могла пользоваться только ограниченным объемом правомочий рейхстага.
Помимо этого любой закон, принятый рейхстагом, мог быть вынесен президентом на всенародное голосование, если тот будет отклонен рейхсратом.
Отдельно стоит отметь статью 48 Конституции, которая давала рейхспрезиденту право вводить на территории Германии чрезвычайное положения, тем самым отменяя или ограничивая действие Конституции на этих землях. Данная статья применялась в том случае, когда одна из земель нарушала установленные Конституцией обязанности, и давала право президенту вмешаться во внутренние дела земли, используя вооруженные силы. Это право - право «союзной экзекуции»- существовало еще по прусскому закону об осадном положении 1851года, и также было также закреплено в Конституции 1871 года. Однако по сравнению с этим законом глава государства получал более широкие возможности для своей диктатуры: он мог вводить чрезвычайной положение и при только лишь угрозе нарушения общественной безопасности. Более того по этой статье можно было ограничить демократические права и свободы, предусмотренные статьями 114, 115, 117, 118, 123, 124, 153. Таким образом, можно было ограничить право на личную неприкосновенность и неприкосновенность жилища, тайну личной переписки, свободу слова и печати, ввести предварительную цензуру, свободу собраний, право образовывать союзы и религиозные общества, а также право собственности.
Рейспрезидент часто пользовался этим право: особенно в первые годы Веймарской республики для борьбы с отдельными левыми и правыми выступлениями и в период мирового экономического кризиса 1929 - 1932 гг. Так, за время нахождения в должности первый президент Германии Ф. Эберт (1919 - 1925 гг.) вводил чрезвычайное положение в отдельных землях 136 раз.
Стоит отметить, что такое же право Конституция предоставляла и правительствам отдельных земель (ст. 48, абз. 2). В тоже время в стремлении противопоставить полномочия президента, предусмотренные статьей 48, составители Конституции предусмотрели возможность отмены введения чрезвычайного положения и указов президента. Более того, было предусмотрено принятие органического закона для этой статьи, который бы смог несколько ограничить это право. Однако для отмены «осадного положения» и указов рейхспрезидента было необходимо решение большинство (хоть и простым) рейхстага, что в условиях фактического отсутствия крупных политических партий и блоков было крайне затруднительным: за всю историю Веймарской республики сформировать устойчивую коалицию демократических партий удалось всего два раза - в 1918-1920 гг. и в 1928-1930 гг.
Рейхстаг также упустил возможность ограничить злоупотребления полномочиями президента по 48 статье принятием закона, регламентирующего ее применение. Что же помешало рейхстагу сделать это? Здесь, на мой взгляд, уместно привести цитату баварского министра юстиции Э. Мюллера- Майнингена: «Самым опасным врагом парламента является сам парламент: его невоспитанность, его мелочность, отсутствие доброжелательности, дух эгоистической партийности, высокомерие, обилие болтовни и недостаток дела». Именно недальновидность и верность сугубо партийным и сиюминутным интересам не позволила партиям в рейхстаге обеспечить защиту рейхстага и прав немецкого народа.
Кроме того, рейхспрезидент мог принимать собственные постановления, имеющие подзаконный характер, что в кризисных условиях позволяло довольно часто вторгаться в область юрисдикции рейхтага. В основном эти постановления касались тех областей, в которых принятие закона рейхстагом было бы слишком долгим и громоздким. Так, в разгар гиперинфляции 1923 года, связанной с выплатой высоких репарационных платежей, президент Фридрих Эберт в своих постановлениях корректировал зарплату государственных служащих, устанавливал меры для выравнивания налоговой системы, изменения тарифов и принимал другие акты для преодоления последствий инфляции. Однако, не смотря на положительные экономические последствия такого чрезвычайного вмешательства, баланс между президентской властью и властью рейхстага упразднялся от случая к случаю; при этом преимущество получала исполнительная власть.
Второй период «расцвета» применения статьи 48 приходился на период Мирового экономического кризиса 1928 - 1930 гг. Веймарская экономика, только вернувшаяся к довоенным экономическим показателям, оказалось фактически в эпицентре экономического и социального кризиса дотоле невиданных масштабов. Ухудшение социальной обстановки, рост числа безработных вновь принудила президента начать активно использовать его конституционные полномочия. Так. В 1930 году рейхспрезидент Пауль фон Гинденбург издал 5 постановлений чрезвычайного характера, в 1931 году - 44, а в 1932 году - 60. При этом количество законодательных актов рейхстага стремительно уменьшалось. За этот период рейхстагом было принято всего лишь 98, 34 и 5 законов в 1930, 1931 и 1932 гг. соответственно.
Изменялся и качественный состав этих постановлений. Если раньше, как уже отмечалось выше, постановления президента носили довольно узкий характер и регулировали по большей части отдельные вопросы экономической и финансовой сферы, то в период заката Веймарской республики они имели гетерогенное наполнение, зачастую походили на небольшие кодексы, что, несомненно, еще больше искажало систему сдержек между исполнительной властью и властью рейхстага.
Таким образом, к концу существования Веймарской республики происходила очевидная деформация парламентско-президентской республики в сторону усиления власти президента. Примечательно, что такое изменение фактического баланса между ветвями власти происходило без каких-либо революционных и незаконных действий - и президент, и парламент оставались в рамках действующего конституционно-правового поля. Это происходило благодаря триумвирату статей, закрепляющих широкие полномочия президента. Такие права, как право на роспуск рейхстага (ст. 25), право на назначение рейхсканцлера и министров (ст. 53), право на «союзную экзекуцию» (ст. 48), позволили рейхспрезиденту от случая к случаю исключать парламент из политической жизни, и в целом обеспечивало преимущественное положение президента над парламентом. Именно это позволило К.Д. Брахеру назвать Веймарскую республику «полупарламентской», а дуализм между парламентом и президентом определить как «решающую структурную ошибку» с «роковыми последствиями».
Конституция Веймарской республики недвусмысленно определяет президента как орган исполнительной власти, закрепляя его статус в одном и том же разделе со статусом и полномочиями рейхсправительства. Очевидно, что закрепляя положения этих двух высших органов власти именно таким образом, составители определяли их прочную конституционно-правовую взаимосвязь и согласованность их действий (Отдел третий Конституции).
По принятой Конституции 1919 года именно президент, независимый от рейхстага, назначал рейхсканцлера, а по его представлению и министров. В тоже время, правительство нуждалось в одобрении своей деятельности со стороны парламента, что закрепляло право объявления вотума недоверия. Другими словами, была произведена попытка создания ответственного перед легислатурой правительства, последовательного проведения принципа парламентаризма.
Рейхсканцлер возглавлял и председательствовал на заседаниях правительства. Он имел право решающего голоса при отсутствии большинства голосов. Он непосредственно участвовал в разработке и обсуждении всех законопроектов, а в определении основных начал политики не мог вообще остаться в меньшинстве. В рамках этой системы каждый рейхсминистр самостоятельно руководил своим министерством, при этом неся ответственность перед парламентом. Таким образом, Конституция закрепляла за должностью рейхсканцлера «положение руководящего государственного деятеля, ответственного не за детали, а за целое».
Как основной орган исполнительной власти, помимо непосредственного управления и регулирования всех сфер общества, правительство обладало рядом существенных полномочий.
Так, например, Веймарской конституцией закреплялся институт контрасигнатуры. Все указы и предписания рейхспрезидента для вступления их в юридическую силу должны были быть скреплены подписью канцлера или соответствующего министра, что означало принятие ответственности за его исполнения на себя (ст. 50). В том случае, когда канцлер сомневался в необходимости принятия такого рода указов или возможности их исполнения, то окончательное решение оставалось за ним. Такое закрепление порядка промульгации актов президента выглядит последовательным и логически правильным, так как именно рейхсканцлер опреелял основные направления политики немецкого государства и, что более важно, отвечал за свою работу перед рейхстагом.
Правительство также обладало правом внесения законопроектов в рейхстаг с одобрения рейхсрата. В случае отклонения рейхсратом законопроекта правительство все равно могло внести его на рассмотрение парламента, но только с указанием возражений рейхсрата (ст. 69).
Несмотря на то, что правительство занимало одну из важнейших позиций в структуре органов Веймарской республики, оно отличалось крайней нестабильностью: с 1919 года до начала 1933 года сменилось 20 рейхсправительств. На этом фоне институт президентства выглядел намного более привлекательным и стабильным.
Несмотря на свое фактически второстепенное положение, о чем говорилось выше, формальное первенство среди высших органов власти по Конституции получал рейхстаг. Он избирался раз в 4 года всеми гражданами, имеющими право голоса, на основе пропорциональной избирательной системе по 35 избирательным округам. Закреплялся принцип свободного мандата.
Рейхстаг избирал из своего числа председателя и его заместителей и секретарей, которые обеспечивают материальную и организационную самостоятельность рейхстага: председателю подчиняется администрация здания рейхстага, он ведает внутренним распорядком, распоряжается доходами и расходами (ст.26, 28).
Парламент образовывал суд для проверки результатов выборов и для решения вопроса об утрате депутатом рейхстага своего иммунитета. Согласно статье 31 такой суд формируется из трех депутатов рейхстага и двух членов Имперского административного суда, которые назначаются президентом по предложению Президиума этого суда. Кроме того, рейхстаг мог создавать (а в некоторых случаях был обязан) следственные комиссии для осуществления расследования и сбора доказательств в отношении министров, канцлера ли президента при процедуре импичмента (ст.34). Также на время «парламентских каникул» рейхстаг организовывал постоянно действующую комиссию по иностранным делам и комиссию для охраны прав народного представительства (ст. 35).
Законодательное собрание также обладало правом самостоятельного собрания, оно определяло дату окончания заседаний и назначало время нового собрания (ст. 24).
Все полномочия рейхстага, перечисленные выше, гарантировали организационную и материальную самостоятельность представительного органа. Депутаты парламента в такой ситуации получали права, которые обеспечивали возможность осуществления мандата представителя немецкого народа.
Рейхстаг обладал широкой компетенцией, позволявшей активно участвовать в политической жизни Германии, среди которых можно выделить исключительное право издавать имперское законодательство, утверждение бюджета, осуществление контроля над правительством и администрацией. Однако рейхстаг не мог самостоятельно изменять расходные статьи бюджет, вносить дополнения к ним: голосование осуществлялось в целом «за» или «против» бюджета. Рейхстаг наделся правом вносить поправки в Конституцию через принятие постановлений квалифицированным большинством (ст.76).
Формально полномочия рейхстага ограничивались 4 годами, как уже отмечалось выше. Однако фактически за всю историю существования республики ни один рейхстаг не смог проработать полноценный 4-ех летний срок. В период с 1920 года, на который выпали первые выборы в рейхстаг, заменивший действовавшее до этого Учредительное собрание, и до 5 марта 1933 года действовало 8 созывов парламента. И хотя двум созывам парламента удавалось сохраняться на протяжении почти всего срока полномочий: они действовали с
1920 по 1924 гг. и с 1925 до 1928 гг; все рейхстаги в конечном итоге распускались рейхспрезидентом на основании статьи 25 конституции.
Какие же полномочия рейхстаг мог противопоставить президенту? Парламент получал права, направленные на реализацию принципа разделения властей, т.е. недопущения концентрации власти в одних руках, злоупотребления еѐ. Веймарская «система сдержек и противовесов» состояла из возможности выражения недоверия (вынесения вотума недоверия) правительству и отдельным его членам. Полномочия рейхстага были закреплены именно в таком, деструктивном варианте: для назначения канцера согласие не требовались. Кроме того рейхстаг может поставить вопрос о досрочном прекращении полномочий президента Германии на референдум 2/3 голосов, что в условиях широкой репрезентации в парламенте различных политических сил вряд ли было возможным. Для принятия такого решения рейхстагу стоило учитывать еще и то, что если их предложение не будет поддержано на всенародном голосовании, то это имеет силу переизбрания президента и влечет автоматический роспуск парламента.
Помимо этого, рейхстаг мог инициировать процедуру импичмента в отношении президента, рейхсканцлера и министров так же 2/3 голосов от числа депутатов. В своей деятельности рейхстаг нередко ограничивался еще и рейхсратом, формировавшийся из членов правительств земель, а значит в значительной мере из чиновнического корпуса. Законодательные полномочия рейхстага ограничивались правом отлагательного (суспензивного) вето рейхсрата, которое могло быть преодолено квалифицированным большинством депутатов рейхстага.
Таким образом, «отцы» Конституции, стремясь сделать переход от монархии к республиканской форме правления более мягким, установили смешанную суперпрезидентскую республику. Система чрезвычайных полномочий президента, а также полномочий в отношении правительства и рейхстага позволяли быстро находить выход из кризисных ситуаций, в которых Веймарская республика провела большую часть своего существования. В тоже время, широкие, во многом диктаторские, полномочия президента от случая к случаю приводили к деформации конституции в пользу исполнительно власти.
Центр демократической республики - рейхстаг Германской империи на практике был существенно ограничен в своих полномочиях и в целом не мог адекватно противостоять политике, проводимой исполнительной власть во главе с рейхспрезидентом. Все это дополнялось еще и тем, что внутри самого рейхстага во всех его созывах складывалось довольно шаткое большинство левых или правых партий, что так же способствовало парализации его работы и неспособности принятия решений.
К концу существования Веймарской республики происходила очевидная деформация парламентско-президентской республики в сторону усиления власти президента. Примечательно, что такое изменение фактического баланса между ветвями власти происходило без каких-либо революционных и незаконных действий - и президент, и парламент оставались в рамках действующего конституционно-правового поля. Именно это позволило К.Д. Брахеру назвать Веймарскую республику «полупарламентской», а дуализм между парламентом и президентом определить как «решающую структурную ошибку» с «роковыми последствиями».
3. Организация государственного единства. Рейхсрат
Ноябрьская революция уничтожала не только общенемецкую монархию, но также прекратила существования монархических форм правления в 22 германских государств. Если Конституция времен Отто фон Бисмарка предусматривала германскую империю как «союз монархов», то Конституция Веймарской республики провозгласила суверенитет единого немецкого народа. Поэтому в сразу после революции и в период работы над проектом конституции остро встал вопрос о форме государвственно-территориального устройства. Суть этого вопроса состояла в том, следует ли сохранять в Германии федеральную форму устройства, либо же организовать единую унитарную республику без автономных политических образований внутри станы.
Среди всего спектра политических сил Германии того времени последовательную унитаристскую позицию занимала КПГ. Крайне левые видели в существовании относительно независимых земель пережиток феодальной раздробленности, при которой отдельные земли сохраняли особые привилегии. Более того децентрализация была экономически невыгодной, особенно в области управления отраслей промышленности, которые предполагалось национализировать (ст. 156).
Один из авторов Конституции Гуго Пройсс так же выступал за создание неделимого государства. В первоначальном проекте он предлагал разделить Германию на 18 частей с примерно одинаковым количеством населением (2 млн.).
Однако эта идея была вряд ли осуществимой в тот период. Многовековую традицию широкой самостоятельности германских земель невозможно было преодолеть даже революцией: сильные немецкие земли не хотели растоваться со своими полномочиями. Более того революция способствовала возникновению сепаратистских тенденции в ряде земель (Бавария, Рейнская область). Так, например, баварская делегация на второй рейхсконференции германских правительств настаивало на том, что революция происходила локально и после нее, с формальной точки, на территории Германской империи образовались независимые немецкие государства, так как революция упразднила «союз князей». Такая оценка событий снимала с повестки вопрос о форме устройства государства, так как отношения между землями сразу же переходили в область международного права, что грозило распадом страны. Таким образом, федерация оставалась единственно приемлемой формой государственного единства Германии. Сама федеративная структура Германии прямо не закреплялась, хоть и устанавливалось, что территория Германии состоит из территорий германских земель (ст. 2), а статьи 6 - 12 устанавливали разграничение количества полномочий и их объема между империей и землями. Также федеративное устройство Германии косвенно закреплялось в преамбуле Конституции: «Германский народ, единый в своих племенах …, - дал себе эту конституцию».
Другой не менее важной проблемой, стоявшей перед Национальным собранием, был статус Пруссии и укрупнение мелких нежизнеспособных германских государств.
Пруссия как центральная часть всего немецкого рейха включала в себя 3/5 всего населения республики. До революции Пруссия занимала особое место среди других немецких государств. По конституции 1871 года прусский король одновременно являлся и императором Германской империи. Как правило, на посты германского канцлера и прусского премьер-министра назначался один и тот же человек. Более того это же совмещение постов касалось и должности министра иностранных дел (которую замещал канцлер Германии), что давало возможность канцлеру Германии контролировать все голоса Пруссии в Бундестаге, так как земли рассматривали отношения между друг другом как внешнеполитические, ими занималось министерство иностранных дел в каждом немецком государстве. Иными словами в монархический период между правительствами Германской империи и Пруссии существовала тройная связь: немецкий император являлся прусским королем, имперский канцлер - премьер-министром и министром иностранных дел Пруссии. Однако после революции и ликвидации монархии эта связь была уничтожена. Теперь рейхспрезидент при назначении чиновников был зависим от двух разных парламентов: прусского и общегерманского, состав которых значительно отличался на всем протяжении существования республики.
Таким образом, складывался опасная ситуация: на территории большой части страны существовало две параллельных системы государственной власти - прусской и общегерманской, что неизбежно приводило к конфликтам между ними, о чем будет сказано ниже.
Эта проблем могла быть разрешена разделением Пруссии на несколько самостоятельных государственных образований, что помогло бы избежать лишнего дублирования полномочий на местах, способствовало бы становлению демократичного характера федерации, которая бы состояла из примерно однородных субъектов. Вопрос разделения Пруссии прошел две стадии активного обсуждения: в период деятельности Национального собрания и во время работы Правительственной комиссии по реформе 1928-1930 гг.
В Национальном собрании за сохранение единства Пруссии выступали правые партии и либералы. «Фактор силы» в виде Пруссии признавался необходимым для обеспечения порядка и стабильности в Германии, по мнению лидера Немецкой народной партии. За упразднение Пруссии и создание из ее провинций самостоятельных субъектов высказывались СДПГ и партия Центра. Однако ни одна из этих групп партий не обладала устойчивым большинством и при этом внутри каждой из них существовали расхождения по другим принципиальным вопросам.
Другим важным аспектом территориальной проблемы было исторически сложившееся существование множества мелких германских государств и «чересполосица». Мелкие государственные образования часто даже не могли самостоятельно осуществлять свои функции без помощи более крупных. Пруссия, например, имела сотни соглашения с более мелкими землями. Кроме того разбросанность территорий делало административное управление ими неудобным.
В Германии существовало несколько планов по реорганизации территориального устройства. Прежде всего стоит отметить план одного из авторов Конституции Гуго Пройса. По этому плану все мелкие субъекты, за исключением ганзейских городов, упразднялись. Пруссия разделялась: некоторые из ее провинций объединялись с другими прусскими, либо с непрусскими, создавая, таким образом, крупные территориальные единицы. Берлин и три ганзейских города должны были оставаться самостоятельными субъектами федерации. Этот план предлагал возможность отхода от старых исторических границ в пользу территориального деления по экономическому признаку. Другой план был представлен экономистом Эрвиным Шейем, который делил всю Германию на 9 экономических провинций, которые в свою очередь делились на 2-3 экономических округа. Этот план впоследствии лег в основу Франкфуртского плана реорганизации территории во время работы Правительственной комиссии по реформе в 1928-1930 годах, однако так и не был принят.
Не смотря на существование серьезных проблем в территориальной организации, Конституция Веймарской Германии сохранила старое деление. Во 2 статье говорилось, что территория Германии состоит из территории ее земель и то, что принятие новых земель осуществляется в законодательном порядке (для этого было необходимо большинство в 2/3 рейхстага и рейхсрата при отсутствии согласия изменяемой территории, либо простого большинства в рейхстаге при наличии такого согласия). Конституция не содержала списка субъектов федерации и более того: Германия прямо не объявлялась федерацией. Таким образом, вопрос территориальной организации откладывался. Нерешенность этого вопроса можно объяснить тем, что в Национальном собрании были представлены различные партии всего политического спектра (от крайне правых до крайне левых), которые имели противоречащие друг другу представления о территориальном устройстве.
За все время существования Веймарской республики были произведены лишь незначительные территориальные изменения. В 1920 году ряд мелких земель средней Германии были объединены в землю Тюрингия, а в 1928 году Вальдек, находившейся в Пруссии, был юридически включен в нее. Таким образом, количество земель в составе Германской империи уменьшилось с 25 до 18, однако в тоже время продолжали существовать множество мелких нежизнеспособных земель, а раздел Пруссии так и не был произведен.
Другим, более важным, вопросом, возникающим на практике, для специалистов стала проблема разграничения полномочий и их объема между федеральным центром и правительствами отдельных земель. В связи с этим важно кратко рассмотреть организацию федерации в дореволюционный период, и только после этого перейти к непосредственно Веймарскому федерализму на практике.
Германская федерация по Конституции 1871 года, как уже было неоднократно упомянуто выше, представляла собой союз монархов. В основе разграничения компетенций лежали те принципы, которые уже имелись в Северогерманском союзе, но при этом добавлялись некоторые исключения, обусловленные международными договорами с южногерманскими землями.
Разграничение полномочий во II Рейхе происходило скорее по горизонтали, нежели по вертикали как это принято в федерациях, существовавших в то время (США, Швейцария). Так, согласно разделу II Конституции федерация имеет всю полноту власти в области законодательства, при этом устанавливается принцип преимущества имперского законодательства над законодательством земель. Однако реализация этих законов, за исключением почты и телеграфа, международных сношений и флота, находилась в компетенции административных и судебных органов земель: федерация практически не имела своих органов и представительств в землях. Даже немецкая армия делась на 4 контингента и управлялась Пруссией, Баварией, Вюртембергом и Саксонией самостоятельно.
Эта система горизонтального разграничения полномочий имела свои плюсы: она помогала избегать дублирования полномочий на местах и коллизий в законодательстве. Кроме того, она устраивала немецкие земли, которые сохраняли практически полную самостоятельность в администрировании и суде (хотя высшей инстанцией оставался Имперский суд в Лейпциге). Однако после революции 1918-1919 гг. такая система не могла быть сохранена: последствия Первой мировой войны и последовавшего за ней экономического кризиса потребовало от федерации большего вмешательства в непосредственное регулировании жизни в землях. Так, немецкая армия общей численностью в 100 тысяч была слишком маленькой для того, чтобы быть разделенной на 4 контингента, и потому становится федеральной. Появление огромной прослойки ветеранов и инвалидов войны, безработных обусловило создание целой сети социальных учреждений. Однако все еще сохранялись широкие административные полномочия земель в области суда, полиции, народного образования и надзора за муниципалитетами.
Объем полномочий центральных органов республики закреплялся тремя основными способами.
В первую группу полномочий входила сфера исключительных прав федерации. К ним Веймарская конституция отнесла внешние сношения, колониальное дело, гражданство, устройство обороны, монетное дело, таможенное дело, почтовое и телеграфное дело. Далее следует сфера конкурирующих законодательных полномочий. К ним относится довольно широкий круг правового регулирования от уголовного и гражданского права до театрального и кинематографического дела. В этой области регулирования закреплялась возможность земель самостоятельного правотворчества до тех пор, пока империя не пользуется своими законодательными правами (ст. 12). Наконец, федерация могла осуществлять регулирование основных начала и принципов в области религиозных сообществ, школьного дела, прав чиновников, земельного права и погребального дела.
Таким образом, можно отметить, что в Веймарской республике было закреплено более централизованное государственное устройство, хотя и сохранились широкие административные, судебные и отчасти законодательные полномочия земель.
Однако сложившейся федеративный порядок мог нарушаться рейхспрезидентом Германии. На основании 48 статьи он мог вводить чрезвычайное положение в отдельных землях, о чем уже говорилось выше. В таких случаях управление субъектом федерации полностью переходило под юрисдикцию центральных органов. Так, например, в 1930 году был нанесен «удар по Пруссии» - последнему оплоту демократически ориентированных сил в 1930 году. Пруссия после этого утратила свою самостоятельность в вопросах внутреннего регулирования - ее учреждения сращивались и заменялись федеральными.
Помимо изменившегося соотношения полномочий между рейхом и землями происходило и перераспределение финансовых потоков между ними, что было вызвано, прежде всего, объективным расширением компетенции федерации.
По Конституции 1871 года вводился ограниченный список федеральных налогов. В него включались таможенные пошлины, а также доходы от использования железных дорог, почт, телеграфов и других имперских учреждений. При недостатке средств империя могла установить дополнительные поборы с земель, при этом размер этих налогов устанавливался в зависимости от численности населения каждой земли. В тоже время, сохранялись исключительные права южных земель на установление налогов на алкогольную и табачную продукцию.
Конституция Веймарской республики принципиально не закрепляла перечень федеральных налогов. Вместо этого предусматривалось право федерации на присвоение себе любого налога, если сочтет это необходимым (ст. 8). Кроме того, рейх устанавливал основные принципы взимания налогов в землях, мог запрещать установление каких либо дополнительных поборов и предписывать порядок взимания. После финансовой реформы Эрцбергера 1919-1920 годов федеральные налоговые органы получили исключительное право самостоятельно собирать подоходные налоги. При этом большая часть собранных налогов должна была оставаться у земель (75% против 25%). Эта реформа способствовала смягчению финансового диктата центра.
Положение рейхсрата в Веймарской республики в целом отражало общую тенденцию к централизации немецкого государства.
Порядок формирования рейхсрата, по существу, остался прежним - орган включал в себя представителей правительств земель. Однако сам порядок формирования правительств в землях стал более демократичным: Конституция требовала от земель республиканскую форму правления и всеобщие, прямые, равные, выборы при тайной подаче голосов. Такая форма правления была естественной после революции, она устранила партикулярные монархические группировки в рейхсрате.
Количество представителей находилось в прямой зависимости от численности населения каждой земли. При этом устанавливалось, что ни одна земля не может быть представлена более чем 2/5 всех голосов (ст. 61), а половину прусских представителей избирались провинциями Пруссии (ст. 63).
Таким образом, рейхсрат в Веймарской республике формировался более демократическим путем, в нем устранялись сильные сепаратистские группировки и гегемония Пруссии.
Так, для внесения законопроекта правительству рейха требовалось согласие рейхсрата. Сам рейхсрат обладал правом суспензивного (отлагательного вето) в отношении законов, принятых рейхстагом. Однако и в первом и во втором случае решение рейхсрата могло быть преодолено: правительство могло внести отклоненный рейхсратом законопроект лишь с указанием отдельного мнения рейхсрата (ст. 69); а вето рейхсрата может быть преодолено квалифицированным большинством рейхстага (2/3).
Можно сделать вывод, что рейхсрат в Веймарской республике получил гораздо меньший круг полномочий для влияния на политику Германской империи. При столкновении с интересами федерации мнение рейхсрата не имело окончательного или сколь-либо существенного значения. В целом, правовое положение рейхсрата подтверждает общую тенденцию к унитаризации Германии.
веймарский рейхстаг федерация
Заключение
Итак, к 1918 году тотальная мобилизация, введение военного управления экономикой, обнищание населения, неспособность императора решить жизненно важные проблемы обострили социальные и классовые противоречия в обществе, свойственные кайзеровской Германии. К осени в империи, находящейся в условиях глубокого кризиса, сложились экономические, социальные и политические предпосылки к революции.
С ноября 1918 года по январь 1919 года революция охватила всю Германию. На своем первом этапе революции упразднила монархию и провозгласила создание новой политической сущности - Германской республики. Вторым этапом явилась борьба альтернатив - демократической и советской. Так как после революции новое правительство сохранило старое чиновничество и верхушку имперской армии и в то же время закрепило все демократические завоевания революции, левые радикалы не смогли установить диктатуру Советов. Революция завершилась избранием Учредительного собрания и принятием Веймарской конституции, что означало окончательную победу демократической инициативы.
Конституция, принятая 31 июля 1919 года, выступала компромиссом не только между различными политическими партиями и силами в Учредительном собрании, но и объединяла в себе германскую государственную традицию и республиканскую форму правления с федеративной организацией государства.
«Отцы» Конституции, стремясь сделать переход от монархии к республиканской форме правления более мягким, установили смешанную суперпрезидентскую республику. Система чрезвычайных полномочий президента, а также полномочий в отношении правительства и рейхстага позволяли быстро находить выход из кризисных ситуаций, в которых Веймарская республика провела большую часть своего существования. В тоже время, широкие, во многом диктаторские, полномочия президента от случая к случаю приводили к деформации конституции в пользу исполнительной власти.
Центр демократической республики - рейхстаг Германской империи на практике был существенно ограничен в своих полномочиях и в целом не мог адекватно противостоять политике, проводимой исполнительной власть во главе с рейхспрезидентом.
Именно дуализм между парламентской и президентской властью, непоследовательно проведенный принцип парламентаризма явились решающей структурной ошибкой конституции 1919 года.
Не смотря на существование серьезных проблем в территориальной организации, конституция Веймарской Германии не произвела существенных изменений: проблемы разделения Пруссии и чересполосицы сохранялись.
В области разграничения полномочий в Веймарской республике конституцией была закреплена федерация с более централизованным государственным устройством, при сохранении широких административных, судебных и отчасти законодательных полномочий земель.
Рейхсрат в Веймарской республике обладал меньшим кругом полномочий для влияния на политику Германской империи. При столкновении с интересами федерации мнение рейхсрата не имело окончательного или сколь либо существенного значения. В целом, положение рейхсрата в системе высших органов государственной власти отражает общую тенденцию к централизации Германии.
Библиография
I.Источники:
1. Конституция Веймарской республики
II.Научная литература:
1. Брехт А. О государственном устройстве Германии. Федерализм и регионализм в Германии. Разделение Пруссии / Пер с англ. Б.Я. Жуховецкого - М.: Государственное издательство иностранной литературы, 1947. - 213 с.
. Ватлин А.Ю. Гемания в ХХ веке. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2002. - 336 с.
. Винклер Г.А. Веймар 1918 - 1933: история первой немецкой демократии. - М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2013. - 878 с.
. Всеобщая история государства и права: научное издание / З. М. Черниловский. - М.: Юристъ, 1996. - 575 с.
. Дикс, А. Война и народное хозяйство по опыту Германии в мировую войну 1914-1919 г.г. / Артур Дикс. Пер. с нем. М. Заммеля. - М.: Государственное военное издательство, 1926. - 127 с.
. Драбкин Я. С. Революция 1918-1919 гг. в Германии. Краткий очерк. - М.: Издательство социально-экономической литературы, 1958. - 441 с.
. Мѐллер Х. Веймарская республика. Опыт одной незавершенной демократии / Хорст Мѐллер , [пер. с нем. А.В. Доронина]. - М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010. - 311 с.
. Пленков О.Ю. Мифы нации против мифов демократии: немецкая политическая традиция и нацизм. - Спб.: Изд-во РХГИ, 1997. - 576 с.
. Раушер В. Гинденбург: Фельдмаршал и Президент / Пер. с нем. С.А. Липатова. - М.: Ладомир, 2003. - 338 с.
. Субботин О.Г. Становление основ Веймарского федерализма (1918-1920): автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук (07.00.03) / Субботин Олег Геннадьевич; Белорусский государственный университет. - Минск, 2000. - 247 с.
. Шульц Э.Э. От Веймарской республики к Третьему рейху: Электоральная история Германии 1920-х - начала 1930-х гг. - М.: ЛЕНАНД, 2016. - 272 с.
III.Учебники и учебные пособия:
1. Ерин М.Е. Истории Веймарской республики в новейшей германской историографии. Учебное пособие. Ярославль 1997. С.- 113.
2. История Германии: учебное пособие : в 3 тт. Т. 2: От создания Германской империи до начала XXI века / Под общ. ред. Б. Бонвеча, Ю.В. Галактионова. - М.: КДУ, 2008. - 672 с.
.История государства и права зарубежных стран: Учебник для вузов: В 2 ч. Ч. 2 / Под общ. ред. д. ю. н., проф. О.А Жидкова и д. ю. н., проф. Н.А. Крашенинниковой. - 2-е изд., стер. - М.: Издательство Норма, 2002. - 720 с.
. Омельченко О.А. Всеобщая история государства и права: учебник: в 2 Т. Т. 2 - 3-е изд., испр. - М.: ТОН-Остожье, 2000. - 496 с.
. Патрушев А.И. Германия в ХХ веке: учеб. пособие / А.И. Патрушев. - М.: Дрофа, 2004. - 432 с.
. Язьков Е.Ф. История стран Европы и Америки в новейшее время (1918-1945): курс лекций - М.: МГУ; ИНФРА-M, 2000. - 352 с.
. Работа подготовлена при помощи СПС КонсультантПлюс.