ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА МАКИАВЕЛЛИЗМА: ФИЛОСОФСКО-ИСТОРИЧЕСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

Министерство образования и науки Российской Федерации

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Ульяновский государственный педагогический университет

имени И.Н.Ульянова»

(ФГБОУ ВПО «УлГПУ им. И.Н. Ульянова»)

Допущена к защите:

зав. кафедрой истории

_____________________________________

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА

«ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА МАКИАВЕЛЛИЗМА: ФИЛОСОФСКО-ИСТОРИЧЕСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ»

Автор работы________________________________________________________

(подпись, Ф.И.О.)

Шифр работы _______________________________  исторический факультет

Специальность_______________________________________________  

(наименование)

Руководитель работы________________________________________

(уч. звание, уч. степень, Ф.И.О., подпись, дата)

Ульяновск, 2015

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ……………………………………………………………………..3

ГЛАВА 1. НИККОЛО МАКИАВЕЛЛИ, МАКИАВЕЛЛИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ, ОБЩАЯ ТЕОРИЯ МАКИАВЕЛЛИЗМА………………………12

1.1. Республиканизм и монархизм Никколо Макиавелли……………….12

1.1.1 Критика макиавеллистической теории и личности Никколо Макиавелли …...............................................................................................12

1.1.2. Республиканизм как цель, монархизм как средство..………………..18

1.2. Макиавеллистическая теория и макиавеллизм итальянской государственности……………………………………………………………30

1.2.1.Ринасчименто и Рисорджименто……………………………………..30

1.2.2. Рисорджименто, как ключ к пониманию макиавеллистической теории………………………………………………………………………….37

1.3. «Novus ordo mundi (Новый мировой порядок)» в перспективе неомакиавеллистической теории политического развития………………50

1.4. Конкретизация в понимании макиавеллистической теории и обоснование органичности идеального макиавеллизма…………………61

ГЛАВА 2. МАКИАВЕЛЛИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ И ОПРЕДЕЛЕНИЕ МАКИАВЕЛЛИЗМА ГОСУДАРСТВЕННОСТИ ……………………….69

2.1. Выявление идеального макиавеллизма государственности следуя макиавеллистической теории………………………………………………..69

2.2. Германия (XIX-XX вв.) – макиавеллизм (бессознательный) коалиции………………………………………………………………………82

2.3. Речь Посполитая (XVI-XIX вв.) – макиавеллизм (бессознательно-сознательный) законной анархии………………………………………….100

2.4. Швейцария (XIV-XX вв.) – макиавеллизм (сознательный) конфедерации……………………………………………………………….117

ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………….……………………………………….135

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК………………………………………143

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы состоит в уникальности ее исследования с выведением оригинального концепта политического анализа и способа практического прогнозирования. Ранее не было проведено тотального анализа становления государственности Италии исходя из политической теории Никколо Макиавелли, но не на основании одного лишь ведущего трактата «Государь», а исходя из его теории, выведенной из всех  доступных письменных источников, вышедших из под его пера, пера  его современников, критиков последующих эпох, исследователей его биографии и его трудов. До настоящего времени не предпринимались попытки выявить процесс политического развития Италии, ее исторического фона, исходя из двух опорных пунктов на основании философской политической теории современника одной из эпох, спрогнозировавшего процесс следствия к последующей эпохе, в которой будет получен заданный теорией результат, который и является основой органичного становления и существования государственности.    
Выведение оригинального концепта политического анализа и практического прогнозирования политического развития всякой европейской государственности, исходя из понимания силы развития и определение ее поведения и деятельности, как макиавеллизма государственности после обоснования локального раскрытия макиавеллистической теории, является единичным в своем роде научным исследованием с постановкой гипотез об определенных политических вероятностях и их доказательством путем применения теории макиавеллизма на политической практике исторической данности.

«Макиавеллизм» принято понимать, как «рационализм», но все будто забыли о том, что «рационализм» = «практичность» и «продуктивность».
Теория макиавеллизма (что особенно актуально для современности, как выявление еще одного способа политического прогнозирования в политологической, исторической и др. смежных, гуманитарных науках) изначально несет в себе роль прогнозирования, т.е.  опережения событий,
 а не лишь констатацию свершившегося, что характеризует теорию,
как органичную, имеющую практическую живость,
о чем сегодня забыто, потому теория макиавеллизма перешла в ранг мертвых теорий оторванных от практики в плане политической реализации.
Сейчас мы можем с помощью макиавеллизма не просто рассчитать развитие событий в ходе истории, но и выявить ряд близких вероятностей, что позволяет нам опережать некоторые негативные явления и смягчать их, либо переводить в нужное той или иной идее/категории властных структур русло.

Также актуальность темы состоит в единичном анализе политического развития стран: Германии, Польши, Швейцарии с применением общей теории макиавеллизма при выявлении идеального макиавеллизма государственности.

Объектом исследования является европейская государственность. Предметом – процесс становления европейских государств, процесс последующего развития государственности. Средством – политическая теория Никколо Макиавелли и общая теория макиавеллизма.

Степень изученности темы. Историография вопроса общей теории макиавеллизма и макиавеллистической теории весьма обширна, но фрагментарна и часто узконаправленна на раскрытие макиавеллизма в конкретной научной области. Политологи, социологи, психологи, философы, историки всех последующих эпох и различных направлений после Макиавелли, так или иначе, обращались к изучению его теории и привносили свой субъективный вклад, вносили дополнение в научное познание и анализ данного вопроса. Потому для большего охвата научного наследия для нового исследования ранее не изучаемого конкретного макиавеллизма государственности были использованы:

- антологии политической мысли (Евлампиев И. (сост.) Антология. Макиавелли: pro et contra[1]; Книга Государя: Антология политической мысли[2]);

- методические разработки и лекционные курсы по философии,  политологии и психологии (Ольшанский Д. В.  Основы политической психологии[3]; Пятигорский А. «Что такое политическая философия: размышления и соображения»[4]; Шейнов В.П. «Макиавеллизм личности: кто умело манипулирует людьми»[5]);

- научные труды по макиавеллистической теории и биографические материалы (Каппони Н. «Макиавелли»[6]; Тененбаум Б. Великий Макиавелли. Тёмный гений власти. «Цель оправдывает средства»?[7];  Фрайер Х. «Макьявелли»[8]).

Цель работы – посредством рассмотрения процесса политического развития европейских государств, становления европейской государственности, доказать возможность, полезность и продуктивность практического применения политической теории Никколо Макиавелли и общей теории макиавеллизма, а также доказать позитивизм теории общего макиавеллизма как современного политического учения.

Задачи исследования:

1) исследовать макиавеллистическую теорию политического развития и общую теорию макиавеллизма

2) систематизировать критику теории и личности Никколо Макиавелли, охарактеризовать ее, свести к общему пониманию и сделать выведение в единое теоретическое обоснование в виде сформулированной макиавеллистической теории,  органичной для практического применения

3) доказать «линейность» и «моральность» теории в противовес общепринятым установкам о «цикличности» и «аморальности» макиавеллистической теории

4) проанализировать политическое развитие Италии и становление итальянской государственности – теоретически с опорой на политическую практику в исторической ретроспективе, что позволит предположительно доказать состоятельность общей теории макиавеллизма и жизнеспособности макиавеллистической теории на примере рассматриваемой исторической данности двух эпох истории Италии

5) рассмотреть возможность процесса объединения страны и сам процесс объединения, выявить закономерности исходя из изученной политической теории Макиавелли применяемой к данному процессу и общей теории макиавеллизма

6) при наличии выведенной политической теории Макиавелли и общей теории макиавеллизма теоретически доказать действенную реализацию результата и переориентацию всякого европейского государства в эволюции государственности

7) теоретически смоделировать процесс объединения в теории глобализации при консолидации различных систем европейской государственности и определить степень вероятности практической реализации поставленной гипотезы исходящий из локального примера, отраженного до известных размеров единой европейской государственности в целом

8) доказать практическое применение общей теории макиавеллизма и полезность макиавеллистической теории в выявлении макиавеллизма государственности при исследовании политического развития и становления германской государственности; польской государственности; швейцарской государственности

Хронологические рамки исследования охватывают различные периоды истории различных европейских государств с XIII века по XXI век.

Территориальные рамки охватывают границы исследуемых государств Европы, а именно Италии, Германии, Польши, Швейцарии, а также смежных и не смежных с ними территорий и государственных образований, вовлеченных в общий политический процесс развития.

Источниковая база представлена:

- трактатами, письмами, донесениями Никколо Макиавелли[9];

- научными работами историков, философов, политологов, социологов, психологов и исследователей разных эпох биографии Макиавелли и его политической теории (Каппони Н.[10]; Пауэлл Дж. [11]; Тененбаум Б. [12]; Фрайер Х. [13]; Шейнов В.П.[14] ; Евлампиев И.[15]);

- энциклопедической литературой по истории рассматриваемых стран (Всемирная история: в 24 т. т.9 Начало Возрождения[16]; Кёниг Х. Будущее прошлого: Национал-социализм в политическом сознании ФРГ[17]; «Краткая история Германии» Ульф Дирльмайер, Андреас Гестрих, Ульрих Херманн и др.[18]);

- трудами историков исследовавших историю рассматриваемых европейских государств; антологии по политологии и истории (Драгунов Г.П.  Швейцария: история и современность (очерк новейшей истории)[19]; Китс Дж. История Италии.[20];  Крушельницкий Е. А. Польша. Тысячилетнее соседство[21];  Озмент С. Могучая крепость: Новая история Германского народа[22] ; Прокаччи Дж. История итальянцев [23]; Тымовский М., Кеневич Я., Хольцер Е. «История Польши»[24].; Фолькер Рейнхардт «История Швейцарии».[25]; Хаффнер С. «Пруссия без легенд»[26]);

- мемуарами различных политических деятелей рассматриваемых государств (Брониславский Е., Вачнадзе Г. Польский диалог. События в Польше глазами польских, советских, американских, английских и западногерманских и французских журналистов[27]; Гвиччардини Ф. Сочинения.[28] ;  Гудериан Г. Воспоминания немецкого генерала[29] ; Стрэчен, Х. Карл фон Клаузевиц «О войне».[30];

Генерал-полковник Гудериан «Можно ли защитить Европу?»[31]; Книга Государя: Антология политической мысли[32]);

- научными работами в области геополитики (Фергюсон Ниал «Цивилизация: чем Запад отличается от остального мира»[33]; Гейден Г. Критика немецкой геополитики[34]).

Методология исследования. В основу работы были положены общенаучные принципы – объективности, историзма и системности.

- объективности, предполагающий безусловную опору на фактический материал в его истинном содержании, что дает возможность проанализировать материал в его многогранности и противоречивости; 
- историзма, позволяет изучить исторический препарируемый политической теорией фон из исторически сложившихся обстоятельств в указанных хронологических рамках  и рассмотреть процесс политического развития, исходя из исторических личностных характеристик первостепенно Никколо Макиавелли; затем государственных и исторических деятелей задействованных в исследовании.

При анализе материала в данной работе использовались специально-исторические методы: проблемно-хронологический, исторического синтеза, сравнительно-описательный. Широко использовались общенаучные методы: сравнение, анализ, индукция, дедукция; а также методы философские – оценивание и анализ.

Имеет место применение политологических формул, основанных на философских понятиях.

Также применялись методы политической философии: редукция и централизм; методы политической психологии:  конкретно-ситуационного анализа, психологического моделирования, сценарного поведенческого прогнозирования.

Практическое использование методов политической психологии связано, в первую очередь, с возможностями учета по­литико-психологического знания при краткосрочном и, в большей степени, долгосрочном прогнозировании по­литических процессов, а также при выработке полити­ческой стратегии и тактики, при принятии и осущест­влении политических решений на различных уровнях, а также при политологическом анализе в исторической ретроспективе.

При раскрытии темы впервые применяется политическое моделирование и оценивается состоятельность идеи глобализации политического развития с консолидацией различных европейских государственных систем в одну.

Работа построена по принципу: от простого к сложному - от наивных пространных утверждений из выводов по биографии Макиавелли, критики его трудов и философско-историческом анализе макиавеллистической теории политического развития до научного исследования проблематики понимания общей теории макиавеллизма и применение теории на практике, как способной к прогнозированию политического развития государств с учетом уникальности каждого, как позитивной органичной современной теории, что случайно «запылилась» в изобилии ее использования лишь для констатации фактов в исторической ретроспективе. 

Выбор конкретных европейских государств для исследования и достижения поставленных целей и задач данной работы не случаен. Из четырех исследуемых государств, два принадлежат одному типу государственной системы (Италия и Германия – открытые системы), два другому (Польша, Швейцария – закрытые системы), что позволяет раскрыть суть каждого типа, их общую характеристику, а также отобразить разнообразие в каждом отдельном типе при выявлении общего схожего относящего их к одному типу, и частного различного, что представляет собой уникальность всякой государственности. Выбор двух схожих систем одного типа против двух схожих систем другого типа, позволяет при систематическом сопоставлении и сравнении выявить основные закономерности политического развития государственности, а значит и позволит доказать состоятельность общей теории макиавеллизма взятой за основу.

Практическая значимость данной работы состоит в том, что по доказыванию возможности практического применения политической теории Никколо Макиавелли и общей теории макиавеллизма, впервые, среди всех исторических, политологических и философских работ можно увидеть логическое и фактическое обоснование заданного вывода, а значит и разрешить поставленные противоречия понимания макиавеллистической теории и макиавеллизма на основании свершившихся исторических фактов в пользу возможности вероятностного прогнозирования дальнейшего политического развития европейской государственности, при выявлении идеального макиавеллизма государственности.  Также, в данной работе впервые будет предъявлена общая теория макиавеллизма, как полезная, продуктивная, состоятельная для современных политических и исторических исследований при выявлении из нее определенного научного алгоритма, составных элементов и типологизации, что позволяет возродить бывший старый практический макиавеллизм, поставить его на смену затертого констатирующего дискуссионного макиавеллизма в отреставрированном виде, как современное политическое учение.

ГЛАВА 1. НИККОЛО МАКИАВЕЛЛИ, МАКИАВЕЛЛИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ, ОБЩАЯ ТЕОРИЯ МАКИАВЕЛЛИЗМА

1.1. Республиканизм и монархизм Никколо Макиавелли

1.1.1. Критика макиавеллистической теории и личности Никколо Макиавелли

Tanto nomini nullum par elogium (пер. с лат. «Имя его выше всяких похвал» - надпись на гробнице Макиавелли в Санта-Кроче, Флоренция.)

«Что касается моей верности, в ней не следует сомневаться,
потому что ранее всегда соблюдая верность, я не могу теперь
вдруг научиться ее нарушать; и кто был верным и честным, как я,
сорок три года, не изменит свою природу за один миг;
свидетельство моей верности и честности является моя бедность.»
Н. М. из письма к Франческо Веттори от 10 декабря 1513 года [35]

В 1539 году, через 7 лет после того как впервые был напечатан «Государь» и через 12 лет после смерти самого Макиавелли, его труды оказались отмечены особым вниманием церкви как «источающие яд», а сам Никколо был назван «пальцем Сатаны». В 1559 году его «Государь» попадает в индекс книг запрещенных церковью.

Английский кардинал Реджинальд Поул - потомок династии Плантагенетов, сам претендовавший на английский трон, в условиях отделения английской церкви от папской католической, отправился искать себе сторонников в Европе и нашел такового в лице Карла V Габсбурга. В послании которому и написал об авторе модного трактата, ходившего среди правителей того времени и дразнившего их умы: «Этот человек – враг рода человеческого и палец Сатаны. Яд, им изливаемый, распространяется повсеместно, даже и при дворах государей». [36]

 Поул считал Макиавелли вдохновителем революционеров, реформаторов отрицательно относившихся к иерархам церкви.

Реформаторы же, напротив, по своей логике считали, что вдохновителем деятельности контрреформации является Макиавелли и его учение о власти. Что именно вторая сторона пользуется всеми теми наставлениями и советами, изложенными флорентийским секретарем.

Вот так, даже после своей смерти, и по сей день Никколо Макиавелли, как и при жизни, находится меж двух огней. Если при жизни он оказался не у дел, так как старая республика, которой он служил пала, а новая власть в лице Медичи относится к нему с подозрением из-за подложного обвинения его в заговоре против них, то потом, когда Медичи вновь были изгнаны, новая республика относилась к нему с подозрением из-за его попыток быть рядом с Медичи. Вот так еще при жизни для новых республиканцев он был сторонником узурпаторского режима Медичи, а для Медичи все тем же республиканцем. Но корнем всех этих противоречий является только одно – любовь к своей Родине и верное служение ей.

В 1512 году республика пала и к власти вернулись Медичи, он был обвинен в заговоре против них и брошен в тюрьму. Испытал на себе жесточайшую пытку – страппадо 6 раз, но признаваться было не в чем. Один за другим участники заговора были казнены, Макиавелли ожидал решения своей участи, но благодаря амнистии в честь вступления на папский престол Медичи под именем Льва X, он избежал смерти, но был изгнан из Флоренции. Жил в своем деревенском доме в Сант Андрея доведенный до нищеты, которую описывает в письмах своему другу: « Я сижу в своей деревне и со времени последних происшествий не провел во Флоренции полным счетом и двадцати дней. До сих пор занимался собственноручной ловлей дроздов. Поднявшись до света, я намазывал ловушки клеем, затем обходил их, нагруженный связкой клеток (…), и собирал от двух до шести дроздов. Так я провел весь сентябрь, а затем к своему неудовольствию, лишился этого развлечения, хотя оно чересчур ничтожно и непривычно» - Н. М. к Франческо Веттори 10.12.1513. [37] В этом же письме он говорит о том, что начал писать одну книжецу «О государствах», которую хочет поднести Джулиано Медичи и говорит об этом так: «К подношению же меня побуждает жестокая необходимость, ибо я разоряюсь и пройдет совсем немного времени, как я погрязну в жалкой нищете…» Но не только лишь нищета побудила Никколо прибегнуть к обращению к новым властям и налаживанием с ними хороших отношений. Это был человек с юности растворившийся в служении Флоренции, начиная с донесений о проповедях и делах «брата» Саваноролы ( письмо к Риччардо Бекки от 9 марта 1498 года) и заканчивая руководством 1-го народного ополчения республики Флоренция. Потому он пишет в том же письме следующее: «…чтобы эти синьоры Медичи вспомнили о моем существовании и поручили мне хоть камень в гору катить (…) А по прочтении этой вещи (трактата «О государствах», позже «Государь») будет видно, что я не проиграл в бирульки те 15 лет, которые были посвящены изучению государственного искусства, и всякий захочет использовать богатый опыт человека, готового им поделиться.»[38]

И действительно, трактат Никколо Макиавелли «Государь» ушел в вечность, на сегодняшний день он переиздается с самыми различными историческими преамбулами, его используют в качестве пособия и изучения политологи и великие политики современности, что демонстрирует его реальную пригодность для практики.

Сколько бы критики прошлого и современности не копались в «белье» Макиавелли и не пытались интерпретировать его в качестве «последней инстанции», никому еще не удалось поставить окончательной точки в разрешении того, что же своими трудами великий философ Ренессанса хотел донести до просвещенных умов.

Начнем с того, что одним лишь «Государем» макиавеллистическая теория не ограничивается. Сам Макиавелли и есть вся его теория, она произрастает из его политических трудов, (где «Государь» это лишь ярко выраженное, но далеко не главное звено для выведения политической теории, «Рассуждения» в таком случае играют более значительную роль), донесений в Синьорию, «Положений дел» по дипломатическим миссиям, личной переписке. Отсюда следует, что критика макиавеллистической теории, чаще происходит либо из критики «Государя», (что слишком узко и относительно, нельзя критиковать «машину»  по одному из ее «колес»), либо из критики самого Макиавелли, его биографии, (что более всего пахнет предвзятостью относительно самого критика) – в подобных условиях ни один из выведенных исследователями, историками и философами «окончательных» выводов по Макиавелли нельзя считать тотальным вердиктом. Вопрос по «Загадке Макиавелли» остается в подвешенном состоянии, так как исследования эти не охватывают всю «природу» ни самого Секретаря Флорентийской Республики, ни его теории. Они не достаточны. К каждому из таких критиков появляется много вопросов по их недочетам и недостаточной логичности. Но каждому из них в отдельности следует сказать спасибо, так как они внесли свой последовательный вклад для обдумывания и развертывания осознания макиавеллистической теории с разных, противоположных позиций. А из противоречий, как известно, рождается истина.

Стоит охарактеризовать эти противоречащие группы критиков и исследователей. Следующая характеристика не является полным типизованным перечнем исследователей работавших с биографией и теорией Макиавелли, рассмотрим тех, что были охвачены для достаточной базы дальнейшего исследования в данной работе.

Самое большое деление – деление большинства в своей позиции на тех, кто является приверженцем республиканизма в теории Макиавелли и тех, кто является сторонником тирании. То есть одна часть историков и философов утверждает, что Макиавелли хотел донести до нас высшие смыслы и цели политики устремленной на построение Республики, а Тиранию демонстрировал саркастически, но сарказм его был столь тонок, что вторая группа критиков яростно отстаивает то, что не следует искать глубинного смысла и брать то, что с поверхности, а с поверхности Макиавелли является имморалистом, закоренелым лицемером, сторонником Тиранического уклада личности и государства находящегося под властью оной. К последним можно отнести Наполеона, который любил перечитывать «Государя» и Фридриха Великого с его «Антимакиавелли», в котором он сравнивал Макиавелли с художником на одном полотне изображающим всех чудовищ разом и называющим это реальностью жизни. [39]

При этом, если адекватно сравнивать «Государя» и «Рассуждения», то невооруженным глазом можно увидеть последовательность в его суждениях, даже, невзирая, на сарказм первого упомянутого трактата 1513-го года. Последовательность выведенная нами такова: Н. М. хотелось бы представить Республику как идеальную форму правления («Рассуждения»), но в сложившихся исторически обстоятельствах на момент его жизни и прогнозах на будущее, орудием спасения государства выступает Тирания («Государь»). Но далее цепочка не прослеживается, четкой установкой Макиавелли, мы имеем лишь его яростное желание, зафиксированное в конце трактата «Государь» об объединении Италии с помощью Государя (подразумеваем тирана), которому и были даны правильные рекомендации к действию, которые приведут к заданной желанной цели исходя из данного произведения. Можно предположить и логически вывести из анализа «Рассуждений», что в итоге, по свершению выраженного желания Тирания как форма правления перестанет обслуживать насущные потребности народа и отпадет за ненадобностью, отпадет ли сама (по смешиванию с органами власти) или будет ликвидирована республиканской формой вопрос следующий.

Подобной же точки зрения, выходящей из рационализма Макиавелли придерживается большинство отечественных исследователей. Следовательно, следующие две подгруппы характеризующие деление критиков макиавеллистической теории можно выделить по принципу «надлежащего исхода». То есть те, кто делает вывод о приверженности Макиавелли республиканизму исходя из сравнения двух трактатов (отечественные исследователи, обращавшиеся к идеалу Макиавелли – Римской республике[40]) и те, кто делает вывод о его приверженности республиканизму исходя из анализа эпохи, в которую жил Никколо и самой его личности (философы эпохи Просвещения; Руссо, Дидро[41]). Последние делали упор на то, что Макиавелли прославляет Республику и стремится провозгласить ее как то, на что следует равняться и что следует народу беречь, если он ее имеет, или же, что следует народу приобрести, но также Макиавелли рационально указывает на то, что несмотря на нужность и правильность республиканской формы правления, неизбежно народ будет подпадать под тиранической власть вследствие своей не сплоченности, вследствие своей лености и невнимательности. В таком случае «Государь» не только саркастический трактат, но и назидательный, скорее для народа, чем вреден тому же самому тирану, чьи секреты правления он раскрывает. Это позитивистская точка зрения.

Последней же подгруппой деления нами выделены критики на основании «изначального прогноза», сюда входят с одной стороны те, кто называют Макиавелли предтечей будущего: такие как современные нам дипломаты и политики, (например, Джонатан Пауэлл, подтверждающий прогнозирование Макиавелли в историческом объединении его страны[42]) и те, кто видят в нем не просто философа и политика свершившего своей теорией неосознанное прогнозирование, но и того, кто является предтечей современным политическим утопиям и веяниям, (например, Антонио Грамши считал его прокоммунистом[43]).

Вне выделенных категорий критиков Макиавелли следует выделить теоретиков обосновывающих научный рационализм и математическую прагматику его теории. К таковым можно отнести Фрэнсиса Бэкона[44], который выражал признательность Никколо за его реалистический взгляд на то, что люди делают, а не на то, что должны делать в идеале (отказ от утопии); и Гегеля[45], что модифицировал переменную «государь» = «государство», благодаря которому и можно работать с теорией Макиавелли преобразованной в политическую формулу.

1.1.2. Республиканизм как цель, монархизм как средство

В подарок Лоренцо Медичи родилось творение «Государь», где Н. Макиавелли описывает, опираясь на исторические примеры пользу тиранической власти и то, как верно нужно вести себя, если хочешь обладать властью. Он описывает жесткие методы борьбы и удержание власти - вероломные и лицемерные, отчего ему часто и приписывают иезуитский девиз: «Цель оправдывает средства». Труд был написан в короткие сроки, он больше похож на тезисную работу, хотя дает четкие представления и четкие рекомендации к действию, советы государю. Широкий размах «Государь» приобрел позже, когда был напечатан и дошел даже до Карла V Габсбурга, но было это уже после смерти Макиавелли и тем более, распространение этого труда связано с вниманием Церкви и отрицательным отношением к нему, вскоре «Государь» был занесен в Индекс запрещенных книг отнесенных к еретическим трудам.

Негативность понимания текста «Государя» связана с прямолинейной трактовкой и акцентированием внимания на отрицательных рекомендациях, при таком понимании Макиавелли предстает  перед нами «адвокатом дьявола», который выступает за тиранию, за насильственное присоединение территорий и объединение страны под мощным жестоким правителем.

Если следовать заданной логике можно придти к предвзятому мнению о его приверженности тиранического правления как верного и лучшего – это путь по которому пошли многие из его критиков, видя лишь один поверхностный уровень его теории.

Но проанализировав весь ореол мнений вертящихся вокруг личности Макиавелли и явления макиавеллизма, становится понятно как на самом деле не много полноценных исследований по его теории, так как каждый из критиков опирался на что-то одно – личность Макиавелли; время его жизни; на «Государя», на «Рассуждения»; на «Государя» и «Рассуждения»; на «скелет» теории (рационализм Макиавелли), но мало исследовать и делать вывод лишь по одному составляющему, как  написано ранее – Макиавелли сам и есть его теория. То есть выводы следует делать о его теории исходя из всех составляющих его личности, из всех его трудов, из всех обстоятельств окружающих его и строящих его мышление. Наконец главное: «Политика – не грязное и не чистое дело – это политика, - писал Макиавелли, - она вне нравственных категорий, она родом из самой жизни, из самого человека. Со всей его грязью и святостью, светом и мраком, навозностью и цветами, произрастающими из неё» – вот и ответ на то, что есть политика по Макиавелли и что есть сам макиавеллизм в своем противоречии, о котором будет сказано далее.

Сторонником чего же он был для своей страны? Монархии с единым правителем, на манер Чезаре Борджиа? или Республики, такой какой он служил некоторое время до возвращения Медичи, или той, о которой зачитывался в трудах древнеримских историков? Он был мыслителем, смотрящим вперед и в своей работе многое предвидел по отношению к Италии.
Одно понятно и ясно, в мечтах Макиавелли было видение единой страны и появление таких людей/такого человека, который как сапожник смог бы скрепить, сбить этот на части разваливающийся сапог его несчастной Родины, которая постоянно была под ударом французов, затем австрийцев, с одной стороны захватом грозила Франция, затем Испания (великая борьба за Неаполь), Австрия и другие. Какой патриот может такое стерпеть? Отнесемся к Никколо Макиавелли с позитивной точки зрения, конечно он не был идеальным безгрешным человеком, но и наивным дураком его не назовешь. Как можно слепо поверить и быть убежденным в том, что он мечтал о тиране для Италии, таком как Чезаре Борджиа, когда в письмах Синьории находясь на дипломатических миссиях в Риме называл его «политическим трупом», которого более не стоит опасаться, что отражало его полную неспособность бытия в качестве успешного государя? Подтверждение тому также есть и в самом «Государе»  в главе VII: «Чезаре Борджиа, приобрел власть благодаря фортуне, высоко вознесшей его отца; но лишившись отца, он лишился и власти».[46] Можно положиться на государя вознесенного одной лишь фортуной? Фортуна – сентенция невидимая, непонятная нам, неподвластная, а значит и не прочная. А видеть государство единым, значит ожидать от него прочности и надежности. Единое государство, это уже не союз, это уже нечто большее, то, что требует больших усилий и то, что следует за Фортуной. Очень важен человеческий фактор (личностный макиавеллизм), фактор случайностей удобная вещь и счастливая для такой страны как Италия, но именно личностный фактор в итоге играет главную роль, на него-то и делает упор Макиавелли, но он не говорит об одном государе, он описывает все виды форм правления и приводит нам образ настолько широкий и невозможный в реальности, что проще говорить о действительном сарказме госсекретаря и о том, что он создал и привел в пример утопический образ, под тип того, какое утопическое государство было создано Томасом Мором. Писатель Д.С. Мережковский в своей книге «Воскресшие боги, или Леонардо да Винчи» сказал от лица великого художника о созданном государе для Италии Никколо сравнив его с щитом Леонардо на котором изображено чудовище из разных частей отвратительных гадов, «не образовал ли также и мессер Никколо несуществующего и невозможного государя, противоестественное и пленительное чудовище на страх толпе». [47]Ошибка понимания здесь лишь в том, что «сотканный» государь был создан скорее не на страх толпе, а на страх иноземным захватчикам, обратим внимание на призыв Макиавелли в последней главе Государя (XXVI) [48] об овладении Италией и освобождение ее от рук варваров. Под варварами на момент его жизни понимаются французы. В этой же главе и в других (например XII о наемных солдатах) [49] мы также видим еще один важный атрибут для единого независимого государства – создание своей армии. Никколо был одним из первых итальянских деятелей еще до Папы Юлия II, кто положил начало созданию внутри городов-государств собственных отрядов, хотя начинал он с отрядов ополчения и начинание не увенчались успехом, но все-таки устремления были уже тогда, еще задолго до появления гарибальдийской «Тысячи» XIX века.

Макиавелли читал Цицирона, Плутарха, Тита Ливия, Тит Лукреций «О природе вещей» было его любимым произведением, исходя из того, что составляло базу философского осознания и миропонимания Макиавелли, можно предположить, что он понимал: «Раз я их читаю, следовательно, они вошли в историю. Чем они отличаются от меня или я от них..Те же должности, те же судьбы» (чего стоит хотя бы сравнение жизни Никколо с жизнью Цицерона) Как и всякий гений-гуманист он предчувствовал будущность своих работ, не зря с охотой работал над «Историей Флоренции», любительский осмотр на профессиональном уровне декад Тита Ливия, он понимал свое вхождение в историю и свою роль в ней. В силу эпохи это было неизбежным и легко предвиденным. Если рассматривать идейность «Государя», или каким образом можно доказать, что глобальной его целью было благо народа и республики, то следует мыслить двояко (макиавеллистично) и попробовать ощутить два уровня его посыла: поверхностный и внутренний.

Использовал он свой труд в качестве «подношения» к Лоренцо Медичи дабы вернуться к власти (что вменяют ему в лицемерие), хотел показать лояльность к ней, преклонение и даже давал советы, как и что «сделать лучше», чтобы воцариться и осесть  - и первой идеей здесь стоит временный смысл - прославление тирании для личной выгоды самого Макиавелли.  Понравился бы Лоренцо этот труд, заинтересовал бы его, возможно бы он обратил внимание на такого чуткого к власти человека – Никколо Макиавелли и вернул ему его положение, на что последний и сетовал в письмах своему другу, упомянутых ранее.

Цель (вернуть себе положение) она первостепенная, не глобальная.  Если вглядеться в саму суть, то мы «срезаем корку» прославления тирании, лжи, пороков власти» (которую теперь расцениваем как шутку/сарказм/попытку спрятать самоцель - вернуться к власти), то под «коркой» всего этого мракобесия и жестокой деспотии мы видим более чем гуманную социальную утопию (его возможно и подсознательных настоящих взглядов на мир и его будущность, ведь это человек будущего как и всякий гений), то мы видим доказательство от противного, которое и подтвердили Руссо и Дидро – «Посмотрите на это, вот тот тиран, который поработит вас, не дайте ему сделать это, он будет действовать так то и так то…» (Макиавелли описывает тотально все варианты отвратительных действий власти ради власти. Власть на «первом уровне» понимания трактата лежит как самоцель. Власть ради власти - не ради блага, не ради чего-то высшего или государственного,  а власть одного деспота ради его же власти и блага – это не есть утверждение для всего трактата и личности Макиавелли, макиавеллизма в целом, это лишь его часть, не отделимая, неизменяемая, понимаемая и принимаемая как рациональная данность). Но суть, опять же не в совете народу, а  в завершении объяснения – «Да Он будет делать «так то и так то», но Он (Государь) падет. И ты народ останешься. И ты победишь. И будет Республика» - подобное логическое следствие наводит нас на мысль о том, что теория политического развития Макиавелли – это циклическая теория. Но при дальнейшем исследовании макиавеллизма государственности будет поставлена гипотеза о линейном политическом развитии и попытка доказать данную точку зрения. Потому как, несмотря на то, что [Монарх] есть инструмент для определенной политической цели (две главные цели государственности: объединение, затем поддержание суверенности), по достижению этой цели происходит возврат к [Республике], но в моменты кризисные для [Республики], на фоне истории, как инструмент удержания суверенности государства власть вновь переходит в руки одного - [Монарха]. Но! (далее мы ставим гипотезу о линейности в противовес цикличности теории) - [Монархия] до [Республики], это совершенно не та [Монархия], что будет после [Республики]. То есть сходство будет в общем, но в частностях каждая последующая смена типа политического режима будет развиваться и менять ориентацию в своей эволюции, но в рамках данной государственности для каждого конкретного государства.

Доказательство  выводов о склонности Макиавелли к республиканизму следует из самого «Государя». Борджиа теряет власть добытую Фортуной, Фортуною же (невезением) и теряет. То есть, тот самый Государь на верхнем слое трактата, который прославляется, во внутреннем слое понимания является неудачником как то, что не имеет долгого будущего. Всякое зло, всякий деспотизм и власть ради власти будут низвергнуты, если не народом, который почувствует слабину, то самой же фортуной, самой же природой жизни, никакая несправедливость не может победоносно держать мир долго, она всегда падет. Это политическое мировоззрение и есть мировоззрение республиканское, мировоззрение самого Макиавелли, потому как он служил Флорентийской республике, и идеальный макиавеллизм государственного образования его Родины был именно тем типом государственности, что он прославляет скрыто и не скрыто в своем трактате, как идеальное, и таковой государственный тип он хотел бы распространить на всю территорию объединенной Италии.  Таковой тип, исходя из теории макиавеллизма предстает перед нами следующим образом (обратим внимание на то, что это тип Флорентийской республики, из которой и произрастало политическое мышление флорентийского секретаря): государство закрытого типа, с базисом – макиавеллизм народный. Для государств закрытого типа свойственна малая манипуляторская роль в отношении внешней политики, в отношении внутренней политики, тем открытее система, тем менее она склонна к тоталитаризму (республиканская форма правления) – что и отражает базис идеального макиавеллизм Флорентийской республики (что свойственно всякой типичной республике) – макиавеллизм народный. То есть всегда в эволюции политического развития данного государства республиканский режим будет более долгосрочным и ярко-выраженным нежели режим монархический. А выделение макиавеллизма личностного – то есть, выделение типичного Государя, будет инструментальным и перманентным.

Такое логическое следствие из биографии Макиавелли (место и время его рождения относительно геополитической ситуации), его трудов «произрастающих» напрямую из его сложившегося мировоззрения сообразного его времени и его родине – дает нам основание полагать, что последующее выведение макиавеллистической теории и понятия макиавеллизма из сложившейся «предпосылки» изначальной типизации, следуя политической аналитики в работах Макиавелли, является рождением из меньшего – большего. То есть аналитика биографии и трудов Н. Макиавелли позволяет определить «ядроего политической теории, из которого есть возможность вывести действительно рациональную позитивистскую теорию политического развития, которая способна не только на анализ одного государства, одной эпохи (Флорентийской республики), но анализ всякого европейского государства, не важно в какую эпоху произошло его становление, с любой «точки опоры» становится возможным выведение его базиса, определение его типа, а следовательно и становится возможным прогнозирование последующей эволюции его государственности. Упор делается на то, что исследовательское препарирование и практика прогнозирования по теории целесообразна именно для европейского государства, так как сама теория макиавеллизма порождена разумом человека европейского типа мышления.

Возвращаясь к аналитике трактата «Государь», можно также указать на то, что его содержание еще и успокаивает народ своим конечным призывом – «Страна будет объединена. Народ, ты будешь жить в Республике. Любой деспот падёт, как и все несправедливое. Что не сделаешь ты, то сделает Фортуна и Случай, что не сделает природа жизни, то сделаешь ты» -   в этом мы видим некую правду социалистов XX века, которые разглядели в Никколо прокоммуниста, но это всего лишь прямое следствие влияния республиканской родины на политолога эпохи Возрождения. И в этом мы видим истинную противоречивость и более того решаемость загадки Макиавелли. Противоречивость сложившихся предположений заключается в следующем:

1. Макиавеллизм = Республиканизм?

или

2. Макиавеллизм = Монархизм?

Ключ к разгадке лежит в человечности макиавеллистической теории. В ее органичности и живости, потому как она произрастает из поведения, из действия человека/народа/государства. Следовательно, оба предположения являются верными и становятся консолидированными утверждениями срастающимися в единое понятие – макиавеллизм, будь то макиавеллизм республиканский или макиавеллизм монархический, и тот и другой не существуют полноценно по отдельности, и тот и другой произрастают из друг друга в разной степени выраженности относительно уникальности рассматриваемого государственного случая.

Вернемся к анализу личности самого Макиавелли, как «родителя» макиавеллизма. Кем он был? Близок к власти, но из народа, хотел его защитить. Не власть защитить, ни тирана, ни Медичи, но Республику. Зачем нужна армия, ополчение, на которое он так сетовал и родоначальником которого стал? Защитить его славный город, народ города-государства. Служил лишь миру и ради мира, гуманному объединенному развитию, что соответствует общим чаяниям гуманистов его эпохи.  Чего стоит его вариант разрешения спора между двумя синьорами – уничтожить обоих, так как примирение будет лишь временным, а изгнание не окончательным.[50]  Уничтожение всякой тирании, а точнее ее самоуничтожение и падение, как очевидные его мысли, которые мы можем найти в донесениях Синьории.

Всякую тираническую власть он воспринимал, как временную и ту, что обречена на погибель, всякий народ как силу и то, что способно рождать великих людей, которые, как и он сам готовы служить отечеству не ради денег, но ради его прославления, ради мира, ради красоты, ради культуры, ради его мощи в его справедливости, в его естественном процессе политического развития и возможной переориентации в процессе своего становления и эволюции государственности. Подобные выводы отрицают общепринятую установку понимания макиавеллизма, как аморализма, напротив макиавеллизму присуще все качества морали и также ее отсутствие. Ведь само отсутствие морали – аморальность, есть всего лишь иное состояние в противовес моральности.

Понятие «справедливости»  по Макиавелли, также следует понимать именно из самого Макиавелли и типа его мышления - как понятие отрефлексированного им по изучению римских историков, исторических трактатов, античности, юридических наук. То есть он понимал и принимал тяжелую структуру взаимоотношений иерархии власти, аппарата контроля и регулирования над простым народом, а при наличии такого контроля «справедливость» несколько иная – следовательно [Республика] Макиавелли далеко не утопическое идеальное восприятие данного режима, как полноценная «власть народа». Народ не идеален, не всякий народ может себя контролировать и защищать и быть честным - «люди не смеют быть ни добрыми, ни злыми до конца» - его цитата. Но понимал он и то (и жил он тем), что высшее стремление всякого - стремление к свободе, к единению, к величию своего края и себя как часть народа, а значит самого народа. О народном сознании еще можно добавить то, что сознание нескольких народов в определенных границах ментально  едино - его эта идея объединения народа, пронесенная через время раскрыта будет тогда, как осознание «прозревшего» народа и кокнкретных личностей будет готово к осознанию и разрешению подобной задачи. (Эволюция народного макиавеллизма в становлении «образа Италии» как общей государственности придет в эпохе Рисорджименто, когда эволюция государственности «образа государства» Италии подойдет в линейном понимании развития к этапу своего полного становления – объединения). Задача будет решена в последующее время нового Возрождения, при осознании нужности постановки цели (объединения), затем ее достижение – что  раскрывает, помогает понять внутренний смысл трактата, в котором ставится во главу угла, утверждение, что цель всякого государства из «образа единой страны» в условиях складывания единой схожей ментальности нескольких народов придти к становлению общей государственности в своем развитии, что и есть - объединение государства.

Если же упустить знание о «Государе», как о саркастическом произведении, полным ловушек и обратить внимание на советы тирану/монарху, которому предстоит объединить государство, о казне, о наемном войске, о доверии и недоверии, то тут же напрашивается логическое видение подтекста: «смотри как ты один ничтожен, какие уловки и ум нужны чтобы сохранить полученную тобой власть, рано или поздно ты ее потеряешь и придут новые люди (наделенные virtu-доблестью) и будет их несколько и будет это республика». У Никколо Макиавелли это звучит следующим образом: «нет людей, которые умели бы к этому приспособиться (переменам времени и обстоятельств), как бы они не были благоразумны».[51] Что еще раз указывает нам на то, что изначальный «макиавеллизм», стоит рассматривать как первый политический анализ определенной системы государственности и прогнозирование ее эволюции  – работы и труды Макиавелли  = первейший политический анализ одной государственности (Флоренции) с прогнозированием возможного становления итальянской государственности. И такой алгоритм исследования политического развития мы берем за основу  при рассмотрении государственности стран Европы где наглядно обратим внимание на жизнеспособность, полезность, практичность и продуктивность рассмотрения истории через призму макиавеллизма.

Под переменами времени и обстоятельств, а также выбор субъекта/субъектов наделенных локальной личностной virtu, он понимал самого Бога, Провидение, которое не подвластно воли человека. В научной политической терминологии, это и можно назвать – линейной данностью политического развития. Действенный мир Макиавелли разделял на волю Бога и волю человека. Контроль за итог и результат всех действий, а значит «цель», он отдавал Проведению, а контроль над действиями и выбор в средствах достижения «цели» он отдавал воли человека. Такие выводы можно сделать из его личной переписки, в которой он много рассуждает о действиях людей, что люди разные, с разными установками вольны делать что угодно и как угодно, но приходят они к одному результату. А следовательно, если результат все равно один, значит и средства можно избирать любые, какие ближе тебе и ситуации в которой ты оказался. Это доказывает нам поставленную в работе установку о взаимовлиянии идеального макиавеллизма государства (историческая данность, которую человек не в силах отвергнуть, но на которую способен повлиять, как в свою очередь и она влияет на него, потому как рождается человек в уже наличествующей исторической данности).

За «цель» и «результат» Макиавелли в идеале предпочитал ставить Республику, так как и сам служил и работал при данной форме правления. Но многолетний опыт политической службы, исторических исследований давал ему ясное осознание, что средством к достижению сильной объединенной республики может быть лишь сила тирании. К такому заключению он пришел также из личного опыта и выводов сделанных им в преддверии его политических трудов на 1512 год:

- договориться между собой итальянские государства не могут в принципе
- по отдельности при этом, ни одно не способно противостоять внешнему врагу

Эти проблемы парадоксально протянуться еще несколько веков вперед и по эволюции и эскалации связанной с разрешением этих задач, цель - объединение страны будет достигнута из взаимодополняющей работы элементов государственности, наполненной разрешимого противоречия. Таким образом, далее мы получим разрешение первого противоречия в самой макиавеллистической теории, при которой Республика оправдывает Монархизм и наоборот, в силу уникальности каждого конкретного случая государственности.

1.2.Макиавеллистическая теория и макиавеллизм итальянской государственности

1.2.1.  Ринасчименто и Рисорджименто

Чтобы понять каким образом макиавеллистическая теория раскрывается на практике, следует исследовать исторический фон, на котором  разворачиваются события раскрывающие политическую эволюцию одной государственности (в данном случае – итальянской), к которому будет применен «скелет» - политическая формула процесса развития и следствия к заданной цели. За основу взяты две эпохи истории Италии: Ринасчименто и Рисорджименто; между ними есть довольно большой промежуток времени, который не рассматривается исходя из заданной линейной последовательности, при которой оба Возрождения являются опорными точками развития, но схожи лишь они в общих чертах, по сути же второе Возрождение есть эволюция первого, а между ними период процесса эволюции, более приравненный к статике и упадку – медленному накапливанию virtu для разрешения, накаленных до предела, отданного на их эскалацию времени, проблем.

Понятие Rinascimento (итал. Возрождение) и понятие Risorgimento (итал. Возрождение) в основе имеют один смысл – возрождение национального духа, но имеют разное содержание, если в первом случае – это культурное Возрождение, то во втором – это национальное движение с четкой направленностью на объединение страны.

Эпоха Rinascimento (XIV – XVI вв.) в Италии характеризуется высоким уровнем развития городов. Свободные итальянские города – государства обрели экономическую мощь, они опирались на передовые формы торгово-промышленного предпринимательства, банковского дела, монопольные позиции во внешней торговле, широкое кредитование, за счет всего перечисленного шел рост экономического региона в целом. Сдвиги в экономике создавали почву для получения новых слоев общества и трансформации старых. Социальный состав городов-государств был довольно разношерстный: нобилитет, деловые люди, плебс. Тем не менее не было четко очерченных общественных сословий, феодальная знать вовлекалась в городскую жизнь и в своей деятельности слилась с верхушкой купечества. Сложился особый идейно-психологический климат – высоко ценилась свобода полноправных граждан, их равенство перед законом, предприимчивость и таланты открывали путь к преуспеванию. Появляются новые настроения и чаяния у жителей итальянских городов, они становятся теоретиками новых идеалов, где человек – хозяин жизни, прославлялись идеи о достоинстве и чести.[52] Развивается система образования, как следствие рост образованных граждан, от которых исходит и увеличившаяся потребность в культуре, которая выразилась в возрождении античных традиций и эволюции их под новую экономико-социальную систему устройства жизни. Возрождаемая культура была важной частью собственного прошлого, наследие предков. И ценностью было не просто возрождение искусств, стремления к красоте и установка на антропоцентризм, ценностью были сами античные идеи, о том же демократизме. Итальянец региона Лацио (Рима) или итальянец Тосканы (Флоренция, Сиена, Лукка), это разные итальянцы, с разными диалектами, признающие за собой принятие нации от гражданства, но все признавали за собой единое прошлое, прошлое великого Древнего Рима.

Со временем Раннее Возрождение сменилось Высоким – эпохой самого расцвета культуры и литературы эпохи Ринасчименто. Эта эпоха и подарила нам Никколо Макиавелли с его прямым наблюдением как то лучшее, что собой представляло время в котором он жил, не имеет применения в политическом смысле. Искусства правили бал, литературная и философская мысль, но все это было лишь атрибутами развлечения жизни или составляющее ее проживание, на практике же это было невечным и подверженным угрозе уничтожения. Макиавелли видел как разрозненная на мелкие города-государства Италия не способна противостоять внешним врагам, мощным единым или союзным государствам, таким как Испания, Франция и др. Французы, желая получить Неаполь «топтали» земли через которые следовали к желанному куску итальянского сапога, и при том «топтали» ее не просто копытами боевых лошадей, они разоряли города, гибло большое количество ни в чем неповинных граждан неспособных к сопротивлению, так как собственной армии у многих городов-государств не было и пользовались они швейцарскими наемниками.

Регион пестрил разноплановыми государствами: на юге – Неаполитанское королевство; в центре – Папская область во главе с Папой Римским, тут же и республиканские города-государства Сиена, Пиза и Флоренция; на севере – Миланское герцогство, республика Генуя, республика Венеция.[53]

Все эти политические объекты в силу своей разноплановости, экономической независимости, чаще соперничества не были способны придти к объединению чтобы дать отпор иноземным захватчикам, каждый преследовал свои интересы. Объединение Италии в эту эпоху возможно было лишь при наличии того самого Государя которого Макиавелли призывал в своем трактате. Но его надежды на личность Чезаре Борджиа не оправдали себя, Никколо в нем быстро разочаровался как в лидере, вследствии, наблюдений за тем, каким образом, он получил власть и почему потерял ее, для Макиавелли на тот момент оставалась лишь одна задача – отойти от желаемого результата и сконцентрировать свои умения в политике на конкретное развитие своего государства – Флоренции, которую он любил всем сердцем.

Можно назвать Макиавелли человеком «работающим за идею», потому как платили ему всего 128 полных флоринов, что по сравнению с теми деньгами которые получал гонфалоньер справедливости, конечно, меньшая сумма, денег которые выдавались на время миссий всегда не хватало – однажды пришлось даже занимать деньги у знакомого купца чтобы добраться назад до Флоренции из Франции. Но не смотря на денежную невыгодность затрат душевных и физических, он, по сути своей, выполнял  работу и секретаря, и посла, и гонфалоньера и выполнял ее на славу и по совести. Что Пьетро Содерини (пожизненный гонфалоньер справедливости Флоренции на тот момент), что Франческо Содерини, или же другие послы Никколо Валлори (миссия во Францию 1504), или Франческо Веттори (к Максимилиану в 1508) прислушивались к его советам, а что касается Пьетро, то можно смело говорить о незримом правлении Макиавелли. Многие документы нововведений предлагаемые тогда Синьории и Совету Десяти, принимаемые решения были продиктованы секретарем Второй Канцелярии. Как, например, неудачное решение дать волю Леонардо да Винчи с его проектом-фантазией  поворота вод реки Арно в другую сторону от Пизы (1503-1504 гг.) в целях  захвата последней и подавления в ней волнений против Республики. Или как, тот самый проект об образовании внутренней военной силы Флоренции – ополчения, который он сначала протолкнул через Содерини. В написанном для его речи в Синьории меморандуме ключевыми были фразы: «Вы не вооружены, ваши поданные вас и не любят, и не бояться» ( т.е. Пиза, Лукка, Сиена), «Я не верю в падение Флоренции, когда я вижу вас, свободных флорентийцев, держащих свою свободу в своих собственных руках», «Вы увидите, какая разница между солдатами, созданными из числа ваших собственных сограждан и добровольно вступившими в ряды защитников Республики, и теми кто пошел служить по найму». [54]

Проблема принятия его идеи об ополчении была лишь в специальном налоге на собственность, включая, даже собственность церкви, что ударяла по кошелькам богатых граждан. Но тем не менее, закон прошел и был принят. Так Никколо стал родоначальником и первым руководителем флорентийского ополчения и уже в февральском письме 1509 года от его самого близкого друга Бьяджо Буонакорси было обращение к Макиавелли – «Ваше великолепие, мессер капитан-генерал…».

Так на свой век Макиавелли был служителем Флоренции как центра политического возвышения в регионе. Но и время славной республики прошло, на одном Макиавелли она не могла удержать своих позиций, учитывая возвращение Медичи и отстранение Никколо от политических дел, затем не допущения его к ним.

Но угасание эпохи флорентийский секретарь, конечно, не застал, иначе бы мы имели в наличии еще больше политических умозаключений о том, что, как и почему происходит.

Один из последователей Макиавелли – Франческо Гвиччардини, сын упадка Возрождения, что и проявляется в его политических установках на интересы богатых в противовес Никколо с его направленностью на интересы большинства (т.е. народа). Если расцвет Возрождения был расцветом буржуазной культуры, базой которой был торговый капитал, то закат Возрождения – это разложение буржуазной культуры, натиск феодальной реакции.[55] Именно такая, отрицательная эволюция эпохи в политическом плане, закоренелость соперничества между областями, внутреннее закрепощение режимов и установление власти, наиболее обогатившихся над теми, кто не преуспел, в целях эксплуатации в своих интересах последних, повлекло за собой не положительную эволюцию для региона, а доведение его до состояния сначала частичной, а затем, можно сказать, и полной зависимости от иностранных государств, что и предрекал Макиавелли, о чем было упомянуто выше.

Итак, по прошествии эпохи Rinascimento, мы видим Италию раздробленной, зависимой от иностранных государств – Франции, Испании, Австрии, регион не способен к объединению и более того  не желает его, отдельные города-государства, области не имеют своего голоса на мировой политической арене, они утратили свою возможность быть независимыми и единственным плодотворным наследием ушедшей эпохи являются бессмертные шедевры искусства и литературы.

Эпоха Risorgimento (XIX в.) в Италии характеризуется новым возрождением не только культуры, но и итальянской политической мысли. И на этот раз новое возрождение не закончится одними лишь плодами мысли, при анализе данной эпохи мы увидим то, как концентрация развития некоторых объектов еще не объединенной Италии и их желание независимости, смогут консолидировать и использовать все наличествующие силы ради достижения своей цели на практике.

Начало Рисорджименто, как противоречие положили плоды Реставрации после Венского конгресса 1814-1815 годов. Когда всюду была власть наместников французской короны, австрийской короны, так или иначе большинство правителей итальянских земель были в родстве с Габсбургами.

Регион представлял из себя следующее: на юге – Неаполитанское королевство во главе с Бурбонами; в центре – Папская область под властью Папы Римского, а также Тосканское герцогство во славе с Лотарингской династией, герцогство Парма, Модена; на севере – Ломбардо-Венецианское королевство с вице-королем из Вены.[56]

Экономическое развитие тормозило отсутствие единой системы, запущение банков, наличия огромного множества таможенных барьеров не только между городами, но и внутри. Всякой власти народ не доверял из-за ее лицемерия, пустых слов и обещаний, а на деле лишения народа всех свобод и достойного уровня жизни. Бунты и восстания подавлялись с использованием австрийцев и французов, что итальянский народ возмущало еще больше в купе с возникшими идейными пропагандистскими течениями и реакционными революционными силами в лице карбонариев, затем «Молодой Италии», «Партии действия» и др.

Но, несмотря на Реставрацию откинувшую Италию назад накануне 1848 г, в развитии региона стало многое меняться, в следствии появления центра развития, которым был Пьемонт во главе с итальянской королевской Савойской династией, при наличии выдающегося политического деятеля и основоположника экономических реформ Камилло Кавура. Области были соединены железными дорогами, возрождена система банков, создан Банк Национале (основа будущего Банка д`Италия), положено начало таможенному союзу между Папской областью, герцогством Тосканским и Пьемонтом. Все это вело к неизбежному выходу Италии на международный рынок Европы. Благодаря хитрой дипломатии Кавура и выгодным заключенным союзам, Италия получила голос на Парижском конгрессе в 1856 году.

Спустя три войны за независимость и череду революций Италия была объединена в Итальянское королевство в 1861 со столицей во Флоренции, а правителем ее стал Виктор Эммануил II король Пьемонта. Но только в 1871 году процесс объединения был наконец завершен окончательно, Италия получила Венецию и Рим, который стал известной нам столицей.

Следовательно, эта эпоха была полна свершений и развитий политического процесса, который имел несколько альтернатив объединения и возможного исхода событий, но все произошло, следуя написанной прогностической теории Никколо Макиавелли веками ранее, он будто предвидел то, каким образом все будет происходить. Но на самом деле, нет никакого предвидения, предвестий, есть четкий алгоритм следующий из законов политики выведенных Никколо. Процесс объединения Италии,  становление идеального макиавеллизма итальянской государственности доказывает состоятельность теории Макиавелли и возможность ее применения при политическом прогнозировании. Почему объединение Италии не было возможно в эпоху жизни самого флорентийского секретаря? Почему оно стало возможным в эпоху Рисорджименто? Ответы на эти вопросы не просто подтверждают органичность макиавеллизма, ответы на эти вопросы наводят нас на вывод о том, что поставленная ранее гипотеза о том, что макиавеллистическая теория не базируется на цикличности, но является линейной по своей сути верна, что мы попробуем доказать при последующем исследовании.

1.2.2. Рисорджименто, как ключ к пониманию макиавеллистической теории

Следуя желанию увидеть работу теории Никколо Макиавелли на практике, нужно взять за основу прогностическую предпосылку в его «Государе» - мечту об объединении страны. Мы ставим под дальнейшее доказательство гипотезу о том, что всякое становление государственности проистекает из объединения страны, при завершении процесса (достижение поставленной цели государственности) происходит переориентация на поддержание суверенности. Объединение Италии произошло в эпоху Рисорджименто, значит, нужно рассматривать действие его теории по выведенной формуле исходя из свершившегося результата.

Ранее было сказано о том, что макиавеллевский государь это своего рода утопия и образ совокупностей. Для свершения события такого масштаба как объединение страны недостаточно одного даже самого жесткого и талантливого тирана, как и недостаточно одной партии, какими бы действиями она не руководствовалась. Нужна именно та самая макиавеллевская формула – «подобие льва и лисицы» плюс Fortuna, Случай и наконец все это на фоне данности Virtu.[57]

Ведь великий философ говорил не только об отрицательных качествах, вероломстве, лжи и коварстве государя, он упоминал и такие термины, как доблесть, честь, слово, талант, энергия, активность, желание… Всё это и встретилось, накипело, возродилось и выявилось на арене мировых событий XIX века, в частности событий складывающихся на территории Италии. К тому времени не было уже ни Медичи, ни Неаполитанского короля Ферранте, ни Сфорца, всюду и везде за исключением Сардинского королевства и некоторых маленьких территорий правили династии связанные с австрийцами или французами, особенно с Габсбургской династией: в Великом Тосканском герцогстве – Лотарингская династия, в Неаполе и на Сицилии – Бурбоны. Истинно итальянской династией осталась Савойская в Пьемонте. Именно там мы и видим счастливое расположение Virtu, то есть тот самый подъем и концентрацию всех надежд Италии, которая была словно решето пробита австрийскими и французскими отрядами.  Ни одно политическое решение не могло бы пройти в противовес Австрии, Италия не принадлежала себе и вероятно на тот момент слова австрийского канцлера Меттерниха «Италия это лишь географическое понятие» были правдой. Италия не принадлежала сама себе, а после подвластной жизни наполеоновским порядком с ее централизованной системой, появились задатки и привычка итальянцев к централизованному отношению с властью[58],  то есть Наполеона можно рассматривать как предвестника и воспитателя итальянского духа, что привнесло некоторые изменения в базис идеального макиавеллизма государстенности Италии – народный макиавеллизм. Не зря он читал Макиавелли, «Государь» был его настольной книгой, как утверждают некоторые историки, упоминая его мнение о трактате – «это единственная книга, которую стоит читать».[59]

Политически раздробленная, экономически отстающая несуществующая страна уже имела в преддверии свой образ, оставалось только всему сложиться, так как располагает Fortuna. Наконец чаяния Макиавелли об избавлении Родины от варваров стали близки, началось бурление народа, выдвижение теорий объединения вокруг сложившихся партий/сторон, появились мощные активные руководители, деятели, агитаторы, которые подстегивали процесс Рисорджименто. Именно совместимость несовместимого, разногласие согласий – именно противоречия и существование разных сторон послужило взрывом для нации, активным действиям и, наконец, все это и есть та самая единая якобы утопическая сила, которая стала способной объединить итальянские земли воедино, после чего мы и видим итальянский «сапог» закрашенный одним цветом на карте мира независимым ни от Австрии, ни от Франции, ни от кого-либо еще, имеющий свою армию, свою политическое устройство, свою экономику, культуру и единую нацию.

Итак, рассмотрим возможные варианты объединения выдвигаемые активистами0XIX0века:
1) Демократическая сторона во главе с революционером Джузеппе Мадзини, его партия «Молодая Италия», а затем созданная им «Партия Действия», выступали0за0создание0унитарной0республики;
2)вторая сторона умеренно-либеральная во главе которой стояли: пьемонтский аббат Винченцо Джоберти, граф Чезаре Бальбо и пьемонтский аристократ Мессимо д`Адзельо. Они выступали за конфедерацию во главе с либеральным понтификом, который бы имел свой Святой Город в Риме и воинственную провинцию в Пьемонте. [60] Позже, либеральная сторона вместе с министром Камилло Ковуром отказалась от такой идеи, так как они видели неспособность понтифика умело возглавить государство, он и своей-то областью не мог распоряжаться так, чтобы довести ее до уровня развития, к примеру, Флоренции, уж не говоря о развивающимся быстрыми темпами Пьемонте. Теперь умеренно-либеральное крыло имело четкую направленность в распространении имеющейся на территории Сардинского королевства конституционной монархии на другие территории при объединении, хотя Ковур и не ставил перед собой цель объединить всю Италию, невыгодный, отсталый0Юг0был0ему0не0нужен.

Однако из вышесказанного можно проследить как с 1820-ых гг. (от первых восстаний в Неаполе и Пьемонте) до 1850-ых гг. развивалась ситуация с позициями объединения. Именно потому Рисорджименто и растянулось от 1815 до 1870 – разноплановость, поэтапность созревания мыслей и мнений по поводу центральной фигуры объединения и самоопределения, не готовность деятелей к тотальному объединению были тому причиной. Но парадокс в том, что все эти, казалось бы тормозящие факторы, наличие всей этой неопределенности и разноплановости и есть движимая сила к объединению. Этот развивающийся общий «организм» с разными «органами», эту заводящуюся «машину» с разными «деталями» уже нельзя было остановить, и не способны были на это ни французы, ни австрийцы, несмотря на проигрыши во0всех0трёх0войнах0за0независимость.
А теперь разберем эту утопическую систему совпадений и случайностей при наличии одной впереди маячащей цели объединения и ее достижение на манер0философского0мировоззрения0Никколо0Макиавелли.
Собирательный образ Государя Макиавелли для Италии XIX века это конечно0не0один0человек,0а0формула:

Камилло Ковур - министр развивающегося Пьемонта, выступает как тот самый продуманный «лис», его средства достижения политических целей Сардинского королевства – это хитрая дипломатия ради выгоды;
Виктор Эммануил II король Сардинского королевства, представитель Савойской династии, выступает как макиавеллевский «лев» - это престижная личность, которой симпатизируют в принципе все стороны выступающие за объединение страны; это амбициозный человек, который способен встать на роль монарха не только небольшого Пьемонта, но всей Италии;
Джузеппе Гарибальди, революционер вышедший из под крыла Мадзини представляющий собой то орудие, благодаря, которому две первые личности достигали своих целей, и одновременно действовали в противовес ей, то есть он выступал той стороной единой личности Государя с которой нужно бороться для приличия и которой нужно пользоваться для выгоды и которая при этом действует сама, то есть задает активность, энергию и придает решимость0–0это0исполнительная0сила.
Ковур+Виктор Эммануил II+Гарибальди = Макиавеллевский государь, способный0объединить0Италию.
При этом мы имеем пассивного врага объединения и внутренний раздражитель, на которого не раз также делались ставки как на личность  поспособствующую0объединению0–0это0папство.
Что мы видим в «Государе» Макиавелли по этому поводу – глава XI «О церковных государствах», [61]рассказывает нам о папстве в его время от Александра VI Борджиа и до Льва X Медичи, все папы пользовались силой французов для достижения своих целей, присоединения территорий к папской области, а также для того чтобы завоевать священный престол и им чаще всего было все равно, что будет с другими итальянскими землями, главное чтобы им отдали Рим, дали власть. Макиавелли называет папство – «зачинщиками раздоров» - и он был совершенно прав.   
Что мы видим в эпоху Рисорджименто – появление либерального папы Пия IX, на которого возлагали надежды Джоберти, Бальбо, а затем его бегство и трусость в 1848 году, когда была объявлена Римская республика. Пий IX вместо того, чтобы остаться в Риме, поприветствовать чаяния народа стремящегося к объединению и к свободе от угнетателей, напротив, просит помощи у них же и вскоре Папа возвращается в Рим в 1849 под защитой австрийцев со стороны Болоньи и французов со
стороны Анконы. Со времен Макиавелли мало, что изменилось в политике папства и в его отношении к итальянским землям, если это
конечно не земли входящие в Папскую область.
Под внешним раздражителем мы понимаем Австрию и Францию, как иго и то, что не дает Италии развиваться независимо от их желания и их власти.
Помимо абсолютного отрицательного внешнего раздражителя, противника итальянской независимости и объединения, такого как Австрия и внутреннего раздражителя, такого, как папство, мы имеем и бонусное звено, которое можно считать не особо влияющим, но подстрекающим для положительного внутреннего прогресса Италии и отрицательно сказывающегося для ее0внешних0противников0–0это0Англия. Победа вигов на выборах в Англии в 1832 создала противодействие лигитимистским монархиям, благодаря ей появляется вновь возможность поднятия «итальянского вопроса» на европейском конгрессе, а также позитивная поддержка английских министров внутренних процессов в Италии.

Теперь рассмотрим внутренние глубинные процессы происходящие в созданном0образе0единой0страны0–0Италия.
Virtu в понятии Макиавелли - это внутренняя независимая от нас энергия, обладающая собственным бессознательным сознанием (парадоксально, но это так), при наличии которой и происходит всё, что приводит к великому города,0страны,0общества.[62]0
Итак, Virtu – как энергия в эпоху Рисорджименто представляет следующее – неумолкание Мадзини, несмотря на все его неудачи он был верен своему делу. Его деятельность можно выделить в лице: а) карбонариев, б) «Молодой Италии», в) «Партии действия»; в совокупности с постоянными «проповедями» и действиями его пропаганды нацеленной на национальный героизм. Как следствие - появление таких национальных героев как братья Бандьера, Карло0Пизакане,0Джузеппе0Гарибальди.

С другой стороны мы рассматриваем Virtu как силу возвышения,
которая выявляется в виде экономического подъема Пьемонта,
удачей его дипломатии, возвышение Сардинского королевства
с общей совокупностью всего положительно сложившегося в нём
Пьемонт благодаря Virtu стал представителем Италии на
европейской арене, в0частности,0на0Парижском0конгрессе0в018560г.
Теперь обратимся к той самой Фортуне, благодаря которой, как говорил Макиавелли, возносятся многие, но не многие могут удержаться на завоеванном0месте.
Fortuna – это не просто определение удачи, это стечение обстоятельств частного, или по другому объективная данность, которая должна быть и есть перспективно сложившаяся сама по себе.[63] В Рисорджименто Fortuna выражается в дипломатии Камилло Ковура, сближение его c Наполеоном III. Ведь, несмотря на покушение революционера Феличе Орсини,
 которое можно рассматривать как наличие возможной
неблагоприятной ситуации для Италии, Наполеон III,
напротив, расценил это событие не отрицательно, а как призыв к действию и в итоге был заключен союз с Францией против0Австрии.
Также Fortuna следует рассматривать и как отрицательные внешние события, но благоприятно разворачивающиеся для внутреннего прогресса. В данный момент и к данным событиям мы относим отклик Австрии на компрометации и бурление в Италии, что и послужило поводом к той самой войне, которую0ждали0стороны0заключившие0союз. И наконец, Fortuna, как стечение всех обстоятельств – это возвышение Пьемонта и его роли в объединении. Если отклик Австрии еще можно расценить, как запланированное событие, то например, активизацию в нужный момент демократов и сбор гарибальдийской Тысячи, свержение Бурбонов на Сицилии – это уже прямое проявление случая. Также как и победа пруссаков над австрийцами при Садовой, что мы приурочиваем к третьей войне за независимость Италии  и присоединение Венеции к Итальянскому королевству, когда казалось бы итальянская армия была дважды разбита и такое присоединение вновь маячило лишь в далекой перспективе. Таким же повторившимся случаем Fortuna для итальянцев было поражение французов в Франко-прусской войне, что вывело французский гарнизон из Рима и Рим, наконец, в 1870 году был присоединен к независимой единой Италии.
При рассмотрении такого явления как Fortuna мною упоминалась ее составляющая0–0Случай. Случай в процессе Рисорджименто – это и есть те мелкие детали удачного исхода частных событий и общего процесса, как например, первая победа Гарибальдийской Тысячи, и конечно, невмешательство Ковура в эти действия; то, что пароходы прошли далеко от берегов Сардинии, что по умолчанию и значило невмешательство Ковура; то, что моряки показали гарибальдийцам где лучше высадиться на Сицилии, чтобы не быть разбитыми французскими0отрядами.0Но это, что касается Случая в одном взятом фрагменте действий процесса Рисоджименто, а если брать более глубинные явления Случая и отнестись к нему более серьезно, то стоит говорить о нем, как не просто о мелких деталях, которые складываются в удачный поворот событий, а как решающее звено0всего0явления0Fortuna.[64]Утопическое, идеальное совпадение случаев отрицательных и положительных привело в итоге, к объединению страны. Италия перестала быть просто0«географическим0понятием».

Рисорджименто процесс неизбежный, целостный, разноплановый, противоречивый, но направленный на одну цель, неважно, при этом сколько возможных путей и отклонений в нем при Случае было вероятным. Процесс все равно был бы закончен и объединение все равно произошло бы. На фоне складывающегося бурления на территории всей Европы: процессов происходящих в Германии, политики Австрии, Англии и Франции, это событие было не ключевым в истории на тот момент, но одним из самых ярких и неизбежных, кто бы и чтобы этому не противодействовал. Всякое противодействие лишь, напротив, и являлось составляющей процесса. Нельзя расценивать один происходящий процесс, как нечто обособленное, как и нельзя выделить только одно звено, одну партию, или одного человека, который был бы способен привести страну к такой цели. Только при стечении всех обстоятельств и внутренних и внешних, срабатывает та самая формула Макиавелли раскрытая не только в его труде «Государь», но и выведенная из него самого. Когда он предрекал происходящее в политике в письмах к друзьям, сидя безвылазно в деревенском доме, далеко от своего любимого места работы в Палаццо Веккьо и без возможности выезда за границы Флоренции, чтобы видеть  воочию то, что происходит в государствах, но потом все по тем же письмам и сообщениям от друзей узнавал о подтверждении всех своих политических «пророчеств», то он просто был не в силах стерпеть накатывающих волн обиды на свою судьбу, невозможность практически помочь своей славной Родине, применить на деле свои возможности, бурлящую энергию патриотизма и забывался только в литературе, или любовных утехах. Никколо Макиавелли столь сросся с понятием патриотизма и чувством безграничной преданности своей стране, что можно смело сказать, что он и есть прямое олицетворение Республики Флоренция, того ее идеального образа, который имел возможность быть, а также можно считать отдаленным, но все же символом эпохи Рисорджименто, в которую от него напротив все открещивались из-за  неверного его понимания.

«…люблю мою родину больше, чем собственную душу…»
из письма к Франческо Веттори от 16.04.1527 года[65]

Из проделанной работы и исследовательского анализа можно сделать вывод о состоятельности и органичности макиавеллистической теории:

 Во-первых, реальный Государь Макиавелли это все-таки собирательный образ невозможный в воплощении одного человека и «Государь» - это не книга «вредных советов», а саркастическая загадка, которую можно понимать по разному и одинаково верно доказывать все варианты понимания, если опираться лишь на один данный трактат, что при пользовании всей макиавеллистической теории будет ошибочным и неверным.
Во-вторых, как и всякого гуманиста эпохи Возрождения, Макиавелли можно назвать и человеком будущего, философом, который с помощью исторического анализа, дипломатического опыта и политических знаний смог предвидеть много событий, и его призывы лучше рассматривать не как советы к действию, а как описание того, что будет. А следовательно, не стоит ставить во главу угла один лишь его трактат «Государь», чтобы понять, что он хотел донести до просвещенных умов. Никколо Макиавелли и есть сам своя теория, которую следует выводить из всех письменных источников вышедших из под его руки, а также известных нам фактах его биографии, если мы хотим редуцировать макиавеллистическую теорию до ее создателя, практика же доказывает более простую реальность. Сама макиавеллистическая теория – есть определение политики исходящей из психологии всякого человека вовлеченного во власть. А понятие «макиавеллизм» - как свойство поведения заданного определенной целью с использованием всех возможных средств достижения этой цели в условиях определенной данности и уникальности отдельно взятой ситуации.
В-третьих, Рисорджименто процесс неизбежный, целостный, разноплановый, противоречивый, но направленный на одну цель, неважно, при этом сколько возможных путей и отклонений в нем при Случае было вероятным. Процесс все равно был бы закончен и объединение все равно произошло бы. На фоне складывающегося бурления на территории всей Европы: процессов происходящих в Германии, политики Австрии, Англии и Франции, это событие было не ключевым в истории на тот момент, но одним из самых ярких и неизбежных, кто бы и чтобы этому не противодействовал. Всякое противодействие лишь, напротив, и являлось составляющей процесса.

Именно совместимость несовместимого (противоречие в иерархии [Государя] и существование разных сторон–противников складывания итальянской государственности) послужила взрывом для нации, активным действиям и, наконец, все это и есть та самая единая якобы утопическая сила (идеальный макиавеллизм государственности), которая стала способной объединить итальянские земли воедино, после чего мы и видим итальянский «сапог» закрашенный одним цветом на карте мира независимым ни от Австрии, ни от Франции, ни от кого-либо еще, имеющий свою армию, свою политическое устройство, свою экономику, культуру и единую итальянскую народность. Нельзя расценивать один происходящий процесс, как нечто обособленное, как и нельзя выделить только одно звено, одну партию, или одного человека, который был бы способен привести страну к такой цели. Только рассмотрение всех обстоятельств и внутренних и внешних, способствует пониманию макиавеллизма и применению макиавеллистической теории в понимании становления всякой государственности.

В-четвертых, любая политическая формула эволюционирует с развитием истории и политической мысли, с развитием политической структуры и внутренней сущности ее элементов. Так как эпохой Рисорджименто и объединением страны история самой Италии как государства не закончилась, а политическая система изменялась со временем и меняется, следует предположить, что исходя из формулы Макиавелли, возможно прогнозирование дальнейшего политического развития и идеального макиавеллизма государственности в поддержании суверенности.

Также, ошибочно полагать, что данная формула и теория макиавеллизма применяема лишь к истории Италии, точно таким же образом, пользуясь макиавеллистической теорией можно показать политическое развитие Германии, которая, также, до XIX века не являлась единым государством и стало таковым в силу определенных Случаев, имея особый личностный фактор, свое расположение Virtu. Следовательно, если с помощью этой формулы мы можем рассмотреть всю историю ведущих мировых (европейских) держав, спрогнозировать их политическую эволюцию, значит, мы можем и консолидировать с помощью этой формулы полученные результаты в одно единое мировое (политическое) пространство. Теория Никколо Макиавелли позволяет нам спрогнозировать на основе заданного положительного результата то, что таковой вариант действительно возможен и проследить сам процесс консолидации политических систем. В таком случае неомакиавеллистическая теория это лишь теория Макиавелли в долгосрочном прогнозировании относительно возможного сращивания политических систем в их эволюции и переориентации после первостепенной целевой установки каждой государственности. Иначе говоря, макиавеллистическая теория позволяет нам в исторической ретроспективе спрогнозировать объединение Италии в эпоху Рисорджименто из чаяний и образа политического мышления человека эпохи Ринасчименто, что является опорным пунктом в доказывании жизнеспособности  и органичности его теории – приведения страны к объединению (что уже является свершившимся фактом), через особый политический склад обстоятельств обоснованных понятийной структурой формулы Макиавелли в эволюции становления идеального макиавеллизма итальянской государственности; а неомакиавеллистическая теория позволяет считать возможным прогнозирование консолидации всех политических систем в одну в процессе их эволюции. Из чего выводится следующие противоречия:

[*разрешение которых, помимо прямого следования из примера объединения Италии, будет предоставлено по дальнейшему исследованию идеальной государственности и возможного искусственного вмешательства в ее естественную эволюцию во 2-ой главе (более ярко выражено на примере Германии)]

1)   В силу разности политических систем и уникальности каждой отдельно взятой государственности с разным типом превалирования базиса в идеальном макиавеллизме (пример – Италия до объединения представляла собой совокупность городов-государств с разной государственностью)  – консолидация всех европейских систем в одну путем объединения не возможна.

2)   В силу того, что возможно искусственное влияние извне на внутреннее политическое естественное становление всякой государственности (продолжение первого примера, но такая совокупность разностей, не помешала государственным образованиям в их разной политической эволюции объединиться в одно государственное образование из-за внутреннего политического влияния на процесс и внешнего давления), возможно и влияние на сам базис каждой государственности, а следовательно и изменение самого идеального макиавеллизма каждой государственности, то есть искусственное приведение его до выгодной нормы в целях достижения поставленной цели тому, кому это будет выгодно с помощью политического влияния, махинаций, давления, манипулирования как извне, так и изнутри.

Разрешение подобного противоречия рисует перед нами дальнейшее политическое развитие Европы в прогнозе – как единую политическую систему, с единой доктриной и одним ядром политического доминирования, что позволяет сделать вывод о не безосновательности доводов о существовании «нового мирового порядка» при так называемом «мировом правительстве».

1.3. «Novus ordo mundi (Новый мировой порядок)» в перспективе неомакиавеллистической теории политического развития

(*все формулы и схемы в данном исследовании составлены автором)

Novus ordo mundi (лат.) Новый мировой порядок - применяемое в политике обозначение для разнообразных явлений в настоящем и прогнозов на будущее мирового устройства. Это понятие связывают с идеей мирового правительства, идеологиями тайных обществ (масонов, иллюминатов, иезуитов и др.) с истерией политических заговоров. 

А что, если Мировое правительство и единый мировой порядок это наше реальное будущее? Консолидация международных политических систем в единую, под началом единого управления это не миф - это вполне реальная перспектива, исходя из теории политических преобразований тех же самых политических систем и эволюции их внутренней сущности. «Е Pluribus Unum» (лат.)  «Из множества - одно» - еще одно обозначение таковому процессу среди тайных обществ.[66]

Вернемся к политической теории Никколо Макиавелли, выдающегося политолога, философа и историка Италии эпохи Возрождения, представленной в виде формулы:

Virtu в понятии Макиавелли - это внутренняя независимая от нас энергия, обладающая собственным бессознательным сознанием (парадоксально, но это так), при наличии которой и происходит всё, что приводит к великому города,0страны,0общества.

Fortuna – это не просто определение удачи, это стечение обстоятельств частного, или по другому объективная данность, которая должна быть и есть перспективно сложившаяся сама по себе.

Случай – (составляющее Fortuna) это есть мелкие детали удачного исхода частных событий и общего процесса

[Государь] – личностный фактор, аппарат государственного управления, власте-отношения.

(результат) – свершившийся итог/возможный итог/спрогнозированный итог

По применению данной формулы, возможно, разрешение политических задач, прогнозирование событий политического развития. При решении политических вопросов, нахождение пути для достижения необходимых целей используя формулу идёт:

А) уже от полученного результата

Б) от необходимого результата

То есть данная формула будет работать следующим образом:

Где: (1) – рассмотрение событий, отдельных случаев; анализ/препарация фона

(2) – анализ личностного фактора, формы власте-отношений

(2.1) – взаимодействие объективной данности и личностного фактора

(3) – анализ глобальной и/или локальной независимой, непреодолимой силы, исторически и перспективно сложившейся в данности

(3.1) – анализ влияния Virtu на личностный фактор и определение Virtu в нём

(3.2) – анализ влияния Virtu на объективную данность, определение её и выявление

Расчеты от (1) до (3) производятся исходя из полученного/ возможного/ спрогнозированного результата.

Таким образом, можно получить ответы на вопросы: кто больше повлиял на результат, что повлияло, выявить ключевые события или фигуры, определить степень относительности исторических фактов, спрогнозировать событие, распланировать событие, чтобы придти к желаемому результату и др.

Теория Никколо Макиавелли и его республиканизм доказуем при рассмотрении истории Италии на момент его жизни и до объединения Италии, так как, следуя заданной политической формуле и заданному Макиавелли желаемому результату  (объединение страны), мы его получаем при препарации исторических событий в эпоху Рисорджименто.

Но это не значит, что на этом, его теорию следует отложить в сторону как одноразовую и как ту, что выполнила свое предназначение.

Любая политическая формула эволюционирует с развитием истории и политической мысли, с развитием политической структуры и внутренней сущности ее элементов. Так как эпохой Рисорджименто и объединением страны история самой Италии как государства не закончилась, а политическая система изменялась со временем и меняется, следует предположить, что исходя из формулы Макиавелли, возможно, прогнозирование дальнейшего политического развития.

Также, ошибочно полагать, что данная формула применяема лишь к истории Италии, точно таким же образом, пользуясь данной формулой можно показать политическое развитие Германии, которая, также, до XIX века не являлась единым государством и стало таковым в силу определенных Случаев, имея особый личностный фактор, свое расположение Virtu. Следовательно, если с помощью этой формулы мы можем рассмотреть всю историю ведущих мировых держав, спрогнозировать их политическую эволюцию, значит, мы можем и консолидировать с помощью этой формулы полученные результаты в одно единое мировое (политическое) пространство, а значит, можем узнать, что из себя может представлять Novus ordo mundi и реальна ли консолидация политических сил и систем в единую Мировую систему под началом, так называемого (по легенде) Мирового Правительства.

Возьмем за основу два обозначения формы правления в теории Макиавелли: «Республика» (далее «Р») и «Монархия» (далее «М») - они являются условными:

«Р» - форма с некоторыми послаблениями в политике с участием более широких масс

«М» - форма авторитарная, жесткие режимы

I.Формула: 

Работает как в локальном (отдельные города, страны), так и в глобальном плане. Где [Государь], также, условное обозначение за которое берется личностный фактор либо в:

А) при «Р» чаще в двуединстве

Б) при «М» в триединстве

II. В локальном плане это рассмотрение отдельных вопросов, стран, регионов, обществ.

В глобальном плане это: А) рассмотрение развития мира в надуровневом его понимании, т.е.

Где за Fortuna в виде (Сл+Сл+Сл) берутся ключевые, поворотные моменты развития мира и человечества

[Государь] – ярчайшие представители и организации, способствующие развитию

Virtu – её месторасположение, сила действия ведущая к развитию

Таким образом, в глобальном плане мы можем увидеть развитие мира по схеме:

(?). . . . . .(?)
  начало   процесс итог

(?) – неопределенное начало и неопределенный конечный итог, а не итог заданного прогноза

Б) препарация развития мира в глобальном, исходя  из локального.

Тогда мы соединяем множество отдельно рассмотренных моментов с помощью формулы в одну схему развития с участием выявленных особенностей в тех отдельно рассмотренных странах, регионах и т.д.

Количество Р, С, Г – условное

Где: М – мир (*уточнение: европейский мир); Р – регион; С – страна; Г – город

При увеличении и детализации продолжаем:

Рассматриваем процесс развития каждого элемента в частности, затем внедряем его в каждый последующий элемент, путем встраивания в общей процесс развития.

Таким образом, можно рассмотреть процесс с детальным учетом всех сфер, без утраты отдельных индивидуальных особенностей каждого элемента, что даёт нам более рациональные, полные, а также прогностические представления консолидации.

1)  

На уровне Г – города: можно разбить его развитие на отдельные этапы, ключевые моменты, решая и выявляя их по формуле. Затем объединить их в общую историю каждого Г.

Такая работа выглядит следующим образом:

«М»   «Р»   «М»

Где «М» - «Монархия»; «Р» - «Республика», как результаты определенных этапов.

2)  

используем принцип формулы, где за (Сл.+Сл+Сл) берем события в Г или итог, сам результат развития Г, которые являются ключевыми, переломными в ходе развития всей С.

----------------- ------

«М»   «Р»     «М»

VIRTU = (рез)  

Рассмотреть развитие можно, таким способом, на протяжении всей истории страны до настоящего момента, либо до определенного нужного момента.

В результате большой формулы М из формул нескольких

Р = С (г+г+г)  + С(…) +… приходим к общему знаменателю:

 (?). . . . . .(?)

«Р»   «М» «Р»   «М» «Р» «М» «Р»

Закономерность, цикличность смены одного (условно) режима другим, но не в статичных его формах по содержанию, а в их эволюции (Монархия сегодня, не та Монархия, которая была 2-3 века назад, как и Республики сегодня иные, чем веками ранее) + с разной протяженностью в разных регионах/странах.

III. Как происходит вычисление в отдельно взятых Г, затем С с учетом Г, к чему они пришли в результате собственного политического развития на определенный момент или даже настоящее время.

Из отдельно взятых разрешеных моментов в Г выделяется итог, таковым, может быть либо «М» - «Монархия», либо «Р» - «Республика».

Затем из всех Г, с учетом их итогов к чему они пришли «М» или «Р» вычисляем состояние С.

(наглядно это выглядит как итоговый знаменатель рассмотренный в предыдущем пункте)

Исходя из теории Никколо Макиавелли, мы имеем три варианта возможного вычисления итогового результата:

1 вариант:

Если это «Р» + «Р» + «Р», то в С как [Г] будет триединым, то есть «М», что должно привести к «Р»

То есть  «Р» + «Р» + «Р» «Р», где в процессе «   »
[Г] как «М» при достижении «Р»  - «М» упраздняется

2 вариант:

Если  это «М» + «М» + «М», то в С как [Г] будет двуединым, то есть «Идеал Р», что должно привести к «М», при этом при переходе к единой «М» из [Г] как «Идеал Р» выделяется один «М» и тогда возвращаемся к 1 варианту, где при достижении «Р» - «М» упраздняется.

То есть  «М» + «М» + «М»
как [Г] «Идеал Р» для единой «М» «Р»  

3 вариант:

Если  это «М» + «М» + «Р», то в С как [Г] будет триединым, то есть «М», что должно привести к «М».

При единой «М» при развитии появляется «Идеал Р» который в итоге приводит единую «М»   к «Р» ,а «М» как [Г] упраздняется. И в таком случае мы имеем «Р», где как [Г] – «Идеал Р» [67]

То есть  «М» + «М» + «Р»    «Р»  
как [Г] «М»  для единой «М»  при   «Р», «М» как [Г]Х= «Идеал Р»  

Следуя заданной логике теории, итоговым развитием М при консолидации общего политического развития внутренних его элементов за которые были взяты Р(С(Г+Г+Г)), мы получаем как итог в консолидированной политической системе типа «Республики» с единым органом управления типа «Идеальная Республика» то, что как раз подпадает под понятие Нового мирового порядка с Мировым Правительством.

При консолидации упраздняются границы Р, следовательно, и С. Составляющими элементами системы М остаются Г, что будет выглядеть следующим образом:

при этом:  ……. 

  «Идеал Р» 

 Г (-города) в объеденном варианте представляют собой города-государства, необычайно маленькие, что способствует более удобному и легкому их управлению. От каждого государства в единую систему управления «Идеал Р» выделяются делегаты.

Во времена жизни Никколо Макиавелли таковыми, можно назвать гонфалоньеров справедливости (пожизненные гонфалоньеры) отдельных республик.

Мы не знаем, каким образом, они будут избираться и какое им будет дано название в представленном исходя из неомакиавеллистической теории Novus ordo mundi, но можно предположить, как один из вариантов, что так будет выглядеть новая политическая система мира.

Вывод по неомакиавеллистической теории государственности:   
Данная теория подпадает под понятие «неомакиавеллистическая», так как не является доказуемой в пределах обозримого времени. Процесс установления Нового мирового порядка по особому сценарию, будь то идеология тайных обществ, или формационный подход идёт своим чередом (но подобное приведение/консолидация политических систем в одну возможна лишь при искусственном внешнем манипулировании на отдельно взятые государственности), и теория Никколо Макиавелли позволяет нам спрогнозировать на основе заданного положительного результата то, что таковой вариант действительно возможен и проследить сам процесс консолидации политических систем.

1.4. Конкретизация в понимании макиавеллистической теории и обоснование органичности идеального макиавеллизма.

Для проведения дальнейшего исследования необходимо разрешить некоторые проблемные вопросы в понимании макиавеллистической теории и теории общего макиавеллизма из проделанной раннее работы, то есть конкретизировать полученные результаты в ходе проведения первого теоретического и локально-практического этапа исследования.

Во-первых ключевая роль отводится человеку, как таковому «со всей его грязью и святостью». Макиавеллистическая теория сводится к макиавеллизму в своей персонифицированности, а также в том, что несмотря на редукцию до роли одного человека, «очеловечивается» масса – народности, «очеловечиваются» сами государства – предстают перед нами, как самобытные организмы со всей ИХ «грязью и святостью».

Во-вторых из персонификации и органичности вытекает моральность теории. Так как всякий человек, следовательно, как и всякий «организм» будь то, «народность» или «государство» не может быть аморальным в виду противоречия его существования. И человек и народность и государство (в  общих смыслах и идеальном представлении понятий) не существуют отдельно друг без друга, и всегда помимо собственного применения и выражения воли, будут подвержены «чужой воле», что и представляет собой балансировку понятий «хорошего» и «плохого» - морального и аморального. При том, что всякая аморальность, есть состояние «не моральности», а то есть определенного состояния моральности, как таковой.

В-третьих если отдельно взятой личности присущ макиавеллизм – как поведенческая характеристика выраженная в деятельности направленной на достижение заданной цели, то всякой народности и всякому государству, как организмам присущ свой уникальный тип макиавеллизма складывающегося из исторической данности.

Последующая конкретизация поможет разобраться в том, какова степень влияния элементов в иерархии идеального макиавеллизма всякой государственности. И не смотря на балансировку макиавеллизма личностного и макиавеллизма народного в исследовании той или иной государственности, что представляется возможным определить как первичное влияние на историческую данность, а значит, что является главным в процессе эволюции государственности.

В сочинениях Карла Маркса и Фридриха Энгельса есть фраза: «История не есть какая-то особая личность, которая  пользуется человеком для достижения своих целей. История – не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека». Но суть в том, что сам человек движимый собственными целями есть продукт предшествующей истории. Например: Адольф Гитлер, ефрейтор Первой мировой войны – человек, который так и не смог стать «политическим агентом» нового века и в своем мышлении не был и не мог быть новатором полностью, так как он продукт минувшей эпохи, породившей эпоху последующую. Будучи элементом вовлеченным в историю на момент переходного этапа, он был «революционером» для времени предшествующей эпохи, но не для новой, потому тормозил актуализаторов своего времени - действительных новаторов порожденных именно новой эпохой, а следовательно являвшихся настоящими «революционерами» для нового времени. Да, Адольф Гитлер, как «революционер» творил новую историю, но творил он ее из рефлексии предшествующей истории, в какой-то мере сознательной в какой-то бессознательной. От того можно с полной уверенностью сказать, что предшествующая история и некое «Проведение» (по Макиавелли), воля virtu правит человеком и не смотря на усилия собственной воли, человек не может избавиться от влияния этой силы и исключить ее.

Переход от одной эпохи к другой, сопровождается сменой политического состояния, а следовательно это есть процесс эволюции политического развития. Всякая смена «старого» на «новое» и есть «революция», которая сопровождается резкой политизацией в связи с эскалацией перемен.

Резкая политизация неизбежно связа­на с конфликтами, условием минимизации которых является такой уровень развития политического само­сознания, который позволяет большинству субъектов осознать взаимозависимость реализации интересов каждого и, одновременно, общую зависимость в достижении этого от некоторого базисного состояния ста­бильности общества. Как правило, со временем это становится распространенным, и эйфория от обретения собственного политического самосознания сменяется привычной реализацией интересов на основе выраба­тывающихся демократических механизмов.[68]

Но, несмотря на естественную смену политического режима в стране, общую систему становления государственности не изменить, как не сменить базу, разве что принять утопический вариант, в котором один народ стирается с лица земли и заменяется другим. Это тоже, что уничтожить страну полностью и поставить на ее место иное государство. Всякое государство не отделимо от своей истории, как невозможна смена ее системы (закрытой или открытой), которую следует принять за историческую данность сложившуюся по образованию государственности рассматриваемой страны. Следовательно, положение, в котором утверждается о реализуемой смене политической ментальности и смене самосознания нельзя принять за истину в полном смысле, потому как базис изменить невозможно без внешней или внутренней искусственной манипуляции противной естественному органичному развитию государственности. И при всякой кризисной ситуации ментальность (базис заложенный как макиавеллизм личностный, народный - составляющие макиавеллизм идеальный) активизируется, как прямая реакция на посягательства на основообразующее ядра самого государства. Следовательно, видимая переориентация государства в его политической цели, может рассматриваться как перманентная, в условиях не изменяемого базиса. Отсюда и вытекает возможность прогнозирования поведения того или иного государства при определенном стечении обстоятельств – внутриполитических перемен и внешнеполитических перемен в их идеальном понимании, чтоопределяет полезность и продуктивность применения теории макиавеллизма для понимания предшествующего и протекающего политического развития государств. В рамках данной теории является возможность спрогнозировать, смоделировать поведенческую реакцию конкретного государства при наличии доказанного выявленного базиса государства, то есть при обоснованной характеристике, которую возможно получить благодаря предложенным положениям теории.

1. Выявление типа системы государств (открытая, закрытая)

2. Выявления базиса государственности – (макиавеллизм личностный или народный)

3. Выявление идеального макиавеллизма государства (степень влияния базиса на политические процессы, проистекающие из сложившейся исторической данности от основополагающей структуры складывания образа государства, затем государства как такового).

При этом, если выявление типа системы государства сначала возможно бездоказательно и условно (в процессе полного исследования выявления идеального макиавеллизма подтверждается условное выявление типа системы), то определение базиса является первичным с доказательной базой, потому как возможно лишь при анализе исторической данности на момент изначального складывания государственности. (пример: договор швейцарских земель на Рютли – создание изначального кантона => базис складывающейся швейцарской государственности – народный макиавеллизм).

Потому работа с анализом базиса (личностного или народного макиавеллизма) определяется, как главная в органичном определении идеального макиавеллизма, так как именно базис является ведущим в становлении государственности.

Гюстав Лебон (французский историк, психолог и социолог) считал, что «с психо­логической точки зрения толпа формирует единый ор­ганизм, который оказывается под влиянием закона ментального единства толпы; чувства и мысли состав­ляющих толпу людей ориентированы в одном и том же направлении». [69]Также он определил, что «толпа» (которую мы понимаем в контексте «народность») внушаема и является мишенью для манипуляции и управляемым организмом извне. Потому Г. Лебон не полюбил социализм. Не любил он и «толпу», политическими услугами которой как раз и предпо­читали пользоваться социалисты.[70]

Выводы следующие из такого мнения о «народности» и о возможном применении влияния на данный базис определяют доказательство возможного прогнозирования политического развития государства, возможности его идеологизации со стороны и степени принятия той или иной идеологии; степени внушаемости к достижению той или иной искусственно поставленной цели со стороны (то есть степень продуктивности интервенции и экспансии одним государством другого).

В таком случае мы обращаем внимание на базис государства, государства открытой системы с базисом личностного макиавеллизма, как к более склонным к принятию идеологии и реализации поставленной цели, в то время как государства закрытого типа с базисом народным, которые изначально противятся воле центра и персонификации лидера, никогда не позволят развиться политике навязывания идеологии извне и если такое произойдет, то рано или поздно искусственно-насильственный механизм назидания будет сломлен силой базиса. Пример: неприятие в полной мере как идеологии национализма, так и идеологии коммунизма польской государственностью; как однажды заметил сам Сталин – «коммунизм в Польше подходит «как корове седло».[71]

Понимание политического развития, исходя из теории макиавеллизма может способствовать рациональному подходу в осознании степени идеологизации народов, потому становится возможным прогнозирование относительно состоятельности идеи о глобализации в сфере политики и консолидации политических систем в одну. Макиавеллизм опровергает всякую мировую унификацию и конечный результат всякой деятельности (потому как теория органична, все что органично – живо, следовательно все, что достигает конечной цели – умирает, отсюда отрицание конечности в политическом развитии, но утверждение о линейном развитии государственности и ее эволюции), что говорит нам прежде всего о линейности, а не о цикличности истории в рамках теории Макиавелли. Пример: Германская империя II кайзера Вильгельма это не Германская империя III Адольфа Гитлера, также как и Веймарская республика Гинденбурга, это не Федеративная республика Германия Хельмута Коля. По своей сути, преемственности и эволюции все четыре описанных политических состояния Германии будут различны, что подтверждает не цикличность, но линейность, потому как каждое последующее эволюционное изменение линейно направленно на заданную идеальную цель государства выраженную в действии (сначала становление-объединение, затем поддержание суверенности).

Макиавелли говорил о Государе - [Г], как «инструменте» достижения определенной цели, но он также описывал ряд возможных обстоятельств и специфик производных от базиса (наследственна ли власть [Г]?, или добыта путем применения силы?, путем фортуны?). Следуя  анализу базиса, можно просчитать, какой нужен блок поведенческих и деятельностных «мероприятий» для достижения целей в положенных условиях. То есть так или иначе, но Государю всегда придется следовать не одной своей воле, но исходя из положенных условий (базиса). Также Макиавелли описывает возможность исхода того или иного поведения Государя и успех его «мероприятий», что раскрывает нам суть заданного сценария вновь проистекающего из базиса, но уже как третье следствие после принятия определенных «мер». И между первой и второй данностями (до мер [Г] и после мер [Г]), в которых мы будем иметь разные наборы содержимого производного от  одного базиса, есть видимая разница, как есть разница от нахождения в пространстве человека, и в пункте А и в пункте Б, следующего к определенно заданной точке условно «Е». Это будет все тот же человек следующий к Е, но находясь в точке Б, он будет значительно ближе к точке E, нежели находясь в пункте А.

В понимании политики из теории Макиавелли, по которой «политика проистекает из человека как такового…», мы и опираемся в исследовании естественной органичности государственного идеального макиавеллизма на гипотезу наличия несменного базиса макиавеллизма влияющего на идеальный макиавеллизм государства и одновременного произрастающего из него.

Следовательно, опираясь на уже примененный вариант с государственностью Германии, можно спрогнозировать дальнейшее политическое развитие германской государственности,
несмотря на смену переориентации государства извне.
В таком случае единственным, что может изменить заданный сценарий движения к цели идеального макиавеллизма государственности, это замена базиса (ослабление базиса/замена одного народа другим). Миграционная политика и демографический климат в данном случае играют ключевую роль вместе с теневой властью и отсутствием лидерства.

В условиях развития парламентаризма в государствах с сильным базисом личностного макиавеллизма  персонификация тает. В перспективе такая ситуация представляет собой следующее: идея экономического благополучия выходит на первый план в силу назидания идеологии толерантности  – как вывод смешение народов не в пользу основного базиса каждого из европейских государств – рассредоточение силы базиса, отсутствие его сплоченности. Властное назидание исходит не от видимого лидера (который становится либо часто сменяемым, либо имеет лишь функции регулятора, но не основного законодателя), а от деятелей из «тени», тех в руках которых сосредоточены рычаги экономического давления. Как следствие – полное развенчание идеального макиавеллизма государственности, в силу этого становится возможным теория о политической глобализации = консолидации.

Такой анализ и довольно легкий алгоритм политического прогнозирования может оказать услугу любой властной политической структуре на каждом этапе политического развития как такового. Что политикам извне, что внутри каждого европейского государства. Почему именно европейского? Потому как сама теория положенная в основу данного исследования и берет свое начало в трудах и жизнедеятельности человека европейской культуры и европейского типа мышления.

Первый этап исследовательской работы макиавеллизма государственности подтверждает вывод о полезности в практическом использовании положенного концепта. В свою очередь и опасного, так как он ориентирован на властные структуры, способные к манипулированию и имеющие возможности изменения «политического сценария» в своих интересах. И если ключевой труд Макиавелли «Государь» мы в первую очередь рассматриваем как практическое политическое «руководство пользователя» для одного конкретного человека находящегося в конкретной политической ситуации, то теория макиавеллизма предстает перед нами неким справочником по руководству «с иллюстрациями».

ГЛАВА 2. МАКИАВЕЛЛИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ И ОПРЕДЕЛЕНИЕ МАКИАВЕЛЛИЗМА ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

2.1. Выявление идеального макиавеллизма государственности следуя макиавеллистической теории.

Второй этап исследования направлен на демонстрацию продуктивности и позитивизма общей теории макиавеллизма, а также позволяет:

 - предъявить на примерах исторической данности нескольких европейских государств доказательства поставленных на первом этапе исследования гипотез;

- предоставить разрешение установленных в теории противоречий

- достичь поставленной цели исследования в целом и завершить поставленные в основе работы задачи

Следуя заданной логике исследования исторических явлений в политическом развитии государств и выявлении главного, на что направлена деятельность живого организма государства и его образа – «объединение»=> «существование по объединению» (иначе – поддержание суверенности), можно выделить следующие элементы макиавеллизма государственности:

1. Макиавеллизм личностный

2. Макиавеллизм народный

3. Макиавеллизм идеальный

Само понятие «макиавеллизм» первоначально было введено для обозначения политики, пренебрегающей нормами морали. «Макиавеллизм» действия или поведения определяется, как процесс, посредством которого манипулятор получает больше выгоды, если бы он получил ее без использования манипулирования.[72] Следовательно «макиавеллизм» всегда связан с действием, которое проистекает из всякого живого организма заданного целью. При наличии цели используются разного рода «инструменты», при использовании таковых проявляется уникальной макиавеллизм поведенческий для конкретной уникальной цели.

Под первым (макиавеллизм личностный), мы понимаем макиавеллизм отдельно взятых личностей, которые являются двигателями прогресса всякого государства (примеры из  рассматриваемых государств в данной работе – Виктор Эммануил II, Отто фон Бисмарк).

Европейские и российские психологи, исследуя явление макиавеллизма личности, выдвигают концепцию  из  которой следует различать макиавеллизм актуализаторский и манипуляторский. То есть понятия «макиавеллист» и «манипулятор» не являются тождественными, но второе является частью первого. Таким образом макиавеллист-манипулятор представляет собой личность ведомую эгоистическими мотивами, но макиавеллист – актуализатор ведом мотивами эгоистическими из лучших побуждений, желания помочь другому (большинству)[73] В таком случае упомянутые выше являются актуализаторами, так как личностные качества данных государственных деятелей определяют их больше как личности движимые доблестью внутренней (они чаще являются деятелями по [Случаям], то есть «работают» в условиях обстоятельств предрасположено отрицательных, своего рода «борцы за справедливость») нежели удачей (то есть напротив - [Fortuna] в целом, а не по [Случаям] сопутствует макиавеллистам-манипуляторам, которые реализуют себя и желают достичь исключительно своих целей в условиях им благоприятствующим). В тоже время, при данных личностях сразу можно выделить их неотъемлемое «помогающее» или наполняющее/продолжающее, способствующее в условиях балансировки достижению цели, к которой стремится актуализатор, нечто вроде протеже. При Викторе Эммануиле II – Камилло Кавур (советник-манипулятор, действующий в своих целях, но бессознательно способствующий общей цели стоящей перед актуализатором) , при Отто фон Бисмарке – Вильгельм II, как наследник полученной системы и один из продолжателей основной цели. (каким в итоге – продуктивным или деструктивным он был не имеет значения исходя из целеобразующих действий личности)

[*Следует сделать примечание относительно Камилло Кавура – его вполне устраивало  превращение Италии в колониальный придаток Пьемонта (Сардинского королевства) – в этом он предстает перед нами макиавеллистом-манипулятором, при актуализаторе, и в условия того, что Виктор Эммануил II в системе иерархии [Г] занимает главенствующую роль, цели манипулятора становятся подчинены целям актуализатора, а не наоборот, потому его деятельность разрушительная для цели объединения государства сыграла напротив положительную роль для объединения Италии]

Роль личностного макиавеллизма и выявление уникального состава [Г] – [Государя] для ситуации становления/поддержания идеальной государственности в эпизодах исторической данности или долгосрочной перспективе, прежде всего рассматривается как «инструмент» для общей заданной цели идеального государственного макиавеллизма вне перманентно установленного [Г].

Американский специалист в области политологии и политической психологии Ф. Гринстайн выделила три основных фактора, определяющих роль отдельной личности в политике. Во-первых, это ситуации появления новых политических обстоятельств, не имевших аналогов в истории. Во-вторых, появление сложных и противоречивых ситуа­ций с большой степенью неопределенности. Наконец, в-третьих, возникновение ситуаций с выбором между разными силами, предлагающими разные политиче­ские решения. В целом же, роль личности в политике тем выше, чем более восприимчива среда к тому, что ей предлагает личность, чем сильнее позиции челове­ка в политической системе, и чем ярче «Я» конкрет­ного политика.[74]

Но волевой компонент [Г], так или иначе будет взаимосвязан и зависим от идеального макиавеллизма, потому как всякое появление [Г] – перманентно относительно становления государственности, иначе - всегда имеет зависимость от данности. То есть действия [Г] могут породить макиавеллизм идеальный (когда являются «инструментом» для создания государственности), но не всегда могут привести ее к достижению цели, при том, что являются целе-установщиками. (пример: Объединение Германии при Бисмарке не является завершенным процессом и итоговой целью созданной германской государственности)

Под вторым (макиавеллизм народный), подразумевается макиавеллизм:

а) ментальный; б) религиозный.

Не всегда, не во всяких случаях и эпизодах истории какой-либо из подэлементов превалировал и играл более важную роль, важна общая совокупность (учитывая то, что второе является частью первого, но может быть от него и отделено)  и рассмотрение данного элемента как подводящего под основание из большинства. На примере это можно представить так:

Италия:  итальянцы – католики, ментальность сложившаяся в равной степени как от регионально-географических показателей (по труду и климатическим условиям), так и от основополагающего вероисповедания (принадлежность к центру католичества: политическая и духовная – нравственные ценности и внутренние духовные ориентиры).

Германия: немцы – протестанты, католики. Ментальность в зависимости от регионов колеблется, но данное на протяжении истории не сильно заметно, в свою очередь религиозная принадлежность земель до обозначенного периода (XIX век) играла важную роль, но после Культуркампфа и «общего согласия», ментальность от труда и сложившихся внутриполитических отношений превалировала. И это объяснимо изначальным противоречием. Там где нет абсолютного первоначального «согласного» большинства в вероисповедании и где Реформация была ярко выражена (тем более, что она родом из Германии) религиозный аспект после кровопролитной борьбы вовсе перестает быть актуальным и имеет лишь мелкий локальный характер по своему значению.

В силу имеющейся исторической данности – Италию и Германию следует отнести к двум государственным образованиям схожим по своему развитию и внутренним элементам, в котором рассматриваемый элемент (2-ой: макиавеллизм народный) играет роль исполнительную, но не ведущую. Данные государства склонны более к системе открытой монархической, как на локальном уровне, так и на уровне объединенного государства.

Польша: поляки – католики. Ярко выраженная культурная ментальность в политике, фактически (как базис) религиозный фактор подпитывал народную virtu. Реформация в Польше не сыграла особой роли, религиозная принадлежность шляхетских земель изменялась охотно в сторону политической выгодности относительно отношениям патроната – клиентелы в обозначенный период (шляхетской республики). Даже из этого можно сделать вывод о более широком выборе центральной власти (не 1 монарх-католик, а несколько разных магнатов, крупных шляхтичей создающих свою клиентелу) – данная структура, при отсутствии подчинения конкретному центру, но подчинению многим исходя из экономических соображений и традиционных основ «рыцарского братства» может быть обозначена как анархичная республика. Где экономические отношения – сознательное, традиция – бессознательное.

[*Следует сделать примечание о сознательных и бессознательных целях государственности, на что в последующем исследовании также будет акцентироваться внимание. Всякая сознательная цель идеального макиавеллизма проистекает из закона, реформ. Но бессознательное – из традиции и обычаев. В разных системах государственности имеется разное превалирование одного над другим, либо умеренная балансировка и взаимодополнение. В политической психологии трактовка коллективного бессознательного дополняется введенным Э. Дюркгеймом понятием «коллективные представления», обозначающим неосознаваемую в силу привычности, автоматизированности совокупности знаний, мнений, норм поведения, сложившихся в социальном опыте у членов социальных групп и общностей.][75]

И первое и второе проистекает из ментальности и отражает ее, что в совокупности представляет собой народный макиавеллизм – как основной политический источник, в отличии от вышеупомянутых систем Италии и Германии.

Швейцария: швейцарцы (преимущественно немцы, также итальянцы, французы) – католики, протестанты. Ситуация очень схожая с Польской системой макиавеллизма и в то же время сходство лишь в выводе ( в общем). Ментальность сложилась более всего не из естественных предрасположенностей (как Италия, Германия и Польша), но искусственно, сложилась раньше, чем все вышеописанные примеры. И именно из ментальности, как искусственно сложившегося базиса проистекает вся сложившаяся в итоге швейцарская уникальная система макиавеллизма сознательного. Ментальность сложилась из желания защиты от внешних факторов, ради лучшего экономического благополучия региона (отдельных локальных областей) не выходя за границы этих локальных регионов. Даже во времена Реформации, прослеживается искусственно протекающее соглашение в вопросах вероисповедания отдельных кантонов и подвластных им территорий. Искусственной называется система (в  данном случае) к которой пришли из рационального согласия многих, но не в пользу объединяющего фактора – центра, а в пользу каждого из многих – целого союза (без центра), но каждой из его частей в отдельности. Союз не представляет собой единого организма, но абсолютно политически жизнеспособен как искусственное образование. Вывод по 2-ому элементу данной системы – макиавеллизм народный имеет превалирующее значение – решающее, в связи с отсутствием центра и в связи с полным отсутствием внутреннего личностного макиавеллизма (на государственном уровне долгосрочном, не перманентном эпизодическом, что будет доказано в последующем пункте данной главы). Анализируя историю Гельвеции личностный макиавеллизм можно обозначить лишь в лице культурных деятелей разных эпох и монархов пограничных государств – ни первые, ни вторые не ставили своей целью – Объединение страны в известном нам смысле. Но, тем не менее на карте Европы мы видим единую страну – Швейцарию. Представляющую собой искусственно созданный организм (союз, иначе говоря – конфедерацию).

В узком политико-психологическом смысле мента­литет представляет собой определенный, общий для членов социально-политической группы или органи­зации своеобразный политико-психологический тезау­рус («словарь», «лексикон», призму восприятия и ос­мысления мира). Именно он и позволяет достаточно единообразно воспринимать окружающую социально-политическую реальность, оценивать ее и действовать в ней в соответствии с определенными устоявшимися в общности нормами и образцами поведения, гаран­тированно адекватно воспринимая и понимая при этом друг друга. В этом случае общий менталитет сам по себе является организующим фактором, образую­щим особую политико-психологическую общность людей на основе такого единого для всех ее членов менталитета.

С функциональной социально-политической точки зрения, общий для той или иной группы менталитет способствует поддержанию преемственности ее суще­ствования и устойчивости поведения входящих в нее членов, прежде всего, в относительно стабильных, но особенно — в кризисных ситуациях. Главной особенно­стью последних является такое разрушающее воздей­ствие на менталитет, которое подвергает опасности его целостность и сплачивающе-унифицирующий поведе­ние людей характер, а в случае экстремального, крити­ческого воздействия может приводить к дестабилизации, расслоению и нарушению общности менталитета членов группы вплоть до полного разрушения такой политико-психологической общности. [76]

Под третьим элементом мы понимаем макиавеллизм самой государственной системы (идеальный), в ранее представленном анализе истории Италии чаще упоминающийся как сила virtu. То есть то, что можно проследить и в геополитике страны (выделение определенного региона по всем показателям и становление его центром объединения)  и в отдельно взятой личности, от которой в целом (несмотря на наличие Случаев и Фортуны или напротив – с отслеживанием таковых) и зависело становление центра и общая регуляция системы, ее целевое движение к объединению в определенных границах, а затем по достижению объединения, поддержание суверенности.

Идеальный макиавеллизм включает себя и макиавеллизм личностный и макиавеллизм народный, но определение уникального идеального макиавеллизма той или иной государственности возможно при выявлении того, какой макиавеллизм для исследуемого государства в его становление является базисом – личностный или народный. При выявлении базиса можно делать последующие выводы о типе системы государства, о типе государственности в отношении склонности к определенному виду политической власти и иерархии, возможно прогнозировании в отношении геополитического становления государства и его политического развития (эволюции, переориентации).

С помощью центрирования и персонификации становление идеального макиавеллизма в рассматриваемых государствах можно представить следующим образом:

Италия: идеальный макиавеллизм предстает в формате (ранее изложенном, и кратко представленным здесь) virtu: Пьемонт – Виктор Эммануил II.

Германия: Пруссия – Отто фон Бисмарк.

В двух последующих примерах идеальный макиавеллизм представляет собой «гуляющую систему», так как проистекает из макиавеллизма народного (нестабильного по сути, но изначального как базис становления государственности), а не из личностного (устойчивого). Это республиканские системы, где нет центра, но есть меняющиеся в связи с экономико-политическими обстоятельствами  ключевые геополитические центры и имеющие эпизодический характер «фигуры».

Польша: шляхетские/магнатские земли (общая virtu народная, или малая  virtu у немногих, но нескольких), под таковыми следует понимать наиболее богатые районы и наиболее представительные рода имеющие вес за границей государства.

Швейцария: кантоны (общая virtu народная, или малая virtu  у многих, нескольких), под таковыми следует понимать наиболее развитые кантоны и их представителей, их политические структуры имеющие вес за границей государства.

Парадокс вышеописанного в том, что если первые две системы (Италия и Германия) являются открытыми и их история сопровождается тотальным вовлечением в мировую политику (государства-манипуляторы), то их внутреннюю систему следует считать закрытой и более тоталитарной, так как именно такая система позволяет контролировать при открытой макро-системе внешней политики границы собственного государства. В последних двух системах (Польша и Швейцария) мы видим иную закономерность, чем более замкнута макро-система внешней политики (избегание конфликтов, деление территорий в глобальных масштабах, влияние отдельных личностей на мировую политику; государства закрытых систем являются актуализаторами больше в отношении себя, но подвержены влиянию открытых систем государств-манипуляторов извне), тем более открыта внутренняя структура, то есть нет четко-выделенного центра (на протяжении истории роль ключевого звена, можно определять как «гуляющая», Гнезно-Краков-Варшава и т.д./ Швиц, Ури и Унтервальден-Люцерн-Берн-Женева и т.д.; в связи с экономическими, политическими, военными перспективами и перераспределении ролей. Такое положение вещей проистекает из базиса, каковым в данных системах является - макиавеллизм народный.

Следуя такой интерпретации государственности, в основе которой заложена макиавеллистическая теория политического развития государства и редукция до личностного макиавеллизма, с условием, что в соответствии с системой государства, в идеальном макиавеллизме различное превалирование базиса в сторону либо личностного (если система открытая), либо народного (если система закрытая) можно сделать некоторые обобщающие выводы:

1. Открытые государственные системы изначально несут в себе согласие к личностному макиавеллизму из которого проистекает объединение государства при выделении центра. Такие государства становятся сами в себе манипуляторами по определению, как в отношении своей внутренней политики, так в отношении внешней политики.

2. Замкнутые государственные системы изначально несут в себе естественное или искусственное стремление к макиавеллизму народному, из которого проистекает внутренняя слабость в силу «гуляющей системы», отсутствия центра, следовательно отсутствия общей доктрины в отношении внешней политики. Такие государства становятся подвержены манипуляции извне, как в отношении их внутренней политики, так в отношении их роли во внешней политике.

3. И открытые и замкнутые системы похожи друг на друга лишь в общих закономерностях проистекающих из частного – закономерностей человеческой психологии и предрасположенностей.

В силу различий культуры, отношении к религии, значимости национальной идентичности и традиционной преемственности – различны и сами системы, но выведенные 1 и 2 совокупности систем обладают определенным неизменным ключевым базисом в перевесе. 1 – макиавеллизм личностный; 2 – макиавеллизм народный.

4. И открытые и закрытые системы на протяжении истории обязательно меняют политическую ориентацию и государственную предрасположенность к тому или иному укладу (республиканскому или монархическому), но суть при наличии и республики и монархии остается проистекающей из базиса. В таком случае Республика открытой системы – это выделение ключевой фигуры (пример Пауль фон Гинденбург – Веймарская республика), но Республика закрытой системы – это именно республика с властью немногих, но нескольких (Речь Посполитая – шляхетское братство). При этом Монархия Открытой системы – это монархия в истинном смысле (Германская Империя – Вильгельм II), где власть монарха ( в данном примере – императора) является законом в отношении всего. Но Монархия закрытой системы – это все та же «гуляющая» республиканская форма, при минимальном значении центральной фигуры. (Речь Посполитая – Карл Валуа и «кардинальные права» в отношении шляхты).

Помимо общих закономерностей четырех рассматриваемых государств, анализируя определенные этапы отражающие их характер основного базиса, можно исходя из частностей доказать наличие выявленного выше базиса каждого государства и выявить цель существования страны (как образа государства до объединения и как государства после объединения) следуя идеальному государственному макиавеллизму.

Идеальный макиавеллизм Италии

В исследовании истории Италии, было выявлено два взаимосвязанных периода развития сначала образа государства, затем самого государства, которые и являются отражающими характер существующей страны до объединения и после объединения, то есть из частностей было подтверждено обще-выявленное. Речь идет о Ринасчименто и Рисорджименто, по завершении последнего процесса произошло объединение Итальянского государства, с установленным центром и наличием единой доктрины. Цель политического развития государства проистекающая из базиса была достигнута. Базис – личностный макиавеллизм (Виктор Эммануил II как актуализатор и Каммило Кавур как манипулятор), целью которого всегда является - установление власти и ее распространение из установленного центра, то есть (что логично) распространение своей воли – определенной доктрины в связи с политическими и экономическими соображениями как в отношении выгоды самого макиавеллиста (или данного гармоничного двуумвирата), так в отношении и всей подвластной ему территории с наличествующим населением. (таковое возможно если макиавеллист пришедшей к власти является именно актуализатором, то есть является способным к продуктивной общеполезной доктрине сочетающейся с индивидуалистическими потребностями, где первое превалирует над вторым, а не наоборот). Что можно и наблюдать в дальнейшем политическом развитии Италии – государство объединено, теперь его цель – лучшее развитие внутреннее, сочетаемое с внешним (так как система открытая). То есть при достижении основной политической цели, происходит переориентация на цели экономические.

Органичный вывод по идеальному макиавеллизму Италии: это благоприятный сценарий политического развития государства открытой системы. Макиавеллизм данного государства следует определить как «сознательный» государственный. Если следовать концепции органичности и договоренности. В процессе объедения Италии выявлены все элементы присущие созданию единого государства и при наличии внешней угрозы, внутренней борьбы за власть, баланса личностного макиавеллизма и макиавеллизма народного, что в итоге само объединение стало фактом органичного следствия обстоятельств и волевого изъявления.

Далее на примерах ранее указанных, при выявлении частного будет попытка доказать выявленный базис с конкретным определением. То есть мы попытаемся доказать положенные гипотезы относительно идеального макиавеллизма государств, в каждом отдельном случае становления государственности:

Германия: государство открытой системы; базис - макиавеллизм личностный; идеальный государственный макиавеллизм как «бессознательный» коалиционный.

Польша: государство закрытой системы; базис – макиавеллизм народный; идеальный государственный макиавеллизм как «бессознательно-сознательный» анархичный.

Швейцария: государство закрытой системы; базис – макиавеллизм народный; идеальный государственный макиавеллизм как «сознательный» конфедеративный

2.2. Германия (XIX-XX вв.) – макиавеллизм (бессознательный) коалиции.

Для доказательства определенного базиса и указанного идеального государственного макиавеллизма данного государства, следуя заданной логике исследования нужно выявить частное характерезующее базис.

Как и в Италии, частным характерезующим базис государства является личностный макиавеллизм, благодаря которому государство следует определенной цели. Цель та же – объединение государства. Таковое стало возможным в XIX веке, в силу выделения центра (Пруссии) и наличии такой личности действия как Отто фон Бисмарк. Первоначальная суть объединения государства – наличие внешней угрозы. Еще Фридрих Великий говорил о том, что немцы всегда «окружены разбойниками», Бисмарк говорил о «кошмарных снах о коалициях».[77] Как ни странно, но само объединение земель Германии в единую империю схоже с коалиционным объединением европейских держав. Но тем не менее это объединение трудно назвать общим волеизъявлением или объединением проистекающим из каких-либо братских традиций, его более всего следует отнести к объединению под обстоятельствами и по обстоятельствам, следовательно оно бессознательно. Почему же указывается на то, что идеальный макиавеллизм Германии – «бессознательный» коалиционный, ведь если мы говорим о таковом определении как об определении внутренней сути государства, а то есть то, что движет его политическим развитием, не может же оно быть коалиционным постоянно? Ведь любая коалиция при достижении цели меняет своей ориентир, а значит и сама видоизменяется и перестает существовать, то есть меняет свою суть.

В случае с германским государством речь идет не о перманентном объединении, а об объединении продолжительном. Если в Италии по объединению государства, произошла органичная смена переориентации, то в Германии факта окончательного достижения государства по его сущности не произошло. Так не случилось и при железном канцлере, когда объединение произошло по факту обозначения фигуры императора, его коронование и легитимация союза немецких земель, после определенных территориальных захватов (присоединение Эльзаса и Лотарингии, 1870), определенных, но не конечных. Ведь именно после прусских побед над Данией, Австрией и Францией германский национализм ярко разгорелся в 1870-ые годы, а Северо-Германский Союз вырос под предводительством Пруссии (к нему быстро присоединились Вюртемберг и Бавария).[78] Можно ли обозначить такой союз земель как коалицию? Вполне.

В таком случае следует обратить внимание на то, что Германская империя выросла именно из Северо-Германского союза 1866 года, ни из Рейнского союза (1806 г.), ни из объединения северных германских государств вошедших в Шестую коалицию (1810-ых г.), ни даже из Германского союза (1815 года). Понимание данного акцентирования приводит к доказательству поставленной гипотезы о сути объединения Германии и продолжение достижения заданного германским образом национального государства, как долгосрочной перспективы в условиях внутреннего состава, как коалиции. (Из данного следствия вытекает следующая гипотеза о германской государственности – образ единого Германского государства к которому стремится в своем достижении по объединению «германская нация» это есть образ распавшейся в 1806 году Священной Римской империи; т.е. идеальный коалиционный «бессознательный» макиавеллизм германского государства не редуцирует себя до определенных границ образа государства сложившихся в договорном союзе 1815 года, но напротив в самосознании расширяет себя до границ СРИ и германская государственность является прямым приемником образа государства Священной Римской империи, потому всякое последующее объединение германских земель не будет считаться завершенным процессом, пока не достигнет наследственного образа распавшейся империи).

Итак, мы обращаем внимание на союзы между германскими землями до объединения, при анализе их сущности выводится доказательство вышеизложенного.

В 1806 году в условиях распространения «наполеоновской политики» распадается Священная Римская империя. Шестнадцать южно- и западно-немецких княжеств подписали в Париже соглашение об образовании Рейнского союза выступавшего на стороне политики Наполеона. По другую сторону «баррикад» находился союз северных государств - Пруссия поддерживаемая Саксонией, Брауншвейгом и Веймаром; который объявил Франции войну. После краха Наполеона в 1813 году Рейнский союз распался, распался и (пусть не формальный) союз северных государств. Оба союза можно рассматривать, как союзы коалиционные, но ни тот, ни другой не могли быть основой германской государственности. Рейнский союз был коалицией прежде всего за чужие интересы (Наполеон), союз Пруссии был коалицией оборонной против чужого политического и военного натиска. Война германской коалиции южной за чужие интересы, оборонительно-освободительная война германской коалиции северной  не являются коалициями выражающими германский экспансионизм с целью общей государственности.

Германский союз 1815 года был попыткой объединения германских земель, но не лег в его основу. Почему? Союз состоял из 41 суверенного государства (включая четыре вольных города), которые объединились на Венском конгрессе с целью обеспечения внутренней и внешней безопасности Германии и сохранения независимости отдельных германских государств (параграф 2 Союзного акта). Существование союза черпало свою силу прежде всего из оборонной функции, а не в активной, позитивно ориентированной и интеграционной политике.[79] (Эволюцию осознанности данного союза в исторической перспективе мы увидим по объединению ФРГ и ГДР в конце XX века, где понятия север и юг Германии будут заменены востоком и западом, а процесс объединения страны будет переориентирован на внутреннюю интеграцию между двумя частями созданного единого государства.) Таким образом, Германский союз 1815 года вновь не представляет собой основу для объеденной Германии, это союз политической договоренности, который не нес собой целью национального единения с общей доктриной.

Непосредственным поводом к слому устоявшихся структур стали события в Дании в 1863-1864 гг. После восшествия на престол нового короля Дания снова обратилась к своей давней цели – присоединить герцогство Шлезвиг, «навечно» связанное с Гольштейном, но не входящее в Германский союз. Это вызвало огромное возмущение среди национал-патриотической общественности Германии. Бисмарк использовал эту ситуацию в своих целях: в 1864 году, он втянул Австрию в войну с Данией, разумеется на стороне Пруссии. [80](Здесь мы видим первую явную консолидацию интересов Юга и Севера Германии, основой которой является принадлежность территории к общенациональному объединению). Война быстро завершилась победой Германии, и Австрия получила в свое правление Гольштейн, тогда как Шлезвиг отошел к Пруссии. Окончательный германский дуализм был разрешен в 1866 году победой Пруссии близ Градец-Кралове (при Садове). Это, а также последующее создание Северогерманского союза – своеобразного прусско-северогерманского государства, отдаленного от южной Германии майнской линией, - заложило основу для создания «малогерманской» империи в 1871 году.

В условиях франко-прусской войны 1870 г., в Германии вступил в силу договор с южногерманскими землями и они вновь вступили в войну на стороне Пруссии. На волне народного энтузиазма, силами объединенной армии 1 сентября 1870 года удалось одержать победу под Седаном и взять в плен Наполеона III.[81]

Так, при анализе германских союзов предшествующих событиям 1871 года, мы можем говорить о том, что в основе германской государственности лежит цель именно национального объединения в границах наследственной преемственности от Священной Римской империи и консолидация германских земель стала возможной только при наличии поставленных целей распространения германской национальной гегемонии на территориях исторически принадлежащих СРИ.

В январе 1871 года король Вильгельм, ранее являвшийся президентом Северо-Германского Союза, получил в Версале титул императора. Король выразил желание оставаться истинным немцем, и заявил о важности отдельных германских государств и продолжении династий, составлявших Германскую Империю. Как новый прусский канцлер, Бисмарк тоже получил важный титул. Можно представить этот процесс как церемониальную трансформацию Северо-Германского Союза в Империю.[82] И все-таки господствующее влияние Пруссии (ее король, премьер-министр и армия теперь являлись стержнем Германской Империи) не стало фактором завершившегося объединения государства. Это подтверждается независимыми правительствами и армиями, которые продолжали существовать в двадцати других германских государствах. Тем более, что цели коалиции достигнуты не были, цели, которые в 1870-ые официально ставили перед собой национал-либералы. Бисмарк считал, что истинной целью их и представителей Прогрессивной партии было интервенционистское государство. Следовательно объединение Германии понималось не только и не сколько как союз германских земель при наличии центральной власти, а как создание Германской Империи национальной, то есть по сути объединение Германии представлялась скорее не политически, а национально, сращивание всех территорий, которые исторически принадлежат германскому подданству по национальному признаку или историческому патронату. (не без корыстных политических целей с выгодой в ресурсах и стратегических позициях) Отсюда вывод, что объединение Германии 1870-ых, это не то объединение, которое заложено как цель в политическом развитии государственного образования в целом.

Вильгельм II, выдвинувший новую государственную доктрину Германии, желающий нового передела мира со справедливым исходом для Германской Империи, был продолжателем дела Бисмарка, а не его разрушителем или его приемником готовой объединенной, во всех смыслах, страны. Для самого Бисмарка новая Империя всегда была продолжающейся работой и никогда – нацией, отлитой в бронзе.[83] Но ни при Вильгельме II, ни при Адольфе Гитлере, ни тем более при последующем течении германской истории изначальная цель объединения не была достигнута.

 Германия кайзера, несмотря на демонстрируемую военную мощь и экономическое могущество, оставалась неустойчивым образованием. Внутренние проблемы германского государства были скрыты за выставляемым напоказ национализмом и относительным милитаризмом. В этой ситуации многие современники надеялись, что война принесёт очищение и обеспечит немцам не только «место под солнцем», но и социальную гармонию и основу для национального единения внутри Германии.[84] Это доказывает поставленную гипотезу о «бессознательной» необходимости национальной экспансии для завершения объединения Германии. Образ германской государственности имеет в самосознании более широкие границы, нежели установленные законно границы Германской империи (1871 г). Отсюда возникает понятие и нужда в «Жизненном пространстве» (по Ф. Ратцелю - Lebensraum, по К. Хаусхоферу - «кровь и почва» (Blut und Boden), «власть и пространство» (Macht und Raum), «пространство и положение» (Raum und Lage), «нужда в пространстве», «большое пространство»), как государственной территории для нации, так и для ее ресурсного обеспечения.[85]

При Вильгельме II Германия проиграла Первую Мировую войну, проиграла так сильно, что вскоре мир заплатил сполна за обиды государства вечно жаждущего справедливости Второй Мировой войной, где снова стояли все те же цели (имеется в виду цели «бессознательно» проистекающие из германской государственности) и вновь они не были достигнуты. Доктрина государства под названием – Жизненное пространство, не есть сама суть. Ошибочно считать эти интервенционные цели Германии как первостепенные, они – производное, от уже обозначенной главной цели – Объединение Германии как национального государства. Но, как однажды заявил генерал Хельмут Мольтке Бисмарку: «Политическая составляющая заслуживает внимания только до тех пор, пока не начинает требовать от войны чего-то невозможного».[86]

 Адольф Гитлер – типичный макиавеллист-манипулятор, при котором актуализаторами следует считать несколько ведущих личностей из генералитета – Эрих фон Манштейн (теория), Хайнц Вильгельм Гудериан (практика) – последователи Клаузефица и Шлиффена, те выдающиеся личности, которыми двигал патриотизм не разрушающий, но продуктивный свойственный и следующий из внутренней сущности макиавеллизма Германии – жажда объединения германского государства. Не благодаря Гитлеру, но благодаря превосходным генералам таковое, действительно справедливое объединение стало возможным, отсюда удачи в операциях – в Чехии, в Польше, во Франции, когда государство забирало по определению свои территории или устанавливало свой протекторат там, где следовало исходя из благожелательной стратегической политики такового объединенного национального государства. (Исходя из вышеизложенной поставленной гипотезы относительно преемственности государственного образа СРИ) Просчет и ошибка была уже не на актуализаторах, которые всегда по определению ведомы доблестной virtu и благочестивыми целями (*если мы обратимся к 1 главе данной работы, то найдем подтверждение, тому, что субъекты относящиеся к структуре [Г] – Государя, следуя теории Н. Макиавелли, всегда являются инструментом для реализации цели государства «бессознательно» и «сознательно» для личной выгоды, которая может/или не может (в зависимости от типа субъекта, как макиавеллиста – актуализатор/манипулятор) совпадать с целью проистекающей из макиавеллизма государственного. При этом в зависимости от степени совпадения возможен и сам удачный исход применения и подобности такого [Г] к такому государству). Ошибка как раз в политической доктрине отошедшей от своей внутренней справедливой сущности, когда речь о создании Германского государства, переросла в идеологию Германского империализма противоречащего поставленной цели. Империя никогда не может быть националистической, это противно ее воле, как противно воле всякое паразитирование одного над другим. Интервенционистская политика Германии переросла тот положенный рубеж, которого было бы довольно для завершения поставленной изначально «бессознательной» коалиционной цели. И в данном случае расстановка ролей и иерархии в  обозначенном [Г] сыграло первостепенное значение. Как было сказано выше инструментами в реализации цели государства являются макиавеллисты типа актуализаторов, в случае с III Германской империей, когда она была к завершению объединения Германии как преемника СРИ близка как никогда, были Эрих фон Манштейн и Хайнц Вильгельм Гудериан. Что первый, что второй прекрасно понимали губительность восточной кампании для государства. Не зря было также указано ранее на то, что их можно считать приемниками Клаузевица и Шлиффена, которые рассматривали возможность удачного исхода лишь при использовании тактики Blitzkrieg. Но восточная территория, на которую посягала III империя не входила в ореол возможной преемственной государственности объединенной Германии. В виду занятого места в иерархии [Г], при наличии сильного «сознательного» манипулятора (Адольфа Гитлера) движимого целью  распространения германской гегемонии в сверхмасштабах противоречащих внутренней сущности государства. Получается, что введенное Гитлером в абсолют «сверхобъединение» было нечто вроде сверхкомпенсации за прошлую недостаточность так называемого «жизненного пространства», и тогда его фраза на выступлении в Мюнхене 9 ноября 1934 года стала пророческой: «Клаузевиц пишет, что возрождение все еще возможно после героического краха… Но если надо, всегда лучше ужасный конец, чем ужас без конца».[87]

Роль актуализаторов в данном случае сводится к инструментальной - исполнительной и пока они были используемы в соответствии с «бессознательной» целью германской государственности, протекающий сценарий политики был успешным. При этом сами актуализаторы полностью осознавали сложившуюся ситуацию «сверхмасштабов» германской политики, в которую они были вовлечены и заложниками которой стали. В своих воспоминаниях Хайнц Гудериан описывает свой разговор с Гитлером после удачи в польской кампании: «…к концу трапезы он спросил меня напрямую: «Я хочу знать, как отреагировали армия и народ на пакт с русскими». Все, что я смог ответить, - это что солдаты вздохнули с облегчением, услышав о его подписании в конце августа. Мы почувствовали свою спину прикрытой и были счастливы знать, что нам не угрожает война на два фронта, которой мы так боялись и которая послужила причиной нашего долгосрочного бездействия во время предыдущей мировой войны. Гитлер посмотрел на меня с изумлением, и было видно, что мой ответ его не удовлетворил.»[88]  

Далее следуя воспоминаниям ведущего актуализатора в реализации цели государства можно увидеть смену его позиции в отношении возможности исполнения своей роли в выполнении тех задач, что ставила перед ним политика и оправданности связанных с этим рисков: «Как-то раз в ноябре меня пригласил к себе Манштейн и поделился своими идеями. Его план включал в себя мощный танковый бросок через юг Бельгии и Люксембург к Седану, прорыв линии Мажино на этом участке, что помогло бы в свою очередь прорвать французский фронт. Манштейн попросил меня оценить его план с точки зрения эксперта-танкиста. Тщательно изучив карты и вспомнив местность по своему опыту в Первой мировой, я подтвердил, что план Манштейна вполне реализуем.»[89] Совсем иначе Хайнц Вильгельм описывает свои возможности и свое отношение к предстоящей кампании на Востоке: «Теперь, когда я стал одним из посвященных, мне оставалось только надеяться, что нападение на Советский Союз Гитлер планирует не всерьез(…) достигнутые нами в последнее время успехи, в особенности та скорость, с которой мы одержали победу на Западе, одурманили наших верховных командующих, да так, что они вообще забыли слово «невозможно».[90]

 В итоге Германская Империя была разрушена во второй раз и проделав путь с 1870-ых по 1941-ый семимильными шагами к завершению объединения, за последующие 4 года, наконец достигнувшая своего Германская Империя была разрушена и проделала унизительный путь «домой» не просто в прежние границы, а была разрушена полностью. Потому следующий этап объединения Германии (1980-1990) и печальный и радостный одновременно, государство уже возможно никогда не вернется в границы 1870-го года, но оно хотя бы приобрело обозначенную целостность и вернулось в границы более менее приемлемые германскому государству.

В преамбуле Основного закона ФРГ (1949 г.) говорилось о временном государственном устройстве для «немецкого народа», причем также от имени тех «немцев», которые не могли в нем участвовать (ГДР). 12 сентября 1990 г. в Москве был подписан договор по формуле «два плюс четыре» (ФРГ, ГДР+Франция, СССР, Великобритания, США), в котором признавалось право немцев на самоопределение. Но основным итогом стало признание того, что существующие внешние границы ФРГ и ГДР являются окончательными внешними границами новой Федеративной Республики Германии, которая не имеет в будущем и не будет выдвигать никаких территориальных претензий (ст.1).[91] Впервые в истории Германии немецкое национальное государство имеет четкие границы, закрепленные искусственно «извне» странами-победительницами. Узаконенный запрет на территориальные претензии Германии, республиканская форма правления, различия по всем сферам в двух объединенных частях «запада и востока» возвращает Германию к проблемам Германского союза 1815 года, но выводит Германию на новый уровень, будто перечеркивая всю ее империалистическую историю. В сложившейся исторической данности теперь национальное объединение Германии редуцируется до внутренней политики своего государства, а именно – ставит перед собой задачи поэтапной интеграции Востока и Запада. Но возвращаясь к истории Германского союза 1815 года и последовавшей затем эволюции, можно сказать, что имея неизменный базис и цель германской государственности, вышеуказанная переориентация объединения является перманентной, а это не исключает возможности (на идеальном уровне макиавеллизма государства) возвращения к своей идеальной цели по достижению перманентных установок интеграции. Вопрос лишь в том, насколько сохранным останется базис государственности в процессе политического развития Германии протекающего политического этапа. С учетом проводимой политики после 1945-го года мы можем наблюдать насильственные назидательные действия производимые над базисом германской государственности.

Томас Манн 4 мая 1945 г. записал в своем дневнике, что «стоило бы уничтожить около миллиона», правда тут же добавил, что вряд ли возможно «казнить миллион человек, не перенимая методы нацистов» - речь идет о радикальной идее чистки, за которой стояло представление, будто для нового начала нет иного пути кроме решительной и кровавой расправы с лицами, ответственными за нацистскую диктатуру. [92] Здесь идет речь о смене народного макиавеллизма, при том указанная смена имеет утопический жестокий характер – истребление.

В 1950-ые годы преодоление прошлого отмечено действенной стратегией. Нацистские преступники, активные приверженцы господства национал-социализма интегрируются в новую демократию путем амнистии и амнезии, но в то же время молодая германская демократия в своей политике и самоидентификации проводит четкую грань между собой и национал-социализмом.[93] Подобное изменение политического самосознания и дистанциирование современной Германии от националистического прошлого продолжается вплоть до объединения 1990 года и далее выходит на новый «закрепляющий» уровень, на котором национал-социалистическое прошлое – лишь мертвый пласт истории с извлеченными из него уроками для конкретного государства.

Но вышеописанное искусственное изменение идеальной установки базиса германской государственности основанной на националистической гегемонии работает с сознательным восприятием макиавеллизма народного, но с его бессознательным началом, которое остается живо и продуктивно, чья эволюция проходит по собственному бессознательному сценарию подобные махинации так просто не проходят.

Одним из ярких примеров продолжающейся бессознательный борьбы является послевоенное эссе Хайнца Вильгельма Гудериана 1950 года, в котором он пишет следующее: «На моральное состояние западногерманского населения оказывают влияние массы людей, изгнанных из родных мест и устремляющихся в районы, и без того весьма густо населенные. В 1945-1946 гг. 18 миллионов человек были изгнаны из своих жилищ, лишились своего имущества, подверглись избиениям и были посажены в тюрьмы только потому, что они – германцы. Шесть миллионов этих несчастных , ни в чем неповинных людей погибли, а 12 миллионов добрались до Западногерманской федеративной республики и умножили там число безработных и бесправных.  (…) На моральное состояние западногерманского населения оказывают влияние также результаты денацификации и «перевоспитания», чем особо ретиво занимаются американцы. То и другое закончилось очевидным провалом (отметим, что такое положение вещей относится на момент 1945-50-ых) В результате значительно возросло число лиц, лишенных прав. Эти мероприятия привели к тому, что ценные слои населения стали жертвами клеветы и были исключены из общественной жизни.»[94]  Так генерал-полковник Гудериан описывает первый, мощный удар по базису германской государственности – уничтожение желания продолжения борьбы, сведения права голоса бывший народной (национальной) элиты к нулю. В последующем изложении мы увидим то главное, что на тот момент еще являлось неуничтожимым, подтверждение живости бессознательного идеального германского макиавеллизма в ее актуализаторах: «Единство в Западногерманской федеральной республике, сплоченность на этом маленьком остатке Германии – вот к чему должны стремится все слои населения этого зависимого государства, созданного по приказу бывших врагов. Кроме того, мы требуем единства с нашими братьями в советской зоне оккупации Германии, в целях воссоединения единого государства. Мы требуем единства с районами нашей страны, расположенными к востоку от линии Одер – Найссе, незаконно переданными в руки польской администрации, и заселения их германцами. Не может быть мирного договора, который не обеспечивал бы это воссоединение. Возвращение восточных областей уменьшит перенаселенность Западной Германии. (…) Такое же требование должно быть выдвинуто и в отношении других территорий, ранее населенных германцами, особенно в отношении Судетов.»[95]

Эссе пронизано патриотичным призывом, где Германии как участнику международных отношений в центре Европы отводится главная роль: «Равноправие всех участников во всех отношениях остается альфой и омегой европейской политики. В противном случае Европа, как независимая сила, должна вообще исчезнуть».[96]

Однако выход подобных теорий и поднятие вопроса о Германии, как о сердце Европы, чья жизнедеятельность все равно всегда будет проистекать дальше установленных и обозначенных границ государства тоже не остается без внимания тех, кто желает изменить сценарий развития германской государственности. Тех, кто использует благородные патриотичные стремления актуализаторов прошлого в своих целях – в итоге одна категория таких продуктивных предложений глушится, другая направляется в нужное русло и впредь интерпретируется в границах новой поставленной «извне» идеологии.

 В XXI веке переориентацию можно считать успешно проводимой. В силу миграционной политики, демографического климата, мы можем наблюдать тотальную смену изначального базиса германской государственности и проследить интегрирование его (как филиал, находящийся под манипуляцией англо-американской системы) в большую систему (ЕС) основанную на идеократическом подчинении поставленных установок толерантности и глобализации, как основы экономического и социального благополучия.

Из проделанного анализа, можно также проследить следующие решающие геополитические изменения в истории становления и наполняемости макиавеллизма германской государственности:

1)   Германская империя (1871 г), как «объединенное» государственное образование сложилось при доминировании Пруссии, которая и стала центром империи, поглотив королевство. Этот момент следует отметить как факт наполнения идеального макиавеллизма германской имперской государственности  прусской государственностью. То есть Германская империя с центром в Пруссии стала приемником идеального макиавеллизма этого некогда суверенного королевства, которое не входило в состав Священной Римской империи германской нации, следовательно у нее были свои национальные целевые установки, отсюда историческая преемственность коалиционного состояния борьбы против коалиций по всем направлениям. (Семилетняя война 1756-1763). Такую преемственность можно также считать становления макиавеллизма прусской государственности ядром германской государственности с ее ключевой внутрисущностной целью, берущей свое начало в становлении, как государства самой Пруссии, а именно: колониальные приобретения и династические приобретения[97]. Такое положение можно обозначить, как восточная ориентация политики германской государственности.

Бисмарк отмечал в своих «Воспоминаниях»: «Никогда…я не сомневался в том, что ключ к германской политике находится в руках государей и династий (…) Гордиев узел наших германских взаимоотношений… можно разрубить только силой оружия; дело заключается в том, чтобы склонить прусского короля, сознательно или бессознательно, а тем самым прусское войско, к служению национальному делу, независимо от того, что рассматривалось при этом в качестве основной задачи: руководящая роль Пруссии, с борусской точки зрения, или же вопрос об объединении Германии с точки зрения национальной. Обе цели покрывали друг друга…Династии всегда оказывались сильнее прессы и парламентов… немецкий патриотизм для своего деятельного и энергичного проявления нуждается, как правило, в посредствующем звене в виде чувства приверженности к династии…»[98]

2)   Но! Германская империя не состояла только лишь из прусских земель и Северо-Германского Союза, она включила в себя и южно-германские земли, которые исторически принадлежали подданству СРИ, и даже без вхождения Австрии (которая являлась династическим центром СРИ) в состав Германской империи, эти земли «бессознательно» являются носителями бывший имперской государственности с целеустановками идеального макиавеллизма СРИ.

3)   Следовательно сложенный идеальный макиавеллизм Германской империи сочетал в себе две доминанты: восток и запад; желание национальной и территориальной гегемонии.

4)   В таком случае, неудачи (помимо прочих обстоятельств) и развязывание Первой мировой войны, исходя из понимания идеального макиавеллизма государства, для Германской империи исходили из доминирования положительной восточной целеустановки состоящей в противоречии сильной преемственностью западной целеустановки входящей в общее содержимое идеального макиавеллизма «объеденной» Германии.

5)   В противоречие с видимой, внешней историей вступают последующие выводы: при несостоятельной Веймарской республике и III Германской империи при наличии столицы в Берлине происходит затухание, а затем и полное отмирание, как основного элемента идеального макиавеллизма германской государственности - прусской государственности. Ее целеустановки национального справедливого (позитивного) объединения государства уходят на второй план в связи со сменой иерархии в [Г], что особенно важно для государства открытого типа с базисом личностного макиавеллизма. Утрачивает свою ведущую роль прусская династия, и единственным носителем играющим актуализаторскую роль, прусской государственной целеустановки остается прусский генералитет.

Обратим внимание на то, что Адольф Гитлер по рождению австриец, в процессе своей политической карьеры желал отгородить себя от влияния прусского генералитета. Несмотря на то, что его «главной картой» была нация, он является представителем западной наследуемой целеустановки имперской (территориальной) гегемонии западной части Германии.

6)   После Второй Мировой войны ведущие позиции в границах германского государства ФРГ принадлежат западной части, а следовательно и общий идеальный макиавеллизм германской государственности в своей эволюции остался полноправным приемником лишь западной государственности, и полностью утратил остатки прусского макиавеллизма. Такая итоговая переориентация и позволяет делать определенные прогнозы последующего политического развития Германии, которые были кратко определены ранее в определении места ФРГ в политике XXI века. 

Органичный вывод по идеальному макиавеллизму Германии: это опасный сценарий политического развития государства открытой системы. На протяжении истории Германии при ее анализе, ярко прослеживается роль базиса – личностного макиавеллизма в достижении цели страны и в процессе ее политической эволюции. При главенствующей роли актуализатора (типа Бисмарка) государство следовало заданной цели положительным сценарием, при переходе власти к макиавеллисту типа манипуляторов (Гитлеру), политическая доктрина принимала сверхмасштабы и имела разрушительный характер откидывающий историю развития германской государственности на почти 1,5 века назад.

«Все, что следует знать немецкому народу, - так это то, что возглавлявший страну человек, которому верил весь народ, да так, как вряд ли какой-либо народ верил своему вождю, - был болен. Болезнь была его бедой и его судьбой – а стала бедой и судьбой всей страны» [99]- так написал в своих воспоминаниях Хайнц Гудериан по информации, которую узнал будучи в заключении после войны от врачей знавших Гитлера, а именно то, что Гитлер страдал болезнью Паркинсона.

2.3. Речь Посполитая (XVI-XX вв.) – макиавеллизм (бессознательно-сознательный) законной анархии.

Для доказательства определенного базиса и указанного идеального государственного макиавеллизма данного государства, следуя заданной логике исследования нужно выявить частное характерезующее базис.

В отличии от рассмотренных государств открытых систем (Италии и Германии), частным характерезующим базис закрытого государства является макиавеллизм народный, благодаря которому государство следует не определенной цели исходящей из установленной доктрины и сложившейся внутренней сути, но исходя из «гуляющей системы» при которой главными стремлениями, а не целями выступает периодическое (проживаемое) благополучие немногих, но нескольких. В таком случае не целью, но стремлениями такого государственного образования можно выделить как – защита от внешней угрозы ради внутреннего экономического и политического благополучия с учетом, что у каждой земли и воли немногих таковое благополучие индивидуально, не обязательно закрыто от соседствующего, чаще сообщающееся, но нацеленное на личную выгоду.

Если личная выгода одного не распространяется на всех в рамках заявленных границ государства и сильно противодействие каждого такого «одного», и его индивидуалистические цели, то речи о монархии быть не может, речи о выделении центра следовательно тоже. Но при сохранении определенного рода европейской ментальности Речь Посполитая I выступает в качестве анархичной шляхетской республики. В которой есть законный король не обладающей властью, и есть не узаконенное (проистекающее из традиции рыцарства) братство шляхты, но обладающей законной властью, при том каждый в равной степени. Следовательно Речь Посполитая I – шляхетская республика  до раздела, представляет собой уникальное государство, как сообщество индивидуалистов, желающих сохранения единой границы и наличия представительства для внешней политики, но абсолютной свободы в данном вопросе для внутренней политики.

Rzeczpospolita І — это название закрепилось за Польшей, где-то со второй половины XVII века, когда объединенное польско-литовское государство могло похвастаться шляхетской (дворянской) демократией – одной из первых в Европе. Rzeczpospolita І еще иногда встречается под названиями Rzeczpospolitа szlacheckа или Rzeczpospolitа Obojga Narodow. Конец Первой Речи Посполитой положил третий Раздел страны в 1795 году. При таком анализе не имеет смысла выделять отдельные личности королей, так как для государства они не играли ни какой решающей роли, потому как и нечего было решать, отсутствовала общая доктрина. Объединения хотела шляхта? Государство итак есть и его политическая система ее полностью устраивала. Территориального прироста? Этот век уже миновал, государства открытых систем вели активную политику в данном направлении и Польша была сама скорее предметом территориальной претензии, нежели активным носителем в отношении другого.

Что же представляла из себя шляхетская (анархичная) республика Речи Посполитой?

Основы государственного устройства, которые со временем получили название «кардинальных прав», были сформулированы в «Генриховых артикулах», на которых присягал Генрих Валуа во время первой свободной элекции. Они включали в себя следующие нормы: собственно свободную элекцию viritim , т. е. участие в выборах короля всех собравшихся на избирательный съезд шляхтичей; обязательство короля советоваться с сенатом в вопросах объявления войны и заключения мира; созыв всеобщего ополчения и использование его за пределами государства были поставлены в зависимость от согласия сейма; четвертая часть доходов короля с принадлежавших монарху земель выделялась на содержание постоянной армии. Король должен был не реже одного раза в два года созывать сейм, он был обязан уважать шляхетские права и привилегии. За тем, чтобы действия монарха соответствовали духу и букве закона, следили периодически меняющиеся «сенаторы-резиденты». Шляхта же закрепила за собой право в определенных условиях отказывать монарху в послушании[100]

Важнейшим институтом Речи Посполитой был общий («вальный») сейм, окончательно сформировавшийся на рубеже XV–XVI столетий. Первоначально он проводился отдельно в Короне и Литве, а после унии 1569 г. стал совместным. Сейм был органом представительства исключительно шляхетского сословия, города в заседаниях фактически не участвовали. Допускавшиеся с 1505 г. на заседания сейма представители Кракова получили с 1565 г. право голосовать исключительно по городским вопросам.

Положение короля лучше всего характеризует политическую систему Речи Посполитой. В то время как в Европе появились тенденции к установлению абсолютистских форм правления, в Польше со времен введения свободной элекции король правил, но не управлял: rex regnat, sed non gubernat . Замысел был неплохим, но не удалось создать действенной и ответственной исполнительной власти. И сословные интересы шляхты стали здесь основным препятствием. Противодействуя усилению магнатов, шляхта в 1504 и 1562 гг. провела законы о несовмещении в одних руках нескольких должностей (например, каштеляна и старосты).[101]

Поскольку король не управлял, то на эту роль претендовал сенат, главой которого, впрочем, был монарх. В состав сената входили придворные сановники, католические епископы, высшие земские должностные лица: воеводы и каштеляны. Члены сената назначались пожизненно и несли фактически ответственность только перед Речью Посполитой. Сенату отводились, в первую очередь, функции совещательного органа; и, поскольку значение посольской избы все более усиливалось, складывалось впечатление, что так и будет. На сенаторов, в свою очередь, была возложена задача контролировать монарха: сенаторы-резиденты исполняли функцию постоянных королевских советников, и о выполнении этих обязанностей они отчитывались непосредственно перед сеймом. Институт сенаторов-резидентов создавался для того, чтобы король не окружал себя собственными и тем более иноземными советниками, что могло представлять для шляхты определенную опасность. Но, прежде всего, шляхетское сословие стремилось сохранить для своих представителей все возможные почетные посты и должности. И поэтому в государстве, в котором не было правительства, существовало огромное множество титулярных должностных лиц. В шляхетском обществе, которое не признавало титулов, многие втайне пытались получить тот или иной титул от императора, папы или хотя бы от французского короля, поскольку титулы были необходимы для внешнего проявления шляхетского достоинства (последнее является подтверждением закрытой системы, для которой характрено внешнее подтверждение и которая подвластна внешней манипуляции).[102]

Государство закрытой системы нацелено на проживание сложившегося в образовании, где основой выступает национальное единство. Но подобное заключение может привести к суждению о слабости и шаткости положения такого государства. Действительно вскоре Речь Посполитая утратила свои границы и единство государственного образования, но была ли Польша слабой в установленном политическом режиме? И является ли такой тип государства слабым и несостоятельным? Ответ будет двойственным в силу того, что несмотря на закрытость польской системы о полной изоляции речи быть не может. В идеальном понимании политической системы Речи Посполитой подобная «консервация» политической власти вполне успешна для внутренней политики конкретного государства, но в условиях геополитического положения Польши, данный режим был опасным, а в результате губительным.

Следуя мнению исторической  лелевельской школы Варшавы - Раздел Польши произошел не по ее слабости, а по ее силе. Как одна из причин -цивилизационная зависть к чужой свободе. Польша была слишком близко к тем, кто не желал чужой свободы рядом со своим империализмом, в котором страны поделившие Польшу (Россия, Германия, Пруссия) свободными не были. Это государства заложники своих систем, очень схожих развивающихся по наследственной спирали, заложники самовоспроизводящейся структуры, не они строили империализм, а он строил их.

Само название - «золотой век» - подтверждает, что именно в последующие столетия наступила для государства эпоха декаданса и упадка. Это, однако, не означает, что XVI в. дал Польше возможности, которыми она не сумела воспользоваться: Речь Посполитая обрела силу, в полной мере использовав преимущества новой экономической ситуации; шляхта создала самобытную форму государственного устройства, в рамках которой могла в полной мере реализовать свои устремления. А началось все с польского гуманизма, с привнесения на польскую почву западной системы ценностей. И собственная — шляхетская и польская — ренессансная культура формировалась в процессе приспособления западных гуманистических идей к специфически польским условиям.

Польша в силу своей уникальности изначально имела другую структуру, от которой в равной мере всегда была свободна. Речь Посполитая в переводе с латыни ResPublica - общее дело. Почему было сказано, что это анархическая республика, потому что это такое устройство, которое мы не можем назвать республикой в абсолютном ее понятии. В Польше был король, но у него не было власти. В Польше не было власти, но было равенство господ. Польский народ = народ равных, это шляхетский народ. Шляхта – польское дворянство. То есть шляхтичи не зависели от короля, и не зависели от друг друга, но друг другу являлись братьями и имели абсолютное равенство прав. (если рассматривать данную структуру народного макиавеллизма, не вдаваясь в подробности отношений патроната-клиентелы между шляхтичами и наличием магнатерии) Так и жила Польша развивая сама себя, что удивительно и что подчеркивает уникальность в ее положительном экономическом состоянии. Польша торговала зерном, с/х продукцией, другими товарами, прекрасно работала система портов. Время перед разделом считалось Золотым веком Польши. Следовательно, раздел произошел не от слабости, а от наивности и уникальности польского самосознания. И в данном случае бессознательным выступает преемственность традиции, а сознательным – кардинальные права. Что мы выводим как определение идеального макиавеллизма, где стремление к анархической системе есть «бессознательное» проистекающее из традиции народного макиавеллизма, а кардинальные права есть «сознательное», то что придает легитимность такой государственной системе и что признается, как законно закрепленное положение.

Американский психолог Стенли Шехтер в отношении понимания власти дал следующее определение: «Политическая власть – это когда один человек посылает другого к третьему, чтобы другой заставил третьего делать так, как хочет Первый».[103] Данное определение соответствует положенной в основу работы теории Н. Макиавелли о совокупности субъекта [Г] – «Государя».

Речь идет о тройственности политической власти. 1-ый обладая властью Говорит 2-ому, что 3-ий должен сделать, при этом такое возможно лишь при том, что у всех троих одно и тоже знание о власти. С наличием такого общего объяснения политического взаимодействия проще объяснить суть анархичности польской республики. Республиканизм это власть двойственная (следуя доказанному в 1-ой главе данной работы суждению о структуре Монархии и Республики в теории Н.Макиавелли), но в Речи Посполитой было 3 элемента (король, (магнатерия, шляхта) = сейм, <= т.к. последние два возможно уместить в один представительный элемент «сейм» - нет расхождения с общепринятой гипотезой о двойственности республики из теории Н. Макиавелли) + народ = 4 элемента структуры, из которой ни одна (даже народ) не является исполнительной. И кого в данном анализе и обозначении брать за «народ» - крестьянство или шляхту? На фоне консервации политического режима, которое можно в эволюции охарактеризовать как угасание политической «воли», анархизм республики выглядит следующим образом – власть есть никто, но и одновременно все, верховенство «права», которого «нет».

Политическая власть ставит себя всегда в отношении к государству в позицию первичную. Государство оказывается каким-то выводом. Характер государства может быть изначально редуцирован к типу политической власти – рефлексивное преобладание политической власти над государством.[104] Потому мы можем говорить о макиавеллизме идеальном, как о выводе из анализа при выявлении расстановки сил и взаимоотношений между макиавеллизмом личности и макиавеллизмом народном. Так как идеальный макиавеллизм – макиавеллизм государства есть производное из соотношения первых двух элементов. Отсюда последует дальнейшее доказательство поставленного противоречивого определения макиавеллизма Польши, как законной анархии.

Речь Посполитая была хранительницей величайших ценностей, на базе которых в XVI в. сформировались гражданские свободы польского общества. Этапы борьбы за эту свободу показывают, что шляхта была не в состоянии ограничить ее даже тогда, когда это было единственным способом спасти себя. Такие следственные заключения подтверждают бессознательность исходящую из традиции польской государственности. А постоянное подтверждение и охрана кардинальных прав закрепляющих свободы шляхты перед королевской властью показывает нам сознательную сторону закрепленной внутренней сущности государственного макиавеллизма, как анархичного.

В политическом понимании «свобода» реализуется в полном освобождении от шаблонов политического мышления. В польском самосознании присутствует подобная свобода исходящая из установленных политических взаимоотношений, а именно отношения и понимания верховной власти. Потому в Польше в течении истории складывания последующих польских республик и состояний государства не привилось ни в одной из форм полностью, ни национализм, ни социализм/коммунизм. Уникальность, польская политическая самобытность (анархичность своего рода) проявляется в свободе от универсализма внешнего, то есть от типичного понимания политической власти и всякой идеологии извне, не свойственной польской культуре, которая даже в силу редукции (относительно религиозной сферы) к католицизму, является одной из самых толерантных в отношении других религий. Особенно ярко это проявлялось в эпоху реформации, когда шляхтичи принимали ту веру, что была выгодна на момент определенных отношений патроната-клиентелы.

Существует и другая точка зрения относительно положительности закрытой польской системы и ее народного макиавеллизма. Историческая школа Кракова отбрасывает в сторону вопросы об уникальности и теоретические пересуды о самосознании шляхты, как о владельцах Речи Посполитой. Они обвиняют шляхту и короля в слабости, они считают, что это был не раздел страны извне, а это был внутренний самораспад и ссылаются на источники сухого рационального политического анализа, беря за базис как лучшее устройство: империализм поделивших ее государств. Так как раз они ее поделили, следовательно они сильнее, следовательно их строй вернее и правильнее.

Действительно в XVIII веке шляхта еще активно участвовала в политической жизни, но все больше утрачивала связь с новыми требованиями эпохи. Институты и сложившиеся обычаи постепенно окостеневали; шляхетская сабля также в значительной мере утратила свою ценность. Армия, пусть немногочисленная и плохо оплачиваемая, в XVII в. была еще достаточно боеспособной, доказательством чему стали победы Яна III. Но несовершенство фискальной системы, не позволявшей собрать даже утвержденные сеймом налоги, влияло на снижение боеспособности армии, ставшей отражением всех достоинств и пороков шляхетского сословия.[105]

Идеи национального единства, взгляд на историю Польши как на последовательное развитие свободы и братства, после раздела,  в последствии, были подхвачены такими польскими мелкобуржуазными националистическими партиями, как ППС. Эти идеи приобретают уже характер контрреволюционного фашизма с момента возникновения империалистической Польши. Также про-фашистские сторонники польской государственности говорили об «отсталой» мелкой шляхте и противопоставляли этой «отсталой» шляхте кулака-собственника, «не думающего ни о каких абстракциях, но своим трудом утверждающего реальную конкретную Польшу, которой нам удалось добиться».

Такие умозаключения можно понять в связи с тем, что в эволюции шляхетская республика продемонстрировала собой не эволюцию, но консервацию и как следствие – некую деградацию не развивающую и не способствующую поддержанию системы, а ее мистификацию и отдаление от реализации своих прав в разрешении возникающих проблем и противоречий.

Разнородность шляхетского сословия, политическое и экономическое верховенство магнатов подрывали систему, основой которой было равенство всей шляхты, представлявшей сословие благородного происхождения. Признав главенствующее положение магнатов и смирившись с системой клиентелы, шляхта тем самым выразила свое согласие на зависимое, подчиненное положение. Нарастали настроения самодовольства и апатии, инстинкт свободы вырождался в узкий эгоизм. Вместо традиционной привычки участвовать в политической жизни появился стадный инстинкт, который способствовал расцвету зависти, склочничества и самоуправства. Мышление в категориях государства и сословия деформировалось, вместо него на первый план выходили лояльность прислужника и фракционный интерес. Самобытная открытость шляхетской культуры уступила замкнутости, распространение консервативных умонастроений сопровождалось расцветом космополитизма. Эти явления совпали с ухудшением хозяйственного положения страны и свидетельствовали о зависимости Речи Посполитой от Европы.[106]

Ключевым свойством анархизма является отрицание политической власти, но проводимый в данной работе философско-исторический анализ относится к препарированию политической структуры Речи Посполитой, а значит подтверждает наличие таковой. Однако в данном случае, относительно польскому самосознанию следует говорить не о политической власти, а о ее альтернативе - политическом влиянии обозначенных ранее структур. Политическому влиянию свойственны все те же способы, характерные для политической власти, как аппарата управления определенной территорией (государством) – способы силовые и не силовые: экономические, информационные, эстетические.[107] Обращение Польши к традиции шляхетского братства, сарматской культуры – есть ключевая подмена понятия легитимной законной власти, которая проистекает из потребностей общества для конкретной эпохи, а не ищет свое обоснование в истоках прошлого, что напрямую можно считать инструментом политического влияния.

Понятие политической власти всегда связано с идеей централизации, в Речи Посполитой избегали централизации и всячески желали от нее спастись. Удивительно это иное политическое восприятие! Консервация сознания шляхты и защита «кардинальных прав» их республики является прямой причиной не серьезного отношения к первому разделу Польши (1772 г), а в последствии утраты государства. (но тем не менее не стоит отрицать, а должно сделать акцент на том, что именно сохранения единения нации на основе традиции и культуры позволило сохранить образ государства, а затем его возвращение в прежних границах) Раздел Речи Посполитой рассматривался на первом этапе не как опасность, но как возможность воспользоваться дополнительным контролем против централизации – постоянное подтверждение прав шляхты. Так опасаясь становления централизованной власти в своем государстве, польская шляхта стала жертвой иной централизации – для каждой части своей – Пруссии, России и Австрии.

Отказ от мистификации шляхетской республики в последствии не был конечным, не смотря на сделанные выводы по прошедшему периоду. То есть с течением времени, несмотря на развенчание в идеологии государственности ореола романтизма шляхетского строя, свобода, независимость и целостность государства теперь понималась не как республика немногих, но нескольких, а как республика именно многих. Национальное единство с эволюцией политической осознанности своих ошибок, в результате которых прежняя государственность была утрачена, только крепло еще больше и было поставлено в абсолют, стало главной силой Польши. Именно народный макиавеллизм склонный к анархизму и неприятию центральной власти, был двигателем политического самосохранения Польского государства, потому оно не утратило свою самоидентификацию при сложных обстоятельствах и практически тотальном уничтожении его в XX веке.

XIX век польской истории характерен формированием осознанной борьбы за независимость польского народа и возвращение суверенной государственности.  В 90-е годы XIX в. политические движения и программы обрели более или менее законченную форму. Социалисты стали одними из первых, кто создал партию. Социалисты — делегаты от Королевства Польского (большинство из них находились в эмиграции) собрались в 1892 г. на объединительный съезд рабочих партий в Париже, на котором обсудили и приняли «Проект программы Польской социалистической партии». В этом документе провозглашалось объединение разных групп социалистов, но главным было то, что появилась программа, в которой задачи, ставившиеся западноевропейским рабочим социализмом, сочетались со стремлением к государственной независимости Польши. Создатели Польской социалистической партии (ППС; Polskiej Partii Socjalistycznej) верили во всеобщий капиталистический прогресс, который сформирует мощную (по численности и темпам развития) социальную силу — рабочий класс. Они были убеждены, что закономерной целью рабочих является ликвидация частной собственности, но в то же время считали, что интересы рабочих, находящихся под иноземным гнетом, связаны с обретением национальной независимости. В качестве организатора и руководителя ППС лидирующее положение в 1893 г. занял Юзеф Пилсудский. Примеру поляков, проживавших в Российской империи, последовали и другие. В Пруссии возможности для деятельности польских социалистов были весьма ограниченны, так как там укоренился образ поляка-католика, солидарного со всеми представителями своей национальной и конфессиональной общности независимо от их социального статуса. Польская социалистическая партия в Пруссии (с 1893 г.) была чрезвычайно малочисленной и слабой. Лучше обстояли дела у польских социалистов в австрийской части Польши, где они действовали с 70-х годов XIX в. В Галиции они создали в 1892 г. Польскую социально-демократическую партию (ППСД; Polska Partia Socialno-Demokratyczna), которая позже была преобразована в Польскую социал-демократическую партию Галиции и Тешинской Силезии во главе с замечательным организатором и членом парламента Игнацием Дашинским. Почти в то же время окончательно были сформулированы и программы польского националистического движения. В 1893 г. работавшие в Польше деятели Польской лиги решили осуществить своеобразный «переворот» в партии. Они приняли название Национальной лиги (Liga Narodowa) и взяли на себя руководство ею. Наиболее важную роль в этом сыграл Роман Дмовский, трезвый политик, не признававший эмоций в политической аргументации. В публикациях национальных социалистов критиковался «дух шляхетства» и обосновывались задачи движения — национальное единение, уничтожение наследственных привилегий. Самой важной промежуточной целью деятельности националистов (поскольку о независимости они писали как о задаче-максимум) была самоорганизация народа, создание своеобразного государства без государства, но при наличии руководства и единой программы действий.[108]

Но ни одна независимая политическая программа не могла быть претворена в жизнь в условиях отсутствия государственной самостоятельности. А наличие разных фракций, хаотичность их взаимоотношений и  не связанность ориентации вновь демонстрирует отсутствие желания наличия централизации даже ради возвращения государственности. Значительное число польских политических деятелей и большая часть общества вовсе не желали втягиваться в обсуждение плюсов и минусов той или иной геополитической ориентации. Они отнюдь не стремились к соглашению с тем или иным государством. И самое большее, что делали, — это заявляли о своей будущей лояльности в отношении того государства, в котором предстоит жить полякам. Все ожидали предложений, хотя недоверчиво воспринимали намерения как Берлина, так и Петербурга и отдавали себе отчет в том, что в итоге судьбу Польши определит расстановка сил в Европе. Если проиграет Россия, не оправдаются расчеты Дмовского, если Германия с Австро-Венгрией — потерпят фиаско планы Пилсудского.

Первая мировая война изменила расстановку сил и дала свободу Польше. В Версальской декларации 3 июня 1918 года коалиционные державы согласились признать право на создание независимого польского государства. Но и в начале XX века, когда по возвращению своей государственности так важно было придти к политическому консенсусу Польшу разъедали разногласия и нежелание признания верховного правительства в Варшаве (Великопольское восстание 27 декабря 1919 г.). И лишь осознание новой угрозы утраты государственности в связи с действиями Красной Армии, позволило консолидировать силы польского народа на борьбу с врагом. (Советско-польская война 1920 года)

За день до подписания Рижского мира, 17 марта 1921 г., сейм принял Конституцию. Она подтверждала принципиальные решения, принятые сразу после возрождения польской государственности. Польша оставалась парламентской и демократической республикой. Парадоксальным образом споры между эндеками, людовцами и социалистами привели к возникновению ситуации, которую трудно представить в других государствах, а именно к своеобразной гипертрофии парламентаризма. Эндеки боялись усиления исполнительной власти президента, поскольку самым популярным человеком в стране был их противник Пилсудский. Близкие к последнему партии отрицательно относились к созданию сената, но в конечном итоге примирились с ним на следующих условиях: выборы в сенат должны были быть аналогичными выборам в сейм и, кроме того, сенат должен быть лишен существенных полномочий. Принцип пропорциональности при выборах был также доведен до крайности, так как все остальные партии опасались, что в противном случае своими преимуществами воспользуется самая влиятельная партия — национально-демократическая (эндеки). Мартовская Конституция 1921 г. стала фундаментом весьма зыбкого политического устройства. Правительство было полностью зависимо от сейма, сейм расчленен на многочисленные конкурирующие между собой фракции, не способные создать относительно стабильное парламентское большинство. Несмотря на все эти недостатки, Конституция 1921 г. знаменовала объединение исторических областей Польши и означала завершение государствообразующих процессов. Являясь основным законом, она не вводила в действие общих для всей территории страны законодательных положений, но, тем не менее, устраняла те нормы прежнего права, которые противоречили новой Конституции. Унификация права затянулась на целых 20 лет и так не завершилась.[109] А временная консолидация политической власти шла в направлении все большей фрагментации.

На фоне активности оппозиционных партий бездействие режима «санации» было поразительным. Отрицательное отношение к парламентаризму не могло стать основой для формирования позитивной программы. Кризис стремились предотвратить путем введения режима экономии и усиления репрессий. Таким же образом «санация» реагировала на рост нежелательной для Польши активизации украинских и белорусских группировок. Новые «правительства полковников» продолжали эту политическую линию. Ход государственных дел часто страдал из-за решающего голоса Пилсудского, который он за собой оставлял. Маршал старел, проявлял мало инициативы, но в то же время пытался препятствовать действиям других.Стагнация была тем более небезопасна, что в обеих соседних державах побеждали тенденции к появлению тоталитарной диктатуры, опиравшейся на агрессивную идеологию.

Во 2-ой половине XX века, (в силу закрытой системы польской государственности для которой характерна склонность к подверженности внешней манипуляции при условии внутренней не стабильности), Польша вновь утратила свою государственность (но не образ государства). Сначала в результате договоренности между III Германской империей (с территориальными национальными притязаниями ее государственности) и СССР в силу ее стратегических потребностей и расширения идеологического влияния; затем вхождение в состав СССР, как страны победительницы.

Именно угроза утраты национальной культуры на протяжении всей болезненной истории Польши в составе СССР поддерживала национальные силы и сохранение единства нации и наличие образа государства в рамках ореола традиционной преемственности, а анархичность внутренней сущности сохраненного образа не позволял свыкнуться с наличием центральной власти, что позволило Польше раньше всех других государств Восточной Европы выйти из состава СССР и вновь обрести государственную независимость. Народная деятельность организации «Солидарность», сыгравшей ключевую роль в борьбе за свободу Польши, при таком анализе подтверждает одновременно сильный народный макиавеллизм, как базис польской государственности и одновременно традиционную склонность к анархизму законному, то есть при обязательной легитимации, хотя бы в рамках сложившейся организационной структуры.

Органичный вывод по идеальному макиавеллизму Польши: это опасный сценарий политического развития государства закрытой системы. На протяжении истории Польши при ее анализе, ярко прослеживается роль базиса –  макиавеллизма народного в реализации стремлений страны быть свободной от всякого диктата извне и изнутри, но иметь развитую сеть сообщения в экономико-политических соображениях, при сохранении народного и культурного единства в процессе ее политической эволюции.

Отсутствие общей политической доктрины, наличие развитого республиканского аппарата сообщения «индивидуальностей»  привело государство к потере своей единой границы и утраты независимости, в итоге то, что разрушило Польшу, то и являлось на протяжении ее дальнейшей эволюции главным орудием сохранения идентификации, а в последствии и возвращение независимого единого Польского государства – это ее национальное и культурное единство, то есть сильный народный макиавеллизм.

«Почему рабочие в Польше регулярно выступают против своего рабочего государства?» «Потому что власти совершают одни и те же ошибки».

Директор центра по исследованию общественного мнения С. Квятковский: «Вся оппозиция при помощи всех западных радиоголосов не в состоянии сделать то, что может натворить один заместитель Председателя Совета Министров, - привести в состояние забастовочной готовности всё молодое поколение рабочих.[110]

2.4. Швейцария (XIII-XIX вв. ) – макиавеллизм (сознательный) конфедерации.

Для доказательства определенного базиса и указанного идеального государственного макиавеллизма данного государства, следуя заданной логике исследования нужно выявить частное характерезующее базис.

В отличии от рассмотренных государств открытых систем (Италии и Германии), частным характерезующим базис закрытого государства является макиавеллизм народный, благодаря которому государство следует не определенной цели исходящей из установленной доктрины и сложившейся внутренней сути, но исходя из «гуляющей системы» при которой главными стремлениями, а не целями выступает периодическое (проживаемое) благополучие немногих, но нескольких (в идеальном – изначальном понимании). В таком случае не целью, но стремлениями такого государственного образования можно выделить как – защита от внешней угрозы ради внутреннего экономического и политического благополучия с учетом, что у каждой земли и воли немногих таковое благополучие индивидуально, не обязательно закрыто от соседствующего, чаще сообщающееся, но нацеленное на личную выгоду.

Если личная выгода одного не распространяется на всех в рамках заявленных границ государства и сильно противодействие каждого такого «одного», и его индивидуалистические цели, то речи о монархии быть не может, речи о выделении центра следовательно тоже. Чем же отличается закрытая система Швейцарии от закрытой системы Польши?

Как было указано раннее при выведении общих закономерностей теории макиавеллизма в интерпретации государственности: и открытые и замкнутые системы похожи друг на друга лишь в общих закономерностях проистекающих из частного – закономерностей человеческой психологии и предрасположенностей. Та же ситуация прослеживается и внутри каждой из систем. В данном случае рассмотрев одно государство закрытой системы (Польша) и в проведенном ниже анализе государственности Швейцарии как закрытой системы мы увидим, что эти две системы одного типа будут схожи лишь в общем, но различны в частностях внутриполитического уклада и его эволюции.

В силу уникальности Швейцарского политического уклада, ее единичности (анализируя другие государства мы не встретим идентичного примера), можно обозначать республиканскую конфедерацию Гельвеции, как старейшую в Европе. Именно швейцарскую государственность можно отметить как рано эволюционирующую союзную республику сознательного конфедеративного союза. Отсюда следует, что выявление и фактическое обоснование обозначенного базиса Швейцарии (макиавеллизм народный) и идеального макиавеллизма как «сознательного» конфедеративного берет свое начало еще в XIII веке в Федеративной хартии 1291 года составленной на латыни. В соответствии с нею Ури, Швиц и Нидвальден (земли составляющие «изначальный кантон» (Urkanton) [111] объединились для сохранения мира на этих землях. Имелось в виду обеспечение упорядоченных правовых путей решения споров вместо насильственного осуществления притязаний, а также защита других общих интересов. Создание этого союза, датируемое «началом месяца августа», на протяжении XIX века возводилось в ранг истинного акта основания Швейцарии. [112]

Гарантом легитимности данного союза на тот момент выступал император Священной Римской империи и местные традиции не отрицали подобного верховенства, напротив принимали его как долженствование.

Обратим внимание на то, что союз был создан для сохранения мира, но что же угрожало миру швейцарских земель? Притязания со стороны правящего дома Габсбургов, так как власти каждой отдельно взятой земли не желали вмешательства в свои внутренние дела, которое, как правило, заканчивалось экономической и правовой (даже не патронажной, но захватнической) узурпацией. Таким образом союз, созданный ради сохранения мира, очерчивал контуры единой территории с общим правовым статусом. Помимо обеспечения мира конкретно формулировались и другие цели. Стороны заключившие договор обещали друг другу взаимную поддержку в случае насилия изнутри и извне (данное положение можно определить как начало конфедерации – военного союза), определяли способы третейского разбирательства в случаях споров друг с другом (у каждой из сторон наличествует своя власть, которая действует в интересах своей земли, но для достижения порядка в союзных отношениях приоритет над властью индивидуалистической имеет закон) и обязывались к повиновению законной власти и судьям.

Итак основополагающая Федеративная хартия 1291 года является фактическим обоснованием заявления о «сознательной» конфедеративной государственности швейцарского объединения, которое предстает перед нами как союз исходящий из принципа общественной договоренности, установленных традиций при сознательном волеизъявлении и принятии выработанных законных правоотношений.

Казалось бы, для чего в таком случае было сохранено подданство верховенствующей власти извне? Здесь мы видим схожую ситуацию с польской государственностью. Всякой власти и всякому государственному положению нужна легитимация, то есть законное обоснование и принятие, то, что будет удерживать определенный порядок в установленных границах и обуславливать определенные взаимоотношения союза. Иными словами – нужен гарант, на властное положение которого можно сослаться в целях защиты установленного порядка. В Речи Посполитой таковым гарантом являются кардинальные правила дарованные королем и одновременно обозначающие королевскую власть лишь номинальной. В ситуации с швейцарским союзом таковым гарантом выступает признание хартии и выдача грамот о свободе императором Священной Римской империи. Наличие номинальной власти императора в швейцарском союзе не подобно номинальной власти короля в Речи Посполитой, хотя бы потому что король Польши является государственной властью внутри самого государства, а император Священной Римской империи выступает патроном со стороны союза имеющего свои границы, но состоящего в границах его империи, но не входит во внутреннюю структуру государственного уклада самого союза. На идеальном уровне осознания и принятия верховной государственной власти и последующую эволюцию государства это является одним из ключевых моментов в становлении идеальных установок макиавеллизма государственного образования. Такое положение вещей способствует в Гельвеции закреплению конфедеративных положений (как военного сопротивления притязаниям всякой власти со стороны) и концентрации в обосновании созданного и расширяющего союза на законном признании индивидуальных интересов каждой земли не в ущерб союзной земле, но в соответствии с общим правовым статусом.

Первым ярким конфедеративным выступлением против притязаний извне (дома Габсбургов) было сражение 15 ноября 1315 года у Моргартена. Непосредственным следствием битвы явился союз, заключенный 9 декабря 1315 года в Бруннене. Он воспринял положения о союзе 1291 года и расширил объединение в пространственном отношении: на этот раз участником союза стал Обвальден. Так, три лесных кантона обязались не признавать никакого сюзерена без одобрения других членов союза, более того, без такого согласия даже не заключать договоры с другими государствами или хотя бы вести переговоры с ними. Хотя владельческие права в принципе и оставались в силе, но в случае агрессивных действий со стороны других государств  они приостанавливались до заключения мира.[113]

Эволюцией и подтверждением этого союза в последствии стала Земпахская грамота (10 июля 1393), по которой «клятвенный союз» представлял собой уже конгломерат земель Цюриха, Люцерна, Берна, Золотурна, Цуга, Ури, Швица, Унтервальдена и Гларуса.[114]

Таким образом, наряду с отмежеванием от внешнего мира (подтверждение закрытости швейцарской системы) и обеспечением мира обозначилась четко выраженная внутренняя целеустановка.

На протяжении последующей истории Швейцарского союза к «изначальному кантону» в целях самозащиты от  внешних притязаний и более справедливому законопорядку, экономического благополучия и политической стабильности своих земель, присоединялись другие кантоны: Люцерн (1332), Цюрих (1351), Гларус (1352), Базель (1501) и др. Союз расширялся, но не всегда один лишь страх перед Габсбургами мог быть связующим звеном. Решающим для дальнейшего укрепления Конфедерации оказались впоследствии четыре фактора. Перспективным стало, во-первых, постепенное уплотнение союза в некую внятно очерченную структуру с общими внутриполитическими целями и соответствующими учреждениями. Во-вторых, это развитие было неразрывно связано с совместными завоеванием независимых территорий, управлять которыми тоже следовало совместно. В-третьих, в конце XV столетия в результате того, что Священная Римская империя германской нации создала себе новые центральные институты, началась реакция отторжения, укрепившая внутреннюю сплоченность Конфедерации. В-четвертых, выработка национальной идеи единства исходящей из традиции берущей свое начало в укладе отношений внутри «изначального кантона» (то есть поддержание идеи конфедеративного равноправного союза). Не нужно представлять себе швейцарскую конфедерацию идеальным союзом консолидации внутриполитических элит и их целеустановок. В последствии союз также будет подвержен религиозным конфликтам, территориальным претензиям, однако же заложенные внутренние установки на разрешение недоговоренностей путем переговоров и достижением консенсуса между швейцарскими землями в целях сохранения союза превалировали над встающими на историческом пути развития Гельвеции. Именно это позволяет нам говорить о «сознательной» конфедеративной государственности и сильном народном макиавеллизме как базисе развития швейцарских земель.

«Швейцария» обрела теперь более точные контуры – как самостоятельное образование, которое постоянно отстраивало свой особый статус внутри имперского союза и в соответствии с этим наделяло себя коллективными качествами.

Макиавеллизм народный как базис для такого государственного образование закрытой системы явно выявляется при анализе политических взаимоотношений между кантонами внутри союза, которые были выражены в третейских процедурах, которые требовали установления коммуникаций между кантонами, а также определенного минимума совместных решений. Такие совместные решения выносились на собраниях – тагзатцунгах представителей кантонов. Выносились большинством голосов. [115](система схожая с политической системой польской республики проанализированной ранее) Такая политическая традиция является зеркальным отражением в своем расширении от изначального кантона. При большей редукции – от сельской общины.

Но, опять же, не стоит идеализировать отношения внутри такой системы. Вскоре роль тагзатцунгов стала не существенной в связи с неоднородным составом Конфедерации. Ведь Конфедерация складывалась из городов-республик, которые стремились к правовой унификации на высшем уровне в связи с реализацией интересов своих правящих элит. Последующий сценарий швейцарского союза мог пойти в сторону образования государства как федерации, или как единой республики, типа Веймарской. Но именно такой государственный уклад союза все же сохранился и продемонстрировал сильную жизнеспособность благодаря взаимным уступкам и приходу к политическому консенсусу. (Станский компромисс 1481 года).

В связи с эволюцией политических отношений на глобальном уровне, религиозными противоречиями, стало ясно, что теперь Конфедерация нуждается в укреплении идеологического самосознания союза. Идеологическая модель, которая опиралась на исторические, а также другие доступные пониманию, то есть поддающиеся проверке на уровне внутреннего мира мотивы, и таким образом наводящие мосты над конфессиональными безднами обнаруживается в текстах протестанта Михаэля Штеттлера (1605, 1627). Он подчеркивал в качестве прочных ценностей антитираническую направленность союза, а также дружбу между его участниками. Эти ценности должны были обосновать необходимость прагматического союза против опасности извне, союза продиктованного общими интересами.[116] В XVIII веке к исторической традиции и обнулению истории наполненной внутренними конфликтами элементом сплочения выступает культуркампф – система антикатолических мероприятий, перерастающая в упразднение ведущей роли религий в политических отношениях вовсе. XIX век принес швейцарскому союзу конституциональное закрепления внутриполитического порядка во взаимоотношениях между кантонами, а также между правящими элитами и народом (1848 год).  Политический руководящий слой был сильнее, чем в какой-либо другой европейской стране, подчинен контролю с помощью плебисцитов.[117] Подобный компромисс и внутренняя слаженность политического устройства в очередной раз спасла конфедерацию от развала и от зависимости извне.

Благоприятная внутриполитическая атмосфера начала XX века хорошо наблюдаема со стороны. В одном из русских «путеводителей» по Швейцарии 1923 года, можно увидеть следующее описание: «В Швейцарии жители часто соединяются в разные союзы или общества для того или иного дела. Такие союзы называются ферейнами. И каких только союзов там нет! Почти все рабочие объединены в профессиональные союзы: есть союзы стрелков, союзы для поднятия народного образования, даже союзы для украшения парков»[118] Сознательное следование традиции  объединений для достижения от мелких бытовых целей, до целей более высокого уровня раскрывает нам рационализм базиса и проистекающие из него возможности обеспечения складывающихся по договору обязательств. Как было упомянуто выше – своеобразная система обратной редукции общественных отношений, от мелкой ячейки (общины) до союза в целом.

Чтобы обосновать уникальную жизнеспособность закрытой антицентрализованной  швейцарской системы в противовес польской, нужно  возвратиться к  началу полноправной истории Швейцарии вне Священной Римской империи. В 1806 году СРИ была ликвидирована, Гельвеция была союзом 19 автономных кантонов, как и ранее, союзу требовалась легитимация своего существования извне, на тот момент гарантом законности союза был Акт Наполеона 1803 года. Последней «внешней» легитимацией для Конфедерации является Венский конгресс 1815 года, где помимо складывания четких очертаний союза, был признан его «вечный нейтралитет». Провозглашение политики нейтралитета, признанной другими державами, имело исключительно большое значение: страна оставалась в стороне от опустошительных войн XIX-XX вв., что дало ей возможность использовать все преимущества мирной жизни.

Тем не менее, политическая эволюция и стремление к полной осознанной легитимации своего положения не давали союзу с политической точки зрения законсервировать свое состояние на уровне «вновь признанного» со стороны. Гарантирование установившегося положения должно было быть установлено теперь изнутри, т.е. сплочение союза путем борьбы и победы над  тем, что его связывало с внешним представительством, и перейти к отношениям внутренней легитимации и наличию внутреннего представительства, а то есть определенной централизации.

Центральная власть в Швейцарии в начале XIX в., оставалась слабой. Политическая и экономическая раздробленность тормозила развитие капитализма. В связи с этим возникло движение за окончательную ликвидацию феодальных отношений, за демократизацию политического строя и централизацию страны. Особенно обострилась обстановка в 1840-ые гг., в частности в связи с требованием некоторых кантонов изгнать из Швейцарии иезуитов. Семь католических кантонов (Люцерн, Фрибург, Вале, Цуг, Швиц, Ури, Унтервальден) заключили военно-политический союз Зондербунд, который выступал против либерально-демократических преобразований и в 1847 г. развязал гражданскую войну. (Примечательно то, что в состав союза противящегося внутренней централизации и отказу от внешней легитимации входил «изначальный кантон» Гельвеции, который исторически опирался на внешнее признание) Несмотря на поддержку Австрии Франции, вооруженные силы Зондербунда потерпели поражение. В 1848 г., в обстановке общего революционного подъема в Европе, эта победа буржуазно-демократических сил была закреплена новым государственным устройством и новой конституцией. Из непрочного союза кантонов Швейцария стала единым союзным государством-конфедерацией с централизованным государственным аппаратом. Законодательная власть сосредоточилась в руках общенационального парламента, а центральная исполнительная власть была передана Федеральному совету (правительству).[119] Несмотря на появление центральных органов власти, они нисколько не повредили народному базису, а были скорее «удобными инструментами» для внешнего представительства и для урегулирования работы системы союза внутри. Что подтверждает продолжение политики независимости каждого союзного кантона внутри конфедерации?

Каждый кантон имеет свою конституцию, правительство и парламент, избирающийся тайным голосованием. В компетенцию кантональных органов власти входит довольно широкий круг вопросов. Представителей центральной власти в кантонах нет; за выполнением распоряжений федерального правительства, общешвейцарских законов и положений следят сами кантональные власти. В каждом кантоне своя полиция, общегосударственных органов охраны порядка практически не существует. Въезд в страну разрешает правительство, но длительное время жить в каком-то месте въехавший может только с согласия властей данного кантона.

Правительство Конфедерации – Федеральный совет, состоит из семи федеральных советников (министров), каждый из которых ведает одним департаментом (министерством). Каждый из членов Федерального совета в порядке очередности становится на один год президентом Швейцарской Конфедерации (продолжая выполнять свои обязанности начальника одного из департаментов). Однако президент формально не является главой государства, так как эта прерогатива принадлежит Федеральному Совету в целом. Он председательствует в Федеральном совете и представляет государство во внешних сношениях с другими странами. Официальной резиденцией президента, правительства и парламента служит Федеральный дворец в Берне. [120] Парламент Швейцарии (Федеральное собрание) состоит из двух палат. Нижняя – национальный совет – насчитывает 200 депутатов избираемых на 4 года по мажоритарной системе. Верхняя палата – совет кантонов – состоит из 44 членов (по два представителя от каждого кантона). Так выглядело централизованное представительство Союза на начало XX века.

Противоречивость «закрытой системы» государства мы наблюдаем особенно остро в моменты мировых кризисов. Так сравнивая отрицательное, разрушительное положение Польши, как «закрытой системы» и положительное в силу нейтральности положение «Швейцарии» в Первую и Вторую мировые войны, следует акцентировать внимание на никуда не девшееся «влияние извне». Для закрытых государственных систем (как положено в гипотезе) характерно предрасположенность к внешней манипуляции. Швейцария к XX веку избавилась от необходимости внешней легитимации своей государственности, но действительно ли Швейцария была полностью освобождена от возможности внешнего манипулирования, что напротив мы наблюдали на протяжении всей истории политического развития Речи Посполитой?

Во время Первой мировой войны Швейцария находилась в центре бушевавшей в Европе войны, не зная ни человечески жертв, ни разрушений. Определяющая роль в этом сыграла ее политика нейтралитета. В то же время Германия не посчиталась с нейтралитетом Бельгии. И вряд ли швейцарская армия – как бы хорошо она не была вооружена – могла предотвратить оккупацию страны или проход через нее армий одной из воюющих держав. Очевидно, правы те, кто считает, что страны Тройственного союза и Антанта, не тронули маленькую Швейцарию по другим причинам. Во-первых, вторжение после прорыва германцев во Фландрии не вызывалось военной необходимостью. Во-вторых, наличие нейтральной страны среди сплошной линии фронтов устраивало и ту и другую из воюющих сторон, так как открывало возможности и для торговых связей в обход блокады, и для политических контактов.[121] И минусы и плюсы закрытой системы государства в зависимости от ситуации «извне»  на вроде бы благоприятном примере Конфедерации можно увидеть в ситуации, в которой оказалась Швейцария после войны. Поскольку она не была страной-частником, она не была приглашена на Версальскую мирную конференцию, последствия которой затем пришлось разрешать швейцарской дипломатии. (вопрос о присоединении Форарльберга – бывшей провинции Австро-Венгрии, провозгласившей независимость и желавший присоединиться к Конфедерации; патронат над княжеством Лихтенштейн). В 1919 году Швейцария превратилась в нейтральную зону для международного представительства (с 1919 года резиденция Лиги Наций находилась в Женеве), с одной стороны – это использование внешней легитимации «вечного нейтралитета», с другой стороны – это избавление Швейцарии от кровопролитных войн на ее территории, а также одна из причин обогащения в силу обслуживания международных конференций и отдельных сообщений между государствами.

Тяжелые испытания для Союза на прочность выпали на период Второй Мировой войны, когда мудрый Федеральный Совет лавировал между политическими группировками правого и левого толка, уступая то одним, то другим, или напротив принимая запретительные меры и к той и другой стороне в целях сохранения независимости Швейцарии. И вновь мы видим подтверждение базиса швейцарской государственности – сильного народного макиавеллизма, который не позволил Швейцарии утратить свою независимость в условиях привлекательного аншлюса с III Германской империей. Главную роль в этой политике, вызвавшей недоумение и протесты значительной части швейцарской общественности, играл Марсель Пиле-Гола. Правый радикал, антикоммунист, он занял в январе 1940 года пост руководителя внешнеполитического ведомства (в 1940 году он был одновременно и президентом Швейцарской Конфедерации). 25 июня Пиле-Гола выступил по радио с обращением к стране, в котором практически выразил удовлетворение установлением «нового порядка» в Европе. Он призывал швейцарцев пойти на «необходимое обновление», на «болезненный отказ» от прежних представлений и на «трудные жертвы». В обращении не говорилось ни слова о необходимости защищать свободу и независимость Швейцарии. [122]

Уместно для более частного анализа различий двух закрытых систем с одним базисом, но разным идеальным макиавеллизмом в силу уникальности, сравнить подобные случаи выделения личностного макиавеллизма. Если в Гельвеции происходило возвышение лидера (пример – Пиле Гола, тип: макиавеллист-манипулятор, ведомый личными целями в ущерб и противоречие идеальному макиавеллизму государственности) над установленным базисом ключевой роли народного макиавеллизма, то это было вызовом склонным к разрушению, вызовом, который подстегивал народные силы к сопротивлению в целях защиты суверенности, то есть борьба роли макиавеллизма личностного и макиавеллизма народного в базисе при кризисной обстановке в политическом развитии государственности, пробуждала реализацию идеального макиавеллизма Конфедерации и обращала ее  к традиции и истокам государственности, что и позволило сохранить независимость.  Но в Речи Посполитой мы видим обратный пример в силу ее уникальности иного свойства. При выделении лидера, то есть проявлении личностного макиавеллизма над базисом народного макиавеллизма, подобное выделение проистекало из сути самого базиса и являлось временным инструментом, для пробуждения народного макиавеллизма и своего рода персонифицированной «рукой помощи» для реализации идеального макиавеллизма государственности. (пример – Лех Валенса (движение за независимость Польши «Солидарность»), тип: макиавеллист - актуализатор, ведомой целями личными проистекающими из идеального макиавеллизма польской государственности). Общим для явления выделения личностного макиавеллизма в двух данных закрытых системах и подтверждение макиавеллизма народного, как базиса государственности, будет то, что и тот и другой случай является перманентным (что любопытно и опять же характерно для закрытой системы – и тот и другой случай являет собой борьбу с внешней идеологией, только в первом примере лидер является агентом насаждения идеологии, а во втором лидер является вождем в борьбе против идеологии, сюда же можно отнести «феномен Пилсудского» в истории польской государственности).

Данный эпизод истории Швейцарии, можно назвать положительным фракционным примером разрешения германской проблематики 1940-ых годов, когда политика макиавеллиста-манипулятора (Гитлера) обрела сверхмасштабы и являлась разрушающей для идеального макиавеллизма германской государственности. Дело в том, что и Швейцария и Германия, (если судить с аналитической точки зрения, когда ты видишь и начало и процесс и результат, разумеется на момент 1940-го года актуализаторы Германии еще не могли предположить и предвидеть в полной мере результат, который последует за проводимой политикой) государства в основе реализации цели, которых лежит военная сила, военные структуры (Швейцария – конфедерация; Германия – коалиция, что следует из гипотезы положенной и доказанной в процессе анализа германской государственности ранее) На протяжении истории обоих государств их цели реализовывались благодаря применению силы: победы швейцарского ополчения, швейцарской наемной армии, национальной армии и победы совместных сил Германского Союза, Северо-Германского Союза, Германской империи II, III – лежат в основе становления государств. Следовательно в силу схожести проистекающей из инструментария идеального макиавеллизма (то есть, схожести в проблематике связанной с составом [Г]) и разрешение определенных схожих по составу политических кризисных ситуаций может быть по одному сценарию. Каким же образом была разрешена проблема выделения разрушающего личностного макиавеллизма в лице Пиле-Гола в Швейцарии? В противовес макиавеллисту-манипулятору из макиавеллизма народного, как базиса выделился еще один субъект [Г], что характерно для всякой кризисной ситуации государства. Генерал Анри Гизан (макиавеллист-актуализатор) в своем лице представлял реализацию интересов военных структур Швейцарии и на момент проведения Пиле-Гола своей политики ведущей к политической капитуляции перед фашистской «осью», принял дополнительные меры по обороне страны. Он разработал военную стратегию способную отразить военное наступление войск «оси».

Чтобы объяснить командному составу новую стратегию и инструктировать по поводу обучения войск, генерал Гизан собрал 25 июля 1940 года 650 высших офицеров на берегу Фирвальдштетского озера на поляне Рютли (где, по преданию, был заключен в XIII веке союз «трех первоначальных кантонов». Смысл обращения Гизана был в том, что армия должна сопротивляться до конца любой агрессии. Федеральный Совет в сложившейся ситуации вновь пытался лавировать между двумя силами, к тому же, к этому времени (июнь 1940-го) был основан тайный офицерский союз, который поклялся оказывать сопротивление Гитлеру и в случае необходимости поступать вопреки воле Федерального совета и генералов. [123] В итоге Швейцария продемонстрировала силу сопротивления идеологии противной конфедеративной государственности и отстояла свою независимость. Только после поражения Германии в войне, 20 августа 1945 года генерал Гизан сложил с себя полномочия главнокомандующего армии. А сам Пиле-Гола подал в отставку еще 10 ноября в 1944 году. Вторая мировая война была последним испытанием для суверенности Гельвеции, которое она успешно выдержала.

Этот пример из швейцарской политической истории показателен для проблемы Германии 1940-го года тем, что актуализаторы Германии, тот же генералитет, был способен противостоять воли манипулятора и возможность спасти Германию от последующей саморазрушительной политики была, но понимание силы и возможности своих действии к ведущим актуализаторам пришла слишком поздно.

При таком анализе мы подтверждает суть различия в базисах государств и почему данный пример «в принципе» подходит для Германии, но на практике реализуем с трудом. В силу швейцарской народности и склонности к республиканизму, подобное противостояние в иерархии [Г] было благоприятным в разрешении проблемы в пользу актуализатора, и в силу германского личностного макиавеллизма как базиса и склонности к монархизму, на уровне идеального макиавеллизма, подобное противостояние в иерархии  [Г] всегда будет скорее на стороне манипулятора, нежели актуализатора.

Также следует отметить, что именно появление, некий «двуумвират» в своеобразном республиканском типе [Г] Швейцарии, позволил при балансировке уклониться от обоих идеологий манипуляторов «извне», благодаря разрушительной для основ Конфедерации политике Пиле-Гола не получила своего распространения про-коммунистическая идеология, в тоже время благодаря генералу Гизану, который не являлся ни про-фашистом, ни про-коммунистом, не получила «должной» поддержки гитлеровская идеология и не произошло «вливания» Гельвеции в состав III Германской империи. При этом, возвращаясь к анализу германской государственности, если вспомнить доказанную гипотезу о распространении германской гегемонии, как достижение преемственной цели западной государственности территориального расширения до СРИ, мы вновь получаем подтверждение сказанного. Швейцария в составе СРИ была нейтральным, конфедеративным государственным образованием с номинальной властью императора, отсюда возможность существования Швейцарии в составе Германской империи можно рассматривать лишь либо, как эпизодическое, либо как союзническо-коалиционное, (что подпадает под первое ситуационное типирование, как эпизодическое), получается в исторической перспективе в любом случае и при всяких обстоятельствах полного имперского присоединения быть не могло и не может.

Органичный вывод по идеальному макиавеллизму Швейцарии: это единичный благоприятный сценарий политического развития государства закрытой системы. На протяжении истории Швейцарии ярко прослеживается роль базиса –  макиавеллизма народного в реализации стремлений государственного образования – обеспечение мира и независимости союза путем военного конгломерата с учетом принятия  свободы и реализации определенной доли суверенности для каждого отдельного элемента союза, защита от притязаний извне с учетом компромиссных взаимоотношений внутри союза и третейского разрешения возникающих споров между членами конфедерации.

Наличие развитого конфедеративного аппарата сообщения «индивидуальностей», наличие гаранта легитимации союза сначала извне (император СРИ), а с эволюцией политического образования и исторического развития с приобретением внутреннего гаранта (Конституция 1848 года), и признание со стороны других государств особого статуса Конфедерации представляет собой характерную демонстрацию Швейцарию, как государства закрытой системы с базисом – народный макиавеллизм в силу превалирования республиканских властных установок, а также, как государства единичного образца  «сознательной» конфедеративной государственности. Единичный случай подтверждения теории Руссо о возможности существования государства, как сознательного общественного договора – как акта свободного формирования воли под свободным небом.

«Здесь (в Швейцарии) нет народа, здесь теснятся компактно сосредоточенные разные народности, связанные лишь общей любовью к свободе, привычкой мирно сосуществовать с соседями и потребностью защищать свою независимость» – Генрих Чокке, немецкий и швейцарский писатель-просветитель.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В ходе проведенного исследования мы пришли к следующим выводам:

1) Была систематизирована критика теории и личности Никколо Макиавелли, охарактеризована и сведена к общему пониманию, что позволило сделать выведение в единое теоретическое обоснование в виде сформулированной макиавеллистической теории, органичной для практического применения, также были приведены доказательства в противовес общеустановленным определением теории, как «аморальной» и «циклической» - ее моральности и ее линейности

2) Проведен анализ политического развитие Италии и становление итальянской государственности – теоретически с опорой на политическую практику в исторической ретроспективе, что позволило доказать состоятельность общей теории макиавеллизма и жизнеспособности макиавеллистической теории, как способной для реального продуктивного применения

3) Была исследована макиавеллистическая теория политического развития  и выведена общая теория макиавеллизма со свойственными для нее элементами и своеобразной типологией, что наполняет ее, как отдельное политическое учение

4) Рассмотрена возможность процесса объединения страны и сам процесс объединения путем применения макиавеллистической теории, были выявлены определенные закономерности, исходя из изученной политической теории Макиавелли применяемой к данному процессу и общей теории макиавеллизма

5) При наличии выведенной политической теории Макиавелли и общей теории макиавеллизма теоретически доказана действенная реализация результата и переориентация всякого европейского государства в эволюции государственности

6) Теоретически был смоделирован процесс объединения в теории глобализации при консолидации различных систем европейской государственности и определена степень вероятности практической реализации поставленной гипотезы исходящий из локального примера, отраженного до известных размеров единой европейской государственности в целом

7) Доказана полезность и продуктивность практического применения общей теории макиавеллизма и макиавеллистической теории в выявлении макиавеллизма государственности при исследовании политического развития и становления германской государственности; польской государственности; швейцарской государственности

8) Посредством рассмотрения процесса политического развития европейских государств (Италии, Германии, Польши и Швейцарии), становления их государственности, была доказана возможность практического применения политической теории Никколо Макиавелли и общей теории макиавеллизма, как позитивной прогностической в связи с полученными в результате исследования каждого государства определенных уникальных результатов вероятностного дальнейшего развития, исходя из выявленного характерного идеального макиавеллизма каждой рассмотренной уникальной государственности. Что также определяет макиавеллистическую теорию и общую теорию макиавеллизма, как состоятельную теорию для современных исторических и политических исследований.

Так как  проделанная работа характеризуется, как историко-философское исследование можем позволить себе сказать следующее…

Невозможно быть патриотом одного государства будучи абсолютным рационалистом, но возможно быть патриотом человека, как такового.
Мы воспринимаем мир и государства на данный момент таковыми, какие они есть, уже сложившиеся и давно не представляющие собой то, что они представляли собой в своем образе при изначальном складывании их государственности. Выдерни хоть один болтик из истории и переставь его («а что если бы» - возможность альтернативы) и картина существующая станет иной, но будет ли она иной качественно? На самом деле никакая альтернатива не является возможной в принципе по естественному органичному развитию государственности, но возможна при глобальным искусственном влиянии извне и изменении элементов идеального  макиавеллизма государственности. Мир таковой, каким он предстает перед нами – рациональный, и никакой больше. В силу человеческой противоречивости в его предрасположенности к нижайшему падению и идеальному возвышения духа, как не меняй позиции и роли в истории качественно картина будет все той же в силу человеческого существа, его балансирования между откровенной ничтожностью (войнами, революциями, насилием, тоталитаризмом) и великим возвышением (геройством, культурой, искусством, признанием права и закона).

«Человек — это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, — канат над пропастью»  – как писал великий немецко-польский философ Фридрих Ницше, то же и в политике, так как она произрастает из самого человека, а следовательно и в сути власти, государственного аппарата. Каждая из политических систем не плоха и не хороша, она просто есть, произрастающая из человека «со всей его грязью и святостью, мраком и светом…» -  говоря словами самого Никколо Макиавелли.
От того мы говорим, что нет естественных вероятностей, есть одна история, которая (по Макиавелли) не может  быть цикличной, а может быть линейной, то есть эволюционно движущейся к цели, поэтапно развивающейся. Нам кажется, что мы что-то повторяем, но на самом деле мы имеем качественно новые структуры произрастающие из базиса сущности всего исходящего от человека  (Человек = Государь, в контексте работы). Потенциально каждый человек и есть государь, если на то угодно силе Virtu, проведению и случаю, рациональному стремлению самого Человека. В таком случае отдельные личности не плохие и не хорошие, но возвышенные собой и virtu были вовлечены в историческую данность, одновременно влияя на нее и строя последующее направление развития.
Двойственность не просто в сути «плохой» и или «хорошей», сюда же переносится и суть провидения, и личного выбора человека, проявление его воли и меры влияния на историческую данность –
будь то влияние манипуляторское или актуализаторское.
Также и государство. Мы все стремимся к гармонии и к рождению к созданию, а затем к разрушению. Между созданием и разрушением есть определенные стадии, но и создание и само разрушение есть стадии большего процесса большего создания (процесса и разрушения) также и в государстве с естественными границами и границами рациональными. То есть образ государства (больший процесс)вовлекает в себя города-государства (мелкие локальные процессы, объединяясь, которые  становятся едиными процессом), затем такое объединение представляет собой процесс процесса еще большего, мирового (европейского) - глобального.
Мировые войны являются тому доказательством и одновременно доказательством того, что нет цикличности, но есть линейность.

Первые большие европейские войны представляются в системе «Люди-люди», последующие в эволюции – «люди с оружием и люди с оружием», затем мировые войны: «люди и машины и оружие / люди и машины и оружие», «люди и машины и оружие, психология /люди и машины и оружие, психология», «люди и машины и оружие и информация / люди и машины и оружие и информация» и т.д.

Меняется суть войны, но базис тому - общий огромный процесс развития и эволюции прежде всего самого человека, от создания до разрушения самого себя с базисом баланса между относительно «хорошим» и относительно «плохим» постоянно на протяжении всей исторической данности. Конечность такого развития возможна тогда - когда что-то одержит победу, но данное утверждение невозможно, потому установление всякого политического режима не является конечным.
Потому мы и апеллируем за полезность и продуктивность теории макиавеллизма, как наиболее органичной, связанной с объективной действительностью и привязанной к постоянно развивающемуся «Человеку», а за основание в исследовании - макиавеллизм личности в истории, чтобы понять суть становления и развития государственности,
то есть рациональное, надсубъективное восприятие феномена
Человека = Государя и государства.

С помощью общей теории макиавеллизма становится возможным не просто рассчитать развитие событий, но и выявить ряд близких вероятностей в последствиях применения тех или иных методов относительно каждой уникальной государственной системы, что позволяет нам опережать некоторые негативные явления и смягчать их, либо переводить в нужное той или иной идее/категории людей русло.
Раньше "Государь" воспринимался прежде всего как руководство пользования властью, вследствие чего правители по прочтению могли знать какое явление будет ими наблюдаемо в связи с типом своего политического действия и поведения в целом в ближайшее время и как лучше отреагировать (мягко или реакционно), исходя из своей изначальной властности (власть от фортуны, власть по наследованию), что тесно взаимосвязано с эволюцией самого государства, в котором он правит. То есть правители прежних эпох руководствовались макиавеллизмом, как прогнозированием, вне зависимости от своего непосредственного отношения к самому макиавеллизму они применяли его на практике не констатируя события де факто, а предвидя его, то есть опережая, принимали действия с расчетом на возможное провидение исходящее из данности, рационализма личности и собственного провидения личности (локальные личностные: virtu, фортуна и случай) И если ключевой труд Макиавелли «Государь» мы в первую очередь рассматриваем как ныне забытое практическое политическое «руководство пользователя» для одного конкретного человека находящегося в конкретной политической ситуации, то теория макиавеллизма предстает перед нами неким справочником по руководству «с иллюстрациями».
Сам Макиавелли в конце своего политического анализа становления и развития государственности видит целью государственности - объединение страны, то есть некий результат происходящего, что своего рода и есть прогноз, вследствие базисной человеческой натуры, стремления к созданию, а затем к разрушению. Он завершает свой трактат началом процесса и его концом (то есть это начало для новой формы –«единое государство», но конец для прежней формы – суверенное существование каждого города-государства по отдельности – формы некого государственного хаоса образа единого государства, так как каждый город-государство имеет свою уникальную государственность и находиться на своем, свойственном его уникальности эволюционном этапе) или формы локального создания. Начало - это всегда начало конца.
Всякому человеку, группе лиц, обществу хочется бессознательно или сознательно «объединения» и «создания», а затем «разрушения», человек стремится и к жизни и к смерти. Получив единый созданный организм по объединению, этот организм в процессе создания и становления уже начинает свое умирание в одном качестве (III Германская империя, СССР, Римская империя и т.д.; Когда погибают империи? Тогда когда они рождаются.) и переходят в своей эволюции политического развития в иное качество.  Империализм это перманентное состояние каждой определенной уникальной государственности, но не ее итоговое становление и когда «умирает» «империализм», государство делает шаг вперед в своей эволюции.  Это и есть линейное политическое развитие в исторической данности, но не циклическое, что позволило доказать проведенное философско-историческое исследование.

Работа была построена по принципу: от простого к сложному - от наивных пространных утверждений из выводов по биографии Макиавелли, критики его трудов и философско-историческом анализе макиавеллистической теории политического развития до научного исследования проблематики понимания общей теории макиавеллизма и применение теории на практике, как способной к прогнозировании политического развития государств с учетом уникальности каждого, как позитивной органичной современной теории, что случайно «запылилась» в изобилии ее использования лишь для констатации фактов в исторической ретроспективе.  
Было разрешено несколько поставленных противоречий проистекающих из теории, основным из которых являлось следующее:

-  выводы из применения макиавелистической теории приводят нас к тому, что глобализация политическая в виде консолидации европейских политических систем в единую - возможна.

 - анализ макиавеллизма каждого государства в отдельности позволяет сделать вывод о том, что подобная консолидация невозможна в силу органичности в уникальности каждой системы и их противоречивости.

Общая теория макиавеллизма является позитивной, потому как наиболее близка к действительной реальности человеческой жизни, связана с человеком, центрируется на нем, а также позитивизм коренится в том, что понимание и применение общей теории макиавеллизма может послужить, как оружием против народа, так и орудием его спасения. Потому предъявление и использование такой теории следует считать ценным и актуальным, в условиях изобилия теоретизирования отдаленного от возможности практического применения иных политических учений.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

·   Книги: (русскоязычные)

Благовещенский, Г. Полная история тайных обществ и сект мира/ Глеб Благовещенский, Лин фон Паль, Вик Спаров. Москва: АСТ: СПб.: Астрель-СПб: Владимир: ВКТ, 2010. -  601с.

Бонч-Бруевич (Величкина), В.М. Швейцария. Швейцарские горы; швейцарские города и деревни; жизнь швейцарского народа. Москва – 1923 г. – 214 с.

Брониславский, Е., Вачнадзе, Г. Польский диалог. События в Польше глазами польских, советских, американских, английских и западногерманских и французских журналистов. – Тбилиси: Ганатлеба, 1990. – 640 с.

Гейден, Г. Критика немецкой геополитики. Москва:  Издательство иностранной литературы. – 1960. – 303 с. 

Гвиччардини, Ф. Сочинения. [пер. М.С. Фельдштейн] ACADEMIA, 1934. – 550 с.

Гринблатт, С. Ренессанс. У истоков современности/Стивен Гринблатт; пер. с англ. И.В. Лобанова. – Москва:АСТ, 2014. – 382 с.

Гудериан, Г. Воспоминания немецкого генерала. Танковые войска в Германии во Второй мировой войне. 1939-1945/ пер. с нем. Д.А.Лихачева. – М.: ЗАО Издательство Центрполиграф, 2013. – 574 с.

Драгунов, Г.П.  Швейцария: история и современность (очерк новейшей истории). – Москва. Издательство «Мысль». – 1978. – 215 с

Каппони, Н. Макиавелли [пер. с англ.]/Никколо Каппони – М.: Вече, 2012. – 352 с.

Китс, Дж. История Италии/Джонатан Китс; пер. с анг. – М.:Астрель, 2012. – 246 с.

Крушельницкий, Е. А. Польша. Тысячилетнее соседство/Е.А. Крушельницкий – М.: Вече – 2010. – 336 с.

Макиавелли, Н. Сочинения исторические и политические. Сочинения художественные. Письма.: [сб.:пер.с итал.]/Никколо Макиавели. – М.:АСТ:АСТ Москва, 2009. – 819 с.

Мережковский, Д.С. Воскресшие Боги, или Леонардо да Винчи./Д.С. Мережковский. – М.Эксмо, 2005. – 359 с.

Озмент, С. Могучая крепость: Новая история Германского народа/Стивен Озмент; пер.с.англ. М.Жуковой. – М.:АСТ:АСТ МОСКВА:ХРАНИТЕЛЬ, 2007. – 305 с.

Ольшанский, Д. В.  Основы политической психологии  - Екатеринбург: Деловая книга, 2001. – 496 с.

Пауэлл, Дж. Новый Макиавелли [пер. с англ.] / Джонатан Пауэлл. Москва: АСТ, 2013. - 444 с.

Прокаччи, Дж. История итальянцев./Джулиано Прокаччи; пер. с ит. – М.:Весь мир, 2012. – 592 с.

Пятигорский, А. «Что такое политическая философия: размышления и соображения»: Европа. Политучеба. – 2007. – 152 с.

Стрэчен, Х. Карл фон Клаузевиц «О войне»/ Хью Стрэчен; пер. с англ. О. Жуковой. – М.: АСТ: АСТ Москва: Полиграфиздат, 2010. – 320 с.

Тененбаум, Б. Великий Макиавелли. Тёмный гений власти. «Цель оправдывает средства»?/ Борис Тененбаум. – М.:Яуза:Эксмо, 2012. – 480 с.

Тымовский, М., Кеневич, Я., Хольцер,  Е. «История Польши». – М.: Весь мир, 2004. – 544 с.

Фергюсон, Ниал «Цивилизация: чем Запад отличается от остального мира»/Ниал Фергюсон; пер. с англ. К. Бандуровского под ред. И. Кригера. – Москва: АСТ: CORPUS, 2014. – 544 с

Фолькер, Рейнхардт «История Швейцарии» М: Весь Мир, 2013. – 144 с.

Фрайер, Х. Макьявелли./Ханс Фрайер; пер. с нем. – Спб.:Наука, 2011. – 349 с.

Хаффнер, С. «Пруссия без легенд»/ Себастьян Хаффнер. Siedler. – 1979.

Шейнов, В.П. «Макиавеллизм личности: кто умело манипулирует людьми/В.П. Шейнов. – Минск: Харвест, 2012. – 416 с.

·   Книги: (на иностранном языке)

Генерал-полковник Гудериан «Можно ли защитить Европу?» - Издание Гёттинген, 1950/Generaloberst Guderian Kann Westeuropa verteidigt werden?- Im Piesse – Verlag Gottingen, 1950 – 33 с

Donaldson, S. P. Machiavelli and Mystery of State/ Peter S. Donaldson. – Cambridge University Press, 1988. – 229 с.

Machiavelli, N. Historical, political and diplomatic writings [пер. с итал. Christian E. Detmold] vol. IV/Niccolo Machiavelli. – The Riverside Press, Cambridge, Mass., U.S.A., 1891. – 427 с.

Maurizio, V. Niccolo's Smile: A Biography of Machiavelli [пер.с итал. Antony Shugaar]/ Viroli Maurizio – I.B.Tauris Publishers, London, 2001. – 263 с.

·   Антологии, энциклопедии

Всемирная история: в 24 т. Т.9 Начало Возрождения – Мн.:Литература, 1998. – 592 с.

Евлампиев, И. (сост.) Антология. Макиавелли: pro et contra/Игорь Евлампиев. СПб.: ИРХги, 2002. - 689 с.

Кёниг, Х. Будущее прошлого: Национал-социализм в политическом сознании ФРГ/Х. Кёниг; пер. с нем. Л.Ю.Пантиной. – М.:Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012. – 164 с.

Книга Государя: Антология политической мысли/[вступ.ст. Р. Светлова и И. Гончарова]. – СПб.: Амфора. ТИД Амфора, 2009. – 509 с.

Краткая история Германии/Ульф Дирльмайер, Андреас Гестрих, Ульрих Херманн и др.; пер. с нем. К.В.Тимофеевой. – Спб.: Евразия, 2008. – 542 с.

[1] Евлампиев И. (сост.) Антология. Макиавелли: pro et contra/Игорь Евлампиев. СПб.: ИРХги, 2002.

[2] Книга Государя: Антология политической мысли – СПб.: Амфора. ТИД Амфора, 2009

[3] Ольшанский Д. В.  Основы политической психологии  - Екатеринбург: Деловая книга, 2001.

[4] Пятигорский А. «Что такое политическая философия: размышления и соображения»: Европа. Политучеба. – 2007.

[5] Шейнов В.П. «Макиавеллизм личности: кто умело манипулирует людьми – Минск: Харвест, 2012.

[6] Каппони Н. Макиавелли [пер. с англ.]/Никколо Каппони – М.: Вече, 2012.

[7] Тененбаум Б. Великий Макиавелли. Тёмный гений власти. «Цель оправдывает средства»? – М.:Яуза:Эксмо, 2012.

[8] Фрайер Х. Макьявелли./Ханс Фрайер; пер. с нем. – Спб.:Наука, 2011.

[9] Макиавелли. Н. Сочинения исторические и политические. Сочинения художественные. Письма.: [сб.:пер.с итал.]/Никколо Макиавели. – М.:АСТ:АСТ Москва, 2009.

[10] Каппони Н. Макиавелли [пер. с англ.]/Никколо Каппони – М.: Вече, 2012.

[11] Пауэлл, Дж. Новый Макиавелли [пер. с англ.] / Джонатан Пауэлл. Москва: АСТ, 2013.

[12] Тененбаум Б. Великий Макиавелли. Тёмный гений власти. «Цель оправдывает средства»?/ Борис Тененбаум. – М.:Яуза:Эксмо, 2012.

[13] Фрайер Х. Макьявелли./Ханс Фрайер; пер. с нем. – Спб.:Наука, 2011.

[14]  Шейнов, В.П. «Макиавеллизм личности: кто умело манипулирует людьми/В.П. Шейнов. – Минск: Харвест, 2012.

[15] Евлампиев И. (сост.) Антология. Макиавелли: pro et contra/Игорь Евлампиев. СПб.: ИРХги, 2002.

[16] Всемирная история: в 24 т. Т.9 Начало Возрождения – Мн.:Литература, 1998.

[17] Кёниг Х. Будущее прошлого: Национал-социализм в политическом сознании ФРГ/Х. Кёниг; пер. с нем. Л.Ю.Пантиной. – М.:Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012.

[18] Краткая история Германии/Ульф Дирльмайер, Андреас Гестрих, Ульрих Херманн и др.; пер. с нем. К.В.Тимофеевой. – Спб.: Евразия, 2008.

[19] Драгунов Г.П.  Швейцария: история и современность (очерк новейшей истории). – Москва. Издательство «Мысль». – 1978.

[20] Китс Дж. История Италии/Джонатан Китс; пер. с анг. – М.:Астрель, 2012.

[21] Крушельницкий Е. А. Польша. Тысячилетнее соседство - М.: Вече – 2010.

[22] Озмент, С. Могучая крепость: Новая история Германского народа/Стивен Озмент; пер.с.англ. М.Жуковой. – М.:АСТ:АСТ МОСКВА:ХРАНИТЕЛЬ, 2007.

[23] Прокаччи Дж. История итальянцев./Джулиано Прокаччи; пер. с ит. – М.:Весь мир, 2012.

[24] Тымовский М., Кеневич Я., Хольцер Е. «История Польши». – М.: Весь мир, 2004.

[25] Фолькер Рейнхардт «История Швейцарии» М: Весь Мир, 2013.

[26] Хаффнер С. «Пруссия без легенд»/ Себастьян Хаффнер. Siedler. – 1979.

[27] Брониславский Е., Вачнадзе Г. Польский диалог. События в Польше глазами польских, советских, американских, английских и западногерманских и французских журналистов. – Тбилиси: Ганатлеба, 1990.

[28] Гвиччардини Ф. Сочинения. [пер. М.С. Фельдштейн] ACADEMIA, 1934.

[29] Гудериан Г. Воспоминания немецкого генерала. Танковые войска в Германии во Второй мировой войне. 1939-1945/ пер. с нем. Д.А.Лихачева. – М.: ЗАО Издательство Центрполиграф, 2013.

[30] Стрэчен, Х. Карл фон Клаузевиц «О войне»/ Хью Стрэчен; пер. с англ. О. Жуковой. – М.: АСТ: АСТ Москва: Полиграфиздат, 2010.

[31] Генерал-полковник Гудериан «Можно ли защитить Европу?» - Издание Гёттинген, 1950/Generaloberst Guderian Kann Westeuropa verteidigt werden?- Im Piesse – Verlag Gottingen, 1950.

[32] Книга Государя: Антология политической мысли/[вступ.ст. Р. Светлова и И. Гончарова]. – СПб.: Амфора. ТИД Амфора, 2009.

[33] Фергюсон Ниал «Цивилизация: чем Запад отличается от остального мира»/Ниал Фергюсон; пер. с англ. К. Бандуровского под ред. И. Кригера. – Москва: АСТ: CORPUS, 2014.

[34] Гейден Г. Критика немецкой геополитики. Москва:  Издательство иностранной литературы. – 1960.

[35] Макиавелли. Н. Сочинения исторические и политические. Сочинения художественные. Письма.: [сб.:пер.с итал.]/Никколо Макиавели. – М.:АСТ:АСТ Москва, 2009. – с. 705

[36] Donaldson S. P. Machiavelli and Mystery of State [пер.с англ. ]/ Peter S. Donaldson. – Cambridge University Press, 1988. – с. 20, с. 39

[37] Макиавелли. Н. Сочинения исторические и политические. Сочинения художественные. Письма.: [сб.:пер.с итал.]/Никколо Макиавели. – М.:АСТ:АСТ Москва, 2009. – с. 702

[38] Макиавелли. Н. Сочинения исторические и политические. Сочинения художественные. Письма.: [сб.:пер.с итал.]/Никколо Макиавели. – М.:АСТ:АСТ Москва, 2009. – с. 705

[39] Книга Государя: Антология политической мысли/[вступ.ст. Р. Светлова и И. Гончарова]. – СПб.: Амфора. ТИД Амфора, 2009. – с. 355

[40] Евлампиев И. (сост.) Антология. Макиавелли: pro et contra/Игорь Евлампиев. СПб.: ИРХги, 2002. – с. 14

[41] Тененбаум Б. Великий Макиавелли. Тёмный гений власти. «Цель оправдывает средства»?/ Борис Тененбаум. – М.:Яуза:Эксмо, 2012. – с. 403

[42] Пауэлл, Дж. Новый Макиавелли [пер. с англ.] / Джонатан Пауэлл. Москва: АСТ, 2013. – с. 24

[43] Тененбаум Б. Великий Макиавелли. Тёмный гений власти. «Цель оправдывает средства»?/ Борис Тененбаум. – М.:Яуза:Эксмо, 2012. – с. 412

[44] Пауэлл, Дж. Новый Макиавелли [пер. с англ.] / Джонатан Пауэлл. Москва: АСТ, 2013. – с. 15

[45] Тененбаум Б. Великий Макиавелли. Тёмный гений власти. «Цель оправдывает средства»?/ Борис Тененбаум. – М.:Яуза:Эксмо, 2012. – с. 409

[46] . Н. Сочинения исторические и политические. Сочинения художественные. Письма.: [сб.:пер.с итал.]/Никколо Макиавели. – М.:АСТ:АСТ Москва, 2009. – с. 75

[47] Мережковский Д.С. Воскресшие Боги, или Леонардо да Винчи./Д.С. Мережковский. – М.Эксмо, 2005. – с. 234

[48] Н. Сочинения исторические и политические. Сочинения художественные. Письма.: [сб.:пер.с итал.]/Никколо Макиавели. – М.:АСТ:АСТ Москва, 2009. – с. 134

[49] Н. Сочинения исторические и политические. Сочинения художественные. Письма.: [сб.:пер.с итал.]/Никколо Макиавели. – М.:АСТ:АСТ Москва, 2009. – с. 92

[50] Тененбаум Б. Великий Макиавелли. Тёмный гений власти. «Цель оправдывает средства»?/ Борис Тененбаум. – М.:Яуза:Эксмо, 2012. – с. 197

[51] Макиавелли. Н. Сочинения исторические и политические. Сочинения художественные. Письма.: [сб.:пер.с итал.]/Никколо Макиавели. – М.:АСТ:АСТ Москва, 2009. – с. 17

[52] Гринблатт С. Ренессанс. У истоков современности/Стивен Гринблатт; пер. с англ. И.В. Лобанова. – Москва:АСТ, 2014. – с. 16

[53] Всемирная история: в 24 т. Т.9 Начало Возрождения – Мн.:Литература, 1998. – с. 6

[54] Maurizio V. Niccolo's Smile: A Biography of Machiavelli [пер.с итал. Antony Shugaar]/ Viroli Maurizio – I.B.Tauris Publishers, London, 2001. – с. 84

[55] Гвиччардини Ф. Сочинения. [пер. М.С. Фельдштейн] ACADEMIA, 1934. – с. 37

[56] Китс Дж. История Италии/Джонатан Китс; пер. с анг. – М.:Астрель,2012. – с. 141

[57] Фрайер, Х. Макьявелли [пер. с нем.] Спб.: Наук. 2011. – с. 171-172

[58] Китс, Дж. История Италии [пер. с англ.] М.: Астрель. 2012. – с. 141-142

[59] Тененбаум, Б. Великий Макиавелли. Тёмный гений власти. «Цель оправдывает средства»? М.: Яуза-Эксмо. 2012. – с. 401-402

[60] Прокаччи, Дж. История итальянцев [пер. с итал.] М.: Весь мир. 2012. – с. 325-332

[61] Макиавелли, Н. Сочинения исторические и политические. Сочинения художественные. Письма.: [пер. с итал.]  М.: АСТ. 2009. – с. 89-91

[62] Фрайер, Х. Макьявелли [пер. с нем.] Спб.: Наук. 2011. – с. 173, с. 193

[63] Фрайер, Х. Макьявелли [пер. с нем.] Спб.: Наук. 2011. – с. 220-222

[64] Фрайер, Х. Макьявелли [пер. с нем.] Спб.: Наук. 2011. – с. 223

[65] Макиавелли. Н. Сочинения исторические и политические. Сочинения художественные. Письма.: [сб.:пер.с итал.]/Никколо Макиавели. – М.:АСТ:АСТ Москва, 2009. – с. 713-714

[66] Благовещенский, Г. Полная история тайных обществ и сект мира/ Глеб Благовещенский, Лин фон Паль, Вик Спаров. Москва: АСТ: СПб.: Астрель-СПб: Владимир: ВКТ, 2010. -  c. 161

[67] Евлампиев И. (сост.) Антология. Макиавелли: pro et contra/Игорь Евлампиев. СПб.: ИРХги, 2002. – с. 14

[68] Д. В. Ольшанский основы политической психологии  - Екатеринбург: Деловая книга, 2001. – с. 40

[69] Д. В. Ольшанский основы политической психологии  - Екатеринбург: Деловая книга, 2001. – с. 64

[70] Д. В. Ольшанский основы политической психологии  - Екатеринбург: Деловая книга, 2001. – с.65

[71] Крушельницкий Е.А. Польша. Тысячелетнее соседство/ Е.А.Крушельницкий. – М: Вече, 2010. – с.65

[72] Шейнов, В.П. «Макиавеллизм личности: кто умело манипулирует людьми/В.П. Шейнов. – Минск: Харвест, 2012. –  с. 8

[73] Шейнов, В.П. «Макиавеллизм личности: кто умело манипулирует людьми/В.П. Шейнов. – Минск: Харвест, 2012. – с. 29 - 31

[74] Д. В. Ольшанский основы политической психологии  - Екатеринбург: Деловая книга, 2001. – с. 79

[75] Д. В. Ольшанский основы политической психологии  - Екатеринбург: Деловая книга, 2001. – с. 41

[76] Д. В. Ольшанский основы политической психологии  - Екатеринбург: Деловая книга, 2001. – с. 22-23

[77] Озмент, С. Могучая крепость: Новая история Германского народа/Стивен Озмент; пер.с.англ. М.Жуковой. – М.:АСТ:АСТ МОСКВА:ХРАНИТЕЛЬ, 2007. – с. 316

[78] Озмент, С. Могучая крепость: Новая история Германского народа/Стивен Озмент; пер.с.англ. М.Жуковой. – М.:АСТ:АСТ МОСКВА:ХРАНИТЕЛЬ, 2007. – с. 303

[79] Краткая история Германии/Ульф Дирльмайер, Андреас Гестрих, Ульрих Херманн и др.; пер. с нем. К.В.Тимофеевой. – Спб.: Евразия, 2008. – с. 270

[80] Краткая история Германии/Ульф Дирльмайер, Андреас Гестрих, Ульрих Херманн и др.; пер. с нем. К.В.Тимофеевой. – Спб.: Евразия, 2008. –  с. 297

[81] Краткая история Германии/Ульф Дирльмайер, Андреас Гестрих, Ульрих Херманн и др.; пер. с нем. К.В.Тимофеевой. – Спб.: Евразия, 2008. –  с. 301

[82] Озмент, С. Могучая крепость: Новая история Германского народа/Стивен Озмент; пер.с.англ. М.Жуковой. – М.:АСТ:АСТ МОСКВА:ХРАНИТЕЛЬ, 2007. – с. 305

[83] Озмент, С. Могучая крепость: Новая история Германского народа/Стивен Озмент; пер.с.англ. М.Жуковой. – М.:АСТ:АСТ МОСКВА:ХРАНИТЕЛЬ, 2007 – с. 305

[84] Краткая история Германии/Ульф Дирльмайер, Андреас Гестрих, Ульрих Херманн и др.; пер. с нем. К.В.Тимофеевой. – Спб.: Евразия, 2008. – с. 262

[85] Гюнтер Гейден, Критика немецкой геополитики. Москва. Издательство иностранной литературы. - 1960. – с. 194

[86] Стрэчен, Х. Карл фон Клаузевиц «О войне»/ Хью Стрэчен; пер. с англ. О. Жуковой. – М.: АСТ: АСТ Москва: Полиграфиздат, 2010. – с. 28

[87] Стрэчен, Х. Карл фон Клаузевиц «О войне»/ Хью Стрэчен; пер. с англ. О. Жуковой. – М.: АСТ: АСТ Москва: Полиграфиздат, 2010. – с. 40

[88] Гудериан Г. Воспоминания немецкого генерала. Танковые войска в Германии во Второй мировой войне. 1939-1945/ пер. с нем. Д.А.Лихачева. – М.: ЗАО Издательство Центрполиграф, 2013. – с. 90

[89] Гудериан Г. Воспоминания немецкого генерала. Танковые войска в Германии во Второй мировой войне. 1939-1945/ пер. с нем. Д.А.Лихачева. – М.: ЗАО Издательство Центрполиграф, 2013. – с. 94

[90] Гудериан Г. Воспоминания немецкого генерала. Танковые войска в Германии во Второй мировой войне. 1939-1945/ пер. с нем. Д.А.Лихачева. – М.: ЗАО Издательство Центрполиграф, 2013. – с. 154

[91] Краткая история Германии/Ульф Дирльмайер, Андреас Гестрих, Ульрих Херманн и др.; пер. с нем. К.В.Тимофеевой. – Спб.: Евразия, 2008. – с. 10

[92] Кёниг Х. будущее прошлого: Национал-социализм в политическом сознании ФРГ/Х. Кёниг; пер. с нем. Л.Ю.Пантиной. – М.:Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012. – с. 17

[93] Кёниг Х. будущее прошлого: Национал-социализм в политическом сознании ФРГ/Х. Кёниг; пер. с нем. Л.Ю.Пантиной. – М.:Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012. – с. 13

[94] Генерал-полковник Гудериан «можно ли защитить Европу?» - Издание Гёттинген, 1950/Generaloberst Guderian Kann Westeuropa verteidigt werden?- Im Piesse – Verlag Gottingen, 1950 – с. 21

[95] Генерал-полковник Гудериан «можно ли защитить Европу?» - Издание Гёттинген, 1950/Generaloberst Guderian Kann Westeuropa verteidigt werden?- Im Piesse – Verlag Gottingen, 1950 – с. 27

[96] Генерал-полковник Гудериан «можно ли защитить Европу?» - Издание Гёттинген, 1950/Generaloberst Guderian Kann Westeuropa verteidigt werden?- Im Piesse – Verlag Gottingen, 1950 – с. 22

[97] Хаффнер Себастьян «Пруссия без легенд». Siedler. – 1979. – гл. 1

[98] Фергюсон, Ниал «Цивилизация: чем Запад отличается от остального мира»/Ниал Фергюсон; пер. с англ. К. Бандуровского под ред. И. Кригера. – Москва: АСТ: CORPUS, 2014. – с. 292

[99] Гудериан Г. Воспоминания немецкого генерала. Танковые войска в Германии во Второй мировой войне. 1939-1945/ пер. с нем. Д.А.Лихачева. – М.: ЗАО Издательство Центрполиграф, 2013. – с. 486

[100] М. Тымовский, Я. Кеневич, Е. Хольцер «История Польши». – М.: Весь мир, 2004 – гл. VI

[101] М. Тымовский, Я. Кеневич, Е. Хольцер «История Польши». – М.: Весь мир, 2004 – гл. VII

[102] М. Тымовский, Я. Кеневич, Е. Хольцер «История Польши». – М.: Весь мир, 2004 – гл. VII

[103] А. Пятигорский «Что такое политическая философия: размышления и соображения»: Европа. Политучеба. – 2007. – с. 41

[104] А. Пятигорский «Что такое политическая философия: размышления и соображения»: Европа. Политучеба. – 2007. – с. 45

[105] М. Тымовский, Я. Кеневич, Е. Хольцер «История Польши». – М.: Весь мир, 2004 – гл. IX

[106] М. Тымовский, Я. Кеневич, Е. Хольцер «История Польши». – М.: Весь мир, 2004 – гл. IX

[107] А. Пятигорский «Что такое политическая философия: размышления и соображения»: Европа. Политучеба. – 2007. – с. 77

[108]М. Тымовский, Я. Кеневич, Е. Хольцер «История Польши». – М.: Весь мир, 2004. –

гл. XV

[109] М. Тымовский, Я. Кеневич, Е. Хольцер «История Польши». – М.: Весь мир, 2004 – гл.  XVI

[110] Брониславский Ежи, Вачнадзе Георгий, Польский диалог. События в Польше глазами польских, советских, американских, английских и западногерманских и французских журналистов. – Тбилиси: Ганатлеба, 1990. – с. 8

[111] Фолькер Рейнхардт «История Швейцарии». - М: Весь Мир, 2013 – с.  11

[112] Фолькер Рейнхардт «История Швейцарии». - М: Весь Мир, 2013 – с. 13

[113] Фолькер Рейнхардт «История Швейцарии». - М: Весь Мир, 2013 – с. 18

[114] Фолькер Рейнхардт «История Швейцарии». - М: Весь Мир, 2013 – с. 27

[115] Фолькер Рейнхардт «История Швейцарии». - М: Весь Мир, 2013 – с. 34

[116] Фолькер Рейнхардт «История Швейцарии». - М: Весь Мир, 2013 – с. 67

[117] Фолькер Рейнхардт «История Швейцарии». - М: Весь Мир, 2013 – с. 110

[118] В.М. Бонч-Бруевич (Величкина). Швейцария. Швейцарские горы; швейцарские города и деревни; жизнь швейцарского народа. Москва – 1923 г. – с. 13

[119] Г.П. Драгунов Швейцария: история и современность (очерк новейшей истории). – Москва. Издательство «Мысль». – 1978 г. – с. 10

[120] Г.П. Драгунов Швейцария: история и современность (очерк новейшей истории). – Москва. Издательство «Мысль». – 1978 г. – с. 12

[121] Г.П. Драгунов Швейцария: история и современность (очерк новейшей истории). – Москва. Издательство «Мысль». – 1978 г. – с. 20

[122] Г.П. Драгунов Швейцария: история и современность (очерк новейшей истории). – Москва. Издательство «Мысль». – 1978 г. – с. 68

[123] Г.П. Драгунов Швейцария: история и современность (очерк новейшей истории). – Москва. Издательство «Мысль». – 1978 г. – с. 69