Неприкосновенность личности как принцип уголовного судопроизводства
Содержание
Введение
Глава I. Понятие и место принципа неприкосновенности личности в системе принципов уголовного процесса
1.1 Место принципа неприкосновенности личности в системе принципов уголовного процесса
1.2 Понятие и содержание принципа неприкосновенности личности в уголовном процессе
Глава II. Проблемы реализации принципа неприкосновенности личности в уголовном процессе
2.1 Теоретические проблемы реализации принципа неприкосновенности личности в уголовном процессе
2.2 Иммунитет в уголовном процессе как способ реализации принципа неприкосновенности личности
2.3 Последствия нарушения принципа неприкосновенности личности в уголовном процессе
Заключение
Список использованной литературы
Введение
Актуальность темы исследования обусловлена тем, что в Уголовно-процессуальном кодексе РФ принципам уголовного судопроизводства отведена отдельная глава 2. Однако отнесение к числу принципов ряда закрепленных в ней предписаний вызывает многочисленные возражения со стороны ученых-процессуалистов и практических работников, а законодательная конструкция некоторых "принципиальных" положений позволяет усомниться в возможности их постановки в один ряд с наиболее важными (базовыми) нормами УПК РФ.
Один из наиболее спорных принципов - это принцип неприкосновенности личности в уголовном процессе. С его реализацией в теории и практике постоянно возникают споры и проблемы.
Например, определённые категории должностных и иных лиц обладают специальным статусом и им предоставлены повышенные правовые гарантии (в первую очередь - неприкосновенность личности), призванные оградить их от неправомерного вмешательства в профессиональную деятельность, оказания давления, в том числе и путём привлечения к уголовной ответственности.
Цель исследования - проанализировать понятие и содержание принципа неприкосновенности личности в уголовном судопроизводстве, а также выявить проблемы его реализации на практике.
Задачи исследования:
определить понятие неприкосновенности личности в уголовном судопроизводстве;
проанализировать содержание принципа неприкосновенности личности в уголовном судопроизводстве;
выявить проблемы реализации принципа неприкосновенности личности на практике.
неприкосновенность личность уголовный процесс
Объект исследования - общественные отношения в сфере правового регулирования реализации принципа неприкосновенности личности в уголовном процессе.
Предмет исследования - нормы уголовного процессуального законодательства, регулирующие принцип неприкосновенности личности.
Теоретическую базу исследования составляют научные труды в области уголовного права и уголовного судопроизводства.
Методы исследования: системный, сравнительно-правовой, статистический.
Структурно курсовая работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка нормативно-правовых актов и литературы.
Глава I. Понятие и место принципа неприкосновенности личности в системе принципов уголовного процесса
1.1 Место принципа неприкосновенности личности в системе принципов уголовного процесса
А.В. Гриненко пишет, что под принципами уголовного судопроизводства принято понимать закрепленные в действующем уголовно-процессуальном законодательстве основы создания и направленности всей соответствующей отрасли права, которые наиболее полно выражают содержание уголовно-процессуальных правоотношений, тесно взаимосвязаны с государственной политикой в сфере уголовного судопроизводства, являются общими для всех стадий уголовного процесса, оказывают регулятивное и охранительное воздействие по отношению ко всем остальным уголовно-процессуальным нормам и охраняются от нарушений широким спектром мер государственного принуждения.
Принципы судопроизводства как основополагающие начала призваны обеспечить такой порядок судопроизводства, при котором в максимальной степени будут защищены права и свободы граждан, в него вовлеченных.
В УПК РФ уголовно-процессуальным принципам впервые посвящена отдельная гл.2 "Принципы уголовного судопроизводства", которая содержит исчерпывающий перечень принципов уголовного процесса:
статья 6.1 УПК РФ - разумный срок уголовного судопроизводства;
статья 7 УПК РФ - законность при производстве по уголовному делу;
статья 8 УПК РФ - осуществление правосудия только судом;
статья 8.1 УПК РФ - независимость судей;
статья 9 УПК РФ - уважение чести и достоинства личности;
статья 10 УПК РФ - неприкосновенность личности;
статья 11 УПК РФ - охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве;
статья 12 УПК РФ - неприкосновенность жилища;
статья 13 УПК РФ - тайна переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений;
статья 14 УПК РФ - презумпция невиновности;
статья 15 УПК РФ - состязательность сторон;
статья 16 УПК РФ - обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту;
статья 17 УПК РФ - свобода оценки доказательств;
статья 18 УПК РФ - язык уголовного судопроизводства;
статья 19 УПК РФ - право на обжалование процессуальных действий и решений;
Такой подход законодателя завершил многочисленные споры относительно нормативности принципов, формы их закрепления, возможности отнесения тех или иных положений к уголовно-процессуальным принципам. Система принципов стала очерченной, исчерпывающей, не допускающей расширенного толкования.
Спорным является также вопрос о сфере действия уголовно-процессуальных принципов. По данному поводу можно выделить две позиции:
Первая из них предусматривает, что действие принципа может распространяться не на все стадии уголовного процесса, главное, чтобы он получал полное выражение на стадии судебного разбирательства как центральной стадии уголовного процесса.
Вторая представляется наиболее верной, поскольку предполагает действие принципов основополагающим для всего уголовного процесса.
Если взять за основу первую позицию, тогда сотрется грань между принципами уголовного судопроизводства и общими условиями судебного разбирательства, выделенными законодателем в отдельную главу в качестве самостоятельного блока общих положений, касаемо судебного разбирательства (гл.35 УПК РФ).
Принципы уголовного судопроизводства положены в основу формирования уголовно-процессуального законодательства. Остальные процессуальные нормы не должны им противоречить, так как правовым принципам придана более высокая юридическая сила. Принципы применяются при пробелах в законодательстве, коллизиях правовых норм или затруднениях в их применении, т.е. являются исходными началами для толкования всего уголовно-процессуального законодательства. Следовательно, являясь основополагающими идеями всего уголовного процесса, принципы проходят через все его нормы и институты, а не только через отдельные стадии.
На основании изложенного можно определить следующие характеристики принципов уголовного процесса. Принципы это - основополагающие для уголовного процесса положения, которые:
закрепляются в нормах процессуального законодательства в качестве принципов;
являются обще-процессуальными и относятся ко всем стадиям уголовного процесса;
наполнены самостоятельным содержанием и не дублируют содержание других уголовно-процессуальных принципов;
занимают приоритетное положение в иерархии процессуальных норм.
Таким образом, допустимо сформулировать следующее определение: принципы уголовного процесса - это общеобязательные основополагающие базисные положения, начала уголовно-процессуального права, текстуально закрепленные в УПК РФ в качестве принципов уголовного процесса, занимающие приоритетное положение в иерархии процессуальных норм, определяющие сущность и содержание всех уголовно-процессуальных норм, характер и основные черты осуществляемой в соответствии с ними уголовно-процессуальной деятельности.
1.2 Понятие и содержание принципа неприкосновенности личности в уголовном процессе
Неприкосновенность личности в первую очередь гарантируется Конституцией РФ.
Конституционные положения о неприкосновенности личности также возводятся в ранг принципа уголовного судопроизводства (ст.10 УПК РФ). Однако здесь данная гарантия правового статуса человека и гражданина трактуется в узком смысле. При этом наименование ст.10 УПК "Неприкосновенность личности" несколько расходится с ее содержанием. В части 1 ст.10 УПК устанавливается, что никто не может быть задержан по подозрению в совершении преступления или заключен под стражу при отсутствии на то законных оснований, предусмотренных Кодексом. До судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов. Это фактическое указание оснований и условий (естественно, в самом общем виде), при которых личность может быть лишена свободы или ограничена в ней.
В части 2 ст.10 законодатель требует от суда, прокурора, следователя, органа дознания и дознавателя немедленно освободить всякого незаконно задержанного или лишенного свободы. Это требование распространяется на всякого незаконно помещенного в медицинский или психиатрический стационар, а также содержащегося под стражей свыше срока, предусмотренного Кодексом. Как известно, в медицинский или психиатрический стационар лицо помещается или переводится только по судебному решению, что также могло бы найти отражение в ч.1 ст.10 УПК. Следует указать и на то, что контроль за соблюдением сроков задержания или содержания под стражей возлагается не только на названные в ч.2 ст.10 УПК органы, но и на администрацию мест содержания задержанных и заключенных под стражу, которая в соответствии с Федеральным законом от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" также обязана освободить всякого задержанного или заключенного под стражу немедленно по истечении срока задержания или содержания под стражей, если не представлены соответствующие документы о продлении такого срока. Администрация мест содержания задержанных и заключенных под стражу не называется среди участников уголовного судопроизводства, ввиду чего законодатель и не упоминает ее в ст.10 УПК, полагая, что это частности.
И наконец, ч.3 ст.10 УПК предписывает содержать задержанных и заключенных под стражу лиц в условиях, исключающих угрозу их жизни и здоровью. Кому конкретно адресованы эти предписания - не ясно. Ни суд, ни прокурор (в рамках уголовного судопроизводства), ни следователь, ни орган дознания или дознаватель не уполномочены проверять места содержания задержанных или заключенных под стражу с точки зрения их безопасности для жизни и здоровья пребывающих там лиц. УПК, что совершенно правомерно, не включает каких-либо требований относительно содержания задержанных и заключенных под стражу. Нормативы площади, другие санитарные и прочие стандарты для мест принудительной изоляции от общества, правила их внутреннего распорядка устанавливаются иными нормативными правовыми актами и не должны являться объектом уголовно-процессуального регулирования.
Необходимо упомянуть и тот факт, что условия содержания в российских изоляторах временного содержания и следственных изоляторах признавались экспертами Совета Европы не соответствующими международным и европейским стандартам, а в отдельных случаях само нахождение в подобных условиях приравнивалось к пытке. Несмотря на предпринимаемые в последние годы усилия в этой сфере, надлежащие условия содержания задержанных и заключенных под стражу остаются скорее исключением из правил. Все сказанное приводит к выводу, что ч.3 ст.10 УПК носит сугубо декларативный характер.
Глава II. Проблемы реализации принципа неприкосновенности личности в уголовном процессе
2.1 Теоретические проблемы реализации принципа неприкосновенности личности в уголовном процессе
Законодательное закрепление системы принципов уголовного судопроизводства в гл.2 УПК РФ не привело к прекращению дискуссий относительно количественного и качественного состава входящих в нее положений. Подобный подход законодателя, напротив, вызвал многочисленные возражения со стороны ученых и практических работников. Не углубляясь в полемику относительно понятия и критериев вычленения принципов уголовного процесса, а также их системы, хотелось бы оценить, насколько удачно сконструированы законодателем некоторые базовые уголовно-процессуальные нормы.
Принцип неприкосновенности личности конфликтует с некоторыми другими принципами уголовного процесса.
Наибольшее количество трудносогласуемых положений со ст.10 УПК РФ закреплено в ст.11 УПК, провозглашающей принципом производства по уголовным делам охрану прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве. В части 1 указанной статьи закрепляется обязанность суда, прокурора, следователя, дознавателя разъяснять подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику, а также другим участникам уголовного судопроизводства их права, обязанности и ответственность, а также обеспечивать возможность осуществления этих прав. Эти положения представляются вполне логичными, поскольку охрана, а тем более осуществление предоставленных законом прав немыслимы без их разъяснения участникам уголовного судопроизводства.
Но затем законодатель переходит к показаниям лиц, обладающих свидетельским иммунитетом, согласившихся свидетельствовать по уголовному делу. Таких лиц дознаватель, следователь, прокурор и суд обязаны предупредить о том, что их показания могут использоваться в качестве доказательств в ходе дальнейшего производства по уголовному делу (ч.2 ст.11 УПК). В российской юридической литературе отмечалось, что любому здравомыслящему человеку должно быть понятно доказательственное значение данных им показаний. В нормах УПК возможность признания недопустимым доказательством показаний подозреваемого или обвиняемого, данных в ходе досудебного производства по уголовному делу, связывается с участием в допросе защитника. В соответствии с п.1 ч.2 ст.75 УПК показания подозреваемого или обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу и не подтвержденные им в суде, будут юридически ничтожны, если не было обеспечено участие в допросе защитника подозреваемого или обвиняемого либо названные лица отказались от защитника. УПК не содержит положений об отнесении к числу недопустимых доказательств показаний участников уголовного судопроизводства, решивших после разъяснения им положений закона дать показания, а в дальнейшем по каким-либо причинам передумавших. Наоборот, п.3 ч.2 ст.42, п.2 ч.4 ст.46, п.3 ч.4 ст.47, п.1 ч.4 ст.56 УПК устанавливают возможность использования таких показаний и в случае последующего отказа от них. Следует признать, что и в ч.2 ст.11 УПК содержатся положения декларативного характера, не являющиеся сколько-нибудь значимыми для уголовного процесса.
Часть 4 ст.11 УПК гарантирует возмещение лицу вреда, причиненного в результате нарушения его прав и свобод судом, а также должностными лицами, осуществляющими уголовное преследование. Следовательно, в содержание рассматриваемого принципа входит также право на реабилитацию всякого, кто незаконно подвергся уголовному преследованию или мерам уголовно-процессуального принуждения. Таким образом, при детальном изучении ст.11 УПК выясняется, что ее содержание образуют весьма разноплановые и не связанные друг с другом положения, направленные на охрану в уголовном судопроизводстве отдельных прав его участников. Критерии отбора положений, вошедших в данную статью, остаются неясными.
Статья 13 УПК закрепляет принцип тайны переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений.
Содержание данной нормы вызывает замечания, аналогичные высказанным применительно к принципу неприкосновенности личности: оно фактически противоречит ее названию. Здесь вновь идет речь лишь о порядке ограничения соответствующих элементов правового статуса человека и гражданина, гарантированных Конституцией РФ и международными нормативными правовыми актами.
Не ставя под сомнение необходимость обеспечения в уголовном судопроизводстве всех прав и свобод человека и гражданина, гарантированных Конституцией России и нормативными правовыми актами международного характера, все же усомнимся в целесообразности позиционирования таких положений в качестве принципов уголовного процесса. Такой подход законодателя не разделяется многими учеными-процессуалистами. Так, закрепление декларативных положений в тексте УПК А.А. Давлетов называет советской традицией. По его мнению, положения ст.9, 11 УПК если и являются принципами, то принципами политическими или общеправовыми, уместными в Конституции государства, в текстах международных договоров.
Вместо деклараций в систему принципов уголовно-процессуальной деятельности А.А. Давлетов предлагает включить принцип обеспечения прав участников.
Аналогичной позиции придерживаются Т.Т. Алиев и Н.А. Громов, выступающие против включения в систему принципов уголовного судопроизводства таких положений, как неприкосновенность личности, тайна частной жизни, неприкосновенность жилища, тайна переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, а также других прав граждан, предусмотренных ст.22 и 23 Конституции РФ.
Хотя эти нормы и определяют отдельные аспекты деятельности следственно-прокурорских и судебных органов, их, как они полагают, нельзя трактовать лишь как принципы уголовного судопроизводства. Каждое из этих положений имеет гораздо большее политическое и юридическое содержание, ибо представляет собой составную часть правового статуса человека и гражданина, регламентированного Основным Законом государства. Наличие этих норм в уголовно-процессуальном законодательстве нельзя рассматривать как конструирование самостоятельных принципов уголовного судопроизводства.
В рамках уголовно-процессуальной деятельности действительно могут существенно ограничиваться, а порой и нарушаться права и свободы человека и гражданина. А потому стремление законодателя обезопасить участников уголовного судопроизводства заслуживает лишь поддержки.
Однако возведение отдельных прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ и международными договорами, в ранг процессуальных принципов нельзя признать панацеей от всех бед и наилучшим приемом законодательной техники. Конституция нашей страны предоставляет личности достаточно широкий спектр прав и свобод, подавляющее большинство которых уязвимо при производстве по уголовным делам.
Экстракт отдельных конституционных положений, зачастую весьма разноплановых, сгруппированных в гл.2 УПК, а в ряде случаев и в одной статье, объективно не способен оказывать хоть какое-то позитивное воздействие на защиту прав участников уголовного судопроизводства. Ни при каких обстоятельствах принципом уголовного процесса не должны провозглашаться положения, имеющие разнородную структуру, а тем более логические противоречия между наименованием и содержанием. Изложенное приводит к выводу о том, что система принципов уголовного процесса должна быть существенно скорректирована.
Действующее уголовно-процессуальное законодательство, к сожалению, не отличается стабильностью. В поисках оптимального порядка производства по уголовным делам законодатель порой исправляет не отдельные нормы, а целые процессуальные институты, формулируя новые положения или возвращаясь к пока не слишком забытым старым. Такие изменения не всегда в полной мере согласуются с обозначенными в тексте УПК принципами.
2.2 Иммунитет в уголовном процессе как способ реализации принципа неприкосновенности личности
В УПК РФ не содержится понятии уголовного иммунитета. Для этого предлагаем законодательно закрепить понятие уголовно-процессуального иммунитета, включив в ст.5 УПК РФ п.57.1: "Уголовно-процессуальный иммунитет - это совокупность управомочивающих, обязывающих и запрещающих юридических норм, регулирующих особый порядок досудебного и судебного производства в отношении определенных категорий лиц, установленных в ч.1 ст.447 УПК РФ".
Для науки уголовно-процессуального права большое значение имеет изучение правового статуса лиц, обладающих особыми должностными полномочиями и занимающих в государстве и обществе особое положение.
Речь идёт о Президенте Российской Федерации, экс-Президенте Российской Федерации, парламентариях, судьях, Председателе Счётной палаты Российской Федерации, его заместителе и аудиторах, то есть об особых категориях субъектов, деятельность которых охраняется специальными нормами уголовно-процессуального законодательства. Особую актуальность исследованию придаёт то, что некоторые институты возникли сравнительно недавно, в частности, Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации.
В соответствии с положениями главы 52 УПК РФ иммунитет предоставлен лицам, перечень которых содержится в ч.1 ст.447 УПК РФ. Этот перечень носит закрытый характер, следовательно, не подлежит расширительному толкованию и включает в себя: членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы; депутатов, членов выборного органа и выборных должностных лиц органов местного самоуправления; судей всех уровней, а также присяжных и арбитражных заседателей в период осуществления ими правосудия; Председателя Счётной палаты РФ, его заместителя и аудиторов; Уполномоченного по правам человека в РФ; Президента РФ, прекратившего исполнение своих полномочий; кандидата в Президенты РФ; прокурора; следователя; адвоката; члена избирательной комиссии, комиссии референдума с правом решающего голоса.
Правовые нормы, сосредоточенные в этой главе, обладают принципиальной новизной, поскольку впервые закреплены в уголовно-процессуальном законодательстве и включают в себя особый порядок возбуждения уголовных дел, а так же особенности применения мер уголовно-процессуального принуждения в отношении вышеназванных субъектов.
Вместе с тем содержание раздела XVII УПК РФ ("Особенности производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц") вызывает споры в уголовно-процессуальной теории, а на практике применения порождает ряд проблем. Одна из них заключается в том, что включённые в данный раздел правила не во всём согласуются с законодательными актами об иммунитетах и привилегиях должностных лиц, перечисленных в ст.447 УПК РФ, которые были изданы ранее, но являются действующими и в настоящее время.
Статья 447 УПК РФ перечисляет категории лиц, которые обладают иммунитетом в уголовном процессе и в отношении которых применяется особый порядок производства по уголовным делам. К ним относятся:
) члены Совета Федерации и депутаты Государственной Думы, депутата законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации, депутаты, члены выборного органа местного самоуправления, выборные должностные лица органа местного самоуправления;
) судьи Конституционного Суда Российской Федерации, судьи федерального суда общей юрисдикции или федерального арбитражного суда, мирового судьи и судьи конституционного (уставного) суда субъекта Российской Федерации, присяжного или арбитражного заседателя в период осуществления им правосудия;
) Председатель Счетной палаты Российской Федерации, его заместитель и аудиторы Счетной палаты Российской Федерации;
) Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации;
) Президент Российской Федерации, прекративший исполнение своих полномочий, а также кандидат в Президенты Российской Федерации;
) прокурор;
.1) Председатель Следственного комитета Российской Федерации;
.2) руководитель следственного органа;
) следователь;
) адвокат;
) член избирательной комиссии, комиссии референдума с правом решающего голоса;
) зарегистрированный кандидат в депутаты Государственной Думы, зарегистрированный кандидат в депутаты законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации.
Особое назначение иммунитетов в уголовном судопроизводстве состоит в обеспечении гарантий законности и обоснованности привлечения отдельных категорий субъектов к уголовной ответственности, возбуждения против них уголовных дел и применения процессуальных мер принуждения.
В целях устранения противоречия между российским и международным законодательством необходимо изложить п.2 ст.3 УПК РФ в следующей редакции: "Процессуальные действия, предусмотренные настоящим Кодексом, в отношении лиц, обладающих дипломатическими привилегиями и иммунитетами, производятся в порядке, установленном международными договорами и соглашениями".
Следует законодательно закрепить понятие уголовно-процессуального иммунитета, включив в ст.5 УПК РФ п.57.1: "Уголовно-процессуальный иммунитет - это совокупность управомочивающих, обязывающих и запрещающих юридических норм, регулирующих особый порядок досудебного и судебного производства в отношении определенных категорий лиц, установленных в ч.1 ст.447 УПК РФ".
2.3 Последствия нарушения принципа неприкосновенности личности в уголовном процессе
Право человека на неприкосновенность личности, на частную жизнь и на неприкосновенность частной жизни гарантированы разными правовыми отраслями, в том числе и уголовным правом. Основной уголовно-правовой нормой, охраняющей неприкосновенность частной жизни, является ст.137 УК РФ ("Нарушение неприкосновенности частной жизни"), но ряд других статей УК РФ также выступают правовыми средствами противодействия незаконному вмешательству в частную жизнь.
Разглашение данных предварительного расследования лицом, предупрежденным в установленном законом порядке о недопустимости их разглашения, если оно совершено без согласия следователя или лица, производящего дознание (ст.310 УК РФ) достаточно часто связано с противозаконным использованием имеющейся в уголовном деле информации, относящейся к обстоятельствам частной жизни потерпевшего. В то время как основным объектом преступления в таких случаях выступают интересы правосудия и законный порядок уголовного судопроизводства в стадии предварительного расследования, то дополнительным объектом будет конституционное право на неприкосновенность частной жизни лица.
Необходимо отметить, что, несмотря на остроту проблемы правовой защищенности личности, частной жизни, личной тайны в современном обществе и значительного количества правонарушений в этой сфере, особенно с использованием современных информационных технологий, количество уголовных дел по рассматриваемым статьям УК РФ крайне мало.
Так, в 2010 г. по ст.137 УК РФ осуждены 13 человек, а по ст.310 УК РФ осужден всего 1 человек. Высокая латентность рассматриваемых преступлений объясняется, в числе прочих причин, проблемами квалификации и доказывания признаков состава преступления.
Предметом преступления, предусмотренного в ст.310 УК РФ, должны быть сведения, полученные в форме процессуальных доказательств во время предварительного расследования, т.е. при производстве предварительного следствия или дознания. Сведения могут содержаться в протоколах следственных действий и иных процессуальных документах, на электронных носителях, в фото-, видео-, аудиоматериалах, являющихся по уголовному делу вещественными доказательствами, приобщенной к уголовному делу личной переписке, наконец, они могут быть получены в результате контроля переговоров, изъятия медицинской документации при производстве судмедэкспертизы или судебно-психиатрической экспертизы и т.д. Конечно, далеко не всегда данные предварительного расследования относятся к частной жизни лица, но все же такое возможно, особенно при расследовании уголовных дел о преступлениях, совершенных в быту, в результате семейных ссор, половых преступлениях.
К числу сведений, огласка которых может привести к нарушению конституционных прав граждан, относятся прежде всего данные, полученные в ходе судебно-медицинской и судебно-психиатрической экспертиз. Недопустимо предавать огласке сведения, полученные при судебной технико-криминалистической экспертизе документов, почерковедческой и автороведческой экспертизе и касающиеся содержания личных документов (писем, завещаний, дневников, ценных бумаг и проч.). Не подлежат разглашению и сведения, почерпнутые из фонограмм или видеофонограмм, исследуемых в ходе судебной фоноскопической экспертизы; электронные документы и иная компьютерная информация (например, содержание баз данных, коды доступа, пароли и проч.), полученная в результате осуществления судебной компьютерно-технической экспертизы.
Обратим внимание, что все перечисленные выше сведения как предмет рассматриваемого преступления содержатся на материальных носителях. Возникает вопрос, как квалифицировать "утечку" информации о частной жизни лица, которая получена оперативным путем и не была зафиксирована процессуально в материалах уголовного дела; в равной степени это может быть любая вербальная информация, например сведения, сообщенные при допросах, очных ставках, но не нашедшие отражение в протоколах соответствующих следственных действий. Полагаем, что поскольку такая информация не носит процессуального характера, квалификация деяния по ст.310 УК РФ в таком случае невозможна.
В соответствии со ст.161 УПК РФ, данные предварительного расследования не подлежат разглашению, за что несет ответственность прежде всего следователь или дознаватель, у которого уголовное дело находится в производстве. Данные предварительного расследования могут быть преданы гласности лишь с разрешения следователя, дознавателя, и только в том объеме, в каком ими будет признано это допустимым, если разглашение не противоречит интересам предварительного расследования и не связано с нарушением прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства. Разглашение данных о частной жизни участников уголовного судопроизводства без их согласия не допускается (ч.3 ст.161 УПК РФ).
"Данные предварительного расследования могут быть преданы гласности, если:
) разглашение не противоречит интересам предварительного расследования;
) не повлечет за собой нарушение прав и законных интересов участников процесса;
) информация о частной жизни участников уголовного судопроизводства распространяется с их согласия".
Обратим внимание на некоторые недостатки рассматриваемой процессуальной нормы о тайне предварительного расследования: с одной стороны, в ходе предварительного расследования могут быть получены сведения о частной жизни не только участников процесса, но и иных посторонних для данного уголовного дела лиц. С учетом конституционного принципа неприкосновенности частной жизни необходимо распространять запрет на разглашение данных о частной жизни любых граждан, а не только участников процесса.
С другой стороны, если исследование обстоятельств частной жизни необходимо в интересах раскрытия и расследования преступлений, то следователь (дознаватель) может по своему усмотрению использовать сведения о частной жизни подозреваемого, обвиняемого, иного участника процесса, без согласия этого лица, но только в том объеме, в котором требуется, и ни в коем случае не допуская неконтролируемой "утечки" информации.
Полагаем, что использование сведений при доказывании, например предъявление их при допросе, выяснение обстоятельств частной жизни при очной ставке, изложение информации о частной жизни (например, о состоянии здоровья лица) в материалах, используемых при назначении экспертизы, хотя и означает сообщение их третьим лицам, но не может рассматриваться как разглашение.
Разглашение в смысле ст.161 УПК РФ и, соответственно, ст.310 УК РФ должно означать распространение информации, в том числе и информации о частной жизни, не в рамках и интересах расследования, а в иных целях. В настоящее время наиболее актуальны ситуации сообщения информации о частной жизни, составляющей тайну предварительного расследования, средствам массовой информации, специализирующимся на криминальной хронике.
В этом отношении следует принять во внимание предложение О.В. Волынской, М.И. Федорова: "Возникновение затруднений в работе следователя из-за преждевременного информирования общественности о тех или иных обстоятельствах, способствовавших совершению преступления, зачастую проявляется в отказе со стороны правоохранительных органов в публикации материалов на правовую тематику. Однако, учитывая ст.40 Закона "О средствах массовой информации", предусматривающую возможность отказа или отсрочки в предоставлении журналистам информации, которая может нанести ущерб интересам расследования, а также отдельным гражданам, полагаем целесообразным предусмотреть аналогичную норму в тексте уголовно-процессуального закона".
Если виновный разглашает сведения о частной жизни участника уголовного процесса без согласия как уполномоченного лица (прокурора, следователя или дознавателя), так и самого участника, то такие действия при определенных условиях могут составить совокупность преступлений, предусмотренных ст.310 и ч.1 ст.137 УК РФ. Если данные предварительного расследования о частной жизни участника уголовного судопроизводства разглашают лица с использованием своего служебного положения, то ответственность для них должна наступать в соответствии с ч.2 ст.137 УК РФ за нарушение неприкосновенности частной жизни. Если разглашение осуществляется должностным лицом, то ответственность для него должна наступать по совокупности преступлений, предусмотренных ст.285 и ч.2 ст.137 УК РФ. Мы полагаем, что в последнем случае имеет место не злоупотребление полномочиями, а превышение полномочий должностным лицом, осуществляющим судопроизводство (ст.286 УК РФ).
При квалификации преступления по ст.310 УК следует обратить внимание на процессуальное положение лица, разгласившего конфиденциальную информацию, так как субъект рассматриваемого преступления специальный. По мнению Ю.В. Францифорова, круг этих лиц должен включать потерпевшего, гражданского истца, законных представителей и представителей потерпевшего и гражданского истца, защитника, гражданского ответчика, представителя гражданского ответчика, свидетеля, специалиста, переводчика и понятого. Суждение о возможности предупреждения обвиняемого и подозреваемого о запрете разглашения предварительного расследования не согласуется с их правом на защиту.
Полагаем это утверждение правильным. Подозреваемый, обвиняемый не может считаться субъектом преступления, предусмотренного ст.310 УК РФ, так как это ограничивало бы право на защиту (ст.16 УПК РФ). Конституционный Суд РФ указывает, что ст. ст.46, 86, 161 УПК РФ не предполагают возможность возложения на подозреваемого обязанности не разглашать без соответствующего разрешения ставшие ему известными данные предварительного расследования.
Полагаем, что разглашение данных о частной жизни участника процесса или других лиц, имевшее место в судебном разбирательстве, должно рассматриваться как процессуальное нарушение, но не может повлечь за собой уголовной ответственности. Конечно, суд должен принимать меры к тому, чтобы вопросы, касающиеся частной жизни подсудимого или других лиц, обсуждались в закрытом судебном заседании, но иногда невозможно предотвратить спонтанные высказывания и демонстративные действия участников открытого судебного процесса.
Здесь все же надо принять во внимание, что основная задача судебного процесса - решение вопроса о виновности или невиновности подсудимого в преступлении, и некоторым образом неприкосновенность его частной жизни может быть ограничена.
Заключение
Право человека на неприкосновенность личности, на частную жизнь и на неприкосновенность частной жизни гарантированы разными правовыми отраслями, в том числе и уголовным правом.
Таким образом, принцип неприкосновенности личности может рассматриваться как недопустимость (запрещение) любого противоправного посягательства на физическую, нравственную и психическую целостность, индивидуальную свободу, общую свободу действий и личную безопасность при осуществлении уголовного судопроизводства.
Право на неприкосновенность личности - это такое гарантированное государством состояние человека, при котором его психофизическая целостность и автономия личности свободны от принуждения. Согласно части 3 ст.55 Конституции РФ, такое право может быть правомерно ограничено.
Конституционные положения о неприкосновенности личности также возводятся в ранг принципа уголовного судопроизводства (ст.10 УПК РФ). Однако здесь данная гарантия правового статуса человека и гражданина трактуется в узком смысле. При этом наименование ст.10 УПК "Неприкосновенность личности" несколько расходится с ее содержанием. В части 1 ст.10 УПК устанавливается, что никто не может быть задержан по подозрению в совершении преступления или заключен под стражу при отсутствии на то законных оснований, предусмотренных Кодексом. До судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов. Это фактическое указание оснований и условий (естественно, в самом общем виде), при которых личность может быть лишена свободы или ограничена в ней.
В части 2 ст.10 законодатель требует от суда, прокурора, следователя, органа дознания и дознавателя немедленно освободить всякого незаконно задержанного или лишенного свободы. Это требование распространяется на всякого незаконно помещенного в медицинский или психиатрический стационар, а также содержащегося под стражей свыше срока, предусмотренного Кодексом. Как известно, в медицинский или психиатрический стационар лицо помещается или переводится только по судебному решению, что также могло бы найти отражение в ч.1 ст.10 УПК. Следует указать и на то, что контроль за соблюдением сроков задержания или содержания под стражей возлагается не только на названные в ч.2 ст.10 УПК органы, но и на администрацию мест содержания задержанных и заключенных под стражу, которая в соответствии с Федеральным законом от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" также обязана освободить всякого задержанного или заключенного под стражу немедленно по истечении срока задержания или содержания под стражей, если не представлены соответствующие документы о продлении такого срока. Администрация мест содержания задержанных и заключенных под стражу не называется среди участников уголовного судопроизводства, ввиду чего законодатель и не упоминает ее в ст.10 УПК, полагая, что это частности.
И наконец, ч.3 ст.10 УПК предписывает содержать задержанных и заключенных под стражу лиц в условиях, исключающих угрозу их жизни и здоровью. Кому конкретно адресованы эти предписания - не ясно. Ни суд, ни прокурор (в рамках уголовного судопроизводства), ни следователь, ни орган дознания или дознаватель не уполномочены проверять места содержания задержанных или заключенных под стражу с точки зрения их безопасности для жизни и здоровья пребывающих там лиц. УПК, что совершенно правомерно, не включает каких-либо требований относительно содержания задержанных и заключенных под стражу. Нормативы площади, другие санитарные и прочие стандарты для мест принудительной изоляции от общества, правила их внутреннего распорядка устанавливаются иными нормативными правовыми актами и не должны являться объектом уголовно-процессуального регулирования.
Необходимо упомянуть и тот факт, что условия содержания в российских изоляторах временного содержания и следственных изоляторах признавались экспертами Совета Европы не соответствующими международным и европейским стандартам, а в отдельных случаях само нахождение в подобных условиях приравнивалось к пытке. Несмотря на предпринимаемые в последние годы усилия в этой сфере, надлежащие условия содержания задержанных и заключенных под стражу остаются скорее исключением из правил. Все сказанное приводит к выводу, что ч.3 ст.10 УПК носит сугубо декларативный характер.
Список использованной литературы
I. Нормативные акты
.Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ. - 04.08.2014. - N 31. - Ст.4398.
2.Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ // Собрание законодательства РФ.24.12.2001. № 52 (ч. I). Ст.4921. (ред. от 03.02.2015).
3.Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 03.02.2015) // Собрание законодательства РФ. - 17.06.1996. - № 25. - Ст.2954.
5.Федеральный закон от 15.07.1995 № 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" // Собрание законодательства РФ.17.07.1995. № 29. Ст.2759. (ред. от 22.12.2014).
6.Закон РФ от 27.12.1991 N 2124-1 (ред. от 24.11.2014)"О средствах массовой информации" // Ведомости СНД и ВС РФ.13.02.1992. № 7. Ст.300.
II. Специальная литература
7.Алиев Т.Т., Громов Н.А. Основные начала уголовного судопроизводства. М., 2003.176 с.
8.Безруков С.С. Логические изъяны содержания отдельных принципов уголовного процесса // Журнал российского права. 2013. N 7. С.28 - 35.
9.Волынская О.В., Федоров М.И. Актуальность проблемы процессуальной деятельности следователя по предупреждению преступлений в современных условиях // Российский следователь. 2010. N 14. С.28 - 32.
10.Гриненко А.В. Система принципов уголовного судопроизводства // Вестник МГОУ. 2007. № 2. С.63.
11.Гуляев А.П. Цели, задачи и принципы как фундаментальные положения уголовно-процессуального права: по закону, теории и практике // Российский следователь. 2012. N 16. С.7 - 8
12.Давлетов А.А. Принципы уголовно-процессуальной деятельности // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 2008. N 2. С.95, 102.
13.Преступления против правосудия / Под ред. А.В. Галаховой. М.: Норма, 2005.120 с.
.Россинская Е.Р., Галяшина Е.И. Настольная книга судьи: судебная экспертиза. М.: Проспект, 2011.312 с
15.Рыбинская Е.Т. О понятии принципов уголовного процесса // Известия ИГЭА. 2012. №6. С.56-61.
16.Смирнова И.Г. Этические начала производства следственных действий, ограничивающих неприкосновенность жилища // Адвокатская практика. 2004. N 4. С.81-84.
17.Соловьев А.Б., Токарева М.Е., Власова Н.А. Общие условия предварительного расследования. М., 2005.240 с.
18.Статистика Судебного департамента при Верховном Суде РФ. URL: #"justify">19.Сысоев Ю.Е. Квалификация разглашения данных о частной жизни лица, полученных в ходе предварительного расследования // Российский следователь. 2011. N 23. С.31 - 34.
20.Тарнавский О.А. Определение понятия принципа уголовного судопроизводства // Вестник ЮУрГУ. Серия: Право. 2012. №20 (279).
21.Тарасов А.А. О системе принципов современного уголовного процесса России // Государство и право: вопросы методологии, теории и практики функционирования: Сб. науч. ст. Вып.2/Под ред.А. А. Напреенко. Самара, 2006.530 с.
22.Францифоров Ю.В. Сочетание гласности и тайности при производстве предварительного расследования и судебного разбирательства // Адвокатская практика. 2007. N 4. С.52-57.
III. Материалы юридической практики
23.Определение Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2004 г. N 467-О // Вестник Конституционного Суда РФ. 2005. N 3.