строенной коалиции внутри Евросоюза, а ФРГ требовала более четко учитывать пропорции населения стран-участниц. Обращал на себя внимание и тот факт, что за «новичками» оказалось зарезервировано 108 голосов из 333 (т.е. 27 %), тогда как их взнос в совокупный ВВП Евросоюза пока мог составить лишь 6 %.
В-третьих, на период до 2010 г. устанавливался верхний предел в 26 человек для общего числа членов Комиссии, и сохранялась квота по одному члену от каждого государства-участника (при дальнейшем расширении Евросоюза планировался ввод системы ограниченной ротации в назначении членов Комиссии). С января 2005 г. кандидат в председатели Европейской Комиссии и ее члены индивидуально, а затем и весь состав Европейской Комиссии коллегиально должны были утверждаться Европейским Парламентом и назначаться Европейским Советом. Политически такое решение являлось единственным приемлемым вариантом, но совершенно не решало организационных проблем, которые могли возникнуть в работе Комиссии при резком расширении ее состава, а также угрозу превращения Комиссии из единой политической «команды» в поле для лоббирования национальных интересов. Для блокирования этих угроз Ниццким договором были существенно расширены полномочия председателя Комиссии (в том числе закреплено его право самостоятельно решать вопросы внутренней организации Комиссии, распределять полномочия между ее членами и назначать своих заместителей). Эти меры явно повысили эффективность Комиссии, но превратили ее председателя в еще более влиятельную политическую фигуру, что лишь подкрепило опасения «евроскептиков» в «бюрократизации» Евросоюза.
И, наконец, в-четвертых, были оптимизированы условия «продвинутого сотрудничества» в рамках Евросоюза. Ниццкий договор включил пространные положения, регламентирующие порядок запуска и осуществления таких программ. Одновременно были сняты многие ограничения, которыми ранее оговаривалась возможность «продвинутого сотрудничества» (в том числе было установлено, что для запуска «продвинутого сотрудничества» достаточно участия не большинства стран Евросоюза, а лишь 8). Кроме того, Ниццкий договор практически лишал отдельные государства возможности заблокировать запуск «продвинутого сотрудничества» в областях, относящихся к ведению Евросоюза. Ответственность за координацию действий и совместимость «продвинутого сотрудничества» с общими политиками Евросоюза была возложена на Европейский Совет и Еврокомиссию. Все эти меры имели большое значение с точки зрения сохранения высокой динамики интеграционного процесса после расширения Евросоюза. Однако критики Ниццкого договора отмечали, что использование «продвинутого сотрудничества» угрожает расколом Союза и формированием в его составе своеобразной «периферии», состоящей из стран-«новичков».
Глава 2. Соотношение ЕВПБ - НАТО
.1 Лиссабонский договор о реформе европейского союза 2007 г
политика безопасность евроатлантический сотрудничество
В течение полутора лет - с февраля 2002 г. по июль 2003 г. - Европейский конвент подготовил проект конституционного договора, который после доработки его текста на межправительственной конференции был официально подписан всеми государствами-членами в Риме 29 октября 2004 г. Документ получил официальное название "Договор, устанавливающий Конституцию для Европы" (неофициально: Европейская конституция или Конституция Европейского Союза).
Договор, устанавливающий Конституцию для Европы, не вступил в силу, так как был отклонен на референдумах во Франции и Нидерландах (май-июнь 2005 г.). Одной из причин отрицательного голосования большинства граждан этих стран служили опасения по поводу превращения Европейского Союза в "сверхгосударство", о чем могло свидетельствовать использование в названии документа термина "конституция".
С другой стороны, Договор, устанавливающий Конституцию для Европы, успешно прошел ратификацию в 18 государствах-членах, т.е. в 2/3 от их общего числа (в частности, в Испании и Люксембурге на референдумах). Поскольку документ реально обеспечивал совершенствование интеграционных механизмов на европейском уровне, после двухлетнего "периода размышления" было решено ввести в действие его основные положения в иной форме, без слова "конституция".
С этой целью текст Европейской конституции был трансформирован в новый договор, подписанный государствами-членами в Лиссабоне 13 декабря 2007 г. Его официальное название: Лиссабонский договор 2007 г. (полностью: "Лиссабонский договор, изменяющий Договор о Европейском Союзе и Договор об учреждении Европейского сообщества"). Неофициальное название: "Договор о реформе Европейского Союза".
Лиссабонский договор 2007 г. подтвердил нововведения Европейской конституции, но представил их в виде поправок в действующие учредительные документы. Наиболее фундаментальные положения проекта Европейской конституции включены им в Договор о Европейском Союзе 1992 г. Положения детализирующего характера включены в Договор об учреждении Европейского сообщества 1957 г., переименованный в Договор о функционировании Европейского Союза. Некоторые изменения также претерпел Договор об учреждении Европейского сообщества по атомной энергии 1957 г.
Для вступления в силу Лиссабонского договора 2007 г., как и предшествующих ему ревизионных договоров (Амстердамского 1997 г., Ниццкого 2001 г. и др.), требовалась его ратификация всеми государствами-членами. В отличие от проекта Европейской конституции, почти во всех государствах-членах этот процесс осуществлялся парламентским путем. Единственным исключением стала Ирландия, где первый референдум по Лиссабонскому договору, состоявшийся 12 июня 2008 г., принес негативный результат. Повторный референдум в этой стране был назначен на 2 октября 2009 г., и его результаты на момент написания этой книги были неизвестны.
Вероятное вступление в силу Лиссабонского договора в 2010 г. фактически должно привести к возникновению "нового" Европейского Союза, который будет иметь более простое внутреннее устройство, функционировать более эффективно и демократично. Тем самым в значительной мере будут достигнуты главные цели реформы, поставленные при подписании Лаакенской декларации и подготовке Европейской конституции.
Основные достижения Лиссабонского договора заключаются в следующем:
. Упрощается внутреннее устройство Европейского Союза. "Новый" Европейский Союз (Союз, реформированный Лиссабонским договором) не будет включать в себя никаких опор. Он наделяется единой компетенцией и правосубъектностью, в том числе на международной арене.
Ключевой элемент в структуре прежнего Союза - Европейское сообщество (бывшее ЕЭС) - прекращает существование, а его учредительный договор (Римский договор 1957 г.) с новым содержанием становится одним из двух учредительных документов "нового" Союза (с новым названием: "Договор о функционировании Европейского Союза").
Единственную сложность в понимании устройства "нового" Европейского Союза представляет сохранение Лиссабонским договором Европейского сообщества по атомной энергии (Евратома), входящего ныне вместе с Европейским сообществом в первую опору.
Евратом в дальнейшем продолжит функционирование как формально самостоятельная организация со своим учредительным договором и с тем же, что и Союз, составом государств-членов (Договор об учреждении Европейского сообщества по атомной энергии 1957 г., действующий между 27 государствами).
В то же время поправки, внесенные Лиссабонским договором в Договор о Евратоме 1957 г., предусматривают, что Европейское сообщество по атомной энергии будет управляться непосредственно руководящими органами (институтами) Европейского Союза. Фактически Евратом превращается в своеобразный "филиал" Союза, имеющий одинаковый с ним состав государств-членов и управляемый одними и теми же людьми.
В дальнейшем не исключено проведение более значительной реформы правовых устоев Европейского сообщества по атомной энергии, по результатам которой положения Договора о Евратоме могут быть инкорпорированы в учредительные документы "нового" Союза, а сам Евратом, аналогично Европейскому сообществу, - прекратить существование.
. Устанавливается более четкое разграничение компетенции между Европейским Союзом и государствами-членами за счет выделения внутри компетенции Союза разных категорий, прежде всего "исключительной компетенции" (правовые акты, как правило, могут издаваться только Европейским Союзом) и "совместной компетенции" (правовые акты могут издаваться как Европейским Союзом, так и государствами-членами, с преимущественной юридической силой актов Союза).
. Усиливаются механизмы защиты основных прав человека и гражданина на европейском уровне. Прежде всего, Европейский Союз приобретает право и даже обязанность присоединиться в качестве отдельной стороны к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, являющейся основным "биллем о правах" подлинно общеевропейского характера, в котором участвует и Россия.
Кроме того, подготовленная в 2000 г. Хартия Европейского Союза об основных правах признана Лиссабонским договором в качестве обязательного источника права, имеющего равную юридическую силу с учредительными документами "нового" Союза (т.е. высшую юридическую силу в его правовой системе). Граждане Европейского Союза и другие управомоченные лица получат возможность ссылаться на положения этой Хартии в судах самого Союза, а также судах всех его государств-членов (национальных судах).
. Повышается эффективность, и укрепляются демократические начала в функционировании системы институтов, органов и учреждений ("организационного механизма") Европейского Союза: благодаря более частому использованию метода квалифицированного большинства (вместо единогласия) при принятии решений в межправительственных инстанциях Союза (Совете, Европейском совете), увеличению прерогатив института Союза, избираемого всеобщим прямым голосованием его граждан, - Европейского парламента, более активному привлечению к обсуждению новых законопроектов на европейском уровне парламентов государств-членов и других мер.
В тексте Договора о Европейском Союзе в редакции Лиссабонского договора впервые появляется специальный раздел под названием "Положения о демократических принципах": равенство граждан Союза, "которые пользуются одинаковым вниманием со стороны его институтов, органов и учреждений" (ст. 9), принципы непосредственной и представительной демократии (ст. 10), право граждан Союза и общественных объединений участвовать в обсуждении новых мероприятий Союза, поддерживать диалог с союзными властями (ст. 11), активное содействие функционированию Союза со стороны национальных парламентов (ст. 12).
К числу демократических принципов относится и "гражданская инициатива", т.е. право граждан Союза непосредственно инициировать принятие новых правовых актов на европейском уровне.
. Проведена модернизация правового режима деятельности Европейского Союза в разных сферах его компетенции. Наибольшие усовершенствования вносятся в механизмы внешнеполитической деятельности Союза, прежде всего общей внешней политики и политики безопасности. В рамках внутренней политики Союза в максимальной степени были усовершенствованы положения, закрепляющие его компетенцию по вопросам создания единого "пространства свободы, безопасности и правосудия".
В учредительные документы Европейского Союза Лиссабонским договором впервые включены специальные статьи, главы, разделы, которые прямо наделяют его компетенцией принимать правовые акты по вопросам энергии, освоения космоса, спорта, туризма и др.
Лиссабонский договор также упростил содержащиеся положения о продвинутом сотрудничестве, что позволит заинтересованным группам государств-членов в количестве не менее девяти более эффективно развивать с помощью институтов Союза взаимную интеграцию по различным вопросам внутренней и внешней политики.
. Впервые прямо предусмотрено право государств-членов на добровольный выход из состав Европейского Союза и устанавливается процедура такого выхода: подача заявления; заключение соглашения о выходе; в противном случае (если соглашение об условиях выхода между выходящим государством и Европейским Союзом не было подписано) выход может быть произведен через два года с момента подачи соответствующего заявления.
. Также впервые в истории Европейского Союза предусмотрено установление "привилегированных отношений" с соседними государствами, не входящими в его состав. К числу таких государств в первую очередь относится Россия.
Согласно ст. 8 Договора о Европейском Союзе в редакции Лиссабонского договора "Союз развивает с соседними ему странами привилегированные отношения в целях создания пространства процветания и добрососедства, которое основано на ценностях Союза и характеризуется тесными и мирными отношениями, базирующимися на сотрудничестве".
В этих целях Союз уполномочен заключать специальные соглашения с заинтересованными странами-соседями, которые "могут предусматривать взаимные права и обязанности, а также возможность проведения совместных действий".
2.2 Наращивание военного потенциала НАТО и ЕС
Уходящий год для Европейского cоюза прошел в поисках путей реформирования своих оборонных структур и поиска нового места европейских государств - членов НАТО в альянсе. Впервые о намерении коренным образом перестроить свои военные структуры европейцы заявили на саммите Североатлантического блока в Вашингтоне. Тогда была не только утверждена новая стратегическая концепция альянса, и было инициировано обновление его оборонительной доктрины, но и были заложены основы для укрепления позиций в блоке европейского вектора.
Необходимость пересмотра военных структур европейских стран, входящих в НАТО, связана с тем, что даже сейчас, через десять лет после падения Берлинской стены, слишком много европейских армий продолжают выполнять задачи, поставленные перед ними еще в период «холодной войны», а именно - защищать территорию государств от возможной экспансии с востока. Однако в настоящее время угрозы для стран ЕС и задачи для их вооруженных сил существенно изменились. Войска сейчас должны быть готовыми к развертыванию в кратчайшие сроки в кризисных регионах для локализации и пресечения региональных конфликтов. Они должны быть достаточно подготовленными для того, чтобы находиться долгое время на театре военных действий, возможно имея ограниченную поддержку, выполняя при этом разнообразные задачи: от мониторинга ситуации до ведения реальных боевых действий.
Однако за редким исключением европейские государства не имеют вооруженных сил, отвечающих подобным требованиям. Особенно отчетливо это проявилось в военной операции НАТО против Югославии в связи с кризисом в Косово. В течение всей воздушной авиакампании союзников в операции против Югославии европейская авиация совершила не более трети всех вылетов и не более пятой части боевых. А общий взнос европейских стран в силы KFOR составляет сейчас не более двух процентов.
Вместе с тем, решить поставленную задачу очень и очень непросто. Совокупные военные расходы европейских стран альянса равноценны двум третям военного бюджета США, но Косово ясно показало, что военные возможности Европы далеко не дотягивают до двух третей возможностей США, иными словами - дело не просто в увеличении расходов, а в том, чтобы тратить деньги более мудро.
Однако параллельно с намерениями укреплять боевые возможности европейских государств как членов НАТО, все четче стала прослеживаться тенденция желания ряда представителей Старого Света создать свои собственные оборонные структуры, которые действовали бы вне Североатлантического блока, под руководством Европейского союза.
Все лето и большую часть осени шли довольно плотные дву- и многосторонние переговоры между членами Евросоюза о дальнейшей судьбе его оборонных структур. В конце ноября - начале декабря количество начало перерастать в качество.
ноября министры иностранных дел и обороны 28 европейских стран, имеющих тот или иной статус в Западноевропейском союзе (ЗЕС), - от Португалии и Великобритании до Турции и Эстонии - на встрече в Люксембурге приняли декларацию, суть которой сводится к тому, что Европейский союз будет постепенно приобретать те функции, которых у него до сих пор не было, конкретно - в области обороны, профилактики и урегулирования локальных кризисов. Одним из важных шагов на пути к постепенной интеграции ЗЕС в структуру Евросоюза стало решение обеспечить прямой доступ руководящих органов ЕС к тем военным и аналитическим возможностям, которыми уже располагает ЗЕС. Это логично сочеталось с назначением по совместительству на пост генерального секретаря ЗЕС Верховного представителя по внешней политике и политике безопасности ЕС Хавьера Соланы.
Слияние ЗЕС и ЕС для придания последнему оборонных возможностей - не простое дело с политической точки зрения. Дело в том, что нейтральные страны Евросоюза не хотят, чтобы он превращался в военный альянс с обязательствами коллективной обороны. Однако участники совещания в Люксембурге выразили надежду, что в будущем смогут найти форму подключения к военной стороне деятельности Евросоюза всех его членов, а также стран, не входящих в него. Пока никаких конкретных сроков и организационных рамок этого процесса не определено.
В декларации было заявлено о политической воле укрепить оборонный потенциал европейских стран, заполнить те пробелы, которые пока не позволяют европейцам самостоятельно, без американцев, проводить миротворческие гуманитарные операции. На основе «инвентаризации» военного потенциала стран ЗЕС, представленной экспертами, министры сделали вывод о том, что речь должна идти, прежде всего, о стратегической разведке и стратегическом планировании, транспортной авиации, современной связи и так далее.
Первым практическим шагом на пути воплощения в жизнь задуманного стало оглашенное в конце ноября этого года решение Великобритании и Франции утвердить совместный проект создания странами ЕС 50-тысячной мобильной армии, которая будет действовать самостоятельно в тех регионах континента, где не задействованы силы НАТО. Одновременно участники прошедшей в Лондоне британо-французской встречи в верхах выработали предложения к саммиту ЕС, предусматривающие завершение основной фазы формирования такой армии в течение года.
Великобритания и Франция также предложили выработать конкретные задачи и график осуществления инициативы. Первую фазу подготовки стран-членов ЕС намечено реализовать в трехмесячный срок. Основной этап, предусматривающий полную готовность сторон в любой момент выделить войска для действий армии, по мнению Лондона и Парижа, необходимо завершить за год.
Участники встречи в Лондоне выступили за учреждение собственного штаба и командных структур будущей мобильной армии. Операциями контингента должен будет руководить ЕС, а ключевые решения по их действиям будут приниматься Европейским советом. Как подчеркивается в коммюнике, все это необходимо для предоставления ЕС автономной возможности использовать свои силы там, где не задействовано НАТО.
Кроме того, Великобритания и Франция объявили о необходимости обеспечить платформу для участия в армии европейских союзников, не входящих в состав ЕС, а также ассоциированных членов ЗЕС.
Понятно, что англо-французская встреча в верхах вызвала обеспокоенность США возможностью создания ведущими державами Европы собственной военно-политической структуры, что может привести к быстрому упадку НАТО и вытеснению Вашингтона из процесса принятия ключевых решений на континенте. Несмотря на то, что Тони Блэр постарался заверить своих атлантических союзников в том, что двусторонний план Лондона и Парижа не несет никакой опасности для роли альянса и, даже напротив, содействует модернизации и усилению ЕС и блока, политические обозреватели оценили происшедшее как шаг в направлении превращения Евросоюза из чисто экономической в военно-политическую организацию.
Очевидно, что в ближайшее время европейцы постараются и дальше успокаивать своих американских коллег относительно отсутствия у них намерений создавать в Европе оборонные структуры без участия США. Так будет продолжаться, по крайней мере, до тех пор, пока они не преодолеют технологический разрыв, существующий между боевыми возможностями европейских и американских армий. А дальше все может развиваться совсем по-другому сценарию.
2.3 Взаимоотношения ЕС и НАТО в контексте евроатлантической безопасности
При сформированных институтах и установленных тенденциях сотрудничества между ЕС и НАТО на практике упомянутые структуры сталкиваются с рядом сложностей, связанных с институциональными, финансовыми и военными аспектами взаимодействия на современном этапе.
. Основные проблемы, с которыми сталкиваются организации в институциональной сфере, связаны с определенным бюрократическим тупиком, возникшим после расширения ЕС в 2004 г. Он характеризуется положением, при котором Кипр и Мальта не получили доступа к информационным протоколам НАТО и, соответственно, не могут принимать участие в заседаниях на уровне Североатлантический совет - Комитет по политике и безопасности ЕС (КПБ), которые являются основным механизмом взаимодействия Брюсселя и Вашингтона (так называемая «проблема участия»). Ситуация «двойного вето» состоит в поочередном блокировании Турцией и Грецией расширения повестки дня заседаний Североатлантического совета - КПБ ЕС и внесения на совместное обсуждение организаций ряда новых вопросов. Эти проблемы, ставшие следствием как несовершенства институциональной структуры сотрудничества, так и политики отдельных государств-членов, вылились в ситуацию, когда развитие диалога ЕС и НАТО по основным вопросам европейской и международной безопасности оказалось заблокированным.
. Сложности возникают и на уровне финансового обеспечения деятельности организаций. Главным фактором является отсутствие у европейцев единства в вопросах военных расходов на нужды вооруженных сил. Сказывается и тот факт, что в связи с экономическим кризисом в ЕС военные бюджеты в большинстве государств подверглись сокращению из-за необходимости снизить бюджетный дефицит. Только 6 из 26 европейских союзников по НАТО расходуют на эти цели более 2 % ВВП. Кроме того, в связи с развитием ЕПБО потребовалось решить насущные вопросы финансирования потенциальных военных операций Евросоюза. Ряд стран, включая Бельгию, Нидерланды, Италию и Францию, выступали за совместное финансирование военных расходов ЕС из бюджета Союза, в то время как другие государства настаивали на принципе расходов «по факту» проведения операций, т. е. когда расходы несут только те страны, которые участвуют в операциях. Консенсус был найден посредством разделения общих издержек на три вида: связанных со штабами, развертыванием войск и другими видами деятельности. Из вышесказанного можно сделать вывод, что ограниченность ресурсов и противоречия по вопросу системы финансирования операций в рамках ЕС и НАТО, при невозможности увеличения в ближайшем будущем расходов стран-членов на оборону, делают актуальным вопрос о повышении эффективности управления финансами. Речь, прежде всего, идет о внутренних реформах в рамках НАТО и о развитии коллективных механизмов финансирования в рамках ЕС.
. В настоящее время в сфере военного кризисного реагирования Брюсcель сохраняет зависимость от Вашингтона в том, что касается планирования, командования, контроля и системы коммуникаций. Особенностью кризисного реагирования каждой из организаций является то, что НАТО берет на себя в большей степени военные задачи в конфликтах «высокой интенсивности», а Евросоюз стремится реализовывать задачи более широкого спектра, включая гражданское кризисное реагирование в конфликтах «низкой интенсивности». Функционально институты ЕПБО в существующем на сегодня виде предназначены для проведения относительно небольших военных, гражданских и комплексных антикризисных операций. В 2006 г. было объявлено о полной боеспособности Сил реагирования НАТО (NRF - NATO Response Force), которые способны выполнять задачи в любой точке мира, а также проводить операции любого типа. По сути, новые Силы реагирования (СР) должны стать свидетельством того, что страны ЕС, несмотря на эффективное развитие ЕПБО, продолжают поддерживать НАТО. Хотя контингенты состоят из национальных подразделений, выделяемых государствами в порядке ротации, на данный момент СР полностью комплектуются европейскими военнослужащими, а США предоставляют только отдельные виды боевого обеспечения. В условиях ограниченности количества военнослужащих в Европе большинство из них приписано сразу и к силам ЕС, и к СР НАТО, что создает проблему «фиктивного участия». С развитием оперативно-тактических групп ЕС сфера его потенциальных разногласий с альянсом может расшириться в силу того, что существующие сегодня программы инвестиций не соответствуют потребностям современных многонациональных сил.
Таким образом, изначально заложенные ограничения на уровне политических соглашений, кризис на институциональном уровне, а также трудности финансового и военного взаимодействия усиливают расхождения в позициях стран и сдерживают взаимодействие организаций. Сотрудничество затрудняется необходимостью поиска внутреннего консенсуса в ЕС и НАТО между странами, отличающимися повышенной лояльностью в отношении Вашингтона, и сторонниками более независимого курса.
Первая самостоятельная военная миссия ЕС, начатая 31 марта 2003 г. в г. Скопье (Македония) и получившая название «Конкордия», была успешно завершена в декабре того же года, при тесном сотрудничестве с представителями НАТО. Дальнейшее применение на практике соглашений «Берлин Плюс» проходило менее гладко.
Второй операцией стала миссия Евросоюза в Боснии и Герцеговине «Алтея», которая стартовала в декабре 2004 г. и стала самой масштабной акцией, предпринятой ЕС в рамках ЕПБО. Операция ЕС пришла на смену Силам по стабилизации НАТО (SFOR), причем альянс хотел сохранить военное присутствие в стране после передачи полномочий Брюсселю. Однако руководство ЕС выступило против дублирования усилий, и после нескольких раундов переговоров основная роль была закреплена за силами ЕС, структуры НАТО сокращены, а функции четко разграничены.
Нельзя не отметить, что опыт сотрудничества ЕС и НАТО в данном случае уникален по двум причинам. Во-первых, Босния и Герцеговина являлась частью региона, который представляет стратегический интерес для государств-членов. Во-вторых, обе организации заявили, что конечной целью их действий является интеграция Боснии и Герцеговины в евратлантические структуры. И, наконец, совместная операция не ограничилась только военной составляющей, но включила в себя элементы стабилизации и реконструкции в регионе. Таким образом, перспектива расширения членства в обеих организациях стала весомым фактором улучшения эффективности их взаимодействия при осуществлении операции.
Для сравнения приведем показательный пример сотрудничества вне рамок системы «Берлин Плюс», которым стала совместная работа во время гуманитарного кризиса в провинции Дарфур (Судан). В отличие от вышеописанной миссии «Алтея» при осуществлении помощи Африканскому союзу Евросоюз и альянс фактически действовали независимо друг от друга, дублируя усилия в выполнении задач и конкурируя между собой на политическом уровне. В частности, спор возник по поводу места расположения единого командного центра: ЕС предлагал задействовать Европейский центр международных перевозок в г. Эйндховене (Нидерланды), а НАТО - Штаб ВГК ОВС НАТО в г. Монсе (Бельгия). Заметим, что центры находятся на расстоянии менее 170 км друг от друга. Сторонам не удалось прийти к соглашению: вместо оперативности и быстрого реагирования велись изнурительные споры, а процесс принятия решений затягивался. В итоге было принято решение создать два независимых командных центра.
Отдавая себе отчет в том, что международная безопасность приобретает глобальное измерение, НАТО решительно взяла курс на участие в операциях «вне зоны ответственности», за пределами евроатлантического региона. Со стороны НАТО постепенно сложилась практика вмешательства в конфликты без мандата ООН, а тенденцией стало образование коалиций государств, которые от имени международных организаций (или по собственному коллективному решению) реализовали международный мандат на вмешательство (например, коалиции при лидерстве США в операциях в Ираке и Афганистане). В контексте поддержания международной безопасности следует отметить тенденцию к привлечению ЕС к постконфликтному урегулированию, становлению гражданского общества, стабилизации ситуации. Так, возможности для расширения сотрудничества ЕС и НАТО открылись в Афганистане, где необходимы работники гуманитарных организаций, советники по вопросам развития, управленцы, инженеры, судьи, полицейские. Принимая во внимание, что гуманитарными ресурсами обладают контингенты ЕС, но не миротворцы НАТО, гражданская миссия в рамках ЕПБО могла бы оказать ценную поддержку миссии альянса в Афганистане, помогая укреплять правовое государство и организовывать учебную подготовку местных сотрудников полиции. На настоящий момент в Афганистане осуществляется полицейская миссия ЕС (EUPOL Afganistan), в рамках которой Евросоюз вовлечен в реконструкцию и развитие страны.
Из приведенных примеров практического взаимодействия ЕС и НАТО можно сделать вывод, что различные политические приоритеты и разное видение роли и задач каждой из организаций существенно ограничивают их потенциал сотрудничества как в регионе, так и на всем пространстве международной безопасности. Проведенный анализ взаимодействия организаций в сфере евроатлантической безопасности позволяет утверждать, что декларативный уровень отношений не соответствует практическому содержанию сотрудничества. Стратегическое партнерство реализуется лишь в тех отдельных случаях, когда, с одной стороны, совпадают позиции стран-членов и, с другой - организациям удается на практике прийти к соглашению относительно распределения сфер деятельности.
Заключение
В целом взаимоотношения Европейского союза и Североатлантического альянса поcле окончания «холодной войны» претерпели значительные изменения в контексте евроатлантической безопасности. Основной линией выстраивания взаимодействия организаций стало развитие Евросоюзом ЕПБО, определение соответствующей европейской политики НАТО и налаживание двусторонних связей между союзами. Изначально этот процесс характеризовался зависимостью действий Брюсселя от Вашингтона, но затем на системном уровне трансформировался во взаимозависимость. Последняя стала следствием эволюции отношений от «натоцентричной» модели к иной, предполагающей развитие отношений между двумя самостоятельными, хотя и неравными «игроками» в сфере безопасности.
В отношении качества взаимодействия ЕС и НАТО в евроатлантическом регионе можно сделать вывод, что нынешняя конфигурация отношений выглядит противоречивой и даже в чем-то контрпродуктивной. С одной стороны, это сотрудничество, с другой - политическая конкуренция, усиливающаяся из-за несовпадения взглядов стран-членов на функции и задачи каждой из организаций, а также институционально заложенного дублирования функций в ряде сфер. Организации оказались не самым лучшим образом приспособлены наладить полноценный диалог и в области практического взаимодействия, на что указывают проблемы, связанные с принятием решений в ходе миссии «Алтея», и сложности в Судане. В настоящее время тенденция к конкуренции является преобладающей по всем направлениям: проектов практического взаимодействия Европейского союза и Североатлантического альянса немного, а учитывая сложности в их отношениях на институциональном уровне, перспектива появления новых совместных программ в краткосрочном плане невелика.
Можно прийти к заключению, что хотя сегодня ЕС и НАТО развивают взаимодействие по ряду направлений, в системе евроатлантической безопасности результаты сотрудничества остаются недостаточными. Взаимоотношения организаций на практическом уровне не соответствуют заявленному декларативно стратегическому партнерству: нарастает их функциональная взаимозаменяемость, что ведет к возникновению элементов деструктивной конкуренции в подходах к таким сферам деятельности, как миротворчество и противодействие новым угрозам безопасности.
Список литературы
1.Алексеев А. Совет Североатлантического сотрудничества и будущее Европы // Международная жизнь. 2008. № 3-4.
.Ардачев О. Западноевропейский союз в системе европейской безопасности. М., 2008.
.Архитектура евроатлантической безопасности / под ред. И. Ю. Юргенса, А. А. Дынкина, В. Г. Барановского. - М.: Экон-Информ, 2009. - 124 с.
.Барановский В., Арбатов А. Меняющиеся перспективы безопасности в Европе // Безопасность России XXI век. М., 2000.
.Барановский В.Г. Европейское сообщество в системе международных отношений. М., 2009.
.Барановский В.Г. Западная Европа: военно-политическая интеграция. М., 2007.
.Барановский В.Г. Политическая интеграция в Западной Европе. М., 2005.
.Башкатова Т.А. Западноевропейская интеграция: финансовый аспект. М., 2008.
.Безопасность Европы: пути преодоления (Обзор) / Публ. подг. Т.В. Носенко // Актуальные проблемы Европы: экономика, политика, идеология. М., 2001. Вып. 2. Ч. I.
.Военная политика стран Западной Европы / Под. ред. Ю.А. Борко. М., 2009.
.Глухарев Л.И. Европейские сообщества: в поисках новой стратегии. М., 2000.
.Гусаров Ю.А. Европа в изменяющихся политических условиях: проблемы безопасности // Европа на пороге XXI века: ренессанс или упадок. М., 2008.
.Гусаров Ю.А. Создание нового порядка безопасности в Европе: несколько сценариев и перспективы их осуществления // Актуальные проблемы Европы: экономика, политика, идеология. М., 1994. Вып.1-2.
.Давыдов, Ю. Стратегические культуры США и Европы / Ю. Давыдов // США-Канада: экономика, политика, культура. - 2010. - № 3. - С. 48-71.
.Европеизм и атлантизм в политике стран Европейского союза / отв. ред. Н. К. Арбатова. - М.: ИМЭМО РАН, 2009. - 118 с.
.НАТО: вызовы настоящего и будущего: материалы междунар. семинара, Минск, 10 дек. 2009 г. / редкол.: А. В. Русакович [и др.]. - Минск: Тесей, 2010. - 100 с.
.Носов, М. Зачем Европе собственная армия? / М. Носов // Современная Европа. - 2011. - № 1. - С. 62-96.
.Приходько, О. В. Какая Европа нужна США? / О. В. Приходько // США-Канада: экономика, политика, культура. - 2010. - № 2. - С. 45-69.
.Розанов, А. А. Внешняя политика США: актуальные аспекты / А. А. Розанов. - Минск: Технология, 2008. - 103 с.
.Троицкий, М. А. Трансатлантический союз. 1999-2004. Модернизация системы американо-европейского партнерства после распада биполярности / М. А. Троицкий. - М.: ИСКРАН, 2004. - 249 с.
.Хухлындина, Л. М. Европейский союз: становление и развитие / Л. М. Хухлындина. - Минск: РИВШ БГУ, 2004. - 254 с.