возможность применения тактических приемов на практике.
При написании этой работы мною было опрошено около 30 следователей из отдела по расследованию особо важных дел и следственного отдела по г. Барнаулу следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ по Алтайскому краю. Также в ходе написания были использованы такие источники как «Психология лжи» П. Экмана, и «Следственные действия» В.А. Образцова.
Во время написания дипломной работы мною был изучен ряд уголовных дел, преимущественно коррупционной направленности, среди которых имелось уголовное дело, возбужденное в отношении директора филиала РФФИ в Алтайском крае Е.Н. Звягинцева, уголовное дело, возбужденное в отношении организованной преступной группы, состоящей из лиц цыганской национальности, а также уголовное дело, возбужденное в отношении сотрудников ОБЭП ОВД по Железнодорожному району г. Барнаула.
Глава 1. Уголовно-процессуальные основы допроса подозреваемого. Понятие, цели, задачи и виды допроса
Допрос - это процесс получения показаний от лица, обладающего сведениями, имеющими значение для расследуемого дела. Это самое распространенное, но и самое сложное следственное действие. Как показывают исследования, в среднем около 66% протокольных материалов уголовных дел составляют протоколы допроса. На производство допросов следователи тратят примерно 25% своего рабочего времени. Объясняется это высокой информационной емкостью каждого отдельно взятого допроса.
Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, принятый 22 ноября 2001 года не дает легального определения допроса как следственного действия, не содержал его и прежний УПК 1960 года. Согласно комментарию к ст. 187 УПК РФ, допрос - это следственное действие, состоящее в получении показаний подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля и эксперта. Т.П. Ретунская дает более широкое понятие: «Допрос на предварительном следствии - это комплекс предусмотренных уголовно-процессуальным законом познавательных и удостоверительных операций, выполняемых следователем (дознавателем, прокурором, начальником следственного отдела) по находящемуся в его производстве уголовному делу (в связи с выполнением отдельного поручения, в порядке осуществления функции прокурорского надзора или функции процессуального руководства предварительным следствием) с целью получения и закрепления показаний об обстоятельствах, имеющих значение для дела».
Необходимо разграничить понятия допроса в уголовном процессе и в криминалистике. Как процессуальное понятие допрос является доказательством и одновременно вербальным следственным действием, в котором необходимая следствию информация сообщается допрашиваемым устно, следователь обязан правильно записать и оформить данные показания.
Криминалистическое понятие допроса несравнимо шире. В криминалистике необходимо учитывать, что общение между людьми - следователем и допрашиваемым происходит и на невербальном уровне тоже. Мимика, жесты, моторика, интонации, тон голоса, - все имеет значение для успешного проведения допроса. Криминалистический допрос есть не что иное, как содержание допроса процессуального - процесс передачи информации о расследуемом событии или связанных с ними обстоятельствах и лицах, зафиксированный на бумаге (в протоколе). Именно в протоколе допроса выражаются устные показания допрашиваемого. Эта информация поступает к допрашиваемому в момент восприятия тех или иных явлений или предметов, запоминается и затем при допросе воспроизводится и передается следователю. Процесс формирования показаний - от восприятия до передачи информации - носит психологический характер; на всем его протяжении на психику человека влияют многочисленные объективные и субъективные факторы, действие которых в конечном счете так или иначе отражается на полноте и достоверности показаний.
Обязательными элементами допроса являются: установление личности допрашиваемого, предупреждение допрашиваемого свидетеля или потерпевшего об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу ложных показаний, свободная (без применения незаконных методов принуждения) дача показаний, объективная, полная их фиксация в установленных законом формах.
Сущность допроса состоит в том, что в ходе выполнения познавательных операций следователь, применяя разработанные в криминалистике и апробированные следственной практикой тактические приемы, побуждает лицо, которому могут быть (должны быть) известны обстоятельства, прямо или косвенно связанные с расследуемым событием, дать о них показания, выслушивает сообщаемую информацию и фиксирует ее в установленном законом порядке для того, чтобы в дальнейшем она могла быть использована в качестве доказательства по уголовному делу.
Только допрос способен выявить отдельные смягчающие, исключающие или отягчающие ответственность обстоятельства: признание обвиняемым своей вины и активное способствование раскрытию преступления, изобличению соучастников, отысканию и возврату похищенных ценностей, либо, наоборот, отсутствие малейших признаков раскаяния и активное противодействие следствию. Допрос может пролить свет на причины и условия, способствовавшие совершению преступления, предоставить дополнительные доказательства по делу, выявить новые эпизоды преступной деятельности обвиняемого, или вообще обнаружить не связанные с расследованием факты преступной деятельности других лиц.
Правильное проведение допроса позволяет значительно рационализировать рабочий процесс следователя, отказаться от проведения повторных и дополнительных допросов, более быстро и полно выяснить интересующие следствия обстоятельства, правильно избрать меру пресечения и верно определить наказание.
Для того чтобы успешно осуществить допрос, следователь должен четко представлять себе, какую информацию и с помощью каких приемов и средств он намерен получить. Круг тех обстоятельств, которые следователь намерен выяснить, называется предметом допроса. К их числу относятся обстоятельства, связанные с самим событием преступления (его способом, местом совершения, временем, последствиями и пр.); устанавливающие или опровергающие виновность определенных лиц и мотивы их действия, влияющие на степень и характер ответственности обвиняемого, а также относящиеся к характеру и размеру ущерба, причиненного преступлением. В предмет допроса могут входить обстоятельства, способствовавшие совершению преступного акта, любые другие данные, значимые для установления истины по расследуемому делу. Предмет допроса зависит как от процессуального положения допрашиваемого, так и от того, какой информацией он может располагать.
С.К. Питерцев и А.А. Степанов видят две цели допроса:
) получить новую, ранее не известную информацию;
) подтвердить или опровергнуть имеющуюся, но еще не проверенную и посему не могущую считаться достоверной информацию.
Цомартов В.Н. видит следующие тактические задачи (т.е. и цели допроса одновременно): формирование психологического контакта с допрашиваемым; криминалистический анализ показаний; оказание помощи лицам, дающим показанию с целью восстановления забытого и правильного воспроизведения воспринятого; преодоление позиции, направленной на дачу ложных показаний, и принятие мер к получению правдивых показаний.
Различают первоначальный, повторный и дополнительный допросы.
При первоначальном допросе его предмет выясняется в полном объеме, за исключением случаев, когда по тактическим соображениям следователь считает необходимым не касаться тех или иных обстоятельств, выяснение которых связано с предварительным проведением других следственных действий.
При повторном допросе следователь вновь обращается к выяснению обстоятельств, о которых допрашиваемый уже давал показания на предыдущем допросе, - всех или некоторых. Целями повторного допроса могут быть: детализация показаний, их уточнение; получение повторных показаний для сравнения их с первоначальными на предмет выявления между ними возможных противоречий; склонение допрашиваемого к изменению занятой им неправильной позиции и получение от него правдивых показаний. В отличие от повторного дополнительный допрос - это процесс получения показаний о тех обстоятельствах дела, о которых не шла речь на предыдущих допросах, т.е. восполнение уже полученных показаний.
Порядок допроса применительно к процессуальному положению и возрасту допрашиваемых регламентируется УПК РФ, устанавливающим обязательные правила, распространяющиеся на все без исключения случаи его производства. Несоблюдение процессуальных правил допроса является существенным нарушением закона, влечет за собой недействительность проведенного следственного действия и недопустимость полученных показаний как источника доказательств.
Ст. 187 УПК РФ содержит общие положения, касающиеся места и времени проведения допроса, а именно: что допрос проводится по месту предварительного следствия либо по усмотрению следователя в месте нахождения допрашиваемого, не может длиться непрерывно более 4 часов, общая продолжительность допроса в течение дня не должна превышать более 8 часов, при наличии медицинских показаний продолжительность допроса устанавливается на основании заключения врача. В ст. 188 УПК РФ разъяснен порядок вызова на допрос, в ст. 189 УПК РФ - общие правила проведения допроса, которые независимо от процессуального статуса допрашиваемого включают:
) обязанность следователя до начала допроса удостовериться в личности допрашиваемого, разъяснить ему права (ответственность), порядок производства допроса;
) обязанность следователя в случае возникновения у него сомнений, владеет ли допрашиваемый языком, на котором ведется производство по уголовному делу, выяснить, на каком языке он желает давать показания и нуждается ли в помощи переводчика;
) запрет, адресованный следователю, задавать наводящие вопросы в ходе допроса;
) право допрашиваемого пользоваться в ходе допроса документами и записями.
Ст. 190 УПК РФ посвящена протоколированию допроса, а ст. 191 УПК РФ содержит особенности допроса несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля.
Однако, некоторые предписания УПК РФ, касающиеся проведения допроса, остаются спорными.
Согласно ч. 3 ст. 190 УПК допрашиваемому (им может быть обвиняемый, подозреваемый, потерпевший, свидетель и эксперт) в ходе допроса могут быть не только предъявлены вещественные доказательства и документы, но и оглашены протоколы других следственных действий и воспроизведены материалы фото- и киносъемки, звуко- и видеозаписи.
Предъявление допрашиваемому вещественных доказательств и документов представляется правомерным приемом допроса, так как от допрашиваемого нередко необходимо получить объяснения, касающиеся происхождения, содержания и значения таких объектов.
Однако иначе обстоит дело с оглашением показаний других лиц и воспроизведением аудио- и видеоматериалов.
Здравый смысл подсказывает, что цель подобных действий состоит либо в исследовании противоречий в показаниях допрашиваемого и других лиц, либо в изобличении допрашиваемого во лжи с помощью показаний иных лиц.
В сущности, предъявление подобных материалов представляет собой наводящий вопрос, задавать который запрещается согласно ч. 2 ст. 189 УПК РФ. Вместе с тем исследование противоречий в показаниях должно в соответствии со ст. 192 УПК РФ проводиться путем очной ставки.
Важно подчеркнуть, что при оглашении показаний других лиц допрашиваемый существенно ограничивается в правах: он не может изобличать уличающее его лицо в заблуждении или во лжи, приводя соответствующие аргументы, не может задавать вопросы для выявления внутренней противоречивости показаний другого лица и т.д.
Несовершенство законодательства приводит к тому, что появляются рекомендации, которые могут причинить существенный вред практике расследования и судебного рассмотрения по уголовным делам.
Так, на практике имеют место нарушения ст. 9, ч. 4 ст. 164 УПК РФ. Нормы этих статей запрещают использовать методы угроз, насилия, пыток и иных незаконных мер. Перечень незаконных мер является открытым (ч. 4 ст. 164 УПК РФ), но это обстоятельство игнорируется некоторыми учеными.
Например, М.В. Костицкий считает допустимым в ходе рефлексивного управления передачу «ложной информации об установленных юристом фактах, изобличенных соучастниках».
Другой разновидностью данного метода воздействия является «создание ложной угрозы». Подобные методы воздействия являются совершенно недопустимыми ни с этической точки зрения, ни тем более с позиций закона.
Что же касается допроса лица с процессуальным статусом «подозреваемый», то отдельные положения, касающиеся его допроса, содержатся в ст. 46 и 92 УПК РФ.
Согласно ст. 46 УПК РФ, подозреваемым является лицо:
) либо в отношении которого возбуждено уголовное дело по основаниям и в порядке, которые установлены главой 20 УПК РФ;
) либо, которое задержано в соответствии со статьями 91 и 92 УПК РФ;
) либо к которому применена мера пресечения до предъявления обвинения в соответствии со статьей 100 УПК РФ;
) либо которое уведомлено о подозрении в совершении преступления в порядке, установленном статьей 223-1 УПК РФ.
Уголовное дело считается возбужденным против определенного лица, если в постановлении о возбуждении уголовного дела конкретно указывается предполагаемый субъект преступления с квалификацией его действий по соответствующей статье уголовного закона. В таком случае с момента возбуждения уголовного дела лицо признается подвергаемым уголовному преследованию и приобретает процессуальный статус подозреваемого. Лицо, задержанное по подозрению в совершении преступления в соответствии со ст. 91 и 92 УПК, становится обладателем прав подозреваемого и получает возможность их использовать для защиты от уголовного преследования с момента фактического задержания. В случае применения к лицу любой меры пресечения в порядке исключения до предъявления обвинения лицо становится подозреваемым с момента вынесения постановления о применении меры пресечения. Если в течение 10 суток с указанного момента обвинение не будет предъявлено, мера пресечения отменяется и лицо перестает быть подозреваемым (ст. 100 УПК).
Подозреваемому, как и обвиняемому, обеспечивается право на защиту, под которым подразумевается совокупность всех процессуальных прав, предоставляемых лицу для защиты от уголовного преследования.
Обеспечению подозреваемому и обвиняемому права на защиту придается значение принципа уголовного судопроизводства (ст. 16 УПК). Соответственно, следователь, дознаватель обязаны разъяснить подозреваемому его права и обеспечить возможность защищаться всеми не запрещенными УПК способами и средствами.
Момент фактического задержания подозреваемого равнозначен моменту фактического лишения его свободы передвижения (п. 15 ст. 5 УПК). Определение момента фактического задержания подозреваемого как точки отсчета времени, в течение которого он должен быть допрошен в связи с ограничением его свободы, касается не только задержания в порядке ст. 91, 92 УПК, но и применения в отношении подозреваемого меры пресечения в виде заключения под стражу (ст. 108 УПК).
Право подозреваемого знать, в чем он подозревается, предполагает необходимость объявить и разъяснить ему содержание подозрения наряду с вручением копии процессуального документа, отражающего решение следователя, дознавателя о привлечении его к уголовному преследованию.
При задержании подозрение, основания и мотивы задержания разъясняются подозреваемому немедленно. В случае применения к нему меры пресечения подозрение разъясняется при объявлении постановления об избрании меры пресечения.
Объяснения подозреваемого, поскольку они являются выражением его реакции на возникшее в отношении него подозрение, часто проявляются в форме отрицания инкриминируемых ему действий и заносятся в протокол задержания. Показания подозреваемого (ст. 76 УПК) представляют собой сведения, сообщенные им на допросе, проведенном в стадии предварительного расследования в соответствии с требованиями ст. 187-190 УПК. Для обеспечения подозреваемому права на дачу показаний следователь, дознаватель в случаях и в сроки, предусмотренные ч. 2 ст. 46 УПК, обязаны предложить подозреваемому дать показания и, если он считает возможным и необходимым, сообщить какие-либо имеющие значение для уголовного дела сведения, допросить его. Подозреваемому не может быть отказано в проведении допроса, если он изъявит желание дать показания. В отличие от объяснения, показания подозреваемого должны заноситься уже в протокол допроса подозреваемого.
Подозреваемый должен быть допрошен не позднее 24 часов с момента фактического его задержания. Подозреваемому должно быть объявлено, в совершении какого преступления он подозревается, путем указания на факт преступления, время и место его совершения в понятных для него выражениях. Об этом делается отметка в протоколе допроса.
Подозреваемый не предупреждается об уголовной ответственности за отказ и уклонение от дачи показаний или за дачу заведомо ложных показаний, поскольку дача показаний - это право, а не обязанность. Статья 51 Конституции предоставляет право гражданам отказаться свидетельствовать против самих себя в связи с возникшими подозрениями о причастности к преступлению. Право подозреваемого отказаться от дачи объяснений и показаний может быть охарактеризовано как право на молчание.
Основанием для первичного допроса подозреваемого является сам факт постановки его в соответствующее процессуальное положение. Основанием для повторного допроса подозреваемого являются сведения о том, что ему известны фактические данные об обстоятельствах, имеющих значение для дела, либо его ходатайство.Подозреваемому перед допросом должны быть разъяснены его права и обязанности, которые предусмотрены ст. 46, а также другими статьями УПК (например, ст. 49, 164, 189, 190 и др.).
Глава 2
Уголовно-процессуальный закон регламентирует порядок проведения следственных действий, с помощью которых расследуется преступление, и содержит общие правила, определяющие процедуру расследования. Законодательное закрепление правил проведения предварительного следствия практически не ограничивает возможности следователя в выборе тактических приемов и обеспечивает оптимальный режим для осуществления им следствия по делу.
Необходимость применения тактики при расследовании обусловливается тем, что процесс раскрытия преступлений носит конфликтный характер, следователь работает в условиях, характеризующихся той или иной степенью неопределенности, в атмосфере противодействия со стороны лиц, заинтересованных в результатах его деятельности.
Поэтому основу деятельности следователя составляют тактические приемы, образующие в совокупности криминалистическую тактику. Если тактика вообще - это умение оценивать обстановку и в соответствии с ней избирать линию своего поведения, то под криминалистической тактикой понимается система научных положений и основанных на них практических рекомендаций по организации, планированию и ведению предварительного и судебного следствия, тактике поведения лиц, его осуществляющих; по тактике проведения отдельных процессуальных действий и организационно-технических мероприятий, обеспечивающих законность и эффективность деятельности по собиранию, исследованию и оценке доказательств. Тактика - это наиболее рациональная и эффективная организация проведения следственных действий. А тактический прием можно представить как наиболее рациональный и эффективный способ действия следователя, наиболее целесообразную и научно обоснованную линию его поведения в конкретной ситуации. С точки зрения системно-структурного подхода следственная, тактика - система тактических приемов, а тактические приемы - структурные образования, имеющие, с одной стороны, общие черты, объединяющие их в систему, а с другой - обладающие определенной самостоятельностью.
Тактический прием как научно обоснованная рекомендация призван оказывать помощь следователю при формировании психологического контакта проведении криминалистического анализа позиции и показаний допрашиваемого лица, оказании непосредственного психологического воздействия в отношении лиц, занимающих негативную позицию, и т.д.
Правильное понимание тактического приема может быть достигнуто путем его анализа и сопоставления с понятием метода, средства. Прием определяется как способ, образ действий при выполнении чего-нибудь. Это элемент метода, составная часть тактики, наиболее рациональная, эффективная и целесообразная в данных условиях деятельность. Отсюда следует, что тактический прием представляет собой, в первую очередь, определенное действие, трудовую операцию следователя. Некоторые криминалисты (Л.Б. Филонов, В.И. Давыдов, Г.Г. Доспулов и др.) понимают под тактическим приемом способ воздействия на допрашиваемого. Это определение является недостаточно точным, так как в нем подчеркивается цель приема, но не раскрывается его содержание. Есть приемы, которые внешне являются нейтральными по отношению к допрашиваемому и лишь опосредствованно могут оказывать воздействующее влияние на него. Иногда прием заключается в сознательном воздержании от того или иного действия. Поэтому в определение целесообразно ввести еще один признак - линию поведения следователя. Таким образом, под тактическим приемом допроса мы понимаем основанную на законе определенную линию поведения следователя, структурно оформившиеся, оптимальные в данной следственной ситуации его действия, направленные на получение от допрашиваемого показаний, объективно отражающих действительность.
Тактический прием может касаться всего следственного действия в целом, его отдельных видов или конкретного этапа его производства. Тактические приемы, позволяющие получить наиболее полные и достоверные показания, обеспечивающие наиболее рациональное проведение допроса, составляют его тактику. Тактика допроса - это совокупность приемов практического его осуществления. Ее цель - получить от допрашиваемого достоверные показания.
Правильный выбор тактических приемов с учетом личности допрашиваемого, возможностей допрашивающего и всех обстоятельств дела и эффективное их использование способствуют получению правдивых и полных показаний, изобличению допрашиваемых во лжи, позволяют проверить достоверность показаний в ходе допроса.
Выполнение процессуальных предписаний является для следователя обязательным. Тактические приемы, не закрепленные в законе, следователь использует по своему усмотрению, исходя из конкретной следственной ситуации и обстоятельств расследуемого дела. Они не имеют для него обязательного значения и не влекут процессуальных последствий.
Наиболее эффективные тактические приемы в силу развития и совершенствования уголовно-процессуального законодательства могут получить законодательное закрепление. Став нормой закона, тактический прием не теряет своего тактического характера и не утрачивает криминалистического содержания. Тактика - это не свобода выбора, а правильный выбор, который делает законодатель, если данный прием считается для всех однотипных случаев обязательным, как наиболее эффективный и верный. Правомерность применения тактических приемов определяется не только эффективностью (под которой понимается достижение возможного результата соотносительно с затратами сил, средств, времени), но и применением их в соответствии с задачами расследования.
Приемы допроса должны отвечать общим требованиям допустимости, предъявляемым ко всем тактическим приемам. Эти требования, определяющие их правомерность и эффективность, в достаточной степени разработаны в криминалистике.
Тактический прием, используемый при допросе, не должен:
)унижать честь и достоинство обвиняемого, подозреваемого или иных лиц;
)влиять на позицию невиновного, способствуя признанию им несуществующей вины;
)оправдывать само совершение преступления и преуменьшать его общественную опасность;
)способствовать оговору невиновных лиц, а также обвинению виновных лиц в большем объеме, нежели это соответствует их фактической вине;
)строиться на неосведомленности подозреваемого, обвиняемого или иных лиц в вопросах уголовного права и процесса;
)способствовать развитию у обвиняемого, подозреваемого или иных лиц низменных чувств, даче ими ложных показаний, совершения других аморальных поступков;
)основываться на сообщении следователи допрашиваемому заведомо ложных сведений, в частности о происхождении предметов или документов;
)подрывать авторитет органов дознания и предварительного следствия.
2.2 Проблемы допустимости тактических приемов допроса на предварительном следствии
Научно-технический прогресс настоятельно требует широкого внедрения в практику борьбы с преступностью психологических знаний. Эти знания необходимы следователю в его процессуальной деятельности, особенно при проведении такого следственного действия, как допрос. Конечно, допрос имеет не только психологический, но и процессуальный, организационный, криминалистический и этический аспекты. Их соотношение различно. Однако довольно часто решающая роль принадлежит психологическому аспекту, в частности, при конфликтной ситуации со строгим соперничеством, когда допрашиваемый стремится помешать следователю в достижении цели допроса. У таких допрашиваемых, как правило, обострено внимание. Они ведут себя настороженно, порой проявляют максимум изобретательности, пускаются на различные ухищрения при отстаивания своих ложных позиций и оказании противодействия следователю. Как правило, такое поведение отличает преступников-рецидивистов, характеризующихся «наличием отклонений в морально-нравственной сфере, сформированной у них индивидуалистической жизненной установкой». В подобных ситуациях даже безупречное знание норм уголовно-процессуального закона, высокая правовая культура, вооруженность криминалистический рекомендациями, этичность поведения следователя не гарантируют ему успеха, тактику допроса он будет строить «психологического исследования допрашиваемого».
Вопрос о допустимости применения тех или иных тактических приемов допроса с широким использованием психологических знаний возник в связи с тем, что практике следователи все чаще стали эмпирически применять данные психологии.
И в правовой, и в психологической литературе нет расхождений во взглядах на правомерность и важность использования при допросе психологических знаний вообще. Споры идут о правомерности и допустимости создания следователем таких основанных на данных психологии ситуаций, которые обусловили бы соответствующее поведение допрашиваемого. К ним относятся: создание у допрашиваемого преувеличенного представления об осведомленности следователя, сокрытие осведомленности следователя, отвлечение внимания допрашиваемого, использование «слабых мест» в психике допрашиваемого и др. Одни авторы именуют подобные ситуации «следственными хитростями», «психологическими хитростями» или «психологическими ловушками» и высказывания за безусловную допустимость их применения при допросе. На таких же позициях стоят и те, кто указанные ситуации называет тактическими приемами, используемыми в конфликтной ситуации со строгим соперничеством, психологическими приемами или относит их к методам судебно-психологического (психического) воздействия при допросе и т. п. С известными оговорками солидаризуются с приведенными точками зрения и некоторые другие авторы. М.С. Строгович же считает, что «вообще вся концепция следственных хитростей и психологических ловушек самым решительным образом противоречит принципам и задачам советского (ныне российского) уголовного судопроизводства». В настоящее время преобладает мнение о допустимости и правомерности применения психологических приемов допроса на предварительном следствии. Оно правильно отражает требования сегодняшнего дня о более широком и творческом использовании психологических знаний в борьбе с преступностью. Запрещение пользоваться подобными приемами допроса «равносильно обезоруживанию следователя и сужает возможности раскрытия преступления».
Как правило, следователь применяет психологические приемы допроса в конфликтных ситуациях со строгим соперничеством. С позиций теории игр допрос в данных ситуациях является рефлексивным (или интеллектуальным) управлением. Специфика последнего состоит в том, что противнику (допрашиваемому) навязывается не само решение, а основания, из которых он выводит предопределенное другим противником (следователем) решение, направленное на изменение установки на ложь установкой на дачу правдивых показаний. Выполнить эту задачу следователь сможет лишь в том случае, если будет «думать и за себя и за других, понимать ход их психических процессов, предвидеть их решения и поступки, регулировать и направлять их и с учетом этого корректировать и направлять свое собственное поведение».
Применяя такие приемы, следователь тем самым оказывает правомерное психологическое воздействие на допрашиваемого в интересах достижения истины по делу. Все психологические приемы допроса должны строго соответствовать требованиям уголовно-процессуального закона, а также нравственным требованиям. Однако на практике могут возникать и такие ситуации, когда весьма затруднительно провести четкую грань между допустимыми и недопустимыми психологическими приемами допроса. Тогда решение вопроса зависит от усмотрения следователя. Его процессуальная самостоятельность предполагает и самостоятельность внутренней нравственной позиции в вопросах права, морали и их применения. В этом выражается не только доверие законодателя к следователю как к ответственному государственному работнику, но и расчет на его нравственную ответственность при принятии решений о направлении следствия и производстве следственных действий.
Конечно, следователь может допустить отдельные ошибки и просчеты. Однако это еще не основание для вывода о недопустимости применения психологических приемов вообще. Разумеется, тактика допроса не должна строиться на использовании обмана, провокации, шантажа и т. п. незаконных и аморальных методов и средств психологического насилия над личностью допрашиваемого. Равным образом «никакие ссылки па общественные и благородные цели, которые ставит перед собой следователь при расследовании преступлений, не могут служить оправданием для применения недозволенных приемов допроса». Мы имеем в виду такие ошибки и просчеты, которые допускаются следователем не преднамеренно, а в силу влияния различных факторов субъективного и объективного порядка (отсутствие достаточного опыта следственной работы, недооценка способности обвиняемого к оказанию противодействия в ходе допроса, чрезмерная занятость, помешавшая тщательно подготовиться к допросу, и т.п.).
Так, опрос 70 следователей (55 из них имели трехлетний стаж следственной работы, а 15-10 и более лет) об их отношении к психологическим приемам допроса и их использованию в расследовании показал, что в своей практической деятельности они широко используют различные психологические приемы допроса, может быть, даже интуитивно. Наиболее часты «создание у допрашиваемого преувеличенного представления об осведомленности следователя», «использование элемента внезапности», «сокрытие осведомленности следователя» и «косвенный допрос». Все 100% опрошенных считают термин «психологические приемы» наиболее удачным для обозначения тактических приемов допроса, в которых доминирует психологический аспект. Вместе с тем такие термины, как «следственные хитрости», «психологические хитрости» и «психологические ловушки» неприемлемы из-за двусмысленности их толкования. Эти соображения не лишены основания.
Встречающиеся трудности, а порой и неудачи в применении тех или иных психологических приемов допроса следователи объясняют по-разному. Причины их можно свести к следующему: отсутствие достаточного опыта следственной работы; большая загруженность и недостаточность времени для подготовки к допросу; недооценка психологического фактора при допросе; переоценка своих сил и недооценка возможностей и способностей допрашиваемого к оказанию противодействия следователю; неудачное определение тактики применения того или иного психологического приема; затруднения, испытываемые (особенно неопытными следователями) в выборе наиболее целесообразного и эффективного психологического приема допрос; в данной ситуации; недостаточные знания в области психологии; слабая пропаганды передового опыта по использованию следственной практике психологических приемов допроса; отсутствие учебно-практического пособия по применению психологических приемов допроса в расследовании преступлений.
Из сказанного можно сделать следующие выводы: а) практические работник высказываются за безусловную допустимость психологических приемов допроса их широкое внедрение в следственную практику; б) для них критерием допустимости применения того или иного психологического приема допроса является соответствие этого приема требованиям закона и нравственным требованиям; в) многолетняя следственная практика применения психологических приемов допроса - верная гарантия их соответствия требованиям уголовно-процессуального закона и нравственным требованиям.
Эти выводы еще раз подчеркивают важность и актуальность дальнейшего научно-теоретического обоснования как уже применяемых, так и вырабатываемых следственной практикой различных психологических приемов допроса.
Рассмотрим один из них, малоразработанный в теории и получивший наименование «использование слабых мест в психике допрашиваемого». Под «слабым местом» понимаются такие особенности психики допрашиваемого, знание которых позволяет следователю добиться правдивых показаний на допросе (повышенная вспыльчивость, склонность к меланхолии и гневу, развязность, хвастливость, угодливость, беспринципность, тщеславие и т. п., т. е. состояния, являющиеся нежелательными в психологической структуре личности).
Вместе с тем высказано мнение о недопустимости использовать при допросе низменные побуждения (чувства), игру на низменных свойствах и страстях, низменные качества допрашиваемого.
В то же время в литературе нет более ив менее исчерпывающего разграничения тех психических свойств (качеств) и состояний, использование которых, с одной стороны, допустимо при допросе, а с другой, противоречит нравственным требованиям. Необходим четкий критерий допустимости использования при допросе тех ми иных психических свойств (качеств) и состояний допрашиваемого.
Однако нельзя однозначно решать, что использование таких-то психических свойств (качеств) и состояний допрашиваемого допустимо при допросе, а таких-то - нет. Например, не вызывает сомнений недопустимость использования при допросе низменных побуждений (чувств, качеств) допрашиваемого, таких, как месть и стяжательство, жадность и корыстолюбие, эгоизм и зависть и т. п. В то же время указанные нежелательные свойства (качества) допрашиваемого (равно как и месть с его стороны) нельзя рассматривать лишь в плане низменных побуждений.
Так, слово «месть» означает «намеренное причинение зла, неприятностей с целью отплатить за оскорбление, обиду или страдания». Значит, месть не всегда аморальна. Например, вполне естественно, что решающим фактором, побудившим одного из подозреваемых дать правдивые показания, будет именно месть, в основе которой лежат, скажем, обида па соучастников за то, что они обошли его при дележе похищенного, негодование или возмущение высказываниями соучастников о его личных качествах или их нелестные отзывы о его родных и близких ему лицах и т. п. Так, в линейный отдел милиции были доставлены сожители (мужчина и женщина), подозревавшиеся в систематических кражах из автоматических камер хранения. На допросах они категорически отрицали причастность к совершению преступлений. Вскоре подозреваемый С., желая расположить к себе следователя, рассказал, что его сожительница пьет, уклоняется от работы, под ее влиянием он вынужден часто менять местожительство, что мешает воспитывать ребенка, и т. п. С. заявил, что хотел бы порвать с ней отношения, но не может этого сделать сам. Эти показания были записаны в протоколе. Допрашивая сожительницу, следователь стал подробно выяснять образ жизни того и другого, а при попытке солгать предъявил ей протокол допроса С. Это вызвало ответную реакцию, и допрашиваемая рассказала о всех преступлениях, совершенных совместно с сожителем.
Этически допустимо знакомить допрашиваемого с имеющимися показаниями других лиц и обвиняемых о его личных качествах и связях с сообщниками. Применяя в отношении сожительницы С. этот прием, следователь прежде всего рассчитывал вызвать у женщины негодование и возмущение той нелестной характеристикой, которую ей дал С., что, в свою очередь, побудит ее к даче не только аналогичной характеристики сожителя, но и показаний, уличающих его в совершении преступлений. Может быть, следователь использовал этот прием, чтобы разрушить психологическое влияние сожителя на женщину, но нельзя отрицать и того, что в побуждении этой женщины к даче правдивых показаний не последнюю роль сыграло также и чувство мести по отношению к С.
Думается, неправильно утверждать, что месть (стремление отомстить) со стороны допрашиваемого вообще не может быть использована следователем при определении тактики допроса. Важно уяснить ее мотивы и цели. О мести в смысле «низменных побуждений» можно говорить, если допрашиваемый таким образом пытается оговорить человека. Низменное побуждение - это подлое (бесчестное) желание сделать что-нибудь. Осуществлением такого желания (низменного побуждения) и будет оговор допрашиваемым, скажем, из чувства мести (равно как и из корысти) ни в чем неповинного человека или возведение на него клеветы.
Из этих же соображений нужно исходить и при решении вопроса о допустимости использования при допросе любых нежелательных свойств (качеств) и состояний допрашиваемого как «слабых мест» его психики.
Сказанное позволяет сделать следующие выводы.
. Недопустимо использование следователем при допросе нежелательных психических свойств (качеств) и состоянии допрашиваемого лица, если они служат или могут послужить причиной формирования у этого лица низменных побуждений.
. Следователем могут быть использованы при допросе любые нежелательные психические свойства (качества) и состояния допрашиваемого для формирования у последнего на их основе нравственно допустимых мотивов дачи правдивых показаний.
Например, используя такое нежелательное психическое свойство (качество) обвиняемого, как тщеславие, следователь на его основе может сформировать у допрашиваемого нравственно допустимое стремление доказать свой преступный «профессионализм». Некоторые преступники, особенно рецидивисты, болезненно реагируют на отношение к ним со стороны следователя как заурядным правонарушителям, не имеющим никаких «заслуг» в преступном мире. Именно тщеславное стремление предстать перед следователем в выгодном для себя свете (в их понимании) и побуждает таких обвиняемых к даче правдивых показаний о других совершенных ими преступлениях.
Если подозреваемому свойственна жадность, то следователь может побудить допрашиваемого к даче правдивых показаний путем формирования и укрепления у него решимости не нести несоразмерную его действиям ответственность за материальный ущерб, причиненный действиям других участников преступной группы. Хвастливость и тщеславие подозреваемого могут быть использованы для побуждения его к даче правдивых показаний и их подтверждения на очной ставке со своими соучастниками по мотивам демонстрации перед следователем своего авторитета у участников преступной группы и влияния на них.
Не менее остро стоит и вопрос о допустимости обмана подозреваемого со стороны следователя. В чем же порой проявляется обман, допускавшийся отдельными следователями?
Прежде всего, это - утверждение о факте, не соответствующее действительности. Например, следователь лжет, говоря подозреваемому, что его соучастник признал свою вину, либо заявляет, что эксперт дал категорическое заключение об оставлении подозреваемым следа на месте происшествия, тогда как вывод эксперта облечен в форму вероятного суждения.
Способом обмана является заведомо неверная юридическая оценка содеянного. Так, недопустимо при установлении умышленного характера убийства предъявлять обвинение в неосторожности, с расчетом на расслабление подозреваемого, получение от него признания вины с намерением несколько позже предъявить обвинение уже в умышленном преступлении. Столь же предосудительно, если следователь, зная, что квалифицированного состава убийства в данном случае нет, тем не менее предъявляет обвинение в убийстве, якобы совершенном при отягчающих обстоятельствах, говоря подозреваемому примерно так: вот если будете вести себя разумно, признаете вину, я тогда смягчу юридическую квалификацию, применю статью уголовного кодекса, предусматривающую более мягкое наказание.
Как грубейший обман должны рассматриваться различного рода фальсификации и имитации. Если бы, например, следователь, оглашая показания другого обвиняемого или свидетеля, заведомо исказил их смысл, добавив от себя или опустив какие-либо слова, фразы, или положил перед обвиняемым протокол допроса, закрыв предварительно какую-либо его часть, скажем, в слове «не убивал» частицу «не», его действия нельзя было бы расценить иначе как откровенный обман.
Крайнюю недобросовестность проявил один следователь, который напечатал на пишущей машинке от имени несуществующего эксперта заключение с категорическим выводом о том, что след пальца с места происшествия оставлен обвиняемым, изобразил «подпись эксперта» и предъявил подозреваемому этот подложный документ, под влиянием которого тот сознался в преступлении. Надо сказать, что след пальца действительно изымался с места происшествия и направлялся на экспертизу, однако эксперт признал его непригодным для идентификации.
Итак, недопустима любая форма обмана, любая уловка следователя, находящаяся в противоречии с нормами права и морали. Но дело не только в этом. Имеющиеся в литературе рекомендации по следственной тактике, будучи хорошо усвоены, при решении задач допроса подозреваемого избавляют от необходимости выходить за рамки дозволенного. Общие требования к тактике допроса подозреваемого ориентируют следователя, с одной стороны, на активность и решительность, а с другой стороны - а внимательность, корректное, вежливое обращение с допрашиваемым, недопущение грубости, оскорбительных выражений или оскорбительного тона, нетерпимости, раздражительности, высокомерия и самолюбования.
Психологическими приемами допроса следователь должен пользоваться крайне умело и осторожно. Психология допрашиваемого, мимика, пантомимика, словесная интерпретация своих мыслей, интонация, соответствующий психологический настрой - все это должно быть учтено следователем перед реализацией того или иного психологического приема допроса. В материалах уголовного дела, как правило, фиксируются лишь результаты тех или иных следственных действий и peшений, принимаемых следователем по делу. Этическая же сторона этих действий и решений остается за рамками уголовного дела. Соответствие действий и решений следователя нравственным требованиям гарантируется его профессиональной честью, совестью и достоинством.
2.3 Особенности допроса подозреваемого, проводимого с участием защитника
Существует мнение, что тактика допроса подозреваемого в основном аналогична тактике допроса обвиняемого. Однако некоторые ученые считают, что существуют отличия допроса подозреваемого и обвиняемого как в тактическом плане, так и в психологическом.
Не исключено, что подозрение может оказаться необоснованным, вызванным неблагоприятным стечением обстоятельств. Чтобы исключить ошибку и не толкнуть подозреваемого на самооговор, тактика допроса должна быть более осторожной, а следователь обязан проявить максимум объективности. Защитник в этом случае может стать союзником следователя по недопущению невиновного к уголовной ответственности. Следователь должен учитывать специфику юридического статуса подозреваемого. На следствии он появляется чаще всего в результате задержания, применения меры пресечения до предъявления обвинения, или применения к свидетелю мер процессуального принуждения. Поэтому следователь не всегда может сразу разобраться: перед ним именно то лицо, которое совершило преступление или лицо, на которого в силу сложившихся обстоятельств пало неосновательное подозрение. Это и откладывает отпечаток на тактику допроса: показания подозреваемого имеют место только на предварительном следствии, а в суде они могут фигурировать только в виде протокола допроса
Сложность структуры допроса подозреваемого при участии защитника состоит в том, что: а) данное лицо может находиться в состоянии глубокого психического переживания, вызванного сложным положением, в котором оно оказалось, к тому же и реальной возможностью ухудшения этого положения в результате успешного для следователя допроса; б) в ходе допроса подозреваемый стремится: 1) получить не только от следователя информацию, чтобы правильно решить мыслительные задачи и в конечном итоге сообщить информацию следователю, но и защитника, с целью, как правильно воспользоваться этой информацией и передать уже ту информацию следователю, чтобы не навредить себе; 2) восполнить недостающую, отсутствующую у него информацию о действиях следователя по познанию, восстановлению модели происшедшего события с тем, чтобы защитник мог впоследствии более конкретно ее разъяснить подозреваемому опять же с целью - не навредив ему в дальнейшем.
На формирование мотивов поведения подозреваемого большое влияние оказывает информация, исходящая от следователя. Одним из самых сильных факторов, определяющих эмоциональное состояние подозреваемого, является дефицит информации, испытываемый им. Отсутствие у подозреваемого информации о доказательствах часто создает у допрашиваемого установку на неизбежность дачи правдивых показаний, на обязательность его изобличения. Защитник, нередко зная об этом, советует своим подзащитным подозреваемым в совершении преступления отказаться от дачи показаний, что, естественно, создает определенные трудности для следователя, тем более, согласно п. 2 ч. 4 ст. 46 УПК РФ, подозреваемый вправе отказаться от дачи показаний. Но в связи с тем, что фактор дефицита информации особенно действенен в начале расследования, то именно по этой причине подозреваемый и его защитник заинтересованы в общении со следователем. Разумеется, из тактических соображений следователь может скрывать от подозреваемого и его защитника до определенного времени пределы своей осведомленности.
Следователь также испытывает дефицит необходимой информации по существу дела: а) данные о личности подозреваемого могут быть ограничены; б) еще нет убедительных доказательств вины подозреваемого; в) ввиду ограниченности времени затрудняется установление психологического контакта с подозреваемым и его защитником, что сказывается на тактике допроса подозреваемого. Однако на первом допросе подозреваемого защитнику затруднительно продумать линию защиты, осмыслить, какими доказательствами вины подозреваемого располагает следствие.
Конечно же, проводить допрос подозреваемого при участии защитника без подготовки, без наличия минимума доказательств, изобличающих подозреваемого, только надеясь на то, что он сам расскажет о своей преступной деятельности, значит сознательно провалить допрос. Подготовка к такому допросу также имеет свои особенности:
) в случае задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, момент его первого допроса определяет УПК РФ - не позднее 24 часов с момента задержания. Следует отметить, что момент допроса, может зависеть от эмоционального состояния подозреваемого: а) если подозреваемый осознает свою вину, испытывает чувство сожаления, раскаяния, следователь может принять решение допрашивать подозреваемого немедленно. Однако «немедленность» наступает лишь после того, как выбранный подозреваемым или назначенный защитник прибудет на допрос. В тот отрезок времени, пока защитник будет прибывать к месту проведения допроса, следователю необходимо провести неформальную беседу с подозреваемым для изучения его личности и установления по возможности психологического контакта с ним; б) если подозреваемый не испытывает угрызения совести за совершенное преступление, то он - может находиться в состоянии эмоциональной тупости, безразличия или страха перед грозящим наказанием. Такое эмоциональное состояние подозреваемого не дает уверенности следователю, что подозреваемый будет давать правдивые показания. Находясь в сильном возбужденном состоянии, подозреваемый может и не осознать, и не оценить доводы следователя и предъявляемые ему доказательства. В данном случае необходим такой прием, как «снятие напряженности», а также в этом может оказать помощь защитник, с которым установлен психологический контакт. Если у следователя имеются убедительные и закрепленные в материалах уголовного дела изобличающие доказательства подозреваемого, следователю можно приостановить допрос и разрешить защитнику переговорить с подозреваемым для разъяснения действительно сложившейся обстановки. Конечно же, данные действия следователя граничат с тактическим риском, так как именно в это время защитник и подозреваемый могут сформировать свою защитительную версию, определить оправдательные моменты или объяснить действия в выгодном для подозреваемого свете. Поэтому такой прием следователь должен проводить лишь в исключительных случаях, если следователь убежден, что подозреваемый находится в тяжелом душевном волнении. Иначе сам защитник может потребовать прервать данный допрос; в) подозреваемый может оказаться в своеобразном физиологическом состоянии, например, в алкогольном, наркотическом. В этом случае следователю необходимо отложить допрос, до вытрезвления подозреваемого, иначе вряд ли защитник даст согласие на участие в допросе;
) следователь должен при подготовке к допросу определить объем доказательств, с которыми можно ознакомить подозреваемого, не опасаясь, что он или его защитник окажет влияние на их источник. На момент допроса очень часто объем собранных доказательств мал и недостаточно проверен: еще не опрошены все лица по данному делу, не проведены экспертизы и т.д. Поэтому следователю нежелательно ссылаться на них как на уже установленные, так как защитник, так же, как и следователь, в большей мере это осознает и по этому поводу проконсультирует подозреваемого;
)на допрос подозреваемого можно привлечь должностное лицо органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность (ч.7 ст. 164 УПК РФ), что может уровнять «равновесие сил» на допросе, проводимом при участии защитника, что немаловажно для молодого следователя.
Конечно же, подозреваемый может отказаться от дачи показаний до свидания с защитником, Поэтому, как бы ни было срочно провести допрос, следователь, согласно закона (п. З ч.4 ст.46 УПК РФ), должен первоначально предоставить свидание подозреваемому наедине с защитником. Ранее, до принятия такой нормы в УПК РФ, некоторые ученые в случаях, когда незамедлительный допрос задержанного в порядке ст. 122 УПК РСФСР невозможен с участием защитника (задержание в выходные дни), предлагали отказываться от дачи показаний до реального предоставления защитника. Однако, как писал А.Б. Галимханов, «подозреваемый может и без участия защитника отстаивать свои законные интересы, «выдвигать различные версии и объяснения, что ни в коем случае не означает, что он обязан доказывать свою невиновность»;
)следователю необходимо продумать и предполагаемое поведение подозреваемого: а) если у подозреваемого была беседа с защитником перед допросом, то они могли выработать линию поведения подозреваемого на допросе, поэтому он может находиться в более спокойном состоянии и его физиологические сигналы могут быть значительно снижены; б) к факторам, влияющим на поведение подозреваемого на допросе, проводимом при участии защитника, можно отнести и воздействие информации, исходящей от защитника. Очень часто при задержании подозреваемого изымаются доказательства его преступной деятельности, что дает ему повод сформировать представление о разоблачении, поэтому не видит иного выхода, как дача правдивых показаний. Защитник же, анализируя задержание и ознакомившись с материалами дела, которые ему доступны по закону, может сформировать мнение у подозреваемого об обратном, основываясь на том, что данные «доказательства» имеют «зыбкую основу» или они изымались с нарушением закона, посоветует подозреваемому отказаться от дачи показаний;
)применение мер пресечения также оказывает влияние на дачу показаний подозреваемым, даваемых при участии защитника на допросе. Так: а) если к подозреваемому были применены меры пресечения до предъявления обвинения, не связанные с лишением свободы, то у подозреваемого и защитника может сложиться мнение, что следователь не имеет достаточных доказательств, обосновывающих доказательства. Это вызывает у подозреваемого надежду уйти от ответственности и стремление к оказанию противодействия следователю в установлении истины. Таких подозреваемых целесообразно допрашивать в момент, когда имеется достаточно доказательств, способных уличить его в совершении преступления; б) применение меры пресечения, связанной с лишением свободы, к подозреваемому, может вызвать у него напряжение нервной системы, которое затем на допросе может проявиться в виде нервозности, возбуждения или, наоборот, апатии. Подозреваемый может чутко реагировать на информацию, поступающую извне: от сокамерников, от защитника. Такой подозреваемый может в любую минуту изменить показания, данные ранее на предыдущем допросе или на этом же, причем как в неблагоприятную для следствия сторону, так и в благоприятную;
)допрос в качестве подозреваемого проводится по общим правилам проведения допроса и общим правилам проведения следственного действия (ст. ст. 46, 164, 187-190, 423-425 УПК РФ). Однако тактика допроса подозреваемого при участии защитника имеет свою специфику, определяющуюся рядом обстоятельств и прежде всего особенностями процессуального положения этого лица: первый допрос задержанного подозреваемого нередко носит характер разведывательного, а основными становятся, как правило, последующие. Однако в зависимости от обстоятельств следователь может не останавливаться на получении объяснений подозреваемого относительно обстоятельств, послуживших основанием для его задержания, а продолжить и сделать допрос основным. Это будет зависеть от степени уверенности следователя о том, что данное лицо совершило преступление; от наличия веских улик, с помощью которых можно было бы получить от подозреваемого правдивые показания. Степень уверенности следователя определяется прежде всего: 1) объемом доказательственных фактов, которыми он располагает, т.е. какие факты его причастности имели место при задержании; 2) знанием следователя личности подозреваемого и установлением с ним психологического контакта; 3) состоявшимся свиданием подозреваемого с защитником и его продолжительностью; 4) установлением психологического контакта с защитником или имеющимися предпосылками для его установления; 5) ответами подозреваемого во время допроса, объясняющими уличающие его обстоятельства.
Если в процессе допроса у следователя появляются сомнения в причастности задержанного к совершенному преступлению, то в применении тактических приемов, позволяющих получить правдивые показания, необходимо повременить до последующего допроса, когда появятся в деле другие факты, его уличающие или, наоборот, говорящие в его пользу. Иначе продолжение допроса в этом аспекте может быть воспринято защитником как психологическое воздействие на подозреваемого. К тому же, если защитник заметит неуверенность следователя, то, воспользовавшись этим, защитник может применить свои тактические приемы, которые могут ввести следователя в заблуждение. Если же, наоборот, следователь заметит неуверенность в ответах подозреваемого, его колебания в правильности выбранной линии защиты, то необходимо продолжать допрос и следить за невербальными жестами как подозреваемого, так и защитника. Однако следователю надо быть предельно осторожным, чтобы не допустить ошибки, поскольку для него еще неясны многие детали расследуемого события и при допросе он идет как бы на ощупь, в потемках. Поэтому следователь должен правильно оценить улики, сопоставить с объяснениями подозреваемого, не торопиться с выводами о совершении им преступления, а равно неосновательности подозрения. Следователю необходимо помнить, что подозреваемый не только отвечает на вопросы, но вместе с защитником старается выведать у следователя интересующие его сведения, например, знает ли следователь о соучастниках, известны ли другие эпизоды преступной деятельности или только тот, который Имеет место в протоколе задержания, известны ли мотивы совершенного преступления. В необходимых случаях, из тактических соображений, лучше для следователя скрыть, как обстоит дело в действительности по поводу тех обстоятельств, которые интересуют подозреваемого и его защитника. Например, он может прибегнуть к репликам, допускающим многозначное толкование. Прямой отказ в сведениях, интересующих подозреваемого и его защитника, может: 1) насторожить подозреваемого и породить у него догадку, что следователь не отвечает потому, что этот факт не установлен; 2) помешать установлению психологического контакта как с подозреваемым, так и с его защитником; 3) расцениваться защитником и подозреваемым как факт неуважения к ним. К тому же, «пользуясь методами рефлективного мышления, должен подготовить вопросы, которые не вызовут опасений подозреваемого. Подлинная цель вопросов может «не быть на поверхности».
В зависимости от первых полученных показаний следователь выбирает наиболее целесообразные приемы допроса, переходит от одних к другим, сочетая при необходимости тактику, направленную на раскаяние допрашиваемого, с приемами, позволяющими получить от него правдивые показания при отсутствии к тому доброй воли. Однако участие защитника в допросе и отсутствие в деле значительного объема уличающего материала сужает возможность использования тактических приемов, основанных на наличии в деле доказательств. Поэтому не все тактические приемы получения правдивых показаний, что и при допросе обвиняемого, приемлемы при участии защитника. Относительно данного аспекта следует иметь в виду следующее:
) Существенно применение таких приемов, которые основаны на незнании подозреваемым пределов осведомленности следователя, что приводит к возникновению у допрашиваемого неуверенности, растерянности, домыслов, догадок, предположений, что «следствию все известно». В конечном итоге допрашиваемый, находясь в таком состоянии, нередко отказывается от дачи ложных показаний. Однако необходимо подчеркнуть недопустимость каких-либо ссылок следователя на отсутствующие у него доказательства, а также исключение каких-либо форм обмана. Такой тактический прием, как создание у допрашиваемого впечатления о полной осведомленности следователя, который является вполне допустимым и при производстве допроса с участием защитника, отличается от обмана, так как следователь не сообщает допрашиваемому ложных сведений, но знакомит его с информацией, которая может быть понята им двояко;
) Наличие дефицита весьма значимой для подозреваемого информации обуславливает неустойчивость психических состояний подозреваемого. Нередко подозреваемый на допросе может чувствовать себя в двусмысленном положении: какое-то время он живет надеждой, порой даже уверенностью в том, что следователь не может установить его причастность к преступлению, доказать его вину, выявить все факты и эпизоды его преступной деятельности; затем оказывается во власти безнадежности из-за шаткости занимаемой позиции отрицания, высокой оценки возможностей следствия. Однако во время допроса с участием защитника подозреваемый как бы сверяет исходящую информацию от следователя с отношением к ней защитника, его реакцию на это и соответствующее поведение, которое может выражаться не только в звуковых сигналах: протестах к задаваемым вопросам следователя, попытках ответить на вопросы следователя самим защитником или подталкивание в бок подозреваемого, если они сидят совсем рядом, или невербальными жестами, когда следователь предоставил место защитнику поодаль от подозреваемого. Надо признать, что не всегда со стороны защитника исходят жесты и сигналы отрицательного для следователя характера. Очень часто защитники сами одергивают подозреваемого, если тот грубо, пренебрежительно разговаривает со следователем или, например, совсем замыкается и замолкает на полуслове. Поэтому желательно, чтобы защитник стал союзником следователя в формировании мотивов поведения подозреваемого на допросе, так как от этого во многом будет зависеть ложность или правдивость показаний подозреваемого, а в конечном счете и итог расследования. Следует отметить, что большинство подозреваемых, которые дают правдивые показания, испытывали к следователю «уважение и симпатию за справедливое отношение к ним и за стремление разобраться в их судьбе», зачастую этому способствовал и защитник при участии на допросах;
) Подозреваемый, не совершивший преступления, а оказавшийся в этом процессуальном положении в силу случайно сложившихся обстоятельств, иначе может относиться к информации, воспринимаемой им в ходе допроса. С одной стороны, он руководствуется положительными мотивами и желает дать правдивые показания, так как это в его интересах; а с другой - опасается быть необоснованно привлеченным к уголовной ответственности или вообще не верит, что возможно доказать его невиновность. Такие представления могут привести как к формированию мотива исказить действительные обстоятельства дела, кажущиеся им опасными, так и к определению создавшейся ситуации как не имеющей иного выхода, кроме самооговора. В этом случае многое зависит от защитника. Будет ли он поддерживать своего подзащитного или пойдет на коллизию с ним. Поэтому следователю необходимо уметь распознавать, где действия защитника связаны с «обелением» своего подзащитного, действительно совершившим преступление, а где действия защитника направлены на выявление обстоятельств, действительно доказывающих его невиновность и непричастность к совершенному преступлению. Следователю очень важно не отмахиваться от информации исходящей во время допроса как от самого подозреваемого, так и от его защитника. И уметь понять, где истинные, а где ложные показания, не допустить самооговора подозреваемого.
На формирование тактики допроса подозреваемого при участии защитника могут влиять следующие факторы: 1) момент появления в деле подозреваемого: а) в начале следствия по делу; б) в процессе дальнейшего расследования; 2) наличие возможности установления с подозреваемым и его защитником психологического контакта; 3) имеющиеся по делу доказательства причастности к совершению преступления подозреваемого; 4) осведомленность подозреваемого и его защитника о наличии доказательств, изобличающих подозреваемого, и отношения к ним подозреваемого и его защитника; 5) линия поведения подозреваемого на допросе и активности его защитника; 6) наличие тактического арсенала у следователя на момент допроса подозреваемого; 7) складывающаяся следственная ситуация по делу. Прежде чем принять решение о допросе подозреваемого, следователь должен изучить сложившуюся следственную ситуацию». Главная задача тактики допроса подозреваемого, проводимого при участии защитника, заключается в избрании и умелом использовании тактических приемов с целью получения от подследственного исчерпывающих показаний обо всем, что известно ему по делу. При этом необходимо нейтрализовать отрицательное воздействие последствий преступления на его психику и устранить все недостоверное, что достигается лишь посредством установления атмосферы взаимопонимания и правильного использования тактических приемов с целью получения объективных показаний.
Стадия свободного рассказа на первом допросе подозреваемого начинается с предоставления следователем возможности подозреваемому изложить свою позицию по поводу обстоятельств, явившихся основанием для его задержания (избрания меры пресечения), и дать показания по существу дела. Закрепление стадии свободного рассказа не зависит от того, правдивые или ложные показания дает подозреваемый и аналогична тактическим приемам, в равной степени применяемым во всех видах допроса, так как в тактику допроса «вклинивается» и тактика защиты, которая может мешать тактическому рисунку проведения допроса подозреваемого, в том числе и на стадии свободного рассказа. Действия следователя на этапе свободного рассказа подозреваемого направлены на изобличение ложных показаний и диагностику причин умолчания отдельных обстоятельств, а также на преодоление отказа подозреваемого от дачи каких-либо показании, в некоторых случаях, на преодоление противодействия со стороны защитника.
Последующая тактика допроса подозреваемого зависит от ситуаций, которые сложились на стадии свободного рассказа и характеризуют избранную подозреваемым линию поведения, т.е.: а) подозреваемый признает свою причастность к преступлению, а защитник «не мешает» проведению допроса, не задает вопросов или задает лишь те, которые касаются личности подозреваемого; б) подозреваемый сознается в совершении преступления, но показания дает таким образом, что его противоправные действия представляются в «лучшем свете». Защитник хорошо продуманными вопросами, которые задает подозреваемому, всячески способствует этому; в) дает ложные показания и отрицает свою причастность к совершенному преступлению, а защитник не только не препятствует этому, но еще и всячески противоборствует расследованию или, наоборот, защитник принял выжидательную тактику защиты; г) подозреваемый самооговаривает себя, а защитник ввиду различных причин не препятствует этому; д) подозреваемый отказался от дачи показаний, защитник также не препятствует этому.
Если подозреваемый признается в совершенном преступлении, но отрицает его отдельные факты, как советуют ряд ученых, следователю необходимо закрепить признательные показания, а разоблачение ложных показаний в отношении отдельных фактов проводить по правилам допроса подозреваемого, отрицающего причастность к преступлению.
При допросе подозреваемого, дающего ложные показания и отрицающего свою причастность к совершенному преступлению, на котором участвует защитник, целесообразно использовать следующие приемы: 1) эмоционально-психологического воздействия; 2) логического характера и 3) тактического характера.
К эмоционально-психологическому воздействию будут относиться следующие традиционные приемы: а) установление и устранение мотивов дачи ложных показаний; б) убеждение подозреваемого в неправильности занятой позиции и побуждении его к раскаиванию; в) обращение следователя к положительным качествам и позитивным моментам биографии подозреваемого; г) принятие во внимание напряженного психологического состояния подозреваемого и проявление понимания к его положению. Использование «фактора внезапности», т.е. следователь внезапно создает ситуацию, которая в силу психологического воздействия на подозреваемого будет способствовать его саморазоблачению (например, сообщение подозреваемому фактов, услышать которые он не ожидал), следует применять с особой тщательностью и осторожностью, так как его применение может создать ситуацию тактического риска, а защитник может воспринять его как психическое насилие над его подзащитным.
Вполне правомерны такие тактические приемы, как оглашение подозреваемому, полностью или частично, показаний ранее допрошенного лица, который может быть эффективно использован при допросах по групповым делам. Именно в этом плане у подозреваемого появляется право выбора, давать или нет чистосердечные показания, что совершенно не оспаривается защитником. Совершенно справедливо высказывание В.М. Быкова о том, что при допросе подозреваемых важно применять такую постоянно действующую при расследовании групповых преступлений закономерность, как психологическую неопределенность друг для друга поведения на следствии соучастников и их показаний. При этом он отмечает, что недопустим тактический прием, когда следователь заведомо ложно заявляет подозреваемому о получении правдивых показаний другого соучастника.
Совершенно справедливо было отмечено некоторыми учеными, что психологическое воздействие на предварительном следствии не ограничивается только применением убеждения. Так, А.В. Дулов указывает в качестве таких методов: постановку и варьирование мыслительных задач, регулируемых общений, метод примера и т.д. Н.И. Порубов предлагает внушение и эмоциональный эксперимент. А.Н. Васильев и Л.М. Карнеева относят к этим методам использование состояния эмоциональной напряженности допрашиваемого, постановку неожиданных и «косвенных» вопросов. В.Е. Коновалова указывает на метод внезапного предъявления доказательств и постановку вопросов, направляющих мышление допрашиваемого в необходимом следователю направлении. Представляется, что позиция этих ученых убедительна, так как они опираются на объективные закономерности взаимодействия участников допроса, поэтому данные приемы могут применяться на допросе подозреваемого, проводимом при участии защитника. Законность и обоснованность психологического воздействия гарантируется тем, что оно оказывается в рамках уголовно-процессуального закона, так как перед допросом подозреваемому разъясняется его право на жалобу по поводу действий следователя, на требование дополнений в протокол допроса и внесения в него поправок, а также участием на допросе защитника, который может проконтролировать процесс психологического воздействия.
Прежде чем прибегнуть к убеждению, следователь должен иметь представление о личности допрашиваемого и его вероятной установке по предмету допроса. Под установкой понимается сознательный выбор позиции по отношению к задачам уголовного судопроизводства. Положительная установка выражает стремление допрашиваемого способствовать установлению истины, отрицательная негативная установка сопряжена с сокрытием истины, с дачей ложных показаний, с выраженным нежеланием допрашиваемого содействовать следователю в достижении задач уголовного судопроизводства по делу. В связи с чем, в первую очередь, необходимо установить отношение подозреваемого и его защитника к основаниям задержания или избрания меры пресечения. Проверив объяснения подозреваемого и добыв доказательства, способные подтвердить ту или иную версию защиты, следователь уже на повторном допросе при участии защитника может применить убеждение.
Следователь может применить метод косвенного допроса. Цель этого приема - сформировать в сознании подозреваемого определенные представления, оказывающие влияние на решение дать правдивые и полные показания. Если подозреваемый действительно не совершал преступления, то информация, входящая в содержание косвенного внушения, не вызовет у него преувеличенного представления об объеме доказательств, имеющихся у следователя.
На допросе подозреваемого при участии защитника возможно применение тактического приема, основанного на косвенном внушении, который следует сочетать с другими методами эмоционально-психологического воздействия: а) метод морального стимулирования. Этот метод можно определить как словесное воздействие, направленное на нравственные чувства и самосознание личности, раскрытие перспективы, отвечающей ее определенным положительным качествам и стремлениям. Оно может содержать предупреждение о возможных последствиях поведения подозреваемого. Применение этого метода основано на потребности личности оставаться верным положительным нравственным ориентациям; б) обращение к личным положительным качествам допрашиваемого, которые могут вступить в противоречие с поведением на допросе. Следователю необходимо выявить и наглядно продемонстрировать их, а затем, апеллируя человеческими положительными качествами, предложить изменить линию поведения подозреваемого. Конечно же, применяя данный прием, нельзя обращаться к низменным чувствам и качествам человека (алчность, ревнивость, злобность). Следует руководствоваться принципами морали и избегать того, что может привести к безнравственности; в) следователь может прибегнуть к использованию положительных примеров из следственной и судебной практики. Это служит веским аргументом в пользу отказа лица от дачи ложных показаний. Причем возможно и приведение примеров противоположного характера. Такие доводы прозвучат более весомо, если следователь сошлется на конкретный судебный приговор, копию которого полезно иметь при себе. Вряд ли защитник, участвующий в допросе, будет этому противиться.
Приемы, направленные на изобличение допрашиваемого во лжи, носящие логический характер, целесообразно применять в тех случаях, когда ложные показания подозреваемого имеют вид «пассивной лжи», которые проявляются в ответах: «не знаю», «не помню» и т.д., а защитник принял выжидательную тактику. К таким приемам допроса подозреваемого при участии защитника можно отнести использование доказательств при допросе.
Под использованием доказательств при допросе понимается обобщенный тактический метод, включающий в себя комплекс тактических приемов по реализации находящейся в распоряжении следователя доказательственной информации путем как непосредственного предъявления (демонстрации), так и постановкой вопросов допрашиваемому по имеющимся доказательствам, приведением соответствующих аргументов, сообщением на допросе о наличии у следователя определенных доказательств и другими опосредованными способами ознакомления с ней допрашиваемого с целью преодоления добросовестного заблуждения или изобличения в даче ложных показаний, либо получения развернутых показаний по предъявленным допрашиваемому доказательствам и связанным с ними обстоятельствам дела для получения полных, всесторонних и достоверных показаний по делу.
Цели использования доказательств при допросе: 1) конкретизация и детализация показаний; 2) разоблачение лиц, пытающих скрыть истину; 3) устранение добросовестного заблуждения. Как верно отмечает А.Б. Соловьев, «в ряде случаев необходимость в предъявлении доказательств возникает и в том случае, если виновные лица допрашиваются по делу в качестве подозреваемых. Такое положение чаще всего бывает обусловлено неотложностью решения вопроса об избрании меры пресечения. При этом учитываются и тактические соображения, относящиеся, прежде всего, к характеру расследуемого события и личности допрашиваемого». Непосредственно после совершения преступления виновные подозреваемые, переживая о содеянном, а защитник, не войдя в курс дела полностью, не имеет возможности выработать обоснованную защитную позицию подозреваемого. Как правило, предъявляемые доказательства оказывают на них большое эмоциональное воздействие и приводят к выводу о нецелесообразности дальнейшего отстаивания первоначальной ложной позиции. Защитник же, если правильно осознал ситуацию, не будет мешать такой тактике следователя, опять же для того чтобы узнать побольше информации от следователя. По таким категориям уголовных дел, как умышленные убийство, изнасилование, другие преступления против личности, в первые часы после совершения преступления следователям нередко удается собрать важные доказательства и побудить виновного к даче правдивых показаний. Поэтому многие следователи стремятся как можно раньше принять такого рода дела к своему производству и приступить к допросу подозреваемых.
Если подозреваемый отказывается давать показания, а имеются достоверные доказательства, то об их существовании необходимо рассказать защитнику, что, возможно, переосмыслив занимаемую позицию его подзащитным, посоветует дать показания. Однако при применении такого приема, наличие доказательств, о которых сообщается защитнику, должно быть достоверным, Предъявление доказательств на допросе предлагаются разными авторами по-разному. Так, по мнению одних авторов, доказательства могут предъявляться постепенно, по нарастающей или все сразу, причем начинать следует немедленно, с наиболее веского доказательства. Другие предлагают располагать доказательственные аргументы в процессе допроса, считая это «идеальным вариантом», таким образом: «сильные аргументы - в начало и в конец», но для этого, как он оговаривает, «должно быть как минимум два сильных аргумента». Есть авторы, которые предлагают при предъявлении доказательств руководствоваться психологическим типом подозреваемого. Другая часть авторов предлагают раздельное предъявление отдельных доказательств; предъявление доказательств «между делом»; предъявление вначале косвенных, затем прямых доказательств; акцентирование внимание на отдельных признаках доказательств и т.д.. Я считаю, что то, каким образом должно предъявляться доказательство на допросе подозреваемого при участии защитника, должно проводиться в зависимости от: 1) следственной ситуации на допросе; 2) психического, психологического состояния, в котором находится подозреваемый. Предъявление доказательств на допросе, проводимом при участии защитника, возможно в случаях, когда: а) доказательства действительно имеют место быть и процессуально, в соответствии с законом, уже закреплены по делу; б) следователь действительно уверен, что перед ним именно то лицо, которое совершило преступление. Следует отметить, что важно не только то, какое значение доказательству придает допрашиваемый, но и какое ему придает значение защитник. Нередко юридическое значение доказательства и оценка его подозреваемым не совпадают. Поэтому М.А. Дереберг советует разъяснять подозреваемому или обвиняемому и его защитнику значение каждого доказательства. Это особенно важно, когда доказательство получено с помощью научно-технических средств или специальных познаний. Такое разъяснение необходимо в случае недооценки подозреваемым и его защитником значения доказательств. Проведение такого приема, как логический анализ противоречий между показаниями подозреваемого или показаниями его с-участников, включает в себя и демонстрацию подозреваемому. Акцентируя внимание подозреваемого на данные противоречия, следователь побуждает говорить его правду.
К приемам тактического характера, применяемых следователем на допросе подозреваемого, проводимом при участии защитника, можно отнести такие традиционные приемы: 1) «выявление и проверка причастности подозреваемого к совершению преступления»; 2) «максимальная детализация показаний и конкретизация показаний»; 3) «допущение проговорки допрашиваемого»; 4) «допущенная легенда»; 5) «предложение повторить интересующие следователя факты»; 6) «предложение подозреваемому, дающему ложные показания, объяснить логическим путем обстоятельства произошедшего события, подтвержденные достоверными доказательствами»; 7) «оставление в неведении относительно отдельных известных следствию обстоятельств»; 8) «убеждение подозреваемого дать показания»; 9) постановка вопросов подозреваемому; а также: 10) «допущение тактического перерыва в ходе допроса, без разрешения свидания с защитником наедине»; 11) «нейтрализация неправомерных действий защитника и фиксация показаний»; 12) исследование и оценка условий, при которых подозреваемым даны или не даны показания при участии на допросе защитника.
В отдельных ситуациях перед допросом следователь должен для себя уяснить, о каких фактах пока нецелесообразно допрашивать подозреваемого, в отношении каких подробностей следует оставить его временно в неведении. Это способствует уличению допрашиваемого во лжи. Такая тактика допроса способствует тому, что подозреваемый, совершивший несколько преступлений, может рассказать о тех, которые еще неизвестны следователю. Однако при участии защитника на допросе такой шанс уменьшается, так как защитник может различными вербальными и невербальными средствами дать подсказку подозреваемому об умолчании некоторых фактов. Поэтому следователю необходимо следить за поведением не только подозреваемого, но и защитника. Для этого некоторые подозреваемые и защитники пытаются вывести следователя из равновесия, спровоцировать его на резкий тон, сбить с намеченного допроса и заставить закончить допрос психологическим срывом. Если такое происходит и подозреваемый не дает нормальных показаний в форме свободного рассказа, то следователю необходимо сразу же перейти к постановке вопросов, причем тех, ответы на которые уже выяснены другими путями и в правдивости ответов на них следователь не сомневается. В таком случае главное, чтобы защитник не ответил за своего подзащитного на вопрос следователя или другими средствами не показывал, что на вопрос отвечать необходимо другим образом. Возможно, что первоначальный допрос подозреваемого иногда может походить на беседу, лишенную официальности. Цель этой беседы - познакомиться с основными психологическими чертами допрашиваемого, наметить тактику его допроса по факту совершенного преступления. Однако такой прием возможен в случае, если следователь уже установил психологический контакт с его защитником или ранее он был знаком следователю и последний может знать, что защитник не будет против такой беседы с его подзащитным. Если же такой первоначальный допрос в форме беседы невозможно провести при защитнике, то его необходимо провести неофициально, без него, но уже, как говорится, «без протокола». Если подозреваемый сознался в совершенном преступлении и дал правдивые показания, то его необходимо допросить самым подробным образом для того, чтобы эти показания можно было перепроверить и подтвердить с помощью других доказательств. Однако нельзя исключать и самооговора, даже если подозреваемый дает показания при защитнике. После допроса подозреваемого, проводимого при участии защитника, необходимы в полной мере исследование и оценка результатов допроса, а также условий, при которых даны показания. «Исследование и оценка результатов допроса - это рассмотрение следователем не только содержания полученных показаний с точки зрения того, о чем в них идет речь, но и ряда других моментов, существенно влияющих на полноту и достоверность содержащихся в этих показаниях информации: психологических условий формирования показаний, заинтересованности допрошенного и его защитника в исходе дела, взаимоотношения его с другими проходящими по делу лицами, его морального облика и пр.». Результаты допроса подозреваемого, проводимого при участии защитника, сопоставляются с другими источниками доказательств, что помогает следователю решить вопрос о достоверности имеющейся в них информации, а исследование и оценка условий, при которых даны показания подозреваемым, позволяет правильно оценить складывающуюся на данном этапе следствия ситуацию. Во время таких исследований происходит изучение тактики защиты, каким образом вел себя подозреваемый и его защитник, имелись ли основания для нейтрализации неправомерных действий защитника. Такой анализ необходим следователю для: а) дальнейшей разработки тактики допроса данного лица уже в качестве обвиняемого; б) для анализа стратегической задачи защитника, поставленной для защиты данного подозреваемого; в) возможности учесть те ошибки в применении тактических приемов, которые он, возможно, совершил, для неповторения их в дальнейшем.
Таким образом, в целом тактика допроса подозреваемого, проводимого при участии защитника, в большей своей части не меняет своего конфликтного характера в следствии объективных и субъективных причин, которые нельзя не учитывать. На допросе подозреваемого при участии защитника, для достижения целей получения правдивых показаний, неприемлем такой тактический прием, как «разжигание конфликта» между соучастниками; ввиду осведомленности защитника о возможностях расследования, нецелесообразен такой прием, как «демонстрация возможностей» следования; предъявление доказательств при участии на допроса защитника имеет ряд особенностей, которые присущи именно допросу подозреваемого, проводимого при участии защитника.
допрос подозреваемый тактический
Глава 3
.1 Психологические особенности проведения допроса подозреваемого
Как известно, для предварительного следствия характерно последовательное исследование генезиса различных социальных конфликтов, кульминационной фазой развития которых является событие правонарушения. Конфликтная ситуация редко исчерпывается событием преступления. Поэтому в процессе расследования, особенно на начальном этапе, следователь сталкивается с различными формами сопротивления поиску истины, с той или иной тенденциозной интерпретацией преступного события. Этот процесс протекает в условиях борьбы за истину, противостояния различных лиц и целых групп граждан, интересы которых затрагиваются событием преступления и результатами его расследования.
Отметим, что, поведенческие особенности разыскиваемого правонарушителя в условиях малоинформативных исходных позиций в поисковой ориентации имеют решающее значение. Известно, что только 5% неочевидных преступлений расследуется по материальным следам. Основная же масса их раскрывается по поведенческим проявлениям. Конечно, поведенческие особенности допрашиваемого лица не имеют доказательного значения. Однако и они могут быть использованы для определения приемов и методов расследования.
Допрос производится обычно вначале с потерпевшим, а затем с подозреваемым и свидетелями. Следователь должен учитывать возникающие при этом психологические проблемы, в частности, то, что человек является сложной саморегулирующейся системой, находящейся в постоянном динамическом равновесии с окружающей средой и контактирующими с ним людьми. Иными словами, следователь должен помнить, что психологически у каждого человека при общении с собеседником вырабатывается своя, своеобразная реакция на различные аргументы, индивидуальное ролевое положение, собственные диапазон темпа и ритм беседы и т.п. Без учета всего этого следователю практически невозможно найти контакт с незнакомым человеком.
Есть, конечно, общительные, коммуникабельные люди, которые не задумываются об успешности своего общения с другими людьми, так как интуитивно находят правильную линию поведения. Подходы к тому или иному человеку у этих людей весьма разнообразны. В полной мере это может относиться к талантливым следователям. Однако их творческие находки невозможно сделать достоянием коллег, так как они сами порой не могут объяснить, почему с одним человеком они говорят быстро, а с другим медленно, одному предъявляют все доказательства в течение нескольких минут, а другого длительно готовят к предъявлению основного доказательства.
Ведущими характеристиками допроса являются их динамика, установление последовательности этапов, выявление особенностей каждого из этих этапов, раскрытие внешних и внутренних, прежде всего психологических, факторов, их определяющих. Все это в должной мере относится к допросу не только подозреваемых (обвиняемых), но и потерпевших и свидетелей.
Психологически допрос, проводимый следователем, состоит из пяти стадий.
Первая стадия - вводная. Следователь узнает от допрашиваемого (субъекта уголовного процесса) анкетные данные (фамилию, имя, отчество, год рождения, семейное положение и т.п.). Но это только внешняя сторона. Психологическим подтекстом, внутренним содержанием ее является определение неосознаваемой обоими собеседниками линии дальнейшего поведения по отношению друг к другу.
Вторая стадия - переход к психологическому контакту. Под этим понимают создание такой атмосферы допроса, при которой допрашиваемый проникается уважением к следователю как к человеку, который хочет помочь в установлении истины происшедшего криминального деяния, понять причины и действия сторон. Для этого допрашиваемый должен понимать цель и задачи допроса и обязанности следователя, исключить какую-либо его личную заинтересованность и предвзятость, прийти к убеждению о необходимости способствовать своими показаниями установлению правды. Обман со стороны следователя, даже в каких-либо мелочах и деталях, попытки поймать допрашиваемого в ловушку подрывают к нему доверие, способствуют созданию конфликтной атмосферы допроса. Обычно на этой стадии следователь задает незначительные для существа дела вопросы. Речь может идти о трудовом и жизненном пути допрашиваемого, его образовании, семейном положении, месте работы и т.д. Но главной задачей является установление психологического контакта. На этой стадии определяются такие общие параметры беседы, как ее темп, ритм, уровень напряженности, состояние собеседников и главные аргументы, которыми они будут убеждать друг друга в своей правоте.
Третья стадия - получение от субъекта уголовного процесса основной информации, необходимой для расследования и раскрытия преступления. При правильно организованном допросе благодаря приемам, основанным на индивидуальном подходе к личности допрашиваемого, следователю удается решить эту главную задачу. Но и после получения показаний допрос как следственное действие еще далеко не окончен.
Четвертая стадия - сопоставление информации, полученной от допрашиваемого лица, со сведениями, полученными в результате поисковой деятельности оперативными работниками, и теми, которые уже имеются в деле; устранение путем дополнительных вопросов неясностей и неточностей.
Пятая стадия - фиксация информации и предоставление ее в письменном виде допрашиваемому; подтвердив правильность записанного в протоколе, допрашиваемый его подписывает.
В ходе допроса между следователем и допрашиваемым лицом происходит обмен информацией, и здесь можно выделить два психологических аспекта:
·словесный обмен информацией, в том числе констатация следователем правдивости, логичности и последовательности ответов допрашиваемого, совпадения их с первоначальным изложением им криминальных событий;
·получение информации о психологическом состоянии допрашиваемого путем наблюдения за его поведением и динамикой (жесты, знаки, мимика, микродвижения конечностями и т.д.).
Выбор правильной тактики допроса во многом психологически зависит от умения следователя определить у допрашиваемого лица тип его высшей нервной деятельности. Ведь одни и те же аргументы на людей действуют с различной силой. Изучение темперамента допрашиваемых помогает определить особенности их поведения в момент деяния и на допросе, выработать нужную тактику допроса с использованием тех или иных психологических приемов.
Следует особо подчеркнуть, что динамическая сторона допроса по сути связана с темпераментом, восприятием и мыслительными особенностями допрашиваемого. Если следователь хочет добиться успеха, он должен планировать темп, ритм, продолжительность, уровень напряженности проведения диалога с учетом всего этого.
При допросе холериков и сангвиников (сильных и подвижных типов) темп, ритм и напряженность допроса могут быть достаточно высокими, вводная стадия допроса и часть контакта сокращены до минимума, переход от одной темы к другой может осуществляться без предварительной подготовки.
При допросе флегматиков (сильных, уравновешенных и малоподвижных типов) следует учитывать такую динамическую характеристику, как медлительность, в сочетании с силой нервных процессов: у этих людей сравнительно длительный период втягивания в диалог. Поэтому динамику допроса таких лиц характеризует сравнительно большая вводная часть и стадия контакта, медленный переход от освещения одного эпизода к другому, сравнительно замедленный ритм беседы.
При допросе меланхоликов (слабых, уравновешенных и тормозных типов) необходимо помнить, что одной из характерных их реакций на жизненные трудности, а допрос, как правило, относится к одной из таких трудностей, является склонность к охранительному запредельному торможению. Они требуют особого подхода, поскольку при очень высоком ритме и напряженности допроса у меланхоликов может возникнуть состояние вялости и апатии. Следует знать, что слабость нервной системы у них обычно сочетается с ее высокой чувствительностью, и поэтому меланхолики гораздо тоньше других типов реагируют на похвалу или порицание их деятельности. Одним из свойств меланхоликов является тревожность. Как известно, у тревожных людей сравнительно легче вызвать отрицательные эмоции. Их легко напугать, у них легче вызвать негативные эмоции, чем положительные.
Следователю необходимо принимать во внимание и тот факт, что все люди, как известно, обладают высшей формой отражения объективного мира - второй сигнальной системой (речью). В психологии условно в зависимости от преобладающих свойств нервной системы у человека (И.П. Павлов), отмечают три специфических типа - художественный, мыслительный, средний.
Для художественного (образного) типа человека более сильным аргументом будет сам факт правонарушения (например, представленный в виде видео- или кинофрагмента, фотодокумента). При допросе такого лица наиболее действенными аргументами будут образные восприятия: предъявление фотографий, вещественных доказательств, фоторобота, рисунков и т.п. Зато статистические данные и описательная часть большого впечатления не произведут, хотя в них и описаны десятки подобных жертв. Большое эмоциональное воздействие окажут такие действия следователя, как предъявление для опознания трупов и очные ставки (например, подозреваемого с потерпевшим или свидетелем). Давая показания, лица подобного типа подробно описывают малознакомую местность, дают сравнительно точный словесный портрет того или иного лица. Поэтому при необходимости восстановить в памяти ту или иную ситуацию, тот или иной эпизод их целесообразно вывозить на место происшествия для воспроизведения показаний в конкретной обстановке.
На человека мыслительного (абстрактного) типа, наоборот, сильно и убедительно действуют статистические данные, материалы ревизии, заключение экспертизы. Им присущи логический анализ доказательств, обобщение конкретных фактов и их последствий. В своих показаниях эти лица склонны анализировать события с описанием причинно-следственных связей. При необходимости восстановления в памяти у них тех или иных фрагментов рекомендуется последовательно воспроизвести весь материал, связанный с исследуемым событием и интересующий следствие.
Для среднего типа человека характерно промежуточное положение между вышеуказанными типами людей, с большими или незначительными отклонениями в ту (образную) или другую (мыслительную) сторону. Таких людей большинство.
Во время допроса следует придавать большое значение методу установления нормальных и деловых человеческих отношений между допрашиваемым лицом и следователем. Это одна из важнейших проблем психологии допроса. Правильное ее разрешение зависит во многом от уровня профессиональных знаний, жизненного опыта и психологических навыков следователя. Характер отношений между следователем и подозреваемым влияет на результаты допроса, во многом определяет успех или неудачу. Следственной практике известно немало случаев, когда подозреваемый свою причастность к преступлению скрывает только потому, что не доверяет следователю, относится к нему неприязненно или даже враждебно. Например, при опросе осужденных, отбывающих наказание за убийство в исправительных учреждениях, было установлено, что большинство из них, несмотря на доказанность вины, не дали на следствии правдивых показаний из-за отсутствия нормальных («уважительных») отношений со следователями.
Знание психологии необходимо следователю и для определения ролевых позиций с допрашиваемым лицом и установления с ним необходимого психологического контакта. Если допрашиваемый относит себя к одной социальной категории - «мы», а в следователе видит представителя другой группировки - «они», это не способствует созданию необходимого психологического контакта, атмосферы доверия и, естественно, выполнению главной задачи допроса - получению наиболее полной и объективной информации по делу. Отношение к следователю как к «чужому» или «врагу» не вызывает у допрашиваемого желания сообщить ему всю известную информацию о преступлении, если тем более речь идет об интимных вещах. Особенно это видно на допросе обвиняемого. Находящийся под стражей и приведенный из камеры к следователю человек уже в силу этого своего положения склонен делить окружающих на «мы» (обвиняемых по одному делу, их родственников, не привлеченных соучастников, других заключенных) и «они» (в первую очередь следователей, прокуроров, оперативных работников и т.п.). В сложной ситуации следователю нужно знать все основные социальные роли, которые исполнял допрашиваемый в жизни, и научиться направлять его так, чтобы он занял ролевую позицию, наиболее соответствующую ситуации данного допроса, позволяющую установить с ним психологический контакт.
Поэтому следователь должен хорошо знать ту положительную область человеческих отношений, на базе которой у него возможна психологическая общность с допрашиваемым лицом. Возникновение в ходе допроса психологического «мы» показывает обвиняемому (потерпевшему, свидетелю), что его допрашивает высококомпетентный, чуткий и внимательный человек, который пытается установить истину. И это является первым шагом следователя в социально правильном направлении по установлению ролевой позиции и психологического контакта с допрашиваемым лицом, а также признании степени вины подозреваемого в инкриминируемом деянии.
На допросе подозреваемого следователь обязан добиться создания бесконфликтной ситуации, чтобы подозреваемый признал объективно установленные факты и был готов давать правдивые показания. Но и это, разумеется, не гарантирует полной откровенности подозреваемого. Он может добросовестно заблуждаться, ошибаться, неправильно понимать сущность тех или иных событий и, наконец, чистосердечно признавая свою вину, подсознательно стремиться к ее преуменьшению. Иными словами, подготовка следователя к допросу даже в бесконфликтной ситуации должна включать знание психологии подозреваемого и прогнозирование ошибок, которые последний может допустить произвольно или непроизвольно. Прежде всего это данные о состоянии его памяти, уровне мышления и интеллекта, умении анализировать явления реальной действительности. Такое прогнозирование позволяет следователю предвидеть ошибки в истолковании внутреннего содержания событий, мотивов и целей поведения других людей и собственных побуждений, в описании деталей событий. Учет особенностей подозреваемого (завышенная самооценка, некритичность в оценке собственной личности, недоброжелательное отношение к окружающим и т.д.) позволяет предвидеть его вольное или невольное стремление к смягчению своей вины.
Одно из действенных средств психического воздействия на допрашиваемое лицо - удачный и к месту заданный вопрос следователя, который либо ограничивает возможность информации, либо активизирует ее. В первую очередь это касается подозреваемого, который понимает, что его изобличают, и чувствует приближение острого вопроса следователя по изобличающим обстоятельствам и действиям. Поэтому он вынужден постоянно анализировать не только то, о чем его спрашивают, но и предугадывать, для чего спрашивают.
На практике довольно часто бывает, что подозреваемый сознательно оговаривает себя, или дает ложные признания в несовершенном преступлении, или выдумывает его. Такие состояния требуют рассмотрения.
Самооговор подозреваемого. Данная ситуация может возникнуть при кажущейся бесконфликтности допроса. Ее вероятность усиливается, если подозреваемый отличается повышенной внушаемостью, податливостью к внешнему воздействию, неумением отстаивать свою позицию, слабоволием, склонностью к развитию депрессии, апатии, недостаточной выносливостью к психическому напряжению. В то же время установлено, что типичными мотивами самооговора являются: стремление избавить от наказания действительного виновника (оно формируется под влиянием родственных или приятельских чувств), групповые интересы (это иногда бывает среди преступников-рецидивистов), угрозы и воздействие заинтересованных лиц в отношении тех, кто находится в какой-либо зависимости от них (прежде всего это наркоманы, несовершеннолетние, физически немощные и умственно отсталые лица и т.п.). Нельзя исключить и возможность того, что подозреваемый оговаривает себя из боязни огласки каких-либо компрометирующих сведений или из желания получить от заинтересованных лиц определенную моральную или материальную выгоду.
Ложное признание подозреваемого. Обычно оно бывает продиктовано стремлением подозреваемого уклониться от ответственности за более тяжкое преступление. Таким путем он рассчитывает усыпить бдительность, создать себе алиби по другому делу либо доказать наличие обстоятельств, смягчающих или исключающих его ответственность, и т.п. Иногда подозреваемый путем «нагромождения» ложных признании старается запутать и затянуть предварительное расследование, предполагая впоследствии отказаться от своих показаний, когда возможность обнаружения действительно совершенного им преступления будет утрачена или затруднена.
Ложь подозреваемого. Ложь наиболее распространена в сочетании с правдой, своеобразной интерпретацией событий и увязыванием с фактами реальной действительности, которые используются в качестве опорных точек для вымысла либо трансформируются в выгодном для подозреваемого свете: одни факты преднамеренно заменяются другими, смещаются во времени или пространстве, им придается иная окраска, по-другому расставляются акценты и т.п. Ложные показания, основанные на реальных фактах, требуют тесной увязки и согласования подлинного и вымышленного. Без этого они не будут выглядеть достаточно правдоподобно. Стремление допрашиваемого лица придать своим показаниям видимость максимальной правдоподобности часто протекает в условиях дефицита времени и психологического напряжения. Это обстоятельство является одной из причин возникновения в ложных показаниях неувязок и расхождений.
Полный вымысел подозреваемого. Такой вымысел сравнительно легко опровергается детализацией и последующей проверкой места, времени и других обстоятельств вымышленного события.
В тех случаях, когда подозреваемый колеблется е выборе линии поведения, необходимо использовать прием накопления фактов и ответов на вопросы. Вначале задаются такие вопросы, на которые можно получить лишь положительные ответы, соответствующие реальным событиям. Формирующийся стереотип продуктивного взаимодействия может облегчить в дальнейшем получение ответов и на трудные вопросы. Действия следователя и предъявляемая им информация могут иметь большую силу воздействия, если они касаются «слабого места» в позиции подозреваемого и если эти сведения допускают многозначность трактовки.
Анализ хода допроса позволяет получить следователю улики преступного поведения подозреваемого, т.е. информацию о том, что подозреваемый виновен и его словесные утверждения лживы. Естественно, что такой вывод, основанный на одном внутреннем убеждении следователя, не является доказательством, тем более что он может быть и ошибочным. Вместе с тем жизненный опыт, профессионализм следователя и научно-практические данные судебной психологии свидетельствуют о том, что внутреннее состояние допрашиваемого человека довольно тесно связано с внешними факторами его поведения, о которых говорилось выше.
Особенно большую изобличающую силу имеет метод получения следователем такой информации, которая может быть известна лишь участнику расследуемого события, что наиболее действенно при допросе рецидивистов.
Допрос рецидивистов связан со значительными трудностями, так как данные лица имеют определенный опыт поведения при допросах, в известной мере владеют тактикой противодействия следствию. Извращенность их личности, глубокая аморальность, пораженность социально-положительных связей, приверженность к субкультуре преступного мира, завышенный уровень претензий, дерзость, беспардонность, агрессивность, наглость, различные психологические расстройства - все это требует особой тактики при проведении допроса. Иногда желательно предварительно изучить архивные дела рецидивистов и по ним определить тактику их поведения при расследовании прежних преступлений. В большинстве случаев негативное поведение данного контингента лиц проявляется и в том, что они тщательно продумывают свои показания, интерпретируют в них правду, добавляя ложь, усиливая или ослабляя ее в зависимости от следственной ситуации, готовят заранее ложное алиби и лжесвидетелей, стараются уничтожить все доказательства, опорочить следователя и оказать на него давление.
В других случаях допрос рецидивистов нужно начинать с существа дела, неожиданно предъявляя наиболее значимые для них доказательства тем более важно потому, что большая часть рецидивистов имеют некоторые правовые знания, правильно оценить доказательства и во многих случаях после их предъявления уже не ведут противодействия. Иногда допрос рецидивистов целесообразно проводить в присутствии следственной группы. При этом правильным является согласование тактики параллельного воздействия на рецидивистов. В противном случае, обострение отношений может быть использовано допрашиваемыми как фон негативного психологического контакта допрашивающих. И все же одним из основных средств предупреждения последующего отказа рецидивистов от ранее данных показаний являются собственноручное написание ими показаний и видеозапись допроса.
.2 Способы идентификации лжи при допросе подозреваемого
Люди лгали бы меньше, если бы думали, что существуют верные признаки обмана. Но признаков обмана как таковых не существует - нет ни одного жеста, выражения лица или непроизвольного сокращения мышц, которые единственно и сами по себе означали бы, что человек лжет. Существуют только признаки, по которым можно заключить, что слова плохо продуманы или испытываемые эмоции не соответствуют словам. Эти признаки обеспечивают утечку информации. Человек, пытающийся выявить ложь, должен знать, каким образом эмоции влияют на речь, голос, тело и лицо, как могут проявляться чувства, которые лжец пытается скрыть, и что именно выдает фальшивость наблюдаемых эмоций. А также необходимо знать, что может выдать неподготовленность линии поведения.
Обнаружить ложь не так-то просто. Одна из проблем - это обвал информации. Слишком много информации приходится рассматривать сразу. Слишком много ее источников - слова, паузы, звучание голоса, выражение лица, движения головы, жесты, поза, дыхание, испарина, румянец или бледность и так далее. И все эти источники могут передавать информацию попеременно или с наложением, в равной мере претендуя на внимание верификатора. Впрочем, верификатору и не нужно уделять равно пристального внимания всему, что он слышит и видит. Не на всякий источник информации можно положиться в одинаковой степени. Некоторые из них выдают больше, чем другие. Как это ни странно, большинство людей прежде всего обращают внимание на наименее достоверные источники - слова и выражения лица - и таким образом легко ошибаются.
Лжецы обычно отслеживают, контролируют и скрывают не все аспекты своего поведения. Скорее всего, они и не смогли бы этого сделать даже при всем своем желании. Маловероятно, чтобы кто-то мог контролировать все, что может выдать его, - от кончиков пальцев до макушки. Поэтому лжецы скрывают и фальсифицируют только то, за чем, по их мнению, другие будут наблюдать наиболее внимательно. Лжецы склонны особенно тщательно подбирать слова. Взрослея, человек узнают, что большинство людей прислушиваются именно к словам. Очевидно, словам уделяется такое внимание еще и потому, что это наиболее разнообразный и богатый способ общения. Словами можно передать многие сообщения гораздо быстрее, чем мимикой, голосом или телом. Когда лжецы хотят что-то скрыть, они тщательно обдумывают свои слова не только потому, что им известно, какое внимание окружающие уделяют этому источнику информации, но и потому, что за слова скорее придется отвечать, чем за тон, выражение лица или телодвижения. Сердитое выражение лица или грубый тон всегда можно отрицать. Обвиняющего легко поставить в положение, в котором он будет вынужден защищаться: «У меня совершенно нормальный голос. Тебе послышалось». Гораздо труднее отрицать гневные слова. Сказанные слова легко повторить, и от них трудно полностью отречься.
Другая причина, по которой за словами так тщательно следят и так часто пытаются их скорректировать, состоит в том, что словами обмануть легче всего. Речь можно заранее сформулировать наилучшим образом и даже записать. Тщательно подготовить все выражения лица, жесты и интонацию может только профессиональный актер. А выучить наизусть и отрепетировать слова может любой человек. Кроме того, у говорящего есть постоянная обратная связь: он слышит себя и, таким образом, всегда в состоянии подобрать наиболее подходящую манеру изложения. Наблюдать же за выражениями своего лица, пластикой и интонациями гораздо сложнее.
Допрос - это диалог в борьбе за истину. Силу следователю дают профессиональные знания и практика, жизненный опыт, психологические умения и навыки, интуитивная способность к постижению истины. Одно из первых мест занимает психология диалога, при которой системный анализ позволяет использовать три уровня диалоговой формы на предварительном следствии.
Первый уровень - коммуникативный, характерный для процесса общения с подозреваемым (обвиняемым). Это уровень выяснения отношений следователя с допрашиваемым гражданином. Здесь происходит трансформация различных форм: конфронтация, спор, полемика, психологический контакт, диалог и сотрудничество. Именно благодаря этому следователь может получить уникальную информацию о преступном событии, которой никто другой в данный момент не владеет. Далее встает вопрос о проверке достоверности этой информации и построении общей структуры доказательств по делу.
Второй уровень - уровень реконструктивной деятельности. Для него характерны снятие концептуальной неопределенности, проверка полученного результата (детекция ошибок), мысленная реконструкция преступления.
Третий уровень - кульминационный, он необходим для снятия комплекса противоречий, внутреннего напряжения или разрядки.
Обеспечить успех на пути достижения этой цели не всегда легко. Многое при этом зависит от личностных особенностей допрашиваемого, мастерства следователя, уровня его тактического оснащения.
По уголовным делам допрашиваются люди с самыми различными психологическими характеристиками (с точки зрения их темперамента, характера, психического здоровья, психологического состояния и т.д.). Поведение их на допросе также имеет свои особенности. Одни многословны, велеречивы, навязчивы, другие, наоборот, замкнуты, немногословны, отчуждены. Для поведения одних характерны скромность, тактичность, умение сдерживать свои эмоции. Но нередко следователь сталкивается с их прямыми антиподами - нахальными, дерзкими, развязными, порой агрессивными людьми.
И каждый раз следователь, едва увидев переступившего порог его кабинета человека, вызванного на допрос, решает вопрос выбора варианта модели своего поведения, который позволит достичь ожидаемого результата от данного следственного действия. Этому способствует криминалистическое распознавание образа допрашиваемого лица. Речь идет не о внешнем, поверхностном, видимом, не о мнимом, кажущемся, зачастую намеренно навязываемом образе, а о подлинном, внутреннем, сущностном социально-психологическом облике (портрете) партнера следователя по информационному взаимодействию.
vявляется ли допрашиваемый тем, за кого он себя выдает, соответствует ли его реальный облик тому, что демонстрируется внешними аксессуарами;
vкаковы его нравственный потенциал, увлечения, намерения, планы, ценностные ориентации, образовательный, интеллектуальный, профессиональный уровни, социальный статус, характер, темперамент; образ жизни, степень притязания на лидерство, жизненные перспективы;
vкаково его отношение к факту совершения расследуемого преступления, к правопорядку, к ведению следствия по данному делу, к лицу, его осуществляющему, своему процессуальному положению, является ли он законопослушным, имеет ли уголовное прошлое, попадал ли ранее в поле зрения правоохранительных органов, чем для него это закончилось;
vкак давно, при каких обстоятельствах, в каком физическом, физиологическим и психическом состоянии, в каких условиях воспринимал событие, обстоятельство, по поводу которого дает показания, имеет ли психические и физические недостатки в данный момент.
Распознавание образа допрашиваемого создает предпосылки для решения ряда важных тактических задач при производстве анализируемого действия и последующих действий (в первую очередь таких задач, как определение следователем приемов установления и поддержания психологического контакта с допрашиваемым лицом, приемов распознавания и преодоления добросовестного заблуждения, психологической установки на дачу заведомо ложных показаний, разоблачения лжесвидетельства и т.д.).
С точки зрения законодательства доказательственное значение имеет лишь информация, содержащаяся в устной речи допрашиваемого, надлежаще отраженная в протоколе допроса и в допустимых технических средствах фиксации.
Однако не вся информация, содержащаяся в устной речи, находит отражение в протоколе допроса. За его пределами остается многое из того, что на вербальном уровне восприятия оценивается и используется следователем в организационно-тактических целях.
Кроме того, в протоколе допроса не находят отражение невербальные компоненты устной речи, а также информация, передаваемая процессуальными собеседниками с помощью невербальных средств их информационного взаимодействия.
Между тем, как установлено психологами, лишь 7% информации в беседе передается непосредственно словами. В то же время звуками и интонацией передается до 38%, а жестами, позой, телодвижениями до 55% полезной информации. Целенаправленное овладение, правильная интерпретация и тактически грамотное использование невербальной информации допрашиваемого - важнейшее условие достижения целей допроса.
Поступающая от допрашиваемого невербальным путем информация доказательственного значения не имеет. Это - ориентирующая информация (информация к размышлению), имеющая организационно-тактическое значение (используется для построения версий, решения распознавательных задач, определения тактики допроса и т.д.).
В системе средств и методов собирания ориентирующей информации особое место занимает криминалистическое наблюдение как универсальный, самый распространенный, доступный и продуктивный (при умелом использовании) метод следственного познания.
Наблюдение представляет собой один из методов целенаправленного, непосредственного восприятия субъектом визуальным или иными способами признаков объекта наблюдения (человека, события и т.д.) в целях использования полученной информации (знаний) в научной и практической деятельности.
Криминалистическое наблюдение - это не пассивное созерцание окружающего мира, а активная, целенаправленная, часто напряженная мыслительно-конструктивная деятельность. Практика, научные исследования психологов и криминалистов позволили выработать принципы, которыми целесообразно руководствоваться следователю и другим субъектам указанного вида наблюдения. Выделим наиболее существенные из них, и прежде всего такие:
·до начала процесса наблюдения необходимо получить как можно более полное представление об объекте познания, ориентируясь на другие источники;
·в процессе наблюдения исходить из сформулированных целей и задач, реализуя при этом мысленный план наблюдения;
·во всех случаях нужно отыскивать в наблюдаемом объекте не только то, что предполагалось обнаружить, но и обратное тому.
В процессе наблюдения также важно:
vмысленно расчленять объект наблюдения на части (голова, руки и проч.) и в каждый момент наблюдения фиксировать внимание на одной из частей, не забывая держать в поле зрения целое;
vне доверять однократному наблюдению, исследовать объект с разных точек зрения, в разные моменты и в разных ситуациях, изменяя условия наблюдения;
vподвергать сомнению воспринимаемые признаки, которые могут, в конечном счете, оказаться ложной демонстрацией;
vсравнивать все части, элементы, признаки, проявления объекта наблюдения, противопоставлять их, искать сходство, связи, различия.
К числу рассматриваемых принципов относятся и положения, указывающие на необходимость сравнивать результаты наблюдения с результатами наблюдения того же объекта другими участниками следственной деятельности, четко и конкретно формулировать результаты наблюдения, фиксировать их надлежащим образом и в надлежащей форме.
Реализация данных положений имеет свои особенности, обусловленные спецификой объекта наблюдения, познавательной ситуации и целей наблюдения.
Невербальные средства (невербальная составляющая) коммуникации допрашиваемого лица - исключительно значимый объект наблюдения следователя (известно более тысячи невербальных знаков, передающих те или иные сигналы другим людям), важный источник информации, дающий богатую пищу для размышлений.
Элементами данного объекта и источниками невербальной информации являются:
vустная и письменная речь допрашиваемого лица;
vлицо, глаза, руки, другие части его тела;
vдействия, реакции, поведение, выступающие в качестве информативных проявлений его сущности и состояния (телодвижения, жесты, гримасы и т.д.);
vодежда (ее вид, состояние и т.п.), прочие сопутствующие вещи (браслеты, цепочки, сумки, документы и т.д.).
Устная речь человека с физической точки зрения представляет собой акустический сигнал, который образуется в результате функционирования сложной анатомо-физиологической деятельности человека, включающей центральную нервную систему и речевой аппарат. Устная речь любого человека обладает устойчивым набором акустических, стилистических, лексических, фразеологических признаков (метафор, инверсий, клише и т.п.), характеризуется определенным уровнем экспрессивности, эмоциональности и другими особенностями, свойственными каждому отдельно взятому коммуникатору. Приобретаемые в ходе формирования личности, учебы, профессиональной деятельности, повседневного общения и практики признаки речи индивидуальны, относительно устойчивы, повторяемы. Отсюда и вытекает широко практикуемая в уголовном судопроизводстве и за пределами этой сферы идентификация человека по признакам его голоса и другим компонентам устной речи, а также возможность распознавания тех или иных сторон и целостной характеристики его внутреннего мира. В этом процессе существенно все: дикция, акцент, тембр голоса, смысловая (содержательная) часть речи, ее словесное оформление, структура, логика высказывания и т.д. По акустическим, стилистическим, лексическим признакам, грамматическому строю и другим особенностям устной речи в процессе ее восприятия даже непосредственно ненаблюдаемого коммуникатора тем не менее распознаются его национальная, половая, профессиональная принадлежность и ряд других признаков, существенных для розыскных, а в последующем - идентификационных целей. Наблюдая за своим процессуальным собеседником до и в ходе допроса, следователь на основании восприятия и осмысления его речевой коммуникации собирает не только данные, как говорят, для протокола, но и массу ориентирующей информации о самом допрашиваемом, предмете допроса и других обстоятельствах, остающейся за пределами процессуального документа, но имеющей значение для определения, корректировки тактики продолжения допроса и производства других действий.
Полезными с этой точки зрения могут оказаться подмеченные психологами закономерные связи свойств личности с особенностями голоса, формы, строения и содержания устной речи.
По мнению немецкого психолога Штангля, скорость речи соответствует господствующему состоянию темперамента. Так, оживленная, бойкая, торопливая манера говорить чаще всего свидетельствует о темпераментном, уверенном в себе человеке. Если речь говорящего чересчур торопливая («кувыркающаяся»), это указывает на непостоянство и неуправляемость коммуникатора. Тихая речь может быть признаком спокойствия. Вместе с тем в сочетании с другими признаками речевого поведения, она может свидетельствовать о подавленности говорящего.
Чересчур громкий голос потерпевшего, свидетеля, обвиняемого может являться сверхкомпенсацией, осуществленной для сокрытия слабости (в похожем состоянии находится путник, который для прикрытия испытываемого ночью в лесу страха вдруг начинает громко петь).Излишне тихий голос при общей напряженности индивида может быть признаком его неуверенности в себе либо «камуфляжем для достижения цели». Колебания громкости речи свидетельствует об интенсивном переживании.
Ясное, четкое, чеканное произношение слов, намеренное акцентирование внимания на звуковых окончаниях обычно свидетельствуют о внутренней мобилизационности говорящего, его уверенности в себе. И наоборот, неясная, невнятная речь может указывать на уступчивость, волнение, неуверенность в себе. Психологи считают, что в данном случае мы имеем дело с подсознательной самозащитой человека, с его стремлением к упрочению своего положения, к избеганию однозначной позиции до тех пор, пока это возможно. Иначе говоря, с тем, что называется «бессознательным стремлением всегда иметь позади себя дверь для бегства».
Некоторые признаки голоса, содержательного и эмоционального наполнения устной речи могут квалифицироваться как сигналы, дающие основание заподозрить допрашиваемого во лжи. Как показывает практика, ложные показания обычно имеют более бедный эмоциональный и интонационный фон. Связано это с тем, что, воспроизводя надуманную вербальную конструкцию, лжесвидетельствующий не может адекватно воспроизвести те эмоциональные переживания, которые в действительности он должен бы испытывать в соответствии с избранной версией. Такое воспроизведение требует или определенных невербальных реакций (о чем он может не знать), или введения в речь определенных конструкций (слов-актуализаторов), что без специальных навыков сделать очень трудно. Поэтому в том случае, когда эмоциональное состояние лица, дающего показания, выраженное в особенностях его речевого поведения, противоречит содержанию сообщения, которое он доносит до слушателей, это должно насторожить следователя. Однако следует учитывать, что сам по себе факт неадекватного речевого поведения коммуникатора на допросе нельзя однозначно трактовать как признак возможной с его стороны криминальной лжи. Подобное поведение может быть вызвано, в частности, волнением, возникшим вследствие конфликтной ситуации. Поэтому прежде чем принять решение о проведении тактической; операции по разоблачению криминальной лжи, необходимо проанализировать и сопоставить результаты использования других видов наблюдения и применения иных методов познания.
В этом контексте небезынтересным представляется умение следователя распознавать, является ли речь собеседника спонтанной или установочной, Спонтанная речь у лиц, не владеющих ораторским искусством, обычно сопряжена с паузами напряженного обдумывания, неуверенностью в голосе, повторами, самоперебивами, порой с отказом от продолжения разговора в силу затруднений в построении речевых конструкций.
Что же касается установочной (репродуцированной) речи, то она представляет собой воспроизведение заранее подготовленного письменного или устного аналога и поэтому является, по сравнению со спонтанной, более ровной, гладкой, «причесанной», логичной. Подмечено, что некоторые лжесвидетели, которые заранее готовятся дать ложные показания, еще до вызова их на допрос разрабатывают письменный вариант будущих показаний, проговаривают, иногда даже заучивают их. В итоге их показания могут быть неестественно стройными, четкими, с элементами книжного стиля, что особенно бросается в глаза на фоне выявленного недостаточного общего уровня речевой культуры допрашиваемого.
Распознавание характера и других свойств личности допрашиваемого возможно по выражению лица и глаз человека, виду и состоянию прически, степени ухоженности рук, чистоте тела, запаховым следам, носителем которых является допрашиваемый, его манерам, жестам, татуировкам, другим внешним признакам и аксессуарам.
В системе средств невербального общения на уровне сознания существенную роль играет одежда человека. Этот объект пытливому уму наблюдателя может рассказать о многом (об уровне материального благополучия собеседника, его вкусе, круге общения, социальной и возрастной принадлежности и т.д.).
Одежда человека относится к психологической категории, определяемой как сигнал личности. Под данного рода сигналами понимаются те информационные знаки, символы, которые используются человеком, чтобы дать понять окружающим, какого типа личностью он является либо желает выглядеть, к какому кругу лиц причисляет себя. Эту функцию, в частности, выполняют вид, модель, покрой, стоимостной показатель одежды и другие ее признаки.
Даже цветовая гамма одежды не должна ускользать из поля зрения наблюдателя, ибо между этим компонентом одежды и характером человека существует закономерная связь. Результаты многочисленных психологических исследований свидетельствуют, что, например, люди, цветовое предпочтение которых лежит в красно-желтой области спектра, отличаются активностью. Они обычно чем-то воодушевлены, ведут себя оживленно. Те же, кто предпочитает сине-зеленые оттенки, настойчивы, серьезны, порой строги. Они склонны демонстрировать свою важность и значимость. В отличие от них любители желтого цвета эксцентричны, любят фантазировать, мечтать.
Управляемую и коррелируемую сознанием информацию несут в себе и другие знаки из числа сопутствующих человеку вещей, характерные как для самых различных слоев населения, так и свойственные отдельным группам, сообществам людей.
Так, обручальное кольцо на соответствующем пальце правой руки обычно как бы говорит людям: «Я занят (занята), прошу потенциальных воздыхателей не беспокоиться». То же кольцо, но перенесенное на другую руку, говорит, что его владелец состоял когда-то в браке, но теперь свободен (вдов, разведен). Массивная золотая цепь на шее крепкого молодого субъекта, по его мнению, должна сигнализировать, криминальной «братве»: «Я - свой!», прочим лицам: «Внимание! Я - крутой! »
Впрочем, к расшифровке подобных и других знаков-символов, связанных с сознательной психической деятельностью, чтобы не ошибиться в диагностике личности, следует относиться с известной мерой осторожности. Практика показывает, что все, что исходит от человека на уровне его сознания, может оказаться ложной демонстрацией, игрой, намерением казаться не тем, кем он является в действительности, а тем, кем он хотел бы выглядеть в глазах окружающих. Более точно личность распознается на основе расшифровки невербальных коммуникаций подсознательного характера, тех источников информации, которые существуют независимо от воли и желания человека. В связи с этим особого внимания заслуживает так называемый язык подсознательных жестов.
Отечественные и зарубежные литературные источники в области психологии убедительно свидетельствуют в пользу того, сколь разнообразна «читаемая» информация, которая объективно заложена в самые различные жесты людей. Некоторые жесты человека являются результатом социализации личности. Количество их невелико, они контролируются сознанием и представляют для субъектов криминалистического наблюдения меньшую познавательную ценность. Иное дело - генетически врожденные жесты - биологическое наследство человека. Хотя у современных людей эти жесты и утратили во многом свое изначальное значение, они тем не менее сохранились как передаваемые из поколения в поколение информативные стереотипы поведения, отражающие то или иное психическое состояние носителей. Отметим некоторые из них.
Ладони рук человека.
С древних времен и по сей день открытая ладонь руки человека традиционно ассоциируется с искренностью, честностью, неподкупностью. До сих пор при даче показаний в судебных заседаниях многих стран левая рука свидетеля покоится на Библии, а правая ладонь обращена к суду. Психологи считают, что если человек говорит откровенно, то он полностью или частично раскрывает перед собеседником ладони. Если же человек при общении прячет ладони, это может указывать на то, что он не совсем откровенен. Сигнальное значение имеют и разновидности командных жестов ладонью. Таких жестов три:
Положение открытой ладони вверх трактуется как доверительный жест, напоминающий, как считает Аллан Пиз, «просящий жест нищего на улице».
Положение открытой ладони вниз - знак угрозы, подавления, команды. У человека, в сторону которого направлен данный жест, может возникнуть подсознательное ощущение, что он получает приказ.
Жест «указующего перста» при сжатых в кулак пальцах и выставленном указательном пальце рассматривается как агрессивный. Это «своеобразная дубинка, которой человека принуждают к подчинению» (А. Пиз).
Сцепленные пальцы рук («замки»).
На первый взгляд, этот жест может показаться доверительным. Однако исследования, приведенные психологами Ниренбергом и Калеро, показали, что этот жест означает разочарование и желание человека скрыть свое состояние. Психологи советуют для нейтрализации этого негативного жеста предпринять ряд мер, позволяющих «разомкнуть замок».
Шпилеобразное (куполообразное) положение кистей рук.
Жест имеет два варианта: 1) руки шпилем вверх; 2) руки шпилем вниз. Он часто сопровождается закидыванием головы назад. Используя данный жест, люди как бы сигнализируют о своей самоуверенности, о принятии твердого решения по какому-либо вопросу.
Положение головы.
Психологи выделяют несколько положений головы человека, отражающих то или иное его психическое состояние. Так, А. Панасюк рассматривает следующие разновидности этого жеста:
Голова прямая и чуть наклонена вперед («голова агрессора»).
Подобное положение головы человека связано с агрессивным настроем в отношении другого лица. Жест отражает подсознательное стремление человека подбородком защитить самое уязвимое место - гортань от возможного нападения.
Голова прямо закинута назад («голова властелина»).
По мнению психологов, такое положение головы свидетельствует о чрезмерном самодовольстве человека и его уверенности в себе.
Голова чуть склонена набок и вниз («голова президента»).
Этот жест свидетельствует о внимательном отношении к собеседнику, о значимости сообщаемой им информации.
Положение корпуса тела.
Психологические опыты показывают, что, если у слушателя корпус развернут в сторону коммуникатора и чуть наклонен к нему, это свидетельствует об интересе к сообщению. В том случае, когда слушатель откидывается назад (увеличивает дистанцию), он демонстрирует свое негативное отношение к говорящему и само сообщение вызывает у него отрицательные эмоции.
Особую значимость имеет расшифровка подсознательных жестов для выявления лжи, определения психологического состояния, намерений, чувств коммуникатора. Весьма информативны в этом смысле различные стереотипные жесты рук.
Жесты, связанные с прикосновением рук к различным частям лица.
По мнению большинства авторов, данная группа жестов чаще всего свидетельствует о ложности сообщения, неуверенности, мрачном предчувствии говорящего. Эти жесты вызываются подсознательным стремлением человека вырваться, уйти из неприятной ситуации, связанной с необходимостью лгать (человек как бы закрывает себе рукой рот, глаза, уши). Это подсознательное сдерживание имеющих негативную эмоциональную окраску лживых вербальных актов. Жест имеет следующие разновидности:
Защита рта рукой, когда этот жест используется человеком в момент речи, свидетельствует о том, что этот человек говорит неправду. В том случае, когда собеседник прикрывает рот во время речи другого человека, это означает, что он не доверяет говорящему. Прикосновение к носу представляет собой завуалированный вариант предыдущего жеста. Потирание века в момент произносимой речи означает подсознательное желание говорящего избежать взгляда собеседника в свои глаза. Потирание уха - жест, отражающий подсознательное желание слушателя отгородиться от неприятных слов говорящего.
Оттягивание воротничка характерно для людей, которые лгут и подозревают, что их обман раскрыт. Стресс вызывает неприятные ощущения в области шеи.
При толковании вышеперечисленных жестов следователю следует быть предельно осторожным, так как их можно спутать со схожими проявлениями обычных состояний, характерных для обдумывания вопроса, оценки сказанного.
Укрытие за какой-либо перегородкой является естественной реакцией самосохранения любого человека. Помещая одну или обе руки на груди при наличии признаков опасности, человек тем самым подсознательно как бы образует своеобразный барьер, демонстрирует попытку отгородиться от надвигающейся угрозы или нежелательных обстоятельств. Наблюдая за человеком, который держит руки в таком положении, можно сделать вывод о том, что у него отрицательное отношение к говорящему лицу, он не вникает в то, что ему говорят.
Если этот жест дополнен сжатием рук в кулаки, это может свидетельствовать о наступательной и враждебной позиции слушающего. В том случае, когда скрещивание рук сопряжено с захватыванием кистями рук противоположных плечей, это следует трактовать как признак сдерживания негативных эмоций говорящим или слушающим.
Мимика человека - это органический сплав биологического и социального. В этом заключается ее выдающееся значение как объективного фактора внешнего выражения личности. С развитием общества мимические функции все более совершенствуются, дифференцируются, обогащаются все новыми и новыми нюансами. На следствии особенно важно познание произвольных и непроизвольных компонентов мимики. К последним относятся те из них, которые, не подчиняясь волевому управлению, как бы открывают следователю проявления психики допрашиваемой личности.
Взгляд допрашиваемого лица имеет большое значение, поскольку глаза не без основания считают «зеркалом души»; при этом следует обращать внимание на установку взгляда:
§близкая установка направляется всегда на нечто конкретное, подлежащее немедленному познанию;
§взгляд, неопределенно устремленный вдаль, свидетельствует об отсутствии у человека активного интереса к конкретному окружению;
§взгляд исподлобья, устремленный вверх при опущенной, склонившейся вниз голове, говорит о негативизме личности, ее недоверчивости, замкнутости; кроме того, такой взгляд следует расшифровать как внешнее выражение покорности, сочетающееся со стремлением замаскировать от собеседника свои истинные переживания.
Все описанные выше состояния взгляда допрашиваемого свидетельствуют об отсутствии психологического контакта и должны насторожить следователя, заставить его пересмотреть избранную им тактику.
Сужение глазной щели. В обычных условиях этот мимический знак определяет состояние значительного утомления человека, при котором в связи с понижением тонуса ослабляется мышца, поднимающая верхнее веко. В психофизиологическом аспекте это воспринимается как свидетельство усталости, вялости, равнодушия.
Мимическое исполнение глазной фракции, как правило, следует рассматривать совместно с лобной мимикой.
Основное выражение лобной мимики заключается в сморщивании лба и подъеме бровей. Некоторые исследователи определяют лобную мышцу как мускул внимания. В мимическом ее аспекте различают два вида активного внимания: смотрение и наблюдение. Для смотрения характерны горизонтальные морщины лба; они являются выражением пассивно-воспринимающей функции. Для наблюдения (это более активная функция) наиболее типично появление на лбу вертикальных складок, что свидетельствует о собранности и целеустремленности человека.
Ротовая мимика - расслабление мышц рта - говорит о снижении активности личности, а также об изумлении, неожиданности или нервном потрясении. Расслабленная ротовая щель может также свидетельствовать о врожденной недостаточности мимики. Следует всегда обращать внимание на углы рта, которые в состоянии депрессии опускаются, а при переживании психологического возбуждения выравниваются; происходит выпрямление конфигурации рта.
Мимика внутреннего смеха при закрытом рте. Для такого состояния характерно радостное выражение глаз и с трудом сдерживаемое движение нижней части лица. В психологическом аспекте состояние внутреннего смеха следует рассматривать как сознательное подавление положительной эмоциональной вспышки с целью уклониться от контакта с собеседником (следователем).
Мимику нужно воспринимать и анализировать как комплексное целое, в котором можно выделить следующие аспекты: подвижность, быстроту смены мимических формул и темп чередования их переходов. Именно такой комплексный анализ позволяет следователю понять состояние допрашиваемого лица, заподозрить случаи симуляции тех или иных состояний и выйти победителем в мимической диагностике.
Наблюдаемое невербальное поведение допрашиваемого может быть связано с борьбой в его сознании противоречивых начал, с осознанием, с одной стороны, необходимости сказать следователю правду, с другой стороны, пониманием того, что подобное поведение чревато для него нежелательными последствиями. Отсутствие четкой установки на выход из подобного состояния проявляется в непроизвольных жестах, которые выдают его психологический дискомфорт. К числу таких жестов относятся непроизвольные хаотичные прикосновения к пуговицам на пиджаке, кольцу на пальце, наручным часам, галстуку, манипулирование случайно попавшими под руку предметами. В том случае, когда допрашиваемый ведет себя таким образом, следователю необходимо задуматься над причинами подобного поведения, в процессе дальнейшего общения с допрашиваемым выявить и попытаться нейтрализовать их негативные воздействия.
Отдавая должное значимости результатов криминалистического наблюдения за отдельными видами вербальных и невербальных коммуникаций допрашиваемого лица, необходимо подчеркнуть, что к расшифровке и анализу полученной таким путем информации следует подходить с позиции строгого соблюдения ряда принципиально важных правил, вытекающих из мирового психологического и следственного опыта. Определяющими среди таких правил являются положения о необходимости, во-первых, рассмотрения различных видов информационных сигналов в комплексе и взаимосвязи; во-вторых, учета особенностей ситуации, в которой реализуется активность партнера следователя по информационному общению.
При всей важности какого-либо сигнала того или другого вида и даже комплекса сигналов одного вида их получение не гарантирует от ошибки в диагностике и в принятии решения. Риск ошибки может быть сведен к минимуму лишь на основе сравнительного анализа результатов наблюдения за различными видами коммуникации, связанных между собой, и образующих целостный распознавательный или идентификационный комплекс. При этом также возникает необходимость поправки на специфику ситуаций, своеобразие объективных и субъективных факторов, детерминирующих те или иные отклонения от обычных проявлений активности допрашиваемого, включая влияние на них состояния носителя и условий передачи информации (состояние здоровья коммуникатора, степень его тревожности от ожидаемых неблагоприятных перспектив и другие факторы).
Отслеживая особенности речевого и неречевого поведения допрашиваемого, следователь не должен забывать о том, что он сам в то же время является мощным источником управляющей информации и вербального, и невербального характера. Информационные сигналы, идущие от него, способны играть двоякую роль, с одной стороны, разрушать складывающуюся благоприятную атмосферу информационного взаимодействия с партнером по процессуальной коммуникации, с другой стороны, придать ей новые импульсы дальнейшего развития. И наконец, они дают возможность переломить неблагоприятную ситуацию, направить ее в нужном направлении. Из этого следует, что следователь просто обязан жестко контролировать свои не только вербальные, но и невербальные реакции и ставить их на службу интересам своей миссии во время допроса.
Задавая вопросы и выслушивая ответы допрашиваемого, следователь должен следить за соответствием своей позы, своих жестов, тона и других невербальных проявлений тому содержанию, которое вкладывается им в исходящую от него вербальную информацию. Не только словом, но и всем своим видом, контактоформирующими репликами, языком жестов и движений ему необходимо стимулировать, поощрять откровенность собеседника, продуктивность диалога, желание допрашиваемого продолжать его, доводить до сведения следователя интересующие последнего факты, обстоятельства, детали. Уловив заминку, колебания, борьбу противоречивых чувств и намерений, испытываемые допрашиваемым, столкнувшись с нежелательными паузами, напряженным решением каких-либо дилемм, отчуждением, грубостью, цинизмом, вызывающим поведением допрашиваемого, следователь просто не имеет права давать волю своим эмоциям, негодовать, гневно осуждать позицию допрашиваемого, акцентировать внимание на негативных сторонах, обстоятельствах, связанных с личностью, ближайшим окружением, биографией и поведением допрашиваемого. Несостоятельное реагирование на факты и факторы, осложняющие ситуацию допроса, бесперспективно. Оно может завести в глухой тупик, из которого нет выхода. В таких случаях как никогда важно держать себя в руках и, используя вербальные и невербальные возможности тактического арсенала, предпринять целесообразные и действенные меры по снятию возникшего напряжения, разрядке ситуации, оказанию в тактичной форме помощи допрашиваемому в выборе способа выхода из затруднительного положения, превращению его из непримиримого критика, оппонента, противника в деятельного союзника и партнера по информационному взаимодействию.
В случае возникновения сомнения относительно правдивости показаний до постановки вопроса следует развернуть свое тело таким образом, чтобы оно было зафиксировано непосредственна в направлении допрашиваемого. Сочетание такого изменения позы следователя, во-первых, с практическим отсутствием у него в этот момент мимики и жестов; во-вторых, с наклоном корпуса в сторону допрашиваемого; в-третьих, со взглядом, нацеленным прямо в глаза допрашиваемого, существенно усиливает энергетический поток, идущий от следователя, повышает возможности его психологического воздействия на допрашиваемого. Следователь тем самым невербально как бы передает допрашиваемому сигнал, команду о том, что требует незамедлительно дать правдивый ответ на поставленный им вопрос. Побуждающий к этому эффект усиливается следующей сразу же после указанной невербальной комбинации вербальной активностью следователя. Это достигается путем постановки вопроса типа: «Вы уверены, что все произошло именно так?», «Значит ли это, что...».
3.3 Психодиагностика почерка и иные современные технологии подготовки и производства допроса
Психодиагностика почерка.
В начале 90-х гг. нынешнего столетия профессор Башкирского государственного университета Г. Аминев разработал оригинальную методику исследования почерка подозреваемого, названную автором «Психодиагностикой почерка подозреваемого в убийстве».
Вот как описано ее содержание в одном из опубликованных в журнале «Законность» материалов, подготовленных иркутскими учеными Китаевым, Пархомовым и Тельцовым.
Суть метода состоит в следующем. Подозреваемому, не признающему вину, предлагается собственноручно написать, чем он занимался в день совершения убийства (или исчезновения пропавшего без вести) - с интервалом в два часа. Зная о том, что все излагаемые сведения будут тщательно проверены, подозреваемый старается вспомнить побольше подробностей и тем самым как бы мысленно «живет» повторно теми событиями, которые описывает.
Когда же он подходит к описанию временного интервала, в котором было совершено убийство, начинает или излагать то, что свидетельствовало бы о его непричастности к преступлению, или ссылаться на забывчивость. Однако инерция мышления, психологическое «вчувствование» уже настолько велики, что все попытки убедительно изложить собственное ложное алиби сопровождаются «прокручиванием» в сознании кадров подлинного события, перед глазами возникает картина совершенного убийства.
Такое психологическое состояние, по мнению Аминева, должно найти отражение в почерке. Ключевой буквой при исследовании по методике Г. Аминева является буква «р», так как именно в ней наиболее четко отражаются и легче всего выявляются изменения в почерке. К тому же она наиболее удобна для изменений и сравнительно часто встречается в произвольном тексте.
Измеряются все буквы текста, в котором изложены события в двухчасовом отрезке интересующих следствие суток, рассчитывается их средняя высота, которая отмечается в построенном графике. Такие же исследования проводятся и по другим двухчасовым отрезкам суток, описываемым подозреваемым. Соединенные точки средней высоты буквы «р» образуют линию графика, вершина которой-графическое отображение пиков нервного напряжения подозреваемого.
Время суток, на которое выпадает пик графика, будет предполагаемым временем совершения преступления. Тем самым существенно экономятся силы и время при проведении следственных и оперативно-розыскных мероприятий, а также появляется возможность применения высокоэффективного приема психологического воздействия на подозреваемого во время его допроса - так называемый информационный выпад.
Этот метод применим и для проверки установленной, а не только предполагаемой причастности подозреваемого к содеянному, когда он признает вину, собственноручно записав свои показания.
Недостатком психодиагностического метода является снижение его эффективности через определенный срок после совершения преступления, а также трудоемкость измерения и вычисления средней высоты контрольной буквы изучаемого текста.
Заинтересовавшись этой методикой, упомянутые ученые из Сибири провели исследования в 1994-1996 гг. с использованием электронной техники. Была специально разработана программа «ОРТ» для ЭВМ, способствующая более точному измерению букв, чем простыми измерительными приборами, которыми пользовался Г. Аминев. В качестве объектов брались уголовные дела об убийствах, по которым были приняты процессуальные решения и где ход оперативно-следственных мероприятий определялся первичными собственноручными показаниями задержанных подозреваемых.
Н. Китаев, В. Пархомов, А. Тельцов полагают, что дальнейшие исследования проблемы диагностики почерка подозреваемых позволят разработать соответствующие программы для ЭВМ, что сделает методику диагностики более оперативной и доступной для применения. Важно особо отметить, что результаты, полученные с использованием этой методики, конечно, не могут быть приняты в качестве доказательства.
Они имеют ориентирующее значение и могут учитываться при разработке тактики допроса подозреваемого, стать предметом обсуждения во время допроса и приниматься во внимание при осуществлении последующих следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий по уголовному делу.
К сказанному следует добавить, что психодиагностика почерка подозреваемого представляет собой одну из разновидностей метода криминалистического распознавания, осуществляемого на предположительном (вероятностном) уровне (наряду с этим существует и положительное распознавание, несущее точное, достоверное знание об объекте). Диапазон объектов криминалистического распознавания чрезвычайно широк, а его практическая значимость прежде всего при выявлении и на первоначальном этапе расследования преступлений исключительно высока. В круг таких объектов входят и люди (свидетели, потерпевшие, подозреваемые, обвиняемые) как носители существенной для дела информации о себе, своих действиях, поведении, деятельности, включая криминальную, и других связанных с ними обстоятельствах. Основу для успешного решения распознавательных задач образуют положения об отражаемости материи, о познаваемости реального мира, об информативности речевых и неречевых проявлений человеческой сущности, свойств, признаков, связей и отношений человека.
Биоритмология и допрос подозреваемого.
Практика показывает, что в одном психологическом состоянии подозреваемый признает себя виновным после предъявления ему доказательств, а в другом состоянии оказывается совершенно невосприимчивым к предъявлению ему точно таких же доказательств. Почему так происходит?
Биоритмологами установлено, что в организме человека имеется более ста биологических ритмов, отражающих различные физиологические процессы. Это суточные ритмы сна и бодрствования, изменения температуры тела, работы сердечно-сосудистой системы и т.п. Существуют биоритмы, цикличность которых составляет месяцы и даже годы. Многие из них связаны с воздействиями ритмически изменяющегося излучения Солнца, фазами Луны, колебаниями электромагнитного поля Земли. Так, исследователи в различных странах пришли к выводам, что при увеличении геомагнитной активности увеличивается число больных в психиатрических лечебницах, растет частота случаев самоубийств и некоторых видов преступлений. Отмечена зависимость между количеством умышленных убийств и фазами Луны.
Все эти факты свидетельствуют, что различные физиологические процессы и воздействия энергии, обладающие чрезвычайно слабой силой, способны тем не менее изменить ритм и содержание человеческой деятельности в довольно значительной степени.
Следователю важно уметь использовать при допросе подозреваемого не просто отдельные эмоции, а его настроение. (В отличие от эмоционального процесса настроение не связано с каким-либо частным событием, а представляет собой разлитое общеличностное состояние. Оно зависит от обстоятельств, сопровождающих сознательную деятельность, но человек осознает эту зависимость.)
И в этом ему могут помочь биоритмологи. Они в состоянии выявить наиболее благоприятный период для допроса правонарушителя, препятствующего установлению истины.
Как правило, к такой консультативной помощи приходится прибегать лишь тогда, когда традиционные приемы допроса не помогают. Квалифицированный специалист определяет временной интервал - месяц, какой-либо его период, наиболее благоприятный с точки зрения эффективности тактического воздействия на обвиняемого. В эти дни интенсивно проводятся следственные действия (в основном - допросы).
Универсальность метода использования биоритмологии заключается в том, что ни профессия, ни образование, ни прошлый преступный опыт не являются препятствием для получения объективной информации на допросе, проведенном в определенный день. Этому всегда предшествует тщательная подготовка, глубокое изучение особенностей личности допрашиваемого. Полученная на таком допросе информация после соответствующей проверки нередко становится основой обвинительного заключения, и следствие уже не зависит от позиции обвиняемого - признает он вину в дальнейшем или нет.
По данным Н.Н. Китаева, из 36 случаев экспериментального проведения допросов лиц, совершивших тяжкие преступления против личности, в 28 случаях (78%) были получены подробные показания о содеянном, хотя ранее допрашиваемые лгали либо вообще отказывались от контакта со следователем. В 8 случаях (22%) обвиняемые позицию не изменили, но допустили ряд проговорок, свидетельствующих об их непосредственной причастности к преступлению. Эти проговорки, запечатленные на аудиограммах и видеозаписях, использовались следователями в дальнейшем для изобличения виновных.
По тактическим соображениям во всех случаях допрашиваемые не информировались, что момент интенсификации работы с ними приходился на рассчитанные специалистом дни. Наличие адвоката на допросе не мешало получению подробных правдивых показаний от обвиняемого.
Использование музыкального фона.
Создание и использование соответствующего музыкального фона - один из приемов допустимого воздействия на дающего ложные показания обвиняемого во время его допроса. Этот прием основывается на положении о том, что музыка способна воздействовать на эмоциональную сферу человека. Она может возбуждать и успокаивать, вызывать напряжение и чувство безопасности, пробуждать активность и расслаблять, вселять мужество и делать покорным, приводить в экстаз и погружать в меланхолию.
Влияние музыки на человека во многом зависит от конкретных жизненных условий, в которых он оказался. Лица, содержащиеся под стражей, испытывают так называемый сенсорный голод. Они ощущают гораздо меньше внешних раздражителей по сравнению с теми, кто находится на свободе. Поэтому арестованные могут повышенно реагировать и на такой раздражитель, как музыка. Почти у каждого обвиняемого есть любимые музыкальные произведения, прослушивание которых доставляет ему удовольствие, повышает настроение либо погружает в раздумье и грусть, заставляет вспомнить приятное или печальное прошлое, связанное с данной мелодией. Музыка ассоциативно возбуждает соответствующие мысли и чувства, формирующие определенное поведение. Внутренняя установка обвиняемого на дачу ложных показаний может нейтрализоваться (хотя бы на некоторое время) более сильным музыкальным влиянием.
Использование музыки может быть успешным лишь тогда, когда хорошо изучена личность обвиняемого, определены особенности его эмоциональной сферы, темперамента (данное требование относится и к условиям применения иных тактических приемов, о которых идет речь). Установлено, что у людей с сильным типом нервной системы повышается реакция на музыку в присутствии посторонних лиц, а у обладателей слабого типа - понижается. Для представителя сильного типа нервной системы (сангвиник, холерик) предпочтителен громкий музыкальный фон. Людям же со слабым типом нервной системы, самоуглубленным, чуждающимся других (меланхоликам), свойственна высокая чувствительность, и сила музыкального звучания для них должна быть небольшой.
Следует учитывать, что решение обвиняемого о даче правдивых показаний под воздействием музыкального фона противоречит ранее выработанной внутренней установке на дачу ложных показаний. В таком случае имеет место индукция эмоционального воздействия, которое как бы навязывается слушателю. Когда оно прекращается, обвиняемый может отказаться от данных им правдивых показаний. Поэтому следователь должен максимально подробно фиксировать показания допрашиваемого, признавшегося (пусть временно) в содеянном, применять при этом соответствующие технические средства фиксации следственного действия.
Необходимым условием для применения музыки при допросе является обстановка, располагающая к доверительности. В помещении, где работают другие лица, такая обстановка не может быть создана. Поэтому с обвиняемым желательно остаться наедине. На дверь кабинета прикрепляется табличка с надписью, запрещающей входить. Можно отключить телефон, закрыть окно, т.е. создать условия, чтобы посторонние раздражители не мешали доверительности общения. Готовясь к допросу, следует исходить из принципа подборки любимых музыкальных произведений допрашиваемого.
Применение музыки в изложенной ситуации не может быть расценено как разновидность психического насилия, так как речь идет о вызове положительных эмоций, нравственно очищающих обвиняемого. Недаром психотерапевты трактуют музыкотерапию как вид эстетотерапии, как бессловесное внушение определенного настроения, поднимающего больного над своими переживаниями.
Использование музыки на допросе арестованных показало высокую эффективность данного тактического приема. Даже в случае отсутствия психологического контакта при первом допросе с применением музыки следователь может лично, а также с помощью работников органа дознания выяснить причины, препятствующие этому, и на последующем допросе добиться успеха.
Изложенное позволяет сделать следующие выводы. Применение музыки на допросе обвиняемого не противоречит УПК, нормам этики, а является одним из правомерных тактических приемов, способствующих получению правдивых показаний. При подготовке к такому допросу необходимо глубоко изучить личность допрашиваемого, знать его индивидуальные психологические особенности. Для успешного решения этих задач требуется помощь оперативных работников органов дознания. Могут оказаться полезными и консультации специалистов (психологов, музыковедов). В зависимости от характера, темперамента допрашиваемого надо заранее определить силу звучания музыкального фона, на котором будет проводиться допрос. Допрашиваемый не должен знать, что использование его любимых музыкальных произведений предусмотрено тактикой допроса. Допрос следует производить в естественной, обычной, спокойной, рабочей обстановке, исключающей воздействие отвлекающих, посторонних факторов.
Использование запахового фона.
Известно, что обонятельные ощущения человека наравне со слуховыми и зрительными играют огромную роль в его жизни. Запахи способны создавать или удерживать определенные настроения, устанавливать модели поведения, они влияют на работоспособность человека, его сердечнососудистую систему, внутричерепное давление, тонус мускулатуры, зрение, слух, пульс, сексуальное чувство. Существует много запахов, характер которых меняется в зависимости от концентрации. Очень часто люди с одинаковой остротой обоняния по-разному воспринимают запах одного и того же вещества. Обонятельные ощущения наиболее остры в теплую влажную погоду, при хорошем освещении. Обонятельная чувствительность повышается в начале дня и к вечеру.
Обоняние более тесно связано с эмоциональной сферой человека, чем другие чувства, так как почти всякое обонятельное ощущение обладает более или менее ярко выраженным характером приятного и неприятного. Для многих людей обоняние - чувство, рождающее больше всего воспоминаний. Это объясняется тем, что механизм обоняния тесно связан с той частью мозга, которая управляет памятью и эмоциями.
В источниках, посвященных тактике и методике допроса обвиняемых, почти не встречается рекомендаций, учитывающих своеобразие половой принадлежности допрашиваемых. В то же время психологи и физиологи указывают на особую восприимчивость женщин к запахам, роль обоняния в изменении женского поведения.
В 1974-1990 гг. в прокуратуре Иркутской области более 40 раз успешно демонстрировались парфюмерные запахи во время допроса женщин, арестованных за совершение тяжких преступлений и отрицавших свою вину. Такому допросу всегда предшествовали оперативно-следственные мероприятия по сбору информации, характеризующей личность допрашиваемых. Во всех случаях использовались сведения о любимых духах обвиняемой, устанавливались ассоциативные причины этого (получения духов от любимого человека и т.п.).
Тактические условия применения запахов основывались на положениях о том, что сила, резкость и характер запаха духов ощущается не сразу, а по истечении 3-5 минут. Наиболее характерные свойства запаха проявляются только через 15-20 минут. Специалистами этот запах называется основным, срединным - именно он сохраняется в течение длительного времени.
С учетом приведенных рекомендаций допросы обвиняемых проводились в период с 17 до 21 часа, для создания доверительной обстановки в кабинете находился один следователь. За 10 минут до привода обвиняемой в кабинет следователь опрыскивал соответствующими духами кусок шерстяной ткани, помещаемой затем под стол. Для исключения посторонних раздражителей кабинет предварительно проветривался, на время допроса отключался телефон. Допросы длились от 2 до 4 часов. В начале обвиняемой напоминалось о положительных моментах в ее прошлой жизни, о семье и близких, к которым она может со временем вернуться, передавались письма от родных. Практика показывает, что в большинстве случаев достаточно даже небольшого количества запаха - напоминания о прошлой жизни, чтобы эмоциональное воздействие слов следователя неизмеримо усилилось, подтолкнуло человека к признанию-исповеди. При этом во всех эпизодах никто из допрошенных не догадался о специальном применении запахов.
Заключение
Данное дипломное исследование я начал писать будучи студентом, а заканчиваю уже следователем Следственного комитета при прокуратуре РФ. Что изменилось в моем мировоззрении за два месяца нахождения на должности следователя? Ни один источник научной литературы не дает столько информации, сколько реальный опыт допроса подозреваемого.
Как следователь хочу отметить, что далеко не всегда не стоит отождествлять тактику допроса подозреваемого с тактикой допроса обвиняемого. Это разные процессуальные фигуры, и каждая со своими психологическими особенностями. Подозреваемый в большинстве случаев находится в подавленном положении, еще совсем недавно он находился на свободе, а тут задержание по ст. 91 УПК РФ. Так как допросить его необходимо в течение 24 часов с момента задержания, то времени у подозреваемого не остается на обдумывание ложной версии (особенно после того, как с ним провели работу оперативные сотрудники уголовного розыска). После того как подозреваемый допрошен и помещен в ИВС, то у него появляется уже 10 дней на обдумывание своих показаний, данных в качестве подозреваемого и будущих показаний, которые он будет давать уже в качестве обвиняемого после предъявления обвинения.
Мое первое уголовное дело возбуждалось по ч. 1. ст. 105 УК РФ. После того, как совместными усилиями сотрудников ОУР ОВД по Железнодорожному району г. Барнаула и ОРЧ №1 при ГУВД по Алтайскому краю были задержаны двое подозреваемых, то действия их пришлось уже переквалифицировать на п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ. При допросе в качестве подозреваемых дядя с племянником заявили, что сначала племянник нанес потерпевшему несколько ударов ножом, а затем уже дядя «добил» потерпевшего, перерезав последнему шею. Так вот после того, как я предъявил «дяде» обвинение и начал его допрос в качестве обвиняемого, то он заявил, что между ним и племянником якобы была договоренность брать вину на себя, если задержат первого, что никого он не убивал, а лишь только стоял в стороне, также он заявил еще о применении насилия со стороны оперуполномоченных ОУР и ОРЧ №1, однако назвать хотя бы одну примету сотрудника не смог.
Мое следующее дело возбуждалось по ч. 4 ст. 111 УК РФ, но после допроса подозреваемого было переквалифицировано на ч.1 ст. 105 УК РФ. Когда я допрашивал человека в качестве обвиняемого, то он заявил, что потерпевший первый начал наносить ему удары, и что он якобы оборонялся, хотя эта версия полностью опровергается ранее данными показаниями его сожительницы и заключением эксперта.
Все вышесказанное позволяет сделать вывод о том, какая первостепенная роль отведена такому следственному действию как допрос подозреваемого. Только к допросу в качестве подозреваемого мы можем применить такой тактический прием как внезапность. Допрос подозреваемого - это первый процессуальный контакт с преступником, благодаря ему мы можем уже сделать выводы о квалификации преступления (как в случае с моим делом) и обозначить круг последующих следственных действий.
В ходе проведенного мною анкетирования было установлено, что следователи не отдают предпочтение какому-либо одному способу изобличения лжи, они используют их комплексно. Самыми распространенными способами изобличения подозреваемого оказались «развертывание лжи на стадии свободного рассказа», и «использование «слабых мест» допрашиваемого».
Анкетирование также показало, что человек, подозреваемый в совершении особо тяжкого преступления против личности гораздо чаще дает правдивые показания и более настроен на сотрудничество со следствием, чем подозреваемый в совершении тяжкого преступления коррупционной или экономической направленности. Специфика личности подозреваемого в этом случае тоже играет немаловажную роль, поэтому я полагаю, что наиболее целесообразно разрабатывать тактические приемы допроса, исходя из личности подозреваемого (семейное положение, должность, доход и т.д.).
Список литературы и источников
1.1 Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР (по сост. на 10.12.1972 г.) - М.: Юр. лит.,1973.
.2. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" (с изменениями и дополнениями). / СПС «ГАРАНТ»
.3. Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 26 июня 2002 г. N 439-П02ПР
.4 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. N 1 "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" (с изменениями и дополнениями)
.5 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» - М.: Омега-Л, 2006.
Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 3 мая 2006 г. N 42-П06 / СПС «ГАРАНТ»
.6. Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 25 октября 2006 г. N 437-П06 / СПС «ГАРАНТ»
Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 6 февраля 2008 г. N 57-О07-26 / СПС «ГАРАНТ»
.7. Приказ Следственного комитета при прокуратуре РФ от 21 ноября 2008 г. N 96 "Об утверждении Типового учебно-тематического плана обучения работников следственных органов Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации на курсах повышения квалификации по специализации "Расследование коррупционных преступлений"/ СПС «ГАРАНТ»
.8. Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда РФ за 2 квартал 2008 г. (утв. постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 17 сентября 2008 г.) (с изменениями и дополнениями) / СПС «ГАРАНТ»
.9 Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (по сост. на 15.01.2009г.). - М.: Проспект, 2009. / СПС «ГАРАНТ»
.10. Обзор судебной практики "Уголовные дела о сокрытии денежных средств и уклонении от уплаты налогов (Савеловский районный суд г. Москвы)" ("Арбитражное правосудие в России", N 3, март 2009 г.). / СПС «ГАРАНТ»
.Монографии, сборники, материалы конференций, статьи, учебники, пособия:
.1. Белкин Р.С. Собирание, исследование и оценка доказательств. Сущность и методы. М, 1966.
.2. Галкин И.С., Кочетков В.Г. Процессуальное положение подозреваемого. М., 1968.
.3. Порубов Н.И. Допрос. Минск, 1968.
.4. Васильев А.Н., Карнеева Л.М. Тактика допроса при расследовании преступлений. М., 1970.
.5. Коновалова В.Е. Организационные и психологические основы деятельности следователя. Киев, 1973.
.6. Михайлов А.И., Соя-Сирко Л.А., Соловьев А.Б. Научная организация труда следователя. - М.,1974.
.7. Дулов А.В. Судебная психология. Минск, 1975.
.8. Доспулов Г. Г. Психология допроса на предварительном следствии. М., 1976.
.9. Цомартов В.Н. Тактические приемы допроса и пределы их допустимости. канд. Дисс. - М.,1977.
.10. Дербенев А.П. О психологических приемах допроса на предварительном следствии /А.П. Дербенев.//Правоведение. -1981. - № 1.
.11. Следственная тактика: Учебное пособие по курсу основы криминалистики. М., 1982.
.12. Быков В.М. Преступная группа: криминалистические проблемы. Ташкент, 1991.
.13 М.И. Еникеев, Э.А. Черных. Психология допроса. М:, 1994.
.14. Образцов В.А. Криминалистика: Учебное пособие. М., 1994.
.15. Н.А. Селиванов, Л.А. Соя-Серко. Расследование убийств. М.: Манускрипт, 1994.
.16. Панасюк А. Убийственный аргумент // Российский адвокат. 1996. №5.
.17. Порубов Н.И. Тактика допроса на предварительном следствии: Учебное пособие. - М.: Издательство БЕК, 1998.
.18. Следственные действия. Криминалистические рекомендации. Типовые образцы документов / Под ред. В.А. Образцова. - М.: Юристъ, 1999.
.19. Галихманов А.Б. К вопросу об участии адвоката подозреваемого на предварительном следствии // Южно-Уральские криминалистические чтения. Сборник №8. Уфа, 2000.
.20. Асташкина Е.Н., Марочкин Н.А. Криминалистические алгоритмы в расследовании квартирных краж на первоначальном этапе расследования. Саратов, 2001.
.21. Дереберг М.А. Особенности тактики производства следственных действий с участием защитника: Автореф. дис. канд. юрид. наук. М, 2001.
.22. Тактические приемы, их допустимость и использование для достижения тактических целей допроса: Автореф. дис.канд. юрид.наук/ М.П. Малютин - Краснодар: В.и., 2001.
.23. С.К. Питерцев, А.А. Степанов. Тактика допроса на предварительном следствии и в суде. СПб.2001.
.24. Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей. М.: «Юрлитинформ», 2001.
.25. Соловьев А.Б. Использование доказательств при допросе на предварительном следствии: Методическое пособие. М., 2001.
.26. Усманов У.А. Тактика допроса на предварительном следствии: Справочник / У.А. Усманов. - М.: ПРИОР, 2001.
.27. Криминалистика: Учебник для вузов. Под. ред. Р.С. Белкина. - М, 2002.
.28. Некоторые особенности проведения допроса при расследовании преступлений, совершаемых группой лиц / М.А. Зеленский // Следователь. - 2003. - №6.
.29. Особенности допроса иностранных граждан на предварительном следствии/ А. Бастрыкин, О. Александрова // Законность. - 2004. - №3.
.30. Психологические особенности допроса в свете судебных реформ / В.Н. Волков // Закон и право. - 2004. - №12.
.31. Психологические особенности допроса в свете судебных реформ / В.Н. Волков // Закон и право. - 2005. - №1.
.32. Тактика допроса и стратегия поведения / В.А. Саморока // Российский следователь. - 2005. - №12.
.33. Зайцева И.А. Процессуальные и тактические особенности допроса подозреваемого и обвиняемого, проводимого при участии защитника. М.: Юрлитинформ, 2006.
.34. О возможностях использования специальных знаний в области психологии для проверки достоверности показаний лица в ходе допроса / В. Саморока, Т. Бородкина // Уголовное право. - 2006. - №3.
.35 Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.И. Радченко; научн. ред. В.Т. Томин, М.П. Поляков. - 2-е изд., перерад. и доп. - М.: Юрайт-Издат, 2006.
.36. Экман. П. Психология лжи. - СПб.: Питер, 2007.
.37. Самооговор. Использование в данной ситуации системы тактических приемов допроса / А.И. Савоста // Закон и право. - 2007. - №8.
.38. Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. Постатейный (под общ. ред. А.В. Смирнова). 4-е издание, дополненное и переработанное. - Система ГАРАНТ, 2007 г.
.39. Тактические особенности допроса подозреваемого/ Т.П. Ретунская // Закон и право. - 2008. - №1.