Хотя он и не раскрывал содержания этого понятия, в ст. 39 Закона предусматривалось, что моральный вред, причиненный гражданину в результате распространения средством массовой информации не соответствующих действительности сведений, порочащих честь и достоинство гражданина либо причинивших ему иной неимущественный ущерб, возмещается по решению суда средством массовой информации, а также виновными должностными лицами и гражданами. В этой же статье было предусмотрено, что моральный вред возмещается в денежной форме, в размере, определяемом судом.
Существенный шаг вперед в этом отношении был сделан принятием Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 31 мая 1991 г., где наконец моральный вред определялся как «физические или нравственные страдания». В соответствии с Постановлением Верховного Совета РФ от 14 июля 1992 г. «О регулировании гражданских правоотношений в период проведения экономической реформы» №3301-1 на территории России было распространено действие Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик от 31 мая 1991 г. №2211-1, которые впервые в истории отечественного законодательства закрепили определение морального вреда при его возмещении. В ст. 131 Основ указывалось, что моральный вред есть физические или нравственные страдания, причиненные гражданину неправомерными действиями. Российские законодатели пошли по пути внесения норм о возмещении морального вреда в отдельные законодательные акты, например, ст. 62 Закона РФ «О средствах массовой информации» от 27 декабря 1991 г. №2124-1, ст. 15 Закона РФ «О защите прав потребителей» от 07 февраля 1992 г. №2300-1 и др. Такая законодательная ситуация вызывала сомнения в возможности применения системы генерального деликта к возмещению морального вреда, а столь значительное число нормативных актов, регулирующих отношения в этой области наряду с регулированием разнохарактерных видов общественных отношений, порождало дополнительные сложности в правоприменительной практике, усугублявшиеся разными сроками принятия и введения в действие указанных нормативных актов.
Настоящим нормативным актом ответственность за причинение морального вреда была введена в сферу договорных отношений между потребителями, являющимися гражданами, посредством которых приобретаются, заказываются товары (работы, услуги) для личных нужд, и предприятиями, организациями, учреждениями или гражданами - предпринимателями, посредством которых производятся товары для реализации, выполняются работы или оказывающими услуги. Ст. 15 данного закона устанавливала: «Моральный вред, причиненный потребителю вследствие нарушения изготовителем (исполнителем, продавцом) или организацией, выполняющей функции изготовителя (продавца) на основании договора с ним, прав потребителя, предусмотренных законами и правовыми актами РФ, регулирующими отношения в области защиты прав потребителей, подлежит компенсации причинителем вреда при наличии его вины. Размер возмещения вреда определяется судом. Компенсация морального вреда осуществляется независимо от возмещения имущественного вреда и понесенных потребителем убытков».
Очередным этапом в становлении института компенсации морального вреда в РФ было введение в действие ГК РФ, который определил начало нового этапа в гражданско-правовых отношениях различных областей общественной жизни и явился актом кодификационного характера. Приобретение Россией статуса правового государства связывается с введением в законодательство норм о компенсации морального вреда.
Можно сделать вывод, что принятие в 1994 г. части первой нового ГК РФ, содержащей нормы о компенсации морального вреда, стало первым крупным шагом в новом этапе развития этого института в российском праве.
.3 Основание и источники правового регулирования морального вреда
Введенные в действие в 1995-1996 гг. части первая и вторая ГК РФ содержат несколько иной по сравнению с предшествующими нормативными актами подход к институту компенсации морального вреда, что неизбежно приводило к противоречиям в и без того не устоявшейся в данном вопросе судебной практике. Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 20 декабря 1994 г. №10 рассмотрел некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда. Это Постановление содействовало установлению единообразия в вопросе конкуренции нормативных актов при применении законодательства о возмещении морального вреда, однако ничего не дало для установления единообразия в решении вопроса о размере компенсации морального вреда. Более того, в нем содержится явно неверное, как представляется, суждение о возможности компенсации морального вреда юридическому лицу.
ГК РФ в ст. 12 указывает на одиннадцать способов защиты гражданских прав, среди которых предусматривается компенсация морального вреда. Помимо указанной статьи, кодекс указывает на моральный вред в статьях 151, 152, 1099-1101. Согласно ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. Из смысла ст. 151 ГК РФ следует, что при причинении имущественного ущерба компенсация морального вреда не производится, за исключением случаев, прямо предусмотренных законом. Данная статья была внесена законодателем в главу 8 «Нематериальные блага и их защита», в то время как в Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик норма о возмещении морального вреда была раскрыта в главе 19 «Обязательства, возникающие вследствие причинения вреда и неосновательного обогащения». Можно сделать вывод, что в Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик институт компенсации морального вреда рассматривали как следствие причинения вреда и неосновательного обогащения, однако ГК РФ конкретизировал восприятие рассматриваемого института.
Кроме того, ст. 131 Основ гражданского законодательства предусматривала вероятность возмещения морального вреда только при наличии вины, однако с 1 января 1995 г. право на компенсацию морального вреда, причиненного источником повышенной опасности независимо от вины причинителя вреда, получили все граждане, поскольку ст. 151 ГК РФ не требует обязательной виновности действий причинителя вреда. Данная норма нашла свое подтверждение также в ст. 1100 ГК РФ: «Компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда: вред причинен жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности»..M. Эрделевский в своей книге «Компенсация морального вреда: анализ и комментарии законодательства и судебной практики» верно замечает, что, ст. 131 Основ позволяла применять принцип генерального деликта в отношении возмещения морального вреда, и лишь ст. 151 ГК РФ сузила деликтную область до действий, противоправно умаляющих личные неимущественные права и иные нематериальные блага, неисчерпывающий перечень которых приведен в ст. 150 ГК РФ.
По общему правилу гражданского законодательства моральный вред может быть компенсирован в случаях его причинения виновными действиями. Исключения составляют случаи, прямо предусмотренные законом, такие, как причинение морального вреда источником повышенной опасности, к которому справедливо относят автотранспортные средства.
С одной стороны, возложение ответственности за моральный вред без учета вины является, по меньшей мере, не гуманным. С другой стороны, учитывая определение источника повышенной опасности и его особенности, рассматриваемые автором статьи, далее по тексту, транспортное средство зачастую не поддается влиянию человека, следовательно, лицо, являющееся владельцем такого средства должно четко осознавать возможность отсутствия контроля над ним. Потому нам представляется верным возложение ответственности за моральный вред, причиненный транспортным средством без учета вины причинителя вреда. К тому же подобное возложение ответственности подтверждает ценность и значимость человека и призвано гарантировать его нарушенные права, которые достаточно часто нарушаются именно при помощи автотранспортных средств.
По нашему мнению правильной представляется следующая позиция Д.И. Гущина, согласно которой введение ответственности в случае причинения морального вреда личным неимущественным благам (правам) в различные отрасли российского права свидетельствует о признании безусловной ценности человека, его абсолютных прав и свобод, находящихся под особой защитой государства.
Применение института компенсации морального вреда в судебной практике вызывало и на сегодняшний день вызывает различного рода проблемы и сложности, такие, как понятие морального вреда, его характеристика, определение размеров компенсации морального вреда, возложение обязательств по компенсации морального вреда, причиненного при взаимодействии автотранспортных средств третьим лицам и самим владельцам источников повышенной опасности, основания освобождения владельцев автотранспортных средств от ответственности и основания для уменьшения размера компенсации морального вреда, субъектный состав лиц, имеющих право на компенсацию морального вреда, причиненного ДТП, и многие другие. Трудности различного характера возникают и в определении и применении института компенсации морального вреда, причиненного автотранспортными средствами, о чем свидетельствует продолжительная юридическая практика по рассматриваемой категории дел автора настоящего исследования.
Полагаем, что справедливо мнение, выраженное в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. №10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», принятое с целью обеспечения правильного и единообразного применения гражданского законодательства, регулирующего компенсацию морального вреда, а также наиболее полной и быстрой защиты интересов потерпевших: «На требования о компенсации морального вреда исковая давность не распространяется, поскольку они вытекают из нарушения личных неимущественных прав и других нематериальных благ (п. 2 ст. 43 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик по правоотношениям, возникшим после 3 августа 1992 г., п. 1 ст. 208 первой части ГК РФ по правоотношениям, возникшим после 1 января 1995 г.)».
В первую очередь следует отметить, что в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. №10 указывается на необходимость выявления характера взаимоотношений сторон (договорные либо деликтные), правовых норм, регулирующих взаимоотношения, выяснения возможности компенсации морального вреда по данному виду правоотношений, а при установлении ответственности, - время вступления в силу законодательного акта, предусматривающего условия и порядок компенсации вреда в подобных случаях, а также период совершения действий, влекущих причинение морального вреда. Лишь при надлежащем выяснении вышеперечисленных обстоятельств, применительно к каждому конкретному случаю, учитывая все особенности, можно сделать заключение о возможности компенсации морального вреда.
Следующим шагом в законодательном закреплении института компенсации морального вреда было принятие в 1996 г. Федерального закона РФ «Об основах туристической деятельности в РФ» от 24 ноября 1996 г. №132-ФЗ. Он устанавливал компенсацию морального вреда в случаях, им предусмотренных, т.е. в нем был установлен принцип сингулярного деликта.
Точки зрения относительно функций института компенсации морального вреда в целом можно свести к следующим группам:
) институт компенсации морального вреда выполняет совокупно: карательную (штрафную) функцию; компенсационную функцию; превентивную функцию;
) институт компенсации морального вреда выполняет совокупно: карательную (штрафную) функцию; компенсационную функцию (Е.А. Михно);
) институт компенсации морального вреда выполняет совокупно: компенсационную функцию; превентивную функцию (А.В. Клочков).
Таким образом, современное законодательство и судебная практика развиваются в направлении дальнейшей отраслевой детализации нормативного регулирования вопросов компенсации морального вреда в целях повышения уровня защиты нематериальных благ посредством механизма как частных, так и частно-публичных отраслей права.
В подведении итога главы можно сделать следующие выводы.
Действующий в настоящее время институт компенсации морального вреда был законодательно утвержден в РФ с рубежа 90-х годов и поэтапно проходил свое развитие: вначале - в специальных нормативных актах, регламентирующих узкий круг общественных отношений, а потом - в актах общего кодификационного характера и в настоящее время проходит свое утверждение, доказывая свою значимость.
Вопросы становления, развития и функционирования института компенсации морального вреда в различных правоотношениях обусловлены и определяются несколькими законодательными актами, которые введены в действие в различные времена. Право на возмещение морального вреда может возникнуть у физического лица как в случаях, прямо предусмотренных законами, так и в случаях, когда законодателем предусмотрено применение норм, которые устанавливают ответственность за причинение морального вреда. Так, по общему правилу гражданского законодательства, если моральный вред вытекает из имущественных отношений, то он возмещается в том случае, если существует специальный закон, предусматривающий компенсацию морального вреда. Имеется в виду компенсация морального вреда одновременно с компенсацией имущественного ущерба.
Первая попытка определить моральный вред, а также закрепить условия и способы его возмещения была предпринята законодателем в качестве общеправовой нормы в Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик, введенных в действие с 3 августа 1992 г. Именно на положениях, закрепленных в Основах гражданского законодательства, базируются правила о моральном вреде в ныне действующем гражданском законодательстве; изменению подвергся лишь перечень неправомерных действий, совершение которых порождает право гражданина на денежную компенсацию причиненных этими действиями страданий, а также форма, в которой возмещается (компенсируется) моральный вред: любая материальная форма возмещения (ст. 131 Основ) превращается в исключительно денежную форму компенсации морального вреда (ст. 151 ГК РФ).
В силу того, что рассматриваемый институт компенсации морального вреда возник в России только на рубеже 90-х годов XX века, его применение и в настоящее время порождает самые разнообразные проблемы как теоретического, так и правоприменительного характера.
2. Актуальные проблемы компенсации морального вреда в законодательстве РФ. Применение законодательства о компенсации морального вреда в российской судебной практике
2.1 Особенности и проблемы доказывания факта причинения морального вреда в РФ
В последнее время в российской судебной практике требования о компенсации морального вреда прочно заняли одну из лидирующих позиций по количеству обращений граждан. При этом доказывание по рассматриваемой категории гражданских дел вызывает достаточно большие затруднения, в связи с чем полагаем необходимым рассмотреть некоторые аспекты доказательственной деятельности, в частности обратиться к распределению обязанности по доказыванию.
В первую очередь следует отметить, что по делам о компенсации морального вреда применяются общие правила, установленные ст. 56 ГПК РФ, - каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено законом. Думается, что в данном случае применение общего правила достаточно ясно и не требует каких-либо дополнительных пояснений.
В предмет доказывания по делам о компенсации морального вреда входят следующие юридические факты:
) имели ли место действия (бездействие) ответчика, причинившие истцу нравственные или физические страдания, в чем они выражались и когда были совершены;
) какие личные неимущественные права истца нарушены этими действиями (бездействием) и на какие нематериальные блага они посягают;
) в чем выразились нравственные или физические страдания истца;
) степень вины причинителя вреда (в том случае, если она должна учитываться);
) размер компенсации.
Предлагаемый перечень фактов, входящих в предмет доказывания, конечно, не является идеальным предметом доказывания, подходящим для всех случаев компенсации морального вреда. По каждому конкретному делу возможно его изменение или дополнение.
Хотелось бы обратить внимание на доказывание факта претерпевания морального вреда, установление которого вызывает наибольшие затруднения при доказывании в судебной практике и определенную дискуссию в научной литературе. В последнее время рядом авторов высказывается мнение о необходимости использования доказательственных презумпций по делам о компенсации морального вреда. Причем говорится не о каком-либо множестве презумпций, а о презумпции морального вреда. Законодательного закрепления до настоящего времени такая презумпция не получила, но высказывается мнение о необходимости ее закрепления. Но даже и без закрепления указанной презумпции в нормах права можно озадачиться вопросом - возможно, она уже сформировалась как фактическая презумпция, то есть законодательно она не закреплена, но в сознании достаточно большой группы людей, в том числе и судей, эта презумпция заняла надежное место.
Судебное доказывание есть процессуальная деятельность суда и лиц, участвующих в деле по собиранию, исследованию и оценке доказательств с целью правильного установления фактических обстоятельств рассматриваемого дела. В рассматриваемой нами категории дел доказательствами будут служить сведения о фактах, которые могут установить или опровергнуть обстоятельства причинения морального вреда (иного умаления нематериальных благ личности), установить его размеры, подлежащие компенсации.
Так, например, Арбитражный суд Свердловской области в решении от 04.07.2008 №А60-2063/2008-С7 установил, что индивидуальный предприниматель в результате опубликования ответчиком не соответствующих действительности сведений перенес нравственные страдания. Они выразились в обиде, разочаровании, опасении за потерю авторитета перед близкими, знакомыми, коллегами. Однако в суде не было доказано, что спорная публикация повлекла какие-либо отрицательные последствия, отразившиеся на предпринимательской деятельности или здоровье истца. С учетом того что истец является достаточно молодым человеком, а вина ответчиков выражена в форме простой неосторожности, суд частично удовлетворил исковые требования о взыскании компенсации морального вреда.
Доказательства, полученные с нарушением закона, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу решения суда. Доказательства будут считаться полученными с нарушением закона, если:
) они получены из непредусмотренных законно средств доказывания;
) не соблюден процессуальный порядок получения сведений о фактах в судебном заседании;
) привлечены доказательства, полученные не законным путем.
Следует заметить, что самое первое основание, по которому доказательство будет считаться полученным с нарушением закона, нельзя применить относительно арбитражного процесса, поскольку в АПК РФ не определен исчерпывающий перечень средств доказывания.
Прежде чем охарактеризовать каждое доказательство, необходимо заметить, что на каждой стороне в деле законом распределены обязанности по доказыванию. Согласно ст. 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом. Иными словами, факт того, что истцу был причинен моральный вред, должен доказать истец. Ответчик может и не доказывать свою невиновность, но в таком случае дело будет рассмотрено по имеющимся в суде доказательствам. Суд не может выходить за определенные пределы в ходе рассмотрения дела, и, если одна сторона представляет суду доказательства, а другая - нет, суд не станет самостоятельно их искать и рассмотрит дело по представленным в суд доказательствам.
Чтобы доказать причинение морального вреда и обосновать его материальный размер, необходимо следующее. Моральный вред наносится психоэмоциональному состоянию человека, вред деловой репутации наносится в отношении со стороны третьих лиц к субъекту (юридическому лицу, индивидуальному предпринимателю, политическому деятелю), которая сильно меняется в связи со ставшими известными третьим лицам заведомо ложными фактами о поведении человека или якобы существующей крупной задолженности фирмы. Для того, чтобы в суде требования потерпевшей стороны были удовлетворены, необходимо доказать причинение вреда.
Необходимо рассмотреть следующий комплекс фактов, подлежащих доказыванию по делу. Во-первых, это факты, указывающие на то, что вред был причинен. Например, человек пережил сильное душевное волнение, что немедленно отразилось на работе его сердечно-сосудистой системы, и в результате он был госпитализирован, провел три недели на стационарном лечении (все это время был нетрудоспособен), тратил денежные средства на лекарственные препараты. Если говорить о причинении вреда чести и деловой репутации фирмы, то фактом причинения вреда в данном случае будет выступать сама публикация в СМИ.
К исковому заявлению необходимо прикладывать те документы (материалы, вещи), которые безусловно говорят о нанесении вреда. Например, сама по себе справка из больницы о лечении пациента говорит лишь о том, что данный человек недавно обращался за помощью к специалисту, но вот в связи с чем? Это непонятно, возможно, человек болеет хронически, возможно, он испытал разовое душевное волнение, но почему - тоже может быть множество вариантов.
В связи с этим необходимо сказать о второй группе фактов, которые указывают на причинную связь между возникшим моральным вредом и конкретным событием, которое причинило вред. Также здесь необходимо доказать и само событие, которое действительно существовало в течение определенного периода времени (было разовым либо длящимся). В итоге получается, что необходимо представить целую группу (совокупность) доказательств: доказательства события, доказательства причинения вреда, доказательства причинной связи между произошедшим событием и причиненным вредом.
Довольно часто в суд приносят доказательства, безусловно подтверждающие причинение вреда, но многие не доказывают основательно наличие причинной связи, что именно от данного события данным человеком был причинен вред. Суд в таких случаях не сможет удовлетворить исковые требования, поскольку они не будут доказаны. Именно в доказательстве причинной связи между событием и причиненным вредом и состоит основная задача процесса доказывания по делам о компенсации морального вреда.
Дела данной категории имеют свою особенность. Само причинение морального вреда может произойти в результате действий разового характера, а может быть и длящимся (систематическим). К примеру, вред психике человека (ребенка) был причинен в результате того, что он увидел жестокое обращение с животным (причинение ему увечий, других издевательств). Вред может быть причинен и в результате того, что постоянно, когда человек возвращается домой с работы, его караулит на лестничной площадке нетрезвый сосед, угрожает нанести ему побои, пугает. Особенность по делам данной категории проявляется и в том, что у каждого человека психика индивидуальна, в различные периоды жизни на нее оказывают влияние различные события. Психика каждого человека от одних и тех же действий, причиняющих моральный вред, может пострадать в различной степени.
Из содержания п. 8 Постановления Пленума следует, что в каждом конкретном случае (рассмотрении дела в суде) суд при определении размера компенсации, подлежащего удовлетворению, должен учитывать:
) степень вины причинителя вреда;
) характер и объем причиненных нравственных страданий;
) что нельзя ставить в зависимость размер компенсации морального вреда и размер компенсации, подлежащей взысканию в связи с материальным вредом;
) что могут быть и иные, заслуживающие внимания обстоятельства;
) что необходимо принимать решение с применением приницпов разумности и справедливости.
В суде все данные обстоятельства необходимо доказывать. Рассмотрим несколько вариантов совокупности возможных доказательств по делу в зависимости от ситуации причинения морального вреда, вреда деловой репутации организации.
Наиболее часто моральный вред причиняют:
) при причинении вреда здоровью и жизни пострадавшего, его близкого родственника;
) в результате оскорбления пострадавшего или клеветы;
) в результате совершения уголовного преступления;
) некоторые случаи причинения имущественного вреда (преступлением против собственности или гражданско-правовым проступком, например, неисполнением обязательства).
В соответствии со ст. 151 ГК РФ компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, если вред причинен распространением сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию.
Соответственно, не важен умысел ответчика на распространение несоответствующих действительности порочащих сведений, а значит, и направленность диффамации на умаление деловой репутации. Если есть диффамация, деловую репутацию необходимо защищать. Наличие морального (нематериального) вреда не находится в прямой зависимости от убытков (п. 3 ст. 1099 ГК РФ). При этом вред деловой репутации при диффамации предполагается. Безусловно, наличие убытков, конкретные проявления вреда деловой репутации, характер распространенной информации (информационно-профилактический материал на актуальную общественную тему) влияют на компенсацию морального (нематериального) вреда, но лишь на размер денежной компенсации, а не на основания компенсации.
В законе предусмотрены и иные основания компенсации морального вреда. Например, компенсация морального вреда предусмотрена Законом о защите прав потребителей, трудовым законодательством, Законами о статусе военнослужащих, о средствах массовой информации, об охране окружающей природной среды.
В процессе представления суду доказательств он оценивает их. Суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Оценка доказательства происходит уже при его представлении суду, поскольку судья сразу должен решить вопрос об относимости и допустимости доказательства. Затем при рассмотрении дела суд дает оценку доказательству на предмет того, насколько оно подтверждает или опровергает факт, входящий в предмет доказывания по делу. Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы.
Результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении.
При рассмотрении судами дел о компенсации морального вреда может быть установлено, что сумма, заявленная истцом, занижена, не соответствует характеру и степени морального вреда. С учётом этого рационально было бы закрепить в ст. 151 ГК РФ положение о том, что суд может назначить сумму компенсации морального вреда выше заявленной истцом только с согласия истца. При этом подобное повышение суммы компенсации морального вреда должно быть особо оговорено в судебном решении.
Обращаясь к особенностям содержания решения о возмещении морального вреда, необходимо отметить, что оно состоит из двух частей - первое, это признание факта причинения морального вреда, и второе - установление конкретного размера компенсации морального вреда.
Главной особенностью решения по делам о компенсации морального вреда заключается в том, что конкретный размер компенсации морального вреда должен быть обоснован в решении суда.
Решение суда о присуждении конкретного размера компенсации морального вреда должно быть подкреплено выводами суда и обосновано в судебном решении.
Пренебрежение данными правилами - одна из самых частых ошибок судов при рассмотрении данной категории дел.
В подведении итога параграфа можно сделать вывод, что судебная практика определяется как выработанная судами устойчивая линия правоприменения (совокупность доступных к ознакомлению решений) по конкретной категории дел, подтвержденная вышестоящими судебными инстанциями в ходе судебной деятельности по конкретным делам, правовые позиции (правоположения) которых могут служить образцом применения права для других дел (право ссылки), а также руководящая практика высших (вышестоящих) судов, данная в официальных разъяснениях или выраженная в обзорах практики нижестоящих судов по определенным вопросам правоприменения.
Полагаем, что необходимо рассматривать судебную практику в качестве источника правоприменения (но не права), в том числе, в целях использования при определении размера компенсации морального вреда. Судебная практика как источник правоприменения должна не конкурировать, а взаимодействовать с законом, обеспечивая «доурегулирование» конкретных ситуаций и обладая «ограниченной» или «условной» юридической силой. Это может выражаться в предоставлении судам права (но не обязанности) ссылаться в своих судебных решениях на судебную практику в качестве обоснования решения или обязывания их мотивировать свой отказ учитывать практику по аналогичным делам в случае ссылок сторон.
2.2 Проблемы гражданско-правового механизма определения размера компенсации морального вреда
Размер компенсации - один из наиболее важных и наименее урегулированных вопросов. Если в практике наблюдаются случаи, когда суд уменьшает размер заявленной компенсации в 9000 (!) раз, это означает: и потерпевшие, и суды не имеют четких критериев для определения размера компенсации. Данный вопрос нужно решать, установив обязанность судей мотивировать размер определяемой судом компенсации. Собственно говоря, необходимо придерживаться правила, содержащегося в ГПК РФ, - решение суда должно быть мотивированным. Однако при присуждении компенсации за моральный вред (кстати говоря, как и компенсации за нарушение авторских прав) эта норма, к сожалению, обычно игнорируется. Если в судебном решении размер компенсации обосновывается лишь ссылкой на «разумность и справедливость» (именно эти слова упомянуты в ст. 1101 ГК РФ), то такую ссылку нельзя считать конкретной и достаточной.
В российской правоприменительной практике существует проблема отсутствия точно сформулированных критериев и общего метода оценки размера компенсации морального вреда ставит судебные органы в сложное положение. Такая ситуация усугубляется как отсутствием каких-либо значимых рекомендаций или разъяснений Верховного Суда по этому вопросу, так и введением в действие второй части ГК РФ, где в ст. ст. 1099-1101 установлены дополнительные требования, подлежащие учету судами при определении размера компенсации.
Единственное пока посвященное вопросам компенсации морального вреда Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. №10 не содержит указаний, которые позволили бы суду обоснованно определять размер компенсации при разрешении конкретного дела. Поэтому необходимо проанализировать установленные в ГК РФ критерии оценки размера компенсации морального вреда и предложить общий метод их применения.
В ст. 151 ГК РФ законодатель установил следующие критерии, которые должны учитываться судом при определении размера компенсации морального вреда: степень вины нарушителя; степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред; иные заслуживающие внимания обстоятельства.
С введением в действие второй части ГК РФ этот перечень был дополнен в ст. 1101 следующими критериями: характер физических и нравственных страданий, который должен оцениваться с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего; требования разумности и справедливости.
В случае противоречия между установленными в ст. 151 и ст. 1101 ГК РФ критериями размера компенсации морального вреда следует руководствоваться ст. 1101 ГК РФ, которая, находясь в составе второй части ГК, не только является более поздней по сравнению со ст. 151 ГК РФ нормой, но и, как следует из ее названия, представляет собой специальную норму, устанавливающую правила определения размера компенсации морального вреда. Так как из содержания ст. 1099 ГК РФ следует, что размер компенсации морального вреда должен определяться по правилам ст. 151 и 1101 ГК РФ, рассмотрим, какие критерии оценки размера компенсации содержатся в обеих этих нормах.
Один из критериев - степень вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. Перечень случаев, когда вина не является основанием ответственности, содержится в ст. 1100 ГК РФ.
Следующие критерии - это степень и характер физических и нравственных страданий потерпевшего, которые, как следует из анализируемых норм, должны приниматься во внимание во взаимосвязи с рядом других обстоятельств. Так, законодатель предписывает учитывать степень страданий, связанных с индивидуальными особенностями потерпевшего (ст. 151 ГК РФ). Такая формулировка может дать основания для предположения, что возможно причинение неправомерным деянием иных, не связанных с индивидуальными особенностями потерпевшего страданий, но их степень не следует учитывать при определении размера компенсации. Однако подобный вывод вряд ли следует считать соответствующим действительным намерениям законодателя.
Под степенью страданий следует понимать их глубину («глубина страданий», возможно, не очень хорошее словосочетание, но именно в таком смысле мы говорим, например, о боли - «слабая», «терпимая», «сильная», «нестерпимая» боль, что определяет, насколько глубоко мы при этом страдаем). Глубина страданий для «среднего» человека зависит в основном от вида того неимущественного блага, которому причиняется вред, и степени умаления этого блага, а индивидуальные особенности потерпевшего могут повышать или понижать эту глубину (степень) страданий. Поэтому во внимание должны приниматься как эта «средняя» глубина (презюмируемый моральный вред), так и обусловленное индивидуальными особенностями потерпевшего отклонение от нее, что даст возможность суду учесть действительный моральный вред и определить соответствующий ему размер компенсации.
В российских судах встречается подход, когда недостаточно одного только заявления истца о причиненных ему физических и нравственных страданиях и доказательства факта неправомерного действия. В качестве примера можно привести следующий случай из судебной практики. Истец обратился в Черемушкинский районный суд с иском о компенсации морального вреда, причиненного обрушением кровли аквапарка «Трансвааль-парк». Отказывая в иске, суд, в частности, указал в решении: «Из искового заявления истца усматривается, что он был обсыпан битым стеклом и бетоном… ссадины и порезы, полученные им, не являлись опасными для жизни и здоровья, в медицинские учреждения он не обращался, занимался самолечением. У него появились проблемы со сном, чувство физической и моральной усталости, которые мешают ему жить и работать. Однако суду не представлено доказательств обращения истца, в частности, к невропатологу в связи с происшедшими событиями….Доказательств причинения вреда жизни и здоровью истца суду представлено не было. При таких обстоятельствах, оценивая представленные суду доказательства в совокупности, суд находит, что истцом не представлено доказательств факта причинения нравственных и физических страданий».
Таким образом, индивидуальные особенности потерпевшего в смысле ст. ст. 151, 1101 ГК РФ - это подлежащее доказыванию обстоятельство, которое суд должен устанавливать предусмотренными процессуальным законодательством способами и принимать во внимание при оценке действительной глубины (степени) физических или нравственных страданий и определении соответствующего размера компенсации.
Упоминание законодателем степени страданий, связанной с индивидуальными особенностями потерпевшего, предполагает наличие некоей средней глубины страданий, но об учете ее законодатель специально не указывает, поскольку наличие страданий, т.е. морального вреда, - это необходимое условие возникновения права на его компенсацию вообще. И законодатель делает акцент на тех критериях, которые позволяют определить размер компенсации применительно к конкретному делу. Следовательно, необходимым критерием размера компенсации во всех случаях будет средняя глубина страданий, или презюмируемый моральный вред для определенного вида правонарушения. Презюмируемый моральный вред - это страдания, которые, по общему представлению, должен испытывать (не может не испытывать) «средний», «нормально» реагирующий на совершение в отношении него противоправного деяния человек. По существу, презюмируемый моральный вред отражает общественную оценку противоправного деяния.
Проведем анализ критерия «характер физических и нравственных страданий». Вряд ли под характером страданий может пониматься что-либо иное, чем вид страданий. Для целей компенсации морального вреда законодатель подразделил страдания как общее понятие на нравственные и физические страдания. Исходя из требования оценивать при определении размера компенсации характер физических и нравственных страданий, можно предположить, что законодатель намерен поставить размер компенсации в зависимость от видов как физических, так и нравственных страданий. Под видами физических страданий можно понимать боль, удушье, тошноту, головокружение, зуд и другие болезненные симптомы (ощущения), под видами нравственных страданий - страх, горе, стыд, беспокойство, унижение и другие негативные эмоции. Характер физических и нравственных страданий в таком понимании можно было бы учитывать и оценивать, если бы законодатель оказался в состоянии установить некую количественную соотносительность между перечисленными разновидностями таких страданий. Однако не представляется возможным и целесообразным ни теоретически, ни практически ввести какое-либо объективное соотношение между, например, тошнотой и удушьем, зудом и головокружением, страхом и горем, стыдом и унижением. Полагаем, что «учитывать» характер физических страданий можно, лишь принимая во внимание те нравственные страдания, которые могут оказаться с ним сопряжены (например, ощущение удушья может сопровождаться негативной эмоцией в виде страха за свою жизнь). Поэтому для определения размера компенсации следует учитывать не вид (характер) нравственных или физических страданий, а характер и значимость тех нематериальных благ, которым причинен вред, поскольку именно их характер и значимость для человека и определяют величину причиненного морального вреда.
Неразумно и несправедливо было бы присудить при прочих равных обстоятельствах (равной степени вины причинителя вреда, отсутствии существенных индивидуальных особенностей потерпевшего и других заслуживающих внимания обстоятельств) компенсацию лицу, перенесшему страдания в связи с нарушением его личного неимущественного права на неприкосновенность произведения, в размере равном или большем, чем размер компенсации, присужденной лицу, перенесшему страдания в связи с нарушением его личного неимущественного права на здоровье, выразившемся в утрате зрения или слуха (обобщение судебной практики позволяет сделать вывод, что подобные случаи нередки). Причем такая ситуация будет одинаково неразумной и несправедливой независимо от того, одним и тем же или разными судебными составами вынесены такие решения. Поэтому требование разумности и справедливости следует рассматривать как обращенное к суду требование о соблюдении разумных и справедливых соотношений присуждаемых по разным делам размеров компенсации морального вреда. Если бы на территории России действовал один судебный состав, рассматривающий все иски, связанные с компенсацией морального вреда, требование разумности и справедливости могло бы быть достаточно легко выполнимо. Вынося свое первое решение о компенсации морального вреда, такой судебный состав тем самым установил бы для себя определенный неписаный базисный уровень размера компенсации, опираясь на который выполнял бы требования разумности и справедливости при вынесении всех последующих решений. Однако такая гипотетическая ситуация в действительности недостижима, так как в России действует много судов и еще больше судебных составов.
Следовательно, требование разумности и справедливости применительно к определению размера компенсации морального вреда следует считать обращенным не только к конкретному судебному составу, но и к судебной системе в целом. Поэтому должны существовать писаные, единые для всех судов базисный уровень размера компенсации и методика определения ее окончательного размера, придерживаясь которых конкретный судебный состав сможет определять размер компенсации так, как это предписывает закон, т.е. с учетом требований разумности и справедливости.
Поскольку законодатель отказался от нормативного установления базисного уровня и методики определения размера компенсации (ибо обозначенные законодателем критерии в силу их «каучуковости» совершенно не помогают суду обосновать хотя бы для самого себя указываемый в решении размер компенсации) и таким образом предоставил этот вопрос усмотрению суда, этим судом следует считать Верховный Суд РФ, который должен в порядке обеспечения единообразного применения законов при осуществлении правосудия предложить судам общий базис и подход к определению размера компенсации морального вреда, оставляя при этом достаточный простор усмотрению суда при решении конкретных дел.
Предлагаются различные методы определения размеров компенсации презюмируемого морального вреда для различных видов правонарушений (Приложения №№1, 2). Поскольку отдельные виды правонарушений не влекут уголовную ответственность, размер компенсации презюмируемого морального вреда, причиненного ими, принимался в таблице равным размеру компенсации того же вреда для видов преступлений, вызывающих, по нашему мнению, страдания сходной глубины. Так, моральный вред при нарушении имущественных прав потребителей, а также при причинении морального вреда незаконными действиями и решениями органов власти и управления принимался соответствующим моральному вреду при уголовно наказуемом обмане потребителей. Разумеется, моральный вред, причиненный незаконными действиями органов власти и управления, будет различным в зависимости от их характера и сопутствующих конкретному правонарушению обстоятельств. Это может быть учтено при рассмотрении конкретного дела путем применения повышающих или понижающих коэффициентов, которые будут приведены ниже.
В некоторых случаях уголовное законодательство предусматривает (возможно, не вполне оправданно) сравнительно мягкие виды наказания за преступления, влекущие значительный моральный вред. Поэтому презюмируемый моральный вред за такие правонарушения, как разглашение тайны усыновления и тайны искусственного оплодотворения, при построении таблицы принимался равным моральному вреду за причинение менее тяжких телесных повреждений, поскольку такие правонарушения вызывают последствия, имеющие необратимый характер, и ставят семейные связи под угрозу на неопределенно долгое время. Таким образом, проблема установления критериев и определения методик компенсации морального вреда является одной из самых актуальных и наименее исследованных в этом институте гражданского права.
Возврат к существовавшей модели компенсации морального вреда (причиненных физических и нравственных страданий) положительно сказался бы на заглаживании данного вреда. Например, лицо, претерпевшее физические страдания, получило увечье (ампутация ног). В данном случае потерпевшему актуальней было бы получить автотранспортное средство, переоборудованное для инвалидов, для свободного передвижения, нежели денежную компенсацию, и т.д. Законодательство нуждается в устранении имеющихся в нем пробелов. Для определения морального вреда необходимо установить объективные критерии, более развернутые, нежели приводимые в ст. 1101 ГК РФ.
На законодательном уровне особо подчеркнуто, что институт компенсации морального вреда является основным способом защиты нематериальных благ. Это обстоятельство является главным для правильного понимания основного назначения данного института (в условиях недостаточной эффективности применения гражданского законодательства, регулирующего личные неимущественные блага), которое может принести более высокие результаты в усиливающейся гарантии реализации обязанности государства обеспечить соблюдение и защиту прав и свобод человека и гражданина.
Рассмотрим проблемы гражданско-правового механизма определения размера компенсации морального вреда.
Компенсация морального вреда рассматривается судами зачастую как второстепенное требование, а поэтому ему не уделяется должное внимание. Традиционно суды уменьшают размер компенсации заявленной истцами, последние же стремятся заявить размер компенсации как можно больше, учитывая то, что суд все равно снизит размер компенсации. При этом ни та, ни другая сторона не использует какие-либо весомые для этого основания.
Между тем, «в ряде зарубежных стран в судебной практике прослеживается тенденция к упорядочиванию системы определения размеров компенсации. Это достигается в Англии путем введения таблиц для определения размеров компенсации морального вреда, причиненного умышленными преступлениями, а в Германии и Франции - путем выработки судебной практикой правила ориентироваться на ранее вынесенные судебные решения по делам, связанным с сопоставимыми правонарушениями».
Теоретически можно определить два возможных пути для унификации размера компенсации. Первый предполагает наличие руководящего, инструктивного начала, предварительного установления размера компенсации в виде тарифов или четко определенных рамок, как правило, ориентированных на санкции уголовно - правовых норм. При этом возможно применение некой общей формулы, в основу которой заложены презюмируемые моральные страдания, которые должен испытывать средний, нормально реагирующий на совершаемые в отношении него неправомерные действия человек, а размер компенсации может меняться в большую или меньшую сторону в зависимости от конкретных обстоятельств.
Думается, что такой подход имеет ряд существенных недостатков и не соответствует юридической природе рассматриваемого института, прежде всего, как института частного права. Кроме этого, такие предложения в любом случае не соответствуют выявленным историческим тенденциям развития института компенсации морального вреда, а также современной легальной позиции законодателя, который отказался от модели штрафной компенсации и в основу определения ее размера положил судейское усмотрение.
Второй подход по сути реализован в действующем законодательстве и решение вопроса об определении размера компенсации морального вреда законодатель относит к компетенции суда, определяя лишь общие принципы (разумности и справедливости), которыми он должен руководствоваться. Фактически такой подход означает свободное судейское усмотрение при решении данного вопроса. По нашему мнению, судейское усмотрение не должно быть свободным, поскольку всегда таит угрозу перерасти в произвол. Поэтому, критикуя предложения Эрделевского по установлению тарифов или фиксированных рамок для размера компенсации, считаем недопустимым в основе рассматриваемого института иметь свободное судейское усмотрение. В основе должно быть судейское усмотрение, но не свободное, а ограниченное критерием, более определенным, чем предусмотрены действующим законодательством.
Рассмотрим, в чем проявляется судейское усмотрение, которое в настоящий момент предусмотрено законодателем в качестве механизма определения размера компенсации морального вреда. Установленные законом критерии разумности и справедливости носят расплывчатый и обтекаемый характер, дающий неограниченный простор свободного судейского усмотрения, что может порождать несправедливые судебные решения, когда присуждаются принципиально различные суммы компенсации при сравнимых обстоятельствах.
Отсутствие единообразия в правоприменительной практике при определении размера компенсации морального вреда нарушает конституционный принцип правового равенства. В основе требования применения «равного к равным» лежит представление о врожденном и внутренне присущем человеку достоинстве.
Принятие одинаковых решений по аналогичным делам требуют принципы законности и единства выносимых судебных решений. Неодинаковое разрешение сходных дел ведет к неравенству граждан перед законом. В связи с этим одной из важнейших проблем в применении института компенсации морального вреда является вопрос о допустимости и пределах судейского усмотрения при разрешении конкретных дел. В науке не оспаривается допустимость судейского усмотрения в случаях, порядке и формах, предусмотренных нормами материального и процессуального права, при этом указывается, что оно допустимо в ситуации правовой проблемы, имеющей более одного законного способа ее решения. Но судейское усмотрение не должно быть безграничным, без всяких критериев и пределов, т.е. свободным. Свободное судейское усмотрение объективно порождает субъективный судейский произвол.
По нашему мнению, судейское усмотрение допустимо только как ограниченное и не допустимо как абсолютное. Поэтому важнейшим аспектом проблемы судейского усмотрения является вопрос о путях ограничения его пределов.
По нашему мнению, одним из действенных способов ограничения судейского усмотрения и недопущения хаотической судебной практики является требование единства самой судебной практики, при котором она сама и способна выступать в качестве ограничителя судейского усмотрения. Вопрос о допустимости судейского усмотрения непосредственно влечет и проблему допустимости судебной практики (но не судебного прецедента) как источника правоприменения (но не источника права).
Отношение к судебной практике как источнику права (правоприменения) в истории отечественной цивилистики на разных этапах было неодинаковым.
Дореволюционное гражданское законодательство содержало нормы, требовавшие, чтобы разрешение дела в любом случае не останавливалось под предлогом неполноты, неясности или противоречия законов, что теоретически позволяло ставить вопрос о возможности судебной практики как источника права.
В советский период отношение к судебной практике как источнику права и вообще самостоятельности судов в правоприменении приобрело резко отрицательный характер, что следовало из отрицания разделения властей и нормативистского подхода к праву.
Начиная с середины 80-х гг. стало меняться правопонимание, возобладала и получила практическое воплощение концепция разделения властей, что дало основу для постановки в научной литературе вопроса о признании судебной практики в качестве источника права. Появились многочисленные аргументированные обоснования такого подхода, вопрос приобрел дискуссионный характер и его обсуждение продолжается до сегодняшнего дня.
Можно прийти к выводу, что в странах романо-германской правовой системы судебная практика высших судебных инстанций допускается в качестве производного, вспомогательного и дополнительного источника права. Континентальный судья не может отказаться от вынесения решения под предлогом молчания или неясности закона, а должен следовать традиции в судебной практике. При этом допускается в судебных решениях ссылаться на предыдущие решения по аналогичным делам, для этого издаются официальные сборники судебной практики, где публикуются значимые решения высших судов.
В ряде европейских стран судебная практика применяется по усмотрению судьи, т.е. имеет место отказ от ее обязательности. Имеется специфическое, отличное от англо-американского прецедента значение судебной практики в странах романо-германской правовой системы, где нормотворчество судов ограничено, носит дополнительный характер и применяется, когда закон недостаточно ясен и конкретен. Здесь существенное значение имеет не отдельное предшествующее решение, а совокупность типичных решений.
Российская судебная власть в лице Конституционного Суда РФ фактически уже осуществляет правотворческие функции, его актам присущ нормативно-интерпретационный характер, обобщенность и обязательность. Особое внимание привлекает такой специфический источник российского права как правовые позиции Конституционного Суда, в которых формулируются принципиальные положения нормотворческого характера. Акты Верховного Суда и Высшего Арбитражного судов РФ по конкретным делам нельзя считать источниками права. Однако отсутствие их общеобязательности не должно трактоваться как отсутствие права нижестоящих судов ссылаться («право ссылки») на практику разрешения конкретных дел высшими (вышестоящими) судами или на их разъяснения.
Условием права на ссылку является предварительное официальное опубликование соответствующих судебных актов, которые в этом случае следует считать источником правоприменения. Указание в гражданском и арбитражном процессуальном законодательстве на необходимость обеспечения единства судебной практики, единообразия в толковании и применении судами норм права фактически являются признанием того, что судебное решение по конкретному делу должно соответствовать сложившейся судебной практике.
После ратификации Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. прецедентное право Европейского Суда приобрело характер источника права российской правовой системы. Признание этого обстоятельства является одновременно и косвенным признанием инкорпорации в российскую систему права прецедента Европейского Суда как источника права.
Представляется, что любые решения Европейского Суда, обладающие качеством прецедента, должны являться обязательными для стран-участниц, поскольку как прецеденты они обязательны для самого Европейского Суда. В связи с этим необходимо разъяснить судам право при вынесении решений непосредственно обращаться к решениям Европейского Суда, при этом логично было бы признать право ссылки на любые решения, а не только в отношении России.
В своих решениях о компенсации морального вреда Европейский Суд не делает каких-либо пояснений в отношении расчета ее размера, но обычай придерживаться размеров, присужденных по аналогичным делам, позволяет ему избежать сильного разброса сумм компенсации. Базисные уровни компенсации устанавливаются Судом в первых решениях, которые в дальнейшем служат для него ориентиром при вынесении последующих решений. Суд присуждает денежную компенсацию, руководствуясь принципом очевидности причинения вреда фактом нарушения прав гражданина неправомерными действиями со стороны государства и не обязывает гражданина доказывать пережитые им страдания. Данная правовая позиция Европейского Суда также представляет интерес для уточнения процессуального вопроса о распределении бремени доказывания по делам о компенсации морального вреда.
Признание судебной практики в качестве ориентира при определении размера компенсации наряду с инкорпорацией в нашу правовую систему прецедентного права Европейского Суда приводит к выводу о необходимости учета его решений при определении размера компенсации морального вреда.
В случае признания легитимности судебной практики в качестве действующего источника правоприменения кардинальное значение приобретает вопрос ее транспарентности. В результате правоприменения норма права воплощается в реальную действительность, преломляясь через правоприменительную практику. Должное и сущее правовой нормы в силу этого не всегда тождественны друг другу. Право как таковое «оживает» в конкретном правоотношении. Норма права есть предпосылка права, условие его появления, «предсказание права».
Требование правомерного поведения базируется на презумпции всеобщей осведомленности. Полагаем, что представляется недостаточной и ограниченной осведомленность субъектов права лишь в отношении действующего нормативного материала. Субъекты права должны иметь возможность доступа к итоговым решениям правоприменителя, что, в свою очередь, немыслимо без всеобщей транспарентности судебных решений в России.
2.3 Учет имущественного положения потерпевшего при определении размера компенсации морального вреда
Рассмотрим обстоятельство, которое на первый взгляд может показаться всегда заслуживающим внимания при определении размера компенсации морального вреда, - об имущественном положении потерпевшего. Как уже отмечалось, это обстоятельство следует принимать во внимание при оценке характера и степени страданий, перенесенных потерпевшим, в специальном случае - при нарушении его имущественных прав. А как обстоит дело в других случаях? В принципе с точки зрения компенсационной функции возмещения морального вреда, т.е. ее предназначения для максимального сглаживания перенесенных потерпевшим страданий, имущественное положение потерпевшего, несомненно, имеет весьма серьезное значение.
Предположим, двум потерпевшим причинены одинаковые страдания, связанные с одинаковым нарушением личных неимущественных прав (например, каждому причинен легкий вред здоровью). Однако при этом годовой доход одного из потерпевших превышает годовой доход другого в 10 тыс. раз (вполне вероятная ситуация при современном соотношении уровня доходов различных слоев населения).
При использовании предлагаемой методики размер компенсации презюмируемого морального вреда составит 24 МЗП. Если годовой доход одного из потерпевших составляет 72 МЗП, а другого, соответственно, 720 тыс. МЗП, то первому потерпевшему компенсация, очевидно, принесет существенные положительные эмоции в связи со значительным улучшением его материального положения (его годовой доход при этом увеличится более чем на 30%), а для второго сумма компенсации с точки зрения повышения его имущественных возможностей окажется попросту незаметной и не вызовет сколько-нибудь значимых положительных эмоций.
Конечно, и в этом случае у потерпевшего могут возникнуть положительные эмоции в связи с чувством удовлетворения от самого факта возложения на правонарушителя имущественной ответственности, что соответствует штрафной функции компенсации морального вреда. Но тем не менее очевидно, что, в зависимости от имущественного положения потерпевшего, возможна ситуация, когда при выплате компенсации моральный вред останется фактически некомпенсированным. Означает ли это, что имущественное положение потерпевшего следует учитывать при определении размера компенсации, повышая размер компенсации соответственно уровню благосостояния потерпевшего? Представляется, что на этот вопрос следует ответить отрицательно.
Присуждение разных размеров компенсации за одинаковые страдания противоречило бы как принципам разумности и справедливости (ст. 1101 ГК РФ), так и общим правилам о возмещении вреда, которые предусматривают возможность учета имущественного положения субъектов деликтного обязательства лишь для целей снижения судом размера ответственности гражданина - причинителя вреда (ст. 1083 ГК РФ).
Возможность повышения размера ответственности в зависимости от имущественного положения потерпевшего или причинителя вреда в ГК РФ не предусматривается.
Кроме того, в соответствии со ст. 1101 ГК РФ при определении размера компенсации могут приниматься во внимание лишь те фактические обстоятельства, которые сопутствовали причинению морального вреда и при этом связаны с перенесенными потерпевшим страданиями.
В случаях же нарушения личных неимущественных прав страдания потерпевшего не связаны с его имущественным положением; само имущественное положение потерпевшего при определении размера компенсации нельзя относить к числу обстоятельств, сопутствующих причинению морального вреда, так как эффект компенсации зависит от имущественного положения потерпевшего не в момент причинения ему морального вреда, а в момент присуждения определенного судом размера компенсации.
Поэтому повышение размера компенсации морального вреда вне связи с характером и степенью перенесенных потерпевшим страданий противоречило бы требованиям закона.
Законодательство не конкретизирует, какие именно индивидуальные особенности потерпевшего могут влиять на размер денежных сумм, взыскиваемых в порядке компенсации морального вреда. Неразрешенным остается вопрос - нужно ли учитывать материальное положение потерпевшего при определении размера компенсации морального вреда?
Законодатель предписывает учитывать доходы потерпевшего лишь при возмещении утраты этих доходов (ст. 1085 ГК РФ). Применительно же к определению размера компенсации морального вреда необходимо во всех случаях учитывать материальное положение лица, которому такой вред причинен. При этом чем выше доходы потерпевшего, тем большая сумма должна взыскиваться.
На первый взгляд такая постановка вопроса грубо нарушает принцип равноправия граждан. Однако необходимость учета материального положения потерпевшего в данном случае продиктована спецификой компенсируемого вреда. Когда лицу причинен материальный ущерб, т.е. лицо лишилось материальной субстанции, имеющей денежную стоимость, затруднения при определении суммы возмещения могут возникнуть лишь в связи с установлением денежной стоимости этой субстанции.
Моральный же вред, как категория нематериальная, не может быть оценен денежной суммой, как категорией исключительно материальной. Компенсация морального вреда есть предоставление потерпевшему возможности испытать за счет взысканной суммы положительные эмоции, соразмерные испытанным им физическим или нравственным страданиям.
В подведении итога главы можно сделать вывод, что при определении размера взыскиваемой в счет компенсации морального вреда денежной суммы судам необходимо руководствоваться не только индивидуальными психологическими особенностями потерпевшего, но и его материальным положением, что не только не противоречит принципу равенства граждан, но и соответствует требованию ст. 1064 ГК РФ о праве потерпевшего на возмещение в полном объеме вреда, ему причиненного.
3. Проблемы и пути совершенствования законодательства РФ о компенсации морального вреда
.1 Анализ судебной практики в сфере проблем компенсации морального вреда юридическим лицам
С начала 1990-х гг. в теории отечественного гражданского права и практике судов общей юрисдикции продолжается дискуссия о возможности или невозможности компенсации морального вреда юридическим лицам при умалении их деловой репутации. Арбитражные суды, долгое время участвовавшие в названной дискуссии, пошли собственным путем.
В практике арбитражных судов появился новый способ судебной защиты деловой репутации юридических лиц - компенсация нематериального вреда, который явился, по сути, неким «аналогом-заменителем» компенсации морального вреда (физических и нравственных страданий). При этом компенсация нематериального вреда юридическим лицам не получила законодательного закрепления и неоднозначно трактуется в юридической литературе. На практике встречаются различные обозначения исследуемого способа защиты: «взыскание вреда, причиненного деловой репутации», «возмещение репутационного вреда», «компенсация нематериального вреда» и др. Многие истцы и суды до сих пор оперируют категорией «компенсация морального вреда» (применительно к юридическому лицу). В данном параграфе будем использовать комплексное наименование - компенсация морального (нематериального) вреда юридическим лицам.
Весьма интересным представляется эволюционное развитие института компенсации морального (нематериального) вреда юридическим лицам на примере окружных федеральных судов России.
Федеральные Арбитражные Суды изначально признавали возможность компенсации морального вреда юридическим лицам. Однако Президиум ВАС РФ в Постановлении от 1 декабря 1998 г. №813/98 с этим не согласился, отказав в удовлетворении исковых требований в отношении Тюменской областной ассоциации профсоюзных организаций работников промышленности, а также во взыскании компенсации за моральный вред: «Поскольку юридическое лицо не может испытывать физических или нравственных страданий, ему невозможно причинить моральный вред. Право на компенсацию морального вреда предоставлено только физическому лицу».
Позднее ФАС, равно как и большинство других арбитражных судов, разделили данную позицию относительно невозможности компенсации морального вреда юридическим лицам
Схожая позиция нашла свое подтверждение и в Постановлении ФАС Западно-Сибирского округа от 8 сентября 2005 г. по делу №5-70/04: «Во взыскании морального вреда отказано по мотиву того, что крестьянское (фермерское) хозяйство является юридическим лицом».
Однако теперь свое мнение изменил Президиум ВАС РФ, отменяя вышеназванное Постановление: «При новом рассмотрении дела суду следует также решить вопрос о применении норм ст. 1100 ГК РФ с учетом возможности причинения морального вреда…».
Полагаем, что «моральный вред» в классическом понимании этого термина как физические и нравственные страдания не может соотноситься с правовой природой юридического лица как искусственной конструкцией. Но это не означает, что юридическое лицо не может испытывать нематериальный вред, выраженный в умалении деловой репутации и связанными с этим иными неблагоприятными последствиями нематериального характера, которые не поддаются точному исчислению, являются отрицательными и существенными для юридического лица, а также приводят или могут привести к возникновению убытков, представляющих собой материальное выражение вреда.
Одним из первых дел, рассмотренных ФАС Западно-Сибирского округа в XXI в., связанных с взысканием в пользу юридического лица компенсации морального (нематериального) вреда, стало дело №Ф04-3210/2006 (23105-А70-12). Об основаниях «возмещения нематериального ущерба» суд высказался следующим образом: «…названное указание порочит деловую репутацию истца, так как способно сформировать у партнеров и потребителей услуг ООО «Лекс-Консалтинг» негативное отношение к фирме, недоверие к результатам его работы (заключениям, аудиторским проверкам), дать им усомниться в компетентности данного юридического лица, в его порядочности при участии в сделках с ним и иных партнерских взаимоотношениях».
Сегодня в практике ФАС требования о компенсации морального (нематериального) вреда юридическим лицам встречаются довольно часто (по делам о защите деловой репутации).
В постановлениях ФАС употребляются различные обозначения исследуемого способа защиты, чаще всего «компенсация ущерба, нанесенного деловой репутации», «компенсация морального вреда» и «компенсация нематериального вреда».
Основной подход ФАС к компенсации морального (нематериального) вреда юридическим лицам - по аналогии с компенсацией морального вреда гражданам. Отсутствие прямого указания в законе на способ защиты деловой репутации юридических лиц не лишает их права предъявлять требования о компенсации убытков, в том числе нематериальных, причиненных умалением деловой репутации, или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину), которое вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения.
Суды в обоснование необходимости взыскания компенсации морального (нематериального) вреда юридическому лицу ссылаются не только на нормы отечественного законодательства, но и на акт самого авторитетного судебного органа нашей страны (Определение Конституционного Суда РФ), а также на практику Европейского суда по правам человека, не отрицающего возможность взыскания компенсации морального (нематериального) вреда юридическим лицам.
Президиум ВАС РФ в информационном письме от 23 сентября 1999 г. №46 «Обзор практики разрешения арбитражными судами споров, связанных с защитой деловой репутации» высказал мысль о том, что иски о возмещении убытков, причиненных распространением сведений, не соответствующих действительности, рассматриваются арбитражным судом и при отсутствии в них требования об опровержении таких сведений.
По аналогии данное правило можно распространить и на требование о компенсации морального (нематериального) вреда юридическим лицам. Компенсация морального (нематериального) вреда - это самостоятельное требование о защите деловой репутации; оно не должно находиться в прямой зависимости от другого самостоятельного требования - опровержения. В рамках конкретного дела можно требовать реализации как обоих указанных способов защиты, так и одного из них.
По одному из рассмотренных дел ФАС Волго-Вятского округа дал понять, что компенсация нематериального вреда юридическим лицам имеет одну правовую природу с компенсацией морального вреда. Действительно, нематериальный вред юридических лиц необязательно ограничивается репутационным вредом. Нематериальный вред юридического лица может заключаться в неудовлетворенности (разочарованности) членов юридического лица и его основателей, неопределенности в планировании решений; препятствиях в управлении компанией (для которых не существует четкого метода подсчета последствий); беспокойстве и неудобстве, причиненных членам руководства компании; длительном состоянии неуверенности; проблемах планирования управленческих решений; неприятностях в организационной структуре и др.
Указанные обстоятельства могут возникнуть как результат репутационного вреда, а могут существовать и без его наличия. В любом случае нематериальный вред априори не поддается точному исчислению - его нельзя четко обосновать документально, можно лишь компенсировать, основываясь при этом на справедливости, здравом смысле и номинальных (условных) доказательствах.
Репутационный вред (не связанный с убытками), а также не имеющие экономического содержания и стоимостной формы негативные последствия вместе образуют следующее комплексное понятие нематериального вреда.
Нематериальный вред - это вред, связанный с наступлением неблагоприятных последствий нематериального характера, которые не поддаются точному исчислению, являются отрицательными и существенными для потерпевшего, а также привели или могут привести к возникновению убытков, которые представляют собой материальное выражение вреда.
Кроме дел о защите деловой репутации, требование о компенсации морального (нематериального) вреда юридическим лицам встречается по делам, связанным с причинением вреда субъектами власти. Причем часто дела о защите деловой репутации являются одновременно и делами, связанными с причинением вреда субъектами власти.
Относительно самостоятельности компенсации морального (нематериального) вреда юридическим лицам как нового способа судебной защиты деловой репутации в ФАС существует еще одна проблема - встречаются случаи, когда в мотивировочной части постановлений вообще не упоминается о компенсации морального (нематериального) вреда, хотя в описательной части требование об указанной компенсации было. Мотивировочная часть постановлений по некоторым делам посвящена лишь обоснованию отсутствия диффамационных признаков, наличие которых необходимо для удовлетворения общих исковых требований. О моральном (нематериальном) вреде - ни слова.
Скорее всего, суды просто не видят необходимости обосновывать отказ именно в компенсации морального (нематериального) вреда юридическим лицам, считая, что раз основное требование о защите деловой репутации удовлетворению не подлежит, автоматически не подлежат удовлетворению и производные требования, в частности требование о компенсации морального (нематериального) вреда. Считаем, что такой подход недопустим, он не отвечает требованиям открытости, доступности и понятности арбитражного правосудия. Судебные инстанции обязаны обосновать удовлетворение / неудовлетворение каждого заявленного требования в отдельности.
Считаем, что распространение не соответствующих действительности порочащих сведений (диффамация) не обязательно порождает моральный (нематериальный) вред. Существование и размер последнего необходимо доказывать (разумеется, если имеет место признанный судом факт диффамации). Только в этом случае и при условии, что иные способы защиты деловой репутации не позволяют в полной мере восстановить нарушенное право, необходимо взыскивать денежную компенсацию морального (нематериального) вреда юридическим лицам.
В подведении итога параграфа можно сделать следующие выводы.
. Судебная арбитражная практика под моральным (нематериальным) вредом, причиненным деловой репутации юридического лица, понимает умаление деловой репутации в результате распространения не соответствующих действительности порочащих сведений, способных сформировать у партнеров и потребителей негативное отношение к юридическому лицу, недоверие к результатам его работы, дать им усомниться в компетентности данного юридического лица, в его порядочности при участии в сделках с ним и иных партнерских взаимоотношениях, а также иное негативное влияние распространенной информации на деловую репутацию юридического лица.
. Основной подход арбитражных судов к компенсации морального (нематериального) вреда юридическим лицам - по аналогии с компенсацией морального вреда гражданам.
. Суды не ставят требование о компенсации морального (нематериального) вреда в зависимость от возмещения убытков, однако ставит в зависимость от требования об опровержении.
. По данной категории дел необходимо доказывать и обосновывать существование и размер компенсации морального (нематериального) вреда юридическим лицам, это в обязательном порядке требуют суды.
На основании изложенного можно сделать вывод, что практика арбитражных судов в настоящий момент допускает возможность компенсации морального (нематериального) вреда юридическим лицам, хотя они и неоднородна.
3.2 Проблемы компенсации морального вреда, причиненного юридическим лицам органами государственной власти, органами местного самоуправления
Полагаем, что назрела необходимость внесения соответствующих изменений в законодательство в части расширения оснований денежной компенсации морального вреда.
О необходимости предусмотреть в действующем законодательстве компенсацию морального вреда, причиненного хозяйствующим субъектам субъектами власти, неоднократно указывалось в научной литературе. Ситуация, при которой компенсация морального вреда хозяйствующим субъектам не может быть связана с имущественными взаимоотношениями между юридическим лицом и субъектом власти, недопустима. В противном случае юридические лица были бы вынуждены обращаться в Европейский суд по правам человека (далее - Европейский суд), так как Конвенция о защите прав человека и основных свобод им это позволяет.
Европейский суд часто взыскивает компенсацию вреда, не поддающегося точному денежному исчислению (моральный, нематериальный вред) не только при нарушении неимущественных прав, но и при нарушении имущественных прав юридических лиц. Европейский суд, в свою очередь, вынес несколько постановлений в пользу российских юридических лиц, в том числе с РФ была взыскана справедливая компенсация нематериального вреда.
В Постановлении от 14 июня 2005 г. по делу ООО «Русатоммет» против России (Rusatomet Ltd. v. Russia) Европейский суд констатировал, что нематериальный вред юридического лица возник в связи с тем, что Министерство финансов РФ очень долго исполняло свои финансовые обязательства перед компанией-заявителем. С РФ было взыскано 2 тыс. евро в качестве компенсации нематериального вреда.
В Постановлении от 5 апреля 2007 г. по делу Саентологическая церковь г. Москвы против России (Church of Scie №tology Moscow v. Russia) Европейский суд указал, что нематериальный вред у организации возник вследствие произвольного лишения ее статуса юридического лица (в результате отказа перерегистрировать ее в качестве религиозной организации). С РФ было взыскано 10 тыс. евро в качестве компенсации нематериального вреда.
Из Постановления Европейского суда от 10 июня 2010 г. по делу «Московские свидетели Иеговы» против России (Jehovah's Wit №esses of Moscow v. Russia): Европейский суд присудил небезызвестной религиозной организации «Московские свидетели Иеговы» 20 тыс. евро в связи с длительными внутригосударственными разбирательствами по поводу религиозной организации, которые завершились ее роспуском и запретом ее деятельности. Это, по мнению Европейского суда, привело к чувствам бедствия, тревоги, несправедливости, нарушениям религиозной деятельности религиозной организации «Московские свидетели Иеговы».
Имеющиеся проблемы компенсации морального (нематериального) вреда юридическим лицам (в том числе по делам о защите деловой репутации), опыт Европейского суда по этому вопросу в конечном счете привели к необходимости разработки официальной нормативной конструкции, в соответствии с которой компенсация морального (нематериального) вреда юридическим лицам должна иметь место не только по делам о защите деловой репутации, но и по делам, связанным с причинением вреда хозяйствующим субъектам со стороны субъектов власти.
Проводилась работа над двумя проектами Постановлений Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ (ВАС РФ), в которых отражена указанная нормативная конструкция. Первое Постановление имеет рабочее название «О возмещении вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами» (далее - проект №1). В нем под нематериальным вредом понимается наступление неблагоприятных последствий нематериального характера (ущерб деловой репутации, неопределенность в планировании хозяйственной деятельности, беспокойство, неудобство для акционеров, менеджеров и трудового коллектива) (п. 10). Упоминается также о возможности возмещения нематериального (морального, репутационного) вреда, причиненного в сфере экономической деятельности юрлицам государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами (п. 2). Суд может по требованию заявителя присудить выплату денежной компенсации за нематериальный вред, если иные формы возмещения вреда не позволяют в полной мере восстановить нарушенное право (п. 20).
Второе Постановление имеет рабочее название «О способах защиты прав и законных интересов участников экономического оборота в случае причинения им вреда со стороны государственных органов, органов местного самоуправления, а также их должностных лиц» (проект №2).
Анализируя проект 2, можно сделать вывод, что нематериальный вред - это наступление неблагоприятных последствий нематериального характера (нанесение морального вреда, репутационного вреда и иного нематериального вреда) (п. 2).
Официально закреплено, что для юридических лиц возможна компенсация нематериального вреда. Она реализуется по аналогии закона к компенсации морального вреда (абз. 2 п. 8). Основанием нематериального вреда может выступать: беспокойство за развитие бизнеса, увеличение рисков ведения хозяйственной деятельности, нестабильность инвестиционного процесса, непредвиденные затраты времени персонала на преодоление возникших затруднений, неопределенность в планировании решений, которые нужно принимать в связи с управлением хозяйственной деятельностью; иные препятствия в управлении им, являющиеся следствием действий (бездействия) субъектов власти (п. 9). Требование о возмещении нематериального вреда должно быть мотивировано с указанием конкретных неблагоприятных последствий, наступивших в результате причинения вреда, а также их степени и продолжительности (п. 23). Для всех субъектов хозяйственной деятельности признана также самостоятельной некая разновидность компенсации нематериального вреда - компенсация репутационного вреда (по делам о защите деловой репутации) (п. 10).
В целом оба проекта в юридических кругах подвергались критике.
Применительно к исследуемому нами способу защиты критика заключается в основном в следующем.
Понятие нематериального вреда, указанное в проектах, является достаточно абстрактным, его необходимо конкретизировать, в частности, необходимо перечислить, в чем конкретно нематериальный вред может выражаться, что понимать под «иным нематериальным вредом». Не приводится четкого разделения между способами определения размера (расчета) материального и нематериального вреда. Указание в проектах на фразу «…присудить выплату денежной компенсации за нематериальный вред… если иные формы возмещения вреда не позволяют в полной мере восстановить нарушенное право» наводит на мысль, что признания самого факта нарушения будет достаточно для защиты хозяйствующего субъекта и компенсация нематериального вреда взыскиваться будет редко Указание и в том, в другом документах на фразу «…присудить выплату денежной компенсации за нематериальный вред… если иные формы возмещения вреда не позволяют в полной мере восстановить нарушенное право» наводит на мысль, что признания самого факта нарушения будет достаточно для защиты хозяйствующего субъекта и компенсация нематериального вреда взыскиваться будет редко. Прямое указание на возможность компенсации нематериального вреда юридическим лицам может повлечь существенное увеличение количества обращений в суд с требованиями к органам власти о возмещении вреда, «компании будут использовать любые поводы, чтобы посудиться с госорганами».
Действительно, проблемных вопросов относительно компенсации нематериального вреда юридическим лицам очень много. Отчасти можно согласиться с мнением тех специалистов, которые указывают, что, прежде чем разъяснять сущность компенсации нематериального вреда юридическим лицам на уровне постановления Пленума ВАС РФ, необходимо внести соответствующие изменения в федеральное законодательство, в котором должно быть четко предусмотрено право юридических лиц на компенсацию нематериального вреда (на данный момент это напрямую не предусмотрено).
Вступление в законную силу Федерального закона РФ «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок» от 30 апреля 2010 г. №68-ФЗ привело к тому, что ранее охарактеризованные проект 1 и проект 2 так и остались нереализованными.
О том, что указанные проекты из-за данного Федерального закона не были приняты, подтвердил Председатель ВАС РФ А.А. Иванов, который, несмотря на это, высказал предположение, что, «возможно, мы вновь вернемся к обсуждению Постановления о возмещении государством убытков за вред, причиненный участникам экономического оборота».
И вот Президиум ВАС РФ принял Информационное письмо от 31 мая 2011 г. №145 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о возмещении вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами», в котором, к сожалению, ничего не сказано о возможности компенсации морального вреда, причиненного юридическим лицам субъектами власти.
Однако Президиум ВАС РФ в своем Постановлении от 23 ноября 2010 г. №6763/10 официально признал компенсацию нематериального вреда как особый публично-правовой способ исполнения государством обязанности возмещения вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) государственных органов, органов местного самоуправления и должностных лиц этих органов. Рассмотренный Президиумом ВАС РФ спор имел сугубо имущественное основание и был связан с защитой прав индивидуального предпринимателя.
В заключение отметим, что компенсация морального вреда, причиненного юридическим лицам субъектами власти, требует дальнейшего теоретического и практического исследования. Если ранее суды отрицательно относились к подобной компенсации, то в настоящее время допускают возможность ее взыскания. При этом, как не трудно заметить из приведенных примеров из арбитражной практики, указанная компенсация в основном связана с защитой деловой репутации юридических лиц. Между тем имеются случаи взыскания компенсации морального вреда, причиненного юридическим лицам субъектами власти не только по делам о защите деловой репутации, но и по имущественным основаниям.
По нашему мнению, данный подход является верным и в полной степени соответствует практике Европейского суда. Надеемся, что в ближайшем времени законодатель прислушается к тенденциям арбитражной практики в части компенсации морального вреда юридическим лицам и внесет соответствующие коррективы в действующее законодательство.
К проблеме компенсации морального вреда юридическому лицу обратился Конституционный Суд РФ, поддержав позицию Верховного Суда РФ. В Определении от 04 декабря 2003 г. №508-О Конституционный Суда РФ указал, что применимость того или иного конкретного способа защиты нарушенных гражданских прав к защите деловой репутации юридических лиц должна определяться исходя именно из природы юридического лица. При этом отсутствие прямого указания в законе на способ защиты деловой репутации юридических лиц не лишает их права предъявлять требования о компенсации убытков, в том числе нематериальных, причиненных умалением деловой репутации, или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину), которое вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения (п. 2 ст. 150 ГК РФ). По мнению Конституционного Суда РФ, данный вывод основан на положении ст. 45 (ч. 2) Конституции РФ, в соответствии с которым каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом.
Таким образом, Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что юридическое лицо имеет право требовать компенсацию за моральный вред, однако его правовая природа отлична от одноименного института, предназначенного для защиты нематериальных благ физических лиц.
Немаловажное значение имеет и вывод Конституционного Суда РФ о том, что отсутствие в законодательстве прямого способа защиты нематериальных благ юридического лица не лишает его права на предъявление требований о возмещении нематериального вреда (нематериальных убытков). Стоит отметить, что на сегодняшний день этот вывод имеет основополагающее значение при решении вопроса о компенсации морального вреда юридическому лицу.
Итак, на протяжении долгих лет российское законодательство предоставляло возможность взыскивать моральный вред в пользу юридического лица. Однако в 2013 г. подход законодателя изменился. С 1 октября 2013 г. в положения ст. 152 ГК РФ были внесены изменения, исключившие возможность взыскивать компенсацию морального вреда за вред репутации юридического лица.
Казалось, что исключение из ст. 152 ГК РФ нормы о возможности взыскания компенсации морального вреда в пользу юридических лиц должно было поставить крест на исках, содержащих такие требования. Однако приведенная выше позиция Конституционного Суда РФ позволяет считать, что такого рода требования не так уж и безнадежны. Если опираться на тезис Конституционного Суда РФ о том, что юридические лица вправе требовать возмещения нематериальных убытков и при отсутствии в законодательстве поименованного способа защиты, то суды вправе удовлетворять иски, содержащие требование о компенсации морального вреда юридическому лицу.
Таким образом, на сегодняшний день существуют противоречия в позиции законодателя и позиции Конституционного Суда РФ, не позволяющие однозначно разрешить спор о возможности компенсации морального вреда юридическому лицу.
3.3 Проблемы компенсации морального вреда при защите чести, достоинства и деловой репутации
Применение норм ГК РФ, устанавливающих правила защиты личных неимущественных благ, вряд ли возможно без раскрытия содержания защищаемого блага. Ведь для того чтобы оценить, подверглось то или иное благо противоправному умалению, необходимо иметь достаточно четкое представление об объекте, которому причинен вред. Поскольку споры, возникающие в связи с умалением неимущественных благ, занимают значимое место в гражданском судопроизводстве, правильное решение поставленного вопроса имеет важное значение для обеспечения единства подходов в судебной практике при разрешении соответствующих дел, а также повышения уровня законности и обоснованности судебных решений.
Сказанное, безусловно, касается и таких весьма значимых неимущественных благ, как честь, достоинство, доброе имя и деловая репутация. Начнем с анализа понятий достоинства, чести, доброго имени и деловой репутации. Поскольку законодатель не дает какого-либо специального определения этих понятий, следует исходить из использования указанных терминов в их общеупотребительном значении.
Под достоинством понимается уважение лицом своих положительных качеств в собственном сознании.
Термин «честь» имеет, согласно словарю, четыре значения: достойные уважения и гордости моральные качества человека; его соответствующие принципы; хорошая, незапятнанная репутация, доброе имя; целомудрие, непорочность; почет, уважение.
Словосочетание «доброе имя» в словаре явно не раскрывается, но из описания нескольких значений термина «имя» следует, что «доброе имя» может быть определено, исходя из словаря, как «хорошая репутация».
Наконец, словосочетание «деловая репутация» в качестве такового в словаре не раскрывается, но дается следующее определение его составных частей:
деловая - относящаяся к общественной, служебной деятельности, к работе;
репутация - приобретаемая кем-нибудь или чем-нибудь общественная оценка, общее мнение о качествах, достоинствах и недостатках кого-нибудь или чего-нибудь.
Отсюда деловую репутацию лица (в ст. 152 ГК РФ речь идет о деловой репутации лиц физических и юридических) можно определить как относящуюся к общественно значимой деятельности лица его оценку обществом, мнение общества о качествах, достоинствах и недостатках этого лица.
Деловая репутация лица - это оценка его деловых качеств в общественном мнении. Сходство понятий «деловая репутация» и «доброе имя» в том, что оба эти понятия являются оценкой качеств лица. Как отграничить деловые качества лица от «неделовых»? Этот вопрос возникает лишь применительно к гражданину. Юридическое лицо, коммерческое и некоммерческое, создается с заранее определенной целью для участия именно в деловых отношениях, поэтому любые его качества неизбежно являются деловыми (коммерческими, управленческими, организационными и т.п.).
Представляется, что при отграничении деловых качеств гражданина от иных его качеств разумно использовать следующий критерий. Деловые качества - это качества, которые обеспечивают осуществление этим гражданином деятельности, направленной на удовлетворение общественных потребностей, или его эффективное участие в такой деятельности. Такая деятельность получает оценку в общественном мнении, т.е. у гражданина складывается определенная деловая репутация.
В практике применения судами ст. 152 ГК РФ при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации граждан и организаций зачастую существенные затруднения вызывает вопрос о содержании тех сведений, распространение которых порождает право потерпевшего на защиту своих личных неимущественных прав предусмотренным в этой правовой норме способом. Этот вопрос был частично затронут в п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ №11 (в действующей редакции), где указывается, что «порочащими являются также не соответствующие действительности сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства или моральных принципов, которые умаляют честь и достоинство гражданина либо деловую репутацию гражданина или юридического лица».
Таким образом, Пленум определил необходимое для признания сведений порочащими условие: их содержанием должно являться утверждение о нарушении лицом законодательства или моральных принципов. Правда, нельзя не обратить внимание на не вполне удачное включение в процитированный фрагмент постановления слова «также», так как нигде больше постановление не касается вопроса о содержании порочащих сведений.
Вряд ли Пленум имел здесь в виду более широкую трактовку термина «порочащие сведения», хотя в принципе она действительно может быть более широкой. Например, не только нарушение моральных принципов может умалить репутацию человека в глазах его окружения. В каждом обществе существует писаный или неписаный стандарт требований к морали и нравственности. Однако никто не вправе воспрепятствовать человеку поддерживать свою репутацию в глазах окружающих на более высоком, по сравнению с существующим стандартом, уровне и защищать ее предусмотренными законом способами.
Анализ судебной практики показывает, что решение вопроса о признании сведений порочащими вызывает трудности и приводит иногда к неправильной оценке фактических обстоятельств дела.
Самостоятельным действием, причиняющим ущерб чести и достоинству граждан, является оскорбление - унижение чести и достоинства, выраженное в неприличной форме. Прежде всего, необходимо остановиться на различиях между распространением ложных, порочащих другое лицо сведений и оскорблением. Если в первом случае умаление чести и достоинства происходит в результате того, что само содержание распространяемых сведений, их смысл носит порочащий характер, то во втором случае отрицательное воздействие на честь и достоинство лица оказывает неприличная форма, в которой дается оценка лица. Под неприличной формой выражения судебная практика понимает циничную форму отрицательной оценки личности потерпевшего, резко противоречащую принятым в обществе правилам.
В случае, когда в неприличной форме выражены порочащие честь и достоинство ложные сведения, потерпевший вправе требовать опровержения этих сведений в порядке ст. 152 ГК РФ и компенсации морального вреда, причиненного распространением таких сведений. Но возможен случай, когда распространенные сведения соответствуют действительности, что делает невозможным требовать их опровержения в порядке ст. 152 ГК РФ, однако оскорбительная форма их преподнесения порождает право требовать компенсации морального вреда в порядке ст. 151 ГК РФ.
В обоих случаях в состав оснований ответственности не будет входить вина причинителя вреда, так как ч. 4 ст. 1100 ГК РФ применима к распространению сведений, порочащих честь и достоинство личности, независимо от того, что умаляет эти неимущественные блага - содержание таких сведений или их оскорбительная форма.
Безусловно, для определения размера компенсации заслуживающими внимания обстоятельствами должны являться широта распространения оскорбительных сведений и степень неприличия формы их выражения.
Итак, на практике применение положений института компенсации морального вреда вызывает ряд трудностей, связанных скорее с неверной трактовкой положений законодательства, нежели его недостаточности.
Заключение
Подведем итог проведенному исследованию и сделаем выводы.
При написании работы сделан вывод, что категория морального вреда прочно утвердилась в законодательстве и заслуживает серьезного и пристального внимания ученых и практиков. Об этом свидетельствуют и обширная судебная практика, и большое количество статей на эту тему. На законодательном уровне особо подчеркнуто, что институт компенсации морального вреда является основным способом защиты нематериальных благ. Это обстоятельство является главным для правильного понимания основного назначения данного института (в условиях недостаточной эффективности применения гражданского законодательства, регулирующего личные неимущественные блага), которое может принести более высокие результаты в усиливающейся гарантии реализации обязанности государства обеспечить соблюдение и защиту прав и свобод человека и гражданина.
По нашему мнению, компенсация морального вреда - один из наиболее действенных способов защиты личных неимущественных прав и законных интересов граждан, позволяющий использовать его для восстановления нарушенных прав. Здесь имеет место совпадение содержания мер защиты и мер ответственности.
Полагаем, что принципы компенсации морального вреда сводятся к следующему:
) моральный вред компенсируется в случаях нарушения или посягательства на личные нематериальные блага (права) граждан. При нарушении имущественных прав граждан компенсация морального вреда допускается лишь в случаях, предусмотренных законом;
) компенсация морального вреда по общему правилу допускается при наличии вины причинителя. Вместе с тем в ст. 1100 ГК РФ предусмотрены три случая, когда моральный вред компенсируется независимо от вины: причинение вреда жизни и здоровью граждан источником повышенной опасности; причинение вреда гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ; причинение вреда в связи с посягательствами на честь, достоинство и деловую репутацию гражданина. Допускается установление законом и иных случаев компенсации морального вреда независимо от вины причинителя;
) моральный вред компенсируется независимо от возмещения имущественного вреда, то есть как наряду с ним, так и самостоятельно;
) компенсация морального вреда производится в денежной форме. Вместе с тем граждане, самостоятельно осуществляющие принадлежащие им гражданские права, вправе дать согласие на предложение ответчика о компенсации морального вреда в натуральной форме, путем предоставления определенных товаров или услуг.
Исходя из обзора судебной практики в процессе исследования был сделан вывод, что существуют значительные сложности, возникающие при определении размера компенсации морального вреда. Сложности эти возникают ввиду отсутствия четких критериев и методов оценки размера компенсации. Большую сложность представляет определение размеров денежных сумм, которые подлежат взысканию в возмещение морального вреда. Проблема состоит в том, что закон каких-либо критериев, по которым определяются эти размеры, не содержит, передавая решение этого вопроса целиком на усмотрение суда. Нет прямого ответа и в Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 20 декабря 1994 г. Это связано с тем, что дать пригодный на все случаи жизни рецепт в принципе невозможно. Подлежащая взысканию сумма зависит от многих конкретных обстоятельств, которые должны быть оценены и учтены судом. Поэтому, по нашему мнению, в целях правового совершенствования компенсации морального вреда необходимо разработать критерии морального вреда и механизм его определения в материальном выражении, ввести специальные нормы о компенсации в денежной форме морального вреда. Ученые уже пытались разработать единый для всех судов базисный уровень размера компенсации морального вреда и методики определения ее окончательного размера. Например, А. Эрделевский предложил свою таблицу размеров компенсации морального вреда. Базисный уровень размера компенсации он определяет применительно к страданиям, испытываемым потерпевшим при причинении тяжкого вреда здоровью. С предложенной методикой в принципе можно согласиться.
В настоящий момент, поскольку размеры компенсации морального вреда законодательно не установлены, истцы требуют сумму по своему усмотрению. Государственная пошлина с суммы морального вреда платиться отдельно, поскольку заранее неизвестно, какую сумму присудят и присудят ли вообще в качестве компенсации морального вреда, и размеры государственной пошлины с морального вреда вследствие этого взимаются как с исковых заявлений неимущественного характера. После того, как размер компенсации морального вреда будет законодательно урегулирован, истцы не будут завышать суммы компенсации морального вреда, и будет вполне возможно введение прогрессивных государственных пошлин.
Ст. 151 ГК РФ обязывает суд при определении размера компенсации принимать во внимание «степень вины нарушителя» всегда, а ст. 1101 ГК РФ - учитывать «степень вины причинителя вреда», но лишь в тех случаях, «когда вина является основанием возмещения вреда». Эта последняя оговорка приводит к тому, что если, например, вред причинен распространением сведений, порочащих деловую репутацию гражданина, то размер взыскиваемой компенсации не зависит от того, действовал ли причинитель вреда умышленно, допустив легкую неосторожность, или даже невиновно. Думается, что такая норма неоправданна. Более логичной, по нашему мнению, представляется норма, содержащаяся в ст. 151 ГК РФ: суд всегда должен учитывать наличие или отсутствие вины причинителя вреда, а при наличии вины - учитывать ее степень. Целесообразнее было бы, чтобы Верховный Суд РФ в соответствующем постановлении Пленума установил доли (проценты), в пределах которых может быть взыскана компенсация (например, при умышленной вине - 100%, при грубой неосторожности - 60%, при легкой неосторожности - 20%, при отсутствии вины - 10%).
По нашему мнению, проблема морального вреда, причиненного юридическому лицу, связана главным образом с тем, что в законе отсутствует его определение, а это вызывает теоретические споры и проблемы в практике разрешения конкретных дел. Эта проблема до сих пор не решена. В п. 7 ст. 152 ГК и п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. №10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» говорится о том, что правила, регулирующие компенсацию морального вреда в связи с распространением сведений, порочащих деловую репутацию гражданина, применяются и в случаях распространения таких сведений в отношении юридического лица (п. 6 ст. 7 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик по правоотношениям, возникшим после 3 августа 1992 г., п. 7 ст. 152 ГК РФ по правоотношениям, возникшим после 1 января 1995 г.). Однако Высший Арбитражный Суд РФ придерживается иного мнения. Постановлением Президиума ВАС РФ от 5 августа 1997 г. было отменено определение Арбитражного суда Краснодарского края от 03 декабря 1996 г. по делу №322-10, связанному с иском ТОО «ПСП «Жилспецмонтаж» к редакции газеты «Кубанские новости» о защите деловой репутации (опровержение порочащих деловую репутацию сведений) и компенсации морального вреда. Отменяя определение Арбитражного суда Краснодарского края, Президиум ВАС РФ специально отметил, что исходя из смысла ст. 151 ГК РФ, моральный вред (физические и нравственные страдания) может быть причинен только гражданину, но не юридическому лицу. Очевидно, что юридическое лицо таких последствий не в состоянии нести - неодушевленная суть страдать не может. Однако определенные негативные переживания могут испытывать люди, связанные с организацией, в отношении которой были распространены такие сведения. Такими людьми могут быть учредители данного юридического лица, его работники и др. Возможно, для защиты данных лиц в ст. 152 ГК РФ был внесен п. 7 и вынесено соответствующее Постановление ПВС РФ.
Таким образом, в настоящее время законодатель фактически толкает судебную практику на формирование судебных прецедентов при определении размера морального вреда, подлежащего компенсации. К сожалению, отсутствует также и систематизация судебной практики в части размера компенсируемого морального вреда. Как показывает практика, размер компенсации морального вреда колеблется от одного до нескольких десятков тысяч рублей.
К сожалению, нет инструмента для точного измерения абсолютной глубины страданий, а также для определения их денежного эквивалента. Степень страданий - это их глубина. Это важнейший критерий, на основании которого мы можем приблизиться к действительному моральному вреду и определить соответствующий ему размер компенсации. Здесь нужно учитывать индивидуальные особенности потерпевшего, но за основу брать некую среднюю величину, присущую нормальному человеку со здоровой психикой. Выплата имущественной компенсации за неимущественный вред всегда будет нести в себе элемент условности ввиду отсутствия общих «единиц измерения» материальной и нематериальной субстанций.
Представляется, что такой подход позволяет оптимально учесть требования справедливости в смысле ст. 1101 ГК РФ, так как ничто не бывает велико или мало само по себе, но бывает таким лишь в сравнении с другим. Установленное в ст. 1101 ГК РФ требование разумности имеет отношение скорее к базисному уровню размера компенсации морального вреда, который позволил бы разработать соотносительную шкалу размеров компенсаций резюмированного морального вреда для различных видов правонарушений.
Таким образом, компенсация морального вреда является мерой юридической гражданско-правовой ответственности, охватывает сферу не только гражданско-правовых отношений, но и уголовно-правовых, трудовых, семейных, административно-правовых и др.
Законодательство нуждается в устранении имеющихся в нем пробелов. Для определения морального вреда необходимо установить объективные критерии, более развернутые, нежели приводимые в ст. 1101 ГК РФ.
На законодательном уровне особо подчеркнуто, что институт компенсации морального вреда является основным способом защиты нематериальных благ. Это обстоятельство является главным для правильного понимания основного назначения данного института (в условиях недостаточной эффективности применения гражданского законодательства, регулирующего личные неимущественные блага), которое может принести более высокие результаты в усиливающейся гарантии реализации обязанности государства обеспечить соблюдение и защиту прав и свобод человека и гражданина.
Можно говорить о том, что категория морального вреда пока недостаточно вписывается в систему сложившихся правоотношений, а значит, недостаточно отработана. Суть доработки может состоять в следующем:
. Исключить использование в нормах, касающихся морального вреда (а именно - компенсации морального вреда), неточных оценочных понятий: справедливость и разумность.
. Предоставить ответчику возможность предъявлять встречный иск к истцу по делам, связанным с компенсацией морального вреда на тех же условиях (например, освободив его от уплаты госпошлины или установить обязанность уплаты после завершения процесса в случае проигрыша). Это означает реальное использование принципа состязательности в процессе.
. Обеспечение гарантий реального взыскания убытков с истца по делам о компенсации морального вреда в конкретной норме, предусматривающей ответственность истца в этом случае.
Для того чтобы справедливость была полной, следует выслушать обе стороны. Это важнейший судебный принцип, его нельзя забывать и в данном случае. Давая гарантии одним, нельзя забывать о предоставлении аналогичных гарантий для защиты своих прав другим.
При определении размера компенсации морального вреда законодательство в ст. ст. 151 и 1101 ГК РФ установило следующие критерии: 1) степень вины; 2) степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред; 3) характер физических и нравственных страданий, оцениваемый с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда и индивидуальных особенностей потерпевшего, рассматриваемых с точки зрения разумности и справедливости; 4) иные заслуживающие внимания обстоятельства. С нашей точки зрения, вышеуказанные критерии можно законодательно дополнить еще двумя, общими для всех видов вреда: 1) степень вины потерпевшего; 2) имущественное положение причинителя вреда.
Можно предложить следующие изменения гражданского законодательства о моральном вреде и его компенсации:
. Исключить дифференциацию способов причинения морального вреда из диспозиции ст. 1100 ГК РФ, изложив ее в следующей редакции: «Право на компенсацию морального вреда имеет гражданин, которому причинен моральный вред неправомерными действиями причинителя вреда, а также в случаях, предусмотренных законом, независимо от вины причинителя вреда».
. Исключить из ст. 1099 ГК РФ п. 2 (моральный вред, причиненный действиями (бездействием), нарушающими имущественные права гражданина, должен компенсироваться, по нашему мнению, во всех случаях (кроме случаев, предусмотренных в законе)).
. Изменить основания компенсации морального вреда путем исключения из диспозиции ст. 151 ГК РФ слов «…действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом».
Обязательство по компенсации морального вреда возникает при наличии страданий потерпевшего, неправомерного действия (бездействия) причинителя вреда, причинной связи между неправомерным действием и моральным вредом и вины причинителя вреда. На основании вышеизложенного предлагаем внести изменение в ст. 1101 ГК РФ, изложив ее в следующей редакции.
«Статья 1101. Способы и размеры компенсации морального вреда
. Компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. 2. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. 3. При тяжком повреждении здоровья, вызвавшем прогрессирующее нарушение жизненных процессов в организме потерпевшего, размер компенсации морального вреда может быть определен судом в виде периодических платежей.
Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего».
Таким образом, в подведении итога можно сделать вывод, что современное законодательство и судебная практика развиваются в направлении дальнейшей отраслевой детализации нормативного регулирования вопросов компенсации морального вреда в целях повышения уровня защиты нематериальных благ посредством механизма как частных, так и частно-публичных отраслей права.
Список литературы
- Батяев А.А. Возмещение морального вреда. - М.: Инфра-М-Норма, 2016. - 154 с.
- Бобровская О.Н. Компенсация морального вреда как способ защиты прав собственников и титульных владельцев жилого помещения // Современное право. - 2012. - №1. - С. 29.
- Будякова Т. Возмещение морального вреда жертвам преступлений // Законность. - 2016. - №10. - С. 4-8.
- Воробьев С.М. Компенсация морального вреда работнику как способ защиты трудовых прав граждан // Юридический мир. - 2006. - №3. - С. 10-17.
- Гаврилов Е.В. К вопросу о возможности компенсации морального вреда юридическим лицам // Законодательство и экономика. - 2012. - №3. - С. 15.
- Гражданское право. Часть первая: учебник / отв. ред. В.П. Мозолин, А.И. Масляев. - М.: Юристъ, 2016. - 770 с.
- Дюбко Е.Г. Институт компенсации морального вреда в российском праве // Законность. - 2012. - №1. - С. 17.
- Кирсанов П.В. Компенсация морального вреда: многоаспектность проблемы // Юрист. - 2003. - №12. - С. 3-12.
- Клочков А.В. Компенсация морального вреда, причиненного незаконными действиями правоохранительных органов // Современное право. - 2004. - №11. - С. 8.
- Клочков А.В. Компенсация морального вреда как мера гражданско-правовой ответственности. - Волгоград: Юридическая литература, 2014. - 45 с.
- Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации: В 3 т. Т. 1 (постатейный). Издание третье, переработанное и дополненное / под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. - М.: Юрайт-Издат, 2017. - 795 с.
- Малеин Н.С. О моральном вреде // Государство и право. - 1993. - №3. - С. 33-41.
- Михно Е.А. Компенсация морального вреда во внедоговорных обязательствах. - СПб.: Спектр, 2016. - 96 с.
- Мохов А.А., Капранова С.Ю., Акишева Г.Р. Страхование профессиональной ответственности и компенсация морального вреда // Юрист. - 2006. - №6. - С. 10-20.
- Советский энциклопедический словарь / ред. А.М. Прохоров. - М.: Литература, 1993. - 1027 с.
- Суханов Е.А. Российское гражданское право: учебник. В 2 т. Т.II. Обязательственное право. - М.: Статут, 2016. - 1215 с.
- Толстиков Н. Компенсация морального вреда // Законность. - 2006. - №11. - С. 7.
- Шведов А.Л. Право работника на компенсацию морального вреда // Адвокат. - 2005. - №3. - С. 7.
- Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изд. 1907 г.). - М: БЕК, 2014. - 737 с.
- Эрделевский А.М. Компенсация морального вреда. Комментарий. - М.: Издательство БЕК, 2015. - 201 с.