Правосудие: его сущность и основные признаки

Правосудие: его сущность и основные признаки

Министерство образования и науки российской Федерации

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«САРАТОВСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ ЮРИДИЧЕСКАЯ АКАДЕМИЯ»

ПРАВОСУДИЕ: ЕГО СУЩНОСТЬ И ОСНОВНЫЕ ПРИЗНАКИ

содержание

Введение

Глава 1. Суд как орган правосудия и судебной власти.

§ 1. Понятие правосудия и его отличительные признаки.

§2. Судебная власть в системе разделения властей.

Глава 2. Осуществление правосудия в условиях состязательного процесса.

§ 1. Понятие и значение принципа состязательности в уголовном процессе.

§2. Разделение процессуальных функций в состязательном процессе.

§ 3. Место и роль суда в состязательном процессе.

Глава 3. Судебный контроль за проведением следственных действий.

Заключение.

Список используемой литературы.

Введение

Концепция судебной реформы в Российской Федерации ознаменовала новый этап развития и демократизации законодательства о суде и правосудии. Принципиальное значение для судебной реформы имеет провозглашение Конституцией РФ курса на формирование правового государства (ст. 1), признание и уважение неотъемлемых прав и свобод человека (ст. 2,17).

Одно из важнейших направлений деятельности правового государства выражается в его правоохранительной функции. Среди правоприменительной деятельности государства особое значение имеет правосудие.

Принятие Конституции РФ 1993 г. и Закона «О судебной системе РФ» 1996 г. коренным образом изменило представление о российском правосудии.

Во-первых, правосудие стало сферой проявления судебной власти и приобрело качество основной формы ее осуществления. Во-вторых, до этого правосудие рассматривалось только как деятельность суда по рассмотрению и разрешению гражданских и уголовных дел. В настоящее время согласно ч. 2 ст. 118 Конституции РФ российское правосудие стало значительно разнообразней и по форме и по содержанию. Оно осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства.

Принятый 22 ноября 2001 года и вступивший в действие 1 июня 2002 года Уголовно-процессуальный кодекс РФ закрепил определенно новые положения и роль суда в уголовном судопроизводстве.

Вопросы роли суда исследовались неоднократно с точки зрения его положения при отправлении правосудия в уголовном судопроизводстве. Данный момент приобретает все большую актуальность в настоящее время в условиях проводимых в государстве реформ.

Но не следует забывать, что правовая система современной России складывалась в условиях криминализации жизненно важных сфер и как следствие возросшей социально-политической напряженности. Это привело к тому, что в обществе развился правовой нигилизм: граждане стремятся любой ценой обойти правовые ограничения и запреты, избежать громоздких и обременительных судебных процедур в связи с возникающими конфликтами и спорами. Все это привело к открытой демонстрации неуважения к закону.

В связи с этими обстоятельствами государство в настоящее время стало обращать большее внимание на проблемы доступности и качества правосудия, перегруженности судей, длительности рассмотрения дел в судах, оказания юридической помощи малоимущим гражданам, повышения правовой культуры.

В связи с изложенным, обращение к теме правосудия, его сущности и основных принципов, свидетельствует об актуальности научного исследования проблем роли и положения суда в отправлении правосудия, чем и обусловлен выбор темы данной работы.

Главная цель состоит в комплексном исследовании теоретических вопросов, методических и практических проблем, связанных с понятием правосудия и ролью суда в современном уголовном судопроизводстве.

Для достижения указанной цели необходимо решить следующие задачи:

) провести теоретическое осмысление понятия правосудия и признаков, его характеризующих, места и роли судебной власти в системе разделения властей, понятия принципов уголовного судопроизводства, признаков характеризующих принцип состязательности уголовного судопроизводства;

) провести изучение российского законодательства, регламентирующего деятельность суда в уголовном судопроизводстве;

) провести исследование методических и практических проблем деятельности суда в условиях состязательного процесса.

Помимо функции разрешения уголовных дел на суды в соответствии с Конституцией РФ И УПК РФ возложен целый ряд контрольных функций в отношении предварительного следствия, а также дознания. В связи с этим в работе затронуты проблемы судебного контроля за действиями и решениями органов предварительного следствия.

Теоретическую основу работы составили труды как дореволюционных юристов и правоведов советского периода, так и современных теоретиков и практиков: Алексеева Н. С., Баскова В. И., Божьева В. П., А. Ф., Лебедева В. М., Лупинской П.А., Петрухина И.Л., Савицкого В.М., Гуценко К.Ф., Ковалева М.А, Строговича М. С., Якуб М.Л., Я.О. Мотовиловкер, Н.И. Матузов, А.В. Малько и др.

Правовой основой работы являются: Конституция РФ, УПК РФ, УПК РСФСР, Федеральные законы РФ, постановления Конституционного суда РФ, постановления Пленума Верховного суда РФ, регулирующих деятельность правоохранительных органов по осуществлению правосудия. Эмпирическую базу исследования составляют нормативно-правовые акты, учебники, учебные пособия, авторефераты и диссертации, монографии, позволяющие в полной мере изучить процесс становления института правосудия в Российской Федерации.

Методологическая основа работы основана на сравнительном, аналитическом методе и методе обобщения. При исследовании проблем становления правосудия в Российской Федерации, проводились сравнения между нормативно-правовыми актами, законодательной базой зарубежных государств, государств, прекративших свое существование и законодательной базой современной России, изучались учебные пособия, монографические базы по данной тематике. На основе сравнения, применялся аналитический метод, метод обобщения полученной информации, которые позволили проанализировать последовательность развития и становления системы правосудия в Российской Федерации.

Структура работы состоит из введения, трех глав, заключения и перечня используемой литературы и источников. Во введении автор представляет обстоятельства, по которым его заинтересовала тема развития правосудия в Российской Федерации.

В первой главе, которая называется «Суд как орган правосудия и судебной власти» автор раскрывает понятия принципов правосудия, хронологически прослеживает процесс становления правосудия в современной России, указывает на законодательное закрепления принципов правосудия при проведении судебной реформы.

Во второй главе - «Осуществление правосудия в условиях состязательного процесса», - дается юридическая характеристика процессов, происходящих на стадии предварительного расследования уголовных дел и рассмотрения уголовных дел в суде, дается обоснование необходимости принципа состязательности и его исключительной важности при осуществлении правосудия.

В третьей главе, которая называется «Судебный контроль за проведением следственных действий», автор на основе сравнения различных источников права дает характеристику трансформации законодательной базы Российской Федерации в области осуществления деятельности, связанной с ограничением конституционных прав граждан, в частности таких, как осуществление прослушивания телефонных переговоров граждан, ограничения права свободного передвижения (домашний арест) и др. Также раскрывается суть необходимости осуществления именно судебного контроля за деятельностью правоохранительных органов при осуществлении следственных действий.

В заключении автор делает вывод о важности конституционного закрепления принципа состязательности при осуществлении уголовного судопроизводства. Подробно были рассмотрены вопросы, касающиеся осуществления судебного контроля за предварительным следствием. Обобщая изложенные в работе проблемы развития судебной системы Российской Федерации, автор приходит к выводу, что все эти изменения направлены на обеспечение прав и законных интересов личности в уголовном судопроизводстве. Государство законодательно закрепляет равные возможности и гарантии всех участников процесса по отстаиванию и защите своих прав и интересов, призванных обеспечить их осуществление и исполнение.

Глава 1. Суд как орган правосудия и судебной власти

§1. Понятие правосудия и его отличительные признаки

Во все времена осуществление правосудия считалось важнейшим атрибутом государственного суверенитета. Не случайно судебное решение выносится от имени верховной власти государства: именно она обладает абсолютной монополией на осуществление правосудия. Наиболее ощутимые плоды правосудие приносит в условиях демократических форм правления; при тоталитарных режимах наблюдается перекос в сторону исполнительной власти, вокруг правосудия обычно создается вакуум, который немедленно заполняется произволом.

Как отмечал видный французский мыслитель 18 века Алексис де Токвиль, «великая цель правосудия состоит в замене идеи насилия идеей права, в установлении правовой преграды между правосудием и используемой им силой». Действительно, осуществляя правосудие, судебная власть вводит государственное насилие в цивилизованные рамки.

Правильное определение понятий в каждой науке имеет большое теоретическое и практическое значение. В теоретическом плане правильное и точное определение понятия служит прочной основой и верным направлением дальнейшего научного познания явления, а в практическом отношении выступает как важнейшее условие успешного использования уже имеющихся о нем знаний. В то же время ошибка, допущенная в научном определении основного понятия, приводит к ошибочным теоретическим выводам, а также нередко связана с недостатками в практической деятельности .

Само понятие правосудия достаточно традиционно. Оно было отработано еще в литературе советского периода, хотя при его рассмотрении до сих пор остаются многие нерешенные проблемы. В правовой литературе советского периода распространено было определение правосудия как деятельности суда, производимой в особом процессуальном порядке и заключающейся в применении норм права к конкретным фактам, правовым спорам и правовым отношениям .

В.П. Нажимов, указывая на недостатки такого определения, отмечает, что:

а) оно не свободно от тавтологии, так как правосудие и суд определяются через друг друга;

б) приводит к выводу, согласно которому правосудие существует лишь потому, что есть суд, в то время как в действительности, наоборот, суд нужен лишь потому, что необходимо осуществлять правосудие;

в) лишается определенного содержания и значения важнейший принцип - осуществления правосудия только судом;

г) изображает правосудие как идеальную деятельность, всегда лишенную недостатков, что нередко противоречит объективной действительности;

д) не дает ответа на главный вопрос, почему именно эта деятельность (правосудие) должна осуществляться только судом и в особом процессуальном порядке .

Таким образом, В.П. Нажимов считает, что юридическая наука должна дать новое, свободное от указанных недостатков определение правосудия в собственном смысле. По мнению автора, «любое определение правосудия должно начинаться с указаниями на то, что это государственная деятельность по применению права» , а видовым отличием, отграничивающим правосудие в собственном смысле от других видов государственной деятельности по применению права должен быть признан такой признак как возможное использование существенных мер государственного принуждения .

Следовательно, если отвлечься от идеологической оболочки, выражавшей социалистический характер правосудия, то наиболее типичное его определение раскрывается как деятельность, осуществляемая только судом по надлежащему рассмотрению и разрешению в процессуальном порядке уголовных и гражданских дел и применению на основе закона государственного принуждения к правонарушителям в целях всемерного укрепления законности и правопорядка в обществе, воспитания граждан и предупреждения правонарушений, охраны от всяких посягательств тех высших ценностей, которые на данный момент являются для государства приоритетными .

Можно выделить следующие признаки, характеризующие правосудие: специальный субъект - суд; особый способ его осуществления; правосудие осуществляется в точном соответствии с законом; установленная законом процессуальная форма .

Правосудие в РФ осуществляется только судом. Эта «формула-принцип» содержалась еще в Конституциях Советского союзного государства и советских республик, содержится она и в действующей Конституции РФ. Из этого следует, что никакие государственные или общественные органы, осуществлять правосудие не могут. Их деятельность, в том числе и деятельность по рассмотрению споров о праве, защите прав и свобод граждан, прав и интересов государственных и общественных предприятий, учреждений и организаций, не могут рассматриваться как правосудие. Это очень важно, так как законодателем установлены различные формы, средства и способы защиты прав и свобод граждан (административные комиссии, третейские суды и другие квазисудебные органы).

Второй признак правосудия заключается в том, что правосудие осуществляется способами, указанными в законе.

В соответствие со ст.118 Конституции РФ правосудие в Российской Федерации осуществляется по уголовным делам, по гражданским делам, по конституционным делам и по административным делам.

Правосудие по гражданским делам - это самостоятельный вид правосудия по регулированию гражданских, семейных, трудовых и иных спорных правоотношений. Реализация властных полномочий судом при осуществлении правосудия по гражданскому делу связана с инициативой юридически заинтересованных в исходе дела лиц, которые при содействии суда реализуют принадлежащие им права.

Правосудие по конституционным делам - это форма осуществления Конституционным Судом властных полномочий по разрешению споров, возникающих из конституционных правоотношений в целях защиты субъективных прав, свобод и законных интересов и обеспечения верховенства права в сфере нормотворчества. Возникновение и развитие отношений между участниками конституционного судопроизводства и судом во многом определяется поведением сторон процесса.

Правосудие по административным делам представляет собой судебную деятельность по рассмотрению и разрешению споров, возникающих при реализации исполнительной власти между государственными органами либо должностными лицами и гражданами, а также юридическими лицами, в целях соблюдения прав, свобод и законных интересов.

Правосудие по уголовным делам - это не только деятельность суда при разрешении уголовных дел, но также и деятельность органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры по предварительному расследованию и обеспечению обвинения. При осуществлении правосудия по уголовным делам устанавливается возможность возложения на лицо, обвиняемое в совершении преступления, обязанности понести уголовную ответственность в целях защиты субъективных прав, свобод и законных интересов.

Таким образом, суд в особом порядке осуществляет функцию государства по разрешению конфликтных ситуаций с целью восстановить нарушенную законность, охранять права и интересы граждан, организаций и государства в целом.

Положение о том, что правосудие - это рассмотрение и разрешение уголовных и гражданских дел в судебном заседании, ставит важный в практическом и теоретическом плане вопрос: вся ли деятельность суда, связанная с рассмотрением и разрешением конкретных дел является правосудием? В литературе по этому поводу высказаны различные взгляды. По мнению одних ученых, правосудие включает в себя лишь действия суда, связанные с разрешением спора по существу, с разбирательством уголовных и гражданских дел судами первой, апелляционной, кассационной и надзорной инстанций . Другие считают, что к правосудию, кроме указанного, относится решение судом вопросов, возникающих в стадии исполнения приговоров . Существует мнение, что правосудием является также деятельность на досудебных стадиях.

Исходя из анализа признаков правосудия, можно согласиться с точкой зрения В.А. Ржевского и Н.М. Чепурновой, что судебный надзор за законностью приговоров и решений входит в сферу осуществления правосудия и обеспечивается путем рассмотрения в президиумах соответствующих судов протестов прокуроров и председателей судов на вступившие в законную силу акты судебных органов. Здесь надзор выступает в качестве последней инстанции в процессе осуществления правосудия по конкретным делам .

К правосудию следует относить действия суда по назначению, подготовке и проведению судебного разбирательства (судебное заседание судов первой, второй (апелляционной), кассационной и надзорной инстанций).

В свете этого нельзя согласиться с мнением Д.В. Тулянского, который считает, что в стадии исполнения приговора правосудие отсутствует, а наличие таких признаков, как итоговое процессуальное решение, выражаемое в постановлении или определении, судебное заседание, наличие принципов процесса, широкий круг участников и другие атрибуты не могут свидетельствовать о том, что имеет место правосудие .

Возникает вопрос: охватывается ли понятием правосудия деятельность судьи по рассмотрению ходатайств следственных органов о проведении обысков, выемок, заключении обвиняемого под стражу, продлении срока задержания, то есть деятельность суда в досудебных стадиях процесса.

Действительно, эта сторона деятельности суда до последнего времени выпадала из общего определения правосудия, под которым понималось лишь разрешение судом уголовных и гражданских дел в установленных законом процессуальных формах. При вынесении судебных решений об обыске, аресте и т.п. судья рассматривает не все уголовное дело, а лишь отдельные материалы и не разрешает дело полностью, ограничиваясь выдачей санкции на проведение отдельных процессуальных действий, притом не в стадии судебного разбирательства, а на предварительном следствии, за которым надзирает прокурор.

По мнению И.Л. Петрухина «судья в этой ситуации осуществляет деятельность, являющуюся элементом правосудия - судебным контролем за предварительным следствием. Таким образом, поскольку судья, выдавая решения на право производства следственных действий, не разрешает дело в целом, можно говорить о наличии лишь элементов правосудия на предварительном следствии» .

Правосудие осуществляется в точном соответствии с требованиями законодательства. «Это означает, что подзаконность судебной деятельности

составляет отличительную черту правосудия и вместе с тем - принцип организации и деятельности суда, имеющий конституционное значение» . Правосудие обеспечивается независимостью суда и его подчинением Конституции и закону при отправлении правосудия, недопустимостью вмешательства в осуществления правосудия и неприкосновенностью и несменяемостью судей, гарантируемых законодательством (ст. 120-127 Конституции РФ). При обнаружении несоответствия правового акта, подлежащего применению в конкретном деле, закону суд применяет правовые положения, содержащиеся в законе (п.2 ст. 120 Конституции РФ).

Подзаконность судебной деятельности по осуществлению правосудия предполагает, что судебное рассмотрение гражданских, уголовных и административных дел осуществляется в соответствии с законодательством, а это в свою очередь означает применение к конкретным фактическим обстоятельствам, действиям граждан и организаций норм уголовного, гражданского и других отраслей материального права.

Таким образом, суд при осуществлении правосудия при рассмотрении уголовного дела применяет закон к конкретным обстоятельствам и делает вывод о преступном характере деяний правонарушителя и ответственности за них. Решение или приговор являются незаконными и подлежат отмене, если суд применил закон, не подлежащий применению, или применил ненадлежащий закон, либо неверно истолковал закон, ввиду чего выводы суда оказались противоречащими его точному смыслу. Всесторонняя подзаконность судебной деятельности, не допускающая произвольного судейского усмотрения и решения конкретного дела по соображениям целесообразности, составляет принципиальную черту подлинно демократического правосудия.

Как было сказано выше, правосудие обеспечивается независимостью суда, несменяемостью и неприкосновенностью судей. В отечественной юридической литературе доперестроечного периода проблема правосудия занимала авторов исключительно в аспекте нравственного долга судьи. Конституции СССР 1936 и 1977 гг. закрепляли юридическую независимость судей, однако в них не было норм о судебной власти, тем более, о ее самостоятельности. Ю.Д. Северин обратил внимание на то, что суды «не обладавшие в полной степени самостоятельностью, не способны защитить права своих граждан».

Согласно ст.120 Конституции РФ судьи независимы и подчиняются только Конституции и федеральному закону. По мнению ряда авторов, «независимость судей означает независимую процессуальную деятельность при осуществлении правосудия, т.е. в ходе рассмотрения и разрешения на основе материального и процессуального закона споров о праве, в соответствии с профессиональным правосознанием судей в условиях, исключающих постороннее воздействие на них».

Содержательная характеристика категории «независимость судей» включает в себя несколько элементов:

независимость судей в обязательном порядке содержит процессуальную составляющую. Независимость легитимна только в процессуальной деятельности носителей судебной власти, при выполнении ими непосредственных обязанностей по осуществлению правосудия и не выходит за эту сферу;

рассматриваемая правовая категория включает элементы внешней и внутренней независимости судей. Элемент внешней независимости судей заключается в том, что их процессуальная деятельность осуществляется независимо от внешнего влияния и воздействия органов законодательной, исполнительной ветвей государственной власти, местного самоуправления, общественных объединений, отдельных должностных лиц и граждан. Элемент же внутренней независимости означает, что судья должен обладать процессуальной независимостью от других судей состава суда, от руководства суда, одной судебной инстанции от другой, судей одного уровня от судей и руководства суда другого уровня и т.д. При рассмотрении дел судьи независимы от мнения участников процесса. Они независимы в выборе правовой нормы, подлежащей применению при разрешении конкретного правового спора ;

содержание категории независимости судей включает элемент личностной (нравственно-психологической) независимости судьи. Как верно отметила Н.В. Радутная, «значительная роль в реализации фактора независимости судей принадлежит уровню правового и нравственного сознания служителей правосудия» . Справедливое и объективное разрешение конкретных правовых споров во многом определяется нравственными качествами носителей судебной власти, их способностью противостоять попыткам неправомерного вмешательства в процессуальную деятельность;

ещё одним из обязательных элементов независимости является безусловная подчиненность (подзаконность) судей. Это означает, что независимость не может быть абсолютной, так как судьи подчинены Конституции и закону. Свобода судейского усмотрения в выборе правовой нормы ограничена нормативными положениями и основывается на подчинении закону. Например, Г. Стасенков указывает, что «судья никогда не станет поистине независимым, пока не осознает в полной мере свою полную зависимость только от Закона, пока не проникнется этой независимостью. Только тогда мы сможем получить по-настоящему независимый суд» .

Четвертый признак правосудия - установленная законом процессуальная форма. Судебная деятельность немыслима вне соблюдения строгих процедурных форм, нарушение которой может стать предметом нового судебного разбирательства и даже привести к отмене однажды вынесенного решения.

Процессуальная форма является специфической разновидностью правовой формы государственной деятельности, а ее ценность в том, что она создает детально урегулированный, устойчивый, юридически определенный, строго обязательный, стабильный правовой порядок производства по уголовному делу, отвечающий назначению судопроизводства и его принципам.

Процессуальную форму уголовного судопроизводства, присущие ей черты, ее свойства или, иначе говоря, требования, которым она должна отвечать, следует рассматривать в диалектическом единстве того общего, что характеризует правовые формы любой отрасли государственной деятельности и того особенного, что связано со спецификой судопроизводства, характеризует собственно процессуальную форму, только ее .

Во-первых, процессуальная форма, как и правовая форма любой отрасли государственной деятельности, должна быть целесообразна. Она должна обеспечивать эффективность судопроизводства, как успешное осуществление интересов борьбы с преступностью, так и ограждение прав и законных интересов личности.

Во-вторых, процессуальная форма должна отвечать требованиям рациональности и простоты. Необходимо, чтобы порядок уголовного судопроизводства был рационален, то есть обеспечивал бы достижение задач уголовного процесса с наименьшей затратой сил, средств и времени со стороны государственных органов, должностных лиц и граждан. Такое требование называется некоторыми авторами требованием «экономичности», «процессуальной экономии». Так, П.С. Элькинд говорит о процессуальной экономии как об одном из требований, которым должны отвечать процессуальные средства, понимая под ней «способность обеспечить процессуальный результат в достижении целей при минимальной затрате сил субъектов уголовного судопроизводства» . Но, по мнению М.Л. Якуба, «термины «экономичность», «процессуальная экономия» применительно к порядку уголовного судопроизводства представляются менее удачными, чем «рациональность» . Требования рациональности и простоты процессуальных форм означают, что они должны быть свободны от ненужных, пустых формальностей. Загромождение судопроизводства такими процессуальными формами превращает их из средства к осуществлению задач правосудия в препятствие на его пути.

В-третьих, процессуальные формы призваны отвечать требованиям нравственности и российской морали.

Правильное разрешение уголовных дел способствует укреплению моральных устоев российского общества, развитию российской морали. Вместе с тем каждое уголовное дело связано с судьбой человека, с решением вопросов о его добром имени, о достоинстве, свободе, а иногда и жизни. В исходе каждого дела кровно заинтересованы обвиняемый и его близкие и нередко пострадавшие от преступления.

В то же время, в процессе производства по делу органы следствия и суд в осуществление своих властных полномочий в отношении граждан, привлекаемых к участию в деле, подвергают их допросу, обыску, освидетельствованию и тому подобным мероприятиям, вторгаясь при этом в самые различные сферы их общественной и личной, в частности интимной, жизни и требуя от них добросовестности в исполнении своих обязанностей, правдивости, искренности. В связи с этим важнейшее значение в уголовном судопроизводстве имеют нравственные начала.

Важно, чтобы применяемые в уголовном судопроизводстве приемы и методы соответствовали моральным устоям российского общества и той высокой и почетной миссии, к которой призваны органы правосудия и другие органы по охране законности и правопорядка.

Таковы те общие требования, которым должна отвечать процессуальная форма уголовного судопроизводства как правовая форма любой отрасли государственной деятельности.

Специфические черты процессуальной формы находят свое выражение в тех принципах, которые лежат в ее основе. Основополагающими началами, на которых построена процессуальная форма, являются независимость судей и подчинение их только закону, гласность судебного разбирательства, право обвиняемого на защиту и другие подлинно демократические принципы правосудия, закрепленные в Конституции РФ.

Отличие порядка уголовного судопроизводства от других правовых форм государственной деятельности выражается также в том, что он регулируется только законодательными нормами. Никакие другие правовые нормы не могут ни устанавливать, ни изменять процессуальные формы.

Характерная черта процессуальной формы - единство. Порядок производства по всем делам, независимо от тяжести преступления, сложности расследования и других его свойств, служит одним и тем же задачам, предусмотренным УПК РФ, основывается на единых принципах подлинного демократизма, предусматривает одинаковые процессуальные средства установления фактических обстоятельств дела и способы их исследования, единые формы решений, условий их постановлений и требований, которым они должны отвечать.

Специфической чертой процессуальной формы является также строго определенная законодательная регламентация компетенции государственных органов и должностных лиц, ведущих производство по делу или принимающих участие в нем.

Также неотъемлемым свойством является предоставление гражданам, заинтересованным в исходе дела - обвиняемому, потерпевшему и другим, - права непосредственного участия в производстве по нему и наличие других процессуальных гарантий, обеспечивающих возможность каждому из них защиты своих прав и законных интересов в качестве активного субъекта процесса.

Процессуальная форма характеризуется строго определенной законодательной регламентацией условий возбуждения и движения производства по делу, условий и последовательности производства следственных и судебных действий.

Признаком, присущим процессуальной форме уголовного судопроизводства является также специфичность условий постановления решений по делу и правового режима принятых решений. В первую очередь это относится к приговору. Приговор - единственный акт правосудия, которым может быть положительно решен вопрос об уголовной ответственности подсудимого и о применении к нему наказания. Он должен быть основан на доказательствах, рассмотренных в судебном заседании, проведенном с соблюдением требований закона, и постановляется судом в особых условиях совещательной комнаты. Приговор может быть отменен или изменен не иначе как в установленном законом процессуальном порядке и в предусмотренные сроки. Приговор провозглашается именем государства и по вступлении в законную силу строго обязателен для всех и подлежит исполнению на всей территории РФ. Закон предусматривает условия постановления приговора и всех других решений судебных и следственных органов и их формы, предъявляя к ним требование законности и обоснованности.

Характеристика процессуальной формы была бы неполной, если не указать на свойственную судопроизводству обрядность. Например, при входе состава суда присутствующие должны встать, приговор суда должен выслушиваться всеми присутствующими стоя и т.п.

Таким образом, «процессуальной формой является установленный законом, юридически определенный порядок уголовного судопроизводства, характеризующийся совокупностью указанных признаков и обеспечивающий осуществление задач правосудия» .

Подводя итог вышеизложенному, можно дать следующее определение правосудию:

Правосудие - это регламентируемая законом деятельность специального органа государственной власти - суда, выражающаяся в защите и охране судами общей юрисдикции нормального функционирования общественных отношений, складывающихся с участием граждан, предприятий и организаций, и включающая механизм судебного разрешения споров о праве и иных конфликтов путем отправления конституционного, гражданского, уголовного и административного судопроизводства по правилам, предусмотренным процессуальным законом, и применения именем государства норм права к установленным в судебном заседании фактам и отношениям, а в необходимых случаях и мер государственного принуждения в целях восстановления и охраны интересов человека и всего гражданского общества .

Государство делегирует процессуально-правовые гарантии, содержащиеся в нормах права правовые средства, обеспечивающие всем субъектам уголовно-процессуальной деятельности возможность выполнять обязанности и использовать предоставленные права.

Государственным органам (должностным лицам) правовые гарантии обеспечивают возможность выполнять свои обязанности и использовать свои права для достижения задач уголовного судопроизводства, а гражданам - реально использовать предоставленные им процессуальные средства для защиты и охраны прав и законных интересов.

В современных условиях роль правосудия значительно возросла в качественном и количественном плане. Достаточно констатировать тот факт, что компетенция судебной власти постоянно расширяется, а в орбиту правосудия попадает все большее число граждан, коллективов, организаций; правосудие становится последним прибежищем для тех, кто отчаялся в поисках справедливого разрешения спора или конфликта.

В демократическом обществе именно на правосудие возлагается задача по контролю за исполнением действующего законодательства и по гарантированию соблюдения прав каждого из членов общества.

§ 2. Судебная власть в системе разделения властей

состязательность уголовный суд власть

Ранее функция правосудия осуществлялась лично фараонами, императорами, царями, королями, шахами и др. правителями, поэтому судебные решения выносились их именем. Они самолично разрешали дела, как правило наиболее важные, сами же осуществляли и надзорную функцию. Таким образом, суд был лишь инструментом в их руках, которым наряду с правосудием принадлежала законодательная и исполнительная власть. Это означало, что все функции государственной власти были соединены в одном лице - самодержце, и о самостоятельной и независимой судебной власти не могло быть и речи.

Идея выделить из сферы единой государственной власти различные ветви, на которые возлагались бы обязанности осуществлять соответствующие функции, зародилась достаточно давно и получила теоретическое обоснование еще в древние времена. Затем она была концептуально обоснована гуманистами-энциклопедистами 17-18 вв. (Монтескье, Локком, Дидро и др.).

В России концепция самостоятельной власти суда получила официальное признание в 1990 г. после принятия Съездом народных депутатов РСФСР «Декларации о государственном суверенитете Российской Советской Федеративной Социалистической Республики» , в которой было провозглашено, что разделение законодательной, исполнительной и судебной властей является ведущим принципом функционирования РСФСР как правового государства (ст. 13). Год спустя Верховный совет одобрил представленную Президентом России концепцию судебной реформы , одной из главных задач которой было определено утверждение судебной власти в государственном механизме как самостоятельной и независимой силы. В качестве важнейших направлений такой реформы, в частности, намечалось:

создание федеральной судебной системы;

введение суда присяжных заседателей;

расширение юридических возможностей для обжалования в суд неправомерных действий должностных лиц;

установление судебного контроля за законностью применения мер пресечения и других мер процессуального принуждения;

организация судопроизводства на принципах состязательности, равноправия сторон, презумпции невиновности, дифференциация форм судопроизводства;

совершенствование системы гарантий независимости судей и подчинения их только закону;

закрепление принципа их несменяемости.

По мнению ряда авторов, теоретическое исследование судебной власти, включая вопрос о ее наличии или отсутствии, затрудняется необходимостью избежать отождествления этой ветви власти с судебной системой.

На эмпирическом уровне в государственно-организованном обществе судебная власть предстает в виде системы органов (должностных лиц), разрешающих юридически значимые споры и официально санкционирующих возможность применения государственного насилия. Такого рода органы существовали и существуют в любой из форм организации государственной власти. Поэтому само по себе наличие судов, а также тех или иных правил разрешения возникающих в обществе конфликтов еще не свидетельствует о наличии феномена судебной власти. Другими словами, система судебных органов и судебная власть понятия не тождественные. Судебная власть не возможна без судебной системы, однако наличие судебных органов еще не говорит о том, что в данном государстве есть судебная власть. Судебная система становится судебной властью тогда, когда она наделяется определенными возможностями воздействия на другие ветви власти, «включается» в систему сдержек и противовесов, препятствующих узурпации всей государственной власти какой-либо из ее ветвей .

Поскольку Конституция РФ не дает определения судебной власти, наполнение этого понятия конкретным содержанием - задача науки. Однако принципиальная новизна понятия, отсутствие его в юридическом обиходе и науке советского периода затрудняет четкое определение его содержания и порождают неоднозначную трактовку .

Некоторые из авторов исходят из ее организационной формы - системы судебных органов, продолжая тем самым традицию, свойственную не только советскому, но и дореволюционному периоду отечественной истории. По определению И.Я. Фойницкого, «судебная власть образует систему подчиненных закону органов, призванных к применению закона в порядке судебного производства» .

В наше время определение судебной власти через систему органов также достаточно распространено в отечественной литературе. Например, Ю.А. Дмитриев, Г.Г. Черемных определяют «судебную власть как систему государственных и муниципальных органов, обладающих предусмотренными законом властными полномочиями, направленными на установление истины, восстановление справедливости и наказание виновных, решения которых обязательны к исполнению всеми лицами, которых они касаются» .

Подход, который можно назвать функциональным, также был известен дореволюционным российским юристам. С.В. Познышев определял судебную власть как «ветвь власти государственной, осуществляемой отдельными органами, не несущими функций административных или законодательных, призванную осуществлять закон, утверждать его господство в жизни, бороться с произволом и насилием, всесторонне рассматривать дело» . Аналогичные по смыслу определения судебной власти даются российскими юристами и после принятия Конституции РФ. В частности, судебная власть рассматривается как «предоставленные специальным органом государства - судам - полномочия по разрешению отнесенных к их компетенции вопросов, возникающих при применении права и реализации этих полномочий путем конституционного, гражданского, уголовного, административного, арбитражного судопроизводства с соблюдением процессуальных норм» . В.В. Лазарев определяет судебную власть как «специфическую независимую ветвь государственной власти, осуществляемую путем рассмотрения и разрешения в судебных заседаниях споров о праве» .

Стремясь объединить структурный и функциональный подходы, а также более четко выразить сущность судебной власти, В.А. Лазарева определяет судебную власть как «исключительное правомочие специальных органов государства, состоящее в рассмотрении и разрешении в особой процессуальной форме социальных конфликтов правового характера, направленное на защиту и восстановление прав и свобод человека и гражданина» .

Наличие различных подходов к определению судебной власти вызывает в теории разногласия и в толковании других терминов, в частности затрудняет правильное определение функций и форм судебной власти.

По мнению В.П. Божьева, функцией судебной власти является правосудие, а судебный контроль, формирование судейского корпуса, руководство судебной практикой - полномочия судебной власти, виды ее реализации .

В.В. Скитович относит к функциям судебной власти некоторые из видов судебной деятельности - правосудие, юрисдикционный контроль, формирование судейского корпуса и руководство судебной практикой .

В.А. Ржевский и Н.М. Чепурнова называют правосудие, надзор за судебной деятельностью нижестоящих судов со стороны вышестоящих, судебное управление, судебный контроль в области исполнительной власти, судебный конституционный контроль формами осуществления судебной власти.

Приведенная позиция вызывает существенные возражения. Прежде всего нельзя ставить в один ряд правосудие и судебное управление, поскольку последнее является обязательным атрибутом любой социальной системы - организации и не имеет принципиальных отличий от управления в организационных структурах других ветвей власти.

В.А. Ржевский и Н.М. Чепурнова полагают, что у судебного надзора двойственная сущность: с одной стороны, он является средством пересмотра судебных решений в процессе осуществления правосудия, с другой - составляет самостоятельную форму деятельности, которая включает в себя изучение и обобщение судебной практики, анализ судебной статистики, дачу руководящих разъяснений судам по вопросам применения российского законодательства, возникающим при рассмотрении судебных дел .

Здесь мы также видим, что выделяемый в особую форму вид деятельности судебной власти представляет собой искусственное соединение элементов основной функции (правосудия) с некоторыми обеспечивающими функциями (прежде всего информационно-аналитической).

В.А. Лазарева считает необоснованным и мнение об отнесении к функциям судебной власти деятельности по толкованию правовых норм, руководству судебной практикой и формированию судейского корпуса, так как судебная власть существует не для самоорганизации, а для упорядочения общественных отношений, установления гражданского мира, гармонизации интересов . Следовательно, по мнению автора «руководство деятельностью нижестоящих судов, судебное управление, формирование судейского корпуса могут и должны рассматриваться как виды деятельности отдельных звеньев судебной системы. Каждое звено последней имеет свои полномочия, а следовательно, и свои функции, но эта деятельность имеет лишь косвенное отношение к реализации судебной власти, не связанное прямо с полномочиями по разрешению социальных конфликтов, осуществляемыми судом с использованием особой процедуры» .

Можно согласиться с рядом процессуалистов, которые выделяют следующие характеристики судебной власти: полнота, единство, справедливость, самостоятельность и независимость .

Полнота судебной власти состоит в том, что Конституция РФ гарантирует каждому лицу судебную защиту его прав и свобод (п.1 ст.46 Конституции РФ), а решения и действия (бездействия) органов государственной власти, местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц могут быть обжалованы в суд (п.2 ст.46 Конституции РФ). Эти конституционные положения очерчивают роль и место судебной власти в государственном устройстве.

Судебная власть прежде всего должна быть справедливой, что неоднократно провозглашается в положениях Конституции РФ и других законов, так или иначе реализуется в процессе гражданского и уголовного судопроизводства и достигается или нет при исполнении судебных решений. По мнению С.В. Бородина и В.Н Кудрявцева, справедливость решений судебной власти в значительной мере зависит от кадрового состава, а также от хорошо продуманных форм ее построения и деятельности .

Самостоятельность судебной ветви власти означает прежде всего то, что отношения между всеми ветвями власти должны строиться только на основании и в рамках закона. Ни Президент РФ, ни законодательная, ни тем более исполнительная власть не вправе помимо установленного законом порядка изменять статус судей: повышать или понижать заработную плату, приравнивать их по положению к каким-либо другим должностным лицам и т.д. Равным образом исполнительная власть ни в центре, ни на местах не вправе принимать какие-либо решения, связанные с материальным или иным поощрением судей. Все эти вопросы (порядок их решений) должны быть урегулированы федеральным конституционным законом.

Независимость судебной власти (судей) означает невмешательство кого-либо в принятие решений по любым делам, которые рассматриваются в судах. В уголовном законе на этот счет имеются определенные (хотя и недостаточные) гарантии. Но это только половина проблемы, а может быть, и того меньше. По мнению С.В. Бородина и В.Н. Кудрявцева, существенную опасность для независимости судей представляют чиновники всех уровней, пытающихся добиться выгодных для них приговоров . В связи с этим независимость нередко оказывалась фикцией. До отмены п. 6 ст. 13 «Закона о судебной системе РФ», в ряде регионов Российской Федерации средством незаконного влияния на судебную систему были также и правовые нормы согласования с законодательными (представительными) органами субъектов Федерации кандидатов для назначения их на должность судей.

В настоящее время проявляются рецидивы старых форм влияния на судей при рассмотрении ими дел, появляются новые методы незаконного воздействия с целью вынесения неправосудных решений. Если вмешательство в судебную деятельность через так называемое «телефонное право» стало весьма редким явлением, то на смену ему приходят не менее, а более опасные формы давления на судей - «полицейское право», «газетное право», «телевизионное право», «митинговое право», «варварское право», «депутатское право» и т.д. Так, в недавнем прошлом в ряде регионов России спецслужбами были проведены акции психологического воздействия на участников судебных процессов, по существу посягающие на независимость судебной власти. Вооруженные и экипированные работники спецподразделений без соответствующего разрешения приходили в суды и в нарушении установленного порядка прямо в залах судебных заседаний задерживали и уводили оправданных судом и освобожденных из-под стражи граждан .

В современной России появился и такой изощренный способ оказания давления на судебную систему, как угрозы, насилие и убийства судей, взрывы зданий судов. В связи с этим, на наш взгляд, требуются дополнительные меры правового, организационного и экономического характера для усиления личной охраны судей и членов их семей, обеспечения охраны зданий судов, их технической оснащенности.

Создатели теории разделения властей придавали суду первостепенное и совершенно самостоятельное значение в обеспечении законности, справедливости и свободы при условии, что судебная власть не будет зависеть от других властей. Поэтому самостоятельность и независимость судебной власти нужна не для того, чтобы стать неконтролируемой и неуправляемой, не для самоутверждения судебного корпуса и его элитности, а для обеспечения реальной возможности пресечь произвол других властей и защитить права и свободы, как отдельных граждан, так и их объединений и общества в целом .

Таким образом, можно сделать вывод, что судебная власть - это самостоятельная и независимая ветвь государственной власти, созданная для разрешения на основе закона социальных конфликтов между государством и гражданами, самими гражданами, юридическими лицами; контроля за конституционностью законов; защиты прав граждан в их взаимоотношениях с органами исполнительной власти и должностными лицами; контроля за соблюдением прав граждан при расследовании преступлений и проведении оперативно-розыскной деятельности; установления наиболее значимых юридических фактов и состояний.

Роль судебной власти особенно возрастает в периоды крупномасштабных социальных реформ. Она удовлетворяет потребности общества в справедливости, равноправии, защите граждан от противоправных посягательств. Само существование судебной власти способствует достижению этих целей. Но если необходимо, судебная власть действует и методом принуждения, применения санкций к правонарушителям.

Глава 2. Осуществление правосудия в условиях состязательного процесса

§1. Понятие и значение принципа состязательности в уголовном процессе

Статья 123 Конституции РФ предусматривает, что судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Принцип состязательности является одним из принципов уголовного процесса.

С начала 90-х годов российское уголовно-процессуальное законодательство развивается по пути демократизации и расширения состязательных начал при отправлении правосудия. В связи с изменениями в социально-политической жизни государства и реформированием правовой системы, принцип состязательности и равноправия сторон приобрел новое звучание.

Состязательность имеет весьма существенное значение для всей системы уголовного судопроизводства. Именно она определяет правовое положение и взаимоотношения участников уголовного процесса между собой, а также отношения участников процесса и суда.

В науке российского уголовного процесса проблемы принципа состязательности всегда были в центре внимания ученых-процессуалистов. В той или иной мере их рассматривали в своих трудах: Н.С. Алексеев, В.П. Божьев, А.Д. Бойков, М.М. Выдря, В.Г. Даев, Т.Н. Добровольская, Н.И. Ковтун, А.М. Ларин, П.А. Лупинская, Я.О. Мотовиловкер, И.Л. Петрухин, В.М. Савицкий, Ю.М. Стецовский, М.А. Чельцов, П.С. Элькинд и другие ученые.

Наиболее значительные исследования данного вопроса проводили М.С. Строгович в работе «Природа советского уголовного процесса и принцип состязательности» (1939 г.) и Я.О. Мотовиловкер в работе «О принципах объективной истины, презумпции невиновности и состязательности процесса» (1978 г.). В последние годы наиболее значимые работы, касающиеся проблем состязательности принадлежат Н.К. Панько и С.Д. Шестаковой .

Разделом науки уголовно-процессуального права, в котором упоминается термин «состязательность», является учение о принципах уголовного процесса.

В правовой литературе укоренились два взгляда на понятие принципа уголовного процесса. Сторонники одного из них на первый план выдвигали связь принципа процесса с существенными свойствами уголовного процесса, в силу чего принципы процесса определялись ими как «закрепленные в законе исходные положения, определяющие основные начала деятельности органов, ведущих борьбу с преступностью, права и обязанности участников всего уголовного судопроизводства и выражающие его наиболее существенные свойства и черты» . Сторонники другого взгляда обращали внимание на соотношение принципа с другими процессуальными нормами, подчеркивая при этом, что принципы процесса - суть нормы общего и определяющего характера, получающие конкретизацию и детализацию в более частных процессуальных нормах .

При определении понятия принципа уголовного процесса длительное время остро дискутировался вопрос о форме закрепления принципов. Отдельные авторы считали возможным относить к принципам процесса не только закрепленные в законодательстве начала, но и другие положения, в том числе идеи, на которых якобы строится уголовный процесс .

Другие авторы полагали, что обязательным признаком процесса является законодательное его закрепление в уголовно-процессуальных нормах . Данная точка зрения, на наш взгляд, представляется более обоснованной, так как, во-первых, уголовно-процессуальная деятельность может осуществляться только на началах и в формах, предписанных законом, следовательно, и основные положения, на которых зиждется эта деятельность, должны быть закреплены в законе. Во-вторых, никакие идеи сами по себе не могут регулировать правовые действия и правовые отношения до тех пор, пока они не станут правовыми нормами.

Исходя из вышеизложенного, можно дать следующее определение принципам уголовного процесса: принципами уголовного процесса являются закрепленные российским законодательством основные, исходные положения, определяющие сущность организации и деятельности государственных органов по возбуждению, расследованию, рассмотрению и разрешению уголовных дел .

Определив понятие принципа уголовного процесса, перейдем к анализу принципа состязательности.

До недавнего времени принцип состязательности нередко относили к числу буржуазных принципов судопроизводства . Конституция РФ 1993 г., провозгласила принцип состязательности и равноправия сторон (ч.3 ст.123). В концепции судебной реформы в Российской федерации 1991 г., говорится, что «уголовный процесс нужно построить на началах подлинной состязательности». УПК РФ 2001 г. впервые в уголовно-процессуальном законодательстве закрепил и расшифровал содержание принципа состязательности (ст.15 УПК РФ).

Одними из первых в советской литературе вопрос о содержании принципа состязательности исследовали М.С. Строгович («Природа советского уголовного процесса и принцип состязательности», 1939 год), Я.О. Мотовиловкер («О принципах объективной истины, презумпции невиновности и состязательности процесса», 1978 год) . Идея имела научное обсуждение, но конституционное закрепление смогла получить лишь в 1993 году. Наиболее значимые работы последних лет, касающиеся проблем состязательности, принадлежат перу С.Д. Шестаковой, А.В. Смирнова, Л.М. Васильева, Н.К. Панько, С.М. Даровских, Т.А. Лотыш, А.Ю. Егорова, Э.Е. Сафонова, О.В. Вишневской и др.

Суть состязательного процесса, по мнению большинства ученых, состоит в разделении функций обвинения, защиты и разрешения дела между судом и сторонами; при этом функцию обвинения выполняют прокурор, а также следователь, начальник следственного отдела, дознаватель, частный обвинитель, потерпевший, его законный представитель и представитель, гражданский истец и его представитель, а функцию защиты - обвиняемый, а также его законный представитель, защитник, гражданский ответчик, его законный представитель и представитель, тогда как разрешение дела осуществляется только судом.

А.В. Смирнов называет три самодостаточных признака для состязательности - наличие сторон, их процессуальное равенство и независимость отделенного от сторон суда. По его мнению, если эти признаки собраны воедино, перед нами - состязательная модель процесса - идеальный тип процесса, в котором спор равных сторон разрешается независимым судом. О.В. Вишневская высказывает суждение о том, что «принципы трудно разделить на элементы, а во многих случаях это совершенно невозможно, так как любая идея есть сконцентрированная мысль, которую опасно разрывать на части - можно потерять ее точное смысловое значение».

В юридической литературе до сих пор не существует единого мнения по вопросу - является ли равноправие сторон самостоятельным принципом уголовного судопроизводства или составляет неотъемлемую часть одного принципа - состязательности. Одни авторы полагают, что равноправие сторон является неотъемлемым элементом принципа состязательности, другие же считают, что равноправие сторон в судебном разбирательстве - это самостоятельный принцип уголовного судопроизводства .

С.Д. Шестакова делает вывод о том, что «между состязательностью и процессуальным равноправием существует односторонняя зависимость, которая может проявляться в двух формах: при наличии полного разделения основных процессуальных функций равноправие сторон выступает в качестве неотъемлемого элемента принципа состязательности. В условиях отсутствия полного разделения функций процессуальное равноправие участников уголовного процесса приобретает самостоятельное значение» .

В ч. 3 ст. 123 Конституция РФ перечисляет «основы» уголовного судопроизводства - состязательность и равноправие через запятую, ст. 429 УПК РСФСР включала в понятие состязательности обеспечение равенства прав сторон. Проект УПК РФ, принятый Государственной Думой еще в 1997 г. в первом чтении, воспроизводя ч.3 ст. 123 Конституции РФ, различал понятия состязательности и равноправия сторон. Сходным образом содержание принципа осуществления судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон определялось и в ст. 17 проекта УПК РФ, подготовленного Министерством юстиции РФ . Новый УПК РФ внес ясность в этот вопрос. Теперь равноправие сторон включено авторами УПК РФ в содержание принципа состязательности (п. 4 ст. 15 УПК РФ).

В теории уголовного процесса существуют и различные суждения о сфере действия принципа состязательности. Одни авторы полагают, что принцип состязательности действует (или может действовать) исключительно в стадии судебного разбирательства, в результате чего он, однако, не утрачивает значения принципа всего уголовного процесса . По мнению, сторонников этой точки зрения, предварительное следствие характеризуется отсутствием равенства сторон, так как оно практически неосуществимо не только в отечественном уголовном процессе, но и даже в английском судопроизводстве в связи с тем, что «обвинитель не только от защитника, но и от суда может скрыть ряд обстоятельств, которые опровергают обвинение или ставят его под сомнение, или же смягчают ответственность обвиняемого» .

По неочевидным преступлениям, составляющим значительный процент от всех зарегистрированных преступлений, принцип состязательности не может быть реализован не только по причине невозможности сформулировать конкретное обвинение, но и из-за отсутствия второй стороны - защиты по всем преступлениям, возбужденным не против конкретного лица .

Сторонники данной точки зрения считают, что и четкое разделение функций обвинения, защиты и разрешения уголовного дела также предусмотрен в УПК РФ в полной мере только для стадии судебного разбирательства и приводят по данному поводу следующие доводы. На стадии предварительного следствия и дознания судьбой дела распоряжается не суд как независимый орган, а одна из сторон - сторона обвинения. Следователь (ст. 38 УПК РФ), дознаватель, начальник подразделения дознания (ст. ст. 40, 40.1 УПК РФ), будучи стороной обвинения (п. 47 ст. 5 УПК РФ), вправе решать вопрос, как о начале уголовного дела, так и о его приостановлении, и об окончании.

Прокурор, в силу ст. 37 УПК РФ, наделен правом осуществлять от имени государства уголовное преследование в ходе уголовного судопроизводства, а также надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия.

Утверждение прокурором обвинительного заключения также является его полномочием, определяющим направление уголовного дела, его дальнейшую судьбу. Поэтому некоторые авторы пишут: «Очевидно, что указанные права прокурора, закрепленные в ст. 37 УПК РФ, составляют на стадии предварительного расследования полномочия по разрешению дела, т.е. полномочия, соответствующие аналогичным полномочиям суда на стадии судебного разбирательства, где в приговоре подсудимый признается виновным или невиновным. Таким образом, и второй признак состязательности, сформулированный в п.2 и 3 ст.15, отсутствует на досудебных стадиях» .

Чичканов А.Б., разделяя данную точку зрения, говорит о том, что реализация принципа состязательности на досудебных стадиях «не только не принесет положительных результатов, но и навредит ему» . По его мнению, предварительное расследование по своей природе не может быть состязательным, так как оно имеет своей целью не окончательное разрешение вопроса о совершении преступления и виновности лица, его совершившего, а установление фактических обстоятельств деяния, являющихся поводом для рассмотрения их судом, их предварительную квалификацию .

Согласно второй точке зрения, не существует объективных препятствий для действия принципа состязательности не только в стадии судебного разбирательства, но и в стадии предварительного расследования .

Для того чтобы обеспечить на предварительном расследовании такой элемент состязательности, как разделение процессуальных функций, В.Руднев предлагает освободить органы предварительного расследования от функции предъявления обвинения. Функцию обвинения на предварительном следствии по мнению автора должны выполнять органы прокуратуры .

В. Воскресенский и Ю. Кореневский считают нецелесообразным отнесение следователя к стороне обвинения, так как это приведет к парадоксальной ситуации, когда обвиняемый вынужден «состязаться» со следователем. Они предлагают, что органом, разрешающим дело на стадии предварительного расследования, мог бы быть, например, следственный судья. Обвинительная функция при этом осуществлялась бы прокурором и следственным подразделением, функция защиты - подследственным и его защитником .

Некоторое время назад на законодательном уровне обсуждался вопрос о возможности проведения стороной защиты самостоятельного адвокатского расследования. Проект Закона об адвокатуре в РФ содержал положение, согласно которому адвокат мог бы проводить частные расследовательские меры . Но данное расследование вряд ли может быть в данной ситуации гарантией прав обвиняемого, поэтому на наш взгляд законодатели правильно не поддержали такую инициативу и не включили данное положение в закон об адвокатуре .

На наш взгляд, безусловно, элементы состязательности как принципа уголовного судопроизводства, присутствуют и на предварительном следствии, хотя в полной мере и не проявляются. Об этом свидетельствуют положения УПК РФ. В частности, УПК РФ дополнил ранее существующие права и гарантии обвиняемого и подозреваемого правом любого участника процесса обжаловать в суд любые действия (бездействия) и решения дознавателя, следователя, прокурора, «которые способны причинить ущерб их конституционным правам и свободам, либо затруднить доступ граждан к правосудию» (п.1 ст.125 УПК РФ).

Принципиальным новшеством являются предусмотренные в ст. 29 УПК РФ полномочия суда, а не прокурора применять меры пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога, продления срока содержания под стражей; выдавать санкцию на: продление срока содержания под стражей; на помещение подозреваемого, обвиняемого, не находящегося под стражей, в медицинский или психиатрический стационар для производства соответственно судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы; на осмотр жилища при отсутствии согласия проживающих в нем лиц; на производство обыска и (или) выемки в жилище;
на производство выемки заложенной или сданной на хранение в ломбард вещи;
на производство личного обыска; на производство выемки предметов и документов, содержащих государственную или иную охраняемую федеральным законом тайну, а также предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах граждан в банках и иных кредитных организациях; на наложение ареста на корреспонденцию, разрешении на ее осмотр и выемку в учреждениях связи; на наложение ареста на имущество, включая денежные средства физических и юридических лиц, находящиеся на счетах и во вкладах или на хранении в банках и иных кредитных организациях; на временное отстранение подозреваемого или обвиняемого от должности; на реализацию или уничтожение вещественных доказательств; на контроль и запись телефонных и иных переговоров; на получение информации о
Таким образом, под принципом состязательности в российском уголовном процессе понимают такое построение процесса, при котором производство по делу заключается в борьбе, состязании двух равноправных сторон, а конечный итог такой борьбы определяется независимым и беспристрастным судом основной и единственной целью которого и является разрешение спора в пользу одной из сторон.
Закрепление принципа состязательности в Конституции РФ и УПК РФ является выражением демократичности уголовного судопроизводства, равноправия обвинения и защиты в уголовном процессе, что в итоге способствует правильному разрешению дела.

§ 2. Разделение процессуальных функций сторон в состязательном процессе

Как уже было отмечено, принцип состязательности характеризуется таким признаком, как четкое разделение трех основных процессуальных функций: обвинения, защиты и разрешения дела. Что же означает разделение процессуальных функций? Прежде чем ответить на данный вопрос необходимо дать определение уголовно-процессуальной функции вообще.

В науке уголовного процесса нет единства в вопросе о том, что такое уголовно-процессуальная функция, сколько их и кто их осуществляет. В настоящее время можно выделить две кардинальные позиции по поводу определения понятия уголовно-процессуальной функции. В соответствии с одной из них под функциями понимаются отдельные виды, отдельные направления уголовно-процессуальной деятельности, различающиеся по своей направленности, то есть ближайшей цели, на достижение которой направлен данный вид деятельности . Ученые, придерживающиеся второй позиции, понимают под функциями определяемые нормами права и выраженные в соответствующих направлениях уголовно-процессуальной деятельности специальное назначение и роль ее участников, или же основную, ведущую процессуальную обязанность, в которой проявляется главное назначение и определяется процессуальная роль каждого из участников процесса .

М.Л. Якуб допускает существование обоих понятий в качестве самостоятельных, не исключающих друг друга, полагая, что это два аспекта одной проблемы, каждый из которых имеет свой смысл и свои основания .

На наш взгляд, правильнее уголовно-процессуальную функцию рассматривать в качестве важнейших видов уголовно-процессуальной деятельности, различающихся по своей направленности, так как есть такие компоненты уголовно-процессуальной деятельности, которые свойственны всем стадиям уголовного процесса. Участники уголовного процесса, естественно, отличаются друг от друга по своему процессуальному положению и роли в уголовном процессе, в то же время нередко они занимаются весьма сходной, а иногда и тождественной деятельностью (например, обвинитель и потерпевший) и, следовательно, выполняют одну и ту же функцию. Понятие процессуальной функции, трактуемое во втором аспекте, имеет значение лишь для характеристики и определения цели и назначения каждого из органов и лиц, участвующих в производстве по делу, их места и правового положения в процессе, в частности, соотношения их прав и обязанностей, а в связи с этим и для правильной классификации органов и лиц, участвующих в том или ином качестве в производстве по делу.

Таким образом, под основными уголовно-процессуальными функциями (обвинения, защиты, разрешения дела) следует понимать основные виды, основные направления уголовно-процессуальной деятельности, различающиеся по своей направленности, то есть ближайшей цели, на достижение которой направлен данный вид деятельности .

В науке уголовного процесса нет единой точки зрения по поводу того, сколько процессуальных функций существует в уголовном процессе. М.С. Строгович выделяет три основные процессуальные функции:

а) обвинение;

б) защита;

в) разрешение дела .

Существует мнение, будто кроме указанных трех уголовно-процессуальных функций имеются и другие процессуальные функции. Например, Р.Д. Рахунов предложил дополнить указанный перечень функцией расследования уголовного дела, а также рассматривать в качестве самостоятельной функции поддержание гражданского иска и защиту от него . Иногда признается существование четырех основных функций (четвертая - расследование дела), а, кроме того, ряда вспомогательных (деятельность свидетелей, экспертов, переводчиков, понятых и т.д.) и побочных (деятельность гражданского истца, гражданского ответчика и их представителей) .

В теории отечественного уголовного процесса вопрос о том, присутствует ли на стадии предварительного расследования четкое разделение трех основных процессуальных функций, не является предметом дискуссии.

В настоящее время на предварительном расследовании функция защиты обособлена от функции обвинения и разрешения дела. Существует точка зрения, согласно которой органы дознания, следователь и прокурор на протяжении всего предварительного расследования сосредоточивают в своих руках все три процессуальные функции . По мнению других, с момента предъявления обвинения выполняют исключительно функцию обвинения . В стадии судебного разбирательства вопрос о разделении трех основных процессуальных функций не представляется сложным.

Теперь перейдем непосредственно к содержанию трех основных процессуальных функций.

В соответствии с теорией состязательного процесса обвинение - одна из трех основных процессуальных функций. Термин «обвинение» в теории уголовного процесса многозначен. Под обвинением понимается: совокупность процессуальных действий, направленных на изобличение в совершении преступления лица, привлекаемого к уголовной ответственности, и обеспечения применения к нему мер наказания ; более узкая по содержанию деятельность по поддержанию обвинения в суде; закрепленное в уголовно-процессуальном документе (обвинительном заключении, акте) утверждение органов расследования, прокурора, о совершении преступления конкретным лицом; процессуальное отношение между государственными органами и обвиняемым, возникающее с момента вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого.

Исходя из общего понятия основной уголовно-процессуальной функции, можно функцию обвинения определить как регламентированное законом направление деятельности субъектов обвинения (прокурора, следователя, начальника следственного отдела, дознавателя, частного обвинителя, потерпевшего, его законного представителя и представителя, гражданского истца и его представителя), наделенных правом изобличить обвиняемого в совершении преступления и обосновать его уголовную ответственность.

В правовой литературе и практике вопрос о существовании в судебном разбирательстве функции обвинения остается дискуссионным. В зависимости от ответа на этот вопрос сторонников и противников можно разделить на три группы. Одни утверждают, что функция обвинения в отечественном уголовном процессе существует . Другие полагают, что функция обвинения закреплена в законодательстве. Однако реализация этой функции ее носителем - прокурором - вступает в противоречие с целями и задачами уголовного процесса, в связи с чем предлагается освободить прокурора от выполнения этой функции . Третьи утверждают, что функции обвинения в российском уголовном процессе нет и быть не должно.

На наш взгляд, наличие функции обвинения неотъемлемый признак состязательной формы процесса и его закрепление в УПК РФ является необходимым шагом к установлению состязательного судопроизводства в российском уголовном процессе.

Не существует и единого мнения по поводу начального момента реализации функции обвинения. Выделяется группа авторов, утверждающих, что функция обвинения реализуется с момента предъявления обвинения , и авторов, настаивающих на том, что обвинительная функция начинает осуществляться только в суде . При этом отдельные авторы полагают, что функция обвинения проявляется на стадии предварительного расследования с момента возбуждения уголовного дела, независимо оттого, что в этой стадии еще нет обвиняемого и возможно нет подозреваемого, и тем самым функция обвинения отличается от понятия обвинения, как утверждения о виновности лица в совершении преступления, которое возникает с момента, когда появляется сформулированное постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого .

Процессуальное положение прокурора в судебных стадиях процесса характеризуется тем, что он фактически занимает положение стороны и вправе приносить представления на незаконные, необоснованные приговоры, определения, постановления суда (судьи). Прокурор не осуществляет надзора за законностью деятельности суда, властно-распорядительными функциями не располагает. Функция надзора несовместима с положением прокурора как стороны в процессе.

Функция защиты в уголовном судопроизводстве - это регламентированное законом направление деятельности субъектов защиты: обвиняемого, его законного представителя, защитника, гражданского ответчика и его представителя, наделенных правом или обязанностью использовать все указанные в законе средства и способы защиты. В соответствии со ст. 47 УПК РФ обвиняемый вправе защищать свои права и законные интересы и иметь достаточное время и возможность для подготовки к защите. В свою очередь ст. 53 УПК РФ возлагает на защитника обязанность собирать и представлять доказательства, необходимые для оказания юридической помощи. Таким образом, функция защиты не ограничивается выяснением обстоятельств, оправдывающих обвиняемого или смягчающих его ответственность, но она включает в себя и защиту таких интересов обвиняемого, как не быть подвергнутым незаслуженной мере пресечения, не быть стесненным в реализации предоставленных законом обвиняемому процессуальных прав . Отсюда следует, что обвиняемый и его защитник на стадиях предварительного расследования и судебного разбирательства реализуют исключительно функцию защиты. Процессуальный статус подозреваемого, закрепленный в ст. 46 УПК РФ, также позволяет говорить о том, что этот участник процесса осуществляет функцию защиты. До недавнего времени проблемным оставался вопрос об осуществлении функции защиты с помощью защитника подозреваемым, в отношении которого до предъявления обвинения избран не арест, а другая мера пресечения, а также лицом формально не подпадающим под понятие «подозреваемый», но подвергающегося ограничениям в отношении своих конституционных прав и свобод органами уголовного преследования. Данный правовой вопрос был разрешен Постановлением Конституционного Суда РФ «По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова» от 27.06. 2000 г. № 11-П. Указанным постановлением Конституционный Суд РФ признал не соответствующими Конституции РФ, ее ст.17 (ч. 1), 21 (ч. 1), 48 и 55 (ч. 3), положения ч. 1 ст. 47 УПК РСФСР, которые, как сказано в постановлении, - «по их буквальному смыслу предоставляют лицу, подозреваемому в совершении преступления право пользоваться помощью защитника лишь с момента объявления ему протокола задержания либо постановления о применении до предъявления обвинения меры пресечения в виде заключения под стражу и, следовательно, ограничивают право каждого на досудебных стадиях уголовного судопроизводства пользоваться помощью адвоката (защитника) во всех случаях, когда его права и свободы существенно затрагиваются или могут быть существенно затронуты действиями и мерами, связанными с уголовным преследованием». УПК РФ поставил точку в решении данного вопроса. Теперь подозреваемый осуществляет функцию защиты с помощью защитника на основании ст. 46, 49 УПК РФ: с момента вынесения постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого, с момента возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица; с момента фактического задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, с момента вручения уведомления о подозрении в совершении преступления.

Функция защиты может быть реализована только при наличии права на защиту. Функция защиты и право на защиту взаимосвязанные и взаимообусловленные понятия. Функцию защиты можно осуществить только при наличии права на защиту, а право на защиту реализовывается через правоотношения, то есть через уголовно-процессуальную деятельность.

Защита так же связана с обвинением, она производна от обвинения и появляется, поскольку имеется обвинение . В литературе по этому поводу высказывается и другое мнение. Так, Я.О. Мотовиловкер полагает, что функция защиты не беспредметна, пока не осуществляется функция обвинения. По мнению автора, «адвокат выясняет обстоятельства, оправдывающие обвиняемого или смягчающие его ответственность в стадии предварительного следствия, хотя в этой стадии принцип состязательности не действует, а защита привлеченного к ответственности лица обусловлена не тем, что продолжается расследование в отношении лица, о котором имеются серьезные доказательства, уличающие его в совершении преступления. Также закон устанавливает обязательную защиту по делам о лицах, совершивших общественно опасное деяние в состоянии невменяемости, хотя они в качестве обвиняемых не привлекаются и в совершении преступления не обвиняются» .

Защитник является самостоятельным субъектом процесса, он может в определенных случаях не согласиться с позицией своего подзащитного, избирает иные, чем обвиняемый средства и способы защиты. Момент принятия на себя защиты, должен определяться согласием защитника участвовать в уголовном деле, без каких-либо дополнительных условий.

В соответствии с уголовно-процессуальным законодательством только суд вправе осуществлять функцию разрешения уголовного дела. В своем постановлении от 28 ноября 1996 г. № 19-П Конституционный Суд РФ отметил, что принцип состязательности «предполагает такое построение судопроизводства, при котором функция правосудия (разрешения уголовного дела) осуществляется только судом, отделена от функции, спорящих перед судом сторон. При этом суд обязан обеспечить справедливое и беспристрастное разрешение спора, предоставление сторонам равных возможностей для отстаивания своих позиций, а поэтому не может принимать на себя выполнение их процессуальных (целевых) функций» . УПК РФ, в отличие от УПК РСФСР, в ст. 15 закрепил данное положение, где говорится, что суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне защиты или обвинения. Суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Исходя из общего определения уголовно-процессуальной функции, можно функцию разрешения дела определить как регламентированное законом направление деятельности суда на которого возложена обязанность вынести законное и обоснованное решение по делу.

По мнению некоторых авторов, функцию разрешения дела необходимо именовать функцией правосудия, так как «термин «разрешение дела» имеет более узкое значение и включает в себя только принятие решение по существу вопроса» . В литературе наряду с понятиями «функция разрешения дела», «функция правосудия» также встречается понятие «функция юстиции» . На наш взгляд, данная точка зрения противоречит УПК РФ, где в ст. 15 говорится именно о функции разрешения уголовного дела.

С точки зрения состязательного процесса, общепризнанно, что процессуальными функциями являются функции обвинения, защиты и разрешения дела; причем лица, осуществляющие первые две функции находятся в положении двух противоборствующих сторон. Их разделение имеет целью построение такой структуры судопроизводства, при которой ни одна из данных сторон не имеет возможности непосредственно своей властью влиять на процессуальное положение другой, и только суду принадлежит право принятия решений, лишь инициированных одной из сторон. При этом важно, чтобы разделение функций было осуществлено таким образом, чтобы не только сторона обвинения не была наделена властными полномочиями по отношению к стороне защиты, но и объем прав суда не включал бы полномочия стороны обвинения. Это, во-первых, гарантирует сторонам независимость друг от друга, во-вторых, обеспечивает беспристрастность суда и, в-третьих, является необходимой предпосылкой для равенства процессуально-правовых статусов сторон.

§ 3. Суд - как участник уголовного судопроизводства

В системе субъектов уголовного судопроизводства суд занимает исключительное положение, так как только он является государственным органом, осуществляющим судебную власть.

Раскрытие содержания принципа состязательности в науке советского уголовного процесса имело свои особенности, относящиеся к роли суда. Так, М.С. Строгович в качестве признака состязательного процесса называл активную роль суда. «Суд не только разрешает дело, но и принимает все необходимые меры к выяснению обстоятельств дела. Он активно исследует все собранные по делу доказательства, истребует по своей инициативе новые доказательства, если они нужны для правильного разрешения дела, выясняет обстоятельства, невыясненные или недостаточно выясненные сторонами. Суд не ограничен доказательствами, представленными сторонами, и от него зависит потребовать те доказательства, которые он признает необходимыми для обнаружения по делу материальной истины» .

На положительных и отрицательных сторонах активной роли суда мы остановимся ниже, а пока отметим, что принцип состязательности достаточно долго не признавался многими советскими юристами по причине его «буржуазности». Для того чтобы ввести в советский уголовный процесс, хотя бы в ограниченных масштабах, принцип состязательности, нельзя было возражать против активной роли суда. Демократические силы представителей науки уголовного процесса боролись за состязательность преимущественно с целью доказать необходимость самостоятельности функции защиты и тем самым обеспечить обвиняемому возможность защищаться от обвинения как самостоятельно, так и с помощью профессионального защитника.

Применительно к роли суда в уголовном процессе, УПК РСФСР, безусловно, пестрил элементами, не свойственными принципу состязательности.

В частности, уголовно-процессуальные нормы, закрепленные в ст. ст. 3, 108, 109, 112, 225, 256 УПК РСФСР возлагали на суд обязанность возбуждать уголовные дела, то есть другими словами осуществлять функцию уголовного преследования, что явно находилось в вопиющем противоречии как с международными правовыми стандартами, так и со ст. 123 Конституции РФ, закрепившей принцип осуществления судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон.

В юридической литературе встречается и другая точка зрения, согласно которой, право возбуждать уголовные дела судом (судьей) не может быть отнесено к обвинительной деятельности, так как особенность процессуального положения суда заключается в том, что он не проводит предварительное расследование, его деятельность ограничивается только вынесением постановления, которое обязывает определенные государственные органы провести предварительное расследование . По мнению данных авторов, «освобождение суда от обязанности реагировать при выявлении в судебном разбирательстве признаков преступления будет способствовать возникновению уверенности в возможности уклонения от уголовной ответственности, принизит роль правосудия в целом» .

Судью, возбудившего уголовное преследование, следовало бы рассматривать как сторону по делу (обвинителя), и в дальнейшем он не должен иметь права решать вопрос о виновности или невиновности подсудимого. Иначе в таком положении судья явно будет необъективен, пристрастен при вынесении приговора, так как он уже связан своими обвинительными выводами при возбуждении дела. Извращается сама суть отправления правосудия: беспристрастное разрешение конфликта, возникшего между государством (в лице обвинительной власти) и гражданином.

В соответствии с ч. 1 ст. 318 УПК РФ, дела частного обвинения возбуждаются путем подачи заявления потерпевшим мировому судье. Из этого следует, что уголовное дело возбуждается судом. Но так ли это? В статьях 3, 109, 112, 115, 256 УПК РСФСР 1960 г. были предусмотрены полномочия суда по возбуждению уголовного дела. В 1991 году в Концепции судебной реформы в РСФСР были поставлены такие задачи, как «всемерное развитие принципа состязательности» и «лишение правосудия обвинительных черт». Конституция РФ 1993 г. (ст.ст. 10, 120 ) провозгласила принципы разделения властей и независимости судей. Однако УПК РСФСР действовал вплоть до 2002 года, и данная проблема неоднократно была предметом рассмотрения Конституционного суда РФ. За период времени с момента конституционного закрепления принципа независимости судей и до введения в действие действующего УПК РФ, многие положения УПК РСФСР, касающиеся обвинительной деятельности суда, постепенно признавались не соответствующими Конституции РФ. Например, 28 ноября 1996 года Конституционный Суд РФ признал не соответствующими статьям 120 и 123 (ч. 3) Конституции РФ положения частей 1 и 2 статьи 418 УПК РСФСР, наделявшие судью полномочиями возбуждать уголовное дело по подготовленным в протокольной форме материалам о преступлении или отказывать в его возбуждении, а также предусматривавшими обязанность судьи изложить в постановлении о возбуждении уголовного дела формулировку обвинения. При этом Конституционный Суд РФ исходил из того, что конституционный «принцип осуществления судопроизводства на основе состязательности… предполагает такое построение судопроизводства, при котором функция правосудия (разрешения дела), осуществляемая только судом, отделена от функций спорящих перед судом сторон. При этом суд обязан обеспечивать справедливое и беспристрастное разрешение спора, предоставляя сторонам равные возможности для отстаивания своих позиций, и потому не может принимать на себя выполнение их процессуальных (целевых) функций». «Принцип состязательности в уголовном судопроизводстве предполагает, что полномочиями возбуждать уголовное преследование и формулировать обвинение наделяются только определенные органы и лица, которые, реализуя данные полномочия, преследуют цель защиты либо публичного, либо своего личного интереса, нарушенного преступлением». «Возбуждая в соответствии со статьей 418 УПК РСФСР уголовное дело и, особенно, формулируя обвинение против конкретного лица, суд неизбежно оказывается на стороне обвинения и начинает выполнять одновременно две функции - обвинения и разрешения дела, что порождает неравенство сторон в уголовном судопроизводстве и нарушает конституционный принцип состязательности», в то время как «справедливое правосудие предполагает возложение на суд лишь задачи принять решение по поводу уже предъявленного лицу уголовного обвинения, а не самостоятельно его формулировать». Конституционный Суд РФ также указал в постановлении, что «судья, возбудив в отношении конкретного лица уголовное дело и сформулировав обвинение, оказывается связанным такими своими решениями. Это затрудняет для судьи объективное исследование и правовую оценку в судебном заседании обстоятельств дела, тем более что вынесение оправдательного приговора или иного решения в пользу подсудимого может восприниматься как свидетельство ошибочности его прежних выводов по данному делу» .

Однако, как представляется, вышеназванные задачи Концепции судебной реформы в УПК РФ всё ещё не реализованы в полной мере. Так, среди требований, предъявляемых к содержанию заявления потерпевшего, в ч. 5 ст. 318 УПК РФ не названо требование указания конкретной части и статьи УК РФ, по которым следует квалифицировать преступление, преследуемое в порядке частного обвинения. Поэтому «квалификацию преступления по уголовному делу частного обвинения должен осуществлять мировой судья в постановлении о назначении судебного заседания». Однако с данной точкой зрения согласиться категорически нельзя, поскольку отсутствие конкретной квалификации в заявлении потерпевшего, не является основанием для возвращения мировым судьей заявления, и мировой судья вынужден самостоятельно квалифицировать преступление. Очевидно, что такая ситуация не соответствует принципу состязательности, так как судья становится участником формирования обвинения как утверждения о совершении определенным лицом преступления.

На это указал и Конституционный Суд РФ: «формулируя обвинение против конкретного лица, суд неизбежно оказывается на стороне обвинения и начинает выполнять одновременно две функции - обвинения и разрешения дела, что порождает неравенство сторон в уголовном судопроизводстве и нарушает конституционный принцип состязательности». Представляется, что следует согласиться с этой точкой зрения. Выходом из этой правовой коллизии видится необходимость внесения изменений в ч. 5 ст. 318 УПК РФ, в которой так же необходимо указывать часть, статью УК РФ, предусматривающие ответственность за данное преступление.

Кроме вопроса о возможности возбуждения судом уголовного дела необходимо проанализировать принцип состязательности применительно к проблеме возвращения судом уголовного дела прокурору, что также на наш взгляд не может соответствовать принципу состязательности.

Согласно УПК РСФСР 1960 г. возвращение уголовных дел для дополнительного расследования широко использовалось судами как возможность устранения пробелов в расследовании, укрепления законности, соблюдения прав и законных интересов личности.

В ходе судебно-правовой реформы отношение к институту возвращения дела на дополнительное расследование изменилось под влиянием двух факторов: осознания значимости права обвиняемого быть судимым в разумные сроки и обязанности государства обеспечить реализацию этого права; конституционного принципа состязательности, который существенно ограничивает инициативу суда в восполнении недостатков предварительного расследования преступлений, за которое ответственна обвинительная власть. По этому поводу высказался и Конституционный Суд РФ в Постановлении «По делу о проверке конституционности положений п. 1 и 3 ч. 1 ст. 232, ч. 4 ст. 248 и ч. 1 ст. 258 УПК РСФСР в связи с запросом Иркутского районного суда Иркутской области и Советского районного суда г. Нижний Новгород» от 20 апреля 1999 г. Применительно к возвращению дела на дополнительное расследование предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ были те положения статей уголовно-процессуального закона, которые предусматривают возможность по инициативе суда возвращать уголовное дело на дополнительное расследование в случае невосполнимой в судебном заседании полноты расследования, а также при наличии основания для предъявления обвиняемому другого обвинения на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от обвинения, содержащегося в обвинительном заключении (п. 1 и п. 3 ч. 1 ст. 232 и ч. 1 ст. 258 УПК РСФСР). В соответствии с данным постановлением положения ст. 232 УПК РСФСР «не согласуются со ст. 10 и ст. 118 Конституции РФ, предусматривающими осуществление государственной власти на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную, а также обуславливающими недопустимость возложения на судебную власть каких бы то ни было функций, несовместимых с ее исключительными прерогативами по осуществлению правосудия. В силу этих принципов суд разрешает дела на основании поступающих к нему обращений (в уголовном процессе таким обращением является обвинительное заключение, переданное органами уголовного преследования вместе с уголовным делом, или жалоба потерпевшего). Указанные же нормы наделяют суд при рассмотрении дела правом собственной инициативы содействовать формированию и обоснованию обвинения, и в результате он фактически начинает решать задачи, ответственность за выполнение которых согласно действующему правовому регулированию возложена на органы уголовного преследования, в частности, входящие в систему исполнительной власти. Между тем от суда нельзя требовать осуществления функций, несовместимых с его независимым статусом». Данная правовая позиция, на наш взгляд является правильной.

Существует и другая точка зрения, согласно которой, «это означает, что суд лишен возможности принимать меры к установлению истины по делу, к вынесению законного, обоснованного и справедливого приговора, а, следовательно, и к разрешению уголовного дела» .

УПК РФ практически исключил возможность возвращения уголовных дел для дополнительного расследования. Статья 237 УПК РФ в ч.1 предусматривает возможность возвращения уголовного дела прокурору по 5 основаниям. Среди них в частности возможность суда по ходатайству сторон или по собственной инициативе возвратить уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом в случае, если обвинительное заключение или обвинительный акт составлены с нарушением требований УПК.

Ст. 237 УПК РФ не конкретизирует, какие именно нарушения составления обвинительного акта или обвинительного заключения являются основанием для возвращения уголовного дела прокурору. Верховным Судом РФ по этому поводу в марте 2004 года были даны разъяснения, согласно которым под допущенными нарушениями при составлении обвинительного заключения или обвинительного акта нарушениями требований уголовно-процессуального закона следует понимать такие изложенные в ст.ст. 220, 225 УПК РФ положения, которые исключают возможность принятия судом решений по существу дела на основании данного заключения или акта. В частности исключается возможность вынесения судебного решения в случае, когда обвинение, изложенное в обвинительном заключении или обвинительном акте, не соответствует обвинению, изложенному в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, когда обвинительное заключение или обвинительный акт не подписаны следователем, дознавателем, либо не утверждены прокурором; когда в обвинительном заключении или в обвинительном акте отсутствуют указания на прошлые судимости обвиняемого, данные о месте нахождения обвиняемого, данные о потерпевшем, если он был установлен по делу и т.д.

Если возникла необходимость устранения иных препятствий рассмотрения уголовного дела, указанных в п. 2-5 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, а также в других случаях, когда в досудебном производстве были допущены существенные нарушения закона, неустранимые в судебном заседании, а устранении таких нарушений не связано с восполнением неполноты производства дознания или предварительного следствия, судья в соответствии с ч. 1 ст. 237 УПК РФ по собственной инициативе или по ходатайству стороны в порядке предусмотренном ст. 234 и 236 УПК РФ, возвращает дело прокурору для устранения допущенных нарушений.

Таким образом, по смыслу закона и исходя из разъяснений Пленума Верховного Суда РФ, суд возвращает дело прокурору только для устранения нарушений, допущенных при производстве предварительного следствия, но никак не для того, чтобы восполнить неполноту произведенного дознания или следствия. Однако среди юристов существует и другая точка зрения, согласно которой ст. 237 УПК РФ подлежит расширительному толкованию и поэтому возвращение дела прокурору (п.1 ч.1 ст. 237 УПК РФ) есть не что иное, как возвращение дела на дополнительное расследование, то есть практически аналог п. 2 ч. 1 ст. 232 УПК РСФСР. На наш взгляд с этим не стоит соглашаться.

До 08.12.2003 г. УПК РФ запрещал производство каких-либо следственных действий после возвращения уголовного дела из суда. 08 декабря 2003 г. п. 4 Постановления Конституционного Суда РФ № 18-П «По делу о проверки конституционности положений ст. 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 278, 378, 405, 408, а также глав 35 и 39 УПК РФ в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан» положение ч. 4 ст. 237 УПК РФ не позволяющее осуществлять необходимые для устранения обнаруженных нарушений следственные и иные процессуальные действия, исключающие какое бы то ни было эффективное восстановление нарушенных прав участников судопроизводства не только допустившими эти нарушения органами расследования, но и при последующем разбирательстве дела судом, было признано не соответствующим Конституции РФ, так как данное положение не согласуется с требованиями независимости, беспристрастности и справедливости осуществления правосудия, вытекающими в частности из ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 04.11.1950 г., по смыслу которой каждому, в том числе обвиняемому и потерпевшему должны обеспечиваться гарантии справедливого правосудия.

Распространение института возвращения уголовного дела прокурору за пределы предварительного слушания с одновременным наделением прокурора полномочиями принимать по возвращенному ему делу любое из решений, перечисленных в ст. 221 УПК РФ, в том числе решение о возвращении дела следователю для производства предварительного следствия, является, на наш взгляд, недопустимым, так как в этом проявляется обвинительная функция суда, что входит в противоречие с принципом состязательности и равноправия сторон .

По вопросу деятельности суда после того, как дело передано на его рассмотрение, единого понимания до сих пор не достигнуто. С точки зрения чистой теории роль суда в состязательном процессе рисуется аналогично роли судьи в спортивных соревнованиях: он следит за соблюдением процедуры и выносит решение на основании того, что представили ему стороны. Поэтому роль судьи в установлении фактических обстоятельств дела в ходе судебного разбирательства при состязательной форме процесса должна быть пассивной.

Однако конкретные исторические формы уголовного процесса не могут оставаться неизменными, догматично соответствовать застывшей модели процесса. В мире вряд ли можно найти форму уголовного процесса чисто состязательной, где суд был бы абсолютно пассивен. Такой взгляд на роль суда в процессе во многом устарел и уходит в прошлое.

Общепринято считать, что в наиболее развитом виде состязательность присуща англо-американскому процессу. В принципе, роль судьи в англо-американском процессе достаточно пассивна и основная тяжесть в представлении и исследовании доказательств ложится на стороны. Вместе с тем более пристальное знакомство с этой системой показывает, что она довольно-таки гибка в этом вопросе. Так, в целом ряде решений Верховного Суда США, которые являются источниками американского права, говорится: «Закон не требует от председательствующего судьи быть пассивным арбитром и рефери» (дело «Джонсон против Соединенных Штатов», 1948 г.); «Судья, рассматривающий дело по первой инстанции, должен прежде всего руководствоваться интересами правосудия и истины и не принужден действовать, как если бы он был арбитром на спортивном матче» (дело «Соединенные Штаты против Лизи», 1974 г.); «Судья обладает полномочиями на вторжение в представлении сторонами доказательств и это полномочие применяется для окончательного установления истины» . Основным источником этого полномочия является правило 614 Федеральных правил США о представлении доказательств, где говорится, что судья может вызывать, допрашивать свидетелей по собственной инициативе, а также по ходатайству сторон. То же относится и к назначению экспертизы. Решение, воспользоваться или нет данным полномочием, зависит только от самого судьи. Однако судья, который решил воспользоваться этим полномочием, должен в интересах обеспечения беспристрастности подойти к этому вопросу с большой осторожностью .

В настоящее время в России довольно распространенным является подход, сторонники которого утверждают, что суд не должен осуществлять доказывание, а обязанность собирать доказательства - прерогатива сторон . Сторонники данной точки зрения говорят о том, что активная роль суда - достояние инквизиционного процесса. В состязательном же судопроизводстве исследование доказательств производят стороны, а судья лишь следит, чтобы при этом не нарушался процессуальный регламент .

Другие авторы настаивают на статусе суда как субъекта доказывания, даже несмотря на то, что состязательные начала в процессе могут быть расширены. Эти авторы поддерживают идею о том, что суд должен быть лишен элементов обвинительного уклона, освобожден от обязанности восполнять пробелы предварительного следствия по своей инициативе и доказывать виновность или невиновность подсудимого. Однако они полагают, что суд должен стараться восполнить пробелы представленных сторонами доказательств и таким образом содействовать полному освещению всех деталей дела .

Разрешение социальных конфликтов, возникающих в сфере права - это особая прерогатива суда. Осуществление такой функции требует от суда беспристрастности по отношению к конфликтующим сторонам, и в частности полного отказа от действий, которые могут быть истолкованы как обвинительные. Поэтому суд освобожден от обязанности оглашать обвинительное заключение (оглашает прокурор в соответствии со ст. 273 УПК РФ) и лишен права самому устанавливать очередность иссдедования доказательств. Это право дано стороне обвинения (ст. 274 УПК РФ). При согласии обвиняемого давать показания, первым его допрашивать может защитник и участники судебного разбирательства со стороны защиты, и только затем государственный обвинитель и участники судебного разбирательства со стороны обвинения (ст. 275 УПК РФ). Право устанавливать очередность допроса свидетеля также устанавливается стороной, по ходатайству которой он вызван (ст. 278 УПК РФ), и только потерпевший с разрешения председательствующего может давать показания в любой момент судебного следствия (ст. 277 УПК РФ). Но значит ли это, что сам суд уже не несет обязанности всесторонне и полно исследовать обстоятельства дела? Иначе этот вопрос может быть сформулирован так: является ли установление истины целью доказывания и должен ли суд стремиться к достижению этой цели?

Решение о том, что уголовный процесс в России должен служить установлению истины, было исторически традиционным для российской уголовно-процессуальной науки. Его придерживались большинство ученых, исследовавших уголовный процесс России, сложившийся по Уставу уголовного судопроизводства 1864 г. Так, И.Я. Фойницкий признавал соображение о том, что «задача уголовного суда есть отыскание в каждом деле безусловной истины» .

После 1917 г. проблема истины в уголовном процессе постоянно привлекала внимание ученых, оставляя при этом место и для дискуссий. Известно, что А.Я. Вышинский считал, что для суда достаточна «максимальная степень вероятности». С.А. Голунский, М.А. Чельцов также полагали вероятное знание достаточным по уголовным делам.

В ходе начала судебной реформы вопрос о роли суда в установлении истины также оказался дискуссионным. Многое из того, что сказано и написано в последние годы, неизбежно ведет к выводу: выяснять истину больше не нужно, во всяком случае, не обязательно. Существует мнение о том, что установление истины отвечает в первую очередь интересам государства, а не обвиняемого, что установление истины - это не интерес защитника. УПК РФ 2001 года исключил такой термин как «истина». УПК РФ не создает надежной системы гарантий установления истины по делу. Можно предполагать, что истина сейчас в уголовном судопроизводстве не нужна. Однако с этим, на наш взгляд, нельзя согласиться.

Обратимся к положениям УПК относительно полномочий суда в процессе доказывания. Суждения о том, что суд не обязан принимать меры к установлению фактических обстоятельств дела, не должен возвращать уголовное дело на дополнительное расследование для устранения пробелов в доказательственном материале, вызывать по собственной инициативе экспертов и дополнительных свидетелей, неоднократно высказывались и другими авторами, связывающими подобные представления с последовательной реализацией принципа состязательности.

В соответствии с ч.1 ст. 86 УПК РФ суд относится к субъектам, управомоченным собирать доказательства. В соответствии с положениями гл. 37 УПК РФ ряд судебных действий, направленных на собирание доказательств, может быть осуществлен по собственной инициативе суда. Так, в случае необходимости суд вправе и без ходатайства сторон назначить судебную экспертизу (ст. 283 УПК РФ), огласить протоколы следственных действий и иные документы (ст. 285 УПК РФ) и другие. В связи с этим возникает вопрос - а может ли суд собирать доказательства? Некоторые авторы говорят о том, что «суд не может не собирать доказательства вне зависимости от того, действует ли он по собственной инициативе или по ходатайству сторон» . Ю. Кореневский говорит о том, что суд не может оставаться в стороне, если, например, возникнет такая ситуация, что подсудимому не повезло с адвокатом, тот оказался неумелым или просто недобросовестным, не представляет суду всех доказательств, свидетельствующих в пользу подсудимого .

Другие авторы говорят о том, что возможность суда собирать доказательства противоречит принципу состязательности . Суд при разрешении дела должен руководствоваться поступившими в его адрес обращениями (ходатайства сторон, жалоба потерпевшего). А предоставление суду возможности по собственной инициативе вызывать дополнительных свидетелей, истребовать документы, назначать экспертизы фактически ставит суд либо в положение обвинения, либо в положение защиты (в зависимости от того, какой характер будут носить доказательства) .

По мнению Э.Ф. Куцовой, «в области доказывания в УПК РФ во имя состязательности предусмотрены и такие правила, которые ставят суд в зависимое от сторон положение, что может негативно повлиять на установление истины. Так, судья удовлетворяет ходатайство сторон об исключении доказательства, если против него не возражает другая сторона, даже не вникая в то, есть ли к этому основания, предусмотренные законом (ч.5 ст. 234 УПК РФ); оглашение в судебном разбирательстве показаний подсудимого, которые были даны им при производстве расследования, допустимо лишь по ходатайству стороны (ст.276 УПК РФ), а показаний свидетеля, потерпевшего - с согласия стороны (ст.281 УПК РФ). Не определено, вправе ли суд по своей инициативе произвести в судебном следствии осмотр местности, помещения, следственный эксперимент, предъявление для опознания, свидетельствование (ст.287-290 УПК РФ)».

На первый взгляд, концепция активности сторон и пассивности суда в установлении обстоятельств дела не должна вызывать особых возражений, ибо в полной мере соответствует состязательному построению процесса. Под таким углом зрения суду действительно нет необходимости прилагать усилия к установлению истины, восполнению пробелов расследования, так как это должны делать в своих интересах стороны обвинения и защиты; роль же суда состоит в определении допустимости и достаточности доказательств и на этой основе - доказанности или недоказанности обвинения.

Однако предложения о необходимости освободить суд от обязанности установления истины выглядят убедительными лишь при поверхностном взгляде, ибо они не согласуются с традиционной структурой российского уголовного процесса. Привлекательная идея о том, что доказывать должны стороны, а суд - разрешать вопрос о доказанности вины, может быть последовательно реализована лишь при условии, что стороны имеют равные возможности в собирании и представлении доказательств. Именно так обстоит дело в уголовном процессе англо-саксонских стран, где отыскание доказательственного материала осуществляется усилиями сторон на досудебных этапах производства и в непроцессуальной форме, доказывание же, т.е. оперирование доказательствами, начинается непосредственно в суде.

В то же время в континентальных странах Европы, в том числе и в России, сложился иной тип процесса: сбор доказательств и формулирование на их основе обвинения осуществляются в процессуальной форме в досудебном предварительном производстве.

На наш взгляд, суд вправе участвовать в процессе доказывания, но нельзя возлагать на суд обязанности по собиранию доказательств, так как это противоречило бы принципу состязательности. В то же время суд не должен быть и пассивным в судебном разбирательстве, предоставив сторонам право активного исследования доказательств. Очевидно, что судья вправе задавать вопросы, от которых зависит решение вопроса о виновности или невиновности подсудимого, то есть в конечном счете - об установлении истины по делу, так как только в этом случае суд не сможет обосновать решение, а следовательно вынести законный, обоснованный, справедливый приговор. Ведь согласно ст.302 УПК РФ обвинительный приговор постановляется лишь при условии, что входе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждается совокупностью исследованных судом доказательств. Это на наш взгляд, дает право утверждать, что суд в соответствии с УПК РФ не лишился обязанности устанавливать истину при вынесении обвинительного приговора, который «не может быть основан на предположениях» (п. 4 ст. 302 УПК РФ), а значит, должен быть вынесен исключительно при условии полного убеждения суда в виновности подсудимого в совершении преступления на основе оценки собранных и проверенных судом доказательств, что, в свою очередь, предполагает ответственность суда за свои выводы и их формирование исходя из собственного представления о надлежащей совокупности доказательств, достаточных для таких выводов. Есть еще одно соображение в пользу сохранения за судом обязанности по установлению истины в процессе доказывания. Оно связано с необходимостью обеспечения прав «слабой» стороны. Так, в случаях, когда в деле не участвует защитник, а подсудимый по причине юридической неосведомленности проявляет пассивность и не выясняет важных обстоятельств, это должен сделать суд в интересах всесторонности исследования. Иное отношение выглядело бы как крайний формализм и пренебрежение законными интересами личности.

Конечно, на наш взгляд, ни о каком установлении истины по делу в том ее значении, которое традиционно для отечественного уголовного процесса, при реализации классического принципа состязательности говорить не приходится. Самое большее - это употребление термина «формальная» или «юридическая» истина, которая ограничена рамками судебных доказательств и означает лишь правильность выводов суда на основе представленного сторонами доказательственного материала .

Решение суда должно основываться не на мнении той или другой стороны, а на самостоятельном анализе исследованных в суде доказательств. Активность суда в установлении истины - это также и способствование выполнению требований Конституции РФ о защите прав граждан, потерпевших от преступления.

УПК РСФСР содержал еще одну норму, которая несвойственна роли суда в состязательном процессе - это возможность суда после отказа от обвинения продолжить судебное разбирательство.

В настоящее время в соответствии с УПК РФ суд не может продолжать разбирательство дела в случае отказа прокурора от обвинения. Из сказанного следует, что при отказе прокурора от обвинения не может быть продолжено судебное разбирательство по уголовному делу. Дальнейшее разбирательство по предъявленному обвинению должно быть прекращено судом в полном объеме.

У практиков в этой связи, в частности, возникают вопросы, как следует поступать суду, если государственный обвинитель частично отказался от обвинения либо предложил более мягкую, чем указано в обвинительном заключении, квалификацию действий подсудимого, а потерпевший возражает против этого? Вправе ли суд и во всех ли случаях руководствоваться мнением потерпевшего? Обязан ли суд руководствоваться присущим уголовному процессу принципом законности, если позиция государственного обвинителя полностью или частично отказавшегося от обвинения, заведомо для него не соответствует установленным по делу фактическим обстоятельствам, им не разделяется и не может служить основанием для объективного разрешения дела?

В самом деле, как быть, когда на стороне обвинения выступают два независимых друг от друга участника процесса (государственный обвинитель и потерпевший) и если мнения их по поводу отказа от обвинения не совпадают? Или другое. Как быть, если отказ от обвинения прокурора, участвующего в суде, носит незаконный характер, а суд при этом лишен возможности продолжить разбирательство, поскольку не в праве выполнять обвинительную функцию?

Для решения этих вопросов в рамках требований принципов независимости суда и состязательности сторон в литературе обращают внимание на следующие положения:

Во-первых, необходимо исходить из того, что по характеру обвинения есть три категории уголовных дел:

) дела частного обвинения, где обвинение поддерживает потерпевший и только он;

)дела публичного обвинения, где обвинение поддерживает представитель публичной власти, каковым является государственный обвинитель в суде в лице прокурора;

)дела частно-публичного обвинения, где обвинение может быть поддержано и потерпевшей стороной и государственным обвинителем.

В самой этой классификации, как видно, уже содержится ответ о вариантах допустимости и юридической силе отказа обвинителя от обвинения. Так, отказ потерпевшего от обвинения по делам частного обвинения, а также отказ государственного обвинителя от обвинения по делам публичного обвинения, независимо от мнения потерпевшего, должны повлечь безусловное прекращение дальнейшего судебного разбирательства, а значит, и прекращение дела по реабилитирующим основаниям, ибо уже нет предмета разбирательства. А по делам частно-публичного обвинения такой исход может быть правомерен только при совпадении мнений государственного обвинителя и потерпевшего по поводу отказа от обвинения. В противном случае судебное разбирательство должно быть продолжено по общим правилам.

Во-вторых, не выходя за рамки принципов независимости суда и невмешательства его в функцию обвинения, суд как высший орган в иерархии правоприменительных органов не обязан механически и даже вопреки здравому смыслу беспрекословно следовать позиции государственного обвинителя и прекращать производство по делу, если не согласен с отказом от обвинения. Поэтому процессуальный закон должен содержать норму, дающую в этом случае суду право на обращение к лицу, утвердившему обвинительное заключение, или к вышестоящему прокурору с запросом о проверке обоснованности отказа государственного обвинителя от обвинения, отложив разбирательство дела до получения соответствующего заключения.

Конституционный Суд РФ по этому поводу пояснил следующее: «отказ государственного обвинителя от обвинения либо изменение обвинения в сторону смягчения может иметь место лишь после завершения исследования значимых для такого рода решений материалов дела и заслушивания по этому поводу участников судебного заседания со стороны обвинения и защиты» .

Государственный обвинитель же должен изложить суду в соответствии с требованиями закона мотивы полного или частичного отказа от обвинения, равно как и изменения обвинения в сторону смягчения, со ссылкой на предусмотренные законом основания. Судебное решение, принятое в связи с полным или частичным отказом государственного обвинителя от обвинения, может быть обжаловано участниками судебного производства или вышестоящим прокурором.

Подводя итог сказанному, сформулируем некоторые выводы. Суд, конечно же, не должен выполнять функции обвинения - это дело прокурора. Вместе с тем объективность суда не означает, что он должен быть пассивным и безразличным при исследовании доказательств, оценке их достаточности, причем независимо от того, какие это доказательства: оправдывающие или обвиняющие, смягчающие или отягчающие ответственность. Но суд должен стремиться к установлению истины. Сказанное свидетельствует о необходимости определить в УПК РФ не только функцию обвинения и защиты, что сделано, но также необходимо определить, какова функция суда, конкретно при этом ее раскрыв. Статья 8 УПК РФ эти задачи не решает. Представляется, что УПК РФ нуждается в изменениях для того, чтобы установленный им порядок уголовного судопроизводства надежно служил установлению истины.

Глава 3. Судебный контроль за проведением следственных действий и решениями прокурора

Широкое признание в России получила идея сочетания в уголовном судопроизводстве различных форм контроля (надзора) - прокурорского, ведомственного, судебного. Эти формы, дополняя и подстраховывая друг друга, гарантировали не только успешное раскрытие преступлений, привлечение виновных к уголовной ответственности, но и защиту прав и свобод граждан, вовлекаемых в судопроизводство по уголовным делам. До недавнего времени доминировал прокурорский надзор и ведомственный контроль, а судебный контроль осуществлялся лишь после того, как возбужденное и расследованное уголовное дело передавалось на судебное рассмотрение. Считалось, что суды не должны быть причастны ко всему, что происходит в связи с выявлением и раскрытием преступления в ходе предварительного расследования, не должны связывать себя судебными решениями до разбирательства дела по существу.

В последние годы с целью оперативного исправления ошибок органов следствия и защиты прав и свобод человека контроль со стороны суда распространился на досудебные стадии уголовного процесса. После того как суд в России приобрел признаки самостоятельной ветви власти, а нормы международного права провозглашены неотъемлемой частью российского законодательства, судебный контроль за деятельностью органов предварительного расследования начал активно совершенствоваться и приобретать все новые виды и формы.

Правовым основанием осуществления судами контрольной функции на стадии предварительного расследования служит Конституция РФ и УПК РФ.

Статья 29 УПК РФ определяет полномочия суда. Формулировка «только суд правомочен» делает эти полномочия исключительными и означает, что никакой другой орган, никакое иное должностное лицо не могут принимать какое-либо решение, исчерпывающий перечень которых представлен в указанной статье.

Таким образом, в соответствии со ст. 29 УПК РФ, только суд правомочен: признать лицо виновным в совершении преступления и назначить ему наказание; применить к лицу принудительные меры (медицинского характера или воспитательного воздействия); отменить или изменить решение, принятое нижестоящим судом.

Только суд, в том числе в ходе досудебного производства, правомочен принимать решения: об избрании отдельных мер пресечения и мер процессуального принуждения (в виде заключения под стражу, домашнего ареста и др.); о проведении следственных и иных действий, затрагивающих конституционные права граждан (обыски и выемки в жилище и др.).

Кроме этого, суд правомочен в ходе досудебного производства рассматривать жалобы на действия (бездействие) и решения прокурора, следователя, органа дознания и дознавателя в случаях и порядке, которые предусмотрены статьей 125 УПК РФ.

И, наконец, суд вправе вынести частное определение или постановление, в котором обращает внимание соответствующих организаций и должностных лиц на обстоятельства, способствовавшие совершению преступления, нарушения прав и свобод граждан, а также другие нарушения закона, требующие принятия необходимых мер.

Как видим, новый уголовно-процессуальный закон разделил полномочия суда на четыре группы. По УПК РСФСР 1961 г. суду были предоставлены только две из указанных групп полномочий (первая и последняя). Право судебного контроля появилось в УПК РСФСР в 1992 году. Вторая группа полномочий - на принятие решений об аресте, продлении срока ареста, обыске в жилище и др. - является для суда в целом новой (хотя отдельные из этих полномочий суд начал применять и в период действия УПК РСФСР: о наложении ареста на почтово-телеграфную корреспонденцию, о выемке предметов и документов, содержащих информацию о банковской тайне, о контроле и записи телефонных и иных переговоров).

С учетом изложенного считаем наиболее важным и необходимым рассмотрение вопросов судебного контроля, где, несмотря на многолетнюю практику его применения, сохраняется немало спорных моментов, а также отдельных вопросов о роли и полномочиях суда при принятии решений, затрагивающих конституционные права граждан (ч. 2 ст. 29 УПК РФ).

Вопросы судебного контроля, с момента его появления в российском уголовном процессе, вызывают оживленные споры и являются предметом многих дискуссий и публикаций.

В теории судебный контроль рассматривается как особого рода специфическая уголовно-процессуальная деятельность, направленная на обеспечение соблюдения прав и свобод участников процесса, недопущения их нарушения, восстановление незаконно или необоснованно нарушенных прав.

Как уже было отмечено ранее, осуществляя правосудие, суды в первую очередь выполняют процессуальную функцию разрешения дела, в чем и заключается их основное предназначение. Но разрешение дела является итогом судебного разбирательства, а рассматриваемая нами судебно-контрольная деятельность всегда отделена по времени от этого этапа, на котором вершится правосудие. Таким образом, судебный контроль не является в полном смысле осуществлением правосудия, а составляет самостоятельное направление деятельности суда. Вместе с тем судья, осуществляющий судебный контроль, должен руководствоваться принципами, на которых базируется правосудие. Именно принципы правосудия по уголовным делам представляют собой неотъемлемую часть фундаментальных начал, на которых построен и осуществляется уголовный процесс.

В литературе выделяют три формы судебного контроля:

) Предварительный (разрешительный), который состоит в рассмотрении и разрешении ходатайств прокуроров, следователей, органов дознания и ОРД о проведении процессуальных и оперативных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан.

) Последующий в пределах стадии расследования - состоит в рассмотрении и разрешении судом жалоб на незаконные и необоснованные решения и действия дознавателя, следователя, прокурора, нарушившие конституционные права граждан (например, жалобы на отказ в возбуждении уголовного дела).

) Последующий контроль в судебных стадиях процесса - это обнаружение нарушений допущенных при расследовании, в ходе судебного разбирательства и на последующих судебных стадиях процесса .

Споры вызывает вопрос об объектах судебного контроля, подпадают ли под него любые действия и решения органов расследования и прокурорского надзора. Н.А. Колоколов выделяет три точки зрения на определение объекта судебного контроля. Радикальной он называет позицию сторонников «беспробельности судебного контроля расширительно толкующих содержание ст. 46 Конституции РФ и считающих, что суд обязан рассмотреть любую жалобу на действия и решения лица, осуществляющего предварительное расследование, и прокурора. К более осторожным автор относит тех, кто предлагает сохранить в сфере судебного контроля рассмотрения вопросов ограничения конституционных прав граждан, а также тех актов и действий, которые препятствуют дальнейшему движению дела (постановления об отказе в возбуждении уголовного дела и др.) «Приверженцы строго, - отмечает Колоколов, - предостерегают, что осуществление судом контроля в стадии предварительного расследования не только парализует следствие, но и подорвет авторитет правосудия как самостоятельного вида государственной деятельности, поскольку суды будут связаны своими решениями, принятыми в стадии предварительного расследования» .

Действительно, введение судебного контроля за предварительным расследованием вызывало активное противодействие со стороны прокуратуры, МВД и некоторых научных работников. При этом приводились следующие доводы: данный институт заимствован из англо-американского процесса и связан с отступлением от российской традиции; вводится «состязательность» на предварительном следствии, но у нас этого не должно быть; недопустимо выполнение надзорных функций сразу двумя органами - прокуратурой и судом; суд не может обеспечить постоянный и оперативный характер надзора; суды не готовы к этой работе и не справятся с ней; судебный контроль нарушает тайну следствия; недопустимо возлагать на суды принятие решений о прослушивании телефонных переговоров и наложении ареста на почтово-телеграфную корреспонденцию (а поэтому следует приостановить действие ряда норм Конституции РФ и восстановить прокурорский порядок выдачи санкций). Такие и схожие с ними взгляды в разное время высказывались А. Бойковым, В. Джатиевым, М. Токаревой, Ю. Якимович, А. Соловьевым и Н. Якубович, а также другими авторами.

Однако данные утверждения вызывают опасения по поводу того, что суды при вынесении приговора будут связаны решениями, принимаемыми на досудебных стадиях уголовного судопроизводства. Большинство процессуалистов против того, чтобы судья, принимавший участие в осуществлении по делу хоть одного судебно-контрольного действия, в последующем рассматривал его по существу .

Судебный контроль за предварительным расследованием существует не только в странах англо-американской системы права, но и во многих других - Франции, Италии, Австрии, Швейцарии. Такого рода контроль предусмотрен ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, которая стала составной частью российского права после ее ратификации в 1998 году. Не противоречит это и российской национальной традиции. Судебный контроль, действительно, связан с усилением состязательного начала на предварительном следствии, и это делает уголовный процесс более эффективным, обеспечивающим более надежную защиту прав его участников. Конституция РФ (ст. 123) ввела состязательность как общий принцип судопроизводства. Европейская конвенция (ст.6) и практика Европейского Суда распространяют состязательность и на стадию предварительного расследования. Размежевать же надзорные функции прокуратуры и суда несложно. Суд контролирует следственные действия, проведение которых сопряжено с ограничением конституционных прав граждан, и в порядке ст. 46 Конституции РФ рассматривает жалобы на незаконные действия и решения органов дознания, следствия и прокурора. Все остальное - объект прокурорского надзора.

Таким образом, при рассмотрении данного вопроса необходимо отметить, в чем же состоит соотношение судебного контроля с прокурорским надзором.

В англо-американской системе права полиция напрямую может обратиться к судье-магистрату за получением ордера на арест, обыск, прослушивание телефона и т.д. В континентальной системе права (Франция, Германия) прокурор контролирует обращение полиции в суд или сам санкционирует следственные действия (с учетом последующего судебного контроля за законностью санкций и решения вопроса о допустимости полученных доказательств).

Таким образом, можно выделить следующие различия прокурорского надзора и судебного контроля:

несмотря на то, что и прокурорский надзор, и судебный контроль являются одними из наиболее существенных гарантий прав и законных интересов личности, их различие обусловлено тем, что Прокуратура РФ не входит в судебную систему;

прокурорский надзор осуществляется непосредственно и непрерывно на протяжении всего предварительного следствия. В ходе этой деятельности прокурор обладает правом личного участия в предварительном расследовании, как то проведение следственных действий или расследование в полном объеме, принятие процессуальных решений, дача указаний о проведении конкретных следственных действий и т.д. Судебный же контроль осуществляется лишь в случаях прямо предусмотренных законом.

Как мы видим, судебный контроль вовсе не заменяет, не дублирует прокурорский надзор, а наряду с ним обеспечивает соблюдение прав и свобод граждан в случае принятия органами дознания, следователем, прокурором решений, ограничивающих права человека, участника процесса.

Судебный контроль появился в 1992 году в виде права обжалования в суд постановления об аресте и о продлении срока содержания под стражей, этот институт постоянно развивался и, как правило, в сторону расширения возможности обжалования в суд решений органов предварительного расследования.

В статье 125 УПК РФ подробно определен судебный порядок рассмотрения жалоб. Постановления дознавателя, следователя, прокурора об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, а равно иные их решения и действия (бездействие), которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию, могут быть обжалованы в суд по месту производства предварительного расследования.

Сфера действия судебного контроля сегодня ничем не ограничена. УПК РФ допускает возможность судебного обжалования практически любого решения и действия следователя, дознавателя, прокурора, что вряд ли отвечает публичным интересам. Во многом это результат деятельности Верховного Суда РФ, Конституционного Суда РФ.

Некоторых авторов смущают огромный объем обжалования, слишком глубокое вторжение суда в следственную работу, возможное увеличение процессуальных сроков. Например, Ф.Н. Багаутдинов считает, что «безусловно, введение судебного контроля, расширение сферы его действия на предварительном следствии являются позитивными моментами с точки зрения обеспечения личных (частных) интересов тех или иных участников расследования. Однако за более чем десятилетний период его существования мы подошли к той опасной черте, когда в ряде случаев речь идет об ограничении посредством судебного контроля свободы органов предварительного расследования распоряжаться своими процессуальными правами по ведению следствия, и это следует считать недопустимым явлением, противоречащим публичным интересам» . В. Лазарева говорит о том, что «заинтересованным лицам должна быть обеспечена возможность незамедлительного обращения в ходе расследования с жалобой в суд» . Но тут же она делает оговорку: «… решения тактического характера, нарушения отдельных процессуальных правил, не предоставление процессуальных прав участникам… следственных действий, если они не нарушают конституционных прав и свобод, не требуют немедленного вмешательства суда…» .

Авторы предлагают различные варианты решения этой проблемы. В частности, Ф.Н. Багаутдинов, предлагает следующее: ограничение пределов судебного контроля путем закрепления в законе перечня не подлежащих обжалованию действий и решений органов расследования. Такой подход представляется нам более предпочтительным. Законодательное закрепление не подлежащих судебному обжалованию действий и решений следователя будет в интересах в первую очередь органов расследования, то есть в публичных интересах. В силу этого органы расследования получат возможность для нормального осуществления своих функций .

В этой связи, по его мнению, необходимо законодательно:

) определить перечень конкретных решений и действий, которые не подлежат судебному обжалованию;

) ввести некоторые дополнительные ограничительные условия (например, что жалоба защитника подается в суд с согласия обвиняемого, и некоторые другие) .

И.Л. Петрухин предлагает конкретизировать общий критерий нарушения конституционных прав и свобод путем указания не отдельных случаев, а блоков, группировок оснований, допускающих обжалование в суд незаконных действий, решений органов дознания, следователя, прокурора в стадии предварительного расследования .

Некоторые авторы, признавая важность и объективную потребность обжалования решений и действий органов расследования в суд, предлагают проводить эту реформу сдержанно, умеренно, поскольку и следственные органы не готовы к столь жесткому контролю за их деятельностью, и судьи не в состоянии выполнить этот огромный объем работы .

Подводя итог вышесказанному, хочется остановиться на целях судебного контроля. Первая - судебный контроль всегда направлен на содействие эффективному осуществлению производства по уголовным делам. Вторая цель состоит в том, что судебно-контрольная функция должна обеспечивать оптимальные условия для осуществления правосудия.

Основными задачами, требующими незамедлительного решения для повышения эффективности судебного контроля являются:

надлежащая организация работы по повышению квалификации судей с целью доведения до сведения судей новых правовых положений и разрешения вопросов, возникающих в связи с их применением на практике;

повышение уровня правосознания населения, доведение правовой информации до его сведения;

детальная законодательная регламентация процедуры рассмотрения жалоб судом с учетом специфики обжалуемых действий и решений.

Таким образом, мы видим, что судебный контроль за законностью и обоснованностью принимаемых органами предварительного расследования решений, в уголовном процессе явление сложное. Но благодаря своей специфике судебный контроль значительно расширяет круг процессуальных гарантий, призванных обеспечить осуществление и исполнение прав и законных интересов граждан в уголовном процессе, а главное - повышает их качество и эффективность.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Положение личности в обществе, ее права, обязанности в настоящее время приобретают особую актуальность и, прежде всего потому, что преобразование всех сторон жизни общества, повышение роли человеческого фактора требуют подхода к личности как к высшей ценности. Это имеет прямое отношение и к уголовному процессу.

Об обеспеченности прав и законных интересов личности в уголовном судопроизводстве, о тех возможностях, которыми наделены участники процесса по отстаиванию и защите своих прав, интересов, предоставляемых Конституцией РФ, можно судить прежде всего по совокупности гарантий, призванных обеспечить их осуществление и исполнение.

Совершенствование уголовно-процессуального законодательства является одним из основных направлений судебной реформы.

Конституция РФ в ст. 118 закрепила то, что судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Автор в данной работе большое значение уделяет понятию правосудия, его отличительным признакам и видам.

Несомненно, что становление нового государства подразумевает и становление его правовой системы. Российская Федерация стала правопреемником СССР, но в связи с новыми реалиями, выбранным курсом на развитие демократии, стало ясно, что УПК РСФСР не отвечает задачам современного судопроизводства. До момента принятия в 2001 году УПК РФ в УПК РСФСР вносилось множество изменений, некоторые положения признавались противоречащими Конституции РФ, поэтому совершенно очевидно, что необходимо было разработать новый Уголовно-процессуальный кодекс РФ. Одной из основополагающих идей судебной реформы является последовательная реализация конституционного принципа состязательности и соответственно освобождения суда от какого-либо элемента обвинительной деятельности. Ценность этого постулата не вызывает сомнения. Несмотря на то, что УПК РФ расширил состязательные начала российского уголовного процесса, остродискуссионым по прежнему остается вопрос: остается ли истина целью доказывания и должен ли суд проявлять активность при ее достижении. На наш взгляд, речь должна идти о недопустимости чрезмерной активности суда в уголовном судопроизводстве, ибо основную работу по исследованию доказательств должны проделать стороны обвинения и защиты. Но при необходимости суд обязан включиться в этот процесс с тем, чтобы достичь истины.

Думается, что от состязательности нужно взять все лучшие ее элементы, выработанные мировым опытом ее применения, в то же время, не абсолютизируя ее с тем, чтобы не утратить специфику отечественного процесса и присущие ему положительные черты, не превратить его в оторванный от реалий российской общественной жизни бездумный слепок с англосаксонской модели судопроизводства.