определяется тем, что в процессе движения России к построению цивилизованного гражданского общества и совершенствованию современной рыночной экономики особую остроту приобретают вопросы уголовно-правовой охраны различных форм собственности от преступных посягательств. Преступления против собственности, во все времена, были и остаются самыми распространенными, а дела по данным преступлениям занимают особое место среди уголовных дел, рассматриваемых судами.
Доминирующее положение среди преступных посягательств на собственность продолжают занимать хищения, составляющие более половины всей ежегодно регистрируемой преступности. В борьбе с преступными посягательствами рассматриваемой категории большую роль играют уголовно-правовые средства, устанавливающие ответственность за присвоение или растрату, имущества вверенного виновному.
Количество преступлений рассматриваемого вида с развитием экономики постоянно растет, кроме того, совершенствуются приёмы совершения этих форм хищения. Так, в 2008 году по статье 160 УК РФ за присвоение и растрату чужого имущества, вверенному виновному, судами РФ было осуждено 12904 лица, что 28,7% больше, чем в 2006 году. В 2009 году количество осужденных уже составило 13273 человека, более половины из них (52,1%) - по части третьей данной статьи за присвоение или растрату, совершенные лицом с использованием своего служебного положения, а равно в крупном размере. Так же возрастает количество присвоений и растрат, совершенных в особо крупном размере.
Хотя удельный вес хищений, совершаемых путем присвоения и растраты относительно невелик, тем не менее, причиняемый ими социальный вред и материальный ущерб столь значителен, что постоянное совершенствование форм и методов борьбы с такими посягательствами остается весьма актуальной проблемой.
Велика и общественная опасность таких хищений, так как преступления совершаются лицами, которым по различным законным основаниям (в силу выполнения должностных или служебных обязанностей, договорных отношении и т.п.), было вверено чужое имущество, соответственно расхитители выводят имущество из-под власти собственника, все чаще используя свое служебное положение, подрывая доверительные связи в отношениях собственности, авторитет государственного и муниципального аппарата управления, грубо нарушают принцип социальной справедливости.
Понятие присвоения и растраты, ее уголовно-правовой состав и практика применения, неоднократно анализировалась учеными и лицами, непосредственно применяющими в своей деятельности уголовный закон. Однако вопросы теоретического и практического свойства, имеются и в настоящее время, в связи, с чем присвоения и растраты остаются сложными для квалификации, и неоднозначными в понимании учёных и практиков формами хищения.
В действующем уголовном законодательстве данный состав преступления предусмотрен статьей 160 УК РФ. В разделе VIII «Преступления в сфере экономики» уголовного кодекса Российской Федерации, рассматриваемый состав занимает одно из первых мест по числу ошибок в уголовно-правовой квалификации и индивидуализации ответственности. Причины усматривают в недостаточном профессионализме оперативных сотрудников, следователей и судей, их субъективизме. Проблемы в практике применения нормы о присвоении и растрате связаны с пробелами и нечеткостью законодательной регламентации и разъяснений высших судебных органов, а порой и противоречивостью рекомендаций, адресуемых практическим работникам.
В этой связи с практической точки зрения возникает немало проблем, связанных с решением сложных вопросов квалификации присвоения и растраты, отграничения этих деяний друг от друга и от смежных преступлений.
Научная разработанность проблемы уголовно-правовой борьбы с присвоением и растратой имеют целый ряд проблемных вопросов теории и практики применения уголовно-правовых норм, оптимальности конструкции этих норм с учетом реальной социально-экономической обстановки в стране.
Объект исследования - общественные отношения, складывающиеся в сфере уголовно-правовой борьбы с присвоением и растратой.
Предмет исследования присвоение и растрата, уголовно-правовая характеристика.
Цель исследования: всесторонний анализ и теоретическое осмысление уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за присвоение и растрату чужого имущества, вверенного виновному, разработка предложений, направленных на дальнейшее совершенствование уголовного законодательства по исследуемой теме.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
) рассмотреть историю возникновения и развития законодательства об уголовной ответственности за присвоение и растрату;
) раскрыть уголовно-правовую характеристику присвоения и растраты предусмотренных основным, квалифицированным и особо квалифицированным составами;
) выявить на основе научных работ и материалов следственно-судебной правоприменительной практики актуальные проблемы квалификации присвоения и растраты;
) разработать возможные пути решения данных проблем.
Методы исследования: Методологическую основу проведенного исследования составляют: диалектический метод познания социальных явлений, позволяющий рассматривать их в постоянном развитии, тесной взаимосвязи и взаимодействии; частно-научные и общенаучные методы: исторический, формально-логический, системно-структурный, сравнительно-правовой, конкретно-социологический, статистический, представляющие анализ существующей базы по рассматриваемой проблематике, обобщение и синтез точек зрения, представленных в источниках; и иные методы.
Эмпирическую основу работы составили материалы, Верховных Судов РФ, правоприменительная практика Верховного суда РФ, нижестоящих Федеральных судов общей юрисдикции, по уголовным делам о присвоении и растрате, обзоры по материалам уголовных дел изученных в процессе исследования.
Теоретической основой настоящего исследования явились научные труды видных российских ученых в области уголовного права и общей теории права таких как: А.А. Бакрадзе, О.В. Белокуров, Б.В. Волженкин, С.А. Ворожцов, М.П. Журавлев, Е.М., Б.Д. Завидов, А.П. Коротков, С.М. Кочои, В.Н. Курченко, В.М. Лебедев, М.И. Слюсаренко, С.Ю. Субчаев, Э.В. Третьяков, В.А. Широков, Н.Д. Эриашвили, П.С. Яни и др.
Структура выпускной квалификационной работы обусловлена целью и задачами исследования, содержанием и взаимосвязью исследуемых в работе проблем, логикой их рассмотрения.
Выпускная квалификационная работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников, приложений.
1. История возникновения и развития уголовной ответственности за присвоение и растрату
1.1Возникновение уголовной ответственности за присвоение и растрату
По своей юридической природе присвоение и растрата относятся к числу наиболее «спорных» форм преступлений. Законодательные конструкции необоснованного удержания и отчуждения вверенного имущества являются продуктом исторического развития права и отражающих им экономических отношений. В течение длительного времени они совершенствовались для более точного обозначения тех корыстных имущественных посягательств, которые совершаются в сфере относительных обязательственных отношений, складывающихся в связи с передачей вещей другим лицам без перехода права собственности.
Основным древнерусским источником писаного права специалистами признается «Русская Правда». Выделяют обычно три ее основные редакции: «Краткую» (возникшую не позднее 1054 года), «пространную» (подготовленную не ранее 1113 г.) и появившуюся из Пространной редакции в середине XV века - «Сокращенную». Данный источник содержит нормы различного характера, в том числе уголовно-правового.
Преступление в Русской Правде называлось «обидой». Значительное место отводилось в ней имущественным преступлениям. В этом древнерусском источнике права еще нет упоминания о таких преступлениях против собственности как присвоение и растрата, но некоторые аналоги такого рода деяний уже появились. В частности, в ст. 47 была предусмотрена ответственность за длительное невозвращение долга в течение многих лет, в ст. 48-49 закреплялись важные с точки зрения понимания присвоения и растраты процессуальные нормы. Так, в ст. 48 отмечалось, что купец пользуется особыми правами на получение и выдачу в долг денег на торговые операции: при отказе в их возврате представлять свидетелей займа ему не надо, но достаточно самому дать показания, подкрепленные клятвой. Статья 49 содержит положения о договоре поклажи, хранения, в котором участвуют купцы. Кладь может быть оставлена на хранение и без свидетелей. При обвинении в утайке части оставленного товара, хранителю для оправдания достаточно принести присягу, поскольку договор безвозмезден и рассматривается как дружеская услуга.
В древнем и средневековом русском праве присвоение и растрата относились к разновидности гражданских правонарушений. Например, по Соборному Уложению 1649 года, присвоение подрядчиком материала, предоставленного ему заказчиком (ст. 193 главы X), утайка поклажи (ст. 195 главы X), обмен опекуном имущества малолетнего на свое, менее ценное (ст. 54 главы XVI), влекло возмещение убытков. Исключение составляли имущественные злоупотребления, совершаемые «золотых и серебряных дел мастерами» (ст. 2 главы V). За утайку или подмену драгоценных металлов, переданных им для обработки, изготовления украшений или ремонта последних, эти специальные субъекты несли уголовную ответственность в виде торговой казни («за то бити кнутом»).
Рост мануфактурной промышленности, строительство городов в России первой четверти XVIII века обусловили развитие экономического оборота. В этих условиях, начинают распространятся корыстные злоупотребления в сфере управления вверенным имуществом, на что законодатель то же реагирует. В ряде историко-правовых исследований отмечается, что впервые криминализация присвоения и растраты была проведена в отечественном законодательстве эпохи Петра I, заимствовавшего соответствующие нормативные положения из «Каролины» (средневековый свод общегерманских уголовных, законов, составленный в 1532 г. при Карле V и действовавший до конца 18 века). Так «Артикулом воинским» 1715 года вводилось уголовное наказание за утайку вещей, вверенных по договору хранения, по аналогии с воровством. Смертной казнью по арт. 194 наказывалась растрата казенного имущества в виде денег. Но общего понятия присвоения как самостоятельного преступления не было. Только позднее практика Сената начинает признавать присвоение отдельным посягательством на собственность.
Свод законов Российской Империи (составленный и изданный в 1832 году, утвержденный императором и введенный в действие с 1 января 1835 года) отнес присвоение (утайку) вверенного имущества к одной из разновидностей воровства-кражи. Так, в соответствии со статьей 819, «воровством-кражей почитается также, ежели кто, получа что либо на сохранение, в принятии того запрется, или другими способами будет стараться таить оное…».
В России с середины XIX века происходит реальное формирование рыночной системы. Рост экономического оборота и обусловленное им развитие договорных правоотношений существенно расширяют область возможного проявления обманов, принуждений, злоупотреблений доверием. С расширением участия в имущественных отношениях частных лиц (корпораций и граждан), управомоченных собственниками или иными владельцами распоряжаться и пользоваться вверенным имуществом, получают распространение присвоения и растраты.
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года (в ред. 1866 года и 1885 года) провело более отчетливо разграничение присвоения и растраты от кражи. По этому Уложению, кража - разновидность воровства, похищения (отделение 3 «О воровстве-краже» главы 3 «О похищении чужого имущества» раздела 12 «О преступлениях и проступков против собственности частных лиц»). Присвоение и утайка вверенного имущества - особые имущественные правонарушения, ответственность за которые наступает по аналогии с мошенничеством, обманом и подлогами (ст. ст. 1677-1679 главы 4 «О присвоении и утайке чужой собственности» раздела 12).
Согласно разъяснениям Правительствующего Сената, по своему юридическому составу присвоение предполагает нахождение имущества в обладании присвоившего до противоправного завладения им. Тем самым определяется отличие присвоения (утайки) от захватов имущества из чужого обладания в виде тайного похищения, открытого изъятия или получения посредством обмана. Предмет присвоения должен находиться в «действительном фактическом владении» виновного или должен быть предоставлен виновному для «определенного употребления».
В Уголовном Уложении 1909 г. «присвоение и растрата» были выделены в особую разновидность имущественных преступлений и по составам, и по предусмотренным мерам наказания за их совершение (ст. ст. 574-576). Однако статьи о данных правонарушениях были размещены в главе 31 «О необъявлении о находке, присвоении чужого имущества и злоупотреблении доверием». Тем самым Уголовное Уложение рассматриваемые деяния сблизило со злоупотреблением доверием - криминальным явлением, выражающимся в ненадлежащем управлении чужим имущественным состоянием вопреки законным интересам доверителя.
Теория дореволюционного уголовного права, раскрывая признаки корыстного посягательства на чужое имущество, дала присвоению научное определение - присвоением вверенного имущества считалось «умышленное противозаконное обращение в свою собственность заведомо чужого движимого имущества, поступившего к виновному с ведома и желания хозяина или заступающего его лица, но лишь во владение, а не в собственность, и обращенного им в свою собственность вопреки тому назначению, в виду которого оно ему передано». С момента обращения в свою собственность чужого имущества состав деяния считался оконченным.
Присвоение в дореволюционном уголовном праве выражалось в двух формах: удержания (собственно присвоение) и растраты (издержания); и то и другое совершалось в интересах виновного. В первом случае присваивалось само имущество, а растрата являлась способом распоряжения уже присвоенного имущества, то есть выступала лишь в качестве формы присвоения. Сам факт растраты уже свидетельствовал о том, что виновный в своих интересах использовал имущество и распоряжался им как своим собственным.
В качестве особого вида присвоения выступало должностное присвоение. Основное отличие его от простого присвоения - в специальном субъекте преступления. Оно, очевидно, явилось прообразом понятия хищения путем злоупотребления служебным положением, ответственность за которое было предусмотрено в ст. 92 УК РСФСР 1960 года.
Такое подробное описание известными теоретиками русского уголовного право, признаков состава присвоения, позволило в дальнейшем развить это понятие, более детально уяснить его содержание в теории советского уголовного права.
1.2 Развитие уголовной ответственности за присвоение и растрату в советский и постсоветский период
растрата преступление уголовный квалификация
После революции 1917 года создание Советского государства и права происходило в сложной внутренней и внешней обстановке. Практически мгновенно были уничтожены все достижения науки уголовного права и уголовного законодательства. Государство оказалось в правовом вакууме, когда необходимо было срочно приступить к созданию нового уголовного законодательства.
Основу для борьбы с посягательствами против социалистической собственности, в частности с хищениями, в послереволюционный период составляли декреты высших и местных органов советской власти. Одно из первых упоминаний о присвоении и растрате встречается в Положении о революционных военных трибуналах от 20 ноября 1919 года.
Положение, перечисляя преступления, совершаемые военнослужащими, упоминает «дела о присвоении и растрате вверенного по службе имущества, дела о похищении и промотании предметов вооружения… и иного военного имущества». Положение относит присвоение и растрату, а равно хищения государственного имущества, совершаемые должностными лицами к общедолжностным корыстным преступлениям.
июня 1921 г. был издан Декрет ВЦИК СНК РСФСР «О мерах борьбы с хищениями из государственных складов и должностными преступлениями». Декрет явился реакцией на усилившиеся хищения социалистической собственности в период перехода страны к новой экономической политике. В этом декрете дается понятие некоторых форм хищения, в том числе и относящихся к формам присвоения и растраты, например: незаконный отпуск товаров лицами, работающими в органах снабжения, распределения, заготовки и производства; заведомо незаконное получение товаров из государственных складов, баз, распределителей и т.п. Кроме того были указаны обстоятельства, отягчающие ответственность за хищение (крупный размер, многократность, ответственное должностное положение виновного).
Уголовные кодексы РСФСР 1922 г. и 1926 г. отнесли анализируемые деяния к самостоятельной группе имущественных посягательств, строго отграничив их, с одной стороны, от краж и других форм хищений чужого имущества, а с другой - от мошеннического получения чужого имущества и случаев злоупотребления доверием (которые по названным УК охватывались понятием мошенничества). Эти законы исходили из положений, согласно которым при присвоении нет нарушения владения, в отличии от характеристики похищения; предмет присвоения должен быть добровольно передан собственником для определенного назначения виновному и находится в его правомерном обладании еще до преступления.
Исходя из содержания ст. 185 УК 1922 г. и ст. 168 УК 1926 г., под присвоением понималось корыстное удержание чужого имущества, вверенного для определенной цели, или растрата такого имущества. Как видно, в этих законах указывалось на две формы преступления: удержание и растрату. При этом удержание считалось противоправным бездействием, которое состоит в невозвращении или в неупотреблении по назначению имущества в обозначенный договором срок, либо при наступлении иных указанных в соглашении обстоятельств, либо после требования кредитора. Растрата характеризовалась как незаконное распоряжение виновным вверенным имуществом.
Поворотным моментом в развитии норм уголовного права России о присвоении и растрате стал Указ Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества». Так как, впервые в истории отечественного законодательства в этом нормативном акте присвоение и растрата, совершенные в области охраны государственной, колхозной, кооперативной и иной общественной собственности, были признаны разновидностями хищения государственного и общественного имущества.
УК РСФСР 27.10.1960 года - первый кодифицированный российский уголовный закон, в статье 92 которого закреплена сложившаяся тенденция отнесения присвоения и растраты к двум самостоятельным формам хищения государственного и общественного имущества. Уголовный кодекс 1960 года не предусматривал ответственность за присвоение и растрату имущества, составляющего частную (личную) собственность. Деяния такого рода, были немногочисленными в советское время и расценивались практикой как гражданские правонарушения или квалифицировались по ст. 147 этого УК как мошенническое завладение личным имуществом граждан.
В п. 4 постановления Пленума Верховного Суда CCCР от 15 ноября 1984 г. №21 «О дальнейшем повышении роли судов в борьбе за сохранность социалистической собственности, укреплении государственной, договорной и трудовой дисциплины на предприятиях и в организациях агропромышленного комплекса» было дано следующее разъяснение: при присвоении (растрате) виновный использует имеющиеся у него правомочия в силу должностных обязанностей, договорных отношений либо специального поручения государственной или общественной организации в отношении похищаемого им имущества. В связи с этим к субъектам этого преступления, наряду с должностными лицами, должны быть отнесены комбайнеры, шоферы, трактористы, возчики, заведующие токами, складами, и другие работники, совершившие хищение вверенного им на основании товарно-транспортной накладной либо иного документа государственного или общественного имущества, в отношении которого они осуществляли полномочия по распоряжению, управлению, доставке или хранению. Вместе с тем хищение этого имущества, совершенное лицами, которые не обладали указанными выше правомочиями, но имели доступ к данному имуществу в связи с выполняемой работой, является кражей.
Становление и развитие рыночных отношений в постсоветской России и рост корыстных имущественных злоупотреблений в сфере функционирования коммерческих и иных организациях потребовали криминализации присвоения и растраты частного имущества. Федеральный закон от 1 июля 1994 года «О внесении изменений и дополнений в УК РСФСР и УПК РСФСР» установил уголовную ответственность за присвоение и растрату независимо от форм собственности. Этим законом в УК 1960 года была введена статья 1471 «Присвоение вверенного имущества», предусматривающая ответственность за присвоение или растрату чужого имущества, вверенного виновному.
УК РФ 1996 года - вторая кодификация уголовного права России, в которой присвоение и растрата признаны хищением чужого имущества (ст. 160). Хотя анализируемые преступления и относятся двумя последними УК к формам хищения, они имеют двойственный характер. С одной стороны, присвоение и растрата нарушают право собственности и иные вещные права, поскольку причиняют имущественный ущерб собственнику или иному владельцу вверенного имущества, передавшему вещь в законное обладание виновного. С другой стороны, они посягают на имущественные отношения, возникающие, как правило, на основе трудового соглашения или гражданско-правовых сделок, и выражаются в злоупотреблении тем доверием, которое оказано виновному самим фактом передачи ему чужого имущества. В рамках договорных отношений, корыстное использование доверия является специфическим элементом этих деяний и точнее всего определяет их правовую природу в условиях рыночной экономики как преступлений.
За время действия УК РФ 1996 года в статью 160 УК РФ вносились изменения (был исключен признак «повторно», дополнена частью четвертой), но кардинальным образом суть нормы это не изменило.
Современные подходы к правовым оценкам анализируемым посягательствам обозначены Пленумом Верховного Суда РФ в постановлении от 27 декабря 2007 г. №51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате». В данном постановлении даются разъяснения о том, что основным объектом присвоения и растраты выступают имущественные отношения, складывающиеся по поводу владения, пользования и (или) распоряжения вещами, вверенными другим лицам без передачи права собственности на них.
Таким образом, подводя итог историческому развитию законодательства об уголовной ответственности за присвоение и растрату, отметим, что в российском уголовном законодательстве вопрос об ответственности за преступления, посягающие на собственность, решался в разные периоды исторического развития нашего государства неодинаково.
Необходимость обращения к истории развития законодательства об уголовной ответственности за присвоение и растрату, диктуется тем, что явления и процессы современности, как и те явления и процессы, которые им предшествовали, равно как и те, которые возникнут на их основе в перспективе, невозможно познать вне исторического контекста связывающего их. «Научное исследование правовых явлений и процессов не может ограничиваться их состоянием лишь на конкретный момент наличного существования, поскольку будет утрачена причинно-следственная связь в историческом развитии права».
2. Уголовно-правовая характеристика присвоения и растраты
2.1 Объективные признаки присвоения и растраты
Понятия «присвоение» и «растрата» раскрываются через родовое понятие «хищение», под которым понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинивших ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества» (примечание 1 к ст. 158 УК РФ).
Родовым объектом составов рассматриваемых преступлений выступают общественные отношения, обеспечивающие нормальное функционирование экономики страны, как единого народно-хозяйственного комплекса.
Видовым объектом являются отношения собственности в целом, включающие права любого собственника по владению, пользованию и распоряжению своим имуществом.
Объектом преступлений, предусмотренных действующей редакцией ст. 160 УК РФ, могут быть любые формы собственности (государственная, муниципальная, частная, коммерческой организации).
Правовыми основаниями правомерного владения чужим имуществом могут являться гражданско-правовые договоры контрактации, подряда, комиссии, аренды, субаренды, проката, аренды транспортных средств, перевозки, хранения (ст. 626-641, 785, 887, 990, 1012 ГК РФ) и др. При этом юридическая и экономическая природа вверенного имущества не изменяется, оно продолжает оставаться чужой собственностью.
Предметом этих преступлений, является вверенное виновному лицу имущество. Вместе с тем недвижимое имущество не может быть предметом присвоения или растраты.
Относительно понятия «вверенное имущество» ни в научной литературе, ни в судебной практике пока нет единства мнений.
В русском языке глагол «вверить», от которого происходит прилагательное «вверенное», означает - «на основании доверия отдать в чье-либо распоряжение, поручить чьим-либо заботам, попечению».
Судебная практика предлагает считать имущество вверенным при обстоятельствах, когда:
) такое имущество находится в правомерном владении субъекта преступления;
) владение связано с осуществлением виновным в отношении имущества правомочий по управлению, распоряжению, доставке или хранению;
) правомочия в отношении похищаемого имущества возникают у лица в силу должностных обязанностей, договорных отношений или специального поручения со стороны собственника или владельца имущества;
«Чтобы признать имущество вверенным, - мало установить, что он является его фактическим обладателем, «держателем». Необходимо, чтобы субъект на определенном правовом основании владел этим имуществом, осуществлял в отношении его соответствующие правомочия».
Итак, понятие «хищение вверенного имущества» означает следующее:
во-первых, похищается имущество, в отношении которого лицо наделено определенными правомочиями;
во-вторых, именно это лицо совершает хищение такого имущества;
в-третьих, виновное лицо использует свои правомочия в отношении имущества для его присвоения или растраты, т.е. злоупотребляет оказанным ему доверием со стороны собственника (владельца) имущества.
Э.Р. Хакимова отмечает, что «лицом, которому имущество вверено, признается материально ответственное лицо, с которым заключен договор о полной материальной ответственности».
Наличие правомочий предполагает, что его обладатель с определенной степенью свободы и собственного усмотрения может управлять или распоряжаться вещами в интересах лица, которое передало ему такого рода полномочия.
С целью уяснения содержания указанных правомочий следует обратиться к положениям гражданского права.
Владение - это хозяйственное господство над вещью. Пользование означает извлечение из вещи полезных свойств путем ее производственного или личного потребления. Распоряжение означает совершение в отношении имущества активных действий, определяющих ее судьбу. В пользовании и распоряжении выражается динамическая функция отношений собственности. Хранение заключается в том, что лицо получает имущество и обязано вернуть его владельцу через определенное время (хранение имущества на вокзалах в камерах хранения, принятие вещей в гардероб на хранение). Хранение может быть связано с перевозкой имущества. Правомочия лица в той или иной степени характеризуют права и обязанности лица. В некоторых случаях имущество может передаваться в так называемое пассивное владение - без наделения лица полномочиями. Сюда относится передача под охрану, для присмотра, примерки, транспортировки. Поэтому в случае завладения таким имуществом лицом, которое осуществляет охрану, транспортировку, присмотр, его действия следует квалифицировать как кражу.
В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2007 года №51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» по этому поводу разъяснено, что вверенным имуществом считается имущество, находившееся в правомерном владении или ведении виновного лица, которое в силу должностного или иного служебного положения, специального поручения либо договора осуществляло полномочия по распоряжению, управлению, пользованию, доставке или хранению в отношении чужого имущества (п. 18).
По сравнению с Постановлением №4 Пленума Верховного Суда СССР от 11.07.1972 года «О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества» Пленум Верховного Суда РФ №51 дополнил перечень полномочий, которыми собственник наделяет лицо, вверяя тому имущество. В 1972 г. Верховный Суд упоминал как распространяющиеся на вверенное имущество полномочия по распоряжению, управлению, доставке или хранению, теперь же к ним добавлено полномочие по пользованию имуществом.
С учетом этого правильна, квалификация по ст. 160 УК действий, скажем, сторожа частного дома, пропившего, т.е. продавшего с целью приобретения алкоголя вверенное ему хозяином дома охотничье ружье, которое должно было быть при случае использовано для охраны от преступных посягательств. А вот что касается имущества, находящегося в доме (сторож может использовать вещь с согласия собственника - смотреть, скажем, находящийся в охраняемом доме телевизор), поскольку оно не было передано сторожу во владение или ведение, то тайное хищение такого имущества должно квалифицироваться как кража.
В научной литературе признаки объективной стороны присвоения и растраты в ст. 160 УК РФ не раскрываются. Большинство ученых-правоведов справедливо полагают, что в ст. 160 УК РФ предусмотрена ответственность за хищение, совершение которого возможно в двух формах: присвоения и растраты.
Полагаем, что данная точка зрения, нашедшая отражение в разъяснениях Пленума, полностью соответствует закону. Поскольку в диспозиции ч. 1 ст. 160 УК РФ слово «присвоение» отделено союзом «или» от слова «растрата», то каждое из указанных деяний представляет самостоятельную форму хищения. Объединяет их лишь тот признак, что они совершаются лицом, которому было вверено на законном основании похищаемое имущество.
Данные две самостоятельные формы хищения чужого имущества, различаются не только по характеристике совершенных деяний, но и по моменту окончания каждого из этих преступлений.
Рассмотрим объективную сторону присвоения.
Опираясь на сложившуюся судебную практику, Постановление Пленума Верховного Суда №51 от 27.12.2007 года определяет присвоение как безвозмездное, совершенное с корыстной целью, противоправное обращение лицом в свою пользу вверенного ему имущества против воли собственника (п. 18).
Полагаем, что тем самым может быть подведен итог многолетней дискуссии об определении присвоения как самостоятельной формы хищения чужого имущества. Дело в том, что не всеми специалистами в сфере уголовного права предлагались одинаковые определения признаков присвоения. Так, В.П. Верин определял присвоение как «…неправомерное удержание (невозвращение) вверенного виновному чужого имущества, с целью обращения его в свою пользу». В данном определении, присвоение трактовалось лишь как бездействие. Аналогичные определения присвоения давались и другими авторами, и содержание этих определений присвоения нашло отражение в судебной практике.
Определяя присвоение как противоправное обращение лицом вверенного ему имущества в свою пользу, Пленум Верховного Суда исходит из того, что в таком случае имеются в виду определенные активные действия, посредством которых правомерное владение чужим имуществом сменяется неправомерным, т.е. присвоением. Эта позиция и ранее находила поддержку в ряде научных исследований и комментариях к уголовному законодательству. В.А. Владимиров и Ю.И. Ляпунов справедливо отмечали, что по своему содержанию удержание или невозвращение являются… пассивным поведением, бездействием человека. Однако похитить что-либо путем бездействия практически невозможно, поэтому присвоение как форма хищения не может состоять в простом удержании чужого имущества.
Придерживаясь позиции о том, что присвоение выражается в активных действиях, Л.Д. Гаухман и С.В. Максимов добавляют, что конкретное содержание этих действий зависит от различных обстоятельств, в частности, от фактических свойств похищенного имущества, особенностей его учета, хранения, порядка охраны, целевого назначения, местоположения. Они могут выражаться, например, в предоставлении фиктивных документов о списании вверенного имущества вследствие якобы его порчи, в недоставлении имущества полученного по накладной в пункт назначения (магазин, склад и т.п.), соединенное с его продажей, и др.
Удержание (невозвращение) вверенного имущества полностью охватывается понятием обращения этого имущества в свою пользу, поэтому данное в постановлении Пленума Верховного Суда №51 от 27.12.2007 года, определение присвоения представляется наиболее полным и точным, так как термин «удержание» с одной стороны, в общем довольно точно указывает на отличие присвоения от растраты. Однако, с другой стороны, удержание имеет место и в случае, отказа лица, получившего на хранение или для пользования вещь, к примеру, автомашину, возвращать имущество собственнику по истечении срока договора, оставляя ее у себя. И пусть это не соответствует закону, но на практике при таких обстоятельствах чаще всего усматривается не присвоение, а лишь неисполнение договорных обязательств.
Присвоенное имущество продолжает находиться в распоряжении виновного, оно еще не отчуждено и не потреблено.
Присвоение в этой форме «оконченным преступлением считается с того момента, когда законное владение имуществом вверенным лицу стало противоправным и это лицо начало совершать действия, направленные на обращение указанного имущества в свою пользу (например, с момента неисполнения обязанности лица поместить на банковский счет собственника денежные средства вверенные этому лицу, или с момента, когда лицо путем подлога скрывает наличие у него вверенного имущества)» (п. 19).
Если исходить из грамматического толкования данного разъяснения, то для признания деяния оконченным должны быть установлены оба вышеуказанные обстоятельства, так как для признания содеянного присвоением недостаточно собственно удержания имущества вопреки воле собственника. Нужно чтобы лицо, незаконно удерживающее имущество, также и скрывало факт обладания данным имуществом, т.е. предприняло тем самым меры по предотвращению его возврата собственнику.
Так если лицо, удерживающее вещь, ее не скрывает и не предпринимает иных мер, исключающих возврат вещи, к примеру, по судебному решению, то содеянное не может расцениваться как хищение в силу концепции временного позаимствования: «лицо, ранее законно владевшее вещью, заведомо для себя обращает эту вещь в свое неправомерное владение не навсегда, а лишь на некоторое время». Поэтому сокрытие виновным факта наличия у него имущества не рассматриваются как действия, направленные на удержание уже похищенного имущества, а включаются в объективную сторону присвоения.
Такое же понимание момента окончания присвоения находит поддержку у ряда теоретиков уголовного права. Так, по мнению Б.В. Волженкина, присвоение следует считать оконченным с того момента, когда виновный, установив неправомерное владение над чужим имуществом, получил реальную возможность свободно распорядиться и пользоваться им.
При этом последующие неправомерные действия (израсходование, потребление и т.д.) с присвоенным имуществом, над которым уже установлено, хотя бы на непродолжительное время, неправомерное владение, лежат за пределами состава преступления и не могут рассматриваться как хищение в форме растраты.
Рассмотрим объективную сторону растраты.
В отличие от присвоения по рекомендации Пленума Верховного Суда РФ №51 от 27.12.2007 года как растрата представляет собой «противоправные действия лица, которое против воли собственника истратило (издержало) в корыстных целях вверенное ему имущество, путем потребления этого имущества, его расходования или передачи другим лицам» (п. 19).
По мнению приверженцев позиции, нашедшей отражение в постановлении Пленума Верховного Суда, специфика растраты как самостоятельной формы хищения заключается в том, что началом совершения этого преступления является передача материально ответственным лицом вверенного ему имущества третьим лицам, а не завладение имуществом. Растрата, в отличие от присвоения, считается оконченной в момент отчуждения чужого имущества в любой форме, а не с того момента, когда собственнику или иному владельцу похищенного имущества причинен ущерб (хотя это требование также обязательно).
Вопросы, связанные с отграничением растраты от присвоения, в правоприменительной практике вызывают затруднения и неоднозначно решались в теории уголовного права. По мнению одних авторов, растрата является «…следующим этапом после присвоения». Другие же авторы считают, что «присвоение и растрата - это два различных способа (формы) хищения чужого имущества».
Полагаем, что последняя точка зрения, нашедшая отражение в разъяснениях Пленума, полностью соответствует закону. Поскольку в диспозиции ч. 1 ст. 160 УК РФ слово «присвоение» отделено союзом «или» от слова «растрата», то каждое из указанных деяний является самостоятельной формой хищения. Объединяет их лишь тот признак, что они совершаются лицом, которому на законном основании было вверено похищаемое имущество.
По мнению приверженцев позиции, нашедшей отражение в постановлении Пленума Верховного Суда, специфика растраты как самостоятельной формы хищения заключается в том, что началом совершения этого преступления является передача материально ответственным лицом вверенного ему имущества третьим лицам, а не завладение имуществом.
Растрату следует считать оконченным преступлением с момента противоправного издержания вверенного имущества (его потребления, израсходования или отчуждения). Такими случаями могут быть потребление продуктов, противоправное безвозмездное отчуждение имущества путем передачи его другим лицам, обмена, продажи и т.п.
Таким образом, в момент окончания присвоения имущество находится у виновного и он имеет реальную возможность его использования, а в момент окончания растраты - виновный уже реализует возможность его (имущества) использования. То есть, при растрате «между правомерным владением и незаконным распоряжением или пользованием имуществом отсутствует какой-то промежуток времени, в течении которого виновный незаконно владеет им».
Приведем пример: Присвоением признано хищение, совершенное С. Работая кассиром-оператором почтового отделения, при выплате пенсий С. систематически обращала в свою пользу денежные средства, вверяемые ей для этих выплат, оформляя похищенные суммы как якобы выплаченные пенсионерам, которые давно умерли. Действуя этим способом, она причинила крупный ущерб государству. Деньги, обращаемые в свою пользу, в момент хищения находились у С., которая имела реальную возможность распоряжаться ими.
По другому уголовному делу суд признал растратой хищение, совершенное экспедитором Т. Сопровождая полученные по накладным отходы пряжи при перевозке с одного предприятия на другое, Т. в пути следования сдал их в пункт «Утильсырье», получив за них небольшую сумму денег. В данном случае виновный в момент совершения хищения незаконно распорядился вверенным ему имуществом.
Если согласиться с мнением авторов, считающих растрату следующим этапом присвоения, то, по замечанию Ю.И. Ляпунова, «…мы должны были бы признать совокупность двух самостоятельных актов хищения… Нет нужды говорить о том, что подобное решение - юридический нонсенс, т.е. полная бессмыслица».
Поэтому представляется теоретически обоснованным содержащееся в постановлении Пленума положение, согласно которому в том случае, когда лицо с единым умыслом совершает хищение вверенного ему имущества, одна часть которого им присваивается, а другая часть этого имущества растрачивается, содеянное не образует совокупности преступлений, поскольку обе формы хищения предусмотрены диспозицией одной и той же уголовно-правовой нормы.
Общее между присвоением и растратой заключается в том, что хищение совершается без изъятия имущества у собственника: виновный использует фактическую возможность распорядиться или воспользоваться в личных целях чужим имуществом, которое вверено ему для осуществления обусловленных собственником правомочий по распоряжению, управлению, доставке, хранению, и т.п. и находится в его ведении.
Для правильного решения вопроса о том, имеет ли место присвоение или растрата, необходимо проанализировать все обстоятельства совершения конкретного преступления.
В юридической литературе высказываются предложения о совершенствовании нормы Уголовного кодекса о присвоении и растрате в связи с теми сложностями, которые встречаются при разграничении этих форм хищения чужого имущества, как в теории уголовного права, так и в правоприменительной практике.
В частности, предлагается отказаться от понятия одной из предусмотренных ст. 160 УК РФ форм хищения - присвоения или растраты или объединить обе формы хищения одним понятием «хищение имущества, вверенного виновному».
Данные точка зрения представляется нам не приемлемыми, в виду того, что это неизбежно повлечёт возвращение к исторически изжитым понятиям исследуемых форм хищений и вызовет еще большие сложности при их квалификации.
Присвоение и растрата вверенного имущества означает следующее:
во-первых, похищается имущество, в отношении которого лицо наделено определенными правомочиями;
во-вторых, именно это лицо совершает хищение такого имущества;
в-третьих, виновное лицо использует свои правомочия в отношении имущества для его присвоения или растраты, т.е. злоупотребляет оказанным ему доверием со стороны собственника (владельца) имущества.
Следовательно, вторым общим признаком, непосредственно вытекающим из первого, характеризующим присвоение и растрату, является субъект посягательства.
2.2Субъективные признаки присвоения и растраты
Субъективная сторона присвоения и растраты характеризуется виной в форме прямого умысла и корыстной целью.
При разрешении вопроса о наличии в деянии состава хищения в форме присвоения или растраты необходимо установить обстоятельства, подтверждающие, что умыслом лица охватывался противоправный, безвозмездный характер действий, совершаемых с целью обращения вверенного ему имущества в свою пользу или пользу других лиц. Направленность умысла в каждом подобном случае определяется исходя из конкретных обстоятельств дела, например, таких, как наличие у лица реальной возможности возвратить имущество его собственнику, совершение им попыток скрыть свои действия путем подлога или другим способом, при этом частичное возмещение ущерба потерпевшему не может свидетельствовать об отсутствии у лица умысла на присвоение или растрату вверенного ему имущества.
О наличии у лица прямого умысла на хищение могут свидетельствовать такие конкретные действия, как внесение в документы отчетности недостоверных сведений, составление поддельных документов, ложные сообщения о якобы имевших место порче, хищении имущества и др.
Необходимо также установить наличие у лица корыстной цели. Придавая особое значение этому обстоятельству, Пленум Верховного Суда счел необходимым подчеркнуть, что при решении вопроса о виновности лиц в совершении присвоения или растраты нужно иметь в виду, что обязательным признаком хищения является наличие у лица корыстной цели, т.е. стремления изъять и (или) обратить чужое имущество в свою пользу, либо распорядиться указанным имуществом как своим собственным, в том числе путем передачи его в обладание третьих лиц.
Это может выразиться, в частности, в обмене, дарении, продаже, уничтожении вверенного имущества.
Вместе с тем обращает на себя внимание, что приведенное разъяснение не содержит в себе упоминания об обязательном обогащении виновного, его соучастников или близких ему лиц. В судебной практике до сих пор находила отражение и прямо противоположная точка зрения, согласно которой признак корыстной цели отсутствует в случаях обращения имущества в пользу третьих лиц. Полагаем, что такой вывод основывается на чрезмерно узком понимании корыстной цели как исключительно стремления к личной наживе, выгоде. Такое толкование, по нашему мнению, значительно сужает понятие хищения, данное в уголовном законодательстве.
При решении вопроса о наличии либо отсутствии у лица корыстной цели необходимо учитывать, что при передаче имущества третьим лицам виновный реализует намерение неправомерно «увеличить сферу своего имущественного обладания», т.е. распоряжается чужим имуществом как своим собственным.
Отсутствие у лица корыстной цели исключает состав хищения чужого имущества. Корыстная цель является субъективным критерием для отграничения присвоения и растраты от злоупотребления полномочиями (ст. 201 УК РФ), злоупотребления должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ), умышленного уничтожения или повреждения имущества (ст. 167 УК РФ).
Субъект присвоения и растраты специальный-то есть физическое вменяемое лицо, достигшее возраста уголовной ответственности (16 лет), которому имущество вверено собственником или иным владельцем, то есть лицо, которому чужое имущество было вверено физическим или юридическим лицом на законном основании с определенной целью либо для определенной деятельности. Иначе говоря, субъект в силу должностного или иного служебного положения, договора или специального поручения наделяется определенными полномочиями по распоряжению, управлению, хранению или доставке вверенного имущества.
Действия лиц, не обладающих указанными признаками специального субъекта, но непосредственно участвовавших в хищении чужого имущества по предварительному сговору с лицом, которому данное имущество было вверено, на основании положения части 4 статьи 34 УК РФ, должны квалифицироваться как действия организаторов, подстрекателей или пособников по соответствующей части ст. 33 и ст. 160 УК.
Вовсе не обязательно, чтобы у субъекта был весь набор вышеуказанных правомочий, достаточно любого из них. Такие правомочия возникают в силу должностных обязанностей, договорных отношений или даже в силу разового специального поручения. Передача имущества в правомерное владение представителю организации, предприятия, учреждения с наделением указанными правомочиями означает, что данный субъект стал материально-ответственным лицом, причем им может быть и должностное, и не должностное лицо (кладовщик, экспедитор, продавец, кассир и др.).
Однако следует отметить, что лицо становится материально ответственным не с момента фактической передачи ему имущества в правомерное владение, а с момента заключения с ним письменного договора о полной материальной ответственности либо выдачи ему разовой доверенности или иного разового документа на получение товарно-материальных ценностей. А вверенным имущество становится именно с момента его фактической передачи виновному, даже если эта передача не была должным образом оформлена. Следовательно, прямой зависимости между понятиями «материально ответственное лицо» и «вверенное имущество» нет. Как правило, имущество вверяется материально ответственному лицу. Но возможны случаи, когда имущество может быть передано лицу, с которым договор о полной материальной ответственности вообще не заключен или заключен с нарушением закона. Например, в случае принятия на работу продавцом 16 - 17-летней девушки с заключением с ней договора о полной материальной ответственности, когда такой договор может быть заключен только с совершеннолетним лицом, и с фактической передачей ей товарно-материальных ценностей для работы. Присвоение или растрата вверенного ей товара или денежных средств, полученных от его реализации, следует квалифицировать по ст. 160 УК РФ, независимо от того, что она не является материально ответственным лицом.
Г.Н. Борзенков полагает, что «преступник завладевает имуществом, которое ему вверено для реализации, хранения, перевозки, ремонта, обработки, временного пользования и т.д., а значит, находится в его правомерном владении, либо виновный в силу служебного положения наделен правом отдавать распоряжения по поводу использования данного имущества, которое таким образом находится в его ведении, когда похищаемое имущество вверено не непосредственно виновному, а иным лицам».
В юридической литературе встречается точка зрения, согласно которой «при любых обстоятельствах субъект рассматриваемых преступлений - это лицо, которому имущество вверено. Поэтому вряд ли можно считать соответствующим закону утверждение о том, что субъектом преступления… может быть также лицо, которому чужое имущество «непосредственно» не вверено».
При характеристике субъекта присвоения и растраты необходимо ответить на вопрос: влияет ли на квалификацию хищения факт документального оформления (либо не оформления) тех правомочий, которыми был наделен субъект? Эта проблема требует более внимательного рассмотрения.
По общему правилу правомочия лица в отношении вверенного ему имущества закрепляются (оформляются) в определенном документе: в договоре о полной индивидуальной или коллективной (бригадной) материальной ответственности, в трудовом договоре, в приказе администрации предприятия (учреждения, организации), в товарно-транспортной накладной, в доверенности на получение товарно-материальных ценностей и др. В юридической литературе об уголовно-правовом значении документального оформления передачи лицу имущества высказаны различные мнения. Одни полагают, что «при всем разнообразии форм такой передачи она обязательно должна быть документально оформлена с указанием, по крайней мере, количества и веса передаваемого имущества».
В зависимости от того, являются ли правомочия в отношении имущества содержанием основной деятельности виновного или нет, субъектов присвоения и растраты можно подразделить на:
а) лиц, занимающих должность (выполняющих работу), связанную с использованием или обслуживанием имущества. Они, как правило, являются материально-ответственными.
Ситуация в этом случае характеризуется тем, что с момента заключения с названными лицами трудового договора и договора о полной материальной ответственности, любое имущество, попадающее на том или ином законном основании в сферу их деятельности (например, в результате совершения различных операций в отношении имущества), должно считаться вверенным им;
б) лиц, занимающих должность (выполняющих работу), не связанную с использованием или обслуживанием товарно-материальных ценностей, но временно осуществляющих определенные правомочия в отношении имущества, вверенного им по доверенности (иным документам).
К числу субъектов преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 160 УК РФ, относятся лица, не только являющиеся работниками тех или иных организаций, которым было вверено имущество, но и получившие от граждан в свое ведение имущество на основании гражданско-правовых договоров, которые в свою очередь не предусматривают обязательного оформления сделки в письменном виде.
В научной литературе встречаются мнения о том, что лица, выполняющие организационно-распорядительные функции в организациях не могут быть субъектами присвоения и растраты, так как имущество данным лицам как правило, не вверяется, а оно находится в их ведении. В обоснование данной теории приводится буквальное указание на то, что согласно диспозиции ст. 160 УК РФ предметом преступления является «вверенное» имущество, а понятия «вверенное» и «находящееся в ведении» не тождественны и имеют под собой разную основу.
Толкование ст. 160 УК РФ Пленумом Верховного Суда РФ №51 позволяет сделать вывод о том, что законодатель на наш взгляд, верно определил предметом присвоения и растраты не только такое имущество, которое виновному вверено, но и которое находится в его ведении (руководители организаций, главные бухгалтеры и др.), т.е. вверено подчиненным им лицам (как правило, материально-ответственным) (п. 18).
Таким образом, руководитель предприятия и иные лица, выполняющие организационно-распорядительные и управленческие функции, как физические лица ведающие всем имуществом, принадлежащем предприятию (организации) как юридическому лицу, будут являться субъектами рассматриваемого преступления, в случае присвоения либо растраты этого имущества.
3. Проблемы квалификации присвоения и растраты
.1 Квалифицирующие признаки присвоения и растраты
Квалифицирующими признаками состава присвоения и растраты являются: совершение преступления группой лиц по предварительному сговору, а равно с причинением значительного ущерба гражданину (ч. 2 ст. 160 УК), присвоения и растраты: совершенные лицом с использованием своего служебного положения, а равно в крупном размере (ч. 3 ст. 160 УК), и наиболее опасный вид рассматриваемого преступления, предусмотренный особо квалифицированным составом: деяния предусмотренные частями первой, второй или третьей, совершенные организованной группой либо в особо крупном размере (ч. 4 ст. 160 УК). Данные квалифицированные составы имеют сходные признаки с признаками квалифицированных составом кражи и мошенничества.
Пленум Верховного Суда РФ №51 от 27.12.2007 года разъяснил, что хищение вверенного имущества квалифицируется как совершенное группой лиц по предварительному сговору при условии, что непосредственное участие в преступлении принимали два или более лица, обладающих признаками специального субъекта (например, руководитель организации, в чьем ведении находится похищаемое имущество, и работник, несущий по договору материальную ответственность за данное имущество), которые заранее, т.е. до начала преступления, договорились о совместном совершении данного преступления и выполняли конкретные действия, непосредственно направленные на исполнение объективной стороны преступления (п. 21).
Предварительным признаётся сговор, существовавший до начала осуществления действий, непосредственно направленных на совершение данного преступления. В случае если сговор возник уже в процессе совершения преступных действий, преступление не может быть квалифицировано как совершённое группой лиц по предварительному сговору, а каждый из участников несёт ответственность по фактически содеянному.
Ряд исследователей также отмечают, что лица должны заранее договориться именно о совместном совершении преступления, а не о (например) пособничестве. То есть, это указывает на то, что в состав группы лиц по предварительному сговору могут входить только соисполнители. Соответственно, лица способствовавшие совершению преступления несут ответственность по ч. 2 ст. 160 УК РФ, но со ссылкой на ст. 33 УК РФ.
Данное определение субъекта присвоения либо растраты и на наш взгляд является верным.
Пленум Верховного Суда РФ №51 от 27.12.2007 года так же разъяснил, что субъект присвоения или растраты, совершённых лицом с использованием своего служебного положения (ч. 3 ст. 160 УК РФ), специальный. Это говорит о том, что субъектом может быть не любое лицо, а лишь лицо, обладающее определённым правовым статусом, то есть обладающее признаками, предусмотренными примечанием 1 к статье 285 УК РФ, государственные или муниципальные служащие, не являющиеся должностными лицами, а также иные лица, отвечающие требованиям, предусмотренным примечанием 1 к статье 201 УК РФ (например, лицо, которое для совершения хищения чужого имущества использует свои служебные полномочия, включающие организационно-распорядительные или административно-хозяйственные обязанности в коммерческой организации) (п. 24). Иные лица не могут быть субъектами данного преступления.
В частности, под административно-хозяйственными обязанностями понимаются полномочия по управлению и распоряжению имуществом: установление порядка его хранения, реализации, переработки, обеспечение контроля над данными операциями. Организационно-распорядительные функции связаны с руководством трудовым коллективом, производственной деятельностью. Вверение имущества само по себе не позволяет квалифицировать деяние как совершенное лицом с использованием своего служебного положения.
Например, водитель автотранспорта, перевозящий груз, не может рассматриваться как субъект присвоения или растраты, совершенных с использованием служебного положения.
Приведем следующий пример: Районный суд осудил П. по ч. 1. ст. 160 УК РФ. П., работая шофером в ПОСПО по договору о полной материальной ответственности и будучи фактически инкассатором, ездил по селам района и забирал денежную выручку из магазинов потребительского общества. Часть денег, находящихся на хранении во время перевозки, он не сдавал, а похищал. Районный суд признал, что П. совершал хищения денежных средств без использования служебного положения. Тот факт, что П. имел специальное поручение от работодателя по хранению, перевозке и доставке по месту назначения денежных средств, не свидетельствует об использовании служебных полномочий для противоправного завладения чужим имуществом.
Признак совершения преступления с использованием своего служебного положения отсутствует в случае присвоения или растраты принадлежащего физическому лицу (в том числе индивидуальному предпринимателю без образования юридического лица) имущества, которое было вверено им другому физическому лицу на основании гражданско-правовых договоров аренды, подряда, хранения, перевозки, комиссии и др. или трудового договора. Указанные действия квалифицируются по части 1 статьи 160 УК РФ, если в содеянном не содержится иных квалифицирующих признаков, предусмотренных этой статьей.
Действия организаторов, пособников и подстрекателей присвоения или растраты, заведомо для них совершенных лицом с использованием своего служебного положения, квалифицируются по соответствующей части статьи 33 УК РФ и по части 3 статьи 160 УК РФ.
Квалифицированный состав части 4 ст. 160 УК РФ, содержит деяния предусмотренные частями 1,2 или 3, совершенные организованной группой либо в особо крупном размере.
В соответствии с частью 3 статьи 35 УК РФ под организованной группой следует понимать устойчивую группу лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Организованная группа отличается наличием в ее составе организатора (руководителя), стабильностью состава участников группы, распределением ролей между ними при подготовке к преступлению и непосредственном его совершении.
Исходя из этого в организованную группу могут входить лица, и не обладающие полномочиями по распоряжению, управлению или пользованию вверенным имуществом, а также по его доставке либо хранению, которые заранее объединились для совершения одного или нескольких преступлений. При наличии к тому оснований они несут ответственность согласно части 4 статьи 34 УК РФ как организаторы, подстрекатели либо пособники присвоения. Организаторы и руководители несут ответственность за все совершенные организованной группой преступления, если они охватывались их умыслом. Другие члены организованной группы к ответственности привлекаются за преступления, в подготовке или совершении которых они участвовали (статья 35 УК РФ).
Исходя из части 2 статьи 33 УК РФ лицо, организовавшее совершение присвоения или растраты с участием лиц, которые не подлежат уголовной ответственности в силу возраста или других предусмотренных Уголовным кодексом Российской Федерации обстоятельств, либо склонившее таких лиц к совершению данных преступлений, признается исполнителем содеянного.
Присвоение или растрата, совершенные с причинением значительного ущерба гражданину, могут быть квалифицированы по части 2 статьи 160 УК РФ, только в случае реального причинения значительного имущественного ущерба, который в соответствии с пунктом 2 примечания к статье 158 УК РФ не может составлять менее двух тысяч пятисот рублей.
Пленум Верховного Суда РФ №51 от 27.12.2007 года разъяснил вопрос о наличии в действиях лица квалифицирующего признака «причинения гражданину значительного ущерба», определяется не только стоимость похищенного имущества, но и имущественным положением потерпевшего, в частности наличием у него источников дохода, его размером и периодичностью поступления, наличием у потерпевшего иждивенцев, совокупным доходом членов семьи, с которыми он ведет совместное хозяйство. Мнение потерпевшего о значительности или незначительности ущерба, причиненного ему в результате преступления, должно оцениваться правоприменителем в совокупности с материалами дела, подтверждающими стоимость похищенного имущества и имущественное положение потерпевшего (п. 26).
Данный квалифицирующий признак следует устанавливать исходя из объективного и субъективного критериев. Объективный критерий включает в себя три момента: стоимость похищенного имущества, материальное, в частности финансовое, положение потерпевшего и их (указанных двух моментов) соотношение. Субъективный критерий заключается в осознании виновным указанных моментов и, следовательно, осознании значительности ущерба для потерпевшего.
Определяя стоимость имущества, похищенного в результате присвоения или растраты, следует исходить из его фактической стоимости на момент совершения преступления.
Квалифицирующие признаки совершения присвоения или растраты в «крупном» (ч. 3 ст. 160 УК РФ) или «особо крупном размере» (ч. 4 ст. 160 УК РФ) определяется в соответствии с пунктом 4 примечания к статье 158 УК РФ. Как хищение в крупном размере должно квалифицироваться совершение нескольких хищений чужого имущества, общая стоимость которого превышает двести пятьдесят тысяч рублей, а в особо крупном размере - один миллион рублей.
Как совершенные в особо крупном размере присвоение и растрата должны квалифицироваться и в случае совершения нескольких хищений, если они совершены одним способом и при обстоятельствах, свидетельствующих об умысле совершить хищение в особо крупном размере.
Разрешая вопрос о наличии квалифицирующих признаков «причинение значительного ущерба гражданину» либо «в крупном размере» или «в особо крупном размере», в действиях лиц, совершивших присвоение или растрату в составе группы лиц по предварительному сговору либо организованной группы следует исходить из общей стоимости имущества, похищенного всеми участниками преступной группы.
3.2 Разграничение присвоения и растраты со смежными преступлениями
В процессе исторического развития уголовной ответственности за присвоение и растрату всегда возникали проблемные вопросы, связанные с квалификацией рассматриваемых форм хищения. Разъяснения по некоторым из некоторых вопросов, дававшиеся Верховным Судом СССР, так же не вносили полной ясности и долгое время являлись предметом анализа и рассуждений среди ученых и практиков, следствием чего являлись возникновения множества мнений и суждений по вопросам квалификации, а соответственно и ошибок.
Верховный Суд Р.Ф. в своем постановлении №51 от 27.12.2007 года во многом разрешил существовавшие проблемы квалификации, возникшие при рассмотрении уголовных дел о присвоении и растрате, дав разъяснения по теоретическим вопросам и вопросам правоприменительной практики, которые надлежит исполнять как органам предварительного следствия, так и судам. Однако проблемы квалификации остаются существовать и в настоящее время.
Проблемы квалификации в судебно-следственной практике, как правило, состоят в неправильном разграничении присвоения и растраты, как между собой, так и с другими формами хищений. При внешней схожести присвоение и растрата являются разными способами хищения, которые не могут отождествляться.
Эти две самостоятельные формы хищения чужого имущества, различающиеся не только по характеристике совершенных деяний, но и по моменту окончания каждого из этих преступлений.
В судебно-следственной практике нередко подменяются одна форма хищения другой. При этом нередко не раскрываются содержание названных форм хищения, а, следовательно, и способов обращения имущества в неправомерную собственность, и не аргументируется квалификация деяния.
Приведем пример: В следственном отделении при ОВД по Чановскому району Новосибирской области находилось в производстве уголовное дело по обвинению Александровой, которая в период с 02.05.2006 года по 20.07.2009 года работая в должности исполняющей обязанности руководителя Областного Государственного учреждения Детский оздоровительный лагерь «Светлячок», то есть, являясь должностным лицом, выполняющим организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции в указанном Государственном учреждении, в соответствии с Уставом Детского оздоровительного лагеря «Светлячок» используя служебное положение из корыстной и иной личной заинтересованности, совершила ряд неоднократных преступных действий, направленных на хищение вверенных денежных средств на общую сумму 4655 рублей, а именно совершала оплату штрафов по постановлениям об административных правонарушениях, составленных непосредственно на Александрову как на физическое лицо, денежными средствами из кассы лагеря «Светлячок». По трем аналогичным эпизодам действия Александровой были квалифицированы как растрата.
Согласно обстоятельств по данному эпизоду Александрова используя свое служебное положение, отдала устный приказ сестре хозяйке лагеря «Светлячок» Шикиной, выдать находящиеся у Александровой на подотчете деньги, принадлежащие ДОЛ «Светлячок» в сумме 1050 рублей, то есть в размере той суммы которую Александрова потратила из личных средств для оплаты административного штрафа. Полученные из кассы ДОЛ «Светлячок» деньги, Александрова обратила в свою пользу и распорядилась похищенными деньгами как собственными. По данному эпизоду действия Александровой были квалифицированы как присвоение (приложение А).
На наш взгляд деяние как присвоение было квалифицировано не верно.
Так согласно, Постановления Пленума Верховного Суда от 27.12.2007 г. №51, моментом окончания присвоения считается, когда законное владение вверенным лицу имуществом стало противоправным и это лицо начало совершать действия, направленные на обращение указанного имущества в свою пользу (например, с момента, когда лицо путем подлога скрывает наличие у него вверенного имущества). В рассматриваемом обстоятельстве денежные средства, даже после их получения Александровой из кассы, находились у нее на законном основании, мер по предоставлению ложных документов в подотчет за полученные деньги Александрова не принимала, а просто растратила взятые деньги на личные нужды. Таким образом, в действиях Александровой в данном случае содержится состав растраты.
При расследовании уголовного дела или его судебном рассмотрении необходимо четко различать присвоение от растраты, учитывая, что одно из них не может поглощать другое и не может образовывать их совокупность.
Следователи, дознаватели органов внутренних дел и работники иных правоохранительных органов нередко в постановлении о предъявлении обвинения, в обвинительных заключениях либо иных процессуальных документах безосновательно указывают обе формы хищения, в виду не правильной субъективной оценки, либо просто в расчете на то, что в ходе последующего судебного разбирательства «пройдет» хотя бы одна из них, а вторая будет исключена из обвинительного приговора.
Приведем пример: В следственном отделении при ОВД по Чановскому району Новосибирской области находилось в производстве уголовное дело по обвинению Амерхановой в совершении преступления предусмотренного ч. 2 ст. 160 УК РФ. В описательной части обвинения было указано, что Амерханова, в период с 07.07.2007 года по 05.02.2008 года, работая в
должности продавца-кладовщика на мелкооптовом складе индивидуального предпринимателя Басонова, в соответствии заключенным с ней договором являлась материально-ответственным лицом, наделенным обязанностями по бережному отношению к переданному имуществу, находящемуся на складе, а также на получение денег от покупателей за купленный ими товар с последующей передачей денег индивидуальному предпринимателю Басонову совершила ряд продолжаемых преступных действий, направленных на хищение вверенного имущества путем присвоения посредством безвозмездного изъятия денежных средств из кассы мелкооптового склада и товароматериальных ценностей из вышеуказанного помещения и обращения их в свою пользу, а также растраты товароматериальных ценностей путем их систематической безвозмездной передачи третьим лицам. А именно в период с 07.07.2007 года по 05.02.2008 года, из кассы мелкооптового склада присвоила вверенные ей деньги, а также из помещения склада присвоила вверенные ей товароматериальные ценности, принадлежащие Басонову на общую сумму 75610 рублей 70 копеек, после чего похищенным Амерханова распорядилась как собственным. Кроме этого, в период с 07.07.2007 года по 05.02.2008 года распоряжаясь товароматериальными ценностями, находящимися на данном складе, как собственными, растратила их на общую сумму 2890 рублей путем систематической безвозмездной передачи третьим лицам.
В описательной части обвинения следователем не были полностью раскрыты способы обращения имущества в неправомерную собственность и не аргументирована квалификация деяния.
В заключительной части обвинения следователем было указано: «таким образом Амерханова совершила преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 160 УК РФ по признакам: присвоение и растрата, то есть хищение чужого имущества, вверенного виновному с причинением значительного ущерба гражданину», то есть была указана совокупность деяний совершенных путем присвоения и растраты в один и тот де период времени (приложение Б).
В ходе рассмотрения данного уголовного дела, районный суд, анализировав доказательства по уголовному делу, установил в действиях Амерхановой способ совершения хищения «путем внесения подложных записей в товарно-денежные отчеты, а именно уменьшения суммы сданной выручки и уменьшения остатка на начало каждого отчетного периода», корыстный мотив, а так же установил, что действия направленные на противоправное обращение вверенного имущества против воли собственника, в свою пользу Амерханова не совершала, в связи с чем суд исключил из обвинения Амерхановой квалифицирующий признак «путем присвоения» (приложение В).
На наш взгляд, суд справедливо исключил из обвинения признак «присвоение», квалифицировав действия Амерхановой как растрату, так как под растратой понимаются противоправные действия лица, которое в корыстных целях истратило вверенное ему имущество (против воли собственника) путем потребления его, расходования или передачи его другим лицам.
В этой связи Пленум Верховного Суда РФ №51 от 27.12.2007 года разъяснил, что совокупность преступлений отсутствует в случаях, когда лицо с единым умыслом совершает хищение вверенного ему имущества, одна часть которого им присваивается, а другая часть растрачивается (п. 19).
Сложности при квалификации присвоения нередко возникают и при необходимости установления преступного умысла виновного лица, на присвоение вверенного ему имущества.
Пленум Верховного Суда РФ №51 от 27.12.2007 года в своем постановлении указал на то, что частичное погашение ущерба виновным не может свидетельствовать об отсутствии у лица умысла на присвоение вверенного ему имущества (п. 20).
Приведем пример из литературы: Заведующий мебельным магазином Б. получил дорогостоящие мебельные гарнитуры зарубежного производства для продажи. Один из гарнитуров он увез к себе домой. Примерно через два месяца в магазине была выявлена недостача, образовавшаяся в результате присвоения гарнитура. Б. был привлечен к уголовной ответственности по ч. 3 ст. 160 УК РФ. Во время предварительного расследования Б. погасил примерно половину стоимости гарнитура. Больше средств у него не было. Суд обоснованно не принял заявление Б. о том, что цели присвоения у него не было, поскольку он не имел возможности рассчитаться за гарнитур, и признал его виновным в преступлении, предусмотренном ч. 3 ст. 160 УК РФ.
Особую сложность для квалификации, на наш взгляд представляют присвоения или растраты имущества - продукции промышленного либо сельскохозяйственного производства, сырья, денежных средств и т.п., совершаемые работниками и должностными лицами предприятий и организаций различных форм собственности. В таких случаях действуют, как правило, группы расхитителей, в состав которых входят лица, как несущие материальную ответственность за сохранность имущества (заведующий хранилищем, складом, кассир и т.д.), так и не отвечающие материально за имущество, но имеющие прямое отношение к его ведению, получению (приобретению), учету, списанию, расходованию, хранению (руководители соответствующих структурных подразделений организации). Кроме того, преступления совершают должностные лица, в целом отвечающие за организацию работы, осуществляющие контрольные функции (генеральные директоры, их заместители).
Возникающие проблемы квалификации присвоения и растраты совершенных группой лиц по предварительному сговору, напрямую связаны с определением субъектов данного деяния.
Так, в качестве примера можно привести следующий случай: приговором районного суда М. был признан виновным в том, что в составе группы лиц по предварительному сговору вместе с Ж. и П. похитил из топливного бака трактора 110 л дизельного топлива, вверенного М под отчет и осуществлявшего в отношении данного дизельного топлива полномочия по его использованию. Областной суд указал, что осужденные П. и Ж. правомочиями по распоряжению, хранению, управлению либо пользованию в отношении дизельного топлива не обладали. Данное обстоятельство не было учтено районным судом при вынесении приговора. На этом основании осуждение М. по признаку группы лиц по предварительному сговору было исключено, а действия осужденных П и Ж переквалифицированы на ч. 5 ст. 33 - ч. 1 ст. 160 УК РФ, как пособничество в хищении чужого имущества.
В правоприменительной практике так же возникают проблемы в оценке занимаемого лицом положения, присвоившего имущество, которое может рассматриваться как хищение с использованием своего служебного положения и квалифицироваться по ч. 3 ст. 160 УК РФ.
В качестве примера можно назвать следующий случай: Наровская была принята на работу в торговый киоск ЗАО «Эмлок» на должность продавца. При приеме на работу между директором ЗАО «Эмлок» и Наровской была достигнута устная договоренность о том, что последняя будет осуществлять реализацию товара покупателям в киоске, получать денежные средства от покупателей в качестве расчета за реализованный товар и сдавать выручку в кассу ЗАО «Эмлок». После приема на работу у Наровской Т.А. возник преступный корыстный умысел, направленный на хищение вверенных ей товароматериальных ценностей путем присвоения. 01 июня 2008 года около 07 часов 00 минут, находясь в киоске ЗАО «Эмлок» продавец Наровская из кассы путем присвоения похитила денежные средства в сумме 14 707 рублей
Наровская была привлечена к уголовной ответственности по ч. 3 ст. 160 УК РФ. Районный суд, рассматривающий дело, обоснованно переквалифицировал преступление на ч. 1 ст. 160 УК РФ, поскольку Наровская не имела организационно-распорядительных и административно-хозяйственных полномочий по отношению к похищаемому ею имуществу, а соответственно основания для признания хищения, совершенным лицом с использованием служебного положения, отсутствовали (приложение Г).
С целью исключения подобных случаев в судебной практике Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 декабря 2007 г. разъяснил, что под лицами, использующими служебное положение при совершении присвоения, следует понимать должностных лиц, обладающих признаками, предусмотренными в примечании 1 к ст. 285 УК РФ, государственных и муниципальных служащих, не являющихся должностными лицами, а также иных лиц, отвечающих требованиям, предусмотренным примечанием 1 к статье 201 УК РФ, выполняющих организационно-распорядительные или административно-хозяйственные обязанности в коммерческих организациях.
Приведем еще несколько подобных примеров из практики:
Районным судом М. была признана виновной в том, что, работая кассиром больницы, присвоила вверенные ей денежные средства в сумме 37 572 руб., используя служебное положение, и распорядилась ими по своему усмотрению. Областной суд признал, что М. осуществляла правомочия в отношении вверенного ей имущества не в связи с занимаемой должностью, а на основании заключенного с ней договора о полной материальной ответственности. Она не обладала административно-хозяйственными полномочиями или организационно-распорядительными функциями и не использовала свое служебное положение для присвоения имущества, соответственно в действиях осужденной отсутствует такой квалифицирующий признак, как совершение хищения вверенного имущества с использованием служебного положения. Действия М. были переквалифицированы с ч. 3 ст. 160 УК РФ на ч. 1 ст. 160 УК РФ.
Таким образом, если имущество было вверено, а виновный присвоил или растратил его, то это не означает, что совершено хищение с использованием служебного положения. Вверение имущества и использование служебного положения - это не тождественные понятия.
Например, водитель автотранспорта не может рассматриваться как субъект присвоения или растраты, совершенных с использованием служебного положения.
Г., работая в организации водителем автобетоносмесителя и являясь материально ответственным лицом, по товарно-транспортной накладной вывез для фирмы «Монтажник» 4 м3 бетона (оплаченного данной фирмой) и должен был доставить его на строительный объект. Однако Г. вверенный ему бетон до места назначения не доставил и продал неустановленному лицу, причинив ущерб указанной фирме. Действия Г. были квалифицированы по ч. 3 ст. 160 УК РФ.
Районный суд переквалифицировал действия Г. на ч. 1 ст. 160 УК РФ, так как установил что, Г. осуществлял правомочия в отношении вверенного ему имущества (бетона) не в связи с занимаемой должностью, а выполняя свои производственные функции по его перевозке и доставке на основании товарно-транспортной накладной.
Проблему квалификации присвоения и растраты по признаку «причинения значительного ущерба гражданину», нередко вызывает определение стоимости похищенного.
Пленум Верховного Суда РФ, разъяснил что, стоимость присвоенного или растраченного имущества определяется по фактической его стоимости на момент совершения хищения.
Приведем пример: Ч., примерно двадцать лет тому назад, во время зарубежной командировки купил себе дорогой костюм. Его он почти не носил, хранил на дне сундука, и там он лежал почти в течение двух десятилетий. Дочь Ч. выходила замуж, и Ч. решил надеть на свадьбу этот костюм. Ткань слежалась и была сильно помята. Ч. отдал костюм портному М. и попросил его отутюжить. М. злоупотреблял спиртным. Он отутюжил костюм, а затем продал его за 2 тысячи рублей и деньги истратил на потребление спиртного. В судебном заседании М. не признал себя виновным в растрате, причинившей значительный ущерб гражданину (более 2500 рублей). Он заявил, что на момент покупки этот костюм стоил дешевле. Товароведческая экспертиза оценила костюм в 4600 рублей (по ценам настоящего времени), и М. был обоснованно осужден по ч. 2 ст. 160 УК РФ.
Хищения материальных ценностей путем присвоения или растраты преимущественно продолжительны и многоэпизодны, что образует еще одну из проблем в правоприменительной практике возникающую при квалификации присвоения и растраты, заключающуюся в признании совокупностью фактически продолжаемого преступления, что по нашему мнению в большей части является следствием невнимательности следователей и судей.
В качестве примеров рассмотрим приговора Мирового судьи в отношении Мельник: по ранее вынесенному приговору Мельник обвинялась в совершении преступления предусмотренного ч. 1 ст. 160 УК РФ, согласно обвинения Мельник, работая Заведующей - продавцом в магазине «Виктория 7» индивидуального предпринимателя Козлова и являясь материально ответственным лицом согласно заключенному договору о полной материальной ответственности и несет ответственность за сохранность имущества и других ценностей, переданных ей для продажи, учета, хранения, приемки и отгрузки материальных ценностей и денежных средств в период с 06 ноября 2008 года по 19 марта 2009 года умышленно растратила товарно-материальные ценности из данного магазина на общую сумму 95885 рублей 45 копеек.
Согласно второму приговору Мельник так же обвинялась в совершении преступления предусмотренного ч. 1 ст. 160 УК РФ, согласно обвинения Мельник, работая Заведующей - продавцом в магазине «Виктория 7» индивидуального предпринимателя Козлова и являясь материально ответственным лицом согласно заключенному договору о полной материальной ответственности и несет ответственность за сохранность имущества и других ценностей, переданных ей для продажи, учета, хранения, приемки и отгрузки материальных ценностей и денежных средств в период с 20 марта 2009 года по 30 июля 2009 года умышленно растратила товарно-материальные ценности из данного магазина на общую сумму 58679 рублей 66 копеек.
Из вышеприведенных примеров наглядно видно, что Мельник имела единый продолжаемый умысел на растрату товарно-материальных ценностей, который осуществляла в течении нескольких месяцев, а именно более одного года, растрачивая товарно-материальные ценности из одного и того же источника - магазина «Виктория 7», ее действия состояли из тождественных действий, в связи с чем очевидно что умысел Мельник не мог вдруг прерваться и на следующий день начаться вновь. Соответственно изложенные в приговорах деяния образуют единое продолжаемое преступление.
Кроме того, при назначении наказание по второму приговору суд не руководствовался ст. 70 УК РФ и не назначил наказание по совокупности приговоров, хотя имелся факт неоконченного испытательного срока по первому приговору.
При расследовании уголовных дел по факту присвоения или растраты, а так же при судебном их рассмотрении, зачастую возникают проблемные вопросы квалификации совершенного деяния, что является следствием схожести определенной части общих признаков с некоторыми иными составами хищений.
В силу чего, с целью правильной квалификации совершенного хищения, необходимо более тщательно подходить к рассмотрению частных признаков элементов составов данных преступлений, руководствуясь научным разъяснением нормативных актов, постановлениями Верховных судов и судебной практикой.
В целях правильного и единообразного применения ст. 160 УК РФ в постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации включены разъяснения по вопросам, возникшим в судебной практике при квалификации присвоения и растраты и отграничении их от смежных преступлений.
Однако проблемы квалификации связанные с отграничением от смежных составов хищений зачастую встречаются на практике.
Субъектом присвоения и растраты может быть только лицо, которому на законных основаниях было вверено чужое имущество с определенной целью (например, для торговли) или для определенной деятельности. Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что тайное хищение чужого имущества лицом, не обладающим такими полномочиями, но имеющему доступ к похищаемому имуществу, в связи с выполняемой работой или иными обстоятельствами, должно квалифицироваться как кража (ст. 158 УК РФ).
Приведем пример: Заведующий складом сельскохозяйственного предприятия Р. на машине, управляемой шофером К., развозил в соответствии с накладными по фермам предприятия комбикорм, поступавший в трех вагонах в адрес предприятия. Во время одной из поездок Р. заехал к себе домой, разгрузил в свой сарай половину комбикорма из машины, остался обедать, а шоферу сказал, чтобы остальную половину он отвез на одну из ферм. Шофер поехал к себе домой и комбикорм сгрузил в своем дворе. Оба были привлечены к уголовной ответственности по ч. 2 ст. 160 УК РФ. В последующем преступление совершенное К. было правильно переквалифицировано на ч. 1 ст. 158 УК РФ, поскольку транспортируемый груз ему вверен не был и он имел к нему доступ только в связи с выполняемой работой. Р. был привлечен к уголовной ответственности и осужден по ч. 3 ст. 160 УК РФ как лицо, совершившее преступление с использованием своего служебного положения.
Таким образом, наличие либо отсутствие у лица полномочий по распоряжению, управлению, доставке, пользованию или хранению в отношении чужого имущества является решающим признаком при отграничении присвоения и растраты чужого имущества от кражи
Вторая часто встречающаяся проблема квалификации охарактеризована субъективной стороной деяния.
Под присвоением понимается противоправное и безвозмездное обращение лицом с корыстной целью вверенного ему имущества в свою пользу против воли собственника. Отсутствие одного из признаков (противоправность и безвозмездность) исключает квалификацию содеянного как присвоение.
Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 декабря 2007 г. №51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» разъяснил, что направленность умысла на безвозмездное завладение имуществом, вверенным виновному, с целью обратить его в свою пользу или пользу других лиц, должна определяться исходя из конкретных обстоятельств дела. В частности, такими обстоятельствами могут быть отсутствие у виновного реальной возможности возместить ущерб, попытка путем подлога или другими способами скрыть этот ущерб и т.д. (п. 20).
Приведем пример: Сын заведующей магазином Т. получил сообщение о необходимости его срочного выезда в г. Москву. Нужной суммы денег для этой поездки у него не было и он обратился к матери, у которой такие средства были. Т. взяла из выручки магазина 40 тысяч рублей и сказала кассиру, что на следующий день она снимет эту сумму со своей сберегательной книжки и вернет в кассу. Однако на следующий день (совершенно неожиданно для Т.) в магазине была начата инвентаризация. Т. сказала председателю инвентаризационной комиссии о том, что она взяла деньги из кассы и показала ей сберегательную книжку, из которой было видно, что реальную возможность для погашения взятой суммы она имеет. Т. была привлечена к уголовной ответственности по ч. 3 ст. 160 УК РФ (присвоение совершенное лицом с использованием своего служебного положения). Задолженность Т. погасила. В последующем содеянное обоснованно переквалифицировано на ч. 1 ст. 201 УК РФ «Злоупотребление полномочиями», поскольку умысла Т. на безвозмездное завладение взятыми из кассы деньгами установлено не было.
В судебной практике также возникают трудности, связанные с разграничением хищения чужого имущества путем присвоения и растраты и мошенничества.
И в том, и в другом случае собственник сам добровольно передает лицу имущество, а преступник, похищая его, злоупотребляет доверием собственника. Однако при мошенничестве потерпевший передает имущество преступнику под влиянием обмана или злоупотребления доверием, тогда как при присвоении имущества оно передается виновному на законных основаниях, вытекающих из его служебного положения, договора и пр.
Это означает, что при мошенничестве передача только внешне кажется законной, оставаясь противоправной по существу, поскольку сделка, оформляющая указанную передачу, является ничтожной по причине того, что она страдает пороком воли, тогда как при присвоении передача имущества (а стало быть, и само владение им) носит законный характер не только по форме, но и по содержанию.
Интересным в этой связи представляется следующее дело.
Командир воинской части Н. издал приказ о выплате подчиненным ему военнослужащим дополнительного единовременного вознаграждения за год, после чего с целью хищения денег получил в финансовой службе довольствующей воинской части 6566 руб. и раздаточную ведомость. Эту сумму Н. присвоил, а в раздаточной ведомости сфальсифицировал подписи военнослужащих, якобы получивших эти деньги, после чего сдал ее в финансовый орган.
Гарнизонный военный суд расценил эти действия как мошенничество, совершенное путем злоупотребления доверием с использованием служебного положения.
Между тем Н., являясь командиром части и издавая приказ о выплате денежного вознаграждения военнослужащим части по итогам работы за год, действовал в соответствии с Приказом МО РФ №025 1995 г., т.е. в пределах своей компетенции, не прибегая к обману либо злоупотреблению доверием.
Кроме того, в соответствии со ст. 82 Устава внутренней службы Вооруженных Сил РФ на него как командира части возлагалась обязанность обеспечивать доведение до личного состава положенного денежного довольствия. Следовательно, определение порядка получения этого довольствия и иных дополнительных выплат возлагалось на Н., а поэтому получение им лично в довольствующем органе под отчет денежных средств для выплаты военнослужащим части нельзя признать незаконным и совершенным путем обмана или злоупотребления доверием ответственных за правильность расходования этих средств лиц.
В этой связи Н. получил денежные средства в финансовом органе на законных основаниях, однако безвозмездно обратил их в свою пользу, т.е. присвоил вверенные ему деньги с использованием своего служебного положения. Полагаю, правильно, что окружной военный суд, рассмотрев дело в кассационном порядке, переквалифицировал содеянное Н. со ст. 159 на ст. 160 УК РФ.
Приведем пример: Бабуева, путем обмана, представившись Баймураковой, скрыв свои настоящие данные, а также адрес проживания, не намереваясь исполнять обязанности продавца, имея умысел похитить деньги и уйти из торгового павильона «Продукты», принадлежащего частному предпринимателю Абазалиеву, работая продавцом в данном павильоне, 23 ноября 2007 г. около 17 часов похитила денежные средства в размере 7445 рублей и скрылась. Потерпевшему Абазалиеву был причинен значительный материальный ущерб.
Эти действия осужденной были квалифицированы по ч. 2 ст. 159 УК РФ.
Органами предварительного следствия Бабуева обвинялась в том, что, работая продавцом в торговом павильоне «Продукты», принадлежащем частному предпринимателю Абазалиеву, и осознавая, что она является материально ответственным лицом, согласно устной договоренности, 23 ноября 2008 г. около 17 часов похитила путем присвоения вверенные ей денежные средства, в размере 7445 рублей, вырученные ею от реализации товарно-материальных ценностей, и самовольно ушла из вышеуказанного павильона. Указанной суммой она распорядилась самостоятельно, причинив потерпевшему Абазалиеву значительный материальный ущерб.
Таким образом, обвинение, предъявленное Бабуевой органами предварительного следствия, существенно отличается по фактическим обстоятельствам от тех действий, в которых она была признана по приговору суда - как по форме вины, так и по способу завладения деньгами.
Более того, органами предварительного следствия Бабуева обвинялась в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 160 УК РФ, а осуждена она по ч. 2 ст. 159 УК РФ.
Рассмотренные примеры свидетельствуют о том, что на практике возникают проблемы разграничения мошенничества и присвоения и растраты. Вместе с тем последний пример трудно правильно оценить из имеющихся противоречивых данных.
А.И. Бойцов верно обращает внимание на то, что при мошенничестве имущество может передаваться и в собственность, а при присвоении передача права собственности на имущество материально ответственному лицу в принципе невозможна, коль скоро вверение имущества предполагает его передачу исключительно для оперативного управления, хранения, доставки и т.п.
При мошенничестве умысел виновного на завладение переданным имуществом возникает до его передачи, а при присвоении - лишь после того, как имущество получено преступником на законных основаниях.
Мошенник, приобретая имущество, уже знает, что не будет исполнять своих обязательств перед собственником, а обратит данное имущество в свою пользу или в пользу третьих лиц.
Присвоение же предполагает, что умысел на хищение возникает у виновного только после того, как ему были вверены материальные ценности, и он хотя бы некоторое время владел ими на законном основании, не имея намерений распорядиться им противозаконным образом. Однако на практике данное разграничение не проводится и существует только в теории. Доминирующим признаком присвоения является вверение имущества.
Приведем пример: работники предприятия А. и У. в течение трех месяцев трижды получали командировочные на оплату гостиницы в связи с выездом на учебу в другой город. Фактически оба проживали бесплатно в общежитии. Однако каждый раз по приезду домой они отчитывались по подложным квитанциям в бухгалтерии своего предприятия о якобы имевшем место факте проживания в гостинице. Полученные деньги виновными лицами были израсходованы на личные нужды.
По мнению некоторых практических работников, в данном случае имело место хищение денежных средств путем мошенничества. С такой точкой зрения согласиться нельзя. Во-первых, предприятие передало деньги своим сотрудникам не под влиянием обмана или злоупотребления доверием, а на законных основаниях, вытекающих из трудовых отношений. Во-вторых, владение этими деньгами со стороны А. и У. носит законный характер не только по форме, но и по содержанию. Право собственности на имущество (на деньги) сотрудникам при получении командировочных средств не передавалось.
По нашему мнению действия А. и У., должны квалифицироваться не по ст. 159, а по ст. 160 УК РФ. В данном случае обман не был способом незаконного изъятия средств отделения железной дороги, а использовался для неправомерного обращения в пользу указанных лиц денег, выданных на проживание в гостинице. Поскольку деньги А. и У. получили еще до выезда в командировку (имущество вверено им в подотчет), а поддельные квитанции представили в обоснование будто бы имевшего место проживания в гостинице, содеянное ими образует не мошенничество, а присвоение.
В юридической литературе приводится пример по делу К., который, работая водителем в ОАО «Первая птицефабрика», был направлен в длительную командировку, после чего, изготовив поддельные квитанции об оплате гостиницы, получил в бухгалтерии ОАО деньги, выделяемые исключительно для оплаты проживания в гостинице. К. осужден по ст. 159 УК РФ за мошенничество.
Такое решение представляется обоснованным, поскольку деньги К. не вверялись, он завладел средствами ОАО путем представления поддельной квитанции, что образует состав мошенничества.
В качестве критерия отграничения мошенничества от присвоения и растраты следует обратить внимание на момент возникновения умысла виновного завладеть переданным имуществом.
При мошенничестве такой умысел возникает до передачи имущества, при присвоении и растрате - лишь в тот момент, когда имущество уже находится у лица на законных основаниях. Хотя следует заметить, что умысел на присвоение командировочных может возникнуть и до получения денег, когда лицо заранее намерено присвоить их, получив на законных основаниях.
Особенно остро стоит вопрос о разграничении присвоения чужого имущества и его хищения путем обмана или злоупотребления доверием в следующей ситуации. Виновный предлагает другому лицу дать взятку соответствующему должностному лицу либо совершить коммерческий подкуп лица, осуществляющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, для совершения каких-либо законных или незаконных действий, вызвавшись быть посредником, т.е. лично передать деньги, ценности и т.д. Получив и не имея намерений передать означенную сумму соответствующему лицу, он ее присваивает, обеспечивая впоследствии невозвращение денег их собственнику. В этом случае несостоявшийся взяткодатель безвозмездно вверяет свои деньги виновному именно для передачи их в качестве взятки соответствующему должностному лицу либо для коммерческого подкупа лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, намереваясь впоследствии получить за это определенные блага, преимущества и т.д. Он в данной ситуации ждет от предполагаемого посредника только передачи им денег, рассчитывая, что на этом его функция закончится. Можно ли в описанной ситуации признать деньги, предметы или иные ценности признать вверенным имущество, которое вверяется для последующей передачи? Представляется, что можно в полной мере. Ведь имущество виновному может быть вверено для совершения с ним самых различных операций: хранения, перевозки, передачи, реализации и т.д. Однако, тем не менее, его действия подлежат квалификации как мошенничество в связи с тем, что деньги получены путем обмана или злоупотребления доверием.
По этой причине, как представляется, в описанной ситуации действия первого лица должны квалифицироваться не как присвоение или растрата вверенного имущества, а как мошенничество и подстрекательство к даче взятки или коммерческому подкупу, а действия второго лица, непосредственно передающего деньги, - как покушение на одно из указанных выше преступлений.
В правоприменительной практике возникает необходимость в правильном отграничении присвоения или растраты (ст. 160 УК РФ) от незаконных действий в отношении имущества, подвергнутого описи или аресту либо подлежащего конфискации (ч. 1 ст. 312 УК РФ).
Анализируя в научной литературе содержание ст. 160 и ч. 1 ст. 312 УК РФ, некоторые авторы указывают, что термин «растрата» в составах предусмотренных ими преступлений имеет различную смысловую нагрузку, поэтому его использование в рассматриваемом случае можно считать несоблюдением правил законодательной техники. Такая точка зрения заслуживает внимания, но приводимая авторами аргументация выглядит недостаточно убедительной.
Так, А. Друзин в качестве обоснования названного выше тезиса утверждает: «…если представить, что растрата, указанная в ст. 160 УК, и растрата, указанная в ст. 312 УК, - одно и то же правовое понятие, то надо признать, что хищение арестованного имущества, совершенное путем растраты, - менее опасное преступление, так как санкции указанных статей отличаются друг от друга: ч. 1 ст. 160 УК предполагает в качестве наиболее строгого наказания лишение свободы на срок до трех лет, а ч. 1 ст. 312 - лишение свободы на срок до двух лет.
Хотя, казалось, при таком предположении растрата указанного в ст. 312 УК имущества должна бы считаться более тяжким преступлением, поскольку нарушаются сразу две группы общественных отношений: интересы правосудия и собственность».
Конечно, А. Друзин прав в том, что определенный законодателем характер общественной опасности деяний, предусмотренных ч. 1 ст. 312 УК РФ, небезупречен и требует корректировки. Однако непонятно, какое отношение это имеет непосредственно к термину «растрата».
В ст. 160 УК РФ закреплены преступления, относящиеся к хищениям. Напротив, примененный законодателем в ч. 1 ст. 312 УК РФ термин «растрата» обозначает не только хищение. Согласно примечанию 1 к ст. 158 УК РФ под хищением в статьях УК РФ понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества. Мотив этих действий, при растрате арестованного имущества, значения не имеет. Кроме того, виновный может действовать в интересах собственника растраченного имущества (руководитель в интересах возглавляемого им юридического лица, действующий в интересах собственника совместно проживающий с ним близкий родственник и т.п.), поэтому никакого ущерба причинено не будет. В остальных случаях ущерб причиняется равным образом не только собственнику или владельцу имущества, но и взыскателю или истцу. Таким образом, объем содержания термина «растрата» в ч. 1 ст. 312 УК РФ несколько шире, чем в ст. 160 УК РФ, но в обоих случаях это обращение чужого имущества, вверенного виновному, в пользу других лиц.
В теории уголовного права считается, что предметом хищения может быть только чужое имущество. Рассматриваемый юридический признак непосредственно указан законодателем в ст. 160 УК РФ. Напротив, предусмотренные в ч. 1 ст. 312 УК РФ незаконные действия могут быть совершены как в отношении собственного (сокрытие, отчуждение и незаконная передача), так и в отношении чужого имущества (сокрытие, растрата, незаконная передача и осуществление банковских операций).
Анализируемые нормы легко разграничить по предмету преступления. В отличие от ст. 160 УК РФ предметом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 312 УК РФ, является только такое имущество, которое подвергнуто описи или аресту.
Следует отметить, что в ст. 160 УК РФ поставлены под уголовно-правовую охрану правоотношения, основанные на праве хранителя брать на себя обязанности по хранению. Применительно к ч. 1 ст. 312 УК РФ следует говорить о властном подчинении одной стороны другой, когда хранитель назначается и на него возлагается обязанность принять имущество на хранение. Следовательно, в последнем случае осуществляется различная процедура передачи имущества на хранение.
В правоприменительной практике нередки случаи, когда присвоение и растрата смешиваются с таким преступлением против порядка управления, как самоуправство (ст. 330 УК РФ). В связи с этим в постановлении Пленума обращено внимание на то, что от хищения следует отличать случаи, когда лицо, изымая и (или) обращая в свою пользу или пользу других лиц чужое имущество, действовало в целях осуществления своего действительного или
предполагаемого права на это имущество (например, если лицо присвоило вверенное ему имущество в целях обеспечения долгового обязательства, не исполненного собственником имущества). При наличии оснований, предусмотренных ст. 330 УК РФ, виновное лицо в указанных случаях должно быть привлечено к уголовной ответственности за самоуправство.
Заключение
В результате проведенного исследования мною сделаны следующие выводы:
) уголовно-правовая норма «Присвоение либо растрата» до настоящего времени остается сложной в квалификации и неоднозначной в понимании учеными и практическими работниками уголовно-правовой сферы. В связи с чем для разрешения проблемных вопросов как теоретического так и практического свойства данная норма требует дальнейшего изучения и совершенствования;
) большая часть ошибок в квалификации присвоения и растраты в правоприменительной практики носит субъективный характер и происходит в виду не полного исследования правоприменителями обстоятельств совершенного деяния: способов обращения имущества в неправомерную собственность, момента окончания деяния, а равно не руководство разъяснениями изложенными в постановлениях Пленума Верховного Суда по вопросам правоприменительной практики в том числе содержанием понятий названных форм хищения;
) при внешней схожести присвоение и растрата, предусмотренные ст. 160 УК РФ являются разными способами хищения, которые не могут отождествляться. Эти две самостоятельные формы хищения чужого имущества, различающиеся не только по характеристике совершенных деяний, но и по моменту окончания каждого из этих преступлений;
В том случае, когда лицо совершает с единым умыслом хищение вверенного ему имущества, одна часть которого им присваивается, а другая часть этого имущества растрачивается, содеянное не образует совокупности преступлений.
) предметом присвоения и растраты является не только имущество, которое вверено виновному, как указано в диспозиции статьи, но и которое находится в ведении виновных лиц, обладающих по отношению к данному имуществу административно-хозяйственными либо организационно-распорядительными полномочиями, то есть должностных лиц, государственных или муниципальных служащих, руководителей предприятий, организаций главных бухгалтеров и т.д.;
) исполнителем присвоения или растраты может являться только лицо, которому чужое имущество на законных основаниях было вверено юридическим или физическим лицом с определенной целью либо для определенной деятельности. Лица, не обладающие указанными признаками специального субъекта присвоения или растраты, но непосредственно участвовавшие в хищении имущества согласно предварительной договоренности с лицом, которому это имущество вверено, несут уголовную ответственность по статье 33 и статье 160 УК РФ в качестве организаторов, подстрекателей или пособников;
) под лицами, использующими свое служебное положение при совершении присвоения или растраты в часть 3 статьи 160 УК РФ, следует понимать должностных лиц, обладающих признаками, предусмотренными примечанием 1 к статье 285 УК РФ, государственных или муниципальных служащих, не являющихся должностными лицами, а также иных лиц, отвечающих требованиям, предусмотренным примечанием 1 к статье 201 УК РФ. Наличие заключенного с виновным лицом договора о полной материальной ответственности не указывает на наличие данного квалифицирующего признака;
На основе сделанных выводов в целях разрешения обозначенных проблем можно внести следующие предложения о совершенствовании законодательства:
) с целью указания на различие форм хищения, предусмотренных ст. 160 УК РФ и предотвращения отождествления их в правоприменительной практики, на наш взгляд, в части 1 статьи 160 УК РФ необходимо слово «или» заменить словом «либо» и слово «хищение» указать во множественном числе, изложив часть 1 ст. 160 УК РФ в следующей редакции: «Присвоение либо растрата, то есть хищения чужого имущества, вверенного виновному»;
) в целях более точной квалификации деяния лицом использующим свое служебное положение, изложить диспозицию части 3 статьи 160 УК РФ в следующей редакции: «Присвоение либо растрата, совершенные лицом с использованием своего служебного положения в отношении имущества находящегося в его организационно-распорядительном либо административно-хозяйственном ведении, а равно деяния предусмотренные частью 1 настоящей статьи, совершенные в крупном размере»;
) в целях исключения ошибок в квалификации присвоения и растраты, на наш взгляд необходимо повысить информативность данной уголовно-правовой нормы, дополнив статью 160 УК РФ примечаниями содержащими, в соответствии с разъяснениями данными Пленумом Верховного Суда Р.Ф., определения понятий содержащихся в основном и квалифицированных составах данного деяния;
С учетом вышеперечисленных предложений и применением дополнений к ст. 160 УК РФ, предлагаем изложить диспозицию статьи 160 УК РФ в следующей редакции:
.Присвоение либо растрата, то есть хищения чужого имущества, вверенного виновному,-
.Те же деяния, совершенные группой лиц по предварительному сговору, а равно с причинением значительного ущерба гражданину, -
.Присвоение либо растрата, совершенные лицом с использованием своего служебного положения в отношении имущества находящегося в его организационно-распорядительном либо административно-хозяйственном ведении, а равно деяния предусмотренные частью 1 настоящей статьи, совершенные в крупном размере,-
.Деяния, предусмотренные частями первой, второй или третьей настоящей статьи, совершенные организованной группой либо в особо крупном размере, -
Примечания. 1. Под присвоением в настоящей статье понимается безвозмездное, совершенное с корыстной целью, противоправное обращение лицом вверенного ему имущества в свою пользу против воли собственника.
. Хищение вверенного имущества совершенным группой лиц по предварительному сговору, в настоящей статье надлежит считать если в преступлении участвовали два и более лица, отвечающие указанным признакам специального субъекта присвоения или растраты.
. Под лицами, использующими свое служебное положение в настоящей статье следует понимать должностных лиц, обладающих признаками, предусмотренными примечанием 1 к статье 285 УК РФ, государственных или муниципальных служащих, не являющихся должностными лицами, а также иных лиц, отвечающих требованиям, предусмотренным примечанием 1 к статье 201 УК РФ.
Список использованных источников
1.Конституция Российской Федерации: [официальный текст: с учетом законов РФ о поправках: государственная символика РФ, гимн, герб, флаг]. - М.: Ответ, 2010. - 32 с.
2.Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. №51 (в ред. от 24.07.2008 г.) // СЗ РФ. - 1994. - №32. - ст. 3301.
.Трудовой кодекс Российской Федерации от 30.12.2001 №197-ФЗ (в ред. от 25.11.2009 г.) // СЗ РФ. - 2001. - №34. - ст. 3512.
4.Уголовный Кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. №63-ФЗ (в ред. от 07.03.2011 г.) // СЗ РФ. - 1996. - №25. - ст. 2954.
.Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. №51 г. Москва «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2008. - №2.
6.Постановление Пленума Верховного Суда СССР №4 от 11 июля 1972 г. с изменениями, внесёнными постановлениями Пленума от 21.09.77 №13, от 27.11.81 №6 и от 26. 04.84 №7 // Сборник Постановлений Пленума и определений коллегий Верховного Суда СССР по вопросам уголовного процесса за 1972-1989. - №4. - С. 26 - 42.
7.Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 15 ноября 1984 г. №21 // Сборник Постановлений Пленума и определений коллегий Верховного Суда СССР по вопросам уголовного процесса за 1972-1989. - №6. - С. 38 - 62.
8.Уголовное дело №994576 // ОВД по Чановскому району.
9.Уголовное дело №891220 // ОВД по Чановскому району.
.Дело 1-109 от 22.05.2008 г. // Архив Чановского районного Федерального суда Новосибирской области.
.Дело 1-41/2009 от 12.03.2009 г. // Архив Октябрьского районного Федерального суда г. Новосибирска.
.Дело 1-98 от 05.08.2009 г. // Архив Мирового судьи Чановского судебного участка Новосибирской области.
.Дело 1-25 от 17.02.2010 г. // Архив Мирового судьи Чановского судебного участка Новосибирской области.
14.Абрамитов С.А. Единство исторического и логического подходов в познании права // Сибирский Юридический Вестник. - 2007. - №2. - С. 45 -57.
.Андреева Л., Волженкин Б. Разграничение хищений путем присвоения, растраты и злоупотребления служебным положением // Социалистическая законность. - 1983. - №3. - С. 26 - 38.
16.Андрианов И.И. Материальная ответственность рабочих и служащих. - М., 1979. - 360 с.
.Бакрадзе А.А. Проблемы отграничения присвоения и растраты от смежных преступлений. - М., 2009. - 168 с.
18.Бартенков С.И. Широков В.А. Присвоение или растрата: проблемы квалификации, причины ошибок при постановлении приговоров // Российская юстиция. - 2009. - №4. - С. 21 - 58.
.Белогриц - Котляревский Л. О воровстве-краже по русскому праву: Историко-догматическое исследование. Вып. 1. - Киев, 1880. - С. 204 - 238.
.Белокуров О.В. Проблемы квалификации хищения вверенного имущества. - М., 2006. - 117 с.
.Борков В. Как избежать аналогии при квалификации корыстных злоупотреблений должностными полномочиями // Уголовное право. - 2008. - №1. - С. 69 - 93.
22.Векленко В.В. Квалификация хищений. - Омск, 2002. - 255 с.
.Векленко С., Виноградов Д. Проблемы отграничения преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 312 УК РФ, от смежных и конкурирующих составов преступлений // Уголовное право. - 2007. - №5. - С. 25 - 49.
.Винокуров В.Н. Квалификация хищения вверенного имущества. - Красноярск, 2006. - 230 с.
25.Владимиров В.А., Ляпунов Ю.И. Ответственность за корыстные посягательства на социалистическую собственность. - М., 1988. - 327 с.
.Волженкин Б.В. Квалификация хищений государственного или общественного имущества путем присвоения, растраты или злоупотребления служебным положением. - Л., 2007. - 164 с.
27.Гаухман Л.Д., Максимов С.В. Ответственность за преступления против собственности. - М., 2004. - 182 с.
28.Гернет М.И. Уголовный кодекс. Научно-популярный практический комментарий. - М., 1925. - 241 с.
.Друзин А. Диспозиция ст. 312 УК РФ требует уточнения // Законность. - 2002. - №10. - С. 22 - 47.
30.Елисеев С.А. Преступления против собственности по уголовному законодательству России. - Томск, 2007. - 236 с.
31.Жижиленко А.А. Преступления против имущества и исключительных прав. - Л., 1928. - 146 с.
.Законодательство Древней Руси // Российское законодательство Х-ХХ веков: В 9 т. Т.1. - М., 1984. - 423 с.
.Исаев И.А. История государства и права России. - М., 2000. - 287 с.
34.История советского уголовного права (1917-1947). - М., 1948. - 257 с.
.История советского уголовного права. Соотак Я.Я. Преступления против социалистического имущества. - М., 1983. - 346 с.
.Игнатов А.Н. Уголовное право России: Учебник для вузов: В 2 т. Т. 1. Особенная часть. - М., 2000. - 592 с.
37.Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации // Отв. ред. В.М. Лебедев. - М.: Юрайт-Издат, 2009. - 432 с.
.Кригер Г.А. Квалификация хищений социалистического имущества. - М., 1988. - 323 с.
.Кочои С.М. Ответственность за корыстные преступления против собственности. - М., 2000. - 194 с.
.Курс уголовного права. В 5т. Т. 3. Особенная часть / Под ред. Г.Н. Борзенкова, В.С. Комисcарова. - М.: ИКД «Зерцало-М», 2002. - 470 с.
.Курченко В.Н. Присвоение и растрата чужого имущества с использованием служебного положения // Российская юстиция. - 2007. - №3. - С. 23 - 45.
42.Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономики: Авторский комментарий к уголовному закону (раздел VIII УК РФ). - М., 2006. - 720 с.
.Мальцев В.В. Ответственность за преступления против собственности. - Волгоград, 1999. - 263 с.
.Познышев С.В. Очерк основных начал науки уголовного права: Особенная часть. - М., 1923. - 358 с.
.Полетаев Ю.Н. Материально-ответственные лица: основные трудовые права и обязанности. - М., 2007. - 272 с.
.Полный курс уголовного права: В 5 т. Т. 3: Преступления в сфере экономики / Под ред. А.И. Коробеева. - СПб., 2008. - 786 с.
.Практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. X. Д. Аликперова и Э.Ф. Побегайло. - М., 2001. - 864 с.
.Преступно ли обманное получение командировочных? // Уголовное право. -2002. - №1. - С. 119 - 120.
49.Словарь русского языка. T.1. - М., 2005. -685 с.
.Уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов / Отв. ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамова, Г.П. Новоселов. - М., 2008. - 281 с.
51.Уголовное право. Особенная часть / Под ред. проф. Н.И. Ветрова и проф. Ю.И. Ляпунова. - М., 2008. - 346 с.
52.Уголовно-правовая (судебная) статистика: состояние и меры по ее совершенствованию // Российский следователь. - 2010. - №4. - С. 5 - 11.
53.Уголовный кодекс Российской Федерации. Научно-практический комментарий / Отв. ред. B. М. Лебедев. - М., 1998. - 560 с.
54.Фипаненко А.Ю. Уголовная ответственность за хищения чужого имущества по уголовному законодательству Российской Федерации. - Челябинск, 2006. - 345 с.
55.Хакимова Э.Р. Некоторые спорные положения о присвоении и растрате в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2007 года №51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» // Российский судья. - 2008. - №5. - С. 10 - 23.
.Шульга А.В. Присвоение и растрата в условиях становления рыночной экономики. - Краснодар, 2004. - 373 с.