Имена собственные в ранних повестях и рассказах В.И. Белова в контексте лингвистического комментирования текста художественного произведения в школе

Имена собственные в ранних повестях и рассказах В.И. Белова в контексте лингвистического комментирования текста художественного произведения в школе

ИМЕНА СОБСТВЕННЫЕ В РАННИХ ПОВЕСТЯХ И РАССКАЗАХ В. И. БЕЛОВА В КОНТЕКСТЕ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО КОММЕНТИРОВАНИЯ ТЕКСТА ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ В ШКОЛЕ

Содержание

Введение

Глава 1. Аспекты изучения именования персонажа в художественном произведении

1.1 Антропонимия как раздел ономастики, литературная ономастика, её предмет и задачи

.2 Система имен персонажей и ономастическое пространство художественного произведения: приёмы изучения имен собственных в контексте лингвистического анализа художественного текста

Глава 2. Функции имен собственных в ранних повестях В.И. Белова

2.1 Антропонимическое пространство ранних повестей В.И. Белова

2.2 Отражение вопросов лингвистического анализа текста и лингвистического комментирования на уроках по развитию речи в учебных комплексах средней общеобразовательной школы

2.3 Опыт лингвистического комментирования употребления имен собственных в ранних повестях и рассказах В.И. Белова (методические разработки для факультативов по литературной ономастике в средних и старших классах общеобразовательной школы)

Заключение

Список использованных источников

Введение

Ономастика как лингвистическая наука изучает основные закономерности истории, развития и функционирования имен собственных. Как отмечает А. В. Суперанская, специфика изучаемого предмета состоит в том, «что лингвистический в своей основе, он включает также этнографический, исторический, социологический, литературоведческий компоненты, которые помогают лингвисту выделить специфику именуемых объектов и традиции, связанные с их именованием» [Суперанская, с.78].

Но доминирует в ономастике лингвистический компонент, потому что, с одной стороны, имя - это слово, развивающееся по законам языка. С другой стороны, информация о каждом имени добывается с помощью лингвистических методов. Сегодня имена собственные представляют собой своеобразную лексико-грамматическую категорию, которую можно исследовать в разных аспектах: в языке и речи, в диалектной и литературной сферах.

Собственные имена в художественном тесте имеют свою специфику. Подобно другим средствам языка, собственные имена, будучи использованными в контексте художественного произведения, начинают жить и восприниматься в «сложной и глубокой образной перспективе - перспективе художественного целого» [Бакастова, с. 18-20]. Каждый из писателей употребляет собственные имена в соответствии со своим творческим методом и конкретными идейно-художественными задачами, стоящими в том или ином произведении. В связи с этим в 50-60-е гг. XX в. сформировалась особая отрасль знания - литературная ономастика, изучающая функционирование онимов в текстах художественной литературы.

Безусловно, важнейшую роль в исследовании языковой личности писателя, а также в изучении его наследия имеет система имен собственных, которая отражает знания автора о мире природы, о человеке, о социуме, о культуре и т.д. Проблема отражения в художественном тексте человека не только как носителя языка, но и хранителя определенной культуры, обладателя «особого менталитета», социального положения, а также уроженца не просто определенной страны, но и конкретного региона, города, района становится все более актуальной в современной лингвистике.

Актуальность работы определяется интересом к творчеству Василия Ивановича Белова у читателей и в самой науке. «Василий Иванович Белов - и как писатель, и как человек - явление неоднозначное, противоречивое, но, несомненно, примечательное для отечественной культуры второй половины ХХ века. Заслуги его перед русской литературой и обществом общепризнанны» - из вступительной статьи С.Ю. Баранова [Белов, с. 39]. Проза В.И. Белова - богатейший источник для изучения диалектных языковых явлений не только в области нарицательной, но и в области проприальной (совокупность собственных имен) лексики: по его произведениям может быть реконструирована система именования людей деревенского населения во всём многообразии разрядов имен собственных: личные имена, прозвища, настоящие и уличные фамилии, андронимы, патронимы, матронимыи др. Все эти антропонимы выполняют особые функции в повестях и рассказах, способствуют целостному восприятию идейного замысла произведений и, безусловно, нуждаются в изучении в системном и функциональном аспектах.

Объектом нашего исследования является изучение имени собственного в художественных произведениях В. И. Белова.

Предметом исследования являются имена собственные как средство номинации, отображения действительности и как функциональная единица основных текстовых категорий, участвующих в формировании смыслового аспекта текста.

Целью нашей работы является выявление особенностей употребления имен собственных в ранних произведениях В.И. Белова. Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

- выявить состав ИС в изучаемых произведениях;

- выявить группы именований персонажей;

-  определить роль ИС и дескрипций в передаче характеров главных персонажей произведения;

-  определить, какие функции выполняют ИС в построении основных текстовых категорий;

-   разработать примерную схему лингвистического комментирования употребления имен собственных в произведениях В.И. Белова на уроках по развитию речи и факультативах по литературной ономастике в средних и старших классах общеобразовательной школы.

Для выполнения данных задач мы воспользовались следующими методами:

Описательным . Он предполагает «четкое представление об избранном предмете изучения, последовательность описания, систематизацию, группировки или классификации, характеристику материала в соответствии с поставленной исследовательской задачей» [Бондалетов, с. 38].

Стилистическим. Он позволит выявить роль имен собственных в«построении художественного образа и типизированном отражении действительности» [Бондалетов, с. 63].

Статистический метод использовался для подсчета употребляемых автором имен.

Ономастический материал был отобран из книги «Василий Белов. Собрание сочинений в семи томах; Том первый: Стихотворения и поэмы. Повести. Рассказы», 2011 год, под редакцией С. Ю. Баранова, которая является одним из последних и полных изданий творчества писателя. Материал собран путем сплошной выборки из текстов произведений.

Работа состоит из двух частей. В первой главе проводится обзор науки ономастики и ее раздела антропонимики, основываясь на научной литературе. Рассматривается система имен персонажей и ономастическое пространство функций имен собственных и прозвищ в ранних повестях и рассказах В.И. Белова в аспекте школьного лингвистического анализа художественного текста. В методической части работы предлагаются методические приемы лингвистического анализа художественного текста на основе некоторых повестей и рассказов В. И. Белова («Деревня Бердяйка», «Под извоз», «За тремя волоками», «Тиша да Гриша» и др.) как возможные для применения на уроках русского языка и факультативах по ономастике в средней общеобразовательной школе.

Работа состоит из двух глав, введения, заключения, списка литературных источников.

Глава 1. Аспекты изучения именования персонажа в художественном произведении

1.1 Антропонимия как раздел ономастики, литературная ономастика, её предмет и задачи

Ономастика как наука берет свое начало в 30-е годы ХХ века. В это время формируются предпосылки к ее изучению. Главной целью науки является изучение имени собственного, его функциональные и языковые особенности. Имя собственное (оним) - это единица языка, которая служит для конкретного названия какого-либо предмета или явления действительности. Отсюда возникают особенности в значении, грамматическом оформлении и функции в предложении, тексте. Семантика имени может нести в себе характеристику человеческих качеств; связь лица с отцом, родом, семьей; национальную принадлежность; род занятий, сословия, касты, географическое расположение на территории. Благодаря анализу имени мы имеем возможность проанализировать отраженную в ониме жизнь и социальную культуру общества в ту или иную эпоху.

О.С. Ахманова в своем словаре определяет ономастику как «раздел языкознания, изучающий личные имена (имена, отчества, фамилии, прозвища людей и животных), совокупность (систему) личных имен как особый предмет лингвистического изучения» и как «раздел языкознания, изучающий собственные имена» [Ахманова, с. 288].

Ономастика имеет смежность с другими науками, так как имя собственное может быть предметом изучения разных дисциплин - лингвистики, географии, истории, астрономии, теологии и др. «Это обстоятельство позволяет в процессе преподавания русского языка и литературы в высшей и средней школе на материале ономастики органически осуществлять межпредметные связи и координации.[Бондалетов, с. 3]

В свою очередь ономастика традиционно членится на разделы в соответствии с категориями объектов, носящих собственные имена:

топонимика изучает названия географических объектов, антропонимика - имена людей, зоонимика - клички животных, астронимика - названия отдельных небесных тел и т.д. Ономастика делит имена собственные на имена существовавших или существующих объектов - реалионимы и имена вымышленных объектов в мифах, сказках, эпопеях - мифонимы.

Исследователи неоднократно отмечали, что функционирование имен собственных в тексте имеет свою специфику, так имена и названия являются неотъемлемым элементом формы художественного произведения, составляющим стиля писателя, одним из средств, создающих художественный образ.

Имена собственные могут нести в себе смысловую нагрузку, иметь необычный звуковой облик, обладать скрытым ассоциативным фоном. Онимы должны быть стилистически верными, точными, должны отражать эпоху и идею, цели произведения, должны нести характерный колорит, особое значение, в котором отображается авторская идея.

Раздел ономастики, который занимается изучением специфики имен собственных в художественных текстах, выделился в самостоятельную научную дисциплину в 50-е годы ХХ века, которую сегодня называют литературной ономастикой. В это время намечаются основные закономерности истории развития и функционирования собственных имен, выдвинуты основные принципы их классификации, определена роль языковых и социальных факторов при формировании ономастической системы, уточнены методы ономастических исследований.

Первая диссертация в Советском Союзе по литературной ономастике была написана В.Н. Михайловым в 1956 году «Собственные имена персонажей русской художественной литературы XVIII и первой половины XIX вв., их функции и словообразование».

Само формирование литературной ономастики как дисциплины заняло неодин десяток лет, в связи с этим существует различные наименования науки и ее определения. В монографии «Теория и методика ономастических исследований» без уточнений синонимично используются термины «литературная ономастика», «поэтическая ономастика», «ономастика художественного текста» [Суперанская, с. 217, 220]

С.И. Зинин говорит о том, что известны случаи использования термина«литературная ономастика» с учетом жанрового распределения:

а) ономастика поэзии или поэтическая ономастика - лирика, поэмы, баллады,

б) ономастика художественной прозы, или художественная ономастика - рассказ, повесть, роман,

в) ономастика драматургии, или драматургическая ономастика, - комедии, драмы, трагедии [Зинин, с. 13].

Ряд исследователей, занимающихся проблемами литературной ономастики, указывают на ее специфику по отношению к ономастике в целом. Так, Ю.А. Карпенко в своей статье «Имя собственное в художественной литературе» выделяет несколько существенных признаков:

1. Вторичность литературной ономастики - общеязыковая система дает писателю свои модели и нормы в соответствии с местом, временем и социальной средой изображения;

2. Литературная ономастика рождается на основе свободного творческого поиска, выбора, осуществляемого писателем в соответствии с жанром и стилем текста - в отличие от естественного и длительного исторического развития реальной ономастики в определенной социальной среде и языке народа. У литературной ономастики и реальной ономастики - разная причинная обусловленность появления;

3. Литературная ономастика выполняет стилистическую функцию. Имя собственное в обычной речевой коммуникации называет, чтобы различать объекты, а в художественном тексте имена собственные эту дифференциальную функцию совмещают с эстетической, изобразительной функцией и как бы подчиняются ей;

4. Если реальная ономастика принадлежит в целом словарному составу языка, его именнику, топонимическому массиву, то литературная ономастика - это факт речи, и не просто речи, а речи художественной, так как функции собственных имен в речи обиходной и художественной совершенно различны;

5.  Литературно-художественное произведение всегда имеет заглавие, которое является главным компонентом ономастического пространства [Карпенко, с. 13-14].

Имена собственные используются для широкого круга наименования предметов, понятий, явлений.

Человек может иметь имя и фамилию, отчество, а также иметь прозвище или псевдоним. Данной категорией занимается такой раздел ономастики, как Анропонимика - наука, изучающая совокупность антропонимов ( греч. Anthropos - «человек» и onyma - «имя, название») антропонимию.

Это область ономастики занимает особое место. Как было сказано выше, этот раздел занимается личными именами людей. Антропоним - это любое имя собственное, которым зовется человек: имя личное, отчество, фамилия, прозвище, псевдоним, кличка.

Антропонимия изучает функции антропонима в речи - номинацию, идентификацию, дифференциацию, смену имен, которая связана с возрастом, изменением обществ, или семейного положения, жизнью среди людей другой национальности, переходом в другую веру и т.п. Специально изучаются особенности имен в эпоху социализма в силу введения в идеологию общества новых понятий, которые дали основу новым именам.

Предметом теоретической антропонимии являются закономерности возникновения и развития антропонимов, их структура, антропонимчная система, модели антропонимов, исторические пласты в антропонимии того или иного этноса, взаимодействие языков в антропонимии, универсалии.

Теоретическая антропонимия применяет те же методы исследования, что и другие разделы ономастики (учитываются особые условия, мотивы и обстоятельства именования людей - социальные условия, обычаи, влияния моды, религии и т. д.).

Прикладная антропонимия изучает проблемы нормы в именах, способы передачи одного имени в разных языках; способствует созданию антропонимических словарей. Антропонимист помогает в работе органов загса, в выборе имен, в разрешении некоторых спорных юридических вопросов именования человека.

Антропонимия тесно связана с историей, этнографией, географией, антропологией, генеалогией, агиографией, юриспруденцией, литературоведением, фольклористикой, культурологией.

Наука вычленилась из ономастики в 60 - 70-х гг. 20 в., однако целый ряд проблем рассматривается комплексно. До 60-х гг. 20 в. вместо термина "Антропонимия" многими исследователями использовался термин "ономастика". [ЛЭС, с. 50].

Антропонимика является одним из активно развивающихся направлений современной русской ономастики. Однако разные классы антропонимов характеризуются разной степенью изученности. В большей мере изучена история личных имен. Под пристальным вниманием ученых по-прежнему находятся русские фамилии: ведется их сбор, продолжается изучение, появляются новые словари фамилий. В меньшей степени изучены прозвища, функционирующие преимущественно в устной речи и ограниченные рамками определенных социальных групп.

Прозвища - большой источник неофициального именования русского человека. Они составляют сложную систему, похожую на систему официально узаконенных имен, отчеств, фамилий, но не совпадающую с ней.

В прозвищах заложена социокультурная информация. Они способны передавать социально значимую характеристику людей и их принадлежность к тому или иному корпоративному кругу. Эти причины объясняют распространение прозвищ у людей разного социального статуса и экспрессию этого вида наименований. Здесь нужна ссылка на источник.

В настоящее время литературная ономастика не является до конца сформировавшейся наукой, существуют различные трактовки этой дисциплины, разнообразные классификации имен собственных. В разное время к вопросу о распределении онимов на группы на основе того или иного признака обращались многие учёные. При подробном анализе и научном описании имён собственных исследователи стремились систематизировать и упорядочить онимы. Возможны различные подходы к общим принципам классификации поэтонимов.

Так, по мнению М. В. Карпенко, все поэтонимы делятся на прямо характеризующие и косвенно характеризующие. Вслед за ученым В.Н. Михайлов, анализируя литературную ономастику литературы XVIII - XIX вв., предложил делить поэтонимы на 4 разряда: «говорящие» имена; имена, осуществляющие «общеэкспрессивную» функцию; имена, указывающие на социальную, национальную принадлежность; реальные исторические имена персонажей художественного произведения [Михайлов 1956].

О.И. Фонякова сгруппировала поэтонимы по трем основным позициям:

Л.М. Щетинин сформулировал классификацию имен литературных героев с учетом их стилистической роли в художественном произведении:

1.        Нейтральные имена, в которых значение основы и фонетическая форма никак не отражает особенности характера и поведения героя, не имеют ассоциаций с его именем;

2.       Описательные (характеризующие) имена, основы которых дают прямую или косвенную характеристику их носителей;

3.       Пародийные имена, имеющие ярко-выраженную эмоционально- экспрессивную окраску обычно негативного характера;

Ассоциативные имена, которые своей зрительной и звуковой формой вызывают у читателя различные ассоциации, уточняющие и углубляющие характеристику персонажей. [Щетинин, с. 42]

В художественном тексте чаще всего используются две группы имен собственных:

1. Имена собственные, искусственно созданные автором по тем или иным языковым моделям;

2. Имена собственные, реально существующие в языке для обозначения предметов окружающей действительности и использованные автором для номинации художественного образа [Смольников, с. 20].

Несмотря на существование такого количества различных классификаций поэтонимов, большинство исследователей пользуются уже признанным в ономастике делением имен собственных. А.В. Суперанская в своей книге «Общая теория имени собственного», собрав воедино все попытки классифицировать поэтонимы и взяв за основу принцип единства реальной ономастики и творчества автора в их образовании, разграничила их следующим образом:

1. Исторические собственные имена для исторических персонажей, мест, событий в художественном тексте;

2.   Исторические собственные имена для вымышленных автором художественных образов;

3. Общеупотребительные имена и названия национальной ономастики для вымышленных автором художественных образов;

4.    Поэтонимы вымышленных образов, созданных по моделям национальной ономастики (популярные имена);

5. Авторские поэтонимы, созданные для усиления экспрессии имени при характеристике художественного образа без учета специфики национальной ономастики;

6. Вымышленные поэтонимы для нереальных художественных образов, не имеющих прямую соотнесенность с объективной действительностью [Суперанская].

1.2 Система имен персонажей и ономастическое пространство художественного произведения: приёмы изучения имен собственных в контексте лингвистического анализа художественного текста

Под ономастическим пространством понимается сумма собственных имен, которые употребляются в языке данного народа для наименования реальных, гипотетических и фантастических объектов. Соответственно ономастическим пространством художественного произведения следует считать совокупность всех имен собственных, которые встречаются в художественном произведении (помимо антропонимов сюда могут быть включены и топонимы, зоонимы, мифонимы, библионимы и т.д.).

Изучение имен собственных в литературном произведении является одним из путей лингвистического анализа художественного текста. Лингвистический анализ текста предполагает подробный, тщательный анализ языковых средств «под лингвистическим микроскопом» (выражение Н.М. Шанского) с целью выявления их роли и функций в идейно-тематическом содержании текста (путь от слова к содержанию). [Бабенко, с.8]

Формированию теоретических основ лингвистического анализа поэтического текста посвящены труды Л.В. Щербы, Ю.М. Лотмана, В.В. Виноградова. Методики анализа художественного текста описаны в работах Н.М. Шанского , М.Л. Гаспарова, Л.А. Новикова, Л.Г. Бабенко, Н.А. Купиной, Н.С. Болотновой.

В силу абсолютной антропоцентричности содержания художественного текста (основным предметом изображения чаще всего выступают человек, явления и предметы, с ним связанные), обозначения лиц (персонажей) в авторской речевой структуре создают особые тематические поля. Длинные цепочки однообъектных повторов (относящихся к одному лицу) состоят из чередования имени собственного, имени нарицательного и местоимения. В тексте номинации персонажей выполняют функции, выходящие за пределы категориально - грамматического значения указанных классов слов, участвуя таким образом в формировании смыслового аспекта текста, субъектной его организации. Каждый класс обозначения лица имеет свою специфику текстовой роли. [Гореликова, с.54].

Важнейшим аспектом композиции эпического текста является «точка зрения». Б. Успенский выделяет идеологическую, фразеологическую, пространственно - временную и психологическую «точки зрения» [Успенский, с.5]. «Точки зрения» автора - повествователя на своих персонажей различны. Фразеологически это выражается в порядке слов, введении имени в текст (ономастической стратегии интродукции) [Васильева, с.18], стилистической окраске имени персонажа, характеристике персонажа с точки зрения других действующих лиц. Причем, чтобы показать эволюцию своего героя, автор меняет «точки зрения» на него, а для того, чтобы выразить свое отношение к персонажу, автор меняет описание с безличной «точки зрения» на «точку зрения» того персонажа, за которым он следует.

Из вышесказанного следует, что имена собственные являются одним из внутренних лингвистических средств текстообразования и способом выражения авторской позиции.

Художественное произведение - это особая сфера функционирования имён собственных. Каждый писатель при выборе имён обращает внимание на их фонемику, морфемику, которые способствуют передаче экспрессивных оттенков. Подбирая имена, автор ориентируется на реальный именник, общепринятую формулу, с помощью которой можно передать информацию о социальном, национальном, возрастном положении именуемого лица. Кроме того, состав и сочетание антропонимов зависит от социальной и эстетической позиции автора художественного текста, от общей культуры писателя и культуры той среды, в которой живет персонаж. Имена собственные должны быть стилистически верными и точными, должны соответствовать всему духу, идее, целям произведения, должны нести характерный колорит, а иногда и какой-то специальный смысл, особое значение, в котором сконцентрирована авторская идея [Васильева, с. 20].

Все элементы художественного текста, обусловленные точкой зрения автора, функционируют в пределах его композиции. Они образуют соположенные компоненты: композиционно-сюжетный (синтагматический, линейный) и композиционно-языковой (парадигматический, вертикальный) [Солганик, с. 309].

Кроме того, имена собственные органично и мотивированно вливаются в систему языковых средств художественного текста, участвуют в создании «общей образности произведения» (выражение A.M. Пешковского), входят в состав «действенного словаря писателя» (выражение Л.В. Щерба) как важный показатель парадигмы индивидуально-авторского стиля. В художественном произведении, по мнению В.А. Никонова, личные имена - неотъемлемый элемент стиля, без соотнесения с которым нельзя ими пользоваться [Николина, с.12]. Это позволяет говорить о встречных, взаимодополняющих процессах в пространстве художественного текста: влиянии стиля текста на развертывание семантического потенциала имен собственных; роли онимов в формировании текстовой конструкции.

Онимы участвуют в создании смысловой многомерности основных содержательных универсалий текста (Человек - Время - Пространство) [Успенский, с.14] и «распредмечивании» идеальной художественной информации за счет способности кодировать значительный объем информации на незначительном линейном отрезке текста. «На фоне словесного материала, в окружении «ближайшего» и «общего контекста» (выражение Б.А. Ларина), «имена собственные приращивают рече-контекстные, ассоциативные и фоновые значения» (выражение В.В. Виноградова) и, таким образом, способствуют пониманию идеи произведения. Кроме того, имена собственные, выполняя текстообразующую функцию, помогают проявляться свойствам и категориям текста.

И. Р. Гальперин интерпретирует эти свойства текста следующим образом:

6.   Информативность. Участие единиц языка в процедуре снятия неопределенности и формировании смысла отдельных единиц высказывания в эффект сообщения.

7. Модальность. Отношение говорящего к действительности выражено: формально - грамматическими, лексическими, фразеологическими, синтаксическими, композиционными и стилистическими средствами. Каждое предложение включает конструктивный признак модального значения. Таким признаком может быть время и вид глаголов, повтор стилистических приемов.

8. Темпоральность (текстовое время). Создавая воображаемый мир, автор волен сжимать, расширять, обрывать и продолжать время действия. Объективное время - это относительно адекватное отражение времени реального (исторического, календарного). Концептуальное время - «отражение идеальных сущностей, которые выведены на базе» анализа реальности концептов и концепций.

9.  Локальность (текстовое пространство). Объективное пространство, которое представляет отраженное подобие реального мира, оно пропущено через воспроизведение.

10. Интертекстуальность. Интертекстуальность - это взаимодействие текстов. [Гальперин, с.20]

Субъектная организация - это соотнесенность отрывков текста, составляющих в совокупности данное произведение, с соответствующими им субъектами (носителями) речи и сознания [Корман, с.14 ].

В.Е. Хализев говорит о том, что точка зрения говорящего на изображаемое (вслед за Б. Успенским) является «центральной проблемой композиции произведения» и составляет «глубинную композиционную структуру». Динамика точек зрения явственна и активна. Именно в эпическом роде литературы повествователь:

- то наблюдает своих героев извне;

-         то проникает в их внутренний мир;

-         то созерцает происходящее издалека;

- то рассматривает объект в подробностях [Хализев, с.272 -273].

Таким образом, субъектная организация является частью композиции произведения любого жанра и одним из уровней реализации авторской оценки и замысла.

Классификация всего многообразия форм выражения авторской позиции была предложена Б.О. Корманом. Он выделяет субъектные и внесубъектные формы выражения авторского сознания, соотнеся их с уровнями структурной организации произведения. [Корман, с.47.]

Каждый уровень организации произведения (и субъектный, и сюжетно- композиционный) обладает определенными, свойственными ему возможностями передачи авторской оценки, авторского отношения к изображаемому. Отсюда наиболее полное постижение авторской позиции читателем становится возможным при условии сформированности у него представлений о способах её выражения на разных уровнях структуры литературного произведения: субъектном, сюжетно-композиционном.

Имена собственные являются одним из способов выражения авторской позиции. А.Н. Николина пишет, что интерпретация произведения невозможна без учета авторской позиции (модальности), которая на содержательном уровне системы текста выражается через семантические доминанты (доминанта - тот «компонент произведения, который приводит в движение и определяет отношения всех прочих компонентов»). Семантические доминанты выявляются путем анализа ключевых слов и повторяющихся лексических единиц [Николина, с.18].

Признавая вторичность поэтонимов по отношению к национально- историческим собственным именам, с одной стороны, и с другой, роль автора в создании и использовании онимов при образной характеристике, довольно сложно разработать универсальную классификацию поэтонимов.

Приходить к выводу, что вся стилистика имен в художественном произведении обычно строится на основе стилистики реально существующих имен, а не вопреки ей - означает признание минимальной роли авторского имятворчества и имяупотребления. Но и при утверждении доминирующей роли автора в создании поэтонимов при их классификации нельзя не учитывать связи онимов с национальной ономастикой, связи с замыслом произведения, с раскрытием роли художественного образа в тексте. Имена собственные внутри художественного произведения отражают объективную действительность и художественный мир, созданный писателем. В этом отношении имена собственные являются компонентом системы средств художественной выразительности, образуют своеобразное ономастическое пространство, реализуют авторский замысел, определяют специфику авторской модели мира, отражают авторское отношение к персонажам, их взаимосвязь, систему в тексте и участвуют в построении основных текстовых категорий.

Глава 2. Функции имен собственных в ранних повестях В.И. Белова

2.1 Антропонимическое пространство ранних повестей В.И. Белова

Творчество В.И. Белова берёт начало в «деревенской прозе» 60-70-х годов XX века и основывается на народной традиции, связанной с обращением к традиционным ценностям в изображении современной деревенской жизни. К раннему периоду творчества В.И. Белова относятся повести «Деревня Бердяйка» (1961), «Знойное лето» (1963) и ряд рассказов 60-70-х годов. В антропонимическом пространстве повестей и рассказов функционируют все виды антропонимов: личные имена (в полной и сокращенной формах), отчества, фамилии и прозвища.

Рассматривая в своей работе функции имен собственных в тексте художественного произведения, мы отталкивались, в первую очередь, от общеязыковых функций имен собственных, сформулированных известным исследователем личных имен - А.В. Суперанской [Суперанска, с. 67].

1. Коммуникативная (сообщение, репрезентация), когда имя, известное собеседнику, служит основой сообщения: «Однажды в такой бессонный час я вспомнил Параню - старуху, давнишнюю мою знакомую» [Белов, с. 329].

2. Апеллятивная (призыв, воздействие): «Олютка! <…> Не видала хозяина нашего, с утра ушел в кладовую и без обеда мужик?» [Белов, с. 331]. «Толь, а Толь?» [Белов, с. 220].

3.  Экспрессивная (выразительная); обычно в ней выступают имена с широкой известностью, находящиеся на пути превращения в нарицательные: «- Тилигрим да Тилигрим. А знаете, за что его эдак прозвали? Все по гостям любил ездить» [Белов, с. 321].

4.  Дейктическая (указательная), в этой функции произнесение имени сопровождается указанием на объект: - А его <как зовут>? - Ленька! [Белов, с. 329].

В ранних повестях и рассказах В.И. Белова представлены все основные разряды имен собственных: личные имена, отчества, фамилии и прозвища персонажей.

Личные имена

Проанализировав две повести и 23 рассказа В.И. Белова, мы выделили несколько групп личных имен по степени их частотности в рассмотренных произведениях:

Основную группу номинации составляют широко распространенные и в наши дни русские имена: Иван, Андрей, Алексей, Екатерина, Мария, Анна и др. Данные имена фигурируют сразу в нескольких рассказах, к примеру - Петров Иван Александрович в рассказе «Кони», Иван Трофимович - «Весна», Гриненко Иван Данилович и Иван Громов -«Речные излуки».

Личные имена выполняют коммуникативную функцию, используются в словах автора в повествовательной или описательной части текста и сообщают какую-либо информацию о том или ином персонаже: «Алексей легко запрыгнул в забрызганный осенней грязью кузов» [Белов, с. 257], «Сенька Груздев - самый веселый и беззаботный парень - женился как раз перед войной» [Белов, с. 418].

Имена, употребленные в рассказах по одному разу (Агния, Акиндин, Африкан, Осип, Алевтина, Клавдия, Прасковья, Агриппина, Естафей, Христофор и др.), свидетельствуют о разнообразии деревенского именника, вероятно, гораздо большем, чем именника городского, что в свою очередь говорит о различиях в традициях именования в городе и в селе.

В некоторых произведениях, в частности в «Гудят провода» и «Деревня Бердяйка» описан процесс наречения именем новорожденных детей:

«Романовна дня три беспокоилась и расстраивалась: не знала, какое имя дать внучке. Помогла опять же соседка Алевтина: с ее помощью и назвали девочку Светланой» [Белов, с. 328], «- Я, Павло Иванович, записать ребеночка.<…> - Так. Фамилия, значит, твоя. А зовут как? - Станиславом.<…> - Так. Станислав Никандрович. Рожденья с тыща девятьсот шестидесятого году» [Белов, с. 211].

Большой интерес представляют деминутивные формы личных имен, отличающиеся от своих литературных общеизвестных аналогов специфическим набором именных формантов (выделены жирным шрифтом). Они выполняют экспрессивную функцию, выделяют героя среди других, помогают определить место персонажа в деревенском микросоциуме. Деминутивы побуждают к Олютка < Ольга Марюта < Мария

Ондреюшка < Андрей; Фетисьюшка < Фетисья Анатошка < Анатолий; Евдошка < Евдокия Павло < Павел

Степанко < Степан; Юрко < Юрий Христя < Христофор

Петруха < Петр; Мишуха < Михаил, Костюха < Константин Маруся < Мария

Анализ этого списка имен позволяет выявить характерную для территории вологодских говоров фонетическую особенность - оканье: Ондреюшка, Юрко, Степанко.

В отношении суффиксов, с помощью которых образуются деминутивные формы личных имен (-юшк, -ух, -ют), большинство исследователей склоняются к мысли, что в диалектной речи многие именные форманты лишены какой-либо коннотации, по сравнению с их употреблением в словах литературного языка. Отсутствие экспрессивной окраски у деминутивной формы имени в народной речи - явление, глубоко изученное в русской исторической антропонимике. А.Н. Мирославская, анализируя словообразовательную структуру русских календарных имен, говорит об употреблении двух разновидностей суффиксов: словообразующих суффиксов русского языка (т.е. суффиксов, которые в составе апеллятивной лексики образуют новые слова) и суффиксов субъективной оценки, которые, по мнению большинства лингвистов, являются не словообразующими, а формообразующими [Мирославская, с. 47].

Словообразующие суффиксы русского языка (типа -ак, -ук, -юк, -ня, -уха и под.), присоединяясь к основам календарных имен, позволяли воспринимать их как названия лиц и осмысленно употреблять в качестве имен, причем в данном случае производные формы календарных имен были лишены какой-либо экспрессивной окраски. Таким образом, отсутствие эмоционально-экспрессивной окраски у большинства деминутивов в сельском именнике имеет подтверждение по данным исторической антропонимики.

В большинстве случаев деминутивы от полной формы имени в произведениях В.И. Белова лишены коннотативной окраски, в тех случаях, когда контекст позволяет установить наличие экспрессии или оценки, статус такого деминутива начинает изменяться - формируется другой вид неофициального антропонима - индивидуальное прозвище. Например, употребление деминутива Окуля от женского личного имени Акулина в качестве мужского прозвища: «Мне вспомнился такой же праздничный давнишний майский полдень, когда я ездил на лодке к девушке за реку, и как сосед с женским прозвищем Окуля давал мне свою лодку» [Белов, с. 332].

Ещё один пример позволяет говорить о том, что уменшительно- ласкательный суффикс -шк- соотносится с маленьким ростом женщины: Евдошка: «Сама Евдошка вроде и не спит никогда. У нее рост до того мал, что из высокой полевой травы ее видно как раз наполовину. Однако годов Евдошке много, хотя и весьма трудно определить их количество на глаз» [Белов, с. 289]. Имя этой женщины употребляется только в этой форме, и можно говорить о некотором движении личного имени в сторону прозвища. Кроме того, на основе личного имени возникает микротопоним Евдошкин мошок: «По другую сторону деревни - сразу лес. Еловый мшистый борок подступил почти к самой Евдошкиной бане, отчего и прозван «Евдошкин мошок» [Белов,с. 289].

Примечательно, что в разных рассказах Белов использует разную форму одного имени Мария: Марюта - рассказ «Под извоз», Маруся - «Речные излуки», Марья - «Таня», что придает каждому персонажу некоторую индивидуальность.

Кроме того, деминутивы в сопоставлении с соответствующими им полными формами имени участвуют в построении оппозиции «свои - чужие»:

Анна Григорьевна (рассказ «Гудят провода») - врач, человек, приехавший из города и Нюра, Анютка («И все про любовь», «Деревня Бердяйка») - здесь девушки жительницы деревни, работницы колхоза.

Отдельные личные имена дают возможность считать их носителей «сквозными» персонажами - переходящими из одного текста в другой. Так, героиню с именем Евдокия мы встречаем в двух рассказах - «День за днем» (63 г.) и «Иду домой» (73 г.). В первом рассказе повествуется об одинокой старухе Евдошке: «Живет Евдошка одна и большая мастерица ругаться <…> «В Евдошкином мошке растет крупная, с сизой поволокой голубика» [Белов, с. 289]. Во втором рассказе эпизодически упоминается старуха Евдоша Бутина:

«Я брел и брел, спускалась вокруг ночь, и вдруг лоб в лоб столкнулся с двумя старухами.- Вай! Я упал у них под ногами, они, вероятно, поставили на землю корзины с черникой и привели меня в чувство. Это были старухи из соседней деревни - Гуриха и Евдоша Бутина» [Белов, с. 491].

Именование персонажа Триха Ярыкин из рассказа «Тиша да Гриша»(63 г.) сопоставляется с прозвищем персонажа (возможно, отца Трихи), Ярыка из рассказа «Весна»(64г.).

Сравним также персонажа по имени Афришка - тракторист из повести «Знойное лето» (63 г.) - с персонажем Африха - молодой парень из рассказа

«Люба-Любушка» (63 г.). В повести «Знойное лето» Афришка является эпизодическим персонажем. В рассказе «Люба-Любушка» Африха - один из главных героев. Редкое и непривычное для городского именника имя Африкан неоднократно используется В.И. Беловым в своих произведениях: ср. также отчество от этого имени Африканович - Иван Африканович в повести «Привычное дело».

Таким образом, формы личных имен, отмеченные на страницах произведений В.И. Белова, служат действительной наглядной иллюстрацией функционирования имен собственных в диалектной языковой среде.

В антропонимической системе ранних рассказов и повестей В.И. Белова в достаточно большом количестве присутствуют прозвищные номинации, являющиеся специфическим средством идентификации отдельной личности в рамках диалектного сообщества. Прозвище противопоставлено основному именованию человека по своему происхождению и условиям употребления: имя даётся в семье, прозвище - на «улице» и может перерасти в уличную фамилию.

Большинство прозвищ, отмеченных в рассказах и повестях В.И. Белова, являются неофициальными антропонимами экстралингвистической мотивации, т.е. возникают по нелингвистическим причинам: реальная или желаемая черта характера, внешний признак, событие и т.п. [Лисова, с. 227- 228].

1. Можно выделить прозвища, которые даются человеку по его внешним данным: Тиша-Каланча - имеется в виду высокийй рост мужчины: «Причем была тут особенная хитрая причина, связанная с другом стариком - Пешиным Тихоном, или просто Тишей-Каланчой. В доме Тиши-Каланчи тоже давно ярко горел свет» [Белов, с. 315].

Драной - такое прозвище закрепилось за человеком, получившим ранение от лап медведя: «Ермолай не двигался, лежал лицом в землю, и зверь лапой перевернул охотника на спину, положил лапу ему на лицо и от переносицы, словно кожуру с картошки, закатал к затылку кожу со лба черепа и с ревом ушел в чащу ельника <…>, но однажды, на беседе, пьяный Триха Ярыкин назвал его драным» [Белов, с. 314];

2.   Следующие прозвища характеризуют индивидуальные качества именуемых лиц, поведение:

Тилигрим (от Пилигрим - «странник») «- Тилигрим да Тилигрим. А знаете, за что его эдак прозвали? Все по гостям любил ездить. Знакомых назаводил по всему уезду, ко всем, к кому надо и не надо бродил. Любил, чтобы его слушали, как он бывальщинки свои рассказывает» [Белов, с. 321];

Краснопевка: «Он жил у реки в бане вдвоем с матерью, по прозвищу Краснопевка. Её прозвали так за могучий скорбный голос, даже в старости она певала на свадьбах» [Белов, с. 312];

Серега, где твоя дорога: «Серега, где твоя дорога», как его называли, был шофер, возил председателя и каждый вечер ходил к учительнице» [Кони, с. 355].

Нет необходимости - такое прозвище получил председатель сельсовета Алексей Парменович в повести «Знойное лето» за то, что обычно произносит эту фразу, когда к нему обращаются по каким-либо делам.

3. В основу других прозвищ легло какое-либо событие, произошедшее в жизни человека: недавно женился, поэтому Новоженя: «Пока ехали по ровному месту, толстуха завязала разговор с беловолосым. Она выедала у него тотчас, что он едет в деревню, что женился недавно и едет за женой, чтобы увезти ее в Липецк. <…>- Что ж, по-вашему, спутники - это ерунда? - отозвался новоженя, как окрестила толстуха белобрысого» [Белов, с. 340];

Парень был признан негодным для военной службы - Колька Браковка:

«…Он важничал и заносился. А мы издалека кричали ему: «Ковка Браковка! Ковка Браковка!» Вблизи мы не осмеливались его так величать: он хоть и был забракован военной комиссией, а все же мог напинать под зад» [Белов, с. 362].

Прозвище, связанное с необычными обстоятельствами рождения человека

–        Маша Моховка, Моховушка: «И тут как раз вошла маленькая, опрятная, неопределенных лет старушка: Маша Моховка. Она из другого колхоза, Пашка видел ее и раньше».

«- Ты чего, из «Победы», что ли?

-  С Назаровской, - охотно отозвалась собеседница. - А родом-то с Ортемьева. Меня мама во мху на болоте родила. <…>

- Я те говорю. В те поры Моховушкой меня и прозвали. А фамиль Кукина. По дедушке. Такой был водохлеб чаепитьевич, мало и хлеба кушал» [Белов, с. 458].

Стоит выделить релятивное прозвище, которое встречается в рассказе В.И. Белова «Тиша да Гриша», где главный герой Григорий Миронов получил свое прозвище Драной от отца: «- Ой, леший драной, - засмеялась Мирониха. - Когда тебе и языком трепать напостынет. Всю-то жизнь барахвостишь*(попусту болтать, городить вздор, рассказывать небылицы). Драной так драной и есть.

– Меня не драли, а вот насчет тебя не знаю. Сумнительное дело.

Пока старики беззлобно перекидывались словами, вспомним, откуда началась прозвище Миронова <…> однажды, на беседе, пьяный Триха Ярыкин назвал его <Ермолая> драным. <…> Вскоре Триха Ярыкин подстерег Ермолая у бань и убил еловым колом, а Наташка весной умерла от надсады во время родов. Краснопевка окрестила внука Григорием. Таким образом, прозвище родилось раньше самого Миронова» [Белов, с. 314].

Чаще всего В.И. Белов, выступая в роли рассказчика, дает объяснение присвоению того или иного прозвища персонажу, но иногда такое объяснение и отсутствует, например: «Кто это мог быть? - подумал Андрей Леонтьевич и увидел в просвете знакомого мужика, по прозвищу Копыто. С ружьем и топором за поясом Копыто шел к озеру» [Белов, с. 305].

Однако в большинстве случаев мотив номинации у таких прозвищ установить получается, поскольку они восходят к диалектной лексике, зафиксированной в СВГ либо в СРНГ:

Варза: «Ленька по прозвищу Варза» и «Ондрюха Варза» [Белов, с. 222, 245]. В основу данного прозвища положен диалектный глагол варзать, который в значении «проказничать» по материалам Словаря вологодских говоров как раз зафиксирован на территории Харовского района [СВГ, Вып. 1].

Следовательно, Варза - это проказник; плохо ведущий себя человек. Лёньке это прозвище досталось по наследству от предыдущих родственников.

Лабутя: «Лабутя поселился в этой хоромине и утвердился в колхозе окончательно. В конторе открыли новый лицевой счет на имя Ивана Александровича Петрова, но никто, кроме председателя, не называл его по имени: только и слышно было - Лабутя да Лабутя» [Белов, с.355]. В Словаре русских народных говоров лабутя - это неаккуратный человек [СРНГ, вып. 16, с. 218].

Миша Балябинец - возможно, прозвище образовано от фамилии Балябин, также возможно от прозвища отца или деда Баляба. Ср. баляба в архангельских говорах - «разиня, рохля, ротозей, болтун» [СРНГ, вып. 2, с. 90].

В рассказах В.И. Белова зафиксированы женские прозвища, восходящие к личному имени мужа: Мирониха, Ромиха, Федулиха, Гуриха.

Прозвища женщин на -их(а) восходят ещё к старорусскому периоду развития языка и отмечены в памятниках официально-деловой письменности, ср.: «Се яз едосья прозвищем Шумиха Лазарева дочь Юрьевская жена Вологодцкого каменщика» [Купчая 1629, ГАВО, ф. 1260, оп. 1, № 10].

Таким образом, прозвища характерны для деревенской речи. Они свободно используются в повседневной жизни жителей деревни.

Отчества

Большинство отчеств, отмеченных в рассказах В.И. Белова, образованы по распространенной русской модели на -ович; -овна: Федулович, Петрович, Леонтьевич, Офонасьевич, Романовна, Михайловна, Григорьевна, Андреевна, Устиновна.

Обращение к людям по одному отчеству является принятым фактом в деревенском речевом этикете: «За деревней, хромая и махая руками, Андрея Леонтьевича догнал Христя:

- Леонтьевич! - запыхавшись, проговорил он. - Зря мы Копыта-то упекли, не виноват он, моя вина…<…> - Моя, Леонтьевич, вина…» [Белов, с. 308];

Федулович «Федулович - пожилой колхозник - ходил в мощных стоптанных наружу сапогах. У него была бородка, похожая на клочок жесткого белоуса, который растет на пригорках и не привлекает никакую скотину» [Белов, с. 265]

Также отчество является уважительным именованием среди старшего поколения. Молодые люди не могут так обращаться к старикам, в их речи употребляется другая уважительная модель обращения: « - Здравствуй, тетя Маня, - сказала Ленка и хотела пройти вперед. Романовна поздоровалась и остановила Ленку:

- Что это ты, милая, бежишь, как на пожар?

-         Да некогда, тетя Маня, мне. Коровы одне остались» [Белов, с. 325].

Люди, занимающие определённую должность, как правило, не являются коренными жителями деревни, они приехали из города, отучившись там, и работают на селе. Именуют их по-другому - официально и не так, как принято в сельском этикете. К примеру, Анна Григорьевна - врач «Врачиха Анна Григорьевна приоткрыла дверь, строго посмотрела на Романовну» [Белов, с. 327]; Андрей Леонтьевич - лесник, «Андрей Леонтьевич пробудился и закашлял

<…> Лесник босиком вышел на волю» [Белов, с. 305]; Александр Ефимович - заведующий райкома, «- Ты, батюшко, к секлетарю али к Олександру Ефимовичу? Ежели к секлетарю, так эта дверь, а Олександра-то Ефимовича в область вызвали» [Белов, с. 336].

С помощью отчества младшее поколение выражает уважение и любовь к старшим: «…Шлю свой боевой гвардейский привет. Дорогой тятя Иван Трофимович, дорогая мама Надежда Михайловна, мы теперь уж идем по чужой земле. Маршрут нам один - до самого Берлина, а фрицы на чем попало…» [Белов, с. 366].

В рассказе «Колоколёна» с помощью отчества ребенок показывает свою взрослость: «На столе стоял, весь в слезных подтеках, самовар. Двое ребятишек сидели на лавках за столом. Они пили чай и были до того смешны своими вымазанными черникой лицами, что я чуть не расхохотался.

- Как тебя зовут? - спросил я у старшего, который придерживал за бока младшего братишку.

- Иголь Алкадьевич Смилнов.

-         А его?

-         Ленькя!

Ленька забыл про ягоды, открыл рот, не отрываясь, в оба глаза смотрел на меня.

- Вот что, Игорь Аркадьевич, нате вам с Ленькой по конфете, а где у вас бабушка?

-  Колову доит, - ответил Игорь Аркадьевич, не зная что делать с конфетой [Белов, с. 329].

Отчество, таким образом, в повестях и рассказах В.И. Белова тоже является достаточно информативной в стилистическом и функциональном отношении антропонимической единицей.

Фамилии

В рассказах В.И. Белова отмечено довольно большое количество фамилий. В зависимости от статуса, положения в обществе и от значимости в повествовании, персонажи характеризуются различными структурными моделями именования, содержащими фамилии:

1.       Трёхчленная модель: фамилия, имя, отчество.

Данная модель используется, прежде всего, для обозначения персонажей «чужих» - не коренных деревенских жителей, а приехавших в село как различные должностные лица: Антонов Виктор Сергеевич, Петров Иван Александрович, Горбенко Андрей Семенович, Суховинов Евгений Васильевич и др: «Антонов, молодой специалист, как называют его в районе <…> - Ох! - Елкин долго переводил дух. - Корова… Витя, Виктор Сергеевич, корова…» [Белов, с. 385].

«Свои» - коренные жители села - именуются полной трёхчленной моделью только в особых случаях. В некоторых случаях В.И. Белов подчеркнуто выделяет героя, именуя его полным именем и отчеством: Иван Афанасьевич: «Иван Афанасьевич по-настоящему расстроился, когда вскоре после Нового года стало ясно, что корова оказалась нестельной <…> На другой день Иван Афанасьевич собрался в Раменье <…> Иван Афанасьевич тоже качал головой…» [Белов, с. 260-261]. В данном случае сам повествователь именует персонажа официальной формой, выказывая тем самым степень уважения.

В рассказе «Весна» повествуется о нелегкой судьбе жителей деревни в военное время, когда вокруг царила разруха и голод. Повествователь на протяжении всего произведения обращается к главному герою уважительно, по имени и отчеству Иван Трофимович: «Иван Трофимович поднялся с печи, прямо поверх белья надел тулуп и вышел до ветру <…> Иван Трофимович зажег лучину и вставил ее в старинный, оплывший нагаром светец <…> Иван Трофимович молчал, глядя, как бьет из сучка огненный фонтанчик, как, остывая, подергивался белым пухом потрескивающий уголек» [Белов, с. 365]. Так повестователь выражает свое уважение к герою, выделяет среди других персонажей рассказа, сравните - Полька Балашова, Витька, Ярыка, Михайловна, Мишуха Смирнов, Коля Мокрынин, Петька Марьин и Иван Трофимович. Иван Трофимович прожил тяжелую жизнь, на войне старик потерял сыновей и жену: «… пришла вторая похоронная - похоронная на младшего - Колюху. Только успели опомниться от горя после первого извещения - извещения на старшего <…> Плакали все до одного, плакали навзрыд о погибшем на чужой стороне за три дня до конца войны. Не было тут только Михайловны, матери этого последнего. Когда ей сказали о Леониде, она встала из-за стола <…> Через неделю она умерла в своей бане…». именование персонаж лингвистический общеобразовательный

Официальная трехкомпонентная модель наименования (фамилия + имя + отчество) для называния героев используется в предложениях «делового» характера: «…Так, например, колхозница пятой бригады Иванова Екатерина Трофимовна унесла с колхозного поля ношу сена» [Белов, с. 349]. «Я подошел к окну справочного бюро <…> Но вот она взяла мою квитанцию и подала мне листок бумаги. На нем, как слова откровения, было написано: Слепнов Осип Михайлович, г. Фрязино, улица, дом, квартира» [Белов, с. 298].

Различие в функционировании структурных моделей именования персонажей наглядно показывает следующий пример: «Мало кто помнит, когда и как прижился в колхозе Лабутя. <…> В конторе открыли новый лицевой счет на имя Ивана Александровича Петрова, но никто, кроме председателя, не называл его по имени: только и слышно было - Лабутя да Лабутя» [Белов, с. 356].

2.       Двучленная модель: фамилия, имя.

Так именуются в основном «свои» - деревенские: Ивойлов Христя, Ярыкин Триха, Громов Иван, Смирнова Ленка, Бутина Евдоша, Груздев Сенька, Балашов Алешка, Петряев Саша, Брагина Татьяна, Савушкина Марья, Новожилова Настасья, Марфушин Акиндин, Абросимова Катя, Смирнов Мишуха, Мокрынин Коля, Марьин Петька и др. Используются эти модели в речи рассказчика, а он - «свой», один из них, поэтому и представляет персонажей в привычной ему «системе координат».

Кроме того, полуофициальный вариант имени (Сенька Груздев, Саша Петряев и т.п.) появляется в тех ситуациях, в которых идентифицирующую функцию выполняет именно фамилия героя: «Сенька Груздев - самый веселый и беззаботный парень - женился как раз перед войной <…> Да, Сенька Груздев был взаправду веселый, ходил он быстро, не ходил, а бегал» [Белов, с. 418].

3.       Одночленная модель: фамилия.

Дроздов, Комиссаров, Рохляков, Дружинников, Тяпин, Капитонов, Малягин: «- Звонили вчера из сельхозинспекции, - сообщила она, - говорят, не разрешим сейчас ни одного теленка сдавать на мясо. Ставьте, мол, всех на откром.

– А они там не посоветовали, где денег колхозу брать? - огрызнулся Сергей Иванович. - Кто звонил-то?

– Капитонов, сам, кому больше звонить.

«Опять этот Капитонов, - подумал Сергей Иванович, - чтоб он сдох со своими звонками».

С Капитоновым - заведующим сельхозинспекцией Сергей Иванович схлестнулся еще на прошлой партконференции из-за того, что инспекция неправильно распределила по колхозам концентраты» [Белов, с. 175].

В основном, обращение по фамилии обращено к «чужим»: «- … А когда, батюшко, сняли с поста Жеребцова-то…» [Белов, с. 337].

Повести и рассказы В. И. Белова пестрят разными формами номинации: личными именами, прозвищами, отчествами и фамилиями, что служит наглядной иллюстрацией функционирования имён собственных в диалектной языковой среде. В произведениях писателя имена собственные в своем большинстве являются личными именами персонажей, они ярко отражают специфику и особенности микросоциума. Имена собственные играют не последнюю роль в создании полноценной картины идейно-тематического плана произведения. Имя имеет определенную направленность в создании образа и несет в себе функциональную направленность.

2.2 Отражение вопросов лингвистического анализа текста и лингвистического комментирования на уроках по развитию речи в учебных комплексах средней общеобразовательной школы

Предметом лингвистического анализа художественного текста является его языковая организация: связи и отношения языковых средств разных уровней, выражающих определенное идейно-художественное содержание произведения.

Важнейшей целью целостного филологического анализа является выявление и объяснение использованных в тексте языковых единиц в их значении и употреблении, причем лишь постольку, поскольку они связаны с пониманием литературного произведения как такового. Филологический анализ художественного текста является фундаментом его литературоведческого изучения.

Один из приемов лингвистического анализа художественного текста, характер которого в значительной степени определяется постановкой основной задачи, вытекающей в значительной мере из самого типа анализа текста, является лингвистический комментарий.

Главная задача лингвистического комментирования и основной его прием

словарное или подстрочное разъяснение непонятных, малоупотребительных, устарелых, специальных слов и выражений, грамматических явлений и других подобных фактов языка. Такой анализ имеет своим объектом главным образом собственно языковой уровень текста, а также частично - экстралингвистический.

Лингвистический анализ - это изучение языка художественного произведения на всех лингвистических уровнях, определение их роли в раскрытии содержания текста.

Лингвистический анализ художественного текста абсолютно необходим потому, что язык любого произведения является многоплановым, в силу чего содержит в своем составе такие речевые инкрустации, без знания которых либо непонятно, о чем говорится, либо складывается искаженная картина образного характера слов и выражений, художественной ценности и новизны используемых языковых фактов, их отношений к современной литературной норме и т.д.

В школьной практике сложилась определенная система работы с художественным текстом, основанная на работе, в первую очередь, с идейно- тематическом уровнем произведения, с сюжетным и субъектным.

Мы проанализировали учебные методические комплексы по русскому языку Бабайцевой В. В. и Львовой С. И. На уроках русского языка обучающиеся овладевают навыками работы с текстом поэтапно.

Так, на уроках русского языка в 5 классе обучающиеся знакомятся с текстом и его признаками (единство темы, наличие основной мысли, относительная законченность, определенный порядок следования предложений, их связь - смысловая и грамматическая, цепная и параллельная); изучают типы речи; учатся делить тексты на абзацы; составлять разные виды плана; изучают стили речи.

В 6 классе дети повторяют признаки текста, типы речи и их особенности, стили речи, типы связи; закрепляют умение составлять план; знакомятся с лексическим повтором, описательным оборотом и местоимением как средствами связи предложений в тексте.

В 7 классе обучающиеся изучают текст как произведение речи, а также основные этапы создания текста (определение темы и основной мысли, обдумывание плана, подготовка рабочих материалов, создание и редактирование текста); основные требования к связному высказыванию (точность, логичность, правильность, выразительность и уместность); стили речи.

В 8 классе дети углубляют знания о функциональных разновидностях языка (разговорная речь, функциональные стили (официально-деловой, научный, публицистический), язык художественной литературы; об основных способах и средствах связи предложений в тексте.

В 9 классе обучающиеся систематизируют представления о стилях речи; о тексте и его признаках, о требованиях к содержанию текста; об основных средствах связи предложений в тексте.

В 10-11 классах обучающиеся совершенствуют культуру устной и письменной речи (правильность и точность речи, ее чистота, богатство и разнообразие, выразительность, уместность).

Проанализировав учебно-методические комплексы, мы сделали вывод, что работе над художественными произведениями на уроках русского языка в школе уделяется недостаточно внимания. Во-первых, этому уделяется небольшое количество часов, а во-вторых, анализ произведения зачастую сводится к определению темы, идеи, а также к выявлению средств художественной выразительности. В свою очередь лингвистические аспекты текста учитываются в недостаточной мере.

Схемы лингвистического анализа художественных произведений, предложенные в учебниках для высших учебных заведений, представляют сложность даже для учащихся старших классов средней школы.

Таким образом, существует необходимость качественной переработки существующих школьных программ, методических пособий для уроков русского - выработки комплексной и наиболее отвечающей требованиям современных образовательных стандартов методики лингвистического анализа художественного текста.

2.3 Опыт лингвистического комментирования употребления имен собственных в ранних повестях и рассказах В.И. Белова (методические разработки для факультативов по литературной ономастике в средних и старших классах общеобразовательной школы)

Имена собственные как средство номинации и отображения действительности являются также функциональными единицами основных текстовых категорий, участвующих в формировании смыслового аспекта текста.

Взяв за основу И.Р. Гальперина «Текст как объект лингвистического исследования» [2006 г.], рассмотрим, как имена собственные отдельных произведений В.И. Белова участвуют в построении основных текстовых категорий.

Имена собственные и информативность текста.

Любой текст произведения ориентирован тематически. Понятие «тема» трактуется в широком и узком планах. В широком понимании тема несет в себе понятие информации, сообщенной в тексте, в узком понимании - называние объекта, о котором в тексте идет речь. Более узкий план трактовки темы близок к принятому в теории актуальному членению высказывания. При таком подходе темой отрезка является не информация, извлекаемая из текста, а лишь объекты, о которых эта информация сообщает [Вишнякова, с. 216]. Имена собственные являются ключевыми элементами микротем.

В ранних повестях и рассказах В. И. Белова имена собственные в своем большинстве являются личными именами персонажей, реже прозвищами, редко именами реально-исторических личностей, именами «чужих» литературных героев. С точки зрения семантики некоторые онимы заявлены сразу в заглавии:

«Тиша да Гриша», «Таня», «Люба-Любушка», «Гриша Фунт», «Колоколёна». Их значение имеет информативный характер, соответствующий замыслу автора.

Таким образом, имена собственные, как элементы частей романа несут информационную нагрузку разной тематики. Антропонимы, выступая в контексте, проясняют структуру образной системы внутреннего мира рассказов: старики, молодые люди, жители деревни, городские люди, работники колхоза и их начальство. Совместно с топонимами имена организуют информационное поле о типе жизненных явлений, избранных автором в качестве предмета изображения в повестях и рассказах. Определяют ряд вопросов, которые рассматривает повествователь.

Имена собственные в субъектной организации текста

Носителями речи и сознания в произведениях В.И. Белова являются сюжетные персонажи. Освещение внутреннего мира рассказов осуществляется с помощью «точек зрения», которые выражаются персонажами, повествователем или рассказчиком. Повествование в рассказах ведется по- разному: перволичное повествование представлено в рассказах «Поющие камни», «Иду домой», «Калорийная булочка», «Колоколёна», «И все про любовь», «Письмо». В рассказах «Под извоз», «В дождливый вечер», «Прежние годы» и др. повествование ведется от третьего лица. Образ автора в произведениях выражается в разной степени.

В зависимости от вовлеченности повествователя в события, он может, таким образом, являться свидетелем описываемых в рассказе событий. Так, к примеру, в рассказе «День за днем» повествователь является частью событий, что позволяет получить достоверное и объективное представление о жизни персонажей, создает иллюзию реальной действительности: «Раньше, когда в деревне водились ребятишки, ягоды шли на пользу; теперь же голубикой никто, кроме птиц, не интересуется» [с. 289].

Имена персонажей появляются в той последовательности и форме, которую создает рассказчик, поэтому постижение авторской позиции через рассказчика становится возможным в том числе и с помощью структурных моделей имен персонажей. Для рассказчика персонаж Анатошка на протяжении всего повествования остается Анатошкой, когда как для других персонажей он Тоша, Анатолей, Толя, Толик. Субъекты изображения в произведениях В.И. Белова имеют разные модели имени.

Имена собственные как средство организации континуума и когезии текста.

Когезия - это особые виды связи, обеспечивающие континуум, то есть логическую последовательность, взаимосвязь отдельных сообщений [Гальперин, с.74].

Имена персонажей художественного произведения объединяют их носителей в тематические группы, позволяют двигаться персонажам во времени, пространстве, связываться с другими героями произведения. Имя персонажа выступает как одна из ключевых единиц художественного текста, как важнейший знак, который, наряду с заглавием, актуализируется по мере прочтения произведения. Так, В.И. Белов в рассказе «Тиша да Гриша» наделяет главных персонажей обилием форм имени: Гриша < Григорий < Драной < Григорий Ермолаевич; Тиша < Тиша Пешин < Тиша-Каланча < Тихон Алексеевич. Имена отражают движение сюжета и жизни внутри произведения, подверженных пространственно - временным изменениям при относительной статичности субъекта и составляют пропозицию сообщения (повторяют известное и сообщают новое): «Причем была тут особенная хитрая причина, связанная с другом стариком - Пешиным Тихоном, или просто Тишей- Каланчой. В доме Тиши-Каланчи тоже давно ярко горел свет Григорий Ермолаевич поглядел на улицу и подвернул фитиль своей лампы на полную мощь. «Где Тишиной лампе против нашей тягаться <…> Всю жизнь Миронов соперничал с Пешиным <…> Представить Гришу без Тиши или, наоборот, Тишу без Гриши было бы трудно даже им самим, не говоря уже всех деревенских» [Белов, с. 315]. Таким образом, имена собственные участвуют в построении художественного времени повестей и рассказов, служат средством связи между эпизодами, глава и частями. Создают условия временного единства текста.

Имена собственные и интертекстуальность

Имена собственные представляют собой «свернутый» текст и представляют собой «точечные» цитаты. Некоторые из них не являются собственно авторскими, а заимствуются для реализации авторского замыла, сообщения автора о своих культурно - семиотических ориентирах, роли обращений, с целью привлечь внимание определенного круга читателей, для разграничения оппозиции «свое» / «чужое», метатекстовой функции. И.П. Ильин называет интертекстуальностью способ, «каким текст прочитывает историю и вписывается в нее» [Ильин, с. 191.]. «Точечные» цитаты служат так же ассоциативной базой для актуализации реминисценций, аллюзий.

Например, идеоним Галилей в повести «Знойное лето»: « - А ты что астролей какой, знаешь, когда на Луну полетят? - передразнил кого-то старик.

– Не астролей, а Галилей.

–        Ну все одно по марсьянскому делу» [Белов, с. 221].

Космонимы Луна и Венера: « - А что, ребята, не слыхать ничего нового про Венеру про эту?

– Да вчерась Валька-зоотехник в клубе про Венеру про эту судачила. Говорит, вся эта Венера в облаке, как в шубе, потому и узнать науке не под силу про эту Венеру…» [Белов, с. 221].

В рассказе «Гудят провода», как идеоним, можно видеть песню о морском дьяволе из кинофильма «Человек-амфибия» (1962 - музыка А. Петрова, слова С. Фогельсона): «Сказала одинова: «Пошто бы уж, Степа, много пить-то?» - а он хоть бы что. Только поет про моряка да про какого-то морского дьявола» [Белов, с. 325].

В рассказе «На вокзале» встречается идеоним - «Принц и нищий» - роман американского писателя Марка Твена (1882): «- «Принц и нищий» читала?

– Чево?

Пашка безнадежно махнул рукой. И вновь стало тихо на этом маленьком зимнем вокзальчике» [Белов, с. 460].

Из выше сказанного можно судить о вовлеченности персонажей в культурно-историческую жизнь общества, это говорит о разностороннем развитии деревенского микросоциума.

Роль имен собственных в проспекции и ретроспекции

Проспекция (связь предыдущего компонента с последующим) и ретроспекция (связь последующего компонента с предыдущим) лежат в основе создания у читателя «степени прошлости». Ретроспективность в повестях и рассказах В.И. Белова представлена в разной степени, в зависимости от композиции каждого произведения. Так, в повести «Деревня Бердяйка» писатель прибегает к проспекции: «Пролетело над Бердяйкой много птичьих стай и хмурых осенних облаков. Прошло несколько месяцев. Зима прикатила вьюжная, но не холодная. Даже после Нового года за деревней мягко перешептывались метели…» [Белов, с. 206]. Таким образом автор даёт возможность событиям, которые произошли в предыдущей части развиться и приобрести вес и значимость для героев повести.

«Всю жизнь Миронов соперничал с Пешиным. Всю жизнь они прожили в одной деревне и всю жизнь были соперниками <…> Представить Гришу без Тиши или, наоборот, Тишу без Гриши было трудно даже им самим <…> А началось все это в то давнишнее время, когда Тиша и Гриша по своему возрасту и по многим другим причинам бегали по деревне еще без штанов» [Белов, с. 315]. В данном случае ретроспекция дает нам возможность увидеть прошлое главных персонажей, их связь и значимость друг для друга.

Анализ номинативных цепочек в именовании персонажей повестей В.И. Белова.

В течение всего текста в разных ситуациях герои именуются по-разному. В литературной ономастике иногда используется приём составления номинативных цепочек (рядов): полное имя - деминутив - прозвище - местоимение - экспрессивы - дескрипции. Широкое Такой номинативный ряд представляет собой (по Н.Д. Арутюновой) «совокупность всех номинаций, называющих и характеризующих лицо (персонаж) в данном произведении» [Арутюнова, с. 58]. Анализ номинативных рядов позволяет выйти на функциональный аспект изучения имени собственного в художественном тексте, выявить роль имени в формировании смыслового аспекта текста.

В повести «Знойное лето» один из центральных персонажей обозначается следующим номинативным рядом: Анатолий (нормативная форма имени)- Анатолей (приятель Петрович) - Анатошка (повествователь) - Тоша (мать) - Толя (двоюродный брат) - Толик (молодая колхозница Валя)- Анатошка Воробьёв (повествователь) - Толька Воробьёв (председатель колхоза).

Анатошка (Анатошка Воробьёв) - так называет персонажа только рассказчик: «Конюшня была срублена у самого озера, и Анатошка через день купал своих лошадей в портомое» [Белов, с. 219]; «Начался обычный день Анатошки Воробьёва» [Белов, с. 220]. Деминутив Анатошка совершенно очевидно противопоставляется более употребительным деминутивам от имени Анатолий: Толя и Толик. Толик - так обращается к нему Валька-зоотехник; Толя - так его называет секретарь Ольховского райкома комсомола Суховинов; Толька Воробьёв - говорит о нём дочери председатель колхоза «Союз» Горбенко. Через эти деминутивы реализуется точка зрения персонажей, не являющихся коренными жителями данной деревни, а работающими в здешнем колхозе, и от их решения во многом зависит дальнейшая судьба Анатолия, так как он пытается добиться получения паспорта и возможности поехать учиться в Мурманск. Нет примеров того, как называют данного персонажа его друзья, соседи. Только старик Петрович обращается к нему полной формой личного имени Анатолей. Но вот мать называет его Тоша: «Не ходи, Тоша, долго-то» [Белов, с. 220]. Можно предположить, что и Тоша, и Анатошка - это деминутивы, использующиеся для именования персонажа в кругу семьи и близких людей-односельчан. Следовательно рассказчик, называя своего персонажа исключительно Анатошка, смотрит на него не извне (не со стороны местной администрации и городских людей), а изнутри - рассказчик понимает своего персонажа, разделяет его точку зрения, он ему «свой».

Оппозиция «свои» (коренные жители села) - «чужие» (приезжие) благодаря использованию различных моделей именования персонажей очень четко просматривается в субъектной организации повести «Знойное лето».

Сравните: местные молодые парни-трактористы именуются Колька, Афришка; одногодка Анатошки, уехавшего в Мурманск работать мотористом, зовут Ленька по прозвищу Варза; местный мальчик Мишка; старик Петрович вспоминает своих сверстников и называет их имена - Миша Балябинец и Ондрюха Варза (видимо, отец или дед Леньки по прозвищу Варза). Как видим, «свои» именуются типичными для сельского микросоциума сокращенными формами личных имён, прозвищами; пожилые люди уважительно именуются по одному только отчеству (Петрович).

«Чужие» и в речи рассказчика, и в речи Анатошки отмечены иными моделями именования: Дина (дочь председателя колхоза, приехавшая из Москвы) имеет личное имя, явно вступающее в контраст с именами деревенских девушек; председатель сельсовета Алексей Парменович имеет прозвище «Нет необходимости», которое также не включает его в состав жителей села, где прозвища - обычное явление, а отделяет его от них; председатель колхоза Андрей Семенович Горбенко и секретарь райкома комсомола Женя Суховинов, к которому Анатошка обращается исключительно по имени и отчеству Евгений Васильевич (хотя тот тоже молодой человек).

В рассказе «Тиша да Гриша» В.И. Белов в роли рассказчика сам подчёркивает наличие противопоставления моделей именования односельчан моделям именования горожан: «Прозвище как прозвище, вроде второй фамилии. У всех колхозников есть прозвища, никто за глаза не называет друг дружку по фамилиям или именам. Лишь сельская приезжая интеллигенция называется всегда по имени и отчеству: учителя, фельдшер, агроном и зоотехник очень редко удостаиваются прозвища…» [Белов, с. 311].

Номинативные ряды в обозначении персонажей повести «Деревня

Бердяйка» В.И. Белова.

Первым произведением В.И. Белова, обратившим на себя внимание критики, стала повесть «Деревня Бердяйка» (1961 г.). Эта повесть - богатейший источник не только различных видов антропонимов, но и ценнейших комментариев самого автора для отдельных имён и прозвищ, объяснения мотивов именования.

В данной повести описывается жизнь одной деревни. В созданном писателем сельском микросоциуме есть три возрастные категории жителей: молодёжь, взрослые и старики. Разница в их моделях именования очевидна, ср.: Венька - «…парень без мала шестнадцати лет - один-единственный в деревне Бердяйке «славутник» (т.е. жених), не уступающий коростелям и могущий до утра ворошить тишину деревенской улицы пиликаньем своей гармони» [Белов, с. 171].

Генка Илюхин - молодой парень, уехавший работать в город. Молодые девушки-доярки: Анютка, Валя Новожилова.

Взрослое поколение: плотники Саша Петряев и Никандр Иванович; женщины после сорока лет: Татьяна Брагина, Марья Савушкина,

Настасья Новожилова.

Пожилые люди: Андреевна (бабка Наталья); Кузьмич (дед Николай).

Приём составления номинативных рядов позволяет упорядочить имена собственные в тексте повести, рассмотреть их как систему.

Венька < Веня < славутник - полная официальная форма Вениамин (в тексте не употребляется).

Анютка < Нюра - полная официальная форма Анна (в тексте не употребляется).

Новожилова Валя < Валя < Валюшка - полная официальная форма Валентина (в тексте не употребляется).

Привычными и нейтральными в деревенской среде являются такие формы имён для людей молодого и уже реже среднего возраста: Венька, Генка, один из них, т.е. называет персонажей привычными для него самого именами. Именной формант -К(А) в данном контексте не содержит никакой эмоционально-экспрессивной оценки.

Остальные деминутивы употребляются, как правило, при определённых условиях общения.

Нюрой Анютка сама называет себя в письме к подруге, «Твоя подруга Нюра» [Белов, с. 218], значит, эта форма имени для более узкого круга людей - домашних и близких.

«Саша уже кончил плясать, когда в круг вошли Анютка и Новожилова Валя - здешние доярки» [Белов, с. 172], «- Слезай, Валюшка! - завопил Акиндин, но Валя не слышала его из-за трескучего раската грома» [Белов, с. 182]. В данном контексте именной формант -ЮШК(А) имеет эмоциональную окраску (уменьшительно-ласкательную), такая форма имени используется для привлечение внимания девушки, чтобы предупредить её об опасности.

Женщин среднего возраста автор именует полной формой имени, используя двучленную модель:

Настасья Новожилова < Валина мать: «Валина мать - Настасья Новожилова - оставалась дома одна: она стояла у отвода и долго слушала, как за кустами надрывно гудела машина, которая увозила зятя и дочку» [Белов, с. 196].

Татьяна Брагина < Татьяна: «Рядом - присмирелая и приодетая Татьяна Брагина, женщина уже не больно молодая, но не пропускающая ни одной гулянки и ни одного кинофильма» [Белов, с. 171].

Следует обратить внимание на использование в двух случаях народных неканонических вариантов полных имен Настасья (от Анастасия) и Марья (от Мария).

Рассмотрим модели именования представителей старшего поколения. бабка Наталья < Андреевна

дед Николай < Кузьмич < Миколаха < дядя Николай

Первые компоненты номинативных цепочек (бабка Наталья и дед Николай) употребляются в речи повествователя: «Упрятав руки под миловидный, цветочками, передник, стояла бабка Наталья…» [Белов, с.171];

«Дед Николай лежал на деревянной кровати, что стояла за печкой, и, ни о чем не думая, тоскливо глядел в сосновый потрескавшийся потолок. Старик дремал с открытыми глазами, по телу его расплывалась приторная слабость…» [Белов, с. 177].

Обращение к этим людям по одному отчеству является принятым в деревенском речевом этикете. Так обращается к бабке Наталье председатель: «

Здравствуй, Андреевна, что, ко мне никто не приходил? Фыркая у рукомойника, Сергей Иванович не слышал, что ответила бабка Наталья» [Белов, с. 173].

Интересно, что дед Николай сам к себе обращается Кузьмич: «Отжил Кузьмич, - подумал он, - каюк приходит…» [Белов, с. 177], тем самым обнаруживая, насколько привычно ему это именование в кругу своих односельчан.

Из уст повествователя мы узнаем, как звали деда Николая в детстве и юности: «Позднее, когда отец научил владеть топором, тосковал Миколаха по этим лугам и трескучим крикам коростелей…» [Белов, с. 177].

Андреевна и Кузьмич - уважительное именование среди старшего поколения. Молодые люди не могут так обращаться к старикам, в их речи употребляется другая уважительная модель обращения: дед Николай или дядя

лошадь. - Тпррры! Дядя Николай, нет ли у тебя какой веревочки аль ремешка, чересседельник, понимаешь, лопнул».

Особенно насыщены ономастической информацией номинативные ряды двух следующих персонажей.

Саша Петряев < Санко < Олександро < дядя Саса < Приемыш.

Сначала повествователь представляет читателям этого персонажа, называя двучленную модель именования и прозвище - значит так чаще всего и зовут его односельчане: «Саша Петряев, по прозвищу Приемыш». Далее следует подробный комментарий, почему человек получил такое прозвище: «Получил он эту кличку из-за неудачливой и давно уже всеми забытой женитьбы. Сразу же после действительной объявлено было, что Саша «выходит в примы» , то есть будет жить в доме невесты…» [Белов, с. 171].

Пожилой человек обращается к Петряеву, используя полную форму имени, в которой отражается диалектная фонетика: «Илья Степанович стучит топорищем в перестенок Сашиной избы: - Олександро! Вставай, паря!» [Белов, с. 183].

В речи ребёнка Приёмыш - дядя Саса: «В дверях появилась Маша - дочка Полины Григорьевны. Прыгая на одной ноге <…> она обратилась к Саше: - Дядя Саса, дай кубиськов» [Белов, с. 186].

Молодые девушки называют его наиболее привычный в их среде формой имени с нейтральным формантом -К(О): «Анютка, прижимаясь к Вале, шепнула ей: - Тебя ведь упевает! Ой, Валя, хороший парень Санко…» [Белов, с. 172].

Следующий персонаж:

Никандр Иванович < Никиша < Сметана

Представляя его, автор снова даёт подробнейший комментарий происхождению прозвища: «Никиша - мужчина годов сорока <…> Никишу, к примеру, называют Никандром Ивановичем только в гостях и во время зовут попросту Сметаной. Трудно докопаться, с какого колена появилось в роду Смирновых это прозвище. Говорят, что прадед Никиши, еще будучи мальчишкой, упер у соседней хозяйки бадью сметаны. С той поры будто бы и приклеилась к нему такая кличка, а от него и пошло. Сам же Никиша утверждает другое. По его словам выходило так, что прадед с малолетства не ел сметану, соскабливал ее даже с пирога, и что, мол, за это и получил прозвище. Однако Никандр Иванович никогда не обижается, если кто-нибудь в шутку или во зло называет его по прозвищу» [Белов, с. 182].

Из комментария ясно, что это не индивидуальное прозвище Никандра (как в первом случае с Приёмышем), а родовое прозвание всей семьи Смирновых. Можно предположить развитие в дальнейшем из этого прозвания уличной фамилии - Сметанины.

Антропонимикон жителей деревни Бердяйки можно изучать и с точки зрения отражения в моделях именования людей социальной дифференциации населения.

В Бердяйке есть следующие социальные категории населения: рядовые работники-односельчане (доярки, трактористы); люди, занимающие руководящие должности: бригадир, председатель колхоза; а также представители сельской интеллигенции (агроном, зоотехник).

Люди, занимающие определённую должность, как правило, не являются коренными жителями деревни, они приехали из города, отучившись там, и работают на селе. Именуют их по-другому - официально и не так, как принято в сельском этикете.

Сергей Иванович - председатель колхоза, он квартирует у бабки Натальи.

Полина Григорьевна - «Работала она агрономом, исполняла и обязанности зоотехника. Муж - тракторист, детей одна дочка» [Белов, с. 175].

Акиндин Марфушин - «…направился в соседнюю деревню Горушки, где Капитонов - «С Капитоновым - заведующим сельхозинспекцией Сергей Иванович схлестнулся еще на прошлой партконференции из-за того, что инспекция неправильно распределила по колхозам концентраты» [Белов, с. 175].

В этом ряду более «свой» Акиндин Марфушин - житель соседней деревни. Принадлежность к деревенскому социуму обозначена его фамилией, которая, скорее всего, не является официальной, а представляет собой уличную фамилию (прозвище), образованную от имени матери Марфа.

В остальных случаях в структуре имен находит отражение противопоставление «своих» и «чужих» (оппозиция деревни и города).

Номинативный ряд позволяет проследить изменение модели именования персонажа в зависимости от изменения его социального статуса и места жительства, ср.:

Геннадий Лукинов < Геннадий Ильич < Генка < Генко Илюхин:

«На побывку домой ехал мастер стройконторы одного из подмосковных заводов Геннадий Лукинов, по-деревенски Генко Илюхин. <…> И вот теперь зовут Генку уже не Генкой, а Геннадием Ильичом, и под началом у него шестьдесят с лишним человек плотников, каменщиков, разнорабочих…», сообщает нам автор; «Что-то вроде личность знакомая. Не Илюхи Лукина сынок? - Здравствуй! дядя Никандр! - сказал Геннадий, радостно улыбаясь» [193].

Номинативный ряд этого персонажа сравним с номинативным рядом именований его отца:

Илья Степанович Лукинов < дядя Илья < Илюха Лукин:

«…старый, но еще жилистый кашлюн и куритель Илья Степанович Лукинов <…> Впрочем, прозвища есть и у Ильи Степановича…» - повествует автор [Белов, с. 182]. В данном случае сообщается, что у Ильи Степановича есть прозвище, однако умалчивается, какое именно. Можно предположить, что прозвище перестаёт употребляться в связи с повышением статуса персонажа, он стал более уважаем из-за своего сына.

Нечто подобное мы уже встречали, рассматривая номинативный ряд персонажа Никандра Ивановича, которого, по словам повествователя, «называют Никандром Ивановичем только в гостях и во время договора на новый плотничий подряд… Во всех остальных случаях Никишу зовут попросту Сметаной» [Белов, с. 182].

Изучение номинативных рядов персонажа в тексте произведения является одновременно как приемом литературной ономастики, так и приёмом лингвистического анализа художественного текста, и может применяться на уроках литературы в старших классах. Задача такого анализа - выявить роль имени в формировании смыслового аспекта текста. В этом отношении в повести В.И. Белова «Деревня Бердяйка» наиболее информативны номинативные ряды двух персонажей, являющихся как раз главными героями - антагонистами: Саша Петряев и Генка Илюхин.

Они ровесники, соперники в любви. И по своей судьбе, и по своему характеру это два противопоставленных друг другу персонажа. Идейное противопоставление героев совершенно очевидно заявлено на языковом уровне

в противопоставлении или, наоборот, сближении компонентов номинативных цепочек. Санко < дядя Саса < Приемыш - все эти компоненты сообщают следующую информацию о персонаже: он «свой», живёт постоянно в деревне, имеет прозвище, как типичнейший компонент в моделях именования односельчан; любим как детьми (дядя Саса), так и пожилыми жителями деревни (Олександро).

Геннадий Лукинов < Геннадий Ильич - эти компоненты номинативной цепочки говорят о том, что персонаж перешёл в категорию «чужих» (Генка живёт и работает в городе). Однако компоненты Генка < Генко Илюхин напоминают о его происхождении из этой же деревни, сближают.

Деревенская девушка Валя, тяготеющая своим сердцем к Петряеву, выбирает в конечном итоге Илюхина, уезжает с ним в город, покидает навсегда родную деревню. Побеждает не просто Геннадий Ильич Лукинов, побеждает город, другой уклад жизни, прогресс. Деревне угрожает опасность, она чувствует приближение своего конца - поэтому и пожар, поэтому и героическая гибель Петряева в конце повести. Как слабая надежда на спасение села - рождение Станислава у Татьяны Брагиной - сына Саши Петряева, да беременность Анютки, успевшей стать женой Петряева.

Заглавный персонаж повести, вершина, к которой сходятся все номинативные ряды - сама деревня Бердяйка. С её имени начинается повесть (это заглавие), её именем и заканчивается: «Бердяйка жила, что бы ни творилось на земле» [Белов, с. 218].

Каждая стратегия номинации задаёт свой ценностный регистр в системе социально значимых параметров идентификации личности. Через выражение отношения к конкретному человеку деминутивы личных имен и прозвища отражают и мировосприятие, присущее данному языковому коллективу в целом. Индивидуальные прозвища выделяют одного конкретного человека среди односельчан и характеризуют его по каким-либо заметным для всех особенностям внешности или поведения.

Изучение неофициальной антропонимии ранних повестей В.И. Белова позволяет выявить мировоззренческие составляющие воссозданного им в художественном тексте сельского микросоциума, такие, например, как творческое и ироничное восприятие себя самого и окружающих людей; социальную дифференциацию моделей именования жителей села и приехавших в село городских людей.

Можно говорить о дифференциации структурных моделей деминутивных форм личных имен в литературном языке и в микросистеме говора.

Заключение

На основании проделанной работы можно сделать вывод о том, что поэтонимы по отношению к национально-историческим собственным именам, роль автора в создании и использовании онимов при образной характеристике, играют большую роль в формировании художественного произведения.

Стилистика имен в художественном произведении строится не только на основе стилистики реально существующих имен, а не вопреки ей - означает признание минимальной роли авторского имятворчества и имяупотребления. Тем не менее, существует неразрывная связь онимов с национальной ономастикой, связи с замыслом произведения, с раскрытием роли художественного образа в тексте. Имена собственные внутри художественного произведения отражают объективную действительность и художественный мир, созданный писателем. В этом отношении имена собственные являются компонентом системы средств художественной выразительности, образуют своеобразное ономастическое пространство, реализуют авторский замысел, определяют специфику авторской модели мира, отражают авторское отношение к персонажам, их взаимосвязь, систему в тексте и участвуют в построении основных текстовых категорий.

Каждая стратегия номинации задаёт свой ценностный регистр в системе социально значимых параметров идентификации личности.

Изучение неофициальной антропонимии ранних повестей В.И. Белова позволяет выявить мировоззренческие составляющие воссозданного им в художественном тексте сельского микросоциума.

Антропонимическое постижение смысла художественного произведения Является возможностью для обучающихся понять замысел и идею автора.

Работе над художественными произведениями на уроках русского языка в школе уделяется недостаточно внимания. В тот же момент хемы лингвистического анализа художественных произведений, предложенные вучебниках для высших учебных заведений, представляют сложность для учащихся старших классов средней школы.

Таким образом, существует перспектива в развитии качественном осмыслении существующих школьных программ - выработки комплексной и наиболее отвечающей требованиям современных образовательных стандартов методики лингвистического анализа художественного текста.

Список использованных источников

1. Арутюнова Н. Д. Номинация и текст / Н. Д. Арутюнова. - Языковая номинация. Виды наименований. Москва: Наука, 1977.

2. Бабенко Л. Г. Лингвистический анализ текста / Л. Г. Бабенко, И. Е. Васильев, Ю. В. Казарин. - Екатеринбург, 2000. - с. 8.

3.       Бакастова В. Г. Имя собственное в художественном тексте / В. Г Бакастов. - Русская ономастика,1984. - с. 18-20.

4. Белов В.И. Собрание сочинений: В 7 т. Т. 1: Стихотворения и поэмы. Повести. Рассказы. - Москва: РИЦ «Классика», 2011 - 171 - 496 с.

5. Бондалетов В. Д. Русская ономастика / Бондалетов В. Д. - Москва, 1984.

6.       Васильева Н. В. Собственное имя в мире текста / Н. В. Васильева - Москва: Книжный дом Либроком, 2009. - с.18 - 20.

7.       Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика / В. В. Виноградов. - Москва, 1963.

8. Вишнякова С. А. Психологические, психолингвистические и лингвометодические основы обучения моделированию научного текста /

С. А. Вишнякова // Известия Российского государственного педагогического университета имени А. И. Герцена. - 2003.

9. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования / И.Р. Гальперин. - Москва: КомКнига, 2006. - с. 140.

10.     Гореликова М. И. Лингвистический анализ художественного текста / М. И. Гореликова, Д. М. Магомедова. - Москва, 1989. - С. 42 - 152.

12. Карпенко Ю.А. Имя собственное в художественной литературе / Ю. А. Карпенко // Филологические науки. - 1986. - №4.

13. Карпенко А.- Тепло родного дома (О творчестве Василия Белова) / А. Карпенко // Литература в школе - 1987. - №4. с. 21 - 29.

14.     Корман Б. О. Итоги и перспективы изучения проблемы автора / Б. О. Корман // Страницы истории русской литературы. - Москва, 1971. - С.14 .

15.     Корман Б. О. Опыт описания литературных родов в терминах теории автора (субъектный уровень) / Б. О. Корман. - Вып. 1: Ижевск, 1974. - С.47.

18. Купчая 1629, ГАВО, ф. 1260, оп. 1, № 10.

19. Литературная энциклопедия. - В 11 т.; Москва: издательство Коммунистической академии, Советская энциклопедия, Художественная литература. Под редакцией В. М. Фриче, А. В. Луначарского. 1929-1939.

20. ЛЭС: Лингвистический энциклопедический словарь. - Москва:

«Советская энциклопедия», 1990.

21. Магазаник Э. Б. Ономапоэтика, или «говорящие имена» в художественной литературе. Ташкент.: Изд.- во «ФАИ» Узбекской ССР, 1978.

22.     Мирославская А. Н. Особенности словообразовательной структуры русских календарных имен / Мирославская А. Н. // Ономастика Поволжья. Вып. 2. - Горький, 1971. - С. 47-51.

23.     Михайлов В. Н. Экспрессивные свойства и функции собственных имен в русской литературе / В.Н. Михайлов // Филологические науки. - 1966. - №2.

24.     Николина Н. А. Филологический анализ текста. Учебное пособие / Н. А. Николина - Москва: Флинта, 2002. - С.12 - 18.

25. Никонов В.А. Имя и общество / В. А. Никонов. - Москва: Наука, 1974.

26. Ономастика в кругу гуманитарных наук: Материалы Междунар. науч. конф., Екатеринбург, 20-23 сентября 2005 г. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун- та, 2005. - 340 с.

27. Программы по русскому языку для общеобразовательных учреждений. 5- 11 классы: основной курс, элективные курсы / авт.- сост. С. И. Львова.- Москва: Мнемозина, 2009. - 215 с

28.     Рабочие программы по русскому языку 5- 9 классы (по программе под ред. В. В. Бабайцевой). Метод. Пособие / сост. Г. М. Вялкова.- Москва: Глобус, 2007. - 256 с.

29. Сахаров. В. «Тихая моя родина…» О прозе Василия Белова. Литература и ты. Сборник. Вып. 6. Художник Д. Шимилис. М., «Молодая гвардия», 1977.- 18 - 20 с.

30.     Селезнев Ю. И. Вечное движение / Ю. И. Селезнев. - Москва: Современник, 1976. - С.86 - 114.

31.     Смольников С.Н. На золотом пороге немеркнущих времен: Поэтика имен собственных в произведениях Н. Клюева / С.Н Смольников, Л.Г. Яцкевич. - Вологда, 2006. - С. 38 - 63.

32. СВГ: Словарь вологодских говоров: Учебное пособие по русской диалектологии. - Вологда, 1989. Т.3 К - М.

33. Солганик Г. Я. Стилистика текста / Г. Я. Солганик. - Москва: Флинта, 2000. - с. 309.

34. СРНГ: Словарь русских народных говоров. Выпуск шестнадцатый. Куделя - Лесной, Изд. «Наука»., 1980 г. Под ред. Ф. П. Филина. - С. 218.

35. Суперанская А. В. Общая теория имени собственного / А. В. Суперанская. - Москва: Наука, 1973. - C. 138-148.

36.     Суперанская А. В. Как вас зовут? Где вы живете? / А. В. Суперанская. - Москва: Наука, 1964. - 95 с.

37.     Суперанская А. В. Современные русские фамилии / А. В. Суперанская, А. В. Суслова. - Москва: Наука, 1981. - 176 с.

38.     Успенский Б. А. Поэтика композиции / Б. А. Успенский - СПб.: Азбука, 2000. - с. 5.

39.     Фонякова О. И. Имя собственное в художественном тексте / О. И. Фонякова - Л.: 1990. - 104 с.

40.     Хализев В. Е. Теория литературы / В. Е. Хализев. - Москва: Высшая школа, 2000. - С. 272 - 273.

41.     Щетинин Л.М. Русские имена / Щетинин Л.М. - Ростов-на-Дону: Ростовский университет, 1975. - 221 c.