Международно-правовое регулирование в сфере энергетики

Международно-правовое регулирование в сфере энергетики

Международно-правовое регулирование в сфере энергетики

Оглавление

Введение

Глава 1. Международно-правовое регулирование энергетики

.1 Понятие международной энергетической безопасности

.2 Интернационализация правового регулирования энергетических отношений

.3 Проблемы правового регулирования международного энергетического сектора

Глава 2. Категории международных энергетических споров и механизмы их разрешения

.1 Территориальный аспект в рассмотрении международно-правового регулирования энергетики

.2 Мирное разрешение международных энергетических споров путем переговоров и медиации

.3 Трубопроводный транспорт как объект международных правоотношений в нефтегазовой отрасли

Заключение

Библиографический список

Введение

Глобальный характер энергетических проблем, усиление политической напряженности, а также объективная значимость топливно-энергетических комплексов в экономике государств способствуют тому, что усиливается динамика интеграции государств в энергетической отрасли. Для осуществления эффективной деятельности единым энергетическим сообществом требуется унифицированное правовое регулирование во избежание возникновения международных энергетических конфликтов, которые могут поставить под угрозу систему международной безопасности.

Очевидно, что отношения, складывающиеся в процессе функционирования международного энергетического комплекса, охватывают разнообразные взаимодействия его участников как по вертикали, так и по горизонтали. При этом публично-правовой аспект данных правоотношений имеет существенное значение, поскольку государства обладая исключительным правом на суверенитет над природными ресурсами на своей территории, договариваясь и сотрудничая друг с другом определяют основополагающие начала и «правила игры» на глобальном энергетическом рынке.

Актуальность исследования. Череда кризисов второй половины XX века повлекла за собой переломный момент в понимании проблемы энергетической безопасности. Многие государства, экономический потенциал которых зависел от стабильности поставок энергетических ресурсов, столкнулись с проблемой энергетической уязвимости. Наиболее остро данная проблема затронула страны Европейского союза, экономика которых в среднем на 2/3 обеспечивается за счет импорта углеводородов. Более того, ряд перебоев в поставке газа из Российской Федерации в страны ЕС в начале XXI века также послужил предпосылкой необходимости усиления международного энергетического сотрудничества и создания новых механизмов урегулирования правоотношений, возникающих в этой отрасли.

Однако, проблема международной энергетической стабильности актуальна и для стран-экспортеров энергоресурсов. Так, в конце 2016 года ряд государств (в том числе Российская Федерация) заключили соглашение о сокращении добычи нефти, ведущую роль в котором занимает ОПЕК. Наряду с экономическим мотивом поддержания стабильной цены на нефть, данное решение повлияло на общую ситуацию на глобальном энергетическом рынке.

Цель исследования - проведение комплексного анализа правового регулирования международных энергетических правоотношений публично-правового характера и правоприменительной практики, сложившейся в этой сфере. Стремление к достижению данной цели обусловило постановку ряда задач, решение каждой из которых явилось определенным этапом в реализации цели исследования и соответствующим образом обусловило его внутреннюю структуру. К числу таких задач относятся:

.        Исследовать понятие и основные элементы международной энергетической безопасности и оценить основные угрозы ее нарушения.

.        Произвести анализ существующей нормативно-правовой базы, регулирующей глобальный энергетический рынок и определить основные закономерности ее развития.

.        Рассмотреть и выявить актуальные проблемы и «белые пятна» правового регулирования энергетического сектора на международном уровне.

.        Изучить категорию территориальных споров в аспекте международных энергетических правоотношений.

.        Охарактеризовать особенности переговоров и медиации как основных мирных средств разрешения международных энергетических споров.

.        Проанализировать правовой режим трансграничного трубопроводного транспорта.

Предметом исследования являются международно-правовые акты, отчеты и документы международных межправительственных организаций, регламентирующих сотрудничество в энергетическом секторе и устанавливающих механизмы разрешения международных споров, возникающих из данной категории правоотношений, а также правоприменительная практика международных судов по делам, затрагивающим отрасли добычи, реализации и транспортировки энергетических ресурсов.

Объектом исследования являются отношения, связанные с участием субъектов международного права в формировании и применении международно-правовых актов, регулирующих энергетический сектор.

Теоретическую базу исследования составили такие зарубежные авторы, как Брэдбрук А., Бишоп Р., Талус К., Мартин Т., Марсо Г., Лиал-Аркас Р., Филис А., а также значительный массив отечественных научных работ, в число которых входят труды Вылегжанина А.Н., Конопляника А.А., Селивановой Ю., Селиверстова С.С., Редькина И., Москвы У., И.В. Гудкова, П.Г. Лахно и многих других.

Нормативно-правовую базу исследования составляют Договор к Энергетической хартии, Соглашения ВТО, включая Генеральное соглашение по тарифам и торговле, Генеральное соглашение по торговле услугами, Конвенция ООН по морскому праву, Уставы ОПЕК, МЭА, МАГАТЭ и других международных межправительственных организаций, прочие рамочные соглашения между государствами в отношении строительства и эксплуатации трансграничных трубопроводов, а также основополагающие принципы международного права.

В качестве методологической основы были использованы как общие, так и специальные методы научного познания. Основой для анализа вопросов общетеоретического характера, рассматриваемых в работе, послужил метод диалектического познания, а также исторический, компаративный методы научного познания.

Выпускная квалификационная работа может претендовать на научную новизну, так как сформулировано авторское видение проблемы и предпринята попытка провести комплексный анализ всех аспектов международно-правового регулирования энергетической отрасли, включая сферу трубопроводного транспорта. Кроме того, предложена собственная классификация принципов, устанавливающих общие начала регулирования глобального энергетического сообщества.

Структура выпускной квалификационной работы соответствует обозначенным цели и задачам и включает в себя введение, две главы, поделенные на шесть параграфов, заключение и библиографический список.

Глава 1. Международно-правовое регулирование энергетики

1.1 Понятие международной энергетической безопасности

Главная задача современности состоит в том, что мировое сообщество должно установить и поддерживать комплексную систему коллективной безопасности, которая заложена в Уставе ООН, так как только в этой ситуации система коллективной безопасности будет устойчива и эффективна.

Право международной безопасности представляет собой совокупность принципов и норм международного права, направленных на регулирование международных отношений с целью установления и поддержания всеобщего мира. Для реализации политики безопасности, большое значение оказывает эффективное соблюдение не только основных принципов международного права, но и отраслевых принципов права международной безопасности, которые в том числе распространяются на энергетический сектор.

Исходя из исключительной важности энергоресурсов в экономическом и политическом аспектах становится актуальным вопрос об обеспечении безопасных поставок энергии. Особенно вопрос безопасности энергоснабжения является существенным для Европейского союза, который является крупнейшим импортером нефти. Однако, вопрос энергетической безопасности важен также и для стран-экспортеров нефти (например, вопрос зависимости от транзитных стран) и других участников мирового энергетического рынка, так как он включает в себя и другие значимые аспекты, например, воздействие на окружающую среду и т.п.

Как отмечает И.В. Редькин, «выработка правильной политической доктрины в вопросах глобальной энергетики, не отменяет необходимости качественного правового регулирования внутренних энергетических рынков». Таким образом, в первую очередь обратимся к понятию «энергетическая безопасность» на национальном уровне. Так, в Федеральном Законе Российской Федерации № 261-ФЗ приведено определение энергетической эффективности, под которой понимается такой показатель, отражающий зависимость полезного эффекта от эксплуатации энергетических ресурсов от затрат энергоресурсов для получения такого эффекта, применительно к продукции, производственному процессу, конкретному пользователю энергоресурса. В Энергетической Стратегии России до 2020 года закреплено понятие энергетической безопасности, которое означает «состоянии защищенности страны, ее граждан, общества, государства, обслуживающей их экономики, от угроз надежному топливо- и энергообеспечению». Следовательно, эти угрозы могут определяться как самим состоянием энергетического внутреннего рынка, так и могут быть вызваны внешними (геополитическими, макроэкономическими, конъюктурными) факторами. Значит, можно говорить о разделении внутренней (национальной) и международной энергетической безопасности. Итак, в рамках внешнеэкономической энергостратегии государство стремится преодолеть угрозы, связанные с неустойчивостью мировых энергетических рынков и изменчивостью мировых цен на ресурсы.

Генеральная Ассамблея ООН объявила 2012 год - Международным годом устойчивой энергетики для всех стран, в результате чего была принята Резолюция, в соответствии с которой среди намеченных задач на 2030 год в сфере энергетического сотрудничества - «всеобщий доступ к энергоснабжению, удвоение темпов энергоэффективности, а также удвоение возобновляемых источников энергии в мировом энергетическом балансе с 15 до 30 процентов». Таким образом, обеспечение глобальной энергетической безопасности входит в ряд первоочередных задач международных правительственных организаций, в том числе ООН.

В англоязычной юридической литературе отождествляются понятия «энергетическая безопасность» и «безопасность энергоснабжения», причем первый термин используется в основном в документах международных организаций, в то время как второе обычно используется в европейском энергетическом праве, например, встречается в Лиссабонском договоре (статья 176 А). В соответствии с Green Paper 2000, Евросоюз разрабатывает долгосрочную стратегию безопасности энергоснабжения, которая направлена на обеспечение благосостояния своих граждан и надлежащего функционирования экономики, непрерывной поставки энергетических ресурсов по цене, доступной для всех потребителей (частных и юридических лиц), учитывая при этом нормы экологического права. Безопасность энергоснабжения для стран Европейского союза включает в себя два компонента - технический и коммерческий. Если технический компонент означает физический доступ к ресурсам без прерывания процесса поставки энергоресурсов, то коммерческий предполагает доступность цен на них.

Кроме того, говоря про определение энергетической безопасности, стоит обратиться к неолиберальному подходу в ее понимании, в котором на первое место встает сам рыночный механизм и экономический аспект, который определяет спрос и предложение на энергоресурсы. В связи с этим особое внимание следует уделить понятию «энергетическое оружие», которое используется как средство манипулирования путем, например, введения эмбарго на поставки нефти и других энергетических ресурсов и не всегда является правомерным актом. В качестве примера можно привести запрет на закупку иранской нефти в 2012 году из-за рисков связанных с их ядерной программой. Другими словами, сторонники данного подхода ссылаются на необходимость либерализации рынка ресурсов, обеспечение свободного доступа к сырью, торговле и ценообразованию.

Вопрос энергетической безопасности тесно связан с деятельностью международных организаций. В XX веке основной проблемой, которая обозначилась перед мировым сообществом, стало несправедливое распределение доходов от продажи нефти и их концентрация в руках наиболее крупных нефтяных компаний. ОПЕК, созданная в 1960 году, вызвалась нести миссию «координации и унификации нефтяной политики между странами-членами» в целях обеспечения эффективного и регулярного энергоснабжения потребителей, стабильного дохода стран-экспортеров с учетом доли инвестиций в нефтяную промышленность. Однако, после резкого скачка цен на нефть со стороны стран-участниц после нефтяного кризиса 1973 года, страны-экспортеры решили бороться с возникшими проблемами путем создания своей международной организации в 1974 году - Международного энергетического агенства (далее - МЭА). Сегодня компетенция организации достаточно широка, включая деятельность по обеспечению энергетической безопасности. Так, МЭА стремится к развитию альтернативных источников энергии в целях снижения зависимости от импорта нефти.

Помимо этого, организация принимает решение о проведении коллективных мер по противостоянию чрезвычайным ситуациям, связанным с перебоями в поставках нефти, в частности, в форме использования резервных запасов. Следовательно, необходимо пребывать в постоянной готовности к ликвидации глобальных угроз энергетической безопасности, среди которых выделяют:

)        Намеренный срыв поставок нефти, и как следствие, возникновение ряда неблагоприятных экономических последствий;

)        Ограниченные производственные возможности;

)        «Национализм» в отношении природных ресурсов, вызванный неопределенной инвестиционной политикой в некоторых нефтедобывающих странах;

)        Геополитическая напряженность и терроризм;

)        Природные катастрофы.

Примером данного направления деятельности МЭА можно привести ликвидацию последствий выброса нефти в Персидский залив в ходе войны 1991 года, а также ситуацию в 2005 году, когда ураганы нанесли большой ущерб нефтяной инфраструктуре в Мексиканском заливе. В 2011 году силы МЭА были задействованы в ликвидации последствий «арабской весны», когда Ливия объявила о том, что она не в состоянии выполнить ряд экспортных контрактов.

МЭА также регулярно выпускает публикации и статистические анализы в этой сфере и широко признана как «agenda-setter» в международном энергетическом секторе, то есть она выявляет наиболее актуальные и глобальные вопросы, требующие внимания правительств и других международных организаций. Так, страны-экспортеры нефти впервые за последние пятнадцать лет договорились о сокращении добычи нефти с целью быстрого восстановления баланса и «достижения устойчивой стабильности на нефтяном рынке в интересах производителей и потребителей». Такое решение, принятое ОПЕК и одиннадцатью странами, не входящими в ОПЕК (Россия, Казахстан, Бахрейн, Бруней, Мексика, Оман, Судан и др.) вызвало прогнозы МЭА, связанные с ростом цен на сырье и, соответственно, увеличением спроса на источники альтернативной энергии.

Очень важный аспект, затрагивающий обеспечение энергетической безопасности, относится к охране окружающей среды, включая вопросы загрязнения атмосферного воздуха нефтепродуктами и изменения климата. Как отмечает А. Брэдбрук в своей статье «Energy law: the neglected aspects of environmental law», правовые нормы экологического права «традиционно сосредоточены на побочных эффектах использования энергетических ресурсов, при этом игнорируется вопрос о самом виде сырья как таковом». Другими словами, осуществляется правовое регулирование в сфере стандартов качества воздуха и воды, но не оговаривается непосредственно выбор используемого топлива для производства энергии. Таким образом, «закон концентрируется на последствиях, а не на причинах загрязнения». Тем не менее, автор пишет, что огромное количество экологических проблем, включая загрязнение воздуха и кислотные дожди, вызваны неограниченным использованием энергоресурсов.

Несмотря на то, что необходимость поддержания защиты окружающей среды прямо не закреплена в учредительных документах международных организаций в сфере энергетики (включая МЭА, ОПЕК, МАГАТЭ), данный принцип прослеживается в других внутренних документах, отчетах организаций. Кроме того, Договор к Энергетической хартии закрепляет, что Договаривающиеся стороны должны сводить к минимуму вредное воздействие на окружающую среду при осуществлении энергетической деятельности (ст. 19).

Очевидно, глобальное изменение климата на планете, связанное непосредственно с чрезмерными выбросами СО₂ и других парниковых газов из-за сжигания нефти, угля и газа, является очень серьезной проблемой, требующей совместных усилий всех участников мирового сообщества. На наш взгляд, Парижское соглашение по климату, подписанное в апреле 2016 года, в котором участвуют более ста шестидесяти стран - наиболее эффективное решение данной проблемы на современном этапе развития. По характеру, данное Соглашение является универсальным, перспективным и дифференцированным. Оно учитывает степень развития каждой из стран-участниц, устанавливая различные задачи для развитых, развивающихся и наименее развитых и малых островных государств в зависимости от соответствующих национальных особенностей (п. 4-6 ст. 4). На пути к глобальной цели, указанной в статье 2 Соглашения - удержание прироста глобальной средней температуры до 1.5⁰, Стороны оговаривают долгосрочный механизм мониторинга деятельности государств, направленной на ее достижение. В основном механизм, установленный в рамках Парижского соглашения, полагается на добровольное участие сторон в обеспечении экологической безопасности и устанавливает исключительно общие условия сотрудничества без строгой юридической регламентации.

В целом, страны, входящие в ОПЕК и МЭА, а также другие участники мирового энергетического сообщества (например, Россия), несмотря на то, что имеют разные роли и задачи в управлении энергетическими ресурсами, одновременно стремятся к обеспечению энергетической безопасности и усилению энергоэффективности. Следовательно, международное сообщество направляет все необходимые усилия на борьбу с «трилеммой» энергетики - обеспечение сбалансированности между энергетической безопасностью, экономическим развитием и охраной окружающей среды.

1.2 Интернационализация правового регулирования энергетических отношений

Энергетическая сфера среди главных отраслей промышленности ХХ века стала фундаментом, заложившим основу современной экономики, обеспечивающей как публичные, так и частные интересы. Европейский Суд (European Court of Justice) в решении от 10 июля 1984 года по делу № 72/83 отметил, что «нефтепродукты вследствие их исключительного значения как источника энергии в современной экономике, принципиально важны для жизнедеятельности государства в экономической сфере, в частности, в сфере оказания общественных услуг и даже необходимы для поддержания благосостояния населения». Таким образом, исходя из такой исключительной важности нефтепродуктов и энергии в более общем смысле наряду с той экономической ценностью, которую данная отрасль представляет, становится ясна причина необходимости публично-правового регулирования отношений в сфере энергетики, в том числе на международном уровне.

В параграфе 7 данного решения сказано, что «прерывание поставок нефтепродуктов» может даже серьезно повлиять на общественную безопасность страны. В связи с этим следует провести исторический экскурс и обратиться к ситуации в США и странах Западной Европы в 70х годах ХХ века. Тогда после «арабского нефтяного эмбарго», введенного из-за того, что США поставляло оружие Израилю в войне против Египта и Сирии, резко повысились цены на нефть и страны осознали необходимость устойчивого обеспечения своих энергосистем и энергосбережения, что и привело к перепроизводству нефти в 1980х гг. Именно в тот период ОПЕК уже укрепила свои позиции и начался кардинальный передел мирового рынка нефти.

Таким образом, энергетические ресурсы, в частности, нефть может являться инструментом, используемым в международных отношениях в качестве средства для ведения конфликта или напротив, для установления международного сотрудничества в мирных целях.

Транснациональный характер энергетического права наиболее ярко проявляется, например, в отношении трансграничных электрических сетей или газопроводов, но встречается и в более традиционной нефтегазовой сфере, когда добыча полезных ископаемых происходит в одной локации, а полученные ресурсы транспортируются и продаются на мировом рынке. Кроме того, добыча и реализация энергетических ресурсов имеет трансграничное значение, когда речь идет о воздействии производства на окружающую среду и глобальный климат. Следовательно, во всех перечисленных случаях требуется балансировка национальных и международных интересов.

Для того, чтобы в целом определить предмет исследования, мы должны выяснить, можно ли выделить международно-правовое регулирование энергетических отношений в качестве самостоятельной отрасли международного права. И здесь среди правоведов нет единой позиции. Профессор Адриан Брэдбрук в своей работе «Energy Law as an academic discipline» дал определение энергетическому праву как «распределению прав и обязанностей, связанных с эксплуатацией всех энергетических ресурсов между физическими лицами, физическими лицами и органами государственной власти, между государствами». Другими словами, автор выделяет данную сферу отношений в связи со спецификой предмета правового регулирования - отношения, возникающие по поводу использования энергетических ресурсов. Причем, важно учитывать все особенности правового регулирования каждого из видов энергоносителей. Однако, в данном случае Брэдбрук говорит об энергетическом праве исключительно как об академической дисциплине и необходимости и целесообразности исследований в данной сфере. Таким же образом и отечественные авторы поддерживают данную позицию. Так, А.Н. Вылегжанин отмечает, что иногда все же мы можем говорить о начале формирования международного энергетического права, но лишь в качестве подотрасли международного экономического права. Кроме того, Д.Л. Смирнов пишет, что понятие «международное энергетическое право» отсутствует при том, что мы можем говорить о международном характере деятельности в энергетической сфере. Нельзя не согласиться с позицией данных авторов о том, что, говоря про международно-правовое регулирование отношений в сфере энергетики, мы обращаемся к процессу интернационализации на энергетических рынка. При этом важно учитывать, что всего выделяются две формы данного процесса:

1) Возрастающее значение и влияние международного права на регулирование энергетических рынков;

) Создание иных правовых механизмов, учитывающих специфику объекта регулирования.

Во-первых, за последние несколько десятилетий энергетическая торговля вышла за рамки национальных границ государств. Это связано в первую очередь с реструктуризацией отрасли, приватизацией акций конкретных игроков на международном энергетическом рынке, появлением новых конкурентных участников, трансграничной и межрегиональной интеграцией корпораций, что и вызвало международный характер торговли в энергетической сфере.

Как отметил профессор Ким Талус, «…международные рынки требуют международного регулирования. Не достаточно отдельных национальных режимов правового регулирования» . В этом и заключается первая форма интернационализации энергетических правоотношений - субъекты международного права создают специальные инструменты, направленные на урегулирование энергетического сектора. Один из таких инструментов предусмотрен в рамках Международной энергетической хартии, который служит наиболее ярким примером многостороннего межгосударственного механизма защиты инвестиций и интересов субъектов энергетических правоотношений. Также существует ряд соглашений в сфере атомной энергии, которые, однако, имеют более специфичную и узкую область применения. Кроме того, очевидно, что на регулирование энергетической сферы прямо воздействует нормы международного экономического права, которые непосредственно касаются двух наиболее выраженных аспектов:

)        Суверенитет над природными ресурсами;

)        Защита прав инвесторов.

Таким образом, международное экономическое право, как совокупность юридических принципов и норм, регулирующих международные экономические отношения, проявляющиеся прежде всего между государствами, а так же между ними и другими субъектами международного права, закладывает основополагающие принципы регулирования международного энергетического рынка. Например, Генеральная Ассамблея ООН в резолюции 1803 (XVII) от 14 декабря 1962 года закрепляет «неотъемлемое право наций и народов на суверенитет над их природными богатствами и ресурсами», которое должно осуществляться в интересах их национального развития и благосостояния народа. Так, именно общественная польза, безопасность и национальные интересы физических и юридических лиц (включая иностранных) должны рассматриваться в качестве основных мотивов и соображений при национализации, экспроприации или реквизиции природных ресурсов.

В таких случаях владельцу выплачивается соответствующая компенсация, в соответствии с правилами, действующими в законодательстве государства, которое принимает такие меры, при реализации своего права на суверенитет и руководствуясь нормами международного права.

Если же возникает спор, то он должен быть разрешен посредством арбитража или судебной процедуры. Так, в практике Международного арбитражного суда при Международной торговой палате было дело, касающееся национализации правительством Ливийской Арабской республики нескольких нефтяных компаний, которые принадлежали Texaco Overseas Petroleum Company. В решении суд ссылался на обычное международное право (customary law), подтверждая тем самым национализацию как право государства. Кроме того, усматривалось не только право на суверенитет над своими природными ресурсами, но и право на суверенитет через соблюдение территориальной целостности государства.

Что касается защиты инвестиций в энергетическом секторе, то здесь достаточно привести статистику исков, зарегистрированных в Международном центре по урегулированию инвестиционных споров (далее - The ICSID), относящихся к вопросам нефтегазовой и горнодобывающей промышленности - 25% от общего числа (большинство). Данный факт позволяет сделать вывод о том, что активность в сфере защиты прав инвесторов на энергетическом рынке высока, а, следовательно, на том же уровне находится и актуальность регулирования данной сферы. Следовательно, международное энергетическое сотрудничество безусловно включает в себя экономические аспекты. И таким же образом другие сферы воздействуют на данную сферу - международное сотрудничество в сфере охраны окружающей среды, защита прав человека и основных свобод, морское право и многие другие.

Следующим примером интернационализации энергетического права является понятие Lex Petrolea - норма обычного права, применяемая в сфере нефтяной промышленности, которая стала объектом исследования многих ученых. Тим Мартин в своей монографии «Lex Petrolea in international law» отмечает, что данный термин вошел в лексикон юридической литературы более чем четверть века назад. Впервые термин был упомянут в деле Kuwait v. Aminoil, рассмотренном ad hoc Трибуналом в 1982 году. Его суть заключалась в том, что Кувейт при оценке размера компенсации, выплачиваемой им за национализацию нефтяных концессий на Ближнем Востоке, ссылался на специфичный метод оценки, который имел «характер международного обычая, применяемого исключительно в сфере нефтяной промышленности» - Lex Petrolia. Несмотря на то, что Трибунал не согласился с позицией Кувейта и отметил, что указанные в деле случаи не демонстрировали opinio juris, это понятие все же было позднее развито в рамках международного и национального урегулирования энергетических вопросов. Как пишет Тим Мартин, Lex Petrolia может рассматриваться либо как «применение международного права в пределах энергетических правоотношений либо как уникальный правовой режим», который отвечает требованиям и масштабу международного энергетического рынка.

Таким образом, энергетика - широкое, многосоставное понятие, которое безусловно требует правового регулирования на международном уровне. Очевидно, международный аспект в данной ситуации проявляется как в форме появления новых источников международного права, затрагивающих данные вопросы, так и возникновения других механизмов правового характера, которые имеют свои особенности в соответствии со спецификой объекта регулирования. В целом, данный процесс в литературе называется интернационализацией энергетического права. Тем не менее, темпы этих процессов варьируются в зависимости от разновидности энергетического ресурса. Интернационализация наиболее ярко проявляется в сфере нефтегазовой или угольной промышленности, немного слабее - в сфере электроэнергетики, и еще слабее, когда речь идет о возобновляемых источниках энергии. Однако, он охватывает в той или иной мере все части мирового энергетического рынка.

1.3 Проблемы правового регулирования международного энергетического сектора

Стабильность и транспарентность - неотъемлемые характеристики эффективной трансграничной торговли энергоресурсами и притока иностранных инвестиций в энергетическую промышленность, которые достигаются посредством многостороннего правового регулирования. Периодически возникающие споры в нефтегазовой и энергетической отрасли обычно затрагивают интересы как минимум трех сторон. Именно поэтому и существует необходимость многостороннего регулирования данной сферы правоотношений.

Как отмечает Н. Джорджиу в работе «A rule-based architecture for the energy sector: the WTO and the ECT», несмотря на то, что ВТО устанавливает широкое многостороннее регулирование, оно напрямую не адресовано к вопросам международной торговли энергоресурсами. Этот пробел восполняет Международная энергетическая хартия, которая является по сути единственным многосторонним международным договором, устанавливающим правовые нормы, которые учитывают специфику торговли и инвестиций в сфере энергетической промышленности. Кроме того, правовая система ЕС относится к многостороннему правовому регулированию энергетического сектора (EU Acquis).

Рис 1. Развитие международных энергетических рынков и инструментов защиты инвестиций и торговли энергоресурсами

Говоря про те проблемы, с которыми сталкиваются субъекты международного права в аспекте многостороннего правового регулирования энергетики, следует перечислить, в частности, следующие:

)        Защита прав инвесторов в энергетической сфере;

)        Разрешение международных споров;

)        Торговля и транзит энергоресурсов.

Среди правоведов и ученых нет единой позиции относительно необходимости создания специального правового акта, регулирующего отдельные вопросы в сфере международной энергетики. Так, советник Юридического отдела ВТО, Габриель Марсо рассматривает Всемирную торговую организацию как потенциальную площадку для проведения переговоров и создания единого нормативного документа в данной отрасли.

Другие же специалисты в свою очередь полагают, что члены ВТО и его Секретариат - это не эксперты в сфере энергетики, а «trade experts», то есть специалисты в сфере регулирования международных торговых отношений. Кроме того, сторонники данного подхода отмечают, что вопрос можно отнести к компетенции Организации экономического сотрудничества и развития (OECD), что имело место, например, в вопросе регулирования государственных закупок и судостроительства. Более того, необходимо иметь ввиду те ограничения, которые присутствуют в механизме разрешения споров по правилам ВТО. В качестве мер ответственности могут быть установлены ограничения на импорт энергоресурсов, что не будет приемлемо для самих стран-импортеров (как в случае с перебоями поставки газа из России в ЕС). Потребность в инвестициях в мировой энергетический рынок неизбежно создает необходимость создания прочной правовой базы, устанавливающей гарантии прав и законных интересов инвесторов. Однако, слабая сторона ВТО в данном случае проявляется в отсутствии всестороннего регулирования инвестиционной деятельности, что нельзя не учитывать при решении проблем правового регулирования энергетики.

Габриель Марсо обращает внимание также на вопрос о том, что, если мы все же говорим о новом межправительственном соглашении по регулированию энергетических вопросов в рамках ВТО, то есть ли необходимость создания нового соглашения. В данном случае среди аналитиков выделяются три позиции:

)        Создание нового многостороннего международного договора по энергетике, которое включало бы ряд специальных норм, учитывающих особенности предмета регулирования (подобно Соглашению ВТО по сельскому хозяйству, Соглашению ВТО по текстилю и одежде и т.п.) Однако, необходимо учитывать, что даже если некоторые государства-члены ВТО не будут участвовать в переговорах по созданию проекта соглашения, они все же будут иметь те же права и обязанности, что и у остальных членов (в частности, на основании режима наибольшего благоприятствования).

)        В качестве альтернативного варианта рассматривается внесение поправок в существующие соглашения ВТО. При этом должны учитываться положения статьи 10 Марракешского соглашения об учреждении ВТО.

)        Вариант, который позволит избежать трудной процедуры внесения поправок в соглашения ВТО - создание отдельного так называемого «Interpretation decision». Другими словами, это принятое консенсусом Генерального директора ВТО решение о создании акта, имеющего значение толкования применения правил ВТО в сфере энергетического сектора.

Более того, сам вопрос применения правил международной торговли ВТО в энергетической отрасти остается открытым. Регулирование ВТО, включающее различные соглашения и обязательства, изначально не было адресовано к специфике энергоресурсов. Энергетические ресурсы всегда были мощными геополитическими и стратегическими инструментами в установлении мирового порядка. Однако, когда шел процесс обсуждения и составления текста ГАТТ в 1940-х гг., либерализация международной торговли в сфере энергетики не рассматривалась в качестве «политического приоритета». Однако, растущие потребности мирового сообщества в энергоресурсах, наряду с фактором относительно недавнего вступления в ВТО «energy-significant» (энергоемких) стран (например, Российская Федерация вступила в ВТО в августе 2012 г.), усиление центральной роли энергетического вопроса в обсуждении проблем, связанных с окружающей средой и глобальный потеплением, а также общее увеличение частного сектора в энергетике, привели к необходимости пересмотра данной позиции в наши дни. В результате роль ВТО в регулировании международной торговли энергетическими «товарами и услугами» все чаще ставится под вопрос.

В первую очередь, обосновывая правовую связь соглашений ВТО с торговлей энергоресурсами, необходимо обратить внимание на ряд признаков, характеризующих торговлю в энергетическом секторе, отличающих ее от торговли другими товарами и услугами. Эти отличительные признаки могут быть в целом сгруппированы в две взаимосвязанные категории, основанные на физических характеристиках и политических соображениях. Своеобразие физической формы энергопродуктов заключается в том, что они нестабильны, изменчивы и требуют специальных условий для хранения, транспортировки и поставки. Кроме того, энергетические ресурсы ограничены в объеме и в основном не возобновляются. Данный признак влечет за собой ряд политических и экономических последствий, которые проявляются, в частности, в таких категориях, как цена, качество, доступность, конкурентоспособность, транспортировка и другие условия их покупки и продажи.

Что касается второй категории, основанной на политических соображениях, то необходимо обратить внимание на наличие естественных монополий в сфере эксплуатации энергетических ресурсов. Это связано либо с неравномерным распределением ресурсов между странами, либо в силу стратегически мотивированного доминирования вертикально интегрированных предприятий, контролируемых государством, в энергетической отрасли той или иной страны. Таким образом, становится ясно, что энергетические ресурсы обладают характеристиками, которые и отличают их от торговли другими категориями товаров и услуг, из чего логично вытекает следующий вопрос - с учетом этих уникальных особенностей торговли в энергетическом секторе, можно ли говорить о том, что соглашения ВТО не применяются к данным отношениям?

Первоначально концепция заключалась в том, что этот сектор является во много «не охваченным ВТО» и не подпадает под действие ее соглашений. Однако, с учетом особенностей, указанных выше, эта позиция подверглась детальному пересмотру в научной литературе. На сегодняшний день сложилась единая концепция, согласно которой регулирование в рамках ВТО не противоречит особенностям энергетических ресурсов и нет каких-либо определенных ограничений, которые препятствовали бы ее применению к торговле в сфере энергетики. При этом, исключительно по политическим, стратегическим и связанным с обеспечением энергетической безопасности причинам, а не по юридическим предпосылкам, государства решают споры, затрагивающие международную торговлю энергетическими ресурсами «вне» сферы действия ВТО (другими словами, de jure отсутствует запрет на применение правил ВТО на энергетический сектор в то время, как государства не используют уже сложившийся институциональный механизм разрешения споров в рамках ВТО).

Смысловое содержание термина «энергетические ресурсы» создает множество вопросов, связанных с их интерпретацией в качестве объекта правового регулирования в рамках ВТО, в том числе:

)        Отсутствие единой классификации энергетических товаров и услуг, отсутствие критериев для дифференциации того или иного товара и услуги и отнесения его к энергетической отрасли. Также, сложность в судебной практике представляет вопрос отнесения электричества к категории энергетических товаров или услуг.

)        Фундаментальный вопрос, касающийся применения статей I и III ГАТТ о режиме наиболее благоприятствуемой нации, относится к понятию равенства правовых режимов для различных энергопродуктов. В качестве примера можно привести вопрос, различается ли правовое регулирование возобновляемых и невозобновляемых энергетических ресурсов, должны ли они регулироваться единым соглашением. Также существует ряд вопросов, касающихся того, как приведенные статьи взаимодействуют с практикой, сложившейся в сфере международной энергетической торговли. Например, статья III ГАТТ зачастую не применяется, когда члены ВТО предоставляют льготный доступ к сетям (например, трубопроводным) вертикально-интегрированным государственным монополиям.

)        Свобода транзита товаров через территорию каждой договаривающейся стороны определена в статье V ГАТТ. Несмотря на то, что данная статья применяется в сфере трансграничной торговли энергетическими ресурсами, возникают сомнения по поводу ее применения в отношении их транспортировки по трубопроводам и через сети передачи (для газа и электричества). Также необходимо обратить внимание на то, что статья 7 Договора к энергетической Хартии может быть более применима в этом аспекте, к отношениям, связанным с торговлей энергоресурсами. В частности, она закрепляет, что «каждая Договаривающаяся Сторона принимает необходимые меры для облегчения Транзита Энергетических Материалов и Продуктов в соответствии с принципом свободы транзита и без различий в том, что касается происхождения, места назначения или владельца таких Энергетических Материалов и Продуктов и без дискриминационных тарифов, основанных на таких различиях, а также без чрезмерных задержек, ограничений или сборов.

)        Статья XI ГАТТ предусматривает запрет на установление количественных ограничений на ввоз и вывоз любого товара из территории другой договаривающейся страны. Здесь возникает вопрос о том, как будет распространяться это положение на те государства - члены ВТО, на трубопроводы которых наложены дополнительные требования для доступа к энергоресурсам и лицензирования.

Наряду с вышеуказанными вопросами, следует учитывать значение и специфику так называемых энергетических услуг (energy services) в рамках Генерального соглашения по торговле услугами (ГАТС). Статья II ГАТС направлена на закрепление режима наибольшего благоприятствования для всех членов ВТО. Положения статьяи VI, касающейся «внутреннего регулирования», особо значимы для энергетического сектора, поскольку регламентируют установление всех необходимых мер для поддержания качества услуг (в том числе воздействие судебных, арбитражных, административных органов и процедур).

Статья VIII ГАТС регулирует положение монополий и исключительных поставщиков услуг и имеет особое значение для энергетического сектора, поскольку определяет особые условия функционирования монополий. Говорить об обеспечении международной энергетической безопасности и безопасного потребления энергоресурсов без обращения внимания на аспект здоровой конкуренции на энергетическом рынке невозможно.

Наконец, Соглашение о технических барьерах в торговле (TBT) также является важным шагом на пути к гармонизации технических регламентов и стандартизации продукции.

Кроме того, ряд соглашений ВТО (включая ГАТТ и ГАТС) оговаривают исключения для членов ВТО. Государство - член ВТО, при условии соблюдения всех правил, может быть освобождено от необходимости исполнения обязательства по соответствующему соглашению. Для реализации некоторых исключений, среди которых, в частности коррелирующих со сферой энергетики, выделяются:.      Необходимость защиты жизни или здоровья населения, животных или растений;.  Меры по сохранению и консервации истощаемых природных ресурсов;.       Меры, необходимые для приобретения или распределения товаров дефицитных в целом или для конкретного региона;.      Меры, необходимые по соображениям безопасности - для поддержания национальной энергетической безопасности государства.

Как мы видим, в данном случае энергоресурсы и поддержание энергетической безопасности стоят на одном уровне с такими общечеловеческими ценностями, как жизнь и здоровье населения и другие, что в очередной раз подчеркивает значение и важность обеспечения энергетической безопасности для субъектов международного права.

На наш взгляд, необходимо разработать международно-правовой акт общего характера, устанавливающего основополагающие принципы и начала международных правоотношений в энергетической отрасли. Автор настоящей работы предлагает использовать следующую классификацию принципов:

. Общие принципы, коррелирующие с принципами международного права:)     Принцип суверенитета государств над природными ресурсами на своей территории;)      Принцип сотрудничества субъектов международного права для поддержания международной энергетической безопасности и эффективности.

. Принципы, связанные с обеспечением международной энергетической безопасности:)         Принцип рациональности и энергоэффективности эксплуатации ресурсов;)         Принцип охраны окружающей среды;) Принцип транспарентности и открытости при осуществлении энергетической деятельности.

. Принципы, возникающие в сфере инвестиционной и торговой деятельности в энергетическом секторе:)      Принцип свободы транзита при транспортировке энергетических ресурсов;)    Принцип запрета на дискриминацию;)   Принцип наибольшего благоприятствования.

При данной классификации, на наш взгляд, раскрываются все аспекты, затрагивающие как сами энергоресурсы, так и энергоносители, включая трубопроводный транспорт.

Таким образом, рассмотрев подход к торговле энергоресурсами в системе ВТО путем исследования того, заслуживает ли данная отрасль торговли, отдельного правового регулирования, необходимо отметить, что правила ВТО de jure распространяются на сферу энергетических правоотношений. Однако, необходимо учитывать специфику энергетических ресурсов (их физическую форму и политический аспект), а также совокупность нерешенных вопросов в регулировании торговли в энергетическом секторе, которые возникают исходя из этих особенностей. Помимо правового режима, установленного ВТО, также следует учитывать, что Договор к Энергетической хартии является на сегодняшний день единственным универсальным многосторонним международным договором, регулирующим именно аспекты международной торговли, транзита, инвестиционной деятельности и механизма защиты интересов в энергетическом секторе. Следовательно, правовое регулирование глобального энергетического рынка носит фрагментарный характер в связи с чем возникает необходимость приведения в унифицированную форму принципов и начал международно-энергетических правоотношений.

международный энергетический правоотношение интернационализация

Глава 2. Категории международных энергетических споров и механизмы их разрешения

2.1 Территориальный аспект в рассмотрении международно-правового регулирования энергетики

Международные энергетические споры отличаются своей спецификой, в частности, в международном сообществе разработаны собственные методы и механизмы их разрешения, которые во многом определили средства разрешения других категорий международных споров. Споры в сфере энергетики различаются по характеру, форме и сложности. Они возникают при совершенно различных обстоятельствах: от споров, касающихся дефектов поставленного оборудования, качества предоставляемых услуг, расчета стоимости прибыли на нефть по контрактам о разделе продукции, экспроприации инвестиций нефтяными компаниями, а также ряд территориальных споров, которые связаны с месторождением природных ресурсов.

Рассматривая международно-правовое регулирование в сфере энергетики с позиции публичного права, мы в первую очередь должны обратиться к такой исключительно важной категории споров, как пограничные и территориальные споры в энергетическом секторе.

Энергетическая промышленность напрямую связана на протяжении всего ее существования со возникающими противоречиями, касающимися вопроса международных границ. Они возникают тогда, когда нефтегазовые месторождения распространяются за пределы государственных границ, ведь как отмечает Тим Мартин: «для геологии границы не имеют значения».

Именно правительства государств занимаются разрешением споров данного типа, поскольку только они могут претендовать на суверенитет над природными ресурсами (в том числе энергетическими) и в их компетенцию входит разрешение вопросов, связанных с государственными границами. Так, Конституция РФ в статье 9 закрепляет, что природные ресурсы являются достоянием народов, проживающих на соответствующей территории.

Однако, международные нефтяные компании также косвенно могут участвовать в этих спорах, когда им предоставлена концессия, охватывающая спорную территорию (концессия подразумевает, что концедент (государство) передаёт концессионеру право на эксплуатацию природных ресурсов, объектов инфраструктуры, предприятий, оборудования), например, Соглашение между «Лукойлом» и Египтом в отношении проекта WEEM.

Большинство территориальных энергетических споров встречаются в контексте международного морского права. Число таких споров постоянно увеличивается, в связи с развитием технологий в энергетической промышленности и увеличением объемов добычи полезных ископаемых на территории морских шельфов. Невозможно представить окончательные цифры относительно количества морских границ во всем мире. International boundaries research Unit (исследовательская группа) насчитала в общей сложности 430 морских границ, в отношении 210 из которых имеется, как минимум, один международный договор о делимитации.

Конвенция ООН по морскому праву является основным источником для разрешения морских территориальных споров между суверенными государствами. Так, Конвенция регламентирует, что государство имеет право претендовать на природные ресурсы, которые добыты на территории исключительной экономической зоны, не превышающей 200 морских миль, отсчитываемых от исходных линий, от которых отмеряется ширина территориального моря. Однако, это не всегда было так. До конца девятнадцатого века государственная юрисдикция в отношении исключительной экономической зоны была ограничена узкой полосой в три морских мили прибрежных вод на том расстоянии, которое могло достигнуть пушеное ядро, если его бросить с берега. До ратификации Конвенции ООН были приняты ряд международных договоров (включая Женевскую конвенцию о континентальном шельфе 1958 года), которые пытались увеличить это расстояние. В целом, международное право, касающееся территориальных морских аспектов и установления морских границ, продвинулось намного вперед в развитии с ратификацией настоящей Конвенции.

Собственность и контроль над природными ресурсами в пределах морских зон имеет существенное значение для прибрежных государств и опирается на следующих аспектах:

)        Суверенитет над природными ресурсами.

Прибрежные государства обладают полным суверенитетом над природными ресурсами под морским дном своих территориальных морей, континентальных шельфов и исключительных экономических зон. При этом, правом на эксплуатацию данных полезных ископаемых обладают как сами суверенные государства, так и организации, на основании концессионных соглашений.

)        Регулирование трубопроводного транспорта.

Прибрежные государства обладают полной юрисдикцией в отношении трубопроводов в пределах своего территориального моря. Исключения затрагивают трубопроводы на континентальном шельфе или в пределах исключительных экономических зон. Так, статья 79 Конвенции ООН по морскому праву регламентирует, что

.        Правом на строительство подводных кабелей и трубопроводов на континентальном шельфе обладают все государства в соответствии с положениями данной статьи.

. Государство не может препятствовать прокладке или поддержанию в исправности подводных кабелей или трубопроводов, при условии соблюдения права прибрежного государства принимать разумные меры для разведки континентального шельфа, разработки его природных ресурсов и предотвращения, сокращения и сохранения под контролем загрязнения от трубопроводов.

. Определение трассы для прокладки таких трубопроводов на континентальном шельфе осуществляется с согласия прибрежного государства.

. Право прибрежного государства определять условия прокладки кабелей или трубопроводов, проходящих по его территории или в территориальном море, или его юрисдикцию в отношении кабелей и трубопроводов, проложенных или используемых в связи с разведкой его континентального шельфа, разработкой его ресурсов или эксплуатацией искусственных островов, установок или сооружений под его юрисдикцией, не может быть изменено никакими условиями.

. При прокладке подводных кабелей и трубопроводов государства должны учитывать уже проложенные кабели и трубопроводы. В частности, не должны ухудшаться возможности ремонта существующих кабелей и трубопроводов.

) Особенности осуществления нефтегазовой деятельности в открытом море.

Наличие нефтегазовых концессий в открытом море само по себе не определяет принадлежность морских границ тому или иному государству. Международный суд ООН в деле, касающемся сухопутной и морской границы между Камеруном и Нигерией (Камерун против Нигерии) определил, что хотя наличие письменного или устного соглашения между сторонами спора относительно строительства и разрешения на осуществление деятельности соответствующих нефтяных концессий может указывать на установленный консенсус в отношении этих морских районов, регулирование которых входит в их компетенцию, сами по себе нефтяные концессии и нефтяные скважины без наличия такого соглашения не могут рассматриваться в качестве основания для изменения временной линии делимитации. В самом споре между Камеруном и Нигерией не было достигнуто соглашение в отношении нефтяных концессий, поэтому Суд посчитал, что такая практика Сторон не является фактором, который должен учитываться при морской делимитации в настоящем деле.

Говоря про методы разрешения данной категории международных энергетических споров между суверенными государствами, следует отметить, что они подразделяются в свою очередь на досудебные и судебные. В досудебное урегулирование, в частности, входят переговоры, медиация и согласительная процедура (в соответствии со статьей 284 Конвенции ООН по морскому праву), которые зачастую носят очень затянувшийся характер, в то время как среди судебных инстанций, рассматривающих международные территориальные споры - Международный суд ООН, Международный Трибунал ООН по морскому праву, а также трибуналы ad hoc, учреждаемые самими государствами-участниками спора.

Международные нефтяные компании также сталкиваются с рядом проблем при получении концессии, находящейся на международной границе или вблизи нее, независимо от того, была ли граница согласована или находится в состоянии международного спора. Даже если такой спор отсутствует, компания должна идентифицировать линию границы в своей концессии техническими средствами. Границы должны быть точно определены списком координат, геодезическими данными, с указанием характера линий, которые проходят между ними. Как отмечает Тим Мартин, вызывает опасения, что около пятидесяти процентов международных договоров о границах не указывают исходные данные и координаты границ, около трети не определяют характер линий, объединяющих точки координат, у более двадцати пяти процентов границ координаты определены только до ближайшей угловой секунды. Эти неточности имеют существенное значение, поскольку точное определение границ расположения нефтяной концессии необходимо для разрешения территориальных споров в нефтегазовой сфере.

На протяжении нескольких десятилетий Норвегия и Советский Союз, а затем и Российская Федерация участвовали в споре о разграничении морских пространств и сотрудничестве в отношении Баренцева моря и Северного Ледовитого океана. Крупнейшая нефтегазовая компания Норвегии «Statoil» добывает газ с месторождения «Cнёвит», а ПАО «Газпром» разрабатывает в российских водах гигантское Штокмановское месторождение. Спорная площадь составила 175 000 кв. км и расположена между Штокмановским месторождением и двумя нефтяными и газовыми скважинами, на которые претендовал «Statoil». Переговоры о разграничении континентального шельфа были впервые проведены по инициативе Норвегии в 1967 году. Обе стороны согласились использовать Конвенцию 1958 года о континентальном шельфе в качестве правовой основы. При этом, стороны по-разному толковали положения Конвенции. Так, Норвегия придерживалась позиции, что «равноудаленность» от месторождений полезных ископаемых и выявление срединной линии является центральным принципом соответствующих положений Конвенции, опираясь на опыт разграничения континентального шельфа Северного и Норвежского морей с Данией и Великобританией в 1963-1965 гг. и 1977-1978 гг. соответственно. СССР в свою придерживалась секторального подхода, ссылаясь на «исторический характер границы, различие в длине береговых линий, геологию морского дна, военно-политические соображения, а также на численность населения». Лишь спустя 40 лет страны договорились в 2010 году о делимитации спорного района поровну, что привело к реализации нефтяных месторождений.

Таким образом, категория территориальных споров в сфере энергетики по большей части затрагивает аспекты международного морского права, а, следовательно, правильное и унифицированное толкование положений Конвенции ООН по морскому праву, а также Конвенции о континентальном шельфе приобретает ключевое значение.

2.2 Мирное разрешение международных энергетических споров путем переговоров и медиации

Энергетическая промышленность напрямую сопряжена с различными категориями международных споров, возникающих в связи с территориальными аспектами, с разграничением правового режима на конкретных трансграничных трубопроводах, с нарушением норм инвестиционной и торговой деятельности и т.п. Так, профессор Тим Мартин в своей работе «Primer on International dispute resolution» выделяет четыре основных категории международных энергетических споров, исходя из самих субъектов международного права, участвующих в них:

)        Межправительственные споры (State vs. State disputes);

)        Споры между бизнесом и государством (Company vs. State disputes);

)        Споры между энергетическими компаниями (Company vs. Company disputes);

)        Споры с участием физических лиц (Individual vs. Company disputes) .

В рамках рассмотрения проблемы в публично-правовом аспекте, в первую очередь следует обратиться к механизмам разрешения первой категории межправительственных споров, которые, на наш взгляд, имеют ключевое значение, так как определяют общий характер динамики развития межгосударственных отношений. Очень важно верно определить категорию и участников того или иного спора, поскольку методы его разрешения различаются в зависимости от специфики настоящего спора. Например, споры между энергетическими компаниями разрешаются зачастую с помощью средств, установленных непосредственно в соглашениях, заключенных между ними.

Как отмечает А.Н. Вылегжанин, реализация межгосударственных переговоров имеет различные формы, среди которых:)       Устное предложение, предъявленное в ходе разговора либо между представителями данных государств, либо через представителя другого государства;) Предварительный «зондаж»;)       Официальное обращение представителя государства с предложением о проведении переговоров;)   Заявление о намерении и готовности приступить к переговорам;)       Вручение меморандума или ноты с предложением о переговорах и т.п.

Конкретная форма настоящей процедуры регламентируется учредительными документами соответствующих международных межправительственных организаций, участниками которых являются стороны международного спора. Приведем примеры непосредственного урегулирования данных процедур.

Так, например, в рамках ОПЕК главы делегаций стран-членов и их представители обсуждают на Конференции самые актуальные вопросы, поставленные на повестку дня. В частности, глава III Устава ОПЕК определяет правовой режим функционирования таких Конференций, Совета Управляющих и Секретариата. Сессии Конференции в обычном порядке осуществляются два раза в год, причем по необходимости могут созываться внеочередные сессии. Следует особо обратиться к п. 8 статьи 15 Устава ОПЕК, по которому к компетенции Конференции относится созыв Консультативного совещания для определенных государств-членов и в том месте, которое Конференция сочтет целесообразным. Именно Консультативное совещание и является площадкой для проведения переговоров государств о различных проблемах и разногласиях сотрудничества. Однако, члены ОПЕК могут проводить переговоры и в рамках других международных конференций и форумов.

В качестве примера можно привести заключение в ноябре 2016 года Венского соглашения о сокращении добычи нефти с целью стабилизации цены на нефть. Решение о заключении настоящего соглашения было принято на Совещании в Алжире в ходе проведения Международной энергетической конференции. Образцом проведения эффективных переговоров с достигнутым результатом, который учитывает специфику и интересы каждой из сторон является то, что тогда в результате ряда переговоров, члены ОПЕК договорились, что Иран, как страна «ранее пострадавшая от санкций Запада» имеет право не сокращать добычу нефти при том, что ему была установлена квота в размере 3,8 млн баррелей в сутки.

На наш взгляд, тот факт, что настоящее соглашение подписали также около двенадцати стран, не входящих в картель, является доказательством глобализации энергетического сектора. Как отмечает Т.А. Василевич, ограничение числа участников переговоров по энергетическим проблемам является ошибкой, так как поддержание международной энергетической безопасности и стабильности является глобальной проблемой, актуальной как для стран-экспортеров, так и для стран-импортеров энергоресурсов.

Также урегулирование энергетического спора относительно стабильности нефтегазовых поставок путем переговоров лидеров государств России и Белоруссии в апреле 2017 года является примером мирного разрешения международных энергетических споров. Несмотря на то, что никаких конкретных договоров и соглашений заключено не было, стороны все же разрешили возникшие разногласия и «нашли возможность взаимных уступок».

Другим примером эффективного международного сотрудничества в энергетической сфере является Международная энергетическая конференция (IEF), в которой участвуют около 75 стран с целью содействия глобальной энергетической безопасности посредством глобального энергодиалога.

Более того, правовой режим проведения переговоров между участниками международного энергетического сообщества определен в отношении Конференции по энергетической хартии, которая создана в рамках Договора к Энергетической хартии. В соответствии с п. 5 статьи 34 ДЭХ Конференция правомочна учреждать такие вспомогательные органы, которые она считает необходимыми для выполнения своих обязанностей. Так, могут быть учреждены либо «постоянные группы» (Standing Groups), которые учреждаются для рассмотрения вопросов, имеющих регулярный характер, или «рабочие группы» (Working Groups), учреждаемые для проведения переговоров или иной работы временного характера.

В 2015 году в соответствии с Energy Charter Annual report были сформированы:

·        Рабочая группа по стратегическому планированию;

·        Постоянная группа по вопросам торговли и транзита энергоресурсов;

·        Постоянная группа по вопросам инвестиционной деятельности;

·        Рабочая группа по вопросам энергоэффективности и соответствующим экологическим аспектам;

·        Рабочая группа по процедурным вопросам;

·        Юридический консультативный комитет и т.д.

В рамках данных постоянных и рабочих групп при Конференции по Энергетической хартии договаривающиеся стороны могут принимать участие в переговорах по наиболее актуальным вопросам и разногласиям.

Вопрос применения медиации в отношении международных энергетических споров также представляет особый интерес. Договор к Энергетической хартии закрепляет всеобъемлющую систему урегулирования споров по вопросам, охватываемым Договором. Сам Секретариат Энергетической хартии подчеркивает, что главная цель процедуры разрешения споров, установленной в рамках ДЭХ - поиск наиболее рационального и мирного средства урегулирования интересов сторон. Договор предусматривает такие средства, как переговоры, медиация и согласительная процедура (conciliation). Исходя из статистических данных, приведенных в годовом отчете за 2015 год, в семи случаях из тридцати стороны заключили мировое соглашение.

Секретариат Энергетической хартии сотрудничает с Международным институтом посредничества (International Mediation Institute), а также с другими организациями, оказывающими услуги медиации, среди которых Международный центр по урегулированию инвестиционных споров (The ICSID); Постоянный Третейский суд в Гааге (Permanent Court of Arbitration); Институт медиации при Торговой палате Стокгольма (The Mediation Institute of the Stockholm Chamber of Commerce); Международная торговая палата (International Chamber of Commerce).

Данное стремление к разрешению споров мирными средствами без обращения в судебные органы мотивировано тем, что зачастую энергетические споры носят очень затянувшийся характер, что объясняется их особой сложностью и значимостью. Именно поэтому досудебное урегулирование спора путем переговоров и медиации имеет существенное значение.

Одним из первых в России подобных медиативных соглашений является соглашение в Алтайском крае, заключенное в результате процедуры медиации, проведенной медиаторами «Сибирского центра медиации и права». Процедура медиации в данной случае продолжалась около двух месяцев, по сравнению со сроков от 6 месяцев до полутора лет, которое потратили бы для рассмотрения дела в арбитражном суде с учетом обжалования в вышестоящих инстанция. На наш взгляд, данное соглашение является примером эффективного использования участниками энергетических правоотношений альтернативных способов урегулирования возникающих споров, основываясь на принципах сотрудничества и стремления к сохранению партнерских отношений.

Значение медиации как способа урегулирования международных споров подтверждается также тем, что в рамках Третейских судов создаются специальные Регламенты, закрепляющие саму процедуру и особенности поведения медиатора и сторон, в отношении которых введена медиативная процедура. В качестве примера такого регламента можно привести Регламент проведения примирительных процедур с участием судей Третейского энергетического суда в качестве посредников (медиации). В рамках настоящего регламента установлено, что процедура медиации может быть введена с согласия сторон и при уплате медиационного сбора.

В рамках настоящей проблемы также хотелось бы обратиться к понятию реторсий, под которыми понимаются ответные акты на недружественные действия, которые в свою очередь не составляют деликта. Наиболее ярким примером применения реторсии в международно-правовых энергетических отношениях является запрет в 2012 году на поставку в США нефти в ответ на действия Ирана, которое по мнению США, вело разработку ядерного оружия.

Кроме того, реторсия проявилась в факте отказа Российской Федерации в декабре 2014 года от реализации проекта трубопровода «Южный поток» из-за претензий Еврокомиссии, в частности, она ссылалась на то, что газопровод не соответствует Третьему энергетическому пакету Евросоюза, который, например, вводит запрет на поставку и транспортировку энергоресурсов одной компанией. Вопрос о том, будет ли продолжено строительство в рамках проекта «Южный поток» либо он окончательно ликвидирован остается открытым.

Итак, говоря о механизмах разрешения международных энергетических споров путем переговоров и медиации, мы также говорим о фрагментарном характере регулирования этого вопроса. Лиал-Аркас Р. и Филис А. в своей работе «International energy governance: selected legal issues» отмечают, что в связи с данной особенность мы не можем называть мировой энергетический рынок глобальным и единым, вместо этого мы скорее должны характеризовать его просто «межгосударственным», разделенным на соответствующие регионы и правовые системы.

2.3 Трубопроводный транспорт как объект международных правоотношений в нефтегазовой отрасли

Международные нефте- и газопроводы существуют совершенно различных типов и характеристик. Как отмечает С. Виноградов, объединяет их то, что «когда они пересекают границы, в дело вступает международное право». В качестве исключений, когда трубопроводы не являются трансграничными, но применяются нормы международного права, могут быть такие ситуации, как привлечение иностранных инвестиций, ликвидация чрезвычайных ситуаций и т.п.

Алиев Э.А. и Эфендиев О.Ф. в своей работе «Международное транспортное право и его инструменты» в качестве современного трубопровода определили такой «вид магистральных транспортных средств, с помощью которого транспортируется нефть и нефтепродукты, газы и прочие энергоносители». Причем если его путь пролегает на территории нескольких государств (в том числе транзитные перевозки), то такой трубопроводный транспорт приобретает международных характер. Тем не менее, Москва У. в своей диссертации «Международно-правовой режим трансграничных трубопроводов» не соглашается с мнением вышеназванных авторов, ссылаясь на то, что трубопроводный транспорт не ограничен транспортировкой углеводородов (нефти и газа). В частности, в Китае еще с древних времен использовали стволы бамбука для транспортировки воды, а также для канализационной функции. Следовательно, применение трубопроводов не ограничивается транспортировкой энергоносителей.

Говоря о разграничении правового режима в отношении трансграничного трубопроводного транспорта, следует отметить, что он в свою очередь дифференцируется на:

)        Юридически единые (Unified Project model) трубопроводы, в отношении которых государства определили единое правовое регулирование на всей его протяженности. Например, в данную категорию попадает трубопровод «Heimdal», регламентированный Рамочным соглашением между Правительством Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии и Правительством Норвегии по вопросам прокладки, использования и юрисдикции в отношении взаимосвязанных подводных трубопроводов. В соответствии со статьей 3 Соглашения трубопровод распространяется на разграничительную линию между частями континентального шельфа Великобритании и Норвегии и объединяет «инфраструктуру на одной стороне, находящейся под юрисдикцией одного из государств, с инфраструктурой на другой стороне, находящейся под юрисдикцией другого государства», причем протяженность и путь, по которому прокладывается трубопровод согласуется правительствами всех трех государств совместно.

)        Юридически соединенные трубопроводы (Interconnector model), которые делятся международными договорами и соглашениями на различные участки, в отношении каждого из которых государства обладают своей юрисдикцией. Причинами такого разграничения могут являться экологический аспект, применение норм национального трудового и налогового законодательства и т.д. В качестве примера можно привести Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Китайской Народной Республики о сотрудничестве в сфере поставок природного газа из Российской Федерации в Китайскую Народную Республику по «восточному» маршруту, по которому определен специальный «трансграничный участок газопровода». На всей оставшейся территории газопровода со стороны Российской Федерации осуществляет юрисдикцию уполномоченная организация Российской Федерации, так и со стороны КНР - уполномоченная организация соответствующего государства на основании концессионных соглашений (статья 4).

Впервые данную классификацию провел Гербер Смит в 2002 году, опираясь на юридические, а также технические факторы, отличающие те или иные трубопроводы. Unified Project model по сути является целостной системой, регулирование которой не разделено на несколько национально-законодательных режимов, а следовательно, нет необходимости в заключении предварительного соглашения о границе, делящей данный трубопровод на различные сегменты. Напротив, Interconnector model, опираясь на принцип территориального суверенитета, связан с соединением национальных трубопроводов. Таким образом, отнесение конкретного трубопровода к той или иной категории имеет существенное значения для определения правового режима, который реализуется на его территории.

Специфика международно-правового регулирования трубопроводного транспорта заключается в том, что в отношении каждого из имеющихся на сегодняшний день магистральных трубопроводов реализуется свой правовой режим со своими особенностями. В частности, Виноградов отмечает, что сегодня отсутствует единый многосторонний международно-правовой акт, наподобие Конвенции ООН по морскому праву, который в свою очередь регламентирует именно строительство и эксплуатацию данных объектов, прокладываемых по морскому дну. Более того, по словам Виноградова, Конвенция оговаривает лишь право на прокладку трубопроводов и некоторые обязательства государств и «не более того». Другими словами, основной проблемой в регулировании трубопроводного транспорта является отсутствие международно-правового акта общего характера, который бы устанавливал общие принципы и правила строительства и эксплуатации трансграничных трубопроводов.

Большинство авторов отмечают, что несмотря на данную проблему правового регулирования, помимо Конвенции по морскому праву, имеется значительное число рамочных соглашений, носящих в основном декларативный характер. Одним из первых в данной категории международно-правовых актов является Конвенция о строительстве нефтепроводов 1941 года, подписанная странами Южной Америки (Аргентина, Боливия, Бразилия, Парагвай, Уругвай), которая включала в себя всего три статьи о сотрудничестве стран в строительстве энергетических комплексов для перекачки нефти и газа. Однако, настоящая Конвенция не содержит комплексное и всесторонне регулирование энергетической деятельности.

На сегодняшний день можно сделать вывод о том, что правоотношения по вопросам строительства и эксплуатации международных трубопроводов в большинстве случаев носят договорной характер, причем среди них выделяют две группы:

)        Соглашения общего (рамочного) характера, устанавливающие общие начала, единые права и обязанности стран в отношении как уже имеющихся, так и построенных в будущем трубопроводов. Пример соглашения между Великобританией, Ирландией и Норвегией, приведенный в качестве Unified Project model относится к этой группе;

)        Соглашения, определяющие правовой режим конкретной трубопроводной магистрали. В частности, трубопровод «Balgzand-Bacton» регламентирован Соглашением между правительством Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии и правительством Королевства Нидерландов о транспортировке природного газа через трубопровод между Королевством Нидерландов и Соединенным Королевством Великобритании и Северной Ирландии.

Таким образом, в целом международно-правовое регулирование носит фрагментарный характер из-за отсутствия единого правового акта общего характера, устанавливающего режим трансграничных трубопроводов. Среди международно-правовых актов, регулирующих трубопроводный транспорт, можно указать на акты, затрагивающие вопросы транзитной деятельности. Так, впервые попытка раскрыть данный аспект была реализована посредством Барселонской конвенции 1921 года, которая закрепила положения о разумных тарифах, о недискриминации в осуществлении государствами своих юридсикций и т.п. Однако, данная Конвенция действовала лишь для ограниченного числа государств, а потому не имела всеобщее признание.

Кроме того, следует обратиться к уже упомянутой статье V ГАТТ, которая, однако, имеет неоднозначное толкование и правоприменительную практику, например, некоторые государства (в том числе Россия) оспаривают распространение действия данной статьи на сетевой транзит энергии. А также следует обратиться к статье VII Договора к Энергетической хартии (ДЭХ). Виноградов С. отмечает, что настоящая статья имеет ряд противоречий, в частности, в отношении применения принципа свободы транзита (стороны обязаны содействовать транзитным перевозкам в соответствии с принципом) как устоявшегося принципа международного права без каких-либо оговорок, гарантий и условий его реализации. И.В. Гудков и П.Г. Лахно отмечают, что данный принцип не влечет безусловный доступ к сооружениям трубопроводного транспорта. Более того, в рамках данной статьи в научной литературе транзит может реализовываться в двух вариантах - основной вариант, при котором транзитная перевозка осуществляется через территорию трех государств, при этом не обязательно, чтобы все, включенные в транзитную «цепочку», были участниками ДЭХ, а также факультативный вариант, при котором задействованы два государства (например, транзит через часть территории Казахстана энергоресурсов, поступивших из одного и предназначенных для другого региона Российской Федерации).

Интересно также обратиться к природе и сущности транзитных платежей и пошлин за прохождение трубопроводов через территорию других государств. Стивенс Пол видит значение транзитных платежей в компенсации за негативное воздействие, например, за нанесение ущерба окружающей среде либо же в качестве «вознаграждения правительству за частичную уступку суверенитета», которая включает в себя разрешение на строительство и эксплуатацию трубопровода на своей территории. Однако, автор не совсем согласен с этой концепцией, ссылаясь на то, что, в частности, согласие на эксплуатацию данных объектов не ведет к умалению государственного суверенитета.

Следовательно, трансграничные трубопроводы - сложные комплексные объекты международно-правового регулирования в нефтегазовой отрасли, которые также имеют свою специфику, в частности, в отношении правовых режимов, реализованных на их территории, а также в аспекте фрагментарного характера нормативно-правовой базы, устанавливающей настоящий правовой режим.

В целом, можно сделать о том, что отсутствует единый механизм разрешения публично-правовых энергетических споров. Досудебное урегулирование международных споров имеет ключевое значение. Территориальные споры встречаются наиболее часто в правоприменительной практике, поскольку энергетическая отрасль напрямую связана с международным морским право, в рамках которого зачастую встречаются случаи, когда государства неверно толкуют положения Конвенций и других международно-правовых актов. Большое количество разногласий также возникает в сфере трансграничных трубопроводов в части разграничения правового режима в отношении них. Данная проблема объясняется в первую очередь, тем что правовое регулирование в данной сфере носит фрагментарный характер и также отсутствует универсальный международно-правовой акт общего характера, который бы закрепил общие принципы и начала строительства и эксплуатации трансграничных трубопроводов.

Заключение

В заключении выпускной квалифицированной работы следует сделать следующие выводы и обобщения:

)        Энергетические ресурсы имеют существенное значение в политическом и экономическом аспектах как для решения внутренних дел государства, так и для установления межгосударственных правоотношений. Энергетика может рассматриваться как инструмент, используемый в международных отношениях в качестве средства для ведения конфликта, установления энергетических «блокад» или напротив, для установления международного сотрудничества в мирных целях.

)        Поддержание международной энергетической безопасности и стабильности является одной из ключевых стратегических задач международного сообщества, которая отражает политический вектор деятельности международных межправительственных организаций. Отправной точкой, когда мировое сообщество осознало необходимость повышения ее уровня, стала череда нефтяных кризисов конца XX века. Понятие международной энергетической безопасности во многом коррелируется с нормами права международной безопасности. В частности, оно также носит многоаспектный характер и включает в себя такие проблемы как обеспечение стабильности поставок энергоресурсов, поддержание безопасности транзитных перевозок, охрана окружающей среды и т.д.

)        Правовое регулирование международно-энергетических отношений имеет фрагментарный характер, что объясняется отсутствием единого международно-правового акта общего характера, устанавливающего унифицированные принципы и начала международного сотрудничества в энергетической сфере. В целом, к данной категории правоотношений могут применяться правила, установленные соглашениями ВТО, хотя изначально они не предназначались для специфики энергоресурсов и трансграничных трубопроводов, именно поэтому на сегодняшний день имеется определенное число правовых коллизий и пробелов в установленном правовом режиме ВТО при использовании и применении его к вопросам, относящимся к энергетической отрасли.

)        Говоря о межправительственных энергетических спорах, следует учитывать то, что они имеют наибольшую важность и значение среди других споров в сфере энергетики, поскольку они во много определяют динамику развития межгосударственных отношений. Досудебное урегулирование международных энергетических споров путем переговоров и медиации также играет важную роль, поскольку соответствует общим принципам международного права о разрешении международных споров мирными средствами, а также зачастую позволяет избежать затянувшихся десятилетиями судебным процессов и очень больших судебных издержек.

)        Территориальные энергетические споры встречаются наиболее часто в практике международных судов, поскольку сама специфика энергетической промышленности напрямую связана разведкой и добычей полезных ископаемых с территории морских континентальных шельфов, в отношении которых государства предъявляют свои интересы.

)        Если морское международное право достаточно детально регламентирует деятельность подводных трубопроводов, то сухопутные трансграничные энергоносители отличаются отсутствием унифицированного правового регулирования в сфере строительства и эксплуатации энергетических трубопроводов и осуществления транзитных перевозок. Данный факт также подтверждает гипотезу автора о необходимости проведения глобальным энергетическим сообществом работы по унификации принципов и начал правового регулирования всех элементов, которые затрагивают энергетические ресурсы от их добычи до реализации на международном рынке.

Библиографический список

Международно-правовые акты:

1.      Устав Организации Объединенных Наций от 26 июня 1945 г. [Электронный ресурс] // URL: http://www.un.org/ru/charter-united-nations/index.html.

2.      Общий акт о мирном разрешении международных споров от 26 сентября 1928 г. (с поправками, внесенными Генеральной Ассамблеей ООН 28 апреля 1949 г.) [Электронный ресурс] - Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».

3.      OPEC Statute, approved by the Conference in January 1961 in Caracas. [Электронный ресурс] // URL: http://www.opec.org/opec_web/static_files_project/media/downloads/publications/OPEC_Statute.pdf

4.      UN General Assembly resolution № 1803 (XVII) of 14 December 1962 «Permanent soverignty over natural resources». [Электронный ресурс] // URL: http://www.ohchr.org/Documents/ProfessionalInterest/resources.pdf

.        Конвенция ООН по морскому праву, подписана в декабре 1982 г. [Электронный ресурс] // URL: http://www.un.org/depts/los/convention_agreements/texts/unclos/unclos_r.pdf

.        Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ). - 1947. [Электронный ресурс] // Документы ВТО. URL: https://www.hse.ru/data/2011/11/15/1272897051/%D0%93%D0%90%D0%A2%D0%A2-47%20(rus).pdf

7.      Agreement on Technical Barriers to Trade (TBT) [Электронный ресурс] // WTO Documents. URL: https://www.wto.org/english/docs_e/legal_e/17-tbt_e.htm

8.      Генеральное соглашение по торговле услугами (ГАТС). - 1995. [Электронный ресурс] // Документы ВТО. URL: http://ind.kurganobl.ru/assets/files/WTO/services.pdf

9.      Directive of the European Parliament and of the Council concerning common rules for the internal market in electricity № 96/92/ЕС. - 1996. [Электронный ресурс] // URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/?uri=CELEX:31996L0092&from=EN

10.    WTO Energy Services. Council for Trade in services. № S/C/W/52. [Электронный ресурс] - 1998. // URL: https://www.google.ru/url?sa=t&rct=j&q=&esrc=s&source=web&cd=1&ved=0ahUKEwjippvFnPHTAhVnIJoKHWEWB8YQFggnMAA&url=https%3A%2F%2Fwww.wto.org%2Fenglish%2Ftratop_e%2Fserv_e%2Fw52.doc&usg=AFQjCNHeZdqNusoRQC8pekmZsJQxJNxXVw&sig2=HH7eezWSeV1-JFat1glqvw&cad=rjt

11.    Green Paper - Towards a European strategy for the security of energy supply, 2000. [Электронный ресурс] // URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=celex:52000DC0769

12.    Agreement between the Government of the United Kingdom of Great Britain and Northern Ireland and the Government of the Kingdom of the Netherlands relating to the Transmission of Natural Gas through a Pipeline between the United Kingdom of Great Britain and Northern Ireland and the Kingdom of the Netherlands signed on 21 March 2005 [Текст] // Treaty Series. - 2005. - № 2.

.        Treaty of Lisbon amending the Treaty on European Union and the Treaty establishing the European Community, signed at Lisbon, 2007 [Электронный ресурс] // URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/en/TXT/?uri=CELEX%3A12007L%2FTXT

.        The Treaty establishing the European Energy community. - 2009. [Электронный ресурс] // URL: https://www.energy-community.org/portal/page/portal/ENC_HOME/ENERGY_COMMUNITY/Legal/Treaty

15.    Framework Agreement between the Government of the United Kingdom of Great Britain and Northern Ireland and the Government of the Kingdom of Norway relating to the Laying, Operation and Jurisdiction of InterConnecting Submarine Pipelines signed on 25 August 1998. Treaty Series. - 2009. - №3. [Электронный ресурс] // URL: https://www.gov.uk/government/uploads/system/uploads/attachment_data/file/273259/6694.pdf

16.    International Energy Forum. Charter. - Riyadh, - 2011. [Электронный ресурс] // URL: https://www.ief.org/_resources/files/pages/ief-charter/ief-charter.pdf

.        Правила безопасной перевозки радиоактивных материалов № SSR-6. Нормы МАГАТЭ по безопасности для защиты людей и охраны окружающей среды. - 2012. [Электронный ресурс] // URL: http://www-pub.iaea.org/MTCD/Publications/PDF/P1570r_web.pdf

.        Международная энергетическая хартия. Секретариат Энергетической хартии. - 2015. [Электронный ресурс] // URL: http://www.energycharter.org/fileadmin/DocumentsMedia/Legal/IEC_RU.pdf

.        Парижское соглашение. Организация Объединенных наций. - 2015. [Электронный ресурс] // URL: http://unfccc.int/files/essential_background/convention/application/pdf/russian_paris_agreement.pdf

Нормативно-правовые акты Российской Федерации:

21.    «Об энергосбережении и о повышении энергетической эффективности и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» [Электронный ресурс]: Федеральный закон от 23 ноября 2009 г. № 261-ФЗ. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

22.    Распоряжение Правительства РФ от 13 ноября 2009 г. № 1715-р «Об утверждении Энергетической стратегии России до 2030 года» [Электронный ресурс] // URL: http://minenergo.gov.ru/node/1026

.        Энергетическая стратегия России на период до 2020 года [Электронный ресурс]. - М., 2003. // URL: http://www.cpnt.ru/userfiles/_files_normativ_energosafe_energostrategy.pdf

Материалы судебной практики:

24.    The Judgment of the Court of Justice of European Union regarding case 6/64 «Flaminio Costa v. ENEl». [Электронный ресурс] - 1964. // URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/?uri=CELEX:61964CJ0006&from=EN

25.    International arbitral tribunal: award on the merits in the dispute Texaco overseas petroleum Company/California Asiatic Oil Company and the government of the Libyan Arab Recpublic. Vol. 17. [Электронный ресурс] - 1978. URL: https://ru.scribd.com/doc/176397269/Texaco-Overseas-Petroleum-Company-and-California-A

26.    The Summary оf case «The government of the State of Kuwait v. The American Independent Oil Company». [Электронный ресурс] - 1982.// URL: http://www.biicl.org/files/3938_1982_kuwait_v_aminoil.pdf

27.    Judgment of the Court of Justice of European Union, regarding case № 72/83 Campus Oil Limited and others v Minister for Industry and Energy and others. [Электронный ресурс] - 1984. URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=CELEX%3A61983CJ0072

28.    The Summary of the Judgment. Case concerning the Land and Maritime Boundary between Cameroon and Nigeria («Cameroon v. Nigeria: Equatorial Guinea intervening»). - 2002. [Электронный ресурс] // URL: http://www.icj-cij.org/docket/index.php?sum=495&code=cn&p1=3&p2=3&case=94&p3=5

29.    The Judgment of Tribunal of the ICSID regarding case № ARB/07/19 «Electrabel S.A. v. Republic of Hungary». - 2012. [Электронный ресурс] // URL: http://www.italaw.com/sites/default/files/case-documents/italaw1071clean.pdf

Научные издания и учебная литература:

1.      Алиев Э. А., Эфендиев О. Ф. Международное транспортное право и его инструменты [Текст]. Баку, - 2016.

2.      Байсакалова М.Н., Международно-правовое регулирование ВИЭ и роль ИРЕНА (Международное агенство по возобновляемой энергии) [Электронный ресурс] // Инновационная наука. - 2015. - №8. // URL: http://cyberleninka.ru/article/n/mezhdunarodno-pravovoe-regulirovanie-vie-i-rol-irena-mezhdunarodnoe-agentstvo-po-vozobnovlyaemoy-energii

.        Василевич Т.А., Международно-правовые проблемы сотрудничества в сфере обеспечения энергетической безопасности: автореф. дис… докт. юр. наук. - М., 2008. [Электронный ресурс] // URL: http://law.edu.ru/book/book.asp?bookID=1302318

.        Вылегжанин А.Н., Москва У., Международно-правовые начала управления трансграничными трубопроводами // Право в современном мире [Электронный ресурс]. - 2015. - № 3(36). // URL: http://pravo.mgimo.ru/sites/default/files/pdf/11.pdf

.        Гудков И.В., Лахно П.Г., Правовое регулирование международных энергетических отношений: состояние и перспективы развития [Электронный ресурс] // Предпринимательское право. - 2011. - № 2. // URL: http://www.justicemaker.ru/view-article.php?id=16&art=2433

.        Конопляник А.А., Россия и Энергетическая Хартия [Электронный ресурс]. - М.: РГУ нефти и газа им. И.М. Губкина, 2010.

.        Криворотов А.К., Неравный раздел пополам: к подписанию Российско-Норвежского договора о разграничении в Арктике Вестн. Моск. ун-та. Сер. 25. [Электронный ресурс] // Международные отношения и мировая политика. - 2011. - № 2. // URL: http://fmp.msu.ru/attachments/article/261/KRIVOROTOV_2_2011.pdf

.        Международное право [Электронный ресурс] / отв. ред. А.Н. Вылегжанин. - М.: Юрайт-Издат, 2009.

.        Международные нефтегазопроводы: право, геополитика, экономика (Материалы международной конференции МГИМО) [Электронный ресурс]. - 2006. URL: https://www.google.ru/url?sa=t&rct=j&q=&esrc=s&source=web&cd=8&ved=0ahUKEwiokeTAwdrTAhWLBywKHaMWBccQFghOMAc&url=http%3A%2F%2Fwww.eurocollege.ru%2Ffileserver%2Ffiles%2Fconf_int-gaspipes.doc&usg=AFQjCNGXvQLHBAvC0-NuY4-dt-vbtA-DsQ&sig2=B_yxv2vgxlBxbnrA42zHMA

10.    Москва У., Международно-правовой режим трансграничных трубопроводов: дисс. … докт. юр. наук. - М., 2016. [Электронный ресурс] // URL: http://www.twirpx.com/file/2065182/

.        Редькин И.В., Правовое регулирование энергетики в условиях глобализации [Электронный ресурс]. - М.: Институт государства и права РАН, 2009. // URL: https://www.google.ru/url?sa=t&rct=j&q=&esrc=s&source=web&cd=3&ved=0ahUKEwiW5bKdt_jRAhWIWSwKHTNkA4wQFggjMAI&url=https%3A%2F%2Fwww.hse.ru%2Fdata%2F761%2F336%2F1234%2F%25D0%2594%25D0%25BE%25D0%25BA%25D0%25BB%25D0%25B0%25D0%25B4%2520%25D0%25A0%25D0%25B5%25D0%25B4%25D1%258C%25D0%25BA%25D0%25B8%25D0%25BD%2520%25D0%2598%25D0%2592%2520%25D0%25B3%25D0%25BB%25D0%25BE%25D0%25B1%25D0%25B0%25D0%25BB%25D0%25B8%25D0%25B7%25D0%25B0%25D1%2586%25D0%25B8%25D1%258F.doc&usg=AFQjCNEdpgnsVoq80o04QwdpJ6yOGsW8wg&sig2=Vb_R7A2_8TiBFMxt_ko1KQ&bvm=bv.146094739,d.bGg

.        Смирнов Д.Л. К вопросу о понятиях «международное энергетическое право» и «Энергетическое право ЕС» [Электронный ресурс] // Московский журнал международного права. - 2010. - № 1(77). URL: http://www.mjil.ru/archive/2010-1.pdf.

.        Трачук К.В. Современные исследования проблем энергетической безопасности: теоретические аспекты [Электронный ресурс] // Политология. - 2013. - № 4(31). // URL: http://www.vestnik.mgimo.ru/sites/default/files/pdf/27politologiya_trachuk.pdf

.        Bishop R. Doak, International Arbitration of Petroleum Disputes: The Development of a Lex Petrolea [Электронный ресурс]. - 1998. // URL: https://www.trans-lex.org/131500/_/bishop-r-doak-international-arbitration-of-petroleum-disputes:-the-development-of-a-lex-petrolea-yca-1998-at-1131-et-seq/

15.    Bradbrook A. Energy Law as an Academic Discipline [Текст]// Journal of Energy and Natural Resources Law. - 1996. - № 14.

16.    Bradbrook A. Energy law: the neglected aspects of environmental law [Электронный ресурс] // Melbourne University Law Review. - 1993. - Vol. 19. // URL: http://www.austlii.edu.au/au/journals/MelbULawRw/1993/1.html

.        Botha L. How Do the Current WTO Disciplines Apply to the Trade of Energy Goods and Services? [Электронный ресурс] // URL: http://pdf.usaid.gov/pdf_docs/pnadx262.pdf

.        Bowman J. LEX PETROLEA: Sources and Successes of International Petroleum Law [Электронный ресурс] // King&Spalding. - 2015. URL: http://www.energylawexchange.com/lex-petrolea-sources-successes-international-petroleum-law/

.        Cottier T. Energy in WTO Law and Policy [Электронный ресурс] // Working Paper. - 2009. - № 25. - P. 2. // URL: http://phase1.nccr-trade.org/images/stories/projects/ip6/IP6%20Working%20paper.pdf (Дата обращения: 15.05.2017).

.        Florini A., Sovacool B. Who governs energy? The challenges facing global energy governance [Электронный ресурс] // Energy policy. - 2009. // URL: https://sociologiadaciencia.files.wordpress.com/2011/09/who-governs-energy.pdf

.        Georgiou N.A. A rule-based architecture for the energy sector: the WTO and the ECT. Energy Charter Secretariat Knowledge Centre [Электронный ресурс]. - 2016. // URL: http://www.energycharter.org/fileadmin/DocumentsMedia/Occasional/Architecture_Energy_Sector_WTO-ECT.pdf

.        Global Challenges at the Intersection of Trade, Energy and the Environment , edited by Pauwelyn J. [Электронный ресурс] Graduate Institute for International and Development Studies. - 2010. // URL: https://www.mayerbrown.com/files/Publication/db8ec885-03ec-4a4f-86ad-dc297f12a05f/Presentation/PublicationAttachment/cf0e5eef-3e5d-48cf-9670-e28c604aa62b/CTEI-CEPR.pdf

.        Hershey R.D. Worrying anew over oil imports, December 1989 [Электронный ресурс] // The New York Times. URL: http://www.nytimes.com/1989/12/30/business/worrying-anew-over-oil-imports.html

.        International Law Regime of Transboundary Pipelines. Herbert Smith publications. [Электронный ресурс] 2002. // URL:http://www.mondaq.com/x/18195/international+trade+investment/International+Law+Regime+of+Transboundary+Pipelines

.        Leal-Arcas R., Filis A. International energy governance: Selected legal issues [Текст]. - UK, USA: Edward Elgar. - 2014.

.        Marhold A. The World Trade Organization and Energy: Fuel for Debate [Электронный ресурс]. ESIL Insights. Vol. 2. - 2013. - № 8. // URL: http://www.esil-sedi.eu/node/417

.        Martin T. International dispute resolution [Электронный ресурс]. - Independent Petrolium Association of America. - 2011. // URL: http://timmartin.ca/wp-content/uploads/2016/02/Primer-on-Int-Dispute-Resolution-Martin2012.pdf

.        Martin T. Lex Petrolea in International law [Электронный ресурс]. - 2012. // URL: http://timmartin.ca/wp-content/uploads/2016/02/Lex-Petrolea-in-International-Law-Martin2012.pdf

.        Research Handbook on international energy law, edited by Talus K. [Электронный ресурс] - UK, USA: Edward Elgar. // URL: https://play.google.com/books/reader?printsec=frontcover&output=reader&id=wt9nAwAAQBAJ&pg=GBS.PR3

.        Scott R. Major policies and actions of International Energy Agency [Электронный ресурс]. - V. 2. - 1994. // URL: https://www.iea.org/media/about/2ieahistory.pdf

.        Seliverstov S. Energy Security of Russia and the EU: Current legal problems [Электронный ресурс]. - 2009. // URL: https://www.ifri.org/sites/default/files/atoms/files/noteseliverstovenergysecurity.pdf

.        Selivanova Y. Challenges of Multilateral Energy Trade Regulation: WTO and Energy Charter, What Should the WTO Agenda Be in a Post-Doha World? [Электронный ресурс] - 2009. // URL: https://www.wto.org/english/res_e/publications_e/wtr10_forum_e/wtr10_11june10_e.htm

33.    Selivanova Y. The Energy Charter and International Energy Governance [Текст]. - European Yearbook of International Economic Law. - 2012. - №3.

.        Selivanova, Y. The WTO and Energy: WTO Rules and Agreements of Relevance to the Energy Sector [Электронный ресурс]. ICTSD Programme on Trade and Environment. - 2007. // URL: http://www.ictsd.org/downloads/2012/03/the-wto-and-energy.pdf

.        Smith D., Martin P. How to Deal with Maritime Boundary Uncertainty in Oil and Gas Exploration and Production Areas [Электронный ресурс]. - AIPN, 2013.

Интернет-ресурсы:

1.      Медиация в сфере энергетики. Сибирский центр медиации и права. // URL: http://sporgid.ru/mediation-news/23-mediatsiya-v-sfere-energetiki

2.      Нефть на грани распада, 10 февраля 2017 г. // ГАЗЕТА.RU URL: https://www.gazeta.ru/business/2017/02/10/10518527.shtml#page2

.        Обама дал добро Ирану, 18 ноября 2015 г. // Газета.ru. URL: https://www.gazeta.ru/business/2015/11/18/7900577.shtml

.        О чем договорились и не договорились Россия и Белоруссия, 4 апреля 2017 г. // RBC.RU. URL: http://www.rbc.ru/economics/04/04/2017/58e3a3189a7947550c6f4f71

.        Регламент проведения примирительных процедур с участием судей Третейского энергетического суда в качестве посредников (медиации), утвержден Наблюдательным советом АНО «Третейский энергетический суд» / Протокол № 5 от 31 июля 2006 г. // URL: http://mediators.ru/rus/about_mediation/samples/energo

.        Россия играет на потоках, 8 августа 2016 г. // ГАЗЕТА.RU. URL: https://www.gazeta.ru/business/2016/08/08/10108601.shtml

.        Система реагирования МЭА на чрезвычайные ситуации в поставках нефти. - 2012. // URL: https://www.iea.org/publications/freepublications/publication/OilSupplyEmergencies_2012_Russian.pdf

8.      Brief History of OPEC. // URL: http://www.opec.org/opec_web/en/about_us/24.htm

.        Countries must act now to achieve a secure and cleaner energy future, 19 January 2011. // URL: https://www.iea.org/newsroom/news/2011/january/countries-must-act-now-to-achieve-a-secure-and-cleaner-energy-future.html

.        Energy and Climate Change. World Energy Outlook Special Report. - 2015. // URL: https://www.iea.org/publications/freepublications/publication/WEO2015SpecialReportonEnergyandClimateChange.pdf

.        Energy Charter 2015 Annual Report. Energy Charter Secretariat. - 2016. // URL: http://www.energycharter.org/fileadmin/DocumentsMedia/AR/AR_2015_en.pdf

.        IEA Announcement of Emergency Stock Release, 2 September 2005. // URL: https://www.iea.org/newsroom/news/2005/september/2005-09-02-.html

.        IEA is the leading provider of Solutions, Analysis and Data for the global energy transition. - 2016. // URL: http://www.iea.org/publications/freepublications/publication/Solutions_Analysis_Data_for_Global_Energy_Transition.pdf

.        International Energy Agency. What is energy security? // URL: https://www.iea.org/topics/energysecurity/subtopics/whatisenergysecurity/

.        Key world energy statistics 2016. International Energy Agency. // URL: https://www.iea.org/publications/freepublications/publication/key-world-energy-statistics.html

.        Oil market report. International Energy Agency. - 2017. // URL: https://www.iea.org/media/omrreports/RussianOMR.pdf

.        Our mission. OPEC Statute. // URL: http://www.opec.org/opec_web/en/about_us/23.htm

.        The ICSID Caseload - Statistics // International Centre for Settlement of Investment Disputes. - 2017. - № 1. // URL: https://icsid.worldbank.org/en/Documents/resources/ICSID%20Web%20Stats%202017-1%20(English)%20Final.pdf

.        World energy outlook 2015. International Energy Agency. - 2015. // URL: https://www.iea.org/Textbase/npsum/WEO2015SUM.pdf

.        World energy outlook 2016. Executive summary. // URL: https://www.iea.org/bookshop/720-World_Energy_Outlook_2016