Приднестровье в эпоху раннего средневековья

Приднестровье в эпоху раннего средневековья

Курсовая работа

Приднестровье в эпоху раннего средневековья

Содержание

1. Кочевники и славянские племена VI-IX вв. на берегах Днестра

. Этнополитическая ситуация в Приднестровье конца IX -XIII веков

. Кочевники и древнерусское население Поднестровья

. Поднестровье в составе Золотой орды

. Экономическая жизнь Поднестровья XIII - XIV веков

. Состав населения Поднестровья во второй половине XIII - XIV в

. Политическая обстановка в Поднестровье во второй половине XIV в

Литература

1. Кочевники и славянские племена VI-IX вв. на берегах Днестра

В III-IV вв. р. Днестр являлась границей между двумя крупными объединениями племен: вестготским (тервинги - степные люди) и остготским (грейтунги - лесные люди), во главе которых стояли германцы - готы. Приднестровье входило в состав остготского (восточноготского) союза под предводительством Эрманариха.

В начале 70-х годов IV в. из заволжских степей в Европу устремилась огромная племенная группировка тюрко-язычных кочевников гуннов. Так было положено начало «эпохе великого переселения народов».

Экспансия гуннского объединения открыла новый период в истории Европейского континента - эпоху средневековья и феодализма. Продвигаясь на запад, гунны разгромили обитавшие в бассейне Дона сарматские племена - алан, включив их в свой племенной союз, и далее столкнулись с остготами. При первом же ударе гуннских орд в 375 г. непрочное остготское образование распалось, а Эрманарих лишил себя жизни. Попытка Атанариха, возглавлявшего вестготский (западноготский) союз племен, оказать сопротивление гуннам на Днестре закончилась неудачей, и в 376 г. вестготы перешли Дунай и вступили на территорию Римской империи (в Мёзию).

Вторжение гуннов в Европу разрушило существовавший с глубокой древности индоевропейский этнический массив и открыло дорогу кочевым скотоводческим племенам с востока на запад. Приднестровье оказалось в числе областей, лежащих на пути кочевнических орд. В течение нескольких столетий через него проходил путь в Центральную и Западную Европу многих племен и народов преимущественно тюркского происхождения.

Сокрушительное гуннское нашествие привело к почти полному вытеснению оседлого земледельческого населения Северо-Западного Причерноморья. Исчезли сотни поселений черняховской культуры, расположенных в лесостепной и степной зонах региона. Были истреблены или отступили далеко за пределы этих земель сарматские племена. В письменных источниках конца IV - V в. сведения о населении между Днестром и Дунаем полностью исчезают. Часть его, вероятно, была отброшена к Карпатам, часть ушла за Дунай, а германцы и другие народы, упоминавшиеся в сообщениях авторов первых веков нашей эры, вошли в состав гуннского союза племен.

По-видимому, еще в V столетии в Днестровские земли стали проникать славянские племена, продвигавшиеся из Поднепровья, Побужья, а также Припятского Полесья (территории совр. Украины и Белоруссии). К началу VI в. поречье Днестра уже находилось в центре расселения славян, стремившихся на юг к Дунаю и в глубь Балканского полуострова. Часть из них оседает на этой территории, которая в V столетии, судя по письменным и археологическим источникам, была почти не заселена.

Впоследствии, как свидетельствует готский епископ Иордан - автор сочинения «Getica», завершенного в 551 г., - по Днестру устанавливается граница между крупнейшими славянскими племенными союзами - антами и склавенами (склавины). «Скла-вины, - пишет Иордан, - живут от города Новиетуна (предположительно на р. Сава - авт. В.Х.) и озера, именуемого Мурсианским (оз. близ г. Мурсы на р. Драва - авт. В.Х.), до Данастра (р. Днестр - авт. В.Х.), а на севере - до Висклы (р. Висла - авт. В.Х.); вместо городов у них болота и леса. Анты же - сильнейшие из обоих - распространялись от Данастра до Данапра (р. Днепр - авт. В.Х.), там, где Понтийское море (Черное море - авт. В.Х.) образует излучину.»

Большинство поселений славян находилось в лесостепной и лесной зонах Поднес-тровья - в центральных и северо-восточных районах, в основном в междуречье Днестра и крупнейшего его правого притока - р. Реут. Степная полоса Северного Причерноморья была занята преимущественно кочевниками. Их продвижение в Причерноморские степи вынудило оседлое земледельческое население покинуть юго-западные Днестровско-Дунайские земли.

Заселение и освоение славянскими племенами территории Поднестровья. По данным археологии и письменных источников (Про-копий Кесарийский, Иордан и др.), славянское заселение поречья Днестра начинается в VI столетии. Для первых веков нашей эры характерны лишь отдельные славянские (праславянские) элементы в полиэтничной черняховской культуре, развитие которой так или иначе было связано с древнейшей историей славянства.

В период с VI до начала XIII в. материальная культура Поднестровья носила ярко выраженный славянский характер. Вместе с тем в ней прослеживаются и другие этнические составляющие и традиции (германские, византийские, тюркские и др.). К настоящему времени в этом регионе открыто более 200 славянских памятников, относящихся к VI-IX вв. Некоторые поселения возникли в VI-VII столетиях, однако бульшая их часть была основана позднее, в VIII-IX вв., что, очевидно, соответствует нескольким этапам заселения славянами поречья Днестра и Северного Причерноморья.

Первые славянские поселения в Поднестровье появились в VI-VII вв. в процессе продвижения славян к границам Византийской империи. Славянские племена в этот период стремились не столько к освоению этих территорий, сколько к проникновению за Дунай, что совсем не исключало существования здесь отдельных их селищ в течение ряда последующих столетий. Дунай с середины VI в. уже не служил границей для славян, поэтому они свободно переходили его, вторгаясь в Византию.

Поселений этого времени в поречье Днестра было еще сравнительно немного (более 50). В VI-VII вв. основная часть славянских объединений, не встречая на пути каких-либо серьезных преград, периодически проникала на Балканы и оседала непосредственно в пределах Византийской империи. Известно, что в начале VI в. славяне стали осваивать Доб-руджу (область к северо-востоку от Балканского хребта), а зимой 550-551 гг. склавины впервые не ушли после своего набега обратно за Дунай, чем положили начало открытой колонизации Балканского полуострова.

Первый, ранний, этап заселения славянами берегов Днестра (VI-VII вв.) характеризуется единством их материальной культуры в регионе, отсутствием признаков товарного производства, началом выделения специализированных ремесел, господством лепной кентские украшения рамики. В это время существовали расположенные группами («гнездами») поселения - селища, которые были свойственны родовой семейной общине. Небольшим размерам поселков, площадь которых редко превышала 1 гектар, соответствовали очень незначительные масштабы производства.

В течение второго этапа (VIII-IX вв.) начинается массовое заселение и широкое освоение славянами территории Поднестровья. Приход протоболгарской орды хана Аспаруха и создание в 681 г. Первого Болгарского царства (так называемой Дунайской Болгарии) препятствовали дальнейшему движению славян за Дунай и ускорили колонизацию ими Днестровско-Дунайского междуречья. Если в VI-VII вв. славяне заселили только его северные и центральные районы, то к началу VIII столетия они появились и на юге региона.

В этот период возрастает количество поселений (до 150) и увеличиваются их размеры. Появляются признаки обособленности металлургического ремесла, складываются ремесленные центры по принципу отраслевой принадлежности. Керамика все еще остается лепной, однако техника ее изготовления и орнаментация совершенствуются. В конце данного этапа появляется в небольшом количестве и гончарная посуда.

Развитие общественных отношений в VIII-IX вв. привело к возникновению крупных поселений - мест обитания территориальной соседской общины. По сравнению с селищами VI-VII вв. они уже достигали площади в несколько гектаров.

Второй этап заселения славянами берегов Днестра завершился вхождением северных и центральных районов в состав Киевской Руси, а южных - в состав Первого Болгарского царства - двух крупнейших раннефеодальных государств Восточной и Юго-Восточной Европы.

Таким образом, на протяжении первого и второго периодов - с VI до конца IX в. - материальная культура Днестровско-Дунайских земель развивалась в том же направлении, что и в более восточных областях, и при наличии локальных вариантов в целом носила единый славянский характер.

Заселение славянами поречья Днестра осуществлялось в основном с севера и северо-востока в условиях непрерывных взаимодействий и взаимовлияний различных славянских племен. В начале VI столетия славяне пеньковского этнокультурного объединения (анты) из лесостепного Поднепровья и Южного Побужья, продвигаясь по речным долинам Днестра и Прута, встретились здесь со славянами пражской группировки (склавинами), которые пришли с Припятского правобережья и Верхнего Поднест-ровья. Новые славянские племена, минуя Днестровско-Карпатские земли, продолжали свой путь дальше на юг - к византийскому пограничью, заселяя территорию Поднестровья. Они достигли левобережья Дуная, откуда совершали в VI - первой половине VII в. набеги на Балканские провинции Византии, вплоть до Фессалии и Эпира, осаждали такие крупные города, как Солунь и Константинополь (эпоха Балканских войн).

Колонизация Балканского полуострова явилась результатом не переселения, а расселения славянских племен, которые удержали все свои другие земли в Центральной и Восточной Европе. Во второй половине I тыс. славяне заняли Верхнее Поднепровье и его северную периферию, принадлежавшие ранее восточным балтам и финно-угорским племенам, а также земли по нижней Эльбе, юго-западному побережью Балтийского моря и превратились таким образом в крупнейшую этническую группу Европы.

Письменные свидетельства содержат бесспорные указания на то, что в рассматриваемый период славяне были основным оседлым населением Поднестровья. Прокопий Кесарийский, Менандр Протектор и другие византийские историки вполне определенно говорят о поселениях склавинов и антов на левобережье Дуная. Сообщения письменных источников о проживании славянских племен на территории Днестровско-Ду-найского междуречья подтверждаются археологическими данными.

В материальной культуре поречья Днестра выделяются как восточнославянские, так и западнославянские черты. Это свидетельствует о том, что граница между западными и восточными славянскими группировками проходила по Днестровско-Карпатским землям в целом и по району Поднестровья в частности. Упоминаемые в трудах византийских и латинских авторов VI-VII вв. склавины (пражско-корчакская культура) и их юго-восточные соседи анты (пеньковская культура) являлись племенными объединениями раннеславянского периода. Вместе с иными раннеславянскими группами они приняли участие в этногенезе будущих восточных, южных и западных славян.

В VI столетии славянская культура широко распространилась на большей части территории Восточной и Центральной Европы. Материальная культура славян Поднепро-вья, Поднестровья, обширных пространств европейской лесостепи на юго-востоке и северо-востоке, а также Балканского полуострова в целом для периода VI-VII вв. отличается единообразием на всей территории своего распространения и свидетельствует о тесных связях между различными славянскими племенами. Много общего у славян было в домостроительстве, погребальном обряде, керамике, которая в этот период лепилась вручную, без применения гончарного круга.

Культуре славян, заселивших Днестровско-Дунайские земли, были присущи следующие основные черты: единый тип полуземляночного жилища с печью-каменкой, погребальный обряд трупосожжения (кремация), своеобразная лепная глиняная посуда, медные и бронзовые украшения (фибулы, подвески, височные кольца) и др. Поскольку византийские авторы, подчеркивающие близкое родство антов и склавинов, упоминают их вместе, но при этом отличают друг от друга, можно предположить, что до начала VIII в. они были отдельными племенными группами со своими этнографическими особенностями. Между антами и склавинами существовали некоторые различия в материальной культуре, в частности керамике.

Тиверцы и уличи в поречье Днестра. В VIII-IX вв. начинается второе интенсивное освоение поречья Днестра славянскими племенами. В это время древности славян в регионе унифицировались и представлены однородной культурой типа Луки-Райковецкой. Ареал этой культуры довольно обширен: на востоке она достигает правобережья Днепра, на севере - левобережья Припяти, западная граница простирается до верховий Сирета, а на юге, в Поднестровье, эти древности распространяются до Черного моря и нижнего Дуная. При этом в южной части бассейна Днестра поселения культуры типа Луки-Райковецкой существовали, по-видимому, лишь до рубежа VIII-IX вв., в то время как на севере - весь IX в. С VIII столетия плотность заселения поречья Днестра возрастает.

Увеличение количества поселений с керамикой типа Луки-Райковецкой в VIII-IX вв. связано, очевидно, с прочным освоением территории региона. Этот процесс был ускорен продвижением кочевников в Причерноморские степи, а также распадом антского союза племен в начале VII столетия и образованием в конце его Первого Болгарского царства. К концу VII в. на антские земли с северо-востока устремились славянские племена, носители культуры типа Луки-Райковецкой. Достоверно доказано, что эта культура принадлежит уже восточным славянам. Преобладает общее единство восточнославянских древностей типа Луки-Райковецкой на всей территории их распространения - от Поднепровья до Карпат.

В определении племенной принадлежности культуры VIII-IX вв. на территории Под-нестровья важную роль играет информация письменных источников. О расселении древнерусских (восточнославянских) племен сообщает «Повесть временных лет». Летописное произведение, передавая сведения более ранних источников и устных преданий, среди восточнославянских племен упоминает уличей и тиверцев, размещая их на прежней антской территории. Согласно «Повести временных лет», «…улучи и тиверьцы седяху бо по Днестру, приседяху къ Дунаеви. Бе множество, ихъ; седяху бо по Днестру оли до моря, и суть грады до сего дне…» Из данного источника следует, что племена или союзы племен уличей и тиверцев обитали в поречье Днестра - юго-западной части восточнославянской территории, достигая Черного моря и нижнего Дуная. Скорее всего, тиверцы, кроме собственно Поднестровья, занимали еще междуречье Днестра и среднего течение Южного Буга, им также принадлежали земли в нижнем течении Днестра. В первой половине X столетия сюда же из Южного Поднепровья продвинулись уличи.

Таким образом, из двух упомянутых в Днестровских землях славянских племен здесь постоянно жили тиверцы, а уличи в первой половине X в. переселились, вероятнее всего, в междуречье Южного Буга и Днестра. К культуре тиверцев, по-видимому, следует отнести древности VIII-X вв. типа Луки-Райковецкой в Поднестровье.

На основе древнерусской летописи и других источников можно представить размещение юго-западных восточнославянских племен, в том числе хорватов, в Верхнем По-прутье и Поднестровье, а тиверцев - по р. Днестр в его среднем течении и до низовьев. С севера к ним примыкала территория волынян, с востока - уличей. Все эти объединения племен имели общую культуру типа Луки-Райковецкой, которая сложилась на основе предшествующих славянских культур VI-VII вв.

В VIII-IX вв. в районе придунайских озер и нижнего Днестра расселяются славяне с материальной культурой, характерной для Северо-Восточной Болгарии, где в конце VII в. было основано Первое Болгарское царство. С VIII столетия в пределах этого государства происходил процесс ассимиляции тюрок-протоболгар славянами и формирования южнославянской болгарской народности.

Хозяйство славянских племен и развитие общественных отношений. Основным занятием славян второй половины I тыс. было сельское хозяйство, причем ведущей его отраслью являлось земледелие. В VI-VII вв. у славянских племен лесостепной зоны Поднестровья существовали подсечная и переложная системы земледелия, которые практиковались в больших лесных массивах, покрывавших в то время значительную часть территории региона. Очевидно, подсека применялась для освоения новых участков земли в процессе расширения пахотных полей. Господствовала же переложная система земледелия. Экстенсивное землепользование требовало огромного количества земли, поэтому славяне селились небольшими поселками, в каждом из которых обитала отдельная патриархальная семья. Именно такие славянские селища VI-VII вв. и были открыты в поречье Днестра.

В качестве орудия вспашки почвы славянские племена VI-VII вв. широко использовали рало из твердых пород дерева. При расчистке лесных участков под пашню применялись топоры. В VIII-IX вв. земледелие по-прежнему остается основой хозяйства восточных славян Поднестровья. Этот период характеризуется появлением плуга - более совершенного пахотного орудия. Славянские поселения увеличиваются в размерах и существуют на одном месте уже более длительное время.

Земледельческие культуры, возделывавшиеся славянами поречья Днестра в VI- IX вв., включали мягкую пшеницу, просо, овес и ячмень, т. е. почти все основные злаки. Урожай с полей убирали при помощи металлических серпов. Переработка зерна на муку осуществлялась ручными мельницами.

Наряду с земледелием большое место в хозяйственной деятельности славянских племен занимало приселищное скотоводство. Несомненно, что крупный рогатый скот составлял одно из основных богатств славянской общины. Гораздо меньше было лошадей и мелкого рогатого скота. Разводили также свиней.

Природные условия территории Поднестровья, где обширные покрытые густыми лиственными лесами районы граничили с безлесными степными, обилие заболоченных пойменных лугов благоприятствовало развитию охоты, пчеловодства (бортничества), а реки Днестр, Прут, Реут с их притоками - рыбной ловле. Охота и рыболовство занимали у славян существенное, но не главное место в хозяйстве. Им принадлежала подсобная роль при господстве подсечно-переложного земледелия и приселищного скотоводства.

В VIII-IX вв. прогресс хозяйства у славян отмечен отделением ремесла от земледелия. Выделение ремесла происходило одновременно с распадом родового общинного строя. Этот процесс занял VI-IX вв., и лишь в конце данного периода ремесло и его отдельные отрасли окончательно сформировались. На первом этапе, в VI- VII вв., появляются некоторые пока еще слабо специализированные ремесла, обслуживающие славянские общины. Довольно рано выделились в отдельные отрасли хозяйственной деятельности металлургия и металлообработка. Определенное место в хозяйстве славян занимала выплавка и обработка изделий из цветных металлов. Как правило, наиболее широко на славянских поселениях представлена керамика. Большая часть посуды в VI-VII вв. была лепной. Изготовление керамики в это время являлось еще домашним занятием. Вместе с лепной посудой на славянских селищах VIII-IX вв. постепенно распространяется и вытесняет ее керамика, сделанная на гончарном круге, производство которой предполагает существование специалистов-ремесленников.

Различные ремесла появлялись неодновременно. Прежде всего выделялись и совершенствовались металлургическое и кузнечное, давшие мощный толчок росту других отраслей производства. Несколько позднее появляются ювелирное и гончарное ремесла. Во второй половине I тыс. металлургическое, ювелирное и гончарное ремесла были, по-видимому, единственными у восточных славян. Обработка дерева, кости, кожи, камня, прядение и ткачество не выходили за пределы домашних промыслов в течение VI-IX вв.

Наряду с сельским хозяйством, промыслами и домашним производством развитие обособленных отраслей хозяйственной жизни, таких, как железоделательное, кузнечное и гончарное ремесла, ювелирное дело, определило становление у славян обмена и торговли.

Общественный строй славянских племен может быть реконструирован на основе данных археологии, а также кратких сообщений письменных источников. В VI-IX вв. у славян в ходе распада первобытнообщинного строя происходил постепенный переход к новым социально-экономическим отношениям, свойственным зарождавшемуся феодализму. Это был период расцвета высших форм родоплеменного общества - прочно организованных союзов племен. В то же время уже начался процесс медленного исчезновения основы родового строя - больших замкнутых родовых коллективов, экономической базой которых являлось подсечно-переложное земледелие. Дальнейшее развитие производительных сил привело к широкому внедрению пашенного земледелия и основанной на нем территориальной соседской общины.

В целом третья четверть I тыс. была переходным этапом от семейной общины к территориальной, которая объединяла людей не по родственному, а по территориально-хозяйственному принципу.

Важнейшими институтами существовавшего у славянских племен в VI-VII вв. строя «военной демократии» были народное собрание и совет родовых старейшин. Вследствие накопления богатств военными вождями и племенной знатью, упрочения и расширения их власти над рядовыми членами общины и целыми областями осуществлялся постепенный переход к территориальной соседской общине - начальному этапу формирования классовых феодальных отношений. Однако эти процессы у славян развивались неравномерно. В пределах Византийской империи и на ее пограничье они происходили наиболее интенсивно. Медленнее шла социальная эволюция славянского общества в Поднестровье. На основе малых племен в VI-VII вв. создавались более или менее крупные группировки - союзы. Постоянные союзы племен перерастали в «племенные княжения».

Период VII-IX вв. следует определить как время постепенного формирования племенных княжеств на базе ранее возникших племен или их союзов. По-видимому, эти княжества уже можно рассматривать как предгосударственные объединения. В общественной жизни этих относительно небольших социальных организаций большая роль принадлежала родоплеменной знати. Институт княжеской власти еще во многом зависел от племенных традиций и обычаев, на которые опиралось и могущество знати. Степень подчинения населения власти была крайне незначительна.

Появление племенных княжений у славян Восточной Европы относят к VIII- IX вв., а к концу IX столетия многие из них вошли в состав раннефеодального государства Русь. За пределами ядра древнерусского государства среди других восточнославянских объединений довольно продолжительное время существовали днестровско-карпатские союзы племен хорватов и тиверцев, которые в VIII-IX вв. образовали свои «племенные княжения».

Около 560 г. хорваты подверглись нападению со стороны авар, что заставило значительные части этого племени, населявшего обширные северные и южные области Восточного Прикарпатья, переселиться в Далмацию (южные - «балканские» хорваты), а также на запад к верховьям Эльбы (западные - «белые» хорваты). Оставшиеся хорваты Верхнего Поднестровья (восточные - «русские» хорваты) вошли в состав «племенного княжения». В VIII-IX вв. территории этого образования охватывали также северную часть Днестровских земель, достигая верховьев Сирета.

Племенное княжение хорватов просуществовало до конца X столетия - времени, когда оно вошло в состав древнерусского государства. Непосредственные соседи хорватов с юга - племена тиверцев - также создали в условиях зарождения феодальных отношений свое «племенное княжение», занимавшее все Среднее и Нижнее Поднест-ровье. Согласно «Повести временных лет», тиверцы «сидели по Днестру и возле Дуная. Было их множество». Племенное объединение тиверцев, по-видимому переросшее в княжение, формируется в VIII-IX вв.

Этот период характеризуется увеличением в Среднем Поднестровье количества общинных «гнезд» поселений. Если в VI-VII вв. известно лишь около десятка групп небольших по размерам и числу жителей поселений, расположенных на значительном расстоянии друг от друга, то в VIII-IX вв. их насчитывалось уже несколько десятков. В это время «гнезда» представляют собой большие массивы довольно крупных поселков, в окружении которых находились появившиеся в конце IX столетия укрепленные славянские городища - «грады».

В VIII-IX вв. у тиверцев происходил переход от родовой общины, основанной на родственных связях, к территориальным коллективам, в которых главную роль играли производственные отношения. Однако в территориальной общине еще преобладают большие патриархальные семьи со своими обособленными хозяйствами.

Анонимная записка второй половины IX столетия, которая условно называется «Баварский географ», сообщает: «…Унлицы - многочисленный народ, 318 городов… Атто-росы имеют 148 (городов), народ свирепейший». По мнению П. Шафарика, Унлицы и Атторосы Баварского географа тождественны уличам и тиверцам древнерусской «Повести временных лет». Существует предположение, что название восточнославянского населения Среднего Поднестровья «тиверцы» произошло от древнерусского слова «тълкъ» - переводчик. Другая версия связывает этот этноним с античным названием р. Днестр - Тирас, т. е. «тиверцы» буквально значит «днестровцы» - обитатели Под-нестровья.

Количество городов, названных в этом письменном источнике, явно преувеличено. Под словом «город» здесь следует понимать укрепленное поселение, «град» - общинный центр более или менее значительных племенных образований. Впоследствии сеть таких «градов» с округами стала основой для сложения раннегосударственной политико-административной структуры - «градской организации». Этот процесс сопровождался имущественным и социальным расслоением, дальнейшим распадом традиционных племенных структур и выделением знати. Феодализирующиеся общинно-племенные предводители нуждались в более сильной центральной власти, которая бы опиралась на отделявшуюся от массы общинников вооруженную силу. Ускорить появление племенной княжеской власти могли попытки киевских князей покорить тиверцев. В 885 г. князь Олег (879-912) «… обладая … поляны, и деревляны, и северяны, и радимичи, асъ уличи и теверцы имяше рать». Из этой информации «Повести временных лет» следует, что в конце IX столетия тиверцы и уличи в отличие от других племен все еще сохраняли свою самостоятельность.

Племенные княжения восточных славян еще не были организациями государственного типа, а лишь высшей формой общественного развития объединений племен, находившейся в преддверии появления раннефеодальной государственности. Они являлись самостоятельными политическими образованиями - союзами племен - и возглавлялись князьями, которые стремились сделать свою власть наследственной, не зависимой от воли народного собрания и опирающейся на вооруженную силу - дружину. В это время, видимо, и зародилось княжеское полюдье, которое представляло собой отчуждение прибавочного продукта - регулярный упорядоченный сбор дани в пользу княжеской дружины и приближенных князя, впоследствии превратившийся в государственную феодальную ренту.

Укрепление политической организации с появлением племенного княжения обеспечивало большую устойчивость территории и способствовало этническому сплочению племен Тиверской земли, появлению некоторых особенностей их культуры. Этнографическое своеобразие тиверцев прослеживается по оборонительным сооружениям, деталям домостроительства, керамики и погребальной обрядности. Данные этнокультурные признаки могли сформироваться только в условиях долговременного племенного объединения, развивавшегося в племенное княжение. Однако общий облик материальной культуры тиверцев сближал их с другими группировками юго-западных славянских племен, для которых была характерна культура типа Луки-Райковецкой.

Область Верхнего Поднестровья и Попрутья к северо-западу от земли тиверцев занимало «племенное княжение» хорватов, а с северо-востока к Южному Бугу и далее к Днепру простиралась территория уличей, у которых также формируется племенное княжение. Наибольшее распространение получила гипотеза происхождения этнонима «уличи» от славянского «уголь» - угол. Летописи знают несколько вариантов написания этого названия: уличи, угличи, улучи, улицы, ульцы. Древнерусская форма «уличи-улучи» отражает тюркскую передачу славянского «угличи».

Киевские князья в течение IX и первой трети X в. вели упорную борьбу с уличами и тиверцами. Чтобы успешно противостоять более сильным княжениям, эти племена могли соединяться в различных военных предприятиях. Так, в 885 г. тиверцы и уличи, возможно, выступили совместно против войска киевского князя Олега, составив на какое-то время объединенный племенной союз. В сообщениях «Повести временных лет» они часто связаны общей территорией и упоминаются рядом.

Протоболгарские племена и авары. К юго-востоку от Приднестровья степи Северного Причерноморья с V в. были заняты тюркоязычными болгарскими племенами (в отличие от болгар-славян их называют протоболгарами). Прото-болгарские объединения кутригуров и утигуров контролировали в середине V в. территорию от нижнего Дуная до Восточного Приазовья. Во второй половине V столетия в Нижнем Подунавье и в южной степной части поречья Днестра обосновался племенной союз кутригуров. В конце V в. протоболгары становятся постоянными жителями степной полосы Северного Причерноморья, и их история тесно переплетается с историей славян, пришедших в VI столетии на Балканы.

В начале 60-х годов VI в. кутригуры и утигуры, ослабленные междоусобными войнами, были покорены аварами.

Авары - центральноазиатские кочевые племена различного происхождения, объединенные общим названием и властью единого предводителя, в письменных источниках упоминаются с середины V в. Переселяясь с востока под натиском тюрок (550- 562 гг.), авары во второй половине VI столетия вышли в степи Северного Кавказа к юго-востоку от Азовского моря. Продвигаясь в Северное Причерноморье, они вторглись на правобережье Днепра и приблизительно в 560-562 гг. разгромили антов.

В 561-562 гг. авары подчинили протоболгарские племена (кутригуров, утигуров), прошли Поднестровье и, достигнув нижнего Дуная, расположились в Добрудже. К середине 60-х годов VI в. аварский союз племен, ведомый каганом Баяном (562-582), занял среднедунайскую низменность. В 567 г. авары вместе с германцами-лангобардами разгромили королевство гепидов на среднем Дунае, вытеснили их из долин рек Тиса и Дунай к западу от Карпат и проникли на внутрикарпатское плато (Трансильвания). После поражения гепидов и ухода лангобардов в Италию авары в 568 г. основали в Подунавье государственное объединение Аварский каганат с центром на нижней Саве в Паннонии. Под властью каганата объединились многие кочевые народы и часть славянских племен Подунавья. Точных и постоянных границ Аварский каганат не имел. Контроль авар над огромной территорией от Эльбы до Закавказья и от Дона до Адриатики был временным и непрочным.

Древнерусская «Повесть временных лет» рассказывает о насилиях авар (обров) над славянами: «Если ехал обрин - не давал впрячь ни коня, ни вола, но велел впрячь три или четыре, или пять женщин в телегу и везти обрина. И так мучили дулебов. Потому что были обры телом велики и умом горды».

На территории Нижней Мёзии хан Аспарух в союзе с местной славянской знатью, возглавлявшей крупное племенное объединение «Семь родов» («Семь племен»), создал новую политическую организацию под своей властью. В 680-681 гг. протоболгары предприняли ряд походов на территории к югу от Балкан. Их военные успехи вынудили императора Константина IV (668-685) в 681 г. признать суверенитет нового государственного образования - Первого Болгарского царства (681-1018).

Образование так называемой Дунайской Болгарии имело важное значение для развития как славян, так и всей Юго-Восточной Европы. В рамках этого раннефеодального государства формировалась славянская болгарская народность. Первое Болгарское царство оказало существенное влияние и на развитие Поднестровья.

Хазары. Мадьяры (венгры). По словам хазарского царя Иосифа (середина X в.), хазары преследовали протоболгар-оногуров до Дуная, что маловероятно: слишком далеко был Дунай от Северного Кавказа, откуда вышли хазары. По-видимому, хазарский авангард дошел до Днестра, поскольку именно нижний Днестр стал с конца VII в. хазаро-болгарской границей. Очевидно, этот рубеж проходил по Днестру на север до р. Кодыма, а уже по ней мог идти в направлении Среднего Поднепровья, к подвластным Хазарскому каганату восточнославянским племенам полян.

Источники хранят молчание о судьбе приднестровского региона в VIII в. Известно, что в начале IX столетия при хане Омуртаге, или Муртаге (814-831), болгары между 818 и 824 годами захватили владения хазар от Днестра до Днепра, но ненадолго. Уже в 839 г. византийский продолжатель хроники Георгия Амартола отмечает появление на нижнем Дунае венгров (угорский союз племен «Хетмадьр» - авт. В.Х.). Византийский император Константин VII Багрянородный (913-920/959), описывая в своем труде «Об управлении империей» (середина X в.) пределы страны мадьяр Ателькузу (искаженное старовенгерское название «Этелкез», или «Этелькёз», означающее «междуречье»), указывает, что на ее территории текут реки Варух (Днепр), Куву (Южный Буг), Трулл (Днестр) и Сирет. Таким образом, венгерский Этелкез простирался в IX в. от Сирета и нижнего Дуная до Днепра, а значит, в него входила южная часть Приднестровья.

В Ателькузе венгры «по обычаю хазар» и под их давлением выбрали первого князя Арпада (889-907), сделав шаг от «военной демократии» к государству. Князь Арпад увел венгров из Южнорусских степей в Паннонию в 896 г., откуда они совершали набеги на Италию, Баварию, Саксонию и другие территории.

2. Этнополитическая ситуация в Приднестровье конца IX -XIII веков

Печенеги и славяне. В 80-е годы IX столетия в заволжских степях началась очередная война между двумя тюркскими народами - печенегами и гузами, уже давно враждовавшими друг с другом. В этой войне на стороне гузов выступил Хазарский каганат. Под напором гузов печенеги двинулись на запад, прорвали, перейдя Волгу, хазарскую оборону и в 889 г. обрушились на Подонье. Пройдя «огнем и мечом» важный хазарский район, печенеги напали на венгров. Приблизительно во второй половине 90-х годов IX в. потерпевшие поражение мадьяры ушли из Ателькузы, пересекли Трансильванию и достигли Среднего Подунавья (Алфёлд), а их страну полностью заняли победители - печенеги. Византийский историк Симеон Магистр впервые сообщает об их появлении на Дунае в 900 г.

К середине X столетия обширные степные территории от Волги до Дуная оказались под контролем печенегов. С этого времени вторжения печенежских племен в Поднестровье становятся постоянными. Их земля - Пачинакия (Печенегия), по данным Константина Багрянородного, делилась на несколько фем (племенных союзов). В Приднестровье это были Гиазихопон (племя Коричневый Капан) и Хавуксингила, или нижняя Гила (племя Йула цвета древесной коры). Фема Гиазихопон размещалась в нижнем течении Сирета, Прута и Днестра, а Хавуксингила - в среднем течении этих рек. По географической ситуации левобережье Среднего Поднестровья входило в Гиазихо-пон, а правобережье - в Хавуксингилу. Археологами открыты памятники печенегов конца IX - XI столетия в районах Плоского, Паркан, Сербки, Суклеи, Карагаша.

В северной и центральной частях поречья Днестра в IX - начале X в. располагались восточнославянские племена тиверцев. Можно предположить, что уже в начале X в., а не столетием позже, как считалось долгое время, печенеги вытеснили из Южного Поднестровья тиверцев. Как указывает Константин Багрянородный, в этом районе в середине X в. присутствовали только кочевники. С рубежа IX-X вв. на левобережье нижнего Дуная появляются поселения южных славян, так называемой балкано-дунайской культуры. Они занимают берега придунайских озер, поднимаются по долинам рек, впадающих в эти озера и Дунай, и достигают нижнего Днестра.

Выделяются два локальных варианта балкано-дунайской культуры в Днестровско-Дунайских землях: нижнедунайский (VIII-X вв.) и нижнеднестровский (Х в.). Южнославянские балкано-дунайские древности относятся к культуре Первого Болгарского царства, в которой своеобразно сочетались собственно славянские, тюрко-болгарские (салтовские) и отчасти восточнороманские этнокультурные традиции.

В начале X в. земли к северу от нижнего Дуная, в том числе южная часть поречья Днестра, входили в состав Болгарского государства. Еще при царе Симеоне Великом (893-927), который в 895-896 гг., разбив мадьяр, обосновавшихся в Ателькузе, вынудил их покинуть степи Северо-Западного Причерноморья и переселиться в Паннонию, границы Первого Болгарского царства охватили левобережное Подунавье. Видимо, до рубежа IX-X вв. отдельные группы южнославянского населения проникали через Дунай. Однако в первой половине X в. начинаются массовое переселение и интенсивная колонизация южными славянами Днестров-ско-Карпатских земель под военной охраной Болгарского государства.

В период правления царя Симеона Великого - «василевса ромеев и болгар» Дунайская Болгария достигла вершины своего политического и культурного развития. На северо-востоке рубежи государства простирались до низовьев Днестра, где у совр. с. Кал-фа на границе степи и лесостепи была построена болгарская пограничная крепость.

В середине X в. Первое Болгарское царство, материальные ресурсы которого были истощены непрерывными войнами, стало постепенно приходить в упадок. Кризис государства побудил преемника царя Симеона

Петра (927-970) искать сближения с Византийской империей. В 60-е годы Византии, по-видимому, удалось сделать болгарского царя Петра своим вассалом и столкнуть его с древнерусским князем Святославом (957- 972), чтобы тем самым ослабить обе стороны и нанести удар по черноморской торговле Руси. В 969 г. князь Святослав в союзе с наследником болгарского престола, царем Борисом II (с 970 г.) и печенегами двинулся через земли Поднестровья на Византию, где в 971 г. потерпев поражение, уступил северо-восточные земли Болгарии Византийской империи, границей которой снова стал нижний Дунай.

В конце Х в. балкано-дунайская (южнославянская) культура в результате балканских войн князя Святослава, по-видимому, прекратила свое существование в поречье Днестра. Земли региона остались в составе древнерусского государства.

Северо-восточная часть Приднестровья была занята славянскими племенами уличей. Потерпев в 940 г. поражение от войск Свенельда - воеводы киевского князя Игоря, - они переселились из Поросья в район между Южным Бугом и Днестром. Археологические исследования определили местонахождение уличей в междуречье Южного Буга и Днестра в их среднем течении, севернее современного г. Рыбница. Здесь они сдерживали натиск печенегов до начала XI в.

Печенеги продвигались по степям Днестровско-Дунайских земель не только во время своих набегов на страны Юго-Восточной Европы. С конца X - начала XI в. степные области региона были заняты ими под кочевья. В середине XI в. четыре орды печенегов, проживавших на территории между Днепром и Дунаем, распались. Византийский историк Кедрин писал о 13 печенежских «коленах» (племенах), кочевавших в XI столетии на побережье Черного моря в междуречье Днепра и Дуная. Над всеми ними стоял верховный военачальник Тирах.

Торки. В первой половине XI в. печенежское население в Днестровско-Дунай-ских землях увеличилось, поскольку в это время большая часть печенегов откочевала в степи Нижнего Подунавья. Причиной перемещения печенежских племен стало появление в Восточной Европе к началу XI столетия другого тюркоязычного народа, именуемого в русских летописях «торками», в византийских хрониках - «узами», а в восточных сочинениях - «гузами». Впервые «торъки» упоминаются в «Повести временных лет» под 985 г. Орды торков были северной группой Сельджукского союза тюркских племен. Этот враждебный печенегам народ изгнал их с прежних кочевий и побудил искать новые земли на западе. Однако еще в заволжских степях начался процесс не только вытеснения печенегов, но и слияния шедших с востока гузских (торческих) племен с печенежскими.

Торки вынудили печенегов сначала откочевать в Днестровско-Карпатские и Дунайские земли, а затем, переправившись через Дунай, искать убежища в пределах Византии. Вслед за печенегами, ушедшими за Дунай в 1048 г., на территории Северного Причерноморья появились торки, двигавшиеся на запад под напором половецких орд. Во второй половине XI в. торки смешались в Днестровско-Прутском регионе с печенегами (археологически их памятники разделить не удается).

Половцы (куманы) в Днестровско-Дунайском междуречье. В 70-80-е годы XI в. область между Днепром, Дунаем и Карпатами начинают занимать тюркские племена половцев (кыпчаков, куманов), которые постепенно ассимилировали печенегов и торков. Часть последних бежала в Византийскую империю. Со второй половины XI в. вся великая Евразийская степь у восточных авторов носит название «Дашт-е-Кыпчак» («Дешт и Кипчак»). Ее западной окраиной были степные районы поречья Днестра, прилегающие к Нижнему Подунавью. Огромная Кып-чакская, т. е. Половецкая, степь простиралась от Алтая вплоть до Дуная.

В конце XI в. половцы неоднократно проходили через Днестровско-Дунайские земли, совершая военные походы на Византию и Венгрию, но постоянные половецкие кочевья во второй половине XI - начале XII в. здесь еще не располагались. Во второй половине XII в. половцы уже контролировали все восточноевропейские степи на протяжении почти 2 000 км от Дуная на западе до Поволжья на востоке.

Организация походов на Русь и Византию требовала постоянных военных союзов между ханами отдельных половецких орд. Таким образом, стремление к увеличению военной мощи привело к образованию союзов орд - первых крупных степных объединений. В конце XI - начале XII в. выделяется несколько крупных половецких союзов:

«Приднепровский» во главе с ханами Боня-ком и Тугорканом, «Лукоморский» (нижний Днепр) хана Урусобы, «Донской» - хана Шарукана, а также «Приазовский», «Крымский» и др. Примерно в середине XII столетия в разных районах русского пограничья начали формироваться небольшие половецкие объединения, которые в летописях называются «дикими». Они не входили ни в какие известные в степях крупные половецкие союзы. Существовали две группировки «диких половцев»: первая занимала земли где-то в степном Подонье, вторая - в междуречье верховий Южного Буга и Днестра, на южной окраине Галицко-Волынской Руси.

Археологические исследования в Приднестровье обнаружили в районе современных Половецкий воин населенных пунктов - Плоское, Парканы, Сербка, Суклея, Терновка, Тирасполь, Чобручи, Глинное, Каменка - ряд половецких погребений конца XI - первой половины XIII в.

Во второй половине XII в. кочевавшая в междуречье Южного Буга и Днестра орда «диких половцев», минуя земли в поречье Днестра, продвигается в Нижнедунайские земли. Здесь с этого времени возникает новое объединение - Придунайская (Черная) кумания, которая располагалась в степях между Карпатами и Дунаем, захватывая степные и лесостепные территории Поднестровья. Отсюда половцы совершали военные походы к югу, в пределы Византийской империи, и к западу - против Венгерского королевства. В конце XII в. русские летописи вполне определенно называют эту половецкую группировку «подунайцами».

Следствием перемещения большого количества половцев во второй половине XII столетия в Поднестровье явилось прекращение существования в это время ряда древнерусских поселений в центральной части региона. Несмотря на то что кочевники разрушили отдельные центры древнерусской культуры в Днестровско-Дунайских землях, в центральных и северных районах оставалось славянское население. Так, севернее современного г. Рыбница известны восточнославянские селища близ Каменки и Подой-мы, существовавшие с Х по XII в.

В 20-е годы XIII в. половцы были разгромлены монголами и вошли в состав Золотой Орды, превратившись в податное население этого государственного образования. Монголы, принесшие собственное социальное устройство, вынуждены были разделить восточноевропейские степи на улусы, учитывая этнополитическое разделение половцев, наметившееся еще в XII столетии. Во второй половине XIII в. Приднестровье вошло в «улус Ногая».

Распространение власти Галицкого княжества в Поднестровье. В течение XII в. Днестровско-Сиретское междуречье находилось в зависимости от князей Галицкой Руси. Под власть Галича попало и Приднестровье.

Галицкое княжество располагалось на юго-западе Восточно-Европейской равнины и занимало северо-восточные склоны Карпатских гор. Территория между Восточными Карпатами и реками Сан и Днестр образовывала так называемое Подгорье, нисходящее к востоку. На севере Галицкая земля граничила с Волынью, на северо-западе - с Польшей. На юго-западе «Горы Угорские» - Карпаты - отделяли ее от Венгрии. На юго-востоке в ее состав входила территория так называемого Понизья - районы среднего и нижнего Днестра, включая Подунавье, с городами Белгород, Малый Галич (Га-лац), а также область Берладь. Северо-восточные рубежи Галичины примыкали к территории Киевского княжества.

Эти земли находились на пересечении важных сухопутных и водных путей. Присоединение будущих галицких территорий к древнерусскому государству произошло еще в Х в. Экономическое развитие Галицкой земли с центром в г. Перемышле способствовало появлению в крае уже в первой половине XI в. тенденции к политическому обособлению. К 1100 г. после Витичевского княжеского съезда эта территория вышла из-под верховной власти киевских князей. В 1144 г. князь Владимир (Владимирко) Воло-даревич (1124-1153) объединил земли Галицкого княжества.

Таким образом, Днестровско-Дунайские земли вышли из-под верховной власти Киева и были включены в состав Галицкой Руси. Однако в данной территории было заинтересовано не только Галицкое княжество. В сложной борьбе за Северное Причерноморье, а также междуречье Днестра и Дуная в XII-XIII вв. столкнулись интересы киевских, волынских и других князей.

Во времена правления князя Ярослава Владимировича Осмомысла (1153-1187) Галицкое княжество достигает значительного могущества. В своей внутренней политике Ярослав Осмомысл стремился к укреплению великокняжеской власти, в частности к полному подчинению всех галицких территорий, включая и область причерноморского Понизья.

Против усиления экономического и политического влияния галицких князей боролись князья киевские. Кроме того, на Днестровско-Дунайские земли претендовали Византийская империя, Венгрия и Польша, половцы. Эта борьба разгоралась не только за экономически богатые районы, но и за международный торговый путь: Балтийское море - Висла, Западный Буг - Днестр - Черное море. Поэтому вопрос о принадлежности территории Днестровско-Дунайского региона принял не только общерусский, но и международный характер. Притязания Византии и других стран на Поду-навье встретили энергичное противодействие со стороны галицких князей.

Несмотря на то что великие киевские князья Ярослав- Юрий Владимирович Долгорукий (1149-1150; 1155-1157) до 1157 г., а затем Изяслав Давидович (1154-1155; 1157-1158) по 1158 г. - сами пытались восстановить права Киева в Подунавье (хотя Византия выступила против усиления на своем дунайском пограничье окрепшего Галицкого княжества), князья черниговские, смоленские, волынские, а также Венгрия и Польша признали на эти земли в 1158 г. права Ярослава Ос-момысла.

В этом же году киевский князь Изяслав Давидович с помощью претендента на галицкий стол Ивана Ростиславича, надеясь на участие галицких горожан, предпринял попытку подчинить Галицкое княжество и утвердиться на Дунае. Однако начатая ими война не нашла поддержки у других русских князей и закончилась тем, что Ярослав Осмомысл в союзе с волынским князем Мстиславом Изяславичем (1154-1170) занял Киев. Город был передан в 1159 г. смоленскому князю Ростиславу Мстислави-чу (1159-1167), который, вероятнее всего, отказался от претензий на Дунайское Причерноморье.

В 1159 г. Иван Ростиславич, прозванный Берладником, покинув Киев, в союзе с половцами занял города Подунавья и блокировал галицкую морскую торговлю. В том же году, собрав отряд в 6 тысяч половецких сабель, он двинулся на север к галицким городам Поднестровья - Кучельмину и Ушице. Ему удалось захватить Кучельмин, однако, находясь у стен Ушицы, он воспрепятствовал намерению половцев разграбить город, что стало причиной разрыва союза между ним и кочевниками. Иван Ростисла-вич вынужден был отступить от Ушицы и ушел в Киев. Ярослав Осмомысл не замедлил занять подунайские города.

В 1160 г. «берладники» - сторонники князя Ивана Ростиславича - захватили и разграбили богатый торговый город Олешье (расположенный в устье либо Южного Буга, либо Днепра). Этот факт свидетельствует об их действиях на довольно обширной территории северо-западного Причерноморья. С этого времени начинаются совместные киевско-галицкие походы против берладников. Известно, что два из них состоялись в 1166 г.

Местонахождение летописной Берлади до сих пор точно не установлено, хотя есть предположения, что она размещалась на р. Быр-лад, притоке Сирета. Долгое время исследователи считали, что в южной части Днестров-ско-Карпатских земель в XII в. существовало самостоятельное Берладское княжество с центром на р. Бырлад (возможно, на месте современного г. Бырлада). Комплексное изучение письменных и археологических источников показало, что эта гипотеза пока не находит убедительного подтверждения.

Упоминания в «Ипатьевской» летописи берладников связаны исключительно с князем Иваном Ростиславичем Берладником: как до него, так и после его смерти о них в летописи нет ни слова. Поэтому наиболее обоснованной представляется версия, рассматривающая берладников как сподвижников Ивана Ростиславича. Прозвище же самого князя объясняется, скорее всего, тем, что его деятельность долгое время была связана с областью Бер-ладь. Во второй половине XII в. эта область хотя и находилась далеко от центра Галиц-ких земель, все же контролировалась княжеской властью вместе с прилегающими районами Подунавья. Галицкое княжество в это время распространяло свое влияние на территории от Карпат до Дуная и даже до Киева и Половецкой степи.

Летописные сведения о «бродниках» восходят к середине XII в. Так, во время борьбы черниговского князя Святослава Ольговича в союзе с ростовско-суздальским князем Юрием Владимировичем Долгоруким против киевского князя Изяслава Мстисла-вича в 1147 г. бродники упоминаются в качестве союзников Святослава. В 1186 г. они уже известны в Нижнем Подунавье как сподвижники половцев. По свидетельству византийского историка Никиты Хониата, бродники вместе с половцами приняли участие в византийско-болгарской войне на Балканах на стороне восставших против империи болгар под предводительством Петра и Асеня.

В начале XIII столетия «бродники» и «Земля бродников» неоднократно упоминаются в письменных источниках, что позволяет говорить об их пребывании на территории Днестровско-Карпатского региона. Впервые бродники на этих землях встречаются в 1222 г. как восточные соседи тевтонских рыцарей, которым король Венгрии Энд-ре, или Андрей, II (1205-1235) предоставил во владение землю Бырса на юго-востоке Трансильвании. Следовательно, «Земля бродников» располагалась восточнее Карпат. Их соседями помимо тевтонов в это время были и половцы Придунайской кумании. Бродники, как и половцы, оказались объектом внимания римской церкви, стремившейся распространить католицизм в Восточной Европе.

«Земля бродников» не являлась политическим образованием. Само название «брод-ники» носит, несомненно, славянский характер и, по-видимому, отражает вольный, т. е. независимый от чьей-либо власти, образ жизни этого населения.

В конце XII - начале XIII в. численность древнерусского населения Днестровско-Дунайских земель возросла за счет притока беженцев из пределов Галицкой Руси - галицких выгонцев. Их социальный состав был достаточно сложным. Среди них выделялись знатные боярские роды Домажиричей и Кормиличичей, изгнанные из Галицкой Руси князем Романом Мстиславичем (1170-1205). Основную массу выгонцев составляли крестьяне.

Граница Галицкого княжества проходила в Верхнем Поднестровье и далее на запад, пересекая Прут, доходила до Карпат. На юг от нее простиралось Понизье, где власть галицких, а затем и галицко-волынских князей была неустойчивой, поэтому туда стремились выгонцы. Они поселялись в центральной части поречья Днестра, где сохранились с прежних времен древнерусские селища.

В начале XIII столетия галицкие выгонцы играли определенную роль в политической жизни Южнорусских степей. В 1223 г. во время первого вторжения монголов, возглавляемых Джебе и Субедеем, на территорию Восточной Европы галицкие выгонцы под предводительством Юрия Домажирича и Держикрая Володиславовича приняли участие в битве на р. Калке.

Накануне монгольского нашествия Днестровско-Дунайские земли были населены разными народами. В северных и частично центральных областях региона проживало древнерусское население, на юге в степной зоне кочевали тюрки, представлявшие собой соединение тюркоязычных народов - печенегов, торков, боендуров (берендеев), половцев. В домонгольский период в Поднестровье в небольшом количестве обитало также ираноязычное население - аланы, появившиеся в Днестровско-Дунайском междуречье еще в позднеантичное время - в III столетии. В средневековую эпоху они входили в число носителей салтово-маяцкой и балкано-дунайской культур.

3. Кочевники и древнерусское население Поднестровья

Социально-экономический строй кочевых обществ. Основу хозяйства печенегов и половцев составляло скотоводство. Зимой стада отгонялись в более теплые южные районы. Скот играл огромную роль в жизни кочевников - служил им пищей и тягловой силой при перекочевках. Значительное место в экономике занимал грабеж древнерусских, венгерских, болгарских и византийских земель с выкупами и откупами местного населения.

Кочевники-торки, передвигавшиеся по территории Днестровско-Карпатских земель в X-XI вв., находились на первом, так называемом таборном, этапе кочевания. У них

еще не сложились устойчивые маршруты кочевий и отсутствовали постоянные зимние становища - вежи. Для таборной формы в хозяйственных отношениях характерны круглогодичное кочевание, отсутствие земледелия и оседлости, а в общественных - военно-демократическое устройство. Основная цель на данной стадии заключалась в приобретении новых пастбищ и максимальном расширении территории для выпаса скота и охоты.

В XI-XII вв. кочевническое общество Восточной Европы претерпевает значительные перемены. Степняки переходят от таборного к так называемому вежевому (аильному) кочеванию с постоянными становищами - зимниками - и частичным заготовлением кормов. Полукочевому этапу присущи упорядочивание перекочевок, сезонность движения Шлем русского воина XII в. кочевых племен и наличие устойчивых маршрутов кочевий. Вторая форма кочевания означает прежде всего ограничение территории кочевий для каждого рода или орды и соответственно появление постоянных мест для сезонных становищ. На данном этапе завершается распад родового строя «военной демократии» и начинается развитие раннеклассового общества. Для скотоводов эта стадия была наиболее типичной формой хозяйствования.

Каждому этапу кочевания соответствовали определенные общественные отношения. Общности, характерные для первой стадии кочевания, являлись социально-политическими образованиями. Союзы второго этапа постепенно приобретают общие этнические черты, главными из которых становятся язык и культура. Таким образом, эти объединения способствовали формированию в степях этнических общностей - прообразов будущих народов.

В середине Х в. у печенегов существовали достаточно развитые общественные отношения, основанные на военно-демократическом строе с четкой родоплеменной структурой. Византийский император и историк Константин Багрянородный сообщает, что во главе восьми печенежских фем - объединений типа орд - стояли ханы. Орды делились на 40 частей, т. е. в каждую орду входило 5 родов, которые возглавлялись родовыми вождями. Роль племенных ханов и родовых предводителей сводилась в условиях «военной демократии» к функции военачальников. Ханы (князья) обладали, очевидно, исполнительной властью. В особых случаях печенеги, как сообщают более поздние письменные источники XI в., собирали народное собрание - сходку - важный военно-демократический орган.

Основу хозяйственной жизни печенегов составляло отгонное скотоводство. Упорядоченности владения землей между отдельными печенежскими ордами не было, отсутствовало и рабство. Большую роль играл захват добычи во время военных походов. Печенеги так и не смогли, очевидно, перейти на вторую стадию кочевания.

Во второй половине XI в. уцелевшие после многочисленных военных поражений печенеги вошли в половецкую этническую общность. Включенные в нее печенежские группы кочевали по части Половецкой степи в междуречье Ингульца и Прута отдельными равноправными ордами, сохраняя некоторые собственные обычаи.

В XII в. половцы переживали период распада родоплеменных отношений и перехода к феодальному способу производства. Земли были распределены между несколькими большими соединениями, которые владели определенными территориями. В каждую орду входили группы поменьше, наделенные ханами более или менее устойчивыми кочевьями, обязательно включавшими зимник, летник и маршруты передвижения между ними. Эти подразделения представляли собой «курени», состоящие из нескольких, в основном патриархальных, родственных семей, близких семейным общинам земледельческих народов. Русские летописи именуют такие курени родами. Во главе половецких орд стоял правящий род - курень, в котором выделялась семья («аил», «кош») главного хана. В орду входило много куреней, причем они могли принадлежать нескольким этносам. Предводителями родов были беки (князья), племен (орд) - солтаны, союз племен управлялся ханом. Простые воины именовались беями. Власть ханов была выборной, ограниченной собранием старейшин, что свидетельствует о сохранении пережитков родоплеменного строя. Но хан уже обладал правом передать свою власть не только прямому наследнику, но и брату или племяннику.

Половцы прошли полностью через оба этапа кочевания: как через «таборный» - собственно кочевой, так и через «вежевый» - полукочевой, достигнув полуоседлости с параллельным развитием земледелия (третий этап).

К концу XII в. относятся первые попытки создания половцами государства при хане Кончаке, которого русский летописец называл «безбожным, богостудным и треклятым» за его частые набеги на Русь. Однако этот процесс не был завершен, и вплоть до монголо-татарского завоевания половцы так и не смогли построить прочное государство.

Борьба древнерусского государства и половцев. Во второй половине XI в. (1068-1096 гг.) началось широкое наступление на Русь половцев. Летописи упоминают о 46 больших половецких «ратях», более 30 раз половецкие ханы вмешивались в усобицы русских князей. В бурных событиях второй половины XI - начала XII в. выдвинулся князь Владимир Всеволодович по прозвищу Мономах (1053-1125), правитель пограничного со степью Переяславского княжества. В 1103 г. на Долобском княжеском съезде Владимир Мономах призвал русских князей к объединенному весеннему походу на половцев, который увенчался успехом. Крупные военные операции в Половецком поле были предприняты дружинами нескольких русских княжеств в 1109, 1110 и 1111 гг.

Походы Владимира Мономаха заставили половцев уйти на восток - за Дон и на юг - в Предкавказские степи. Часть разбитых орд откочевала на запад - в Византию, Болгарию и Венгрию, где они на правах вассалов получили пограничные степные участки земли. Одним из результатов походов Владимира Мономаха было физическое уничтожение большого числа половцев, разрушение у них кровнородственных (куренных) связей, разделение орд. Этот процесс привел к выделению у донских половцев «аилов» - больших семей и формированию новых орд, основанных уже не на кровном родстве. В XII столетии аил стал основной ячейкой половецкого общества.

В годы правления Владимира Мономаха как великого киевского князя (1113-1125) было восстановлено единство древнерусского государства, которое перешло в общее наступление против кочевников Северного Причерноморья. Его целью было устранение угрозы кочевнических набегов на восточнославянские земли и восстановление политического господства киевских князей в Южнорусских степях. Укрепление центральной власти позволило нанести поражение половцам, в результате которого часть из них признала власть Киева, остальные вынуждены были откочевать.

В первые десятилетия XII в. Киевская Русь предприняла попытку вновь утвердиться на нижнем Дунае. Поход на Дунай в 1116 г. возглавил зять Владимира Мономаха византийский царевич Леон. Он сумел овладеть рядом подунайских городов, но был убит в г. Доростоле двумя наемниками византийского императора Алексея I Комни-на (1081-1118), который попытался противодействовать закреплению Киевского государства на нижнем Дунае.

Завоеванные русскими в начале XII столетия города Подунавья недолго находились под их властью. Вскоре эти земли вновь были захвачены очередной волной тюркских кочевников. В XII столетии формируются новые степные объединения тюрков, чему способствовала их этническая близость. Данные союзы включали печенегов, берендеев, торков, боутов и другие, менее значительные тюркские племена. Очередное нашествие степных народов нанес-Великий князь Владимир Всеволодович сильный удар по позициям Древней Руси в Поднестровье и Подунавье.

Эти события имели трагические последствия для древнерусского населения той части Днестровско-Дунайских земель, которая оказалась на пути движения кочевников из Под-непровья в Подунавье. В первой половине XII в. многие древнерусские центры лесостепного Поднестровья прекратили свое существование: они были покинуты или разрушены.

Переселение печенегов, торков, берендеев и других тюркских племен через поречье Днестра - самое мощное в первой половине XII столетия - привело к упадку древнерусской культуры в регионе и заметному сокращению населения. От кочевнического разгрома уцелели лишь княжеские крепости верховий Днестра. Степная и частично лесостепная зоны Днестровско-Дунайских земель заселяются в конце XI - первой половине XII в. новыми тюркскими группами. Половецкие кочевья, расположенные в этот период в глубине Южнорусских степей, не соприкасались с Днестровскими землями. Половцы лишь эпизодически проходили через степную часть региона, направляясь в дальние набеги на Византию. В 1080 г. Византийской империи удалось заключить с половцами мирный договор, посредством которого она надеялась защитить от их вторжений свои владения на нижнем Дунае и Балканах.

В 1088-1091 гг. крупные силы половцев, возглавляемые ханами Боняком (1090-1167) и Тугорканом (1090-1095), проходят через Днестровско-Дунайские земли. Направляясь в поход на Балканы, они выступали теперь в качестве союзников византийского императора Алексея I Комнина в его войне с печенегами. Тугоркан не раз упоминается в русских былинах, именуясь там Тугарином или Тугарином Змеевичем. Хан Боняк из-за своей жестокости также вошел в восточнославянский фольклор как Боняк Шелудивый.

События 1088-1091 гг. показали резко возросшую активность половецких орд на юго-востоке Европы, что затронуло интересы соседних с Причерноморскими степями государств. Половецкий вопрос был вынесен на феодальные съезды русских князей. В 1094-1095 гг. Византия вновь столкнулась с войсками ханов Боняка и Тугоркана, которые поддержали мятежного претендента на императорский трон лже-Диогеновича, выдававшего себя за сына Романа IV Диогена. Половцы осадили Адрианополь, но были разбиты, и при отступлении через «Железные ворота» - главный проход на Балканы - понесли большие потери.

Вторая половина XII столетия характеризуется дальнейшим продвижением половцев в Днестровско-Дунайские земли, которому во многом способствовало их непосредственное участие в борьбе болгар и балканских влахов под руководством Петра и Асе-ня против Византии за восстановление болгарской государственности.

Активное участие половецких орд в войнах Второго Болгарского царства с Византийской империей, а затем и Латинской империей увеличивало их численность в Днестровско-Карпатских и Дунайских областях. В начале XIII в. Придунайская кумания, территория которой включала степные и частично лесостепные районы поречья Днестра, стала главной базой половцев для походов на Балканы и в Центральную Европу. В результате перемещения большого количества половцев в Поднестровье во второй половине XII столетия прекратили свое существование некоторые древнерусские поселения в центральной части региона.

В конце 20-х годов XIII в. половцы Днестровско-Карпатских и Дунайских земель становятся объектом политики римской курии, стремящейся распространить католицизм среди тюркских кочевых племен Южнорусских степей. В это время Венгерское королевство начинает активный натиск на половцев Придунайской кумании, пытаясь подчинить их своей власти. Воспользовавшись этим, римский папа Григорий IX (1227- 1241) провозглашает в 1228 г. создание Половецкой (куманской) епископской епархии во главе с епископом Теодориком, которая должна была обеспечить христианизацию половцев. Центр епископии находился предположительно на р. Милков - притоке Си-рета, поэтому ее называли иногда Милковской.

Итогом перемещения печенегов, торков, половцев и других кочевых племен стало образование в Днестровско-Дунайских землях своеобразного объединения тюркоязыч-ных скотоводческих народов, во главе которого периодически стояли то печенеги, то торки, то берендеи, а с середины XII в. - куманы-половцы.

4. Поднестровье в составе Золотой орды

Монгольское завоевание. В середине XIII столетия в истории Приднестровья начался новый этап, связанный с завоеванием Причерноморских степей монголами, которое вызвало изменения в этнополитической, экономической и социальной жизни региона.

Взятие в 1240 г. Киева открыло монголам дорогу на запад. В 1241 г. они двинулись на Галицко-Волынскую Русь, Трансильванию, Венгрию, Польшу и Чехию, а весной 1242-го вышли к границам Северной Италии и Германии. По сохранившимся источникам, повествующим об этом походе, - сочинению персидского историка второй половины XIII - начала XIV в. Рашид Ад-Дина и запискам итальянского монаха Роге-рия, взятого монголами в плен в Трансильвании, - можно установить примерный маршрут движения монгольских войск. Отряды монголов, которые шли на запад через Карпатские земли, не задели Приднестровье, так как их путь проходил по более северным территориям. В 1242 г. монгольские войска возвращались через Буджакские степи, поэтому волна разорительных набегов монголов прокатилась и по Приднестровским землям.

Вернувшись из Западной Европы, монголы во главе с Бату (Батыем) обосновались в степях Причерноморья и Прикаспия. Эти огромные территории стали частью западного улуса монгольской империи, которым владели потомки старшего сына Чингис-хана Джу-чи: Орда-Ичен (Западная Сибирь) и Бату (Причерноморье и Поволжье). В исторической литературе для основанного в 1243 г. ханом Бату государства утвердился встречающийся в русских летописях термин «Золотая Орда».

Так походы монгольских войск 40-х годов XIII в. положили начало монгольскому владычеству в Приднестровье. Когда именно и в каких формах оно установилось на данной территории, сказать точно пока невозможно. В письменных источниках сведений очень мало, да и те не всегда поддаются точной датировке. Что же касается археологического изучения кочевнических древностей в степях Северо-Западного Причерноморья, то оно стало проводиться сравнительно недавно.

Источником сведений о положении рассматриваемого региона спустя десятилетие после монгольского нашествия служит отчет францисканского монаха Гильома де Рубрука о путешествии в Монголию, которое он совершил в 1253-1255 гг. Рубрук неоднократно отмечал в своем сочинении, что западной границей Золотой Орды являлся Дунай. Монгольское государство, по его словам, простиралось «от Дуная до восхода солнца». В другом месте Рубрук указывает на принадлежность ордынцам всех земель «от устья Танаиса (Дона - авт. И.К.) к западу, до Дуная». С сообщением Рубрука о том, что Золотая Орда имела своей западной границей Дунай, перекликаются сведения Ибн Саида, арабского автора второй половины XIII в., которому Дунай был известен под его тюркским названием Туна. По сообщениям русских летописей, в 1254 г. в Поднестровье из Поднепровья перекочевывает со своей ордой монгольский военачальник Куремса, а в 1259 г. другой монгольский военачальник, Бурундай, совершает поход на Юго-Западную Русь, после которого кочевники занимают ведущее положение в Приднестровье.

О вхождении приднестровских степей в монгольское государство уже в первые годы его существования свидетельствуют и археологические данные. В районе нижнего Днестра, а также по среднему его течению (Каменский могильник) обнаружено значительное число золотоордынских памятников 40-60-х годов XIII в. Именно в этих двух местах сконцентрированы памятники Золотой Орды указанного времени.

Кому из монгольских военачальников принадлежала территория Приднестровья в 40-60-е годы XIII в., неизвестно. Позднее, с середины 60-х годов, в Северо-Западном Причерноморье обосновался могущественный темник Ногай. Ядром его владений стало Днестровско-Прутское междуречье, а на западе пределы постоянных кочевий монголов в последние десятилетия XIII в. доходили до Сирета и нижнего Дуная. По археологическим данным установлено, что первоначально ставка находилась в Нижнем Поднестровье, а к концу 70-х - началу 80-х годов XIII в. она переместилась в Нижнее Подунавье, в район нынешнего г. Исакчи. К концу XIII столетия центр кочевий Ногая вновь сместился к Нижнему Поднестровью, в междуречье Алияги и Днестра. Не случайно на одной из итальянских морских карт XV в. (Андреа Бьянко, 1436) небольшой район в низовьях Днестра обозначен как «юрт Ногая». Ф.К. Брун полагал, что это становище золотоордынцы не покидали вплоть до XV в.

По локализации погребений последней трети XIII - первой четверти XIV в. археологи прослеживают существование в Северо-Западном Причерноморье двух этнокультурных зон, сложившихся в золотоордынское время и имевших естественной границей р. Днестр. У каждой зоны были свои центр и периферия, которые отличались друг от друга концентрацией памятников. К востоку от Днестра районом наибольшей плотности памятников является южная часть водораздела Днестра и Кучургана, где в окрестностях нынешних городов Бендеры и Тирасполь обнаружены датируемые этим временем погребения кочевой знати.

Сосредоточение в этом районе значительного числа погребений говорит о наличии кочевий золотоордынцев, временно отступивших к востоку от Днестра, так как в первой четверти XIV в. западные территории Золотой Орды вплоть до Днестра были заняты болгарским царем Тодором (Федором) Святославом Тертером (1300-1321). Ученые предполагают, что земли, примыкавшие к переправе через Днестр у Бендер, были превращены золотоордынцами в плацдарм для последующего наступления в поречье Днестра и Подунавье. Кроме того, обладание таким стратегическим пунктом, каким являлась переправа через Днестр, позволяло им извлекать немалые доходы от контроля над проходившим здесь торговым путем, связывавшим Восток со странами Европы.

Судя по датировке погребений, плацдарм у Бендер существовал до 20-30-х годов XIV в. Позднее, во время правления Узбек-хана (1313-1342), золотоордынцам удалось продвинуться к западу от Днестра, и они вновь стали контролировать переправу не только у Бендер, но и у Исакчи через Дунай. Однако в Нижнем Подунавье им пришлось столкнуться с экспансией Венгрии, которая уже в 40-е годы вытеснила монголов из этого района.

В Приднестровье позиции Золотой Орды оставались прочными вплоть до 60-х годов XIV столетия. В это время на нижнем Днестре и в центральной части Днестровско-Прутского междуречья переживают расцвет такие золотоордынские города, как Белгород, а также городища Старый Орхей и Костешты.

После 60-х годов XIV в. сведения о погребальных памятниках золотоордынцев в Приднестровье не известны. Политическая обстановка в регионе усложняется, поскольку Золотая Орда больше не в состоянии единолично контролировать эту территорию. В борьбу за Северо-Западное Причерноморье вступают Польша, Литва, Молдавия. Под их натиском погибают золотоордынские поселения Поднестровья и происходит постепенное вытеснение Золотой Орды из этого региона.

5. Экономическая жизнь Поднестровья XIII - XIV веков

Экономическая и градостроительная политика золотоордынцев в Поднестровье. Степные районы Северного Причерноморья непосредственно входили в состав Золотой Орды, став районами монгольских кочевий. Поэтому экономический и социальный уклад населения Приднестровья испытал на себе воздействие золотоордынских форм феодализма.

Местная аристократия была частично вырезана монголами, и завоеватели сами стали элитой. Общины кочевников, обитавших в степях Причерноморья до прихода монголов, попали в зависимость от ордынской аристократии. Эта зависимость выражалась в даннических отношениях и носила характер внеэкономического принуждения. Вот почему золотоордынцы, заинтересованные в регулярном получении дани от местного населения, стремились к обеспечению экономически стабильной обстановки в завоеванных ими регионах.

Сведения о сельских поселениях Поднестровья в золотоордынский период крайне скудны. Куда полнее данные о городах, которые уже длительное время являются объектом археологических исследований. Достаточно хорошо изучены такие ордынские города Западного Поднестровья, как Старый Орхей, Костешты, однако о городских центрах Днестровско-Бугского междуречья, которые пока не подвергались серьезному исследованию, имеется лишь фрагментарная информация.

На месте возникновения ордынских городов Поднестровья немонгольская городская традиция отсутствовала. Каких-либо объективных предпосылок для появления этих городов не было. Непосредственной причиной служила градостроительная активность ханов, типичная для всей территории Золотой Орды. Новые города служили для золо-тоордынской верхушки не только объектами наживы, но и административными центрами, позволявшими более эффективно управлять завоеванными землями.

Быстрое возведение городов как бы на «пустом месте» осуществлялось силами пришлого населения - ремесленников и рабов, согнанных монголами из других районов Золотой Орды. В Поднестровье внезапное возникновение ордынских городов в середине XIV в. было связано, скорее всего, с переселением большого числа городского населения из Поволжья. Правда, это переселение не носило принудительного характера со стороны ордынской администрации. По предположению исследователей, оно было вызвано пандемией чумы, свирепствовавшей в низовьях Волги в конце 40-х - начале 50-х годов XIV в., которая и заставила большие массы горожан сняться с насиженных мест в поисках более безопасного района для проживания. поднестровье кочевник славянский племя

Золотоордынские города: Старый Орхей, Костешты. В настоящее время археологами достаточно хорошо изучены два крупных золотоордынских городских центра: городище Костешты, остатки которого находятся у с. Костешты в долине р. Ботна, и городище Старый Орхей, расположенное в излучине р. Реут - правого притока Днестра, между селами Требужены и Бутучены. Никаких сведений об этих городах в письменных источниках нет. Однако полученные в результате раскопок материалы позволяют характеризовать их как довольно крупные ремесленные, торговые и административные центры. Археологические находки свидетельствуют о том, что Ко-стешты находились в некотором отдалении от основных караванных путей, а Старый Орхей являлся одним из наиболее значительных городов не только Поднестровья, но и Золотой Орды.

Точные названия обоих золотоордынских городов неизвестны. По мнению ряда исследователей, которое разделяют не все ученые, город, находившийся на месте городища Старый Орхей, носил название Шехр ал-Джедид, или Янги-Шехр, что означает Новый город. Эта гипотеза основана на изучении найденных в Старом Орхее монет, место чеканки которых обозначено как Шехр ал-Джедид (Янги-Шехр). Для материальной культуры Старого Ор-хея и Костешт, как и для других городов Золотой Орды, характерно смешение хозяйственных и культурных традиций местного населения с традициями монголов и покоренных ими народов. Особенно ярко сочетание разных традиций проявляется в домостроительстве. Археологи обнаружили в Старом Орхее остатки монументальных каменных построек - мечетей, церквей, дворцового здания, бани, которые были окружены жилищами рядового населения и ремесленными мастерскими. Среди городской застройки найдены остатки оснований круглых юрт, дополнявших восточный облик города. Топография Старого Орхея, его капитальные сооружения и жилища, орудия труда и предметы быта, по заключению исследователей, находят аналогии в золотоордынских городах Поволжья, Крыма, Закавказья.

Ремесло в Старом Орхее представлено гончарными и ювелирными мастерскими. Отмечается высокий уровень железообрабатывающего ремесла, литья цветных металлов, резьбы по камню. Большой клад сельскохозяйственных орудий, найденный в Старом Орхее, позволяет предполагать наличие у города значительной земледельческой округи с развитым сельским хозяйством, основанным на пашенном земледелии.

Старый Орхей и Костешты, как и многие другие города, построенные ордынцами в степных районах, пережив короткий расцвет, прекратили свое существование вместе с уходом монголов из этого региона.

Белгород-Днестровский и предпринимательская деятельность итальянского купечества в Поднестровье. Кроме собственно городских ордынских центров, какими были Старый Орхей и Костешты, в Поднестровье находился еще один город, который по характеру его материальной культуры - архитектуры, домостроительства, ремесленного производства, денежного обращения - относят к золотоордынским городам. Это расположенный на берегу Днестровского лимана Белгород, древнейший город Поднестровья, возникший еще в античный период. Белгород, в отличие от Старого Орхея и Костешт, избежал запустения после ухода из него монголов, так как был тесно связан с международной черноморской торговлей, игравшей заметную роль в его жизни: именно поэтому он стал широко известен купцам и путешественникам разных стран. Благодаря черноморским торговым связям мы знакомы с историей Белгорода конца XIII - XIV в. не только по археологическим материалам, но и по сведениям, содержащимся в самых разных источниках: итальянских нотариальных актах, сочинениях арабских авторов, документах Константинопольской патриархии, русских летописях, навигационных пособиях.

С конца XIII в. итальянские, главным образом генуэзские, купцы начинают обосновываться в низовьях Днестра, удобно связанных с аграрной периферией. К 90-м годам XIII столетия относятся первые известия о заходе итальянских торговых судов в Монкастро (так в итальянских источниках именовали Белгород). Самое раннее упоминание о Монкастро содержится в нотариальном акте от 28 мая 1290 г., оформляющем сделку двух купцов в Каффе. Джакомо де Финарио, получивший в кредит от Энрико Сальваторе 800 аспров, должен был реализовать их в районе Монкастро. Спустя четыре года в одном из генуэзских документов 1294 г. говорится о некоем корабле, направлявшемся в Белгород. В конце XIII в. итальянское наименование Белгорода впервые появилось и на морской карте - самой ранней из итальянских морских карт, так называемой Пизанской, где рядом с устьем Днестра надписано название города - M. Castro.

В конце XIII в. Монкастро хотя и входил в сферу интересов итальянских купцов, но, по всей вероятности, не играл еще сколько-нибудь заметной роли в итальянской торговле на Черном море. Согласно итальянской лоции Черного моря конца XIII в., обычный путь от нижнего Дуная шел в то время прямо к Днепру, минуя город в устье Днестра.

В первой половине XIV в. заметно выросло значение Белгорода как одного из крупных центров черноморской торговли. Европейские и восточные купцы стали частыми гостями в городе. Название «Монкастро» можно найти на всех итальянских морских картах XIV-XV вв. Написано оно, как правило, с заглавной буквы и красными чернилами, которые картографы средневековья использовали для обозначения наиболее важных портов.

Начиная с 20-х годов XIV столетия Белгород под названием Аккерман упоминается в арабских источниках. Краткую характеристику географического положения и состава населения города дает географ из Сирии Абул-Фида: «Аккерман - небольшой населенный пункт на берегу Черного моря. Он находится к западу от Сару-Кермана (Херсон - авт. И.К.) и между ними 15 дней пути. Аккерман расположен на равнине. Населяют его мусульмане и неверные. Неподалеку от него впадает в море Днестр, который по величине может соперничать с Хама. Между Аккерманом и Исакчей расстояние в пять дней пути». Содержание этого сообщения - описание примет рельефа, размеров города и численности его жителей, а также определение расстояний между городами в днях пути - говорит о том, что сведения об Аккермане Абу-л-Фида почерпнул из рассказов купцов и путешественников. Скорее всего, его информаторами были арабские торговые люди (возможно, даже его земляки, ибо кто, кроме них, стал бы сравнивать Днестр с довольно небольшой сирийской рекой Хама).

Другой арабский автор ал-Омари в 1338 г. записал рассказ арабского купца Му-хаммада ал-Карбали, который сам приезжал торговать в Аккерман. По свидетельству того же ал-Омари, еще один арабский купец Хасан ар-Руми знал Аккерман как пограничный город Золотой Орды. Днестр, известный арабским авторам XIV в. под тюркским названием Турлу, неоднократно упоминается в их сочинениях как одна из крупнейших рек Золотой Орды.

Богатый и разнообразный археологический материал конца XIII - XV в., обнаруженный при раскопках на территории Белгорода, подтверждает данные письменных источников о широких торговых связях Монкастро-Аккермана и о его процветании в этот период. Белгород находился в тесном контакте с городами Крыма, прежде всего с Каффой - крупнейшей генуэзской факторией Северного Причерноморья, откуда торговые пути вели на Восток: в Малую Азию, Закавказье, Поволжье, Среднюю Азию, Индию, Китай. Хотя пребывание генуэзцев в Белгороде подтверждено лишь единичными находками, археологический материал доказывает, что и западное направление торговых связей Белгорода развивалось достаточно интенсивно. На территории города обнаружены предметы керамики, происходившей из Византии, Болгарии, Италии, Испании.

Основным предметом вывоза из Поднестровья было зерно. Об этом свидетельствует сообщение флорентийского экономиста Пеголотти, сведения которого о черноморской торговле были собраны в 1324-1336 гг., когда он в качестве представителя компании Барди служил на Кипре. В одной из глав своего труда «Практика торговли», которая посвящена описанию конъюнктуры торговли зерном в бассейне Черного моря, Пего-лотти дает характеристику и товару, экспортировавшемуся через Нижнее Поднестровье. Он сообщает, что «пшеница из Монкастро примерно такая же по качеству, как и зерно из Анхиало, и идет почти по одной с ним цене, но, хоть она и не лучше анхиаль-ской, но все же пользуется большим спросом, ибо лучше сохраняется при транспортировке». Анхиальская же пшеница, с которой Пеголотти сравнивает вывозимое из Мон-кастро зерно, считалась, по его словам, лишь немногим хуже самого высококачественного зерна на Черном море - каффинского. Так что в черноморской «табели о рангах» белгородская пшеница занимала высокое место.

О большом значении экспорта зерна для экономики Белгорода говорит тот факт, что в связанные с ним торговые операции втягивались даже городские ремесленники. Известно, например, что белгородский пекарь Триандаффоло Готто владел совместно с жившим в городе итальянцем судном «Св. Николай», на котором компаньоны перевозили зерно.

Расцвет белгородской торговли зерном в середине XIV в. был во многом обусловлен экономическим подъемом золотоордынских городов в центральной части Днестровско-Прутского междуречья. Согласно данным археологических исследований, эти города были окружены многочисленными поселениями сельского типа. Занятия их жителей сельскохозяйственным производством подтверждаются обнаруженными при раскопках семенами культурных растений - пшеницы, ржи, ячменя и др. В этом же районе был найден крупный клад сельскохозяйственных орудий, датируемый 60-ми годами XIV столетия, в котором обнаружено больше сотни различных орудий для вспашки, обработки и уборки полевых и огородных культур. Для лесостепной зоны, где располагались золотоордын-ские поселения, была характерна система экстенсивного залежно-переложного полеводства, которая обеспечивала довольно высокие валовые сборы зерна.

Местные рынки, находившиеся на захваченной ордынцами территории, были связаны с Белгородом общими средствами обращения - джучидскими серебряными дирхемами и мелкой медной монетой. На период подъема итальянской торговли в СевероЗападном Причерноморье в середине XIV в. выпадает и массовое поступление монеты в денежное обращение из глубинных районов ордынской территории. Это свидетельствует о том, что юго-восточная часть Днестровско-Карпатских земель, входившая в состав Золотой Орды, находилась под сильным влиянием международной черноморской торговли.

Татарский и молдавский торговые пути. Золотоордынское купечество, получавшее немалые выгоды от контроля над торговлей в нижнем течении Днестра, занимало важные позиции на так называемом татарском торговом пути из стран Центральной Европы в Крым. Этот путь шел из Львова по Подолии и далее вниз по Днестру до нынешних Бендер, откуда после переправы через реку по степям Северного Причерноморья вел в Крым. Завоевание монголами степей Северо-Западного Причерноморья поначалу превратило днестровский путь, издавна являвшийся важной торговой магистралью, в непривлекательную, полную опасностей дорогу. Район Верхнего Поднестровья стал ориентирован в основном на обслуживание торговых отношений за-падноукраинских и русских земель со странами Центральной Европы. Нижнее Подне-стровье, и прежде всего Белгород, тяготело к черноморской торговле.

По наблюдениям археологов, в середине XIV столетия ареалы монет, использовавшихся в качестве средства обращения в золотоордынских областях Приднестровья, с одной стороны, и Юго-Западной Руси - с другой, сомкнулись на среднем Днестре в районе городов Старый Орхей и Костешты. Это свидетельствует о том, что торговое движение по Днестру начало восстанавливаться. Однако этот процесс не набрал силу, поскольку контроль над торговой магистралью осуществляли золотоордынцы. Условия торговли, навязываемые торгово-аристократической верхушкой золотоордынских городов Поднестровья, судя по всему, не вполне устраивали купцов Галичины, Подолии и стран Центральной Европы. При раскопках Старого Орхея и Костешт обнаружены лишь немногочисленные монеты XIV в., которые могли поступить туда через Верхнее Поднестровье из стран Центральной Европы и западноукраинских земель. Можно заключить, что торговое движение в районе верхнего течения Днестра в XIV столетии было менее интенсивным по сравнению с экономической активностью купцов в низовьях реки.

Вытеснение золотоордынцев из степей Днестровско-Дунайского междуречья в 60-70-е годы XIV в. и упадок ордынских городов Поднестровья не привело к сокращению торговли через Белгород. Дальнейшему ее развитию через этот порт способствовало образование Молдавского княжества, на время стабилизировавшее политическую обстановку в регионе и вызвавшее перемещение международных торговых путей в Юго-Восточной Европе, которое привело к замене татарского торгового пути молдавским. По молдавскому пути восточные и европейские купцы везли свои товары из Каффы через Белгород и Сучаву во Львов, Краков и другие города Центральной и Западной Европы. К Белгороду сходились и основные торговые пути из Северо-Западной Руси, Белоруссии и Украины, через него следовали многие путешественники и паломники к святым местам Константинополя, Афона, Палестины.

По мере развития торговли по молдавскому торговому пути окрепли и приобрели стабильный характер связи между Белгородом и Каффой. Вывоз продовольственных товаров, прежде всего зерна, из Белгорода удовлетворял потребности Каффы в провианте. В свою очередь, торговля восточными товарами - шелками и другими дорогими тканями, пряностями, лимонами, рисом, вином и т. д., которая шла транзитом через Приднестровье, приносила большие доходы господарской казне. В частности, одним из пунктов сбора торговых пошлин был Тягянякяч (впоследствии - Тигина, совр. г. Бен-деры). Здесь взимали также плату за перевоз через Днестр и таможенный сбор, поскольку этот пункт был расположен на границе между Молдавским княжеством и Великим княжеством Литовским.

Транзитная торговля восточными товарами, которая велась через Днестровско-Кар-патские земли, имела чисто посреднический характер и не оказывала заметного влияния на развитие производительных сил региона. Подъем в XV в.сельскохозяйственно-го и ремесленного производства, наоборот, стимулировал развитие внутренней торговли, формировал широкий слой потребителей не восточных предметов роскоши, а сельскохозяйственных и ремесленных орудий труда, других массовых товаров. Их ввоз в регион обеспечивался благодаря связям со Львовом и трансильванскими городами, прежде всего с Брашовом, с украинскими и русскими землями, а не за счет торговли с итальянцами. В составленном в конце XIV в. «Списке русских городов дальних и ближних» назван ряд приднестровских городов, хорошо известных на Руси: «волошские» города Белгород и Черн на берегу Днестровского лимана, «польские» города Бакота на Днестре, Каменец и Скала на его левых притоках, «киевский» город Хотин и «волынский» Галич.

6. Состав населения Поднестровья во второй половине XIII - XIV в

Насильственное переселение ремесленников, широко практиковавшееся золотоор-дынскими ханами при строительстве новых городов, если и имело место в Поднест-ровье, то не играло решающей роли в возникновении городской жизни на Реуте (Старый Орхей) и Ботне (Костешты). Предполагается, что золотоордынские города на месте Старого Орхея и Костешт были построены руками спасавшегося от чумы торгово-ремесленного населения Нижнего Поволжья. Исследователи отмечают близость внешнего облика и материальной культуры Старого Орхея, Костешт и городов Нижнего Поволжья. Сохранившиеся фундаменты и стены монументальных построек Старого Орхея - мечеть, мавзолеи, бани, караван-сараи, жилища рядовых жителей, отапливавшиеся типично восточными печами-канами, а также совершенные по мусульманскому обряду захоронения свидетельствуют о том, что основным компонентом населения города были переселенцы, исповедовавшие ислам.

Заметную долю жителей Старого Орхея и Костешт составляли армяне, пришедшие из Крыма, а может быть, и из Закавказья. Кроме них в золотоордынских городах По-днестровья работали ремесленники из различных областей Северного Причерноморья и Средней Азии, внесшие свой вклад в формирование синкретической культуры Старого Орхея и Костешт.

Среди горожан небольшую часть составляли и представители местного разноэтни-ческого населения Поднестровья (аланы, славяне). Не случайно на фоне господствующих черт, характерных для пришлого восточного населения, в материальной культуре этих двух городищ выявляются элементы, которые исследователи относят к местным, традиционным.

Социальный состав населения золотоордынских городов Поднестровья включал ордынскую аристократию, служащих ханской администрации, купечество, значительный слой феодально-зависимых ремесленников, а также рабов.

Старый Орхей и Костешты были окружены многочисленными поселениями, жители которых занимались сельским хозяйством. Эти сельские поселения составляли административную округу, центром которой были золотоордынские города.

Этнический облик Белгорода. Как и все крупные причерноморские торговые центры средневековья, Белгород имел пестрое в этническом и конфессиональном отношении население.

В золотоордынский период в городе жили различные группы ордынцев - в источниках можно встретить упоминания о проживавших в Белгороде татарах и монголах. Судя по всему, их число должно было быть довольно значительным, недаром тюркское название Белгорода - Аккерман - достаточно часто употреблялось в средние века.

В начале XIV в., когда Белгород, оставаясь золотоордынским, подчинялся болгарскому царю Тодору Святославу, там создались благоприятные условия для болгарских купцов и ремесленников. Среди купцов, посещавших город по торговым делам или останавливавшихся в нем на неопределенное время, выделялись итальянцы, греки, арабы, евреи, армяне. В Белгороде, по-видимому, не было генуэзской фактории, такой, какая существовала, например, в Каффе или Килии, во главе с консулом Генуэзской республики. Однако в XIV в. генуэзские купцы часто приезжали в этот город, особенно по мере того, как крепли его связи с Каффой. Во всяком случае, в середине XV столетия в Белгороде уже существовало купеческое объединение, в котором ведущую роль играли именно итальянские торговцы, связанные деловыми операциями с Каффой. Итальянские и греческие купцы занимались преимущественно перевозкой зерна, вели дела совместно с торговцами из Килии и Константинополя. Греков, евреев, армян было немало и среди городских ремесленников.

В конце XIV в. после вхождения Белгорода в состав Молдавского княжества здесь появляются молдавские купцы. Какую-то часть горожан составляли славяне - недаром Белгород попал в летописный «Список русских городов дальних и ближних».

Пестрый этнический состав белгородского населения дополнялся и конфессиональными различиями. Часть золотоордынцев исповедовала ислам, другие оставались язычниками. Наряду с католиками-итальянцами в Белгороде проживало значительное число католических миссионеров и даже существовал францисканский монастырь, засвидетельствованный документами 20-30-х годов XIV столетия. В городе действовал православный храм, а также размещалась епископия, которая в церковном отношении с начала XIV в. зависела от галицкой митрополии, а с начала XV - от молдавской. Наконец, исповедовавшие иудаизм евреи образовывали отдельную замкнутую социальную общность.

Социальные отношения в Белгороде. В различных письменных источниках, содержавших сведения о Белгороде, имеются данные, на основе которых можно представить себе общественную жизнь этого города. Социальным конфликтам, типичным для средневекового городского центра, этноконфессиональная пестрота белгородского населения придавала особую остроту. Информация об одном из таких социальных конфликтов сохранилась в итальянском источнике - постановлении специальной комиссии, ведавшей всеми делами генуэзцев в Крыму и на Черном море, так называемой Оффиции Газарии.

Как известно, в начале XIV в. после гибели Ногая Белгород вместе со степными районами Днестровско-Дунайского междуречья перешел под управление болгарского царя при сохранении верховного владычества Золотой Орды над этими землями. Зо-лотоордынские ханы, только что отпраздновавшие победу над Ногаем и опасавшиеся нового усиления сепаратистских тенденций в западных районах Золотой Орды, были вынуждены для сохранения своей реальной власти в Северо-Западном Причерноморье сделать ставку на сотрудничество с местной аристократией. Передача земель Днест-ровско-Дунайского междуречья в управление Тодору Святославу позволила на время стабилизировать обстановку в этом регионе. Однако в городах, освободившихся от непосредственной опеки ордынцев, укрепление власти болгарского царя привело к росту социальной напряженности и серьезным конфликтам с иноземным купечеством.

Болгарский царь и его администрация, вероятно, поощряли предпринимательскую активность местных, в частности болгарских, купцов как в самом Белгороде, так и на всем побережье Северо-Западного Причерноморья. А поскольку к началу XIV в. этот район уже вошел в сферу интересов генуэзских торговых людей, они оказались для болгар нежелательными конкурентами. Соперничество между болгарами и итальянцами обрело столь острые формы, что Оффиция Газарии приняла в 1316 г. постановление об эвакуации генуэзских купцов из Белгорода и всех прочих населенных пунктов, подвластных болгарскому царю. Последнему был предъявлен иск о возмещении ущерба, нанесенного его подданными итальянским торговцам в Белгороде.

Как разрешился этот конкретный случай с итальянскими купцами, неизвестно. Однако очевидно, что конфликты такого рода не ограничивались экономическим соперничеством, а имели и религиозную подоплеку. Болгары преследовали не только итальянских купцов, чиня им препятствия в торговле, но и их соотечественников - католических миссионеров. Например, в одном из документов ордена францисканцев, разные списки которого относятся к 1314-1329 и 1339-1343 гг., говорится о монахе Анд-жело де Сполето, убитом в Белгороде болгарами.

С окончанием правления Тодора Святослава в 1321 г. происходит постепенное отстранение Болгарии от управления землями Северо-Западного Причерноморья. Социально-политическая, а в известной мере и экономическая и религиозно-культурная жизнь Белгорода вновь оказалась в непосредственной зависимости от золотоордынцев. Возобновляется торговая деятельность итальянского купечества в городе.

О господстве золотоордынцев в Белгороде повествует агиографическое сочинение «Мучение Иоанна Нового». И хотя об авторстве и времени написания жития, дошедшего до нас во множестве списков XV-XIX вв. на церковнославянском, молдавском и греческом языках, существуют различные точки зрения, реальность описанных в нем событий не вызывает сомнений.

В центре повествования стоит трапезундский купец грек Иоанн, приехавший по торговым делам в Белгород, оклеветанный там капитаном судна, на котором он прибыл в город, и принявший мученическую смерть за веру. Согласно тексту жития, властителем города («епархом») был «перс-язычник», под которым мог подразумеваться только золо-тоордынец. К нему-то и поспешил с наветом на Иоанна капитан корабля - итальянец-католик. Что побудило его пойти на такой шаг, осталось за рамками повествования, но надо думать, что тут могла сыграть роль не только личная неприязнь к Иоанну, но и конфессиональные различия и торговое соперничество. Капитан сообщил «епарху» о том, что Иоанн якобы намеревался публично проклясть православную веру и стать язычником. Представ на суде перед городским владыкой, Иоанн, вынужденный выбирать между вероотступничеством и смертью, не предал православную веру и даже обратился к «епарху» со страстной проповедью православия и призывал отречься от язычества. Отданный правителем на расправу воинам городского гарнизона, Иоанн после стоически перенесенных страданий скончался. Над его трупом глумились сначала язычники, а затем евреи. С разрешения «епарха» единоверцы Иоанна погребли его останки в православном храме Белгорода.

В рассказе о пребывании Иоанна в Белгороде содержатся красноречивые детали, позволяющие составить представление об организации власти в городе при золотоор-дынцах. В руках «епарха» были сосредоточены все властные функции: он вершил суд, командовал расквартированными в городе воинами-золотоордынцами, а также ведал религиозными делами, будучи язычником К ордынцам, занимавшим верхнюю ступеньку социальной лестницы в Белгороде, апеллировали по поводу своих конфликтов представители различных этнических и религиозных групп горожан. Все они находились в одинаково зависимом положении от ставленников (наместников) хана. Благодаря приверженности к язычеству, с одной стороны, и пестроте этноконфессионального облика населения Белгорода - с другой, властным структурам золотоордынцев удалось стать силой, стоявшей над остальными группами городского населения и при необходимости использовавшей противоречия между ними в своих интересах. Представители ханской администрации получали высокие доходы от сбора налогов с горожан и торговцев, но сами не занимали ведущего положения в экономической жизни города и, по-видимому, особо не вмешивались в торговую деятельность местных и иноземных купцов, что, несомненно, должно было способствовать притоку в Белгород торговцев из разных стран Востока и Запада.

Говоря о социальных отношениях в Белгороде, нельзя не упомянуть, что здесь, как и во многих причерноморских городах того времени, существовала работорговля. Она не достигала такого размаха, как например, в Каффе, однако сохранившиеся в некоторых источниках сведения подтверждают наличие рынка рабов в Белгороде. В нотариальных актах, составленных итальянским нотарием в Килии Антонио ди Понцо в 1360-1361 гг., зафиксированы два случая продажи рабов, привезенных в Килию из Белгорода. Актом от 9 сентября 1360 г. засвидетельствована продажа рабыни-гречанки 28 лет по имени Мария. Хозяйка, выставившая на продажу свою рабыню, сообщила, что эта невольница была приобретена ее мужем Бартоломео у сарацин в Белгороде. Через два дня была оформлена купля-продажа 18-летней рабыни-татарки, которую сбыл одному из генуэзцев сарацин из Белгорода по имени Тандис. Сарацинами в обоих случаях именуются золотоордынцы, исповедовавшие ислам. Из других актов Антонио ди Понцо известно, что они являлись основными поставщиками рабов на килийский рынок. Именно работорговля была той сферой экономической жизни Белгорода, где участие ордынцев проявлялось наиболее заметно.

7. Политическая обстановка в Поднестровье во второй половине XIV в

Образование Молдавского княжества. Во второй половине XIV в. ситуация в Поднестровье существенно изменилась. Перемены были связаны прежде всего с вытеснением Золотой Орды из этого региона, где политическое влияние стали приобретать другие государства. Одним из факторов, оказавших воздействие на изменение расстановки политических сил в Днестровско-Карпатских землях, было образование Молдавского княжества.

Молдавское княжество возникло как самостоятельное политическое образование - воеводат в середине XIV в. на землях, не занятых ордынцами. Начальный период его истории крайне скудно освещен в имеющихся источниках - венгерских хрониках и документах XIV в., славяно-молдавских летописях конца XV - XVI в., сочинениях молдавских летописцев XVII в., народных легендах и др. Предполагается, что первоначально территория этого феодального владения ограничивалась землями Восточных Карпат в бассейне р. Молдова, вокруг городов Бая, Сирет, Сучава. Первым центром «Молдавской земли» стал город Бая, а позже - Сирет.

Ранний период истории Молдавского княжества был тесно связан с соседним Венгерским королевством, поскольку до середины XIV в. район Восточного Прикарпатья являлся объектом притязаний со стороны золотоордынцев и венгерских королей. Соперничество между ними завершилось победой венгров: в 1345 г. большое ордынское войско было наголову разбито венграми под командованием комита-воеводы секуев (потомков саксов) Андрея Лацкафи, что сразу усилило венгерское политическое влияние в этом районе. Сообщения самых ранних славяно-молдавских хроник конца XV - XVI столетия, во многом основывавшиеся на народных легендах об образовании Молдавского княжества и его воеводе Драгоше, свидетельствуют, что первые воеводы Молдавии были выходцами из Венгрии и вассалами венгерских королей.

Однако сведения источников о первом воеводе Молдавии Драгоше настолько неопределенны, что исследователи и сегодня продолжают вести споры и о его происхождении, и о времени его правления. Гораздо больше достоверных данных о последующих правителях Молдавии - Сасе и его сыне Балке. Оставаясь вассалами венгерского короля, они вызывали неприязнь у местной знати, которая вынуждена была мириться до поры до времени с захватом молдавских земель марамурешскими и трансильванскими феодалами, составлявшими ближайшее окружение воевод. Зревшим в местной среде недовольством умело воспользовался марамурешский воевода Богдан, поднявший мятеж против венгерского короля в 50-е годы XIV в. Изгнав Балка и его братьев из Молдавии, Богдан в 1359 г. стал первым суверенным молдавским правителем.

Несмотря на то что венгерские короли не оставляли попыток подчинить Молдавское княжество своей власти, молдавским господарям удалось укрепить свои позиции внутри страны и к концу XIV в. раздвинуть ее границы до Черного моря и Днестра.

Вытеснение Золотой Орды из Поднестровья. Золотоордынское государство, достигнув своего высшего военно-политического могущества при хане Узбеке (1312-1342), впоследствии вступило в период упадка. Глубокие общественные противоречия и феодальные смуты, подтачивающие изнутри государство, превратились после убийства в 1357 г. хана Джанибека в открытую междоусобицу, которая продолжалась 20 лет.

Неустойчивым положением в Золотой Орде не преминули воспользоваться соседние государства, которые еще в 40-е годы XIV в. начали наступление на ее владения на западе. Литовские князья братья Кориатовичи под покровительством своего дяди великого князя Ольгерда (Альгирдас) (1345-1377) повели борьбу за Подолию. Польские феодалы во главе с Казимиром III Великим (1333-1370) в конце 40-х - начале 50-х годов XIV в. захватили Галицкую Русь, а к Ольгерду тогда же отошла Волынь. В правление Людовика (Лайоша) I (1342-1382) начинается венгерская экспансия на юго-востоке Днестровско-Карпатских земель. После победы над золотоордынцами в 1345 г. венгры не раз отправлялись в военные экспедиции в район нижнего Сирета и Прута.

В 1362 г. три ордынских бега - Кутлубуга, Хаджибей и Димитрий, владевших землями на западе Золотой Орды, потерпели поражение от литовско-русского войска великого князя Ольгерда в сражении у Синих Вод (р. Синюха, левый приток Южного Буга). Тем самым Золотая Орда была вытеснена из Подолии, которая оказалась в руках Кориатовичей. Согласно летописному сообщению, после победы у Синих Вод Ольгерд двинулся в глубь степей, преследуя отступавшие отряды золотоордынцев. Военные походы Ольгерда в Днестровско-Днепровском междуречье значительно оттеснили кочевья ордынцев на юг, к побережью Черного моря. Недаром после 60-х годов XIV столетия в письменных источниках отсутствуют какие-либо указания на подвластность Золотой Орде земель к западу от Днепра.

К концу 60-х - началу 70-х годов XIV в. золотоордынцы покинули центральную часть Днестровско-Прутского междуречья. Высокая городская культура Старого Орхея и Костешт исчезла вместе с уходом монголов. Отступая, они громили и жгли оседлые поселения, оставляя после себя безлюдные юго-восточные районы Днестровско-Карпатских земель. Часть жителей была угнана в плен, другие в поисках убежища вынуждены были переселяться в более безопасные земли Восточного Подкарпатья.

Обстоятельства ухода золотоордынцев из Поднестровья и сегодня до конца еще не выяснены. Предполагается, что их вытеснили из Днестровско-Карпатских земель молдавские князья и Кориатовичи из Подолии. И хотя отдельные отряды ордынцев не покинули район нижнего Дуная, их власть в этом регионе была основательно подорвана.

Установление границы по Днестру между Молдавским княжеством и Великим княжеством Литовским. Ликвидация зо-лотоордынского господства в Днестровско-Карпатском регионе позволила Молдавскому княжеству расширить свои границы за счет покинутых монголами территорий. Юрий Кориатович, сыгравший большую роль в вытеснении ордынцев из юго-восточной части Днестровско-Карпатских земель, на короткое время стал правителем Молдавии (между 1374-1377 гг.). Дело в том, что, по некоторым сведениям, Юрий отправился в Молдавию в качестве жениха Анастасии, дочери воеводы Лацко (не имевшего наследников по мужской линии), а значит, как будущий господарь Молдавии. Однако он был отравлен боярами и похоронен в монастыре Вашуляны за Берладью. Возможно, в эти же годы к Молдавии перешел Белгород, что явствует из изданной в Бырладе в 1374 г. грамоты Юрия Кориатовича. Правда, сомнение некоторых исследователей в ее достоверности, а также слишком скудная информация о самом правлении Юрия Кориатови-ча в Молдавии оставляют пока вопрос о времени и обстоятельствах включения Белгорода в состав Молдавского княжества открытым.

Освобожденный от власти золотоордынцев Белгород первоначально, по-видимому, был либо самостоятельной единицей, либо пользовался административной автономией в рамках Молдавского княжества. О таком особом положении города свидетельствует один итальянский источник. Согласно записи в книге массариева Каффы, в мае 1386 г. отсюда в Белгород (Монкастро) отбыла генуэзская миссия, члены которой «посетили воевод Петра и Константина» и спустя три месяца вернулись в Каффу. О целях этой поездки догадаться нетрудно. Смена власти в Белгороде после ухода золотоордынцев поставила генуэзцев перед необходимостью заключить соглашение с новыми правителями города об условиях торговли на подвластной им территории. Если в Петре-воеводе легко узнать господаря Молдавии Петра I Мушата (ок. 1375-1391), то личность Константина-воеводы и размеры подвластной ему территории вызывают у исследователей неоднозначные предположения. Было высказано мнение о том, что Константина следует отождествлять с воеводой Костей, упомянутым в синодике Бистрицкого монастыря между молдавскими воеводами Лацко и Петром I Мушатом, и считать его правителем Южной Молдавии (Цара де Жос), которая в первое время после освобождения от золотоордынцев составляла отдельное государственное образование. По мнению других исследователей, к 1386 г. Южная Молдавия с Белгородом уже являлась составной частью Молдавского княжества и правивший Белгородом Константин находился в подчинении у Петра I Мушата, хотя и пользовался определенной политической автономией, связанной со статусом Белгорода как международного торгового центра.

Как бы то ни было, но уже в следующем, 1387, году между Петром I Мушатом и польским королем и одновременно великим князем литовским Владиславом II Ягайло (1386-1434) был заключен договор, по которому за Ягайло закреплялось левобережье Днестра, а за Молдавским княжеством - правобережные районы. Спустя несколько лет молдавский господарь Роман I (ок. 1391-1394) в ряде документов неоднократно величал себя господарем земли Молдавской «от планины аже до берегу моря», т. е. от Карпат до Черного моря.

С конца XIV - начала XV в. в официальных документах господарской канцелярии на все присоединенные ранее земли распространяется название «Молдавская земля», а для обозначения жителей государства начинает употребляться термин «молдаване». В истории Молдавии и Валахии молдавский летописец XVII в. Мирон Костин дал описание расселения молдаван и русинов-украинцев, которое, по мнению ученых, во многом совпадает с этнической картой XIV-XV вв.: «Заселялись людьми все места и равнины до Дуная и Днестра, охватили все низменности, пересеченные реками, до Черного моря. Драгош, исполненный усердия, распространил романцев по равнинам, са-сов-ремесленников и русин возле гор, служиторов своих передвинул на равнины пониже. Разместил и русин-поселян из Покутии и Подолии; они населили Черновцы, Хо-тин и всю область Днестра, цинуты Орхей, Сорока и на Пруте половину цинута Ясс, а также половину цинута Сучавы».

Литература

1.Бицилли П. Элементы средневековой культуры. - Одесса, 1919.

.Вайнштейн О. Л. Западноевропейская средневековая историография. - М.; Л., 1964.

3.Вайнштейн О. Л. История советской медиевистики, 1917-1966. - Л., 1968.

.Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. - М., 1972.

.Гутнова Е. В. Историография истории Средних веков (середина XIX в. - 1917 г.). - М., 1974.

.Жирмунский В. М. Народный героический эпос: Сравнительно-исторические очерки. - М.; Л., 1962.

.Из истории культуры средних веков и Возрождения / Отв. ред. В. А. Карпушин. - М., 1976.

.История зарубежной литературы: Средние века. Возрождение / М. П. Алексеев и др. - 3-е изд. - М., 1978.

.История средних веков: В 2-х т. / Под общ. ред. С. Д. Сказкина. - 2-е изд., перераб. - М., 1977.

.Карсавин Л. П. Культура средних веков. - М., 1918.

.Конрад Н. И. Запад и Восток: Статьи. - 2-е изд., испр. и доп. - М., 1972.

.Косминский Е. А. Историография средних веков. V в. - середина XIX в.: Лекции / Под ред. С. Д. Сказкина и др. - М., 1963.

.Люблинская А. Д. Источниковедение истории средних веков. - Л., 1955.

.Мелетинский Е. М. Происхождение героического эпоса. Ранние формы и архаические памятники. - М., 1963.

.Мелетинский Е. М. Средневековый роман: Происхождение и классические формы. - М., 1983.

.Петрушевский Д. И. Очерки из истории средневекового общества и государства. - М., 1922.

.Соколов В. В. Средневековая философия. - М., 1979,

.Стеблин-Каменский М. И. Историческая поэтика. - Л., 1978.