Понятие переводческой эквивалентности
Введение
Перевод является одним из древнейших видов человеческой деятельности, это сложный и многогранный процесс. Обычно говорят о переводе «с одного языка на другой», но, в действительности, в процессе перевода происходит не просто замена одного языка другим. В переводе сталкиваются различные культуры и традиции, разные склады мышления, разные литературы, разные эпохи и разные уровни развития.
Задача любого перевода - это передать средствами другого языка целостно и точно содержание подлинника, сохранив его стилистические и экспрессивные особенности. Перевод должен передавать не только то, что выражено подлинником, но и то, как это выражено в нем. Это требование относится как ко всему переводу данного текста, так и к отдельным его частям. Для определения степени общности содержания (смысловой близости) оригинала и перевода были введены понятия эквивалентности и адекватности.
Понятие эквивалентности раскрывает важнейшую особенность перевода и является одним из центральных понятий современного переводоведения.
В современном переводоведении существуют различные подходы к определению эквивалентности. Единицы оригинала и перевода могут быть эквивалентны друг другу на всех существующих уровнях или только на некоторых из них. Конечная цель перевода заключается в установлении максимальной степени эквивалентности на каждом уровне.
Изучение уровней эквивалентности очень важно не только для теории, но и для практики перевода, т.к. позволяет определить, какую степень близости к оригиналу переводчик может достичь в каждом конкретном случае.
Переводимость
Говоря о центральной проблеме переводоведения - эквивалентности, т.е. о специфическом отношении между текстами, позволяющем считать один текст переводом другого, мы не можем обойти вниманием предпосылку эквивалентности - переводимость.
Переводимостью называют принципиальную возможность перевести текст. На обиходном уровне практики перевода зачастую объявляют некоторые тексты непереводимыми. Как правило, речь идет о художественных текстах, которые представляют особую сложность для перевода. Например, долгие годы непереводимой считалась поэзия скальдов, ранние стихи Кр. Моргенштерна, проза Лескова и многие другие произведения. Однако трудность перевода, связанная со сложностью оформления эстетической информации в тексте, и переводимость - не одно и то же. К тому же тексты, долгие годы, не поддававшиеся переводу, в конце концов всегда обретают переводную версию.
А вот проблема переводимости в принципе занимала ученых - философов, теоретиков языка, литературоведов - на протяжении многих веков, и их рассуждения о переводимости приводили к разным результатам. Выводы ученых во многом зависели от того, какую роль они отводили языку в процессе познания и интерпретации действительности и, следовательно, насколько тесной оказывалась связь языка и культуры.
Сторонниками принципиальной непереводимости, как известно, выступали В. Гумбольдт, Л. Вайсгербер, утверждавший, что каждый язык содержит уникальную «картину мира», определяющую выражение этот взгляд нашел в «принципе лингвистического релятивизма» (гипотеза Сэпира-Уорфа), где язык и мышление отождествляются.
Метафизически абсолютизирующим роль языка в процессе познания и статически рассматривающим понятие культуры (как застывшего, неизменного образования), философия языка эпохи Просвещения (Декарт, Лейбниц, Вольф) манифестировала принцип абсолютной переводимости, утверждая, что все языки есть лишь вариации некоего общего lingua universalis и для перевода важна лишь общность понятий. Этот принцип нашел свое продолжение и развитие в теории универсалий Н. Хомского и в опоре на денотативную функцию языка. Все взгляды такого рода представляют другую крайность: чрезмерное обобщение приводит к недооценке роли языка в процессе познания.
Оба принципа - и принцип абсолютной непереводимости, и принцип абсолютной переводимости - недостаточно полно отражают реальную картину «взаимопереводимости» языков, поскольку и тому и другому принципу недостает динамичности. Каждый язык представляет собой гибкое, многоликое отнюдь не единое образование, и каждая культура тоже подвержена непрерывным изменениям. Если связь языка и культуры приводит к созданию уникальных языковых образований (простым примером таких образований являются формулы контакта, фразеологизмы, экзотизмы), то переводимость будет зависеть от того, существует ли в данный исторический момент коммуникативная взаимосвязь между этими образованиями в разных языках. Тогда упомянутые формулы контакта окажутся переводимыми, поскольку в любом языке - это необходимые компоненты коммуникативного акта. Принципиально переводимыми будут и фразеологизмы, поскольку такой способ образно-обобщенного описания действительности коммуникативно значим в любом языке. Что касается экзотизмов, то, несмотря на то, что они связаны с культурным опытом только одного народа и обозначают предметы действительности, известные только этому народу (например, «сауна» - финская баня), коммуникативный запрос других народов, базирующийся на безграничности познания, делает и эти языковые образования переводимыми: смысл экзотизмов может быть всегда передан описательным способом или усвоен как новая лексема. Но только тогда, когда появится коммуникативный запрос, проявится интерес к этим явлениям со стороны других культур.
Устойчивые представления, по-разному членящие языковую действительность и создающие разную языковую картину мира для носителя каждого языка составляют непреодолимое препятствие для переводчика. Но, во-первых, они, как и экзотизмы, могут быть снабжены при переводе комментарием; во-вторых, они не являются незыблемыми, и концептуальная картина в разные периоды развития культуры какого-либо народа выглядит по-разному.
Поэтому наиболее обоснованным представляется принцип относительной переводимости, предложенный В. Коллером:
«Взаимообусловленная связь: язык (отдельно взятый язык) - мышление - восприятие действительности - представляется динамичной и постоянно меняющейся. Границы, которые устанавливают для познания язык и интерпретации действительности, оформленные с помощью языка, сразу находят свое отражение в процессе познания, они изменяются и расширяются; эти изменения отпечатываются в языке (языковом употреблении): языки и, соответственно, носители языков обладают креативностью (креативность языка). Эта креативность выражается и в методах перевода, с помощью которых заполняются пробелы в лексической системе ПЯ. Следовательно, переводимость не только относительна, но и всегда прогрессивна: «переводя, мы одновременно повышаем переводимость языков».
Инвариант перевода
Что заставляет нас признать один текст переводом другого? Мы рассчитываем на то, что перевод окажется копией оригинала, только на другом языке. Если он близок к копии, мы считаем, что это хороший перевод. Если есть отклонения, мы считаем, что перевод плохой. Значит, при переводе что-то очень важное сохраняется. Это пока не уточненное нами «что-то» мы и называем инвариантом перевода.
На первый взгляд, если опираться на представление о двустороннем характере знака, инвариантом должно быть содержание. Но пока мы не разграничивали понятия «значение» и «содержание». Теперь для определения сути инварианта нам необходимо это сделать. Значение относится к единицам языка, оно существует и тогда, когда единицы языка не употреблены в коммуникации и не превратились в единицы речи (тексты). Понятие содержания связано с единицами речи (текста). Опираясь на понятие теории языковой коммуникации, мы можем сказать, что содержание - это та информация, которая воспринимается рецептором и оказывает на него воздействие, это тот материал, с помощью которого это воздействие осуществляется.
Понятие содержания следует отграничить от понятия функции текста. Всякая информация, закодированная языком, представляет собой текст, у которого есть своя функция. Под функцией мы будем понимать свойство текста вызывать коммуникативный эффект, т.е. определенную запланированную реакцию адресата. Это свойство, заложенное в исходном тексте в конкретных средствах, мы назовем коммуникативным заданием. Таким образом, в переводе должно через сохранение содержания отразиться коммуникативное задание оригинала и породить тот же эффект. Функция текста, реализуемая через сохранение, может уточняться речевой ситуацией. Фраза «Ну, ты молодец!» может выражать и одобрение, похвалу, и ироничное осуждение. С другой стороны, сходство речевой ситуации может обнаружить одинаковость функции текстов, содержащих компоненты с разным референциальным значением.
Остается исследовать, что представляет собой содержание текста. Поскольку содержание складывается из комплекса разнородных компонентов, его состав обычно условно классифицируют по видам. Из разнообразия таких классификаций выберем ту, которая в наибольшей степени релевантна для перевода. При этом мы будем опираться на те категории реальной действительности, с которыми соотнесен языковой знак:
1.Предметы и явления (денотаты).
2.Их образы в сознании людей (сигнификаты).
.Люди - источники и рецепторы языковых знаков, которые их интерпретируют (интерпретаторы).
.Языковой код как знаковая система.
.Ситуативный контекст (единство предметной ситуации и речевой ситуации).
Соответственно мы можем выделить следующие виды содержания: денотативное, сигнификативное, интерпретативное, внутриязыковое.
Денотативное содержание - это та часть содержания текста, которая отражает объективные, наиболее существенные свойства предметов и явлений, не зависящих от точки зрения источника текста, ситуации общения, особенностей языка и лингвоэтнической специфики. Это - общая соотнесенность текста с реальным миром (обобщенное представление о столе, яблоке и т.п.).
Сигнификативное содержание фиксирует особенности отражения денотатов людьми одной этнической общности и связано с их историей, культурой и языковой традицией. Это содержание сопутствует денотативному. Его элементы называют сигнификативными коннотациями, среди которых можно выделить следующие типы:
1.Устойчивые ассоциации: der Ochse - глупость (нем.), осел - глупость (рус.); снег - der Schnee - высшая степень белизны (нем./рус.).
2.Соотнесенность с определенным периодом истории народа: целина, комсомол (СССР); околоточный (Россия XIX в.); Hitlerjugend (фашизм в Германии) и т.п.
.Идеологическая оценочность: Moskaus Hand (отрицательная); развитое социалистическое общество (положительная); totalitäre Gesellschaft (отрицательная).
.Соотнесенность с социальной средой: der Lohn - зарплата рабочих; das Gehalt - зарплата служащих, die Gage - зарплата деятелей искусства, der Sold - денежное содержание военнослужащих.
.Экспрессивно-оценочная окраска: reden (говорить) - schwatzen (болтать); der Junge (мальчик) - der Grünschnabel (сопляк) и т.п.
.Указание на соотнесенность с ситуацией общения (выбор нормативно-стилистической и функционально-стилистической окраски содержания в зависимости от социальной роли и сферы общения): официальный доклад, беседа двух приятелей, текст средств массовой информации.
Интерпретативное содержание, или содержание на уровне интерпретатора, - это та часть общего содержания, которая связана с индивидуальным толкованием при порождении текста и при его восприятии. Интерпретация осложняется при двуязычной коммуникации, когда между источником и рецептором появляется переводчик. Возникают четыре этапа интерпретации содержания: I - при его порождении источником; II - при его восприятии переводчиком; III - при его перевыражении переводчиком; IV - при восприятии адресатом. К содержанию на уровне интерпретатора относятся также некоторые аллюзии - фигуры стиля, представляющие собой намеки на известное историческое событие, литературные сюжеты, героев, пословицу, но только в том случае, если они изменены, зашифрованы интерпретатором: « Sie haben nur nötige Informationen herausgepickt» - намек на фразеологический оборот «Rosinen herauspicken» - «снимать сливки».
Внутриязыковое содержание отражает соотнесенность языковых знаков между собой и внутри системы языкового кода, не выходя за рамки данного языка. Обычно внутриязыковое содержание не реализуется, так как в большинстве случаев языковые знаки «прозрачны для значения», их связи между собой внутри языка носителями языка не осознаются. Мы не осознаем, какой падеж употребляем, какой выбираем порядок слов. Внутриязыковое содержание в тексте обнаруживается лишь тогда, когда внутриязыковые значения переходят на уровень содержания. Например, в художественном тексте, когда мужской и женский грамматический род существительных участвует в олицетворении («der Mond» и «die Lotosblume» как пара влюбленных - у Г. Гейне).
На основании всего сказанного мы можем определить инвариант перевода как соотношение содержания текста и ситуативного контекста, разное для каждого конкретного текста и представляющее собой его коммуникативное задание. Это соотношение переводчик и должен передать в переводе.
Ранговая иерархия компонентов содержания
Виды содержания, которые мы рассмотрели в предшествующем разделе, участвуют в составе содержания конкретного текста в неодинаковой мере. Разные компоненты содержания имеют в реализации коммуникативного задания разную ценность. Например, не в каждом тексте внутриязыковое содержание участвует в общем содержании текста, и если в стихотворении Г. Гейне «Ein Fichtenbaum steht einsam…» противопоставление мужского и женского рода существительных «der Fichtenbaum» и «die Palme» входит в инвариант, поскольку автор трактует его как метафору отношений мужчины и женщины, то в тексте по лесоводству это внутрилингвистическое значение рода существительных не войдет в содержание текста вообще. Следовательно, переводчику необходимо установить соотносительную важность компонентов содержания, их коммуникативную ценность. Ведь средства передачи содержания в языке перевода могут побудить переводчика отбросить наименее важные компоненты содержания, чтобы полно передать более важные.
1.Инвариантные компоненты - те, которые не могут быть опущены или заменены другими. В стихотворении Г. Гейне «Ein Fichtenbaum…» это - противопоставление мужского и женского рода существительных, обозначающих деревья. Значит, к инвариантным компонентам относится внутриязыковое содержание (грамматический род) и часть денотативного содержания (обобщенное представление о дереве). Только при их сохранении аллегория разлученных влюбленных, переданная через олицетворение вросших корнями в разную почву деревьев, будет сохранена.
В научном тексте инвариантным компонентом содержания будет денотативное, реализуемое в терминах.
2.Инвариантно-вариабельное компоненты - те, которые не могут быть заменены. В том же стихотворении к ним относятся денотаты существительных «der Fichtenbaum» и «die Palme». Не случайно переводчики в свое время заменяли при передаче слова «der Fichtenbaum» ель на кедр (Ф. И. Тютчев) или дуб (А.А. Фет).
3.Вариабельные компоненты содержания могут быть заменены или даже опущены, так как в реализации коммуникативного задания они играют второстепенную роль. В переводе Ф. Тютчева «auf kahler Höh» переведено как «на дикой скале».
.Пустые компоненты содержания - те, которые в данном тексте в содержание не входят и лишь косвенно участвуют в реализации коммуникативного эффекта. Чаще всего это - внутриязыковые значения, как и морфемный состав слова, грамматические категории, как и морфемный состав слова, грамматические категории и т.п. в упомянутом тексте по лесоводству род существительных, обозначающих разновидности деревьев, - пустой компонент содержания. Дательный падеж в словосочетании «im Norden» - также пустой элемент, и в переводе он не воспроизводится.
Итак, коммуникативное задание формирует содержание, выдвигая на первый план одни элементы значений языковых знаков и игнорируя другие, т.е. инвариантные компоненты содержания - это производные функции текста, они доминируют в содержании и могут быть определены как функциональные доминанты содержания. В таком случае языковые средства, которые их оформляют, оказываются доминантами перевода.
Понятие переводческой эквивалентности
У термина «эквивалентность» сложная история. Когда-то им обозначалось соответствие суммы значений слов исходного текста сумме значений слов переведенного текста.
В современной теории перевода он обозначает соответствие текста перевода тексту оригинала. Эквивалентность имеет объективную языковую основу, и поэтому ее иногда называют лингвистической, чтобы отграничить возможные толкования термина, связанные с литературоведческим подходом к переводу. Понятие переводческой эквивалентности включает представление о результате перевода, максимально близком к оригиналу, и представление о средствах достижения этого результата. В истории перевода складывались различные концепции эквивалентности. Часть из них актуальна и в наши дни. Современный научный взгляд на эквивалентность избавился от прежнего метафизического представления о том, что можно добиться такого перевода, который будет точной копией оригинала.
Это соответствовало метафизическому взгляду на текст как арифметическую сумму элементов, из которых каждый в отдельности мог быть воспроизведен в переводе. Поэтому и возникало время от времени сомнение в возможности перевода вообще - всякий раз, когда развитие знаний о языке обнаруживало более сложные закономерности (лингвоэтническая специфика; природа знака; психология восприятия речи и т.п.). выяснилось, что ни стопроцентная передача информации, ни стопроцентное воспроизведение единства текста через перевод невозможны. И это не означает, что перевод невозможен вообще, а только то, что перевод не есть абсолютное тождество с оригиналом. Таким образом, переводческая эквивалентность предусматривает достижение максимального подобия; теория эквивалентности - это теория возможного, исходя из максимальной компетентности переводчика.
Эквивалентность - понятие комплексное; для ее описания исследователи применяют целую палитру параметров. В. Коллер, например, называет 5 факторов, задающих определенные условия достижения эквивалентности:
1.Внеязыковое понятийное содержание, передаваемое с помощью текста, - и ориентированная на него денотативная эквивалентность.
2.Передаваемые текстом коннотации, обусловленные стилистическими, социолектальными, географическими факторами, и ориентированная на них коннотативная эквивалентность.
.Текстовые и языковые нормы и ориентированная на них текстонормативная (нормативно-конвенциональная) эквивалентность.
.Реципиент (читатель), на которого должен быть «настроен» перевод, - прагматическая эквивалентность.
Все эти факторы, так или иначе, отразились в разнообразных концепциях эквивалентности.
Исторические концепции и универсальные модели переводческой эквивалентности
текст переводческий эквивалентность неогерменевтический
Человек всегда стремился к максимально полному соответствию перевода оригиналу. Понималось это соответствие по-разному, но всегда для него была теоретическая база. По-настоящему научной эта база стала в наши дни, но и прежние обобщенные представления опирались на реальный текст и его перевод, обладали своей цельностью, стройностью и не случайно хоть отчасти, но актуальны и в наши дни.
Концепция формального соответствия. Это одна из самых древних концепций эквивалентности. «Одна из», поскольку можно предположить, что первые стихийно возникавшие принципы устного перевода, с которого все началось, все же отличались от нее.
Концепция формального соответствия культивировалась в монастырях и как традиционный метод перевода религиозных книг с некоторыми поправками дошла до наших дней.
Элементы концепции формального соответствия мы видим в переводческих принципах издательства «ACADEMIA», - они связаны с научным, филологическим подходом к тексту оригинала, с начальной стадией его подготовки к переводу. Затем, в принципах перевода советских переводчиков 1930-1950-х гг., формальный принцип превратился в догму, носил принудительный характер.
Многие переводы этой поры читателем не воспринимались и теперь забыты, поскольку обилие внутриязыковой информации самый большой урон нанесло эстетической информации подлинника, и она почти полностью блокировалась.
В современных научных филологических исследованиях пословный перевод при анализе иноязычного текста является продуктивной методикой исследования.
Концепция нормативно-содержательного соответствия. С древнейших времен появился другой подход к переводу. Он связан был с теми текстами, которые человек использовал повседневно и где языковой код реализовывал свою основную функцию - функцию передачи информации. Эта концепция эквивалентности имеет два основных принципа: 1) максимально полная передача содержания; 2) соблюдение норм языка перевода.
Однако окончательное оформление эта концепция получила тогда, когда у людей появилась потребность в другом переводе Библии. Она складывалась постепенно, и наступил момент, когда священный трепет перед подлинником соединился с желанием понять смысл Слова, заключенного в нем; человек захотел самостоятельно, без посредников, познать Бога через Священное Писание. Вот тогда концепция формального соответствия, переставшая удовлетворять людей, отступила на второй план, и поразительно быстро распространилась концепция нормативно-содержательного соответствия.
Эта концепция обеспечивает эквивалентность не только письменного, но и устного перевода.
Концепция эстетического соответствия. Так мы можем обозначить принципы подхода к исходному тексту как к некоему материалу, основе для создания посредством перевода идеального текста, соответствующего некоему внетекстовому эстетическому идеалу. Перевод без опоры на объективные параметры исходного текста приводил к полному блокированию всех видов информации, не отражал содержания оригинала, и в результате в переводе доминировал достаточно устойчивый состав эстетической информации, одинаковой для всех текстов и служащей иллюстрацией к принципам идеальной эстетики.
Концепция полноценности перевода. Концепция полноценности перевода формировалась на протяжении XIX-XX вв. на переводе письменного художественного текста. Перевод эпохи романтизма, ориентируясь на передачу национального своеобразия, был, по сути дела, первой, пусть и неполной версией этой концепции. Уже в середине XX в., концепция приобрела свое окончательное оформление. Ее авторы - А.В. Федоров и Я.И. Рецкер, базируясь на опыте художественного перевода, фактически поставили перед собой задачу избавиться от внетекстовых эстетических установок и обозначить объективные критерии эквивалентности перевода. В качестве критериев были выдвинуты: 1) исчерпывающая передача содержания; 2) передача содержания равноценными средствами. Причем под равноценностью средств понимается не их формальное сходство, а эквивалентность их функций, т.е. равноценность выразительных средств в оригинале и переводе. Тексты перевода, отвечающие этим двум критериям, могут быть признаны полноценными, или адекватными.
Концепция динамической эквивалентности. Концепция динамической эквивалентности была сформулировано в конце 1950-х гг. американским ученым Юджином Найдой. Ю. Найда предлагает устанавливать эквивалентность не путем сравнения текста оригинала и текста перевода, а путем сравнения реакции получателя исходного текста на родном языке и реакции получателя того же текста через переводчика - на языке перевода. Если эти реакции в интеллектуальном и эмоциональном плане совпадают, значит, перевод эквивалентен оригиналу. Под эквивалентностью реакций понимается их сходство, а не тождество.
В настоящее время у концепции динамической (функциональной) эквивалентности нет четких параметров измерения и сравнения реакций. Уточнения требует и сам термин «реакция». Безусловно, речь идет не об индивидуальных реакциях человека, а о неких усредненных типичных для носителя данного языка реакциях - конструктах. Они абстрактны и носят характер прогноза. В них не включаются личные реакции на уровне интерпретатора. Объектом сравнения являются лингвоэтнические реакции (ЛЭР). Переводчик, обладая высокой профессиональной компетентностью, выступает экспертом усредненной (лингвоэтнической) реакций языкового коллектива.
Например, если коммуникант употребил оборот, который на его языке звучит вполне нормально, а на языке иноязычного коммуниканта грубовато, он вносит поправку. Русский покупатель говорит продавцу: «Покажите мне пальто!», «Я хочу купить костюм!», и это нормально для русского этикета. В данной ситуации на немецком языке входит больше средств вежливости: «Zeigen Sie mir bitte den Mantel!», «Ich möchte mir einen Anzug kaufen!»
Концепции эквивалентности, сложившиеся в разное время и отражающие разные исторически объяснимые подходы человека к тексту, в настоящее время, уточнившись на основе современных лингвистических представлений, в первую очередь на базе теории текста и теории языковой коммуникации, позволяют выработать основы методики перевода любого текста.
Универсальная модель «скопос». Эта концепция в первую очередь нацелена на объяснение множественности прежних «практических» концепций и тех парадоксальных на первый взгляд результатов перевода, которые не укладывались ни в одну из концепций, и тем не менее существовали и запрашивались обществом (например, перевод-пересказ для детей, или стихотворный перевод Нового Завета). Авторами концепции выступили немецкие теоретики перевода Катарина Райс и Ханс Фермеер в начале 1980-х гг.
Основой концепции является понятие «скопос» - греч.»цель». поскольку перевод - это практическая деятельность, то он осуществляется для определенной цели. Если цель перевода выполнена, значит, переводческую деятельность в данном случае можно признать успешной. Если цель не перевода выполнена, то никакая из прежних эквивалентности не исправит неудачи. Обратим внимание на две особенности новой концепции. Первое: цель перевода понимается шире, чем коммуникативное задание и функция текста. Целью перевода может быть не только полноценная передача содержания подлинника, но и дезориентация реципиента, введение в заблуждение, задача понравиться реципиенту, внедрить посредством перевода чуждую оригиналу политическую идею и т.п. при этом свои цели может преследовать как переводчик, так и заказчик. Второе: авторы концепции «скопос» отводят понятию эквивалентности подчиненное место в своей концепции, определяя ее как функциональное соответствие текста перевода тексту оригинала, как частный случай осуществления цели перевода, не обеспечивающий ее успешности. А успех перевода определяет адекватность, понимаемая авторами как правильный выбор способа перевода, т.е. как параметр процесса перевода. К. Райс и Х. Фермеер отмечают также, что оба понятия - эквивалентность и адекватность - не являются статическими. Адекватность - потому, что цель перевода всякий раз меняется, а эквивалентность - потому, что на различных исторических этапах люди по-разному могли понимать функцию одного и того же текста.
Таким образом, универсальная модель «скопос» оказалась новым шагом в развитии теоретических взглядов на перевод, она позволила включить в рассмотрение те пограничные случаи переводческой деятельности, которые прежде теоретически не осмыслялись. А подвергались лишь «вкусовой» оценке.
Неогерменевтическая универсальная модель перевода. В центре этой концепции - проблема понимания, постижения переводчиком исходного текста. Одна из сторонниц концепции, немецкая исследовательница Р. Штольце, изложившая основы своей герменевтической концепции в монографии «Герменевтический перевод» формулирует ее следующим образом: «Перевод есть понимание». Следовательно, каждый переводчик, ориентируясь на глубину своего индивидуального понимания данного фрагмента данного текста, примет переводческое решение, не похожее на его же решения или решения других переводчиков в аналогичных случаях. Поэтому, в зависимости от индивидуального понимания игра слов в одном случае будет передана буквально, в другом случае - воспроизведена, но на основе многозначности слова другой семантики, а в третьем - вовсе опущена. Поскольку каждый текст требует индивидуально-творческого понимания, все переводческие решения индивидуальны и неповторимы. Понятие эквивалентности растворяется в неопределенности начального этапа перевода.
Заключение
Говоря о переводческой эквивалентности, мы говорим, прежде всего, о возможности передать исходный текст на текст перевода в максимально полном объёме. Однако, языковое своеобразие любого текста, ориентированность его содержания на определенную аудиторию, которая обладает лишь ей присущими «фоновыми» знаниями и культурно-историческими особенностями, не может быть с абсолютной полнотой «воссоздано» на другом языке. Именно поэтому перевод не предполагает создания тождественного текста и отсутствие тождества не может служить доказательством невозможности перевода. Утрата каких-то элементов переводимого текста при переводе не означает, что этот текст «непереводим»: такая утрата обычно и обнаруживается, когда он переведен и перевод сопоставляется с оригиналом. Невозможность воспроизвести в переводе какую-то особенность оригинала - это лишь частное проявление общего принципа нетождественности содержания двух текстов на разных языках. Отсутствие тождественности отнюдь не мешает переводу выполнять те же коммуникативные функции, для выполнения которых был создан текст оригинала.
Специфика перевода, отличающая его от всех других видов языкового посредничества, заключается в том, что он предназначается для полноправной замены оригинала и что рецепторы перевода считают его полностью тождественным исходному тексту.
Все эти различия, какими бы значительными они ни казались, не меняют сущности переводческого процесса, его общелингвистической основы. Любой вид перевода остается, прежде всего, переводом со всеми его особенностями, определяемыми соотношением языков.