Формирование правой идеологии в Японии
Реферат
Формирование правой идеологии в Японии
«Согласно модернистской теории именно в период модернизации государство и правящие элиты мобилизуют и объединяют нацию с помощью новой националистической идеологии, как правило, более агрессивной, наступательной, чем прежняя. И делается это для того, чтобы легче было вписаться и удержаться в новой системе международных отношений, стабильное пребывание в которой, как правило, сопряжено с новыми вызовами и угрозами выживанию нации», - отмечает Н. И. Крупянко.Несмотря на то, что японский этнос имеет долгую историю с общими обычаями, языком, религией и социальной организацией, концепция нации и самоидентификация на основе чувства единства с другими членами этой нации являются следствием экономических, политических и социальных преобразований, произошедших в период Мэйдзи, период, когда Японии пришлось дать ответ на новые вызовы XIXв., в результате чего страна встала на путь ускоренной модернизации и догоняющего развития, затронувшего все сферы жизни общества и государства, с тем, чтобы иметь возможность успешно конкурировать с ведущими мировыми державами на международной арене. В это время была предпринята успешная попытка сконструировать национальный миф, используя существовавшие ранее элементы культуры (элементы синтоизма, конфуцианские ценности, идеи о фигуре императора, наследие военного сословия и т.д.), что позволило объединить население и сконструировать то, что Б. Андерсоном было названо «воображаемое сообщество», так как политические преобразования и проведение успешной внешней политики неизбежно требуют поддержки населения, которая невозможна без существенного идеологического фундамента. Именно процесс создания такого фундамента, придавшего форму «воображаемого сообщества» японской нации и непосредственно связанного с национализмом как инструментом объединения и мобилизации населения, явился причиной формирования правой идеологии в Стране восходящего солнца.
По мнению К.М. Доака, «до 1853 г. Японии не существовало». В контексте нашего исследования это парадоксальное высказывание означает, что японский национализм и большое сообщество, нация, с которым соотносили себя его члены и на основе принадлежности к которому они определяли себя и свое место в мире, появился в результате контакта с Западом и без такого контакта его формирование не было бы возможным: перефразируя С. Хантингтона, японцы поняли, кто они, поняв, кем они не являются. Именно это столкновение побудило власти Японии начать модернизацию для обеспечения догоняющего развития и предпринять усилия для формирования национального государства. До этого контакта, как пишет Б. Стронак, большинство японцев осознавало связь с родной деревней, феодальным владением, родом занятий или семьей, но мало кто полагал себя связанным с большей общностью на основе преданности императору или синтоистской традиции.
На протяжении своей истории в общем и целом Япония оставалась второстепенной страной в регионе. Она находилась в сфере культурного влияния Китая, цивилизационного центра Восточной Азии, и воспринимала Китай как культурную доминанту, что способствовало выработке механизма культурного заимствования. Именно этот механизм позволил ей в период Мэйдзи (1868 - 1912) успешно применить опыт развитых стран и выйти на международную арену. Несмотря на торговые контакты со странами Азии и наличие голландской фактории в бухте Нагасаки в период Эдо (1603 - 1868), Япония слабо интересовалась окружающим миром и была географически и культурно от него изолирована. В XVIIв. власти бакуфупредприняли усилия по законодательному оформлению изоляции и запретили иностранцам прибывать на территорию Японии, а японцам - покидать пределы страны под страхом жестокого наказания. Однако события XIX в. поставили Японию перед необходимостью изменить свой подход к отношениям с внешним миром, обстоятельства вынудили ее открыться ему и решить, какое место она в нем займет. Сопутствующий кризис идентичности и стал причиной появления националистической идеологии.
Предпосылки зарождения национализма, как и внимание к Западу и попытки использовать его достижения на благо развития страны, могут быть найдены до эпохи модернизации в период Эдо. Речь идет о трудах ученых, занимавшихся рангаку(«голландская наука») и кокугаку(«национальная наука»).
Особого внимания заслуживают идеи лидера конфуцианской школы Мито Аидзава Сэйсисай (1781 - 1863) и его трактат Синрон(«Новые предложения»). В нем прямо указывается на превосходство Японии, страны, находящейся «на вершине земного шара», и высказываются опасения по поводу опасности, исходящей от «варваров», пришедших с Запада. Обоснованием этого превосходства являлась непрерывность императорской династии, правившей страной «с тех пор, как Небо и земля разделились и появился людской род». В этом труде была сформулирована концепция кокутай(«государственный организм»), к которой впоследствии обращались и которую интерпретировали многие мыслители и которая в XXв. в период превращения японского государства в тоталитарное легла в основу окончательно оформленной национальной идеи. Здесь она предстает в качестве неразрывных связей между императором и его подданными, существовавшими с незапамятных времен и составлявшими основу государства, центром которого является императорский трон; моральной основы общества, выражавшейся в сыновнем долге подданных по отношению к монарху, а также отсылает к мифу о божественном происхождении страны и ее правителей. Аидзава совместил конфуцианскую традицию и традиционные синтоистские верования, отождествив солярного предка императора АматэрасуОмикамис Небом, и указав, что сыновний долг по отношению к императору является следованием моральным устоям предков, следовавших им из поколения в поколение со времен основания страны. Им же был сформулирован тезис сонно дзёи, то есть «Да здравствует Император, долой варваров», который объединил сторонников Реставрации в их борьбе с режимом Токугава.
После того, как 3 января 1868 г. был провозглашен указ о реставрации императорского правления, в Японии начался период вестернизации, так как правящие круги осознали, что единственным способом выжить в мире, где ведущей силой являются колониальные державы Запада, является попытка заимствовать их опыт для проведения ускоренной модернизации: создавалась коммуникационная инфраструктура, армия с современным оснащением и организацией, поощрялось ношение западной одежды и потребление западной пищи, переводились наиболее заметные труды по политике, экономике и пр.
В связи с этим с конца 1860-х и до середины 1880-х большим влиянием пользовалось движение «Цивилизация и просвещение», основными мыслителями которого были интеллектуалы самурайского происхождения, преуспевшие в изучении «западной науки». Важнейшим центром интеллектуальной деятельности этого направления стало просветительское общество Мэйрокуся(«Общество шестого года Мэйдзи»), основанное Мори Аринори (1847 - 1889), ставшим впоследствии министром образования. Деятели общества активно продвигали применение западных моделей, их стремление к вестернизации превосходило даже официальные цели правительственных реформ.
Наиболее выдающимся членом данного объединения являлся просветитель ФукудзаваЮкити (1835 - 1901), не занимавший официального поста в новом правительстве, в отличие от единомышленников. Он стал одним из первых деятелей эпохи Мэйдзи, обратившимся к концепции кокутайи попытавшимся придать ей новую интерпретацию в своем труде Бунмэйрон но гайряку(«Краткий очерк теории цивилизации»), где он также использовал господствовавшие в то время на Западе взгляды о цивилизационном развитии как о поступательном прогрессивном процессе, чтобы обосновать необходимость воспользоваться зарубежным опытом. Его видение кокутайне слишком отличалось от видения Аидзава, но данный концепт им в духе современных политических теорий Запада был приравнен к понятию «национальность», была подчеркнута его независимость от личности монарха, за что он подвергся критике со стороны консерваторов, которые надеялись, что Реставрация принесет с собой политическое и духовное объединение нации в фигуре императора. Идеи Аидзава и их критика отразили две идейных крайности японской Реставрации: полный отказ от всего привнесенного извне и упор на традиционализм с одной стороны, и бесконтрольное некритическое заимствование европейских институтов и ценностей - с другой. Между этими двумя полюсами и происходила идеологическая модернизация как борьба различных, порой противоположных идей.
Экономические успехи и бурное развитие производства, печати и коммуникационной инфраструктуры ясно обозначили необходимость создания идеологии, которая бы позволила консолидировать японский социум на основе общенациональных ценностей и дать государству возможность его мобилизации для достижения политических целей, а также помешать потере культурной самобытности из-за неумеренного заимствования, то есть необходимость формирования общенациональной идентичности, подобной той, что способствовала мобилизации общества и ускорению развития национальных государств в Европе в XIX в. Осознание этой необходимости сопровождалось опасениями, что столь активно импортируемые западные идеи и шаблоны подрывают существование исконной японской культуры, делавшей Японию отличной от остального мира. Поэтому к концу 1880-х гг. национализм в Японии стал проявляться как противостояние бесконтрольной вестернизации.
Наиболее иллюстративным примером происходивших изменений является дискуссия о роли образования и та борьба идей, которая сопровождала формирование и идеологическое наполнение системы воспитания молодого поколения. На раннем этапе Реставрации образование было нацелено на воспитание исключительно представителей аристократии, однако вскоре государство осознало ценность всеобщего образования, которое стараниями таких просветителей, как ФукудзаваЮкити, делало особый упор на усвоение практических достижений западной науки.
Летом 1878 г. император Мэйдзи (1852 - 1912) посетил несколько школ в районах Токай и Хокурику. Он был неприятно удивлен засилием европейских идей Просвещения в учебных заведениях, и обратился к своему наставнику, МотодаНагадзанэ (Эйфу, 1818 - 1891) с тем, чтобы тот выразил мнение монарха в первом императорском рескрипте касательно образования («Великие принципы образования», кёгакутайси), который поставил эту тему в центр общественной дискуссии. Мотода Нагадзанэ, получивший конфуцианское образование и будучи лидером консервативной фракции в правительстве, сыграл большую роль в создании государственной образовательной идеологии, сосредоточенной вокруг фигуры императора и традиционных ценностей. В данном рескрипте говорится, что базовой целью образования является воспитание «человеколюбия, справедливости, верности и сыновней почтительности», однако люди «увлекаются иностранной цивилизацией, чьими единственными ценностями является собирание фактов и технологии, нарушая, таким образом, правила хороших манер и традиции».
Так стараниями Нагадзанэ акцент в образовании должен был быть сделан на моральных ценностях вместо овладения практическими знаниями. В конце 1870-х он пытался интерпретировать роль императора как конфуцианского патриарха, и, несмотря на то, что в подготовке Конституции был сделан акцент на роль императора как конституционного монарха, связующего звена в централизованном государстве, его пропаганда конфуцианских ценностей и фигуры императора как основы моральных устоев общества, участие в работе над Императорским рескриптом об образовании, важнейшим идеологическим документом эпохи Мэйдзи, сыграли позже свою роль.
Упомянутый выше Мори Аринори, убежденный националист и сторонник модернизации, занимавший важные должности в новом правительстве, сошелся во взглядах на образование с первым премьер-министром Японии Ито Хиробуми (1841 - 1909), и тот пригласил его занять место министра образования в 1885 г. Указы Мори, изданные во время его пребывания в этой должности, определили направление развития данной области вплоть до 1945 г. Мори желал поставить систему образования под государственный контроль, утверждал ценности этатизма. Однако его убежденность в необходимости вестернизации вызывала острую критику со стороны традиционалистов, желавших видеть больший упор на исконно японские ценности. 11 февраля 1889 г., в день, когда была провозглашена Конституция Японской империи, Мори был убит радикальным националистом.
Интерес представляют его взгляды на роль государства в новой идеологии. Так, в «Основах управления образованием» (гакусэйёрё) он писал, что школьная система «должна управляться в соответствии с принципом усиления национальной экономики, богатства и силы государства». Здесь прослеживается идея о преобладании интересов государства над личными интересами, которые, несмотря на приверженность Мори идеям Запада, вполне согласуются со взглядами таких традиционалистов, как Мотода Нагадзанэ, на отношения личного и общественного. Мори также был убежден, что акцент в образовании должен быть сделан на моральное воспитание, которое будет служить связующим звеном между обществом и целями государства.
После смерти Мори Аринори следующей заметной фигурой, оказавшей влияние на развитие этой области и государственной идеологии в целом стал Иноуэ Коваси (1844 - 1895). Он принимал участие как в работе над Конституцией Японской империи, так и над Императорским рескриптом об образовании 1890 г., о котором речь пойдет ниже. В 1893 г. Иноуэ занял пост министра образования во втором кабинете Ито Хиробуми.
В своей работе «Народное образование и кокутай» (кокутайкёику) Иноуэ писал: «Фундаментальным принципом образовательной политики Мори был кокутай… К счастью, в нашей стране у нас есть драгоценное сокровище, с которым ничто из других стран не может сравниться. Это кокутай, основанный на непрерывающейся в веках императорской династии. Ничто, кроме кокутай, не может стать ключевым элементом образования». Доктрина кокутай, заключавшая в себе форму правления и моральные императивы следования древнему пути, должна была, по мнению Иноуэ, стать основным объединяющим принципом в воспитании молодого поколения, и, если смотреть шире, в патриотическом воспитании подданных. Во взглядах Иноуэ мы можем увидеть совмещение государственнических идей МориАринори и традиционалистских взглядов МотодаНагадзанэ - традиционализм здесь призван служить достижению государственных целей.
В речи «План по защите национальных интересов» Иноуэ писал: «Если японский народ не будет наполнен духом патриотизма, нация не сможет быть сильной, независимо от того, сколько будет издано законов… Патриотизм может быть внушен только посредством образования». Помимо очевидного упора на роль образования как прямого общения между государством и подданными, Иноуэ считал, что мощь нации не может быть достигнута исключительно усилиями государства. Для этого, по его мнению, необходимо было создание условий для формирования националистической идеологии «снизу». Доктрина кокутай и фигура императора как ее центрального символа в кокутайкёикуне только призвана сплотить молодое поколение, но и используется как обоснование национальной исключительности, предвосхищая рост шовинистических настроений в XXв.
Однако наибольшее влияние на дискуссию об образовании и, шире, о роли государства в определении моральных ценностей, моральных основ общества оказал Императорский рескрипт об образовании, подписанный 30 октября 1890 г. Этот документ явился результатом долгой и сложной дискуссии, консультаций и обмена идеями, в которых принимали участие конфуцианские наставники императора, сторонники модернизации по западному образцу, консерваторы, члены кабинета министров, а также главыпрефектур, обеспокоенные разрушением общественной морали. Он отразил возобладавшее традиционалистское, консервативное видение развития Японии и нравственных устоев общества, в котором исконные ценности должны были доминировать над привнесенными с Запада идеями, встраиваемыми в систему, которая, согласно национальному мифу, существовала испокон веков и позволила Японии сохранить свою идентичность. Рескрипт надлежало заучивать наизусть в школах и зачитывать вслух на каждом важном мероприятии. Он гласит: «Родоначальник Нашего Императорского дома и другие царственные предки Наши заложили основания Нашей Империи на величественном и долговечном базисе и глубоко насадили доблести, кои да будут лелеемы вечно.
Такое поведение с вашей стороны не только подобает Нашим добрым и верным подданным, но также даст возможность проявиться обычаям и нравам, завещанным вам вашими предками.
Эти наставления, оставленные Нам Нашими царственными предками в предуказание того образа поведения, которого Мы и Наши подданные должны придерживаться, пользовались несокрушимой силою во все прошлые века, как и в настоящее время, и во всех странах. Вследствие чего мы уповаем, что ни Мы, ни Наши подданные не преминем во всякое время неукоснительно соблюдать эти священные начала».
В рескрипте наставления подданным оговариваются в конфуцианских терминах, здесь использована конфуцианская модель структуры общества, которая применяется к японским реалиям, где связующим звеном и центральным символом государства является император, то есть конфуцианская этика применяется к регулированию отношений между императором и подданными, а воспитание «нравственных качеств» определяется следованием заветам предков и почитанием духовного лидера империи, «одновечной с небесами и землею».
Как отмечает Маруяма Масао, рескрипт явился «открытым заявлением того факта, что японское государство как нравственное целое монополизирует право определять ценности…». Рескрипт утвердил положение об императоре как духовном центре страны и источнике морального благосостояния нации и ознаменовал собой оформление японского этатизма, то есть существенного присутствия государства даже в таких сферах, как общественная мораль. Содержащиеся в нем императивы, как и их интерпретация, предопределили последующее идеологическое развитие. Кроме того, доктрина кокутайбыла утверждена как основной принцип национального учения и базис национальной идентичности.
К 1890 г. в идеологическом дискурсе возобладали консервативные идеи. Разделявшие их мыслители видели залог успешного развития страны в обращении к историческому прошлому и реинтерпретации идей, изъятых из этого прошлого и помещенных в контекст создаваемого централизованного государства. Наиболее часто обсуждаемой концепцией стал кокутай, выражавшийся в единстве подданных и монарха, центра политической жизни страны и духовного лидера, источника нравственного благосостояния нации. Это единство и должно было составить основу национальной идентичности. На примере дискуссии об образовании мы можем проследить зарождавшиеся шовинистические элементы, процесс заимствования идей конфуцианства и мифов синтоистской традиции для формирования новой идеологии. Все эти элементы послужили источником формирования ультранационалистической идеологии в первой половине XXв.
Праворадикальный дискурс в первой половине XX в.
По мере того, как японцы преодолевали комплекс неполноценности в связи с отставанием от стран Запада, а японские традиции переосмысливались в более позитивном свете и использовались для того, чтобы сконструировать идеологию нового общества, действия стран Запада способствовали накоплению раздражения японской общественности. Среди основных источников такого раздражения могут быть названы неравноправные договоры, подписанные со странами Европы и США, ставившие Японию в подчиненное положение, а также последовательные попытки стран Запада ограничить внешнеполитические успехи Японии и ее возрастающие экспансионистские устремления: примером может послужить инцидент Тройственной интервенции, когда Россия, Франция и Великобритания вынудили Японию пересмотреть результаты Симоносекского мирного договора с Китаем (1895 г.), или итоги Портсмутского мирного договора (1905 г.), вызвавшие негодование японской общественности.
Эти и другие проблемы в отношениях с мировыми державами приводили к появлению в японском обществе антизападных настроений. Эти настроения, на наш взгляд, на фоне формирования национальной идентичности и зарождения национализма в современном его виде были использованы в конструировании государственной идеологии, в которой определение себя и своего места в мире должно было происходить на основании бытности подданным японского императора, а противопоставление японской культуры западной служило инструментом, позволявшим усилить роль «государственных» элементов в японском национализме, что было необходимо нафоне активизации внешней политики и экспансионистских устремлений властей, желания играть активную роль в регионе и приобрести колонии, так как подобные предприятия невозможно осуществить без существенной поддержки населения. Противопоставление Японии странам Запада, которое было тем более очевидно и представлялось тем более логичным, чем более активно эти страны ограничивали растущие амбиции Японской империи, стало тем инструментом, который позволил расширить поддержку государства и сблизить понятия нации и государства. Тождественность этих понятий явилась той характерной чертой правой идеологии, которая позволила столь успешно мобилизовать человеческие ресурсы в 30-х годах XXв. и во время Второй мировой войны.
Примером, иллюстрирующим опасения касательно вмешательства Запада, может служить написанный ИноуэТецудзиро (1856 - 1944) комментарий к рассмотренному ранее Императорскому рескрипту (Тёкугоэнги). Иноуэ, ярый сторонник конфуцианской морали, противник распространения западных либеральных ценностей, активно пропагандировавший традиционные идеи в своих сочинениях и лекциях, этим комментарием придал более националистическое прочтение данному документу, чем обусловил, в частности, последовавшую критику христианства и дальнейшее движение к ультранационализму: «Поскольку существуют те, кто безнаказанно поглощает страны, мы должны считать весь мир своим врагом… иностранные враги следят за каждой нашей оплошностью, и поэтому мы можем полагаться только на 40 миллионов наших сограждан».
Однако какие именно механизмы обусловили оформление идеологии Японской империи? Этическая составляющая Императорского рескрипта имеет долгую историю и зиждется на конфуцианской традиции. Этические наставления, которые мы обнаруживаем в рескрипте, имеют своим истоком сочинения Чжу Си (1130 - 1200), китайского мыслителя, ведущего представителя нео-конфуцианства. В своих наставлениях для членов аграрной общины он подчеркивал важность почтения к родителям, уважения к старшим, братское отношение к другим членам общины, независимо от их социального статуса и происхождения. Эти наставления были призваны регулировать и гармонизировать общественные отношения, однако Чжу Си ни слова не говорил о такой благодетели, как верность вышестоящим, как не оговаривал он и включение конфуцианских добродетелей в контекст взаимодействия подданных и государства, отношений простого народа с монархом. Эти коннотации появились в более поздних комментариях, и в началеXXв. были применены для легитимации и укрепления вертикальных властных отношений в окрепшем государстве Мэйдзи. Так конфуцианские добродетели были с течением времени «оторваны» от своего изначального содержания и помещены в иной контекст с тем, чтобы служить иным целям, в данном случае как часть идеологического фундамента японского национализма.
При рассмотрении государственной идеологии Японской империи в XXв. исследователи часто обращаются к комплексу государственного синтоизма, однако, как можно заключить из анализа дискуссии об образовании, идеи конфуцианства также сыграли значительную роль в формировании морального воспитания. Как показывает К. Парамор, мы можем даже говорить о государственном синтоизме как об одной из частей идеологии «национальной нравственности». В началеXXв. Западная мысль доминировала в японском дискурсе, задавая рамки дискуссии и идеологического развития, в том числе посредством своей терминологии. Иноуэ, сторонник конфуцианской морали в образовании и обществе, определял конфуцианство в западных терминах как «нравственную философию», стремился определить конфуцианскую традицию в духе современных ему идей. Рассмотрение конфуцианства как философии обусловило то, что конфуцианские идеи были оторваны от социальной практики и ритуала, что позволило им как философской системе, определенной в современных терминах, взаимодействовать с современными структурами, такими, как государство. Конфуцианство как набор абстрактных ценностей, оторванных от каких-либо религиозных институтов и социального контекста, могло быть соотнесено (и было соотнесено) с ценностями империализма.
Одним из важнейших элементов государственной идеологии Японской империи XXв. стал так называемый государственный синтоизм. Под этим термином понимают избирательное идеологическое присвоение государством элементов верований синто, функционировавших до создания комплекса в узких рамках общин и обслуживавших повседневную жизнь простых подданных. Государственный синтоизм включает финансовую поддержку святилищ и священнослужителей, создание государством всеобщих доктрин и ритуалов, преподавание синтоистских мифов в учебных заведениях в качестве национальной истории. В государственном синтоизме, как и вообще в большом комплексе «национальной морали» (то есть государственной идеологии) центральную роль играла фигура императора, освященная мифологией.
С конца 1870-х синтоистские святилища вовлекались в учреждение новых государственных праздников, связанных с ритуалами императорского дома. Новые божества, имеющие патриотические коннотации, приписывались к местным святилищам, что изменяло характер религиозной жизни на местах. В 1879 г. с созданием святилища Ясукуни в Токио был институализирован культ погибших на войне солдат. Смерть в битве за императора была преподнесена как величайшая честь для японского подданного, после того, как император своим визитом в святилище почтил души погибших, освященных в этом храме.
Широкомасштабную государственную поддержку синтоизм получил после победы в русско-японской войне (1904 - 1905), каковая поддержка сопровождалась нарастанием националистических настроений после аннексии Кореи в 1910 г. и колонизации Маньчжурии. Активно создавались новые святилища, а священнослужители стали принимать участие в образовании, преподавая синтоистские мифы в школах в качестве истории. Участие в соответствующих ритуалах для населения стало носить почти обязательный характер, а религиозные течения, противоречащие отправлению синтоистского культа, подвергались притеснениям.
Центральным символом синтоистского комплекса стал японский император, в котором соединились политическое и духовное измерения жизни государства, что нашло отражение в концепции сайсэйити(«единство ритуала и политики»). Согласно идеологии государственного синтоизма, фигура императора, имеющего божественное происхождение, являлась священной, он же являлся и первосвященником синто, поддерживающего благосостояние государства с помощью ритуалов предков. Таким образом синтоистские практики были оформлены в патриотическую мораль верности гражданскому долгу.
Окончательное официальное оформление национальная идея «общественной морали» получила в работе «Основные принципы кокутай» (кокутай-но хонги). Первый тираж этой книги, выпущенной министерством образования в 1937 г., составил 300 000 копий, а к концу Второй мировой войны в 1945 г. совокупное число проданных копий приблизилось к двум миллионам экземпляров. К работе над книгой было привлечено большое количество ученых и пропагандистов, она считается программным документов японского тоталитаризма и, на наш взгляд, наиболее ярко отражает господствовавшие в то время националистические настроения. Она преподносилась и функционировала как сакральный текст государственной идеологии, к которому издавались многочисленные комментарии.
В период Тайсё (1912 - 1926) в 1920-е годы демократические ценности послевоенного времени укрепились в Японии. Этот период назван «демократией Тайсё»: общество стало более свободным, правительство было многопартийным, в то же время влияние военных кругов снизилось, а в городах среди представителей среднего класса распространились западные индивидуалистические ценности и привычки. Однако уровень жизни основной массы населения, занятой в сельскохозяйственном производстве и игравшей центральную роль в экономике, оставался достаточно низким. Для консервативных националистических кругов это указывало на разрушение моральных устоев общества и эрозию традиционных ценностей, так как индивидуализм, по их мнению, был несовместим с предписаниями конфуцианства, долгое время выступавшего социальным регулятором; демократия, укоренявшаяся в политических структурах, являлась нарушением исконно японской системы управления государством во главе с императором, обладавшим верховной властью, а следование западной моде оскорбляло голодных крестьян - основную массу населения, обеспечивавшую всю страну продуктами питания.
Также следует упомянуть, что в этот период стала популярной теория профессора Токийского университета и члена Верхней палаты парламента МинобэТацукити (1873 - 1948). Данная теория получила название кикансэцу(«теория органа») и указывала, что верховным носителем власти является государство, а не монарх, который является лишь его органом, то есть лишь верховным властным институтом, а не единоличным ее носителем. Профессор Минобэ не отрицал божественного происхождения императора или его превосходства над подданными, не посягал он и на его статус религиозного лидера, но выводил теократические построения, связанные с синтоизмом, за пределы официального права. Эта концепция вошла в одобренные властями образовательные программы.
По мнению консервативно настроенных кругов, такой взгляд на государственное устройство ослаблял его единство и единство нации. События периода «демократии Тайсё» ясно показали, что Запад не только оказывает внешнеполитическое давление на Японию с целью ограничить ее успехи, но и сами западные ценности, которые неизбежно пустили корни в японском обществе вследствие заимствования зарубежного опыта с целью ускорения развития, подрывают основы общественного устройства. Ультранационализм, который постепенно набирал силу в 30-е годы и, в конце концов, подтолкнул Японию ввязаться в наиболее кровопролитную и масштабную войну в истории человечества, в том числе существовал и как реакция на действия стран Запада. Этой реакцией стало желание покончить с их влиянием в Азии и с влиянием их ценностей в японском обществе.
В 1935 г. в националисты развернули активную борьбу с идеями профессора Минобэ, в высших кругах началась соответствующая дискуссия. Правительство не могло остаться в стороне и, запретив три книги профессора, выступило со следующим заявлением: «Подобные теории необходимо решительно искоренять, поскольку они подрывают наш кокутай и ошибочно толкуют его основной принцип. Императорское правительство призывает все политические, религиозные и прочие организации содействовать разъяснению и возвышению сущности нашего единственного в своем роде кокутай, исходя из его основного принципа». То есть инакомыслие полностью пресекалось, а праворадикальная идеология подчиняла себе и проникала во все области жизни страны. В конце концов, чтобы окончательно разъяснить подданным суть национальной идеи, была выпущена указанная книга, что должно было раз и навсегда установить «правильный» взгляд на ряд внутри- и внешнеполитических вопросов в условиях необходимости добиться большей степени консолидации населения. идеология япония кокутай
В. Молодяков отмечает: «Основные принципы кокутай» утверждали бытование императора, народа и населяемой им богоизбранной земли в качестве единого организма или единой семьи, но с узами крепче и священнее любых семейных уз: это более-чем-отеческая любовь императора к подданным и более-чем-сыновняя почтительность и верность подданных монарху. Для императора в равной степени дороги и любимы все его подданные в силу самой их принадлежности к японской нации, имеющей сакральное происхождение. Он «с великим божественным милосердием прощает проступки своим подданным». Но это, разумеется, не означает их полной безответственности в надежде на прощение - напротив, подчеркивает ответственность перед императором: отцом, монархом, первосвященником. Мера этой ответственности неизмеримо больше той, понятие о которой существует в праве или этике современных европейских, да и многих традиционных обществ».
В контексте противостояния чужеродным западным ценностям и поддержания культурных оснований японской нации интересным представляется вводная часть «Основных принципов». Небольшая выдержка из него гласит: «Разнообразные идеологические и социальные пороки современной Японии являются результатом пренебрежения фундаментальным и погони за поверхностным… Это происходит потому, что со дней Мэйдзи столь много аспектов европейской и американской культуры, системы и образования было импортировано - и слишком неосмотрительно. На самом деле, иностранные идеологии, занесенные в нашу страну, это, по большей части, идеологии Просвещения, пришедшие из XVIIIв. или являющиеся их логическим продолжением. Видение мира и жизни, формирующее основу этих идеологий - это рационализм и позитивизм, которым недостает исторического кругозора, так как они утверждают и ценят превыше всего свободу и равенство отдельных индивидов».
Во введении утверждается, что корнем всех бед является распространение демократических и коммунистических идей, которым нужно активно противостоять. Критикуется распространение индивидуализма как идейной основы западного общества, которая не соответствует японскому пути и разрушает устои японских традиций. Авторы текста таким образом отвечают на вопрос об успешной адаптации заимствований при сохранении исконно «японского духа».
В основной части трактата затрагиваются темы императорского правления и проявления «японского духа» в истории, исконных черт японской нации, превозносящих ее над остальными народами. Вновь оговаривается добродетель верности: «Верность означает почитание императора как нашей опоры…послушание означает отбрасывание самих себя и тщательное служение императору. Следование этому Пути верности является единственным Путем, в котором мы, подданные, можем жить, и который является источником всей энергии».
Здесь также утверждается легитимация существующего строя на основе синтоистской мифологии: «Наша страна основана императором, потомком АматэрасуОмиками, ее центра, так как наши предки, как и мы сами, всегда видели в императоре источник ее жизни и действий».
Далее мы находим пассаж: «В нашей стране сыновняя почтительность - это Путь наивысшей важности. Сыновняя почтительность начинается с семьи, но в более широком смысле имеет своим основанием всю нацию. Прямой объект сыновней почтительности - это родители человека, но в отношениях с императором она выражается в преданности…». Данные рассуждения используют конфуцианские идеи, заимствованные из трудов средневековых ученых и, если можно так выразиться, оторванных от изначального контекста и получивших интерпретацию, позволяющую применить эти идеи в идеологических целях. Здесь «сыновняя почтительность», изначально направленная на регулирование семейной жизни и социальных отношений, применена к насаждению повиновения и следования указаниям властей, расширена до понятия «преданности». Такое употребление явилось результатом долгой дискуссии, сопровождавшей постепенную трансформацию государственной идеологии.
В заключении этого трактата вновь повторяется острая критика западной политической мысли и социальной философии, а также утверждается, что японская традиция, занимающая превосходящее положение по отношению к другим культурам, должна стать основой синтеза достижений Востока и Запада, а заимствования должны всякий раз подвергаться тщательному анализу на предмет соответствия истинной сути этой традиции и не нарушать ее целостности.
Что касается модели отношений с внешним миром, содержащейся в ультранационалистической довоенной идеологии, то одним из ключевых элементов государственной пропаганды стала идея борьбы с империализмом Европы и США в странах Азии. Она была оформлена в концепцию паназиатизма, призывающую к единению и гегемонии азиатских стран с целью противостояния захватническим действиям Запада и создания великой азиатской общности с Японской империей в качестве ее лидера и наиболее преуспевающего государства. В «Основных принципах кокутай» мы находим следующие строки: «Сыновняя почтительность - это характерное качество морали Востока. Но именно в ее взаимосвязи с верностью мы находим основу нашей национальной морали, и этому фактору нет примеров во всем мире». Идеологи паназиатизма стремились определить общие исторические и идейные основания единства народов Азии, однако в то же время делали акцент на превосходстве культуры Японии, из чего логически вытекало положение о ее привилегированном положении в регионе. Это положение также подкреплялось доводами, базировавшимися на идеях европейского Просвещения о поступательном цивилизационном развитии, о том, что Япония является единственной активно развивающейся страной в Азии, которая не только сохраняет традиции, но и нацелена на прогресс.
Еще в 1896 г. после инцидента Тройственной интервенции публицист националистических взглядов Токутоми Сохо (1863 - 1957) писал: ««Наша нация не может мириться с тем, что страны Дальнего Востока становятся жертвами великих держав Европы. Мы не можем терпеть то, что Восточная Азия становится трясиной беспорядка. Наш долг - распространить свет цивилизации за пределы наших берегов и принести ее плоды нашим соседям… Наш долг - охранять мир в Восточной Азии». Японское правительство желало выдворить силы западных держав за пределы региона под предлогом освобождения азиатских народов от колониального гнета и донесения до них «света цивилизации». Лозунг «Азия для азиатов», во-первых, в качестве инструмента пропаганды позволял влиять на население захваченных территорий, вовлекая его часть в работу на благо расширения империи, а, во-вторых, служил идеологическим обоснованием внешней экспансии, помогавшим мотивировать солдат японских вооруженных сил жертвовать жизнью за императора и идею большой Азии, а простых граждан - неустанно работать во имя достижения великих целей родины.
В середине XIXв. Япония встретилась лицом к лицу с новыми вызовами, с угрозой, исходящей от колониальных империй. Ей пришлось открыться внешнему миру и вступить с ним в активное взаимодействие, которое поначалу было неравноправным. Однако правящие круги, боровшиеся за свержение режима Токугава и реставрацию власти императора, пришли к осознанию, что без всеобъемлющих реформ и изменения вектора развития Японию может постигнуть участь еще одной азиатской колонии, что существенно затормозило бы ее развитие. Поэтому правительством была применена догоняющая модель развития и преобразования экономической, социальной и политической систем страны и индустриализации, развития инфраструктуры, образцом для которых служил опыт западных стран.
Эти обширные заимствования вскоре позволили Японии достичь определенных успехов на пути модернизации. Развитие производства, урбанизация, расширение коммуникационной инфраструктуры, зарождение современной печатной прессы, и другие процессы, характеризующие переход от традиционного общества к современному и устанавливающие новый тип связи и взаимозависимости между членами общества, дали стимул для формирования японской нации и установления более четких границ «воображаемого сообщества». Большую роль в этом процессе сыграло чувство единство перед лицом новой опасности, а также целенаправленные действия власти, направленные на консолидацию населения. Угроза со стороны стран Европы и США была использована идеологами Мэйдзи для стимулирования зарождения национализма, что позволило более эффективно осуществлять управление подданными. В этом процессе, который был вдохновлен и осуществлялся по образцам западной социально-политической мысли, были использованы и переосмыслены существовавшие ранее элементы японской культуры, на основе которых конструировалась зарождающаяся правая идеология.
По мере нарастания внешнеполитических амбиций японского государства, подкрепляемых его успехами, роль этой идеологии приобретала все большее значение. Двумя крайностями японского идеологического дискурса рассмотренного периода было слепое копирование западных институтов, некритическое применение терминов западной социальной мысли, с одной стороны, и ультраконсерватизм - с другой. Несмотря на то, что идеология Японии XXв. не впала полностью ни в одну из этих крайностей, к началу века традиционалистское видение возобладало.
Основные элементы рассматриваемого идеологического комплекса были заимствованы из периодов, предшествовавших Реставрации. Прежде всего, следует отметить верования синто, которые сформировали идеологию государственного синтоизма. Ключевым символом этой идеологии была священная фигура императора, имевшего божественное происхождение и распространявшего свою благодать на всю страну. Основополагающей доктриной стала концепция кокутай, которая была почерпнута из трудов ученых периода Эдо и переосмыслена с течением времени, вобрав в себя не только видение структуры общества и связи монарха с подданными, но и националистические партикуляристские интерпретации. Важную роль также сыграли синтоистские мифы о сотворении Японии, которые в структуре государственной мифологии были соотнесены с культом императора и в то же время с культом предков.
Кроме того, в государственной идеологии данного временного отрезка были использованы идеи конфуцианства. Они составили основу «национальной морали», которая регулировала не только общественные отношения, но и содержала императивы касательно отношений подданных и государства. Конфуцианские идеи в первой половине XXв., если сравнивать их с той функцией, которую они имели в ранних трудах, приобрели совершенно иное значение. Так, например, «сыновняя почтительность» была расширена до понятия «преданность», которое применялось к отношениям с властью. Конфуцианская традиция не столько сохраняла исконно японский образ жизни, сколько легитимизировала все более тоталитарное государство.
Что касается видения международной политики, то Япония после череды внешнеполитических успехов стала воспринимать себя как регионального лидера. Более того, она противопоставила себя Западу и объявила, что способна избавить Азию от колониального гнета. Для обоснования такой позиции утверждалось, что Япония является защитником и наиболее прогрессивным представителем культуры Востока, который может защитить его и его исконные традиции и образ жизни.
С точки зрения отношений нации и государства японскую идеологию XXв. можно охарактеризовать как этатизм. Использование таких идеологем, как почитание императора и следование вековым традициям неизбежно вело к отождествлению нации и государства, центром которого являлся император. Данная идеология достигла апогея своего развития в «Основных принципах кокутай», в которой отказ жертвовать личным на благо государства рассматривался как предательство собственного народа.
Литература
1)Стэдом А. Японцы о Японии: сборник статей первоклассных японских авторитетов / пер. с анг. под общ.ред. Д.И. Шрейдера. - Спб.: «Просвещение», 1904.
) В храме Ясукуни взорвалась самодельная бомба. [Электронный ресурс] // Онлайн-журнал «Версия». URl: https://versia.ru/v-xrame-yasukuni-v-yaponii-vzorvalas-samodelnaya-bomba (дата обращения: 27.03.2016).
) Японские радикалы осквернили российский флаг в центре Токио. [Электронный ресурс] // РИА-НОВОСТИ. URL: #"justify">) Документальный фильм Vice о японских ультранационалистах. [Электронный ресурс] // Youtube. URL: https://www.youtube.com/watch?v=qeWfPTCMCTo&app=desktop (дата обращения: 27.03.2016).
) Defense budget by country. [Электронныйресурс] // Global Fire. URL: #"justify">) Hall E. Japans Le Pen. [Электронный ресурс] // ABC. URL: #"justify">) Japan Rightist Fan Fury Over North Korea Abductions. [Электронныйресурс] // The New York Times. URL: http://www.nytimes.com/2006/12/17/world/asia/17japan.html?pagewanted=all&_r=1& (дата обращения: 26.03.2016)