Фатиха» (1451-1481). Во второй половине ХУ-XVI в. шел процесс их усовершенствования и развития.
К началу правления Мехмеда II главной опорой султанской власти стала та прослойка османского феодального класса, которая была связана с тимарной системой. Эта прослойка росла и набирала силу в процессе завоеваний. Своего наивысшего развития тимарная система достигла на завоеванных османских землях Западной Анатолии и особенно Румелии. "Европейские территории (Румелия) в первые века складывания османского государства (Х1У-ХУ вв.) были наиболее передовыми экономически и определяющими уровень развития социальных отношений. Именно в Румелии османы получили возможность для своего ускоренного феодального развития. В Анатолии сильные позиции кочевничества и ранние феодальные отношения с остатками родоплеменных пережитков являлись тормозом социального развития".
По исламской традиции, все завоеванные земли являлись собственностью султана, а, следовательно, государства (мири). Такие земли султаны могли жаловать своим подданным, но не в собственность (мюльк), а лишь для хозяйственной эксплуатации: их запрещалось продавать, закладывать и т.д. Этот вопрос хорошо освещен в специальной литературе, поэтому сразу перейдем к характеристике землевладения.
Феодальный класс делился на три прослойки: владельцев хассов, владельцев зеаметов и владельцев тимаров. Формально тимаром считался зарегистрированный доход в сумме до 20000 акче в год, зеаметом - от 20000 до 100000 акче в год, хассом - от 100000 акче и выше.
Тимары, зеаметы и хассы состояли из двух частей: хасса-чифтлик и хиссе. Хасса-чифтлик ("специальное поле") предоставлялся за проявленную храбрость во время сражения. В тимарах им считалось поле с доходом до 3000 акче в год, а в зеаметах - до 5000 акче. За это поле владелец не был обязан выставлять воина (джебелю). Он распоряжался им по своему усмотрению, но не имел права его продавать, дарить и обращать в вакф. Хиссе (доля) составляла главную часть феодального владения, она включала весь излишек над первой частью. За нее феодал был обязан участвовать в походе сам и выставлять воинов.
Тимариоты должны были выставлять по одному джебелю на каждые 3000 акче дохода, а владельцы зеаметов и хассов - по одному джебелю на каждые 5000 акче. Зеаметами владели санджакбеи и некоторые другие чиновники местного и центрального аппарата. Зеамет включал в себя несколько сел, в состав зеамета часто входил и город.
Самыми крупными владениями были хассы. Различались хассы трех видов: хассы султана и членов султанской семьи, хассы везиров и хассы чиновников рангом ниже. Хассы султанов занимали целые области (например, эйялет Кафа). По своему правовому статусу хассы были близки к европейским бенефициям. Законами Мехмеда II было установлено, что доход хасса великого везира равен 1,2 млн. акче, бейлербея - I млн. акче, дефтердара - 600000 акче.
Помимо огромной разницы в размерах доходов, между крупными и мелкими феодалами существовало еще большее различие в сумме их прав и взаимоотношений с центральной властью. Хассы и зеаметы давали их владельцам право обращать в свою пользу почти все налоги и сборы на подвластной им территории и выполнять здесь административные функции. Поэтому хассы и зеаметы назывались свободными тимарами. Все другие тимары считались несвободными и не давали владельцам таких прав. Их владельцам поступала только часть дохода "хотя и большая, но их административные права были ограничены.
Количество духовных владений (вакфов) во второй половине ХУ-ХУ1 вв. значительно увеличилось за счет превращения в вакфы части владений султана и частнособственнических земель. Вакфы были неотчуждаемыми владениями. Управляющие вакфами пользовались такими же правами, как и владельцы хассов и зеаметов. Многие вакфы управлялись наследниками вакфоучредителя. Обычно доля вакфоучредителя составляла 20% от ежегодного дохода. К подобным передачам часто прибегали представители старых бейских семей. Имена потомков многих таких бейских родов упоминались в числе управителей вакфов на протяжении нескольких веков. Данных по ХУ1 в. у нас нет (отсутствуют публикации документов этого рода), но есть сведения за ХУП в.
В Османской империи существовала еще одна категория феодалов - владельцы мюльков. Султаны выдавали «мюлькнаме» (доверенная грамота) везирам, бейлербеям, дефтердарам, а также чиновникам дворцовой службы. Земли, отданные в мюльк, становились полной собственностью владельца. Один из таких мюльк-наме опубликован А.С.Тверитиновой.
Однако юридически эти пожалования все-таки не являлись «истинными мюльками», так как не отвечали общемусульманским предписаниям о такой форме землевладения. Они даже формально не были ограждены от произвола султана. За какую-нибудь провинность или непокорность они могли быть изъяты у владельца. Такое право часто использовал Мехмед II в борьбе с крупными беями. Поэтому часто владельцы мюльков передавали свои владения в вакф.
К феодальному классу принадлежали еще владельцы юрдлуков и оджаклыков, беи племен. В начале ХУ1 в., во время войны 1513-1514 гг. с сефевидским Ираном, эти феодалы добровольно признали власть султана. Такие владения находились в восточной и южной Анатолии, Иракском Курдистане и в Арабских эйялетах. Они передавались по наследству.
В целом феодальный класс делился на две категории: "Людей меча", и "Людей пера". О первых мы уже говорили выше, а ко вторым относились различные категории улемов и кадиев, а также чиновники финансового ведомства.
Теперь остановимся на положении податного населения - реайа, райя.
В Османской империи, в отличие от многих других средневековых стран, не было распространено крупное поместное землевладение. Османские феодалы, занятые непрерывными войнами, не заводили крупного хозяйства. Полученные ими земли обрабатывали крестьяне, между которыми она была поделена; за пользование землей крестьяне в виде налога отдавали установленную долю урожая своим феодалам (система издольщины).
Закон обязывал феодала предоставлять крестьянам наделы (чифт) в пределах от 6 до 16 га на семью. "А чифтликом называется 70-80 денюмов земли наивысшего качества, 100 денюмов земли среднего качества и 130-140 денюмов наихудшей земли. Денюм же имеет в длину и ширину 40 шагов средним шагом".
Крестьянин, впервые получивший землю, платил феодалу особый налог - тапу. Сбор тапу был большим и достигал в конце ХУ в. 300 акче. В дальнейшем этот надел, уже без оплаты тапу, переходил по наследству сыну, но мог оставаться в пользовании жены покойного, если она выполняла все установленные повинности. Феодалу запрещалось присоединять к своему хассе-чифтлику земли принадлежащие по закону для наделения крестьян.
Крестьянин терял землю лишь в том случае, если он ее не обрабатывал. Таким образом, крестьяне имели узаконенное право на обрабатываемую землю. Такая система создавала предпосылки для некоторой заинтересованности крестьян в обработке полученной земли. Видимо поэтому в Османской империи не было таких тяжелых форм закрепощения крестьян, какие существовали в крупных феодальных поместьях Западной Европы.
Но, если крестьянин в течение года (в начале ХУ1 в. уже три года) оставлял свою землю необработанной, то феодал был вправе лишить его земли и дома. Кроме того, был установлен особый и довольно высокий налог за необработанную землю, который должен был возместить ущерб, нанесенный феодалу.
В конце ХУ в. были приняты законы для отдельных санджаков, которые запрещали крестьянам оставлять свои земли и давали феодалу право в течение 15-20 лет разыскивать беглых крестьян и членов их семей и возвращать их в свои тимары.
В кодексе законов султана Сулеймана I Законодателя - «Кануни» (1520-1566) нашло отражение юридическое закрепление крестьян по всей империи. По новому закону сипахии имели право на возвращение своих беглых крестьян, если последние прожили на новом месте менее 15 лет, а в городах - менее 20 лет. Это постановление не распространялось на тех крестьян, которые бежали в Стамбул .
Во второй половине ХУ - первой половине ХУ1 в. в Османской империи существовали три формы ренты: отработочная, продуктовая (натуральная) и денежная. Преобладающее значение имела натуральная, затем денежная; отработочная рента (за исключением некоторых районов) занимала небольшое место. Натуральная рента поступала главным образом феодалу. Преобладающее значение имела десятина (по-арабски - ушр, или во множественном числе -ашар; по-турецки - онда, т.е. 1/10 часть с различных продуктов сельского хозяйства). Ушр взимался с мусульман. Аналогичная рента в пользу феодала с немусульман называлась харадж - мукасиме и составляла уже 1/3 или 1/2 часть урожая.
Денежными налогами - рентами являлись поземельный налог, с мусульманина - ресми-чифт, с немусульманина - харадж-и мусаха; налог агча, который наряду с феодалами взимало и государство - одно акче с каждых трех голов скота; налог с площади под домом, брачный налог и т.д.
Немусульмане обязаны были платить еще и особые денежные налоги, подчеркивающие их неравноправное положение. Главным из них был поголовный налог джизье, который были обязаны платить все немусульмане. От него, правда, освобождались женщины, дети и рабы. Налог джизье шел в казну. Другим личным налогом был еще испендж, который равнялся 25 акче. Он взимался со всех немусульман, включая и женщин, достигших совершеннолетия.
Трудовая повинность крестьян по кодексу Мехмеда II заключалась в обязанности выполнять барщину в течение 7 дней в год (допускался денежный откуп), в перевозке доли урожая феодала в его амбар, в строительстве дома для феодала и т.д.
В конце ХУ - начале ХУ1 вв. резко выросла численность новой категории крестьян, так называемые ортакчи. По своей численности они были вторыми, после тимариотских крестьян. Это заставило Сулеймана Кануни обратить на них особое внимание в своем кодексе и в отдельных указах.
Преобладающая масса зависимых крестьян (ортакчи) обрабатывала земли владельцев хассов, зеаметов, тимаров. Они были и в мюльках. Основной формой эксплуатации ортакчиев, также как и тимариотских крестьян, была издольщина. Однако между ними была и разница; тимариотские крестьяне имели законом установленные права на землю, а ортакчи таких прав не имели. Далее, доля тимариотских крестьян в пользу феодала (рента-налог) была издавна определена мусульманским правом; доля ортакчиев лишь в редких случаях определялась законом, а более всего зависела от произвола феодалов. Доля ортакчиев была значительно выше доли, которую вносили тимариотские крестьяне. Ортакчи чаще всего встречались в хассах султанов, членов султанской династии, везиров, бейлербеев. Султану Мехмеду II Фахиту принадлежало около 110 деревень в окрестностях Стамбула, заселенных ортакчиями.
До сих пор речь шла о землях крестьян, живших на государственных землях. Но большое количество крестьян жило также в мюльках и вакфах. Их положение было близким к ортакчиям. Здесь не действовали законоположения, установленные для тимариотских крестьян. В мюльках доля в пользу феодала достигала 1/5 урожая. Здесь эта доля была не рентой-налогом, а обычной феодальной рентой. Налоги же харадж, ашар, поземельный, агнам, брачный, а также различные штрафы поступали в пользу государства и взимались непосредственно государственными чиновниками или же феодалами-сипахиями, в качестве представителей государства.
Органы общинного самоуправления в болгарских землях были представлены старейшинами, "кнезами" (сельскими старостами) и "коджабашиями" (старостами местных мусульманских общин), которые избирались всеми общинниками. Использование Высокой Портой этих органов для обеспечения своих непосредственных интересов и интересов господствующего класса нашло яркое выражение в их обязанности сохранять целостность общины, на которую государство смотрело как на совокупность налогоплательщиков и как на источник регулярных налоговых поступлений.
Деятельность органов сельского самоуправления была поставлена под контроль кадиев. В тех случаях, когда в поселениях со смешанным религиозно-этническим населением дело касалось всей общины, крестьяне обычно выбирали представителей от обеих групп населения - двух, трех человек, а то и больше, В числе этих представителей в источниках иногда упоминается и православное духовенство. Однако абсолютизировать роль священника в общинном самоуправлении не следует, так как случаи когда он один представлял интересы общины весьма редки, зато часто в числе выдвинутых общиной представителей лицо духовного звания вообще отсутствует.
В болгарских городах, сохранивших свое положение военно-административных центров и включенных в османскую феодальную систему, ведущее положение занимали османские чиновники и представители военно-феодальной знати. Здесь как и в сельской местности, судопроизводство и надзор за исполнением правительственных мероприятий и распоряжений осуществляли кадии. Население городов было организовано по религиозному признаку в самоуправляющиеся общины. Общины размещались по отдельным махалам в зависимости от принадлежности к одной религии или общности своей деятельности. Распределение населения по профессиональному признаку на отдельные махалы было другим проявлением этой корпоративности. Смешанные по религиозному составу цехи (эснафы) встречались редко. Порта предоставила цехам ограниченные права самоуправления и сбора некоторых государственных налогов. Эти организации играли важную роль в устройстве и деятельности городских церковно-религиозных общин, в ведении которых находились бракоразводные дела и семейно-правовые споры. Ряд конфликтов жившие в городах болгары могли иногда решать в цеховых организациях, а также внутри своей общины по нормам болгарского обычного права .
Таким образом, в качестве низовых (в смысле самых низших) рычагов управления в городах османы использовали две системы организации населения с ограниченным самоуправлением, которые были созданы на различной основе и существовали независимо одна от другой. Однако в более поздний период истории во многих случаях они объединяли свои силы для совместной борьбы против османского гнета.
В османской системе управления весьма заметное место принадлежало Константинопольской патриархии, под юрисдикцией которой находились и болгары. Вопросы политической роли Константинопольской патриархии, ее взаимоотношения с Портой, место и роль патриархии в системе управления болгарским народом освещены в специальной статье С.И.Муртузалиева. Это позволяет нам акцентировать внимание только на правовом положении болгар в османском государстве.
Положение болгарского народа в османской системе управления было весьма сложным ввиду действия нескольких несовпадающих и даже входящих в противоречие друг с другом феодальных правовых систем. Это: светское османское законодательство (канун-наме, ферманы, бераты), мусульманское религиоэное право - шариат, каноническое право греческой Константинопольской патриархии, и, наконец, ограниченное сферой православной общины (сельской и городской) болгарское обычное право. Поскольку пределы компетенции указанных выше законодательств не всегда были четко очерчены, болгары в случае возникновения спорных правовых ситуаций оказывались перед тремя различными судебными инстанциями: им следовало обратиться в кадийский суд (осуществлявший судопроизводство на основании государственных законоположений, обосновывая их шариатом), в церковный православный суд (руководствовавшийся каноническим церковным правом, компетенция его охватывала в основном область частного права), к представителям (старейшинам) своей болгарской общины, разбиравшим обыденные гражданские дела в соответствии с нормами обычного права болгар. Обнаруживались определенные противоречия этих правовых систем - канонического церковного права с османским правом (религиозным и светским), равно как и с обычным правом болгар.
В изучаемый период в Болгарии постепенно сложилась своеобразная система иерархического соподчинения этих одновременно действовавших видов законодательства. Государственные законодательные акты и шариат занимали в этой системе ведущее положение. Столь же очевидно ограниченное, подчиненное положение, которое было отведено в этой системе каноническому церковному и болгарскому обычному праву.
Почему же были сохранены эти звенья управления, эти "нижние ступени" правовой системы? Хотя шариатское законодательство являлось господствующим, оно было неприменимо ко многим сторонам повседневной жизни "неверных", в основном к сфере семейно-брачных и связанных с ними наследственных отношений. Вследствие этого, в тех случаях когда это было возможно, на территории Болгарии продолжали действовать каноническое христианское право и обычное право. Своеобразная соподчиненная иерархическая система права не дает основания усматривать какую-то "территориально-правовую автономию" Болгарии ХУ-ХУ1 вв. - такая система органически была предусмотрена османским государственным правом.
В условиях религиозной дискриминации болгары имели все основания остерегаться разбора дел кадиями. В тех случаях, если дело можно было решить на основании своего обычного права, болгары нередко воздерживались и от обращения в митрополичьи и епископальные суды, за которыми стояла Константинопольская патриархия, чуждая болгарскому народу и его традициям.
Установленная Мехмедом II система религиозных общин, использовалась в ХV-ХVI вв. всеми последующими султанами для управления покоренным немусульманским населением. Первенствующее значение среди других религиозных общин заняла православная община во главе с Константинопольской патриархией. В этой связи можно привести слова К. Маркса о том, что "система господства духовенства над христианами православного вероисповедания в Турции и все их общество имеет своим краеугольным камнем подчинение реайи корану, со своей стороны относясь к ней как к неверным, то есть как к отдельной нации в религиозном смысле, санкционирует соединение духовной и светской власти в руках их священников.
Завершая главу, можно сделать вывод о том, что в результате установления на территории Болгарии османской системы управления, надстройка претерпела наиболее значительные изменения. Однако в качестве покровительствуемой иноверческой общины, болгарам удалось сохранить некоторые элементы своей традиционной общественной жизни (городская и сельская община как институт, традиционное право и православная религия), которые были включены в систему общественной надстройки османского государства как ее локальные элементы. И, тем не менее, именно они являлись базой и опорой для дальнейшего сопротивления не только против обращения части болгарского населения в ислам, но и против османского ига.
ГЛАВА 2. БОЛГАРСКОЕ ГАЙДУЧЕСТВО В БОРЬБЕ ПРОТИВ ОСМАНСКОГО ВЛАДЫЧЕСТВА
Болгарский народ не смирился с завоеванием, о чем свидетельствуют разнообразные формы борьбы против чужеземцев и их исламизаторской политики. В соответствии с конкретно-исторической обстановкой в XV-XVI вв. на первый план выдвигалось то вооруженное сопротивление туркам-османам, то попытки сохранения культурного наследия.
В первой четверти XV столетия известно не менее трех военных акций, связанных с именами представителей двух последних болгарских царских династий: Фружина - сына тырновского царя Ивана Шишмана и Константина - сына видинского царя Ивана Срацимира.
В завуалированной форме стремление болгар-христиан к освобождению от власти османов проявилось в 1416 г., когда население Северо-Восточной Болгарии участвовало в исламском религиозном вооруженном воссстании, во главе которого стоял суфийский шейх Махмуд Бедреддин Симави (1358-1416).
Проповеди братства людей вне зависимости от их вероисповедания, критики социального и имущественного неравенства, привлекли в отряды Бедреддина многих христиан. Этому способствовало и то, что идеи шейха отчасти перекликались с воззрениями исихастских богословов и некоторыми положениями богомильства.
В 1443-1444 гг. объединенные силы европейских государств предприняли два похода с целью отвоевания у османов части Балканского полуострова. Но в планах «освободителей» южнославянских народов предусматривалось, что в случае успеха болгары окажутся под их политическим верховенством. Кроме того, воины-католики враждебно относились к «схизматикам» - православным болгарам, грабили их церкви и т.п. Поэтому во время похода объединенного христианского крестоносного войска в Северную Болгарию участие болгар в битве при Варне 1444 г. было незначительно. После «Варненской катастрофы», т.е. разгрома венгерского ополчения во главе с Яношем Хуньяди (Хуниади) в битве на Косовом поле (1448 г.) и падением Константинополя (1453 г.) надежды болгар на военную помощь со стороны европейских держав временно ослабевают и на первый план выдвигаются иные формы сопротивления завоевателям.
Установление османского господства вызвало переориентацию основных функций, исполняемых уцелевшими болгарскими монастырями и церквами. Они продолжали сохранять славянское богослужение и старую рукописную традицию, но сокращение объема и уменьшение значения рукописной книжной деятельности как фактора религиозного единения и общения болгар компенсировалось возросшей ролью устного общения священнослужителей с паствой. Многие идеологические функции принял на себя фольклор. Возникает новый жанр поэтического творчества - гайдукские (хайдуцкие) песни, что связано с распространением новой формы борьбы болгарского народа - гайдуцким движением.
Свидетельства письменных источников о действиях гайдуков в XV-XVI вв. немногочисленны. В болгарской и зарубежной историографии давно идет дискуссия о масштабах и ареале движения, времени его оформления, социальном, этно-религиозном составе и т.д.
По мнению болгарских ученых первое документальное известие о болгарских гайдуках относится в 1454 г., когда сам Мехмед II «пленил Радича, болгарского воеводу в Софии».
Ставшие на путь вооруженной борьбы болгары объединялись в отряды и, таким образом, разрозненные акты отдельных лиц становились коллективными действиями. Принято считать, что обычно гайдуки объединялись в "сговорную дружину" - чету из 10-20 чел., во главе с воеводой. Иногда приводятся данные о 50-100 гайдуках. Наука пока не располагает достоверными сведениями о внутренней организации чет в ХУ-ХУ1 вв., а данные о численности очень редки и не указывают, о скольких дружинах идет речь: об одной или о нескольких.
Гайдуки, как и разбойники, вынуждены были скрываться в труднодоступных для властей и еще не полностью освоенных османами районах, которые могли служить убежищами и местами общего сбора отрядов. О существовании таких убежищ можно судить по османскому кадастру 1471 г. В нем говорится о том, что относящаяся к области Загора (северо-западная Болгария) мезра Войниче (позднее с.Войница) "является убежищем харамиев". Для ликвидации убежища мезра была "оживлена", т.е. эту территорию закрепили за 20 хозяйствами и мезра стала давать казне доход в 200 акче. Из этого видно, что, не имея возможности постоянно держать в подобных местах вооруженные отряды, власти стремились поставить их под свой контроль. Следовательно, одним из путей надзора или ликвидации таких опасных для османов очагов, было заселение этих мест людьми, которых обязывали нести ответственность за спокойствие и порядок на данной территории. Подобные меры борьбы с социально-опасными элементами известны и ранее - в 1433 г. селах Ветрен и Варакел упоминаются как дервенджийские.
Помимо этих мер власти предпринимали и другие. В подробном регистре мюльков и вакуфов Никопольского санджака (сер. ХУ1 в.) о владениях Бали- бея, сына Яхъи - паши, владевшего с.Сырнево (не уточнено) рядом с текке, относящимся к Чернова (р-он Червен, Русенский округ) было записано: «Поскольку указанное место было очень опасным... упомянутый Бали - бей как субаши Тутракан (Силистринский округ) построил на этом месте... текке. Он собрал и поселил ...неверных» т.е. христиан, которые должны были обслуживать мусульманских паломников. «С тех пор указанное место стало надежным из-за текке» о котором шла речь, и мусульмане проходили без страха». Таким образом бывшее убежище гайдуков стало местом паломничества и центром мусульманской религиозной пропаганды.
Довольно подробные сведения о действиях гайдуков и османских методах борьбы с ними содержатся в указе султана от I декабря 1528 г. В нем говорится о необходимости розыска и преследования гайдуков в западно-болгарских землях и соседних сербских областях, ибо «...в санджаках Кюстендил, Вылчитрен, Призрен..., в казах Юскюб (Скопие), София... появляются и собираются разбойники... Группируясь в одном месте, они нападают ночью на села, убивают людей, грабят имущество, нападают на путников, уничтожают караваны». Особое внимание обращается на субашей и санджакбеев "из указанных мест", которые "помогают разбойникам и ха-рамиям и санджакбеи даже помогают...субашам". Вместо того чтобы ловить и наказывать, "они не только закрывают глаза (на эти нарушения), но даже освобождаются пойманных разбойников" за деньги. Пользуясь безнаказанностью, "разбойники... умножились". Поэтому султан посылает специального инспектора (муфетиш Ахмеда) с отрядом гарибов. В обязанность Ахмеду вменяется поимка "разбойников..., ятаков и товарищей разбойников", тех которые дают им пищу и кров. Инспектор должен расследовать их дела "согласно шариату... закону и сообразно обычаю».
Султан приказал задерживать и наказывать санджакбеев и субашей, которые за взятки освобождали пойманных. В отношении субашей говорится, что если вина их будет доказана, то они «сами (будут рассматриваться) как разбойники», а в случае бегства "разбойников" в другие места, санджакбеи и кадии должны отправить туда людей для розыска бежавших.
Значение данного указа (датирован I декабря 1528 г.) для нас состоит в том, что он позволяет догадаться о процессе развития гайдуцкого движения. Однако не следует исключать вероятность того, что в данных документах речь могла идти и о настоящих разбойниках, а не только о гайдуках. Сложность их разграничения заключается в том, что по существующему мнению "харамии" это обычное название гайдуков в османских документах. К тому же тяжелые условия жизни в горах и лесах, а также стихийность и слабая организованность вынуждала и гайдуков прибегать к грабежам и насилиям. "Но в этом движении всегда преобладали задачи борьбы против иноземных угнетателей". Не случайно у болгарского народа существовали две оценки гайдучества: одна - положительная, когда гайдуки действовали как народные заступники, а другая отрицательная, если гайдуки начинали заниматься обычным разбоем, мародерством. Такие гайдуки получали позорное прозвище "кокошарин" (куриный вор, курощуп) и изгонялись из дружины.
Большой интерес представляют сведения о гайдуках или разбойниках в записках иностранцев, которые проезжали через болгарские земли, но, к сожалению, эти сообщения очень кратки. Более частое упоминание иностранными информаторами о проявлениях народного сопротивления османам относится ко второй половине ХУ1 в.
Пьер Лескалопие, секретарь французского посланника Франсуа де Ноайля в Стамбуле, сообщает, что 4 апреля 1574 г. около села Катуница их подстерегла "группа конных разбойников", но так как обоз охраняли сеймены, "разбойники" долго преследовали путников, пока на следующий день у Одрина не совершили дерзкое нападение. Как пишет Лескалопие, их спасло только появление охотившегося здесь санджакбея с большим отрядом. "Заметив это, разбойники сразу исчезли". По данным анонимного автора, описавшего путешествие венецианского байло П. Контарини в Стамбул в 1580 г., в районе Трояновых ворот и Ветрена "путь между горами и лесами очень плохой из-за гайдуков.
О положении на юге Болгарии пишет Мельхиор Безолт, сопровождавший миссию Лихтенштейна в 1584 г. 9 октября Беаолт записывает в дневнике, что путь около Харманли ... считается самым ненадежным из-за мартолозов или разбойников с большой дороги."
Нарастание кризиса Османской империи, ухудшение положения народных масс, австро-турецкая война 1593-1606 гг. вызвали усиление брожения среди балканских народов, активизацию гайдуцких чет. К этому времени народная традиция относит гайдучество легендарного воеводы Чавдара и его 300 юнаков в районе Кожух планины. Предполагают, что дружина Чавдара могла принять участие в нападении на Софию в 1595 г. В одном европейском источнике в марте этого года говорится, что в "феврале 1595 г, собралось 2000 сербов и гайдуков", которые перейдя Дунай, напали на Софию, «разграбили и сожгли ее и унесли оттуда огромную добычу». Хотя время года (февраль) не соответствует традиционному гайдуцкому сезону (весна-осень), однако возможность такого всплеска и подключения болгарских гайдуков к данной акции сербов и гайдуков вполне реальна.
В 90-е годы ХУ1 в. наблюдается возросшая активность гайдуцких отрядов, приходивших из Валахии и Трансильвании. Из английской дипломатической корреспонденции от II мая 1595 г. и из других источников известно, что валашский князь Михаил Храбрый послал одного из своих военачальников - Баба Новака (Старого Новака) с его хайдутинами против румелийского бейлербея Хасан паши. Разгромив войско Хасан паши. Баба Новак сжег крепость Врацу, "ограбил Видин и предал окрестную землю огню и мечу, а потом отступил..." за Дунай, прихватив с собой много пленных и добычу. По данным европейского источника "в июле турки, которые были разбиты в Валахии, собрались снова у Никополя: там они были обращены в бегство трансильванскими хайдутинами, которые преследовали их до самого города, убили более 3000 турок, разграбили и пожгли город".
Подобные действия оправдывают основную задачу валашского и трансильванского князей - не допустить переправу врага через Дунай, но мало похожи на заботу и обеспокоенность тяжелым положением болгарских христиан, которые, по словам дубровчанина Павла Джорджича от этих погромов, вынуждены были убегать в горы. Одним из объяснений сложившегося положения, может служить то обстоятельство, что Михаил Храбрый и трансильванский князь Сигизмунд Баторий не имели достаточных средств для обеспечения своих "хайдутских отрядов" и они содержались за счет военной добычи.
Действия болгарских гайдуков и "хайдутских отрядов" в конце ХУ1 в. не только сопровождались, но, по-видимому, способствовали подъему широких народных масс, которые начинают открыто выражать свое недовольство османским господством. По данным силезца Фридриха Зайделя, аптекаря имперского посланника Креквица в Стамбуле (1591-1596 гг.), на пути из Софии в Ниш в 1596 г. он видел вдоль дороги много сотен казненных "бедных болгарских крестьян, взбунтовавшихся против ... султана". События 1595 и 1596 гг. говорят о том, что в условиях все нарастающего кризиса Османской империи и усиления эксплуатации народных масс, действия гайдуков становятся более решительными, дерзкими; содействуют подъему новой волны народного сопротивления и расширению социальной опоры гайдуцкого движения.
С.И. Муртуэалиев отмечает, что, раскрывая вопрос о совместных действиях болгарских гайдуков и "хайдутских отрядов" из-за Дуная, болгаристы справедливо предупреждают, что "хайдутские отряды" - не обязательно гайдуцкие четы болгар. Там "хайдутскими" назывались специальные отряды, которые составлялись "из особого вида военно-служилого населения преимущественно из пограничных районов Венгрии. Такие "хайдути" участвовали и в армии австрийского императора и в войске Михаила Храброго, но сделав оговорку, исследователи часто забывают о ней и интерпретируют трансильванских и валашских "хайдутов" как болгарских гайдуков. Такому не всегда оправданному смешению, по-видимому, способствует участие некоторых болгарских гайдуков в отрядах из-за Дуная или отдельные совместные действия болгарских чет с этими отрядами.
Примером подобного подхода может служить бытующее мнение об участии болгарских гайдуков в первом Тырновском восстании 1598 г., сигналом к которому явился сентябрьский поход Михаила Храброго. По данным Георгия Сирмана (8 октября 1598 г.), посланника австрийского императора в Валахии, "воевода расположил двенадцать тысяч свободных рашких хайдутов, которые восстали, дабы охраняли проходы" и перевалы на Старой планине от османов. Б. Цветкова считала, что болгарские гайдуки вряд ли остались в стороне от вооруженного выступления своего народа, а М. Йонов пишет, что Тырновское восстание и действия гайдуцких дружин в Болгарии протекали в тесной взаимосвязи. Исключать такую возможность, разумеется, не следует, но какие-либо конкретные сведения об участии болгарских чет в восстании 1598 г. отсутствуют. Понятное стремление рада историков представить развитие классовой и национально-освободительной борьбы болгарского народа как все более нарастающий процесс, ведет к искажению исторической действительности, ибо в этой борьбе были и периоды спада и периоды подъема. Дальнейшие исторические события доказали мужество и героическую стойкость болгарского народа в борьбе с поработителями и, думается, этого уже достаточно для объективного освещения гайдуцкого движения в ХУ-ХУ1 вв.
Каковы же основные районы действий болгарских гайдуцких чет в ХУ-ХУ1 вв.? Обратимся в картографическим материалам. В коллективном труде советских ученых "История Болгарии" опубликована карта, которая охватывает период с ХУ по ХУШ вв., но районы гайдуцкого движения в ней вообще не отражены.
Периоду ХУ-ХУШ вв. посвящены карты в трех болгарских исторических изданиях 1958 г. В них указываются ареалы действий гайдуков, но из-за отсутствия конкретного (т.е. по векам) обозначения центров и районов действий народных мстителей, эти работы не представляют особого интереса. Здесь можно дать лишь наблюдение самого общего порядка. При сравнении карты 1958 г. с картами 1962 и 1963 гг., в двух последних весьма заметна тенденция к изображению значительно большего числа центров и районов действий гайдуков чем на карте 1958 г. и нежели это позволяли известные в то время источники. Объяснение этому, возможно, следует искать в том, что историки оперировали тогда в значительной мере фольклорными данными и именно их могли положить (и клали) в основу своих исследований. На. карте 1958 г. и в гораздо большей степени - 1963 г. отмечены походы Михаила Храброго и действия болгарских гайдуков в составе его войск под началом воевод Баба Новака и Дели Марко, но свое отношение к "хайдуцким отрядам" из-за Дуная мы уже изложили выше. Таким образом, картографические издания 1958, 1962 и 1963 гг. не дают существенно новых материалов для изучения гайдучества ХУ-ХУ1 вв.
В решении вопроса о масштабах болгарского гайдучества в ХУ-ХУ1 вв. мало чем может помочь и карта 1981 г. Она охватывает почти весь период османского господства в Болгарии с конца Х1У до середины XIX вв., но "главные районы гайдуцкой деятельности" очерчены без учета их динамики во времени. Отмечая несомненный успех авторов в кратком, но объективном освещении и в общей оценке гайдучества и вооруженной борьбы вообще в первые три века иноземного ига, сознавая специфику "краткого" издания, все же можно заметить, что работа болгарских ученых не только выиграла бы, но и дополнила бы текст книги при условии выделения в указанной карте основных районов и центров гайдуцкого движения по векам или по периодам, например: начальный этап гайдуцкого движения, его развитие в ХVII-ХVIII вв. и т.д.
Значительные расхождения в картографическом материале вряд ли объяснимы только разновременностью публикаций (1971 и 1981 гг.) и обогатившейся источниковой базой, ибо в этих картах заметно стремление к преувеличению числа центров и районов действий гайдуков, что не подтверждается данными письменных источников. Указанные несоответствия, разумеется, не способствуют выявлению истинного ареала и центров действий болгарских гайдуков в ХУ и ХУ1 вв., запутывают общую картину и создают дополнительные трудности в изучении рассматриваемого вопроса.
Определив состояние на сегодняшний день картографического отражения болгарского гайдуцкого движения, считаем, что более достоверными и близкими, по имеющимся данным источников, могли быть следующие районы.
В направлении с запада на восток эти районы включают часть планины Куновица, города Враца и Этрополе, на юг от Ловеча; северным краем ареал гайдучества захватывает Севлиево, а южным - Карлово, затем Тырново, Габрово, Шипка, Элена, Сливен, Стара Загора; отсюда к югу от Хасково, Харманли, а потом севернее Андриаполя - в направлении Черного моря. На территории между Брезником и Софией и вниз от них в направлении Кюстендила и прилегающих к нему земель также действовали гайдуцкие четы.
Письменные источники говорят о том, что в ХУ-ХУ1 вв. наиболее активные действия болгарских гайдуков разворачивались вдоль главного хребта Старой Планины и к северу от него, в районе горы Витоши, а также в среднем течении реки Тунджи и в районе города Харманли.
Отсутствие сведений о гайдуцком движении во многих других болгарских землях, по-видимому, можно объяснить тем, что в этих областях завоеватели обосновались уже достаточно прочно и органы османского управления пустили глубокие корни. Однако режим порабощения и эксплуатации в этих землях порождал все большее число недовольных. Определенная часть этих людей, ставших на путь гайдучества, вынуждена была уходить в другие районы где концентрация османских властей и полицейских сил была меньшей, а действия народных заступников могли быть более эффективными.
Конкретизируя вопрос о том против чего и за что боролся болгарский народ, болгарские гайдуки, мы вынуждены отметить, что нам не известны какие-либо программные требования народных масс, которые они выдвинули бы в ходе своей борьбы, как это было в западноевропейских странах (напр. в ходе Крестьянской войны в Германии и т.п.). Возможно, эти требования нигде не были зафиксированы и потому не дошли до нас, ибо от представителей господствующего класса и иностранных путешественников, в большинстве своем также принадлежащих к привилегированному классу, не приходится ждать особого внимания к фактам социальной борьбы.
Зато хорошо известно, что "турок", "черный арап" всегда являлся отрицательным персонажем исторических песен болгар независимо от их социальной и классовой принадлежности. Такое "социальное обезличивание" представителей эксплуататорского класса, исполнителя полицейских функций, государственного сановника, мусульманского судьи и т.д., в большинстве своем представленного господствующей иноверной "османской" народностью, наводит на мысль о том, что в ХУ-ХУ1 вв. в сознании болгар сопротивление против феодалов могло идентифицироваться с борьбой против османского господства. Иными словами, в ХУ-ХУ1 вв. антифеодальное сопротивление в значительной мере могло смыкаться с антиосманской борьбой и потому, что османская власть олицетворяла иго феодального государства. Именно с этих позиций, на наш взгляд» следует оценивать борьбу гайдуков и болгарского народа против классового и национально-религиозного угнетения в ХУ-ХУ1 вв.
Социально-классовый характер гайдучества в ХУ-ХУ1 вв. трудно определить по письменным источникам того времени. Эту лакуну в значительной степени восполняет анализ гайдуцких песен, проведенный И.М. Шептуновым. Автор вслед за Н.С.Державиным считает, что гайдучество являлось чисто народным движением, "во главе которого не было представителей привилегированных феодальных слоев разгромленного Болгарского царства". Согласно гайдуцким песням, народными заступниками чаще всего становились крестьяне.
Как отмечает И.С. Достян, по своей социальной направленности и политической программе освободительное движение балканских народов являлось в какой-то мере продолжением борьбы феодальных владетелей против османского государства". Отмечая неполноту наших сведений о вооруженной борьбе в ХУ-ХУ1 вв., можно согласиться с мнением Н.С. Державина о том, что участники этой борьбы постепенно разделяются на две социальные группировки". Первую представляли болгарские "первенцы" из числа потомков разгромленных знатных боляр, городской знати и высшего духовенства, которые ориентировались на содейвгвие западно-европейских держав, России и на участие широких народных масс - сельского и городского населения, которое было более активно".
Параллельно с первой группировкой, но, зачастую, ни организационно, ни идеологически с ней не связанная, действовала вторая, которая была представлена болгарскими крестьянами; основной формой их вооруженной борьбы было гайдучество. Ненависть болгарского народа к завоевателям была столь велика, а стремление к освобождению столь непреклонно, что не взирая ни на какие репрессии, гайдуки, опираясь на поддержку населения, продолжали вести свою неравную, но решительную борьбу против османских и собственных эксплуататоров.
Вышеизложенное позволяет сделать ряд общих выводов о том, что в ХУ-ХУ1 вв., особенно к концу ХУ1 в., в связи с начавшимся кризисом Османской империи, стихийные и локальные действия гайдуцких чет вынуждали завоевателей все чаще заниматься социально-опасными выступлениями народных мстителей. Эта борьба болгар способствовала накоплению опыта ведения боевых операций и выработке определенной системы действий народных защитников. Гайдуцкое движение превратилось в своего рода внутренний фронт активной самообороны и вооруженного отпора османским и болгарским притеснителям.
Формы борьбы народных масс против завоевателей были различны в зависимости от конкретных обстоятельств. Безоружный народ опирался при этом на свои традиционные легально сохраняемые связи: в деревне - на общину, в городе - на ремесленно-торговые сообщества, цехи. Еще большей сплоченностью обладали организации болгар, созданные по воле самих османских властей: лишаемые постепенно в XVI в. своих привилегий войнуки, дербенджии, мартолозы превратились из союзников завоевателей в их врагов.
Помимо пассивных форм борьбы (коллективные жалобы в высшие инстанции, отказ от уплаты налогов, бегство), крестьяне целыми деревнями начинают прибегать к активным действиям - вооруженному сопротивлению, а иногда и расправе над сборщиками податей.
Однако самым распространенным и упорным, иногда затихавшим, но не прекращавшимся вплоть до Освобождения Болгарии видом вооруженной борьбы против османского владычества было гайдучество.
В ХУ-ХУ1 вв. болгарские гайдуки еще не ставили себе целью освободить страну от иноземного завоевателя, но объективным содержанием этого движения была борьба против установленного османами режима порабощения, борьба за сохранение болгарской народности.
ГЛАВА 3. ПОДГОТОВКА И ХОД ТЫРНОВСКОГО ВОССТАНИЯ
В конце XVI в. потенциал казавшегося всесильным османского государства начал иссякать. Первым проявлением начавшегося упадка стало сокрушительное поражение турецкого флота в битве с объединенными морскими силами христианских государств (Венеции, папства, Испании, Генуи, Савойи, Мальтийского ордена и др.) при Лепанто в 1571 г.
Внешнеполитические неудачи Османской империи были непосредственно связаны со сложившимися к концу XVI в. кризисными явлениями в экономике и политике. С началом военных неудач Османской империи и нарастанием кризисных тенденций в системе управления болгарскими землями берет свое начало новая форма антиосманской борьбы болгар - массовые восстания в поддержку антитурецких войн европейских держав.
В XVI в. болгарский народ неоднократно поднимался на восстания, охватывавшие значительную часть болгарских территорий. Их организаторы, сознавая недостаток собственных сил, стремились приурочить начало выступлений к развертыванию активных боевых действий европейских держав против Османской империи. Большую роль при этом играли представители болгарского духовенства.
Так было и во время начавшейся в 1593 г. войны Габсбургов с Османской империей. Восстания вспыхнули во многих областях Балкан. Готовилось восстание и в Болгарии во главе с "первенцем" из Никополя Тодором Балиной и тырновским митрополитом Дионисием, происходившим из знатного греческого рода Ралли. Болгарские заговорщики действовали в тесном контакте с дубровницкими торговцами Павлом Джорджичем и братьями Соркочевичами, которые связали их с австрийским императором Рудольфом II Габсбургом и государем Валахии, Трансильвании и Молдовы Михаилом (Михаем) Храбрым.
Первые известия о подготовке восстания содержатся в письме дубровчанина Павла Джорджича к семиградскому князю от 10 января 1595 г. В нем П. Джорджич предлагает сам "возбуждать дух болгар" около Варны, Провадии и Шумена и пишет о том. что братья Соркочевичи , а также торговцы из Дубровника будут действовать в областях Русе и Тырново.
В том же году некоторые болгарские заговорщики связалась с трансильванским князем, призывая его стать объединителем сил дунайских народов в борьбе против султана.
О подготовке восстания сообщает и анонимный автор послания в Прагу, которое датировано 30 мая 1596 г.
В сентябре 1596 г. болгарский посланник заявил трансильванскому князю о том, что в горах имеется до 30000 вооруженных бойцов и зарытое в землю оружие. Они не желают (не ищут) ничего другого кроме хорошего начальника, чтобы начать восстание". Переговоры и переписка совпадают по времени с приведенными выше сведениями (гл. II) об активизации гайдуцких действий в Старой планине и временным взятием Софии, как и о массовых репрессиях османов против живших там болгар.
Все это очерчивает контуры широкого политического заговора, который готовился в глубокой тайне и требовал тщательной подготовки болгар к единому антиосманскому выступлению,
Одним из главных инициаторов и центральной фигурой в подготовке этого восстания был уже упоминавшийся Тодор Балина, который пользовался большим влиянием среди христиан Болгарии. Другой значительной фигурой был Дионисий Ралли, известный своей широкой церковной и политической деятельностью. Третьей важной фигурой был П. Джорджич, покинувший страну в 1595 г. Появившись в Валахии, он осуществлял связь политических деятелей в Болгарии с представителями австрийского императора и князем упомянутого княжества, выполняя роль представителя всех болгар.
Благодаря посланиям П. Джорджича к князю, императору, папе римскому и т.д. нам известны некоторые подробности о тайной организации и деятельности ее участников. Согласно сведениям Джорджича князь и папский нунций отправили письма к тырновскому митрополиту и к Тодору Балине. Заговорщики привлекли к своей работе четырех владык - влиятельных церковнослужителей - Иеремию Русенского, Спиридона Шуменского, Феофана Ловешки и Мефодия из «Романии» (вероятно, Фракия). Кроме того 12 тырновских священников и 18 мирян из наиболее влиятельных людей города вместе с архиепископом пришли в церковь и дали клятву на Евангелии, что до смерти останутся верны делу борьбы и постараются довести ее до победного конца.
После этого заговорщики решают отправить Тодора Балину снова к семиградскому князю, но он еще в течение 21 дня путешествовал по Болгарии, особенно по селам у подножия Старой планины, "населенных храбрыми людьми, многие из которых имели пушки". Местное население предложило захватить все проходы и перевалы в горах, "чтобы не мог пройти ни один турчин". Вернувшись в Никополь Тодор Балина "дал клятву действовать заодно с двадцатью тремя священниками и сорока другими мирянами из этого града».
К лету 1596 г. была создана уже значительная тайная организация. В нее входили десятки духовных и светских лиц. Она охватывала большую часть северной Болгарии и, вероятно, часть земель на юг от Балкан. Ее организаторы вели агитацию среди населения, готовя его к решительной схватке с поработителями. Однако эта деятельность внутри страны протекала в глубочайшей тайне и сведений очень мало. В большинстве источников того времени отразились усилия болгарских патриотов получить поддержку со стороны воющих против Османской империи христианских правителей.
В 1596 г. один из заговорщиков в Никополе (возможно сам Тодор Балина) писал Сигизмунду Баторию, называя его царь семиградской страны и наш царь" о численности и перемещениях турецких войск в Болгарии. Содержание письма позволяет думать, что сведения были собраны широким кругом доверенных лиц, которые следили за действиями турецких войск на территории всей страны. Письмо завершается призывом к князю помочь болгарам в их праведной борьбе: "Мы все, как духовные, так и светские лица, видные и простые люди в этой стране, молим Вашу светлость как нашего всемилостивого государя от бога благоволите направить нам одного способного начальника с известным числом войска...". Из другого известия видно, что князь обещал дать 2000 человек.
Болгары, вероятно, искали помощи и со стороны австрийского императора еще в 1596 г. В начале 1597 г. их посланцы прибыли в императорскую резиденцию в Праге. В списке лиц, участвовавших в миссии Сигизмунда Батория, на последнем месте упоминаются "два господина, один из Валахии, другой из Болгарии". Помощником болгарского представителя (как считают ученые - Тодора Балина) был П. Джорджич. Переговоры, вероятно, велись в последние дни февраля и в начале марта. Согласно одному документу "влашские и болгарские посланцы" отправились в обратный путь 20 марта 1597 г. Автор этого известия пишет, что они были "почтены" (одарены) серебряными и позолоченными вещами стоимостью более 1200 талеров. В другом источнике говорится о том, что император подарил "болгарскому посланнику" 300 рейнских гульденов в серебряных сосудах, а "его сопровождающему Павлу Джорджичу'" - отдельно 200 талеров.
Внимание пражского двора к представителям болгарского народа говорит о том, какое значение придавал император подготовке восстания в Болгарии. Согласно достигнутой договоренности император обещал дать 6000 воинов (2000 конницы и 4000 пехоты), а деньги для их содержания они должны были получить на месте в Валахии и в Болгарии. С другой стороны, было оговорено, что как только эти войска перейдут через Дунай для помощи болгарам, болгары берут на себя их обеспечение продовольствием и всем необходимым, а Рудольф II освобождается от их финансового обеспечения.
Тырновский митрополит и прибывший в болгарские земли константинопольский патриарх целых 20 дней ждали известий от князя. Особенно беспокоили болгарского иерарха начавшиеся переговоры Михаила Храброго с султаном и слухи о том, что влахи готовы заключить мир с турками. Дионисий настойчиво просил Михаила Храброго "заради святого Евангелия и заради милого его сына" исполнить клятву и оказать помощь христианам.
В мае 1597 г. Павел Джорджич переправил письмо Рудольфа II к тырновскому митрополиту. Письмо было доставлено в Болгарию неким Илией (Ильёй). Известны имена еще двух курьеров и доверенных лиц архиепископа - Иван и Георгий, которые были отправлены с важными поручениями в Валахию и в Семиградье.
В 1597 г. напряжение в Болгарии значительно возрастает. В мае Дионисий писал Джорджичу, что если семиградский князь пошлет 20 000 воинов, то "дело наше завершится благополучно". Летние месяцы были временем больших надежд и напряженной деятельности заговорщиков. В течение лета и осени болгары постепенно стали связывать все свои надежды на поддержку со стороны валашского князя. Народ, однако, не мог более ждать и терял терпение. Согласно одному известию от сентября 1597 г. "христиане в Болгарии и за Дунаем" ожидали валашского князя и настоятельно просили его, даже посылали "укорительные письма" за то, что столь долго не идет войной на турок. Болгары говорили также, что сами начнут борьбу с турками, и если "это начинание пропадет... и зло постигнет их, их жен и детей" грех тяжелый падет на совесть князя, а они "перед богом и перед миром будут оправданы".
Судя по переписке заговорщиков, между валашским князем и "митрополитом Болгарии" существовала договоренность (план) о том, что когда Дунай замерзнет, Михаил Храбрый с войском перейдет по льду в Болгарию и с помощью болгар займет всю территорию до гор. Однако к концу 1597 г. обстановка в нижнем течении Дуная изменилась и валахи не смогли сдержать обещания.
Надежды болгар на освобождение стали осуществляться лишь в сентябре 1598 г., когда войска Михаила Храброго вторглись в земли на юг от реки Дуная. Они разбили армию, которой командовал силистринский паша, а также другие турецкие войсковые части у Никополя. Болгарское население поддержало действия князя. Согласно одному сообщению из Константинополя (от ноября 1598 г.), много православных христиан, подданных султана, и особенно много болгар, пришли на подмогу войску этого владетеля. Особенно активны были жители горных районов, которые организовали вооруженные отряды. Они выполняли важные задачи в борьбе против общего неприятеля. В донесении имперскому посланнику в Валахии (8 октября 1598 г.), подчеркивалось, что Михаил Храбрый "поставил 12 тысяч расцев или свободных хайдутинов" в Старой планине, чтобы охранять проходы и перевалы, дабы "ни одно письмо, посланник или войско не могли пройти туда или обратно".
Во время этих событий долго готовившееся восстание вспыхнуло в старом (прежнем) престольном городе Тырново. Историческая наука располагает весьма малыми сведениями о там как развивалась борьба с поработителями. В письме Дионисия Ралли, которое было написано уже после восстания, говорится о том, что он лично собрал "несколько тысяч христиан, но...Турчин ворвался с большими силами и разбил эти (повстанческие) войска".
Имеются отдельные данные о том, что восставшие в Тырново провозгласили царем Шишмана III, якобы являвшегося потомком Асеней. Численность бунтовщиков говорит о том, что восстание охватило кроме Тырново и соседние области. Но нет никаких конкретных данных о других населенных пунктах, принявших участие в восстании, ни о том, какие слои населения были вовлечены в движение, как развивались боевые действия с врагом, кто руководил военными действиями восставшего народа и как турки расправились с повстанцами - обо всем этом можно лишь строить предположения. Во всяком случае знаменателен уже тот факт, что в Тырново, где около 200 лет назад болгары потеряли свободу и независимость, в сентябре 1598 г. была предпринята серьезная попытка свержения османского господства.
Известные на сегодняшний день источники не содержат данных о дальнейшей судьбе Тодора Балины, который, несомненно, был одним из главных руководителей готовящегося восстания. Разрозненные данные имеются о дальнейшей судьбе некоторых других руководителей восстания. Архиепископ Дионисий Ралли был заподозрен султанской властью в связях с австрийским императором и с восставшим против Порты князем Валахии и Трансильвании. Дионисия три раза разыскивали, чтобы доставить в Константинополь, но он спасся за 2700 серебряных грошей, которыми подкупил тырновского кадия и некоторых местных турок. В четвертый раз митрополит вынужден был 18 дней скрываться в одном доме, откуда после бежал в Валахию и Трансильванию. Там продолжал работать и Павел Джорджич. Согласно некоторым сведениям Шишман Ш с приверженцами (соратниками) своими нашел спасение в России.
Поражение восстания и вывод войск Михаилом Храбрым имели тяжелые последствия для болгар. Как сообщает сам князь, после сожжения болгарских поселений он привел "со всей конницей христиан, болгар, малых и взрослых", общим числом около 16 000 душ, вместе с их имуществом и поселил беглецов в различных местах Валахии.
Если верить другому сообщению, он привел до 40 000 переселенцев из-за Дуная. Среди них много было детей, девушек и юношей. Третий источник от декабря 1598 г. сообщает, что с Михаилом Храбрым в Валахию пришло до 60 тысяч болгар», из которых он думал использовать "не менее 15 тысяч для нужд войны"; с ними можно "не только обороняться, но и нести большой урон" неприятелю.
Завершая главу можно отметить, что в последнее десятилетие ХУ1 в. вооруженная борьба болгарского народа против османских поработителей приняла неведомый до этого размах и силу. Апогеем освободительной борьбы явилась подготовка и организация Тырновского восстания 1598 г.
Как в Тырновском восстании, так и в других антиосманских движениях в болгарских землях массовое участие принимали крестьяне. Но инициатива или руководство чаще всего исходили от городского населения, прежде всего от торговой прослойки городов. Из ее среды вышли "первый благородник в никопольском санджаке" Тодор Балина, дубровницкие торговцы Павел Джорджич и братья Соркочевичи и др. Они имели широкий культурный и политический кругозор, пользовались большей свободой передвижения, хорошо знали положение в стране, могли путешествовать в другие страны и имели доступ к монархам других стран.
Тырновское восстание, хотя и не достигло своей цели - свержение османского ига - оказало положительное влияние на историю болгарского народа. Во время подготовки новых восстаний, призывов народа к решительной борьбе с врагом, воспоминания о Первом Тырновском восстании укрепляли веру народа в возможность успешной борьбы за свое освобождение.
Важнейшим результатом восстания явилось то, что оно вновь обратило внимание Европы на болгар - народ, который до того воспринимался не только европейцами, но и османами как безликая часть христианского населения империи.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
тырновский восстание османский империя
В середине XV в., после разгрома европейских крестоносцев турками-османами в 1443 и 1444 гг., гибели короля Польши и Венгрии Владислава IV в битве под Варной («Варненская катастрофа»), османское завоевание Болгарии, длившееся восемь десятилетий, завершилось.
Последствия многолетних опустошительных походов и войн для болгарского народа были крайне тяжелыми. Но это не дает особые основания говорить (как это было принято в отечественной историографии до 1960-1970-х годов) о демографическом коллапсе болгарских земель - уже с 20-30-х гг. XV в. начинается интенсивное восстановление экономической и социальной жизни и в городах, и в селах. Немногие сохранившиеся источники этого времени говорят о достаточно быстрой адаптации болгар к изменившимся политическим условиям и признании ими власти османских султанов в качестве преемников местных государей. Таким образом, в эпоху османского завоевания болгарский народ проявил и свой потенциал сопротивления захватчикам, и способность выживать в новой обстановке.
С первых и до последних лет османского владычества болгарский народ жил надеждой на освобождение. Реальная действительность исключала возможность победить завоевателей без вооруженного вмешательства христианских держав. Болгары активизировали борьбу всякий раз, когда соседние, независимые от империи государства вступали в войну с османами. В течение всей эпохи османского господства правители, враждовавших с османами христианских стран, помнили о решимости болгарского народа бороться за освобождение и, в свою очередь, рассчитывали на вооруженную помощь болгар.
Формы борьбы народных масс были раличны и зависили от конкретных обстоятельств. Самым распространенным и упорным, не прекращавшимся вплоть до освобождения Болгарии видом вооруженной борьбы против османского владычества было гайдучество.
Гайдуцкое движение, зародившееся в XV в. усилилось в конце ХУ1 в., в период ослабления мощи османов. Во время вторжения европейских войск гайдуцкие отряды (четы), будучи готовыми боевыми подразделениями, включались в военные действия.
Наиболее упорной борьба гайдуков была в районах Северо-Западной и Юго-Западной Болгарии - там, где возвышались горы и в сравнительно близком соседстве находились земли враждебных османам христианских стран. Гайдуки Северо-Восточной Болгарии, проводя вооруженные акции против османских властей, находили убежище от войск карателей на левом берегу Дуная, в Валахии.
В ХУ1 в. болгарский народ неоднократно поднимался на восстания, Их организаторы, среди которых было много представителей болгарского духовенства, сознавая недостаток собственных сил, стремились приурочить начало выступлений к развертыванию активных боевых действий против Османской империи.
Так было и во время начавшейся в 1593 г. войны австрийских Габсбургов с Османской империей. Восстания вспыхнули во многих областях Балкан. Готовилось восстание и в Болгарии во главе с "первенцем" из Никополя Тодором Балиной. Организаторы установили связи с патриархом Константинополя, валашским воеводой (князем) и австрийским императором, на которого возлагали особые надежды. Центром восстания должна была стать прежняя столица Болгарии - город Тырнов. Было условлено, что восстание начнется в 1597 г. с перехода через Дунай войск Михаила Храброго, валашского воеводы, не признававшего османского сюзеренитета и примкнувшего к антиосманской коалиции. Император обещал прислать отряд в 6 тысяч человек. Однако войско Михаила вторглось в пределы Болгарии лишь осенью 1598 г. Половина его армии состоялся из болгар. Поднялся и Тырнов, где был провозглашен царем Болгарии мнимый потомок Асеней - Шишман III.
Обстоятельства подавления восстания неизвестны. Ясно, однако, что император не прислал обещанной помощи, а Михаил отступил. С ним ушло до 16 тысяч болгар. В ходе последовавших репрессий, в Валахию, по некоторым данным, переселилось еще несколько десятков тысяч болгар.
В ХУ1 в. Россия еще не могла оказать действенную помощь болгарам, хотя среди них уже в середине ХУ в. в Болгарии возникла и пользовалась большой популярностью легенда о "дядо Иване" (Дедушке Иване), который придет освободить христиан от «безбожных турок».
Венецианский посланник в Османской империи Якоб Соранцо доносил в 1567 г. городскому сенату, что султан всерьез опасается растущего могущества русского царя потому, что «народы Болгарии, Сербии, Босны, Мореи и Греции весьма преданы великому князю, с которым соединяет их единство вероисповедания, и вполне готовы взяться за оружие и восстать, чтобы освободиться от турецкого рабства и подчиниться власти князя». Занятая Ливонской войной, Россия не имела намерения углублять конфликт с Османской империей, вот почему царь Иван IV (Грозный) отправил к султану своих представителей для мирных переговоров. После этого между Османской империей и Россией крупных военных столкновений не было около ста лет.
Несмотря на неудачную попытку сбросить османское владычество борьба болгарского народа имела важные исторические последствия. Нанося удары по военно-феодальной системе, она расшатывала и подрывала могущество империи.
Сопротивление османскому владычеству составляет важнейшую тенденцию истории болгарского народа в позднем Средневековье. На протяжении веков изменялись его формы, социальное содержание и активность, но именно борьба против османов сформировала специфические черты складывавшейся болгарской нации и ее самосознания.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1.Аграрный строй Османской империи ХУ-ХУП вв.: Документы и материалы / Сост., перев. и коммент. А.С. Твертиновой. - М., 1965.
.Восточные источники по истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы. Т.1-3.- М., 1964 - 1974.
.Письменные памятники Востока. Ежегодник, 1971 г.- М., 1974.
.Хрестоматия по истории южных и западных славян: Учеб. пос. для вузов: В 3 т. Т.1. Эпоха феодализма. - Минск, 1987.
.Цветкова Б. Хайдутството в българските земи 15/18 век. - София, 1971. Т.1.
.Аликберли М.А. Борьба украинского народа против турецко-татарской агрессии во второй половине XVI-первой половине XVII веков. - Саратов, 1961.
.Атлас на българска история. - София, 1963.
.Балканские исследования. Вып.1.- М., 1976.
.Валев Л.Б. Изучение вопросов истории Болгарии в Советском Союзе// Советское славяноведение. 1981. № 5.
.Гасратян М.А., Орешкова С.Ф., Петросян Ю.А. Очерки истории Турции. - М.,1983.
.Грозданова Е. Налог джизье в системе доходов государственной казны Османской империи//Восточные источники по истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы. - М., 1974. Т. З.
.Грозданова Е. Османское государства и общинное самоуправление
.болгар в ХУ-ХУШ вв.//Средневековый Восток, культура, источниковедение. - М., 1980.
.Грозданова Е. Българската народност през XVII век. Демографско изследване. - София, 1989.
.Гюзелев В. Болгарский народ и Россия в ХУ - первой половине ХУШ в. // Россия и освобождение Болгарии.- МГУ.,1982.
.Державин Н.С. История Болгарии: В 4-х т. - М.-Л., 1947. Т.З.
.Достян И.С. Борьба южных славян против турецкой агрессии в Х1У - ХУ вв. //Византийский временник.- М., 1953. № 7.
.Достян И.С. Борьба сербского народа против турецкого ига, ХУ-начало XIX в.- М., 1958.
.Достян И.С. Освободительное движение южнославянских народов конца ХУ1- начала ХУП вв.//Юго-Восточная Европа в эпоху феодализма: Резюме докладов Кишиневского симпозиума 1973 г.- Кишинев, 1983 .
.Желтяков А.Д. Исследование проблемы истории Болгарии периода турецкого владычества советскими османистами// Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки.- Л., 1983. Вып.7.
.Желязкова А. Разпространение на исляма в западнобалканските земи под османска власт. XV-XVIII век. - Cофия, 1990.
.Зеворт Эдгар. История нового времени (ХУ1-ХУШ вв.). - Киев, 1883. Т.1.
.Иречек К. История болгар. - Одесса, 1878.
.История Болгарии в двух томах. - М.,1954. Т.1.
.История стран Азии и Африки в средние века. Ч.2. Изд. 3-е, доп. и переработ.- МГУ, 1987.
.История на Бьлгария в два тома. - София, 1954. Т.1.
.История на България. Второ преработено издание в три тома. - София. 1961. Т.1.
.История на Бьлгария в четыринадесет тома. Т.4. Българският народ под османско владичество от ХУ до началото на ХУШ в.- София, 1983.
.История южных и западных славян: В 2 т. Учебник. Т. 1: Средние века и Новое время / Под ред. Г.Ф. Матвеева и З.С. Ненашевой. - М., 1998.
.Каждан А.П., Литаврин Г.Г. Очерки истории Византии и южных славян. - М., 1958.
.Кинросс Лорд. Расцвет и упадок Османской империи/Пер. с англ.- М., 1999.
.Косев Д., Христов Хр., Ангелов Д. Кратка история на Бьлгария. - София, 1962.
.Кратка история на България. - София, 1958.
.Кратка история на България / Под ред. И. Димитров. - София, 1981.
.Краткая история Болгарии. С древнейших времен до наших дней. - М., 1987.
.Макарова И.Ф. Этническое самосознание болгар в первые века османского владычества: XV-XVI вв.: Автореф. … канд. ист. наук. - М., 1990.
.Макушев В. В. Болгария под турецким владычеством преимущественно в ХУ-ХУ1 вв.//Журнал Министерства народного просвещения. Ч. 163. 2. -СПб., 1872.
.Макушев В.В. Восточный вопрос в XVI и XVII веках// Славянский сборник. З.- СПб., 1876.
.Маркс К. Греческое восстание//Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 10.
.Маркс К. Объявление войны. К истории возникновения Восточного вопроса//Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 10.
.Муртузалиев С.И. Из истории болгарского народа под османским господством (Константинопольская патриархия в системе османского управления ХУ-ХУ1 вв.) //Советское славяноведение. 1982. № 3.
.Муртузалиев С.И. Борьба за православие в Болгарии ХУ-ХУ1 вв. как форма сопротивления турецкой ассимиляции. // Общественное сознание на Балканах в средние века.- Калинин, 1982.
.Муртузалиев С.И. Борьба болгарского народа против исламизаторской политики Османской империи в ХУ-ХУ1 вв.: Учеб. пос.- Махачкала, 1986.
.Муртузалиев С.И. Из истории борьбы болгарских гайдуков против османского ига в ХУ-ХУ1 вв. // Советское славяневедение. 1986. № 4.
.Муртузалиев С.И. К вопросу о тюркско-исламской колонизации в болгарских землях в XV-XVI вв.//Османская империя: Государственная власть и социально-политическая структура. Сборник статей. - М., 1990.
.Муртузалиев С.И. История Болгарии XV-XVI столетий в российской историографии первой половины XIX в.: Учеб. пос.- Махачкала, 1996.
.Мыльников А.С., Петросян Ю.А. Рец. на кн.: Османская империя и страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в ХУ-ХУ1 вв.// Вопросы истории. 1985. № 5.
.Новичев А.Д. История Турции. Т.1. Эпоха феодализма (Х1-ХУШ вв.). - ЛГУ, 1963.
.Новичев А.Д. Рабство в Османской империи в средние века// Проблемы социальной структуры и идеологии средневекового общества. Вып.2. - ЛГУ, 1978.
.Новичев А.Д. Аграрные отношения и положение крестьян в Османской империи в ХУ1- начале ХУ11 вв.//Проблемы социальной структуры и идеологии средневекового общества. Вып. З.- ЛГУ, 1980.
.Османская империя и страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в ХУ-ХУ1 вв.- М., 1984.
.Песни южных славян. Библиотека всемирной литературы. Серия 1. - М., 1976.
.Тверитинова А..С. Фальсификация истории средневековой Турции в кемалистской историографии//Византийский временник. 1953. Т.7.
.Тверитинова А.С. Дарственная грамота султана Селима II везиру и ка-пудану Пияле-паше//Письменные памятники Востока. Ежегодник. 1971 г.- М., 1974.
.Тойнби А. Постижение истории / Пер. с англ. - М., 1991.
.Тодоров Н. Балканский город ХУ-Х1Х веков. Социально-экономическое и демографическое развитие. - М.,1976.
.Тютюнджиев И.А., Павлов П.Х. Българската държава и османската експансия (1369-1422 г.). - Велико Търново, 1992.
.Фрейденберг М.М. Крестьянство на Балканах в XII-XVIII вв. - Калинин, 1984.
.Шевченко П.Ф. Об основных изменения в экономическом, политическом и правовом положении болгарского крестьянства в ХУ-ХУ1 вв. в результате турецкого завоевания//Ученые записки Шахтинского пед. ин-та. - Шахты, 1957. Т.11.
.Шевченко П.Ф. Из истории народно-освободительной борьбы болгарского народа против турецких завоевателей//Ученые записки. Исторические науки. - Тула. 1967.
.Шептунов И.М. Хайдуцкое движение в фольклоре южных славян и болгарской литературе. - М., 1982.