История возникновения и развития института обязательств из неосновательного обогащения
Контрольная работа
История возникновения и развития института обязательств из неосновательного обогащения
Содержание
1. Становление и развитие обязательств из неосновательного обогащения в римском праве
. Формирование и развитие обязательств вследствие неосновательного обогащения в российском праве
Литература
. Становление и развитие обязательств из неосновательного обогащения в римском праве
На древнем языке термин «condictio» означал то же, что «торжественно объявлять». Во времена легисакционного процесса такой тип судебного иска как legisactiopercondictionemсостоял в том, что на первой стадии процесса истец обращался к ответчику с торжественным объявлением о необходимости явки к претору для выбора судьи. Такое торжественное объявление и являлось condictio, от которого данный иск получил свое название.
Из пяти законных исков, существовавших в древнем римском праве, legisactiopercondictionem, появился позднее. Отношение, по которому предъявлялось требование, состояло в обязательстве одной стороны дать что-то в собственность, то есть ответчик был обязан передать истцу определенную сумму денег, или определенное количество каких-либо вещей. При этом основной особенностью данного иска являлась его абстрактность и независимость формулировки претензии от основания иска. То есть достаточно было утверждения истца, что ответчик должен ему что-то, не указывая при этом, на основании чего возник этот долг.
Однако, как указал римский юрист Гай, требования передачи собственности чего-либо, защищенные посредством legisactiopercondictionem,и раньше могли предъявляться в других формах законных исков (сакраментальной или посредством требования особого судьи). Отсюда у него возник вопрос о целесообразности введения данного законного иска.
Многие ученые-романисты разделяли его точку зрения и говорили об избыточности этого процессуального средства. Однако, как отмечал В.М. Хвостов, эта новая форма процесса была введена, очевидно, только для упрощения производства по обязательственнымискам, препятствия процессуальной волоките,но не для защиты новых требований.
К таким выводам приходят и большинство современных исследователей римского права. Например, С.В. Шаханина говорит о том, что «введение legisactioper condictionem с процессуальных позиций облегчало удовлетворение абстрактных цивилистических притязаний, для которых можно было воспользоваться иlegisactiosacramento», так как в последнем случае для внесения процессуального денежного залога и соблюдения всех формальностей необходимо было предварительно обратиться к претору, тогда как legisactiopercondictionemтаких требований не предъявлял.
Таким образом, кондикционный иск с момента появления имел большое значение в сглаживании неудобств и упрощении процедуры рассмотрения спора.
В формулярном процессе, пришедшем на смену легисакционному, возникшем в результате его преобразования и ставшем менее формальным и ритуальным, кондикция - это абстрактный цивилистический личный иск, или иск строгого права, который был направлен на определенную денежную сумму, а затем и на иные ценности, также как и legisactiopercondictionem,. Абстрактность данного иска выражалась в том, что в самой формуле не указывалось основание иска, то есть основания, по которым у ответчика возникала обязанность что-то дать или сделать для истца. А значение абстрактности иска состояло в его свойстве быстрого и простого процессуального средства.
Первоначально данный иск предъявлялся из определенных контрактов: займа, стипуляции и книжного долга, но затем он стал использоваться и для истребования из чужого имущества неправомерно приобретенного и вне договора.
И как отметил М. Бартошек, condictio сыграла наиболее важную роль именно в разрешении споров о неосновательном обогащении. Началом ее развития в этом направлении стали два иска о неисполнении обязательств из договора займа: об истребовании определенной денежной суммы и о возврате определенной вещи или множества заменяемых вещей, но не денег, которые объединялись названием conditionescerti.Затем к ним присоединились conditionesincerti, которые применялись исключительно к случаям возврата неосновательного обогащения, и которые относились к так называемым actionesinfactum, когда в отсутствие обычных исков в целях удобства осуществляется переход к искам по факту содеянного.
С появлением conditionesin certiкондикция перестала использоваться только для истребования определенной вещи, суммы или множества вещей, и стала применяться для возвращения и иных ценностей, например, для освобождения истца от обязательства, когда лицо ошибочно полагало себя должником и по поручению своего мнимого кредитора обязалось уплатить определенную сумму тому, кого укажет последний.
Таким образом, в классическом римском праве кондикционные иски перестали соответствовать своему названию, на что указывал Гай, говоря, что кондикцией называется личный иск, в котором утверждается, что ответчик должен отдать что-то в собственность, ипо этому поводу никакого торжественного объявления не производится.Legisactioper condictionem значительно расширился и получил значение иска из юридических сделок вообще, и понятие condictio охватило все личные иски. Согласно Гаю, личные иски, в которых выражалось требование сделать что-либо или отдать что-то в собственность, назывались кондикциями, а вещные иски назывались виндикациями. С другой стороны, сфера применения кондикционных исков также расширилась за счет различных случаев истребования неосновательного обогащения, а абстрактный характер кондикции обусловил ее востребованность в качестве правового инструмента, когда ответчик должен вернуть истцу имущество, приобретенное за его счет без надлежащего правового основания в силу справедливости.
Как уже было отмечено, кондикция в классическом римском праве отождествлялась с личным иском и с ее помощью защищались требования по различным обязательствам. Таким образом, имело место расширение действия личных исков,исковой защиты вообще, а не области применения особого иска кондикции, вытекающего из неосновательного обогащения. А термин «кондикция» стал использоваться для обозначения внедоговорных личных исков при переходе имущества без правового основания только в Новое время.
Таким образом, мы можем говорить о том, что понятия кондикций и исков из неосновательного обогащения не совпадали, и кондикции, по сути, были шире исков из обогащения.
Однако, не все кондикции подходили под данный принцип, и теория подверглась критике со стороны многих исследователей-романистов. А в римском праве получил развитие феномен кондикции владения, когда вещь безосновательно уходила из владения лица, и оно получало кондикционный иск о возврате утраченного владения вещью. Такой случай упоминается в Институциях Гая, когда вор не приобретает право собственности на украденную вещь. Однако Гай говорит об этом как об исключении из правила невозможности истребования утраченного владения собственником вещи посредством кондикционного иска. Таким образом, теория Савиньи в целом является справедливой.
Тем не менее, со временем таких исключений становилось больше. Например, посредством кондикции в целях возврата владения истребовались чужие монеты; кондикция предъявлялась и тогда, когда лицо, ошибочно полагая себя должником, передало владение какой-либо вещью другому лицу, и другие случаи. То есть постепенно факт незаконного завладения вещью стал рассматриваться в качестве обогащения владеющего лица, соответственно появилась возможность применения кондикционного иска о возврате владения. Но следует подчеркнуть, что, когда применение кондикционного иска допускалось для истребования неосновательно утраченного владения, данный иск мог быть предъявлен только к лицу, получившему владение непосредственно от истца. Если же владение переходило к третьему лицу, кондикционный иск не мог быть применен для истребования владения в натуре, и в данном случае применялась виндикация.
В постклассический период развития римского права в Дигестах Юстиниана были выделены и закреплены отдельные виды кондикционных исков о возврате неосновательного обогащения, в которых классифицировались в зависимости от обстоятельств, являющихся основанием для истребования. Соответственно, в этот период данные иски потеряли признак абстрактности.
Подводя итог вышесказанному, необходимо отметить, что идея о недопустимости неосновательного обогащения и необходимость введения таких юридических конструкций как кондикции возникла еще в римском праве. Учение о кондикции и о неосновательном обогащении, сутью которого и являлась идея о недопустимости неосновательного обогащения, оказало большое влияние на развитие не только континентальной правовой системы, но и мирового права, став основой современного института обязательств из неосновательного обогащения.
2. Формирование и развитие обязательств вследствие неосновательного обогащения в российском праве
Изучение регулирования обязательств из неосновательного обогащения в российском праве начиная с дореволюционного времени также имеет существенное значение для нашего исследования, поскольку именно в этом периоде получили закрепление многие из общепризнанных идей, хотя некоторые впоследствии существенно изменялись.
Следует отметить, что регулирование кондикционных обязательств дореволюционного времени в отсутствие норм позитивного права, поскольку законами Российской империи обязательства из неосновательного обогащения не регламентировались, сводилось к правовой доктрине и судебной практике. Однако, это привело к тому, что многие отечественные авторы основывали свои выводы по вопросу неосновательного обогащения на работах немецких исследователей и источниках римского права. По словам, например, Е.А. Суханова, римское частное право использовалось российской гражданско-правовой наукой путем широкого переноса германских цивилистических теорий в научную и учебную литературу, восприятия пандектного учения,произошедшего в XIX веке, а нев форме рецепции. И, «хотя в судебных актах Сената и нижестоящих судов неоднократно рассматривались вытекающие из неосновательного обогащения требования и проводился некоторый анализ условий, необходимых для их удовлетворения», судебная практика того периода в целом не достигла должного уровня для формирования концепции кондикционных обязательств.
До 1917 года местные правовые обычаи признавались в России действующим правом и использовались при разрешении споров в крестьянских волостных судах. При этом в практике Сената под обычаем понимались правила, которые постоянно соблюдаются и считаются обязательными, но не содержатся в законе.
Тем не менее, идея о недопустимости неосновательного обогащения присутствовала в юридических обычаях уже давно. В частности, она прослеживалась при разрешении споров, связанных с несправедливым пользованием чужим имуществом. По словам С.В. Пахмана, исходя из данных судебной практики, случаи такого пользования относились больше к недвижимому имуществу, особенно к засеву чужого поля, рубке леса, скошению травы и т.д.При этом обращается внимание на то, совершено ли данное действие по ошибке или же недобросовестно. Однако, возврату подлежало не только неосновательное обогащение, возникшее в результате неправомерного пользования чужими недвижимыми вещами, но и движимыми, хотя таких случаев было сравнительно мало.
Таким образом, уже в праве России того периода можно увидеть зачатки института обязательств из неосновательного обогащения. Тем не менее, законодательством данный институт не был регламентирован, и Свод законов гражданских не содержал соответствующих норм. В то же время, действительность требовала устранения данного пробела. Согласно К.П. Победоносцеву, «там, где нет общего законного правила, согласно которому никто не властен без особого права присваивать себе выгоды от чужого имущества или от чужих действий, и получать себе приращение с ущербом для другого ...ощущается в нем необходимость…».
Восполнила данный пробел судебная практика, в которой закрепилась концепция, дававшая возможность предоставления судебной защиты требованиям, возникающим из неосновательного обогащения. «В кассационной практике Сената можно встретить примеры практически всех видов кондикций о возврате неосновательного обогащения, известных римскому праву».
Поскольку нормы, касающиеся отношений, возникающих из неосновательного обогащения, отсутствовали, Сенат, в качестве основания удовлетворения таких требований избрал статью 574 Свода законов гражданских, которая гласила: «как по общему закону никто не может быть без суда лишен прав, ему принадлежащих, то всякий ущерб в имуществе и причиненные кому-либо вред и убытки с одной стороны налагают обязанность доставлять, а с другой производят право требовать вознаграждения»; и представлявшую собой общее правило об ответственности за вред, причиненный правонарушением.
Однако, для применения статьи 574 все же требовалась дополнительная аргументация, поскольку подход, принятый в судебной практике, все чаще подвергался критике в гражданско-правовой доктрине, когда специалисты в целом положительно отзывались о предоставлении судебной защиты лицам, потерпевшим вследствие неосновательного обогащения, тем не менее не одобряли правовое обоснование, избранное Сенатом, в частности потому, что содержание данной статьи не относится непосредственно к неосновательному обогащению. По мнению В.И. Синайского, «Сенат возмещение ущерба смешивает с неосновательным обогащением, между тем как юридическая природа того и другого института совершенно различна», и правильнее было бы выводить обязательство по возврату неосновательного обогащения из статьи 691 СЗГ, которая говорила о том, что «каждый имеет право истребовать свое имущество из чужого незаконного владения через суд. В. Розенблюм указывал, что статьи 574 недостаточно для того, чтобы заключить наличие кондикции, поскольку она заключает в себе только общее положение о правонарушении, и применение к кондикции общего закона вместо специальной статьи, содержащей основание кондикции неосновательного обогащения, вступает в противоречие с применением кондикции на практике и приводит к смешению понятий неосновательного обогащения и вины, и исходя из этого, предлагал для обоснования применения кондикции использовать статью 609 СЗГ.
Петражицкий Л.И. считал статью 574 СЗГ в качестве основания кондикции «худшим выбором», который могла сделать юриспруденция. И только К.Н. Анненков был одним из немногих цивилистов, поддерживающих точку зрения Сената. При этом он опирался на законодательный источник, легший в основу статьи 574, а именно Закон от 21 марта 1851 года, в котором предусматривался случай, когда владелец крепостных через их брак с другими крепостными становился их собственником, и таким образом обогащался в размере их стоимости, и поэтому обязывался уплатить за них бывшему собственнику выводные деньги.
Таким образом, несмотря на отсутствие законодательного регулирования кондикционных обязательств, идея о недопустимости неосновательного обогащения имела место в судебной практике, и, несмотря на неудачную привязку обязательств к норме закона об ответственности за правонарушение, российские суды были не единственными в данном подходе, поскольку сходные идеи получили развитие и в немецком праве.
Тем не менее, материалы судебной практики и научные исследования дореволюционных российских цивилистов сформировали прочную основу для выработки совокупности норм о неосновательном обогащении, в результате чего была разработана специальная глава проекта Гражданского уложения, который так и не стал действующим законом вследствие событий, произошедших в дальнейшем: первой русской революции 1905 года, неустойчивого положения в обществе, первой мировой войны и октябрьской революции.
Работа по подготовке данного проекта началась в 1882 году. В первой редакции соответствующая глава содержала 6 статей, и открывалась статьей 1059, которая повторяла изречение ПомпонияизДигест Юстиниана, и являлась общей нормой. Таким образом, идея заключалась в том, чтобы законодательно провозгласить запрет на обогащение за чужой счет без соответствующего законного основания и разграничить случаи добросовестного и недобросовестного неосновательного обогащения. При этом глава включала нормы о льготной ответственности добросовестно обогатившихся лиц, заключавшейся в размере действительной имущественной выгоды, сохранившейся у них в наличии, тогда как последствия недобросовестного обогащения упоминались лишь в виде ссылок на правила о недобросовестном владении.
Такой прием подвергся критике со стороны цивилистов. Например, Н.А. Полетаев писал о противоречии в содержании данной статьи, в части льготной ответственности. И уже во второй редакции проекта статья, соответствующая по содержанию статье 1059, была исключена. Таким образом, во второй и третьей редакции отсутствовала общая норма о запрете неосновательного обогащения, сохранились лишь правила о возвращении недолжно полученного. Однако, в окончательной редакции норма о неосновательном обогащении все же была включена, поскольку такая норма, заключенная в законе,распространяет свое действие на любые случаи, в которых нарушается экономический баланс между субъектами имущественных отношений и выполняет корректирующую функцию восстановления справедливости,присущую правовому институту неосновательного обогащения.
Таким образом, в России на высоком уровне был подготовлен массив правовых норм, регулирующих кондикционные обязательства, который имел огромную роль в дальнейшем становлении и развитии отечественного законодательства о неосновательном обогащении.
Главный разработчик первого советского гражданского кодекса А.Г. Гойхбарг, следуя указаниям В.И. Ленина, поставил цель разработать кодекс с учетом существующих на тот момент условий, и в пределах, в которых могут быть допущены частно - гражданский обороти гражданские отношения, т.е. весьма ограниченных. Социалистический характер Гражданского кодекса 1922 года проявился не только в закреплении норм, противоречащих сути частного права, но и изменении классических институтов с точки зрения советского правосознания, примером которого могут служить нормы об обязательствах из неосновательного обогащения.
Глава XII«Обязательства, возникающие вследствие неосновательного обогащения», содержала четыре статьи. В статье 399 была закреплена общая норма о возврате неосновательного обогащения: «обогатившийся за счет другого без достаточного установленного законом или договором основания обязан возвратить неосновательно полученное. Обязанность возврата наступает и тогда, когда основание обогащения отпадет впоследствии». При этом, А.Г. Гойхбарг говорил о слишком широком определении неосновательного обогащения, что, в свою очередь, могло отразиться в чрезмерно широком применении данного обязательства на практике.
С другой стороны, М.А. Гурвич видел в норме статьи 399 преимущество, поскольку советскому законодательству был известен такой вид неосновательности, как недостаточность основания, установленного законом или договором. Впоследствии признак достаточности был исключен из определения кондикционных обязательств.
Еще одной яркой нормой Гражданского кодекса 1922 года стала статья 402, согласно которой государство не только не дает возможности лицу, намеренно передавшему имущество по незаконному основанию истребовать данное имущество, но и обязывает приобретателя внести неосновательно полученное в доход государства. Таким образом, было изобретено новое правовое явление - взыскание неосновательного обогащения в доход государства, которое имело конфискационную природу.
В 1939 году В.А. Рясенцев первым заговорил о необходимости заменить термин «неосновательное обогащение» более подходящим советскому праву, поскольку в социалистическом обществе понятие «обогащение» исчезает как явление. Затем, необходимость замены на «неосновательное приобретение или сбережение имущества» или «неосновательное получение выгоды» и т.п. поддержали другие авторитетные цивилисты, что в результате получило закрепление сначала в Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик 1961 года, потом в Гражданском кодексе РСФСР 1964 года.
В то же время такое изменение имело и другое значение, не связанное с идеологией, заключавшееся в возможности классифицировать виды неосновательного обогащения в зависимости от формы его возникновения, то есть различать неосновательное сбережение и неосновательное приобретение.
В Гражданском кодексе 1964 года была закреплена норма о возврате неосновательно приобретенного имущества в натуре или возмещении стоимости неосновательно приобретенного, если возвращение в натуре невозможно, при этом стоимость определялась на момент приобретения. Согласно господствующему в доктрине мнению о невозможности истребования кондикционным иском индивидуально-определенной вещи, возврату подлежало не то же самое имущество, а определенное количество вещей того же рода.
В числе немногих противников такого подхода выступал А.П. Сергеев, который полагал, что с помощью кондикционного иска может истребоваться и индивидуально-определенное имущество.
Следует также отметить, что Гражданский кодекс 1964 года по-прежнему не содержал положений относительно соотношения кондикционного иска с иными требованиями, вследствие чего на практике и в доктрине возникали вопросы о разграничении и конкуренции этих правовых средств. обязательство неосновательный обогащение
В 1992 году должны были вступить в действие Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик, но так и не стали всесоюзным законом вследствие распада СССР. В Основах было восстановлено наименование института неосновательного обогащения. Среди новелл выделялась норма о возврате неосновательно полученного в натуре, а если это невозможно возмещении стоимости неосновательно полученного, определяемой на момент требования. Также было включено правило о начислении процентов на сумму неосновательного денежного обогащения.
Однако в целом Основы не создали ничего нового в регламентации кондикционных обязательств по сравнению с Гражданским кодексом 1964 года.
Таким образом, идея о недопустимости неосновательного обогащения, возникшая в Древнем Риме, была воспринята российским правом. Из проведенного исследования мы видим попытки ввести и систематизировать положения о кондикционных обязательствах, которые стали основой для дальнейшего развития данного института. Основные изменения произошли с принятием части 2 Гражданского кодекса Российской Федерации. По словам А.Л. Маковского, в регламентацию отношений, возникающих вследствие неосновательного обогащения, были внесены серьезные, возможно более принципиальные изменения, чем в регулирование других обязательств.
Литература
Нормативно-правовые акты
Гражданский кодекс Российской Федерации от 26.01.1996 № 14-ФЗ [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».
Материалы судебной практики
Постановление Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 29.04.2010 №10/22 [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».
Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 11.01.2000 № 49 «Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении» [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».
Постановление Президиума ВАС РФ от 23.08.2000 №7826/99 [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».
Постановление Президиума ВАС РФ от 06.03.2001 №3258/00 [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».
Постановление Президиума ВАС РФ от 22.05.2012 № 13443/11 [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».
Постановление Президиума ВАС РФ от 24.12.2013 № 12707/13 [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».
Постановление ФАС Московского округа от 16.10.2003 г. № КГ- А41/7758-03 [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».
Постановление ФАС Поволжского округа от 11.05.2004 № А12-14268/03-С18 [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».
Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 08.07.2004 № Ф04/3669-531/А75-2004 [электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».
Постановление ФАС Московского округа от 25.08.2011 № КГ-А41/9235-11 по делу № А41-41983/10 [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».
Постановление Арбитражного суда Центрального округа от 09.04.2015 по делу № А62-3085/2014 [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».
Диссертации, авторефераты диссертаций, монографии
Гербутов В.С. Понятие формы обогащения в кондикционных обязательствах: диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. М., 2014. 184 с.
Гранат М.А. Неосновательное обогащение в гражданском праве России: автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Казань, 2005. 24 с.
Климович А.В. Кондикционные обязательства в гражданском праве: автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Владивосток, 2002. 24 с.
Руденченко Н.А. Обязательства, возникающие из неосновательного приобретения или сбережения имущества: автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридически наук. М., 1974. 21 с.