Международные отношения в рамках Евразийского союза

Международные отношения в рамках Евразийского союза

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность исследования. Международные отношения не могут успешно формироваться, развиваться и существовать без специальных институтов - международных организаций, имеющих устойчивую внутреннюю структуру, которая позволяет им обеспечить выполнение поставленных задач. Несмотря на многообразие форм, в международных организациях создается минимум два органа (орган, в котором представлены все члены, и орган, исполняющий административную работу). Однако в связи с разнообразием и количеством решаемых задач во многих международных организациях создается более двух органов, которые по организационно-правовой форме разделяют на главные и вспомогательные. Например, в ст. 7 Устава Организации Объединенных Наций выделяется шесть главных органов и предусматривается создание вспомогательных органов, которые окажутся необходимыми. Не являются исключением из этого правила международные организации, созданные в рамках евразийской интеграции. В марте 1994 года Президент Республики Казахстан Н.А. Назарбаев впервые озвучил тезисы о евразийском объединении, а через два года в Москве был подписан Договор между Российской Федерацией, Республикой Белоруссия, Республикой Казахстан и Киргизской Республикой об углублении интеграции в экономической и гуманитарной областях, которым, в частности, был учрежден высший орган управления интеграции - Межгосударственный Совет. В дальнейшем Совет глав правительств при Межгосударственном Совете Республики Беларусь, Республики Казахстан, Киргизской Республики и Российской Федерации становится самостоятельным органом управления интеграцией и переименовывается в Совет глав правительств (ст. 5 Договора о Таможенном союзе и Едином экономическом пространстве).

Главными целями такого объединения стали согласование проводимых социально-экономических преобразований, повышение эффективности взаимодействия в целях развития процессов интеграции и углубление взаимного сотрудничество в различных областях, а также координация подходов при интеграции в мировую экономику и международную торговую систему. В свою очередь в целях повышения эффективности работы организации необходимо изучать и постоянно анализировать порядок ее функционирования и конкретные результаты ее деятельности.

Именно такой подход определил основную цель исследования - комплексный анализ состояния и перспектив развития международного сотрудничества пяти государств-членов Евразийского экономического сообщества. Только на основе такого анализа возможна разработка конкретных предложений, направленных на повышение эффективности деятельности этой международной региональной экономической организации, и как следствие этого - на повышение авторитета и значимости организации на «постсоветском» пространстве и в мировом сообществе в целом. В работе предпринимается попытка взглянуть на предмет исследования с международно-правовой точки зрения, рассмотреть цели, принципы и структуру организации, а также компетенцию и функции ее органов, провести анализ основополагающих международно-правовых документов, принятых в рамках деятельности Евразийского экономического сообщества, дать общую характеристику деятельности Сообщества за время его существования и сделать соответствующие выводы.

Поставленная цель предопределяет соответствующие конкретные задачи:

) провести краткий исторический анализ международного сотрудничества в рамках Евразийского союза;

) показать этапы становления ЕврАзЭС, как международной экономической организации;

) проанализировать основные аспекты деятельности ЕврАзЭС и СНГ;

) исследовать процесс реализации принимаемых в рамках Сообщества документов.

ГЛАВА 1. Евразийский экономический союз как региональное интеграционное объединение

.1 Юридическая природа Евразийского экономического союза

С точки зрения современной теории международного права и авторской позиции Таможенный союз является межгосударственным интеграционным объединением регионального уровня. Межгосударственные интеграционные объединения отличаются от классических международных организаций более тесными экономическими и политическими связями, более разветвленным механизмом международно-правовой регуляции, наличием определенного объема наднациональных полномочий, системой органов.

Анализируя правовую природу Таможенного союза, вряд ли можно согласиться с позицией Н.Б. Слюсарь, которая считает, что в настоящее время Таможенный союз Республики Беларусь, Республики Казахстан и Российской Федерации не является самостоятельной международной межправительственной организацией, а существует в рамках Евразийского экономического сообщества. Однако данное интеграционное объединение имеет все признаки указанного субъекта международного права: в рамках Таможенного союза сформирована обширная правовая база, установлены принципы и порядок его функционирования, он осуществляет самостоятельное и непосредственное сотрудничество как с государствами, так и с международными организациями и имеет четкую самостоятельную систему органов, наделенных установленными международными договорами полномочиями, а их должностные лица и сотрудники наделены статусом международных служащих. Представляется, что в данном случае автор занимает две взаимоисключающие позиции: по ее мнению, Таможенный союз, с одной стороны, не является международной межправительственной организацией, а с другой - имеет все признаки международной межправительственной организации. В современной международно-правовой доктрине утвердилась позиция, согласно которой международная межправительственная организация - это добровольное объединение независимых государств, созданное на основе международного соглашения, которое определяет цели и принципы объединения, наделяет его независимыми, постоянными органами (организационной структурой), предназначенными отстаивать коллективные интересы и способными выражать собственную волю, юридически отличную от воли ее членов, или, иными словами, имеющими и осуществляющими самостоятельные права и обязанности, отличные от прав и обязанностей государств.

Опираясь на доктрину международного права и современную международно-правовую практику, следует отметить, что Таможенный союз обладает всеми признаками международной межправительственной организации, а точнее будет сказать, межгосударственного интеграционного объединения. Так, в основе Таможенного союза лежит система взаимосвязанных международных договоров, определяющих его цели, задачи, основы функционирования, в структуре Таможенного союза сформирована разветвленная система органов, обладающих широкими, в том числе наднациональными, полномочиями. Кроме того, в рамках Таможенного союза развита система правовых регуляторов, включая решения Комиссии Таможенного союза, а с недавних пор и Евразийской экономической комиссии. В связи с этим, на наш взгляд, нет оснований не считать Таможенный союз в широком смысле международной межправительственной организацией, а в узком - межгосударственным интеграционным объединением. Таким образом, Таможенный союз является субъектом международного права.

Разделяя точку зрения Ю.А. Тихомирова, можно заключить, что межгосударственное объединение "это - более высокая степень государственно-правовой интеграции. Для нее характерны: а) общие историко-социальные судьбы государств; б) географическая близость; в) отражение в структуре системы национально-государственных институтов и их жесткое взаимодействие; г) строгая "связанность" национальных правовых актов императивными актами межгосударственных объединений; д) наличие специальных процедур разрешения споров между государствами-членами".

К этому можно добавить, что определенные межгосударственные объединения имеют такую общую характеристику, наряду с жесткими методами взаимодействия в системе национально-государственных институтов членов данного межгосударственного объединения, как наличие модельного или рамочного регулирования (законодательства), которое является адаптирующим на пути к жесткому, т.е. юридически обязательному, регулирующему воздействию, осуществляемому межгосударственным объединением.

Кроме того, анализ учредительных международных договоров Таможенного союза и Евразийского экономического сообщества показывает, что данные объединения обладают международно-правовой природой. В связи с этим вряд ли возможно согласиться с В.Г. Вишняковым, который считает, что "Сообщество - это не только и не столько международная организация. В ряде статей Договора речь идет об атрибутах государственного образования - общей территории, общих границах, единых законах, единой валюте и др. Естественно, многое здесь носит временный, неустойчивый, переходный характер. Однако, на наш взгляд, можно говорить о тенденции развития Сообщества в сторону возникновения специфического государственного образования, в рамках которого переплетаются суверенные права членов Сообщества с выраженными признаками общего государственного устройства". На наш взгляд, это не так. Скорее мы присоединимся к точке зрения Е.А. Юртаевой, в том что "объединения государств в союзах, сообществах, содружествах - за редким исключением - не создают новых государств". При этом рассматриваемое Евразийское экономическое сообщество является межгосударственным объединением, в основе которого лежит международный договор и, соответственно, присутствует международно-правовая природа данного субъекта.

Конечно, как указывалось выше, Евразийское экономическое сообщество отличается от "классических" международных организаций в том числе по целям и задачам, системе и структуре органов, видам решений, порядку их реализации и т.д., однако государственным образованием ЕврАзЭС не является. Система органов, пусть и сходных и чем-то напоминающих национальные органы, не отражается на природе этого объединения как международного, в основе которого лежат международно-правовые принципы и нормы, договорная природа, основанная на согласовании интересов государств - членов Евразийского экономического сообщества. Кроме того, тенденции развития Евразийского экономического сообщества показывают, что оно развивается именно как межгосударственное объединение и не трансформируется в государственное образование. Основным источником права ЕврАзЭС являются международные договоры, которые регламентируют важнейшие сферы взаимоотношений государств - участников данного межгосударственного объединения.

При этом следует учитывать, что теоретически для правовой интеграции государств возможны три варианта (модели) интегрирования и сближения национальных законодательств.

Первая модель возможного интегративного сближения государств базируется на выработке и принятии единого международно-правового акта, являющегося международным договором. После выражения всеми государствами - участниками международного договора, с учетом порядка, предусмотренного самим договором, согласия на признание обязательности положений данного международного договора, последний будет иметь обязательную юридическую силу для всех государств - участников указанного договора, их органов и должностных лиц.

Вторая модель интеграции государств может основываться на модельном законодательстве. Модельные законы достаточно широко распространены в практике интеграции на постсоветском пространстве, однако они не являются юридически обязательными международными правовыми актами, а содержат положения рекомендательного характера, адресованные государствам - членам межгосударственного объединения, которые могут исполняться либо не исполняться государствами по своему усмотрению. Таким образом, модельное законодательство создает широкое пространство для корреляции норм и их преломления в правовой сфере.

Третья модель сближения правового регулирования подразумевает использование метода прямой (жесткой) унификации в рамках принятия единообразного унифицированного акта межгосударственного объединения, наиболее тесно сближающего государства в указанной сфере, зачастую именующегося кодексом межгосударственного объединения, но в отличие от международно-правовой унификации обладающего чертами прямого наднационального характера (как, например, учредительные договоры о создании на основе Европейских сообществ Европейского союза). Однако такая модель интеграции является с точки зрения правовой конструкции наиболее жесткой и предполагает "продвинутое" сотрудничество государств во многих сферах, т.е. наличие уже существующих глубоких интегративных связей между государствами - участниками межгосударственного объединения, которое сделает возможным безболезненное применение вышеуказанного метода прямой унификации.

Вместе с тем такое деление в достаточной степени условно и теоретично, и на практике вряд ли возможно четко вычленить ту или иную международно-правовую интеграционную модель. Главным образом, это обусловлено тем, что в основе любой международной организации или межгосударственного интеграционного объединения лежит учредительный международный договор, который определяет институциональную и правовую структуру всего объединения.

На наш взгляд, следует согласиться с позицией, согласно которой каждая международная организация ограничена в своей деятельности той компетенцией, которая закреплена в ее учредительных документах. Это проистекает из того, что международная организация не обладает суверенитетом, а располагает лишь теми полномочиями, которые делегированы ей государствами-членами.

Как указывалось выше, основываясь на учредительных документах Таможенного союза, можно отметить, что данное межгосударственное интеграционное объединение, как и ЕврАзЭС, обладает международно-правовой природой, а в его основе лежат международные договоры, а точнее будет сказать, система международных договоров. При этом международные договоры, заключаемые государствами - участниками Таможенного союза, занимают наивысшее место в иерархии актов Таможенного союза и являются так называемыми первичными источниками правовой регламентации отношений государств в его рамках, определяют систему органов, юридическую силу решений институтов, процедуры отправления правосудия. Так, в частности, наднациональный характер полномочий Евразийской экономической комиссии базируется на международных договорах.

Таким образом, государства, оставаясь основными субъектами международного права и первичными творцами его норм, передают посредством международных договоров на уровень межгосударственных интеграционных объединений часть суверенных полномочий. Это, в свою очередь, не означает, что государство утрачивает эти полномочия, теряет над ними контроль. Государства в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права, правилами процедуры межгосударственного интеграционного объединения защищают свои национальные интересы и посредством правового механизма согласовывают свои воли и интересы при разработке и заключении международных договоров, принятии решений органами и институтами межгосударственного объединения. При этом, как отмечает Е.В. Скурко, термин "наднациональность" не следует толковать и рассматривать как синоним умаления суверенитета объединяющихся государств, что в настоящее время чрезвычайно широко распространено среди ученых и в практике, либо как термин, служащий для обозначения некой эфемерной "промежуточной стадии" между государством и международной организацией - в юридическом поле и современном международном праве таких "промежуточных" государственно-правовых образований не существует и не может существовать по очевидным причинам.

С такой позицией, на наш взгляд, следует согласиться, так как она находит свое отражение как в практике международных отношений, так и доктрине международного права. Государства были и остаются основными субъектами международного права, творцами его норм. Именно государства создают международные организации и определяют порядок их функционирования, а также принимают решения о прекращении их деятельности.

В связи с этим вряд ли возможно согласиться с мнением Н.А. Ефремовой, которая считает, что "надгосударственность не может и не должна считаться средством решения международных экономических проблем, поскольку представляет собой угрозу суверенитету государств". Это утверждение, на наш взгляд, не совсем верно отражает процессы, происходящие в международной жизни, и не в полной мере учитывает качественные характеристики государственного суверенитета. Государства вступают в международные организации, обладающие наднациональными полномочиями по своему усмотрению, исходя из своих национальных интересов. Надгосударственность международных организаций не навязывается кем-то "свыше", а делегируется самими государствами при учреждении международной организации. Если же государство желает вступить уже в созданную международную организацию, то оно это делает по своей воле, а не по принуждению других субъектов международного права.

Таким образом, надгосударственность или наднациональность международных организаций не следует рассматривать в качестве угрозы суверенитету государств. В данном случае совершенно справедливо, по нашему мнению, высказывание В.А. Василенко, согласно которому: "...для феномена наднациональности характерны отказ государств-членов от какой-то части суверенных прерогатив и наделение аналогичными прерогативами органов международной организации. Если такой отказ является следствием действительно свободного волеизъявления договаривающихся сторон, если каждая из них отказывается от своих суверенных прерогатив в равной мере с другими и к тому же реально обеспечиваются их национальные потребности, интересы и цели, то вряд ли может возникнуть обоснованное сомнение в правомерности явления наднациональности с точки зрения международного права".

В соответствии с Конституцией РФ Российская Федерация может участвовать в межгосударственных объединениях и передавать им часть своих полномочий в соответствии с международными договорами, если это не влечет ограничения прав и свобод человека и гражданина и не противоречит основам конституционного строя Российской Федерации. В свою очередь, международные договоры, предусматривающие передачу части полномочий Российской федерации международным объединениям и организациям, подлежат ратификации в установленном Федеральным законом от 15 июля 1995 г. N 101-ФЗ "О международных договорах Российской Федерации" порядке.

Вместе с тем правовой базой для принятия международными организациями решений обязательного характера служат международные договоры, на основе которых создаются соответствующие организации. Обязательность решений международных организаций вытекает именно из таких договоров, а не выводится из практики организаций, которая может в ряде случаев нарушать международное право. Таким образом, источником юридической силы определенных решений международной организации служит международный договор, учреждающий соответствующую организацию.

Вопрос о действии решений международных организаций в рамках российской правовой системы, несомненно, заслуживает самого пристального внимания. Наиболее динамично развивающиеся межгосударственные интеграционные объединения - Таможенный союз и ЕврАзЭС - постепенно наделяются более широкими надгосударственными полномочиями, им передаются отдельные полномочия национальных органов государств-участников. Заключенный Договор о Евразийской экономической комиссии является наглядным свидетельством подобного процесса.

В связи с этим остается открытым вопрос о соотношении юридической силы решений органов межгосударственных интеграционных объединений; в первую очередь это относится к Евразийской экономической комиссии, с Конституцией РФ и российским законодательством.

В рамках российской правовой системы Конституция РФ обладает высшей юридической силой, и ей не должны противоречить иные нормативные правовые акты, в том числе международные правовые акты, к которым относятся и решения международных организаций, что вытекает из ч. 1 ст. 15 Конституции РФ.

Вопрос же о соотношении решений международных организаций с российским законодательством не урегулирован как в самой Конституции РФ, так и в федеральном законодательстве.

Таким образом, остается неясным ответ на вопрос: в случае, если закон противоречит решению международной организации, которое имеет обязательный характер, каким из этих актов следует руководствоваться правоприменительным органам?

Представляется, что, несмотря на коллизии с законодательством, решения международных организаций, имеющие согласно их уставу обязательный для государства характер, подлежат добросовестному выполнению, что подразумевает приведение законодательства в соответствие с такими решениями. Такой подход, зарекомендовавший свою эффективность в рамках Европейского союза, было бы возможно использовать по отношению к решениям, принимаемым уполномоченными органами Таможенного союза и Евразийского экономического сообщества.

Особенности реализации решений международных организаций обусловлены в том числе федеративным устройством Российской Федерации. Выполнение международных договоров Российской Федерации находится в совместном ведении Российской Федерации и субъектов РФ (п. "о" ч. 1 ст. 72 Конституции РФ). Для решений международных организаций такой порядок не предусмотрен. В связи с тем что решения международных организаций, имеющие обязательный характер, подлежат добросовестному выполнению, их реализация должна быть обеспечена как со стороны федеральных органов государственной власти, так и со стороны органов власти субъектов Федерации и органов местного самоуправления. При этом еще раз подчеркиваем, что, участвуя в международных организациях, наделенных государствами наднациональными полномочиями, государства не утрачивают своего суверенитета, а, наоборот, реализуют его. Надгосударственность международных организаций и межгосударственных интеграционных объединений не может подрывать государственный суверенитет и основы конституционного строя.

Применительно к политико-правовым аспектам модели Таможенного союза Н.Ю. Кавешников отмечает, что предпочтение при строительстве Таможенного союза было отдано другому типу дифференциации, который реально зарекомендовал себя в Евросоюзе (и не только), - модели авангарда и арьергарда.

Таможенный союз в рамках ЕврАзЭС создается тремя странами: Россией, Казахстаном и Беларусью. При этом по всем основным чертам новая модель взаимоотношений авангарда и арьергарда сходна с существующей в Евросоюзе:

единство институциональной структуры авангарда и всего ЕврАзЭС;

цели авангарда соответствуют базовому направлению развития и целям всего ЕврАзЭС;

создание авангарда не наносит ущерба уровню интеграции в рамках всего ЕврАзЭС;

возможность отстающих стран присоединиться к авангарду при готовности взять на себя дополнительные обязательства.

На наш взгляд, концепция авангарда и арьергарда, или концепция "продвинутого" сотрудничества, объективно обоснована и объясняется в первую очередь экономическими факторами и отношениями, складывающимися на постсоветском пространстве.

Международно-правовая модель Таможенного союза предполагает постепенную передачу полномочий национальных органов на уровень органов Таможенного союза. На первых этапах своего развития таким органом выступала Комиссия Таможенного союза, с момента заключения Договора о Евразийской экономической комиссии полномочия национальных органов будут передаваться уже этой Комиссии.

Передача полномочий с национального на международный уровень осуществляется посредством международных договоров, т.е. путем согласования воль государств. Таким образом, государства, ни в коей мере не утрачивая своего суверенитета, сами определяют, какие полномочия и в каком объеме они готовы передать на международный уровень. В связи с этим мы можем проследить, что правовой основой выступают международные договоры, заключаемые государствами-участниками. Путем изменения действующих международных договоров и заключения новых государства могут корректировать объем полномочий, которые они передают на международный уровень. Кроме того, нельзя забывать, что государства также посредством международных договоров могут возвращать полномочия на национальный уровень. Однако такая передача должна проходить не произвольно, а с помощью специальных международных договоров, например в форме протоколов о внесении изменений в те международные договоры, в соответствии с которыми полномочия были переданы на международный уровень.

Таким образом, мы еще раз можем подчеркнуть, что определяющее значение в качестве источников международного права продолжают играть международные договоры, которые служат базой для создания международных организаций, в частности Таможенного союза, и определяют основы взаимодействия между его государствами-участниками.

Подводя краткий итог, отметим следующее. Во-первых, осуществленный в данном разделе анализ показывает, что Таможенный союз представляет собой международную региональную организацию, созданную тремя государствами на платформе Евразийского экономического сообщества и имеющую с ним ряд общих международных договоров учредительного характера.

Во-вторых, создание и функционирование межгосударственных интеграционных объединений регионального характера не противоречит общему международному праву. Так, например, в Уставе ООН речь идет о региональных организациях или органах для разрешения вопросов, относящихся к поддержанию международного мира и безопасности, которые являются подходящими для региональных действий. И.И. Лукашук отмечает, что деятельность такого рода органов должна быть совместима с целями и принципами Устава ООН. Как свидетельствует опыт, региональные организации не ограничивают свои задачи вопросами безопасности. Они распространяют свою деятельность и на другие области сотрудничества государств-членов. В этом отношении пример Таможенного союза является очень характерным, так как данное межгосударственное объединение действует на постсоветском пространстве наряду с другими международными организациями и интеграционными объединениями, такими как СНГ, ОДКБ, ЕврАзЭС и т.д.

В-третьих, Таможенный союз продвинулся по пути интеграции заметно дальше, чем вышеуказанные международные организации, что обусловлено, с одной стороны, небольшим численным составом государств-участников, а с другой - наличием у них воли осуществлять интеграционное взаимодействие на качественно ином уровне, чем в других межгосударственных объединениях на постсоветском пространстве.

1.2 Признаки Евразийского экономического союза как регионального интеграционного объединения

Имея в виду, что наднациональная организация отличается от межправительственной двумя признаками (передача международному институту некоторых полномочий в отношении физических и юридических лиц и делегирование компетенции по ведению международных отношений между государствами-членами и организацией), проанализируем структуру и функции складывающегося Союза с целью определения природы будущей международной организации.

В теоретическом плане этот вопрос уже вызвал разногласия среди исследователей, отдавших предпочтение не только развитию ЕАЭС как классической межправительственной организации, но и ее эволюции до интеграционного института наднационального типа.

В настоящем анализе мы ставим задачу выделить особенности проявления наднационализма в ЕАЭС как международной организации, подчеркивая тем самым, что сравнение международного института с государством (федеративным, унитарным, конфедеративным) мы относим к области научных предположений, поскольку в настоящее время отсутствует практика развития международных организаций в суверенное государство.

По этой причине утверждение о том, что создание ЕАЭС приведет к возрождению федеративного государства, представляется более чем парадоксальным, так как не учитывает генезис создания международной организации и возникновения суверенного государства. В основе последнего процесса лежит реализация принципа права наций на самоопределение, т.е. первичного права народов выразить волю на создание государства (присоединение к действующему государству), тогда как в основе создания международной структуры наднационального типа - вторичное волеизъявление уже действующих государств на передачу части своей компетенции, в том числе и суверенной, общему органу с целью решения объединенных задач. Таким образом, объявление современного Евросоюза федерацией преждевременно, ибо народы государств-членов не высказались за преобразование международной организации в государство. Представляется, что такой процесс невозможен и по отношению к народам, населяющим государства - члены ТС, будущего ЕАЭС. Передача компетенции - это дело государственной власти, в то время как вопрос самоопределения - дело нации или народа.

Итак, компетенция межправительственной организации ограничивается вопросами общего сотрудничества, ее решения не распространяются на физических и юридических лиц государств-членов, в то время как компетенция наднационального союза расширяется до вопросов, традиционно входящих в компетенцию правительств, а решения органов международного института распространяются на физических и юридических лиц, действующих на территории государств-членов. Кроме того, организация наднационального типа принимает на себя и функции в области международных отношений с третьими государствами и другими международными организациями.

С этой точки зрения ЕАЭС относится к организациям наднационального типа, так как согласно ст. ст. 3 и 5 проекта Договора о ЕАЭС обладает компетенцией, переданной ему государствами-членами для осуществления в ряде областей единой политики. В сферах, относящихся к единой политике, органы Союза принимают обязательные для государств-членов акты, которые согласно ст. 19 Статута Суда ЕврАзЭС подлежат оспариванию в Суде ЕврАзЭС по заявлению юридических и физических лиц, чьи права и интересы были нарушены такими актами.

Взаимосвязанное прочтение названных статей позволяет сделать вывод, что в области единой политики органы Союза принимают акты, обязательные не только для государств-членов, но и для физических и юридических лиц, действующих на их территориях.

Статьи 1 и 7 проекта Договора о ЕАЭС предусматривают международно-правовую компетенцию не только в классической форме заключения международных договоров, но и в форме самостоятельного сотрудничества с иными государствами и международными организациями. Подобная формулировка не исключает действий в интеграционном объединении, совершаемых не государствами - членами Союза, но самим ЕАЭС в целом. Такое развитие ситуации возможно в объединенных единой политикой сферах (например, в ВТО). Отсюда следует вывод, что в вопросах единой политики (к которым относятся таможенное регулирование, администрирование и защита внутреннего рынка, установление торговых режимов, техническое регулирование, введение ветеринарных и фитосанитарных мер, государственные закупки и конкуренция) ЕАЭС имеет черты организации наднационального типа, так как позволяет исключительно международному институту решать вопросы, традиционно относящиеся к компетенции национальных правительств, распространяя свои обязательные директивы не только на государства-члены, но и на физических и юридических лиц, действующих на территориях государств-членов.

Следует отметить, что на первом этапе развития ЕАЭС список сфер единой экономической политики весьма узок: международному институту передана лишь таможенная политика, внешняя торговля и защита промышленного производства с целью развития конкуренции. Иные сферы будут развиваться по схеме сотрудничества, т.е. останутся в совместной компетенции государств-членов и организации. К таким вопросам в настоящее время относятся денежно-кредитная, валютная и финансовая сферы, налогообложение, предпринимательская деятельность, интеллектуальная собственность и т.д. Не исключено, что по мере развития некоторые из совместных интересов перейдут в сферу единой политики и будут решаться органами Союза, в то время как иные (культура, социальное и трудовое обеспечение и др.) традиционно останутся в компетенции национальных правительств. Например, как следует из интервью председателя Коллегии Евразийской экономической комиссии (далее - ЕЭК) В.Б. Христенко телекомпании "Мир", в настоящее время прописывается "дорожная карта" передачи функций по ведению единой финансовой политики: в 2015 г. будет создан наднациональный финансовый регулятор, к которому до 2025 г. перейдут все функции в области финансов.

В настоящее время в отсутствие практики действия органов Союза сложно проанализировать методы и способы функционирования этих органов, но вычленить принципы их деятельности представляется возможным на основе изучения практики Суда ЕврАзЭС.

Региональная экономическая интеграция происходит в отдельно взятом регионе мира; она может являться как плацдармом для развития международной интеграционной экономики, так и следствием международной интеграции. В процессе как международной, так и региональной экономической интеграции могут создаваться специальные организации наднационального или координационного типа. Основное отличие международной и региональной экономической интеграции состоит в масштабе распространения данных явлений. Региональная экономическая интеграция затрагивает национальные экономики группы государств отдельно взятого региона, в то время как международная направлена на объединение всех государств мирового сообщества в единую экономическую систему.

Межгосударственная экономическая интеграция в своем развитии проходит несколько этапов. Так, Б. Балашша предлагает различать пять основных форм интеграции (типов интеграционных соглашений): зона свободной торговли; таможенный союз; общий рынок; экономический союз; полная экономическая и политическая интеграция.

Под зоной свободной торговли принято понимать такую форму соглашений, при которой ее участники договариваются о снятии таможенных тарифов и квот в отношениях друг с другом. Вместе с тем в отношении третьих стран каждый участник зоны свободной торговли имеет право проводить свою собственную внешнеторговую политику. Подобная форма интеграции реализуется в ЕАСТ, НАФТА, АСЕАН.

Основное отличие таможенного союза от зоны свободной торговли заключается в том, что участники таможенного союза не только устраняют тарифы и квоты в торговле между собой, но и проводят единую внешнеторговую политику в отношении третьих стран. Таможенный союз предполагает замену нескольких таможенных территорий одной. При этом таможенные службы на внутренних территориях упраздняются, а их функции передаются соответствующим службам на внешних границах единой таможенной территории. Примером такого образования является Европейское экономическое сообщество (переросшее позже в Европейский союз), а также МЕРКОСУР.

В добавление к тому, что предусматривают рамки таможенного союза, общий рынок предполагает устранение препятствий для свободного перемещения между странами-участницами всех факторов производства. Сказанное предполагает сближение национальных законодательств, стандартов, а также развитие институциональных основ интеграции, формирование общих органов управления объединительными процессами.

Свободному движению товаров препятствуют различия в экономической политике, проводимой государствами, входящими в общий рынок. Поэтому форма экономического союза предполагает снятие отмеченного выше противоречия путем согласования экономической политики, проводимой странами-участницами. Такая ситуация была характерна, в частности, для Совета экономической взаимопомощи ((1949 - 1991 гг.), где главным средством формирования устойчивых экономических связей между странами выступала координация народнохозяйственных планов.

Более сложная форма интеграционного объединения - валютный союз, предполагающий создание единой региональной валютной системы (создание единого центрального банка и введение единой валюты). Обеспечивается согласование и становление единой валютно-кредитной скоординированной макроэкономической политики.

Полная экономическая и политическая интеграция предполагает превращение единого рыночного пространства в целостное экономическое и политическое образование, что означает не просто согласование, но и проведение унифицированной, фактически единой, экономической политики, полную унификацию законодательной базы. На этом этапе вызревает необходимость и постепенно формируется новый многонациональный субъект международных экономических и политических отношений, происходит движение к созданию единого федеративного или конфедеративного государства.

Теория и практика интеграционного взаимодействия государств предполагают три основные модели социального интегрирования: функционализм, федерализм, транснационализм (плюралистическая модель).

Представители федералистской теории (Ж. Моне, Р. Шуман, А. Этциони, А. Спинелли, К. Фридрих и др.), напротив, выступают не за экономическую интеграцию, а за интеграцию посредством сближения политических институтов государств при договорном отказе от централизма и при распределении полномочий между центром и субъектами федерации.

Суть транснационализма (К. Дойч, Д. Пучала и др.) заключается в предложении воспринять "объединительную идею" в принципе и не предъявлять при этом к субъектам интеграции жестких требований по поводу того, как себя вести при той или иной форме сближения. Главное, как отмечает К. Дойч, чтобы основные интересы государств, как политические, так и социокультурные, не противоречили друг другу, а наиболее общие интересы были бы предсказуемы и прогнозируемы.

Таким образом, теории интегрирования предлагают разные способы интеграции государств. Но при этом ни одна из данных теорий не отрицает того, что целью международной интеграции является развитие основных общественных ценностей, достижение экономического процветания и обеспечение безопасности, поскольку отдельно взятое государство в современных условиях объективно не способно качественно обеспечить названные приоритеты.

Евразийский экономический союз (ЕАЭС) - отныне не просто макетный проект, а состоявшаяся геополитическая реальность. Спустя 23 года был частично восстановлен некогда разрушенный единый народно-хозяйственный комплекс.

мая 2014 г. в казахстанской столице Астане лидеры России, Казахстана и Беларуси подписали исторически важный договор о создании ЕАЭС. Новый союзный договор юридически функционирует с 1 января 2015 г.

Евразийский союз как региональная международная организация без преувеличения стал субъектом международного права и экономики, объединение обладает международной правосубъектностью.

Закрепление правосубъектности Союза является важной составляющей в интеграционной политике. В ст. 6 значится: «Право Союза составляют настоящий Договор; международные договоры в рамках Союза; международные договоры Союза с третьей стороной; решения и распоряжения Высшего Евразийского экономического совета, Евразийского межправительственного совета и Евразийской комиссии, принятые в рамках их полномочий, предусмотренных настоящим Договором и международными договорами в рамках Союза».

Главной, важнейшей предметной статьей Договора об учреждении Евразийского экономического союза является ст. 7, где говорится: «1. Союз имеет право осуществлять в пределах своей компетенции международную деятельность, направленную на решение задач, стоящих перед Союзом. В рамках такой деятельности Союз имеет право осуществлять международное сотрудничество с государствами, международными организациями и международными интеграционными объединениями и самостоятельно либо совместно с государствами-членами заключать с ними международные договоры по вопросам, отнесенным к его компетенции. Порядок осуществления Союзом международного сотрудничества устанавливается решением Высшего Евразийского экономического совета. Вопросы заключения международных договоров Союза с третьей стороной определяются международным договором в рамках Союза.

. Проведение переговоров по проектам международных договоров Союза с третьей стороной, а также их подписание осуществляются на основании решения Высшего Евразийского экономического совета после выполнения государствами-членами соответствующих внутригосударственных процедур».

Как и любой другой международно-правовой акт, договор имеет свои недостатки и противоречия. Из договора исключены важнейшие социально-гражданские аспекты: единая миграционная политика, вопросы гражданства, общая охрана внешних границ Союза, межпарламентское сотрудничество, паспортно-визовая сфера, экспортный контроль, большая часть вопросов медицины и образования. На этапе подготовки Договора и на финальной стадии необходимо было подвергнуть тщательному правовому анализу действующее законодательство (нормативно-правовые акты и др.) и сам Союзный договор для выявления проблемных моментов. Это позволило бы выявить и не допустить ниже описанные изъяны и пробелы, действие которых распространяются на территорию ЕАЭС.

Не лишен противоречий и неясных оговорок, трудно поддающихся юридическому толкованию, раздел Договора о трудовой миграции. Так, ст. 97 гласит:

«1. Работодатели и (или) заказчики работ (услуг) государства-члена вправе привлекать к осуществлению трудовой деятельности трудящихся государств-членов без учета ограничений по защите национального рынка труда. При этом трудящимся государств-членов не требуется получение разрешения на осуществление трудовой деятельности в государстве трудоустройства.

. Государства-члены не устанавливают и не применяют ограничения, установленные их законодательством в целях защиты национального рынка труда. В целях осуществления трудящимися государств-членов трудовой деятельности в государстве трудоустройства признаются документы об образовании, выданные образовательными организациями (учреждениями образования, организациями в сфере образования) государств-членов, без проведения установленных законодательством государства трудоустройства процедур признания документов об образовании. Трудящиеся одного государства-члена, претендующие на занятие педагогической, юридической, медицинской или фармацевтической деятельностью в другом государстве-члене, проходят установленную законодательством государства трудоустройства процедуру признания документов об образовании и могут быть допущены соответственно к педагогической, юридической, медицинской или фармацевтической деятельности в соответствии с законодательством государства трудоустройства. Документы об ученых степенях и ученых званиях, выданные уполномоченными органами государств-членов, признаются в соответствии с законодательством государства трудоустройства.

Часть пунктов ст. 97 дают повод для умышленной бюрократизации: «Признаются документы об образовании, выданные образовательными организациями (учреждениями образования, организациями в сфере образования) государств-членов, без проведения установленных законодательством государства трудоустройства процедур признания документов об образовании» и далее юридическая погрешность: «Претендующие на занятие педагогической, юридической, медицинской или фармацевтической деятельностью в другом государстве-члене проходят установленную законодательством государства трудоустройства процедуру признания документов об образовании и могут быть допущены соответственно к педагогической, юридической, медицинской или фармацевтической деятельности в соответствии с законодательством государства трудоустройства».

Здесь необходимо было сослаться и взять за основу ряд базовых межгосударственных договоров: Соглашение между правительством Республики Беларусь, Республики Казахстан и Российской Федерации о взаимном признании и эквивалентности документов об образовании, ученых степенях и званиях от 1998 г.; Соглашение о механизме взаимного признания и установления эквивалентности документов об ученых степенях в государствах - членах Евразийского экономического сообщества от 2005 г.; Соглашение о взаимном признании и эквивалентности документов об образовании, ученых степенях и ученых званиях в Евразийском экономическом сообществе от 2013 г.

Также в соответствии с ч. 3 ст. 107 ФЗ № 273 от 29 декабря 2012 г. «Об образовании в РФ» в Российской Федерации признаются иностранное образование и квалификация, подпадающие под действие международных договоров о взаимном признании. В соответствии с ч. 2 ст. 107, обладателям иностранного образования и (или) квалификации, признаваемых в РФ, предоставляются те же академические права и (или) профессиональные права, что и обладателям соответствующего образования и (или) квалификации, полученных в РФ. Данный правотворческий документ обеспечивает автоматическое признание документов Сторон.

В ст. 97 имеются правовые коллизии и неоднозначности: «6. Граждане государства-члена, прибывшие в целях осуществления трудовой деятельности или трудоустройства на территорию другого государства-члена, и члены семей освобождаются от обязанности регистрации (постановки на учет) в течение 30 суток с даты въезда. В случае пребывания граждан государства-члена на территории другого государства-члена свыше 30 суток с даты въезда, эти граждане обязаны зарегистрироваться (встать на учет) в соответствии с законодательством государства въезда, если такая обязанность установлена законодательством государства въезда.

Граждане государства-члена при въезде на территорию другого государства-члена в случаях, предусмотренных законодательством государства въезда, используют миграционные карты (карточки), если иное не предусмотрено отдельными международными договорами государств-членов.

Граждане государства-члена при въезде на территорию другого государства-члена по одному из действительных документов, допускающему проставление отметок органов пограничного контроля о пересечении государственной границы, при условии, что срок их пребывания не превышает 30 суток с даты въезда, освобождаются от использования миграционной карты (карточки), если такая обязанность установлена законодательством государства въезда.

В случае досрочного расторжения трудового или гражданско-правового договора после истечения 90 суток с даты въезда на территорию государства трудоустройства трудящийся государства-члена имеет право без выезда с территории государства трудоустройства в течение 15 дней заключить новый трудовой или гражданско-правовой договор».

Здесь нет никаких преференций и привилегий. В разделе «Трудовая миграция» составителями полностью продублировано Соглашение о правовом статусе трудящихся-мигрантов и членов их семей (государств - участников ТС и ЕЭП), совершенное в Санкт-Петербурге 19 ноября 2010 г. и Федеральный закон № 186-ФЗ «О ратификации Соглашения о правовом статусе трудящихся-мигрантов и членов их семей», принятый 28 июня 2011 г. и одобренный Советом Федерации 6 июля 2011 г. Вместо того чтобы совершенствовать, эксперты переписали ранее действовавший документ. Соглашение вступило в силу 1 января 2012 г. с переходом к следующему уровню интеграции - Единому экономическому пространству.

Беспокойство вызывает фрагмент из Договора ЕАЭС: «В случае пребывания граждан государства-члена на территории другого государства-члена свыше 30 суток с даты въезда, эти граждане обязаны зарегистрироваться (встать на учет) в соответствии с законодательством государства въезда, если такая обязанность установлена законодательством государства въезда. Граждане государства-члена при въезде на территорию другого государства-члена в случаях, предусмотренных законодательством государства въезда, используют миграционные карты (карточки)».

Выходит так, что создание Казахстаном, Россией и Беларусью ЕАЭС не изменило существующего порядка пребывания граждан на территориях трех государств. Вопросы временного пребывания граждан регулируются соответствующими национальными законодательствами сторон.

В основе интеграционных процессов лежала реализация согласованной миграционной политики, это является одним из основных приоритетов сотрудничества государств. В течение 2012-2014 гг. три государства в рамках ЕЭП должны были перейти к единой визовой и миграционной политике, снятию внутреннего пограничного контроля. Но этих благ не видать простым жителям Союза и в 2015 г. Более того, отсутствует элементарная либерализация регистрационных процедур, хотя межгосударственные миграционные отношения являются частью и основой Союза.

Исключение вопросов регулирования миграционной политики и отказ от единой миграционной политики может стать серьезным барьером для полноценного функционирования единого социального пространства в условиях экономического союза. В результате он грозит стать объединением для олигархов и крупных предпринимателей, но не простых людей, поскольку все условия создаются для крупного бизнеса.

Тесная связь между интеграционным и миграционным процессами не получила отражения в Договоре о ЕАЭС. Не доработали и Соглашение о сотрудничестве по противодействию нелегальной трудовой миграции из третьих государств, совершенное в Санкт-Петербурге 19 ноября 2010 г.

Предстоит монотонная и сложная работа по устранению этих ограничений, для чего управляющим наднациональным органам Союза совместно с миграционными службами трех государств необходимо разработать план действий. Лидер российского государства В. В. Путин (на тот момент занимавший пост председателя правительства РФ) особо подчеркнул в своей статье «Новый интеграционный проект для Евразии - будущее, которое рождается сегодня»: «Принципиально важно, что ЕЭП будет базироваться на согласованных действиях в ключевых институциональных областях - в макроэкономике, в обеспечении правил конкуренции, в сфере техрегламентов и сельскохозяйственных субсидий, транспорта, тарифов естественных монополий. А затем - и на единой визовой и миграционной политике, что позволит снять пограничный контроль на внутренних границах. То есть творчески применить опыт Шенгенских соглашений, ставших благом не только для самих европейцев, но и для всех, кто приезжает работать, учиться или отдыхать в страны ЕС. Для граждан снятие миграционных, пограничных и прочих барьеров, так называемых "трудовых квот" будет означать возможность без всяких ограничений выбирать, где жить, получать образование, трудиться. Кстати, в СССР - с его институтом прописки - подобной свободы не было».

Есть, полагаем, острая необходимость создания Единого миграционного пространства и введения в обращение единой миграционной карты в рамках Союза, поскольку правительствами трех стран были переданы полномочия Евразийской комиссии по ведению миграционной политики в части трудовой миграции. Автор считает, что в самое ближайшее время необходимо снять пограничный контроль, продлить срок обязательной регистрации по месту пребывания до одного года вместо ныне существующих 30 суток при условии, что гражданин обозначит четкую цель визита, с возможностью продления срока нахождения на территории Сторон. Конечно, всё это требует тонкой юридической проработки. Данный вопрос не раз обсуждался Евразийской экономической комиссией, однако никаких сдвигов и результатов нет.

Учитывая естественное стремление граждан трех государств к развитию более тесных связей, духовному и политическому единению, а также отмечая убежденность в том, что дальнейшее развитие интеграции, основанной на глубоких исторических и духовных связях между народами государств-членов Союза, отвечает их национальным интересам и способствует непрерывному улучшению благосостояния и качества жизни граждан, основываясь на принципах уважения суверенитета и равенства государств, признавая и уважая самобытность национальной культуры и традиций Союзных государств, необходимо отметить, что интеграционное объединение должно иметь следующий формат: Евразийский союз как конфедеративный союз с единым политическим, экономическим, военным, таможенным, гуманитарным, социальнокультурным пространством. Необходимо обеспечить переход к политическому союзу.

Говорить сегодня о политическом союзе преждевременно, но работу по совершенствованию экономического союза с целью создания более тесного Союза государств, уверены, начинать стоит уже сейчас.

Автор предполагает, что в течение 2021-2024 гг. можно перейти к политическому союзу. Искомому желанию народов и государств ничто не может помешать. Но здесь абсолютно не допускается федеративная интеграционная форма объединения как федерация государств (республик).

Очень важно, чтобы общественность наших стран, предприниматели воспринимали интеграционный проект не как верхушечные бюрократические игры, а как абсолютно живой организм, хорошую возможность для реализации инициатив и достижения успеха. Главной проблемой торможения реальной интеграции является игнорирование отдельными высокопоставленными государственными лицами соглашений в рамках ЕЭП-ТС на государственном и общественном уровне.

В действительности интеграция произойдет тогда, когда простые обыватели будут говорить о ЕАЭС. Рядовые слова, произносимые парламентариями, лидерами государств на высоких трибунах и кафедрах, не дают никакого должного эффекта. Существуют и «лжеинтеграторы», которые по воле своей работы говорят о преимуществах нового Союза, а дома на кухне за чашкой чая обсуждают и осуждают все наработки в рамках евразийской интеграции.

В отношении евразийской интеграции мы часто слышим самые разные суждения, наряду с честным описанием событий в ходу немало домыслов, политических спекуляций, да и откровенной лжи, трудно поддающихся адекватному пониманию.

К. Гоголашвили, эксперт (интервью порталу Грузия Online): «Россия настойчиво зовет страны бывшего советского пространства вступить в Евразийский союз. Особенную прыть в этом отношении Кремль проявляет в двух направлениях - к странам Южного Кавказа и Украине. Согласна ли Грузия на Евразийский (читай, российский) союз? Россия начала агрессивные телодвижения в отношении бывших союзных республик, в частности, Южного Кавказа. Визит Путина в Азербайджан и переговоры, которые все еще остаются таинственными; затем Москва вынудила президента Армении согласиться на членство в Таможенном союзе. Главная миссия азербайджанского визита в том, чтобы запугать Армению и заставить сделать окончательный выбор для вступления в Таможенный союз и ЕврАзЭс, хотя мы не знаем, будет так или нет Мы знаем, что Грузию не спрашивали и так затащили то в Российскую империю, то в СССР. Россия перманентно стремиться кого-то запугать, нанести боль, ущерб».

И. Шувалов, первый вице-премьер РФ (в программе «Воскресный вечер с Владимиром Соловьевым»): «Повестку построения общего экономического пространства с ЕС нужно продолжать. Но теперь ее нужно продолжать не в формате Россия - ЕС, а в формате Евросоюз - Евразийский экономический союз»

К. Мэтлэк (в деловом журнале Bloomberg Businessweek) пишет: «К сожалению для российского президента, новому блоку очень далеко до высшей лиги. Даже после того, как Армения и Киргизия станут его членами, общий ВВП - около 2,6 триллионов долларов - будет составлять меньше одной пятой от ВВП Европейского союза или США и менее одной третьей от ВВП Китая. На Россию придется 80% ВВП всего блока, а также примерно такая же доля его населения, составляющего около 178 миллионов человек».

Н. Попеску, аналитик европейского Института исследований безопасности: «Создание этого союза будет не особо ощутимым для мировой экономики, у России скорее политические мотивы, нежели экономические».

Н. Петров из московского Карнеги-центра (Bloomberg News): «Евразийский союз - это реализация геополитической мечты Путина, демонстрация того, что Россия не одинока».

А. Аслунд, экономист, научный сотрудник вашингтонского Института международной экономики: «Как это может выглядеть, мы можем увидеть на примере Казахстана, который увеличил импортные пошлины после присоединения к таможенному союзу с Россией, который предшествовал новому блоку. Представителям среднего класса теперь приходится покупать российские машины низкого качества вместо тех, которые импортируются свободно».

Р. Мусабеков, депутат Республики Азербайджан: «Азербайджан экономически, финансово, энергетически и коммуникационно не зависит от стран, входящих в Евразийский союз. Поэтому возможности России для давления на Азербайджан в целях заставить его присоединиться к этому союзу очень слабые. Думаю, Москва будет стараться с помощью соблазнительных предложений присоединить Азербайджан к союзу»; «руководство спрашивает о своих выгодах при вступлении в этот союз, но инициаторы не могут показать эти выгоды... поэтому нет серьёзной необходимости для присоединения Азербайджана к Евразийскому союзу, для плотного сотрудничества с ними».

Р. Гасанов, экономический эксперт Республики Азербайджан: «Единственным автором Евразийского союза является Россия, точнее, президент Путин. Реальной сутью этого проекта является создание образования наподобие бывшего СССР, и обеспечение тут гегемонии России» Это - создание антидемократического политического блока, который Кремль в перспективе старается превратить в центр силы как попытку сопротивляться Западу, особенно США».

З. Ализаде, политолог, считает, что перспектив у ЕАЭС нет: «Россия и Казахстан - сырьевые страны, за последние 23 года ни одна из них не может похвастать развитием наукоёмкой промышленности и других значимых видов экономики. А добывать и продавать нефть и газ большого ума не требуется. И всё на фоне Евросоюза, где многие страны, входящие в него, являются локомотивами современного производства в мире. В европейской продукции, товарах нуждаются и сами Россия и Казахстан. А Беларусь, Армения и Киргизия хотят примазаться к этому объединению с одной целью - чтобы получить дешёвые энергоносители и кредиты, при этом ничего не давая взамен».

Х. Клинтон, госсекретарь США (издание Financial Times): «США постараются не допустить воссоздания Советского Союза в новой версии под вывеской экономической интеграции. Это попытка воссоздать Советский Союз в регионе, Сейчас делаются усилия по ресоветизации региона. И хотя это будет называться иначе таможенным союзом, Евразийским союзом или чем-то в этом роде, не будем обманываться на этот счет - мы знаем, какова его цель, и мы пытаемся найти эффективные способы замедлить его создание или предотвратить его».

А. Рар, советник президента германо-российской внешнеторговой палаты, член консультативного совета Международного дискуссионного клуба «Валдай» (в ходе видеомоста Москва-Берлин в формате круглого стола, посвященного презентации доклада, в агентстве РИА Новости): «ЕС выступает против Евразийского союза, опасаясь национализма. У нас в Европе идет, хотя об этом никто открыто не говорит, политическое противостояние. Просто ЕС не хочет, чтобы на постсоветском пространстве создался Евразийский союз. Почему? Потому что боятся российского национализма, „Российской империи", российского авторитаризма».

Б. Юодка, глава парламентского Комитета по иностранным делам (Социал-демократическая партия Литвы) при обсуждении экспертного доклада «Евразийский союз: вызов ЕС и государствам Восточного партнерства»: «Нужно делать так, чтобы все эти псевдо- или не псевдосоюзы не приносили нам забот. Наверное, нужно что-то делать и со стороны ЕС».

Э. Ринкевич, министр иностранных дел Латвии, с Р. Зиле, депутатом Европарламента от Латвии, совместно заявили: «В ближайшие 10 лет Латвии придется выбирать между укреплением связей с Евросоюзом на западе или Евразийским союзом на востоке».

Г. Вашадзе, экс-министр иностранных дел Грузии, украинскому изданию «Зеркало недели»: «Когда в России оглашают планы создания Евразийского союза, то все прекрасно понимают, что речь идет про трансформированный Советский Союз. Точнее, про политические и военные аспекты этой распавшейся империи. Планы России по созданию Евразийского союза - это общая угроза, которая нас объединяет».. Шептицкий, аналитик Варшавского института международных отношений: «Частично Евразийский союз - это такое противодействие Европе. Как бы говорят: у вас свой союз, у нас - свой».. Иноземцев, российский экономист «Простая статистика показывает, что пресловутое „сложение потенциалов" не обеспечит качественных перемен. ВВП союза превысит российский всего на 14,8%, если объединение произойдет немедленно. О каком технологическом потенциале идет речь, если все участники союза являются нетто-импортерами промышленных товаров, а потребности в инновационной продукции на 90-100% покрывают за счет поставок из-за рубежа? Геоэкономическими центрами мира сегодня являются США, ЕС и Китай - страны, в разы превосходящие потенциальный союз по большинству показателей. Единственный схожий с ним центр - Бразилия - находится на континенте, где у него нет соперников. Союз же (с ВВП в $2,7 трлн) окажется зажат между ЕС ($15,6 трлн) и Китаем с ($11,2 трлн). Вряд ли он сможет „развернуться" в этих условиях как новый глобальный „центр". Со „связкой" дела еще хуже. Если в 1989 году транзит через СССР обеспечивал 11% всех грузоперевозок между Европой и ЮВА, то в 2010-м через Россию прошло менее 1%.

Дорога с Дальнего Востока в центр страны пригодна для разового транзита самого премьера, а не для постоянных поездок многотонных фур. Что объединяет Россию и Киргизию, кроме близких мест в рейтинге коррупции? Собственно, это и вызывает основное сомнение в жизнеспособности союза.

М. МакКью и Г. Маниатис, бывшие советники грузинского правительства для The Washington Post: «Пока над соседями России будет нависать угроза вероятного применения силы, Путин сосредоточит свои силы на запуске Евразийского союза в следующем году. Этот новый союз не просто „попытка возрождения Советов". Географические планы этого проекта „намного грандиознее", отмечают эксперты. Российский экспорт военной техники и нефти поможет Евразийскому союзу получить „геополитический капитал" далеко за пределами Европы».

Э. Вуд, бывший посол Великобритании в РФ (в интервью каналу BBC «„Дырявый" ЕАЭС - не угроза для Запада») заявил, что в составе Евразийского экономического союза (ЕАЭС) „зияет дыра", имея в виду отсутствие Украины. Также он предположил, что на бумаге этот новый блок выглядит более внушительно, чем в реальности, и вряд ли будет представлять угрозу Западу. «Евразийский экономический союз настолько же политический, насколько и экономический проект, в нем зияет крупная дыра - в составе блока нет Украины. Белоруссия и Казахстан несомненно, обратили внимание на то, как Путин „обошелся с Украиной", они извлекут из этого урок и будут весьма осторожны в составе нового блока».

Как мы видим из вышеприведенных тенденциозных высказываний, так называемые эксперты-аналитики, не поняв сути нашего объединения в Евразийском экономическом союзе и не обдумав, громогласно заявляют, что наш союз будет противопоставлять себя Европейскому союзу и США.

Наш будущий Союз готов устанавливать партнерство в экономических (в торговле, инвестициях) и политических вопросах, необходимо признать открытость и ясность нашей политики. Хотелось бы порекомендовать «экспертам-аналитикам» оградить себя от спекулятивных мыслей или заявлений. Существуют доводы о политической составляющей Союза. Наши государства объединились для создания лучшего будущего наших граждан. Поэтому союзные государства договорились фокусироваться на экономических аспектах как основной области совместного сотрудничества.

Отдельные «экономисты» высказывают свои сомнительные доводы о низкой экономической эффективности. Евразийский союз обладает огромными запасами природных ресурсов, в их числе топливно-энергетические. На Союз приходится пятая часть мировых запасов газа и более 10% нефти. У российско-казахско-белорусского союза развитая промышленная, индустриальная база, сильный научно-кадровый и интеллектуальный потенциал. Евразийская география позволяет нам создавать транспортные, логистические маршруты регионального и глобального значения, привязать к себе масштабные торговые потоки Европы и Азии. Это и есть ядро конкурентоспособности союза. Рассматривать Евразийский экономический союз как новый СССР - глубокое заблуждение.

Россия, Казахстан и Беларусь создали с 2010 г. единое народное хозяйство, экономику (ТС - ЕЭП). Жизненные реалии подталкивают к объединению в военно-политических сферах.

единый таможенный тариф экономический

1.3 Право Евразийского экономического союза

Начиная с Лиги Наций и по сей день национальные правительства по всему миру систематически делегируют свои полномочия международным организациям, специализирующимся в различных сферах международных (интернациональных, транснациональных) отношений.

Первоначально подобное делегирование полномочий связывалось исключительно с необходимостью управления территориями общего пользования. Не случайно первые международные организации появились в связи с развитием судоходства на реках, протекающих по территории нескольких государств, - Рейн, Дунай и др.

По мере ускорения научно-технического прогресса и появления новых средств связи, объединяющих разобщенный земной мир в единое вертикальное пространство, появилась необходимость делегирования исполнительских полномочий международным организациям технократического специализированного типа. В теории права эти институты получили название международных межправительственных организаций и прошли долгий путь от отрицания до полного принятия их правосубъектности в международном праве. В настоящее время острых теоретических разночтений по поводу роли и места межправительственных организаций в международных отношениях, равно как и в международном праве, не прослеживается.

Однако это утверждение совершенно неприменимо к международным организациям наднационального типа, появившимся сравнительно недавно - во второй половине XX в. Теоретическая разработка концепций их создания началась в 1920-е гг. с работ европейских международников, посвященных исследованиям идеологии развития международных функций в праве и в правоотношениях и получивших общее название "функционализм" и "неофункционализм". Вкратце суть этих концепций сводилась к утверждению, что международная функция должна быть опосредована через создание международного института. В обоснование этого постулата приводились самые разные задачи: защита прав человека (государство не справляется - нужен международный контроль), решение экологических проблем (природа для всех едина), развитие интеграции (хозяйственные связи не знают границ) и т.д. Однако в этих работах не решался вопрос о характере функций, передаваемых таким организациям.

Имея в виду, что особое значение для появления таких международных организаций имеет интеграция как форма интернационализации экономических отношений, следует отметить, что расширение экономических связей привело к появлению нового типа международных организаций - не межправительственных, но наднациональных, имеющих уже обширную компетенцию, включающую в том числе те функции, которые прежде считались составной частью суверенной компетенции национальных государств. Между тем именно этот вопрос - о качестве, значимости передаваемых функций является водоразделом, отличающим межправительственную организацию от наднациональной.

Государства, создающие организацию нового типа, передают международному органу свои суверенные функции, затрагивающие само ядро властных полномочий по управлению территорией, населением и взаимоотношениями с другими акторами международной жизни.

Например, в компетенцию международных наднациональных организаций включены: правомочие устанавливать правила поведения, обязательные для физических и юридических лиц государств - членов организации; возможность для этих лиц обжаловать в международном суде как нормативные акты, действия и бездействие, так и правомочия органов и должностных лиц института; создание и поддержание в обращении единой для всех государств - членов наднациональной организации валюты и т.д.

По меткому замечанию проф. Дж. Вейлера, "международная институциональная революция привела к тому, что наднациональные институты получили возможность проводить свою волю в государствах-членах, не обращаясь к институтам внутригосударственного права".

На первый взгляд такое положение вещей противоречит краеугольному основанию как международного, так и внутригосударственного современного права - суверенитету национальной власти: верховенству и независимости. И именно по этой причине явление наднационализма подвергалось и подвергается в научной литературе серьезной критике. Однако можно согласиться, что два основания наднационализма - (а) свободное волеизъявление государств на передачу суверенной функции международному институту и (б) объективная необходимость такой передачи в целях интеграции хозяйственной жизни (например, в регионе) в условиях расширяющейся глобализации - зачастую сводят критические замечания к публицистическим рассуждениям о необходимости отдавать приоритет национальным правилам. При этом не учитывается, что новые средства связи (Интернет, спутниковая связь и т.д.) и электронный документооборот превращают государственные границы в весьма формальные ограждения и для того, чтобы охранительные правила не стали виртуальными, государствам приходится объединять усилия, образуя общее экономическое пространство, регулируемое общими же правовыми нормами.

Российские правоведы-международники, а также их лидер проф. Г.И. Тункин еще в период огульной критики наднациональных институтов высказывали мнение о том, что интеграция без развития наднационализма, скорее всего, невозможна.

Имея в виду, что интеграция развивается эффективно прежде всего как региональное явление, следует заметить, что на общемировом уровне наднациональные институты практически отсутствуют. Всемирные организации - ВТО, МБРР, МВФ, несмотря на то что в них используются некоторые элементы наднационализма, такие как непропорциональные взносы, взвешенное голосование, квотирование ставок международной бюрократии и т.д., являются специализированными межправительственными организациями классического типа, так как не обладают серьезным санкционным механизмом правового реагирования на нарушение общих норм права.

К сожалению, в этих структурах за наднационализм зачастую принимается доминирование одной или нескольких держав, достигнутое за счет взвешенных взносов. Между тем подобное явление относится скорее к национализму, чем к расширенной компетенции международной организации наднационального типа.

Европейские наднациональные институты подтвердили свою эффективность не только в сфере создания объединенной экономической системы, но и, учитывая международную правосубъектность наднациональных институтов, позволили европейским государствам позиционировать себя как единое целое на общемировом уровне. Так, Европейский союз участвует в международных отношениях в качестве единого представителя всех государств во Всемирной торговой организации, что позволяет всему Союзу в целом, имея в виду принцип взвешенного голосования, занимать в этой организации лидирующую позицию даже наряду с такими экономическими акторами, как США и Китай.

Таким образом, необходимость международно-правового регулирования объединенных экономических структур и направлений привела к созданию международной организации особого наднационального типа.

Характерной чертой таких организаций является передача им государствами-членами суверенных функций (а) по управлению не только экономическими отношениями государств-членов, но и межхозяйственными связями физических и юридических лиц, имеющих гражданство или действующих на территории этих государств, и (б) по осуществлению международного взаимодействия с другими участниками международных экономических отношений, не упуская из виду того, что суверенитет есть верховенство власти внутри страны и ее независимость на внешней арене. Логично сделать вывод, что наднационализм в широком смысле - это добровольное ограничение суверенной компетенции государственной власти. В основе такого ограничения лежит экономически обоснованный прагматизм, направленный на объединение хозяйственных ресурсов ради прогресса и развития.

В 1994 г. Президент Казахстана Н. Назарбаев высказал, а затем развил идею о необходимости объединения ресурсов европейских и азиатских государств ради благополучия населяющих их народов.

Практическая история евразийской интеграции началась в 1995 г., когда между Беларусью и Россией был подписан Договор <consultantplus://offline/ref=B5B24C1377478A2621A7896D4C26CAAC3154C4E34C7C2896E236EC58EFnFJ> о создании Таможенного союза (далее - ТС), к которому чуть позже присоединился Казахстан.

С 1 января 2012 г. заработало единое экономическое пространство - следующая стадия сотрудничества. В правовом смысле эта стадия интеграции означала переход от традиционного межгосударственного сотрудничества в рамках межправительственной организации к созданию организации нового типа - международного наднационального объединения, которому государства отдают часть суверенной компетенции .

К 1 января 2015 г. структура Единого экономического пространства должна измениться и будет представлена Высшим евразийским экономическим советом, Евразийской экономической комиссией и Евразийским судом, функции которых нашли отражение в едином кодифицированном договоре <consultantplus://offline/ref=B5B24C1377478A2621A7896D4C26CAAC3157CEEB4F72759CEA6FE05AF8EAnEJ> о создании Евразийского экономического союза (далее - ЕАЭС).

Имея в виду, что наднациональная организация отличается от межправительственной двумя признаками (передача международному институту некоторых полномочий в отношении физических и юридических лиц и делегирование компетенции по ведению международных отношений между государствами-членами и организацией), проанализируем структуру и функции складывающегося Союза с целью определения природы будущей международной организации.

В теоретическом плане этот вопрос уже вызвал разногласия среди исследователей, отдавших предпочтение не только развитию ЕАЭС как классической межправительственной организации, но и ее эволюции до интеграционного института наднационального типа .

В настоящем анализе мы ставим задачу выделить особенности проявления наднационализма в ЕАЭС как международной организации, подчеркивая тем самым, что сравнение международного института с государством (федеративным, унитарным, конфедеративным) мы относим к области научных предположений, поскольку в настоящее время отсутствует практика развития международных организаций в суверенное государство.

По этой причине утверждение о том, что создание ЕАЭС приведет к возрождению федеративного государства , представляется более чем парадоксальным, так как не учитывает генезис создания международной организации и возникновения суверенного государства. В основе последнего процесса лежит реализация принципа права наций на самоопределение, т.е. первичного права народов выразить волю на создание государства (присоединение к действующему государству), тогда как в основе создания международной структуры наднационального типа - вторичное волеизъявление уже действующих государств на передачу части своей компетенции, в том числе и суверенной, общему органу с целью решения объединенных задач. Таким образом, объявление современного Евросоюза федерацией преждевременно, ибо народы государств-членов не высказались за преобразование международной организации в государство. Представляется, что такой процесс невозможен и по отношению к народам, населяющим государства - члены ТС, будущего ЕАЭС. Передача компетенции - это дело государственной власти, в то время как вопрос самоопределения - дело нации или народа.

Итак, компетенция межправительственной организации ограничивается вопросами общего сотрудничества, ее решения не распространяются на физических и юридических лиц государств-членов, в то время как компетенция наднационального союза расширяется до вопросов, традиционно входящих в компетенцию правительств, а решения органов международного института распространяются на физических и юридических лиц, действующих на территории государств-членов. Кроме того, организация наднационального типа принимает на себя и функции в области международных отношений с третьими государствами и другими международными организациями.

С этой точки зрения ЕАЭС относится к организациям наднационального типа, так как согласно ст. ст. 3 <consultantplus://offline/ref=B5B24C1377478A2621A7896D4C26CAAC3157CEEB4F72759CEA6FE05AF8AE9705B253A91136CF40ADE6n1J> и <consultantplus://offline/ref=B5B24C1377478A2621A7896D4C26CAAC3157CEEB4F72759CEA6FE05AF8AE9705B253A91136CF40ACE6nCJ> проекта Договора о ЕАЭС обладает компетенцией, переданной ему государствами-членами для осуществления в ряде областей единой политики. В сферах, относящихся к единой политике, органы Союза принимают обязательные для государств-членов акты, которые согласно ст. 19 <consultantplus://offline/ref=B5B24C1377478A2621A7896D4C26CAAC3151CEE54D77759CEA6FE05AF8AE9705B253A91136CF41A8E6n0J> Статута Суда ЕврАзЭС подлежат оспариванию в Суде ЕврАзЭС по заявлению юридических и физических лиц, чьи права и интересы были нарушены такими актами.

Взаимосвязанное прочтение названных статей позволяет сделать вывод, что в области единой политики органы Союза принимают акты, обязательные не только для государств-членов, но и для физических и юридических лиц, действующих на их территориях.

Статьи 1 <consultantplus://offline/ref=B5B24C1377478A2621A7896D4C26CAAC3157CEEB4F72759CEA6FE05AF8AE9705B253A91136CF40A8E6nDJ> и <consultantplus://offline/ref=B5B24C1377478A2621A7896D4C26CAAC3157CEEB4F72759CEA6FE05AF8AE9705B253A91136CF40AEE6nCJ> проекта Договора о ЕАЭС предусматривают международно-правовую компетенцию не только в классической форме заключения международных договоров, но и в форме самостоятельного сотрудничества с иными государствами и международными организациями. Подобная формулировка не исключает действий в интеграционном объединении, совершаемых не государствами - членами Союза, но самим ЕАЭС в целом. Такое развитие ситуации возможно в объединенных единой политикой сферах (например, в ВТО). Отсюда следует вывод, что в вопросах единой политики (к которым относятся таможенное регулирование, администрирование и защита внутреннего рынка, установление торговых режимов, техническое регулирование, введение ветеринарных и фитосанитарных мер, государственные закупки и конкуренция) ЕАЭС имеет черты организации наднационального типа, так как позволяет исключительно международному институту решать вопросы, традиционно относящиеся к компетенции национальных правительств, распространяя свои обязательные директивы не только на государства-члены, но и на физических и юридических лиц, действующих на территориях государств-членов.

Следует отметить, что на первом этапе развития ЕАЭС список сфер единой экономической политики весьма узок: международному институту передана лишь таможенная политика, внешняя торговля и защита промышленного производства с целью развития конкуренции. Иные сферы будут развиваться по схеме сотрудничества, т.е. останутся в совместной компетенции государств-членов и организации. К таким вопросам в настоящее время относятся денежно-кредитная, валютная и финансовая сферы, налогообложение, предпринимательская деятельность, интеллектуальная собственность и т.д. Не исключено, что по мере развития некоторые из совместных интересов перейдут в сферу единой политики и будут решаться органами Союза, в то время как иные (культура, социальное и трудовое обеспечение и др.) традиционно останутся в компетенции национальных правительств. Например, как следует из интервью председателя Коллегии Евразийской экономической комиссии (далее - ЕЭК) В.Б. Христенко телекомпании "Мир", в настоящее время прописывается "дорожная карта" передачи функций по ведению единой финансовой политики: в 2015 г. будет создан наднациональный финансовый регулятор, к которому до 2025 г. перейдут все функции в области финансов.

В настоящее время в отсутствие практики действия органов Союза сложно проанализировать методы и способы функционирования этих органов, но вычленить принципы их деятельности представляется возможным на основе изучения практики Суда ЕврАзЭС.

Евразийский суд следует скорее рассматривать как правопреемника Суда ЕврАзЭС, который впервые упоминается в ст. 8 <consultantplus://offline/ref=B5B24C1377478A2621A797634826CAAC3153CEEB4A70759CEA6FE05AF8AE9705B253A91136CF41ACE6n7J> Договора об учреждении Евразийского экономического сообщества от 10.10.2000 и создается на основе двух основополагающих договоров: Статута Суда Евразийского экономического сообщества от 05.07.2010 (далее - Статут) и Договора <consultantplus://offline/ref=B5B24C1377478A2621A7896D4C26CAAC3151C5EB4273759CEA6FE05AF8AE9705B253A91136CF40A8E6n6J> об обращении в Суд Евразийского экономического сообщества хозяйствующих субъектов по спорам в рамках Таможенного союза и особенности судопроизводства по ним от 09.12.2010 (далее - Договор от 09.12.2010). Утверждение, что Суд ЕАЭС будет связан с Судом ЕврАзЭС, основывается и на том факте, что только последний вправе рассматривать споры, вытекающие из вопросов, относящихся к компетенции ТС и Единого экономического пространства (далее - ЕЭП). Более того, судебный орган и состоялся лишь как Суд ТС и ЕЭП, так как Таджикистан и Киргизия отказались от участия в этом Суде (Киргизия не направила судей, а Таджикистан не ратифицировал Договор <consultantplus://offline/ref=B5B24C1377478A2621A797634826CAAC3153CEEB4A70759CEA6FE05AF8EAnEJ> от 10.10.2000).

Таким образом, история интеграции свидетельствует о том, что ЕврАзЭС породил Таможенный союз, последний затем явился платформой для Единого экономического пространства, которое, в свою очередь, послужит основанием Евразийского союза.

Юрисдикция Суда ЕврАзЭС, как и компетенция будущего Суда ЕАЭС, включает две группы полномочий: прямую (разрешение споров) и косвенную юрисдикцию (нормоконтроль). При этом во всех договорах резервируется возможность расширения компетенции Суда ЕАЭС за счет отнесения к его рассмотрению споров, перечисленных в иных договорах Союза. Так, в Договоре <consultantplus://offline/ref=B5B24C1377478A2621A7896D4C26CAAC3157CEEB4F72759CEA6FE05AF8EAnEJ> о создании ЕАЭС предусмотрено толкование по вопросам публичной службы в органах ЕАЭС.

К толкованию относится преюдициальный запрос - право судебного органа государства-участника, хозяйствующего субъекта (юридического лица и гражданина-предпринимателя) и обязанность суда надзорной инстанции (Верховного суда) и Конституционного суда (его решения также не обжалуются) государства - члена ЕАЭС. Логика следующая: высшие судебные органы не дают самостоятельного толкования нормы международного права, действующей в ЕврАзЭС, до получения официального разъяснения международного суда, следовательно, национальные суды должны приостанавливать собственное производство по спору до получения решения Суда ЕврАзЭС, которое на основании подп. "в" п. 4 ст. 13 <consultantplus://offline/ref=B5B24C1377478A2621A7896D4C26CAAC3151CEE54D77759CEA6FE05AF8AE9705B253A91136CF40A0E6n4J> Статута носит обязательный характер.

Иными словами, без международного толкования невозможно вынести национальное судебное решение, поэтому преюдициальный запрос в Суд ЕврАзЭС можно отнести к предварительномунормоконтролю.

Последующий нормоконтроль возможен в двух формах: (1) толкование положений права ЕАЭС в консультативных заключениях рекомендательного характера, выносимых Судом в ответ на запросы государств-участников, органов ЕАЭС и ТС, высших органов судебной власти государств (без привязки к конкретному делу) (ст. 26 <consultantplus://offline/ref=B5B24C1377478A2621A7896D4C26CAAC3151CEE54D77759CEA6FE05AF8AE9705B253A91136CF41AAE6nDJ> Статута), и (2) проверка актов ТС и ЕЭП на их соответствие международным договорам ТС и ЕЭП в обязательных для исполнения решениях Суда ЕврАзЭС (ст. 2 <consultantplus://offline/ref=B5B24C1377478A2621A7896D4C26CAAC3151C5EB4273759CEA6FE05AF8AE9705B253A91136CF40ABE6n3J> Договора от 09.12.2010). Последующий нормоконтроль возможен не только по заявлению о толковании, но и в споре по заявлению хозяйствующего субъекта, целью которого является аннулирование нормативно-правового акта или признание действия/бездействия органа или должностного лица Союза нарушающими права и законные интересы хозяйствующего субъекта.

В случае поступления заявления об аннулировании актов органов ЕврАзЭС Суд решает вопрос об их соответствии (несоответствии) международным договорам, заключенным в рамках Сообщества.

Общим основанием для подачи заявления об аннулировании и, соответственно, для возможной отмены документа служит противоречие актов нормотворческих органов международных интеграционных структур международным договорам, составляющим договорно-правовую базу евразийской интеграции. В таком случае проверяется сам правовой акт (его содержание) с целью устранения противоречий с договорами. Противоречия могут быть следующими:

отсутствие у органа, принявшего акт, нужной компетенции, в том числе ее превышение;

существенное нарушение процедуры принятия документа;

злоупотребление наднациональной властью, т.е. реализация полномочий вопреки законным целям, предусмотренным учредительными договорами, в том числе издание акта в интересах одного из государств-членов, либо в интересах органа интеграции либо в личных интересах международных служащих, хозяйствующих субъектов и т.д.

Очевидно, что к злоупотреблению властью следует относить и случаи издания несовершенных актов некомпетентными (недостаточно компетентными) международными служащими.

При наличии одного из указанных оснований Суд ЕврАзЭС вправе объявить указанный акт или его отдельные положения не имеющими юридической силы.

Учитывая, что система наднациональной власти также характеризуется основополагающими элементами принципа разделения властей , необходимо подчеркнуть особую роль Суда ЕврАзЭС как органа, призванного устанавливать равновесие между властными органами наднационального объединения с целью опосредованной защиты прав субъектов экономической деятельности.

Следует отметить, что принятие решений по запросам является самой сложной компетенцией Суда, так как само обращение неизменно свидетельствует о лакуне в правовом регулировании и необходимости ее закрытия судебным прецедентом. При этом следует учитывать, что наднациональный суд носит региональный характер и призван следить, чтобы в тех нормах, которые появляются в национальном и наднациональном праве, создаваемом Советом и Комиссией ЕЭП, не искажались цели интеграции и не нарушались основные права хозяйствующих субъектов. Основные правила создаются в наднациональном органе - Евразийской экономической комиссии, но стоит помнить, что этот орган состоит из людей, которые могут ошибиться, что приводит к отступлению от задач и целей интеграции. Кроме того, эти цели могут искажать своими действиями и национальные чиновники.

В нашем случае целью выступает создание объединенной экономики. Суд - охранитель этой идеи и может осуществлять свою функцию только одним способом: он должен четко видеть, что сказано в Договоре <consultantplus://offline/ref=B5B24C1377478A2621A797634826CAAC3153CEEB4A70759CEA6FE05AF8EAnEJ> об объединении и что получилось в конкретной норме, разработанной международной или национальной бюрократией. Конечно, между нормами обязательно появятся зазоры, т.е. формулировки, не позволяющие рассматривать вопрос однозначно, как было задумано основателями ЕЭП, намеревавшимися создать наднациональную структуру в целях регулирования интеграционных отношений. Наднациональные суды и формируются для единообразного толкования общих норм права и решают поставленную задачу нормотворчески, прецедентно - точечным образом, создавая нормы права, которые скрепляют все три вида правового регулирования интеграционных отношений: международный договор, норму, изданную международной бюрократией, и норму, принятую национальными властями, в том числе национальными судами. Задача Суда - скрепить эти акты таким образом, чтобы ни в коем случае цель и задача (создание объединенной экономики) не были нарушены и выхолощены. Решение подобной задачи - это долгий и трудный процесс, ибо судьи, представляющие разные культуры, ментальность, правосознание, могут по-разному представлять себе пути достижения "божественной задачи" - создания единообразного понимания интеграционной нормы. По этой причине дело о толковании порой заканчивается отказом от выполнения этой функции и, как следствие, сопровождается непересекающимися особыми мнениями, в которых порой могут содержаться крупицы единой интеграционной нормы, которые будут взяты на вооружение в дальнейшей нормоустановительной работе институтов интеграционного ЕАЭС.

Следует отметить, что ответ на запрос - это новая форма деятельности для судей, так как национальные суды Беларуси, Казахстана и России не использовали форму преюдициального запроса, и к этой части судебной деятельности у судей национальных судов нет вкуса - поэтому ее не принимают как национальные, так и международные чиновники. Эта функция Суда вообще вызывает наибольшее неприятие: достаточно сказать, что в проекте Договора <consultantplus://offline/ref=B5B24C1377478A2621A7896D4C26CAAC3157CEEB4F72759CEA6FE05AF8EAnEJ> о ЕАЭС вообще предложено исключить право национального суда на преюдициальный запрос.

Такой подход представляется нерациональным, так как механизм снятия противоречий до зарождения юридического спора, на стадии конфликта при толковании писаных норм является своего рода предотвращением конфликтного правоотношения исключительно правовыми способами через судебное толкование. В этом смысле международные суды, реализующие толкование норм международного права, имеют очень важное значение в качестве (а) предохранительного механизма, предотвращающего перерастание конфликта в судебный спор, и (б) органа, уточняющего правовые формулировки будущего международного правила поведения. Представляется, что функция рекомендуемого толкования свидетельствует о зрелости интеграционных институтов, их уважении и доверии своему судебному органу. В свою очередь, ответственная правотолковательная деятельность суда, без политиканства, национализма и личных пристрастий, нацеленная на создание единого правового пространства, служит залогом интеграции и объединения экономик.

В литературе уже высказывались сомнения в том, что действующий Суд ЕврАзЭС способен выполнить подобную задачу интеграции путем создания обоснованных, взвешенных, неформализованных, убедительных решений. Многие из замечаний справедливы, поскольку принятие международно-правового судебного акта толковательного характера займет много времени и потребует выработки своей собственной модели международно-правового судебного решения как в отношении споров, так и в отношении толкований. Иными словами, Суду потребуется время для превращения ремесленника в мастера, равно как и интеграционные институты нового ЕАЭС лишь по истечении первоначального периода становления выработают свои собственные наднациональные методы, способы и механизмы во имя эффективной экономической системы.

Учитывая, что трехлетний период работы Суда ЕврАзЭС является преамбулой появления Суда ЕАЭС, следует признать, что основа института создана: наднационализм закреплен в судебных решениях, заложены подходы к иерархии международно-правовых норм, закреплен дуалистический метод правового регулирования интеграционных отношений, определены основные функции судебного органа, закладывается идеологический фундамент для правотолковательной деятельности в целях предотвращения межгосударственных споров. Получат ли эти основы развитие в будущем, покажет время, но хочется верить, что все те затраты интеллектуального и нравственного характера, которые выпали на долю первого состава Суда ЕврАзЭС, окажутся востребованными их последователями и пользователями их трудов.

ГЛАВА 2. Нормативная база Евразийского экономического союза

.1 Правовые основы деятельности Евразийского экономического союза

Формирование Таможенного союза ЕврАзЭС (далее - ТС ЕврАзЭС), а впоследствии Единого экономического пространства ЕврАзЭС, поставило перед учеными, изучающими таможенное право, задачу не только проанализировать более 2000 нормативных правовых актов, но и попытаться в постоянно изменяющихся условиях находя ответы на конкретные вопросы обобщать наработанные материалы, выявляя общие закономерности развития правового регулирования для определения новых категорий.

Определение нормативной правовой базы регулирования таможенных отношений в ТС ЕврАзЭС является одним из базовых вопросов, от ответа на который зависит методология решения иных стоящих перед таможенным правом задач. Изучение правового статуса Высшего Евразийского экономического совета показало, что правовое регулирование главного органа Единого экономического пространства не лишено изъянов, нарушающих один из принципов правоустановительной деятельности - принцип системности.

Лишь единичные исследования посвящены правовому регулированию в ТС ЕврАзЭС, вероятно, это одна из причин того, что в таможенных отношениях между государствами - членами ТС ЕврАзЭС "количество изъятий и ограничений не уменьшилось, а по некоторым направлениям даже возросло". Исследования, обобщающие и систематизирующие знания об источниках правового регулирования в рамках ТС ЕврАзЭС, приобретают особую актуальность в связи с интенсивностью нормотворческого процесса.

При изучении источников правового регулирования важно провести их систематизацию и определить пределы действия нормативных правовых актов на каждом из уровней регулирования (международном, наднациональном или национальном). Однако, несмотря на проводимые исследования, остаются неизученными особенности правовой базы регулирования конкретных отношений. В частности, не исследована международно-правовая база регулирования таможенно-тарифных правоотношений, являвшихся ключевыми при формировании ТС ЕврАзЭС и опосредующих поступление в федеральный бюджет от 6,52% до 8,38% внутреннего валового продукта Российской Федерации.

С начала XX века к источникам международного права относят международные обычаи и международные договоры. Источники международного права характеризуются как "официально-юридическая форма существования международно-правовых норм... и представляют собой внешнюю форму, в которой воплощается нормативное содержание норм". Все источники международного права объединяются понятием международно-правовой базы. Существует классификация, согласно которой все источники международного права делятся на основные (международный договор, международные обычаи и общие принципы права) и дополнительные (регламенты, решения международных институтов и органов).

Создание ТС ЕврАзЭС привело к появлению новых классификаций источников международного права в ТС ЕврАзЭС: легальной и доктринальных.

Легально в соответствии с ч. 1 ст. 3 Таможенного кодекса ТС ЕврАзЭС (далее - ТК ТС ЕврАзЭС) в таможенном законодательстве ТС ЕврАзЭС выделяют три группы нормативных правовых актов:

ТК ТС ЕврАзЭС;

международные договоры государств - членов ТС ЕврАзЭС, регулирующие таможенные правоотношения в ТС ЕврАзЭС;

решения Евразийской экономической комиссии, включая решения Комиссии Таможенного союза.

В соответствии с одной из доктринальных классификаций предлагается к международно-правовым источникам в ТС ЕврАзЭС относить:

международные договоры;

решения Межгосударственного совета ЕврАзЭС - высшего органа Таможенного союза (Высшего Евразийского экономического совета);

решения Евразийской экономической комиссии.

Представленная доктринальная классификация шире легальной классификации, что свидетельствует о том, что количество нормативных правовых актов, регулирующих таможенные отношения, больше количества нормативных правовых актов, составляющих таможенное законодательство ТС ЕврАзЭС.

Выделение особой группы нормативных правовых актов - таможенного законодательства ТС ЕврАзЭС - решает несколько задач. Во-первых, в дополнение к ст. 1 Договора "О Таможенном кодексе Таможенного союза" устанавливается иерархия нормативных правовых актов, которые принимаются в рамках ТС ЕврАзЭС. Во-вторых, проводится разграничение между законодательством государств - членов ТС ЕврАзЭС и остальными нормативными правовыми актами, принимаемыми в рамках ТС ЕврАзЭС и составляющих таможенное законодательство ТС ЕврАзЭС. Однако введение термина "таможенное законодательство таможенного союза" привело к тому, что определение международно-правовых источников, регулирующих таможенные отношения в ТС ЕврАзЭС, является нетривиальной задачей.

Например, почему в ТК ТС ЕврАзЭС не упоминаются международные договоры, которые государства - члены ТС ЕврАзЭС заключили с государствами, не являющимися членами ТС ЕврАзЭС? Данные договоры не входят в таможенное законодательство ТС ЕврАзЭС и, как справедливо замечает А.Н. Козырин, "будут применяться как международно-правовые источники национального таможенного права". Исключение международных договоров, заключенных государством - членом ТС ЕврАзЭС с государствами, не являющимися членами ТС ЕврАзЭС, из таможенного законодательства ТС ЕврАзЭС кардинально отличается от подхода, использованного при определении понятия таможенного законодательства в Таможенном кодексе Европейского союза. В соответствии со ст. 4 (2) Таможенного кодекса Европейского союза в таможенное законодательство включены не только сам Кодекс и принятые в соответствие с ним положения, но и Единый таможенный тариф, законодательство, устанавливающее систему сообщества по освобождению от таможенных платежей, но и международные соглашения, содержащие положения о таможенном деле, в той мере, в какой они применимы в Европейском таможенном союзе.

Обязательства, взятые одним из государств - членов ТС ЕврАзЭС в рамках международных договоров, заключенных между государством - членом ТС ЕврАзЭС и государствами, не являющимися государствами - членами ТС ЕврАзЭС, могут противоречить как интересам других государств - членов ТС ЕврАзЭС, так и ТС ЕврАзЭС в целом и затрагивать правовое регулирование отношений, связанных с перемещением товаров через таможенную границу ТС ЕврАзЭС. Понимая потенциальные риски, но принимая во внимание значимость заключения некоторых международных договоров, обязательства по которым могут нарушить консенсус, достигнутый в рамках ТС ЕврАзЭС, государства - члены ТС ЕврАзЭС заключили Договор о функционировании Таможенного союза в рамках многосторонней торговой системы (подписан в г. Минске 19 мая 2011 года). В соответствии с указанным Договором государства - члены ТС ЕврАзЭС обязались согласовывать условия вступления во Всемирную торговую организацию (далее - ВТО) и соблюдать обязательства, которые взяли на себя государства - члены ТС ЕврАзЭС при присоединении к ВТО. Однако даже наличие такого Договора не может гарантировать достижение компромисса. Например, ВТО может поставить перед Республикой Беларусь условие о значительном снижении ввозных таможенных пошлин на легковые автомобили. Для экономики Республики Беларусь выполнение такого условия не имеет существенных рисков, при этом интересы Российской Федерации могут быть соблюдены лишь при высоких ставках ввозных таможенных пошлин на легковые автомобили. Каким способом и какой ценой будет найден компромисс в этой и иных подобных ситуациях, предсказать невозможно. Не исключено, что одним из способов может стать разработка национальных нормативных правовых актов, ограничивающих перемещение товаров внутри ТС ЕврАзЭС. Например, Правительство Российской Федерации рассматривает вопрос о разработке нормативных актов, "предусматривающих установление ограничений на ввоз физическими лицами на территорию России из Казахстана и Белоруссии алкогольной продукции". В то же время в соответствии с абз. 1 ст. 3 Договора о создании единой таможенной территории и формировании таможенного союза (подписан в г. Душанбе 6 октября 2007 года) с момента создания единой таможенной территории государства - члены ТС ЕврАзЭС не должны применять во взаимной торговле таможенные пошлины, количественные ограничения и эквивалентные меры, хотя не исключены различные меры, направленные на защиту национальных интересов государств - членов ЕврАзЭС. Принятие подобных нормативных правовых актов государствами - членами ТС ЕврАзЭС может стать началом конца одного из самых успешных интеграционных объединений.

Таким образом, международные договоры государств - членов ТС ЕврАзЭС с третьими государствами в той мере, в какой они применимы к регулированию таможенно-тарифных отношений в ТС ЕврАзЭС, необходимо включать в международно-правовую базу таможенно-тарифного регулирования в ТС ЕврАзЭС, а процесс подписания таких договоров должен обязательно проходить стадию согласования с государствами - членами ТС ЕврАзЭС.

При определении международно-правовой базы регулирования таможенно-тарифных отношений в ТС ЕврАзЭС необходимо определить место решений Евразийской экономической комиссии в системе нормативных правовых актов. В соответствии с ч. 1 ст. 3 Таможенного кодекса ТС ЕврАзЭС, решения Евразийской экономической комиссии как органа, наделенного правами Комиссии Таможенного союза, не являются международными договорами, но входят в таможенное законодательство ТС ЕврАзЭС. Такое деление закреплено в том числе в п. 1 ст. 13 Статута Суда Евразийского экономического сообщества, утвержденного решением Межгосударственного Совета ЕврАзЭС от 27 апреля 2003 года N 122. В противоречие вышеприведенным нормам, в соответствии с абз. 2 п. 1 ст. 5 Договора о Евразийской экономической комиссии (подписан в г. Москве 18 ноября 2011 года) решения Евразийской экономической комиссии входят в договорно-правовую базу ТС ЕврАзЭС. Согласно ст. 1 Протокола о порядке вступления в силу международных договоров, направленных на формирование договорно-правовой базы таможенного союза, выхода из них и присоединения к ним (подписан в г. Душанбе 6 октября 2007 года) договорно-правовая база включает в себя только международные договоры. Усложняет ситуацию позиция Российской Федерации, озвученная на переговорах о присоединении к ВТО, в соответствии с которой "решения Комиссии Таможенного союза имеют такую же юридическую силу, как и акты, принимаемые (издаваемые) теми государственными органами или должностными лицами государства - члена Таможенного союза, которые были уполномочены выносить решения по соответствующему вопросу до того, как данные полномочия были переданы от национальных органов государства - члена Таможенного союза Комиссии Таможенного союза" (абз. 175 Доклада Рабочей группы по присоединению Российской Федерации к Всемирной торговой организации).

Таким образом, в нормативных правовых актах отсутствует однозначный ответ на вопрос о юридической природе решений Евразийской экономической комиссии.

Исследователи отмечают, что "юридическая природа решений некоторых органов межгосударственных интеграционных объединений не определена, что не всегда положительно сказывается на их имплементации". А.А. Каширкина и А.Н. Морозов считают, что описанная проблема касается в том числе решений Комиссии Таможенного союза и Евразийской экономической комиссии, которые, по их мнению, не являются международными договорами, но исследователи не дают ответа, какую правовую природу имеют решения этих наднациональных органов. Авторы предлагают конструкцию, в соответствии с которой "решения Евразийской экономической комиссии входят в "ткань" национального правопорядка" через Договор о Евразийской экономической комиссии, в соответствии с п. 1 ст. 5 которого решения Евразийской экономической комиссии имеют обязательный характер для государств - членов ТС ЕврАзЭС. Предложенная конструкция позволяет объяснить, почему решения Евразийской экономической комиссии имеют прямое действие на территории государств - членов ЕврАзЭС, но не дают ответа на вопрос о юридической природе решений Евразийской экономической комиссии.

Если решения Евразийской экономической комиссии не являются международным договором, то на каком основании они входят в договорно-правовую базу ТС ЕврАзЭС? Если решения Евразийской экономической комиссии не являются международным договором, то каким видом нормативного правового акта они являются и необходимо ли решения рассматривать как новый вид нормативного правового акта? Если это новый вид нормативного правового акта, то необходимо выделить характеристики, которые отличают решения Евразийской экономической комиссии от иных видов нормативных правовых актов, например, как это пытаются сделать для технических регламентов межгосударственных интеграционных объединений.

Не исключено, что проблема определения юридической природы решений Евразийской экономической комиссии состоит в том, что в начале формирования ТС ЕврАзЭС роль Комиссии Таможенного союза, а сейчас Евразийской экономической комиссии, недостаточно ясна. Косвенным подтверждением этому являются все еще возникающие попытки рассматривать Евразийскую экономическую комиссию не как наднациональный орган, а как "международный межправительственный автономный орган, созданный на основе норм международного права в целях обеспечения условий функционирования и развития Таможенного союза и Единого экономического пространства, а также выработки предложений в сфере экономической интеграции в рамках Таможенного союза и Единого экономического пространства". Более того, главы государств - членов ТС ЕврАзЭС еще не пришли к единому мнению об объеме полномочий, передаваемых этому наднациональному органу, о чем высказывалась озабоченность в ходе переговоров о вступлении Российской Федерации в ВТО (абз. 187 Доклада Рабочей группы по присоединению Российской Федерации к Всемирной торговой организации).

Принимая во внимание, что договор "означает международное соглашение, заключенное между государствами в письменной форме и регулируемое международным правом" (подп. "а" п. 1 ст. 2 Венской конвенции о праве международных договоров (заключена в Вене 23 мая 1969 года), а также то, что в решениях Евразийской экономической комиссии defacto отражается воля государств - членов ТС ЕврАзЭС, существуют предпосылки относить решения Евразийской экономической комиссии к международным договорам.

Спор о юридической природе решений Евразийской экономической комиссии носит теоретический характер до тех пор, пока не встанет вопрос о правоприменении. Это может случиться в том случае, когда решение Коллегии Евразийской экономической комиссии будет противоречить интересам одного из государств - членов ТС ЕврАзЭС. В этом случае отсутствие консенсуса приведет стороны в Суд ЕврАзЭС и дальнейшее развитие событий будет зависеть от юридической природы решений Евразийской экономической комиссии.

Если признать решения Коллегии Евразийской экономической комиссии международным договором, то решить спор может Суд ЕврАзЭС, а в случае необходимости остается возможность обратиться в Международный Суд. Также в этом случае решение Евразийской экономической комиссии не может быть рассмотрено Судом ЕврАзЭС на соответствие международным договорам, составляющим договорно-правовую базу ТС ЕврАзЭС. Если же решения Коллегии Евразийской экономической комиссии рассматривать как нормативный правовой акт иной юридической природы, то в соответствии с п. 1 ст. 34 Статута Международного Суда (подписанного в Сан-Франциско 26 июня 1945 года) государству - члену ТС ЕврАзЭС, не согласному с решением вопроса в Суде ЕврАзЭС, остается только выйти из состава ТС ЕврАзЭС или искать пути внесудебного урегулирования вопроса.

Принимая во внимание, что наименование нормативного правового акта не имеет значения для отнесения его к международным договорам, включение решений Евразийской экономической комиссии в договорно-правовую базу ТС ЕврАзЭС, а также реальные условия правотворчества в рамках этого органа, есть основания рассматривать решения Евразийской экономической комиссии если не как международные договоры, то нормативные правовые акты, входящие в международно-правовую базу таможенно-тарифного регулирования в ТСЕврАзЭС.

Особое место в международно-правовой базе таможенно-тарифного регулирования занимает ТК ТС ЕврАзЭС, являющийся приложением к Договору "О Таможенном кодексе таможенного союза". В ТК ТС ЕврАзЭС определены: виды ставок таможенных пошлин, льготы по уплате таможенных пошлин, порядок исчисления таможенных пошлин, объект обложения, ставки, плательщики, возникновение и прекращение обязанности по уплате таможенных пошлин, сроки и порядок уплаты, обеспечение уплаты, возврат (зачет) излишне уплаченных или излишне взысканных сумм таможенных пошлин, порядок взыскания таможенных пошлин. Однако в ТК ТС ЕврАзЭС большое количество норм являются бланкетными, что требует принятия нормативных правовых актов, в том числе составляющих международно-правовую базу.

Вследствие присоединения Российской Федерации к ВТО Генеральное соглашение о тарифах и торговле 1994 года включено в правовую систему ТС ЕврАзЭС. Генеральное соглашение о тарифах и торговле 1994 года регулирует различные аспекты таможенно-тарифных правоотношений: порядок определения таможенной стоимости, освобождения от уплаты таможенных пошлин; снижения или повышения ставок таможенных пошлин и др. При этом положения таможенного законодательства ТС ЕврАзЭС и законодательства государств - членов ТС ЕврАзЭС не должны противоречить Генеральному соглашению о тарифах и торговле 1994 года и другим обязательствам, которые государства - члены ТС ЕврАзЭС взяли или возьмут на себя в рамках присоединения к ВТО.

Все государства - члены ТС ЕврАзЭС присоединились к Международной конвенции об упрощении и гармонизации таможенных процедур, положения которой устанавливают правовой минимум, который должен быть обеспечен при регулировании в том числе таможенно-тарифных отношений. Например, установлено, что в законодательстве должны быть определены условия возникновения обязательства по уплате таможенных пошлин; определено, что ставки таможенных пошлин должны быть опубликованы в официальных изданиях; определено требование к установлению минимальной стоимости и минимальной сумме таможенных пошлин, ниже которых таможенные пошлины не взимаются и т.д.

гармонизированной системе описания и кодирования товаров;

комбинированной номенклатуре Европейского союза (для большинства позиций);

товарной номенклатуре внешнеэкономической деятельности Содружества Независимых Государств.

Принципы и порядок формирования Единого таможенного тарифа ТС ЕврАзЭС определены в Соглашении от 25 января 2008 года "О едином таможенно-тарифном регулировании" . Этим Соглашением также определяются: виды ставок таможенных пошлин; условия предоставления тарифных льгот; порядок разрешения споров и т.д.

Приоритет таможенного законодательства ТС ЕврАзЭС "должен стать базовым принципом формирующегося права Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС, что реализуется положениями п. 2 ст. 1 ТК ТС ЕврАзЭС, в соответствии с которым регулирование таможенных правоотношений в соответствии с законодательством государств - членов ТС ЕврАзЭС осуществляется только до установления соответствующих правоотношений на уровне таможенного законодательства ТС ЕврАзЭС. Поэтому роль международно-правовой базы в регулировании таможенных, в частности таможенно-тарифных, отношений будет возрастать.

Однако стоит воздержаться от форсированного перехода с регулирования на национальном уровне на международный и наднациональный до тех пор, пока у государств - членов ЕврАзЭС не будет сложившегося понимания структуры правовой системы в рамках ТС ЕврАзЭС, пока не будут решены проблемы с иерархией нормативных правовых актов по юридической силе и их места в национальных правовых системах государств - членов ТС ЕврАзЭС.

2.2 Особенности и специфические черты Евразийского экономического союза

Несколько соглашений, заключенных между государствами СНГ, имели целью содействовать развитию интеграционных процессов между ними. Так, основы формирования и функционирования Таможенного союза (ТС) между Республикой Беларусь, Республикой Казахстан и Российской Федерацией были сформулированы 6 января 1995 г., когда главы государств подписали в г. Минске Соглашение о Таможенном союзе между Российской Федерацией и Республикой Беларусь, 20 января того же года к данному Соглашению присоединилась Республика Казахстан, в 1996 г. присоединилась Кыргызская Республика, а в 1999 г. - Республика Таджикистан. В дальнейшем правовая база ТС была дополнена такими соглашениями, как Договор об углублении интеграции в экономической и гуманитарной областях (1996 г.), Договор о Таможенном союзе и Едином экономическом пространстве (1999 г.), и рядом иных. 10 октября 2000 г. международно-правовая и институционная основа ТС была усилена путем подписания в г. Астане Договора об учреждении Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС), международной организации, поставившей своей целью эффективное продвижение процесса формирования его государствами - членами ТС и Единого экономического пространства, а также реализации других целей и задач, определенных в ранее упомянутых Соглашениях о ТС, Договоре об углублении интеграции в экономической и гуманитарной областях и Договоре о Таможенном союзе и Едином экономическом пространстве, в соответствии с намеченными в указанных документах этапами.

В названии новой международной организации в качестве определяющего использовано понятие "сообщество", что наводило на мысль о наличии смысловых параллелей с Европейскими сообществами, предшественниками нынешнего Европейского союза (ЕС). Существенной характерной особенностью Европейских сообществ признавался наднациональный характер, проявляющийся как в их институционной основе (наднациональные органы, наднациональные полномочия), так и в международно-правовой основе (формирование оригинальной наднациональной правовой системы - "коммунитарного права"). Однако ничего подобного нельзя было сказать про ЕврАзЭС, который по своим институционно-правовым характеристикам не выделялся среди других ММПО, что, возможно, объяснялось следующим: он не ставил своей задачей формирование какого-либо интеграционного сообщества, а преследовал более скромную цель - "продвижение процесса формирования Таможенного союза и Единого экономического пространства". Это обстоятельство и предопределило в известной мере его временный, промежуточный характер, что подтвердилось в решении, принятом на заседании Межгосударственного совета в г. Минске 10 октября 2014 г., когда главы государств-членов (России, Белоруссии, Казахстана, Киргизии и Таджикистана) приняли решение о прекращении деятельности Евразийского экономического сообщества в связи с началом функционирования с 1 января 2015 г. ЕАЭС.

Следует остановиться на институционном аспекте сложившейся в ЕврАзЭС ситуации. Использование государствами-участниками принципа "разноуровневой и разноскоростной интеграции" привело к тому, что из пяти государств - членов ЕврАзЭС участниками ТС и ЕЭП стали только три государства-члена, экономики которых были подготовлены к объединению в ТС и созданию ЕЭП. Понятия Таможенного союза и Единого экономического пространства, сформулированные в международных соглашениях, принятых в рамках ЕврАзЭС, имели экономический смысл, подразумевая общепризнанные этапы или формы рыночной экономической интеграции национальных экономик объединяющихся государств (Таможенный союз, общий рынок и т.д.). В международно-правовом смысле подобное межгосударственное экономическое объединение может рассматриваться как специфический международно-правовой режим, основанный на международном договоре (или группе международных договоров), цели которых достигаются путем соблюдения международных обязательств, принятых их государствами-участниками. Специфика подобного международно-правового режима состоит в том, что его участники соглашаются использовать специфические методы имплементации своих международных обязательств, целью которых является сближение национального законодательства государств-участников путем унификации и гармонизации в сферах, регулируемых указанными международными соглашениями. Отсюда следует, что как ТС, так и ЕЭП не являлись органами ЕврАзЭС, следовательно, их нельзя рассматривать в качестве структурных подразделений данной международной организации. Их также нельзя воспринимать в качестве самостоятельных международных организаций, поскольку у них отсутствует ряд системообразующих признаков ММПО, признанных в теории и международно-правовой практике (внутренне взаимосвязанная автономная организационная структура, самостоятельные права и обязанности, отличные от прав и обязанностей государств-членов и др.). Это были, как указывалось выше, сформированные на основе международных соглашений международно-правовые режимы.

Вместе с тем для управления интеграционными процессами и обеспечения функционирования ТС и ЕЭП в рамках ЕврАзЭС были учреждены особые органы - Евразийская экономическая комиссия и Межгосударственный совет ТС и ЕЭП (на уровне глав государств и глав правительств участников ТС и ЕЭП), который после начала функционирования ЕЭП стал именоваться Высшим Евразийским экономическим советом, понимаемым как Межгосударственный совет ЕврАзЭС (Высший орган ТС) на уровне глав государств и глав правительств. Это свидетельствует о том, что организационно-правовая структура ЕврАзЭС приобрела гибридный характер. В самом деле ЕврАзЭС как традиционная ММПО сохраняла свою организационно-правовую структуру и продолжала функционировать в обычном режиме. В то же время стало наблюдаться некоторое организационно-правовое обособление ТС и ЕЭП, поскольку ЕЭК все более приобретала черты не просто международного органа ММПО, а мини-международной организации, формально не зависимой от ЕврАзЭС. Согласно Договору о ЕЭК последняя становилась единым постоянно действующим регулирующим органом ТС и ЕЭП. Анализ полномочий ЕЭК (право заключать международные договоры и др.) давал все основания предполагать наличие у нее признаков международной правосубъектности, что обычно не характерно для органов международных организаций. Совершенно очевидно, что подобная "институционно-правовая аномалия" сложилась в результате особенностей развития интеграционного процесса в ЕврАзЭС, она носила временный характер до решения вопроса о выборе новой международно-правовой модели евразийской интеграции.

Одним из наиболее интересных теоретических вопросов, возникающих в связи с подписанием Договора о ЕАЭС, является определение его международно-правовой природы и роли в международно-правовом обеспечении интеграционного процесса на евразийском пространстве.

В Декларации "О евразийской экономической интеграции" от 18 ноября 2011 г. ее участники заявили о своем стремлении "завершить к 1 января 2015 года кодификацию международных договоров, составляющих нормативно-правовую базу Таможенного союза и Единого экономического пространства, и на этой основе создать Евразийский экономический союз". В тексте данной Декларации ни слова не говорится о подписании какого-либо специального договора, учреждающего новое межгосударственное объединение. В ней предлагается завершить кодификацию международных договоров, составляющих нормативно-правовую базу ТС и ЕЭП, т.е. можно предположить, исходя из общеправового смысла термина "кодификация", что речь должна идти о систематизации, сведении к единству различных международно-правовых актов, кодифицирующих нормы материального и процессуального права, но не нормы, относящиеся к институционно-правовым вопросам международных организаций.

Действительно, если обратиться к тексту Договора о ЕАЭС 2014 г., то следует признать, что он представляет собой достаточно сложный по структуре, объему, да и общей композиции международный договор.

Договор состоит из четырех частей, 28 разделов и 118 статей. Кодификация международных договоров, составляющих нормативно-правовую базу ТС и ЕЭП, не только состоялась в отношении содержания самого Договора, но и получила выражение в 33 приложениях, дополняющих текст Договора. Таким образом, документ, на основе которого сформирован ЕАЭС, представляет собой довольно объемный международно-правовой акт, содержащий нормы самого различного характера. Часть первая "Учреждение Евразийского экономического союза" включает четыре раздела, посвященных целям и принципам, компетенции и праву ЕАЭС, его международно-правовому статусу, институционно-правовым вопросам Союза, включая принципы его финансирования.

Часть вторая "Таможенный союз" посвящена функционированию ТС. В нее включены разделы, закрепляющие принципы информационного взаимодействия, формирования и распространения официальной статистической информации, а также принципы функционирования ТС, общего рынка лекарственных средств и медицинских изделий. В ней также закреплены принцип осуществления таможенного регулирования в ЕАЭС, цели и принципы внешнеторговой политики Союза, положения о техническом регулировании, нормы проведения согласованной политики в области защиты потребителей.

Часть третья "Единое экономическое пространство" определяет основные направления согласованной макроэкономической политики, цели и принципы согласованной валютной политики. В ней урегулированы вопросы торговли услугами в ЕАЭС по различным способам поставки услуг, определяются цели и принципы регулирования финансовых рынков, принципы взаимодействия государств в сфере налогообложения, принципы и правила конкуренции для трансграничных и национальных рынков. В отдельном разделе отражены единые принципы и правила регулирования деятельности субъектов естественных монополий. Там же зафиксированы положения о формировании общих энергетических рынков, проведении скоординированной (согласованной) транспортной политики, закреплены цели и принципы регулирования в сфере государственных (муниципальных) закупок. В названной части также закреплены положения о сотрудничестве в сфере охраны и защиты прав на объекты интеллектуальной деятельности, цели и принципы осуществления промышленной политики в рамках ЕАЭС, цели, задачи и основные направления согласованной (скоординированной) агропромышленной политики, включены положения, касающиеся перемещения трудовых ресурсов.

Часть четвертая "Переходные и заключительные положения" содержит переходные положения, касающиеся некоторых разделов Договора, и заключительные положения, регулирующие порядок вступления в ЕАЭС других государств или получения статуса государства - наблюдателя при Союзе, а также иные реквизиты, присущие международным договорам.

В приложениях к Договору содержатся либо положения о статусе, функциях и компетенции его органов (ЕЭК, Суда ЕАЭС), либо нормы, регулирующие отдельные вопросы, включенные в сферу действия ТС или ЕЭП.

Международно-правовую природу Договора о ЕАЭС следует определить как учредительный акт, на основе которого создается международная организация региональной экономической интеграции (ЕАЭС), которая, как указано в п. 2 ст. 1 Договора, обладает международной правосубъектностью. Международная правосубъектность, т.е. обладание международной организацией самостоятельными и независимыми от государств-членов международными правами и обязанностями, формирует международную правовую личность международной организации, позволяя ей самостоятельно вступать в международные правоотношения с другими субъектами международного права от своего собственного имени. Перечень международных прав и обязанностей, присущих субъектам международного права, довольно широк и не ограничен какими-либо международно-правовыми актами. Наличие в учредительном акте международной организации четкой формулировки о международной правосубъектности выгодно отличает ЕАЭС от иных подобных организаций (например, Европейских сообществ или ЕС), учредительные акты которых чаще всего говорят о юридической личности соответствующей международной организации в широком смысле, подразумевая наделение ее как правами юридического лица по внутреннему праву государств-членов или всех иных государств, так и правами и обязанностями субъекта международного права.

На наш взгляд, учредительный характер Договора о ЕАЭС следует понимать двояко, во всяком случае, его прочтение позволяет сделать такой вывод. Прежде всего, этот Договор создает международную организацию (ЕАЭС) с системой определенных органов, направленных на реализацию целей Договора. В качестве таких органов указаны: Высший Евразийский экономический совет (уровень глав государств-членов); Евразийский межправительственный совет (уровень глав правительств); Евразийская экономическая комиссия, которая будет являться постоянно действующим регулирующим органом Союза; Суд ЕАЭС, основная функция которого направлена на обеспечение единообразного применения государствами - членами Договора международных договоров в рамках Союза и решений органов ЕАЭС.

Помимо этого, в п. 1 ст. 1 отмечено, что настоящим Договором учреждается Союз, в рамках которого обеспечивается свобода движения товаров, услуг, капитала и рабочей силы, проведение скоординированной, согласованной или единой политики в отраслях экономики, определенных данным Договором и международными договорами в рамках ЕАЭС. Иными словами, на основе Договора создается не просто международная организация, а определенное экономическое пространство (общий рынок, проведение скоординированной, согласованной или единой отраслевой политики), которое с учетом его правовых основ можно назвать экономико-правовым пространством и содержание которого может определяться как учредительным договором, так и иными международными договорами в рамках Союза, а территориальная сфера действия включает территории всех государств-членов без каких-либо изъятий согласно ст. 2 Договора о ЕАЭС. На данном пространстве функционируют сходные (сопоставимые) и однотипные механизмы регулирования экономики, основанные на рыночных принципах и применении гармонизированных или унифицированных правовых норм, и существует единая инфраструктура.

Таким образом, заключение Договора о ЕАЭС имеет своим результатом формирование двух крупных групп международных правоотношений, в которые вступают государства - члены ЕАЭС. Внутри самой международной организации - это отношения между государствами-членами по поводу участия в работе и деятельности органов ЕАЭС, а также их отношения с указанными органами и отношения между органами. Это будут своего рода первичные международно-правовые отношения в рамках ЕАЭС. Однако наряду с этим между ними складывается и вторая группа правоотношений, касающихся реализации прав и обязанностей, вытекающих из второй и третьей частей Договора и иных международных договоров в рамках Союза, и решений органов ЕАЭС, регулирующих отношения по поводу функционирования экономических механизмов регулирования экономики. Это своего рода вторичные отношения в связи с отношениями членства в международной организации, и они будут иметь смешанный характер (международно-правовой и национально-правовой), поскольку их реализация предполагается в рамках национальных правовых систем государств - членов ЕАЭС.

Таким образом, учредительный характер Договора о ЕАЭС 2014 г. будет проявляться в его значении как системообразующего акта всей правовой системы данной международной организации. Это следует из того, что учредительный договор занимает особое место в формирующейся правовой системе ЕАЭС. Так, в нем различаются три вида международных договоров, которые могут выступать источниками права ЕАЭС. Как указано в ст. 6 названного Договора, к ним относятся учредительный договор, международные договоры в рамках Союза и международные договоры Союза с третьей стороной. Учредительный договор, судя по всему, обладает высшей юридической силой в системе международных договоров ЕАЭС. В пункте 3 ст. 6 Договора указано, что в случае возникновения противоречий между международными договорами в рамках Союза и данным Договором приоритет имеет последний. Вместе с тем указанную формулировку вряд ли можно признать удачной в силу не очень четкого смысла понятия приоритетности одного договора над другими. Если речь идет о приоритете применения положений учредительного договора по отношению к положениям иных международных договоров в рамках Союза, то даже в этом случае допускается не приоритетное, а последующее применение, что в принципе в международном праве недопустимо, если стремиться к определенности международно-правового регулирования.

Международные договоры в рамках ЕАЭС по смыслу ст. 2 Договора заключаются между государствами-членами по вопросам, связанным с функционированием и развитием Союза. Иными словами, они не изменяют положений основного договора, а дополняют их, т.е. имеют свой собственный предмет регулирования, правда, не выходящий за пределы, установленные учредительным договором. Вместе с тем, если государства-члены захотят внести изменения в учредительный договор, такая возможность им предоставляется ст. 115 рассматриваемого Договора, предусматривающей, что в него могут вноситься изменения и дополнения, которые оформляются отдельными протоколами и являются его неотъемлемой частью. Возникает закономерный вопрос: а в чем состоит замысел такой сложной схемы правового регулирования функционирования экономических механизмов интеграции в рамках ЕАЭС? Вероятнее всего, это объясняется исторически сложившейся особенностью регулирования отдельных вопросов ТС и ЕЭП, когда после заключения основных международных соглашений, регулирующих те или иные вопросы взаимодействия, государства-члены по истечении определенного времени находили необходимым дополнять или изменять их положения путем заключения новых международных соглашений по близким или смежным вопросам. Такая традиция "многодоговорного" регулирования вопросов сохранена в целях удобства и предоставления "свободы рук" государствам-членам для отнесения тех или иных вопросов к первоочередным или второстепенным. Вполне возможно, что второстепенные вопросы лучше включить в отдельные соглашения, чтобы не перегружать учредительный договор излишней детализацией.

Международные договоры ЕАЭС с третьей стороной заключаются с третьими государствами, их интеграционными объединениями и международными организациями. Судя по всему, такого рода международные договоры согласно ст. 7 Договора о ЕАЭС могут быть двух видов: международные договоры, заключаемые Союзом самостоятельно с другими субъектами международного права, и международные договоры так называемого смешанного характера, когда подобного рода договоры будут заключаться совместно с его государствами-членами. При этом вопросы заключения международных договоров ЕАЭС с третьей стороной будут определяться отдельным международным договором в рамках Союза. Правовой статус международных договоров ЕАЭС с третьей стороной в праве Союза определен весьма оригинально. Такие международные договоры не должны противоречить основным целям, принципам и правилам функционирования Союза. При этом если основные цели Союза, его основные принципы функционирования в учредительном договоре четко определены, то за понятием "правила функционирования Союза" трудно признать подобное качество. По сути, речь может идти о всей совокупности правовых норм, регулирующих деятельность Союза (учредительный договор, международные договоры в рамках ЕАЭС, решения и распоряжения органов ЕАЭС (Высшего Евразийского экономического совета, Евразийского межправительственного совета, Евразийской экономической комиссии)). Однако, несмотря на некоторую расплывчатость данной формулировки п. 2 ст. 6 Договора о ЕАЭС, нельзя не отметить ее огромный креативный потенциал, поскольку она дает достаточно широкую свободу усмотрения при ее толковании Судом ЕАЭС в случае обращения к нему за разъяснением.

Наконец, в п. 3 ст. 6 Договора ЕАЭС установлено, что решения и распоряжения органов ЕАЭС не должны противоречить учредительному договору и международным договорам в рамках Союза. Для разрешения противоречий между решениями органов установлен приоритет решений Высшего Евразийского экономического совета над решениями Евразийского межправительственного совета и Евразийской экономической комиссии, в свою очередь, решения Евразийского межправительственного совета имеют приоритет над решениями ЕЭК.

ГЛАВА 3. Практика деятельности и перспективы развития Евразийского экономического союза

.1 Таможенный союз Евразийского экономического союза

Идея создания Единого экономического пространства на постсоветском пространстве давно пробивала себе дорогу. Предпринималась не одна попытка объединить бывшие союзные республики СССР и нацелить интеграционные процессы на создание в перспективе экономического союза, дорога к которому должна начаться с формирования таможенного союза и единого экономического пространства.

Однако идея эта реализовывалась не просто, поскольку к собственно экономическим аргументам неизбежно добавлялись аргументы политические, которые на определенных этапах развития региональных интеграционных процессов приобретали то центробежную, то центростремительную направленность.

Одним из ранних выходов на проблему формирования Единого экономического пространства (далее - ЕЭП) можно считать Договор между Российской Федерацией, Республикой Белоруссия, Республикой Казахстан и Киргизской Республикой об углублении интеграции в экономической и гуманитарной областях. Договор, подписанный в Москве 29 марта 1996 года, предполагал в перспективе создание Сообщества интегрированных государств. Четыре государства на постсоветском пространстве, признавая государственную независимость, суверенитет и территориальную целостность каждой из сторон, подтверждая свое участие в Содружестве Независимых Государств и готовность осуществлять в его рамках интеграционные процессы, договорились "направить совместные усилия на поэтапное углубление интеграции участников настоящего Договора в экономике, науке, образовании, культуре, социальной сфере и иных областях при соблюдении суверенитета Сторон, принципов равноправия и взаимной выгоды, нерушимости существующих между ними государственных границ, невмешательства во внутренние дела друг друга" (ст. 1).

В качестве одной из целей интеграции было названо формирование Единого экономического пространства, предусматривающего эффективное функционирование общего рынка товаров, услуг, капиталов и рабочей силы, развитие единых транспортных, энергетических, информационных систем (ст. 2).

Преследуя цель правового обеспечения реализации положений Договора об углублении интеграции в экономической и гуманитарной областях (1996 г.) и Договора о Таможенном союзе и Едином экономическом пространстве (1999 г.), правительства государств - участников интеграционного процесса подписали Соглашение о правовом обеспечении формирования Таможенного союза и Единого экономического пространства. Соглашение было заключено в Москве 26 октября 1999 года пятью государствами СНГ - Россией, Белоруссией, Казахстаном, Киргизией и Таджикистаном.

Новый этап интеграционной политики, нацеленной на формирование Единого экономического пространства, был ознаменован совместным заявлением президентов Республики Беларусь, Казахстана, Российской Федерации и Украины об учреждении совместной Группы по созданию Организации региональной интеграции (Москва, 23 февраля 2003 года). В этом документе главы четырех государств сформулировали ближайшую задачу совместной интеграционной политики - подготовка соглашения о формировании Единого экономического пространства и создании единой регулирующей межгосударственной независимой Комиссии по торговле и тарифам. Конечной целью определялось создание Организации региональной интеграции.

Вскоре после сделанного заявления все теми же четырьмя государствами было подписано Соглашение о формировании Единого экономического пространства (Ялта, 19 сентября 2003 года). В 2004 году это Соглашение было ратифицировано парламентами всех четырех государств, включая Верховную Раду Украины (с оговорками участия Украины в ЕЭП в формате, который не будет противоречить Конституции Украины). Однако произошедшая впоследствии смена политического курса украинского правительства привела к тому, что Украина вышла из процесса формирования ЕЭП.

В ялтинском Соглашении встречается дефиниция ЕЭП (ст. 1): "Под Единым экономическим пространством Стороны понимают экономическое пространство, объединяющее таможенные территории Сторон, на котором функционируют механизмы регулирования экономик, основанные на единых принципах, обеспечивающих свободное движение товаров, услуг, капитала и рабочей силы, и проводится единая внешнеторговая и согласованная, в той мере и в том объеме, в каких это необходимо для обеспечения равноправной конкуренции и поддержания макроэкономической стабильности, налоговая, денежно-кредитная и валютно-финансовая политика".

Фундаментом для формирования ЕЭП должен был стать Таможенный союз, формируемый в рамках ЕврАзЭС. Именно на его создание и были мобилизованы основные усилия России, Белоруссии и Казахстана в "нулевые" годы. Логика интеграционных процессов исходит из того, что экономический союз может возникнуть на базе таможенного союза.

Государства - члены ЕврАзЭС, определив в качестве приоритетной задачи евразийской интеграции на тот период формирование Таможенного союза, не останавливались в создании благоприятных предпосылок для продвижения интеграционных процессов по другим направлениям.

По мере завершения формирования Таможенного союза в ЕврАзЭС активизировалось формирование нормативно-правовой базы Единого экономического пространства, на базе которого впоследствии должен быть создан Евразийский экономический союз.

- 19 ноября 2010 года в Санкт-Петербурге на заседании Межгоссовета ЕврАзЭС на уровне глав правительств были подписаны четыре Соглашения:

о единых принципах и правилах технического регулирования в Республике Беларусь, Республике Казахстан и Российской Федерации;

об обеспечении доступа к услугам естественных монополий в сфере электроэнергетики, включая основы ценообразования и тарифной политики;

о сотрудничестве по противодействию нелегальной трудовой миграции из третьих государств;

о правовом статусе трудящихся-мигрантов и членов их семей.

декабря 2010 года в рамках мероприятий по проведению заседания Межгоссовета ЕврАзЭС - высшего органа Таможенного союза на уровне глав государств были подписаны оставшиеся международные договоры и соглашения, входящие в пакет договорно-правовой базы ЕЭП:

а) на уровне глав государств:

о согласованной макроэкономической политике;

о согласованных принципах валютной политики;

о создании условий на финансовых рынках для обеспечения свободного движения капитала;

б) на уровне вице-премьеров:

о единых принципах и правилах регулирования деятельности субъектов естественных монополий;

о единых принципах и правилах конкуренции;

о единых правилах предоставления промышленных субсидий;

о единых правилах государственной поддержки сельского хозяйства;

о государственных (муниципальных) закупках;

о торговле услугами и инвестициях в государствах - участниках Единого экономического пространства;

о единых принципах регулирования в сфере охраны и защиты прав интеллектуальной собственности;

о порядке организации, управления, функционирования и развития общих рынков нефти и нефтепродуктов Республики Беларусь, Республики Казахстан и Российской Федерации;

о правилах доступа к услугам субъектов естественных монополий в сфере транспортировки газа по газотранспортным системам, включая основы ценообразования и тарифной политики;

о регулировании доступа к услугам железнодорожного транспорта, включая основы тарифной политики.

Таким образом, принятием 17 вышеназванных актов завершился стартовый этап формирования договорно-правовой базы ЕЭП ЕврАзЭС.

Наиболее успешным интеграционным проектом последних двенадцати лет стало учреждение Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС) в составе России, Белоруссии, Казахстана, Киргизстана и Таджикистана в 2000 г., на базе которого был создан Таможенный союз России, Белоруссии и Казахстана.

Целью ЕврАзЭС провозглашалось повышение «эффективности взаимодействия в целях развития процессов интеграции» между сторонами и «координации подходов при интеграции в экономику». Высшим органом ЕврАзЭС является Межгосударственный совет, который собирается в составе глав государств или глав правительств стран-участниц. Межгоссовет «рассматривает принципиальные вопросы Сообщества, связанные с общими интересами государств- участников, определяет стратегию, направления и перспективы развития интеграции и принимает решения, направленные на реализацию целей и задач ЕврАзЭС» (ст. 5 Договора). Договор предусматривал создание нормативноправовой базы Сообщества, обязательной для всех стран-участниц, что стало важным шагом вперед по сравнению с более ранними форматами экономической интеграции.
В процессе развития многостороннего взаимодействия государствами - участниками ЕврАзЭС было принято решение, что углубление сотрудничества будет проходить среди наиболее заинтересованных и подготовленных стран в соответствии с принципом разноскоростной интеграции. Этот принцип не исключает в дальнейшем присоединения к углубленным форматам сотрудничества новых членов. Реализация принципа нашла свое практическое воплощение в подписании 6 октября 2007 г. Договора о создании Таможенного союза , в который вошли Россия, Казахстан и Белоруссия. Целью формирования Таможенного союза было заявлено создание единой таможенной территории, единого таможенного тарифа и мер регулирования торговли с третьими странами. Страны - участницы ТС представляют более 60% населения и производят более 85% ВВП всего постсоветского пространства.
Отличительной особенностью функционирования Таможенного союза трех государств является работа наднационального органа - Комиссии Таможенного союза, которой будет передана часть полномочий государств участников ТС. Комиссия принимает решения большинством в /г голосов. У России в Комиссии 57 голосов, у Казахстана и Белоруссии - по 21,5. Согласно Договору о Таможенном союзе 2007 г. Комиссия является «единым постоянно действующим регулирующим органом Таможенного союза» и «обеспечивает в пределах своих полномочий реализацию международных договоров, формирующих договорно-правовую базу Таможенного союза» (ст. 1, 6).

Заложенный в функционировании Комиссии принцип принятия решений формирует широкий спектр вопросов, которые не могут быть заблокированы мнением одного государства. Формирование принципа наднациональности в процессе принятия решений призвано способствовать более эффективному развитию конвергенций национальных экономик.
Вступление в силу с 1 июля 2011 г. единого таможенного тарифа для стран Таможенного союза создало базу для свободного перемещения товаров трех стран на условиях внутренней торговли. Это привело к повышению на 40% объемов торговли внутри общей таможенной территории. Очевидная заинтересованность национальных бизнес-структур, представителей производств, финансовых кругов в интенсификации сотрудничества способствовала принятию решения о создании Единого экономического пространства на базе Таможенного союза. Успешная реализация создаваемой нормативно-правовой базы ЕЭП позволила с 1 января 2012 г. заложить правовые основы общего рынка с беспрепятственным передвижением товаров, капиталов и услуг между странами-участницами. Достижению намеченных целей способствуют уже существующие договоренности по либерализации социально-экономических связей. Дополнительными шагами по сближению в социальной сфере стали соглашение о взаимных безвизовых поездках граждан, закрепившее фактическое положение, а также создание механизмов взаимного признания аттестатов и дипломов о школьном, среднем специальном и высшем образовании, ученых степеней, что внесло дополнительный элемент консолидации рынков труда. Согласно экспертным оценкам, взаимодействие России, Белоруссии и Казахстана в рамках Таможенного союза и Единого экономического пространства содержит существенный потенциал для развития инновационной сферы. Об этом свидетельствует и динамика структуры товарообменов между сторонами, и общность целей в области модернизации национальных экономик. Новый этап многостороннего сотрудничества, связанный с созданием Единого экономического пространства, призван способствовать расширению базы модернизационного взаимодействия. Видимые уже на сегодняшний день результаты сотрудничества между Россией, Белоруссией и Казахстаном приводят к повышению внимания других государств постсоветского пространства к вдохновляемым Россией интеграционным инициативам. Свое желание вступить в Таможенный союз/ЕЭП высказали Таджикистан и Киргизия. Заинтересованность в углублении сотрудничества, но без вхождения в Таможенный союз, демонстрирует Украина.
Дальнейшее развитие идея региональной интеграции на постсоветском пространстве нашла в представленном В. В. Путиным проекте формирования Евразийского союза, который должен создать интеграцию «на новой ценностной, политической и экономической основе» . Ясное целеполагание, заложенное в инициативы Таможенного союза, Единого экономического пространства и будущего Евразийского союза, является основой для эффективной интеграции национальных экономик, необходимой для повышения уровня жизни населения, а также увеличения доли национального и регионального ВВП в мировой экономике. Развитие интеграционных форматов между странами СНГ не исключает, а скорее способствует углублению экономического и политического сотрудничества с другими заинтересованными государствами. Признание доминирующего влияния правил ВТО, стремление к расширению внедрения мировых технических стандартов и регламентов свидетельствует о признании принципа «открытого регионализма» на постсоветском пространстве. Государства, задействованные в региональных интеграционных процессах, не замыкаются в узких форматах, а расширяют круг своих партнеров.

Наиболее успешным можно считать институционализированное в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) партнерство с Китаем. Организация, созданная в 2001 г., стала инструментом поддержания экономической и политической стабильности на обширном пространстве, выходящем за пределы бывшего СССР. Результаты ее деятельности демонстрируют значительный потенциал для сотрудничества в различных областях: гуманитарной, культурной, социально-экономической сфере, в области повышения координации экономических политик стран-участниц и их позиции по вопросам международно-политической повестки дня. Дальнейшее развитие существующих форматов интеграционного сотрудничества на базе принципа «открытого регионализма» позволит перевести на новую ступень взаимодействие с Европейским союзом, в частности в рамках строительства «общего экономического пространства» РФ-ЕС. Унификация технических норм и стандартов контроля не только будет способствовать более активным торгово-экономическим, технологическим обменам между Россией и европейскими странами, но и поможет преодолеть ситуацию искусственной необходимости выбора между альтернативными интеграционными проектами для государств «общего соседства»: Белоруссии, Украины и Молдавии.

Инициативы региональной интеграции на постсоветском пространстве, вдохновляемые и поддерживаемые Россией, призваны способствовать развитию ее модернизационного потенциала, повышению ее роли в мировой экономической системе.

3.2 Платёжный союз

Необходимо создать принципиально новую финансово-денежную конструкцию, которая сочетала бы в себе ямайскую легкость внедрения без фактора эксплуатации, и европейскую избранность, но без потери суверенитета. Оказывается, что современный уровень денежных и коммуникационных технологий уже позволяют создать такую систему, которая была невозможна еще десять-двадцать лет назад.

Такой системой может стать Евразийский платежный союз - ЕПС. Основное условие вступление в этот Союз - использование в межгосударственном платежном общении между любыми его членами исключительно российских рублей. Никаких иных условий к его членам не предъявляется - ни экономических, ни политических. Члены Союза могут иметь любую экономику - рыночную или нерыночную, быть демократическими или тоталитарными - все это не играет НИКАКОЙ роли. Членство в ЕПС не ограничено никакими географическими границами. Если, к примеру, Эквадор или какое-нибудь государство Полинезии пожелает вступить в ЕПС - пожалуйста, имеет полное право. Если член любого блока или объединения захочет вступить в ЕПС - тоже нет возражений. Это абсолютно открытая, за исключением указанного выше ограничения, структура.

Главным органом межстранового денежного обращения в ЕПС является Центральный Евразийский рублевый банк - ЦЕАРБ. В ЦЕАРБ открываются рублевые корреспондентские лоросчета всем центральным банкам стран - членов ЕПС. Иных счетов, за исключением специальных, о которых речь пойдет дальше, у него нет. Ни организации, ни правительства, ни частные лица в нем не могут иметь счетов. ЦЕАРБ является чисто расчетным банком. Он не выдает никому кредиты, не имеет никакого уставного капитала, не создает никаких резервов, не выпускает облигаций или векселей, не ведет никакой финансовой или экономической деятельности. Другими словами, это полностью безактивный банк. Никаких активов у него нет. Все межстрановые платежи осуществляются исключительно через ЦЕАРБ. Таким образом, вся банковская деятельность ЦЕАРБ сводится к учету движения рублевых средств между странами, фактически, к переписывания денежных средств с одного лоросчета на другой.

ЦЕАРБ связан широкополосными линиями электрической связи со всеми центральными банками. Это могут быть оптоволоконные линии связи либо спутниковые каналы. За эти каналы отвечают центральные банки участников ЕПС, они и оплачивает их содержание. Каждая из стран участниц прокладывает, арендует или иным образом организует канал широкополосной электрической связи от своего центрального банка до ЦЕАРБ и отвечает за достоверность информации, передаваемой по нему.

Где же выбрать место дислокации этого банка? Думается, что ни в коем случае не в России. Астана - столица Казахстана - лучшее место. Этим самым Россия покажет, что в ее помыслах нет и тени гегемонизма. Но рабочим языком ЦЕАРБ объявляется русский язык. И это понятно, он известен всем на евразийском пространстве. И он может стать межгосударственным языком евразийского денежного общения.

Вот теперь мы и можем сказать, почему во времена Бреттон-Вудса нельзя было создать подобную систему. Не было тогда технических средств, которые позволили бы через одну или несколько проволок пропустить весь международный платежный трафик. А сейчас он есть. Существование ЦЕАРБ было бы просто невозможно еще двадцать лет назад. А сейчас в эпоху гигабитных каналов это стало возможным. Рубль, который находится на счету в ЦЕАРБ, не простой. Это рубль, на который можно осуществлять международные расчеты в рамках ЕПС. И по аналогии с евродолларом его можно назвать «евразрубль». Рубль, находясь на счетах в российских банках, есть просто рубль. Но попадая на счет ЦЕАРБ, он становится уже евразрублем. Это полностью аналогично тому, как обычный доллар превращается в евродоллар, выйдя за пределы США. И сколько бы рублей ни было в России, осуществлять покупки в странах ЕПС Россия, точнее, обладатели рублевых счетов в российских банках, могут только на евразрубли, объем которых определяется размером корреспондентского лоросчета Банка России в ЦЕАРБ.

Этим ограничивается возможности России использовать свои рублевые средства для осуществления покупок и рублевых капиталовложений за рубежом. Долларовая система не имеет таких ограничителей. США могут вывезти за границу столько долларов, сколько их способен принять мир. В данной модели есть ограничитель. Для этого и требуется пропускать все рубли за границу России через одно единственное окно виде лоросчета ЦБР в ЦЕАРБ. Поэтому и возникает необходимость осуществлять все межстрановые платежи через этот банк.

Ясно, что в ходе межстрановой торговли евразрублевые счета в ЦЕАРБ будут находиться в постоянном движении. Кто больше продает, тот и будет иметь больший евразрублевый счет, и, в свою очередь, может осуществлять и больше закупок на евразийском пространстве. Причем евразрубли не имеют «памяти». Евразрубль, полученный, к примеру, Арменией из Казахстана, она может потратить на покупку, к примеру, газа у России, а Россия, в свою очередь, может его потратить в Украине. Т.е. между всеми странами ЕПС начинается оживленная торговля. Если же вдруг в какой-то стране кончатся евразрубли - обнулится счет в ЦЕАРБ, то эта страна уже не сможет осуществлять никаких закупок в других странах ЕПС. Ведь ЦЕАРБ кредитов не дает, овердрафт по лоросчету не представляет. ЦЕАРБ просто отрезает все возможности совершать покупки.

Откуда страна сможет взять евразрубли? Возможны следующие пути пополнения счета евразрублей:

Продать свои товары другой стране - члену ЕПС.

Продать свою собственность другой стране - члену ЕПС.

Получить кредит от одной из стран - членов ЕПС.

Отметим, кредит в евразрублях можно получить только у страны, но не у ЦЕАРБ. В любом случае пополнение этого счета будет происходить за счет уменьшения евразрублевого счета других стран. Евразрубли не исчезают и не возникают в ходе обычной торговой деятельности стран ЕПС. Они только перемещаются из одной страны в другую, с одного счета в ЦЕАРБ на другой. Вот почему правительства стран ЕПС должны постоянно контролировать состояние лоросчета своего центрального банка, и заблаговременно принимать стимулирующие меры, которые позволили бы пополнить этот счет.

Но откуда возьмутся начальные евразрубли у стран - членов ЕПС? Нужно ли будет их «покупать» у России? Нет, начальный «капитал» в евразрублях каждая из вступающих в ЕПС стран получает абсолютно бесплатно. Как только страна вступает в ЕПС, ей автоматически открывается евразрублевый счет в ЦЕАРБ, на котором уже записана некоторая сумма евразрублей. Эта сумма определяется квотным механизмом. Таким образом, никаких средств или ресурсов тратить на подсоединение к системе евразрублевой торговли не надо. В этом также принципиальное отличие от Бреттон-Вудского механизма, в котором никому долларов даром не давалось, разве что избранным странам по плану Маршалла.

Что же представляет собой квотный механизм, т.е. чем определяется начальная евразрублевая квота страны? Понятно, что это очень важный вопрос. Проблема эта не простая. И возможно несколько способов построения квотного механизма. Например, на основании характеристики «экономическая мощь» страны. Но вычислить ее очень сложно, хотя это и было бы логично. На наш взгляд, гораздо проще квоты определять по численности населения. Т.е. установить квоту на одного жителя ЕПС. И в соответствии с численностью страны ей и начисляется начальная квота. Например, если установлена начальная квота 1000 рублей на человека, то при численности населения страны в 20 миллионов жителей, ее начальная квота составит 20 миллиардов рублей. Очень неплохая сумма для «раскрутки».

Единственное условие при этом состоит в том, что начальная квота ни одной страны не может превышать сумму начальных квот всех остальных стран. Например, если начало ЕПС положат всего две страны, например, Россия и Беларусь, то каждой стране будет начислено по 10 млрд. евразрублей. При подключении Казахстана ему будет начислено примерно 15 млрд. рублей, и такую же сумму добавят и России. И так при каждом подключении нового члена России будут добавлять сумму, равную квоте подключаемого члена, пока общая сумма России не достигнет ее квотной величины - порядка 142 млрд. руб.

Как же определить размер начальной квоты? Для этого можно воспользоваться общим законом денежного обращения. Необходимо определить или оценить объем годового товарооборота между странами ЕПС и разделить его на среднюю длительность цикла обращения денег. Это даст общую необходимую массу евразрублей. Эту денежную массу разделить на численность населения в ЕПС, и мы и получим размер начальной эмиссионной квоты на человека. По мере развития внутреннего товарообмена и роста экономик стран ЕПС могут периодически осуществляться дополнительные эмиссии.

Заметим, что господствующий нынче в западной экономической науке монетаризм целиком основан на так называемой «количественной теории денег». А по определению основоположника монетаризма лауреата Нобелевской премии Милтона Фридмена Количественная теория - это, прежде всего теория спроса на деньги. И вот теперь впервые эту центральную проблему количественной теории денег и самого монетаризма можно будет решить на строго научной основе путем прямых действий, прямой эмиссией, а не косвенными средствами управления спросом на деньги.

Но мы видим главное - никаких односторонних преимуществ Россия как резидент общей валюты не получает, начальное количество евразрублей у нее определяется только квотой, а не тем количеством, которое ходит в самой российской экономике. Этим самым международная рублевая денежная система резко отличается от международной долларовой, в которой резидент - США - получает громадные односторонние преимущества за счет пользователей этой валютой.

Евразрублями страны могут платить России и за энергоносители - нефть и газ. При этом всякие кредиты уже отменяются, Россия переходит полностью на рыночные отношения с получателями ее энергоресурсов. Естественно, что цены на них могут отличаться от цен для стран Запада. И, кроме того, получателям энергоресурсов гораздо легче заработать евразрубли, чем доллары. Многие товары, производимые на евразийском пространстве, практически не нужны ни Европе, ни другому миру, никому, кроме России и другим странам СНГ. Ясно, что это вызовет экономический подъем в этих странах. И Евразийский платежный союз начнет быстро развиваться и преодолевать развал своих экономик. Причем свободно конвертируемую валюту эти страны уже могут использовать целиком на рынках высокоразвитых стран, например, для модернизации своей промышленности.

В России рубль - национальная валюта. В других странах ЕПС рубль становится обычной нерезидентной валютой аналогично доллару и евро. И потому все проблемы, связанные с функционированием евразрубля, в них решаются в рамках национального валютного регулирования. Каждая из валют используется специфически. Рубль для евразийского пространства, евро для Европы, доллар - для остального мира. Так что ничего особенно нового при появлении евразрубля не возникает. Более того, во многих странах СНГ рубль уже де-факто используется в качестве нерезидентной валюты. Курс рубля (по отношению к национальной валюте) каждая из стран-участниц устанавливает самостоятельно. Точно так же, как и курс доллара и евро. Но в дальнейшем, по мере роста интеграционных программ, возможно уже и согласование этих курсов.

Как же конкретно будут осуществляться платежи между денежными лицами различных стран - членов ЕПС? Очевидно, что все операции должны осуществляться без вмешательства человека, автоматически. При этом в ЦЕАРБ деньги только перемещаются между пассивными счетами, но никакого изменения сальдо этого счета не происходит. При всех платежных операциях сальдо пассива остается неизменным. Оно может изменяться только при проведении эмиссионных операций, которые могут осуществляться исключительно по решению Высшего Совета ЦЕАРБ. Сам банк эмиссию проводить не имеет права. Финансирование деятельности ЦЕАРБ осуществляется путем обложения операций, проходящих через этот банк в некотором проценте, например, в размере 0,1% от суммы проходящего платежа. Эта сумма снимается с пересылаемого счета и направляется на рублевый счет банка в некотором коммерческом или ином банке страны пребывания. В самом ЦЕАРБ счета банка нет.

Отметим, что именно эту платежную схему предлагает Межгосударственный банк. Только в его схеме в Межгосударственном (Евразийском) банке еще предполагается проводить конвертацию валюты плательщика в валюту получателя платежа. Конечно, это совсем не реалистично, так как нет объективной независимой от самих государств оценки стоимости (курсов) валют. В ЦЕАРБ могут также создаваться общесоюзные фонды. Например, фонд помощи странам ЕПС при чрезвычайных обстоятельствах - землетрясениях, наводнениях и т.д. Или, например, фонды развития. Этот фонд используется для развития в некоторой стране каких-то производств, которые необходимы всем или многим странам-участникам, и т.д. Фонды могут создаваться на чисто эмиссионной основе путем эмиссии необходимых денежных средств решением Высшего Совета или на основе некоторых отчислений типа того, что осуществляются для оплаты расходов самого банка.

Организация ЕПС может начаться даже с двух стран, например, России и Беларуси. Но, видимо, лучше сразу же привлекать и Казахстан, Армению и те страны, которые первыми пожелают присоединиться. Начальные квоты, пока система не разовьется, могут быть сравнительно небольшими. По мере присоединения других стран и развития оборота евразрублей могут происходить дополнительные их эмиссии. При запуске могут появиться проблемы у российских пользователей, вполне возможно, что сразу же появится слишком много российских компаний, желающих воспользоваться евразрублевым механизмом, ведь рублей у россиян много, и евразрублей на счете ЦЕАРБ окажется недостаточным, и этот счет быстро исчерпается. В этом случае можно воспользоваться чисто экономическим механизмом регулирования этой активности. Владельцем канала связи между Банком России и ЦЕАРБ является Банк России. И за пользование этим каналом он может брать плату в виде некоторого процента от пересылаемой суммы. Изменяя размер этих коммуникационных платежей, Банк России может регулировать активность движения денег в обе стороны. Этим путем можно поддерживать объем счета в определенных пределах. При снижении его размера увеличивать размер платежа за пересылку денег за пределы России и уменьшать размер оплаты за пересылку в сторону России, уменьшая этим привлекательность покупки за пределами страны и привлекательность продаж российских товаров. При избыточности этого счета регулировка идет в обратном направлении.

В других странах при наличии свободного рынка евразрублей с рыночным установлением их цены регулировка будет происходить автоматически через валютный курс евразрублей. Уменьшение счета страны в ЦЕАРБ вызовет увеличение курса евразрублей на рынке, увеличение счета падение курса. Наличие открытой информации о счетах в ЦЕАРБ делает это регулирование весьма эффективным.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате проведенного исследования можно сформулировать следующие выводы:

Межгосударственная экономическая интеграция в своем развитии проходит несколько этапов. Так, Б. Балашша предлагает различать пять основных форм интеграции (типов интеграционных соглашений) : зона свободной торговли; таможенный союз; общий рынок; экономический союз; полная экономическая и политическая интеграция.

Теории интегрирования предлагают разные способы интеграции государств. Но при этом ни одна из данных теорий не отрицает того, что целью международной интеграции является развитие основных общественных ценностей, достижение экономического процветания и обеспечение безопасности, поскольку отдельно взятое государство в современных условиях объективно не способно качественно обеспечить названные приоритеты.

Для эффективного законодательного регулирования интеграционных отношений не столь важно механическое приведение национального законодательства в соответствие с законодательством, складывающимся в рамках интеграционного объединения, сколько необходимы вначале гармонизация подходов к правовому регулированию одних и тех же отношений в государствах - членах ЕАЭС, а в дальнейшем - создание единых (а не сходных, сопоставимых, идентичных) механизмов регулирования интеграционных отношений.

В будущем в рамках ЕАЭС следовало бы создать правовые механизмы интеграции, обеспечивающие каждому государству-члену и его гражданам право участвовать в выработке и принятии на евразийском уровне нормативных правовых актов, регулирующих интеграционные отношения не только с участием государств-членов и их органов власти, но и их граждан.

Определение нормативной правовой базы регулирования таможенных отношений в ТС ЕврАзЭС является одним из базовых вопросов, от ответа на который зависит методология решения иных стоящих перед таможенным правом задач. Изучение правового статуса Высшего Евразийского экономического совета показало, что правовое регулирование главного органа Единого экономического пространства не лишено изъянов , нарушающих один из принципов правоустановительной деятельности - принцип системности.

Международные договоры государств - членов ТС ЕврАзЭС с третьими государствами в той мере, в какой они применимы к регулированию таможенно-тарифных отношений в ТС ЕврАзЭС, необходимо включать в международно-правовую базу таможенно-тарифного регулирования в ТС ЕврАзЭС, а процесс подписания таких договоров должен обязательно проходить стадию согласования с государствами - членами ТС ЕврАзЭС.

При определении международно-правовой базы регулирования таможенно-тарифных отношений в ТС ЕврАзЭС необходимо определить место решений Евразийской экономической комиссии в системе нормативных правовых актов.

Международно-правовая база регулирования таможенно-тарифных отношений включает в себя Международную конвенцию о Гармонизированной системе описания и кодирования товаров , к которой присоединились все государства - члены ТС ЕврАзЭС. Эта Конвенция лежит в основе Единого таможенного тарифа Таможенного союза, утвержденного решением Совета Евразийской экономической комиссии от 16 июля 2012 года N 54 и основанного на:

гармонизированной системе описания и кодирования товаров;

комбинированной номенклатуре Европейского союза (для большинства позиций);

товарной номенклатуре внешнеэкономической деятельности Содружества Независимых Государств.

Принципы и порядок формирования Единого таможенного тарифа ТС ЕврАзЭС определены в Соглашении от 25 января 2008 года "О едином таможенно-тарифном регулировании" . Этим Соглашением также определяются: виды ставок таможенных пошлин; условия предоставления тарифных льгот; порядок разрешения споров и т.д.

Приоритет таможенного законодательства ТС ЕврАзЭС "должен стать базовым принципом формирующегося права Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС , что реализуется положениями п. 2 ст. 1 ТК ТС ЕврАзЭС, в соответствии с которым регулирование таможенных правоотношений в соответствии с законодательством государств - членов ТС ЕврАзЭС осуществляется только до установления соответствующих правоотношений на уровне таможенного законодательства ТС ЕврАзЭС. Поэтому роль международно-правовой базы в регулировании таможенных, в частности таможенно-тарифных, отношений будет возрастать.

Однако стоит воздержаться от форсированного перехода с регулирования на национальном уровне на международный и наднациональный до тех пор, пока у государств - членов ЕврАзЭС не будет сложившегося понимания структуры правовой системы в рамках ТС ЕврАзЭС, пока не будут решены проблемы с иерархией нормативных правовых актов по юридической силе и их места в национальных правовых системах государств - членов ТС ЕврАзЭС.

Заключение Договора о ЕАЭС имеет своим результатом формирование двух крупных групп международных правоотношений, в которые вступают государства - члены ЕАЭС. Внутри самой международной организации - это отношения между государствами-членами по поводу участия в работе и деятельности органов ЕАЭС, а также их отношения с указанными органами и отношения между органами. Это будут своего рода первичные международно-правовые отношения в рамках ЕАЭС. Однако наряду с этим между ними складывается и вторая группа правоотношений, касающихся реализации прав и обязанностей, вытекающих из второй и третьей частей Договора и иных международных договоров в рамках Союза, и решений органов ЕАЭС, регулирующих отношения по поводу функционирования экономических механизмов регулирования экономики. Это своего рода вторичные отношения в связи с отношениями членства в международной организации, и они будут иметь смешанный характер (международно-правовой и национально-правовой), поскольку их реализация предполагается в рамках национальных правовых систем государств - членов ЕАЭС.

Таким образом, учредительный характер Договора о ЕАЭС 2014 г. будет проявляться в его значении как системообразующего акта всей правовой системы данной международной организации. Это следует из того, что учредительный договор занимает особое место в формирующейся правовой системе ЕАЭС. Так, в нем различаются три вида международных договоров, которые могут выступать источниками права ЕАЭС.

Решения и распоряжения органов ЕАЭС не должны противоречить учредительному договору и международным договорам в рамках Союза. Для разрешения противоречий между решениями органов установлен приоритет решений Высшего Евразийского экономического совета над решениями Евразийского межправительственного совета и Евразийской экономической комиссии, в свою очередь, решения Евразийского межправительственного совета имеют приоритет над решениями ЕЭК.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1.Декларация о евразийской экономической интеграции (Москва, 18 ноября 2011 г.). URL: #"justify">.Договор о Евразийской экономической комиссии (Москва, 18 ноября 2011 г.) // Бюллетень международных договоров. 2013. - № 1. - С. 51-69.

.Договор о Комиссии Таможенного союза (Душанбе, 6 октября 2007 г.) Бюллетень международных договоров. 2011. - № 7. - С. 5-8.

.Договор о статусе Основ законодательства Евразийского экономического сообщества, порядке их разработки, принятия и реализации (Астана, 18 июня 2004 г.) // Бюллетень международных договоров. 2008. - № 3. -С. 67-72.

.Договор об учреждении Евразийского экономического сообщества (Астана, 10 октября 2000 г.) // Бюллетень международных договоров. 2002. - №5. -С. 9-15.

.Решение Комиссии Таможенного Союза «О проекте Декларации о формировании Евразийского экономического союза» (Алматы, 23 сентября 2011 г.). URL: #"justify">.Президентская декларация о приверженности демократическим ценностям в МЕРКОСУР (Сан-Луис, 25 июня 1996 г.) // The Economist. 1996. 12 October.

.Соглашение о создании Содружества Независимых Государств (Минск, 8 декабря 1991 г.) // Содружество. Информационный вестник Советов глав государств и правительств СНГ. М.,1992. - Вып. 1. - С. 6-8.

.Устав Содружества Независимых Государств (Минск, 22 января 1993 г.) // Бюллетень международных договоров. 1994. - № 1.

.Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ)//Собрании законодательства РФ, 04.08.2014, N 31, ст. 4398.

.Таможенный кодекс Таможенного союза (приложение к Договору о Таможенном кодексе Таможенного союза, принятому Решением Межгосударственного Совета ЕврАзЭС на уровне глав государств от 27.11.2009 N 17) (ред. от 10.10.2014)//Собрание законодательства РФ, 13.12.2010, N 50, ст. 6615.

.Постановление Правительства Российской Федерации от 3 апреля 1996 года N 372 // Собрание законодательства РФ. 1996. N 15. Ст. 1619.

.Решение Большой коллегии Суда ЕврАзЭС от 10.07.2013 по запросу Кассационной коллегии Высшего хозяйственного суда Республики Беларусь и особые мнения судей Нешатаевой Т.Н., Смирнова Е.А. URL: #"justify">.Бекяшев К.М. Правовой статус Евразийской экономической комиссии Lexrussica. 2013. N 3. С. 286

.Большой юридический словарь / Под ред. А.Я. Сухарева, В.Д. Зорькина, В.Е. Крутских. М., 2009. С. 280.

.Вельяминов Г.М. Международное экономическое право и процесс (Академический курс): Учебник. М., 2012.

.Дания против Европейского союза: новый экологический спор в ВТО // Международное правосудие. 2014. N 1(9).

.Европейский союз: Основополагающие акты в редакции Лиссабонского договора с комментариями. М.: ИНФРА-М, 2012. С. 603.

.Ефремова Н.А. Международно-правовые механизмы регулирования экономической интеграции и суверенитет государства: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2010. С. 30.

.Зайцева О.П. Возникновение и развитие международных организаций // Вопросы истории. 1976. N 2. С. 58

.Исполинов А.С. Навязанный монолог // Евразийский юридический журнал. 2013. N 8.

.Каламкарян Р.А. Кодификация международного права и современный миропорядок. М., 2012. С. 18

.Капустин А.Я. Международные организации в глобализирующемся мире. М., 2010. С. 152

.Козырин А.Н. К вопросу о соотношении наднационального и национального регулирования в таможенном союзе в рамках ЕврАзЭС // Правовые вопросы Евразийского таможенного союза. М., 2012. С. 54.

.Козырин А.Н. Организационно-правовые основы таможенного регулирования в Таможенном союзе ЕврАзЭс // Реформы и право. 2012. N 1. С. 3

.Козырин А.Н. Таможенное регулирование в Таможенном союзе ЕврАзЭС: международный, наднациональный и национальный уровни // Право и экономика. 2013. N 3. С. 51

.Кучеров И.И. Международное налоговое право: Академический курс. М., 2007. С. 71.

.Лукашук И.И. Международное право. Общая часть. М., 2012. С. 22.

.Максимова Л.М., Носкова И.Я. Международные экономические отношения. М., 2010. С. 154.

.Морозов А.Н. Международно-правовые аспекты технического регулирования в Таможенном союзе // Журнал российского права. 2012. N 4. С. 77

.Нерсесянц В.В. Общая теория права и государства: Учебник. М., 2010. С. 420.

.Нешатаева Т.Н. Международные организации и право. М., 2012. С, 54.

.Нешатаева Т.Н. Суд ЕврАзЭС: назад в будущее: доклад на Международном форуме "Евразийская экономическая перспектива" (11 апреля 2013 г., г. Санкт-Петербург).

.Определение понятия "таможенно-тарифные правоотношения" см.: Пащенко А.В., Хрешкова В.В. Таможенно-тарифные правоотношения в Таможенном союзе ЕврАзЭС // Реформы и право. 2012. N 1. С. 22.

.Пащенко А.В. Институты ЕврАзЭС: Межгосударственный Совет и Высший Евразийский экономический совет // Реформы и право. 2013. N 3. С. 13

.Пащенко А.В. Правоотношения по установлению и уплате таможенных пошлин в Таможенном союзе в раках ЕврАзЭС: к вопросу о статусе участников / Под ред. А.Н. Козырина. М.: ИППИ, 2013. С. 8.

.Пащенко А.В., Хрешкова В.В. Таможенно-тарифные правоотношения в Таможенном союзе ЕврАзЭС // Реформы и право. 2012. N 1. С. 15

.Смбатян А.С. Перспективы Суда ЕврАзЭС в системе органов международного правосудия. URL: #"justify">.Стоякин С.Г. Международная интеграция: понятие, виды, формы // Московский журнал международного права. 2012. N 3. С. 17

.Суд Европейских сообществ. Решения и комментарии / Под ред. Л.М. Энтина, Ю.А. Матвеевского. М.: МГИМО (У) МИД России, 2012. Вып. 3.

.Ткаченко И.Е. О некоторых проблемах деятельности таможенного союза, вызванных несовершенством законодательства // Правовые вопросы Евразийского таможенного союза. М., 2012. С. 255

.Уляницкий В.А. Международное право. Томск, 1911 // Золотой фонд российской науки международного права. М., 2010. Т. III. С. 31.

.Фаддеев Н.В. Совет экономической взаимопомощи. М., 1974. С. 123

.Хейфец Б.А. Российский бизнес в странах ЕврАзЭС. Модернизационный аспект. М., 2011. С. 243.

.Четвериков А.О. Правовое регулирование либерализации трансграничных отношений: опыт Европейского союза: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2010. С. 4.

.Чуфрин Г.И. Очерки евразийской интеграции. М., 2013. С. 60.

.Энтин Л.М. В поисках партнерских отношений: Россия и Европейский союз в 2004 - 2005 годах. СПб.: СКФ "Россия-Нева", 2006. С. 10

.Энтин Л.М. Право Европейского союза: Новый этап эволюции: 2009 - 2017 годы. М.: Аксиом, 2013. С. 41

50.Balassa B. The Theory of Economic Integration.London, 1962. 1.

.Христенко - наш Баррозу // Ведомости. 2011. 7 июня. С. 33

52.Deutsch K.W. The Impact of Communications upon International Relations Theory // Said A. Theory of International Relations: The Crisis of Relevance. London, 1968. P. 143

53.Mitrani D.The functional theory of politics.London, 1975; dem.A working peace system.London, 1943.

.Mitrany D.A. Working Peace System.London, 1943.P. 10 - 15; Marks Gari, oth.Governance in the European Union.London, 1996. P. 5.

55.Pollac M.A. The engines of European integration: delegation, agency and algela setting in the EU. Oxford, 2003.

56.Steiner J., Woods L. EU Law. Oxford, 2009; ПравоЕвропейскогосоюза / Подред.С.Ю. Кашкина. М., 2010.

.SteinerJ., WoodsL. Op. cit. P. 43; п. 56 заключения Консультативного совета европейских судей N 1 (2001) "О стандартах независимости судебных органов и несменяемости судей".

58.Tunkin G. International law in international system / RCADI.P. 147.

.Weiler J.J.H. The community system: the dual character of supranationalism Yearbook of European law. 1981. N 1. P. 267