П.А. Столыпин и Государственная дума в 1906-1911 годах
Федеральное государственное бюджетное учреждение высшего профессионального образования
«Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации»
Факультет государственного и муниципального управления
Кафедра менеджмента
КУРСОВАЯ РАБОТА
П.А. Столыпин и государственная дума в 1906-1911 гг.
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
Глава 1. Подготовка к сотрудничеству исполнительной и законодательной власти
.1 Учреждение, состав и принципы работы Российской Государственной Думы в начале XX века
.2 Пётр Аркадьевич Столыпин. Политический портрет
Глава 2. Сотрудничество и противостояние Правительства и Государственной Думы
.1 I Государственная дума. Программа реформ П.А.Столыпина
.2 II Государственная дума. Изменение избирательного закона
.3 III Государственная дума. Начало плодотворной работы
.3.1 Решение аграрного вопроса
.3.2 Политический кризис в марте 1911 г.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЛИТЕРАТУРА
ПРИЛОЖЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
столыпин аграрный государственная дума
«Меня вынесла наверх волна событий - вероятно, на один миг! Я хочу всё же этот миг использовать по мере моих сил, пониманий, чувств на благо людей и моей Родины, которую люблю, как любили её в старину». Пётр Аркадьевич Столыпин.
декабря 2012 года в Москве на площади Свободной России рядом с Домом правительства состоялась церемония открытия памятника Петру Аркадьевичу Столыпину - самому известному премьер-министру дореволюционной России. Памятник открывали премьер-министр уже современной России Д. А. Медведев и президент страны В. В. Путин, по инициативе которого и был заложен и установлен этот монумент.
В многочисленных публикациях, посвящённых закладке памятника, В.В.Путин отмечал огромную роль Столыпина в отечественной истории и судьбе России: «Настоящий патриот и мудрый политик, он понимал, что для страны одинаково опасны как разного рода радикализм, так и стояние на месте, отказ от преобразований, от необходимых реформ, что только сильная, дееспособная государственная власть, опирающаяся на деловую, гражданскую инициативу миллионов людей, способна обеспечить развитие, гарантировать спокойствие и стабильность огромной, многонациональной державы, гарантировать нерушимость её границ».
Отметим, что привлечение фигуры П.А.Столыпина в качестве образца государственного деятеля далеко не ново в отечественной практике, и берёт начало ещё в 90-х гг. прошлого века, когда были реабилитированы многие деятели предреволюционной России. Думается, что приведённое в 1999 году обоснование необходимости такой реабилитации актуально и до сих пор:
«Сейчас, как никогда, …нужен положительный пример, велика роль положительного идеала… Просвещённых людей много, они были и есть, но вот Столыпин показал, что может сделать высокообразованный человек и патриот на государственном месте, если обладает главнейшим свойством настоящего государственного человека - бескорыстием, умением и стремлением ставить народные интересы выше всех личных расчётов. Многие его современники признавали, что стремление к личной выгоде совершенно чуждо его честной и неподкупной натуре. «Родина требует себе служения настолько жертвенно чистого, что малейшая мысль о личной выгоде омрачает душу и парализует работу», - эта фраза П.А.Столыпина - укор нашим культурным и образованным согражданам, обратившим своё образование и культуру исключительно на личную выгоду, пользу».
Правда, сравнивая это высказывание с выступлением Президента, легко заметить явную озабоченность последнего вопросами обеспечения стабильности и спокойствия в Российской Федерации. Сопоставив с данными биографии П. А. Столыпина, весомая часть которой пришлась на успокоение России от революционного движения, рождается смутное опасение, что власть пребывает в ожидании антиправительственных выступлений.
Столыпин, в своё время, «обуздал» революцию с помощью «скорострельных» судов и Государственной Думы. Если оттолкнуться от высказываний ещё более раннего периода - октября 1911 года - что «вся революция… стояла и стоит на одном главном корне, который, может быть, и мифичен, но в этот миф все веровали: что в России нет и не может быть честного правительства; что правительство есть клика подобравшихся друг к другу господ, которая обирает и разоряет общество в личных интересах», то можно сделать вывод, что нынешнее руководство страны жизненно заинтересованно в том, чтобы собрать в верхних эшелонах власти людей, по своему характеру и личным устремлениям копирующих великого реформатора.
В свете таких событий, нам представляется важным ещё раз изучить политический путь П.А.Столыпина, с тем, чтобы выявить, какие из его качеств и черт могут считаться правящим руководством и общественностью важными для воспитания нынешних государственных деятелей, какие из его идей и действий могут признаваться необходимыми для воплощения в настоящий исторический период. И, поскольку интересующая нас политическая деятельность этого «управленца» прошла под знаком и воплотилась в одном большом проекте - Государственной Думе Российской Империи - то эту работу мы будем выполнять по следующему плану. Первоначально изучим предпосылки к формированию столыпинского курса, т.е. рассмотрим сущность и устройство Государственной Думы, а также дадим оценку политических свойств Столыпина перед назначением на пост главы Совета министров. Затем проследим ход их совместной деятельности, для того, чтобы в конце определить, каким образом выстраивается успешное взаимодействие властных структур и общественного представительства.
В работе нами будут использованы разнообразные источники. Правда, работа П. А. Пожигайло, известного исследователя творчества П.А. Столы-пина, благодаря которому был создан Фонд изучения наследия П.А. Столыпина и который в течение нескольких лет осуществлял масштабную поисковую работу по выявлению комплекса документов и материалов, относящихся к личности и деятельности реформатора, нам показалась поверхностной, что, однако, не умаляет вышеперечисленных заслуг автора.
Самым обстоятельным и полноценным источником нам представляется работа А.Ф.Смирнова «Государственная Дума Российской Империи 1906-1917 гг.: Историко-правовой очерк». В ней очень детально и внимательно изучены все вопросы формирования и работы первого парламента России, приведено огромное количество исторических данных, которые не просто представлены, а профессионально проанализированы с политической точки зрения, что позволило собрать выдержки из общего анализа по интересующей нас тематике.
Другая обширная и полноценная работа - книга Б. Г. Федорова «Пётр Столыпин: «Я верю в Россию», в которой не просто приводится биографическое повествование, а прослеживается логика происхождения тех или иных событий, рисующая полноценный портрет реформатора.
Академические источники Р.Г. Пихои и М.Е. Дидык позволяют сверить последовательность исторических событий, а работы П.Н.Зырянова, П. Мультатули и Е.П. Иванова более подробно раскрывают отдельные стороны как характера П.А.Столыпина, так и его деятельности.
В книге И. В. Алексеевой «Последнее десятилетие Российской империи» помимо оценки роли премьера в проведении не только внутренней, но и внешней политики Российской империи даётся также немаловажная оценка его работы и работы представительного собрания зарубежными высокопоставленными политическими деятелями.
Но гораздо интереснее и полезнее нам будет обратиться к изречениям самого великого реформатора, а также воспоминаниям непосредственных участников событий, что возможно благодаря сборнику Г. Сидоровнина «Правда Столыпина» и сборнику под авторством Е. В. Ярошенко «Государственная Дума Российской Империи: портреты политических лидеров (1906-1917)».
Глава 1. Подготовка к сотрудничеству исполнительной и законодательной власти
1.1 Учреждение, состав и принципы работы Российской Государственной Думы в начале XX века
Начало XX века охарактеризовалось сильнейшим кризисом государственной власти. «Самодержавно-полицейская» система управления, опиравшаяся на огромный бюрократический аппарат, оказалась не способной справиться с многочисленными и разнообразными задачами, возникшими перед ней в связи с развитием рыночной экономики, нарастанием социальных противоречий: противостоянием различных сословий и активизацией их гражданской и политической инициативы, участия России в назревающем мировом переделе мира и многих других явлений, охватить которые единоличная державная власть была не в состоянии. Противоречия между запросами общества и неспособностью власти их удовлетворить повлекли бурные социально-политические выступления, вылившиеся в революцию 1905 года. Под напором народного всесословного давления самодержавный царь Николай II был вынужден уступить и даровал народу высочайшим манифестом самое нелюбимое детище всех российских императоров - народное собрание, которое наделил специфическим правом - выражать народное мнение, не имея возможности возвести его в ранг закона без дозволения на то самого императора.
Лучше всего, на наш взгляд, такое положение Думы охарактеризовал М.М. Ковалевский, депутат I Государственной Думы, профессор Московского университета: «… При оценке юридической природы Государственной Думы надо искать иных предметов для сравнения, чем законодательные палаты на Западе, рейхстаги, ландстаги или камеры депутатов. Государственная дума отвечает, самое большее, представлениям о том собрании…
Если в председатели попадёт человек стойкий и смотрящий на себя подобно английскому спикеру как на «уши и уста» всего собрания, есть полное основание думать, что в желаниях и нуждах земли русской царь ежечасно будет осведомляем тем, кого сама Дума поставила во главе себя. При таких условиях идти в Думу, ставить свою кандидатуру на выборах - обязанность всех и каждого, кто …считает себя в праве дать полезный совет по многосложным вопросам о преобразовании русской империи…
Не преувеличивая значения Думы, не возводя её на степень народного представительства или законодательной камеры, видя в ней то, что она есть, т.е. один из Советов, к которым Император будет обращаться с целью ознакомления с запросами русского общества, мы всё же думаем, что это преходящее учреждение призвано сыграть свою роль в истории».
По замыслу императора, а, точнее, тех людей, которые, по воле судьбы, оказались в то время приближёнными к нему и определяли течение внешней и внутренней политики, эта роль должна была заключаться в том, чтобы стать мощным и полезным инструментом в руках исполнительной власти. По наказам министерского правительства Дума должна была содействовать «усовершенствованию государственного порядка»: предварительно разрабатывать и обсуждать законодательные предположения, определять и контролировать исполнение финансовых смет министерств и главных управлений, а также государственной росписи доходов и расходов, следить за отчуждением государственных доходов и имущества, заниматься вопросами железнодорожного строительства и разбирать дела, вносимые на её рассмотрение самим императором. И выполнять эти функции она должна была, «сохраняя неприкосновенным основной закон Российской империи о существе Самодержавной власти». Правда, принятый позже, 17 октября 1905 г., Царский Манифест, а также новая публикация «Основных государственных законов Российской империи» от 23 апреля 1906 года придали Думе характер законодательного учреждения, провозгласив принцип деления власти и перехода к конституционному строю, заодно провозгласив общественные свободы - неприкосновенность личности, свободу слова, собраний, союзов, но на деле оказалось, что этот орган власти так и остался законосовещательным.
В таких условиях два представителя двух ветвей власти становились ключевыми фигурами, оказывающими самое сильное влияние на развитие событий в стране, - Председатель Государственной Думы и Председатель Совета министров. Их отношения между собой, отношения с учреждениями, ими возглавляемыми, и, конечно, отношения с верховной властью в лице императора были одним из главных факторов успешности осуществления необходимых обществу реформ.
Всего с момента учреждения до прекращения деятельности в революционном 1917 году было созвано 4 Государственные Думы:Государственная Дума - с 27 апреля по 8 июля 1906 года. Председатель - Муромцев С.А., от партии кадетов.Государственная Дума - с 20 февраля по 2 июня 1907 года. Председатель - Головин Ф.А., от партии кадетов.Государственная Дума - с 1 ноября 1907 года по 9 июня 1912 года. Председателями были: Н. А. Хомяков (октябрист) - с 1 ноября 1907 г. по 4 марта 1910 г., А. И. Гучков (октябрист) с 29 октября 1910 г. по 14 марта 1911 г., М. В. Родзянко (октябрист) с 22 марта 1911 г. по 9 июня 1912 г.Государственная Дума - с 15 ноября 1912 по 25 февраля 1917 года. Председателем был избран М. В. Родзянко, октябрист.
Политическая сила и эффективность работы Государственных Дум определялась их партийным составом.
Таблица 1.1.
Распределение депутатов Государственной Думы по партиям
ПартияI ДумаII ДумаIII ДумаIV ДумаРСДРП(10)651914Эсеры-37--Народные социалисты-16--Трудовики107 (97)[5]1041310Прогрессивная партия60-2848Кадеты161985459Автономисты70762621Октябристы135415498Националисты--97120Правые--5065Беспартийные10050-7Всего511500441442Количество фракций при роспуске Думы61011-1211-16
Каждая партия в составе Думы выражала интересы определённого социального слоя и преследовала свою политическую цель.
Кадеты - конституционно-демократическая партия, развивающая идею установления в России конституционной парламентарной монархии, введения всеобщего избирательного права, политических и гражданских прав и свобод и т.п. Пользовалась поддержкой интеллигенции, буржуазии, части либерального дворянства и мещанства, а также трудящихся.
Социал-демократы - меньшевики и большевики (первоначально бойкотировавшие Думу по настоянию В.И.Ленина, но включившиеся в борьбу позже). Основываясь на марксистской идеологии, стояли на позициях классовой борьбы пролетариата против капиталистов и демократической борьбы против абсолютизма самодержавной власти.
Эсеры - социалисты-революционеры. Их программа социализации земли (отмена частной собственности на землю, превращение её в народное достояние без права купли-продажи, переход земли в управление органами местного самоуправления, уравнительно-трудовое пользование землёй) во многом соответствовала интересам большей части крестьянства. Затем они поддержали лозунг «Землю - крестьянам, фабрики - рабочим».
Автономисты - члены националистических групп - польского «коло», украинских, литовских, эстонских и других национальных общественных организаций, ратовавших за полную национальную автономию своих земель и, в перспективе, - отделение их от Российской империи.
Октябристы - умеренные монархисты, боровшиеся за конституционную монархию, ограничивающую права самодержца, и назвавших свою партию «Союз 17 октября» в честь манифеста 1905 года.
Трудовики - фракция, состоявшая на позициях социалистов-революционеров и принявшая на себя обязанность защиты интересов «трудового народа».
Беспартийные - в большинстве своём - крестьяне, интересовавшиеся только земельным вопросом и следовавшие за теми, кто обещал им лучшее удовлетворение их нужд.
Правые партии представляли собой промонархистски настроенные объединения (Союз Русского народа и Русское собрание), поддерживающие правительственный курс.
О том, каким образом такие разнонаправленные партии сосуществовали в одном учреждении, мы рассмотрим позже, а пока отметим, что вопросы, которыми должна была заниматься Государственная Дума на первых порах, напрямую вытекали из положений Манифеста 17 октября и «Основных законов». Так провозглашённые свободы слова, собраний и т.д. в 1906 году начали закрепляться соответствующими Указами, и Государственная Дума должна была продолжить дальнейшую разработку законодательства, однако, как мы дальше увидим, она предпочла совершенно другой путь.
С технической точки зрения, которую мы можем проследить в книге Пожигайло П.А., проекты, вносимые в Государственную Думу, готовились в министерствах и ведомствах, откуда выносились на одобрение Совета министров, где происходила их первичная апробация и «увязка» с общим идеологическим курсом правительства. После одобрения законопроекта Советом министров и Высочайшего утверждения соответствующего журнала ведомство вносило его в Государственную Думу. После предварительного рассмотрения законопроект направлялся в думскую комиссию, ответственную за тот или иной вопрос, где всесторонне изучался и редактировался, а затем с поправками выносился на заседания Думы, в которых принимали участие и министры, инициировавшие проект. В ходе этого участия они обосновывали инициативу правительства перед депутатами, детализировали и углубляли свою аргументацию. Принятый Думой проект направлялся в «верхнюю палату» - Государственный совет, а затем на Высочайшее утверждение императору. Принятые и утверждённые законопроекты публиковались в Полном собрании законов Российской империи (ПСЗ).
1.2 Пётр Аркадьевич Столыпин. Политический портрет
Пётр Аркадьевич Столыпин (1862-1911) - один их самых ярких и самобытных деятелей предреволюционной России. Представитель старинного дворянского рода, бывший предводитель Ковенского дворянства, Гродненский губернатор, он на момент революции 1905 года оказался на посту губернатора Саратовской губернии, и прославился своей тактикой усмирения революционных выступлений - быстро и эффективно с применением как мирных методов, административных и переговорных, так и «реакционных» с помощью отрядов казаков, но без «кровавых воскресений».
августа 1905 года товарищ министра внутренних дел Д. Ф. Трепов докладывал царю: «В настоящее время в Саратовской губернии благодаря энергии, полной распорядительности и весьма умелым действиям губернатора … Столыпина порядок восстановлен».
Находясь в том же Саратове, Столыпин подал всеподданнейший доклад на высочайшее имя о причинах аграрных беспорядков, в котором утверждал, что во избежание подобных бедствий в будущем необходимо «дать возможность трудолюбивому землеробу получить сначала временно, в виде искуса, а затем закрепить за ним (крестьянином) отдельный земляной участок, вырезанный из государственных земель или из земельного фонда Крестьянского банка».
Соединение двух таких замечательных ипостасей: защитника монархии перед лицом революционеров и землевладельца, обладающего опытом и познаниями в аграрном вопросе, - столь нужное правительству Николая II, конечно, не осталось не замеченным и 26 апреля (по старому стилю) повелением императора он был официально назначен министром внутренних дел, а 8 июля того же года - председателем Совета министров на замену И.Л. Горемыкину, не осилившему задачу по выстраиванию отношений с Государственной Думой.
Главной задачей, которую ставил перед новым министром самодержец, была, конечно, защита монархического строя и поднятие престижа власти, и как видно потом из письма Николая II вдовствующей императрице, Столыпин с этой ролью прекрасно справился: «Престиж Правительства высоко поднялся благодаря речам Столыпина. С ним никто в Думе не может сравниться, он говорит так умно и находчиво, а главное - одну правду».
Непоколебимый, обладающий удивительно сильной харизмой, он имел способность, которая была жизненно необходима царской власти именно в этот момент - способность принимать «сильные», волевые решения в условиях острых политических кризисных ситуаций. Что, однако, не мешало ему быть, в том числе, и гибким политиком. «В целях предотвращения революционных выступлений он считал необходимым умение лавировать между различными партиями и социальными слоями. Он стремился учесть интересы помещиков и буржуазии, рабочих и крестьян. Такая политика называлась «бонапартизмом», так как сторонником ловкого социального лавирования между различными социальными группировками был император Наполеон III Бонапарт».
Другим важным в глазах Николая II качеством была личная преданность Столыпина «исторической» самодержавной власти, что, однако, не мешало тому отстаивать перед этой властью права её подданных. «Вероятно, что он склонялся к идее утверждения в России конституционной монархии. Во всяком случае, его прогрессивное отношение к земству и еврейскому вопросу, попытки сотрудничать с Государственной думой и взгляды на свободу совести и слова свидетельствуют о том, что для своего времени он обладал демократическими взглядами».
Но самым главным отличием его от других политических деятелей того периода были глубокий патриотизм и умение перевести его в практическую деятельность. Среди многих «глашатаев» того времени, он своё желание служить Родине проявлял осуществлением цельной, системной и основательно продуманной программы. Встав во главе правительства, П.А. Столыпин показал себя не чиновником, а государственным человеком, «крупность которого раздражала оппозицию».
Его политические взгляды раскрывались в том, что он «…был убеждён в том, что в переходный период, который переживала Россия, следует наращивать «присутствие» государства в экономике, социальной сфере, образовании и культуре. Вместе с тем он стремился максимально задействовать и ресурсы самого общества. По сути, речь шла о поиске оптимального соотношения участия и государства, и общества в построении новой России… такая тенденция к сотворчеству … должна была привести к … формированию в России гражданского общества и правового государства.
Эту технологию он не прятал в «министерских закоулках», а публично и повсеместно освещал. П. А. Столыпин, в отличие от многих своих предшественников и коллег, не гнушался пользоваться прессой, средством коммуникации. В начале июня 1906 г. небольшая и совсем неизвестная газета «Россия» фактически превратилась в официальный орган Совета министров, «передовые статьи которого выражают взгляды и намерения правительства. Это показывает, что примерно в это время власть осознала необходимость публичной пропаганды и силу печатного слова». Благодаря этим публикациям, а также многочисленным интервью русским и иностранным газетам, у нас есть возможность досконально изучить взгляды премьер-министра на все происходившие в его политической жизни события.
Будет справедливо отметить, однако, что некоторые взгляды будущего премьера носили не такой «радужный» характер, как кажется многим защитникам столыпинского политического курса. «Столыпин, еще будучи ковенским предводителем дворянства, подчёркивал: «Ставить в зависимость от доброй воли крестьян момент ожидаемой реформы, рассчитывать, что при подъёме умственного развития населения, которое настанет неизвестно когда, жгучие вопросы разрешатся сами собой, - это значит отложить на неопределённое время проведение тех мероприятий, без которых не мыслима ни культура, ни подъём доходности земли, ни спокойное владение земельной собственностью». Иными словами, народ тёмен, пользы своей не разумеет, а потому следует улучшать его быт, не спрашивая его о том мнения. Это убеждение Столыпин пронёс через всю свою государственную деятельность. Такое мнение, на наш взгляд, вполне «увязывается» с его «расстрельной» политикой, разгонами Государственных Дум и принятием «нужных» законодательных актов в обход народного собрания.
Но в чём никто не сможет Столыпину отказать - так это в его уникальных для политика чертах - честности, неподкупности и веры в величие России. «Всё было в высшей степени открыто и понятно в его работе; не было «хитрых петель лисицы», которые… изумительны по уму, но которых никто не понимает… Можно было кой-что укоротить в его делах, кое-что удлинить, одно замедлить, другому… дать большую быстроту; но Россия сливалась сочувствием с общим направлением его дел - с большим, главным ходом корабля… Все чувствовали, что это - русский корабль и что идёт он прямым русским ходом. Дела его правления никогда не были партийными, групповыми, не были классовыми или сословными… вот этот «средний ход» поднял против него грызню партий, их жестокость; но она …была бессильна, ибо все чувствовали, что злоба кипит единственно от того, что он не жертвует Россиею - партиям…Крупно, тяжело ступая, не торопясь, без нервничанья, он шёл и шёл вперёд, как саратовский земледелец, - и с несомненными чертами старопамятного служилого московского человека, с этою же упорную и не рассеянною преданностью России, одной России, до ран и изуродования и самой смерти. Вот эту крепость его пафоса в нём все оценили и ей понесли венки: понесли их благородному, безупречному человеку, которого могли ненавидеть, но и ненавидящие бессильны были оклеветать, загрязнить, даже заподозрить… смогли убить, но никто не смог сказать: он был лживый, кривой или своекорыстный человек…что поразительно для политического человека, о которых всегда бывают «сплетни», - о Столыпине не было никаких сплетен, никакого тёмного шёпота… всё злобное говорилось вслух, а вот «дурного» в смысле пачкающего никто не мог указать».
Глава 2. Сотрудничество и противостояние Правительства и Государственной Думы
2.1 I Государственная дума. Программа реформ П.А.Столыпина
Первые две Государственные Думы Российской империи избирались на основании положений избирательного закона от 11 декабря 1905 года, по которому довольно большой вес приобретали представители класса крестьян, что было связано с установкой правящей власти на решение, в первую очередь, именно крестьянского вопроса. «Близкие к Николаю лица говорили, что в апреле 1906 г., царь делал ставку на крестьян, был уверен в их длительной, на перспективу, поддержке. Но земли давать им не хотел. «Эта Дума сменится крестьянской…», царь, когда ему сказали, что Дума и затем (т.е. следующая) будет крестьянской, выказал на это удовольствие, ведь крестьяне его так любят. На это ему сказали, что крестьяне потребуют землю. Ответ царя был: «Тогда им покажут шиш». На это возразили: «они взбунтуются». Ответ царя: «Тогда войска их усмирят». Похоже, что любовь то была без взаимности, потому и радости не принесла никому». (Мы приводим эти воспоминания современников, чтобы позже показать, насколько подход П.А.Столыпина по отношению к проблемам крестьянского класса будет в корне отличаться от подхода его венценосного патрона).
Но выборы в I Государственную думу прошли на фоне первой русской революции, и это отразилось и на составе депутатского корпуса, и на его работе. Во многих губерниях и областях было объявлено военное положение или введены усиленная или чрезвычайная охрана. Митинги были запрещены, предвыборные собрания разрешались с огромным трудом. В этих условиях абсолютную победу одержала партия кадетов, оказавшаяся на самом левом фланге политического спектра. Избиратели, отдавая им свои голоса, голосовали скорее не за кадетов, а против правительства. Дума получилась по составу «мужицко-поповская», а по настроению - кадетская.
Думская программа, сформированная этой партией, включала в себя такие вопросы, как введение всеобщего избирательного права, ответственность министерств перед Думой, а не императором, ликвидация Государственного совета, амнистия политическим заключённым, отмена смертной казни и освобождение страны от военного положения, право Думы пересматривать законы, свобода слова, совести и собраний, решение аграрного и рабочего вопросов, введение всеобщего бесплатного обучения, реформа местного управления и др. Решение аграрного вопроса кадеты предлагали в форме принудительного отчуждения части помещичьих земель за «вознаграждение»; предполагалось создать Государственный земельный фонд за счет монастырских, государственных земель и наделять крестьян из этого фонда на правах частной собственности; создать земельные комитеты, в которые в равных пропорциях входили бы крестьяне, помещики и представители власти. Забегая вперёд, скажем, что подобный способ решения категорически отвергался Николаем II и был главным «камнем преткновения» во всех Государственных Думах.
Но главной задачей этой партии, которую они нисколько не скрывали, был приход к власти, и факт своей «оглушительной» победы на выборах они использовали как средство давления на правительство. Вместо того, чтобы отвечать на запрос правительства и императора об осуждении политического террора, «гуляющего» по стране, кадеты молчаливо поддерживали революционное движение и настаивали на полной политической амнистии.
По свидетельству А. П. Аксакова: «Первая Дума, призванная к совместному с правительством созиданию новой русской жизни, не оправдала возложенных на неё Державной волей надежд. Вместо того, чтобы упорным и добросовестным трудом содействовать мирному осуществлению благ, дарованных предшествовавшими ей Высочайшими манифестами, вместо того, чтобы открытым осуждением террора внести успокоение в измученную смутою страну, она своими буйными нападками на представителей правительства, своими революционными выступлениями и неосуществимыми требованиями, рассчитанными лишь на возбуждение низменных страстей в тёмных массах, только содействовала распространению в стране анархии и ещё большему государственному развалу. Революционная волна подымалась всё выше и выше, разливаясь по окраинам государства; в центральной России тоже пылали пожары, совершались непрестанные грабежи, насилия и убийства, и даже в ближайшие к столице укреплённые местности закрадывались измена, безумно и нагло подымая знамя бунта. Уважение к власти падало с ужасающей быстротой. В сердца менее храбрых представителей правительства и многих общественных деятелей проникало сомнение даже в возможности вернуть власти её прежнее обаяние. Дума первого созыва, неспособная к работе, намеченной для неё Державной волей, была, наконец, распущена…».
Встретив сопротивление, правительство во главе с премьером Горемыкиным перешло к «бойкотированию» Думы, приняв решение не вносить в неё законопроекты, за исключением утверждений бюджетов. Единственным законом стал проект, связанный с оказанием помощи населению, пострадавшему от неурожая. Правительство запрашивало для этой цели 50 млн. руб., депутаты уменьшили сумму до 15.
П. А. Столыпин в Первой Государственной Думе выступал в качестве министра внутренних дел, важнейшей обязанностью которого было подавление террора, которым революционные группировки были настроены запугать и парализовать любую деятельность правительства. Для выполнения задачи министр проводил соответствующие мероприятия, которые вызвали недовольство народных представителей и позволили им обвинить его ведомство в излишне ретивой и стеснительной деятельности, на что Столыпин ответил своим известным выступлением в Думе 8 июня 1906 года:
«… оговариваюсь вперёд, что недомолвок не допускаю и полуправды не признаю… Власть не может считаться целью. Власть - это средство для охранения жизни, спокойствия и порядка: поэтому, осуждая всемерно произвол и самовластие, нельзя не считать опасным безвластие правительства… Правительство - аппарат власти, опирающейся на законы, отсюда ясно, что министр должен и будет требовать от чинов министерства осмотрительности, осторожности и справедливости, но также твёрдого исполнения своего долга и закона. Я предвижу возражения, что … законы несовершенны… выход, по-моему, такой: применять существующие законы до создания новых, ограждая всеми способами и по мере сил права и интересы отдельных лиц. Нельзя сказать часовому: у тебя старое кремневое ружьё; употребляя его, ты можешь ранить себя и посторонних; брось ружьё. На это честный часовой ответит: «Покуда я на посту, покуда мне не дали нового ружья, я буду стараться умело действовать старым».
Резонные доводы этой первой речи будущего премьера привлекли внимание думских заседателей, но не облагоразумили. Немалую роль в этом сыграло поведение правительственного кабинета. По свидетельству Крыжановского, вице-министра внутренних дел при Витте и Столыпине:
«Безобразное состояние, в котором оказалось первое русское представительное собрание (первый блин - комом), зависело в известной мере и от того, что правительство бросило его на произвол судьбы. Создавая Думу, Витте не озаботился ни подготовкой программы, ни заготовлением законопроектов, хотя бы в качестве «законодательной жвачки», как любил говорить впоследствии Столыпин. Дума была созвана, но зачем - никто не знал. От нечего делать она неизбежно должна была обратиться ко всякого рода вызывающим выходкам. Опыта ещё не было. Дума не умела ни в чём разобраться, а правительство не знало, как к Думе подступить. О совместной с Думою работе нечего было и думать, тем более, что и самой работы не было».
Правда, надо отдать должное самой Первой Думе, которая под председательством С. А. Муромцева разработала собственный Наказ, который почти полностью регламентировал работу этого учреждения и настроил процесс законосовещательных процедур. «Но Муромцева как председателя Думы отличала одна черта…Он высоко, может быть - излишне высоко, оценивал положение народных представителей и не желал искать никаких путей к взаимодействию с другими ветвями власти, считая, что это унизит первый российский парламент».
В таких условиях одна из самых больших заслуг Столыпина состояла в том, что он, действительно, был настроен на создание рабочих отношений с выборным представительством, прикладывал усилия, чтобы помочь этому органу сформироваться и наладить продуктивную работу:
«Я рдеюсь одним - пробыть Министром 3-4 месяца, выдержать предстоящий шок, поставить в какую-нибудь взаимность работу совместную с народными представителями и этим оказать услугу родине. …Жребий брошен, сумею ли я, помогут ли обстоятельства, покажет будущее. Но вся Дума страшно настроена, обозлена основными законами, изданными помимо Думы, до сформирования кабинета, и будут крупные скандалы. Если ждёт меня неуспех, если придётся уйти через два месяца, то ведь надо быть и снисходительным - я ведь первый в России конституционный Министр Внутренних Дел…».
В конце июня 1906 года именно Пётр Аркадьевич вместе с несколькими представителями правительства провёл неофициальные переговоры с господствующей партией кадетов на предмет их возможного участия в правительстве (что, впрочем, он делал неоднократно и позже, уже после разгона Первой Думы). Но после встречи с лидером кадетов П. Н. Милюковым, главным «вечным» оппонентом Столыпина, стало ясно, что идея «народного правительства» не состоятельна. Милюков, излишне самоуверенный в скорейшем получении всей полноты власти, требовал формирования правительства исключительно из кадетов, что шло вразрез с практикой назначения на главные министерские посты лиц, исключительно преданных монархии. К тому же для самодержавной власти было неприемлемо наличие правительства, проводящего либеральную политику кадетской партии. Не видя другого выхода, Николай II поддержал идею Горемыкина о роспуске Государственной думы и в тот же день - 8 июля 1906 года - назначил новым председателем Совета министров П.А.Столыпина.
На этом самом важном государственном посту Столыпин будет находиться, совмещая вместе с ним и должность министра внутренних дел, вплоть до смертельного ранения 1 сентября 1911 года в Киеве террористом Д. Г. Богровым. Но первую жертву от рук террористов он примет уже в августе 1906 года, через месяц после разгона Первой Думы, когда группа максималистов примет решение о его казни на министерской даче на Аптекарском острове. В результате взрывного акта пострадали дети премьер-министра, и многие современники были уверены, что после таких событий Столыпин уйдёт с политической арены. Но вместо этого премьер начал осуществление обширной политической программы, которую обнародовал 24 августа 1906 года, и которая включала в себя столь большое число проектов, что их с лихвой хватило на все дореволюционные Думы.
По воспоминаниям современника, члена ЦК партии кадетов, В.А. Маклакова, правительство Столыпина вносило законопроекты в Думу почти ежедневно. В первый же день во Вторую Думу их было внесено 65, в другие дни бывало и больше. Например, 31 марта 1907 г. их было 150 (!). В.Н. Коковцов также вспоминал, что премьер-министр постоянно требовал как можно больше законопроектов для Думы.
К сожалению, рассмотреть их все в данной работе не представляется возможным, но труды Б. Г. Фёдорова и П. А. Пожигайло дают возможность досконально изучить и существо этих проектов, и их исполнение. Мы же рассмотрим те, что вызвали особенные «думские прения».
Первый этап реформ заключался в формуле: «Вначале успокоение - затем реформы». Терроризм нужно было искоренить, и первым «ответным» правительственным актом стал Указ о введении военно-полевых судов, в которых дела о вооружённых выступлениях против властей начали решаться в ускоренном порядке несколькими офицерами при отсутствии защиты обвиняемого. За этот указ Столыпин получил прозвище «обер-вешатель», а верёвки виселиц начали именовать «столыпинские галстуки». Однако сам автор защищал жестокую, но вынужденную политику: «Умейте отличать кровь на руках врача от крови на руках палача». Так, за девять месяцев действия указа было казнено 1102 человека, в то время как от рук террористов только в одном 1906 году погибло 1162, большая часть из которых приходилась на случайных свидетелей.
Вторым самым обсуждаемым проектом стал Земельный закон от 9 ноября 1906 года, который Столыпин провёл по 87 статье Основных законов, разрешавшей такое принятие без участия палат представительного собрания на период нахождения их в отпуске, и который ознаменовал начало знаменитой Столыпинской аграрной реформы.
Здесь мы отметим, что такой «трюк» с 87 статьёй П.А.Столыпин будет использовать не один раз, «жертвуя» правами законодательного органа в тех случаях, когда тот будет «отходить» от официального курса правительства. Но жертву такую он будет оправдывать желанием скорейшего «оздоровления» России, и, как мы увидим из осуществления аграрной реформы, такие действия будут вполне оправданны, поскольку проведение важных законопроектов через Государственную Думу будет занимать огромное количество времени и тормозить в целом законодательный процесс. Так указ от 9 ноября 1906 г., предоставлявший крестьянам право свободного выхода из общины с предоставлением им земли в частную собственность, стал полновесным законом только после одобрения уже Третьей Думой 14 июня 1910 г.
Относительно же озвученной Столыпиным программы можно отметить следующее мнение и очевидцев и исторических исследователей: она не удовлетворяла ни левых, ни правых, и на момент выборов во Вторую Думу её поддерживал только «Союз 17 октября» во главе с А. И. Гучковым, верного последователя столыпинского курса (который, по мнению современников - особенно из стана оппозиции - благодаря этому факту, с протекции Столыпина, получил место председателя в Третьей Думе).
2.2 II Государственная дума. Изменение избирательного закона
Вторая Государственная дума по составу оказалась ещё более левой по сравнению с предыдущей: 43% депутатов составляли социал-демократы, эсеры и близкие к ним политики, 19% - кадеты, 15% - национальные партии, 10% - октябристы и черносотенцы. Председателем Думы был избран кадет Ф.А. Головин. Проработала она на месяц дольше Первой Думы, но в области законотворчества не обошла предшественницу: было рассмотрено 26 правительственных законопроектов, из них одобрено 20, остальные отклонены. Статус закона получили уже 3 проекта, один - о контингенте новобранцев и два - о помощи пострадавшим от неурожая. Депутатские инициативы принимали форму законопроектов, но оставались непроходимыми в верхней палате.
По своему личному составу Вторая Дума оказалась намного «беднее» Первой в смысле образованности и политического опыта депутатов: в неё было избрано больше полуграмотных крестьян, больше, как тогда говорили, «полуинтеллигенции». Профессорский корпус заметно поредел, и граф В.А. Бобринский назвал её «Думой народного невежества», что подтверждается стенограммами заседаний Думы, где запротоколировано огромное число темпераментных, шумных и порой весьма хулиганских выходок депутатов.
Столыпин первое время осторожно присматривался к новой Думе, оценивая её рабочий потенциал. По словам В.В. Шульгина (идеолога монархического крупного дворянства, депутата II-IV Государственных дум), встречи главы Правительства и народных избранников выглядели так:
«Сильный, уверенный, не терявший мужества. Он укрощал 400 депутатов Думы словами как раскалённым железом. Он с большим достоинством и серьёзностью излагал план реформ в Думе, где перед ним сидели «звери, одетые в пиджаки», безнадёжно тупые, с озлоблением в глазах. В сущности, во II-й Думе только Столыпин был настоящим палладином власти. Он стремился всеми способами замирить Россию».
Ему вторит публицист Пушкарский Н.Ю.: «Во Второй Думе в заседании 6 марта Столыпин выступил с декларацией и развернул обширный план намеченных реформ. Никто не кричал «в отставку!», а заключительные слова премьера были покрыты аплодисментами. Столыпин говорил: «Правительству желательно было найти тот язык, который был бы одинаково нам понятен. Таким языком не может быть язык ненависти и злобы, я им пользоваться не буду».
Однако представители Второй Государственной Думы другим языком пользоваться не умели, заседания проходили со скандалами, с постоянным осуждением парламентариями действий правительства и самого премьера.
марта 1907 г. Столыпин докладывает царю: «В Государственной Думе продолжается словоизвержение зажигательного характера, а о работе не слышно». Николай II в своём ответе солидарен с премьером: «В деле плодотворной работы Государственной Думы громадное значение имеет правильное и беспристрастное направление прений председателем. Между тем В. А. Головин почти не останавливает левых ораторов… Речи эти крайне резкого и неприличного характера были произнесены беспрепятственно… Крайние речи по аграрному вопросу, рассылаемые по всей России, а также печатные письма от имени депутатов представляют серьёзную опасность для спокойствия деревни».
мая 1907 года ситуация остаётся такой же удручающей, по словам П. А. Столыпина: «Сегодня я был в Думе; впечатление тусклое и серое. В комиссиях, по словам наших чинов, не умеют взяться за работу ввиду неподготовленности и неумения работать вообще. Дума «гниёт на корню», и многие левые, видя это, желали бы роспуска теперь, чтобы создать легенду, что Дума создала бы чудеса, да правительство убоялось этого и всё расстроило».
мая Дума в очередной раз выступает против «незаконных действий полиции» по отношению к революционным деятелям (и, прежде всего, - политическим террористам), и тем самым подаёт прекрасную идею для собственного роспуска. В ответ на отказ Думы о принятии чрезвычайных мер против революционеров, П. А. Столыпин 1 июня обвиняет 55 депутатов (социал-демократов) в антиправительственном заговоре. Дума отказывается исключить обвиняемых из своих рядов, и 3 июня по приказу царя распускается. При этом роспуск Думы не вызвал усиления волнений в народных массах, что означало фактическое завершение первой русской революции 1905-1907 гг. Что интересно, официальное объяснение роспуска Думы было весьма близко к правде: «… по новизне дела и несовершенству избирательного закона законодательное учреждение это пополнялось членами, не являвшимися выразителями нужд и желаний народа».
В тот же день 3 июня 1907 года издаётся новый избирательный закон, благодаря которому система государственного управления получила название «третьеиюньская монархия». Самодержавная власть, видя успокоение революционных выступлений, возвращала себе полномочные права в деле государственного управления. По новому закону, редактировавшемуся Столыпиным, предусматривалось усиление позиций дворянства в Думе, были предоставлены новые значительные права крупной буржуазии при ограничении прав крестьян, рабочих и мелкобуржуазных городских слоев. В результате в выборах могли принимать участие только 13% взрослого населения страны. Голос одного помещика приравнивался к 4 голосам крупной буржуазии, 68 голосам мелких хозяев, 260 крестьян и 543 рабочих.
Таким образом, разочаровавшись в крестьянской поддержке, самодержавие искало опору в лице крупных земельных собственников, все реформы последующего периода будут направлены на защиту их помещичь-его землевладения, и осуществлять эту защиту будет такой же крупный землевладелец - П. А. Столыпин. Имея опыт безуспешного сотрудничества с двумя «народными» Думами, он так же, как и царь, надеялся создать представительный орган, который будет настроен на конструктивную работу, а не «коренную ломку» существующего строя.
В интервью французской газете «Matin» 18 августа 1907 года Столыпин заявил: «Я уверен, что если правительство не проявит слишком много слабости, то всегда окажется хозяином положения. Надо надеяться, что новые выборы дадут в Думу более устойчивый элемент… Я не боюсь оппозиции, но я хочу, чтобы она была разумной и интеллигентной. России нужна эволюция, а не революция».
2.3 III Государственная дума. Начало плодотворной работы
Избранная по новому закону, Третья Дума в народе получила название «господская», депутатский состав которой перераспределился в пользу состоятельной части общества: помещиков, капиталистов, представителей буржуазных партий. Решения, принимаемые в такой Думе, чаще совпадали с политикой правительства, нежели расходились с ней. П. А. Столыпин опирался на эту часть народного представительства, как наиболее образованную, трезвомыслящую и не склонную к революционному экстремизму. Ему нужно было добиться «умиротворения» страны, чтобы провести реформы, нацеленные на экономический расцвет.
В то же время, многие политические деятели признавали, что были нарушены устои народного представительства. Так выдающийся российский реформатор С. Ю. Витте свидетельствовал: «Новый избирательный закон исключал из Думы народный голос, т.е. голос масс и их представителей, а дал голос только сильным и послушным». Дума «в большинстве своем лакейская, угодническая была не выбрана Россией, а подобрана Столыпиным».
Как бы то ни было, закон дал те результаты, которых ожидало правительство: число оппозиционных депутатов резко сократилось. Бесспорным лидером стала проправительственная партия октябристов - «Союз 17 октября», выражавшая интересы прогрессивных помещиков и крупной буржуазии. На её долю приходилось 34% всего депутатского корпуса, на долю кадетов и близких к ним партий - 19%, правые составляли 33%, левые (социал-демократы и трудовики) - 7%.
Партия «Союз 17 октября» действовала по принципу маятника, т.е. когда правительство настаивало на карательных мерах, октябристы присоединялись к правым депутатам и обеспечивали тем самым большинство при голосовании за данный закон. Когда же, наоборот, правительство выступало за реформы, октябристы присоединялись к кадетам, обеспечивая большинство при голосовании за прогрессивные законы. Данный механизм политики партии «Союз 17 октября» получил название «октябристского маятника». Он позволил Столыпину реализовать разные стороны своей политики. За время работы Думы было принято 2197 проектов, наиболее важными из которых были столыпинская аграрная реформа (1910 г.) и рабочее законодательство (1912 г.).
Были также приняты законы о частной собственности на землю, о страховании рабочих от несчастных случаев и по болезни, о введении местного самоуправления в западных губерниях, проекты об обязательном начальном народном образовании. Депутатов нередко упрекали в том, что они занимаются вопросами, не имеющими общенародного значения. Действительно, в Думе порой решались вопросы, в масштабах страны незначительные - о выделении субсидий конкретным учебным заведениям, о дотациях на издание журналов и т.д. Но каждый из таких вопросов служил улучшению жизни в стране.Государственная дума видела среди своих основных задач укрепление расшатанной неудачной русско-японской войной оборонной мощи страны, укрепление финансового положения государства, восстановление внутреннего порядка и законности во всех сферах жизни. Настрой Думы на проведение либеральных реформ, с одной стороны, поддерживал в обществе надежду на постепенное мирное решение всех наболевших вопросов, с другой, - давал возможность выглядеть в глазах мирового сообщества страной, которая шла по демократическому пути западноевропейского образца.
2.3.1 Решение аграрного вопроса
Справедливости ради, надо отметить, что знаменитая «столыпинская аграрная реформа» на самом деле не была плодом трудов самого Столыпина. Она была подготовлена С. Ю. Витте совместно с А. В. Кривошеиным и А. А. Риттихом в 1902-1904 гг., но, по стечению уже известных обстоятельств, не была воплощена в жизнь. Именно Столыпину выпало привести в действие её механизмы, и привести в весьма сложных условиях противодействия со стороны Думы. В общих чертах реформа предусматривала постепенную индивидуализацию и интенсификацию крестьянского хозяйства и превращение его в систему мелкой частной собственности, основанной на хуторах и семейных фермах. П.А. Столыпин подчеркивал, что правительство делает ставку на крепких и сильных крестьян-середняков - будущую социальную опору дальнейших реформ и. строительства фундамента гражданского общества. Общинное крестьянское землевладение заменялось частным, выделившийся из общины крестьянин мог вынести за пределы деревни свой двор с хозяйственными и жилыми постройками - образовать хутор. Допускалась купля-продажа земли между крестьянами. Кроме того, разрешалась продажа крестьянской части удельных и казённых земель через Крестьянский банк.
Следующим важным моментом аграрной реформы было предложение о переселении крестьян на свободные земли в Сибирь, Среднюю Азию, Казахстан. Для обоснования на новом месте государство крестьянам выдавало так называемые подъёмные. Переезд также осуществлялся за счёт государства. Многие представители левых партий считали эту практику полицейской мерой - для того, чтобы ослабить борьбу крестьян с помещиками и защитить интересы последних, поскольку это помогало, не лишая помещичьи хозяйства дешёвых рабочих рук, избыток их направить в те районы страны, где имелись избытки земли, и тем ослабляло земельный голод в центре страны.
Начавшаяся с указа от 9 ноября 1906 года аграрная реформа не сразу нашла поддержку и развитие в Государственных Думах. Первое столкнов-ние с народными избранниками реформа встретила ещё во Второй Думе 10 мая 1907 года, где Столыпин защищал своё видение решения вопроса:
«В настоящее время государство у нас хворает - самою больною, самою слабою частью, которая хиреет, является крестьянство. Ему надо помочь. Предлагается простой, совершенно автоматический способ: взять и разделить все 130 000 существующих в данное время поместий. Государственно ли это? Не напоминает ли это историю тришкина кафтана? - Обрезать полы, чтобы сшить из них рукава? Господа, нельзя укрепить больное тело, питая его вырезанными из него самого кусками мяса; надо дать толчок организму, создать прилив питательных соков к больному месту, и тогда организм осилит болезнь…В деле этом нужен упорный труд, нужна продолжительная черная работа. Разрешить этого вопроса нельзя, его надо разрешать!… Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого России, освобождения от культурных традиций. Им нужны великие потрясения. Нам нужна Великая Россия!».
Такой подход противостоял позиции левых партий, заявлявших, что требуется исправить историческую несправедливость и забрать у дворянства все поместья, некогда отданные царями «служилым людям», поскольку их потомки уже не служат более отечеству «конём и мечом». Столыпин же решал аграрный вопрос на началах права, а не произвола и тем более мести за прошлое. Только таким и могло быть решение в правовом государстве.
Община при всех известных достоинствах всё же становилась обузой России, ибо сковывала развитие производительных сил, была тормозом, кандалами на крестьянских ногах. И это, кстати, была одна из причин того, что против столыпинского Земельного указа 9 ноября так активно выступили и левые силы, в числе которых среди искренне заблуждавшихся были и ярые враги сильной России. Ибо «разрушение общины» и успех реформ лишали «левых» исторической перспективы, что признавал в эмиграции Ленин.
Дворянско-помещичье представительство в Думе было целиком «за» разрушение общины, которая сильно напугала их во время революции 1905 гг., когда крестьяне жгли усадьбы, пастбища, амбары всем «миром», имея в общине готовую организацию для борьбы. Даже в мирное время помещик чувствовал себя увереннее, общаясь с отдельными крестьянами, а не со всем обществом. Ещё в мае 1906 года на съезде уполномоченных дворянских обществ при участии Столыпина между правительством и дворянскими представителями состоялась договорённость о «закрытии вопроса о малоземелье крестьян и избавлении от общины» путём дробления при помощи хуторов и отрубов и политики переселения. В ответ правительство получило поддержку своим политическим действиям в виде роспуска Дума, скорострельных судов и пр.
Прения в Третьей Думе имели продолжительный, но однообразный характер. Крестьянских представителей было слишком мало, а заявления кадетов не имели силы против объединения октябристов с правыми. В итоге, пройдя обе законодательные палаты, 14 июня 1910 г. законопроект был подписан Николаем II и стал полноценным законом.
Будет справедливо отметить, что результаты реформы, которые можно проследить в работах Е.П. Иванова, П.Н. Зырянова и А.Ф. Смирнова, были не так впечатляющи, как часто пытаются представить некоторые излишне позитивно настроенные публицисты. И мы считаем нужным привести интересное замечание А.Ф. Смирнова о том, что многие деятели Третьей Государственной Думы (включая А.Ф.Керенского) обращали внимание на растущее в российском обществе кооперативное движение, когда крестьянство, развивая артельную форму хозяйства, создавало кооперативы «на паях», строило «предприятия» по сохранению, переработке и сбыту сельхозпродукции, которая успешно осваивала мировой рынок. Недооценка этих новых перспектив, однобокая ставка «на сильных» были, наверное, стратегическим просчётом Столыпина. Лишив основную массу народа представительного голоса, власть упустила возможность вовремя скорректировать правительственный курс и наладить тот самый, желаемый «диалог» с обществом.
Ещё одну ложку дёгтя в бочку мёда добавляло высказывание С.Ю. Витте, о том, что не могло родиться свободное фермерство при отсутствии демократии, в обстановке жёсткого полицейского террора, массовых арестов, ссылок и казней: «индивидуальная собственность была введена... не по добровольному согласию, а принудительным порядком, без выработанного для этих частных собственников-крестьян правомерного судоустроительства». Этот новый крестьянский закон был пропитан полицейским духом.
2.3.2 Политический кризис в марте 1911 г.
К весне 1911 года тон русской либеральной оппозиции стал значительно менее «успокоительным» и значительно более обеспокоенным. В области внутренней политики наметилось (ещё с января 1911 года) резкое усиление реакции, выразившееся, в том числе, в настоящем походе «правых» на П.А.Столыпина.
Дело в том, что кумиром дворянства и правого крыла либеральной буржуазии Столыпин стал, благодаря тактике защиты монархического строя перед лицом революции в 1906-1907 гг. Но выполнив защитную функцию, Столыпин продолжил проведение реформ и одним из важных вопросов сделал проект реформы местного управления, которое предложил осуществлять на основе разносословного представительства, чем нарушил вековые дворянские привилегии и вызвал бурное негодование.
Для того, чтобы свалить неугодного им премьера, правые использовали частный вопрос - проект введения земства в западных губерниях - любимое «детище» П.А. Столыпина - и благополучно «завалили» в Государственном совете самое ядро проекта - статью о национальных куриях. Положение Столыпина становилось исключительно сложным. Более того, где-то в марте 1911 года он и сам считал, что речь в ближайшее время пойдёт о его отставке. Видимо, он был недалёк от истины, и если бы за премьера не вступились родственники царя, во главе с его матерью, Марией Федоровной, эта отставка стала бы свершившимся фактом. Нажим со стороны семьи, к мнению которой Николай II всегда прислушивался, спас положение премьера и даже позволил ему диктовать условия: сохранить свой пост Петр Аркадьевич соглашался, если его главные противники - правые члены Государственные совета Дурново и Трепов - будут уволены из его состава и если закон о западном земстве будет проведён по «чрезвычайной» 87 статье Основных законов (для чего предполагалось прервать на три дня заседания обеих палат). Результатом этого решения был острейший политический кризис в России в марте 1911 года. Во-первых, партия «поддержки» П.А.Столыпина - октябристы - были крайне недовольны роспуском Думы, усмотрев в этом признаки «унижения». Во-вторых, ещё более «обиделся» на премьера Государственный совет, предъявивший ему не более и не менее, как запрос о «незаконности» его действий. Правые же вообще не собирались ни забывать, ни прощать Столыпину предпринятых им ответных действий. Они, к тому же, немедленно начали интригу, преследуя цель вернуть Дурново и Трепова. Однако самым тяжелым последствием временной «победы» П.А.Столыпина было глубоко затаившееся недовольство царя. Об этом, кстати, предупреждал и его будущий преемник, министр финансов В.Н. Коковцов, прямо заявивший, что Николай II никогда «не простит произведённого на него нажима». Характерен ответ Столыпина, давно уже понявшего всё и, думается, в то время отдававшего себе отчёт и в возможности своего физического уничтожения, как политика крупного, не склонного к компромиссам, а следовательно, «строптивого», неудобного и неугодного в «верхах».
«Мне это, - спокойно сказал он Коковцову, - безразлично, - лучше разрубить узел разом, чем мучаться месяцами над разматыванием клубка интриг и в то же время бороться каждый час и каждый день с окружающей опасностью… Да, безразлично, так как я и без того отлично знаю, что до меня добираются со всех сторон, и я здесь ненадолго…». Жить оставалось Петру Аркадьевичу Столыпину менее полугода.
Ещё в начале 1911 года Столыпина начало сдавать здоровье, усилилась стенокардия. Но, несмотря на болезнь и явно возраставшую опалу царя, премьер-министр упорно продолжает работать над проектами реформ - планирует организовать восемь новых министерств (труда, местных самоуправлений, национальностей, социального обеспечения, исповеданий, обследования и эксплуатации природных богатств, здравоохранения, переселения), для содержания их изыскивает меры для троекратного увеличения бюджета (введение прямых налогов, налога с оборота, повышения цены на водку), намечает понизить земский ценз, чтобы допустить к местному самоуправлению владельцев хуторов и рабочих, владевших небольшой недвижимостью.
В августе 1911 года Столыпин отдыхал в своем имении в Колнобреже, где работал над проектом. И отпуск, и работу пришлось прервать для поездки в Киев, где в присутствии царя должен был открыться памятник Александру II по случаю недавно исполнившегося юбилея Великой реформы. По горькому стечению обстоятельств, на юбилее рождения великой реформы окончилась жизнь великого реформатора.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Изучая опыт сотрудничества исполнителей государственной воли и воли народной, невольно задаёшься вопросом, возможна ли в России какая-то уникальная форма мирного сотрудничества «всех для всеобщего блага»? По какому-то странному стечению обстоятельств, в российской истории самые благие побуждения всегда наталкиваются на сопротивление со стороны какой-либо влиятельной группы. Так и Пётр Аркадьевич Столыпин при всех его уникальных для российского политика качествах вынужден был в Государственной Думе противостоять огромному числу оппонентов, заинтересованных в диаметрально противоположных друг другу предметах, и вынужден был в таких условиях выработать качества особого рода, помимо умения «бонапартистского» лавирования и великолепного ораторского дара.
В условиях, когда идеология «Великой России» так и не оказала объединяющего воздействия, а основная масса населения не доверилась выборным представителям, которые точно так же не доверились исполнительной власти, вынужденной мерой стало проведение жёсткого правительственного курса на исполнение чётко сформулированной программы. На плечи государственного деятеля упала обязанность спроектировать план государственных преобразований, и потребовалось умение подавить сопротивление предлагаемым реформам. Используя природную харизму, энергичность, высокую работоспособность, умение заручиться поддержкой наиболее сильных, влиятельных слоёв, Столыпин не гнушался «преступать» конституционный закон для проведения необходимых изменений и умел брать всю ответственность на себя. При этом, обладая заслуженным авторитетом среди населения, он мог рассчитывать на поддержку ими своих политических действий.
Его политическая платформа была постоянной, его доводы и аргументы были доступны и понятны, он был открыт для общения, и главной его целью было богатство и процветание родного народа: «мы призваны освобождать наш народ - от нищеты, невежества, и бесправия!».
И вместе с тем, права и свободу он рассчитывал давать «насильно» - «сверху», поскольку времени, когда «снизу», в Думе, сформулируют, на каких основаниях, кому и сколько прав нужно выделить, могло уйти непозволительно много. В этом плане Столыпин не сильно отличался от русских самодержцев, издавна «специализировавшихся» на даровании прав подданным. Можно сказать, что, сконцентрировав в своих руках твёрдую волю, Столыпин «отобрал» эту прерогативу у Николая II. (За что, впрочем, по всей видимости, и поплатился).
И в то же время он предлагал продолжать сотрудничество с народным представительством: «Столыпин показал единственный возможный путь парламентаризма в России, которого ведь могло не быть очень долго, и, может быть, даже никогда… он указал, что если парламентаризм будет у нас выражением народного духа и народного образа, то против него не найдётся сильного протеста, и даже он станет многим и наконец всем дорог. Это первое условие: народность его. Второе: парламентаризм должен вести постоянно вперёд, он должен быть постоянным улучшением страны и всех дел в ней, мириад этих дел. Вот если он полетит на этих двух крыльях, он может лететь долго и далеко; но если изменить хотя бы одно крыло, он упадёт». Хотя опыт и тех дней и нашего времени показывает, что это, пока, так и остаётся в рамках желаемого положения дел.
Так «император не считал возможным увеличить влияние «общественности» на ход государственных дел, вручить её представителям державный руль. Его личное общение с думскими деятелями, претендентами на министерские посты, убеждало его в том, что в русском обществе пока отсутствуют силы и лица, которым историческая власть имела бы полное право передоверить судьбу России».
Вот почему фигура государственного деятеля, стоящего над всей этой шумной, не всегда достаточно образованной, не всегда определившейся народной массой, так важна и ценна во все времена и в любом государстве.
Для нас эта ценность выражается ещё и в том, что многие планы Столыпина актуальны и сегодня - требуется дать развитие «сильному крестьянину» - среднему классу. Требуется «довести до ума» земельный вопрос, изничтожить коррупцию, освоить Сибирь для недопущения китайской экспансии, восстановить в правах русское население: «Лишь, когда русский народ достигнет благополучия, будет хорошо и всем остальным народам России». «Когда будут здоровы и крепки корни русского государства, - слова русского правительства иначе зазвучат перед Европой и перед всем миром».
ЛИТЕРАТУРА
Алексеева, И.В. Последнее десятилетие Российской империи: Дума, царизм и союзники России по Антанте. 1907-1911 годы / И.А. Алексеева. - М., СПб.: Альянс-Архео, 2009. - 536 с.
Государственная Дума Российской Империи: портреты политических лидеров (1906-1917): науч.-попул. библиогр. очерки: к столетию парламентаризма в России (авт. очерков Е.В.Ярошенко) / РГБ, Науч. исслед. отдел библиографии. - М.: Пашков дом, 2006. - 319 с.
Дидык, М.Е. История государственного управления: учебник / М.Е. Дидык. - Ростов н/Д: Феникс, 2007. - 283 с.
Зырянов, П.Н. Петр Столыпин / П. Н. Зырянов // Россия на рубеже веков: исторические портреты. - М.: Политиздат, 1991. - 380 с.
История государственного управления в России: Учебник. Изд. 4-е, перераб. и доп. / Под общ. ред. Р.Г. Пихои. - М.: Изд-во РАГС, 2006. - 440 с.
История Отечества. Проблемы. Взгляды. Люди // Под редакцией профессора Е.П. Иванова. - Псков: ПГПИ, 2004. - 448 с.
Пожигайло, П.А. Столыпинская программа преобразования России (1906-1911). / П.А. Пожигайло. - М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2007. - 240 с.
Правда Столыпина. I.: Сборник / Сост. Г.Сидоровнин. - альманах, I вып.. - Саратов: «Соотечественник», 1999. - 320 с.
Смирнов, А.Ф. Государственная Дума Российской Империи 1906-1917 гг.: Историко-правовой очерк / А.Ф.Смирнов. - М.: Книга и бизнес, 1998. - 624 с.
Федоров, Б. Г. Петр Столыпин: «Я верю в Россию». Биография П. А. Столыпина: В 2 т. Т. 1 / Б.Г. Федоров. - СПб.: Лимбус Пресс, 2002. - 624 с.
Мультатули, П. Император Николай II и П.А. Столыпин: правда и мифы о взаимоотношениях / П. Мультатули // Власть. - 2012. - № 01. - С. 167 - 173
Приложение № 1
П. А. Столыпин и Государственная дума (газета «Новое время» 6 сентября 1911 г.)
Столыпин выдвинулся и определился в Думе. Но, в то же время, он в значительной степени определил собой Государственную думу. Если Государственная дума в настоящее время работает и законодательствует, то этим она, до известной степени, обязана Столыпину. Столыпин интуитивно «чувствовал» Государственную думу. С самого первого же выступления основной тон был взят им совершенно правильно. Если вчитаться в ту первую речь, которую он произнес по запросу о действиях чинов охранного отделения, то мы найдем в ней целый ряд мелких черточек, в точности соответствующих тому облику большого государственного деятеля, который в последующие годы укрепился, развился и сделался популярным в России, но который в Первой государственной думе не был иным, чем во Второй и Третьей.
«...Оговариваюсь вперед, что недомолвок не допускаю и полуправды не признаю». Относительно действий Будатовского, царицынского полицмейстера и калязинской полиции расследование «передано в руки суда»; и если суд «обнаружит злоупотребления, то министерство не преминет распорядиться соответственным образом». Всякое упущение в области служебного долга «не останется без самых тяжелых последствий для виновных». Но каковы бы ни были проступки и преступления отдельных подчиненных органов управления, правительство не пойдет навстречу тем депутатам, которые сознательно стремятся дезорганизовать государство. «Власть - это средство для охранения жизни, спокойствия и порядка, поэтому, осуждая всемерно произвол и самовластие, нельзя не считать опасным безвластие». «Бездействие власти ведет к анархии; правительство не может быть аппаратом бессилия». На правительстве лежит «святая обязанность ограждать спокойствие и законность».
Все меры, принимаемые в этом направлении, «знаменуют не реакцию, а порядок, необходимый для развития самых широких реформ». Но как же будет действовать правительство, если в его распоряжении еще нет реформированных законов?
Очевидно, что для него имеется только один исход: «применять существующие законы впредь до создания новых». «Нельзя сказать часовому: у тебя старое кремневое ружье; употребляя его, ты можешь ранить себя и посторонних; брось ружье. На это честный часовой ответит: покуда я на посту, покуда мне не дали нового ружья, я буду стараться умело действовать старым».
Итак, программа намечается в высшей степени просто и отчетливо. Для того, чтобы провести необходимые реформы, нужно, прежде всего, утвердить порядок. Порядок создается в государстве только тогда, когда власть проявляет свою волю, когда она умеет действовать и распоряжаться. Никакие посторонние соображения не могут остановить власть в проведении тех мер, которые, по ее мнению, должны обеспечить порядок. Дебатирует ли Государственная дума шумливым образом о препятствиях, будто бы чинимых местной администрацией тем лицам, которые поехали оказывать продовольственную помощь голодающим, - ответ приходит сам собой, простой ж естественный. Криками о человеколюбивой цели нельзя смутить ту власть, которая знает, чего она хочет: «насколько нелепо было бы ставить препятствие частным лицам в области помощи голодающим, настолько преступно было и бездействовать по отношению к лицам, прикрывающимся благотворительностью в целях противозаконных». Под каким бы предлогом ни проводилось то стремление захватить исполнительную власть, которое является естественным последствием парализования власти существующей, - министр внутренних дел, сознавая свою правоту, не будет смущаться: «носитель законной власти, он на такие выходки отвечать не будет».
Все эти тезисы кажутся в настоящее время простыми и само собой разумеющимися. Но если вспомнить, в какой именно период они были произнесены, то мы поймем, что человек, говоривший их, проявлял большую степень государственной зрелости. В те дни в России было очень много безотчетного увлечения Государственной думою, увлечения почти что мистического. Люди, претендовавшие на всестороннее знакомство с всемирной историей и готовившиеся занять министерские посты, разделяли всеобщее опьянение. Они наивно думали, что молодая, только что созванная Государственная дума силой тех речей, которые будут в ней произноситься, переменит движение жизни и из дореформенной России сразу сделает утопическое государство, в коем будут осуществлены и абсолютные политические свободы, и безусловное социальное равенство. Выступить в этот момент с трезвым словом, показать истинные пределы законодательной власти, наметить ее соотношение к власти исполнительной и, главное, наметить для исполнительной власти те основные идеи, вне которых она не может ни работать, ни существовать: для всего этого требовался широкий ум, ясное понимание политического момента, глубокое проникновение в основные проблемы государственного властвования. Во Второй думе П. А. Столыпин выступает уже не с принципиальными афоризмами, а с подробной и строго продуманной программой реальной государственной деятельности.
Впоследствии многие из его политических противников, с Милюковым во главе, обвиняли председателя Совета министров в том, что во Второй думе он, будто бы, выставлял программу иную, не ту, с какой он явился впоследствии в Думу третью. Но ближайшее рассмотрение обоих документов доказывает, что за малыми исключениями - все основные пункты политического credo намечены были перед Думой кадетски-революционной совершенно так же, как и впоследствии перед Думой националистически-октябристской. Правительство готово работать с Думой. «Его труд, добрая воля, накопленный опыт предоставляются в распоряжение Государственной думы, которая встретит в правительстве сотрудника». Но правительство это, очевидно, сознает свой долг: оно должно восстановить в России порядок и спокойствие; «оно должно быть и будет правительством стойким и чисто русским». Что же будет делать это правительство? Правительство будет создавать материальные нормы, «имеющие воплотить в себе реформы нового времени». «Преобразованное по воле Монарха отечество наше должно превратиться в государство правовое».
Для этого правительство должно разработать законопроекты о свободе вероисповедания, о неприкосновенности личности, об общественном самоуправлении, о губернских органах управления, о преобразовании суда, о гражданской и уголовной ответственности должностных лиц, о поднятии народного образования. Но основная задача, «задача громадного значения», первая задача, которую должно решить государство, есть забота о крестьянстве. Необходимо «содействовать экономическому возрождению крестьянства, которое ко времени окончательного освобождения от обособленного положения в государстве выступает на арену общей борьбы за существование экономически слабым, неспособным обеспечить себе безбедное существование путем занятия земледельческим промыслом». Эту задачу правительство считает настолько важной, что оно даже приступило к осуществлению ее, не дожидаясь созыва Второй думы. «Правительство не могло медлить с мерами, могущими предупредить совершенное расстройство самой многочисленной части населения в России». К тому же, «на правительстве, решившем не допускать крестьянских насилий и беспорядков, лежало нравственное обязательство указать крестьянам на законный выход в их нужде». Правительство ведет, значит, успокоение и реформы - совершенно параллельно. Оно не отступает ни на шаг от возлагаемой на него государственностью обязанности обеспечить гражданский порядок; но оно сознает и свой нравственный долг намечать те органические пути развития общественной жизни, путем постепенного упрочения которых беспорядки сделаются ненужными.
Реформы и порядок. Таковы два мотива, проходящие через все думские речи Столыпина. Реформы, может быть, не очень казовые, но зато прочные. Реформы, на которых трудно снискать себе быструю популярность, которые представляют собой «продолжительную черную работу», но без которых невозможно создание истинно свободной России. Путь этот скромен, но он хорош тем, что ведет не к «великим потрясениям», а к «великой России». Ибо аграрный вопрос нужно не «разрешить, а разрешать», хотя бы для этого потребовались десятилетия.
Крестьянин должен сделаться личным собственником. Как мелкий земельный владелец он явится составным элементом будущей мелкой земской единицы.
«Основываясь на трудолюбии и обладая чувством собственного достоинства, он внесет в деревню и культуру, и просвещение, и достаток». «Вот тогда, тогда только - писаная свобода превратится и претворится в свободу настоящую, которая, конечно, слагается из гражданских вольностей, из чувства государственности и патриотизма».
Но, занимаясь реформою, правительство именно не должно забывать своей обязанности по сохранению порядка. «Когда в нескольких верстах от столицы и от царской резиденции волновался Кронштадт, когда измена ворвалась в Свеаборг, когда пылал Прибалтийский край, когда революционная волна разлилась в Польше, когда начинал царить ужас и террор: тогда правительство должно было или отойти и дать дорогу революции, забыв, что власть есть хранительница государственности и целости русского народа, - или действовать и отстоять то, что ей было вверено». Нападки оппозиции, рассчитанные на то, чтобы вызвать у правительства «паралич воли и мысли», «сводятся к двум словам: руки вверх». На эти два слова правительство «с полным спокойствием, с сознанием своей правоты может ответить двумя словами: не запугаете». И затем шел прекрасный призыв, обращенный к Государственной думе во имя успокоения и умиротворения страны:
«Мы хотим верить, господа, что вы прекратите кровавое безумство, что вы скажете то слово, которое заставит всех нас встать не на разрушение исторического здания России, а на пересоздание, переустройство его и украшение». Покуда это слово не будет сказано, покуда государство будет находиться в опасности, «оно обязано будет принимать самые строгие, самые исключительные законы для того, чтобы оградить себя от распада». «Это всегда было, это всегда есть и всегда будет». «Государственная необходимость может довести до диктатуры». Она становится выше права, «когда надлежит выбирать между целостью теорий и целостью отечества».
Только тогда, когда реформы пойдут параллельно с успокоением страны, они явятся выражением истинных нужд государства, а не отзвуком беспочвенных социалистических идей. «Наши реформы для того, чтобы быть жизненными, должны черпать свою силу в русских национальных началах». Такими национальными началами является прежде всего царская власть. Царская власть является хранительницей русского государства; она олицетворяет его силу и цельность; если быть России - то лишь при усилии всех сынов ее оберегать эту власть, сковавшую Россию и оберегавшую ее от распада. К этой исконно русской власти, к нашим русским корням, к нашему русскому стволу «нельзя прикреплять какой-то чужой, чужестранный цветок». «Пусть расцветет наш родной цветок, расцветет и развернется под взаимодействием Верховной Власти и дарованного ею представительного строя». Вторым исконным русским началом является развитие земщины. На низах должны быть созданы «крепкие люди земли, связанные с государственною властью». Им может быть передана часть государственных обязанностей; часть государственного тягла. Но в самоуправлении могут участвовать не только те, кто «сплотился общенациональным элементом». «Станьте на ту точку зрения, что высшее благо - это быть русским гражданином, носите это звание так же, как носили его когда-то римские граждане, и вы получите все права». Русским же человеком может быть только тот, кто желает «обновить, просветить и возвеличить родину», кто предан «не на жизнь, а на смерть Царю, олицетворяющему Россию».
Этими словами человека, который на деле подтвердил, что он не на жизнь, а на смерть предан Царю, мы можем закончить наш краткий очерк. Деятельность Столыпина в Третьей думе - его выступления по финляндскому вопросу, по Амурской железной дороге, по реорганизации флота и по другим более второстепенным вопросам - настолько еще свежи в памяти публики, что в настоящее время мы не считаем нужным к ним возвращаться.
Что бы ни говорили враги Столыпина, он первый дал в Государственной думе верный топ для взаимоотношений между исполнительной и законодательной властью; он первый начертал ту программу обновления строя, которую он неуклонно проводил до последнего дня своей жизни и которая, надо полагать, будет осуществляться и впредь. Ибо для человека, погибшего трагической смертью на своем посту, не может и не должно быть лучшего признания заслуг, как если преемники его вдохновятся заветами, выработанными во время государственной бури и оправдавшими себя в той сравнительно тихой гавани, куда П. А. Столыпин привел Россию.