Внутренняя политика короля Людовика XVI и проблема реформирования государства в 1788–1789 гг.

Внутренняя политика короля Людовика XVI и проблема реформирования государства в 1788–1789 гг.

Внутренняя политика короля Людовика XVI и проблема реформирования государства в 1788-1789 гг.

Введение

исторический власть политика

Актуальность темы исследования. Время всё больше и больше удаляет нас от истории Великой Французской революции. И, тем не менее, не угасает не проходящий интерес научного сообщества к её событиям.

Место Великой Французской революции уже давно определено в национальной истории Франции и в мировой истории. Внедренные в ходе революции во французскую практику государственно-политические и экономические институты, демократические ценности интенсивно развивались на протяжении XIX-начале ХХ в. во всем мире. Эти ценности являются сегодня главными оплотами современных институтов демократии.

Однако следует заметить, что в изучении Великой Французской революции преобладает пласт литературы, в которой делается акцент на действиях тех, кто рушил «старый порядок» во Франции. Остаются мало изученными действия тех, кто, по мнению многих, олицетворял этот порядок, но, тем не менее, пытался его трансформировать, преобразовать.

В отечественной, да и в зарубежной, историографии история этой революции рассматривалась с точки зрения самого процесса её радикализации, а не через призму исторически обоснованного процесса реформ. Мало кто из историков обращался к, казалось бы, заранее, «проигрышной теме» - изучить без политической предвзятости внутреннюю политику французских властей в предшествующие революции годы.

Конечно, политику дореволюционных властей определял король Франции Людовик ХVI. Деятельность короля можно разбить на два периода; первый из них начинается, конечно, с вступлением Людовика ХVI на трон, и заканчивается, по нашему мнению, «дворянским» бунтом 1787 г.

Особый период в правлении Людовика ХVI и в истории Франции занимают 1788-1789 годы. Это были годы, когда политический и социально - экономический кризис во Франции достиг своего пика, когда произошла, по образному выражению некоторых историков, «революция Учредительного собрания».

При изучении истории правления Людовика ХVI можно найти огромное количество негативных эпитетов, стоящих рядом с именем этого правителя. О нем сложились «черная» и «розовая» легенда, писала известная отечественная исследовательница французской истории Л.А. Пименова.1 Согласно первой легенде, хорошо знакомой по нашим учебникам и книгам о Французской революции XVIII в., Людовик XVI был ничтожным, малообразованным, неумным и безвольным человеком. О нем говорили, что он увлекался лишь охотой и слесарным делом, не занимаясь никаким интеллектуальным трудом.

Сторонники второй легенды изображают его добродетельным мучеником за веру и подчеркивают силу духа, который он проявил в последние дни жизни. Как писал один из его бывших министров, «французская нация не заслужила такого доброго короля».

Кстати, в настоящее время ежегодно в день смерти Людовика XVI 21 января на площади Согласия в Париже на месте его казни собираются люди, чтобы почтить его память.

История предъявила Людовику XVI самый суровый счет. Людовик XVI заплатил жизнью как за неудачные эксперименты собственного правления, так и за нелегкое наследие, доставшееся ему от предшественников, отмечала упомянутая Л.А. Пименова.

Сейчас, когда более двухсот лет спустя страсти улеглись, от историка не требуется выносить Людовику XVI обвинительный или оправдательный приговор. Важнее понять мотивы его деятельности на посту руководителя государства и ответить на главный вопрос: эта деятельность помогла уберечь Францию и её народ от революционной катастрофы и продвинуть страну по поступательному пути развития?

Трагическая история жизни Людовика XVI ставит немало других вопросов, сохраняющих значение и поныне. Каково влияние отдельно взятого человека, облечённого большой властью, на ход исторических событий? Может ли государственный деятель развязать в стране революцию или, наоборот, предотвратить её?

Одним словом, существует необходимость переосмысления некоторых страниц предыстории и истории Французской революции, роли в ней Людовика ХVI, требуется более глубокое и объективное изучение имеющегося исторического опыта зарождения новых государственно - политических и социально-экономических институтов во Франции в дореволюционный период и в первые годы революции.

Объектом исследования: французское общество и государство в периода правления Людовика ХVI.

Предмет исследования: внутренняя политика Людовика ХVI.

Целью выпускной квалификационной работы является анализ основных направлений деятельности короля Франции Людовика ХVI в сфере государственной власти и управления, экономики и финансов.

Хронологические рамки исследования охватывают период 1774-1789 гг. Нижняя граница связана с вхождением на престол Людовик XVI. Верхняя граница - 1989 г., начало революции, первые законодательные акты Учредительного собрания, которые подписаны французским монархом. С 1790 г. можно утверждать, что Людовик XVI оказался «выведенным» из политического поля Франции.

Цель исследования предопределила необходимость решения следующих задач:

·дать анализ политического и социально-экономическое положения Франции во второй половине XVIII века; завершающего этапа «старого порядка» в стране;

·охарактеризовать «подготовку» будущего короля Франции Людовика XVI к правлению, его формирование как «просвещенного монарха», рассказать о вхождении короля на престол и о его первых действиях;

·рассмотреть основные направления внутренней политики Людовика XVI в 1774-1787 гг., попытки трансформации власти;

·раскрыть проблемы реформирования французского государства в 1788-1789 гг. в контексте отношения к ним Людовика XVI.

Методологические основы исследования. Для раскрытия темы диссертации автор обратился к принципам, используемым в научной исторической литературе. Основные из них - историзм, объективность, системность, критическая интерпретация изучаемых фактов, процессов и явлений и др. Применение этих принципов позволило, на наш взгляд, реализовать поставленную цели и решить сформулированные задачи.

Источниковую базу работы составляют опубликованные документы, относящиеся к изучаемому периоду. Их можно условно разбить на несколько групп. Первую группу образуют документы, раскрывающие политическую (государственную) систему Франции периода «старого порядка» и первых революционных лет (Декрет Национального собрания, касающийся учреждения собраний представителей и административных собраний 22 декабря 1789 г.; Декрет об организации муниципальной власти в провинции. 14 декабря 1789 г.; Декларация прав человека и гражданина, принятая 26 августа 1789 г., и Конституция, утвержденная Национальным собранием 3 сентября 1791 г. и др.)

К этой группе относятся «Наказы Генеральным штатам», опубликованные в сборнике «Документы истории Великой французской революции. Том 1».

Во вторую группу входят документы, отображающие процесс социально-экономической трансформации «старого порядка» (Декрет Учредительного собрания об уничтожении феодальных прав и привилегий 11 августа 1789 г.; Декрет, предписывающий свободное внутренне обращение зерна 29 августа - 21 сентября 1789 г., и др.).

Третью группу составляют документы, определявшие отношения власти и церкви (Декрет о передаче церковных имуществ в распоряжении нации 2 ноября 1789 г.; Декрет о гражданском устройстве духовенства и об определении размеров его жалованья 12-24 августа 1790 г. и др.).

В ходе написания бакалаврской работы её автор опирался на тексты выступлений, статьи мемуары, воспоминания непосредственных участников событий данного периода.

Степень изученности проблемы. Отечественная и зарубежная исторические науки создали громадный пласт литературы, относящейся - так или иначе - к избранной теме исследования.

При подготовке выпускной квалификационной работы её автор изучил, прежде всего, труды представителей дореволюционной «русской школы» историков Французской революции (Н.И. Кареев, Е.В. Тарле).5 Они стремились показать историческую обусловленность и прогрессивность реформ просвещенного абсолютизма, высоко оценивали роль французской просветительской литературы в подготовке и проведении реформ Конституционного периода. Они исходили из постулата, что в восемнадцатом столетии нормальным являлся эволюционный, постепенный путь развития, основанный на союзе государственной власти и просветителей. Согласно им, только реформы, своевременно разрешавшие накопившиеся в обществе противоречия, открывавшие дорогу глубинным объективным процессам нарастания буржуазных отношений внутри феодального общества, являлись оптимальным путем преобразований.

«Кареевская» интерпретация французского абсолютизма, как неограниченной власти короля стала, позднее у наших историков «методологическим указанием» для таких историков, как: М.Н. Покровский, Н.М. Лукин, С.А. Лотте и др.

К «русской школе» можно отнести мало известного, к сожалению, российского исследователя П.Н. Ардашева.

В советской историографии просматривалась тенденция к унификации трактовок Французской революции, что было связано не только с идеологизированностью исторической науки, но и с тем, что эта тема неизменно оставалась в нашей стране актуальной благодаря постоянным параллелям между событиями Великой французской и Октябрьской революцией - постоянному обращению к французскому опыту и многократному его переосмыслению.

Основные черты данной концепции можно проследить по монографиям известного советского историка А.З. Манфреда. В соответствии с этой концепцией в основу трактовки Революции был положен марксистский формационный подход: она «сокрушила феодально - абсолютистский строй» и «расчистила почву для капиталистического развития». «Реальное содержание этой революции, - писал А.З. Манфред, - установление господства буржуазии, создание строя капиталистической эксплуатации». В то же время «народ был главным действующим лицом революции, ее главной движущей силой, он выносил на своих плечах всю тяжесть борьбы с феодальной контрреволюцией, он двигал революцию вперед». Соответственно, эта революция была не просто буржуазной, а буржуазно-демократической и имела ясно видимый вектор: она развивалась, шла вперед до середины 1794 г., после чего термидорианцы, свергнув якобинскую революционно-демократическую диктатуру и «захватив государственный руль, дали движению задний ход. Общественное развитие пошло вспять».

Один из наиболее авторитетных представителей советской науки, специализирующийся на истории Франции рассматриваемого периода, В.Г. Ревуненков, кстати - оппонент Манфреда, отмечал, «что главным завоеванием революции стала свобода народных масс, его способность проявить политическую волю в борьбе с аристократией».

За годы советской власти практически оставалась неизменной трактовка Французской революции в целом, так и отдельных ее событий, зафиксированная в капитальном труде «Французская буржуазная революция 1789-1794 гг.» и просуществовавшая до начала «перестройки» практически без модификаций.

И всё же, несмотря на идеологические ограничения наши исследователи этого периода развития «советского франковедения» внесли свой немалый вклад в приращении знаний о причинах, предпосылках и сути Французской революции.

После 1989 года наметился отход от ряда положений советской концепции. Происходит отказ от жесткой формационной схемы, согласно которой капиталистические отношения приходили на смену феодальным. Снимаются старые формулировки: вместо «феодальных повинностей» появляется «феодальная рента в сеньориальной форме», вместо «сохранявшихся феодальных порядков» - «то, что осталось от феодального строя», разворачивается дискуссия о таких ключевых понятиях, как «феодализм», «абсолютизм», «буржуазия» и ряда других.

Это переосмысление иногда приводило к уходу от анализа реальной жизни, к отказу от трактовки Французской революции как процесса, имеющего причины, следствие и т.д. «Ведь если до революции во Франции не было ни феодализма, ни абсолютизма, комплекс сеньориальных отношений «никоим образом не играл определяющей роли», а королевские министры были сторонниками «модернизации» страны, то почему же произошла революция огромных масштабов? Почему одним из ее главных

лозунгов была ликвидация «феодального порядка»?» - вопрошал известный отечественный исследователь истории Франции В.П. Смирнов.

В 90-е гг. ХХ века - первое десятилетие нынешнего века наши отечественные исследователи, «освобожденные» от идеологических клише, стали более взвешенно и объективнее рассматривать некоторые аспекты внутренней политики Людовика ХVI.

В настоящей выпускной квалификационной работе её автор опирался на исследования таких современных российских ученых, как И.Б. Берго, А.А. Демьянов, Л.А. Пименова, В.Г. Ревуненков, П. П Черкасов, А.В. Чудинов и др.

При подготовке настоящей ВКР использовались зарубежные публикации, в которых рассматривались, в той или иной степени, интересовавшие её автора проблемы. Конечно, богата исследованиями интересующих нас проблем - французская историческая литература. Среди исследований, на которые опирался автор ВКР - исследования, прежде всего Алексиса Токвиля.13 Большой фундаментальный труд принадлежит А. Матьезу. Он считал, что во Франции той революционной эпохи произошли четыре последовательно сменявшие друг друга революции: дворянский бунт 1787 г., буржуазная революция 1789 г., демократическая и республиканская революция 1792 г. и, наконец, революция 2 июня 1793 г.

Раскрыть тему настоящей работы помогли исследования таких французских историков, как П. Губер, Р. Мунье, Ф. Фюре и Д. Рише, Г. Ришар, Э Фор и др.

Среди других зарубежных исследователей, которые рассматривали страницы истории «старого порядка», его кризис и начало революции, можно выделить таких историков, как А. Милвард и С. Саул, С. Каплан, Т.П. Хает. Интересны рассуждения английского исследователя Э. Хобсбаума, который ставит под сомнение буржуазный характер начала революции.

Зарубежные исследователи большое место в своих работах отводили анализу поведения аристократии накануне революции, обращали внимание и на роль аристократии в разложении «старого порядка». Так, А. де Токвиль считал, что именно привилегированные слои французского общества виноваты в том, что революция стала возможна. Они покровительствовали просветителям и тем самым расшатывали «старый порядок».

И. Тэн, в отличие от Токвиля, обвинял в случившемся королевскую власть, которая отстранила аристократию от занятия государственными делами. Знать стремилась изменить это положение, выступала в оппозиции королевской власти, поддерживала просветительскую философию и распространяла ее через свои салоны. По мысли Тэна, аристократия не хотела революции - это было лишь формой ее протеста.

А. Сорель продолжил идею Токвиля, о том, что французская революция зрела внутри старого общества, выявляя группы недовольные режимом. В частности он рассматривал столкновение сторонников абсолютистской теории и парламентской доктрины, поддержанной аристократией.

Ф. Рокэн при изучении общественной мысли Франции XVIII в., пришел к мнению, что оппозиционность аристократии выражалась в большей степени в поддержке парламентов, выступавших против правительства в теории ограничения монархии парламентскими корпорациями.

Р. Мунье исследовал общественный статус дворянства, его иерархию, выделил в отдельные группы придворную знать и высшее провинциальное дворянство. Экономической деятельности дворянства были посвящены работы Ришара, в которых он рассматривал дворянскую собственность в металлургической промышленности по регионам, а также участие аристократии в акционерных обществах. Его исследования позволили выделить два экономических типа среди высшего дворянства, имевших свои экономические предпочтения и интересы: «новое» или «деловое» дворянство и старую родовую знать.

Итак, сделав небольшой историографический анализ, можно утверждать, что, несмотря на множество исследований, посвященных революции во Франции конца восемнадцатого века, остается немало тем и проблем, которые пока не получили должного освещения в исторической литературе. К таким темам относится и внутренняя политика Людовика XVI. Вопрос о роли короля в предреволюционный и начальный период революции остаётся, по-прежнему, открытым.

Научная новизна работы (точнее, элементы научной новизны исследования) состоит в авторском определении периодов довольно большого - более пятнадцатилетнего этапа правления Людовика XVI, его внутренней политики. Элементы научной новизны присутствуют, на наш взгляд, при оценке деятельности Людовика XVI, его попыток реформирования «старого порядка». Научную новизну исследования подчеркивает взвешенный подход в изучении истории Франции в последней четверти XVIII; этот подход лишен и приукрашивания, и уничижительной оценки деятельности Людовика XVI и тех государственных деятелей, которые действовали под началом короля.

Новизна исследования заключается в концептуальной и теоретической разработке следующих основных положений, выносимых на защиту:

·«Старый порядок» во Франции - это особая «форма общества», появившийся приблизительно в конце XVI - начале XVII вв. и просуществовавший до начала Французской революции конца XVIII века. Его особенности во многом предопределили Французскую революцию и её характер. Без четкого представления о «старом обществе» не возможно понять Французскую революцию.

·Экономическое и политическое положение во Франции последнего десятилетий «старого порядка», последних лет правления Людовика XVI показывает, что в стране не было «феодально-абсолютистского строя» в его марксистском понимании, который необходимо было «сокрушать», не было необходимости расчищать «почву для капиталистического развития», поскольку капитализм, рыночные отношения уже существовали в экономике.

·Французская монархия Людовика XVI не имела ничего общего с деспотией, не имела ни малейшего сходства с тем «квазитоталитарным» государством, образ которого на протяжении многих лет создавался некоторыми исследователями, как в отечественной, так и зарубежной историографии Французской революции. Власть короля Людовика XVI имело институциональные и правовые ограничения.

·Отсутствие причин для революционного вооруженного сценария развития французского общества вовсе не исключала необходимость решительных перемен в нём. Преобразования, которые инициировал Людовик XVI и его окружение по трансформации системы государственной власти во Франции в 70-80-годы XVIII в., были необходимы стране и могли бы увести французский народ от революции. Но эти преобразования короля проводились непоследовательно, в силу объективных и субъективных причин. Король не обладал всеми необходимыми качествами, которые должны присутствовать у главы государства в момент тяжелейшего кризиса в стране, в момент исторического выбора. Всё это дает основание говорить об исторической ответственности человека, облеченного большой властью, на ход исторических событий.

·1788-1789 годы в истории Франции, когда политический и социально-экономический кризис достиг своего пика, когда произошла

«революция Учредительного собрания» - были наиболее важными во всем революционном десятилетии и, возможно во всей французской истории.

Практическая значимость работы. Материалы и выводы настоящего исследования, на наш взгляд, могут быть найти применение в учебном процессе в высшей и средней школе.

Структура работы. Данная работа состоит из введения, трёх глав, разбитых на параграфы, заключения, а также списка использованных источников и литературы.

1. Франция во второй половине XVIII века; характерные черты развития

Франция эпохи «старого порядка». Вторая половина XVIII века - завершающий этап «старого порядка» - политического и социально - экономического режима Франции. Понятие «старый порядок» вошло в научный оборот после появления в 1856 году книги Алексиса Токвиля «Старый режим и революция»

Появился этот «старый порядок» приблизительно в конце XVI - начале XVII вв. Как писал французский историк П. Губер, «Монархия Старого порядка родилась в гражданских войнах … во второй половине XVI в.».

Особенности «старого порядка» во многом предопределили Французскую революцию и её характер. По словам П. Губера, «старый порядок» - это, прежде всего, форма общества». Знаток новой истории А. Токвиль писал, что «без чёткого представления о старом обществе» не возможно понять Французскую революцию.

Экономическое положение Франции в последней четверти XVIII века; общая характеристика. Франция в последнюю четверть XVIII века вступила, будучи одной из самых развитых и многолюдных европейских стран. По численности населения (27 млн. в 1775 г.) она лишь относительно немного уступала России (30 млн.), находилась в более или менее равном положении с Австрией и значительно превосходила Испанию (чуть более 10 млн.), Англию (около 10 млн.) и Пруссию (6 млн.).

Франция добилась больших успехов в XVIII веке в тяжелой индустрии. Богатые дворянские семьи вкладывали в неё средства. В конце века более 50% металлургических предприятий принадлежали дворянам, более 9% - церкви. Именно в этот период дворянская семья Ванделей основала знаменитый металлургический завод в Крезо, где в 1787 г. была проведена первая во Франции плавка с использованием кокса. В 80-е годы началось применение и первых паровых машин.

Быстро развивалась внешняя торговля Франции, которая в течение XVIII века выросла в 5-6 раз. По ее общему объему Франция вышла на второе место в мире после Англии. Причем, разрыв между двумя странами постепенно сокращался, поскольку французская внешняя торговля росла более высокими темпами.

Сотни французских судов из Франции везли в Африку ром и ткани, там наполняли трюмы чернокожими рабами для плантаций Вест-Индии, откуда возвращались в метрополию груженые сахаром-сырцом, кофе, индиго и хлопком. Колониальное сырье перерабатывалось на многочисленных предприятиях, окружавших морские порты, после чего готовые продукты частично потреблялись в самой стране, частично продавались за рубеж. Внешняя торговля стимулировала развитие судостроения, текстильной и пищевой промышленности.

Развивалась и внутренняя торговля. Этому способствовало, в частности, дорожное строительство, за 40 лет было построено 4000 км дорог. 30 Развернутое государством строительство дорог, мостов и каналов способствовало не только расширению внутренней торговли, но и специализации различных регионов на производстве определенных видов продукции для рынка.

Был заметен прогресс в сельском хозяйстве. Крупные дворянские и фермерские хозяйства были ориентированы на рынок, устанавливалась специализация. При этом осуществлялась «агрономическое просвещение»; при активной поддержке властей работали просветительские сельскохозяйственные общества. В целом, рост валового продукта сельского хозяйства с 1709 по 1780 г. составил до 40%.

Однако, подобно мифическому Танталу, страдавшему от голода среди изобилия еды, как писал А. Токвиль, большинство населения в богатой, экономически развитой тогдашней Франции было обременено проблемами и страданиями.

Последние десятилетия «старого порядка» для некоторых французов остались в памяти как годы величия, для большинства - как годы яркого проявления «убожества и пороков» французского общества.

Сословная структура французского общества. На «верхних этажах» французского общества находились дворянство и духовенство. Они обладали исключительными экономическими возможностями, политические правами. Французский историк Р. Мунье, исследуя общественный статус дворянства, его иерархию, выделил в отдельные группы придворную знать и высшее провинциальное дворянство.

Г. Ришар, изучая экономическую деятельность дворянства, отмечает активность аристократической части этого социального слоя в металлургической промышленности, а также в деятельности акционерных обществ. Его исследования позволили выделить два экономических типа среди высшего дворянства, имевших свои экономические предпочтения и интересы: «новое» или «деловое» дворянство и старую родовую знать.

По мнению Е.А. Куцевой, среди французского высшего дворянства выделялось прогрессивно настроенное меньшинство, применяющее новые технологии в экономической сфере (в сельском хозяйстве и промышленности) и придерживающееся либеральных взглядов в политике, которое активно стремилось к преобразованиям в стране.

Английские историки А. Милвард и С. Саул подсчитали, что во Франции конца XVIII века средний уровень доходов аристократии в 10 раз превышал средний уровень доходов буржуазии.

Большинство государственных должностей могли занимать только дворяне, они же формировали парламенты, куда практически невозможно было попасть представителям третьего сословия.

Чтобы войти на «верхние этажи» французского общества была внедрена в практику продажа дворянских титулов. Новый слой дворянства, образовавшийся посредством покупки титулов, называли «дворянство мантии», в то время как старую потомственную аристократию называли «дворянством шпаги». По мнению многих историков, к XVIII в. между новым и старым дворянством исчезли сколько-либо существенные различия, и они сформировали единую «касту».

Отношение к дворянству во Франции было далеко не почитаемое. Слова «аристократы» и «аристократия» в то время стали ругательными, а сами дворяне и их семьи стали объектом террора, издевательств и нападок со стороны народных масс. Французские историки Ф. Фюре и Д. Рише полагают, что это стало следствием «комплекса унижения», сформировавшегося у массы простых французов.

Что касается третьего сословия, то оно включало около 98% населения Франции, и было неоднородным. Наиболее крупными социальными группами в его составе были крестьянство (более 85% населения) и буржуазия. Под «буржуазией» во Франции понимали средний класс, имевший неплохой доход, свой «буржуазный» стиль жизни. Упомянутые историки А. Милвард и С. Саул писали, что доходы буржуазии примерно в 10 раз превышали средний уровень доходов рабочих и крестьян.

Тем «буржуа», которым удавалось разбогатеть, купить себе дворянский титул, покидали ряды буржуазии, примкнув к аристократии.

Самым тяжелым было положение крестьян, которые несли основное бремя налогов и сборов, страдали от произвола помещиков и бюрократии и не имели никаких политических прав. По оценкам, совокупное налоговое бремя крестьян по отношению к помещикам, государству и церкви (налоги, арендная плата, десятина и т.д.) составляло в среднем 30-40% от валового урожая (или порядка 45-50% от нетто-урожая, за вычетом семенного фонда). Помимо этого, крестьян часто привлекали к принудительным неоплачиваемым работам на государство (строительство дорог и т.д.) и на помещиков.

По свидетельствам французских современников, 3/4 крестьян во Франции круглый год, и летом и зимой, ходили в одной и той же изношенной одежде, так как другой у них не было, и в деревянных ботинках (сабо) на босу ногу; зимой они сильно мерзли, так как в их жилищах не было никакого отопления, а леса, как правило, были собственностью помещиков или короля и вход туда был запрещен. Поэтому крестьянские бунты были постоянным явлением в жизни Франции.

Земельные отношения. На большей части французской территории существовало крупное помещичье землевладение наряду с мелким крестьянским землевладением. Большинство крестьян владели собственными «приусадебными» маленькими участками земли и одновременно арендовали землю у помещиков. Лишь на самом юге Франции существовали свободные единоличные крестьянские хозяйства; крупное помещичье землевладение там было полностью уничтожено в ходе гугенотской революции XVI века.

Долгие десятилетия сельское хозяйство во Франции велось патриархальными методами, урожайность была низкой. Но с середины XVIII века во Франции начинают проявляться инновации в сельском хозяйстве.

Характерной особенностью аграрных отношений рассматриваемой эпохи стали баналитеты - «феодальные» обязательства крестьян перед помещиками. К ним относились, например, плата за проезд по дороге, требование в обязательном порядке молоть муку на помещичьей мельнице (за высокую плату), запрет на торговлю вином в пиковый сезон спроса на него, отработка определенного количества дней на помещика (барщина) и т.д.

Многие историки полагают, что баналитеты не были «пережитком феодализма», а являлись новым феноменом, возникшим в течение XVI-XVIII вв. И ведущую роль в его широком распространении играла не старая потомственная аристократия («дворянство шпаги»), а «дворянство мантии» - новый слой аристократии, выдвинувшийся из числа разбогатевших буржуа. 44 По некоторым подсчетам, через баналитеты помещики выкачивали из крестьян, помимо арендной платы за землю, в среднем около 15% годового валового дохода последних.

Характерной чертой Франции той эпохи являлись периодически повторявшиеся, как их называли во Франции, «кризисы выживания»; хотя в реальности речь идет о голодоморах. Во время сильных голодоморов, повторявшихся приблизительно раз в 15 лет и охватывавших значительную часть страны, смертность среди населения достигала 10-20%; но мелкие локальные «кризисы выживания» в тех или иных провинциях происходили практически ежегодно. Одну из причин историки видят в существовании крупного помещичьего землевладения. Так, голодоморов не было на юге Франции, где крупное помещичье землевладение ранее было уничтожено. Историк С. Каплан указывает, что голодоморы нередко были следствием спекуляций зерном, организованных местной аристократией - помещиками и чиновниками.

Положение в торгово-финансовой сфере. Франция последних десятилетий эпохи «старого порядка» характеризовалось крайне слабым развитием денежного обращения и торговли. Внутри страны существовало множество внутренних таможен, что препятствовало внутренней торговле. В области внешней торговли вплоть до середины XVIII в. существовала государственная монополия, препятствовавшая её развитию.

Финансовая сфера, как уже указывалось, функционировала в целом нормально. Но были и немалые проблемы, которых, кстати не существовало в соседних странах. Франция была в то время единственной страной на Западе Европы, у которой не было государственного банка, призванного отвечать за эту сферу деятельности. Довольно часто обнародовались факты, когда представители крупной аристократии и различные дельцы чеканили фальшивую монету, которой была наводнена вся Франция.

У многих низших слоев к деньгам не было особого доверия. Крестьяне часто рассчитывались частью своего урожая, а представители других сословий писали долговые расписки, которые, в конечном счете, погашались посредством взаимозачетов.

Не случайно, в ходе массовых восстаний крестьяне требовали, выражаясь сегодняшним языком, «свертыванием товарно-денежных отношений». Это было связано не только с недоверием к французским деньгам, но и со стремлением уменьшить размах злоупотреблений и коррупции, со сбором денежных налогов чиновниками.

Были проблемы в налоговой сфере. Не существовало никакого единообразия в области сбора налогов, для каждого города и провинции существовал свой особый налоговый режим и свои особые налоги; и точно так же размер налогов, взимаемых с одного хозяйства, мог сильно отличаться от величины тех налогов, которые взимались с хозяйства соседнего. В результате, как указывал А. Токвиль, французские крестьяне, даже имевшие неплохие доходы, старались прикидываться нищими, чтобы не вызвать зависть окружающих и не навлечь на себя пристрастную налоговую разверстку.

Проблемы в торговле и в денежном обращении были одной из причин крайней статичности населения, которая, кстати, усиливала «патриархальность» его мышления. Как показали исследования историков, подавляющее большинство французских крестьян первой половины XVIII вв. никогда в своей жизни не выезжало за пределы своей деревни на расстояние более нескольких километров.

Положение в обществе. Большое место в жизни французского общества занимала Церковь. Она являлась не только самым крупным землевладельцем, но и политическим институтом: все третье сословие было обязано платить специальный церковный налог (церковную десятину), достигавший в некоторых провинциях 10-12% от валового урожая. Уплата церковного налога не давала права крестьянам пользоваться услугами священников - они должны были им платить отдельно (за крещение ребёнка, проведение мессы, венчание и т.д.), что вызывало постоянное недовольство населения и требования отмены десятины, которая воспринималась как несправедливый налог на третье сословие. 55 Позднее, во время революции церковь, наряду с аристократией, подвергнется нападкам, преследованиям и террору.

Одним из первых деяний французской революции, - писал А. Токвиль, - было покушение на Церковь, а среди порожденных ею страстей безбожие зажглось первым и угасло последним. …такую ожесточенную ненависть христианство разожгло не как религиозное учение, а как политический институт; не потому что священники брались улаживать дела мира иного, но потому что в мире этом они были собственниками, сеньорами, сборщиками десятины, администраторами; не потому что Церковь не могла занять место в новом обществе, которое собирались основать, но потому что она уже

занимала самое привилегированное и самое сильное место в том старом обществе, которое собирались обратить во прах.

Положение различных социальных групп в обществе во многом зависло от законов, принимаемых королевской властью и парламентами. Законы были сложны и запутаны, их выполнение отнюдь не было обязательным, а из любого закона было множество исключений. А. Токвиль писал: «Часто жалуются, что французы презирают закон; увы! Когда бы они смогли научиться уважать его? Можно сказать, что у людей старого порядка то место, которое в человеческом уме должно занимать понятие закона, пустовало».

Судебная система была крайне сложной и запутанной. Только в одном районе Парижа существовало порядка 40 различных судов и трибуналов. Судьями являлись исключительно представители первого и второго сословия. Все судебные должности продавались и наследовались, что предопределяло большое представительство среди судей крупной аристократии. Например, одних только помещичьих судов (где помещик выступал судьей) было во Франции порядка 20-30 тысяч. Историки отмечают постоянную дискриминацию третьего сословия, особенно крестьян, в судебных разбирательствах.

Французский абсолютизм; его особенности. Настоящую выпускную квалификационную работу можно отнести во франковедение к разделу

«Причины и предпосылки Французской революции конца XVIII века». Отсюда возникает необходимость экскурса в историю государственных институтов «старого порядка», анализа французского абсолютизма, его особенностей.

Пожалуй, первым из российских историков, кто начал размышлять над указанной темой, был Н.И. Кареев. Он, как известно, традиционно признаваемый «патриархом русской школы», не только изложил свою точку зрения на французский абсолютизм в известном учебном курсе по истории нового времени, но и посвятил этой теме отдельную работу под названием

«Западноевропейская абсолютная монархия XVI, XVII и XVIII веков. Общая характеристика бюрократического государства и сословного общества«старого порядка». По мнению Н.И. Кареева, французский абсолютизм выступал воплощением «абсолютной монархии нового времени», «несвободы», «социального феодализма» и «неравенства».

Королевская власть, размышлял Н.И. Кареев, «считала своим правом и своим интересом, отождествляя их с правом и интересом самого государства, единственным судьею которых был притом опять-таки сам монарх». 61Абсолютный характер власти французского короля, утверждал историк, проявлялся в том, что «вся нация сосредотачивалась в его особе, и государство как бы воплощалось в личности государя».

При абсолютизме, писал Н.И. Кареев, верховодила «королевская власть и бюрократия». Согласно Н.И. Карееву, абсолютизму был присущ откровенно волюнтаристский характер управления, когда политические решения определялись исключительно «особенностями психики лиц», стоявших во главе государства, что вело к «противоречивости, непоследовательности или общей несуразности в ведении дел».

Многие черты управления при абсолютизме государственного устройства во Франции имели внешнее сходство с другими европейскими странами. Однако были и важные отличия, делавшие Францию непохожей на её соседей. Важнейшее из них состояло в системе продажи государственных должностей, охватывавшей весь государственный аппарат как в Париже, так и в провинциях. Система продажи должностей постепенно стала чем-то столь странным, чего никогда ранее не было видано в мире.

Стоимость высших государственных должностей в последние десятилетия перед Французской революцией достигала 200-300 тысяч ливров (фунтов) и более, что было эквивалентно стоимости роскошного отеля с полной обстановкой. Вместе с покупкой должности чиновник получал право на пожизненную «ренту», которая, как правило, позволяла многократно окупить произведённые затраты. Чиновники полагали, что приобретая должность, да ещё пожизненную и с правом наследования, они получают полную независимость в своих действиях от центральной власти. Система покупки и пожизненного владения государственными должностями была постоянным коррупционным источником. Приобретя должность, каждый чиновник стремился окупить произведённые затраты, используя при этом своё служебное положение. Историками приводятся примеры крупных состояний, накопленных чиновниками за годы своей службы, в то время как в момент начала своей карьеры некоторые из них были бедны.

В 1771 году тогдашний король Франции попытался отменить куплю - продажу и наследование ряда должностей, но этот план встретил сильное противодействие со стороны аристократии, и после смерти короля о нём забыли.

Вернемся к рассуждениям Н.И. Кареева. Он писал: «Королевская власть и бюрократия взяли на себя законодательную функцию государства, вполне устранивши общественные силы от какого бы то ни было участия в издании законов и в преобразовательной деятельности государства. То же самое произошло в области управления и суда, которые все более и более бюрократизировались».

Огромное влияние при абсолютизме, по мнению Н.И. Кареева, имела полиция. Утверждая, что «полицейскому произволу было подчинено все», он даже называл французскую монархию «полицейским государством». «Что особенно характеризует полицейское государство, так это - неуважение к личным правам: …произвольные аресты, конфискации, преследование иноверия, перлюстрация частной переписки, цензурные запрещения, сожжения книг рукой палача, гонения, воздвигавшиеся на писателей и т.п.».Суд был лишен какой бы то ни было независимости, являясь «лишь одним из административных ведомств, мало чем отличавшимся от такого, например, ведомства как полиция».

«Кареевская» интерпретация французского абсолютизма, как неограниченной власти короля стала, позднее у наших историков «методологическим указанием» для таких историков, как: Е.В. Тарле, М.Н. Покровский, Н.М. Лукин, С.А. Лотте, Ф.В. Потемкин, А.З. Манфред, В.Г. Ревуненков.

Современный исследователь новой истории Франции А.В. Чудинов задаётся вопросом: «А действительно ли королевская власть во Франции при «последних» людовиках была абсолютной»? Казалось бы, ответ очевиден.

И ответ содержится не только в исторических исследованиях многих французских историков и указанных российских авторов. Ведь об «абсолютном» характере королевской власти во Франции периода «старого порядка» писали многие французские юристы, стоящие на службе монархии. А.В. Чудинов считает, что речь во французских юридических трактатах «скорее шла о желаемом, нежели о действительном». Он утверждает, что «признание за королем абсолютной власти никоим образом не означало наличия у него власти неограниченной, которую он мог бы использовать по собственному произволу.

А.В. Чудинов ссылается при этом на французского автора Клода Сейсселя, который утверждал, что «абсолютная власть государя и монарха, каковая при неразумном использовании называется тиранией, является ограниченной и упорядоченной». В представлении Сейсселя, такие ограничения имеют моральный характер (религиозные заповеди), правовой (законы) и институциональный (суверенные суды - Парламент и Счетная палата). Причем, суверенные суды, подчеркивал он, «специально созданы для этой цели - ограничивать абсолютную власть, которой хотели бы пользоваться государи».

Общепризнанным со времен Жана Бодена различием между монархией и деспотией считалось то, что монарх правит по закону, а деспот - руководствуясь собственным капризом. Именно об этом писал крупнейший политический мыслитель французского просвещения Ш.-Л. Монтескье в трактате «О духе законов» (Кн. 2. Гл. 1), определяя монархическое правление, «при котором управляет один человек, но посредством установленных неизменных законов; между тем как в деспотическом все вне всяких законов и правил движется волей и произволом одного лица».

Кстати, Ш.-Л. Монтескье деспотическим государством Францию не считал, хотя и относился достаточно критически к существовавшим в ней порядкам. Французское королевство, по его мнению, являло собой классический образец монархии, где власть государя имеет институциональные и правовые ограничения.

А как же знаменитые слова «Государство - это я!», якобы произнесенные Людовиком XIV? «Увы, данное высказывание, цитируемое бесконечной чередой авторов в подтверждение претензий французских монархов на неограниченную («самодержавную») власть, есть не что иное, как апокриф», - считает А.В. Чудинов. Таким образом, утверждает историк, французская монархия «старого порядка» «не имела ни малейшего сходства с тем квазитоталитарным государством, образ которого на протяжении ста с лишним лет создавался отечественной историографией Французской революции».

Если попытаться сравнивать «политические режимы» Людовиком XV и Людовика XVI, то, конечно, можно найти некоторые различия. В монархии Людовика XV проступали черты французского варианта «просвещенного деспотизма». Монархия же Людовика XVI, с одной стороны, выглядит более традиционной в трактовке вопроса о соотношении воли короля и законности. С другой стороны, возводимая в принцип обязанность защищать естественные права индивида была далеко не традиционна. Сознательно король это сделал или нет, но получилось так, что во имя соблюдения законов и прав подданных он уступил парламентам. Впрочем, вероятно, с точки зрения самого Людовика XVI, это не нанесло урона его абсолютной власти, если он понимал ее по Фенелону как власть судить в последней инстанции. Ведь последнее слово пока еще оставалось за королем.

Образ Франции периода позднего «старого порядка» как государства «абсолютизского» типа существовал веками, да и сегодня явно просматривается в нашей и зарубежной научной и публицистической литературе.

Естественно возникает вопрос; почему существовал и существует так долго этот образ? Французский историк Ж. Ревель дает ответ на этот вопрос.

Он считал, что сама Революция создала «абстрактное понятие абсолютизма». После того, как реальная абсолютная монархия пала, ее мифологизированный образ, по мнению историка, стал частью коллективного воображаемого, где выступал антиподом нового порядка, установленного Революцией. «Она (монархия) продолжала существовать в политическом и моральном воображаемом как некий механизм, устройство и значение коего больше не понималось, но отдельные элементы которого представлялись однозначно порочными.

Завершая вводную главу, следует сделать следующие утверждения.

Во-первых, экономическое и политическое положение во Франции последнего десятилетий «старого порядка», последних лет правления Людовика XVI показывает, что в стране не было «феодально - абсолютистского строя» в его марксистском понимании, который необходимо было «сокрушать», не было необходимости расчищать «почву для капиталистического развития», поскольку капитализм, рыночные отношения уже существовали в экономике.

Во-вторых, французская монархия Людовика XVI не имела ничего общего с деспотией, не имела ни малейшего сходства с тем «квазитоталитарным» государством, образ которого на протяжении многих лет создавался некоторыми исследователями, как в отечественной, так и зарубежной историографии Французской революции. Власть короля Людовика XVI имело институциональные и правовые ограничения.

Вышеприведенные утверждения вовсе не означают, что Франция не нуждалась в преобразованиях и реформах. Эти преобразования и реформы определялись хорошо известными объективными и субъективными обстоятельствами.

Ж. Ревель указывал на некоторые из этих обстоятельств: привилегии, беззаконие, произвол, Бастилия и letters de cachet, злоупотребления, аморальность, грабеж и разорение Нации. Все это было проявлением сути пагубной политики, делает вывод французский историк. Именно названное, в большинстве своем, и привело подавляющее большинство французов к революции.

Так что, говоря об особенностях французской монархии не поддерживая тезис о «деспотизме» королевской власти, необходимо всё же констатировать, что все упомянутые и не названные пороки королевской власти, верхних аристократических кругов являлись достаточным основанием для слома существовавшего строя в конце ХVIII века.

2. Внутренняя политика Людовика XVI в 1774-1787 гг.: основные направления трансформации власти

.1 Людовик XVI; вхождение на трон

«Подготовка» будущего короля Франции к правлению, его формирование как «просвещенного монарха». Во французской историографии и во многих работах российских исследователей Людовик XVI предстает перед читателем как «просвещенный монарх», его политику оценивают как политику «просвещенного абсолютизма». На наш взгляд, оснований в том, чтобы усомниться в таких утверждениях у современных исследователей нет.

Будущий французский король Людовик Август, герцог Беррийский родился 23 августа 1754 г. в семье дофина Франции (сына Людовика ХV) и его второй жены Марии-Жозефы Саксонской. Согласно французским законам престолонаследия, после Людовика XV трон полагалось занять его сыну, а затем старшему внуку - Луи Жозефу Ксавье, герцогу Бургундскому.

Но после преждевременной смерти всех наследников, на королевский трон стал претендовать Людовик Август.

Будущий король получил более систематическое и широкое образование, чем короли - его предшественники. Он освоил набор наук, приличествующий просвещенному вельможе XVIII века, пишет российская исследовательница истории Франции этого периода Л.А. Пименова.

Не довольствуясь знаниями, полученными от наставников, он усиленно продолжал заниматься самообразованием, уделяя особое внимание иностранным языкам и истории. Впоследствии он говорил одному из своих приближенных: «По завершении моего образования я почувствовал, что оно еще далеко не полное. И я составил план изучения того, чего мне недоставало. Я хотел знать английский, итальянский и испанский языки; и я сам их выучил… Я особо остановился на истории Франции и поставил перед собой задачу выяснить ее темные места».

Людовик мог читать Тацита, Светония, Марка Аврелия и Сенеку по-латыни. Свободно читал и переводил с английского труды Д. Юма, Э. Гиббона и Р. Уолпола. Он обладал эмпирическим складом ума и предпочитал факты теориям. Энциклопедическое образование по моде XVIII в. предусматривало обучение ребенка ремёслам. Он полюбил физический труд.

Некоторые историки с большой иронией интерпретируют это увлечение Людовика XVI. Не следует, однако забывать, пишет Л.А. Пименова, что Людовик увлекся слесарным делом и прочими ремеслами не по собственной инициативе. Послушный ребенок запомнил то, чему его учили в детстве и отрочестве, и продолжал время от времени заниматься этим в зрелые годы.

Что это могло означать? Король не понимал важности разворачивавшихся на его глазах событий? - такими вопросами задаётся Л.А. Пименова. И отвечает: «…Дневник Людовика XVI был по преимуществу охотничьим и, кроме того, предназначался для записи запланированных дел: встреч, приемов, обедов и спектаклей. Он велся совсем не для того, чтобы запечатлеть на память потомкам мысли и эмоции его автора. «Ничего» означало, что в этот день король не охотился и у него не было запланировано никаких официальных мероприятий. Этот дневник можно сравнить с современными еженедельниками, в которые заносятся памятки о текущих служебных делах».

Всё сказанное, дает основание предложить будущим исследователям не искать больше в дневниках короля «представления о его духовном мире».

Людовика XVI воспитывался «в духе абсолютной монархии», подразумевавшем правление короля сообразно законам и традициям своей страны, уважения привилегии сословий. Для будущего короля политика была неотделима от морали.

Воспитание внушило ему, прежде всего, его будущие обязанности, но одновременно зародило сомнения относительно его способностей и помешало ему изучить и понять реалии его времени. Поэтому принц мечтал о несбыточном золотом веке, в котором он сможет обеспечить счастье своим подданным.

Среди исследователей бытует мнение, что принц был слабохарактерным, малоинтеллигентным юношей. Пьеретта Жироль де Курсак в опубликованных в 1972 г. исследованиях приходит к совершенно иному выводу. Она считает, что ла Вогийон дал ему очень хорошее воспитание и соответствовавшие тогдашнему уровню знания во всех областях. Людовик проявил себя, как она доказывает на основании многих источников, прилежным, любознательным, понятливым и исключительно упорным учеником с «многосторонней интеллигентностью». Это был стойкий, непоколебимый молодой человек, который научился преодолевать свой эгоизм и владеть собой, считал Пьеретта Жироль де Курсак.

Однако убеждения Людовика XVI не отличались последовательностью. С одной стороны, он свято чтил традиции и основополагающие принципы французской монархии. С другой, признавал необходимым проводить реформы и считаться с общественным мнением. Это противоречивое желание править по-новому, но соблюдая традиции, отразилось на всем поведении Людовика XVI как государственного деятеля.

В разностороннем образовании, которое получил будущий король, имелся серьезный изъян, утверждает Л.А. Пименова. «Обучая юношу разнообразным наукам и ремеслам, воспитатели не сочли нужным познакомить его с собственно королевским ремеслом. Ему преподали политические теории, но не практику управления страной и людьми. Людовик XV никогда не приглашал его на заседания королевского совета. Это было большим упущением. Следовало бы учить дофина царствовать и править, так как природной склонности к этому он явно не имел. Лишь в самые последние годы жизни король начал беседовать с наследником о государственных делах и давать ему наставления».

Вхождение на престол; ожидания и некоторые характеристики его деятельности. В мае 1774 г. девятнадцатилетний дофин Людовик Август был провозглашен королем Франции Людовиком XVI.

Став королем, Людовик XVI вместе с королевой Марией-Антуанеттой решил отказаться от 25 млн. ливров, положенных ему и его жене по традиции при вступлении на трон. 93 Так новый король показал личный пример экономии государственного бюджета.

Людовику XVI получил в «наследство» государство со многими нерешенными проблемами. В последние годы правления его деда авторитет королевской власти упал, министры не пользовались популярностью, их обвиняли в деспотизме, правительство не было стабильным вследствие соперничества придворных и министерских группировок.

Восшествие на престол Людовика XVI было встречено с энтузиазмом. С новым королем в обществе связывались явно завышенные ожидания. Охваченные восторгом подданные приветствовали не настоящего Людовика XVI, которого они совсем не знали, а воображаемого идеального монарха. Впоследствии они не простили реальному человеку, что он обманул их надежды.

Многие считали, что при новом короле все пойдет лучше, чем прежде: он наведет порядок в финансах, поднимет престиж Франции в мире, будет заботиться о стране и ее народе, а не о собственных удовольствиях. Молодой монарх снискал восторженные отзывы Вольтера, который сравнивал короля с Солоном и Марком Аврелием и предрекал Франции наступление «прекрасного века Людовика XVI». В одном письме прославленный философ уподобил себя Симеону Богоприимцу, дождавшемуся на старости лет прихода в мир Спасителя.

С молодым королем связывали надежды на реформы, способные вывести страну из кризиса. Примечательно, что везде, включая дворянскую и даже аристократическую среду, начались бурные суждения о равенстве.

Французское общество жаждало обновления. Каждый образованный, да и не образованный француз пытался предложить свой «наилучший способ управления государством».

В просвещенных кругах открыто обсуждали будущее Франции, связывая его с решением своих собственных и общегосударственных задач. При этом все горели желанием более «не подчиняться давлению королевской власти». Как при этом не вспомнить де Ришелье, который как-то язвительно рассуждал, что, хотя «образованность и служит лучшим украшением любого государства», но «не всякого следует обучать», ибо «всеобщее образование привело бы к тому, что количество сеющих сомнения намного превысило бы число тех, кто способен их разрешить».

«Разговорившиеся» и «размечтавшиеся» французы выдвигали совершенно определенные требования: удаление ненавистных министров, восстановление распущенной старой парижской магистратуры и ликвидация вновь созданной, реформа финансовой системы, неотложные меры по преодолению голода, искусственно вызывавшегося государственной монополией на хлебную торговлю.

Знал ли молодой король об общественных настроениях? Историки отвечают на этот вопрос положительно. Его не только информировали, ему и советовали приближенные о необходимых, с их точки зрения, действиях. «К несчастью для него и для всей Франции, - отмечал Ф. Рокэн, - никто при самом вступлении его на престол не посоветовал ему созвать Генеральные штаты, которые просветили бы его ум и поддержать бы его волю… Если бы Генеральные штаты были созваны на заре нового царствования молодого монарха, которого знали только с хорошей стороны, - утверждал французский историк, - то они, быть может, имели бы действие того умеряющего элемента, которого они не в силах уже были представить в равной степени в 1789 г. По крайней мере они не имели бы за собой давления последующих пятнадцати лет, на протяжении которых, после бесплодных попыток улучшения и неоконченных реформ, общее расстройство только усилилось и страсти разгорелись еще сильнее».

Людовику XVI потребовалось некоторое время для того, чтобы определиться с новым курсом, а также подобрать министров, которым он мог бы доверять и на которых мог опереться. Первым делом он начал искать мудрого советника. Можно утверждать, что Людовик XVI не был морально готов нести обрушившееся на его плечи бремя ответственности за страну и народ. По словам одного будущего министра, «в тот момент, наверное, юный король был самым смущенным человеком в своем королевстве».

После раздумий и колебаний выбор советника пал на семидесятитрехлетнего графа Морепа, в прошлом видного государственного мужа, двадцать пять лет назад попавшего в немилость и отставленного от дел. Широко известна записка, адресованная ему королем: «Сударь… Я король: одно это слово налагает множество обязанностей, но мне всего двадцать лет. Мне кажется, я еще не приобрел всех необходимых знаний… Я много наслышан о вашей порядочности и репутации, столь справедливо

заслуженной глубокими познаниями в делах. Это заставляет меня просить вас помогать мне советами».

Король поручил Морепа заниматься вопросами внутренней политики и администрации. Вплоть до самой своей смерти в ноябре 1781 г. этот человек твердых консервативных принципов играл при Людовике XVI важную, хотя и странную роль королевского наставника. Его называли не иначе как Ментором. Король не принимал ни одного решения, не посоветовавшись с ним. Вместе с тем, он не был всесильным первым министром. Король не дал ему никакого официального статуса. Его положение оставалось таким же неопределенным, как и текст приведенной выше записки: он именно «помогал королю советами».

Отсутствие первого министра и неопределенное положение Морепа поощряло политические претензии королевы и ее окружения. Историки часто преувеличивают уступчивость Людовика XVI и возможности Марии - Антуанетты вмешиваться в управление государственными делами, считает Л.А. Пименова. До 1789 г. королеве крайне редко удавались попытки повлиять на мужа в решении политических вопросов, утверждает Л.А Пименова. По свидетельству близкого к придворным кругам современника, король вообще не считал нужным посвящать ее в свои дела и, если она досаждала ему вопросами о политике, начинал расспрашивать ее о модах, спектаклях и музыке маэстро Глюка, давая таким образом понять, кому чем следует интересоваться.

Людовика XVI, как известно, отличала застенчивость. Но иногда, задетый чем-то за живое, вдруг преодолевал робость и начинал отстаивать свои принципы. Так произошло во время его встреч с Иосифом II. Император, и уверенный в себе как просвещенный монарх-реформатор, не замедлил обрушить на голову деверя шквал критики за то, что он не провел во Франции глубоких и радикальных преобразований.

Король в ответ лишь молча улыбался до тех пор, пока император не дошел до заявлений, носивших антиклерикальный характер. В своих владениях Иосиф II закрыл многие монастыри, провел секуляризацию церковных земель и подчинил церковь и школы государству. По-видимому, он хотел, чтобы Людовик сделал нечто подобное и во Франции. По словам присутствовавшей при разговоре Марии-Антуанетты, «король опроверг его аргументы один за другим с удивившими всех нас четкостью, твердостью и хладнокровием». После такого разговора император стал относиться к Людовику XVI с гораздо большим уважением.

Несмотря на давление общественного мнения, при выборе своих министров Людовик не торопился. Здесь действовавшему на заднем плане Морепа отводилась решающая роль, даже если монарх не всегда был согласен с его предложениями и принимал не все.

Сравнительно легко Людовик XVI отправил в отставку мало ценимого общественностью Эгийона, который в 1771-1774 гг. был министром иностранных дел и военным министром. Министерство иностранных дел воглавил Верженн.

Труднее прошла отставка Мопу (канцлер) и Терре (финансы). Особенно сложно королю было принять решение об отставки Мопу, поскольку тот провел радикальную судебную реформу, отстранив прежние, блокировавшие все изменения парламенты, а Людовик, находясь под влиянием своего деда и «партии благочестивых», испытывал мало симпатий к старым парламентам. Тем не менее, король отправил Мопу в отставку.

Важнейший пост генерального контролера финансов и одновременно морского министра был доверен Тюрго, популярному в обществе лидеру «партии экономистов», который давно выступал против чрезмерной расточительности двора и государства, а также против введения новых налогов и займов. Тюрго надеялся выйти из финансового кризиса путем жесткой экономии. Это был честный и энергичный человек, склонный, правда, к доктринерству, - не столько политик, сколько ученый - энциклопедист.

Министром королевского двора стал друг и единомышленник Тюрго - Мальзерб. Он начал с наведения порядка в своем ведомстве, бывшим ранее кормушкой для многих десятков, если не сотен придворных бездельников, домогавшихся - и небезуспешно - всевозможных высокооплачиваемых синекур. Мальзерб убедил короля в необходимости резкого ограничения этих синекур и установил строгую отчетность в доходно-расходных статьях бюджета дворцового ведомства.

Мальзерб сумел добиться согласия короля на уничтожение позорной практики «lettres de cachet» - тайных приказов за королевской подписью об аресте и тюремном заключении без суда и следствия любого француза или иностранца. Позже министр лично явится в Бастилию и освободит содержавшихся там многочисленных узников, арестованных на основании «lettres de cachet». В 1794 г. 73-летний Мальзерб будет выступать защитником на процессе Людовика XVI и будет обезглавлен якобинцами вместе с дочерью, внучкой и их мужьями.

Итак, правительство было создано, но оно было весьма неоднородное. Этот неравновесный «кабинет», как подчеркивает Левер, «с самого начала был обречен на шатания», поскольку король был слишком молод, слишком неопытен и слишком нерешителен, чтобы такую команду держать в руках.

«Варфоломеевская ночь министров» вызвала всеобщий восторг. Радостные парижане устроили гуляние на улицах, сопровождавшееся взрывами петард, сожжением чучел Мопу и Террэ и криками: «Да здравствует король, королева и королевская семья! Да здравствует король, который прогнал этих негодяев канцлера и генерального контролера!».

Но довольно скоро в восторженных поначалу оценках современников начинают проскальзывать нотки разочарования в молодом короле. Отношение к королю в разных слоях общества не было одинаковым. Если в мнении народном он остался добрым и справедливым, то в близком его окружении были иные суждения. Людовика XVI считали «слишком суровым и даже жестким и упрямым».

Многие из современников короля и в последующем времени - историки обвиняли Людовика XVI в слабохарактерности. Эти обвинения справедливы, пишет Л.А. Пименова, но невозможно объяснить все просчеты и непоследовательность его политического курса лишь недостатком твердой воли. Когда король был уверен в своей правоте, он умел настоять на своем. К сожалению, он редко достигал такой уверенности, всю жизнь разрываясь между Сциллой твердого консерватизма и Харибдой передового реформаторства.

Людовик XVI уделял большое внимание внешней политике и хорошо в ней разбирался. Он лично читал приходившую из-за границы дипломатическую корреспонденцию и только затем передавал ее государственному секретарю по иностранным делам Ш.Г. Верженну. Бегло читая на английском языке, король ежедневно просматривал британскую прессу и публикации дебатов в английском парламенте и, таким образом, внимательно следил за тем, что происходило в стане главного соперника Франции на международной арене. В целом, внешнюю политику Людовика XVI можно считать успешной.

2.2 Попытки трансформации системы государственной власти во Франции в 70-80-е годы XVIII в.

В современной отечественной историографии реформы Людовика XVI некоторые историки оценивают как политику «просвещенного абсолютизма», что подразумевает наличие прогрессивных реформ. Его царствование началось со слова «реформы». Современники говорили, что сразу после восшествия на престол у короля состоялась беседа с генерал - лейтенантом парижской полиции А.Г. де Сартином, и молодой монарх будто бы заявил: «Возьмите на себя, сударь, труд улучшить нравы в столице, а я позабочусь о том, чтобы изменить нравы при дворе».

Однако же, после назначения «министров-либералов и реформаторов» второй шаг Людовика XVI в реорганизации власти трудно было назвать либеральным шагом.

Отмена парламентской реформы канцлера Мопу. Термином «парламент» в современной политической терминологии обозначается, как правило, выборный орган в системе представительного правления буржуазных государств, ведущий свою родословную от средневековых органов сословного представительства. Однако во Франции XIII-XVIII вв. это понятие имело совершенно иное содержание. Парламентами назывались верховные судебные палаты французского королевства, обладавшие также рядом административных функций. К середине XVIII в. во Франции насчитывалось двенадцать парламентов: в Париже, Тулузе, Гренобле, Дижоне, Бордо, Руане, Эксе, Ренне, По, Меце, Дуэ и Безансоне, а также три высших совета в Кольмаре, Аррасе и Перпиньяне, представлявшие собой парламенты в миниатюре.

Парижский парламент, выделившийся еще в середине XIII в. из Королевской курии в качестве особой судебной палаты, самый древний и многочисленный, тесно связанный с центральным государственным аппаратом, обладавший наиболее сложной, разветвленной организационной структурой и носивший статус «палаты пэров», являлся, по сути дела, неофициальным лидером всей французской магистратуры, пишет исследовательница И.Б. Берго. Территория, на которую распространялась его юрисдикция, занимала в XVI-XVIII вв. около трети всей территории страны.

Несмотря на то, что парламенты возникли как судебные учреждения - на протяжении всего своего существования они являлись важным фактором политической борьбы, стержнем которой было противостояние вначале центростремительной и центробежной, затем - абсолютистской и антиабсолютистской тенденциям, утверждает Берго.

В 1750-1770 гг. парламенты Франции фактически конституировались как единая политическая сила, противостоявшая королевской власти в национальном масштабе.

В 1770-1774 гг. была проведена реформа канцлера Франции Мопу. Она представляла собой комплекс серьезных преобразований структуры, компетенции, принципов формирования высших судебных органов. Во всех парламентах, как и во вновь созданных Высших советах, была отменена система продажи должностей. Судопроизводство провозглашалось бесплатным, новые судьи, отныне назначавшиеся правительством, должны были получать от государства фиксированное жалованье. Они не имели права ни регистрировать эдикты, ни подавать ремонстрации. Все эти реформы ставили новые органы под прямой контроль королевской администрации, лишив их возможности противодействовать правительственной политике.

Согласно традиции и доктрины, монарх, наделенный абсолютной властью, уважает и соблюдает законы. Король, издавая законы, согласовывал их с парламентами. Реформа Мопу поставила под сомнение эти азбучные истины. Ведь по воле короля парламенты в их прежнем виде были уничтожены, магистраты отправлены в ссылку. И вот, три года спустя они опять по воле короля возвращались. И, естественно, многие задавались вопросом: Есть ли законные пределы абсолютной власти короля?

Придя к власти, молодой король почувствовал необходимость отмежеваться от крайне дискредитировавшей монархию политики своего предшественника, сделать какой-нибудь эффектный жест, чтобы оправдать возлагавшиеся на него надежды. В сложившейся ситуации такой мерой как раз и могла стать отмена реформы Мопу, Старые парламенты в глазах общественного мнения сохраняли популярность как единственный оппозиционный режиму орган.

В ноябре 1774 г. Людовик XVI отменил парламентскую реформу Мопу и отправил, как уже отмечалось, его в отставку. По преданию, Мопу в день своей отставки произнес крылатые слова: «Я выиграл для короля процесс, длившийся 150 лет. Если он хочет его вновь проиграть - он сам себе хозяин». 114 Миролюбивый монарх, который хотел очистить отравленную ненавистью атмосферу 70-х г., уступил общественному мнению и своим министрам, включая Тюрго.

К этому его усиленно склонял Морепа, для которого парламенты в их традиционном виде являлись неотъемлемой частью политической системы французской монархии. На короля повлияли и настроения, господствовавшие в обществе. Магистратов прежнего парламента окружал ореол невинных жертв произвола. Велик был соблазн начать царствование крупной политической акцией, которая обеспечила бы молодому королю популярность и репутацию справедливого правителя.

Надо заметить, что взаимоотношения аристократии и парламентов были противоречивыми: с одной стороны, знать поддерживала парламенты как охранителей древних законов страны в противовес королевскому авторитаризму, с другой стороны внутри парижского парламента шла постоянная борьба за право старшинства между президентами парламента и герцогами-пэрами.

Так или иначе, Людовик XVI в 1774 г. фактически сам возродил парламентскую оппозицию. Общество в основном приветствовало возвращение парламентов. В Париже эта весть была встречена ликованием и народными гуляниями. По словам одного современника, было «невозможно описать бурную радость, охватившую Двор и столицу в день заседания парламента и после. Король особенно казался преисполненным глубочайшего удовлетворения». Но тут же добавлял: «король более опытный, более искушенный в политике и в знании людей, и особенно тех, кто объединяется в корпорации и компании, из осторожности не стал бы совершать такой поступок, даже если бы сердцем и склонялся к нему».

Некоторые расценивали отмену реформы Мопу как неоправданную уступку. Более того: как ошибкой молодого монарха. Реставрация «негативной власти привилегированных» делала режим неспособным к каким-либо реформам, поскольку, по словам Метивье, парламенты, состоявшие из советов, которые защищали привилегии, «препятствовали любой серьезной попытке реформы социально-политических структур, любому усилию привести монархическое государство в соответствие с новыми экономическими и финансовыми условиями».

И как повели себя «возвращенные парламенты? Вместо того чтобы благодарить короля, парламентские советы вскоре по возвращению опубликовали «манифест, направленный против королевской власти». Это означало, что завершенная Людовиком XV в 1770 г. борьба монархии не на жизнь, а на смерть против господства привилегированной касты судей началась вновь.

Финансовая и экономическая политика министров Людовика XVI; её влияние на положение в обществе и государстве. Большое место во внутренней политике Людовика XVI занимала финансовая и экономическая политика, которая оказывала огромное влияние в целом на положение в государстве и на саму государственную власть.

Как уже отмечалось, Людовик XVI поручил министерство финансов возглавлять Тюрго, одному из лучших финансистов того времени. О том, какое значение он придавал этому ведомству, говорит текст одного из королевских указов, содержащий красноречивые слова: «Благополучие народов зависит преимущественно от хорошего управления финансами».

Тюрго предложил обширный план реформ, а именно: распространение поземельной подати на дворянство и духовенство, отмену крестьянской барщины, уничтожение цехов и внутренних таможен, затруднявших торговлю, уменьшение числа монастырей, увеличение школ и улучшение быта сельских священников, отмену тайных приказов, облегчение цензурного гнета, возвращение прав протестантам. А главное - Тюрго требовал соблюдать строгую отчетность и бережливость в расходах.

Учитывая сложнейшую ситуацию в государственных финансах, Тюрго заявил королю: «Никакого банкротства, никакого повышения налогов, никаких займов». Вместо этого он предложил жесткие меры по экономии и лучшему использованию поступлений. Уменьшив себе жалование вдвое, он добился прекращения власти откупщиков налогов и значительного снижения расходов двора. И уже в 1785 году министру финансов удалось получить дополнительные средства за счет собственной хозяйственной деятельности и уменьшить груз долгов.

Своей суровой политикой экономии Тюрго настроил против себя - королеву, любившую роскошную жизнь и бесконечные праздники, других министров, чей бюджет был сокращен, финансистов, доход которых был ограничен; привилегированные сословия, боявшиеся за свои привилегии, и парламенты, в своих интересах упорно боровшиеся против любой реформы.

Против Тюрго удалось настроить простых французов из-за повышения цен на муку, вызванного плохим урожаем, и разрешением свободной продажи зерна. Поэтому случаи грабежей мучных складов и пекарен в Париже и в провинциях были довольно частыми.

Несмотря на всеобщее ожесточенное сопротивление, интриги и происки своих многочисленных противников, министр добился обнародования шести эдиктов, устранявших бесчисленные королевские дорожные барщины и заменявших их всеобщими налогами.

Было отменено цеховое принуждение, введена свобода промышленности и т.д. Реформы приветствовалось многими, но парламент, как обычно, был против таких реформ. Судьи считали, что свобода промышленности ставит под угрозу доходы парламента, и рассматривали реформы как атаку на права дворянства и структуру общества. Несмотря на это, Тюрго удалось побудить короля, чтобы он как верховный судья и «абсолютный» монарх добился регистрации эдиктов.

Но Людовик XVI не был человеком, способным устоять против длительного всеобщего давления, хотя Тюрго и предостерегал его: «Никогда не забывайте, что именно слабость привела Карла I под топор палача».

Тюрго хотел закрепить религиозную терпимость, признать у протестантов гражданский брак, сделать государственными просвещение и больницы, облагать клир налогами без льгот, дать возможность крестьянам свободно покупать права землевладельцев и создать общинные, кантональные и провинциальные собрания.

Рабочие, ремесленники и крестьяне, младший клир и «философы» одобряли действия Тюрго, другие, те, чьи интересы ущемляли действи Тюрго - объединились в борьбе протии реформатора. В начале 1776 г. они перешли в контрнаступление, заручившись поддержкой Парижского парламента.

В феврале 1776 г. Парижский парламент, возобновивший противоборство с королевской властью, принял постановление об изъятии и сожжении брошюры «Неудобства феодальных прав», изданной под покровительством Тюрго. Вольтер называл это сочинение «полным сводом гуманности». Зато в постановлении парламента авторы брошюры были обвинены в оскорблении законов и обычаев Франции, священных и неприкосновенных прав короны и права собственности частных лиц, наконец, в подрыве всей системы монархического правления.

Парламент высказал и отрицательное отношение к подготовленным эдиктам об уничтожении последних феодальных повинностей, а также отживших свое цеховых корпораций - сословия так называемых цеховых присяжных. Магистраты отправили даже соответствующую депутацию к королю с выражением своего протеста. Выслушав их, король сокрушенно сказал: «Я вижу, что никто, кроме меня и Тюрго, не любит народ».

У Людовика XVI еще хватило духа утвердить 12 марта 1776 г. подготовленные генеральным контролером эдикты, но он оказался бессилен перед мощным напором противников Тюрго, среди которых активную, хотя и закулисную роль играли Мария Антуанетта и граф Морепа.

Парижский парламент в решении, принятом 30 мая 1776 г., потребовал от всех находящихся в оброчной, вассальной или ведомственной повинности у частных лиц отправлять все их обязанности перед королем и своими господами, пригрозив непокорным и возмутителям спокойствия неминуемой карой.

Наконец Людовик XVI отступил перед враждебной коалицией и уволил министра в мае 1776 года. Как справедливо отмечает Э. Левер, Тюрго пал жертвой не столько коварства королевы и интриг Морепа, сколько «коалиции привилегентов… которым стала совершенно очевидна слабость короля». Людовик с отставкой Тюрго потерял последний настоящий шанс для спасения страны от революции.

С падением Тюрго были отменены разработанные им либеральные эдикты, с политикой реформ было покончено, как было покончено с мечтой Тюрго «превратить традиционную монархию в своего рода королевскую демократию во главе с добродетельным государем».

После Тюрго на посту руководителя финансов побывало более десяти человек, причем некоторые занимали его лишь по несколько месяцев. В результате финансовая политика была непоследовательной. Неоднократно предпринимались важные реформы, но не доводились до конца.

Осенью 1776 года король доверил руководство финансами протестанту Неккеру, не дворянину, а банкиру, разбогатевшему в Париже, дипломатическому представителю Республики Женева во Франции. Как протестант он не был назначен государственным министром и поэтому не мог принимать участия в заседаниях Государственного совета.

У Неккера был один существенный недостаток - он всё время хотел нравиться публике. Финансовый директор, проводя частичные реформы (выплаты землевладельцев, освобождение бедняков от налогов, улучшение тюрем), поднимал свою популярность.

Кстати, думая о своей популярности, Неккер профинансировал восторженно встреченное общественным мнением участие Франции в американской Войне за независимость не путем повышения налогов, а взяв большие кредиты. Мирабо восторженно писал: «Он вел войну без налогов, это бог!» Но эти кредиты для войны, которая стоила Франции от 1 до 1,3 млрд. ливров, толкнули монархию в финансовую пропасть.

Можно сказать, что именно этот долг был существенной причиной гибели режима, потому что к старым долгам прибавились гигантские новые, удвоив их. Все большая часть государственных поступлений сразу же блокировалась для выплаты процентов.

Существовавшая налоговая система в силу своего несовершенства не обеспечивала поступлений в количестве достаточном, чтобы предотвратить надвигающуюся угрозу банкротства. Частные меры по улучшению сбора прежних налогов, такие, например, как создание при въезде в Париж таможенных застав, общего положения изменить не могли. Требовалось радикальное преобразование налоговой системы.

Преемнику Неккера - генеральному контролеру Доли де Флери, предстояло искать выход из отчаянной ситуации с бюджетом. Он уже в 1781 г. ввел косвенные налоги, в 1782 г. - третью двадцатую часть и вновь наделал долгов. Кроме того, он попытался сократить придворные пенсии, а также военно-морской бюджет, что вызвало ярую ненависть придворных и соответствующих министров.

После увольнения в отставку Флери в марте 1783 г. его преемник Лефевр дОрмессон вновь попытался взять дополнительные кредиты, однако уже в октябре того же года вынужден был капитулировать.

Новым генеральным контролером финансов Людовик XVI назначил Калонна. Первые три года его пребывания на должности благодаря заключению торговых соглашений и притоку иностранного капитала были периодом подъема торговли и экономического благополучия. С социально - политической точки зрения, это был период «аристократической реакции».

«Министр финансов», которому удалось взятием новых кредитов поддерживать выдачи в государственной кассе, обеспечил значительные средства для выплаты королевой придворным пенсий, для покупки новых замков и для общественных работ (строительство каналов, гаваней, городов). Дворяне - землевладельцы и судейские, поддерживаемые королевой, требовали все больше выплат уже устаревших сборов и занимали все больше высших должностей в государстве и церкви. И именно эти привилегированные группы постоянно блокировали все необходимые реформы.

Внутриэкономическую ситуацию во Франции в конце 80-х гг. ухудшило и одно внешнеполитическое решение короля Людовика XVI. В 1786 г. он заключил договор о свободной торговле с Великобританией, приведший к массовому импорту во Францию английских товаров. По оценкам современников, в течение 2 лет после подписания договора это привело к увольнению 500 тысяч французских рабочих и банкротству 10 тысяч предприятий страны. Опять возобновились голодоморы - тот, что случился в 1788-1789 гг., накануне революции, по оценке С. Каплана, превзошел по своим катастрофическим последствиям голодомор 1770-1771 гг.

Некоторые историки полагают, что именно попытки следовать советам либеральных экономистов (физиократов) при введении рыночных отношений во Франции накануне 1789 г. вызвали массовый голод, безработицу среди населения страны и способствовали началу Великой Французской революции и эксцессам её первого этапа.

В августе 1786 г. Калонн предложил королю план реформ, имевший целью увеличить доходы государства не через повышение налогов, а через более справедливое их распределение. Намечалось вместо двадцатины ввести бессословный и бессрочный поземельный налог. Все земли, независимо от статуса их владельца, должны были делиться в соответствии с их качеством на 4 класса.

После сбора урожая землевладелец выплачивал бы государству в натуральной форме от 2 до 5% его объема (с лучших земель - больше, с худших - меньше). Кроме того, намечалось более щадящее для малоимущих перераспределение тальи, унификация габели и расширение действия гербового сбора. Дорожная барщина заменялась денежной прибавкой к талье. Вновь вводилась свободная торговля зерном.

Калонн прекрасно понимал, что столь радикальное посягательство на фискальный иммунитет привилегированных сословий непременно вызовет сопротивление суверенных судов. Дабы избежать конфликтов при регистрации соответствующих законов в парламентах, он предложил обсудить и утвердить план реформ на собрании нотаблей. Король согласился. Собрание нотаблей открыло свою работу в Версале 22 февраля 1787 г.

Здесь собрался весь цвет аристократии: принцы крови, высшее духовенство, представители родовитого дворянства, члены суверенных судов и Королевского совета. Несмотря на тщательно подобранный состав нотаблей, приглашавшихся самим королем, план Калонна встретил сопротивление.

Быстро одобрив меры, касающиеся дорожной барщины и тальи, нотабли крайне негативно отнеслись к идее бессословного поземельного налога. Не оспаривая сам принцип фискального равенства, они возражали против натуральной формы нового налога, требовали финансового отчета правительства и предлагали созвать Генеральные штаты. Особенно бескомпромиссную позицию заняло духовенство.

Эрик Хобсбаум в своем исследовании «Век революции. 1789-1848» отмечает, что «первая брешь в стене абсолютизма была пробита в 1787 г., на собрании нотаблей».

В результате бесконечных проволочек и споров по частным вопросам, работа собрания затянулась. Тогда Калонн, надеясь заручиться поддержкой общественного мнения, предпринял беспрецедентный шаг, обратившись непосредственно к нации. Он напечатал отдельной брошюрой свой план реформ с соответствующим комментарием, который священники должны были зачитывать во всех церквях. В комментарии говорилось о необходимости покончить с фискальными привилегиями, дабы облегчить налоговое бремя народа.

Этот шаг министра вызвал бурное возмущение нотаблей, в том числе и тех, что вначале были настроены либерально. Даже маркиз Лафайет назвал подобное обращение к народу «подстрекательским». 8 апреля 1787 г. король отправил Калонна в отставку.

За три года своего правления Калонн взял займов больше, чем все его предшественники с 1776 г. Причем, львиная доля этих средств шла на обслуживание самого государственного долга. В 1787 г. на эту статью выделялось до 50% всего бюджета. Для сравнения заметим, что военные расходы забирали 26%, а затраты на содержание двора - любимая тема оппозиционной печати - вместе с пенсиями (в том числе ветеранам) составляли лишь 8%.

После непродолжительного переходного управления руководство финансами взял на себя 70-летний архиепископ Ломени де Бриен. Король лично представил эдикты о реформах для регистрации парламенту. Все недруги короля стали чинить препятствия и, наконец, парламенты отклонили эти документы.

Король, убежденный в положенной ему как «абсолютному» монарху роли верховного судьи и господина страны, провел в начале июля 1787 г. «Lit de justice», чтобы добиться регистрации. Тем не менее, верховный суд отказался от навязываемой регистрации и потребовал созыва Генеральных штатов.

Король, по совету Бриенна, летом 1787 г. отправил парламентские советы в ссылку в Тройе. Те в ответ в памфлетистах и карикатурах яростно нападали на короля.

Министр финансов, повышенный в звании до «главного министра», пытался теперь избежать банкротства путем экономии при дворе и новых займов. Хотя он предварительно обработал судей и даже пообещал взятки, они отклонили и регистрацию кредитов.

Когда Людовик XVI приказал провести регистрацию, суд объявил решение короля недействительным. Поддерживаемый общественным мнением, парламент продолжал свою борьбу за власть, в то время как король постоянно «отступал».

Чтобы выйти из этого тупика нужен был союз между королем и народом против привилегированных, о котором часто говорил Тюрго. Но эта мысль была чужда консервативному монарху, убежденному в необходимости сохранения традиционного сословного общества.

Министры пытались новыми эдиктами существенно ограничить власть парламентов, которые в ответ раздували «бурю негодования в стране», как подчеркивали некоторые историки, и даже с помощью «оплаченных ими памфлетистов» призывали войну. Породненное с судейским дворянством военное дворянство и высший клир присоединились к этой «аристократической революции».

Основные события во внутренней жизни Франции в предпоследний дореволюционный 1787 год. Не получив поддержку высшей аристократии, Людовик XVI пытается начать реформы самостоятельно. Один за другим публикуются королевские эдикты о замене дорожной барщины денежным налогом, о гербовом сборе, о свободе хлебной торговли, о восстановлении гражданских прав гугенотов, о создании провинциальных собраний с расширенным представительством от третьего сословия, о всеобщем поземельном налоге.

Но королевские инициативы не встретили поддержки общества. Кризис в государстве дошел до такой степени, что любые, даже разумные меры провоцировали дестабилизацию обстановки. Центром оппозиции стали Парижский и другие местные парламенты. Стоявшая во главе парламентов судебная аристократия усмотрела в эдиктах короля попытку ограничить свои привилегии. Парламенты отказывались регистрировать королевские эдикты, апеллировали к общественному мнению, осуждали «министерский деспотизм», призывали к созыву Генеральных штатов. Пытаясь нейтрализовать общественное мнение, король в декабре 1787 заявил, что Генеральные штаты будут собраны через пять лет.

Хобсбаум в упомянутом исследовании «Век революции. 1789-1848» отмечает, что «вторая брешь» в стене абсолютизма - это решение созвать Генеральные штаты, не созывавшиеся с 1614 г. Таким образом, революция началась с попытки аристократии захватить власть… Тем не менее потрясающее единообразие главных идей среди довольно связанных социальных групп придало революционному движению действенное единство. Это была группа «буржуазии»: она восприняла идеи классического либерализма, сформулированные философами и экономистами и распространяемые франкмасонами и неформальными объединениями. Исходя из этого «философы» справедливо могут быть названы ответственными за революцию. Она могла начаться и без них, но они, возможно, создали противоречие между отжившим свое старым режимом и эффективным, быстро идущим ему на смену новым».

Таким образом, по мнению автора, унифицированность взглядов аристократии, буржуазии в понимании основных ценностей революции - либеральных - явилась лейтмотивом первого периода революции.

В предпоследний дореволюционный 1787 год Людовик XVI проводит реформу муниципальных советов. В результате этой реформы впервые в истории страны были сформированы местные органы власти, составленные в основном из представителей третьего сословия. Более того, этим органам было предоставлены беспрецедентные права по управлению местными делами, урезавшие полномочия королевских интендантов, которые ранее были полновластными хозяевами в провинциях. Как пишет А. Токвиль, эти провинциальные собрания сразу же после своего образования в 1787 г. «вступили в скрытую, а порой и явную войну с интендантами», что немедленно изменило положение дел в провинциях.

3. Проблема реформирования французского государства в 1788-1789 гг. и Людовик XVI

.1 Внутренняя политика Людовика XVI накануне революции

Пик политического кризиса во Франции. В конце 80-х гг. XVIII в. Франция погрузилась в кризис, охвативший все стороны политической и экономической жизни.

В это время происходила трансформации социальных слоев и их воззрений. Особенно это касалось дворянства. К 80-м гг. XVIII в. дворянство Франции значительно пополнилось выходцами из третьего сословия. Увеличился слой «делового» дворянства, который стал занимать заметные позиции в некоторых отраслях промышленности и во внешней торговле.

Идейно-культурная среда Франции также сказалась на дворянстве. Оно стало восприимчивее к социально-политической терминологии просветителей и свойственную им манеру мышления.

Среди дворянства выделялась особая группа, главным контингентом которой, как считал российский исследователь П.Н. Ардашев, являются высокообразованные представители «государственного дворянства», то есть парламентско-муниципальной магистратуры, воспринявших просветительские идеи.Именно эта группа стала воздействовать на общественное мнение.

П.Н. Ардашев пришёл к выводу о том, что общественное мнение во второй половине XVIII в. становится силой, влияние которой испытывали на себе и с которой стали считаться правительство, парламенты, городские муниципалитеты, провинциальные штаты и другие корпорации и частные лица.

Поведение аристократии накануне революции отличалось своеобразием. Большая её часть была настроена оппозиционно к королевской власти. Как полагают многие историки, причинами оппозиционности знати к королевской власти были: неприятие абсолютизма и желание установления ограниченной монархии, в которой аристократия могла бы играть активную роль; недовольство государственной политикой, приведшей страну к кризису; влияние идей Просвещения.

мая 1788 г. Людовик XVI объявил о реформе парламентов. Они были лишены права ремонстраций, значительная часть гражданских и уголовных дел передавалась в ведение создаваемых окружных судов. Функция регистрации королевских эдиктов возлагалась на новый орган - «Общую палату», состоящую из назначенных королем высших чиновников.

Действия Людовика XVI встретили сопротивление судебной аристократии, которая инспирировала волну протестов против реформы парламентов. Протестующих поддержали провинциальные штаты. В Дижоне, Тулузе, Бретани, Беарне парламентам удалось спровоцировать мятежи в свою защиту, произошли стычки между королевскими войсками и народом. В движении протеста активное участие принимала либерально настроенная интеллигенция и буржуазия.

Наибольшего размаха движение в защиту парламентов достигло в провинции Дофине. 10 мая 1788 в Гренобле (административном центре Дофине) было закрыто здание парламента, а его члены распущены на каникулы. Административный нажим вызвал недовольство в местном обществе, и 20 мая члены парламента потребовали отмены королевских эдиктов о судебной реформе. Заявление служителей мантии не осталось безнаказанным. Утром 7 июня члены гренобльского парламента получили королевские предписания немедленно отправиться в ссылку. Весть об этом вывела на улицы толпы горожан и жителей окрестных деревень. В акции протеста приняли участие сорок ремесленных корпораций Гренобля. Для разгона демонстрантов из казарм на улицы города были выведены два пехотных полка, но солдаты и офицеры отказывались стрелять в народ. Возбужденный народ с крыш и балконов домов закидывал солдат черепицей.

июня 1788 вошел в историю Франции как «день черепиц». Спустя несколько дней члены парламента сочли за благо подчиниться королевской воле, и сами выехали в ссылку, но движение протеста продолжало развиваться.

июня 1788 в ратуше Гренобля встретились представители местного дворянства, духовенства, третьего сословия, которые приняли решение о созыве провинциальных штатов.

Королевские власти наложили запрет на это решение. Тем не менее, сословия выбрали своих депутатов и 21 июля 1788 в Визиле состоялось собрание провинциальных штатов Дофине. Депутаты приняли обращение к королю с требованием восстановить парламенты, безотлагательно созвать Генеральные штаты и провинциальные штаты с двойным представительством третьего сословия. Они призвали все провинции Франции присоединиться к этим требованиям и не платить налоги, пока не будут созваны Генеральные штаты.

«Призыв Дофине» нашел широкий отклик по всей Франции. Таким образом, протесты судейской аристократии против реформы парламентов переросли в общенациональное движение за созыв Генеральных штатов.

Король решил пойти на уступки, и 8 августа 1788 было обнародовано решение созвать Генеральные штаты 1 мая 1789.

В конце августа генеральным контролером финансов был вновь назначен Ж. Неккер, а Ломени де Бриенн отправлен в отставку. Судебная реформа была отменена, парламенты восстановлены в своих правах.

Для решения вопроса о принципах созыва и условиях работы Генеральных штатов были вновь собраны нотабли. Они совещались в течение ноября-декабря 1788 года. Нотабли высказались за предоставление третьему сословию одной трети мест и традиционное посословное голосование.

Неккер предлагал отказаться от феодальных принципов и предоставить третьему сословию половину голосов. 12 декабря 1788 пять принцев семейства Бурбонов - граф д'Артуа, принцы Конде и Конти, герцоги Бурбонский и Энгиенский - подали Людовику XVI меморандум, в котором предостерегали его против ущемления прав дворянства и церкви. Все же на заседании королевского совета 27 декабря 1788 Людовик XVI объявил о своем решении предоставить третьему сословию половину мест в Генеральных штатах, однако вопрос о порядке голосования остался открытым.

Наказы депутатам и выборы в Генеральные штаты. Решив созвать Генеральные штаты, Людовик XVI допустил только два изменения в старинном регламенте выборов. В 1789 г. было удвоено число депутатских мест для третьего сословия: привилегированные выбирали по 300, а третье сословие -600 депутатов; кроме того, в 1789 г. были значительно расширены избирательные функции городов. Во всех остальных отношениях архаическая процедура выборов сохранялась, а вопрос о порядке голосования в созываемых Штатах правительство оставило нерешенным. Но увеличение числа депутатов от третьего сословия не имело бы никакого значения, если бы сохранился старинный порядок голосования: в прежних Генеральных штатах голосовали не поголовно, а посословно, и таким образом привилегированные сословия в борьбе с буржуазией всегда могли иметь два голоса против одного.

Главными административными подразделениями предреволюционной Франции были интендантства. Однако при выборах в Генеральные штаты избирательными округами были не интендантства, а «бальяжи», или «сенешальства» - старинные феодальные подразделения, приуроченные к судебным округам.

Главному судье округа, «лейтенанту», поручалось руководить выборами депутатов третьего сословия. Первичные избирательные собрания третьего сословия обычно происходили также под председательством судьи (только в больших городах председательствовали мэры). Система выборов была чрезвычайно запутана и противоречива. Для третьего сословия выборы в Генеральные штаты не были ни всеобщими, ни прямыми. К выборам допускались, поскольку речь идет о третьем сословии, только налогоплательщики, достигшие 25 лет. Таким образом, широкие слои сельскохозяйственного и промышленного пролетариата и полупролетариата совершенно отстранялись от выборов.

Парижский регламент допускал, например, к участию в выборах только тех ремесленных мастеров, которые платили налог не меньше 6 ливров в год. Напротив, каждый дворянин, даже не владевший землей, мог участвовать в выборах. И только для одних дворян выборы были прямыми; для духовенства - частью прямыми, частью двухстепенными, а для третьего сословия - трехстепенными и, местами, четырехстепенными.

В старинную процедуру входил обычай проводить перед каждой сессией Генеральных штатов по всему королевству нечто вроде анкеты о нуждах и желаниях народа. Каждое из трех сословий участвовало в такой анкете отдельно, записывая свои пожелания в протоколах.

В широком смысле слова все эти материалы и представляют собой депутатские наказы или, в буквальном переводе, - «тетради жалоб, просьб и заявлений». Но, строго говоря, следует различать три рода материалов: протоколы избирательных собраний, собственно «тетради жалоб» и депутатские мандаты.

Но даже в первичных наказах, бесспорно отражавших интересы широких слоев французского общества, почти не представлена такая важная часть нации, как рабочие, если говорить о собственно рабочих интересах. Наши депутаты не будут нашими депутатами», - гласила петиция, написанная весной 1789 г. от имени 150 тысяч парижских рабочих и ремесленников.

Но заявления петиционеров о том, что среди 400 парижских выборщиков они с трудом могут найти 4-5 человек, серьезно озабоченных рабочими нуждами, было вполне правильно и очень характерно. Нередко случалось, что даже те корпорации ремесленников, которые не были отстранены от участия в выборах, созывались только как избирательные органы и не составляли наказов.

Депутатские наказы 1789 года, хотя и не отражая всех классовых интересов французского народа, представляли собой действительно «рудник ценных указаний», и не только «о людях и событиях той эпохи», но также и о важнейших политических идеях французской буржуазии накануне революции.

В дворянских наказах и, особенно, в наказах духовенства ярко запечатлелись следы внутрисословных разногласий.

Третье сословие открыто и смело высказалось против привилегированных: в Бресте и Провансе, например, оно требовало секуляризации церковных владений. Поголовное, а не посословное голосование, провозглашение «суверенитета нации» во всех законодательных актах, словом - превращение Генеральных штатов в Учредительное собрание, установление конституционной монархии вместо абсолютизма - такова в целом сущность требований многих наказов третьего сословия, если выразить эти требования кратко и в современных терминах.

Ограниченность миросозерцания наказов третьего сословия не помешала им, в условиях той исторической эпохи, играть подлинно революционную роль. Некоторые наказы опережали ход революции. Наказ третьего сословия парижского избирательного округа предвосхищал введение конституции и принятие буржуазной декларации прав.

В соответствии со средневековыми традициями король одновременно с выборами депутатов предложил всем избирателям заявить о своих обидах и пожеланиях.

Наряду с подготовкой «наказов» появляются в виде брошюрок агитационные материалы и публицистика. Особенный успех имела брошюра аббата Сиейеса, доказывавшая, что только третье сословие составляет истинную нацию, что аристократия является злокачественным наростом на народном организме. «Что такое третье сословие? - Все. - Чем оно было до сих пор в политическом отношении? - Ничем. - Чего оно добивается? - Быть чем-то». Эти слова Сиейеса запоминались, как лозунг. Из этого смелого положения Сиейес делал не менее смелый для начала 1789 г. вывод о превращении представительства третьего сословия в Учредительное Национальное собрание.

января 1789 были оглашен указ короля о регламенте выборов Генеральные штаты. Первому и второму сословиям предстояло избрать по триста депутатов, а третьему - шестьсот депутатов. Выборы предполагалось произвести по бальяжам и сенешальствам (судебным округам).

В дворянской курии выборы были всеобщими и прямыми. Избирательные права монашества были ограничены: если приходские священники лично принимали участие в выборах депутата Генеральных штатов, то монахи делегировали на выборы одного представителя от монастыря.

В третьем сословии право голоса имели только имеющие постоянное место жительства налогоплательщики старше 25 лет, а сами выборы были трехстепенными, а местами даже четырехстепенными.

В городах основным избирательным органом было городское избирательное собрание. Оно составлялось из выборщиков от городских цехов и корпораций, а также выборщиков от горожан, не являвшихся членами цехов и корпораций, но имевших право голоса. Городское избирательное собрание посылало своих делегатов в окружное избирательное собрание, которое вместе с выборщиками от сельского населения определяло депутата Генеральных штатов.

Избирательная компания завершилась в апреле 1789 году. От духовенства был избран 291 депутат, из них около двухсот были достаточно либерально настроенные приходские священники. 270 депутатов выбрало дворянство. Около девяноста из них относили себя к «патриотам», то есть готовы были поддержать курс на реформы. Причем большинство «патриотов» принадлежало к слою высшей аристократии. Но большинство депутатов благородного сословия составили представители консервативно настроенного мелкого провинциального дворянства.

Третье сословие было представлено 578 депутатами, из которых более половины профессионально занимались юридической деятельностью. Одних адвокатов было около двухсот человек. Примерно сто депутатов были предпринимателями: банкирами, коммерсантами, промышленниками. Более пятидесяти депутатов третьего сословия представляли слой богатых сельских землевладельцев. От третьего сословия были избраны некоторые дворяне и священники.

В условиях общего недовольства достаточно было незначительного повода для вспышки массовых беспорядков. Знаменательным событием весны 1789 стал бунт бедноты в парижском предместье Сент-Антуан 27-28 апреля 1789 г., для подавления которого пришлось прибегнуть к помощи войск. В это же время усиливалось стихийное движение крестьян, которые начали войну против дворянских замков. Толпы крестьян врывались в дворянские имения и монастыри, отбирали запасы хлеба и имущества. Участились случаи убийств сеньеров и управляющих имениями.

3.2 Людовик XVI и реформы Учредительного собрания

Созыв Генеральных штатов и учреждение Национального и Учредительного собраний. Российский ученый П.Н. Ардашев предполагал, что созыв Генеральных штатов предоставлял возможность мирного проведения назревших реформ, поскольку их депутаты «были далеки от мысли о каком-либо враждебном монархии перевороте». Но последовавшие после начала работы Генеральных штатов события ставят под сомнения утверждения российского специалиста.

5 мая 1789 дал (время начало работы Генеральных штатов) толчок широкой общественной дискуссии во Франции по вопросам организации представительной власти и ее полномочий. Этому способствовало решение короля Людовика XVI увеличить число депутатов от третьего сословия.

С первых дней работы депутаты от третьего сословия проявили свой бескомпромиссный настрой по отношению к старой политической традиции, что проявилось в борьбе за отмену старинного регламента работы Генеральных Штатов: они должны были заседать и голосовать отдельно по сословиям. Таким образом, с самого начала работы Генеральных штатов на первый план выдвинулись процедурные вопросы. Депутаты третьего сословия требовали общих всесословных заседаний и индивидуального (поголовного) голосования.

Поскольку привилегированные сословия сопротивлялись этим требованиям, 12 июня депутаты от третьего сословия объявили свое заседание общим и призвали остальные сословия присоединиться к ним. Первым откликнулось на этот призыв духовенство, среди которого было много приходских священников.

Расширенное таким образом собрание депутатов третьего сословия 17 июня, по предложению французского политического деятеля и публициста Э. Сийеса, объявило себя Национальным собранием, т.е. заявило о своем праве представлять население всей страны.

Депутаты от духовенства большинством голосов приняли решение объединиться с третьим сословием. В ответ на эти действия Людовик XVI распорядился закрыть зал заседаний Национального собрания. Но депутаты пренебрегли волей короля и собрались в зале для игры в мяч. Здесь они поклялись не расходиться и продолжать борьбу до тех пор, пока не примут конституцию государства.

Понимая финансовые сложности в стране 17 мая 1789 г. был принят Декрет об обеспечении сбора налогов и об уплате государственного долга 17 июня 1789 г.

23 июня 1789 г. состоялось заседание Генеральных штатов, на котором выступил с речью Людовик XVI, в которой ясно высказал стремление положить конец расколу в обществе и достичь компромисса. «Ради общего блага моего королевства, ради себя самого я должен положить конец этим пагубным распрям, - говорил он. - Именно с этой целью, господа, я решил вновь собрать вас; как отец всех моих подданных и как защитник законов моего королевства я должен напомнить об их подлинном духе и пресечь возможные их нарушения». Его речь изобиловала просветительской риторикой и рассуждениями о «благе народа», «счастье нации» и «любви к родине», но намеченная им программа действий большинству депутатов казалась архаичной.

Однако при этом король оттолкнул от себя депутатов третьего сословия, осудив и объявив недействительным принятое ими 17 июня решение провозгласить себя Национальным.

Оглашенная на заседании «Декларация намерений короля» признавала за Генеральными штатами право утверждать налоги и займы и контролировать государственные доходы и расходы, но при этом подразумевала сохранение основ старого порядка, абсолютной монархии и сословного строя.

июня 1789 года Национальное собрание объявило о том, что личность каждого депутата является неприкосновенной.

Председатель дворянского сословия герцог Люксембургский пытался призвать Людовика XVI к решительным действиям, заверяя, что верное дворянство готово умереть за своего короля, не позволив Национальному собранию отнять у него власть. От Людовика XVI последовал очень характерный для него ответ: «Господин герцог, я все обдумал и со своей стороны готов к любым жертвам; но я не хочу, чтобы из-за меня погиб хотя бы один человек».

Людовик XVI уступил давлению депутатов Национального собрания. 27 июня он приказал депутатам от дворянства присоединиться к их коллегам от двух других сословий. Таким образом, первая победа в борьбе за новые права с королем, положила начало французскому революционному парламенту, поставившему целью - ограничение власти короля и осуществление на практике знаменитого принципа разделения властей.

июля 1789 г. депутаты всех сословий объявили себя Учредительным собранием. Фактически они добились признания королем нового - всесословного, общенационального - статуса собрания и присвоили себе важнейшую из его прерогатив - право определять устройство государства. Была образована комиссия для разработки конституции.

Победу депутатов над королем упрочило восстание в Париже 14 июля. Таким образом, движение за коренные реформы, победившее в Учредительном собрании, победило на улицах Парижа, кульминацией народного взрыва стало взятие крепости-символа - Бастилии.

Кто пришел к власти? На первых порах к власти пришла самая умеренная фракция, так называемые «конституционалисты», преобладающие в Учредительном собрании, в Коммуне Парижа, в Якобинском клубе, и задававшие тогда тон в общественно-политической жизни всей страны. Конституционалисты, тесно связанные и с дворянством, и с дворянским государством (откупа, займы, аренды), не стремилась к коренной ломке социальных отношений. Ее интересам более отвечала политика либеральных реформ и компромисса с дворянством.

Те, кто пришел к власти, не были однородны по своему составу. Среди них имелись различные слои и группы, одни - менее оппозиционно настроенные, другие - более. Да и в ходе самой революции положение не оставалось неизменным. Падало влияние одних ее групп, росло влияние других, появлялись даже новые группы.

Любопытно, что после восстания 14 июля популярность короля нисколько не снизилась. Его появления на публике приветствовались дружными криками: «Да здравствует король!», и многие, в том числе и депутаты Учредительного собрания, предлагали воздвигнуть ему памятник на площади Бастилии как «восстановителю французской свободы».

Разработка Учредительным собранием принципов организации новой государственной власти. С первых же дней революции Учредительное собрание занялось разработкой принципов организации новой государственной власти. Важным этапом на этом пути явилось провозглашение 26 августа 1789 г. «Декларации прав человека и гражданина». Этот исторический документ состоит из Преамбулы и 17 статей.

Декларация сформулирована в духе общенационального манифеста, провозглашающего права свободных людей, свергнувших господство абсолютизма. В ст. 1 провозглашается всеобщее равенство: «Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах».

Во вводной части Декларации записано, что причиной пороков правительства и общественных бедствий является невежество людей, забвение естественных, неотъемлемых и священных прав человека.

Согласно новым либеральным доктринам, целью каждого государственного образования должно стать обеспечение естественных и неотъемлемых прав человека.

Одним из главных постулатов Декларации являлись естественные права человека - основной тезис либеральных теоретиков. В число естественных прав, перечень которых отличался от того, какой был предусмотрен в Декларации независимости США, включались свобода, собственность, безопасность, сопротивление угнетению (ст. 2).

Поставив на первое место в перечне естественных прав человека свободу и собственность, декларация воплотила известную мысль Вольтера: «Свобода и собственность - вот крик природы».

Права человека находятся в основе всего документа. Их обеспечение возлагается на демократически организованное государство, построенное на принципах народного суверенитета и разделения властей. Различаются естественные права и приобретенные, получаемые от государства в силу принадлежности к нему.

В концепции естественных прав, претендующих на универсальное выражение природы человека, реализовывались не только общедемократические устремления народных масс, но и специфические интересы буржуазии, закреплялись важнейшие отношения формирующегося капиталистического общества. Так, свобода, сформулированная в ст. 4 в духе господствовавших в то время индивидуалистических концепций, переводилась на юридический язык как возможность «делать все, что не приносит вреда другому».

Декларация провозглашала ряд первостепенных для закрепления демократического строя политических прав и свобод граждан («право высказываться, писать и печатать свободно» - ст. 11; «право выражать свои мнения, в том числе религиозные» - ст. 10). Она говорит об индивидуальной свободе (личности) (ст. 7-8), о вероисповедании (ст. 10) Правда, в ней отсутствует свобода собраний и союзов.

Таким образом, граждане могли беспрепятственно выражать свои мысли устно или печатно, иметь свободу религиозных убеждений.

«Свободное выражение мыслей и мнений есть одно из драгоценнейших прав человека; каждый гражданин, поэтому может высказываться, писать и печатать свободно, под угрозой ответственности лишь за злоупотребление этой свободой» (ст. 11).

Сформулировано понятие свободы как возможности делать все, что не вредит другому. Осуществление свободы встречает лишь те границы, которое обеспечивают прочим членам общества пользование той же свободой.

Идея свободы была, несомненно, центральной и самой демократической идеей декларации. Она не сводилась лишь к политической свободе, а означала в конечном счете более широкое понимание свободы человека и гражданина как свободы предпринимательства, свободы передвижения, свободы религиозных убеждений и т.д.

Стремление защитить частную собственность нашли свое отражение в ст. 13, 14, устанавливающих принципы налоговой системы - равномерное распределение общих взносов, взимание их лишь с согласия самих граждан или их представителей.

Собственность также рассматривалась авторами декларации в абстрактно-индивидуалистическом духе и была единственным правом, которое объявлялось в этом документе «неприкосновенным и священным». В ст. 17 сформулирован важнейший институт либерального права - неприкосновенность частной собственности. Право собственности - есть «нерушимое и священное право».

Незыблемость частной собственности была гарантирована: «Никто не может быть лишен ее иначе, как в случае установленной законом несомненной общественной необходимости», причем лишь на условиях «справедливого и предварительного возмещения» (ст. 17).

Стремление защитить имущественные интересы граждан нашло свое отражение в статьях 13, 14, в которых запрещались произвольные королевские поборы (в том числе на содержание вооруженных сил) и устанавливались общие принципы налоговой системы (равномерное распределение общих взносов, взимание их лишь с согласия самих граждан или их представителей и т.д.).

В декларации была осуществлена своеобразная «национализация» государственной власти, которая не рассматривалась уже как основанная на «собственном праве короля», а трактовалась как выражение национального суверенитета («источник суверенитета зиждется по существу в нации» - ст. 3). Любая власть в государстве, в том числе и королевская, моглапроистекать только из этого источника. Она рассматривалась как производная от воли нации. Общество имело право требовать отчета от каждого должностного лица по «вверенной ему части управления» (ст. 15).

Одной из основных идей Декларации 1789 г., не утративших своего прогрессивного значения и сегодня, была идея законности также заимствованная у Д. Локка и Ш. Монтескье. Выступая против произвола королевской власти, буржуазия принимала на себя обязательство построить новый правовой порядок на «твердой основе закона.

Закон рассматривался как «выражение общей воли» (ст. 6), причем подчеркивалось, что все граждане имеют право участвовать лично или через своих представителей в его образовании. Здесь же провозглашалось, что всем гражданам «сообразно их способностям» в равной мере открыт доступ ко всем государственным должностям. По существу это означало отказ от феодального принципа закрытости государственного аппарата для представителей третьего сословия и обоснование одинаковой доступности государственных должностей «ввиду их равенства перед законом».

Ст. 5 гласила: «что не воспрещено законом, то дозволено». В эпоху абсолютизма и подавления личности право базировалось на принципе: «Только то дозволено, что разрешается».

В новой Франции никого нельзя было принуждать к действию, непредусмотренному в законе. Закон рассматривался как «выражение общей воли».

Идея законности определяла процессуальные гарантии личности. Никто не мог подвергнуться обвинению или быть арестованным иначе, как в случаях и при соблюдении форм, предписанных законом (ст. 7).

Важнейшим достижением явилось введение в действие презумпция невиновности: в противовес феодальным представлениям о виновности подозреваемого - никто не считается виновным, пока это не доказано. Позднее это положение будет выражено в классической формуле: «nullum, crimen, nullapoena sine lege» (нет преступления и наказания без указания на то в законе), т.е. закон обратной силы не имеет.

Обязанность государства обеспечить безопасность своих граждан определяла также и процессуальные формы защиты личности. Никто не мог подвергнуться обвинению или быть арестованным иначе, как в случаях и при соблюдении форм, предписанных законом (ст. 7). В ст. 9 указывалось, что любое лицо предполагается невиновным, пока не установлено обратное.

Декларация зафиксировала гарантии прав личности и принципы буржуазной законности: нет преступления - нет наказания, презумпцию невиновности (всякий считался невиновным, пока судом не установлено обратное), соразмерность наказания преступлению. Эти статьи имели большое прогрессивное значение.

Таким образом, действовала презумпция невиновности в противовес средневековым представлениям о виновности подозреваемого. С другой стороны, каждый гражданин, «задержанный в силу закона, должен беспрекословно повиноваться». Сопротивление властям в таких случаях влекло за собой ответственность.

Декларация торжественно провозгласила право народа на участие в выработке законов. Идея народного суверенитета сформулирована в ст. 3, как основание для народного представительства. Декларировалось право всех граждан лично или через представителей участвовать в образовании закона.

Декларация утверждала принцип разделения властей (законодательной, исполнительной и судебной) Этот принцип выражен категорично: «Общество, в котором не обеспечено пользование правами и не проведено разделение властей, не имеет конституции».

Декларация торжественно провозгласила равенство людей перед законом, суверенитет нации, право народа на участие в выработке законов, ответственность и подотчетность должностных лиц, равномерное, соответствующее состоянию граждан взимание налогов.

Она зафиксировала гарантии прав личности и принципы буржуазной законности: нет преступления - нет наказания, презумпцию невиновности (всякий считался невиновным, пока судом не установлено обратное), соразмерность наказания преступлению. Эти статьи имели большое прогрессивное значение.

Провозглашался принцип равного доступа ко всем государственным должностям. Это означало отказ от феодального принципа сословной организации государственного аппарата и создание представительной системы.

В Декларации говорилось о том, что должностные лица обязаны давать отчет обществу по вверенной им части управления (ст. 15).

Можно утверждать, что Декларация 1789 г. имела большое значение не только для Франции, но и для всего мира, поскольку она закрепляла основы передового для своей эпохи общественного и государственного строя, определяла устои нового правопорядка. Сами ее создатели полагали, что составили документ «для всех народов и на все времена».

Учредительное собрание, стремившееся претворить основные идеи Декларации в действие, последовательно проводило курс либеральных реформ, затронувших все сферы французского государства.

Декретами от 8 и 10 октября 1789 г. был изменен традиционный титул французских королей: из «милостью божьей, короля Франции и Наварры», Людовик XVI стал «милостью божьей и в силу конституционного закона государства королем французов». Король французов остался «главой государства и главой исполнительной власти, но править он мог лишь на основании закона, который уже не являлся выражением королевской воли. Законодательная власть принадлежит Национальному собранию, которое фактически стало высшей властью в стране. За королем сохранено право назначать министров, но не из состава Собрания (чтобы нельзя было таким способом подкупать депутатов). Любое распоряжение короля должно быть скреплено подписью министра, а министров Собрание может привлечь к ответственности. Король не мог больше безгранично черпать из государственной казны: на содержание двора по цивильному листу была отпущена определенная сумма, впрочем, довольно крупная (25 млн. ливров).

Еще одним из важных преобразований было принятие муниципального закона от 14 - 22 декабря 1789 г. 162 Согласно ему городам и провинциям было предоставлено самое широкое самоуправление.

В соответствии со ст. 1 «Декрет об организации муниципальной власти в провинции» от 14 декабря 1789 г. «Нынешние муниципалитеты, существующие в каждом городе, бурге, приходе или общине под названиями ратуш, мэрий, эшевинатов, консулатов или под любым иным названием, отменяются и упраздняются; в то же время нынешние муниципальные чиновники будут продолжать исполнять свои обязанности до тех пор. пока их не сменят». Упразднялись все агенты центральной власти на местах - «чиновники и члены существующих ныне муниципалитетов будут сменены путем выборов». В соответствии со ст. 3 Декрета были уничтожены должности интендантов и их субделегатов: «Права представления, назначения или конфирмации, права председательства или присутствия на муниципальных собраниях, основанные или осуществляемые по праву владения некоторыми землями или же по праву владения должностью коменданта провинции, города, по праву епископа или архиепископа, или же любого иного звания, упраздняются».

Таким образом, запутанное архаичное местное управление абсолютистской Франции должно было уйти в прошлое, уступив место единой буржуазной нации. Система деления Франции на провинции, губернаторства, женералитэ, бальяжи, сенешальства перестала существовать.

Декретом от 22 декабря 1789 г. Собрание установило новое административное устройство страны, соответствующее выгодам либеральной буржуазии: «Будет произведено новое деление королевства на департаменты как для представительства, так и для управления. Число этих департаментов будет от 75 до 85. Каждый департамент будет разделен на дистрикты, число которых - не меньше трех и не больше девяти - будет установлено Национальным собранием в соответствии с потребностями и особенностями департаментов после того, как будут выслушаны депутаты от провинций. Каждый дистрикт будет разделен на части, называемые кантонами; их размеры будут составлять около четырех квадратных лье (обычных французских лье)».

Страна была разделена на 83 департамента, примерно равных по территории. Дистрикты разделялись на кантоны, которые являлись низшей избирательной единицей и местом пребывания мирового судьи. Низшей административной единицей являлась коммуна (община). Коммуны больших городов разделялись на секции (районы, участки). Таким образом, завершилась централизация страны. Франция становилась унитарным государством, сохранив данное административно-территориальное деление до сегодняшнего дня.

Отдельная часть декрета предусматривала формирование собраний для выборов на вполне либеральных принципах: «только активные граждане, то есть граждане, обладающие качествами, которые будут оговорены ниже, имеют право голосовать и собираться для формирования первичных собраний в кантонах». Выборы не были равными и предусматривали определенные ограничения для избирателей.

К таким ограничениям относился имущественный и возрастной избирательный ценз и ценз оседлости. «Чтобы стать активным гражданином, необходимо, в частности, быть или стать гражданином Франции, достигнуть 25 лет.

Реформы Учредительного собрания затронули и социальную структуру общества, неразрывно связанную с аграрными устоями феодальной Франции. Декретом от 11 августа 1789 г. был полностью уничтожен феодальный порядок. Оно постановляет, что из прав и повинностей, феодальных и цензуальных, те, которые относятся к личному или вещному крепостному праву, отменяются без вознаграждения; все прочие объявляются подлежащими выкупу; размеры и способ выкупа должны были определены позже.

Учредительное собрание ликвидировало все прежние ограничения, стеснявшие свободу торговой и промышленной деятельности. Еще 29 августа 1789 г. была восстановлена свобода хлебной торговли, за исключением свободы экспорта. Закон «строго запрещает оказывать какое-либо препятствие свободе хлебной торговли, и всякое покушение на нее является наказуемым правонарушением». Всякая регламентация и таксация в области хлебной торговли отменялись. Хлебом (зерном, мукой) могли торговать кто угодно и по свободно-складывающейся на рынке цене. Но так как хлеба не хватало, а деньги обесценивались, то свобода хлебной торговли не только не привела к падению цен на хлеб, но способствовала росту дороговизны. Фактически от свободы хлебной торговли выигрывали лишь крупные хлеботорговцы.

Отменены были и привилегии крупных торговых компаний и городов в области внешней торговли.

Какие же задачи ставил перед собой Людовик XVI в 1789 году? В революционных перипетиях отчетливее определялись политические принципы Людовика XVI. В его поведении во время революции, как никогда ранее, проявлялась вера в то, что он помазанник Божий и его власть основана на Божественном праве.

За свои поступки он был готов отвечать перед Всевышним, но не перед Учредительным собранием. В нем живо было сознание того, что королевство - это не собственность, которой монарх волен распоряжаться по своему усмотрению, а возложенный на него крест. Людовик XVI всю жизнь стремился достойно пронести этот крест и править сообразно традициям, по закону и на благо подданных. Законной же, с его точки зрения, во Франции могла быть только абсолютная монархия.

Именно такой образ правления он унаследовал от деда и обязан был передать сыну. В октябре 1789 г. он направил королю Испании послание, в котором писал: «Я обязан перед самим собой, перед своими детьми, своей семьей и всем своим родом не допустить того, чтобы при мне было унижено королевское достоинство моей династии, утвержденное долгой чередой столетий». 168

К досаде своих советников и королевы он упрямо уклонялся от решительных действий в ожидании, когда буря уляжется сама собой. Но время работало против него. С началом революции он уже был обречен. Выжидательная позиция, разумная для скромного и незаметного обывателя, не годилась для человека, который по своему положению был у всех на виду и волей-неволей становился знаменем определенной политической партии.

Последние попытки уравнять политическую систему у короля оказались ожидаемо не удачными.

Во время грандиозного праздника Федерации 14 июля 1790 г., которым была отмечена годовщина взятия Бастилии, Людовик XVI восседал на троне посреди Марсова поля. Под приветственные возгласы многотысячной толпы он поклялся чтить конституцию. Для большинства французов король все еще оставался живым символом государства и нации.

Однако надо признать, что с 1790 года Людовик XVI оказался «выведенным» их политического поля Франции. У него было отнято право объявлять войну и заключать мир. Отныне это право перешло к Национальному собранию. Чтобы лишить короля возможности повторить когда-либо в будущем попытку разгона Национального собрания, было установлено, что никакие регулярные войска не могут находиться на расстоянии ближе 30 лье от места его заседаний (без согласия Собрания).

Центральная администрация была реорганизована. Исчезли королевские советы и статс-секретари. Отныне назначались шесть министров: внутренних дел, юстиции, финансов, иностранных дел, военный, военно-морского флота. Однако поста премьер-министра не было создано.

Заключение

Последние события жизни Людовика ХVI. В сентябре 1791 г., Людовику XVI принимает конституцию, выработанную Учредительным собранием. Конституция оставляла за королем широкие полномочия, особенно в области внешней политики, но с монархией Божественного права было покончено. Король становился главой исполнительной власти, которая вверена ему нацией. Людовик XVI ясно видел, что этот текст не имеет ничего общего с традициями французской монархии, но его, тем не менее, одобряет. Затем он, стоя с непокрытой головой, принесет присягу на верность этой конституции перед сидящими, не снимая шляп, депутатами Учредительного собрания.

Вступление Франции в войну против европейских держав весной 1792 г. ухудшило положение Людовика XVI. В его адрес звучали обвинения в связях с врагами французского народа и в предательстве национальных интересов. Законодательное собрание приняло декрет, лишивший Людовика XVI власти. В сентябре 1792 г. только что собравшийся Национальный конвент одним из первых своих декретов постановил упразднить монархию. Однако король от престола не отрекался.

Во Франции существовал строго установленный порядок престолонаследия: король не имел права распоряжаться короной, отрекаться от нее или назначать наследника. Таковы были фундаментальные законы французской монархии, и Людовик XVI их не нарушил.

По решению Коммуны Парижа король с семьей - королевой, двумя детьми и сестрой Елизаветой - были заточены в крепость Тампль, которую в то время занимал хранитель архива Мальтийского ордена. Поначалу члены королевской семьи могли общаться друг с другом. Людовик много внимания уделял детям, давал сыну уроки географии, разучивал с ним наизусть отрывки из пьес Корнеля и Расина, читал и размышлял. За время заточения в Тампле он прочел 250 книг.

Конвент постановил начать судебный процесс против низложенного короля, которого революционеры стали именовать Луи Капетом. Исход процесса королю был совершенно ясен и мало его волновал. На рождество он передал адвокату текст завещания, в котором в последний раз изложил свое политическое кредо и подтвердил приверженность законам и традициям французской монархии. Король каялся в том, что против воли вынужден был поставить подпись под декретами, наносящими вред католической церкви. Он прощал всех своих врагов и наказывал сыну, «если ему выпадет несчастье стать королем», не мстить за отца и «посвятить себя всецело счастью своих сограждан».

-19 января 1793 г. небольшим большинством голосов (387 против 362) Национальный конвент объявил «Луи Капета, последнего короля французов виновным в заговоре против свободы нации и в покушениях на общую безопасность государства» и приговорил его к смертной казни. Это известие король встретил мужественно.

Поднявшись на эшафот, Людовик твердым голосом крикнул окружавшей толпе: «Я умираю невинным, я прощаю своих врагов и молю, чтобы моя кровь пролилась на пользу народу Франции и утолила Божий гнев!» Последние его слова заглушила барабанная дробь. В 10 часов 10 минут голова короля скатилась с плахи под крики: «Да здравствует республика!». Умер добрый, достойный и нерешительный человек, не сумевший управлять страной и вывести ее из кризиса, пишет Л.А. Пименова.

Ушел из жизни миролюбивый человек. «Обезглавливание Людовика XVI, - писал французский философ и социолог Э. Морин, - не имело под собой ни моральных, ни юридических оснований, но оно было необходимым - правами человека»

За 15 лет правления «абсолютного» монарха ни один политический заключенный не был казнен. А когда пришли к власти те, кто так много говорил о правах человека, о необходимости введения «народного суверенитета» и провозглашении идеалов «свободы, равенства, братства», только за полтора года Республики между 1792 и 1794 гг. было казнено от 35 до 40 тыс. человек.

С его смертью сошла с исторической сцены монархия Божественного права, французские короли XIX в. были уже конституционными монархами. Противоречие между верностью традициям и жаждой обновления для Людовика XVI оказалось неразрешимым и гибельным.

Конечно, определенная степень вины и ответственности за происшедшее с Францией и её народом в конце XVIII века лежит на главе французского государства Людовике XVI. Он упрямо стремился к компромиссу, хотел остановить раскол общества, уклонялся от решительных действий в ожидании, когда буря уляжется сама собой. Но время работало против него. С началом революции Людовик XVI уже был обречен. Выжидательная позиция не должна быть присуща человеку - государственному руководителю, который по своему положению должен быть «мудрым» и в высшей степени ответственным и решительным.

Результаты исследования. Резюмируя их можно констатировать:

·проведен анализ политического и социально-экономическое положения Франции во второй половине XVIII века; завершающего этапа «старого порядка» в стране;

·охарактеризована «подготовка» будущего короля Франции Людовика XVI к правлению, его формирование как «просвещенного монарха»;

·рассмотрены основные направления внутренней политики Людовика XVI в 1774-1787 гг., попытки трансформации власти; раскрыто влияние опыта попыток реформ на политическую практику Франции;

·раскрыты проблемы реформирования французского государства в 1788-1789 гг. в контексте отношения к ним Людовика XVI; выявлена роль короля в принятии законодательных актов Учредительного собрания.

Основные выводы и обобщения. Они сводятся к следующему:

1.«Старый порядок» во Франции - это особая «форма общества», появившийся приблизительно в конце XVI - начале XVII вв. и просуществовавший до начала Французской революции конца XVIII века. Его особенности во многом предопределили Французскую революцию и её характер. Без четкого представления о «старом обществе» не возможно понять Французскую революцию. Поэтому существует необходимость продолжить комплексное изучение французского «старого порядка».

2.Изучение экономического и политического положения во Франции последнего десятилетий «старого порядка», последних лет правления Людовика XVI показывает, что в стране не было «феодально - абсолютистского строя» в его марксистском понимании, который необходимо было «сокрушать», не было необходимости расчищать «почву для капиталистического развития», поскольку капитализм, рыночные отношения уже существовали в экономике.

3.Французская монархия Людовика XVI не имела ничего общего с деспотией, не имела ни малейшего сходства с тем «квазитоталитарным» государством, образ которого на протяжении многих лет создавался некоторыми исследователями, как в отечественной, так и зарубежной историографии Французской революции. Власть короля Людовика XVI имело институциональные и правовые ограничения.

4.Преобразования, которые инициировал Людовик XVI и его окружение по трансформации системы государственной власти во Франции в 70-80 - годы XVIII в., были необходимы стране и могли бы увести французский народ от революции. Но эти преобразования короля проводились непоследовательно, в силу объективных и субъективных причин. Король не обладал всеми необходимыми качествами, которые должны присутствовать у главы государства в момент тяжелейшего кризиса в стране, в момент исторического выбора. Противоречие между верностью традициям и жаждой обновления для Людовика XVI оказалось неразрешимым и гибельным.

Всё это дает основание говорить об исторической ответственности человека, облеченного большой властью, на ход исторических событий.

5.1788-1789 гг. в истории Франции, когда политический и социально - экономический кризис достиг своего пика, когда произошла «революция Учредительного собрания» - были наиболее важными во всем революционном десятилетии и, возможно во всей французской истории.

У каждого «субъекта» истории - своя правда. У тех, кто свершал революцию в конце XVIII в. во Франции, была своя «правда», уверенность в том, что «уничтожение тирании» и есть великое предначертание свыше. Те, кто ратовал за реформы, опасался кровопролития, были твёрдо убеждены в своей правоте.

Сегодня речь не идёт о том, чтобы сторонники своей правды добились её монополизации. История ведь уже состоялась. Речь идёт о том, чтобы каждая «правда» была известна читателям. И они пусть делают выводы.

Список использованных источников и литературы

1.Ардашев П.Н. Провинциальная администрация во Франции в последнюю пору старого порядка. 1774-1789. Провинциальные интенданты. Историческое исследование преимущественно по архивным данным. Т. 1-2. - СПб, 1900-1906.

2.Ардашев П.Н. Абсолютная монархия на Западе. - СПб., 1902.

3.Ардашев П.Н. Администрация и общественное мнение во Франции перед революцией. - Киев, 1905.

4.Ардашев П.Н. История Западной Европы в новейшее время. Дополнение к лекциям по всемирной истории профессора Петрова. - СПб., 1910.

5.Берго И.Б. Парламенты и политическая борьба во Франции накануне Великой Французской революции // Новая и новейшая история. - 1988. - №6.

- С. 39-55.

6.Буракова Т.В. «Старый порядок» во Франции // Ступени роста - 2012: тезисы студ. науч.-практ. конф. Кострома, 1-24 апр. 2012 г. / Сост. и науч. ред. Е.А. Чугунов. - Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2012. С. 146-147.

7.Демьянов А.А. Клуб 1789 года. Люди и идеи // Французский ежегодник 2001. М., 2001. С. 165-186.

8.История Франции / Отв. ред. А. 3. Манфред. Т. 1. - М.: Наука, 1972. - 360 с.

9.Кареев Н.И. История Западной Европы в новое время. - СПб., 1892-1893. Т. 2-3.

10.Кареев Н.И. Западноевропейская абсолютная монархия XVI, XVII и XVIII веков. Общая характеристика бюрократического государства и сословного общества «старого порядка». - СПб., 1908.

11.Лотте С.А. Великая французская революция. - М.; Л., 1933.

12.Лукин Н.М. Максимилиан Робеспьер (1922 г.) // Лукин Н.М. Избранные труды. Т. 1. - М., 1960.

13.Манфред А.З. Французская буржуазная революция конца XVIII в. 1789-1794. - М., 1950.

14.Манфред А.З. Великая французская буржуазная революция XVIII века. - М., 1956.

15.Пименова Л.А. О некоторых особенностях дворянского сознания на исходе «века Просвещения» (по наказам дворянского сословия Генеральным штатам 1789 г. // От старого порядка к революции. - Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1988. С. 77-85.

16.Пименова Л.А. Людовик ХVI // Вопросы истории. - 2000. - №3. - С. 62 - 83.

17.Пименова Л.А. Власть монарха абсолютна, но не произвольна: Людовик XVI и парламенты 1774 года // Французский ежегодник 2005. - М., 2005. С. 195-222.

18.Ревуненков В.Г. Очерки по истории Великой французской революции. Падение монархии 1789-1792. - Л., 1982.

19.Ревуненков В.Г. Очерки по истории Великой французской революции. Якобинская республика и её крушение. - Л., 1983.

20.Ревуненков В.Г. Очерки по истории Великой французской революции 1789-1799. Изд. 2-е. - Л., 1989.

21.Ревуненков В.Г. Очерки по истории Великой французской революции 1789-1814. Изд. 3-е, доп. - СПб., 1996.

22.Ревуненков В.Г. История Французской революции. - СПб., 2003.

23. Тарле Е.В. Падение абсолютизма в Западной Европе. Исторические очерки. - М.; СПб., 1906 // Тарле Е.В. Сочинения в 12-ти томах. - М., 1958. Т. 4.

24.Французская буржуазная революция, 1789-1794 / Под ред. В.П. Волгина, Е.В. Тарле. - М.; Л., 1941. С. 43-48.

25.Черкасов П.П. Людовик XVI и Екатерина II (1774-1776 гг.) // Новая и новейшая история, 1999, №5, 6. [Электронный ресурс]. URL: #"justify">26.Чудинов А.В. «Королевское самодержавие» во Франции: история одного мифа // Французский ежегодник 2005. - М., 2005. С. 259-293.

27.Чудинов А.В. Французская революция: история и мифы. - М.: Наука, 2007. - 310 с.