исследования являются принципы историзма, системности и объективности. Принцип историзма дает возможность, в частности, рассмотреть место шиитского духовенства в революционных событиях в Иране на основе соблюдения хронологической последовательности. Принцип системности, требующий трактовки всех явлений как внутренне связанных компонентов единой системы, позволяет рассмотреть все факторы, влияющие на революционные события, в совокупности: как социально-экономические, так и политические и идеологические. Принцип объективности предполагает проведение непредвзятого анализа эволюции формы правления в Иране, анализа роли исламского фактора в революционных событиях.
В нашем научном исследовании использованы следующие методы работы: ретроспективный метод применялся при выявлении причинно-следственных связей для объяснения предпосылок, приведших к революции; структурно- функциональный метод способствовал выявлению основных факторов, приведших к установлению и институциональному закреплению нового политического режима; метод системного подхода позволил исследовать механизм формирования новой идеологической системы в Иране, роль шиитского духовенства в этом процессе; метод логического анализа дал возможность сделать выводы о роли «исламского фактора» в победе революции и его влияния на возможный экспорт революции; описательно-повествовательный помог проследить динамику развития революционных событий; хронологический метод позволил провести анализ развития революционных событий в хронологической последовательности; проблемно- хронологический метод предполагал дробление исследуемой проблемы на ряд узких тем, каждая из которых рассматривается в хронологической последовательности; и наконец, метод исторического синтеза помог обобщить изученный материал и сделать некоторые выводы по исследуемой проблеме.
Глава 1. Обстановка в Иране накануне революции 1978-1979 гг.
Для того чтобы лучше объяснить события, произошедшие в конце 1970-х гг. в Иране, необходимо вписать их в контекст обстановки в стране в то время. Причины чрезмерного усиления духовенства в обществе и установления теократического режима в Иране станут понятны лишь при условии рассмотрения их в единстве с той средой, в которой они были рождены. Для достижения этой цели в данной главе будут рассмотрены политика последнего иранского шаха - Мохаммеда Реза Пехлеви, а также общественные настроения, характерные для этой эпохи.
Стоит отметить, что в историографии не существует однозначной оценки причин, которые в конечном итоге привели к краху режима шаха и установлению теократии в Иране. Для советской историографии характерно преувеличение проявлений кризиса в обществе и акцентирование внимания на идее о классовой борьбе. В работах последних лет заметно стремление к более взвешенным оценкам. Учитывая невозможность самостоятельно проанализировать источники ввиду языкового барьера, здесь мы постараемся учесть все известные нам точки зрения, чтобы с возможной полнотой представить картину состояния общества в то время.
Во второй половине 1950-х годов стала особенно резко ощущаться отсталость экономики Ирана от мировых держав, вызванная господством в ней докапиталистических форм производства и полуколониальной структурой хозяйства. Становится очевидной необходимость проведения реформ по реконструкции хозяйства по капиталистическому образцу. В то же время повышение роли сырья в мировом хозяйстве и рост цен на него способствовали, с одной стороны, повышению политического престижа Ирана и увеличению его роли в мировой экономике, а с другой стороны, появлению средств для осуществления реформ.
По мнению шаха, для дальнейшего прогрессивного развития страны нужно было «совершить прыжок сквозь века», перейти от средневековья к ядерному веку. Однако, как покажет будущее, с помощью своей амбициозной и не вполне продуманной программы реформ Мохаммед Реза Пехлеви лишил себя социальной базы, вступив в противоречие с традиционным социумом, не принимающим каких-либо изменений, основанных не на иранских традициях. С началом 1960-х годов в Иране начинает осуществляться целый комплекс общественных преобразований, призванных модернизировать не только экономику страны, но и ее внешнюю и внутреннюю политику и культуру. Бескровная «белая революция» шаха была направлена на ликвидацию феодальной системы и переход к капитализму.
Первый комплекс запланированных реформ был выдвинут на референдум 1963 г., где он и был успешно утвержден. Он включал в себя шесть законопроектов: об аграрной реформе, о национализации земель, о продаже государственных фабрик и заводов в частные руки для финансирования аграрной реформы, об участии рабочих в прибылях предприятий и о создании «корпуса просвещения» для борьбы с неграмотностью. Впоследствии к ним были добавлены и другие законопроекты: о создании «корпуса здравоохранения» и «корпуса тарвидж» для внедрения новых методов хозяйствования, о национализации водных источников, а также о реконструкции города и деревни и о создании «домов справедливости» для рассмотрения мелких тяжб.
К 1975 г. был создан еще ряд проектов реформ, нацеленных на борьбу со спекуляцией и коррупцией, обеспечение населения всеобщим социальным страхованием и бесплатным образованием.
Наиболее важными для экономического развития страны были аграрные преобразования, осуществленные в три этапа. На первом этапе у крупных земельных собственников выкупаются излишки земли (сверх одной деревни) и раздаются крестьянам в аренду. Второй этап был посвящен урегулированию отношений между помещиками и арендаторами. Третий этап предполагал раздел и продажу земель помещиков и частных вакфов, обрабатываемых крестьянами-арендаторами.
Однако предлагаемая программа реформ встречала сопротивление в среде крупных помещиков и духовенства, которые занимали значительные посты в государстве. Это способствовало постепенному усилению власти шаха, который все более активно стремился к ограничению законодательных прав иранского парламента - меджлиса - и устранению его от контроля над исполнительной властью. Установление режима личной власти (а фактически - диктатуры шаха) осуществлялась двумя методами: с помощью внесения нужных монарху изменений в текст конституции и несоблюдения предусмотренных конституцией положений, которое обеспечивалось использованием аппарата насилия и принуждения.
Кроме неоднозначно оцениваемых иранским обществом реформ, не способствовали популярности режима также стремление шаха к концентрации в своих руках абсолютной власти и репрессивные меры, которые принимались против оппозиционных сил с помощью тайной полиции САВАК. Гонения на партии и периодическое их запрещение было нормой в послевоенном Иране. Так, в 1975 г. была приостановлена деятельность всех политических партий, кроме шахской «Партии возрождения иранского народа» - «Растахиз».
Земельная реформа, а также указ шаха от 1963 г. о предоставлении женщинам избирательных прав вызвали волну недовольства в среде оппозиции - крупных землевладельцев и части духовенства. Помещики нередко оказывали прямое сопротивление осуществлению аграрных преобразований. В июне 1963 г. вспыхнул ряд антиправительственных выступлений в Тегеране, Куме, Ширазе, Тебризе и других городах. Все они были подавлены войсками.
В свою очередь, духовенство было недовольно проводимой политикой по секуляризации церковных земель - вакфов, которая являлась частью аграрной реформы и лишила духовенство средств к существованию. Кроме того, несоответствие деятельности шаха предписаниям ислама способствовало радикализации духовенства, ставшего главной оппозиционной режиму силой. Впрочем, часть духовенства служила монархии, которая использовала ислам как важное средство идеологического давления на массы.
Препятствиями для запланированного хода реформ стали также трудности с финансированием аграрных преобразований. Все это способствовало удлинению сроков осуществления реформ и их меньшей эффективности. В итоге, несмотря на реорганизацию крупного землевладения и ликвидацию феодальных отношений в деревне, а также переход на более современные методы хозяйствования, положение большей части крестьян существенно не изменилось, поскольку они были вынуждены выплачивать стоимость купленных в рассрочку участков земли.
Им были недоступны существенные перемены способов хозяйствования, в связи с чем сохранялась низкая урожайность. К тому же, государство поощряло крупные частные капиталовложения в сельское хозяйство, что также наносило урон мелким собственникам. Таким образом, реформа, несмотря на ряд положительных результатов, в целом была негативно оценена как крупными земельными собственниками, так и мелкими арендаторами и не принесла желаемого улучшения положения беднейших слоев населения.
Другая серия реформ была направлена на промышленное развитие Ирана. Многократное увеличение спроса на нефть в 1970-е гг. способствовало появлению возможностей для превращения страны в индустриальную державу. В это время появляется ряд новых отраслей промышленности - металлургическая, машиностроительная, нефтехимическая, газовая и др. Происходит модернизация сферы добычи природных ресурсов. Строятся современные заводы. Происходит значительное увеличение темпов роста ВВП.
Начинается переход от отсталой аграрной страны к индустриально-аграрной. Однако построить капитализм европейского типа в Иране не удалось: он все больше начинал походить на государственно-бюрократический и сопровождался расширением государственного сектора и усилением государственного регулирования.
Значительно заметнее становятся диспропорции в иранской экономике. Сельское хозяйство, несмотря на ряд предпринятых правительством мер, продолжает оставаться отстающей отраслью. Положение мелких крестьян по-прежнему остается плачевным, они активно мигрируют в города в поисках лучшей жизни. В итоге к началу исламской революции в Иране было 1,5 млн. пауперов только в крупных городах.
Резкое увеличение цен на нефть в начале 1970-х годов способствует многократному росту финансового потенциала государства. Оно начинает оказывать большую поддержку крупному частному капиталу, следствием чего становится резкое увеличение предприятий, банков и заведений сферы обслуживания, сконцентрированных в руках верхушки буржуазии. Для 60-70-х гг. в Иране характерен рост и увеличение монополий, а также выраженная тенденция к слиянию промышленного и банковского капитала. В результате этого сильно пострадали интересы мелких ремесленников и торговцев. Стремясь смягчить последствия монополизации рынка, государство переходит к прямому вмешательству в рыночные механизмы и ценообразование. Такие меры способствуют еще большему падению доходов мелких слоев предпринимателей.
Н.М. Мамедова, интересующаяся экономической историей Ирана, отмечает, что ускоренное развитие капитализма в стране было на первых порах обеспечено авторитарностью власти и ее активным вмешательством в экономику. Однако в конце 1970-х годов положительных эффект от этого сменился отрицательным - темпы роста национального продукта стали снижаться, а инфляционные процессы нарастали. Таким образом, начинается процесс застоя в экономическом развитии страны.
Стоит отметить, что одной из характерных для иранской экономики времен «белой революции» черт было ощутимое участие иностранного капитала в промышленности и сельском хозяйстве. Индустриализация проходила в условиях глубокой вписанности экономики Ирана в мировое экономическое хозяйство. Эта вписанность носила двоякий характер. С одной стороны, по линии экспорта она определялась тем, что нефть составляла его основную статью и являлась крупнейшим источником инвалютных поступлений, по линии импорта - необходимостью материально-технического и технологического обеспечения индустриализации. Иранский рынок был наводнен импортными товарами.
Заметный разрыв между положением обычных людей и образом жизни шаха и его приближенных, а также разгул коррупции в стране служили дополнительным раздражителем для недовольных ходом реформ. По выражению А.З. Арабаджяна, сторонника концепции антишахской и антиимпериалистической революции, настаивавшего на том, что она не имела особенной исламской специфики, «роскошная жизнь шахского окружения, бюрократов, финансовых воротил, спекулянтов и других представителей эксплуататорских слоев, в карманах которых оседала львиная доля обрушившегося на страну золотого дождя, усиливала у трудящихся чувство ущербности, обездоленности, порождало стремление к социальному протесту».
Вот как выражает это в одной из своих речей «популист» Хомейни: «…наше казначейство опустошается, чтобы набить карманы Америки, а та мелочь, которая остается, исчезает в карманах шаха и его банды. Они покупают себе виллы и все прочее за границей, их банковские счета пополняются народными деньгами, а страна влачит нищенское существование».
В итоге, тесная связь с мировым капиталистическим хозяйством, резкий приток нефтедолларов и процветающая в стране коррупция наряду с чересчур амбициозными планами шаха по реформированию иранского общества способствовали неравномерности процесса модернизации, инфляции, росту цен и нарастанию недовольства едва ли не всех слоев населения. При этом шах обвиняет в росте цен и подвергает репрессиям при помощи САВАК и так сильно пострадавший «базар» - мелких рыночников, лавочников и ремесленников. Рост цен на нефть и последующее обогащение Ирана, таким образом, имело ряд отрицательных последствий и стало одной из главных причин для создания революционной ситуации, как считает С.М. Алиев (хотя и отмечает, что роль этого фактора не стоит абсолютизировать).
В то же время, по мнению другого ираниста, А.К. Лукоянова, в середине 1970-х годов еще ничего не предвещало скорого падения режима, если верить открытым источникам, доступным исследователям. Он придерживается альтернативной большинству специалистов по этой теме точки зрения и считает, что в Иране того времени не было видимых причин для недовольства населения, поскольку страна находилась на подъеме своего промышленного развития, а ее руководство не жалело средств на финансирование экономических и социальных программ. Отсутствовали внешние признаки скорого падения шахского режима.
Подчеркивая особенный, исламский характер революции 1978-1979 гг., А.К. Лукоянов настаивает на том, что ее предпосылки носили не экономический, а скорее социальный и идеологический характер. Многих оскорбляло распространение в Иране западной культуры, а также роскошь шахского двора и деятельность САВАК. В ответ на это в среде религиозно мыслящих интеллектуалов была сформулирована особенная идеология исламской революции, основанная на принципах исламской нравственности и отвергающая устои современной морали постиндустриального общества. Именно она способствовала подъему населения на борьбу и падению режима. По мнению ученого, характер этого народного движения во многом определило то, что Иран принадлежал к числу государств, не готовых к глубинной структурной перестройке общества на принципах западного капитализма и принципиально не принимавших идей атеизма.
По мнению Е.А. Дорошенко, усиление исламского фактора в Иране было вызвано резкой поляризацией внутри иранского общества в ходе ускоренного развития капитализма в стране, сопряженного с обогащением шаха и его окружения и разорением средних слоев и землевладельцев. Ущемление интересов и свобод духовенства способствовало созданию сильной оппозиции к монархии. Кроме того, определенное негативное влияние оказала и внешняя политика шаха и неоколониализм, процветающий в стране.
Принятый шахским режимом курс на вестернизацию общественной и культурной жизни также не встречал однозначной оценки в обществе. Для духовенства он был признаком отхода шаха от религиозных устоев. Изменения в традиционном укладе жизни и системе ценностей способствовали ментальным исканиям иранцев, ближе познакомившихся с западным миром и осознавшим свое отличие от него.
Вопросам психологического климата в Иране накануне революции целиком посвящена монография В.Б. Кляшториной. Исследователь отмечает, что в то время в стране царил духовный и эмоциональный хаос. По мере перехода к капитализму и осуществления «белой революции» все больше осознавался огромный разрыв между техникой и технологией, импортируемыми с Запада, и отсталостью местных политических и общественных структур и идеологии.
-70-е годы стали для Ирана временем бурного роста национального самосознания и расцвета местной литературы, общественной мысли и публицистики. Был возрожден интерес к национальным корням, наследию прошлого, духовным и религиозно-этическим традициям.
Это было отражением общего для всех развивающихся стран, поднявшихся за счет добычи нефти, процесса осознания своей ресурсной мощи, сплетенного с осознанием своего отставания от развитых стран во многих других отношениях. Добавившаяся к этому болезненная психологическая перестройка, связанная с внедрением новых, западных, присущих капитализму ценностей, способствовала складыванию новых черт, присущих национализму в развивающихся странах: появляется стремление не столько «догнать» Запад, сколько продемонстрировать примат собственных национальных традиций.
Формулируется тезис об особом, «третьем» пути развития, противопоставляющий развивающиеся страны всему остальному миру. Для такого национализма характерно стремление компенсировать зависимость в социальных и экономических отношениях провозглашаемой идейной независимостью, и психологическая потребность в реабилитации культурного наследия своего народа, стремление с помощью чрезмерно высокой оценки своего вклада в достижения мировой цивилизации обрести компенсацию за недооценку и унижения. Идеологи развивающихся стран, желая мифологизировать свою идеологию и представить в героическом свете собственную историю, обличают пороки «общества потребления».
Иран не стал в ряду развивающихся стран исключением. Этот процесс защиты и апологетического превознесения собственной культурной и идеологической традиции находит здесь яркое воплощение. Пробуждается огромный интерес к национальной истории, культуре и культурному наследию. Общественность начинают волновать такие проблемы, как национальная идентификация культуры и ее облик в будущем.
-70-е годы были для Ирана временем, когда обращение к прошлому, к культурному наследию страны, стало актуальным для самых разных слоев населения. Истолкование иранской культуры и вопросы о ее будущем становятся главной темой общественной полемики в это время. Если для широких слоев населения, интеллектуалов и религиозных деятелей вопросы об иранской культуре, ее месте в мире и ее соотношении с западной культурой стали отправной точкой национальной идентификации и социального протеста, то шах и правящая элита использовали эту тематику в качестве орудия политического манипулирования для сохранения власти.
Свою программу реформ шах сопровождает разработанной культурно-идеологической программой, которая формулируется в его сочинениях и официальных печатных органах, на радио и телевидении. Ведется широчайшая пропаганда режима, оппозиционные же точки зрения подвергаются цензуре. Вот что сам Хомейни говорит об этом: «…у нас нет средств массовой информации, необходимых для этого [для выражения оппозиции духовенства к «белой революции»]. У нас все отобрали. Телевидение находится в руках негодяя, радио - в руках самого режима. Что же касается прессы, то она тоже продажна».
В своем сочинении «Мое служение родине» Мохаммед Реза Пехлеви делает упор на возвеличивание древней иранской цивилизации и культурных достижений монархии. Он прославляет правителей эпохи Ахеменидов и Сасанидов, восхваляет зороастризм и манихейство. При этом он всячески подчеркивает, что влияние древней персидской цивилизации и доисламских традиций на Иран не менее значительно, чем влияние ислама. Как отмечает В.Б. Кляшторина, эта работа была не только сугубо прикладным орудием пропаганды, но и являлась закономерным ответом шаха на потребности общественного сознания в переосмыслении культурного и исторического опыта страны.
Тезис о «непрерывности» («эстемрар») иранской культурной традиции стал лейтмотивом серии культурных мероприятий во время празднования 2500-летия персидской монархии. Стоит отметить, что у мусульман доисламский период - джахилия - считается временем первобытной грубости и невежества. В 1971 г., когда с большим размахом праздновалось 2500-летие персидской монархии, многие были недовольны подчеркиванием в официальной пропаганде роли доисламского периода для истории Ирана, а также упоминаниями зороастризма как древнейшей религии персов.
В своей книге «К великой цивилизации», по иронии судьбы вышедшей в январе 1978 г., когда начались первые выступления против режима, шах стремился создать у читателей иллюзию скорейшего приближения общества полного процветания и триумфа Ирана, достигнутых благодаря усилиям монархии. Однако в условиях нарастающего недовольства подобные заявления лишь наиболее рельефно демонстрировали, как официальная пропаганда расходится с реальностью. Шах не учитывал относительную незрелость капиталистического уклада в Иране, религиозно-психологический настрой широких масс, стойкость архаичных религиозных традиций, вследствие которых страна была неготовой к модернизации в социально-экономической области и в сфере культуры.
Идеи о возрождении в современном Иране шахиншахской системы и превращении его в величайшую военную державу (на что тратились огромные средства), а также противоречащие нормам ислама тезисы о «непрерывности» персидской культурной традиции и влиянии на современный Иран зороастризма и манихейства не находили отклика в иранском обществе, пораженном множеством проблем и нуждающемся в новой идеологической системе координат в связи с переходом на капиталистическую ступень развития и интенсификацией культурных контактов с Западом.
Ответ, предложенный на данный идеологический запрос шахской пропагандой, не устраивал общество и способствовал разработке альтернативных концепций иранскими интеллектуалами и богословами. Та культурно-идеологическая программа, которую шах заложил в основание «белой революции», не способна была стать фактором, сгладившим разрыв с западной цивилизацией в культурном отношении. В итоге произошел неизбежный революционный взрыв.
По мнению политолога С.А. Воронина, основной причиной революции и резкой смены политической модели стало нарушение традиционных методов управления и ослабление традиционных связей между властью и массами. Нововведения и реформы шаха Мохаммеда Реза Пехлеви пришли в противоречие с взглядами исламского социума, поскольку «деспотизм его власти не коррелировался с показным демонстрационным демократизмом народовластия».
Этим смог воспользоваться аятолла Хомейни, сыгравший на противоречии между «словом» и «делом» шахского режима. Будучи западником, шах отрицал свое западничество. Вводя в официальную пропаганду доисламскую символику, он клялся в верности догмам шиизма. Это взрывало общественный консенсус и способствовало перегреву традиционного сознания, в итоге приведшего к социальному взрыву.
Таким образом, мы охарактеризовали программу реформирования Ирана, предпринятую режимом шах Мохамммеда Реза Пехлеви в 1960-1970-е годы, общественную реакцию на нее и те настроения, которые царили в иранском социуме в то время. Усиление личной власти шаха, диспропорции в развитии экономики, вступающей на капиталистический путь развития, возросшая в 1970-е годы в связи с резким увеличением цен на нефть инфляция, распространенная в стране коррупция, половинчатые, не до конца продуманные реформы, не встречающие поддержки в обществе, а также избранный режимом официальный идеологический курс, предназначенный для обоснования происходящих в Иране перемен, не отвечающий общественным настроениям, стали основными причинами недовольства широких слоев населения. Ниже будет рассмотрено, как этот комплекс причин был использован Хомейни и его сторонниками для усиления в обществе религиозных и националистических настроений, что в конечном итоге привело к установлению «исламского правления».
Глава 2. Политическая риторика Хомейни и ее роль в подготовке и установлении режима «исламской республики» в Иране
политический исламский республика хомейни
В данной главе на основании доступных русскоязычному читателю источников будет охарактеризована деятельность аятоллы Хомейни по борьбе с режимом шаха, те средства и методы, которыми он пользовался для достижения своих целей. Цель данной главы - показать значение личности Хомейни в политизации ислама.
Усиление роли ислама в Иране заметно с конца 60-х годов. В ходе пробуждения национального самосознания и актуализации проблематики соотношения Востока и Запада ислам начинает рассматриваться как феномен, определяющий национальную специфику культуры Ирана. Трактовка культурного наследия страны приобретает особую значимость, поскольку «нараставшая в стране социальная напряженность как бы проецировалась на поле культуры».
Возникает термин «западничество», которым обозначают экономическую и политическую зависимость страны от капиталистического запада. Ответом на непригодную для Ирана западную модель развития становится установка на собственное духовное возрождение. Если в официальных концепциях ислам прославлялся в качестве универсальной системы, а Иран рассматривался как «мост между двумя духовными мирами», синтезирующий традиции Востока и Запада, то в концепциях оппозиционных иранских идеологов антизападничество и исламизация были тесно связаны и взаимообусловлены.
Вопросы о поисках собственного пути развития, ставшие актуальными для иранцев в связи с переходом к капитализму, способствовали апелляции к исламскому наследию, которое создавало в умах иллюзию о возможности отказа и от капиталистической, и от социалистической модели. В культурной, социальной и политической доктрине ислама они искали избавления от комплекса полуколониальной зависимости от Запада. Антизападническая направленность работ иранских идеологов была реакцией на насаждавшуюся идеологию «белой революции», утопию «великой цивилизации», которой противопоставлялись поиски исламского варианта собственного культурно-политического и социального пути развития.
В русле этих духовных поисков образованных иранцев лежит и деятельность аятоллы Хомейни. Еще в 40-х годах в своем сочинении
«Разоблачение тайны» он выступает с резкой критикой секулярной политики шаха и ратует за отмену светского законодательства. Впрочем, в то время он еще не стоит в оппозиции к монархии, что, по мнению Е.А. Дорошенко, объясняется тем, что Хомейни не пользовался в то время особой популярностью, и его голос не был бы услышан на фоне обширной пропаганды режима.
В молодости он занимался богословием, оккультными науками, философией, риторикой. Одно время образцом для подражания ему служит аятолла Кашани - сторонник установления теократического правления в Иране. К концу 1950-х Рухолла Хомейни приобретает довольно много сторонников, его начинают называть аятоллой.
В 1963 г. в своей речи перед студентами и преподавателями богословского центра в Куме Хомейни жестко критикует реформы, проводимые шахом. Он подвергает режим Мохаммеда Реза Пехлеви резкой критике и обвиняет его в стремлении еще больше укоренить политическую, экономическую и культурную зависимость Ирана от капиталистических стран. Хомейни называет режим шаха враждебным и незаконным, сравнивая его с халифом Язидом, из-за которого почитаемый шиитами имам Хусейн принял мученическую смерть. В ответ на это Мохаммед Реза Пехлеви отдает приказ об аресте Хомейни, что способствует началу массовых протестов его сторонников в Куме и других городах. Это событие впоследствии послужило началом активной оппозиционной деятельности шиитского духовенства и распространению идей Хомейни в Иране.
В 1964 г. из-за резких высказываний в сторону США шах высылает Хомейни из Ирана. Аятолла отправляется в Неджеф, где и формулируется его доктрина об исламском образе правления.
На основании курса лекций, прочитанного студентам-богословам, была издана книга «Исламское правление», где изложены взгляды Хомейни об исламе и его роли в жизни общества. Эта книга станет одним из наиболее сильных орудий, используемых Хомейни и его сторонниками для распространения идеи о необходимости политизации ислама. Ниже мы рассмотрим, какие методы влияния на общественное сознание использовал аятолла в своих сочинениях (а также в некоторых своих речах, которые также распространялись по Ирану в качестве антишахской пропаганды).
Во-вторых, стоит иметь в виду, что период «коранического ислама», когда пророк Мухаммед обладал всей полнотой земной власти, является для мусульман своеобразным «золотым веком», а поэтому и олицетворением политического идеала. По мнению политолога С.А. Воронина, в это время в основу политического лидерства в исламе был заложен принцип сакральности, согласно которому личность лидера, управляющего мусульманской общиной, «не только является контрагентом божественного начала, но и исполняет функцию посредника между Абсолютом и людьми».
В-третьих, необходимо отметить своеобразие системы организации духовенства в исламе. Здесь отсутствует формальная церковная иерархия, централизованная духовная организация и специальный обряд посвящения в сан, поэтому формально все духовные лица в исламе равны и независимы, не имеют одного признанного духовного лидера, подобного Папе Римскому у католиков, например.
Впрочем, на практике все же имеет место своеобразная иерархия. Представителями низшего слоя духовенства являются муллы - служители культа. Основным религиозным титулом в Иране являются улемы - толкователи Корана, знатоки канонического права и ахрабов, хранители шиитских традиций. Для того, чтобы стать уламой, нужно долго учиться в медресе.
Высшим слоем улемов являются муджтахиды. Последние, в силу признания другими авторитетными богословами их научной компетентности и высокой моральности, приобретают право «иджтихада» - интерпретации догм и законов ислама. Благодаря этому они создают собственную духовную школу и обзаводятся учениками и последователями. У шиитов богословы, достигшие иджтихада, признаются посредниками между общиной и сокрытым имамом. Впрочем, стоит отметить, что вопрос об иджтихаде, являющийся предметом споров между суннитами и шиитами, и в среде самих шиитов решается неоднозначно, поскольку не все признают право духовенства на иджтихад.
Несмотря на то, что формально все муджтахиды равны, фактически они также имеют внутреннюю градацию. Богослов, приобретающий особенный авторитет и множество почитателей начинает зваться «аятолла».
Кроме того, стоит сказать о том, что курс на «исламизацию», предложенный Хомейни, лежал, в целом, в русле общего процесса усиления политической роли ислама в странах его распространения. Он проистекает из т.н. теории «исламского пути развития», которая стала популярной в мусульманском мире в 60-80-е годы. В ее основе лежит идея богоизбранности мусульман, которым Аллах через своего пророка Мухаммеда указал единственно верный путь развития. Сторонники этой концепции идеализируют период раннего ислама и призывают к созданию нового типа государства, в котором неукоснительное соблюдение принципов мусульманской религии способствовало бы установлению политической и культурной независимости, а также социальной справедливости.
Перейдем к рассмотрению приемов, используемых Хомейни в своей политической риторике для привлечения населения на свою сторону.
Следует отметить, что Хомейни в своих сочинениях и речах стремится показать, что идеи, выраженные в них, не являются плодом его собственного творчества. Он активно использует Коран и Сунну и называет их источником всех своих предложений. Так, по поводу исламского правления Рухолла Хомейни говорит, что это не он его изобрел, это сам «Пророк не только указал законы управления, но и показал технику их исполнения».
Это Мухаммед был первым исламским правителем, который исполнял все функции правительства и предписывал правила поведения, исполняя волю Аллаха. Апеллируя к истории ислама, Хомейни отмечает, что «природа и характер исламских законов и священных обрядов шариата доказывают необходимость правления». Поэтому вера в исламское правление является верой в имамат.
Используя другой известный прием, характерный для работ подобного рода - критикуя Запад и клеймя его как врага ислама и Ирана, Хомейни подчеркивает, что «лозунги отделения религии от политики и требование, чтобы исламские деятели не вмешивались в общественную и политическую жизнь, сформулированы и пропагандируются империалистами». Таким образом, всякий, кто придерживается этих идей и сомневается в необходимости исламского правления, становится в риторике Хомейни «безбожником, врагом истинной веры».
Он указывает на то, что во времена Пророка религия и политика были едины, и не существовало отдельных групп священнослужителей и оппозиционных им политических деятелей, а поскольку законы ислама, как говорит Коран, «не ограничены ни в месте, ни во времени, актуальны многие века, как и сегодня, и до окончания веков», получается, что это современное общество является новомодным изобретением шахского режима и империалистического Запада, а идеи Хомейни лежат в русле традиции и истинной веры. Он говорит о том, что в его время «ислам - изгнанник, никто толком его не знает» и призывает своих слушателей вернуть народу ислам, его истинную историю, его обряды и свойственное ему правление.
Таким образом, Хомейни, используя характерную для ислама (особенно шиитского) неразделенность религиозной и светской сфер, обращается к укорененному в массовом сознании мусульман образу «золотого века», сопряженного с «кораническим периодом» и правлением пророка Мухаммеда. Во главу идеи «исламского правления» он ставит тезис о богоизбранности мусульман, которым Аллах посредством пророка Мухаммеда указал единственно правильный путь развития, отличный от капитализма и социализма.
Образ врага в политической риторике Хомейни играет огромную роль. Он мастерски апеллирует к т.н. теории заговора, создавая образ врагов, окружающих Иран со всех сторон. Все проблемы современного иранского общества приписываются деятельности этих врагов и тех неразумных мусульман, которые поддаются на вражескую пропаганду и встают на путь измены родине и исламу.
Снова апеллируя к истории, аятолла Хомейни отмечает, что движение ислама вынуждено бороться с врагами с самого начала, с момента своего возникновения. Тогда антиисламскую пропаганду начали евреи, которые по-прежнему продолжают чернить образ ислама. Сейчас же к ним присоединились и другие группы, «еще более сатанинские» - империалисты.
Все они стремятся к искажению истинного ислама и его сути, заявляют, что «ислам - это чисто моральное, а не политическое явление». Иностранные агенты, по словам Хомейни, «пытаются доказать, что ислам ничего, кроме очищения после менструаций и родов не предлагает». Империалисты используют эти лозунги, чтобы «помешать религии соблюдать порядок в огромном мусульманском обществе, чтобы расколоть исламское духовенство и ослабить борьбу мусульманских народов за свободу и независимость».
Все это нужно для того, чтобы «держать Иран в узде», использовать его богатства, подземные кладовые, рабочие руки. Они используют Иран как источник сырьевых богатств и рынок сбыта своих товаров и препятствуют развитию индустриализации, строя предприятия, зависимые от внешнего мира. Кроме того, они навязывают и свою политическую систему, которая завязана на экономической несправедливости, делящей людей на две группы - угнетателей и угнетенных.
Иными словами, Запад, стремясь к лучшей эксплуатации исламского мира, отделил его от судебных и политических законов ислама, заменив их европейскими, внедрив своих агентов в местные структуры власти. В Иране, по Хомейни, также правят враги - враги ислама и иранского народа.
«Правительство хочет, чтобы не существовали ни ислам, ни духовенство, поскольку понимает, что пока существует ислам и духовенство, оно не сможет выполнить приказов своих хозяев и полностью подчинить Иран иностранцам», говорит он в одной из своих речей.
Таким образом, одним из самых опасных заговоров «сверхдержав, колонизаторов и эксплуататоров» является изоляция духовенства, с целью которой развернута широкая пропагандистская компания, а также многочисленные репрессии - оказание давления, подавление, лишение сана, аресты и ссылки, дискредитация, казни и т.д.
Те мусульмане, которые не мешают их политике и рассматривают ислам только как набор религиозных текстов, своей деятельностью способствуют усилению врагов ислама. «Молитесь сколько угодно, им интересна ваша нефть, а не ваши молитвы», провозглашает Хомейни, указывая на то, что истинный ислам - по сути своей скорее политическое учение.
Еще одним «врагом» истинного ислама, по мнению Хомейни, являются средства массовой информации. «Радио, телевидение, пресса, театр и кино являются средствами развращения и одурманивания народов, особенно молодого поколения». Они задействованы в крупных заговорах - с одной стороны, в области пропаганды против ислама и духовенства, с другой - в поддержку колонизаторов Запада и Востока. Именно благодаря средствам массовой информации Иран стал рынком для сбыта чужих товаров и «подражателем» западного образа жизни, что способствовало забвению своей индивидуальности и неприятию собственной страны.
Таким образом, долгом каждого истинного мусульманина является борьба с «тагути» (дьявольский, сатанинский) - враждебным исламу режимом шаха и насаждаемым им в стране американским империализмом.
Хомейни также способствует преодолению комплекса отсталости иранского народа от капиталистического Запада, свойственного для всех развивающихся стран, вступивших на путь модернизации и перехода к капитализму. «Решительно выступайте за устранение всех форм зависимости и знайте, что арии и арабы ни в чем не уступают ни европейцам, ни американцам, ни русским».
С помощью концепта врагов, окружающих Иран со всех сторон и мешающих его процветанию и развитию, Хомейни давит на национальные чувства иранцев, заставляя их чувствовать опасность, грозящую родине, а, значит, и им самим. Мощный националистический аспект, заметный во всех его сочинениях и речах, служит также для преодоления «комплекса неполноценности», с которым сталкиваются иранцы при вступлении страны на капиталистический путь развития и более близком знакомстве с западной культурой.
Аятолла мастерски преобразует их переживания, связанные с осознанием собственной отсталости и непохожести на капиталистические страны, в чувство собственной уникальности, богоизбранности и индивидуальности. Вместо нелицеприятной идеи о многовековом отставании Ирана от мировых лидеров, он предлагает им привлекательную идею собственной исключительности, воплощению которой мешают враги, погрязшие в разврате и пороках и стремящиеся склонить Иран на свой пагубный путь развития.
Создавая выпуклый образ внешнего «врага», все время стремящегося к извращению исламских идеалов, Хомейни обращает внимание слушателей и читателей на то, насколько пагубна деятельность этого врага для иранской молодежи. «Спасите наших детей!», прямо обращается к слушателям и читателям Рухолла Хомейни, говоря о том, что по регионам и селам Ирана расползлись «агенты, как зарубежные, так и доморощенные, служащие зарубежным хозяевам». Они «сбивают с пути наших детей, которые могли бы послужить исламу».
Хомейни говорит о том, что «агенты империализма в каждом уголке исламского мира отрывают молодежь от ислама своей злостной пропагандой». Они развращают ее и делают безбожной и безразличной ко всему, что служит их целям. Запугивая свою аудиторию образом врага, он в то же время давит на родственные чувства, заставляя тех, кто прислушивается к его речам, испытывать тревогу за своих близких.
Необходимо также заметить, что Хомейни стремится к нивелированию в своей политической риторике тех национальных и этнических различий, которые существуют между народами, исповедующими ислам, стремясь создать видимость существования некоего общего «исламского» народа, который был разделен «империалистами и своекорыстными тираническими правителями», разъединившими исламскую умму на части и искусственно создавшими разные нации.
Кроме того, их пагубная деятельность способствовала также разделению людей на «обездоленных» и «процветающих».
Отталкиваясь от противного, говоря о том, что было бы, если бы в Иране имели значительный общественный и политический вес религиозные деятели, Хомейни создает образ независимого и нравственного общества процветания. Такого, где люди не стали бы «рабами сперва Британии, а потом Америки». Где Израиль не захватил бы иранскую экономику. Где правительство не могло бы «самочинно навязывать иранскому народу тяжелый заем». Где невозможно было бы «неправильно распоряжаться народным достоянием». Где «горстка индивидов, навязанных нации в качестве депутатов», не могла бы определять судьбы всей страны. Где правительство не могло бы «действовать против интересов нации».
Таким образом, сущность учения об исламском правлении, которое легло в основание созданного революцией 1978-1979 гг. государства, была сформулирована аятоллой Хомейни еще в 60-70-е гг. Он выдвигает тезис о том, что ислам - это и есть политика.
Аятолла подчеркивает, что усилиями имперских держав религия была отделена от политики и политика от религии. «С самого начала наши политиканы продвигали эту идею, пока она не достигла такой стадии, что даже мы, духовенство, поверили, что нам нет дела до политики, что ею должны заниматься политиканы, а мы должны ограничиться только религией и подставлять другую щеку, если нам наносят пощечину».
По его мнению, духовенство должно активно участвовать в преобразовании общества и не ограничиваться толкованиями мусульманских законов, а заниматься также и социальными вопросами. В отсутствие имама его роль должны выполнять наиболее выдающиеся факихи. Для обоснования права духовенства на осуществление верховной власти в государстве Хомейни перерабатывает традиционные шиитские концепции об имамате и валайате «сокрытого» имама. Он меняет акценты в традиционном прочтении хадисов и делает акцент не на наследственной преемственности власти имама, а на ведущей роли факихов в жизни общины в период отсутствия имама.
Говоря о сущности исламского правления, Хомейни отмечает, что оно «не соответствует какой-либо из существующих форм правления» и не является «ни тираническим, ни неограниченным». Исламское правление - конституционное, поскольку исламские правители подчиняются установленным в Коране и Сунне положениям о руководстве и управлении страной. Поэтому исламское правление - «власть божественного закона над людьми». Законы ислама принадлежат только Аллаху, поэтому правление в исламе не подобно конституционным монархиям и республикам, управляемым по законам, созданным людьми.
Верховная власть в исламском правлении должна принадлежать духовному вождю - факиху - самому авторитетному из религиозных деятелей, чья власть должна быть подобна власти Мухаммеда и имамов. Факих, по мнению Хомейни, должен править в отсутствие «сокрытого» имама Махди, который, согласно преданию, вернется на землю в день Страшного Суда.
Авторитет факиха, обладающего теократической властью, должен быть настолько велик, что издаваемые им фетвы должны будут рассматриваться в качестве приказов. Управление факиха, по мнению Хомейни, - вид должности, «подобный должности опекуна несовершеннолетнего». И нет никакой разницы между опекуном нации и опекуном несовершеннолетнего, с учетом его долга и положения. Истинный правитель должен стать тенью Бога, отказавшись от индивидуальной воли и действуя только в соответствии с основами ислама.
Самые необходимые качества для исламского правителя - факиха - знание законов и справедливость, поскольку исламское правление - правовое, основанное на законе, раз и навсегда установленном священным законодателем. Никто не имеет права издавать другие законы или изменять существующие, поэтому исламское правление - самая простая форма правления.
Говоря о необходимости установления в Иране формы правления во главе с богословом-факихом, Хомейни отмечает особенно важную роль духовенства в исламском обществе. Он призывает религиозных ученых, чья ответственность за расхищение империалистами народного достояния особенно велика, возглавить мусульман и поднять их на джихад.
По мнению Хомейни, первым и самым главным орудием в борьбе против шахского режима должна стать пропаганда «истинного» ислама и призыв к установлению исламского правления. Он говорит о том, что духовенство должно «поднимать волну интеллектуального пробуждения, проникать внутрь общества, постепенно формировать в умах просыпающихся религиозных масс образ исламского правления и, наконец, установить его». Хомейни заявляет, что обязанность улемов - просвещение людей, которые «выражали бы свой протест парламенту и правительству». То, что они наделены властью, то, что люди слушаются их, а государства подчиняются им, налагает на улемов особенную ответственность за судьбу ислама и способствует тому, что они обязаны проповедовать истинный ислам и исламское правление.
Другим направлением деятельности духовенства должно стать наставление религиозных масс в подходах, обрядах и институтах ислама и распространение религии для освобождения дороги в обществе для применения исламского закона и установления исламских институтов.
Намечает он и конкретную аудиторию, на которую факихам-просветителям следует обратить внимание в первую очередь: люди с университетским образованием, интеллигенция и студенчество. Для просвещения людей он предлагает реформировать религиозные учебные заведения, где следует изменить планы, методы пропаганды и наставлений.
Кроме того, чтобы сбросить «тираническое правление», по мнению Хомейни, необходимо прервать все отношения с правительственными институтами и отказаться от сотрудничества с ними, а также от любой акции, которая будет им на пользу, а после их падения - создать новые юридические, финансовые, культурные и политические учреждения.
В данной главе мы постарались показать роль аятоллы Хомейни в процессе подготовки исламской революции в Иране с помощью демонстрации тех риторических приемов, которые он использовал в своих речах и сочинениях для привлечения людей на свою сторону, а также охарактеризовали сущность его доктрины об «исламском правлении» факиха, которая впоследствии станет основой государственного строя Ирана и будет законодательно зафиксирована в Конституции страны.
Глава 3. Рождение и становление оппозиционного движения, ход революции и установление «исламского правления» в Иране
В данной главе будет охарактеризован ход революции и роль различных общественных сил и организаций в этом процессе. Стоит отметить, что среди исследователей ведутся споры относительно точных датировок революционного процесса, поскольку не ясно, следует ли считать события после 11 февраля 1979 г. продолжением революции или периодом последующей борьбой за власть.
В нашем исследовании, нацеленном в основном на раскрытие причин политизации ислама в Иране, представляется необходимым рассмотреть не только события, непосредственно предшествовавшие падению шахского режима, но также и дать характеристику последующему процессу практического воплощения идеи политического ислама - созданию в стране Исламской Республики, а также изданию Конституции ИРИ, законодательно закрепившей произошедшие в стране революционные перемены.
В период начиная с конца 1950 - начала 1960-х годов наибольшую активность в оппозиции к режиму начинает проявлять шиитское духовенство. Несмотря на то, что властители Ирана стремились использовать ислам в качестве средства поддержания режима и сохранить взаимовыгодные отношения с шиитским духовенством, последние со временем начинают видеть в шахском режиме угрозу собственным интересам.
Началом открытого противостояния духовенства режиму шаха, по мнению С.М. Алиева, следует считать конец 1950-х годов, когда признанный иранский духовный лидер аятолла Боруджерди высказался против аграрной реформы. Этому способствовало, в частности, выгодное положение духовенства в обществе: в отличие от других представителей оппозиции, оно не подвергалось суровым репрессиям и пользовалось значительной автономией.
Катализатором борьбы шиитского духовенства против власти шаха стала ссылка аятоллы Хомейни в Неджеф, которая способствовала, с одной стороны, теоретической разработке его учения об «исламском правлении», впервые сформулированном в лекциях для студентов, прочитанных во время изгнания, а с другой стороны, сплочению недовольных политикой Мохаммеда Реза Пехлеви вокруг фигуры опального аятоллы.
В Иране с начала 1960-х годов, наряду с пропагандой шахского режима, ведется также подпольная оппозиционная пропаганда, инициированная Хомейни и его сторонниками из среды духовенства. В стране были созданы «исламские комитеты», которые пытались вести работу даже в государственных структурах.
Важная роль в этом процессе была отведена мечетям и муллам - представителям низшего духовенства. Для мусульман (особенно шиитов) мечеть никогда не была только молитвенным домом. Она всегда была своего рода клубом - местом религиозных и политических диспутов, а также гарантом неприкосновенности лиц, скрывающихся в ней. Нередко здесь находили пристанище люди, преследуемые светскими властями.
Муллы играли важную роль в системе хомейнистской пропаганды, поскольку они имели большой опыт работы с различными слоями населения. Малограмотные люди, составлявшие основную аудиторию религиозных проповедников, нуждались в элементарных знаниях и интерпретации событий в обществе и мире. Муллы, используя известные им технологии управления массовым сознанием, удовлетворяли эту их потребность, умело манипулируя религиозными чувствами иранцев.
Кроме того, подъему влияния духовенства в обществе способствовало создание в Иране в 1960-1970-х годах идеологии светского исламизма. Его представители видели выход из современного им общественно-политического кризиса в обращении к традиционным ценностям ислама.
Так, известный иранский ученый Али Шариати (1933-1977) критиковал «западничество» и высказывался о неприменимости западной модели для иранского общества. Он писал о необходимости «возвращения к себе» и о том, что следует вести пропагандистскую деятельность для повышения политического сознания масс. Идейным руководителем, способствующим просвещению людей, должен был стать «ясновидящий» - духовный руководитель нации.
Несмотря на то, что Али Шариати не предлагает конкретной программы преобразования иранского общества, а лишь намечает ее направление, его взгляды становятся очень популярными среди сторонников радикальных молодежных организаций, популяризирующих его имя и пытающихся противопоставить его Хомейни.
Другой идеолог светского исламизма - Абольхасан Банисадр, впоследствии ставший первым президентом Ирана, мечтал о создании специфической «исламской» экономики. В своем главном труде
«Монотеистическая экономика» он высказывает свои взгляды относительно этого предмета.
В то же время в 1960-1970-е гг. в Иране создается мусульманская боевая организация «Моджахедин-е Халк», вобравшая в свой состав недовольных шахской политикой студентов, мулл, низшие городские слои - лавочников и ремесленников, пауперизированные элементы. Они выдвигали лозунги установления в Иране теократического правления на основе Корана и шариата, идеализируя исламскую модель развития. Наиболее фанатичные ее члены были сторонниками Хомейни. В последние годы своей ссылки аятолла был связан тесными узами с руководителями этой группировки, находящимися в Иране.
Политический гений аятоллы Хомейни, по мнению С.А. Воронина, проявился в умении прислушаться и отразить в своей политической риторике не только антимодернистские взгляды духовенства, но и чаяния молодых интеллектуалов.
Параллельно с усилением влияния духовенства в обществе и активизацией студенческих боевых организаций происходит возрождение Национального фронта Ирана - оппозиционной политической группы, придерживающейся либеральных и социально-демократических взглядов. В конце 1977 г. руководители вновь возрожденной организации Карим Санджаби, Шапур Бахтияр и Дариуш Фороухара обращаются с открытым письмом к шаху с призывом прекратить попрание в Иране гражданских прав и свобод и соблюдению конституции. В ходе дальнейших событий поддержка Хомейни, оказанная ему Национальным фронтом, станет одной из причин окончательной победы революции над шахским режимом.
Формальным поводом для начала выступлений в стране стала публикация в начале 1978 г. в правительственной газете «Эттелаат», подконтрольной шахскому режиму, грубой обличительной статьи о Хомейни. В ней утверждалось, что духовный лидер является иностранным агентом и врагом Ирана.
Ответом на это стало восстание 8-9 января 1978 г. в Куме, крупном религиозном центре страны. Шахский режим по традиции ответил репрессиями: часть демонстрантов была убита, другие - разогнаны. Подобная жестокая политика способствовала усилению народного возмущения и последующим демонстрациям против режима.
По-прежнему значимыми для исламского массового сознания продолжают оставаться древние религиозные праздники и церемонии, такие, как траур по мертвым. Спустя 40 дней после восстания в Куме (традиционный срок поминовения усопших в мусульманской традиции) - 18-19 февраля - вспыхивает новое восстание в Тебризе, которое также было разогнано с помощью силовых методов. В итоге складывается своеобразная традиция: восстания снова и снова назначаются спустя 40 дней после прошедшей демонстрации в честь павших участников-мучеников.
Стоит отметить, что особенностью этих городских восстаний было то, что в них принимали участие очень различные группы населения, имеющие разные взгляды на то, в каком ключе стоит реформировать политическое и идеологическое развитие страны. Если до восстания в Куме основными участниками оппозиционных демонстраций были в основном студенты и представители интеллигенции, требовавшие соблюдения прав человека, отмены цензуры и ликвидации власти САВАК в университетах, то в 1978 г. восстания приобретают массовый характер и становятся весьма пестрыми по своему социальному составу. Всех их участников объединяло враждебное отношение к режиму шаха Мохаммеда Реза Пехлеви. Главную роль в подготовке и проведении этих восстаний играли представители шиитского духовенства.
По мнению С.М. Алиева, это объяснялось привлекательностью религиозно-националистической программы и концепций социальной справедливости, которые были единственно доступными для традиционных средних городских слоев населения.
Переломным моментом в противостоянии властей и оппозиционеров становятся события сентября 1978 г. 4 сентября, в день религиозного праздника Фитра, были проведены мирные демонстрации в Тегеране, организованные по указанию Хомейни. 6 сентября аятолла отправляет свое послание армии, в которой выражает ей благодарность за то, что она не выступила против демонстрантов и призывает к усилению давления на Пехлеви.
сентября в столице происходит выступление мусульман в саванах, также восторженно встреченное Хомейни. Однако 8 сентября 1978 г., в «черную пятницу», шах начинает новую серию репрессий против демонстрантов. В ходе репрессивных мер и столкновений демонстрантов с войсками и полицией погибло более 4500 человек. Но несмотря на это, к движению подключаются все новые общественные силы. Иранское духовенство повсюду распространяет фетву Хомейни, призывающую всех верующих участвовать в траурных манифестациях в честь жертв шахского террора в «черную пятницу».
Осенью 1978 г. происходит значительное расширение социального состава участников забастовок. Основной аудиторией Хомейни, благодаря его популистским религиозно-националистическим лозунгам, хорошо понятным простым, зачастую необразованным людям, стали мелкие лавочники, кустари, торговцы «базара», выходцы из традиционных семей духовенства, часть рабочих и пауперизированных элементов.
Однако и интеллигенция, и буржуазная оппозиция шахскому режиму - Национальный фронт и ряд других либеральных организаций - не имея четкой программы преобразований в итоге поддерживает Хомейни и его сторонников в борьбе против монархии Пехлеви. Особенно важное значение для ослабления режима имел переход на сторону бастующих нефтяников и генералитета.
Еще больше укрепляет позицию Хомейни в качестве лидера народного антишахского восстания совместное коммюнике аятоллы и лидера Национального фронта Карима Санджаби, опубликованное в ноябре 1978 г., в котором утверждалось, что преодоление иранского кризиса может быть достигнуто только с помощью упразднения режима Пехлеви.
-11 февраля 1979 г., в ходе вооруженного восстания революционеров, шахское правительство окончательно теряет власть. Она переходит в руки созданного аятоллой Хомейни Революционного совета.
Однако на этом этапе нельзя говорить о единстве взглядов революционеров на пути преобразования иранского общества. Всех их объединяло только неприятие общественного развития по западному образцу и стремление разрушить шахский режим. В итоге, благодаря авторитету Хомейни и значительно повысившемуся весу шиитского духовенства в обществе, власть оказывается в руках прохомейнистски настроенных религиозно-политических деятелей.
Все последующие изменения в политике, экономике и идеологии стали формироваться на базе утопической концепции исламского государства социальной справедливости, в котором преодолено господствующее в капиталистическом обществе противоречие между «процветающими» и «обездоленными», предложенной Хомейни. Установка на создание справедливой «божественной власти» стала основанием не только для создания Исламской Республики, но и для проведения политики тотальной исламизации и законодательного утверждения позиции улемов в управлении Ираном.
В среде первоначальной оппозиции режиму Хомейни не было единства, что в итоге способствовало тому, что никто не смог составить сильной оппозиции прохомейнистски настроенному шиитскому духовенству. Базарган, возглавивший правительство, и его единомышленники были сторонниками продолжения капиталистического пути развития в экономической сфере и стремились не допустить радикальных преобразований в стране, однако под давлением Хомейни Базарган был вынужден провести референдум об образовании в Иране «исламской республики». 1 апреля 1979 г. стало датой рождения нового государства - Исламской Республики Иран.
Следующим важным для новообразованного исламского государства стал вопрос о конституции, которая законодательно закрепила бы право шиитских богословов на вмешательство в политическую сферу и управление страной. Стоит отметить, что по этому вопросу в обществе также не было единства.
Конкурентами хомейнистов были буржуазные либералы, которые хотели не допустить усиления духовенства и продолжать развитие страны по капиталистическому пути, однако сопряженное с исламизацией идеологической сферы. Они первыми издают свой текст конституции, в котором ведущая роль в управлении отводится президенту, а роль духовенства в политической сфере никак не обозначена. Таким образом, Хомейни и его сторонники остались бы не у дел.
В это время аятолла Хомейни выступает с предложением создания Совета экспертов - знатоков Корана и исламских законов - которые могли бы создать не противоречащий им текст конституции, приличествующий новообразованному «исламскому государству». Важно отметить, что все его члены были не выбраны, а по сути назначены самим Хомейни.
Однако принцип «велайят-е факих», назначающий фактическим лидером государства духовное лицо, не был однозначно одобрен даже в среде духовенства. Некоторые великие аятоллы выступали против его включения в конституцию. Так, например, известный иранский богослов Шариатмадари, пользующийся большим уважением и авторитетом в обществе, заявил, что «в исламском учении положение, допускающее прямое включение духовенства в управление государством, отсутствует».
В июне публикуется хомейнистский проект конституции, включающий принцип «велайят-е факих» и назначающий первым факихом Хомейни. Под давлением последнего ряд несогласным с этим аятолл принимает данный принцип.
Но не Шариатмадари, продолжающий борьбу против Хомейни. В итоге Шариатмадари и его сторонники приобретают стараниями аятоллы Хомейни репутацию отступников благодаря распространенным в обществе слухам об их связи с американцами. Используя столь характерный для него прием создания врага Ирана и ислама, продавшегося «западничеству», Хомейни добивается нивелирования положения Шариатмадари и лишения его всех духовных званий.
Таким образом, после устранения соперников, хомейнистский проект конституции утверждается и становится основным законом ИРИ 3 декабря 1979 г. В целом он был основан на учении об «исламском правлении», разработанном Хомейни еще во времена ссылки.
В преамбуле Конституции рассказывается история борьбы иранского народа с тираническим режимом шаха и путь к установлению «исламского правления». Началом иранской революции здесь называется июнь 1963 г., когда происходит «монолитное народное движение» под руководством Хомейни, протестующего против «американского заговора под предлогом «белой революции», нацеленной на укрепление тиранического режима и закрепление политической, культурной и экономической зависимости Ирана от мирового империализма». Уже тогда «укрепляется роль Хомейни в качестве религиозного лидера».
Несмотря на его ссылку, «связь между ним и иранским народом не прервалась». В это время ведется активная деятельность по просветительству в мечетях, исламских учебных центрах и университетах «для повышения уровня сознательности мусульман в их борьбе». Новым импульсом к борьбе становится оскорбительное письмо, направленное против имама Хомейни. В итоге разверзся вулкан народного гнева, который шахский режим пытался подавить карательными мерами. Однако его было уже не остановить. Шахский режим пал; «кончилась власть внутренней тирании и основанного на ней иностранного господства».
Далее разъясняются вопросы правления в исламе, особенности присущей ему экономической политики; говорится также о том, как должны функционировать исполнительная власть, армия и система судопроизводства.
Согласно Конституции, правление в исламе «является политическим идеалом нации единоверцев и единомышленников, которая самоорганизуется, чтобы в процессе духовной и мировоззренческой эволюции достигнуть конечной цели (прийти к Богу)».
В преамбуле Конституции написано, что она создана на основе «исламских установлений» и что исламское правление в Иране будет основано на принципе «велайят-е факих» со ссылкой на суру Корана, где сказано, что «дела вершатся улемами, точно выполняющими повеление Бога о дозволенном и недозволенном».
Этот принцип провозглашает не только ведущую роль Рахбара в определении политической линии Исламской Республики, но и верховенство ислама во всех государственных структурах и ветвях власти, то есть в исламских советах как органах местного самоуправления, Наблюдательном совете как главном контрольном органе, в Совете экспертов, состоящих исключительно из представителей духовенства, в функции которых входят выборы главы государства - Рахбара и предварительный отбор кандидатов в депутаты парламента страны, а также в шариатских судах, имеющих монополию на отправление правосудия в этой стране.
Духовный вождь - Рахбар - согласно принципу «велайят-е факих», становится верховным правителем, контролирующим деятельность парламента и правительства. Наблюдательный Совет из 12 богословов-юристов, половина из которых выбирается верховным факихом, следит за тем, чтобы издаваемые в стране законы и деятельность органов власти не противоречили букве Корана и исламскому праву. Утверждается также пост президента, которого не было в учении Хомейни, однако его деятельность никак не противоречит верховному авторитету факиха, поскольку его полномочия сильно сужены по сравнению с полномочиями Рахбара.
Рахбар, которым должен быть уважаемый законовед и богослов, обладающий большими человеческими достоинствами, руководит мусульманской общиной в «эпоху сокрытого имама». Он берет «на себя управление делами страны и ответственность, вытекающую из этого». Рахбар назначает членов Наблюдательного совета, председателя Верховного суда, главнокомандующего войсками и подписывает указ о назначении президента «после его избрания народом».
В статье второй разъясняется сущность такого режима, как «исламская республика». Согласно Конституции, он предполагает веру в несколько ключевых пунктов: единого Бога; Божественные откровения и их основополагающую роль в толковании законов; Страшный суд и его конструктивную роль в человеческом совершенствовании на пути к Богу; Божественную справедливость в создании и установлении законов шариата; преемственность имамов и их опеку над обществом; а также «благородство и высшую ценность человека и свободы и его ответственности перед Богом».
Основополагающей является статья 4, которая гласит, что «все гражданские, уголовные, финансовые, экономические, административные, культурные, военные, политические и другие законы и установления должны быть основаны на исламских нормах». При этом подчеркивается ее приоритетный характер по отношению к другим статьям конституции, а также законам и установлениям. Заключение относительно соответствия законов исламским нормам выносятся факихами из специально созданного Совета по охране конституции и исламских норм.
Таким образом, в данной главе мы постарались показать, какие факторы способствовали усилению духовенства в последние десятилетия шахского режима в Иране, а также какие еще общественные группы были оппозиционно настроены по отношению к монархии и стремились к организации сопротивления. Кратко охарактеризовав ход революции и последующий процесс первоначального становления «исламского правления», мы также проанализировали текст иранской Конституции, законодательно закрепивший принцип «велайят-е факих». Тем самым мы показали институциональное и законодательное содержание политизации ислама в Иране.
Глава 4. Экспорт исламской революции
В заключительной главе нашего исследования хотелось бы также немного осветить вопрос об экспорте исламской революции за пределы Ирана, которому Хомейни уделял большое значение, стараясь, презрев национальные и этнические различия (а также и различия между суннитами и шиитами) создать образ единого мусульманского народа, разделенного в силу навязанных врагами ислама конфликтов. На материале Конституции ИРИ, «Завещания» Рухоллы Хомейни, а также послания аятоллы Михаилу Горбачеву, мы постараемся показать, какие конкретные шаги предпринимал сам аятолла для достижения этой цели, а также какие заветы он оставил своим наследникам, которые в будущем будут заниматься экспортом исламской революции.
Идея распространения исламской революции на другие регионы ставится во главу внешнеполитического курса ИРИ уже в первые годы ее существования.
Уже в преамбуле Конституции Исламской Республики Иран говорится о том, что этот документ «создает условия для продолжения революции в стране и за ее пределами и пытается путем развития отношений с другими исламскими и народными движениями найти путь образования единой мировой исламской уммы и способствовать усилению борьбы за спасение угнетенных народов во всем мире».
Статья 154 гласит, что, поскольку ИРИ «считает своим идеалом достижение счастья человека во всем человеческом обществе, … она, воздерживаясь от всякого вмешательства во внутренние дела других стран, поддерживает борьбу угнетенных против угнетателей во всем мире».
Создается ряд учреждений в иранских ведомствах, подчиненных этой цели. Так, Корпус Стражей Исламской революции, созданный из сторонников Хомейни уже в мае 1979 г., занимается защитой достижений исламской революции в Иране, поддержкой распространения мусульманских идей в мире, участвует в военных операциях, подготовке народного ополчения и деятельности разведки. Специальное подразделение «Кодс» в его составе предназначено для выполнения заграничных заданий: взаимодействия с исламскими революционерами, их тренировки и финансирования.
Несомненно, ярчайшим примером экспорта исламской революции является ирано-иракская война (1980-1988). Несмотря на то, что в этой войне Ирак выступил агрессором, напав на иранскую провинцию Хузестан, правящие круги Ирана восприняли войну как возможность вовлечь в революционную орбиту мусульман Ирака. Аятолла Хомейни был убежден, что война позволит находившимся на духовном и религиозном подъеме иранцам одержать оглушительную победу и приступить к экспорту исламской революции за пределы Ирана.
Однако в ходе восьмилетней истощающей военной кампании решительного успеха не достигла ни одна из сторон. Заключенное в 1988 г. перемирие ознаменовало провал попытки экспорта исламской революции в Ирак.
В своем послании Михаилу Горбачеву Хомейни предпринимает другую, на этот раз дипломатическую попытку распространения исламской революции. Он отправляет в Москву делегацию, находившуюся в советской столице 7-8 июня 1989 г. Предсказывая скорейшее падение коммунизма в стране, он предлагает президенту СССР путь разрешения проблем.
Хомейни пишет, что «основная проблема…лежит не в вопросах собственности, экономики и свободы». По его мнению, трудности, с которыми сталкивается в это время СССР, связаны «с отсутствием истинной веры в Бога, и это ведет и будет вести Запад в трясину пошлости, в тупик».
Он предостерегает М.С. Горбачева от следования по западному пути, поскольку «…если марксизм зашел в тупик в своих экономических и социальных исканиях, то и западный мир погряз в тех же проблемах, только в другой форме и в других сферах». Аятолла Хомейни призывает советского президента обратиться к исследованию ислама «ради высоких ценностей, которыми обладает исламский мир и которые могут принести успокоение и спасение всем народам и распутать клубок основных проблем, волнующих человечество».
По-видимому, Хомейни считает такой посыл, направленный президенту многонационального светского государства уместным, поскольку, как он сам пишет, М.С. Горбачев, предоставив относительную свободу в совершении религиозных обрядов в некоторых республиках СССР, тем самым продемонстрировал, что он не считает религию «опиумом для народа». Побуждая М.С. Горбачева к изучению ислама, Хомейни обещает советскому государству всякое содействие Ирана, который, «как самый могущественный оплот исламского мира может с легкостью заполнить вакуум, образовавшийся в идеологической системе» СССР.
В своей последней работе - религиозном и политическом завещании, адресованном «не только иранскому народу, но и всем мусульманским народам и угнетенным всего мира всех национальностей и любого вероисповедания» Хомейни дает заветы своим современным и последующим сторонникам.
Используя те же риторические приемы, что и в других своих работах, аятолла начинает свое завещание с рассказа о врагах ислама и их деятельности по покорению мусульманских стран и использованию их ресурсов.
Одним из крупных заговоров XX века он называет «пропагандистскую кампанию, направленную на подрыв авторитета ислама среди народов, прежде всего среди народа героического Ирана». Эти заговорщики утверждают, что «исламские законы и предписания, установленные 1400 лет назад, в наше время не могут справиться с управлением современным государством». Они заявляют, что «ислам - религия, противостоящая всему новому и проявлениям цивилизации».
Другие, стремясь сделать мусульман пассивными и вытеснить их из участия в политической сфере, говорят о том, что «религия зовет к аскетизму и отрешению от всего мирского, …а политика, государственные и управленческие дела и заботы противоречат этим великим моральным целям и идеалам». В результате чего некоторые мусульмане «стали рассматривать участие в политике и государственном управлении в качестве греха и нарушения религиозных норм».
Возражая «врагам ислама», Хомейни еще раз излагает свои представления об этом предмете. Он заявляет об абсурдности представлений о том, что «в наш атомный век устарело понятие социальной справедливости и борьбы со злом, грабежами и убийствами».
В исламе, по его словам, поддерживается значение науки и промышленности, однако «если под цивилизацией, обновлением и переменами подразумевают свободу отрицания всего, разврат, проституцию, гомосексуализм и тому подобное, то против этого выступают все религии, ученые и трезвомыслящие люди». По поводу соотношения религии и политики Хомейни замечает, что «в Коране и Сунне говорится больше о политике и управлении государством, нежели о других проблемах». Он призывает народ Ирана «нейтрализовать эти заговоры по-исламски».
Одним из самых эффективных средств, используемых противниками ислама, Хомейни считает средства массовой информации. Он говорит о том, что «радио, телевидение, пресса, кино и театр являются активными средствами развращения и одурманивания народов».
Во времена правления шаха Мохаммеда Реза Пехлеви они служили для «пропаганды в поддержку колонизаторов Запада и Востока», способствовали распространению заговоров, направленных против ислама и духовенства, а также создавали рынок сбыта иностранных товаров. В связи с тем, что деятельность средств массовой информации может быть настолько опасна для исламского государства, аятолла призывает своих преемников «никогда не позволять информационным службам и прессе забывать об исламе и интересах страны».
Таким образом, Хомейни говорит о необходимости жесткой цензуры информации, поступающей к населению посредством СМИ, а также об активном использовании происламской и пронационалистической пропаганды для нормального функционирования исламского государства.
Стремясь оправдать существующее в стране уже несколько лет «исламское правление» и его деяния, Хомейни посвящает отдельную главу одному из заговоров, который нацелен на дискредитацию исламской республики. Он говорит, что те, кто распускает слухи о том, что после революции жизнь в Иране стала еще тяжелее, «ничего не знают ни о положении в мире, ни о революции и событиях, происходящих после революции, ни о тех трудностях, которые сопутствуют ей».
Он призывает критикующих «иметь милосердие к исламу, который после столетий несправедливости и невежества народных масс … будто новорожденный противостоит внешним и внутренним врагам». Хомейни утверждает, что трудности, полученные в наследство от шахского режима, война и экономическая блокада, а также «кучка обструкционистов, мутящих воду», мешают достижению истинного процветания исламской республики.
В связи с вредоносной деятельностью противников ислама, которые по-прежнему сильны в мусульманских странах, особенно важную роль следует отводить пропаганде. Хомейни говорит, что это «задача не только министерства исламской ориентации, но и обязанность всех ученых, писателей и творческих работников».
Министерство иностранных дел должно снабдить пропагандистской литературой все посольства Ирана для просвещения людей, поскольку «если ислам, сбросив с себя покровы, наброшенные на него противниками и теми друзьями, которые не разобрались в его учении, предстанет в том прекрасном великолепии, к которому во всем призывает Коран и сунна, то он завоюет весь мир, и его славное знамя будет развеваться повсюду».
Таким образом, пропаганда исламского учения в мире, по мнению Хомейни, была одним из способов экспорта исламской революции, так как многие люди не следуют за истинными мусульманами и не хотят установления у себя исламского правления из-за того, что не знают сути этого религиозно-политического учения, постоянно искажаемого усилиями его противников.
Все дальнейшие рассуждения и заветы, оставленные Хомейни, также построены по принципу предостережений против деятельности врагов. Он пишет, что во времена правления династии Пехлеви благодаря деятельности сверхдержав, колонизаторов и эксплуататоров, духовенство было изолировано из-за оказываемого на него давления, лишения сана, арестов и ссылок, дискредитации, казней и т.д., что имело для страны пагубные последствия. Аятолла призывает всегда помнить о замыслах врагов и не давать им возможности «посеять семена вражды».
В одном из своих наставлений он призывает особенно внимательно относиться к священным теологическим центрам. Их очищение от «морально разложившихся и отошедших от ислама деятелей» - «величайший джихад», согласно Хомейни. Деятельность таких элементов может стать причиной дискредитации теологических центров, а в будущем таит еще более страшную угрозу - «смертельный удар по теологическим центрам, исламу и всей стране».
Другим преобразованием, осуществленным благодаря пагубной деятельности врагов ислама, стало «изменение индивидуальности колонизированных стран и переделывание их на манер Запада и Востока». Он призывает свою аудиторию решительно противостоять всем формам зависимости, поскольку «арии и арабы ни в чем не уступают ни европейцам, ни американцам, ни русским». Настаивая на изолировании исламской экономики от зарубежных товаров и специалистов, он призывает иранцев (а также всех, кто внемлет его сочинению) «обходиться тем, что имеют, пока не научатся делать все сами».
Важным считает Хомейни сохранение влияния духовенства и ислама на учебные заведения и университеты. Нужно заботиться о чистоте нравов, потому что «в отношении университетов замысел состоял в том, чтобы оторвать молодежь от национальной культуры, национальных традиций и ценностей и привлечь ее на сторону Востока или Запада». Это помогло бы колонизаторам впоследствии избрать из нее марионеточных государственных деятелей, «руками которых можно было бы разграбить страну и переделать ее на манер Запада».
Вооруженные силы страны (армия, КСИР, жандармерия, полиция, революционные комитеты, ополчение и милиция племен) - это «сильные и мощные плечи исламской республики». Они чаще всего становятся «объектом подрывной политики и используются крупными державами в своих интересах», поэтому руководителям исламской республики следует особенно внимательно следить за командующим составом вооруженных сил.
В заключительной части своего сочинения аятолла Хомейни обращается к различным группам своих читателей. Тех, кто находится в оппозиции к исламскому режиму в Иране он призывает «не верить утверждениям господствующих держав» и отказаться от своих идей, присоединившись к истинно верной идеологии политического ислама.
Представителей духовенства, не одобряющих существование исламской республики, он укоряет в недальновидности и неправильном мышлении, призывая их «хорошенько подумать и раскаяться».
По-видимому, рассматривая свое завещание как один из способов экспорта исламской революции, который мог бы быть использован его сторонниками даже после его смерти, Хомейни обращается к мусульман и обездоленным всего мира. Он говорит им о том, что им не следует сидеть и ждать, пока правители их стран или иностранных держав даруют им свободу, поскольку все вокруг стремятся только к личной выгоде, а ставленники сверхдержав хотят подчинить мусульман и других «обездоленных» своим хозяевам. Поэтому последним нужно самим защищаться «от врагов ислама и врагов обездоленных всего мира».
Аятолла Хомейни призывает правоверных брать власть в свои руки и объединяться «под славным знаменем ислама». Он побуждает их к организации республик, поскольку это приведет к тому, что они смогут «поставить на место угнетателей всего мира, а всех обездоленных привести к исламскому правлению и овладению всей землей».
Наконец, обращаясь к иранскому народу, Хомейни, по всей видимости, желая оправдать проблемы в осуществлении исламского правления на практике, призывает его помнить, что «чем благороднее цель, тем сложнее путь к ней». Следование по этому пути и в дальнейшем приведет их «по пути пророков к вечному счастью».
В данной главе мы постарались показать практическое и теоретическое воплощение идеи о экспорте исламской революции, которая занимает в риторике Хомейни важнейшую роль. Мечтая о повсеместном распространении ислама и «исламского правления» в мире, аятолла не гнушался никакими средствами: ни открытой пропагандистской деятельностью в других странах, порученной министерству иностранных дел, ни поддержкой сторонников «исламского правления» с помощью «Кодс», ни прямыми военными столкновениями, ни дипломатическими миссиями, а также он занимался созданием собственных сочинений, предназначенных для этих целей. В этой части своего исследования мы постарались кратко охарактеризовать каждый из используемых им для этой цели способов, чтобы показать пути распространениями политического ислама в массы, используемые в Иране как стране, наиболее полно и ярко воплотившей в себя ее идеалы.
Заключение
Таким образом, в данной работе, посвященной политизации ислама в Иране, мы постарались осветить ряд различных вопросов, связанных с данной темой.
Во-первых, мы охарактеризовали причины нарастания народного недовольства в стране в 1960-1970-е годы, которые привели к формированию обширной оппозиции шахскому режиму и усилению влияния духовенства в обществе. Переход страны на капиталистический путь развития в связи с комплексом реформ, предпринятых шахом Мохаммедом Реза Пехлеви, которые он называет «белой революцией», ознаменовал ряд важнейших перемен в развитии Ирана.
Непопулярная в обществе аграрная реформа шаха, вызывавшая недовольство крупных землевладельцев и духовенства, способствовала преодолению феодальных пережитков в иранской деревне и началу процесса ее модернизации.
Индустриализация страны за счет обширного потока нефтедолларов и создание ряда новых предприятий и целых отраслей промышленности позволило Ирану из аграрно-индустриальной страны превратиться в индустриально-аграрную державу. Увеличение занятости населения в промышленности в связи с расширением комплекса предприятий способствовало усиленной урбанизации и быстрому росту городского населения.
Однако у этого процесса была и обратная сторона: множество крестьян, неудовлетворенных половинчатыми преобразованиями в аграрной сфере и невозможностью выкупа земли у помещиков, вынужденных мигрировать в города, пополняют ряды городских маргиналов, традиционно являющихся носителями радикальных идей.
Увеличение доходов государства в 1970-е годы способствовало увеличению инвестиций в сферу развития крупного бизнеса. Однако подобная политика государства наносила урон средним слоям населения - «базару» - мелким ремесленникам, торговцам, кустарям, которые и так сильно пострадали из-за нарастающей в стране инфляции. Данная прослойка населения становится носителем революционных идей и главнейшей опорой Хомейни и шиитского духовенства в обществе. В связи с резким ухудшением своего положения из-за активной политики государства по вмешательству в экономику и ценообразование, а также в силу политики репрессий, эта прослойка населения радикализуется и встает в оппозицию к режиму.
Шах Мохаммед Реза Пехлеви, стремившийся к усилению собственной личной власти и подавлению оппозиционных настроений в обществе, активно использовал не только методы внесения поправок в Конституцию Ирана и попрания существующих законов, но и тайную полицию САВАК в качестве опоры своего режима. Все выражения недовольства подавлялись с помощью жестоких репрессий: арестов, ссылок, казней. Подобная жестокость не могла не способствовать нарастанию недовольства, даже несмотря на переход страны на новый уровень развития и ряд социальных преобразований, направленных на улучшение качества жизни населения (меры по улучшению сфер образования и здравоохранения).
Активное участие иностранного капитала в экономическом развитии Ирана, излишне дружественная (а потому казавшаяся некоторым раболепной от отношению к странам Запада) внешняя политика, а также курс на вестернизацию общественной и культурной жизни вызывали недовольство консервативных слоев населения.
В это время в Иране, как и в других странах, значительно улучшивших свое благосостояние за счет роста цен на сырьевые ресурсы и одновременно осознавших масштабы своего отставания от ведущих мировых держав, происходит подъем национального самосознания. Вопросы национальной идентификации иранской культуры и ее будущего облика, отношений Востока и Запада, проблемы образования и воспитания личности и адаптации ее к быстро меняющемуся миру начинают волновать все слои населения.
Социальные и культурные проблемы Ирана: выбор дальнейшего пути развития страны, необходимой идеологии, нравственности и морали, вопросы о судьбах культурного наследия - традиционных мистических учений и ислама в современном контексте становятся предметом многочисленных публицистических и художественных произведений, теле- и радиопередач.
Сам шах Мохаммед Реза Пехлеви дополняет свою программу преобразований иранского общества обширным пропагандистским курсом, прославляющим монархию и проводимые под ее эгидой реформы. Он выдвигает тезис о великой персидской цивилизации, во главе которой вот уже 2500 лет стоят шахиншахи. Превознося достижения местной культуры, он говорит о непрерывности культурного развития страны и о важности для нее доисламского периода ее истории. Несмотря на официальную поддержку исламской религии в стране, шах прямо говорит о влиянии на современный Иран древнейших местных религий - зороастризма и манихейства.
Подобная идеология, в какой-то мере даже оскорбительная для консервативных религиозных мусульман, для которых домусульманский период в истории человечества является временем жестокости и невежества, вместе со значительной вестернизацией общественной жизни (а также и противоречащей, по мнению некоторых, исламским традициям и ценностям реформой, предоставившей женщинам Ирана избирательные права в 1963 г.) отвращают от режима значительные слои населения.
Поскольку навязываемый сверху идеологический курс не отвечает потребностям и идеалам иранского общества, происходит еще больший разрыв связей между властью и обществом, который воспользовались Хомейни и его сторонники.
Одной из характерных черт иранского общества является значительное число духовных лиц среди населения. Большинство носителей духовного шиитского звания «аятолла» были связаны с богатыми семьями, что обеспечивало им влияние.
Также необходимо отметить большое количество учебных заведений, выпускающих имамов - духовных наставников.
Шиитское духовенство составило своеобразную оппозицию деспотическому правлению шаха. Нужно отметить, что именно эту категорию оппозиции шахский режим преследовал меньше всего, опасаясь волнений среди населения
верующих мусульман. Таким образом, именно духовенство могло сплотить вокруг себя население страны. Прозападные стремления и модернизация исламского общества вызывали сильный протест и среди обычного населения - ремесленников и торговцев.
Шахский режим, идущий в разрез не только с интересами простых граждан, но и мнением влиятельного духовенства, был лишен идеологических рычагов воздействия на иранское общество. Что в конце концов привело к «исламскому буму».
Рухолла Хомейни - лидер революционного движения в Иране - сумел воспользоваться противоречиями между шахским режимом и населением и выступить в качестве защитника «обездоленных» от шахского режима и его «белой революции».
Обращаясь к средней прослойке населения - «базару», то есть носителям традиционной консервативной идеологии, по большей части людям малограмотным и нуждающимся в интерпретации происходивших в стране и мире событий, аятолла приобретает огромное количество сторонников. Шиитское духовенство, к которому он обращается из заграницы с призывом к просветительской и пропагандистской деятельности среди населения Ирана, откликается на его призыв. Муллы и мечети становятся на определенном этапе главными орудиями Хомейни по распространению своих идей. Духовенство, в частности, способствует подпольному распространению по стране сочинений и записей речей Хомейни.
Яркий харизматичный лидер, хорошо владеющий столь важным для мусульман искусством красноречия, аятолла Хомейни использует в своих работах ряд риторических приемов, привлекавших к нему все большее количество сторонников. Ссылаясь на Коран и Сунну, он апеллирует к священным для мусульман текстам, а также воскрешает образ «золотого века», связанного с временами «коранического ислама». Свои собственные идеи и новые трактовки хадисов он искусно обрамляет обращениями к истории и традиции, тем самым придавая им легитимный характер.
Опираясь на образ «врагов» ислама, постоянно, с первого момента его возникновения стремящихся к дискредитации этого учения и использованию пассивности и доверчивости мусульман в своих корыстных целях, он способствует усилению национальных чувств своих слушателей.
Большое значение для его политической риторики также имеет призыв к защите юношества. Хомейни использует традиционное для многих политических режимов обещание того, что дети нынешнего поколения будут жить гораздо лучше, если взрослые сейчас выйдут на борьбу и противопоставят себя шаху. Оказывая давление на родственные чувства своих слушателей, которые сильны в людях любого уровня образования и происхождения, он заставляет их стремиться к лучшему будущему путем следования за ним.
Таким образом, строя свою доктрину об «исламском правлении» на базе исторических традиций мусульман, их вере в сакральность священных текстов и доверии к признанному, известному их знатоку Хомейни, а также добавляя идеи национализма, аятолла добивается перехода на свою сторону множества людей. Его идеология, которая в большей степени отвечает запросам простых людей, чем апологетическая доктрина шаха о «великой персидской цивилизации», помогает ему на пути к власти.
Муллы становятся «агентами» Хомейни по распространению этих идей в обществе. Для мусульман, которые издревле воспринимают мечеть как место коммуникации, политических дискуссий, деятельность мулл, пропагандирующих учение Хомейни, является уместной и даже желаемой.
В итоге к 1978 г., к моменту начала первых выступлений, авторитет Хомейни уже невероятно высок, как и уровень недовольства политикой шаха. Кумское восстание, ставшее реакцией на клевету в адрес Хомейни в правительственной газете (факт публикации подобного рода сам по себе свидетельствует о популярности в стране опального аятоллы, вот уже 15 лет находящегося в ссылке за пределами Ирана), и жестокая расправа над протестующими, осуществленная шахским режимом, запускает машину народного недовольства.
Другие общественные группы, недовольные политикой, проводимой Мохаммедом Реза Пехлеви, включаются в борьбу вслед за хомейнистами. Студенты, недовольные пропагандистской деятельностью и репрессиями в университетах, социалисты, сторонники либерального Народного Фронта, молодежные боевые организации, городские маргиналы - все присоединяются к охватившим страну в 1978 г. восстаниям.
Но, как и во многих политических противостояниях, решающую роль сыграла армия. Именно переход армии на сторону революционеров и стал последним актом в пьесе монархического режима Ирана.
На определенном этапе все эти различные оппозиционные режиму силы, объединенные желанием перемены власти в стране, группируются вокруг фигуры Хомейни, вернувшегося в Иран лишь 1 февраля 1979 г. Аятолла прибывает в страну как победитель, низвергнувший тирана, несмотря на то, что основной период революции прошел в его отсутствие. В дальнейшем его умелое политическое лавирование и постепенное устранение конкурентов приводит к окончательной победе хомейнистов и установлению в Иране «исламского правления», основанного на внесенном в Конституцию принципе «велайят-е факих».
Пришедший к власти Хомейни не являлся единовластным правителем, ему пришлось делить власть с либералами, хотя со временем он и ограничил их влияние на политической арене.
Все главные посты заняло местное духовенство и преданные Хомейни люди. Судопроизводство происходило по законам шариата, а бывшим «обездоленным» была оказана щедрая материальная поддержка.
Новый установленный режим Р.Г. Ланда называет «муллократией», так как вся власть была сосредоточена в руках мусульманского духовенства.
Свой успешный опыт свержения режима и установления «исламского правления» Хомейни мечтает перенести на другие регионы. Идея «экспорта исламской революции» занимает в его политической риторике большое значение. Религиозно-политическое «Завещание» аятоллы и «Послание М.С. Горбачеву» знаменуют собой словесные орудия, которые Хомейни использовал для распространения политизации ислама и своих идей о способе управления государством, присущих мусульманским странам.
Однако аятолла был готов и на применение реального оружия. В ирано- иракской войне (1980-1988), несмотря на то, что Ирак, а не Иран выступил агрессором, вторгнувшимся на чужую территорию, Иран, после того, как ему удалось отстоять собственную целостность и независимость, стремился к тому, чтобы перенести революцию на иракские земли. Провал этой затеи положил конец агрессивной политике «экспорта исламской революции» и способствовал переходу к более скрытым методом пропагандистской деятельности.
Эта война не только укрепила власть Хомейни, но и помогла избавиться от недовольных и оппозиционеров. Многие революционеры пали на войне, и их героической смерти была предписана новая роль: оправдать «шиитские традиции» и саму «муллократию». «В результате режим «религиозной буржуазии базара» стал опираться, кроме духовенства, «комитетов» в мечетях, пасдаранов и трибуналов, еще и на семьи жертв войны, получившие различные привилегии».
После смерти Хомейни политический режим Ирана стал более мягким и не таким идеологизированным. Власти Ирана стали призывать к миру и осуждать теракты, прокатившиеся по всему миру. Хотя в память о Хомейни, мечтавшем помочь исламистам по всему миру, власти заявляют о том, что окажут посильную «помощь любым исламистским группам, выступающим против Израиля».
«Иранская революция» подняла целую волну исламистского движения, она затронула Ливан, Израиль, Сирию, Иорданию, частично Афганистан. Политические лидеры этих стран вдохновились революцией Хомейни, его свержением монархии и установлением исламистского режима в Иране. Политический ислам получил своё дальнейшее развитие.
Во время работы над настоящим исследованием мы столкнулись с узостью источниковой базы, а также с явным недостатком изданий источников с научным комментарием. Один из главных выводов, который мы делаем по завершении работы - необходимость введения в оборот новых источников, составления научных комментариев и продолжения исследований.
Обзор использованной литературы
Источники
1.Аятолла Хомейни. Исламское правление. Алматы, 1993.
2.Доктрина Исламской Революции. Избранные мысли и взгляды Имама Хомейни. М., 2009.
3.Имам Хомейни. Последнее послание. Политико-религиозное завещание. Тегеран, 1997.
4.Имам Хомейни. Путь к свободе. Речи и завещание. М., 1999.
5.Имам Хомейни. Религиозное и политическое завещание. М., 1999.
6.Конституция Исламской республики Иран // Советское государство и право. 1980. №6.
7.Коран. Пер. И.Ю. Крачковского. М., 1990.
8.Материалы Культурного центра при посольстве ИРИ в РФ. М., 2000.
9.Хомейни Рухолла Мусави. Путь, ведущий к истине. 1995.
Научная литература
10.Агаев С.Л. Внутриполитическое развитие Ирана в 1981-1985 гг. // Национальные и социальные движения на Востоке. История и современность. М., 1986.
11.Агаев С.Л. Зигзаги иранской революции // Вопросы истории. 1985. №5.
12.Агаев С.Л. Иран в прошлом и настоящем. М., 1981.
13.Агаев С.Л. Иран между прошлым и будущим. События. Люди. Идеи. М., 1987.
14.Агаев С.Л. Иран: рождение республики. М., 1984.
15.Агаев С.Л. Иранская революция, США и международная безопасность. 444 дня в заложниках. М., 1984.
16.Агаев С.Л. Левые силы и исламский режим в современном Иране // Революционная демократия и коммунисты Востока. М., 1984.
17.Агаев С.Л. О понятии и сущности «исламской революции» // Азия и Африка. 1984. №6.
18.Агаев С.Л. Р.М. Рухолла Мусави Хомейни // Вопросы истории. 1989. №6.
19.Алиев С.М. Антимонархическая и антиимпериалистическая революция в Иране // Народы Азии и Африки. 1979. №3.
20.Алиев С.М. Иран vs Ирак. М., 2002.
21.Алиев С.М. Иранская революция 1978-1979 гг. и рабочий класс // Рабочий класс и современный мир. 1980. №5.
22.Алиев С.М. История Ирана. XX век. М., 2004.
23.Алиев С.М. Нефть и общественно-политическое развитие Ирана в XX в. М., 1985.
24.Алиев С.М. Проблемы политического развития Ирана // Азия и Африка сегодня. 1980. №11.
25.Алиев С.М. Рухолла ал-Мусави ал-Хомейни // Азия и Африка сегодня. 1988. №10.
26.Ансари Х. Имам Хомейни. Политическая борьба от рождения до кончины. М., 1999.
27.Воронин С.А. Ислам, национализм и власть: Индонезия, Ливия, Иран. (Политическое лидерство в исламском мире в свете теории «третьего пути»). М., 2009.
28.Двадцать пять лет исламской революции в Иране. Отв. Ред. Н.М. Мамедова. М., 2005.
29.Демченко П.И. Крушение абсолютизма // Коммунист. 1979. №5;
30.Демченко П.И. Иран: становление республики. // Коммунист. 1979. №9.
31.Долгов Б.В. Политический ислам в современном мусульманском мире // Перспективы [Электронный ресурс]
32.Дорошенко Е.А. Шиитское духовенство в современном Иране. М., 1985.
33.Дорошенко Е.А. Шиитское духовенство в двух революциях: 1905-1911 и 1978-1979. М., 1998.
34.Дорошенко Е.А. Шиитская традиция и революция 1978-1979 гг. в Иране
// Политические отношения на Востоке: общее и особенное. M., 1990.
35.Иванов М.С. Иран в 60-70-х годах XX века. М., 1977.
36.Иран: ислам и власть. М., 2001.
37.Иран. Очерки новейшей истории. Под ред. А.З. Арабаджяна. М., 1976.
38.Иран: эволюция исламского правления // Сб.ст. М., 1998.
40.Ислам и общественное развитие в начале XXI века / Отв. ред. В.Я. Белокреницкий, А.З. Егорин, Н.Ю. Ульченко. М., 2005.
41.Ислам и политика. Отв. ред. В.Я. Белокреницкий, А.З. Егорин. М., 2001.
42.Ислам на современном Востоке. Отв.ред. В.Я. Белокреницкий. А.З. Егорин. М. 2004.
43.Исламизм и экстремизм на Ближнем Востоке. М., 2001.
44.Исламская революция в Иране: прошлое, настоящее, будущее / Отв. ред. Н.М. Мамедова. М., 1999.
45.Исламская республика Иран в 90-е годы. Отв. ред. Н.М. Мамедова. М., 1998.
46.Кепель, Жиль. Джихад. Экспансия и закат исламизма (перевод с фр.). М., 2004.
47.Кляшторина В.Б. Иран в 60-80-х гг. От культурного плюрализма к исламизации ценностей. М., 1990.
48.Ланда Р.Г. Политический ислам: предварительные итоги. М., 2005.
49.Ланда Р.Г. Причины и факторы радикализации ислама // Ислам на современном Востоке / Отв. ред. В.Я. Белокреницкий. А.З. Егорин. М.. 2004. С.189-199
50.Лукоянов А.К. Ислам в современной политике стран Востока (конец 70 - начало 80-х гг. XX в.). М., 1986.
51.Лукоянов А.К. Исламские концепции общественного развития в современном Иране // Специальный бюллетень. №7 (264). М., 1989.
52.Лукоянов А.К. Исламизация в Иране (проблема власти) // Мусульманские страны: религия и политика в 70-80-е гг. М., 1991. С159- 182.
53.Лукоянов А.К. Исламская революция. Иран - опыт первый. 1979-2009. М., 2009.
54.Мамедова Н.М. Иран в XX веке. Роль государства в экономическом развитии. М., 1997.
55.Мамедова Н.М. Особенности и перспективы трансформации исламской государственности в Иране // Ислам на современном Востоке / Отв. ред. В.Я. Белокреницкий. А.З. Егорин. М., 2004. С. 94-106.
56.Мамедова Н.М. Роль государства в экономической истории Ирана (XIX- XX вв.) // Иран: история и современность. Сборник статей под ред. Н.М. Мамедовой. М., 2014.
57.Мамедова Н.М. 25 лет ИРИ как опыт исламского правления в современном мире // Двадцать пять лет исламской революции в Иране. Отв. Ред. Н.М. Мамедова. М., 2005.С.18-24.
58.Мусульманские страны: религия и политика (70-80-е гг.). М., 1991.
59.Национализм и фундаментализм на Ближнем Востоке. М., 1999.
60.Резников А.Б. Иран: падение шахского режима. М.,1983.
61.Скляров Л.Е. Иран 60-80-х годов: традиционализм против современности. Революция и контрреволюция. М., 1993.
62.Тридцать лет исламской революции в Иране. М., 2009.
63.Ульяновский Р.А. Иранская революция и ее особенности. // Коммунист. 1982. №10.
64.Ульяновский Р.А. Моральные принципы в политике и политика в области морали. // Агаев С.Л. Иранская революция, США и международная безопасность. 444 дня в заложниках. М., 1984.
65.Ульяновский Р.А. Предисловие // Агаев С.Л. Иран: рождение республики. М., 1984.
66.Ульяновский Р.А. Предисловие // Резников А.Б. Иран: падение шахского режима. М., 1983.
67.Ульяновский Р.А. Судьбы иранской революции // Коммунист. 1985. №8.
68.Ушаков В.А. Иран и мусульманский мир (1979-1998). М., 1999 .
69.Федорова А.С. Идеология и практика современного исламского государства (на примере Исламской Республики Иран). // Двадцать пять лет исламской революции в Иране. Отв. Ред. Н.М. Мамедова. М., 2005. С.60-71.
70.Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2003.