Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов

Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов

Содержание

Введение

Глава 1. Уголовно-правовая характеристика посягательства на жизнь сотрудников правоохранительных органов

.1 Объект и объективные признаки состава преступления

.2 Субъект и субъективная сторона состава преступления

Глава 2. Криминологическая характеристика посягательства на жизнь сотрудников правоохранительных органов

.1 Основные факторы, способствующие посягательству на жизнь сотрудников правоохранительных органов

.2 Предупреждение посягательств на жизнь сотрудников правоохранительных органов

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Актуальность темы работы определена целым рядом факторов. В 1993 году в России стартовал процесс приведения в соответствие с Конституцией всей правовой системы. Естественным следствием этой работы стало принятие в 1996 году Уголовного кодекса РФ. Однако УК РФ при всей своей новизне еще далек от совершенства, что подтверждают проблемы одного из его институтов, преступлений против порядка управления.

Группа указанных в главе 32 раздела X Особенной части УК РФ преступлений включает в себя некоторые составы, характеризующиеся особой актуальностью и значимостью на сегодняшний день. Среди преступлений против порядка управления есть такие, которые представляют опасность не только возможностью нарушения отношений в сфере управления, но и угрозой жизни или причинением вреда здоровью, унижением чести и достоинства субъектов управленческой деятельности, а также подрыва авторитета органов управления и всей власти в целом. Нередко возникают вопросы, связанные с теоретической характеристикой данных преступлений. У субъектов правоприменительной деятельности часто возникают вопросы при квалификации преступлений, что подтверждает имеющиеся противоречия и неточности в УК РФ, которые нужно корректировать. Именно этими обстоятельствами обусловлен наш выбор объекта исследования.

В разные годы предпринимались попытки решения проблем, так или иначе, связанных с преступлениями против порядка управления. Свидетельством неослабевающего интереса к ним могут служить работы М.А. Алиевой, М.И. Бажанова, ЛИ. Блиновой, В.Б. Боровикова, В.А. Владимирова, Н.И. Ветрова, Л.Д. Гаухмана, А.И. Дагите, А.Э. Жалинского, П.В. Замосковцева, В.И. Земцова, В.Ф. Кириченко, А.В. Кладкова, Е.А. Козель-цева, А.В. Лужбина, Ю.И. Ляпунова, С.В. Максимова, М.Е. Матросовой, Г.М. Миньковского, З.А. Николаевой, Б.И. Пинхасова, Э.Ф. Побегайло, Г.Ф. Поленова, B.C. Постникова, В.П. Ревина, И.В. Старцева, В.В. Сташиса, М.Х. Сулайманова, Е.А. Сухарева, B.C. Ткаченко, Н.И. Трофимова, М.Г. Фетисова, С.С. Яценко и других авторов.

Научные работы названных авторов существенно повлияли на развитие уголовно-правового института преступления против порядка управления. Однако, в связи с изменениями, происходящими в российском обществе во всех его сферах, ряд положений требует дальнейшего теоретического осмысления, что позитивно должно повлиять на развитие научной и правовой баз.

В свете новаций уголовного закона России возникает необходимость рассмотрения преступлений против порядка управления на уровне уголовно-правового института. Кроме того, ставя вопрос о том, почему именно эти, а не другие объекты уголовно-правовой охраны были закреплены в рамках данного института, особого внимания заслуживает исследование его как системного объекта правовой охраны. Тут же представляют интерес вопросы классификации таких преступлений внутри комплекса (института).

Теоретической разработки требуют также отдельные проблемы квалификационной оценки этих преступлений. Ошибка в квалификации приводит к искажению действительной картины преступности, а, следовательно, негативно влияет на разработку и реализацию профилактических мер государственными, правоохранительными органами.

Встречающиеся следственные и судебные ошибки оправдывают необходимость детального рассмотрения современных проблем правоприменительной практики, возникающих при квалификации преступлений против порядка управления, и разработки конкретных рекомендаций по решению спорных вопросов.

Анализ судебной и следственной практики по делам рассматриваемой категории свидетельствует о затруднениях при применении некоторых статей, входящих в главу 32 УК РФ. В определенной мере они вызваны несовершенством закона. Надо заметить, что по некоторым статьям главы 32 УК РФ к уголовной ответственности привлекается лишь около 50 % лиц, совершивших подобные преступления. Проведенное исследование показало, что это связано как с недостатками в деятельности правоохранительных органов, так и с несовершенством уголовно-правовых норм.

Такие обстоятельства указывают на имеющиеся теоретические и практические проблемы уголовной ответственности за эти преступления.

Объектом исследования являются общественные отношения, обеспечивающие нормальное функционирование и порядок деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, организаций и учреждений в сфере управления.

Предметом данного исследования являются уголовно-правовые нормы, призванные обеспечить все уровни порядка управления и возникающие в связи с их применением вопросы обеспечения безопасной деятельности личности представителей власти (включая сотрудников правоохранительных органов), порядка обращения предметов управленческой деятельности, общего содержания управленческой деятельности, реализации уголовной ответственности и эффективности наказания за совершение преступлений против порядка управления.

Целью работы является изучение на современном этапе развития уголовно-правовой науки основных характеристик института преступлений против порядка управления, теоретических и практических проблем уголовной ответственности за преступления, входящие в него, а также спорных вопросов их квалификации; выявление тенденций в механизме уголовно-правового воздействия на лиц, совершивших такие преступления; разработка предложений по совершенствованию названных статей УК и рекомендаций правоохранительным органам по совершенствования их правоприменительной практики.

Достижение представленной цели предполагается осуществить через постановку и решение следующих задач:

рассмотрение комплекса уголовно-правовых, социально-правовых и иных характеристик порядка управления как объекта правовой охраны;

определение групп преступлений, образованных в результате научно--обоснованного процесса классификации.

уголовно-правовой анализ составов преступлений, направленных против порядка управления, с точки зрения их конструкции и содержания;

определение непоследовательности и пробелов в правовом регулировании, а также выявление проблемных ситуаций и внесение в правотворческие органы предложений по совершенствованию уголовно-правовых норм;

изучение практики применения уголовно-правовых норм о преступных посягательствах против порядка управления, выявление проблемных ситуаций и внесение предложений в правоприменительные органы, направленных на совершенствование практики реализации соответствующих нормативных установлений и запретов;

разработка научно-практических рекомендаций по квалификации некоторых преступлений против порядка управления, в том числе с решением вопросов, связанных с разграничением смежных составов;

проведение сравнительного анализа и оценка норм о преступлениях против порядка управления действующего УК с подобными нормами, имевшимися у нас ранее и существующими в современном зарубежном законодательстве;

изучение состояния, динамики, структуры рассматриваемого вида преступности, определяемого данными преступлениями, выявление факторов, влияющих на ее показатели.

Методологическую основу исследования образуют современные положения теории познания явлений, а также совокупность идей, представлений, ориентированных на решение поставленных нами задач.

При подготовке работы применялись социологический, статистический, формально-логический, сравнительно-правовой методы, экспертный опрос, метод правового моделирования, сопоставительный анализ, анкетирование и интервьюирование.

Нормативную базу исследования составили Конституция Российской Федерации, действующее уголовное, уголовно-процессуальное, административное и гражданское законодательство России, подзаконные нормативные акты, руководящие разъяснения пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР и Российской Федерации, отечественное уголовное законодательство предшествующих исторических периодов, а также современное уголовное законодательство некоторых зарубежных стран.

Теоретической основой исследовании явились научные труды в области общей теории права, теории уголовного права и криминологии, а также философии, административного и гражданского права, относящиеся к проблемам работы.

Эмпирическая база работы представлена: статистическими данными о состоянии и динамике преступности, связанной с совершением преступлений против порядка управления, в Российской Федерации за 2000 - 2005 гг.

Работа состоит из двух глав. Первая глава посвящена уголовно-правовой, а вторая - криминологической характеристике рассматриваемого состава преступления (посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов). Заключение содержит выводы и предложения по итогам работы.

Глава 1. Уголовно-правовая характеристика посягательства на жизнь сотрудников правоохранительных органов

.1 Объект и объективные признаки состава преступления

Деятельность представителей власти является одним из важнейших факторов стабилизации общества. Любое общество не может существовать без специального аппарата управления, характеризующегося выполнением особых функций. В целях обеспечения правопорядка государство наделяет своих представителей определенными полномочиями, основанными на принципе подчинения граждан их законным распоряжениям. Четкая и слаженная деятельность аппарата государственного управления во многом зависит от уровня правового обеспечения.

Общественная опасность преступлений против порядка управления в целом состоит в том, что любое из них не только подрывает авторитет государственной власти, но и, самое главное, нарушает нормальную деятельность органов управления, препятствует их работе, приводит к дезорганизации отношений управления, создает атмосферу неуверенности и страха, вызванную опасением у представителей власти за свою жизнь, а также за жизнь и здоровье близких. В контексте этого следует сказать, что одним из самых распространенных преступлений против порядка управления является посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, уголовная ответственность за которое предусмотрена ст. 317 УК РФ. Необычайно высокая степень общественной опасности рассматриваемого состава преступления заключается в том, что нормальная деятельность государственных органов нарушается путем посягательства непосредственно на личность - представителей власти и его близких, следовательно, одновременно поражает два значимых объекта преступления - нормальную деятельность представителей власти и их жизнь.

Деятельность правоохранительных и контролирующих органов, учитывая ее социальную ценность, а также безопасность лиц, осуществляющих ее, должны быть надежно защищены от преступных посягательств. Признавая социальную значимость управленческой деятельности своих представителей, государство стремится к тому, чтобы создать эффективные меры, обеспечивающие неприкосновенность органов власти и тем самым их представителей. Показательно и традиционно в этом случае убеждение законодателя об опасности этого деяния, которое находит свое выражение в санкции - альтернативным видом наказания выступает смертная казнь.

Ответственность за посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов предусматривает ст. 317 УК РФ. В составе преступления, предусмотренном данной статьей, фактически объединены два состава, известных УК 1960 г. (статьи 1911 и 1915). Редакция этой статьи отличается от редакции указанных статей прежнего УК в первую очередь тем, что вместо перечисления, как это было в УК 1960 г., самых различных и многочисленных категорий потерпевших в ст. 317 УК 1996 г. указаны лишь три их разновидности: сотрудник правоохранительного органа, военнослужащий, их близкие.

Государство и его органы в различной степени регулируют различные стороны жизни общества. В первую очередь, это относится к экономике, внутренней и внешней политике, а также к культурной жизни, науке (хотя в данных областях влияние государства в настоящее время ощущается чуть меньше), к социальному обеспечению, здравоохранению, образованию.

Одной из самых важных задач государства и государственных органов (и это подчеркивает действующая Конституция РФ) является защита прав и свобод человека, обеспечение правопорядка и законности, охрана интересов организаций и предприятий, борьба с различными правонарушениями и преступностью. В той или иной мере данными проблемами занимаются все государственные, муниципальные органы, многие общественные организации. Однако существуют такие органы, которые призваны заниматься исключительно деятельностью в сфере охраны права. Эти, в основном только государственные органы, и называются правоохранительными. Они создаются и существуют для того, чтобы реализовывать основную задачу государства - охрану и защиту прав человека, законных интересов организаций и общества в целом.

Признаки правоохранительной деятельности

) Правоохранительная деятельность осуществляется с помощью мер юридического воздействия. Главным образом, правоохранительную деятельность от любой другой отличает возможность и необходимость применения различных мер юридического принуждения. Все меры принуждения, применяемые при осуществлении правоохранительной деятельности, должны быть регламентированы в законе. Условно все меры юридического принуждения, которые применяют в своей деятельности правоохранительные органы можно разделить на виды. Это меры юридической ответственности (уголовной, административной, дисциплинарной, имущественной); меры пресечения (как правило, они применяются к лицам, обвиняемым в совершении преступления: подписка о невыезде, заключение под стражу и другие). Также к мерам юридического принуждения относятся меры предупредительно - обеспечительного характера (например, наложение ареста на банковский счет, обыск и другие).

) Правоохранительная деятельность (ее содержание, органы и лица, которые ее осуществляют) должна основываться на законе или ином нормативном документе. Данный признак имеет два аспекта:

а) он означает, что конкретный государственный орган, занимающийся правоохранительной деятельностью, должен быть предусмотрен в каком-либо законе или нормативном акте (в Конституции РФ, в федеральном законе, в специальном положении, указе и т.д.);

б) он означает, что меры юридического воздействия (которые всегда применяется в ходе правоохранительной деятельности) должны соответствовать нормам закона или другого нормативного акта. Например, по действующему законодательству, заключение под стражу может быть применено только к гражданину, обвиняемому в преступлении при наличии достаточных данных полагать, что лицо скроется от следствия и суда, воспрепятствует установлению истины по уголовному делу, продолжит преступную деятельность;

) Правоохранительную деятельность могут осуществлять, как правило, только специальные государственные органы, которые для этого созданы и уполномочены государством данной деятельностью заниматься. Существуют даже жесткие критерии отбора лиц для работы в этих органах. Образование, структура и деятельность правоохранительных органов четко определена нормативным актом.

) Правоохранительная деятельность реализуется на практике с соблюдением строгих процедур (различных, но всегда определяемых законом). Например, обыск жилого помещения возможен только после возбуждения уголовного дела, вынесения должностным лицом (следователем, дознавателем) постановления о производстве обыска, далее необходимо получить решение судьи о принудительном проникновении в жилище, санкцию прокурора на обыск, а лишь потом его производить. Четкая, установленная нормативными актами процедура характерна для любого органа, занимающегося правоохранительной деятельностью. Особенно строгая процедура характерна для деятельности органов и должностных лиц, осуществляющих производство по уголовным делам.

) Правоохранительная деятельность делится на виды в зависимости от конкретных целей, способов, методов и приемов, применяемых при ее осуществлении. Перечень этих видов может быть различным, в зависимости от того, какой критерий положен в основу классификации, также многое зависит от мнения ученого, который данную классификацию составляет.

) Целью правоохранительной деятельности является охрана и защита прав и интересов граждан, законных интересов организаций и предприятий, общества и государства, обеспечение безопасности, правопорядка и законности. Охрана направлена на права трех основных объектов: личности, общества, государства.

Итак, правоохранительная деятельность - это деятельность специальных государственных органов, которая осуществляется путем применения мер юридического воздействия в соответствии с законом, с целью охраны и защиты прав и интересов граждан, организаций и предприятий, общества и государства, обеспечения безопасности, правопорядка и законности.

Как итог: под правоохранительным органом следует понимать орган (или лицо), охраняющий (охраняющее) порядок и общественную безопасность методом силового правоприменения, т. е. охраняющий (охраняющее) правопорядок. Под сотрудниками правоохранительного органа следует понимать штатных сотрудников различных служб и подразделений органов внутренних дел, органов Федеральной службы безопасности, федеральных органов государственной охраны, органов пограничной службы РФ, службы внешней разведки РФ, таможенных органов, постоянно или временно осуществляющих деятельность по охране общественного порядка или обеспечению общественной безопасности. Следует иметь в виду, что посягательство на жизнь прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, судебного исполнителя квалифицируется по ст. 295 УК.

Эта же статья распространяет ответственность и на посягательство на жизнь военнослужащего. Военнослужащим является военнообязанное лицо, проходящее действительную военную службу в Вооруженных Силах, других войсках и воинских формированиях РФ. Посягательство на жизнь военнослужащего по признакам данной статьи не может быть квалифицировано по статьям гл. 33 УК, так как не является преступлением против военной службы. Обязанность по охране общественного порядка осуществляют, как правило, военнослужащие внутренних войск МВД РФ. Военнослужащие других войск временно могут быть привлечены к охране общественного порядка или обеспечению общественной безопасности.

Под общественным порядком прежде всего следует понимать сложившуюся в обществе систему отношений между людьми, правил взаимного поведения и общежития, установленных действующим законодательством, обычаями и традициями, а также нравственными нормами. Понятие грубого нарушения общественного порядка является оценочным и означает значительность, существенность нарушения. Этот признак дополняется также оценочным понятием явного, т. е. очевидного и открыто выраженного, неуважения к обществу.

Общественная безопасность - состояние защищенности жизненно важных интересов общества, т. е. совокупность потребностей, удовлетворение которых надежно обеспечивает существование и возможность прогрессивного развития общества.

Под выполнением обязанностей по охране общественного порядка и обеспечением общественной безопасности следует понимать несение постовой и патрульной службы на улицах и в общественных местах; поддержание порядка во время проведения демонстраций, митингов, зрелищных спортивных и других массовых мероприятий; поддержание порядка при ликвидации последствий аварий, общественных и стихийных бедствий; предотвращение или пресечение противоправных посягательств (п. 5 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 22 сентября 1989 г. № 9 «О применении судами законодательства об ответственности за посягательства на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции, народных дружинников, а также военнослужащих в связи с выполнением ими обязанностей по охране общественного порядка»). По смыслу комментируемой статьи эта деятельность должна носить законный характер, т. е. осуществляться с соблюдением установленного законом порядка. Если действия виновного были реакцией на явно незаконные действия лиц, охраняющих общественный порядок или обеспечивающих общественную безопасность, то содеянное при наличии к тому оснований может быть квалифицировано как преступление против личности.

Таким образом, преступление, названное ст.317 УК РФ, посягает на законную деятельность сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности. В качестве дополнительного объекта выступает жизнь указанных лиц, а также их близких.

Под близкими указанным лицам понимаются не только члены их семей, но и те, кто им близок по иным фактическим основаниям. Близкими лицами признаются:

а) близкие родственники - супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и сестры, дедушка, бабушка, внуки (ст. 5 УПК);

б) лица, состоящие в ином родстве (дядя, тетя, племянники, двоюродные братья и сестры) или свойстве (родственники супруга или супруги - его (ее) родители, братья, сестры);

в) иные лица, жизнь, здоровье и благополучие которых заведомо для виновного дороги потерпевшему в силу сложившихся личных отношений (друг, невеста, учитель).

Объективная сторона преступления характеризуется как посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа или военнослужащего либо их близких, что означает убийство или покушение на убийство указанных лиц. Приготовление к убийству сотрудника правоохранительного органа, военнослужащих или их близких следует квалифицировать по ч. 1 ст. 30 УК (так как данное преступление является особо тяжким).

Правильная квалификация общественно опасного деяния во многом зависит от точности формулировки применяемой уголовно-правовой нормы и включенных в нее терминов и категорий. При законодательном конструировании состава того либо иного преступления должны быть учтены основные положения теории уголовного права, связанные с классификацией объектов преступления, подразделением составов на формальные и материальные, что обусловливает момент окончания преступления (в юридическом смысле) и др. Точность квалификации совершенного преступления, в свою очередь, очерчивает границы наказуемости виновного лица, создает предпосылки для индивидуализации наказания, обеспечения его справедливости.

Отступление законодателя от выработанных теорией уголовного права и правоприменительной практикой принципиальных положений порождает спорные позиции при доктринальном толковании нормы и, соответственно, противоречивые рекомендации практическим работникам, что неизбежно ведет к ошибкам в квалификации, необоснованному смягчению или ужесточению наказания виновного лица.

Подобная ситуация сложилась после включения в систему особенной части УК РСФСР ст. 191(2) «Посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника». Принятие этой нормы было вызвано существенным осложнением криминальной ситуации в стране как последствием проведения необдуманных амнистий после смерти И.В. Сталина и ряда правительственных решений, повлекших ослабление правоохранительной системы. В социально-политическом плане выделение опасного посягательства на жизнь работников милиции и народных дружинников в качестве самостоятельной нормы было воспринято в обществе с пониманием. Усиление уголовно-правовой защиты лиц, находящихся на переднем крае борьбы с преступностью, было объективно необходимо. В то же время законодательная формулировка состава данного преступления, характеристика его объективной стороны вызвали неоднозначную оценку как в судебной практике, так и в теории уголовного права. Уже через год Пленум Верховного Суда СССР был вынужден констатировать, что суды в своей практике допускают ошибки и серьезные недостатки, «...по разному определяют понятие посягательства на жизнь»2. Ошибки имели место при определении момента окончания состава преступления, разграничении посягательства на жизнь и причинение вреда здоровью работников милиции и народных дружинников, разграничении состава преступления, предусмотренного ст. 191 (2) и п. «в» ст. 102 УК РСФСР.

Например, только по данным Республики Дагестан, где в 2004-2006 гг. участились случаи посягательства на жизнь сотрудников правоохранительных органов, причём они совершаются в составе группы лиц: в 2004 и 2005 гг. этот показатель достиг 100% от общего числа зарегистрированных преступлений, тогда как в 2002 г. в составе группы действовало только 40% лиц, а в 2003 г. - 28,5%. Другим характерным показателем является совершение этого преступления ранее судимыми лицами: в 2002 г. - 40%, в 2003 г. - 28,5%, в 2004 г. - 25%. Кроме того, в средствах массовой информации все чаще появляются материалы о фактах расправы над некоторыми работниками правоохранительных органов с применением огнестрельного оружия и взрывных устройств (не только на Северном Кавказе). Поэтому с учетом результатов изучения судебной практики, статистики представляется целесообразным дополнить ст. 317 УК РФ частью второй, с указанием конкретных квалифицирующих признаков.

Следует сказать, что в отличие от объекта посягательства в юридической литературе высказываются разноречивые суждения об объективной стороне преступления, предусмотренного ст. 317 УК РФ. Это не случайно. Так, объективная сторона преступлений против жизни сотрудников правоохранительных органов представлена законодателем в виде формулировки «посягательство на жизнь». Впервые данный термин введен в уголовное законодательство Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 февраля 1962 г. «Об усилении ответственности за посягательство на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции и народных дружинников». Описание объективной стороны в новом УК РФ с точки зрения законодательной лексики совпадает с изложением ее в ст. 191 (2) УК РСФСР.

По мнению некоторых ученых, при конструировании данного состава преступления использован не совсем точный понятийный аппарат и прежде всего категория «посягательство». Так, профессор С.В. Бородин отмечает: «Более сложным, по нашему мнению, является соотношение умышленного убийства (п. «б» ч. 2 ст. 105 УК) и посягательства на жизнь работника милиции и народного дружинника. Пленум Верховного Суда СССР в 1963 году разъяснил, что посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника, независимо от наступления преступного результата, надлежит рассматривать как оконченное преступление и квалифицировать по ст. 191 (2) УК РСФСР (ст. 317 УК)...». Не соглашаясь с позицией Пленума, он полагает, что данная позиция может быть признана правильной только при условии, если считать, что под посягательством следует понимать и оконченное убийство. По мнению автора, посягательство на жизнь - это только покушение на убийство, но не оконченное убийство. Это вытекает из этимологического содержания «посягать», «посягнуть» - покушаться, дерзать, замышлять, намереваться, и вряд ли от этого следовало отступать. Он присоединяется к точке зрения профессора Э.Ф. Побегайло, что при такой позиции правило о применении специальной нормы вместо общей нормы при их конкуренции не должно было бы распространяться на п. «б» ст. 102 УК РСФСР, поскольку ст. 191 (2) УК РСФСР не охватывала оконченного состава преступления - убийства.

В рамках рассматриваемой проблемы целесообразно привести еще одно рассуждение профессора С.В. Бородина. Он подчеркивает, что в юридической литературе термин «посягательство» иногда употребляется для общей характеристики отдельной категории преступлений, например, посягательство на жизнь, на личную собственность и т.п. «Но здесь речь идет лишь о направленности группы деянии на определенный объект, из этого вовсе не следует, что отдельные оконченные преступления правильно отождествлять с «посягательством». Следовательно, напрашивается вывод, что если бы термин «посягательство» был синонимом термину «преступление», то тогда указанная позиция Пленума Верховного Суда СССР и тех авторов учебников по Особенной части уголовного права, которые с этой позицией солидарны, могла быть приемлемой.

В принципе можно согласиться с точкой зрения профессора С.В. Бородина о не совсем удачной формулировке состава преступления, предусмотренного ст. 317 УК РФ. Однако хотелось бы отметить, что в анализируемой ситуации возникают не только терминологические проблемы (хотя и они важны), существенное значение имеют последствия применения того либо иного термина: определение момента окончания преступления; установление пределов наказуемости за совершенное общественно опасное деяние с учетом ст. ст. 30 и 66 УК РФ; индивидуализация наказания виновным. Нельая игнорировать то, что содержащаяся в ст. 317 УК норма является специальной относительно общей нормы, сформулированной в п. «б» ч. 2 ст. 105 УК А это свидетельствует об их качественной однородности, предполагающей распространение на них основополагающих положений теории уголовного права относительно правил квалификации. Именно недостаточный учет отмеченных выше обстоятельств и обусловил, как представляется, те существенные недостатки, ошибки судов, которые были отмечены Пленумом Верховного Суда СССР в 1963 г.

Справедливо отметить, что законодательная конструкция анализируемого состава преступления в действующем УК РФ (так же как и в предыдущем) не может быть признана удачной, а теоретическая и правоприменительная интерпретация объективной стороны посягательства на жизнь работника правоохранительного органа не в полной мере соответствует принципиальным положениям уголовного права. Подобный вывод основывается на анализе отдельных категорий Общей части уголовного права, современный уровень теоретических исследований которых достаточно высок и обстоятелен. Посредством создания понятия преступления, через его признаки (деяние, общественная опасность, уголовная противоправность, виновность, наказуемость) ученые раскрывают структуру основания уголовной ответственности, приходя к выводу, что «единственным основанием уголовной ответственности признается совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления». Следовательно, проблема единого критерия уголовной ответственности проистекает из теории преступления и разрешается, как видим, в пределах соответствия понятия уголовного правоотношения с категорией состава преступления. На правоприменительной стадии осуществляется оценка преступления в рамках конкретного факта, реального общественно опасного поведения. Понятие уголовного правонарушения определяет процесс квалификации, дает возможность правоприменителю, руководствуясь признаками общего понятия, решать вопрос о возможности привлечения лица к уголовной ответственности за конкретное деяние.

Понятие преступления, генезис представлений о котором имеет многовековую историю, основано в настоящее время на достаточно обстоятельной, концептуальной базе. Законодатель при создании дефиниции преступления вкладывал в ее содержание свойства, Признаки, играющие роль определяющего начала. Так, в «Пояснительной записке к проекту Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.» при определении преступления был использован термин «посягательство», охватывающий и формы неоконченной преступной деятельности (приготовление и покушение). Представления о преступлении как «посягательстве» на соответствующие социальные блага придерживались многие последователи классической школы уголовного права (П.Д. Калмыков, А.Ф. Кистяковский, П.П. Пусторослев, Н.С. Таганцев и др.). Более того, профессор В.Д. Спасович научно обосновал целесообразность введения в правовую теорию слова «посягательство» в качестве терминологической основы понятия преступления. Он отмечал: «Мы выбрали «посягательство», а не «нарушение» потому, что первое из этих понятий шире последнего, оно содержит в себе и совершенные правонарушения, и покушение на правонарушение, и даже приготовление к правонарушениям».

Данная точка зрения продержалась в теории уголовного права до 50-х гг. XX в., когда в советском уголовном праве наметился «возврат» от термина «посягательства» к термину «преступление» как единому смысловому и логическому аналогу понятия. Но тем не менее и в последующие годы, и в настоящее время термин «посягательство» употребляют в качестве синонима термина «преступление», отдают ему предпочтение. Так, М.П. Карпушин и В.Н. Курляндский отмечают: «Слово «посягательство» более полно подчеркивает и объективную, и субъективную общественную опасность». Профессор Н.Ф. Кузнецова полагает, что «Посягательство немыслимо без нанесения ущерба.... В этой связи нам представляется более правильным определять преступление не как действие или бездействие, лишь направленное на причинение вреда правоохраняемым объектам..., а как общественно опасное посягательство».

При этом нельзя не подчеркнуть, что действующее уголовное законодательство также употребляет оборот «преступное посягательство» в качестве синонима понятию «преступление». Часть 1 ст. 2 УК РФ гласит: «Задачами настоящего Кодекса являются: охрана прав и свобод человека и гражданина, собственности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств...».

Таким образом, авторы придают термину «посягательство» методологическую окраску, исключительную юридическую нагрузку. Так, проф. А.И. Марцев аргументированно доказывает необходимость введения этого понятия с целью «более ярко подчеркнуть специфику преступного деяния». С учетом изложенного, будет правомерным вывод, что преступление - это поведение в социально-психическом аспекте и преступление - это посягательство в юридическом аспекте. Теория общественных отношений позволяет раскрыть юридическую сторону процесса посягательства (преступления), объяснить, почему без фактических последствий может быть причинен вред правовой. На этот аспект рассматриваемой проблемы обращает внимание профессор B.C. Прохоров. Он отмечает, что «каждое преступление (посягательство) независимо от его законодательной конструкции, независимо от того, удалось ли довести его до конца или преступная деятельность была прервана на стадии покушения или приготовления, дезорганизует общественные отношения»15. В противном случае говорить о «посягательстве на социальные блага на ранних стадиях преступной деятельности, подразумевая только фактические последствия, подчеркивает профессор Н.Ф. Кузнецова, - было бы не совсем верно».

Понятие преступления (посягательства), занимая важное место в институционной структуре Общей части уголовного права как категория более высокого уровня, взаимодействует с иными институтами Общей части и конкретными составами преступлений. На стадии криминализации общее понятие преступления (посягательства) непосредственно влияет на процесс юридического конструирования состава общественно опасного деяния, а на стадии правоприменения воздействует на процесс квалификации преступлений. Между общим понятием преступления (посягательства) как основополагающим началом должна быть проведена логическая и содержательная параллель с конкретным уголовным правонарушением, признаки которого изложены в диспозиции соответствующей уголовно-правовой нормы. Поэтому анализ юридического состава и оценка признаков, его образующих, например, насильственного преступления (посягательства) против порядка управления, должны соответствовать отмеченным принципиальным положениям.

Итак, понятие преступления (посягательства) не только формирует центральные институты Общей части уголовного законодательства, но и как важнейшая научная категория является необходимым для развития и совершенствования его Особенной части как отрасли знаний, а равно и для научно обоснованного формулирования конкретных норм. Однако конкретная уголовно-правовая норма должна содержать описание признаков конкретного преступного деяния, а не обобщенное понятие, не посягательство вообще. Поэтому, скорее всего, применение термина «посягательство» допустимо только при формулировке названия главы, в крайнем случае - статьи, но в самой диспозиции соответствующей уголовно-правовой нормы необходимо конкретизировать, не боясь излишней детализации, суть, содержание общественно опасного поведения. Кстати, законодательство зарубежных стран придерживается, как правило, такой формулировки.

Сторонники расширительного толкования под посягательством на жизнь сотрудников правоохранительных органов в 60-70-е годы понимали общественно опасные, противоправные деяния, непосредственно и прямо направленные на лишение жизни этих лиц в целях полного прекращения или существенного противодействия их законной деятельности, если они создают реальную опасность для порядка управления в виде возможного наступления вышеуказанных последствий. Такие действия могут выразиться в причинении потерпевшему тяжких, менее тяжких, легких телесных повреждений либо в совершении деяний, не приведших к наступлению каких-либо осязаемых общественно опасных последствий, но по своей сути направленных на лишение жизни названных лиц. Склоняется к данной точке зрения и П.С. Елизаров. По его мнению, посягательство на жизнь работника милиции имеет место не только при непосредственном нападении на потерпевшего и применении к нему физического насилия с целью лишения жизни, но и в таких действиях, как выталкивание на ходу из поезда, автомашины, сбрасывание с высокого моста, оставление связанным на сильном морозе с кляпом во рту, или в иных действиях, реально способных привести к смерти потерпевшего. С.Ф. Милюков указывает, что по смыслу ст. 317 УК РФ охватывает не только убийство и покушение на него, но и умышленные тяжкие телесные повреждения, опасные для жизни в момент причинения.

К сожалению, действующий уголовный закон сам способствует расширительному толкованию ст. 317 УК РФ. Диспозиции состава ст. 317 УК РФ не позволяют однозначно отнести их к разряду формальных или материальных. Общепринятая позиция гласит, что уголовно-правовые нормы, связывающие совершение преступления лишь с фактом производства действия (бездействия), признаются имеющими формальную конструкцию, а уголовно-правовые нормы, связывающие оконченный состав еще и с наступлением конкретных общественно опасных последствий, - материальную. Если остановиться на точке зрения Верховного Суда, оценивающего посягательство и как покушение на убийство, и как убийство, то в первом случае состав следует признать формальным, а во втором - материальным. Складывается парадоксальная с точки зрения логики конструирования составов ситуация - в одной и той же диспозиции (даже не в разных частях одной и той же нормы) представлены и формальная, и материальная модели. Такова особенность данного состава.

Итак, законодательная формулировка «посягательство на жизнь», сохраненная в новом УК РФ, породила нескончаемый спор в юридической литературе, двойственную оценку деяния Верховным Судом. Видимо, способ разрешения проблемы находится за пределами толкования и, скорее, связан с необходимостью усовершенствования самой уголовно-правовой нормы. В этом смысле наиболее удачным представляется суждение С.Л. Скутина, высказанное в рамках исследования ст. 191-2 УК 1960 г. По мнению этого автора, необходимо установление уголовной ответственности за причинение смерти работнику милиции в связи с осуществлением им охраны общественного порядка в виде специальной статьи, состав которой конструируется по принципу материального, то есть имеет указание на конкретные последствия, а именно «убийство работника милиции».

Представляется, что кардинальное изменение конструкции данного преступления в предлагаемом варианте имеет ряд положительных последствий.

Во-первых, правоприменительные органы обретут вполне определенную, не допускающую двойственного толкования модель данного состава преступления. Понятие «убийство» более устойчиво в смысле толкования, не подвержено столь значительному расширительному толкованию, как «посягательство на жизнь».

Во-вторых, в традиционные, опробованные рамки будет помещена уголовно-правовая оценка приготовления и покушения на данное преступление. Общественная опасность преступной деятельности, направленной на лишение жизни сотрудника правоохранительного органа, на различных ее этапах неодинакова, приготовление и даже покушение как разновидности неоконченного преступления, несомненно, менее опасны по сравнению с деянием, завершенным с точки зрении преступной результативности.

Подводя итоги вышесказанному, можно предварительно отметить:

термин «посягательство», категория общего, рассматривается, как правило, в качестве синонима термина «преступление», также играющего роль категории общего;

понятием «посягательство» охватываются все стадии предварительной преступной деятельности (приготовления, покушения, оконченного состава), и если следовать позиции Пленума и отдельных авторов, солидарных с нею, то оконченным данное преступление должно быть признано и на стадии приготовления;

пределы использования термина «посягательство» в законотворческой деятельности ограничиваются названием главы или статьи, но он не может быть положен в основу характеристики конкретного состава; стремление законодателя усилить предупредительный потенциал ст. 317 УК РФ (ст. 191 (2) УК РСФСР) путем применения термина «посягательство» не достигло поставленной цели, а только способствовало ошибкам и недостаткам при квалификации анализируемых деяний, на которые неоднократно обращает внимание Пленум Верховного Суда.

Наиболее приемлемый способ достижения поставленной законодателем цели - указать в диспозиции о равной наказуемости оконченного убийства и покушения на убийство сотрудника правоохранительного органа (таким путем идет, например, законодатель Франции). Редакция диспозиции ст. 317 УК РФ не в полной мере отвечает современному уровню законодательной техники и требует определенного уточнения. Можно предложить следующий вариант: «Убийство, покушение на убийство сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего, в целях воспрепятствования законной деятельности указанных лиц по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности либо из мести за такую деятельность, а равно их близких...».

Возможен и второй вариант, основанный на той сложившейся ситуации, что момент отграничения покушения от оконченного преступления, сознательно опускается законодателем, давая возможность следствию и суду трактовать как посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа неоконченную преступную деятельность. В связи с этим целесообразно статью 317 Уголовного кодекса разделить на 2 части. Например, часть первая «Убийство сотрудника правоохранительного органа», часть вторая «Покушение на жизнь сотрудника правоохранительного органа» либо (лучше) - «Причинение сотруднику телесных повреждений» с соответствующей градацией (делением) на части - по степени тяжести телесных повреждений, дифференцировав, таким образом, ответственность и наказание, установив по второй части более мягкое наказание, то есть построив данные нормы аналогично статьям 105, 111-115 УК РФ. Это было бы справедливо, поскольку сегодня человек может быть осужден на большой срок по ст. 317 УК РФ (данная статья устанавливает минимальный срок 12 лет), в итоге даже не причинив сотруднику правоохранительного органа никакого вреда.

Таким образом, дифференцировав статью 317 на части мог бы быть решен достаточно важный вопрос, касающийся квалификации деяния.

Безусловно, здесь не оспаривается, что жизнь и здоровье сотрудников правоохранительных органов должны находиться под особой защитой со стороны государства, тем более сегодня, когда на территории России ведутся порой боевые действия, но во всем необходим справедливый и взвешенный подход. Так, ситуация, при которой квалификация по ст. 317 очевидна, может быть не совсем оправданна в других условиях. Например, жестокое убийство группой лиц по предварительному сговору сотрудника правоохранительного органа из чувства мести за его правомерную деятельность по пресечению преступления, безусловно, должно квалифицироваться по ст. 317.

Но ведь может быть и другая ситуация. Так, например, сотрудники милиции прибыли в квартиру по вызову, где жилец в состоянии алкогольного опьянения нарушает общественный порядок. Сам он, увидев сотрудников милиции, бросил в их сторону, к примеру, нож и попал милиционеру в руку, причинив ему легкие телесные повреждения.

Совершенно очевидно, что общественная опасность двух этих деяний различна. Как по последствиям, так и по причинам, которые способствовали совершению преступлений. Ясно, что во втором случае виновный также не может остаться безнаказанным, но квалификация его действий как посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, на наш взгляд, не оправданна. Более того, в ряде случаев она служит мотивом для совершения самими сотрудниками правоохранительных органов незаконных действий

Во-первых, разделив ст. 317 УК РФ на части, можно было бы вообще исключить из УК статью 318, формулировка диспозиции которой довольно неудачна и потому заставляет законодателя разъяснять, что подразумевается под понятиями «насилие, не опасное для жизни и здоровья» и «насилие, опасное для жизни и здоровья».

Кроме того, устранение статьи 318 и включение в статью 317 частей, предусматривающих ответственность за нанесение телесных повреждений сотруднику правоохранительных органов, решило бы сразу две проблемы: слишком широкого понимания понятий посягательства и насилия. Это исключило бы субъективный момент в принятии решений по делам данной категории, поскольку сегодня трактовать как посягательство или насилие можно практически любые противоправные действия, направленные против сотрудников правоохранительных органов.

Во-вторых, будет устранено противоречие между нормами Общей и Особенной частей УК относительно правил назначения наказания за оконченное и неоконченное преступления. В рамках правил назначения наказания за неоконченное преступление, установленных ст. 66 УК РФ, судебным органам будет значительно проще обеспечить принципы законности, справедливости и гуманизма в уголовном судопроизводстве.

Как известно, объективная сторона имеет существенное значение для правильной квалификации указанного преступления. Объективная сторона преступления, ответственность за которое установлена в данной статье, выражается в активных действиях, непосредственно направленных на лишение жизни. Данный состав является усеченным, так как момент окончания преступления сознательно перенесен законодателем на более ранние относительно наступления преступных последствий стадии ввиду повышенной общественной опасности данного преступления. На сегодняшний день это является фактом, однако с учетом вышесказанного мнения его (состав) можно было бы усовершенствовать.

Преступление является оконченным с момента начала действий, непосредственно направленных на лишение жизни сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего или их близких, независимо от наступившего результата, т.е. для признания их оконченными не требуется наступления преступных последствий в виде лишения жизни или нанесения телесных повреждений. Поэтому при совершении указанных преступных деяний не может быть стадии покушения, в то время как стадия приготовления здесь вполне возможна. При посягательстве на жизнь указанных лиц возможна стадия приготовления. Точное разграничение оконченного посягательства на жизнь и приготовительных действий к его совершению имеет исключительно большое значение. Ст. 31 УК РФ предусматривает возможность освобождения лица от уголовной ответственности в случаях добровольного отказа от доведения преступления до конца. Применительно к ст. 317 УК РФ добровольный отказ может иметь место лишь на стадии приготовления. Покушение же на убийство образует оконченный состав посягательства на жизнь. Поэтому нельзя признать добровольным отказом от посягательства на жизнь работника милиции или народного дружинника тот факт, что виновный, однажды совершив покушение на убийство, отказывается от повторного покушения. Покушение на убийство любого из указанных лиц по действующему УК подлежит квалификации по ст. 317 без ссылки на ч. 3 ст. 30 того же Кодекса. Как раз этот момент и вызывает больше всего вопросов, о чем уже упоминалось выше.

Подобный подход, разделяющий два случая, предполагался и Верховным Судом Российской Федерации, указавшим, что под посягательством на жизнь следует понимать как убийство указанных в диспозиции комментируемой статьи лиц, так и покушение на убийство этих лиц (п. 9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 сентября 1991 г. N 3 в редакции постановления от 21 декабря 1993 г. N 11 «О судебной практике по делам о посягательстве на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции, народных дружинников и военнослужащих в связи с выполнением ими обязанностей по охране общественного порядка»).

Таким образом, предусмотренный ст. 317 состав преступления является специальным по отношению к составу преступления, предусмотренному п. «б» ч. 2 ст. 105 УК. В случае конкуренции указанных норм содеянное должно квалифицироваться по ст. 317.

В статье 317 прямо говорится о законной деятельности потерпевших по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности. Законность деятельности потерпевшего определяется не только законностью цели этой деятельности (охрана общественного порядка, обеспечение общественной безопасности), но и законностью методов ее осуществления (т. е. осуществлением ее с соблюдением установленной законом или подзаконным нормативным актом процедуры).

Следовательно, посягательство на жизнь потерпевшего (сотрудника правоохранительных органов, военнослужащего или близких лиц) ввиду незаконности его деятельности (совершения, например, им мошенничества, грабежа или разбоя под видом проведения обыска и выемки, необоснованного применения им насилия и проч.) состава комментируемой статьи не образует. По обстоятельствам дела это может быть правомерное или неправомерное, с превышением пределов необходимой обороны поведение субъекта в порядке реакции на незаконные действия потерпевшего.

Однако данный случай следует отличать от посягательства на жизнь сотрудника правоохранительных органов по мотивам мести (хотя бы за незаконные действия, так как признание их незаконными возможно только в судебном порядке). Мотив мести относится к рассматриваемой ниже субъективной стороне преступления.

Можно отметить ещё одну сторону ответственности по ст.317 УК. Ответственность наступает только в случае, когда посягательство на жизнь совершается в связи с деятельностью сотрудника правоохранительного органа или военнослужащего по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, т. е. по поводу осуществления этими лицами указанных обязанностей. При этом разрыв во времени между действиями виновного и деятельностью по охране общественного порядка и обеспечением общественной безопасности для квалификации значения не имеет. Таким образом, посягательство на жизнь потерпевшего может быть как во время исполнения сотрудником правоохранительного органа или военнослужащим обязанностей по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, так и тогда, когда они не исполняют данных обязанностей (например, в нерабочее время, во время отпуска, после увольнения).

1.2 Субъект и субъективная сторона состава преступления

Субъектом преступления является лицо, достигшее возраста 16 лет. Если посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего или его близких осуществляет лицо в возрасте от 14 до 16 лет, то его действия квалифицируются по п. "б" ч. 2 ст. 105 УК.

Субъективная сторона анализируемого состава преступления характеризуется виной в виде прямого умысла. На это указывает Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 30 сентября 1998 г. Извлечение из этого документа приводится дословно в силу его важности для квалификации преступления по ст.317 УК.

Пермским областным судом 23 апреля 1998 г. Садиев осужден по ч.3 ст.213 и по ч.2 ст.318 УК РФ. Он признан виновным в хулиганстве, совершенном с применением ножа, и в применении насилия, опасного для жизни и здоровья, в отношении представителя власти Боринских в связи с исполнением им своих должностных обязанностей.

Заместитель прокурора Пермской области, не оспаривая приговор в отношении осуждения Садиева за хулиганство, в кассационном протесте поставил вопрос об отмене приговора в части его осуждения по ч.2 ст.318 УК РФ с направлением дела на новое рассмотрение, указав, что Садиев ударами ножа причинил работнику милиции Боринских колото-резаные ранения в левой паховой области и на левой ушной раковине и пытался нанести еще несколько ударов, т.е. совершил посягательство на жизнь работника милиции, в связи с чем органы предварительного следствия обоснованно квалифицировал его действия по ст.317 УК РФ.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 30 сентября 1998 г. приговор Пермского областного суда оставила без изменения, а кассационный протест без удовлетворения, указав следующее.

«Садиев осужден обоснованно. Доводы прокурора о необходимости изменения квалификации действий Садиева опровергаются материалами дела.

Вина Садиева в применении насилия, опасного для жизни и здоровья, в отношении представителя власти установлена показаниями потерпевшего Боринских, свидетелей, работников милиции Вяткина, Фотина и других, протоколом осмотра места происшествия, заключением судебно-медицинского эксперта о тяжести причиненного потерпевшему телесного повреждения и другими доказательствами. Осужденный не отрицал, что причинил Боринских телесные повреждения ножом. Однако как на предварительном следствии, так и в судебном заседании он утверждал, что не имел умысла на посягательство на жизнь работника милиции.

Показания Садиева об отсутствии у него умысла на убийство материалами дела не опровергнуты.

По смыслу закона лицо может быть признано виновным в посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительного органа только при наличии прямого умысла, т.е. когда действия виновного свидетельствуют о том, что он предвидел наступление смерти и желал этого.

В протесте не приведены доказательства наличия у Садиева прямого умысла на убийство потерпевшего.

Высказывание осужденного во время совершения хулиганства, что он

всех порежет, в том числе и себя, не свидетельствует о прямом умысле на убийство Боринских, поскольку конкретно кому-либо убийством он не угрожал, а, как видно из его показаний, размахивал ножом, пытаясь закрыть дверь и не пустить сотрудников милиции в свою квартиру, в результате чего Боринских были причинены легкие телесные повреждения в

паху и на левой ушной раковине.

При таких обстоятельствах, оценив показания Садиева, потерпевшего Боринских и свидетелей в совокупности со всеми материалами дела, суд обоснованно пришел к выводу об отсутствии у виновного прямого умысла на посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа и правильно квалифицировал его действия по ч.2 ст.318 УК РФ как применение насилия, опасного для жизни и здоровья, в отношении представителя власти.

Отметим, что ответственность по ст.318 УК тоже предполагает наличие умысла (хотя и не на наступление смерти), поэтому данная статья не всегда может служить «резервным составом преступления» по отношению к ст.317.

Органами следствия Закарьяев обвинялся по ст. 317 УК РФ в посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительного органа. Свердловским областным судом он был осужден по ч. 2 ст. 318 УК РФ за насилие, опасное для жизни и здоровья, в отношении представителя власти в связи с исполнением им своих должностных обязанностей.

Рассмотрев дело по кассационному протесту прокурора, считавшего неправильной квалификацию действий осужденного по закону о менее тяжком преступлении, Коллегия указала, что, как признал суд в приговоре, не добыто убедительных доказательств прямого умысла Закарьяева на лишение жизни потерпевшего. У подсудимого отсутствовал умысел на совершение конкретных действий, хотя в описательной части приговора суд установил, что обвиняемый с силой стягивал галстук на потерпевшем, отчего последний задыхался, эти действия представляли опасность для его жизни и здоровья и он пресек их выстрелом в ногу Закарьяева.

Таким образом, вывод суда о направленности умысла виновного противоречив, в то время как субъективная сторона преступлений, предусмотренных ст. ст. 317, 318 УК РФ, предусматривает наличие только прямого умысла.

Альтернативно обязательными признаками субъективной стороны являются:

а) цель воспрепятствования законной деятельности сотрудника правоохранительного органа или военнослужащего по охране общественного порядка или обеспечения общественной безопасности;

б) мотив мести за указанную деятельность.

Цель воспрепятствования законной деятельности сотрудника правоохранительного органа или военнослужащего по охране общественного порядка или обеспечения общественной безопасности означает стремление виновного предотвратить (не допустить в будущем) или прекратить (прервать в настоящем) осуществление этими лицами указанной деятельности.

Мотив мести за указанную деятельность означает желание лица оплатить потерпевшему за осуществленную деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности.
Подобный эпизод с местью произошёл в Москве в феврале 2002 года, было совершено нападение на пост ГИБДД, один инспектор убит, другой ранен. По сведениям ГУВД столицы, в 1:30 сотрудники поста ГИБДД на 92-м км МКАД задержали автомобиль «ВАЗ», за рулем которого находился неработающий гражданин Волков. После освидетельствования выяснилось, что шофер сильно пьян. Его отправили домой, а машину оставили на площадке возле поста-пикета. Рано утром Волков вернулся на 92-й км с карабином «Сайга» и открыл огонь по сотрудникам ГИБДД. Старший лейтенант милиции Николай Громов получил смертельные ранения, сержант Александр Невский ранен в грудь. Третий находившийся на посту сотрудник ГИБДД обезоружил нападавшего и задержал его. По факту нападения на сотрудников ГИБДД Бабушкинская межрайонная прокуратура Москвы возбудила уголовное дело по статье 317 УК РФ.
Анализируемое преступление налицо как в случаях, когда сотрудник правоохранительного органа или военнослужащий применяет или применял меры воздействия к самому виновному или его близким, так и в случаях, когда посягательство осуществляется только за то, что эти лица принимают или принимали участие в охране общественного порядка и обеспечении общественной безопасности. В обоих случаях необходимо установить наличие указанных выше цели или мотива. Данный состав отсутствует, если посягательство совершается только из-за принадлежности этих лиц к правоохранительным органам или внутренним войскам МВД РФ.

Причинение вреда здоровью потерпевшего при отсутствии умысла на убийство должно квалифицироваться не как посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего или их близких, а, в зависимости от обстоятельств, по статьям УК, предусматривающим ответственность за другие преступления против порядка управления (например, ст. 318) или за преступления против личности.

Глава 2. Криминологическая характеристика посягательства на жизнь сотрудников правоохранительных органов

.1 Основные факторы, способствующие посягательству на жизнь сотрудников правоохранительных органов

Причин способствующих преступной деятельности против власти, в том числе против порядка управления называется много: политические, националистические, сепаратистские, этнографические, религиозные, психологические, территориальные, географические, социальные, экономические и т.д., которые могут порождать различные, нередко непримиримые, противоречия и конфликты в обществе, разрешение которых определенные лица, слои, группы, партии и даже целые народы видят только в насильственном переустройстве жизни и мира в целом. Это происходит тогда, когда существенные объективные противоречия и конфликты годами, десятилетиями, а иногда и веками другой стороной игнорируются и не разрешаются и когда в стане ущемленной стороны находятся силы, инициирующие насильственное разрешение противоречий.

Ближайшей субъективной причиной преступной деятельности с политической окраской является мотивация субъектов преступления, которая представляет собой субъективное отражение возможной совокупности объективных причин и противоречий. И если начать рассмотрение причин посягательств на жизнь сотрудников правоохранительных органов с содержания мотивации его субъектов, то нетрудно заметить, что глубинная доминирующая мотивация инициаторов и организаторов преступления может быть одна, а его рядовых исполнителей - другая.

Основные мотивы лидеров преступной деятельности носят идейный или псевдоидейный характер, направленный на радикальные изменение власти, политики, экономики, бизнеса, преступной среды во имя собственных узкоэгоистических политических, идеологических и экономических целей, прикрытых лозунгами о борьбе за интересы соответствующих слоев населения и разрешение их накопившихся социальных, национальных, религиозных и иных противоречий. Этот прием широко используется в обычной политической борьбе, но он является особо распространенным в организационным преступной деятельности.

Отдельные люди, группы, слои, а иногда и целые народы, сочувствующие декларируемым целям лидеров преступников, а чаще всего обманутые ими, мотивационно озабочены реальными противоречиями и несправедливостями их жизни и деятельности. Они составляют для преступников ту самую социальную базу, на которую последние опираются и поддержкой которых спекулируют. Без этой социальной базы преступники не могли бы иметь той силы, которой обладают криминально-террористические организации и группы. А поскольку в процессе развития человеческого общества политические, социальные, экономические, национальные, территориальные и иные противоречия только нарастают, то и социальная база для преступности на политическом уровне не сокращается, что и отражается на неблагоприятных тенденциях преступлений террористической направленности в различных странах и в мире. Следующим условием распространения преступлений политической направленности является рост экстремизма и радикальных устремлений в связи с растущими противоречиями и конфликтами, а также уменьшающимися надеждами на их нормальное разрешение. И все это происходит на фоне растущего насилия и других криминогенных факторов в мире, которые используются для решения различных личностных проблем.

систематическое обострение социальной напряженности в стране и её субъектах;

криминализация различных сфер жизни и деятельности;

подрывная деятельность иностранных террористических организаций;

воинствующий национализм и псевдорелигиозная экстремистская идеология (ваххабизм);

масштабный незаконный оборот оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ.

Некоторые авторы обращают серьезное внимание на социально-психологические и индивидуально-психологические причины преступлений против власти (в том числе против порядка управления). Это мотивация самоутверждения, стремления к утверждению себя в референтной среде, служение фанатичной идее «спасения» мира, агрессивность, проявление крайней нетерпимости к инакомыслию и т.д. мотивом поведения отдельных террористов может быть влечение к смерти, к самоуничтожению и уничтожению других. Поддерживая идею влияния психологических особенностей на формирование преступно-террористического поведения отдельных лиц, особенно исполнителей, тем не менее основные причины политической преступности следует искать не в психологии и не в психиатрии, а в политических, экономических, социальных, национальных и религиозных отношениях.

Посягательство на жизнь сотрудников правоохранительных органов выступает как одна из сторон террористической деятельности. Это видно хотя бы из того, что в 2005 г. в Республике Дагестан значительное число преступлений по ст.317 УК совершалось посредством террористических актов.

Общие причины политической преступности коренятся в противоречиях общественного развития в крайне неблагоприятных условиях в экономике и, прежде всего, в силу реально существующих кризисных явлений, в недостатках социально-духовной сферы, в просчетах в воспитательной работе, в товарном дефиците и других явлениях.

Непосредственными же причинами преступлений против порядка управления выступают следующие негативные свойства:

деформация социальных ценностей, стремление к «острым ощущениям»;

низкий уровень культуры, нравственности лиц, совершающих эти преступления.

наличие у преступников различного оружия;

Также к условиям, способствующим совершению данных преступлений следует отнести низкую их раскрываемость.

Настоятельная необходимость предупреждения преступлений против порядка управления усиливает стремление ученых и практиков к разработке и применению эффективных средств и методов. Однако правоохранительные органы организуют и осуществляют соответствующую предупредительную деятельность не так, как им хотелось бы, а так, как они могут это делать в современных условиях. Имеются научно-обоснованные методики, формы и методы предупреждения преступлений, но нет средств для внедрения их в практику.

Большинство граждан, в силу высокого уровня нравственного воспитания, правовой культуры и здорового образа жизни не вступают в конфликт с законом. Такие люди не нуждаются в том, чтобы их удерживали от преступлений. Направленность их поведения сформирована окончательно и бесповоротно. Огромную роль в этом играют генетическое и социальное наследие, физическое и психическое здоровье. Довольно многочисленную категорию составляют лица, у которых существует отвращение к оружию, к любым формам насилия. Однако определенная категория лиц совершает преступления, в том числе тяжкие и с применением оружия. Необходимо, следовательно, повысить эффективность предупреждения данного вида преступлений.

Определение профилактики преступлений против порядка управления необходимо связывать с общей оценкой предупреждения преступлений и понимать как систематически и целенаправленно осуществляемое профилактическое воздействие на лиц, способных, в силу своего поведения и характеристических особенностей, совершить преступление. Такое воздействие осуществляется в их собственных интересах и в интересах других лиц, государства и общества. Или же, как особый вид социальной практики, призванной обеспечить безопасность лиц, в отношении которых могут быть совершены посягательства. Здесь не говорится о наказании. Речь идет о невыгодности совершения указанных деяний, что связано не с наказанием человека, а с недопущением с его стороны преступления. Основная цель - пребенция, а не репрессия

Что касается общего предупреждения преступлений, то его можно определить как сдерживающее воздействие, исходящее из уголовного права и деятельности правоохранительных органов. Деятельность правоохранительных органов, в том числе прокуратуры и внутренних дел, решения судов сводятся к тому, что они доводят сведения о наказаниях до населения. При этом демонстрируется, что уголовные законы - не пустые угрозы. Эффективность общего предупреждения посягательств обеспечивается в той мере, в какой наказания удерживают граждан от приобретения оружия, которое они, в противном случае, могли бы использовать в преступной деятельности. В то же время эффективность индивидуального предупреждения преступлений зависит от применения в каждом конкретном случае конкретного наказания к конкретному лицу. Здесь ничто не зависит от того, знал или не знал виновный о наказаниях, предусмотренных законом за преступления. Незнание закона не освобождает от ответственности. Эффект общего предупреждения также имеет место не только в отношении тех, кто осведомлен о мерах наказания и их применении. Все обязаны знать законы, тем более такие, какие предусматривают наказания за вооруженные преступления.

Осознание факторов, способствующих совершению преступлений, - это одна из центральных проблем криминологии. Многие ученые, занимавшиеся этой проблемой, стремились дать ответы на ряд взаимосвязанных вопросов, главный из которых: «Почему совершаются преступления?». Его можно несколько конкретизировать: зависит ли это от личности преступника или от окружающей среды? Если от личности, то почему преступления совершают люди самого разного возраста, образования, темперамента и образа жизни? Если же совершение преступления зависит не от личности, а от среды, то почему люди, выросшие в одной семье, подчас ведут себя по-разному?

Все эти вопросы можно продолжить и углубить, например: «Является ли склонность к совершению преступлений наследственной?». Если да, то виноват ли сам человек в том, что поступил неправомерно? Если же эта склонность не носит наследственную обусловленность, то какие факторы внешней среды способствуют совершению преступления? И, наконец, является ли преступность вечной?

Эта цепочка вопросов всегда находилась и продолжает находиться в поле зрения криминологов. Прояснение позиций по каждому из указанных вопросов упирается в проблему факторов преступности.

Факторы преступности представляют собой совокупность явлений, оказывающих воздействие на преступность и способных как порождать её, определять, обуславливать, так и противодействовать ее возникновению и существованию. Таким образом, все факторы можно подразделить на криминогенные и антикриминогенные. В криминологии было сделано множество попыток классификации криминогенных факторов. Выделялись объективные и субъективные факторы, общеформационные, конкретно-исторические и индивидуально-психологические, а также такие группы факторов, как социально-демографические, экономические, политические, социальные, социально-психологические, организационно-правовые, технические и др. В общей сложности криминологи выделяют свыше 250 криминогенных факторов, действующих на различных уровнях и оказывающих воздействие на преступность в целом.

В преломлении к посягательству на жизнь сотрудника правоохранительных органов непосредственной психологической причиной их совершения является наличие у лица антиобщественной или асоциальной ориентации, которая проявляется в эгоистических взглядах, интересах, мотивах, привычках и формируется под влиянием неблагоприятных факторов социальной среды, прежде всего, социальной несправедливости в широком смысле этого слова. Причем не следует забывать, что реальное представление о социальной справедливости у разных лиц может быть совершенно разным (например, при совершении данного преступления из мести любой виновный ссылается на незаконность действий сотрудников милиции).

Существенную роль при этом играет бытовая и трудовая неустроенность, материальные затруднения, отрицательное воздействие носителей антиобщественных взглядов, привычек, некоторых преступных элементов, зачастую открыто ведущих праздную и разгульную жизнь.

Наконец, немаловажную роль играет и негативное отношение к сотрудникам правоохранительных органов, в первую очередь милиции и таможенникам. Характер отношения к деятельности правоохранительных органов оказывает прямое влияние на гражданскую позицию и криминогенную ситуацию в стране. В частности, установлена криминогенная роль повсеместного распространения нелицеприятных суждений о беспомощности и служебной халатности правоохранительных органов, негативных оценок их деятельности по расследованию и раскрытию преступлений. Это формирует у населения убеждение о возможности безнаказанного совершения преступлений, что снижает общепредупредительное воздействие уголовного закона и создаёт дополнительные стимулы противоправного поведения.

Вот характерный пример, относящийся по месту действия, правда, не к России, а к Украине, но вызвавший и у российской аудитории «антимилицейскую» удовлетворённую реакцию. Уникальный в своём роде случай относится к 2003 г. к Шосткинскому химкомбинату. Там произошла «оккупационная забастовка» (так называется захват предприятия трудовым коллективом, что уже не характерно для стран СНГ, где предпочитают голодовки). Когда же милиция попыталась разогнать бастующих, те пустили в ход ядовитые газы со складов комбината. Обычно милиция либо полиция применяет газы против демонстрантов, забастовщиков и т.п., а тут всё наоборот; а на фоне именно в тот год явственно всплывшего отвратительного, отталкивающего образа милиционера-преступника - «оборотня в погонах», совершающего нередко тяжкие и особо тяжкие преступления, - этот материал превзошёл ожидания, так как вызвал не только сенсацию, но и мстительное чувство: плачевный вид милиционеров на носилках и с нарывами на коже жалости у большинства зрителей не вызвал, а иногда вызывал смех, хотя и нездоровый, но мстительный («Так вам и надо, хватит вам свои поганые слезоточивые газы применять против народа, попробуйте газы на себе, кровавыми слезами поплачете!» - вот почти дословный, с исключением нецензурных слов, пример одной из реакций на описанный репортаж).

В ряде СМИ в последнее время акцентируется внимание на том, что сейчас наблюдается спад доверия граждан к работникам органов внутренних дел в связи с высоким уровнем коррупции в их рядах. Приведу для иллюстрации выдержку из публикации, в которой создается негативный образ милиции: «В поборах участвуют все - от рядовых постовых, сшибающих сторублевки с бабулек, торгующих у метро, кавказцев и дешевых проституток, не имеющих регистрации, до следователей и генералов, закрывающих дела, продающих информацию и попросту участвующих в доле от преступных операций. Милиция сегодня - это жестко выстроенная монополия по выкачиванию денег из двух поистине безграничных источников: бюджета и страждущих граждан». В комплексе современных социальных проблем правоохранительной системы выделяются характеристики отношения населения к милиции. Неблагополучная криминогенная обстановка стимулирует резкую критику милиции в средствах массовой коммуникации, содержащую обвинения в непрофессионализме, нежелании заниматься своими прямыми обязанностями, в постоянных внутриведомственных «разборках», коррупции. Страницы газет пестрят броскими, обличающими заголовками: «Оборотни с жезлом», «Руоповцы были «крышей» чеченских бандитов», «Милиция должна сидеть в тюрьме», «Базар меня кормит, а милиция - бьёт» и т.п. В 2005 году вышла книга с характерным названием «Осторожно: антимилиция!», где подробно рассказывается о преступности в милиции, причём сотрудники милиции выступают как пособниками преступников, так и самолично совершают преступления. При этом они осознают свою как физическую, так и юридическую безнаказанность. Негативный образ сотрудника милиции встречается везде: и в реальной жизни (кроме уже названного дела «оборотней в погонах», наиболее значительная акция относится к Благовещенску в Башкортостане, где в том же 2003 г. под видом милицейских рейдов фактически была произведена расправа над оппозицией), в фильмах (достаточно вспомнить третью часть «Любить по-русски», известную также как «Губернатор», где показаны милиционеры-убийцы, а начальник областного УВД Рубашкин является одним из главарей мафии; даже в таком сериале, как «Менты», целью которого было поднять имидж милиции, появляются «оборотни», как некий майор из Краснодарского края в третьем сезоне сериала). Даже в истории отечественного права и государства находятся такие примеры. Самый недавний по времени случай - «Дело чёрного капитана» из цикла передач «Следствие вели…» с Л. Каневским на НТВ (правда, сам «чёрный капитан» оказался вовсе не сотрудником милиции, а только переодевался в форму, чтобы проще совершать преступления, но одним его из пособников действительно был бывший сотрудник милиции, а Каневский как бы невзначай упоминает, что «тогда ещё не существовало термина «оборотень в погонах»…»). Существуют и публикации более страшные - о пытках, применяемых сотрудниками милиции как к действительно виновным, так и к тем, кого они таким путём заставляют взять на себя чужую вину, в том числе и собственную. Известны названия этих пыток - «слоник», «ласточка» (подобно древнерусскому растягиванию на дыбе), «конверт», «распятие Христа» и даже «китайская пытка» (битьё по пяткам). Красочное описание всех названных пыток давалось в «Аргументах и фактах» в 1997 и 1998 годах (невольно создаётся впечатление, что автор одной из таких статей, кстати, важный чиновник Московской прокуратуры, сам присутствовал при этих пытках, иначе откуда он знает такие подробности).

Одна из причин нединамичности общественного мнения заключается в том, что достаточно устойчива сама структура социальных групп, ориентированных на поддержку или критику работы милиции. Так, в группе опрошенных, которые считают, что милиция стала работать лучше, не обнаруживается явный источник воспроизводства этого мнения. Практически во всех социальных группах доли такой оценки милиции одинаковы. Такая же картина наблюдается и у выразителей мнения, что качество работы милиции не меняется. Некоторый динамизм можно наблюдать в группе тех, кто критически относится к милиции и высказывает мнение, что она стала работать хуже. В качестве носителей этого мнения выступают служащие учреждений и организаций с высшим образованием и предприниматели (40-42%), то есть социально активная часть населения, интересующаяся вопросами общественной жизни. В группах менее социально активных такая доля значительно ниже: у сельчан - 22%, пенсионеров - 25%, служащих без высшего образования - 24%. К тому же в этих группах больше опрошенных, которые не имеют четкого представления о работе милиции (27-32%) по сравнению с группами социально активного населения (16-20%).

Таким образом, показатель негативного отношения к милиции является наиболее динамичным в силу характерности данной оценки для социально активной части населения, которая, в свою очередь, склонна к колебаниям в выдвижении этой отрицательной оценки. Можно предположить, что изменение вектора оценок работы милиции в общественном мнении главным образом зависит от изменения позиции этой части граждан.

Иерархия факторов, влияющих на снижение авторитета милиции и, как следствие, на негативную оценку ее деятельности, в целом на протяжении трех лет остается неизменной. Как и в 2000 г., недовольство работой органов внутренних дел вызывает низкий профессионализм, некомпетентность и низкая культура общения с населением.

Характерной особенностью негативного отношения населения к деятельности милиции является отказ от «услуг» милиции значительной доли граждан, подвергавшихся преступным посягательствам (по выборке соответственно 196 и 300 чел.). Более трети из них не обращаются в правоохранительные органы за помощью (42% в 2005 г. против 40% в 2000 г.). Объяснения такого поведения, выдвигаемые опрошенными, различны, но вместе с тем достаточно определенны. Большинство пострадавших от преступных посягательств не верят, что им помогут. Однако, при абсолютном приоритете «неверия» в милицию, в структуре мотивации необращения в милицию в 2000-2005 гг. возрастает доля причин субъективного характера: огласка, неудобства судебной тяжбы, всевозможные опасения и др. По-видимому, неверие в милицию, отсутствие веры в возможность получить помощь, приводит к тому, что у людей начинает доминировать инстинкт самозащиты пострадавшего: «все равно не помогут, а навредить могут».

Наиболее значимым показателем негативной оценки милиции продолжает оставаться мнение о коррумпированности милиции.

Анализ данных опросов показывает, что доля людей, считающих, что от милиции можно откупиться, значимо возросла и составила 72% в 2005 г. против 53% в 2000 г. Причем рост этот, вероятно, произошел не за счет изменения сложившегося ранее мнения (структуры оценок), а вследствие уменьшения доли затруднявшихся дать ответ по данному вопросу. Другими словами - за счет расширения участников взаимоотношений с милицией. Показательно, что данный сдвиг привел к росту негативного отношения к милиции.

Не может не привлечь внимания особый социальный смысл распространенности в различных группах населения мнения о том, что «от милиции можно откупиться в случае совершения любого преступления». Наиболее широко оно функционирует в среде молодежи до 30 лет, людей обеспеченных, предпринимателей. То есть все той же социально активной, репродуцирующей общественное мнение части населения. И наоборот, наименее оно распространено среди пенсионеров - группы с ограниченными социальными контактами и материальными возможностями и самих работников правоохранительной системы.

Очевидно, что распространенность мнения о коррумпированности милиции - результат как минимум трех слагаемых: социального опыта людей, и в первую очередь социально активных слоев населения; социальных амбиций «богатых», их убежденности во всемогуществе денег; информационного эффекта деятельности СМИ. По данным специальных исследований ВНИИ МВД России, каждому второму взрослому россиянину в течение 2005 года приходилось находиться в ситуации, когда при помощи взятки, подкупа важный для него вопрос мог бы быть решен быстрее и эффективнее; от 37 до 50% студенческой молодежи и предпринимателей разного уровня отдают предпочтение в решении своих проблем в отношениях со служителями правопорядка прямому подкупу; более 50% населения черпают информацию о деятельности милиции из средств массовой информации.

Другим широко распространенным показателем негативного отношения населения к милиции является мнение о незаконном применении насилия. Как и по выше рассмотренным показателям, здесь наблюдается тенденция роста негативных оценок. Если в 2000 г. 44% опрошенных считали, что в тех или иных случаях в милиции применяется недозволенное законом насилие, то в 2005 г. этот показатель составил 58%. Несмотря на то, что отраженный в массовом сознании факт незаконного применения насилия со стороны милиции находит достаточно терпимое отношение у людей (57% респондентов допускают незаконное применение насилия к преступникам), можно видеть, что увеличилась только доля тех людей, которые считают, что насилие в милиции носит массовый характер и является не исключением, а практикой. Выше среднего значения этот показатель все в тех же группах высокой социальной активности: интеллигенции, предпринимателей, студенчества (29-30%), ниже - у пенсионеров (17%), служащих правоохранительных органов. Зато мнение о том, что насилие применяется только к злостным правонарушителям или же в исключительных случаях, более распространено среди самих работников милиции (12% против 6% в среднем по массиву опрошенных).

Более отрицательно к применению незаконного насилия настроены молодые (до 30 лет), богатые, образованные люди. Менее отрицательно - люди старших возрастных групп с невысоким достатком. В целом же можно говорить о приоритете насилия как элементе социальных отношений в сфере правоприменительной деятельности. С одной стороны, общественное мнение санкционирует милиции применение незаконного насилия только к правонарушителям, с другой - насилие становится, по мнению опрашиваемых, распространенным элементом повседневной практики правоохранительных органов.

Складывающееся негативное отношение к милиции предопределяет и негативный (конфликтный) тип поведения граждан при контактах с сотрудниками милиции. Более 20% (в 2000 г. - 19%) опрошенных не считают необходимым подчиниться милиции, если расценивают ее действия как неправильные. Самая большая доля (35%) таких респондентов среди предпринимателей. Еще более многочисленная часть населения (34%) допускает возможность неподчинения работнику милиции в исключительных случаях и находит себе в таких ситуациях моральные оправдания. Таким образом, можно предположить, что более половины взрослого населения России в той или иной мере при определенных обстоятельствах не воспринимает требования милиции, предъявляемые к гражданам, как безоговорочные.

Анализ результатов опросов показывает, что более конфликтны в этом отношении люди с высокими (выше среднего) доходами. Около 30% «богатых» против 18% «бедных» считают, что гражданин в случае несогласия с требованиями работника милиции может ему не подчиниться. Жители крупных городов в большей мере законопослушны, чем население малых городов и населенных пунктов сельского типа, очевидно, в силу более богатого опыта общения с милицией и более высокого уровня правовой культуры.

И в завершение анализа показателей негативного отношения населения к милиции остановимся на желании - нежелании людей оказывать помощь милиции. Коллизия этой стороны взаимоотношений населения и милиции заключается в расхождении социальных ожиданий населения в отношении деятельности милиции. Данные свидетельствуют о том, что по вопросу потенциальной помощи населения милиции между возможными партнерами имеются существенные разногласия.

Примерно равное число опрошенных с обеих сторон категорично считает, что сотрудничество невозможно из-за враждебного отношения населения к милиции. Наибольшая доля сторонников этого мнения среди предпринимателей (26%), учащихся (23%).

Потенциально настроены на активное сотрудничество 71% опрошенных со стороны населения и 79% - со стороны милиции. Вместе с тем именно здесь проявляется противоречивость рассматриваемых взаимоотношений. Более требовательная позиция интеллигенции (46%), материально обеспеченных слоев населения (57%), которые считают, что инициатива во взаимоотношениях с милицией должна быть у последней, то есть помощь возможна, если милиция изменит свое отношение к населению, другими словами «повернется лицом» к его проблемам. Напротив, слабо защищенные в социальном плане слои населения (крестьяне, пенсионеры, малооплачиваемые государственные служащие), в среднем 36-38% в каждой социальной группе, считают, что инициатива в налаживании отношений могла бы исходить от самого населения, поскольку это в его же интересах.

Вторая сторона противоречивости взаимоотношений проявляется в разных позициях населения и милиции по вопросу о партнерстве. Если среди опрошенных граждан 40% готовы содействовать милиции, в случае если бы она изменила (проявила заинтересованность) свое отношение к населению, то среди опрошенных сотрудников правоохранительных органов сторонников этой позиции всего лишь 28%. И наоборот, 51% работников органов внутренних дел готовы принять безоговорочную помощь со стороны населения, когда настроены такую помощь оказать только 32% опрошенного населения.

Таким образом, подводя общий итог рассмотрения показателей отношения населения к милиции можно констатировать следующее.

Наиболее динамичной составляющей общественного мнения является негативная оценка деятельности милиции. Этот негативизм нарастает за счет того, что его носителем выступает «средний класс» - обеспеченные слои интеллигенции и предприниматели. Они, в свою очередь, склонны все более и более критически оценивать работу милиции и в силу своей высокой социальной активности являются катализаторами соответствующих общественных настроений.

Другой причиной социального негативизма в восприятии милиции является усвоение отрицательных стереотипов, приобретение отрицательного опыта, имеющих разнообразные источники, той частью населения, которая ранее не имела определенных позиций по данному вопросу. В одной только Республике Дагестан в 2005 году, когда произошло наибольшее число случаев посягательств на жизнь сотрудников правоохранительных органов (свыше ста, в том числе 56 милиционеров убиты), отрицательное отношение к милиции выражалось в представлении о том, что милиция даже себя неспособна защитить от преступников, «а каково же населению?». С другой стороны, некорректное (а иногда и откровенно хамское) поведение сотрудников милиции провоцирует у населения мстительное чувство, выражающееся в невольных симпатиях к преступникам, покушающимся на жизнь сотрудников правоохранительных органов: «Мало вас взрывают!» и т.п.

На фоне в целом стабильных показателей отношения населения к работе милиции можно наблюдать некоторую динамику роста отрицательных его составляющих. Наиболее благоприятную почву для культивирования и сохранения проблемных отношений населения и милиции сегодня мы можем наблюдать в среде так называемого «среднего класса» - обеспеченных слоев интеллигенции и предпринимателей.

Как видим, помимо общих факторов совершения преступления (криминогенная обстановка, социально-экономические причины), существует и дополнительный фактор, предопределяющий возможность посягательства на жизнь сотрудника правоохранительных органов, - негативный образ сотрудника правоохранительных органов в массовом сознании, к сожалению, имеющий справедливую основу в силу преступности в самой среде правоохранительных органов. Милиция не может полностью избежать появления в своей среде тех социальных недугов, которые распространены в современном российском обществе, поскольку она сама является его частью, но в процитированном фрагменте масштабы злоупотреблений в органах внутренних дел явно преувеличены.

О милиции следует судить, однако, не по таким публикациям. В интервью подполковника А.И. Соколова - начальника отдела обеспечения общественного порядка УВД Восточного округа Москвы отмечается, что об эффективности работы милиции у большинства граждан складывается представление на основе повседневных наблюдений: «Видно на улице милиционера, значит, милиция есть. Нет милиционера, нет в городе силы, способной противостоять хулиганам и грабителям - значит, милиция прячется по всяким злачным местам, вымогает, притесняет. ... Спору нет, морально нечистоплотных милиционеров везде хватает. Но задумаемся, что было бы в Москве, если бы действительно все сотрудники были бы коррумпированы, если бы патрульные и постовые заботились исключительно о собственном благополучии?». То есть в оценках работы милиции надо исходить из того, насколько она пресекает или ограничивает деятельность криминальных элементов и групп.

2.2 Предупреждение посягательств на жизнь сотрудников правоохранительных органов

В силу изложенного выше первоочередной мерой по предупреждению посягательств на жизнь сотрудников правоохранительных органов выступает необходимость формировать и наращивать положительную составляющую общественного мнения о деятельности милиции; в идеальном варианте это представляется возможным по двум направлениям.

Первое направление предполагает сохранение статус-кво и удержание социальной дистанции без стремления решать проблемы отношений милиции и населения. Оно инициируется зачастую самими органами внутренних дел. Цель такой стратегии - вызывать и поддерживать чувства вины и подчиненности власти у части населения, склонной к нарушению общественного порядка, а у остальных граждан - опасения быть «привлеченными» за какое-либо (возможное) его нарушение. Одновременно предполагается, что со стороны власти должно оказываться массированное пропагандистское воздействие на население через СМИ, направленное на то, чтобы убедить людей, что милиция делает все возможное и даже больше, чтобы обеспечить их защиту от посягательств со стороны преступных элементов. При этом считается, что в СМИ должны как можно чаще приводиться примеры проявления самоотверженности и высокого профессионализма со стороны работников милиции. При реализации такой стратегии вполне вероятен следующий результат: чем меньше население будет непосредственно контактировать с милицией, тем выше оно будет оценивать ее деятельность. Второе направление основано на достижении адекватного восприятия гражданами деятельности работников милиции. Чтобы добиться реального роста положительной составляющей в оценках работы органов внутренних дел, здесь берется за основу иная социальная стратегия, при которой предполагается, что контакты населения с милицией станут катализатором конструктивных измерений в ее работе. Считается, что милиция встретит более широкую поддержку и получит более высокую оценку со стороны граждан именно тогда, когда в повседневной работе, включающей охранные функции, проверки соблюдения паспортного режима, учетно-регистрационной дисциплины, поиск нарушителей и т.д., она от приоритета репрессивных функций перейдет к реальному обслуживанию социальных потребностей населения. Но это вопрос будущего.

Таким образом, в основе динамики позитивной составляющей оценки общественным мнением деятельности милиции лежит использование субъективно значимых обстоятельств, касающихся взаимодействия населения с ее сотрудниками.

Предупреждение посягательств на жизнь сотрудников правоохранительных органов представляет собой исключительно сложную задачу, поскольку это явление порождается многими социальными, политическими, психологическими, экономическими, историческими и иными причинами. Следовательно, такие причины и должны быть объектом профилактического вмешательства, но сделать это совсем не просто, поскольку значительная часть названных причин связана с обладанием государственной властью и ее захватом, распределением собственности, торжеством «своей» идеологии, изменением национальной или социальной структуры общества и т.д.

Предупреждение посягательств на жизнь сотрудников правоохранительных органов должно осуществляться одновременно в нескольких направлениях:

) воздействие на основные, даже глобальные явления и процессы в обществе, обладающие политическим и криминальным эффектом. Данное направление можно назвать стратегическим, и было бы естественно, если бы ему предшествовало бы долгосрочное и даже сверхдолгосрочное прогнозирование наиболее значительной преступной активности с в политическом плане определением их возможных субъектов;

) выявление и предотвращение посягательств на жизнь сотрудников правоохранительных органов, особенно в форме террористических актов которые могли бы быть совершены в недалеком будущем или даже в ближайшее время. Это предполагает выявление субъектов и объектов посягательства, его причин, способов и иных обстоятельств;

) задержание виновных и предание их суду. Чрезвычайно важно наказание не только рядовых исполнителей и пособников, но и организаторов и вдохновителей преступлений, что, как известно, очень трудно;

) предупреждение, предотвращение и пресечение таких сходных и даже сопряжённых с посягательством на жизнь сотрудников правоохранительных органов преступлений, как террористические акты, посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование, и т.д.

Профилактика преступлений против порядка управления, в особенности, посягательства на жизнь сотрудников правоохранительных органов, исходя из опасности таких преступлений, представляет собой комплекс профилактических мероприятий, проводимых во взаимодействии всех подразделений органов внутренних дел, и, как правило, предусматривает:

выявление владельцев огнестрельного оружия, систематически нарушающих общественный порядок, злоупотребляющих спиртными напитками или страдающих психическими расстройствами (заболеваниями), а также лиц, незаконно владеющих или хранящих огнестрельное оружие, взрывчатые вещества и др.;

принятие мер к изъятию у таких лиц оружия и решение вопроса о проведении дознания (предварительного расследования) по фактам изъятия незаконно хранящегося оружия;

разъяснение населению необходимости добровольной сдачи незаконно хранящегося оружия;

выявление условий, способствующих незаконному изготовлению гражданами на предприятиях, в производственных и учебных мастерских или в домашних условиях холодного и огнестрельного оружия, а также принятие мер к устранению таких условий;

выявление конфликтных ситуаций, возникающих на бытовой почве, выяснение причин их возникновения;

принятие немедленных мер, направленных на обеспечение безопасности лиц, на жизнь и здоровье которых готовится покушение, и пресечение преступных действий в отношении таких лиц.

Наконец, необходимо обратить внимание и на подход к расследованию преступлений против порядка управления и сотрудников правоохранительных органов.

Применительно к преступлениям, предусмотренным ст. 317, 318, 319 УК, наиболее типичным поводом к возбуждению уголовных дел являются сообщения должностных лиц. Как правило, сами пострадавшие от преступных действий должностные лица рапортом доводят до сведения своего руководства или иных компетентных лиц, обладающих определенными служебными полномочиями, о совершении в отношении них и их близких противоправных действий. Информация, в частности, в регистрационных журналах, книгах (учета информации, учета преступлений).

Могут быть написаны заявления лицами, названными в ст. 317 - 319 УК, а также их близкими (ст. 317, 318 УК).

Основания для возбуждения уголовного дела - конкретные данные, указывание на преступление. На практике такие данные могут содержаться в ряде рапортов должностных лиц(как пострадавших, так и очевидцев), их объяснениях, заявлениях пострадавших; заявлениях, объяснениях близких; объяснениях иных очевидцев; объяснения лиц, в действиях которых усматривается причастность к совершению преступлений, их заявлениях; в протоколах о явке с повинной и в других материалах.

В случае причинения смерти (ст. 317 УК) данные о криминальных действиях могут быть получены при обнаружении и осмотре трупа с составлением соответствующих протоколов. Безвестное исчезновение человека и, например, объяснения родственников, иных лиц, располагающих важными сведениями, обнаружение улик, подтверждающих реальность причинения смерти, такие в совокупности способны составить данные, являющиеся основанием для возбуждения уголовного дела.

Важнейшим моментом в процессе проведения проверки до возбуждения уголовного дела должно являться выяснение всех исходных данных, которые подтверждали бы, что преступные действия были направлены не просто против личности или общественного порядка, но и имели целью нападения, оказания физического воздействия или оскорбления применительно к представителю власти или его близким, входящим в круг лиц, перечисленных в статьях 317, 318,319 УК РФ.

В случае производства осмотра места происшествия до возбуждения уголовного дела, учитывая специфику составов преступлений, следует обращать, в частности, пристальное внимание на следующее:

не оставлены ли на месте происшествия какие-либо предметы, свидетельствующие о том, что пострадавший находился в форменной одежде (оторванные пуговицы, лоскуты ткани, отдельные волокна, головной убор и др.);

позволяла ли конкретная обстановка (улица, жилой дом и т. п.), где произошло событие, наблюдать кому-либо за совершением преступления, иначе говоря, могли ли быть очевидцы, сумевшие достаточно подробно рассмотреть происходящее);

имеются на ли на месте признаки (следы) применения конкретного вида оружия или средств защиты, в том числе из тех разновидностей арсенала, который находится в правоохранительных органах;

не имеются ли объекты, которые могут указать на личность нападавшего или подвергнутого нападению, в том числе, не оставались ли такие, как обладающие способностью сохранить потожировые наслоения, запах, микрочастицы, слюну, кровь, другие наслоения, биологические выделения.

Все важнейшие детали, связанные с возможными объектами исследований, не только должны быть надлежаще описаны в протоколе осмотра места происшествия, но и требуемым образом изъяты, упакованы, сохранены.

При осмотре места происшествия, в связи с обнаружением трупа с признаками насильственной смерти, должны быть использованы рекомендации, относящиеся к расследованию дел об убийствах, а также учтены вышеназванные.

Проведение служебной проверки по обстоятельствам применения, в частности, насилия в отношении представителя власти, а также использования при этом сотрудником государственного правоохранительного органа табельного оружия, иных средств, конечно, не подменяет расследование события в этом аспекте, но вместе с тем может служить доказательственным материалом, способно сориентировать лицо, производящее предварительное расследование, на необходимые следственные действия, назначение экспертиз.

Если осмотр места происшествия не производился до возбуждения уголовного дела, то он без промедления должен быть осуществлен в самом начале стадии расследования. Но поскольку при производстве предварительного расследования появляются участники процесса, признаваемые таковыми в установленном законом порядке, и они обладают определенными правами, располагают информацией о событии преступления, то целесообразно решить вопрос о производстве осмотра места происшествия с потерпевшим, тем более, если он профессионально ориентирован в тех нюансах, которые следует учесть при осмотре. Поэтому такое участие может быть весьма значительным и полезным для изучения местности, обстановки, отыскания следов преступления и изъятия подходящих для исследования объектов.

В случае быстрого установления и обнаружения лиц, причастных к посягательству на жизнь сотрудника правоохранительного органа, совершению насильственных действий в отношении представителя власти, с определением в установленном порядке статуса подозреваемого или обвиняемого и, после требуемых процессуальных мер и допросов последних, при их желании оказать содействие в расследовании, целесообразно произвести с обеспечением реально права на защиту осмотр места происшествия с участием обвиняемого (подозреваемого) в целях сопоставления показаний.

Для эффективного выполнения этой задачи требуется с максимальной достоверностью в словесной форме воссоздать, описать конкретную обстановку, в которой совершилось преступление. В протоколе допроса должны быть отражены такого рода детали, которые позволяют достаточно точно судить об уровне осведомленности, помочь при последующем осмотре зафиксировать те объективные изменения обстановки, предметов, которые удачно служат воссозданию (реконструкции) самого события.

Сопоставительные элементы показания и данных осмотра, без преувеличения, в большой мере способны устранить какие-либо существенные сомнения, появляющиеся улица, производящего расследование, также необходимо учитывать возможность самооговора.

В случае написания ранее лицом, в отношении которого усматривается причастность к совершению преступления, таких документов, как заявление о совершении общественно опасного деяния (нередко пишутся заявления о чистосердечном раскаянии), о явке с повинной, требуется сопоставление в деталях сведений, содержащихся во всех источниках.

Следует отметить, что при расследовании такого рода дел первоочередными действиями являются не только допросы, но и осмотр места происшествия с участием заинтересованных лиц. Это связано с тем, что потерпевшие, например, сотрудники правоохранительных органов, обладающие познаниями в области криминалистики, могут проявить поспешность и произвести своего рода самостоятельный осмотр, обнаружить и изъять не процессуальным путем те предметы, которые особенно желательно зафиксировать на месте при производстве осмотра в регламентированном законом порядке, описать в протоколе следственного действия.

Повышенную активность в целях устранения, уничтожения на месте происшествия возможных улик могут предупредить лица, заинтересованные в сокрытии преступления. Следователю надлежит крайне осторожно подходить к даче поручений органам дознания о производстве допросов лиц в качестве свидетелей, ибо и служебное положение потерпевшего может предопределять нежелательность участия сотрудников органа дознания в получении важнейшей информации, которая впоследствии, не исключено, может быть поставлена под сомнение с помощью различных ухищрений. Следователь, по возможности, в максимальном объеме призван по такого рода делам самостоятельно получать доказательственную информацию в целях избежания влияния факторов ее искажения, преувеличения, а также недозволенного воздействия (в том числе посредством угрозы), попыток сгладить, смягчить ситуацию.

К сожалению, на практике недооценивается значение результатов освидетельствования всех проходящих по делу лиц. В частности, следы побоев, телесных повреждений остаются часто не только на теле потерпевших. Нередко нападающие, при оказании им сопротивления, получают не только повреждения одежды, но и травмы тела. На теле могут быть следы, характерные для конкретных ситуаций (применение приемов самообороны и нападения и т. п.). Не следует забывать, что работники правоохранительных, контролирующих органов способны обладать навыками наблюдения, запоминания. Это особенно важно учитывать не только при проведении допроса, но и при решении вопроса о предъявлении лиц, предметов для опознания.

При необходимости проведение в установленном законом порядке обыска, выемки может, при получении положительных результатов, вооружить следствие важными уликами - объектами, подходящими как для непосредственного изучения следователем (в том числе, для осмотра с участием специалиста), так и для последующих экспертных исследований. Если имеются основания полагать, что лицо, совершившее преступление, завладело оружием, атрибутикой, одеждой, иными специфическими предметами, принадлежащими сотруднику правоохранительного или иного подразумеваемого законом органа, то наряду с поиском требуемых для изъятия объектов необходимо предпринять меры для обнаружения перечисленных вещей профессионального назначения.

Естественно, выдвижение версий должно происходить своевременно, в начале расследования, с учетом первично добытых материалов, несущих информацию о событии преступления, его характере, лицах, причастных к его совершению, с тщательным анализом улик, позволяющих судить о специфике преступных деяний. По мере приобретения новых, дополнительных фактических данных необходимо вносить коррективы в тактику следствия по делу. При выдвижении версий, связанных с посягательством на жизнь сотрудника правоохранительного органа, насилием в отношении представителя власти, надлежит помимо общеметодических рекомендаций, использовать следующие:

) анализ конкретной деятельности сотрудника правоохранительного и иного органа, предполагаемого в статьях 317,318 УК РФ, непосредственно предшествовавшей событию, связанной с выполнением властно-распорядительных полномочий, с применением правовых требований, в том числе, при обеспечении общественного порядка; выяснение, оценка конфликтной ситуации, которая могла стать поводом для совершения преступления:

) исследование ранее осуществляющейся должностным лицом деятельности, выражающейся, в частности, в проведении проверок, рейдов, ревизий, иных подобных мероприятий; изобличении в противоправных деяниях определенных лиц; составлении протоколов, актов; задержании (в т. ч. административном) лиц; возбуждении, расследовании уголовных дел; применении других мер, зафиксированных документально;

) выяснение посредством производства допросов, имели ли место перед совершением преступных действий угрозы, намеки на возможную месть, реальные конфликты с использованием, в частности, информации сослуживцев, близких потерпевшему лиц);

) оценка характера деяния, с точки зрения его подготовленности, спланированности (например, посягательство с применением огнестрельного оружия, в неслучайно избранном месте, в определенное время);

) исследование уровня профессиональной подготовки при совершении посягательства, нападения, отразившегося в способах и методах действий преступника;

) анализ факторов, которые могли помешать потерпевшему, особенно в случае его гибели, осуществить эффективную самозащиту (выявление «почерка преступления, характерного для совершения группой лиц);

) изучение, проверка возможной информации, поступившей, в частности, в правоохранительные органы, о совершении акта насилия по мотивам мести;

) тщательное изучение возможных личных, бытовых мотивов, нс связанных с исполнением потерпевшим профессионального долга; виктимологичсский анализ поведения, образа жизни потерпевшего.

Несомненно, при неустановлении сразу после преступления лиц, их совершивших, следователь обязан решить вопрос о даче отдельных поручений, направленных на обнаружение, поиск граждан, так или иначе причастных к преступлению лиц, располагающих важными сведениями о событии. Возможности следователя, сугубо поисковой направленности, весьма ограничены, но должны быть использованы в полной мере, тем более, что он может быть, без преувеличения, тем должностным лицом, которое способно наиболее объективно оценить происшествие. Не менее важно организовать поиск орудий: средств (в том числе вспомогательных), которые использовались при совершении посягательства, нападения. Характер поручений в основном должен предопределяться необходимостью установления, обнаружения лиц, предметов. В случае наличия достаточных данных при отсутствии лица, совершившего преступление, выносится постановление о привлечении в качестве обвиняемого и объявляется в установленном порядке его розыск.

Методика дальнейшего расследования должна быть построена на учете ряда обстоятельств, к которым относятся следующие:

. Уголовные дела о преступлениях, квалифицируемых по ст. 317, 318 УК РФ, могут быть рассмотрены судом присяжных, поэтому собранные в ходе предварительного следствия материалы будут исследоваться и оцениваться присяжными заседателями, часто не имеющими юридического образования, склонными эмоционально воспринимать ряд деталей, имеющих самое существенное значение.

. Хотя ст. 317, 318, 319 УК РФ нс содержат множественных квалифицирующих признаков, немалое число других обстоятельств должно устанавливаться при расследовании ввиду их прямого влияния на смягчающие или отягчающие обстоятельства в отношении меры наказания.

. При совершении деяний, с объективными предпосылками для их оценки как преступлений, направленных против сотрудников правоохранительных органов, иных представителей власти, и при последующем установлении в ходе расследования личных мотивов, не связанных со служебной деятельностью потерпевших, возникает несомненная потребность в исследовании обстоятельств, влияющих на обнаружение квалифицирующих признаков, содержащихся в статьях УК РФ, предусматривающих ответственность за преступления против личности.

. Следует иметь в виду, что уголовная ответственность за преступления, предусмотренные ст. 317 - 319 УК РФ, наступает с 16-летнего возраста. В случае достижения 14-летнего возраста лицами, совершившими деяния, с объективной стороны подпадающие под признаки составов преступлений, указанных в ст. 317-319 УК РФ, эти действия могут квалифицироваться только по некоторым другим статьям УК РФ. При наличии достаточных оснований (последствия, направленность действий, умысла) эти действия в частности, могут быть квалифицированы как убийство (ст. 105 УК); умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (ст. 111); умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью (ст. 112); хулиганство при отягчающих обстоятельствах (статья 213). Поэтому как в случае быстрого установления причастных к преступлению лиц, так и при неустановлении таких лиц, следователь обязан предпринять весь комплекс мер, направленных на расследование обстоятельств, которые имеют квалифицирующее значение для других составов преступлений.

Таким образом, следствие по делам о преступлениях против сотрудников правоохранительных органов, иных представителей власти отягощено необходимостью установлению большого количества обстоятельств, прямо не вытекающих из содержания ст. 317-319 УК РФ.

На завершающем этапе расследования, когда потерпевшим по делу является лицо, достаточно сведущее в вопросах расследования, например, представитель правоохранительного органа, могущий по прошествии времени дополнить материалы дела важными деталями, не лишне рассмотреть вопрос о производстве дополнительного допроса, других следственных действий.

Заключение

преступление жизнь посягательство

Итоги работы могут быть представлены в виде следующих выводов и предложений:

.Криминологически обоснованным является усиление уголовной ответственности за насильственные акции в отношении представителей власти и управления, которые подтверждены выявленной тенденцией роста числа погибших и раненых сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих.

.Повышение эффективности мер по защите жизни и здоровья сотрудников правоохранительных органов, на которых государство возложило задачу но обеспечению общественного порядка, предопределено тем, что государство ставит их в положение потенциальной жертвы, так как существенную роль в механизме насильственных преступлений против сотрудников правоохранительных органов играет «ролевая позитивная виктимность», обусловленная должностными обязанностями последних.

. Обоснование необходимости повышения роли уголовно-правовых средств в предупреждении исследуемых преступлений, а также мер, направленных на устранение, уменьшение и нейтрализацию обстоятельств, способствующих виктимизации, снижение личностной и ролевой виктимности, недопустимости их совмещения у представителей власти и сотрудников правоохранительных органов

.Определение понятия «посягательство» с учетом положений уголовно-правовой теории и правоприменительной практики: термин «посягательство» категория общего, рассматривается, как правило, в качестве синонима термину «преступление», также играющего роль категории общего. В соответствии с этимологическим содержанием, а равно по мнению некоторых авторов, понятие «посягательство» охватывает все стадии предварительной преступной деятельности (приготовления, покушения, оконченного состава). Поэтому, если следовать позиции Пленума Верховного Суда РФ, признающей посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа оконченным уже на стадии покушения, то оконченным данное преступление должно быть признано и на стадии приготовления. Такое стремление законодателя усилить предупредительный потенциал ст. 317 УК РФ путем применения термина «посягательство» не достигло поставленной цели, а только способствовало ошибкам и недостаткам при квалификации анализируемых деяний По мнению автора, наиболее приемлемый способ достижения поставленной законодателем цели - это указать в диспозиции о равной наказуемости оконченного убийства и покушения на убийство сотрудника правоохранительного органа.

.Пределы использования термина «посягательство» в законотворческой деятельности должны быть ограничены названием главы или статьи, но он не может быть положен в основу характеристики конкретного состава, потому что, конкретная уголовно-правовая норма, как категория отдельного, должна содержать описание признаков конкретного преступного деяния, а не обобщенное понятие, не посягательство вообще, а убийство сотрудника правоохранительного органа, применение конкретного насилия в отношении представителя власти.

.Устранение неточности, допущенной законодателем при формулировке диспозиции ст. 317 УК РФ в части определения круга лиц, которые могут быть потерпевшими. Так, при буквальном прочтении диспозиции следует, что посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего, а равно их близких должно производиться в целях воспрепятствования законной деятельности всех указанных лиц по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности либо из мести за такую деятельность. Логически же понятно, что речь идет о законной деятельности только сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих и не касается иных лиц, которые становятся потерпевшими, если посягательство на их жизнь совершается в связи с законной деятельностью близких им сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих или из мести за нее. Поэтому предложено уточнить редакцию ст. 317 УК РФ в этой части.

.Вывод о криминологической обусловленности необходимости дополнить ст. 317 УК РФ частью второй с указанием конкретных квалифицирующих признаков: совершение группой лиц по предварительному сговору или организованной группой; с применением огнестрельного оружия.

.Предложение об изменении и дополнении существующей редакции диспозиции ст. 317 УК РФ, предусматривающей ответственность за посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа:

«1.Убийство, покушение на убийство сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего, в целях воспрепятствования законной деятельности указанных лиц по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности либо из мести за такую деятельность, а равно их близких в тех же целях либо по тем же мотивам, - наказывается лишением свободы на срок от десяти до двадцати лет, либо смертной казнью или пожизненным лишением свободы.

.Убийство сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего, в целях воспрепятствования законной деятельности указанных лиц по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности либо из мести за такую деятельность, а равно их близких в тех же целях либо по тем же мотивам, совершенное группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, а равно с применением огнестрельного оружия, - наказывается смертной казнью или пожизненным лишением свободы».

. Можно говорить о целесообразности перенесения состава дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, из главы 32 УК РФ «Преступления против порядка управления» в главу 31 «Преступления против правосудия».

Список использованной литературы

1.Конституция Российской Федерации. Принята 12 декабря 1993 г. М.: Проспект, 2003 - 192 с.

2.Уголовный кодекс РФ Российской Федерации от 13 июня 1996 г //Собрание законодательства РФ. 1996. №25. Ст.2954. (с последующими изменениями и дополнениями)

.Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ (с последующими изменениями и дополнениями).

.Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 сентября 1991 г. № 3 «О судебной практике по делам о посягательстве на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции, народных дружинников и военнослужащих в связи с выполнением ими обязанностей по охране общественного порядка» // Сборник постановлений Пленумов ВС СССР и РСФСР (РФ) по уголовным делам М., 1995.

.Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 3 июля 1963 г. «О судебной практике по применению законодательства об ответственности за посягательство на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции и народных дружинников» // Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1963. № 8.

.Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 22 сентября 1989 г. «О применении судами законодательства об ответственности за посягательства на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции, народных дружинников, а также военнослужащих в связи с выполнением ими обязанностей по охране общественного порядка» // Сборник постановлений Пленумов ВС СССР и РСФСР (РФ)
по уголовным делам. М., 1995.
.Авакьян С.А. Конституция России: природа, эволюция, современность. - М.: РЮИД, «Сашко», 2000 - 432 с.

.Бородин С.В. Квалификация убийств по советскому уголовному праву. М.: Юриздат, 1963.

.Васильев В.С. Юридическая психология. СПб.: Питер, 2004 - 432 с.

.Гришанин П.Ф., Журавлев М.П. Преступления против порядка управления. М.: Наука, 1963.

.Елизаров П.С. Ответственность за посягательство на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции и народных дружинников: Учебное пособие. Киев: Рада, 1973.

.Журавлев М.П. Ответственность за посягательство на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции. М.: Наука, 1965.

.Замосковцев П.В. Ответственность за посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника / Проблемы борьбы с преступностью: Сб. научных трудов. Омская ВШ МВД СССР. 1979.
Исаев И.А. История государства и права России / Учебник для юридических вузов. - М.: Юрист, 1996. - 544 с.
.История отечественного государства и права (в 2 томах; том 1) / под редакцией О.И. Чистякова. М.: Юристъ, 2003 - 544 с.

.Казанцев Н.М. Концепция формирования государственной службы в субъектах Российской Федерации: Регион, рынок, кадры. М.: Проспект, 1994.

.Криминалистика / под ред. В.А. Образцова М.: Юрист, 2002 - 592 с.

.Курс российского уголовного права: Особенная часть / Бородин С.В., Дубовик О.Л., Келина С.Г. и др.. - М.; Спарк, 2002 - 544 с.

.Курс российского уголовного права / под редакцией В. Н. Кудрявцева и А. В. Наумова. М.: «Спарк», 2001 - 767 с.

.Курс уголовного права. В 5 томах. Том 4. Особенная часть /под ред. доктора юридических наук, профессора Г.Н. Борзенкова и доктора юридических наук, профессора В.С. Комиссарова) - М.: ИКД «Зерцало-М», 2005 - 628 с.

.Побегайло Э.Ф. Умышленные убийства и борьба с ними. Воронеж Нова, 1965.

.Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. СПб: «Юридический центр Пресс», 2003.

.Постатейный Комментарий к Уголовному кодексу РФ 1996 г. (под ред. Наумова А.В.) - М.: «Гардарика», Фонд «Правовая культура» 2006 - 784 с

.Скутин С.Л. Проблемы уголовно-правовой борьбы с преступными посягательствами на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции, охраняющих общественный порядок. Дис. М.: Наука, 1995.

.Сташис В.В., Бажанов М.И. Преступления против порядка управления. Харьков Рада, 1971.

.Сухарев Е.А., Трофимов Н.И. Охрана жизни, чести и достоинства работников милиции и народных дружинников. М.: Наука, 1970.

.Ткаченко В.С. Уголовно-правовая охрана личности сотрудников правоохранительных органов, обеспечивающих общественный порядок и общественную безопасность. М.: Академия управления МВД России. 1998.

.Уголовное право. Особенная часть /под ред. Н.И. Ветрова и Ю.И.Ляпунова - М.: Новый Юрист, 2004 - 400 с.

.Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть /под редакцией Б.В. Здравомыслова М.: «Юрист», 1999 - 560 с.

.Аббасов Ф.Н. Об ответственности за посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов. // Российский следователь. 2003. № 9. С. 13-15.

.Борисихина С.А. Квалификация посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа: законодательные и теоретические аспекты. // Право и политика. 2002. № 4. С. 87-91.

.Мальцев В. Уголовно-правовая охрана должностных лиц и граждан в связи со служебной или общественной деятельностью // Законность. 1996. № 1. С. 14-18.

.Милюков С.Ф. К понятию посягательства на жизнь работника милиции или народного дружинника // Законность. 1997. № 9, с.16-19.

.Полухин В.В. Уголовная ответственность за посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа: Дис... канд. юрид. наук /Государственное образовательное учреждение «Институт международного права и экономики» (ИМПЭ). - Защищена 2002.08.22.

.Розенфельд В.Г., Старилов Ю.Н. К вопросу о понятии и правовом статусе должностного лица // Правовая наука и реформа юридического образования: Сб. науч. тр. - Воронеж: Изд-во ВГУ, 1995. Вып.1.

.Российское законодательство Х - ХХ веков. В 9 томах / Под общ. ред. Чистякова О.И. - М.: Юридическая литература, 1984.

.Чучаев А.И., Кизилов А.Ю. Уголовно-правовая охрана представителей власти в XI - XVII вв. // Государство и право. 2001. № 6. С. 89-96.