Преступления против мира и безопасности человечества как международные преступления
Контрольная работа
Преступления против мира и безопасности человечества как международные преступления
Содержание
1. Развитие международно-правовых основ борьбы с международными преступлениями
2. Особенности международно-правовых норм, направленных на обеспечение мира и безопасности человечества, в национальном уголовном законодательстве
Литература
1. Развитие международно-правовых основ борьбы с международными преступлениями
Международное взаимодействие в области противодействия преступности - это особая деятельность государств и прочих сторон международного общения в области профилактики преступности, противодействия ей и обращения с правонарушителями. Объем, главные направления и формы данного взаимодействия устанавливаются содержанием и спецификой преступности как явления определённого социума, в огромной мере - национальной государственной политикой в области противодействия преступности и терроризму. При этом государственное взаимодействие в данной отрасли напрямую обусловлено конкретным историческим уровнем совершенствования международного взаимодействия и (или) противостояния в целом в политической, общественно-экономической, гуманитарной, культурной, правовой, военной и прочих сферах, включая обеспечение безопасности личности, национального общества, государства и мирового сообщества .
Безусловным авторитетом считается Организация Объединенных Наций, которая занимается координацией усилий мирового сообщества - универсальная в своём роде межправительственная структура, функционирующая в рамках отдельного международного договора - Устава ООН и Статута Международного суда ООН.
Главной задачей ООН, в соответствии с ее Уставом, считается обеспечение и поддержание отношений мира на Земле, при этом ООН успешно помогает государственному взаимодействию и в других производительных направлениях. Одной из отраслей подобного взаимодействия признаётся обмен опытом в сфере профилактики преступности, противодействию ей и поддержки гуманного ресоциализационного обращения с правонарушителями. Данная отрасль - достаточно новое направление работы структур ООН. Начало было положено в 1950 г. после ликвидации Международной уголовной и пенитенциарной комиссии - МУПК (создана в 1872 г.), а ее функции получила Организация Объединенных Наций.
Для описываемой отрасли взаимодействия специфическим является в первую очередь то, что она затрагивает, в большинстве случаев, исключительно внутренние аспекты жизни определённых стран. Причины, образующие преступность, равно как и меры профилактики и противодействия, средства перевоспитания лиц, осуществивших преступления, оформляются и совершенствуются в каждой стране по-своему. Они испытывают воздействие главных политических и общественно-экономических, в том числе таких определённых факторов, которые обусловливаются спецификой оформившихся в определённых странах систем права, исторических, религиозных, культурных обычаев.
На сегодняшний день оформилось несколько направлений международного взаимодействия по профилактике преступности, противодействию ей и обращению с правонарушителями, действующих на двустороннем, региональном и универсальном уровне.
Главными такими направлениями считаются следующие:
выдача преступников (экстрадиция) и предоставление правовой поддержки по уголовным делам;
научно-информационное (обмен национальным научным и практическим опытом, исследование проблем и осуществление совместных анализов);
предоставление профессионально-технической поддержки странам в их противодействии уголовной преступности и терроризму;
преступление безопасность человечество
договорно-правовая координация противодействия преступлениям, касающимся ряда стран (государственное взаимодействие по противодействию конкретным видам преступлений в рамках международных договоров);
национально-правовое и международно-правовое образование и функционирование международных институциональных структур и учреждений по борьбе с преступностью и структур и учреждений международной уголовной юстиции (adhoc и на регулярной основе).
Международное взаимодействие в противодействии преступности реализуется в двух главных формах: в рамках международных структур и учреждений (межправительственных и неправительственных) и в рамках международных договоров.
К главным источникам (формам), включающим правовую опору государственно взаимодействия в исследуемой отрасли, относятся:
многосторонние международные договоры, такие как Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма 1999 г., Конвенция против транснациональной организованной преступности 2000 г., другие конвенции о борьбе с отдельными видами преступлений (незаконный оборот наркотиков, терроризм, незаконная торговля оружием и т.п.);
региональные международные договоры, в частности, Европейская конвенция о профилактике терроризма 1977 г.;
соглашения о взаимной правовой поддержке по уголовным делам и экстрадиции, в частности, договоры, оформленные европейскими странами;
двусторонние договоры, в частности, Договор между РФ и США о взаимной правовой поддержке по уголовным делам 1999 г
договоры - учредительные документы международных учреждений и структур, занимающихся проблемами противодействия преступности: Устав Международной организации уголовной полиции 1956 г., Римский статут Международного уголовного суда 1998 г. и пр.;
межведомственные договоры, в частности, соглашения МВД России с определёнными ведомствами других стран о взаимодействии;
национальное законодательство, в первую очередь, уголовные и уголовно-процессуальные кодексы и другие уголовные законы.
При анализе таких преступлений и преступных явлений, как терроризм и международный терроризм, и по причине специфики организационно-правовых способов противодействия был сделан вывод о необходимости образовании межсистемной (национальное право и международное право) сферы права - "Антитеррористическое право".
В период после Второй мировой войны быстро росло количество межправительственных и неправительственных международных учреждений, среди которых основное место по праву заняла образованная в 1945 г. Организация Объединенных Наций.
Нормы Устава ООН предоставили качественную юридическую основу для совершенствования всей системы международных отношений, в том числе для деятельности самой ООН в статусе всемирной организации безопасности и координатора взаимодействия в различных отраслях и сферах.
ООН напрямую занимается вопросами противодействия уголовной преступности с 1950 г., в определённой мере содействуя, координируя или поощряя совершенствование направлений и форм международного взаимодействия в данной сфере.
Подписаны и функционируют двусторонние и региональные договоры о выдаче преступников. Данному институту уделяют внимание международные правительственные и неправительственные учреждения.
Российская Федерация считается членом огромного количества договоров подобного рода; в частности, только в последние несколько лет были заключены Конвенция Совета Европы об отмывании, обнаружении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности 1990 г , Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма 1999 г. , Договор о взаимодействии стран - членов СНГ в противодействии нелегальной миграции 1998 г.
После Второй мировой войны мощное развитие приобрело научно-информационное направление международного взаимодействия в сфере противодействия преступности (обмен национальным научным и практическим опытом, изучение проблем и осуществление совместных научных исследований).
СССР (а впоследствии и Российская Федерация) занимают активную позицию в совершенствовании научно-информационного направления международного взаимодействия. Советские и российские делегации участвовали в деятельности 11-ти конгрессов ООН по профилактике преступности и обращению с правонарушителями, в разных международных встречах и симпозиумах, связанных с обменом опытом.
С начала 1960-х и до конца 1980-х годов государства социалистического направления систематически осуществляли криминалистические симпозиумы, на которых исследовались проблемы использования технических средств в области противодействия с преступностью; осуществления экспертиз, опирающихся на достижения химии, физики, биологии и прочих наук для раскрытия преступлений; тактики осуществления некоторых следственных действий; методики расследования различных видов преступлений, в том числе обнаружения специфики противодействия рецидивной преступности, преступности несовершеннолетних и др.
После распада СССР научно-информационное направление совершенствовалось в пределах СНГ и Союза Россия - Белоруссия. Важным направлением государственной деятельности в рамках СНГ по надзору и противодействию терроризму считается гармонизация национального законодательства в данной отрасли.
В период после Второй мировой войны полностью оформилось и дополняется и такое направление международного взаимодействия, как предоставление профессионально-технической поддержки странам в их противодействии с уголовной преступностью. Если ранее предоставление подобной помощи осуществлялось на двусторонней основе и эпизодически, то с конца 1940-х годов оно стало реализовываться еще и через комплекс структур ООН и на региональном уровне.
Данное направление напрямую связано с научно-информационным направлением международного взаимодействия и деятельности ООН в области противодействия уголовной преступностью.
Главными видами профессионально-технической поддержки в сфере противодействия преступности являются предоставление стипендий, направление специалистов и организация или помощь в проведении семинаров.
С середины 1960-х годов вследствие изменений в количественном и географическом представительстве стран - участниц ООН стипендии, в большинстве случаев, стали предоставляться экспертам из государств, освободившихся от колониальной зависимости. При этом здесь появилась проблема качественного применения приобретённого опыта, так как уровень противодействия преступности и возможности для этого в государстве пребывания стипендиата и государства, его направившей, в большинстве случаев, резко различались. Позже данная проблема была относительно решена посредством формирования региональных институтов ООН по подготовке экспертов из разряда лиц, получающих стипендии.
Более эффективным видом предоставления профессионально-технической поддержки по противодействию преступности государствам, требующим её, оказалось направление специалистов по просьбе правительств соответствующих стран. Подобная практика реализовывалась как на двусторонней основе, так и при поддержке ООН и прочих международных учреждений. В последние несколько лет участились прошения об осуществлении научных исследований в определённых отраслях, в том числе о разработке планов профилактики преступности.
Для поощрения предоставления профессионально-технической поддержки Генеральная Ассамблея ООН по предписанию своего Третьего комитета одобрила на 36-й сессии Резолюцию "Предупреждение преступности и уголовное правосудие и развитие", в которой настоятельно обязала Департамент по техническому сотрудничеству для успешного осуществления Программы развития ООН (ПРООН) увеличить уровень своей поддержки программ технической поддержки в сфере профилактики преступности и уголовного правосудия и поощрять техническое взаимодействие между развивающимися государствами.
Международно-правовое образование и функционирование международных межправительственных учреждений и институциональных представительных структур, в том числе структур международной уголовной юстиции как направления международного взаимодействия по борьбе с преступностью совершенствуются на глобальном, региональном и локальном уровне adhoc и на регулярной основе.
Таковы важнейшие направления международного взаимодействия в сфере профилактики преступности, профилактики и обращения с правонарушителями, оформившегося в ходе продолжительной эволюции международного взаимодействия в политической, общественно-экономической, правовой, культурной и других сферах
Данные направления стоит рассматривать как международный комплекс деятельности в сфере профилактики преступности, борьбы с ней и обращения с правонарушителями, так как каждое из них обладает собственным отдельным значением и одновременно находится во взаимосвязи с иными. Они являются выражением объективных процессов международного взаимодействия в общественной и гуманитарной сферах, в том числе в области безопасности и обязаны совершенствоваться на основе принципов нынешнего международного права.
После утверждения Устава ООН происходило дальнейшее совершенствование форм взаимодействия в рамках международных структур и международных органов, функционирующих в сфере противодействия преступности, в том числе на основании международных соглашений.
Взаимодействие в рамках международных учреждений в подобной специфической отрасли, как противодействие уголовной преступности, считается важным и перспективным.
Вопросы профилактики преступности, противодействия и обращения с правонарушителями исследуются отдельными учреждениями ООН, в том числе ее особыми учреждениями. Некоторые региональные структуры (Лига арабских государств, Африканский союз) в том числе занимаются данными проблемами. Дополняет свою деятельность Международная организация уголовной полиции (Интерпол). Отдельное внимание данным проблемам уделяют Совет Европы, Европейский союз, ОБСЕ, отдельные неправительственные международные учреждения.
В 1998 г. был осуществлён фактический прорыв в области создания структур международной уголовной юстиции: был утверждён Римский статут Международного уголовного суда. 1 июля 2002 г. он начал действовать.
Еще одной общепризнанной формой межгосударственного общения, позволяющее наладить взаимодействие в сфере противодействия преступности и терроризму, являются международные соглашения. Так, к примеру, международный договор - главный источник международного права - имеет огромное значение и в формировании международных связей в сфере противодействия преступности.
Подчеркнем, прежде всего, тот факт, что международные учреждения, образованные для решения определённых проблем, функционируют в рамках соглашений специального рода - уставов. Каждое из направлений международного взаимодействия в области противодействия преступности приобрело в определённой мере международно-правовое регулирование в соответствующих соглашениях.
Таким образом, общая тенденция к расширению международного взаимодействия в данной отрасли обусловлена обеспокоенностью граждан наличием преступности, препятствующей их общественно-экономическому и культурному совершенствованию. Любое государство в определённой мере подвержено уголовной преступности и транснациональным преступлениям и в связи с этим поощряет ознакомление с практикой противодействия других стран, в том числе передать им свой опыт. Это и содержит опору дальнейшего совершенствования международного взаимодействия в области противодействия преступности.
2. Особенности международно-правовых норм, направленных на обеспечение мира и безопасности человечества, в национальном уголовном законодательстве
В ч.4 ст.15 Конституции Российской Федерации определена роль международного права: "Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы" . Таким образом, нормы международного права вводятся не в законодательство, а в национальную правовую систему - сложное правовое явление. Помимо собственно внутреннего законодательства она включает весь комплекс правоприменения (применимое право, в том числе иностранное и международное), а также правовое сознание и правовую культуру. Тем самым положения ч.4 ст.15 Конституции РФ предопределяют значительное влияние норм международного права на всю правовую действительность РФ.
Данные положения ознаменовали отход от традиционного для России дуалистического понимания проблемы соотношения международного и внутригосударственного права: для действия во внутреннем праве нормы международного права должны трансформироваться (путем инкорпорации, легитимации, отсылки) во внутригосударственные. Согласно новому подходу речь идет об имплементации международно-правовых норм, после чего они не теряют свою силу и продолжают существовать наряду с внутренними нормами.
В ч.4 ст.15 Конституции РФ также изложен порядок разрешения коллизий: если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора. Таким образом, закреплены приоритет договорных норм перед внутренними нормами и возможность их прямого применения: субъекты права РФ (граждане, органы власти и иные лица) могут непосредственно ссылаться на международные нормы.
Несмотря на прогрессивный характер положений ч.4 ст.15 Конституции, в них не определены понятие общепризнанных принципов и норм, условия приоритета международного договора, не говорится о действии обычных норм. Для восполнения этого пробела были приняты Федеральный закон от 15 июля 1995 г. N 101-ФЗ "О международных договорах Российской Федерации" ( (далее - Закон 1995 г.) и Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" (далее - Постановление 2003 г.).). Последнее подверглось серьезной критике.
В Постановлении 2003 г. предусмотрено, что составной частью российской правовой системы являются "общепризнанные принципы и нормы международного права, закрепленные в международных пактах, конвенциях и иных документах". В литературе указывается на ограниченность такого понимания. Так, И.И. Лукашук считал, что "выясняя статус общепризнанных принципов и норм международного права в правовой системе государства, следует учитывать, что основной формой их существования служит обычай" . Наиболее обоснована позиция, согласно которой формой существования общепризнанных принципов и норм выступают и международные договоры, и обычаи.
Основные принципы И.И. Лукашук раскрывает как "исторически обусловленные основополагающие общепринятые нормы, выражающие главное содержание международного права, его характерные черты и обладающие высшей императивной юридической силой". Между тем категория основных принципов международного права пересекается с понятием общепризнанных принципов и норм.А.Н. Талалаев верно отмечает, что основные принципы - это разновидность международно-правовых норм вообще и общепризнанных норм в частности, чей круг гораздо шире: они включают, например, дипломатическую неприкосновенность, неприкосновенность гражданского населения во время войны. Некоторые из общепризнанных норм могут быть принципами отдельных отраслей международного права. Именно так следует трактовать понятие "общепризнанные принципы и нормы" и именно в таком понимании они обретают приоритет перед нормами внутреннего закона в силу ч.4 ст.15 Конституции РФ.
К сожалению, Закон 1995 г. и Постановление 2003 г. пошли по другому пути.
Во-первых, повторив текстуально ч.4 ст.15, Закон 1995 г., по существу, ограничил применение договоров, дополнив конституционное правило положениями о непосредственном действии договорных норм: "Положения официально опубликованных международных договоров РФ, не требующих издания внутригосударственных актов для применения, действуют в РФ непосредственно. Для осуществления иных положений международных договоров принимаются соответствующие правовые акты" (п.3 ст.5). Закрепление в п. "а" ч.1 ст.15 Закона требования об обязательной ратификации ввиду необходимости изменения или принятия новых законов, даже тех, которые вводят иные нормы (по сути, любой договор для реализации требует издания внутригосударственных актов), еще более сужает сферу прямого применения международного права.
Очевидно, что положения Закона 1995 г. и тот факт, что ратификация осуществляется в форме федерального закона, привели к появлению концепции, в силу которой прямому действию подлежат только ратифицированные Россией договоры. Условие об официальной публикации предполагает, что договоры, принятые до 1995 г., не могут применяться, поскольку до этого времени подобного требования не было.
Во-вторых, Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении 2003 г. ограничил случаи приоритета договоров перед законами. Он установил, что правила международного договора РФ, согласие на обязательность которого было принято в форме федерального закона, имеют приоритет применения в отношении законов Российской Федерации, а правила международного договора, согласие на обязательность которого было принято не в форме федерального закона, - в отношении подзаконных нормативных актов, изданных органом государственной власти, заключившим данный договор (п.8). Следовательно, договоры, которые вступают в силу с момента подписания, приоритетом перед законами не обладают. Однако это не согласуется с положениями ч.1 ст.15, в соответствии с которыми законы и иные правовые акты не должны противоречить Конституции.
Более того, в п.6 Постановления 2003 г. провозглашается невозможность прямого применения судами международных норм, предусматривающих признаки составов уголовно наказуемых деяний (хотя международные нормы могут применяться при рассмотрении гражданских дел, дел об административных правонарушениях). Таким образом, Закон и Постановление сужают сферу действия норм международного договора, что свидетельствует о тенденции к возвращению к дуалистической концепции соотношения внутренних и международных норм и представлению о трансформации как предпосылке действия последних.
Согласно ч.2 ст.1 УК РФ Кодекс основывается на Конституции Российской Федерации и общепризнанных принципах и нормах международного права.
Следует обратить внимание на несогласованность текстов Конституции, Закона 1995 г. и УК РФ. Конституция и Закон 1995 г. разводят принципы и нормы международного права и международные договоры, в то время как УК говорит лишь о принципах и нормах международного права. Нет в УК и упоминаний о приоритете международных договоров , хотя во всех иных кодифицирующих отрасли законодательства актах текст данного конституционного положения повторяется.
Очевидно, что положения Постановления 2003 г. повлияли на воззрения ряда ученых в области уголовного права. Среди них преобладает точка зрения о невозможности применения в уголовном праве РФ обычных норм и отсутствии прямого применения норм договорных. Одну из причин запрета применения обычных норм видят в том, что они не закреплены законодательно, "а принцип международного права для признания его источником уголовного права должен иметь нормативное оформление".
Приводится тезис о том, что в качестве источника уголовного права могут выступать лишь нормы официально опубликованных международных документов, таких как конвенции, пакты, договоры и др. Это говорит о том, что представители уголовно-правовой доктрины не понимают роли международного обычая как источника международного права.
Из формулировки ч.1 ст.1 УК ("Уголовное законодательство Российской Федерации состоит из настоящего Кодекса") делается вывод о необходимости включения в него международно-правовых норм, устанавливающих наказуемость деяний. По сути, роль международных норм и общепризнанных принципов в этом понимании сводится к тому, что "Кодекс на них основывается". То есть они лишь определяют содержание национальных уголовно-правовых норм.
Помимо этого запрет прямого применения международно-правовых норм в уголовном праве выводят из принципа законности (ст.3 УК) и из положений Постановления 2003 г. На некорректность такого представления указывает В. Фернандус, который усматривает в этом противоречие ч.1 ст.2 УК РФ, называющей одной из задач Кодекса "обеспечение мира и безопасности человечества".
Отметим, что положение ст.5 Закона 1995 г. о подразделении норм международных договоров на имеющие непосредственное и опосредованное действие не основано на требованиях Конституции. Ошибочно утверждать, что для непосредственного действия положений международного договора не нужно издание внутригосударственных актов и что издание такого акта исключает непосредственное применение договора. Это не согласуется с общей теорией правового регулирования, по которой издание на основе закона в его исполнение актов исполнительной власти не препятствует прямому применению самого закона. Схожим образом определяется в праве Европейского союза регламент: это акт, обладающий непосредственным применением, однако для его реализации и конкретизации могут издаваться национальные нормы.
Концептуальная ошибка состоит в том, что международные нормы, применимые во внутреннем уголовном праве, сводятся лишь к тем, которые криминализируют то или иное деяние (Постановление 2003 г. обходит проблему применимости иных международных норм). Полагаем, что нужно различать международные нормы, устанавливающие преступность деяний, и те, которые определяют общие принципы уголовного права или иные положения, воздействующие на его содержание.
Кроме того, нельзя сказать, что в УК нет упоминаний о международных нормах. Отсылки к ним содержатся в ст.11, в ряде статей Особенной части УК РФ (ст.355 и 356). Здесь нормы УК РФ прямо диктуют необходимость применения международного договора.
Справедлива точка зрения о том, что нормы международного права, не устанавливающие преступность деяний, обладают приоритетом перед положениями национального закона и могут действовать напрямую, без дублирования в нормах.
Таким образом, принципы, касающиеся уголовной ответственности за международные преступления (общие принципы уголовного права), могут и даже должны применяться в уголовном праве. Эти положения имеют отношение как к форме совершения деяния или соучастия в нем, специфическому субъекту, так и к обстоятельствам, которые нельзя отнести к основаниям для освобождения от ответственности, исходя из принципа действия по приказу, неприменимости должностного положения, ответственности командиров и начальников за действия своих подчиненных.
Названные принципы формировались наряду с институтом личной уголовной ответственности за преступления по международному праву, базируются на Нюрнбергских принципах и отражены, например, в таком общем многостороннем договоре, как Римский статут МУС.
Положения последнего в этой части признаны воплощением международного обычного права. Помимо этого нормы Женевских конвенций и иные нормы гуманитарного права также закрепляют некоторые из перечисленных принципов. Их появление обусловлено основными характеристиками преступлений против мира (агрессия), геноцида, военных преступлений, преступлений против человечности. Данные преступления, как правило, совершаются руководителями (так, агрессия может вменяться лишь лицам, которые в состоянии фактически осуществлять руководство политическими или военными действиями государства или контроль за их исполнением), высшими должностными лицами государства, а также имеют политический характер, отличаются широким масштабом, планомерным и систематическим осуществлением.
Обязательства государств по наказанию за названные деяния являются обязательствами erga omnes. Перефразируя решение Международного суда по делу "Конго против Руанды", можно сказать, что для избавления человечества от этого отвратительного бедствия требуются универсальное признание и осуждение подобных тяжких преступлений, а также сотрудничество, что, в свою очередь, является следствием концепции jus cogens.
Нюрнбергские принципы, подтвержденные в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 11 декабря 1946 г. и сформулированные в 1950 г. на второй сессии Комиссии международного права ООН, имеют характер общепризнанных и признаны императивными.Г.И. Тункин указывал, что они носят характер jus cogens. Следовательно, в силу своей императивности они превалируют над любой нормой внутреннего права. Не допускается издание нормы внутреннего права, противоречащей им.
Полагаем, что нормы и принципы Общей части УК должны конструироваться в соответствии с упомянутыми принципами международного права.
Принцип недопустимости ссылки на должностное положение. Впервые закреплен в ст.7 Устава Международного военного трибунала, а также в Нюрнбергском принципе III. УК РФ не предусматривает этого принципа, в ч.4 ст.11 упоминаются лишь дипломатические иммунитеты.
В силу данного принципа "то обстоятельство, что какое-либо лицо, совершившее действие, признаваемое согласно международному праву преступлением, действовало в качестве главы государства или ответственного должностного лица правительства, не освобождает такое лицо от ответственности по международному праву".
Несмотря на признание агрессивной войны международным преступлением, государства, мощные в военном отношении, нередко прибегают к силе ради обеспечения собственных интересов. За последние 10 - 12 лет так было в Югославии, Ираке, Афганистане, Ливии.
Сегодня мы становимся свидетелями аналогичных проявлений в Сирии. Агрессивные действия США и их союзников маскируются под проведение "гуманитарных операций", борьбу за установление т. н. демократических порядков, поиск эфемерных террористов, ликвидацию якобы обнаруженных ядерных арсеналов, выполнение миссий ООН и многое иное.
Но по своей сути эти действия не перестают быть агрессивными. Они всегда сопровождаются попранием норм международного права, обманом мировой общественности, влекут за собой значительные людские потери, разрушения экономической и социальной инфраструктуры атакуемых стран. Нередко итогом таких действий становится уничтожение суверенных самостоятельных государств (Югославия), необратимое разрушение их территориальной целостности (Сомали).
Складывающаяся ситуация усугубляется еще и тем, что многие зоны военной напряженности находятся в непосредственной близости к границам нашей страны и в сфере ее жизненных интересов (Северная Корея, Узбекистан, Киргизия, Прибалтика, Иран, Приднестровье).
Налицо очевидная закономерность: вопреки стараниям отечественных политиков, ведущими государствами Запада сформировалась и активно поддерживается ситуация перманентной напряженности (по терминологии Государственного департамента США - ситуация "управляемого хаоса") вблизи границ Российской Федерации.
Проанализироваем действия Соединенных Штатов Америки и других государств с точки зрения их соответствия нормам международного уголовного права в части ответственности за совершение международно-правовых деликтов.
До сих пор никаким образом не дана правовая оценка действия США 6 и 9 августа 1945 года, когда по приказу Президента США были сброшены атомные бомбы на мирные города Хиросима и Нагасаки. До сих пор данные события остаются единственным примером в истории применение оружия массового поражения. Удивляет, что до сих пор Международный Суд ООН и Международный Уголовный Суд не высказали даже позиции по данному вопросу, хотя все основания для признания данного деяния преступления имеются. Даже несмотря на то, что ещё не был подписан Устав ООН, продолжали действовать правила Гаагской конвенции 1907 года "О законах и обычаях сухопутной войны" и проектом правил ведения воздушной войны от 1922-1923 гг, которые запрещали подобный действия. Это было одно из первых нарушений США.
Множество вопросов возникает и при изучении вопроса событий, происходившию на территории Югославии.
В начале 1998 года, Армия освобождения Косова провозглашает начало "борьбы за независимость", на что вооружённые силы Югославии отвечают симметрично. Однако, это событие становится поводом к тому, чтобы локальный конфликт стал объектом международного конфликта.
Единственный легитимный орган по борьбе с международными конфликтами - Совет Безопасности ООН принимает резолюцию 1199, и призывает стороны к прекращению огня.
Однако, вслед за этим в 1999 году следует бомбардировка Белграда, и на "правах победителя", блок НАТО "рекомендует" Международному трибуналу по бывшей Югославии отдать под суд виновных в преступлениях против человечности.
Однако, по случайности, большая часть осужденных является этническими сербами. Кроме того, в процессе рассмотрения дела, никоим образом не был освещён доказанный факт применения войсками НАТО запрещённого вооружения - кассетных войн. Также, избирательность правосудия выразилась в том, что боснийцы, хорваты и албанцы большей частью избежали правосудия за совершение преступлений против человечности.
Возмущение вызывает и факт вторжения на территорию Ирака коалиационных сил без согласия Совета Безопасности ООН в 2003 году. После проведения на территории Ирака операции " по поиску оружия массового поражения" высшие лица Вашингтона признали, что соответствующие данные были сфальсифицированы с целью достижения собственных геополитических целей Соединённых Штатов.
Можно продолжать и дальше: говорить об нарушения в Ливии, приводить примеры того, что на территории Сирийской Арабской республики США фактически потворствует террористической организации "Исламское государство", разжигая гражданскую войну. Не вызывает у экспертов сомнений, что события ноября 2013 - февраля 2014 года (исвержение политического режима Виктора Януковича на Украине) и последующая в мае-июне того же года военная операция вооружённых сил
Украины на территории Донецкой и Луганской областях является продолжением планомерного нарушения США и их союзниками принципов международного права, в частности, в вопросах совершения международно-правовых деликтов.
Установленная закономерность обусловливает необходимость повышения усилий, предпринимаемых нашей страной в сфере превенции агрессивных устремлений. В теоретико-прикладном аспекте это требует:
дополнительного изучения возможностей правовой политики единой сферы обеспечения безопасности на предмет актуализации запрета агрессивных действий;
детализации современных признаков понятия агрессии;
выявления диалектики взаимного отрицания самообороны и агрессии;
изучения возможностей государства и его органов по установлению фактов подготовки к военной агрессии и ее предотвращению политическими средствами.
Суммарная оценка перечисленных требований образует содержательный концепт превенции вероятной агрессии политико-правовыми средствами.
Тему иммунитета должностных лиц государства от иностранной уголовной юрисдикции разрабатывает Комиссия международного права ООН.25 июля 2014 г. Комиссия приняла в предварительном порядке проекты статей 2 и 5 (ранее, 7 июня 2013 г., - статей 1, 3,4).
Различается функциональный (rationae materiae) и персональный (rationae personae) иммунитет иностранных должностных лиц от уголовного преследования в национальных судах. Все должностные лица пользуются функциональным иммунитетом. Кроме того, в отношении узкого круга лиц: главы иностранного государства, главы правительства и министра иностранных дел (так называемой тройки) - в течение срока их полномочий действует также иммунитет rationae personae. Утверждается, что это вытекает из обычной нормы международного права и подтверждено судебными решениями. Однако К. Ван ден Вингард не видит свидетельств существования такой нормы ни в конвенционном, ни в обычном праве.
В то время как в международной юрисдикции действует принцип неприменимости иммунитетов высших должностных лиц, в национальных юрисдикциях вопрос об исключениях из иммунитетов дискутируется. К консенсусу не могут прийти ни члены КМП, ни члены Шестого Комитета ГА ООН. Есть аргументированная точка зрения о том, что в случае совершения тяжких преступлений возможны исключения из иммунитетов должностных лиц ввиду, в частности, принципа недопущения безнаказанности за эти преступления как одной из ключевых ценности международного сообщества, связи с универсальной юрисдикцией, превалирования императивных (или даже обычных) норм над иммунитетами и др. В практике встречаем примеры ограничения иммунитетов должностных лиц, совершивших серьезные деяния. Так, в решении по делу Пиночета отмечалось: тот факт, что индивидуум действовал, исполняя официальные функции, ни при каких обстоятельствах не может препятствовать его судебному преследованию.
Следует поддержать мнение о постепенном утверждении принципа, согласно которому иммунитет от судебного преследования, по крайней мере, бывших глав государств и иных высших должностных лиц, не может применяться к преступлениям, предусмотренным международным правом. "Международное право не может содержать нормы о пресечении преступлений, имеющие характер jus cogens и в то же самое время обеспечивать иммунитет, который сосуществует вместе с обязательствами, которые оно налагает". Нормы, касающиеся запрета агрессии, геноцида, преступлений против человечности, военных преступлений и пыток, будучи императивными, обладают приоритетом перед нормами об иммунитете.
Поскольку УК РФ основывается на общепризнанных принципах и нормах международного права, необходимо ввести в него положение о недопустимости ссылки на должностное положение высокопоставленных лиц государства, совершивших преступление против мира и безопасности Ответственность командиров и других начальников.
Согласно Нюрнбергскому принципу IV "обстоятельство, что какое-либо лицо действовало во исполнение приказа своего правительства или начальника, не освобождает это лицо от ответственности по международному праву". В силу нормы обычного права, если оно знало, что действие, которое ему приказано совершить, незаконно, или в связи с его явно незаконным характером должно было знать об этом. Статья 28 Римского статута устанавливает ответственность командиров за деяния, совершенные силами, находящимися под их эффективным командованием, в результате неосуществления надлежащего контроля за этими силами.
УК не содержит положений об ответственности за действия по приказу, а также за издание преступного приказа. Не говорится в нем и об ответственности командиров и начальников за действия, совершенные их подчиненными под их фактическим руководством и контролем. Формулировка ст.42 УК РФ исключает уголовную ответственность за неисполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения, при этом не разъясняется, что такое "заведомо незаконный приказ". В результате возникает потенциальная опасность произвольного усмотрения суда, а также необходимость доказывания того, что лицо знало о незаконности подобного распоряжения.
Соответственно, следует ввести в УК РФ указание на противоправность приказов военного или гражданского начальника в отношении совершения преступлений по международному праву (аналогичное тому, что содержится в ч.2 ст.33 Римского статута); должен быть закреплен и принцип ответственности командиров за издание преступного приказа, как это сделано в законодательстве большинства европейских стран.
Принцип недопущения безнаказанности за совершение тяжких международно-противоправных деяний предполагает, что виновные не должны избежать ответственности, в том числе путем нахождения убежища в других странах. Он нашел отражение в ч.3 ст.12 УК РФ. Иностранные граждане и лица без гражданства, не проживающие постоянно в РФ, совершившие преступление вне ее пределов, несут ответственность:
) в случаях, если преступление направлено против интересов России или ее гражданина (или лица без гражданства, проживающего постоянно в РФ);
) в случаях, предусмотренных международным договором РФ. Указанные лица не должны быть осуждены в иностранном государстве и быть привлечены к ответственности на территории РФ.
Полагаем, что эта норма сформулирована некорректно.
Согласно современной трактовке принципа универсальной юрисдикции государство обязано обеспечивать привлечение к ответственности независимо от места совершения преступления, гражданства исполнителя или потерпевшего. С точки зрения широкого понимания принципа присутствие лица на территории, находящейся под юрисдикцией данного государства, необязательно. В УК отражено так называемое узкое понимание принципа. Кроме того, он вводит условие о непривлечении лица к ответственности в другом государстве. Правило ne bis in idem применяется к преступлениям международного характера, на которые распространяется юрисдикция, подчиненная принципу aut dedere aut judicare, но не должно применяться в случаях агрессии и других серьезных преступлений, представляющих собой результат нарушения когентных норм.
С нашей точки зрения, в УК необходимо указать, что универсальная юрисдикция распространяется на всех лиц, прямо или косвенно ответственных за совершение серьезных преступлений, направленных против интересов международного публичного порядка, независимо от их гражданства. Нужно, чтобы положения ст.12 действовали и в отношении деяний, преступный характер которых основан на обычных нормах, а не только нормах международных договоров.
Итак, в отечественной уголовно-правовой доктрине сложились ошибочные представления о том, что:
) международные нормы не входят в систему уголовного права;
) международные обычные нормы не применяются в уголовном праве;
) прямое применение международных норм допускается только тогда, когда положения УК содержат отсылки к ним. Эти представления противоречат Конституции РФ, поскольку допускают приоритет нормы УК перед конституционной нормой. Это препятствует эффективному применению международных норм в практике российских судов. Так, в Постановлении 2003 г. указано, что судебное решение по уголовному делу может быть отменено вследствие неправильного применения или толкования судом общепризнанных принципов и норм международного права и договоров. Помимо этого нарушается принцип добросовестного выполнения международных обязательств (п.2 ст.2 Устава ООН), ст.26 и 27 Венской конвенции о праве международных договоров.
Так, Суд указал, что "при осуществлении правосудия суды должны иметь в виду, что по смыслу части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, статей 369, 379, части 5 статьи 415 УПК РФ, статей 330, 362 - 364 ГПК РФ неправильное применение судом общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации может являться основанием к отмене или изменению судебного акта".
Для разрешения сложившейся ситуации, на наш взгляд, следует обратиться к общему положению о том, что в случае коллизии международной и внутренней нормы применяется принцип толкования национальной нормы в соответствии с международным правом. Положения международных договоров должны толковаться согласно принципам Венской конвенции о праве международных договоров, т.е. добросовестно, в соответствии с обычным значением, которое следует придать терминам договора в их контексте, а также в свете объекта и целей договора (ч.1 ст.31 Конвенции). В силу п. "b" ч.3 ст.31 Конвенции при толковании договора наряду с его контекстом надлежит учитывать практику его применения, которая устанавливает соглашение участников относительно его толкования.
Считаем, что это касается не только договоров, на которые содержатся отсылки в составах Особенной части УК РФ (например, ст.356 "Применение запрещенных средств и методов ведения войны"), но и договоров, направленных на пресечение серьезных международных преступлений, для реализации которых и были введены соответствующие статьи (например, ст.357 "Геноцид"). Кроме того, это затрагивает те положения Общей части Кодекса, содержание которых не может быть уяснено без обращения к нормам международного права (например, ч.4 ст.11 УК РФ об ответственности дипломатических представителей и иных лиц, пользующихся иммунитетом).
Между тем определение и элементы таких деяний, как агрессия или преступления против человечности, базируются на обычном праве. Эти нормы закреплены в уставах международных военных и уголовных трибуналов, смешанных судов, проектах Комиссии международного права, Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 г., Конвенции о пресечении преступлении апартеида и наказании за него 1973 г. Значительным актом кодификации стал Римский статут.
Следовательно, при применении статей гл.34 разд. XII УК РФ о преступлениях против мира и безопасности человечества (ст.353 - 360) должны использоваться также обычно-правовые нормы, для установления содержания которых необходимо обращаться не только к документам ООН, как указано в Постановлении 2003 г., но и к практике государств, положениям договоров, отражающих эти нормы (даже тех, участником которых Россия еще не является, например, Римского статута), практике международных уголовных судов, Международного суда ООН и др.
Можно сформулировать следующие выводы:
В силу закрепленного в Конституции приоритета общепризнанных норм и принципов международного права перед нормами внутреннего права положения и принципы Общей части УК РФ должны быть приведены в соответствие с Нюрнбергскими принципами, касающимися личной уголовной ответственности (недопустимость ссылки на должностное положение, освобождения от ответственности за действия по приказу) и имеющими императивный характер.
Обязательства государств по наказанию за тяжкие преступления являются обязательствами erga omnes, которые выступают следствием концепции jus cogens.
Имплементация определений составов международных преступлений (например, преступлений против человечности) в национальное законодательство недостаточна или отсутствует. Как указывает МККК, государствам надлежит следить за тем, чтобы существовали четкие основания для применения юрисдикции, точное толкование конкретного преступления и его элементов, а также надлежащие санкции. В противном случае возникает проблема невыполнения государством международных обязательств; принципа сотрудничества и - в метаюридическом смысле - принципа недопущения безнаказанности за серьезные международные преступления. В сфере национального правопорядка это может повлечь отмену (изменение) судебного акта.
При применении гл.34 УК должны использоваться как договорные, так и обычно-правовые нормы, для установления содержания которых необходимо обращение к положениям Римского статута МУС, отражающим современное состояние обычного права в области уголовной ответственности за международные преступления, практике его и иных судов.
При расхождении норм УК с международными нормами должен применяться принцип толкования национальной нормы в соответствии с международным правом, что обеспечит соблюдение норм Конституции РФ и принципа добросовестного выполнения международных обязательств.
В отношении терроризма, исключительная юрисдикция государств должна быть закреплена в уставе Международного суда по преступлениям терроризма и должна распространяться на все акты терроризма, когда они совершены в одном государстве, предполагаемый преступник и потерпевшие являются гражданами этого государства, предполагаемый преступник найден на территории этого государства, и никакое другое государство не имеет оснований для осуществления своей юрисдикции.
Безусловно, исключительная юрисдикция государств и исключительная юрисдикция суда могут пересекаться (например, в случае нападения гражданами одного государства на атомную электростанцию этого государства, когда потерпевшие являются гражданами этого государства и преступники находятся на территории этого государства). Аналогичные вопросы могут возникнуть и при совершении актов терроризма против объектов, которые "содержат опасные силы", когда потребуется оценка действий на предмет их опасности для одного или нескольких государств. Решение данной проблемы должно входить в круг полномочий прокурора, исполняющего в Международном суде по преступлениям терроризма функции, похожие на функции прокурора в Международном уголовном суде. Прокурор должен обладать полномочиями запрашивать информацию у государств, органов ООН.
Все остальные акты терроризма, которые не относятся к вышеуказанным группам, могут подпадать под юрисдикцию как Международного суда по преступлениям терроризма, так и национальных судов государств. Цель данного разграничения состоит в том, чтобы не перегружать международный суд большим количеством дел. Отсюда возникает вопрос: как определить, кто должен начать рассмотрение дела - Международный суд по преступлениям терроризма или национальный суд? Представляется, что каждый акт терроризма, который затрагивает интересы нескольких государств, должен рассматриваться отдельно.
При этом следует заметить, что юрисдикция Международного суда по преступлениям терроризма не должна иметь приоритет перед юрисдикцией национальных судов в отношении дел, входящих в их общую компетенцию. Исключением могут быть ситуации, когда вопрос передается СБ ООН или одним или несколькими заинтересованными государствами; прокурор Международного суда по преступлениям терроризма инициирует самостоятельное расследование (например, в случае крупномасштабного террористического акта).
В целом с точки зрения взаимодействия Международного суда по преступлениям терроризма и национальных судов уместным представляется механизм, закрепленный в Римском статуте Международного уголовного суда (1998): национальная юрисдикция государств дополняется юрисдикцией Международного уголовного суда.
Помимо вышеуказанных функций, суд может разрешать споры о юрисдикции между государствами, которые в соответствии с конвенциями о борьбе с терроризмом имеют право на осуществление юрисдикции в отношении конкретных лиц. Если государства не смогут договориться между собой относительно того, в каком государстве дело подлежит рассмотрению, Международный суд по преступлениям терроризма может выступить в качестве третьей стороны и принять дело к своему производству.
Литература
1.Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 №6-ФКЗ: от 30.12.2008 № 7-ФКЗ; от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собр. законодательства РФ. - 2014. - №31. - Ст.4398.
2.Устав Организации Объединенных Наций и Статут Международного Суда. / Орг. Объед. Наций, Департамент обществ. информ. - Нью-Йорк: ООН. - 1998. - 104 с.
.Венская Конвенция о праве международных договоров (Вена, 23 мая 1969 г.) // Ведомости Верховного Совета СССР. - 1986г. - №37. - Ст.772.
.Римский статут Международного уголовного суда // Док. ООН A/CONF.183/9 от 17 июля 1998 г.
5.Congo v. Rwanda, Judgment // I. C. J. Reports. 2006. Para.46; Arrest Warrant of 11 April 2012 (Democratic Republic of the Congo v. Belgium). Judgment // I. C. J. Reports. 2012. Paras 53
.Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма. Заключена в г. Нью-Йорке 09.12.1999. // Бюллетень международных договоров. - 2003. - №5
.Устав МТБЮ. URL: #"justify">.Конвенция Совета Европы об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности. Страсбург.1.990.Г. // Собр. законодательства РФ. - 2003. - №3. - Ст. 203
9.UK House of Lords: Regina v. Bartle and the Commissioner of Police for the Metropolis and Others. P.179
.Краткий обзор точек зрения см.: Preliminary Report on the Immunity of State Officials from Foreign Criminal Jurisdiction (31 May 2012). UN Doc. A/CN.4/654. Paras.34
.Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ (ред. от 30.03.2015, с изм. от 07.04.2015 // Собр. законодательства РФ. - 1996. - №25. - ст.2954.
.Федеральный закон от 15.07.1995 N 101-ФЗ (ред. от 12.03.2014)"О международных договорах Российской Федерации" // Собр. законодательства РФ. - 1995. - № 29. - Ст.2757.
.Распоряжение Президента РФ от 24.03.2016 N 61-рп "О подписании Соглашения между Российской Федерацией и Королевством Бахрейн о выдаче" // Собр. законодательства РФ. - 2016. - № 13. - ст.1821
.Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003г. № 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. - №12.
.Авакьян C.A. Конституционное право России: учеб. курс. /C.А. Авакьян. - М.: Юрист. - Т.1. - 2011. - 360 с.
.Борьба с международным терроризмом: Соб. документов. М.: 2005. - 300 с.
.Василенко В.А. Ответственность в международном праве. - М.: Юридическая литература. - 1975. - 220 с.
.Вооруженная агрессия - тягчайшее международное преступление / Рыбаков Ю.М. - М.: Юрид. лит. - 1980. - 250 с.
.Галенская Л.Н. Международная борьба с преступностью. - М.: Междун. отн. - 1972. - 300 с.
.Глотова С.В. Россия и Международный уголовный суд:
.некоторые вопросы имплементации Римского Статута // Вести. РУДН. - Сер. Юридические науки. - 2011. №3. - 80 c.