Но даже эти примеры могут получить иное толкование. Так, нормы УПК о судебных издержках исходят из необходимости возмещения расходов в связи с производством по делу за счет виновного в преступлении, повлекшем это производство, что справедливо. В то же время они принимаются на счет государства при оправдании, прекращении уголовного дела, а также при несостоятельности лица, с которого они должны быть взысканы. Суммы, выплаченные переводчику, не могут быть взысканы с осужденного.
Но если рассматривать законодательство об уголовном судопроизводстве и уголовно-процессуальную деятельность как единую функционирующую. систему, то нравственные начала уголовного судопроизводства выявляются достаточно отчетливо. Уголовно-процессуальное законодательство и основанная на нем процессуальная деятельность проникнуты нравственным содержанием.
Особенностью уголовно-процессуального права, характеризующей его в целом, является гуманизм, ориентированность на создание системы гарантий личности.
Итальянский юрист Ферри (1856-1929), подчеркивая специфику уголовно-процессуального права, утверждал, что уголовный кодекс пишется для преступников, а уголовно-процессуальный - для честных людей. Этот афоризм не лишен рационального зерна. В уголовном законодательстве доминирует карательное начало, в законодательстве о судопроизводстве ведущая роль принадлежит гарантиям личности и правосудия.
Уголовно-процессуальное право призвано обеспечить справедливость при расследовании и разрешении уголовных дел. Требование справедливости означает в уголовном процессе исключение случаев осуждения невиновных, привлечения их к уголовной ответственности. Обвинительный приговор в отношении невиновного - проявление несправедливости, попрание прав, свобод, достоинства человека той самой государственной властью, которая обязана их защищать.
Справедливость в уголовном процессе означает раскрытие преступлений и привлечение к ответственности виновных. Положение, при котором около половины преступлений, а по некоторым видам их преобладающая часть остается нераскрытой, противоречит требованию справедливости. Зло, причиненное преступником, остается без должного воздаяния, а сам преступник получает возможность совершать новые преступления.
Справедливость в правосудии по уголовным делам выражается в строгом соблюдении принципа индивидуализации ответственности, требований уголовного закона о назначении наказания с учетом обстоятельств дела и личности виновного. Уголовно-процессуальный закон относит к числу задач уголовного судопроизводства справедливое наказание виновных в преступлении. Именно с соразмерностью наказания действующий УПК связывает понятие справедливости приговора (ст. 347).
Справедливость обязывает в уголовном процессе обеспечить возмещение вреда, причиненного преступлением, восстановить полностью или в максимальной степени ущерб, причиненный потерпевшему. Заметим, что там, где преступление осталось нераскрытым, возмещение причиненного преступлением ущерба в соответствии со ст. 52 Конституции России обеспечивает государство.
Справедливость в уголовном процессе означает, далее, обеспечение равенства всех граждан перед законом и судом, запрет какой-либо дискриминации или каких-либо привилегий в зависимости от различия людей по их происхождению или положению в обществе и по иным признакам.
Основополагающие правовые принципы правосудия проникнуты нравственным содержанием. Они базируются на нравственных требованиях справедливости, гуманности, охраны чести и достоинства человека.
Ст. 15 Конституции России устанавливает принцип законности. Органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы. Принцип законности в уголовном судопроизводстве означает строгое соблюдение материального и процессуального закона, всех гарантий личности и правосудия. Ни следователь, ни прокурор, ни суд не вправе отступать от требований закона под предлогом каких бы то ни было якобы благих целей (в интересах усиления борьбы с преступностью, целесообразности, экономии и т.д.).
Ст. 120 Конституции России предусматривает право и обязанность суда, установившего при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа закону, принять решение в соответствии с законом.
Нравственная сторона принципа законности в уголовном процессе состоит в соблюдении нравственных требований, воплощенных в законе, запрете поступать по произволу, субъективному усмотрению в отношении человека, что неминуемо следует за послаблениями в отношении режима законности в уголовном процессе. Соблюдение закона - нравственный, а не только юридический долг судьи, следователя, прокурора, адвоката.
Нарушение закона судьей, работником правоохранительных органов всегда безнравственно. Если это нарушение делается сознательно, то оно может перерасти в должностное преступление. Если закон нарушается деятелем юстиции вследствие низкого уровня профессионализма, плохой юридической подготовки, неряшливости и т.п., то такие действия и решения также аморальны.
Нравственная характеристика принципа равенства перед законом и судом как непременного условия реализации требования справедливости в ее уравнительном аспекте очевидна. Проблема состоит в том, чтобы декларированный Конституцией, этот принцип правосудия реализовывался в жизни, чтобы на деле не было неравенства в защите от преступлений и ответственности за них между людьми разных национальностей, имущественного и социального положения и т.д.
Принцип независимости судей и подчинения их только закону означает не только запрет вмешательства в судебную деятельность кого бы то ни было. Этот принцип одновременно возлагает на судей личную нравственную ответственность за справедливость принимаемых ими решений. Судья, которому гарантирована независимость, не вправе переложить свою ответственность за выполнение профессионального долга на кого-либо другого. Эта мысль достаточно ясно выражена в принятых VII Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями 6 сентября 1985 года «Основных принципах независимости судебных органов». В п. 6 «Основных принципов…» говорится: «Принцип независимости судебных органов дает судебным органам право и требует от них обеспечения справедливого ведения судебного разбирательства и соблюдения прав сторон».
Несменяемость и неприкосновенность судей, предусмотренные ст. 121 и 122 Конституции России, служат охране независимости судебной власти. Одновременно они обязывают судью честно исполнять свой долг, руководствуясь только законом и собственной совестью, быть объективным и беспристрастным.
Гласность - важнейшее начало демократического правосудия. Тайный процесс - атрибут средневековья и тоталитаризма служит устрашению и антигуманен по своей сути, так как оставляет человека наедине с преследующими его агентами власти, действующими вне контроля общества. Ст. 123 Конституции России определяет, что разбирательство дел во всех судах открытое. Одновременно предусмотрена возможность слушания дела в закрытом заседании, но лишь в случаях, предусмотренных федеральным законом. Эти случаи по уголовно-процессуальному законодательству России связаны с охраной нравственности, ограждением неприкосновенности частной жизни, личной и семейной тайны (дела о половых преступлениях, дела, при рассмотрении которых возможно разглашение сведений об интимных сторонах жизни участвующих в них лиц). Исключения из правил о гласности обусловлены приоритетом нравственных требований над общим установлением права об открытом слушании дел в суде.
Ст. 123 Конституции России устанавливает принцип состязательности в судопроизводстве. Сердцевину состязательности составляет в уголовном процессе равенство процессуальных прав сторон обвинения и защиты. Так в правосудии по уголовным делам находит свое реальное выражение требование справедливости в ее уравнительном аспекте.
Особое место среди принципов уголовного процесса принадлежит презумпции невиновности и связанному с ней праву обвиняемого на защиту (ст. 49, 48 Конституции). Эти принципы выражают гуманную сущность правопорядка в целом. Человек, обвиненный в преступлении, - не бесправный объект преследования, а субъект уголовного процесса. Ему гарантируется возможность активно защищаться от обвинения как лично, так и с помощью защитника. Тот, кого представитель власти или потерпевший обвиняет в преступлении, не считается преступником, пока его виновность не доказана и не признана приговором суда, вступившим в законную силу. Обвиняемый считается невиновным до этого момента. Презумпция невиновности опирается на более широкую презумпцию добропорядочности любого человека, пока не доказано обратное. Она исходит из признания ценности человеческой личности, уважения к человеку, его достоинству. Человек, даже и официально обвиненный в преступлении, еще юридически и морально не преступник. Он лишь обвиняется. Он может быть оправдан, и кроме того, обвинительный приговор может быть отменен, а осужденный - реабилитирован на основании решения вышестоящего суда.
Наряду с общими принципиальными установлениями уголовно-процессуального законодательства, придающими процессуальной деятельности и процессуальным отношениям нравственный характер, существует и система отдельных конкретных норм, направленных на охрану нравственных ценностей в ходе производства на различных стадиях процесса, при совершении следственных и судебных действий и принятии решений.
Так, уголовно-процессуальное законодательство запрещает при производстве следственных и судебных действий разглашать сведения об обстоятельствах интимной жизни (см. ст. 18, 170 УПК). Личный обыск может производиться только лицом одного пола с обыскиваемым и в присутствии понятых того же пола (ст. 172 УПК). Следователь не присутствует при освидетельствовании лица другого пола, если оно сопровождается обнажением этого лица. В этих случаях освидетельствование производится в присутствии понятых того же пола, что и лицо, подвергаемое освидетельствованию (ст. 181 УПК). Производство следственного эксперимента допускается, если при этом не унижается достоинство и честь участвующих в нем лиц и окружающих (ст. 183 УПК).
При заключении под стражу обвиняемого или подозреваемого в случае наличия у заключенного под стражу несовершеннолетних детей, остающихся без присмотра, орган дознания, следователь, прокурор и суд обязаны передать их на попечение родственников либо других лиц или учреждений (ст. 98 УПК).
К несовершеннолетним обвиняемым и подозреваемым задержание и заключение под стражу в качестве меры пресечения могут применяться лишь в исключительных случаях, когда это вызывается тяжестью совершенного преступления (ст. 393 УПК). При решении вопроса о санкции на арест несовершеннолетнего прокурор обязан во всех случаях лично допросить обвиняемого или подозреваемого несовершеннолетнего.
Суд вправе удалить несовершеннолетнего подсудимого из зала судебного заседания на время исследования обстоятельств, могущих отрицательно повлиять на него (ст. 402 УПК).
Наложение ареста на корреспонденцию и выемка ее в почтово-телеграфных учреждениях могут производиться только с» санкции прокурора или по определению суда на основании мотивированного постановления следователя (ст. 174 УПК).
В случае наложения ареста на имущество из него должны быть исключены предметы, необходимые для самого обвиняемого и лиц, находящихся на его иждивении. Перечень таких предметов устанавливает закон (ст. 175 УПК).
При оправдании подсудимого или освобождении его от наказания либо от отбывания наказания или в случае осуждения его к наказанию, не связанному с лишением свободы, суд, если подсудимый находится под стражей, освобождает его немедленно в зале суда (ст. 319 УПК).
До обращения обвинительного приговора к исполнению близким родственникам осужденного, содержащегося под стражей, по их просьбе предоставляется свидание с ним. Семья осужденного, приговоренного к лишению свободы, ставится в известность о том, куда он направляется для отбывания наказания (ст. 360 УПК).
В случае тяжелой болезни осужденного, препятствующей отбыванию наказания, суд может отсрочить исполнение приговора (ст. 361 УПК), а если осужденный во время отбывания наказания заболел хронической душевной или иной тяжкой болезнью, препятствующей отбыванию наказания, суд может освободить его от дальнейшего отбывания наказания (ст. 362 УПК).
Высоконравственный, гуманный смысл названных выше и многих других норм уголовно-процессуального права наполняет все уголовно-процессуальные отношения и процессуальную деятельность на досудебных стадиях нравственным содержанием. При этом уголовно-процессуальное право, как и все российское право, развивается в направлении последовательной гуманизации, расширения гарантий справедливости, уважения достоинства личности.
Ст. 243 УПК России, определяющая положение судьи, председательствующего по делу, возлагает на него руководство судебным заседанием, обязанность принимать все предусмотренные законом меры к всестороннему, полному и объективному исследованию обстоятельств дела и установлению истины. Он обязан устранять из судебного разбирательства все, не имеющее отношения к делу, и обеспечивать воспитательное воздействие судебного процесса. Решение всех этих задач требует строгого соблюдения как правовых, так и нравственных норм. Искание истины не может быть успешным, если судья необъективен, пристрастен, склонен заранее к принятию одной версии. Всестороннее, полное и объективное исследование обстоятельств дела, его справедливое разрешение - обязанность суда, деятельностью которого руководит председательствующий, и судьи, единолично рассматривающего уголовное дело.
Воспитательное воздействие судебного процесса включает в себя и нравственное воспитание, которое достигается в значительной степени безупречным соблюдением в судебном разбирательстве нравственных норм судьями и всеми профессиональными участниками уголовного судопроизводства.
К числу гарантий правосудия относится равенство прав сторон. Обвинитель, подсудимый, защитник, а также потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители пользуются равными правами по представлению доказательств, участию в исследовании доказательств и заявлению ходатайств. Состязательность судебного разбирательства способствует установлению истины по делу. Одновременно она отражает гуманные начала судебной деятельности, когда подсудимый рассматривается законом не как объект исследования, а как активный участник судебного разбирательства, когда противоборствующие в споре стороны уравниваются в своих правовых возможностях.
Нравственным содержанием наполнены и многие другие нормы уголовно-процессуального закона, регулирующие общие условия и порядок судебного разбирательства. В частности, разбирательство дела в суде первой инстанции в отсутствие подсудимого допускается лишь в исключительных случаях, прямо оговоренных в законе (ст. 123 Конституции России, ст. 246, 247 УПК). Человек, обвиненный в преступлении, должен иметь возможность опровергать обвинение в целом или добиваться смягчения своей участи лично перед судом. Прокурор, пришедший к убеждению, что данные судебного следствия не подтверждают предъявленного подсудимому обвинения, обязан отказаться от обвинения (ст. 248 УПК). При неявке потерпевшего в судебное заседание суд откладывает судебное разбирательство, если найдет, что в его отсутствие невозможны полное выяснение всех обстоятельств дела и защита прав и законных интересов потерпевшего (ст. 253 УПК). Изменение обвинения в суде не допускается, если при этом ухудшается положение подсудимого или нарушается его право на защиту (ст. 254 УПК). Лица моложе шестнадцати лет, если они не являются обвиняемыми, потерпевшими или свидетелями по делу, не допускаются в зал судебного заседания. В судебном заседании все присутствующие лица обязаны соблюдать порядок и беспрекословно подчиняться распоряжениям председательствующего, а также обращаться к суду стоя и т.д. (ст. 262, 263 УПК).
Вышестоящий суд не вправе ухудшить положение подсудимого, подавшего жалобу на приговор (ст. 340, 341, 350, 353 УПК).
Дмитрий Анатолиевич Медведев, состоявший тогда в должности Президента России, в своем выступлении на VII Всероссийском съезде судей отметил, что «качество работы суда - это определяющий фактор демократического развития нашего государства, и мы будем твердо и последовательно добиваться эффективной деятельности всей судебнойссистемы»
Наверное, не стоит отрицать, что есть определенная специфика в деятельности судьи, которая связана с нравственными ситуациями, не встречающимися в иных профессиях. Деятельность судьи многогранная, охватывает все сферы общения между людьми, и поэтому следует согласиться с мнением ученых о том, что «набор принципов и норм, который относят к профессиональной этике судьи, весьма условный, как и само понятие «профессиональная этика».
Граждане, попавшие в сферу судопроизводства, оценивают происходящее в суде, в том числе и поведение судьи, с этических позиций нравственных принципов справедливости и беспристрастности, гуманизма и милосердия. Сомнения в способности судьи адекватно толковать и надлежаще применять эти принципы может поколебать веру в правосудность решения и объективность судей. Важно разобраться, как нравственные категории помогают судьям решать сложные правовые вопросы, отражают их взгляды на судопроизводство и способствуют его совершенствованию.
Системе состязательного правосудия свойственна особая система взаимоотношений между участниками процесса, которая вносит существенные изменения не только в правовые, но и в нравственные основы их деятельности. Состязательные начала современного правосудия, действие принципов независимости и беспристрастности предусматривают разделение деятельности сторон и суда.
Обеспечение принципа состязательности судебного разбирательства заключается в изменении не только правовой системы взаимоотношений между участниками процесса, но и нравственной основы их деятельности.
При осуществлении правосудия возникает множество самых разных проблемных ситуаций, разрешение которых во многом зависит от этического поведения судьи, рассматривающего дело.
С позиции Европейского суда по правам человека нравственно-субъективный аспект независимости и беспристрастности состоит в отсутствии у судьи личных предубеждений в отношении участников гражданского или уголовного дела, и российский законодатель, а равно сама судебная корпорация предприняли определенные усилия, дабы избежать тенденциозности и необъективности в рамках осуществления судопроизводства. От судьи, например, требуется нравственное осознание разрешаемой конфликтной ситуации, приоритетность в реализации нравственных принципов, сохранение объективной позиции по отношению к обвинению и защите.
Как справедливо отмечает Н.А. Колоколов, судьи должны способствовать улучшению общественного мнения в отношении суда. Желательно, чтобы каждый судья выступал связующим звеном между судебной системой и обществом. Судьи должны хорошо понимать свою роль, которую они играют вообществе. Такие черты характера, как высокомерие, чванство, злобность, мнительность, грубость, ценностная ориентация на престижное положение, развязность, низкий уровень интеллекта и культуры, хамство, заносчивость, моральные нечистоплотность и неустойчивость, должны закрыть его обладателю путь в судейский. Новые условия жизни общества требуют от судей переоценки своего предназначения, уточнения ориентиров таких основных категорий правосудия, как справедливость, законность, судейская этика и т.п. Задача это не простая, ибо большинству судей придется не просто видеть перемены в обществе, но и отстаивать новые ценности при сложившихся уже представлениях о них в прошлом. Это должно повлечь изменение поведения судей, как при осуществлении правосудия, так и за его пределами.
Например, в условиях состязательной формы процесса, окончательно утвердившейся в нормах процессуального закона, свойственная ему процедура и форма обязывает судью обеспечить сторонам равные процессуальные возможности, не проявлять заинтересованность в исходе дела, в равной степени учитывать мнение обеих сторон при принятии решения. Такое поведение судьи в нынешних условиях будет оценено гражданами как справедливое. И все это после того, когда в недавнем прошлом, при весьма тесном единстве процессуальной функции обвинителя и судьи, критерии справедливости определялись поиском эквивалента в целях воздаяния за содеянное. В сложившейся ситуации, естественно, возникает вопрос, как обеспечить справедливость принимаемых судьей решений с помощью нравственного регулирования, который может играть в этом решающую роль. Созданная для этого законодательная база, определяющая статус судьи, способного «творить» справедливость, конечно, является важным, но не определяющим условием решения этой задачи. По-видимому, ведущая роль в обеспечении справедливости при осуществлении правосудия должна принадлежать правовому и нравственному сознанию судьи, включающему в себя как систему правовых идей, выражающих интересы правосудия, так и систему собственных правовых воззрений и убеждений, оценок справедливости и несправедливости правовых норм, соответствия правовых предписаний характеру общественных отношений, которыеорегулируютсяоправом.
Изложенное выше позволяет сделать вывод о том, что принцип справедливости охватывает все стороны деятельности правосудия, а определяющие его основу элементы составляют субъективные предпосылки, которые весьма близки к критериям нравственного поведения.
Беспристрастность суда по отношению к сторонам процесса является одной из важнейших гарантий обеспечения справедливого, объективного, всестороннего, а значит, законного рассмотрения и разрешения дела.
По мнению Л.Б. Алексеевой, беспристрастность определяется по двум критериям - субъективного и объективного свойства. Субъективный критерий связан с личным качеством судьи, его поведением в ходе судебного разбирательства, а объективный - внутренней организацией системы правосудия. К объективным критериям относятся основания отвода судей.
Разрешение отдельных вопросов беспристрастия предусматривается в Федеральной целевой программе «Развитие судебной системы России на 2007-2011 годы». Отмечается, что при сложившейся практике приема граждан судьями нередко бывают случаи, когда граждане высказывают подозрения в беспристрастности судьи, вплоть до обвинения его в коррупции, в связи с тем, что судья до рассмотрения дела по существу в ходе такого приема общался с представителями другой стороны по данному делу. В целях организации работы судов на современном уровне и с учетом международного опыта предлагается для обеспечения приема граждан предусмотреть создание в районных судах общей юрисдикции структурных подразделений по приему заявлений и обращений граждан, укомплектовав их профессиональными юристами. После поступления в такую приемную заявлений и исков дела будут распределяться между судьями в установленном порядке без личного контакта судей с заявителями. При этом будет исключено непосредственное общение судей и их помощников с участниками процесса до начала судебного разбирательства Последовательно проводя принцип состязательности в судебном следствии, судья должен сохранять свою объективную позицию по отношению к обвинению и защите, равно относиться к обеспечению их прав в процессе. Ему не следует выполнять действия, которые могут вызвать сомнения в его объективности.
В уголовном состязательном процессе судебное следствие начинается с изложения государственным обвинителем предъявляемого подсудимому обвинения. Речь, вероятно, идет здесь о письменной форме обвинения. Исходя из принципа равенства сторон, защита также должна быть наделена правом представлять суду свою позицию по предъявленному обвинению в письменной форме. Вместо этого законодатель наделил защитника правом выразить лишь свое отношение к предъявленному обвинению, не обозначив даже форму такого отношения (письменную или устную). При таком незавершенном подходе законодателя к обеспечению принципа состязательного начала в уголовном процессе велико влияние нравственных принципов на результаты деятельности судьи, его личного нравственного воззрения, которые нередко становятся определяющими факторами в принятии решений. Их влиятельное значение во многом определяется формой уголовного судопроизводства.
Принцип единоличного рассмотрения дела сосредоточил в руках одного человека - судьи-профессионала решение вопросов правовой и нравственной оценки происшедшего и личности подсудимого. Во взаимоотношениях со сторонами здесь очень важно для судьи его нравственное воззрение, основанное не на повседневном применении норм закона, а на нравственных принципах общественной жизни. Отступление от этих правил приводит к проявлению превосходства своим должностным положением по отношению к сторонам в процессе, неуважительному, а порой и пренебрежительному отношению к их правам. Особенно это проявляется в вопросах разрешения ходатайств об отводе, исследовании дополнительных доказательств, разрешения ходатайств, где судья в принятии решения совещается сам с собой, а в основе справедливости принимаемого им решения лежат категории нравственной оценки чести, достоинства, долга.
Основы построения современного состязательного процесса, проблемы взаимодействия в нем суда и сторон исходят прежде всего из положений международных актов о правах человека и гражданина, к которым присоединиласьоиоРоссийскаяоФедерация.
В основных принципах, касающихся независимости судебных органов, принятых на VII Конгрессе ООН в Милане 6 сентября 1985 г., подчеркнуто, что независимость судебных органов гарантируется государством и закрепляется в Конституции и других законах страны, что отражено в ст. 120 Конституции Российской Федерации. Этот принцип права и нравственности подкрепляется положением Европейской конвенции о защите прав человека иоосновныхосвобод.
Статья 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод раскрывает сущность функции разрешения дела судом. По смыслу п. 1 ст. 6 Конвенции, обладая полнотой юрисдикции, суд независим не только от исполнительной власти, но и от сторон. Поэтому если кто-либо из судей в профессиональном либо личном плане подчинен одной из сторон судебного процесса или в иной форме связан с ним - это подрывает доверие к суду и его независимости и беспристрастности. Последняя предполагает отсутствие предубежденияоилиопредвзятости.
Понятие справедливого судебного разбирательства адресовано суду, ибо стороны выполняют одностороннюю функцию. Это и означает равную возможность сторон представлять свои материалы дела и не иметь существенных преимуществ в реализации предоставляемой им процессуальной функции. В контексте п. 1 ст. 6 Конвенции это «равенство исходных условий», которое представляет собой процедурное равенство обвиняемого и прокурора, что отражено и в п. 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации. Этими международными актами определены место и роль суда в состязательном процессе и установлены критерии, по которым нельзя требовать от суда выполнения несвойственных ему функций.
На этом основаны, например, положения ст. 244 УПК РФ, определяющей равенство прав сторон в судебном заседании, которым суд в соответствии с п. 3 ст. 15 УПК РФ создает необходимые условия для исполнения процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Это означает, что недопустимы действия судьи, ограничивающие равноправие сторон, что нарушает не только правовой режим судебного разбирательства, но и его нравственную атмосферу, ибо предпочтение прав интересов одной из сторон другой означает предвзятость и необъективность судьи. Создание преимуществ одной из сторон процесса нарушает процессуальное равновесие как условие справедливости и беспристрастности, характерные для состязательной формы правосудия. Этим страдали нормы УПК РСФСР 1960 г., в которых прокурор пользовался преимущественным правом перед стороной защиты первым заявлять ходатайства, давать заключение. Нормы нового уголовно-процессуального закона в основном строго подчинены требованиям Конституции Российской Федерации по обеспечению равноправия сторон в процессе.
Определенные проблемы нравственного характера возникают между судом и сторонами при осуществлении прокурором функции обвинения в суде. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1960 г. предусматривал в случае отказа прокурора от обвинения суду решать вопрос о виновности по существу. Нравственная сторона этой проблемы заключалась в том, что на случай противодействия потерпевшего позиции прокурора, отказавшегося от обвинения, суд мог бы продолжить судебное разбирательство в пределах предъявленного подсудимому обвинения в объеме, в котором лицо признано потерпевшим. Этим определялось равноправное положение потерпевшего как участника процесса, но, с другой стороны, приводило к неравному осуществлению процессуальных функций сторон, усилению функции обвинения.
Совершенно новым подходом к решению данной проблемы явилось положение закона, относящееся к производству в суде присяжных (ст. 430 УПК РСФСР), где предусматривалось, что отказ прокурора от обвинения при отсутствии возражений со стороны потерпевшего влечет прекращение дела полностью или в соответствующей части за недоказанностью участия обвиняемого в совершении преступления либо, если это деяние не содержит состава преступления, за отсутствием в деянии состава преступления. Участие потерпевшего как стороны в процессе, равнозначного государственному обвинителю, правомочного высказывать свое отношение к вопросу о прекращении дела в случае отказа прокурора от обвинения, рассматривалось некоторыми учеными как нарушение «баланса сил», которое характерно для отношений между лицами с противоположными интересами, что, по их мнению, препятствует справедливому решению вопроса о виновности, ибо формирует внутреннее убеждение присяжных заседателей в направлении обвинения, а не защиты и тем самым влияет на объективную оценку обстоятельств дела. При этом высказывается предположение, что выдвижение потерпевшего в качестве участника процесса, равнозначного государственному обвинителю, как бы удваивает функцию обвинения и тем самым умаляет возможности стороны защиты. Согласиться с подобной точкой зрения - значит войти в противоречие с нашими позициями по данномуовопросу.
Нельзя рассматривать принцип равноправия сторон в состязательном процессе исходя из количества лиц с той и другой стороны, соблюдения «баланса сил» и т.д., чем всегда можно легко прикрыться, отступая от реального обеспечения равенства прав сторон в процессе. Конституционное закрепление принципа равноправия сторон в состязательном процессе предусматривает равное использование сторонами своих прав, предусмотренных законом. Попытки оправдать ограничение этого принципа применительно к правам потерпевшего в соответствии с п. 7 ст. 246 УПК РФ не имеют ни правовых, ни нравственных оснований. Усиление процессуальной функции стороны в состязательном правосудии допустимо только исходя из глубоких знаний стороной материалов дела, хорошей профессиональной подготовки, активной позиции в отстаивании своих интересов. Эти качества ни в коем случае не могут свидетельствовать о нарушении равноправия во взаимоотношениях между сторонами, а должны подтягивать противоположную сторону к более ответственному использованию и отстаиванию своих прав.
Определенный интерес представляют этические аспекты состязательности сторон при особом порядке принятия судебного решения, когда обвиняемый соглашается с предъявленным обвинением.
Данный порядок предусматривался действующим производством в суде присяжных в ст. 446 УПК РСФСР, где речь шла о том, что при полном признании подсудимым своей вины, не оспариваемой какой-либо из сторон и не вызывающей у судьи сомнений, председательствующий вправе, если с этим согласны все участники процесса, ограничиться исследованием лишь тех доказательств, на которые они укажут, либо объявить судебное следствие оконченным и перейти к выслушиванию прений сторон.
Характерной особенностью для состязательной формы процесса является обеспечение равноправия сторон в исследовании доказательств по делу. Статья 274 УПК РФ, определяющая порядок исследования доказательств в суде, предоставляет стороне обвинения возможность первой представлять доказательства суду. Затем исследуются доказательства, предоставленные стороной защиты. Порядок допроса подсудимого, потерпевшего, свидетеля установлен ст. ст. 275, 277, 278 УПК РФ, при котором первым начинает допрос та сторона, по инициативе которой вызваны данные лица.
Допрос подсудимого первыми начинает защитник и участники судебного разбирательства со стороны защиты. Суду предоставлено право задавать вопросы после допроса сторонами. Подобная форма прямого допроса подсудимого, потерпевшего, свидетеля, вызванных по инициативе стороны, не допускает постановку наводящих вопросов и ведение «перекрестного допроса». Легализация использования наводящих вопросов, которые так или иначе проявляются в завуалированной форме при допросе свидетелей, по мнению Н.В. Радутной и других авторов, представляется нравственной предпосылкой повышения эффективности использования этого доминирующего в процедуре по уголовным делам источника доказательств. С подобными выводами вряд ли можно согласиться, поскольку при таком положении стороны процесса будут иметь возможность вторгаться в допрос участника процесса в любой момент ведения допроса, задавать наводящие вопросы в поддержку отстаиваемой ими версии. Это противоречит этическим основам состязательного процесса, на основе которого стороны представляют суду то доказательство, которое подтверждает ее позицию по делу. На это обращает внимание Уильям Бэрнем, характеризуя особенности проведения допроса в англо-американском суде присяжных, где, по его мнению, наводящий вопрос, отличающийся скрытой подсказкой, при прямом допросе не допускается в связи с тем, что «считается некорректным давать представителю стороны возможность подсказать свидетелю ответы в поддержку отстаиваемой им версии». В этом плане Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1960 г., предоставляющий право суду в лице председательствующего в любой момент судебного следствия вторгаться в ведение допроса участниками процесса, является наглядным примером того, как можно при подобном вмешательстве перекрестного допроса подвергнуть сомнению уровень достоверной информации допрашиваемого лица. Такая форма допроса помогала суду корректировать полноту доказательств, представленных государственным обвинителем, чтобы сохранить их в объеме предоставленных материалов дела.
Ведь стоило подсудимому или свидетелю в суде сказать не так, как они говорили на допросе в стадии предварительного расследования, судья сразу же останавливает их и настойчиво начинает выяснять причины изменения показаний, оглашать ранее данные, добиваться их подтверждения или опровержения. При этом свидетелю неоднократно напоминают об ответственности за ложные показания. Все это нарушает право лица свободно, без какого-либо активного влияния со стороны участников процесса давать свои показания суду. Поэтому новый уголовно-процессуальный закон в редакции ст. 275 устанавливает, на наш взгляд, именно ту форму допроса сторонами процесса, которая соответствует его состязательной основе и этическому содержанию.
Состязательность судебного разбирательства находит свое особое проявление в судебных прениях. Их нравственный аспект состоит в том, что стороны, представляющие противоположные интересы, оперируют аргументами, связанными с нравственной оценкой обстоятельств дела. Добросовестно выполняя свои обязанности, участники судебных прений должны объективно анализировать собранные по делу доказательства, убедительно излагать свои доводы, избегать неуважительного отношения к другой стороне, доказывать правоту не избытком эмоций, а глубоким анализом доказательств и правильным пониманием закона. К сожалению, иногда приходится наблюдать события, когда стороны обвинения и защиты начинают свое выступление в прениях не с характеристики обстоятельств обвинения, а с упреков в адрес позиции противоположной стороны, оскорбительных реплик. Прокурор, по-прежнему рассчитывая на поддержку суда в выполнении обвинительной функции, слабо готовится к судебному заседанию, проявляет пассивность не только во время судебного следствия, но и в прениях. Речи прокурора и адвоката страдают необъективной, несправедливой характеристикой подсудимого, потерпевшего и других лиц. Глубоко не осознав этические аспекты состязательности судебного процесса, прокуроры часто при наличии всех оснований отказаться от обвинения продолжают его поддерживать. Желая «защитить» подсудимого во что бы то ни стало, адвокаты зачастую идут на все, вплоть до очернения потерпевшего в лице общества как человека, спровоцировавшего преступление. Нравственные категории добра, чести, порядочности здесь теряют свое значение. Что самое печальное - это отсутствие должного внимания этическим аспектам поведения сторон судом, который как будто не замечает нарушение нравственных начал процесса. Например, во время судебного разбирательства Л., З. и других судья одного из районных судов Саратовской области не пресекала оскорбительные действия другой стороны, только изредка делала замечания в шутливой форме, что в совокупности с другими фактами неправильного поведения судьи в процессе нашло свое подтверждение при проверке жалоб, адресованных участниками процесса в адрес судебного департамента области. Представляется, что в подобной ситуации долг судьи создать такую нравственную атмосферу в судебном заседании, которая исключала бы элементы безнравственного поведения его участников. Тот из участников процесса, который допустил подобное, должен принести соответствующие извинения в подходящей форме и обстановке.
Особый нравственный аспект имеет эмоциональная сторона судебной речи. В истории России это было типичным явлением в условиях деятельности обвинителей и особенно защитников.
«Слово, - писал А.Ф. Кони, - одно из величайших орудий человека. Бессильное само по себе - оно становится могучим и неотразимым, сказанное умело, искренне и вовремя».
Отсутствие речевых эмоций в речах прокуроров и адвокатов свидетельствует о невысокой культуре судебных прений. Эмоциональная сторона речи повышает интерес к ней слушателей, воздействует на внутреннее убеждение судей. При этом сила аргументов, связанных с нравственной оценкой происшедшего, для присяжных заседателей и присутствующих в зале заседания граждан имеет явное преимущество перед правовыми фактами. Воздействие на их внутреннее убеждение этическими средствами, а не правовыми увеличивает доступ к правосудию и способности повлиять на вынесение ими справедливого решения.
Конечно, эмоциональная сторона судебной речи должна соответствовать судебной обстановке, быть максимально приближенной к событию преступления, относительно которого происходит судебное разбирательство, искренней и убедительной. Стандартный набор фраз вряд ли воздействует на присяжных заседателей и заставит их задуматься над острыми нравственными проблемами, прозвучавшими вокруг рассматриваемого события. Такая обстановка в процессе, исключающая взаимопонимание сторон, порождает и недоверие граждан не только к суду, но и к судье как носителю этой власти, куда они обращаются за защитой своих прав и надеются на разрешение их спора с позиции справедливости.
Касаясь этических аспектов состязательности, трудно обойти вниманием нравственные стороны взаимоотношений судьи и сторон в производстве по уголовным делам, подсудным мировому судье. Эти дела о преступлениях, указанных в ч. 2 ст. 20 УПК РФ, возбуждаются путем подачи заявления потерпевшим или его законным представителем. Следует отметить, что для постсоветского периода существования России деятельность мирового судьи - новый институт уголовно-процессуального законодательства, и в нем имеются значительные новеллы, касающиеся самого судопроизводства. Но главное, что лежит в основе нового института мирового судьи, - это состязательность процесса, которая обязывает гражданина, в отношении которого совершены противоправные действия, преследуемые в частном порядке, представить суду необходимые доказательства виновности обвиняемого. В судебном разбирательстве на стороны также возложена обязанность активно отстаивать свои позиции, основываясь на представленныходоказательствах.
Такой подход по своей сути соответствует воплощению принципа состязательности в новой форме судопроизводства. Но вместе с тем производство у мирового судьи содержит проблемы как правового, так и нравственного характера во взаимоотношениях его участников. Остановимся на некоторых из них.
Уже в момент обращения гражданина в суд за защитой своих прав законодатель поставил судью в положение, явно не соответствующее его процессуальной функции в состязательном процессе. Так, предусмотрен принципиально новый порядок возбуждения дел частного обвинения, согласно которому принято считать (хотя об этом прямо не говорится в законе), что подача жалобы в суд является стадией возбуждения уголовного дела.
Законом предусмотрены определенные и достаточно жесткие требования к содержанию самой жалобы. В ней, помимо некоторых из них, обязательно указывается список свидетелей, о вызове которых ходатайствует заявитель. Если жалоба не соответствует требованиям ч. ч. 5 и 6 ст. 318 УПК РФ, то мировой судья предлагает лицу, ее подавшему, привести жалобу в соответствие с данной нормой и устанавливает для этого разумный срок исходя из объема выявленных недостатков. Такие жесткие требования обусловлены тем, что, по существу, жалоба является своеобразным обвинительным заключением, копия которого вручается обвиняемому, и он должен знать, от чего ему защищаться. Это требование основано на принципе состязательного начала в уголовном процессе. Однако следует ли считать нравственно оправданным столь жесткий подход законодателя к обеспечению принципа состязательности, если это в конечном итоге может не обеспечить надлежащую защиту прав гражданина, обратившегося в суд с заявлением, где он не укажет, например, список свидетелей, подтверждающих событие преступления?
Думается, что этическая сторона этого вопроса явно не соответствует правовым предписаниям. Ведь в конечном итоге судья возвращает гражданину заявление на основании п. 1 ст. 319 УПК РФ и предлагает ему привести жалобу в соответствие с данной нормой. Гражданин не всегда может выполнить указания судьи по обстоятельствам, от него не зависящим, обращается в органы милиции, прокуратуру за защитой своих прав, те направляют его обратно к мировому судье, который за неисполнение данного указания отказывает в принятии заявления к своему производству.
На наш взгляд, такой подход законодателя к строгому обеспечению принципа состязательности в деятельности мирового судьи, при котором правоохранительные органы полностью устранены от участия в помощи гражданину, в отношении которого совершены противоправные действия, преследуемые в частном порядке, противоречит основному закону - Конституции Российской Федерации и моральному фактору, лежащему в основе защиты прав и свобод гражданина.
Несколько обнадеживает в этом плане положение уголовно-процессуального закона, обязывающее орган дознания, дознавателя, следователя или прокурора при принятии решения о передаче сообщения о преступлении в суд в соответствии с ч. 2 ст. 20 УПК РФ принять меры по сохранению следов преступления.
В остальных случаях законодатель предлагает суду взять на себя содействие в собирании доказательств по ходатайству сторон, которые не могут быть получены сторонами самостоятельно. Такая помощь со стороны суда по смыслу закона должна соответствовать его активной позиции, направленной на оказание помощи одной из сторон, которая самостоятельно не может обеспечить себе получение доказательств. Однако в данном случае активная позиция суда по оказанию помощи одной из сторон не должна выходить за пределы процессуальных функций и не подменять стороны в состязательном процессе по осуществлению возложенных на них задач. На практике это выглядит совершенно по-другому. Те сведения, которые запрашивает суд по ходатайству сторон (справки о судимости, характеристики, сведения из медицинских учреждений), конечно, не выдаются на руки заявителю, и суду приходится самостоятельно заниматься получением таких документов, посылать секретарей судебного заседания в различные организации, а иногда и самим участвовать в непосредственном получении доказательств. Подобная активность суда по содействию в собирании доказательств сторонам явно возлагает на суд выполнение несвойственной ему функции в состязательном процессе.
Нравственные аспекты, лежащие в основе решения этой проблемы, требуют законодательно закрепить участие органа милиции, прежде всего дознания, участковых инспекторов в оказании помощи гражданам, в отношении которых совершены противоправные действия, преследуемые в частном порядке. Возложение этих предписаний на суд даже в той форме, как это определено законом, по сути, обязывает суд решать вопрос об обеспечении доказательств сторонам по делу и в итоге выполнять несвойственную ему функцию.
Бесспорно, как уже отмечалось выше, мировой судья обязан активно исследовать представленные сторонами доказательства и с этой целью требовать от сторон предоставления дополнительных доказательств или самостоятельно их истребовать. Именно такой подход законодателя к роли мирового судьи в состязательном процессе наполняет содержание норм УПК РФ о деятельности мировых судей. Непонимание этого вопроса позволяет уже сегодня работникам правоохранительных органов оставлять заявления граждан, обратившихся за защитой нарушенных прав, непроверенными и направить их в суд для рассмотрения, при этом поверхностно придавая им характер частного обвинения. Такая практика является не только противоправной, но и крайне безнравственной по отношению к защите прав и свобод граждан.
Роль морального фактора в обеспечении конституционного принципа состязательности судебного процесса заключается в том, чтобы направить его к достижению поставленной задачи. Состязательная форма правосудия оправдана с позиции нравственности в основном потому, что обеспечивает участникам процесса свободу волеизъявления своей позиции вне зависимости от решения государственных органов и должностных лиц, формулирующих и обосновывающих обвинение.
Список использованных нормативных актов и литературы
1.Уголовно-процессуальный кодекс РФ от 18.12.2001 №174-ФЗ (ред. от 25.11.2013)
2.Федеральный закон «О Следственном комитете Российской Федерации» от 28.12.2010 №403-ФЗ (ред. от 28.12.2013)
3.Алексеева Л.Б. Практика применения ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод Европейским судом по правам человека. М., 2000.
.Афанасьев С.Ф. Право на справедливое судебное разбирательство: общая характеристика и его реализация в российском гражданском судопроизводстве. Саратов, 2009.
.Бастрыкин А.И. Мы говорим на языке закона // Закон. - 2009. - №1.
.Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод. Комментарий к ст. ст. 5 и 6. М., 1997.
.Колоколов Н.А. О праве, суде и правосудии (избранное). М., 2006.
.Радутная Н.В. Этика судьи. М., 2002. С. 24.
.Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса: В 2 т. Т. I.M., 1968. С. 178.