1,7%), их удельный вес в общем числе расследованных преступлений этих категорий остался на уровне января - декабря 2014 года - 5,1% [72].
Необходимо обратить внимание на то обстоятельство, что многие из вопросов, подлежащих рассмотрению в настоящей выпускной квалификационной работе, представляют собой фундаментальные положения всего уголовного права. Помимо чисто научного интереса рассматриваемая проблематика представляет интерес и с практической точки зрения. Поэтому изучение уголовно-правовых и криминологических аспектов такого явления как организованная преступность способствует эффективности предпринимаемых действий по её предупреждению и борьбе с ней, а также правильному применению уголовно-правовых норм.
Объектом выпускной работы выступает изучение общественных отношений, которые возникают в сфере совершения преступлений организованными преступными формированиями.
Предметом выпускной работы являются нормы российского законодательства, которые регламентируют основания, условия и порядок уголовной ответственности за преступления, совершенные организованными преступными формированиями.
Целью выпускной работы является изучение нормативно-правовых актов и научных исследований, различных уголовно-правовых и криминологических аспектов теоретического и практического характера в сфере организованной преступности, использование материалов судебной практики.
Поставленная цель работы обуславливает необходимость постановки и решения следующих задач:
) охарактеризовать организованную преступность в интерпретации Уголовных кодексов 1960-го и 1996-го годов;
) определить понятие, признаки, факторы, обусловливающие существование и развитие организованной преступности;
) исследовать состояние, структуру и элементы организованной преступности;
) провести анализ развития организованной преступности в современном обществе и профилактирующие мероприятия по ее снижению.
Основу методологического подхода в данном исследовании составили исторический метод, методы системно-структурного и комплексного анализа, приемы и способы толкования различных юридических понятий и явлений, логические способы изучения и лексические приемы.
Теоретическую основу данного исследования составили труды таких ученых и исследователей рассматриваемого вопроса, как А.И. Арестов, А.А. Арутюнов, Л.В. Глазкова, И.В. Годунов, С.В. Зуев, В.Д. Малков, М.Ф. Мусаелян, В.И. Третьяков, А.В. Шеслер, В.И. Ярочкин и многих других.
Настоящая работа структурно состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка использованных источников и приложений. При написании работы были использованы судебные решения и разъяснения Верховного Суда РФ, а также нижестоящих судов.
1. Теоретические основы понятия и содержания организованной преступности в России
.1 Характеристика организованной преступности интерпретации Уголовных кодексов 1960-го и 1996-го г.: сравнительный анализ
Изучение сущности и правовой природы организованной преступности является невозможным без рассмотрения исторических аспектов возникновения и развития данного явления в нашей стране, а также становления уголовного законодательства, предусматривающего ответственность за создание организованных форм преступности. Борьба с преступностью, в особенности с организованной преступностью, выступает в качестве одной из основополагающих функций государства. На сегодняшний день можно говорить о том, что организованная преступность охватила практически все сферы общественной деятельности. Негативные последствия от деятельности организованных форм преступной деятельности затрагивают не только интересы государства, но рядовых граждан.
Распространенной является точка зрения о том, что организованная преступность в нашей стране появилась в советский период после прихода к власти большевиков. Командно-административная система, отрицая рыночные отношения, породила теневую экономику, подпольный рынок, который явился основой организованной преступности. Устойчивые преступные группы возникают и развиваются в результате целого ряда негативных социальных явлений и в определенный период достигают определенной масштабности, трансформирующей групповую преступность в новое качество - организованную преступность. По мнению ряда исследователей, в России было три исторических этапа, когда групповая преступность могла трансформироваться в организованную, но лишь на пороге 80 - 90-х годов прошлого столетия такая трансформация состоялась, когда теневики-хозяйственники получили возможность с помощью коррумпированной бюрократии легализовать свои капиталы, а директорский корпус с помощью коррупции приватизировал государственную, колхозную кооперативную собственность в своих интересах [26, с. 48].
Особая опасность организованной преступности в настоящее время заключается в том, что разнообразные виды преступной деятельности, осуществляемые организованными преступными формированиями, приносят огромные доходы, масштабы которых не поддаются реальной оценке. Незаконный оборот наркотиков, торговля оружием, подпольный игорный бизнес, нелегальная финансовая и банковская деятельность, расхищение государственного имущества, незаконное производство и оборот алкогольной продукции и многое другое - все это создает благоприятные условия для возникновения значительных нелегальных капиталов. Накопление преступного капитала диктует преступникам необходимость решения задачи по определению путей и способов его легализации, т.е. приданию видимости законности его владения, пользования и распоряжения, а также сокрытию реального источника его происхождения. Так, по оценке заместителя председателя Банка России, объем отмываемых преступных доходов в мире в денежном исчислении составляет около 2,5 трлн. долл. в год [23, с. 29]. Отметим, что легализация (отмывание) денежных средств опасна не только тем, что впоследствии указанные денежные средства используются для расширения преступной деятельности, но в большей степени своим негативным воздействием на макроэкономическую ситуацию в целом, которое оказывают преступные капиталы, не обеспеченные легальными товарами, работами, услугами, при попадании в легальный оборот, в результате чего преступные доходы начинают смешиваться с легальными доходами, втягиваться с ними в единый экономический цикл.
В силу этого борьба с организованной преступностью является стратегическим направлением ослабления экономической основы преступности, способствует становлению национальной экономики России и усилению ее интеграции с международными финансовыми системами. А поскольку данная противоправная деятельность осуществляется в составе организованных групп и преступных сообществ (преступных организаций), то успех этой борьбы определяется в том числе эффективностью действия норм уголовного законодательства, предусматривающих ответственность за организацию, руководство и участие в указанных организованных преступных формированиях.
Борьба с преступлениями, совершаемыми совместно несколькими лицами, не является новой для отечественного уголовного законодательства. Отличие состоит лишь в том, что изначально не существовало понятия организованной преступности, в силу чего законодательно не были закреплены и наиболее опасные формы организованной преступной деятельности: организованная группа и преступное сообщество (преступная организация). Поэтому на протяжении нескольких столетий борьба с преступлениями, совершенными совместно несколькими лицами, шла только в рамках групповых преступлений.
По нашему мнению, можно выделить три основных этапа в развитии уголовного законодательства, устанавливающего ответственность за преступные деяния, совершаемые организованными преступными группами:
) дореволюционный;
) советский;
) современный, начало которому было положено с принятием Конституции РФ 1993 года [1] и Уголовного кодекса Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ [2] (далее - УК РФ). Для каждого из обозначенных нами этапов характерны свои особенности.
Так, для всех источников уголовного права дореволюционного периода, начиная с Русской Правды и заканчивая Уложением 1903 г., была характерна преемственная связь, когда каждый новый акт, закрепляя тот или иной институт уголовного права, брал за основу предыдущие положения, развивал и дополнял их. Отечественному уголовному законодательству еще с отдаленных времен свойственно наличие норм, предусматривающих ответственность за совершение преступлений в соучастии, в том числе в тех его формах, которым свойственны элементы организации. В ранних источниках права древнерусского государства очень широко трактуется институт совершения преступления несколькими лицами. Наказание, применяемое к разбойникам, конокрадам и поджигателям предусматривало обращение всех членов его семьи в рабство. Применялся такой вид наказания как вира, то есть, денежный штраф, который взимается с общины, в том случае если на территории общины было совершено убийство, и община не пожелала выдать убийцу. В «Русской Правде» имеет место объективное вменение. Столь несовершенная техника правоприменения, как уже отмечалось, связана с общей неразвитостью уголовного права и методов раскрытия преступления. Главное было не раскрыть преступление, а наказать. Но нельзя воспринимать «Русскую Правду» как нечто статическое, застывшее, динамику ее изменения можно проследить в последующих редакциях этого документа.
В ранних источниках права древнерусского государства очень широко трактуется институт совершения преступления несколькими лицами. Наказание, применяемое к разбойникам, конокрадам и поджигателям предусматривало обращение всех членов его семьи в рабство. Применялся такой вид наказания как вира, то есть, денежный штраф, который взимается с общины, в том случае если на территории общины было совершено убийство, и община не пожелала выдать убийцу. В «Русской Правде» имеет место объективное вменение. Столь несовершенная техника правоприменения, как уже отмечалось, связана с общей неразвитостью уголовного права и методов раскрытия преступления. Главное было не раскрыть преступление, а наказать. Но нельзя воспринимать «Русскую Правду» как нечто статическое, застывшее, динамику ее изменения можно проследить в последующих редакциях этого документа. Русская Правда особо закрепляла уголовную ответственность за совместное совершение отдельных имущественных преступлений. Однако, следует заметить, что при совершении группой лиц неимущественных преступлений, например убийства, групповой характер преступления не рассматривался в качестве отягчающего обстоятельства.
Ряд последующих законодательных актов, таких как Псковская судная грамота (конец XV в.), Судебники 1497 и 1550 гг., не развивали положения, содержащиеся в Русской Правде, относительно ответственности за групповую преступную деятельность. Более того, в Судебниках даже не оговаривались случаи совершения преступлений совместно несколькими лицами. По-видимому, это можно объяснить тем, что соответствующие правовые нормы были достаточно полно для того времени разработаны в Русской Правде и, поскольку имели общерусское значение, то все внимание, например, составителей Псковской судной грамоты было приковано прежде всего к вопросам, не затронутым в Правде, а также к тем, трактовка которых устарела или не отвечала условиям псковской действительности XIV - XV вв. В свою очередь, первоочередной задачей Судебников, период принятия которых пришелся на процесс централизации государства, было распространить юрисдикцию великого князя на всю территорию централизованного государства и с этой целью решить прежде всего вопросы, неразрывно связанные с интересами государства, т.е. для защиты существующего социального и правового порядка установить единую систему организации судебного процесса, систему преступлений, среди которых появились государственные, преступления против порядка управления и др.
Обострение классовых противоречий в XVI - XVII вв. привело к резкому увеличению случаев разбоя как одной из форм социального протеста. Это обстоятельство потребовало уделить должное внимание в Уложении борьбе с разбоем как одной из форм групповой преступной деятельности, в результате которой наносился ущерб важнейшему из прав общества того времени - праву собственности. На усиление борьбы с разбоем была направлена глава XXI Уложения «О разбойных и о татиных делах».
Дальнейшее развитие законодательства и совершенствование правовых норм, предусматривающих ответственность за совершение преступлений группой лиц, связано с принятием Уложения о наказаниях уголовных и исполнительных 1845 г. (далее - Уложение 1845 г.).
По существу, это был первый Уголовный кодекс России, поскольку предшествующие законодательные источники объединяли, как правило, нормы нескольких отраслей права.
Уложение 1845 г. впервые установило уголовную ответственность за организацию шаек. Точного определения шайки в Уложении не содержалось, но было указание на то, что под шайкой признавалось преступное сообщество, составленное несколькими лицами для совершения исключительно какого-либо рода преступлений вообще (ст. ст. 924, 1633, 1639) или для совершения какого-либо конкретного преступления (ч. 2 ст. 1613), заранее определенных с большей или меньшей подробностью соглашением участников или же намеченных только в общих чертах. Сколько человек должно быть в шайке, закон не указывал, но в общепринятом понятии о шайке обычно высказывалось требование, чтобы в шайке было не менее трех человек.
Таким образом, Уложение 1845 г. устанавливало два вида шаек: во-первых, шайки, созданные для совершения нескольких разнородных преступлений, отличительной чертой которых был уговор на совершение нескольких преступлений, и, во-вторых, шайки, совершающие одно или несколько однородных преступлений. Шайки второго вида характеризовались назначением начальников, распределением деятельности между сообщниками, раздачей добычи по известным правилам. Тем самым в Уложении 1845 г. впервые говорится о шайке как о преступном сообществе с характерными для него признаками, которые впоследствии лягут в основу современных понятий «организованная группа» и «преступное сообщество» (преступная организация).
Е.В. Черепанова замечает, что впервые определение понятия «шайка» было закреплено в Уложении 1903 г. [49, с. 55]. В соответствии с ним под шайкой понималось сообщество, созданное для учинения нескольких преступлений или проступков безотносительно к их определенности или неопределенности. Шайка в соответствии с Уложением противопоставлялась преступному сообществу, которое создавалось для учинения отдельного тяжкого преступления или проступка (ст. 52). Таким образом, с принятием Уголовного уложения 1903 г. изменился подход к пониманию шайки как организованной группы. В отличие от ранее действовавшего законодательства, признававшего шайкой группу лиц, составленную для совершения даже одного преступления, новое Уложение шайкой признавало только группу лиц, сорганизованную для совершения нескольких преступлений. Факт, были конкретно оговорены эти преступления участниками шайки или нет, значения не имел.
Следующий этап развития уголовного законодательства связан с советским период развития нашей страны. Руководящие начала по уголовному праву РСФСР, изданные Народным комиссариатом юстиции 12 декабря 1919 г., в ст. 21 различали преступления, совершенные шайкой, бандой и толпой. По мнению ряда авторов, установленный в ст. 21 Руководящих начал общий принцип определения соучастникам наказания, по сути дела, противоречил самой идее ответственности соучастников, закрепляя определение мер наказания не степенью участия, а степенью опасности преступника и совершенного им деяния. Однако, уже согласно положениям УК РСФСР 1924 г. степень участия лица уже не игнорировалась при определении меры наказания соучастникам. Попытки урегулировать вопросы соучастия в первых советских уголовных кодексах нельзя признать удачными: в них отсутствовала формулировка понятия соучастия, ничего не указывалось о добровольном отказе соучастников, о влиянии различных обстоятельств на ответственность соучастников и т.д.. Как полагает О.Е. Калпинская, в советский период «отечественная организованная преступность зародилась в среде легальной экономики, а не в нелегальной криминальной деятельности, как это было, например, в США и западноевропейских странах» [27, с. 25].
В юридической литературе отмечается, что «возникновение организованной преступности современного типа - это качественно новый этап развития преступного мира. Если ранее бандиты, как правило, стояли на низшей ступени общества, то деятельность современных преступных организаций строится в основном по законам бизнеса, а потому организованная преступная группа стала одним из институтов рыночного хозяйства» [15, с. 7]. Рост организованной преступности в конце 80-х гг. явился также своеобразным ослаблением государственного контроля в период брежневской эпохи застоя, а теневая экономика и бюрократизация власти послужили питательной средой для включения в организованные преступные группы еще одного компонента - коррумпированных должностных лиц.
Современный этап, начавшийся в начале 90-х годов XX в., характеризуется повышенным вниманием со стороны законодателя к организованным формам преступной деятельности. Еще в 1994 г., когда факт существования организованной преступности нельзя было больше скрывать, в действовавший на тот момент Уголовный кодекс РСФСР 1960 года [8] было внесено дополнение, установившее ответственность за создание, руководство или участие в организованной группе (ст. 17.1). УК РФ 1996 г. пошел еще дальше, установив в статье 210 уголовную ответственность за создание, руководство и участие в наиболее опасной форме преступной деятельности - преступном сообществе (преступной организации).
Законодатель, учитывая сложившуюся криминогенную обстановку, наряду с понятием организованной группы (п. 3 ст. 35 УК РФ) впервые закрепил понятие преступного сообщества (п. 4 ст. 35, ст. 210 УК РФ) как наиболее опасной формы организованной преступной деятельности. Кроме того, были закреплены также понятия банды (ст. 209 УК РФ), незаконного вооруженного формирования (ст. 208 УК РФ), экстремистской организации (ст. 282.1 УК РФ) и другие виды организованных преступных групп.
Если УК РСФСР 1960 г. называл лишь две формы соучастия - группу лиц по предварительному сговору и организованную группу, то новый УК РФ нормативно закрепил классификацию соучастия на формы, ввел новую форму соучастия - преступное сообщество и предусмотрел в отдельной статье ответственность за его организацию.
Обратим внимание на то обстоятельство, что УК РФ не содержит определения понятий форм и видов соучастия. Вопрос о формах и видах соучастия в преступлении теория уголовного права относит к числу дискуссионных. Из множества классификационных формулировок наиболее предпочтительной является точка зрения, согласно которой классификация на формы представляет собой единый стержень, объединяющий все факты совершения преступления несколькими лицами. Классификация на виды отражает различные по степени общественной опасности проявления совместного совершения преступления несколькими лицами в рамках одной конкретной формы соучастия.
Таким образом, представляется возможным определить, что формами и видами соучастия в преступлении по возрастающей степени общественной опасности являются: сложное соучастие с распределением ролей по видам соучастников; соисполнительство в виде группы без предварительного сговора, по предварительному сговору, организованной группы; организованная преступная деятельность в виде преступного сообщества (преступной организации). Такая классификация форм и видов соучастия в достаточной мере сориентирована на уже закрепленную законом классификацию видов соучастников (ст. ст. 33 и 35 УК РФ).
Статья 35 УК РФ предусматривает следующие формы соучастия в совершении преступления:
) группа лиц;
) группа лиц по предварительному сговору;
) организованная группа;
) преступное сообщество (преступная организация).
Преступление признается совершенным группой лиц, если в его совершении совместно участвовали два или более исполнителя без предварительного сговора.
Преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления.
Преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. В юридической литературе отмечается, что об устойчивости организованной группы может свидетельствовать не только большой временной промежуток ее существования, неоднократность совершения преступлений членами группы, но и длительность подготовки даже одного преступления, а также иные обстоятельства, например, специальная подготовка участников организованной группы к проникновению в хранилище, техническая оснащенность [30, с. 412].
Отметим, что такая форма соучастия как организованная группа была известна и советскому уголовному законодательству. Более того, УК РФ полностью копировал понятие организованной группы, содержавшееся в ст. 17.1 УК РСФСР. Согласно ч. 3 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Исходя из законодательного определения, можно указать следующие основные характеризующие признаки организованной группы:
) устойчивость. Полагаем, что устойчивость группы следует рассматривать в качестве установления тесных и постоянных связей между ее членами, а также осуществление деятельности по подготовке и совершению преступлений. Устойчивость необходимо рассматривать в качестве одного из признаков сплоченности. Можно говорить о том, что признак сплоченности является характерным для всех организованных групп, однако, законодатель при определении организованной группы ограничился употреблением именно термина «устойчивость»;
) высокой степенью организованности. Вместе с тем, непосредственно уголовный закон данный признак организованной группы не называет;
) распределением ролей, наличием организатора. Без организатора ни одна организованная группа не может существовать, который заранее объединяет соучастников для совершения одного или нескольких преступлений согласно проработанным преступным планам, а также обеспечивает деятельность группы в целом.
В п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2013 № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» как раз отмечено, что организованная группа характеризуется устойчивостью, более высокой степенью организованности, распределением ролей, наличием организатора и руководителя [55].
В п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» [51] отмечается, что об устойчивости организованной группы может свидетельствовать не только большой временной промежуток ее существования, неоднократность совершения преступлений членами группы, но и длительность подготовки даже одного преступления, а также иные обстоятельства, например, специальная подготовка участников организованной группы к проникновению в хранилище для изъятия денег (валюты) или других материальных ценностей. К признакам организованной группы необходимо также причислять совместный характер действий ее членов.
При этом, суды указывают, что тяжесть совершенного преступления свидетельствуют только о предварительном сговоре осужденных, а не о создании организованной группы [56].
Следует отметить, что на сегодняшний день УК РФ содержит более 90 составов преступлений, квалифицирующим признаком которых признается совершение преступления организованной группой. Кроме того, наряду с организованной группой в качестве квалифицирующего признака законодатель указывает и совершение преступлений группой лиц и группой лиц по предварительному сговору, что позволяет прийти к выводу, что действующим уголовным законодательством не делается различий в общественной опасности различных видов преступных групп, поскольку половина таких составов преступлений содержит одинаковый размер уголовного наказания как совершение преступления организованной группой, так и группой лиц и группой лиц по предварительному сговору. Вместе с тем, неоспоримым является то обстоятельство, что преступления, совершаемые организованными группами, обладают большей общественной опасностью, в связи с чем, законодателю необходимо провести дифференциацию степени уголовного наказания различных видов преступных групп.
Судами особо подчеркивается, что по сравнению с группой лиц по предварительному сговору организованная группа обладает более высокой степенью организованности [64]. Данные формы соучастия необходимо разграничивать и по количественному критерию, а именно: в группе лиц по предварительному сговору её члены заранее договаривается о совместном совершении преступления, в то время как в организованной группе её члены заранее объединяется для совершения одного или нескольких преступлений.
Группа лиц по предварительному сговору характеризуется наличием договоренностей между всеми ее членами о совместном совершении преступлений, что является возможным и в отсутствие явного лидера, организатора группы. В организованной группе требуются организаторские усилия для ее создания и преступной деятельности [68]. Таким образом, можно говорить о том, что одним из главных отличительных особенностей организованной группы от группы лиц и группы лиц по предварительному сговору следует назвать именно наличие организатора.
В силу положений ч. 3 ст. 33 УК РФ организатором признается лицо, организовавшее совершение преступления или руководившее его исполнением, а равно лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими.
В соответствии с ч. 4 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным преступным сообществом (преступной организацией), если оно совершено структурированной организованной группой или объединением организованных групп, действующих под единым руководством, члены которых объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.
Как гласит ч. 5 ст. 35 УК РФ, лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими, подлежит уголовной ответственности за их организацию и руководство ими в случаях, предусмотренных статьями 205.4, 208, 209, 210 и 282.1 настоящего Кодекса, а также за все совершенные организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) преступления, если они охватывались его умыслом. Другие участники организованной группы или преступного сообщества (преступной организации) несут уголовную ответственность за участие в них в случаях, предусмотренных статьями 205.4, 208, 209, 210 и 282.1 настоящего Кодекса, а также за преступления, в подготовке или совершении которых они участвовали.
Как отмечено в п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10.06.2010 г. № 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)» [53], преступное сообщество (преступная организация) отличается от иных видов преступных групп, в том числе от организованной группы, более сложной внутренней структурой, наличием цели совместного совершения тяжких или особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды, а также возможностью объединения двух или более организованных групп с той же целью.
Между организованной группой и преступным сообществом существуют не количественные, а существенные отличия. Законодатель в ч. 4 ст. 35 УК РФ выделяет 2 разновидности преступного сообщества: структурированную организованную группу и объединение организованных групп.
Цель создания преступного сообщества заключается именно в совершении тяжких или особо тяжких преступлений и получении финансовой или иной материальной выгоды. Данный признак законодатель не применяет при определении организованной группы. В случае установления единого руководства, совместного планирования и совместного совершения преступной деятельности, организованные группы могут «перерасти» в преступное сообщество. В отличие от организованной группы преступное сообщество характеризуется также наличием коллегиального органа руководства (аппарата управления) с организатором и руководителем во главе. Таким образом, организованная группа может трансформироваться в преступную организацию при создании специального аппарата управления и сплоченности группы. В качестве основополагающего признака, разграничивающего преступное сообщество от организованной группы, П.Э. Сафонова называет структурированность [42, с. 28]. Преступные сообщества представляют собой преступные организации и должны определяться из последних. Как указывает ряд авторов, «преступное сообщество может образовываться как одна организованная группа, характеризующаяся усложненной структурой, так и объединение нескольких организованных групп с более простой организацией, не отличающихся признаком структурированности, но структурно объединенных под общим руководством» [46, с. 126].
Совершение преступления в одной из форм соучастия рассматривается в качестве квалифицированного состава преступления, например, изнасилование, совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой (п. «а» ч. 2 ст. 131 УК РФ).
Статья 210 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за организацию преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней), а именно:
) за создание преступного сообщества (преступной организации) в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений либо руководство таким сообществом (организацией) или входящими в него (нее) структурными подразделениями, а также координация преступных действий, создание устойчивых связей между различными самостоятельно действующими организованными группами, разработка планов и создание условий для совершения преступлений такими группами или раздел сфер преступного влияния и преступных доходов между ними, совершенные лицом с использованием своего влияния на участников организованных групп, а равно участие в собрании организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп в целях совершения хотя бы одного из указанных преступлений;
) за участие в преступном сообществе (преступной организации). Согласно разъяснению Пленума Верховного Суда РФ от 10.06.2010 г. № 12 (п. 15) под участием в преступном сообществе (преступной организации) (часть 2 статьи 210 УК РФ) следует понимать вхождение в состав сообщества (организации), а также разработку планов по подготовке к совершению одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений и (или) непосредственное совершение указанных преступлений либо выполнение лицом функциональных обязанностей по обеспечению деятельности такого сообщества (финансирование, снабжение информацией, ведение документации, подыскание жертв преступлений, установление в целях совершения преступных действий контактов с должностными лицами государственных органов, лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческой или иной организации, создание условий совершения преступлений и т.п.).
Анализ судебной практики показывает, что суды испытывают затруднения при применении законодательства об уголовной ответственности за организацию преступного сообщества, в частности связанные с решением вопросов о квалификации таких деяний, об их отграничении от других преступлений или о совокупности с такими преступлениями.
.2 Основные аспекты, характеризующие организованную преступность: понятие, признаки, факторы обусловливающие существование и развитие
Организованная преступность представляет сегодня угрозу национальной безопасности РФ и, как пишет А.А. Арутюнов, «наибольшую опасность для общества» [12, с. 33]. Рассмотрение данного явления необходимо не только с уголовно-правовой точки зрения. Важным является понимание сущности данного явления, выявление причин и условий, способствующих распространению организованной преступности. Предметом криминологического исследования организованной преступности являются различные закономерности проявления правоохранительной и противоправной деятельности, изучение которых способствует выработке криминологических положений, направленных на противодействие организованной преступности посредством использования криминологических методов и познаний. М.Ф. Мусаелян верно говорит о том, что «в настоящее время организованная преступность все больше приобретает международный, или транснациональный, характер, в результате чего она представляет реальную угрозу стабильности и экономическому развитию как отдельных государств, так и международного сообщества в целом» [33, с. 54].
В юридической литературе отсутствует единое понимание организованной преступности, что обуславливается сложностью и многогранностью данного явления. Полагаем, что понятие «организованная преступность» является собирательным. Понятием организованной преступности охватываются преступления, которые планомерно и нередко в виде промысла совершаются тесно спаянными, профессионально работающими группами правонарушителей, ориентированными на долгосрочное извлечение доходов из своей преступной деятельности. В данном случае, например, речь может идти о сетях нелегальных магазинов и складов с товарами (оружием, наркотиками, предметами искусства) или салонов по оказанию услуг (азартные игры, проституция), а равно присоединением таких активов к легальным торговым и иным учреждениям. Совершенно ясно, что такие деяния зачастую организуются за границами страны, поскольку нелегальную прибыль можно реализовать и реально получить только через импорт (например, от наркотиков) или экспорт (например, от похищенных автомашин), поэтому не секрет, что именно иностранцы в большой массе участвуют в акциях организованной преступности.
Целью организованного преступного сообщества является координация и упорядочение деятельности, решение межрегиональных и межгосударственных криминальных вопросов, оказание помощи в приспособлении преступных структур к современным условиям России, стран СНГ и дальнего зарубежья. В «Российской газете» был опубликован материал Председателя Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькина «О борьбе с организованной преступностью». По словам В.Д. Зорькина, криминализация общества достигла в России таких масштабов, что угрожает конституционному строю страны, ставит под вопрос ее будущее и грандиозные планы модернизации.
Следовательно, обобщая признаки преступных организаций, которые были отмечены в российской криминологической литературе, можно выделить главные из них:
) целеориентированный характер функционирования;
) иерархическое построение преступной организации;
) обеспечение безопасности преступной деятельности;
) преступные способы достижения целей;
) наличие определенной нормативной системы внутри организации;
) расчет на долгое и устойчивое существование;
) стремление к монополизации и экспансии своей сферы влияния.
А.Н. Сухов указывает на такие черты организованной преступности, как строгая вертикальная дисциплина, основанная на предписанных правилах и законах; суровое наказание, включая физическое устранение отступников и нарушителей [44, с. 20].
Наряду с перечисленными чертами можно выделить также такие особенности, как масштабность преступной деятельности, вооруженность и техническая оснащенность формирований и, что особенно важно, межрегиональные, межгосударственные связи с аналогичными преступными организациями. В юридической литературе также можно встретить точку зрения о том, что «организованная преступность - это то теневое воздействие, которое подменяет государство в его функциях, т.е. собирает «теневые налоги» с субъектов хозяйствования, выдает «теневые лицензии», определяет сферу деятельности и т.п.» [37, с. 135].
В целом соглашаясь с приведенными характеристиками, которые применимы к подавляющему большинству организованных преступных групп, все же отметим, что они, как нам представляется, не составляют необходимых качеств преступных организаций, действующих в рамках механизма организованной преступности.
Следует отметить, что организованная преступность - это явление сложное и многоуровневое, имеющее специфическую структуру. Исследователи данной проблемы выделяют три различных уровня организованности преступности.
Первый уровень - самый низший. Преступления здесь хотя и совершаются организованной группой, которая является устойчивой и сплоченной, но в ней все же нет сложной структуры, иерархии; функции организаторов и исполнителей строго не разграничены. Хотелось бы отметить, что этот уровень к организованной преступности как социальному явлению прямо не относится.
Второй уровень организованности преступной деятельности представляет собой иерархическое построение определенных групп, иногда их конгломерат. Их особенность состоит в том, что они уже активно вторгаются в официальные структуры, которые используют их в своих криминальных целях. Такие группы можно назвать преступными организациями.
На третьем уровне речь идет о создании преступной среды и консолидации ее лидеров в преступные сообщества. Здесь уже происходит четкое отделение функций организации и руководства от непосредственного участия в преступной деятельности. Лидеры преступной среды в этом случае заняты выработкой общей линии поведения, стратегии и тактики деятельности сообщества, обеспечением взаимодействия его структурных компонентов.
Таким образом, в структуру организованной преступности как целостного социального явления входят не любые организованные преступные группы, а лишь преступные организации (второй уровень) и преступные сообщества (третий уровень). Как указывают В.А. Дадалко, К.А. Протасов, в деятельности подобных объединений прослеживается взаимосвязь трех составляющих:
теневой экономики (в любой ее форме);
коррупции (как в государственных, так и в правоохранительных органах) [20, с. 33].
В настоящее время еще действует немало преступных группировок, отвечающих всем традиционным особенностям организованной преступности и в то же время практически не выходящих за рамки региональной деятельности.
По мнению ряда авторов, «в наиболее широком смысле организованную преступность принято рассматривать как форму незаконного предпринимательства» [38, с. 141]. Экономическую преступность нередко отождествляют с организованной преступностью. Однако, указанные виды преступности различаются:
по специфической иерархии и по самозащите и возможности агрессивных действий - организованная преступность имеет свои вооруженные структуры, обеспечивающие не только безопасность руководителям преступных сообществ, но и возможность подавления конкурентов, различными особо опасными методами и способами, которые достаточно широко зафиксированы деятельностью правоохранительных органов и освещены в Особенной части УК РФ 1996 г.
В кризисных и иных ситуациях, а также по указанию руководителей и организаторов преступных сообществ вооруженные структуры могут выступать против правоохранительных органов и противодействовать воинским частям и другим силовым структурам. В юридической литературе неоднозначным является вопрос о причислении банды к организованной преступности. По мнению Ж.В. Островских, А.А. Христюк, «часть из банд может существовать в рамках групповой общеуголовной преступности, но подавляющее большинство организованных преступлений так или иначе связаны с бандитизмом» [35, с. 13];
по видам преступной деятельности - организованная преступность осуществляет деятельность в виде преступных промыслов, а также и другую сопредельную преступную деятельность;
по внутренним криминально-психологическим процессам - в недрах организованной преступности происходит сращивание лидеров уголовной среды с дельцами теневой экономики и иными представителями экономической преступности, это является существенной предпосылкой для возникновения и развития региональной и межрегиональной развитой организованной преступности и других ее разновидностей.
Экономическая преступность вооруженных структур не имеет, «теневики» и иные представители экономической преступности стараются криминально существовать без лидеров общеуголовной преступной среды, таких, например, как «воры в законе» и иных подобных. Экономическая преступность все в большей мере выступает как прямое продолжение криминализации экономических отношений, преступными промыслами занимается крайне редко, фрагментарно.
Организованная преступность продолжением процесса криминализации экономических отношений не является, развивается параллельно государству, в генезисе она основана на профессиональной групповой и организованной преступности, а также простейшей экономической организованной преступности и поглощает отдельные, как правило, криминогенные части экономического сектора и связанную с ними экономическую преступность, превращая их в экономический теневой придаток мафиозных структур развитой организованной преступности.
Экономическая преступность не подменяет государство, она его сопровождает, паразитируя на просчетах, недостатках, недочетах, провалах в экономике и финансах, а в отдельных отраслях промышленности и сельского хозяйства даже сотрудничает с отдельными, как правило, криминогенными предприятиями, учреждениями и организациями. Создание новых форм собственности, приватизация, функционирование экономики в условиях стихийных рыночных отношений, интеграция в мировую экономику сопровождались проникновением в нее элитного экономического теневого криминалитета и, как следствие, ее более глубокой криминализацией.
Организованная преступность не сотрудничает с отдельными государственными хозяйствующими субъектами и иными государственными юридическими образованиями, а старается подменить их или параллельно существовать, противопоставляя свои объекты собственности и криминально-коммерческой деятельности в субъектах Федерации, федеральных округах и экономических природных ареалах органам государственной власти и управления, правоохранительным органам, особенно уголовно-исполнительной системе, как это наблюдалось в 90-х годах прошлого века.
Если рассматривать криминологическую характеристику участников организованных преступных групп и преступных сообществ, то статистика их совершения однозначно свидетельствует, что в подавляющем большинстве случаев их непосредственными членами являются лица мужского рода. Женщины редко принимают участие в деятельности организованной преступности. Однако, как замечает М.Ф. Мусаелян, «на практике нередко членами и даже лидерами (главарями) организаций (группировок) становятся также лица женского пола (молодые девушки)» [34, с. 28].
организованный преступность профилактический
По возрастной категории в общей массе преступников несовершеннолетние занимают относительно небольшой процент. Все-таки в возрасте до 18 лет большое влияние на несовершеннолетних оказывает школа и другие социальные учреждения, а, в первую очередь семья. Семья является наиболее устойчивым социальным образованием, представляя собой специфический институт воспитания, а также способствующий социализации каждого человека.
Многие из лиц, которые пошли на совершение рассматриваемых преступлений, встали на антисоциальный путь, ведя «бессмысленный образ жизни», злоупотребляя употреблением алкогольных напитков, употребляя наркотические средства, для приобретения которых необходимы деньги, притом каждый день и в немалом количестве.
Поведение лиц, злоупотребляющих спиртными напитками и (или) наркотическими веществами, отклоняется от общепринятой нормы, хотя признаков психического расстройства здесь не проявляется. В тоже время алкоголизм способствует неадекватной оценке окружающих обстоятельств, возникновению внезапных желаний, «бравады», совершения какого-либо поступка, который бы человек вряд ли бы совершил в трезвом состоянии. Нередко этим и пользуются организаторы группировок, «накачивая» своих непосредственных исполнителей перед совершением насильственных преступлений алкоголем и наркотиками.
Общий уровень развития, нравственные и моральные качества личностей членов организованных преступных группировок находится в большинстве случаев на очень низком уровне, а их представления об окружающей действительности во многом являются извращенными по сравнению со взглядами подавляющего большинства членов общества. Многие из преступников не имеют семьи, детей.
Лица, идущие на совершение преступлений в составе организованных преступных группировок, ведут себя агрессивно и дерзко, находясь в обществе, хамят окружающим, ищут способ к возникновению конфликта. Всем этим они выражают презрение к обществу. Отдельного внимания заслуживает личность их идеолога, выступающего в качестве организатора и лидера преступной организации, и характеризующегося порой пренебрежением чужой жизнью как врагов, так и собственных соратников, а также «обычных» участников.
Сегодня понятие организованной преступности в уголовном праве строится от института соучастия (глава 7 «Соучастие в преступлении», ст. ст. 32 - 36 УК РФ). Институт соучастия применим не только к феномену «организованная преступность», но и к таким видам преступности, как экономическая и профессиональная. Организованная, экономическая и профессиональная преступность представляет собой стержень преступности как таковой. Другие виды преступности, так или иначе, соприкасаются с указанными видами опасного противоправного явления, например, женская преступность может быть и организованной, экономической, профессиональной преступностью, то же можно сказать и о преступности несовершеннолетних, рецидивной, экологической преступности и иных видах.
Вместе с тем, в юридической литературе можно встретить и другие классификации форм деятельности организованной преступности:
) организованная преступная группа;
) организованная преступная группировка;
) организованное преступное сообщество. При этом, рядом авторов особо подчеркивается, что «организованная преступная группа - не просто объединение входящих в нее лиц, а организованная преступная деятельность - далеко не сумма эпизодов преступной деятельности» [29, с. 945].
Центральным элементом любой организации является ее социальная структура, которая включает в себя совокупность взаимосвязанных ролей, а также упорядоченных взаимоотношений между членами организации, в первую очередь отношения власти подчинения. В силу положений ч. 3 ст. 33 УК РФ организатором признается лицо, организовавшее совершение преступления или руководившее его исполнением, а равно лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими. Согласимся с мнением, что исходя из нормы действующего уголовного законодательства довольно сложно классифицировать организацию преступного сообщества. Данный пробел законодательства восполняется в теории права и судебной практике.
Некоторыми авторами отмечается, что «не может быть принято предложение о введении в ст. 35 УК понятия банды как самостоятельной формы соучастия. Следуя этому предложению, логично будет вводить в ст. 35 УК РФ также положения о незаконном вооруженном формировании (объединении, отряде, дружине или иной группе), экстремистском сообществе и т.п. Очевидно, что в этом случае разновидности организованных преступных групп смешиваются с понятием формы соучастия» [17, с. 46].
Количество обвиняемых в совершении преступлений в составе наименее организованного преступного формирования - организованных групп, заключивших досудебное соглашение о сотрудничестве, является наиболее значительным и ежегодно также значительно увеличивается. Случаи заключения досудебных соглашений о сотрудничестве с лицами, совершившими преступления в составе незаконных вооруженных формирований и банд (ст. ст. 208 и 209 УК РФ), являются намного более редкими, хотя и имеют тенденцию к увеличению. А участники наиболее организованного преступного формирования - преступных сообществ (преступных организаций) (ст. 210 УК РФ) крайне неохотно идут на взаимодействие со следствием. Факты заключения с ними досудебных соглашений о сотрудничестве хотя и возрастают, однако носят единичный характер.
Обращает на себя внимание значительное количество уголовных дел о преступлениях, совершенных в составе организованных групп и преступных сообществ (преступных организаций), возвращаемых прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ для устранения препятствий к их рассмотрению судом. При этом большинство уголовных дел возвращается на основании п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ в связи с необходимостью пересоставления обвинительного заключения. Количество таких уголовных дел и привлеченных к уголовной ответственности по этим уголовных делам лиц исчисляется сотнями.
И, напротив, число уголовных дел о преступлениях, совершенных в составе незаконных вооруженных формирований и банд, возвращаемых судом прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ, крайне незначительно, можно сказать, что такие факты носят единичный характер.
Анализ причин исключения судом более чем в половине случаев из обвинения подсудимых квалифицирующего признака «организованная группа» свидетельствует о том, что таких основных причин, по крайней мере, две. Это нарушения уголовно-процессуального законодательства, которые приводят к признанию собранных доказательств недопустимыми, и отсутствие достаточной совокупности доказательств, позволяющих согласиться с предложенной следствием квалификацией в полном объеме.
Имеющие место в ходе предварительного следствия многочисленные нарушения уголовно-процессуального законодательства осложняют процесс представления доказательств суду.
С.Д. Белоцерковский в своей работе указывает, что причинами признания судом доказательств недопустимыми и исключения их из числа доказательств являются, в частности, отсутствие переводчика при допросе в качестве подозреваемого, несовершеннолетие понятого, отсутствие предварительного допроса опознающего о признаках опознаваемого лица, нарушения, допущенные при составлении следствием процессуальных документов [13, с. 18].
Основанием для принятия судом первой инстанции решения об исключении квалифицирующего признака «организованная группа» служило отсутствие доказательств, подтверждающих наличие признаков организованной группы и чаще всего - в связи с неподтверждением в процессе судебного следствия признака устойчивости.
Зачастую органами предварительного расследования без достаточных оснований действия лиц, заранее договорившихся о совместном совершении преступлений, квалифицировались как совершенные в составе организованной группы при отсутствии присущих такой группе обязательных признаков.
В заключение первой главы настоящего исследования отметим, что организованная преступность как прямая угроза конституционному строю за достаточно короткий срок превратился в одну из главных проблем современной России. Его проявления достаточно разнообразны. В юридической литературе отсутствует единое понимание определения термина «организованная преступность», что обуславливается их сложностью и многоаспектностью. Не содержится законодательного определения организованной преступности и в УК РФ. Полагаем, что организованной преступностью следует понимать преступную деятельность, которая осуществляется преступными организациями (сообществами) и другими преступными группами на постоянной основе на протяжении продолжительного периода времени, целью которой является извлечение прибыли и (или) обладания властью, в целях достижение которой является характерным применение насилия и иных средств принуждения. Полагаем, что соответствующее определение организованной преступности необходимо закрепить в специальном федеральном законе о противодействии организованной преступности. Формами организованной преступной деятельности являются организованная преступная группа и преступное сообщество. Данная классификация основывается на положениях УК РФ. Вместе с тем, среди специальной формы организованной преступной деятельности можно назвать и преступную организацию.
Организованная преступность представляет собой результат воздействия различных негативных факторов, тесно связанных с тенденциями развития общества на определенном этапе: с одной стороны, она отражает проблемы и недостатки в политической, экономической, культурной, идеологической и моральной сферах современного общества; с другой стороны, она также отражает индивидуальные, психологические и другие проблемы самих преступников. В связи с этим организованная преступность как негативное социальное явление вызывают не только социально-экономические причины, но и причины, скрытые в личности участников организованной преступности.
2. Характеристика организованной преступности в России: современное состояние, анализ развития и профилактические мероприятия
.1 Состояние, структура и элементы организованной преступности
Борьба с таким негативным явлением как «организованная преступность» будет безуспешной без досконального и всестороннего его изучения. Направления и сферы деятельности организованной преступности являются многообразными. При характеристике организованной преступности традиционным является выделение различных понятий и терминов, таких как «направления», «сферы», «виды», «уровни» и т.д., которые в большинстве случаев исследователями рассматриваются в качестве равнозначных. Между тем, некоторые авторы приведенные понятия не рассматривают в качестве синонимичных и указывают на их различный характер. Полагаем, что данная полемика носит в большей степени теоретический, чем практический характер, в связи с чем, указанные понятия могут использоваться комплексно.
Как полагает В.И. Ярочкин, при анализе преступной деятельности организованной преступности можно выделить её следующие основные направления: деятельность в сфере незаконной экономики; банковской и финансовой сфере; незаконная торговля наркотическими средствами и оружием; вооруженные нападения на транспортные перевозки грузов; организованная проституция и т.д. [50, с. 28]. Таким образом, можно говорить о том, что автор рассматривает сферу противоправной деятельности организованной преступности в более широком значении, в рамках которого выбираются направления преступных действий.
Можно констатировать, что криминальная направленность преступных структур является разнообразной и обширной. Так, одни группировки осуществляют преступную деятельность в сфере общеуголовной преступности, специализируясь на совершении тех преступлений, которые они на протяжении длительного времени «успешно» совершали. Другие группировки в сфере общеуголовной преступности могут совершать и иные преступные деяния (в частности, группировка может наряду с преступления экономической направленности организовывать наркобизнес, заниматься незаконной продажей оружия и т.д.).
Заметим, что виды организованной преступной деятельности в значительной степени являются взаимосвязанными с другими видами преступных групп. Так, И.В. Годунов проводил классификацию таких преступных групп по такому критерию, как их специализация, в результате чего автор выделял 2 основные группы:
) специализированные, которые осуществляют преступную деятельность в только определенной сфере, например, занимаясь отмыванием денежных средств, добытых преступным путем;
) универсальные группы, действующие в различных сферах (проституции, торговле наркотиками, оружием и других) [18, с. 26].
Организованная преступность активным образом осуществляет свою деятельность в самых разнообразных отраслях и сферах хозяйственной деятельности: сфера внешнеэкономической деятельности; ТЭК; производство алкогольной и табачной продукции; оборот бюджетных средств; сфера банковской деятельности; гражданско-правовой оборот интеллектуальной собственности; рейдерские захваты хозяйствующих субъектов и т.д.
В последнее время актуальным для нашей страны является вопрос, связанный с защитой авторских и интеллектуальных прав. Все больше имеет место пересечение в регулировании интеллектуальной собственности и информационных технологий. Информационно-телекоммуникационные технологии, предоставляя новые способы воспроизведения, распространения и размещения произведений и иных объектов авторского права, привели к появлению у правообладателей и потребителей как огромных возможностей, так и серьезных проблем. Простота и скорость, с которой в Интернете воспроизводится и распространяется информация, дают не только огромные преимущества, но и осложняют для правообладателей, а зачастую делают невозможным контроль за несанкционированным распространением объектов авторского права. Правообладатели несут существенные потери из-за цифрового пиратства. Сегодня бизнес с производством контрафактной продукции (дисков и кассет с записей песен, фильмов, программного обеспечения и т.д.) поставлен на «поток».
Отечественное законодательство предусматривает достаточно обширный перечень видов, средств и способов защиты авторских прав, но не все они применяются на практике. Повышенная социальная значимость отношений в сфере интеллектуальной собственности предопределило необходимость закрепления в УК РФ ответственности за совершение общественно опасных деяний против авторских и смежных прав. Ответственность за их нарушение закрепляет статья 146 УК РФ. Так часть 1 статьи 146 УК РФ относит к противоправным деяниям присвоение авторства (плагиат), если это деяние причинило крупный ущерб автору или иному правообладателю. Однако законодатель не дает четкого определения что собой представляет крупный ущерб. Данный термин разъяснен Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 26 апреля 2007 г. № 14 «О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака» [52], в 24 п. которого указано, что суды при установлении крупного ущерба должны исходить из обстоятельств каждого конкретного дела, например, из наличия и размера реального ущерба, размера упущенной выгоды, размера доходов, полученных лицом в результате нарушения им прав на результаты интеллектуальной деятельности.
Необходимо обратить внимание на то обстоятельство, что преступные группировки в целях обеспечения безопасности своей деятельности или получения определенных выгод или преимуществ осуществляют подкуп чиновников и работников правоохранительных органов всех уровней. Как верно пишет Г.С. Гончаренко, «характерной особенностью коррупционной преступности является ее тесная связь с организованной преступностью и контролируемыми ею легализованными или легальными структурами. Это одна из закономерностей функционирования организованной преступности и широкомасштабной коррумпированности общества» [19, с. 53]. Сущность всех коррупционных преступлений, к разряду которых относится и получение взятки, - неразрывность, нерасторжимость криминального комплекса, который составляют коррупция и организованная преступность. Следует констатировать, именно организованная преступность «подпитывает» изнутри весь преступный механизм коррупции, делая реально возможным как совершение преступных деяний должностными лицами, так и безнаказанное уклонение последних от ответственности за них.
Проблема противодействия легализации доходов, полученных преступным путем, является одной из приоритетных государственных задач на современном этапе. По мнению М. Кириченко, именно включение России в «черный список» ФАТФ явилось той отправной точкой, когда Россия активизировала деятельность по борьбе с отмыванием доходов и финансированием терроризма [28, с. 14].
Отечественное законодательство оперирует двумя терминами: «легализация преступных доходов» и «отмывание преступных доходов». Данные термины, хотя по своей сути, и являются идентичными, но носят разную правовую «окраску». В.П. Ревин, Я.Г Стахов пишут, что «сохранились сведения, что термин «отмывание» денежных средств придуман известным американским гангстером Аль Капоне, который в 30-х годах XX в. владел легальным прачечным бизнесом, в то время как основной (криминальный) доход получал от азартных игр, проституции и контрабанды спиртного» [39, с. 11]. Необходимо также затронуть вопрос о неуместном использовании отечественным законодателем термина «отмывание», носящего бытовой характер, что затрудняет его использование в нормотворчестве. В этой связи полагаем необходимым оставить употребление в законодательстве только термина «легализация преступных доходов». Вместе с тем, в юридической литературе можно встретить совершенно противоположную точку зрения. В частности, А.Л. Харук полагает, что термин «легализация преступных доходов» не соответствует в полной мере данному преступному деянию и не отражает всей его сущности [48, с. 14].
Отметим, что за последние несколько лет в России была создана достаточно обширная нормативно-правовая база, посвященная вопросу противодействию легализации доходов, добытых преступным путем, доказательством чего служит исключение в 2002 г. России из списка несотрудничающих стран и территорий (НССТ) ФАТФ. Современный этап развития правового регулирования в РФ в сфере противодействия легализации преступных доходов имеет недолгую историю, а его правовые основания были заложены в 2001 году, когда был принят Федеральный закон от 7.08.2001 г. № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) преступных доходов» [5].
Обратимся к вопросу о связи между организованной преступностью и миграцией. Распад Советского Союза проводился на фоне и с активным использованием не только антисоветизма и антикоммунизма, но и антирусских, антироссийских настроений. В результате давления сотни тысяч русских и русскоговорящих граждан, ранее приехавших на местожительство в ту или иную республику, вынуждены были в 90-е гг. прошлого века иммигрировать в Россию (за пределами страны к этому времени оказалось 25 млн. русских и около 4 млн. представителей других коренных народов и народностей Российской Федерации). К сожалению, политическая и экономическая ситуация во многих республиках бывшего Советского Союза продолжает оставаться менее благоприятной, чем в России, и это по-прежнему делает нашу страну притягательной для многих граждан стран - участников СНГ.
Не вдаваясь в детали, можно сказать, что группа уголовных деяний, в сильнейшей степени связанных с миграцией, представляет собой составную часть организованной преступности. Все это является питательной средой для возникновения конфликтов на межнациональной почве. Ситуация осложняется еще тем, что на этом фоне продолжается борьба криминальных структур, в т.ч. организованных, в ряде случаев на основе этнической принадлежности, за место под солнцем, т.е. за установление контроля над экономикой, сферой услуг, финансами и т.п. И в этой борьбе некоторые представители национальных меньшинств активно предъявляют свои права. С.А. Трыканова верно говорит, что «организованная этническая преступность расширяет свою деятельность, будучи одним из основных источников нелегальной миграции» [45, с. 23]. Проблема так называемой этнической преступности усугубляется и раздувается многими СМИ. Думается, преступность не имеет границ и национальной окраски. В отношении большого количества представителей разных этнических меньшинств, в т.ч. недавно приехавших в страну, может иметь место незнание сотрудниками полиции их культуры, национальных особенностей и религиозной специфики, что является основой для невежественного отношения к представителям этих меньшинств, а следовательно, способствует появлению проблем с взаимопониманием и взаимодействием. Кроме того, может прослеживаться и профессиональная деформация среди многих сотрудников органов внутренних дел. Положительно повлиять на ситуацию способны эффективно организованная подготовка, переподготовка и повышение квалификации сотрудников полиции. Однако организовать работу в указанном направлении крайне непросто. Работникам полиции необходимо уметь поставить себя на место представителя другой культурной традиции для того, чтобы понять мотивы его поведения. Имея представление о традициях других народов, можно объяснить, почему ситуация развивается определенным образом. Кроме того, человек, хорошо знающий особенности культуры, представителем которой он является, понимает и причины собственного поведения. Сотрудники полиции должны помнить, что национальные и культурные особенности существенным образом влияют на поведение людей.
В юридической науке и практике правоприменения уголовные дела о преступлениях, совершаемых организованными группами и преступными сообществами (преступными организациями), вполне оправданно требуют к себе особого отношения. Это связано со сложностями, возникающими в установлении всех эпизодов организованной преступной деятельности, соучастников преступлений, а также в доказывании их виновности. Анализ действующего российского законодательства позволяет констатировать, что правовые средства воздействия на организованные формы проявления преступности ориентированы на тяжкие и особо тяжкие преступления, совершенные указанными преступными формированиями.
Так, согласно п. 4 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным преступным сообществом (преступной организацией), если оно совершено сплоченной организованной группой (организацией), созданной для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, либо объединением организованных групп. Поэтому, говоря об организованной преступности, следует, на наш взгляд, иметь в виду, что данная криминологическая категория тесно связана с таким уголовно-правовым понятием, как организованная преступная деятельность. И это понятие должно быть сформулировано и отражено в законе. От четкого законодательного определения данного понятия зависит не только получение характеристик организованной преступности, но также возможность применения алгоритмов уголовно-правовой оценки квалифицированных и особо квалифицированных составов преступлений, совершаемых обычным групповым способом либо организованными преступными группами или преступными сообществами.
Нередкими являются случаи, когда суды испытывают существенные трудности при разграничении данных форм соучастия, указывая, одновременно 2 квалифицирующих признака: и предварительный сговор группой лиц, и организованную группу [71]. Вместе с тем, подобная позиция судов является не вполне оправданной, поскольку нерешенным является вопрос: совершено преступление группой лиц по предварительному сговору или организованной группой. Полагаем, что группа лиц по предварительному сговору также может обладать признаком устойчивости и ею может руководить организатор, а, следовательно, возможным является преобразование такой группы в уже организованную группу. Данный процесс во многом зависит от «успешности» преступной деятельности группы. Таким образом, наряду с указанными в УК РФ признаками организованная группа как форма соучастия обладает таким обязательным квалифицирующим признаком как наличие организатора (руководителя), роль которого сводится к объединению соучастников для совершения одного или нескольких преступлений. Группа лиц по предварительному сговору характеризуется наличием договоренностей между всеми ее членами о совместном совершении преступлений, что является возможным и в отсутствие явного лидера, организатора группы. В организованной группе требуются организаторские усилия для ее создания и преступной деятельности. Таким образом, можно говорить о том, что одним из главных отличительных особенностей организованной группы от группы лиц и группы лиц по предварительному сговору следует назвать именно наличие организатора.
Профилактическая работа представляет собой деятельность, направленную на выявление и устранение причин и условий, способствующих совершению преступлений.
Одна из причин развития организованной преступности помимо коррумпированности всей вертикали государственной власти следует назвать несовершенство правового регулирования миграционной политики. По опросам экспертов, значительное влияние на криминальную ситуацию в России оказывают азербайджанские, грузинские, армянские и таджикские организованные преступные формирования. Анализ причин преступности в среде этнических групп позволяет сделать по крайней мере два принципиально важных вывода. Во-первых, истоки, корни этнической преступности несводимы к какой-либо монопричине, будь то пережитки прошлого или дефекты психологии представителей конкретной этнической группы. Во-вторых, причинный комплекс этнической преступности - это совокупность обстоятельств, не привносимых в общество откуда-то извне, а коренящихся в нем самом (включая историю его развития), в реально существующих общественных отношениях, взятых в их историческом развитии. Следует учитывать, что изменения социально-политических и экономических предпосылок, произошедшие после 1991 г. на постсоветском пространстве, не повлекли автоматически изменения сформировавшегося в течение многих веков социально-психологического уклада жизни народностей, населявших бывшие республики СССР и современную Россию.
Организованные формы преступной деятельности на протяжении последних двух десятилетий представляют реальную угрозу обществу. При этом организованная преступность эволюционирует, что проявляется в ее транснациональном характере, создании организованных преступных групп, основанных на национальном принципе. Последнее обстоятельство в большей степени обусловлено проблемами миграции населения. Данная проблема актуализируется отсутствием эффективного миграционного контроля при въезде в РФ и выезде из РФ. Согласимся с точкой зрения М.Ф. Костюк, что бесконтрольное пребывание на ее территории иностранных граждан и лиц без гражданства привело к резкому увеличению потоков миграции и количества совершаемых ими и в отношении их преступлений [32, с. 131].
К преступлениям, связанным с миграцией, следует отнести:
незаконный ввоз мигрантов;
изготовление поддельного документа на въезд/выезд или удостоверения личности, либо приобретение или предоставление такого документа или владение им в целях создания условий для незаконного ввоза мигрантов;
содействие незаконной трудовой деятельности мигрантов, реализуемое в целях создания условий для незаконного ввоза мигрантов;
покушение на совершение какого-либо преступления, приведенного выше;
участие в качестве сообщника в совершении какого-либо из означенных выше преступлений;
организацию или руководство преступными сообществами с целью совершения какого-либо преступления из вышеизложенного перечня;
легализацию (отмывание) доходов, полученных в результате организации и содействия незаконной миграции;
незаконное лицензирование деятельности агентств по трудоустройству граждан за рубежом и туристической деятельности другие [14, с. 12].
Отметим, что уголовное законодательство Российской Федерации, в отличие от других стран, не регламентирует ответственность за содействие незаконной трудовой деятельности мигрантов и иное содействие осуществлению миграционных преступлений. В общем перечне отягчающих обстоятельств (ст. 63 УК РФ), равно как и в видах квалифицированных признаков отдельных составов миграционных преступлений, указанное отягчающее наказание обстоятельство также отсутствует.
К числу факторов, усиливающих угрозу нарастания национализма, национального и регионального сепаратизма, относится массовая миграция и неуправляемый характер воспроизводства рабочей силы в ряде регионов страны. Основными причинами этого являются последствия распада СССР на национально-территориальные формирования, провалы национальной и экономической политики как в России, так и в государствах - участниках Содружества Независимых Государств, распространение и эскалация конфликтных ситуаций на национально-этнической почве. В этой связи вопросы анализа этнических аспектов преступности приобретают особую актуальность.
Современная национальная политика Российского государства, к сожалению, не имеет общей концепции и строго выраженной консолидирующей направленности, воспитывающей в обществе толерантность, патриотизм и гражданственность. Под воздействием социально-экономического неблагополучия, размежевания по этническому признаку и глобальных миграционных процессов более значимыми для личности и социальных групп становятся не авторитет государства и властных органов, а родственники, знакомые, представители национальных диаспор, особенно занимающие какие-либо должности во властных структурах. Авторитет государства и общие ценности подменяются авторитетом многовековой культуры народа, традициями, обычаями, религиозными представлениями их особо уважаемых носителей, например старейшин, что особенно заметно на национальных окраинах, прежде всего в сельской местности.
Стабильно высоким в последние годы остается количество осужденных за организацию незаконного вооруженного формирования или участие в нем (ст. 208 УК РФ). А факты осуждения за организацию объединения, посягающего на личность и права граждан или участие в его деятельности (ст. 239 УК РФ), напротив, традиционно носят единичный характер. И только количество лиц, осужденных за создание банды или участие в ней (ст. 209 УК РФ), незначительно, но устойчиво сокращается, оставаясь в то же время наибольшим среди всех организованных преступных формирований.
В общей массе, совершаемых в РФ преступлений доля преступлений террористической направленности невелика, однако, преступления данной категории обладают большой общественной опасностью. Государство предпринимает решительные меры как по выявлению и пресечению данных преступных деяний, так и по их предупреждению. Так, в 2015 году было зарегистрировано 1531 преступлений террористического характера (+35,8% по сравнению с 2014 годом). При этом, раскрываемость преступлений террористической направленности требует активизации деятельности правоохранительных органов. Так, криминогенная ситуация с терроризмом в России за последние годы характеризуется следующим образом: в 2005 г. зарегистрировано 203 факта совершения данного вида преступлений (раскрываемость - 64,8%), в 2006 г. - 112 (раскрываемость - 74,1%), в 2007 г. - 48 (раскрываемость - 60,6%), в 2008 г. - 10 (раскрываемость - 22,2%), в 2009 г. - 15 (раскрываемость - 46,4%), в 2010 г. - 31 (раскрываемость - 18,6%), в 2011 г. - 29 (раскрываемость - 55,2%), в 2012 г. - 24 (раскрываемость - 72%) [72].
Президентом Российской Федерации 5 октября 2009 г. утверждена Концепция противодействия терроризму в Российской Федерации. Сегодня терроризм представляет угрозу только национальной безопасности Российской Федерации. Недавние террористические акты в Волгограде показали, что противодействие терроризму должно вестись более активными методами, направленными на предотвращение совершения террористических актов по всей стране. Уголовно-правовые способы противодействия терроризму являются одними из самых действенных в общей массе предпринимаемых государством мер. Действующим уголовным законодательством закреплен достаточно обширный перечень составов преступлений террористической направленности.
Ст. 206 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за захват или удержание лица в качестве заложника, совершенные в целях понуждения государства, организации или гражданина совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия как условия освобождения заложника. Объективная сторона похищения заключается в совершении общественно опасного деяния, т.е. в завладении живым человеком вопреки его воле с последующим его перемещением и удержанием. Так, действия Раздобреева В.А. были квалифицированы судом по ст. 206 УК РФ, который в присутствии своей матери Р. схватил дочь за шею, и, применяя к ней насилие, опасное для жизни и здоровья, стал угрожать ее убийством, заявив, что взорвет дом вместе со своей дочерью в случае, если она попытается выйти из дома и если ему не будут переданы денежные средства для приобретения наркотиков. Получив деньги, Раздобреев В.А. продолжил свои противоправные действия, высказав новое требование - передать ему еще <...> рублей, как условие освобождения заложника, заявив, что в случае невыполнения этого требования он взорвет дом вместе с дочерью, после чего заставил Р. вернуться в дом [57]. В рамках другого уголовного дела было установлено, что Скалин И.А. осужден за захват лица в качестве заложника, совершенный с применением предмета, используемого в качестве оружия, в целях понуждения государства и гражданина совершить действие как условие освобождения заложника [58].
Руководство незаконным вооруженным формированием (статья 208 УК РФ) заключается в осуществлении управленческих функций в отношении объединения, отряда, дружины или иной группы, а также в отношении отдельных его участников в целях обеспечения деятельности незаконного вооруженного формирования. Как установлено судом [59], Магомедов К.М. доводил до рядовых членов своей группы все указания руководителя НВФ. Для обеспечения деятельности НВФ в г. <...> Магомедовым К.М. были приобретены два горных костюма, две камуфлированные куртки, две камуфлированные палатки, восемь лежаков, пять спальных мешков, зрительная труба, жезл регулировщика, кожаный пояс с отсеками для хранения пистолета и магазинов, которые он хранил в собственном гараже. Магомедов К.М. арендовал жилище, куда тайно поселил членов НВФ Асадулаева А.А. и Шиллаева И.Ш. и куда, по указанию Магомедова, было перевезено оружие. Принимая во внимание характер совершенных Магомедовым К.М. действий, суд обоснованно расценил его роль в НВФ как руководство вооруженным формированием, не предусмотренным федеральным законом.
Экстремистское сообщество формально является разновидностью преступного сообщества, но цели ее деятельности иные. Организация экстремистского сообщества (ст. 282.1 УК) имеет схожие признаки с организацией деятельности экстремистской организации (ст. 282.2 УК). В тоже время в отличие от экстремистской организации экстремистское сообщество изначально создается в целях для совершения преступлений экстремистской направленности, в то время как экстремистская организация - для осуществления иных противоправных действий, относящихся к экстремизму. Еще раз отметим, что для признания организованной группы экстремистским сообществом не требуется предварительного судебного решения о запрете либо ликвидации такого объединения, для этого достаточно установить и доказать все признаки состава преступления, указанного в ст. 282.1 УК РФ.
При рассмотрении объективной стороны преступлений экстремистской направленности следует отметить, что в подавляющем большинстве случаев они совершаются в форме активных действий, исходящих из принципов ненависти или вражды в отношении определенных социальных групп и (или) их представителей [69]. Многие составы преступлений экстремистской направленности являются материальными, последствиями совершения которых являются смерть потерпевшего, причинение вреда здоровью различной степени тяжести либо физических, психических страданий и т.д. Верховный Суд РФ в Апелляционном определении от 23.10.2013 г. № 56-АПУ13-25 указал, что факт наличия в жилище Утробина В.В. литературы и плакатов экстремистской направленности подтверждает, что преступления Утробиным В.В. были совершены на национальной почве, но не может являться одним из основных доказательств создания им экстремистского сообщества [60].
Корыстные и корыстно-насильственные преступления продолжают сохранять свои позиции в структуре российской преступности. Официальные статистические данные за 2014 год говорят о том, что почти половину всех зарегистрированных преступлений (45,3%) составляют хищения чужого имущества, совершенные путем: кражи - 891,9 тыс. (3,3%), грабежа - 76,2 тыс. (17,3%), разбоя - 14,2 тыс. (13,7% по сравнению с 2013 годом). Каждая четвёртая кража (25,6%), каждый двадцать второй грабеж (4,5%), и каждое тринадцатое разбойное нападение (7,6%) были сопряжены с незаконным проникновением в жилище, помещение или иное хранилище. Как видно, в общем количестве преступлений разбои занимают значительную часть. Однако, статистика говорит и о сокращении регистрируемых преступлений, связанных с разбойными нападениями. Официальные статистические данные за 2014 год говорят о том, что почти половину всех зарегистрированных преступлений (45,3%) составляют хищения чужого имущества, совершенные путем: кражи - 891,9 тыс. (3,3%), грабежа - 76,2 тыс. (17,3%), разбоя - 14,2 тыс. (13,7% по сравнению с 2013 годом). В 2015 году было зарегистрировано 13,4 тыс. разбоев [72]. Вместе с тем, несмотря на сокращение количества разбоев, данные преступления обладают повышенной общественной опасностью. Разбойные нападения характеризуются проявлением агрессии к потерпевшему, возможностью применения силы в отношении жертвы, вследствие чего причиняется вред здоровью [70]. У преступников наблюдается отсутствие чувства сострадания, антиобщественной установки в поведении. Нередкими в последнее время стали разбойные нападения на национальной почве, когда помимо хищения имущества потерпевшему причиняется тяжкий вред здоровью, иногда приводящий к смерти.
Анализ статистики показывает, что квалифицированные и особо квалифицированные виды разбойных нападений в основном имеют тренд к снижению:
с применением оружия;
с проникновением в жилище;
в крупных и особо крупных размерах.
Нестабильная динамика характерна для разбойных нападений:
на объекты банковской системы (в том числе валютно-обменные пункты);
в отношении сотрудников банковской сферы и кредитно-финансовых структур;
в отношении инкассаторов;
хищений транспортных средств путем разбоя.
При этом не оставляет сомнений негативный тренд разбоев, совершенных:
в отношении водителей транспортных средств;
с целью завладения денежными средствами.
Фактически это указывает на то, что «вырос» тот фрагмент разбоев, который можно отнести к классическим общеуголовным преступлениям. В этой подгруппе относительно слабо представлены квалифицирующие признаки - применение оружия, проникновение в жилище и т.п. Это классический разбой с целью завладения денежными средствами. Некоторое «упрощение» структуры разбоев косвенным образом указывает на то, что разбой стал чаще совершаться лицами, не имеющими устойчивых специальных криминальных навыков.
С одной стороны, правоохранительными органами приложены очевидные усилия для снижения рецидивных и групповых разбоев. С другой стороны, очевидно, что разбои стали в основном совершаться лицами, ранее не совершавшими преступления, а также вне рамок соучастия, т.е. в одиночку.
Это очень серьезные основания для того, чтобы ставить вопрос о существенном изменении структуры тяжких корыстно-насильственных преступлений. Субъектами разбоев все чаще становятся лица без криминального прошлого, не состоящие в преступных группировках. Их доминирующий криминальный интерес - именно денежные средства, а не иные материальные ценности. Проведенный анализ состояния тяжких корыстно-насильственных преступлений объективно позволяет говорить о том, что в настоящее время в России происходит параллельный стихийный криминальный передел собственности на общеуголовном уровне. В общеуголовный передел активно включены граждане, ранее не имевшие криминального опыта и не являющиеся членами преступных групп. Формы такого криминального передела в значительной части носят насильственный характер.
Правоохранительные органы с той или иной степенью эффективности могут воздействовать на тяжкие корыстно-насильственные преступления, совершаемые в соучастии и ранее судимыми лицами. Но значительное распространение данного типа преступлений на ту часть населения, которая совсем недавно не была криминализирована, а также существенное повышение удельного веса корыстных и корыстно-насильственных преступлений в общей структуре преступности заставляет обратить внимание не только на эффективность правоохранительных органов, но и на более существенные детерминанты.
Однако криминологические характеристики организованных форм преступной деятельности позволили ряду специалистов сделать прогноз их развития, который нельзя отнести к разряду благоприятных.
2.2 Анализ развития организованной преступности в современном обществе и профилактирующие мероприятия по ее снижению
Действующие меры уголовно-правового характера не позволяют в полной и достаточной мере противодействовать организованной преступности, что, по мнению большинства авторов, обуславливается неопределенностью и нечеткостью законодательной конструкции соответствующих уголовно-правовых норм, позволяющих привлекать к уголовной ответственности лидеров и членов организованных преступных формирований.
Законодательство, регулирующее противодействие организованной преступности в России, в настоящее время не в состоянии реализовать принцип неотвратимости наказания в отношении многих лидеров преступных группировок, их активных членов, а также обеспечить государственную защиту потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства.
Однако закрепить нормы, устанавливающие уголовную ответственность за преступления, совершаемые в составе организованных групп и преступных сообществ (преступных организаций), - это только полдела. Необходимо, чтобы они действовали. И здесь наблюдаются основные проблемы: анализ правоприменительной практики свидетельствует о недостаточной эффективности использования органами следствия, суда и прокуратуры уголовно-правовых норм, направленных на противодействие групповой преступности в целом и организованной в частности. Основная причина такого положения дел заключается в следующем. Законодатель, закрепив основные формы групповой преступной деятельности, не установил четко выраженные границы, критерии их разграничения, тем самым не установив четкие правовые основания для их квалификации.
Снятие этих противоречий и, как следствие, привлечение к уголовной ответственности лиц, совершивших преступления в составе организованных групп и преступных сообществ (преступных организаций), назначение им справедливого наказания внесет общий вклад в борьбу с организованной преступностью.
В юридической науке и практике правоприменения уголовные дела о преступлениях, совершаемых организованными группами и преступными сообществами (преступными организациями), вполне оправданно требуют к себе особого отношения. Это связано со сложностями, возникающими в установлении всех эпизодов организованной преступной деятельности, соучастников преступлений, а также в доказывании их виновности. Анализ действующего российского законодательства позволяет констатировать, что правовые средства воздействия на организованные формы проявления преступности ориентированы на тяжкие и особо тяжкие преступления, совершенные указанными преступными формированиями.
Совершенно очевидно, что если законодатель четко разграничит формы совместной преступной деятельности, а также закрепит единые критерии определения группового преступления и организованной преступной деятельности, то он тем самым создаст предпосылки оптимальной дифференциации и безошибочной индивидуализации уголовной ответственности различных видов соучастников преступления.
Однако действующий уголовный закон не содержит определения понятий форм и видов соучастия. В результате нередко возникают ситуации, когда, как отмечает В.В. Питецкий, наблюдается своеобразная «трансформация» деятельности любого соучастника (в том числе и организатора, подстрекателя и пособника) в деятельность соисполнителя в рамках совершения группового преступления. В таких случаях, пишет этот автор, следует признавать несоответствие фактической роли соучастника (организатор, подстрекатель, пособник) юридической оценке его деятельности. Как отмечает В.В. Питецкий, «по сути дела, появляется фигура некоего квазиисполнителя преступления. Существование такой фигуры не совсем корректно с точки зрения законодательной логики. Однако ее появление не вызвало решительного протеста ни со стороны практиков, ни со стороны ученых. Поэтому существующие уголовно-правовые реалии вынуждают ставить вопрос о ее «легитимном» (законодательном) закреплении» [36, с. 28].
Вместе с тем в литературе достаточно обоснованно высказывается мнение о том, что закрепленная в законе цель преступного сообщества (преступной организации) ограничивает большой круг преступлений, с которыми часто сопряжена организованная преступная деятельность этих формирований.
Интерес представляет положение ст. 2 Конвенции против транснациональной организованной преступности [3], в которой обозначается такая категория, как «серьезное преступление», определяемая максимальным сроком наказания в виде лишения свободы не менее четырех лет или более строгой мерой наказания. Проецируя это положение на отечественное законодательство, нетрудно заметить, что преступления, совершаемые организованной группой, могут быть и средней тяжести. Согласно ч. 3 ст. 15 УК РФ преступлениями средней тяжести признаются умышленные деяния, за совершение которых максимальное наказание не превышает пяти лет лишения свободы. Преступные сообщества (преступные организации) могут совершать не только тяжкие и особо тяжкие преступления.
Преступлениями небольшой и средней тяжести, совершенными организованной группой, могут быть, например: воспрепятствование осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий (п. «в» ч. 2 ст. 141), нарушение изобретательских и патентных прав (ч. 2 ст. 147), причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (п. «а» ч. 3 ст. 165), незаконное предпринимательство (п. «а» ч. 2 ст. 171) и др. Обоснованным является предложение Л.В. Глазковой о необходимости усиления ответственности вооруженных преступных сообществ по сравнению с менее опасными формами организованной преступности [16, с. 50].
Как указывает Е.Н. Савенкова, «терроризм является высшей формой организованной преступности, он может проявляться как крайняя мера в ходе борьбы за власть и не является лишь сопутствующим элементом корыстно-насильственной преступности» [41, с. 37]. В практике проблема квалификации деятельности участников террористических групп и сообществ сегодня является одной из самых актуальных. Самым большим сегментом (80,55%) в преступлениях террористической направленности остается организация незаконного вооруженного формирования (НВФ) или участие в нем. В 2011 г. в России было зарегистрировано 501 преступление по ст. 208 УК РФ, или рост на 24,3%.
Особой общественной опасностью характеризуется деятельность так называемых джамаатов - военизированных криминальных структур религиозно-экстремистского толка, целью которых выступает дестабилизация обстановки в Северо-Кавказском регионе путем совершения тяжких и особо тяжких преступлений (далее - джамаатов). Сложность в выявлении и раскрытии таких организованных групп и преступных сообществ заключается в том, что их устойчивость, как правило, основана на этнической общности (отношениях родства, дружбы и т.п.), что предопределяет стабильность состава и тесную взаимосвязь между их участниками. Доказанными являются также факты прохождения членами джамаатов под руководством иностранных инструкторов специальной, в т.ч. идеологической, подготовки в лагерях, где они обучались обращению с оружием, взрывными устройствами, тактике ведения боевых действий. При этом глубоко законспирированными террористическими (религиозно-экстремистскими) группировками ведется сбор разведывательной информации, вербовка, пропаганда экстремистской идеологии с активным использованием возможностей массового распространения информации, в частности глобальной информационно-телекоммуникационной сети Интернет.
Круг противоправных деяний, совершаемых этими преступными объединениями, весьма разнообразен: от вымогательств денежных средств на джихад у состоятельных граждан до посягательств на жизнь сотрудников правоохранительных органов с целью воспрепятствования их законной деятельности по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности.
Следует отметить, что судебно-следственные органы по-разному оценивают организованную преступную деятельность участников военизированных джамаатов. В одних случаях содеянному дается итоговая оценка по ст. 209 УК РФ как бандитизм. В других - такая деятельность признается организацией незаконного вооруженного формирования или участием в нем (ст. 208 УК РФ).
Так, в 2011 г. в Республике Дагестан было создано вооруженное формирование, не предусмотренное федеральным законом (далее - НВФ), с дислокацией в лесных массивах на южной территории республики, в которое в различное время было вовлечено большое количество лиц. В качестве главной цели данного формирования его лидерами пропагандировалось насильственное установление на территории Республики Дагестан шариатской формы правления. Судом был доказан ряд преступлений, совершенных в составе указанного формирования, в числе которых вымогательство денежных средств у руководителя муниципального образования, директора средней образовательной школы, индивидуального предпринимателя; посягательства на жизнь сотрудников правоохранительных органов; финансирование терроризма и др. В итоге деятельность данной организованной группы была признана бандитизмом [65].
В другом случае деятельность участников НВФ, созданного на территории Бабаюртовского района Республики Дагестан, была квалифицирована по ст. 208 УК РФ, несмотря на доказанные факты осуществленных членами данного формирования нападений, в частности, посягательств на жизнь сотрудников правоохранительных органов (ст. 317 УК РФ) [66].
Представляется, что в случаях, когда деятельность участников НВФ сопряжена с террористическими актами, посягательствами на жизнь сотрудников правоохранительных органов и другими преступлениями, являющимися по сути нападениями на граждан или организации, содеянное должно квалифицироваться по ст. 209 УК РФ и по совокупности с другими статьями УК РФ, предусматривающими ответственность за конкретные преступления (ст. ст. 205, 317 УК РФ).
Пленум Верховного Суда РФ допускает совокупность преступлений, предусмотренных ст. ст. 208 и 209 УК РФ. Как указано в Постановлении от 9 февраля 2012 г. № 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» [54], если отдельные члены незаконных вооруженных формирований объединились в устойчивую вооруженную группу (банду) в целях нападения на граждан или организации (в т.ч. и для совершения террористической деятельности), руководят такой группой (бандой), а также участвуют в совершаемых ею нападениях, содеянное подлежит квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных ст. ст. 208 и 209 УК РФ. Однако, по нашему убеждению, в подобных ситуациях может идти речь лишь о реальной совокупности, поскольку одна и та же криминальная структура не может признаваться одновременно и бандой, и НВФ.
Определенные сложности при квалификации вызывают факты финансирования НВФ, осуществляющих террористическую деятельность. Практика по-разному оценивает подобные действия. В одних случаях содеянному дается правовая оценка по ч. 1 ст. 205.1 УК РФ как финансирование терроризма. В других содеянное квалифицируется по ч. 1 ст. 208 УК РФ как финансирование незаконного вооруженного формирования.
Так, приговором Верховного суда Республики Дагестан по ч. 1 ст. 208 УК РФ был осужден Тулиев, который, выполняя различные поручения руководителей НВФ, приобретал сим-карты для мобильных телефонов, на своей автомашине перевозил руководителей и членов НВФ, а также их огнестрельное оружие и боеприпасы по городу Хасавьюрту и Хасавьюртовскому району [67].
Пленум Верховного Суда РФ в п. 26 Постановления от 9 февраля 2012 г. № 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» разъяснил, что финансирование незаконного вооруженного формирования (ч. 1 ст. 208 УК РФ) предполагает предоставление или сбор средств либо оказание услуг с осознанием того, что они предназначены для обеспечения деятельности соответствующего объединения, отряда, дружины или иной группы. В тех случаях, когда лицо содействует террористической деятельности путем финансирования незаконного вооруженного формирования, его действия охватываются ч. 1 ст. 208 УК РФ, и дополнительной квалификации по ч. 1 ст. 205.1 УК РФ как финансирование терроризма не требуется.
Однако в вышеуказанном Постановлении нет ответа на вопрос: как квалифицировать действия лиц, которые, являясь участниками НВФ, осуществляют сбор средств или предоставляют их для осуществления террористической деятельности соответствующего объединения, отряда, дружины или иной группы?
В последние годы практика все чаще сталкивается с фактами вымогательства участниками незаконных вооруженных формирований денежных средств на джихад. Соответствующие требования выдвигаются в процессе видеообращений, записанных на USB флеш-накопители (флешки). Опасаясь содержащихся в них угроз, многие из граждан предпочитают не обращаться с заявлениями в правоохранительные органы и предоставляют требуемые денежные суммы, тем самым (пусть и не желая того) финансируя террористическую деятельность. В связи с этим возникает вопрос о правовой оценке действий как представителей бандподполья, так и (назовем их так условно) «потерпевших», самих нарушающих уголовно-правовой запрет.
Представляется, что квалификация содеянного в подобных случаях должна зависеть от установления принадлежности виновных лиц к организованным преступным формированиям (незаконному вооруженному формированию, террористической группе, банде и т.п.) и, соответственно, от реальности угроз, выдвигаемых в процессе требования передачи чужого имущества. В случаях, когда виновные лица - участники незаконного вооруженного формирования или иной криминальной структуры требуют передачи денежных средств под угрозой применения насилия либо совершения иных противоправных действий, которые могут причинить существенный вред потерпевшему или его близким, их действия образуют совокупность преступлений, предусмотренных ст. 163 УК РФ и, в зависимости от того, финансируется террористическая деятельности в целом или деятельность определенного незаконного вооруженного формирования, по ст. 205.1 или ст. 208 УК РФ. В Апелляционном определении Верховного Суда РФ от 19.09.2013 г. № 20-АПУ13-25 [61] отмечено следующее: согласно приговору Верховного Суда Республики Дагестан от 6 ноября 2012 года Шапиев был осужден за руководство бандой и участие в совершенных бандой нападениях в тот же период, при этом квалификация действий Шапиева по ч. 1 ст. 208 УК РФ признана излишней, и обвинение по ч. 1 ст. 208 УК РФ было исключено судом, поскольку такие действия Шапиева охватывались обвинением по ч. 1 ст. 209.
Не менее важное значение имеет совершенствование мер уголовно-правового противодействия легализации доходов, добытых преступным путем. Сегодня государством не только учреждены специальные органы, уполномоченные на выявление и пресечение данных правонарушений, но и устанавливаются различные виды юридической ответственности за нарушение законодательства о противодействии легализации преступных доходов, среди которых можно назвать административную, уголовную, гражданско-правовую, финансовую. Преступления, связанные с легализацией преступных доходов, безусловно, обладают повышенной степенью общественной опасности, так как способствуют формированию и деятельности организованных преступных группировок, терроризма, что угрожает безопасности как государства, так и здоровью и жизни граждан. Данное обстоятельство свидетельствует о необходимости существования уголовно-правовых норм в сфере противодействия легализации преступных доходов. С другой стороны необходимо принимать во внимание обстоятельства совершенного преступления, его цели, последствия. Действующий УК РФ содержит ст. 174, предусматривающую уголовную ответственность за легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных другими лицами преступным путем, и ст. 174.1, предусматривающую уголовную ответственность за легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления. Данные составы преступлений, как отмечает А.А. Емцева, «построены по типу формального состава, то есть оконченными данные преступления считаются с момента совершения указанных в диспозиции действий» [21, с. 158]. Данные уголовные нормы направлены в первую очередь на защиту экономической системы страны, в частности, от неправомерного обращения неконтролируемых денежных средств или иного имущества, полученных в результате преступной деятельности, на подрыв экономической основы преступности.
Состав преступления по своей конструкции является формальным, и преступление будет считаться оконченным в момент совершения финансовой операции или сделки с указанным имуществом. Субъект преступления - лицо, достигшее возраста 16 лет, совершившее финансовую или иную сделку с имуществом, приобретенным преступным путем, за исключением участвовавших в совершении первичного преступления.
Г.А. Русанов обращает внимание, что «проблема законодательной конструкции норм об ответственности за легализацию (отмывание) преступных доходов обсуждалась в юридической литературе достаточно остро» [40, с. 35]. Уголовная ответственность наступает в случае совершения преступления - виновно совершенного общественно опасного деяния, запрещенного Уголовным кодексом под угрозой наказания.
Как указано в Апелляционном определении Московского городского суда от 14.05.2013 по делу № 10-2481/1, определив, что умысел З. и Ф. был направлен на хищение денежных средств и их легализацию в размере, превышающем 6 миллионов рублей, суд обоснованно квалифицировал действия осужденных как мошенничество в сфере кредитования в особо крупном размере, и как легализация денежных средств, приобретенных в результате совершения преступления, в крупном размере [62].
Необходимо обратить внимание на то обстоятельство, что первоначальная редакция ст. 174 УК РФ вызывала неоднозначное понимание в юридической литературе, а также способствовала наличию определенных трудностей в правоприменительной практике, поскольку под признаки преступления, предусмотренного данной статьей, можно было отнести действия по легализации не только имущества, добытого преступным путем, но и которое было получено в результате административного правонарушения, гражданско-правовых сделок, признанных недействительными Данное обстоятельство, безусловно, противоречило основам уголовного законодательства. По мнению М.П. Журавлева, Е.М. Журавлевой, это также противоречило «элементарной логике и принципам правовой ответственности» [22, с. 36].
Вследствие совершения бандой (так называемой «Слоновской группировкой») многочисленных преступлений население г. Рязани и области, особенно предприниматели и коммерсанты, в период 1994 - 1995 гг. обоснованно переживали за свою безопасность и безопасность своих близких и собственности. Жители указанной местности подвергались вымогательству со стороны членов преступной группировки, выплачивали различные денежные суммы. Практически никто из них не обращался за помощью в правоохранительные органы, опасаясь мести со стороны участников банды. Это позволяло банде в течение длительного времени действовать безнаказанно, объектами ее посягательства стали не только отдельные граждане и коммерческие предприятия, но даже государственные и сельскохозяйственные предприятия области. Вмешательство организованной преступной группы в экономическую деятельность этих предприятий нанесло существенный урон большому количеству лиц. Как было установлено судом, члены банды в период осуществления своей преступной деятельности совершали и такие преступления, как хулиганство, угроза убийством, угроза причинения тяжкого вреда здоровью. Эти преступления относятся к категории средней тяжести.
Следует также заметить, что многие меры безопасности (переселение на другое место жительства, замена документов, изменение внешности, изменение места работы или учебы), предусмотренные ФЗ от 20 августа 2004 г. «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства», применяются только по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях. В то же время угрозы совершения насилия, вымогательства и других преступных действий в отношении потерпевшего, свидетеля или их близких родственников, родственников, близких лиц могут быть при расследовании любой категории преступлений. При этом особо следует выделить группу преступлений, совершаемых лицами с криминальными связями. В этом случае преступление может быть любым: оскорбление, хулиганство, кража или мошенничество. Субъект преступления обладает характерным признаком - при совершении преступления он осознает, что последствия от совершенного им преступления будут минимизированы за счет подключения криминальных авторитетов, которые, в свою очередь, организуют осуществление всего комплекса мероприятий посткриминального характера в отношении потерпевших, свидетелей, следователей, судей, а также их родственников. Это, в свою очередь, вызовет необходимость применения правоохранительными органами всей системы защитных мер, а не отдельных элементов обеспечения государственной защиты указанных лиц. Потребуется проведение оперативно-розыскных мероприятий, которые, как правило, осуществляются по тяжким и особо тяжким преступлениям.
Таким образом, безопасность лиц, оказавшихся в сфере уголовно-процессуальных отношений, ставится под сомнение. Проблема беззащитного положения граждан в уголовном судопроизводстве существует на протяжении многих лет. Так, по данным МВД России в 2005 г., находясь под психическим и физическим воздействием, около 2 млн. свидетелей и потерпевших в процессе судебного разбирательства изменили свои показания, а 719 тыс. чел. вообще отказались явиться в суд по повестке, и с каждым годом эта цифра растет. При этом тенденция сохраняется на протяжении 2006 - 2007 г.г. [25, с. 28]. Представляется, что большая часть свидетелей и потерпевших оказались жертвами воздействия именно со стороны преступных группировок.
Известно, что без тщательной оперативной работы невозможно выявить факты преступной деятельности многих организованных групп и преступных сообществ (преступных организаций). Наряду с этим следует отметить очевидное несовершенство ст. 89 УПК РФ, согласно которой в процессе доказывания запрещается использование результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам настоящим Кодексом. Аналогичная ситуация и с ч. 1 ст. 108 УПК РФ относительно использования результатов оперативно-розыскной деятельности при избрании меры пресечения в качестве заключения под стражу. М.В. Кондратьев обоснованно указывает, что «опыт государств, которые столкнулись с организованными формами преступности раньше нас, да и российская практика последних лет свидетельствуют, что успех борьбы с такого рода преступлениями обеспечивается только применением наряду с процессуальными средствами методов оперативно-розыскной деятельности» [31, с. 23]. Исходя из смысла указанной статьи, можно сделать вывод о том, что если результаты оперативно-розыскной деятельности соответствуют требованиям, предъявляемым к доказательствам, то они могут быть использованы в доказывании. В то же время представляется, что для правоприменителя необходимо более подробно регламентировать подобного рода вопросы в законе.
Статистика регистрируемых правоохранительными органами преступлений, с учетом латентности деяний, указывает на необходимость проведения профилактических мероприятий всеми субъектами профилактики, направленных на снижение уровня преступлений, совершаемых организованными преступными группами, созданными на этнической основе. С учетом вышеизложенного следует, что правоохранительные органы должны разрабатывать совершенно новые, кардинально противоположные существующим, меры превентивного воздействия на этническую преступность.
Рост организованной преступности требует от оперативных подразделений активного совершенствования методов борьбы с этим негативным явлением. Актуальность проблемы становится более значимой и от того, что рассматриваемый элемент организованный преступности тесно связан с проблемами «теневой экономики», коррупции органов власти и управления, терроризмом и иными противоправными общественно опасными явлениями.
К.А. Стрельников выделяет следующие основные криминогенные факторы, оказывающие определяющее влияние на оперативную обстановку в области организованной преступности:
) структурную организованную преступность в виде системы противоправного перераспределения финансовых средств и влияния на экономическую политику;
) системную коррупцию, определившую корыстно ориентированные формы принятия решений по обеспечению работы элементов механизма государственного управления;
) интернационализацию российской организованной преступности и ее сращивание с транснациональной преступностью [43, с. 27].
Полагаем, что основные криминологические меры предупреждения преступлений, совершаемых организованной преступностью в сфере экономики, можно свести к следующему:
) повысить эффективность работы правоохранительных органов по выявлению и раскрытию преступлений;
) усилить меры контроля за осуществлением хозяйственных операций;
) оптимизировать меры финансового контроля за доходами физических лиц;
) снизить уровень безработицы и повысить уровень жизни наших граждан;
) проводить специальные ограничительные меры в сфере деятельности организованных преступных формирований (отзыв лицензий, арест банковского счета) и т.д.
По мнению А.И. Арестова, индивидуальная профилактика потенциальных субъектов совершения преступлений, то есть криминальной среды, воспроизводящей и поставляющей криминально настроенных лиц для организованной преступности, возможна в следующих формах:
применение различных мер к рядовым участникам профессиональной криминальной среды;
проведение «контрворовской» идеологии работниками Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН России) в исправительных учреждениях;
разрушение криминогенной среды путем локализации, нейтрализации и устранения общественной опасности преступной группировки в результате ее разобщения, для чего создаются или используются назревающие или реально существующие внутри преступных группировок конфликтные ситуации; использования серьезных противоречий, возникающих между преступными группировками в борьбе за сферы влияния; компрометации лидеров и активных участников группировок и формирований [10].
Эффективной стратегией противодействия является просвещение граждан по части культурного и конфессионального многообразия и единства жителей страны, истории религиозной нетерпимости, геноцида и других преступлений, порожденных экстремизмом. В качестве рекомендаций можно было бы посоветовать укреплять дух нации, внедрять правильную универсальную идеологию для различных конфессий.
Также нужно произвести изменение существующих форм статистической отчетности по учету особенностей преступника; осуществление системного мониторинга деятельности организованных преступных групп для предупреждения совершения ими преступлений, с привлечением специалистов; создание в правоохранительных органах подразделений, специализирующихся на противодействии этнической преступности, в функции которых должно входить и взаимодействие с социальными органами, органами местного самоуправления для устранения выявленных причин и условий, способствующих совершению преступлений и антиобщественных проступков; привлечение к работе специализированных подразделений переводчиков, для чего необходимо создание базы лиц, привлекаемых в данном качестве, и совершенствование существующей системы оплаты услуг переводчиков, а также привлекаемых специалистов. По мнению многих криминологов, важным элементом организации предупредительной работы подразделений по борьбе с организованной преступностью является планирование.
Безусловно, что искоренить организованную преступность полностью невозможно, но ограничить её распространение возможно. Одной из таких мер является противодействие коррупции, которая подпитывает организованную преступность. «Организованная преступность, - пишет А.А. Арутюнов, - коррумпирует представителей властных структур и правоохранительных органов для совершения незаконных сделок (афер, контрабанды, наркобизнеса и т.д.), незаконного прекращения уголовных дел, незаконного возбуждения уголовных дел для подавления неугодных лиц и конкурентов («заказные» дела), легализации преступных доходов и т.д.» [11, с. 15]. Как представляется, государство сегодня само создает предпосылки функционирования различных коррупционных схем в органах власти. Государственная служба для многих уже давно стала не служением государству и своему народу, а средством личной наживы. Особенно коррупция процветает в сфере государственных и муниципальных закупок, которые проводятся с грубыми нарушениями действующего законодательства. За счет так называемых «откатов» участник торгов в итоге получает себе государственный (муниципальный) контракт. Все эти схемы известны (создание конкурсной или аукционной документации под определенного участника, необоснованное отклонение другого участника торгов, сговор участников торгов и т.д.). Нередко чиновники, не боясь ответственности, просто вымогают у предпринимателей денежные средства, например, за право участия в торгах, за продление арендной платы, за общее покровительство и т.д. Так, все помнят недавнее осуждение мэра Астрахани, который требовал крупную сумму денег от коммерсанта. Однако, если «капнуть» глубже, то подобного рода правонарушений можно выявить десятками в каждом муниципальном образовании и в органах государственной власти как федерального, так и регионального уровня.
Волнения жителей Подмосковья, связанные с незаконным нахождением мигрантов, выявили значительные коррупционные действия со стороны различных органов власти (полиции, миграционной службы и т.д.).
Местные власти, безусловно, были осведомлены о нахождении на своей территории значительного количества мигрантов, но никто ничего не делал, поскольку они не были заинтересованы в устранении ситуации, которая, как говорится, их всех «кормила». Все это говорит о том, что у нас отсутствует действенный контроль работы чиновников, правоохранительные органы не работают на выявление таких правонарушений, в результате чего многие чиновники чувствуют свою вседозволенность и безнаказанность. Одних покрывает вышестоящее руководство, других - сотрудники правоохранительных органов, третьи - получают минимальное уголовное наказание либо совсем освобождаются от уголовной ответственности и наказания. В качестве примера приведем всем известное дело «Оборонсервиса» и аналогичные дела, по которым выявлены многомиллиардные нарушения растрат и хищений бюджетных средств. Вместо того, чтобы наказать бывшего министра обороны по всей строгости закона ему в лучшем случаем грозят только принудительные работы. Просто это дело теперь тормозят. Зато какого-нибудь врачу, выписавшего за взятку больничный лист (не оправдывая его действий), назначат наказание в виде лишения свободы на несколько лет.
Сегодня можно говорить об отсутствии действенного контроля со стороны государства за деятельностью чиновников, как неэффективными являются меры ответственности за коррупционные правонарушения. Законодательство у нас слишком либеральное. По-нашему мнению, в сфере противодействия коррупции можно использовать опыт некоторых зарубежных стран. Особенно примечательным в этом отношении являются антикоррупционные меры, которые предпринимались и сегодня предпринимаются властями Сингапура, которым всего за несколько десятков лет удалось практически полностью искоренить коррупцию в стране за счет принятия следующих основных мер:
) систематизации антикоррупционного законодательства с целью оформления его в единую отрасль права;
) уточнения и конкретизации понятия «коррупция» в действующем законодательстве;
) установления антикоррупционных стандартов, которые бы закрепляли единую систему запретов, ограничений и дозволений, обеспечивающих предупреждение коррупции в этой сфере;
) учреждения специальной независимой службы, основной задачей которой является борьба с коррупцией. У нас такой орган отсутствует. При этом, противодействием коррупции занимаются многочисленные правоохранительные органы (полиция, прокуратура, следственный комитет, ФСБ и т.д.), но это приводит к эффективности предпринимаемых мер. Таким образом, создание такой специальной службы в России по противодействию коррупцию, наделенной широкими полномочиями, является необходимым;
) лишения неприкосновенности чиновников и членов их семей, что проявляется в закреплении за специально созданных органом по борьбе с коррупцией особых полномочий, например, возможности проверки банковских счетов;
) введения презумпции виновности чиновника в совершении коррупционного преступления;
) значительного повышения зарплат чиновникам. В России многие говорят, что чиновники получают большие зарплаты, однако на самом деле это не так. Высокие заработные платы получают чиновник высшего, руководящего звена, во время как зарплата чиновников среднего и низшего звена не превышает средней зарплаты по стране. В этой связи, как представляется, повышение уровня заработной платы именно этой группе государственных служащих способно значительным образом снизить количество коррупционных правонарушений, которые составляют существенную долю в общей массе коррупционных правонарушений;
) принять специальный федеральный закон, который бы закрепил основы государственного контроля (надзора) в сфере экономики и предпринимательства, в котором бы были систематизированы виды государственного контроля, определен перечень органов государственной власти и должностных лиц, уполномоченных осуществлять государственный контроль и государственный надзор в сфере предпринимательства и т.д.;
) помимо повышения материального содержания служащих необходимо улучшать социальное обеспечение. Наряду с мерами ответственности необходимо совершенствовать систему мер поощрения и стимулирования государственных служащих, в том числе, создавать более прозрачные и понятные правила продвижения по государственной службе. В качестве дополнительных мер поощрения можно рассматривать предоставление государственному служащему отпуска по его просьбе, если он не указан в графике отпусков, продвижение по службе. Только тогда, когда государственный служащий увидит оценку своей деятельности, он будет заинтересован в дальнейшем повышении результатов своей деятельности, что, в конечном счете, в своей совокупности приведет к эффективности деятельности всей государственной гражданской службы;
) объективное освещение в средствах массовой информации фактов выявленных коррупционных правонарушений. В России же федеральные телеканалы и многие ведущие печатные издания в той или иной мере подконтрольны государству. Распространение информации о коррупционных скандалах идет дозировано, по указанию власти.
) целесообразным с нашей точки зрения следует признать и расширение перечня лиц, сведения об имуществе которых должны предоставляться государственными служащими, включив в него также родителей, братьев, сестер и других лиц в случаях, предусмотренным законодательством.
) необходимо более активно развивать взаимодействие гражданского общества и органов государственной власти по профилактике и противодействию коррупции. Совершенствование системы противодействия коррупции может быть успешно осуществлено исключительно при использовании политических, правовых, финансовых, организационных возможностей государства, активной позиции всего общества и отдельной личности;
) проведения антикоррупционной пропаганды как среди государственных служащих, так и всего населения;
) совершенствование кадрового резерва является одним из основных элементов, способствующих повышению эффективности деятельности органов власти и противодействию коррупции, в связи с чем, по нашему мнению, законодательство необходимо совершенствовать. В этой связи региональные нормативные акты следует дополнить положением о том, что целью формирования кадрового резерва края, работы с ним и его использования является также доступность сведений о гражданских служащих (гражданах), находящихся в кадровом резерве на государственной гражданской службе края. Государственная служба является достаточно закрытой системой, поэтому и доступность информации об её деятельности, о государственных служащих является необходимым условием обеспечения открытости информации.
) для минимизации конфликта интересов на государственной службе необходимо и дальше оптимизировать полномочия органов государственной власти, например, в части изъятия дублирующих полномочий, развивать дистанционный способ взаимодействия государственных служащих и населения (подачу документов через сеть Интернет).
) совершенствовать систему государственных и муниципальных закупок, их прозрачности. Полагаем установить законодательно максимальную стоимость товаров (услуг), которые государственные органы и учреждения вправе приобретать, а также закрепить меры ответственности за несоблюдение установленных ограничений.
Полагаем, что необходимо не только бороться с участниками и лидерами организованных преступных формирований, но и важным является привлечение к ответственности коррумпированных чиновников и работников правоохранительных органов, которые способствуют развитию организованной преступности. Проблема ответственности государственных служащих, пожалуй, сегодня является одной из самых актуальных в системе государственной службы, что во многом обуславливается «разгулом» коррупции в стране, несоблюдением определенной частью чиновников ограничений и запретов, предусмотренных действующим законодательством в отношении государственных служащих и т.д. Поэтому меры юридической ответственности традиционно являются одними из действенных средств, обеспечивающих режим законности в функционировании аппарата государственных органов. Безусловно, что основу статуса государственного служащего составляют его права, обязанности, ограничения, запреты, гарантии, поощрения и т.д. Однако, не менее важное значение в правовом статусе государственного служащего занимают меры юридической ответственности, которые в своей совокупности направлены на стимулирование государственного служащего к надлежащему исполнению своих должностных обязанностей и обеспечение законности функционирования системы государственной службы.
Наряду с такими видами юридической ответственности, как уголовная и административная ответственность, действующим законодательством предусматривается возможность применения мер дисциплинарного взыскания в отношении государственных служащих.
Главная особенность дисциплинарной ответственности государственных служащих за коррупционные правонарушения заключается в принципиально ином порядке применения взысканий за коррупционные правонарушения. За совершение коррупционных правонарушений к государственным гражданским служащим применяются взыскания, установленные в ст. ст. 59.1 и 59.2 Закона о государственной гражданской службе. В этом случае действует особый порядок привлечения к дисциплинарной ответственности с соблюдением процедур, установленных в ст. 59.3 Закона. Так, причиной увольнения М. послужила утрата к ней доверия со стороны нанимателя в связи с несоблюдением требований о предотвращении и урегулировании конфликта интересов. Признавая незаконным увольнение, Верховный суд Республики Татарстан в Определении от 20.06.2013 по делу № 33-7150/13 [63] отметил, что ответчиком был нарушен срок, предусмотренный трудовым законодательством для дачи работником письменных объяснений, и срок, установленный им самим для М., так как и проверка в отношении истицы и ее увольнение в связи с утратой доверия были произведены в один день - 30.01.2013 г., в связи с чем, как правильно указал суд первой инстанции, истица была фактически лишена возможности реализовать предоставленные ей права, перечисленные в статье 59 указанного Федерального закона.
Применение взысканий за совершение коррупционных правонарушений производится представителем нанимателя. Основанием для применения взысканий является доклад о результатах проверки, которую проводит подразделение кадровой службы по профилактике коррупционных и иных правонарушений. Положение о порядке проведения такой проверки утверждено Указом Президента РФ от 21.09.2009 № 1065 «О проверке достоверности и полноты сведений, представляемых гражданами, претендующими на замещение должностей федеральной государственной службы, и федеральными государственными служащими, и соблюдения федеральными государственными служащими требований к служебному поведению».
Исходя из изложенного, можно сделать вывод о том, что рассмотренные новеллы позволяют жестко реагировать на совершенные коррупционные правонарушения.
Сегодня порядок привлечения государственных служащих к дисциплинарной ответственности является достаточно субъективным, когда руководитель органа исполнительной власти может выбрать наиболее «подходящее» дисциплинарное взыскание либо вообще отказаться от привлечения нарушителя к ответственности. В итоге только небольшая часть государственных служащих сегодня привлекается к дисциплинарной ответственности, несмотря на факты совершения дисциплинарных поступков, чем нарушается принцип неотвратимости наказания. Как полагаем, развитию дисциплинарной ответственности препятствует и отсутствие специального кодифицированного акта, регламентирующего основания, условия и порядок привлечения государственных служащих к дисциплинарной ответственности.
Таким образом, в целях приведения законодательства о дисциплинарной ответственности государственных служащих в соответствие с теми целями, которые возложены на данный вид юридической ответственности в сфере служебных отношений, по-нашему мнению, необходимым является принятие следующих мер:
) закрепить в законодательстве перечень дисциплинарных проступков, являющихся основанием для привлечения государственного служащего к ответственности;
) провести разделение дисциплинарных взысканий на основные и дополнительные;
) определить понятные критерии, позволяющие проводить соотношение между тяжестью совершенного проступка и наложенным взысканием, закрепить в Федеральном законе «О государственной гражданской службе Российской Федерации» в отдельной статье перечень смягчающих и отягчающих дисциплинарное наказание обстоятельств, а также порядок освобождения служащего от дисциплинарной ответственности;
) расширить в Федеральном законе от 27.07.2004 г. № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации» перечень дисциплинарных взысканий, как это сделано в иных нормативных актах, регламентирующих дисциплинарную ответственность отдельных категорий государственных служащих;
) дифференцировать дисциплинарные взыскания, налагаемые на государственного служащего в зависимости от преследуемых при наложении целей;
) ограничить дискреционные полномочия представителя нанимателя в вопросе наложения дисциплинарных взысканий, который сегодня является излишне субъективным;
) принять специальный кодифицированный нормативный акт, который будет регулировать вопрос привлечения государственных служащих к дисциплинарной ответственности.
Весьма непростой может быть и ситуация, в которой государственный служащий совершил деяние, содержащее признаки преступления, и одновременно коррупционное дисциплинарное правонарушение. Анализ вышеуказанных норм позволяет сделать вывод о том, что возбуждение уголовного дела не препятствует проведению проверки по факту выявления признака коррупционного дисциплинарного правонарушения, совершенного тем же служащим до, одновременно или после совершения преступления. При этом ничто не препятствует и привлечению государственного служащего к дисциплинарной ответственности за указанное коррупционное правонарушение, не дожидаясь решения суда по уголовному делу.
В заключение второй главы настоящего исследования укажем, что действующее уголовное законодательство в сфере противодействия организованной преступности является несовершенным, характеризуется противоречивостью и размытостью правовых норм. В конечном итоге это не позволяет в некоторых случаях привлекать к уголовной ответственности многих членов и лидеров преступных группировок, чем нарушается принцип неотвратимости уголовного наказания. В этой связи полагаем необходимым закрепить в УК РФ понятие организованной преступности, дифференцировать различные формы организованной преступной деятельности, провести разграничение между такими форами организованной преступной деятельности как преступное сообщество и преступная организация. Кроме того, признаки, используемые законодателем при формулировании форм организованной преступной деятельности, носят в большей степени оценочный характер, что приводит к неоднозначному их толкованию в судебно-применительной практике.
В качестве одного из основных направлений борьбы с организованной преступностью следует назвать её предупреждение. Данная функция возложена на правоохранительные органы. Одной из главных проблем, которая препятствует более эффективному осуществлению государственного контроля в сфере противодействия организованной преступности, выступает не пробелы и несовершенство законодательства, а отсутствие действенного взаимодействия между всеми уполномоченными правоохранительными органами. В этой связи, в данном направлении государство должно предпринять действенные меры, чтобы существенным образом изменить сложившуюся ситуацию. Помимо отсутствия действенного взаимодействия между всеми правоохранительными органами, выступает необходимость совершенствования системы привлечения к ответственности лиц.
Предупреждение организованной преступности во многом видится в противодействии её сращивания с государственным аппаратом и распространением такого негативного явления как коррупция. Сегодня огромные суммы легализуются чиновниками, полученными ими в качестве взяток и «откатов», на которые впоследствии приобретаются недвижимость, дорогие автомобили, предметы роскоши и т.д. Однако, выявляются только единичные случаи, которые порой носят показательный характер. Необходимы более действенные и радикальные меры. Сегодня государство само создает условия для коррупционных схем в стране, в результате чего полученные денежные средства впоследствии легализуются. Необходима просто политическая воля в наведении порядка, которая сегодня отсутствует.
Заключение
В заключение рассмотрения темы настоящей работы подведем её итоги и сформулируем следующие выводы и предложения:
. Организованная преступность как прямая угроза конституционному строю и безопасности, политической, экономической и социальной стабильности, а также осуществлению основных прав и свобод человека и гражданина, включая право на жизнь, за достаточно короткий срок превратился в одну из главных проблем современной России. Современный этап развития уголовного законодательства, закрепляющего уголовную ответственность в сфере организованной преступности, имеет тесную связь и основания, которые были заложены в предшествующие периоды формирования отечественного уголовного права. Организованная преступность - явление сложное и многогранное, которое берет свое начало еще с древних времен. Анализируя исторические данные, можно сделать вывод о том, что наибольший пик развития терроризма приходится на этапы истории России, характеризующиеся политической нестабильностью.
. В юридической литературе отсутствует единое понимание определения термина «организованная преступность», что обуславливается их сложностью и многоаспектностью. Не содержится законодательного определения организованной преступности и в УК РФ. Полагаем, что организованной преступностью следует понимать преступную деятельность, которая осуществляется преступными организациями (сообществами) и другими преступными группами на постоянной основе на протяжении продолжительного периода времени, целью которой является извлечение прибыли и (или) обладания властью, в целях достижение которой является характерным применение насилия и иных средств принуждения. Преступления, совершаемые организованными преступными формированиями, характеризуются специфичностью объективной и субъективной стороны данных преступлений. Преступления данной направленности совершаются в форме активных действий. Многие составы преступлений являются материальными, последствиями совершения которых являются смерть потерпевшего, причинение вреда здоровью различной степени тяжести либо физических, психических страданий, причинение материального ущерба государству, граждан, хозяйствующим субъектам и т.д.
. Формами организованной преступной деятельности являются организованная преступная группа и преступное сообщество. Данная классификация основывается на положениях УК РФ. Вместе с тем, среди специальной формы организованной преступной деятельности можно назвать и преступную организацию. Важное значение в целях раскрытия преступления имеет выяснение таких обстоятельств, как характеристика лиц, их совершающих. Лица, совершающие преступления в составе организованных преступных групп, с криминологической точки зрения отличаются друг от друга по различным признакам, среди которых можно отметить психологические, возрастные, уголовно-правовые, демографические и т.д. В тоже время большинство преступников характеризуются общими признаками, позволяющими их рассматривать в рамках определенных групп. С криминологической точки зрения личность типичного преступника, совершающего преступления в составе форм организованной преступности, можно охарактеризовать следующим образом: молодой мужчина в возрасте 16-35 лет, не состоящий в браке и не имеющий детей, получивший только основное общее образование либо закончивший в лучшем случае колледж, училище, не имеющий постоянной работы либо работы с незначительным уровнем заработной платы.
. Законодательством предусматриваются различные способы противодействия организованной преступности, среди которых важное место занимают меры уголовно-правового и криминологического характера. Проводимые экономические, политические реформы обусловили создание в России новой правовой системы, в которой затронуты многие институты уголовно-правового комплекса, в частности уголовного законодательства Российской Федерации с его новым правовым содержанием и научным подходом к их изучению. Сегодня уголовная политика российского государства в большей степени ориентирована на принятие действенных мер, направленных на противодействие совершения тяжких и особо тяжких преступлений. При этом, одновременно наблюдается тенденция либерализации и гуманизации уголовного законодательства, что проявляется в смягчении законодателем уголовной ответственности за преступления небольшой и средней тяжести. Как представляется, можно было бы также дополнить ст.ст. 174, 174.1 УК РФ соответствующими основаниями освобождения от уголовной ответственности в случае добровольного прекращения преступного деяния и возвращения легализуемого дохода их законному владельцу либо государству, если действия лица не были направлены на финансирование преступных группировок либо терроризма, или совершение иных преступных действий. И при этом установить размер легализуемого дохода, являющегося основанием для применения данного основания освобождения от уголовной ответственности. При этом, подчеркнем, что речь идет об освобождении от уголовной ответственности только в случае добровольной явки в правоохранительные органы, а не когда уже лицо было задержано за противоправное деяние.
Действующее уголовное законодательство в сфере противодействия организованной преступности является несовершенным, характеризуется противоречивостью и размытостью правовых норм. В конечном итоге это не позволяет в некоторых случаях привлекать к уголовной ответственности многих членов и лидеров преступных группировок, чем нарушается принцип неотвратимости уголовного наказания. В этой связи полагаем необходимым закрепить в УК РФ понятие организованной преступности, дифференцировать различные формы организованной преступной деятельности, провести разграничение между такими форами организованной преступной деятельности как преступное сообщество и преступная организация. Кроме того, признаки, используемые законодателем при формулировании форм организованной преступной деятельности, носят в большей степени оценочный характер, что приводит к неоднозначному их толкованию в судебно-применительной практике.
. Одной из главных проблем, которая препятствует более эффективному осуществлению государственного контроля в сфере противодействия организованной преступности, выступает не пробелы и несовершенство законодательства, а отсутствие действенного взаимодействия между всеми уполномоченными правоохранительными органами. В этой связи, в данном направлении государство должно предпринять действенные меры, чтобы существенным образом изменить сложившуюся ситуацию. Помимо отсутствия действенного взаимодействия между всеми правоохранительными органами, выступает необходимость совершенствования системы привлечения к ответственности лиц, участвующих в организованных преступных формированиях.
Основные криминологические меры предупреждения преступлений, совершаемых организованной преступностью в сфере экономики, можно свести к следующему: повысить эффективность работы правоохранительных органов по выявлению и раскрытию преступлений; усилить меры контроля за осуществлением хозяйственных операций; оптимизировать меры финансового контроля за доходами физических лиц; снизить уровень безработицы и повысить уровень жизни наших граждан; принять комплекс специальных мер по воспитанию нравственности граждан; проводить специальные ограничительные меры в сфере деятельности организованных преступных формирований (отзыв лицензий, арест банковского счета) и т.д.
Сегодня огромные суммы легализуются чиновниками, полученными ими в качестве взяток и «откатов», на которые впоследствии приобретаются недвижимость, дорогие автомобили, предметы роскоши и т.д. Однако, выявляются только единичные случаи, которые порой носят показательный характер. Необходимы более действенные и радикальные меры. Сегодня государство само создает условия для коррупционных схем в стране, в результате чего полученные денежные средства впоследствии легализуются. Необходима просто политическая воля в наведении порядка, которая сегодня отсутствует. В этой связи, в данном направлении государство должно предпринять действенные меры, чтобы существенным образом изменить сложившуюся ситуацию. Так, целесообразным было бы учреждение специального органа по борьбе с коррупцией, наделенного обширными полномочиями, позволяющими выявлять признаки коррупции в действиях государственных служащих.
Список использованной литературы
Нормативные правовые акты:
. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ // Российская газета. - № 7. - 21.01.2009.
. Конвенция против транснациональной организованной преступности (принята в г. Нью-Йорке 15.11.2000 Резолюцией 55/25 на 62-ом пленарном заседании 55-ой сессии Генеральной Ассамблеи ООН) (с изм. от 15.11.2000) // Собрание законодательства РФ. - 2004. - № 40. - Ст. 3882.
. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 30.03.2016) // Собрание законодательства РФ. - 1996. - № 25. - Ст. 2954.
. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 г. № 174-ФЗ (ред. от 30.03.2016) // Российская газета. - № 249. - 22.12.2001.
. Федеральный закон от 07.08.2001 г. № 115-ФЗ (ред. от 29.03.2016) «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» // Российская газета. - № 151-152. - 2001. - 09 августа.
. Федеральный закон от 20.08.2004 № 119-ФЗ (ред. от 08.03.2015) «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» // Российская газета. - № 182. - 25.08.2004.
. Указ Президента РФ от 21.09.2009 г. № 1065 (ред. от 03.12.2013) «О проверке достоверности и полноты сведений, представляемых гражданами, претендующими на замещение должностей федеральной государственной службы, и федеральными государственными служащими, и соблюдения федеральными государственными служащими требований к служебному поведению» // Российская газета. - № 177. - 22.09.2009.
. Концепция противодействия терроризму в Российской Федерации (утв. Президентом РФ 05.10.2009) // Российская газета, № 198, 20.10.2009.
. Уголовный кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 27.10.1960) (ред. от 30.07.1996) (утратил силу) // Ведомости ВС РСФСР. - 1960. - № 40. - Ст. 591.
Научная и учебная литература:
. Арестов А.И. Криминологические и уголовно-правовые меры борьбы с организованной преступностью: Монография // СПС «КонсультантПлюс». 2007.
. Арутюнов А.А. Соучастие в преступлении. - М.: Статут. - 2013.
. Арутюнов А.А. Современные тенденции групповой и организованной преступности // Российский следователь. - 2012. - № 22. - С. 32 - 35.
. Волокитина М.В. Борьба с преступностью мигрантов в России и за рубежом // Международное уголовное право и международная юстиция. 2015. № 1. С. 12 - 16.
. Гармаш А. Об организованной экономической преступной группе // ЭЖ-Юрист. - 2012. - № 23. - С. 7.
. Глазкова Л.В. Совершение преступлений вооруженными участниками преступных сообществ (преступных организаций) // Законность. - 2011. - № 10. - С. 49 - 52.
. Глазкова Л.В. Банда и преступное сообщество (преступная организация) как формы соучастия // Законность. - 2011. - № 3. - С. 45 - 47.
. Годунов И.В. Транснациональная организованная преступность в России. - М. - 2001.
. Гончаренко Г.С. Предпосылки коррупции и коррупционной преступности // Российская юстиция. - 2013. - № 9. - С. 50 - 54.
. Дадалко В.А., Протасов К.А. Общая экономическая классификация организованной преступности // Безопасность бизнеса. - 2015. - № 2. - С. 31 - 37.
. Емцева А.А. Признаки объективной стороны легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем (ст. ст. 174 и 174.1 УК РФ) // Общество и право. - 2010. - № 1. - С. 157 - 161.
. Журавлев М.П., Журавлева Е.М. Ответственность за легализацию (отмывание) преступных доходов: закон и судебная практика // Журнал российского права. - 2004. - № 3. - С. 36.
. Зимин О.В. Современные способы, экономические схемы и классификации моделей легализации (отмывания) преступных доходов // Законодательство и экономика. - 2007. - № 8. - С. 29.
. Зорькин В.Д. Конституция против криминала // Российская газета. Столичный выпуск. - 2010. - № 280.
. Зуев С.В. Борьба с организованной преступностью: нужны надлежащие правовые средства // Законность. - 2011. - № 3. - С. 28 - 30.
. Ильин А.Е., Прокофьева Т.В. Истоки современной организованной преступности // Российский следователь. - 2014. - № 13. - С. 47 - 51.
. Калпинская О.Е. Эволюция организованной преступности в СССР в послевоенный период // История государства и права. - 2010. - № 5. - С. 25 - 27.
. Кириченко М. О системе противодействия легализации доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма // Финансовая газета. Региональный выпуск. - 2011. - № 9. - С. 14 - 15.
. Колесникова Т.В. Соотношение уголовно-правовых и криминалистических признаков организованной преступной группы и преступного сообщества // Право и политика. - 2010. - № 5. - С. 944 - 952.
. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Г.Н. Борзенков, А.В. Бриллиантов, А.В. Галахова и др.; отв. ред. В.М. Лебедев. 13-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2013.
. Кондратьев М.В. Оперативно-розыскные проблемы борьбы с организованной наркопреступностью // Наркоконтроль. - 2012. - № 2. - С. 21 - 24.
. Костюк М.Ф. Уголовная политика по правовому регулированию и противодействию организации незаконной миграции // Пробелы в российском законодательстве. - 2013. - № 2. - С. 131.
. Мусаелян М.Ф. Транснациональная организованная преступность как угроза национальной безопасности Российской Федерации // Адвокат. - 2010. - № 9. - С. 50 - 58.
. Мусаелян М.Ф. Личность участника неформальных молодежных экстремистских организаций (группировок) // Адвокат. - 2010. - № 6. - С. 22 - 33.
. Островских Ж.В., Христюк А.А. Бандитизм как форма проявления организованной и профессиональной преступности: характеристика и предупреждение // Российский следователь. - 2013. - № 11. - С. 12 - 15.
. Питецкий В.В. Виды исполнителя преступления // Российская юстиция. - 2009. - № 5. - С. 28.
. Право и бизнес: сборник статей I ежегодной международной научно-практической конференции, приуроченной к 80-летию со дня рождения профессора В.С. Мартемьянова / М.Ю. Абрамкина, М.Г. Абрамова, А.А. Алпатов и др.; под ред. И.В. Ершовой. - М.: Юрист, 2012.
. Право Всемирной торговой организации: влияние на экономику и законодательство государств Европейско-Азиатского региона / В.Н. Архангельский, В.С. Белых, Л.Н. Берг и др.; отв. ред. В.Д. Перевалов. - М.: Статут. - 2014.
. Ревин В.П., Стахов Я.Г. Правовое обеспечение противодействия легализации (отмыванию) денежных средств, полученных преступным путем // Российский следователь. - 2012. - № 1. - С. 9 - 12.
. Русанов Г.А. К вопросу о проблемных моментах законодательной конструкции уголовно-правовых норм, устанавливающих ответственность за легализацию (отмывание) преступных доходов // Адвокат. - 2012. - № 3. - С. 34 - 39.
. Савинкова Е.Н. Особенности преступности террористической направленности на транспорте // Транспортное право. - 2012. - № 3. - С. 36 - 38.
. Сафонова П.Э. Структурированность организованной группы: понятие и ее установление // Российский следователь. 2013. № 9. С. 27 - 29.
. Стрельников К.А. К вопросу о противодействии современной организованной преступности // Российский следователь. - 2009. - № 6. - С. 26-28.
. Сухов А.Н. Организованная преступность и коррупция // Российский следователь. - 2015. - № 14. - С. 18 - 21.
. Трыканова С.А. Организационно-правовое регулирование управления миграцией в Российской Федерации: актуальные вопросы и направления развития // Миграционное право. - 2013. - № 3. - С. 21 - 24.
. Уголовное право Российской Федерации. Общая и Особенная части: учебник / Т.Б. Басова, Е.В. Благов, П.В. Головненков и др.; под ред. А.И. Чучаева. М.: КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2013.
. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: учебник для вузов / Н.Н. Белокобыльский, Г.И. Богуш, Г.Н. Борзенков и др.; под ред. В.С. Комиссарова, Н.Е. Крыловой, И.М. Тяжковой. - М.: Статут. - 2012.
. Харук А.Л. Уголовно-правовая характеристика легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, приобретенных другими лицами преступным путем // Российский следователь. - 2010. - № 23. - С. 11 - 16.
. Черепанова Е.В. Становление и развитие уголовного законодательства в части регламентации ответственности за организованные формы преступной деятельности в экономической сфере // Законодательство и экономика. - 2009. - №2. - С. 54-59.
. Ярочкин В.И. Организованная преступность. Откуда исходит угроза. - М.: Ось-89. - 1995.
Материалы судебной практики:
. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 № 29 (ред. от 03.03.2015) «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» // Российская газета, № 9, 18.01.2003.
. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 26.04.2007 г. № 14 «О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака» // Российская газета. - № 95. - 05.05.2007.
. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.06.2010 г. № 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)» // Российская газета. № 130. 7.06.2010.
. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 09.02.2012 г. № 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» // Российская газета. - № 35. - 17.02.2012.
. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2013 № 24 (ред. от 03.12.2013) «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» // Российская газета, № 154, 17.07.2013.
. Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 30 сентября 2008 г. № 4-О08-99 // СПС «КонсультантПлюс».
. Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 22.09.2015 № 201-АПУ15-11 // СПС «КонсультантПлюс».
. Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 02.10.2014 № 9-АПУ14-22 // СПС «КонсультантПлюс».
. Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 28.10.2013 № 20-АПУ13-28 // СПС «КонсультантПлюс».
. Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 23.10.2013 № 56-АПУ13-25 // СПС «КонсультантПлюс».
. Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 19.09.2013 г. № 20-АПУ13-25 // СПС «КонсультантПлюс».
. Апелляционное определение Московского городского суда от 14.05.2013 по делу № 10-2481/13 // СПС «КонсультантПлюс».
. Апелляционное определение Верховного суда Республики Татарстан от 20.06.2013 по делу № 33-7150/13 // СПС «КонсультантПлюс».
. Приговор Московского городского суда от 11.06.2015 по делу № 2-44/2015 // СПС «КонсультантПлюс».
. Определение Верховного суда Республики Дагестан по делу № 2-34/2013 // СПС «КонсультантПлюс».
. Определение Верховного суда Республики Дагестан по делу № 2-12/2013// СПС «КонсультантПлюс».
. Определение Верховного суда Республики Дагестан по делу № 2-15/2012 // СПС «КонсультантПлюс».
. Приговор Кемеровского областного суда от 29.04.2014 по делу № 2-13\14 // СПС «КонсультантПлюс».
. Приговор Кемеровского областного суда от 16.12.2013 по делу № 2-97/2013 // СПС «КонсультантПлюс».
. Постановление Президиума Кемеровского областного суда от 11.11.2013 № 44У-166 // СПС «КонсультантПлюс».
. Постановление Президиума Кемеровского областного суда от 30.12.2013 № 44У-213/13, 44У-3724/13 // СПС «КонсультантПлюс».
Интернет-ресурсы:
. Состояние преступности в январе - декабре 2010 г.; Состояние преступности в январе - декабре 2011 г., Состояние преступности в январе-декабре 2014 г., Состояние преступности в январе-декабре 2015 г. Официальный сайт Министерства внутренних дел Российской Федерации [Электронный ресурс] // Режим доступа: // http://www.mvd.ru/presscenter/statistics/reports (дата обращения 25.04.2016).