Процесс преобразований в системе детских закрытых трудовых учреждений

Процесс преобразований в системе детских закрытых трудовых учреждений

Оглавление

Введение

Глава 1. Нормативное-правовое регулирование деятельности детских трудовых колоний МВД СССР

.1 Первый этап реорганизации системы детских закрытых учреждений: 1953 - 1955 гг.

.2 Новые тенденции в организации работы детских колоний в контексте изменения практик борьбы с преступностью: 1956 - 1960 гг.

Глава 2. Реализация преобразований в системе детских колоний МВД СССР

.1 Изменение практик обучения и воспитания несовершеннолетних в детских колониях

.2 Проблемы адаптации бывших воспитанников колоний после освобождения

Заключение

Список использованных источников и литературы

Введение

преступность детский трудовой колония

Девиантное поведение детей и подростков в советском обществе являлось острой социальной проблемой на разных этапах его истории. Детская беспризорность, безнадзорность и преступность, наряду с другими отклонениями от общественной нормы, были постоянными объектами борьбы советского государства

Методы и учреждения «перевоспитания» несовершеннолетних преступников сформировались еще в 1920 гг.. Однако только в середине 1930-х гг. начался процесс оформления системы детских закрытых трудовых колоний, находившихся в ведении НКВД. В 1943 году появился новый тип детского закрытого учреждения - детская воспитательная колония, формируется самостоятельный орган управления системой - Отдел по борьбе с детской беспризорностью и безнадзорностью, переименованный в 1950 году в Отдел детских колоний.

Развитие системы исправительно-трудовых учреждений было вызвано как значительным количеством молодых правонарушителей, так и распространенностью детской безнадзорности в целом. Более того, дети представляли собой отдельную категорию граждан, имели ряд возрастных, социальных характеристик, которые отличали их от взрослых, в связи с чем они занимали и отдельную нишу в системе уголовного и административного права. Как следствие, практики наказаний и система их реализации четко разграничивались между детьми и взрослыми, для которых были созданы отдельные исправительно-трудовые учреждения.

Актуальность темы исследования. Сегодня в исторической науке существует устойчивый интерес к проблемам деятельности системы пенитенциарных учреждений в СССР. В 1990-е гг., в связи с открытием секретных архивных фондов, исследователи получили доступ к массе ранее не доступных документов, что повлекло за собой выход в свет ряда исследований. Особое внимание было обращено на ГУЛАГ, его характер, способы обращения с заключенными и многие другие вопросы. Система детских учреждений для несовершеннолетних преступников и правонарушителей, наряду с учреждениями для взрослых осужденных, стала привлекать внимание исследователей. Ввиду особого интереса к проблемам государственной политики по отношению к преступникам в рамках исправительно-трудовых колоний, присутствующего в современных исследованиях, работа по изучению детских колоний МВД СССР может быть названа весьма актуальной в контексте этих историографических тенденций.

Историографический анализ

Проблема функционирования системы детских колоний МВД СССР в период 1953-1960 гг. может рассматриваться с разных позиций, в зависимости от того подхода, который избирает исследователь при работе с реалиями прошлого. Если обратиться к проблематике области социальной истории, которая непосредственно связана с системой исправительно-трудовых учреждений для несовершеннолетних, то можно обнаружить ряд исследований, затрагивающих специфику государственного и общественного восприятия девиантного поведения и способы борьбы с ним в обозначенный период. Наряду с этим, невозможно оставить без внимания тот факт, что множество трудов правоведов из области ювенальной юстиции также посвящено вопросам истории борьбы Советского государства с преступностью среди несовершеннолетних и месту системы детских колоний в этом процессе. Если же обращаться к непосредственному анализу отдельных учреждений или учреждений конкретных регионов, истории и принципам их функционирования, то также удастся обнаружить исследования, освещающие эти проблемы.

Ввиду того что существует несколько подходов и вопросов, непосредственно относящихся к теме исследования, а, следовательно, и трудов, посвященных им, представляется возможным разделить историографию в соответствии с заявленными историко-социальной и историко-правовой, а также историко-институциональной областями знания. Стоит отметить, что каждый подход оказался ценен для исследования и внес свой вклад в выявление сущности проблемы.

Вопросам функционирования системы пенитенциарных учреждений в СССР посвящен ряд трудов, необходимых для понимания общего контекста рассматриваемого периода. Среди них необходимо выделить работу Г. М. Ивановой, затрагивающую вопросы деятельности ГУЛАГа с момента его основания. Исследовательница проанализировала и проблемы, связанные с трансформациями системы исправительно-трудовых лагерей в 1953-1958 гг. Г. М. Иванова отмечает, что с 1954 года появляются директивы, направленные на гуманизацию режима содержания заключенных, деятельности лагерей в целом. Вопросам принудительного труда посвящен сборник «ГУЛАГ: экономика принудительного труда». Один из авторов этого исследования А. К. Соколов, наряду с общими тенденциями развития этого феномена, освещает процесс «угасания» системы принудительного труда. Автор отмечает, что процесс ликвидации начался еще при И. В. Сталине, постепенно стали осознаваться все недостатки и убыточность проекта. К концу 1950-х гг. система изжила себя, доказав свою экономическую и идеологическую неэффективность.

Проблеме деятельности тюремной системы в СССР посвящен труд В. В. Базунова и М. Г. Деткова. Исследователи рассматривают карательные функции советской тюремной системы, наряду с этим, уделяется внимание периоду 1950-х гг., в течение которого происходила гуманизация режима содержания тюремных заключенных. Вопросам деятельности Л. П. Берия в течение первых месяцев посвящена монография Э. Найт, в которой автор отмечает либеральную направленность реформ системы ГУЛАГ.

В качестве подхода к проблеме функционирования детских колоний МВД СССР в рассматриваемый период можно выделить подход специалистов-правоведов, занимавшихся вопросами ювенальной юстиции, методами борьбы с преступностью в контексте исправительно-трудовых учреждений для несовершеннолетних правонарушителей. Наиболее важно выделить именно те работы, которые касаются непосредственно нормативно-правовых основ функционирования системы детских колоний, а также объяснения закономерностей развития учреждений с правовой точки зрения. Наряду с этим, можно выделить труды исследователей, посвященные истории развития колоний для несовершеннолетних, затрагивающие в определенной степени эту проблематику.

Вопросы деятельности детских колоний в СССР интересовали специалистов еще в период 50-60-х годов XX века. Исследователи З. А. Астемиров, Н. П. Грабовская рассматривали историю развития этих учреждений, их цели и методы работы по предотвращению преступности среди несовершеннолетних. Однако в силу существовавших на тот момент ограничений доступа к разнообразным документам, а также вследствие идеологических рамок, исследователи не могли представить всесторонний анализ отдельных аспектов и основ функционирования детских колоний. Тем не менее, само появление этих трудов было обусловлено процессом гуманизации уголовно-исполнительного права по отношению к несовершеннолетним, поиском путей предупреждения правонарушений в рамках системы детских колоний.

Дальнейшее, более глубокое, изучение проблемы стало возможным в период 1990-2000-х годов, когда появился доступ ко многим архивным документам, стали вводиться в научный оборот источники по данному вопросу. В монографии В. В. Невского освещается процесс исполнения уголовных наказаний, в том числе, в труде акцентируется внимание на исторических аспектах выделенной проблемы. Автор обращается и к тому, как реализовывались практики борьбы с преступностью среди детей и подростков в колониях МВД СССР. Используя ряд постановлений и указов МВД СССР, а также решений ЦК КПСС, автор указывает, что правовые нормы, регулировавшие деятельность детских закрытых учреждений, имели тенденцию к более четкой регламентации режима, условий содержания воспитанников в колониях.

Исследователь А. А. Славко посвятил ряд своих трудов проблеме детской беспризорности и безнадзорности в различные периоды советской истории, а также роли детских закрытых учреждений в борьбе с этим феноменом. Обращаясь к теме послевоенной деятельности детских воспитательных колоний, историк выделяет меры по улучшению качества режима содержания подростков в этих учреждениях. Среди прочих он отмечает, что улучшились нормы содержания, организации досуга в воспитательных колониях к 1952 году. Детские закрытые учреждения в целом оказали содействие в борьбе с детской беспризорностью и безнадзорностью в послевоенные годы, обусловленной не только военной разрухой и голодом, но и разрушением института семьи посредством карательных практик периода «большого террора».

Коллективный труд А. П. Дынько, М. В. Кулиша, посвященный детским пенитенциарным учреждениям и их деятельности по реализации юридической ответственности несовершеннолетних в СССР в 1945-1956 гг., представляет анализ нормативно-правовых актов, регулировавших деятельность детских колоний. Авторы основывают свои выводы на опубликованных источниках: указах, распоряжениях, касающихся системы исправительно-трудовых учреждений для детей и подростков. По мнению исследователей, система права по отношению к несовершеннолетним вступила в стадию гуманизации мер наказания в послевоенное время, особенно, в середине 1950-х годов. Детские учреждения претерпели изменения в сторону смягчения режима содержания, улучшения производственного и учебно-воспитательного аспектов функционирования. В целом, после смерти И. В. Сталина детские пенитенциарные учреждения подверглись трансформациям в сторону гуманизации системы функционирования. Проблемы условий содержаний в детских колониях в послевоенные годы затронуты в другой работе А. П. Дынько.

Проблема характера и целей деятельности детских учреждений затрагивается в работах Н. В. Смирновой, А. Ю. Горчевой, К. Г. Каличенко и Ю. Г. Пилявец. Н. В. Смирнова отметила широкие масштабы детской беспризорности и преступности, распространившиеся в СССР после войны, и выявила, что детские колонии сыграли немаловажную роль в процессе их предотвращения. К схожим выводам приходит исследователь А. А. Славко, который, наряду с прочим, выделяет важность роли детских колоний в процессе криминализации девиантного поведения детей и подростков послевоенного времени. А. Ю. Горчева посвятила свою работу прессе ГУЛАГа, наряду с этим затронув и прессу детских колоний. Критически анализируя системы исправительно-трудовых лагерей и учреждений для несовершеннолетних правонарушителей, автор отмечает их подавляющую, антигуманную природу. Исследователи К. Г. Каличенко и Ю. Г. Пилявец выделяли карательную направленность детских исправительно-трудовых учреждений в 1950-е годы, основываясь на нормативно-правовых документах. Вопросы истории детских трудовых и воспитательных колоний, особенности режима содержания, учебно-производственные процессы, состав воспитанников, не освещаются в этих работах.

В ряде работ по социальной истории советского общества акцентируется внимание на практиках преодоления «асоциального» поведения, в том числе несовершеннолетних, и новым тенденциям в этой сфере периода «оттепели». Работа Е. Ю. Зубковой затрагивает вопрос о мерах предотвращения девиантного поведения в 1953-1960-е годы, предпринятых со стороны государства. Дети-сироты, беспризорные и безнадзорные дети относились к группе социальных маргиналов среди прочих. По замечанию автора, в этот период происходила общая либерализация отношения к «асоциальным» и преступным элементам общества, утверждался принцип перевоспитания и включения в социум маргиналов взамен карательных принципов предыдущих десятилетий. К тому же, к практике «перевоспитания» социальных девиантов предполагалось привлечение общественности.

Проблеме хулиганства в советском обществе и способам борьбы Советского государства с ним посвящена работа Брайана ЛаПьерра. Труд представляет анализ массового хулиганства в советском обществе в 1950-е годы с точки зрения восприятия этого феномена со стороны государства и способов его предотвращения. По мнению автора, в период хрущевской «оттепели» существовала амбивалентная политика по отношению к девиантным проявлениям: с одной стороны, государство взяло курс на либерализацию отношений к ним, но, с другой стороны, сохранило принудительные практики. Так, воплощение планов по перевоспитанию правонарушителей, в том числе и несовершеннолетних, оказалось на деле весьма противоречивым. Подобного мнения придерживается ряд других исследователей проблем восприятия отклонений от социальной «нормы» в советском обществе, считая, что в практиках борьбы с преступностью периода «оттепели» сосуществовали карательные и гуманные принципы.

В контексте изучения социальных девиаций и государственной политики по отношению к гражданам с отклоняющимся поведением, необходимо выделить группу исследований, рассматривающих эту проблему с позиций советской педагогики и психологии в данный период. Подобное исследование предпринято в работе М. Гальмарини. Автор отмечает, что в послевоенный период появилось значительное количество детей с девиантным поведением, чье отклонение от социальной нормы специалисты стали объяснять «травмой», нанесенной в результате войны. Они предлагали относиться к этим детям не как к преступникам, которые должны наказываться, а как к жертвам, которым нужна помощь и перевоспитание, лечение. По мнению автора, в рассматриваемый период сформировалось представление о более гуманном отношении к девиациям среди несовершеннолетних и о более гуманных способах борьбы с ними. Детские колонии МВД принимали участие в этом процессе гуманизации отношения к правонарушителям с 1956 года. Среди прочих необходимо отметить труд Катрионы Келли, посвященный истории советского детства в целом. Автор отмечает, что только с 1953 года можно отметить начало гуманного отношения к детям со стороны государства.

Качественно новый этап изучения истории детских колоний СССР можно отметить с выходом в свет монографии В. Н. Бубличенко «Создание и развитие детских закрытых учреждений НКВД - МВД СССР на Европейском Севере России (1935-1956 гг.)». Исследователь впервые предпринял попытку всестороннего анализа деятельности детских учреждений Европейского Севера, их трудовой специализации, особенностей обучения, состава и численности воспитанников. Труд сочетает в себе исследование нормативно-правовых основ деятельности детских колоний с анализом конкретных статистических данных о составе воспитанников. Автором отмечается, что в послевоенный период, в особенности, в середине 1950-х годов, учреждения для несовершеннолетних правонарушителей начинают привлекать силы общественности к процессу перевоспитания детей, улучшению режима содержания воспитанников, общей гуманизации отношения к несовершеннолетним заключенным. Исследование В. Н. Бубличенко основывается на материалах Государственного архива Российской Федерации, а также региональных архивов.

В целом, современная историография рассматриваемой проблемы имеет ряд особенностей. Вопросы правовых норм, регулировавших функционирование детских колоний МВД СССР в 1953-1960 гг., достаточно изучены, однако исследования по этому вопросу основаны главным образом на опубликованных источниках и отдельных архивных документах нормативного характера. К тому же, отмечая общую обстановку либерализации и гуманизации государственной политики по отношению к несовершеннолетним правонарушителям, историки пока лишь фрагментарно занимались проблемами реализации этой политики, конкретными мерами по предупреждению преступности среди детей и подростков, стратегиями их адаптации и интеграции в социум, а также вопросом о роли детских колоний в этом процессе.

Проблема исследования. Карательная направленность государственной политики по отношению к социальным девиантам подверглась пересмотру в период «оттепели». Процесс смягчения мер наказания выражался в декриминализации некоторых видов правонарушений, отмене судимости по ряду мотивов. Наряду с этим, появилась тенденция к переходу от карательных и эксклюзивных практик к практикам «исправления» и «перевоспитания» некогда преступных элементов. Этот процесс неизбежно затронул пенитенциарные учреждения как основной орган исполнения наказаний в отношении «асоциальных» групп в СССР. Система закрытых учреждений для несовершеннолетних правонарушителей, являясь неотъемлемой частью пенитенциарной системы, стала инструментом реализации новой политики. Необходимо выявить, как изменения в уголовно-правовой сфере отразились на режиме содержания, воспитания, обучения подростков в детских колониях. Более того, важно определить результат деятельности этих учреждений в области «исправления» несовершеннолетних.

Объектом исследования является корпус документов делопроизводства Отдела детских колоний МВД СССР, представленный различными разновидностями исторических источников.

Предмет исследования - процесс преобразований в системе детских закрытых трудовых учреждений МВД СССР в 1953-1960 гг.

Хронологические рамки исследования (1953 - 1960 гг.) обусловлены развитием процесса трансформации норм и практик борьбы с преступностью и изменением отношения к социальным девиациям в целом. Этот процесс стартовал в Советском Союзе после 1953 г. и получил первое законодательное закрепление в новых «Основах уголовного законодательства» и Уголовных кодексах РСФСР и союзных республик в 1958 и 1960 годах соответственно. Материалы Отдела детских колоний МВД СССР содержат информацию об учреждениях разных регионов СССР, что обуславливает территориальные рамки исследования. Это позволило рассмотреть процесс изменений в системе детских трудовых колоний в целом.

Методологическая основа исследования. Исследование основывается на синтезе теоретических подходов, разрабатываемых в контексте изучения истории социальных девиаций, с одной стороны, и истории детства, - с другой. Поскольку в фокусе исследования находится система учреждений (детские колонии), методы социальной истории в работе дополняются методами институциональной истории. Выбор методики исследования, принципы работы с источниками, базировались на традиционных принципах историзма и научности. В исследовании использовались описательный, сравнительный, статистический методы.

Научная новизна исследования. В отличие от системы исправительно-трудовых лагерей и колоний для взрослых заключенных, детские учреждения подобного типа исследованы недостаточно. Период развития системы в 1953-1960 гг., государственная политика по отношению к социальным девиациям, в том числе преступлениям, и ее реализация в стенах детских колоний исследована пока фрагментарно и в основном на региональном материале. Наиболее изученным является период развития системы до 1956 г. Новизна данной работы обусловлена отсутствием в современной историографии трудов, затрагивающих выбранную проблематику в выделенных хронологических рамках, а также привлечением к исследованию ряда ранее не подвергавшихся анализу источников.

Цель представленной работы - выявить результаты реализации государственной политики в сфере борьбы с преступностью среди несовершеннолетних в рамках системы детских колоний МВД СССР в 1953-1960 гг. В соответствии с поставленной целью были определены задачи исследования:

представить и проанализировать нормативно-правовое регулирование процесса реорганизации закрытых детских учреждений в контексте государственной политики борьбы с преступностью периода «оттепели»;

выделить этапы в развитии этого процесса в течение 1953 - 1960 гг.;

показать соотношение между нормой и практикой, оценить практические результаты изменений в системе детских колоний МВД СССР;

рассмотреть комплекс проблем, связанных с социализацией и адаптацией бывших воспитанников колоний после освобождения.

Источниковедческая база исследования

К написанию работы было привлечено большое количество опубликованных источников, а также архивных документов, находящихся на хранении в Государственном архиве Российской Федерации, фонд Отдела детских колоний МВД СССР № 9412. Среди опубликованных документов можно обнаружить ряд делопроизводственных актов МВД СССР и Отдела детских колоний - приказы распоряжения, а также материалы об их исполнении. Фонд №9412 содержит в себе разнообразные виды документов: 1) делопроизводственные материалы - докладные записки и справки о работе детских колоний, переписка ведомств, распоряжения МВД СССР и распорядительная документация Отдела детских колоний, акты проверок детских колоний; 2) статистические документы; 3) документы личного происхождения - письма бывших воспитанников колоний.

Докладные записки и справки о работе детских колоний содержат статистические данные о составе воспитанников и кадров детских колоний, информацию об особенностях реализации постановлений и распоряжений, регулирующих их деятельность. Эти данные в совокупности с другими позволяют оценить эффективность реализации государственной политики в сфере борьбы с преступностью среди несовершеннолетних в рамках системы исполнения наказаний. Ведомственная переписка (МВД СССР с Министерством Юстиции СССР, МВД и Отдела детских колоний с ЦК КПСС и Советом министров СССР) отражает процесс перехода Отдела детских колоний в ведение Министерства Юстиции в 1953 году, сведения о состоянии этих учреждений, итогах их функционирования за предшествующий период. Распоряжения и приказы МВД СССР и Отдела детских колоний являются важнейшим источником для отображения процесса трансформаций нормативно-правовых основ функционирования системы детских колоний. Эти документы позволили рассмотреть процесс изменения практик борьбы с преступностью на институциональном уровне, выявить новые тенденции в правовом регулировании положения воспитанников колоний. Акты проверок детских колоний содержат информацию о процессе реализации государственной политики по отношению к несовершеннолетним правонарушителям в конкретных колониях. Акты проверок фиксируют противоречия и результаты проведения политики по гуманизации и либерализации отношения к девиантному поведению подростков, позволяют соотнести перемены в деятельности детских колоний с общим процессом социально-политических трансформаций периода «оттепели».

Корпус материалов по изучению жизни бывших воспитанников колоний, представленный статистическими данными, источниками личного происхождения, докладными записками, является уникальным. Само его возникновение было обусловлено новыми тенденциями в политике по отношению к воспитанникам детских колоний, а также переменами в системе исполнения наказаний в целом. В материалах по изучению жизни выпускников колоний отражается процесс возвращения ранее изолированных и девиантных элементов социума в «нормальное» общество. Этот процесс очень важен для понимания общей результативности и успешности проводимой политики, проблемах, с которыми встречались бывшие воспитанники после выхода из колоний.

Личные письма бывших воспитанников детских колоний - еще один вид источников, который отражает описанный выше процесс. Более того, письма помогают определить уровень индивидуальной готовности несовершеннолетних к адаптации в социум, как и эффективность адаптационных стратегий. Однако личные письма бывших воспитанников в фонде Отдела детских колоний малочисленны. Кроме того, некоторые из них очевидно носят «организованный» характер, что снижает уровень достоверности этой категории источника.

Структура работы выстроена в соответствии с задачами. В первой главе анализируется процесс трансформаций в социальной политике советского государства в 1953-1960 гг., выделяются этапы этого процесса. Наряду с этим, представлены нормативно-правовые основы, в которых была воплощена политика и на которых основывалось функционирование системы детских колоний в рассматриваемый период.

Во второй главе представлен процесс реализации государственной политики по борьбе с преступностью среди несовершеннолетних в системе детских колоний МВД СССР в 1953-1960 гг., выявляются результаты этой деятельности. Представлены проблемы адаптации освобожденных из детских трудовых колоний.

Глава 1. Нормативное-правовое регулирование деятельности детских трудовых колоний МВД СССР

1.1 Первый этап реорганизации системы детских закрытых учреждений: 1953 - 1955 гг.

Для того чтобы полностью осветить процесс трансформаций в системе детских колоний МВД СССР в рассматриваемый период, необходимо обратиться к общему контексту развития государственной политики по отношению к девиантным подросткам и иным «асоциальным» элементам. Эта политика нашла свое отражение в нормативно-правовых актах, на основе которых регулировалось функционирование детских колоний и которые отразили процесс преломления государственной политики периода «оттепели» по отношению к несовершеннолетним воспитанникам детских колоний и к системе детский закрытых учреждений целом.

После смерти И. В. Сталина в СССР можно выделить изменение социальной политики по отношению к бывшим заключенным, людям, отбывавшим срок в исправительно-трудовых лагерях и колониях. Процесс гуманизации отношения к преступникам затронул систему исправительно-трудовых лагерей и колоний в целом, последовала реорганизация управления и деятельности ГУЛАГа. Система детских трудовых колоний также подверглась преобразованиям, являясь частью пенитенциарной системы СССР. Необходимо отметить, что еще в 1953 году в СССР существовало значительное количество безнадзорных детей, подростков с девиантным поведением, следовательно, росло и число воспитанников детских трудовых и воспитательных колоний. Еще в послевоенные годы детские колонии приняли в свои стены ряд беспризорных и безнадзорных детей и подростков, чем оказали содействие в борьбе с этим социальным феноменом. Попытки искоренения делинквентного и девиантного поведения среди несовершеннолетних были реализованы в различных сферах деятельности исправительных учреждений, школ, детских домов. Среди мер по усовершенствованию борьбы с подростковыми девиациями можно выделить кампанию по конструированию досуга несовершеннолетних граждан посредством прессы.

На протяжении десятилетий были распространены практики репрессивной и карательной политики в отношении несовершеннолетних преступников, реализовывавшиеся в системе детских исправительных учреждений, которые постепенно подвергались пересмотру в рассматриваемый период. Н. С. Хрущев провозгласил необходимость бороться с хулиганством, правонарушениями, преступлениями и прочими социальными девиациями, избегая применения насильственных практик и ориентируясь на опыт исправления и перевоспитания, существовавший в СССР в 1920-е годы. Тем не менее, его политика отличалась непоследовательностью и противоречивостью, так как к концу 1950-х гг. Н. С. Хрущев вновь возвращается к идее о «варварских законах» по отношению к преступникам. Например, увеличилась область применения социального маркера «хулигана», что повлекло за собой усиление практик борьбы с этим феноменом и увеличение количества привлеченных к ответственности по этой статье.

После войны среди психологов и педагогов предпринимались попытки изменить принципы идентификации детских девиаций и соответственно практики обращения с такими детьми. Девиантное поведение детей, переживших войну, стало рассматриваться как следствие психологической травмы и квалифицироваться не как проступок, а тем более преступление, а как болезнь. Подобные дети, считали эксперты, нуждаются не в наказании, а в помощи. В целом, государство стало проявлять больше заботы к детям с 1953 года, начали применяться более гуманные методы при обращении с несовершеннолетними.

Новую политику партии в области борьбы с преступностью среди несовершеннолетних в системе детских колоний можно охарактеризовать как процесс либерализации и гуманизации различных норм функционирования колоний, режима содержания, применение практик досрочного освобождения. Необходимо отметить, что существенно новой подобная ориентация может быть названа по отношению к карательным функциям системы в период сталинского режима. Однако некоторые исследователи выделяют продолжение карательных тенденций в послевоенное время и в период 50-х гг.. Тем не менее, стоит отметить, что такая интерпретация не отвечает контексту рассматриваемого времени. Политика «оттепели» в сфере борьбы с преступностью среди несовершеннолетних реализовывалась постепенно в течение всего периода и выражалась в конкретных шагах в области регламентации норм функционирования детских колоний, в гуманизации отношения к несовершеннолетним воспитанникам колоний и в преобразовании других сторон жизни системы исправительно-трудовых учреждений для детей и подростков.

Деятельность детских колоний МВД СССР до середины 1950-х гг. регламентировалась Положением «О детских исправительно-трудовых колониях МВД СССР» от 23 сентября 1948 года. В соответствии с Положением, детские колонии делились на типы: трудовые, трудовые воспитательные и трудовые с особым режимом. Детские трудовые колонии - места для содержания несовершеннолетних, осужденных к лишению свободы по постановлению суда в возрасте до 18 лет. В детских трудовых колониях совмещалась хозяйственно-производственная и воспитательная деятельность, школьное и производственное обучение. Несовершеннолетние, осужденные за особо тяжкие уголовные преступления (контрреволюционные, тяжкие телесные повреждения, убийство, повторное преступление), и те подростки, что были осуждены на срок более 10 лет, отправлялись в детские трудовые колонии с особым режимом.

В детские воспитательные колонии принимались дети и подростки от 12 до 18 лет, совершившие малозначительные преступления, на которые не распространялось уголовное наказание, а также дети, нуждавшиеся в особых условиях воспитания, - это, в первую очередь, беспризорные и безнадзорные дети, подростки из детских домов, систематически нарушавшие режим и освобожденные из детских трудовых колоний. В воспитательных колониях несовершеннолетние должны были заниматься трудовой деятельностью, проходить производственное обучение по программам ФЗО и получать школьное образование. Существовали отдельные колонии каждого типа для мальчиков и девочек, колонии для детей с ограниченными возможностями. Трудовая деятельность занимала от 6 до 8 часов в день, детский коллектив делился на бригады по 25-30 человек, контролировался и обучался воспитателями, учителями, мастерами. Регулировались нормы содержания детей и подростков, их размещение, питание, одежда.

Процесс трансформаций отношения к преступности несовершеннолетних и к системе детских колоний в целом нашел свое отражение в норме, регулировавшей деятельность этих учреждений. В первую очередь, процесс реабилитации заключенных, начавшийся вскоре после смерти И. В. Сталина, коснулся и несовершеннолетних преступников, содержавшихся в детских трудовых и воспитательных колониях. Амнистия заключенных стала частью непродолжительных либеральных реформ Л. П. Берия, направленных на смягчение карательной политики МВД. По указу Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1953 года «Об амнистии» из детских колоний было освобождено 24605 человек, что повлекло за собой закрытие 31 колонии, реорганизацию 19 колоний из трудовых в воспитательные. По Указу санкционировалось освобождение заключенных, осужденных сроком до 5 лет, однако первые реформы не касались политических заключенных. В Отделе детских колоний МВД СССР этот указ был воспринят как начало смягчения законодательства по отношению к воспитанникам колоний и правонарушениям среди несовершеннолетних. Массовая реабилитация заключенных, возвращение их в социум, тем не менее, повлияли и на рост преступности.

марта 1953 года постановлением Министерств СССР №934-400сс детские колонии и приемники-распределители были переведены из МВД СССР в ведение Министерства юстиции СССР. Процесс перевода системы детских закрытых учреждений был одним из элементов реорганизации управления системы ГУЛАГ. Приказом Министерства юстиции СССР «О передаче Отдела детских колоний и его подразделений в состав ГУЛАГа Министерства Юстиции СССР» в июне 1953 года Отдел был преобразован в Управление детскими колониями (УДК) в составе ГУЛАГа. При этом, руководство Отдела детских колоний и начальник ОДК Я. П. Соколов лично всеми силами способствовали сохранению статуса и положения этой структуры, отмечая отличия детских колоний от исправительно-трудовых учреждений для взрослых заключенных.

Тем не менее, реорганизация была проведена и в ведение УДК были переданы руководство учебно-воспитательной работой, профессионально-техническое обучение, режим содержания и обучения воспитанников. ГУЛАГ же занимался планированием, финансированием, учетом, снабжением, медобслуживанием, руководством производственной деятельностью и работой с кадрами. Однако вскоре приказом МЮ СССР и МВД СССР от 28 января 1954 года ГУЛАГ и Отдел детских колоний были переведены обратно в ведение МВД СССР. Короткий период пребывания детских колоний в составе Министерства юстиции и в целом все преобразования, связанные с этой реорганизацией, отразились на деятельности детских закрытых учреждений и режиме содержания их воспитанников.

При передаче детских колоний в ведение МЮ СССР проводились прокурорские проверки на местах, были выявлены нарушения, намечены первые шаги к реорганизации внутреннего режима колоний, их производственной и учебной деятельности. По постановлению Коллегии МЮ СССР «О результатах проверки работы Управления детских колоний ГУЛАГа МЮ СССР» от 28 октября 1953 года был издан приказ МЮ СССР от 14 декабря 1953 года и разработан перечень мероприятий, которые должны были стать первым шагом по реформированию системы детских закрытых учреждений. Прокурорские проверки детских колоний проводились и раньше, еще в начале 1950-х гг., они фиксировали грубые нарушения режима содержания несовершеннолетних воспитанников, в том числе и факты рукоприкладства, что, однако, не влияло на ситуацию в целом.

Комплексные и массовые проверки начались именно в период передачи Отдела детских колоний в состав МЮ СССР, что нашло отражение в упомянутом выше постановлении. В дальнейшем проверки стали главным механизмом контроля за соблюдением законности в организации колоний и порядке обращения с их воспитанниками. В постановлении было отмечено, что в колониях существовало большое количество недостатков в организации учебно-воспитательной деятельности, школьного и производственного обучения, дисциплины, фиксировались «аморальные поступки» со стороны персонала, была плохо поставлена работа кружков самодеятельности и общественных организаций. Более того, отмечался недостаток индивидуального подхода к воспитанникам, более глубокого изучения причин их девиантного поведения.

Результаты проверок отмечали низкий уровень образования кадрового состава воспитателей и учителей, не производилось наблюдение за последующей жизнью выпускников колонии, не контролировался уровень образования и профессиональной подготовки, не распространялся и не изучался педагогический опыт детских колоний. Выявленные недостатки необходимо было ликвидировать, совершенствуя систему детских колоний и подстраивая ее под общие тенденции государственной политики. Все эти преобразования, коснувшиеся сферы ведомственных и подведомственных учреждений, сыграли важную роль в дальнейших нормативных трансформациях, наметили общий вектор изменений в режиме детских колоний и их организации.

Результаты ряда проверок и данные о положении в конкретных детских колониях отразились в приказах МВД СССР. Приказ от 25 февраля 1954 года фиксировал недостатки в работе Ташкентской детской трудовой колонии, в которой выявили нарушения в режиме содержания воспитанников, самоубийство несовершеннолетнего, массовые беспорядки. Министерство возложило вину за подобные нарушения на руководство колонии, начальник был смещен с должности, начальникам местного ОДК был сделан выговор. Оперативная реакция ведомства в отношении отдельных прецедентов стала распространённым явлением в рассматриваемый период, министерство пыталось тщательнее наблюдать за исполнением дисциплинарных правил, правил обращения с воспитанниками, соблюдением законности в отношении несовершеннолетних.

Наиболее грубым нарушением считалось применение физического насилия по отношению к воспитанникам, что квалифицировалось как «нарушение социалистической законности». В результате прокурорских проверок появился ряд распоряжений и приказов МВД СССР, обличавших применение рукоприкладства со стороны надзирателей, воспитателей, мастеров и других работников детских колоний по отношению к несовершеннолетним. К подобным документам можно отнести распоряжение МВД СССР от 4 апреля 1955 года с указанием колоний, в которых допускались акты физического насилия по отношению к воспитанникам. Среди них упоминались Осташковская детская трудовая колония, Велючанская детская трудовая колония МВД Литовской ССР и другие. По факту насилия возбуждали уголовные дела на лиц, применявших подобные меры воздействия по отношению к детям и подросткам. В целом, подобное внимание к проблемам антипедагогического поведения со стороны работников колонии, нацеленное на избежание рукоприкладства как способа «воспитания» и воздействия на подростков, являлось одним из главных нововведений в жизни колоний. Они отражали общую тенденцию гуманизации отношения к несовершеннолетним правонарушителям.

Отдельные эксцессы, зафиксированные в конкретных колониях, нередко становились поводом для совершенствования системы содержания воспитанников по ведомству в целом. Так, приказом министра МВД СССР от 19 сентября 1955 года было поручено улучшение воспитательной работы в детских колониях на примере нарушений, выявленных в Земо-Авчальской детской трудовой колонии МВД Грузинской ССР. В указанной колонии был отмечен случай нарушения дисциплины и неповиновения воспитанников, избиения ими других несовершеннолетних, убийство одного из них, а также нанесение вреда имуществу колонии. По заключению министерства, подобный случай мог произойти только в результате неудовлетворительной воспитательной работы, заключавшейся в неправильном назначении бригадиров из рядов воспитанников, негативно влиявших на остальных. В приказе отмечалась вина не только местного руководства, но и недостатки всей системы управления детскими закрытыми учреждениями и воспитательной работы в них. Необходимо было привлекать квалифицированные кадры, ликвидировать безответственность выбора бригадиров из числа воспитанников и применить другие меры воздействия.

Важным шагом в изменении практик наказания несовершеннолетних стало применение к этой категории правонарушителей досрочного освобождения, регламентированное Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 апреля 1954 года «О порядке досрочного освобождения от наказания осужденных за преступления, совершенные в возрасте до 18 лет, доказавшие свое исправление примерным поведением и добросовестным отношением к труду и обучению в местах заключения». Подразумевалось, что перспектива досрочного освобождения будет мотивировать воспитанников в сфере трудового и школьного обучения, а также станет инструментом поддержания дисциплины и порядка в колониях. Право на досрочное освобождение не предоставлялось лицам, осужденным за убийства, контрреволюционные преступления, крупные хищения.

Согласно Положению о детских колониях 1948 г., несовершеннолетние, достигшие 17 лет, но не отбывшие полный срок уголовного наказания, направлялись в исправительно-трудовые колонии для взрослых заключенных. В 1955 году в документах ОДК МВД СССР отмечалось пагубное влияние подобной практики на результаты воспитательной деятельности, проводившейся в стенах детских трудовых колоний. В связи с этим, было поручено создать специальные трудовые колонии для такой категории несовершеннолетних осужденных, в которые направлялись подростки, достигшие 17 лет и имевшие до окончания срока наказания 3 и более года. В эти колонии также поручалось отправлять часть подростков, отбывавших срок в местах общего заключения, наряду со взрослыми. Однако вскоре было решено отправлять туда тех подростков из указанной категории, которые «твердо встали на путь исправления». Стоит отметить, что в ОДК стали уделять больше внимания ограничению контактов подростков со взрослыми заключенными, на негативное влияние последних и вовлечение несовершеннолетних в криминальную среду. Еще приказом МВД СССР № 370 от 1951 года вводился строгий запрет на содержание взрослых заключенных в стенах детских колоний. Однако этот приказ не выполнялся, и взрослые заключенные часто продолжали находиться на территории детских колоний в качестве рабочей силы.

Тенденция к гуманизации содержания детей и подростков в колониях проявилась в попытках перенести в закрытые учреждения формы организации досуга детей, принятые в «нормальном» обществе. 15 мая 1954 года появилось распоряжение МВД СССР «Об организации пионерских и оздоровительных лагерей на летний период текущего года в детских воспитательных колониях МВД-УМВД». Приоритет отдавался детям от 11 до 14 лет, которые должны были проводить в лагерях все лето, остальные же подростки - посменно. Эти меры осуществлялись не только в целях развития культурного досуга воспитанников, но и рассматривались как форма их дальнейшей социализации и адаптации к жизни «на воле» после выхода из колонии.

В этом же направлении должны были действовать меры по укреплению контактов воспитанников с семьей, с родителями. О необходимости такого рода контактов в воспитательных и адаптационных целях говорилось еще в директиве МВД СССР от 5 марта 1947 года. Эта же мысль звучала в приказе МВД СССР № 90 от 7 марта 1955 года «Об организации систематической связи с родителями». Родители получили право регулярно навещать воспитанников, посещать собрания, выступать на линейках, наблюдать за процессом деятельности колоний. В середине 50-х гг. сеть детских колоний расширилась по Указу МВД СССР от 25 августа 1955 года состоялась передача ряда подразделений ГУЛАГа и бывших тюрем в ведение Отдела детских колоний для комплектации новых детских исправительно-трудовых учреждений. В октябре и ноябре 1955 г. были изданы приказы МВД СССР о расширении сети колоний для детей и подростков. Этот процесс, однако, был обусловлен не усилением карательных практик в отношении несовершеннолетних, а необходимостью «разгрузить» существующие колонии, многие из которых были переполнены.

1.2 Новые тенденции в организации работы детских колоний в контексте изменения практик борьбы с преступностью: 1956 - 1960 гг.

Процесс реорганизации системы исполнения наказаний и трансформации практик борьбы с преступностью, начатый в 1953 г., получил новый импульс в 1956 г., после 20 съезда КПСС. Суть этого процесса определили три основные идеи: 1) смягчение карательных функций по отношению к правонарушениям, особенно среди несовершеннолетних; 2) попытка перенести центр тяжести борьбы с преступностью с изоляционных стратегий на адаптационные, обеспечивающие возвращение людей, отбывших наказание, в социум; 3) широкое привлечение «общественности» к делу борьбы с преступностью.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1956 года были расширены условия досрочного освобождения по делам осужденных по политическим, должностным или хозяйственным преступлениям. Заключенные получили право на досрочное освобождение при условии передачи их на поруки, т.е. под контроль «общественности». Дела по условно-досрочному освобождению передавались в комиссии Верховного Совета СССР, которые выносили свое решение по каждому делу. При освобождении с бывшего заключенного снимались все ограничения в правах, что должно было служить предпосылкой для его возвращения к «нормальной» жизни.

мая 1956 года было принято постановление ЦК КПСС от «О мерах улучшения работы детских колоний МВД». Сам факт появления этого документа свидетельствовал о том значении, которое новое советское руководство стало уделять проблеме преступности среди несовершеннолетних и состоянию пенитенциарных учреждений в целом. В документе отмечались серьезные недостатки в организации воспитательной, учебной и трудовой жизни колоний, заключавшиеся в том, что многие подростки не были привлечены к производственному труду, не обучались специальности.

Наиболее важным аспектом постановления являлся вопрос об участии колоний в дальнейшей судьбе бывших воспитанников: эти учреждения часто теряли интерес к подросткам, едва они покидали стены колоний. Согласно постановлению, детские колонии обязаны были проводить работу по улучшению школьного и профессионального образования, подбору квалифицированного персонала, организации детского досуга и контроля за моральным климатом в коллективе. Акцентировалась внимание на необходимости установления тесных контактов колоний с общественными организациями, а также проведения работы по обобщению и анализу педагогических практик, их эффективности. Это постановление стало импульсом для изучения реального положения дел в детских колониях, сбора материалов о жизни бывших воспитанников.

Тенденция привлечения общественности к воспитанию несовершеннолетних, находящихся в колониях, нашла свое организационное оформление в деятельности попечительских советов. Положение о попечительском совете детской колонии было утверждено распоряжением Министра внутренних дел СССР № 240 от 4 августа 1956 года. В каждой колонии создавался попечительский совет, целью которого являлось установление связи колоний с различными организациями для усиления их роли в воспитании детей и подростков. Совет должен был наблюдать за всеми сторонами жизни колонии, контролируя санитарно-бытовые условия, соблюдение распорядка дня, усвоение школьной и профессиональной программы. Общественность привлекалась к организации досуга, кружков самодеятельности и творческой деятельности воспитанников. Попечительский совет должен был участвовать в организации жизни воспитанника после освобождения.

Подразумевалось, что с образованием совета наступит новый этап развития системы детских колоний, повысится уровень воспитательной и учебной деятельности, расширится круг возможностей для воспитанников в реализации своих творческих начинаний, усилится контроль за соблюдением законности в колониях. Общественность в лице партийных и профсоюзных организаций, представителей предприятий и учреждений, должна была помочь несовершеннолетним «встать на путь исправления», а впоследствии адаптироваться к жизни вне стен колоний.

Новые принципы организации жизни детских колоний были закреплены в Положении о детских трудовых колониях МВД от 19 июля 1956 года. На протяжении 1953-1956 гг. накапливался, анализировался и постепенно пересматривался опыт деятельности системы детских колоний, что воплотилось в принятом Положении, заменившим аналогичный документ 1948 года. В Положении содержались пункты, связанные с организацией внутреннего распорядка в колониях, нормы обеспечения продовольствием колоний, регламент учебно-воспитательной работы, режима, медицинского обслуживания, организации досуга. Большое внимание уделялось уровню профессиональной подготовки воспитателей и учителей, устройству учебно-методического совета, организации образовательного процесса. Положением предусматривалось создание Совета воспитанников в колониях, которому делегировалась часть управленческих функций. Была сокращена продолжительность рабочего дня до 4 часов, что предполагало освобождение времени для обучения, досуга, творческой деятельности. Общественность и родительские собрания привлекались к организации жизни колоний, контролю за процессом и результатом воспитания.

Положение отличалось от предыдущих нормативно-правовых актов, регулировавших функционирование исправительно-трудовых учреждений для детей и подростков. Оно воплощало идею гуманизации по отношению к несовершеннолетним правонарушителям, так как регламентировало нормы жизни в колонии с ориентацией на развитие индивидуальных способностей, личных качеств детей и подростков, их социализации, общественной деятельности. Подобные меры надолго закрепились как основополагающие для организации детских колоний и процесса перевоспитания девиантных подростков.

В отличие от предыдущего периода существования детских учреждений закрытого типа в организации жизни их воспитанников существенно усилилась досуговая компонента. По распоряжению МВД СССР № 353 от 6 декабря 1956 года был объявлен смотр литературного творчества воспитанников детских колоний в 1957 году. К организации смотра творчества привлекалась общественность в лице писателей, проводились встречи с известными людьми, предусматривалась публикация в газетах и сборниках литературных произведений воспитанников. Смотр задумывался как форма приобщения воспитанников к творческой деятельности, помогающая открывать и развивать их способности. Реализация этой идеи требовала индивидуального подхода, что также являлось новым моментом в деятельности колоний. В процессе изучения положения дел колоний были отмечены проблемы с состоянием здоровья воспитанников. Согласно приказу МВД СССР от 24 декабря 1956 года, в колониях начали создаваться специальные оздоровительные группы для детей и подростков, перенесших различные виды заболеваний, и ослабленных физически. Эти группы должны были способствовать более эффективному лечению детей и профилактики заболеваемости среди несовершеннолетних, что свидетельствовало об обеспокоенности ведомства состоянием здоровья воспитанников колоний и готовности принять меры по исправлению сложившейся ситуации.

Проанализировав ведомственные распоряжения, положения и приказы 1956 г., можно прийти к выводу, что в них нашли нормативное закрепление принципы реорганизации системы детских закрытых учреждений, которые начали разрабатываться с 1953 г. Нормативными актами регулировалась норма питания и жилой площади для воспитанников, условия учебной, воспитательной и трудовой деятельности, контролировался профессиональный уровень кадрового состава, направлялась работа по изучению положения дел в колониях, состояния здоровья и индивидуальных особенностей воспитанников.

Реализация государственной политики по отношению к уголовной преступности в стране и мерам по ее предотвращению в контексте идей, высказанных Н.С. Хрущевым на XX съезда КПСС, потребовала дальнейшего реформирования системы правоохранительных органов. Основной вектор перемен был задан постановлением Совета Министров СССР и ЦК КПСС от 25 октября 1956 года «О мерах по улучшению работы Министерства внутренних дел СССР». В этом документе указывалось на необходимость усиления борьбы с преступностью, основная ответственность за которую возлагалась на МВД и его отделы. В их числе и на Отдел детских колоний, которому отводилась главная роль в обеспечении перевоспитания несовершеннолетних правонарушителей - через систему подведомственных учреждений.

В Постановлении закреплялся принцип переориентации в деле борьбы с преступностью с карательных на профилактические стратегии: «Считать основной задачей исправительно-трудовых учреждений перевоспитание заключенных на основе приобщения их к общественно-полезному труду. Организовать работу в трудовых колониях таким образом, чтобы каждый заключенный…мог получить квалификацию и по отбытию срока быстрее приобщиться к честной трудовой деятельности». Необходимость перевоспитания несовершеннолетних в стенах детских трудовых колоний стимулировала процесс изучения эффективности и результативности деятельности этих учреждений.

После этого постановления было решено разработать необходимые меры по предотвращению преступности и улучшению воспитания путем анализа жизни воспитанников после колоний. Согласно распоряжению МВД СССР №275 от 30 августа 1957 года «Об изучении образа жизни бывших воспитанников детских колоний», руководство колоний обязывалось организовать сбор сведений о выпускниках колоний, их жизни, трудоустройстве. В случае, если выпускники возвращались к преступной деятельности, получали повторную судимость, анализировались причины подобных явлений. Существуют материалы по изучению трудоустройства воспитанников до принятия распоряжения, однако они имели узкую направленность и не носили систематического характера. Стоит отметить, что меры по всестороннему изучению жизни бывших воспитанников в масштабе всей системы детских колоний предпринимались впервые, что стало одной из наиболее важных вех ее трансформации после 1953 г. Опыт был продолжен: по приказу МВД СССР «Об изучении условий жизни бывших воспитанников детских колоний» от 10 июля 1958 года объектом изучения стали воспитанники, вышедшие из колоний в 1957 году.

Важным шагом на пути в борьбе с уголовной преступностью в СССР стало принятие «Основ уголовного законодательства» в 1958 году, а затем Уголовного кодекса РСФСР и Союзных республик в 1960 году. Законодательная норма призвана была отразить идею гуманизации отношения к людям, совершившим уголовные преступления, необходимость декриминализации отдельных видов правонарушений, приоритет профилактических мер борьбы с преступностью. Так, в статье 20 «Основ» отмечалось: «Наказание…имеет целью исправление и перевоспитание осужденных…Наказание не имеет целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства». В соответствии с «Основами» к уголовному наказанию привлекались несовершеннолетние, начиная с 16 лет, за редкими исключениями - с 14 лет. Так, возрастной «порог» ответственности за уголовные преступления для несовершеннолетних поднялся на 2 года: ранее она распространялась на детей и подростков с 14 лет за все преступления, с 12 - за особо тяжкие. Наказание считалось одним из главных инструментов перевоспитания в рамках детских колоний.

Таким образом, в 1953-1960 гг. происходили качественные изменения в политике советского государства по отношению к девиантным подросткам - в русле общего курса на гуманизацию деятельности системы исполнения наказаний, в том числе детских исправительно-трудовых учреждений. Эти тенденции выражались в ряде постановлений, приказов и распоряжений, направленных на регламентацию жизни колоний. В течение 1953-1956 гг. изучались состояние детских колоний и эффективность принятых практик «перевоспитания» несовершеннолетних правонарушителей, выявлялись недостатки в функционировании этой системы. В нормативных документах акцентировалось внимание на необходимости соблюдения законности по отношению к воспитанникам, улучшению школьного и профессионального образования, условий проживания, труда и досуга детей и подростков. Особое значение придавалось повышению профессионального уровня работников колоний, учителей, воспитателей, мастеров по производству. В эти годы было положено начало практике условно-досрочного освобождения и передачи бывших осужденных на поруки общественности - в лице коллективов предприятий, учреждений, общественных организаций.

-1960 гг. можно выделить как следующий этап развития нормативно-правовой базы, регулирующей деятельность детских колоний. Появилось новое Положение о детских колониях, в котором нашли отражение как актуальные идеи по преодолению преступности среди несовершеннолетних, так и новые организационные формы устройства жизни колоний и контроля за их деятельностью. Одной из таких форм стали попечительские советы при детских колониях, которые призваны были на практике воплотить идею привлечения общественности к процессу перевоспитания несовершеннолетних с девиантным поведением. Получила развитие практика изучения жизни бывших воспитанников колоний после освобождения, что обосновывалось заинтересованностью в эффективности работы системы по перевоспитанию преступников и правонарушителей, их успешной социализации и адаптации к жизни в обществе.

Глава 2. Реализация преобразований в системе детских колоний МВД СССР

2.1 Изменение практик обучения и воспитания несовершеннолетних в детских колониях

Рассмотрев основы нормативного регулирования принципов функционирования системы детских колоний МВД СССР в 1953-1960 гг., необходимо проанализировать практики реализации нормы в деятельности системы в целом и конкретных колоний. Главная задача заключается в том, чтобы оценить эффективность мер по предотвращению преступности среди несовершеннолетних, разработанных на общегосударственном и ведомственном уровнях. Среди главных проблем организации внутренней жизни колоний, о которых говорилось в заключениях проверяющих органов в 1953-56 гг., - грубое обращение с воспитанниками, рукоприкладство со стороны руководства и персонала, плохая постановка воспитательной работы, обучения и других видов деятельности. Все эти недостатки, как уже отмечалось ранее, нашли отражение в постановлении Коллегии МЮ СССР «О результатах проверки работы Управления детских колоний ГУЛАГа МЮ СССР» от 28 октября 1953 года, с последующим изданием приказа с мерами по устранению подобных проявлений.

Вопрос насилия и проявления грубости по отношению к несовершеннолетним со стороны персонала детских колоний стал наиболее острым после того, как на государственном уровне наметились первые признаки гуманизации политики по отношению к преступности и гражданам с девиантным поведением вообще. Поскольку случаи насилия отмечались в ряде нормативных документов, это может свидетельствовать о достаточно широком распространении этого явления. Борьба с ним происходила посредством проверок и последующего заведения уголовного дела на лиц, виновных в произволе, их смещением с должностей или выговором. В результате проверок 1953-1955 гг. были зафиксированы подобные эксцессы в колониях отдельных регионов.

В Каменномостской детской трудовой воспитательной колонии УМЮ Краснодарского края в марте-августе 1953 года были отмечены факты рукоприкладства и избиения воспитанников со стороны работников колонии. По результатам проверки, произведенной в октябре 1953 года, прокуратура завела дела на воспитателей В. К. Сигарева, А. П. Усольцева, В. А. Попова, надзирателя Г. А. Жукова, которые были привлечены к уголовной ответственности. Однако уголовное следствие по делу велось не вполне корректно, так как не был учтен тот факт, что подростки могут давать ложные показания. В итоге, это серьезно сказалось на состоянии дисциплины воспитанников, они использовали факт расследования для создания группировки против воспитателей, стали срывать занятия, угрожая учителям и воспитателям, что пожалуются прокурору и их тоже арестуют.

Таким образом, воспитанники оперативно отреагировали на ситуацию и использовали ее в своих интересах, в том числе прибегнув к шантажу персонала. Впоследствии была проведена повторная проверка колонии в ноябре 1953 года, которая выявила отсутствие дисциплины в рядах подростков, факты избиения учителя, командиров отделений, пионеров и активистов. Этот случай, помимо фиксации фактов насилия, свидетельствует о сложных взаимоотношениях внутри колоний, которые нередко представляли собой особый закрытый социум со своими правилами, нормами поведения и стратегиями коммуникации.

В Арзамасской трудовой колонии с особым режимом в результате проверки в сентябре 1954 года были обнаружены воспитанники, помещенные в штрафной изолятор (ШИЗО) с побоями. В ШИЗО допускались противоправные действия, заключавшиеся в систематическом избиении подростков, их помещении туда «без суда и следствия». Так, 5 сентября 1954 года воспитанника Асхата Муллуянова связали за нарушение дисциплины, следы чего были обнаружены при следствии. Другой подросток И. И. Хренов также был связан за то, что потребовал постельную принадлежность. Эти случаи не были единичными и применялись как мера воздействия в течение трех лет. Воспитатели и заместитель начальника допускали грубости, пытки в отношении воспитанников, чем «унижали их личное достоинство». Например, воспитатель Фомин толкнул несовершеннолетнего Трегубова с лестницы и побил ногами.

Факты избиения продолжали фиксироваться и в 1955 году, например, в распоряжении МВД СССР от 4 апреля 1955 года перечислялись колонии, в которых допускались подобные противозаконные действия. Среди прочих выделялась Осташковская детская трудовая колония Калининской области, в которой в ходе проверки в январе 1955 года выявились факты насилия бригадиров и мастеров производства над подростками. Подобные случаи отмечались и в 1956-1960 гг., однако, понизилась массовость этого явления. Особенно выделялись Свияжская, Кунгурская, Грозненская, Хабаровская, Челябинская колонии МВД РСФСР, где происходили акты неповиновения, побегов и серьезных нарушений законности, включая покушения на убийства, избиения со стороны командиров и личного состава.

Содержание осужденных детей и подростков в местах заключения вместе со взрослыми заключенными - еще одна проблема, которая серьезно осложняла пребывание несовершеннолетних в системе исполнения наказаний МВД СССР. Отмечалось пагубное влияние взрослых осужденных, привлеченных к работе на территории детских колоний, на их воспитанников. В 1955 году наиболее остро встал этот вопрос, так как в связи с нехваткой мест в детских колониях, часть осужденных несовершеннолетних содержалась в тюрьмах. За 11 месяцев 1955 года во время исполнения приказа об этапировании несовершеннолетних из тюрем в детские колонии было выведено 23.843 человека. Были открыты Брянская и Майкопская и ряд других, готовилась к открытию Стерлитамакская, Судская, Новосибирская, Алексинская колонии на 1250 мест. Часть осужденных несовершеннолетних переводилась в лагеря для взрослых заключенных в случае достижения возраста 17 с половиной лет, что было разрешено в связи с отсутствием мест в детских учреждениях. В 1955 году в тюрьмах находилось 3652 несовершеннолетних и их продолжали направлять в общие места заключения. В апреле 1957 года в тюрьмах МВД РСФСР содержалось уже 1451 осужденный несовершеннолетний, наибольшее количество - в Московской области, которые не имели возможности перевода в детские трудовые колонии из-за лимита мест. Окончательно эта проблема не была решена, и подростки продолжали контактировать со взрослыми осужденными в тюрьмах, а затем в исправительно-трудовых учреждениях.

Опыт совместного пребывания в заключении с представителями криминального мира не мог не сказаться на состоянии умов подростков: из мест общего заключения в колонии приходили несовершеннолетние «со своими понятиями», знакомые с тюремной культурой и распространявшие ее среди других воспитанников. Руководство колоний понимало последствия подобных контактов, и со своей стороны пыталось противодействовать использованию взрослых осужденных в колониях в качестве рабочих и мастеров. Однако полностью контакт детей и подростков со взрослыми заключенными предотвратить так и не удалось.

Еще в 1953 году были выявлены случаи проявлений отрицательного влияния на детей и подростков взрослых заключенных, содержавшихся на территории детских трудовых колоний. Так, осужденная Касаурова, содержавшаяся в Кинешемской детской трудовой колонии для девочек, склоняла последних к «извращенным связям». В документах 1955 г. отмечались случаи сожительства воспитанниц этого же учреждения со взрослыми осужденными-мужчинами. Наряду с этим, выявлялись прецеденты подстрекательства к побегам, избиениям воспитанников взрослыми заключенными и другие факты.

В январе 1955 года в детских исправительно-трудовых учреждениях находились 1575 взрослых заключенных. К 1 января 1957 года их численность возросла до 2169 человек, однако к 1 января 1958 года - сократилась в 2 раза и составила 1050 человек. В каждой отдельной колонии могло содержаться от 28 до 213 взрослых заключенных, как в Арзамасской детской трудовой колонии или же в Свияжской в 1957 году. В ряде случаев колониям было просто невыгодно отказываться от наличия взрослого контингента, так как они зачастую выполняли производственные планы и помогали при нехватке персонала. К 1959 году был отмечен рост числа переводов несовершеннолетних заключенных после 18 лет из детских колоний во взрослые: в 1956 году количество переведенных составляло 19,5% от общего количества осужденных, выведенных из детских трудовых колоний, в 1957 - 28,2%, в 1958 - 47%.

Вопросы улучшения школьного и производственная обучения в детских трудовых и воспитательных колониях также являлись важными аспектами подготовки воспитанников к будущей жизни вне стен колоний, их социализации и адаптации. По данным за 1954 год, большинство воспитанников было охвачено школьным обучением, приобретало квалификацию по одной из специальностей. Наиболее распространенными профессиями были слесарь, токарь, фрезеровщик для мальчиков, швея - для девочек. Предполагалось, что приобретенные в стенах детских колоний профессиональные навыки помогут подросткам в будущем при устройстве на работе и адаптации к жизни в рабочем коллективе. Однако часто образовательная и профессиональная подготовка воспитанников колоний из-за низкого уровня квалификации персонала и качества обучения не соответствовала тем критериям, которые были бы достаточными для реализации стратегии возвращения в «нормальной» жизни.

Одним из наиболее серьезных недостатков в организации учебного процесса было отсутствие специального подхода к девиантным детям в стенах школ детских колоний. Не анализировался и не накапливался опыт обращения с такими подростками, мало внимания уделялось разработке индивидуальных стратегий работы с ними. У большинства учителей школ и воспитателей не было необходимых знаний и опыта, чтобы осуществлять подобную деятельность. Для исправления сложившейся ситуации было принято решение организовать обмен опытом между педагогами и воспитателями детских колоний, наладить работу курсов повышения квалификаций, проводить конференции. Разработкой и обсуждением программ обучения стал заниматься учебно-методический совет в каждой колонии. С 1956 года начал снова выходить бюллетень «Детские колонии» для внутреннего пользования, в котором публиковались статьи воспитателей и педагогов из детских колоний, в которых они делились своими размышлениями и практическим опытом обучения и воспитания девиантных детей. Обращались и к известным педагогическим авторитетам прошлого, особой популярностью пользовались педагогические эксперименты А. С. Макаренко.

Помощь в обучении и последующем трудоустройстве воспитанников колоний оказывали попечительские советы. Несмотря на то, что нормативные документы, в том числе постановление ЦК КПСС от 22 мая 1956 года, переориентировали персонал колоний на воспитательную работу с воспитанниками взамен дисциплинарных, а тем более репрессивных санкций, эти рекомендации далеко не всегда выполнялись на практике. Так, проверки 1957 года отмечали использование в некоторых колониях метода устрашения взамен воспитательных мер, в том числе в Бережонской, Арговонской, Озерской, Самаркандской, Халтуринской, Кубинской колонии МВД РСФСР. Среди кадрового состава воспитателей не имели специального педагогического образования и опыта работы с детьми часть сотрудников Копыченской, Величанской, Алма-Атинской №2, Оранской, Белореченской колоний.

Однако эти колонии составляли незначительный процент по отношению к общему числу детских исправительно-трудовых учреждений МВД СССР (более 140 колоний). Это позволяет сделать вывод от том, что в целом политика повышения квалификации и воспитательного уровня педагогов реализовывалась успешно. Основной целью этой политики являлся результат - подросток, твердо вставший на путь исправления, нашедший место в трудовой и общественной жизни. Поэтому об эффективности этих усилий можно судить только по данным о реальном трудоустройстве и условиях жизни бывших воспитанников колоний. Программы производственного обучения предусматривали приобретение выпускниками колоний основных профессиональных навыков на уровне ФЗО. Однако, если контроль за качеством школьного образования в колониях усилился, особенно после 1956 года, то сфера профессионального обучения продолжала оставаться на низком уровне. Основными проблемами являлись плохая оснащенность учебных мастерских, а также отсутствие четкой программы обучения у отдельных мастеров.

В 1956 году в 33 колониях РСФСР 16% вовсе не было охвачено профессиональным образованием, в основном из-за того, что руководство колоний не подготовило оборудования и помещения. Профессиональная подготовка проходила на низком уровне, путем индивидуально-бригадного ученичества, практическая и теоретическая составляющие были разрозненны из-за отсутствия планов обучения. В результате в ходе обобщающей проверки трудоустройства выпускников 1956 года, 60% из них работали не по специальности, приобретенной в стенах детских трудовых колоний. По обобщенным данным 1957 года, из числа выпускников 1955-56 гг. только 14% работали по специальности. Например, в ходе проверки деятельности трех колоний Азербайджанской ССР были опрошены воспитанники, вышедшие из колонии в 1956 году. Всего опросили 55 воспитанников Закатальской ДТК, Бакинской ДВК - 44, Кубинской ДВК - 3. Примечательно, что по специальности, приобретенной в колонии, работали всего 8 человек.

В целом за 1956-1959 гг. улучшилось оснащение мастерских, так как этому стали уделять больше внимания, что, однако, не повлияло на общий уровень профессиональной подготовки бывших воспитанников колоний, которые продолжали в своем большинстве работать не по специальности после освобождения. Выпускники устраивались работать по другой профессии, уходили в армию, в колхозы, продолжали обучение вне стен детских колоний. Приобретение специальности в целом не играло важной роли в процессе подготовки подростков к будущей жизни, носило больше формальный характер - как часть обязательной программы обучения воспитанников.

Важнейшим этапом новой политики, реализуемой в детских колониях МВД СССР, стало создание попечительских советов в целях привлечения общественности к перевоспитанию детей и подростков. Подразумевалось, что благодаря советам, будет лучше и разнообразнее организован досуг воспитанников, различные формы творческой деятельности. Наряду с этим, одной из наиболее значимых функций попечительских советов и шефских организаций было оказание помощи при будущем устройстве на работу после выхода воспитанника из колонии. Например, к Ленинградской детской воспитательной колонии в качестве шефов были прикреплены Кировский завод, Педагогический институт Герцена, Драматический театр, Союз писателей, Управление пограничных войск. Шефы помогали наладить воспитательный процесс, организовывали лекции и семинары для воспитателей и воспитанников, вечера, экскурсии, туристические походы, открывали творческие кружки. В этой колонии попечительские советы показали эффективность своей деятельности. В Ташкентской ДТК Узбекской ССР шефы также устраивали концерты, показы кино, организовывали художественные кружки, в Самаркандской ДВК, наоборот, шефские организации не проявляли активности.

На протяжении 1956-1960 гг. попечительские советы и шефы не всегда работали деятельно и плодотворно, можно отметить слабую активность этих структур, например, в Алексинской, Себежской, Верхотурской, Иркутской, Атлянской, Звенигородской и других колониях. Многие руководители колоний не уделяли должного внимания привлечению шефов к помощи в трудоустройстве выпускников, а те, в свою очередь, сами не проявляли интереса к судьбе воспитанников. Ряд воспитанников испытывали трудности в трудоустройстве, но не получили помощи от шефов. Однако в целом руководством ОДК в 1959 году работа этих органов на протяжении трех лет была признана удовлетворительной.

По-разному проводилось в колониях решение о возможности условно-досрочного освобождения воспитанников. Исполнение указов о досрочном освобождении от 24 апреля 1954 года и от 24 марта 1956 года было обязательным для всех колоний. Фактор обязательности по-своему отразился на результатах проводимой политики, иногда превращая ее в очередную кампанию. Часть освобожденных были отпущены для того, чтобы просто выполнить «план», без глубокого изучения комиссиями существа дела и личности воспитанника. Всего по указам было освобождено более 16 тысяч человек к началу 1957 года. Например, в Энгельсской ДТК Саратовской области к 1 января 1955 года было 375 человек, в течение года было возбуждено 210 ходатайств о досрочном освобождении, о сокращении сроков наказания на 87 человек, при этом удовлетворено 192 запроса на освобождение, на сокращение срока - 79. Претендентам отказывали в случаях неоднократного нарушения режима, при неудовлетворительной учебе в школе. Однако так было не везде, при изучении итогов условно-досрочного освобождения выяснялось, что часть освобожденных нарушали режим или не успевали по школьной программе.

В Брянской детской трудовой колонии из 241 освободили 101 человека, отдали под поручительство 66 человек, сократили срок 34 осужденным. В Осташковской ДТК в 1955 году было освобождено 326 человек, снижен срок 146 воспитанникам, получили отказ только 6 из них. Иногда суды отказывали в удовлетворении ходатайства об условно-досрочном освобождении, хотя для этого не было объективных причин. Так, в Осташковской ДТК подали ходатайство на сокращение срока воспитаннику Лебедеву на 1 год, который не имел взысканий и нарушений. Однако суд обвинил воспитанника в «клевете» и в итоге не удовлетворил ходатайство.

Указ от 24 апреля 1954 года предполагал возможность досрочного освобождения и сокращения срока для несовершеннолетних, содержащихся в колонии не менее 6 месяцев. Зачастую, происходило так, что отпускали воспитанников или сокращали им срок сразу же по истечению полугодового срока. Однако за это короткое время пребывания в колонии воспитанники не изучались должным образом. Например, подобные случаи зафиксированы в Архангельской колонии, в которой были предоставлены к снижению срока осужденные, недостаточно изученные, а получив желаемое снижение срока они резко меняли свое отношение и систематически нарушали режим. Подобные случаи были замечены в Кунгурской спецтрудколонии, где было выявлено судом несколько ходатайств о воспитанниках, находящихся там короткое время, а также тех, кто систематически нарушал дисциплину, имел наказания и взыскания. Некоторые из освобожденных воспитанников откровенно говорили о своих намерениях. Так, выпускник Харьковской ДТК Петр Неня, досрочно освобожденный, отбывая из колонии в Киев к родителям, сказал: «Я воровал и буду воровать».

Опыт досрочного освобождения и снижения срока наказания, реализованный в детских трудовых и воспитательных колониях, имел противоречивые результаты. Часть воспитанников смогли адаптироваться к новой жизни, устраивались на работу, продолжали обучение или же пополняли ряды армии. Другие - снова возвращались к прежнему образу жизни, из-за которого они попали в колонию.

2.2 Проблемы адаптации бывших воспитанников колоний после освобождения

В 1957 году специально созданная комиссия провела сбор и анализ данных о трудоустройстве и условиях жизни бывших «колонистов». Сбор статистических данных производился в отделениях милиции, куда приглашались бывшие воспитанники колонии или же их родственники, если связь с воспитанником была потеряна. Члены комиссии заполняли специальные типовые опросные листы, содержащие данные о бывших воспитанниках. В итоге, были получены сведения о более чем 11700 бывших воспитанников колоний.

По результатам проверки, 26% воспитанников ДТК и 21% - ДВК, выпущенных в 1955-1956 гг., вновь допустили правонарушения и даже совершали уголовные преступления. Причем, было выявлено, что большинство таких подростков было освобождено по упомянутым указам об условно-досрочном освобождении от 24 апреля 1954 года и 24 марта 1956 года. Так, Е. Шишкин был осужден на 6 лет, пробыв в Усманской детской трудовой колонии почти 2 года. Затем был выпущен по указу, однако не смог найти себе работу. Спустя некоторое время, бывший воспитанник поучаствовал в групповом нападении на квартиру, сопряженном с изнасилованием. Его повторно осудили, уже на 18 лет. Стоит отметить, что за все 2 года только 16% воспитанников освободились по истечении срока наказания, в отношении же остальных были применены соответствующие указы о досрочном освобождении.

Необходимо отметить, что посредством указов о досрочном освобождении, передаче под поручительство или же отмене наказаний по политическим и хозяйственным мотивам, транслировалась мысль об общей переориентации государственной политики по отношению к несовершеннолетним преступникам, главной целью которой было объявлено их перевоспитание и возвращение к общественной жизни. Однако, как свидетельствовал опыт реализации и результат этих решений, они не дали ожидаемого эффекта. Благодаря материалам по изучению жизни бывших воспитанников, предпринятому Отделом детских колоний в 1957-58 гг., есть возможность оценить эффективность усилий по перевоспитанию подростков и их подготовке к жизни на свободе. Речь шла о воспитанниках, освобожденных в 1955-57 гг. Так, в 1955 году было освобождено 42% подростков от общего числа содержавшихся в колониях. Из всех освобожденных была установлена связь с 76% подростков, из них 84, 4% было отправлено к родителям, 9,9 % трудоустроено в промышленность, на транспорт, строительство и в сельское хозяйство - 3,7%, 2% продолжило образование в учебных заведениях. Оставшиеся 8,7% бывших воспитанников были снова осуждены и находились в заключении на момент проверки, 1,5% вновь вернулись в колонии. Итак, большая часть выпускников занималась общественной и трудовой деятельностью, незначительный процент вернулся на путь преступлений.

Например, бывший воспитанник Валуйской трудовой колонии Волосов после колонии работал токарем на Харьковском заводе «Металлист», учился в вечерней школе. Выпускницы Саратовской детской колонии продолжали свое обучение в медицинском училище. Воспитанники ряда других колоний Архангельской области, Звенигородской, Шексинской, Белореченской работали, учились, получали хорошие отзывы от работодателей

Каревский, бывший воспитанник Атлянской трудовой колонии Челябинской области, писал с благодарностью «Ведь правду говоря, был-то я вором и в глаза людям смотреть стыдился». Многие детские колонии поддерживали систематическую связь с бывшими воспитанниками, приглашали их в гости для демонстрации положительного опыта, либо зачитывали их письма на собраниях. Эта мера стала наряду с другими одним из способов мотивации воспитанников на изменение прежнего образа жизни.

Однако многие подростки, вернувшихся из колоний, не смогли или не захотели жить по нормам «нормального» общества, они представляли собой группу риска и потенциальный резерв для пополнения рядов преступного сообщества. Так, из выпускников Раифской колонии 36 человек не имели определенных занятий, 10 были осуждены, 5 находились в воспитательных колониях, из освободившихся воспитанников Икшанской колонии 39 человек были вновь осуждены, 23 пребывали в состоянии «без определенных занятий», 58 бывших воспитанников Калужской детской колонии были вновь осуждены, 29 - нигде не работали и не учились, новые сроки наказания получили 77 воспитанников Атлянской колонии. Подобные факты ставили под сомнение способность детских колоний выработать эффективные и универсальные механизмы адаптации своих воспитанников к жизни на свободе. Как свидетельствуют материалы ОДК, 74 % воспитанников детских трудовых колоний, вышедших на свободу в 1955-1956 гг., «встали на путь исправления», подавляющее большинство из них работали или учились. Например, Р. Н. Матвеев, выпускник Усманской колонии, изначально был осужден на 10 лет, пробыв в колонии 2 года, был отпущен досрочно. На свободе он получил специальность слесаря, работал и продолжал образование в 10 классе. Однако 26% бывших «колонистов» были снова осуждены. Негативной статистикой отличалась Икшанская колония Московской области: 35,8% из числа выпущенных в первый период реализации указов об УДО (1955-1956 гг.) вновь совершили преступления.

Среди воспитанников детских воспитательных колоний доля тех, кто сумел социализироваться после выхода из колонии, была выше - 79%, 21% были вновь осуждены или направлены обратно в колонии. В 1957 г. из 107 колоний были освобождены 13537 человек, из них социализировались 74,4% по трудовым колониям, 81,8% - по воспитательным.

Материалы МВД об устройстве вышедших на свободу воспитанников детских колоний за 1955-1957 гг. содержат сведения о жизни 25237 бывших воспитанников. Эта выборка не превышала и половины всех освобожденных за данный период. Так, за один 1956 год только по РСФСР был выпущен на свободу 34201 воспитанник. Это свидетельствует о том, что не все колонии давали сведения о бывших воспитанниках, другие же просто не располагали информацией о них. К тому же, в силу сжатых сроков проведения обследования у организаторов часто не хватало времени, чтобы искать бывших воспитанников колоний по новому местожительству, делать запросы в другие города и т.д. Вместе с тем полученные данные отражают главные тенденции в рамках общего процесса включения/исключения бывших воспитанников колоний в пространство/из пространства «нормальной» жизни. Общие тенденции корреспондируются с опытом конкретных колоний. Приведем данные по Пушкинской детской трудовой колонии Ленинградской области. В таблице представлены данные, полученные в результате мониторинга, произведенного в 1957 году.

Таблица 1 Бывшие воспитанники Пушкинской детской трудовой колонии Ленинградской области в 1955-1956 гг.

1955 год1956 годВсего за 2 годаВсего освобождено155234389Из них на 1 января 1958 года находятсяПроживают и работают в Ленинграде и области3684120В Советской Армии17926На новостройках213Выбыли в другие города123244Неизвестно где323668Вновь осуждены или под стражей5571126Умерли1-1

Анализируя эти данные, можно прийти к выводу, что в указанной колонии за два года значительное число воспитанников было вновь осуждено, а местонахождение значительной их части не было установлено. Среди тех, кто вновь оказался под судом, большинство были обвинены в воровстве государственного или личного имущества. Например, Ю. Ф. Семенов работал, однако был уволен с отрицательной характеристикой, далее не трудоустраивался, а деньги доставал, по его собственному выражению, при помощи «музыкальных пальчиков», т.е. воровства. Из 126 осужденных после возвращения из колонии отбыли полный срок наказания в колонии 27 человек, остальные же были освобождены досрочно. Это в очередной раз доказывает, что сама по себе практика досрочного освобождения без соответствующих мер социальной поддержки и продуманных адаптационных стратегий была мало эффективной.

В активе Пушкинской детской трудовой колонии были примеры успешной самореализации воспитанников после выхода на свободу. Например, А. И. Глебов пробыл в колонии 2 года и 1 месяц, по выходу имел образование 7 классов. Он устроился на работу штамповщиком, получал только положительные характеристики от работодателя. Другой воспитанник - Г. Г. Голубев, освобожденный в 1956 году, пробыл в колонии 1 год 5 месяцев, получил там образование 9 классов и специальность токаря 4 разряда. Выйдя на свободу, он устроился работать токарем на заводе. Пожалуй, это один из немногих примеров, когда бывший воспитанник работал по специальности, приобретенной в стенах детской колонии. Важно отметить, что некоторые из опрошенных и устроившихся на работу, отмечали, что сначала имели трудности с трудоустройством из-за отсутствия помощи попечительских советов и колоний. Среди проблем, с которыми сталкивались воспитанники после выхода на свободу, они чаще всего называли нежелание руководителей предприятий и учреждений брать на работу бывших «колонистов» - людей, хотя и молодых, но с криминальным прошлым, а также отказ в прописке по месту жительства.

Аналогичные проблемы возникали на пути не только выпускников Пушкинской детской колонии, но и других. Например, Ю. И. Маханьков, бывший воспитанник Алма-Атинской колонии, после возвращения на свободу в 1955 году не мог устроиться на работу в течение долгого времени по причине судимости. Он обращался за помощью к руководству колонии в партийные организации ВЛКСМ, но просьба оставалась без ответа. Только после того, как он написал в местную газету и обратился к прокурору, его смогли обеспечить работой. Другой пример - бывший воспитанник Закатальской детской трудовой колонии Айзербайджанской ССР, Я. Б. Тагиев, вернулся после колонии и не смог найти работу, так как ему было отказано в прописке. Из-за этого он был вынужден жить и искать работу в другом районе, а, приехав обратно на родину, без работы, без дома, снова совершил преступление. Если судить по обобщающим данным за 1955-1956 гг. многие воспитанники встречались с проблемой отказа в прописке и трудоустройстве после освобождения. Попечительские советы колоний, шефские организации, руководство колоний, призванные помогать бывшим воспитанникам, далеко не всегда принимали в их судьбе деятельное участие.

Примечательно, что в благодарственных личных письмах бывших воспитанников, сохранившихся в фонде МВД СССР за 1955-1956 гг., всего около 20 писем, ни в одном из них не упоминается о помощи шефских организаций и колоний. Например, Г. Г. Серенко, бывший воспитанник Харьковской колонии МВД Украинской ССР, был вынужден уехать из Харькова после выхода на свободу. «Но у меня не хватает больше совести идти к начальнику и просить денег на пропитание», - писал он, комментируя свой отъезд. Предоставленный сам себе, он уехал в Архангельск, где самостоятельно нашел работу за 2 дня, однако вскоре его забрали в армию, откуда он и писал это письмо. Остальную часть письма занимают благодарности за воспитание и образование, призывы к дисциплине и послушанию других воспитанников. Очевидно, что письмо писалось «по заказу» - для торжественного зачитывания на собраниях воспитанников колонии. Тем не менее, из многих писем следует, что воспитанники в основном устраивались самостоятельно.

В некоторых письмах их авторы рассказывали свои жизненные истории после выхода из колонии, о трудностях, с которыми они встречались на этом пути. Так, бывший воспитанник Винницкой колонии Украинской ССР А. Грачев признался, что не писал колонии писем в течение двух лет, потому что решил этого не делать, пока не станет «нормальным человеком». Он отмечал, что в первые два года было тяжело адаптироваться, однако, чем конкретно он занимался в течение этого времени, автор письма умалчивает. Воспитанник, как и автор предыдущего письма, вышел на связь с колонией только после призыва в армию. Армия для многих стала «путевкой в жизнь». И эта жизненная траектория никак не была связан с тем опытом и образованием, который воспитанник приобретал в колонии. Выпускники Ленинградской воспитательной колонии сообщали о том, что были направлены на целину или же пополнили ряды армии. Воспитанник В. Головицкий из Бобруйска тоже служил в армии. При этом, он упомянул, что колония «обо мне плохого мнения, но оправдываться не собираюсь».

Некоторые воспитанники в своих письмах интересовались жизнью колонии, обращались к своим товарищам, которые остались в колонии. Бывший воспитанник Винницкой колонии Севриков писал с Донбасса, где работал на шахте: «Сейчас я много понял, но не все. Дурости все колонские я бросил и тебе советую там не шалить», - писал он Богдану, своему товарищу, который оставался еще в колонии. Выпускник Е. М. Васильев писал в Минскую колонию, что работал на шахте в Подмосковье. При этом, он отмечал, что очень скучает по колонии, так как ему «там было лучше и веселей».

Письма воспитанников, несмотря на их общую позитивную направленность, свидетельствуют о наличии общих проблем и трудностей на пути к интеграции в «нормальную» жизнь. Главные из них - трудоустройство и прописка. Одной из наиболее удачных адаптационных стратегий оказался призыв в армию или на целину, где принципы отбора рабочей силы не были такими жесткими, как на обычных предприятиях. Обращает на себя внимание и тот факт, что письма в колонии направляли почти исключительно люди, которым удалось, хотя и не сразу, решить свои жизненные проблемы. Причем происходило это, как правило, без помощи руководства колонии и общественности, которые, как планировалось, должны были выполнять эту функцию.

Таким образом, реализация государственной политики в сфере борьбы с детской преступностью в 1953-1960 гг., проводилась с акцентом на улучшение воспитания, обучения, соблюдение законности по отношению к воспитанникам, повышение квалификации персонала колоний, применение практик досрочного освобождении и сокращения срока наказания, предотвращение контактов несовершеннолетних с представителями криминального мира в лице взрослых заключенных и многое другое. Основной целью этой политики было перевоспитание и дальнейшая социализация подростков с девиантным поведением. Воспитательная работа в колониях действительно улучшилась, стал обобщаться опыт отдельных учреждений по работе с девиантными подростками, происходил обмен результатами деятельности между колониями. Однако не все эти намерения были реализованы на практике или были реализованы не в полной мере: по-прежнему не удалось предотвратить контакты подростков со взрослыми заключенными, окончательно не была истреблена практика насилия и рукоприкладства по отношению к воспитанникам, индивидуальное изучение несовершеннолетних соблюдалось формально и не соответствовало необходимому уровню. Уровень общеобразовательной и профессиональной подготовки в стенах детских колоний не соответствовал задаче их последующей социализации, так как большинство выпускников не могли трудоустроиться по профессии или приобретали образование уже после освобождения. Попечительские советы и шефские организации в основном обеспечивали культурную жизнь детских колоний, однако не оказывали активной помощи в обустройстве жизни воспитанников на свободе.

Об эффективности детской колонии как института «перевоспитания» детей и подростков с девиантным поведением отчасти свидетельствуют общие статистические данные, согласно которым более 70% бывших воспитанников смогли социализироваться и не совершали вновь преступления. Однако эти данные не отражают картины в целом, поскольку не учитывают информацию о положении воспитанников, которые не попали в поле зрения комиссии, занимавшейся сбором информации о судьбе бывших воспитанников колоний. По данным МВД СССР, около трети воспитанников колоний после выхода на свободу вновь совершали преступления и были осуждены. На самом деле эта доля была больше, поскольку в поле зрения правоохранительных органов не попадали бывшие воспитанники, совершившие преступления, но не подвергшиеся задержанию и наказанию.

Заключение

Таким образом, в ходе исследования удалось прийти к следующим выводам. Во-первых, обращаясь к проблеме нормативно-правового регулирования детских трудовых колоний МВД СССР в 1953-1960 гг., можно выделить ряд указов, постановлений и распоряжений разных уровней, координировавших деятельность учреждений и направлявших их в соответствии с государственной политикой. В целом, эта политика имела цель гуманизировать сферу уголовно-правовой ответственности и наказания, что повлекло за собой изменения основ деятельности пенитенциарной системы СССР и системы детских закрытых учреждений как ее неотъемлемой части. В теорию борьбы с «асоциальным» поведением вошли практики профилактики правонарушений и «перевоспитания» вместо наказания, направленные на адаптацию социальных девиантов к жизни в «нормальном обществе».

В период 1953-1955 гг. происходил анализ практической деятельности детских колоний МВД СССР, выделялись качественные недостатки в процессе их функционирования. В нормативных документах отмечались нарушения, связанные с применением физического воздействия как воспитательной меры в стенах детских колоний. Наряду с этим, в документах отмечался низкий уровень образования воспитательского и учительского состава, отсутствие «специального», индивидуального подхода к девиантным детям и подросткам. Особое значение придавалось повышению качества школьного и производственного обучения воспитанников в целях их последующей адаптации в обществе. Стали внедряться практики условно-досрочного освобождения и передачи на поруки «колонистов». Получила свое распространение идея о привлечении сил «общественности» к процессу перевоспитания и последующего устройства в жизни подростков.

Следующий этап развития нормативно-правовой базы, регулировавшей деятельность детских трудовых колоний - 1956-1960 годы. В этот период принимается новое Положение, в соответствии с которым регулировались все стороны жизни детской колонии. В этом документе на нормативном уровне воплотились нововведения из области борьбы с преступностью среди несовершеннолетних и идея привлечения «общественности» к участию в «перевоспитании» девиантных подростков, которая нашла свое практическое оформление в организации попечительских советов при каждой колонии. Попечительские советы и шефские организации были призваны помогать колониям в реализации воспитательной деятельности, а также оказывать содействие при адаптации бывших воспитанников к жизни. К тому же, нормативно закрепилась практика сбора сведений и анализа жизни выпускников колоний, направленная на выявление эффективности деятельности детских трудовых колоний в сфере «исправления» преступников и их последующей инкорпорации в социум.

Реализация государственной политики в системе детских закрытых учреждений в 1953-1960 гг. производилась с особым вниманием к сферам воспитательной и образовательной деятельности. Практиковалось условно-досрочное освобождение и сокращении сроков наказания. Особый акцент был сделан на соблюдении законности в отношении несовершеннолетних правонарушителей в стенах детских колоний, а также на ограничении связей с преступным миром взрослых заключенных. Тем не менее, претворение норм в действительность столкнулось с рядом противоречий, многие нормативные установки не были реализованы в полной мере. Так, применение насилия как меры «воспитательного» воздействия не было окончательно искоренено, не имело успеха ограничение связи несовершеннолетних воспитанников со взрослыми заключенными. В сфере производственного обучения не удалось добиться значительных улучшений. Однако меры по повышению уровня кадровой квалификации, обмену опытом между колониями по воспитанию девиантных подростков, имели относительный успех.

Преобразования в системе детских колоний проводились для улучшения деятельности по «исправлению» девиантов с целью их последующей адаптации к жизни. Однако уровень полученной общеобразовательной и профессиональной подготовки «колонистов» не был достаточным для решения этой задачи. Бывшие воспитанники с трудом устраивались на работу или же продолжали образование вне стен колоний. Шефские организации и попечительские советы зачастую не участвовали в процессе «включения» воспитанников в общественную жизнь. Статистические исследования показывают, что около 70% «колонистов» смогли социализироваться после выхода на свободу, однако стоит с осторожностью относиться к этим данным. Из поля зрения комиссий по изучению жизни бывших воспитанников ускользала значительная часть освобожденных, совершивших правонарушения, но избежавших наказания.

В целом, бывшие воспитанники детских колоний сталкивались с различными трудностями. Главные из них - прописка по месту жительства и трудоустройство. Многие выпускники не могли найти работу на протяжении долгого времени после выпуска в случае, если колония и шефские организации не содействовали в устройстве. Некоторым воспитанникам отказывали в приеме на работу и прописке по причине судимости. Воспитанники призывались в армию, направлялись на освоение целины, работали на шахтах, заводах - в основном там, где отбор кадров был не таким строгим, а потребность в рабочей силе - относительно высокой. Опыт выпускников, сумевших адаптироваться к жизни вне колонии, стал использоваться руководством колоний как воспитательная мера, средство мотивации воспитанников к изменению прежнего образа жизни.

I. Источники

Опубликованные

.Директива МВД СССР №41 от 5.03.1947 «О мероприятиях по улучшению связи детских колоний МВД с родителями воспитанников» // Дети ГУЛАГа. 1918-1956. - М. : Междунар. фонд "Демократия", 2002. - С. 465-467.

.Докладная записка начальника ГУМ МВД СССР Н. П. Стаханова Л. П. Берии об уровне детской беспризорности, безнадзорности и преступности среди несовершеннолетних в СССР от 22.06.1953 // На "краю" советского общества. Социальные маргиналы как объект государственной политики, 1945 - 1960-е гг.. / Сост. Т. Ю. Жукова., Е. Ю. Зубкова. - М. : РОССПЭН, 2010. - С. 343-345.

.Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик. СССР. Законы и постановления. - М. : Госюрисздат, 1960. - 24 с.

.Приказ МВД СССР №0050 с объявлением Постановления Совета Министров СССР и ЦК КПСС от 25.10.1956 «О мерах по улучшению работы Министерства внутренних дел СССР» // ГУЛАГ: Главное управление лагерей. 1918-1960. / Сост. А. И. Кокурин, Н. В. Петров. - М. : МФД, 2000. - С. 185-188.

.Приказ МВД СССР №0115 от 25.02.1954 «О неудовлетворительной работе Ташкентской детской трудовой колонии УИТЛК МВД Узбекской ССР» // Дети ГУЛАГа. 1918-1956. - М. : Междунар. фонд "Демократия", 2002. - С. 510-512.

.Приказ МВД СССР №0463 «О серьезных недостатках в работе Земо-Авчальской детской трудовой колонии МВД Грузинской ССР и неотложных мерах по улучшению учебно-воспитательной работы в детских трудовых и воспитательных колониях МВД» от 19.09.1955 // Дети ГУЛАГа. 1918-1956. - М. : Междунар. фонд "Демократия", 2002. - С. 518-520.

.Приказ Министра Внутренних Дел МВД СССР №0535 от 10.11.1955 «О расширении сети детских колоний и установлении лимитной емкости существующих детских колони МВД СССР» // Дети ГУЛАГа. 1918-1956. - М. : Междунар. фонд "Демократия", 2002. - С. 523-524.

.Приказ Министра Внутренних Дел СССР №0089 от 24.04.1956 «О порядке исполнения указа Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1956 года «О рассмотрении дел на лиц, отбывающих наказание за политические, должностные и хозяйственные преступления» // Дети ГУЛАГа. 1918-1956. - М. : Междунар. фонд "Демократия", 2002. - С. 533-235.

.Приказ Министра Внутренних Дел СССР №0285 от 19.06.1956 «С объявлением положения о детских трудовых колониях МВД» // Дети ГУЛАГа. 1918-1956. - М. : Междунар. фонд "Демократия", 2002. - С. 536-542.

.Приказ Министра внутренних дел СССР №805 от 24.12.1956 «С объявлением инструкции об оздоровительных группах в детских трудовых и воспитательных колониях МВД» // Дети ГУЛАГа. 1918-1956. - М. : Междунар. фонд "Демократия", 2002. - С. 552-553.

.Приказ МЮ СССР и МВД СССР №005/0041 «О передаче из МЮ СССР в МВД СССР ИТЛК» от 28.02.1954 // Дети ГУЛАГа. Документы. 1918-1956. - М. : Междунар. фонд "Демократия", 2002. - С. 505-506.

.Приказание Министра Внутренних Дел СССР №318с «Об организации новых трудовых и воспитательных детских колоний МВД» от 5.10.1955 // Дети ГУЛАГа. 1918-1956. - М. : Междунар. фонд "Демократия", 2002. - С. 522-523.

.Распоряжение МВД СССР №116с Министрам внутренних дел республик, начальникам управлений МВД краев и областей, начальникам детских трудовых и воспитательных колоний МВД от 4.04.1955 // Дети ГУЛАГа. 1918-1956. - М. : Междунар. фонд "Демократия", 2002. - С. 515-516.

.Распоряжение МВД СССР №152 Министрам внутренних дел республик, начальникам УМВД краев и областей «Об организации пионерских и оздоровительных лагерей на летний период текущего года в детских воспитательных колониях МВД-УМВД» от 15.05.1954 // Дети ГУЛАГа. 1918-1956. - М. : Междунар. фонд "Демократия", 2002. - С. 516-517.

.Распоряжение МВД СССР №353 от 6.12.1956 «О проведении совместно с Союзом писателей СССР смотра литературного творчества воспитанников детских колоний» // Дети ГУЛАГа. 1918-1956. - М. : Междунар. фонд "Демократия", 2002. - С. 548-549.

.Распоряжение Министра Внутренних Дел СССР №240 от 4.08.1956 «С объявлением положения о попечительском совете детской колонии МВД» // Дети ГУЛАГа. 1918-1956. - М. : Междунар. фонд "Демократия", 2002. - С. 546-549.

Неопубликованные

Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ)

1.Ф. 9412. Оп. 1. Д. 488. Л. 2-190.

.Ф. 9412. Оп. 1. Д. 537. Л. 174-192.

.Ф. 9412. Оп. 1. Д. 538. Л. 4-118.

.Ф. 9412. Оп. 1. Д. 542. Л. 12-68.

.Ф. 9412. Оп. 1. Д. 699. Л. 9-21.

.Ф. 9412. Оп. 1. Д. 701. Л. 3-194.

.Ф. 9412. Оп. 1. Д. 702. Л. 9-219.

.Ф. 9412. Оп. 1. Д. 739. Л. 5-164.

.Ф. 9412. Оп. 1. Д. 741. Л. 146-216.

.Ф. 9412. Оп. 1. Д. 802. Л. 8-230.

.Ф. 9412. Оп. 1. Д. 905. Л. 1-11.

.Ф. 9412. Оп. 1. Д. 911. Л. 2-8.

.Ф. 9412. Оп. 1. Д. 913. Л. 1-64.

.Ф. 9412. Оп. 1. Д. 925. Л. 21-135.

.Ф. 9412. Оп. 1. Д. 926. Л. 48-184.

.Ф. 9412. Оп. 1. Д. 944. Л. 2-17.

.Ф. 9412. Оп. 1. Д. 979. Л. 399-414.

.Ф. 9412. Оп. 1. Д. 980. Л. 1-266.

.Ф. 9412. Оп. 2. Д. 105. Л. 1-45.

20.Ф. 9412. Оп. 2. Д. 27. Л. 1-92.

II. Литература

1.Dobson M. Khrushchevs Cold Summer. Gulag Returnees, Crime, and the Fate of Reform After Stalin. - Ithaca, N.Y. : Cornell University Press, 2009. - 280pp.

.Kelly C. Childrens World: Growing up in Russia, 1890-1991. - New Haven: Yale University Press, 2007 - 714 p.

.Knight A. Beria. Stalin's First Lieutenant. - Princeton (N. J.): Princeton University Press, 1993. - 338 p.

.LaPierre B. Hooligans in Khrushchevs Russia. Defining, Policing, and Producing Deviance during the Thaw. - Madison: University of Wisconsin Press, 2012. - 264 pp.

.Tsipursky G. Citizenship, Deviance, and Identity: Soviet Youth Newspapers as Agents of Social Control in the Thaw-Era Leisure Campaign. // Cahiers du Monde Russe. 2008. Vol. 49. №4. - P. 629-650.

6.Астемиров 3. А. Из истории развития учреждений для несовершеннолетних правонарушителей в СССР // Предупреждение преступности несовершеннолетних: сб. статей. - М. : Юридическая литература, 1965. - С. 253-269.

.Базунов В. В., Детков М. Г. Тюрьмы НКВД-МВД СССР в карательной системе Советского государства. - М.: Б/и, 2000. - 111 с.

.Бубличенко В. Н. Создание и развитие детских закрытых учреждений НКВД - МВД СССР на Европейском Севере России (1935-1956 гг.). - Ухта: Изд-во Ухтинского государственного технического университета, 2010. - 165 с.

.Гальмарини М. Морально дефективный, преступник или психически больной? Детские поведенческие девиации и советские дисциплинирующие практики: 1935 - 1957 // Острова утопии. Педагогическое и социальное проектирование послевоенной школы (1940-1980-е). - М. : Новое литературное обозрение, 2015. - С. 35-107.

.Горчева А. Ю. Пресса ГУЛАГа (1918-1955). - М. : Прогресс, 1996. - 143 с.

.Грабовская Н П Цели наказания и воспитания в детской трудовой колонии // Теоретическая конференция, посвященная вопросам советского исправительно-трудового права и советской исправительно-трудовой политики. - Л. : Ленинградский государственный университет им А. А. Жданова, 1958. - С. 23-31.

.ГУЛАГ: экономика принудительного труда / отв. ред. Л. И. Бородкин, П. Грегори, О. В. Хлевнюк. - М.: РОССПЭН, 2005. - 315 с.

.Дынько А. П. Условия содержания несовершеннолетних правонарушителей в детских пенитенциарных учреждениях в послевоенный период. // Общество и право. №1, 2013. - С. 44-51.

.Дынько А. П., Кулиш М. В. Юридическая ответственность несовершеннолетних и деятельность детских пенитенциарных учреждений по ее реализации в советском государстве послевоенного времени: (1945-1956 гг.). - Краснодар: Изд-во Кубанского социально-экономического института (КСЭИ), 2013. - 180 с.

.Зубкова Е. Ю. На «краю» советского общества. Маргинальные группы населения и государственная политика. 1940-1960-е годы // Российская история. №5, 2009. - С. 101-118.

.Иванова Г. М. История ГУЛАГа: 1918-1958. - М. : Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2015. - 414 с.

.Калиниченко К. В., Пилявец Ю. Г. Деятельность трудовых колонии МВД СССР для несовершеннолетних правонарушителей в 50-е годы // История отечественной уголовно-исполнительной системы / Под общ. ред. С. Р. Ширшова - Псков: юрид ин-т ФСИН России, 2006. - С. 294-306.

.Невская С. С. Воспитание гражданина в педагогике А.С. Макаренко: (сборник: в 2 ч.). - М. : Академический проект, 2006. - 970 с.

.Невский В. В. Теория и практика исполнения уголовных наказаний в отношении несовершеннолетних. - Домодедово: Республиканский институт повышения квалификации работников МВД России, 1998. - 188 с.

.Славко А. А. Борьба с детской беспризорностью и безнадзорностью в России 1917 - 1952 годов. - Сыктывкар: КРАГСиУ, 2009. - 470 с.

.Славко А. А. Исправительно-трудовые учреждения для несовершеннолетних правонарушителей в Советской России 1917-1952 годов: уч. пособие. - Тверь: Твер. гос. ун-т, 2009. - 61 с.

.Славко А. А. Роль специальных детских колоний в борьбе с беспризорностью и безнадзорностью в России в годы Великой Отечественной войны и послевоенный период // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Грамота, 2009. № 3(4). - Тамбов, 2009. - С. 169-172.

.Славко А. А. Система государственных учреждений и общественных организаций по ликвидации детской беспризорности // Вестник Тверского государственного университета. Серия «Управление». - Вып. 3, 2005. - С. 111-125.

.Смирнова Н. В. Деятельность детских трудовых колоний МВД СССР в послевоенный период // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление, 2004. № 2. - С. 32-35.

.Якубсон В. Трудовые дома для несовершеннолетних правонарушителей в системе учреждений по борьбе с детской преступностью. // Реформа тюрем и перспективы исправительно-трудового дела в СССР. - М. : НКВД РСФСР, 1929. - С.179-197.