Двор Елизаветы I Тюдор

Двор Елизаветы I Тюдор

Двор Елизаветы I Тюдор

Оглавление

Введение

Глава 1. Английская монархия к середине XVI столетия

.1 Правление Генриха VIII

.2 Эдуард VI и Мария Тюдор

Глава 2. Елизавета - королева Англии

.1 Путь к власти

.2 Основные направления внутренней и внешней политики

Глава 3. Общество и двор елизаветинской эпохи

.1 Ближайшее окружение Елизаветы I

.2 Придворная жизнь

.3 Личное счастье королевы

Заключение

Список использованных источников и литературы

Введение

Сегодня изучение двора и его роли в социально-политической, экономической и культурной жизни общества периода Средневековья и раннего Нового времени стало одним из наиболее актуальных направлений в мировой исторической науке. Об этом свидетельствует большое количество публикаций за рубежом и в нашей стране.

Актуальность данной темы обусловлена тем, что изучение Королевского двора, способов и условий реализации его властных функций, а так же его роли, которую он играл в общественной жизни, позволяет наиболее глубже изучить политическую и государственную историю времен правления Елизаветы I Тюдор.

Королевский двор во все времена был несколько закрытой темой, особенно в отечественной историографии. Не все источники были доступны. Сформировался новый образ двора как важный властный инструмент, внутренний мир и деятельность которого фокусировали на себе все стороны жизни средневекового общества.

Один из вопросов, волнующих исследователей - существовал ли в Британии абсолютизм. В отличие от других стран-монархий, в Англии большую роль играл парламент, что и породило точку зрения об отсутствии абсолютизма. Однако многие ученые склонны считать, что он все-таки был. В елизаветинскую эпоху окончательно укрепился абсолютизм, становление которого происходило в первой половине XVI века. И именно он заложил основы будущего могущества Англии, с которой в последующие годы не могла сравниться никакая другая держава.

Целью работы является исследование роли королевского двора в политической системе Англии в период правления Елизаветы Тюдор.

Поставлены следующие задачи: осуществить сравнительный анализ содержания источников и научной литературы, содержащей информацию об истории Англии XVI века; сформировать целостное представление об особенностях личности Елизаветы Тюдор; выявить характерные особенности взаимодействия королевы Елизаветы и её придворных; изучить механизмы формирования придворной элиты и оценить степень влияния данной элиты на решения королевы; рассмотреть «королевский двор» как центр культурной жизни Англии эпохи Ренессанса.

Основным источником, привлекаемым в работе, является произведение Френсиса Бэкона «О счастливой памяти Елизаветы, королевы Англии». Произведение представляет собой политическую биографию Елизаветы I. Предположительно, год написания текста- 1608 г. Бэкон родился в Лондоне 22января 1561, был младшим сыном в семье сэра Николаса Бэкона, лорда - хранителя Большой государственной печати. Учился в Тринити - колледже Кембриджского университета в течение двух лет, затем три года провел во Франции в свите Английского посла. В 1582 году стал барристером, а в 1584 году членом парламента и вплоть до 1614 года играл видную роль в дебатах на сессиях палаты общин. В 1591 году Бэкон стал советником фаворита королевы графа Эссекса, предложившего ему щедрое вознаграждение. При Елизавете Бэкон так и не поднялся до сколько-нибудь высоких постов, однако после того, как в 1603 на трон взошел Яков I Стюарт, быстро продвинулся по службе.

В труде «О счастливой памяти Елизаветы, королевы Англии» очень ярко описывается политика Елизаветы, ее жизнь и эволюция Королевского Двора. Бэкон показывает жизнь придворных и королевы изнутри. Мы можем узнать, как королева строила свою политику, чтобы удержать власть в своих руках, какие новшества и веяния были при дворе, кто занимал важные посты при дворе.

Бэкон в первую очередь историк - политик. Он - сторонник сильной королевской власти и это заметно в его работе. По своему объему и содержанию источник, к сожалению, не охватывает полностью весь интересующий нас материал. Он носит скорее характер набросок или отрывочных воспоминаний автора. Относительно критического подхода Френсиса Бэкона к своему произведению, можно сказать, что работа носит панегирический характер. Автор раскрывает Елизавету как умную, мудрую правительницу, поступки которой оправдываются внутренней политикой и внешнеполитическими интересами. Да и само название - «О счастливой памяти Елизаветы…», может дать заранее некоторое представление о характере излагаемого материала.

Широкий источниковедческий материал несет в себе работа В.В. Штокмар «Идеология английского абсолютизма в письмах Елизаветы Тюдор». На примере писем Елизаветы Штокмар дает характеристику английского абсолютизма при Елизавете I.

Также большой источниковедческий материал несут в себе работы К. Хейга «Елизавета I Английская», Г.Д. Трайля «Общественная жизнь Англии в 6-ти тт.» и работа М.П. Алексеева «Англия и англичане в памятниках московской письменности XVI- XVII вв.».3 В этих работах приводятся письма Елизаветы и ее государственных деятелей и придворных, воспоминания послов и пр.

Отечественная историография. Одна из наиболее значимых в отечественной историографии работ - монография В.В. Штокмар «История Англии в средние века». В ней изложена вся история страны с древнейших времен до начала XVII века. В.В. Штокмар пришла к выводу, что истинный расцвет абсолютизма пришелся именно на правление Елизаветы I. По мнению учёной, в Елизавете англичане видели спасение от католической ереси, которая главенствовала в правление ее старшей сестры Марии Кровавой. В Британии опять установилось англиканство и усилился абсолютизм. Но в то же время начал ощущаться конфликт между абсолютной властью и новым дворянством и буржуазией.

Большое внимание времени правления Елизаветы уделяет О.В. Дмитриева. Нельзя обойти вниманием ее монографию «Елизавета Тюдор». В данной монографии Дмитриева использует историко-биографический подход с анализом основных событий правления Елизаветы, излагаются события придворной жизни и характеризуются наиболее известные личности.

Ей принадлежит ряд статей по различным сторонам политической жизни елизаветинского периода. Экономические вопросы, а в связи с этим и роль Елизаветы в решениях этих вопросов, рассматривается в статьях:

«Власть и коммуникации в тюдоровской Англии», «Личностный фактор в экономической политике елизаветинской Англии», «Экономическая политика правительства Елизаветы I и парламентская оппозиция».

Возникновение культа Елизаветы Тюдор Дмитриева рассматривает в статьях «Сотворение божества: сакрализация культа Елизаветы I Тюдор» и

«Елизаветинские рыцарские турниры: от куртуазной забавы к национальному торжеству».

В статье «Заговор Эссекса в 1601 г.»9 Дмитриева разносторонне рассматривает заговор 1601 года и его классовую сущность и причины. Этому же вопросу посвящена статья А.В. Барчуговой «Обострение классовых противоречий в XVI в. и попытка Эссекса захватить власть».

Попытался рассмотреть историю правления Елизаветы I В.А. Соколов, автор работы «Елизавета Тюдор, королева английская», впервые действия королевы он оправдывает ее колебаниями между политическими выгодами и влечениями сердца. Автор подробно останавливается на религиозной политике Елизаветы и пытается раскрыть женский образ королевы.

Обстоятельной работой в жанре политической биографии является работа Ю.Е. Ивонина «Императоры, короли, министры: политические портреты XVI в.». Автор дает портрет Елизаветы Тюдор на фоне ее внутри - и внешнеполитической деятельности, опираясь на множество источников и литературы.

Краткий очерк по истории правления Елизаветы I несут в себе работы М. Девис «Женщины, изменившие историю. Пять знаменитых королев», В. Васютинского «Англия в царствование Елизаветы», Л. Иванова «Елизавета Тюдор», И. Сахарова «Жизнь и смерть шотландской королевы Марии Стюарт». Последний рассматривает жизнь Елизаветы в связи с жизнью Марии Стюарт.

Работа С.П. Марковой «Англия эпохи Средневековья и раннего Нового Времени» - это изложение истории страны, начиная с V века и заканчивая Тюдоровской Англией. Пособие создано на основе анализа широкого круга исторических источников и научной литературы. Тема «Англия в эпоху Тюдоров» раскрыта подробно и ярко, с Генриха VII до Елизаветы, раскрыты все стороны политики монархов, как внешней, так и внутренней, культуры, архитектуры, экономики.

Достаточно полно раскрывается тема абсолютизма в статьях и источниках сборника «Англия в эпоху абсолютизма» под редакцией Ю.М. Сапрыкина. Этот сборник посвящен мало исследованным в медиевистике вопросам социальной, экономической и внешнеполитической истории Англии XVI- XVII веков, событиям реформации и контрреформации.

Зарубежная историография. В историографии первой половины XIX в., ведущее место занимало вигское направление. Наиболее видным ее представителем был Томас Бабингтон Маколей (1800-1859). Маколей написал несколько десятков статей и очерков, посвятив их различным вопросам. Одна из них - статья «Берли и его время»16. Здесь он дает характеристику лорда Берли как политика и как человека, делает некоторые выводы и в отношении правления Елизаветы. В частности, он считает, что Тюдоры - народные монархи, так как опирались не на силу армии, а на народ, главное, чем они руководились в своей политике - спокойствие народа. Здесь же Маколей клеймит Елизавету за ее религиозные гонения. Он ставит в вину английской королеве то, что она подвергала преследованиям католиков, в то время как сама была «вполовину протестантка».

Практически все английские историки второй половины XIX века в той или иной мере ощущали на себе влияние позитивизма. В середине XIX века в английской историографии появляются обобщающие труды, авторы которых стремились собрать воедино разрозненные элементы исторического знания и на основе позитивистской методологии создать целостную историко-культурную картину развития английского государства и общества. Таким автором является Генри Томас Бокль, автор работы «История цивилизации в Англии». Эту работу он задумал как введение к пятнадцати томной «Истории мировой цивилизации», но ранняя смерть помешала ему выполнить свой план, и в законченном виде осталось только введение к основному труду.

Своеобразной реакцией на ограниченность интересов буржуазных историков, основное внимание которых сосредотачивалось на деятельности монархов, истории войн и внешнеполитических проблемах, являются работы Джона Ричарда Грина «Краткая история английского народа» и Генри Трайля «Общественная жизнь Англии».

Грин уделяет большое внимание социальным проблемам, лишь вкратце касаясь войн и дипломатии. Книга Трайля вообще состоит из произведений различных авторов, скомпонованных в одну книгу по тематическим отделам (гражданская организация, религия, наука и естествознание, литература, искусство, торговля и промышленность).

Интерес представляет собой работа В.Г. Диксона «Государственные преступники Англии. Исторический очерк Лондонской башни»,20в которой автор собрал большой материал из жизни исторических личностей, которые были заключены в Тауэре.

В конце XIX века в Англии становится чрезвычайно популярным жанр биографии. Одним из представителей данного жанра был Джайлс Литтон Стэчи, произведение которого «Королева Елизавета и граф Эссекс» является образцом биографического жанра. Исследовал историю романтических отношений Елизаветы с юным графом Эссексом.

Одной из самых интересных работ по истории елизаветинского периода является книга Кристофера Хейга «Елизавета I Английская». Это не биография Елизаветы I. Он рассматривал, каким образом королеве удавалось на всем протяжении своего царствования решать вопросы, связанные с замужеством, наследованием, религиозной и политической оппозицией и угрозой из-за границы. В своей работе «Елизавета I Английская» подробно анализирует причинно-следственные связи политических шагов королевы, поднимает вопросы, связанные с сущностью монархической власти в Англии.

В английской историографии XX в. ведущее место, как и раньше, занимали два традиционных направления - либеральное и консервативное. Наиболее крупным представителем либерального направления был Джордж Маколей Тревельян. Для него история - это скорее вид искусства, чем наука. Это видно и в его работе «Социальная история Англии. Обзор шести столетий от Чосера до королевы Виктории», где он показывает широкую картину социально - общественной жизни в Англии, в том числе елизаветинской. Большую ценность представляет труд «История Англии». Монография содержит обширный фактический материал по истории страны XIV-XIX веков. Автор показывает взаимоотношения различных слоев общества, уделяя большое внимание описанию разнообразных сторон быта и культуры. Достаточно внимания уделено дворцовой жизни правилам поведения, праздникам, развлечениям монархов и подданных.

Кэролли Эриксон является автором работы «Елизавета I». Эриксон глубоко раскрывает личность королевы и ее политику. Все, на что когда-либо решалась Елизавета стала первой из великих королев мира. Двор в его работах показан не только как центр политической, но и культурной жизни Англии.

Для выбранной тематики можно использовать и труд Уинстона Черчилля «Британия в Новое время». Автор описывает историю Англии при Тюдорах и Стюартах, рисует обширную картину английской жизни, уделяя особое внимание становлению английской государственности, анализирует роль монархов в истории страны. Автор повествует о трудностях страны в период с 1485 по 1688 годы - Англия вступила в борьбу с Испанией и вышла победителем, начали возникать английские колонии на континенте, полностью ушло католичество как господствующая религия, уступив место англиканству. Для страны эти изменения принесли плоды - Англия стала сильной, могущественной державой.

В работе Кристофера Дэниеля «Англия. История страны» представлена вся история возникновения и развития Англии и ее народа, английской культуры и монархии. Автор подчеркивает, что Британия - одна из тех стран, история которых оказала огромное влияние на историю человечества. Это исследование раскрывает страницы всей истории страны - римский период, норманнское завоевание, славный елизаветинский век.

В монографии Дэвида Старки «Английский двор» делается вывод о важной роли Двора в политической жизни Англии. По мнению автора, в нем видели ключ к успешной внешней и внутренней политике. Исследование дает возможность посмотреть на английский двор изнутри. Раскрыта роль Двора в будничные и праздничные дни, жизнь королевской четы, их приближенных - секретарей, хранителей сокровищ, охраны монарха, работы администрации дворцов. Словом, всего, что касалось жизни Двора.

Монография видного английского медиевиста Саймона Терли - «Королевские дворцы Тюдоровской Англии» очень красочно и полно раскрывает внутренний мир Королевского Двора, его быт, нравы; благодаря цветным иллюстрациям мы можем увидеть, как выглядели дворцы и усадьбы Тюдоровской эпохи, какое место занимали в жизни монарха.

Глава 1. Английская монархия к середине XVI столетия

1.1 Правление Генриха VIII

В первой половине XVI века в Англии идет дальнейшее развитие абсолютизма. Централизаторскую деятельность Генриха VII продолжил его сын Генрих VIII, при котором абсолютизм в Англии приобрел сложившиеся формы. Новый король был незаурядной личностью, получил блестящее образование, однако имел властный, необузданный характер, был нетерпим к любым проявлениям несогласия с его политикой.

В годы правления Генриха VIII (1509-1547 гг.) был заложен фундамент абсолютной монархии и разработаны главные принципы политики «равновесия сил». Но все это создавалось чрезвычайно деспотическими методами. Одну их характерных черт Генриха VIII очень точно подметил Томас Мор. После одного из посещений королем дома Мора в Челси Уильям Ропер (зять Мора) восхитился той любовью, которую проявил Генрих VIII к Мору. На что последний грустно заметил: «Я должен сказать тебе, что у меня нет причин быть гордым от этого, ибо если ценой моей головы будет добыта хотя бы одна крепость во Франции, он не замедлит этого сделать». С годами Генрих VIII стал еще более подозрительным и мстительным.

В политической системе Англии важную роль играл парламент. В XVI веке он не только голосовал за налоги по требованию короны, но и активно участвовал в законодательной деятельности государства. В парламенте не было острых противоречий между дворянством и третьим сословием, потому что ряды дворянства в Англии пополнялись за счет разбогатевшей верхушки сельской и городской буржуазии, а не по наследству. Джентри и буржуазия поддерживали политику первых Тюдоров. Это дало им возможность использовать орган сословного представительства для усиления своих позиций. В обращении с парламентом Тюдоры проявляли большие дипломатические способности. Любые претензии парламента на ограничение власти королей отвергались. В арсенале короны было немало способов воздействия на парламент. Монарху принадлежало право вето на любой парламентский акт или билль. Выборы также контролировались королевской администрацией. Кандидатуры представителей городов и графств согласовывались с местными патронами - королевскими чиновниками высшего ранга, представителями аристократии.

В правление Генриха VIII существенно преобразуется государственная административная система. Центральным административным и исполнительным органом стал Тайный совет, он был немногочисленным (от 10 до 40 человек) и состоял из ближайших советников короля - секретаря, лордов - канцлеров, казначеев и др. Огромную роль в укреплении абсолютизма сыграла судебная система. Большая часть дел была передана королевским судам. Процессы по судам, затрагивающие интересы короны, шли в суде Королевской Скамьи, тяжбы между подданными разбирал суд Общих прошений. Канцлерский суд занимался тяжбами из-за земельных пожалований, собственности, долгов. Звездная палата, которая была создана в правление Генриха VII, стала осуществлять общий надзор за системой правосудия в стране.

Иной была система английского местного самоуправления. В отличие от большинства западноевропейских стран, в Англии утвердился принцип выборности местной администрации, не получавшей жалования из казны. Система местной администрации состояла из двух «ветвей» власти, формировавшихся различными способами - путем выборов и путем назначения чиновников графства короной. Центральное место в управлении графствами принадлежало мировым судьям, происходившим из богатых сословий. На них возлагались такие функции, как судопроизводство, сбор налогов, организация местного ополчения, рекрутский набор, поддержание в порядке коммуникаций и др. наряду с мировыми судьями продолжали действовать шерифы, назначаемые короной.

Существенной особенностью английского абсолютизма было отсутствие в распоряжении монарха регулярной армии. Каждый пригодный к службе и экономически состоятельный мужчина был обязан пройти курс обучения военному делу, а по призыву властей выступить на защиту страны. В многочисленных военных компаниях, которые Тюдоры вели на континенте, участвовали наемники или отряды дворян-волонтеров.

Церковная реформация, которая началась в стране при Генрихе VIII, стала очень важным шагом на пути укрепления абсолютной монархии. В результате король стал именоваться «Протектором и верховным главой англиканской церкви и ее духовенства».

Абсолютные монархи могли быть успешными в своей политике при наличии хорошей финансовой базы. Генриху VIII достались от отца значительные суммы, но очень скоро он их растратил. Причин было много. Король стремился придать Англии статус великой европейской державы, а его надо подчеркивать пышностью двора, одеждой придворных и членов королевского двора. Кроме того XVI век для всей Европы - время

«революции цен», когда цены непомерно росли, доходы не успевали за скачками. Корона искала и находила различные пути решения этой проблемы - это была и секуляризация монастырских земель, и выдача патентов компаниям на право торговли, и участие в пиратских предприятиях, и порча монеты.

Можно сказать о том, что в Генрихе VIII, с одной стороны, было много типично феодальных черт, а с другой стороны, он являлся собой уже довольно отчетливо проявившийся тип абсолютного монарха нового времени. «В его политике чувствовались как наследие средневекового универсализма, так и зародыши национального централизма последующих эпох».

Генрих VIII умер в 1547 году. От шести жен (с двумя он был разведен, две были им казнены) он имел троих детей: Марию - дочь Екатерины Арагонской, Елизавету - дочь Анны Болейн и Эдуарда - сына Джейн Сеймур. По завещанию Генриха VIII порядок престолонаследования был распределен таким образом: по смерти Генриха корона должна была перейти к Эдуарду, а в случае бездетной смерти последнего, к дочерям Генриха Марии и Елизавете.

1.2 Эдуард VI и Мария Тюдор

После смерти короля на престол взошел малолетний Эдуард VI. Управление государством и присмотр за малолетним королем был поручен одному из его дядей - Сеймуру, графу Хардфорду. Сеймур был объявлен государственным протектором и опекуном Эдуарда VI.

Недолгое правление Эдуарда VI (1547-1553) с политической точки зрения ознаменовалось дальнейшим усилением позиций новой знати и продолжением Реформации.

Здоровье Эдуарда было очень слабым и все больше и больше ухудшалось. Летом 1553 года уже всем стало ясно, что пятнадцатилетний король быстро приближается к смертному одру. Герцог Нортумберлендский, в 1552 году свергнувший Сомерсета и на тот момент полновластно распоряжавшийся в стране в качестве верховного главы правительства, убедил умирающего короля изменить порядок престолонаследия. Устранив Марию и Елизавету, герцог хотел передать корону троюродной племяннице Эдуарда, Джейн Грей, только что обвенчанной с сыном Нортумберлендa.

Но герцогу не удалось удовлетворить свои амбиции. Хотя лорды Совета, подчиняясь воле Нортумберленда, провозгласили Джейн Грей королевой после смерти Эдуарда VI, и она водворилась на престол, перевес в силе оказался на стороне Марии Тюдор, которую поддержали большинство дворян и лондонских горожан. Она одержала верх и в 1553 году взошла на престол.

Желая укрепить католицизм в стране, Мария дала согласие на брак с Филиппом II Испанским. Этот брак ввергал Англию во внешнеполитические осложнения, а именно в войну с Францией.

Замужество Марии было непопулярным в народе. 25 января 1554 года в Кенте вспыхнуло восстание под предводительством Уайятта. Мятежники подошли к самому Лондону и даже ворвались в саму столицу. Но грозное восстание привело к очень скорой развязке. Уже 7 февраля Уайятт был вынужден сложить оружие, и вместе с другими участниками мятежа был заключен в Тауэр и вскоре казнен.

В продолжении этого года Мария отпраздновала свадьбу с Филиппом II Испанским и торжественно восстановила господство в Англии католической церкви. Но здоровье королевы оказалось серьезно расстроенным. Всякая надежда заиметь потомство свелось к нулю. Несколько раз Мария объявляла о своей беременности, а когда стало ясным, что это выдумки и королева не сможет родить наследника престола, Филипп II Испанский надолго покинул Англию.

Итак, в течение первой половины XVI столетия в Англии происходят перемены как во внутренней, так и во внешней политике. Заинтересованность английского дворянства в захвате церковных земель и стремление английской буржуазии сделать церковь более дешевой и простой явились главными причинами начавшейся в Англии при Генрихе VIII Реформации. Последствия этого шага были велики. С социальной точки зрения Реформация привелa к укреплению союза королевской власти с новым дворянством, плюс Англия смогла избежать народной реформации. Главным политическим последствием было появление у короля сторонника в лице англиканской церкви. К тому же Реформация сопровождалась конфискацией церковных земель, что было не маловажно для казны. Во внешних делах Генрих заложил те основы политики «равновесия сил», которые будет в дальнейшем успешно продолжать Елизавета Тюдор.

При Эдуарде VI англиканская церковь несколько приблизилась к протестантизму, но уже в правление Марии Тюдор в Англии начинается католическая реакция. Мария, опираясь на Испанию, восстановила католицизм и начала преследовать протестантов. Однако она решилась вернуть монастырям земли и другое имущество. Смерть Марии подвела черту и под историей англо - испанского союза 1554-1558 гг.

На лицo были как внутренние, так и внешние осложнения. Здоровье же Марии к ноябрю 1558 года ухудшилось настолько, что вопрос о наследнике стал на первый план. В ноябре 1558 года в Парламенте обсуждались главным образом два вопроса: переговоры с Францией и наследование престола. Желая досконально выявить истинное положение дел, Тайный Совет запрашивал Филиппа II, будет ли он в переговорах с Францией настаивать на возвращении Англии Кале.

Смерть настигла Марию Тюдор 17 ноября 1558 года.

Новой королевой была провозглашена вторая дочь Генриха VIII Елизавета Тюдор.

Глава 2. Елизавета - королева Англии

2.1 Путь к власти

«Правление женщин во все времена было редкостью; еще реже такое правление бывало благополучным; сочетание же благополучия и продолжительности есть вещь наиредчайшая. Эта королева правила полных сорок четыре года и не пережила своего счастья».

Елизавета, дочь Генриха VIII и его второй жены Анны Болейн, родилась в сентябре 1533 года.

В субботу 30 апреля 1536 года Елизавета Тюдор оказалась зажатой в руках матери, в то время как ее родители спорили через открытое окно Гринвичского дворца. Королева Анна подняла на руках ребенка, которому было два с половиной года - так она хотела оказать психологическое давление на рассвирепевшего короля Генриха VIII. Но и эта мольба не достигла цели. Позже, в этот же день, начались аресты слуг и друзей Анны, а 19 мая Анна Болейн была обезглавлена.

Мы очень мало знаем об отношениях Елизаветы к умершей матери. Елизавета иногда пользовалась значком Анны Болейн - соколом, и когда стала королевой, ее собственный символ - Феникс, скорее всего, означал, что она окончательно оправилась от удара, связанного с казнью матери. У Елизаветы имелось также кольцо с ее портретом, а первым архиепископом Кентерберийским она назначила капеллана Анны Метью Паркера. Если Елизавета и находилась в слишком юном возрасте в 1536 году и могла не вспомнить происшедших в то время событий, то вскоре после восшествия на престол ей напомнили об этом. В сентябре 1559 года шотландский богослов Александр Алезиус, который присутствовал в английском суде в 1536 году, изложил ей подробности расправы с ее матерью, включая тот факт, что во время родительского спора Анна Болейн предъявила Елизавету Генриху VIII в качестве последней мольбы.

После казни Анны Болейн король препоручил Елизавету ее бабушке Екатерине Болейн, которая являлась неприятельницей католицизма,32 объявил девочку незаконнорожденной, запретил называть принцессой и держал в отдалении от столицы в поместье Хетфилд. Но в опале нашлась и немалая польза для Елизаветы - она смогла уделять больше внимания и времени образованию с учителями, проявляла большое усердие к наукам.

Елизавета получила прекрасное гуманистическое образование. С ранних лет к ней приставили несколько учителей, а главным ее наставником и воспитателем был Роджер Аскем. Знанием языков Елизавета изумляла своих современников. Французским, испанским и итальянским языками владела настолько хорошо, что принимая посланников этих государств на всем продолжении аудиенции свободно поддерживала разговор с каждым из них.

Елизавета изучала древнеклассические языки. На латинском языке она говорила так легко, как и на современных, без затруднения поддерживая разговор. Греческим же языком Елизавета владела не вполне свободно, но при посещении Кембриджского и Оксфордского университетов, она могла ответить на греческом на приветствия ученых.

Много времени отдавала Елизавета и изучению литературы. Она прочитала все произведения Цицерона, большую часть истории Тита Ливия, избранные речи Сократа и трагедии Софокла. Занималась принцесса и переводами. Среди них можно назвать переводы двух речей Сократа, трагедии Еврипида, комментарии к Платону. Она любила историю, имела обширные знания по географии.

Научные занятия так заинтересовали Елизавету и доставляли ей такое удовольствие, что и в последующие годы, будучи на престоле, она любила иногда в сообществе Аскема проводить по несколько часов за изучением древних философов и богословов.

Но, говоря об образовании Елизаветы, не следует упускать из вида, что в XVI веке гуманистически образованные женщины не были редким явлением. Надо помнить еще и о том, что в XVI веке практически все ценные книги писались на греческом или латинском языках, и человек, не знавший этих языков, не мог читать почти ничего.

Гибель матери на эшафоте не создала для Елизаветы подлинно опального положения. Елизавета часто бывала при дворе и находилась там с другими детьми Генриха VIII - Марией и Эдуардом.

Принцесса снискала любовь практически всех жен короля. Анна Клевская, к примеру, так привязалась к юной Елизавете, что после родов просила короля как можно чаще видеть принцессу. Король же не только позволял ей это, но даже изъявил желание, чтобы Елизавета переехала жить в замок к Анне Клевской. Екатерина Парр же настолько полюбила Елизавету, что по восшествии на престол просила короля поселить принцессу около своих покоев.

Между тем Елизавета взрослела и начала расцветать на глазах. Она «была статна, вид имела важный, величественный и непринужденный; лицо прекрасное, все черты которого так хорошо расположены были, что можно было назвать его ангельским».

Молодая королева имела довольно сложный характер. От матери ей передались тщеславие, страсть к нарядам и украшениям, внешняя привлекательность. Однако она очень любила похвалы своей красоте. До самой смерти Елизавета нещадно красилась, белилась и старательно следила за модой. Ее самой большой слабостью были платья. Иногда, желая произвести впечатление, королева по несколько раз в день меняла наряды. Возможно, страсть к роскошному одеянию Елизавета вынесла из детства. В те времена девочек почти с младенчества наряжали как женщин, заставляя носить неудобные корсеты и множество нижних юбок. Они утопали в гигантских накладных рукавах, из-за которых иной раз было физически трудно даже поднять руку. До нашего времени сохранились портреты, где изображены маленькие девочки, на их головах красовались шляпки с кружевными лентами, в шейки впивались накрахмаленные воротники. Иногда на них навешивали золотые побрякушки, привязанные цепочкой на талии.

Еще одно воспоминание из детства-правила поведения за столом.39 Кроме правильного обращения с приборами требовалось умение поддерживать беседу, вытирать пальцы о рукава или скатерть было непростительным. Шляпу во время еды не снимали, чтобы волосы не попадали в тарелку. Детей приучали участвовать в застольной беседе, молчание рассматривалось как признак дурных манер. В то же время заговаривать самим, пока к ним не обратятся взрослые, не дозволялось. Не следовало распространять слухи или вспоминать прежние ссоры. Таким образом, мы видим сложный процесс посвящения маленьких детей в циничный, лицемерный мир взрослых.

После смерти Генриха VIII в 1547 году, при Эдуарде VI, в жизни Елизаветы наступила тревожная полоса, заполненная жестокой борьбой за существование. Френсис Бэкон так охарактеризовал это время: «Судьба ее в правление брата была благополучна и спокойна, в правление сестры более несчастлива и неопределенна».

Потеряв отца, Елизавета жила со своей мачехой, последней женой Генриха VIII, Екатериной Парр. Она всегда была очень добра к Елизавете, и после смерти короля Совет позволил принцессе жить с ней.

При малолетнем Эдуарде VI фактическое управление государством находилось в руках лорда - протектора, Сеймура, его дяди. Самый же младший дядя короля, Томас Сеймур, был недоволен тем, что регентом короля назначили его брата, а не их обоих. Он задумал и спланировал план, целью которого было вырвать власть из рук Сомерсета.41 Взгляд Томаса Сеймура устремился на принцессу Елизавету. Разные авторы видят различные причины того, почему Сеймур не стал добиваться руки принцессы Марии. Елизавета Дженкинс говорит о том, что Сеймур пытался добиться расположения Марии, предлагая ей себя в качестве наставника для ее музыкальных занятий, но опытная и проницательная принцесса любезно, но решительно отвергла все его попытки. Итальянский историк Григорио Лети называет три причины. Во- первых, Сеймур боялся получить отказ от Марии, которая могла иметь надежды на более выгодный брак; во-вторых, у них были различные религиозные взгляды; в- третьих, непривлекательность Марии, «которая не имела в себе никакой приятности, и была старее его». Елизавете же тогда было тринадцать лет.

Высокий, красивый, мужественный и общительный, с рыжими волосами и бородой, Сеймур был одним из самых привлекательных мужчин двора. Он не сомневался, что понравится Елизавете, но был не достаточно терпелив - практически после первого же приезда к принцессе, он написал ей письмо следующего содержания: «Светлейшая принцесса!

Желал бы я, чтоб можно каким-нибудь чудесным образом, сообщить письму сему силу, которая произвела бы в Вас толикую же склонность ко мне сколь сильною душа моя наполнена к Вам любовью. Всенижайше прошу простить мне вольность мою, что я столь скоро осмеливаюсь открыть Вам чувство свое; припишите дерзость мою красоте своей, прелестям и превосходным Вашим качествам, которыми одарены Вы… … Подобострастие мое, прекрасная принцесса, столь велико, что я дерзнул Вам сказать изустно о пламени, которым сердце мое пылает к Вам, а нетерпеливость, чтобы изъявить страсть свою, не позволяет уже мне ожидать удобнейшего случая. Таким образом открыл я Вам сердце свое… Ежели бы благоприятствующее мне счастье могло вдохнуть в Вас полезные для меня чувства, и преклонить Вас к согласию брачному, то Вы могли бы быть уверены, что сделаете счастье такому человеку, который будет обожать Вас по смерть свою. Еще повторяю я всенижайшую мою просьбу, простите мне сию предпринятую мной вольность, ибо все то, что проистекает от чистого намерения достойно извинения; две строки ожидаемые мною от Вас дадут мне познать должен ли я быть счастлив, или злополучен. Во ожидании сего с неограниченным почтением Адмирал Томас. 26. февраля 1547 года».

Елизавета не восприняла как нечто странное надежду Сеймура на брак с ней, но она не могла понять спешки со стороны адмирала, который видел ее всего пять - шесть раз. Какими бы ни были ее размышления на этот счет, Елизавета пишет Сеймуру: «Милорд!

Вы пишите ко мне письмо самое участивейшее, и в то же время самое красноречивое. … Признаюсь, что письмо Ваше, сколь оно ни прекрасно, привело меня в великое удивление, ибо сверх того, что ни лета мои, ни склонность не позволяют мне мыслить о браке, никогда я впрочем не думала, чтоб стали предлагать мне о том в такое время, в которое я ни о чем не должна помышлять, как о смерти короля родителя моего… Сверх того не могу я решиться, чтоб сделаться мне женою прежде, нежели достигну до совершенного возраста, и не попользуюсь несколько лет состоянием девическим. Позвольте же мне милорд, сказать Вам чистосердечно, что как нет в сете человека, кто б больше имел к достоинствам Вашим почтение, ниже кто б зрел Вас с величайшим удовольствием как я, пока пребываем мы в теперешнем нашем состоянии, то я желаю напротив того предоставить себе свободу иметь сие удовольствие, не вступая в тесные обязательства брака, который нередко истребляет из мыслей и самое величайшее достоинство посредством некоего отвращения, всегда почти с получением желания соединенного. Но прошу мне поверить, что … я всегда сочту себе за превеликое удовольствие быть служительницею Вашей и доброю приятельницею.

Елизавета 26 февраля 1547 года».

Может из-за того, что Сеймур получил письмо с таким содержанием, а, может и потому, что он получил резкий отказ от Совета на его запрос о возможности брака между ним и Елизаветой, но он вскоре обратил свой взор на вдовствующую королеву. Екатерина Парр была миловидной и привлекательной женщиной тридцати четырех лет. Она дала Сеймуру свое согласие на брак, и вскоре они поженились.

Елизавета в то время проживала в доме своей мачехи и, естественно, продолжала общаться с Томасом Сеймуром. Елизавета Дженкинс говорит о том, что адмирал поставил своей задачей добиться любви и благосклонности Елизаветы. Английский биограф Д.Л. Стрэчи высказывается резче: «Влетев в спальню, пока та еще спала (Елизавета), он набрасывался на нее, обнимал, целовал, щекотал … отпускал скабрезности».

Однажды, внезапно войдя в комнату, Екатерина нашла принцессу в объятиях своего мужа. Ситуация, в которой оказалась вдовствующая королева была ужасна не только сама по себе, но и потому, что Екатерина фактически несла ответственность перед Советом за дочь короля. В результате этих событий Елизавета переехала в Чесхонт в Хардфоршире, в дом сэра Энтони Дэнни. Спустя три месяца после отъезда Елизаветы Екатерина Парр умерла при родах.

Однако адмирал не оставлял своих честолюбивых планов. Он решил похитить малолетнего короля и отвезти его в один из загородных замков. Однако этот заговор был настолько неумело составлен, что Совет имел в наличии длинный список преступлений Сеймура, к моменту его ареста, который он сам же и ускорил. Поздно ночью королевская стража обнаружила Сеймура при попытке проникновения в королевские покои. Он был арестован ранним утром 18 января 1549 года, посажен в Тауэр. Среди преступлений, в которых обвиняли Сеймура, говорилось, что он плохо исполнял адмиральскую должность, прикрывал морских разбойников и даже делил с ними добычу.

Для Елизаветы положение оказалось очень тяжелым. Одним из главных, и наиболее серьезных преступлений, инкриминируемых дяде короля, было то, что он пытался без согласия на то Совета, жениться на одной из наследниц престола. И, если бы было доказано, что принцесса приняла тайное предложение о браке, то ее обвинили бы в государственной измене. А наказание за такое преступление - смерть.

Елизавета была допрошена, но ей удалось избежать обвинений в сговоре с Томасом Сеймуром по поводу замужества. Это подтверждали и свидетельские показания Кэт Эшли и Пэрри, казначея принцессы.50 Но эти показания, данные под присягой, посвящали во все детали отношений Сеймура с Елизаветой. В них говорилось и об ухаживаниях адмирала в доме жены и об отъезде Елизаветы в Чесхонт.

Томас Сеймур был казнен. Не избежал этой участи и сам лорд - протектор, тоже окончивший свою жизнь на плахе в 1552 году вследствие обвинения в государственной измене.

Так закончилось первое жизненное испытание Елизаветы. В это время Эдвард Дадли, получивший в 1550 году титул герцога Нортумберлендского, один из самых сильнейших вельмож при дворе, задумал план устранения от престолонаследия Марии и Елизаветы и передачи короны Джейн Грей, на которой он женил своего сына, Гилфорда. И когда в июле 1553 года Эдуард VI скончался, герцог Нортумберлендский попытался воплотить в жизнь свой план.

Елизавета опять оказалась в тяжелом положении. Речь шла ни более ни менее как об устранении и ее - вместе с Марией - от престола. Естественно оставаться равнодушной к происходящему она не могла. Единственный выход, который подсказало ее благоразумие, было то, чтобы не принимая ничью сторону, обеспечить себе безопасность, на чьей бы стороне не оказалась победа. Нортумберленд обращался к Елизавете с предложением о том, чтобы та добровольно отказалась от всяких претензий на корону, обещая ей за это денежное и земельное вознаграждение. Не дав сильному врагу отказ, Елизавета в то же время ответила, что при жизни Марии - как младшая сестра - она не имеет никаких прав на корону, от которых могла бы отречься, а потому переговоры об отречении нужно вести не с ней, а с Марией.

Елизавета не вступила в союз с Нортумберлендом, но при провозглашении Джейн Грей высказалась против этого, и в то же время, не оказывала никакой помощи восставшей на защиту прав Марии. Елизавета приняла единственный, как мне кажется, верный для нее выход из создавшегося положения - она не предпринимала ничего вообще. Под предлогом болезни принцесса затворилась в своей комнате и ждала развязки. Когда же развязка наступила, а Мария торжествовала победу и с армией приверженцев приближалась к Лондону, Елизавета поспешила воспользоваться благоприятным моментом. С многочисленной свитой она выехала за несколько миль от Лондона навстречу Марии и принесла ей свои поздравления.

Королевская коронация происходила в октябре 1553 года. В процессии, медленно следующей за королевскими носилками, ехал открытый экипаж с двумя леди. В нем сидела несчастная и добродушная Анна Клевская, а напротив нее, в белом одеянии расшитом серебром- двадцатилетняя принцесса Елизавета. Ее бледное лицо и золотисто - рыжие волосы ярко выделялись на фоне.

В первое время отношения Марии и Елизаветы были сносными. Мария старалась даже показать своей сестре нежность и внимание. Но вскоре ситуация стала меняться. Елизавете иногда чувствительно давали заметить, что она совсем не пользуется расположением и доверием королевы и находится в некотором роде в опале. И вскоре Елизавета попросила удалиться в Ашридж, что ей и было позволено сделать.

Принято считать, что главной причиной плохих взаимоотношений между сестрами стало их расхождение в вопросах вероисповедания. Мария, дочь Екатерины Арагонской, с самого начала стала центром сплочения католиков, а на Елизавету, дочь Анны Болейн, возлагали свои надежды протестанты. Но некоторые авторы видят в натянутых взаимоотношениях сестер еще несколько причин. Во-первых, Елизавета была красивее и моложе Марии; во-вторых, Мария не могла забыть те унижения, которые ее мать перенесла по вине Анны Болейн и , в-третьих, некоторые авторы ссылаются на якобы имевшую место ревность Марии к Елизавете из-за графа Девоншира.53 Когда Мария дала согласие на брак с Филиппом II Испанским, начали говорить о другой свадьбе - между Елизаветой и Кортнеем, графом Девоншир. Брак же королевы с Филиппом II был непопулярен в народе и, когда в январе в Кенте вспыхнуло восстание под предводительством Уайятта*, одной их главных его целей было низвержение Марии с престола и возведение на ее место Елизаветы в брачном союзе с графом Кортнеем.

Естественно, что и принцесса, и граф Девоншир так или иначе были замешаны в эту историю. Тем более, что заговорщики обращались к Елизавете с просьбой переселиться в Доннингтон, ближе к месту восстания.

Но, уже наученная предыдущим опытом, принцесса предпочла и теперь остаться в стороне. Она не послушалась ни заговорщиков, ни Марии, которая потребовала немедленного возвращения Елизаветы в Лондон. Ссылаясь на болезнь, она оставалась в Ашридже.

Когда восстание было подавлено, принцессе пришлось опять оправдываться. В ее резиденцию 18 февраля прибыли члены Тайного Совета и передали приказ королевы - немедленно перевезти принцессу в Лондон. Елизавета в это время лежала в постели, то ли заболев по - настоящему, то ли опять прибегнув к притворству, чтобы пережить все потрясения у себя в комнате. Но посланцы королевы настаивали, и принцессе были предоставлены специально привезенные сюда носилки Марии Тюдор. На следущее утро процессия двинулась к Лондону.

Проезжая по улицам Лондона, Елизавета приказала открыть носилки, и народу предстала молодая девушка, одетая во все белое, бледным и изможденным лицом.

Принцессу посадили под арест, положение оказалось довольно критичным. Елизавету обвиняли в государственной измене как участницу заговора. Главными уликами против нее были три перехваченные и дешифрованные депеши французского посланника о целях и составе заговора; два письма Уайятта к Елизавете, в одном из которых он убеждал ее покинуть Аштридж и переехать в Доннингтон, а в другом извещал о своем победоносном вступлении в южную часть Лондона; найденная у того же французского посланника копия письма самой Елизаветы к французскому королю и, наконец, словесные показания на допросах Уайятта. 16 марта Елизавета подверглась формальному допросу перед собранием двадцати членов Тайного Совета под представительством канцлера - епископа Гардинера, ее ярого врага.

Елизавета решительно отвергала все обвинения, но итогом стало решение о заключении Елизаветы в Тауэр.

Принцессу глубоко поразила эта новость. Со словом «Тауэр» было связано столько страшных преданий, что для молодой девушки заключение туда ассоциировалось чуть ли не со смертной казнью. Очень немногим, попавшим туда, удавалось снова увидеть белый свет. Даже обычное самообладание покинуло Елизавету; она громко протестовала и жаловалась, предпринимала бесплодные попытки сопротивления. Елизавету повезли в Тауэр на лодке по Темзе в день Вербного Воскресения, во время которого особым правительственным приказом, дабы предупредить излишнее стечение народа, всему населению Лондона приказали в это время присутствовать в церквях на богослужении.

Пребывание Елизаветы в Тауэре в первое время было обставлено достаточными строгостями. Доступ к ней кого был запрещен. Лишь через некоторое время ей позволили пользоваться собственной прислугой и совершать небольшие прогулки в саду. Целых два месяца провела Елизавета в Тауэре. Между тем, улики, собранные противниками принцессы оказались сомнительны. Главные улики - важные депеши французского посланника, будто бы перехваченные правительством и сильно компрометирующие Елизавету, впоследствии оказались утерянными, письмо, якобы написанное ею французскому королю, имелось только в копии. Что же касается показаний заговорщиков, то Уайятт перед казнью публично заявил, что принцесса Елизавета и граф Девоншир не принимали никакого участия в заговоре.

Можно предположить, что Елизавета знала о целях и составе заговора, но из осторожности, она старательно избегала участия в этих событиях. Усилия врагов Елизаветы не увенчались успехом. Собранных улик оказалось недостаточно, чтобы судить лицо королевской крови. Елизавету освободили и доставили ко двору.

Граф Девоншир был также выпущен из заключения и выпровожден из Англии заграницу. «В продолжении двух лет скитался он по Европе и, наконец, неожиданно умер в Падуе на двадцать девятом году от роду».

Через несколько дней после освобождения Елизаветы из Тауэра, она была отправлена в замок Вудсток. Входы и выходы замка охранялись вооруженной стражей. Здесь принцесса прожила более года.

Но вскоре на горизонте появился еще один, достаточно авторитетный, заступник Елизаветы. Дело в том, что Филипп II Испанский, убедившись в том, что надежды на потомство от Марии нет никакой, решил поддержать наследницу престола. Вражда между Испанией и Францией вынуждала Филиппа защищать права Елизаветы, так как устранение последней от наследования престола повлекло бы за собой воцарение в Англии Марии Стюарт, родственницы французских Гизов. Тем более, что Мария Тюдор неоднократно намекала в своих разговорах на это. В результате Елизавета в июле 1555 года была доставлена ко двору.

Остальные годы царствования Марии Елизавета провела в провинциальном уединении, преимущественно в Хадвилде, лишь изредка появляясь при дворе. Жизнь ее не подвергалась никаким стеснениям, но при принцессе постоянно находились особые лица, приставленные правительством. Материальное же положение молодой принцессы также оставляло желать лучшего.

Елизавета находила себе утешение в занятиях литературой и наукой. Вот какое описание в 1556 году мы находим у венецианского посла:

«Она одинаково замечательна, как по своей наружности, так и по уму, хотя лицо ее скорее привлекательно, чем красиво. Она высока ростом и хорошо сложена. Цвет лица ее нежен, хотя она довольно смугла. У нее прекрасные глаза, но особенно хороши ее руки, которые она любит выставлять напоказ. Ее ум и проницательность удивительны и она доказала это умением держать себя среди подозрений и опасностей, которые ее окружали. В знании языков она превосходит свою сестру - королеву».

Да, Елизавета изменилась. Из девочки она превратилась в прекрасную девушку. Она отличалась разнообразными талантами. Необыкновенная грациозность и живое, сильное воображение заставляли видеть в ней замечательную женщину; в то же время, проницательность, изворотливый и, в какой- то мере, высокомерный характер, предвещали в ней будущую королеву.

Изменился и сам характер Елизаветы. Произошло ее становление как личности. Годы борьбы, интриг и заговоров хорошо подготовили принцессу к роли государыни. Бэкон даже относит к счастью Елизаветы то, что она не была воспитана как «принцы, возрастающие в королевском семействе в уверенности, что им предстоит наследовать престол», так как они «бывают обычно испорчены излишней свободой и попустительством своих воспитателей и становятся поэтому и менее способными, и менее воздержанными».

Лишившись в раннем детстве матери, объявленная в завещании Генриха VIII только третьей по порядку наследования после Эдуарда и Марии, Елизавета провела свою юность в постоянном напряжении. Каждый неверный шаг и неосторожное высказывание могли ей дорого обойтись. Сомерсет и Нортумберленд, естественно, хотели усилить свое влияние и опасались подпускать Елизавету близко к трону. Во время царствования Марии ее жизнь находилась в еще большей опасности. Ей постоянно приходилось доказывать свою лояльность не только по отношению к Марии, но и к католической вере. Елизавете даже пришлось перейти в каталичество.

Вся прожитая ею жизнь до воцарения на престоле, научила Елизавету хитрости, изворотливости, умению избегать неопределенными фразами прямых ответов и высказываний. Елизавета в эти годы усовершенствовалась в языках и науках, научилась умению ладить с людьми. Она воспитала в себе качества, как: самообладание, умение скрывать свои чувства и желания, управлять ими и подчинять их соображениям рассудка. Когда она была еще совсем юной, младший брат Эдуард уже тогда заметил, что сестра отличается особенной сдержанностью. Шутя, он называл ее «сестрица сдержанность».60

Елизавета приобрела большое мастерство в балансировании на политической арене. Ей удалось понравиться и католикам и протестантам. И хотя практически все царствование Марии ей пришлось доказывать свою непричастность к заговорам против королевы, Елизавете удалось нравиться Марии ровно настолько, чтобы сохранить место в числе претендентов на трон и, в то же время, не оттолкнуть от себя своих сторонников. То, что это у нее вполне получилось можно усмотреть хотя бы из завещания Марии Тюдор. По нему королева (правда ни без содействия Филиппа II) завещала корону Елизавете. По мере того, как распространялись слухи о болезни королевы, росло число услужливых посетителей Елизаветы, а вокруг ее дома в Хатфилде ежедневно собирались толпы народа.

Мария Тюдор скончалась 17 ноября 1558 года и Елизавета стала королевой.

2.2 Основные направления внутренней и внешней политики

Елизавета взошла на престол в ту пору ее жизни, когда человек наиболее пригоден к тому, чтобы руководить делами и держать в своих руках бразды правления. Ей было двадцать пять лет (возраст прекращения опеки), когда началось ее царствование…».

В 1558 году Елизавета застала Англию в состоянии экономического, социального и религиозного кризиса. Народные массы еще страдали от последствий секуляризаций эдуардовского периода и от финансового кризиса, выразившегося в порче монеты и огромном национальном долге - наследство правления Марии Кровавой. Вся страна была заполнена бродягами и нищими. Внешняя торговля прозябала. Недовольство английского нового дворянства и буржуазии выливалось в религиозных распрях между католиками и протестантами.

Из состава Тайного Совета Елизавета оставила три прежних члена: Пемброка, Клинтона и Говарда.

Королева начала проводить политику лавирования между католиками и протестантами, так необходимую на тот момент для спокойствия страны.

Наглядным показателем начатой политики стала коронация Елизаветы. С теоретической точки зрения она представляла большую сложность для королевы, намеревавшейся восстановить реформированную религию в Англии, но формально придерживавшейся католицизма в годы правления ее сестры. Обряд коронации и помазания на царство в англиканской церкви не успел устояться до наступления контрреформации Марии Тюдор, и Елизавете предстояло разрешить эту проблему. Но решительные нововведения могли породить негативную реакцию общественного мнения, и Елизавета решила провести обряд миропомазания по католическому образцу. Ради этого ей пришлось смириться с «папистской церемонией» и долго упрашивать епископов принять в ней участие (не все прелаты согласились, поэтому к церковному алтарю Елизавету в ходе службы вели светские лица - графы Пемброк и Шрусбери). Коронация происходила в Вестминстерском аббатстве. Все шло по обычному плану; но после того как миропомазание, Елизавета добровольно бесцеремонно нарушила заведенный порядок: выражая свое недовольство епископам, сначала приняла оммаж у светских пэров, а лишь затем допустила к себе прелатов. Но и на этом «нововведения» королевы не завершились. Церемонию завершала католическая месса. Ее начало королева выслушала, но когда священник вознес над собой дары, она поднялась и удалилась в часовню Святого Эдуарда, за занавес, чтобы не присутствовать притом, что протестанты считали недопустимым, и вернулась тогда когда причащение было окончено, так и не приняв его.65

В.В. Штокмар вообще считает, что Елизавета была глубоко безразлична к раздорам протестантов и католиков; протестантизм Елизавета выбрала потому, что дочери Анны Болейн просто невозможно было быть католичкой, ибо в глазах всего католического мира Елизавета была незаконнорожденной и не имела прав на престол.

Я бы не согласилась, что это утверждение совсем верно. Елизавета действительно разделяла религию и политику, и политические интересы всегда одерживали верх перед религиозными. Но у нас есть множество подтверждений того, что Елизавета сама исповедовала протестантизм и не была так уж безразлична к вопросам религии. Так в 1544 году она провела около четырех месяцев за переводом и созданием точной копии «Зерцала грешной души» Маргариты Наваррской, написанной в мягком протестантском духе. Став королевой, она начала каждое утро посещать службу в своей часовне. Бэкон замечает по этому поводу: «Молитвы и богослужение, будь то в ее часовне или личных апартаментах, она пропускала редко. Была усердным читателем Священного Писания и творений святых отцов… Если даже в обычной беседе ей доводилось упомянуть Бога, она почти всегда именовала Его Создателем и придавала своему взгляду и лицу выражение смиренно-благоговейное - я сам часто наблюдал это».

Личный требник Елизаветы представлял из себя сборник молитв на английском, французском, итальянском, латинском и греческом языках. Трудно сомневаться в том, что королева исповедовала протестантизм. Ее молитвы были протестантскими и содержали пореформенный взгляд на спасение через служение Христу и оправдание единственно через веру.69

Правда во время царствования Марии Елизавета приняла католичество, но это было вызвано скорее политическими требованиями того времени и сохранением собственной безопасности.

Но все-таки утверждение В.В. Штокмар о том, что Елизавета уже своим рождением была поставлена в положение протестантки, и политическая ситуация требовала от нее соблюдения этих взглядов, полностью верно. Сама королева заявила в 1586 году парламентской делегации: «Как только я взяла в руку скипетр, мое новое положение потребовало от меня не забывать того, чьей милостью он был дан, и поэтому я начала с введения той религии, в которой была рождена, воспитана и в которой, я надеюсь умру».

Вообще, религиозный вопрос в царствование Елизаветы является одним из наиболее сложных. Здесь возникает множество мнений. По каждой из сторон рассматриваемого вопроса возникает множество споров, как то: об отношении самой королевы к религии, о роли религиозных вопросов во внутренней и внешней политике королевы, об отношении Елизаветы к католикам и протестантам, пуританам, и многих других. Но, несомненно одно: Елизавета на протяжении всего своего царствования пыталась сохранить равновесие, баланс между католиками и протестантами. Как высказывается К. Хейг: «Она была терпимой, когда нетерпимость была опасной, и нетерпимой, когда опасной была терпимость».

Этим можно объяснить и ее терпимость по отношению к католикам, особенно, в первые годы ее царствования. Английский историк Г.Т. Бокль, говоря об этом, приводит в пример то, что даже дипломатические дела Елизавета поручала католикам. Так, в 1564 г. королева послала в Брюгге для важных переговоров с Филиппом комиссию во главе с лордом Монтэгю, ревностным католиком. Перед самым появлением Армады католику сэру Филиппу Стэнли вверено было управление городом Девентером.

Бэкон говорит о том, что Елизавета велела арестовать и держать под стражей «нескольких епископов из числа самых беспокойных и непримиримых. По отношению же к остальным, будь то клир или миряне, никаких особых розысков не приводилось, и они пользовались ее милостивым попустительством».

С 1563 по 1571 года Елизавета делала уступки по всем церковным вопросам, которые наиболее заметны светским людям - одежда и обрядовые действия священнослужителей, расположение алтаря. Уступки Елизаветы приводили к недовольству протестантов. Сэр Френсис Ноуллз заявил в 1571 году в Палате Общин:

«Как можно заставить Ее Величество не уклоняться от истинного пути и не становиться на сторону тех, кто только кажется искренним? Возможно, это происходит из-за того, что она надеется в должное время должным образом склонить их на свою сторону, или, может быть, тому есть другие причины, известные только королевам, аннам не известные».

Можно объяснить политику терпимости, проводимую Елизаветой по отношению к католикам, ее желанием постепенно подчинить их англиканской церкви. Не даром в прокламации, изданной в 1570 году, было сказано:

«Мы не желаем и даже в помыслах наших не хотим дозволять, чтобы кому-либо из наших подданных могли докучать допросами и исследованием его образа мыслей, в каком бы то ни было деле веры, до тех пор, пока он придерживается христианской религии, не отрицает авторитета священного писания… пока он по своему поведению остается спокойным и покорным, не обнаруживает прямого сопротивления законам королевства, установленными для посещения святого богослужения в общих церквях, повинуясь им так же, как и прочим законам, которым подчинены все наши подданные по долгу и присяге». И далее: «Ручаюсь моим королевским словом, в присутствии самого Бога, что никому не будет причинено никакого беспокойства, ни допросов, ни исследований их тайных помышлений в делах, исключительно касающихся веры».

Англичане могли исповедовать отличные от Елизаветы религиозные взгляды, при условии того, что они ничего не предпринимают против королевской религии и держат свое мнение при себе. Такая политика была направлена не на сохранение католицизма, а на подавление с надеждой на его дальнейшее вымирание.

Этим во многом объясняется ее отношение к пуританам. Кристофер Хейг высказывает мысль, что пуритане «стали проблемой в основном потому, что Елизавета так далеко зашла в примирении с католиками». Елизавета сдержала проблему «консерватизма», но создала проблему «радикализма». английский монархия генрих елизавета

В.В. Штокмар говорит, что пуритане казались Елизавете более опасными, чем католики, именно с точки зрения их отношений к королевской власти. Королева преследовала их по политическим мотивам.

Об этом она пишет в своем письме Якову VI от 6 июля 1590 года: «… и чтобы приятная внешность не обманула Вас с легкостью, и Вы не остались бы в неведении относительно лиц, которые либо притворяются религиозными, либо изображают набожность, мы предостерегаем Вас, что и в Вашем и в моем государстве появилась секта, могущая привести к гибельным последствиям; она хочет, чтобы не было королей, а только пресвитеры, и хочет занять наше место и пользоваться нашими привилегиями, прикрываясь словом божьим…».

Но терпимость Елизаветы можно отнести в основном к первой половине ее царствования. Но если до 1582 года Елизавета боялась преследовать католиков, то позже она боялась этого не делать.

Дело в том, что в 70-х годах, когда Пий V прислал в Англию буллу об отлучении Елизаветы от церкви, как еретички и незаконной королевы, в стране наблюдался рост феодально-католической оппозиции. Булла, правда, не побудила католиков к открытому мятежу против королевы. Но с притоком в 1574 году новых священников - семинаристов и прибытием в 1580 году иезуитов сопротивление католиков усиливается еще больше. Королеве пришлось менять свой внутриполитический курс.

В 1581 году издается законопроект о нонконформизме, по которому за непосещение церкви налагались крупные штрафы. Преследования усиливаются после неудачного покушения на жизнь Вильгельма Оранского в Нидерландах в 1582 году. В 1583 году выявление нонконформистов было поручено специальной комиссии, а также усилилось давление на аполитичных католиков. Свобода вероисповедания сохранялась, но католики подвергались штрафам, заключению в тюрьмы и даже казни за то, на что раньше власти закрывали глаза.

В 1584 году Вильгельм Оранский был убит. А в Англии был раскрыт заговор против Елизаветы, и в 1585 году издается закон о иезуитах и семинаристских священниках, который предписывал смертную казнь для священников-миссионеров и тех, кто их укрывает. Френсис Бекон пишет по этому поводу: «И вот, по мере того, как зло возрастало, причем выяснилось, что источником его являются семинарские священники, которые воспитывались в чужих краях за счет щедрости иностранных монархов, открытых врагов королевства… против этого зла не оставалось иного средства, как вовсе запретить людям этого разряда под страхом смерти вступать в пределы королевства…».

Но не только это было причиной изменения курса Елизаветы. Дело в том, что королева была объектом постоянных заговоров, центром которых была католичка Мария Стюарт, королева Шотландии.

Мария Стюарт была единственной дочерью шотландского короля Якова V и француженки Марии Гиз (Яков же был сыном Маргариты, дочери Генриха VII и таким образом, Мария Стюарт являлась племянницей Елизаветы I Тюдор). Почти сразу же после своего рождения Мария лишилась отца и была объявлена королевой Шотландии. Шестилетней она была привезена во Францию, получила воспитание при французском дворе. Благодаря этому будущая королева получила образование в стиле французского Возрождения, оставаясь при этом всю жизнь строгой католичкой. Ее личная жизнь тесно переплеталась с политической жизнью Шотландии, Франции и Англии. В 1558 году Мария вышла замуж за французского дофина, будущего короля Франциска II . В 1559 году Мария становится королевой Франции, причем молодые супруги приняли герб Англии и стали называться королем и королевой Франции, Шотландии и Англии. В 1560 году Франциск II умер, и Мария Стюарт вернулась в Шотландию. Здесь она столкнулась с феодальной оппозицией лордов- пресвитериан, боявшихся возврата к католической вере. В июле 1565 года вопреки воли Елизаветы Тюдор, Мария вышла замуж за английского подданного лорда Дарнлея. Брак был неудачным. Вскоре Дарнлей, объединившись с протестантскими лордами, составил заговор и убил доверенного в делах Марии - Риччио.

июля 1567 года Мария родила сына, будущего короля Якова VI в Шотландии и Якова I в Англии, а крестной матерь. Стала сама Елизавета Тюдор. Вскоре у шотландской королевы появился новый фаворит - граф Босвелл. В ночь с 9 на 10 февраля 1567 года Дарнлей был взорван в своем дворце. В совершении этого акта подозревали Босвелла, который после смерти Дарнлея развелся со своей женой и женился на Марии Стюарт. Шотландские лорды нашли в этих событиях предлог и подняли восстание. 24 июля 1567 года плененная Мария отреклась от престола в пользу сына. В мае 1568 года ей удалось бежать, а после разгрома своих сторонников Мария бежала в Англию.

Появление Марии на севере Англии поставило Елизавету в сложное положение. Шотландская королева требовала или оказать ей помощь в борьбе против непокорных лордов, или позволить проехать во Францию. Но отпустить Марию во Францию означало бы дать в руки католической партии опасное орудие. И Елизавета спешно организовывает конференцию в Йорке, на которой Марии было предъявлено обвинение в причастности к убийству ее второго мужа Дарнлея. Хотя конференция никаких результатов не дала, над Марией стало тяготеть тяжелое обвинение, а это позволило Елизавете отправить ее в замок Тетбери, где та фактически стала пленницей.

Однако Мария Стюарт мгновенно стала центром организации католических заговоров, направленных против английской королевы. Так, в 1569 году руководители восстания северных графов планировали устранить Елизавету и сделать королевой Марию Стюарт. В 1571 году флорентийский банкир Роберто Ридольфи выстроил сложную схему, включавшее испанское вторжение из Нидерландов, английское восстание под руководством герцога Норфолка и низложения Елизаветы. Папа, Филипп II и Норфолк охотно помогали, и Елизавету спасло только нежелание испанского главнокомандующего в Нидерландах и длинный язык Ридольфи, который всем хвастался, какой замечательный заговор он организует.

Очень долго «проблема Марии Стюарт» была поводом долгих споров между Елизаветой и ее правительством. В 1572 году объединенная комиссия обеих палат парламента, руководимая членами Совета, составила два законопроекта: один- петиция о лишении Марии гражданских прав, а второй- законопроект о лишении ее права престолонаследия.

Но все было напрасно, Берли пишет по этому поводу Уолсингему:

«Теперь насчет нашего парламента и я не могу писать спокойно: все, за что мы боролись и при полном согласии привели в нужную форму - я имею ввиду закон, который объявил бы шотландскую королеву неспособной и недостойной надеть корону - не был Ее Величеством ни отвергнут, ни утвержден, но отложен до праздника Всех Святых».

Это был классический пример лавирования королевы. Елизавета понимала, что пока Мария Стюарт жива, она не может быть спокойной за свое правление. Шотландская королева являлась не только ее возможной соперницей, но и причиной всевозможных заговоров. Но казнить Марию означало бы попрать все представления Елизаветы о королевской власти. Она была яркой противницей революционных переворотов и убежденной сторонницей законности королевской власти. Но в конце 1586 года, после раскрытия заговора Бабингтона, вопрос о судьбе шотландской королевы был решен. Суд произнес над ней смертный приговор. Но и здесь Елизавета стала выжидать. Она горько жаловалась депутатам на свое ужасное положение. Она должна была казнить королеву и свою родственницу.

Я не думаю, что жалость или сострадание заставило Елизавету медлить с подписанием смертного приговора. Наверняка ею руководило чувство менее возвышенного свойства - страх за свою репутацию. Было время, когда Елизавета даже рискнула избавиться от шотландской королевы руками других.

Но, как бы то ни было, английской королеве пришлось сделать решительный шаг, и 1 февраля 1587 года она подписала смертный приговор и вручила его государственному секретарю Дэвисону. Мария была казнена, а Дэвисон оказался тем «козлом отпущенья», которого Елизавета пыталась найти еще раньше. Королева заявила, что тот без ее разрешения привел приговор в исполнение. Лицемеря, она даже объявила траур по казненной королеве и горько оплакивала ее смерть.

Естественно, что казнь Марии Стюарт осложнила позиции Англии на внешнеполитической арене.

Вообще, во все годы царствования Елизаветы главной проблемой для нее и ее правительства было обеспечение защиты королевства от опасности иностранного вторжения и укрепление национальной независимости. Нет оснований говорить об особой елизаветинской внешней политике, хотя она развивалась в отличной от времен Генриха VIII обстановке; а так же приписывать все успехи в промышленности и торговле талантам елизаветинских министров. Национальная политика Елизаветы была велением времени и развивалась во многом по тем же принципам, которые были заложены еще ее отцом.

-3 апреля 1559 года был заключен мир в Като-Камбрези, ознаменовавший окончание итальянских войн. Англия не стала претендовать на Кале, требуя выкуп. Для Англии положительным результатом этого мира было то, что страна на некоторое время была избавлена от непосредственного вмешательства Испании и Франции. В 1561-1562 годах Елизавета начала проводить новый внешнеполитический курс, основывающийся на поддержке внутренних беспорядков в странах- противницах и соседях - с тем, чтобы те не могли вмешиваться в дела Англии. Правда, политика «равновесия сил» была заложена еще Генрихом VIII.

Одним из элементов этой политики стала поддержка протестантов в других странах, особенно в первое время царствования Елизаветы, когда Англия была еще слаба экономически и у нее не хватало военной силы, чтобы вступить в открытую борьбу со внешними врагами.

В 1562 году Елизавета отправила шесть тысяч солдат в Нормандию для помощи французским протестантам. В письме Филиппу II она объяснила эту акцию необходимостью защиты английских владений от агрессивных действий партии Гизов. Формально отношения Елизаветы с Гугенотами начались с соглашения в Хэмптон-Корте, подписанном 19 сентября 1562 года. Некоторые считают, что главным мотивом в действиях Елизаветы по отношению к Гугенотам, было условие возвращения Англии Кале в обмен на помощь им.

Естественно, что главное место во внешней политике Елизаветы занимали англо-испанские отношения, переросшие сначала в скрытое, а затем в открытое соперничество.

Новое дворянство и буржуазные элементы Англии хотели вытеснить Испанию с торговых путей в Атлантике, А Англия была главным препятствием, стоящим на пути желанию Филиппа II установить гегемонию на континенте.

Своеобразными катализаторами англо-испанской борьбы стали Нидерландская революция и казнь Марии Стюарт.

Вообще политика в отношении Нидерландов была достаточно сложной, Елизавета рассматривала мятеж против королевской власти как посягательство на богом установленный порядок, но политические задачи вынуждали королеву оказывать помощь Нидерландам. Сначала Елизавета отказывалась от открытой военной помощи, по поводу чего у нее происходили долгие споры с Советом. К тому же английская королева использовала для этих целей герцога Алансонского, помогающего повстанцам. Но к 1585 году ее политика развалилась. Алансон умер, Вильгельм Оранский, предводитель повстанцев, был убит. А в декабре 1584 года французская Католическая Лига подписала договор с Филиппом II в Жуанвиле, так что Елизавета столкнулась с возможностью испанского господства и во Франции, и в Нидерландах. Поэтому в августе 1584 года Англия и Генеральные штаты Объедененных Провинций подписали договор в Нонзухе, по которому Елизавета выделила им военную и денежную помощь. Но королева немедленно нарушила договор, послав тайного эмиссара к герцогу Парме, чтобы рассказать ему о союзе и предложить ему пойти на уступку голландцам. В середине ноября 1585 года Лейстер был официально назначен генерал - капитаном армии в Нидерландах и получил право вести войну по своему усмотрению.

Елизавете не нравилась экспедиция Лейстера, и она не верила в ее успех. Она откладывала его отъезд до декабря 1585года. Как оказалось, она не хотела вкладывать деньги в эту операцию, и Лейстеру пришлось просить заем у Сити под залог собственных поместий.

Королева хотела, чтобы ее военачальник сохранил войска и тратил как можно меньше, что естественно не способствовало военным успехам Лейстера в Нидерландах. Когда Генеральные Штаты предложили ему должность генерал - губернатора, он ее принял, несмотря на настояние королевы, что он не должен ничего делать, что может быть истолковано как утверждение ее власти и ответственности. Узнав о поступке Лейстера, королева пришла в ярость. Она потребовала публичного отречения Дадли от должности, что было достаточно унизительным. В конце концов, после значительного давления на королеву со стороны членов Тайного Совета, дело постепенно замялось. Когда же Лейстер не смог удержать осаду Слейса и город сдался, Елизавета решила искать соглашения с Пармой. Трудно сказать, было ли достигнуто что-либо существенное действиями Англии в Нидерландах. Но, несомненно одно - Англия добилась войны с Испанией.

Повод к войне послужила и казнь Марии Стюарт, которая явилась вызовом не только Филиппу Испанскому, но и всему католическому миру. Действия английских пиратов и каперов давно уже приводили Филиппа в ярость. Елизавета, верная своим политическим методам, поддерживала пиратов. Этим она выигрывала дважды: пираты наносили ущерб Испании, нападая не только на ее галеоны с золотом и серебром, но и совершали набеги на порты в испанских колониях; получала от этого большой денежный доход. Из пиратов выросли крупные английские мореплаватели Дрейк, Хоукинс, Фробишер, Рэли.

Особенно выдающимся пиратом был Френсис Дрейк. «Дрейку были присущи и трезвый ум исследователя, авантюризм и отвага пирата, и целеустремленность большого путешественника». «Он мог быть до мелочности жаден, отнимая серебряную чашу у испанского кормчего, и широк, раздавая серебро пленным испанцам; он был жесток, обрекая на смерть экипажи галионов, но умел при этом доказать всему миру, что на его совести нет ни единой смерти…».93 Дрейк был первым капитаном, который обошел земной шар, сохранив при этом жизнь большинства матросов. «Мой дорогой пират»,- называла его королева Елизавета.

Дрейк не раз отличался на службе у королевы. Пираты были бедой Испании на морях. А в апреле 1587 года Дрейк с эскадрой вошел в гавань испанского порта Кадикса, уничтожил около пятидесяти судов и захватил огромную добычу.

Это было использовано Филиппом II как повод для развертывания военных действий против Англии. В конце мая 1588 года «Счастливейшая Армада» вышла в море.

Не вдаваясь в подробности военных действий, скажем только, что Непобедимая Армада была разбита. Испания потерпела поражение. Главной заслугой здесь было то, что оборона Англии была превращена в дело всей нации. У Елизаветы же не было денег даже для того, чтобы снарядить достаточное количество кораблей, не говоря уже о выплате жалования солдатам армии и флота. И, хотя нельзя говорить об упадке Испании после гибели Армады в 1588 году - тем более, что Испания смогла не тольо подготовить еще одну Армаду, но и продолжала господствовать на суше, - тем не менее, благодаря тому, что испанцы были сильно отвлечены вследствие военных действий Нидерландов и во Франции, Англии удалось в последние года царствования Елизаветы в известной степени укрепить свое положение.

Английская королева оказывала финансовую поддержку голландцам и Генриху Бурбону, чтобы не допустить занятия испанцами портов Нормандии и Бретани.

Последние годы правления Елизаветы были трудными. Тяжелым было положение в Ирландии, население которой видело в англичанах-протестантах колонизаторов, а испанцах-католиках своих союзников.век в истории Англии ознаменовался крупными социально- экономическими сдвигами. Королева активно поощряла развитие горного дела и металлургии, под ее эгидой и непосредственным участии были созданы первые паевые товарищества в этих отраслях. Широкое развитие земледелия фермерского типа, овцеводства, перераспределение земельного фонда в среде имущих классов привели к подъему нового дворянства. В то время как старая аристократия терпела крах, закладывала и продавала свои земли, благодаря широкому использованию аренды и, в первую очередь, развитию овцеводства, успешно преодолело трудности, связанные с ростом цен. Ряды нового дворянство пополнялись за счет разбогатевших крестьян.

Англия переживала подъем промышленного производства: развивались новые виды ремесел, возникает капиталистическая мануфактура. Сукноделие превращается в основную статью английского производства и экспорта. Богатство купечества и городской буржуазии росло на ряду с доходами джентри.

Если говорить об экономической политике Елизаветы, то надо учесть то что «почти все, кто был причастен к принятию решений, являлись в большей или меньшей степени дилетантами в политэкономии».99 И на самом деле, герцог Норфолк, графы Эссекс, Сассекс, Шрусбери, маркиз Уинчестер, фавориты, получавшие высоки придворные должности - Лейстер, Хэттон, Рэли, адмирал Говард - все, за исключением юриста Хэттона, были профессиональными военными. Вопросы внутренней и экономической политики, хотя они и обсуждались коллегиально, в основном оставались на долю государственных секретарей той поры.

Самым широким каналом сообщений о делах на местах служил парламент. Рост богатства нового дворянства и буржуазии делал необходимым их приобщение к управлению государством. Эта тенденция выразилась в складывании буржуазно-дворянской оппозиции в парламенте в конце XVI века.

С 70-х годов XVI века парламент упорно вмешивается во все важнейшие вопросы политической жизни Англии: в дела престолонаследия и брака королевы, религии и церковного устройства, финансовой политики.

Сама же королева всегда считала парламент учреждением, необходимым только для вотирования субсидий, и старалась собирать его как можно реже. Парламент не должен был вдаваться в обсуждение дел государственной важности. В 1593 году она говорила: «Свободно высказываться - истинная привилегия этого собрания, но отнюдь не обсуждать здесь все дела по усмотрению каждого, устанавливать форму религии и правления, как считают некоторые… Ни один настоящий правитель не потерпит подобного абсурда». Известно и еще одно ее высказывание: «Ваша свобода слова простирается не дальше, чем говорить «да» и «нет». И если какие-то бездельники осмелятся рисковать своим положением, вмешиваться в дела церкви и государства, спикер не будет принимать их билли».

Елизавете нужны были заседания парламента, когда ей нужны были налоги. Для нее идеальным был парламент, который давал деньги и разъезжался.

Самым важным инструментом Елизаветы были ее речи в парламенте, и она уделяла большое внимание их написанию, произнесению и публикации. Ее обращения неизменно были откликом на какую-то парламенсткую петицию или проблему, часто под давлением членов совета. Сохранившиеся черновики показывают, что ранние варианты речей были клокочущими от гнева, но затем она сбавила тон.

В 1601 году в парламенте поднялась большая буря по вопросу о монополиях. Королевская власть стремилась получить некоторую часть доходов в каждой вновь возникающей отрасли производства и в каждом крупном предприятии. Одновременно, с помощью раздачи патентов на монопольное производство тех или иных изделий правительство пыталось обеспечить прибыли угодным Двору лицам. В результате в парламенте складывается оппозиция, так как купцы и джентри по итогам практики предоставления монополий не имели возможности вкладывать деньги в выгодные отрасли промышленности. Когда Елизавета поняла, что дальнейшее раздражение парламента может оказаться опасным, то уступила. Но сделала это так ловко, что в сущности, немедленного разрешения вопроса о монополиях не наступило, а весь конфликт перекладывался на государственный аппарат и на недостаточную информированность королевы. Как всегда, Елизавета смогла переложить вину на чужие плечи. В речи перед парламентом она говорит: «Хотя Бог высоко вознес меня, я понимаю, что слава моего царствования в том, что я правила, опираясь на Вашу любовь. Это заставляет меня не столько радоваться, что Бог сделал меня королевой, сколько тому, что я королева такого благородного народа». Посередине речи она приказала членам парламента встать с колен и слушать стоя. Далее она благодарила парламент за то, что он открыл ей глаза на злоупотребления монополиями: «если бы я не узнала об этом от Вас, я могла бы впасть в ошибку только по недостатку информации».

В последние годы царствования королевы парламент все больше проявлял стремление к политической свободе. Только благодаря огромному престижу и такту Елизавете удавалось избегать особо острых конфликтов.

Сословно-представительное собрание Англии, парламент, являлось неотъемлемым элементом политической структуры абсолютизма. Парламент не только вотировал налоги, но и активно участвовал в законодательной деятельности. Расчетливая политика Елизаветы превратила его в союзника королевской власти. Королевская администрация четко отслеживала настроения и выборы в парламенте. Интересы нового дворянства и буржуазии, заседавших в палате общин во много совпадали и нуждались в сильной королевской власти, которая своей политикой протекционизма содействовала росту их экономического благосостояния. Все это делало парламент вполне предсказуемым и управляемым, а его работа укрепляла английский престол. В 1539 году парламент принял решение, по которым королевским указам придавалась сила закона без процедуры утверждения представительным собранием.

Глава 3. Общество и двор елизаветинской эпохи

3.1 Ближайшее окружение Елизаветы I

«…Будучи в высшей степени счастливой во всем, что касалось ее самой, она была столь же удачлива и в отношении своих министров. Ибо ее окружали люди, каких, вероятно, и по сей день не рождал этот остров».

Елизавета хорошо понимала, благодаря кому она находится на троне и должна считаться с интересами тех классов, которые нуждаясь в сильной центральной власти и англиканской церкви, составляли опору ее трона. Новая знать, новое дворянство - вот те столпы, на которые опиралась Елизавета. Она умела выбирать нужных ей людей. Ее советники и слуги в основном происходили из новых дворян, преданных королеве.

Конечно, в сложной политической деятельности Елизавета нуждалась в умных и квалифицированных помощниках. Одним из таких надежных и преданных ей министров был Уильям Сесил, лорд Берли.

Маколей так описывает характер Сесила: «…его таланты, хотя не блестящие, заключали в себе большую долю полезности: его нравственные правила, хотя не совсем непоколебимые, не были однако более шатки, чем правила его товарищей и соперников. Он имел хладнокровие, здравый смысл, большое постоянство в преследовании своих целей и редкий дар находить причину и предвидеть развязку событий».

Сэр Уильям Сесил, лорд Берли пользовался огромным влиянием при дворе, был первым другом и советчиком королевы, играл значимую роль в политической жизни Англии. Свою карьеру Сесил начал еще при ГенрихеVIII. При Эдуарде VI, пользуясь покровительством Сомерсета, он был назначен государственным секретарем и лордом - казначеем Англии, но с падением Сомерсета попал в немилось и удержался при дворе, лишь выступив с обвинениями против своего бывшего покровителя. При Марии Тюдор, восстановленный в должностях, Сесил держался в стороне от заговоров и, перейдя в католическую веру, жил спокойно. В это время он и стал советником Елизаветы. Поддерживая контакты с принцессой, следовавшей его советам, он, в то же время, не лишился милостей королевы Марии. Когда Елизавета взошла на престол, она сразу назначила его членом Тайного Совета, оставив на посту госсекретаря и лорда-казначея.

Королева обращалась с Сесилом «как со своей совестью» и в признание его заслуг даровала ему титул лорда Берли. Елизавета иногда делала ему строгие выговоры, но для него она забывала королевское высокомерие. Она признавала в нем талантливого государственного деятеля и часто прислушивалась к его советам. Елизавета писала ему: «Я думала о Вас так: Вас никогда нельзя подкупить никакими дарами и Вы всегда останетесь верны государству; и не считаясь с моими личными желаниями, всегда подадите мне тот совет, какой сочтете лучшим».

Интересна эволюция отношений Берли к католическому духовенству. Он видел в нем угрозу королеве в англиканской церкви. Поэтому не препятствовал в использовании пыток. Но позднее он все же решил, основываясь на большом опыте, что таким образом создается вокруг католических священников ореол мученичества, приносящий больше вреда, чем пользы.

Берли подготовил к административной работе своего сына Роберта, будущего первого министра при Якове I Стюарте. Без трений и без ревности Роберт постоянно снимал часть работы с плеч отца.

Главным союзником и другом Берли был Николас Бэкон, который занимал в правление Елизаветы пост лорда - хранителя печати. Его сын, известный Френсис Бэкон, писал про отца: «Он был простым человеком, прямым и постоянным, без всяких тонкостей и двойственности…». Не являясь ярким политическим деятелем, он оставался верным слугой Елизаветы. В ответ на замечание королевы по поводу того, что его дом мал, сэр Бэкон произнес слова, метко характеризующие его: «Нет, мадам, это Вы сделали меня слишком большим для моего дома».

Френсис Бэкон, сын лорда - хранителя, также пытался сделать себе карьеру при дворе Елизаветы. Не без помощи Сесила (муж родной сестры матери Френсиса) его избрали членом Палаты Общин. Но в дальнейшем его карьера шла медленно. Причиной тому, отчасти, была парламентская деятельность Бэкона, во время которой ему пришлось стать в оппозицию ко двору. Сама дружба с Эссексом принесла Бэкону больше вреда, чем пользы. Лишь с воцарением Якова I началось быстрое продвижение по служебной лестнице.

Как уже говорилось, Уильям Сесил был главным советником королевы. Он же помогал ей отбирать для ее правительства способных людей. Одним из них стал Френсис Уолсингем, назначенный в начале семидесятых годов послом во Францию.

Френсис Уолсингем много учился - сначала в Кембридже, потом в колледже адвокатов. Годы правления Марии Тюдор он провел заграницей, изучая право в Падуанском университете, где терпимо относились к протестантам. Внешне он напоминал смуглых и черноволосых итальянцев, за что Елизавета прозвала его «мавром».

В 1560 году Уолсингем вернулся в Англию, но несколько лет вел жизнь сельского сквайра. На королевскую службу он поступил только в 1568 году и сразу же завоевал доверие Сесила.

С 1570 по 1573 года Уолсингем занимал пост английского посла в Париже и был свидетелем Варфоломеевской ночи. Он выступал в качестве полномочного представителя Англии на Утрехтском конгрессе в 1578 году, а в 1583 году отправился в Шотландию. По возвращении в Лондон он раскрыл заговор Бабингтона и высказался за организацию процесса над Марией Стюарт.

Ревностный кальвинист, верующий в предопределении, Уолсингем был искренне убежден, что принадлежит к числу избранников божьих. Он являлся сторонником бескомпромиссной борьбы против Филиппа II, иногда даже вступая в пререкания с более осторожным Берли.

Огромная работа Уолсингема проходила невидимо. Новые исследования позволяют утверждать, что он находился во главе пуританской партии в Англии и строил очень обширные планы создания общеевропейского протестантского союза для борьбы с католицизмом и Испанией.

Уолсингем организовал очень сложную и разветвленную систему шпионажа и через своих тайных агентов в Англии и Европе собирал богатую информацию. Его заслуга- разработка курса, который впоследствии будет признан классическим в развитии техники шпионажа - система двойной вербовки. Он смог завербовать одного из агентов Филиппа II Испанского Эдварда Стаффорда.

Типичнейшей фигурой «новой» Англии становится купец Томас Грешем, игравший большую роль при Елизавете и во многом определявший ее финансовую политику. Томас Грешем, по словам современников, был «королем купцов»117, к мнению которого относились в Сити как к своего рода купеческому оракулу. Он был финансовым советником королевы, на его пожертвования была построена лондонская биржа.118 Грэшем был монополистом, ленд - лордом, скупившим огромные земли и, в довершении ко всему, он же возглавлял воровские шайки и жульнические организации в Лондоне.

В 1553 году Грэшем начал свою службу королевскому двору в качестве финансового агента в Нидерландах, когда ему уже шел пятый десяток. Он устраивал займы английской короне и ведал уплатой королевских долгов. При Елизавете с 1558 по 1562 года он продолжил службу на континенте и опять ведал займами и прочими финансовыми делами. За верную службу Грэшема в 1559 году посвятили в рыцари, и , после некоторого перерыва, вернулся на службу английской королеве, прослужив вплоть до 1574 года. Он был чрезвычайно богат, и крупнейшие вельможи, в том числе и сам лорд Берли, оставались у него в должниках. В 1574 году Грешем официально закончил свою службу у королевы. Он был уже стар и почти слеп. В 1579 году Томас Грэшем умер, оставив огромное состояние в деньгах и в виде обширных имений. Состояние его сложилось благодаря самым разнообразным и далеко не безгрешным операциям, ибо казенное жалование равнялось всего 20 шиллингам в день. Не раз, когда у Грешема требовали отчета, происходили крупные придворные скандалы. Но всемогущий финансист умел уладить любое недоразумение.

Королева не могла выбирать себе семью, но могла выбирать себе друзей, своих ближайших советников. Это видно в том, какую политику проводила она по отношению к Тайному Совету. Королеве надо было, чтобы ее «друзья» были не только могущественными и надежными, но и достойными доверия и знающими.

Примерно половина членов Тайного Совета Елизаветы принадлежала к высшей знати, но по мере того как она продолжала царствовать, он пополнялся все более доверенными придворными королевы. В начале царствования Елизавета заполнила Совет и двор своими родственниками Болейнами и Говардами.

Но все же споров между королевой и Советом было немало. Тайные советники заявляли, что их обязанность - давать королеве даже неприятные советы. Во время скандалов по поводу планов замужества в 1566 году Пемброк сказал королеве, что ее советники «делали только то, что было наилучшим для блага страны, и советовали ей то, что было лучше всего для нее самой, и если она не считала должным принять совет, все же их долгом было дать его».

Точка зрения Сесила была такой же: «Я действительно придерживаюсь и всегда буду придерживаться такой линии в тех делах, по которым мое мнение не совпадает с мнением Ее Величества: то тех пор пока мне будет позволено давать советы, я не буду менять свое мнение, утверждая противоположное, ибо таким образом я оскорбил бы Господа, которому я прежде всего повинуюсь, но как слуга я буду повиноваться приказаниям Ее Величества, ибо неразумно противоречить одному и тому же , принимая во внимание, что здесь она главный исполнитель воли Господа, и эта Господня воля выполнять ее приказы после того, как я выполнил свой долг в качестве советника, и в глубине моего сердца я буду желать ее распоряжениям такого успешного осуществления, какое, я уверен, она задумывала».

Долг добросовестного советника ясен: он должен давать честные советы независимо от того, как считает королева; и осуществлять решения королевы, что бы он сам ни думал. Но на практике Сесил и другие разрешали себе большую свободу действий. К примеру, в июле 1568 года Ф. Ноуллз написал Сесилу 13 писем, посланных с тех пор, как он стал стражем Марии Стюарт; два из них пошли королеве, одно - всему Совету, а десять - лично Сесилу.

В 1597 году французский посол наблюдал следующее: «По своей натуре она (Елизавета) очень скупа, и когда необходимы какие-то расходы, ее советники вынуждены отвлекать ее, прежде чем постепенно ввести в курс дела». Советники влияли на королеву, отбирая информацию, а так же представляя ее королеве особым способом. В начале 1586 года Уолсингем пытался свести к минимуму опасения по поводу возможности немедленного появления испанской Армады, чтобы преодолеть нежелание Елизаветы тратить деньги на армию Лейстера в Нидерландах. Но королева сама узнала от шотландского капитана, что Филипп II собирает флот в Лиссабоне, разругалась с Уолсингемом и швырнула ему в лицо туфлю.

Но если советники пытались руководить Елизаветой, то ей приходилось управлять ими. Елизавета всегда предпочитала встречаться со своими министрами поодиночке или по два и по три. Она пыталась изолировать себя от политического давления, избегая встреч с Советом в полном составе. Она советовалась с его членами индивидуально и принимала во внимание также мнения информированных людей, не входящих в Совет. Для этого она часто подолгу беседовала с иностранными послами. К тому же милость и немилость Елизаветы вызывали соревнование среди членов Совета, из-за чего им было труднее сплачиваться и влиять на нее.

Но вспышки гнева королевы нередко напоминали приближенным, что ее милость обусловлена. По мнению Елизаветы, подданные должны полностью подчиняться ее воле. В письме к Блоунту, от 12 января 1602 года, она пишет:

«…так как мы полагали, что слуги нашего государства разделяют (во вторую очередь) благодать, которую он (Господь) посылает нам за их добродетели и усердие, но мы не можем не счесть их достойными нашей благодарности, так же как и милости от него».

В письме Лейстеру (1586 год), узнав, что тот принял верховную власть в Нидерландах, Елизавета пишет: «Мы никогда не могли вообразить себе, если бы этого не случилось в действительности, что человек, возвеличенный нами и обласканный превыше всех подданных нашей страны, столь презренным образом нарушил наш приказ в деле, так сильно затрагивающем нашу честь … и потому мы желаем и приказываем, чтобы, отложив все отсрочки и извинения, Вы сейчас же по долгу подданства повиновались подателю сего письма и выполняли все, что он Вам нашим именем прикажет, и чтобы стало так, ибо за неповиновение Вы ответите …».

Окрики на непослушных слуг бывали иногда очень резкими. Так в письме от 25 сентября 1591 года она пишет Энтону и Лейтену, нарушившим ее приказание: «И пусть это послужит Вам предостережением, чтобы не поддавались Вы убеждениям чужеземцев и не соглашались бы на вещи, противоречащие нашему решению, не осведомив нас и не испросив у нас разрешения».

Елизавета в ярости заявляла, что «укоротит голову» своих соотечественников и что «их ноги окажутся в колодках». Она старалась чтобы члены Совета ее боялись, но она управляла ими не только при помощи страха. Когда Берли заболел, она посылала к нему своего врача, навещала в его доме и кормила супом.130 У королевы были вспышки ярости, но скоро проходили.

Однако с наследственными магнатами Англии дело обстояло иначе: их приходилось покупать милостями, поскольку они оставались ей нужными. На это были две причины. Во-первых, по традиции знать считалась родней монарха. Во-вторых, пэры обладали властью, и королева хотела ограничить эту власть. Она относилась к высшим титулам крайне консервативно. Шесть титулов были возвращены родам, которые их потеряли; стало разрешено передать два титула по женской линии. За 44 года ее правления всего 10 человек обрели титул вновь, и ими являлись ее родственники уже существовавших пэров. Единственно действительно «новым» человеком здесь был Уильям Сесил, лорд Берли.

Елизавета требовала от представителей знати, чтобы какое - то время они проводили при дворе, где она могла бы за ними следить. Но королева не старалась, если только ее вынуждали к этому разговоры и мятежи, уничтожить магнатов или подорвать их могущество - за исключением неспокойной области на севере, где Елизавета сталкивалась с дилеммой: доверить ли управление здесь могущественным лордам, которые будут эффективными правителями, или использовать людей, которым не хватало авторитета, но которых легче держать под контролем. Елизавета выбрала второй подход.

У королевы были почти родственные отношения с ее вельможами. Она обеспечивала их в Лондоне домами королевской собственности. Дружба королевы с аристократами отмечалась каждый год обменом новогодними подарками.131 Елизавета становилось крестной матерью детям своей знати: в 1560-1561 гг. она стала крестной детям лордов Беркли, Кобема, Маунтджоя и др.

Аристократы могли давать советы, даже не являясь членами Совета. К тому же Елизавета проводила политику, которая должна была сохранить богатство и престиж английской аристократии. К примеру, пэры платили пониженные налоги. К тому же, несмотря на свою хорошо известную бережливость, Елизавета давала пенсии нуждающимся пэрам, чтобы спасти их от позора публичной бедности. Она могла устранять непокорных лордов при помощи судов и казней, но прибегала к этому способу крайне неохотно.

Елизавета прилагала большие усилия, чтобы заставить делать своих приближенных так, как хотела она. Но с военными и морскими командующими происходило иначе, здесь ее успехи сводились к минимуму. Военными были люди различных сословий и когда они получали командование, то переставали слушаться. Видимо командиры делали вывод, что инструкции королевы не имели значения - королева была женщиной, а война занятие мужское.

Вообще, как только Елизавета стала королевой за ней сразу укрепилась репутация властной женщины. Испанский посол де Ферия говорил о ее склонности повелевать: «Подобно крестьянину, получившему титул барона, она, взойдя на трон, начала лопаться от гордости и возомнила, что не имеет себе равных».

Руководя государственными делами, королева иногда проявляла большое упрямство в решении некоторых вопросов. Со временем нерешительность Елизаветы стала предметом шуток. Но это была скорее серьезная политика. Чем предпринимать неизвестно какие действия, королева предпочитала ничего не делать; чем принять необратимое неправильное решение, она предпочитала ничего не решать.

Многие говорили о скупости Елизаветы. Чтобы добиться от нее чего- либо, требовалось усиленно просить. Уступая им, королева часто давала гораздо меньше, чем у нее просили и сколько было нужно в интересах дела. Например, Елизавета не хотела тратить людей и деньги на войну. Так происходило во время пребывания Лейстера в Нидерландах. У него всегда не хватало людей. А когда королева выделяла деньги, недостаточные для оплаты, снабжения и оборудования. Она всегда стремилась к войне подешевле. Епископы же очень часто, без всякой нужды переводились с места на место, так как при поступлении на новое место епископ должен был вносить в казну крупную сумму анналов. Епископские кафедры иногда по десяткам лет оставались незамещенными, так как королева имела право распоряжаться в вакантных епархиях их имуществом.

Но пресловутая скупость Елизаветы была вызвана, в основном, необходимостью экономить ресурсы, упорядочить финансы и не допускать излишних трат государственных средств.

Как уже говорилось, королева являлась сторонницей осторожных, взвешенных действий. Во многих письмах и речах Елизавета скрывала подлинную свою мысль под покровом путанных и пышных фраз, за которыми трудно вообще что-нибудь понять. Делалось это нарочно, чтобы запутать своих корреспондентов и иметь возможность впоследствии отказаться от своих слов. Свои приказы Елизавета почти всегда отдавала таким образом, чтобы впоследствии иметь возможность от них отказаться и свалить ответственность на своих министров. Вспомнить хотя бы случай с госсекретарем Дэвисоном, который оказался «козлом отпущения» после казни Марии Стюарт.

Ложь Елизаветы была удобным средством для устранения трудностей. Граф де Ферия писал Филиппу II в начале царствования Елизаветы I, что королева поступает подобно комедиантам, которые всегда говорят много, но никогда ничего не исполняют.

Д.Р. Грин обрисовал политику Елизаветы в двух фразах: «Политика представлялась ей искусством следить за ходом событий и в подходящую минуту извлекать из них пользу… Это была политика деталей, в которых находили себе применение удивительные находчивость и остроумие».

От политического деятеля, правившего в ту пору в Англии, требовался трезвый, практический ум, проницательность, гибкость, умение лавировать, расчетливость. Всеми этими качествами вполне обладала Елизавета I. Она продолжала политику своего отца, не став, правда, столь же деспотичной - у нее был другой характер и другой жизненный опыт. Проблемы, с которыми столкнулась королева при восшествии на престол, были очень серьезными. Англия вела войну на два фронта. Договор в Като - Камбрези в 1559 году и интервенция в Шотландию в 1560 году снизили риск вторжения французских войск, но потом гражданские войны во Франции ослабили ее как противовес испанской силе. После того как восстание его голландских подданных заставило Филиппа II послать испанскую армию в Нидерланды, Англии грозило вторжение через пролив в случае поражения голландцев. Советники Елизаветы хотели, чтобы она создала лигу протестантских государств и протестантских повстанцев и вела войну с католиками в Европе. Но королева не желала узаконить религиозное восстание, поддерживая мятежников против других монархов, так как она высоко ценила королевскую власть и признавала за подданными только подчинение этой власти и была против любого проявления неповиновения.

Религиозные вопросы не могли оставаться в стороне. Елизавета и ее окружение являлись протестантами, многие католики смотрели на нее как на незаконнорожденную, тирана и еретика. Поэтому множество политических причин в пользу протестантской религии. Но Елизавета видела опасность в отстранении католиков. И если во внешней политике Елизавета отказалась сделать выбор между поддержкой восставших протестантов и уступками католической Испании, то в религии она отказалась выбирать между безоговорочным протестантизмом и католицизмом. И во внешних сношениях и в религиозных вопросах Елизавета пыталась лавировать, создавать баланс, придерживаясь золотой середины.

Эта политика определила методы, с помощью которых Елизавета управляла государством. Она «играла» со своими политическими противниками. Ложь для нее - удобное средство для устранения трудностей. Упрямство же, на которое жаловались ее советники, вызвано тем, что Елизавета предпочитала не решать ничего, чем принять необратимое решение. Королева понимала, когда нужно уступить, признать свои ошибки. Примером может послужить ее столкновение с парламентом по вопросам монополий.

Елизавета была властным правителем. Она требует от своих подданных безоговорочного подчинения своей воле, враждебна всему, что пытается противопоставить себя ей, ведет борьбу не только с католиками, но и с пуританами, так как те несут в себе большую опасность для королевской власти.

Елизавета говорит, что ее правление основано на «любви народа», и что она является лишь исполнителем воли этого «народа» - новой знати, дворянства и буржуазии.

Оправдывая свое нежелание выйти замуж, Елизавета выдвинула идею королевы-девственницы, говоря о том, что она обручена со своим государством. Королева хотела единовластного правления и не желала делить его ни с кем.

Центральным органом управления становится Тайный совет, который формировался лично королевой. Система местного управления базировалась на принципах выборности, когда наиболее уважаемые и достойные рыцари выдвигались на ключевые позиции. Однако правительство сумело поставить выборы под свой контроль. Тайный совет не стеснялся рассылать списки об угодных кандидатурах на должности. В елизаветинскую эпоху Тайный совет превратился в эффективный исполнительный орган, осуществлявший контроль и администрирование во всех сферах жизни.

Елизавета проводила достаточно успешную внутреннюю и внешнюю политику. Падение Непобедимой Армады - яркое подтверждение плодотворного сотрудничества государыни и ее министров.

3.2 Придворная жизнь

Прежде чем говорить о придворной жизни елизаветинского времени, следует сказать о нравах того времени.

В Англии XVI века было около 26 городов и более 17 тысяч малых городов, местечек и сел. Из 4 миллионов английского населения 1/5 жила в городах. Во второй половине XVI века городское население неуклонно росло.

Размеры елизаветинского Лондона были невелики. Он делился на 26 округов. Его значение росло с каждым годом.

Удобств в средневековой жизни было мало. Только к концу века стали входить в употребление изразцовые печи вместо открытых каминов.. Спали же на соломенных матрацах, положив под голову обрубок дерева и покрываясь меховым одеялом. Единственным украшением комнат у более зажиточных людей служили ковры, которыми, за недостатком обоев, увешивали стены.

Знать, дворянство и студенты обедали в 11 часов утра, а ужинали между пятью и шестью. «Купец обедал в полдень, а ужинал в шесть часов; хозяин обедал в полдень, а ужинал в семь или в восемь». Обыкновенно ели только два блюда; никто, кроме больных, детей или рано встававших, не получал завтрака. Обедали, если позволяли средства, чересчур роскошно и обильно, без стыда вставали из-за стола, чтобы удалиться на минуту.

Домашняя утварь была самая незатейливая. Еще в 1592 году ели по большей части из деревянных тарелок, деревянных мисок и деревянными ложками. Лишь в этот период времени на смену дереву начали появляться олово и серебро. Ножи были в общем употреблении примерно с 1563 года. Но вилок не знали даже в более позднее время. Вместо них прибегали к помощи пальцев. В описании пятимесячного пребывания за границей, изданном в 1611 году английским путешественником Кориетом, есть упоминание о том, что к своему удивлению он нашел распространенным в Италии употребление вилки: «Во всех итальянских городах, через которые я проезжал, я наблюдал обычай, какого никогда еще не был свидетелем в своих путешествиях по другим странам … Дело в том, что итальянцы и даже иностранцы, живущие в Италии, употребляют за столом небольшую вилку… И вот причина этому: итальянцы сделали наблюдение, что не у всех людей пальцы одинаково чисты».

У простого народа имелись свои развлечения и игры. Из неспортивных игр наиболее популярными считались кости. Но самой распространенным и популярным был футбол. Издавна его приурочивали к празднованию масленицы, хотя позже футболом сопровождались и другие празднества. Заслуживают упоминания строки хроники Филиппа Стаббса, отражающие мнение его современников - англиканских священников о футболе: «Футбол

игра, в которой молодые люди… бьют ногами большой мяч, катят его по земле, не поднимая в воздух. Могу сказать, довольно предосудительная игра и по- моему, гораздо вульгарнее, недостойнее, дурнее, чем любая другая; она редко заканчивается без ущерба, несчастного случая, либо другого вреда для игроков».

В самом Лондоне были и другие развлечения.В елизаветинскую эпоху происходит становление публичного профессионального театра. Актерские труппы обзаводятся новыми помещениями такими как «Театр», «Куртина»,

«Глобус», «Лебедь» в Лондоне и др. В самом городе театры не допускались, они находились на восточном берегу Темзы вместе с другими грубыми увесилениями: петушиными боями и травлей медведей собаками. Самые большие из них только наполовину покрывали камышом и представляли собой дровяные сараи, окруженные рвом и украшенные флагом.

Елизавета сначала вообще запрещала какие-либо представления, однако в 1560 году она разрешила их под условием цензуры. В 1572 году вышел указ, по которому актеры, не находящиеся на службе у одного из знатных вельмож, причислялись к бродягам и должны были, следовательно, подвергнуться изгнанию. Это вынудило актеров поступать на службу к аристократам. В эпоху Елизаветы каждый знаменитый вельможа содержал такую труппу. Актеры считались его слугами и получали от него плащ, украшенный соответствующим гербом. Они получали жалование только в том случае, если играли в присутствии хозяина.

Сама Елизавета и ее двор не посещали театров на берегу Темзы. Но королева не считала позорным приглашать актеров к себе во дворец.

Страсть королевы к развлечениям повлияла и на придворную жизнь. При дворе были распространены: игра в мяч, теннис, борьба, фехтование и верховая езда. Аристократия любила охоту с собаками или соколиную. Елизавета сама охотилась через день вплоть до 1600 года. А в 1591 году она застрелила из лука четырех оленей. В статейных списках русского посольства мы читаем, что москвичи отказались от приглашения королевы на охоту: «а се у нас говенье; мяса мы не едим и оленина к чему пригодитца?».

Один секретарь немецкого принца, посетившего Англию, так описывает охоту: «…охотники, созванные для сего случая и жившие в прекрасных отдельных домиках в этих парках, устроили чудесную охоту для его высочества. В первой изгороди его высочество подстрелил оленя в ногу и собаки скоро схватили его. Во второй изгороди долго гоняли оленя взад и вперед особенными, добрыми собаками, по обширной и красивой поляне; наконец его величество выстрелил в него из английского лука и собаки загнали и поймали этого оленя. В третьей…гончие загнали оленя, но через чур скоро; они сразу схватили его; прежде чем он успел выйти на открытую поляну».

При Елизавете в Англии были распространены азартные игры, игра в кости. В стихотворном перечне 1600 года перечисляются следующие развлечения: метание молота, прыжки, борьба и бег, игра в стулбол, бросание брусков, стрельба из ружей, футбол, игра «Тик-Так», «Ирландец», «Дурачок», жмучки, чехарда, «Дом», шав- граут. В футбол играли на улице или в загородной местности. Джентри также увлекались охотой на оленей и зайцев. В начале правления Елизаветы лучники составляли большую часть лондонской стражи, но после победы над Испанской Армадой большинство уже было вооружено огнестрельным оружием, однако в спорте лук еще продолжал использоваться.

В теннис играли в основном представители высшего класса, но самым любимым развлечением англичан были танцы. Королева любила танцевать и делала это с удовольствием. Испанцы считали, что английская манера танцевать больше представляла собой подпрыгивание, но Елизавету это ничуть не смущало. Шесть - семь танцев утром, не считая занятий музыкой и пением, входили в ее ежедневные упражнения. Когда она охотилась в Баши - парке (там держали зверей и выпускали навстречу охотникам), в беседках в зелени прятались музыканты, а наряженная нимфой дама подавала лук королеве, изображающей Диану - охотницу.

Еще одной забавой были медвежьи бои. Их посещала и сама королева. По одному рассказу «это был приятный спорт видеть, как медведь своими налитыми кровью глазами следил за приближением врагов, видеть ловкость и жадность собаки в нападении и силу и опытность медведя при уклонении его от нападений». В течение многих лет медведи Гарри Хункс и Сакерсон были главной приманкой на лондонских боях и их имена были известны всей Англии.

Королева Елизавета была большой любительницей всяких зрелищ и развлечений. При ее частных поездках по стране всюду, где она останавливалась, ей показывали пантомимы и драматические произведения.

Надо заметить, что люди XVI века все еще верили в колдовство и различные чудеса. Сама Елизавета верила в астрологию и алхимию. При ней находился так называемый доктор Ди - астролог и алхимик. В 1575 году королева посетила его, чтобы увидеть духов в его знаменитом зеркале.

При своем дворе Елизавета пыталась установить дух галантного поклонения Прекрасной Даме. Она хотела, чтобы ей, прежде всего, уделяли внимание как женщине. Сама она не была обделена «наружностью: высокий рост, изящная фигура, выражение лица в высшей степени величественное и в то же время мягкое, необычайно удачное и здоровое телосложение». Такое же впечатление производила Елизавета и на своих современников. Минье описывает Елизавету так: высокий рост, хорошее телосложение, свежий цвет лица, золотисто - белокурые волосы, небольшие, но темные, живые и проницательные глаза, крупный, немного крючковаты нос и изящная ручка, которую Елизавета любила выставлять напоказ.

О своих внешних данных королева была очень высоко мнения. Горе было тому, кто неуважительно отзывался о ее красоте. В 1564 году она втянула шотландского посла в каверзную дипломатическую беседу, допрашивая его по поводу сравнения собственной красоты с красотой Марии Стюарт. Мельвиль искусно защищал красоту своей королевы и при этом ничего не говорил не в пользу Елизаветы. Когда же он признал, что Мария выше, Елизавета с торжеством ответила: «Тогда она слишком высока! Я сама не слишком высокая и не слишком маленькая!».150

Естественно Елизавета и одевалась так, чтобы произвести впечатление. Опись ее гардероба в 1600 году перечисляет, помимо официальных парадных нарядов для коронации, парламента, вручения ордена Подвязки и траура, 99 парадных платьев, 102 французских платья, 67 платьев на обручах, 100 свободных платьев, 126 верхних юбок, 96 плащей и 26 вееров, включая «один веер из белых перьев, с ручкой из золота, вокруг которой вьются две змеи, отделанной с конца шариком из бриллиантов и с короной на каждой стороне, с парой крыльев, украшенных бриллиантами». Платья королевы были покрыты многочисленными украшениями, вышивками и рюшками. Часто в ее гардеробных счетах попадались заметки: «потеряно с зада ее величества золотая кисточка и золотая штучка от пуговицы», «потеряно с переда платья пара маленьких блесток с голубой эмалью, из 183 пар».

Елизавета гордилась своими волосами и выдумывала себе различные головные уборы. Позже она носила светло-коричневый парик, по цвету похожий на ее волосы. Так как цвет лица у королевы был белый и бледный, то женщины для того, чтобы сделать себе такой же цвет лица, ели мел, золу и сало.

Примечательно то, что при Елизавете достигли своего расцвета рыцарские поединки. Как заметила Дмитриева О.В., традиционное преклонение придворных перед монархом приобрело здесь форму утонченного куртуазного культа Прекрасной дамы.

ноября - день восшествия на престол Елизаветы стал датой проведения турнира. У.Кемден прямо связывает начало пышных торжеств по поводу воцарения королевы с ростом католической угрозы: «По счастливом истечении 12-го года правления королевы Елизаветы, когда некоторые паписты ожидали по предсказаниям колдунов своего «золотого дня», как они это называли, все добрые люди по всей Англии радостно ликовали: с благодарственными молебнами, церковными службами, многочисленными проповедями, радостным звоном колоколов, состязаниями на копьях… начали отмечать 17 ноября, годовщину начала ее правления в доказательство своей горячей любви к ней, которую они не переставали высказывать в течение всей ее жизни». Программа торжеств была обширной и рыцарский турнир составлял ее интегральную часть.

Елизавета со своими придворными дамами располагалась высоко надо всеми на специальной галерее дворца. В 1600 году редкой чести наблюдать турнир были удостоены послы Московии: «Григорий и Ивашко королевнину потеху видели, как перед нею билися, съезжаясь меж себя, князи, и боярские дети, и дворяне в полных доспехах на аргамацех и на жеребцах древцы…». На особом балконе восседали судьи, которые вели счет ударам и очкам.

Под ними располагалось ристалище с барьером, разделявшим поле надвое. Бои велись только на копьях, которыми следовало поразить противника поверх барьера.

Цвет английского дворянства и аристократии почитал за честь блеснуть перед королевой своим искусством. Графы Лейстер, Сассекс, Оксфорд, Эссекс были завсегдатаями боев. Придворные располагались на специальных трибунах, а простая публика с удовольствием платила несколько пенсов за стоячие места. Завершение турнира давало сигнал к массовым гуляньям.

Таким образом, Елизавета хотела, чтобы в ней видели не только королеву, но и женщину. А какая женщина не любит преклонения, лести, ухаживаний. Фрэнсис Бэкон отмечал, что королева «дозволяла лесть и ухаживания, и даже проявления влюбленности по отношению к себе».

Эдуард Дайер советовал Хэттону, который добивался расположения Елизаветы в 1572 году: «Не забывай, с кем ты будешь иметь дело и что мы такое по сравнению с ней; хотя она и делает очень серьезные уступки, принадлежа к женскому полу, все-таки мы не должны забывать, что по положению и по природе она наш монарх».158 Эта двойная роль давала Елизавете возможность использовать личную дружбу и даже любовь как методы манипулирования своими приближенными. Она обращалась с придворными как со своими близкими друзьями, и для самых близких придумывала прозвища. Например Берли был Сэр Дух, Уолсингем - Мавр, Рэли - Вода, Лестер - Глаза, а Хэттон - Веки. Герцог Алансон был ее Лягушонок, а его доверенное лицо Симье - ее Обезьянка.

Как и со знатью, Елизавета обменивалась подарками со своими придворными, фрейлинами и камердинерами. Королева при этом напрашивалась на похвалы, вынуждая своих придворных произносить очевидную ложь. Эдуард Дайер говорил Кристоферу Хэттону в октябре 1573 года, что лучше всего он сохранит расположение королевы, на которое претендовал и граф Оксфорд, при помощи лести: «Никогда не показывай, что ты сильно осуждаешь ее слабые стороны, но вместо этого радостно восхищайся тем, что в ней должно быть, как будто эти качества у нее действительно есть». Ожидались самые невероятные заверения в вечном обожании, и граф Эссекс - и его секретари - в совершенстве овладели эти стилем. Письмо от Эссекса к Елизавете в 1591 году обещало: «Два окна в кабинете Вашего Величества будут полюсами моего полушария, где, пока Ваше Величество соблаговолит меня терпеть, я останусь недвижным и привязанным. Когда Ваше Величество решит, что я недостоин этого рая, я не упаду, как звезда, но буду поглощен, как пар, тем солнцем, которое

возвышает меня на такую вершину. Пока Ваше Величество дает мне разрешение говорить, что я Вас люблю, мое счастье, так же как и моя любовь, ни с чем несравнимо. Если когда-нибудь Вы лишите меня этого права, Вы сможете лишить меня жизни, не поколебать мое постоянство, поскольку даже если бы вся сладость Вашей натуры вдруг превратилась в жесточайшую горечь, какая только может быть, не в Вашей власти, притом, что Вы великая королева, заставить меня любить Вас меньше».

С возрастом притязания королевы не уменьшились. Французский посол сообщал в 1597 году, что она имела обыкновение называть себя старой и глупой или плохо отзывалась о своем разуме для того, чтобы тут же услышать похвалу своим талантам.

Любила Елизавета и музыку. Она музицировала исключительно для себя и всячески избегала обнародования своих талантов. Однако, еще Ч. Берни, знаменитый английский музыкальный писатель XVIII в., констатировал, что если она могла играть все пьесы из своей «Fitzwilliam Viriginal Book», она была очень хорошей исполнительницей, так как эти пьесы были очень трудны. И хотя со времен Берни музыковеды пришли к убеждению, что данное собрание не принадлежит Елизавете, тем не менее в нем содержится множество пьес, которые, если говорить о времени написания, вполне могла играть и сама английская королева. Инструмент, для которого написаны пьесы, назывался в Англии верджиналом (предполагают - от латинского слова «Virgo» - «дева», так как на нем любила играть королева-девственница).

Сохранилось сведение сэра Джеймса Мельвиля, который пишет в письме от 6 октября 1564 года: «После обеда Лорд Хантсден увлек меня в тихую галерею, где я мог слышать, как королева играет на верджинале. Я вошел в комнату и остановился, слушая ее великолепную игру, но она, обернувшись, заметила меня и тут же прекратила играть…».

Особого расцвета достигла Королевская капелла. Не только исполнительное мастерство хора было самым высоким в Англии, но и наилучшие условия содержания музыкантов. Их жалование в три раза превышало жалование музыкантов других соборов и церквей. Именно из Капеллы вышли композиторы, которые вписали свое имя в одну из самых ярких страниц истории английской музыки.

Томас Тэллис (1505-1585)- один из первых выдающихся композиторов елизаветинской Англии. С 1540 года он служил в качестве джентльмена Королевской Капеллы, оставаясь на этой должности до самой смерти. В 1575 году он вместе со своим учеником У. Бердом получил от королевы лицензию на продажу нот и нотной бумаги, которой до них в Англии не было ни у кого. В том же году они опубликовали «Священные песнопения» (Cantiones sacrae) с посвящением Елизавете.

У. Берд (1543-1623) один из самых ярких композиторов елизаветинской эпохи, он происходил из Линкольна. В 1572 году Берд назначен джентльменом Королевской Капеллы. Сам музыкант был католиком, поэтому довольно часто выступал в кругах своих единоверцев. Наиболее пышными считались рождественские празднества у католиков. И на это время Берда освобождали от своей основной службы в Капелле.

Ученик Берда Томас Морли (1557-1603). Самое знаменитое произведение - «Простое и легкое введение в практическую музыку», он посвятил своему учителю. В 1558 году Морли получает степень бакалавра музыки Оксфордского университета, а через четыре года назначен джентльменом Королевской Капеллы.

В елизаветинскую эпоху английский двор, по признанию иностранцев, стал одним из самых пышных в Европе: его блеск проявлялся в необыкновенно интенсивной культурной и интеллектуальной жизни. В то время в стране утвердились высокие стандарты образования придворной аристократии. Тон задавала королева, обладавшая глубокими познаниями в различных науках, языках. Елизавета и окружала себя придворными, подобными ей - высокообразованными, одаренными. Особая прелесть елизаветинского века заключалась во вкусе к языку. Современники королевы стремились говорить на чистом английском, изысканном, как латынь. Культура речи находила выражение в искусстве острого слова, каламбура, эпиграммы, словесной дуэли. К числу любимых литературных забав в Англии того времени относились игры с символическим значением слов и имен, составление криптограмм, шарад, анаграмм. Свободное владение французским и итальянским языками исключало потребность в переводах. Элита знакомилась в оригинале с последними новинками французской и итальянской литературы. Двор определял характер, темы, формы литературного творчества, сыграв немаловажную роль в становлении английского языка и литературы. Среди ее ведущих жанров во второй половине XVI века господствовали два: поэзия и драма.

Эпоха Возрождения в области политики ознаменовалась созданием и укреплением абсолютных монархий, которые стали первой формой государственности нового времени. Правители быстро поняли, что художественное и публицистическое слово - самое мощное средство воздействия на умы людей. Многие европейские монархи издавали декреты, которые узаконивали цензуру и запрещали публикации и распространение неугодных им произведений.

Королева Елизавета и ее советники понимали, насколько велика роль литературы в формировании общественного мнения. Ее политику в области литературы можно охарактеризовать общеизвестной формулой «кнут и пряник». Правительство стремилось подчинить литературный процесс своим интересам, непосредственно участвуя в нем, покровительствуя писателям, создавая организации, отвечающие за литературу. При Елизавете издавались многочисленные прокламации, которые разъясняли действия правительства. Большинство из них было направлено против католиков и пуритан. Сохранилось около 450 елизаветинских прокламаций - почтив два раза больше, чем в царствование Генриха VIII.

Многие высокопоставленные елизаветинцы были разносторонне талантливы, они активно выступали на литературном поприще. Например, пытаясь организовать путешествие в Америку, авторы отчеты об экспедиции 1583 года добавили к нему еще несколько стихотворений, которые восхваляли сам отчет, новое плавание (это была часть колониальной политики). В основном, стихи не отличались какими-либо художественными достоинствами и зачастую служили как орудие пропаганды.

Уолтер Рейли - одна из самых ярких фигур в литературе того времени, фаворит королевы, один из основателей Британской империи. Его творческое наследие включало отчеты о путешествиях в Америку, политические памфлеты и «Всемирную историю», которая не была закончена. В историю английской литературы он вошел благодаря поэзии - лирическим сонетам, пасторалям, а также сатир на придворное общество. Он привнес в лирическую поэзию раскованность, чувственность, свободу в изображении эмоций и страстей. Его лирика дает яркий пример тонких и плодотворных взаимоотношений поэзии и власти. Рейли способствовал созданию «легенды об Элизе» - поэтического культа королевы, который пропагандировал идеи абсолютизма, символом чего стала Елизавета.

Английская поэзия расцвела с приходом в литературу одного из самых ярких поэтов того времени - Филиппа Сидни (1554-1586). Аристократ по происхождению, выпускник Оксфорда, он питал любовь к наукам, языкам и литературе, был покровителем поэтов. Готовясь стать дипломатом, он три года провел во Франции, где познакомился с литераторами - протестантами Маро, Дюплесси-Морне, Безой. После размолвки с королевой он удалился в свое поместье, где создал цикл лирических сонетов, которые вознесли его на небывалую высоту. Сидни погиб в Нидерландах во время борьбы за протестантизм. В течение многих лет Филипп Сидни оставался самым популярным поэтом в Англии, первым, чьи стихи были перведены на европейские языки.

Последователь Сидни Эдмунд Спенсер стал зачинателем английской пасторали. Он прославился как автор сонетов и гимнов, но наибольшую известность ему принесли пастораль «Пастушеский календарь» и «Королева фей». Спенсер выбрал для нее форму рыцарского романа. Все герои воплощают определенные добродетели - справедливость, целомудрие, верность, благочестие. Совокупность всех 12 добродетелей делала рыцаря совершенным человеком. «Королева фей» была самым лучшим отражением аристократических идеалов XVI века. После смерти Спенсера лучшие поэты принесли в Вестминстерское аббатство свои траурные элегии и бросали перья, которыми они были написаны.

Елизавета, воспеваемая как совершенство, однако, не покровительствовала развитию литературы. Этим в основном, занимались ее приближенные. Политика контроля над литературой была частью способа правления и состояла в том, чтобы передавать дела в руки аристократов, разделявших ее взгляды, оставляя за собой окончательное решение. В число наиболее известных патронов литературы входили Роберт Дадли, граф Лейстер, семейство Пемброков, граф Саутгемптон. Известны имена дам- патронесс: сестра Филиппа Сидни Мэри, графиня Пемброк Люси, графиня Бэдфорд Алиса Эджертон, графиня Дерби.

Для воздействия на литературу правительство прибегало к запретительным мерам, которые предпринимались четырьмя органами - Тайным советом вместе с Судом Звездной палаты, Судом Высокой комиссии, Гильдией книгоиздателей и книгопродавцев и Лондонским муниципалитетом. Тайный Совет и Суд Звездной палаты можно рассматривать как комитет совета. Вмешательство Высокой комиссии в сферу литературы объяснялось тем, что архиепископ Кентерберийский и лондонский епископ являлись главными цензорами всех печатных изданий без предварительной цензуры. В 1566 году Тайный Совет издал «Регламент против подстрекательных книг», в 1581 году - Акт против подстрекательных книг и слухов, в 1586 году Звездная палата выпустила «Декрет о печатниках». Это был очень суровый документ по сравнению с предыдущими актами регламента. Это объяснилось тем, что восьмидесятые годы XVI века в стране вспыхивали заговоры против Елизаветы с целью возведения на престол королевы Шотландии Марии Стюарт и установления католичества. Активное участие во всем этом принимали иезуиты, чья миссия была направлена на Англию в 1581 году. Они тайно печатали свои памфлеты и распространяли среди жителей страны, стремясь таким образом воздействовать на них. В подобных условиях отношение власти к печатной продукции резко ухудшается, становится более жестким. Например, срок тюремного заключения для тех, кто не зарегистрировал печатный станок в гильдии, увеличивался до года, причем представители гильдии могли прийти с обыском, а все незарегистрированные станки подлежали уничтожению.169 Запрету подвергались также сочинения, компрометировавшие влиятельных лиц или крупнейших торговых компаний.

К концу правления Елизаветы политика в отношении литературы еще более ужесточилась, стали преследоваться все произведения сатирического характера. 1июня 1599 года архиепископом Кентерберийский Джон Уитгиф издал указ, по которому подлежало сожжению семь сатирических сочинений нескольких авторов, таких как Джозеф Холл, Джон Марстон, Эдвард Гвипли, «Овидий» К. Марло, а также памфлеты Харви и Нэша. Можно сказать, что королева и ее правительство приводили в жизнь политику, рассчитанную на то, что печатное слово будет верным «Служителем» государства.

Англия лидировала в драматическом жанре. Ни в одной стране не был так популярен театр, как здесь. Своего пика английский театр достиг в 1580- 1590 года. Иностранцы, попадавшие в Англию во второй половине XVI века, были поражены интенсивностью театральной жизни, количеством театров, пьес, трупп, а также огромным желанием публики видеть лицедейство на сцене. К началу XVI века театр стал центром жизни англичан: представления разыгрывались на улицах, во время визитов иностранных послов, торжественных процессий. Во дворцах играли не только профессиональные актеры, но и придворные, в университетах профессора и студенты ставили пьесы на латыни, на сюжеты греческой и римской истории. В пятидесятые годы XVI века были особенно популярны комедии Николаса Юдала - преподавателя королевского колледжа в Итоне - «Иголка кумушки Гаммер Гартон» и «Ральф Ройстер Дойстер».

Хотя уже Генрих VIII имел при дворе труппу, состоявшую из 8 актеров появление настоящего профессионального театра произошло в правление Елизаветы, которая обожала театр и покровительствовала актерам. Обычно труппа насчитывала 12-15 человек, актерами при королеве могли быть только мужчины. В конце правления Елизаветы большую популярность завоевали детские труппы.

В 80-90-х годах репертуар английских театров отличался жанровым разнообразием. В это время появляются талантливые поэты и драматурги: Дж. Лили, Дж. Пил, Т. Кид, У. Шекспир, Б. Джонсон, Т. Хейвуд, Т. Нэш, Т.Дэккер. Большим успехом пользовались комедии Дж. Лили, прославляющие Англию в правление Елизаветы и высмеивающие испанцев и короля Филиппа. Каждый из драматургов пробовал себя в разных жанрах: комедии, трагедии, исторической пьесы.

Англия подарила миру много талантливых и знаменитых людей, но самым известным стал великий английский драматург - Уильям Шекспир. Его творчество было итогом развития национального английского театра. В его драмах можно ощутить размах гомеровской сюжетики, влияние римской комедии. В шекспировском театре оживали поэзия страстей, мотивы, навеянные произведениями Плутарха, вольные импровизации средневековых английских баллад. Творчество Шекспира делится на три этапа: в течение первого ( 1590-1600) он написал ряд лирических комедий: «Два веронца», «Много шума из ничего», «Комедия ошибок», «Виндзорские проказницы». Особенно он пробовал себя в жанре классической трагедии - «Тит Андроник» и «Юлий Цезарь» принесли ему небывалый успех. После разгрома Непобедимой Армады в стране начался патриотический подъем. Шекспир обращает внимание публики на собственную историю, создавая хроники: «Генрих VI», «Ричард II», «Ричард III», «Король Джон», «Генрих IV», «Генрих V», раскрывавшие самые темные, трагические, славные и волнующие страницы прошлого Англии. Завершает первый период его творчества трагедия «Ромео и Джульетта».

На рубеже XVI-XVII веков происходит закат века Елизаветы, мироощущение англичан стало пессимистичным. В это время начинается второй период творчества Шекспира (1601-1606), в течение которого он создал знаменитые трагедии, наполненные глубоким смыслом и страстями, размышлениями о жизни - «Гамлет», «Отелло», «Король Лир», «Антоний и Клеопатра», «Кориолан». В последние годы жизни драматурга (1608-1612) смысл его произведений изменился. Были написаны романтические драмы - сказки «Цимбелин», «Буря», «Зимняя сказка».

В творчестве Шекспира воплотились лучшие особенности елизаветинской драмы: психологизм, интеллектуальная глубина. Ни один из поэтов его времени не владел языком с такой свободой: Уильям Шекспир мог украсить речи своих героев сложными оборотами, метафорами, он выражал свою мысль точно и ясно, придумывал новые слова для идеальной рифмы. Его произведения стали важным этапом в становлении литературного английского языка нового времени.

Вторая половина XVI века стала периодом расцвета декоративных искусств в Англии, хотя с точки зрения художественных средств она не была оригинальна, в выразительности уступала Италии, Нидерландам, Франции. Художники устремились в область портрета и светской живописи. Несмотря на огромный спрос на индивидуальные портреты, качество живописи было очень низким. Тем не менее, эти произведения, в какой-то мере продолжили традиции, заложенные Гольбейном и другими фламандскими художниками, работавшими в Англии.

Развитие портретной живописи при дворе было несколько иным. В начале правления Елизаветы преимущество отдавали приглашенным художникам - фламандцу Г. Эворту, французу Н. Лизарду, итальянцу Ф. Цуккаро. Только в 1581 году должность придворного художника получил англичанин Дж. Гауэр. Все они писали парадные портреты, которые были реалистичными. Королева хотела, чтобы ее образ был идеализирован на картинах. И первым, кто это сделал, был Николас Хиллиард (1547-1619), основатель национальной школы портретной миниатюры. Портрет Елизаветы, написанный им, стал неизменным, лицом-маской, которое воспроизводили другие живописцы после него. Изображения Хиллиарда были помещены на декоративный фон, золотой или голубой, лица моделировались только линией, без светотени. Большое внимание он уделял деталям костюма, драгоценностям, что превращало миниатюру в дорогое ювелирное украшение. Его работам присущи фантазия и символизм. Миниатюра носила личностный характер: ими обменивались близкие, хранили в память об ушедших.

Ученик Хиллиарда - Исаак Оливер (1560-1617) олицетворял новую моду в английской портретной живописи, предпочитая декоративному, естественный фон, на котором он помещал свои персонажи. В отличие от своего учителя Оливер использовал и светотень, и реализм. Королева не могла смириться, что на его портретах выглядит старой, шестидесятилетней женщиной, и приказала уничтожить все гравюры, однако это не помешало Оливеру стать лучшим английским художником 90-х годов и стать лучшим живописцем при дворе Якова I.

Елизавета очень любила путешествовать по стране вместе со своим двором. Это были регулярные посещения удаленных от столицы городов и графств в летние месяцы. Ее предшественница, Мария, предпочитала оставаться в Лондоне, не ожидая от своих подданных проявления любви. В 1561 году Елизавета посетила Ессекс, Хертфордшир, Мидлсекс. Подготовка к визиту была очень долгой и осуществлялась министрами двора; предполагался выбор пути, достопримечательностей для осмотра, расчет длины перегонов, подбор городов для торжественных встреч и усадеб для размещения королевы и ее двора. Прием приближенных создавал массу практических проблем на местах: предстояло разместить и накормить сотни людей, для чего требовались ресурсы со всей округи, подыскать место для слуг, карет и багажа. Основную тяжесть этой проблемы брали на себя крупные аристократы - лидеры местного сообщества, которые, как правило, сами состояли при дворе и занимали важные посты.

Иногда королева могла остановиться в далеко не самом подходящем для ее ранга месте. В таком случае пребыванием двора занимался рядовой дворянин, удостоившийся королевского посещения. В июне 1561 года такой чести удостоился сэр У. Петр и его поместье Ингейтстон-Холл, а в 1568 году престиж Эссекса поддержал молодой дворянин Т. Хинедж, принимавший королеву в своем Копт-Холле. В графстве Суррей Елизавете оказывали прием в отстроенном поместье У. Мора - Лусли-Хаусе. Для развлечений и охоты во время остановок иногда возводились специальные постройки - охотничьи домики с особыми галереями для зрителей (например, охотничий дом в Эссексе). Однако в основном это были временные сооружения, которые разбирались после отъезда королевы и ее свиты.

По мере того, как эти поездки стали уже постоянными и традиционными, совершенствовались и методы приема королевы. Считая королевский визит неизбежностью, поначалу владельцы усадеб прибегали к наиболее простым средствам - расширяли старые покои, достраивали новые спальни, обновляли краску и штукатурку, заказывали деревянные облицовочные панели и витражные окна с королевскими монограммами для украшения комнат, где должна была жить Елизавета. Но в 70-80 -е годы наметилась новая тенденция - строительство огромных резиденций, возводящихся частными лицами в расчете на визит королевы. Как и при дворе, появление резиденций порождало и подражание, и соперничество. Кошельки дворян опустошались с астрономической скоростью, заставляя их принимать усилия превосходящие возможности. В результате появились маноры, похожие по своим размерам и планировкой на дворцы, чем на родовые гнезда. По сути, они были не нужны своим хозяевам и частенько пустовали в надежде, что королева все-таки когда-нибудь посетит эти дома.

Начало таким грандиозным строительствам положил первый министр Елизаветы лорд Уильям Берли (бывший сначала государственным секретарем, а затем лордом - казначеем королевства). Королева нередко гостила у него, при этом часто жаловалась ему на скромность и неудобство его владений, которые создавали ей проблемы во время пребываний. Важным шагом на пути ублажения Елизаветы Берли считал полную перестройку доставшегося ему от матери Берли-Хауса в графстве Линкольншир. Строительство по сути нового имения (от старого остался лишь фундамент) было завершено в 1589 году. Главным декоративным элементом внутреннего двора стали причудливые часы, украшенные фигурами двух львов, стоявших на задних лапах и поддерживающие обелиск. Парадный фасад нового Берли-Хауса сочетал в себе как ренессансные черты, так и готические (их смешение было характерно для Англии того времени). То же самое можно было наблюдать и во внутреннем убранстве дома: массивные балки - перекрытия готического холла, украшенные резьбой, в которой присутствовали ренессансные мотивы, богато расписанные стены, парадная Римская лестница, вызывающая ассоциации с интерьерами Лувра.

Сам Берли принимал очень активное участие в строительстве своих имений. Следует заметить, что у него на службе не было никакого выдающегося архитектора, поэтому его резиденции - воплощение его собственной концепции красоты и величия. Таким образом, становится понятно, почему именно Берли стал законодателем моды в английском строительстве в 70-80 -е годы XVI века. Самый масштабный из его проектов - резиденция Теобалдс в Хартфордшире. Это имение настолько потрясало его современников и даже потомков, что король Яков I выменял Теобалдс у сына Берли, Роберта Сесила, на королевский дворец Хэтфилд-Хаус. Масштабы новой резиденции и вложенные в нее средства были продиктованы необходимостью достойно встретить королеву в этих покоях. Сам Берли писал о строительстве Теобалдса:

«Мой дом изначально был задуман в весьма скромных масштабах, но разросся вследствие частых визитов Ее Величества; ради того, чтобы доставить ей удовольствие, я готов снести гораздо большие траты, чем это строительство. Это произошло не без указаний Ее Величества, которая сочла ошибкой малые размеры комнаты, предназначенной ей, и я был вынужден расширить ее покои».

В Теобалдсе и подобных ему имениях, которые королева могла посетить, не было сделано акцента на присутствие королевских атрибутов - в большой зале устанавливали подобие тронного места, над камином вешали портрет Елизаветы, везде старались повесить королевские гербы и монограммы. В основном, этим все и ограничивалось.

Можно сказать, что прославление королевы выражалось в масштабах, роскоши и величии того имения, которое Елизавета посещала. Среди примеров подобного частного строительства нельзя обойти две резиденции, принадлежавшие двум политическим деятелям. Это Уоллатон-Хаус, построенный в Ноттингемшире военачальником Френсисом Уоллогби, который не раз принимал у себя королеву в своем старом имении, но предвидя новые посещения, решил построить новый дворец. Уоллатон был сооружен в 1580-1588 годах. Этот массивный архитектурный ансамбль несет оттенок английской готики с башенками, дымоходами и обильной каменной резьбой. В отличие от домов и имений первой половины XVI века, строявшихся вокруг прямоугольного внутреннего двора, Уоллатон - пример новых тенденций в елизаветинской архитектуре: здание представляло собой единый массив, его выступающие боковые павильоны образуют незамкнутый двор перед домом. Уоллатон стал первой резиденцией, которая была построена в Е - образной форме, ставшей впоследствии необычайно популярной у придворных королевы, а затем и у рядовых дворян.

Еще одно имение, построенное в расчете на посещение Елизаветы - Уимблдон-Хаус, заложенный сыном Берли, Робертом Сесилом. К сожалению, поместье не сохранилось до наших дней, но судя по изображениям, резиденция была одним из шедевров поздней тюдоровской архитектуры благодаря торжественному парадному въезду с чередой лестниц, расположенных на трех террасах, ведущих к дому, с каждой из которых открывались новые виды на здание.

Подготовка к визиту двора включала в себя еще и масштабные работы по преображению окружающей среды и ландшафта. Дворяне сооружали гроты, алтари, искусственные водоемы и мосты, фигурно стригли деревья. Один из ярких примеров такой работы - посещение королевой графа Хетфорда в 1591 году. Недалеко от дома было вырыто озеро в виде лунного серпа - символ Дианы, одной из образов, в котором прославляли королеву. Посреди озера соорудили три небольших острова: на одном установили бутафорский замок, на другом - артиллерийскую батарею, на третьем - сооружение, напоминающее огромную улитку. На берегу Елизавету встречал лесной бог Сильван с сатирами и дриадами, а также сам граф со свитой в 300 дворян; у каждого на шее красовалась золотая цепь, а на голове - одинаковые шляпы с плюмажами.

Елизавета была незаурядной правительницей. Она оказывала феодальной знати поддержку за счет крупных выплат из казны, прощения долгов, земельных пожалований. Любимым символом королевы был пеликан, по преданию кормящий птенцов мясом, вырванным из собственной груди. Он олицетворял безграничную заботу Елизаветы о нации.

В елизаветинскую эпоху английский двор, по признанию иностранцев, стал одним из самых пышных в Европе: его блеск проявлялся в необыкновенно интенсивной культурной и интеллектуальной жизни. Королева, так же, как и ее отец, покровительствовали искусству - при дворе было множество талантливых художников, поэтов, музыкантов. Особое развитие получали театры. Появилось множество авторов, чьи имена станут вписаны в историю. Среди них Уильям Шекспир, Филипп Сидни, Уолтер Рейли. Елизавета и окружала себя придворными подобными ей - высокообразованными, одаренными. Двор определял характер, темы, формы литературного творчества, сыграв немаловажную роль в становлении английского языка и литературы. Королевский двор являлся центром всей деятельности страны. Те, кто управлял домашними делами королевы, руководил и жизнью королевства: поодиночке, когда дело касалось монарха, и как Тайный Совет, когда затрагивались интересы государства. С их помощью Елизавета осуществляла свою политику, и довольно успешно. Однако величие двора заключалось не только в его деятельности. Елизавета была монархом эпохи Возрождения. Двор стремился быть достойным своей королевы. Придворный должен был обладать умом, остроумием и еще множеством качеств. Королевский двор Елизаветы считался самым роскошным в Европе.

3.3 Личное счастье королевы

Как впоследствии отмечал секретать Елизаветы Уолсингем, королева была самой «выгодной партией в округе» и многие надеялись завоевать ее сердце.

Еще в самом начале ее царствования двое вельмож - граф Арундель и сэр У.Пиккеринг соревновались друг с другом в завоевании сердца королевы. Граф Арундель даже взял взаймы у итальянского купца крупную сумму денег, которую щедро тратил на развлечения и подкуп подруг и слуг королевы, чтобы они склонили ее выйти замуж за него. А когда в мае 1559 года королева начала проявлять чрезмерную заботу о сэре Пиккеринге, лондонцы ставили четыре к одному, что он станет королем.

Но самой романтической и самой скандальной из всех оказалась история взаимоотношений Елизаветы и Роберта Дадли.

Многие связывают начало их взаимоотношений с момента их встречи в Тауэре в 1554 году, когда Роберт Дадли сидел там со своими братьями после заговора Нортумберленда, его отца; а Елизавета была заключена туда по обвинению в государственной измене после восстания Уайятта.177

К тому же, когда Елизавету стеснили в средствах, Дадли продал часть своих земель и отдал ей вырученную сумму.178 Он первым поздравил ее с восшествием на престол.

Но, вне зависимости от того, с какого момента начали развиваться взаимоотношения между Елизаветой и Лейстером, к апрелю 1559 года уже всем стало ясно, что их взаимоотношения не просто отношения королевы и подданного. И, естественно, тут же поползли различные слухи.

апреля 1559 года де Ферия пишет испанскому королю: «В течение последних нескольких дней лорд Роберт вошел в такой большой фавор, что делает, что ему нравится, и он даже говорил, что Ее Величество посещает его в опочивальне днями и ночами. Люди говорят об этом с такой свободой, что заходят в своих разговорах до того, что говорят будто его жена больна грудью, а королева того и ждет ее смерти, чтобы выйти замуж за лорда Роберта».

В действительности смерть Эми Робсарт, жены графа Лейстера, вызвала множество слухов и домыслов. Лейстера обвиняли в убийстве своей жены.

Мы не знаем, был ли это просто флирт королевы, перешедший границы, либо она серьезно намеревалась выйти замуж за Дадли. К.Хейг говорит о том, что королева и Лейстер хотели пожениться вопреки оппозиции, и в середине января 1561 года союзник Дадли сообщил испанскому послу, что королева и Роберт пойдут на восстановление католицизма в Англии, если Филипп II окажет им поддержку в заключении брака и поможет избежать последствий с ним связанных.180 Все планы разрушил Сесил, который распространил слух, что Эми Дадли вовсе не больна раком, а Елизавета и Лейстер планируют отравить ее (современные исследования показывают, что Эми не была убита; она упала с лестницы и погибла в результате несчастного случая). Сесил свел к нулю возможность замужества Елизаветы, наглядно продемонстрировав ей масштаб враждебности аристократии и народа к этому браку. Можно предположить, что сначала именно это и послужило причиной того, что королева решила не выходить замуж вообще.

В течение нескольких лет Елизавета считалась любовницей Дадли. В 1560 году и в 1561 году широко распространились слухи, что королева беременна от Дадли. После 1561 года истории немного поутихли, но слухи время от времени всплывали. В 1563 году были неприятности у одного человека из Суффолка из-за того, что он сказал, будто Елизавета - «несносная женщина» на содержании у Дадли, и когда она приехала в Ипсвич, говорили что она выглядела «так, будто недавно родила». После 1572 года слухов стало меньше, и образ королевы-девственницы стал более импонировать.

Будучи чрезвычайно привязана к Лейстеру, Елизавета прощала ему многие дерзости и поступки, простила даже женитьбу на графине Эссекс в 1578 году. Впрочем, графиня впала в немилость у королевы и лишилась права являться ко двору. Лейстер был полон своих честолюбивых планов, и считал единственной помехой на своем пути к власти Сесила. Став любимым фаворитом королевы, Дадли потребовал решительной внешней политики и добился того, что его поставили во главе Нидерландской экспедиции, где он, однако, показал себя малопригодным полководцем.

Но влияние Лейстера все же имело свои границы. Однажды, после бурной стычки Лейстера с одним из приближенных, Елизавета сказала ему:

«Милорд, я всегда относилась к Вам хорошо, но мое милостивое отношение не настолько ограничено лишь Вами, чтобы другие не могли им пользоваться; у меня много слуг, которым я уже даровала мое расположение и впредь собираюсь делать то же самое; и если Вы хотите править здесь, то я позабочусь о том, чтобы Вы поняли, что я хочу иметь здесь только одну госпожу и никакого господина».182 Эти слова так подействовали на Лейстера, что тот долго олицетворял собой воплощенную скромность.

Из ряда фаворитов Елизаветы следует отметить Кристофера Хэттона, молодого студента юриста, привлекшего внимание королевы элегантными танцами. «Танцующий канцлер» - так называли его завистливые придворные. Он появился при дворе в 1564 году, а к началу семидесятых он был уже признанным фаворитом.

Сэр Хэттон говорил: «Королева охотилась за сердцами мужчин, и приманка у нее такая сладостная, что никто не мог вырваться из ее сетей». С самого начала Елизавета создала систему своеобразных эмоциональных обязательств, в которой политическим лидерам приходилось вести себя как любовникам, а любовники становились лидерами. Но вскоре она отделила власть от любовных игр и ее любовь теперь политически ничего не значила.

К концу восьмедисятых большое влияние на Елизавету начал оказывать Уолтер Рэли. Он был ярчайшей фигурой среди елизаветинцев второй половины царствования королевы Елизаветы. Блестящий придворный, красавец, Рэли прожил необычную жизнь, полную взлетов и падений. Поэт, ученый, воин, моряк, оратор, историк, государственный деятель - он в каждой из сфер своей деятельности проявлял талант и ум. Диксон так характеризует Рэли: «Он сочинял песни, не хуже Спенсера; танцевал лучше Хэттона, которого затмил своим блеском при дворе. Берли боялся его хитрости. Бэкон считал за честь соперничать с ним в красноречии. Смелые искатели приключения смотрели на него как на учителя всех мореходов».

Легенда рассказывает, что история знакомства королевы и Рэли началась осенью 1582 года. Во время продвижения королевской процессии по Виндзорскому парку свите королевы преградила путь огромная лужа. Все остановились, незная как перебраться через нее. Неожиданно молодой гвардеец сорвал с себя алый плащ, и по нему, как по помосту, прошла королева.185 И через некоторое время все уже знали, что Рэли - фаворит королевы. Но в 1592 году он впадает в немилость из-за его тайного брака в 1591 году на одной из фрейлин королевы Элизабет Трокмортон. Королева не смогла сдержать гнев, и Рэли заключили в Тауэр. Рэли - не Лейстер, и времена были тоже другие. Королева не прощала никому из фаворитов женитьбы, она хотела, чтобы все внимание концентрировалось только на ней. Правда, в тюремной камере Рэли просидел недолго, но Елизавета так и не простила ему измены.

Последним фаворитом королевы стал Роберт Деверэ, граф Эссекс. Он стал пасынком Лейстера, который и привел его ко двору. С самого начала придворной карьеры Эссекс пользовался особым расположением королевы, за которое ему приходилось соперничать с Рэли. Больших успехов достиг на военном поприще. В 1585 году отличился в Нидерландах, в 1587 году стал генералом кавалерии, кавалером ордена Подвязки, а в 1588 году участвовал в антииспанской морской экспедиции. Пользовался большой популярностью в народе. Взаимоотношения Эссекса и королевы дошли до того, что они не стеснялись даже днем закрываться в королевском кабинете. Итальянский историк Григорио Лети приводит любопытный случай. Французский и венецианский послы пришли на аудиенцию к королеве и не могли увидеть ее, так как по словам госпожи Аннель «никто не знал, когда королева освободится «кроме королевы и графа, который находился у нее»186 и добавила, что никто не посмеет «стучать в дверь королевы, когда она заперта и с первым своим министром рассуждает о делах государственных».187

Для Эссекса основным препятствием на продвижении по политической карьере был Роберт Сесил, которому Елизавета поручала ведение важных государственных дел. Отношения между королевой и графом начали ухудшаться во второй половине 90-х годов. После крупной ссоры в 1598 году их перемирие было чисто внешним.

Эссекс возглавлял «военную партию» при дворе, которая стояла за продолжением войны с Испанией, в противовес мнению Роберта Сесила и самой королевы. Неудовлетворенность своим положением, усиление влияния на Елизавету со стороны политических противников толкнули Эссекса на организацию заговора, план которого начал оформляться в 1599 году в Ирландии. Там он был озабочен не борьбой с Тираном, предводителем мятежников, а своими собственными честолюбивыми планами. После возвращения из Ирландии, в июне 1599 года, Эссекса предали суду и лишили звания члена Тайного Совета, но в целом ему удалось оправдаться.

Находясь долгое время под домашним арестом, он пытался вернуть себе расположение королевы изъявлением покорности. Перелом в его настроении произошел осенью 1600 года после отказа королевы возобновить чрезвычайно важную для Эссекса монополию на сладкие вина, которая являлась основной статьей дохода для него. Эссекс писал королеве: «Это единственное средство удовлетворения алчущих кредиторов, которые не дают мне покоя…». Тем не менее Елизавета отказалась продлить монополию и осенью 1600 года Эссекс начал практическую организацию заговора с целью вернуть себе утраченные экономические и политические позиции, устранив политических противников. Состав заговорщиков был пестрым (аристократы-придворные, дворяне средней руки и мелкое рыцарство), причины к выступлению общие. Это, прежде всего, экономические трудности, которое испытывало старое дворянство в результате кризиса феодальной системы хозяйства. Большинство заговорщиков являлись должниками, их земли заложены или проданы. К этому примешивалось недовольство своим положением при дворе и в обществе: отсутствие выгодных должностей, неудачи в карьере. Всех их объединяла надежда на то, что в случае если Эссексу повезёт, произойдет смена правящей придворной группировки и перераспределение благ. Да и сам Эссекс утверждал, что его выступление - не мятеж, а попытка уладить с королевой частные вопросы. По словам Эссекса, он намеревался «предстать перед королевой, чтобы, пав к ее ногам, и поручив себя ее милости, просить Ее Величество удалить от себя тех, кто злоупотреблял ее доверием и клеветал, а именно: милорда Кобэма и Уолтера Рэли». Перед казнью Эссекс сознался в своих истинных намерениях, которые привел в своем письме Роберт Сесил: «… он дал указания многим своим сторонникам захватить двор, после чего они с Саутгемптоном, Рутлендом и другими знатными дворянами должны были пойти к королеве и затем, захватив ее, использовать видимость ее власти, чтобы заменить правительство, созвать парламент и судить тех, кого они обвиняли в неправильном управлении государством».

Таким образом, в конце своего правления Елизавета оказалась заложницей фракций. Провал мятежа во главе с Эссексом еще больше усилил влияние над ней Роберта Сесила. Двор превратился в арену борьбы за «место под солнцем». Королева и сама заметила перемену, сказав в августе 1601 года:

«Сейчас везде бродит лисья хитрость, так что вряд ли можно найти преданного и достойного человека».

Как выразился Трайль, «на общественную жизнь влияют личные особенности даже слабых государей» и «не удивительно, что сильная и характерная личность Елизаветы определила до известной степени тон общественной жизни».192

Надо сказать, что каждый придворный являлся потенциальным политиком. Всюду было признано, что двор являлся важным центром политической активности и источником власти и покровительства. Но те, кто не находился при дворе, не имели политического влияния, так как у них не находилось прямого доступа к монарху. Крупным тактическим достижением считалось отдаление противника от двора, а присутствие при нем было решающим для политического успеха. Люди более мелкого масштаба примыкали к придворным, которые могли бы обеспечить их должностями или дарами. Ниже уровня великих более мелкие людишки преследовали свои собственные цели и выгодно использовали свои знакомства. И постоянное стремление к наградам, давало королеве надежное политическое оружие - она заставляла ее придворных и политиков пресмыкаться в надежде на ее милость.

Заключение

При Елизавете Англия вступила в эпоху своего могущества. Ее правление называют «Золотым веком», веком абсолютизма. Англия стала самой сильной и могущественной державой.

Центральным органом управления становится Тайный совет, который формировался лично королевой. Система местного управления базировалась на принципах выборности, когда наиболее уважаемые и достойные рыцари выдвигались на ключевые позиции. Однако правительство сумело поставить выборы под свой контроль. Тайный совет не стеснялся рассылать списки об угодных кандидатурах на должности. В елизаветинскую эпоху Тайный совет превратился в эффективный исполнительный орган, осуществлявший контроль и администрирование во всех сферах жизни.

Сословно-представительное собрание Англии, парламент, являлось неотъемлемым элементом политической структуры абсолютизма. Парламент не только вотировал налоги, но и активно участвовал в законодательной деятельности. Расчетливая политика Елизаветы превратила его в союзника королевской власти. Королевская администрация четко отслеживала настроения и выборы в парламенте. Интересы нового дворянства и буржуазии, заседавших в палате общин во много совпадали и нуждались в сильной королевской власти, которая своей политикой протекционизма содействовала росту их экономического благосостояния. Все это делало парламент вполне предсказуемым и управляемым, а его работа укрепляла английский престол. В 1539 году парламент принял решение, по которым королевским указам придавалась сила закона без процедуры утверждения представительным собранием.

Экономической подпиткой английского абсолютизма стали материальные ресурсы, перешедшие к Елизавете в результате Реформации в виде земель, имущества, должностей и десятины. Другим значимым итогом реформы стало освобождение английской церкви от власти Рима и полное ее подчинение королеве.

Елизавета проводила достаточно успешную внутреннюю и внешнюю политику. Падение Непобедимой Армады - яркое подтверждение плодотворного сотрудничества государыни и ее министров.

В правление Елизаветы английский двор, стал одним из самых пышных в Европе: его блеск проявлялся в необыкновенно интенсивной культурной и интеллектуальной жизни. Королева, покровительствовали искусству: при дворе было множество талантливых художников, поэтов, музыкантов. Особое развитие получали театры. Появилось множество авторов, чьи имена стали вписаны в историю. Среди них Уильям Шекспир, Филипп Сидни, Уолтер Рейли. Елизавета окружала себя придворными подобными ей - высокообразованными, одаренными. Двор определял характер, темы, формы литературного творчества, сыграв немаловажную роль в становлении английского языка и литературы. Королевский двор был центром всей деятельности страны. Те, кто управлял домашними делами королевы, руководил и жизнью королевства: поодиночке, когда дело касалось монарха, и как Тайный Совет, когда затрагивались интересы государства. С их помощью Елизавета осуществляла свою политику, и довольно успешно. Однако величие двора заключалось не только в его деятельности. Елизавета была монархом эпохи Возрождения, а в те времена правителю нужно было быть блистательным, образованным, изысканным и величественным. Такие же высокие требования предъявлялись и к окружению правителя.

Двор стремился быть достойным своей королевы. Придворный должен был обладать умом, остроумием, быть спортсменом, солдатом, лингвистом, искусным танцором и уметь играть на музыкальном инструменте. Королевский двор Елизаветы считался самым роскошным в Европе.

Таким образом, Елизавета создала всеохватывающую систему государственного контроля и регулирования, при которой концентрация власти достигла своего предела.

Список использованных источников и литературы

Источники:

1.Бэкон Ф. О счастливой памяти Елизаветы, королевы Англии. М; 1990.

2.Письмо Елизаветы к Марии Стюарт от 24 февраля 1567 г.// Штокмар В.В. Идеология английского абсолютизма в письмах Елизаветы Тюдор. ЛГУ. Ученые записки. №127. Серия исторических наук. Вып.17. 1950.

3.Письмо лорда Берли к Лейстеру от 10 февраля 1586 г.// Штокмар В.В. Идеология английского абсолютизма в письмах Елизаветы Тюдор. ЛГУ. Ученые записки. №127. Серия исторических наук. Вып.17. 1950.

4.Письмо лорда Берли к Уолсингему от 1572 г.// К. Хейг ЕлизаветаI Английская. Ростов-на-Дону; 1997.

5.Письмо Эссекса к Елизавете от 1591 г.// К. Хейг ЕлизаветаI Английская. Ростов-на-Дону; 1997.

6.Письмо Рэли к Роберту Сесилу от 1592 г.// Брандес Г. Шекспир.Жизнь и произведения. М; 1997.

Литература:

1.Алексеев М.П. Англия и англичане в памятниках московской письменности XVI-XVII вв.//ЛГУ. Ученые записки. Серия исторических наук. Вып.15. Л; 1947.

2.Барчугова А.В. Обострение классовых противоречий в Англии в XVI в. и попытка Эссекса захватить власть.// Ученые записки Горьковского университета. Вып.26. 1954.

3.Биркин Кондратий (П.П. Каратыгин) Временщики и фаворитки XVI, XVII, XVIII вв. Кн.1. М; 1992.

4.Бокль Г. Отрывки из царствования королевы Елизаветы. Пять глав из 3-го тома «Истории цивилизации в Англии». Спб; 1868.

5.Бояджиев Г.Н. Вечно прекрасный театр эпохи Возрождения. Л; 1973.

6.Брандес Г. Шекспир. Жизнь и произведения. М; 1997.

7.Васютинский В. Англия в царствование Елизаветы // Исторический журнал №5. 1938.

8.Грин Д.Р. Краткая история английского народа. В 3-х вып. М; 1897- 1900. Вып.2. М; 1898.

9.Диксон В.Г. Государственные преступники Англии. Исторический очерк Лондонской башни. Т.1. Спб; 1871.

10.Дмитриева О.В. Социально-экономическое развитие Англии в XVI в. М; 1990.

11.Дмитриева О.В. «Монументы преданности»: частное строительство и организация королевских визитов. М; 1996.

12.Дмитриева О.В. Елизавета I Тюдор. М; 2004.

13.Дмитриева О.В. Личностный фактор в экономической политике Елизаветинской Англии . «Мир истории.Жизнь историка». М; 1995.

14.Дмитриева О.В. Двор Тюдоров и распространение ренессансной культуры в Англии. М; 1997.

15.Дмитриева О.В. Сотворение божества: сакрализация культа Елизаветы I Тюдор// Средние века. Вып. 58. М; 1995.

16.Дмитриева О.В. Экономическая политика правительства Елизаветы I и парламентская оппозиция.// Общество и государство в древности и средние века. М; 1984.

17.Дмитриева О.В. Власть и коммуникации в тюдоровской Англии.//Политическая история на пороге XXI века: традиции и новации. М; 1995.

18.Дмитриева О.В. Заговор Эссекса в 1601 г.// Проблемы истории античности и средних веков. М; 1983.

19.Дмитриева О.В. Елизаветинские рыцарские турниры: от куртуазной забавы к национальному торжеству.// Средние века. Вып. 59. М; 1997.

20.Дэвис М. Женщины, изменившие историю. Пять знаменитых королев. М; 1992.

21.Дэниэль К. Англия. История страны. М; 2007.

22.Иванов Л.Л. Елизаета Тюдор. //Замечательные женщины (с древнейших времен до наших дней). Спб; 1906.

23.Ивонин Ю.Е. Императоры, короли, министры: политические портреты XVI века. М; 1994.

24.Копелев Д.Н. Золотая эпоха морского разбоя: Пираты, флибустьеры, корсары. М; 1997.

25.Кун Л. Всеобщая история физической культуры и спорта. М; 1982.

26.Лети Г. История Елизаветы, королевы английской. Спб; 1782.

27.Майкопар А.Е. Музыкант елизаветинской Англии: статус, амбиции, контакты.// Культура Возрождения и общество. М; 1985.

28.Маколей Т. Берли и его время.//Критические и исторические опыты. Т.2. 2-е изд. Под ред. Тиблена Н.Л. М; 1866.

29.Маркова С.П. Англия эпохи Средневековья и раннего Нового времени. М; 2007.

30.Можейко И.В. В Индийском океане: очерки истории пиратства в Индийском океане и южных морях (XV-XVII вв.). Изд-е 2-е. М; 1980.

31.Сапрыкин Ю.М. Англия в эпоху абсолютизма. М; 1984.

32.Сапрыкин Ю.М. От Чосера до Шекспира: этические и политические идеи в Англии. М; 1985.

33.Сахаров Ив. Жизнь и смерть шотландской королевы Марии Стюарт.// Корона и эшафот. М; 1991.

34.Соколов В.А. Елизавета Тюдор, королева английская. М;1998.

35.Стрэчи Д.Л. Королева Елизавета и граф Эссекс. М; 1992.

36.Терли С. Королевские дворцы в тюдоровской Англии: архитектура и придворная жизнь, 1460-1547. Л; 1993.

37.Трайль Г.Д. Общественная жизнь Англии. В 6тт. М; 1896-1898. Т.3. М; 1897.

38.Тревельян Д.М. Социальная история Англии. Обзор шести столетий от Чосера до королевы Виктории. М; 1959.

39.Тревельян Д.М. История Англии. Смоленск; 2005.

40.Уайтон Ч. Знаменитые шпионы. М; 1996.

41.Хейг К. Елизавета I Английская. Ростов-на-Дону; 1997.

42.Черняк Е.Б. Времен минувших разговоров. М; 1994.

43.Чубарьян А.О. Всемирная история. В 6 тт. Т.3. М; 2013.

44.Штокмар В.В. Очерки по истории Англии XVI века. Л; 1957.

45.Штокмар В.В. Экономическая политика английского абсолютизма в эпоху его расцвета. Л; 1962.

46.Штокмар В.В. Идеология английского абсолютизма в письмах Елизаветы Тюдор// ЛГУ. Ученые записки. Т.127 Серия исторических наук. Вып.17. Л; 1950.

47.Эриксон К. Елизавета I. М; 2005.

48.Яковлева Е.И. Идеальное государство Уолтера Рэли.// Вестник МГУ. Серия 9. История. М; 1972.

Список литературы на английском языке:

1.Jenkins E. Elizabeth and Leicester. London; 1961.

3.Starkey D. Rivals in Power. London; 1995.

4.Tarley S. Royal palaces of Tudor England. The architecture and court life. London; 1993.

5.Read С. William Cecil and Elizabethan relations. London; 1961.