Угроза как способ совершения преступного деяния

Угроза как способ совершения преступного деяния

ВВЕДЕНИЕ

Конституция Российской Федерации 1993 года впервые провозгласила права и свободы человека и гражданина высшей ценностью общества и государства. Глава 2 Конституции РФ (ст. 17-64) полностью посвящена правам и свободам членов нашего общества.

Провозглашая этот принцип, государство нормативно закрепляет защиту личности, ее права и свободы различными отраслями права, в том числе и уголовным законодательством. При этом, уголовному законодательству отводится роль защиты основных, наиболее значимых и ценных прав и свобод человека и гражданина от преступных посягательств, к которым, прежде всего, относятся жизнь человека и его здоровье. Защита жизни и здоровья закреплены в главе 16 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Если преступления против собственности, конституционных прав граждан, деятельности государственных и местных органов власти и управления причиняют материальный ущерб, препятствуют работе учреждений и должностных лиц, дезорганизуют отношения в обществе, то насильственные преступления посягают на самое ценное благо - жизнь человека, его здоровье, телесную неприкосновенность, создают атмосферу страха, неуверенности в своей безопасности, беспокойства о судьбе близких. Насилие - наиболее опасная форма преступной деятельности и поэтому ст.119 УК РФ относится к преступлениям, несущим угрозу жизни и здоровью, т.к. психическое насилие не менее опасно для здоровья человека, чем физическое.

Актуальность темы данной дипломной работы заключается в том, что в российской юридической практике угроза убийством является одним из наиболее распространенных видов преступлений. В 2010 году возбуждено 101180 уголовных дел по преступлениям, предусмотренным ст. 119 УК РФ, удельный вес этих преступлений в общем числе преступлений составил 3,4 процента. При этом наблюдается рост удельного веса данных преступлений - с 2005 года он вырос- с 2,48% до 3, 4% в 2010 году. В этих условиях вопросы совершенствования уголовно-правовой ответственности за угрозу становятся все более актуальными, а ошибки при квалификации данного состава преступления свидетельствуют о необходимости детализации и доработке данной юридической нормы.

Увеличение количества случаев совершения угроз убийством или причинением тяжкого вреда здоровью объективно привело к активизации деятельности правоохранительных органов по реализации нормативных требований, закрепленных в статье 119 УК РФ, что, в свою очередь, вызвало многочисленные проблемы, связанные с квалификацией и процедурой привлечения к уголовной ответственности за данное деяние. Не всегда устанавливается и не всегда правильно понимается признак, указывающий на то, что у потерпевшего были основания опасаться угроз; неоднозначно оцениваются случаи, когда имеет место совокупность преступлений, а также приготовление или покушение на убийство или причинение тяжкого вреда здоровью. Все это в совокупности обусловливает необходимость проведения комплексного криминологического и уголовно-правового исследования угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью.

Цель исследования.

Цель дипломного исследования состоит в том, чтобы на основе действующего законодательства, анализа монографий по данной тематике и изучении материалов уголовных дел, дать уголовно-правовую характеристику объективных и субъективных признаков угрозы убийством и причинением тяжкого вреда здоровью в составе самостоятельного преступления, а также внести предложения по совершенствованию законодательной регламентации анализируемой нормы, практики ее применения и предупреждению данного вида преступлений.

Задачи:

дать криминологический анализ угрозы убийством и причинением тяжкого вреда здоровью;

раскрыть социальную и психологическую сущность угрозы убийством и причинением тяжкого вреда здоровью;

дать анализ характера, последствий, общественной опасности и реальности уголовно-наказуемой угрозы как одного из видов психического насилия, направленного против личности;

отграничить угрозу убийством от обнаружения умысла на убийство, от приготовления к убийству и покушения на убийство;

разработать предложения по совершенствованию действующего уголовного законодательства об ответственности за угрозу убийством и причинением тяжкого вреда здоровью;

Объект и предмет исследования.

Объектом исследования являются общественные отношения, охраняемые уголовным законом, связанные с нормальным функционированием психики человека и свободой его волеизъявления, которые нарушаются при угрозе убийством и причинением тяжкого вреда здоровью.

Предмет исследования

Предметом исследования являются уголовно-правовые нормы, связанные с угрозой убийством и причинением тяжкого вреда здоровью, где угроза является объективной составляющей; состояние, структура, динамика и тенденции распространения этого преступления; причины и условия его совершения, а также уголовно-процессуальное законодательство России, уголовное законодательство зарубежных государств, труды отечественных и зарубежных криминалистов по проблеме ответственности за угрозу убийством и причинение тяжкого вреда здоровью, судебно-следственная и прокурорская практика, статистические данные.

Методология и методы исследования. Методологическую базу исследования составляют основные положения общей теории права, философии, социологии, психологии, уголовного права, уголовного процесса, криминологии и других отраслей знания и общенаучные методы познания: диалектический, историко-юридический, анализа, синтеза, сравнительный, статистический, социологический. Использованы системный и структурный подходы.

Нормативную базу исследования в соответствии с темой дипломной работы составляют международные правовые акты в области прав человека; Конституция РФ, действующее и утратившее силу отечественное и зарубежное уголовное, уголовно-процессуальное законодательство, отдельные источники международного уголовного права.

Теоретическую основу составили труды ученых в области уголовного права, криминологии, теории права и государства, касающиеся темы дипломного исследования: Гаухмана, А. А. Герцензона, А.С. Джандиери, Н. Д. Дурманова, В.В. Ивановой, В.В.Лунеева, И. А. Петина, С. Ф. Милюкова, О.В.Старкова, Н. В. Стерехова, Н. С. Таганцева. Обращалось внимание на работы тех ученых, которые выполнялись по аналогичной тематике после принятия УК РФ 1996 г - Х.Х. Абсатарова, Е. Г.Веселова, Н.В. Двоеглазова, Н.В.Данелян, Н.В.Иванцовой, А.Н. Ильяшенко, В.В. Коростелева, Г.К. Кострова, А.А.Крашенинникова, П.Н.Левина, С.Х.Мазукова, Л. В. Сердюка, Хабаровой М.В. и Р.Д. Шарапова, Жданова Ю.А.. Использованы: специальная литература конца XIX и начала XX веков России и зарубежных стран; практика Верховных Судов СССР, РСФСР и Российской Федерации; диссертации и авторефераты диссертаций, посвященные проблемам психического насилия и угроз; иные научные работы, публикации и статьи в научных сборниках и периодических изданиях; официальная статистика органов МВД, интернет ресурсы.

Заключение содержит общие выводы по работе и предложения по совершенствованию законодательства.

. ОБОСНОВАННОСТЬ УСТАНОВЛЕНИЯ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА УГРОЗУ УБИЙСТВОМ ИЛИ ПРИЧИНЕНИЕМ ТЯЖКОГО ВРЕДА ЗДОРОВЬЮ В РОССИЙСКОМ УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ

1.1 История развития отечественного уголовного законодательства об ответственности за угрозу убийством

Вопрос о преступлениях против личности выступает в качестве фундаментального, начиная с истоков отечественного уголовного права и закона.

Изучение истории показывает, что вопросы уголовно-правовой охраны личности от угроз в течение длительного времени находились вне сферы действия закона. Но постепенно, с развитием правоохранительной системы, в источниках древних форм права формируется понимание угрозы, как формы обнаружения умысла. Первоначальным импульсом для этого было выделение и закрепления в уголовном праве двух форм насилия: физического и психического. Идея такой дифференциации насилия была впервые отмечена в Русской Правде, когда в дополнение к убийству и телесным повреждениям, были отмечены угрозы насилием и покушением на жизнь. В частности, в ст.9 Краткой редакции Русской Правды устанавливалась уголовная ответственность за угрозу убийством, выраженную посредством обнаженного меча. Конкретизация угроз по видам в это время ещё не проводилась.

В более поздних средневековых источниках уголовного права в России, стало все более отчетливо просматриваться новое понимание угрозы как средства совершения преступления. Уже в XIV веке в статье 1 Устава Псковской Судной грамоты 1397г. предусматривалась уголовная ответственность за совершение корыстно-насильственных преступлений (разбоя, грабежа, нападения), сопряженных с угрозой убийством.

Развитие феодальных отношений, укрепление государства и желание правящей элиты удержать власть в своих руках, приводит к расширению сферы уголовно-правовой охраны жизни правителя и господина.

Таким образом, уже в XVII веке, в российском уголовном праве угроза приобрела статус отдельного преступления. В Кодексе царя Алексея Михайловича, например, против лиц, угрожающих причинением серьезного вреда (гл. Х, ст. 133 и 135). При этом наказанию подлежала словесная угроза: «Повесить царя вместе со всеми его указами».Угроза же, подкрепленная демонстрацией оружия рассматривалась как покушение на убийство. В этом Уложении устанавливалась также уголовная ответственность, за угрозу, высказанную в адрес родителя со стороны детей.

В XVIII веке значительных изменений в законодательстве, предусматривающем ответственность за угрозу убийством, не произошло. Она по-прежнему квалифицируется как стадия преступления - покушение. Так, в соответствии с «Воинским Артикулом» 1715 г., угроза убийством военнослужащему рассматривалась как покушение на убийство (арт. 26).

В XIX веке объективные процессы общественного развития привели к изменению политических приоритетов, в результате чего уголовный закон начал отражать приверженность государства к равной защите личности своих граждан. Эти процессы отразились и на нормах криминализации угрозы убийством. В частности, «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных» 1845 г., трактовало обнаружение умысла как словесное или письменное изъявление о том мыслей и предложений (ст. 242). В этом аспекте и угроза рассматривалась как форма обнаружения умысла. В Уложении 1845 г., а также в Уставе о наказаниях, налагаемых мировыми судьями 1864 г., предусматривались различные виды (система) норм об угрозах жизни и здоровью личности.

Уголовным кодексом в 1903 году была предпринята попытка дальнейшего совершенствования законодательного описание угрозы. Законодатель включил во многие составы преступлений указание о деянии, совершенном «посредством насилия над личностью или наказуемой угрозы» (п.1 ч.1 и ч. 2 ст. 80; ч.2 ст. 82; ч.2 ст. 83; ч.2 ст. 84; ст. 87 и др.). В результате, законодательство по уголовному насилия приобретает более систематический и унифицированный характер. В целом, следует отметить, что Уголовный кодекс 1903 года, в вопросе о построении нормы уголовной ответственности за угрозу, характеризуется высоким уровнем законодательной техники и четкого понимания угрозы, как способа совершения преступления или угрозы в виде обнаружения умысла. Большую роль в этом сыграли достижения уголовно-правовой доктрины того времени. В частности, Н.С. Таганцев уже тогда писал, что «сущность угрозы заключается в воздействии на психическую деятельность угрожаемого».

Дальнейшее развитие теории уголовного права, законодательства и практики осуществлялось в рамках новых требований уголовной политики советского этапа российской истории.

Упоминание наказуемости угрозы в нормах Советского законодательства происходит в УК РСФСР в 1922 году и акцентирует серьезное внимание на угрозе в качестве средства совершения преступления. Так, указание на угрозу убийством содержалось в нормах ст. 169 - изнасилование, 170 - принуждение к занятию проституцией, ст. 184 - разбой и ст.214 - мародерство. В то же время, самостоятельной нормы, предусматривающей уголовную ответственность за угрозу жизни или здоровью, в этом источнике предусмотрено не было.

В рассматриваемый период в советском уголовном праве происходит некоторая доработка категории "обнаружение умысла". Законодатель начал определять его как простой умысел, то есть, как процесс возникновения и формирования намерения.

Во время последней советской кодификации уголовного законодательства (1959-1961 гг.), в связи с необходимостью усиления борьбы с социально- опасными угрозами, уголовная ответственность за угрозу убийством была установлена во всех союзных республиках , В то же время, в качестве позитивного элемента в развитии отечественного уголовного права, следует отметить тот факт, что в УК РСФСР 1960 года были предусмотрены как общий (ст. 207 УК РСФСР), так и специальные составы угрозы (ч. 1 ст. 176 прим.2, ч. 1 ст. 193, ст.241 УК РСФСР).

В Уголовном Кодексе 1960г. ответственность за угрожающие действия (в том числе и как способ совершения иного преступления) устанавливалась в 41 статье.

Общая норма, которая предусматривала уголовную ответственность за угрозу убийством, нанесение тяжких телесных повреждений или уничтожением имущества была закреплена в ст. 207 Уголовного кодекса 1960 года. В данной статье были объединены три независимые состава преступления, разработанные в зависимости от содержания объективной стороны: 1) угроза убийством; 2) угроза нанесением тяжких телесных повреждений; 3) угроза уничтожением имущества путем поджога. Видовым объектом таких преступлений признавался общественный порядок и общественная безопасность, следовательно, жизнь и здоровье являлись не основным, непосредственным, а только дополнительным объектом данного преступления. Таким образом, в 1960-1961 годах законодателем были сформулированы основные составы преступлений, устанавливающих уголовную ответственность за угрозу, как самостоятельное преступление. Тем самым угроза убийством или причинением тяжких телесных повреждений была законодателем признана в качестве преступного деяния, не являющегося способом совершения другого преступления (разбоя, вымогательства, хулиганства). Это, как верно отмечает П.Н. Левин «свидетельствует об усилении мер ответственности по борьбе с посягательствами на личность и предупреждению совершения более тяжких преступлений против жизни и здоровья человека (убийства, причинения тяжких телесных повреждений".

Дальнейшим этапом в развитии отечественного законодательства было принятие Уголовного кодекса 1996 г., где в ст. 119 предусмотрена уголовная ответственность за угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, а также целый ряд специальных составов с признаками угрозы. В этом проявилась преемственность отечественного законодателя, который сохраняет тенденцию на развитие норм, криминализирующих деяния, сопряженные с посягательством на психическую неприкосновенность человека. Это концептуально верная позиция, так как нельзя переоценить профилактическую роль состава ст. 119 УК РФ, применение которой позволяет оказывать уголовно-правовое превентивное воздействие в совершении убийства или причинения тяжкого вреда здоровью.

Действующее законодательство, в отличие от УК РСФСР 1960 года, претерпело значительные изменения в консолидации признаков общего состава угрозы (ст. 119 Уголовного кодекса):

во-первых, видовым объектом справедливо признаются высшие блага личности: ценность жизни и неприкосновенность здоровья;

во-вторых, исключается из состава преступления угроза уничтожением имущества.

Таким образом, законодательная и доктринальная практика становления отечественного уголовного права свидетельствует о том, что по мере развития общественных отношений, усложнения социальной структуры общества, его экономико-политической основы, все более глубокое и логически обоснованное содержание приобретали отечественные уголовно-правовые нормы.

Так, «от формального понимания преступления как нарушения права», к середине 20 века отечественная уголовно-правовая теория и практика пришли к пониманию того, что «преступление - это общественно опасное, виновное и противоправное посягательство на общественные отношения, причиняющие в их сфере социально опасный вред или создающее угрозу причинения такого вреда.»

Следовательно, российская уголовно-правовая наука, первоначально признавая угрозу в качестве обнаружения умысла, впоследствии стала четко выделять такой способ совершения преступления, как угроза, в качестве самостоятельного состава преступления. Это нашло отражение и в законодательной практике. Так, в проекте УК Министерства юстиции 1994 г. указывалось, что: «преступлением признается запрещенное уголовным законом деяние (действие или бездействие), причиняющее вред или создающее угрозу причинения вреда личности, обществу или государству».

В рамках данного дипломного исследования будет проведен анализ угрозы, предусмотренной в качестве обязательного признака объективной стороны ст. 119 УК РФ.

Таким образом, устанавливая норму об ответственности за угрозу убийством и причинением тяжкого вреда здоровью, законодатель стремился к тому, чтобы действие нормы не допускало совершение особо опасных преступлений против личности (убийства и причинения тяжкого вреда здоровью).

угроза убийство психический насилие

1.2 Характеристика криминологических показателей угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью в современной России

Анализ криминологических показателей играет решающую роль в формировании полной и объективной картины преступлений, а так же в процессе прогнозирования преступности, планирования и предупреждения мер, направленных на профилактику преступлений.

Статистика свидетельствует, что число убийств и покушений на убийство более чем удвоилось в первой половине 1990-х годов: в 1994 году их было зарегистрировано 32,3 тысячи против 15,6 тысячи в 1990 году и 9,2 тысячи в 1987 году. В 1999-2005 годах число ежегодно регистрируемых убийств и покушений на убийство превышало 30 тысяч (больше всего - 33,6 тысячи - в 2001 году) и лишь начиная с 2006 года оно стало быстро снижаться, сократившись вдвое за 5 лет. В 2013 году оно опустилось до 13,3 тысячи, что на 7,3% ниже, чем в 2012 году, и ниже значений показателя за весь период, начиная с 1989 года. В то же время, растет количество дел, возбужденных по ст.119 УК РФ. Так, в период с 2010г. по 2014г. количество уголовных дел, возбужденных по ст.119 УК РФ возросло на 8,2%. За 3 месяца 2015г. на 5,7% снизилось количество убийств, покушений на убийство, на 10,4% - фактов умышленного причинения тяжкого вреда здоровью. На территории Российской Федерации возросло на 58,7% количество преступлений террористического характера. Увеличилось на 22,6% число преступлений экстремистской направленности. Наибольший рост преступлений экстремистской направленности наблюдается в том числе и в Ставропольском крае (с 2 до 7; +250%).

Из анализа показателей преступности в Ставропольском крае следует, что наибольшего объема рассматриваемое преступление достигало в период 2013года - 2804, наименьший объем угроз убийством в Ставропольском крае был зарегистрирован в 2014 году - 2676 преступлений.

В статистике угроз убийством Российской Федерации в период с 2009 по 2014 годы прослеживаются совпадения хронологических изменений показателей объема угрозы убийством. Здесь, также как и в Ставропольском крае, наибольший пик деяний, предусмотренных ст. 119 УК РФ, зарегистрирован в 2013 году -94271 преступлений, наименьший в 2014 году - 68591 преступлений.

Данные о динамике свидетельствуют, что за пять последних лет показатели угрозы убийством снизились на- 22, 57 %. Наибольшие темпы снижения зарегистрированы в период 2013 год (- 28, 57 %). Но снижение количества возбужденных дел не всегда отражают снижение количества совершенных преступлений, т.к. это может свидетельствовать о недостаточно налаженной работе по выявлению и пресечению угроз убийством и об отсутствии планомерной деятельности по профилактике рассматриваемого вида преступления.

В масштабе Российской Федерации динамика выглядит следующим образом. В целом за пять лет показатели снизились на 11539 единиц в абсолютном выражении, что составило (- 0,13 %). Наибольшие темпы снижения зарегистрированы в период 20011-2012 гг. (- 15,1 %).

Интересным также представляется анализ удельного веса угрозы убийством в общей структуре насильственных преступлений против личности. В Российской Федерации угроза убийством с удельным весом в 32 % занимает первое место в структуре насильственных преступлений против личности. Интересно в этой связи проанализировать показатели раскрываемости угрозы убийств в Ставропольском крае. В 2010 году доля раскрытых угроз составила 99, 76 %, в 2011 году - 99,55 %; в 2011 г.- 99, 3 %; в 2012 г. - 98,6 %; в 2013 г. - 97, 78 %. В Пятигорске в 2012 году совершено 328 преступлений, предусмотренных ст. 119 УК РФ, раскрываемость составила 97,2%; в 2013г. совершено 343 преступления, раскрываемость 99,1%; в 2014 г. зарегистрировано 326 преступлений, раскрываемость 98,7%(собственное исследование автора)Таким образом, раскрываемость рассматриваемого преступления характеризуется весьма высокими показателями, хотя и имеет незначительную тенденцию снижения - за 4 года 1,2 %. Но, при анализе указанных данных следует учитывать, что, как правило, регистрируются лишь те угрозы, которые происходили в условиях очевидности, что характерно далеко не для всех преступлений. Именно по этим причинам здесь фиксируется высокий процент раскрываемости. Что же касается уровня латентности, то он представляется достаточно высоким и даже выше общего уровня латентности. Так, с 2009 года в России официально признан уровень латентности 1 к 10. По доктринальным оценкам он колеблется в пределах от 10 до 40 %. Проведя исследование бытового насилия, Девятовская С. В. отмечает, в частности, что угрозы убийством и оскорбления в семьях России далеко не всегда принимаются правоохранительными органами во внимание («Семейные ссоры - личное дело граждан»). По возбужденным же уголовным делам по ст. 119 УК РФ до суда доходят единицы и, как свидетельствует внутренняя статистика МВД, уровень латентности угроз примерно в 2 раза выше, чем общий уровень латентности.

По Лукьяновой И.Н., эти преступления имеют высокий уровень латентности, частично из-за того, что члены семьи, которые часто становятся жертвами данного вида преступления, напрямую зависят от виновного, отчасти потому, что ст. 119 Уголовного кодекса является преступлением небольшой тяжести, и часто потерпевшие, а в некоторых случаях и полиция, не хотят обременять себя судебными издержками, связанными с участием в расследовании "незначительных", с точки зрения наказания, деяний. Статья 76 Уголовного кодекса позволяет прекратить уголовное дело за примирением виновного с потерпевшим, однако это не улучшает ситуацию в семье.

В ходе анализа были получены данные, согласно которым хотя бы раз в жизни стали жертвами угроз 87% респондентов, но в полицию при этом они не обращались. Из этого числа: 45% респондентов не писали заявление в полицию из-за отсутствия доверия к правоохранительным органам, 12% - считали эти действия не наказуемыми, 6% - из страха мести, 2% - из-за отсутствия время для подачи заявления, 5, 4% в связи с тем, что сами часто угрожают другим. Коэффициент угроз убийством в России Федерация составляет 0, 005 на сто тысяч населения. В Ставропольском крае - 0, 006 на сто тысяч населения.

Характеристика лиц, являющихся субъектом преступления, предусмотренного ст. 119 Уголовного кодекса, демонстрирует четко обозначенный «мужской» характер угроз. Так, в 100% изученных приговоров судов, преступниками были мужчины в возрасте от 25 до 47 лет. Подавляющее большинство из изученных материалов судебной практики содержат информацию о том, что обвиняемых характеризуют агрессивный характер, вспышки гнева, в порыве гнева они способны угрожать жертве с применением холодного или огнестрельного оружия. В то же время, следует отметить, что часто привлечение к уголовной ответственности за угрозу является начальной в уголовной карьере субъекта, т.к. подавляющее большинство (96,5%) из тех, кто привлечен к уголовной ответственности за угрозу убийством, ранее не судимы.

Социальный состав предполагает, что 67% субъектов угроз - безработные и те, кто не имеет постоянного источника дохода; 34% - пенсионеры. Подавляющее большинство тех, кто признан виновным в угрозах, имеют низкий уровень образования.

Основные психологические характеристики субъекта угроз коренятся в повышенной агрессивной направленности поведения виновного, повышенной озлобленности , склонностью к угрозам или насилию по незначительному поводу, низкой нравственной культурой (алкоголизм, наркомания, бродяжничество, убеждение), а также в том, что зачастую тираны состоят в родственных отношениях с жертвами. В исследовании приговоров судов Ставропольского края было выявлено, что около 75,4% совершили преступление в состоянии алкогольного или наркотического опьянения.

Особо следует отметить вопрос о виктимизации параметров уголовных угроз. Около половины угроз были совершены в семье, в отношении родственников, друзей или соседей, т.е. в отношении лиц, состоящих с виновными в более или менее длительной или тесной взаимосвязи. Ситуация угрозы характеризуется как ярко выраженная конфликтно-агрессивная. Многие исследователи бытового насилия отмечают, что число угроз убийством в ходе конфликтов, инициированных или спровоцированных потерпевшим, растет. Так, в более половины всех изученных приговоров, потерпевшие не только не стремились избежать конфликта, а напротив, своими действиями провоцировали его, принимая активное участие в скандале. Примерно 42,1 % потерпевших сами находились в состоянии алкогольного или наркотического опьянения в момент совершения против них угрозы.

По данным Борбат А.Н., угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (ст. 119 УК РФ) по отношению к членам семьи составила 3,2% от удельного веса всех насильственных преступлений уступая только убийствам. Характеризуя угрозу убийством, Лукьянова И. Н. отмечает, что 50,7% угроз было направлено против женщин и 49,3% против мужчин

Чаще всего, потерпевшими являются супруги (44,5%), родители (20,3%), дети (20,3%), сестры (5,4%), братья (4,1%), а также иные родственники виновного (5,4%). По результатам изучения судебной практики Ставропольского краевого суда было установлено, что чаще всего жертвами угроз оказываются сожительницы (56 %), на втором месте соседи (23 %), далее случайные знакомые (4 %). Угрозы убийством в быту и семье составляют примерно 22 % всех преступлений в семье.

Нередко поводом к совершению преступления служило аморальное, противоправное поведение самого потерпевшего (56,2 %), как-то: оскорбление, унижение, применение насилия, угроз, в том числе и убийством, ограничение свободы, запрет на проживание и пользование имуществом. Таким образом, угрозе убийством в семье присущ заметный виктимологический оттенок. Как отмечает Побегайло Э.Ф. « 26 % угроз убийством обусловленао аморальным поведением мужей (пьянство, конфликты, истязания жен, угрозы и т.д.), 12 % - аморальное поведение женщин (пьянство, половая распущенность), 18 % преступлений совершено на фоне обоюдных ссор из-за детей, 60 % - на фоне совместного распития спиртных напитков.

В этой связи, с целью предупреждения не только угроз, но и убийств и причинения вреда здоровью, чрезвычайную актуальность приобретает вопрос о создании в России системы виктимологической профилактики.

1.3 Социальная обоснованность криминализации угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью

Обоснованность криминализации угрозы обусловлена следующими причинами:

а) высокая степень общественной опасности для самых ценных благ человека - жизни и здоровья;

б) общее увеличение агрессии в России и, как следствие, увеличение числа насильственных преступлений, в том числе криминальных угроз;

г) большой профилактический потенциал ст. 119 УК РФ, т.к. положение имеет двойную профилактическую направленность, потому что не только может предотвратить сами угрозы, но также их последующую реализацию.

Исследователи отмечают, что если раньше причинам преступности уделялось больше внимания, то в настоящее время сузился круг проблем и фокус сместился к вопросам текущего характера. Тем не менее, без изучения обстоятельств, способствующих совершению насильственных преступлений и способов их предотвращения, невозможно выполнять задачи уголовного законодательства в части предупреждения преступлений.

Возросло количество преступлений против жизни и здоровья человека, совершенных лицами, потерявшими свое прежнее социальное положение. В два раза выросло число лиц, осужденных по ст.119 УК РФ, которые в момент совершения преступления, не имели постоянного источника дохода.

«Основной причиной роста преступности следует признать отсутствие тщательно продуманных социальных и законодательных преобразований. Об этом свидетельствуют, в частности, данные об увеличении почти до половины осужденных из категории трудоспособных, но не работавших и не учившихся членов общества. Социальные проблемы часто приводят к наркомании, алкоголизму и насильственным преступлениям. По данным исследований, обнаруживается прямая связь между ростом насильственных преступлений и увеличением роста количества лиц, страдающих наркоманией и алкоголизмом. Наиболее характерна данная связь при совершении убийства (в более половине исследованных случаев), угрозы убийством, хулиганства, умышленном причинении тяжкого вреда здоровью и нанесении побоев.»

Другой причиной могут служить различные неблагоприятные процессы в общественном сознании из-за несовершенных политических, правовых и моральных систем, что приводит к чрезмерным и порочным потребностям. Если требования не могут быть удовлетворены законным путем, человек пытается решить эту проблему, нарушая закон.

Основным фактором криминализации угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью является их общественная опасность. Степень общественной опасности деяние такова, что значительно мешает общему закону и порядку в государстве, нарушает личную безопасность граждан. Угроза убийством причиняет реальный вред психическому здоровью потерпевшего, в результате чего растет напряжение, беспокойство за их безопасность и безопасность близких. В медицинской литературе доказано, что наиболее вредным и опасным видом эмоций является страх.

Наряду со страхом, угроза может привести жертву к таким негативным эмоциям, как эмоция гнева. В этом случае возникает ситуация, когда параметры виктимизации жертвы начинают постепенно развиваться в криминогенные, которые могут быть реализованы в преступном поведении потерпевшего.

Угроза убийством или причинением тяжких телесных повреждений вызывает у пострадавшего чувство страха, тревоги, беспокойства. Осознание вероятности физического насилия и их последствий может угнетать жертву, вызывать неадекватные действия.

Таким образом, криминальная угроза, ответственность за которую предусмотрена ст. 119 Уголовного кодекса, в дополнение к прямым уголовным аспектам имеет огромный криминогенный потенциал (способность создавать новые преступления), что убедительно доказывает справедливость криминализации угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью. Одним из эффективных средств предотвращения криминального насилия в своевременном уголовном праве, является использование в полной мере двойного потенциала статьи 119 Уголовного кодекса.

Важное значение имеет обеспечение согласованности нормативно-правовых норм предотвращения насилия. В частности, важно, чтобы были разработаны меры административной ответственности за угрозы причинения вреда, не подпадающие под действие ст. 119 Уголовного кодекса - вреда здоровью, угроз изнасилования или угрозы причинения ущерба имуществу. Только в этом случае будет обеспечен непрерывный процесс межотраслевой дифференциации, в котором защита личности красной нитью проходит через всю систему метода уголовно-правового регулирования общественных отношений.

Общество и государство, на современном этапе существования, требуют от уголовно-правовых институтов охраны личности от преступных угроз, наиболее ценным из которых являются жизнь и здоровье. Это необходимое условием для построения гражданского общества и верховенства закона.

. ПСИХИЧЕСКОЕ НАСИЛИЕ КАК СПОСОБ СОВЕРШЕНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

2.1 Угроза как способ совершения преступного деяния

Анализ общей части Уголовного кодекса Российской Федерации показывает, что структура уголовного закона предусматривает следующие виды угрозы: угрозу как способ совершения уголовного преступления и угрозу, как само деяния.

Различные типы угроз, как способов совершения преступления, могут быть классифицированы в соответствии с их содержанием. УК РФ предусматривает 4 основных типа угроз - способов:

угроза насилием

угроза уничтожением или повреждением имущества

угроза распространением нежелательной к распространению информации;

угроза, неопределенная законодателем.

Действующий Уголовный кодекс России закрепил такие угрозы - способы совершения преступления, в пяти статьях, которые имеют разнообразные форму, структуру, содержание и самостоятельные исключительные свойства. К ним относятся:

угроза убийством (ст.ст. 119, 296 УК РФ);

угроза причинением вреда здоровью (ст.ст. 119, 296 УК РФ);

угроза применения насилия (ст.ст. 318, 321 УК РФ);

угроза уничтожением или повреждением имущества (ст. 296 УК РФ);

угроза совершения взрыва, поджога (ст. 205 УК РФ);

угроза иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий (ст. 205 УК РФ).

В смысловом значении угроза, как действие, это - запугивание, обещание причинить кому-нибудь зло. Следует, однако, отметить, что, несмотря на распространенность упоминания угрозы в нормах Особенной части УК РФ (более чем в 15 % (¼) составов), она - одна из наиболее неоднозначно трактуемых в теории и практике категория. Это обстоятельство нашло отражение и в действующем уголовном законе РФ, а само понятие «угроза» пополнило список оценочных. Как верно отмечает Куманяева Е.А.: «Неоднозначное конструирование угрозы как уголовно значимого признака осложняет теоретическое понимание и практическое применение этих норм, порождая противоречивую судебную практику». По мнению Девятовской С. В. «в действующем УК РФ насилие следует отнести к оценочно-формальным понятиям, признаки которого не достаточно конкретизированы в законе.» Очевидно, что такая ситуация не способствует точной квалификации насильственных преступных деяний, в том числе и преступных угроз. Возлагая на судебно-следственных работников оценку границ правоприменения, законодатель тем самым закладывает основу для разночтений, излишнего индивидуализма при применении норм уголовного закона, что зачастую приводит к несовпадению смысла, заложенного законодателем в норму и ее толкование в процессе правоприменения.

Сложности, возникающие в процессе квалификации угрозы, обоснованы особенностями субъективного восприятия человеком окружающей действительности. На практике возникает как переоценка, так и недооценка психических угроз. У каждого правоприменителя формируется свое представление о составных элементах психического насилия, в большей степени эта проблема продуцируется оценочным характером ключевых элементов насилия при угрозе по действующему УК РФ.

Словарное толкование позволяет с позиций современного русского языка определить угрозу как «запугивание, обещание причинить неприятность, зло кому-нибудь. Запугивать значит «грозить, стращать, наводить опасность». В другом словаре под угрозой понимается « обещание причинить зло, неприятность; скрывающаяся, таящаяся в чем-либо опасность кому, чему-либо».

Таким образом, следуя этимологии рассматриваемой категории, многие авторы, и практически вся правоприменительная практика рассматривает угрозу как синоним опасности. Такой подход не допустим при квалификации преступлений, так как порождает прецедент ограничительного толкования «угрозы». Нельзя сводить характер общественной опасности угрозы лишь к выражению вовне намерения причинить вред. В этом случае возникает ситуация привлечения к уголовной ответственности на основе «обнаружения умысла», то есть установление уголовной ответственности «за мысли», что прямо противоречит принципам действующего законодательства РФ.

Говоря об угрозе насилием, следует иметь в виду, что в обще-смысловом значении «насилие есть применение физической силы к кому-либо». В законе нет определения понятия насилия. «В судебной практике принято считать, что насилие - это болезнетворное воздействие на ткани человеческого организма. Такое понимание насилия является общепринятым и соответствует его обще-смысловому значению»

Таким образом, под угрозой следует понимать воздействие на психику другого лица. Сущность угрозы представляется в воздействии на психическую деятельность потерпевшего путем сообщения ему сведений о совершении немедленно либо в будущем нежелательных (вредных) для него или близких ему лиц действий с целью возбуждения в потерпевшем чувства страха.

На основании определения значения угрозы, Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2004 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации, отметил, что «под угрозой следует понимать запугивание потерпевшей такими действиями или высказываниями, которые выражали бы намерение физического насилия».

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ « О судебной практике по делам об убийстве» от 27 января 1999 г. (ст.105 УК РФ), (с изменениями, внесенными постановлениями Пленума от 6 февраля 2007г. №7, от 3 апреля 2008г. №4, от 3 декабря 2009г.№ 27 и от 3 марта 2015г. №9) нет прямого упоминая об угрозе убийством, но даются четкие рекомендации для определения признаков покушения на убийство, тем самым определяется граница для отграничения угрозы убийством от покушения на него. Так, в п. 2 Пленума Верховного Суда, определяется, что покушение на убийство возможно только с прямым умыслом, то есть когда обстоятельства дела свидетельствует о том, что преступник знал о социальной опасности своих действий (бездействия), предвидел возможность или неизбежность наступления смерти другого человека и хотел ее наступление, но смерть не наступила по причинам, не зависящим от него (из-за сопротивления жертвы, вмешательства других, своевременного предоставления помощи потерпевшему и другие.). Следовательно, при угрозе убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, у преступника нет умысла ​​на причинение смерти другому человеку, смысл его действий сводится к тому, чтобы ввести потерпевшего в состояние страха, эмоционального кризиса путем передачи информации о возможной реальной опасности насилия (убийством или нанесением тяжких телесных повреждений ). Важными, в этой связи, являются рекомендации, содержащиеся п. 4 Пленума, где указывается, что при принятии решение о направленности намерения виновного, должна быть учтена совокупность всех обстоятельств преступления и учитываться, в частности, способ и орудие преступления.

Более конкретные разъяснения о содержании угрозы, даются в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации» от 15 июня 2004 . п. 11 Постановления гласит, что "под угрозой убийством или причинением тяжкого вреда здоровью следует понимать не только прямые высказывания, в которых выражалось намерение применения насилия к потерпевшему или к другим лицам, но и такие угрожающие действия виновного как, например, демонстрация оружия или предметов, которые могут быть использованы в качестве оружия (нож, бритва, топор и т. п.). Следовательно, Верховный суд рассматривает перечисленные предметы как подтверждение реальности намерений преступника.

Рассматривая проблему установления содержания категории "угрозы" следует также рассмотреть еще один вопрос. Угрозы принято подразделять в науке на физические и информационные. Информационная угроза заключается в таком общественно опасном поведении, которое направлено на передачу информации к другому лицу и выражается не только в словах, но и в виде различных действий, несущих информацию: семантические жесты и выразительные движения и другие умышленные действия со стороны субъекта преступления. В теории уголовного права есть два способа повлиять на человеческую психику: информационный и внеинформационный. Возникает вопрос, следует ли признать в качестве угрозы внеинформационный метод воздействия на человека, так как данный метод проявляется сразу на подсознательном уровне, минуя стадию осознанного восприятия информации (гипноз, высокочастотные импульсы не воспринимаемые человеческим глазом и ухом, но воспринимаемые его мозгом, так называемый "пятый кадр" и так далее). В результате такого воздействия, можно причинить еще больший вред, чем информационным методом и привести к психическим расстройствам, в том числе тяжелым психическим нарушениям, а так же к смерти человека Ведь при такой форме воздействия, у потерпевшего вообще не остается возможности выбора. Как верно отмечает Седых Л. В, «в современном информационном обществе информация является уже производительной силой и «рождает власть « высшего уровня»».. Применительно к составу ст. 119 УК РФ в качестве угрозы, представляется верной любая форма психического воздействия - и информационная, и вне информационная, так как обе они реально создают опасность для психики индивида, то есть посягают на объект уголовно-правовой охраны. Кроме того, применение вне информационного способа донесения информации (без наличия традиционных носителей) до потерпевшего, исходя из современных реалий, требует особых познаний, профессионализма; использования технических средств, что невозможно без заранее обдуманного планирования и подготовки. Анализируя характер манипуляции сознанием, Седых Л. В обнаружила, что этот эффект носит двухуровневой характер. Первый уровень - это уровень открытого сообщения. Наиболее важным в управлении сознанием является второй уровень воздействия, с помощью которого объекту отправляется «кодированный» сигнал. Действие второго уровня основано на уже имеющемся у индивида «неявном», подсознательном знании, которое влияет на его чувства, мнения и запускает процесс воображения в необходимом субъекту преступления направлении». В этой связи, более верно разделять способы донесения (передачи) информации на информационные, с использованием традиционных носителей ( вербально, слова, письменные, видео и звуко- материалы)- опосредованное психическое насилие и информационные с использованием нетрадиционных носителей (гипноз, телекинез, не улавливаемые слухом и глазом человека киберпотоки и так далее) - прямое психическое насилие. Об актуальности проблемы наказуемости за противоправное воздействие на подсознание говорил еще Н. С. Таганцев. Следует признать, что в последнем случае потенциал реальности угрозы намного сильнее, так как негативный заряд информации об угрозе из сознательного уровня субъекта преступления напрямую, без искажений, попадает в подсознательную область коры головного мозга потерпевшего, не оставляя ему возможности защититься, избежать указанной информации, делая ее более убедительной и неизбежной. В этом случае возникает ситуация информационной агрессии. Представляется, что в зависимости от способа передачи информации следует осуществлять дифференциацию уголовной ответственности, выделяя два вида угроз: опосредованную - простую угрозу и прямую угрозу - информационную агрессию, как обладающую повышенной общественной опасностью.

В сегодняшнем постинформационном обществе остро стоит вопрос об информационной безопасности личности. Разработка электронных систем, цифровых средств массовой информации, повышает угрозу стать жертвой информационной реальности. Особенно остро стоит проблема в таком направлении, как терроризм, экстремизм, развитие тоталитарных сект. В этой связи, государство обязано, на уровне уголовно-правовых запретов обеспечить элемент механизма информационной безопасности личности, общества и государства, установив уголовную ответственность за размещение, пересылку, публикацию, демонстрацию и распространение информации, представляющей реальную угрозу для психического здоровья человека. В основу критериев определения характера информации должны быть положены как объективные критерии самой информации (направленность на склонение индивида (неопределенного круга лиц) к самоубийству, на развитие у личности низменной мотивации (алкоголь, наркотики, блуд), на разжигание национальной вражды и ненависти, религиозной нетерпимости; пропаганду элементов криминальной субкультуры), так и субъективные критерии, устанавливаемые в ходе расследования по каждому факту, на основе компетентного мнения эксперта или специалиста о том неблагоприятном потенциале, которым обладала указанная информация в отношении конкретного потерпевшего, группы потерпевших. Представляется, что криминализация указанных деяний, должна строиться на взаимосвязи административной и уголовно-правовой превенций. Такая норма объединила бы в себе все те разрозненные составы, которые уже имеются в Особенной части УК РФ (ст.ст. 230; 237; 239; 242; 242(1)); и восполнила бы существующие пробелы в правовом регулировании.

Таким образом, очевидна необходимость законодательного закрепления понятий насилия, в том числе угроз. Их легитимное определение будет способствовать общему пониманию, толкованию и применению на практике, всей системы норм, касающихся ответственности за совершение насильственных преступлений в Уголовном кодексе. Представляется более верным положение, согласно которому, расшифровка понятия угрозы должна содержаться в норме Общей части Уголовного кодекса, которая определила бы понятие насилия и его формы (физические и психические). Особое внимание следует уделить определению угрозы, как формы психического насилия: «Под угрозой следует понимать психическое насилие (прямое и опосредованное), реализуемое через информацию о намерении совершить в отношении потерпевшего или близких ему лиц немедленно либо в будущем общественно опасные действия».

2.2 Угроза как разновидность психического насилия

Специфика угрозы, как способа совершения преступления проявляется в том, что угроза является формой психического насилия. По утверждению Данелян Л.В.: «психическое насилие в форме угрозы причинения вреда - один из наиболее распространенных способов преступлений». С развитием технологий, расширением информационного пространства и средств связи, все большую распространенность начало приобретать психическое насилие. Его опасность определяется скрытым агрессивным воздействием на человека. До 63% респондентов считают, что они не способны защитить себя и своих близких от психических воздействий. По оценке Луценко Е. Г., «угроза является одним из превалирующих способов психического принуждения». Психическое принуждение определяется влиянием насилия на психику человека. Есть два основных способа такого влияния, одним из которых является информационное воздействие, заключающееся в угрозах причинения вреда объектам уголовно-правовой охраны, второй способ - прямое воздействие на бессознательную стороны психики (сюда можно отнести гипноз, электронную стимуляции мозга и т.д.).

Таким образом, одной из самых сложных и важных задач при рассмотрении угрозы, как преступления, является проблема ее соотношения с такой категорией, как психическое насилие.

Характеристикой психического насилия является нематериальный способ воздействия на человека, передача значимой для получателя информации, которые могли бы повлиять на его психическое состояние и психическое здоровье.

Термин "психологическое насилие" в Уголовном кодексе РФ не используется. В уголовном законодательстве и юридической практике вопрос о его содержании продолжает оставаться проблематичным. Как верно отмечает Луценко Е. Г. : «в правоприменительной практике складывается парадоксальная ситуация: психика индивида является наиболее уязвимым его местом, а значение психического насилия в правоприменительной деятельности недооценивается». В Уголовном законе о психическом насилии ставится вопрос посредством указания на такие категории, как угроза и принуждение, выступающими конструирующими признаками состава преступления в нормах Особенной части.

Как результат неоднозначного понимания и интерпретации термина в определении характера и тяжести психического насилия, формируются искажения на уровне правосознания не только у граждан, но и у сотрудников суда и правоохранительной системы. Так, 100% судей и прокуроров считают, что угроза должна иметь внешнее выражение их действительности; 85% считают, что доказуемы только те угрозы, которые были обнародованы; 100% респондентов, отнесли любое насилие к форме психических угроз; 98% респондентов считают, что гипноз является формой психического насилия.

Следует отметить, что на сегодняшний день в уголовно-правовой науке проблема психологического насилия является одной из самых спорных категорий.

Несмотря на то, что в доктрине уголовного права преступное насилие подразделяется на физическое и психическое, в законе, как утверждает Данелян Л В., «под термином «насилие» подразумевается только физическое насилие. Если же предусматривается ответственность за угрозу применения насилия, то это специально оговаривается в диспозиции уголовно-правовой нормы». Как справедливо отмечает Е.А.Куманяева, «формально такой прием законодательной техники не отвечает требованиям терминологии и термин «насилие», как более широкий по объему, там, где это необходимо, следовало бы заменить на «физическое насилие». Однако, это предложение может быть реализовано только после надлежащей разработки и законодательного закрепления понятия «психическое насилие», так как квалифицировать причинение физического вреда человеку с помощью психических средств воздействия по признаку угрозы не представляется возможным, потому что к физическому насилию это не имеет никакого отношения. Психическое насилие используется для того, чтобы лишить желания сопротивляться или заставить действовать определенным образом, а физическое насилие - лишение потерпевшего способности или фактической возможности оказывать сопротивление. В Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 27 сентября 2012 года №19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» дается следующее разъяснение физической угрозы: «угроза применения насилия, опасного для жизни обороняющегося или другого лица, может выражаться, в частности, в высказываниях о намерении немедленно причинить обороняющемуся или другому лицу смерть или вред здоровью, опасный для жизни, демонстрации нападающим оружия или предметов, используемых в качестве оружия, взрывных устройств, если с учетом конкретной обстановки имелись основания опасаться осуществления этой угрозы.

При применении физического насилия причиняется физический вред личности (телесные повреждения, смерть и т. д.) или личность ставится под угрозу причинения такого вреда. Угроза же представляет собой возможность причинения нежелательных последствий. Она только ставит в опасность неприкосновенность личности. Виновный, устрашая, рассчитывает на испуг потерпевшего. Таким образом, психическое насилие есть воздействие на организм другого человека посредством оказания влияния на его психику. Осуществление такого воздействия возможно с помощью психических факторов внешней среды и составляет содержание психического насилия. Эксперты также отмечают, что психическое насилие - это любое воздействие на психику с целью преодоления воли потерпевшего, для того, чтобы достичь преступного результата.

Раскрывая сущность принуждения, следует иметь ввиду, что оно нацелено на максимальное ограничение свободы выбора для принуждаемого. Как верно отмечает Луценко Е. Г, «при принуждении свобода выбора поведения принуждаемого вообще не учитывается и возможности выбора вариантов либо нет вообще, либо они сужены до предела».

Таким образом, угроза и принуждение связаны друг с другом, как часть и целое. Принуждение в этом случае является более широкой категорией, тогда как угроза является проявлением одной из его форм. Следует особо отметить, что не следует сводить принуждение лишь к физическому насилию, оно, в рамках такой формы психического насилия как угроза, может быть направлено и на имущество принуждаемого. Таким образом, принуждение по объему шире любой формы (физической или психической) насилия.

Под психическим насилием следует понимать противоправное воздействие на психику другого человека с целью подавления и подчинения его воли воле преступника. Хотя Уголовный кодекс не упоминает эту категорию, большинство статей Уголовного кодекса определяя насилие подразумевают две его формы - как физическое, так и психическое.

Угроза соотносится с психическим насилием как часть и целое, являясь разновидностью психического насилия .

В ст. 119 Уголовного кодекса предусматривается уголовная ответственность за наиболее общественно опасный вид психического насилия - угрозы насилием. При этом, законодатель не раскрывает содержание самой угрозы, конкретизируя ее опасность посредством указания на предмет посягательства: жизнь и здоровье (при условии реальности убийства и причинения тяжкого вреда здоровью).

2.3 Система признаков угрозы, образующих состав преступления

Диспозиция ст. 119 УК РФ закрепляет обязательные признаки угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, к которым относятся реальность, осуществимость и совершение ее помимо воли пострадавшего.

Реальность - ключевой признак угрозы, признанный подавляющим большинством исследователей проблем психического насилия.

В ходе анализа уголовных дел было установлено, что в 98,5% приговоров как правило, есть указание на реальность угрозы . Следовательно, юридическая практика наделяет "реальность" основополагающим значением для уголовной ответственности за угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью. Он превращает угрозу из вида обнаружения умысла в уголовно наказуемую категорию. По мнению Луценко Е. Г. «реальность угрозы характеризует её как общественно опасное деяние». Понятие реальности раскрывается через такие категории, как: наличность, конкретность и действительность.

Наличность является неотъемлемой чертой угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью. Наличной признается та угроза, которая уже возникла, но не перестала существовать. Таким образом, она возникает с момента выражения угрожаемым в любой форме информации о намерении причинить смерть или тяжкий вред здоровью конкретного лица, при отсутствии признаков начала фактической реализации этой угрозы.

Примером может служить уголовное дело в отношении Е.Т.П. который неоднократно 22 и 26 октября 2014 г. в ночное время звонил по телефону в квартиру У.С.М. и угрожал убийством. Ранее они состояли в фактических брачных отношениях.

октября 2014 г. Е.Т.П. в кабинете работника полиции Рукавишникова А.А. заявил, что всё равно убьёт У.С.М. В последних числах октября 2014 г. Е.Т.П. по телефону в разговоре с Б.Р.О.вновь заявил, что убьёт бывшую жену. Угрозы убийством У.С.М. воспринимала как реальные и вынуждена была скрываться от Е.Т.П. При таких обстоятельствах суд обосновано квалифицировал содеянное по ст. 119 УК РФ.

Решение вопроса о наличности угрозы должно быть основано на объективных данных о том, что общественно опасное посягательство уже началось. Посягательство не является наличным в тех случаях, когда оно закончилось, и опасности охраняемым благам нет. О прекращении наличности угрозы свидетельствуют обстоятельства, которые сводят на нет ее угрожающий потенциал в условиях конкретного места и времени: примирение сторон, пресечение угрожающих действий виновного, изменение пространственно-временных условий жизнедеятельности участников конфликта и т.д.

В зависимости от момента возможной реализации, преступные угрозы можно классифицировать на два вида. Во-первых, это буквально наличная угроза, предполагающая немедленное причинение вреда вслед за высказыванием самой угрозы. Нередко наличная угроза носит характер ультиматума, предъявляемого потерпевшему, когда виновный требует от него совершения какого-либо действия (бездействия), обещая тут же на месте реализовать угрозу в случае неисполнения выдвинутого требования. Этот вид угрозы обладает более высокой степенью опасности, так как она обладает большим устрашающим потенциалом, формирует у потерпевшего психологическое состояние стресса, парализует его волю. «Непосредственная угроза применения насилия, опасного для жизни обороняющегося или другого лица, может выражаться, в частности, в высказываниях о намерении немедленно причинить обороняющемуся или другому лицу смерть или вред здоровью, опасный для жизни, демонстрации нападающим оружия или предметов, используемых в качестве оружия, взрывных устройств, если с учетом конкретной обстановки имелись основания опасаться осуществления этой угрозы» Примером, иллюстрирующим данный вид угрозы, может служить уголовное дело, возбужденное в отношении гр. Б.Б.В., который 24 июня 2014г., перекопал дорогу рядом со своим дачным домиком и тем самым мешал проезду соседей. В 12 часов сосед по даче гр. Т.Н.Н., который не смог проехать к своему дому, потребовал закопать яму. В ответ на замечание соседа, Б.Б.В находившийся в состоянии алкогольного опьянения, начал оскорблять Т.Н.Н., словесно угрожать убийством. Когда Т.Н.Н. вышел из машины, чтобы положить доски для проезда через яму, Б.Б.В.забежал в дом, схватил охотничье ружье и направил его на Т.Н.Н., требуя прекратить эти действия. Т.Н.Н. заскочил в машину и дал заднюю скорость. В это время Б.Б.В., желая запугать Т.Н.Н., произвел выстрел в сторону машины. В отношении Б.Б.В. было возбуждено уголовное дело по ст.119 УК РФ.

Вторым видом угрозы является такая угроза, которая лишена свойства буквальной наличности, то есть предполагаемый момент реализации угрозы отнесен в будущее, что также следует из ее содержания. Ее можно назвать угрозой с отсрочкой исполнения. Так, гр. Ш.С.И. признан виновным в том, что 13 января 2013 г. направил письмо начальнику колонии, в котором угрожал ему убийством. Из показаний потерпевшего Х.Н.А. следует, что он (в силу особенностей своей работы) реально опасался высказанных в письме угроз. Свидетель Ц.В.Е., являясь сотрудником службы безопасности того же учреждения, оценил угрозу как реальную, свидетель З.Г.И. слышал от Ш.С.И., что последний намеревается убить начальника колонии. Свидетель Г.В.О. видел письмо, в котором содержались не только угрозы убить Х.Н.А., но и описывались способы убийства. Подобные угрозы Ш.С.И. высказывал и ранее, а в его прикроватной тумбочке был обнаружен кухонный нож.

Согласно заключению почерковедческой экспертизы, письмо на имя Х.Н.А. написано Ш.С.И. Суд правильно квалифицировал действия Ш.С.И. по ст. 119 УК РФ.

Столь же важным для признания угрозы реальной является вопрос о ее конкретности. Информация, содержащаяся в угрозе, должна быть направленной и понятной - кому и какой вред обещает причинить угрожающий. В противном случае, вопрос об уголовной ответственности не возникает. Таким образом, абстрактная угроза уголовных правоотношений не порождает. В качестве примера для иллюстрации стоит привести следующий случай из судебной практики. Так, Б.Н.И. находясь в состоянии алкогольного опьянения у себя в доме, стал принуждать квартирантку Ч.М.И. вступить с ним в сожительство, но последняя убежала и спряталась в доме соседки Д.К.И.. Вслед за ней к Д.К.И. прибежал Б.Н.И.. Выражаясь нецензурными словами, он стал стучать в дверь и требовать выпустить Ч.М.И.. При этом Б.Н.И. угрожал убийством Д.К.И., держа в руке нож. Д.К.И. потребовала не стучать в дверь, не пугать детей, при этом заявила, что в её доме Ч.М.И. нет и предложила ему уйти. Б.Н.И. ушёл. Ранее он никогда с Д.К.И. не ссорился, отношения между ними были нормальные. Как установил Верховный Суд, вся обстановка происшедшего, направленность действий Б.Н.И. не свидетельствовали о том, что у Д.К.И. имелись основания опасаться осуществления им словесной угрозы. Верховный Суд в части осуждения Б.Н.И. за угрозу убийством уголовное преследование прекратил.

Действительность угрозы является еще одним важным критерием реальности.

Угроза не должна быть мнимой, т.е. возникать только в воображении человека, а должна существовать в объективной реальности. Угроза должна быть как реальной, так и наличной настолько, что бы она не оставляла никакой свободы угрожаемому.

По мнению Девятовской С.В. «действительность угрозы может вытекать из самой сложившейся обстановки и места совершения нападения (например, квартира, улица); ее характерных особенностей (например, угрожают оружием), времени (ночь); количества соучастников и т. д. Все эти компоненты в совокупности являются составляющими конкретного психического насилия, а их набор способен оказать решающее психическое воздействие на жертву.»

Достаточно сложным в теории и неоднозначно трактуемым на практике является вопрос о субъекте оценки реальности угрозы. При оценке реальности угрозы большое значение придается субъективному фактору: как воспринимает ее потерпевший и окружающие лица (в частности, те, которые передают содержание угрозы потерпевшему). В юридической литературе высказано мнение о том, что субъективное восприятие реальности угрозы потерпевшим имеет решающее значение для признания состава преступления, предусмотренного ст. 119 УК. Более предпочтительным, является определение реальности угрозы с учетом как объективного, так и субъективного критерия. Они дополняют друг друга и вместе позволяют правильно установить признаки состава преступления, избежать ошибок в квалификации содеянного. Например, возможна ситуация, когда лицо, обладающее повышенной эмоциональностью, ошибочно воспринимает какой-либо розыгрыш (шутку) своих знакомых с имитацией оружия как реальную угрозу для жизни. Иногда подобные "шутки" приводят к возникновению состояния "мнимой" обороны - разновидности фактической ошибки в уголовном праве.

По мнению Девятовской С.В. «подтверждением реальности выступает состояние страха, возникающее у потерпевшего в результате преступных угроз».

Распространенным является взгляд, согласно которому переносить реальность угрозы целиком в плоскость субъективного ее восприятия потерпевшим едва ли правомерно и надо учитывать все обстоятельства дела (характер взаимоотношений виновного и потерпевшего, серьезность повода для угрозы, личность угрожающего, наличие предметов, способных причинить серьезный вред и т.д.).

Таким образом, более предпочтительной является точка зрения, в соответствии с которой реальность угрозы определяется на основе диады субъективного и объективного критериев. Как верно отмечает Р. Д. Шарапов: «Особенности восприятия характера преступной угрозы потерпевшим есть одно из обстоятельств, которое должно учитываться при определении характера угрозы, но в совокупности с другими обстоятельствами происшедшего, и не может предопределять, и тем более подменять вопрос о направленности умысла угрожавшего». Заслуживает также внимания точка зрения И. В. Лукьяновой о том, что: « ..реальность угрозы складывается из возможности восприятия содержания и понимания значения угрозы сознанием и волей человека (субъективный фактор) и заложенного виновным в свой поступок угрожающего потенциала, рассчитанного исходя из особенностей личности потерпевшего и сопутствующих совершению преступления обстоятельств (объективный фактор)». Угроза выступает как более действительная и представляющая большую опасность тогда, когда виновный заявляет о своем намерении осуществить ее немедленно. В то же время, для рассматриваемого состава, не обязательно совпадение во времени действительности угрозы и ее высказывание. Отдаленность момента реализации характерна для сложной угрозы. Так, виновный может заранее умышленно создавать опасность угрозы, а затем выражает ее вовне.

Действительность угрозы напрямую связана с ее интенсивностью. Интенсивность психического насилия - определяется содержанием угрозы (высказывания или демонстрация угроз применения насилия, опасного для жизни или здоровья потерпевшего).

Анализ рассмотренных точек зрения, а также документов судебно-следственной практики позволяют сформулировать критерии действительности угроз:

а) объективность существования угрозы, то есть она существует не в воспаленном сознании потерпевшего, а объективно вне его воли в условиях конкретного места и времени, в отношении определенных субъектов;

б) содержательный аспект - угроза должна содержать в себе информацию о конкретной опасности (совершить убийство, причинить тяжкий вред здоровью). Следует подчеркнуть, что информационный характер угрозы отражает ее специфику и предопределяет ее адресность, в противном случае исключено воздействие на психику человека;

в) угроза должна быть выражена вовне, то есть в любой приемлемой форме должна быть донесена до сознания потерпевшего;

г) действительность угрозы характеризуется ее интенсивностью (ярко выраженные жесты, слова, применение орудий и так далее).

Важным критерием уголовно-наказуемой угрозы выступает ее осуществимость.

Осуществимость угрозы представляет собой необходимый признак, свойственный только психическому насилию, предусмотренному ст. 119 УК РФ.

Осуществимость угрозы сводится к объективно существующей беспрепятственной возможности ее реализации, осознаваемой виновным.

Не могут быть признаны преступными угрозы, хотя и общественно опасные, но объективно неосуществимые. Как верно отмечает, Данелян Л.В. «… оценивать опасность угрозы, исходя лишь из субъективного восприятия ее адресатом, без учета объективной возможности осуществления действий по реализации угрозы, недопустимо, ибо при таком положении центр тяжести в оценке общественной опасности переносится на субъективное восприятие, которое может быть ошибочным».

Представляется, что критериями осуществимости угроз должны выступать объективные параметры места, времени, состояния угрожающего, половые, возрастные характеристики личности виновного, которые позволяют сделать вывод о возможности совершения им убийства или причинения тяжкого вреда здоровью. Все названные параметры должны не только создавать для преступника благоприятную почву для реализации своего преступного намерения, но и вызывать у потерпевшего опасение в возможности осуществления угрозы.

В качестве конструирующего признака угрозы следует рассматривать и то, что она осуществляется вопреки (при опосредованном психическом насилии) либо помимо воли потерпевшего (при прямом психическом насилии). Представляется, что наличие рассматриваемого признака следует признавать тогда, когда воля потерпевшего на применение в отношении него информационного насилия либо не была никак обозначена, либо имелось четко обозначенное несогласие. В этой связи, представляется, что при наличии согласия потерпевшего на осуществление в отношении него психического насилия в форме угроз его жизни и здоровью, должно исключать наступление уголовной ответственности в рамках ст. 119 УК РФ, так как теряется общественно опасный характер деяния, что приводит также к отсутствию вреда объекту - психике мнимого пострадавшего. Данное решение верно, при условии не наступления каких либо последствий для здоровья в результате мнимой угрозы. В противном случае, уголовная ответственность должна наступать по реальным последствиям. В данном вопросе следует четко оговорить, что при подаче заявления о побоях, оно должно быть рассмотрено, независимо от факта согласия на побои со стороны потерпевшего и виновное лицо должно привлекаться к уголовной ответственности, если же заявления от потерпевшего не поступило, то дело не возбуждается в силу прямого указания ч. 2 ст. 20 УПК РФ, т.к. состав ст. 116 УК РФ относится к преступлениям частного обвинения. В то же время, определяя меру наказания за подобные деяния, суд должен учитывать роль как виновного, так и потерпевшего в содеянном. В этой связи, для отечественного законодательства чрезвычайно остро стоит вопрос о солидарной уголовной ответственности в рамках виктимологической теории.

Таким образом, подводя итог, можно сформулировать следующие отличительные признаки угрозы:

) реальность угрозы проявляется через ее наличность, конкретность, действительность. В целом реальность угрозы должна основываться на паритетном учете объективных и субъективных критериев;

) осуществимость угрозы: критериями осуществимости угроз должны выступать объективные параметры места, времени, состояния угрожающего, половые и возрастные характеристики личности виновного и потерпевшего. Все названные параметры должны не только создавать для преступника благоприятную почву для реализации своего преступного намерения, но и вызывать у потерпевшего опасение в возможности осуществления угрозы;

) угроза должна осуществляться вопреки (при опосредованном психическом насилии) либо помимо воли потерпевшего (при прямом психическом насилии);

) угроза всегда обладает меньшей общественной опасностью, нежели реальное применение насилия.

. АНАЛИЗ ЭЛЕМЕНТОВ СОСТАВА ПРЕСТУПЛЕНИЯ УГРОЗЫ УБИЙСТВОМ ИЛИ ПРИЧИНЕНИЕМ ТЯЖКОГО ВРЕДА ЗДОРОВЬЮ

3.1 Объективные признаки состава преступления, предусмотренного ст.119 УК РФ

Ст. 119 Уголовного кодекса Российской Федерации, расположена в разделе 7, в гл. 16 Особенной части «Преступления против жизни и здоровья». Следовательно, родовой объект угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью определен как законодательно закрепленные права личности. Видовым объектом является неприкосновенность жизни или здоровья. Содержание объекта в ст.119 Уголовного кодекса РФ, представляет собой яркий пример психологического насилия с учетом всех его особенностей и характеристик. Как справедливо отмечает Данелян Л.В. «Объектом преступного насилия является личная безопасность (личная неприкосновенность) человека, то есть общественные отношения, обеспечивающие его безопасное физическое и психическое существование».

Основным непосредственным объектом угроз является или благо психологической неприкосновенности жизни, или благо психологической целостности здоровья человека, в зависимости от направления и содержания угроз. Этот вывод следует из содержания деяния, составляющих уголовно-наказуемую угрозу. Сама по себе, угроза не может причинить вред здоровью или жизни в то же время, характер угрозы предполагает воздействие на психологию жертвы путем сознания воспринимаемой опасности. Следует также отметить, что этот ущерб проявляется в виде тех негативных переживаний, чувств и эмоций, которые возникают сразу же после доведения угрозы до сведения потерпевшего и его осведомленности о содержании этой угрозы.

В качестве дополнительного непосредственного объекта преступления выступает общественная безопасность, т.к. угрозы, создавая опасность наиболее ценным жизненным преимуществам (жизни и здоровья), неизбежно создают атмосферу неуверенности и страха, не только на уровне индивидуальной психологии потерпевшего, но и во всем его окружении. Это дестабилизирует обычный нормальный ход жизни, создает напряжение, усугубляет социальную напряженность.

В рамках рассматриваемого состава преступления можно выделить и факультативный непосредственный объект - психическую неприкосновенность личности, при условии, что угроза, в силу восприятия и субъективных качеств потерпевшего, была сопряжена с нарушением его общего психического состояния (возникновение фрустрации, чувства тревоги, бессонницы).

Таким образом, при рассмотрении объекта состава преступления статьи 119 УК РФ, проявляется криминологическая обоснованность криминализации угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью.

Объективная сторона является одним из элементов состава преступления. Прежде всего, это проявляется через анализ содержания самого акта, который должен характеризоваться общественной опасностью деяния и тяжестью внешнего проявления.

Общественная опасность проявляется в поведении человека, его поступках, действиях или бездействии. Мысли, убеждения человека, какими бы ни были предосудительными, не могут рассматриваться, как преступление. «Как бы ни было опасно для общества или порочно известное лицо, как бы ни были вероятны предложения преступных поползновений, судья не может назначить ему наказание, пока не признает, что он совершил деяние, запрещенное законом», - писал Н. С. Таганцев.

Юридическая структура угрозы, в рамках статьи 119 Уголовного кодекса, сформулирована как состав опасности. Следовательно, оконченным состав преступления будет считаться после распространения информации об угрозе потерпевшему и приобретения ею реальной опасности исполнения. Угроза состоит в передаче информации о намерении виновного причинить вред жизни или здоровью потерпевшего, при условии владения тем опасным потенциалом, который имеет реальные перспективы быть реализованным в убийстве или нанесении тяжких телесных повреждений.

Таким образом, объективная сторона угрозы в рамках ст.119 Уголовного кодекса РФ включает в себя три обязательных признака: действие, причинную связь и реальную опасность наступления последствий в результате реализации угрозы.

Способы, выражающие угрозы, могут быть устными (вербально), письменными или конклюдентными. При принятии решения об угрозе, осуществляемой посредством гипноза, важно учитывать последствия, которые пришли на ум жертвы в результате воздействия гипноза. Если гипноз используется для угроз, нарушений психического равновесия жертвы, и при этом не наблюдается признаков психического заболевания, то логично предположить, что это психологическое насилие. Этот вывод следует из самой сущности гипноза, которая направлена ​​на установление контроля над бессознательной частью психики человека - с помощью информационных вмешательств потерпевшему мешают контролировать свою волю. Если такие вмешательства происходят под гипнозом, то налицо факт информационной агрессии. Если в результате насильственного гипноза происходит психическое заболевание, на которое рассчитывал преступник, то такие действия могут служить формой физического насилия.

Тем не менее, следует иметь в виду, что не вся информация формирует объективную сторону угрозы, а только та, которая имеет потенциал, свидетельствующий о реальных предпосылках для реализации угрозы. Угроза не должна восприниматься только как исполняемая, но и на самом деле должна быть физически исполнимой. Проявление внешней формы угрозы является отражением неправомерных мыслей угрожающего, внутреннего желания реализации конкретного преступления. Этот аспект характеризует общественную опасность угрозы и позволяет отграничить ее с одной стороны, от начальных стадий убийства или причинения тяжких телесных повреждений, с другой стороны - от обнаружения умысла.

Что касается состава преступления, предусмотренного ст. 119 Уголовного кодекса РФ, то в теории уголовного права возникает вопрос внутреннего содержания психической травмы. Так, Р. Шарапов считает, : « Общественно опасным последствием преступного насилия является физический или психический вред, то есть вредное изменение в физической (биологический) и (или) психической природе человека, оказывающее негативное влияние на его организм как целостную биосистему». Таким образом, потерпевший не опасается самих преступных угроз, а испытывает психологическое насилие в результате получения реальной, по его мнению, информации о возможности посягательства на его жизнь, здоровье со стороны угрожающего. Следовательно, составом преступления ст. 119 УК РФ охватывается причинение психического вреда только в виде опасения исполнения угрозы.

Суть угрозы причинения вреда заключается в запугивании, в возбуждении чувства опасности и страха, подавления воли потерпевшего и его отказ от противостояния. Для признания угрозы преступлением, она должна быть, в первую очередь, осознана жертвой опасной для жизни и здоровья. Кроме того, угроза должна выполнить свою роль - запугать жертву. Если угроза не воспринимается осознанием человека, которому оно адресовано прямо или косвенно, или хотя воспринимается, но, по оценкам потерпевшего, она нереальна , то такая угроза вряд ли может быть признана общественно опасным деянием.

Таким образом, последствия при угрозе носят сложный характер: первая группа (обязательные) - последствия, связанные с опасениями реализации угроз; вторая группа (факультативные) - связаны с нарушением привычного протекания психических процессов в коре головного мозга угрожаемого (страх, тревога, беспокойство и т.д.).

В рамках рассматриваемого вопроса возникает проблема не только внутренних, но и внешних границ содержательного объема вреда, причиняемого в результате преступных угроз. Так, если наступили последствия, в виде психического заболевания или расстройства психики, то возникает ситуация причинения вреда здоровью, которая относится к физическому вреду, и, следовательно, выходит за рамки психического вреда.

По мнению Комиссарова В.С. «Угроза может выражаться не только в психическом воздействии на потерпевшего; она может сопровождаться побоями, истязаниями и другими формами физического насилия». Отсюда напрашивается вопрос о квалификации угрозы, сопряженной с применением физического насилия. Одни авторы считают, что исходя из санкции статья 119 охватывает собой причинение побоев, легкого вреда здоровью и не требует дополнительной квалификации по другим статьям УК. Однако, как верно отмечает Сибул В. А. «такое решение представляется ошибочным, ибо оно игнорирует различия в непосредственных объектах указанных преступлений». В данном случае действительно происходит посягательство на два автономных непосредственных объекта, которые не соотносятся между собой как часть и целое. Один непосредственный объект - психологическая безопасность личности, второй - ее физическая неприкосновенность. Следовательно, содеянное должно быть квалифицировано по двум и более соответствующим статьям УК РФ. В случае угрозы, сочетающейся с физическим насилием, закон допускает применение необходимой обороны. Так, Постановление Пленума Верховного суда РФ от 27 сентября 2012 года №19 разъясняет, «общественно опасное посягательство, сопряженное с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, представляет собой деяние, которое в момент его совершения создавало реальную опасность для жизни обороняющегося или другого лица. Двойное вменение здесь исключается, так как реально совершаются два самостоятельных преступления.

Однако, судебная практика не всегда придерживается высказанной позиции. Так, приговором суда Б.Н.Н. был признан виновным в совершении преступного деяния при следующих обстоятельствах. В ходе бытовой ссоры, возникшей на почве личных неприязненных отношений Б.Н.Н. начал выгонять Б.Р.М. из дома, заявив: «Я тебя убью», и, схватив Б.Р.М. за шею руками, стал сдавливать, при этом потерпевшая реально опасалась осуществления этой угрозы. Увидев, что мать задыхается, Бондарь отпустил ее, но затем взял металлическую ручку от щетки и нанес несколько ударов Б.Р.Д. по голове и спине. Ударом ногой в поясницу вытолкнул Б.Р.Д. из квартиры на улицу. Своими действиями причинил ей телесные повреждения в виде ушиба мягких тканей в области головы, ссадин и кровоподтеков в области туловища, кровоподтеков левой верхней конечности, которые согласно заключению эксперта вреда здоровью не причинили. Когда вскоре Б.Р.Д. вернулась в квартиру, Б.Н.Н. вновь стал угрожать ей убийством и начал надвигаться на нее. В силу обстановки данного происшествия, физического превосходства Б.Н.Н., проявления агрессии с его стороны, Б.Р.М. реально опасалась осуществления угроз и покинула квартиру.

В данном случае предложенная судом квалификация содеянного Б.Н.Н., представляется неверной, так как не все деяния получили должную правовую оценку. Представляется, что верной квалификацией будет признание совокупности преступлений ч. 1 ст. 116 УК РФ и ст. 119 УК РФ.

Аналогично, что при выражении угрозы в оскорбительной для потерпевшего форме образуется идеальная совокупность двух преступлений, объектами которых выступают психологическая неприкосновенность (ст.119 УК) и честь и достоинство личности (ст.130 УК).

Очень точный акцент ставит законодатель, определяя характер угрозы. То есть, к уголовной ответственности по ст. 119 Уголовного кодекса РФ правонарушитель может быть привлечен при условии, что он должен точно указать, какой вред грозится причинить жертве (убийство или нанесение тяжких телесных повреждений). Определенно должен быть решен вопрос об отсутствии состава преступления при угрозе неопределенного характера. Статья 119 Уголовного кодекса является звеном системы правового регулирования вопросов социальной стабильности и безопасности человека в Российской Федерации. Элементами рассматриваемой системы являются не только уголовно-правовые, но и административно-правовые нормы.

В рамках дальнейшего совершенствования правовой структуры преступления, предусмотренного ст. 119 Уголовного кодекса РФ «Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью", является вопрос о формировании квалифицирующих и особо квалифицирующих признаков состава этого преступления.

Что касается состава преступления, предусмотренного статьей 119 УК РФ, то обстоятельствами, которые увеличивают степень общественной опасности преступления, могут являться: соучастие в преступлении, посягательство на малолетнего, посягательство на беременную женщину, посягательство с применением оружия. О необходимости дополнения ст. 119 УК РФ указанными квалифицирующими признаками высказалось подавляющее большинство юристов.

В рамках ст. 119 УК РФ, заслуживает внимание ситуация, когда угроза осуществляется с применением или демонстрацией оружия или предметов, используемых в качестве оружия. В данном случае, угроза выступает в качестве основного признака объективной стороны, а применение оружия, как дополнительный, повышающий степень общественной опасности данного преступления, причиняющий больший стресс жертве, большую моральную травму. Ведь демонстрация оружия, психологически воспринимается пострадавшим как начальный этап нападения, предшествующий реальному причинению смерти либо вреда здоровью. В то же время, следует отметить, что использование оружия при совершении любого преступного деяния повышает степень его общественной опасности, что требует выделения рассматриваемого признака в качестве квалифицирующего. Как отмечают исследователи, в России на рубеже XX - XXI вв. отмечается резкий скачек распространенности оружия. По оценкам Зайцевой Е. В. он составляет 10 кратный прирост, по отношению к началу 90-х годов ХХ в. В то же время криминологическая доктрина однозначно оценивает сам факт ношения оружия как угрозу или как скрытое насилие.

По данным, опубликованным Зайцевой Е. В., подавляющее большинство (90%) преступлений данной категории совершается более опасными средствами и способами. В 81 % случаев преступники использовали для угрозы такое оружие, которым могли причинить смерть потерпевшему, а в 50% случаев создавали в момент угрозы обстановку возможного совершения убийства или причинения тяжкого телесного повреждения потерпевшему. В 68 % случаев угрозы сопровождались избиениями, ударами, оскорблениями и тому подобными действиями, наказуемыми в уголовном порядке. Около 76 % всех угроз совершалось с применением предметов, используемых в качестве оружия: 34 % - предметов, подобранных на месте преступления; 14 % - кухонной утвари; 8 % - огнестрельного оружия.

Требует особого внимания вопрос о ситуации, когда угрозы подкрепляются применением животных (чаще в угрозах используются собаки бойцовых пород, но не исключены и другие животные). Положение законодателя по этому вопросу четко не фиксируется, из-за чего в правоприменительной практике возможны недопустимые разночтения. Этот вопрос требует особой проработки, и представляется правильным признать животных в качестве холодного оружия, как это делается в ряде зарубежных стран (США, Германия, Бельгия).

Таким образом, требования разделения будут соблюдены при конструировании особо квалифицированного состава угрозы, в связи с рассматриваемым признаком. При этом заслуживает внимания формулировка рассматриваемого признака. Представляется, что более точно отражать объективный характер угрозы в данном случае будет следующая формулировка квалифицирующего признака: «Угроза, сопряженная с применением оружия или предмета, используемого и воспринятого потерпевшим в качестве оружия».

Так, 24 апреля 2014 г. около 12 часов Королев П. С. Находясь около дома 88 по ул. Дзержинского, в ходе ссоры, возникшей на почве личностных неприязненных отношений, между ним и Русой Л. К., желая запугать последнюю, стал умышленно угрожать Русой Л. К., высказывая в ее адрес угрозы убийством. При этом Королев П. С. держал в руке кухонный нож, которым размахивал перед Русой Л.К., создавая впечатление о реальности высказываемых угроз. В силу сложившейся обстановки, агрессивного поведения Королева, Русая восприняла угрозу убийством как реальную.

3.2 Исследование субъективной стороны и субъекта преступления, предусмотренного ст. 119 УК РФ

Субъективная сторона преступления - элемент внутренней структуры, которая включает в себя обязательный признак - вину и дополнительные функции - мотивы и цель.

Особенностью субъективной стороны преступления является то, что она не только предшествует исполнению преступления, образуя мотив, намерение, план преступного поведения, но и "сопровождает" его от начала до конца преступного деяния , представляя собой своего рода самоконтроль за совершенными действиями.

В соответствии с уголовно-правовым принципом вины (ст. 5 УК РФ) и юридического определения преступлений (ст. 1, ст. 14 УК), вина является неотъемлем свойством преступного деяния и обязательным признаком любого состава преступления. Она входит в основание уголовной ответственности. Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и те общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина.

Статья 119 Уголовного кодекса устанавливает умышленную форму вины в отношении действий, которые представляют собой угрозу для жизни или здоровья. Определение содержания субъективной стороны угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью представляет особую сложность и научно-практическую значимость в свете прежде всего отграничения этого преступления от неоконченного убийства. Как справедливо отмечает Сибул В.А. «чтобы исключить опасность объективного вменения при квалификации угрожающих действий, в каждом случае необходимо установление глубокой и тесной связи объективной стороны деяния с виной субъекта».

Субъективная сторона преступления характеризуется только прямым умыслом. Состав преступления, предусмотренного ст. 119 Уголовного кодекса, является одним из формальных признаков преступления.

По диспозиции ст.119 УК РФ относится к составу опасности, а это значит, что осознанием, предвидением и желанием преступника должно охватываться не только действие, но и реальная опасность наступления общественно опасных последствий. Иными словами, интеллектуальным моментом угрозы является осознание преступником общественно опасного и противоправного характера своих действий, заключающегося в объективизации распространяемой угрозы и предвидении действительной реальной возможности исполнения этой информации. Волевой момент - желание запугать жертву, заставить её бояться, вызвать страх за свою жизнь и здоровье. Таким образом, волевой элемент угрозы проявляются через осознание желания совершить противоправные действия путем объективации угроз и создание необходимых условий для ее реализации. Отличие состава угрозы от приготовления и покушения на убийство или тяжкие телесные повреждения заключается в том, что при угрозе виновный не желает наступления указанных последствий, угроза создает лишь объективный риск осуществления действий, направленных на убийство или причинения тяжкого вреда здоровью, охватываемый умыслом виновного. В то же время, преступник осознает, что, на самом деле, угроза физически исполняема. «Только в том случае, если виновный осознает, что он совершает угрозу и желает ее совершить при наличии реальной опасности ее исполнения, деяние подпадает под признаки состава угрозы». Следовательно, для привлечения к уголовной ответственности по ст. 119 УК РФ большое значение играет осознание, предвидение и допущение виновным объективной опасности исполнения угрозы.

Цель совершения угрозы определена законодателем факультативно. В то же время Жданов Ю.А. справедливо отмечает: «независимо от того, какими мотивами руководствовался виновный, он всегда преследует цель запугать потерпевшего, сделать его поведение более послушным и выгодным виновному, не ставя при этом цель приведения такой угрозы в исполнение». По мнению автора, для угрозы необходимо наличие цели - вызвать состояние испуга, страха у потерпевшего

Следует признать, что цель угрозы может иметь различную направленность, но всегда есть конечная цель - нарушить психологическое равновесие жертвы для того, чтобы подчинить себе его волю.

В то же время, для квалификации не имеет значения, какое направление (положительное или отрицательное) имеет угроза. То есть, мотивы угрозы так же носят факультативный характер. Антиобщественная направленность угрозы сохраняется и при стремлении преступника добиться от потерпевшего социально одобряемого поведения (например, бросить пить, вылечиться от наркомании, вернуться в семью и так далее). Представляет интерес ситуация, когда угроза высказывается с целью пресечения преступления. Постановление Пленума Верховного суда РФ от 27 сентября 2012 года №19 так определяет эти действия: «...положения статьи 37 УК РФ в равной мере распространяются на всех лиц, находящихся в пределах действия Уголовного кодекса Российской Федерации, независимо от того, причинен ли лицом вред при защите своих прав или прав других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства, а также независимо от возможности избежать общественно опасного посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти.

Такая угроза подпадает под признаки ст. 119 УК РФ, если нет условий правомерности необходимой обороны или правомерности задержания преступника.

Мотивы угрозы не конкретизированы законодателем, поэтому они не влияют на его квалификацию в части ст.119 Уголовного кодекса. Тем не менее, это становится важным, когда происходит разграничение общих и специальных норм угрозы. Так, мотив мести должностному лицу или лицу, осуществляющему правосудие или предварительное расследование, не влечет за собой уголовную ответственность по ст. 119 Уголовного кодекса, а квалифицируется в соответствии со статьями 318 и 296 УК РФ.

Как отмечает Девятовская С.В. « значительная часть угроз убийством совершается на фоне ссор, личных неприязненных отношений, в состоянии опьянения». B ряде случаев в качестве фактора, провоцирующего высказывание в адрес потерпевшего угроз убийством, причинением тяжкого вреда здоровью или уничтожением имущества, выступает противоправное или аморальное поведение самого потерпевшего (оскорбление, ложный донос, распространение ложных или порочащих виновного сведений. В то же время, обращает на себя внимание, хотя и не распространенный, но увеличивающий степень общественной опасности деяния мотив - из хулиганских побуждений. Этот мотив имеет гораздо большее влияние на сознание людей, провоцирует ответную агрессию и серьезную озабоченность за безопасность жизни и здоровья. Мотивы, которые возникли на основе только личных отношений (ревность, месть, и так далее), такого рода социальных последствий не влекут, и хотя они также выражают обычно достаточно высокую степень индивидуализма, в качестве признаков состава преступления или отягчающих обстоятельств выступать не могут. Этот мотив обладает четко выраженным асоциальным содержанием, сочетающим в себе эгоцентризм и цинизм поведения. Сказанное подтверждает необходимость выделения рассматриваемого мотива в качестве квалифицирующего признака угрозы.

В пользу такой позиции можно привести и то обстоятельство, что законодатель предусмотрел рассматриваемый квалифицирующих признак во многих составах преступлений против личности гл. 16 УК РФ (п. « и» ч. 2 ст.105 УК РФ, п. «д» ч. 2 ст. 111УК РФ, п. «д» ч.2 ст. 112 УК РФ, ч.2 ст. 115 УК РФ, ч.2. ст. 116 УК РФ). Еще один аргумент в пользу данной позиции связан с тем, что не подпадая под квалификацию по ст. 213 УК РФ, угроза (без оружия или предметов используемых в качестве оружия), совершенная из хулиганских побуждений, не может получить должной правовой оценки, что вступает в противоречие с принципами уголовного права.

Степень общественной опасности деяния повышается и в связи с направленностью его на лиц, обладающих повышенной уголовно-правовой охраной. К таким категориям, следует относить малолетних и беременных женщин. Как отмечает Кивель О. В., потерпевшими при угрозе являются преимущественно женщины, затем мужчины и дети. Угрожая малолетнему или беременной женщине, при условии заведомой направленности действий, субъект преступления, желает добиться скорейшего результата осознавая, что воздействует на лиц, психика которых и без того характеризуется либо незавершенностью формирования (для малолетних), либо повышенной восприимчивостью к внешним раздражителям (для беременных женщин). Кроме этого, «представляется, что психическое насилие в отношении рассматриваемых категорий способно реально повлечь более глубокие, отдаленные во времени последствия (возможный вред) в виде нарушений психического здоровья. Представляется, что любое преступление независимо от его тяжести в отношении беременной женщины или малолетнего однозначно повышает тяжесть содеянного».

Диспозиция ст.119 УК РФ дополнена частью 2 Федеральным законом от 24 июля 2007 г. N 211-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму". Этим Законом в УК РФ внесен ряд дополнений и изменений, касающихся совершения различных преступлений по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы (ч. 2 ст. 105, ч. 2 ст. 111, ч. 2 ст. 112, ч. 2 ст. 115, ч. 2 ст. 116, ч. 2 ст. 117, ч.2 ст.119 и др.). Данное решение призвано развивать конституционные установления о недопустимости любых форм ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности, а также разжигания социальной, расовой, национальной и религиозной розни (статьи 13, 19 Конституции РФ).

В качестве примера применения ч.2 ст.119 УК РФ можно рассмотреть следующее уголовное дело:

Ш.В.В. совершил угрозу убийством, и имелись основания опасаться осуществления этой угрозы, совершенной по мотивам национальной ненависти и вражды.

Ш.В.В. в состоянии алкогольного опьянения находился в общественном месте - на автобусной остановке, где увидел ранее незнакомого ему Р., и по его внешности понял, что тот относится к представителям нерусской национальности, и в этот момент у него возник преступный умысел на совершение угрозы убийством по мотивам национальной ненависти и вражды. После этого он, осознавая общественную опасность и противоправность своих действий, предвидя неизбежность наступления вредных последствий и желая этого, достал из-под надетой на нем куртки, травматический пистолет «Лидер», со вставленным в рукоять магазином, снаряженным резиновыми пулями и высказал в адрес Р. слова, относительно его национальной принадлежности: «Черный, чурка нерусская, понаехали здесь!», что в данных конкретных обстоятельствах было воспринято Р. как национальная ненависть и вражда. Продолжая реализовывать свой преступный умысел, намереваясь подтвердить реальность своих намерений, Ш. демонстративно передернув затвор пистолета, направил ствол пистолета в сторону Р., желая этим показать свое превосходство и неполноценность Р. по причине принадлежности того к иной нации, высказал свое ненавистное отношение в адрес Р., с угрозой убийством: «Чурки, вас убивать надо!», которую Р., с учетом сложившейся обстановки, воспринял реально и опасался ее осуществления, так как Шелгунов был агрессивно настроен, находился в непосредственной близости от Р., держал в руке пистолет и у него не было препятствий для осуществления высказанной угрозы. Свои действия Ш. прекратил только после того, как стоящие на остановке граждане пресекли его противоправные действия.

В соответствии с Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2011 года №11 даются следующие рекомендации: «При производстве по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности судам необходимо иметь в виду, что согласно пункту 2 части 1 статьи 73 УПК РФ подлежат доказыванию мотивы совершения указанных преступлений.» В целом следует согласиться с законодателем в принятии такого решения, вместе с тем следует заметить, что мотивы политической, идеологической ненависти или вражды являются весьма оценочными понятиями с исторически изменчивым содержанием, связанным с соперничеством на выборах, при выработке экономического и политического курса. Такой же неопределенностью, допускающей слишком широкое толкование, страдает и мотив вражды в отношении какой-либо социальной группы. В связи с этим желательно легальное или судебное толкование содержания названных мотивов. Указанные мотивы представляют собой внутренние побуждения лица, в силу которых лицо решает совершить преступление, и заключаются в крайне негативном отношении виновного к сторонникам других политических сил, идеологических и религиозных убеждений, а также к представителям определенной расы, национальности или социальной группы.

Субъектом преступления и по ч.1 и по ч.2 ст.119 УК РФ признается вменяемое физическое лицо, достигшее возраста уголовной ответственности, т.е. 16 лет.

В связи с формулировкой диспозиции ч.2 статьи 119 УК РФ, которая включает в себя элементы экстремистской и террористической направленности, представляет интерес инициатива заместителя председателя комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству депутата от Краснодарского края А.Н. Ремезкова, который 23 марта 2015года внес на рассмотрение парламента законопроект «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с введением института уголовной ответственности юридических лиц». Следственный комитет поддержал предложенный законопроект, т.к. сам предлагал идею уголовной ответственности компаний еще в 2011 году. Предполагается, что уголовная ответственность будет наступать по сорока статьям уголовного кодекса.

В теории права РФ, под субъектом правонарушения понимается физическое, юридическое или иное лицо, совершившее правонарушение и подлежащее за это юридической ответственности. Законодательное определение субъекта преступления носит более узкое содержание - субъектом преступления в УК РФ признается вменяемое физическое лицо, достигшее возраста уголовной ответственности. « Однако международный опыт свидетельствует о том, что юридические лица способны выступать в роли самостоятельного субъекта преступления, осуществляющего волевые действия посредством своих органов управления, а соответственно, и подлежать уголовной ответственности». Законопроект, внесенный в Думу на рассмотрение, предлагает внести изменения в определение субъекта преступления и предусматривает введение, наряду с уголовной ответственностью физических лиц - граждан, уголовную ответственность и юридических лиц - организаций, в которых они работают. Предполагается, что юридические лица могут быть привлечены к уголовной ответственности за некоторые экономические преступления (например, коммерческий подкуп, взятки или отмывание денежных средств), а так же политические - от терроризма во всех видах, до массовых беспорядков и покушения на государственных и общественных деятелей. Автор идеи предлагает «дополнить отечественное законодательство системой норм, образующих институт уголовной ответственности юридических лиц, включающий в себя: основания уголовной ответственности юридических лиц; круг организаций, подлежащих уголовной ответственности; виды наказаний и основания освобождения от них; правовые последствия осуждения юридических лиц; уголовно-процессуальные и уголовно-исполнительные механизмы реализации соответствующих уголовных норм.» В данном проекте причастность юридического лица к преступлению определяется как совершение преступления в интересах юридического лица либо использование юрлица в целях совершения, сокрытия преступления или последствий преступления. При этом причастность будет иметь место лишь в случаях совершения таких преступлений специальным субъектом, в качестве которого предусмотрено физическое лицо, выполняющее в юридическом лице управленческие функции. Наказания предполагаются в виде лишений преференций, штрафов, закрытия организаций и запретов на занятия данным видом деятельности на территории нашей страны.

Данный законопроект привел к оживленным дискуссиям и резкой критике со стороны ученых и практиков в области уголовного права.

Разработкой концепции уголовной ответственности юридического лица занимались такие российские исследователи-юристы как С.Г. Келина, Б.В. Волженкин (в составе специальных групп). Возможность внедрения положительного зарубежного опыта решения данной проблемы в российское уголовное законодательство изучали российские ученые-юристы A.B. Наумов, А С. Никифоров, Н.Е. Крылова, Е.Е. Дементьева. По мнению многих отечественных правоведов, недостаток рассматриваемого законопроекта для ее непосредственного внедрения в правовую систему России заключается в том, что « признание юридического лица субъектом преступления не вполне соответствует традиционной уголовно-правовой доктрине виновной ответственности, суть которой - в целенаправленно осознанном (психическом) отношении субъекта к деянию и его последствию. Только при наличии вины содеянное приобретает реальную общественную опасность.»

Объективное вменение в соответствии с законодательством запрещено. Наличие этого вида ответственности обусловливается особенностями з Общее мнении противников законопректа высказывает профессор кафедры уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора юридического факультета МГУ Л. А.Головко, который не видит объективных причин для его появления в российском законодательстве, «поскольку у нас есть все инструменты, позволяющие привлекать юридические лица к ответственности (штраф, ликвидация, отзыв лицензии и т. п.). Наличие данной нормы в законодательстве Франции объясняется отсутствием там Административного кодекса, и потому все нормы о мелких правонарушениях сконцентрированы во французском УК.» Инициаторы появления такого закона в России исходят из того, что уголовные меры ответственности позволят взыскивать компенсации пострадавшим по вине компаний. Этого же мнения придерживается и доцент кафедры криминологии и уголовно-исполнительного права МГЮА им. Кутафина - Е.А. Антонян, доктор юридических наук, профессор Шеслер А. В. доктор юридических наук, профессор Назаренко Г. В. и др.

Противники законопроекта оспаривают тезис о том, что без уголовной ответственности юридических лиц невозможно взыскать с компаний ущерб в пользу потерпевших. По их мнению, как потерпевшие, так и прокурор могут обращаться с иском в арбитражные суды, чтобы взыскивать соответствующий ущерб, в том числе в отношении неопределенного круга лиц (по иску прокурора). И потому, нет необходимости для этого вводить новый вид ответственности.

В мировой практике правового регулирования института уголовной ответственности юридических лиц сложились три базовые модели.

Первая модель основывается на традиционной конструкции уголовной ответственности юридических лиц, при которой юридическое лицо, наряду с физическим лицом, рассматривается в качестве самостоятельного субъекта преступления. Эта модель характерна для правовых систем стран общего права (Англии, Шотландии, Ирландии, США, Канады, Австралии, государств - бывших английских колоний) и для стран, принадлежащих к романо-германской семье права (Австрии, Бельгии, Голландии, Люксембургу Португалии, Франции, стран - бывших французских колоний, Финляндии и др.), а так же для ряда стран бывших союзных республик.

Вторая модель уголовной ответственности юридических лиц в большей мере учитывает принцип виновной ответственности лица за совершение преступления и основывается на признании физического лица единственно возможным субъектом преступления. В случае же участия юридического лица в преступлении, совершаемом физическим лицом в его интересах, юридическое лицо наряду с физическим лицом подвергается уголовно-правовому воздействию ( Австрия, Албания, Испания, Латвия, Мексика, Перу, Турция, Швейцария) .

Третья модель предполагает административную ответственность юридических лиц за причастность к преступлению (Германия, Италия, Швеция).

Российскому законодательству наиболее близка вторая модель уголовной ответственности юридических лиц. В настоящее время эта модель введена в уголовное законодательство таких стран, как Австрия, Албания, Испания, Латвия, Мексика, Перу, Турция, Швейцария. Как представляется, для российской правовой системы наиболее предпочтительна именно эта модель, так как она позволяет эффективно бороться с преступностью юридических лиц без изменения действующей доктрины уголовного права, которая в большей степени, чем другие мировые уголовно-правовые системы, проникнута принципом личной виновной ответственности.

В мировой практике правового регулирования института уголовной ответственности юридических лиц сложились три базовые модели.

4. КРИМИНАЛИЗАЦИИ УГРОЗЫ В ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАНАХ И ПЕРСПЕКТИВЫ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ПОЛОЖИТЕЛЬНОГО ОПЫТА В УК РФ

Характеристика уголовной ответственности за угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, будет неполной, если оно будет основано на изучении Закона только в рамках российского законодательства. В связи с этим, особый интерес представляет анализ норм прав иностранных государств, устанавливающих уголовную ответственность за угрозу. Угроза, в качестве уголовно наказуемого деяния, закреплена в законодательстве многих стран. Подходы законодателя к установлению уголовной ответственности за угрозу не отличаются единством.

Для российского права, традиционно тяготеющего к романо-германскому праву, особый интерес представляет опыт типичной германской правовой системы. Они, как правило, тяготеют к широко понимаемой криминализации угрозы насилием. Таким образом, концептуальные положения уголовных кодексов зарубежных стран, в части регулирования ответственности за криминальные угрозы, существенно отличаются от формулировки ст.119 УК РФ.

Прежде всего, отличной является оценка содержания объекта угрозы. Уголовные Кодексы Австрии, Германии, Испании, Польши, Швеции рассматривают угрозу как преступление, посягающее на свободу личности. Уголовный закон Швеции располагает норму об угрозе в главе 4 «О преступлениях против свободы и общественного спокойствия». Некоторые источники предусматривают ответственность за угрозу, адресатом которой выступает неопределенный круг лиц: либо общество в целом, либо население. Так, в ст. 170 Уголовного Кодекса Испании закреплена уголовная ответственность за угрозу убийством, совершением акта терроризма, массовыми заражениями определенной группы населения, жителей определенной местности, определенного населенного пункта, определенной этнической или национальной группы. И лишь УК Франции в качестве видового объекта угрозы закрепляет «физическую или психическую неприкосновенность личности».

Уголовный закон Испании выделяют в самостоятельную главу преступления, угрожающие безопасности личности.

Характеризуются разнообразием подходы законодателей к закреплению содержания угрозы. Так, в ст. 71.12 (b) УК Австрии предусмотрена ответственность за угрозу совершить любое преступление: «максимальному наказанию подлежит угроза убийством, причинением серьезного вреда, похищением или сексуальным посягательстам по отношению к чиновнику ООН или лицу, связанному с ним)». Другая норма этого источника устанавливает ответственность за «Угрозы» (menaces) следующих видов: (а) - угроза (threat) (выраженная вовне или подразумеваемая) осуществить поведение, которое является вредоносным или неприятным для другого лица; (b) - общая угроза совершения вредоносного или неприятного поведения, которое подразумевается на основе статуса, должностного титула или положения автора угрозы (ст. 138.2 УК Австрии). В соответствии с § 12 ст. 115 УК Польши противозаконной угрозой является «угроза возбудить уголовное преследование или разгласить сведения, оскорбляющие честь угрожаемого или самых близких ему лиц; не составляет противозаконной угрозы предупреждение об уголовном преследовании, если оно только имеет целью охрану права, нарушенного преступлением». Кроме того, рассматриваемый § 12 ст. 115 УК Польши ссылается на ст. 190, § 1 которой предусматривает ответственность за угрозу совершением преступления во вред другому лицу или его самому близкому лицу, если угроза вызывает у угрожаемого обоснованные опасения, что она будет осуществлена. Диспозиция § 126 Уголовного Кодекса ФРГ устанавливает основания уголовной ответственности за угрозу совершения преступных деяний. В соответствии с этой нормой, уголовно наказуемой считается выраженная в устной, демонстративной или в письменной форме угроза убийством, геноцидом, причинением тяжких телесных повреждений, преступлением против личной или половой свободы, разбоем или насильственным вымогательством. Исходя из содержания ч.1 ст. 169 УК Испании лицо подлежит уголовной ответственности за угрозу преступлением против жизни, здоровья, свободы, в том числе сексуальной свободы чести и достоинства личности, а также угрозу уничтожения или повреждения имущества.

Законодатель Франции также достаточно широко формулирует содержание угрозы: «угроза совершить преступление или проступок против личности» (ст. 222-17) или «угроза совершить преступление или проступок против личности, осуществленная любым способом» (ст.222-18). В рассматриваемых нормах особо выделяется, как более общественно опасная и наказуемая «угроза убийством».

В отличие от положений отечественного законодательства нормы об угрозе в рассматриваемых источниках предусматривают широкий круг потерпевших: угрожаемый и близкие ему либо третьи лица (УК ФРГ, УК Испании).

УК зарубежных стран предусматривают ответственность за угрозы-деяния, а так же за угрозу как способ совершения преступления. Помимо ответственности за угрозу, установлена уголовная ответственность за принуждение к совершению каких-либо действий (бездействия) или к отказу от их совершения (так называемые «общие составы принуждения»). В соответствии со ст. 222-18 УК Франции более строгому наказанию подлежит угроза «если она сопровождалась приказанием выполнить условие».

Все проанализированные источники закрепляют ответственность за угрозу, совершенную только в форме действия. Объективная сторона ст. 190 УК Польши «Угроза убийством или иным преступлением» выражается в совершении угрозы убийством или иным преступлением, выраженной в словесной, демонстративной или письменной форме. В соответствии с ч.1 § 241 УК ФРГ преступление выражается в угрозе совершения преступных деяний в адрес потерпевшего или его близких, в устной, письменной или демонстративной форме.

Некоторые УК содержат указание на способ совершения угрозы. Так, в ст. 5 УК Швеции закреплена ответственность за угрозу, совершенную с использованием оружия или иным способом. В соответствии с диспозицией ст.222-17 УК Франции наказуемой является угроза совершенная «неоднократно, либо выражена в письменной форме, изобразительной или другой материальной форме».

Устойчивое единство проявляет зарубежный законодатель при закреплении формы вины, рассматриваемого преступления. Все проанализированные нормы закрепляют в качестве обязательного элемента субъективной стороны угрозы - прямой умысел. Мотивы и цели действий угрожающего отнесены к факультативным признакам и, следовательно, на квалификацию не влияют. Только в УК Швеции в качестве обязательно признака субъективной стороны указана цель рассматриваемого преступления - «чтобы возбудить у потерпевшего обоснованный страх за безопасность его самого или других лиц или имущества».

Как и в ст. 119 УК РФ, в нормах зарубежного законодательства для оценки угрозы решающее значение имеет ее реальность. Но, в них, прослеживается явный акцент на оценку этого признака с позиции потерпевшей стороны. Так, в соответствии с УК Австрии, угроза признаётся преступной, если она способна заставить индивидуума действовать недобровольно, и автор угрозы уверен в действенности такой угрозы или данная угроза способна заставить лицо обычной стойкости и смелости действовать недобровольно. Статья 190 УК Польши «Угроза убийством или иным преступлением» предусматривает что, угрожая убийством или иным преступлением, виновный ставит потерпевшего в положение, когда последний вынужден опасаться реализации угрозы. Действия виновного сковывают свободу потерпевшего, вызывают у него чувство незащищенности перед лицом угрозы. Для наступления уголовной ответственности необходимо, чтобы потерпевший воспринял угрозу как реальную и опасался ее реализации.

В то же время, большинство зарубежных государств устанавливает уголовную ответственность за угрозу безотносительно к оценке ее реальности. Так, УК ФРГ, в отличие от российского Уголовного кодекса, не ставит наступление уголовной ответственности в зависимость от того, как угрозу воспринял потерпевший. Ответственность наступает по факту ее совершения.

Некоторые страны помимо основного состава угрозы, выделили и его квалифицированные виды. Что касается формулировки квалифицирующих признаков, то здесь нет определенной унификации, так как, по-видимому, в них, прежде всего, отразились приоритеты национальной уголовной политики.

Некоторые страны, в качестве основания дифференциации уголовной ответственности за угрозы выделяют форму ее объективации. Часть 2 статьи 169 УК Испании являет собой квалифицированный состав угрозы, если она выражена в письменной форме, по телефону, с помощью средств почтовой или факсимильной связи, от имени органов государственной власти или должностных лиц.

УК ФРГ в (2) § 241 предусматривает квалифицирующий признак угрозы в виде умышленного обмана, «что предстоит совершение преступления против него или его близкого».

Таким образом, следует отметить, что некоторые положения уголовных кодексов зарубежных стран отличаются от отечественных и некоторые из них представляются перспективными и для российского уголовного законодательства. Так, представляет интерес предусмотренный в УК зарубежных стран перечень направленности угроз (не только убийством или причинением вреда здоровью, но и изнасилованием, захватом в заложники и т.д.). В этой связи, представляется перспективным раскрывать направленность угрозы в УК РФ через категорию «тяжкие и особо тяжкие преступления).

Заслуживает внимания вопрос о более широком, чем в УК РФ понимании потерпевшей стороны, за счет признания в качестве таковой угрожаемого и его близких, а так же опыт Польского уголовного закона в части указания в диспозиции ст. 186 на субъективный критерий оценки угрозы «если угроза вызывает у угрожаемого обоснованные опасения, что она будет осуществлена.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

С увеличением преступлений против личности, большую роль в профилактике насильственных преступлений играет установление уголовной ответственности за угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (ст.119 УК РФ). Данная статья позволяет обнаруживать и предотвращать насильственное уголовно-наказуемое поведение, не позволяя ему развиваться в более социально- опасные формы насилия - убийство и нанесение тяжких телесных повреждений. Важно также, что законодатель подчеркивает абсолютную неприкосновенность жизни и здоровья физических лиц посредством закрепления положения об ответственности за посягательство на эти ценности еще на этапе угрозы. По размеру вреда, состав 119 УК РФ имеет четкое правовое ограничения криминализации - уголовная ответственность предусмотрена не за любую угрозу, а только за такую, в которой объективируется опасность для жизни либо опасность для здоровья, способной повлечь за собой тяжкие последствия.

В целом, в Уголовном кодексе нет четкого юридического определения угрозы, определение носит ярко выраженный оценочный характер. Использование чрезмерно широкого понимания и применения угрозы в нормах Уголовного кодекса, негативно отражается на эффективности уголовно-правового воздействия на насильственную преступность.

Анализ категории "угрозы", принятой в современной науке, приводит к выводу, что угроза связана с риском, т.е. с реальной возможностью наступления вреда. Определение угрозы в Уголовном законодательстве имеет несколько значений. Как признак состава преступления, угроза чаще всего выражается в общественно опасном деянии (ст.ст.119,205,296,318,321), и как в способе совершения этого деяния закреплена в более чем 30 статьях УК РФ (ст. ст. 110, 150, 161,162, 163, 302 и т.д.).

Основными составляющими характеристиками уголовных угроз являются реальность, наличность, осуществимость, действительность:

а) угроза должна быть реально опасной для жизни или здоровья потерпевшего, с указанием на степень тяжести телесных повреждений, опасных для жизни человека. Для того, чтобы признать угрозу преступной необходимо, чтобы информация о готовности причинения вреда содержала указание на характер блага, потерей которых преступник угрожал жертве. Отсюда следует, что при неопределенном характере угрозы, она не может признаваться преступной;

б) угроза должна быть наличной, что подтверждается на объективном уровне, "... если имелись основания опасаться этой угрозы», то есть, если есть внешнее выражение решимости совершить противоправное действие, направленное на причинение вреда жизни и здоровью граждан;

в) угроза должна быть осуществимой, то есть, способной, по мнению потерпевшего, быть осуществленной и воспринимается как эквивалент физического насилия, то есть, должны быть объективные условия, при которых угрозы могут быть реализованы в действиях виновного;

г) для угрозы в рамках ст. 119 УК РФ не важна интенсивность угрозы - будет ли она выполнена немедленно или выражается в отношении к неопределенному будущему времени;.

Психическое насилие выступает как форма насилия, и, хотя Уголовный кодекс не упоминает эту категорию, большинство статей УК РФ указывает на две формы насилия - физическую и психическую.

Суть психического насилия состоит в том, что такое насилие причиняет психический ущерб перед страхом исполнения угрозы. Потерпевший боится за свою жизнь или здоровье, а так же за жизнь и здоровье близких людей. Следовательно, преступные посягательства субъекта направлены на такие блага человека, как жизнь и здоровье его и его близких. Таким образом, жертва не боится самих угроз, а испытывает психологическое насилие, воспринимая реально информацию о возможных посягательств на его жизнь и здоровье. Следовательно, составом ст. 119 УК РФ охватывается только причинение психического вреда в виде страха перед исполнением угрозы.

Угроза соотносится с психическим насилием как часть и целое, являясь разновидностью психического насилия. Угроза менее общественно опасна, чем фактическое применение насилия

В ходе анализа правовой структуры ст. 119 УК РФ выявляются существенные недостатки, пробелы и конфликты в сфере правового регулирования уголовной ответственности за преступные посягательства против личности.

С целью более полно и объективно применять на практике статью об ответственности за угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, предлагаются следующие дополнения или изменения в ст.119 УК РФ:

а) криминализация этого деяния должна быть основана на отношениях административного и уголовного права. Уголовная норма должна объединить в себе все те разрозненные статьи, которые уже имеются в Особенной части УК РФ (ст.ст. 230,237,239,242, 242(1)) и восполнить существующие пробелы в уголовно-правовом законодательстве.

б) определение понятия угрозы должна содержаться в норме Общей части Уголовного кодекса, которая определяет насилие и его формы (физические и психические). "Под угрозой следует понимать психическое насилие (прямое и косвенное), которое реализуется через информацию о намерении совершить в отношении потерпевшего или близких ему лиц , немедленно или в будущем, общественно опасное деяние." Независимым квалифицированным видом угрозы следует считать информационную агрессии, которую следует рассматривать как информацию, включающую в себя "психическое насилие, осуществляемое посредством прямого влияния на бессознательную часть психики индивида, для того, чтобы передать информацию о намерении совершить немедленно или в будущем в отношении него или близких ему лиц общественно опасное деяние ".

в) квалифицирующим и особо квалифицирующим признаком объективного характера считать совершение данного преступления: в отношении несовершеннолетнего лица или женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, из хулиганских побуждений, с применением оружия или предметов, используемых и воспринимаемых жертвой в качестве оружия.

г)в качестве перспективных положений уголовного законодательства зарубежных стран, закрепить следующие положения в российском уголовном законодательстве:

расширить перечень направленности угроз (не только убийством или причинением вреда здоровью, но и изнасилованием, захватом в заложники и т.д.).

раскрывать направленность угрозы в УК РФ через категорию «тяжкие и особо тяжкие преступления».

расширить понимание потерпевшей стороны за счет признания в качестве потерпевших и близких лиц угрожаемого

дополнить диспозицию ст.119 УК РФ субъективным критерием оценки угрозы «если угроза вызывает у угрожаемого обоснованные опасения, что она будет осуществлена».

Принимая во внимание все сказанное, можно предложить следующую редакцию диспозиции ст. 119 УК РФ:

«1. Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, если она вызвала у угрожаемого обоснованные опасения её осуществления и имелись объективные основания опасаться ее реализации

. Деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи, если оно совершено:

а) в отношении заведомо для виновного несовершеннолетнего, либо женщины, заведомо находящейся в состоянии беременности;

б) с применением внеинформационного психического воздействия

в) из хулиганских побуждений;

. Деяние, предусмотренное частью первой и второй, если оно совершено:

а) группой лиц по предварительному сговору;

б) с использованием оружия либо предметов, воспринятых потерпевшим в качестве оружии

ЛИТЕРАТУРА

1. Конституция Российской Федерации (принята на всенародном голосовании 12 декабря 1993 г.) (в редакции от 21 июля 2014 г.) Собрание законодательства РФ 2014г. № 32

. Рогов В.А. Проблемы истории русского уголовного права (XV- середина XVII вв.). М., 2010г.. С. 26-27

. Российское законодательство X-XX веков. В 9т. / Под общ.ред. О.И. Чистякова. - М.: Юридическая литература, 2011. т.3 с.83- 257, М., 2011г.

. Российское законодательство X-XX веков. В 9т. / Под общ.ред. О.И. Чистякова. - М.: Юридическая литература, 2011. Том 4. М., 2011г. С. 327-365

. Российское законодательство X-XX веков. В 9т. / Под общ.ред. О.И. Чистякова. - М.: Юридическая литература, 2011. Том 6. С. 193.

. Уголовное уложение 1903 г. СПб., 1904г. С. 691.

. Таганцев Н.С. О преступлениях против жизни. СПб., 1870. Т. 1. С.21-24.

. Дуюнов В.К., Хлебушкин А.Г. Квалификация преступлений: законодательство, теория, судебная практика. Монография. - 2-е изд. - М.: РИОР: ИНФРА-М, 2015. - 384 с. - (Научная мысль)

. Власьев Н. О. О вменении по началам теории и древнего русского права. М., 1860г.. С. 76. Унив. тип. 1895 г. 245 с. ,Историко-архивные материалы конца XIX века.

. Девятовская С. В. Физическое или психическое принуждение в российском уголовном законодательстве, Ростов-на-Дону , 2011

. Лукьянова И. Н. Угроза как преступление в уголовном праве России. Автореф. дисс. канд. юрид. наук. М., 2012г. С. 19