. Многие аспекты государственного развития Ирана периода первого шаха из династии Пехлеви нашли отражение в мировой науке. Историография вопроса представлена двумя большими блоками - отечественная исследовательская литература; англоязычные издания и книги и статьи иранских ученых.
В рамках отечественной исторической науки первые исследования появились на страницах периодической печати («Торговля России с Востоком», «Внешняя торговля», «Новый Восток») и в отдельных брошюрах, были посвящены характеристике иранского хозяйства, пострадавшего от иностранной оккупации и революционных выступлений на границах Ирана с СССР. В основном они представляли собой страноведческие очерки о главных сторонах иранской экономики. Публикации А. С. Султан Заде, Д.И.Шморгонера, М. П. Павловича, Ирандуста (Осетрова) и других авторов преследовали цель дать сжатые очерки о внутреннем положении Ирана, перспективах восстановительного периода, содержали сведения о рынках, дорогах, занятиях населения, крестьянских движениях, этнографии1. Ряд работ написан представителями торговых палат, агентств и контор российских государственных учреждений за границей.
В 60-е гг. появились первые работы, свободные от конъюнктурности 20-х и идеологизированного подхода 30-50-х гг. Здесь следует отметить небольшую монографию Л. Алексеева и книгу И.А. Юсупова, посвященные восстановлению дипломатических и коммерческих связей Ирана с СССР2. Помимо ирано-советских отношений, в них проанализирована политика ведущих держав на Ближнем и Среднем Востоке, и, прежде всего, Великобритании. Внутренним проблемам экономического развития Ирана посвящены работы И.И. Палюкайтиса и В. С. Глуходеда 3.
В русле политической проблематики выдержана книга М.С. Иванова о национально-освободительном движении в Иране в 1918-22 годах, то есть о так называемом джангелийском движении, и о событиях в Гилянской советской республике4. К сожалению, автор рассматривает национально- освободительное движение в Иране исключительно с марксистской позиции. Поэтому стремление Реза-шаха избавиться от сепаратистских стремлений на окраинах, и жесткое подавление любых националистических, этнических и конфессиональных выступлений автор оценивает как исключительно реакционную деятельность.
С 70-х годов спектр исследований значительно расширился. Особо следует отметить работы видного советского ираниста С. Л. Агаева 5. В его работах нашла отражение реформаторская деятельность Реза-шаха, иранского меджлиса и прочих государственных институтов. Исследуя внешнюю политику Ирана в 20-е годы, автор комплексно рассматривает позицию страны по отношению к Великобритании, Советской России и к государствам восточного региона и влияние этих стран на внутрииранские преобразования.
С. Л. Агаев отмечает связь национально-освободительного и демократического движения с внешнеполитической ориентацией имущих классов. Благодаря работам этого историка можно не только понять внутриполитические процессы в Иране, но и выявить причины внешнеполитического и внешнеэкономического непостоянства иранского правительства, понять причину поиска иранским режимом Реза-шаха Пехлеви третьей силы, которая смогла бы уравновесить английское и русское присутствие в регионе.
Нельзя сказать, что к концу 70-х - началу 80-х гг. XX века отечественная историография полностью избавилась от политизированного подхода в освещении событий в Иране 20-х гг. Так, в 1984 году Б.Х. Парвизпур выпустил книгу, в которой Кучек-хан превратился в революционера и демократа; народные движения в Гиляне, восстания в Энзели и Реште стали исключительно антианглийскими и т.п. 6.
С распадом СССР и появлением «независимой» российской исторической науки потребовался пересмотр и переосмысление устоявшихся представлений о событиях в Иране. В таком контексте представляет определенный интерес работа З.А. Арабаджяна «Иран: власть, реформы, революции», изданная в 1991 году. В общих чертах, это попытка по-новому взглянуть на позицию государственной власти в отношении реформ, особенно в критические интервалы истории, попытка уяснить, в какой пропорции находятся национальные интересы государства и гуманность, демократичность, или, напротив, жестокость, террор со стороны государственной власти 7. Автор стремится встать на сторону реформаторов. Небесспорный вывод, к которому приходит З.А. Арабаджян, включает в себя следующее: в Иране реформы пробуксовывали и длительное время сохранялась отсталость не потому, что не созрели объективные экономические и политические условия, а потому, что не было инициативного, находчивого человека, каким был Реза-хан. Вполне
естественно, что реалии современной жизни наложили определенный отпечаток на выводы, сделанные из событий русско-иранских взаимоотношений. Так, движение в Гиляне трактуется автором как итог экспорта революции российскими большевиками, хотя даже иранские специалисты признают, что антикаджарское движение было закономерным итогом кризиса режима и стремлением городской интеллигенции и буржуазии к реформам8. Национальным движениям курдов 20-х годов, состоянию курдского общества и хозяйства посвящена работа О.И.Жигалиной 9. В рамках современной российской историографии по проблеме необходимо отметить работы А. Б. Оришева, посвященные политике нацистской Германии в Иране при Реза-шахе («Иран в политике нацистской Германии на Среднем Востоке накануне и в годы Второй мировой войны (1933-1943 гг.)»10, «Политика нацистской Германии в
Иране»11). Полезной для написания исследования стала работа М.С. Каменевой о генезисе государственной идеологии в период династии Пехлеви12.
В целом следует отметить, что в советской историографии реформам Реза-шаха уделялось достаточно внимания, хотя наблюдаются отдельные пробелы, особенно в культурной сфере.
Зарубежная историография, также как и российская, стала формироваться в 20-е годы. В работах М. А. Фатеха, Х.Ф. Хейга содержались конъюнктурные обзоры рынка, сведения о состоянии дорог, сравнительные характеристики иранского хозяйства до и после Первой мировой войны13. Этому же периоду характерно появление первых книг, анализирующих политические события в Иране 20-х г. В частности, в таком ключе написано исследование В. Шина14.
Среди наиболее авторитетных исследований нужно указать работу Д. Ленсзовски15. В ней не только дается подробный анализ состояния дел в Иране в изучаемый период, но и исследуются вопросы иностранной геополитики в отношении Ирана. В монографиях Д.Бхариера и Н.С.Фатеми основное внимание уделяется детальному анализу валового национального дохода и государственного бюджета, а также заимствованию Реза-шахом советского опыта при выстраивании отношений с другими иностранными государствами16.
Особый интерес с научной точки зрения представляет работа иранского исследователя А. Банани17. В своем труде автор анализирует период правления Реза-шаха, и поэтому в книге нашли отражение процессы, связанные с реформаторской деятельностью режима Пехлеви в области государственного строительства, гражданского законодательства, финансового дела, внешней торговли и др. Ценность этой публикации, прежде всего, в богатой и малоизученной документальной базе. По преимуществу это материалы иранских источников, а именно: нормативные акты парламентского законодательства, официальные документы финансового, внешнеторгового, таможенного и ряда других ведомств.
Здесь уместно сказать, что реформаторская деятельность Реза-шаха является одной из наиболее популярных тем западных ученых. В 1978 году под редакцией Д.Ленсзовски вышел в свет сборник работ профессоров Кембриджского, Массачусетского, Гарвардского, Калифорнийского, Эдинбургского и других университетов18. Тематика сборника охватывает период иранской истории с 1921 года и посвящена вопросам экономического развития, нефтяной политике, реформам Реза-шаха, социальному развитию Ирана при Пехлевидах и т.п. Ученые В.И.Грифиц, Л.П.Элвел-Саттон, Ч.Иссави и другие, без сомнения сходятся во мнении, что истинная политика Реза-шаха всегда была консервативной по духу и всегда вела к поиску третьей силы, способной уравновесить влияние Москвы и Лондона. Подобную идею проводит в своей книге и иранский ученый Р.К.Рамазани19.
Другой популярной темой иностранных исследователей стали проблемы социального развития Ирана: социальная структура, роль духовенства и торговой буржуазии, специфика классообразования и др. 20.
Сходным проблемам посвящены книга Ф.Фатеми и статьи Б.С.Тернера и А.Вейли, опубликованные в 1980 году в сборнике «Иран: докапитализм, капитализм и революция» под общей редакцией Д.Стаута21. Здесь также ставятся проблемы классообразования, однако учитывается иностранное влияние на этот процесс, отмечена роль среднего слоя общества и ислама в развитии страны.
Интересной для понимания общих вопросов модернизации в восточных государствах в 20-е -30- е гг. является книга К. Ирвинга22. В ней проводится мысль, что Иран традиционно стремится к авторитарному, а не демократическому правлению, и Реза-шах, который сравнивается с другим политическим лидером 20-х годов - Кемалем Ататюрком, отнюдь не является исключением.
После исламской революции усилился интерес к проблеме роли религии в Иране и причинам внутреннего раскола. В 1980 году под общей редакцией Н.Р.Кидди вышел в свет сборник материалов международной конференции, проходившей в Берлине под названием «Религия и политика»23. В основном сборник посвящен революционным процессам 1978-79 годов, однако ряд статей рассматривает истоки противостояния государственных и клерикальных кругов. Хотелось бы отметить работы Я.Ричарда и А.Табари о политике Реза-шаха по отношению к духовенству, его вынужденном лавировании при проведении реформ. В этих статьях, как впрочем, и в монографиях Н.Р.Кидди, Б.Джазани и Э.Абрахамина24, авторы приходят к выводу, что именно реформы Резы, направленные на модернизацию социальной жизни Ирана, положили начало борьбе шиитского духовенства с государственной властью и европеизацией всех сфер местной жизни.
После распада СССР зарубежная наука отреагировала своеобразным образом, возложив все неудачи Ирана на плечи советской дипломатии, стремящейся использовать Иран для «экспорта революции»25. Исключение, пожалуй, составляет книга иранского исследователя, проживающего за рубежом - М. Реза Годса26.
Источниковую базу исследования составляет широкий круг документов и материалов. Среди них - «Документы внешней политики СССР». «Документы...» содержат обширный набор дипломатических материалов: донесения, ноты и телеграммы полномочных представителей в Иране, информацию о внутриполитической обстановке в стране, отчеты НКВТ СССР и Российской Восточной торговой палаты и т.п. Важным аспектом сборника являются договоры и соглашения, заключенные советским и иранским правительствами, и материалы о переговорах по поводу их заключения. Комиссией по изданию дипломатических документов при Министерстве иностранных дел СССР выпущены в свет «Сборники действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных РСФСР с иностранными государствами» (Вып. 1-2). Важнейшей частью сборников являются статьи договоров, официальные послания и правительственная переписка27.
Не менее интересным и информативным является подборка документов внешнеполитического ведомства Великобритании28. К разряду официальных документов следует отнести и Конституцию Ирана, определившую правовое поле деятельности шахского режима29.
Другим официальным источником стали донесения и отчеты дипломатических представителей СССР, Великобритании и США в Тегеране. В консульских докладах содержится обширный материал как по ситуации в стране в целом, так и по отдельным провинциям30.
Третья группа источников представлена мемуарами видных политических и военных деятелей СССР и Великобритании, ставших свидетелями происходивших в Иране событий. Среди них исследование государственного деятеля Великобритании А. Бальфура, в котором описываются и исследуются события переворота «3-го хута» и его последствия31. Любопытной является книга бригадного генерала британской армии В.Диксона, участвовавшего в военном «освоении» англичанами Хорасана в 1914-1918 годах32. В ней содержатся оценки внутреннего положения этой традиционно зависимой от России провинции Ирана после ухода российских хозяйственных организаций, рассказывается о строительстве железной дороги Мешхед - Дуздаб - Кветта - Карачи и других мероприятиях, способных, по мнению британских промышленников и политиков, навсегда привязать данный регион к англо-индийским деловым кругам. Дополняют свидетельства истории Ирана изучаемого периода, воспоминания русского генерала А.И.Деникина33.
В последнюю группу источников объединены материалы отечественной и зарубежной прессы.
Научная новизна исследования состоит в попытке обобщить и критически переосмыслить накопленный в отечественной и зарубежной науке опыт по истории государственного реформирования в Иране в период становления династии Пехлеви, выявить объективные условия позитивных и негативных сдвигов в иранском обществе и государстве, а также определить тенденции развития государства, повлиявшие на последующие события.
Методологической основой исследования стал сравнительно- исторический метод, позволивший выявить общие и частные направления в политических процессах и определить дальнейшие вектора развития. Общенаучные методы исследований - анализ и обобщение полученной информации, позволили рассмотреть события в их взаимосвязи. Автор стремился придерживаться принципов историзма и научной объективности.
Практическая значимость исследования заключается в возможности использовать положения и выводы, а также фактический материал для проведения школьных учебных курсов по новейшей истории, написания спецкурсов по разделам сравнительной характеристики модернизации стран Востока в межвоенный период, а также роли религиозного фактора в развитии государства.
Глава I. Состояние Ирана после Первой мировой войны
.1 Политическое положение Ирана
Первая мировая война нанесла политической стабильности Ирана непоправимый ущерб. Несмотря на заявленный нейтралитет, Иран оказался втянут в противостояние соперничающих держав. Это было закономерным итогом политического бессилия правящей династии. К концу XIX века Каджарская династия завела страну в тупик, сама династия клонилась к закату, извне ее влияние сильно подавлялось двумя основными силами: Британской и Российской империями. Страна задыхалась, будучи в реальности, разделенной на две сферы влияния этих империй. Столкновением двух империй на Востоке и финальной частью «Большой Игры» стало заключение в Санкт-Петербурге в 1907 году англо-русского договора, по которому Персию поделили на три сферы влияния, или по факту на три части: русскую сферу на севере (по линии Каср - Ширин - Исфахан - Йезд - Зульфегар), английскую на юге (юго-восток от линии Бандар Аббас - Керман - Бирдженд - Гезик) и нейтральную часть между этими линиями в центре страны.
Первая мировая война создала условия для пересмотра существующих положений, отчего на территорию Ирана хлынули иностранные войска. Революционные события в России еще более запутали ситуацию, и окончательно дестабилизировали ситуацию в Иране, особенно в сфере русских интересов. В итоге почти все побережье Каспийского моря было охвачено массовыми волнениями. Побудительными причинами было недовольство мусульманских народов присутствием на их землях иностранных войск. Часть территории оказалась оккупированной британскими войсками. Официальный Лондон был намерен превратить эту страну в военно-политический плацдарм для борьбы против революционной России, параллельно поддерживая националистические устремления окраинных народов империи: в Закавказье, Прикаспии и Туркестане. В этом стремлении их поддержали белогвардейские части, нашедшие в Иране приют.
Североиранская провинция Гилян оказала серьезное сопротивление оккупационным войскам. Портовый город Энзели и административный центр провинции - город Решт стали опорными пунктами национально- патриотических сил Северного Ирана. В определенной степени это сближало североиранцев с правительством большевиков, стремившихся обезопасить свои южные границы. Североиранцы не воспринимали революционных перемен в соседней России, но на них воздействовали боевые успехи Красной Армии. Большое впечатление на иранское общество оказало известие об отказе советского правительства от англо-русского соглашения 1907 года и неравноправных договоров России с Ираном. В борьбе за национальное освобождение иранцы воспринимали новую Россию как естественного союзника. 26 апреля 1918 года правительство Советской России заявило о готовности вывести с иранской территории российские войска. С советской стороны было сделано все, чтобы ускорить эвакуацию русских войск. Однако разрозненные отряды, отказавшиеся покинуть Иран, сгруппировались вокруг генерала Баратова, и перешли на службу к британцам. В Иране оставались русские офицеры-инструкторы при иранской казачьей бригаде. Несмотря на все попытки советского дипломатического агента, настаивавшего на их снятии с занимаемых постов, и организовать их возвращение в Россию, они оставались на этой службе до конца 1920 года34.
Боевые отряды генерала Баратова и британских войск повели жестокую борьбу с национально-освободительными силами Северного Ирана. Бывший посланник России в Тегеране фон Эттер, отстраненный советской властью от дипломатических обязанностей, имел доступ в иранские официальные дела, что давало ему возможность пользоваться военными отрядами Баратова для контрреволюционных выступлений против Советской России35.
Камнем преткновения стал город Энзели, издавна служивший связующим звеном для коммерческих, военных и культурных связей с Россией. Из части иранских рабочих-отходников и коммунистов, возвращавшихся из Баку, Астрахани и Закаспия на родину, в Энзели был организован Совет рабочих и солдатских депутатов. В его состав вошли и офицерские депутаты, НО 5-8 февраля 1918 года эти депутаты были исключены из состава Совета. С того времени революционный орган власти Энзели стал называться Советом рабочих, солдатских депутатов и общественных организаций36. В состав Совета вошли представители не только местного населения, но и русских войск, находившихся в Северном Иране. Такой же революционный Совет возник и в Реште. В политической и хозяйственной деятельности иранские Советы руководствовались декретами и постановлениями советского правительства России и советской власти в Баку.
В Энзели много внимания уделялось укреплению оборонных позиций порта, и в целом местный Совет получал поддержку со стороны революционного Баку. Однако, в начале 1918 года ситуация вокруг Энзели обострилась, возникла угроза захвата города британскими войсками. 5 февраля 1918 года исполком Совета Баку направил в Энзели красноармейский отряд во главе с И.П. Вацеком для укрепления обороноспособности города, чтобы не позволить британским войскам захватить его и использовать корабли, базирующиеся в порту, для нанесения военного удара по Баку. Весной этого же года Краевой совет Кавказской Красной Армии послал в Энзели специальный кавалерийский корпус, комиссаром которого был назначен бывший прапорщик и профессиональный революционер И.О. Коломийцев, он же назначался секретарем ревкома в Энзели. Реальная власть в Энзели сосредоточилась в руках Военно- революционного Комитета (ВРК) Восточно-иранского Кавказского фронта. По решению Наркомата по военно-морским делам РСФСР 16 июля 1918 года ВРК был преобразован в Военный комиссариат в Энзели. Между Баку и Энзели установилась тесная связь, сохранившаяся вплоть до падения советской власти в Баку 1 августа 1918 года.
ВРК взял на себя исполнение функций вице-консула в Энзели. Одной из его задач стала эвакуация российских войск, оказавшихся на иранской территории. Командующий корпусом русских армейских отрядов, перешедших на службу Великобритании, генерал Баратов и большинство офицеров не подчинились указаниям ревкома и уклонились от выполнения инструкций советской власти. Несмотря на серьезные трудности, эвакуация экспедиционного корпуса все же состоялась весной 1918 года, И.О. Коломийцев, получив указания сдать свои дела, срочно выехал в Баку.
Без должной поддержки со стороны большевиков, революционные советы на севере Ирана быстро сдали свои позиции. Британские войска с участием воинских частей армии генерала А.И. Деникина в июне 1918 года заняли Решт, а затем и Энзели. Советы были разгромлены, а их руководители арестованы и отправлены в концентрационный лагерь, находившийся в Индии.
Британские интервенты проводили в отношении Ирана явно аннексионистскую политику, намеревались включить его территорию в состав своей Ближневосточной империи. Планы «Foreign office» предусматривал создание цепи британских владений - колоний, полуколоний, сфер влияния от Средиземного моря до Индийского океана. Осуществление таких замыслов должно было означать включение в колониальное пространство империи Ирана, Турции, арабских стран, Афганистана, и народов, населявших южные районы России37. В Тегеране британцы поставили у власти своего протеже Восуг од-Доуле, и заставили шахское правительство 9 августа 1919 года подписать неравноправное соглашение под названием «Британская помощь для содействия прогрессу и благополучию Персии». Иран фактически превращался в британский протекторат. В соответствии с данным соглашением, предусматривался ряд мер, которые фактически ставили Иран в положение зависимой от Великобритании страны: 1) отправка в Персию британских советников в различные государственные ведомства Персии за счет персидского правительства; 2) учреждение смешанной англо-персидской комиссии для реорганизации персидской армии (инструкторы, вооружения и амуниция должны были быть отправлены из Великобритании за счет персидской стороны); 3) предоставление Великобританией займа на указанные цели в размере 2 млн. фунтов стерлингов сроком на 70 лет из расчета 7% годовых (для обеспечения займа привлекались таможенные и иные доходы персидского правительства); 4) создание англо-персидского предприятия по строительству железных и автомобильных дорог на территории Персии38. Про-английские власти Тегерана заявили о своих притязаниях на Азербайджан и Армению, Карабах и часть Дагестана с городом Дербентом, намеревались также утвердиться с помощью британцев в Закаспии - в городах Красноводске, Ашхабаде, Мерве и Хиве.
В конце 1919 года шахское правительство направило в Баку дипломатическую миссию во главе с Сеид эд-Дином для ведения переговоров о заключении союза с муссаватистским правительством Азербайджана. Британские политики предусматривали проект «унии Азербайджана и Ирана». Конечно, британское правительство хотело бы иметь ирано-азербайджанскую унию под своим протекторатом39.
Положение в иранских северо-восточных провинциях обострилось в связи с почти полной оккупации этой части страны британскими войсками и установлением здесь иностранного контроля. Кроме того, иранский берег Каспия становился прибежищем разбитым отрядам Белой гвардии. Берегом Каспийского моря отступал из Астрахани на Петровск (Махачкала) отряд генерала Драценко, 16 марта 1919 года этот отряд, сев на суда, отправился в Баку. Генерал Драценко и командующий Каспийской военной флотилией адмирал Сергеев заключили союз с азербайджанским правительством, по которому Азербайджану передавалась боевая техника, оружие и часть флотилии, войскам разрешался проход в Поти. Военная флотилия приняла на себя береговую оборону. Когда суда начали входить в гавань, азербайджанское правительство потребовало безусловной сдачи судов. На этой почве на флоте началось волнение, адмирал Сергеев был объявлен офицерами низложенным, и суда направились в энзелийский порт, где надеялись получить покровительство англичан. Британское командование предложило командам судов считаться интернированными, и распорядились снять с судов орудия и машины40. Оккупационные силы и белогвардейские отряды превратили Энзели в укрепленную военно-морскую базу для борьбы против Советской России.
Параллельно были предприняты шаги по выстраиванию «кордона против большевиков» на всем севере Ирана. Британские военные власти в короткие сроки провели шоссейную дорогу от порта Карачи, через Кветту к столице провинции Хорасан - Мешхеду, с целью дальнейшей увязки всех административных центров в единую сеть. Устраивались широко и надолго. На всем протяжении дороги были оборудованы пересыльные пункты, казармы для солдат, офицерские номера с бассейнами и подвалами для хранения льда. Генерал У. Малессон, руководивший работами, по признанию лорда Керзона, «вычеркнул из своего лексикона слово экономия». Проект обошелся британской казне в 100 млн. ф. ст.41, но реальных дивидендов не принес. Укрепление британского присутствия на севере Ирана, ускорили принятие правительством большевиков адекватных мер.
Для борьбы с флотом английских интервентов и белогвардейцев на Нижней Волне и Каспийском море Революционный военный совет РСФСР объединил Волжско-Камскую и Астраханско-Каспийскую флотилии, и передал командование Ф.Ф. Раскольникову. Отряды боевых кораблей флотилии прорвали морскую блокаду Астрахани и оказали поддержку сухопутным войскам Южного, Туркестанского, Юго-Восточного и Кавказского фронтов. Волжско-Каспийская военная флотилия участвовала в боях и освобождении форта Александровского, где были схвачены в плен остатки уральского казачества, освобождены были города Махачкала, Ленкорань и Баку 17 .
После освобождения Красной Армией Баку остатки белогвардейских отрядов бежали в Энзели. С целью окончательной ликвидации угрозы в Москве было принято решение направить в Энзели военно-морской десант42. Перед Волжско-Каспийской военной флотилией ставилась задача - «овладеть господством на Каспийском море» и ликвидировать опасную боевую базу англичан в порте Энзели. Операцией по уничтожению боевых кораблей противника и освобождению российской собственности руководил Ф.Ф. Раскольников.
Британцы под командованием бригадного генерала Шампейна, решили, что не смогут удержать позиции и, оставив большой количество амуниции и вооружений, сменили дислокацию на Казвин, что организовало на Севере Персии новую линию влияния под контролем большевиков. Казачьи подразделения, в составе которых находилось и подразделение Реза- хана, выдвинулись в Гилян и Мазандаран, для противодействия большевикам. Главной целью было не дать возможности соединиться красноармейским частям с отрядами Кучек-хана и Амир Моайада (вождей повстанцев, сотрудничавших с большевиками). Первое время казачьи части действовали удачно и даже отбили Решт. В это время отступивший британский генерал была заменен на генерал-майора Айронсайда, который успел реорганизовать британские позиции и укрепление на Манджильском перевале, как раз к моменту отступления казачьих подразделений после поражения. После завершения боевых операций под Энзели Ф. Раскольников докладывал В.И. Ленину: «Боевая задача на Каспии цело выполнена»43.
Центральному правительству в Тегеране Восуга од-Доуле пришлось уйти в отставку, что спровоцировало очередной правительственный кризис. Формирование нового кабинета было поручено либеральному националисту Моширу од-Доуле. Однако даже отказ от признания англо-иранского договора 1919 года, и отправка специального представителя в Москву для нормализации отношений, не могли предотвратить общеиранского политического кризиса. Требовались кардинальные реформы всего государственного аппарата и структурные изменения в системе государственной власти.
Борьба великих держав на территории Ирана не только способствовала коллапсу центральных властей, но и распространению различного рода протестных выступлений, включая требования самоопределения национальных меньшинств на окраинах страны. На деле это вылилось в рост сепаратистских выступлений азербайджанцев, курдов, арабов, бахрияр, туркмен-иомудов, что практически поставило вопрос о ликвидации Ирана как суверенного субъекта мировой политики.
Наконец, неудачи британской политики вызвали рост оппозиции в самой Великобритании. Ежегодные расходы на содержание английских войск в восточных и северных провинциях Ирана достигли 16,5 млн. ф. ст., без какой либо перспективы закрепиться в этой части страны. Общественное мнение озвучила официальная газета «Таймс», опубликовав передовицу
«Английская политика в Персии». В ней, в частности, отмечалось, что политика лорда Керзона «встречает везде презрение», и давался совет - вернуться к старому принципу, «по которому Великобритания не имеет никаких интересов в Северной Персии, и должна держаться оттуда подальше»46.
1.2 Экономическое состояние Ирана в 1918- начале 1920-х гг.
Политическая смута и волнения, охватившие Иран после Первой мировой войны, негативным образом сказалась на ее экономике. Особенно плачевным было состояние северных провинций, традиционно ориентированных на торговлю с Россией. Разрыв экономических связей с российскими партнерами привел к кризису сельского хозяйства, ориентированного на экспорт. Пострадали в первую очередь иранские хлопководы и купцы, вложившие до Октябрьской революции большие деньги в российские предприятия и банки. Обесценивание российской валюты привело к банкротству и закрытию этих предприятий. Если до войны иранский туман стоил 1 руб. 80 коп., то уже к лету дошел до 30-35 руб., и окончательно стабилизировался к концу 1919 года на уровне 27 руб. В итоге цены на потребительском рынке выросли в 2-2,5 раза, а на азербайджанском хлебном рынке поставили рекорд - выросли в 10 раз. Кроме того, товары, ранее поступавшие из России, совершенно исчезли с рынков северных провинций Ирана. Многие купцы Гиляна, Хорасана, Иранского Азербайджана обанкротились.
Необходимость восстановления хозяйственных связей заметно активизировало местное купечество, готовое в таких условиях оказать давление на правящий режим. Орган крупного купечества северного Ирана, газета «Иран» писала: «Для нас совершенно безразлично, будут ли поедать наш кишмиш или рыбу империалисты и сторонники царского правительства, или большевики и сторонники режима Ленина»47. Та же иранская газета в 1919 году заявляла: «Перед Персией стоит дилемма: или скорейшее возобновление экономических сношений с Россией, или полное разорение. Третьего выхода быть не может»48.
Обычно Россия использовало Иран в качестве сырьевого придатка для российской промышленности. Незначительная емкость иранского рынка позволяла России обеспечивать почти полное покрытие спроса отечественными изделиями и занимать позицию основного поставщика. Именно поэтому поставляемые в Иран российские товары удовлетворяли до 96,6% керосинового, от 73 до 76,7% сахарного, 40,5% мануфактурного, 95% стекольного и фарфорового потребительского спроса49.
С другой стороны, Россия была главным импортером иранского хлопка
основной продукции североиранских провинций. Первая мировая война нарушила устоявшуюся систему и привела к тяжелым последствиям на сырьевом и потребительском рынках Ирана.
Уход России с рынка Хорасана привел к сокращению местного экспорта хлопка в 14 раз, шерсти в 13 раз, сухофруктов и кож в 4 раза50. Попытки иранских купцов найти замену российским потребителям привели к пробным поставкам североиранского хлопка в 1918-1919 годах в Индию и Месопотамию, а также торговым путем через Багдад и Константинополь в Германию (всего не более 120 тыс. пудов). Однако даже возросшая конъюнктура мирового рынка на хлопок и возросшая активность английских коммерсантов, увеличивших вывоз в 1919 году более чем в два раза (до 105 тыс. пудов), не смогли изменить ситуации. Сокращение вывоза и уменьшение потребления хлопка текстильной промышленностью России привело к падению цены на хлопок и сокращению до 80% посевных площадей Северного Ирана51.
Помимо сокращения реальных секторов экономики, страна испытывала серьезные трудности в осуществлении транспортных перевозок, что привело к разрушению внутреннего рынка Ирана. Страна была разорвана на куски внутренними неурядицами, каждый хан и вождь своего племени брали власть в свои руки, удерживая налоги и вооружая своих людей, очень часто для противодействия центральной власти. Путешествовать по стране без сильного вооруженного конвоя было смертельно опасно.
По мнению С.М. Алиева, изложенному в его «Истории Ирана», большинство из них не были сепаратистами, они лишь старательно пытались отщипнуть максимально автономной власти и материальных благ, но для экономической стабильности страны эти мотивы были не легче.
Особенно «отличались» курды. Дело в том, что курды жили на территории фактически независимых до середины 20-х годов ханств Дерегез и Келат, и считали регион Юго-восточного Каспия своим и совершенно не терпели вторжения чужаков на свою территорию. Они кочевали от Астрабада до Кучана вдоль границы и занимались своим привычным делом - контрабандной торговлей с туркменскими племенами и грабежами на дорогах52.
Обратной стороной беззакония на дорогах и защиты со стороны иранских властей, отсутствие нормальных условий для ведения дел стал уход иранского купеческого класса в тень. По данным иранских таможен, контрабандная торговля в начале 20-х годов проявила тенденцию к неуклонному росту, и к 1924 году только по туркестанской границе достигла 2,5 млн. кран53.
На юге страны сложилась не менее взрывоопасная ситуация в связи с активизацией британских коммерсантов. В условиях ухода с иранского рынка основного конкурента - России, Великобритания форсировала ввоз колониальной продукции с 27% в 1913 году до 66,8% в 1918 году. Под покровительством Великобритании на иранском рынке появился Египет, на чью долю стало приходиться 41, 2% иранского экспорта54. К 1920 году ввоз английских товаров из метрополии, английских колоний и из подмандатных государств стабилизировался на уровне 61 % общего ввоза товаров в Иран55.
Однако англичане повели политику, сводившуюся к тому, чтобы, не закупая товары иранского производства, заполнять туземный рынок своими товарами, прежде всего мануфактурой, а в экспортном сегменте ориентироваться только на сырье. По данным иранской статистики, привоз товаров через таможни (Бендер-Аббас, Бендер-Бушир и Мохамерру) составили более 182,6 млн. кран, а вывоз - более 65,6 млн. кран (без учета экспорта нефти АПНК)56.
Таким образом, в связи с торгово-финансовой экспансией Великобритании положение Ирана стало очень тяжелым. Осложнялось оно и отсутствием собственной промышленной базы. Как отмечали члены российской миссии НКИД: «Персия форменным образом переживала еще фазу феодализма, не имела ни промышленности, ни пролетариата, ни организованного крестьянства...», - писал в Москву И.О.Коломийцев, -
«население забито религиозными предрассудками и безжалостной эксплуатацией ханов и чиновников, В руках которых находится больше 70% всех земель»57. Все земли Ирана были разделены исключительно между казной, духовенством и ханами, а крестьянство, вовсе безземельное для своего существования, вынуждено было уплачивать владельцам земли до 5/6 дохода со всех обрабатываемых угодий58.
Попытки иранских коммерсантов создать собственную промышленность успеха не имели, их предприятия (сахарные, спичечные, ковровые и другие фабрики) не выдерживали конкуренции с иностранными товарами, и вынуждены были закрываться. Провалом завершились попытки и официальных кругов создать собственную промышленность. Например, запрет правительства на ввоз иностранного табака, несмотря на всю суровость применяемых мер (все иностранные табачные изделия должны были сжигаться в присутствии владельца), стимулировал появление лишь полукустарных мастерских и только в крупных базарных городах: Тегеране и Реште. Уместно заметить, что в 1919-1929 годах в Иране появилось всего 22 фабричных производства с общим числом занятых около 5 тыс. человек, работавших преимущественно на маломощных установках59. В 1919 году, чтобы стимулировать собственное текстильное производство, власти Ирана обязали армию и жандармерию носить ткани «домашнего» производства. Однако домотканая бязь «ватани», или как её называли специалисты «двунитка» или «ревендук», не шла ни в какое сравнение с изготовленной машинным способом мануфактурой.
В стране с отсталым земледелием и неразвитым промышленным производством торговля являлась одним из важнейших факторов в связях национального хозяйства со всеми государственными институтами, а также единственным способом накопления капитала. Традиционным способом пополнения казны в Иране был сбор доходов от торговли и таможен. И если в 1920 году иранскому правительству удалось собрать около 70 млн. кран торговых налогов (приблизительно 30% всего бюджета), то вследствие прекращения товарообменных операций с Россией и погашения долгов Шахиншахскому и Учетно-ссудному банкам, доход от таможен составил всего 750 тыс. кран, или сократился более чем в 2 раза60. Отсутствие доходов привело к хронически пассивному балансу бюджета. К концу 1920 году внешний долг Ирана, включая краткосрочные кредиты и займы, составил 9,9 млн. ф. ст. (32,8 млн. руб. золотом, 12,5 млн. кран и 2,7 млн. ф.ст.)61.
Здесь уместно отметить роль торгового класса в экономической жизни страны. По некоторым подсчетам к 1922 году в Иране насчитывалось до 340 тыс. купцов, которые не являлись монолитной группой. Помимо крупных оптовиков, преобладало среднее и мелкое купечество. Доход последней категории коммерсантов от торговли в среднем составлял не более 80-90 кран. При этом сложилась уникальная система перепродаж: крупный опт - мелкий опт - розница - лоточная торговля, в которую была втянута основная масса туземных «коммерсантов»62. Разрыв товарообменных отношений разорил практически всю торговую среду северного Ирана, с одной стороны, и сократил налоговые поступления в бюджет - с другой.
Экономическая ситуация в стране объективно создавала условия для социального взрыва. Причина - в специфике социальной структуры иранского общества и особенностях классообразования в Иране. Прежде всего, здесь следует учитывать следующие обстоятельства. Во-первых, основной доход населения составляло землепользование, где было сосредоточено до ¾ всего населения Ирана. Землевладельцы делились на три категории: крупные землевладельцы, средние, вынужденные для поддержания своих потребностей идти на государственную службу (пример тому Реза-хан), и крестьяне, которые в силу своей действительной бедности ыли вынуждены заниматься мелочной торговлей63. Сокращение сырьевого экспорта Ирана, таким образом, ударило по материальному положению, как крестьянства, так и средних и крупных оптовиков. Во-вторых, традиционная торговая буржуазия - базари и верхушка духовенства - улама за столетия превратились в одну социальную страту, которая экономически и политически поддерживала благосостояние друг друга. Главные мечети всегда располагались на базаре, а купцы, во исполнение исламской традиции, отдавали 20% своих доходов мечетям64. Падение доходов от торговых операций и разорение купечества не только спровоцировало недовольство проводимым экономическим курсом, но и подтолкнуло шиитское духовенство занять позицию, оппозиционную шахскому режиму.
1.3 Формирование условий для свержения режима и Каджаров
Экономический и политический кризис, охвативший Иран к началу 20- х годов, выдвинул на политическую арену молодого и амбициозного офицера, проявившего незаурядные способности в организации новой политической системы в стране.
Есть несколько объективных причин, приведших к смене режима с относительно небольшими потерями и жертвами. Среди них экономический и политический кризисы, о которых говорилось выше. К этому же разряду следует отнести и глубокие изменения в ментальности части иранского общества.
Иностранное присутствие, которое накапливалось годами и в ходе конституционной революции 1905-11 годов вылилось в прямое военное вторжение, внесло новый вектор в развитие местной интеллигенции. Пассивное принятие абсолютного правителя с божественной властью начинало подрываться доктринами и учениями, которые были знакомы Европе веками. Демократия, конституционализм, ограничение монархии, национализм, свобода слова и другие, доселе неведомые концепции, были занесены не столько самими иностранцами, сколько иранцами, отправленными в Европу изучать технологии, позволяющие людям использовать и управлять новыми вооружениями и машинами. Именно в период Конституционной революции в иранский политический лексикон вошли такие термины, как «государство» «демократ», «либерал», «социалист» в их современном понимании65.
Эти людские ресурсы и стали разменной монетой политических споров 66. Речь идет о национально-патриотической интеллигенции, которая стала рупором проведения широкомасштабных реформ. Именно этот ресурс помог взойти на трон Реза-хану, частично его поддерживал, а затем был той силой, которая находилась во главе популярных веяний и защищала конституцию от шахских притязаний.
Если смотреть шире, то Иран не стал исключением в череде изменений, произошедших в Европе и на Востоке в результате Первой мировой войны. Появились новые границы и страны, которые имели конституционную форму управления, наступало время краха империй Османской, Российской, Австро-Венгерской и начало развала Британской. Азиатские страны демонстрировали такой же тренд, но не все смогли добиться желаемого. Исключением стало Закавказье, где на короткий срок появились независимые государства Грузия, Армения и Азербайджан, республиканская Турция. Несмотря на тот факт, что конституционализм и республиканизм прижился не везде, монархические режимы претерпели существенную эволюцию.
Среди главного субъективного фактора следует отметить человеческий. Пресловутый спор о роли личности в истории на примере Реза-хана, как нельзя более ярко демонстрирует значимость таких фигур и их влияние на ход истории. Направления его деятельности, методы и характер проводимых преобразований стали отражением его внутренних убеждений.
Все началось в 1878 году, в небольшой деревеньке Элашт в горах Эльбурс на северо-востоке Ирана, где 16 марта родился Реза, младший сын Аббаса Али Хана, известного, как Дадаш бег, майора полка Савадкух, сына Морада Али Хана Солтана, офицера того же полка, который погиб при штурме Герата в 1856 году. Так же имеются сведения о брате последнего, выдающемся богослове, который умер в возрасте 45 лет в 1810 году.67 Таким образом, семья соединяла в себе два основных аспекта Мазандаранского рода: военный и религиозный. К этому добавляется кавказский элемент, привнесенный кровью его матери Нуш-Афарин ханум, чья семья, несмотря на иранскую принадлежность, вышла из Еревана, который был захвачен русскими в начале XIX века. Отец Резы умер через несколько месяцев после его рождения. Его мать весной следующего года возвращается в Тегеран, где она была рождена и воспитана.
Будущий шах был типичным представителем среднепоместных землевладельцев - серкерде. Традиционно в шахском Иране, представители этого сословия были вынуждены поступать на государственную службу, а учитывая происхождение и воспитание Резы, нет ничего удивительного, что юноша выбрал военную службу. Юношей (в 12-15 лет, по разным источникам), Реза поступает в казачью бригаду, руководимую русскими офицерами, и где служил один из его дядьев. Он проходит весь путь от нижнего чина до офицера к 30 годам, когда он получает под командование пулеметное отделение. Принимает участие в многочисленных компаниях против непокорных племен в горах Мазандарана, Гиляна и Азербайджана. К 40 годам он уже командир Хамаданского отряда казачьей дивизии.
Первая половина его жизни являлась чисто военной, точно такой же, как у его ближайших родственников и предков. Однако уже тогда в его судьбе была заложена та нить, которая отличила его от коллег и окружения, и вывела его на политический Олимп своей страны. Военный опыт Реза-хана дал ему грамотность и знание (понимание необходимости) технологий (технических ноу-хау). Наблюдая воочию существование своей страны: бандитизм, коррупцию, нищету; где правительство действовало исключительно в своих личных интересах, Реза-хан весьма быстро вырос из офицера в своекорыстного политика столичного уровня.
Казачья бригада, в которой служил Реза-хан, была фактически его ровесником, будучи основанной в 1878 году Наср ад-Дин-шахом, после его визита в Россию по приглашению царя. Спустя годы, почти через 40 лет, казачья иранская бригада насчитывала 10000 человек и почти полностью находилась под руководством русских офицеров, даже на уровне унтер- офицеров. Такое мнение бытует в исторической литературе, однако не учитывает того факта, что Реза-хан уже по рождению оказался среди офицеров и это обстоятельство отменяет столь категоричное суждение. В дальнейшем среди окружения Реза-хана было немало иранских офицеров. Конечно, это не приуменьшает влияния русской партии, как в армии, так и в делах внешней и внутренней политики Персии в целом.
После провала антибольшевистского похода британских и белогвардейских частей на Энзели, Реза-хан очень точно просчитал сложившуюся ситуацию, и умело использовал страхи и надежды правящего дома, а также и его британских советников.
Британское правительство, стремясь реализовать на практике идею строительства «кордона против большевиков», направило в Иран специальную миссию. Формальным поводом стала просьба Ахмад-шаха Каджара о помощи, высказанная во время посещения Лондона. Военная часть возглавлялась бригадным генералом Диксоном, а финансовая - Сиднеем Армитадж Смитом. Основная проблема, которая стояла перед военной миссией, была в инкорпорации трех очень разных подразделений (персидских казаков, южно-персидских стрелков и жандармерии) в одну армейскую структуру. Так, Элвелл Саттон считал, что основным раздражителем для иранских и британских правящих кругов являлась советская угроза, хотя большевики на тот момент значительно были отвлечены польским маршалом Пилсудским, затруднявшим для РСФСР действия на Востоке. Сил, подконтрольных британцам, включая южно- персидских стрелков и северно-персидское подразделение «Норперфорс», было явно недостаточно, чтобы сдержать большевиков. Британцы, взявшие на себя обязанности финансирования персидских казаков после революции в России, требовали отстранения русских казачьих офицеров и замену их на англичан.
К этому моменту Реза-хан уже понимал, что необходимый первый шаг
это избавление вооруженных сил от внешнего контроля и их объединение в единое целое. Сначала Реза-хан поспособствовал отстранению Клерже, лояльного к новому правительству в России, а затем нисколько не колебался в критике русских командиров, включая полковника Старосельского, обвиняя их в халатности и коррупции. Шах вынужден был отстранить полковника Старосельского и весь русский состав, назначив на их места иранских офицеров. Однако командиром был назначен не кадровый военный, а член правящей семьи, что должно было укрепить верность соединения шаху.
Появление на командном посту дилетанта вызвало смуту в персидских частях, а назначение британских офицеров и инструкторов на тот момент было абсолютно неприемлемым. В этом вопросе, кстати, мнение Тегерана и Лондона полностью совпадало. Конечно, Реза-хан был, прежде всего, солдатом, но он имел необходимую иранскую хватку для политической интриги и манипуляций. В этот период он проявил себя, как человек умеющий находится на стыке различных, даже конфликтующих, интересов. В стране нарастало движение реформистов-националистов под руководством сеид Зия эд-Дин Табатабаи, и британские власти начали искать подходящую кандидатуру, способную удовлетворить всех и укрепить режим. Генерал Айронсайд и полковник Смайт, военный советник, отвечавший за казачью дивизию, особо выделили командира Хамаданского отряда по имени Реза- хан, который отличался энтузиазмом, умением обучаться и своими личными качествами перед другими офицерами. Британские командиры решили, что он, очевидно, единственно верный кандидат и де факто сделали его командиром дивизии.
Сложилась уникальная ситуация - практический вакуум власти, чем и воспользовался Реза-хан. Британцы уже осознавали необходимость покинуть страну и избавиться от ответственности за контроль ее большей части. Шах и его окружение были напуганы и боялись за свои жизни. Старые политики были дискредитированы своими действиями за последнее десятилетие. Большевики к весне 1921 года осознали, что переоценили свои успехи и возможности в Персии.
К концу 1920 года британское правительство приняло решение о выводе всех своих военных частей и большинства инструкторов с территории Ирана68. С этого момента участь династии Каджаров была предрешена.
20февраля 1921 года Реза-хан был официально назначен командиром казачьей дивизии. Уже на следующий день, 21 февраля 1921 года казачья дивизия под руководством Реза-хана вошла в Тегеран. Перед этим она совершила марш от Казвина до Караджа, около 45 километров к западу от Тегерана и проигнорировала приказы своего командующего Сардара Хомаюна вернуться в лагерь. Там к ней присоединилась группа офицеров из Тегерана и Сеид Зия эд-Дин Табатабаи, которые согласовали план захвата Тегерана.
На подходе к Тегерану они были встречены делегацией представителей шаха, кабинета и двумя британскими советниками, которые совместно пытались отговорить казаков от вступления в столицу. Переговоры не принесли желаемого результата. Оправдывая свои действия, Реза-хан указал как раз на те болевые точки, которые беспокоили шаха и британцев. Он сказал: «Казаки имели опыт (столкновения) с большевиками и знали, что они такое и устали видеть замену одного неэффективного правительства другим, в то время как в Тегеране никто не делал никаких приготовлений для противостояния большевистскому продвижению, которое будет следовать за выводом Британских вооруженных подразделений. Поэтому они пришли в Тегеран, чтобы установить сильное правительство, которое займется этим вопросом. Они заверяют в своей верности и преданности шаху, но полны решимости избавить его от вредоносных советников, которыми он окружен»69. Суть разговора посланник Норман впоследствии передал в отчете Лорду Керзону.
февраля 1921, или 3 хута, опираясь на поддержку 3 тысяч казаков, Реза-хан взял под контроль все ключевые посты в городе. Сеид Зия был принят шахом и назначен премьер министром. Пришедший к власти так называемый «черный кабинет» сеид Зия эд-Дина и Реза-хана также проявил преданность своим иностранным покровителям. Но, чтобы ослабить политическую оппозицию и недовольство деловых кругов, сеид Зия эд-Дин и Реза-хан пошли на оформление договора с Россией. В соответствии с ним Советская Россия признавала независимость Персии и отказывалась от большинства концессий царской России, включая порт Энзели (ст. X). Между странами устанавливался режим наибольшего благоприятствования (ст. XX)70.
Вся провозглашенная программа нового премьера была уже не нова, сеид Зия весьма быстро показал свою некомпетентность и неадекватность, а потеряв доверие Реза-хана, быстро сошел со сцены. На посту премьера сеид Зия был всего три месяца. Реза-хан был озабочен весьма медленным прогрессом в реформах социальной, экономической, образовательной и судебной сферах. В апреле 1921 года Реза-хан добился назначения себя военным министром взамен подавшего в отставку Масуд-хана, что дало ему больше возможностей в осуществлении своих замыслов. Но, прежде чем начать все эти процессы, было необходимо обновить страну, подавить повстанцев и сепаратистов и восстановить правительственные учреждения на всей территории страны.
Таким образом, социально-политический и экономический кризис, охвативший Иран после окончания Первой мировой войны и неспособность правящего кабинета предотвратить развал страны по этническим признакам и политическим пристрастиям, создали все условия для государственного переворота и прихода к власти энергичных политиков нового типа. Реза хан, благодаря своему происхождению, воспитанию и образованию оказался наиболее подходящим для выполнения задачи по восстановлению страны и ее модернизации.
Глава II. Государственный реформизм Реза-хана
.1 Военное строительство
События, последовавшие после Конституционной революции 1907 года, показали иранским патриотам, что страна беспомощна перед влиянием внешних сил. Россия и Великобритания, разделяя страну на сферы влияния, оказывали мощнейшее воздействие на внутреннюю политику страны. Спустя четыре года после Первой Мировой войны нейтральный Иран оказался зоной вторжения для русских, британских и турецких войск. Так же на юге оживленно действовали германские агенты, возмущая племена, которые и были, в конце концов, выслежены британскими Южно-Персидскими стрелками. Русские императорские власти последовательно поддерживали роялистов, а британцы - конституционалистов, что, по сути, не было эффективным в обоих случаях.
Русская революция привела к выходу Казачьей бригады из-под контроля нового правительства большевиков, чьи офицеры не приняли ни сторону шаха, ни сторону британцев, продолжая оставаться независимой силой. Временное правительство назначило командующим бригадой полковника Клерже, чьим заместителем был полковник Старосельский, бывший ранее его коллегой и сослуживцем. После большевистского переворота, Клерже принял сторону большевиков, тогда как Старосельский занял сторону белогвардейского командующего генерала А.И. Деникина.
Разброд в командовании единственной боеспособной части в стране констатировал простой факт - у государства нет собственной армии, способной решать задачи по защите границ и наведению порядка внутри страны. Реза-хан, находящийся уже на пике офицерской карьеры, также понимал полную нелояльность обоих командиров Ирану. Под предлогом усиления большевистской опасности, Реза-хан поддерживал полковника Старосельского и помог последнему силой снять Клерже со своего поста. В результате к 1920 году Казачья дивизия, будучи уже переименованной, была неспособна не только служить одной из двух внешних сил, но и защищать своих номинальных хозяев.
Кроме Казачьей дивизии, состоящей на тот момент из 6000 человек под управляем русских военных инструкторов, еще были Южно-Персидские стрелки под управлением британских офицеров, примерно такой же численности. Кроме этого, имелись подразделения жандармерии под руководством шведских офицеров (основаны в 1911 году) и Центральной Бригады в 600 человек в Тегеране.
Учитывая бедственное положение в вооруженных силах, первоочередной задачей для Реза-хана стало создание унифицированной, единой и эффективной национальной армии, как основы независимости страны. Дело в том, что Иран никогда в своей истории не имел профессиональной и регулярной армии - это необходимо учитывать, прежде всего, начиная освещать аспект военного строительства, начатого Реза- шахом еще до вступления на престол. До 1917 года две основные силы сталкивались в Иране: Британская и Российская империи; после 1917 года Россия была сменена Францией и затем, в большей степени, Германией, чье влияние усилилось особенно в третьем десятилетии XX века. Все эти страны активно снабжали Иран инструкторами, техникой и советами, но лишь для того, чтобы минимизировать или исключить других участников из игры.
Различные подразделения на Севере и в столице были собраны на одну базу. Следующим этапом стало увольнение шведских инструкторов жандармерии, их замена национальными кадрами, передача командования от Министерства Внутренних Дел военному министерству и введение их в централизованную организацию с единой униформой. Термины «казак» и
«жандарм» были отменены и, взамен, введен термин qoshun (армия), далее смененный термином artesh в рамках иранизации армейской терминологии.
Была введена новая системная иерархия рангов. В связи с ростом численности, бывшая жандармерия снова была выделена в виде службы безопасности, но так же оставалась под контролем военного министерства.
Также значительные успехи были достигнуты во включении остатков Южно-Персидских стрелков, несмотря на отсутствие сотрудничества со стороны англичан, так лорд Керзон был зол на провал свой политики в виде англо-персидского соглашения. Все попытки замены британских офицеров на персидских кандидатов отвергались.
Последующие 2 года значительно оправдали политику Реза-хана по сплочению армии, так как прошли в многочисленных кампаниях по подавлению повстанцев по всей территории страны, и установлению власти центрального правительства, хотя таковых за это время (по 1923 год) сменилось пять. К моменту прихода к власти Реза-хана противостояние с кочевыми и полукочевыми племенами, а также разнообразными сепаратистами в целом приняло ужасающие масштабы. Для нового военного министра и далее премьер министра Реза-хана это был основной вызов и проблема, решение которой (наряду с большевистской угрозой и избавлением от британского присутствия) и привело его к высшей власти в стране. Племенной строй и уклад окраин явно стояли на пути реформ, и не укладывались в тот государственный строй и порядок, который подразумевался современным государством. Племена были основным источником беспорядка и беззакония. Основная часть страны к 1921 году находилась под контролем разнообразных племен, где не только сельская местность, но иногда населенные пункты и целые города были под их контролем. Например, конфедерация Бахтияри владела территориями от центра к югу Ирана. Фарс был поделен между конфедерациями Кашкаев и Хамса, с вкраплениями Мамассани.
Реза-хан жестко, а иногда даже жестоко, расправлялся со всеми проявлениями самоуправства в провинциях. Так, в июле 1925 года, он приказал казнить бурджнурского хана Cердара Моаззеса с братьями и 10 шейхов, замешанных в беспорядках в туркменских степях.
октября 1923 года Реза-хан сменил пост военного министра на пост премьер-министра, что явилось полностью логичным шагом, понятным всей стране. После подписания данного указа Ахмад-шах в третий раз направился в Европу для прохождения курса лечения. В то же самое время последний турецкий султан покинул свою страну, и к власти пришли республиканцы, которые начали проводить антиклерикальную политику. Данные события напугали религиозные верхи Ирана, и ситуация развернулась в другую сторону, что сыграло на руку премьер-министру, которые заявил о полной поддержке Ислама и религиозных руководителей шиитов. Данная поддержка была им выражена в речи от 1 апреля, после чего через несколько дней Реза- хан покинул Тегеран и сообщил о своей отставке, что породило панику, и Меджлис большинством голосов проголосовал в его поддержку. Он согласился вернуться и его позиция невероятно упрочилась.
После восстановления Реза-хана на посту премьер-министра, последовала активная фаза действий на Юго-Западе страны в провинции Хузестан против мятежных шейхов, активно поддерживаемых англичанами. Самым значимым среди шейхов был Хазаль Сардар-и Акдас из Мохаммеры, который считал себя независимым правителем всей провинции и чувствовал полную поддержку британского правительства. Однако шейх Хазаль недооценил настойчивость Реза-хана, который взял действия в Хузестане под свое личное командование. Далее Хазаль быстро потерял поддержку шейхов остальных племен (Бахтиари и Лури) провинции, не смог добиться ввода английских войск и направил премьеру телеграмму о капитуляции. Далее, последовал арест шейха прямо во время вечеринки на его яхте в Мохаммере и его препровождение в Тегеран, где он лишился жизни через несколько лет. 1 января 1925 года Реза-хан совершил свое триумфальное возвращение в Тегеран, после одержанной победы и паломничества в священные города шиитов Наджаф и Кербелу (первый раз, когда Реза-хан покидал Персию).
В целом надо отметить, что борьба с сепаратистскими проявлениями на окраинах принесла Реза-хану большой авторитет, и закалила в военных походах армию, как основу исполнительной ветви власти. Реза-хан прослыл человеком нескольких слов, у которого не было времени на риторику, философию или политическую теорию. Его основным идеологическим багажом были порядок, дисциплина и крепкая государственная власть71.
После восшествия на престол, Реза продолжил реформирование военной структуры страны. Основной задачей шаха было построение армии свободной от внешнего влияния, тем не менее, он осознавал необходимость западной помощи. После 1921 года большое количество царских офицеров получили Иранское гражданство и соответственные посты в армии, в основном это были грузины или поволжские немцы (нерусские по происхождению). 6 июня 1925 года Меджлис провел Закон о всеобщей воинской повинности, который бы не появился на свет, если бы шах не был уверен в достаточной обеспеченности армии сержантским, унтер- офицерским и офицерским составом, прошедшим унифицированную подготовку по единой программе. Данный закон устанавливал двадцатипятилетний срок службы для каждого мужчины возрастом от 21 года, который проходил в четыре этапа:
-два года службы в действующей армии (в форме и под ружьем);
-четыре года в действующем резерве;
шесть лет в резерве первого уровня;
семь лет в резерве второго уровня;
последние шесть лет в статусе конвоя или стражи.
Закон о воинском призыве имел определенные социальные последствия, которые стали значимой частью модернизации и прогресса в жизни страны. В первые два года службы призывники из низших классов получали основы грамотности и профессиональной подготовки. Многие из них после основной службы оставались в городах, но даже при возвращении в сельскую местность привносили с собой городской уклад жизни72.
После подавления основных восстаний в 1926 году в Курдистане и в 1928 году в Белуджистане, была основана служба охраны дорог Amniye. К 30-м годам стало безопасно перемещаться по дорогам страны. Собственно, 40-тысячная армия скорее была достаточна для обслуживания внутренних целей, чем для отражения внешней угрозы (что собственно и было показано будущим).
июня 1936 года вышел уже обновленный Закон о военной подготовке, который предоставил сокращение срока службы и ускоренную систему повышения в званиях для выпускников средних школ и университетов. Статья 16 предыдущего Закона освобождала судей шариатских судов, студентов теологов, шиитских священнослужителей, а так же священничество зороастрийского, христианского и иудейского вероисповедания от воинской службы. Но в новом законе статья 62 обязывала всех священнослужителей к основной двухгодичной службе и освобождала от остальных служб в резерве. 26 июня было сделано еще одно обновление, улучшающее продвижение по службе выпускникам университетов.
Из навыков боевых действий против мятежных племен и сепаратистов Реза-шах вынес опыт превосходства технических средств, таких как бронемашины и самолеты. Вскоре было закуплено небольшое количество бронемашин, а несколько немецких летчиков пилотировало самолеты фирмы Юнкерс. В 1928 году первая группа иранцев отправилась для обучения полетам в летную школу в СССР, затем во Францию. Самолеты закупались в СССР, Британии и Германии. Италия поставила в 1932 году первые военно- морские суда, которые составили основу Иранского флота в Персидском заливе, там же, в Италии, первые гардемарины прошли подготовку.
Амуницию, оборудование и вооружения поставлялись со всего мира: США, Чехословакии, Британии, Швеции, Германии и СССР. По официальным источникам, 33,5% от бюджета страны шло на военные расходы.74
Военной реорганизации в значительной мере подверглась столица страны, в Тегеране было развернуто настоящее военное строительство, были построены и запущены арсенал, пулеметное производство, ангар для производства и обслуживания аэропланов, военный госпиталь, офицерский клуб, армейский банк, военные училище (колледж) и академия (ранее в стране был только казачий кадетский корпус, который содержался на деньги Российского царского правительства). В результате структурной реформы в стране появились морские и воздушные подразделения (хоть и небольшие), военная полиция и другие вспомогательные службы, без которых нет эффективной армии. Отправки стажеров для подготовки во Францию (на тот
момент четвертой силы) стали регулярными. В городах были реформированы и усилены полицейские подразделения.75
Ключевые посты в армии принадлежали в основном бывшим сослуживцам шаха по казачьей бригаде: генералам Мухаммаду Айрому, Мортезе Йазанпанаху, Ахмад Амиру Ахмади и Фазлоллаху Захеди76.
В результате усилий Реза шаха армия, модернизированная в соответствии с современными требованиями, в 1925 году могла выставить 40 тысяч человек, в 1941 году более 125 тысяч человек, и могла мобилизовать до 400 тысяч. Однако, эти усилия не помогли в конечном итоге противостоять мощи сравнительно небольших группировок, введенных в августе 1941 года сил Британии и СССР. С другой стороны, основы военной политики, заложенные Резой шахом и продолженные его преемником Мохаммедом Резой, превратили Иран в крупнейшую военно-политическую силу в регионе Персидского залива.
2.2 Формирование основ иранской государственности
14 февраля 1925 года Меджлис большинством голосов доверил Реза- хану верховное командование всеми вооруженными силами и службами безопасности в стране. Ничто и никто, даже сам Реза-хан, уже не могли остановить его восхождения к вершине власти.
Ситуация для партии монархистов стала совсем удручающей. Во главе партии находился принц и регент Мохамед Хосейн мирза, он немедленно направил телеграмму Ахмад-шаху с мольбой о скорейшем его возвращении в страну. Также монархисты просили санкции на умерщвление Реза-хана, но получили отказ от шаха, так как Реза единственный, кто мог управлять страной.
октября 1925 года Меджлис издал указ о низложении династии Каджаров, созыве Учредительного Собрания и назначении Реза-хана временным правителем страны до последующего решения Собрания. Заседания собрания начались в начале декабря, и после недельных дебатов
декабря 1925 года 257 голосами против 3 воздержавшихся Реза-шах Пехлеви был наделен правами монарха с передачей наследования по мужской линии.
Через 4 месяца в Голестанском дворце в Тегеране состоялась церемония коронации Реза-шаха, с возложением вновь изготовленной короны Пехлевидов, а также подтверждении его шестилетнего сына коронным принцем, что явилось собственно началом династии Пехлевидов.
Перед новым правительством стояли грандиозные задачи, которые условно можно разделить на реформы государственного и идеологического аппарата, реформы в области экономики и социальные реформы, включая языковые, культурно-образовательные и бытовые изменения.
Первым шагом нового режима стало создание правового поля для осуществления коренной перестройки законодательной и исполнительной власти в стране. За основу была взята конституция 1906 года, являвшаяся эталоном для большинства национальных патриотов Ирана первой четверти XX в. В соответствии с положениями Конституции, Иран становился унитарным государством с конституционно-монархической формой государственного управления. В декабре 1925 года в основной закон были внесены изменения, которые не пересматривались потом вплоть до исламской революции 1978-79 годов. Конституция предусматривала реализацию принципа разделения властей, согласно которому законодательная власть закреплялась за однопалатным Национальным советом, в ведение которого передавалось установление и одобрение законов о государственных доходах и расходах77.
Судебная власть принадлежала «исключительно духовным судам по делам, касающимся шариата, и гражданским судам - по делам гражданским».
Статья 28 Конституционного закона отмечала, что «указанные отрасли власти должны всегда оставаться отличными и отделенными друг от друга»78.
Главой исполнительной власти становился шах, который возглавлял кабинет министров. Примечательно, что новая редакция Конституции предполагала порядок взаимодействия ветвей власти. В частности, отмечалось, что «конституционная монархическая власть Ирана вверяется нацией через посредство Учредительного собрания особе Его Величества Реза-шаха Пехлеви. Она пребудет в его мужском потомстве из поколения в поколение». Любопытным фактом надо признать закрепление в статьях Конституции конфессиональных ограничений. Несмотря на все обвинения, которые впоследствии были выдвинуты против основателя династии, в
«вестернизации» иранского общества, следует признать тот факт, что он оставался верным последователем исламской традиции, и многие нападки в его адрес ложны. Так, статья 58 устанавливала, что «никто не может быть назначен министром, если он не является мусульманином, иранцем по происхождению и иранским подданным»79.
Следующим шагом стало формирование политической платформы для консолидации политической элиты иранского общества. Возникновение первых политических партий современного типа в Иране стало возможно после принятия в 1906 году Основного Закона (Конституции). С 1907 по 1908 годы Мохаммед Али-шах Каджар запретил деятельность всех партий, но с 1908 года они снова были легализованы80.
С 1921 года, в период борьбы за власть, военный министр Реза-хан был близок к правому крылу объединения «Национальный блок», выступавшему за экономическую и политическую независимость Ирана от иностранных держав. Но, учитывая популярность левого крыла данного объединения, он до конца 1923 года поддерживал связи и с ним, используя его в борьбе против старой каджарской аристократии81. Готовясь к выборам в меджлис 5- го созыва, Реза-хан и его сторонники инициировали создание партии
«Таджаддод» («Обновление»). Победившая на выборах в меджлис партия
«Таджаддод» в начале 1925 года выступила за низложение каджарской династии82.
Следует отметить обстоятельства, при которых состоялся союз Реза- хана и национальных патриотов в меджлисе, обеспечивших ему широкую поддержку в народе и правительстве. Еще с 1923 года Реза-хан стал использовать торговый класс для агитации в пользу передачи ему всей полноты власти. Его агенты провели кампанию на базарах по сбору подписей против действующего кабинета. Купечество, всегда крайне осторожное к резким политическим сдвигам, организовало две делегации. Первую - к представителю СССР - Б. Шумяцкому - в Тегеране, а вторую - к самому Реза-хану на предмет выяснения его будущих инициатив. Б.Шумяцкий попытался воспользоваться сложившейся ситуацией, чтобы при поддержке авторитетных купцов надавить на Реза-хана и склонить его к республиканской форме правления. Параллельно советский представитель, опираясь на группу русофилов в Меджлисе, во главе с Сулейманом мирзой, попытался выдворить из правительства всех министров - англофилов.
Последствия от такого вмешательства во внутренние дела были значительные. Прежде всего, раскололось тегеранское купечество. Крупные купцы Эмин от Тоджар Исфагани, М. Махмуд Моттафеге, хаджа мирза Аббас Кули и другие, торгующие с СССР, вышли из Тегеранской торговой палаты и создали свою. Бывший моин от тоджар (председатель) Тегеранской торговой палаты - Бушери - возглавил новую структуру. Объективно, раскол торгового класса ослабил единственную силу, способную сдержать амбиции Реза-хана.
Во-вторых, раскололась вся группа национальных патриотов в Меджлисе, из нее вышла партия «Таджаддод» и радикально настроенные депутаты. В итоге, с Сулейманом мирзой осталось всего 8 депутатов из 44.
В-третьих, в ответ на деятельность советских дипломатов, британская миссия использовала свое влияние, чтобы провести в правительство двух ярых русофобов -Кавама эд-Довле и Носрета эд-Довле на посты министров юстиции и внутренних дел соответственно.
Для Реза-хана закулисная возня советской и английской миссии также не прошла даром. Он стал подозрительно относиться как к деятельности СССР, основанной на распространении революционных идей, так и к английской, основанной на сепаратизме83.
Следствием такого подхода стал поиск союзников во всех влиятельных структурах страны. Согласно данным, которые приводит советский исследователь В. П. Осетров (Ирандуст), еще в период подготовки переворота 1925 года, в ходе которого произошло низложение Султана Ахмад-шаха Каджара, Реза-хан опирался на неинституционализированную группу единомышленников в военных и придворных кругах, т. н. «партию Пехлеви». Эта группа должна была стать организационным базисом для дальнейшего укрепления личной власти Реза-хана84.
Если принять во внимание, что в 1924 году был введен институт губернаторов, подчиненных непосредственно центру, то становится понятным, что к началу 1925 года Реза-хан стал единственной и безальтернативной силой в Иране.
В ходе выборов в Меджлис, состоявшихся в 1926 году, победу одержали сторонники нового шаха. В парламент прошли представители партий «Таджаддод», «Иран-е джаван» (младоперсы), «Таракки» и сторонники оппозиционного шаху духовенства во главе с сейидом Хассаном Модарресом85.
В августе 1927 года группа сторонников Реза-шаха трансформировалась в партию «Иран-е Ноу» («Новый Иран»). Основополагающими принципами новой партии стали: 1) независимость Персии во внутренней и внешней политике; 2) проведение реформ и борьба с пережитками старой политической системы; 3) поддержка новой династии Пехлеви; 4) борьба с политической оппозицией, в первую очередь, с левыми политическими течениями, республиканизмом и социализмом. Основные задачи партии «Иран-е Ноу» были связаны с укреплением существовавшего политического строя и проведением реформ. Партия стремилась консолидировать умеренно-прогрессивные элементы в борьбе с крайним духовенством и левыми течениями. На выборах в Меджлис в 1928 году сторонники шаха одержали полную победу. Модаррес и другие противники курса Реза-шаха вообще не смогли пройти в парламент. К концу 1928 года победившая на выборах партия «Иран-е Ноу», просуществовавшая чуть больше года, была распущена. Вслед за ней самораспустились легальные оппозиционные партии86. Следует полагать, что отсутствие в 1930-х годах в Иране массовой политической организации, выражающей официальную идеологию, облегчало легкое проникновение в страну германского влияния через разнообразные общества и культурные центры.
Следующим направлением стали реформы, направленные на укрепление экономической безопасности страны.
Централизация государственного аппарата уже не могла происходить без качественной системы дорог и других коммуникаций. В целях повышения и укрепления ее эффективности к 1940 году в стране было введено в действие свыше 24000 км шоссейных дорог, в том числе в горной местности. Так же одним из основных достижений можно назвать завершение строительства Транс-Иранской железной дороги. Передвижение почтовых, грузовых и пассажирских потоков теперь стало делом дней, а не месяцев, как это было совсем в недавнем прошлом.
Так, открывая 24 октября 1928 года основной участок шоссейной трассы Тегеран - Ахваз, шах не скрывал надежды на скорый запуск идущей параллельно железнодорожной ветки. Годом ранее, 15 октября, закладывая железнодорожную станцию столицы, он признавался, что железная дорога - его старейшая мечта, называя ее «одним из самых мощнейших факторов прогресса и процветания страны». 26 августа 1938 года шах затянул последний золотой болт при запуске горной станции Сафид Чашме, назвав это событие днем гордости Ирана. Железная дорога стала символом независимости нового Ирана.
Другим символом национального возрождения стала программа электрификации страны. К 1927 году были оснащены электричеством Тегеран, Бушир, Решт, Тавриз и Энзели87. В декабре 1925 года была заложена первая в Иране радиостанция в Каср Каджаре. После церемонии, состоявшейся по этому поводу, Б.З. Шумяцкий писал в Москву: «Верховный главнокомандующий… просил меня передать искреннюю благодарность персидского правительства и всего народа за то отзывчивое отношение, которое проявляют работники СССР к делу возрождения Персии»88.
Для укрепления государственного контроля над доходными статьями страны, Реза-шах воспользовался опытом Советского государства, введя монополию государства на производство и продажу высоколиквидной продукции, и монополию государства на внешнеторговую деятельность. Это стало удачной находкой в годы мирового экономического кризиса, что позволило не только существенно сократить расходы государственного бюджета, но и защитить внутренний рынок. Уже 4 июня 1925 года вышел закон о монополии государства на сахар и чай, 27 июня на монополию на ввоз шелковичной грены. В декабре 1926 года был введен закон о запрете ввоза в Иран предметов роскоши, а на продукцию, которую можно заготовить внутри страны, вводилась 200% пошлина.
Для нормализации финансовой системы был открыт государственный банк Ирана и проведена денежная реформа. Это была необходимая мера в деле накопления капитала и освобождения от засилья иностранных банков. Старый Шахиншахский банк (английский), благодаря праву на эмиссию бумажных денег, вывоз золотой и серебряной монеты и пр. с начала XX в. до 1926 года получил 8,5 млн. кран, а с 1926 по 1930 год еще 47 млн. кран чистой прибыли89.
В сфере развития производственной базы были созданы условия для модернизации основного производства в стране - хлопкового. При поддержке советских специалистов к 1926 году построили и запустили 11 хлопкообрабатывающих фабрик в 8 районах на севере страны90. Под покровительством правительства стали создаваться новые промышленные мощности в областях, которые ранее вообще не существовали в стране. С 1932 по 1940 год количество зарегистрированных компаний возросло с 93 до 1735, что привело к возрастанию удельного веса промышленности в экономике страны до 18,6 %91.
Наконец, были приняты реформы в области социального регулирования и стимулирования качественного роста населения. Наиболее известными и не требующими дополнительных пояснений, стали реформы в области образования, культуры и быта и др. Среди них законы о всеобщем, обязательном и бесплатном образовании, о создании светских школ и педагогических училищ. К 1940 году в Иране имелось 8237 школ, где обучалось 497 тыс. человек92. Был открыт Тегеранский университет, сельскохозяйственный институт в Кередже и педагогический институт в Тегеране. Были приняты меры по социализации женщин и уравнении их в правах с мужчинами. Среди наиболее значимых реформ необходимо упомянуть еще одну, направленную на возрождение национальной культуры в широком смысле слова, и укреплению иранской самоидентификации. В 1935 году была основана иранская Академия литературы и языка, которая занялась переводами древнеперсидских текстов и адаптации их к современной речи, популяризации иранских авторов, организации музеев и выставок. Вместе с тем, довольно одиозной выглядела попытка Академии избавиться от всех языковых заимствований, особенно арабских и турецких, в персидском языке.
Даже поверхностный обзор преобразований, проведенных новым правящим режимом, позволяет сделать вывод о быстрых и качественных сдвигах в Иране, значительно укрепивших экономическую, а, следовательно, и политическую независимость государства.
2.3 Становление концепции социальной регуляции при Реза шахе
Реза-шах считал, что человеческий ресурс Ирана является одним из его наивысших достояний. Он постоянно и много передвигался по стране, чего до него не делал ни один правитель. Подмечая недостатки и отмечая изменения в жизни страны, он планировал необходимые шаги и меры по достижению экономической независимости Ирана и постепенному уходу от импортных потоков. Он, несомненно, отмечал достижения западного мира и считал возможным копировать некоторые их аспекты, но только для того, чтобы Иран мог считаться развитой державой. Исполнение задач по реконструкции страны можно назвать чрезвычайно жестокими, если не принимать во внимание условия, в которой страна находилась.
Изменения городской жизни диктовались условиями централизации и требованиями современного мира, в котором оставалось мало места для привычных восточных городов. Однако, наименее всего уделялось внимание сельской части общества, что создавало огромный разрыв между уровнем жизни города и села, создавая потоки рабочей силы, потянувшейся в города. Также все исследователи отмечали, что новый шах значительно больше внимания уделял племенам и взаимоотношениям с ними. В основном, эти взаимоотношения строились на военной силе и не принимали во внимание необходимые меры по адаптации вчерашних кочевников. Сюда же относится и проблема контроля мер в отношении медицинского обслуживания. Никаких действий по оказанию медицинской помощи на местах в сельской местности не осуществлялось, шах больше внимания и сил отдавал открытию больших госпиталей и медицинских центров, что, прежде всего, происходило за счет привлечения западных специалистов, которые не стремились работать в сельской местности или среди кочевого и бывшего кочевого населения.
Использование европейского, да и мирового опыта в модернизации страны была ключевым аспектом идеологии, которую проводили люди, поддержавшие Реза-шаха, и составившие его окружение, такие как, Таги заде, Казем заде-Ираншахр, Али Акбар Шияси, Али Дашти, Мостафа Адль, Амир Алам и Мохамед Саед93. Из всех перечисленных идеологических единомышленников Амир Алам был аристократом, Мохамед Саед - из купеческой семьи, а остальные были выходцами из клерикальных слоев. Все они получили образование в Европе, включая Россию. Именно они составили элиту страны и сыграли значительную роль в формировании национальной политики.
Необходимо отметить, что политика вестернизации проводилась именно членами клерикального сословия, которые смогли подняться до невиданных прежде высот в руководстве страны. «Тотальное принятие Запада и высвобождение культурных и духовных ценностей Ирана в абсолютно национальном духе», как охарактеризовал их действия сэр Арнольд Талбот Вилсон в своей книге 1932 года «Персия», бывший в 1920 - 1921 годах гражданским комиссаром британской миссии в Багдаде, а затем одним из управляющих Англо-Персидской Нефтяной Компании в Иране.
Однако среди западников Ирана не было единой позиции, которая позволила бы им сплотиться и вести единую линию. Основные разногласия происходили вокруг выбора модели: германской, английской или французской. В одном они сходились более всего, будучи сами бывшими улемами, - именно в клерикальной религиозной среде они видели основную угрозу вестернизации и модернизации страны.
Одним из рупоров анти-клерикалов был Абдолах Рази, редактор периодического журнала «Растахиз» (Возрождение), в котором различные представители иранской интеллигенции публиковали свои критические заметки в отношении духовенства, иногда анонимно, иногда открыто подписываясь. «Существующая коррупция в Иране - это полностью вина духовенства, в отношении которых необходимо принять срочные и окончательные меры. Все религиозные практики должны быть прекращены. Это не будет настолько сложно, насколько это происходило в Турции, которая была центром Халифата. С духовенством необходимо бороться посредством активных действий и образования. Само по себе образование не эффективно. Общество, подобное масонскому, может быть лучшим оружием против религиозной пропаганды»94 .
«Растахиз» призывал Реза-шаха к активным действиям против духовенства посредством изъятия земель-вакуф (земли в пользовании исламских учреждений, необлагаемые налогами) и продажей их бедной части крестьянства.
Некоторая часть западников, в своем радикализме, дошла до призывов массовой иммиграции из Европы в Иран, по примеру акции проведенной Екатериной II в XVIII веке. Но основная часть прозападной интеллигенции все же проводила различие между использованием западных технологий и слепым следованием западным привычкам и обычаям.
Итак, Реза-шах получил полную поддержку прогрессивных слоев в отношении укрепления национального единства, вестернизации (в его материально техническом проявлении) и секуляризации. Во время своего восхождения к вершине власти Реза-шах не использовал патриотические тенденции в шовинистических целях. Очень сложно определить, когда здоровые силы патриотизма перешли или слились с национализмом. В Иране национализм обозначал внутреннее единство, отнюдь не превосходство над соседями или чужаками. В таком же ключе формировалось отношение к религии.
«Религия - суть сердца и сознания. Она не должна обслуживать политические интересы. Поэтому сейчас мы должны принять идеи нации и патриотизма…Интересы нации стоят над интересами религии. Они более универсальны и цельны. Каждый должен впитать дух национализма, в этом случае мы будем едины, и никакая религия не сможет нас разъединить.95
Однако, неверно считать политику Реза-шаха антиклерикальной. Он сделал все необходимое для союза с религиозными кругами и затем для контроля над ними. В этом проявилась определенная двойственность проводимой политики. Так, Реза-шах пришел к власти с казачьим подразделением, но шел во главе процессии в период празднования Мухаррам (священной для шиитов церемонии, во время которой они производят самоистязание во имя имама Хусейна). В дальнейшем массовые истязания были запрещены, так как не соответствовали имиджу современного государства. Шах активно вел политику замены арабских имен и названий, присваивая персидские взамен. Одно из самых значимых событий в замене названий произошло в 1934 году, когда Реза-шах изменил название страны на Иран (что было подсказано Берлинской миссией), связывая это название с былой славой ариев. С другой стороны, Реза-шах дал своим 11 детям типично шиитские имена.
декабря 1928 года вышел закон об обязательном ношении европейской одежды для всего населения Ирана. Старые головные уборы
«селле» и «кулох» были объявлены устаревшими. Началось внедрение новой фетровой шляпы c козырьком. За нарушение данного закона был предусмотрен штраф и тюремное заключение. С точки зрения представителей духовенства, шляпа противоречила исламу, так как мешала совершать намаз96. Был найден компромисс. Лица духовного звания были выведены за рамки закона. Получив разрешение в Министерстве просвещения, священнослужители могли носить свою традиционную одежду. В то же время начинается кампания, направленная против ношения женщинами чадры.
В 1927-1928 годах все иранские учебные заведения, включая школы всех уровней, были выведены из под контроля духовенства и переданы государству. Началась общая эмансипация женщин, им было разрешено посещать занятия в Тегеранском университете97. С другой стороны, духовные учебные учреждения (медресе) сохранили свою автономию. В дальнейшем государство попыталось усилить свой контроль и перевело теологическое училище при Тегеранском университете и медресе при мечети Сепахсалар под контроль назначаемого правительством имама, но на деле вмешательство государство проявилось только во введении обязательного экзамена для поступающих.
Реза-шах при совершенствовании закона о всеобщем призыве в конечной редакции освободил студентов-теологов от призыва в армию. Восьмидесяти клерикалам, покинувшим страну в 1921 году, были предоставлены все условия для возвращения, чьи усилия затем послужили превращения г. Кум в такой же по значимости для шиитов священный город, как иракский город Ан-Неджеф.
Такие пассажи в сторону иранского духовенства до определенной степени мирили улемы с политической программой нового шаха. Не случайно, что один из известнейших шиитских проповедников того времени Шариат Сангаладжи открыто поддерживал идеи шаха не только по модернизации страны, но и сам призывал к реформированию религиозных институтов, 98 а другой оппонент Реза-шаха - шейх Мухамад Хусейн, ранее написавший антиправительственный трактат, публично уничтожил его.
Подводя итог целям и результатам государственного реформирования Ирана, проводимого Реза-шахом в 20-30-е годы, можно привести его собственные слова: «Так как в течение последних лет я отдал все свои силы на благо государства, считаю, что пришло время следующему поколению принимать дела нашей страны, которые требуют постоянного внимания и усилий, чтобы тем самым гарантировать процветание и благополучие нации. Поэтому я передаю суверенную власть своему наследнику и правопреемнику, и ухожу в отставку. С сегодняшнего дня Шахривар 25, 1320 г.х. (16 сентября 1941 года) пусть весь народ, армия и гражданская власть признают моего наследника и преемника, как нового шаха и предоставят ему ту же поддержку в интересах государства, которую они предоставляли мне».99
Заключение
Изменения, которые привнес в Иран Реза-шах, были достаточны для квалификации их как революционных. Можно согласиться с тезисом видного ученого ираниста А. Банани, что эти действия не были в полной мере оценены, и их нелегко измерить100. Несмотря на отсутствие сформулированной и публичной идеологии, при активной поддержке большинства населения, на фоне драматических событий в России и Турции (которые однозначно оказали сильнейшее влияние на рассматриваемые события в Иране), Реза-шах пришел к власти и начал свои реформы с минимальнейшим сопротивлением. В то время, как лидеры большевиков или Кемаль Ататюрк действовали максимально публично и открыто, Реза-шах не оформлял политических заявлений, не формировал обоснованной идейной платформы, не выступал с политизированными заветами. Парадокс и феномен в том, что Реза-шах не был лидером организованного, программного и популистского революционного движения.
Анализ использованных материалов и научно-исследовательской литературы позволяет сделать ряд обоснованных выводов.
Во-первых, к окончанию Первой мировой войны в Иране сложился тяжелый экономический и политический кризис, разрешить который было можно только путем кардинальных перемен в политическом управлении страной. Государство оказалось вовлеченным в политические проекты большевистского правительства России и колониальные планы Британской империи. Первое стремилось создать на своих южных границах революционное образование, лояльно настроенное к советскому государству, второе, - превратить Иран в часть грандиозного кордона против большевиков, с целью дальнейшей борьбы с революционной Россией. Обе эти политики объективно стимулировали появление патриотически настроенных сил в Иране, поставивших перед собой задачу сохранения суверенитета и государственной независимости. В определенной степени вмешательство во внутренние дела Ирана объективно подтолкнуло Резу шаха к поиску третьей силы, способной уравновесить иностранное влияние в стране, и укрепило его в стремлении проводить независимую внешнюю и внутреннюю политику.
Во-вторых, в стране, где превалирует крестьянство и отсутствует промышленно-финансовая буржуазия, движущей силой модернизационных процессов может стать только разночинная интеллигенция (военные, писатели, государственные служащие и др.). Такой социальный состав обусловил ход государственных преобразований, а именно, - государственный «верхушечный» переворот, и последующие реформы сверху, а не масштабная революция. Крестьянство в основном пассивно восприняло изменения политических основ Ирана, что привело к отсутствию повода для гражданской войны, и, как следствие, к минимальным людским потерям.
В-третьих, специфика иранского классообразования сказалась на социальном составе национально-патриотического лагеря. Его основу составили представители крупного и среднего землевладения, ориентированного на выпуск высоколиквидного сырья и потому заинтересованного в государственном протекционизме и скорейшем восстановлении коммерческих связей с внешними рынками, особенно советским. Другой силой, поддержавшей требования реформ, стало купечество, традиционно стремящееся к сохранению права частной собственности и возможности самостоятельно вести дела. Специфика организации торгового дела в Иране объединила под лозунгами реформ, как представителей крупного опта, так и мелочной торговли, а с учетом многовековых связей улама и базари, к сторонникам реформ присоединилось мелкое и среднее духовенство. Столь пестрый состав, с одной стороны, обусловил определенное внутреннее единство лагеря реформаторов, а с другой, ограничил масштабы самих реформ. Консенсус оказался важнее целей модернизации.
В-четвертых, введенный с легкой руки американского исследователя Д. Лензовски в отношении периода реформ 20-30х годов термин «вестернизация», представляется несколько поверхностным. Ассоциация с прозападным курсом с введением европейской одежды, эмансипацией и социализацией женщин в иранском обществе не отражает сущности проводимых реформ. Представляется, что гораздо ближе понятие государственного национализма с упором на выстраивание жесткой вертикали исполнительной власти. Именно поэтому первые шаги были предприняты в области военного строительства, реформ административного управления с прямым подчинением центру и жесткое подавление национальных движений на окраинах, стремившихся закрепить за собой ряд прав на самоуправление. Напротив, ряд атрибутов действительно «западной» традиции государственного строительства не нашли в Иране применения. В частности не была проведена окончательная секуляризация церковного имущества, не закреплена в конституционном законе политика лаицизма, не произошло формирования общественно-политических движений и политических партий, без которых не мыслится существование современного западного общества. Политические конструкции, создаваемые Резой шахом в меджлисе и обществе, были инструментом укрепления центральной власти и не стали платформой для социальных дискуссий.
Таким образом, укрепление государственного суверенитета и модернизация экономических и властных основ страны, осуществленные новым правительством в соответствии с современными требованиями, не изменили качественно ни менталитет, ни культурные, ни религиозные традиции иранского общества. Именно это обстоятельство и стало залогом успеха проводимых реформ.
Список использованных источников и литературы Источники
1.Dickson W.E.R. brig. General. East Persia. A backwater of the great war. London. Edvard Arnold and Co. 1924 - 279 p.
2.Documents on British Foreign Policy 1919-1939. Series 1A. Vol. 1. London. 1966- 881 p.
4.Constitution of the Iran. //Constitutions of Asian Countries. Prepared by the Secretariat of the Asian-African Legal Consultative Committee. New Delhi- Bombay, 1968. - P. 442-450.
5.Hadow R.H. Report on the trade end industry of Persia. London. 1925 - 50 p.
6.Lindeman E.R. Report on the finance and commerce of Persia 1925-1927. London. 1928.
7.Газета «Эттелаат» (Тегеран), 17 сентября 1941. Перевод с персидского на английский L.P.Elwell-Sutton.
8.Деникин А.И. Очерки русской смуты. //Вопросы истории. 1995. № 9.
9.Документы Внешней политики СССР (далее ДВП), тт. 1-ХХ1. (М. 1957-1977).
10.Информационный Бюллетень Торгового Представительства СССР в Персии. Тегеран. 1926. № 4
11.Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных РСФСР с иностранными государствами. М.: Советское законодательство. М. 1924 -. Вып. 1 -436 с.; Вып.-2 - 132 с.
12.Северная Персия (Консульские доклады). М.: НКИД. 1933 - 80 с.
Литература
13.Abrahamian Е. Iran between two Revolutions. Princeton. 1982 - 561 p.
14.Abrahamian E. A History of Modern Iran, Cambridge 2008.
15.Banani A. The modernization of Iran 1921-1941. Stanford. 1961- 191 p.
16.Bharier J. Economic development in Iran 1900-1970. N.Y. 1971 - 314 p.
17.Collam R. W. Op. cit. Р. 51. Nationalism in Iran. Pittsburg: University of Pittsburgh Press, 1964. - 332 p.
18.Elwell-Sutton L.P. Iran under the Pahlavis, ed.by G.Lenczovwski, Stanford 1978.
19.Fateh М.А. The economic position of Persia. London. 1926 - 192 p.
20.Fatemi F.S. The USSR in Iran. N.Y. 1980.
21.Fatemi N.S. Diplomatic history of Persia 1917-1923. N.Y. 1952.
22.Fatemi N.S. Oil diplomacy. Powderkeg in Iran. N.Y. 1954.
23.Haig H.F. Persia.(Peeps at many lands). London. 1923 - 87 p.
24.Iran: precapitalism, capitalism and revolution. Ed. by G.Stauth. Saarbruchen-Fort Lauderdale. 1980 - 162 p.
25.Irving C. Crossroads of civilization. 3000 years of Persian history. London. Weidenfeld and Nicolson. 1979 - 223 p.
26.Jazani B. Capitalism and revolution in Iran. London. 1980 - 151 p.
27.Keddie N.R. Roots of Revolution. An interpretive history of modern Iran. N.Y. 1981.
28.Lenczowsky G. Russia and the West in Iran 1918-1948. A study in Big- Power rivalry. N.Y. 1949.
29.Marlowe J. Iran. A Short Political Guide. London: Pall Mall Press, 1963.
30.Nissman D.B. The Soviet Union and Iranian Azerbaijan. The use of nationalism for political penetration. London. Westview press. 1987 - 123 p.
31.Ramazani R.K. The foreign policy of Iran. A developing nation in world affairs 1500-1941. Charlottesville. 1966 - 330 p.
32.Religion and politics in Iran. Shi'ism from Quietism to revolution. Ed. by N R. Keddie. London. 1980 - 258 p.
33.Rezun М. The Soviet Union and Iran. Soviet policy in Iran from the beginnings of the Pahlavi dynasty until the Soviet invasion in 1941. London. Westview press. 1988 425 p.
34.Sheen V. The new Persia. N.Y. The Century co.1927.
35.Sicker M. The Bear and the Lion. Soviet Imperialism and Iran. N.Y. 1988 - 156 p.
36.State and Society in Iran. Iranian studies. // Journal for the Society for Iranian studies. Chestnut Hill. 1977. vol. XI.
37.Vali A. The character of the organization in Iran agriculture 1891- 1925//Iran: precapitalism, capitalism and revolution.
38.Агаев C.Л. Иран: внешняя политика и проблемы независимости. 1925- 1941. М.: Наука. 1971- 330 с.
39.Агаев С.Л. Иран в прошлом и настоящем (Пути и формы революцион- ного процесса). М.: Наука. 1982 - 271 с.
40.Агаев. С.Л. Иран в период политического кризиса 1920-1925 гг. (Вопросы внешней политики). М.: Наука. 1970 - 210 с.
41.Алексеев Л. Советский Союз и Иран. М.: Изд. ИМО. 1963 - 56с.
42.Арабаджян З.А. Иран: власть, реформы, революции. М.: Наука. 1991- 125 с.
43.Борисова И.Д. Макеев Д.А. Никонов О.А. Третьякова О.Д. Центральная Азия и южно-каспийский регион в восточной политике Советской России (1917-1922 гг.). Владимир. Нерль. 2004 - 182 с.
44.Глуходед B.C. Проблемы экономического развития Ирана. М.: Наука. 1968 - 200 с.
45.Годс М.Реза Иран в XX веке. Политическая история. М.: Наука. 1994 - 353 с.
46.Гурко-Кряжин В. А. Краткая история Персии. М.: Прометей, 1925. - 104 с.
47.Даниелянц К.Г. Современная англо-американская буржуазная историография о победе и упрочении Советской власти в Закавказье.//История СССР. 1984. № 1.
.Дорошенко Е. А. Шиитское духовенство в двух революциях: 1905 - 1911 и 1978 - 1979 гг. М.: Ив. Ран. 1998 - 240 с.
49.Жигалина О.И. Национальное движение курдов в Иране. М.: Наука. 1988 - 166 с.
50.Иванов М.С. Национально-освободительное движение в Иране в 1918- 1922 г. М.: Наука. 1961.
51.Иванов М. С. Новейшая история Ирана. М.: Мысль. 1965 - 255 с.
52.Ирандуст. Заметки о смене режима в Персии. //Новый Восток, 1926,№ 15. - С. 35-63.
53.Ирандуст. Персия вчера и сегодня. М.: Московский рабочий, 1928. - 40 с.
54.Ирандуст. Смена режима в Персии. //Международная жизнь, 1926. - С. 43-46.
55.Каменева М. С. Национальные традиции и языковая политика в Иране (20-е - начало 80-х гг. XX в.) //Зарубежный Восток: Религиозные традиции и современность. М.: Наука, 1983. - С. 140 -145.
56.Короленко В.Г. Собрание сочинений. Т. 3. М. 1990.
57.Литвинова Н.В. Малоизвестные документы о деятельности Бакинской коммуны. //Советские архивы. 1988. № 4. С. 74-79.
58.Мирошников Л.И. Кто организовал государственный переворот 21 февраля 1921 г. В Иране? //Новая и новейшая история. 1980. № 3. С. 141-153.
59.Никонов О.А. Русская революция 1917 г. и социальные сдвиги в Иране// Война и революция: социальные процессы и катастрофы// Материалы Всероссийской научной конференцииг. Москва, 19-20 мая 2016 г., С. 222-231.
60.Оришев А. Б. Иран в политике нацистской Германии на Среднем Востоке накануне и в годы Второй мировой войны (1933-1943 гг.) [Электронный ресурс] - Режим доступа: // http://delist.ru/article/30082007_orishevab/page5.html (дата обращения: 17.03.2015)
61.Оришев А. Б. Политика нацистской Германии в Иране. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2005 - 280 с.
62.Павлович М.П. Восток в борьбе за независимость. М.: Наука. 1980 - 264 с.
63.Палюкайтис И.И. Экономическое развитие Ирана. М.: Наука. 1965 - 336 с.
64.Парвизпур Б.Х. Великий Октябрь и суверенитет Ирана. Тбилиси: Мецниереба. 1984 - 98 с.
65.Персиц М.А. Застенчивая интервенция. О советском вторжении в Иран. 1920-1921 гг. М.: АИРО ХХ». 1996- 58 с.
66.Пробуждение угнетенных. Национально-освободительное движение в Азии и Африке. М.: Наука. 1968. - 520 с.
67.Султан Заде А.С. Современная Персия. М.: Всерос. Науч. Ассоциация востоковедения, 1922. - 66 c.
68.Трухановский В.Г. Новейшая история Англии. М.: Соцэгиз. 1958 - 592 с.
69.Тузмухамедов Р.А. Советско-иранские отношения (1917-1921). М. Изд ИМО. 1960 - 95 с.
70.Хейфец А.Н. Советская Россия и сопредельные страны Востока. 1918- 1920. М.:Наука. 1968 - 327 с.
71.Шморгонер Д.,Рейснер Н., Свентицкий А. Средний Восток. Персия, Афганистан, Западный Китай. М.: Изд. РВТП. 1925 - 106 с.
72.Юсупов И.А. Установление и развитие советско-иранских отношений (1917-1927 гг.). Ташкент: Фан.1969 - 227 с.