Сущность политический партий и их роль в формировании электората

Сущность политический партий и их роль в формировании электората

Реферат

Сущность политический партий и их роль в формировании электората

Принимая во внимание тот факт, что дискуссия относительно концептуализации термина «политическая партия» не нова и на сегодняшний день существует значительное количество интерпретаций данного понятия, в данном исследовании по-прежнему существует необходимость в выделении рабочего определения, так как далеко не все политические партии, зарегистрированные в Министерстве юстиции РФ оказываются таковыми в рамках исследовательского дизайна, используемого в данной работе.

М. Дюверже, утверждал, что партия является, с одной стороны, организацией, стремящейся к власти или участию к ее достижению и, с другой стороны, эта организация, которая опирается на поддержку разных слоев населения. Другая попытка определить границы понятия «партия» была предпринята К. Джанда, который объяснял данное явление, как «особый политический институт общества, опирающийся на поддержку граждан с целью замещения правительственных должностей своими признанными представителями». И, наконец, необходимо привести еще одно классическое определение, для того, чтобы понимать, как концептуализировался рассматриваемый термин в современных исследованиях. Й. Шумпетер утверждал, что партия - это группа людей, которая стремится к политической власти.

В отечественной политической науке, как правило, используют классические определения политических партий, рассмотренные выше, что вызвано стремлением избежать концептной натяжки. Тем не менее, классические концепции политической партии подвергались серьезным изменениям. Так, например, С.И. Каспэ предложил рассматривать партии, как «части общества, имеющие ценностно мотивированные взгляды на власть - и отстаивающие их путем замещения правительственных должностей своими признанными представителями». Не сложно заметить, что такое определение основывается на синтезе различных классических подходов к определению партии, что делает его более гибким, и существенно расширяет объяснительный потенциал. Именно поэтому, предполагается, что данная трактовка будет использоваться в исследовании в качестве рабочего определения.

В то же время, если рассматривать российские реалии с учетом выделенного рабочего определения, то необходимо отметить, что для того, чтобы выявить наличие ценностно-мотивированных взглядов необходимо провести отдельное исследование, исходя из чего возникает необходимость в формулировании допущения о том, что все партии, прошедшие регистрацию, обладают таковыми. Данное допущение основано на формальных требованиях к регистрации политической партии в России, среди которых присутствует обязанность регистрируемой организации предоставить программу политической партии (ст. 16 Федеральный закон от 11.07.2001 N 95-ФЗ (ред. от 23.05.2015) "О политических партиях").

Вторая часть рабочего определения, касающаяся отстаивания взгляд через замещение должностей своими представителями может быть непосредственно применена к анализу современных политических партий и определению рассматриваемой в работе выборке «новых» политических игроков на выборах в региональные законодательные собрания. Учитывая, что процесс занятия должностей происходит посредством выборов, необходимо рассмотреть насколько активно каждая «новая» политическая партия принимала участие в избирательных кампаниях на региональном уровне в течение последних четырех лет. Из рис. 1. видно, что только 40 из 70 «новых» политических партий по крайней мере раз приняли участие на выборах в региональные законодательные собрания, при этом, большинство партий (24) приняли участие в 5 и менее кампаниях.

Таким образом, из данного рисунка следует, что только 40 политических партий удовлетворяют условиям рабочего определения и, следовательно, выборка будет состоять именно из них.

Рис. 1. Количество избирательных кампаний, в которых приняли участие «новые» политические партии в период с 2012 - 2015 гг.

В то же время, несмотря на то, что мы выделили ряд партий, которые соответствуют рабочему определению, важно также сделать еще одно допущение: партии, образующие выборку для данного исследования, могут сильно разлиться не только с точки зрения идеологической принадлежности, но что гораздо важнее - с точки зрения стратегий увеличения собственного электорального потенциала.

Один из способов типологизировать партии с точки зрения используемых стратегий был предложен Владимиром Орландо Кием, который разделял «электоральные партии», «правительственные партии» и «партии, как организации». Электоральные партии в большей степени нацелены на создание того или иного образа и репутации у избирателей, что достигается посредством контроля за повесткой дня. Такие партии в большей степени стремятся увеличить свой электоральный потенциал посредством использования медиаканалов. Второй тип партий стремится к увеличению электоральной поддержки посредством принятия реальных политических решений для чего представители правительственных партий продвигают определенные законопроекты в парламентах или координируют деятельность правительства. Из указанного описания стратегии следует, что правительственные партии должны обладать доступом к процессу принятия решений, в то время, как «новые» политические игроки не обладают возможностью влиять на него и, следовательно, не могут использовать указанную выше стратегию. Третья стратегия увеличения электорального потенциала (которую активно используют так называемые «партии, как организации») предполагает реализацию механизмов прямой (встречи представителей партии с избирателями) или косвенной (распространение листовок) работы с избирателями. В значительной мере партии, опирающиеся на данную стратегию, состоят из активистов и политтехнологов и выполняют функцию налаживания коммуникации между общественностью и властью, при этом, такие партии не обязательно должны быть представлены в законодательных органах.

Другой подход к анализу стратегий увеличения электорального потенциала, разработанный Р. Далтоном, предполагает выделение двух взаимосвязанных составляющих успешного приращения поддержки избирателей: с одной стороны, любая политическая партия должна стремиться к увеличению собственных возможностей (capacity) посредством наращивания физического, человеческого и социального капиталов и разработки политических программ, отражающих интересы населения.

В то же время, как отмечает, например, Т. Колтон, использование этих двух стратегий в «новых» демократиях затруднительно, т.к., с одной стороны, многие граждане не идентифицируют себя с какими-либо партиями и, с другой стороны, сами партии не обладают достаточным капиталом для формулирования политических программ. В таких условиях возникают патронажные и клиентелистские партии. В следствие того, что в «новых» демократиях политические ориентации относительно ключевых политических игроков являются неустойчивыми, избиратели, осуществляя свой выбор, в большей степени опираются на персональные качества лидеров, а не на программы политических партий. При этом, как отмечает, например, Ф. Хагопиан связь между избирателями и патронажными партиями оказывается более интенсивной, чем с клиентелистскими. Тем не менее, электоральный потенциал патронажных партий оказывается крайне низким в условиях политических или экономических кризисов, когда требуется принятие решений, нацеленных не на отдельную небольшую группу избирателей, а на все население в целом. В дополнение, если политическая партия получает доступ к государственным ресурсам, то она приобретает черты клиентелистской партии, которая заинтересована не столько в представительстве интересов своего электората, сколько в использовании полученных ресурсов для накопления собственного потенциала.

Кроме того, если говорить о «новых» партиях в российских реалиях, то нужно отметить, что некоторые работы фиксирует их несостоятельность и слабость, зачастую называя «партиями-однодневками». Несмотря на это, предпринимались попытки их типологизации, для чего предполагалось разделить партии «социальных групп» и «идеологические партии». Если первые ориентированы на представительство интересов отдельных социальных групп и, соответственно, проводят таргетированные избирательные кампании, то вторые в большей степени стремятся к тому, чтобы выработать собственную идеологическую позицию, обозначив ее в публичном пространстве в контексте наиболее актуальных проблем. При анализе этих двух типов можно обнаружить «пеструю партийно-политическую картину», в которой избирателю становится сложнее ориентироваться в следствие наличия партий-спойлеров, которые так или иначе попадают в разработанную типологию. В свою очередь, результатом усложнения политического процесса становится рост недоверия граждан не только к политическим партиям, но и к институту выборов как таковому. Именно поэтому, вопрос о наличии электорального потенциала у ««новых» партий» в России становится все более актуальным.

Как было отмечено выше электоральный потенциал зависит не только от способности политических партий эффективно использовать имеющиеся ресурсы, но и от того какой набор факторов является определяющим для избирателей. В политической науке принято выделять три группы переменных, оказывающих влияние на электоральный выбор, которые образуют самостоятельные подходы к изучению электорального поведения.

Первая группа факторов исследуется в рамках Колумбийской школы, которая уделяет большое внимание процессу формирования предпочтений в различных социальных группах. П. Лазерсфельд, один из родоначальников данного направления, изначально указал на то, что тот или иной электоральный выбор обусловлен исключительно индивидуальными характеристиками самого человека, но уже к середине XX века он опроверг свою первоначальную гипотезу, доказав существование связи между освещением различных событий медиа и формированием электоральных предпочтений не только в процессе ведения избирательной кампании, но и непосредственно во время голосования. В то же время, как отметил П. Лазерсфельд, медиа является не единственным источником формирования предпочтений, т.к. далеко не каждое сообщение в процессе коммуникации доходит до избирателя. Значительная роль в процессе коммуникации занимают сами социальные группы, которые формируют собственную повестку дня и, как следствие, оказывают больший эффект на выбор избирателя, чем СМИ как таковые.

Несколько позднее С.М. Липсет и С. Роккан в своей работе «Political Men» продолжили исследование группового влияния на электоральное поведение, выделив несколько ключевых социальных расколов, значимых для избирателей: город-село, центр-периферия, собственники-рабочие и церковь-государство. При этом, как отмечали сами авторы, данные расколы являются значимыми только тогда, когда избиратель может идентифицировать позицию политической партии относительно каждого из расколов и, следовательно, сами расколы должны быть явными для избирателей.

Современные представители Колумбийской школы по-прежнему отводят значимую роль групповым факторам, хотя и внутри данного направления нет единого мнения относительно каузального механизма трансформации групповых ценностей в индивидуальные. Так, например, Хакфельдт и Айкеда указывают на то, что социальные группы воздействуют на электоральное поведение посредством социальный сетей, при этом, эффективность коммуникации (под которой, как правило понимается степень взаимосвязи каждого отдельного индивида и социальной группы, к которой он принадлежит) в рамках каждой сети определяется способностью ее участников к взаимодействию с другими членами, пониманию и доверию. В тех обществах, где все три указанных элемента получают широкое распространение, электоральная волатильность снижается, а голосование становится более однородным, что обеспечивается корректностью восприятия информации всеми членами сетевых сообществ.

Другой пример каузального механизма, объясняющего влияние групповых предпочтений на индивидуальный выбор, был предложен О. Кнутсеном, который по итогам сравнительного лонгитюдного исследования указал на то, что во многих странах по-прежнему существует «классовое» голосование: каждый класс обладает устойчивыми предпочтениями, в то время как динамичность в результаты выборов привносят либо сами индивиды, которые могут переходить из одной группы другую, либо политические партии, которые могут изменять свою позицию на идеологическом спектре и приобретать или терять ядерный и периферийный электорат.

Второй подход к изучению электорального поведения развивался в рамках Мичиганской школы и во-многом дополнил разработки социологического подхода, описанного выше. В рамках данного направления электоральное поведение объясняется партийной принадлежностью и так называемой «воронкой причинности», при этом в основании данной модели лежат установки индивидов, благодаря чему этот подход часто называют социально-психологическим. Индивидуальные установки включают в себя три компонента, соединение которых и формирует электоральные предпочтения: отношения к кандидатам, представленным на выборах; отношения к политическим курсам, реализуемым в предшествовавший выборам период времени, а также отношения к механизмам коммуникации между партиями и обществом.

В рамках «воронки причинности» индивидуальные установки являются самими значимыми факторами и располагаются в самой «узкой» части воронки, при этом, сама модель указывает на то, что индивидуальные установки также зависят от целого набора факторов, например, от социально-групповой лояльности и индивидуальных ценностных ориентаций, которые в свою очередь формируются под влиянием культурных и социально-экономических факторов.

В более современных работах, применявших воронку причинности к анализу электорального поведения, используются иные факторы, оказывающие влияние на политические установки индивидов, например, П. Снидерман, Р. Броди и П. Тетлок уделяли большое внимание семье, как источнику формирования партийной принадлежности. Партийная идентификация, при этом, формируется в результате стремлений индивидов выразить эмоциональную поддержку той или иной политической силе, с одной стороны, и проявить лояльность семье с другой.

В то же время, в работе А. Перчерон и М. Дженнингc также исследуется вопрос взаимосвязи электорального поведения и формирования установок. Как показали результаты исследования, семья является не единственным социальным институтом, которому избиратели хотят проявить «лояльность». К списку таковых можно отнести любые институты, принимающие участие в процессе социализации индивидов, при этом, как отмечают исследователи, в рамках данного процесса и происходит формирование симпатий к той или иной совокупности идей, которые в конечном счете могут складываться в определенную идеологию.

И, наконец, третий подход к изучению электорального поведения - теория рационального выбора рассматривает выбор избирателей через призму выгод и издержек, которые несут индивиды в зависимости от того, кто приходит к власти. Й. Шумпетер один из первых начал рассматривать электоральные процессы сравнивая их с рыночными механизмами, где, с одной стороны, предложение формируется политическими партиями, а, с другой стороны, спрос представлен избирателями, отдающими свои голоса за ту, или иную политическую силу. В свою очередь, он считал, что продуктами, выставленными на такой рынок, являются политические предвыборные программы, за которые и голосуют избиратели.

Э. Даунс в своей работе «Экономическая теория демократии» говорит о том, что избиратель голосует за того, кто, по его мнению, принесет ему больше выгод. В то же время, такая каузальная связь вынужденно опирается на два допущения: индивид эгоистичен, а это предполагает, что все его действия направлены на собственную выгоду, и индивид рационален, т.е. в любом своем действии он стремиться увеличить выгоды и уменьшить издержки. В свою очередь, такое видение электорального поведения накладывает ряд ограничений на его применение, хотя оно по-прежнему достаточно широко используется среди исследователей.

Другим крупным теоретиком, анализировавшим электоральные процессы, был М. Фиорина, который предположил, что электоральное поведение есть следствие экономического положения того или иного индивида. Ключевым фактором в формировании такого выбора, при этом, является политика прежних властей, которая либо способствует увеличению доходов индивида, что приводит к поддержке инкумбентов в дальнейшем, либо уменьшает их, что способствует увеличению протестного электората.

Тем не менее, на сегодняшний день, этот подход претерпел ряд изменений во многом благодаря Г. Пауэллу, Г. Уиттену, Х. Кларку и П. Уитли, которые помимо стандартных экономических переменных ввели также и другие, трудно поддающиеся количественной оценке, например, идеологическая принадлежность кандидатов и политические условия, предшествовавшие выборам.

Несмотря на то, что указанные подходы были разработаны в ходе анализа электорального поведения в устоявшихся демократиях, российские выборы также исследовались через аналогичные теории. Именно поэтому большая часть исследователей указывала на существование серьезных методологических ограничений при использовании классических подходов в чистом виде. Кроме того, признавался тот факт, что если применять только один подход при анализе поведения избирателей, то можно столкнуться с тем, что объяснительная способность выстроенных моделей окажется крайне низкой. Именно поэтому для российских реалий были разработаны иные подходы, вобравшие в себя, в том числе, черты классических теорий, например, институциональный и социокультурный.

В начале 2000-х годов сформировалось представление о том, что необходимо различать два типа электорального поведения россиян. Первый из них связан с выборами в законодательный орган, в то время, как второй с выборами президента РФ или регионального губернатора. Подобная дифференциация ведет к различному видению мотивов избирателей, зависящих от конкретного типа. В первом случае, как правило преобладает инструментальная мотивация, близкая к объяснению с точки зрения теории рационального выбора, а во втором идеологическая идентификация, связанная с поддержкой или ее отсутствием курса по наилучшему обустройству общества.

В то же время, уже к 2013 г. начал прослеживаться обратный тренд: электоральная поддержка кандидатов на губернаторских выборах обуславливалась социально-экономическими показателями, в то время, как на выборах в региональные законодательные собрания инструментальные переменные оказались незначимыми, что обусловлено тем, что большая конкуренция вынуждала правящую элиту прибегать к неформальным практикам и в первую очередь к использованию инструментов давления на избирателей.

Изучение процесса развития новых партий в различных политических системах является не новой для политической науки темой. В то же время, подавляющее большинство работ по данному направлению сосредоточено вокруг межстрановых исследований. Так, например, Р. Хармел, один из крупнейших специалистов в области партийного строительства, проанализировал каким образом новые партии наращивали свой электоральный потенциал в странах западной и восточной Европы в период с 1960-1980 гг. Выборка в его исследовании состояла из 233 партий, что позволило ему использовать количественные методы для построения моделей, обладающих наибольшей объяснительной способностью. В общем виде Р. Хармел выделил три группы факторов: структурные, социологические и политические. К первой группе факторов относились следующие переменные: тип избирательной системы (мажоритарная, пропорциональная или смешанная), тип политической системы (президентская, смешанная или парламентская), степень централизации власти. Вторая группа состояла лишь из одной переменной - наличие социальных размежеваний (по С.М. Липсету и Ст. Роккану) , в то время, как последняя группа включала в себя достаточно большое количество факторов среди которых, например, стратегии поведения старых политических партий, общая оценка избирателями факта появления новых партий, качество лидеров новых партий, идеологическая идентификация новых партий и пр.

Другие исследователи отмечают, что электоральный успех новых партий (который является необходимым условием для их выживания) во-многом зависит от потребности избирателей в новых политических игроках. Подобная потребность может возникнуть в тех системах, где традиционные политические игроки либо не способны эффективно справляться с значимыми для избирателей проблемами, либо вовсе не включают эти проблемы в свою повестку дня.

И, наконец, некоторые зарубежные исследователи также указывают на то, что для наращивания электорального потенциала новым партиям не обязательно апеллировать к проблемам, которые не учитываются традиционными политическими игроками, достаточно использовать схожую программную позицию с крупными и политическими игроками, пользующимися широкой электоральной поддержкой.

При анализе партийных систем в разных странах многие исследователи отмечают, что для становления демократических институтов необходимо повышать степень институционализации первых. Низкая степень институционализации партийной системы создает возможности для использования механизмов кооптации, т.е. интеграции оппозиции в политическую систему при сохранении основных функций за автократом. В то же время, если степень институционализации низкая, то и организации, используемые для кооптации, не обладают достаточным влиянием на процесс принятия решений.

Институционализация партийных систем, при этом, напрямую зависит от характера межпартийной конкурентности (чем более стабильная конкуренция между политическими партиями, тем выше уровень институционализации), электоральной волатильности (чем более устойчивы электоральные предпочтения, тем более институционализирована партийная система), укорененности партий в обществе, выполнения ими функций по замещению правительственных должностей своими признанными представителями и опоры на региональные отделения и низовые ячейки при работе с избирателями.

Кроме того, З. Энейди выделяет также дополнительные атрибуты инстититуционализированных партийных систем: однозначная идеологическая идентичность, отраженная в программах политических партий; тесный процесс сотрудничества с гражданским обществом и отсутствие финансовой зависимости от государства.

При анализе российских реалий с использованием указанных выше критериев можно выявить низкую степень институционализации партийной системы, что подтверждается в исследованиях некоторых отечественных и зарубежных исследователей. При этом, как отмечает К. Росс в России также существуют дополнительные факторы, усложняющие процесс институционализации партийной системы: политический режим, который благоприятствует широкому использования электоральных манипуляций и фальсификаций; клиентелизм, предполагающий борьбу экономической и политической элит за контроль над потоками ресурсов и характер федеративного устройства, основывающийся не только на ассиметричном положении регионов в отношении влияния на процесс принятия решений в федеральном центре, но и на территориальных, социально-экономических и этнических различиях регионов.

В данной работе предполагается, что все указанные выше условия с одной стороны препятствуют становлению демократических институтов, а с другой стороны, создают возможности для наращивания электорального потенциала новых партий. В то же время, нельзя не отметить, что сами новые партии в России создаются не только для замещения правительственных должностей, но и для «перетягивания» электората крупных партий; такие партии, как правило, называют в политической науке партиями-спойлерами. Подробно данное явление после изменения порядка регистрации политических партий в России было проанализировано Г. Голосовым, который попытался оценить эффект появления таких партий на электоральную поддержку старых партий. Как указывает исследователь, эффект от участия партий-спойлеров на выборах является максимальным в том случае, если электорат широко поддерживает старые партии, обладающие однозначной идеологической идентификацией. К таковым относится только Коммунистическая партия Российской Федерации. В то же время, в отношении к другим партиям, в том числе и в отношении Единой России, партии-спойлеры не оказывают существенного влияния, более того, эффект перетягивания в отношении, например, Справедливой России оказывается таким же, как и в отношении Единой России.

Г. Голосов, при этом, при анализе российской партийной системы после 2012 г. опирается на типологию новых российских партий А.Любарева, который выделяет три группы: политические и лидерские партии; корпоративно-лоббистские партии и политтехнологические партии. Первый тип партий обладает такими характеристиками, как а. наличие политической программы и б. лидера, проявившего себя в политике до момента образования партии, а также в. идеологическая идентификация. Партии такого толка направлены в большей степени на удовлетворение амбиций лидера, в то время, как все остальные характеристики являются второстепенными. В следствие определенной идеологической идентификации таких партий, А. Любарев подразделяет их на подгруппы: консервативно-патриотические, левые, либеральные и остальные (не укладывающиеся в традиционное идеологическое деление).

Вторая группа новых партий - корпоративно-лоббистские, цель которых заключается в защите интересов отдельных социальных групп. Значительное количество партий, отнесенных к данной группе, создавались на основе неполитических общественных объединений, имеющих прямое или косвенное отношение либо к Единой России, либо к Общероссийскому народному фронту. Партии, относящиеся к данному типу, проявили низкую электоральную активность на предшествующих выборах в региональные законодательные собрания (см. приложение 1.)

Третий тип партий - политтехнологические, для которых характерны а. малосодержательная и краткая программа партии, б. неизвестные лидеры, а также в. по меньшей мере длительное отсутствие интернет-портала партии после прохождения процедуры регистрации. К данному типу партий, в первую очередь, относятся объединения, связанные с деятельностью «Центра А. Богданова». Помимо этого, для партий такого толка характерно одновременное выдвижение одних и тех же кандидатов на выборах в разных регионах в рамках одного электорального цикла.

электоратный потенциал партия демократия

Литература

1.      Ахиев А.О. Трансформация электорального поведения россиян в условиях изменения избирательного законодательства в 2000-х гг. // Проблемный анализ и государственно-управленческое проектирование. - 2015. - № 2. - С. 96-109.

.        Ахременко А.С. Социальные размежевания и структуры электорального пространства России // Общественные науки и современность. - 2007. - № 4. - С. 80-92;

.        Ахременко А.С. Структурные позиции партий в электоральном пространстве и их результаты на выборах: проблема связи// Полития. - 2006. - №4. - С. 45-67;

.        Голосов Г.В., Лихтенштейн А.В "Партии власти" и российский институциональный дизайн: теоретический анализ // Полис. - 2002. - №1. - URL: http://www.politnauka.org/library/parties/golosov.php;

.        Джанда К. Сравнение политических партий: исследования и теория //Современная сравнительная политология. - 1997. - URL: http://pavroz.ru/files/jandaparties.pdf (дата обращения 01.04.2016);

.        Дюверже М. Политические партии. - М.: Академический проект, 2002. - 560 с;

.        Карасев А.К. Перспективы «новых» политических партий Российской Федерации. - СПб., 2013. - URL: http://isogor.com/perspekt-np.pdf (дата обращения 22.10.2014);

.        Каспэ С.И. Капитальный ремонт. Как обновить российскую политическую систему и заставить ее служить людям// Россия в глобальной политике. - 2013. - № 4. - URL: http://www.globalaffairs.ru/number/Kapitalnyi-remont-16106 (дата обращения 01.04.2016);

.        Кожанов О.А. Социокультурный метод в изучении электорального поведения: ретроспективный анализ отечественного опыта // Научный диалог. - 2013. - №6. - С. 163-172;

.        Колосов В.А., Бородулина Н.А. Электоральные предпочтения избирателей крупных городов России: типы и устойчивость // Электронная библиотека гражданское общество в России. - 2004. - №4. - URL: http://www.civisbook.ru/files/File/Kolosov_2004_4.pdf (дата обращения 01.04.2016);

.        Коргунюк Ю. Кому он нужен/ страшен - этот закон о партиях// Фонд Индем. - 2013. - URL: http://www.indem.ru/comments/010124korg.htm (дата обращения 22.10.2014);

.        Коргунюк Ю.Г. Партии и выборы: вчера, сегодня, завтра. - М.: КМК, 2012. - URL: http://www.indem.ru/PUBLICATII/Korgunuk/Sbornik-2012.pdf (дата обращения 01.04.2016);

.        Любарев А. Новые политические партии справочник путеводитель, выпуск 5.02.2016 // Комитет Гражданских инициатив. - 2016. - URL: https://komitetgi.ru/analytics/2739/ (дата обращения 01.04.2016);

.        Мамонов М.В. Электоральные предпочтения россиян: семь пятниц на неделе // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. - 2013. - № 2. - URL: http://wciom.ru/fileadmin/file/monitoring/2013/114/2013_114_6_Mamonov.pdf (дата обращения 01.04.2016);

.        Мелешкина Е. «Воронка причинности» в электоральных исследованиях // Полис. - 2002. - № 5. - С. 47-53;

.        Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. - М.: Фонд экономической книги «НАЧАЛА», 1997. - 197 с;

.        Петров Н.В., Титков А.С. Рейтинг демократических регионов Московского центра Карнеги: 10 лет в строю. - М.: Московский центр Карнеги, 2013. - 45 с;

.        Росс К. Партии в российских регионах: вымирающий вид? // Неприкосновенный запас. - 2012. - № 81. - URL: http://www.nlobooks.ru/node/1788 (дата обращения 01.04.2016);

Приложение 1. Данные об участии новых политических партий на выборах в региональные законодательные собрания в период с 2012-2015 гг.

*Прим. К иным относятся те партии, которые не включены в типологию А. Любарева

Источник: Любарев А. Новые политические партии справочник путеводитель, выпуск 5.02.2016 // Комитет Гражданских инициатив. - 2016. - URL: https://komitetgi.ru/analytics/2739/ (дата обращения 01.04.2016)