К вопросу о творческих связях Есенина и Гейне
К ВОПРОСУ О
ТВОРЧЕСКИХ СВЯЗЯХ
С.ЕСЕНИНА И
Г.ГЕЙНЕ.
Стало
почти традиционным возводить «поэтическую родословную» Есенина, особенно
раннего, к крестьянским поэтам, Некрасову и, отчасти, к русским поэтам-романтикам.
И это, разумеется, верно, но необходимо вспомнить, что сам Есенин говорил по
этому поводу. По воспоминаниям В.Эрлиха, Есенин утверждал, что его учителем
является не Некрасов, а Гейне. В.Шершеневич писал, правда, с определенной долей
полемичности, что Кусиков нередко заставал поэта с томиком Гейне в руках.
Причем Есенин читал на немецком, хотя уверял, что языков не знает. Клюев, в
ранние годы имевший большое влияние на Есенина, тоже читал Гейне в подлиннике.
Но чтобы с уверенностью дать ответ на вопрос о влиянии творчества Гейне на
Есенина, нужно выявить конкретные признаки взаимодействия. Это мы и хотим сделать
в нашей статье. Правда, необходимо сказать сразу, что проследить сходные
художественные образы нам не всегда удается из-за невозможности сравнения
подлинных текстов Гейне со стихами Есенина. Однако нами были подобраны
переводы, существовавшие в то время.
Наверное,
самым ярким сходство сюжетов и приемов проявляется в стихотворении Гейне «В
мозгу моем пляшут, бегут и шумят…» и поэме Есенина «Черный человек». Нельзя не
согласиться с тем, что на создание поэмы повлияли множество источников, как
русских, так и зарубежных, но все же совпадения налицо. Проследим сходные линии
сюжетной канвы: к поэту, возможно, пьяному, приходит пугающий двойник – пришелец
показывает неприглядную жизнь героя – герой возмущается, протестует, хочет
избить двойника – незваный гость исчезает, как будто его и не было. Для более
наглядной иллюстрации приведем отрывок из произведения Гейне:
Но что
за черт! Пока я пью,
Мне кажется,
стал я двоиться.
Мне
кажется, точно такой же, как я
Пьянчуга
напротив садится.
…Чудак
утверждает, что он – это я,
Что мы
с ним – одно и то же,
Один
несчастный больной человек
В бреду
на горячечном ложе <…>
Ты
лжешь мне, бледная немочь, ты лжешь!
Не смей
надо мной глумиться!
Смотри,
я здоров и как роза румян,
Я так
силен – просто чудо!
И если
рассердишь меня, берегись!
Тебе
придется худо!
«Дурак!»
вздохнул он, плечами пожав,
И это
меня взорвало.
Откуда
ты взялся, проклятый двойник?
Я начал
дубасить нахала.
Но
странно, свое второе «я»
Наотмашь
я бью кулаками,
А шишки
наставляю себе,
Я весь
покрыт синяками. (Пер. В.Левика)
Правда,
стоит отметить, что демоническая составляющая поэмы Есенина у Гейне
отсутствует, и концовка стихотворения стоит гораздо ближе к другому есенинскому
произведению – «Годы молодые с забубенной славой»:
Я
грохаюсь об пол и, словно сквозь
сон,
Вдруг
слышу: «Примочки к затылку
И
снова микстуру – по ложке в час,
Пока
не кончит бутылку».
|
…Наклонились надо мной сонные
сиделки,
Наклонились
и хрипят: «Эх ты,
златоглавый,
Отравил
ты сам себя горькою отравой.
Мы не
знаем, твой конец близок ли,
далек
ли, -
Синие
твои глаза в кабаках промокли».
|
Здесь мы видим
своеобразное осмысление окончания «удалой», «кабацкой» жизни, но если у Есенина
это показано в надрывном, трагическом свете, резко контрастирующем с
оптимистической частью стихотворения, то у Гейне и здесь проскальзывает горькая
ирония, характерная для большинства его стихотворений. Кстати отметим, что
упомянутый прием контрастной вставки своего рода «сцены из прошлой жизни»
присутствует и у Гейне:
…Я вновь на скамье под
липой густой
Сижу перед старой
харчевней…
Вообще
своеобразные «точки пересечения» двух поэтов гораздо явственнее и легче
обнаружимы в позднем творчестве Есенина. Прежде чем показать их, на наш взгляд
нужно выяснить причины этого – ведь обычно именно в позднем творчестве поэт
наиболее самобытен. Возможно, этот факт можно объяснить созвучным настроением
двух поэтов в последние годы жизни, сходными фактами биографий. Далее мы
рассмотрим некоторые тождественные мотивы в их творчестве.
Первым из
таких мотивов является мотив тоски по родине, нередко соединяющийся с мотивом
ухода из дома или возвращения домой. Ярким примером может служить цикл Гейне
«На чужбине» и в особенности стихотворение «Сегодня ты такой печальный…»:
…Иль
вспомнил родину в далеком,
В
туманно-призрачном былом?
Ведь ты
бы рад был ненароком
Побыть
в отечестве своем. <…>
Иль
вспомнил мать, сестру родную?
Спугнуть
их образ не спеши!
Мой
милый, дрогнула, я чую,
Решимость
дикая души.
Иль вспомнил
щебет птиц и сени
Густого
сада, где вкушал
Блаженство
юных сновидений,
Где ты робел, где ты мечтал? (Пер.
М.Лозинского)
Здесь мы видим и
частый в творчестве Есенина мотив «сна о доме» (см. «Низкий дом с голубыми
ставнями», «Эта улица мне знакома»). Перекликается с ним мотив воспоминания о
матери (у Гейне – еще в ранние годы: «Моей матери Б.Гейне»: Грущу ль о том,
что, словно в дни былого,
Я сердце матери терзаю
снова,- А сердце вновь и вновь прощать готово), художественный прием письма
матери (правда, у Есенина он получает гораздо более широкое развитие). Для
сравнения приведем отрывок из стихотворения Гейне «Ночные мысли»:
Проходят
годы чередой…
С тех
пор, как матери родной
Я не
видал, прошло их много!
И все
растет во мне тревога…
…Как
любо ей ее дитя!
Пришлет
письмо – и вижу я»
Рука
дрожала, как писала,
А
сердце ныло и страдало.
Забыть
родную силы нет!
Прошло
двенадцать долгих лет –
Двенадцать
лет уж миновало,
Мы наблюдаем и
совпадения отдельных ярких художественных образов. В частности, можно
сопоставить отрывок из стихотворения Есенина «Цветы» и «Цветы, что Матильда в
лесу нарвала» Гейне:
Цветы
мне говорят, дразня,
Что
гроб раскрытый ждет меня,
Что,
вырванный из жизни милой,
Я –
труп, не принятый могилой.
Мне
горек аромат лесной!
От
этой красоты земной,
От
мира, где радость, где солнце и розы,
Что
мне осталось? – Только слезы.
(Пер. В.Левика)
|
Цветы
мне говорят – прощай,
Головками
склоняясь ниже,
Что я
навеки не увижу
Ее
лицо и отчий край.
Любимая,
ну, что ж! Ну что ж!
Я
видел их и видел землю,
И эту
гробовую дрожь
Как
ласку новую приемлю.
|
Запоминающийся образ
клена, созданный Есениным, встречается и у немецкого поэта, причем почти в той
же функции – у Есенина – параллель к лирическому герою, у Гейне – к его
чувствам:
Лишь
один, одет листвою,
Грустный
клен чего-то ждет,
Все
качает головою
И как
будто слезы льет.
Ах, и
в сердце смерть и вьюга,
Но,
как этот клен живой,
Не
увял, моя подруга,
В нем
прекрасный образ твой.
(Пер. В.Левика)
|
Клен
ты мой опавший, клен заледенелый,
Что
стоишь, нагнувшись под метелью белой?
Или
что увидел? Или что услышал?
Словно
за деревню погулять ты вышел.<…>
Сами
себе казался я таким же кленом,
Только
не опавшим, а вовсю зеленым.
|
Но необходимо
оговориться, что у Гейне пейзаж еще выполняет обычную у поэтов – романтиков
функцию своего рода «лирической декорации» к переживаниям героя, тогда как у
Есенина пейзаж вполне самодостаточен.
Широкое
распространение в творчестве обоих поэтов имеет мотив утраченной молодости и
здоровья (в качестве примеров можно привести уже упомянутые выше стихотворения
«Цветы, что Матильда в лесу нарвала» Гейне и «Цветы» Есенина). Нередко в
стихотворениях с подобным мотивом присутствует сопоставление заката жизни
человека с осенью (к примеру, «Мы теперь уходим понемногу…»). У Гейне:
…Цветет
мой август, осень не пришла,
Но
жатву снял я – хлеб лежит скирдами,
Но что
ж?.. Покинуть мир с его дарами,
Покинуть все, чем эта жизнь мила! (Пер. В.Левика)
Я знал,
расставаясь, что вскоре
Ты
станешь жилицей небес.
Я был –
уходящее лето,
А ты – умирающий лес. («Желтеет
древесная зелень», пер. А.Фета)
В ранних
стихах обоих поэтов можно выявить следующие общие мотивы и художественные
средства:
1. Мотив неразделенной
любви, или любви слишком поздно понятой (цикл «Юношеские страдания» Гейне, «Ты
плакала в вечерней тишине» Есенина)
2.Романтические пейзажи
(«Ночь», «Чары» Есенина, «Вечереет. Поздним летом…» Гейне)
3. Романтические образы
соловья, фиалок, упоминание сказочных существ («Чары», «Русалка под Новый год»)
4. В стихах Гейне очень
большое внимание уделено образу липы (или, как вариант, цветущей липы). В
позднем творчестве Есенина этот образ также имеет широкое распространение,
например:
Сегодня
цветущая липа
Напомнила
чувствам опять,
Как
нежно тогда я сыпал
Цветы
на кудрявую прядь.
Упомянем и то, что в
творчестве Гейне можно встретить яркое сравнение, более частое у Есенина: «весенние
цветы – вьюга».
Вдруг
– ты весь обсыпан белым,
Точно
хлопьями метели.
Озираешься
сердито:
На
деревьях снег в апреле!
Но не
снег ты белый видишь.
О,
как сладко сердцу стало!
То
тебя весенним цветом
Забросало,
закидало.
«В
белый сад выходишь утром»
(Пер. В.Левика)
|
Даже
яблонь весеннюю вьюгу
Я за
бедность полей разлюбил.
«Неуютная жидкая лунность»
Хорошо
в черемуховой вьюге
Думать
так, что эта жизнь – стезя.
«Жизнь
– обман с чарующей тоскою»
Нами были
прослежены лишь некоторые аспекты, но и проведенное сопоставление позволяет
сделать вывод о том, что влияние творчества Гейне не поэзию Есенина имеет
место, и проявляется как на уровне сходства мотивов, так и на образном уровне и
объясняется целым рядом причин различного характера.
Похожие работы на - К вопросу о творческих связях Есенина и Гейне
|