te/голова французского и русского языков практически не проводилось.
Практическая значимость дипломной работы заключается в возможности использования ее результатов в курсах по лексикологии и в спецкурсах по фразеологии французского языка в вузовском преподавании.
Теоретической базой данного исследования послужили работы таких ученых-лингвистов, как А.В. Кунин, В.М. Мокиенко, А.Г. Назарян, Г.С. Щур, В.П. Жуков, А.Н. Баранов, Д.О. Добровольский.
Поставленные в работе цели и задачи определили необходимость использования комплексной методики исследования. В ходе работы применялись описательный метод, включающий в себя классификацию исследуемого материала, компонентный и контекстуальный анализ, методика элементарной статистики.
Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и приложения. Объем работы составляет 102 страниц.
Апробация. Результаты выпускной квалификационной работы были апробированы на ежегодной студенческой научной конференции факультета филологии ГПА.
ГЛАВА 1. ОБЩИЕ ПОНЯТИЯ О ФРАЗЕОЛОГИИ, ОСОБЕННОСТИ СЕМАНТИКИ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ
1.1Понятие «фразеология» и «фразеологическая единица»
Термин «фразеология» (от греч. phrasis «выражение, оборот речи» и logos «понятие, учение») употребляется в лингвистике для обозначения особой отрасли языкознания, которая изучает фразеологизмы, а также для обозначения их совокупности, свойственной данному языку.
Таким образом, фразеология - это наука о фразеологических единицах (фразеологизмах, ФЕ). В задачи фразеологии как лингвистической дисциплины входит всестороннее изучение фразеологического фонда того или иного языка. Важными аспектами исследования этой науки являются: устойчивость фразеологических единиц, системность фразеологии и семантическая структура ФЕ, их происхождение и основные функции. Особенно сложной отраслью фразеологии является перевод ФЕ, требующий немалого опыта в сфере исследования этой дисциплины (Ю. Жароид, Н. Рудь: электронный ресурс).
Родоначальником теории фразеологии является швейцарский лингвист французского происхождения Шарль Балли (1865-1947). В своих книгах «Очерк стилистики» и «Французская стилистика» Балли впервые систематизировал сочетания слов. В эти книги по стилистике Балли также включил главу о фразеологии. Его работа, написанная на заре изучения фразеологии, способствовала дальнейшему развитию фразеологических исследований (Кунин, с.10). Первым же, кто поставил вопрос о фразеологии как лингвистической дисциплине, был выдающийся русский лингвист Е.Д. Поливанов (Кунин, с. 13). Выделению фразеологии в отдельную дисциплину также широко способствовали труды В.В. Виноградова, ибо, благодаря его работам, появилось много трудов по фразеологии разных языков.
На сегодняшний день нет практически ни одного вопроса, который бы не вызывал в среде фразеологов острые дискуссии, а также до сих пор не существует единого определения фразеологической единицы и единого мнения о категориальных свойствах этих единиц. Что же считать фразеологизмом? Определение ФЕ содержит огромное число противоречивых мнений. Этот вопрос тесно переплетается с вопросом о границах фразеологии, которые не установлены до сих пор.
Таким образом, одной из самых важных проблем фразеологии является понимание её объёма. Важно отметить, что существует два понимания предмета фразеологии - «узкое» и «широкое». При «узком» понимании предметом фразеологии являются фразеологические единицы, обладающие, в качестве основного признака, семантическим единством компонентов. При «широком» - все сочетания с образным значением (ФЕ, пословицы, поговорки, афоризмы).
Широкого понимания фразеологии придерживаются такие учёные, как В.В. Виноградов, Н.М. Шанский, В.Л. Архангельский. Например, в рамках концепции Архангельского к фразеологии относятся все устойчивые словосочетания - в терминологии В.Л. Архангельского - «фраземы» и «устойчивые фразы» (Архангельский, c. 67).
Что касается фразеологии в «узком» смысле, т.е. науки о строго фиксированных семантически обособленных сочетаниях, то такого понимания придерживаются такие учёные, как В.П. Жуков, А.И. Молотков, Н.М. Амосова, В.М. Мокиенко.
Поскольку, будучи ограничены рамками исследования, мы не имеем возможности охватить все возможные типы фразеологических единиц, и рассмотрение фразеологизмов с минимальной образностью, как нам кажется, не представляет значительного научного интереса, в данной работе мы будем придерживаться «узкого» понимания объёма фразеологии и рассматривать только те ФЕ, устойчивость которых предполагает такую тесную спаянность частей словосочетания, при которой невозможно выведение значения целого из простой суммы его компонентов. Таким образом, в этой работе ФЕ будет пониматься как «относительно устойчивое, воспроизводимое, экспрессивное сочетание лексем, обладающее (как правило) целостным значением» (Мокиенко, с. 4).
1.2Семантическая специфика фразеологизмов
1.2.1Понятие фразеологического значения и фразеологической номинации
К спорным вопросам фразеологии также относится вопрос о существовании фразеологического значения. Впервые термин «фразеологическое значение» был предложен в 1964 году А.В. Куниным. Согласно теории эквивалентности, фразеологизмам приписывается лексическое значение, так как, кроме раздельнооформленности, они в лексическом отношении ничем существенным не отличаются от слова или, во всяком случае, обладают значением, во всех отношениях аналогичным лексическому значению слова (Кунин, с. 78-79). Тем не менее, фразеологическое значение отличается от лексического значения слова своеобразием отражения предметов, явлений и свойств окружающей действительности, особенностями мотивировки своего значения, характером участия компонентов в формировании целостного значения фразеологизма (Жуков, 1978, с. 52). Лексическое (словесное) значение, в отличие от фразеологического, определяется морфемами, семантическая величина которых может быть приближенно определена посредством словарных толкований. Морфемы в структуре слова отличаются значительно большей специализацией, чем компоненты фразеологизма. Так, у налагаемых фразеологизмов с целостным значением типа тянуть кота за хвост все знаменательные компоненты принципиально равноправны, чего нельзя сказать о простом производном слове, где смыслообразующая функция всегда принадлежит корневой морфеме. Факторы, определяющие роль и место морфем или компонентов в смысловой структуре слова или фразеологизма, связаны с особенностями мотивировки фразеологизма и слова. Значение большинства фразеологизмов не обусловлено ни значением его отдельных компонентов (так как они лишены семантической самостоятельности), ни тем более значением тех слов свободного употребления, которые входят в переменное словосочетание такого же лексического состава. В противоположность этому значение любого производного слова мотивировано значением другого слова, от которого оно образовано (Жуков, с. 146-147). По А.В. Кунину фразеологическое значение ― это «инвариант информации, выражаемой семантически осложненными, раздельно оформленными единицами языка, не образующимися по порождающим структурно-семантическим моделям переменных сочетаний слов» (Кунин, с 122). Фразеологические единицы обладают сложной структурой значения. Объем их семантики зависит от многих параметров. Большинство лингвистов (Архангельский, Кравцов, Кунин) различают две стороны ФЕ: план выражения, т.е. материальная оболочка фразеологизма, и план содержания (десигнат), в котором выделяются сигнификативный, денотативный и коннотативный компоненты (Частикова: электронный ресурс).
Для рассмотрения понятия фразеологического значения и понимания сущности семантической специфики фразеологизмов важно определить понятие фразеологической номинации. Под номинацией понимается «процесс и результат наименования, при котором языковые элементы соотносятся с обозначаемыми ими объектами» (Ленец, с. 23).
В основе процесса фразеологической номинации находится фразеологическое переосмысление. Переосмысление является одним из способов познания действительности в сознании человека и связано с воспроизведением реальных или воображаемых особенностей отражения объектов на основе установления связей между ними. Техника переосмысления заключается в том, что старая форма используется для вторичного или третичного наименования путем переноса названий и семантической информации с денотатов прототипов фразеологизмов или фразеологических вариантов соответственно на денотаты фразеологизмов или фразеосемантические варианты (Кунин, с. 132-133).
Фразеологическая номинация связана также с процессом фразеологизации - процессом, в ходе которого формируется фразеологизм. Фразеологизация - это переосмысление базового словосочетания (или предложения), основанное на сравнении, метафоре, метонимии, гиперболе, эвфемизме, алогизме и т.д. В результате фразеологизации словосочетание и его составные части (слова) утрачивают первоначальную семантику, десемантизируются.
1.2.2Метафорическое и метонимическое переосмысление как формы семантического преобразования
Фразеологизация - сложный лингвистический процесс, имеющий разнообразные формы выражения. Этим объясняется и существование различных форм семантического преобразования (Назарян, с. 153). Большинство новых ФЕ возникает именно в результате переосмысления свободных словосочетаний. А.Г. Назарян дает следующее определение понятия «переосмысление»: «под переосмыслением понимается любой смысловой сдвиг, приводящий к утрате собственного значения компонентов (или части компонентов) ФЕ и к появлению у них нового значения, реализуемого лишь в данной единице. В зависимости от типа нового значения свободного словосочетания выделяются метафорические и метонимические случаи переноса» (Назарян, с. 153).
Метафорическое переосмысление (метафоризация) выражается в переносе значения, основанном на сходстве между двумя предметами или явлениями. Метонимическое переосмысление по сравнению с метафорическим является менее распространенной, хотя и продуктивной формой семантического преобразования. Оно выражается в переносе значения, основанном не на сходстве, а на смежности двух предметов, явлений, понятий.
Наблюдаются также случаи, когда метонимическое переосмысление выступает в сочетании с метафорическим. Примером подобного сочетания может служить фразеологизм poivre et sel (букв. перец и соль) - «с проседью», значение которого основано, с одной стороны, на смежности двух понятий (называются вещества вместо их цвета), с другой стороны - на их сходстве (перец и соль ассоциируются с седеющими волосами) (Назарян, с. 155-158).
1.2.3Понятие внутренней формы фразеологизма и фразеологической образности
Помимо метафорического и метонимического типов переосмыслений важную роль для понимания семантической специфики фразеологизмов играет понятие внутренней формы фразеологизма. «Внутренняя форма идиом есть ассоциативно-образный мотивирующий комплекс, организующий содержание в языке» (Телия 1986, с.12). Во внутренней форме фразеологизма хранится культурная информация, которая, являясь образным представлением о мире, придает фразеологизму культурно-национальный колорит (Маслова, 2001, с.82). В свою очередь, фразеологический образ - это «то наглядное представление, своего рода «картинка», на фоне которой мы воспринимаем целостное значение фразеологизма как обобщенно-переносное, как метафорический или метонимический дериват, возникший в результате глобального переосмысления первоначального смысла словесного комплекса-прототипа» (Солодуб, с. 61).
1.2.4Национально-культурная специфика фразеологизмов
По общепризнанному мнению, фразеологический состав языка представляет собой «наиболее самобытное явление» (Ройзензон, с. 116). В языке закрепляются и фразеологизируются именно те образные выражения, которые ассоциируются с культурно-национальными эталонами, стереотипами, мифологемами и т.д. и которые при употреблении в речи воспроизводят характерный для той или иной лингвокультурной общности менталитет. Таким образом, за системой значений фразеологизмов присутствует культура, и одной из важных функций фразеологического значения становится коннотативно-культурологическая. Она представляет собой «отношение, существующее между формой языковых единиц и включенной в нее культурно значимой ассоциации» (Телия, 1996, с. 233).
При описании национально-культурной специфики фразеологических единиц важно обозначить такие понятия как «картина мира» и «языковая картина мира».
Мировидение каждого народа складывается в картину мира: «Каждая цивилизация, социальная система характеризуется своим особым способом восприятия мира» (Гуревич, 1972: 17, Цит. По: Маслова, с. 10). Менталитет любого лингвокультурного сообщества обусловлен в значительной степени его картиной мира, в которой репрезентированы мировидение и миропонимание ее членов.
Считается, что каждому естественному языку <https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%95%D1%81%D1%82%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D0%B9_%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%BA> соответствует уникальная языковая картина мира. Так, носителям русского языка кажется очевидным, что психическая жизнь человека подразделяется на интеллектуальную и эмоциональную, причем интеллектуальная жизнь связана с головой, а эмоциональная - с сердцем. Мы говорим, что у кого-то светлая голова или доброе сердце; запоминая что-либо, храним это в голове, а чувствуем сердцем; переволновавшись, хватаемся за сердце. Нам кажется, что иначе и быть не может, и мы с удивлением узнаем, что для носителей некоторых африканских языков вся психическая жизнь может концентрироваться в печени, так что они говорят о том, что у кого-то «умная печень» или «добрая печень», а когда волнуются, чувствуют дискомфорт в печени. Разумеется, это связано не с особенностями их анатомии, а с языковой картиной мира, к которой они привыкли (Зализняк А.А., Левонтина И.Б., Шмелев А.Д. с. 10). Языковая картина мира ― «это исторически сложившаяся в обыденном сознании данного языкового коллектива и отражённая в языке <https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AF%D0%B7%D1%8B%D0%BA> совокупность представлений о мире <https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%B8%D1%80>, определённый способ восприятия и устройства мира, концептуализации действительности <https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D0%B5%D0%B9%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%8C>» (Вежбицкая, 2000, с. 35).
1.3Компонент - соматизм
Как известно, богатство и своеобразие языка определяется, в том числе, наличием в нем фразеологизмов. Отличительной особенностью фразеологизмов следует считать их способность передавать проявления духовной и материальной жизни посредством слов-компонентов (Компонент - «это составная часть фразеологизма, представляющая собой семантически преобразованное слово» (Жуков, с. 11)), обозначающих физические, материальные процессы, свойства, состояния, воспринимаемые зрением, слухом, что доступно каждому здоровому человеку. Таковы слова-соматизмы, довольно часто встречающиеся в составе фразеологических единиц (Ленец, с. 24). Первым, кто ввел в лингвистический обиход термин «соматический» был Ф. Вакк, который рассматривал фразеологизмы эстонского языка, имеющие в своем составе слова-названия частей человеческого тела. Он сделал вывод о том, что они составляют наиболее употребительную часть фразеологического состава эстонского языка. Итак, соматические фразеологизмы - это такие фразеологические единицы, в состав которых входят слова, называющие части тела, органов человека или животного, т.е. анатомические термины. Они относятся к наиболее древнему пласту фразеологизмов, так как для первобытного человека был характерен антропоморфизм, т.е. «полное уподобление предметов природы человеку, не только психическое, но и телесное, приводящее к персонификации предметов и явлений природы» (Попов, с. 81).
Соматические фразеологические единицы выражают эмоции человека и его отношение к окружающей среде, отражают традиционную символику, связанную с частями тела, зачастую оказываясь или описаниями характерных состояний (страх, радость, удивление), или продуктом полного переосмысления описаний различных ситуаций (заболеть, умереть).
Соматические ФЕ, вследствие их фразообразовательной активности, составляют одну из обширных и продуктивных групп фразеологического фонда любого языка. Это связано с тем, что при назывании нового объекта у человека возникает ассоциация, прежде всего, с тем, что ему хорошо знакомо, что постоянно находится при нём. В первую очередь человек сравнивает окружающие предметы с самим собой, с частями своего тела. «Благодаря тому, что части тела постоянно находятся перед глазами, они и становятся своеобразными эталонами для сравнения» (Чайко, с. 104).
1.4Понятие «семантическое поле»
Что такое поле и существует ли оно в языке? Очевидно, что в силу отличия от других, прежде всего физических, объектов, явление «поле», если таковое для языка характерно, должно иметь специфическую природу, и в то же время у этого явления в языке должно быть и что-то общее с другими явлениями. Вполне возможно, что живучесть термина «поле» в языкознании отчасти объясняется использованием этого термина в физике, что находит свое отражение в некоторых определениях поля в языкознании, явно несущих на себе физический отпечаток. Определение этого понятия в физике: «Термин «поле» обычно употребляется в физике для обозначения части пространства (или всего пространства), в котором рассматривается некоторое физическое явление. Так, например, температура воздуха в разных точках пространства образует поле температур, а атмосферное давление - поле давления. Явление «поле» уже давно используется также в психологии и биологии, где нередко этим понятием обозначаются периферийные явления. Кроме того, это понятие все чаще употребляется и в социологии (Щур, с. 96).
В лингвистике понятие поля возникает в начале xx века. Понятие поля (семантического) приобрело наибольшее распространение после выхода работ Г. Ипсена, где оно определялось как совокупность слов, обладающих общим значением (Щур, с. 22).
В данной работе семантическое поле будет пониматься как «совокупность лексических единиц, объединенных общим нетривиальным семантическим признаком» (Баранов, Добровольский, с. 54). Слишком абстрактные - «тривиальные» - семантические признаки порождают необозримые поля, не обладающие психологической реальностью для носителей языка. Так, множество одушевленных существительных вряд ли может рассматриваться как семантическое поле. Аналогично глаголы с семантическим компонентом сделать так, чтобы также не образуют семантического поля, а, скорее, задают лексико-грамматическую категорию каузативности. С другой стороны, такие смыслы, как строение, транспортное средство, ложь/обман, цвет формируют интуитивно приемлемые семантические поля (Там же, с. 54).
Для построения семантического поля необходимо определить дифференциальный семантический признак, которым является сема - минимальная, предельная единица <#"justify">Выводы по главе 1
1.Фразеология - это наука о фразеологических единицах (фразеологизмах). Одна из основных проблем фразеологии - это проблема понимания ее объема. Существует две точки зрения на этот счёт: понимание фразеологии в узком и в широком смысле. Под фразеологией в узком смысле понимается наука о строго фиксированных семантически обособленных сочетаниях слов. К фразеологии в широком смысле относят все сочетания слов, характеризующиеся устойчивостью и воспроизводимостью. В данной работе мы придерживаемся понимания фразеологии в узком смысле, определяя ФЕ как относительно устойчивое, воспроизводимое, экспрессивное сочетание лексем, обладающее (как правило) целостным значением.
2.Одной из проблем фразеологии является проблема фразеологического значения. В данное работе фразеологическое значение понимается как инвариант информации, выражаемой семантически осложненными, раздельно оформленными единицами языка, не образующимися по порождающим структурно-семантическим моделям переменных сочетаний слов.
3.Процесс, в ходе которого формируется фразеологизм, называется фразеологизацией. Фразеологизация - это переосмысление базового словосочетания (или предложения), основанное на сравнении, метафоре, метонимии, гиперболе, эвфемизме, алогизме и т.д. В результате фразеологизации словосочетание и его составные части (слова) утрачивают первоначальную семантику, десемантизируются.
4.«Переосмысление» - любой смысловой сдвиг, приводящий к утрате собственного значения компонентов (или части компонентов) ФЕ и к появлению у них нового значения, реализуемого лишь в данной единице. В зависимости от типа нового значения свободного словосочетания выделяются метафорические и метонимические случаи переноса».
5.Важную роль для понимания семантической специфики фразеологизмов играет понятие внутренней формы фразеологизма. «Внутренняя форма идиом есть ассоциативно-образный мотивирующий комплекс, организующий содержание в языке».
6.Одной из важных функций фразеологического значения является коннотативно-культурологическая, которая представляет собой отношение, существующее между формой языковых единиц и включенной в нее культурно значимой ассоциации.
7.Компонент ФЕ - это составная часть фразеологизма, представляющая собой семантически преобразованное слово. Соматическую фразеологию образуют фразеологические единицы, один из компонентов которых - название части тела человека или животного.
8.Семантическое поле - это совокупность языковых единиц, объединенных общим нетривиальным семантическим признаком. В свою очередь, фразеосемантическое поле в данной работе понимается как совокупность фразеологических единиц, объединенных общим нетривиальным семантическим признаком.
Глава 2. Семантический анализ корпуса фразеологических единиц с компонентом-соматизмом tête/голова во французском и русском языках
2.3ФСП «Характер человека»
Состав фразеосемантического поля «Характер человека» включает в себя несколько групп ФЕ русского и французского языков с компонентом tête/голова, объединенных общей семой «обладать той или иной чертой характера» (98 ФЕ французского языка и 45 ФЕ русского языка см. Приложение 1, Таблицы 1,2).
Фразеосемантическое поле «Характер человека» подразделяется на 2 субполя: 1. Субполе «Интеллектуальные качества человека» состоит из 74 ФЕ французского языка и 41 ФЕ русского языка; 2. Субполе «Другие черты характера личности» включает в себя 25 ФЕ французского языка и 4 ФЕ русского языка.
Субполе «Интеллектуальные качества человека» подразделяется на микрополя «Отрицательные умственные характеристики» (58 французских и 30 русских ФЕ) и «Положительные умственные характеристики» (15 французских и 11 русских ФЕ).
В исследуемом корпусе ФЕ наибольшее число выражений обоих языков вошли в состав субполя «Интеллектуальные качества человека», что связано с тем, что, как известно, все процессы мыслительной деятельности человека протекают в голове и ассоциируются именно с этой частью тела. При этом ФЕ, отражающие отрицательные умственные характеристики, составили большую часть выражений, образующих данное субполе (фр.: 58 из 74, рус.: 30 из 41). Важно отметить, что немалая часть фразеологизмов французского языка с компонентом tête, принадлежащих к данному полю, отражает не только интеллектуальную сферу человеческой жизни, но также многие другие черты характера личности (см. Приложение 1, Таблица 1).
Что касается русского языка, то фразеологизмы с компонентом голова, вошедшие в данное поле, отражают в основном интеллектуальную сферу человеческой жизни. Только 4 из анализируемых ФЕ русского языка вошли в субполе «Другие черты характера личности» (см. Приложение 1, Таблица 2).
В основе образования ФЕ с компонентом tête/голова русского и французского языков, принадлежащих к ФСП «Характер человека», практически во всех случаях лежит метонимическое переосмысление, основанное на синекдохе. В данном случае - это обозначение части человеческого тела (tête/голова) вместо самого человека, характеризующее его моральную, психологическую, умственную и другие стороны, например: фр.: une bonne tête ― «хорошая голова, разумный, серьезный человек»; рус.: хорошая голова - «об умном человеке».
Семантический механизм образования ФЕ может также строиться по метонимической модели «действие → результат действия».
В обоих рассматриваемых языках к метонимическому переосмыслению иногда присоединяется метафорическое, которое определяет ум, мораль и психологию человека, например: фр.: avoir la tête bien meublée (букв. обладать хорошо обставленной мебелью головой) - «иметь большие познания», рус.: голова соломой (гнилой мякиной) набита, солома в голове у кого-либо- «о глупом, бестолковом человеке».
Фразеологизмы с компонентом tête/голова, отнесенные к ФСП «Характер человека», образная основа которых взята из животного мира, во всех случаях дают отрицательную оценку человеческому характеру как в русском, так и во французском языках. В первую очередь, они ассоциируются с такой чертой человеческого характера, как глупость: фр.: tête de veau (разг) (букв. голова теленка) - «болван», рус.: голова баранья (простореч.) - «о глупом, бестолковом человеке». В силу национальной традиции глупость ассоциируется в обоих языках с сельскохозяйственными животными, содержащимися человеком для получения продуктов питания, сырья, а также выполняющими транспортные и рабочие функции. Существование их принципиально зависит от человека. Их образ жизни состоит лишь в том, чтобы спать, есть, нагуливать жир, перевозить тяжести, обрабатывать землю. Данные действия не характеризуют этих представителей животного мира как достаточно развитых существ, поддающихся дрессировке, или хотя бы способных самим позаботиться о своем пропитании. Таким образом, ФЕ в состав которых входят лексемы, обозначающие данных представителей животного мира, приобретают значения «глупый».
Часто, в сочетании с компонентом голова, зоонимы в составе французских фразеологизмов придают выражению значение «упрямый»: tête comme un mule (букв. голова как мул) - «упрямый как осёл». В данном случае, упрямого человека сравнивают с мулом, так как эти животные в народном сознании представляются упрямыми.
Иногда французские фразеологические единицы такого типа (соматизм tête + зооним) полисемичны и могут иметь ассоциации с такими чертами характера, как глупость и упрямство, одновременно: tête d'âne (букв. голова осла) - «тупица», «упрямая голова». Полисемичность данных выражений связана с тем, что в большинстве случаев такие качества, как глупость и упрямство, сочетаются в одном человеке. Такие люди стоят на своем вопреки необходимости и здравому смыслу.
Интересным с точки зрения семантики является русский фразеологизм голова ежовая (простореч.) - «о глуповатом, недалёком человеке». Его происхождение, возможно, связано с существованием в русском языке ФЕ и ежу понятно (простореч.) - «ясно и просто, понятно каждому». Происхождение данного фразеологизма связывают с различными историческими реалиями (см. Приложение 6).
Во французских фразеологизмах с компонентом tête также фигурируют лексические единицы, обозначающие не только сельскохозяйственных животных. Так, образ легкомысленности во французском языке ассоциируется с птицами как с беззаботными созданиями (эта черта птиц традиционно подчеркивается в фольклоре и художественной литературе): tête d'oiseau (букв. голова птицы) - «легкомысленный человек; человек недалекого ума». Здесь важно отметить, что, предположительно, не все птицы вызывают подобные ассоциации, а только те, которые могут обитать в садах и относятся к разряду певчих. Именно эти птицы ведут образ жизни, который воспринимается как беззаботный, например: tête de linotte (букв. голова коноплянки) - «бестолковый, безрассудный человек; легкомысленный человек, вертопрах». (Коноплянка - певчая птица семейства вьюрковых (Eфремова, с. 420)).
В русских фразеологизмах с компонентом голова образ птицы, в частности, курицы, символизирует только глупость: голова (ты, твоя) куриная - «о глупом, несообразительном и невежественном человеке». Курица является самым многочисленным и распространённым видом домашней птицы, а, как уже упоминалось выше, сельскохозяйственные животные в народном сознании ассоциируются с глупостью. Немаловажен и тот факт, что размер головы курицы очень мал, а соответственно, и мозг у нее маленький, что не может не натолкнуть на мысль о том, что курицы по своей природе - весьма глупые существа.
Анализ фактического материала показал, что для французского языкового сознания при характеристике людей с умственными отклонениями наиболее типичными являются образы животных, наводящих страх, вызывающих неприятные ассоциации. Фразеологизмы, содержащие такие лексические компоненты, строятся по метонимической модели «действие → результат действия»: аvoir un cafard dans la tête (букв. иметь таракана в голове) - «быть ненормальным, быть не в своем уме», аvoir une araignée dans la tête (букв. иметь паука в голове) - «быть не в себе, быть тронутым, быть чудаковатым», аvoir un rat (или des rats) dans la tête (букв. иметь крысу (крыс) в голове) - «быть с причудами, с приветом». Фразеологизмы, содержащие такие лексические компоненты, строятся по метонимической модели «действие → результат действия»: аvoir un cafard dans la tête (букв. иметь таракана в голове) - «быть ненормальным, быть не в своем уме», аvoir une araignée dans la tête (букв. иметь паука в голове) - «быть не в себе, быть тронутым, быть чудаковатым», аvoir un rat (или des rats) dans la tête (букв. иметь крысу (крыс) в голове) - «быть с причудами, с приветом».
Такие ассоциации, возможно, связаны с тем, что деятельность этих животных активизируется в ночное время, а ночь у человека всегда ассоциируется с темнотой, мистикой и опасностью. Ночью люди спят и не могут контролировать события, происходящие вокруг, в том числе и действия вредителей в своем доме. Важно также отметить, что, например, крысы и тараканы - это животные, которых, если они появились в доме, очень сложно вывести. Возникновение их образов в голове у человека может ассоциироваться с трудноизлечимыми болезнями, а психические заболевания именно таковыми и являются. Что касается образа паука (araignée), то он ассоциируется с чудаковатыми, странными людьми, возможно, потому, что паук действует всегда в одиночку, а своих жертв он ловит при помощи искусно сплетенной ловушки. Тем самым, образ паука вызывает ассоциации с людьми, от которых можно ожидать неизвестно чего.
Что касается русского языка, то подобные ассоциации можно обнаружить в ФЕ тараканы в голове ― «чудачества, странности, особенности поведения».
Интересным с точки зрения семантики является французский фразеологизм la mouche lui monte à la tête (букв. муха поднимается к его голове) - «он легко выходит из себя, он крайне раздражителен». В данном случае такая черта человеческого характера, как раздражительность, ассоциируется с мухой. Возникновение ассоциаций с таким насекомым, как муха, при характеристике раздражительных людей, возможно, связано с тем, что мухи могут очень сильно вывести человека из себя: они надоедливо жужжат, мешая сконцентрироваться, или же раздражают людей, ползая по телу. Они также часто садятся на еду, что не может не вызывать отрицательных эмоций. Мух очень сложно убить или отогнать от себя, что также может буквально вогнать человека в бешенство.
Как в русских, так и во французских фразеологизмах прослеживаются параллели образа глупости или упрямства с предметами, сделанными из твердого материала, например, дерева или металла. Это связано с тем, что в языковом сознании глупость «диагностируется» через неспособность человека принимать информацию, поддаваться интеллектуальному воздействию, так же, как твердые материалы с трудом поддаются воздействию физическому. Ср. французские ФЕ tête de bois (pop) (букв. деревянная голова) - «упрямая башка, бестолочь», tête de fer (букв. голова из железа) - «упрямая голова, упрямец, твердолобый» и русские чугунная голова (простореч.), хоть кол на голове теши / забей - «об упрямом, бестолковом человеке».
Важно также отметить, что поскольку значение «дерево» было закреплено в русском языке за лексемой дуб, то переносные значения отрицательно-интеллектуальной сферы развились именно у нее или ее производных: дубовая голова / башка - «о недалеком, тупом человеке» (Леонтьева, с. 126).
С другой стороны, то же самое свойство, т.е. твердость, которым обладает такой металл, как свинец, породило совершенно другие ассоциации, но только во французском языке: avoir un plomb (du plomb) dans la tête (букв. иметь кусочек свинца (свинец) в голове) - «быть серьезным, благоразумным, положительным человеком» (часто в употребляется в отриц. форме): n'avoir pas de plomb dans la tête (букв. не иметь свинца в голове) - «быть легкомысленным, ненадежным, пустым человеком. Наличие/отсутствие в составе ФЕ лексемы, обозначающей кусочек свинца в голове (un plomb), придает ей значение, передающее понятие о серьезности/легкомысленности личности. Здесь образ прочного материала выступает в качестве показателя наличия внутреннего стержня у человека, характеризуя его как надежного и благоразумного, и, наоборот, как легкомысленного в случае отрицательной формы, обозначающей отсутствие этого материала.
Лексемы, обозначающие продукты питания, придают фразеологизмам французского языка с компонентом tête отрицательную коннотацию и связаны с такой чертой характера, как низкий интеллект. Например, tête de lard (pop) (букв. голова свиного сала) - «дурная башка», tête dandoulle (pop) (букв. голова колбасы) - «балда, остолоп». Образы свиного сала (lard) и колбасы (andoulle) ассоциируются с образами животных, из мяса которых они приготовлены. В свою очередь, как было сказано выше, сельскохозяйственные животные предстают в массовом народном сознании глупыми и упрямыми существами. Что касается фразеологизмов русского языка с компонентом голова, то им свойственна, в основном, метафора, связанная с обозначением овощей. Лексические единицы, обозначающие мясные продукты питания, не были найдены в анализируемых фразеологизмах русского языка.
Как во французском, так и в русском языках глупость ассоциируется с лексическими единицами, обозначающими овощи: фр.: tête de navet (pop) (букв. голова репы) - «балда, остолоп», рус.: голова садовая - «несообразительный, неловкий, нерасторопный человек; разиня»; русское выражение вместо головы кочан капусты - «о глупом, несообразительном человеке». Во фразеологизмах с образами капусты/chou и репы/navet, метафорическое переосмысление строится по принципу сходства формы (эти овощи, как и голова, имеют круглую форму), но так как ни капуста, ни репа, будучи овощами, не могут иметь способности к мыслительной деятельности, их образ ассоциируется с головой, лишенной мозгов. Что касается русской ФЕ голова садовая, то прилагательное садовый можно толковать как «растущий на огороде», а в сочетании со словом голова оно могло бы первично служить обозначением овоща (любого из тех, к которым применима лексема голова) (Леонтьева, с. 130).
Голове умственно здорового человека «предъявляется» требование наличествовать и иметь полноценное содержимое. Так, например, и русскому, и французскому сознанию свойственно представление о том, что если голова у человека хотя бы есть в наличии, значит и с умом у него все в порядке: фр.: avoir la tête sur les épaules (букв. иметь голову на плечах) - «быть разумным человеком, иметь голову на плечах»; рус.: иметь голову на плечах - «быть разумным человеком». Обратный эффект в сознании обоих народов вызывает представление об отсутствии головы у человека: фр.: la tête ny est plus (la tête est partie) (букв. головы больше нет, голова отбыла) - «он ничего не соображает, он совершенно обезумел», рус.: совсем без головы кто-н.- «о глупом человеке».
Иногда мотив отсутствия головы может заменяться мотивом недостаточного объема головы. Мысль о том, что большой мозг свидетельствует о большом уме, возникла давно, возможно тогда, когда человек впервые задумался о таком абстрактном понятии, как мышление. Прямая связь между величиной мозга и умом казалась логичной: в большой голове больше мозга, соответственно, в нем больше нервных клеток, отвечающих в том числе, и за мышление, а значит такая голова умнее.
Такое представление о человеческом уме вербализуется, например, в следующих французских ФЕ: petite tête (fam) (букв. маленькая голова) - «недалекий человек», «(в обращении) дурачок, дурашка» (тогда как ФЕ с компонентом grosse имеет прямо противоположное значение: grosse tête (букв. большая голова) - «умный, башковитый человек») и в таких русских фразеологизмах как: голова с кулачок (у кого) - «о глупом человеке», узкая голова - «о недалеком, ограниченном человеке, уме». В тоже время известны очень умные люди, даже гении, которые обладали не только небольшой, но даже непропорционально маленькой головой. Эти данные идут вразрез с вышесказанным, но они также отображаются в языке в виде следующих фразеологизмов пословичного типа русского и французского языков: en petite tête gît grand sens (букв. в маленькой голове покоится большой рассудок) - «мал золотник да дорог; мал, да удал» голова с куль, а разума с нуль, - «про глупого, бестолкового человека». Мораль этих выражений состоит в том, что не следует судить о способностях человека по его внешности.
Лексемы, обозначающие форму, способствуют приобретению ФЕ французского языка семантики, характеризующей глупого человека. Например, образ квадратной головы, т.е. головы неправильной формы, говорит об упрямом, негибком человеке: tête carrée (fam) (букв. квадратная голова) - «упрямая голова». При этом в русском языке фразеологизмы с лексемами, обозначающими форму головы, найдены не были.
При характеристике глупого человека и русскому, и французскому языку свойственны «мусорные образы», которые актуализируют сквозной мотив «негодный». Например, французский фразеологизм: avoir la tête embarrassée (букв. иметь захламленную голову) - «туго, плохо соображать». Согласно наиболее «привычной» для носителя русского языка метафоре, голова глупого человека наполнена вместо мозгов отходами, а именно растительным мусором: голова опилками набита у кого-л - «о глупом человеке», мякинная голова -«глупый, дурной», (Леонтьева, 134). Одной из причин возникновения подобных фразеологических единиц в русском языке могут быть также ассоциации с огородным чучелом, ведь именно опилками и соломой набивали их головы.
Представления об интеллекте как о надежно работающем механизме фиксируются и в русском, и во французском языках. Нарушения умственной деятельности ассоциируются в сознании носителей языка с разного рода техническими неполадками: рус: засор в голове (у кого-либо) - «не соображает кто-л», винтиков не хватает в голове - «о человеке глуповатом, несколько ненормальном»; фр: avoir la tête fêlée (букв. иметь дребезжащую голову) - «быть немного не в своём уме, немного тронутым».
Ослабление умственных способностей у человека может иметь причину, оно часто видится как результат внешнего воздействия, например, удара: фр.: avoir (reçu) un coup de marteau sur la tête (être marteau) (букв. получить удар молотком (по голове), быть молотком) - «быть со странностями, быть чудаком, отличаться причудами». В русском языке подобных фразеологизмов с компонентом голова не было найдено.
Интересным, с точки зрения семантики, является французский фразеологизм аvoir la lune (или un quart de lune) dans la tête) (букв. иметь луну (или четверть луны) в голове) - «быть придурковатым; быть легкомысленным». Лексема la lune (луна) имеет символическое значение «чудаковатость». Возможно, это связано с тем, что луна зачастую навевает у людей ассоциации с мистикой, необычными явлениями. Подобные ассоциации могут быть также связаны с такой болезнью, как сомнамбулизм - болезненное состояние, при котором люди совершают какие-либо действия, находясь в состоянии сна. Устаревшее название этой болезни - лунатизм, происходит от позднелатинского lunaticus - безумный, от латинского luna - луна. Термин «лунатизм» связан с представлениями многих древних народов о влиянии лунных циклов на психику человека (Энциклопедический словарь, с. 106). В русском языке фразеологизмов с лексическим единицами, обозначающими небесные тела, не было найдено.
Названия сана правителей и органов власти активны при образовании идиом интеллектуальной сферы в русском языке. В выражении без (нет) царя в голове - «о том, кто недалек, глуп» прослеживается ситуативный образ отсутствия управляющего центра. Строго противоположная ситуация лежит в основе обозначений умного человека: свой царь в голове у кого-либо - «об умном человеке», кремлевская голова - «об очень умном, образованном человеке» (Анализ представленных единиц можно увидеть в Приложении 7).
Уподобление человеческой головы вместилищу чего-либо традиционно для разных культур и для разных подсистем общенародного языка. Рассмотрим следующие французские фразеологизмы: аvoir la tête bien meublée (букв. обладать хорошо заполненной мебелью головой) - «иметь большие познания», аvoir une chambre (или des chambrеs) à louer dans sa tête (букв. иметь в голове комнату (комнаты), сдающуюся (сдающиеся) внаем) - «быть не вполне в своем уме».
В данных ФЕ реализуется идея представления о голове как о доме, который может быть хорошо / плохо обставлен, в котором может находиться как хозяин, так и посторонний человек. Таким образом, ФЕ аvoir une chambre (или des chambrеs) à louer dans sa tête вызывает ассоциации с комнатой, в которой живет кто-то чужой, посторонний, отсюда и приобретение ею семантики, характеризующей человека со странными мыслями в голове. В свою очередь, ФЕ аvoir la tête bien meublée, напротив, имея в своем составе лексическую единицу, обозначающую обжитое, хорошо меблированное помещение, ассоциируется с головой, полной знаний. В русском языке подобные ассоциации можно встретить во ФЕ не все дома - «о глуповатом человеке со странностями», но в нем не фигурирует компонент голова, поэтому это выражение не входит в поле зрения данной работы.
Образы разнообразных вещей также присутствуют в языковых репрезентациях интеллектуальной семантики в обоих рассматриваемых языках. Элементы одежды обладают в народной традиции знаковой функцией. В языковых репрезентациях интеллектуальной полноценности в обоих языках отмеченным оказался такой элемент одежды, как шапка, однако ассоциации, вызываемые этим предметом, оказались прямо противоположными. Так, во французском фразеологизме qui a bonne tête ne manque pas de chapeau (букв. у кого хорошая головы, тот шапку не потеряет, не упустит) - «у кого есть голова на плечах, тот не пропадет» лексема chapeau (шапка), обозначающая предмет, предназначенный для такой части тела, как голова, ассоциируется с чем-то важным и ценным в жизни человека. А русский фразеологизм: голова не для шапки - «об умном человеке» имеет прямо противоположное значение, и является продолжением русской поговорки: «не для шапки только голова на плечах».
Образ шапки (bonnet) французы также ассоциируют с раздражительными людьми: avоir dе lа têtе рrès du bоnnеt (букв. иметь голову близко к шапке) - «быть раздражительным, быть вспыльчивым». Во французском языке существует вариант этого фразеологизма: avoir un bonnet près de loreille (букв. иметь шапку рядом с ушами) - «быть вспыльчивым, раздражительным». Происхождение идиомы окончательно не выяснено (см. Приложение 8).
В обоих языках при характеристике интеллектуальной сферы человека присутствует этническая метафора. Таким образом, перенос значения осуществляется от наименований представителей определенных этнических групп к характеристике человека. Не удивителен и тот факт, что именно глупый человек является представителем чужого этноса, ведь представитель другой этнической группы - это человек, которого не понимают и который не понимает. Так, русский фразеологизм ясачная голова - «глупый человек, дурак» возникло на основе существительного ясак - «натуральная подать» которой облагались нерусские народы Поволжья (в 15-18 вв.) и Сибири (в 17-начале 20 в.) в России (Леонтьева, с 29).
Интересен также французский фразеологизм tête de boche (букв. голова боша) - «медный лоб, упрямец, упрямый осел» (Семантический анализ представленной единицы можно увидеть в Приложении 9).
Во фразеологии, отображающей характер человека, присутствуют также образы различных стихий. Так, образ ветра, обладает многозначной символикой: он может быть связан с представлениями о чем-то ненадежном, непостоянном, изменчивом, в силу своей природы. Это позволяет ему символизировать такие черты характера, как легкомыслие, безрассудство в обоих рассматриваемых языках: фр. tête à lévent (букв. голова на вольный воздух, в вытяжную трубу, вентиляционный люк) - «вертопрах», рус. ветер в голове (бродит, гуляет, свистит) - «о легкомысленном, ветреном, несерьёзном человеке». В русском языке образ ветра в голове также может реализовывать мотив пустоты.
Семантика вышеперечисленных фразеологических единиц также может быть связана с таким свойством ветра, как неуловимость: ветер нельзя удержать, и то, что брошено на ветер, оказывается безвозвратно потерянным. Такое представление порождает ассоциации с людьми, поступки которых бесполезны, необдуманны, которые несерьезно относятся к тому, что имеют. Можно предположить, что в сознании носителей французского языка сложилось представление, что ветер способен «надуть» в голову человека нечто пагубное для его характера. Так, обладая таким свойством, как неожиданность, неуправляемость, ветер может ассоциироваться с мыслями, которые неизвестно по какой причине зародились в голове у человека, например, французский фразеологизм, передающий такую черту характера как высокомерие: фр. ça lui a gonflé la tête (fam) (букв. это ему раздуло голову, это ему надуло в голову) - «он вообразил себя шишкой, задрал нос, стал много о себе понимать». В русском же языке такая черта характера, как высокомерие, ассоциируется с головокружением: голова вскружилась - «кто-л. слишком много возомнил о себе, о своих возможностях». Скорее всего, возникновение этого фразеологизма связано с появлением 2 марта 1930 г. в газете «Правда» статьи И.В. Сталина «Головокружение от успехов», которая на время прекратила «сплошную коллективизацию» крестьян (см. Приложение 10).
Образ огня соотносится во французской языковой картине мира с различными чертами характера. Например, огонь как символ света и тепла, как кормилец, как то, что способствует развитию, поддержанию жизни, воплощению творческого и активного начал, может ассоциироваться с такой чертой характера, как богатство воображения: sa tête est un (vrai) brasier (букв. его голова - настоящий пылающий костер) - «у него пылкое воображение; это горячая голова». В то же время огонь как символ разрушительной силы, как образ яростного, мстительного пламени, грозящего смертью и уничтожением, ассоциируется в обоих языках со вспыльчивыми, эмоциональными, пылкими людьми: фр.: tête chaude (tête brûlée) (букв. горячая голова, горящая голова) - «горячая голова, вспыльчивый человек», «горячая голова, увлекающийся человек», рус.: горячая голова