кавказ геополитический россия запад
В целом, в XVIII веке, сложно утверждать об устойчивых внешнеполитических предпочтениях народов Северного Кавказа. Как заметил французский историк Р. Ш. Левек, они, по причине своей слабости, часто и с легкостью переходили под власть то одной, то другой великой державы.
После многих десятилетий явного и скрытого соперничества между Россией и Турцией, прослеживается явный перевес в пользу России, о чем ярко свидетельствует тот факт, что в 60-х - начале 80-х гг. XVIII в. изъявили покорность России Осетия, Ингушетия, Чечня, Кабарда (позже к ними присоединились шамхальство Тарковское и Северная Кумыкия.
Необходимо подчеркнуть, что Северный Кавказ в те времена - это раннеполитические и догосударственные образования по сравнению с Закавказьем. Северный Кавказ, по сути, являлся объектом, чем субъектом международных отношений, о чем ярко свидетельствует тот факт, что их интересы отодвигались на второй план перед соображениями «высoкой» политики и дипломатии того времени.
В контексте этих событий, невозможно не отметить значения и последствия Кучук - Кайнарждинского мира 1774 года, который не только санкционировал присоединение Кабарды и Осетии к России, но укрепил позиции последней на Центральном Кавказе и Предкавакзье. Стратегической победой России по данному соглашению можно считать признание независимости Крыма от Порты. Позже, после распрей в Крыму в 1783 г., которые послужили поводом вмешаться России, по Константинопольской конвенции 1783 г., Россия присоединила к себе Крымское ханство и зависимую от него правобережную (ногайскую) Кубань. Ведь еще до присоединения Крыма в 1783 г. и официального оформления этого акта, нельзя не отметить, что крымский вопрос занимал приоритетное место в восточной политике Петербурга. Это объясняет осторожную и последовательную политику России в Закавказье. Все это привело к тому, что сфера влияния порты на Северном Кавказе резко сузилось.
Весьма очевидным является осознание ошибочного представления о процессе утверждения России на Кавказе (военно-политическое, культурное, моральное) как о прямопоступательном и благополучном явлении. Всегда вызывает сопротивление давление одной цивилизационной системы на другую, по крайней мере, видимую реакцию, в которой четко прослеживаются признаки как отторжения, так и приспособления, в зависимости от характера и интенсивности давления, так и от субъективных просчетов и объективных трудностей. Если подойти с точки рения методологии изучения исторической реальности, то возникает вопрос, почему в российской и западной литературе традиция рассматривать эти отношения в рамках такого элементарного противопоставления, взяв за его основу «жестокое завоевание - добровольное присоединение», исключает возможность для анализа широкого спектра промежуточных форм общения между народами, для глубокого понимания сложной природы взаимодействия сил притяжения и отталкивания, равно как и для учета ближайших и отдаленных результатов такого взаимодействия.
Если говорить об осторожности Петербурга в вопросах Закавказья, подчиненном до 1783 г. крымскому вопросу, следует подчеркнуть, что эта осторожность была относительной. Вполне очевидно, что Россия не хотела обострять положение в регионе до такого уровня, когда ей пришлось бы прибегнуть к широкомасштабным, военным и политическим действиям. К этому она еще не была готова. Но и самоустранение от закавказских проблем не входило в ее планы. Главной целью России было сохранение равновесия сил, что отразилось на гибкой и поступательной политике в отношении Азербайджана и Грузии.
Что касается Грузии, то в 1782 г. Ираклий II обратился к Екатерине II с просьбой принять Грузию под покровительство России. Ираклий II совершил крутой поворот от утратившей эффективность политики лавирования между своими агрессивными соседями к четкой ориентации на России. Он намерен был осуществить свои внешнеполитические амбиции за счет союза с великой державой. Тем временем, Петербург не горел желанием заниматься внешнеполитической благотворительностью. Его внешнеполитическая деятельность была основана на национально-государственных интересах Российской империи. Поэтому Петербург рассматривал покровительство над Грузией через призму собственных интересов, что привело к решению помочь Картло - Кахетии со стороны императрицы не столько по христианско-гуманистическим мотивам, сколько по соображениям высокой политики. В результате, 23 июля 1783 г. был подписан Георгиевский трактат о протекторате России над Грузией. Нужно отметить, что Картло-Кахетия была не единственной проблемой, которая стояла перед русским правительством. Открытым был вопрос об отношении с азербайджанским ханствам, между которыми уже давно шла борьба за гегомонию в Восточном Закавказье.
Российская империя в Закавказье в период русско-турецкой войны 1787-1791 гг. ставила перед собой приоритетную задачу - не допустить там открытия второго (наряду с европейским) театра военных действий. Поэтому одной из приоритетных целей Петербурга - сохранить относительную стабильность и равновесие в регионе. Георгиевский трактат повлиял на опасное ирано-турецкое сближение, что заставило Россию приспосабливаться к быстро меняющейся и во многом непредсказуемой обстановке. Геополитические интересы Ирана и Турции сталкивались в восточном Закавказье, поэтому Петербург предпочитал ни в коем случае не создавать условий для их объединения против Грузии и России на предмет раздела сфер влияния, как это уже случалось в предшествующие века.
Следовательно, ситуация в отношении позиции России в Закавказье была непредсказуемой, это выражалось в перспективе внутренних малых войн в регионе с реальным вовлечением Турции и возможным вовлечением Ирана.
Итогом русско-турецкой войны (1787-1791 гг.), была победа России. Отсюда весьма логичным было бы ожидать большего внимания со стороны Петербурга к Закавказью. Но в реальности эта победа почти ничего не принесла ни восточной, ни Западной Грузии. Все это было вызвано тем, что для России весьма неблагоприятно складывались европейские дела. Одновременно с русско-турецкой войной шла война со Швецией (1788-1790), приведшая к образованию антирусской коалиции в составе Англии, Пруссии, Голландии. Угроза оказаться в изоляции вынудила Петербург пойти на уступки Порте в вопросе Закавказья. Следовательно, сохранялась верховная власть Турции над Западной Грузией в подтверждение Кучук-Кайнарджийского договора.
Таким образом, на Кавказе фактически сохранился status quo.На вопрос о том, кто и как его понимал - представляется весьма запутанным, отражая сложную и неустойчивую расстановку сил в регионе. Во-первых, никто официально не отменял российского протектората над Картло-Кахетией и соответствующих обязательств юридически оставались в силе если не вассалитетные, то нечто вроде союзных отношений между Ираклием и султаном, согласно договорам 1776 и 1788 гг. В - третьих, в 1790 г. Восточная и Западная (Имеретия, Мингрелия, Гурзия) Грузии заключили соглашение, направленное против общих врагов, под которыми подразумевались, прежде всего, Турция и Иран, всегда опасавшиеся Порты и поэтому заинтересованные в сохранении мира между собой, старались не нарушать, по крайней мере, явно, условий Гянджинского «вечного» договора 1735 г. о разделе сфер влияния на Кавказе. В-пятых, аналогичный договор 1736 г. существовал между Исфаганом и Стамбулом, в свою очередь с опаской поглядывавшими на Петербург. В-шестых, многочисленные северо-кавказские и закавказские владетели терялись в искушениях принять сторону той или иной державы «большого треугольника». Иными словам, это была ажурная паутина международных отношений по поводу Кавказа на Кавказе, создавшая определенное равновесие. При всех своих внутренних противоречиях данная структура обладала некоей «способностью» к саморегулированию и самовоспроизводству. Но нельзя не отметить, что под воздействием глобальных факторов, к исходу XVIII в., эта способность стала иссякать. Весьма реальным является нарушение «старого» и возникновение «нового» баланса, в связи с прогрессирующим упадком Турции, кратковременным возвышением Ирана и постоянно растущего могущества России. «Перестройка» геополитических систем всегда носит болезненный и зачастую непредсказуемый характер. Следствием этого процесса далеко не последними жертвами оказались Картло-Кахетия и ее царь Ираклий II в начале 90-х гг. XVIII в решающей фазе «перестройки» международных отношений на Кавказе.
Открыто стоит вопрос между историками о причинах резкого поворота в русской политике на Кавказе при Павле I. Политика нового императора шла наперекор дорогостоящим завоевательным планам Екатерины II. Павел I хотел укрепить военные и экономические силы страны, что необходимо было для поддержания статуса и авторитета великой европейской державы, а в случае необходимости сосредоточить свои силы на западном направлении (борьба с Французской революцией, сохранение разделов Польши, выполнение союзнических обязательств. Оборонительный союз между Россий и Турцией в конце 1798 г., что было беспрецедентным в истории русско-турецких отношений).
Подводя итог всему вышесказанному, можно сказать, что в конце XVIII в., произошел качественный перелом в пользу России в борьбе за господство в Закавказье. Кавказ на тот период времени не являлся самостоятельным актором международных отношений, что дает право рассматривать его через призму внешнеполитических интересов великих держав, в частности, через призму геополитических интересов России. Во второй половине XVIII в. Россия присоединяет Осетию, Ингушетию, Чечню, Кабарду. Предпосылками новой геополитической расстановке сил в регионе по стечению ряда причин, выделить главную затруднительно. Помимо очевидных актеров политической игры в регионе - Россия, Иран и Турция (так сказать, «вершины» геополитического «треугольника», но и те, которые были заключены между ними - Картло-Кахетия, Карабахское и Дербентского - Кубинского ханства, крупные союзы горских обществ Дагестана. Участники этой «большой игры» на сравнительно малом пространстве, все без исключения, преследовали свои собственные интересы. Они стремились использовать политико-игровую ситуацию с максимальной выгодой для себя. Порой это приводило к агрессивному поведению того или иного государства в независимости от его величины. Очевидно, что в постоянно меняющей политической расстановке сил в регионе, в Закавказье не было постоянных союзников и вечных врагов. Конечно, основными игроками оставались Россия, Иран и Турция. Стратегия и тактика, применяющиеся ими, сочетали в себе, по большей части, военный способ решения проблем с компромиссами. Основой задачей каждой из сторон было не только закрепить за собой доминирующие положение в регионе, но и не допустить объединения против него двух остальных и привлечь на свою сторону как можно больше закавказских правителей. Эта стратегия была на руку более мелким актерам политической игры. Они хорошо это понимали и охотно пользовались аргументом слабейшего - примкнуть к той или иной силе. Данная политика нередко принимала черты открытого шантажа. Что касается религиозного фактора, то он не имел здесь решающего значения. Лавирование то к одной силе, то к другой было вызвано тем, что государственные образования Закавказья были скорее объектами, чем субъектами большой политики и, несмотря на эту очевидность, брали на себя несоразмерную своим возможностям роль. Ярким примером является, прежде всего, Восточная Грузия во главе с Ираклием II. Стратегическая победа России в этом регионе была достигнута, по большей части, дипломатическим путем, при минимальной военной вовлеченности в дела региона. Умение терпеливо маневрировать в Закавказье, разобщая своих противников и завоевывая союзников, Петербург активно применял макиавеллистский арсенал, превращая других в инструмент своей политики, а не превращаясь самому в их инструмент. Благодаря искусному балансированию на противоречиях своих основных противников и лавирование между интересами своих «союзников» Россия сумела переиграть и тех и других, что весьма честно и законно с точки зрения тогдашней, да и нынешней политической морали. Запоздалое осознание Турцией и Ираном это печального для них факта, спровоцировало реваншистские войны в первой трети XIX в., и которые привели к полному вытеснению их из Закавказья.
1.2 Позиция стран Запада в отношении Кавказского региона в XIX в
Внешнеполитические устремления любого государства коренятся в условиях внутренней жизни государства, его национальных интересах. Политика стран Запада в отношении кавказского вопроса складывалась под влиянием не только геополитических и экономических интересов, но и русофобии, феноменального, приобретавшего нередко нездоровую окраску. Британская политика в кавказском вопросе в 1830 - 1850 - е гг. подтверждает данный факт. Уходящие корнями в XVI в. и с годами становившиеся устойчивой традицией антирусские предупреждения объясняются рядом причин. Это - слабые знания англичан о России и, как следствие, искаженные представления об ее истории и современности, рождавшие стереотипное восприятие ее как полуварварской окраины цивилизованного мира; различия в религии и этно-психологическом облике двух народов; высокомерная привычка англичан видеть дикость во всем, что не похоже на британские порядки; страх перед державой Петра Великого, сокрушившей шведов и заставившей Европу считаться с собой. Позже возникновения русско - английского соперничества на Востоке вызвало дальнейшее обострение русофобских чувств в Англии.
Одним из объектов соперничества был Кавказ. Он привлек к себе внимание Лондонского кабинета прежде всего своим исключительным стратегическим значением. А если быть точнее, - тем обстоятельством, что это значение было, раньше европейских держав, оценено Россией, которая уже к концу XIX века довольно прочно утвердилась в Закавказье, вытеснив Турцию и Иран. Кавказ расположен на осевом геополитическом перекрестке - Восток - Запад, Север - Юг, - омываемый Каспийским и Черным морями. Этот регион давал державе, владеющей им, возможности контроля над огромными сопредельными пространствами. Заинтересованность Великобритания была объяснима, Лондон беспокоила близость новых южных границ Российской империи к главным коммуникациям, связывающим Великобританию с индийскими колониями. В принципе, Петербург, мог теперь не только пересекать их, но и, при желании, двинуть свои войска в Индию - либо через Иран Афганистан, либо через Среднюю Азию.
Кавказ, который был доступен с моря и суши, с его богатыми природными ресурсами, обильным населением и щедрым климатом, представлял, в первую очередь, для Лондона (впрочем, как и для Петербурга) интерес и с точки зрения торгово-экономической, колониальной.
В 30 - е гг. XIX в. британское правительство, побуждаемое, помимо всего прочего, полупаническим, полуреваншистским синдромом «отстающего», заметно активизировало свою политику в кавказском вопросе. В конечной перспективе предполагалось отторгнуть этот регион от России и превратить его из русского военно - стратегического плацдарма в антирусский буфер, где будет преобладать влияние Великобритании. Дополнительным стимулом для такой политики послужила Кавказская война (движение горцев Дагестана, Чечни и Черкесии против России, 1817 - 1864 гг.) - слишком большой соблазн для Лондона, чтобы не воспользоваться им в своих интересах.
Ярким символом британской активности на Кавказе в 30 - е гг. явился известный инцидент со шхуной «Виксен», доставившей к черкесам (в нарушение российских таможенно - карантинных правил, действовавших на восточном побережье Черного моря) соль, порох, оружие. Русские власти конфисковали корабль, арестовали экипаж вместе с владельцем груза английским купцом Джеймсом Беллом. Поднялся международный скандал, едва не приведший к вооруженному столкновению между Великобританией и Россией. Благодаря прагматизму и гибкости с обеих сторон войны удалось избежать.
В 40 - е гг. XIX в. наблюдается спад в политике Великобритании на Кавказе. Это было обусловлено относительной стабилизацией отношений между Лондоном и Петербургом после восточного кризиса 1839 - 1841 гг.
Однако Англия не утратила интереса к Черкесии и при случае действовала там через подставных лиц (польских эмигрантов), с тем, чтобы не нести за них официальной ответственности.
Тем не менее, это перемирие было относительным. Последовавшее в начале 50 -х гг. очередное обострение восточного вопроса, вылившееся в Крымскую войну (1853-1856 гг.), позволило Британии открыто и решительно оспаривать права России на владение Кавказом.
Восточный кризис 50 - х. гг. в истории международных отношений XIX в. занимает особое место. Порожденный столкновением экономических и политических интересов велик держав на Ближнем востоке, он, по сути, был как бы «генеральной репетицией» будущего империалистического раздела мира. Крымской войне - в определенном смысле «мировой» войне эпохи домонополистического капитализма - предшествовал довольно длительный период накопления и обострения международных противоречий, среди которых доминировали русско-английские. Одной из объективных предпосылок войны было русско-английское противоборство на Кавказе, заметно усиливавшее напряженность на Ближнем Востоке. Надежды на вовлечение Кавказа в сферу своего колониального и политического влияния создавали для буржуазии и правительства Англии дополнительный стимул к развязыванию конфликта.
В условиях углублявшейся дипломатической изоляции Петербурга и растущих воинственно-русофобских настроений в Англии вновь возрождаются старые планы Форин оффис, касающиеся Кавказа. По мнению Лондона, восточный кризис открывал благоприятные перспективы для осуществления идеи «крестового похода» против России, уже давно не дававшей покоя Пальмерстону премьер - министру Великобритании. Прибавляло оптимизма навязанное уркартистами и ставшее популярным в Европе представление о Кавказе как об ахиллесовой пяте Российской империи. В сентябре 1853 г. Пальмерстон вновь напоминает, что России «не следует забывать о своих уязвимых местах - Польше, Черкесии, Грузии». В вытеснении русских с Кавказа и превращении его в британскую сферу влияния усматривали правящие круги Англии одну из целей войны.
Французский посол в Австрии де Буренэ предсказывал, что Англия не захочет прекращать войну, пока у России не отнимут Крым, Кавказ и не лишат ее преобладания в Черном море и в целом на Востоке.
Таким образом, Крымская война продемонстрировало важное стратегическое значение кавказского региона.
Наполеон III не имел особых интересов на Кавказе и смотрел на этот регион как на стратегическое подспорье в войне, главный театр которого, по его мнению, должен быть в другом месте. Император вступил в войну не ради территориальных перекроек на Кавказе, а ради победы над Россией, и он соглашался помочь Шамилю и черкесам лишь в той мере, в какой они смогли бы приблизить эту цель. Взгляды Наполеона III нашли отражение в высказываниях французского военного министра Ж. - Б. Вильяна и инструкциях министра иностранных дел Друэн де Люиса. После начала русско-турецкой войны и особенно после высадки англо-французских сил в Варне влияние на ход событий МИД Франции, избегавшего активного участия в кавказских делах, ослабло. Инициатива перешла из рук дипломатов к французскому военному министерству и штабу союзного командования, которые, естественно, предпочитали решать все проблемы силой оружия. Французские стратеги разрабатывали грандиозные планы вторжения на Кавказ, придавая мало значения политическим реалиям, настроениям местного населения. Ввиду плохого знания региона ситуация там казалась им довольно простой. Судя по всему, им не были известны доклады французских консулов на Кавказе конца 30 -х начала 50-х годов XIX в. Отсюда очевидность прямолинейного мышления, сведение всех расчетов только к правильно выбранной военной стратегии в ущерб учета других факторов. Июль 1854 г. - момент наивысшего интереса Франции к Кавказу. Позже он резко падает, хотя, Сент-Арно и не вычеркнул этот район из своих оперативных планов.
Французские политики в отношении Кавказа не всегда были едины. Отличалась цельность и последовательность их позиций, поскольку формировавшие на тот период политику Франции, ее конкретные лица, расходились в вопросе о методах проведения этой политики, хотя общую позицию своей страны в кавказских делах понимали одинаково. Если Сент - Арно и В. Бенедетти к началу осени 1854 г. пришлось признать несбыточность идеи союза с Шамилем, то Ж. Б. Вальян, продолжал верить в нее.
Следовательно, уже в начальный период войны (осень 1853 г. - август 1854 г.) Кавказ занимал важное место в планах союзников. Очевидность того факта, что Англия и Турция вступили в вооруженную борьбу против России с целью вытеснить ее с этого региона. Великобритания и Турция давно ждали благоприятного момента, и теперь, когда он представился, были готовы использовать этот шанс. При выборе союзников главного театра военных действий Кавказ явился единственным конкурентом Крыма и Севастополя. Последние получили предпочтение, поскольку в разработке программы войны ведущая роль принадлежала Франции, не желавшей сосредоточить свои усилия там, где это было бы на руку Британии. Парижский кабинет рассматривал Кавказ, как плацдарм военных действий против России. Поначалу Англия надеялась добиться своих целей на Кавказе с помощью турецкой военной силы, при минимальных собственных издержках. Но осторожность вызвало у англичан гегемонистская политика Турции в Закавказье и Черкесии, что повлияло на решение англичан взять в свои руки контроль над положением в регионе. Эти обстоятельства толкали правительство Англии к более активному поиску конкретных способов для осуществления совей колониальной экспансии на Кавказе. Великобритания главной своей задачей ставила подчинить территорию Кавказа британскому влиянию. Члены Лондонского кабинета расходились в оценках сроков, средств и степени реальности выполнения такой задачи. Правда, достижение этих целей затрудняли многие факторы, к которым можно отнести быстро вскрывшиеся разногласия между союзниками в кавказском вопросе.
На финальном этапе войны, при выработке предварительных условий мирных переговоров с Россией, кавказский вопрос стал ли не основным камнем преткновения в отношениях между странами запада. Англия грозилась продолжать войну до тех пор, пока Петербург безоговорочно не согласится на обсуждение «судеб народов, населявших восточное побережье Черного моря». Австрия категорически отказывалась предъявлять России это требование, ибо в случае отрицательного ответа ей пришлось бы вступить в войну. Наполеон III искал компромиссное решение, стараясь с одной стороны, не дать англичанам сорвать перспективу мира и втянуть Францию в бессмысленную для нее военную компанию 1856 г. на Кавказе, с другой -сохранить весьма желательную в такой неопределенной ситуации видимость союзническому долгу.
Расхождение взглядов союзников на проблему Кавказа можно было увидеть на Парижском конгрессе 1856 г., где между российскими и британскими делегатами завязалась острая дискуссия о будущем политическом устройстве Черкесии и Грузии. Англичане отстаивали идею создания на этих территория самостоятельных государств в качестве буферной зоны между Россией и Турцией. Но, представители России доказали, что эти предложения означали нарушение суверенитета российского государства. Упорство, с которым защищала свою позицию каждая из сторон, чуть было не поставило под сомнением успех мирных переговоров. Прослеживалась явная благожелательность Наполеона III к России в данном вопросе, вялая поддержка английских требований турками, понимавших их чрезмерность и необоснованность, пассивность Австрии, которая беспокоилась только о том, чтобы не возобновилась война и не пострадали ее интересы в Европе, в конце концов вынудили Англию умерить свои претензии.
Начало восстания 1863 г. в Польше принесло Кавказу оживление происков Англии, осуществлявшихся, как обычно, через уркартистов и польскую консервативную эмиграцию в Европе. Планы в отношении этого региона появились и у Франции, действовавшей более открыто. Западные державы стремились создать кризисы одновременно в двух точках Российской империи. Но если Лондон рассматривал польские события скорое всего как условие, облегчавшие освобождение Черкесии, то Париж выразил готовность предоставить горцам военную помощь лишь для того, чтобы отвлечь силы России от Польши и добиться ее «независимости». Для Франции как и для Австрии, Черкесия была разменной монетой в большой европейской политике, в то время как для Англии - главной, самостоятельной целью. Противоречия между Францией и Англией на Ближнем востоке, их разногласия по ряду европейских проблем и благоразумие Турции помешали совместному выступлению этих держав в польском - черкесском вопросе.
Подводя общие итоги, необходимо четко подчеркнуть главные моменты активности Англии в кавказском вопросе, даже по понятиям XIX в. нельзя квалифицировать ее действия как «честную» и «законную» конкуренцию с другой державой: британское правительство, которое оспаривала присоединения Кавказа к России, на деле демонстрировала глубокое вмешательство в чужие внутренние дела. В обоснование этой решительной позиции лежали благовидные международно - правовые, политико-идеологические, коммерческие доводы, среди которых преобладала концепция о необходимости защиты Индии, Ирана и Турции от якобы «русской агрессии».
Русско-английские противоречия на Кавказе, уже в 30 -е годы XIX в. достигшие достаточного для вооруженного столкновения уровня, сыграли заметную роль в многолетнем процессе вызревания причин Крымской войны. Данный факт помогает установить меру ответственности Англии за развязывание войны, глубже выяснить и понять мотивы вступления ее в антирусскую коалицию.
В британской политике на Кавказе показательны не только типичные «повадки» колониального капитализма, но и зачатки империалистических тенденций к переделу сложившихся сфер влияния между великими державами.
Во внешней политике Франции и Австрии Кавказ не имел самостоятельного значения в их внешней политике, но он использовался как вспомогательный рычаг для давления на Россию, реализации австрийских и французских устремлений на Ближнем Востоке, а также реализации французских и австрийских устремлений в Европе. Этот факт вносил дополнительную напряженность в состояние международных отношений по поводу кавказского вопроса. Интерес Парижского и Венского кабинетов к Кавказу - частное, но симптоматичное свидетельство того, что шел процесс превращения европейской политической жизни в целостную многокомпонентную систему, в которую постепенно вовлекались периферийнфе проблемы (Кавказ, Средняя Азия). В рамках этой системы одновременно с обострением ее внутренних антагонизмов усиливались взаимозависимость и взаимообусловленность явлений, на первый взгляд мало связанных между собой. Постепенно формировалась сложная чувствительная структура, в которой невозможно было потревожить отдельно взятый элемент так, чтобы это не отразилось на других. Указанные тенденции предвещали эпоху, когда региональные и колониальные противоречия и конфликты станут столь же опасными для мира в Европе, как и собственно европейские.
Несмотря на то, что с середины 60-х гг. XIX в. кавказский вопросе формально утрачивает статус международного, все же потенциально он остается дестабилизирующим фактором в ближневосточных делах. С точки зрения политики, экономики, культуры Кавказ перестал быть закрытым регионом, привлекая к себе всевозрастающее внимание капиталистической России и иностранных держав. В будущих войнах и революциях этот нервный узел геополитических, социально-экономических и религиозно-этнических проблем вновь заявит о своем существовании.
2.Кавказ в международно-геополитической системе второй половины XX - начала XXI вв
.1 Кавказ в системе международных отношений в период «холодной войны» (1946-1991 гг.)
В системе международных отношений Кавказ вызывает большой социальный интерес. Кавказ, прежде всего, как геополитическое, культурно-цивилизационное пространство, которое имеет природно-географические, климатические и территориальные специфические особенности, которые всегда имели сильное влияние на исторические процессы, судьбы народов и этносов Кавказа. Отсюда-прямой выход на геополитические экстраполяции. Существенно значимым обстоятельством, которые определяет геополитическое измерение Кавказа является пространство, «стык» двух цивилизаций - христианской и исламской, пространство, где взаимодействуют и разграничиваются Запад и Восток как культурно-цивилизационно-географическое образование.
После органичного включения в тоталитарную систему СССР, Кавказ стал геополитическим рычагом прямого или косвенного советского воздействия на Ближний и Средний Восток, основанный на угрозе применения силы.
С окончанием Второй мировой войны, а именно после Ялтинской и Потсдамской конференций формируется новая модель международных отношений, в которой ключевую роль играли две сверхдержавы СССР и США. Никогда раньше весь мир не был искусственно разделен на сферы влияния между двумя сверхдержавами. Потсдамская эпоха стала историческим прецедентом, который привел к началу противостояния между капиталистическим и социалистическим лагерями. Биполярный расклад сил между двумя сверхдержавами именуется в истории «холодной войной».
В период «холодной войны» СССР активно осуществляет политику влияния на Ближний и Средний восток через Кавказ. Это влияние играло важную роль в глобальном равновесии между двумя сверхдержавами (СССР и США). Такой баланс обеспечивал относительную региональную и всемирную безопасность до конца 1980-х гг.
В конце 1980- начале 1990 -х гг. на Северном Кавказе обострились межнациональные конфликты, которые из латентного состояние перешли в открытую фазу и стали частью дезинтеграционных процессов, охвативших СССР. Почему именно Северный Кавказ стал дестабилизирующей точкой. Во-первых, Северный Кавказ - это наиболее тяжелое наследие национально-территориальных переделов на всей территории России. Изменения в национально-территориальном устройстве осуществлялись как в горизонтальном срезе, через изменение границ, так и в вертикальном, через изменение статуса национально-территориального образования. Во-вторых, нельзя не учитывать факт тяжелого исторического наследия, связанного с депортацией народов во время Великой Отечественной войны, что привело к тому, что с Северного Кавказа было выселено четыре автономных этноса. В-третьих, ориентация народов Северного Кавказа на «разрешение» конфликта с помощью оружия. Это объясняется историко-географическими особенностями данного региона, которые сформировали у народов Кавказа специфическое понимание социального конфликта, в котором первое место отдается силовому исходу.
Подводя итог вышесказанному, необходимо подчеркнуть важность Кавказа как геополитического, культурно-цивилизационного, стратегического пространства, которое СССР использовала в качестве рычага воздействия на Ближний и Средний восток, способствовало глобальному равновесию между двумя сверхдержавами. В отношении урегулирования межнациональных конфликтов на Кавказе, в особенности на Северном Кавказе, Москва недостаточно широко применяла и задействовала невоенные методы, такие как: превентивная дипломатия, контроль конфликтов, посредничество. Предпочтения отдавались военно-силовым методам, что приводило к еще большей напряженности и эскалации конфликтов.
2.2 Интересы России и стран Запада на Кавказе в постбиполярный период (1990-е гг. - начало XXI в.)
После распада Советского Союза в 1990-е годы сложился так называемый «сквозной пояс» суверенных пространств от Прибалтики до Памира, куда входит и Кавказ. По мнению русского историка и филолога Вадима Цымбурского, это - Великий Лимитроф, образованный переходящими друг в друга перифериями всех цивилизаций Старого Света, и именно здесь будут разыграны важнейшие военно-стратегические и геоэкономические сценария начала XXI столетия.
Сложившаяся ситуация в 1990-е годы XX века сделала геополитическое пространство Кавказа нестабильным, чрезвычайно изменчивым и плюралистичным по причине его открытости внерегиональным информационным и экономическим потокам.
Как геополитический феномен, Кавказ содержит в себе противоречие уже по самой своей сущности. С одной стороны, это периферия, нечто вроде цивилизационной провинции (окраины), что по определению не относится к сфере большой политики, с другой - пространство пристального интереса многих крупных держав, что уже само по себе выводит Кавказ за рамки провинциально-периферийного статуса. Следовательно, Кавказ играет роль одного из важнейших плацдармов в геополитическом масштабе, за который ведут борьбу различные государства и разнообразные политические силы. По мнению аналитиков, геополитическое значение Кавказа определяется не только неразрывностью нефти и политики. Они утверждают, что, по сути, все конфликты на Кавказе отражали и отражают столкновение двух геополитических сил России и США, или, более широко, России и Северо-Атлантического союза с их противоположными геополитическими интересами.
Россия, как правопреемница СССР имеет прямые национальные и государственный интересы на Кавказе, в частности на постсоветском пространстве и заинтересована в политическом диалоге с государствами Закавказья. Основные российские приоритеты на Кавказе заключаются в обеспечении здесь стабильности, содействии становлению экономически развитых и демократических соседей, а также в отстаивании своих национально-государственных интересов. Тем не менее, достижение этих целей осложняется процессами, происходящими в массовом сознании. Это объясняется тем, что в условиях постсоветской реальности на людей обрушился поток исторической информации, который обнажил давние проблемы и противоречия. Зачастую этот исторический экскурс содержит в себе не только потенциал конфликтности, но и очевидное мифотворчество, которое активно внедряется в сознание людей информационными потоками Западных стран.
Крушение господствующих многие десятилетия порядка и социальных гарантий, разрушение всей системы социокультурных символов, составлявших основу самоидентификации, вызывает негативную психологическую реакцию. Все это приводит к нежеланию жить по-старому, которое сочетается в массовом сознании с неумением жить по-новому и приводит к разочарованию новыми социальными идеалами. В результате появляются все условия для манипуляции массовым сознанием для достижения различных конъюнктурных целей.
Один из постулатов геополитики заключается в том, что географическое пространство - есть политическая сила. И не смотря на то, что после распада Советского Союза Россия потеряла почти немалую часть территории и населения, по-прежнему многие ее интересы имеют глобальное звучание. В отношении интересов России в зонах традиционного присутствия, на постсоветском пространстве, они еще более возрастают, и как показывает ход истории, здесь вызревают новые вызовы и угрозы российской безопасности. Россия всегда была тесно связана с Закавказьем географическими, историческими, экономическими и политическими реалиями. Здесь - сфера ее национальных интересов.
В отношении геополитических интересов стран Запада в Кавказско-Прикаспийском регионе ошибочно будет утверждать, что они ассоциируются только с запасами углеводородного сырья. Конечно, сами руководители Западных стран подтверждают этот тезис и подчеркивают значимость региона для обеспечения энергетической независимости и диверсификации источников энергоресурсов, но анализ реального положения вещей показывает, что применительно к Кавказу речь идет о более широком круге их геополитических интересов.
Еще в 1991 году государственный секретарь США Дж. Бейкер писал: «Каспий-это не экономическая и не геополитическая или техническая проблема. Это геополитическая проблема первостепенной важности». Военно-стратегическая значимость Кавказско-Прикаспийского региона вызвана его близостью к той части мира, которая после терактов 11-го сентября 2001-го в Нью-Йорке и Вашингтоне, стала занимать важное место в мировой политике и, которая была названа Большим Ближним Востоком. Большой Ближний Восток, помимо традиционных стран арабских стран ближнего востока включает в себя так же Турцию, Иран, Афганистан, Пакистан, Туркменистан, Кавказ и еще ряд мусульманских стран центрально-восточного района, а также традиционно мусульманские страны северной Африки.
В настоящие время регион характеризуется нестабильностью, затяжными войнами и конфликтами, за эскалацией которых стоят Западные страны во главе с США. Кровавыми примерами могут служить Ирак и Афганистан, гражданская война в Сирии, «арабская весна» и ее последствия. В зоне опасности находится Иран, который граничит с Южным Кавказом.
Справедливо будет отметить, что Кавказ является одним из немаловажных узлов огромной дуги террористических сетей. Этим страны Запада, в частности США, оправдывают свое вмешательство в дестабилизирующие регионы Большого Ближнего Востока.
Вполне уместным будет упомянуть рассуждения верховного главнокомандующего объединенными силами НАТО в Европе генерала Дж. Джонса, который признает в своей стратегической оценки, что высшее военное руководство США считает Кавказ одним из важнейших регионов мира. По его словам, кавказский «воздушный коридор стал критически важной линией жизни между коалиционными вооруженными силами Афганистана и нашими (американскими. - К.Г.) базами в Европе». Отметив, что «Кавказ разрывается от этнических конфликтов и поражен коррупцией и преступностью», Джонс утверждал, что «это регион является ключевой географической точкой в процессе распространения демократии и рыночной экономики в страны Центральной и Юго-Западной Азии». Особое значение региона, по его мнению, определяется в контексте политики «передового базирования» и поисков доступа «к новым объектам и свободе транзита к Черному морю, Кавказу, Ближнему Востоку и Африке для продвижения американских национальных интересов».
В последние годы, в Кавказско-Прикаспийском регионе, Центральной Азии и на границах Большого Ближнего Востока активно заявляет о себе как об акторе международных отношений Китай, который рассчитывает на серьезную конкуренцию со странами Запада за свою долю углеводородов. Следовательно, Запад намерен не только дистанцировать трубопроводы от России, но и нейтрализовать попытки Китая завладеть углеводородными ресурсами региона. Иначе существенно сократится ценность уже построенных трубопроводов и станет невыгодным построение новых, в частности транскаспийских.
В качестве рычагов воздействия на своих конкурентов, США использую все доступные им средства. Ярким тому подтверждению служит меры, которые США использует для ослабления Ирана как изнутри, так и на международной арене. Принимаются разные виды санкций, используются меры по ограничению доступа иранской нефти на мировые рынки. Американским нефтяным корпорациям запрещается транспортировать каспийские и центральноазиатские углеводороды через территорию Ирана. Запад активно провоцирует внутренние, особенно межнациональные конфликты в этой стране, с частности через представителей азербайджанского национального меньшинства, которое выступает за объединение с Ираном. М. Чехрегани, руководитель иранского Движения за национальное возрождение Южного Азербайджана заявил: «представители американского правительства видят в этом движении единственно реальную силу в Иране, которая может противостоять режиму мулл».
Вполне реальна вероятность, что если Иран наладит неплохие отношения с Российской Федерацией и Китаем в военно-технической сфере и, создав собственные баллистические ракеты, Иран сможет выйти на первое место по совокупному военному потенциалу в Средней Азии. Этот факт усиливает геополитическую значимость Южного Кавказа для контроля над ситуацией в регионе.
Именно поэтому политическая стратегия Вашингтона и Запада состоит в том, чтобы привязать регион в целом и каждое из трех его государств к западным структурам. Этот курс осуществляется в рамках общей внешнеполитической стратегии, которая также распространяется и на другие регионы и страны за пределами евро-атлантического сообщества. В чем собственно суть этой стратегии. Стратегия заключает в себе два самостоятельных, но теснейшим образом взаимодополняемых и взаимосвязанных направления: военно - политическое и идеолого - политическое.
Ключевую роль в идеолого-политическом направлении занимает идеология экспорта демократической революции и империализм прав человека. На постсоветском пространстве сложились все необходимые условия осуществления этой стратегии. Это привело, к так называем цветным революциям, которые были тщательно замаскированы под государственные перевороты и, в конечном счете, потерпевшие неудачу.
В отношении военно-политическое направления, то здесь суть заключается в расширении НАТО, но под лозунгами укрепления стабильности и создания всех необходимых условий для утверждения рыночной экономики и демократии. Можно привести хрестоматийный пример данной стратегии, речь идет, в частности о неудавшейся попытке присоединения Грузии к НАТО, правда без учета жизненно важных интересов обеспечения национальной безопасности России на Кавказе. Уместным является справедливая оценка историка и журналиста Г. Портера, «политика расширения НАТО до границ России с Грузией, где имеются этнические проблемы, является как провокационной для России, так и поощряющей для грузинского режима, который стремился использовать силу, чтобы снова захватить отделившиеся территории».
Проводя подобный курс, США как бы заявляет России, что ей нужно смириться с тем, что в современном мире уже нет и не может быть сфер влияния, они стали реликтом истории. Тем не менее, Вашингтон объявляет Кавказ той самой зоной своих прямых интересов. Но, итоги событий 2008 года доказали обратное. После победы в пятидневной войне, Россия, в каком - то смысле, получила право вето на расширение НАТО в Кавказском регионе.
В отношении Северного Кавказа, помимо России, в которую Кавказ вошел более 200 лет назад, этот регион также входит в сферу геополитических интересов стран Запада, за которыми стоит надгосударственная международная финансовая система, которая имеет первостепенное значение в регионе и активно влияет на экономические, политически и социальные процессы Северного Кавказа.
Основной геополитический интерес к Большому Кавказу связан:
. со стратегической угрозой идеологии Запада, западному образу жизни со стороны России и мусульманских стран.
. с намерением создания стратегического контроля над регионом, транспортными и финансовыми потоками, с фиксацией региона в качестве подчиненного Западу не только источника сырья, но и рынка сбыта.
Одним из способов реализации влияния Запада на Кавказ является внедрение идеологии сепаратизма в сознание местной национальной элиты. Так Запад достигает решение двух задач: подчинение себе региональных элит и ослабление, и разрушение России. В соответствие с западной доктриной процесс разрушения России должен идти поэтапно. «На первом этапе разрушение государства и образование большого числа субкультуры, «племён» с более узкой идентичностью и лояльностью. На втором этапе пришедшей в упадок государство заменяется надгосударственными образованиями в политике, экономике и культуре».
Нельзя не учитывать влияние процессов глобализации экономики на экономическую и политическую ситуацию на Кавказе. Для глобализации характерны снижение регулирующей роли государств в экономике и передача этих функций «рынку», фактически транснациональным компаниям и международной финансовой системе. Но это, по сути, лишь временное совпадение интересов. На втором этапе местную элиту ждёт сюрприз - закрытая и поддерживаемая Западом полукриминальная экономика национальных кланов в стратегическом плане не соответствует интересам транснациональных монополий. Все это объясняется тем, что глобализация требует максимальной открытости экономики для мировых финансовых институтов, возможности их прямого доступа к местным финансовым и товарным рынкам, к сырью. В результате, возникает угроза неминуемого поглощения транснациональными корпорациями наиболее интересных для Запада областей экономики, ныне контролируемых национальными кланами. Подобный процесс уже можно наблюдать во всех странах Восточной Европы.
Для установления внешнего контроля над регионом, мощным инструментом которого является инициированная спецслужбами США так называемая «борьба с терроризмом». В действительности, «антитеррористическая программа» США направлена на достижение ее геополитических целей, а также на решение кризисных проблем в мировой экономике. Эта программа является прибыльной отраслью бизнеса, внутри которой «крутятся» многие миллиарды долларов.
Также Запад, для завоевания Кавказа использует внедрение западного менталитета, в основании которого лежит приоритет наживы. Этот способ завоевания стал активно применяться в начале 90-х годов в России, в связи с ушедшей социалистической системой ценностей, существовавшей более 70 лет, что привело к образованию идеологического вакуума, существующего до сих пор. Назвать в качестве новой цели деятельности общества построение рыночной экономики, которая «все расставит по своим местам», является преднамеренным обманом. Но так же, нельзя назвать в качестве новой целью общества абстракцию «Россия вперед». В результате на смену социалистическим и религиозным, в том числе мусульманским и христианским идеям, на Кавказ пришла Западная система ценностей, основанная на идее построения общества потребления и накопления богатства любой ценой. Она включает понятие, как право отказа от системы ценностей предыдущих исторических эпох, причем отказ от религиозных догматов всемерно маскируется.
Одно из катастрофических следствий распространения идеи построения общества потребления - претензии глобальной финансовой элиты на роль основного надгосударственного регулятора общества, разрушение всех других элит, основанных на реальном производстве, науке, культуре, расе, религии, этносе или происхождений, в результате чего последние перестали выполнять регулирующую роль в обществе. По определению экс генерального секретаря ООН Бутроса Гали «миром стал править крупный капитал, а не выбранные президенты или правительства».
В формируемом обществе становится нормой терпимое отношение к стяжательству, к росту социального расслоения общества, к стремлению достичь неумеренного богатства без общественно полезного труда и минуя стадию производства или сферу услуг, к потере приоритета духовности относительно материальных благ. Одной из основных объектов экономической деятельности стала эксплуатация пороков и низменных интересов человека. Воскрешены одиозные архаические традиции прошлого, в том числе, рабовладение и работорговля.
Внедрение общества потребления коснулось всех народов Северного Кавказа, тем более, что большинство живущих здесь этносов имеет в исторически сложившемся стереотипе склонность к непроизводительной экономике (к «набеговой» или «присваивающей экономике»).
Фактический отказ от существующей системы ценностей в советское время, создал в регионе не только экономические проблемы, но и по сути, привел к деградации общества, которое движется от цивилизации назад, к более примитивным формам социальной жизни, о чем свидетельствуют развал науки и образования, падение культуры, рост межнациональных противоречий, коррупция, расцвет демагогии и шарлатанства. Разрушены основополагающие принципы солидарности в обществе, усилились алкоголизм, наркомания и даже нетипичный для мусульман гомосексуализм. Также стремление местной элиты «во власть», массовое распространение «избирательных технологий» и методов воздействия на общественное сознание, стали причиной разрушения выборных институтов демократии, и привели к коммерциализации власти, к пассивности и моральной деградации населения.
Сегодня, то что принято политкорректно называть «ситуация на Кавказе» в действительности является системным кризисом, который можно наблюдать во всех сферах жизнедеятельности северокавказского общества-политической, экономической, морально-этнической и религиозной.
Этот системный кризис связан не только со спецификой Кавказа, с ошибками федеральных властей и с менталитетом местных элит, но и является отражением общих мировых процессов, в том числе происходящих в России. Он связан как с геополитическими интересами Запада , так и со сломом исторически существовавшей в регионе системы ценностей и экономических отношений.
Обзор геополитической обстановки и геополитических интересов стран Запада и России на Кавказе, позволяют утверждать, что две стороны заинтересованы в этом регионе не только как в источнике углеводородного сырья, но и как в важнейшем плацдарме в геополитическом масштабе, за который ведут борьбу различные государства и разнообразные политические силы. Главный геополитический интерес России на пространстве бывшего СССР состоит в том, чтобы новые независимые государства были благополучными, дружественными и процветающими соседями России, и чтобы с их территорий не возникла угроза российской безопасности. Для защиты своих прямых жизненных интересов в нестабильной мировой обстановке, Россия может опираться на свой военный потенциал и потенциал своих союзников в рамках права военной силы. Необходимо четко сформулировать, оформить и довести до мирового сообщества принципы невмешательства в российское геополитическое пространство, нарушение которого повлечет за собой адекватный ответ. Тем не менее, речь не может идти о применении военной силы, кроме как для отражения агрессии или иных военных акций против российских интересов. В связи с этим перспективным и необходимым направлением является формирование и расширение единого российского информационного пространства. Западу, в первую очередь, предстояло бы усвоить, что Россия не стороннее тело на Кавказе, а непосредственная участница любых значительных процессов, касающихся Кавказский регион. Конечно, можно говорить об интересах России с южной стороны Большого Кавказского хребта, но при этом нельзя не обойти того факта, что события на Южном Кавказе напрямую влияют на состояние Северного Кавказа, причем не только на северокавказские автономии Российской Федерация, н и на ряд примыкающих, тесно связанных с Кавказом российских областей. Но, прямо сказать, понимание российских интересов в кавказской политике со стороны США и Евросоюза отсутствует. Намерения Запада вытеснить Россию с Кавказа недвусмысленно и это прямая угроза безопасности Российского государства. Западный разговор насчет укоренения на Кавказе демократических принципов ущербен во многих отношениях, в том числе по причине слабого представления о местных условиях. Яркий тому пример, события августа 2008 года, который дает нам основания считать западную риторику проявлением и политического пустословия, и политического лицемерия. На Южном Кавказе ситуация выглядела так: Россия поддерживает демократию в Абхазии. Запад поддерживал в Грузии режим, который был более недемократический, чем во времена Шеварднадзе. Грузия - страна, из которой, несмотря на огромную финансовую поддержку извне, продолжается отток населения или сказать более правильно, побег населения, выдается сегодняшним Западом за пример демократии, достойный подражания. Россия поддерживала на южном Кавказе жертв агрессии - Южную Осетию и Абхазию, а США и Евросоюз - агрессора, Грузию, Саакашвили. Россия помогает тем, кто в течение последних двадцати лет испытал шесть масштабных вооруженных нападений со стороны центральных властей Грузии. Тем не менее, Евросоюз и США продолжают финансировать политическую элиту, которая за два десятилетия провела шесть войн против тех, кого называла этническими меньшинствами, показав тем самым нежелание решать этнические проблемы иначе как вооруженным путем. Вопрос о признании независимости Абхазии особенно отчетливо показывает антидемократическую суть политики, проводимой Западом на Кавказе.
Для налаживания сотрудничества между Евросоюзом, США и Россией на Южном Кавказе, Западу предстояло бы вернуться к тем самым принципам демократии и защиты прав человека, которые он провозглашает основополагающим для современного мироустройства.
В этой непростой обстановке не просто ответить на вопрос о том, что делать, чтобы обеспечить безопасность на Кавказе. Несомненно, многое будет зависеть от самих государств региона, от того, насколько реалистично и как строится их политика. Россия в целях безопасности на Кавказе должна сделать все возможное, хотя бы из эгоистических соображений и исходя из своих национальных интересов: Кавказ - ее часть, ее дом. Несмотря на все трудности, которые она переживает после катаклизмов девяностых годов, тенденция к выздоровлению России вполне ощутима. Что касается Запада, то становится очевидно заболевание США и Евросоюза. Они еще остаются полюсами притяжения, но постепенно теряют в силе и престиже в результате безмерной и надоедливой претенциозности, а вместе с тем - вследствие крупных внешнеполитических просчетов, сумятицы, привнесенной ими в международную жизнь, экономических бурь последних лет, которые они сами и вызвали. На лицо падение США и Евросоюза в мировых делах, которое, очень похоже, продолжится и было бы в интересах всех кавказских государств делать отсюда выводы.
3. Трансформация геополитической ситуации на Кавказе в контексте международно-политических реалий первого десятилетия XXI в
.1 Трансформация геополитической ситуации на Кавказе в начале XXI в.
В начале XXI в. в 2003-2005 годы динамично меняется геополитическая ситуация в Кавказском регионе. Объективно такие крупные трансформации содержат в себе в виде преформизма или уже реализующих тенденций как новые угрозы безопасности или усиление прежних, так и новые формы конструктивного сотрудничества в преодолении внешних и внутренних противоречий, новые импульсы социального развития. Реализация возможных негативных или позитивных сценариев развития событий определяется сложным взаимодействием различных факторов, среди которых субъективным является спoсобность реалистично воспринимать происходящие изменения, предвидеть долговременные последствия своей текущей политики и умение эффективно распоряжаться ресурсами-играет ведущую роль.
Необходимо сначала остановиться на деструктивных и конфликтогенный факторах, определяющих характер современной геополитической ситуации на Кавказе.
Устойчивым геополитическим фактором является радикальный исламизм, превратившийся в ведущую идеологическую форму антироссийского сепаратизма и терроризма. Радикальный исламизм идеологически и материально инспирирован главным образом неправительственными структурами арабских и других мусульманских стран при определенной поддержке их спецслужб и спецслужб других государств. Он имеет на юге России, практически во всех национальных республиках, устойчивую социальную базу, воспроизводимую в условиях многолетнего социально-экономического кризиса, социальной бесперспективности и коррумпированности властных структур. На юге России международный терроризм выступает исключительно в форме псевдоисламского радикализма, сетевая структура которого очень удобна для манипулирования силами, весьма далекими от панисламистских утопий и идеалов. Как геополитическая реальность фактор исламского радикализма присутствует все пятнадцать лет существования постсоциалистической России и является фоновым. Повышение эффективности госуправления и силовых структур в профилактике экстремизма и подавление немногочисленных террористическиз групп поддержке общества, особенно исламской уммы, и при условии преодоления экономического кризиса в регионе, в первую очередь в Чечне, несомненно, снимут остроту проблемы. Нельзя полностью отрицать внешнее влияние, но необходимо признать, что основные предпосылки экстремизма на псевдорелигиозной почве лежат, в первую очередь в проблемах внутреннего развития. Более того, постоянное педалирование и мифологизация масштабов угроз со стороны международного терроризма решать тактические внешнеполитические задачи, сами являются конфликтогенным фактором, закрепляя в массовом сознании стереотипы неэффективности борьбы с этим злом российских структур и отвлекая ресурсы государства от решения действительно ключевых вопросов Каспийско-Черноморского региона, как геополитических, так и геоэкономических. Следовaтельно, задачей текущей аналитики, политико-правовой практики и науки становится четкое различение «имиджа» международного терроризма, реального сoциального феномена, и его четкая концептуализация.
Не менее устойчивым фактором является проблема непризнанных государств Южного Кавказа.
Очевидность нелегитимности распада СССР, превращение формальных административных границ в государственные (в контексте их довольно произвольной кройки в советский период) все это стало причиной обострения проблемы этнической и национально-государственной идентичности. Все союзные и бывшие автономные республики являлись по составу населения полиэтничными, поэтому распад большого советского социально-политического пространства, ослабление государственных и других социальных институтов, углубляющийся экономических кризис, не имеющий аналогов для условий мирной ситуации, подтолкнули этническую мобилизацию, формирование этнонационалистов, этнократических режимов.
На территории Северного Кавказа этноэтатистские и сепаратистские настроения не вышли за пределы артикуляции аморфных проектов созданиях новых субъектов РФ: различных казачьих республик, объединения адыгов, карачаевцев с балкарцами. Создания ногайского государственного образования, Лезгистана и др., которые были сепаратистскими или ирредентистскими по отношению к субъектам Российской Федерации, но не к самой России. Правда, исключение составляет Чечня, где сепаратисты при поддержке международных террористических организаций и стоящих за ними спецслужб некоторых государств, пытались выйти их состава Российской Федерации. Отличие Ичкерии от других непризнанных государств постсоветского пространства в том, что сепаратисты, во-первых, никогда не составляли среди чеченцев больше четверти населения, и во-вторых, Ичкерия не ограничивалась попыткой построения этнократического государства, ориентируясь на экспансию под теократическими лозунгам на Кавказ и юг России.
Не могут не затрагивать интересы и обеспечение безопасности России непризнанные государства Южного Кавказа, такие как Абхазия, Южная Осетия, Нагорный Карабах. Южная Oсетия и Абхазия непосредственно граничат с Россией и большая часть их населения имeет российское гражданство.
Непризнанные государства Южного Кавказа возникли вследствие распада СССР, дискриминации национальных меньшинств в миниимпериях Азербайджана и Грузии, шовинистической политики утвердившихся в них этнократических режимов. Южные Осетины, абхазы и армяне Нагорного Карабаха в ходе гражданских войн с метрополиями отстояли свой внутренний суверенитет на основе практически всеобщего самоопределения в форме этнонациональных государств. В результате этих граждaнских войн, которые принесли огромные жертвы всем этническим группам, и в реальности напоминали этнические чистки непризнанных государств от представителей титульных нaродов бывших метрополий. Большинство беженцев стали жертвами и заложниками политики своих правящих этнократических элит.
Кровь многочисленных гражданских войн, является едва ли преодолимым барьером в ближайшем будущем для выработки модели мирной реинтенрации непризнанных государств в сoстав бывших метрополий.
Несмотря на то, что Южная Осетия, Абхазия, Нагорный Карабах не имеют международного признания, состоялись как внутренне легитимные государства, причем в значительно большей степени, чем, по крайней мере, Грузия. Южная Oсетия обладает ограниченными и скудными экономическими ресурсами, но, несмотря на это они смогли создать стабильные политические и социальные институты. На сегодняшний день, Южная Осетия имеет де-факто отношения и связи с другими государствами, друг с другом и с неправительственными организациями, является угрозой безопасности и создает хроническую напряженность для всего региона в связи с неопределенным статусом «непризнанного» квазигосударства. Это приводит к трудностям в обеспечении безопасности, стабильности и прав человека в подобных государственных образованиях.
В этих условиях теоретически привлекательным является включение бывших метрополий и непризнанных государств в более крупное социально-политическое пространство, где этнонациональная идентичность и интересы отошли бы на второй план при гарантиях безопасности и улучшения экономической ситуации.
В современных условиях построение такого социально-политического пространства возможно под эгидой США, НАТО или ЕС, правда, восстановление интегрирующей роли России на всем Кавказе будет невозможно в связи с конкуренцией между этими акторами. Логика экспансии и мирового лидерства атлантического блока не позволяет ему остановиться в рамках собственной идентичности и реального сотрудничества с Россией в интересах стабильности региона.
Независимо от идеологических обоснований западных проектов вытеснения России с Кавказа в XVIII-XX вв., и, может быть, случайных аналогий с современностью, о которых можно было бы и забыть. Дело в современной политики: формирование из «грантоедов» в странах Южного Кавказа псевдодемократических застрельщиков «цветных революций», которые, как показали события в Киргизии, не всегда полностью управляемы и могут вылиться в неконтролируемый хаос;
Одним из важных показателей, который подтверждает антироссийских характер акций на Кавказе со стороны западных государств и политологов в отношение отечественной модели федерализма, сводится к упрекам на недостаточные права субъектов Российской Федерации, особенно Чеченской Республики и в тоже время западные партнеры выражают неприятие проектов федерализации Украины или Грузии и квалифицируют их как сепаратистские.
В этом контексте деструктивную роль в регионе играет политика США независимо от того, какая стратегическая цель преследуется ее республиканским руководством - господство или лидерство в современном многополярном мире. США постоянно дестабилизирует ситуацию в регионах под предлогом борьбы с авторитарными режимами, международным терроризмом и имеют непосредственное влияние на ситуацию на юге России (Ирак, Балканы, Украина, Закавказье). Это вполне объяснимо, что проникновение США на Южный Кавказ определяется геоэкономическими интересами, которые выражаются в стремление к контролю над энергетическими ресурсами Каспия и соответствующими коммуникациями и геостратегическими целями. Создание военных баз США в Азербайджане и Грузии никак не свидетельствуют о намерение США вести борьбу с международным терроризмом и объективно угрожают интересам и безопасности Рoссии, несмотря на все заверения в обратном американских официальных лиц, подпитывают деструктивные силы данного региона. Данные угрозы со стороны США и подконтрольного им НАТО являются опосредованными, так как прямой военный конфликт Российской Федерации и США в ближайшие время представляется маловероятным.
Конфликтогенный потенциал, нарастающей активности в регионе проявляется в давлении на Россию через руководство Грузии с целью вывода с ее территории российский военных баз. Все это провоцирует конфликты вокруг непризнанных государств - Южной Осетии, Абхазии, процессы, которые напрямую резонируют в южнороссийских субъектах, а также в Джавахети, где компактно проживают армяне, экономические интересы и безопасность которых были связаны с российской военной базой.
В этом же ряду стоит деятельность американских спецслужб и связанных с ними международных фондов по подготовке нелегитимных «цветных» государственных переворотов по типу грузинского и украинского для смены режимов в Азербайджане и Армении на полностью проамериканские. Пока создать в этих государствах достаточно эффективное «доминантное» меньшинство не удается, в отличие от того, как это произошло в Тбилиси, Аджарии и на Украине (совсем маргинальными являются такие группы в Абхазии и Юго-Осетии), но потенциально подобный вариант развития событий возможен и неизбежно будет сопровождаться антироссийской, по крайней мере, риторикой.
Главная цель политики США в Каспийско-Черноморском регионе нацелена на подрыв политического и экономического сотрудничества России с Китаем и Ираном, которое является важнейшим условием стабильного развития региона.
3.1 Новые тенденции в политике ЕС на Кавказе и предпосылки формирования новой системы безопасности в Кавказском регионе
Амбивалентным представляется для глобальной и региональной безопасности политика на Кавказе ЕС. Очевидный конфликтогенный потенциал содержится в стремлении ЕС в своем расширении выйти за пределы европейской идентичности. Нарастающий процесс вступления в объединенную Европу Турции и в дальнейшей перспективе стран Южного Кавказа, не являющихся субъектами европейской культуры и носителями европейских ценностей. Данная тенденция может привести к реализации сценариев, негативно влияющих на региональную безопасность.
Во-первых, маловероятно, что процесс интеграции в Европу Турции и государств Южного Кавказа будет носить характер однолинейной европеизации региона, несомненно, он будет проявляется и в трансформации собственно европейских ценностей, основ европейской интеграции под влиянием не абстрактных личностей, а около 100 мил. человек с иной ментальностью и традициями, влившихся в европейское сообщество. Нельзя отрицать, что процесс взаимовлияния объективен и неизбежен, который уже встречает растущее сопротивление, которое спровоцировано опасением усиления исламского влияния, падения качества жизни. Подобное можно наблюдать в Турции, которое выступает против западной экспансии на исламские ценности и образ жизни.
Во-вторых, намерения ЕС и НАТО интернационализировать конфликты вокруг Нагорного Карабаха, Абхазии и Южной Осетии путем усиления своего посредничества, могут спровоцировать ситуацию, которая приведет к обратным результатам, прямо противоположным тем прогнозам аналитиков и европейских политиков, которые утверждают, что разрешение этих конфликтов можно лишь путем включения спорных территорий в состав более крупного политического пространства.
Включение государств Южного Кавказа в состав расширенной Европы предполагает реализацию миротворческой миссии НАТО в районах конфликта с одновременным осуществлением крупных инвестиционных проектов, заинтересованность в которых элит и населения непризнанных государств сделала бы проблему их суверенитета менее актуальной. В случае успеха, то есть обеспечения безопасности в регионе Южного Кавказа, восстановления в той или иной форме целостности Грузии и Азербайджана и стабилизации экономической ситуации, актуализируются проекты конструирования Большого Кавказского региона, приоритета общекавказской идентичности (в противовес России) как части общеевропейской идентичности и вытеснения из региона влияния России.
Активная роль ЕС, НАТО и США спровоцирует военно - стратегические, геополитические и экономические противоречия между каждым из этих акторов внутри ЕС и НАТО, что спровоцирует Россию на ответ угрозам ее безопасности и территориальной целостности. В результате неопределенной и непоследовательной политики, проводимой Россией в последнее время, все идет к снижению роли России в Азербайджане, Грузии и Армении, но, тем не менее, влияние Российской Федерации остается все еще значительным в Закавказье. Кавказ, сегодня представляет из себя контактную зону нескольких цивилизаций, здесь сложился целый комплекс трудноразрешимых противоречий и поэтому, соперничество крупных и региональных держав, международных блоков неизбежно приведет к эскалации потенциальных конфликтов и выльется в многолетние кровавые военные конфликты в регионе.
Негативная геополитическая динамика России связана по большей части с затянувшимися поисками своей национально-государственной и геополитической идентичности, а не с объективными обстоятельствами и успехами геостратегических противников.
Недавние события в Европе, связанные с результатом референдумов во Франции и Голландии, по результатам которых была отвергнута общеевропейская Конституция, продемонстрировал возникновение новых тенденций в евроинтеграции, на основе которых появляются предпосылки для формирования на новой основе системы новой евразийской безопасности и конструирования сложной структуры континентальной общности, сохраняющей национальные и цивилизационные особенности континентальных держав. Результаты референдумов продемонстрировали рост числа противников общеевропейской Конституции, что, конечно, не свидетельствует о крахе концепции европейской интеграции, и демонстрирует протест против глобализации по-американски.
Все попытки подменить национальную идентичность на наднациональную европейскую привели к тому, что после ее принятия, граждане стран Европы актуализировали этнонациональную идентичность: испанцы, итальянцы, французы, немцы, поляки и т.д. Это объясняется естественной защитной реакцией народов Европы, точнее будет сказать, романо-германских, которые являются центральнообразующими в континентальной Европе, как ответ на навязывание американских стандартов и стереотипов жизни и форм управления. Это дает основания полагать о наличие потенциальных предпосылок к разлому Запада и его основных институтов (ЕС, НАТО и др.), который неизбежно будет углубляться по линии противоречия лидеров континентальной Европы (Франция и Германия) и антлантистов во главе с США и Великобританией в Европе, ставит проблему необходимости смены в Европе элит. Если этого не произойдет, то глобализация в Европе приведет к исчезновению Европы в качестве социокультурного феномена.
Следовательно, уже складываются все предпосылки для того, чтобы Россия совместно с теми силами Европы, которые пришли к осознанию губительности и тупиковости прежней модели интеграции и дальнейшего расширения ЕС вместе с НАТО и под диктат США, разработали конституционные проект общеевропейской интеграции, не размывающий Россию и Европу, а наоборот обозначил бы согласованную с ЕС политику на Кавказе.
Объединенная Европа, не выходящая за пределы своей идентичности, так же как и Россия, Иран, Турция (за исключением неопантюркистов), заинтересована в стабильности Черноморско-Каспийского региона, мирном разрешении проблемы непризнанных государств Южного Кавказа, урегулировании вопросов статуса Каспийского моря. Это, прежде всего, отвечает экономической, военно-стратегической и другим видам безопасности объединенной Европы и России, всех региональных держав.
Кавказ (Черноморско - Каспийский регион) благодаря своему географическому положению может быть либо барьером, либо мостом между различными цивилизационно - культурными и геополитическими системами, что неоднократно прослеживалось на протяжении многих веков. Черноморско-Каспийский регион может стать пространством, где могли бы сотрудничать основные акторы евразийской интеграции: Россия во главе Малой Азии (СНГ), объединенная Европа в рамках региональной европейской идентичности, Иран, а также Китай. Как отмечалось ранее «разрешение проблем непризнанных государств Южного Кавказа (и других проблем всего Кавказа и Юга России) возможно лишь в процесс честного политического диалога между всеми, прежде всего региональными, заинтересованными сторонами, сотрудничества ЕС и России во имя стабильности и развития Большого Кавказа, обеспечения прав народов и человека, а не в попытках добиться односторонних геополитических и геоэкономических преимуществ, а тем более консервирования вялотекущих управляемых конфликтов или попыток их силового одностороннего решения». Необходимо упомянутые акторы сподвигнуть к осознанию, что осуществлять свои интересы наиболее эффективно в военно-политической и экономической сферах, возможно в сотрудничестве, а не в конкуренции, которая неизбежно приведет к дестабилизации ситуации на Кавказе. Важным является активное и скорейшее включение Китая в региональные процессы, которое имеет важнейшее стабилизирующее значение. Китай не имеет экспансионистских претензий и целей в Черноморско-Каспийском регионе и поэтому, включения Китая в систему формирующихся партнерских отношений, сделает провокационную деятельность США бессмысленной против Ирана и их попытки установить свой военной-политический контроль на Кавказе, что обречет США на прямую конфронтацию с другими ведущими акторами в Черноморско-Каспийском регионе. При условии твердой позиции международного сообщества, проявляются очевидные противоречия между бесперспективными гегемонистскими стремлениями и реальными геополитическими и геоэкономическими интересами США, что приведет к необходимости отказа от «доктрины Буша» в отношении экспорта «цветных революций» и «демократии».
В стратегическом смысле обеспечение глобальной, региональной и национальной безопасности может быть только системным и общеконтинентальным - евразийским. Черноморско-Каспийский регион-это с одной стороны «солнечное сплетение» (Ю.А. Жданов) и «мягкое подбрюшье Евразии» (У. Черчилль) и, безусловно, важнейший сегмент евразийской безопасности. России принадлежит особая роль в обеспечении этого фактора евразийской безопасности, как и всего Pax Euroasiatica. Несмотря на то, что после обретения суверенитета сконцентрированными здесь при СССР государствами, Россия, которая в отличие от других ведущих акторов, в течение двух столетий контролировала Черноморско-Каспийский регион и включив его в свою социокультурную систему, продолжает иметь здесь сильное влияние. Это делает Россию ведущим и необходимым участником региональных проектов. Россия-это классический пример Heartland, которая выступает цивилизационным самостоятельным комплексом и в тоже время системообразующим элементом европейской культуры и периферии исламской цивилизации.
Следовательно, безопасность Кавказского региона и других региональных держав, может быть достигнута через Pах Euroasiatica, который сохраняя национальную самобытность народов и государств, позволит регулировать отношения между европейскими странами на основе континентальных ценностей и разрешит существующие противоречия и конфликты без унификации и примитизации по американским массовым стандартам и без обезличивания современного мира.
Заключение
Рассмотрев и исторической ретроспективе роль Кавказа в контексте геополитических реалий и стратегических планах стран Запада, с учетом исторической, географической, экономической и политической связью Кавказа с Россией, можно утверждать, что Кавказский регион в системе международных отношений вызывает большой социальный интерес. Это регион, который прежде всего, как геополитическое, культурно - цивилизационное пространство, которое имеет природно - географические, климатические и территориальные специфические особенности, которые всегда имели сильное влияние на исторические процессы, судьбы народов и этносов Кавказа. Отсюда - прямой выход на геополитические экстраполяции. Существенно значимым обстоятельством, которые определяет геополитическое измерение Кавказа является пространство, «стык» двух цивилизаций - христианской и исламской, пространство, где взаимодействуют и разграничиваются Запад и Восток как культурно-цивилизационно-географическое образование.
Уже в XIX в. Кавказ входил в интересы стран Запада. Он привлек к себе внимание Лондонского кабинета, прежде всего своим исключительным стратегическим значением. А если быть точнее, - тем обстоятельством, что это значение было, раньше европейских держав, оценено Россией, которая уже к концу XIX века довольно прочно утвердилась в Закавказье, вытеснив Турцию и Иран. Кавказ расположен на осевом геополитическом перекрестке - Восток - Запад, Север - Юг, - омываемый Каспийским и Черным морями. Этот регион давал державе, владеющей им, возможности контроля над огромными сопредельными пространствами.
Кавказ, который был доступен с моря и суши, с его богатыми природными ресурсами, обильным населением и щедрым климатом, представлял, в первую очередь, для Лондона интерес и с точки зрения торгово-экономической, колониальной.
Во внешней политике Франции и Австрии Кавказ не имел самостоятельного значения в их внешней политике, но он использовался как вспомогательный рычаг для давления на Россию, реализации австрийских и французских устремлений на Ближнем Востоке, а также реализации французских и австрийских устремлений в Европе.
После органичного включения в тоталитарную систему СССР, Кавказ стал геополитическим рычагом прямого или косвенного советского воздействия на Ближний и Средний Восток, основанный на угрозе применения силы. Это влияние играло важную роль в глобальном равновесии между двумя сверхдержавами (СССР и США). Такой баланс обеспечивал относительную региональную и всемирную безопасность до конца 1980-х гг. В конце 1980 - начале 1990 -х гг. на Кавказе обострились межнациональные конфликты, которые из латентного состояние перешли в открытую фазу и стали частью дезинтеграционных процессов, охвативших СССР.
Сложившаяся ситуация в 1990-е годы XX века сделала геополитическое пространство Кавказа нестабильным, чрезвычайно изменчивым и плюралистичным по причине его открытости внерегиональным информационным и экономическим потокам.
В отношении геополитических интересов стран Запада в Кавказско-Прикаспийском регионе в постбиполярный период ошибочно будет утверждать, что они ассоциируются только с запасами углеводородного сырья. Конечно, сами руководители Западных стран подтверждают этот тезис и подчеркивают значимость региона для обеспечения энергетической независимости и диверсификации источников энергоресурсов, но анализ реального положения вещей показывает, что применительно к Кавказу речь идет о более широком круге их геополитических интересов, к которым страны Запада относят стратегическую угрозу идеологии Запада, западному образу жизни со стороны России и мусульманских стран., а также в намерении создания стратегического контроля над регионом, транспортными и финансовыми потоками, с фиксацией региона в качестве подчиненного Западу не только источника сырья, но и рынка сбыта.
Амбивалентным представляется для глобальной и региональной безопасности политика на Кавказе ЕС. Очевидный конфликтогенный потенциал содержится в стремлении ЕС в своем расширении выйти за пределы европейской идентичности. Нарастающий процесс вступления в объединенную Европу Турции и в дальнейшей перспективе стран Южного Кавказа, не являющихся субъектами европейской культуры и носителями европейских ценностей. Данная тенденция может привести к реализации сценариев, негативно влияющих на региональную безопасность. Недавние события в Европе, связанные с результатом референдумов во Франции и Голландии, по результатам которых была отвергнута общеевропейская Конституция, продемонстрировал возникновение новых тенденций в евроинтеграции, на основе которых появляются предпосылки для формирования на новой основе системы новой евразийской безопасности и конструирования сложной структуры континентальной общности, сохраняющей национальные и цивилизационные особенности континентальных держав. Результаты референдумов продемонстрировали рост числа противников общеевропейской Конституции, что, конечно, не свидетельствует о крахе концепции европейской интеграции, и демонстрирует протест против глобализации по-американски.
Все попытки подменить национальную идентичность на наднациональную европейскую привели к тому, что после ее принятия, граждане стран Европы актуализировали этнонациональную идентичность: испанцы, итальянцы, французы, немцы, поляки и т.д. Это объясняется естественной защитной реакцией народов Европы, точнее будет сказать, романо-германских, которые являются центральнообразующими в континентальной Европе, как ответ на навязывание американских стандартов и стереотипов жизни и форм управления. Это дает основания полагать о наличие потенциальных предпосылок к разлому Запада и его основных институтов (ЕС, НАТО и др.), который неизбежно будет углубляться по линии противоречия лидеров континентальной Европы (Франция и Германия) и антлантистов во главе с США и Великобританией в Европе, ставит проблему необходимости смены в Европе элит. Если этого не произойдет, то глобализация в Европе приведет к исчезновению Европы в качестве социокультурного феномена.
Объединенная Европа, не выходящая за пределы своей идентичности, так же как и Россия, Иран, Турция (за исключением неопантюркистов), заинтересована в стабильности Черноморско-Каспийского региона, мирном разрешении проблемы непризнанных государств Южного Кавказа, урегулировании вопросов статуса Каспийского моря. Это, прежде всего, отвечает экономической, военно-стратегической и другим видам безопасности объединенной Европы и России, всех региональных держав.
Следовательно, Кавказ (Черноморско-Каспийский регион), благодаря своему географическому положению может быть либо барьером, либо мостом между различными цивилизационно-культурными и геополитическими системами, что неоднократно прослеживалось на протяжении многих веков.
Список использованных источников и литературы
1.Бунге Н.Х. Загробные заметки//Судьбы России. СП.,1999.
2.Генои Форд. Jewish Influences in American Life/ Иудейство в американской жизни. Мичиган.1922. http://libereya.ru/biblus/ford.htm (дата обращения 18.05.2014).
.Дневник кн. Е.А. Святополк-Мирской//Исторические записки. М., 1965. Т.77. URL:http://cyberleninka.ru/article/n/pervaya-russkaya-revolyutsiya-i-vosstanovlenie-namestnichestva-na-kavkaze
.Извлечение из всеподданнейшей записки главноначальствующего на Кавказе по гражданскому управлению. М., 1883. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/pervaya-russkaya-revolyutsiya-i-vosstanovlenie-namestnichestva-na-kavkaze
5.Интервью Секретаря Совета Безопасности Российской Федерации Патрушева Н.П. «Российской газете»27.12.2013. URL: http://www.scrf.gov.ru/news/809.html. (дата обращения 5.06.2014).
.Исторический обзор деятельности Комитета министров. СП., 1902.URL: http://cyberleninka.ru/article/n/pervaya-russkaya-revolyutsiya-i-vosstanovlenie-namestnichestva-na-kavkaze
7.Концепция национальной безопасности Грузии от 23-го декабря 2011. URL:http://constitutions.ru/?p=5249. (дата обращения 2.01.2014).
.Концепция национальной безопасности Армении от 26-го января 2007. URL:http://www.mil.am/1320693104. (дата обращения 2.06.2014).
.Концепция национальной безопасности Азербайджана от 23-го мая 2007.URL:http://www.migration.gov.az/images/pdf/b5f3b29fd98276567dd7f0fd0ff2a58b.(дата обращения 2.06.2014).
.Концепция внешней политики РФ, утвержденная Президентом Российской Федерации В.В.Путиным от 12 февраля 2013 года. URL: http://www.mid.ru/brp_4.nsf/0/6D84DDEDEDBF7DA644257B160051BF7F (дата обращения 2.06.2014).
.Распоряжение Правительства РФ от 6 сентября 2010. N 1485-р «О Стратегии социально-экономического развития Северо-Кавказского федерального округа до 2025г». URL:http://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/6642479/ (дата обращения 2.06.2014).
.Распоряжение Правительства РФ от 17 декабря 2012. N 2408-р «О государственной программе РФ "Развитие Северо-Кавказского федерального округа" на период до 2025г. URL: http://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/70186502/ (дата обращения 2.06.2014).
.Станкевич А.А. Современное положение переселенческого дела на Кавказе. М., 1903. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/pervaya-russkaya-revolyutsiya-i-vosstanovlenie-namestnichestva-na-kavkaze
http://www.nato.int/cps/ru/natolive/topics_56626.htm
14.Указ Президента РФ от 12 мая 2009. N 537 "О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года" URL: http://base.garant.ru/195521/ (дата обращения 2.06.2014).
15.Хартия о стратегическом партнерстве США - Грузия.URL: http://www.regnum.ru/news/1107970.html. (дата обращения 106.2014).
На английском языке:
16.National security strategy of the United States. May 2010. Washington, DC, 2010. P. i, 2, 3, 19, 4748, 5, 44 // <http://www.whitehouse.gov/sites
/default/files/rss_viewer/national_security_strategy.pdf>
.Moser L. The Caucasus and Its People, with a brief history of their wars and a sketch of the achievements of the renowned chief Schamyl.-L., 1856. P. 91; Rottiers, le colonel. Itinéraire de Tiflis á Constantinople.- Bruxxelles, 1829.
18.. Mc Neill J. Progress and Present Position of Russia in the East.- L., 1838. (2-d ed.; 1-se ed. - L., 1836).P. 25; WR, 1854, № 10. April. P. 490.
.The European Security Strategy. URL: http://www.consilium.europa.eu/
.uedocs/cms_data/librairie/PDF/QC7809568ENC. 2010. (дата обращения 1.06.2014).
На французском:
21.Levesque P. - Ch. Histoire de différents peuple soumis á la domination des Russe, ou suiete de l´ Histoire de Russie. - P. 387-388.URL: https://play.google.com/store/books/details/P_Ch_Levesque_Histoire_de_Russie?id=2mQLAAAAQAAJ
Литература на русском языке:
22.Александров М. В. Военно-политическая стратегия НАТО в Закавказье //Россия и Кавказ: история и современность: Мат-лы науч. конференции (11-12ноября 2004). Владикавказ. 2005.
23.Амвросий Эванс-Питчер, «Daily Telegraph». « Daily Telegraph». 7 апреля 2009.URL: http:// www.finkrisis.ru/ (дата обращения 18.05.2014).
.Азизок А. Лекция в Комитете по делам молодежи Народного Собрания Дагестана.
.Бжезинский З. Великая Шахматная Доска. М.,1999.
.Бжезинский З. «Между двумя веками: Роль Америки в эру технотроники». Пер. И.М. Максимовой, М.,1970.
.Бжезинский З. Выбор. Глобальное господство или глобальное лидерство. М., 2004.
.Богатуров А. Россия и «геополитический плюрализм» Запада //Свободная мысль. 1994.N2.
.Барда А. Я Зодерквист. Нетократия. Новая правящая элита и жизнь после капитализма. Рейтер.2004.Цит.по Т.Грачёва.Невидимая Хазария.Рязань.2008.
.Бойков А.М.. ДНЦ РАН. Русские в современном Дагестане: Демография, социология, политология.
.Виноградов В.Б. Российский Северный Кавказ: факты, события, люди: кн. регионовед. ст., очерков и зарисовок/ Виноградов В.Б; под ред. С.Л. Дударева. М.,2006.
.Гаджиев К.С. Геополитические горизонты России: контуры нового миропорядка. М.,2007.
.Гаджиев К.С. Геополитика Кавказа. М., 2003.
.Григорьева Ю. Проблемы внутрикавказского урегулирования и непризнанных республик на Кавказе // Кавказ: реалии против соблазнов: Аналитические записки НКСМИ МГИМО (У). Вып. 9 (11). М., 2005.
.Дягоев В.В. Большая игра на Кавказе: история и современность. М., 2001
.Дякина В.С. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX - начало XX вв.).URL: russiabgu.narod.ru/pages/.../dyakin_natc_vopros.
.Добреньков В.И. Война и безопасность России в XXI веке./В.И. Добреньков, П.В. Агапов.М., 2011.
.Денисов Г.С., Уланов В.П. «Русские на Северном Кавказе: анализ трансформации социокультурного статуса. Ростов-на-Дону,2003.
.Добаев И. П. Исламский радикализм: генезис, эволюция, практика. Ростов н/Д, 2003.
.Евразийский проект: кавказский вектор // Южнороссийское обозрение ЦСРИиП ИППК РГУ и ИСПИ РАН. Вып.30.2005.
.Замятин Д. Геополитически образы современного мирового развития // Мировая экономика и международ. отношения. N11.-М.,2001.
.Иноземцева Е. Из истории торговли «живым товаром» в Дагестане// «Iran &Caukasus: Research Papers from the Caucasian Centre for Iranian Studies, Yerevan», vol-s III-IY. Millennium Edition-1999-2000. Edited by Garnik Asatrian, p. 174-152. (дата обращения 16.05.2014).
.Киселев С.Г. Основной Инстинкт Цивилизаций и Геополитические вызовы России. М.,2002.
.Кастро Эспин, А. Стратегия всевластия: внешняя политика США; пер.с исп.М.,2012.; Перевод. изд.: Imperio del terror/ Alejandro Castro Espin. La Habana, Cuba,2012.
45.Киселев С.Г. Основной инстинкт цивилизаций и геополитические вызовы России. М., 2002.
.Кавказ: проблемы геополитики и национально-государственных интересов России: Сб. статей. Ростов н/Д, 1998; Гаджиев К. С. Геополитика Кавказа. М.,2001; Дегоев В. Большая игра на Кавказе: история и современность. М., 2003;Черноус В. В. Кавказ в системе евразийской безопасности: от биполярности через атлантизм к глобальной безопасности // Кавказский регион: пути стабилизации. Ростов н/Д, 2004.
.Кардинал Джанфранко Джиротти. Gianfranco Girotti. Газета Ватикана «LOsservatore Romano март 2008г.URL:http://www.bogoslov.ru/text
/290130.html (дата обращения 18.05.2014).
.Лисовский Ю.А.. Северный Кавказ: между рынком и кланом.//Движение за возрождение отечественной науки. 10.05.2010. URL://http://www.zanauku.ru/index.php?option=com_ontent&task=view&id=2889 (дата обращения 18.05.2014).
49.Малинова О.Ю. Россия и "Запад" в ХХ веке: Трансформация дискурса о коллективной идентичности. М., 2009.
.Маслюкова Ю.Д.. Распад мировой долларовой системы: ближайшие перспективы. Сборник работ под редакцией М.,2001..URL: http://www.netda.ru/belka/economy/aspec/raspad$.htm (дата обращения 18.05.2014).
.Мостовой П. Есть ли будущие у общества потребления? 2009. URL: https://www.polit.ru/lectures/publications/2005/12/01/mostovoi.html. (дата обращения 18.05.2014).
.Непризнанные государства Южного Кавказа и этнополитические процессы на Юге России // Южнороссийское обозрение ЦСРИиП ИППК РГУ и ИСПИ РАН. Вып. 29. Ростов н/Д, 2005; Уроки кризиса в Абхазии // Аналитические записки НКСМИ МГИМО (У). Вып. 7 (9). М., 2005
.Национальные интересы и национальная политика на юге России: приоритеты и перспективы: (материалы Всероссийской научной конференции, 14 декабря 2006./науч. Ред. Алиев А.К. Махачкала., 2007.
.Пасынков А.С. Феномен ростовщичества: от Вавилона до глобальной финансовой системы. История, экономика, антропология. 2007.URL: http://bioalternative.files.wordpress.com/2012/02/pasinkov.pdf (дата обращения 18.05.2014).
.Пространство и время в мировой политике и международных отношениях: материалы 4 Конвента РАМИ. В 10 т. / под ред. Мельвиля А. Ю. ; Рос. ассоциация междунар. исследований. - М.: МГИМО-Университет, 2007. Т. 8: Новые тенденции в мировой политике / под ред. Дегоева В.В.
.Проблемы безопасности на Кавказе // Аналитические записки НКС по международным исследованиям МГИМО (У) МИД России. (3). М., 2005; Вып. 1. Евразийский проект: кавказский вектор // Южнороссийское обозрение ЦСРИиП ИППК РГУ и ИСПИ РАН. Ростов н/Д, 2005. Вып. 30. "Пентагон очень интересуется Кавказом».02.03.2005. URL:www.dni.ru/world/2005/3/2/
58676.Html (дата обращения 18.05.2014).
.Проблемы безопасности на Кавказе // Аналитические записки НКС по международным исследованиям МГИМО (У) МИД России. (3). М., 2005. Вып. 1. Евразийский проект: кавказский вектор // Южнороссийское обозрение ЦСРИиП ИППК РГУ и ИСПИ РАН. Вып. 30. Ростов н/Д, 2005.
58.Патриарх Кирилл: «я приехал как паломник», газета аргументы и факты на Украине№32 (677) от 05.08.2009.
.Сэмюэль Хантингтон. «Столкновение цивилизаций?» Директор Института стратегических исследований при Гарвардском университете. 1993. URL:http://geopolitics.ru/common/library.htm (дата обращения 14.05.2014).
.Фэдден Л. Мак. Американский конгрессмен. Цит. по О. Платонов «почему погибнет Америка. Конец империи зла». URL: http://bookz.ru/authors/platonov-oleg.html (дата обращения 18.05.2014).
.Хазин М., Гавриленко С. «Развитие и взаимодействие глобальных проектов».URL:http:/worldcrisis.ru/crisis/110296/ (дата обращения 18.05.2014).
.Шевелев В.. Кавказ: пространство как политическая сила.//Евразия.URL:http://evrazia.org/article/1311 (дата обращения 26.06.2014).
На английском языке:
64.«Los Angeles Times». 11.03.1998. URL: http://touch.latimes.com/. (дата обращения 18.05.2014).
.На немецком языке: Petritsch W. Der Balkan- Herausforderung Europas //Welt Trends.-B.,2009-Jg.64. N17.