анализ варьирования концепта «счастье» в английском и русском языках
Основным методом настоящего исследования является анализ различных типов словарей, также имеют место сопоставительный анализ значений слов «happy» и «счастье», анализ некоторых литературных произведений русских и английских авторов.
Данная курсовая работа имеет теоретическую значимость, однако может быть в дальнейшем использована как база для составления практических занятий, как на русском, так и английском языках.
Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка используемой литературы. После каждой главы на основе анализа материала делаются выводы и обобщения.
1. Концепт как лингвокультурологическое понятие
Прежде чем преступить к изучению концепта, следует отметить тесную взаимосвязь языка и культуры, которые, собственно, составляют лингвокультуру и отображают мировоззрение человека. Любое явление в природе или произведение может быть описано и осмысленно только при помощи слов. Однако язык, в свою очередь, также испытывает на себе влияние культуры по мере ее развития.
Уместно будет привести рассуждения выдающегося немецкого филолога Вильгельма фон Гумбольдта касательно взаимоотношений языка и культуры. В своих трудах он указывает на то, что всякая культура национальна, и ее национальный характер выражается в языке через мировоззрение, а языку присуща внутренняя форма, характерная для каждого отдельного народа. Также немаловажна его идея, что внутренняя форма языка представляет собой выражение «народного духа». Гумбольдт считал, что язык - это связующее звено между человеком и окружающим его миром. Но, даже владея одним языком, люди могут не понять друг друга из-за влияния их собственного мировидения и их культуры.
Культура влияет на структуру и функциональное использование языка, и сам язык можно считать проявлением культуры. Язык затрагивает своим влиянием и подкрепляет наши культурные ценности и взгляды на мир, осуществляя обратную связь. Такая циклическая природа взаимоотношений между культурой и языком позволяет сделать вывод, что ни одну культуру нельзя полностью понять без понимания ее языка, и наоборот.
1.1 Концепт как основная описательная единица языка
Не будет преувеличением сказать, что термин «концепт» очень популярен в последнее время. Как следствие, множество лингвистов вкладывали какие-то субъективные теоретические положения в изначальное понятие, тем самым вызывая в дальнейшем осложнения в понимании термина и разногласия между учеными в различных публикациях.
Однако, также очевидно, что понятие «концепт» в науке осветило новую ступень, указало на новые закономерности, особенности и способы соотношения языка, мышления и культуры. Исследованию так же открылись новые аспекты в области лингвистики, философии, культурологии и прочих. Также, благодаря этому новому понятию, семантические исследования приобрели эффективность и глубину.
Самослово «концепт» является калькой с латинского conceptus-»понятие», от глагола concipere»зачинать», таким образом, это слово буквально может означать»зачатие».
Из множества сфер, где используются понятие и термин концепт, и неисчислимого множества объектов, называемых этим термином, выделяются так называемые «культурные концепты», с ними наиболее непосредственно связаны филологические разыскания (Л.Грузберг «Филолог»).
Не существует концепта с какой-то одной составляющей, концепт всегда являет собой множественность. Первичный концепт, заложенный у истоков философии, изначально содержит несколько составляющих, поскольку нельзя сказать определенно, что философия обязана иметь начало, а раз такое понятие присутствует, то она должна прикрепить к нему некоторую обоснование или точку зрения. С другой стороны, не может существовать концепта, который будет включать абсолютно все составляющие, потому как это может привести к образованию хаоса. Некоторые авторы, например Платон или Бергсон, высказывают такую мысль, что именно в разбивке, сечении и членении заключается суть концепта. Хотя сам по себе он представляет собой фрагментарное единство, потому что объединяет свои составляющие.
С.А. Аскольдов-Алексеев был одним из первых в отечественной лингвистике, кто обозначил концепт как вероятный, зачаточный акт к возможным действиям над конкретными лингвистическими явлениями. Он подразделяет концепты на познавательные (или логические), и художественные(эстетически обусловленные).
Познавательные концепты, посредством замены конкретных представлений и предметов, обозначают развернутое описание какого-либо синтетического или аналитического суждения, сущности заменяемого объекта или гипотезы о природе. Познавательный концепт намечает мыслительный процесс, но при этом Аскольдов отмечает, что»зачаточное, вообще имплицитное, может иметь чрезвычайно четкую динамическую структуру. Только намеченная потенция может быть столь же полной в своих внутренних расчленениях, как и обещаемая ею актуальность <…> концепт как зачаточный акт к возможным операциям над конкретностями способен уже заключать в себе осуществление логических норм или отступление от них».
Помимо познавательных концептов, которые предстают объективными в пределах данной познавательной модели, С.А. Аскольдов-Алексеев выделяет и художественные концепты - «концепты познания общности, концепты искусства - индивидуальны».
Субъективность художественных концептов освещает более широкий диапазон возможных направлений развития системы смысла. Соотношение элементов структуры художественного концепта основано на «чуждой логике и реальной прагматике» художественной сочетательности (ассоциативности). Если конкретизировать, то раскрытие концептуальной структуры на основе ассоциативных механизмов подчиняется субъективной логике данной смысловой системы. Если невозможно объяснить мотивациюкакой-либо ассоциации, то есть основания предположить, что культурологические, психологические или другие факторы описания редуцируются. Слово как знаковая единица связано со своим обозначением прежде всего ассоциативно, эта связь условна и зачастую немотивированнана современном уровне языкознания («Смысл и концепт в аспекте системной организации»). Таким образом, концепты представляют собой потенцию, свернутые и структурированные процессы в системе смысла, для которой допустим спектр различных путей развития, ограниченный познавательной моделью и возможностями средств, манифестирующих концепт,- синонимическим и антонимическим рядом, ключевым или тематическим словом в тексте, а также «факультативными» элементами структуры текста. Например, комплексное рассмотрение эмоционального, сюжетно-композиционного, тематического и других уровней текста позволяет говорить об эмоциональных концептах как «прототипных моделях поведения или сценариях, которые задают последовательность желаний, мыслей и чувств».
Попова З.Д. и Стернин И.А.рассматривают концепт как «глобальную мыслительную единицу, представляющую собой квант структурированного знания,<…> идеальную сущность, которая формируется в сознании человека из его непосредственных действий с предметами, из его предметной деятельности, из мыслительных операций человека с другими, уже существующими в его сознании концептами,- такие операции могут привести к возникновению новых концептов».Таким образом, язык является лишь одним из способов формирования концептов в человеческом сознании. Для эффективного образования концепта, для полноты его формирования, одного языка не достаточно- необходимы привлечение чувственного опыта, наглядность и предметная деятельность. Лишь в данном сочетании различных видов восприятия в человеческом сознании формируется полноценный концепт.
Так же следует отметить вклад Н.Н. Болдырева, который определяет концепт как «элемент сознания, автономный от языка, фиксированный в сознании смысл (Зусман В.Г. «Концепт в системе гуманитарного знания»).
Концепт в культурологии можно определить как основную ячейку культуры в ментальном мире человека. Концепты появляются в сознании человека не только на основе словарных значений слов, но также и на основе народного культурно-исторического и личного опыта. Чем богаче этот опыт, тем шире границы концепта, а следовательно, шире возможности для образования эмоциональной ауры слова, в которой находят свое отражение все стороны концепта (Гачев Т.Д. «Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос»).
Таким образом, можно сделать вывод, что концепты не только мыслятся, а еще и переживаются. Они - предмет симпатий, антипатий, эмоций, и время от времени даже столкновений.
В рамках данного раздела также следует затронуть структуру концепта. Она, как правило, трехслойна:
.«основной»(актуальный) признак;
.дополнительный или несколько дополнительных («пассивных») признаков, являющихся уже не актуальными, а»историческими»;
.внутренняя форма, обычно вовсе не осознаваемая, запечатленная во внешней(словесной) форме.
То есть, «в современных исследованиях культурные концепты определяются обычно как многомерные смысловые образования в коллективном сознании, опредмеченные в языковой форме» (Степанов Ю.С. «Константы: Словарь русской культуры»).
Концепт предстает семантически богаче и глубже понятия. Концепт приближен к ментальному миру человека, а как следствие, к истории и культуре, отсюда можно заключить, что он имеет специфический характер. Концепты являются коллективным наследием в сознании людей, его духовной культурой, культурой духовной жизни народа. Именно коллективное сознание является хранителем констант, то есть концептов, существующих очень долгое время или даже перманентно.
1.2 Методы исследования и структура концепта
Чтобы наиболее полно осознать концепт, нужно образовать определенную модель, которая, в свою очередь, отразит его структуру. Исследование структуры концепта указывает на то, что изначальный образ представляет собой определенную эмоциональную составляющую концепта, а уже после, по мере его осмысления, становится более усложняющимся знаком, многомерным концептом.
Отсюда можно сделать вывод, что структура способствует преобразованию информации о концепте, а после и актуализациика кого-то определенного слова. Концепт обладает усложненной структурой. С одной стороны, она включает все, принадлежащее строению понятия, а с другой - все, что относит концепт фактом культуры, например история, этимология, оценки, ассоциации и прочее.
В любом понятии можно выделить два элемента: объем (количество объектов, которые входят в указанное понятие) и содержание (совокупность признаков понятия, общих и существенных). В культурологии термин «концепт» употребляется по отношению к содержанию. То есть, термин «концепт» обретает синоним в термине «смысл».
Концепт можно признать планом содержания слова. Так что можно сказать, что он включает в себя всю коммуникативно значимую информацию помимо предметной отнесенности (Варкачев С.Г. «Методологические основания лингвоконцептологии»). Это обозначение места, которое этот знак занимает в лексической системе языка.
Выше было уже сказано, что структура концепта содержит ценностную составляющую, образный и понятийный элементы. Степанов Ю.С. выделяет в понятийном элементе несколько слоев и компонентов, свойственных каждому концепту. Первый слой - это актуальный основной признак, второй слой - один или несколько дополнительных признаков («пасивные» признаки) и третий слой - это внутренняя форма концепта.
Гипотеза Степанова Ю.С. заключается в следующем: концепты существуют в разных видах и разных слоях, в которых они по-разному воплощаются для народа какой-либо определенной культуры.
В первом слое (или в актуальном признаке) концепт действительно существует как средство общения и взаимопонимания для всех носителей данного языка. А раз концепт является средством общения, то на этом уровне концепт внедряется непосредственно в структуру общения и мыслительные процессы.
Во втором слое (то есть в пассивных признаках) концепт реально существует только внутри ограниченного количества социальных групп.
Третий слой(внутренняя форма)доступен лишь для ученых-лингвистов и прочих исследователей. Однако это не означает, что на этом уровне концепт не существует(Степанов Ю.С. «Константы: Словарь русской культуры»).
Отталкиваясь от того, что сказано ранее, можно сделать вывод, что вопрос о существовании концептов тесно связан с его содержанием, а вопрос о содержании непосредственно связан с методологией, которое данное содержание определяет.
Поскольку концепт включает в свою структуру слои, образовавшиеся в результате культурной жизни различных эпох, можно ожидать, что и методов исследования концептов будет несколько.
Итак, следующие методы необходимо рассмотреть в рамках данной темы:
)Метод определения буквального смысла и внутренней формы.
Вообще, интерес к методологии возникает в третьем слое, потому что он больше всего удален в исторический аспект. Вопрос о методе как о содержании возник в сороковые годы XIX века, так как началось активное изучение быта и древностей русского по памятникам древней словесности и права (Тазетдинова Р.Р. «Языковой концепт как базовый термин лингвокультурологии»). Тем, кто поставил перед наукой этот вопрос, стал К.Д. Кавелин. Он исследовал особенности русского уклада жизни, а в частности обычаи и обряды. В результате своих исследований К.Д. Кавелин сформулировал следующее требование к методу: при изучении народных обрядов, поверий, обычаев необходимо искать их непосредственный, прямой, буквальный смысл или внутреннюю форму. Исследования этого ученого нашли опору в методе реконструкции прошлого.
Метод определения буквального смысла состоит в том, чтобы по пережиткам прошлого, которые сохранились в общественной жизни, определять то, что они значили и как использовались в то время, когда широко употреблялись. Внутренняя форма может присутствовать в явлениях культуры, связанных со словами или заключенными в них (например, «Восьмое марта» как обозначение праздника весны), а также в явлениях культуры, никак не обозначенных словесно (к примеру, обычаи и ритуалы).
)Исторический метод.
Этот методбольше применим по отношению ко второму пассивному слою. Первый метод или «метод Кавелина»широко охватывается в наше время, но очевидно, что для исследования концептов, необходимо обращаться к истории.
Очень важную роль здесь играют историки, этнологи и исследователи духовной культуры народа. Каждый применяет свой способ исследований: этнологи изучает глубинный слой, который существует на нынешнем этапе культуры в скрытом виде, что неосознается людьми в полной мере; исследователи духовной культуры используют сходный с этнологами метод, а историки исследуют «исторический» слой концепта и действуют, собственно, историческим методом.
Данный метод состоит в том, что история культурных концептов строится как преемственность концептов. Отсюда следует, что концепты требуется исследовать на основе данных уже существовавших ранее данных, которые передавались из поколения в поколение.
)Социальные методы.
Третий метод используется относительно к первому слою концепта (активному, или актуальному), потому как предметом культурологии являются не понятия, а их психическое существование в сознании индивида, то есть концепты, то эти самые концепты можно представить как некотороеколлективное достояние русской духовной жизни и общества. Иначе говоря, необходимо осветить концепты и с социальной стороны. Существует категория фактов, отличающаяся некими специфическими свойствами, которая включает способы мышления, находящиеся вне индивида и наделенные принудительной силой. Подобные факты состоят из действий и представлений, которые и называют социальными (к примеру, традиции, обычаи и обряды).Отсюда можно сделать вывод, что изучение концепта можно прировнять к изучению того, как он функционирует в обществе.
Культурные концепты «описывают действительность особого рода - ментальную». Таким образом, можно выделить следующее требование к описанию концептов: соблюдение генетической последовательности. Определение концептов формируется из исторически дифференциальных уровней, различающихся по времени формирования, по семантике, по происхождению, а поэтому способ их суммирования в определении по самому существу дела является генетическим (Степанов Ю.С. «Константы: Словарь русской культуры»).
)Экспериментальные методы.
Данные методы представляют собой методы осознания концептов, которые помогают изучить какой-либо концепт в условиях устной (разговорной) практики. Это означает, что экспериментальные методы помогают определить широту распространения того или иного концепта в речи носителей языка. Эти методы применимы к каждому из трех слоев концепта. Среди них можно назвать свободный ассоциативный метод, который был использован в настоящей курсовой работе.
Объединив все указанное выше, не сложно прийти к следующему выводу: изучая тот или иной концепт, необходимо рассматривать его с исторической, этимологической и ассоциативной стороны. Необходимые данные возможно найти во всевозможных словарях, или же исследовать практическим путем.
Однако для полного понимания какого-то конкретного концепта лексикографических сведений может не хватить, поэтому, помимо определений, предложенных в исторических, толковых, ассоциативных и этимологических словарях, следует рассмотреть деривационные связи лексемы и проанализировать соотношение этой лексемы в общеязыковом употреблении или в определенной группе текстов (Лихачев Д.С. «Концептосфера русского языка»)
Исследуя структуру и значения концепта, следует учитывать понятие «концептуальная модель», приведенное И.П. Михальчуком. Он объяснял это понятие, как способ экспликации семантической структуры концепта. Моделирование концепта состоит из обозначения основных(базовых) компонентов его семантики, а также определения совокупности устойчивых связей между ними. Отсюда следует, что реконструкция концепта представляет собой выявление составляющих концепта и их соотношений.
При формировании модели концепта необходимо провести анализ лексем, выражающих этот концепт. Лексема - это единица лексического уровня языка, слово во всей совокупности его лексических значений.
Таким образом, характеризуя тот или иной концепт, следует использовать описательные методы, определить элементы концепта и выявить их взаимосвязи.
·Концепт имеет сложную структуру. Изучая структуру, мы сможем получить многогранную информацию о концепте.
·В структуру концепта входят три составляющих: ценностная, понятийная и образная. В понятийной составляющей можно выделить три слоя: актуальный основной признак, дополнительный или несколько дополнительных признаков и внутренняя форма.
·Среди методов описания концепта можно выделить следующие: метод определения буквального смысла или внутренней формы (изучение этимологии концепта), исторический метод (изучение истории концепта) и социальный метод (то, как концепты существуют в обществе) и экспериментальные методы.
·Кроме того, нужно использовать анализ лексем, единиц концепта, а также выявить взаимосвязи этих единиц с другими единицами.
2. Сопоставительный анализ концепта «счастье» в английской и русской лингвокультурах
.1 Обоснование выбора концепта «счастье»
Еще с античности люди интересовались проблемой счастья. Проблема счастья занимала людей ещё с античности. Всевозможные концепции стремления к счастью рассматривались Августином Блаженным, Аристотелем, Сенекой, Фомой Аквинским. В Новое время подобные фелицитарные концепции разрабатывались Фейербахом, Миллем, Гельвецием и Бентамом. Польский философ В. Татаркевич написал значимый труд под названием «О счастье и блаженстве человека». Следует отметить, что практически все ученые и мыслители, занимавшиеся этикой, высказывали свои суждения относительно счастья.
Этот необычайный интерес к счастью и его воплощениям со стороны великих и мудрейших людей различных эпох наводит на мысли о том, что само представление о счастье лежит у истоков культуры, это своего рода сердцевина индивидуального и национального сознания. А отношение к счастью, в свою очередь, определяет основные характеристики самой духовной сущности индивидуума. Данный концепт имеет различную трактовку в контекстах определенных культур, благодаря своей этнокультурной специфике. И в настоящей работе научный интерес сконцентрирован на проявлении концепта «счастье» в двух определенных культурах - русской и англоязычной.
Сопоставление прилагательных «счастливый» в русском языке и «happy»в английском сразу же обнародует этнокультурные несоответствия. Если обратиться к толковым словарям, то можно найти следующие определения: «happy»-feelingorexpressingpleasure, contentment, satisfaction (OxfordAdvancedLearnersDictionaryofCurrantEnglish) и «счастливый» - такой, которому благоприятствует удача, успех (Ожегов С.И. «Толковый словарь русского языка»).Таким образом, не составит труда заметить, что русское понимание счастья заключается преимущественно с позиции благополучия и удачи, иными словами, не затрагивается внутреннее состояние человека, в противоположность понимания англоговорящего. Представленный языковой материал является весомым доказательством того, что, в отличие от представителей европейских народов (например, англичан), русский народ склонен приписывать свое или чужое счастье преимущественно к внешним обстоятельствам, везению или другой неконтролируемой и нестабильной причине. Существуют и другие лингвистические факты, подтверждающие такое предположение. Например, как отмечала Вежбицкая, «русская грамматика изобилует конструкциями, в которых действительный мир предстаёт как противопоставленный человеческим желаниям и волевым устремлениям или как, по крайней мере, независимый от них» (Вежбицкая А. «Язык. Культура. Познание»).Помимо всего прочего, в лексике русского языка присутствует много слов, не указывающих на наличие агента (субъекта действия), это легко обнаружить в следующих глаголах: «получилось», «посчастливилось», «удалось», «вышло», «повезло» и других. Значение этих глаголов сводится к тому фактору, что действие произошло с человеком само собой.
Вообще, само слово «счастье» изначально зародилось в значении «рок, благая судьба». Из этимологических источников мы узнаем, что «судьба» является архетипом концепта «счастье» (корень «часть» - удел, судьба, плюс приставка «съ» в значении «хороший», таким образом, дословно «счастье» означает «хорошая судьба»). Именно данное значение указывается первым в толковом словаре В.И.Даля: «рок, судьба, часть и участь, доля».
Понимание счастья как дара богов, благоприятной судьбы, спустя некоторое время преобразовалось в более близкое для восприятия русским человеком понятие «удачи и успеха», в этой форме оно прочно обосновалось в сознании обывателя. Русский человек, не задумываясь, поставит выражение «ему повезло» в один ряд с выражением «ему выпало счастье», теперь они воспринимаются как синонимы, однако на деле весьма сложно сказать, принес ли человеку ряд удачно сложившихся обстоятельств ощущение счастья. Таким образом получается, что в выше указанном случае не сам человек определяет для себя, что для него есть счастье, а какой-то сторонний наблюдатель приписывает ему счастье, оценивая различные события как удачные или неудачные. Выходит, что «удача» - это счастье, но в житейском, субъективном значении.
В русском языке счастье относят к сфере идеального, а в сознании русского человека оно закрепилось как что-то недостижимое (взять хотя бы строку из произведения Пушкина «На свете счастья нет…»). В концептосферерусского языка счастье можно найти где-то рядом с непостижимыми и фундаментальными категориями бытия и понятием «смысл жизни».И благодаря такому причислению к «высокому и духовному» русское счастье заключает в себе огромный эмоциональный заряд.
Английское слово «happy» указывает на то, что состояние индивидуума соответствует определенной норме эмоционального благополучия, поэтому зачастую в словарных статьях как синонимы к слову «happy»употребляют такие прилагательные как «contented», «pleased», «satisfied».Русское же слово "счастливый" описывает состояние, которое, безусловно, отклоняется от норм.
А. Вежбицкая отмечает, что слово «happy»представляет собой повседневное слово в английском языке, однако слово «happiness» обозначает эмоцию, ассоциирующуюся с настоящей улыбкой. Наоборот, русское «счастье»никак не является повседневным словом, и тем более его нельзя отнести к числу «базовых эмоций».По сути, в русском языке счастье вообще не следует относить к категории чувств. Это, скорее, специфическая и весьма сложная разновидность интеллектуально-эмоциональной оценки, потому что мы можем одновременно отнести счастье и к эмоциям, и к положительной интеллектуальной оценке жизни человека.
В сознании же англоговорящих представителей»happiness» можно спокойно соотнести с реальными, земными «pleasure», «contentment», «well-being», «satisfaction», и именно поэтому счастье для них не только не является чем-то недостижимым, но наоборот, счастье - это то, чего они заслуживают, то, ради чего они родились и живут на этом свете. Отсюда не сложно сделать вывод, что в американской Декларации независимости 1776 года среди важнейших прав человека право на стремление к счастью указывается совершенно не случайно.
Помимо всего прочего, среди характерных черт русского сознания можно обнаружить так называемую «боязнь» счастья, которая проявляется в состоянии психологического дискомфорта или внутренней неловкости, которые человек ощущает, будучи счастливым, на фоне чужих несчастий и неудач.Получается, что русский человек начинает стесняться своего счастья, когда рядом есть тот, кому очень плохи и тяжело. Эта характеристика является своего рода яркой национальной чертой русского народа, которую легко обнаружить и в современном обществе. Этот факт подтверждают различные свидетельства, многочисленные наблюдения и эмпирические данные. Социологические опросы последних лет указывают на довольно интересные данные.
По результатам исследований на сегодняшний день наша страна занимает лидирующую позицию по количеству несчастливых в личной жизни людей. Согласно опросу, около 42% россиян считают себя глубоко несчастными, в то время как среди англичан таковых нашлось только в пределах 1% опрашиваемых, а несчастливых американцев и вовсе не нашлось. Таким образом, интересно отметить, что с объективной точки зрения оснований чувствовать себя несчастливым в личной жизни у россиян ровно столько же, сколько у тех же американцев, французов или англичан. К примеру, достоверно известно, что в ряде западных страну, так же как и в России, подает на развод каждая третья супружеская пара, так что весьма сомнительно, что большинство людей там действительно испытывают счастье. То есть, можно смело предположить, что причина такой разницы в понимании счастья кроется в чем-то другом.
Это очевидно, что высокий процент несчастных и неудовлетворенных жизнью граждан можно легко объяснить при помощи таких факторов, как низкий уровень жизни, духовный и моральный кризисы общества и прочее. Безусловно, эти факторы существенно влияют на удовлетворенность жизнью людей, однако это влияние далеко не главное. Множество межкультурных исследований не указывает на значимые положительные корреляции между экономическим благосостоянием стран и ощущением счастья их народом. Например, в 1976 году исследователи, к своему удивлению, обнаружили, что живущие на грани нищеты латиноамериканцы более счастливы, чем более состоятельные европейцы.
Несмотря на мнимую национальную универсальность понятия «счастье», идеи, заключенные в русском и английском концептах, совпадают не полностью. Дж. Локк отмечал, что «хотя в переводах и словарях предполагаются соответствующие друг другу слова, однако среди названий сложных идей едва ли найдётся одно слово из десяти, которое означало бы совершенно ту же идею, что и другое слово, которым оно передаётся в словарях (LockeJohn»Anessayconcerninghumanunderstanding»).
Даже когда за неимением альтернативы в словарях слова разных языков указываются как соответствующие друг другу, значения этих слов зачастую не совпадают, потому что они передают и отражают разные культуры, образы жизни, образы мышления, и понять их помогают именно лингвокультурные концепты, что заключены в данных словах. И опираясь на слова А. Вежбицкойможно прийти к тому, что «это иллюзия - думать, что мы достигнем лучшего понимания культур, если отвергнем сепировское фундаментальное прозрение насчёт того, что «лексика - очень чувствительный показатель культуры народа». Напротив того, мы лучше поймём культуры, если будем основываться на этом прозрении и научимся исследовать словарь более глубоко, более строго и в более широкой теоретической перспективе» (Вежбицкая А. «Понимание культур через посредство ключевых слов»).
2.2 Концепт «счастье»- примеры и область применения
С целью определить возможные сочетания тех или иных слов, необходимо изучить данные словарей сочетаемости. В таких словарях излагается «особый аспект системной характеристики значений слов», иными словами синтагматический аспект, который применяется в описании синтаксической и лексической сочетаемостях (Козырев В.А. «Вселенная в алфавитном порядке: Очерки о словарях русского языка»).
При сопоставлении английских слов «happy», «happiness»и русских «счастливый» и «счастье» следует отметить весьма существенные различия, что, в свою очередь, вызывает основания задуматься о справедливости их эквивалентности. Как уже упоминалось ранее, А. Вежбицкая определяет слово «happy»в английском языке как повседневное слово, а слово «happiness»приобретает значение эмоции, «которая ассоциируется с настоящей улыбкой». Также слово «happiness» относится к эмоциям, обладающими какими-либо универсальными особенностями мимики, если опираться на мнение сторонников теории «базовых эмоций».
Носители русского языка относят слово «счастье» к категории «высокого, возвышенного», что придает данному слову дополнительную эмоциональную окраску. Как следствие, образуются две тенденции в употреблении этого слова, которые противостоят друг другу и соответствуют двум крайностям так называемой «русской души».Первая крайность опирается на антигедонизм, аскетизм и своего рода стыдливость, которую иногда приписывали идеологии большевиков, хотя, очевидно, что эта черта характера имеет куда древние корни. Именно выше перечисленные качества препятствуют произнесению или употреблению таких «высоких» слов, что относит слова, подобные «счастью», к ряду почти непроизносимых (своего рода эвфемизмов). Вторая, противоположная вышеизложенной, тенденция основывается на другой черте русского характера - желании вывернуть свою душу наизнанку, так сказать «поговорить по душам, о главном».Эта национальная особенность приводит к тому, что несмотря на существование первой тенденции, слово «счастье» тем не менее довольно часто встречается в дискуссиях и весьма широко используется представителями русского языка.
Также ранее уже упоминалось о том, что в русском языке слово «счастье» относить к ряду «базовых эмоций» будет, по меньшей мере, неверно. Мы редко подразумеваем его в своей речи как какое-нибудь чувство, обычно под счастьем мы пониманием какое-либо положительное отклонение состояния человека от нормы, часто недостижимое. Именно поэтому понятие «счастье» ставят в один ряд со «смыслом жизни» и прочими фундаментальными понятиями (Апресян В.Ю. «Метафора в семантическом представлении эмоций»).
Однако англоговорящие представители человечества имеют собственное представление об этом явлении: они представляют счастье, как соответствующее норме эмоционально-благополучное состояние человека.
Будет интересно отметить, что равно как русское слово «счастье» не эквивалентно английскому слову «happy», так и русское «наслаждение» не соответствует слову «enjoy» в английском языке. В связи с этим будет уместно привести некоторые рассуждения С. Кружкова, который очень риторично объясняет и указывает на место «наслаждения» в сознании русского народа. Например, когда официант в Америке подает блюдо, он говорит: «Enjoyyourmeal» (наслаждайтесь вашей едой) или «Enjoy» (наслаждайтесь). Однако, слово «наслаждайтесь» в сознании русского человека вызывает слишком много ассоциаций, рождает бурю чувств, которую будет, грубо говоря, неуместно употреблять относительно приема пищи.
Несомненно, при изучении данного концепта необходимо учитывать тот факт, что национальное сознание и мировоззрение людей из разных стран существенно влияют на их субъективное ощущение счастья и удовлетворенность жизнью. Заостряя внимание на особенностях российских традиций и российского менталитета, можно заметить некую присущую русскому человеку доброжелательную тональность по отношению к несчастливым людям и несчастью в целом:
«Бояться несчастья - счастья не видать»;
«Беда вымучит, беда и выучит».
Приведенные здесь пословицы, как заложено в их основе, объединяют в себе весь тот жизненный опыт народа, который за свою многовековую историю много пережил и научился снисходительно, как-то по-доброму и достойно относится даже к такому темному понятию, как «несчастье».
Чтобы как можно глубже проникнуть в понимание концепта «счастье» следует сформулировать и привестимодель, которая отражала бы совокупность знаний об указанной категории и ее структуру. В связи с этим необходимо построить мыслительную или когнитивную модель. Опираясь на мнение Белявской Е.Г., можно установить, что когнитивная модель относится к глубинным структурам мышления, она является своего рода основой языковой интуиции и не осознается полностью носителями языка.
Когнитивную модель обычно делят на три уровня:
.уровень гештальной репрезентации, иными словами это то, как понимается концепт «счастье». На этом уровне, изучая концепт, необходимо «выявить концептуальные схемы, которые отражают мифопоэтическую модель мира»(Белявская Е.Г. «Семантическая структура слова в номинативном и коммуникативном аспектах»);
.уровень концептуального поля, когда образная модель концепта помогает усвоить систему знаний и представлений, которые характерны для того или иного мировосприятия способствует уяснению системы знаний и представлений, сложившейся в национальном мировосприятии;
.уровень семантических обобщений, на данном уровне необходимо определить свойственные какому-либо определенному языку семантические обобщения.
Понимание счастья и само понятие очень важны в процессе познания, в жизни индивида им отведена большая роль, и именно поэтому нужно постоянно углубляться в саму сущность счастья.
В словаре С.И.Ожегова и Н.Ю. Шведовойможно найти следующие определения счастья:
)«это чувство и состояние полного, высшего удовлетворения»;
)«успех, удача» (Ожегов С.И. «Толковый словарь русского языка).
Среди примеров, в которых более актуальным окажется первое значение, можно назвать следующие: творчество, любовь, семья, общение с людьми, дети, природа, успех, покой, отсутствие неприятностей и прочие. Основным условием здесь окажется состояние полного удовлетворения и пробуждение эмоций.
В русских поговорках мы можем встретить противоречия, касающиеся денег и прочих материальных благ, т.к. в каких-то примерах они являются одним из составляющих компонентов счастья, а в других не считаются необходимыми, например:
«Счастье не в деньгах».
Второе значение слова, заключающееся в успехе и удаче, очень часто встречается во фразеологических единицах, которые включают в себя такие фразы, как: на счастье, по счастью, к счастью, мое (его, наше и т.п.) счастье:
«На счастье, в один из этих дней поехал в Москву Алеша» (Н.Гершензон-Чегодаева).
Помимо концептуальных признаков, выделенных Ожеговым и Шведовой, А.Р. Залялеева указывает нижеследующие:
.Честь: «Быть с ним рядом воспринималось как величайшее счастье, как честь, получив которую, мы чувствуем себя в неоплатном долгу» (В.Бережков).
.Смерть: «Она считала, что смерть не есть абсолютное зло, что сплошь и рядом - это благо и даже счастье»(Г.Щербакова).
.Благополучие: «Отдельное жилище, уют, созданный своими руками,- это ли не счастье!»(В.Астафьев).
.Труд: «Из тех, что сгнили в эти годы бесследно, сколько бы с радостью, как великое избавление, как счастье, приняли бы на себя во имя родины любой, и тяжкий, и смертный, труд!»(Г.Бакланов).
.Сам человек: если взять пример из Библии, то явление Иисуса Христа олицетворяло счастье, или другой, более приземленный пример - только что рожденный ребенок сам по себе является счастьем для своих родителей (Залялеева А.Р. «Концепт "счастье" в современном русском языке»).
В различных произведениях и речевых актах счастье воспринимается и как мгновенное явление, и как длительный процесс:
«Счастье оно переживается, как мгновенье, страдание же - как бесконечное время»(Е.Маркова).
Кроме уже упомянутых примеров можно отметить, что счастье зачастую соотносят с каким-то определенным периодом жизни. В большинстве случаев это детство и юношество, но иногда можно также встретить понимание счастья как спокойной старости. Также можно выделить счастье для некоторой группы людей или же отдельного определенного человека.
«Это его, коршуновское, счастье - приобрести в нолике Нолика»(Г.Щербакова).
Как уже упоминалось ранее, счастьем можно назвать непосредственно его источник, будь то ребенок или любимый человек:
«Счастье мое, ты все для меня».
В отличие от русского языка, слову «happy»невозможно сопоставить подобные значения, они не уложатся в сознании англоговорящего человека так легко.
Иногда авторы в своих произведениях описывают счастье как совокупность наиболее существенных и важных ценностей для героя в процессе его становления. В качестве примера можно привести поэтапное определение счастья, которое дал Б. Можаев:
«Когда был маленьким, думал: счастье - это большой дом с хорошим садом, как у попа Василия, откуда пахнет летом сиренью да яблоками, а зимой блинами. Стал подрастать, думал: счастье - это жениться на Дуняшке. Если счастье в труде - Фомич счастливый человек…».
Часто можно встретить такое явление в литературе русского народа, как уподобление счастья (или других эмоций) какой-то неопределенной жидкости, которая буквально переполняет человека изнутри, он погружается в счастье, он опьянен ею и жаждет этого:
«Девица юная не знала,
Живого счастияполна,
Что так доверчиво она
Одной отравой в нем дышала» (Баратынский).
«Я ехала домой, душа была полна
Неясным для самой, каким-то новым счастьем»(Пуаре).
Реже, чем вышеприведенный пример, но все же встречается сравнение счастья с воздухом, которым можно наполнить легкие или быть овеянным:
«Когда б я мог дохнуть ей в душу
Весенним счастьем в зимний день!»(А. Блок).
«Страж любви -Судьба-мздоимец
Счастье пестует не век…»(С.Есенин).
«Ужель живут еще страданья,
И счастье может унести?»(А.Блок).
«Глупое сердце, не бейся!
Все мы обмануты счастьем» (С.Есенин).
Иногда применительно к счастью употребляют ботанические или зооморфные метафоры (Воркачев С. Г. «Концепт счастья: понятийный и образный компоненты»):
«Так порхай наша, други, младость
По светлым счастия цветам…» (Тютчев).
«С тех пор у нас неуряды.
Скатилась со счастья вожжа…»(С.Есенин).
Другие примеры доказывают, что счастье также сопоставляли огню или свету, который брезжит, светится, обжигает:
«Не век, не час плывет моллюск,
Свеченьем счастья томимый…» (Пастернак).
«Довольно мне нестись душою
К её небесным высотам,
Где счастье брежжит нам порою,
но предназначено не нам…»(А.Блок).
Также изредка можно встретить сравнение счастья с мечтой или сном, сосудом, который можно разбить, закрытой дверью, призраку, строению или деньгам:
«Мы кузнецы, и дух наш молод,
Куем мы к счастию ключи…» (Шкулев).
«Коротким сном огня и счастья
Все чувства преображены…»(Пастернак).
«Он долго по свету за счастьем бродил
Но счастье, как тень, убегало…» (А.Жуковский).
«Я счастье разбил с торжеством святотатца…» (Гумилев).
«О счастии с младенчества тоскуя,
Все счастьем беден я…» (Баратынский).
«На развалинах счастья нашего
Город встанет: мужей и жен…» (Цветаева).
Не редко также можно встретить метафорические высказывания, сравнивающие счастье с каким-либо определенным цветом или же сладостью:
«Где ты закатилось, счастье золотое?»(Бунин).
«Сердце остыло, и выцвели очи…
Синее счастье! Лунные ночи!»(С.Есенин).
«Но сладкое счастье не дважды цветет»(А.Жуковский).
Изучение предметных (вещных) коннотаций имени концепта «счастье» в произведениях писателей помогло понять, что большинство этих коннотаций не являются специфическими именно для этого концепта: они вызывают также ассоциации с концептами иных эмоций, в том числе и отрицательных.
В данной работе концепт «счастье» был рассмотрен в большинстве своем в произведениях и фразеологических единицах, однако, очевидно, что даже единожды промелькнув в каком-либо произведении, новое значение и осознание счастья мгновенно обосновывается в сознании народа, придавая концепту глубину и более точное понимание.
·Существует огромная эмоциональная пропасть между концептом «счастье» в английском и русском языках.
·Разница восприятия одного и того же понятия во многом зависит от культуры того или иного народа и его мировоззрения.
·Русский человек возносит счастье до уровня наивысшего блаженства или духовного блага.
·Носители английского языка считают понятие «счастье» обыденным.
·Понятие счастья в русской лингвокультуре весьма многогранное и разностороннее. К примеру, из примеров литературы мы узнаем, что счастье можно поделить, найти, потерять, оно может искушать и опьянять.
·В английском понятие «счастье»обладает куда меньшей смысловой нагрузкой и, соответственно, имеет меньшим количеством значений.
·Обретая новые оттенки значения в произведениях литературы, счастье постепенно начинает обретать глубину и многогранность и в коммуникации между людьми.
Заключение
Лингвокультурология - это самостоятельное направление в лингвистике, сформировавшееся в 90-е годы XX века и изучающее взаимосвязь культуры и языка.
Данная отрасль знания формирует собственный понятийно-терминологический аппарат, сочетающий в себе ее культурологические и лингвистические истоки. Фундаментом подобного аппарата может послужить перспективное и активно совершенствующееся в настоящее время понятие концепта.
Концепт - это то, как мы понимаем то или иное понятие. Самый оживленный интерес в аспекте изучения представляют концепты, которые занимают важное место в жизни и культуре народа.
Тем не менее, трудности исследования каких-то отдельных концептов в лингвистике нашего времени оказались весьма сложными, поэтому, как следствие, изучение концептов требует беспрестанного и более глубокого погружения в саму их сущность.
В данной курсовой работе был проведен анализ значения «счастья» в культурах русского и англоговорящих народов. Сопоставление лингвистической составляющей концепта «счастье» в русском языке и «happy»в английском позволило определить особенности понимания и употребления, а также значение понятия «счастье» в жизни общества.
Как результат проведенной работы, следует сделать вывод, что понятие «счастье», безусловно, для обеих культур очень важно.
Вследствие рассмотрения в настоящей работе значения данного слова, не сложно выделить нижеследующие особенности его существования в русском и английском языках:
.Русское «счастье» не является повседневным словом и не относится к числу «базовых эмоций» в русском языке;
.Русское счастье принадлежит к «высокому»понятию и обладает сильным эмоциональным зарядом, т.к. является следствием его двойственного употребления, свойственного крайностям «русской души»;
.В английском языке слово «счастье» обладает рядом синонимов, широко употребляемых как в разговорной речи, так и в художественных произведениях;
.Счастье в английском языке обладает более повседневным значением.
Библиография
.Апресян Ю.Д., Апресян В.Ю., Метафора в лексикографическом представлении эмоций // Вопросы языкознания. 1993. № 3. С. 27-35
.Белявская Е.Г. Семантическая структура слова в номинативном и коммуникативном аспектах (когнитивные основания формирования и функционирования семантической структуры слова). М., 1992
.Варкачев С.Г. "Методологические основания лингвоконцептологии. //Теоретическая и прикладная лингвистика". Воронеж, 2002.
.Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов/Пер. с англ. А.Д.Шмелёва. - М.: Языки славянской культуры, 2001.
.Верещагин Е.М. Язык и культура: лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного - М., Русский язык, 1990.
.Воркачев С. Г. "Концепт счастья: понятийный и образный компоненты" М.: - 2001.
.Воробьев В. В. "Лингвокультурология." М., издательство "Просвящение"1997.
.Гачев Т.Д. "Национальные образы мира. Космо-Психо- Логос". М.: издательство "Владос", 1999.
.Гумбольдт В. фон. "О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества" Избранные труды по языкознанию. - М.; 1989.
.Залялеева А.Р. "Концепт "счастье" в современном русском языке" Изд-во Казан.ун-та, 2004.
.Зусман В.Г. "Концепт в системе гуманитарного знания: Понятие и концепт" // Вопросы литературы. - № 2, 2003.
.Козырев В.А., Черняк В.Д. Вселенная в алфавитном порядке: Очерки о словарях русского языка. СПб., 2000.
.Лихачев Д.С. "Концептосфера русского языка", М.: "Русская словесность", 1997.
.Ляпин С. Х. Концептология: к становлению подхода // Концепты. Вып. I. Архангельск, 1997
.Маслова В. А. "Лингвокультурология." М., издательство "Высшее образование"2001.
.Тазетдинова Р.Р. "Языковой концепт как базовый термин лингвокультурологии". Уфа, 2001.
.Тер-Минасова С.Г. "Язык и межкультурная коммуникация. Учебное пособие" М.; Издательство " Слово", 2000.
.С. Есенин "Избранные стихотворения" Издательство "Просвящение" 1996.
.S. Sheldon "Brokingglass" М.: "Иностранная литература"М.:2005.
21.Locke John An essay concerning human understanding. Ed. A.C. Fraser. Oxford: Clarendon.
22.Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М.: Азбуковник,1998.
.Степанов Ю.С. "Константы: Словарь русской культуры" - М, Академический проект, 2001.
.Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1997.
.Cambridge International Dictionary of English, 1995
.EnglishEtymology, 1996
.Longman " AmericanEnglish" 2000.
.Oxford Advanced Learners Dictionary of Currant English, A.S.Hornby, 1974.
1.