составить как можно более полный библиографический список по истории Соборного уложения 1649 г.
Объектом изучения стали события предшествовавшие и сопровождавшие принятие Соборного уложения 1649 г. в интерпретации отечественных историков.
Предметом изучения явились работы отечественных исследователей XIX-XXI вв. по истории Соборного уложения 1649 г.
Хронологические рамки работы охватывают период XIX - XXI вв. - время активного интереса к истории земских соборов в отечественной исторической науке.
Настоящая работа основана на общих методологических принципах научной объективности и историзма. Из многообразия методов научного исследования применяются проблемно-хронологический, историко - социологический, сравнительный подходы. Избранные методы позволяют провести поэтапное рассмотрение важнейших вопросов исследуемой проблемы.
По структуре настоящая работа состоит из введения, трех глав и заключения, а также библиографии.
Во Введении дается общая характеристика исследования, обоснована его актуальность, определены объект, предмет, цель и задачи исследования; раскрываются теоретико-методологические основы работы.
Глава 1 "Изучение Соборного уложения 1649 г. в XIX в." содержит достаточно подробный анализ основных направлений российской историографии вопроса начиная с первой четверти XIX в.
Глава II "Советские историки о Соборном уложении 1649 г.". В советской историографии изучение Уложения шло в основном в трех направлениях:
) выявление и анализ источников,
) рассмотрение права и судопроизводства по Уложению и примыкающим к нему памятникам (указные книги приказов, новоуказные статьи) и 3) изучение социально-экономического и политического развития России первой половины XVII в. Особое внимание в этой главе уделено дискуссии об отражении положения крестьянства в статьях Соборного уложения. Глава III "Современные российские исследования Соборного уложения 1649 года" состоит из нескольких разделов: 3.1 "Основные направления и тенденции изучения Соборного уложения 1649 г. современными российскими исследователями"; 3.2 "Характеристика Соборного уложения 1649 г. как источника по истории России XVII в. "; 3.3 "Историко-правовой анализ отдельных положений Соборного уложения 1649 г.".
Заключение содержит основные выводы ко всей работе.
Библиографический список представляет собой отдельный этап исследовательской деятельности и содержит довольно полное описание основных работ по истории изучения Соборного уложения 1649 г., начиная с XIX в.
Глава I. Изучение соборного уложения 1649 г. в XIX в.
Соборное Уложение стало предметом исследования уже в эпоху петровских реформ. Но как памятник права оно стало изучаться только после того, как перестало быть действующим законом.
Официальная историография (Н.М. Карамзин, Н.Г. Устрялов) представляла Уложение как основу для действующих и будущих законов. Либеральные историки искали в Уложении феномен социально-экономической мощи России XVII в. В работах В. Строева, И.Д. Беляева Соборное Уложение представлено достаточно подробно. Закон исследовался как источник права последующего законодательства. Этим объяснялась преемственность в развитии права.
Первая публикация об Уложении связана с внешней историей кодекса, в дальнейшем основное направление его изучения пошло по линии историко - юридической. Начало было положено В. Строевым, выпустившим специальное исследование в 1833 г.
Необходимость создания Уложения, по мнению автора, крылась в беззаконии и отсутствии твердой власти в начале XVII в. Твердую власть установил Алексей Михайлович, принявший Уложение. Строев излагает процедуру составления и утверждения Уложенной книги, используя сведения из ее вступительной части. Оценивая Уложение со стороны состава правовых норм, автор считал, что Алексей Михайлович не собирался писать новые законы, а ставил целью исправить и обобщить старые. Отсюда, по мнению
Строева, Уложение представляет собою не кодекс, а свод прежних законов, основное назначение которых - в установлении "гражданского равенства" "в отношении справедливости", хотя сословия и не уравнивались "в отношении к суду".
Развивая мысль о том, что идея гражданского равенства "была душой Уложения", автор видит значение Уложения в определении характера "всего нашего отечественного законодательства" и называет отличительные черты памятника: его "истинно евангельскую кротость" и "неумолимо-суровую свирепость мер понуждения или наказания". По Строеву, кротость и высокое понятие о человеке обусловлены в Уложении его "отечественным народным характером", свирепо же Уложение только тогда, когда и поскольку "его раздражали непослушанием или непокорностью". Кротость, начиная с Уложения, по мысли автора, лежит в основе всего последующего законодательства вплоть до николаевского времени: "Все нововведения дышат тою же кротостью, тою любовью к человечеству, какими ознаменованы правила Уложения". Вторая же черта памятника - жестокие наказания, - будучи порождением временных потребностей XVII в., видоизменилась и исчезла. Это было первое в отечественной историографии сочинение, характеризующее Уложение 1649 г. в целом - со стороны его происхождения, источников, состава и воздействия на последующее законодательство. С фактической стороны работа Строева не выходит"за рамки того, что содержится в самом источнике.
Автор следующей работы об Уложении, не вступая в спор со своим непосредственным предшественником, в оценке Уложения пошел вслед за Строевым. По словам Ф. Морошкина, Уложение "вечно пребудет главным источником отечественной юриспруденции" как "первообраз русского законодательного ума". При Петре Уложение "пробилось сквозь ряды иностранных регламентов", тщетны были попытки законодателей заменить его другими Уложениями. Почти двести лет просуществовало оно до введения свода законов Николаем I.
Касаясь причин происхождения памятника, Морошкин, как и Строев, видит их в "безгосударственном состоянии" и беззаконии, которые были связаны с событиями начала XVII в.
Соответственно исторической миссией Уложения явилось утверждение царской власти, единства государства, безопасности личности и "святости собственности каждого".
Отмечая национальные корпи Уложения и называя его "Уложением Москвы", Морошкин тем не менее подчеркивал, что "оно не отвергает и чужеземного, не противится преобразованиям и усовершенствованиям".
Касаясь источников Уложения, автор перечислил их в том виде, как они даны в предисловии к памятнику, дополнив этот список Литовским статутом. Ценным является, во-первых, установление преемственной связи Уложения с древнерусским законодательством начиная от Русской правды и, во-вторых, признание источником Уложения "народной юриспруденции", т.е. обычного права, которое оказало свое воздействие непосредственно через богатую судебную практику и опосредованно - через боярские приговоры. Морошкип пишет, что Уложение, включившее "не более 19 статей новых, составленных советом бояр", появилось в "лучшее время русской истории, именно тогда, когда привязанность к старине и влечение к новизне были еще в равновесии".
Характеризуя Уложение по содержанию, он выделяет прежде всего "основные законы", важнейший из которых, по его мнению, состоит в утверждении самодержавия и в беспредельном повиновении народа. Затем в книге следует описание государственных (государев двор, церковь, Боярская дума, приказы) и областных учреждении. В особый раздел выделено состояние народа. К последнему автор относит дворянство. духовенство, городские сословия. Сословие крестьян, точнее перечню основных его категорий, уделено всего три строки.
Морошкин утверждает, что гражданское право, данное в Уложении по идее Судебника 1550 г. и расположенное по его плану, значительно расширено. Главы о поместьях, вотчинах крестьянах и холопах лишь развивают главы о суде. В сравнении с В. Строевым Морошкин более широко рассматривает состав Уложения, видя его истоки в многовековом развитии обычного права и богатой судебной практике от царского Судебника до Уложения. Однако по основной идейной направленности Морошкин целиком стоит на позициях Строева, утверждая, что "неограниченная власть царя. была чаянием всей нашей истории".
Для начального этапа историографии Уложения характерен анализ памятника в целом - его источников, причин и обстоятельств составления, места в ряду других законодательных памятников, общего значения и т.д.
Такой анализ строился преимущественно на основе данных, заключенных в самом Уложении, из него самого лишь с незначительным привлечением дополнительного материала. По мере роста объема знаний о памятнике и накопления материала исследователи переходили от общей характеристики кодекса к изучению отдельных проблем, связанных с ним.
Судоустройству и судопроизводству по Уложению посвятил работу К.Д. Кавелин - один из основоположников "государственной школы". По мысли автора, Уложение складывается из двух начал - "народного обычая", т.е. обычного права, и законодательного права, которое растет в этот и последующий периоды. В Уложении преобладало еще обычное право. Отсюда его казуистический характер. Внешние "юридические начала" Уложения бедны, но их "богатство скрыто под оболочкой частных решений". Кавелин справедливо утверждал, что судоустройство времен Уложения строилось на "исторических началах", почему суд и не был отделен от управления. В управлении же преобладало единовластное начало - от царя и государевой думы до воеводы на местах. Само же судопроизводство по Уложению рассматривается Кавелиным с формально-юридической точки зрения.
Приложение законодательства к жизни, т.е. судебная практика, автором не затронуто.
В. Линовский в исследовании начал уголовного права видел в Уложении памятник кодификации, являющийся в "полном смысле уголовным кодексом", в котором закон получает полное выражение, а "обычай и судебная практика теряют силу самостоятельного источника юрисдикции". Этот взгляд радикально расходился с точкой зрения Морошкина и Кавелина. Явная идеализация Уложения и отсутствие исторического подхода к его оценке видны и в другом утверждении автора: что главным стремлением Уложения было якобы "основать наказание на чистых началах правды и справедливости, а не на временных и преходящих".
Линовский подвергает уголовное право Уложения чисто формальному анализу и излагает его в такой последовательности: первая часть отведена рассмотрению видов преступления, вторая - наказаниям, третья - "внутреннему отношению наказания к преступлению" и четвертая - судопроизводству. Достоинство книги Линовского в том, что она богато иллюстрирована примерами, почерпнутыми из актового материала, опубликованного в Актах исторических, Дополнениях к актам историческим, Актах Археографической экспедиции и в других изданиях. Однако в подавляющей массе эти акты относятся к периоду до Уложения.П. П. Епифанов справедливо отметил, что Линовский допустил явное преувеличение в оценке объема юрисдикции Уложения 1649 г.
Характеристика уголовного права по Уложению заняла существенное место в работе А.Н. Попова об уголовных судах Московского царства. Попов выделяет три вида уголовных дел - татъба, душегубство и разбой. По наблюдению автора, они с древнейших времен отделились от других преступлений и составили предмет ведомства губных судов и Разбойного приказа. Из дел этих ведомств они и попали в Уложение 1649 г.
Полемический характер носит работа Я.Г. Есиповича2, утверждающего, что ни преступления, ни наказания не носят в Уложении определенного характера. Преступление четко не определено и смешивается часто с гражданскими правонарушениями. Еще неопределеннее многие санкции: "наказати нещадно", "без пощады" "без милосердия", "что государь укажет" и т.п. Поэтому целью наказания по Уложению является устрашение, "как в других современных законодательствах". Вместе с тем Есипович отмечает, что Уложение - "законодательство вполне русское, народное и сложилось оно исторически, ведя истоки от Русской правды. Уложение "народно и по источникам и по началам". Поэтому Уложением закончилась древняя юридическая жизнь старой России и началась жизнь новая. Эта переходная стадия законодательства вызвала определенные противоречия и незавершенно сти.
Оспаривая суждение Строева о "гражданском равенстве" в Уложении, Есипович подчеркивает, его сословный характер: Уложение не одинаково наказывает и судит знатного и простого человека. Отмечены жестокость, суровость уголовного права: "Уложение всегда охотнее верит виновности, нежели невиновности подсудимого; виновности оно поверит и на слово, чтоб усомниться в ней, оно предписывает пытать". Так же как Строев и Морошкин, Есипович связывает происхождение памятника с междуусобиями начала XVII в. и видит его назначение в восстановлении порядка и государства в России. Таким образом, Есипович отверг одни оценки Уложения, высказанные в работах его предшественников, и синтезировал другие, оставаясь при этом на тех же позициях охранительных начал дворянской историко - правовой науки.
Одной из ранних работ буржуазного направления в историографии, включающей в себя и некоторые взгляды как официального направления, так и славянофильства, была работа С.М. Шпилевского об Уложении. Под благоустройством автор понимает "систему права общественного благосостояния", делящегося на материальное и моральное. К материальному он относит промышленность, торговлю, сельское хозяйство; к моральному - знания, нравственность и религию. Источником и гарантом благосостояния народа Шпилевский считает правительство, которое создает определенную систему законов, обеспечивающих народное благосостояние.
Под этим углом зрения и применительно к предмету своей работы автор рассматривает на материале Уложения следующий круг вопросов: личная свобода и поземельное владение, пути сообщения, "сельская или земледельческая промышленность", "ремесленная. и заводская промышленность", торговля, народонаселение, "умственное образование", эстетическое и нравственно-религиозное образование, сохранение имущества, "сохранение народа от голода, болезней и нищеты", предупреждение преступлений.
Шпилевский анализирует различные стороны общественного строя, в том числе социально-экономические, с позиций их правовых основ, воплощенных в Уложении, и трактует их идеалистически. Но в отличие от предшествующих ученых Шпилевский большое внимание уделил вопросам хозяйства, промышленности, земельной собственности.
Рассматривая вопрос о личной свободе, как главном условии благосостояния, Шпилевский утверждает, что положение полных холопов по Уложению улучшилось, а кабальных - осталось прежним. В оценке положения крестьян автор предвосхищал взгляды И.Д. Беляева, признавая "прикрепление крестьян к земле", что "не лишало их прав личности и собственности".
Посадские люди по его мнению, прикреплены не к земле, а к сословию. Справедливо подчеркивалось промежуточное положение служилых людей по прибору между свободными и тяглыми сословиями. Словом, в наблюдениях Шпилевского немало верного, рационалистического относительно, отдельных явлений общественной жизни XVII в.
Еще одна особенность работы Шпилевского состоит в превознесении роли общины. Автор выделяет общинное владение как на государственных, так и на частных (вотчины, поместья) землях. По его мнению, общинное владение "не могло быть уничтожено никаким частным произволом, черных земель нельзя было ни продать, ни заложить, ни подарить". Общинное землевладение оставалось неприкосновенным и на вотчинных землях, ибо крестьяне были прикреплены к земле. С помощью общины устанавливается "правильное отношение землевладельцев к земледельцам, господ к крестьянам". Общинный быт содействовал и развитию ремесла. Государство не разрушает издревле сложившегося общинного порядка, но подает ему "руку помощи". Отсюда общий вывод Шпилевского о роли общины: "Община была в древней России важнейшим деятелем в развитии и сохранении народного благосостояния".
В пореформенное время несколько сместился акцент в исследованиях - историки обратили серьезное внимание на обстоятельства, связанные с подготовкой Уложения. Центральное место занял вопрос о значении земщины, т.е. о роли в составлении Уложения выборных "от земли" на Земском соборе 1648-1649 гг.
При изучении специфики правовых норм Соборного уложения к наиболее спорным относится вопрос о юридической сущности процесса закрепощения крестьян, надолго предопределившего законодательную политику и социокультурный облик самодержавия.
Наличие противоречий в статьях, закрепляющих принципы имущественной и личной несвободы всех категорий крестьян Московской Руси, не раз отмечалось в историографии вопроса. Статус лиц крепостного состояния стал объектом постоянного исследовательского интереса на фоне тенденции российской историко-правовой науки второй половины XIX в. к определению социально-политической основы неограниченной монархии и степени ее влияния на организацию социума, сферу экономики и духовно - религиозную жизнь сословий.
В его трактовке "перемещение поземельной собственности из рук своеземцев в руки помещиков" сопровождалось законодательной отменой крестьянского выхода, что служило для московских государей "могучим средством. укрепления своей власти и объединения Русской земли".
Несмотря на частные расхождения по вопросу о формировании юридического механизма закрепощения крестьян, схожую позицию высказывали А.Д. Градовский, М.А. Дьяконов, А.Я. Ефименко, Ф. И.
Леонтович и ряд других исследователей, примыкавших по своим научным взглядам к государственно-юридическому направлению.
Проблемы, связанные с соотношением двух властей государственной и церковной, ролью церкви в политическом развитии государства изучались многими российскими учеными, как дореволюционными: М. Горчаковым, М. Карамзиным, Н.И. Костомаровым, С.Ф. Платоновым, С.М. Соловьевым так и современными: Ш.М. Мунчаевым и В.М. Устиновым, Г.В. Талиной, Л.В. Черепниным.
Исторически сложилось, что православная церковь была неотъемлемой частью государственного устройства России. Церковь выступала духовной опорой централизованной власти государства, светская же власть царя или государя представлялась как земное воплощение божественной воли. Православная церковь исходя из религиозных традиций раннего христианства наиболее важные вопросы богослужебной, богословской и даже мирской практики решала сообща коллегиально. Соборность церковных решений придавала им высшую форму религиозной и светской легитимности.
Существование сильной централизованной монархической власти было невозможно без церковного освящения. После установления самостоятельности московского патриаршества в XV веке православная церковь стала символом централизации и утверждения государственного единства. Как результат русская православная церковь во все большей степени превращалась в государственную церковь, что и было законодательно закреплено в Соборном Уложении 1649 года.
По мере усиления и централизации российского государства возрастала необходимость установления приоритета государственной власти над церковной. Во время феодальной раздробленности церковь сыграла важнейшую роль в объединении русских земель для борьбы с монголо-татарским нашествием. После окончания смутного времени и избрания на Земском соборе 1613 года новым царем Михаила Федоровича Романова, слияние церкви и государства проявилось наиболее полно. Фактически управление государством в этот период осуществлял митрополит Филарет, отец Михаила Федоровича. Понятия государственности, самодержавия и церковной власти в этот период стали неразрывно связанными.
С восхождением на престол в 1645 году царя Алексей Михайловича назрела необходимость юридического определения полномочий государства и церкви, и законодательного закрепления приоритета государственной власти над церковной.
Соборное уложение 1649 года является одним из первых исторических документов обозначивших и разделивших власть церкви и государства.
Исследовав текст Соборного уложения, можно сделать вывод о том, что судебные, административные и податные привилегии церкви подверглись значительному ограничению.
До Уложения церковная власть обладала судебно-гражданской самостоятельностью. Известный дореволюционный исследователь истории священник М. Горчаков отмечает: "Церковные власти и учреждения осуществляли свои права на практике, и de jure считали себя в судебно - гражданских правах независимыми от светской власти. Непосредственный лишь суд самого Государя ими признаваем был высшею инстанциею для них. Уложение не отрицает и не отменяет прежних законных оснований судебно - гражданской власти духовенства прямыми постановлениями. Между тем косвенным образом эта власть в самой основе своей уничтожается".
До Уложения попытка рассматривать судебные дела между духовными лицами гражданской властью воспринималась как вмешательство в дела церкви. Теперь же эти действия стали законными, что не могло не вызвать протесты со стороны духовенства.
Упомянутый выше М. Горчаков пишет: "До Уложения высшие духовные власти - митрополиты, архиепископы, епископы, многие привилегированные архимандриты, игумены и даже прикащики монастырские подлежали непосредственному суду Государя. Суд бояр был для них унижением. По Уложению и они подчинялись Монастырскому Приказу наравне с своими крестьянами".
Подводя итоги краткому обзору наиболее интересных точек зрения дореволюционных исследований Соборного Уложения 1649 г. следует отметить, что направления исследования обозначенные в XIX в. продолжают оставаться актуальными и сейчас. Современные историки неизменно обращаются к работам своих предшественников, особенно в части характеристики конкретных положений Соборного Уложения. В последующих разделах настоящей работы мы убедимся в этом.
Глава II. Советские историки о соборном уложении 1649 г.
В советской историографии изучение Уложения шло в основном в трех направлениях:
1)выявление и анализ источников,
2)рассмотрение права и судопроизводства по Уложению и примыкающим к нему памятникам (указные книги приказов, новоуказные статьи) и
3)изучение социально-экономического и политического развития России первой половины XVII в. Труды в этой области сыграли важную роль для понимания причин и условий возникновения крупнейшего законодательного памятника феодальной России, смысла и значения его отдельных глав и статей.
В установление источников Уложения крупный вклад внес П.П. Смирнов, продолживший исследования, начатые им еще в дореволюционный период. Смирнов поддержал выводы М.А. Дьяконова об источниках XIX главы Уложения и дополнил их новыми важными материалами и наблюдениями. Как материалы для других глав Уложения были подготовлены в соответствующих приказах, а комиссией Одоевского сведены и отредактированы, так и XIX глава разработана в Сыскном приказе в виде его указной книги. Радикально пересматривая суждение исследователей XIX в. о том, что глава о посадских людях написана заново на основании челобитных посадских людей и выборных Земского собора, П.П. Смирнов пришел к выводу, что "вся или почти вся XIX глава Уложения составлена на основании старого московского законодательства последнего десятилетия (1638-1648 гг.), которое возникало и падало в ожесточенной классовой борьбе посадских людей против землевладельцев - феодалов за свое развитие и привилегии как средневекового ремесленно - торгового города".
Работа Смирнова имела для всех советских исследователей общее принципиальное значение, поскольку связывала возникновение законодательных норм Уложения с классовой борьбой и с непосредственно предшествующим законодательством, давала направление поиска источников Уложения и задавала общий классово окрашенный тон исследованиям.
Другие попытки установления источников носили более частный характер, хотя также оказывали существенное влияние. Ю.И. Гессен, например, показал, что источником важной по значению 66-й статьи XX главы Уложения, говорящей о пленных периода русско-польской войны 1632-1634 гг., является боярский приговор 1634 г., сохранившийся в книге приказного стола Разрядного приказа. Тот же автор еще раньше выступил против мнения М. Дьяконова, утверждавшего, что источником VIII главы "О искуплениии пленных" являются челобитные выборных Земского собора и привел доводы в пользу того, что
Уложение осуществило в этой главе меру, предложенную Стоглавом.
А.А. Зимин убедительно трактовал статейные списки уложений 11 января и 17 ноября 1628 г. как один из источников Соборного уложения. Уложения 1628 г. рассылались по разным московским приказам, а оттуда могли попасть в комиссию Н.И. Одоевского.А. А. Зимин дает такое заключение: статейные списки 1628 г. были использованы при составлении ряда глав и статей Уложения. Характер использования статейных списков как источника должен был быть, по мысли А.А. Зимина, изучен дополнительно.
Пересмотрен был вопрос об источниках V и IX глав Уложения, корни которых после специального труда М.Ф. Владимирского-Буданова историки видели в Литовском статуте. Против концепции заимствования норм Статута составителями Уложения выступил В.М. Чернов. В небольшой статье в гипотетической форме он поставил вопрос о возможности происхождения Уложения 1649 г. и Литовского статута от одного общего корня, который видел в одновременном развитии права как в Западной, так и в Восточной Руси. И вопреки мнению М.Ф. Владимирского-Буданова о том, что "система Уложения есть система Статута", В.М. Чернов полагал, что своеобразный характер системы Уложения определялся особенностями общественного уклада Московского государства того периода. В своей следующей работе тот же автор тщательно рассмотрел вопрос об источниках V ("О денежных мастерех, которые учнут делати воровские деньги") и IX ("О мытах и о перевозех, и о мостах") глав Уложения и предпринял попытку найти в связи с ними корни русского права, существовавшего еще до Литовского статута и Уложения, которое могло быть общим источником разных памятников. Касаясь V главы, Чернов пришел к заключению, что различия текстов этой главы и соответствующих разделов Статута значительны, а между тем охрана целостности монеты была древним делом, отраженным как в ранних памятниках права, так и в позднейших. Например, в грамоте от 10 февраля 1637 г. в Пермь Великую о фальшивомонетчиках говорится в выражениях, сходных с текстом V главы Уложения. Отсюда вывод, что в основе этой главы лежит длительная практика борьбы с фальшивомонетничеством и отражение ее в указах и грамотах. Аналогичным образом решается вопрос и об источниках IX главы. Источником 9-12-й статей IX главы могли быть нормы русского права, отраженные в княжеских жалованных и договорных грамотах XIV-XV вв. Источник 19-й и 20-й статей - указ 1642 г. Древними были мыт и обязанности содержать в исправности мосты, перевозы и дороги.
Общие выводы Чернова таковы:
) нет достаточных оснований считать источником 9-14-й, 16-18-й статей IX главы московский перевод - редакцию
Литовского статута;
) статьи Уложения близки к артикулам Литовского статута вследствие наличия у этих памятников общего источника - древнерусского права. Чернов подчеркивает русские, правовые истоки Литовского статута в соответствии с данными литературы по этому вопросу. Необходимо подчеркнуть, что источники статутов помимо Русской правды были многообразными - нормы обычного права, привилеи, Судебник Казимира 1468 г., судебные решения, польское и немецкое право. Таким образом, статуты были кодексами феодального права, действовавшими на территории Великого княжества Литовского.
Заметные результаты были достигнуты советскими историками в издании и комментировании одного из наиболее массовых источников права: уставных и указных книг приказов - Разбойного, Земского, Поместного, Ямского и приказа Холопья суда. Ранее известный состав уставных книг Разбойного приказа пополнен найденной А.А. Зиминым книгой 1635-1648 гг., непосредственно примыкающей к Уложению. Новое издание уставных и указных книг приказов расширило возможности оценки приказных книг как источника Уложения. Важным пополнением данного круга источников Уложения послужила найденная указная книга Московского судного приказа. Неизвестные ранее приговоры и указы, помещенные в книге, послужили источником ряда статей XX и X глав Уложения, т.е. по холопьим и судным делам. В том же смысле должна быть расценена статья К.Н. Сербиной об указных книгах Земского приказа, хотя и не устанавливающая непосредственную связь материала этих книг с Уложением. В ряде исследований по истории крестьян, холопов, классовой борьба XVI-XVII вв. содержатся ценные, иногда высказанные попутно, замечания относительно источников или истоков тех или иных норм Уложения. В 1953 г. был напечатан небольшой специальный очерк об источниках Уложения, не раскрывавший, однако, этого вопроса в историографическом и фактическом планах во всем объеме.
Бесспорно, важное значение для проблемы происхождения Уложения и его истоков имеет сравнительно-историческое изучение Уложения и Правил Василе Лупу 1646 г. в части закрепощения крестьян, предпринятое Л.В. Черепниным. Автор установил наличие сходных условий - развития экономики, роста феодально-крепостнического гнета и классовой борьбы - в России и Молдавии. Поэтому в обоих памятниках много общего относительно политических, уголовных преступлений и гражданских правонарушений. Много внимания уделяется судебно-следственному процессу и судопроизводству. Имеет место почти полное совпадение главы Уложения "О разбойных и татиных делех" и раздела Правил "О ворах па больших дорогах, о разбое", а также разделов о фальшивомонетчиках; близки нормы памятников, касающиеся охраны феодального землевладения. В части закрепощения крестьян общими являются нормы об урочных летах, о крестьянской крепости без урочных лет, запрет принимать беглых крестьян и установление материальной ответственности за их прием.
Не случайно, что в обеих странах почти в одно и то же время возникли правовые кодексы с определенной феодально-крепостнической направленностью, хотя влияния Правил Василе Лупу па Уложение не наблюдается, поскольку нет никаких данных о том, что составители Уложения пользовались Правилами. Исследования, подобные работе Л.В. Черепнина, были чрезвычайно важны, так как в поисках источников и истоков того или иного законодательного памятника они не ограничивались только установлением аналогичных формул в предшествующих памятниках права, а призывали подойти к проблеме шире: ведь при сходных социально - экономических и политических условиях могли возникать сходные правовые нормы.
Общая оценка Уложения как памятника права и характеристика основных правовых норм содержалась в неоднократно издававшихся и принадлежащих обычно коллективам авторов учебных пособиях по истории государства и права СССР. В этих пособиях правовые нормы Уложения не выделены и растворены в общей характеристике права определенного периода (XVI - XVII вв. или вторая половина XVI - первая половина XVII в.) в зависимости от принятой периодизации. Такие оценки носили весьма суммарный характер. Аналогичным образом обстояло дело и в учебных пособиях по истории СССР и даже в обобщающих многотомных трудах по тому же предмету - с той лишь разницей, что здесь обычно выделялись крупнейшие законодательные нормы Уложения, связанные с феодальным землевладением и историей крестьянства. В ряде учебных пособий следует отметить и брошюру К.А. Софроненко. В ней была дана краткая характеристика экономического и общественно - политического положения Русского государства середины XVII в., обстоятельств созыва Земского собора 1648-1649 гг. и выработки Уложения, правового положения классов по Уложению и основных моментов в развитии русского феодального права. Правовые основы государственно-политического строя по Уложению у К.А. Софроненко не затронуты. Этот пробел в плане учебных пособий восполнила отдельно изданная лекция С.С. Иванова, дающая характеристику государственного строя России на основе всей совокупности памятников права второй половины XVI-первой половины XVII в.
Широко использованы нормы Уложения применительно к изучению организации вооруженных сил XVII в. в книге Ф.И. Калинычева. С учебными целями был предпринят ряд изданий текста Уложения выборочно и полностью. В 1957 г. Уложение было издано в Памятниках русского права и снабжено постатейными комментариями, к сожалению, далеко не равноценными по главам. Кроме того, сам текст Уложения содержал немало погрешностей и опечаток.
Лучшим в 60-70-е гг. ХХ в. являлось издание, подготовленное М. И. Тихомировым и П.П. Епифановым, выпущенное как учебное пособие для высшей школы, но имеющее научное значение благодаря точной передаче первопечатного текста и наличию двух оригинальных вступительных статей: Тихомиров М.Н. "Соборное Уложение 1649 г. и городские восстания середины XVII в." и Епифанов П.П. "Соборное Уложение 1649 г. в исторической литературе". В этом издании текст памятника воспроизведен по первопечатному изданию 1649 г. в соответствии с правилами печатания документов XVI - XVII вв. К изданию были приложены образцы подписей депутатов Земского собора 1648-1649 гг. на подлинном списке Уложения, снимки переплета, первой и последней страниц издания 1649 г. и обширная библиография.
В советской историографии значительную научную разработку получили вопросы социально-экономического и политического развития России в первой половине XVII в.: феодальное землевладение; экономическое и правовое положение крестьян, холопов, посадских людей, служилых людей по прибору и феодалов; классовая борьба, прежде всего Крестьянская война начала XVII в. и городские восстания 40-х гг.; государственный и военный строй России и т.п. Эти и другие проблемы нашли яркое выражение в крупнейших трудах С.В. Бахрушина, Н.А. Горской, Б.Д. Грекова, В.И. Корецкого, А.А. Новосельского, В.М. Панеяха, А.А. Преображенского, К.Н. Сербиной, И.И. Смирнова, П.П. Смирнова, М.Н. Тихомирова, Ю.А. Тихонова, С.В. Устюгова, JI.В. Черепнина, А.В. Чернова, Е.В. Чистяковой и др. Труды указанных авторов в значительной мере способствовали глубокому и всестороннему пониманию правовых основ феодального землевладения, классового и политического строя России, отраженных в Уложении 1649 г. В еще большей степени значительна их роль в научной разработке причин, предпосылок и условий появления законодательного памятника. Обоснован тезис о связи Уложения с классовой борьбой и восстаниями 1648 г.
В ряде названных работ как источник использовано и Уложение. В наибольшей мере его нормы использованы при рассмотрении проблемы закрепощения крестьян (ликвидация "урочных лет" сыска беглых крестьян) и положения посадских людей (посадское строение). Наиболее глубоко первой проблемы - ликвидации урочных лет - коснулся В.Д. Греков в разделе "Борьба помещика за освоение поместья и отмену урочных лет и Уложение 1649 г." в своей монографии о крестьянах. Эта попытка предпринята преимущественно в рамках XI главы Уложения ("Суд о крестьянах") с привлечением материала лишь отдельных статей других глав в подкрепление положений, вытекающих из XI главы. Ценной стороной работы Грекова является критический разбор взглядов дореволюционных историков на роль Уложения, в частности его XI главы, в истории крестьянства - М.Ф. Владимирского-Буданова, И.Д. Беляева, В.И. Сергеевича, В.О. Ключевского, М.А. Дьяконова. Греков дал мотивированный отвод суждению М.А. Дьяконова о том, что правила XI главы Уложения об отмене урочных лет "не могут считаться общим действительным законом о прикреплении крестьян". Однако "общий смысл постановлений Уложения о крестьянах" Греков сводил к установлениям XI главы и не давал анализа правового положения крестьян на основе совокупности всех норм Уложения, имеющих отношение к данному предмету.
Другая область широкого использования норм Уложения связана с историей посада и посадского строения, раскрытого с большой полнотой в исследовании П.П. Смирнова, не свободном, однако, от неверных трактовок ряда процессов по существу.
В заключение обзора советской историографии Уложения следует отметить, что специальному монографическому изучению был подвергнут язык памятника со стороны фонетики и морфологии, а также письмо Уложенной ниги (графика, орфография). Для историка книга П.Я. Черных ценна прежде всего тем, что она объясняет одну из причин быстрого распространения тиража кодекса в результате двух его изданий 1649 г., что дает полное основание говорить о потребности в XVII в. в такого рода изданиях. Поскольку язык Уложения П.Я. Черных изучал в связи с историей составления кодекса, он впервые в советской историографии дал обстоятельные очерки истории Уложенной книги, ее источников, состава и деятельности комиссии Н.И. Одоевского, а также изданий старопечатного Уложения. Эти разделы книги П.
Я. Черных, содержащие сводку результатов предшествующих исследований и обширный материал, имеют большое значение.
Впервые очерк историографии соборного Уложения был составлен П.П. Епифановым. Затем более подробный историографический обзор дореволюционной, советской и зарубежной историографии Соборного уложения 1649 г. был составлен А.Г. Маньковым. Его монография, впервые опубликованная в 1980 г., явилась первым специальным исследованием широкого плана и обобщающей работой об Уложении 1649 г. В монографии на основе широкого круга источников и литературы, охватывающий более чем столетний период изучения Соборного Уложения 1649 г., всесторонне анализируется этот крупнейший законодательный памятник феодальной России, условия его происхождения. Основной целью издания автор ставил показать через призму права состояние вотчинного и поместного землевладения, положение классов и сословий, государственный и политический строй, а также судопроизводство России XVII в. Монография неоднократно переиздавалась, что свидетельствует о ее огромном научном значении.
Особое место в ряду работ, посвященных истории развития русского права вообще и Соборного Уложения 1649 г. в частности занимает третий том Российского законодательства IX-XX вв., вышедший в свет в 1985 г. Он был подготовлен коллективом авторов. Ответственный редактор тома А.Г. Маньков написал введение и комментарии к главам Соборного Уложения в соавторстве с О.И. Чистяковым, Т.Е. Новицкой, С.И. Штамм, С.В. Чиркиным, В.П. Портновым, В.И. Карпецом. Общее название тома "Акты Земских соборов". В книге опубликованы акты Земских соборов конца XVI-XVII вв., в том числе Соборное уложение, принятое на Земском соборе в 1649 г.
Концептуально авторы исходили из марксистко-ленинской формационной концепции, согласно которой с актов Соборов начинался период сословно - представительной монархии периода феодализма. Характер земских органов и их сословную сущность авторы рассмотрели в историографическом сравнении трудов И.Д. Беляева, С.М. Соловьева, В.О. Ключевского, С.Ф. Платонова с работами советских историков Р.Г. Скрынникова и С.П. Мордовиной. Предпочтение отдается точке зрения С.П. Мордовиной о формировании Соборов XVI в. как организации должностных лиц, а не всесословных органов "народоправства". Внимание было обращено также на классическую работу Л.В. Черепнина, который полагал, что подбор участников первых Соборов осуществлялся с учетом интересов правительства. Во введении "Актов Земских соборов" представлена краткая историография проблематики историко - правового развития России XVI-XVII вв., ссылаясь на специальные исследования вышеназванных историков, а также на работы Н.Е. Носова и С.О. Шмидта. Кроме того, в разделах книги представлен обширный библиографический аппарат, отчасти компенсирующий емкий источниковедческий анализ. Неизменно отечественное источниковедение выявляло феодальный, крепостнический характер закона, который окончательно прикрепил крестьян к земле, а горожан к посадам.
В разное время ученые по-разному оценивали роль Уложения в регулировании положения крестьян. К примеру, по мнению дореволюционного историка Ю. Готье, единственной задачей Уложения была борьба с крестьянскими побегами, которая регулировалась главой XI Уложения, и никаких других целей в отношении крестьянства законодатель в Уложении не преследовал. С позицией Ю. Готье, не соглашался советский и российский историк А.Г. Маньков, который считал роль крестьянства в общественной жизни России того времени более значимой, и по его мнению нельзя ограничиться в вопросе регулирования крестьянского положения в одном из главных юридических актов XVII века лишь главой о крестьянских побегах. Кроме того, в доказательство того, что Уложение в регулировании крестьянского положения не ограничивалось лишь главой XI, он приводил довод, что крестьяне в той или иной мере упоминаются в 17 из 25 глав Уложения и в общей сложности им там посвящено 111 статей.
Интересной, в вопросе прикрепления крестьян к земле, является позиция И.Д. Беляева. По его мнению,". прикрепление крестьян к земле по Уложению было только чисто финансовой мерой правительства. единственную цель прикрепления составляла удобность собирать казенные подати с земель, постоянно занятых крестьянами".
Совершенно иную позицию по данному вопросу занимает Б.Д. Греков. Согласно его исследованиям прикрепление крестьянства к земле и отмена урочных лет являются следствием уступки государства требованиям служилых людей, которые нашли свое отражение в ряде челобитных, обращенных к царской власти. В частности, в одной из челобитных, датированной 1637 г., помещики высказывали свое недовольство тем фактом, что сбежавшие от них крестьяне находили себе приют у крупных землевладельцев, которые имели возможность скрывать бежавших крестьян в течение урочных лет в своих дальних владениях. А после истечения пятилетнего срока сыска беглые крестьяне переводились в ближние поместья. Причем помещики в челобитной делали акцент на том, что беглые крестьяне, прижившись у нового землевладельца, начинали сманивать к нему крестьян из соседних и смежных землевладений. Естественно, что такое положение абсолютно не устраивало помещиков, и они требовали прикрепить крестьян к землевладениям и отменить урочные лета, т.е. сделать сыск беглых крестьян бессрочным.
Аналогичного взгляда с Грековым в этом вопросе придерживается и В.И. Корецкий. Эта позиция по вопросу прикрепления крестьян к земле и отмене урочных лет представляется более обоснованной, нежели точка зрения И.Д. Беляева, который считает, что меры по закрепощению крестьянства носят чисто фискальный характер. В частности, примерами, подтверждающими мнение Б.Д. Грекова, можно считать статьи 1 и 9 главы XI Уложения, в которых отменяются урочные лета и вводится запрет на прием беглых крестьян. Именно в этих статьях нашли свое отражение требования дворян, указанные в челобитной 1648 года.
Подводя итоги обзору советской историографии Соборного уложения следует отметить, что результаты советских исследований Уложения и проблем, примыкающих к нему, были значительны, но они шли преимущественно в русле изучения отдельных вопросов истории и состава памятника. Кроме того, основным и обязательным акцентом во всех работах советских историков было выявление классового характера Уложения.
Глава III. Современные российские исследования соборного уложения 1649 года
3.1 Основные направления и тенденции изучения Соборного уложения 1649 г. современными российскими исследователями
В отечественной историко-правовой науке середины - конца XX вв. Соборное Уложение подробно исследовалось Ю.П. Титовым (проблема абсолютизма) , М.И. Сизиковым (об эволюции государства и права XVII-XVIII вв.). Подробный анализ текста закона предложен практически во всех современных учебниках. В диссертационных исследованиях и в специализированных журналах по истории государства и права Соборное Уложение также является предметом исследования.
Настоящая глава посвящена обзору современных российских исследований по истории и содержанию Соборного уложения 1649 г. Прежде всего, необходимо выделить основные направления и тенденции научных поисков: по тематике можно распределить весь объем статей на собственно исторические, изучающие Соборное уложение как источник по истории государства и права России XVII в. и историко-правовые, продолжающие традиции государственно-юридической школы XIX в. В следующих разделах настоящей главы будут более подробно охарактеризованы каждое из этих направлений.
Также можно наметить две основные тенденции: глубокие, подробные работы с привлечением широкого круга источников и самостоятельными оригинальными выводами и поверхностные проходные статьи, которые лишь повторяют чужие идеи. Несомненно, почти за два столетия изучения этого выдающегося памятника российского права сложно найти какую-то новую неизбитую тему для изучения, но некоторым думающим специалистам это удалось.
По количеству опубликованных за последние несколько лет статей, посвященных различным аспектам Соборного уложения 1649 г. можно отметить А.Н. Федорову. Работы, опубликованные в 2012 г. анализируют отдельные понятия и виды преступлений:
1)"Понятие правонарушения по Соборному уложению 1649 г" - в статье анализируется понятие правонарушения по Соборному уложению 1649 г. Автор обращает внимание на множественность терминов, с помощью которых обозначалось преступление в XVII в., среди которых "лихое дело", "дурно", "обида", "воровство". Анализируя статьи этого памятника права, А.Н. Федорова выявляет содержание элементов юридического состава правонарушения. Так, исследуются субъект преступления, субъективная сторона преступления, объективная сторона преступления, объект преступления.
2)"Виды преступлений против собственности по Соборному уложению 1649 года".
3)"Система телесных наказаний и особенности их применения по Соборному уложению 1649 года" - статья посвящена исследованию системы телесных наказаний, существовавших в XVII веке. Автор анализирует содержание памятника права и определяет виды правонарушений, влекущих в качестве мер ответственности телесные наказания.
В 2014 г. вышла в свет работа А.Н. Федоровой "Соборное уложение 1649 г.
в системе источников права" - статья посвящена исследованию особенностей Соборного уложения 1649 г. как памятника отечественного феодального права. В рамках данной статьи уделяется внимание общей характеристике источников, структуры и содержания Соборного уложения.
Заметное место занимают исследования о характере взаимоотношений Церкви и Власти на основе анализа положений Соборного уложения. Например, работы:
1)Золин И.И. "Правовое положение церкви по Соборному уложению 1649 года". В статье раскрыты исторические причины принятия Соборного Уложения 1649 года, дана оценка изменениям, произошедшим в правовом положении православной церкви после его принятия, результатам проведенной реформы;
2)Скрипкина Е.В. "Законодательная политика Алексея Михайловича в отношении Русской православной церкви". Рассматриваются основные направления государственной политики Алексея Михайловича в отношении Русской православной церкви. Основное внимание уделяется статьям Соборного уложения, законодательно закрепившим право светской власти вмешиваться в дела Русской церкви, ограничивая её имущественный иммунитет и ущемляя интересы Церкви в области управления и суда;
3)Черных В.Д. "Государственная политика по отношению к Русской православной церкви в положениях Соборного уложения 1649 г.". Статья посвящена проблемам трансформации взаимоотношений государственной власти и церковного управления во второй половине XVII в., особенно в части правовых, имущественных и межличностных связей. Рассматривается отношение высшего церковного руководства в лице патриарха Никона к политике государства в части ограничения независимости Русской Церкви от контроля государственной власти.
Небольшая по объему, но очень емкая по содержанию статья А. И.
Ситниковой "Соборное уложение 1649 г. как законописный правовой памятник" - автор рассматривает Соборное уложение 1649 г. с позиции законодательной текстологии и приходит к выводу, что оценка нормативных актов прошлых эпох с позиции современной законодательной техники противоречит принципам критической историографии и не отражает качество законодательного письма этих актов. Одним из примеров исследований, которое анализирует отдельные положения Соборного уложения с подобных позиций является работа Медведева В.Г. "Преступление как основание уголовной ответственности по Соборному уложению 1649 г.". Складывается впечатление, что автор использовал современный учебник уголовного права, чтобы сравнить нормы общей части УК РФ с положениями Соборного уложения 1649 г. Подобное исследование не добавляет ничего значимого в историю Соборного уложения.
Статья Е.С. Соколовой "Соборное уложение 1649 г. и крепостное право: размышления о методологических истоках историко-правовой дискуссии второй половины XIX-XX вв." рассматривает методологические аспекты историко-правовой дискуссии о юридической сущности закрепощения крестьян в законодательных нормах Соборного уложения. Автор анализирует специфику концептуальной модели крепостного права, разработанной ведущими представителями государственно-юридической школы, и ее эпистемологическое значение для современных исследований сословного законодательства Московской Руси. Раскрываются особенности юридической техники Соборного уложения, не позволяющие однозначно ответить на вопрос степени личной зависимости крестьян в эпоху правления первых Романовых.
Савченко Д.А. "Создание Соборного уложения: исторический опыт модернизации отечественного законодательства" - статья посвящена созданию Соборного уложения 1649 г. как важному элементу социально-политической и юридической модернизации отечественного государства, осуществленной в середине XVII в. Анализируются его исторические предпосылки и источники. Особое внимание уделяется системе Уложения и его первым главам. Создание Уложения представляет собой пример сочетания новаторства и консерватизма, использования опыта передовых иностранных государств с учетом национальных особенностей при опоре на отечественные традиции.
Очень наглядно иллюстрирует основные тенденции и направления в изучении истории Соборного уложения 1649 г. материалы круглого стола, который проходил на кафедре истории государства и права Уральской государственной юридической академии в год 360-летия принятия Соборного уложения. Основными целями было обсуждение замечательного памятника права, "долговечного" российского закона - Соборного уложения 1649 г., возможностей его "нового прочтения" и проблем его преподавания студентам - юристам. Было отмечено, что курс истории государства и права России без многоаспектного анализа Соборного уложения вряд ли возможен, а высшей школой страны накоплен серьезный и значимый методический опыт. К обсуждению присоединились коллеги из Иркутска, Ижевска, Курска.
Т.М. Баженова (кандидат исторических наук, профессор, заместитель заведующего кафедрой истории государства и права УрГЮА) в сообщении "Роль Соборного уложения 1649 г. в познании правовой истории России" затронула широкий круг вопросов, связанных с характеристикой Уложения как источника права и особенностей его преподавания на современном этапе. Было подчеркнуто, что работа на семинарах с текстом Соборного уложения предоставляет большие возможности для изучения истории русского права.
Исследователи Соборного уложения (например профессор В. А Томсинов) скрупулезно сравнивали нормы Литовского статута и Соборного уложения, отмечая количество, степень и формы заимствования, ревниво оберегая оригинальность и самобытность Уложения. По мнению автора сообщения, здесь не учитывается именно традиция времени, когда взаимопроникновение культур, верований, государственных институтов, правовых норм являлось обычным делом и даже традицией. В глубокой древности в некоторых районах Литвы судопроизводство осуществлялось на русском языке, так как основным источником уголовных и процессуальных норм была Русская правда.
Н.Н. Зипунникова (кандидат юридических наук, доцент кафедры истории государства и права УрГЮА) в сообщении на тему "Изучение Соборного уложения 1649 г. (из опыта российской высшей школы)" обратила внимание на то, что с началом научного познания права в России в орбиту юриспруденции было включено и Соборное уложение. В созданных Российских государством университетах поначалу преподавались не учебные дисциплины, а именно науки в состоянии их развития на то время. Эти традиции получили свое развитие и в советский период, и в наши дни продолжают оставаться актуальными для высшей школы.
В.П. Мотревич (доктор исторических наук, профессор кафедры истории государства и права УрГЮА) в сообщении "Соборное уложение 1649 г.: к вопросу об источниках" охарактеризовал Соборное уложение 1649 г. как кодекс законов Русского государства и важнейший исторический памятник феодальной России.
Говоря об источниках выдающегося памятника права, ученый отметил, что Соборное уложение 1649 г. вобрало в себя прошедшие проверку временем нормы русского права. Нормы, заимствованные его составителями из иностранных источников, были отредактированы так, что стали выражать правовые воззрения, характерные именно для русского общества. Текст был написан языком, понятным для основной массы населения России. В результате Соборное уложение стало самым значительным памятником русской правовой культуры средневековой эпохи.
СВ. Кодан (доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой теории и истории государства и права Уральской академии государственной службы) в сообщении на тему "Соборное уложение 1649 г. как акт систематизации законодательства" подчеркнул значение изучения Уложения с точки зрения систематизации российского законодательства.
Его создание явилось примером упорядочения узаконений, в котором социально-экономические и политические факторы и потребности упорядочения узаконений нашли выражение в мерах государства по созданию акта, приводящего в систему прежние узаконения и вводящего новые нормы регулирования отношений.
Т.П. Евсеенко (доктор юридических наук, профессор кафедры теории и истории государства и права Удмуртского государственного университета) в сообщении "Государство и формирование феодальной собственности на землю в России XIV-XVII вв." акцентировал внимание на особенностях становления феодальных отношений в России сравнительно со странами Западной Европы.
Стремление превратить боярскую вотчину в разновидность сословной собственности, обеспечивающей службу "государевых людей", можно трактовать как один из элементов той же самой правительственной политики.
Уложение 1649 г., практически уравняв в этом отношении родовые вотчины с выслуженными, делает следующий шаг Усложняя распоряжение отдельными лицами их вотчинами, оно служит прежней задаче - обеспечить стабильность материального положения "государевых служилых людей". Вотчина представлялась современникам Уложения идеальным обеспечением государственной службы и не случайно иные виды феодального землевладения, в частности поместья, стремятся сблизить по правовому режиму с вотчиной.
Подытоживая, автор находит вероятными два вывода:
) феодализм не возник в России "ниоткуда", но оказался результатом длительного исторического 38
развития;
) феодальная собственность на землю сложилась в нашей стране относительно поздно, под большим влиянием государства, которое прямо использовало естественные исторические процессы в своих интересах. Сложившаяся естественным путем боярская вотчина как форма феодального землевладения была трансформирована государством в разновидность материального обеспечения лиц, этому государству служивших. Так феодальное государство стало в России не только продуктом естественного исторического развития, но и активным его творцом.
И.В. Минникес (доктор юридических наук, профессор кафедры теории и истории государства и права Иркутского юридического института Российской правовой академии Минюста России) в сообщении "Институт ограниченных вещных прав в Соборном уложении" отметила, что Соборное уложение положило начало подробной правовой регламентации имущественных прав. Помимо права собственности, законодатель уделил внимание и иным вещным правам, имеющим сходство с современным институтом ограниченных вещных прав, - поместное владение, право угодий, общинно-индивидуальное и условное владение.
Э.Э. Бодрова (кандидат исторических наук, доцент кафедры истории государства и права УрГЮА) в сообщении "Землевладение в городах и правовой статус отдельных категорий городского населения" обратила внимание на прямую взаимосвязь специфики правового положения городского населения с землевладением.
Е.С. Соколова (кандидат юридических наук, доцент кафедры истории государства и права УрГЮА) в сообщении "Специфика правового механизма закрепощения крестьян по Соборному уложению 1649 г." обратила внимание на многочисленные "белые пятна" в содержании Соборного уложения, дату утверждения которого, по мнению автора, условно можно расценивать как начало нового времени в истории российского права и государства. К категории же весьма спорных проблем, связанных с исследованием юридической сущности правовых норм Уложения, можно отнести и вопрос о специфике механизма закрепощения крестьян.
Э.Ф. Шамсумова (кандидат юридических наук, доцент кафедры истории государства и права УрГЮА) в сообщении "Некоторые аспекты правового регулирования уголовных отношений по Соборному уложению 1649 г." подчеркнула, что в этот период принцип права-привилегии продолжал проводиться в законодательстве. Из содержания Уложения вытекает, что под преступлением понимается "непослушание царской воле, нарушение предписаний"; постепенно проводится различие между преступлением и гражданским правонарушением.
Соборное уложение еще не формулирует понятие преступления, но фактически раскрывает его содержание и состав.
А.С. Смыкалин (доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой истории государства и права УрГЮА) в сообщении "Особенности исполнения наказаний по Соборному уложению" подчеркнул, что при обращении к анализу текста Уложения проявляются новые грани этого памятника права. Такие новации, по мнению автора, можно выявить и при обращении к исполнению наказаний. Наиболее распространенными видами наказания к этому времени были смертная казнь, различные виды телесных наказаний, ограничение свободы, имущественные взыскания, денежные штрафы, дополнительные церковные наказания.
В Уложении 1649 г. значительно сложнее стал уголовно-правовой механизм, появились новые составы преступлений. Именно об этом и свидетельствует скрупулезный анализ характера исполнения наказаний.
Н.Н. Ансимов (доктор исторических наук, профессор кафедры истории государства и права УрГЮА) в сообщении "Государственная безопасность - любой ценой" подчеркнул, что московские государи в XVI-XVII вв. вынуждены были заботиться об обеспечении государственной безопасности. Угроза престолу со стороны подданных возросла. Соборное уложение 1649 г. привнесло много нового в осознание проблем самосохранения государства, его целостности.
В.В. Захаров (кандидат исторических наук, кандидат юридических наук, доцент, декан юридического факультета Курского государственного университета) в сообщении "Способы исполнения судебных решений в сфере частного права по Соборному уложению 1649 г." отметил, что Уложение сохранило традиционный формат способов принудительного исполнения судебных решений по делам частного права, но при этом была произведена их ограниченная модернизация.
Соборное уложение закрепляло две группы мер принудительного исполнения:
) способы, направленные на собственность должника. В данном случае речь шла об обращении взыскания на движимое и недвижимое имущество на выплаты должнику;
) способы, направленные на личность и личные права должника, - отработка долга. Правеж выступал средством принуждения к уплате долга.
Подводя итоги, заметим, что все участники обсуждения подчеркнули особое значение Соборного уложения 1649 г. для исследования богатейшей государственно-правовой истории России, рассматривая его как "рубежный" акт в становлении системы отечественного законодательства. Юбилейная дата Уложения дала толчок продолжению его осмысления научно-педагогическим сообществом.
3.2 Характеристика Соборного уложения 1649 г. как источника по истории России XVII в.
По справедливому замечанию Ю.Н. Анучиной,". Соборное Уложение 1649 года - крупнейший памятник русского феодального права и является одним из самых значительных законов русского права. Изменяемое и дополняемое новыми законодательными актами, оно оставалось действующим источником права Русского государства в течение почти двух столетий.
Соборное Уложение оказало большое влияние на развитие российской правовой цивилизации и закрепило основные черты государственного строя, определившего дальнейшее политическое развитие России".
В.А. Томсинов обращает внимание на то, что Соборное уложение 1649 г.". помимо прочего, воплощением характерных для русского общества XVII в. особенностей правового мышления, искусства формулирования новых правовых норм и модификации норм старых, действующих с давних времен, приемов переработки с целью приспособления к условиям русского общества норм иностранных юридических сборников, навыков группировки и классификации правового материала - одним словом, всего того, что составляет содержание явления, называемого юриспруденцией. Соборное уложение 1649 г. необходимо изучать поэтому и как памятник русской юриспруденции. Оно подвело итог эволюции русской юриспруденции в предшествовавшие исторические эпохи и стало отправной точкой для дальнейшего ее развития".
В научной литературе высказана точка зрения, согласно которой русский юридический историзм сформировался в условиях "народоправства" как способа участия общества в отправлении таких важнейших функций государства, как законоведение и правосудие. Уложение строилось по нормам, созданным историей, оформившись из народной жизни стройно и преемственно, повторяя и развивая содержание ближайшего законодательства и уходя многими положениями к глубокой древности.
Соборное уложение 1649 г. охватывало практически все стороны действительности того времени - экономику, формы землевладения, сословный строй, судопроизводство, материальное и процессуальное право.
В условиях, сложившихся к середине XVII в. в Московском государстве, систематизация законодательства не могла не означать и его модернизацию. Ведь в процессе систематизации неизбежно выявляются пробелы, требующие устранения, и коллизии, нуждающиеся в разрешении. Это порождает необходимость создания новых правовых предписаний.
Да и сам создаваемый систематизированный акт представлял собой новую форму права. При этом самостоятельными, требующими своего ответа, становились вопросы о структуре этого нового акта, последовательности расположения и наименовании его составных частей.
В жизни Московского государства отмечались два взаимосвязанных направления: "московские государственные люди XVII в. сознавая несоразмерность наличных средств с задачами, ставшими на очередь,. сначала ищут новых средств в старых домашних национальных источниках,. чинят и достраивают или восстанавливают порядок, завещанный отцами и дедами. Но, замечая истощение домашних источников, они хлопотливо бросаются на сторону, привлекают иноземные силы. а потом опять впадают в пугливое раздумье, не зашли ли слишком далеко в уклонении от родной старины, нельзя ли обойтись своими домашними средствами, без чужой помощи. Эти направления, сменяясь одно другим,. идут некоторое время рядом".
Стремление власти приблизиться к опыту западноевропейских соседей проявлялось, в частности, в сфере военного дела и организации войска. Здесь активно использовался западный технический, технологический и управленческий опыт. Одной из форм такого заимствования стали переводы иностранных воинских уставов и наставлений. Переведенные источники редактировались и систематизировались применительно к потребностям Московского государства.
Наряду с иностранными "военными книгами" в первой половине XVII в. переводу подвергалась и иная зарубежная литература. Содержащиеся в иностранных книгах знания и технологии использовались для модернизации различных сфер жизни Московского государства.
Есть основания полагать, что в первой половине XVII в. в Москве переводились и юридические источники иностранных государств. Это, в первую очередь, относится к Статуту Великого княжества Литовского (Литовскому статуту) - основному закону соседнего литовско-русского государства.
Об этом свидетельствует рукопись Литовского статута, которую в начале XX в. обнаружил и опубликовал И.И. Лаппо.
Как отмечает И.И. Лаппо, текст перевода является в основном "свободным переводом с сокращением одних артикулов и, наоборот, распространением других. Вразумительность перевода и приближение текста Статута к московским порядкам и понятиям выступают отчетливо в работе л переводчика, превращая ее в работу редактора". В последующем в 1648 г. текст рукописи "перевода-редакции", как отмечал А.В. Соловьев, мог быть использован при подготовке Уложения 1649 года.
М. Владимирский-Буданов очень точно охарактеризовал значение такого знакомства со Статутом: "Конечно, судья знает, что этот закон чужой.; он пользуется им так сказать для себя, для уяснения себе самому вопроса. На этой первой ступени пользование чужим источником не есть еще рецепция; назовем такое пользование научным; оно (хотя в самой слабой степени) заменяло юридическое образование".
Соборное уложение стало актом, в котором воплотились передовые для своего времени достижения юридической техники. Это был систематизированный нормативный правовой акт, разделенный на тематические главы, имеющие достаточно определенный предмет правового регулирования. Уложение стало первым законом, отпечатанным типографским способом, - до него публикация законов заключалась в оглашении их на площадях и в храмах. С рукописного свитка Уложения была сделана копия в виде книги, с которой в течение 1649 г. Уложение было напечатано в количестве 2400 экземпляров.
Анализ Соборного уложения 1649 г. показывает, что в ходе его составления проявились оба отмеченных выше в жизни Московского государства взаимосвязанных направления - как использование для решения поставленных задач собственных, "домашних" источников, так и привлечение иностранного опыта. Об этом свидетельствует, в частности, та роль, которую играл при подготовке Уложения Литовский статут.
Проблемы, связанные с соотношением двух властей государственной и церковной, ролью церкви в политическом развитии государства изучались многими российскими учеными, как дореволюционными: М. Горчаковым, Н.М. Карамзиным, Н.И. Костомаровым, С.Ф. Платоновым, С.М. Соловьевым так и современными: Ш.М. Мунчаевым и В.М. Устиновым, Г.В. Талиной, Л.В. Черепниным.
Исторически сложилось, что православная церковь была неотъемлемой частью государственного устройства России. Церковь выступала духовной опорой централизованной власти государства, светская же власть царя или государя представлялась как земное воплощение божественной воли. Православная церковь исходя из религиозных традиций раннего христианства наиболее важные вопросы богослужебной, богословской и даже мирской практики решала сообща коллегиально. Соборность церковных решений придавала им высшую форму религиозной и светской легитимности.
По мере усиления и централизации российского государства возрастала необходимость установления приоритета государственной власти над церковной. С восхождением на престол в 1645 году царя Алексей Михайловича назрела необходимость юридического определения полномочий государства и церкви, и законодательного закрепления приоритета государственной власти над церковной.
Составной частью реформаторской деятельности Алексея Михайловича стала его новаторская политика по отношению к Русской православной церкви. Будучи одной из крупнейших феодальных организаций, Церковь владела огромными земельными богатствами, что вызывало известное недовольство со стороны правящего класса (дворянства). Светские помещики и вотчинники вели борьбу с духовными феодалами за обладание землями и крестьянами и выступали против судебных привилегий монастырей. Административные и судебные привилегии Церкви, противоречащие политике правительства в деле централизации государственного управления, определили отношение царя к Церкви. В этом противостоянии Алексей Михайлович принял сторону светских землевладельцев.
Исследовав текст Соборного уложения, можно сделать вывод о том, что судебные, административные и податные привилегии церкви подверглись значительному ограничению.
В целом, преступления против религии остались под юрисдикцией церкви, но все остальные дела были переданы на рассмотрение гражданским судам, в связи чем церковь лишилась доходов виде судебных пошлин.
Кроме того, Соборное Уложение предусматривало создание нового самостоятельного государственного органа Монастырского приказа, просуществовал он с 1649 по 1677 год. Одной из основных функций Монастырского приказа было осуществление суда над духовенством.
Эти новации существенным образом изменили правовое положение духовенства. До Уложения церковная власть обладала судебно-гражданской самостоятельностью. Известный дореволюционный исследователь истории священник М. Горчаков отмечает: "Церковные власти и учреждения осуществляли свои права на практике, и de jure считали себя в судебно - гражданских правах независимыми от светской власти. Непосредственный лишь суд самого Государя ими признаваем был высшею истанциею для них. Уложение не отрицает и не отменяет прежних законных оснований судебно - гражданской власти духовенства прямыми постановлениями. Между тем косвенным образом эта власть в самой основе своей уничтожается".
До Уложения попытка рассматривать судебные дела между духовными лицами гражданской властью воспринималась как вмешательство в дела церкви. Теперь же эти действия стали законными, что не могло не вызвать протесты со стороны духовенства.
Ограничения церковных привилегий также затронули и административные полномочия церкви. Под управлением патриаршего двора оставалась только патриаршая область. Все другие территории, принадлежавшие церкви передавались под управление Монастырского приказа, и тем самым выходили из под церковного управления и попадали в систему государственного управления.
Согласно Соборному уложению, изменялся правовой статус жителей так называемых "белых слобод", ранее они были освобождены от уплаты государственных налогов в отличие от населения "черных слобод". Большая часть "белых слобод" принадлежала патриарху и другим церковным иерархам. В результате церковь не только лишилась податных привилегий в городах и самих слобод, которые отбирались в пользу государства.
Кроме того, земли, находившиеся во владении духовенства и монастырей, выгодные для ремесла и торговли также отбирались (статья 5 главы 19 Уложения) 2.
Таким образом, в Соборном Уложении законодательно предпринята попытка приостановить рост церковного и монастырского землевладения, земли владельцев "белых слобод" были отобраны, новые земли могли появиться только за счет царских пожалований. И, что самое главное, контроль за церковными и монастырскими землями передавался Монастырскому приказу.
Соборное Уложение вызвало множество протестных настроений в церковной среде, проявившихся в последующем.
Известно, что патриарх Никон ещё в бытность свою новгородским митрополитом решительно высказывался против учреждения Монастырского приказа. Став патриархом, Никон не оставил своих претензий ни к Соборному уложению, ни к Монастырскому приказу и протестовал против участия мирской власти в церковных делах. По словам современного исследователя В.В. Шмидта, Никон видел в Соборном уложении узаконенное отступление царства от Истины Христовой, угрозу Вселенскому Православию и предательство национальных государственных интересов.
В 1653 г. Никон, словно в противовес Уложению, издал Кормчую книгу и разослал воеводам выписки из греческого Номоканона законов и велел согласно им вершить уголовные дела. Но старания Никона ограничить суд светских лиц над духовенством были тщетны.
Позднее на церковном Соборе 1666-1667 годов положение церкви было в некоторой степени восстановлено - приняты решения о прекращении деятельности Монастырского приказа, передаче подсудности духовенства церковному суду, невмешательстве царя в церковные дела.
В 1667 г. Большой московский собор признал неподсудность духовенства светскому суду. Позднее, в 1669 г., были утверждены статьи, по которым следствие, суд и наказание людей духовного чина принадлежали духовным властям, вследствие чего Монастырский приказ потерял своё право судить духовных лиц не только фактически, но и юридически.
Проведя анализ государственной политики по отношению к РПЦ во второй половине XVII в. на основе положений Соборного Уложения 1649 г., можно сделать следующие выводы: во-первых, в Московской Руси XVII в. происходили процессы трансформации государственно-церковных отношений, базировавшиеся на глубинных причинах изменения общественного сознания и мировоззрения высших слоев общества. Во-вторых, государство во второй половине XVII в. ставило своей задачей установление контроля над всеми сферами церковной жизни, в первую очередь над материальной составляющей РПЦ. Важным элементом проявления такого контроля явилось то обстоятельство, что Соборное Уложение, будучи светским законодательным кодексом, стало регламентировать вероучительную, материальную и судебную жизнь Русской Церкви, во многом подчинив ее нуждам государства.
3.3 Историко-правовой анализ отдельных положений Соборного уложения 1649 г.
Значительный шаг вперед в совершенствовании юридической техники делается в законодательных источниках XVII в., прежде всего - в Соборном уложении 1649 г.
Наряду с развитием понятийного аппарата понимания сущности преступного деяния, в Соборном Уложении 1649 г. совершенствуется и раскрытие составов преступлений.
Это отчетливо выражается как в конкретизации обстоятельств причастности к преступному деянию и определении условий необходимости совершения тех или иных действий, имеющих последствия, по формальным признакам попадающих под диспозицию уголовно-правовой нормы, так и разграничении стадий реализации преступного умысла.
Развитие института соучастия в Соборном Уложении 1649 г. проявляется и в санкционировании пособничества, укрывательства и недонесения.
Соборное Уложение допускает ситуации, в которых определенные внешние обстоятельства либо полностью устраняют наказуемость совершенного деяния, либо значительно смягчают ее. И совершенные в этих условиях действия, имеющие последствия, по формальным признакам попадающие под состав преступления, оценивается как состояние необходимой обороны либо крайней необходимости.
В Соборном Уложении начинают выделяться стадии реализации преступного умысла. Но это выделение не лишено казуального подхода, свойственного правосознанию рассматриваемого периода. Законодатель вменяет покушение на совершение преступления. Но это вменение ограниченно жесткими рамками отдельных видов преступлений: умыслом на причинение вреда здоровью царя; умыслом несвободного человека на жизнь своего господина; словесными угрозами убийства и поджога. Также покушение может быть усмотрено и в незавершенных действиях в присутствии царя или его дворце - вынувший меч, но не ранивший, подвергался трехмесячному тюремному заключению. Следующая стадия - приготовление к совершению преступления. Приготовление как деяние, подлежащее уголовному вменению, прослеживается в статьях Уложения, говорящих о фальшивомонетничестве.
Совершенствование юридической техники в Соборном Уложении 1649 г. в сравнении с предыдущим законодательством проявляется и в расширении понимания объекта преступного деяния, и в создании новых видов преступлений путем запрета ранее безразличных для государственного уголовного закона деяний. При этом многие из нерегламентируемых государственным законодательством деяний с древнейших времен подлежали довольно жесткой регламентации каноническим законодательством и были подсудны святительскому (церковному) суду. В Соборном Уложении отражена коренная перестройка уголовного права России - законодатель (в лице монарха и его правительственного аппарата, причем в присутствии высшей церковной иерархии) выводит из компетенции церковной юрисдикции практически всю 18 уголовно-правовую сферу и передает ее государственным розыскным и судебным органам. Церковь теряет право на вменение и следственно (судебное производство по нарушениям, которые еще первыми князьями христианского периода Руси - Владимиром и Ярославом, в силу безразличного отношения к этим нарушениям княжеского законодательства, основанного на обычном праве, были переданы ее юрисдикции. Каноническая уголовно-правовая база, содержащаяся в письменных теологических источниках права "переносится" в Соборное Уложение 1649 г., образуя в нем первую главу. Из этого последовала и своеобразная классификация видов преступлений. Казалось бы, первое место в последовательности видов преступлений должны были бы занимать политические преступления. Но они оказываются на втором месте, отдавая приоритет преступлениям теологического направления. При этом обращение Соборного Уложения к уголовно (правовым нормам канонического права не ограничивается только переносом этих норм в первую главу Уложения. Различные элементы компиляций византийского канонического права содержатся и в других главах документа.
С появлением Соборного Уложения 1649 г. государственная власть оказывается способной подчинить под себя власть церковную и перевести в свою юрисдикцию суд над ранее находящимися в компетенции церковного суда уголовно-наказуемыми деяниями. Нормы уголовно-правовой направленности, содержащиеся в Кормчих книгах, переносятся в Соборное Уложение и образуют в нем Главу I. Таким образом, в Российском государстве начинает создаваться единый свод всех действующих правовых норм, стремящийся охватить ими все стороны общественно-политической и экономической жизни.
Влияние византийских правовых идей на развитие русского уголовного права во всех памятниках национального законодательства от принятия христианства до Соборного Уложения 1649 года прослеживается фрагментарно и только в последнем приобретает некую законченную систему. Именно в этом уложении впервые преобладает формальный взгляд на преступление, свойственный развитому законодательству Византии, по которому всякое преступное деяние есть нарушение закона, в то время как ранее на Руси продолжительное время господствовал подход материальный, при котором преступно только то, что причиняет обиду и вред. В связи с этим в Уложении 1649 г., во-первых, преступное деяние оценивается не по величине материального вреда, причиненного преступлением, как это имело место в большинстве прежних законодательных памятников, а по элементу субъективному, моменту знания и воли. Признаются наказуемыми отдельные деяния, не причиняющие никакого материального вреда (например, преступный умысел против особы государя), и, наоборот, ненаказуемы действия, сопровождающиеся имущественным вредом, если они не являются следствием воли субъекта; во-вторых, наказание приобретает публичный характер, становится возмездием со стороны верховной власти и направлено на самого преступника. Вследствие этого древняя русская система денежных пеней и выкупов в Уложении 1649 г. отходит на задний план и уступает место византийской системе наказаний - смертной казни, членовредительным наказаниям, ссылке. Цель наказания - устрашение преступника.
При рассмотрении византийских норм в постановлениях Уложения 1649 г., касающихся отдельных родов преступлений, видно, что византийским источникам этот памятник права обязан более точным по сравнению с предшествующим законодательством анализом преступных деяний по степени участия в них "злой воли" преступника, правильным учением о покушении, о соучастии и т.д. Отметим, что в Уложении значительно расширяется область применения византийских публичных наказаний.
Значительное внимание уделено преступлениям против жизни и здоровья. В противоположность судебникам, в которых всякое убийство ("душегубство") влекло за собой смертную казнь, если оно было совершено "лихим человеком", Уложение 1649 г. довольно четко подразделяет преступления против жизни на умышленные, неосторожные и случайные. Это деление с необходимыми модификациями, обусловленными разными историческими эпохами, заимствовано из византийского права.Н.С. Власьев писал: "Поэтому Уложение признает необходимость внесения в законодательство учения греко-римского права о вменении, но само ограничивается еще только заимствованием отдельных постановлений"
При этом нельзя говорить о прямом заимствовании византийских норм. В частности, при характеристике "случайных" убийств Уложение 1649 г. содержит отличительные особенности. Византийское право рассматривает причинение смерти как случайное, если оно является следствием защиты от нападения собаки, когда у лица, подвергшегося нападению, не было достаточно времени, чтобы принять необходимые меры предосторожности, в то время как Уложение 1649 г. говорит о причинении смерти в результате случайного стечения обстоятельств, простой забавы, когда меры предосторожности могли и должны были быть соблюдены, так что в этом случае причинение смерти исходя из формы вины является скорее неосторожным, чем случайным.
Византийское право за "случайное" убийство назначает наказание, хотя и легкое. Уложение же считает "случайные убийства" ненаказуемыми, тем самым переводя их в категорию невиновного причинения вреда.
Уложение 1649 г. вслед за византийским правом признает и обстоятельства, исключающие преступность деяния: а) убийство изменника; б) необходимая оборона. Существенные признаки наличия состояния необходимой обороны при защите жизни как по византийскому праву, так и по Уложению - реальность угрозы и невозможность предотвратить ее законными способами.
Уложение признает наказуемым и покушение на преступление. При определении степени наказуемости оно обращается к византийскому праву. В сфере преступлений, направленных против жизни отдельных лиц, Уложение различает оконченное и неоконченное покушение. Неоконченное покушение признается наказуемым как по Уложению так и по византийскому праву только при намерении человека несвободного состояния убить своего господина, если это намерение стало известно.
Таким образом, после издания Соборного Уложения 1649 г. практическое использование византийских законов в качестве вспомогательного источника права не только не уменьшилось, но получило официальное признание законодательной власти. Однако составители чаще заимствовали из византийского права "не норму, а форму выражения этой нормы, юридическую терминологию". Что же касается смыслового содержания правовых норм, то оно базировалось в большей степени на подлинно русской основе, а потому, как писал Н.П. Загоскин, "все чуждые влияния терялись в массе начал чисто русских"2.
Охране имущественных интересов посвящены нормы, запрещающие мошеннические сделки, связанные с отчуждением всех видов вотчин. В Соборном Уложении установлена ответственность за продажу вотчины дважды, что было следствием отсутствия регистрации перехода права собственности на имущество, что, соответственно, влекло необходимость такой регистрации.
Мошеннические действия также могли иметь место и при продаже чужой вотчины от имени хозяина.
В группе преступлений о совершении мошеннических действий с вотчинами можно выделить также ложное обвинение лица в продаже вотчины без ведома ее собственника.
О мошенниках как о субъектах преступления упоминается и в статье 11 главы XXI Соборного Уложения 1649 года, где в отношении них определяется подход к определению наказания за совершение преступлений, как и к лицам, совершившим первую татьбу.
Итак, среди преступлений против собственности в XVII веке можно выделить татьбу простую и квалифицированную, к которой относилась церковная татьба, татьба на службе и на государевом дворе, конокрадство, кража овощей из огорода и рыбы из садка, разбой, совершаемый в виде промысла, грабеж обыкновенный или квалифицированный, то есть совершенный служилыми людьми или детьми в отношении родителей, мошенничество, то есть хищение, связанное с обманом без насилия, поджог, а также насильственное завладение чужим имуществом и его порча.
Уложение знаменует новый этап в уголовно-правовой защите представителя власти.
Отсутствие суда как самостоятельного государственно-институционального образования не дает оснований выделять правосудие в самостоятельный объект уголовно-правовой защиты. В связи с этим вызывает сомнение обоснованность выводов А.А. Рожнова о наличии в Уложении системы преступлений против правосудия, в которую входили "как "классические", известные еще Судебникам преступления, так и некоторые новые правонарушения, которые законодатель счел необходимым объявить уголовно противоправными".
В прямой постановке вопросам военного права посвящены три главы Уложения: VII "О службе всяких ратных людей Московского государства"; XXIII "О стрельцах"; XXIV "Указ об атаманах и казаках". Однако, поскольку ратные люди жили обособленно только во время похода, большая часть их жизни, протекавшая в условиях мирного времени, ничем не отличалась от всех остальных подданных. Различные законоположения о правах и обязанностях ратных людей были разбросаны по всему Уложению в виде отдельных статей других 22 глав.
В Соборном уложении 1649 г. достаточно трудно однозначно классифицировать установления, относящиеся либо к одному, либо к другому из таких двух правовых институтов как семейное и наследственное право. Такое положение связано, прежде всего, с тем, что семейные отношения в соответствии с установившейся на протяжении предыдущих веков традицией официально регулировались церковным правом, поскольку признавался только церковный брак, а де-факто и обычным правом (правовыми обычаями организации семейной жизни, достаточно последовательно отражёнными в "Домострое").
Поэтому в светской регламентации основное внимание законодателя неизбежно смещалось в сферу наследственного права как одного из важнейших инструментов служебного прикрепления вотчинников и помещиков (а через них - крестьян и холопов) к государству и обеспечения выполнения ими всеми тех обязанностей, которые власть считала нужными. Обеспечение служебной лояльности, в свою очередь, требовало, среди прочего, и создания гарантий выживания для их наследников, включая и жён.
Необходимость развёрнутого правового регулирования в данном случае в немалой степени была связана с высоким уровнем преждевременных смертей среди владельцев земли в силу их военной службы и участия в войнах.
По этой же причине в этих сферах правового регулирования отчётливо прослеживается принцип казуальности: целый ряд положений, касающихся прежде всего поместного наследования, является очевидной реакцией государства на конкретные проблематичные ситуации, возникавшие в первой половине XVII в. (например, связанные с последствиями русско-польской войны 1632-1634 гг. или с конкретным спором между претендентами на прожиточное поместье).
Наследственный статус вотчинного землевладения в известной мере подтверждает, что эта форма землевладения потенциально могла эволюционировать в безусловную частную собственность.
Ещё больше внимания порядку наследования, связанному с прожитком, уделено в поместном землевладении (13 из 69 статей Главы 26).
А.Г. Маньков объяснял это тем, что государство здесь столкнулось с неоднозначной, не столько чисто правовой, сколько политико-правовой ситуацией: поместья давались за службу и потому женщины не могли их наследовать, но в то же время государство, заинтересованное в служивых людях, в положении, когда одной из главных причин смерти владельцев поместья была их военная служба, не могло вдов и детей оставить без материального обеспечения и должно было найти путь, устраивающий, по возможности, все задействованные в наследовании стороны.
Частное право в имущественных вопросах допускалось только в тех пределах, в каких его реализация не противоречила интересам государства. Власть была гораздо больше озабочена сохранностью земельных владений как источника служебной зависимости, поэтому и частные интересы наследников подчинялись выполнению первой задачи. Другое дело, что в наследственном праве одновременно была заметна и тенденция к разделению прав наследников, то есть движение в сторону признания различия их частных прав, а, значит, в перспективе к индивидуализации права.
Наконец, характеризуя развитие семейного права на уровне середины XVII в., нельзя не отметить стремление законодателя к усилению в регулировании мер принуждения, главным образом долженствующих подтвердить власть мужа и отца. Однако это осуществлялось посредством не гражданского, а уголовного законодательства, что ещё раз подтверждает высокий уровень преемственности Соборного уложения правовой традиции, ранее нашедшей своё выражение в Судебниках.
Заключение Проведенное комплексное исследование наиболее интересных работ, посвященных истории создания и анализу содержания Соборного уложения 1649 г. позволяет сделать следующие выводы по всей работе.
Соборное Уложение стало предметом исследования уже в эпоху петровских реформ. Но как памятник права оно стало изучаться только после того, как перестало быть действующим законом.
Официальная историография (Н.М. Карамзин, Н.Г. Устрялов) представляла Уложение как основу для действующих и будущих законов. Либеральные историки искали в Уложении феномен социально-экономической мощи России XVII в. В работах В. Строева, И.Д. Беляева Соборное Уложение представлено достаточно подробно. Закон исследовался как источник права последующего законодательства. Этим объяснялась преемственность в развитии права.
Для начального этапа историографии Уложения характерен анализ памятника в целом - его источников, причин и обстоятельств составления, места в ряду других законодательных памятников, общего значения и т.д.
Такой анализ строился преимущественно на основе данных, заключенных в самом Уложении, из него самого лишь с незначительным привлечением дополнительного материала. По мере роста объема знаний о памятнике и накопления материала исследователи переходили от общей характеристики кодекса к изучению отдельных проблем, связанных с ним.
В пореформенное время несколько сместился акцент в исследованиях - историки обратили серьезное внимание на обстоятельства, связанные с подготовкой Уложения. Центральное место занял вопрос о значении земщины, т.е. о роли в составлении Уложения выборных "от земли" на Земском соборе 1648-1649 гг.
При изучении специфики правовых норм Соборного уложения к наиболее спорным уже с самого начала изучения этого памятника русского права стал вопрос о юридической сущности процесса закрепощения крестьян, надолго предопределившего законодательную политику и социокультурный облик самодержавия.
Наиболее последовательная концептуальная модель крепостного права эпохи правления первых Романовых была разработана ведущими представителями государственно-юридической школы.
Государственно-юридическая школа поставила ряд ключевых вопросов, сохраняющих свою актуальность и сегодня в связи с дискуссионностью вопроса о характере личной зависимости крестьян от частных землевладельцев в старомосковский период.
Направления исследования обозначенные в XIX в. продолжают оставаться актуальными и сейчас. Современные историки неизменно обращаются к работам своих предшественников, особенно в части характеристики конкретных положений Соборного Уложения.
В советской историографии изучение Уложения шло в основном в трех направлениях:
выявление и анализ источников, рассмотрение права и судопроизводства по Уложению и примыкающим к нему памятникам (указные книги приказов, новоуказные статьи) и изучение социально-экономического и политического развития России первой половины XVII в. Труды в этой области сыграли важную роль для понимания причин и условий возникновения крупнейшего законодательного памятника феодальной России, смысла и значения его отдельных глав и статей.
Общая оценка Уложения как памятника права и характеристика основных правовых норм содержалась в неоднократно издававшихся и принадлежащих обычно коллективам авторов учебных пособиях по истории государства и права СССР. В этих пособиях правовые нормы Уложения не выделены и растворены в общей характеристике права определенного периода (XVI - XVII вв. или вторая половина XVI - первая половина XVII в.) в зависимости от принятой периодизации. Такие оценки носили весьма суммарный характер. Аналогичным образом обстояло дело и в учебных пособиях по истории СССР и даже в обобщающих многотомных трудах по тому же предмету - с той лишь разницей, что здесь обычно выделялись крупнейшие законодательные нормы Уложения, связанные с феодальным землевладением и историей крестьянства.
Лучшим в 60-70-е гг. ХХ в. являлось издание, подготовленное М.И. Тихомировым и П.П. Епифановым, выпущенное как учебное пособие для высшей школы, но имеющее научное значение благодаря точной передаче первопечатного текста и наличию двух оригинальных вступительных статей: Тихомиров М.Н. "Соборное Уложение 1649 г. и городские восстания середины XVII в." и Епифанов П.П. "Соборное Уложение 1649 г. в исторической литературе".
Труды С.В. Бахрушина, Н.А. Горской, Б.Д. Грекова, В.И. Корецкого, А.А. Новосельского, В.М. Панеяха, А.А. Преображенского, К.Н. Сербиной, И.И. Смирнова, П.П. Смирнова, М.Н. Тихомирова, Ю.А. Тихонова, С. В.
Устюгова, JI.В. Черепнина, А.В. Чернова, Е.В. Чистяковой и др. в значительной мере способствовали глубокому и всестороннему пониманию правовых основ феодального землевладения, классового и политического строя России, отраженных в Уложении 1649 г. В еще большей степени значительна их роль в научной разработке причин, предпосылок и условий появления законодательного памятника. Обоснован тезис о связи Уложения с классовой борьбой и восстаниями 1648 г.
В заключение обзора советской историографии Уложения следует отметить, что специальному монографическому изучению был подвергнут язык памятника со стороны фонетики и морфологии, а также письмо Уложенной книги (графика, орфография) 1.
Особое место в ряду работ, посвященных истории развития русского права вообще и Соборного Уложения 1649 г. в частности занимает третий том Российского законодательства IX-XX вв., вышедший в свет в 1985 г.
На протяжении всего XX века в историко-правовой науке преобладало мнение о последовательном проведении составителями Уложения курса на ограничение правоспособности частновладельческих крестьян и сближение их с холопами за счет прикрепления к личности землевладельца. Наличие противоречий в статьях о многообразных проявлениях имущественной и личной несвободы всех категорий крестьянского населения Московской Руси не раз отмечалось в историографии данного вопроса. С 1980-х гг. классический характер приобрело обоснованное мнение А.Г. Манькова о необходимости учитывать равнозначность тенденций прикрепления крестьянина "по земле" и его крепости по личности землевладельца для более или менее адекватной правосознанию эпохи интерпретации соответствующих норм Соборного уложения.
Подводя итоги обзору советской историографии Соборного уложения следует отметить, что результаты советских исследований Уложения и проблем, примыкающих к нему, были значительны, но они шли преимущественно в русле изучения отдельных вопросов истории и состава памятника. Кроме того, основным и обязательным акцентом во всех работах советских историков было выявление классового характера Уложения.
В отечественной историко-правовой науке середины - конца XX вв. Соборное Уложение подробно исследовалось Ю.П. Титовым (проблема Л абсолютизма), М.И. Сизиковым (об эволюции государства и права XVII-XVIII вв.). Подробный анализ текста закона предложен практически во всех современных учебниках. В диссертационных исследованиях и в специализированных журналах по истории государства и права Соборное Уложение также является предметом исследования.
По тематике можно распределить весь объем статей на собственно исторические, изучающие Соборное уложение как источник по истории государства и права России XVII в. и историко-правовые, продолжающие традиции государственно-юридической школы XIX в.
Также можно наметить две основные тенденции: глубокие, подробные работы с привлечением широкого круга источников и самостоятельными оригинальными выводами и поверхностные проходные статьи, которые лишь повторяют чужие идеи. Несомненно, почти за два столетия изучения этого выдающегося памятника российского права сложно найти какую-то новую неизбитую тему для изучения, но некоторым думающим специалистам это удалось.
Заметное место занимают исследования о характере взаимоотношений Церкви и Власти на основе анализа положений Соборного уложения.
Наглядно иллюстрирует основные тенденции и направления в изучении истории Соборного уложения 1649 г. материалы круглого стола, который проходил на кафедре истории государства и права Уральской государственной юридической академии в год 360-летия принятия Соборного уложения. Основными целями было обсуждение замечательного памятника права, "долговечного" российского закона - Соборного уложения 1649 г., возможностей его "нового прочтения" и проблем его преподавания студентам - юристам. Было отмечено, что курс истории государства и права России без многоаспектного анализа Соборного уложения вряд ли возможен, а высшей школой страны накоплен серьезный и значимый методический опыт
Библиография
1.Адарчева Л.С. Земские соборы на Руси в XVI-XVII вв. (историко - правовое исследование): Автореф. дис. канд. юрид. наук. М., 1978.
2.Алексеев Ю.Г. Под знаменем Москвы. М., 1992.
3.Алешин П.И. Государственные преступления по Соборному Уложению 1649 г. // Образование. Наука. Научные кадры. №2.2011. С.21-23.
4.Амплеева Т.Ю. Судоустройство и уголовное судопроизводство в Московском централизованном государстве // Публичное и частное право. №2.2011. С.60-72.
5.Андреев И.Л. Алексей Михайлович. М., 2003.
6.Антонов Д.А., Варенцова Л.Ю., Селезнев Ф.А. Соборное Уложение 1649 г. Нижний Новгород., 2005.
7.Анучина Ю.Н. Соборное Уложение 1649 г. как источник права и его влияние на развитие русского законодательства // Право и политика. №3.2008. С.686-688.
8.Анучина Ю.Н. Приобретение права собственности по Соборному Уложению 1649 г. // Вестник Самарской юридической академии. Серия "Право". 2009. №1 (5). С.5-8.
9.Артемеико И.А. Понятие преступления по Соборному Уложению 1649 года и проблемные вопросы правоприменения // Вестник Академии права и управления. №32.2013. С.150-156.
10.Беляев И.Д. История русского законодательства. СПб., 1999.
11.Борисов В. К вопросу об издании Уложения 1649 г. // Вестник археологии и истории.1899. Вып.2.
12.Бородин О. Принято Земским собором // Независимый библиотечный адвокат. 2001. №5. С.55-56.
13.Будовниц И. У Общественно-политическая мысль Древней Руси (XI-
XVII вв.). М., 1960.
14.Варенцова Л.Ю. Вопросы дворцового землевладения в Соборном Уложении 1649 года // Приволжский научный вестник. №4 (32). 2014. С.65-68.
15.Верховский К. Источники Уложения царя Алексея Михайловича // Юридический вестник.1889. Т.3. Кн.3.
16.Веселовский С.Б. Источники XVIII главы Уложения царя Алексея. М.,1913.
17.Веселовский С.Б. Труды по источниковедению и историографии России периода феодализма. М., 1978.
18.Виртшафтер Э.К. Социальные структуры: разночинцы в Российской империи. М., 2002.
20.Владимирский-Буданов М.Ф. Новые открытия в истории Уложения царя Алексея Михайловича // Университетские известия. Киев, 1880. № 2. Отд. III.
21.Владимирский-Буданов М.Ф. Очерки из истории литовско-русского права. Киев., 1889.
22.Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. М., 2005.
23.Волк С.Н. Избранные труды по историографии и источниковедению СПб., 2000.
24.Волколупова В.А. Историко-социальные основания и регламентация ответственности за должностные преступления по Соборному Уложению 1649 г. СПб., 2012.
25.Воробьев В.М. Дегтярёв А.Я. Русское феодальное землевладение от "Смутного времени" до кануна петровских реформ.Л., 1986.
26.Голиков А.Г., Круглова Т.А. Источниковедение отечественной истории. М., 2000.
27.Гордеева И.А. Земля как объект гражданского оборота (по Соборному Уложению 1649 г.) // Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования "Астраханский государственный университет". №4.2013. С.163-168.
28.Государственные учреждения России XVI-XVIII вв. М., 1991.
29.Градовский А.Д. Общественные классы и административное деление России до Петра I // Журнал Министерства народного просвещения.1868. № 5. С.406-450.
30.Градовский А.Д. Начала русского государственного права. СПб., 1875. Т.1.
31 Греков Б.Д. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII века. М.; Л., 1946.
32.Греков Б.Д. Вступительная статья. Соборное Уложение 1649 г. // Материалы к изучению истории государства и права СССР/отв. ред.Н.С. Захаров. М., 1958.
33.Данилова Л.В. Становление системы государственного феодализма в России. Сб. статей. Ч.1. М., 1993.
34.Дворниченко А.Ю. Уложение 1649 г. и государственный строй России/ Государственная власть и общественность в истории центрального и местного управления Россией. М., 2007. С.5-15.
35.Демидова Н.Ф. Служилая бюрократия в России XVII в. и её роль в формировании абсолютизма. М., 1987.
36.Дмитриев А.С. Влияние Соборного Уложения 1649 года на сферу семейного права Московского государства // Юридическая мысль. №5 (73). 2012.
37.Дмитриев А.С. Сравнение Литовского Статута 1588 года и Соборного Уложения 1649 года // Вестник Орловского Государственного Университета. Серия: Новые гуманитарные исследования. №2 (31). 2013. С.272-273.
38.Дьяконов М.А. Источники XIX главы Соборного уложения // Исторический архив. 1919. Кн.1.
39.Епифанов П.П. Соборное Уложение в исторической литературе // Тихомиров М.Н., Епифанов П.П. Соборное Уложение 1649 г. М., 1961.
40.Ерошкин И.П. История государственных учреждений дореволюционной России. М., 1983.
41.Загоскин, Н.П. История права Московского государства. Т.1 Казань, 1877.
42.Загоскин Н.П. Уложение царя и великого князя Алексея Михайловича и Земский собор 1648-1649 гг. // Известия и ученые записки Казанского университета.1879. Январь-февраль. Отд. III.
43. Зерцалов А.Н. Новые данные о Земском соборе 1648-1649 гг. М., 1887.
44.Зимин А.А. О политических предпосылках возникновения русского абсолютизма/Абсолютизм в России (XVII-XVIII вв.). М., 1964.
45.Зимин А.А. Россия на рубеже XV-XVI столетий (Очерки социально - политической истории). М., 1982.
46.Ивина Л.И. Уложение 1649 года и его издания // Вспомогательные исторические дисциплины.Л., 1983. Вып.14.
47.Иллерицкая Н.В. Историко-юридическое направление в русской историографии второй половины XIX века. М., 1998.
48.Исаев И.А., Золотухина Н.М. История политических и правовых учений России XI-XX вв. М., 2003.
49.Исаев И.А. История государства и права России. Учебное пособие. М., 2009.
50.История государства и права СССР: Под ред. С.А. Покровского. М., 1959.
51.История России (Россия в мировой цивилизации): учеб. пособие для вузов / сост. И отв. ред.А. А. Радугин. М., 1998.
52.История России: учебный минимум для абитуриента /под ред.В. В. Керова. М., 1998.
53.Исхакова А.А. Исторический опыт помилования в России // Вестник ВЭГУ 2008. №5. С.106-111.
54.Каменский З.А. Методология историко-философского исследования. М., 2002.
55.Карамзин Н.М. Записка о Древней и Новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М., 1991.
56.Карамзин Н.М. История государства Российского: XII томов в 4 книгах. Книга 4.Т. X-XII. М., 1998.
57.Каптерев Н.Ф. Патриах Никон и царь Алексей Михайлович. В 2-х т. Т.1. Сергиев Посад., 1909.
58.Каргалов В.В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси.М. 1967.
59.Каргалов В. Права человека в Соборном уложении царя Алексея Михайловича (1649 г.) // Наш современник. 2000. №4. С.189.
60.Карнаценский В., Михайлов Н. От Соборного Уложения - к Гражданскому Кодексу. // Российская Федерация сегодня. 1999. №18. С.63-69.
61. Ключевский В.О. Сочинения. В 9-ти т. Т.3. Курс русской истории. Ч.3. М., 1988.
62.Ключевский В.О. Исторические портреты. Деятели исторической мысли/Сост., вступ. ст. и примеч.В.А. Александрова. М., 1991.
63.Ключевский, В.О. История сословий в России: полный курс лекций. Минск, 2004.
64.Кобрин В.Б. Власть и собственность в средневековой России. М., 1985.
65.Кобрин В.Б. Иван Грозный: Избранная Рада или опричнина? // История Отечества: люди, идеи, решения. Очерки истории России IX - начала XX в. / сост. С.В. Мироненко. М., 1991.
66.Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М., 1987.
67.Колычева Е.И. Огосударствление земель в России во второй половине XVI века // Система государственного феодализма в России во второй половине XVI века: сб. ст. / отв. ред. Л.В. Данилова. М., 1993. Ч.1. С.93-114.
68.Корецкий В.И. Закрепощение крестьян и классовая борьба в России во второйполовине XVI в. М., 1970.
69.Корецкий В.И. Формирование крепостного права и первая крестьянская война в России. М., 1975.
70.Костин В.И. Соборное Уложение - памятник крепостного права. Нижний Новгород., 2007.
71.Котошихин Г.К. О России в царствование Алексея Михайловича/подготовка публикации, вводная статья, комментарии и словник Г.А. Леонтьевой. М., 2000.
72.Крамми Р. Аристократия. Боярская элита в России, 1613-1689. Принстон, 1983.
73.Кристенсен С.О. История России XVII в. Обзор исследований и источников. М., 1989.
74.Кузьмин А.Г. История России с древнейших времен до 1618 г. В 2 т. М., 2003.
75.Куликовский А.П. Особенности правовой регламентации свидетельских показаний в Соборном Уложении 1649 г. и "новоуказных" статьях // Пробелы в российском законодательстве. №5.2011. С.226-228.
76.Лаппо И.И. Литовский статут в московском переводе - редакции XVII в. // Журнал Министерства народного просвещения. Кн.2. СПб., 1914.С. 209235.
77.Латкин В. Материалы для истории земских соборов XVII столетия. СПб., 1884.
78.Латкин В.Н. Лекции по внешней истории русского права. СПб., 1899.
79.Леонтович Ф.И. Спорные вопросы по истории русско-литовского права. СПб., 1893.
80.Лукин П.В. Народные представления о государственной власти в России XVII века. М., 2000.
81.Лядащева-Ильичева М.Н. Систематизация права в России середины XVII века // Вестник Саратовской государственной юридической академии. №3.2009.С. 203-206.
82.Магомедов Б.М. Правовое положение "недельщиков" по Соборному Уложению 1649 года (из истории службы судебных приставов) // Известия высших учебных заведений. Правоведение. №2.2006. С.173-181.
83.Маньков А.Г. Развитие крепостного права в России во второй половине XVII века. М.; Л., 1962.
84.Маньков А.Г. Законодательство и право России второй половины XVII в. СПб., 1998.
85.Маньков А.Г. Уложение 1649 года - кодекс феодального права России. М., 2003.
86.Маркевич А.И. Избрание на царство Михаила Федоровича Романова // Журнал Министерства народного просвещения.1891. № 10.
87.Медведев В.Г. Преступление как основание уголовной ответственности по Соборному Уложению 1649 г. // Вектор науки ТГУ №3 (3). 2010. С.122-125.
88.Медовиков П. Историческое значение царствования Алексея Михайловича. М., 1854.
89.Мейчик Д. Дополнительные данные к истории Уложения // Сборник Археологического института. СПб., 1880. Кн.3.
91.Милов Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 1998.
92.Московский бунт 1648 г. // Исторический вестник.1880. Кн.1.
93.Мунчаев Ш.М., Устинов В.М. История России. М., 2006.
94.Никулин П.Ф. Теория и методика источниковедения в отечественной истории X - начала ХХ вв. Томск, 2000.
95.Новосельцев А.П., Сахаров А.Н., Буганов В.И., Назаров В.Д. История России с древнейших времен до конца XVII века / отв. ред.А.Н. Сахаров, А.П. Новосельцев. М., 1996.
96.Отечественное законодательство XI - XX веков: пособие для семинаров. Часть I (XI-XIX веков) / под ред. проф.О.И. Чистякова. М., 2000.
97.Очерки русской культуры XVII века. Ч.1. Материальная культура. Государственный строй/Под ред. А.В. Арциховского. М., 1979.
98.Павленко Н.И., Андреев И.Л. История России с древнейших времен до конца XVII века: учеб. для 10-го класса общеобразоват. учреждений /под ред.Н.И. Павленко. М., 2001.
99.Павленко Н.И., Андреев И.Л., Кобрин В.Б., Федоров В.А. История России с древнейших времен до 1861 года: учеб. для вузов / под ред.Н.И. Павленко. М., 1996.
100.Павлова-Сильванская М.П. К вопросу об особенностях абсолютизма в России // История СССР, 1968. №4.
101.Памятники русского права. Вып.4. Памятники права периода укрепления Русского централизованного государства. XV-XVII вв. /Под ред. Л.В. Черепнина. М., 1956.
102.Панеях В.М. Холопство в первой пол. XVII в.Л., 1984.
103 Пахман С.В. История кодификации гражданского права/В 2 тт. СПб., 1876.
104.Перевезенцев С.В., Ширинянц А.А., Ермашов Д.В. Русская социально-политическая мысль Х - начала ХХ века. М., 2005.
105.Платонов С.Ф. К истории земских соборов // Журнал для всех. 1905. № 1-3. С.92-95.
106.Платонов С.Ф. Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII века как исторический источник. СПб., 1913.
107.По М. Россия в XVII в. Ваммала, 2004.
108.Правящая элита Русского государства IX - начала XVIII вв. (Очерки истории). СПб., 2006.
109.Представления о собственности в российском обществе XV-XVIII вв. М., 1998.
110.Преображенский А.А. Сословия и собственность (по материалам Соборного Уложения 1649г.) // Представления о собственности в российском обществе XV-XVIII вв. М., 1998.