История Катынской трагедии 1940-го года

История Катынской трагедии 1940-го года

Оглавление

Введение

Глава 1. История катынского расстрела

.1 Немецкая версия событий

.2 Советская версия событий

.3 Польско-западная версия событий

Глава 2. «Катынский» фактор в наше время

.1 Страсбургский процесс относительно гибели польских военных

.2 Расследования катынского расстрела в России

.3 Перспективы влияния «катынского» фактора на российско- польские взаимоотношения

Заключение

Список источников и литературы

Приложения

Введение

Актуальность темы. Гибель польской интеллектуальной элиты в результате авиакатастрофы на территории Российской Федерации в 2010 г. дает толчок современным исследованиям для переосмысления событий 70- летней давности. Хотя не следует проводить параллели в историческом процессе, поскольку они иногда намекают на неверный взгляд. Всё-таки можно отметить, что Катынская трагедия 40-х гг. ХХ в. и её эхо начала ХХI в. является для Польши, своего рода, испытанием на прочность и силу польской нации. На примере польской истории, можно рассмотреть один из законов исторического развития - закон цикличности истории. Имеется в виду, не саму гибель людей, а ситуацию, в которой оказалась Польша.

Польский историк Анджей Пжевозник отмечает: «Мы не говорим, что это - российское преступление, нет, это - коммунистическое преступление. На то время Польша после 123 лет неволи как раз начала вновь вставать на ноги. И тут, после 20 лет независимости, интеллектуальная элита была одним махом уничтожена. Эта потеря стала для нас драмой, последствия которой мы ощущаем и сегодня».

Катынь - собирательное название польской национальной трагедии, имевшей место весной 1940 г. в различных местностях СССР, где были интернированные поляки. Точное количество погибших неизвестно. Называют от 16 до 40 тысяч человек. Именно в Катынском лесу в 1940 г. уничтожили цвет польской военной элиты.

Различное восприятие данной проблематики в России и в Польше связанно не сколько с самим фактом случившегося, а больше с подачей данного факта - как единичного случая «вырванного из контекста» сложной истории взаимоотношений Польши и России, а также непростой истории первой половины ХХ в., или же как части сложного становления Польши как суверенного государства и наличие необратимого противостояния России/СССР и Германии.

Таким образом, данная тема является актуальной и востребованной.

Целью данной выпускной квалификационной работы является изучение истории Катынской трагедии 1940-го года.

Для достижения вышеуказанной цели ставятся следующие задачи:

·        выявить различия в советско-российской, немецкой и польско-западных версиях;

·        исследовать результаты расследования катынского расстрела в современной России;

·        проанализировать результаты страсбургского процесса относительно гибели польских военных;

·        изучить перспективы влияния «катынского» фактора на российско-польские взаимоотношения.

Объектом данного научного исследования является - Катынский расстрел.

Предметом данного научного исследования является - исторические особенности Катынского расстрела.

Историография проблемы: по окончанию второй мировой войны, тема событий в Катыни среди советских публицистов и исследователей, как правило, не поднималась. По молчаливому согласию мирового сообщества, была единая точка зрения на данные события. В связи с этим попытка освещения или переосмысления были бессмысленны, а в какой-то степени даже опасны. Среди иностранных публицистов можно выделить Мацкевича Юзефа, антикоммуниста, однако подобных писателей, поддерживающих германскую версию событий, было незначительное количество.

Всплеск интереса к данной проблеме появился с конца 1980-х годов, реагируя на изменение внешней политики (политики открытости). Появился ряд авторов, которые занялись исследованием Катынской трагедии, таких как Яковлев А.Н., Лебедева Н.С., Абаринов В.К. и др. Исследователи рассматривали данную проблему критически, по отношению к официальной позиции советской версии, велась работа с ранее недоступными архивными документами. Вследствие научных и политических процессов к 2010 году окончательно сформировывается официальная Российская версия событий расстрела в Катыни, имеющая в основе версию озвученную Германией. Одновременно со сменой версии, появляются публицистические работы поддерживающие Советскую версию событий, такие авторы как Мухин Ю. И., Швед В. Н., и др. Выступая с критикой официальной позиции властей, авторы указывают на несостоятельность германско-российской версии, настаивая на её политическом подтексте.

Источники: При написании работы использовались документы и материалы Государственного архива Российской федерации (ГАРФ) фонд 7021, Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причинённого ими ущерба гражданам, коллективным хозяйствам (колхозам), общественным организация, государственным предприятиям и учреждениям СССР (ЧГК), опубликованные документы и материалы; Сборник документов. Под общей редакцией академика А.Н. Яковлева. М. 1999 Катынь. Пленники необъявленной войны, Катынь. Март 1940 - сентябрь 2000 г. Расстрел. Судьбы живых. Эхо Катыни.

Документы. Москва, издательство «Весь мир», 2011 г. Лебедева Н.С. (составитель), Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937-1939. - Т. 1: Ноябрь 1937г. - декабрь 1938г. / Министерство иностранных дел СССР. - М.: Политиздат, 1981.

Практическая значимость: материалы выпускной квалификационной работы можно использовать как дополнительный материал на уроках истории.

Структура работы: Данная работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы, приложений.

Глава 1. История катынского расстрела

1.1 Немецкая версия событий

В рейтинге знаковых событий времен Второй мировой войны расстрел в Катыни стоит в одном ряду с Холокостом, восстанием в Варшавском гетто, оборона Вестерплатте. Расстрел в Катыне кроме своего незавершенного статуса, несмотря на послевоенную историю, является также частью как российско-польского мифа противостояния, так и частью современной политической жизни Польши. Последние два фактора обуславливают перевод данного события из исторической науки в разряд политических тем.

Традиционно считается, что «Катынский расстрел» - массовые казни польских граждан (в основном пленных офицеров польской армии) в Смоленской области, осуществленные весной 1940 г. сотрудниками НКВД СССР. Как свидетельствуют опубликованные в 1992 документы, расстрелы производились по решению тройки НКВД СССР в соответствии с постановлением Политбюро ЦК ВКП (б) от 5 марта 1940 Согласно обнародованным архивным документам, всего было расстреляно 21 857 польских пленных.

Женевская конвенция о военных преступлениях обязывают сделать все возможное от стороны конфликта, чтобы при первой же возможности тела погибших участников конфликта, а также мирных жителей, пострадавших во время военных действий, должны быть переданы родным, останки должны быть идентифицированы и похоронены, а место захоронения должно быть известно.

Следует признать, что в 1943 г. немцы практически так и сделали. Немецкие власти знала о расстреле польских офицеров с 2 августа 1941 года по показаниям пленного Меркулова. Летом 1942 г. Работающие в окрестностях Смоленска в составе рабочей команды «Тодт» поляки узнают от местных жителей, что в Катынском лесу захоронены польские военнопленные, расстрелянные НКВД. Но особого впечатления на немецкое командование это тогда не произвело. Только 13 апреля 1943 г., когда нужна была «пропагандистская бомба», способная, как записал Геббельс в своем дневнике, «открыть народам Европы глаза на большевизм», прозвучало официальное заявление берлинского радио. Широко открытыми глазами Европа должна была увидеть разницу между большевизмом и нацизмом в пользу последнего. С этого момента стартовала массированная пропагандистская кампания.

В феврале 1943 г. немецкая полевая полиция, по указаниям местных жителей, обнаружила захоронения в Катыни и начала своё расследование.

Чтобы расследование выглядело объективным и не вызывало никаких подозрений, нацистам необходима была комиссия с привлечением максимального количества международных и иностранных организаций. Поэтому была создана комиссия, в которую вошли представители тринадцати стран (которые были подконтрольны на тот момент Германии или входили в сферу её влияния), а также Швейцарии. Правительство Германии представило Европейскую комиссию из 12 судебно-медицинских экспертов и их сотрудников из Бельгии, Болгарии, Дании, Финляндии, Франции, Италии, Хорватии, Нидерландов, Румынии, Швеции, Словакии и Венгрии. В расследование были включены даже польские, американские и британские военнопленные. Международный Красный Крест отказался участвовать в эксгумации, хотя представители польского Красного Креста все же прибыли 14 апреля в Смоленск. В ходе расследования, между членами комиссии возникли разногласия, касающиеся причин смерти и виновных в расстрелах, поэтому итоговый документ не был подписан непосредственно на месте расстрела в Катыни. Это было сделано уже по пути в Берлин, очевидно, не без методов запугивания и угроз членам комиссии. Позже заключение было опубликовано в прессе.

апреля 1943 г. немецкое радио, а затем и несколько изданий Третьего Рейха, распространили экстренное сообщение о том, что недалеко от Смоленска, в местности Козьи Горы, известной также как Катынь, местное население указало гитлеровцам на захоронения военнопленных поляков, в 1940 г. расстрелянных НКВД. В то же время оккупанты объявили, что в Катыни нашли 10 тыс. тел. в канаве длинной 28 метров и 16 метров в ширину. Все тела были полностью одеты в военную форму. Некоторые были связаны, и у всех были выстрелы из пистолета в затылок. Немцы предполагали, что количество захороненных тел составит до 10 тыс., но после проведенной эксгумации их оказалось 4143. По утверждениям немецкой стороны, тела хорошо сохранились в связи с сильными морозами, и даже признали генерала Сморавинского одной из жертв. Согласно версии немецкой стороны, захоронения поляков нашел местный житель Парфён Киселёв. Именно он весной или летом 1942 г. показал эти могилы

«некоторым полякам», которые поставили кресты. В 1943 г. Киселёв дал показания немецкой секретной полевой полиции (ГФП).

Новость немецкого радио о Катыни преследовала вполне циничную цель вбить клин между союзниками и спровоцировать противоречия, которые могли привести к распаду или ослаблению антигитлеровской коалиции. В своём дневнике Геббельс написал следующее по этому поводу:

«Этот разрыв между СССР и Польшей представляет собой стопроцентную победу немецкой пропаганды и особенно лично для меня. Мы смогли обратить катынский инцидент в весьма политический вопрос» .

Немцам было известно, что и польское правительство в Лондоне, и семьи на оккупированных Третьим рейхом землях разыскивают, по меньшей мере, 10 тыс. пропавших соотечественников (аналогичную цифру было озвучено в прессе и на радио). Берлин вполне понимал, какие последствия может иметь это сообщение. Катынь можно было использовать для создания напряжения между СССР и поляками, а также между поляками и евреями. Геббельс справедливо ожидал, что найденные доказательства о расстреле тысяч польских офицеров руками НКВД усложнят сотрудничество между Советским Союзом и польским правительством в изгнании. Сотрудничество между ними и так было непростым, польское правительство так и не получило от СССР удовлетворительного ответа о пропавших польских офицерах. Геббельс также хотел использовать Катынь для того, чтобы выставить напоказ антипольскую политику, которую осуществляло вроде бы  «еврейское руководство» Советского Союза, и таким образом рассорить поляков с евреями.

СССР уже через несколько дней после немецкого сообщения объявил, что польских военнопленных расстреляли нацисты во время наступления на Смоленск в 1941 г., а еще через неделю разорвал все отношения с правительством генерала Владислава Сикорского.

Эксгумация, которой руководил профессор Герхардт Бутц, продолжалась до 7 июня, с привлечением международной комиссии, состоящей из европейских врачей. Тела поднимали из могил и вкладывали ровными рядами. Извлекалось содержимое карманов, распарывалось даже белье и обувь; срезались монограммы с одежды и белья. Найденное упаковывалось в специальный конверт, на котором ставили порядковый номер, который совпадала с номером на металлической пластинке, которая крепилась к останкам. Затем содержимое пакетов тщательно исследовалось. Если удавалось установить имя и фамилия жертвы, они вносились в список под таким же номером. Если нет, против номера стоял запись «личность не установлена». 7 июня экспертизу было остановлено, как отмечали в отчете, из-за жары и «других санитарных причин». Поэтому одна могила осталась неизученной (всего было найдено восемь могил). Согласно показаниям участников тех исследований, количество покойников в ней не могла превышать 200-300.

В эксгумацию в Катынском лесу принимали также участие поляки с Технической комиссии Польского Красного Креста. И поляки, и международные эксперты поддержали выводы, сделанные Г. Бутца.

Немецкий отчет вместил в себя такую информацию о Катыни (расстрел польских офицеров):

•         С 8 братских могил изъято и заново похоронено 4143 трупа. В 70% случаев их удалось идентифицировать. На всех трупах из могил 1-7 была зимняя одежда, в частности шинели, меховые и кожаные куртки, свитера и шарфы. Трупы из могилы № 8 были в летней одежде. С этим соглашается факт, что в могилах № 1-7 были найдены фрагменты газет за март-апрель 1940 года, а в могиле № 8 - газеты за начало мая. На трупах не было следов насекомых (очевидно, паразитов), что подтверждает, что захоронения производились в холодное время года.

•        Кроме газет, было найдено также много других документов (писем и т.д.), а также личных вещей. На жертвах часто находили табакерки ручной работы, иногда еще наполненные, деревянные и серебряные портсигары, а также мундштуки с вырезанными монограммами и годом 1939 или 1940 и надписью «Козельск». В этом лагере находилось большинство убитых офицеров; это подтверждается тем, что найденные на жертвах письма от родственников и друзей были главным образом адресованы на Козельск.

•        Состояние трупов не дает возможности точно установить время их смерти, и найденные документы по начало 1940-прежнему «не оставляют сомнения, что казнь офицеров происходила в Катынском лесу весной 1940 г.». Срезы деревьев, посаженных на могиле, показывают, что они были пересажены 3 года назад. Ту же датировка дает по черепу доктор Орсос.

•        Все казненные были убиты в затылок немецкими пулями 7,65 мм калибра, марки «Geco 7,65 D» (нем. Gustav Genschow & Co. г. Карлсруэ, Германия), изготовленными в 1922-1931 г.г. Эти патроны, за отсутствием рынка сбыта в Германии в 20-х годах, в большом количестве экспортировались фирмой «в Польшу, в прибалтийские государства и в Советский Союз (в довольно значительном количестве до 1928 г., а затем в более ограниченном количестве)». Расстрелы происходили вне могил, возможно на их краю; расстреливали в стоячем положении, причем двое поддерживали расстреливаемых под мышки.

•        Руки жертв были связаны плетёным шнуром (фабричного производства, который используется для занавесок или штор) толщиной 3-4 мм. Петля была задумана так, что при попытке разъединить руки узел автоматически затягивался еще туже. В большинстве тел из могилы № 5 и в редких случаях в других могилах, кроме обычного связывания рук, дополнительно были замотаны головы (собственными шинелями или мундирами). Шнур, которым при этом охватывали обмотку на шее, свободным концом соединяли с узлом на руках, так что каждое движение при попытке освободить голову или руки автоматически затягивало петлю. Связанными в основном оказались молодые офицеры, сопротивления которых, видимо, боялись. Аналогичным образом были связаны и расстреляны раньше советские граждане. На некоторых жертв были найдены следы ударов советским четырехгранным штыком, которым, как предполагается, подгоняли жертвы на пути к месту казни (упоминание о четырехгранных штыковых отверстиях встречается и в одном советском акте, немецкий же штык был плоским). Во многих случаях жертвы носили следы побоев кулаком или прикладом винтовки (перелом нижней челюсти).

И поляки, и международная комиссия поддержали выводы Бутца.

Основные положения отчета международной комиссии сводились к следующему:

•          Опрошенные комиссией местные свидетели «среди прочего подтвердили, что в течение марта и апреля 1940 г. железнодорожные эшелоны с польскими офицерами почти ежедневно прибывали на станцию Гнездово и там разгружались. Военнопленных везли на грузовиках в сторону Катынской леса. После этого никто никогда их больше не видел». Комиссия отметила, что способ связывания поляков «идентичен тому, который был установлен на трупах российского гражданского населения, также эксгумированных в Катынском лесу, но погребенных в более давнее время. Выстрелы в затылок, которыми были убиты эти русские, были сделаны также опытной рукой». Все были убиты выстрелом в затылок. Убитые в зимнем обмундировании. Деревья, растущие на могиле, пересажены 3 года назад. К тому же, срок указывают изменения в черепах убитых, согласно опытам д-ра Орсоса (венгерский член комиссии). В целом, «из показаний свидетелей и судя по письмам, дневникам, газетам и т.д., найденным на трупах, следует, что расстрелы происходили в марте и апреле 1940 г.».

Польская комиссия, находившаяся при эксгумации и проведении расследования, подтвердила все немецкие выводы по этому делу, не найдя явных следов подтасовки документов, о чем и сообщила в отчете, направленном в Лондон правительству в изгнании. Единственное, что пытались скрыть немцы о Катыни (расстрел польских офицеров), - это происхождение пуль, которыми проводились убийства. Однако поляки понимали, что подобное оружие могло быть и у представителей НКВД.

Согласно служебному отчету, «члены комиссии польского Красного Креста получили возможность осмотреть как рвы, так и документы». Хотя немцы не давали полякам самостоятельно просматривать на месте найденные документы, у поляков не возникло подозрений в фальсификации документов. В частности, поляки отметили, что немцы не скрывали еврейских имен ряда убитых, хотя этот факт и противоречил их пропагандистским установкам, по которым евреи могли фигурировать исключительно в роли палачей. Всего в Катыни были найдены 3184 документа (письма, открытки, дневники, обрывки газет) все они должны были быть не позднее 6 мая 1940 г. Отрывки газет немцы в основном выбрасывали в лес, и поляки их свободно подбирали; в основном это оказался советская газета на польском языке за весенний период 1940 г.

С местными жителями поляки общались свободно, причем, по их словам, жители «полностью подтверждали немецкую версию как о том, что Козьи Горы - давно известное место казни, так и о том, что польские офицеры были расстреляны большевиками». Подробные записи такого рода разговоров и рассказов есть в книге польского писателя Юзефа Мацкевича (участник эксгумации).

Согласно выводам комиссии, поляки были убиты в апреле-мае 1940 г. Несмотря на факт немецкого происхождения пуль, который немцы, как отмечается в отчете, пытались всячески скрыть, у польского Красного Креста не было сомнений в виновности НКВД: «да и доверенные сотрудники НКВД - исполнители катынского преступления - могли иметь оружие любого происхождения» - отмечали поляки.

Многие свидетели по этому делу меняли свои показания, они отказывались поддержать выводы немецкой комиссии, хотя сами принимали в ней участие. Несмотря на все попытки СССР, Трибунал не поддержал обвинения по вопросу Катыни, фактически это дало основание для мыслей о том, что в Катынском расстреле участвовали советские войска.

1.2 Советская версия событий

В конце Первой мировой войны граница между Россией и Польшей была урегулирована как линия, которая стала известной как линия Керзона - британского государственного деятеля, который это предложил.

Эта демаркационная линия не понравилась полякам, которые вскоре пошли на войну против Советского Союза, чтобы продвинуть свои границы дальше на восток. Советский Союз контратаковал и был готов не только защищаться, но и, по совету Сталина, освобождать всю Польшу. Сталин считал, что такая цель обречена на неудачу, потому что, по его словам, польский национализм еще не пошел своим чередом. Поляки были полны решимости к противостоянию, поэтому оказали яростное сопротивление советским выступлениям. В конечном счете, Советский Союз был вынужден отступить и даже уступить территорию к востоку от линии Керзона. Это были Западная Белоруссия и Западная Украина - районы, населенные преимущественно белорусами и украинцами, а не поляками. Весь этот инцидент не мог не усугубить взаимную неприязнь между поляками и русскими.

сентября 1939 г. немцы вторглись в Польшу. 17 сентября Советский Союз предпринял попытку захватить те части Польши, которые лежали к востоку от линии Керзона. Перехватив эти области, Советский Союз начал раздавать землю крестьянам, а также начал проводить такие демократические реформы, которые были бы популярны среди народа. Во время сражения за возвращение районов к востоку от линии Керзона, Советский Союз захватил около 10 тыс. польских офицеров, которые стали военнопленными.

Руководство СССР до 1990 г. отрицало свою причастность к расстрелам в Катыни. Под давлением политических изменений, желая сохранить нормальные отношения с уже некоммунистической Польшей сначала президент Советского Союза Михаил Горбачев, а затем президент Российской Федерации Борис Ельцин «признали» западную и польскую версию Катынской трагедии.

Во время проведения Красной армией акции на территории Польши в плен было взято более 230 тыс. польских военнопленных (согласно данных польского правительства). Руководством НКВД в 1939 г. было создано Управление по делам военнопленных и интернированных, которое возглавил старший майор госбезопасности Павел Сопруненко (в Польше его считают одним из виновников Катынской трагедии). После завершения активных боевых действий советской властью было освобождено около 42 тыс. военнопленных, основная масса которых состояла из уроженцев Белоруссии и Украины. Еще более 42 тыс. военнопленных были переданы Германии, хотя многие из них, а в особенности евреи, и отказывались возвращаться на оккупированные немцами родные края. Других военнопленных, как «преступников против советской власти», было направлено в управление НКВД (приемные пункты, спецлагеря и т.п.). Более 9 тыс. польских офицеров, как весьма опасных преступников, собрали в 3 лагерях: в Осташкове, Старобельске и Козельске. Родственники польских офицеров перестали получать письма от них с весны 1940 г.

марта 1940 г. Международный Красный Крест обратился к немецкому командованию с целью получить какую-либо информацию об освобождении польских военнопленных из Козельского лагеря, т.к. не было ответа от правительства СССР касательно данного вопроса. Немецкие власти направили распоряжение уже Главному правлению Польского Красного Креста о подготовке спецлагерей для большого количества военнопленных, которые должны были вернуться на родину согласно договоренностям с Советским Союзом. Но либо никакой договоренности не существовало, либо она не состоялась, и немцы прислали новое распоряжение о «консервации лагерей», а о судьбе военнопленных можно было лишь догадываться.

В связи с изменением международной обстановки на фоне военных событий, нападением Гитлера на Советский Союз и признанием польского правительства в изгнании в Лондоне, между СССР и Польшей было подписано соглашение о военном союзе. В декабре 1941 г. на вопрос премьер-министра Польши - генерала Сикорского, где же делись пленные польские офицеры, Сталин ответил, что, наверное, они бежали к японцам в Маньчжурию и утверждал, что это дело рук нацистов после захвата Смоленска в 1941 г.

апреля 1943 г. Советское правительство опубликовало официальное коммюнике на немецкое заявление о причастности к расстрелам поляков, опровергающее «клеветнические измышления о предполагаемых массовых расстрелах советскими органами НКВД в Смоленской области весной 1940 г.». В заявлении значилось: «Заявление Германии не оставляет никаких сомнений в трагической судьбе бывших польских военнопленных, которые в 1941 г. занимались строительством рабочих мест в районах к западу от Смоленска и которые вместе со многими советскими людьми попали в руки немецких палачей после вывода советских войск».

В январе 1944 г., после освобождения Смоленска и его окрестностей, в Катыни работала советская «Специальная комиссия по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров», которую возглавлял главный хирург Красной Армии академик Николай Бурденко.

В ходе эксгумации, осмотра вещественных доказательств и вскрытия трупов комиссией было установлено, что расстрелы производились немцами не ранее 1941 г., когда они как раз и оккупировали этот район Смоленской области. Комиссия Бурденко обвинила немецкую сторону в расстреле поляков.

Специальная комиссия установила, что до захвата немцами Смоленска польские военнопленные, офицеры и простые солдаты работали в западном районе области, строили и ремонтировали дороги. Данные военнопленные были размещены в трех специальных лагерях: 1-OН, 2-OН и 3-OН. Именно эти лагеря располагались на расстоянии от 25 до 45 км на запад от Смоленска. Входе работы комиссии на основании свидетельств очевидцев и анализа документов установлено, что после начала военных действий при сложившейся ситуации данные лагеря не могли быть вовремя эвакуированы и все польские военнопленные, а также некоторые члены охраны и лагерного персонала были взяты в плен немцами.

Вопрос о Катынской трагедии долгое время оставался открытым; руководство Советского Союза не признавало факта расстрела польских офицеров весной 1940 года. По официальной версии немецкая сторона в 1943 г. использовала массовое захоронение в пропагандистских целях против Советского Союза, чтобы предупредить сдачу немецких солдат в плен и привлечь к участию в войне народы Западной Европы.

Сашнева Мария, местная учительница, дала показания Специальной комиссии, сразу же после того, как район был освобожден от немцев, о том, что в августе 1941 г., через два месяца после ухода СССР, она спрятала в ее доме польского военнопленного. Его звали Юзеф Лок, и он говорил с ней о жестоком обращении с немцами под польскими заключенными: «Когда немцы прибыли, они захватили польский лагерь и установили в нем строжайший режим: немцы не считали поляков людьми, они всячески притесняли и оскорбляли их. В некоторых случаях поляков расстреливали без всякой причины. Он решил бежать... ».

Несколько других свидетелей говорили о том, что видели поляков в августе и сентябре 1941 г. на дорогах.

С 20 ноября 1945 г. по 1 октября 1946 г. в Нюрнберге проходил судебный процесс над 23 главными военными преступниками в Международном военном трибунале (МВТ). 13 февраля 1946 г. заместитель главного советского обвинителя, полковник Ю. В. Покровский, предъявил подробное обвинения по Катынскому делу, основанное на материалах комиссии Бурденко, возлагая вину за организацию расстрелов на немецкую сторону.

-3 июля 1946 г. суд выслушал свидетелей. Свидетелями обвинения выступили бывший заместитель обер-бургомистра Смоленска профессор- астроном Б. В. Базилевский, профессор В. И. Прозоровский (как эксперт- медик) и болгарский эксперт М. А. Марков. Главным свидетелем защиты был бывший командир 537 полка связи полковник Фридрих Аренс, который был объявлен комиссией и Бурденко главным организатором расстрелов как оберст-лейтенант (подполковник) Арнес, командир «537 строительного батальона». В результате, катынском эпизод в приговоре не фигурировал, но он в обвинительном заключении трибунала наряду с другими преступлениями нацистов.

Позднее в 1987-1989 гг. к нему обращалась смешанная советско- польская комиссия по ликвидации так называемых «белых пятен» в отношениях между двумя странами, создав под конец своей деятельности подкомиссию по вопросу о судьбах польских военнопленных и обнаружив в Особом архиве документы НКВД.

В 1952 г. Этот вопрос рассматривала специальная комиссия Палаты представителей Конгресса США под председательством Р. Дж. Мэддена.

марта 1959 г. председатель КГБ при Совете Министров СССР А.Н. Шелепин направил первому секретарю ЦК КПСС Н.С. Хрущеву совершенно секретную записку, подтверждавшую, что 14 552 пленных - офицеров, жандармов, полицейских, а также 7305 заключенных тюрем Западной Украины и Западной Белоруссии были расстреляны в 1940 г. на основании решения Политбюро ЦК ВКП (б) от 5 марта 1940 г. (в том числе 4421 человек - в Катынском лесу). В записке предлагалось уничтожить все учетные дела на расстрелянных.

Как позднее доказывал Гровер Ферр «…«Документы-улики» из «закрытого дела №1» также связаны с предположением, что все военнопленные из лагерей вывозились на расстрел. Тот факт, что они не были убиты в апреле-мае 1940, является дополнительной причиной считать, что эти документы - подделка, как и считали некоторые другие исследователи….».

1.3 Польско-западная версия событий

Польско-советский кризис угрожал западно-советским отношениям, а британский премьер-министр Уинстон Черчилль и Президент США Франклин Рузвельт разрывались между их приверженностью своему польскому союзнику и требованиями Сталина. В частном порядке Черчилль согласился, что зверства, скорее всего, были совершены НКВД. По словам Эдварда Рачинского, Черчилль признался 15 апреля 1943 г. во время беседы с генералом Сикорским: «Увы, германские откровения, вероятно, верны. Большевики могут быть очень жестокими». Однако 24 апреля 1943 г. Черчилль заверил Сталина: «Мы непременно категорически против любых расследований со стороны Международного Красного Креста или любого другого органа».

В 1943 г. в Варшаве стали появляться так называемые «Катынские списки» - списки их фамилий эксгумированных польских военнопленных.

По требованию поляков к Великобритании разорвать дипломатические отношения с Советским Союзом премьер-министр Черчилль ответил отказом. А через несколько месяцев, 4 июля 1943 г., генерал Сикорский погиб в авиакатастрофе близи Гибралтара.

Новый руководитель польского правительства Миколайчик не стал раздувать дипломатический конфликт и важнейшую роль в расследовании Катынской трагедии сыграл польский журналист Юзеф Мацкевич, который в годы войны проживал в Вильно (ныне - Вильнюс). С разрешения немецких властей, он побывал в Катыни и провел собственное расследование, в котором ему максимально способствовали нацисты. Мацкевич установил, что под Катынью было расстреляно не 10 тыс. человек, а около 4 тыс., и большее количество было объявлено из пропагандистских соображений. Впоследствии ему был предоставлен результаты экспертиз, которые свидетельствовали, что гильзы, найденные в захоронениях, были из тех серий патронов, поставляемых Германией Советскому Союзу еще в 1920-х годах, во времена Веймарской республики, так же как и использованы палачами пистолеты типа «Вальтер» и «Парабеллум», для которых эти патроны были предназначены.

Высшие должностные лица Великобритании и США, которые с первых дней сформировали мнение о виновниках Катынской трагедии, ради сохранения антинацистской коалиции ни разу не поднимали этот вопрос в годы войны. И даже во время Нюрнбергского процесса, когда подсудимыми был поднят вопрос о советских репрессиях в Катыни, союзники СССР не стали касаться его, опасаясь недовольства Сталина.

Опираясь на книгу Юзефа Мацкевича «Катынская бойня», которая вышла в 1949 г. на нескольких языках мира, были опрошены многочисленные свидетели, исследованы документы и вещественные доказательства, на основании чего в декабре 1952 г. комиссия единогласно приняла решение вынести результаты на публичное обсуждение в ООН с целью создания международного трибунала, который потребовал бы наказания виновников преступления. Однако ничего существенного сделано не было. После смерти Сталина в 1953 г. и завершению Корейской войны, политика США вновь изменилась и шла под лозунгом поиска компромиссов с СССР. Своего апогея она достигла при Кеннеди и Никсоне и дела по Катыни потеряли актуальность и были сданы в архив.

Когда командующий военно-морскими силами США лейтенант Джордж Эрл выступил с докладом, что массовые убийства были совершены Советским Союзом, президент Рузвельт приказал, чтобы доклад Эрла был уничтожен. На официальный запрос о публикации своих выводов президент издал письменный приказ, запрещающий это делать. После этого, лейтенант Эрл был переведен и провел остаток войны на отдаленном острове Самоа.

В 1951 г. была создана специальная комиссия Палаты представителей Конгресса США по вопросам Катыни под председательством Р. Дж. Мэддена. Комиссия пришла к выводу, что массовые убийства польских офицеров и полицейских совершили органы НКВД и приняла решение вынести результаты расследования на публичное обсуждение в Организации Объединенных Наций с целью созыва Международного трибунала, однако Белый дом не поддержал эту инициативу.

В ходе расследований Конгресса, генерал Биссел защищал свои действия перед Конгрессом, утверждая, что не в интересах США было противостоять Советскому Союзу, который был их союзником во время войны.

В 2012 г. Национальным архивом США были обнародованы документы о деле Катынского расстрела. В документах, объемом более тысячи страниц, говорится о выводах одного из комитетов Конгресса США, который в 1951 г. исследовал дело массового расстрела польских офицеров в Катынском лесу, которые показали, что администрации президента Рузвельта было известно о расстреле сотрудниками НКВД в 1940 г. польских офицеров в Катынском лесу, но «по соображениям стратегического характера» ничего не делалось. Документы обнародованы по представлению двух конгрессменов, обратились с письмом к президенту США Бараку Обаме от имени центра «Катынский совет».

Традиционно считается, что президент Рузвельт не хотел ставить под сомнение версию событий, которую ему предоставил Сталин, поскольку Советский Союз на тот момент был союзником США в войне против Германии и Японии. Таким образом, по распоряжению администрации президента, информацию о массовых расстрелах поляков не обнародовали.

Более того, по словам Аллена Пола, историка, занимавшегося вопросом Катыни и автора книги «Катынь: резня Сталина и торжество правды», материалы, о которых идет речь, не были представлены в ходе слушаний о массовых расстрелах, которые состоялись в Конгрессе в 1951- 1952 гг., что может свидетельствовать о том, что эти документы сознательно скрывались от конгрессменов. Он утверждает, что американское прикрытие затмило понимание в Соединенных Штатах подлинной природы сталинизма понимания, которое появилось только позже, после того, как СССР взорвали атомную бомбу в 1949 г. и после того, как Польша и остальная часть Восточной Европы уже были за железным занавесом.

Среди опубликованных документов есть также важный доклад британского премьера Уинстона Черчилля, который он передал президенту Рузвельту. Черчилль тоже не хотел ставить под сомнение версию Кремля о событиях в Катыни. Тем не менее, доклад, составленный послом Великобритании при польском правительстве в изгнании в Лондоне Оуэном О’Мэлли, однозначно указывает на вину СССР.

Среди погибших не только офицеры, но и политики, представители духовенства и даже артисты. Тела убитых похоронены в братских могилах без опознавательных знаков.

Из доклада следует, что двое американских пленных, которым нацисты в мае 1943 г. показали массовые захоронения в Катыни, передали США зашифрованную информацию об этом преступлении. Один из пленных, подполковник Джон Ван Влиет-младший, отправил два сообщения в службу разведки США - в 1944 г. и 1950 г. Но одно из этих сообщений таинственным образом исчезло.

Специальный комитет Палаты представителей США, расследовавший трагедию в Катынском лесу (Комитет Мэдден), пришел к выводу, что преступление в Катыни представляет собой нарушение общих принципов права, признанных цивилизованными нациями, и поэтому было определено, что международное сообщество должно требовать от Советского Союза ответственность за эти события.

По данным Национального архива, в итоговом отчете комитет пришел к выводу, что за массовые убийства ответственный Народный комиссариат внутренних дел (НКВД) СССР.

После Второй мировой войны некоторые американские чиновники инициировали создание специального следственного комитета Конгресса для изучения дела массовых расстрелов польских офицеров в Катыни в 1940 г.

Один из руководителей британского дипломатического корпуса сер Фрэнк Робертс высказался по отчету своего подчиненного О’Мэлли по Катынской трагедии. Отметив, что тот отчет «указал на трудности, которые могут возникнуть, когда победители начинают вершить правосудие над побежденными: «Безусловно, это очень неудобная ситуация, когда мы боремся за моральное дело и когда намерены адекватно обращаться с военными преступниками, а обвинения такого рода следует предъявить нашим союзникам».

В 2007 г. и 2009 г. 15 польских граждан, которые являются родственниками 12 жертв катынской резни, обратились в ЕСПЧ, предъявив иск России за потерю своих родственников и отказ в предоставлении правдивой информации об обстоятельствах их смерти. В своей жалобе они ссылались на нарушение Россией статьи о праве на жизнь Европейской конвенции о защите прав человека, поскольку российские власти не провели эффективного расследования гибели их родственников.

Европейский суд установил, что не может рассмотреть жалобу польских заявителей о неэффективном расследовании Россией катынской трагедии, которая, согласно жалобе, была нарушением статьи 2 Европейской конвенции о правах человека, поскольку Россия ратифицировала Конвенцию в 1998 г., более чем через 58 лет после событий, о которых идет речь.

Суд обязал Россию выплатить истцам понесенные ими расходы за судебное рассмотрение в размере 6500 евро. Обе стороны, родственники жертв и правительство России, выразили свое удовлетворение этим решением.

Европейский Суд по правам человека 16 апреля 2012 г. и 21 октября 2013 г. своими решениями признал, что «массовое убийство польских военнопленных, совершенное Советской тайной полицией НКВД, … и имеет все признаки военного преступления в соответствии с Гаагской конвенцией 1907 г. и Женевской конвенцией 1929 г. и по смыслу ст. 6 (б) Нюрнбергского устава от 8 августа 1945 г.»2.

Дело было закрыто Главной военной прокуратурой в 2004 г. Соответствующее постановление было засекречено. Европейский суд признал такое отношение к родственникам погибших бесчеловечным и обвинил Россию в сокрытии информации об обстоятельствах катынской трагедии.

июля 2000 г. в присутствии тогдашних премьер-министра Польши Ежи Бузика и вице-премьер-министра России Виктора Христенко в лесу возле села Катынь был открыт Мемориальный комплекс «Катынь» как Международный мемориал жертв политических репрессий. В том же году был открыт еще одни польско-российский мемориальный комплекс в Меднево. На территории Катынского мемориала находится военное кладбище, где похоронены 4421 польский офицер (из них 2730 идентифицировано) - заключенных Козельского лагеря, расстрелянных весной 1940 г.

Первый визит Леха Качинского как президента Польши в России состоялся именно на военное кладбище в Катыни 18 сентября 2007 г. В своей речи на военном кладбище Лех Качинский подчеркнул, что «люди, которые живут в России сегодня, не несут ответственности за преступления Сталина, но Москва должна признать это преступление геноцидом и наказать еще живых работников НКВД, которые расстреливали военнопленных, и выплатить родным погибших компенсации».

В 2006 г. экс-премьер-министр и брат президента Ярослав Качинский дал ясный посыл относительно позиции своей страны в отношении Катыни. Он заявил, что между Москвой и Варшавой никогда не будет дружественных отношений, пока Москва не признает «резню в Катыни» геноцидом польского народа и не выплатит компенсацию семьям убитых не менее чем в 22 миллиарда долларов, то есть миллион на каждого убитого человека.

Соцопросы, проведенные накануне GfK Polonia польской газетой «Rzeczpospolita», показали, что 76% поляков хотели бы услышать извинения от президента России за нападение СССР на Польшу в 1939 г.

«Россия может радоваться. Суд в Страсбурге умыл руки при рассмотрении катынского иска», - так отреагировала польская Gazeta Wyborcza на вынесенное 21 октября 2013 г. Европейским судом по правам человека (ЕСПЧ) в Страсбурге решение по иску 15 граждан Польши - родственников поляков, расстрелянных в 1940 г. в Катыни под Смоленском.

В ответ на завершение расследования и закрытие уголовного дела Главной военной прокуратурой России в 2004 г., польский Сейм принял специальное заявление от 2005 г., в котором были выдвинуты следующие требования к российской стороне: признание Катынской трагедии преступлением против человечества; выяснение всех обстоятельства трагедии; предоставление информации о всех захоронениях погибших польских офицеров; предоставления списка всех виновных в расстрелах - начиная от тех, кто давал приказ, и заканчивая исполнителями. В 2009 г.

Сейм Польши, в связи с 70-й годовщиной нападения СССР на Польшу, одобрил заявление, в котором осудил эту агрессию. В заявлении Польша названа «жертвой двух тоталитаризмов: нацизма и коммунизма». Текст заявления Сейма вызвал в Польше бурные дискуссии среди политиков, которые почти три недели не могли прийти к согласию в оценке заявления. Крупнейшая оппозиционная партия «Право и справедливость» добивалась назвать Катынское преступление геноцидом, зато правящая «Гражданская платформа» пыталась смягчить формулировку, чтобы не усложнять и без того непростые отношения с Россией.

В польской памяти эта трагедия функционирует как акция уничтожения польской элиты. Большинство офицеров, погибших в Катыни, имели высшее образование, буквально были элитой своей страны.

На кануне 77 годовщины Катынской трагедии и 7-й годовщины катастрофы под Смоленском в Катыни на польском военном кладбище были установлены Россией таблички с информацией о количестве погибших. В МИД Польши заявили, что «обеспокоены и разочарованы тем, что российская сторона разместила таблички с ложными данными о советских военнопленных, погибших во время войны 1919-1921 гг.», говорится в заявлении на сайте министерства иностранных дел (МИД) Польши. В ведомстве подчеркнули, что данные о количестве погибших в несколько раз превышают признанные польскими и российскими историками.

«Большинство заключенных погибло из-за условий в лагере, вызванные сложным экономическим положением польских земель после долгой борьбы за независимость. Эти условия одинаково влияли и на российских солдат, и на польских граждан», - отметили в МИД Польши, но подчеркнули, что готовы к открытой и конструктивной дискуссии с РФ, чтобы избежать дальнейших споров об истории и решить те вопросы, что есть уже сейчас.

В 1994 г. Польшей были подписаны договоры с украинскими и российскими властями относительно строительства польских военных кладбищ. Военные кладбища находятся в таких местностях как: Катынь, Медное, Харьков и Быковня (Украина). Польское военное кладбище в Катыни было открыто 28 июля 2000 г. (около 4400 жертв лагеря в Козельске); кладбище жертв тоталитаризма в Харькове открыто 17 июня 2000 г. (около 3800 жертв лагеря в Старобельском лагере и около 500 не идентифицированных жертв); польское военное кладбище в Медное открыт 2 сентября 2000 г. (около 6300 жертв лагеря в Осташкове); польское военное кладбище в Быковне открыто 21 сентября 2012 г. (1992 польских граждан).

Таким образом, вопрос о Катынской трагедии остается нерешенным для польской стороны и продолжает отравлять российско-польские отношения. Данный вопрос требует обсуждения и урегулирования, чтобы ошибки прошлого не вносили своего влияния на плодотворные, дружеские отношения между странами сегодня.

Подводя итоги сравнениями трёх версий, мы вынуждены констатировать сильную политическую подоплёку всех сторон. Немецкое командование, однозначно использовало убитых поляков как инструмент пропаганды, советское руководство в свою очередь не могло допустить признания немецкого взгляда, так как эта «раскрученная» Геббельсом версия подрывала авторитет СССР в глазах союзников, а союзники в свою очередь были не прочь иметь некий негативный компромат на случай будущих, возможных разногласий с Советским Союзом. Поляки же, учитывая сложность российско-польских отношений, готовы были поверить во что угодно, главное чтобы виноват был Советский Союз.

Глава 2. «Катынский» фактор в наше время

2.1 Страсбургский процесс относительно гибели польских военных

Заявителями жалоб были пятнадцать польских граждан, двенадцать родственников которых погибли в «Катынском расстреле» - массовой казни польских военнопленных и интернированных, которая была осуществлена весной 1940 г. без судебного процесса работниками НКВД СССР по решению Политбюро ЦК ВКП (б) СССР.

Начатое в 1990 г. расследование массовых захоронений было прекращено в 2004 г. Постановление о прекращении расследования было засекречено и является недоступным до сих пор; заявители не получили доступ ни к тексту постановления, ни к материалам расследования.

Решение Страсбургского суда было принято Палатой в составе:

·        Дин Шпильман (Люксембург), Председатель;

·        Карел Юнгвирт (Чехия);

·        Боштьян М. Зупанчич (Словения);

·        Анатолий Ковлер (Россия);

·        Марк Виллигер (Лихтенштейн);

·        Анна Юдковская (Украина);

·        Ангелика Нусбергер (Германия), судьи;

·        С участием Стивена Филлипса, заместителя секретаря секции.

Обязательство создать условия для рассмотрения дела (статья 38).

Суд отметил, что российское правительство неоднократно отказывался предоставить по запросу Суда копию постановления о прекращении уголовного дела, принятого в 2004 г., ссылаясь на его тайный характер.

Суд подчеркнул, что обязательство создать условия для рассмотрения дела должны соблюдаться, несмотря на завершение дела, и выводы суда по результатам его рассмотрения.

Суд отклонил возражения российского правительства о якобы несущественно роли этого постановления, и указал, что только сам суд может решить, какие документы необходимы для рассмотрения дела.

Что касается заверения российского правительства о том, что предоставление этого документа в суд было невозможно, ввиду отсутствия в национальном законодательстве процедуры для передачи секретных документов международным организациям, то этот аргумент, по мнению суда, противоречит Венской конвенции о праве международных договоров, согласно которому участник не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения им договора (статья 27).

Более того, Суд не нашел никаких легитимных причин для засекречивания этого постановления. Суд отметил, что публичное и прозрачное расследование преступлений предыдущего тоталитарного режима не могло повредить национальной безопасности современной демократической России, особенно учитывая то, что ответственность советской власти за Катынское преступление была признана на самом высоком уровне.

Соответственно, Суд признал, что Россия нарушила свои обязательства по статье 38 Конвенции в связи с отказом предоставить по запросу Суда копии постановления о прекращении расследования 2004 г.

Прежде всего, Суд отметил, что вопрос ответственности за убийство польских военнопленных в 1940 г. выходит за рамки данного дела.

Однако, в силу Конвенции и правовых позиций Суда, государства несут обязательство провести эффективное расследование случаев незаконного или подозрительного лишения жизни. Такое обязательство является независимым и автономным и существует даже в той ситуации, когда смерть произошла к вступлению Конвенции в силу.

Более того, Россия ратифицировала Конвенцию через пятьдесят восемь лет после убийства родственников заявителей. Этот период времени не только в несколько раз превышает периоды времени в подобных делах, но его продолжительность также чрезмерная в абсолютном измерении. Таким образом, Суд не смог установить реальную связь между смертью родственников заявителей и вступления Конвенции в силу.

Суд пришел к выводу, что массовый расстрел польских военнопленных является военным преступлением, поскольку обязательства гуманного обращения с военнопленными и запрет на убийство были частью привычного международного права, которое советская власть была обязана соблюдать.

Впрочем, даже учитывая то, что военные преступления не имеют срока давности, в период после ратификации Конвенции не было обнаружено каких-либо новых свидетельств или доказательств, которые могли бы возложить обязанность на российские власти возобновить расследование.

Таким образом, Суд установил, что рассмотрение жалобы о нарушении статьи 2 Конвенции выходит за пределы его компетенции.

Суд указал на расхождения между требованиями статьи 2 и статьи 3 Конвенции: в то время как статья 2 требует, чтобы власти приняли определенных процессуальных действий, направленных на установление виновных в убийстве и привлечения их к ответственности, статья 3 содержит в себе гарантию гуманного и сочувственного отношения власти к родственникам погибших.

Даже в случаях, когда суд не компетентен рассматривать сам факт смерти, потому что он произошло до вступления Конвенции в силу, он может исследовать соблюдение властями требований статьи 3 Конвенции.

Суд признал, что только вдова польского офицера и те девять заявителей, которые родились до 1940 г., могут считаться жертвами нарушения статьи 3, так как у них были устойчивый эмоциональная связь с мужем или отцом.

Остальные пять заявителей, связанные более отдаленными родственными отношениями или родившихся после пленения родственников, «страдали» от их отсутствия меньше, и статья 3 в отношении этой группы заявителей не была затронута.

По первой группе из десяти заявителей Суд установил, что они пережили двойную травму: они не только потеряли своих родных и близких на войне, но не могли узнать правду об их смерти в течение более пятидесяти лет, пока ее искажали власти СССР и коммунистической Польши.

В период после ратификации Конвенции Россией они были полностью исключены из процесса расследования, просьба о наделении их статусом пострадавших были отклонены, а доступ к постановлению о прекращении дела был закрыт под предлогом их иностранного гражданства.

Российская прокуратура и суды постоянно отклоняли ходатайства заявителей о реабилитации их родственников, утверждая, что невозможно установить конкретные правовые нормы, на основании которых были репрессированы жертвы катынского преступления, поскольку их уголовные дела не сохранились.

Суд не мог не согласиться с утверждением заявителей о том, что отрицание реальности массовых убийств и предположение, что их родственники могли быть уголовными преступниками, осужденными должным образом к смертной казни, продемонстрировали отсутствие гуманизма в подходе российских властей.

Наконец, Суд отметил, что обязательства гуманного отношения по статье 3 не сводятся к подтверждению факта смерти. Государство обязано приложить усилия для выяснения обстоятельств смерти и места нахождения могил.

Впрочем, в данном деле заявителям пришлось самостоятельно нести ношу выяснения обстоятельств смерти их родственников.

Отметив, что заявители были полностью исключены из процесса расследования в силу наличия секретных данных государственного уровня в данном процессе.

Суд решил, что в исключительных обстоятельствах данного дела установления факта нарушения статьи 3 будет достаточной компенсацией. Вместе с тем, Россия должна будет выплатить заявителям 6500 евро в счет возмещения судебных расходов.

2.2 Расследования катынского расстрела в России

Перед самым распадом СССР 6 апреля 1989 г. состоялась траурная церемония передачи символического праха с места захоронения польских офицеров в Катыни для перенесения в Варшаву. В апреле 1990 г. президент СССР Михаил Горбачев передал президенту Польши Войцеху Ярузельскому списки польских военнопленных, отправленных по этапу из Козельского и Осташковского лагерей, а также убывших из Старобельского лагеря, которые считались расстрелянными. Тогда же были открыты дела в Харьковской и Калининской областях. 27 сентября 1990 г. оба дела Главной военной прокуратурой СССР были объединены в одно.

На смену официальной советской версии о Катынской трагедии повлияло несколько факторов. Первый - это провозглашена Михаилом Горбачевым в конце 1980-х гг. политика «открытости», которая предусматривала более объективную и беспристрастную оценку собственной истории, в частности в сталинский период. Второй - состояние советско- польских отношений в 1990 г. В этот период СССР стремительно начал терять геополитическое влияние в Восточной Европе, но пытался сохранить хоть какие-то рычаги влияния в регионе. Катынская трагедия на протяжении более сорока лет оставалась причиной напряженности в отношениях СССР и Польши, и советское руководство считало, что чистосердечное признание вины и извинения смогут снять эту напряженность и поднять авторитет коммунистов в Польше.

В 1990 г. Главной военной прокуратурой СССР было возбуждено уголовное дело № 159. В ходе ведения дела, действия ряда высокопоставленных СССР были квалифицированы по п. «Б» ст. 193-17 УК РСФСР (1926 г.), как «превышение власти, имевшее тяжелые последствия при наличии особо отягчающих обстоятельств». Следствие достоверно установило гибель в результате исполнения решений «тройки» 1803 польских военнопленных и установило личность 22 из них.

Данное решение основывалась в основном на интервью-признаниях трех престарелых сотрудников НКВД, давно уже там не работающих: Петра К. Сопруненко, Дмитрия С. Токарева и Митрофана В. Сыромятникова. Однако следует добавить, что их признания имеют противоречия и не всегда подтверждают «официальную» версию. Никто из них не был в Катынском лесу, в том месте, где в 1943 г. немцы обнаружили тела более 4000 польских военнопленных. И ни один из них ничего не знал об этом самом известном месте казни - «Катынский расстрел». По этой причине признания данных сотрудников НКВД так трудно найти в открытом доступе. Эти допросы велись на русском языке, однако доступны они только в переводе на польский. Оригиналы на русском языке никогда не были представлены публично. Кроме этого ещё одним источником для опровержения новой Российской версии «Катынской трагедии» являются ссылки на официальные документы, которые, по словам Гровера Ферра, не имеют в своем составе слов «казнить» и «расстрелять».

Позднее в начале XXI в. - 21 сентября 2004 г., Главная военная прокуратура РФ закрыла уголовное дело № 159 по «катынскому расстрелу» на основании п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ (в связи со смертью виновных). 11 марта 2005 г. тогдашний главный военный прокурор Савенков А. Н. объявил секретными не только большинство материалов расследования, но и само постановление о закрытии «Катынского дела».

Из 183 томов дела, польской стороне было передано 67, так как другие 116, по словам военного прокурора, содержат государственную тайну.

По инициативе польской стороны в ходе расследования по делу исследовалась версия о геноциде польского народа во время событий весны 1940 г. Это версия не подтвердилась и уголовное дело по признакам геноцида было прекращено на основании п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием события преступления.

В течение 2005-2007 гг. Главная военная прокуратура и суды различных инстанций России отказали в рассмотрении поданых родственниками расстрелянных поляков заявлений о реабилитации как жертв политических репрессий перечня конкретных расстрелянных польских военнопленных. Во время президентства Путина В.В., польская сторона многократно призывала его извиниться за Катынь.

В 2010 г. депутаты Госдумы подчеркнули, что Катынь является трагическим местом и для России. «В катынских рвах покоятся тысячи советских граждан, уничтоженных сталинским режимом в 1936-1938 гг. Именно на них отрабатывалась технология массовых убийств, которая затем в том же месте была применена в отношении польских военнослужащих», - говорится в документе. В этом же году, на сайте Росархива были опубликованы подлинные документы в электронном виде о расстрелянных польских военнослужащих, и по поручению президента Медведева были переданы 67 томов из уголовного дела на встрече с президентом Польши Коморовским, позже были переданы еще 20 томов. Всего польской стороне было передано 148 из более восемнадцати тысяч томов уголовного дела.

января 2011 г. Верховный суд России признал законным засекречивание материалов дела. Таким образом, кассационная коллегия отклонила жалобу просветительского центра «Мемориал» на принятое ранее решение Мосгорсуда об отказе рассекретить материалы дела.

октября 2013 г., Большая Палата Европейского Суда по правам человека огласила свое окончательное Постановление по делу «Яновец и другие против России». Большая Палата ЕСПЧ большинством голосов решила, что Страсбургский Суд не имеет права рассматривать по существу жалобу на нарушение статьи 2 Конвенции в связи с предполагаемой неэффективностью расследования обстоятельств Катынского расстрела, а в отношении заявителей не было допущено нарушения статьи 3 Конвенции.

В пресс-релизе ЕСПЧ указано: «Суд пришел к выводу, что родственники заявителей должны считаться расстрелянными советскими властями в 1940 г.». Однако это не означает, что у Страсбургского Суда были сомнения в том, расстреляны ли родственники заявителей именно советскими властями. Из пунктов 152-156 Постановления, завершающихся этим выводом, следует, что родственники заявителей должны считаться расстрелянными советскими властями, несмотря на то, что останки большинства из них не были обнаружены или не были идентифицированы.

В отличие от Постановления Палаты ЕСПЧ, Постановление Большой Палаты не содержит утверждения, что Катынский расстрел является военным преступлением. В соответствии с пунктом 1 статьи 44 Конвенции оглашенное сегодня Постановление Большой Палаты Европейского Суда по правам человека является окончательным, т.е. не может быть пересмотрено, отменено или изменено (не считая возможности исправления допущенных в нем ошибок). катынский расстрел польский военный

Многие российские историки и эксперты по военному делу неоднократно делали заявления о необходимости расследования событий в Катыни, рассекречивания документов, всестороннего анализа, при чем, совместно с польской стороной для избегания политических спекуляций и обвинений в необъективности.

Трагедия под Смоленском в 2010 г., когда в авиакатастрофе погиб польский президент и члены правительства, привела к новому всплеску «эмоций» в польских СМИ, параллельно затрагивая и исторические события Второй мировой войны и трагедии в Катыни в частности.

В Федеральной службе безопасности (ФСБ) России заявляют, что для реабилитации жертв Катынской трагедии не хватает документов. И хотя в декабре 2010 г. Госдума РФ признала причастность Сталина к расстрелу польских офицеров, в январе 2011 г. Верховный Суд России признал законным засекречивание документов о Катыни.

О нехватке документов для реабилитации расстрелянных польских офицеров заявил начальник управления регистрации и архивных фондов ведомства Василий Христофоров, сообщает «Эхо Москвы».

Чиновник ссылается на мнение прокуратуры и суда. Он отметил, что по закону для реабилитации жертвы репрессии уголовное дело должно быть направлено из архива в прокуратуру или суд. «На польских граждан таких дел нет, поскольку они были уничтожены», - говорит он.

Ссылка ФСБ на отсутствия документов о катынском преступлении - это юридический прием, направленный на то, чтобы не реабилитировать расстрелянных поляков, уверен член правления международного общества «Мемориал» Ян Рачинский.

Рачинский выразил надежду, что в закон о реабилитации будут внесены поправки, которые исключат возможность подобных хитростей.

Согласно польской версии 17 сентября 1939 г. советские войска, вступившие на территорию Польши по приказу Сталина - силой вывезли польских офицеров и представителей интеллигенции - всего более 20 тыс. человек. Все они стали заложниками, сначала их мучили в камерах, а затем сотрудники НКВД расстреляли их в Катынском лесах под Смоленском.

В 2000 г. след некоторых пропавших польских офицеров обнаружился в неизвестном польском захоронении, находящемся в 500 метрах от польского мемориального кладбища в Катынском лесу. Оно никак не могло быть делом рук чекистов, поскольку находилось в 50 метрах от дома отдыха НКВД, в котором летом 1940 г. отдыхали члены Политбюро ЦК ВКП(б) К. Ворошилов и Л. Каганович.

Об этом захоронении 12 апреля 2000 г. и.о. президента России Владимир Путин в телефонном разговоре сообщил польскому президенту Александру Квасьневскому. Супруга Квасьневского Иоланта, прибывшая на следующий день в Катынь, возложила цветы на эту могилу.… Но в Польше факт обнаружения неизвестного массового польского захоронения всячески замалчивают. Возникает вопрос. Как соотносится это молчание с утверждениями, постоянно звучащими на официальном уровне в Польше о том, что память о каждом погибшем в период Второй Мировой войны поляке священна? Не является ли это свидетельством того, что в Польше предпочитают игнорировать факты, способные разрушить польскую антироссийскую версию катынского преступления?

По предварительным оценкам общее количество трупов в могиле составляет от трехсот до тысячи. Однако это захоронение в Катыни до сих пор остается невскрытым. Более того, его засыпали толстым слоем песка. В чем же дело? Публицист Владислав Швед высказывает предположение, что появление сотен трупов «пропавших» поляков «обрушит» официальную версию катынского преступления. Ведь считается, что все расстрелянные в Катыни польские офицеры из Козельского лагеря уже найдены, опознаны и захоронены на территории польского мемориала.

В ноябре 2010 г. Госдума РФ признала, что Катынское преступление было совершено по прямому указанию Сталина и других советских руководителей. Опубликованные материалы, многие годы хранившиеся в секретных архивах, не только раскрывают масштабы этой страшной трагедии, но и свидетельствуют, что Катынское преступление было совершено по прямому указанию Сталина и других советских руководителей», - говорится в заявлении Государственной Думы «О катынской трагедии и ее жертвы».

Тогда же российские коммунисты заявили обратное - что существуют неопровержимые доказательства о непричастности советской власти к расстрелу польских офицеров.

Внук Сталина Евгений Джугашвили подал иск, в котором просит взыскать с депутатов РФ, голосовавших за принятие заявления о Катыни, 100 млн. рублей в качестве компенсации.

В январе 2011 г. Верховный Суд РФ признал законным засекречивание документов Катынского дела.

Опубликованные материалы, многие годы хранившиеся в секретных архивах, не только раскрывают масштабы этой страшной трагедии, но и свидетельствуют, что Катынское преступление было совершено по прямому указанию Сталина и других советских руководителей», - говорится в заявлении Государственной Думы «О катынской трагедии и ее жертвы», принятой палатой за основу в пятницу.

«В официальной советской пропаганде ответственность за это преступление, получивший сборную название "Катынское трагедия", приписывалась нацистским преступникам. Эта версия долгие годы оставалась предметом подспудных, но от этого не менее ожесточенных дискуссий в советском обществе и неизменно порождала гнев, обиду и недоверие польского народа», - отмечается в заявлении.

В нем напоминается, что еще в начале 90-х гг. ХХ в. в России было признано, что массовое уничтожение польских граждан на территории СССР во время Второй мировой войны стало актом произвола тоталитарного государства, которое подверг репрессиям также сотни тысяч советских людей за политические и религиозные убеждения, по социальным и иным признакам.

Государственная Дума выразила «глубокое сочувствие всем жертвам необоснованных репрессий, их родным и близким».

В заявлении также напоминается, что многие документы, долгое время хранившиеся в закрытом архиве Политбюро ЦК КПСС, уже были переданы польской стороне, однако часть секретных документов до сих пор не открыта.

«Депутаты Государственной Думы уверены, что эта работа должна быть продолжена - необходимо и дальше изучать архивы, выверять списки погибших, восстанавливать честные имена тех, кто погиб в Катыни и других местах, выяснять все обстоятельства трагедии», - говорится в заявлении российских парламентариев.

Вместе с тем в нем отмечается, что Катынь является трагическим местом и для России. «В катынских рвах покоятся тысячи советских граждан, уничтоженных сталинским режимом в 1936-1938 гг. Именно на них отрабатывалась технология массовых убийств, которая затем в том же месте была применена в отношении польских военнослужащих. Рядом находятся и могилы советских военнопленных, расстрелянных гитлеровскими палачами в годы Великой Отечественной войны», - говорится в документе.

«Решительно осуждая режим, пренебрегал правами и жизнью людей, депутаты Государственной Думы протягивают руку дружбы польскому народу и выражают надежду на начало нового этапа в отношениях между нашими странами, которые будут развиваться на основе демократических ценностей», - говорится в заявлении российского парламента.

За принятие этого документа проголосовали члены трех фракций - «Единая Россия», «Справедливая Россия» и ЛДПР. Фракция КПРФ голосовала против.

«Катынский вопрос» активизирован западными политиками с целью дискредитировать русский народ - об этом говорится в письме заместителя председателя комитета Государственной думы по конституционному законодательству и государственному строительству Виктора Илюхина к президенту России Дмитрию Медведеву.

Письмо коммуниста и бывшего прокурора Илюхина, который когда- то возбуждал уголовное дело против Михаила Горбачева, опубликован на сайте КПРФ. В частности, отмечается: «В начале декабря текущего года состоится Ваш официальный визит в Польшу. Не вызывает сомнения, что в ходе обсуждения межгосударственных отношений польской стороной будет в очередной раз возбуждено т.н. "Катынский вопрос"... с целью дискредитировать российский народ и принизить роль Советского Союза в победе во Второй мировой войне. Обращение к "Катынскому делу" имеет и вполне конкретную задачу - создать благоприятную почву для выдвижения против нашей страны исков о материальной компенсации за расстрел польского "цвета нации"».

Илюхин утверждает, что существуют «неопровержимые факты», опровергающие версию о расстреле 22 тысяч польских военнопленных сотрудниками органов НКВД СССР.

Международное общество «Мемориал» подало кассационную жалобу на решение Московского городского суда от 2 ноября 2010 г. и она была оставлена без рассмотрения.

Суд отказал «Мемориал» в удовлетворении таких требований:

·        о признании незаконным и необоснованным решения Главной военной прокуратуры РФ (ГВП) о засекречивании постановления от 21 сентября 2004 г. о прекращении уголовного «катынского» дела;

·        о признании необоснованным решения Межведомственной комиссии по защите государственной тайны от 22 декабря 2004 г. о сохранении секретности указанного постановления ГВС;

·        о признании незаконным отказ Межведомственной комиссии от 27 августа 2009 г. отменить решение о засекречивании Постановления ГВП о прекращении уголовного «катынского» дела.

Представитель Межведомственной комиссии по защите государственной тайны на сегодняшнее заседание Верховного суда не явился.

В самом начале заседания Верховный суд вывел из зала корреспондентов средств массовой информации, а затем отклонил ходатайство «Мемориала» о рассмотрении кассационной жалобы в судебном заседании.

В ходе заседания представители «Мемориала» обнародовали ряд серьезных нарушений законодательства, допущенных Мосгорсудом, прежде всего то, что суд отказал правозащитникам в истребовании оспариваемых решений и вынес свое постановление по этим документам, не видя их.

Признав предоставленные «Мемориалом», который уже много лет добивается расследования «катынского» преступления, доводы несущественными, Верховный суд своим определением оставил кассационную жалобу без удовлетворения. Таким образом, решение Мосгорсуда от 2 ноября 2010 г. вступило в законную силу.

В правовом отношении сами заявления властей РФ относительно Катыни не удовлетворяют ни одну из конфликтующих сторон. Они не оформлены в соответствии с требуемой процедурой, а времена беззаветной веры прошли.

В результате мы имеем общественный раскол в этом вопросе, который совершенно не снимается последующими заявлениями. Поражает также нелогичность этих заявлений. Говорится о том, что «требуется дальнейшее расследование» событий в Катыни, но при этом «позиция российской власти будет неизменна». Зачем расследование, если оно никак не повлияет на позицию государства? Если расследование «требуется», значит вопрос не закрыт. А если заключение комиссии Бурденко подтвердится? Как может не измениться государственная позиция, если расследование вскроет новые факты и в корне перевернется представление о событии?

2.3 Перспективы влияния «катынского» фактора на российско- польские взаимоотношения

История отношений между двумя географически близкими народами, как правило, наполнена болезненными и противоречивыми моментами. Как отметил польский историк Я. Тазбир «Близких соседей обычно не любят. Французы не терпят англичан, испанцы - французов и т. д. Однажды я спросил чехов, какой народ они любят. Мне ответили наполовину в шутку, наполовину всерьез, что новозеландцев, потому что они очень далеко».

Одной из горьких страниц общей истории стала Катынская трагедия - расстрел польских офицеров и чиновников государственного аппарата и интернированных после перехода 17 сентября 1939 г. Красной армией советско-польской границы. Происходили эти события, как на территории России, так и Украины. Бесспорно, их причины имеют глубокие исторические корни.

Для объективного решения дилеммы «Катынской трагедии» стоит использовать дуалистических подход. Наиболее простым и распространенным объяснением причин и характера данной трагедии, можно услышать является утверждение про глубокое неприятии, прежде всего сущности советской власти, в основе её зарождения и существования лежало насилие. Это верно лишь частично, тем более что все государства, даже самые демократичные, применяли и применяют насилие к своим и чужим подданным в той или иной степени, в зависимости от определенных интересов и потребностей. Убедительное подтверждение тому - вторая половина и особенно конец ХХ «цивилизованного» столетия и первое десятилетие уже в этом.

Но, как оказывается, есть и другая, едва заметная интерпретация рассматриваемых событий. Прежде всего, если честно и объективно посмотреть правде в глаза, то следует признать: многовековое соседство поляков, с одной стороны, россиян, а особенно украинский и белорусов - с другой, превратилось для последних, во многих случаях по вине первых, в бесконечное испытание в религиозном, культурном, экономическом и социальном плане. Более того, едва достигнув в начале ХХ в. национальной независимости и воссоединения своих земель после многих лет подавления со стороны Российской и Австро-Венгерской империй, Вторая Речь Посполитая сама вступила на путь захвата чужих территорий, притеснения других национальностей, проживавших на ее территории. Причины этого явления требуют отдельного рассмотрения. В этом случае можно лишь сказать, что политика Ю. Пилсудского, который возглавил возрожденную Польшу, связывается с так называемой Ягеллонской идеей, суть которой заключается в том, что будущее Польши во многом усматривалось в ее экспансии на восток, от того, сможет ли она утвердиться на белорусских и украинских землях. Известный польский историк Э. Кирхмайер подчеркивал, что сама идея не была новой, «она послужила воскрешением очень старой политической линии, которая лежала в основе Люблинской унии».

Составной и неотъемлемой частью этой доктрины стала необъявленная польско-советская война 1919-1920 гг. В докладе президенту США американский представитель при миссии Антанты в Польше Д. Кернан так охарактеризовал ее начало: «Хотя в Польше во всех сообщениях и разговорах постоянно говорится об агрессии большевиков, я не заметил ничего подобного. Наоборот, я с удовольствием отмечал, что даже незначительные стычки на восточных границах Польши свидетельствовали скорее об агрессивных действиях поляков и о намерении как можно скорее захватить русские земли и продвинуться насколько возможно вперед. Легкость, с которой у них это получилось, доказывает, что полякам не противостоят хорошо организованы и вооружены силы».

Продвижение польского войска украинскими и белорусскими землями сопровождалось жестоким террором против гражданского населения, массовыми расстрелами, неоправданными бомбардировками и артиллерийскими обстрелами, грубо игнорировались и международные правовые нормы о захваченных в плен красноармейцев. В дневнике графа М. Косаковского (сторонника Пилсудского) сохранились строки о циничном свидетельстве одного из офицеров: «... десятками стрелял людей только за то, что были бедно одеты и выглядели как большевики». Кроме этого можно встретить следующие строки: «Бывший начальник штаба генерала Листовского, когда при нем рассказывали, как крушили головы и выламывали конечности пленным, неохотно отвечал: "Мелочи. Я видел такой опыт: кому-то в распоротый живот зашивали живого кота и бились об заклад, кто первый подохнет, человек или кот».

Жестокое отношение к военнопленным наблюдалось в польских лагерях Тухола, Стжалково, Вадовице, Пикулице, Щипьорно, Рембертове и др. Голод, холод, разруха, болезни были здесь ощутимые, чем в иных местах. И не только потому, что территория молодого независимого государства недавно была театром боевых действий, но прежде всего, из-за наличия победной эйфории в польском обществе, что способствовало способствовала перерастанию национальных чувств в русофобию и украинофобию, антисемитизм. Особенно остро это ощущалось в бывшей российской части Польши и зачастую проявлялось на бытовом уровне.

Основная масса советских пленных находилась в двух больших лагерях - Тухоль и Стшалково. Первый уже в 1920 г. получил название «лагерь смерти». Его материально-техническое состояние (он существовал еще в годы Первой мировой войны) было ужасным. Лагерь был рассчитан на несколько тысяч человек, но в нем содержались десятки тысяч. Землянки без окон и дверей, бараки из тонкого рифленого железа, почти полное отсутствие отопления, перебои с едой и водой, нехватка медикаментов и перевязочных материалов, а впоследствии - губительное для полураздетых людей снижение температуры воздуха, и как следствие - вспышки эпидемий тифа, холеры и дизентерии косили людей сотнями. В отчете Дольского бюро при ЦК РКП (б) от 16 ноября 1920 г. о ситуации в лагере сообщалось:

«Смертность так велика, что, по подсчетам, сделанным на месте вместе с представителем администрации, при условии принятия смертности в октябре нормальной, весь лагерь вымрет до последнего человека в течение 4-5 месяцев».

У пленных победители отбирали все, что было пригодно для носки, и нередко они оставались только в нижнем белье. В протоколе Смешанной советско-польской комиссии по делам военнопленных, беженцев и заложников (июль 1921 г.) Отмечалось: нередки случаи, когда красноармейцы находятся буквально без одежды и обуви, даже без белья, им выдавалась пища непригодная для употребления и по калорийности ниже любого прожиточного минимума. Широко практиковалось избиение пленников, использования их в качестве рабочего скота и тому подобное. Непокорных бросали в карцер в виде каморки площадью двух кубических саженей, похожую по виду на хлев для скота ... сажали в карцер от 10 до 17 человек... Смертность пленных, - отмечалось в документе, - при вышеуказанных условиях была ужасной. - Сколько их умерло... установить нельзя, так как поляки никакого учета умерших в 1920 г. не вели. Самая большая смертность в лагерях была осенью 1920 г.».

Вышеупомянутый Б. Скродзинский, оценивал ситуацию в лагерях советских военнопленных, следующими словами: «Увы, условия были действительно ужасные, они вели к высокой смертности; и не думаю, чтоб у нас было сделано все, чтоб масштабы трагедии свести к минимуму. Мы легкомысленно хвастались тем, сколько тысяч русских взято в плен, но ни в статистических отчетах, ни в газетах никто и не заикнулся о том, сколько среди них тяжелобольных; а ведь такие и гибнут прежде всего. В польском сознании отсутствует проявление нашей ответственности за этих людей. Мы легко отпускаю себя грех и на том основании, что и наших военнопленных в России, в том числе больных и раненых, тоже в 1920 г. не очень-то жаловали. К давно минувшему 1920 г. они предпочитают подходить идиллически: как- никак он увенчан победами …. У нас молчат о том, что этот мир и двадцати лет не продержался. Никто не вспоминает о том, что для Белоруссии и Украины «Рига» означает аннексию их земель. В Польше и сегодня мало кого интересует, как на практике выглядит независимость Белоруссии и Украины. Господи помилуй! А ведь уже, по крайней мере, с 1920 г. в Польше должно быть известно, что пока белорусские и украинские дела не повернутся хотя бы так же, как литовские, латвийские и эстонские, наши шансы на «мир с Востока» и выгодное сотрудничество в этом направлении вилами по воде писаны».

О том, что «в польских лагерях совершались ужасы», подтверждали и представители Польского и Российского Красного Креста и французской военной миссии в Польше. О беззакония в отношении советских пленных и жестокое насилие над ними сообщали также эмигрантские средства массовой информации и международные организации.

Пребывание в польском плену не регламентировалось никакими международными правовыми нормами, поскольку правительство Пилсудского фактически отказался подписать соглашение, подготовленное в 1920 г. Делегациями обществ Красного Креста Польши и России. В докладе Смешанной советско-польской комиссии Е. Аболтиня (февраль 1923 г.) говорится: «Наверное, из-за исторической ненависти поляков к русским или по другим экономическим и политическим причинам военнопленные в Польше не рассматриваются как безоружные солдаты противника, а были как бесправные рабы».

Также можно указать, что с более чем 165 тыс. пленных бойцов и командиров Красной армии в польских лагерях за два года были уничтожены, умерли от издевательств, ран и болезней 83,5 тыс. человек.

Не случайно большинство историков, исследующих проблему польско-российских, украинско-польских и польско-белорусских отношений, пришли к выводу, что установленные в 1921 г. в Риге границы между сопредельными государствами был несправедлив, а на западно-украинских и западно-белорусских землях, которые отошли к Польше, польское население представляло собой лишь незначительную меньшинство.

Также можно указать, что с первых дней обретения государственности и до её краху в сентябре 1939 г. Польша, мягко говоря, проводила в отношении СССР далеко не дружественную политику. На ее территории находились и беспрепятственно чувствовали себя многочисленные антисоветские военно-политические группировки. Польская спецслужба - 2-й отдел Генерального штаба - регулярно засылала в Советский Союз террористов, шпионов и диверсантов.

Отношения между Польшей и Советским Союзом раз обострилась в условиях угрозы возникновения Второй мировой войны, в частности, после Мюнхенского сговора (29-30 сентября 1938 г.) Между Англией и Францией, с одной стороны, Третьим рейхом и Италией - с другой о передаче Чехословакии Судетской области Германии.

Не достигнув на первом этапе (март-сентябрь 1938 г.) успеха на «дипломатических» переговорах о добровольном оставлении чехами собственной территории, с участием правительственных руководителей Великобритании, Франции, Италии (Чемберлена, Даладье, Муссолини), опираясь на «право наций по самоопределению «(в области проживало около 50% этнических немцев), Гитлер получил желаемое: поддавшись ультиматума, чешский президент Э. Бенеш согласился на отторжение Судет. В СССР за военной помощью Чехословакия не обратилось. 7 октября 1938 г. под давлением Германии чехословацкое правительство предоставило автономию Словакии. 2 ноября того же года на основании решения Первого Венского арбитража Венгрия «прихватила» южные районы Словакии и Закарпатской Украины. Оказавшись в марте 1939 г. под нацистской оккупацией, Чехословакия потеряла независимость. В составе Третьего рейха появился «протекторат Богемия и Моравия». 21 сентября 1938 г., в разгар Судетского кризиса, польское правительство поставило перед чехами требование «вернуть» Тешинскую область, где жили 120 тыс. чехов и 80 тыс. поляков. На другой день после подписания упомянутого документа (1 октября) польская армия захватила желанную территорию.

По расчетам польской стороны решения «чешского вопроса» должно было завершиться образованием широкой антисоветской коалиции. Союзниками виделись Венгрия, Румыния, Болгария, Югославия, Греция, Финляндия, Латвия и Эстония. Проект потерпел неудачу, и уже вскоре при непосредственном участии Германии, Польша стала жертвой собственных амбициозных планов. От посягательств западного соседа не спасла даже их активное сотрудничество, в частности в ходе Мюнхенского сговора.

Понимая реальную опасность для мира со стороны Третьего рейха и его союзников и пытаясь избежать угрозы остаться один на один с блоком фашистских государств, Советский Союз обратился к европейским странам, в частности Польши, а также США, заключить военно-политический союз. 10 мая 1939 г., находясь в Варшаве, заместитель наркома иностранных дел СССР В. Потемкин от имени правительства предложил заключить советско- польский договор о взаимопомощи. Убеждены в реальности договоренностей с гитлеровской Германией, поляки на предложение не согласились. Не дали согласия и на возможное продвижение частей и соединений Красной армии их территории в случае агрессии со стороны немцев. Более того, на границе с СССР началось ускоренное строительство укрепленных районов, установленные противопехотных и противотанковых ограждений, востановление взлетно-посадочных полос, укрепление противовоздушной обороны и тому подобное. Были подтянуты дополнительные войска. Шла подготовка, чтобы не только помешать возможному продвижению советских войск, но и к нанесению контрудара. В случае войны с Германией надежды возлагались исключительно на Англию и Францию.

Оценивая ситуацию, которая сложилась в Европе весной 1939 г., английский историк Б. Лиддел Гарт, с одной стороны, отмечал «неправильные действиях Англии» и гарантии Польше, «которые носили явно провокационный характер», с другой - что государство, которое способно предоставить Польше реальную помощь, была только Россия, «…единственное государство, которое могло оказать... эффективную поддержку…».

«Действительно, - писал в свою очередь (август 1939 г.) французский посол в Советском Союзе П. Наджиар коллеге в Польше, - трудно представить, как можно было надеяться добиться от СССР, чтоб он принял обязательства против Германии, столь старательно обходившейся с ним, если гарантированные нами поляки и румыны не желали ничего слышать о русской помощи.

Гитлер, а не колеблясь, решился на поступок, который Юзеф Бек, … отказался совершить».

августа 1939 г. Советский Союз и Германия заключили договор о ненападении. Во многом данный шаг со стороны СССР был вынужденным и диктовался реалиями времени.

сентября Вермахт пересек немецко-польскую границу. Началась Вторая мировая война. Потеряв государственность, Польша была расчленена. Часть ее территории (на севере и северо-западе общей площадью около 90 тыс. км2 с 10 млн. жителей, в том числе 20% этнических немцев), вошли в состав Третьего рейха. На центральных землях указом Гитлера от 12 октября 1939 г. было образовано Генеральное Губернаторство - разновидность колониальной территории. Восточные кресы (36 млн. населения) воссоединились с Советской Украиной и Советской Беларусью, пытаясь не дать почти союзникам повода сомневаться в правильности подписанных соглашений одновременно не исключено, злорадствуя ситуацией, в которую попали поляки, отказавшись от помощи, нарком иностранных дел СССР В. Молотов допустил несколько резких выпадов против Польши, поздравив, в частности, немцев с взятием Варшавы. Он завизировал ноту советского правительства, в которой говорилось: «Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность Польского государства. В течение десяти дней военных операций Польша потеряла все свои промышленные районы и культурные центры... Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между СССР и Польшей».

В конечном итоге правительство Польши, как и Советского Союза, многое сделали, чтобы усложнить межгосударственные отношения, и создать условия, при которых между двумя странами происходили если не масштабные, то как минимум локальные конфликты и столкновения.

Историческое противостояние между восточными славянами и поляками в течение 20-30-х гг. ХХ в. с обеих сторон подогревалось и идеологической ненавистью к противнику. Позже, в условиях новых военно-политических реалий, и это бесспорно, со стороны высшего государственного и партийного руководства СССР этот фактор усилился еще и жаждой элементарной мести за причиненные поражения и жестокость по отношению военнопленных во время польско-советской войны. Учитывая, что месть, как правило, слепая, она затмила не только ум, но и способность адекватного видения и прогнозирования последствий, прежде всего политических, в частности, и относительно поляков, в 1939 г. оказались в советском плену. В последствии, когда наступило прозрение и вернулась способность логически-критической оценки поступков, советское правительство, судя по всему, не раз чувствовал вину за причиненное предшественниками, однако признать этот факт, а тем более покаяться, так и не смогло.

Подтверждение тому находим в статье доктора исторических наук А. Синявского «Поляки в Красной Армии в 1944 г.: социально- психологические проблемы». «Советским руководством поляки, независимо от места их проживания, - отмечает автор, - рассматривалась как весьма подозрительная этническая группа, опасна в нескольких отношениях: распространенными националистическими взглядами, наличием родственных связей с рубежом, жизненным опытом проживания в другом государстве и по другой общественной системы, с «чужим» мировоззрением, в том числе социальным и тому подобное. В этом ряду определенную роль играл и традиционный стереотип восприятия поляков, укоренившийся еще в эпохе Российской империи, как владельцев независимого, свободолюбивого характера, вечных мятежников и поджигателей мятежа. Не изгладились еще из памяти и события польско-советской войны 1920 г., в которой, с одной стороны, родилось презрительное прозвище «белополяки», а с другой, остался неприятный осадок от унизительного поражения. Кстати, уход западных территорий Украины и Белоруссии в результате этой войны в Польшу оказался миной замедленного действия и стал для советского руководства не только политическим, но и психологическим стимулом при случае взять реванш, что и произошло в 1939 г.».

В этом случае важен и такой факт: критика оппонентов Сталина в его адрес за проигранную полякам войну послышалась только после ее завершения. По многим причинам в конце 20-х гг. она погасла. Но события, связанные с ней, не забылись.

Сталин встречался в декабре 1941 г. с В. Сикорским (председателем эмиграционного лондонского правительства Польши, посетил Кремль в сопровождении посла С. Кота и командующего польской армией в СССР В. Андерса). По свидетельству очевидцев, переговоры главным образом касались двух проблем: судьбы поляков в СССР и будущего сформированных на территории Советского Союза польских военных частей и соединений. Встал вопрос и о офицерах, чиновниках и других лиц, которые, по данным польской стороны, не были освобождены и продолжали страдать в лагерях. Перечень их фамилий Сикорский предоставил.

На данный момент понятно, что речь шла и о пленных, которые стали жертвой трагедии в Катыни и не только. Зная их судьбу и убедившись, что и собеседники о них не забыли, даже помнят поименно, Сталин, по его мнению, достаточно эмоционально отреагировал на предложение премьер- министра эвакуировать из СССР польские части, заявив: «Если поляки не хотят здесь воевать, то пусть прямо скажут: да или нет. Я знаю, где войско формируется, там оно и остается. Обойдемся без вас. Можем всех отдать. Сами справимся. Отвоюем Польшу и тогда вам ее отдадим. Но что на это люди скажут». В последнем случае имелись в виду отзывы в мире. По воспоминаниям С. Кота «... в переговорах наступил драматический момент. Сталин расценил просьбу как результат давления со стороны Англии, которая требовала польских солдат. Но потом все выяснилось и получило положительную развязку». Ситуация разрядилась, более того для польской стороны был благоприятный результат, даже по тем вопросам, где ожидаемый позитив было труднодостижимый. Не исключена возможность, что основной причиной этого стало то, что Сталина мучили угрызения совести за сложный период в советско-польских отношениях. Но дальше он не пошел. Не сделали этого, как известно, и его последователи.

После успешного завершения для Советского Союза и союзников Второй мировой войны «досадное недоразумение» с расстрелом польских граждан, наверное в высоких кабинетах стран-победительниц решил исчерпанным. Бесспорно, основным аргументом, прежде всего для себя, Сталин определил факт освобождения советскими войсками Польши, а главное, понесенные при этом потери - более 600 тыс. солдат и офицеров Красной армии.

Судьба же уцелевших в советских лагерях военнопленных поляков сложилась по-разному. Нападение нацистской Германии на СССР не только усилил, но и кардинально изменил мировую военно-политическую ситуацию. Нуждаясь в союзниках и ища помощи на стороне, Сталин, не без участия Англии, обратил внимание на польское эмигрантское правительство, с которым 30 июля 1941 г. были восстановлены дипломатические отношения. Тогда же была достигнута договоренность о формировании на территории Советского Союза польских национальных воинских соединений. Их основой должны были стать интернированы в 1939 г. бывшие чиновники, служащие силовых ведомств, гражданские лица, а главным образом пленные. Командующим будущей польской армии виделся генерал-лейтенант Владислав Андерс.

Сохранив национальный суверенитет, после присяги на верность Польской республике и соответствующей военной подготовки на время совместных действий против общего врага формирования в оперативном отношении предполагалось предоставить в распоряжение Ставки Красной армии. В делах по личному составу и организации они имели подчиняться польскому высшем военному командованию в Лондоне.

Формирование частей и соединений началось в августе 1941 г. Эту работу развернули смешанные призывные комиссии. Призыва в первую очередь подлежали бывшие солдаты и офицеры Войска Польского. Подразделения комплектовались не только призывниками, но и добровольцами.

В конце октября 1941 г. армия насчитывала 41,5 тыс. солдат и офицеров, а на март 1942 - 73,4 тыс. человек.

августа 1941 г. в Указе Президиума Верховного Совета СССР «О предоставлении амнистии польским гражданам, содержащимся в заключении на территории СССР» отмечалось: «предоставить амнистию всем польским гражданам, содержащимся ныне в заключении в качестве военнопленных…»). В разработанной тогда же во исполнение Указа Постановлении СНК СССР и ЦК ВКП (б) предполагалось освободить поляков из тюрем, лагерей военнопленных, спецпоселений, а также с мест ссылки. Военнопленные и интернированные бывшей польской армии освобождению подлежали все без исключения.

В состав трех смешанных призывных комиссий вошли представители польского командования, РККА, НКВД, а также медицинские работники. 20 августа 1941 г. в докладе на имя Сталина, Молотова, Берии, Маленкова и Шапошникова уполномоченный Генеральным штабом РККА генерал-майор танковых войск А. Панфилов просил уполномочить данные комиссии для проведения набора в польские военные части.

августа Сталин дал согласие. Вскоре были утверждены и председатели комиссий.

Развернулась призывная работа и в местах лишения свободы. В 1944 г. Один из сотрудников ГУЛАГа Г. Покровский в письме «О работе северных лагерей в 1941-1943 гг.» На имя руководства «архипелага» писал: «Не без интереса отметить, как проходило освобождение поляков. Мне лично пришлось участвовать и оформят освобождение более 1500 человек, находившихся в сороковом лагере. Эта категория заключенных содержалась в отдельных подразделениях (колоннах). По получении указа, по спискам этих колонн были подготовлены личные дела, и я вместе с инспектором группы освобождения и представителем финотдела выехал в эти подразделения. По приезде … была проведена беседа и разъяснение в порядке освобождения. Как только эта категория узнала о их освобождении, сразу изменились отношения между отдельными группами заключенных. Бывшие офицеры, чиновники, торговцы и прочая категория польских верхушек отделилась от крестьян, рабочих и мелких служащих, первые начали повелевать последними, задавать тон. Буквально на следующий же день у отдельных заключенных, бывших офицеров польской армии появились денщики, которые чистили и делали их одежду, обувь, ходили на кухню за обедом и т. д. Первым занятием освобожденных стало обшивание, восстановление знаков отличия, эмблем и др. … Вопрос о войне и сообщениях с фронта мало кого интересовали. Больше всего занимала - куда лучше поехать и где лучше жить. В конце концов, случайно, один изъявил желание поехать в Кустанай, где у него находилась семья. После этого буквально все начали просит направит их в Кустанай. Такое же положение было и по другим лагерям.

Необходимо отметить еще одну деталь: польский контингент в большинстве своем оказался слабым, мало приспособленным к условиям лагеря, особенно на Севере. К физическому труду навыков не имели, и производительность по этой категории была исключительно низкая».

В конце августа 1941 г. из военнопленных и интернированных поляков, содержавшихся в четырех названных лагерях, призывными комиссиями было отобрано 20701 человека, в т.ч. 1859 офицеров, 2533 унтер- офицеры. В дальнейшем это количество увеличилось. 19 сентября в очередной докладной на имя руководства генерал-майор А. Панфилов отмечал: «призванные контингенты польской армии из Грязовецкий, Южского, Суздальского и Старобельского лагерей сосредоточены в районах формирования армии...». Во всех пунктах формирования находятся 1322 офицера и 25127 чел. младшего комсостава и рядовых. С 17 сентября части армии приступили к нормальным занятиям.

К месту ее формирования выезжал мой заместитель майор госбезопасности тов. Жуков, которым установлено следующее: в связи с освобождением из лагерей и тюрем несколько десятков тысяч поляков в район формирования ежедневно стихийно, в неорганизованном порядке прибывают сотни человек. Эти лица занимаются спекуляцией и даже имеются отдельные случаи грабежа. С их стороны имеет место ведение антисоветское агитации в окружающих селах. Прибывшие были весьма плохо одеты и не имеют никаких средств к существованию. Не исключена возможность начала эпидемических заболеваний.

По линии НКВД имеются данные, что неорганизованный наплыв поляков будет возрастать, так как призывного контингента - польских подданных - на территории Союза ССР имеется более 100 тыс. чел.».

Отбор личного состава для комплектования армии происходил достаточно требовательно. В частности, по состоянию на 7 сентября 1941 г., по данным одной из призывных комиссий, с 11 789 военнопленных, прошедших различные проверки и собеседования, в т.ч. и медицинские осмотры, в Суздальском и Южском лагерях, 320 человек по разным причинам (возраст, состояние здоровья и др.) остались «за бортом». А уже 12 сентября начальник УПВИ союзного НКВД капитан ДБ П. Сопруненко писал: «Заместитель народного комиссара внутренних дел Союза ССР. Комиссар государственной безопасности 3 ранга т. Меркулову.

После окончания работы призывных комиссий в Старобельске, Южского, Грязовецкий и Суздальском лагерях НКВД, отправлено в пункты формирования частей польской армии 24 328 чел. бывших польских военнопленных.

В лагерях осталось 762 чел., Из них:

·        непризванных лиц немецкой национальности - 273 чел.;

·        признаны негодными врачебными комиссиями, а также находящихся в эвакогоспиталях и больницах - 234 чел.;

·        отказались вступит в польскую армию - 252 чел.;

·        не призваны в армию как осужденные польскими судами - 3 чел.

Прошу вашего указания, куда направит бывших военнопленных немецкой национальности».

В ноябре 1941 г., информируя польское командование «О состоянии здоровья личного состава и санитарные условия его пребывания в лагерях», начальник санитарного управления армии отмечал: «Наша армия состоит из бойцов действительной службы 1939 г., запаса и ополчения, мобилизованных в 1939 г., а также из добровольцев.

Бойцы эти в связи с распоряжениями оккупационных властей в период с осени 1939 г. по лето 1941 г. были сосланы в лагеря военнопленных, заключены в тюрьмы или работали в лагерях. Вследствие изменившихся политических условий они были освобождены, однако состояние их здоровья в 60-70% случаев было неудовлетворительно, так как эти люди физически ослаблены из-за плохих условий в лагерях, результатом которых стали разнообразные болезни». По его данным, за медицинским осмотром обнаружили больных, количество которых в сентябре составила 6% от общей численности армии. Однако, как свидетельствуют дальше цифры, собственно хроническими заболеваниями страдали лишь около 2% личного состава. Остальные переболели гриппом, простудой, лихорадку, авитаминоз, имели кожные болезни и тому подобное. Здесь же отмечалось: «Общее состояние заболеваний сначала было довольно значительно, однако благодаря организованным усилиям оно улучшилось. Заболеваемость теперь составляет около 3%».

Процесс формирования армии, морально-психологическое состояние и политические настроения ее личного состава находились под постоянным контролем НКВД, прежде всего второго контрразведывательного управления. Необходимую информацию заинтересованные лица получали как из официальных источников (в их числе и НКВД), так и от осведомителей, немалое количество которых в свое время была завербована еще в лагерях, тюрьмах и в ссылке. Опираясь на полученные данные, Сталину докладывалось, что всего по состоянию на 1 марта 1942 г. в составе польской армии в СССР находится 60 тыс. чел., в т. ч. 3090 офицеров.

Расширение польских формирований в СССР вызвало в рядах польских офицеров и солдат подъем положительных настроений, что нашло свое отражение в высказываниях об усилении уверенности в воссоздание «независимой Польши» и выражениях желания показать себя в борьбе с немецкими оккупантами.

Оценивая это обстоятельство как результат успешных переговоров Сикорского с Советским Правительством, командующий армией генерал Андерс и группа просоветского настроенных старших офицеров высказываются за честное военное сотрудничество с Советским Союзом, про добросовестное и лояльное выполнение принятых на себя обязательств и за установление прочных союзных отношений будущей Польши и СССР».

Берия указывал о вещах не совсем приятных для тогдашнего руководства СССР, указывая, что значительно велик «противоположный» лагерь польского офицерства «из числа крайних националистов и антисоветчиков...». Такие офицеры в последнее время поднимают голову и пропагандирует ту точку зрения, что союз Польши и СССР следует рассматривать как вынужденный шаг на пути восстановления Польши, что «невозможно забыть советские тюрьмы, лагеря и ссылки», что «рано или поздно польский народ должен предъявить свой счет к СССР», а «польская армия должна накапливать свои силы и воевать только на территории Польши».

Среди «подобных военных» Берия называл генералов Раковского, Волковицкого, полковников Крогульского, Шмидта, Маршалека, Фелинтейна, и многих других. «Все эти люди, - отмечал он, - с открытым недоверием относятся к штабу и лично к генералу Андерсу и выражают беспокойство, как бы Андерс не продался большевикам». Эти же лица открыто высказываются за необходимость использовать расширение польских формирований для оттягивания выхода частей на фронт с тем, чтоб сохранить без потерь польскую армию для «решения вопроса о судьбах Польши в будущем».

Информировал Л.П. Берия и о появлении в частях польской армии «нелегальных группировок, ставящих перед собой конкретные политические цели». Так, в частности, по его словам, в 6-й дивизии одну из групп возглавил ее командир генерал Токаржевский, вторую, непосредственно в штабе армии, начальник оперативного отдела полковник Крогульский. Участники этих и других групп считают «что правительство Сикорского мало торговалось с СССР о судьбе Польши», ведут националистическую пропаганду, непримиримо настроены по вопросу «о принципах 1939 г.» и прибегают к мерам с тем, чтобы занять командные должности в штабе армии «своими людьми».

Сообщалось и о том, что в 5-й пехотной дивизии «определилась Пронемецкая группа, которую возглавляет командир 2-го батальона 14-го пехотного полка майор Кривко. Ее участники ведут антисоветскую агитация, доказывая, что восстановление Польши возможно только с помощью Германии ... В некоторых случаях антисоветские элементы идут на активные действия. Например, полковник Берлинг и подполковник Дудзинский, открыто ориентирующиеся на СССР, получили анонимные письма с сообщением, что за просоветскую деятельность они «приговорены к смертной казни» и будут уничтожены. Поручик Щиперскому, известным своими симпатии к Советскому Союзу … неоднократно угрожали расправой при выходе частей на фронт».

По данным Берии, антисоветские реваншистские настроения имеют место также среди солдат, особенно среди тех их частей, которые прибыли в армию из тюрем и лагерей. Обычная тема их разговоров - воспоминания о лишение и связанных с ними переживаниях. «Обиды» не забыты. Морально-политический облик прибывающего пополнения - отрицательный. Есть случаи, когда они у своих же товарищей воруют хлеб, продают казенное обмундирование, пьянствуют, занимаются кражей у советских людей. По данным польского военного прокурора, у него в производстве до 500 следственных дел по краже, хищениям и дезертирствам». При этом успокаивал Сталина Берия своеобразно, отмечая, что «многие письма, которые солдаты пишут родным, насыщены антисоветскими содержаниями. Однако для настроений большинства характерной является ярко выражаемая ненависть к немцам».

Уже в течение формирования польских военных частей и соединений между советским и лондонским миграционным правительствами возникли противоречия. В основе был, прежде всего, характер политического противостояния, различных подходов и взглядов на проблемы, которые возникли. Как результат, 31 августа 1942 г. в ходе последней советско- польской военной конференции было принято решение об эвакуации польской армии. На 1 сентября пределы СССР оставило около 80 тыс. военнослужащих и более 37 тыс. членов их семей. Из них 12 тыс., главным образом моряки, летчики, танкисты, отправились в Англию, а большая часть армии - 69 917 человек - выехали в Иран. Небольшая группа польских офицеров во главе с полковником Зигмундом Берлингом осталась в Советском Союзе. Летом 1943 г. на основании постановления ГКО СССР началось формирование польской пехотной дивизии им. Тадеуша Костюшко. Возглавил ее полковник Берлинг. В июле 1944 г. боевой путь в составе 1-го Белорусского фронта начала 1-я польская армия, которая в дальнейшем активно участвовала в освобождении Польши.

В целом военно-политическое соглашение между СССР и польским эмигрантским правительством ожидаемого успеха не достигла. Для обоих сторон это имело негативные последствия: в чрезвычайно сложный период не удалось создать прочного военного союза. Как результат, противоречия между СССР и Польшей осложнились еще больше. Последнее, безусловно, во многих чертах определило как судьбу будущего польского государства в целом, так и конкретных людей, среди них С. Сикорского, В. Андерса, многих рядовых польских граждан, в том числе военнопленных и интернированных.

Без оперативного внимания польский армия не осталась и после передислокации в Иран. Вместо НКВД ее стали «опекать» представители только что созданного наркомата госбезопасности, в частности первое его управления. В июне 1944 г. начальник последнего комиссар 3-го ранга Фитин в докладе ЦК ВКП (б) «О деятельности представителей польской армии на Среднем Востоке» подробно освещал: антисоветскую деятельность поляков; работу польской разведки в Палестине; общие сведения о польской армии на Среднем Востоке и тому подобное.

Добавим, что после вывода армии в Иран противостояние между С. Сикорским и В. Андерсом усилилось. В январе 1943 г. последний даже требовал отставки премьер-министра. Политические бурление начались и в армии. 4 июня 1943 г., во время инспекционной поездки по ее соединениях и частях (дислоцировались от Тель-Авива в Египет) самолет, на котором летели Сикорский и его окружения, в том числе дочь, упал в море после взлета. Причины катастрофы не выяснены до сих пор.

По настоянию У. Черчилля армия была реорганизована во 2-й польский корпус (примерно 50 тыс. человек). В январе - феврале 1944 г. последний прибыл в Италию и был включен в состав союзных войск. Участвовал в боях против гитлеровцев. Войну закончил 21 апреля 1945 г. в Болонье.

Еще одним раздражителем в советско-польских отношениях военного периода стали события, связанные с восстанием в оккупированной немецко-фашистскими войсками Варшаве, которое было организовано и начато эмиграционным правительством для захвата власти к освобождению польской столицы советскими войсками.

Не вдаваясь в подробности, заметим, что в этом случае намерения имели исключительно политический подтекст, и в случае успеха предполагалось обеспечить условия для прибытия в столицу Польши и развертывания деятельности лондонского эмиграционного правительства. Последний надеялся помешать до властного Олимпа Польском комитета национального освобождения (ПКНО), который сотрудничал с СССР.

Решение о начале восстания руководство Армии Крайова приняло без согласования не только с командованием советских войск и ПКНО, но и варшавскими антифашистскими подпольными организациями. Не были учтены и реалии, сложившиеся на советско-германском фронте. Преодолев летом 1944 г. с боями 700 километров фронтовых дорог, встретив на подступах к Варшаве яростное сопротивление противника, войска 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов вынуждены были перейти к длительной обороне.

Ненадлежащим оказалось и военно-техническое обеспечение восстания. Из около 40 тыс. повстанцев вооружение имели лишь 10%, а боеприпасов хватило на несколько дней ожесточенного противостояния.

Чтобы придать ей международно-правового характера, 9 сентября 1944 г. было подписано соглашение о взаимном переселении украинцев и поляков. Переселению подлежало 100% украинского населения. Подписи под документом для истории оставили председатель СНК УССР Н. Хрущев и Э. Осубка-Моравский. В соответствии с утвержденным обеими сторонами планами переселения предполагалось завершить к 15 июня 1946 г. Причины такой поспешности во многом объяснялись военно-политической ситуацией, в частности разным видением роли и места освобожденной от немецкой оккупации Польши в европейском сообществе, продолжающийся враждой между наиболее радикальными частями польского и западного населения, порождало трудности для действий Красной армии и правоохранительных органов и, особенно, новому польскому режиму, желанием советской стороны, с одной стороны, укрепить авторитет последнего, с другой - закрепить его в фарватере своей внешней политики. Эта акция закончилась в послевоенный период в ходе известной операции «Висла». Кроме этого до середины 60-х гг. ХХ в. были предприняты обмены территорией ПНР и СССР по просьбе первой.

Указанные шаги в будущем послужили одним из катализаторов к усилению противостояния как в межгосударственных отношениях между СССР и Польшей, так и недоразумением в их обществах.

Заключение

«Катынская трагедия» в Польше и в СССР/России воспринимаются по- разному. В первую очередь, по важности восприятия - в России это эпизод Второй мировой войны и одновременно русско-польских непростых взаимоотношений, для польского общества и нынешней власти - это, в первую очередь, политико-исторический фактор, который объединяет в себе вековое противостояние с Россией, унижение мнимого польского исторического величия и возможность элементарно мобилизовать общество для политических мимолетных целей.

Изучение катынских событий 1940 г. говорит о том, что, немцами данная трагедия была использована в качестве пропагандистской компании против СССР, польско-западная версия различается в своей сути на собственно западную, которая требует весомых доказательств и собственно польскую, в основании которой лежат эмоциональные порывы. Советско- русская версия отчасти претерпела определенной эволюции - от нивелирования данного вопроса на фоне освобождения Восточной Европы и мира от нацизма и фашизма, до раскрытия государственных тайн перед польской стороной для начала открытого и откровенного диалога и последующего примирения.

Однако проведенный анализ данного вопроса выявил, что отчасти излишняя откровенность советско-российской власти в конце ХХ в. не привнесла должного эффекта для решения общего вопроса относительно российско-польского примирения. Западная версия, а по сути, версия Германии, которую Польша приняла для себя с самого начала расследования, укоренилась в сознании поляков крепко и плотно, поэтому признание российских властей было воспринято Польшей не как историческое откровение, а скорее, как проявление слабости, в связи с чем незамедлительно были осуществлены попытки получить как материальные, так и политические дивиденды.

Также нельзя исключать, что столь радикальное изменение курса российских властей связано исключительно с политическими целями, а публичные извинения и признание «очередных зверств Сталинского режима» с одной стороны вызваны желанием угодить западу, особенно эта черта характерна для 90-х годов, так и внести дополнительный вклад в процесс так называемой «десталинизации», набравшей пик как раз к 2010 году, на который пришлись самые громкие заявления относительно Катынской трагедии как со стороны Государственной Думы, так и президента страны.

Особенностей страсбургского процесса относительно гибели польских военных позволили выявить следующие проблемы: с учётом несоответствия российского законодательства и международного (европейского) законодательства, дать правовое окончательно заключение катынской трагедии не представляется возможным в нынешних условиях. Странным выглядит на фоне заявлений Госдумы позиция Российской исполнительной и судебной власти, не проявляющих солидарности в данном вопросе с властью законодательной. Какими причинами это продиктовано - политическими или иными, на этот вопрос у меня ответа нет.

Считаю, что с уверенностью утверждать об истинности Германской или Советской версии в данный исторический период не представляется возможным. Несмотря на то, что все официальные стороны данного исторического конфликта пришли к единому мнению относительно произошедших событий, исследование данного события обнажает слишком большое количество «белых пятен» и логических нестыковок, что в свою очередь даёт «советской» версии право на существование.

«Катынская трагедия» ещё не перешла в раздел «сугубо исторических фактов», но и не является возможным быть объективно расследованным событием, в связи с чем трансформировалась в некую кульминацию польского мифа про «угрозу польской нации с Востока». Польскую власть настолько устраивает существующая картина мира, в которой цвет польской нации уничтожили именно сотрудники НКВД, что вероятно из-за боязни данную картину нарушить не предпринимается никаких попыток вскрыть 9-е захоронение и с почестями перезахоронить казнённых людей.

Таким образом, мы приходим к выводу, что ставить окончательную точку в Катынской трагедии ещё рано. Можно надеется, что со временем будут обнаружены недостающие факты, раскрыты необходимые документы, найдены новые доказательства. Кроме этого, для непредвзятого расследования должна исчезнуть политическая составляющая, стороны должны быть непредвзяты, что в данный период времени представить невозможно. Сложно предположить, сколько лет для этого должно пройти, но истина обязательно восторжествует, и мы обязательно увидим ясную, незамутненную картину тех событий, а чёрная составляющая страницы истории российско-польских отношений навсегда исчезнет из памяти двух народов.

Список источников и литературы

Архивные документы и материалы:

1.     Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ); Фонд 7021, Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причинённого ими ущерба гражданам, коллективным хозяйствам (колхозам), общественным организация, государственным предприятиям и учреждениям СССР (ЧГК), опись №114, дело №8.

Опубликованные документы и материалы:

1.     Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937- 1939. - Т. 1: Ноябрь 1937г. - декабрь 1938г. / Министерство иностранных дел СССР. - М.: Политиздат, 1981.

2.     Катынь. Пленники необъявленной войны. Сборник документов. Под общей редакцией академика А.Н. Яковлева. М. 1999

3.     Катынь. Март 1940 - сентябрь 2000 г. Расстрел. Судьбы живых. Эхо Катыни. Документы. Лебедева Н.С. (составитель). Москва, издательство «Весь мир», 2011 г.

Интернет ресурсы:

1.       ГУЛАГ: Главное управление лагерей. 1918-1960 гг. [Электронный ресурс] - Режим доступа: #"902542.files/image001.jpg">

Записка председателя КГБ при СМ СССР А.Н. Шелепина Н.С. Хрущеву. РГАСПИ. Ф.17. Оп.166. Д.621. Л.138. [Электронный ресурс] - Режим доступа: #"902542.files/image003.jpg">

Записка председателя КГБ при СМ СССР А.Н. Шелепина Н.С. Хрущеву. РГАСПИ. Ф.17. Оп.166. Д.621. Л.139. [Электронный ресурс] - Режим доступа: #"902542.files/image004.jpg">

Выписка из протокола № 13 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) «Вопрос НКВД СССР» (пункт 144). 5 марта 1940 г. РГАСПИ. Ф.17. Оп.166. Д.621. Л.135. [Электронный ресурс] - Режим доступа: #"902542.files/image005.jpg">

Докладная записка наркома внутренних дел СССР Л.П. Берии И.В. Сталину. РГАСПИ. Ф.17. Оп.166. Д.621. Л.130. [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://new.rusarchives.ru/publication/katyn/01.shtml