Речевые формулы прощания в романе М.А. Шолохова 'Тихий Дон' (в аспекте лингвокультурологии)
Речевые формулы прощания в романе М.А. Шолохова "Тихий Дон" (в аспекте лингвокультурологии)
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
Глава 1. Этикетные формулы в русском языке
.1 Сущность речевого этикета, его нормы и формулы
.2 Этикетные формулы как часть национальной фразеологии
Глава 2. Речевые формулы прощания в романе М.А. Шолохова «Тихий Дон»
.1 Речевые ситуации прощания в романе М.А. Шолохова «Тихий Дон»
.2 Устноречевые формулы прощания
.3 Эпистолярные формулы прощания
.4 Анализ формул речевого этикета в контексте школьного изучения романа М.А. Шолохова «Тихий Дон»
Заключение
Список использованной литературы
ВВЕДЕНИЕ
Речевой этикет представляет собой важную составляющую культуры речевого поведения человека. Знание речевого этикета и следование его правилам является необходимым условием коммуникативной компетентности личности, так как он «позволяет устанавливать нужный контакт с собеседником в определенной тональности, в различной обстановке общения, отражать разный характер взаимоотношений общающихся и т.п.».
Речевой этикет реализуется в виде формул - устойчивых, шаблонных высказываний, применяемых в стереотипных ситуациях общения. Так, есть формулы приветствия, прощания, благодарности, извинения, совета, поздравления и т.д.
Историческое исследование речевого этикета представляет особенный интерес, так как позволяет проследить формирование правил, регулирующих речевое поведение, выяснить происхождение и условия применения речевых этикетных формул. Не менее интересно изучение национальных и территориальных особенностей речевого этикета. Важно учитывать и то, что речевой этикет всегда социально обусловлен. Выбор единиц речевого этикета свидетельствует о национальности, социальной роли, статусе говорящего.
Поэтому изучение речевого этикета с позиций разных лингвистических дисциплин не теряет своей актуальности. Различные аспекты речевого этикета исследуют такие науки, как социолингвистика, психолингвистика, когнитивная лингвистика, стилистика, лнгвокультурология.
Объективным свидетельством языка эпохи является язык художественной литературы. В литературных произведениях можно найти богатый материал и для изучения речевого этикета. Как отмечали В.Г. Костомаров и Б.С. Шварцкопф, «не следует вообще отказываться от анализа речевых оценок в художественных произведениях: писатель как бы фотографирует речевую жизнь народа, и подмеченное им (а не взятое из вторых рук - из словарей, статей, как нередко бывает у неопытных писателей) имеет не меньшую ценность, чем непредумышленные оценки самими говорящими)».
Язык произведений Михаила Александровича Шолохова, классика русской советской литературы, лауреата Нобелевской премии по литературе, является важным источником изучения речевого этикета. Яркое воссоздание живой речи казаков (мужчин и женщин, стариков и молодых), военных (офицеров царской армии, красноармейцев), рабочих является одной из характеристик идиостиля М.А. Шолохова.
Языковые особенности произведений Шолохова и, в частности, романа «Тихий Дон» изучались многими исследователями. Тем не менее, несмотря на неоднократные обращения лингвистов к языку и стилю М.А. Шолохова , не все его аспекты изучены в достаточной степени. Главным образом, в центре внимания оказывались особенности лексики, словообразования, синтаксиса шолоховских произведений. Отражение формул речевого этикета Шолоховым редко становилось предметом научного анализа.
Непосредственно связаны с темой этикетных формул в языке М.А. Шолохова статьи О.А. Давыдовой «Русские и казачьи формулы приветствия (в языке произведений М.А. Шолохова)», Т.В. Алейниковой и Л.Н. Бутыриной «Социальные регулятивы как отражение общественных явлений (на материале романа М. Шолохова)».
В статье О.А. Давыдовой проанализированы этикетные формулы приветствия в произведениях М.А. Шолохова.
В статье Т.В. Алейниковой и Л.Н. Бутыриной на материале романа М.А. Шолохова «Поднятая целина» прослеживается зависимость этикетных формул обращения от социальных ролей, традиций, образа жизни, обычаев коммуникантов.
Так, речевые этикетные формулы (в частности, формулы прощания) в языке Шолохова требуют более полного освещения, что и определило выбор темы выпускной квалификационной работы.
Объектом исследования в работе являются этикетные формулы прощания в языке М.А. Шолохова.
Материалом исследования является роман М.А. Шолохова «Тихий Дон».
Предметом исследования выступают лингвокультурологические особенности устноречевых и эпистолярных этикетных формул прощания в тексте романа.
Цель выпускной квалификационной работы - проанализировать этикетные формулы прощания в романе М.А. Шолохова «Тихий Дон».
Поставленной целью обусловлены следующие задачи:
·Обобщить теоретический материал о речевом этикете и этикетных формулах.
·Рассмотреть речевые ситуации прощания в романе «Тихий Дон» в аспектах вербального и невербального выражения.
·Выделить и проанализировать устноречевые и эпистолярные формулы прощания в тексте романа.
·Предложить методические принципы школьного изучения этикетных формул в романе М.А. Шолохова.
Методы исследования: методы стилистического и контекстного анализа, статистический метод.
Научная новизна работы заключается в том, что в ходе исследования были выделены и проанализированы все этикетные формулы прощания в тексте романа «Тихий Дон» с учётом частотности, формальных признаков, функциональной роли.
Теоретическая значимость работы связана с уточнением представления о функционировании этикетных речевых формул прощания в речи донского казачества начала XX века.
Практическая значимость исследования обусловлена возможностью использовать полученные результаты в учебной практике в вузе в рамках дисциплин «Современный русский язык», «Лингвистический анализ текста», «Филологический анализ текста», «Русский язык и культура речи», «Стилистика», «Психолингвистика», «История русской литературы», в спецкурсах по языку и стилю М.А. Шолохова и по истории речевого этикета, а также в школе при изучении романа М.А. Шолохова «Тихий Дон» в 11 классе.
Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав, разделённых на параграфы, заключения и списка использованной литературы.
речевой этикет казачество прощальный
ГЛАВА 1. ЭТИКЕТНЫЕ ФОРМУЛЫ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ
.1 Сущность речевого этикета, его нормы и формулы
Изучение понятия речевого этикета происходило на протяжении десятков лет, в течение которых рассматривались различные аспекты его использования, его составляющие части и их классификация, сопоставимость в различных языках и т.д.
Первым научным трудом, посвященным речевому этикету, является статья В.Г. Костомарова «Русский речевой этикет» (1967), которая была опубликована в журнале «Русский язык за рубежом».
Исследования в области речевого этикета стали проводиться в 80-е годы ХХ века, когда речевой этикет стал предметом лингвистических исследований в разных аспектах: лингвокультурологическом (Акишина, Формановская 1975), прагматическом (Формановская 1982, 1989), социолингвистическом (Гольдин 1978), методическом (Лазуткина 1998; Смелкова 1997).
Названными авторами были проведены исследования, в результате которых были определены разные уровни языковых средств, которые используются в общении в качестве этикетных формул, определена семантика указанных единиц, их социальные смыслы.
Речевой этикет представляет собой определенные правила речевого поведения, а также устойчивые формулы вежливости. А.В. Маслова дает следующее определение речевому этикету: «Речевой этикет - это социально заданные и культурно-специфические правила речевого поведения людей в ситуациях общения в соответствии с их социальными и психологическими ролями, ролевыми и личностными отношениями в официальной и неофициальной обстановках общения».
Как указывает Н.И. Формановская, «речевой этикет представляет собой образец ярко выраженного стандартизированного речевого поведения. Стандартны - сами ситуации знакомств, представлений, обращений, приветствий, прощаний, извинений, благодарностей и мн. др.
Стандартны и выражения, речевые акты, применяемые в этих ситуациях, несмотря на то, что идет непрерывный выбор из обширного языкового арсенала наиболее уместного средства применительно к официальной / неофициальной обстановке общения, социальным признакам адресанта / адресата и т.д.».
Словарь социолингвистических терминов дает следующее определение речевому этикету: «Речевой этикет - это система устойчивых формул общения, предписываемых обществом для установления речевого контакта собеседников, поддержания общения в избранной тональности соответственно их социальным ролям и ролевым позициям относительно друг друга, взаимным отношениям в официальной и неофициальной обстановке».
Изучением речевого этикета занимаются такие науки, как лингвокультурология, лингвистика, история культуры, этнография, психология, страноведение и т.д.
К речевому этикету, в частности, относятся слова и выражения, употребляемые людьми для прощания, просьбы, извинения и подобные, принятые в различных ситуациях формы обращения, интонационные особенности, характеризующие вежливую речь и т.д. Базой речевого этикета являются этикетные речевые формулы, использование которых может меняться в зависимости от особенностей общения. Использование формул речевого этикета позволяют правильно идентифицировать выражение чувств собеседника через его речь.
Устойчивые слова, фразы и выражения, которые используются в виде формул речевого этикета, представляют собой клише, стереотипы, шаблоны, потому как они используются в определенной речевой ситуации и являются закреплёнными нормами речевого этикета. Нормы речевого этикета сводятся к одному правилу, сформулированному И.Н. Кузнецовым: «неукоснительно, везде и во всем уважать общество в целом и каждого его члена в отдельности и относиться к ним так, как вы относитесь к себе и хотите, чтобы другие относились к вам».
Использование в речи формул речевого этикета, которые имеют вид стереотипов, даёт возможность избавить человека во время беседы от составления схемы разговора «с нуля» за счет использования шаблонных фраз, применимых в той или иной стандартной ситуации. За счет использования стереотипов в построении речи реализуется важная функция этикета - функция этнической и социальной идентификации. Иными словами, в зависимости от того, какие именно формулы речевого этикета использует собеседник, он может быть отнесен к определённой социальной группе.
В исследованиях речевой этикет рассматривается как система устойчивых формул общения, которые предписываются обществом для установления речевого контакта между собеседниками, а также для поддержания общения в избранной тональности соответственно их социальным ролям и ролевым позициям относительно друг друга, взаимным отношениям в официальной и неофициальной обстановке.
Как отмечает Ю.Б. Кузьменкова, реализуются эти черты в каждой культуре по-своему и усваиваются настолько глубоко, что «…воспринимаются языковым сознанием как часть повседневного, естественного и закономерного поведения людей, а незнание этих требований и их невыполнение как желание оскорбить или как невоспитанность. Единицы речевого этикета в конкретный момент организации общения стереотипны для его носителей, так как являются основой их идентификации в данной речевой культуре».
Культурологический аспект речевого этикета определяется тем, что это «неотъемлемый элемент культуры народа, его фоновых знаний, важная часть культуры поведения и общения, это продукт культурной деятельности человека и инструмент такой деятельности».
Большинство исследователей русского этикета подразделяют устойчивые, или стереотипные, формулы речевого этикета на следующие группы: приветствия, приглашения, обращения, просьбы, благодарности, извинения, прощания, поздравления. Именно они являются самыми распространенными формулами этикета, но далеко не всеми формулами, используемыми в русской речи.
Л.А. Введенская подразделяет формулы речевого этикета на три категории в зависимости от стадий разговора: начальная, основная и заключительная часть разговора.
Важными в общении являются формулы приветствия, с которых начинается беседа. При помощи формул приветствия собеседники здороваются друг с другом, тем самым подтверждая желание продолжать общение и знакомство в целом.
Если же знакомые между собой люди перестают здороваться или не здороваются намеренно, это означает нежелание знакомства, презрение по отношению друг к другу или желание прекратить отношения, прервать знакомство. Приветствие незнакомого человека, с точки зрения этикета, является проявлением доброжелательного отношения к данному человеку, а также означает намерение продолжить общение.
В соответствии с нормами речевого этикета, с человеком необходимо изначально поздороваться и только после этого приступать к изложению вопроса или просьбы. Таким образом, согласно нормам речевого этикета, разговор всегда начинается с приветствия.
Следом за приветствием идет основная часть разговора, которая состоит из различных тематических групп формул речевого этикета. Л.А. Введенской были выделены три наиболее типичные ситуации, которые определяют выбор речевых формул, используемых в основной части разговора:
1)торжественная (праздники, награждения, юбилеи, поздравления и т.д.);
2)скорбная, связанная с плохими событиями (гибель, теракт, стихийное бедствие и т.д.);
3)деловая, которая включает в себя организацию мероприятия, рабочие будни и ситуации, которые возникают на рабочем месте.
Окончанием разговора является использование формул прощания. Наиболее полный список формул прощания, при помощи которых завершается общение, в своих работах «Русский речевой этикет. Практикум вежливого речевого общения» и «Этикет русского письма» отразили Н.И. Формановская и А.А. Акишина.
По словам В.Е. Гольдина, в рамках этикета нельзя произносить формулу прощания неожиданно для собеседника, чтобы не создавалось впечатление, что адресанту неприятно продолжать разговор. Именно поэтому прощанию предшествует указание на то, что разговор приближается к завершению. Так, перед тем как уйти, ссылаются на необходимость сделать это за счет использования словосочетаний, к примеру, Мне уже пора или К сожалению, я должен идти. Также окончанию разговора может предшествовать благодарность за встречу, общение, извинение за отнятое у собеседника время и т.д.
После самой формулы прощания не сразу собеседники прекращают разговор. Гостю принято желать хорошей дороги, удачи в делах, можно пригласить гостя прийти в гости в другой раз, передать привет знакомым, родственникам, друзьям.
Таким образом, на употребление этикетных формул большое влияние оказывают нормы речевого этикета. По использованию подходящих и соответствующих ситуации формул речевого этикета можно сделать вывод об уровне образования и культуры собеседника.
Речевой этикет является важным элементом любой национальной культуры. Образ жизни, обычаи, условия быта - все это нашло отражение в языке и речевом поведении за счет формирования устойчивых формул в общении.
В. Гумбольдт полагал, что «в каждом языке оказывается заложенным свое мировоззрение» и что «…каждый язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит, круг, из пределов которого можно выйти только в том случае, если вступаешь в другой круг».
Национальный речевой этикет предъявляет определенные требования к своей культуре и имеет свои особенности. В речевом этикете различных народов могут быть выделены некоторые общие черты, которые различаются в формах реализации ключевых норм этикета. Так, в каждой культурно- языковой группе могут быть выделены формулы приветствия, прощания, обращения друг к другу, которые различаются в зависимости от возраста и положения в обществе.
Если представитель чужой культуры предварительно не ознакомится с национальными особенностями речевого этикета, его посчитают необразованным и плохо воспитанным человеком.
В зависимости от изменений в материальной и духовной жизни общества изменяется и язык, отражая при этом исторический и познавательный опыт народа, его моральные нормы и нравственные идеалы, оценку и восприятие окружающего мира и действительности.
Так, например, по мнению В.Г. Костомарова, изменения в русской речевой культуре последних десятилетий «проявляются в вариативности средств выражения на всех ярусах, в особенности в области словообразования и лексики, в сознательном отходе от «высокого» языка, в упрощении средств выражения с одновременным введением в речь личностного, человеческого момента».
Меняются и формы речевого этикета. В выражениях речевого этикета отражаются социальные отношения той или иной эпохи. Так, историческое развитие и преобразование формул речевого этикета закрепилось в виде пословиц, поговорок и фразеологических выражений, к примеру: Сколько лет, сколько зим! Добро пожаловать; Милости прошу к нашему шалашу.
Так как речевой этикет является важным элементом национальной культуры, можно утверждать, что он обладает также яркой национальной спецификой.
Так, к примеру, у осетин, абхазов существует не менее трех десятков соответствий русскому «здравствуйте», которые используются в зависимости от ситуации: от возраста собеседников (приветствие младшего, старшего и равного), по типу ситуации (приветствие гостя, охотника, пахаря и т.д.).
Одним из самых ярких и употребительных этикетных знаков является обращение к собеседнику. Обращение может быть общим (неличностным), к примеру, гражданин, а может иметь индивидуально-личностную направленность.
Интересной национальной особенностью является наименование знакомого человека по имени и отчеству. Среди иностранцев распространённым является мнение, что знание имени отца собеседника говорит об уважении к собеседнику, признании его социальной зрелости.
Таким образом, в русской национальной культуре обращение к собеседнику по имени-отчеству является официальной формой обращения. В устной речи обращение по имени-отчеству подвергается стяжению: Наталь Иванна, Пал Палыч и т.д., что является общеупотребительной нормой произношения. Встречаются также обращения к собеседнику исключительно по отчеству. Как самостоятельная форма, данное обращение имеет оттенок одновременно уважительности и фамильярности.
Обращение - это самый массовый и самый яркий этикетный признак национальных особенностей. Возможность в русской речи использовать обращение на «ты» и «вы» позволяет при желании или необходимости проявить учтивость к собеседнику.
Личные местоимения имеют прямое отношение к речевому этикету, потому как они связаны с самоназываниями и называниями собеседника, с ощущением того, что «прилично» и «неприлично» в таком назывании.
Например, когда человек поправляет собеседника: «Говорите мне «вы», «Не тычьте, пожалуйста», он выражает недовольство по поводу направленного к нему «неуважительного» местоимения.
В русском речевом этикете «ты», как правило, применяется при обращении к близкому человеку, в неофициальной обстановке, а также в качестве грубовато-фамильярного обращения, в то время как «вы» используется в вежливом обращении, в официальной обстановке, при обращении к неизвестному или малоизвестному человеку.
Отдельное место в речевом этикете занимает язык жестов. В речевом этикете бывают такие ситуации, когда очень большое значение имеет язык жестов. Не зная национальных особенностей жестов, можно попасть в неловкое положение.
К примеру, в Болгарии жестовые знаки «да» и «нет» противоположны общеевропейской форме, и представители коренного населения могут неправильно истолковать ответ на заданный вопрос.
Даже сходные жесты в разных национальных культурах могут использоваться по-разному. Например, в Венгрии мужчина при приветствии всегда приподнимает шляпу, а в России это делать не обязательно. Этот жест более свойственен людям старшего поколения.
В одних ситуациях речевого этикета проявляется больше жестов, в других меньше. В одних ситуациях допустимо полное замещение реплик, в других - нет, и конечно же, каждый жест отличается своей «стилистикой», и каждый раз человек выбирает наиболее уместный в данной обстановке.
В более открытом обществе люди являются подготовленными к различиям, которые могут быть в речевом этикете среди разных народов. В таком обществе весьма распространенным является понимание и содействие в объяснении отличительных особенностей иностранному гражданину.
Каждый язык является представлением неповторимой национальной системы знаков. Так, в речевом этикете национальная специфика языка формируется под влиянием специфики привычек и обычаев народа. Это приводит к тому, что в формах речевого этикета создается своеобразная фразеология.
Национальную специфику речевого этикета подчёркивает В.И. Карасик: «Этикет национально специфичен. Этикетное общение поддерживает традиционные формы межличностных отношений, т.е. является одним из оснований культурной традиции речевого коллектива. Этикет представляет собой преломление культурных ценностей общества в правилах хорошего тона».
Речевой этикет представляет собой область выражений - пословиц, поговорок, фразеологизмов, которые тесно связаны с привычками, обычаями и верованиями народа. Уникальным в русском языке является выражение Ни пуха, ни пера!, возникло данное выражение в речи охотников, чтобы обмануть злые силы, чтобы охота была удачной. В то же время данное выражение широко используется в пожелании удачи идущему на трудное дело, которое может не иметь никакого отношения к охоте.
При прощании могут быть использованы такие фразы, как Нижайшее почтение, До скорого свидания, Счастливо оставаться, Попутного ветра, Удачи вам и т.д.
При встрече часто используются такие фразеологизмы: Сколько лет, сколько зим, Мир тесен, Какими судьбами, Хлеб да соль и т.д. При помощи фразеологизмов выражается отношение субъекта, которое может быть эмоциональным (Вот подожди ты! Боже сохрани! В том-то и дело! и т.д.) и рациональным (На худой конец?, В конечном счете, Не сойти мне с этого места, Один Бог знает и т.д.).
Безусловно, фразеологический состав языка является весьма ценным лингвистическим наследием, потому как именно при помощи него отражаются культурно-историческое мировоззрение народа, его особенности, традиции, обычаи, а фразеологизмы русского языка сохраняют и воспроизводят его менталитет, его культуру, которая передается от поколения к поколению.
Выводы к 1 главе
Речевой этикет представляет собой совокупность правил, регулирующих речевое поведение людей в различных стандартных ситуациях общения.
Речевой этикет реализуется в виде формул - устойчивых, шаблонных высказываний, применяемых в стереотипных ситуациях общения. К ним относятся формулы приветствия, прощания, благодарности, извинения, совета, поздравления и т.д.
Следует учитывать национальную специфику речевого этикета, в котором отражаются формируемые на протяжении веков народные традиции и нормы поведения. У разных народов одинаковые коммуникативные ситуации могут требовать различного речевого оформления.
Особое место в речевом этикете занимает язык жестов. Невербальные средства выражения дополняют этикетные речевые формулы, а во многих случаях и заменяют их.
ГЛАВА 2. РЕЧЕВЫЕ ФОРМУЛЫ ПРОЩАНИЯ В РОМАНЕ М.А. ШОЛОХОВА «ТИХИЙ ДОН»
2.1Речевые ситуации прощания в романе М.А. Шолохова «Тихий Дон»
Речевая ситуация прощания представляет собой завершение речевого коммуникативного контакта.
Для данной ситуации типично использование устоявшихся в речевой культуре этикетных формул, сигнализирующих о выходе из речевой коммуникации, обозначающих конец разговора. Помимо непосредственной функции завершения речевого контакта формулы прощания выполняют задачи напутствия, пожелания и просьбы о прощении.
Как указывает В. Гладров, неупотребление данных формул и, в целом, отказ от принятого оформления речевой ситуации «может привести к психическому дискомфорту, к конфликту между собеседниками или к впечатлению слабо развитой коммуникативной компетенции».
Формулы прощания будут проанализированы в параграфах 2.2. и 2.3.
В романе М.А. Шолохова «Тихий Дон» во многих речевых ситуациях прощания коммуниканты обходятся без этикетных формул. Например, говорящий сигнализирует о своем намерении уйти. Так завершается встреча Бунчука с Анной: «Ну, я пойду, - резко оборвал он рассказ и незаметно для Анны потёр горло, затянутое, как волосяным арканом, жёсткой спазмой» (2, V, XX).
Говорящий может разрешить собеседнику уйти («Можешь быть свободен», «Можете быть свободны», «Можете идти») или требовать его ухода («Велю уйтить отселя. Шагом арш!», «Шагом марш!», «Езжай!»,
«Ступай!», «Расходитесь!). В некоторых случаях интенция адресанта (разрешение или приказ) определяется из контекста. Такие выражения, как
«Иди!», «Ступай!», «Езжай!», могут означать как разрешение, так и приказ.
Так, Сергей Платонович Мохов, выслушав сына, разрешает ему идти. Императивная форма используется им не как приказ, а как обозначение завершения речевого контакта: «Сергей Платонович выслушал внимательно, сказал: - Уволим. Иди. - И, кряхтя, нагнулся за ножом» (1, II, I). Императивные формы глагола используются для выражения приказа, когда Пантелей Прокофьевич выгоняет Григория из дому, узнав о его продолжающейся связи с Аксиньей: «Нехай идет, кобелина поблудный! Нехай, будь он проклят! Иди, иди, ступай!.. - гремел старик, настежь распахивая двери (1, II, Х). Повторение приказа усиливает категоричность высказывания.
Разрешение уйти даётся в армии старшим по званию младшему по званию, а также в других официальных ситуациях, когда существует зависимость одного коммуниканта от другого. Например, генерал Корнилов, завершая разговор с пожилым офицером, говорит: «Вы меня поняли? Прошу известить немедленно по прибытии в Псков. Можете идти» (2, IV, XIII). Следователь завершает допрос Штокмана: «А ну, можете быть свободны» (1, II, VI). Сотник Евгений Листницкий, приглашающий Григория на работу в имение отца, говорит ему на прощание: «Ну хорошо, приходи завтра. Можешь быть свободен, братец» (1, II, XI). О неравноправных отношениях между говорящими свидетельствует в последнем примере, кроме позволения закончить общение, покровительственное обращение «братец».
Требование уйти является категоричной формой завершения речевой коммуникации. Требование обычно выражается императивными конструкциями.
Часто такое завершение речевой коммуникации встречается в армии. Например, командир полка Голубов на фронте отправляет Григория с поручением. Он завершает свою реплику требованием отправляться в путь:
«Понял?... Ну, так и передай. Езжай» (2, V, XII). Командир вешенского эскадрона Красной Армии Фомин завершает разговор со взводными приказом расходиться: «Что ж, на том придётся и решить. Взводные! Зараз же проверьте снаряжение, подсчитайте, сколько у каждого на руках патронов. Строгий приказ: ни одного патрона зря не расходовать. Первого же, кто ослушается, зарублю самолично. Так и передайте бойцам. <…> Ну, расходитесь! Ночуем, ежели не выбьют нас, в станице, а на рассвете выступим, пройдёмся по округу… (4, VIII, X).
Завершение разговора в форме приказа уместно и в общении хозяина с наёмным работником. Старик Листницкий, приняв Григория на работу, командует: «Шагом - марш! Завтра к восьми часам чтобы был здесь» (1, II, XI).
Императивные формы вместо этикетных формул прощания используют также в семье в обращении старшего к младшему. Так, например, Мирон Григорьевич завершает разговор с сыном Митькой:
«Ступай! - коротко приказал Мирон Григорьевич, не любивший долгих разговоров» (1, II, II). Дед Гришака прогоняет Митьку, используя армейское выражение: «Я тебе, поганец, велю уйтить отселя. Шагом - арш!» (1, I, XIX).
При прощании может выражаться надежда на встречу в будущем («Надеюсь, увидимся в Ростове» (2, V, XVII), «Приведёт Бог - ещё свидимся!» (4, VII, XXVIII)) либо, наоборот, неверие в её возможность («Прощай. Должно, не свидимся!» (2, IV, III)).
И.И. Дорфман обращает внимание на роль адресата в речевой ситуации прощания. Адресат может:
1)ответить взаимным прощанием;
2)не ответить прощанием, а заменить данный жанр другой речевой формулой, тем самым выразив свою неготовность окончить разговор.
Герои романа «Тихий Дон» часто покидают место разговора без ответного прощания. Это не вызывает у адресанта недовольства или раздражения и считается обычным делом.
Важную роль в речевой ситуации прощания играют невербальные способы речевого воздействия (жесты, мимика, поведение во время речевой коммуникации). Ритуал прощания часто сопровождается такими жестами, как поклон, рукопожатие, объятие, поцелуй.
Поклон является традиционным этикетным жестом, сопровождающим как приветствие, так и прощание близких людей. Часто поклон передаётся на словах. Так, Пантелей Прокофьевич, приехавший навестить сына к Листницкому, прощаясь, передаёт Григорию поклон от матери: «Он простился с Григорием и, так же обходя взглядом Аксинью, подошёл к двери. Уже держась за щеколду, стрельнул глазами в люльку, сказал: «Мать поклон велела передать, хворает ногами» (1, II, XXI). Мишка Кошевой, прощаясь с Ильиничной, передаёт поклон своей невесте: «Поклон от меня низкий передайте Евдокии Пантелевне, ежели вы вперёд меня её увидите» (3, VI, LXV).
Отметим также единичный пример использования в ситуации прощания фразы «Честной компании!». Это эллиптическое выражение, в нем опущено значимое слово (вероятно, «поклон» или «привет»). Григорий произносит эту фразу, покидая дом Аникушки, в котором гуляла компания красноармейцев: «- Честной компании!» - Григорий тряхнул от порога шапкой. Курчавый, шевельнув плечами, поправил пояс, пошёл за ним. На крыльце, дыша в лицо Григорию, поблёскивая лихими светлыми глазами, шёпотом спросил: - Ты куда? - И цепко взялся за рукав Григорьевой шинели. - Домой, - не останавливаясь, увлекая его за собой, ответил Григорий» (3, VI, XVII).
Прощание между близкими людьми сопровождается объятиями и поцелуями. Так Григорий прощается с Аксиньей: «Вот и кончилась его недолгая мирная жизнь… Он действовал, как в бою, - поспешно, но уверенно; прошёл в горницу, осторожно поцеловал спящих детишек, обнял Аксинью. - Прощай! Скоро подам вестку» (4, VIII, IX). Ильинична провожает на фронт сына Григория: «- Храни тебя царица небесная! - исступлённо зашептала Ильинична, целуя сына» (4, VII, VIII).
Григорий, прощаясь с близкими перед уходом на фронт, почтительно целует руку матери. Наталья обнимает мужа на прощание, но делает это холодно, избегая зрительного контакта. Так проявляется её обида: «Григорий невесело улыбнулся, поцеловал сухую материнскую руку, подошел к Наталье. Та холодно обняла его, отвернулась, и не слёзы увидел Григорий в сухих её глазах, а горечь и потаённый гнев...» (3, VI, LI).
Прощание сослуживцев, друзей, соседей также может сопровождаться объятиями и поцелуями. Так происходит прощание Штокмана с Мишкой Кошевым: «Штокман скупо улыбнулся, подошел к Мишке и, словно томимый тяжким предчувствием, крепко обнял его, с силой поцеловал холодными дрожащими губами. - Езжай… (3, VI, XLVIII). Вместо этикетной формулы прощания Штокман использует повелительную форму глагола движения. Обнимаются на прощание Григорий и Андрий Гаранжа при выписке Григория из госпиталя: «Прощувай, хлопче! - Они обнялись. Надолго сохранила память Григория образ украинца с суровым единственным глазом и ласковыми линиями рта на супесных щеках» (1, III, XXIII).
Большую дистанцию между коммуникантами предполагает обмен рукопожатиями, но часто в одной речевой ситуации он сочетается с объятиями и поцелуями, особенно когда собеседники осознают, что прощаются навсегда.
Например, так завершается фронтовая встреча Валета и Ивана Алексеевича: «- Прощай! - сказал он, высвобождая руку из холодных ладоней Ивана Алексеевича. - Должно, не свидимся. - Тот снял левой рукой фуражку и нагнулся, обнимая сухонькие плечи Валета. Поцеловались крепко, прощаясь словно навсегда…» (2, IV, III).
В армии типичная ситуация завершения диалога заключается в том, что младший по званию отдаёт честь старшему по званию. Например, Бунчук, завершив разговор с сотником, «приложил волосатые пальцы к козырьку казачьей фуражки» (1, III, XV).
Данный жест прощания военные используют и при прощании с гражданскими людьми. Так сотник Листницкий прощается с доктором, который подвёз его до Березнягов на двуколке: «Листницкий откозырял, направился к транспорту, вслед ему каркал сердитый доктор: - Проиграем войну, сотник!» (1, III, XIV).
Нетипичный для казаков жест прощания (прикосновение к шляпе) демонстрирует в разговоре с Мишкой Кошевым Степан Астахов, вернувшийся из Германии: «Тот примял запылённое поле шляпы тяжёлой связкой пальцев, ответил холодно, чётко, как нерусский, выговаривая каждый слог: - Будьте здоровы!» (3, VI, VI). Как данный жест, так и формула «Будьте здоровы!», необычны среди казачества, читаются как проявление чуждых традиций.
Жесты могут противоречить словам и раскрывать истинные чувства собеседников. Это происходит, в частности, в эпизоде, когда Христоня и Иван Алексеевич зовут Митьку Коршунова с собой на съезд фронтовиков, а он отказывается: «- Не поедешь, Митрий? - Нет… Сказал «нет» - значит, нет. - Прощевай! - Христоня скособочил голову. - Час добрый! - Митька, отводя взгляд, протянул ему горячую руку, пошёл к куреню» (2, V, VIII).
Казаки не являются врагами, они обмениваются вежливыми этикетными формулами прощания, однако в жестах проявляется напряжённость в их отношениях: Христоня скособочил голову, а Митька, хоть и протягивает руку (жест, свидетельствующий о доброжелательности), отводит при этом взгляд (реакция, свидетельствующая о чувстве вины).
Визуальный контакт также является важным невербальным средством общения, он «свидетельствует о расположении / нерасположении к общению, о приятии / неприятии одного человека другим».
Истинное отношение к Митьке проявляется и в реакции Ивана Алексеевича, последовавшей уже после ухода Коршунова: «- Гад! - вполголоса сказал Иван Алексеевич и коротко подрожал ноздрями. - Гад! - звонче повторил он, глядя в широкую спину уходившего Митьки» (2, V, VIII).
«Пантелей Прокофьевич, получив от хуторского атамана приказ о явке на сборный пункт, наскоро попрощался со старухой, с внуками и Дуняшкой, кряхтя, опустился на колени, положил два земных поклона, крестясь на иконы, сказал: - Прощайте, милые мои! Похоже, что не доведётся нам свидеться, должно, пришёл последний час. Наказ вам от меня такой: молотите хлеб и день и ночь, до дождей постарайтесь кончить. <…> Вернёмся мы с Григорием, нет ли, а вам хлеб дюжее всего будет нужен. Война войной, но без хлеба жить тоже скушно. Ну, храни вас Господь!» (4, VII, XXI).
Религиозность старого казака проявляется в земных поклонах, коленопреклонённой молитве перед иконами, пожелании Божьей помощи родным. Как глава рода, он перед дорогой оставляет наказы близким, продолжает руководить их жизнью.
Наряду с традиционным старинным ритуалом следует отметить и противоположную тенденцию краткого, лаконичного прощания. Она характерна для молодого поколения казаков. Так, стремление Григория Мелехова, отправляющегося на фронт, сократить время прощания с семьёй, свести его до минимума подчёркивается поговоркой: «Дальние проводы - лишние слёзы» (4, VII, VIII).
.2 Устноречевые формулы прощания
В работе были проанализированы все речевые ситуации прощания в романе М.А. Шолохова «Тихий Дон», в которых были использованы этикетные формулы (около 90 контекстов).
Подавляющее большинство из них отмечено в устной речи персонажей романа.
Данные формулы можно классифицировать по семантическому, частотному, структурному критериям.
Распределим устноречевые формулы прощания по семантическим группам и рассмотрим их с учётом частотности, формальных признаков, функциональной роли.
а) просьбы о прощении
Наиболее значимую семантическую группу среди формул прощания составляют выражения, передающие значение просьбы о прощении, о сохранении доброй памяти о человеке.
Наибольшей частотностью в языке романа М.А. Шолохова «Тихий Дон» отличается формула «Прощай(те)!», которая представлена также диалектными вариантами «Прощевай(те)!», «Прощувай!».
Во всём тексте романа формула «Прощай» встречается 25 раз, «Прощайте!» - 8 раз. Реже используются диалектные варианты данной формулы: «Прощевайте!» - 3 раза, «Прощевай!» - 2 раза, «Прощувай!» - 1 раз.
Отметим, что данная формула представляет собой «застывшую» форму повелительного наклонения глагола «прощать». В данном случае смысл повелительного наклонения утрачен, выражение воспринимается как клише, этикетная формула. Таким образом, произошла частичная десемантизация глагола «прощать», имеющего основное лексическое значение «не ставить в вину чего-либо, извинять». В словаре русского речевого этикета А.Г. Балакая подчёркивается, что эта широкоупотребительная форма прощания произошла от обычая просить друг у друга прощения при расставании.
В форме «проститься» («прощаться») глагол приобрёл два значения:
«1) обменяться приветствиями перед расставанием; приветствовать, уходя, расставаясь;
) Покинуть что-либо, расстаться».
Однако следы основного значения всё же улавливаются в контексте ситуаций прощания. Герои романа М.А. Шолохова, расставаясь, просят не помнить зла, простить их за всё плохое, что они вольно или невольно причинили.
Следует отметить, что в «Большом толковом словаре донского казачества» приведено лишь одно значение глагола «прощаться»: «Просить прощения друг у друга». Оно воспринимается как специфически донское. Именно этот оттенок значения проявляется и в употреблении этикетной формулы в ситуации расставания.
Обратим внимание на то, что формула «До свидания» не встречается в тексте романа ни разу, хотя, как указывает Н.И. Формановская, эта нейтральная в стилистическом отношении формула в русской речи является наиболее употребительной. Предпочтение формулы «Прощай(те)!» можно объяснить тем, что в то тяжёлое время люди осознавали, что каждая встреча действительно могла стать последней. Вместе с тем в ряде случаев можно говорить об использовании данной формулы в стёртом значении при повседневном расставании с перспективой скорой встречи.
Рассмотрим функционирование формулы на примерах из текста.
Формула «Прощай(те)!» используется участниками коммуникативного акта, находящимися в разных отношениях: семейных, отношениях сослуживцев и даже неравноправных (хозяин - слуга, старший по званию - младший по званию).
Чаще всего формула встречается в ситуациях, предшествующих долгой разлуке. Она неоднократно используется при расставании близких людей. Например, Григорий, отправляясь на службу, говорит Аксинье: «Ну, прощай. Дитё гляди» (1, II, XXI). Формула прощания сопровождается наказом беречь ребёнка.
Пример прощания близких друг другу людей даёт и следующий эпизод. Анна перед отъездом в Луганск на агитационную работу прощается с Бунчуком, не ожидая скорой встречи: «Вот видишь, мне очень больно уходить от тебя. Вначале, когда Абрамсон предложил ехать в Луганск, я оживилась, а сейчас чувствую, что без тебя там будет пустынно. Лишнее доказательство, что чувство сейчас излишне - оно вяжет… Ну, как бы то ни было, прощай!..» (2, V, XVII).
В общении сослуживцев, друзей, соседей, посторонних людей формула «Прощай» также часто появляется, когда встреча в будущем представляется невозможной или маловероятной.
Так, в эпизоде, когда Валет отпускает на фронте немца, такого же рабочего человека, как и он сам, он говорит ему: «Ну да, я - социал-демократ. А ты беги… Прощай, браток. Лапу-то дай!» (2, IV, III). Мишка Кошевой говорит на прощание казаку- старообрядцу, подвозившему их со Штокманом: «Ну пойдёмте… Прощай, борода!» (3, VI, XXXIX). Имя подводчика осталось неизвестным, что подчёркивает метонимическое обращение к нему по внешней примете. Григорий советует лейтенанту английской армии Кэмпбеллу уезжать домой, используя данную формулу прощания и усиливая категоричность своего высказывания вопросительными и императивными конструкциями, идиоматическими выражениями: «Спасибо за угощение. Прощай. И знаешь, что я тебе скажу? Езжай-ка ты поскорей домой, пока тебе тут голову не свернули. Это я тебе - от чистого сердца. Понятно? В наши дела незачем вам мешаться. Понял? Езжай, пожалуйста, а то тебе тут накостыляют!» (4, VII, XIX).
Выражение «Прощай» может указывать и на прекращение дружеских отношений. Так Иван Алексеевич заканчивает спор с Григорием Мелеховым, в ходе которого обнаружились противоположные взгляды собеседников на Советскую власть: «Ты такие думки при себе держи. А то хоть и знакомец ты мне и Петро ваш кумом доводится, а найду я против тебя средства! Казаков нечего шатать, они и так шатаются. И ты поперёк дороги нам не становись. Стопчем!... Прощай!» (3, VI, XX).
В обращении ко многим людям появляется формула «Прощайте!». Она употребляется и между родственниками и в общении с чужими людьми перед расставанием надолго или навсегда.
В сцене самоубийства Дарьи формула передаёт прощание навсегда, прощание перед смертью: «Дарья повернула назад, проплыла сажени три, а потом на миг до половины вскинулась из воды, сложила над головой руки, крикнула: «Прощайте, бабоньки!» - и камнем пошла ко дну» (4, VII, XXI).
Рыжебровый красноармеец, остававшийся на постой в доме Мелеховых, уходя, говорит: «Ну спасибо. Прощайте. Да, вот детишкам чуть было не забыл! - И, к несказанной радости ребят, вытащил из вещевого мешка и сунул им в руки по куску серого от грязи сахара» (3, VI, XVI).
Как отмечает Е.В. Середа, «значение этикетного слова прощай имеет ограничение в употреблении, вызванное коммуникативной ситуацией: употребляется оно только в том случае, когда расставание не предполагает очередной встречи (ситуация осознается говорящими как действительно последняя встреча, последнее свидание), и на этом фиксируется внимание собеседника». Это замечание относится к русской речевой культуре в целом. Однако герои романа «Тихий Дон» используют данную формулу не только в тех случаях, когда не предполагается новая встреча. Формула
«Прощайте!» может использоваться также при расставании ненадолго. Таким образом, ещё одна функция формулы «Прощайте!» заключается в обозначении завершения разговора в повседневном общении.
Приведём несколько примеров. Григорий зовёт Аксинью поехать с ним в отступление. Они договариваются о встрече на следующий день, но обмениваются формулами прощания: «Когда тебя ждать? - На вечер. Много с собой не бери. Одёжу и харчей побольше, вот и всё. Ну, прощай пока. - Прощай. Может, зашёл бы? <…> - Нет, не могу. Мне зараз в Вешки ехать, прощай. Жди завтра» (4, VII, XXV). На кратковременность расставания указывает слово «пока» и обозначение того, что следующая встреча состоится уже завтра.
Петро, приезжавший в дом Листницкого проведать брата Григория, говорит перед отъездом: «Ну, прощай!» (1, II, XX). И в этой ситуации братья не собираются расставаться надолго.
В приведённых выше примерах прощание происходит между близкими людьми, живущими в разных домах, однако формула «Прощай!» может произноситься и членами семьи, живущими в одном доме, а следовательно, их расставание с ещё большей определённостью предполагает встречу в ближайшем будущем. Так, Дарья, рассказав Наталье о своей болезни, дважды произносит «Прощай!». Она задумалась о самоубийстве, но собирается совершить его позже. Прощание в данном случае не является расставанием надолго или навсегда: «Ну прощай, Наташенька! Не забудь свекрухе сказать про мою беду. <…> С нонешнего дня я буду есть из отдельной посуды. Скажи об этом матери. Да ишо вот что: пущай она отцу не говорит про это, а то старик взбесится и выгонит меня из дому. Этого ишо мне недоставало. Я отсюда пойду прямо на покос. Прощай!» (4, VII, XIII).
Есть случаи употребления выражения «Прощай!» при расставании соседей не на долгий срок. Например, Ильинична, прощаясь с Аксиньей, приглашает её приходить в гости: «Ну, прощай! - И, уже взявшись за дверную скобу, не глядя назад, сказала: - Обживёшься - зайди к нам, проведай» (4, VIII, I). Аналогичная речевая ситуация возникает при прощании Аксиньи с Дуняшкой: «Ну, прощай, девонька, пойду в курене прибрать» (4, VIII, I). Сосед Прохор прощается с Григорием и Михаилом, с которыми они пили самогон: «Ну, пойду, прощайте! <…> - До дома дотянешь? - смеясь, осведомился Григорий. - Раком, а доползу! Али я не казак, Пантелевич?» (4, VIII, VI).
Формула «Прощайте» используется не только в случае коллективного адресата, но и в обращении к старшему по званию. Например, Григорий обращается к командиру полка: «Стало быть, я поеду. Прощайте» (4, VII, XV).
Вольноопределяющийся Бунчук говорит сотнику Листницкому: «Прощайте, сотник. Мне налево» (1, III, XV). Отметим, что в данной ситуации герои не расстаются надолго, использование данной формулы подчёркивает нежелание продолжать общение.
Неожиданная встреча Мишки Кошевого со Степаном Астаховым, возвращающимся из немецкого плена, завершается обменом формулами прощания: «На развилке Мишка свернул направо, привстал на стременах: - Прощайте покеда, Степан Андреич! - Тот примял запылённое поле шляпы тяжёлой связкой пальцев, ответил холодно, чётко, как нерусский, выговаривая каждый слог: - Будьте здоровы!» (3, VI, VI).
Обращение на «Вы» связано в данном случае с возникшим после пребывания Степана в Германии отчуждением между героями: «Мишка зацвёл улыбкой, заёрзал, засуетился в седле, но внешность Степана, чистый глухой выговор его смутили; он изменил обращение и после в разговоре всё время называл его на «вы», смутно ощущая какую-то невидимую грань, разделявшую их» (3, VI, VI). Слово «покеда» снижает категоричность высказывания, обозначает надежду на скорую встречу.
Вариант «Прощевай(те)!», который в словаре русского речевого этикета А.Г. Балакая квалифицируется как просторечный и областной, встречается в речи казаков. Как и более употребительная форма
«Прощай(те)!», выражение часто употребляется в ситуациях прощания перед долгой или опасной дорогой. Так, формула используется в эпизоде, когда Мишка Кошевой предлагает другим казакам бежать из станицы, но не находит поддержки: « - Ну так как же? - Кошевой тяжело, по-стариковски встал. - Не пойдём зараз, - за всех ответил Григорий. - Кошевой ещё раз шевельнул бровью, отвёл со лба тяжёлый, вытканный из курчавых завитков золотистый чуб. - Прощевайте… Расходются, видно, наши тропки!» (2, V, XXII).
Рассмотрим ещё один пример: «Здоровенный казак, взобравшись на брусья, убеждающе и значительно трясёт ногтястым чёрным пальцем: - Вы, стрелки, слухайте сюда! Вот мы зараз уходим, а вы, по своей бабьей глупости, остаётесь. Ну так вот, чтоб без дуростев! Ежели в спину зачнёте нам стрелять - вернёмся и перерубим всех на мелкое крошево.
Толково гутарю? Ну, то-то. Прощевайте покуда» (2, IV, XIX). Формула прощания указывает на расставание надолго или навсегда, но слово «покуда» в данном контексте обозначает намёк на возможность возвращения, являющегося для адресатов нежелательным.
Отметим также случаи, когда формула «Прощевай(те)!» не имеет значения расставания на долгий срок. Так, сосед Прохор, по пути из станицы доставивший Ильиничне письмо от Григория, говорит: «Эк тебя развезло, бабушка! Сколько много у вашего брата, у баб, этой мокрости… Радоваться надо, а не кричать. Ну, пошёл я, прощевай! Приятности мне мало на тебя глядеть» (4, VIII, III).
Форма «Прощевайте» может использоваться как уважительное обращение к одному лицу. Мишка Кошевой так прощается с Ильиничной, своей будущей тёщей: «Поклон от меня низкий передайте Евдокии Пантелевне, ежели вы вперёд меня её увидите, а затем прощевайте и, пожалуйста, тётенька, не забудьте моих слов» (3, VI, LXV).
Красноармеец Мишка хочет жениться на Дуняшке, но считает её брата Григория Мелехова лютым врагом Советской власти. Ильинична видит в нём врага, виновного в гибели её сына Петра. Этикетная формула в данном контексте подчёркивает дистанцию между собеседниками, намерение говорящего быть любезным несмотря на враждебное отношение к нему собеседницы.
Формула «Прощувай!» как вариант распространённой в речи казаков формулы «Прощевай!» встречается в речи украинца Андрия Гаранжи, который говорит Григорию на прощание: «Як шо доведэться буваты у Черниговщини, в слободе Гороховки, - спрашивай коваля Андрия Гаранжу, рад буду тэбэ бачиты. Прощувай, хлопче!» (1, III, XXIII).
В данной фразе смешаны русские и украинские слова, потому что Гаранжа, очевидно, пытается говорить по-русски, но сбивается на родную речь. Речь украинца передана фонетически, как она слышится со стороны. Возможно, поэтому Шолохов использует искажённую форму «Прощувай!», контаминацию украинского слова «Прощавай!» и распространённого среди казачества «Прощевай!».
Близки по значению к формуле «Прощай(те)!» выражения «Не поминайте лихом» (2 примера), «Не поминай лихом!» (1 пример), «Ты нас тоже недобрым словом не поминай» (1 пример). Эти формулы имеют древнее ритуальное происхождение.
Расставаясь, люди стремились оставить после себя добрую память. Они верили, что добрые мысли близких и родных будут оберегать их от бед. С этим убеждением, как уже упоминалось, связана и просьба о прощении, представляющая внутреннюю форму этикетной формулы «Прощай(те)!».
В словаре А.Г. Балакая формула «Не поминай лихом!» толкуется как «просьба при прощании (обычно надолго или навсегда): не обижайтесь, не сердитесь, не судите слишком строго, если что не так». Подчёркивается происхождение выражение от просьбы умирающего: «из широко распространённого поверья, что покойнику на том свете будет плохо, если вспоминать о нём недобрым словом».
Данные формулы используются при расстоянии надолго или навсегда. Они усиливают значение формулы «Прощай(те)!» и часто используются вместе. Так происходит в эпизоде прощания Григория с подводчицей, встреча с которой была случайной и мимолётной. Григорий даже не узнал имени девушки: «Он разбудил подводчицу: - Я пойду пешком. Не боишься одна в степи оставаться? - Нет, я не из пужливых, да и тут хутор близко. А тебе, что ж, не терпится? - Угадала. Ну, прощай, зовутка, не поминай лихом!» (4, VIII, VI).
Когда была расформирована повстанческая дивизия, которой руководил Григорий, в ситуации расставании с казаками дважды появилась данная формула: «Григорий перед вечером собрал казаков, объявил о расформировании дивизии, прощаясь, сказал: - Не поминайте лихом, станишники! Послужили вместе, неволя заставила, а с нынешнего дня будем трепать кручину наврозь. <…> - Казаки подходили взводами, прощались с Григорием за руку, говорили: - Прощай, Пантелевич! Ты нас тоже недобрым словом не поминай» (4, VII, XV).
Аксинья, возвращаясь к Степану от Евгения Листницкого, «прощаясь с Евгением, всплакнула: - Не поминайте лихом, Евгений Николаевич» (3, VI, VII). Отметим, что женщины обычно сопровождают прощание надолго или навсегда слезами. Слёзы сопровождают свадебный и погребальный обряд, проводы в дальнюю дорогу.
К этой же семантической группе примыкают выражения ритуального происхождения, содержащие просьбу переживать расставание без грусти, сохранять хорошее настроение: «Не горюй!» (4 примера), «Не скучай!» (1 пример), «Не гневайся» (1 пример). Они часто используются вместе с формулами прощания и имеют общую форму императивной конструкции со значением просьбы.
Так, Пантелей Прокофьевич Мелехов во время случайной встречи говорит вернувшейся в родительский дом снохе Наталье: «Прощай, милушка!.. Ты не горюй по нём, по сукиному сыну, он ногтя твоего не стоит» (1, II, XV). Прощание сопровождается рекомендациями и подбадриваниями «не горюй» и свидетельствует о заботе, которая проявляется к снохе.
Бунчук, прощаясь с матерью перед отъездом в Ростов, также пытается её подбодрить: «Куда едешь-то, Илюша? - В Ростов, мама, в Ростов. Скоро приеду… Ты… ты, мама, не горюй! - бодрил он старуху» (2, V, IV).
Григорий прощается с Аксиньей, когда возникла угроза его ареста: «- Прощай! Скоро подам вестку, Прохор скажет. Береги детей. Дверь запри. Спросят - скажи, ушел в Вешки. Ну, прощай, не горюй, Ксюша!» (4, VIII, IX).
Пантелей Прокофьич, уходя из ограбленного им дома казака, подавшегося к красным, к этикетной формуле добавляет просьбу не гневаться: «Опухшей от слёз хозяйке, затворившей за ними ворота, сказал добродушно: - Прощай, бабочка! Не гневайся. Вы себе ишо наживёте» (3, VI, IX).
Такое речевое поведение обусловлено представлением о том, что человек при расставании не должен оставлять о себе плохие воспоминания, обиды, сожаления.
б) пожелания
На втором месте по частотности находятся формулы, которые содержат разного рода пожелания. В этой группе можно выделить пожелания Божьей помощи, лёгкого пути, удачи. По форме это либо словосочетания в винительном падеже («Путь добрый!»), либо словосочетания в родительном падеже с опущенным компонентом «желаю…» («Всего доброго!»), либо предложные конструкции с существительным в творительном падеже («С Богом!).
Чаще всего встречается пожелание Божьей помощи. Формула «С Богом!» присутствует в 8 контекстах. Она используется как самостоятельная формула прощания (4 примера), а также употребляется в комбинации с повелительной формой глаголов движения («Ступай(те) с Богом», «Идите с Богом», «Езжай с Богом»). В словаре русского речевого этикета выражение «С Богом!» определяется как «форма благословения, напутственного прощального пожелания».
Пример самостоятельного употребления формулы находим, например, в словах Платона Рябчикова, который прощается с Григорием, вынужденным срочно уехать, и берёт на себя вместо него командование полком и дивизией: «Ну, с Богом. Покеда вернёшься, мы уже в Астаховом будем!» (3, VI, LI). Пантелей Прокофьевич прощается с родным хутором, когда вместе с женой и внуками решает уезжать куда глаза глядят, спасаясь от красных: «Ну теперь - с Богом! - выехал со двора, передал вожжи старухе, закрыл ворота и до самого бугра сморкался и вытирал рукавом чекменя слёзы, шагая рядом с арбочкой» (4, VII, XXII).
Вместе с глаголами движения формула «С Богом» не всегда выражает пожелание Божьей помощи. Она может использоваться просто для смягчения категоричности приказа или просьбы уйти.
Например: «- Лихоманка вас забери! - ругалась Ильинична, уже полночью выпроваживая гостей. - Вон на баз ступайте, там и дымите, трубокуры! Идите, идите! Служивый наш ишо не отдыхал с дороги. Ступайте с Богом» (2, V, XIII).
Дед Гришака завершает этой формулой разговор с Пантелеем Прокофьевичем, уговаривавшим его снять царские кресты и кокарду: «Ступай с Богом! Молод меня учить-то! Ступай себе» (3, VI, XIX). Пантелей Прокофьевич использует эту формулу, когда прогоняет со двора Митьку Коршунова, узнав о его жестокой расправе с семьёй Кошевых: «- Не хочу, чтобы ты поганил мой дом! - решительно повторил старик. - И больше чтоб и нога твоя ко мне не ступала. Нам, Мелеховым, палачи не сродни, так-то! <…> Не ругайся, Митрий, ты мне в сыны гож. И делить нам с тобой нечего, езжай с Богом!» (4, VII, XII).
К этой же семантической группе относятся формулы: «Христос с тобой» (2 примера), «Спаси Христос» (1 пример; данная формула обычно выражает благодарность, но в одном из контекстов употребляется как формула прощания), «Храни Вас Господь!» (1 пример), «Оборони Вас Господь!» (1 пример), «Храни тебя царица небесная!» (1 пример). Стремление заручиться поддержкой высших сил характерно для ситуаций, которые осознаются как опасные, значительные, жизненно важные.
Так, когда старуха казачка спасает пленного красноармейца, она даёт ему в проводники своего двенадцатилетнего внука и говорит им на прощание: «- Идите с Богом! Да, глядите, нашим служивым не попадайтеся!... <…> Ну, ну, ступайте, оборони вас Господь!» (4, VII, III). В одном высказывании использованы две близкие по смыслу этикетные формулы прощания.
Когда Григорий с женой уезжали пахать, Ильинична ласково прощается с Натальей, желая ей Божьей помощи: «- Может, Дуняшку бы взяла погонять быков? - Управимся и двое. - Ну гляди, ягодка. Христос с тобой» (1, II, V).
Пантелей Прокофьевич, отправляясь на фронт, прощается с родными обстоятельно. В его реплике сочетаются формула «Прощайте!» и формула «Храни вас Господь!»: «- Прощайте, милые мои! Похоже, что не доведётся нам свидеться, должно, пришёл последний час. <…> Ну, храни вас Господь!» (4, VII, XXI). Как видим, формула с пожеланием Божьей помощи может произноситься как отъезжающими в путь, так и остающимися дома.
Как и формула «С Богом!», формула «Христос с тобой!» может использоваться для смягчения выпроваживания. Эту функцию она выполняет, в частности, в рассказе казака Чикамасова о том, как якобы Ленин, попав к немцам в плен, стал бунтовать рабочих и был изгнан в Россию: «Иди, - говорят, - лобастый, восвоясы. Христос с тобой, а то ты нам таких делов напутляешь, что и в жизнь не расхлебать!» (2, IV, XVII). Такое использование формулы служит заверением в хорошем отношении к тому, кого приходится прогонять. Её ритуальная функция - обезопасить себя от дурных мыслей других людей.
Следующую по частотности группу образуют пожелания здоровья: «Бывай здоров!» (2 примера), «Бывай здорова!» (1 пример), «Бывайте здоровы!» (2 примера), «Будьте здоровы!» (2 примера), «Будь здорова!» (1 пример). Они могут быть самостоятельными или употребляться в сочетании с формулой «Прощай(те)!».
Так, обе формулы прощания появляются в эпизоде встречи братьев Мелеховых, происшедшей на фронте: «Ну, прощай, брат. Бывай здоров. Ты не вылётывай вперёд других, а то горячих смерть метит! Берегись там! - кричал Петро» (1, III, X). Отметим, что пожелание здоровья часто дополняется призывом беречь себя.
Степан, вернувшийся из плена, просит Аксинью вернуться к нему и, уходя, говорит: «Ну, бывай здорова» (3, VI, VII).
Григорий, выезжая из дома, прощается с близкими: «Ну, бывайте здоровы! Наташка, не скучай!» (3, VI, XXI). Пожелание здоровья дополняется подбадриванием жены.
Григорий прощается с соседом Прохором: «Спасибо за угощение. Пошёл я. Бывай здоров. К вечеру, ежели вернусь, зайду» (4, VIII, VII).
Богатырёв, собираясь в эвакуацию, прощается с другими казаками: «Бывайте здоровы! Приведёт Бог - ишо свидимся!» (4, VII, XXVIII).
Во всех приведённых примерах данная формула прощания выражает доброжелательное отношение к адресату, заботу о нём.
Отметим, что правильный с точки зрения литературного языка вариант «Будь(те) здоров (здорова, здоровы)!» не встречается в речи казаков. Так говорят Бунчук, Листницкий, белые офицеры. Например, Бунчук, прощаясь с Анной, желает ей здоровья и выражает надежду на встречу в будущем: «Надеюсь, увидимся в Ростове! Будь здорова, Аня!» (2, V, XVII). Атаман в белой армии завершает разговор с Петром: «Будьте здоровы, всего доброго!» (2, V, XXIV). Единственное исключение - появление данного варианта формулы в речи Степана после возвращения из немецкого плена. Как уже отмечалось, его речь воспринимается Мишкой Кошевым как чужая, непривычная. Неслучайно Мишка в процессе разговора переходит в общении с ним на «вы».
Реже, чем пожелания Божьей помощи и здоровья, используются пожелания добра в широком смысле слова. К ним относятся такие формулы, как «Всего доброго!» (3 примера), «Всего хорошего!» (1 пример), «Всего наилучшего!» (1 пример). Употребление этих формул в языке романа Шолохова подразумевает наличие большей дистанции между коммуникантами, чем при родственных, дружеских или соседских отношениях.
Например, фраза «Всего доброго» (3, VI, XVI) появляется в прощальной реплике красного командира, переночевавшего в доме Мелеховых.
Чаще всего так прощаются в армии старшие по званию с младшими по званию. Так, командир полка завершает неприятный разговор с Листницким вежливой формулой: «Сейчас же прикажу Игнатьичу обыскать своих казаков. Всего доброго» (2, IV, II). В данном случае этикетная формула только обозначает завершение коммуникации и не служит для передачи добрых пожеланий.
Офицер прощается с казаками-пограничниками: «Ну, трогай, ребята! Всего хорошего, казачки!» (1, III, VIII).
Аналогичную функцию имеет формула в эпизоде, когда атаман отправляет Петра агитировать хуторских казаков вступать в белую армию: «Поезжайте-ка обратно да ждите приказа. Казаков хорошенько качните! Такой большой хутор - и дал сорок бойцов?! Вы им, мерзавцам, накрутите холки! Ведь вопрос-то об их шкурах! Будьте здоровы, всего доброго!» (2, V, XXIV).
Начальник штаба, отправляя Григория на фронт, завершает разговор разрешением идти и этикетной формулой прощания: «Можете идти. Всего наилучшего!» (4, VII, XV). Вежливые этикетные формулы используются в приведённых выше примерах в стёртом значении, выполняют функцию сигнала к прекращению общения и не исключают холодности взаимоотношений собеседников.
Напутствия, непосредственно содержащие пожелание удачи в пути, представлены всего тремя примерами: «Путь добрый!» (1 пример), «Счастливого путя вам!» (1 пример), «Скатертью тебе дорога!» (1 пример). Григорий, прощаясь с братом Петром, приезжавшим навестить его к Листницкому, отвечает на его реплику «Ну, прощай!» напутствием: «Путь добрый!» (1, II, XX).
Представляет интерес пример метафорического использования формулы прощального напутствия. Остановившись в небольшой деревушке на ночёвку, Григорий беседует с поручиком Щегловым.
В их разговоре постоянно используется метафора пути. Поручик утверждает: «…при таком методе обслуживания бойцов далеко не уедешь… <…> Григорий внимательно посмотрел на поручика, спросил: - А вы далеко собираетесь ехать? - Нам же по пути, о чём вы спрашиваете? <…> - Дорога-то у нас одна, да едут все по-разному… - снова заговорил Григорий, морщась и тщетно стараясь поймать вилкой скользивший по тарелке абрикос. - Один ближе слезет, другой едет дальше, вроде как на поезде… - Вы разве не до конечной станции собираетесь ехать? - Григорий чувствовал, что пьянеет, но хмель ещё не осилил его; смеясь, он ответил: - До конца у меня капиталу на билет не хватит… А вы? - Ну, у меня другое положение: если даже высадят, тогда пешком по шпалам пойду до конца! - Тогда счастливого путя вам!» (4, VII, XIX).
Ироничное звучание имеет формула «Скатертью дорога!» в рассказе Прохора о перепалке с женой: «А жена? - нерешительно спросил Григорий. - Черти с квасом её съели! Ни свет ни заря сгреблась и поехала в Кружалинский за тёрном. Пришёл от вас, и взялась она за меня! Читала- читала разные акафисты, потом как вскочит: «Поеду за тёрном! Нынче Максаевы снохи едут, и я поеду!» - «Езжай, думаю, хоть за грушами, скатертью тебе дорога!» (4, VIII, VII).
Также можно включить в эту группу формулы «Час добрый!» (2 примера), «В час добрый!» (1 пример), выражающие надежду на то, что момент времени, выбранный для начала пути, окажется благоприятным.
Так, когда Пантелей Прокофьевич провожает сына Петра в летний военный лагерь, он произносит две напутственные формулы: «Ну, с Богом. Час добрый» (1, I, III). Офицер на фронте, минуя казачий пост, прощается:
«Ну, трогай, ребята! Всего хорошего, казачки!» и получает ответ «Час добрый» (1, III, VIII). Формула упоминается как традиционное напутствие в реплике хуторского атамана, адресованной Пантелею Прокофьевичу: «После завтрака Пантелей Прокофьевич собрался ехать, но тут пришёл хуторской атаман. - Сказал бы - в час добрый, да погоди, Пантелей Прокофьевич, не выезжай» (4, VII, XII).
2.3 Эпистолярные формулы прощания
В тексте романа М.А. Шолохова «Тихий Дон» приведены письма персонажей, в которых можно проследить своеобразие эпистолярного стиля представителей разных социальных и возрастных групп.
В письме важную роль играют зачин и концовка, обычно представленные этикетными формулами.
И.И. Дорфман выделила следующие категории формул прощания, которые используются при окончании письма:
1)этикетные формулы (пока, до свидания, до скорой встречи);
2)перформативы, то есть слова, которые обозначают действия при прощании (кланяюсь, целую, жму руку);
3)высказывания с интенцией пожелания (будьте здоровы).
В романе Шолохова используются все эти эпистолярные формулы прощания, а именно перформативы, пожелания, формулы, выражающие надежду на скорую встречу, и формулы, выражающие передачу привета. Мы предлагаем использовать данные обозначения вместо более общего понятия этикетной формулы у И.И. Дорфман, так как они более точно характеризуют содержание формул.
Письма родственников обычно заканчиваются просьбами о прощении и доброй памяти, пожеланиями здоровья и Божьей помощи.
Так, Наталья после того, как Григорий ушёл от неё к Аксинье, пишет мужу отчаянное письмо с просьбой ответить определённо, навсегда ли он ушёл и как ей теперь жить дальше. Завершается письмо просьбой не сердиться, не думать о ней плохо: «Ты, Гриша, не серчай на меня, ради Христа» (1, II, XVIII).
Как было показано выше, такие призывы, как «Не серчай!», «Не горюй!», «Не поминай лихом!», часто встречаются в речи казаков в ситуации прощания. В них проявляется ритуальное стремление оставить после себя добрую память, чтобы добиться поддержки высших сил, удачи в пути. Уместными такие выражения считались и для завершения письма.
Интересный пример традиционного для казаков старшего поколения эпистолярного стиля представляет письмо Пантелея Прокофьевича сыну Григорию на фронт (1, III, I). В нём строго соблюдены правила речевого этикета. Отметим, что в культурных традициях разных стран «особенностью эпистолярного жанра является подчёркнутая вежливость». Обращается к сыну Пантелей Прокофьевич по имени и отчеству, называя его «дорогой сын наш Григорий Пантелеевич».
В начале письма отец шлёт сыну «нижайший поклон» и «родительское благословение», передаёт поклоны от всех близких, именуя их столь же официально. Обращает на себя внимание сочетание в письме отдельных выражений, относящихся к книжной лексике («в здравии и благополучии», «нижайший поклон») с просторечием («ишо», «теперича»).
Одно и то же понятие может быть выражено как книжным, так и просторечным словом («коли нету склизости или, сказать, гололедицы»). В завершении письма появляется этикетная формула: «Ну, бывай здоров и Богом хранимый», содержащая пожелание здоровья и Божьей помощи. Формула «бывай здоров» является просторечной формулой прощания (см: в словаре А.Г. Балакая: «Бывай/те здоров/ы (жив/ы-здоров/ы). 1. Прост. Формула прощания), а выражение «Богом хранимый» относится к высокому стилю и в разговорной речи не встречается.