Субъект преступления в уголовном праве России

Субъект преступления в уголовном праве России

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«КУБАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

(ФГБОУ ВПО «КубГУ»)

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

СУБЪЕКТ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ РОССИИ

Работу выполнила Ю.В. Мухачева

Факультет Юридический

Научный руководитель,

д-р филол.наук, проф. А.Г. Баранов

Нормоконтролер

Доктор филол.наук,

проф. В.И. Тхорик

Краснодар 2013

ВВЕДЕНИЕ

Сегодня в нашем обществе сложилась крайне сложная ситуация, связанная с противоправной деятельностью лиц и соответственно напрямую с уровнем преступности в нашей стране. Количество совершаемых преступлений заметно снизилось по сравнению с кризисным периодом 90-х. Однако это отнюдь не значит, что в обществе установилось социальное спокойствие. Качественная сторона преступлений совершенствуется. Количество раскрытых преступлений из года в год снижается. Преступник становится умнее, предусмотрительней.

Преступление является важнейшей категорией уголовного права. Все другие понятия и категории уголовного права связаны с преступлением.

Преступление - это определенное общественно опасное явление реальной действительности, обладающее множеством индивидуальных признаков. Согласно уголовному закону преступлением признается виновно-совершенное общественно опасное деяние, запрещенное УК под угрозой наказания. Динамика совершаемых преступлений последние четыре года остается неизменной. Отдельную сторону этого явления составляет массовость отдельных категорий преступлений.

Ведущие криминологи страны во многом сходны в том, что первопричиной и основой массовых преступных явлений (количество преступлений против собственности, коррупция и др.) являются в первую очередь объективные детерминанты, связанные с низким уровнем жизни населения. Однако исторический опыт, а так же рост основных показателей национального благосостояния, по нашему мнению, позволяет говорить об ином характере этого явления.

Уголовное право, как отрасль права регулирует общественные отношения, возникающие из совершения преступления, а так же в сфере установления оснований привлечения к уголовной ответственности. Уголовное право - это совокупность правовых норм, определяющих преступность и наказуемость деяний, основание и принципы уголовной ответственности, виды наказаний и иных мер уголовно-правового характера, условия освобождения от уголовной ответственности и наказания.

В каждом из приведенных определений, и как во многих других, понятие уголовного права в соответствии с правилами логики раскрывается через его содержание, в несколько обобщенном или наоборот «институциональном» смысле. Но так или иначе, центральной категорией наполняющей все указанные отношения во всех взаимосвязях является человек, человеческая личность как криминологическое понятие, а в правовом смысле - субъект преступления. Каждый случай совершения преступления имеет свои индивидуальные черты, в том числе относящиеся к характеристике лица, виновного в этом преступлении. Каждая личность обладает специфическими, только ей свойственными признаками, составляющими её индивидуальность.

Теоритический анализ научной ( философско-правовой, медицинской, педагогико-психологической) позволяет говорить о некоторой неразработанности данного понятия. Автор, не в коем случае, не комментирует таким образом работу разработчиков законопроекта уголовного кодекса, отнюдь УК РФ 1996 года в первозданном виде представляет сложнейшую выверенную до удивительной точности нормативную базу. Однако в силу ускоренной динамики развития социальных отношений, столь присущей современным людям, отдельные нормы уголовного закона становятся правовыми архаизмами, а некоторые нормы и вовсе ставят правоприменителя в безвыходное положение. Причин этому множество. Но как гласит одно из положений позитивистской теории правопонимания - любое социальное явление должно строго подчинятся закону, и от качества этого закона зависит конечная цель существования права.

Время ставит перед нами сложные задачи, от решения которых зависит наше будущее. Существует множество научных работ, диссертаций, монографий, более или менее успешных, посвященных преступлению, учению о составе преступления, уголовной ответственности, наказанию и иным институтам уголовного права. Однако современных трудов посвященных теме субъекта преступления, к сожалению не так много. На сегодня можно обозначить лишь несколько крупных работ, однако они в лучшем случае написаны в позапрошлом десятилетии, в то время как критерии относимости к понятию субъекта преступления должны находиться в постоянном мониторинге. К сожалению, сегодня мы забываем о том, что преступление это отдельное поведенческое действие отдельного человека, подкрепленное сложной многогранной системой психических процессов и явлений. Отсюда следует, что необходим новый подход к этому явлению. Необходимо модернизировать правовые подходы к понятию личности преступника, как субъекту преступного поведения. Однако это лишь принцип, не отражающий сути должного подхода к этим отношениям. Основой для борьбы с преступностью должна стать развитая правоохранительная и правоприменительная системы, оторванные от обвинительного уклона и направленные на изобличение подлинно виновных людей (что является отдельной проблемой) и исправление осуждённого.

Таким образом, целями и задачами настоящей работы являются:

определение понятия субъекта преступления, как элемента состава преступления, отражение его социальной сущности;

установление критериев физической принадлежности субъекта преступления, изучение проблем, связанных с уголовной ответственностью юридических лиц;

изучение подходов к определению возраста субъекта преступления, рассмотрение проблем связанных с нижним и верхним пределом возраста уголовной ответственности;

рассмотрение проблем невменяемости через комплексный научно-правовой анализ норм, затрагивающих категории вменяемости, невменяемости и уголовной ответственности лиц с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости;

изучение особенностей уголовной ответственности лиц, совершивших преступление в состоянии опьянения;

определение понятия специального субъекта преступления, изучение проблем связанных с уголовно-правовой квалификацией лиц, обладающих признаками специального субъекта.

Научная новизна и актуальность исследования состоит в комплексном характере работы, на основании новейших данных статистики. Указанные проблемы исследуются во взаимосвязи между друг другом.

Методологическую основу настоящей работы составляют общенаучные положения философии, в частности, теория познания и теория отражения, общенаучный диалектический метод познания, а также конкретные (специальные и частные) методы исследования: формально-юридический, сравнительно-правовой, системный, комплексный, правового моделирования, нормативный. Кроме того, автором использовались анкетирование и метод научного анализа материалов уголовных дел.

Структура работы состоит из введения, семи глав, некоторые из которых включают несколько параграфов, заключения, списка источников и литературы.

Глава 1. СУБЪЕКТ ПРЕСТУПЛЕНИЯ, КАК ЭЛЕМЕНТ СОСТАВА ПРЕСТУПЛЕНИЯ. ПОНЯТИЕ И ЕГО СОДЕРЖАНИЕ

Классическое понимание преступления как объективного явления действительности и учение о составе преступления в настоящем понимании сложилось ближе к концу XIX века. Вообще первые упоминания о составе преступления относятся к XVI веку, однако вплоть до конца XIX века (а в некоторых странах и до настоящего времени) под составом преступления (лат. corpus delicti) понимаются вещественные свидетельства совершения преступления: наличие трупа при убийстве, следов проникновения в помещение при краже со взломом и т.д. Фактически понятие corpus delicti являлось скорее уголовно-процессуальным, чем уголовно-правовым .

Сегодня под составом преступления понимается - совокупность предусмотренных уголовным законом объективных и субъективных признаков, характеризующих общественно опасное деяние как преступление.

Установленная наукой совокупность признаков или элементов состава преступления имеет четырех членную структуру: объект преступления; объективная сторона преступления; субъект преступления; субъективная сторона преступления.

Итак, субъект преступления является одним из элементов состава преступления.

Для того что бы определить понятие любого явления необходимо рассмотреть всю совокупность существенных и отличительных признаков явления, качества или множества однородных признаков, отражённых в этом понятии, поскольку с точки зрения логики всякое понятие имеет содержание и объём.

Под субъектом в общефилософском смысле понимается - существо, обладающее сознанием и волей, способностью к целесообразной деятельности, направленной на тот или иной предмет; человек, познающий и изменяющий окружающий мир.

Поскольку субъект преступления понятие юридическое его необходимо выражать через его юридическое содержание.

Под преступлением уголовный закон понимает виновно совершаемое общественно опасное деяние, запрещенное им под угрозой наказания. Определив объем и содержание понятия, имеем следующее: Субъект преступления человек, то есть физическое лицо одаренное «ответственною волею» (вменяемостью) совершившее общественно опасное деяние, запрещенное уголовным законом под страхом наказания. Признаки субъекта преступления могут рассматриваться также как условие уголовной ответственности.

Некоторые учёные предлагают заменить понятие «субъект преступления» на понятие «субъект уголовной ответственности», которое определяется как «совершившее предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние физическое лицо, обладающее вменяемостью и надлежащим возрастом».По другой точке зрения, понятия «субъект преступления» и «субъект уголовной ответственности» являются различными по содержанию: субъект преступления - это лицо, которое несёт в себе психическое отношение к своему потенциальному деянию и его последствию, а субъект уголовной ответственности представляет собой «лицо, признаки которого дифференцируют уголовную ответственность». Действительно, для уголовной ответственности в целом имеют значение и такие признаки, как пол и пожилой возраст лица (например, в российском уголовном праве они имеют значение при решении вопроса о возможности применения пожизненного лишения свободы и смертной казни), в зависимости от определённых признаков лица может дифференцироваться место отбывания им лишения свободы и т. д. В состав признаков субъекта уголовной ответственности входят таким образом, помимо характеристик субъекта, являющихся признаками состава преступления, ещё и «социально-этические характеристики личности с позиций „хороший - плохой“».

Также от понятия «субъект преступления» следует отличать понятие «личность преступника». Данные понятия относятся к одному и тому же лицу - к человеку, совершившему преступление. Однако содержание этих понятий и их уголовно-правовое значение не совпадают. Личность преступника - это «совокупность социально значимых негативных свойств, развившихся в процессе многообразных и систематических взаимодействий с другими людьми… социальный характер личности преступника позволяет рассматривать его как члена общества, социальной группы или иных общностей, как носителя социально типичных черт».

Субъект преступления представляет собой правовое понятие и определяет юридическую характеристику лица, совершившего преступление; он ограничен только признаками (физическое лицо, возраст, вменяемость), которые необходимы для наступления уголовной ответственности в отношении лица, совершившего общественно опасное деяние, которые составляют лишь небольшую часть признаков лица.

Таким образом, понятие «личность преступника» является более широким, чем понятие «субъект преступления». При этом данные понятия имеют разные функции: субъект выступает в качестве одного из условий уголовной ответственности, а личность преступника учитывается в уголовном праве при индивидуализации наказания, поскольку только комплексный учёт признаков лица может позволить достичь таких целей наказания, как специальная превенция и исправление осуждённого.

Тождественным по смыслу понятию «субъект преступления» в уголовном законе является также термин «лицо». Лицо в уголовном праве обладает всеми признаками субъекта преступления, полностью ему равноценно; если лицо не обладает признаками субъекта, к нему не могут быть применены меры наказания, оно не может быть соучастником преступления и т. д.

В уголовном праве России субъект преступления, как и состав преступления, является понятием доктринальным, однако законодательство достаточно широко использует его для достижения своих целей. В уголовном кодексе субъект преступления персонифицируясь выступает как лицо. Так статья 19 определяет субъекта уголовной ответственности как вменяемое физическое лицо, достигшее возраста установленного настоящим кодексом.

Указанные признаки являются юридически значимыми, с точки зрения уголовного закона, при совершении преступления и определяют их конкретного носителя, как конкретного участника, абсолютно конкретных правоотношений.

Норма статьи 19 устанавливает три основных признака характеризующих субъект уголовной ответственности:

физическая принадлежность лица

вменяемость

возраст, достижение которого обязательно для наступления уголовной ответственности.

Факультативными признаками являются признаки специального субъекта, закрепленные в нормах особенной части УК РФ.

Это тот минимум признаков, характеризующих свойства преступника, который необходим для признания его субъектом преступления. Иными словами, признаки субъекта преступления являются составной частью юридического основания уголовной ответственности, отсутствие хотя бы одного из них, даже дополнительного, означает отсутствия состава преступления. В случае, когда общественно опасное деяние совершает лицо, не обладающее признаками субъекта преступления, к нему не применяются никакие меры уголовно-правового воздействия.

Глава 2. СУБЪЕКТ ПРЕСТУПЛЕНИЯ, КАК ФИЗИЧЕСКОЕ ЛИЦО

Физическая принадлежность, как признак субъекта преступления, первый архиважный элемент. Поэтому не могут призваться в соответствии с Российским законодательством субъектом преступления ни животные, как существа, хотя и обладающие некоторыми социальными признаками, но «лишенные сознательной воли» ни юридические лица, как фиктивные субъекты права», не способные иметь волю, как психический процесс, и её выражать.

Приведенное положение относительно животных, теперь бесспорное, далеко не всегда имело место, особенно на низших стадиях зарождения общества и культуры. Хотя и сегодня в ряде законодательств, особенно в странах прецедентного права, встречаются случаи привлечения животных к уголовной ответственности. Так, в 1990 г. в штате Техас был вынесен смертный приговор собаке по кличке Маркус за неоднократные нападения на людей.

В древнем и средневековом обществе, в силу общего мистического взгляда на природу и общественные явления, животные уподоблялись человеку и нередко преследовались и карались на ровне с ним. Подобное неразумие находило свое отражение, как в светской, так и в духовной юрисдикции при преследовании животных. К первой подлежали животные, причиняющие преимущественно частный вред: быки, свиньи овцы и др.; ко второй животные, причиняющие общественный вред, общественное бедствие: крысы, саранча, истребляющие посевы и т.п. Интересно, что процесс в обоих случаях велся по всем возможным правилам светского или духовного суда с составлением обвинительного акта, с показанием свидетелей и слушанием защиты. Виновные первого рода подвергались разным казням - смертным, чаще по средством повешения, и телесным. Вторые подвергались увещеванию или повелению оставить место разорения, отлучению, анафеме. Примечательно, что животные иногда подвергались предварительному заключению в тюрьме и пытке; в числе казней иногда применялось сожжение, так в 1474 году в Базеле был сожжен петух, за то что он, вступив в союз с диаволом, снес яйцо.

Подобные явления не были характерны для Российского права ни в один из периодов его существования. Были отдельные инциденты, как например бичевание царь колокола или сожжение мертвого тела Лжедмитрия и выстрел им из Царь-пушки в сторону Польши. Однако эти случаи не носили ни процессуальный, ни правоприменительный, а скорее показательно-идеологический характер.

Существование подобных случаев сегодня объясняется или не развитостью отраслевых признаков в ряде законодательств зарубежных стран, или данью традиции в законодательстве.

Объективно же подобное невозможно хотя бы де факте. Животная психика восприятия и отражения обстоятельств реальной действительности использует преимущественно первоначальную форму психического отражения и регуляции поведения, которой являются инстинкты. Однако, у высокоорганизованных животных наряду с инстинктами возникает способность ситуативного, предметного отражения действительности, способность отражения отношений, связей между элементами данной ситуации, на основе чего вырабатывается гибкая программа поведения. Эти животные приобретают индивидуальные навыки (закрепленные в индивидуальном опыте действия, которые дают положительный эффект в определенных ситуациях). Наиболее высокоразвитые животные (приматы, собаки, дельфины и др.) способны даже на отдельные интеллектуальные действия.

Тем не менее, животные лишены абстрагирующей деятельности. Они не отражают постоянного значения вещей. Значит, не способны к объективному психическому отношению к совершению общественно опасного деяния.

Вопрос об уголовной ответственности юридических лиц, с течением времени, подвергся разным изменениям. И существуют мнения о правильности такого положения вещей. До недавнего времени уголовная ответственность юридических лиц оставалась специфической чертой главным образом англо-американского уголовного права. Однако в последние годы все больше стран мира стали вводить рассматриваемый институт в свое уголовное законодательство.

Основным побудительным мотивом для признания уголовной ответственности юридических лиц стала необходимость борьбы с экологическими и хозяйственными преступлениями, поскольку, как выяснилось, индивидуальная ответственность служащих корпораций не может даже в малой степени возместить причиняемый ущерб и предупредить совершение новых аналогичных правонарушений. С этих позиций полемика по указанному вопросу вновь стала возможной.

Ранее, в России предложения о возможности признания юридического лица субъектом преступления стали всерьез обсуждаться с 1991 г. Положительно этот вопрос был решен и в обоих предварительных проектах УК, положенных в основу нового УК РФ. Однако при обсуждении и голосовании проекта в первом чтении в Государственной Думе это предложение не прошло, и новый УК РФ в этом отношении остался на прежних позициях.

Новой вехой обсуждений по этому вопросу стало подписание Россией Европейской конвенции об уголовной ответственности за коррупцию. Ст. 18 которой устанавливает, что «Каждая Сторона принимает такие законодательные и иные меры, которые могут потребоваться для обеспечения того, чтобы юридические лица могли быть привлечены к ответственности в связи с совершением уголовных преступлений, заключающихся в активном подкупе, использовании служебного положения в корыстных целях и отмывании денег, квалифицированных в качестве таковых в соответствии с настоящей Конвенцией и совершенных в интересах любого физического лица, действующего в своём личном качестве или в составе органа юридического лица, которое занимает ведущую должность в юридическом лице, путем: выполнения представительских функций от имени юридического лица; или осуществления права на принятие решений от имени юридического лица; или осуществления контрольных функций в рамках юридического лица.»

Доводы, приводимые некоторыми учеными, в этой связи, представляются, по крайней мере, не научными, противоречат всякой методологии, и разрушают существо различий правоотношений по предметному признаку.

А. П. Козлов обобщает как аргументы сторонников, так и противников данной точки зрения, выдвинутые ещё в XIX веке, активно используемые и сегодня. В пользу включения юридических лиц в понятие субъекта преступления он приводит следующие аргументы:

Принципиальная возможность совершения преступлений корпорациями (заключение мошеннических, ростовщических договоров).

Наличие у юридических определённых правовых благ, которых она может быть лишена решением суда.

Возможность применения к юридическим лицам таких наказаний, как роспуск или закрытие, запрещения пребывать в определённом месте, лишение прав, штрафов и т. д.

Наличие у юридического лица собственной воли, не совпадающей с волей отдельных его членов, которая может быть преступной, а также возможности осуществить преступление через свои органы.

Полную несостоятельность этих положений, доказывали Русские классики уголовного права, также еще в XIX веке. Н. С. Таганцев писал, что непонятно, как можно «посадить в тюрьму, сослать на поселение или на каторгу акционерное общество, земство».

Вопреки расхожему мнению, некоторых авторов, положения указанной конвенции носят рекомендательный характер. В противном случае возникла бы ситуация, что при применении ч.4 ст. 15 Конституции РФ, было бы необходимо перекроить все существующее законодательство и признать основные принципы, разработанные отечественной правовой школой более чем за полтора столетия, несостоятельными.

Одними из столпов уголовного права России является принцип субъективного вменения, развивающийся в положения о вине. Так в соответствии с ним лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействия) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. Вина, в общеправовом понимании, означает психическое отношение лица, к совершаемому им деянию. Сразу отметим, что психикой может обладать только одушевлённое существо, а сознанием лишь человек.

В доктрине гражданского права, юридические лица отвечают по деликтным обязательствам, всем своим имуществом, однако тут же приобретают право регрессного требованию к виновнику-человеку, носителю психофизиологических функций по управлению или осуществлению иной деятельности над юридическим лицом.

Указанное выше, исключает и иное положение, применяемое в английском праве, отождествляющее ответственность юридического лица, так называемую, кооперативную ответственность, и ответственность физического лица, управомоченного на действия по управлению им, или иные действия над ним.  Данное положение, по мимо прочего разрушает принцип личной ответственности, приоритетность которого доказали Российские правоведы еще в XIX.

Сама природа юридических лиц по сути своей «фиктивна», хотя и есть реальная организация. Юридическое лицо - есть персонификация имущества, то есть придание ему людьми его создающими, статуса самостоятельного лица, осуществляемое в целях развития экономических отношений. Подобная обусловленность ни как не наделяет его качествами свойственным лишь природным существам. Юридические лица, признаются правоспособными лишь в ограниченной сфере отношений, главным образом имущественных.

Развивая принцип личной ответственности, можно задаться вопросом: «почему за действия одного или нескольких лиц, должны страдать все остальные участники юридического лица?».

По мнению автора в системе Российского права достаточно правовых средств воздействия на юридические лица, путем применения к ним гражданских и административных институтов.

Научные доводы в пользу неприменения подобных изменений в Российском законодательстве можно привести множество. В общем, они свидетельствуют об одном, что подобное мероприятие есть чуждое Российскому правопорядку явление, и кроме «институциональной смуты» в отечественную правовую систему ничего не внесет.

Глава 3. ВОЗРАСТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ И ПОРЯДОК ЕГО ОПРЕДЕЛЕНИЯ

Возраст лица совершившего преступление является, как указано, одним из признаков Субъекта преступления. Достижение определенного возраста, установленного уголовным законом, - одно из необходимых условий привлечения лица к уголовной ответственности. Полемические дискуссии о значении и понятийном содержании - возраста ведутся до сих пор. Основной массив проблем сводится к научному отражению биологической и социальной сторон этого понятия в законе и доктрине; так же ведутся споры о нижних и верхних порогах уголовной ответственности.

В Уголовном кодексе Российской Федерации предусматриваются положения о наказаниях, применяемых к несовершеннолетним, об особенностях назначения наказания этой категории лиц, об особых формах реализации их уголовной ответственности или видов освобождения от нее, а также особенностях аннулирования уголовно-правовых последствий преступления и осуждения за него. Однако все эти особенности адресуются не субъекту преступления, а личности преступника.

3.1 Понятие возраста. Подходы к его определению

Итак, как видно, возраст - понятие многогранное. В него включают, в общей совокупности , хронологический или паспортный, биологический или функциональный, социальный или гражданский, психологический или психический признак. Для российского правопорядка принципиальное значение сегодня имеют: социальный (основной); биологический (в случае полного отсутствия сведений о лице), психологический (при применении ч.3 ст. 20 УК РФ.) критерии.

Возраст-продолжительность периода от момента рождения живого организма до настоящего или любого другого момента времени. Обычно под возрастом понимается календарный возраст, при котором не учитываются факторы развития организма. Наблюдаемые отличия индивидуальных особенностей развития организма от средних показателей послужили основанием для введения понятия «биологический возраст», «возраст развития».

М. М. Коченов, отмечает, что понятие возраста, например, можно употреблять в законе чаще всего в одном смысле - как указание на количество прожитого человеком времени, а основаниями уголовной ответственности являются сам физический возраст и способность в момент совершения преступления регулировать свое поведение.

В свою очередь, Л. В. Боровых определяет возраст через количественное понятие, хотя за количеством прожитых лет, как правило, пишет она, кроется качественная наполняемость этих периодов, а это дает возможность предположить само сущностное определение категории «возраст» как периода в развитии любого человека.

Сегодня отвергнуты идеалистические подходы к этому понятию, к примеру такие, как учение Гиппократа о климактерических периодах, содержанием которого является идя о том, что человек проходит каждый последующий из трех периодов жизни каждые семь лет.

Современные подходы к этой проблеме сводятся к весьма детальному изучению возрастных изменений физиологами, психиатрами, психологами, правоведами и др.

В общем виде процесс достижения человеком уголовной дееспособности, как оную называет профессор-классик Белогриц-Котляровский, выглядит следующим образом.

В основе определения возраста, при достижении которого лицо может быть привлечено к уголовной ответственности, находится уровень сознания несовершеннолетнего, его способность осознавать происходящее и в соответствии с этим осмысленно действовать, и в общем, состояние его психики. Психика человека формируется и постоянно обогащается в условиях социального окружения, в процессе усвоения социального, общественного опыта. Процесс этот носит закономерный характер. (Хотя следует отметить, некоторые индивиды отличаются более ускоренным развитием психики и протеканием психических процессов).

Поэтому малолетние, еще не обладающие способностью к полномерному осознанию окружающей действительности, не признаются субъектами преступлений, в виду отсутствия в силу возраста «способности ко вменению». Способность осознавать опасность своего поведения складывается постепенно, в результате воспитания и жизненных намерений. Опасность некоторых поступков становится очевидной для подростка по мере того, как ему внушали с детства родители, воспитатели и другие взрослые: не брать чужого, не стрелять из рогатки, не бросать камни, палки, другие тяжелые предметы в людей, быть осторожным с огнем и так далее.

Полезные советы, внушения помогают уже в раннем возрасте осознать опасность преступных посягательств на жизнь, на здоровье другого человека, на чужое имущество, на общественный порядок. К определенному возрасту у подростка уже накапливается жизненный опыт, появляется способность осознавать свои поступки и более или менее правильно выбирать варианты своего поведения.

Однако проблема в том что, в силу разных объективных и личностно-субъективных причин, нельзя говорить об одинаковом психическом развитии различных лиц одного возраста. Границы, отделяющие одну эпоху от другой, конечно, зависят от индивидуального развития личности. В этой связи образуется два пути к решению вопроса о минимальном возрасте малолетних: законодательно закрепить минимальный возраст наступления уголовной ответственности или же доверить уголовное вменение, с точки зрения возраста, правоприменителю. Здесь можно согласиться с мнением профессора Белогриц-Котляровского, который утверждает что: «нельзя предоставить суду право определять их (границы) в каждом конкретном случае, ибо это равносильно было бы допущению слишком широкого произвола судейскаго усмотрения, а необходимо самому законодателю установить крайние предельные сроки, отделяющие периоды возраста. Правда, при таком приеме многие дети. Преждевременно развившиеся, избегнут заслуженных ими кар. Но за то установление границ судейского усмотрения спасет других малолетних от множества промахов и ничем невознаградимых ошибок юстиции». Из двух путей установления предельных сроков возраста-метафизики и опыта- целесообразней последний. Так же законодатель должен исходить из этнографических и культурных данных, взяв среднюю норму. Однако в условиях конституционного установления федерального ведения за уголовным законодательством это становится невозможным, что также порождает определенные пробелы и коллизии с гражданским законодательством.

В п. 4.1 Минимальных стандартных правил ООН, касающихся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних («Пекинские правила»), отмечено , что «в правовых системах, в которых признается понятие возраста уголовной ответственности. Нижний предел такого возраста не должен устанавливаться на слишком низком возрастном уровне, учитывая аспекты эмоциональной, духовной и интеллектуальной зрелости» . Зная, что в соответствии с ч.4 ст.15 Конституции РФ: общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью её правовой системы, имеем сегодня общий возраст уголовной ответственности в 16 лет , установленный законодателем в статье 20 Уголовного Кодекса Российской Федерации. Однако, принимая во внимание особый характер рассматриваемых правоотношений были установлены исключения из общего правила: минимальный (ч.2 ст.20 УК РФ) и повышенный возраст уголовной ответственности (в отдельных нормах особенной части УК РФ ). Помимо этого была введена специальная норма, во избежание указанных выше «ошибок юстиции», о не наступлении уголовной ответственности лиц совершивших преступление хотя и достигших возраста установленного ч.1, ч.2 ст.20 УК РФ, но вследствие отставания в психическом развитии не связанном с психическим расстройством.

Следует отметить, что в литературе встречается мнения, отождествляющие не наступление уголовной ответственности у лиц, не достигших определенного возраста и у лиц, признаваемых невменяемыми, подводя эти две разные по своему существу проблемы под одну общую черту дееспособности подобной в гражданском праве (не следует путать с уголовной дееспособностью Белогриц-Котляровского). Однако подобное мнение видится совершенно не состоятельным в виду того, что, во- первых, составлено с нарушением всякой методологии, во-вторых, психическая недоразвитость лиц, не достигших уголовной ответственности, не носит патологического характера, и носит объективный временный характер, в отличие от болезненного изменения психики невменяемых, о чем будет подробно рассказано в следующей главе. Классическая уголовно-правовая доктрина рассматривала малолетство как обстоятельство, свидетельствующее о естественном умственном недоразвитии, препятствующем вменению. Н.С. Таганцев писал: «Постепенность развития относится как к познанию сущности и взаимных отношений явлений окружающего ребенка мира, так и к выделению из этих явлений его собственной деятельности, познанию самого себя и своих отношений к внешнему миру и, наконец, к уразумению явлений общественной и государственной жизни. И чем сложнее известное явление, тем позднее обнаруживается в ребенке способность к его пониманию».

Возраст субъекта преступления является принципиально важным фактором решения вопросов уголовной ответственности. Он определяется не со дня рождения, а по истечении суток, на которые приходится этот день, т.е. с ноля часов следующих суток.

Установление в законе строго формализованной минимальной возрастной границы требует точного определения возраста лица, совершившего преступление (число, месяц, год рождения). Этот вопрос решается на основании соответствующих документов (свидетельство о рождении, паспорт и т. п.). Возраст определяется не началом дня рождения, а его окончанием. То есть лицо считается достигшим определенного в законе возраста не в день рождения, а по истечении суток, на которые приходится этот день, а именно с ноля часов следующих суток (Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 1.02. 2011 « О судебной практике по делам о преступления несовершеннолетних»). При отсутствии документов, удостоверяющих дату рождения, назначается судебно медицинская экспертиза для определения возраста.

В этом случае днем рождения субъекта надлежит считать последний день того года, который назван экспертами, а при определении минимального и максимального количества лет суду следует исходить из предлагаемого экспертизой минимального возраста лица.

Таким образом, возраст как признак субъекта преступления является не только неотъемлемой частью этого понятия, но и самым непосредственным образом влияет на уголовную ответственность лиц, совершивших общественно опасное деяние. При этом возраст тесно связан со всеми институтами уголовного права, требует своего дальнейшего изучения и уточнения с современных позиций видения совершенствования действующего уголовного законодательства, а также науки психологии, медицины, педагогики и других, как в теоретическом, так и практическом его осмыслении. Ряд положений о возрасте как признаке субъекта преступления, отмеченных нами, требуют также своего законодательного разрешения.

3.2 К вопросу о снижении возраста уголовной ответственности

По мнению автора, возраст в широком смысле понятия, представляет необычайную важность не только как категория сугубо уголовно-правовая, но как и криминологическая. Как отмечено, было выше, вопрос о минимальном возрасте уголовной ответственности ставился неоднократно перед законодателем, сообразно с той или иной в нем потребностью в конкретный исторический период. Во многом это обуславливалось политическим запросом, однако следует отметить что так или иначе существует одна общая тенденция: снижение возраста уголовной ответственности связанно с разного рода кризисными явлениями в нашей стране, социальными потрясениями, повышение отнюдь в период стабильной политической и экономической обстановки. Например, Декрет СНК РСФСР от 14 января 1918 года «О комиссиях по делам несовершеннолетних, обвиняемых в общественно опасных действиях» определил возраст уголовной ответственности с 17 лет. Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 года снизили возраст до 14лет. Причем лица с 14 до 18 лет подлежали уголовной ответственности, если действовали с «разумением». Если без него, то к ним применялись меры воспитательного характера. Действовать с «разумением» означало действовать, отдавая отчет в своих действиях. По УК РСФСР 1922 года к уголовной ответственности привлекались лица, достигшие 16 лет, но в отдельных случаях комиссия по делам несовершеннолетних могла передать дела подростков от 14 до 16 лет в суд. Основные начала 1924 года в ст. 8 решение вопроса об установлении возраста уголовной ответственности предоставили законодательству союзных республик. Статья УК РСФСР 1926 года установила возможность наступления уголовной ответственности с 14 лет. Постановление ЦИК и СНК РСФСР от 30 октября 1929 года устранило возможность уголовной ответственности с 14 лет до 16 лет. Другое постановление ЦИК и СНК РСФСР от 7 апреля 1935 года «О мерах борьбы с преступностью несовершеннолетних» установило, что за совершение кражи, насилия, причинение телесных повреждений, увечья, убийства или покушения на убийство подлежат ответственности с 12 лет, за остальные преступления с - 14 лет, причем к ним применялись все меры уголовного наказания в уголовном суде. Данный закон был издан в целях борьбы и быстрой ликвидации преступности среди несовершеннолетних. Он охранял детей и подростков от посягательств на них со стороны преступных элементов, и вместе с тем не допускал безнаказанности тех несовершеннолетних, которые совершили преступление из числа поименованных в законе от 7 апреля 1935 года. Дополнительно к ним была предусмотрена ответственность несовершеннолетних, начиная с 12 лет, за совершение действий, могущих вызвать крушение поездов (Указ Президиума Верховного Совета СССР от 10 декабря 1940 года). Интересно, что дореволюционное законодательство к достижению возраста уголовной ответственности применяло категорию приобретения способности к вменению. Оно отождествляло в некотором смысле уголовную и моральную (духовную) ответственность, так как обе наступают у человека с семи лет, признавало, хотя и формально субъектом преступления лицо, достигшее семи лет. Хотя меры уголовного воздействия к таким лицам не применялись (лишь с 10 лет), в этом случае отчетливо прослеживается сращивание идеологически-религиозных и правовых инструментов, что в свою очередь особенно выделяет Российский уголовный закон на протяжении всего XIX века из всего ряда законодательств Романо-Германской группы.

Итак, ранее определено, что достижение определенного уровня сознания и социального развития приобретается с возрастом, когда человек под влиянием социальной среды и иных факторов воздействия приобретает устойчивую психику, позволяющую ему адекватно оценивать свое поведение и его последствия.

Такой уровень развития достигается, как правило, еще в несовершеннолетнем возрасте, и поэтому несовершеннолетние могут нести ответственность за совершенные ими деяния. Однако, не все правила поведения и осознание сущности тех или иных деяний приходят одновременно.

В 1996 бал принят УК РФ , который в ст. 20 закрепил общий возраст уголовной ответственности в 16 лет, что явилось абсолютной проекцией УК 1968. По достижении именно этого возраста, как показывают многочисленные исследования, человек практически в полном объеме обладает необходимыми социальными и психологическими свойствами, позволяющими правильно оценить социальную значимость своих действий (бездействия). Пойдя на такой шаг, законодатель, тем не менее, в виду системной разрухи в политической и экономической сфере, применил понятие возраста сниженной уголовной ответственности в ч. 2 ст. 20 , включив в нее составы опасного и особо опасного, так же массового характера , могущих носить привентный характер для преступной молодежи, в частности банд. групп 90-х. Социальная значимость указанных категорий и примеряемых к ним составов преступлений, усваивается и осознается в более раннем возрасте. Это основные исторически сформировавшиеся правила, принятые в обществе и вытекающие из норм морали, нравственности, устоев совместного существования людей. Эти правила закреплены и в большинстве религиозных учений. Поэтому усвоение таких правил, как запрет убийства, кражи и других преступлений, посягающих на собственность, а также ряда иных правил поведения происходит и до достижения шестнадцати лет. С учетом данных обстоятельств, повышенной общественной опасности отдельных категорий преступлений уголовным законом предусмотрено наступление ответственности за их совершение с четырнадцати лет. Полный перечень этих преступлений ч.2 ст. 20 УКРФ включает следующие преступления: убийство (статья 105), умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (статья 111), умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью (статья 112), похищение человека (статья 126), изнасилование (статья 131), насильственные действия сексуального характера (статья 132), кражу (статья 158), грабеж (статья 161), разбой (статья 162), вымогательство (статья 163), неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения (статья 166), умышленные уничтожение или повреждение имущества при отягчающих обстоятельствах (часть вторая статьи 167), террористический акт (статья 205), захват заложника (статья 206), заведомо ложное сообщение об акте терроризма (статья 207), хулиганство при отягчающих обстоятельствах (часть вторая статьи 213), вандализм (статья 214), хищение либо вымогательство оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (статья 226), хищение либо вымогательство наркотических средств или психотропных веществ (статья 229), приведение в негодность транспортных средств или путей сообщения (статья 267).

На сколько эта юридическая конструкция заключенная в законодательную норму сработала, однозначно ответить нельзя, в виду того что, не смотря на заметный рост детской преступности в весь постсоветский период, на это, как отмечают криминологи, влияют и третьи факторы.

Установление ответственности, за совершение ряда преступлений с четырнадцатилетнего возраста, является не выражением чрезмерной строгости уголовного закона, тем более что закон, исходя из принципа гуманизма, предусматривает более мягкое отношение к несовершеннолетним при привлечении к уголовной ответственности и назначении наказания, а обусловлено достаточно ранним осознанием самых важных общественных устоев и необходимостью их усиленной охраны. На этой позиции стоял классик Российского уголовного права Таганцев: «Между отрочеством и зрелостью как теория, так и большинство законодательств ставят еще одну ступень возрастного развития - юность. Законодательства допускают для таких лиц более или менее значительное смягчение ответственности; они обращают внимание на то, что способность увлекаться, действовать под влиянием страстного порыва, далеко не полная самостоятельность, относительная слабость сил физических и т.н. не могут оставаться без влияния на наказуемость».

В других случаях законодателем устанавливается повышенный возраст уголовной ответственности. Но установление такого возраста регламентируется уже не нормами общей части, а нормами статей Особенной части УК РФ. Установление повышенного возраста уголовной ответственности осуществляется в тех случаях, когда в качестве субъекта преступления законодатель предполагает взрослое лицо, с достаточно устоявшимся мировоззрением, большим, чем у несовершеннолетних, жизненным опытом, более сильной волей и т.д. В этой связи, как указано в диспозициях ст. ст. 150, 151 УК РФ, субъектом соответственно вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления или в совершение антиобщественных действий может быть только лицо, достигшее восемнадцатилетнего возраста. Повышенный возраст можно отнести к одному из элементов правосубъектности специального субъекта преступления, о чем подробно будет изложено в следующих главах.

Сегодня активно обсуждается вопрос об изменении возраста уголовной ответственности. По этой проблеме традиционно существуют три направления. Возраст уголовной ответственности следует снизить, повысить, или не вводить ни каких изменений.

Причиной настоящих обсуждений, является системный кризис механизма контроля и надзора за несовершеннолетними, что порождает устойчивую динамику детской преступности.

В начале марта настоящего года председатель комитета Государственной думы по конституционному законодательству и государственному строительству Владимир Плигин сообщил, что комитет готовит законопроект о снижении минимального возраста уголовной ответственности с 14 до 12 лет. Подобный вопрос ставится пред думой не в первой. Ранее в 2009 году в нижнюю палату был внесен подобный законопроект, содержанием которого являлось внесение изменений в ч.2 ст.20 КРФ, а именно прилагалось снизить минимальный возраст наступления уголовной ответственности до 12 лет по ряду составов.

Стоит ли влиять на уровень детской преступности подобным образом, однозначно ответить нельзя. Данное явление помимо правовой, затрагивает психологическую и социальную сферы. Проблемы подростковой преступности сегодня не решаются активным образом, что является настоящей трагедией. Ставя тем самым немалое число людей на преступный путь. По данным криминологов 70 % лиц находящихся в местах лишения свободы совершили свое первое преступление в юношестве или детстве.

В настоящее время отсутствует действенный механизм борьбы с детской преступностью. ФЗ «О профилактике безнадзорности и преступности несовершеннолетних» не решает поставленных пред ним задач. Не обсуждается проблема и в широких научных кругах. Последние, более менее, комплексные статистические исследования датируются периодом середины 90-х начала 2000х годов.

Рассматривая вопрос детской преступности необходимо мониторить ситуацию постоянно. В виду этого автор приводит некоторые статистические данные прямо или косвенно отражающие возрастную принадлежность преступников и ее динамику в конкретный период.

Анализируя статистику МВД за последние 4 года можно отметить, что уровень преступлений совершенных несовершеннолетними остается практически неизменным и колеблется в районе статической погрешности. Отсутствует, какая либо устойчивая динамика снижения или качественного изменения, улучшения проблемы. В процентном соотношении эта картина выглядит следующим образом:

Удельный вес расследованных.

Количество лиц привлекаемых к уголовной ответственности составляет 992 человека на 100 000 населения, из них несовершеннолетних преступников 54 человека. Сразу следует отметить, что указанные данные составлены из расчета раскрытых преступлений, удельный вес которых в среднем составляет 52% из общего числа зарегистрированных преступлений. В этой связи указанные данные следует увеличить вдвое, что в прочем не повлияет на корреляцию процентных данных, хотя по мнению некоторых авторов эти цифры необходимо увеличить как минимум в 4 раза.(ссылка) Помимо этого нельзя оставить без внимания тот факт, что из всего массива принятых сообщений граждан (24 млн. в среднем) как преступления зарегистрированы лишь 12%-13%. В число не зарегистрированных как преступление фактов входит определенное количество случаев посягательств на объекты охраняемые уголовным законом, лицами, не достигшими возраста уголовной ответственности, в связи, с чем органами предварительного расследования, были вынесены постановления об отказе в возбуждения уголовного дела в соответствии с п.2ст. 24 УПК РФ. К сожалению, эти факты не отслеживаются в официальных отчетах, так как не признаются преступлениями, почему не представляется возможным указать более точные цифры. Поэтому приведенные показатели характеризуют отнюдь не фактический, а только лишь регистрируемый уровень подростковой преступности. Для приблизительного ведения ситуации автором были исследованы сведения об отказных материалах, по указанным основаниям, с четырех районов Краснодарского края. Такая цифра в среднем составляет в среднем около 3,3 % от общего числа преступлений, определяя общий уровень преступности несовершеннолетних примерно в 8.8%

За последние 10 лет изменилась и качественная характеристика детско-юношеской преступности, которая отличается высокой степенью организованности. Групповой характер - это сегодня одна из специфических особенностей преступности несовершеннолетних. За последние годы доля несовершеннолетних, совершивших преступлениях в составе групп, стабильно превышает 70%. Очень опасна тенденция все более широкого участия подростков в преступной деятельности совместно со взрослыми. По данным криминологических исследований более трети преступлений подростки совершают под непосредственным влиянием взрослых. Характерная особенность последних лет - изменение структуры преступности несовершеннолетних в сторону корыстных, а также насильственных преступных деяний. Наиболее распространенным преступлением остаются кражи (ст. 158 УК РФ). На втором месте стоит грабеж (ст. 161 УК РФ). Ежегодно по этой статье осуждается более 15 тыс. подростков. В составе преступных деяний несовершеннолетних преобладают (до 85%) преступления против собственности (кража, мошенничество, грабеж, разбой, угон транспортного средства, умышленное уничтожение или повреждение имущества). Приблизительно 10-12% составляют преступления против общественной безопасности и здоровья населения. Устойчивым остается процент преступлений против половой неприкосновенности. Около 30% преступлений совершается подростками при соучастии взрослых. Как правило, это наиболее опасные преступления: бандитизм, убийства, разбои.

Таким образом, детально исследовав данные официальной статистики МВД, научные изыскания криминологов, можно констатировать следующее:

Сегодня показатели детско-юношеской преступности несколько ниже оных в предыдущие пятилетки в два и соответственно три раза. Однако, в исследуемый период 2009-2013 г. Не наблюдается устойчивых тенденций к снижению уровня посягательств несовершеннолетних на объекты уголовной охраны. Напротив, многие факты свидетельствуют об увеличении числа циничных и поражающих по своей жестокости преступлений, о чем свидетельствуют следующие случаи, опубликованные в известных печатных изданиях страны:

«Несколько месяцев группа подростков в буквальном смысле терроризировала подмосковную Балашиху. Жертвами, как правило, становились пассажиры, приезжавшие из Москвы на местную железнодорожную станцию. Сценарий нападений всегда был один: подростки выбирали одинокого пассажира солидного вида, отвлекали его внимание - например, просили закурить - и неожиданно били чем-нибудь по голове. Затем жертву забивали ногами до смерти или закалывали ножами, после - труп обыскивали. Некоторые свои «подвиги» они снимали на видеокамеры мобильников и выкладывали ролики в интернете.

Бандитские вылазки семи несовершеннолетних убийц были пресечены в начале прошлого года. Против задержанных Следственный комитет РФ возбудил дело по ч.2 ст. 105 УК РФ (убийство двух и более лиц, совершенное группой лиц по предварительному сговору). По мнению следователей, всего на счету банды малолеток 27 трупов. Однако по закону им нельзя назначить наказание более 10 лет лишения свободы».

«В июне 1997 г. Ш. (9 лет) совместно с П. (10 лет) совершили насильственные действия сексуального характера в отношении шестилетнего К. Сначала подростки привели мальчика в старый строительный вагончик, где заставили лечь на пол и насиловали по очереди три раза. Затем плачущему ребенку одели на голову горшок, били палкой по горшку и с горшком на голове повели домой к П. Дома у П. истязание продолжилось: Ш. порезал палец К. лезвием до крови, после чего мальчику завязали палец тряпочкой и повели домой.»

«В новгородской деревне Лычково мальчишка, которому дали кличку Карлик, держал в страхе взрослых и детей несколько лет. Сначала он вешал собак. Потом убил пятилетнего ребенка Ваню Волкова, пытавшегося защитить своего щенка. Малолетнего убийцу не могли судить. И ненадолго отправили в местную больницу. Вернувшись домой, Карлик изнасиловал 7-летнюю племянницу. Потом забил ногами упавшего сельского алкоголика. Следом запер женщин-продавцов в магазинчике и поджег его. Их спас случай»

Эти, лишь одни из немногих свидетельств, страшных деяний, совершенных лицами, не достигшими возраста уголовной ответственности. Все указанные факты в частности и более-менее объективная картина в целом, так или иначе, ставит нас перед очень сложным вопросом снижения нижних порогов уголовной ответственности.

Подобную проблему решать следует исходя лишь из научных посылов, а не оперируя эмоциональным фоном, создающимся итак без труда в виду наличия таких страшных фактов. Однако так же следует изучить и общественное мнение по данному вопросу.

Большое количество ученых склонны утверждать о необходимости подобного изменения закона.(В.А. Поневежский, В. Костюкевич, Ю.И. Юрьев, Л. Л. Кругликов ). Хотя ведущее место в этом занимают политики.

Инициаторы изменений закона и его защитники выдвигают следующие аргументы:

. Снижение возраста ответственности за уголовные преступления до 12 лет позволит изолировать большее число преступников от общества.

. Говорить о том, что 12-летние преступники не осознают своих действий, не приходится - они часто совершают преступления осознанно и стараются замести следы.

. В целом ряде стран мира подростки привлекаются к уголовной ответственности с этого и даже более юного возраста. Так, в некоторых штатах США дети старше 10 лет, совершившие особо тяжкое преступление, могут быть приговорены к пожизненному заключению (при общем возрасте подверженности уголовной ответственности с 16 лет). Также с 10 лет можно подпасть под суд в Англии, Австралии, Швейцарии. Уголовная ответственность с 13 лет наступает во Франции, с 14 - в Германии и Японии, в других странах Евросоюза - от 13 до 18 лет. В Ирландии, как и в некоторых восточных странах, можно отправить в колонию 7-летнего ребенка.

Против повышения возраста уголовной ответственности выступают в основном представители социальных профессий, известные правозащитники.

Основным стержнем этой позиции, объединяющих всех ученых, является недопущение так называемой криминализации подросткого поколения, превращая отдельных его членов в представителей криминальной субкультуры. По мимо этого приводятся следующе аргументы:

По мнению ряда экспертов, тяжкие преступления, совершенные в столь юном возрасте - признак психических отклонений. Соответственно, таких подростков следует лечить, а не сажать в тюрьму.(Павел Астахов)

Строгость или снижение возраста наказания не остановит и не сократит количество преступлений в подростковой среде, где мотивация к совершению преступления может быть выше страха наказания.

В колониях для малолетних сильно криминализованная атмосфера, существует жесткая иерархия. Там очень высок процент изнасилованных подростков. В результате из таких колоний выйдет еще более ожесточенный преступник. ( Валерий Борщев)

Двенадцатилетний подросток еще не может в полной мере отдавать отчет своим действиям, то есть это предложение не учитывает реальные факты психического развития человека (Елена Дозорцева).

Как видно противники указанных законодательных изменений приводят разные доводы по своей позиции. Утверждая, что лица до 14 лет не могут в силу психофизиологических качеств осознавать общественную опасность своих деяний в достаточной мере для наступления ответственности. Однако, по словам сотрудников правоохранительных органов, указанные лица застигнутые на месте происшествия, найденные по горячим следам, определенно уверенны в своей безнаказанности, при том, оказывая явное пренебрежительное отношение к сотрудникам в грубой форме. По мнению автора, подобное поведение явственно свидетельствует о психической зрелости указанных лиц осознанию ими общественной опасности и социальной значимости своих деяний.

Данная проблема, на сегодняшний день, представляющая наибольшую опасность, практически не решается органами профилактики детской преступности.

Интересны результаты исследования общественного мнения по этому вопросу. Для производства опроса (интервьюирования) была произведена, как случайная выборка граждан, совершенно разных по стратификационному признаку, так и отдельно исследовались мнения сотрудников правоохранительной системы, священнослужителей, социальных педагогов. Респондентам был задан ряд предметных вопросов с широкой возможностью ответов. Категория вопросов и статистика данных на них ответов выглядит следующим образом:

Состав участников опроса

Как можно заметить достаточно определенную позицию в вопросе снижения возраста уголовной ответственности занимают сотрудники правоохранительных органов. Подобная позиция весьма оправданна, в виду постоянного соприкосновения их с преступностью несовершеннолетних.

Иную же сторону занимают представители социального направления, особенно священнослужителей, абсолютное большинство которых против подобных изменений в уголовном законе. Свою точку зрения они объясняют тем, что причиной преступного поведения несовершеннолетних, малолетних является отсутствие должного семейного воспитания и контроля со стороны родителей; так же заявляют что, решать проблему необходимо опосредованно влияя на институт семьи. Социальные педагоги выступают с идеей скорейшего введения в работу ювенальных органов, в то же время священнослужители выступают против этого, и решение проблемы видят в ведении духовного воспитания детей в школах и иных подобных мерах религиозно-нравственного характера.

Из приведённой совокупности мнений, автор полагает избрать позицию правоприменителей более превентной, однако это не означает, что мнения иных опрашиваемых лиц не следует учитывать. Воздействие на институт семьи является одной из важнейших сторон вопроса, однако это выходит за рамки настоящего исследования.

По мимо этого, перед опрашиваемыми, ответившими в пользу снижения возраста уголовной ответственности (см. приложение 6) была поставлена задача установить минимальный и общий возраст уголовной ответственности. Это задание они выполнили со следующим результатом: 85,25% респондентов ответило за установление общего возраста наступления уголовной ответственности в 14 лет, минимального возраста в 12 лет.

Описанное исследование подробным образом, в целом, показывает настороженность и уровень ощущения незащищенности большинства граждан перед подрастающим поколением преступников. Однако, не смотря на превалирующее количество граждан, в целом склонных к ужесточению уголовной ответственности, решать этот вопрос, полагаясь лишь на общественное мнение нельзя, и даже преступно, ибо « легкомысленное следование страстям и желаниям народным» создаст диаметрально противоположный результат. Лишь сообразуя его с научными доводами и исследованиями ученых правоведов, криминологов, учитывая все достижения в современной психологии, психиатрии и педагогике, можно достигнуть высокого уровня социального спокойствия.

3.3 Верхний возрастной предел уголовной ответственности

Уголовно-правовое значение возраста лица, совершившего преступление, не всегда относится к признакам субъекта.

Признаки субъекта преступления определяются законодателем исходя из минимальных возрастных пределов. Это тем не менее не означает того, что максимальный возраст лица, совершившего преступление, не имеет уголовно-правового значения. В соответствии с частью 2 ст. 59 УК РФ смертная казнь не применяется к мужчинам, достигшим к моменту вынесения судом приговора 65-летнего возраста. Согласно части 2 ст. 57 УК РФ указанный возраст служит юридическим препятствием для назначения наказания в виде пожизненного лишения свободы.

Пожилой или престарелый возраст лица, совершившего преступление или осужденного за его совершение, может учитываться при помиловании, издании актов об амнистии. Кроме того, пожилой (престарелый возраст) лица, виновного в причинении вреда охраняемым уголовным законом общественным отношениям, может повлиять на оценку обстоятельств, исключающих преступность деяния (например, необходимой обороны) , при применении правил о фактической ошибке и др. отсюда можно сделать вывод, что пожилой (или престарелый) возраст характеризует личность (а не субъекта преступления) и является обстоятельством, определяющим не формальное основание уголовной ответственности, а особенности ее реализации.

Юристы и психологи высказывают самые различные мнения в отношении возможности применения верхних возрастных пределов, которые требуют комплексного научного обоснования не только специалистами данных направлений, но и с позиции медицины.

Лица пожилого и старческого возраста, совершившие преступление во вменяемом состоянии, способны нести уголовную ответственность на общих основаниях в соответствии с ч. 1 ст. 20 УК РФ 1996г. Закон не предусматривает, ни каких исключений в этом случае. Однако в пожилом возрасте необычайно возрастает вероятность приобретения человеком разного рода психических девиаций, в том числе параноидальная шизофрения, старческая деменция и иные системные расстройства психической и нервной деятельности. Отсюда следует, что подобные случаи должны рассматриваться через призму института невменяемости, и применяемой в этом случае судебно-психиатрической экспертизы.

При данном подходе, как замечает О. Д. Ситковская, установление верхнего возрастного порога уголовной ответственности уже теряет смысл, так как эта проблема переводится на уровень вопроса о вменяемости или невменяемости лица. Вместе с тем нельзя в категоричной форме отрицать решение в дальнейшем данной проблемы. В связи с этим следует согласиться с аргументированным утверждением Р. И. Михеева, что преступность лиц пожилого и старческого возраста является самостоятельным объектом исследования не только уголовного права и криминологии, но и уголовно-исполнительного права, так как эта проблема недостаточно разработана в юридической науке и нуждается в дальнейшем исследовании.

Вместе с тем предложение О. Д. Ситковской о предусмотрении в законодательстве невозможности привлечения к уголовной ответственности лиц старческого возраста, которые вследствие физиологического одряхления, не связанного с психическим расстройством, не могли при совершении преступления осознавать свои действия или руководить ими , довольно интересно. Оно требует своего более детального и аргументированного обоснования с точки зрения медицины (психиатрии), а также науки уголовного права и психологии. При этом в данном случае, видимо, следует говорить либо о совокупности двух критериев невменяемости - медицинского (биологического) и юридического (психологического), которые нашли свое законодательное закрепление в ст. 21 УК РФ 1996 г. и исключают уголовную ответственность, либо о наличии только одного юридического критерия - вменяемости, когда лицо является субъектом преступления и несет уголовную ответственность.

Можно отметить, что указанные вопросы не требующие оперативного разрешения, должны подлежать лишь научному культивированию и отражению в доктрине и практике, и не требуют по мнению автора введения какой либо законодательной конструкции.

3.4 Лица, не подлежащие уголовной ответственности вследствие отставания в психическом развитии не связанном с психическим расстройством

Жизненные обстоятельства, условия социального развития подростков весьма разнообразны- от самых благоприятных до, условий, в которых ребенку приходится фактически выживать (социально запущенные семьи, в которых родители злоупотребляют спиртными напитками, наркотиками и абсолютно не занимаются воспитанием детей, не уделяя им даже минимального внимания, либо дома ребенка, детские дома и т.п.). Не учитывать эти факторы при решении вопроса, достиг ли ребенок возраста, с которым закон связывает возможность уголовной ответственности, не допустимо. Подобная обстановка, в которой формировалось и развивалось мировосприятие несовершеннолетнего, может привести к тому, что он будет существенно отставать от своих сверстников в способностях понимать характер совершаемого деяния и руководить собственным поведением. Такое отставание не связано с какими-либо психическими расстройствами. Его причины - социальные явления. Если несовершеннолетний вследствие отставания в психическом развитии во время совершения общественно опасного деяния не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своего деяния либо руководить им, он не подлежит уголовной ответственности. Установить подобное отставание в развитии суд сможет с помощью психолого-психиатрической экспертизы.

Основания уголовной ответственности едины для всех совершивших преступление лиц, достигших установленного законом возраста. Но при этом нельзя не учитывать, что у несовершеннолетних понятия о добре и зле, допустимом и запрещенном все-таки крайне шатки, характер их находится в зачаточном состоянии: достаточно весьма незначительных побуждений, чтобы увлечь подростка на путь преступления. Эта и другие особенности несовершеннолетних не могут не отразиться на характере применяемых к ним мер наказания.

В отличие от проблем, описываемых в предыдущей подглаве, вызванных акселерацией несовершеннолетних, проблема уголовной ответственности лиц отстающих в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством законом решается достаточно четко. Так в соответствии с ч. 3 ст. 20 УК РФ, не подлежит уголовной ответственности несовершеннолетний, достигший возраста уголовной ответственности, если он не мог вследствие отставания в психическом развитии, не связанном с болезненными психическими расстройствами, в полной мере сознавать фактический характер либо общественную опасность своего деяния или руководить им. В этой статье речь идет о так называемой возрастной невменяемости, некоторые авторы называют ее социальной невменяемостью. То есть социальное и социально-психологическое недоразвитие лица характеризует его социальную (возрастную) невменяемость как неспособность нести уголовную ответственность, отсутствие «способности к уголовному вменению». Для ее установления необходимо назначать психолого-психиатрическую экспертизу. Психиатр исключит наличие заболеваний, а психолог установит эту неспособность в полной мере понимать и руководить.

Причинами возрастной невменяемости могут быть педагогическая, социальная запущенность, сенсорная депривация (информационный голод, например, при одиночестве, особенностях воспитания), но не психические заболевания. Поэтому ошибочным является отнесение, как это делается отдельными авторами, к причинам этого состояния умственной отсталости, так как это разновидность психических расстройств.

Теоретически и законодательно вопрос об ответственности указанных выше лиц решён весьма однозначно, защищая права таких лиц сообразно с принципом субъективного вменения. Однако при написании работы не было обнаружено процессуальных свидетельств, применения нормы ч.3 ст. 20 УК РФ на практике, что отнюдь не говорит о не существовании прецедентов такого рода. Напротив, достаточно не маленькое количество преступлений, особенно краж совершаются такими лицами. О чем свидетельствует благоприятное социальное положение их семей, что говорит об отсутствии корыстной мотивации у таких лиц. Подобная «порочная практика» уже не является предметом рассматриваемых отношений, и является побочным последствием «гонки за показателями», порождающую по мимо этого весьма широкий круг проблем правового нигилизма в правоприменительной практике.

Глава 4. НЕВМЕНЯЕМОСТЬ И ВМЕНЯЕМОСТЬ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ

.1 Понятие невменяемости. Ее соотношение с вменяемостью

Как известно, уголовный закон установил, что субъектом преступления может быть лишь вменяемое лицо. Вменяемость наряду с достижением установленного возраста выступает в качестве условия уголовной ответственности и является одним из общих признаков субъекта преступления. Задачами настоящей главы, является исключительно правовая регламентация понятия невменяемость в структуре учения о субъекте преступления, а также теоретическое описание критериев невменяемости без детального изучения пато-физиологических основ понятия.

В науке уголовного права обоснованно считается, что невменяемость относится к числу до конца не изученных и во многом дискуссионных проблем. От решения данной проблемы зависит понимание целого ряда взаимосвязанных с ней категорий уголовного права, а также судебной психиатрии, поскольку, невменяемость относится к числу комплексных проблем и находится на стыке сразу нескольких наук.

Вменяемость (от слова "вменять", в смысле "вменять в вину") - в широком, общеупотребительном значении этого слова означает способность нести ответственность перед законом за свои действия. В уголовном праве данное понятие употребляется в более узком, специальном смысле, как антитеза понятию "невменяемость". Именно этим последним понятием оперирует уголовный закон.

Но все же, вопреки сложившемуся мнению, не всякий страдающий психическим расстройством является невменяемым. Расстройство психической деятельности может быть различным по своей тяжести. Лишь когда оно достигло такой степени, что человек вследствие этого не осознает значения своих действий или не может руководить ими, только тогда можно считать его невменяемым.

В русском законодательстве уже в 1845 г. в Уложении о наказаниях было закреплено понятие невменяемости. Это выгодно отличало наше законодательство от зарубежного. Кодекс Наполеона (1810г.), действовавший в то время, связывал невменяемость только с одним признаком - "безумием". Уголовное уложение 1903 г. содержало почти современную норму: "Не вменяется в вину преступное деяние, учиненное лицом, которое, во время его учинения, не могло понимать свойства и значение совершенного или руководить своими поступками вследствие болезненного расстройства душевной деятельности, или бессознательного состояния, или же умственного неразвития, происшедшего от телесного недостатка или болезни".

Уголовное законодательство послеоктябрьского периода вплоть до РСФСР 1960 г. шло по пути редакционного уточнения этой формулы. В действующем УК прежняя норма о невменяемости, как прошедшая испытания практикой и признанная наукой, подверглась лишь незначительным изменениям.

Часть 1 ст. 21 УК РФ гласит "Не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, то есть не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия или иного болезненного состояния психики». Из содержания статьи следует что невменяемым субъект может быть признан только в отношении конкретных общественно-опасных деяний. Вменяемости-невменяемости «вообще» как постоянной характеристики лица не существует. Психическое расстройство, обуславливающее невменяемость, независимо от его характера, должно существовать во время совершения общественно опасного деяния и лишать лицо способности осознавать свои действия или руководить ими.

Итак, невменяемое лицо не подлежит уголовной ответственности. Психиатрами отмечается, что невменяемым присущи следующие особенности:

а) наличие бредовых идей и галлюцинаций во время совершения убийств или других посягательств против личности (чаще всего при шизофрении);

б) неспособность понять фактический характер и социальную опасность своих действий при совершении посягательств на чужое имущество и общественный порядок (недомыслие, присущее олигофренам);

в) значительное ослабление контроля над своими инстинктами, чаще всего сексуальными влечениями, что ведет к совершению насильственных действий сексуального характера и развратным действиям в отношении малолетних;

г) аффективные нарушения в виде эмоциональной тупости, типичной для шизофрении. Подобное состояние обуславливает совершение посягательств против личности и общественного порядка;

д) истинное отсутствие мотивов в состоянии нарушенного сознания (сумеречное сознание, патологическое опьянение) при совершении импульсивных общественно опасных действий против личности.

Как видно из указанных характеристик, невменяемым наиболее присущи насильственные составы, такие деяния как кражи (клептомания), уничтожение чужого имущества, то есть деяния потребность совершения которых обусловлена психическими патологиями. К сожалению, современная практика, по мнению автора умышленно идет в разрез с этим положением. Сегодня не редкостью становятся случаи признания невменяемыми лиц, совершивших деяния предусмотренные группой экономических составов: 159, 159.1и т.д., главой 22 УК РФ.

Невменяемый не может нести уголовную ответственность за свои объективно опасные для общества поступки, прежде всего потому, что в них не участвовали его сознание и (или) воля. Общественно опасные деяния психически больных обусловлены их болезненным состоянием. Какой бы тяжелый вред обществу они ни причинили, у общества нет оснований для вменения этого вреда им в вину. Применение наказания к невменяемым было бы несправедливым и нецелесообразным еще и потому, что по отношению к ним недостижимы его цели.

К лицам, совершившим общественно опасные деяния в состоянии невменяемости, по назначению суда могут быть применены принудительные меры медицинского характера в случаях, когда психические расстройства связаны с возможностью причинения этими лицами иного существенного вреда либо с опасностью для себя или других лиц. Указанная норма носит лишь формальный характер, так как вопрос о невменяемости лица возникает лишь в связи совершения им общественно-опасного деяния, что так или иначе представляет определенную опасность для общества. Суд вправе своим определением направить такое лицо на а принудительное наблюдение и лечение у психиатра (ст.100 УК РФ, ст.406 , 412 УПК РФ).

Приведем примеры современных взглядов относительно понятия "невменяемость", его содержания и критериев.

В.Г. Павлов полагает, что "невменяемость представляет собой различные виды болезненных психических расстройств лица, которое во время совершения общественно опасного деяния причиняет или может причинить вред общественным отношениям, охраняемым уголовным законом, и не может осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, что исключает виновность данного лица и признание его субъектом преступления, а также привлечение к уголовной ответственности и назначение ему наказания" . Мнение автора основывается на спорном, на наш взгляд, понятии о невменяемости, предложенном Р.И. Михеевым, согласно которому невменяемость - это такое состояние, которое исключает вину и уголовную ответственность, а не способность лица осознавать во время совершения преступления характер и общественную опасность совершаемых действий (бездействия) или руководить ими .

. Автор отождествляет невменяемость с видами психических расстройств, между тем невменяемость не сводится к простому перечню болезненных состояний психики. Невменяемость является юридической категорией, имеющей своей сутью непривлечение лица, совершившего общественно опасное деяние, к уголовной ответственности в строго определенных случаях.

. В приведённом определении не отмечена прямая связь между невозможностью осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими, с одной стороны, и психическим расстройством, с другой стороны.

. И в определении В.Г. Павлова, и в определении Р.И. Михеева упоминается о том, что невменяемость исключает вину и уголовную ответственность. Невменяемость не может исключать виновность, (как и вменяемость не является предпосылкой вины), но является основанием для непривлечения лица к уголовной ответственности. Категории "невменяемость" и "вина" не связаны напрямую.

Более состоятельным представляется следующее определение невменяемости: "...невменяемость - это психическое состояние лица, заключающееся в неспособности отдавать себе отчет в своих действиях, бездействии (осознавать фактический характер и общественную опасность деяния) либо руководить ими в момент их совершения вследствие болезненного состояния психики или слабоумия, результатом которой является освобождение от уголовной ответственности и наказания с возможностью применения по решению суда принудительных мер медицинского характера" .

Следует отметить, что теория уголовного права и практика традиционно считают, что невменяемость скорее не исключает уголовную ответственность, а освобождает от неё. Невменяемых "нельзя обвинить или, по крайней мере, нельзя осудить", ведь они "обнаруживают злую волю", ведь "намерение вредить, мнимая злая воля, которая у них так ясно обнаруживается, действительно есть нечто злое само в себе, но злого намерения у них не существует".

Словосочетание "отдавать себе отчет в своих действиях (бездействии)" характерно для ныне не действующего уголовного законодательства. Более совершенной представляется фраза "осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия)", закрепленная в настоящее время в законе.

По мимо этого в указанном определении невменяемость выражается через категорию психическое состояние. Невменяемость - это не психическое состояние лица, заключающееся в определенной неспособности. Термины "психическое состояние", "состояние психики", "состояние психического расстройства" - медицинские и отождествлять их с юридическим понятием "невменяемость" нельзя.

Неправильным является употребление термина «невменяемый» к лицу, у которого после совершения преступления наступило психическое расстройство. Невменяемость обосновывается болезненным состоянием психики «во время совершения общественно опасного деяния» (ст. 22 УК РФ).

Следует отметить, что некоторые современные исследователи все же без каких-либо оговорок полностью воспринимают предложенное выше определение невменяемости как психического состояния, утверждая при этом, что невменяемость - понятие не медицинское, не психиатрическое, а юридическое. Это характерно для представителей медицинской науки; для них такое определение приемлемо.

4.2 Пределы компетенции эксперта при решении вопросов вменяемости-невменяемости

Комплексная проблема невменяемости не может быть решена успешно без помощи судебных экспертов. Однако здесь возникает масса вопросов о пределах компетенции юристов и экспертов, об их взаимодействии при определении невменяемости.

Особенностью российской правовой идеи, в вопросе определения невменяемости, является синтез, так называемых критериев: медицинского и юридического. То есть, психиатр-эксперт в процессе не играет основную роль в решении данного процесса. Так, в возможности врача психиатра наличествует лишь определение субъективных признаков психического состояния лица в преступлении. А именно данное лицо, хотя и наделенное особым правовым статусом, может определить наличие или отсутствие того или иного психического расстройства подпадающее под ст. 21, 22 УК РФ, указать его симптомологию и течение заболевания в том числе предположительно к совершаемого деянию. Однако в тоже время эксперт весьма ограничен в определении объективной оценки деяния. Таковой возможностью в виду профессиональной относимости обладают лишь органы следствия и суд, а последний является единственным органом управомченным выносить решение о невменяемости лица. Такой законодательно закрепленный подход является весьма оправданным. Так в судебной практике имеются случаи когда преступления совершали лица, хотя и страдающие психическими расстройствами, при проявлении которых ( разного рода эпилептические эквиваленты) судить о вменяемости не приходится, но в момент совершения преступления не были подвержены проявлению болезненного состояния психики. Зная признаки проявления заболевания лицо, совершившее преступное деяние, умышленно пытается исказить информацию получаемую у него экспертом-психиатром, касательно периода совершения преступления. В этой связи лишь суд, основываясь на объективных данных следствия, способен вынести обоснованное решение касаемо поведения лица в момент совершения преступного деяния.

В вопросе о том, что конкретно должны устанавливать эксперты при проведении экспертизы, целый ряд авторов убеждены, что "функции психиатра-эксперта ограничиваются здесь дачей заключения, соответствующего его профессиональным знаниям, - о состоянии психики лица во время совершения деяния...", иное означало бы выход его за пределы своей компетенции.

С учётом вышеизложенного понимания невменяемости, как юридической категории, еще раз отметим, что его установление входит в компетенцию юристов, а именно - органов следствия и суда. В связи с этим, в заключении экспертизы, соответствующем требованиям ст. 25 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» от 31 мая 2001 года , эксперт не должен делать вывод о невменяемости. Установив наличие психического расстройства, которое лишало лица способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, он должен рекомендовать признать лицо невменяемым. В практической деятельности автор настоящего дипломного исследования встречался со случаями, когда в заключении экспертизы однозначно указывалось на то, что данное лицо экспертами признается вменяемым или невменяемым; довольно часто в заключениях экспертов используется некорректная (с нашей точки зрения) формулировка, предложенная в ст.21 УК РФ, о том, что лицо «находилось в состоянии невменяемости». Об этом свидетельствуют результаты изучения постановлений о назначении производства судебной - психиатрической экспертизы и результатов проведения таковой. При опросе сотрудников следствия МВД было выяснено, что вывод о наличии вменяемости или невменяемости лица делается врачами-психиатрами, а суд просто соглашается с этим.

По данному вопросу даже высказано, что «функции следствия и суда по установлению невменяемости фактически перешли к судебно-психиатрической экспертизе».

Примечателен факт, что такое положение вещей вполне устраивает юристов - право-нигилистов, назначавших и проводивших психиатрическую экспертизу, и далее суд. Практические работники зачастую забывают, что заключение психиатрической экспертизы - это доказательство, которое подлежит оценке в совокупности с иными добытыми доказательствами. Получив заключение экспертизы, работник правоохранительного органа должен оценить его в совокупности с другими доказательствами по делу и лишь потом сам должен принять решение о том, было ли исследуемое лицо вменяемым или невменяемым.

В данном вопросе автор настоящего исследования вполне согласен с мнением Ю.С. Богомягкова о том, что «эксперты не должны констатировать невменяемость, так как они не компетентны устанавливать факт совершения общественно опасного деяния данным лицом и другие юридические признаки невменяемости. Только суд, оценив все доказательства... и установив все юридически значимые обстоятельства по делу, имеет законные основания сделать вывод о невменяемости, которая до вынесения определения судом только предполагается» .

Таким образом, наше мнение в данном вопросе сводится к следующему: в заключении экспертизы не должно быть императивно указано, было ли лицо вменяемым или невменяемым во время совершения деяния. Эксперт должен установить наличие медицинского критерия невменяемости (болезни) и ,в некоторой степени, юридического (насколько она повлияла на способность осознавать и руководить).

Однако об этом в литературе высказано следующее: "Наивно полагать, что изъятие из заключения эксперта фразы о возможности признания лица вменяемым (невменяемым) существенно повысит качество ведения предварительного следствия и отправления правосудия". Вместе с тем, можно полагать, что оспариваемое положение не столь уж и наивно, а является принципиальным моментом, на котором основывается положение о том, что юридическое понятие "невменяемость" должен устанавливать юрист.

В.Б. Первомайский отмечает также, что суд должен оценить заключение эксперта наряду с другими доказательствами, но выполнить данное требование закона «следствие и суд не могут в полной мере..., поскольку они не владеют клиническим методом исследования и не обладают специальными знаниями». Указанное суждение имеет место быть. Хотя с определенной существенной оговоркой. Суд, следователь, в случае возникновения вопросов в сфере клинической практики управомочен законом на ряд процессуальных действий позволяющих ему в более, менее полной степени исследовать медицинскую сторону вопроса, к примеру, допрос эксперта, или иных специалистов.

Вместе с тем, результаты проведённого опроса свидетельствуют, что подавляющее большинство опрошенных практических работников на вопрос: «Были ли в Вашей практической деятельности случаи, когда суд (орган следствия) не соглашался с мнением эксперта о психическом состоянии лица и принимал противоположное решение?», указали, что таких ситуаций не возникало. Также высказаны мнения о том, что юристы не просто автоматически должны соглашаться с мнением эксперта; в случаях возникновения сомнений в компетентности эксперта, они назначают дополнительные и повторные экспертизы. К сожалению, подобные случаи редкость в следственно-судебной практике.

Итак, в случаях, когда суд не доверяет заключению первоначальной экспертизы, он должен назначить дополнительную, либо повторную экспертизу. Если суду необходимо прибегнуть к специальным познаниям в данной области, чтобы полно исследовать проблему, он может вызвать и допросить в судебном заседании эксперта, сам разобраться во всех деталях вопроса. Окончательный вывод о вменяемости-невменяемости должен делать суд, не перекладывая его решение на экспертов.

Интересным и дискуссионным представляется другой вопрос, поднятый Б.В. Первомайским, который утверждает, что эксперт при проведении экспертизы выходит за пределы своих полномочий, так как он подтверждает факт совершения деяния именно данным лицом, причем констатирует совпадение во времени совершения деяния и психического состояния. Согласится с этим утверждением можно лишь частично. Эксперты, отвечая на поставленные перед ними вопросы, должны исходить из того, что обследуемый совершил общественно-опасное деяние, доверяя в этом на 100% органу следствия. Поэтому выводы экспертов по вопросу вменяемости или невменяемости должны быть совершенно определёнными в сфере наличия или отсутствия психических девиаций, именно в момент совершения преступления, способных оказывать действие на волевую и эмоциональную сферу.

В дискуссии о том, каким понятием является невменяемость, достаточно указать на следующие признаки, подтверждающие правовую природу этой категории: невменяемость, согласно уголовному закону, влечет за собой определенные правовые последствия - исключает уголовную ответственность и наказание и может служить основанием для применения принудительных мер медицинского характера; только орган следствия и суд может признать лицо невменяемым; сама экспертиза по данному вопросу не может быть проведена иначе как на основании мотивированного постановления органа следствия и суда; лицо может быть признано невменяемым не само по себе, а в связи с совершением конкретного деяния и в целях решения вопросов уголовной ответственности.

С учётом изложенного, полагаем, что эксперт должен высказать своё мнение исключительно исходя предоставленных ему законом полномочий, тем самым оставлять право решать вопрос о невменяемости правопримениетелю. По мимо этого он должен давать с вое мнение, не только о том, имеется ли у лица психическое расстройство, но и том, как оно повлияло на его способность фактическую сторону и социальный смысл содеянного и руководить своими действиями (бездействием) в данный промежуток времени, а не просто указать наличие психической болезни. В последнем варианте заключение эксперта без установления юридического критерия не может быть использовано органами следствия и судом для вывода о вменяемости-невменяемости.

невменяемость возрастной эксперт предел

4.3 Критерии невменяемости

Для наступления уголовной ответственности и иных юридических последствий в результате совершения преступления, поведения гражданина должно быть осознанно регулируемым, он должен иметь фактическую возможность понимать содержащиеся в законе дозволения. Запреты и приспосабливать к ним свое поведение.

Еще раз обращаясь к норме статьи 21 УК РФ можно вывести два существенных критерия невменяемости: болезненное состояние психики - медицинский критерий (биологический), способность осознавать общественную опасность своих действий и руководить ими- юридический (психологический).

Психическое заболевание влечёт изменения и нарушения в сфере чувств, мышления, поведения, и наряду с этим почти всегда происходят изменения соматических функций организма.

Психические расстройства и расстройства поведения описываются в разделе V Международного классификатора болезней 10-го пересмотра, разработанного Всемирной организацией здравоохранения (в России эта классификация принята с 1997 года):

.1 F00-F09 - Органические, включая симптоматические психические расстройства

.2 F10-F19 - Психические расстройства и расстройства поведения, связанные с употреблением психоактивных веществ

.3 F20-F29 - Шизофрения, шизотипические и бредовые расстройства

.4 F30-F39 - Расстройства настроения (аффективные расстройства)

.5 F40-F48 - Невротические, связанные со стрессом и соматоформные расстройства

.6 F50-F59 - Поведенческие синдромы, связанные с физиологическими нарушениями и физическими факторами

.7 F60-F69 - Расстройства личности и поведения в зрелом возрасте

.8 F70-F79 - Умственная отсталость

.9 F80-F89 - Расстройства психологического развития

.10 F90-F98 - Эмоциональные расстройства и расстройства поведения, начинающиеся обычно в детском и подростковом возрасте

.11 F99 - Психическое расстройство без дополнительных уточнений.

Однако указанная классификация является общенаучной. УК РФ 1996 года ввел свою классификацию.

Медицинский критерий невменяемости в ст. 21 УК РФ представляет собой обобщенный перечень психических расстройств, включающих четыре их вида: 1) хроническое психическое расстройство; 2) временное психическое расстройство; 3) слабоумие; 4) иное болезненное состояние психики. Этими категориями охватываются все известные науке болезненные расстройства психики. Из содержания медицинского критерия следует, что неболезненные расстройства психической деятельности не должны исключать вменяемость. Примером временного неболезненного изменения психики может служить состояние аффекта (сильного душевного волнения). Сильная, бурно развивающаяся эмоция гнева, ярости, страха может явиться внутренней побудительной силой преступления. У человека в таком состоянии сужено сознание и ограничены возможности руководить своими действиями. Однако физиологический аффект не является болезненным расстройством психики, поэтому не служит критерием невменяемости. Совершение преступления в состоянии аффекта учитывается лишь как признак привилегированных составов убийства и причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью (ст. 107, 113 УК РФ) или как обстоятельство смягчающее уголовную ответственность.

Для наличия медицинского критерия достаточно одного из упомянутых видов психических расстройств.

Понятием хронического психического расстройства охватывается группа заболеваний, характеризующихся длительностью течения и тенденцией к прогрессированию (постепенному нарастанию и усложнению болезненного процесса, утяжелению вызванных болезнью нарушений психики), трудно поддающихся излечению, протекающих непрерывно или приступообразно. К ним относятся, в частности, шизофрения, эпилепсия, прогрессивный паралич, маниакально-депрессивный психоз, сифилис мозга, старческие психозы, некоторые органические заболевания центральной нервной системы и другие психические болезни. В судебно-психиатрической практике хронические психические расстройства наиболее часто выступают в качестве медицинского критерия невменяемости. Это касается в первую очередь шизофрении.

Временное психическое расстройство в формуле невменяемости охватывает различные по продолжительности психические процессы, как правило заканчивающиеся выздоровлением (в обратном случае, при отсутствии должного лечения, перерастают в системные хронические расстройства). Их длительность варьируется в очень широких пределах - от нескольких часов или даже минут (при так называемых исключительных состояниях), до нескольких недель, месяцев, иногда лет. Так что основной признак временного психического расстройства не его продолжительность, а принципиальная возможность полного выздоровления, которая при хронических болезнях полностью отсутствует. К этой группе, кроме уже названных исключительных состояний, относятся так же реактивные состояния (последствия психо-травм), большинство алкогольных психозов, симптоматические психозы (психотические состояния, возникающие во время соматических неинфекционных и инфекционных заболеваний в связи с ними.) и ряд других. Временные расстройства психики в судебно-психиатрической практике встречаются реже, чем хронические. Особенно редко приходится сталкиваться с исключительными состояниями. Из их числа только патологическое опьянение заслуживает более подробной характеристики в связи с уголовно-правовой оценкой алкогольного опьянения вообще.

Слабоумие - объединяет стойкие, необратимые расстройства познавательной деятельности с обеднением психики, поражением интилекта памяти, критических способностей, нарушениями личности. Различают врожденное (олигофрения) и приобретенное (атеросклеротическое, старческая деменция, болезнь Альцгеймера и др. ) слабоумие.

К категории иного болезненного состояния психики относятся психические расстройства, не попавшие ни в одну из трех первых групп, но способные исключить вменяемость лица. Сюда относят психопатии (расстройства личности), инфантилизм и некоторые другие виды болезненных состояний.

Медицинский критерий указывает, что основной предпосылкой признания лица невменяемым является наличие у него психического расстройства. Однако по данным ВОЗ, каждый четвёртый-пятый человек в мире имеет психическое или поведенческое расстройство.[3 википедия⇨] Поэтому нельзя всецело полагаться на наличие того или иного расстройства.

Психическое расстройство обуславливает невменяемость не во всех случаях, а только лишь когда оно достигает известной глубины (степени тяжести), которая определена формулой единства медицинского и юридического критериев. Иными словами, психическое расстройство, входящее в перечень болезней медицинского критерия, несовместимо с понятием невменяемость лишь в случае если страдающее им лицо не могло «осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия), либо руководить ими».

Психологический критерий невменяемости характеризуется двумя признаками: интеллектуальным (невозможностью осознавать значение своих действий) - «Libretas Judicii, то есть способность суждения или различения» и волевым (неспособностью руководить своими действиями) - «Libretas consilii», то есть руководится в момент действия раньше указанным или понятым». Для признания лица невменяемым достаточно одного из этих признаков, если он обусловлен болезненным состоянием психики (любого вида из четырех названных выше).

При многих психических заболеваниях у человека сохраняется до известных пределов правильная ориентировка в окружающем мире, он обладает определенным запасом знаний. Это объясняется особенностями строения мозговых участков, отвечающих за эмоциональную и волевую регуляции деятельности, что делает психику каждого человека неповторимой. Для признания лица невменяемым нужно установить его неспособность осознавать именно те общественно опасные деяния, которые он совершил, будучи психически больным. При этом необходимо, чтобы лицо осознавало не только фактическую сторону деяния, но и его социальную значимость, общественно опасный характер.

Так, к примеру, органами следствия была проведена амбулаторная, а судом - стационарная судебно-психиатрическая экспертиза, и эксперты пришли к выводу, что у Шитькова обнаруживаются последствия органического поражения центральной нервной системы, не исключающего способности отдавать отчет своим действиям и руководить ими. Во время инкриминируемых ему деяний он имел те же отклонения психики и находился в состоянии простого алкогольного опьянения. После совершения правонарушения у Шитькова был реактивный психоз, который полностью прошел. В содеянном его следует признать вменяемым.

Интеллектуальная и эмоционально-волевая сферы психической деятельности неразрывно связаны между собой.

Интеллектуальный признак выделяет те стороны нарушения психики, которые лишают лицо адекватного восприятия действительности, её осмысления (понимания), прогнозирования возможных последствий своего поступка и т.п. Интеллектуальный признак свидетельствует о неспособности лица действовать «со знанием дела», на основании правильно воспринятого и понятого. Словом, речь идет о нарушении механизмов психической деятельности, делающих поведение осознанным.

В волевом признаке акцент сделан на неспособность лица «Властвовать над собой», то есть адекватно организовывать и регулировать свое поведение. Например, свободно выбирать надлежащий поведенческий акт и реализовывать свой выбор путем совершения конкретных поступков либо путем контролируемого отказа от их совершения.

У классиков подобная конструкция выражается через категорию «Свободное волеопредиление». «Мог ли субъект удержаться от совершения дела, если бы захотел удержаться, или абсолютно не мог?» Спрашивает Кандинский при постановке вопроса о вменяемости. Современная психиатрия считает, что не существует изолированного поражения психических функций. Однако это не исключает того, что болезненное расстройство психики может затрагивать преимущественно ту или иную ее сторону. При некоторых заболеваниях лицо в определенных пределах может критически относиться к своим действиям, но не в состоянии руководить ими, не может удержаться от их совершения. Поэтому психологическим критерием невменяемости служит как неспособность лица осознавать значение своих действий (интеллектуальный критерий), так и невозможность руководить ими (волевой критерий). Оба признака в ст. 21 УК РФ разделены союзом «либо», чем подчеркивается их самостоятельное значение.

Лицо признается невменяемым, если указанные нарушения интеллекта и воли обусловлены болезненным состоянием психики. При этом не требуется, чтобы само общественно опасное деяние, в отношении которого лицо признается невменяемым, находилось в прямой причинной зависимости от психического заболевания.

Таким образом, лишь единство двух критериев позволяет говорить о невменяемости. Отсутствует один - следовательно, субъект вменяем.

Отмечая важность юридического критерия невменяемости, Н.С. Таганцев писал, что "только благодаря этому критерию на суде может установиться взаимное понимание врачей и юристов" .

В.П. Сербский указывал, что "душевное расстройство имеет значение для судьи не как болезнь, а как явление, исключающее ответственность. Не потому человек становится невменяемым, что он болен, а потому, что болезнь лишает его свободы суждения и свободы выбора того или другого образа действия" .

Психологами верно отмечается ошибочность подхода, согласно которому решающая роль в определении невменяемости отводится медицинскому критерию по схеме "диагноз - вывод о вменяемости-невменяемости". Как правило, при этом минуется рассмотрение психологического критерия. Полагаем, что вполне обоснованы опасения в том, что выявленной медицинской симптоматики (которая, зачастую проводится на день обследования, а не ретроспективно) недостаточно, чтобы судить о вменяемости - невменяемости на момент деяния.

Говоря о недостатках проведения судебной экспертизы, О.Д. Ситковская отмечает, что все заключения экспертов схематичны, что свидетельствует о том, что методика проведения экспертиз отработана и достаточно однообразна. Типичная схема заключения включает в себя анамнез, неврологический и психический статус подэкспертного, перечень некоторых черт его характера, оценку уровня интеллекта и исходит преимущественно из наблюдения при контакте. Основное внимание уделяется обоснованию наличия или отсутствия психического заболевания, а не оценке способности сознавать фактическую сторону и социальную значимость своих действий и руководить ими в конкретной ситуации. С данной критикой, свидетельствующей о недостатках в проведении экспертизы психического состояния лица, совершившего общественно опасное деяние, автор настоящего исследования, сталкивающийся с назначением подобных экспертиз по уголовным делам, вполне согласен. Следует отметить, что само проведение экспертизы занимает, как правило, не более десятка минут, и состоит в ответах подэкспертного на поставленные экспертами вопросы. Конечно, на вооружении экспертов имеется (по крайней мере, должна иметься, иначе возникает вопрос о допустимости данного впоследствии заключения экспертизы как доказательства в уголовном процессе) полная медицинская документация, характеризующий материал на исследуемое лицо и необходимые для проведения экспертизы материалы дела. Однако исходя из данной методики сомнительно, что за этот непродолжительный период времени вообще возможно изучить психическое состояние лица в конкретный момент прошлого, которое иногда отдалено от времени проведения экспертизы на месяцы и даже годы.

К недостаткам предварительного следствия следует отнести то, что следователи зачастую в отношении обвиняемых назначают проведение судебных психиатрических экспертиз, полагая, что для исследования вменяемости субъекта вполне достаточно знаний психиатров. В результате исследования лиц проводятся не всегда полно, а заключения таких экспертиз акцентируют внимание на установление наличия или отсутствия психической болезни, что явно недостаточно .

Выход из данной ситуации видится в необходимости применения психологических знаний при определении невменяемости, которые особенно нужны при определении психологического критерия невменяемости.

С учётом изложенного, вполне справедливо отмечается: "Не медицинская дихотомия - норма-патология, а психологическая - способность-неспособность к осознанно-волевому поведению в конкретном случае играет решающую роль в содержательной характеристике вменяемости-невменяемости".

Таким образом можно подчеркнуть, не смотря на установления Верховного суда в вопросе определения юридического критерия невменяемости, сегодня практика не имеет единого направления в этом вопросе. Собственное мнение автора настоящего исследования сводится к тому, что медицинский критерий, который в науке уголовного права также именуется "психиатрическим", и должен устанавливаться экспертами-психиатрами, а не юристами. Юридический же критерий невменяемости при проведении экспертизы должен устанавливаться совместно и психиатром, и психологом, а далее анализироваться органом следствия и судом в совокупности со всеми собранными материалами уголовного дела. Как уже указывалось, по медицинскому критерию зачастую просто невозможно провести отграничение вменяемости от невменяемости; более весомое участие в этом отграничении должен принимать юридический (психологический) критерий.

Глава 5. ОГРАНИЧЕННАЯ ВМЕНЯЕМОСТЬ

Статья 22 Уголовного кодекса РФ впервые в российском законодательстве регулирует вопрос об ответственности лиц с психическими аномалиями, не исключающими вменяемости:

. Вменяемое лицо, которое во время совершения преступления в силу психического расстройства не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, подлежит уголовной ответственности.

. Психическое расстройство, не исключающее вменяемости, учитывается судом при назначении наказания и может служить основанием для назначения принудительных мер медицинского характера».

Еще на ранних этапах развития общей и судебной психиатрии было замечено, что нет резкой границы между душевной болезнью и полным психическим здоровьем. Для оценки промежуточных состояний в прошлом веке была предложена концепция уменьшенной вменяемости. Эта концепция не получила широкой поддержки. Среди противников уменьшенной вменяемости был и один из основоположников судебной психиатрии профессор Московского университета В.П.Сербский. Он писал: «Введение в законодательство этого понятия - при невозможности дать какую-либо правильную мерку для приложения его на практике - вызвало бы значительные недоразумения и дало бы ложное направление разрешению вопроса о невменяемости, который допускает только два решения: или человек обладал свободой действия - и тогда он вменяем, или же он не обладал ею - и тогда он невменяем».

Уголовное уложение 1903 г. не предусматривало уменьшенной вменяемости. Разработчик Общей части этого закона Н.С.Таганцев признавал, что и способность познавать и понимать окружающие нас явления, и способность оценивать познанное допускают весьма различные оттенки, что эти оттенки могут влиять на ответственность. Но они «не могут рассматриваться как особый вид или даже особый оттенок вменяемости, так как в этом отношении существует только двоякая возможность: или признать, что в данном случае существуют условия, устраняющие вменяемость, или установить, что таковые отсутствуют. В первом случае виновный освобождается от ответственности, во втором - подлежит наказанию; признать какое-либо третье, посредствующее состояние мы не можем ни теоретически, ни практически».

Российское уголовное право и в советский период не признавало понятия уменьшенной вменяемости. Оно исходило из того, что вменяемость не может иметь степеней. Лицо, совершившее общественно опасное деяние, признается либо вменяемым (тогда оно является субъектом преступления), либо невменяемым (тогда оно субъектом преступления быть не может). Именно потому, что вменяемость выступает в качестве признака субъекта преступления, понятие уменьшенной вменяемости рассматривалось как неудачное. Действительно, никто не может быть субъектом преступления частично, в уменьшенном размере.

Однако дискуссии среди юристов и психиатров о целесообразности введения в законодательство понятия уменьшенной (ограниченной) вменяемости никогда не прекращались. Это можно объяснить, во-первых, тем, что современное законодательство Франции, ФРГ, Швейцарии, Польши и ряда других стран Европы признает в той или иной формулировке концепцию уменьшенной вменяемости; во вторых, успехами психиатрии в изучении так называемых пограничных состояний и аномалий психического развития, не достигающих уровня психического заболевания (различные формы психопатии, неврозы, остаточные явления черепно-мозговых травм, алкоголизм, наркомания, токсикомания и т.д.).

Д.В.Сирожидиновым предпринята попытка дать полный перечень подобных аномалий, придав ему исчерпывающий характер. В этот перечень попали и некоторые «классические» психические заболевания (шизофрения, эпилепсия, маниакально-депрессивный психоз, прогрессивный паралич), если «выраженность психического расстройства не достигает психотического уровня».  Очевидно, классификация психических аномалий в дальнейшем будет уточняться с учетом практики применения ст. 22 УК РФ.

В юридической науке справедливо отмечалось, что лица с неполноценной психикой не могут быть в области уголовной ответственности приравнены к психически здоровым. Тем более, что психические аномалии, не исключающие вменяемости, во многих случаях выступают в качестве условия, способствующего преступлению. Проблема актуализировалась в последнее десятилетие в связи с ростом числа психических аномалий в обществе в целом и особенно числа правонарушений, совершаемых такими лицами. До 30-40% лиц, прошедших судебно-психиатрическую экспертизу и признанных вменяемыми, страдают различными формами нервно-психической патологии. А среди лиц, совершивших преступления против личности, число страдающих психическими аномалиями достигает 65-70%.

Попытка ввести в закон понятие «ограниченной вменяемости» вместо «уменьшенной» была сделана в ст. 15 Основ уголовного законодательства 1991 г. Но такая замена ничего не дала, и законодатель избегает в настоящее время и термина «ограниченная вменяемость». Он не употребляется в УК РФ, хотя по содержанию текст ст. 22 УК РФ во многом близок к ст. 15 Основ.

Из положений ст. 22 УК РФ вытекает следующее. Во-первых, закон не связывает «ограниченную вменяемость» с промежуточным состоянием между вменяемостью и невменяемостью. Во-вторых, признанное вменяемым лицо, которое во время совершения преступления не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, подлежит уголовной ответственности. В-третьих, наличие у виновного психических аномалий, не исключающих вменяемости, «учитывается судом при назначении наказания». В-четвертых, психическое расстройство, не исключающее вменяемости, может служить основанием для применения принудительных мер медицинского характера.

Не должно вызывать сомнения, что аномалии психики, уменьшающие способность человека оценивать свои действия и руководить ими, должны учитываться при назначении наказания, а также при определении режима отбывания наказания. Последняя проблема не имеет отношения к признакам субъекта преступления. Согласуясь с принципом справедливости и принципом субъективного вменения, законодателю следовало бы подходить к вопросу дифференцируя влияние психических состояний на психику человека.

Формулировка ч. 2 ст. 22 УК РФ такова, что из нее не следует вывод об обязательном смягчении наказания лицам с психическими аномалиями. По-видимому, не случайно среди смягчающих обстоятельств, перечисленных в ст. 61 УК РФ, данное обстоятельство не упомянуто. При оценке конкретного деяния, совершенного лицом, имеющим аномалии психики, необходимо учитывать, имелась ли причинная связь между этими аномалиями и совершенным преступлением. И только в тех случаях, когда психические аномалии являлись решающим звеном в общей цепи причинной связи, приводимой к совершению преступления и наступлению преступного результата, наказание виновному может быть смягчено. Хотя поведение человека и не определяется патологическими чертами его личности, но такие черты могут быть условиями, способствующими и его преступному поведению.

Суд в данном случае, не может основываться исключительно на гуманизме, как это имеет место при физических аномалиях (тяжелое соматическое заболевание, увечье, нуждаемость в постороннем уходе). Наличие у лица определенных нарушений интеллектуальных и эмоциональных функций может сказываться на мотивации его противоправного поведения, определять при психических аномалиях, не исключающих вменяемости, у лица сохраняется возможность осознавать свое преступное поведение и руководить им.

Не менее важно учитывать и этиологию психической аномалии. Следует ли смягчать наказание, если данная психическая аномалия являлась результатом какой-либо антиобщественной привычки или аморальности поведения лица (пристрастие к алкоголю, наркомания и т.п.)? Думается, что отрицательный ответ здесь очевиден. Это подтверждено и изучением судебной практики.

И едва ли можно ставить вопрос о смягчении наказания, если вследствие той или иной психической аномалии преступление приняло особенно жестокий или дерзкий характер. Н.С.Таганцев писал, что «далеко не всегда в подобных состояниях можно приискать основания для уменьшения наказания».

Указанная дилемма не находит своего однозначного разрешения и в судебной практике. Возникает вопрос о разнице правовых последствий полностью вменяемого и ограниченно-вменяемого. В этой связи более приемлемым кажется понятие «пограничная вменяемость», как его понимают Антонян Ю.М. и Бородин С.В.: «..под ней мы понимаем психическое состояние лица, не исключающее уголовную ответственность и наказание (они наступают с учетом названных нами особенностей психики), при котором во время совершения преступления была ограниченна способность отдавать себе отчет в своих действиях… в силу расстройств психической деятельности (психических аномалий)».  Указанный тезис подтверждает положение высказанное еще Лунц Д.Р. что «при совершении конкретного деяния принципиальная возможность лица сознавать характер своей деятельности или предвидеть её последствия может быть ограниченна».Значит логически, лицо страдающее в какой либо степени психическими аномалиями не может быть подвергнутым уголовной ответственности без применения к нему указанных смягчающих обстоятельств и мер медицинского характера. Отсюда следует, что ч.2 статьи 22 УК РФ должна носить для суда не рекомендательный, а строго обязательный характер, то есть следует закрепить психическое растройство как смягчающее обстоятельство.

Однако основная проблема применения института ограниченной вменяемости лежит в самой формулировке ч.1 ст. 22 УК РФ. Так из содержания статьи нельзя сделать однозначный вывод о том, какими критериями следует руководствоваться при возникновении указанных проблем. Законодатель называет медицинский критерий, как условие препятствующее «в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий». Юридически используются те же категории, что и в формулировке ст. 21УК РФ, значит, подход должен быть таким же, то есть наличие как медицинского, так и юридического критериев. Однако фактически, человек, обремененный психическим заболеванием, в какой то степени, в том числе, поражающим волевую и эмоциональную регуляцию его психической деятельности, то есть косвенно способствующей принятию решения на совершение преступления, уже не может находиться в одном ряду с полностью здоровым человеком, даже в том случае если мог «осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий». Анализ практики применения указанной нормы свидетельствует что, суды признают лицо «ограниченно вменяемым» при наличии лишь медицинского критерия.

Таким образом, институт ограниченной вменяемости - новелла действующего УК РФ. Можно предположить, что дальнейшее развитие уголовного законодательства не оставит без внимания эту проблему. Так стоит надеяться на разработку четкой дифференциации психических состояний, и механизм изучения их влияния на психику человека, что позволило бы с полной юридической точностью подходить к вопросу об ограниченной невменяемости.

Глава 6. ОСОБЕННОСТИ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЛИЦ, СОВЕРШИВШИХ ПРЕСТУПЛЕНИЕ В СОСТОЯНИИ ОПЬЯНЕНИЯ

«У кого вой? У кого стон? У кого ссора? У кого горе? У кого раны без причины? У кого багровые глаза? У тех которые долго сидят за вином…В последствии оно как змей укусит и ужалит как аспид…И скажешь, били меня, мне не было больно, толкали меня я не чувствовал; А когда проснусь опять буду искать того же».

Царь Соломон.

В этих словах, как несложно заметить отражена огромная проблема прошлого, нашего настоящего и весьма сомнительного будущего.

Наркомания, алкоголизм-явление которое есть настоящий бич нашего народа. Криминологические исследования показывают что более половины преступлений обще-уголовной направленности совершаются лицами, находящимися в состоянии опьянения. Наиболее типичным является алкогольное опьянение, но все чаще, особенно насильственные преступления против личности, собственности, совершаются в состоянии наркотического или токсического опьянения.

Ядром настоящей главы является проблема правовой регламентации этого явления, подкрепленная общенаучными тезисами.

Великий князь Владимир, отвергнул магометанскую веру на том основании, что по её правилам запрещено употребление спиртных напитков: «Руси есть веселие пити не можем без того быти» . Понятно что у такого народа у которого «пити есть веселие» - законодатель не мог не регламентировать эти особые аспекты совершения преступления превратив его в Delictum sui generis (преступление единственное в своем роде).

К примеру Соборное уложение 1649 года и Воинский артикул Петра I затрагивают вопрос о пьянстве, как обстоятельстве относящимся к вменению. Уложение 1649 г признавало пьянство как смягчающее обстоятельство, приравняв преступление совершенное в опьянении к неумышленному преступлению, а могло и вовсе исключить вменение. Об это свидетельствует следующее постановление: « буде- убоица начнет говорити с пытки, что убил неумыщлением, в драке пьяным делом и того убоицу бив кнутом, а не казнити дати на чистую поруку с записью…»

В воинских артикулах состояние опьянения как элемент вменения выглядит не однозначно - то не имеет ни какого влияния на меру наказания, то приподнимает её, а в некоторых главах понижает её. В этом акте опьянение разделяется на злоумышленное и незлумышленное.

Как не удивительно но и на сегодняшний день не существует детальной регламентации этого вопроса ни в уголовном законе, ни в доктрине. ни в практике, не смотря на то что явление носит не просто массовый, а в некотором роде всеобъемлющий характер. Об этом свидетельствует ужасающая возрастающая динамика преступлений, совершаемых в состоянии алкогольного опьянения. Статистика и динамика таковых за последние шесть лет выглядит следующим образом (указаны показатели раскрытых и расследованных преступлений):

Итак , состояние опьянения при совершении преступления является одной из черт характеризующих субъект преступления. Крайне дискуссионным является вопрос относительно уголовно-правовой оценки опьянения. Предлагается по меньшей мере три подхода:

.        Такие лица являются невменяемыми и не должны нести уголовную ответственность.

.        Опьянение является «аномалией психики», основанием для признания лица ограниченно вменяемым.

.        Такие лица являются вменяемыми и должны нести уголовную ответственность.

По мимо этого перед наукой и практикой стоят вопросы специального характера: классификации степени опьянения, ответственность лиц доведённых в состояние опьянения третьими лицами и др.

УК РФ 1996 г. Ввел следующую формулировку:

Лицо, совершившее преступление в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, наркотических средств или других одурманивающих веществ, подлежит уголовной ответственности.

Под этой внешне невыразительной нормой, скрываются весьма любопытные правовые возможности. Прежде всего, ст.23 устанавливает императив субъекта преступления: несмотря на состояние опьянения, лицо способно, а значит должно нести уголовную ответственность. Отсюда для возникновения правоотношений следуют две важные предпосылки. Во-первых, опьянение не исключает возможности субъекта осуществлять волевую регуляцию своей деятельности, а значит и сознавать общественную значимость собственного поведения, поэтому лицу можно вменить в вину совершение преступления.

Во-вторых, опьянение, носящие патологический, болезненный характер хотя и может бать следствием употреблением алкоголя, исключает наличие преступления, поскольку возможность осознания общественной опасности деяния парализована, и лицо на этом основании относится к числу невменяемых. Сразу следует отметить принципиальные отличия патологического опьянения. Это острое, кратковременно протекающее психотическое расстройство, возникающее как следствие приема алкоголя (как правило в небольших дозах ) и ряда сопутствующих предрасполагающих факторов(психическое и физическое истощение). Представляет собой форму помраченного дезориентированного сознания и характеризуется внезапным возникновением искаженного, бредового восприятия обстановки в сочетании с аффектами страха, тревоги, гнева, ярости, с развитием резкого двигательного возбуждения, часто с агрессивными действиями в отношении окружающих. Наступает заканчивается внезапно, порождая частичную амнезию.

На почве постоянного употребления одурманивающих веществ так же могут развиваться самостоятельные психические заболевания (белая горячка, алкогольный галлюциноз), также исключающие вменяемость.

Что касается «добровольного» обычного физиологического опьянения, то здесь субъект по доброй воле оказывается в таком состоянии, и уже потом наступают психофизические процессы приводящие к совершению преступления. Известно, что физиологическое опьянение характеризуется нарушением баланса сил возбуждения и торможения, что приводит к физиологическим дисфункциям, а в итоге психическим аномалиям, обуславливающим агрессивны реакции. Отмечено, что в таком состоянии увеличена психико-двигательная активность. Происходит переоценка своих возможностей, снижается критичность действий, снижается порог развития эмоциональных и чувственных реакций, Алкоголь изменяет отношение к фрустирующим, тревожным ситуациям, воспринимаемые субъектом как агрессивные. В этой связи специалисты употребляют термин «аномальный аффект».

Как видно из содержания статьи 23 УК РФ, законодатель не дал трактовки опьянению, как условию смягчающем или отягчающем наказание. Что влечет определенные трудности. Так, с одной стороны, опьянение вызывает психическую аномалию («аномальный аффект»), фатально определяющую конкретную направленность поведенческой реакции, избежать которой в случае уже принятого решения человек не в состоянии. В этой связи принцип справедливости и открытый перечень ст. 61 УК РФ требует учета состояния опьянения как смягчающего обстоятельства. Но, с другой стороны, человек принимает решение самостоятельно, что полностью дезавуирует предыдущее утверждение. Что так же соответствует принципу справедливости.

Кодекс РСФСР 1960 г. В ст. 39 «обстоятельства отягчающие наказание» содержал интересную формулировку на этот счет «..совершение преступления лицом, находящимся в состоянии опьянения. Суд в праве, в зависимости от характера преступления, не признать это обстоятельство отягчающим ответственность». Как видно решение данного вопроса было законодательно закреплено за правоприменителем, что на наш взгляд носит позитивный характер.

Для решения проблем дуализма состояния опьянения сегодня, по мнению автора, необходим возврат к дореволюционным юридическим конструкциям. Так, сенатор Таганцев Н.С., работая над проектом уголовного уложения, предлагал выделять разновидности опьянения, одни из которых могут быть сочтены извинительными, а другие требуют строгой оценки. Он выделял следующие степени опьянения: вынужденное; добровольное; неосмотрительное; злонамеренное, учиненное с целью облегчения совершения преступления; предназначавшееся ссылки на это состояние как причину, оправдывающую преступное деяние.

Как видим, критерии Таганцева вполне приемлемы для применения ст.23 УК РФ.

Однако сегодня законодатель пошел по другому пути. Отношения, которые должны регулироваться общей частью вводятся в отдельные нормы особенной части, выступая квалифицирующими признаками. Что само по себе искажает принятую юридическую технику и вряд ли ведет к укреплению принципов законности и справедливости.

Глава 7. СПЕЦИАЛЬНЫЙ СУБЪЕКТ ПРЕСТУПЛЕНИЯ И ЕГО ВИДЫ

.1 Понятие - специальный субъект, его признаки и некоторые виды

Специальными субъектами преступления в теории уголовного права именуются субъекты, обладающие не только рассмотренными ранее общими свойствами всех субъектов преступления, но и характеризующиеся дополнительно особыми, лишь им присущими, качествами.

Существование в уголовном праве особого понятия «специальный субъект преступления», обусловлено спецификой отдельных видов преступления, совершение которых возможно только в связи с определенной деятельностью людей, в связи с выполнением возложенных на них законом определенных обязанностей. Поэтому, устанавливая уголовную ответственность за некоторые преступления, законодатель предусматривает в качестве их субъекта, в отличие от всех других преступлений, не вообще любого человека, способного совершить преступление, а лишь человека, наделенного по закону особыми свойствами или признаками.

Признаки специального субъекта - это конкретные особенности субъекта данного преступления, выходящие за рамки общих требований к субъектам других преступлений. Они характеризуют весьма разнообразный круг свойств субъекта.

При этом законодатель не случайно устанавливает уголовную ответственность применительно к каждому конкретному составу. Во-первых, в реальной действительности преступления совершаются именно теми лицами, с которыми связана возможность привлечения к уголовной ответственности. Во-вторых, некоторые деяния достигают той степени общественной опасности, которая вызывает необходимость установления уголовной ответственности, лишь когда они совершены лицом, обладающим признаками специального субъекта.

Признаки специального субъекта, как правило, прямо указаны в конкретной норме Особенной части УК РФ. Иногда их можно уяснить путём систематического, грамматического и логического толкования нормы права. Так, статья 124 УК РФ устанавливает ответственность за неоказание помощи больному. Закон не указывает прямо на субъект преступления, но называет его существенный признак: обязанность этого лица оказывать помощь больному по закону или специальному правилу. В соответствии с ФЗ «об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», а так же со специальными правилами, установленными компетентными органами здравоохранения России, все медицинские работники (врачи, фельдшеры, акушеры, медицинские сёстры и другие) обязаны оказывать первую неотложную помощь гражданам в дороге, на улице, на дому в иных общественных местах.

Правовое значение общих и специальных признаков субъекта преступления неодинаково. Отсутствие хотя бы одного из общих признаков субъекта означает вместе с тем и отсутствие состава преступления. При отсутствии признаков специального субъекта преступления возникает иная ситуация: в отдельных случаях отсутствие этих признаков полностью исключает уголовную ответственность, в других - меняет квалификацию преступления.

При определении признаков специального субъекта большое значение имеют положения, содержащиеся в ведомственных нормативных актах: уставах, положениях, инструкциях и приказах, которые определяют служебные полномочия тех или иных работников предприятий, учреждений, организаций. Суд при квалификации общественно опасного деяния обязан рассмотреть по существу и обсудить характер тех специальных обязанностей, полномочий, которые возложены на соответствующего работника. При этом данные ведомственных нормативных актов должны приниматься судом как один из аргументов того или иного решения вопроса.

Признаки специального субъекта в теории уголовного права получили название факультативных признаков в общем понятии состава преступления, поскольку они не являются обязательными для всех конкретных составов преступлений.

Признаки специального субъекта по своему содержанию и характеру свойств весьма разнообразны. В действующем законодательстве их можно разделить на три большие группы: 1) признаки, характеризующие социальную роль и правовое положение субъекта; 2) физические свойства субъекта; 3) взаимоотношение субъекта с потерпевшим.

Имеются и другие точки зрения по этому вопросу. Так, профессор Каиржанов Е. И. дает такую классификацию: специальные субъекты по своей роли (положению) делятся:

а) по полу - исполнитель только мужчина (изнасилование), исполнитель только женщина (убийство матерью новорожденного ребенка);

б) по возрасту - исполнитель только лицо, достигшее 18-летнего возраста (вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность»

в) военнообязанный может быть исполнителем воинских преступлений;

г) по профессиональным обязанностям - работник милиции, медицинский и др.;

д) по обязанностям в отношении деятельности органов правосудия (свидетели, потерпевшие, эксперты, переводчики);

е) по обязанностям, возложенным в отношении других лиц (оставление в опасности, уклонение от содержания и воспитания детей);

ж) по характеру выполняемой работы (разглашение государственной тайны, утрата документов, содержащих государственную тайну и др.)-

з) по должностному положению лица (злоупотребление властью или служебным положением, превышение власти и др.);

и) по определенному положению лица по отношению к собственности (преступно небрежное отношение к охране собственности);

к) по положению лица по отношению к потерпевшему (доведение до самоубийства).

Отсутствие у лица, совершившего преступление дополнительных признаков, не позволяет привлечь такое лицо к уголовной ответственности.

Например: субъектом преступлений, предусмотренных главой 27 УК РФ (Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств лицами, управляющими транспортными средствами и др.), может быть не любое физическое лицо, достигшее 16-летнего возраста, а только обладающие определенными в законе особенностями - оно должно быть управляющим автомобилем, трамваем, троллейбусом и другими механическими видами транспортных средств. В данном случае особенности субъекта связаны с характером самого деяния в сфере движения и эксплуатации транспортных средств (водитель, лицо, управляющее транспортным средством).

В понятие специального субъекта следует включать лишь те признаки, которые характеризуют его в рамках на преступления и необходимы для правильной квалификации совершенного деяния.

В УК РФ содержится описание различных видов специальных субъектов. Распределение специальных субъектов по таким группам возможно лишь путем их классификации. Этот вопрос в теории уголовного права все еще недостаточно разработан и решается различным образом.

Так, почти до конца 60-х годов вообще не предлагалось какой-либо классификации, а лишь констатировалось описание в ряде статей УК специального субъекта. В основном выделяли такие виды этих субъектов, как должностные лица - военнослужащие и военнообязанные, а затем работники транспорта. Впервые систематизация видов специальных субъектов путем их классификации была предпринята лишь в 1968 г. Н. С. Лейкиной и Н. П. Грабовской. В качестве основания для классификации они выделили признаки специальных субъектов, характеризующие:

государственно-правовое положение лица (иностранец, лицо без гражданства);

профессиональное положение;

должностное положение, особые качества выполняемой работы, специальное правовое положение (свидетель)

демографические признаки - пол, возраст, родственные отношения.

Подробно дадим характеристику лишь наиболее крупным группам составов со специальным субъектом.

7.1.1 Специальный субъект преступлений совершенных в сфере управленческой деятельности (должностные и служебные) и преступлений против военной службы

Характерной особенностью Российского Уголовного закона является наличие в нем групп преступлений объединённых по признаку специального субъекта преступлений в сфере управленческой деятельности. Закон прямо называет две большие группы таковых. Это субъекты преступлений предусмотренных главой 23 «преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях» и главой 30 «преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления».

В качестве специального субъекта в главе 23, в соответствии с примечанием к статье 201, выступает лицо «выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации, а также в некоммерческой организации, не являющейся государственным органом, органом местного самоуправления, государственным или муниципальным учреждением, в статьях настоящей главы, а также в статьях 199.2 и 304 настоящего Кодекса признается лицо, выполняющее функции единоличного исполнительного органа, члена совета директоров или иного коллегиального исполнительного органа, а также лицо, постоянно, временно либо по специальному полномочию выполняющее организационно-распорядительные или административно-хозяйственные функции в этих организациях».

Должностными лицами в примечании статьи 285 главы 30 УК РФ признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, а также в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации, а также лица (выполняющие управленческие функции в коммерческой или иной организации) постоянно, временно либо по специальному полномочию выполняющее организационно-распорядительные или административно-хозяйственные обязанности в коммерческой организации независимо от формы собственности, а также в некоммерческой организации, не являющейся государственным органом, органом местного самоуправления, государственным или муниципальным учреждением. По мимо этого под специальным субъектом в некоторых преступлениях настоящей главы следует понимать государственных служащих и служащих органов местного самоуправления, не относящиеся к числу должностных лиц, которые несут уголовную ответственность по статьям настоящей главы в случаях, специально предусмотренных соответствующими статьями.

Указанные различия этих двух больших групп обусловлены спецификой условий, при которых совершается преступлений, а именно частноправовой или экономически-хозяйственной (в том числе некоммерческого характера) и публичноправовой сфер.

В Российской Федерации установлен специальный правовой статус государственных служащих и лиц, занимающих государственные должности. Однако не все лица, занимающие должности в государственных органах, являются государственными служащими.

Существуют также статьи, которые не входят в вышеуказанные группы преступлений, однако субъектом данных преступлений выступают должностные лица, например, статья 170 «Регистрация незаконных сделок с землей», в том числе статьи диспозиция, которых содержит формулировку «лицо, обязанное», т.е. лицо, выступающее должностным лицом в силу наделения его распорядительными полномочиями или выполняющее организационно-распорядительные или административно-хозяйственные функции, например, статья 237 «Сокрытие информации об обстоятельствах, создающих опасность для жизни или здоровья людей», а также статьи диспозиция, которых содержит указание на род занятия или вид деятельности, осуществляемый лицом, и соответственно привлекаемым к уголовной ответственности в качестве должностного лица в случае совершения преступления, связанного с исполнением своих обязанностей, а равно с использованием своих полномочий вопреки задачам своей деятельности, например, статья 202. «Злоупотребление полномочиями частными нотариусами и аудиторами», статья 203 «Превышение полномочий служащими частных охранных или детективных служб».

Однако, специальный субъект статус которого определяется выполнением управленческих функций не ограничивается указанными составами. Так, одним из квалифицирующих признаков ст. 159 УК РФ является совершение мошенничества лицом с использованием своего служебного положения. Исходя из положений постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»: «Под лицами, использующими свое служебное положение при совершении мошенничества, присвоения или растраты (часть 3 статьи 159, часть 3 статьи 160 УК РФ), следует понимать должностных лиц, обладающих признаками, предусмотренными примечанием 1 к статье 285 УК РФ, государственных или муниципальных служащих, не являющихся должностными лицами, а также иных лиц, отвечающих требованиям, предусмотренным примечанием 1 к статье 201 УК РФ (например, лицо, которое использует для совершения хищения чужого имущества свои служебные полномочия, включающие организационно-распорядительные или административно-хозяйственные обязанности в коммерческой организации)». Отсюда следует, что несмотря на фиксированный перечень составов указанных в примечаниях соответствующих статей, при наличии в преступлении указанных квалифицирующих признаков, подобные нормы следует толковать расширительно.

Военнослужащими являются граждане, проходящие военную службу. Военная служба - это особый вид государственной службы граждан в Вооружённых Силах Российской Федерации, других войсках, органах внешней разведки и федеральных органах государственной безопасности. Помимо Вооружённых Сил, военная служба предусмотрена ещё в 12 государственных органах.

Преступлениями против военной службы признаются предусмотренные главой 33 УК РФ преступления против установленного порядка прохождения военной службы, совершенные военнослужащими, проходящими военную службу по призыву либо по контракту в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации, гражданами, пребывающими в запасе, во время прохождения ими военных сборов, а также военные строители военно-строительных отрядов (частей) Министерства обороны Российской Федерации, других министерств и ведомств Российской Федерации.

Граждане приобретают статус военнослужащего с началом военной службы и утрачивают его с окончанием таковой.

7.2 Особенности квалификации преступлений по признакам специального субъекта

Особо место в проблеме специального субъекта занимает вопрос квалификации преступлений с соответствующими признаками.

Ч. 4 ст. 34 УК РФ закрепляет универсальное положение, содержание которой сводится к следующему: «Лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в соответствующей статье Особенной части настоящего Кодекса, участвовавшее в совершении преступления, предусмотренного этой статьей, несет уголовную ответственность за данное преступление в качестве его организатора, подстрекателя либо пособника». Однако следуя законам формальной логики, из этого правила есть исключения. Так, соучастие невозможно в преступлении со специальным субъектом, когда характеризующий субъекта специальный признак носит сугубо личностный характер и не отражается на характере и степени общественной опасности самого деяния. Примером такого преступление является убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ). В диспозиции этой статьи факторы, значительно смягчающие наказание (особое психофизиологическое состояние матери во время или сразу после родов) относятся исключительно к личности виновной и не могут оказывать смягчающего влияния на квалификацию преступлений. Действия соучастников в данном случае должны квалифицироваться по п. «в» ч.2 ст.105 УК РФ со ссылкой на ст. 33 УК РФ.

При изнасиловании субъектом преступления может быть только лицо мужского пола. В соответствии с ч. 4 с. 34 УК РФ женщина может быть только организатором, пособником или подстрекателем этого преступления. Вместе с тем изнасилование - преступление, имеющее сложную структуру объективной стороны. Часть объективной стороны изнасилования, совершаемого с применением насилия или угрозой его применения, вполне может выполнить и женщина, которая в таком случае будет, является соисполнителем - субъектом преступления., что противоречит ст. 34 УК РФ.

Указанные противоречия были подкреплены постановлением пленума ВС «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131, 132 УК РФ», где указал «действия лиц, лично не совершавших насильственного полового акта…., но путем применения насилия содействовавших другим лицам…., следует квалифицировать как соисполнительство в групповом изнасиловании…». Изложенные соображения приводят к выводу о необходимости согласится с авторами, утверждающими, что «законодательное решение, закрепленное в ст. 34 УК РФ, создало непреодолимые препятствия для квалификации действий лиц, не обладающих признаком специального субъекта, но принявших непосредственное участие в его совершении.». Здесь уместно мнение Волженкина Б.Н.: «законодательное положение, сформулированное в ч.4 ст. 34 УК РФ не является абсолютным применимым, ко всем без исключения случаям соучастия в преступлении , совершаемом специальным субъектом. В связи с этим возникает серьезное сомнение в целесообразности включения в уголовный закон этого и подобных ему положений теории уголовного права, нуждающихся в дополнительном уточнении и оговорках».

В ряде составов преступлений специальный субъект характеризуется не только наличием дополнительных признаков, но и специфическими условиями признания лица специальным субъектом. Если будет установлено, что лицо включено в сферу специальных правоотношений некомпетентным органом лил с нарушением соответствующих законодательных требований и условий, то такое лицо, посягающее на специальные объекты, не может бать привлечено к уголовной ответственности за данное преступление. Так, лицо, незаконно призванное на военную службу, поскольку к моменту призыва имело неснятую или непогашенную судимость., за совершенное ранее тяжкое преступление, не может нести ответственность за самовольное оставление части или места службы (ст. 337 УК РФ), поскольку не может быть субъектом преступления против воинской службы.

Так, президиум ВС РФ оставил состоявшиеся судебные решения без изменения, а протест - без удовлетворения по делу М.. обвинявшегося в самовольном оставлении места службы (337УК РФ). Суд первой инстанции признал М. невиновным и вынес оправдательный приговор за отсутствием в его действиях состава преступления, указав, что М. был призван на военную службу незаконно, поскольку имел неснятую и непогашенную судимость за совершенное ранее тяжкое преступление, а поэтому не мог быть субъектом преступления против военной службы.

Таким образом, лицо незаконно, ошибочно или обманным способом приобретшее статус специального субъекта, должно признаваться ненадлежащим субъектом этого преступления и не может нести за него ответственность. Что однако не исключает его ответственности по другим статьям УК РФ. Так если, результатом совершенного несовершеннолетним, работавшим машинистом, нарушения правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного транспорта явилось причинение тяжкого вреда здоровью пассажира. Несовершеннолетний подлежит ответственности не по ч.1 ст. 263, а лишь по ч. 1 ст. 118.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В настоящей работе была предпринята попытка комплексного изучения понятия субъекта преступления, как элемента состава преступления. Были исследованы признаки субъекта преступления, показаны основные проблемы и пути их решения.

Таким образом: субъект преступления - это лицо, совершившее общественно-опасное деяние и способное в соответствии с законом понести за него уголовную ответственность.

Все индивидуальные характеристики не могут найти отражение в теоретических и законодательных конструкциях составов преступлений. В теории уголовного права выбраны наиболее типичные свойства личности преступника, они нашли отражение общих нормах уголовного закона о субъекте преступления и отдельных нормах особенной части, признаки которых характеризуют специальный субъект.

К основным признакам субъекта преступления, необходимым для привлечения лица к уголовной ответственности, относят: физическое лицо, вменяемость, достижение определенного возраста - это существенные признаки всех субъектов преступлений, которые составляют научное понятие общего субъекта преступления. Признаки общего субъекта являются обязательными для всех составов преступлений и необходимыми для квалификации любого преступления.

Субъектом преступления может быть только физическое лицо - человек. Теория уголовной ответственности юридических лиц была, признана автором несостоятельной применительно к Российскому правопорядку. Понести уголовную ответственность за совершенное общественно опасное деяние и тем самым быть субъектом преступления могут быть лишь вменяемые лица. Невменяемые лица не могут быть субъектами преступлений и подлежать уголовной ответственности. Категория невменяемости является сугубо юридической и, не смотря на медицинское основание, устанавливается исключительно судом, а не экспертом.

Исследованы вопросы, касающиеся понятия ограниченная вменяемость. Была предпринята попытка детальной правовой регламентации преступлений, совершаемых лицами в состоянии алкогольного опьянения, позволяющая более точно и справедливо оценивать уголовно-правовое значение указанных деяний.

Субъектом преступления может быть признано лицо, достигшее ко времени совершения преступления возраста, установленного законом, поскольку способность осознавать свои действия и руководить ими возникает по достижении определенного возраста, по достижение которого законодатель связывает возможность наступления уголовной ответственности за совершенные преступления. Вопрос о снижении возраста уголовной ответственности путем изменений в ст. 20 УК РФ остается открытым. Автор не указал конкретного решения, так как вопрос носит пенологический характер, и должен решаться в совокупности с иными социальными изменениями в нашей стране

Общественно опасные деяния совершают конкретные люди. Каждый случай совершения преступления имеет свои индивидуальные черты, в том числе относящиеся к характеристике лица, виновного в этом преступлении. Каждая личность обладает специфическими, только ей свойственными признаками, составляющими её индивидуальность. Специфические признаки, перечисленные в статьях особенной части УК РФ, являются признаками, характеризующими специальный субъект преступления, в случае правомерного участия такого лица в указанных специфических правоотношениях.

Так же в работе был решен ряд вопросов посвященных проблемам квалификации преступлений по признакам специального субъекта.

Итак, попытка системного анализа всей совокупности указанных признаков и связанных с ними проблем отечественного законодательства и науки показала, насколько важным и неотъемлемым от действительности является учение о субъекте преступления. Это одна из тех категорий, которая должна быть в постоянном развитии. Необходимость систематического исследования этих проблем, обусловлена повышенной динамикой развития связанных с ними правоотношений. Успешность этого процесса, осуществляемого законодателем, правоприменителем в единстве с учеными, позволит принимать обоснованные решения, которые в свою очередь смогут изменить в лучшую сторону количественную и качественную характеристику преступных явлений в нашей стране. Этого результата ждет от нас все наше Российское общество, вся наша страна.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

Нормативные правовые акты

Конституция Российской Федерации: Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. [Текст]: официальный текст. - М.: Норма, 2012 г. - 65 с.

Конвенция «об уголовной ответственности за коррупцию» Страсбург 27.01.1999 // Совет Европы и Россия. 2002. № 2. С. 75.

Уголовный кодекс Российской Федерации [Федеральный закон N 63-ФЗ, принят Гос. Думой 13.06.1996.: в ред. от 05.04.2013.]. - http://www.consultant.ru.

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации [Федеральный закон N 174-ФЗ принят Гос. Думой 18.12.2001 г.: ред. от 26.04.2013]. - http://www.consultant.ru.

ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» [Федеральный закон N 323 от 21.11.2011 в ред. от 25.06.2012] [Электронный ресурс]. - http://base.consultant.ru.

ФЗ «О воинской обязанности и военной службе» [Федеральный закон N 53-ФЗ 28.03.1998 в ред. от 04.03.2013, с изм. от 21.03.2013] [Электронный ресурс].- <http://base.consultant.ru>.

ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» [Федеральный закон Гос. Думой 31 мая 2001 г.: по состоянию на 4 марта 2013 г.]. - <http://www.consultant.ru>.

ФЗ «О статусе военнослужащих» [Федеральный закон N от в ред. от

ФЗ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» [Федеральный закон № 3185-1 от 02.07.1992 г. в ред. от 22.08.2012] [Электронный ресурс].- <http://base.consultant.ru>.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных от 1845 г. (в ред. от 1872 г.) (не действующее). [Текст]

Уголовное уложение. Высочайше утвержденное 22 марта 1903 г. Сенаторская типография. Санкт Петербург. (не действующее). [Текст]

Специальная литература

Алмазов Б.Н., Волостнов П.А. Способность быть виновным в новых категориях уголовного законодательства Российской Федерации. // Российский юридический журнал. 1998. № 2. С. 21.'Lectric Law Library's Lexicon On Corpus Delicti; E. Cobham Brewer. Dictionary of Phrase and Fable[электронный ресурс]. 1898.

Аветисян С.С. Соучастие в преступлениях со специальным составом. [текст] Под ред. С.С. Аветисян. М.: Норма., 2004 - С.174.

Антонян Ю.М., Бородин С.В. Преступное поведение и психические аномалии. [текст] / Под ред. Ю.М. антонян, С.в. Бородин. - М., Норма. 1998. - С. 123.

Аргунова Ю. Применение нормы об ограниченной вменяемости // Российская юстиция. 2006. № 7. С. 22.

Балабанова Л.М. Судебная патопсихология (вопросы определения нормы и отклонений). / [текст] / Под ред. Л.М. Балабановой. - М.: Сталкер. 1998. С. 247.

Балашихская преступная группа. // Газета Комсомольская правда 10 апреля 2012. [электронный ресурс]

Батуев А.С. Высшая нервная деятельность. - М., 1991. [электронный ресурс]

Безруких М.М. Фабер. Д.А. // Психологический .лексикон/ статья в словаре Психофизиология [Электронный ресурс]

Белогриц-Котляровский Л.С. «Учебникъ Русскаго Уголовного права». Общия и особеннве части. [текст] / Южно-Русское Издательство Ф.А. Югонсона Киев-Петербург-Харьков. С 128

Бехтерев В.М. Психологическое определение личности. М. 1994. С. 26

Бехтерев В.М. Избранные труды по социальной психологии. М., 1994.

Бехтерев В.М. Объективная психология.- М.: НАУКА. 1991. С. 480 [текст]

Богомягков Ю.С. Уголовно-правовая невменяемость: критерии и признаки.// Советское государство и право. 1989. № 4. С. 108 [текст]

Библия. Синодальный перевод 1876 года. Книга притчей Соломоновых гл. 23 стих29-30,32,35 C. 292. [текст]

Большая Советская Энциклопедия [электронный ресурс] // статья Э. Ильенкова, т. 41, С. 369

Боровых Л. В. Проблема возраста в механизме уголовно-правового регулирования: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. [Текст] / Л. В. Боровых - СПб., 1993. С. 46

Бриллиантов А.В. Комментарии к уголовному кодексу Российской Федерации / Бриллиантов А.В. Долженкова Г.Д, Караханов А.Н ,Жевлаков Э.Н., Иванова Я.Е. - М., Юристъ, 2010. - 415 с.

Васецов А.А. Квалифицирующее значение субъекта преступления // Российская юстиция. 1996. № 3. [электронный ресурс]

Н.Н. Величко. Основы судебной медицины и судебной психиатрии. Учебник. томах [Текст] / Под. Ред. Н.Н. Величко - М.: ЦИиНМОКП МВД России, 2000. - 325 с.

Георгадзе З. О., Царгясова Э.Б. Судебная психиатрия: Учебное пособие для студентов вузов. [текст] - М.: Закон и право, ЮНИТИ-ДАНА, 2003.- С. 369.

Георгиев М.В. Уголовный закон: опыт теоретического моделирования. [Текст] - М.: Росмен, 1987. - С.633.

Джеймс У. Психология [электронный ресурс]

Еникеев М.И. Основы общей и юридической психологии. М. 1993 С. 48. [электронный ресурс]

Здравомыслов Б.В. Уголовное право России. Общая часть [текст] / Под ред. Б.В. Здравомыслова. - М.: Проспект, 2001. - С. 216.

Иванов Н.Г. Аномальный Субъект преступления//проблемы уголовной ответственности - М., «Закон и право». 1998. С. 228..

Игнатов А.Н. Уголовное право России: Учебник. В 2 т. Т.2. Особенная часть / Под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. - М.: Юрайт, 2003. - С. 417.

Иногамова-Хегай Л.В. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: учебник (издание исправленное и дополненное) [текст] / Под ред. Иногамовой-Хегай Л.В., Рарога А.И., Чучаева А.И. М.: Инфра-М. 2006. С. 423.

Кандинский В.Х. К вопросу о невменяемости. Издание Ланга А.А./ Москава 1890. С. 125 [электронный ресурс]

Карпенко Л.А. Энциклопедический словарь в шести томах. Т. 3 [Текст] / ред-.сост. Л.А. Карпенко. В.Г. Петровского. - М.: ПЕР СЭ, 2006.- С. 428

Козаченко И. Я. Уголовное право. Общая часть : учебник / отв. ред. И. Я. Козаченко. - 4-е изд., перераб. и доп. - М. : Норма,2008. - 720 с. С.454

Козлов А. П. Понятие преступления[текст] / Под ред. Козлова А.П..- СПб.: «Издательство «Юридический центр Пресс», 2004. С. 410.

Комиссаров В.С. Российское уголовное право. Общая часть [Текст] / Под ред. В. С. Комиссарова. - СПб.: Питер, 2005. - С. 503.

Коченов М. М. Теоретические основы судебно-психологической экспертизы: Автореф. дис. ... д-ра психол. наук. М., 1991. С. 34. [электронный ресурс]

Кочои С.М. Уголовное право. Общая и Особенная части: Учебник. Краткий курс [Текст] - М., 2009. - С.346

Кудрявцев И.А. Судебная психолого-психиатрическая экспертиза. [текст] / Под ред. И.А Кудрявцева - М., Госиздат.1988. - С. 218

Кудрявцев В.Н. Криминология. Учебник [Текст] / Под ред. В. Н. Кудрявцева и В. Е. Эминова. - М.: Юристъ, 2005. - С. 351.

Кравец Ю. П. Об уголовной ответственности юридических лиц за преступления в сфере предпринимательской деятельности. [Текст] // Журнал российского права. 2004. № 6. С. 75.

Крепицкий И. “Должностное лицо” в уголовном праве (эволюция понятия) Законность, 1997, № 10, С. 82. [электронный ресурс]

Лейкина Н.С. Личность преступника и уголовная ответственность. [текст] / Под ред. Н.С. Лейкиной - Л.: ЛГУ, 1968г. С. 379.

Лунц Д.Р. Проблема невменяемости в теории и практике судебной медицины. - М, 1966. [электронный ресурс]

МВД РФ. ФКУ «Главный информационно-аналитический центр». Официальный сайт [электронный ресурс]. URL: http://mvdRF.ru

Михеев Р.И. Проблемы вменяемости и невменяемости в советском уголовном праве. . [текст] / Под ред. Р.И. Михеева. Владивосток.: Изд-во Дальневосточного Университета. 1983. С.326.

Морозов Г. В. Судебная психиатрия: Учебник для вузов [текст] / Под ред., Жарикова Н. М., Морозов Г. В., Хритинин Д. Ф.- 3-е изд., перераб. и доп. - М.: Норма, 2004. - С. 238

Мулукаев В.С. История инквизиции. [текст] / Под ред В.С Мулукаева, О.З. Некрытой / М..:ТК Велби, Изд-во Проспект, 2006.- С. 190.

Мустаханов Р. М. Личность преступника. [текст] / Под ред. Р. М Мустаханова - М.: Сталкер, 1975. - С. 459.

Назаренко Г.В. Уголовно-релевантные психические состояния лиц, совершивших преступления и общественно опасные деяния: Монография. [текст]. М.: Ось-89. 2001. - С. 135.

Наумов А.В. Комментарий к Уголовному кодексу. [текст] / Под ред. АюВ. Наумова М.: Волтерс Клувер. 2005. С.541.

Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. [текст] Под ред. Наумова А.В - М.: Юристъ, 1997. - С. 484.

Неклюдов Н. Учебник по истории русского права и законодательства. Том I. [текст] Бл.Г., 2004. С.520.

Определение Верховного Суда РФ от 24 мая 2010 года по делу № 35-о07-25//Бюллетень Верховного Суда РФ. 2007.№ 11.С.9.

Определение Верховного Суда Российской Федерации от 30 марта 2012 года по делу № 4-004-37//Бюллетень Верховного Суда РФ.2005.№6.С.27.

Павлов В. Г. Субъект преступления. [Текст] - СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2001. - С. 270.

Первомайский Б.В. Критерии невменяемости и пределы компетенции психиатра-эксперта. // Советское государство и право. 1991. № 5. С. 169. [электронный ресурс]

Первомайский В.Б. Невменяемость [текст] / Под ред. В.Б. Первомайского. -Киев.2000. - С.472

Порог детской жестокости. В России могут начать сажать с 12 лет / / Российская газета. 2012. 2 марта. [электронный ресурс]

Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1998 г.// БУВС и ВК ВС РФ. 1998 № 4 (172). С.55. [текст]

Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» [электронный ресурс] (в ред. 11.05 2007)

Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 7 апреля 2011 г. «О практике применения судами принудительных мер медицинского характера» [электронный ресурс]

Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 1.02. 2011 « О судебной практике по делам о преступления несовершеннолетних» [электронный ресурс]

«Преображение в темнице» // Научный журнал / 2010г. [электронный ресурс]

Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т.1. М.: Юридическая литература. 1968. С.442 [электронный ресурс]

Протченко Б., Рудяков А. Больная тема. // Коммунист. 1989. № 3. С. 53;

Рарог А.И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. [текст] Под ред. А.И. Рарога- СПб. Отиздат., 2003 С.274.

Рарог А.И. Уголовное право России. Общая часть [текст] / Под ред. А.И. Рарога - М.: Эксмо, 2009. - 496 с.

Романов В.В. Юридическая психология. Учебник. [текст] / Под ред. Романова В.В. - Сб. отиздат, 2000 г. - С.456.

Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. М., 1989. [электронный ресурс]

Семёнов С.А. Понятие специального субъекта преступления. [текст] // Журнал российского права, 1998, № 7, С. 65.

Сербский В.Л. Судебная психопатология. - Вып. 1. - М., 1896. [электронный ресурс]

Ситковская О. Д. Психологический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М., Зерцало. 1999. - С.623. [электронный ресурс]

Сирожидинов Д.В. Ограниченная вменяемость: проблемы теории и практики Автореф. канд. дисс. - Екатеринбург, 1998. - С. 46 [электронный ресурс]

Степанчикова Ю.А. Криминология: Учебник для вузов. [текст] / Под ред. Ю.А. Степанчиковой. М.: Юрайт. 2011.. С.662

Степичев С.С, Хомовский А.А. Особенности производства по применению принудительных мер медицинского характера. // Социалистическая законность. 1967. № 5. С. 57. [электронный ресурс]

Суханов Е.А. Российское гражданское право: [Текст] / учебник под ред. Суханова Е.А. Том 1 / МГУ/ СТАТУТ..М. 2011. С 451

Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Лекции. Часть общая. Т. 1. - М.: Юристъ, 1994. С. 343. [электронный ресурс]

Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Лекции. Часть общая. Т. 2. - С.-ПЕТЕРБУРГ.: Государственная типография.. 1902 - 669 С. [текст]

Таганцев Н.С. Комментарии к Уголовному уложению 23 марта 1903 г. С.- ПЕТЕРБУРГ1904г. С. 1103. [текст]

Улицкий С. Квалификация общественно опасных деяний невменяемых [текст] // Законность. - 2003. - № 11. С. 82.

Шишков С. Понятия "вменяемость" и "невменяемость" в следственной, судебной и экспертной практике [текст] // Законность. 2001. № 2. С. 82.

Шостакович Б.В. Судебная психиатрия [текст] / Под ред. Б.В.Шостаковича. - М.: отиздат, 1997. - С. 91.

Якушин В.А. Субъективное вменение и его значение в уголовном праве [текст] / Под ред. В.А. Якушина. Тольятти., ТолПИ. 1998. - С. 389.