Субъективная сторона преступления
1. Субъективная сторона как обязательный элемент состава преступления
1.1 Понятие и значение субъективной стороны преступления
Субъективная сторона преступления - составная часть основания негативной уголовной ответственности, которым согласно ст. 8 УК РФ является «совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом».
Под субъективной стороной преступления понимается психическая деятельность лица, непосредственно связанная с совершением преступления. Если объективная сторона преступления составляет его фактическое содержание, то субъективная сторона образует его психологическое содержание, т.е. характеризует процессы, протекающие в психике виновного. Она не поддается непосредственному чувственному восприятию, а познается только путем анализа и оценки всех объективных обстоятельств содеянного. Содержание субъективной стороны преступления раскрывается с помощью таких юридических признаков, как вина, мотив и цель. Эти признаки органически связаны между собой и взаимозависимы, однако представляют психологические явления с самостоятельным содержанием, и ни одно из них не включает другое в качестве составной части.
Некоторые ученые, необоснованно противопоставляя вину и якобы характеризующие ее юридические признаки, отождествляют субъективную сторону преступления с виной, в которую, по их мнению, входят также мотив и цель. Другие рассматривают субъективную сторону преступления лишь как часть вины, которая является общим основанием уголовной ответственности и выступает как целостная характеристика преступления во всех его существенных для ответственности отношениях.
Юридическое значение каждого из признаков субъективной стороны различно.
Вина как психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному деянию составляет ядро субъективной стороны преступления, хотя и не исчерпывает полностью ее содержания. Вина - обязательный признак любого преступления. Но она не дает ответа на вопросы, почему и для чего виновный совершил преступление. На эти вопросы отвечают мотив и цель, которые являются не обязательными, а факультативными признаками субъективной стороны преступления.
Некоторые исследователи в содержание субъективной стороны преступления включают эмоции, т.е. переживания лица в связи с совершаемым преступлением. Однако эмоции, выражающие отношение к уже совершенному преступлению (удовлетворение или, наоборот, раскаяние, страх перед наказанием и т.д.), вообще не могут служить признаком субъективной стороны. Эмоции же, сопровождающие подготовку преступления и процесс его совершения, могут играть роль мотивообразующего фактора; и в некоторых случаях, предусмотренных законом, им придается определенное юридическое значение (ст. ст. 107, 113 УК). Но и в этих случаях эмоции характеризуют не психическую деятельность виновного, а его психическое состояние, т.е. характеризуют не столько субъективную сторону, сколько субъекта преступления, следовательно, они не являются самостоятельным признаком субъективной стороны.
А.И. Рарог отмечает следующие аспекты значения субъективной стороны преступления:
. Будучи составной частью основания уголовной ответственности, она отграничивает преступное поведение от непреступного. Так, не является преступлением причинение общественно опасных последствий без вины (ст. ст. 5, 28 УК), неосторожное совершение такого деяния, которое наказуемо лишь при наличии умысла (ст. 115 УК), а также предусмотренное нормой уголовного права деяние, если оно совершено без цели, указанной в этой норме (ст. ст. 158 - 162 УК), или по иным мотивам, нежели указанные в законе (ст. ст. 153 - 155 УК);
. Субъективная сторона преступления позволяет разграничить преступления, сходные по объективным признакам. Например, убийство (ст. 105 УК) и причинение смерти по неосторожности (ст. 109 УК) различаются только по форме вины; террористический акт (ст. 205 УК) отличается от диверсии (ст. 281 УК) только по содержанию цели;
. Мотив и цель во многих нормах Особенной части УК выполняют функцию квалифицирующих признаков и поэтому усиливают наказание за совершенное преступление (например, п. п. «е. 1», «з» - «м» ч. 2 ст. 105 УК).
. Содержанием мотива и цели, даже если они не указаны в норме Особенной части УК, в значительной мере определяется степень общественной опасности преступления и лица, его совершившего, а значит, характер ответственности и размер наказания с учетом предписаний, изложенных в ст. ст. 61, 63 и 64 УК.
1.2 Содержание и структура субъективной стороны преступления
При всей дискуссионности понимания субъективной стороны преступления большинство ученых считают, что ее характеризуют такие признаки: вина, мотив, цель, причем вина во всех случаях является обязательным признаком, подлежит установлению и влияет на квалификацию.
Вина является обязательным признаком, а мотив и цель - дополнительными признаками субъективной стороны преступления.
В отдельных случаях уголовно-правовое значение имеют также эмоции, сопровождающие подготовку преступления (например, состояние аффекта). Однако они в большей степени характеризуют субъекта преступления (его психическое состояние), а не субъективную сторону преступления.
Субъективная сторона является частью состава преступления как основания уголовной ответственности. Она позволяет разграничить сходные по объективным признакам преступления. Субъективная сторона учитывается при назначении наказания.
) Вина - психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному деянию (а также его последствиям, если речь идет о преступлении с материальным составом), предусмотренному уголовным законом.
Вина является одним из принципов, закрепленных в УК (ст. 5). Данный принцип означает, что лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные деяния и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. Объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается.
Социальную сущность вины составляет антисоциальная (при умысле) или недостаточно выраженная социальная установка лица (при неосторожности) относительно важнейших ценностей общества.
Содержание вины образуют интеллектуальный и волевой элементы. Предусмотренные законом сочетания этих элементов образуют две формы вины - умысел и неосторожность. Виновным в преступлении признается только лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности.
Видами умысла УК (ст. 25) называет:
прямой умысел;
косвенный умысел.
Преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо:
осознавало общественную опасность своего деяния;
предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий;
желало их наступления.
В преступлениях с формальным составом лицо:
осознавало общественную опасность своего деяния;
желало его совершить.
Осознание общественной опасности деяния и предвидение возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий являются интеллектуальными элементами прямого умысла, а желание - его волевым элементом.
Преступление признается совершенным с косвенным умыслом, если лицо:
осознавало общественную опасность своего деяния;
предвидело возможность наступления общественно опасных последствий;
не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично.
В преступлениях с формальным составом косвенный умысел исключается.
Осознание общественной опасности своего деяния (первый интеллектуальный элемент) при косвенном умысле имеет то же содержание, что и при прямом умысле. Однако характер предвидения наступления общественно опасных последствий (второго интеллектуального элемента) при косвенном умысле имеет свое отличие: лицо предвидит только возможность наступления общественно опасных последствий.
Сознательное допущение общественно опасных последствий или безразличное к ним отношение - волевой элемент косвенного умысла. Именно в волевом элементе заключается основное различие между прямым и косвенным умыслом.
В науке существуют и другие классификации умысла. Так, по моменту возникновения выделяют заранее обдуманный умысел и внезапно возникший умысел. Последний также делится на виды: простой и аффектированный умысел.
В зависимости от степени определенности представлений субъекта о фактических и социальных свойствах деяния выделяют конкретизированный (определенный) умысел и неконкретизированный (неопределенный) умысел.
При неопределенном умысле содеянное квалифицируется по фактически наступившему результату. Неопределенный умысел может быть как прямым, так и косвенным.
Преступления, совершенные с альтернативным и неконкретизированным умыслом, следует квалифицировать в зависимости от фактически наступивших общественно опасных последствий.
Виды умысла имеют важное значение для классификации преступлений, их квалификации, а также индивидуализации наказания.
УК говорит о двух видах неосторожности (ст. 26):
легкомыслии;
небрежности.
Преступление признается совершенным по легкомыслию, если лицо:
предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своего деяния;
но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих последствий.
Легкомыслие в преступлениях с формальным составом исключается.
Интеллектуальный элемент легкомыслия - предвидение возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия). Однако в отличие от косвенного умысла (когда виновный предвидит реально) при легкомыслии возможность предвидится как абстрактная.
Волевой элемент легкомыслия - самонадеянный расчет на предотвращение общественно опасных последствий. Именно в этом элементе заключается главное отличие легкомыслия от косвенного умысла (при котором лицо одобрительно относится к наступлению общественно опасных последствий).
Преступление признается совершенным по небрежности, если лицо: не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своего деяния, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия.
Небрежность в преступлениях с формальным составом может иметь место.
Интеллектуальный элемент небрежности - непредвидение возможности наступления общественно опасных последствий своего деяния при наличии обязанности и возможности такого предвидения. Долженствование означает объективный критерий, а возможность предвидения - субъективный критерий небрежности. Для привлечения лица к ответственности необходимо наличие обоих критериев.
Волевой элемент небрежности - отсутствие волевых усилий для предотвращения наступления таких последствий. Преступление признается совершенным только по неосторожности, если неосторожность специально названа в норме Особенной части УК.
Если лицо, совершившее деяние, не осознавало и по обстоятельствам дела не могло осознавать общественной опасности своего деяния либо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не должно было или не могло их предвидеть, деяние признается совершенным невиновно. Оно также признается совершенным невиновно, если лицо хотя и предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своего деяния, но не могло предотвратить эти последствия в силу несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий или нервно-психическим перегрузкам.
Иногда в результате совершения умышленного преступления причиняются тяжкие последствия, которые не охватывались умыслом лица, но которые по закону влекут более строгое наказание. Поскольку отношение к этим последствиям характеризуется неосторожной формой вины (легкомыслием или небрежностью), речь в таких случаях идет о преступлениях с двумя формами вины. В целом такие преступления признаются совершенными умышленно (ст. 27 УК).
Мотив - обусловленные определенными потребностями и интересами внутренние побуждения, вызывающие у лица решимость совершить преступление и которыми оно руководствовалось при его совершении.
Цель преступления - мысленная модель будущего результата, к достижению которого стремится лицо, совершившее преступление.
Мотив и цель имеют троякое значение, то есть могут быть обязательным признаком основного или квалифицированного состава преступления либо могут учитываться при назначении наказания в качестве обстоятельства, отягчающего или смягчающего наказание.
2. Субъективная сторона преступления: значение при квалификации
2.1 О содержании субъективной стороны преступления, предусмотренного ст. 234 УК РФ («Незаконный оборот сильнодействующих или ядовитых веществ в целях сбыта»)
Субъективная сторона преступлений, предусмотренных ч. ч. 1 - 3 ст. 234 УК РФ, согласно закону характеризуется умышленной виной и целью сбыта сильнодействующих или ядовитых веществ либо оборудования для их изготовления или переработки. Следовательно, совершая такое посягательство, виновное лицо осознает общественную опасность своих действий, но, невзирая на это, желает их осуществить.
Осознание опасности названных деяний предполагает понимание того, что неконтролируемый оборот сильнодействующих или ядовитых веществ способен привести к причинению вреда здоровью лиц при их потреблении, а нередко чревато летальным исходом. Находящиеся в нелегальном обороте указанные препараты могут быть использованы при совершении тяжких и особо тяжких преступлений - убийств, разбойных нападений, террористических актов и др. Но, несмотря на это, правонарушитель осуществляет данные действия, преследуя при этом, как правило, цель извлечения прибыли.
По общепринятому в юридической науке мнению, преступления с формальным составом (к которым относится и рассматриваемое нами посягательство) совершаются лишь с прямым умыслом. Однако О.В. Колесник допускает возможность совершения подобных преступлений и с косвенным умыслом вследствие возможного безразличного отношения лица к созданию угрозы причинения вреда здоровью населения.
Подобного мнения придерживался и В.Г. Макашвили, утверждавший, что преступления с формальным составом могут совершаться с косвенным умыслом в тех случаях, когда субъект допускает возможность преступного характера совершаемого им деяния.
Данная точка зрения не поддерживается большинством ученых, которые, на наш взгляд, справедливо и обоснованно отмечают, что при совершении преступлений с формальным составом психическое отношение к результату, «на который направлен умысел, лежит за рамками состава», и «не имеет значения для квалификации, и не может именоваться виной».
Таким образом, умысел при совершении названных преступлений может быть только прямым.
Конструктивным признаком деяний, предусмотренных ч. ч. 1 - 3 ст. 234 УК, как уже отмечалось, является цель сбыта указанных веществ и оборудования. О наличии таковой у виновного могут свидетельствовать обстоятельства приобретения, изготовления, переработки, хранения, перевозки или пересылки таких веществ и оборудования, их количество (объем), размещение в удобной для сбыта расфасовке либо наличие соответствующей договоренности с потребителями и т.п. Заметим, что цель сбыта не всегда предполагает извлечение лицом в результате совершения деяния выгоды имущественного характера. Традиционно сбыт трактуется и как возмездная, и как безвозмездная форма отчуждения предмета. Однако, как показывает изучение практики, чаще всего указанная цель все-таки носит корыстную окраску.
Следовательно, для установления желания в «формальных» преступлениях необходимо и достаточно установить, что субъект сознавал общественно опасный характер своего деяния, желал его совершения и преследовал при этом определенную цель.
Какой-либо определенный мотив не отнесен законом к числу обязательных признаков рассматриваемого преступления. Однако в реальной действительности он всегда присутствует, побуждая лицо к той или иной модели поведения. Как справедливо утверждал Б.С. Утевский, «без мотива не может быть умысла, умысел может возникнуть и укорениться только под влиянием какого-либо мотива». Таким образом, он наличествует всегда при совершении умышленного преступления (особенно совершаемого с прямым умыслом), но законом мотиву не всегда придается уголовно-правовое значение.
Что касается мотива рассматриваемого преступления, то на основе анализа изученных уголовных дел можно сделать вывод о том, что доминирующим мотивом выступает корысть, хотя не исключено сочетание нескольких мотивов.
Нарушение правил производства, приобретения, хранения, учета, отпуска, перевозки или пересылки сильнодействующих или ядовитых веществ согласно действующей редакции ч. 4 ст. 234 УК РФ допускает только неосторожную форму вины, что специально оговорено в законе:»… если это повлекло по неосторожности их хищение либо причинение иного существенного вреда». Допустим, сотрудник по рассеянности забыл запереть дверь склада, где хранятся указанные вещества, в результате чего определенное их количество было похищено. В данном случае его действия подлежат квалификации по ч. 4 ст. 234 УК.
Анализ действующей редакции названной нормы свидетельствует, что для установления описанного в ней состава не имеет значения, каким было психическое отношение лица к факту нарушения установленных правил оборота сильнодействующих или ядовитых веществ. Уголовно-правовое значение имеет психическое отношение к наступлению указанных в ч. 4 ст. 234 УК последствий, т.е. к факту хищения вещества либо причинения иного существенного вреда. Оно должно быть неосторожным. Проиллюстрируем это положение примером из судебной практики.
Так, О., работая фельдшером выездной бригады скорой помощи муниципального учреждения здравоохранения «Брянская центральная городская больница №1», будучи обязанной соблюдать правила учета сильнодействующих веществ, 11 марта 2008 г. около 8 часов утра, находясь на своем рабочем месте, при сдаче смены фельдшеру К. обнаружила повреждение ампулы серии 220707 с лекарственным средством «Сибазон», содержащим сильнодействующее вещество «Диазепам». Желая списать указанное сильнодействующее вещество, О. подделала официальный документ, предоставляющий право на списание сильнодействующих веществ, собственноручно внеся ложные сведения в журнал учета прихода и расходования ядовитых и сильнодействующих лекарственных средств об использовании ею ампулы с лекарственным средством «Сибазон». Однако фактически поврежденную ампулу с лекарственным средством О. не сдала и оставила на своем рабочем месте. В тот же день после того, как О. ушла домой, фельдшер К., воспользовавшись допущенным О. нарушением соответствующих правил, похитила указанную ампулу.
В приведенной ситуации правила оборота сильнодействующего вещества были нарушены намеренно, но виновное отношение к указанным последствиям выступило в форме неосторожности, чего и требует ч. 4 ст. 234 УК.
Таким образом, если в отношении указанных в ч. 4 ст. 234 УК последствий будет установлен умысел, содеянное не будет содержать признаки рассматриваемого преступления. В такой ситуации возникает проблема квалификации содеянного. Последствия, как уже отмечалось, предусмотрены в норме в виде хищения сильнодействующих или ядовитых веществ либо причинения иного существенного вреда.
Существенный вред может быть самым разнообразным: связанным с причинением вреда здоровью человека, имущественного ущерба (например, существенные финансовые затраты, связанные с ликвидацией вредных последствий - остановки производства, утечки ядовитых веществ, пожара и т.д.), вреда окружающей среде (в частности, при выбросе соответствующих веществ в атмосферу, водную среду) и др.
В рамках данной работы остановимся на одном аспекте проблемы. При совершении хищения умышленное нарушение правил будет свидетельствовать либо о наличии в деянии субъекта признаков соответствующей формы хищения чужого имущества (ст. 160 УК), либо о пособничестве в хищении, совершаемом иными лицами. Однако при данных обстоятельствах может сложиться ситуация мелкого хищения, влекущего административную ответственность (например, при незаконном изъятии нескольких ампул сильнодействующего препарата). Специальной же нормы, предусматривающей ответственность за хищение сильнодействующих и ядовитых веществ, в УК РФ, как известно, нет. Но и главный аспект опасности в данном случае связан не с причинением имущественного ущерба, а с возможностью использования похищенного препарата для причинения вреда здоровью личности, для совершения иных опасных посягательств. Соответственно, оценка содеянного как мелкого хищения вряд ли способна отразить подлинный уровень общественной опасности совершенного деяния.
В связи с этим мы полагаем, что целесообразно на законодательном уровне закрепить возможность совершения преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 234 УК, как с неосторожной, так и с умышленной формой вины. Однако при этом необходимо разграничить ответственность за умышленное и неосторожное нарушение правил производства, приобретения, хранения, учета, отпуска, перевозки или пересылки сильнодействующих или ядовитых веществ. С этой целью мы предлагаем норму, содержащуюся в ч. 4 ст. 234 УК, выделить в самостоятельную статью - ст. 234.1 «Нарушение правил оборота сильнодействующих или ядовитых веществ». В рамках этой статьи считаем необходимым дифференцировать ответственность за преступление, исходя из содержания психического отношения лица к факту наступления указанных в законе последствий, с установлением более строгого наказания за умышленное посягательство.
2.2 Субъективные признаки посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа
С субъективной стороны рассматриваемое преступление совершается с прямым умыслом. При убийстве лицо осознает общественно опасный характер совершаемых им действий в отношении одного из перечисленных в ст. 317 УК РФ потерпевших (либо его близких) предвидит возможность или неизбежность наступления смерти потерпевшего (интеллектуальный момент) и желает ее наступления (волевой момент). При покушении на убийство лицо осознает общественную опасность посягательства, выразившегося в покушении на убийство, осознает, что покушается на жизнь потерпевшего (либо его близких) в связи с его профессиональной деятельностью (интеллектуальный момент), и желает совершить это (волевой момент). В случае если наличие прямого умысла на лишение жизни потерпевшего материалами дела не установлено, действия лица должны быть переквалифицированы со ст. 317 УК РФ на ст. 318 УК РФ,
Так, после совершения нападения на салон игровых автоматов в ночь на 8 июня 2005 года М. и С. уехали с места происшествия на такси. На улице 40 лет Победы, они заметили патрульный автомобиль ДПС РУВД Автозаводского района г. Тольятти ВАЗ-2114, в котором находились инспекторы ДПС Р. и Б. Желая скрыться от сотрудников милиции, М. и С. предложили водителю такси двигаться дальше. Патрульный автомобиль, включив проблесковые маячки, поехал за ними. Водитель такси остановился. С. выскочил из машины и побежал, но был задержан сотрудником милиции Б.
М. остался в такси. Сотрудник милиции Р. стал подходить к такси, но, увидев у М. в руках обрез, отошел к своей машине, достал служебное оружие. В это время М. вышел из такси, держа в руках обрез. Сотрудник милиции Р. крикнул М. лечь на землю, после чего произвел предупредительный выстрел вверх. Не подчинившись требованию сотрудника милиции, М., направив обрез ружья в сторону Р., произвел выстрел с целью причинения ему смерти. Однако по не зависящим от М. обстоятельствам метаемый снаряд (дробь) в Р. не попал, так как потерпевший успел спрятаться за свой автомобиль и произвел несколько выстрелов из служебного оружия в сторону М. В связи с активным сопротивлением Р., М. не смог реализовать свой умысел, направленный на причинение смерти сотруднику милиции, скрылся с места преступления.
Осужденный М., в целом, не отрицал указанных обстоятельств. В то же время он утверждал, что выстрелом из обреза хотел лишь испугать сотрудника милиции и скрыться.
Из материалов дела видно, что на месте происшествия не было обнаружено ни элементов заряда обреза, ни следов его воздействия на автомобиле или одежде потерпевшего.
Наличие же у М. прямого умысла на лишение жизни потерпевшего материалами дела не установлено. Доводы осужденного М. о том, что он произвел выстрел исключительно для того, чтобы напугать работника милиции, избежать задержания, и при этом не намеревался убивать потерпевшего, материалами дела не опровергнуты.
В то же время, производя выстрел в непосредственной близости от потерпевшего с целью испугать его, М. своими действиями, хотя и не причинил фактического вреда здоровью потерпевшего, но создавал реальную угрозу для его жизни и здоровья, и у потерпевшего имелись реальные основания опасаться осуществления этой угрозы.
При таких обстоятельствах приговор суда подлежит изменению, действия М. следует переквалифицировать со ст. 317 УК РФ на ст. 318 ч. 1 УК РФ как угрозу применения насилия в отношении представителя власти в связи с исполнением им своих должностных обязанностей.
Обязательным признаком является цель либо мотив преступления. Цель воспрепятствования охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности - это стремление изменить такую деятельность, прекратить ее. Она достигается физическим уничтожением потерпевшего, а также одновременно запугиванием других участников процесса.
Сравнительный анализ трех норм УК РФ о посягательстве на жизнь (ст. ст. 277, 295, 317) приводит к выводу о том, что термин «воспрепятствовать» (ст. ст. 295, 317) менее значителен по объему замысла по сравнению с термином «прекратить» (ст. 277) и что обозначать в данном случае цель как «прекращение» соответствующей деятельности более предпочтительно. Сравнение санкций этих норм (во всех трех случаях - наказание в виде лишения свободы на срок от 12 до 20 лет с ограничением свободы на срок до двух лет, либо пожизненным лишением свободы, либо смертной казнью также показывает, что законодатель одинаково оценивает общественную опасность соответствующих деяний. Поэтому в ст. 317 целесообразно заменить понятие «в целях воспрепятствования» на понятие «в целях прекращения».
В таком случае предусмотренная в санкции мера наказания будет адекватна опасности целенаправленного посягательства на жизнь.
Приведем пример из судебной практики г. Брянска.
7 сентября 2009 года оглашен приговор уроженцу г. Буйнакска республики Дагестан, проживающему в Брянской области, Исламу Ушакову, 1983 года рождения. В ходе судебного следствия было доказано, что он совершил посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов.
Преступление было совершено при следующих обстоятельствах.
Ночью 15 марта 2009 года двое инспекторов ДПС ГИБДД при УВД по Брянской области патрулировали территорию Брянска на служебном автомобиле. На пересечение улиц Флотская и Ульянова их внимание привлек автомобиль, водитель которого по внешним признакам находился в состоянии алкогольного опьянения. Машина была остановлена, водитель перешел в служебный автомобиль для дальнейшего разбирательства. Инспекторы предложили нарушителю пройти медицинское освидетельствование, от чего последний отказался.
Сотрудники ГИБДД составили соответствующий протокол об административном правонарушении и на основании ст. 27.12 и ст. 27.13 КоАП РФ приняли решение об отстранении нарушителя от управления транспортным средством и задержании автомобиля.
В салоне служебной машины, Ушаков пытался уговорить инспектора ДПС отпустить его, не лишать водительских прав и не ставить автомобиль на спецстоянку. Договориться не удалось.
Тогда в дело пошло холодное оружие. Во время составления инспектором протокола, обвиняемый, сидевший на первом сидении служебного автомобиля, выхватил нож и нанес удар в шею милиционера, причинив ему резаную рану мягких тканей. Трагедии удалось избежать только благодаря тому, что инспектор оказал активное сопротивление.
Приговором суда Ислам Ушаков признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 317 УК РФ. Суд назначил ему наказание в виде 14 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. Суд удовлетворил гражданский иск потерпевшего. В пользу инспектора в счет возмещения материального вреда с Ушакова взыскано 76 644 рубля 46 копеек, в счет морального вреда - 150 000 рублей.
В приведенном примере цель преступника вполне ясна - стремление прекратить деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности. В качестве мотива рассматривается месть потерпевшему за его законную деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности.
Мотив рассматриваемого преступления базируется на установке, т.е. готовности лица к совершению поведенческого акта определенной направленности. Если установка предполагает агрессию, тогда и мотив будет формироваться по агрессивному сценарию. А если учесть к тому же провоцирующую ситуацию задержания или других правомерных действий сотрудника правоохранительного органа или военнослужащего, тогда мотив, лежащий в основе принятия решения на лишение жизни сотрудника или военнослужащего очевиден.
Отсутствие в содеянном названных в законе цели или мотива исключает ответственность по ст. 317 УК РФ. В таком случае при наличии необходимых признаков возможна квалификация по соответствующим статьям УК об ответственности за преступления против личности.
Так, Ч. признан виновным в посягательстве на жизнь сотрудников правоохранительных органов в целях воспрепятствования законной деятельности указанных лиц по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности и из мести за такую деятельность.
Преступление совершено 20 сентября 2002 года в Октябрьском районе г. Грозного Чеченской Республики при обстоятельствах, изложенных в приговоре.
Так, Ч. 20 сентября 2002 года после обеда встретился с Л. во дворе полуразрушенного дома на ул. Краснофлотской г. Грозного, где было спрятано изготовленное В. взрывное устройство, после к ним подошел В. Как стемнело, они установили взрывное устройство напротив дома №57 по ул. Краснофлотской г. Грозного и стали ожидать появления бронетехники федеральных сил. Л. наблюдал за обстановкой и должен был подать сигнал В. о появлении техники. Примерно после обеда со стороны трампарка в сторону микрорайона появилась автомашина УАЗ и когда поравнялась с местом установки фугаса, В. путем замыкания проводов произвел взрыв. При проверке показаний с выходом на место, Ч. указал место установки и подрыва взрывного устройства.
При назначении наказания Ч. суд учел общественную опасность содеянного, обстоятельства дела, а также, данные характеризующие его личность.
Субъектом преступления является вменяемое физическое лицо, достигшее 16 лет. Если посягательство на названных потерпевших совершает лицо в возрасте от 14 до 16 лет, оно квалифицируется как убийство, предусмотренное п. «б» ч. 2 ст. 105 («Убийство») назовите в скобках пре6тсупленмие), или как покушение на него со ссылкой на ч. 3 ст. 30 УК РФ.
Изучение нами уголовных дел и статистики, полученной из ГИАЦ МВД России, показало, что лица, совершившие в 2003-2010 гг. преступление, предусмотренное ст. 317 УК РФ представляют собой следующее: по возрасту это лица - от 16 до 17 лет - 8,7%, от 18 до 24 лет - 45%, от 25 до 29 лет - 35%, от 30 до 49 лет - 10,5%; по уровню образования - лица с высшим образованием - 9,5%, средним профессиональным образованием - 29,3%, средним - 62,2%; ранее не судимые - 52%, ранее судимые один раз за другое преступление - 25%, ранее судимые два и более раза за другие преступления - 22%, ранее осуждавшиеся уже по ст. 317 УК РФ - 1%; лица, имеющие на момент совершения преступления семью - 49%, не имевшие на этот момент семьи - 51%; мужчины совершили 98% посягательств, женщины - 2%; в состоянии алкогольного опьянения совершено 94% посягательств, 6% - в трезвом виде.
Таким образом, в данном параграфе были рассмотрены субъективные признаки преступления, предусмотренного ст. 317 «Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа», проанализированы существующие проблемы и предложены законодательные пути их устранения.
Заключение
Завершая изучение темы «Субъективная сторона преступления: признаки и значение», нужно сделать следующие выводы:
Субъективная сторона преступления имеет важное уголовно-правовое значение. Анализ интеллектуальных, волевых и эмоциональных моментов, составляющих ее содержание, их соотношение в отдельных ее признаках (вине, мотиве и цели преступления), установление особого эмоционального состояния лица, вызванного извинительными обстоятельствами, позволяют отграничить поведение (деяние), объективно причинившее вред правоохраняемым интересам, но не влекущее уголовную ответственность, от преступления.
Точное установление всех признаков субъективной стороны преступления является необходимым условием правильной квалификации общественно опасного деяния. Верховный Суд РФ требует учитывать все признаки субъективной стороны преступления.
По субъективной стороне отграничиваются друг от друга составы преступлений, сходные по объективным признакам. Вопросы квалификации и разграничения сходных составов преступлений тесно связаны между собой, поскольку правильная квалификация деяния предполагает и правильное разграничение конкретного преступления со смежными общественно опасными деяниями.
Содержание субъективной стороны преступления позволяет определить степень общественной опасности преступления и лица, его совершившего, степень их субъективной опасности, а значит, пределы уголовной ответственности и размер наказания.
Таким образом, субъективная сторона преступления имеет важное юридическое значение для обоснования уголовной ответственности, квалификации преступления, назначения наказания, что требует тщательно исследовать содержание и структуру субъективной стороны преступления, форму, содержание, сущность и степень вины, мотивы, цели преступления, а в предусмотренных уголовным законом случаях и особое эмоциональное состояние виновного, а также обстоятельства, вызвавшие это состояние.
В целях совершенствования действующего законодательства необходимо внести ряд изменений и дополнений в УК РФ:
. При совершении хищения умышленное нарушение правил будет свидетельствовать либо о наличии в деянии субъекта признаков соответствующей формы хищения чужого имущества (ст. 160 УК), либо о пособничестве в хищении, совершаемом иными лицами. Однако при данных обстоятельствах может сложиться ситуация мелкого хищения, влекущего административную ответственность (например, при незаконном изъятии нескольких ампул сильнодействующего препарата). Специальной же нормы, предусматривающей ответственность за хищение сильнодействующих и ядовитых веществ, в УК РФ, как известно, нет. Но и главный аспект опасности в данном случае связан не с причинением имущественного ущерба, а с возможностью использования похищенного препарата для причинения вреда здоровью личности, для совершения иных опасных посягательств. Соответственно, оценка содеянного как мелкого хищения вряд ли способна отразить подлинный уровень общественной опасности совершенного деяния.
В связи с этим мы полагаем, что целесообразно на законодательном уровне закрепить возможность совершения преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 234 УК, как с неосторожной, так и с умышленной формой вины. Однако при этом необходимо разграничить ответственность за умышленное и неосторожное нарушение правил производства, приобретения, хранения, учета, отпуска, перевозки или пересылки сильнодействующих или ядовитых веществ. С этой целью мы предлагаем норму, содержащуюся в ч. 4 ст. 234 УК, выделить в самостоятельную статью - ст. 234.1 «Нарушение правил оборота сильнодействующих или ядовитых веществ». В рамках этой статьи считаем необходимым дифференцировать ответственность за преступление, исходя из содержания психического отношения лица к факту наступления указанных в законе последствий, с установлением более строгого наказания за умышленное посягательство.
. В виду того, что момент отграничения покушения от оконченного преступления, на наш взгляд, сознательно опускается законодателем, давая возможность следствию и суду трактовать как посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа неоконченную преступную деятельность, целесообразно статью 317 Уголовного кодекса разделить на 2 части.
Например, часть первая - «Причинение сотруднику вреда здоровью», часть вторая - «Убийство сотрудника правоохранительного органа». Часть первая предполагает следующую градацию: по степени вреда здоровью телесных повреждений, дифференцировав таким образом ответственность и наказание, установив по первой части более мягкое наказание, то есть построив данные нормы аналогично статьям 105, 111 - 115 УК РФ. Это было бы справедливо, поскольку сегодня человек может быть осужден на большой срок по ст. 317 УК РФ, в итоге даже не причинив сотруднику правоохранительного органа никакого вреда.
. Обязательным признаком является цель либо мотив преступления. Цель воспрепятствования охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности - это стремление изменить такую деятельность, прекратить ее. Она достигается физическим уничтожением потерпевшего, а также одновременно запугиванием других участников процесса. Сравнительный анализ трех норм УК РФ о посягательстве на жизнь (ст. ст. 277, 295, 317) приводит к выводу о том, что термин «воспрепятствовать» (ст. ст. 295, 317) менее значителен по объему замысла по сравнению с термином «прекратить» (ст. 277) и что обозначать в данном случае цель как «прекращение» соответствующей деятельности более предпочтительно. Сравнение санкций этих норм (во всех трех случаях - наказание в виде лишения свободы на срок от 12 до 20 лет с ограничением свободы на срок до двух лет, либо пожизненным лишением свободы, либо смертной казнью также показывает, что законодатель одинаково оценивает общественную опасность соответствующих деяний. Поэтому в ст. 317 целесообразно заменить понятие «в целях воспрепятствования» на понятие «в целях прекращения».
преступление интеллектуальный ядовитый посягательство
Список литературы
1.Конституция Российской Федерации. Принята на всенародном референдуме 12 декабря 1993 года (с поправками от 30.12. 2008 №7-ФКЗ).
2.Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. №63-ФЗ (УК РФ) (в ред. от 28.07.2012 №141-ФЗ).
.Уголовно-процессуальный Кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 №174-ФЗ (в ред. от 28.07.2012 №143-ФЗ).
4.Брайнин Я.М. Уголовная ответственность и ее основания в советском уголовном праве. М., 1963.
5.Гаухман Л.Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. М., 2005.
6.Дагель П.С., Котов Д.П. Субъективная сторона преступления и ее установление. Воронеж, 1974.
7.Демидов Ю.А. Социальная ценность и оценка в уголовном праве. М., 1975.
.Злобин Г.А. Виновное вменение в историческом аспекте // Уголовное право в борьбе с преступностью. М., 1981.
9.Злобин Г.А., Никифоров Б.С. Умысел и его формы. М., 1972.
.Ибрагимов С.М. К вопросу о низменном мотиве преступления // Российский следователь. 2007. №9.
11.Колесник О.В. Уголовно-правовые меры борьбы с наркоманией в СССР: Автореф. дис. канд. юрид. наук. М., 1978.
.Кочои С.М. Уголовное право. Общая и Особенная части: краткий курс. М., 2010.
.Макашвили В.Г. Понятие умысла в уголовном праве // Вестник отдела общей науки АН Гр. ССР. 1966. №6.
.Наумов А.В. Российское уголовное право. Курс лекций. Т. 1. Общая часть. М., 2007.
16.Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Слово, 1968.
17.Полный курс уголовного права / Под ред. А.И. Коробеева. СПб., 2008. Т. I.
18.Российское уголовное право. Курс лекций. Т. 1. Преступление. Владивосток, 1999.
.Уголовное право России. Общая часть: учебник / Д.И. Аминов, Л.И. Беляева, В.Б. Боровиков и др.; под ред. В.П. Ревина. 2-е изд., испр. и доп. М.: Юстицинформ, 2009. 496 с.
.Уголовное право. Общая часть / Под ред. И.Я. Козаченко и З.А. Незнамовой. М., 1997.
21.Утевский Б.С. Вина в советском уголовном праве. М., 1950.