Досуговые занятия жителей Москвы

Досуговые занятия жителей Москвы

Досуговые занятия жителей Москвы (конец XIX-начало XX вв.)

Введение

История пореформенной России занимает особое место, так как освобождение крестьян и первый период царствования Александра II открыли эпоху серьезных сдвигов в экономической и политической сфере, необратимых, глубоких перемен в различных сторонах русской жизни. Перемены были сопровождены активным ростом городов, изменениями в психологии людей, и в следствие этого безусловно влекли за собой социальные и культурно-бытовые преобразования.

Яркую обрисовку этой эпохи дал известный публицист Н.В. Шелгунов. В своих воспоминаниях он писал: «С 1860 года начинается как бы иной "период" в работе общественной мысли. Работа эта не представляла особенной трудности, потому что ее программа была очень проста и заключалась в одном слове "свобода". Внизу освобождались крестьяне от крепостного права, вверху освобождалась интеллигенция от служилого государства и от старых московских понятий. И более великого момента как этот переход от идеи крепостного и служилого государства к идее государства свободного, - в нашей истории не было, да, пожалуй, и не будет. Мы просто стремились к простору, и каждый освобождался, где и как он мог и от чего ему было нужно. Идея свободы, охватившая всех, проникала повсюду, и совершалось действительно что-то небывалое и невиданное".

В данную эпоху для нас важно появление нового типа людей, которые были порождены этой эпохой «великих реформ» и получили относительную свободу и возможность участвовать в общественной жизни. Эти люди были сдвинуты с привычных мест и пущены в города с возрастающим количеством предприятий. Именно они - новоявленные буржуа - получили возможность развернуться экономически и тем самым отвоевать в публичной жизни господствующее положение.

Для изучения темы исследования необходимо остановиться на становлении такой концепции исторического развития как история повседневности. В XX веке происходит процесс трансформации мировой исторической науки. Этот процесс характеризуется появлением альтернативных концепций исторического развития, например, «социальной истории», а также пересмотром подходов к изучению истории в целом. История повседневности ставит на первый план жизнь обычного человека, как составляющей глобальной мировой истории. С помощью изучения истории «снизу», изучения потребностей, интересов, условий жизни простого человека предполагается познание общей, глобальной истории.

В современном понимании история повседневности - это «отрасль исторического знания, предметом изучения которой является сфера человеческой обыденности в ее историко-культурных, политико-событийных, этнических и конфессиональных контекстах».

Основоположником данного подхода является такой представитель феноменологического направления изучения истории как, Э. Гуссерль, немецкий философ, одна из наиболее значительных фигур в философии XX века. Он первым обратил внимание на сферу человеческой обыденности, на то как предстают те или иные события, ситуации или действия в сознании индивидов. повседневный трактир баня игра

Впоследствии американский социолог А. Шютц стал использовать феноменологические мотивы из философии в социологии. Он занимался знаниями о «жизненных мирах», выражавшиеся в неких теоретических моделях, которые можно было проверить эмпирическим путём. А. Шютц трактует повседневность как продукт взаимоотношений человека с окружающим миром и с другими людьми.

Дальнейшее развитие этих идей было осуществлено в работах П. Бергера и Т. Лукмана. В своём труде «Социальное конструирование реальности» они проповедовали следующий принцип: как человек создает социальную реальность, так и эта реальность создает человека.

В историческом знании в середине XX века происходили изменения, которые привели к значительному увеличению интереса к «социологии повседневности». В этот период значительный вклад в развитие изучения повседневности внесли французские историки М. Блок и JI. Февр, обратившие внимание на «антропологический» подход изучения прошлого. Они отдавали предпочтение не повествовательным документам с их субъективизмом, а иным свидетельствам прошлого: предметам материальной культуры, изменениям, происходившим со временем в языке, обрядам и ритуалам, фольклору, топонимике.

Начинания М. Блока и Л. Февра продолжили их ученики из «школы анналов» и, прежде всего, Ф. Бродель, который рассматривал повседневность, как часть макроконтекста жизни прошлого. В изучении экономики общества Бродель предлагал выделять два уровня: жизнь материальную и нематериальную («структуры повседневности»). К «структурам» он относил все то, что окружает человека: условия жизни, его потребности и возможности.

Впоследствии подход Броделя широко использовался последователями школы «анналов» и учеными других стран, например, продолжателем этого направления в России стал А.Я. Гуревич, который определенно реконструировал индивидуальную «картину мира» как важнейший объект исторического исследования.

Существует и другой подход в понимании истории повседневности, который имеет большинство в германской историографии (Х. Медик, А. Людтке), а также имеет ряд исследователей в Италии (К. Гинзбург, Д. Леви и др.). Внимание в данном подходе направлено на изучение случайного, частного - «микроисторий» обычных людей. Главными вопросами, которые подвергались анализу были жизненные проблемы, переживания, чувства неизвестных людей в определенную эпоху. Исследователи, занимающиеся микроисторией и изучающие повседневность XX века, стали заниматься анализом переходных и переломных эпох, таких как войны, революции, террор, голод, нежели периодов относительной стабильности и стагнации.

В России в силу традиций исторической науки большую популярность получило направление «истории повседневности», которое берет начало от Ф. Броделя и трудов Ю.М. Лотмана, затем А.Я. Гуревича. В данном направлении внимание больше уделено исследованию общностей, которые объединены условиями повседневности, привычками, обычаями, сложившимися стандартами поведения, нежели отдельным людям.

Оба подхода имеют свои различия и сходства, но можно сказать, что они оба в равной мере внесли вклад в признание того, что человек прошлого не похож не человека сегодняшнего дня. Мне кажется, что понимание истории повседневности лежит не в бытовом и этнографическом описании, а базируется на анализе эмоциональных реакций, переживаний, осмыслении жизненных проблем обществ людей, объединенных по определённым причинам.

Отечественная историография такого вопроса как досуговые занятия жителей Москвы может быть представлена следующими авторами и произведениями, которые можно условно разделить на две группы:

1)работы, посвященные изучению культуры повседневности:

Руга Владимир Эдуардович и Кокорев Андрей Олегович «Повседневная жизнь Москвы. Очерки городского быта начала XX века», в которой описывается образ москвича начала XX века, а также то, как устроено жилье, транспорт, как отмечали праздники, какие были развлечения. Можно отметить, что исследование основано на мемуарах, поэтому представляет собой научную ценность, однако не все вопросы, поднятые в моей работе освещены в данной книге.

Еще одним немаловажным исследованием является книга Андреевского Георгия Васильевича «Повседневная жизнь Москвы на рубеже XIX-XX веков». В исследовании описываются народные гулянья, транспортная система, торговля, питейные заведения, азартная сфера. Исследование дополнено богатым количеством иллюстраций, однако отсутствие ссылок на используемые источники снижает научную ценность работы.

Интерес представляет книга, написанная американскими исследователями Павлом Ильиным и Блэром А. Рубл «Москва рубежа XIX и XX столетий. Взгляд в прошлое издалека», которая отражает давний интерес американцев к Москве - центру и символу России. В ней рассказывается о Москве на рубеже XIX и XX вв., когда она играла ведущую роль в экономике, культуре и социальном развитии страны. Они описывают облик города, его планировку и застройку, хозяйство, культуру, пространственную неоднородность городской среды. Особый интерес представляет сопоставление двух лидеров капиталистического развития в своих странах - Москвы и Нью-Йорка. Отдельные главы посвящены отражению Москвы в литературе и живописи. В конце книги проводится сравнение старой Москвы с Москвой послереволюционной и Москвой нынешней. Хотя авторы не претендуют на всеохватывающий анализ жизни Москвы того времени, их взгляд «издалека» на Москву столетней давности располагает богатым материалом.

Можно также сказать о книгах, изданных Мосгорархивом: «XX век. Хроника московской жизни. 1901-1910» и «Московский архив. Вторая половина XIX-начало XX в.». Однако книги являются лишь хронологическим перечнем событий, происходивших в Москве в первое десятилетие XX века и представляют собой подборку материалов из периодических изданий того времени и архивных материалов. Несмотря на это в книгах показаны как повседневная жизнь Москвы и москвичей, так и драматические события, которые переживала вся Россия в то время с небольшими комментариями к некоторым материалам, которые носят справочный характер.

2)работы, затрагивающие вопросы развития городской культуры. Материалы данных исследований важны тем, что дают представление о социальных и культурных процессах, происходивших в жизни города в начале XX века в России, которые необходимы для правильного понимания процессов урбанизации.

Исследование Дж. Брэдли «Мужик и москвич. Урбанизация в императорской России» посвящена процессам урбанизации, то есть превращению Москвы «из большой деревни в европейский город», которые происходили в Москве в начале XX века. В том числе как показатель этого процесса по мнению автора можно назвать замещение русского трактира на европейский ресторан. Научная ценность работы заключается в том, что в исследовании представлен обширный комплекс статистических материалов.

Если рассматривать ресторанную жизнь как часть городской культуры нельзя не отметить книгу «Очерки русской культуры XIX века», подготовленное учеными исторического факультета Московского университета совместно с исследователями научных учреждений Москвы и других городов. В книге первый том посвящен, главным образом городской культуре и ее особенностям. В этой связи можно упомянуть также статью JI. В. Кошман «Город в общественно-культурной жизни».

Нельзя не упомянуть книгу Анатолия Захаровича Рубинова, советского и российского журналиста и писателя, «История трех магазинов», которая состоит их трех частей, описывающих Елисеевский магазин, Верхние торговые ряды и кремлевский специальный распределитель продуктов и тайную столовую. Особенно важным для исследования можно считать первые две части, так как они описывают историю создания и строительства знаменитых магазинов в рассматриваемый период, а также продавцов, посетителей и товар. Помимо этой книги Анатолий Захарович Рубинов исследовал московские бани в книге «Сандуны. Книга о московских банях», где описывается банное дело и биография знаменитых Сандуновских бань и их владельцев.

Книга «Дворцы, усадьбы, доходные дома. Исторические рассказы о недвижимости Москвы и Подмосковья» Ульяновой Галины Николаевны дает описание такой коммерческой недвижимости как магазины, бани и игорные заведения. История городских кварталов и отдельных домов Москвы представлена на стыке экономической истории, истории повседневности и урбанистики, и изложена по материалам редких старинных путеводителей, воспоминаний и дневников.

Нельзя не отметить диссертационные работы по схожей тематике - «Столичный досуг в начале XX века: Петербург и Москва» Хмельницкой Ирины Богдановны, первая часть которой посвящена ресторанной жизни, а вторая спортивным досуговым занятиям таким как, водный спорт, лаун- теннис, гимнастика, футбол, скачки и т.д. «Городская развлекательная культура пореформенной Москвы» Сариевой Елены Анатольевны еще одна интересная работа, которая описывает зимние и летние развлечения горожан, такие как театр, салоны, кружки, трактиры и рестораны, а также сады и парки. Данное исследование основано на анализе широкого круга источников.

Мемуарная литература. Одним из основных видов источников по данной тематике являются мемуары. В качестве источников я использовала мемуары воспоминания коренного москвича Анатолия Яковлевича Гуревича - «Москва в начале XX века, записки современника», который родился в Москва в 1905 году в потомственной купеческой семье. Воспоминания были написаны на склоне лет в 1976 году, через два года А.Я. Гуревич умер после тяжелой болезни. Он был фронтовиком, который ушел добровольцем, работал в качестве инженера-конструктора и был участником советской космической программы. В своих воспоминаниях он рисует облик давно ушедшей Москвы, раскрывая детали и приметы быта Москвы начала XX века. Книга наполнена фактами, в ней нет места рассуждениям, отступлениям или умозаключениям. В книге присутствуют как общеизвестные, многократно описанные в других источниках, так и новые интересные наблюдения.

Книга поделена на одиннадцати глав, в которых автор описывает планировку города, его архитектуру, улицы, бульвары, парки, санитарное состояние города и его административное деление, полицию, жандармерию и пожарную службу. Автор касается и населения Москвы, его сословных различий, одежду горожан, описывает черты быта и манеры жителей. В книге рассматриваются также городской и личный транспорт, торговля, сервис, медицинское обслуживание.

В советский период тема представлена в работе «Записки старого москвича» Шнейдера Ильи Ильича, журналиста и театрального работника, который родился в семье московского купца в 1891 году. Он провел свое детство и юность в Москве, занимаясь написанием заметок, небольших интервью, статей о театральной жизни для московских газет и журналов. Записки старого москвича» он пишет уже в пожилом возрасте - с 1966-1970 гг. В 1980 году он скончался в Москве. В книге автор делится воспоминаниями о своих встречах с выдающимися людьми, со знаменитыми артистами, деятелями искусства, такими как А В. Луначарский, В.В. Маяковский, Ф.И. Шаляпин и другие. У мемуариста мы находим довольно подробную «географию» московских магазинов.

«Москва и москвичи» - это книга, ставшая визитной карточкой Владимира Алексеевича Гиляровского. В ней описываются быт современников во всех красках, мрачных и ярких; все стороны жизни, в особенности, самые неприглядные. Автор не просто описывает повседневную жизнь Москвы в конце XIX - начале XX века, а делает это с любовью к городу, в котором знает каждый закоулок и к людям, которые живут рядом. Гиляровский знал и обходил Москву от зловонных кабаков Хитровки до блестящих витрин Елисеева - нам показаны самые неприглядные стороны жизни в столицы: извозчики, пьяницы, трущобы, ночлежки, рынки. Хотя все это мастерски переплетается и с описанием жизни высшего света: генерал- губернатора, дворян, купцов.

Безусловно, Гиляровский хорошо знал старую, дореволюционную Москву. Начиная с 80х годов XIX века, он работал в Москве журналистом, не боялся забрести ни в одну подворотню, ни на Хитровку, ни даже в канализацию. Он был знаком с людьми из разных социальных слоев, был вхож в разные общества, а также в трактиры, булочные, рестораны, бани, гостиницы и рынки. Именно характер его профессии и его неутомимые поиски забавных или шокирующих историй, сенсаций позволили ему представить читателю зарисовки о самых разных областях жизни в Москве. Однако нельзя сказать, что произведение полностью объективно, учитывая дату первой публикации книги - 1926 год и дату второй публикации -1934 год. Понятно, что, как бы автор хотел или не хотел, ему надо было написать про буржуев, славную революцию и красоту Москвы новой, советской, по сравнению с грязной, коррумпированной и развращенной дореволюционной Москвой. На страницах книги было много студентов с их демонстрациями, рабочих с их стачками, а также много взяточников.

Книга разделена на главы и начинается с очерка о московских извозчиках, затем перед нами встают очерки «Хитровка», «Сухаревка», «Неглинка», «Большая Дмитровка», «Охотный ряд». При этом главы не имеют территориальный принцип, то есть некоторые районы выделяются, но некоторые очерки посвящены, например, баням или парикмахерским. Гиляровский начал писать книгу еще в 1912 году и писал ее до конца жизни.

Помимо воспоминаний Гиляровского нельзя не назвать мемуары менее известных москвичей, но также оставивших важные свидетельства о жизни прежней Москвы конца XIX - начала XX вв. В том числе это воспоминания Ивана Алексеевича Белоусова, поэта и одного из руководителей Суриковского кружка, объединяющего писателей-самоучек. Также мы располагаем мемуарами Николая Васильевича Давыдова, юриста и представителя Московского окружного суда, и Ивана Артемьевича Слонова, русского купца, предпринимателя и путешественника. Все они были москвичами, писали свои произведения уже в Советское время, за исключением Слонова И.А., в своих мемуарах отразили особое восприятие города начала XX века. Их воспоминания во многом перекликаются с рассказами Гиляровского, эти авторы также делятся впечатлениями о старой Москве.

В исследовании были также использованы воспоминания Пастернака Александра Леонидовича, инженера и архитектора, который родился в Москве в 1893 году. Воспоминания примечательны тем, что автор вырос в уникальной семье, где и отец, и мать занимались культурой - живописью и музыкой соответственно, а брат - знаменитый поэт и Нобелевский лауреат. Воспоминания охватывают в основном конец XIX - начало XX столетий вплоть до революции 1917 г. В целом книга о быте и архитектуре Москвы в указанный период.

Также нельзя не упомянуть мемуары Бориса Ивановича Пуришева «Воспоминания старого москвича», литературоведа и филолога, который родился в Москве в 1903 году. В них он описывает нравы и быт московских семей начала XX века, магазины, базаре, праздники и исчезнувшие уголки Москвы. Книга иллюстрирована фотографиями из семейного архива.

Публицистические произведения. «Русское слово» - газета, которая выходила в Российской империи с 1 января 1895 года. Редактору-издателю ежемесячного журнала «Русское обозрение», приват-доцент Императорского Московского Университета, Ан. Ал. Александрову, было разрешено издавать в Москве, кроме журнала, ежедневную, политическую, общественную, экономическую и литературную газету «Русское слово». Газета печаталась без предварительной цензуры, была дешевой и доступной. «Самодержавие, православие и народность» - было девизом газеты. «Русское слово» - это первая русская газета, которая направила своих корреспондентов по различным городам России, а также за рубеж.

Программа «Русского слова» отличается наибольшею полнотой и разнообразием, заключая в себе следующие отделы: 1) Руководящие (передовые) статьи. 2) Телеграммы. 3) Внутренние известия. 4) Внешние известия. 5) Сведения местного характера (происшествия, театр, музыка, картины.) 6) Корреспонденция из провинции и из-заграницы. 7) Выдержки из журналов и газет критические и библиографические заметки. 8) Изложение, истолкование и разъяснение, законов, мероприятий и распоряжений правительства. 9) Фельетоны научного и беллетристического (романы, повести, рассказы, стихотворения и т. п.) характера. 10) Портреты Особ Императорской Фамилии, выдающихся современных деятелей и политипажи, относящиеся до событий текущей жизни. 11) Смесь и шутки. 12) Объявления.

Особо интересным направлением в деятельности газеты для нас может служить раздел «Московские вести», ведь в этом разделе публиковались новости из жизни города. Газета закончила свое существование в связи с приходом к власти большевиков, так как была оппозиционно настроена. Ее упразднили в 1918 году.

«Московский листок» - это ежедневная газета, которая выпускалась с первого августа 1881 года. «Безграмотный редактор приучил читать безграмотную свою газету охотнорядца, лавочника, извозчика, трактирного завсегдатая и обывателя, мужика из глухих деревень. Мало того, что Н.И. Пастухов приучал читать газету, - он и бумагу для «Листка» специальную заказывал, чтобы она годилась на курево».

Пастухов имел чутье на талантливых людей, заводил знакомства с жителями деревень и сел, и, угадывая способных, делал их своими корреспондентами. Также посещая простонародные притоны и трактиры, Н.И. Пастухов часто слушал разговоры простого люда и опять же чутьем угадывая, где правда, а где ложь, печатал эти разговоры в своем «Листке». Причем бывали случаи, когда намеренно сообщались ложные сведения, чтобы подвести газету, а также присылали множество анонимных писем. Но провести главного редактора так и не удавалось.

Пастухов не жалел денег на различные сенсационные сообщения и получал сведения вне конкуренции. Москва была заинтересована уже с самого начала издания обилием и подробным описанием множества городских происшествий, «как бы чудом на другой день попадавших на страницы газеты. Наиболее достойные для внимания известия всегда проверялись самыми опытными репортерами.

Тематика публикаций была различная: особое внимание уделялось фактам и событиям из повседневной жизни Москвы. Помимо этого, публиковались сцены из народного быта, исторические и бытовые романы, лирические и юмористические стихи. «Людей малограмотных, никогда не державших в руках книгу и газету, он приучил читать свой Листок».

«Московский листок» сразу приобрел себе такую репутацию, что именитое и образованное купечество стыдилось брать в руки эту газету, никогда на нее не подписывалось, но через черный ход прислуга рано утром бегала к газетчику и потихоньку приносила «самому» номер, который он с опаской развертывал и смотрел главным образом рубрику «Советы и ответы».

Рубрика «Советы и ответы» обличала провинившегося, например, ресторатора или фабриканта, назвав его по приметам или по прозвищу так, что все узнают; то есть к суду привлечь никак нельзя. Одной из самых любимых рубрик также были романы-фельетоны, описывающие сцены из народного и купеческого быта, заканчивающиеся по большей части благополучно, главными авторами которых являлись И.И. Мясницкий и А.М. Пазухин, особый любимец публики.

«Московские ведомости» - еще одна периодическая газета. Иногда она издавалась ежедневно, иногда несколько раз в неделю. В разный период редакторами газеты были разные люди, например, С.А. Петровский, В.А. Грингмут, Л.А. Тихомиров и т.д.

Структура газеты состояла из следующих разделов: «Постановления и распоряжения Правительства», «По телефону из Петербурга», «Телеграммы», «Московская жизнь», «Петербургские вести», «Внутренние известия», «Иностранные известия», «Заграничная жизнь», «Дневник печати», «Железнодорожные вести», «Художественные новости», «Библиография», «Письмо к издателю», Университетские известия», «Из научного мира», «Театр и музыка», «Судебная хроника», «Смесь», «Спорт», «Шахматы», «Биржевой отдел», «Справочный отдел», «Зрелища» и фельетоны.

По своей политической идентичности газета принадлежала к правому органу печати, что повлияло на то, что в результате революционных событий и смены власти в 1917 году «Московские ведомости» прекратили свое существование.

Как источник был использован журнал «Ресторанное дело», выходивший один раз в месяц с 1911 по 1917 гг. (в 1917 г. вышло пять номеров) при Петербургском Обществе трактировладельцев. Он был посвящён трактирному промыслу, и в целом тому, как протекала ресторанная жизнь в стране в эти годы.

Структура издания отличалась тем, что была поставлена цель «внедрять сознание необходимости вести дело на более культурных началах, чем оно, в большинстве, ведется в настоящее время».

Следует сказать, что данном журнале велись разделы, посвященные истории отдельных ресторанов, открытию новых с подробным фоторепортажем, публиковались материалы биографий владельцев заведений и прилагались их фото. Все издания выходили в большом формате от 8 до 24 страниц. «Ресторанное дело» было дополнено также специальным «Литературным отделом», хотя на страницах всех журналов печатались некоторые фельетоны, связанные с ресторанной темой.

Законодательные акты. Положение о трактирном промысле, Высочайше утвержденное 8 июня 1893 г. и вступившее в действие с 1 января 1894 года, заменило собой Положение о трактирном промысле 1861 г. и действовало вплоть до революции на всей территории Российской империи, за исключением губерний Царства Польского. В этом документе определялись условия, которые должны были соблюдать желающие заниматься трактирным промыслом, и правила содержания заведений. Помимо Положения отрасль регулировалась Обязательными постановлениями городских дум. В них указывались технические и санитарные нормы для заведений трактирного промысла. А в Положении о государственном промысловом налоге были установлены правила разделения заведений трактирного промысла на разряды. Заведения с продажей крепких напитков подчинялись также Уставу о питейном сборе и Уставу об акцизных сборах.

Целью данной работы является исследование повседневной жизни и занятий москвичей в контексте эпохи конца XIX начале XX вв.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1)изучить город с точки зрения условий проживания, развития инфраструктуры и транспортной системы и выявить произошедшие в ней изменения, связанные с тенденциями модернизации начала XX века;

2)проследить основные тенденции досуговой жизни Москвы и оценить степень развития вопроса торговли как досугового занятия в городе;

3)дать характеристику банному делу как досуговому занятию в Москве;

4)рассмотреть роль азартных игр как атрибута богатой жизни для москвичей;

5)проследить путь замещения трактиров ресторанами в Москве и их роль как способ проведения досуга.

Процессы, которые происходили в столичном обществе определили хронологические рамки исследования - 1890-1914 гг. Именно данный период характеризуется распространением и дальнейшим развитием исследуемых форм досуга. В столичном городе они стали особенно заметны с 90-х гг. XIX века и прогрессивно развивались вплоть до начала Первой мировой войны, то есть до 1914 года, затем, общественная жизнь под влиянием войны претерпела некоторые регрессивные коррективы. Например, в силу того, что в 1914 году приняли «сухой закон», были закрыты ряд столичных ресторанов. Помимо этого, произошла перемена целей, которые преследовало общество: светские клубы стали больше обеспокоены не столько обеспечением досуга своих членов, сколько помощью государству в условиях военного времени. По вышеуказанным причинам исследование ограничено рамками 1890-1914 гг.

Разнообразие условий, которые складывались на огромной территории России заставили ограничиться рамками одного города - Москвы, выбор которого обусловлен тем, что именно она выступала как своего рода форпост традиционной русской культуры, выставленный на пути западных влияний, идущих из Петербурга. Процессы скрещивания, «диффузия» западных и отечественных культурных традиций во второй столице традиционно протекали очень интенсивно. Именно этим обстоятельством был обусловлен выбор пространственного ареала исследования.

Цель и задачи исследования определили структуру работы. Работа состоит из введения, двух глав, семи параграфов, заключения и списка использованных источников и литературы.

Методологической основой исследования является проблемно- исторический подход, принципы историзма, научности, объективности.

Практическая значимость состоит в том, что конкретно-исторический материал и выводы дипломной работы могут быть использованы при проведении занятий в общеобразовательных школах по курсу всеобщей истории.

Актуальность моей работы обусловлена малой изученностью досуга москвичей в конце XIX начале XX века. Несмотря на наличие исследований по вопросу повседневности Москвы в данный период, недостаточно работ конкретизирующих занятия москвичей.

Проблема исследования - досуг москвичей на рубеже веков в контексте новых и модернизированных культурных явлений XX века.

Объектом исследования являются социальные изменения московского общества, которые складывались под воздействием модернизацонных процессов конца XIX - начала XX вв.

Предметом исследования являются изменения в сфере досуга, которые происходили в московском обществе в конце XIX - начале XX вв.

Новизна исследования состоит в том, что, несмотря на наличие обширного круга трудов по истории повседневности, вопрос о досуговых занятиях москвичей в конце XIX века и начале XX века рассмотрен недостаточно.

Глава 1. Город с точки зрения повседневной жизни

Несмотря на то, что основной проблемой исследования являются досуговые занятия жителей Москвы, нельзя не остановиться на том, что представляла собой Москва в рассматриваемый период. В данной главе будут рассмотрены лишь некоторые вопросы, которые могут кратко охарактеризовать Москву в изучаемый период: границы Москвы, ее облик, улицы, жилье, инфраструктура, городской и личный транспорт.

Рубеж XIX и XX вв. - это такая своеобразная черта. Закончилась эпоха Москвы размеренной, рассудительной, по-купечески благодушной. И началась скачка, гонка за временем и событиями. Темп жизни вырос в несколько раз. Теперь все происходило быстрее, стремительнее.

По своему размеру Москва была сопоставима с городами Европы. Городское население росло, особенно мужское, так как после реформы 1861 года, многие представители мужского пола устремились в Москву в поисках работы. Если сравнивать с Европой, то в Москве в данный период иммигрантское население в большем количестве преобладало над коренными жителями. При этом иммигранты в основном ехали из центральных провинций Европейской России.

Многое из того, что сегодня мы называем Москвой, в то время называлось её ближайшими окрестностями. Жизнь в Москве на рубеже веков текла сравнительно медленно и размеренно. Однако вступление Москвы в новый век привело к невиданному ранее ускорению в темпах изменения городского облика и течению городской жизни.

Москва в конце XIX - начале XX века была довольно тесная с изломанными, изгибающимися, то в одну, то в другую сторону улицами и переулками, которые зачастую были непостоянной ширины, искривленными, особенно в пределах Садового кольца. Москва в начале XX века представляла собой город с сильно неровными границами по краям и с тесными улочками в центре. Уже тогда город на карте представлял собой кольцевидную схему строения с дорогами и застройками, идущими от центра к окраинам. Официальная граница Москвы проходила по Камер-коллежскому валу - это своеобразное кольцо улиц, которое следует после Садового кольца.

Домовладельцы не торопились сносить старые одно и двухэтажные здания. По причине высокой стоимости аренды этих помещений арендодатели получали высокие доходы. Во многом благодаря этому обстоятельству сохранялись старые и невысокие дома, которые были заняты торговыми помещениями, конторами и т.п. Особенно популярными были такие дома на самых оживленных улицах - Тверской, Лубянке, Петровке, Маросейке, Столешниковом переулке.

В центре города только у некоторых домов тротуары были покрыты белыми каменным плитами, в основном они были асфальтированы. Тротуары окаймляли булыжники, между которыми на тихих улицах и переулках следовало выпалывать траву, чтобы улица не напоминала провинциальную, тогда как бордюрный камень был редкостью.

Архитектура претерпела ряд изменений, при этом все новации не сразу уживались с привычным москвичам обликом города. Например, двухэтажная покосившаяся лачужка соседствовала с шестиэтажным громадным зданием. При этом все же стали исчезать уютные особняки, и на их месте стали возникать многоэтажные «небоскребы». Можно отметить, что наличие разно- этажных смежных домов являлось отличительной особенностью старой Москвы.

Частная собственность зачастую не лучшим образом отражалась на развитии архитектуры дореволюционной Москвы. Стремление извлечь наибольшую выгоду с каждого земельного участка приводило к скученности.

На облик дореволюционной Москвы начала XX века повлияло кратковременное, но яркое и самобытное развитие архитектурного стиля «модерн», здания которого далеко не всегда органично сочетались с наследием ушедших веков. В то время в городе даже на центральных улицах двух и трехэтажные каменные дома, которые составляли большинство, соседствовали с деревянными одноэтажными, иногда оштукатуренными, постройками.

Кроме того, в этот период активно возводили доходные дома, их высота могла доходить до 8 этажей. Часто рядом со старыми домами возвышались глухие стены новостроек: в то время нельзя было иметь окна, открывающиеся на территорию соседа. Планировкой городского пространства также руководила эклектика, здесь находилось и место старым кривым улочкам, правильной прямоугольной планировке Марьиной рощи и Тверской-Ямской, кольцевым и радиальным улицам в центре.

В центральной части была богато представлена культовая архитектура прошедших эпох, барские дома-дворцы и особняки XVIII-XIX веков. Часто эти строения соседствовали со зданиями модернистском и неоклассическом стиле. Такая эклектика приводила к нарушениям архитектурных ансамблей.

В это смешение архитектурных стилей добавляли свою нотку хаоса и многочисленные расписные железные вывески магазинов, в большом количестве расположенные на центральных улицах. Они часто закрывали не только первый этаж, но и почти весь фасад исторических зданий. Также рекламу можно было увидеть на крышах трамваев и грузовых повозках.

Квартирный вопрос стоял остро в начале XX века. Как правило, в августе для москвичей наступала пора поиска квартир, так как заканчивался дачный сезон. Преимущественно искали недорогое, но удобное жилье.

Так москвичи в 70-80-е годы XIX века «...в начале августа обыкновенно ездили каждый день с дачи в город, чтобы найти себе помещение, что в то время не составляло особого труда, потому что билетики о сдаче квартир можно было увидеть на любой улице или в любом переулке, поблизости от места службы съемщика квартиры». Однако уже с середины 90-х печально зазвучали слова: «Совсем квартир нету в Москве».

Безусловно, богатые люди не имели проблем с поиском жилья, однако основная часть москвичей традиционно были сезонными квартирантами. Как правило для поиска подходящей квартиры подавали объявления в газеты. Если целенаправленно искать объявления об аренде или сдаче квартир, то самым популярным месяцем для этого действительно стал август. Так, например, в «Московских ведомостях» от 21 августа (3 сентября) 1903 года №22 опубликовано объявление о сдаче квартир на Страстной площади в д. Базыкина, цена варьируется от 60 рублей до 110 рублей. В тех же «Московских ведомостях» от 14 августа 1903 года №222 напечатано объявление о сдаче квартиры с 24-мя комнатами с водопроводом и канализацией на переулке Сивцев Вражек в доме Силиной.

С начала XX века начался настоящий строительный бум, так, в Москве в 1906 году городской управой было выдано 1859 разрешений на постройку новых домов, в 1908 году - 2248, а в 1910 году - 2955. При этом ограбление квартир было неотъемлемым элементом газетной хроники. В один день их происходило даже несколько: «вчера вечером, на Новинском бульваре, в доме Шанявского, из квартиры дворянина Княжевича неизвестные воры с парадного хода похитили 4 шубы, стоящие 3000 руб.». В «Русском слове» было опубликовано следующее объявление от московского градоначальника: «В целях более успешной борьбы с кражами, учащающимися в Москве в летнее время, с отъездом обывателей из столицы на дачи или по другим причинам, приглашаю последних сообщать в подлежащие участковые управления о тех лицах, на коих ими возлагается наблюдение за оставленными квартирами».

В целом можно отметить, что несмотря на строительный бум, квартир в Москве не хватало, так как городское население росло, особенно мужское. Можно также отметить, что наличие разно-этажных смежных домов являлось отличительной особенностью старой Москвы.

Развитие инфраструктуры

Нельзя не затронуть тему развития инфраструктуры, ведь москвичи очень часто страдали от страшных болезней и эпидемий. При этом одной из причин было заражение Москвы нечистотами, так как канализация была в новинку. В московских газетах не раз упоминались сообщения о засорах канализации, когда нечистоты стали заливать жилые помещения. При этом как правило указывалось, что вина в сбоях работы канализации лежит на плечах обывателей, так как несмотря на запреты, трубы были забиты всяким сором, который москвичи сплавляли через канализационную систему.

В начале XX века для Москвы были характерны также постоянные проблемы с поступлением воды, хотя пользование водопроводом также регламентировалось целой системой правил. Преодоление водяного кризиса наступило в 1904 году, когда полностью вступила в строй первая очередь москворецкого водопровода. В отличие от старого, протянутого в Москву от Мытищинских ключей, новый забирал воду прямо из Москвы-реки в районе села Рублево и перекачивал ее в напорный резервуар на Воробьевых горах. При этом качество воды было хорошим, а в каждом доме был свой счетчик. Что же касается отопления жилищ, то в XX веке паровые батареи все больше стали вытеснять печи.

Также стоит упомянуть, что жизнь москвичей стала намного комфортнее. Многие дома уже имели водопровод и электричество, телефон стал делом привычным. Канализация была проложена пока только в центре, в районе Садового кольца. В остальных же частях огромного города жители продолжали зажимать носы, когда мимо них катили ассенизационные обозы. Но Москва строилась и росла. Спешно осваивались пустыри на окраинах, росли новые районы.

Нельзя не упомянуть, что к концу XIX столетия начали применяться усиленные меры по организации систем водопровода, канализации, больниц, а также школ. В данном вопросе особенно значимой фигурой можно назвать - Алексеева Н.А, занимающего должность городского головы Москвы с 1885- 1893 гг. При Алексееве город самостоятельно выстроил насосные станции, позволившие довести водопровод до каждого дома, и реконструировал магистральные водоводы. Две напорные башни у Крестовской заставы (впоследствии уничтоженные) были оплачены Алексеевым лично.

Неотъемлемыми приметами новой жизни стали такие достижения цивилизации, как водопровод, канализация, электричество, телефон. В ночное время Москву начала XX века освещали как электрические дуговые фонари, так и угольные собратья, также применялось газовое освещение. До появления электричества свет в домах давали горящие свечи.

Освещение одних улиц было электрическим, посредством дуговых фонарей, освещением других, особенно с интенсивным движением было газовым с калильными сетками. Фонари работали не точно, с перебоями, часто мигали и гасли, иногда громко шипели. Но недостаток освещения компенсировался малой шириной улиц и фонарями ближайших зданий.

Несмотря на огромный штат дворников московские улицы не отличались чистотой. Урн не было, а огромное количество лошадей оставляли после себя горы навоза. Летом в воздухе носилась пыль, потому что улицы поливали только в центре. Зимой было лучше: снег скрывал всю грязь, укутывая белоснежным одеялом дома и деревья, купола церквей и крыши домов. Снег не счищали, так как для хода саней он был необходим. А тротуары посыпали золой или песком.

Еще на московских улицах была проблема, если не с наводнениями, то с неразвитой системой водостоков после обильных летних дождей, когда хлынувшая ливнем вода скапливалась разлившимся половодьем на старых улицах города.

С приходом весны и таянием снега под ногами москвичей появлялось жидкое грязное мессиво.

«...Театральная в такие дни была для прохожих просто опасна; не многие отваживались ее пересекать, рискуя оставить в жидком месиве галоши, даже и ботики. В таком же виде, но, может быть, менее опасными, были и другие улицы тогдашней Москвы».

Приведенное описание относится именно к началу XX века, позже Театральную площадь пересекут трамвайные линии, а еще позже на этом месте будут устроены два сквера и соответствующее мощение.

Учитывая все вышесказанное, также нельзя не отметить высокую смертность в Москве, в том числе в следствие эпидемий. Если сравнивать с Европейскими странами, в Москве смертность была выше.

Транспорт как фактор роста города

Задолго до революции в роли основного транспорта для перемещения по улицам города выступали московские извозчики. Основной транспорт - гужевой: пролетки и телеги, ломовики и лихачи. Зимой телеги меняли на сани. И в этом вопросе в Москве нововведения соседствовали с приметами старины, например, по одному и тому же рельсовому пути могла ползти конка, а за ней, тащился трамвай.

Большинство извозчиков вело жалкую и тяжелую жизнь: селились, где получалось: в ночлежках, на постоялых дворах, на окраинах города; мало спали; мало зарабатывали. Иногда во время зимнего сельского простоя, из деревень приезжали крестьяне на подработку в качестве извозчика. Их называли «зимники». Как правило, они побаивались и стеснялись постоянных городских извозчиков, поэтому в большинстве случаев не работали в центре города, а чаще вообще предпочитали ездить по ночам. Впрочем, многие постоянные московские извозчики также, как и деревенские, разъезжали на старых больных клячах и не могли похвастаться своими экипажами.

Однако существовала и своя иерархия у извозчиков, например, элитными извозчиками были те, кто имел в своих санях две лошади, называли их «парники» или «голуби со звоном». Они отличались быстротой езды по городу, однако это не всегда приносило удовольствие седокам, из-за обилия ухабов на московских дорогах. По-настоящему приятную быструю езду лошадей можно было ощутить только на хорошо укатанной дороге - на загородных шоссе.

Помимо этого, можно выделить «шаферных», или «свадебных» извозчиков, т.е. обслуживавших многочисленными экипажами свадебные процессии, перевозивших пассажиров, поэтому считавшихся «легковыми», и, наконец, на ломовых, то есть перевозивших тяжести и громоздкие предметы.

Существовал ряд правил, которые должны были соблюдать извозчики, образовывающие биржи, то есть места, где они ожидали седоков. Эти правила распространялись на извозчиков, стоящих в людных местах, на центральных площадях, или просто на улицах и переулках. Например, извозчикам было положено вставать вдоль тротуара, чтобы не загораживать выезд и подъезд, а также запрещено было оставлять лошадей без присмотра, садиться внутрь карет и в другие экипажи.

«В социальном плане извозчики делились на хозяев, владевших экипажами, и наемных работников, как правило, земляков, перебравшихся в Москву вслед за бывшим односельчанином, разбогатевшим на извозном промысле».

В общем и целом, поездку на извозчике нельзя назвать безопасной - седоки могли перевернуться, сидя в пролетке или в санях, грязь доносилась до седоков, какой-нибудь хулиган мог запустить в седоков снежок или камень. На смену извозчикам в конце XIX века появились конки - конно-железная городская дорога, и уже к концу XIX она достигла большого развития. Это была своеобразная предшественница электрического трамвая.

Устройство конки было достаточно простое - по улицам прокладывались рельсы, по ним двигался вагон, который в зависимости от его размеров, тащила либо одна лошадь, либо пара. На улицах, где присутствовали крутые подъемы дополнительно впрягали пару лошадей. Управляли конкой обычно подростковые мальчишки-форейторы, которые стояли на открытой передней площадке. Вагоны ходили согласно расписанию.

Проезд внутри вагона конки стоил пять копеек, на «империале» - три. Первоначально ездить на верхней площадке имели право только мужчины, но с января 1904 года по распоряжению городских властей такое право получили и женщины. Студенты пользовались льготами, а вот курсистки их не имели. Рядовые служащие полиции могли проехать бесплатно, но не более двух человек на один вагон (с 1906 г. - трех) и только на «империале», если были свободные места, либо на передней площадке вместе с кучером.

«Надо заметить, что конка была средством сообщения куда более демократическим, чем теперешний трамвай и, тем более автобус, - вспоминал М. М. Богославский. - В ней ездил преимущественно мелкий московский обыватель. Люди с положением, тем более московская аристократия, на конках не ездили».

Появившийся в Москве электрический трамвай стал успешно вытеснять конку. Вводится в эксплуатацию он начала с начала XX века. О начале движения на новых линиях городского электрического трамвая можно было узнать из газет, например, в газете «Русское слово» от 17 января 1907 года анонсировали такое нововведение: «Открытие движения на мясницкой и сретенской линиях городского электрического трамвая, вероятно, состоится на будущей неделе. По крайней мере, произведенное вчера испытание машин на центральной электрической станции и на Лубянской подстанции прошли благополучно, - ничто не погорело, пиковые обмотки не «пробиты», трансформаторы исполнили свою работу. Правда, до будущей недели времени еще остается много, и машины испортить еще можно успеть».

Однако, господство на улицах все больше завоевывали бешено мчавшиеся автомобили. Количество автомобилей в Москве с каждым годом увеличивалось.

Для того, чтобы можно было управлять автомобилем, нужно было получить специальное разрешение. Причем их было два - на пользование автомобилем и на право управления машиной. Согласно правилам, управлять машиной можно было и мужчинам, и женщинам по достижению 18-ти лет.

Автомобиль вошел в моду, стал превращаться в символ жизненного успеха. В начале века богачи везли автомобили преимущественно из-за границы, но с течением времени торговля автомобилями различных марок стала налаживаться и в самой Москве. Московские газеты пестрят сообщениями о наезде автомобилей на пешеходов, поэтому автомобили несли в себе немало негативных последствий. При этом не было взаимопонимания между пешеходами и автомобилистами, пешеходы могли переходить улицы там, где им вздумается.

Изначальная скорость движения была не высокой, на большой скорости было позволено ездить служебным автомобилям и только на пожар. Однако столкновения автомобиля с конными экипажами и наезды на пешеходов происходили чуть ли не ежедневно. Первого апреля 1912 года в Москве за один день произошло целых пять автомобильных столкновений.

Из вышеописанного можно сделать вывод, что транспортная система в Москве переживала бурное развитие, появлялись новые виды транспорта, количество автомобилей увеличивалось, все это безусловно отложило свой отпечаток на повседневную жизнь москвичей. Также следует отметить, что с совершенствованием транспорта размывались сословные границы, так как на одном и том же виде транспорта могли ездить представители разных сословий и транспорт терял свою сословную принадлежность. На первый план вставал материальный фактор - кто мог себе позволить, например, покупали автомобили, кто нет - ездили на трамваях.

Данное краткое описание Москвы дает небольшую картину о том, как выглядела Москва, как жили москвичи, как передвигались, в каких условиях проживали в конце XIX начале XX века. В следующей главе будет рассмотрена основной вопрос исследования - досуговые занятия москвичей в изучаемый период.

Глава 2. Досуговые занятия москвичей. Торговля

Изучая тот или иной период важно отметить, что сфера повседневности несет в себе огромное значение. При этом нельзя рассматривать повседневность отдельно от сферы досуга, культуры развлечений. Наоборот, характеристика всех сфер жизни человека, в том числе и культурно-досуговой, может дать полную картину о повседневной жизни Москвы конца XIX - начала XX века. В этом состоит важность изучения досуга. Графиня С.В. Панина, основательница Народного дома в Петербурге писала: «Решающим моментом и влиянием в жизни человека является не труд, а тот досуг, который остается у него после труда. Только в часы досуга есть место для любви и радости, для всего того, что превращает робота в человека и человека в личность. И часто в жизни лучше узнаешь человека не столько по «служебным» делам его, сколько по тому, чем он заполняет свои досуги».

Понятие досуг приобрело несколько иное значение - свободное время вне работы стали связывать с особой деятельностью, которую человек использовал для самовыражения. Необходимо отметить, что исследуемые формы досуга изначально были присущи лишь высшим слоям общества, то есть дворянской аристократии, чиновникам, офицерам, интеллигенции, предпринимателям и служащим. Другими словами, тем, кто в силу различных возможностей мог позволить себе данный вид свободного от работы времяпрепровождения. Однако в рассматриваемый период был заметен рост благосостояния отдельных слоев населения, что связано с изменениями в экономике страны. Соответственно появлялись новые возможности досуга, что также сопровождалось расширением круга потребителей этих возможностей, а растущий спрос на развлечения способствовал росту соответствующих предложений.

Москва всегда любила веселиться. И после трудового дня москвичи непременно ехали куда-нибудь коротать вечер. Были и те, кто посвящали все свое время исключительно развлечениям, будучи, например, богатыми бездельниками, которые спускали огромные семейные состояния. «Помещики, продавая свои ценности, стремились только скорее выручить за них деньги, чтобы без перерыва продолжить свою веселую жизнь, какую они привыкли вести от избытка доходов со своих имений при даровом крепостном труде».

Как уже было сказано выше, в рассматриваемый период начинается невиданный рост городского населения. "Бурный рост городов заставляет приобщаться к культуре, литературе, искусству все большее количество народа. И это изменяет статус всей культурной жизни, включая традиционные искусства, ломая вековые формы их существования», - пишет исследователь истоков массовой культуры Н.М. Зоркая. Иными словами, тысячи теперь могут пользоваться тем, что ранее было доступно лишь нескольким сотням людей, принадлежащих к верхушке общества. Возникает новая реальность, с которой сфера досуга неизбежно вынуждена считаться и быть впервые максимально открыты, более того, сознательно нацелены на доступность каждому человеку.

При этом неизбежно происходило размывание сословных перегородок, которое привело к тому, что состав граждан, которые желали провести свой досуг расширялся и стал состоять из представителей разных сословий, национальностей и людей, которые приехали с разных мест. Таким образом, демократизация досуговых занятий и развлечений - это основная черта рассматриваемой эпохи.

Изменения, который происходили в России с конца XIX века повлекли за собой переход к индустриальной эпохе. Представление о досуге как о времени отдыха, праздном времени связано именно с этими изменениями в сфере культуры, технологий и экономике. Традиционное общество характеризуется единым временным циклом чередования труда и отдыха. Его изменили развитие промышленности и разделение труда. Труд и отдых стремились к разграничению, более того, сфера отдыха расширялась.

Так, в конце XIX - начале XX века в России ускоряются процессы промышленного развития, идет разграничение сфер труда и отдыха. Происходит складывание индустрии развлечений и изменение самого качества досуга. Проведение свободного времени стало больше ассоциироваться не со стабильностью и преемственностью, а с трансформацией форм и стилей, а также с потреблением. Менялись представления горожан о том, как можно и нужно проводить свой досуг.

В изучаемый период ускоряется процесс стирания и размывания сословных различий. Этот процесс не мог ни затронуть сферу досуга. С одной стороны, происходил процесс формирования массовых моделей проведения досуга, которые не привязаны к той или иной сословной группе. С другой стороны, та модель отдыха, которая сформировалась в дворянской среде копировалась в других социальных слоях - в средних городских средах, а затем в низших.

Другими словами, в изучаемую эпоху развлечения стали играть роль социального механизма, который способствовал разрушению замкнутости дворянского и купеческого быта, и постепенного преодоления барьера между «высшей» и «низшей» сословными культурами. В данный период начинается активный процесс смыкания ранее обособленных сословных культур. Элементы дворянской развлекательной культуры постепенно осваиваются культурой городской. Таким образом, городская культура постепенно формируется из двух пластов - культуры «дворянской» и культуры «низовой».

Нельзя не отметить, что сфера досуга приобретает свою коммерческую значимость для некоторых слоев населения - торговцев, мещан, крестьян. Характерной чертой эпохи стал наплыв в Россию иностранцев, приезжавших сюда на заработки, например, многими магазинами владели иностранцы. Торговлю готовым платьем держали в своих руках магазины австрийской фирмы Мандля; шляпы и перчатки покупали только у Лемерсье и Вандрага; золото, серебро и бриллианты - у Фаберже и Фульда; велосипеды покупали у Лейтнера; металлические изделия у братьев Брабец; парфюмерию выбирали у Брокара и Ралле.

В России в конце XIX начале XX века существовали различные формы досуговых занятий. Среди их множества в качестве предмета исследования были выбраны магазины, азартные клубы, бани и трактиры с ресторанами.

Особенностью начала XX века для современного человека может служить тот факт, что магазинов, торговавших товаром одного вида, будь то продовольствие или одежда, было множество, тогда как универсальных магазинов было мало. Можно также отметить, что выбор товаров в обоих форматах магазинов был большим, в некоторых можно было торговаться, добиваясь скидки. Большинство товаров, будь то текстильные товары, часы, ювелирные изделия, музыкальные инструменты и ноты продавались только в специализированных магазинах.

Наиболее крупными универсальными магазинами являлись - Мюр и Мерелиза (ныне ЦУМ), а также Верхние торговые ряды (ныне ГУМ). Наиболее фешенебельные магазины располагались на Кузнецом мосту, Петровке и Столешниковом переулке, и как правило, они принадлежали иностранцам.

Универсальные магазины как передовые формы торговли были продуктом индустриального века. Они возникли на волне массового производства и массового потребления, быстрого роста населения крупных городов. И в этом смысле ГУМ - это живой пример фактически первого торгово-развлекательного комплекса, история которого в нынешнем здании насчитывает уже более столетия, а бурного торжища на этом месте - несколько веков.

ГУМ, до 1917 года называвшийся Верхними торговыми рядами на Красной площади, - не просто магазин. К концу XIX века здание обветшало, поэтому была произведена масштабная реконструкция. Победителем архитектурного проекта стал Александр Никанорович Померанцев (1849- 1918), который представил свой проект под девизом «Московскому купечеству». Внешний «национально-романтический» вид Верхних торговых рядов с башнями центрального входа сочетался с высокотехнологической начинкой. Новое здание стало зеркалом своего времени. ГУМ - это не целостное здание, а система шестнадцати отдельных корпусов, соединенных между собой мостиками и переходами. Вплоть до 1910-х годов даже общих входных дверей здесь не было - три улицы с открытым арочным входом плюс Ветошный переулок (без крыши). Двери на вход в пассажи поставили уже незадолго до 1917 года.

Открытие обновленных Верхних торговых рядов было 2 декабря 1893 года, где присутствовал весь московский бомонд. Посмотреть на торжество пришли 60 тысяч покупателей. К услугам клиентов было более тысячи магазинов, парикмахерская, зубоврачебный кабинет, граверная и ювелирная мастерские, отделение Московского Международного банка. Среди тысячи магазинов в Рядах были ювелирные, иконные, чайные, кондитерские, парфюмерные, а также магазины по продаже тканей, модной одежду, обувные, меховые, предметов интерьера, парчи и церковной утвари, сундуков и корзин и проч.

Знаменитый Елисеевский гастроном, открытый в 1901 году, до сих пор считается первым в Москве. Названный в честь его бывшего владельца и миллионера Григория Елисеева магазин прославился не только своим богатейшим ассортиментом продуктов, но и роскошным убранством торговых залов в стиле необарокко. Огромные хрустальные люстры, напоминающие гроздья винограда, украшают высокие своды торгового зала.

В конце девяностых годов XIX века дом на Тверской купил петербургский купец, миллионер Григорий Елисеев, торговец вином и колониальными товарами, владелец крупнейшего в России гастронома на Невском проспекте в Санкт-Петербурге. Здесь открылся «Магазин Елисеева и погреба русских и иностранных вин». Открывали «Елисеевский» торжественно, с молебном, который служили специально приглашенные священник со диаконом. «Ровно в полдень, в назначенный час открытия, двери магазина отворились, и у входа появился громадный швейцар. Начали съезжаться гости, сверкая орденами и лентами, военное начальство, штатские генералы в белых штанах и плюмажных треуголках, духовенство в дорогих лиловых рясах».

Елисеева можно назвать новатором своего времени, он открыл магазин, которого просто не было раньше. Для этого сначала были уничтожены все внутренние стены здания, все приемные и гостиные, после этого создали огромный торговый зал, внутренний дизайн которого впечатлял даже искушенных жителей столицы. Над отделкой трудились разные мастера, так, мастера, стекольного дела выполнили огромные люстры из хрусталя, которые и сегодня эффектно выделяются на фоне лепного потолка.

«Горами поднимаются заморские фрукты; как груда ядер, высится пирамида кокосовых орехов, с голову ребенка каждый; необъятными, пудовыми кистями висят тропические бананы; перламутром отливают разноцветные обитатели морского царства - жители неведомых океанских глубин, а над всем этим блещут электрические звезды на батареях винных бутылок, сверкают и переливаются в глубоких зеркалах, вершины которых теряются в туманной высоте».

Такой роскоши они еще не видели: Григорий Елисеев нашел, чем еще удивить публику, и роскошным внешним видом и многим таким, чего в торговой Москве пока не встречалось.

«Окорока вареные, с откинутой плащом кожей, румянели розоватым салом. Окорока вестфальские провесные, тоже с откинутым плащом, спорили нежной белизной со скатертью. Они с математической точностью нарезаны были тонкими, как лист, пластами во весь поперечник окорока, и опять пласты были сложены на свои места так, что окорок казался целым. Жирные остендские устрицы, фигурно разложенные на слое снега, покрывавшего блюда, казалось, дышали. Наискось широкого стола розовели и янтарились белорыбьи и осетровые балыки. Чернелась в серебряных ведрах, в кольце прозрачного льда, стерляжья мелкая икра, высилась над краями горкой темная осетровая и крупная, зернышко к зернышку, белужья».

Во дворе магазина находились пекарни, маслоотжимные, засолочные и коптильные цеха, а также производства варений, мармеладов, обжарки зерен кофе, разлива вин, напитков. Большая часть продукции производилась или обрабатывалась прямо в магазине. И, конечно, выпечка была свежайшая, сыры и колбасы - ароматными, кофе - удивительным и разным. Такого до Елисеева - еще не было. В другие магазины товары привозили, а не делали их на месте.

Весь обслуживающий персонал был одет в белую крахмальную форму исключительной чистоты. Все вымуштрованы, знали свое дело и свой отдел до мельчайших деталей. И держались за свою работу руками и зубами: Елисеев не экономил на служащих, но и требовал с них много. В Елисеевском мог купить что-нибудь и обычный мастеровой. Не трюфели, конечно, и не выдержанные вина - цены на деликатесы и экзотику были «кусачими», но в Елисеевском было много и отечественных продуктов для простых людей по вполне приемлемым ценам.

Как уже было сказано, как правило магазины имели свою специфику, то есть торговали строго одним видом товара, универсальные магазины были исключением. Например, около Мясницких ворот находился знаменитый кондитерский магазин фирмы Эйнем, где «продавали самый лучший шоколад, самый лучшие конфеты, торты и т.д.» «Муку, крупы и масло, например, покупали у Егорова в Охотном, мясо, дичь и зелень у Лапина и икру у Бараковых, молочные товары у Чичкина и Бландовых и т.д.».

С начала XX века в Москве произошла «революция» в торговле водкой - была введена государственная монополия на продажу этого вида горячительных напитков. Винная монополия распространялась на очистку спирта и торговлю крепкими спиртными напитками. Винокуренные заводы могли принадлежать частным предпринимателям, однако производимый ими спирт покупался казной, проходил очистку на государственных складах и продавался в государственных винных лавках. Продажа алкоголя занимала важную статью доходов у магазинов, поэтому сильно ударила по карманам некоторых владельцев магазинов. С началом Первой мировой войны торговля спиртными напитками была запрещена.

Как правило, продавцы были мужского пола, причем подавляющее число было чисто и опрятно одето. Одежда, конечно, различалась в зависимости от статуса магазина. Женщин-продавцов как правило можно было встретить в кондитерских магазинах, галантереях, магазинах женского платья, а также универмагов, например, в Мюр и Мерелизе. При этом важно уточнить, что женщины за прилавками стали появляться только с начала Первой Мировой войны, то есть с 1914 года и то не сразу. Обслуживание в дореволюционной Москве было как правило на высшем уровне - о пререканиях с покупателями не могло быть и речи.

Если продолжить разговор о «сервисе», то следует упомянуть, что качество обслуживания определялось ценой товара или услуг. При этом простой люд - рабочие, ремесленники, извозчики и прочие - не прибегали к сфере обслуживания, за исключением бань, магазинов и трактиров.

Если говорить о рынках, где отоваривались небогатые жители Москвы, то самые большие рынки были на Сухаревской и Смоленской площадях - здесь торговали всяким старьем. На Болотном рынке продавали овощи и фрукты, а на Трубной площади работал зоорынок. Продукты предпочитали закупать в лавках и магазинах, которых было множество на любой улице. Продукты часто отпускались в кредит. Долги записывались в специальной "заборной" книжице.

Кроме магазинов продукты продавались и с лотка. Лотошники наводняли московские клочки с раннего утра до поздней ночи. У них можно было купить фрукты, арбузы, битую птицу, рыбу.

Но больше всего продуктов было на знаменитом Охотничьем ряду, который Владимир Гиляровский называл «чревом Москвы». Здесь покупателями были и повара лучших трактиров и ресторанов, которые составляли большинство покупателей, и беднота. Санитарное состояние рынков было ужасным, всюду набросан сор, грязь, нечистоты. «Все эти нечистоты проведены без разрешения управы в городскую трубу и без фильтра стекают по ней в Москву-реку». После того, как о санитарном состоянии Охотного ряда было доложено на заседании Городской Думы, принялись за очистку Охотного ряда.

В целом можно резюмировать, что универсальные магазины только начали появляться, в основном магазины специализировались на одном виде товара. При этом были магазины для богатых, например, Елисеевский магазин, и рынки для не богатых москвичей. Нельзя не отметить, что сфера досуга приобретает свою коммерческую значимость для некоторых слоев населения - торговцев, мещан, крестьян. При этом выбор магазина ограничивался как правило, материальным фактором.

«Москва без бань - не Москва»

В конце XIX - начале XX века было место, которое не миновал ни один москвич - это были бани. Поэтому банные процедуры были включены в качестве одного из досуговых занятий Москвы. Ведь «Москва без бань - не Москва!» В Москве банный промысел всегда ценился особо, являясь очагом национальной самобытности. В России банные услуги всегда были с лихвой востребованы как главные способ оздоровления населения - любую простуду прежде всего лечили в бане.

Как правило, ходили в бани по субботам, а те, кто не работали, ходили и в другие дни. Общественные бани назывались «торговыми», то есть такими, где торговали банной услугой. Банные услуги были с лихвой востребованы как главные способ оздоровления населения. Как правило, бани располагались вдоль Москвы-реки, Яузы, а также мелких речек, но, согласно статье 413 Строительного устава, не вблизи жилой постройки - «дабы городским строениям не было от них опасности». Газета «Московский листок» в сообщении об открытии обновленных бань с устройством теплых душевых с теплой водой писала: «Бани удовлетворяют всем требованиям опрятности и гигиены».

По статистике, в 1895 году в Москве было 40 банных заведений, в 1905 году - 47 заведений, в 1914 году - 64 заведений. Примечательно, что цена на банные услуги с 1895 по 1915 год оставалась неименной, хотя инфляция в это время была ощутимой.

В Москве было несколько настоящих лидеров в банном деле: династия Бирюковых (четыре заведения), Надежда Михайловна Бурова (два заведения), Иван Николаевич Малышев (три заведения), Сидор Корнеевич Кузнецов и Федор Федорович Стрельцов (по два заведения). Действовали они с размахом, владея несколькими заведениями одновременно, на полученный доход выкупали и покупали недвижимость для того, чтобы устроить новое банное предприятие.

Одним из лидеров в банном деле была династия Бирюковых, владеющая несколькими банями. Цены были доступными: в общем отделении по 5 и 10 копеек, в отдельных номерах от 50 копеек до полутора рублей. Чуть позже в банях появились семейные отделения, где дамы высшего общества мылись вместе со своими собачонками. Началось это в Сандуновских банях, затем перешло и в некоторые другие бани с дорогими отделениями.

Нельзя не остановиться на знаменитых Сандуновских банях, которые получили свое название по фамилии их первого владельца - знаменитого московского актера-комика Силы Николаевича Сандунова. Последующие владельцы Сандуновских бань - Вера Ивановна Гонецкая со своим супругом - решили, что надо завести в Москве неслыханные по роскоши и прибыльности бани. В то время говорили, что молодая пара совершила несколько дорогостоящих путешествий по Европе, чтобы изучить постановку банного дела в разных странах.

Известная художница Серебряного века Маргарита Сабашникова писала в своих мемуарах, что Сандуновские бани по пышности убранства и по величине превосходили римские термы Каракаллы. «В громадном мраморном зале, в клубах пара видны голые фигуры, усердно растирающие себя или с помощью банщиц, на которых тоже ничего нет, кроме маленьких фартучков. В русских народных банях люди хлещутся березовыми вениками; их заготавливают летом, а под воздействием горячего пара сухие листочки разбухают. Моя мать находила, что дома в ванне невозможно вымыться так, как в бане, и требовала, чтобы мы туда ездили».

В одном корпусе помещались мужские и женские бани по шесть копеек (на 300 и 125 человек), по 12 копеек (на 140 и 110 человек) и мужские бани по 50 копеек (на 100 человек). В другом «нумерные» бани. Каждый из «нумеров» представлял собой трехкомнатный блок с собственной парной, ванной, душем. Цена посещения была от 40 копеек до пяти рублей.

Бани, как правило, представляли собой деревянные одноэтажные дома. Можно выделить в банях три комнаты: раздевальная, мыльная и горячая. Если говорить про удобства, то в большинстве случаев в простонародных банях их попросту не было, уборные были где-нибудь во дворе. Чего нельзя сказать про «дворянские» отделения. «В них был кейф, отдых, стрижка, бритье, срезание мозолей, ставка банок и даже дерганье зубов, а «простонародные» бани являлись, можно безошибочно сказать, «поликлиникой», где лечились всякие болезни. Медиками были фельдшера, цирюльники, бабки-костоправки, а парильщики и там и тут заменяли массажисток еще в те времена, когда и слова этого не слыхали».

Говоря о парильщиках, стоит упомянут, что они не получали ни хозяйской еды, ни жалованья, а жили лишь подачками от мывшихся, при этом фиксированной цены за мытье и паренье не полагалось.

Помимо этого, каторжный труд их выражался в том, что, во-первых, половину своих заработанных денег они должны были отдавать хозяину или его заместителю, а, во-вторых, на обязанности парильщика лежала еще топка и уборка горячей бани и мыльной.

Выше по иерархии стояли «кусочники» - «это были полухозяева, в руках которых находились и банщики, и банщицы, и весь банный рабочий люд, а особенно эксплуатировались ими рабочие-парильщики, труд которых и условия жизни не сравнимы были ни с чем». «Кусочники жили семьями при банях, имели отдельные комнаты и платили разную аренду, смотря по баням, от двадцати до ста рублей в месяц». Они также получили часть «чаевых» от раздевальщиков, которые не получали хозяйского жалованья.

Они следили за тем, сколько парильщик получает «чайных», платили аренду хозяину бани, занимались наймом и увольнением рабочих, за исключением парильщиков - ими занимался сам хозяин, стирали диванные простыни, занимались выплатой жалованья и кормления рабочим, отвечали за чистоту бань и за пропажу вещей у посетителей «дворянских бань».

Если говорить о кражах, то следует отметить, что лидером краж среди бань все же, были именно «простонародные» бани, где воровали одежду, обувь или весь узелок. Однако нередко кражи случались и «дворянских» банях, где за пропажу вещей, как уже было упомянуто, отвечали «кусочники».

Главным конкурентом Сандунов всегда считались находившиеся в Театральном проезде Центральные (или как их ещё называли - Китайские - по прежнему названию Театрального проезда, пролегавшего вдоль стен Китай- города) Хлудовские бани. Торжественное открытие состоялось после смерти Хлудова, в 1893 году, после постройки по проекту Л. Н. Кекушева доходного дома наследников Хлудова на углу Рождественки и Театрального проезда. В банном комплексе располагался целый ряд отделений - от недорогого для «простого народа» до роскошного 50-копеечного или «полтинного» отделения с русским, турецким, финским залами, с богатой отделкой стен ценными породами дерева и сусальным золотом. Помимо самих бань действовал крытый плавательный бассейн, врачебные и массажные кабинеты, механическая прачечная - безусловная новинка для Москвы того времени. Здесь же были открыты парфюмерный магазин, продуктовые лавки, ресторан, трактир, небольшая гостиница, банкетный зал, залы для деловых переговоров, то есть, можно сказать, это был целый многофункциональный комплекс.

С развитием коммунального хозяйства появились бани, находящиеся в муниципальной собственности. Такими были, например, Зачатьевские бани, представляющие собой целый комплекс на Пречистенской набережной. Цены были такими же, как и в большинстве заведений, однако доход шел в городской бюджет.

В целом, можно констатировать, что на рубеже веков бани были очень популярны, они также имели разделение на «дворянские отделения» для людей со средствами, и «простонародные» бани для рабочих и бедноты, помимо этого были мужские и женские отделения.

Азартные игры как атрибут богатой жизни

В Москве было несколько мест, где вечерами, а точнее ночами, шла карточная игра. Это были в том числе: Английский клуб, Охотничий клуб, Купеческий клуб, Немецкий клуб, Литературно-художественный кружок. В каждом клубе состояло от 300 до 800 членов. Платили членские взносы, но на самом деле доходы общественных клубов пополнялись главным образом от игры в карты. Также существовали и штрафы. Например, в Купеческом клубе, который существовал еще с конца XIX века, их платили те, кто засиживался за картами после официального закрытия клуба в два часа ночи. Далее каждые полчаса, охваченный манией игры завсегдатай оплачивал проведенное им время в карточной комнате Купеческого клуба, причем по прогрессивной шкале.

Существовали разрешенные и запрещенные азартные игры. К разрешенным относились: винт большой и малый, преферанс, ералаш, вист, экарте большое и малое, пикет, рамс большой и малый, безик, гальбик, покер, палки, кабала, бостон, шкотт. Запрещались игры: макао, баккара, стрекоза. Старшины клубов давали подписку, что будут нести ответственность перед полицией.

Но азарт пересиливал все запреты. В 1888 году, 24 декабря, последовало распоряжение генерал-губернатора о воспрещении в московских клубах карточной игры под названием «железная дорога» (в просторечии - «железка). С наступлением глубокой ночи в «железку» играли. Здесь были и самые крупные ставки. В 1908 году - повторный строжайший приказ и запрещении «железной дороги». Однако тайно в эту играли продолжали играть.

Как и полагалось в бюрократическом государстве, разрешение на карточную игру было обусловлено рядом строгих ограничений, несмотря на это, популярность азартных игр была высока. Можно предположить, что чем более развита карточная и любая другая азартная сфера, тем более высок уровень преступности, ведь проигравший, оставшись без денег и соответственно средств к существованию, как правило, совершает кражу, либо другое преступление.

Борясь с последствиями, вызванными широким распространением азартных игр, власти стали вводить всяческие ограничения. Так, в апреле 1908 года московский градоначальник издал приказ, который запрещал руководителям клубов допускать женщин в помещения, где велась игра. Кроме того, предписывалось вести строгий учет всех гостей - дежурные распорядители должны были обязательно вносить их фамилии в книги. Сама же игра могла происходить лишь с 20 часов вечера до 6 утра. Играть в дневное время было категорически запрещено.

Но настоящий удар по карточным играм, а, следовательно, и по благосостоянию клубов, был нанесен осенью 1910 года. Тогда всех владельцев и руководителей обязали дать подписку, что у них в клубах никаких «азартных» игр не будет - только разрешенные «коммерческие». Другими словами, государство как могло стремилось максимально контролировать данную сферу. Как правило, это контроль только «вставлял палки в колеса» владельцам клубом и кружков, при этом не важно перворазрядные это были клубы или второразрядные.

Литературно-художественный кружок, элитный клуб богемы, возник в 1896 году в Москве и размещался в арендованном трехэтажном доме на Большой Дмитровке.

«Близ полуночи… в кружок со всех концов Москвы стекались отыгравшие спектакль артисты, редакторы и писатели, окончившие дневой труд, секретари газет, через час отправлявшиеся на ночную работу - выпускать завтрашний номер, и разного рода таланты и их поклонники», - писал завсегдатай клуба писатель Николай Телешов.

Здесь собирались сливки литературно-художественной Москвы. Чего стоят только самые звонкие имена - Шаляпин, Станиславский, Немирович- Данченко, Серов, Коровин, Васнецов. Частенько заезжали политические деятели либерального толка, депутаты Государственной Думы.

Литературно-художественный кружок проводил шумевшие на всю Москву концерты, лекции, диспуты. Его культурная деятельность не вызывает сомнений. Но наиболее острые ощущения посетителям Кружка давала карточная игра в верхнем зале. Здесь за столиками, покрытыми зеленым сукном, играли ночи напролет. Особым интересом игроков и зрителей пользовались «золотые» столы, где минимальная ставка была - золотой десятирублёвик.

Воспоминания о карточной игре в Литературно-художественном кружке оставил не только Телешов, но и поэт-символист Владислав Ходасевич. Попасть в Кружок на доклад с последующей литературной дискуссией молодому Ходасевичу удалось в 1902 году, когда он еще был в выпускном классе гимназии. Общественная жизнь до и после литературных докладов вихрилась в так называемой столовой, куда съезжалась «вся интеллигентская и буржуазная Москва» из театров, с концертов, с лекций.

«Огромное помещение, большой штат служащих, литературные и исполнительные собрания, спектакли, ёлки, библиотека, благотворительная деятельность - все это далеко не покрывалось членскими взносами, входной платой и доходами от буфета», - писал Ходасевич. «Кружок жил и мог жить только картами - да не какими-нибудь коммерческими играми, а железкой. Железка начиналась часов в десять вечера и продолжалась до семи утра, а в некоторые периоды даже до часу следующего дня… Нельзя отрицать, что карточная сторона кружковской жизни преобладала над прочими». Каждую ночь шла игра за десятью в среднем столами, и за каждым 10-12 игроков. Таким образом, по подсчетам мемуариста, за ночь через карточные комнаты проходило человек по триста. При этом конфликты разражались редко, так как играли не столько для денег, а для удовольствия.

Все технические новинки также использовались литературно- художественным кружком - использовали электричество, не жалея денег и поставили телефоны. Накопленные капиталы позволяли не столько арендовать роскошные помещения, но и заниматься благотворительностью.

Громким был случай, когда в безвыходной финансовой ситуации оказался Художественный театр. Искали заем на 25 тыс. рублей под малые проценты, чтобы выехать на гастроли за границу и заработать. Знакомые коммерсанты колеблись, давать или нет. Литературно-художественный кружок из своих средств выделил нужную сумму под вексель без процентов. Через год театр долг вернул.

О торжественных приемах в Кружке сохранилась и такая история. В 1913 году Москву приехал знаменитый поэт-символист Эмиль Верхарн. Его возили по московским достопримечательностям и всюду потчевали разносолами. «Но, когда на банкете, данном Верхарну Литературно- художественным кружком его ввели в зал и он быстро, сквозь пенсне оглядел парадны стол, сверкающий белоснежной скатертью, серебром, хрусталем, и увидал на нем огромную серебряную лохань, а в ней четырехугольный куб льда с выдолбленный серединой, сплошь наполненной зернистой икрой, с погруженной в нее серебряной лопаткой, впечатлительный фламандец не мог сдержать своего изумления и воскликнул: C est colossal!». Как пишет Сергей Дурылин, икры было полпуда, что не так уж и «колоссально» по московским меркам.

Во Дворце графов Разумовских со львами на воротах до 1917 г. располагался Английский клуб. Это один из первых российских джентльменских клубов, который славился своими обедами. В обществе его даже называли «храмом обжорства». Славился он и карточной игрой в «адской комнате, где шла азартная игра, где жизнь имений и людей зависела от одной карты, от одного очка… а иногда даже - от ловкости банкомета, умеющего быстротой рук исправлять ошибки фортуны». Кроме того, Английский клуб во многом определял общественное мнение.

Нельзя не отметить, что библиотека клуба считалась лучшей в России. При этом Устав клуба запрещал разговаривать в библиотеке, и устанавливал штраф за унесенные домой, хотя бы и на время, свежие газеты. Количество членов клуба строго ограничивалось, и новых принимали только по рекомендациям после тайного голосования.

Английский клуб представлял собой самое многочисленное джентльменское собрание Москвы, известное своими карточными играми, роскошными обедами и политическими дискуссиями. Попасть в него было не так просто: клуб обладал элитным статусом, прием новых членов был ограничен и осуществлялся тайным голосованием и только по рекомендациям. Это могло произойти не только в случае смерти или выхода из клуба одного из его членов, но и в результате нарушений правил, например, невыплаты вовремя карточного долга. В таком случае имя недобросовестного должника записывалось на специальной черной доске. В 1909 году увеличилась плата за входные билеты - за приглашение на обеды гости платили по 100 рублей.

Количество обедов сократилось. В комнате «лифостротон» (судилище) разместили «черную доску», о которой было упомянуто чуть выше, на которой записывали исключенных за неуплату взносов членов клуба. До погашения долга вход в клуб был запрещен. Кроме того, при длительном отсутствии в клубе члены выплачивали штраф в 300 рублей. Были введены также штрафы за игру в карты после официального закрытия клуба. Но Английский клуб все равно нуждался в деньгах. И в 1912 году клуб сдал в аренду землю на Тверской улице. Торговцы перед зданием клуба построили палатки и павильоны, которые москвичи назвали Английскими рядами. А в левом крыле среди прочих арендаторов приютился синематограф.

Клубные дни, в которые всегда клуб был всегда полон своими членами, были среда и суббота. Внутри клуба была поразительная роскошь и мертвая тишина. Здесь кипела игра на наличные: с начала XX века среди членов клуба стали появляться богатые купцы.

Помещение делилось на следующие комнаты: «портретный» зал, аванзал, фруктовую, большую парадную столовую, читальный зал, «говорильня», большая гостиная, «кофейная», бильярдная, «инфернальная», «старшинская», лакейская. Первый зал был уставлен ломберными столами, здесь, тихо и безмолвно, шла скромная коммерческая мелкая игра. Главными игроками выступали старички, которые не сходили со своих мест уже не одно десятилетие. Члена клуба называли этот зал «детским», так как там велась слишком мелкая и тихая игра.

Начинался клуб с аванзала - большой комнаты с огромным столом посередине. Во время баллотировки в действительные члены клуба на середину стола ставились баллотировочные ящики, куда «каждый входящий в эти дни член клуба, обязан был положить в ящики шары, сопровождаемый дежурным старшиной. По всем стенам аванзала стояли удивительно покойные, мягкие диваны, где после обеда члены клуба и гости переваривали пищу в облаках дыма ароматных сигар, а в старину - Жуковского табаку в трубках с саженными черешневыми чубуками, которые зажигали лакеи».

В дни праздников устаивались торжественные обеды. К шести часам клуб заполнялся стариками и молодежью, мундирами и фраками. В большой гостиной готовится огромный стол с выпивкой и закуской. Пиршества сопровождаются хорами: русским, венгерским или цыганским. «Эстрада в столовой - это единственное место, куда пропускаются женщины, и то только в хоре. В самый же клуб, согласно с основания клуба установленным правилам, ни одна женщина не допускалась никогда. Даже полы мыли мужчины».

Однако постепенно дела клуба становились все хуже и хуже - менялась публика, стало малолюднее и скучнее. «Обеды накрывались на десять - пятнадцать человек. Последний парадный обед, которым блеснул клуб, был в 1913 году в 300-летие дома Романовых». В течение Первой Мировой войны половина клуба занимал госпиталь, затем в 1918 году клуб прекратил свое существование.

Охотничий клуб стал существовать в Москве с 1887 года, изначально был не рентабельным, так как не были предусмотрены азартные игры, приносящие клубу основной доход, были лишь одна бильярдная и скромная игры в карты старичков-охотников. При этом штрафов не было вовсе. В залах клуба происходили различные мероприятия, будь то выставки, семейные вечера, охотничьи обеды и ужины по субботам с дамами и хорами, охотничьи собеседования, балы.

Клуб изначально размещался на Тверской улице, затем переехал на Воздвиженку, где он достиг полного расцвета.

«В третьем этаже этого дома, над бальной залой и столовой, имелась потайная комната, до которой добраться по лестничкам и запутанным коридорчикам мог только свой человек. Допускались туда только члены клуба, крупные игроки. Игра начиналась после полуночи, и штраф к пяти часам утра доходил до тридцати восьми рублей. Так поздно начинали играть для того, чтобы было ближе к штрафу, и для того, чтобы было меньше разговоров и наплыва любопытствующих и мелких игроков. А крупным игрокам, ведущим тысячную игру, штраф нипочем».

В данный клуб, съезжались буржуазные прожигатели жизни обоего пола, что отличает его, например, от Английского клуба. При этом по роскоши убранства и по азарту игры достойным соперником ему был описанный выше Литературно-художественный кружок.

«В одной из этих комнат стояло четыре круглых стола, где за каждый садилось по двенадцати человек. Тут были столы «рублевые» и «золотые», а рядом, в такой же комнате, стоял длинный, покрытый зеленым сукном стол для баккара и два круглых «сторублевых» стола для «железки», где меньше ста рублей ставка не принималась. Здесь игра начиналась не раньше двух часов ночи, и бывали случаи, что игроки засиживались в этой комнате вплоть до открытия клуба на другой день, в семь часов вечера, и, отдохнув тут же на мягких диванах, снова продолжали игру». Клуб прекратил свое существование после октябрьской революции 1917 года.

Нельзя не упомянуть и бильярдные залы, которые во второй половине XIX века устраивались в клубах, ресторанах и даже государственных учреждениях. В Москве прекрасно оборудованные бильярдные залы были во всех престижных клубах - в Английском на Тверской, в Охотничьем на Воздвиженке, в особняке Литературно-художественного кружка на Большой Дмитровке, в Купеческом клубе на Малой Дмитровке. Увлечение бильярдом породило целую когорту профессиональных игроков - играя на деньги, они зарабатывали немалые состояния.

Криминальный характер игр в какой-то момент начал беспокоить московскую полицию. Приказы по московской полиции запрещали под страхом привлечения к ответственности за азартные игры в бильярд на деньги.

«Во всех трактирных заведениях биллиардная игра под названием барак запрещена», - гласил приказ по московской полиции 1884 года.

В 1891 году был издан приказ, воспретивший игру маркёров с посетителями на деньги: «Его сиятельство господин московский генерал- губернатор изволил признать необходимым немедленно воспретить игру маркёров на бильярде с посетителями на деньги во всех гостиницах, трактирных заведениях и вообще публичных местах, где имеются бильярды».

В конце XIX века производство бильярдов ширилось, потому что богачи не жалели денег на создание бильярдных комнат. В некоторых усадьбах бильярдные комнаты становились третьей по значимости и убранству комнатой после гостиной и столовой. Для выработки проектов приглашали лучших дизайнеров.

В целом необходимо отметить, что существовали также второразрядные клубы и кружки, которые посещала уже более бедная публика. Выбор того или иного клуба определялся по большей части материальным положением, за исключением нескольких клубов. Форма проведения досуга в данном случае ярко показывает, как она определяет занимаемое положение в обществе.

Процесс замещения трактира рестораном

Ритм жизни в исследуемый период убыстрялся с каждым годом, что способствовало тому, что шла перемена в соотношении публичной и частной жизни. Другими словами, менялось общение и в том числе за совместной трапезой. Рестораны стали местом, куда приходили не столько ради еды, сколько ради общения. Нельзя ни вспомнить редактора «Московского листка» Н.И. Пастухова, который специально ездил по трактирам, чтобы раздобыть ценную информацию иногда и от первоисточника для своей газеты.

Трактир «заменял и биржу для коммерсантов, делавших за чашкой тысячные сделки, и столовую для одиноких, и часы отдыха в дружеской беседе для всякого люда, и место деловых свиданий, и разгул для всех - от миллионера до босяка».

Исторически сложилось, что среди московских официантов, которых в рассматриваемый период называли половые, преобладали выходцы из Ярославской губернии, учили их не меньше пяти лет, и только спустя два года работы на кухне ученик мог получить доступ в зал, и то после сдачи экзамена на знание всех блюд и соусов. В зале официанта долгое время не допускали до общения с гостем, доверяя лишь вспомогательные функции: смену блюд, уборку стола и лишь на пятый год официант мог самолично принимать заказ и вести счёт. Заработную плату не платили, жили официанты за счёт чаевых, при этом даже делились с хозяевами своими доходами.

В конце XIX века начался, а в начале XX века стал интенсивно развиваться процесс замещения трактира рестораном, что произошло, например, с знаменитым трактиром Тестова в Москве на Театральной площади, когда трактирные заведения реконструировались и менялись вывески на «ресторан». Законодательно не было четкой разницы между трактиром и рестораном, однако разница все же была и выражалась в интерьере помещения, новом меню, манере обслуживания и развлекательной программе. Другими словами, ресторан предлагал не только изысканную кухню, но и целый ряд увеселительных мероприятий.

Если говорить о трактирах, следует упомянуть, что раньше у представителей каждой профессии были свои трактиры: актерские, извозчичьи, охотничьи, ювелирные и даже лакейские. Подчеркну, что трактиры организованы именно по профессиональному принципу, не по сословному. Слава некоторых трактиров гремела на всю Москву. Например, на Масленицу за блинами ездили в трактир Егорова: кормили здесь отлично и порции были огромные. Лучшим оркестрионом славился «Большой московский» трактир. Даже петербургская знать, чтобы полакомиться лучшим поросенком, приезжала в трактир Тестова в Охотном ряду. Это был первоклассный трактир, где не раз угощали высочайших иностранных особ. Отсюда можно сделать вывод, что сословные различия в исследуемый период размывались. Было время, когда в центре Москвы существовал только один ресторан - «Славянский базар». Однако, как уже было сказано, в ходе процесса замещения трактира рестораном, количество последних с начала XX века интенсивно возрастало.

Из отличий трактиров от ресторанов следует указать то, что посетителей обслуживали уже не половые, а официанты во фраках, белоснежных рубашках с галстуками. Порции в ресторанах были меньше трактирных, а стоили зачастую дороже. Музыка в ресторанах - исключительно живая. Ценами трактиры и рестораны практически не отличались. В центре Москвы можно было встретить дорогой трактир и ресторан, в котором можно было сравнительно недорого поесть. К концу XIX столетия рестораны и трактиры стали настолько похожи, что даже знатоки гастрономии не могли точно сказать, к какой категории относится то или иное заведение.

Однако в зависимости от багажа знаний, будь то уровень интеллекта, знаний правил хорошего тона и т.д. хозяева трактиров и ресторанов, которые модернизировали их, меняя внутреннюю и внешнюю форму, ресторан низшего ранга выходил зачастую лишь пародией на перворазрядные заведения, так как хозяева не видели сути явления. В Москве до начала ХХ века выбор ограничивался блюдами французской и русской кухни, причём русская кухня явно преобладала. Трактиры славились, и не без основания, своими чисто русскими блюдами: блины, расстегаи, поросята, гурьевские каши, суточные щи, уха, осетрина, рассольник, пожарские котлеты и многое другое. С открытием и развитием ресторана на смену чисто русским блюдам пришли заграничные новинки, французские вина и деликатесы.

Само слово «ресторан» стали употреблять в названии заведений только в начале ХХ века, именно тогда многие трактиры первой категории стали именоваться ресторанами. При этом не всегда публика воспринимала эти изменения восторженно или хотя бы с одобрением. Например, перемена трактира Тестова в ресторан не всем пришлась по вкусу: «Старые москвичи- гурманы перестали ходить к Тестову. Приезжие купцы, не бывавшие несколько лет в Москве, не узнавали трактира. Первым делом - декадентская картина на зеркальном окне вестибюля… В большом зале - модернистская мебель, на которую десятипудовому купчине и сесть боязно». Деревянные столы и крашеные стены заменили дорогие номера, гобелены, колонны и бархатная мебель.

Цены в трактирах были весьма демократичными, чем в том числе и объясняется их большая популярность. Дешевые дежурные блюда на каждый день, публиковались в газетах.

Одним из самых популярных ресторанов Москвы во второй половине XIX века считался «Эрмитаж», открытый купцом Яковом Пеговым на углу Петровского бульвара и Трубной площади. Главной причиной популярности «Эрмитажа» был шеф-повар - знаменитый Люсьен Оливье. Здесь можно было встретить знать из Благородного собрания, ученых и профессоров Московского университета, знаменитых актеров, празднующих премьеру спектакля и студентов в Татьянин день. Концертные программы в трактирах и ресторанах особым разнообразием не отличались. В основном пели оркестры, пели русские и цыганские ансамбли и хоры.

Если говорить о социальном составе людей, вхожих в рестораны, то следует отметить, что контингент менялся. В рассматриваемый период рестораны перестали быть привилегией дворянского сословия, посетителем ресторана могли быть горожане из разных сословий, где они собирались под одной крышей. Так как Москва с конца XIX века с каждым годом росла и превращалась в крупный торгово-промышленный город, менялся и социальный состав привилегированных сословий, например, рестораны стали часто посещать предприниматели, промышленники, купцы и другие дельцы разного ранга. Москва стала больше приспосабливаться и примеряться к европейскому шаблону. Многие трактиры стали терять присущую им русскую атмосферу и стали европеизироваться и принимать соответствующий вид.

Как уже было сказано шел процесс замещения трактира рестораном, а также его модернизация. При этом это сопровождалось не столько сменой вывески, менялось внутренняя обстановка, помещения стали большими, просторными и чистыми, появилось много зелени, электричество, домашняя атмосфера и обстановка, что можно сравнить с иллюзией богатства для тех, кто не мог позволить себе это сделать дома. «Культурная среда столичного города предоставляла широкие возможности для самых разных форм социального взаимодействия. Различные сословия и социальные круги общества имели свои коммуникативные центры и формы общения». Другими словами, раньше рестораны были единым пространством, где можно было отгородиться от тех, кто был ниже по социальному статусу, однако со временем рестораны стали посещать люди разных сословий.

В любом случае материальный фактор присутствовал - именно уровень материального благосостояния определял, пойдет ли человек во второразрядный и перворазрядный ресторан. Однако были и такие места, которые наоборот, объединяли людей разных сословий, например, знаменитое гастрономические место, которое было всегда полно посетителей - булочная Филиппова, прославившаяся своими калачами и сайками. «В дальнем углу вокруг горячих железных ящиков стояла постоянная толпа, жующая знаменитые филипповские жареные пирожки с мясом, яйцами, рисом, грибами, творогом, изюмом и вареньем. Публика - от учащейся молодежи до старых чиновников во фризовых шинелях и от расфранченных дам до бедно одетых рабочих женщин. На хорошем масле, со свежим фаршем пятачковый пирог был так велик, что парой можно было сытно позавтракать. Их завел еще Иван Филиппов, основатель булочной, прославившийся далеко за пределами московскими, калачами и сайками, а главное, черным хлебом прекрасного качества».

Особым способом черный хлеб, калачи и сайки даже замораживали и ежедневно отправляли обозами в Петербург к царскому двору, так как на месте не получалось выпекать их такими же вкусными.

Если говорить о досуге рабочих, то разнообразие развлечений, появившихся на рубеже веков, так и не смогло полностью заменить традиционные формы проведения досуга и общения, связанные с употреблением алкоголя в трактире, который был своего рода и клубом, где можно было обсудить последние новости и поделиться проблемами. В следствие этого трактиры и рестораны пользовались большой популярностью у жителей Москвы в начале XIX века.

Трактирный промысел в России «жестоко страдает от власть имущих», то есть от администрации и законов, не отвечающих, а прямо противоречащих нуждам рестораторов. Февральские события 1917 г. некоторые журналы приветствовали как долгожданное освобождение от гнета и произвола по отношению к трактирному промыслу чиновников и, в целом, государственных органов.

Понятие досуга помимо всего вышеупомянутого включает в себя понятие свободы личности. Не удивительно, что государство пыталось регулировать и эту сферу частной жизни: определяло контингент посетителей ресторанов, следило за некоторыми из них в помещениях заведений трактирного промысла, составляло список тех из них, которые были годны для посещения воинскими чинами, ограничивало в правах общества, запрещало обсуждение политических и религиозных вопросов в собраниях клубов, имело возможность закрывать по собственному усмотрению любое общество.

Увлечения горожан меняли пространство города. Строительство и в Москве ресторанов, модернизация трактиров, с обслуживающей их транспортной инфраструктурой, придавало новый облик городской застройке, за которой был виден город будущего.

Заключение

Москва в начале XX века представляла собой город с сильно неровными границами по краям и с тесными улочками в центре. Уже тогда город на карте представлял собой кольцевидную схему строения с дорогами и застройками, идущими от центра к окраинам. Официальная граница Москвы проходила по Камер-коллежскому валу - это своеобразное кольцо улиц, которое следует после Садового кольца.

Конец XIX - начало XX века ознаменовались бурным развитием науки и техники, строительным бумом и модернизацией всех сторон жизни людей. Технические новшества, электричество, водопровод, постепенно начинали входить в жизнь общества и становились ее неотъемлемыми атрибутами. Другими словами, жизнь москвичей стала намного комфортнее.

Задолго до революции в роли основного транспорта для перемещения по улицам города выступали московские извозчики. Позже к ним присоединились конки и трамваи. В Москве нововведения соседствовали с приметами старины, например, по одному и тому же рельсовому пути могла ползти конка, а за ней, тащился трамвай. В целом транспортная система активно развивалась, хотя автомобили были пока немногочисленны.

Несмотря на высокую смертность населения относительно Европы, неуклонно росло городское население, так как после реформы 1861 года по большей части мужское население хлынуло в Москву в поисках работы. Для стремительно растущего населения возникал вопрос, как проводить свое свободное время.

Форма досуга, которую выбирали горожане определялся несколькими факторами. В городе существовали формы развивающего досуга - библиотеки, театры, музеи и др. Однако «творческий активный досуг требует специальной подготовки, развития духовных потребностей, которые не у всякого есть. Среднему малообразованному человеку город навязывает стандартизированный массовый досуг». Выбор досуга при этом тяготеет к тем, где главными проявлениями будут развлечение и общение. Этим можно объяснить популярность в начале XX века таких форм досуга как рестораны, азартные игры, магазины и бани.

Изменения в российской экономике в конце XIX начале XX века повлекли за собой изменения в культурной сфере, в повседневной жизни, а также в сфере досуга москвичей. Необходимо отметить, что некоторые формы досуга, например, поход в клуб или ресторан, были присущи высшим слоям общества, однако в связи с ростом благосостояния отдельных слоев населения, некоторые из данных форм модифицировались. Конечно, нельзя не отметить, что изменения коснулись не всех сфер досуга.

Выбор деятельности в свободное время зависит от ряда факторов, важнейшими из которых являются социальный статус и окружающая человека социальная среда, денежный доход, специфика трудовой деятельности, место проживания, а также возраст, пол, образование, семейное положение. Если говорить конкретно о материальном факторе, то, на мой взгляд, он был определяющим, именно он определял пойдет ли он в перворазрядный ресторан или во второразрядный, то же самое можно сказать и про магазины - небогатые пойдут совершать покупки на рынок, а богатые в магазин, например, в Елисеевский.

В изучаемый период ускоряется процесс стирания и размывания сословных различий. Этот процесс не мог ни затронуть сферу досуга. С одной стороны, происходил процесс формирования массовых моделей проведения досуга, которые не привязаны к той или иной сословной группе. С другой стороны, та модель отдыха, которая сформировалась в дворянской среде копировалась в других социальных слоях - в средних городских средах, а затем в низших.

Другими словами, в изучаемую эпоху развлечения стали играть роль социального механизма, который способствовал разрушению замкнутости дворянского и купеческого быта, и постепенного преодоления барьера между «высшей» и «низшей» сословными культурами. В данный период начинается активный процесс смыкания ранее обособленных сословных культур.

Если говорить о переменах в досуговой жизни москвичей в конце XIX начале XX века, то нельзя не отметить, например, трактиры, которые заменялись на рестораны. При этом процессе не просто менялась вывеска, но и менялся социальный состав посетителей, внутреннее убранство, электричество, меню, сервис и проч. Ресторан стал местом, который объединял под одной крышей людей из разных социальных слоев.

Однако данный процесс не касается всех московских трактиров, так как некоторые, так и оставались трактирами для простого народа, например, специальные трактиры для извозчиков. Можно упомянуть также булочную Филиппова, которая всегда была полна посетителями разного ранга. Можно также отметить, что в процессе замещения трактира рестораном наблюдается потеря русской атмосферы самого ресторана, а также его европеизация, в том числе это касается и предлагаемых блюд.

Если говорить о том, где отоваривались не богатые жители Москвы, то в первую очередь нужно назвать рынки - самые большие рынки были на Сухаревской и Смоленской площадях, на Болотном рынке продавали овощи и фрукты, а на Трубной площади работал зоорынок. Продукты часто отпускались в кредит. Но больше всего продуктов было на знаменитом Охотничьем ряду, однако санитарным состоянием оно похвастаться не могло.

Нельзя не отметить, что были сферы досуговой жизни, которые не претерпели больших изменений, как, например, азартные игры или излюбленные у москвичей бани. Бани, как и раньше продолжали носить социальный характер, то есть были простонародные бани, а также дворянские, мужские и женские и семейные отделения.

На конец XIX века приходится расцвет строительства роскошных банных комплексов. Здесь можно отметить, что бани стали многопрофильным местом досуга - помимо бань, в комплексе были и магазины, и рестораны, и залы для деловых переговоров.

Область азартных игр целиком и полностью принадлежала высшим сословиям, более того во многие клубы приём новых членов был ограничен и осуществлялся тайным голосованием и только по рекомендациям. Однако в некоторых клубах принимали в члены клуба богатых купцов. Были и простонародные клубы, где играли в азартные игры.

В целом, можно уточнить, что в досуговой жизни москвичей в конце XIX начале XX века с одной стороны, были некоторые изменения, с другой, шла некая преемственность. Однако важно отметить, что Москва в этот период не просто не стояла на месте, а наоборот интенсивно развивалась, что непременно отражалось на досуговой жизни москвичей.

Нельзя не отметить, что сфера досуга приобретает свою коммерческую значимость для некоторых слоев населения - торговцев, мещан, крестьян. Характерной чертой эпохи стал наплыв в Россию иностранцев, приезжавших сюда на заработки, например, многими магазинами владели иностранцы.

Если говорить про XIX век, то культура в этот период была сословной, однако к концу XIX-началу XX вв. происходит преодоление замкнутости духовного развития различных социальных групп, идет процесс демократизации культуры. Городская жизнь и городская культура в своей структуре претерпевала некоторые изменения, происходило пересечение и сочетание различных тенденций общероссийской культуры, и находили отражение изменения, происходившие в обществе. Это отразилось и в развитии форм досуга как части городской культуры. Изменения в сфере досуга являются индикатором социальных изменений, отражают новые потребности и интересы, причем не узкой социальной прослойки, а большого круга городских жителей.

Список источников и литературы

Источники:

1.Белоусов И.А. Ушедшая Москва. Воспоминания. М.: Русская книга, 2002.

2.Боборыкин П.Д. Современная Москва. // Живописная Россия. СПб.: 1898. Т. 6. Ч. 1.

3.Варенцов Н.А. Слышанное. Виденное. Передуманное. Пережитое. М.: Новое литературное обозрение, 1999.

4.Волошина М.В. (М.В. Сабашникова). Зеленая змея. История одной жизни. М.: Энигма, 1993.

5.Гиляровский В.А. Мои скитания. Москва газетная. М.; АСТ, 2006.

6.Гиляровский В.А. Москва и москвичи. М., Издательство Правда, 1985.

7.Гуревич А.Я. Москва в начале ХХ века: Заметки современника. М.: Salamandra P.V.V., 2010.

8.Давыдов Н.В. Москва. Пятидесятые и шестидесятые годы XIX столетия. В кн.: Ушедшая Москва. М.: 1964.

9.Дурылин С.Н. В своем углу. Из старых тетрадей. М.: Московский рабочий, 1991.

10.Керстич И.Г. Алфавитный сборник руководящих приказов и циркулярных распоряжения по московской полиции с 1881 года по 1 сентября 1907 года. Ч. 1. М.: 1907.

11.Московские ведомости. 1903. 14 августа.

12.Московские ведомости. 1903. 21 августа.

13.Московский листок. 1893. 3 декабря.

14.Московский листок. 1893. 19 декабря.

15.Московский листок. 1907. 10 января.

16.Московский листок. 1912. 3 апреля.

17.Положение о государственном промысловом налоге. В кн.: Просьбин С. А. Торгово-промышленный сборник. СПб.: 1910.

18.Положение о трактирном промысле. СПб.: 1894.

19.Пастернак А.Л. Воспоминания. М.: Прогресс-Традиция, 2002.

20.Пуришев Б.И. Воспоминания старого москвича. М.: 1998.

21.Ресторанное дело. СПб.: 1911, 1917.

22.Розанов Н. П. Воспоминания старого москвича. М.: Русскiй мiръ, 2004.

23.Русское слово. 1909. 6 мая.

24.Русское слово. 1911. 1 октября.

25.Сборник обязательных постановлений Санкт-Петербургской городской Думы. СПб.: 1914.

26.Слонов И.А. Из жизни торговой Москвы. М.: 1914.

27.Сытин П.В. История планировки и застройки Москвы: Материалы и исследования. М.: 1972. Т. 3: Пожар Москвы в 1812 году и строительство города в течение 50 лет. 1812-1862 / Под общ. ред. И. С. Романовского, 1972.

28.Телешов Н.Д. Записки писателя. Воспоминания и рассказы о прошлом. / [Послесл. К. Пантелеевой], - М.: Московский рабочий, 1966.

29.Устав о питейном сборе В кн: Положение о трактирном промысле по официальному изданию 1893 г. СПб.: 1894.

30.Шелгунов Н.В. Воспоминания. М.-Л.: 1923.

31.Шнейдер И.И. Записки старого москвича. М.: 1970.

Литература:

32.Андреевский Г.В. Повседневная жизнь Москвы на рубеже XIX-XX веков. М.: Молодая гвардия, 2009.

34.Блок М. Апология истории, или Ремесло историка. М.: 1986.

35.Богославский М. М. Историография, мемуаристика, эпистолярия. М.: Наука, 1987.

36.Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм. X- XVIII вв. М.: 1986.

37.Бурышкин П.А. Москва купеческая. М.: Высшая школа, 1991.

38.Гарфинкель Г. Исследования по этнометодологии. СПб.: Питер, 2006.

39.Григорьев Л.Г. «Социология повседневности» Альфреда Шютца // Социологические исследования, 1988. № 2.

40.Гуссерль Э. Собрание сочинений. Т.3(1). Логические исследования (ЛИ). Т.2(1). - М.: Гнозис, Дом интеллектуальной книги, 2001.

41.Гуссерль Э. Феноменология/ «Логос» /1991, №1 С. 12 - 21.

42.XX век. Хроника московской жизни. 1901-1910. М.: 2001.

43.Иванов Е.П. Меткое московское слово. М.: Московский рабочий, 1989.

44.Ильин П., Блэр А. Рубл. Москва рубежа XIX и XX столетий. Взгляд в прошлое издалека. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2004.

45.Ионин Л.Г. Понимающая социология: историко-критический анализ

- М.: Наука, 1979.

46.Кошман Л.В. Город в общественно-культурной жизни. В кн.: Очерки русской культуры XIX века. М.: 1998. Т.1.

47.Москва: Энциклопедия / Глав. ред. С. О. Шмидт; Сост.: М. И. Андреев, В. М. Карев; Худ. оформление А. В. Акимова, В. И. Шедько. - М.: Большая Российская энциклопедия, 1997/1998.

48.Панина С. В. На Петербургской окраине // Новый журнал. 1957. Кн. 48. 163-195 с.

49.Пушкарева Н.Л. «История повседневности» и «история частной жизни»: содержание и соотношение понятий // Социальная история. Ежегодник 2004. М.: 2005.

50.Романюк С.К. Из истории московских переулков. М.: Московский рабочий, 1988.

51.Рубинов А.З. История трех московских магазинов. М.: Новое литературное обозрение, 2007.

52.Рубинов А.З. Сандуны. Книга о московских банях. М.: Московский рабочий, 1990.

53.Руга В.Э., Кокорев А.О. Повседневная жизнь Москвы. Очерки городского быта начала XX века. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2005.

54.Сариева Е.А. Городская развлекательная культура пореформенной Москвы: Дисс. ... канд. искусствовед. Москва, 2000.

55.Соколов Э.В. Город глазами культуролога. В кн.: Город и культура.

Сборник научных трудов. СПб.: 1992.

56.Ульянова Г.Н. Дворцы, усадьбы, доходные дома. Исторические рассказы о недвижимости Москвы и Подмосковья. М.: Форум, Неолит, 2012.

57.Февр Л. Бои за историю. М.: Наука, 1991.

58.Хмельницкая И.Б. Столичный досуг в начале XX века: Петербург и Москва: Дисс. ... канд. ист. наук. Москва, 2004.

59.Ходасевич В.Ф. Колеблемый треножник: Избранное. М.: Советский писатель, 1991.

60.Шевырев А.П. Культурная среда столичного города. Петербург и Москва // Очерки русской культуры XIX века. Т. 1. Общественно- культурная среда. М.: Изд-во Московского университета, 1998.

61.Шютц А. Смысловая структура повседневного мира: Очерки по феноменологической социологии / А. Шютц; Пер. с англ. Алхасова А. Я., Мазлумяновой Н. Я.; Сост. Алхасов А. Я.; Науч. ред. Батыгин Г. С. - М.: Ин-т Фонда «Общественное мнение», 2003.

62.Bradley J. Muzhik and Muscovite. Urbanization in Late Imperial Russia, London. Berkelay, Calif.: 1985.

63.Mazanik A. Sanitation, urban environment and the politics of public health in late imperial Moscow / Anna Mazanik Published Budapest : Central European University, 2015. - [электронный ресурс] - Электрон. дан. - Режим доступа : http://sierra.ceu.edu/record=b1179492, свободный.