Уголовно-процессуальная деятельность в стадии возбуждения уголовного дела: общетеоретические и правовые основы
Контрольная работа
Уголовно-процессуальная деятельность в стадии возбуждения уголовного дела: общетеоретические и правовые основы
Содержание
1. Сущность, содержание и структура уголовно-процессуальной деятельности в стадии возбуждения уголовного дела
. Участники стадии возбуждения уголовного дела
. Доказывание в стадии возбуждения уголовного дела
Литература
. Сущность, содержание и структура уголовнопроцессуальной деятельности в стадии возбуждения уголовного дела
Стадия возбуждения уголовного дела, будучи первоначальным этапом досудебного производства в российском уголовном процессе, с момента своего появления в советском уголовно-процессуальном кодексе сконцентрировала множество крупных теоретических и прикладных проблем, связанных главным образом с принципами, формами и структурой уголовно-процессуальной деятельности на данном этапе.
На этапе обсуждения проекта нового УПК России широкое распространение получила провозглашенная Концепцией судебной реформы в Российской Федерации идея о необходимости ликвидации стадии возбуждения уголовного дела, о ее непроцессуальном характере, несовместимости с процессуальным доказыванием и т.д. Положения принятого в 2001 г. УПК РФ послужили благоприятной почвой для развития подобных взглядов, поскольку процессуальная форма проверки сообщения о преступлении была в нем представлена в значительно упрощенном виде.
С тех пор российский законодатель предпринимал множество попыток видоизменить первоначальную стадию процесса в поиске оптимального варианта ее регулирования: с 1 июля 2002 г. (вступление в силу УПК РФ) в текст всего десяти ключевых статей седьмого раздела «Возбуждение уголовного дела» (ст. 140-149 УПК РФ) изменения вносились более 50 раз. Это свидетельствует о большом желании законодателя сохранить первоначальную стадию, сделать деятельность на данном этапе более эффективной, отвечающей потребностям современной правоохранительной практики и достижениям научной доктрины.
И если по прошествии лет с развитием российского законодательства в уголовно-процессуальной науке сложилось устоявшееся мнение о самостоятельности стадии возбуждения уголовного дела, процессуальном характере предварительной проверки в том виде, в котором она нормативно закреплена в УПК РФ, в авторских концепциях реформировании досудебного производства в качестве первоочередной меры нередко звучит предложение об исключении этой стадии как ненужной, затрудняющей гражданам доступ к правосудию, мешающей эффективной борьбе с преступностью, влекущей существенные искажения в судебной статистике. Сторонники этого реформаторского подхода часто приводят отсылку к Уставам Уголовного судопроизводства 1864 г. Российской Империи, которые не выделяли возбуждение уголовного дела как самостоятельную стадию процесса. Нередко предлагается и апелляция к зарубежному опыту: уголовное судопроизводство многих стран как в системе состязательного, так и в системе смешанного континентального уголовного процесса (Франция, Германия, Бельгия, Австрия, Финляндия, Люксембург и др.) не знают такой стадииЗ. Реформа УПК Украины и разработка концептуальных подходов к созданию нового УПК Казахстана также дают дополнительные аргументы сторонникам этой точки зрения: если эти государства отказываются от стадии возбуждения уголовного дела, пора и России от нее отказываться.
Вступление в силу изменений в ст. 144 УПК РФ, принятых Федеральным законом от 4 марта 2013 г. № 23-Ф3, также актуализировало дискуссию по вопросу целесообразности сохранения стадии возбуждения уголовного дела в российском уголовном судопроизводстве. В обновленной редакции УПК РФ расширен арсенал процессуальных средств предварительной проверки сообщения о преступлении. Следователь, дознаватель, орган дознания и руководитель следственного органа получили права получать объяснения, образцы для сравнительного исследования, истребовать документы и предметы, изымать их в порядке, установленном УПК РФ, назначать судебную экспертизу, принимать участие в ее производстве и получать заключение эксперта в разумный срок, производить осмотр документов, предметов. Тем самым, как неоднократно отмечалось на страницах юридической печати, стирается граница между двумя этапами досудебного производства, проверка сообщения о преступлении все более становится похожей на полноценное предварительное расследование (или «квазирасследование») с внушительным набором правоограничительных следственных и иных процессуальных действий по собиранию доказательств.
В сложившейся дискуссии прежде всего хотелось бы отметить, что уголовное судопроизводство неизбежно предполагает необходимость первичной проверочной деятельности с целью определения, есть ли в сообщении о правонарушении признаки уголовно наказуемого деяния или речь идет об ином правонарушении, не требующем уголовного судопроизводства. Такой этап существует объективно и не зависит от признания или непризнания возбуждения уголовного дела самостоятельной стадией процесса. Есть категории, которые не могут быть упразднены, то есть выведены за пределы правового поля, в их числе: выявление преступлений, их регистрация, выявление лиц, подозреваемых в совершении преступлений, публичном объявлении, что государство созрело для того, чтобы начать их уголовное преследование.
В конечном счете решение вопроса о судьбе стадии возбуждения уголовного дела ставится в зависимость от того, чему государство отдает приоритет: административной или процессуальной процедуре на данном этапе реагирования на сообщение о преступлении. Прав JL В. Головко, показывая, что для состязательного процесса, основанного на понимании уголовного судопроизводства как искового, характерен административный режим реагирования государства на сообщение о преступлении. Для смешанного уголовного процесса, в основе которого лежит публичный характер данной деятельности, более предпочтительной формой реагирования на сообщение о преступлении является процессуальная, что само по себе не исключает регулирование начала этой деятельности в разных формах.
Эта закономерность во многом объясняет различия в правовом регулировании первоначального этапа досудебного производства в зарубежных странах, в законодательстве которых отсутствует именно процессуальный акт о возбуждении уголовного дела, но не правовая деятельность, составляющая содержание стадии возбуждения уголовного дела.
В противовес мнению некоторых исследователей, ссылающихся на некие «евростандарты», которыми якобы самостоятельная начальная стадия уголовного судопроизводства не предусмотрена, справедливо заметим, что законодательство европейских стран в этой части не является единым. Так, действующее и реформированное законодательство некоторых в прошлом социалистических стран Европы, характеризующихся, как известно, определенным стремлением на протяжении более двадцати лет дистанцироваться от прежних канонов государственного управления, в том числе путем построения нового уголовного процесса, свидетельствует о стремлении сохранить институт возбуждения следствия (дознания) с возможностью проведения в обязательном порядке доследственной проверки поступившего сообщения преступлении (УПК Польши 1997 г.), УПК Чехии, Словакии и стран бывшей Югославии также предусматривают доследственную стадию - до начала досудебного расследования. Потребность в стадии возбуждения досудебного производства в уголовном судопроизводстве этих зарубежных странах детерминируется стремлением обеспечить определенную процессуальную экономию, ограничить вторжение в права граждан и оценить, нужен ли вообще переход к следующей, более затратной и интрузивной, основной стадии предварительного расследования.
Представляется, что для современной российской правоохранительной практики чрезвычайно важной задачей выступает сохранение процессуальной деятельности по выяснению наличия или отсутствия юридических и фактических оснований для возбуждения уголовного преследования независимо от принятых уголовнопроцессуальных порядков.
Основная и первоначальная задача уголовно-процессуальной деятельности на данном этапе на протяжении многих лет остается неизменной и заключается в том, что на стадии возбуждения уголовного дела происходит отграничение преступного деяния от иных правонарушений. Для этого необходимо как минимум установить некоторый набор фактических обстоятельств, свидетельствующих о возможно преступном характере деяния, что и дает основание начинать расследование, и это следует считать существенной правовой гарантией от необоснованного вовлечения личности в уголовное судопроизводство на последующих стадиях. В данном контексте рассматриваемая стадия выступает как неотъемлемая граница между предварительной проверкой наличия в сообщении признаков преступления и расследованием с широкой возможностью производства процессуальных действий, в том числе применения мер процессуального принуждения.
Ликвидацией стадии возбуждения уголовного дела устранится своеобразный фильтр, отсеивающий информацию о действиях, не содержащих признаков преступления или в силу указанных в законе условий, не подлежащих преследованию в уголовном порядке, а это в одинаковой мере важно как для обеспечения прав и законных интересов граждан, так и для предотвращения нарушений закона, при этом это неминуемо приведет к существенному перераспределению процессуальной нагрузки.
Отсутствие специального решения о возбуждении уголовного дела, способно негативно сказаться на сроках расследования, которые могут непомерно затягиваться, на обоснованности производства следственных действий, при этом будет затруднен контроль со стороны потерпевшего за ведением расследования в защиту им своих прав и интересов.
Если такого рода проверка будет переведена в административный режим вне рамок уголовного процесса, то возникнет угроза качества проверки, а кроме того, угроза потери доказательств, требующих неотложных следственных действий и соответствующего профессионализма лиц, которые их производят.
Стоит внимательнее отнестись к таким статистическим данным правоохранительных органов как соотношение количества вынесенных постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела и вынесенных в последующем постановлений о прекращении уже возбужденного уголовного дела.
Таблица 1.
Сведения о результатах разрешения сообщений о происшествиях, количестве зарегистрированных и раскрытых преступлений, уголовных дел, поступивших в федеральный суд общей юрисдикции и мировому судье, за 2007-2014 гг.
Показатель20072008200920102011201220132014Количество сообщений о происшествиях, зарегистрированных в органах внутренних дел, из них: 1 возбуждено уголовных дел в возбуждении уголовного дела отказано20 529 38021 499 52322 788 82923 903 99724 733 85326 392 87128 387 122292885452 991 3852 632 5722 445 4922183 1991 982 3671 861 3621 761 54517286435 007 7965 317 0875 640 6936 030 0016142 3066 412 4256 703 2356665368Количество зарегистрированных преступлений3 582 5413 209 8622 994 8202 628 7992 404 8072 3021682 206 2492190578Количество раскрытых преступлений (в т.ч. дел, прекращенных, направленных в федеральный суд общей юрисдикции и мировому1 775 1651 713 4451 650 9511 430 9771 311 8461 252 7791 238 2351185028Поступило в федеральный суд общей юрисдикции (кроме военных судов) и мировому судье1 174 8311 123 7011 1193611 054 890981518947631946474931658
Согласно данных, представленных ниже в таблице 1, значительный «отсев» дел, не имеющих так называемой судебной перспективы, происходит именно на стадии решения вопроса о возбуждении уголовного дела. В дальнейшем, очевидно, доля прекращенных дел незначительна, а ведь это один из важных способов по устранению незаконно возбужденных уголовных дел, обеспечивающий своевременную защиту прав и законных интересов граждан.
Кроме того, если сопоставить вышеуказанные статистические данные о количестве возбужденных уголовных дел и числе «отказных» материалов за 2007-2014 г., окажется, что если следовать предложению ряда ученых и возбуждать уголовные дела по каждому поступившему сообщению (заявлению) о преступлении, количество возбуждаемых уголовных дел с каждым годом бы только увеличивалось, что не отражает общей тенденции его ежегодного снижения, а к 2014 г. количество возбужденных уголовных дел по сравнению с реальными статистическими данными возросло бы в 4,8 раза, следовательно, в 4,8 раза возрастет риск уголовного преследования невиновных лиц, а также возможность принудительного вмешательства в сферу конституционных прав и свобод граждан.
Таким образом, упразднение института возбуждения уголовного дела по принципу «нет стадии - нет связанных с ней проблем» с учетом объективной и дальновидной оценки процессуальных последствий такого нововведения для российской правоохранительной практики будет скорее существенной невосполнимой потерей, нежели ожидаемым благом. Процессуальная форма инициации уголовного преследования (проведения доследственной проверки поступившей информации преступлении) имеет особое значение как гарантия от незаконного и необоснованного подозрения или обвинения, гарантия защиты прав лиц, потерпевших от преступления, обеспечения самой возможности раскрытия преступления и обеспечения правильного применения уголовного закона.
Целью стадии возбуждения уголовного дела является установление процессуальных условий, необходимых для законного и обоснованного возбуждения уголовного дела, т.е. установление законности повода и достаточности основания для возбуждения уголовного дела или установление процессуальных оснований для отказа в возбуждении уголовного дела.
Задачами данной стадии являются прием, регистрация и разрешение сообщений о преступлениях с одновременным закреплением следов преступления и принятием мер, направленных на предотвращение и пресечение преступления. Органы дознания, следователь обязаны, с одной стороны, реагировать на каждый факт обнаружения признаков преступления, а с другой - не допускать необоснованного возбуждения уголовного судопроизводства. В литературе к сопутствующим задачам первой стадии относят обеспечение своевременного реагирования на преступление; недопущение расследования деяний, не являющихся преступлениями; установление органа, обязанного осуществлять производство по уголовному делу; создание условий для раскрытия преступления, обеспечение реализации уголовной ответственности лица, совершившего преступление, реабилитацию лица, невиновного в совершении преступления, восстановление нарушенного преступлением режима законности в конкретном регионе страны, создание условий, обеспечивающих всесторонность, полноту и объективность расследования, достижение истины и ряд других.
Несмотря на то что интерес к проблемам реализации уголовнопроцессуальной деятельности на стадии возбуждения уголовного дела неуклонно растет, вопросы определения структуры, сущности этой деятельности по-прежнему относятся к малоисследованным. И прежде чем приступить к изучению этих вопросов, коротко рассмотрим основные теоретические подходы к анализу категории деятельности, разработанные другими гуманитарными науками. Особенно актуальным исследование деятельности стало в двадцатом столетии в связи с усложнением ее функций, ростом влияния ее результатов на человека. С очевидностью проявилось стремление различных наук не только использовать философскую традицию категориального освоения деятельности, но и найти новые аспекты ее проявления. Высокой активностью в этом плане отличаются исследования в области психологии, социологии, политологии, экологии, экономической теории, этики. В них используется деятельностный подход к проявлениям как общественного, так и индивидуального сознания.
В классической философской традиции деятельность является одним из фундаментальных понятий, фиксирующим в своем содержании акт столкновения целеполагающей свободной воли субъекта, с одной стороны, и объективных закономерностей бытия - с другой. Деятельность представляет собой процесс, в ходе которого человек творчески преобразует природу, делая тем самым себя деятельным субъектом, а осваиваемые им явления природы - объектом своей деятельности. Соответственно этому структура деятельности традиционно понимается как процессуальная взаимосвязь определенным образом взаимодействующих элементов: целеполагающего субъекта действия (его потребностей и интересов, информационных механизмов сознания, нормирующих постановку целей, мотивы, контроль за деятельностью и пр.); объекта действия, на который распространяется деятельность; средств деятельности, используемых в процессе целереализации; результатов, продуктов деятельности. Субъект деятельности (человек, группа людей, общество) является активной стороной деятельностного процесса, носителем целенаправленных действий, выражающих его жизненные нужны и потребности. В цели субъект осознает неудовлетворенную потребность, создает идеальный образ необходимого предмета, определяет выбор объекта, средств и способов действий субъекта. Цель, таким образом, становится системообразующим принципом деятельности.
Деятельность в социальном плане есть один из важнейших атрибутов бытия человека, связанный с целенаправленным изменением внешнего мира и самого человека, способ самовыражения, самоопределения и самоутверждения, форма реализации и развития сущностных сил и способностей человека, адаптации к среде и среды к нему. В социальной деятельности людей несмотря на все многообразие ее сторон отчетливо выделяются ее особенные черты: во-первых, эта деятельность является отличительной принадлежностью не отдельных индивидов, а целостных человеческих общностей, соответственно она всегда сосредоточена на выполнении общих функций, возникающих в процессе развития этой группы; во-вторых, поскольку социальная деятельность осуществляется людьми, она необходимо включает в свой состав сознание, идеальное; в-третьих, она осуществляется искусственно созданными средствами; в-четвертых, она является чувственной деятельностью, а субъект этой деятельности способен к понятийному мышлению, обладает определенным запасом знаний. Носителем деятельности является ее субъект, который ставит цели преобразования объективной деятельности (объекта), проводит это целенаправленное преобразование. Деятельность есть осознанный и целенаправленный процесс, основой которого является субъект-объектное отношение, целесообразность деятельности предполагает, что она является в той или иной степени рациональной, а точнее, по определениюМ.Вебера, целерациональной.
В психологии деятельность - это динамическая система взаимодействия субъекта с миром, в процессе которого происходит возникновение психического образа и его воплощение в объекте, а также реализация субъектом своих отношений с окружающей реальностью. Любой простейший акт деятельности является формой проявления активности субъекта, деятельность имеет побудительные причины (мотивы) и направлена на достижение определенных результатов. В общем потоке деятельности, который образует человеческую жизнь в ее высших, опосредствованных психическим отражением проявлениях, макроструктурный анализ выделяет, во-первых, отдельные (особенные) деятельности - по критерию побуждающих их мотивов, далее выделяются действия - процессы, подчиняющиеся сознательным целям, и операции, которые непосредственно зависят от условий достижения конкретной цели.
Деятельность представляет единство двух сторон - внешней и внутренней. Цель, анализ условий, схема действий, выбор средств - все это внутренняя сторона деятельности. Физическая активность субъекта, взаимодействие средств с объектом деятельности, входящие в деятельность объективные процесс, результат, - все это образует внешнюю сторону деятельности.
Категория «уголовно-процессуальная деятельность» представляет собой сложное и многогранное явление и присутствует практически во всех словарных определениях понятия уголовного процесса. Традиционно уголовно-процессуальной доктриной под уголовным процессом в одном из его значений понимается деятельность по возбуждению, расследованию и разбирательству дел о преступлениях и отношения, возникающие в ходе этой деятельности между отдельными органами государства и участниками уголовного процесса, между органами государства и общественными организациями, учреждениями и отдельными гражданами.
В уголовно-процессуальной теории П.С.Элькинд сформулировала свойства уголовно-процессуальной деятельности, к которым отнесла: 1) правовой характер, то есть точная регламентация нормами уголовнопроцессуального права; 2) участниками этой деятельности являются субъекты уголовно-процессуальных прав и обязанностей; 3) уголовнопроцессуальные действия указанных субъектов выступают средствами осуществления их процессуальных прав и обязанностей; 4) будучи юридически значимой, подобная деятельность влечет возникновение новых, изменение или прекращение ранее возникших уголовнопроцессуальных отношений.
Уголовно-процессуальная деятельность является системным образованием, поскольку представляет собой сложное, внутренне дифференцированное единство многих составляющих ее компонентов, (субъектов и участников, целей и результатов, действий и операций, средств, способов их осуществления), которые не только функционально взаимодействуют, но и органически соединены между собой с помощью процедурно-временных (стадий процесса) и структурных, управленческих, координационных и субординационных связей и отношений.
Процессуальная деятельность на стадии возбуждения уголовного дела, наряду с перечисленными свойствами, обладает особыми чертами, среди которых следует выделить, в первую очередь, ограничение уголовно-процессуального принуждения. Предмет доказывания в стадии возбуждения уголовного дела несравненно уже, чем в других стадиях судопроизводства: для возбуждения уголовного дела необходимо установить наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления. Кроме того, стадии возбуждения уголовного дела присуща специфическая процессуальная форма (порядок) совершения отдельных процессуальных действий, эта деятельность не подчинена столь строгим формальным требованиям, которые обычно предъявляются к уголовнопроцессуальной деятельности в других стадиях.
Сущность уголовно-процессуальной деятельности на стадии возбуждения уголовного дела заключена в осуществлении определенными участниками уголовного процесса системы последовательных и взаимосвязанных процессуальных действий, посредством которых реализуются права и обязанности субъектов уголовно-процессуальных отношений при поступлении и рассмотрении сообщений о преступлении.
Система процессуальных действий в рассматриваемой стадии характеризуется целостным единством, функциональностью, расчлененностью, интегративностью, она немыслима, с одной стороны, без составляющих ее элементов, с другой стороны, отдельные элементы, взятые в отрыве от системы, теряют присущие им свойства, изменение одного из них обуславливает изменение всей системы. Так, совершенствование средств и способов проверки сообщений о преступлении (например, введение исследования предметов, документов и трупов) опосредует их организационные и процессуальные формы.
Структура уголовно-процессуальной деятельности представлена следующими элементами: цель, задачи, субъект, объект (предмет), форма, содержание (сами действия), результат.
Характеризуя структуру деятельности на первоначальном этапе судопроизводства, условно можно выделить также «продольный» аспект, предполагающий деление уголовно-процессуальной деятельности на своеобразные хронологические отрезки (этапы): прием заявления или сообщения о преступлении и его регистрация, рассмотрение и оценка поступивших поводов, принятие итогового решения, контроль и надзор за законностью принятых в стадии решений.
«Поперечный» аспект позволит выделить в структуре взаимосвязь ключевых направлений уголовно-процессуальной деятельности: 1) осуществление процессуальных действий, имеющих организационнообеспечительный характер (прием, регистрация заявлений о преступлении, уведомление заявителя о принятом решении, направление ходатайства о продлении срока проверки и пр.); 2) осуществление процессуальных действий, направленных на установление основания для возбуждения уголовного дела (собирание доказательств, подтверждающих наличие признаков уголовно-наказуемого деяния и свидетельствующих о действительном его совершении, а не ложной информации о нем); 3) пресечение преступной деятельности, фактическое задержание лица по подозрению в совершении преступления и доставление его к дознавателю или к следователю до возбуждения уголовного дела; 4) проверка законности и обоснованности принятых процессуальных решений и выполненных процессуальных действий (бездействия) в стадии возбуждения уголовного дела.
Третий аспект структурного анализа связан с закрепленными формами (разновидностями) данного этапа судопроизводства: возбуждение уголовного дела публичного обвинения, частно-публичного обвинения, частного обвинения. Сюда же следует отнести особенности правовой регламентации порядка возбуждения уголовных дел в отношении отдельной категории лиц (ст. 448 УПК РФ).
Таким образом, уголовно-процессуальная деятельность на рассматриваемом этапе раскрывается через систему взаимосвязанных между собой понятий (сущность, содержание, структура), позволяющих наиболее полно представить ее природу. Процессуальную деятельность на стадии возбуждения уголовного дела отличает специфическая процессуальная форма (порядок) совершения отдельных процессуальных действий, ограничение процессуального принуждения, особый круг участников, предмет, результат и средства уголовно-процессуального доказывания.
2. Участники стадии возбуждения уголовного дела
Вопрос о сущности и структуре уголовно-процессуальной деятельности всегда связывается с решением вопроса о круге ее участников. В настоящее время большинство авторов разделяют высказанную М.С.Строговичем точку зрения, согласно которой участниками уголовно-процессуальной деятельности могут быть любые лица, принимающие участие в уголовном судопроизводстве: будучи вовлеченными в уголовный процесс, они приобретают определенные права и обязанности, которые могут быть реализованы лишь посредством конкретных процессуальных действий, составляющих сущность уголовно-процессуальной деятельности.
Обзор положений УПК РФ позволяет сделать вывод о том, что законодатель предусматривает следующих участников уголовнопроцессуальной деятельности в стадии возбуждения уголовного дела: заявитель, лицо, явившееся с повинной, прокурор, руководитель следственного органа, следователь, дознаватель, орган дознания, капитаны морских или речных судов, находящихся в дальнем плавании, руководители геолого-разведочных партий или зимовок, начальники российских антарктических станций или сезонных полевых баз, удаленных от мест расположения органов дознания, главы дипломатических представительств или консульских учреждений, главный редактор СМИ, лицо, к которому обращено требование о производстве ревизии и документальной проверки, исследований предметов и документов, понятые, специалист, судья, потерпевший, законный представитель потерпевшего.
С вступлением в силу Федерального закона от 4 марта 2013 г. № 23- ФЗ «О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» 1, ч. 3 ст. 49 УПК РФ дополнена положением, предусматривающим возможность участия защитника (адвоката) в уголовном процессе, в нем также упоминается об особых субъектах рассматриваемой деятельности, таких как «лицо, участвующее в производстве процессуальных действий при проверке сообщения о преступлении», «лицо, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении» (ст. 144 УПК РФ).
Федеральным законом от 22 октября 2014 г. № 308-ФЭ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» в ст. 144 УПК РФ были включены новые ч. 7 и 8, содержание которых раскрывает специальный порядок возбуждения уголовного дела по налоговым преступлениям, налоговый орган при этом приобретает фактически статус субъекта уголовного процесса. Так, согласно ч. 7 ст. 144 УПК РФ следователь в течение трех суток со дня поступления сообщения о налоговом преступлении проверяет наличие или отсутствие оснований для отказа в возбуждении уголовного дела. При отсутствии оснований для отказа в возбуждении уголовного дела в эти же сроки, т.е. не позднее трех суток со дня поступления сообщения, следователь должен направить в налоговый орган копию такого сообщения с приложением соответствующих документов и предварительного расчета предполагаемой суммы недоимки по налогам и (или) сборам. Налоговый орган должен в формально определенный, т.е. в уголовно-процессуальный (15 суток) срок рассмотреть материалы, полученные от следователя. Выводы по результатам такого рассмотрения должны быть изложены им в двух процессуальных документах - заключении и «информации» (ч. 8 ст. 144 УПК РФ).
Полагаем, круг участников данной стадии неизмеримо шире, в связи с чем справедливо отмечается, что любое лицо, привлекаемое к участию в проводимой в соответствии со ст. 144 УПК РФ проверке заявлений и сообщений о преступлениях должно обладать определенным процессуальным статусом.
Б.М. Сергеев приводит классификацию участников по степени их заинтересованности, особенностям процессуального положения и характеру процессуальной деятельности на следующие группы: 1) государственные органы и должностные лица, осуществляющие предварительную проверку заявлений, сообщений о преступлении; 2) лица, интересы которых затрагиваются при разрешении первичной информации о преступлении; 3) участники уголовного процесса, представляющие интересы других лиц; 4) лица, вовлекаемые в уголовный процесс, в связи с особенностями доказывания. Очевидно, данная классификация не лишена недостатков, прежде всего, в части выбранного (смешанного) основания и полноты представленного деления.
Другую группировку предлагает Ю.Б. Чупилкин, автор классифицирует участников исходя из их законных интересов: 1) участники проверочных действий, заинтересованные в возбуждении уголовного дела: заявитель; пострадавший; представитель пострадавшего; лицо, задержавшее подозреваемого на месте совершения преступления или с поличным; 2) участники проверочных действий, заинтересованные в защите от возможного уголовного преследования: лицо, подвергнутое фактическому задержанию;лицо, явившееся с повинной; лицо, на которое указывают очевидцы или заявитель (пострадавший); ревизируемое лицо; 3) участники, обладающие специальными познаниями: специалист, ревизор, переводчик; 4) лица, лично не заинтересованные в принятии решений по итогам проверки сообщений о преступлении: очевидцы правонарушения; лица, располагающие информацией о совершенном или готовящемся преступлении; понятые. Данная группировка также не лишена фактических неточностей: в числе участников не отражены государственные органы, должностные лица, кроме того, неясно, каким процессуальным интересом обладают специалист и переводчик, если они отделены от последней подгруппы, участники которой личной заинтересованности в решении ключевого вопроса стадии не имеют.
Учитывая что законодатель классифицирует участников уголовного процесса в зависимости от выполняемых процессуальных функций на сторону обвинения, сторону защиты и суд, разрешающий дело, только применительно к уже возбужденному уголовному делу, данная классификация также не может быть распространена на первоначальную стадию уголовного процесса. Однако если избирательно суммировать рассмотренные выше предложения ученых и распространить на стадию возбуждения уголовного дела такое основание для классификации как характер выполняемой уголовно-процессуальной функции, можно разработать, на наш взгляд, наиболее полную и последовательную классификацию участников, представив ее следующим образом:
участники, инициирующие уголовное судопроизводство (заявитель, лицо, явившееся с повинной, прокурор, вынесший постановление о направлении материалов в орган предварительного расследования для решения вопроса об уголовном преследовании, должностное лицо или орган, направившее рапорт об обнаружении признаков преступления, налоговые органы, направившие материалы в соответствии с законодательством о налогах и сборах для решения вопроса о возбуждении уголовного дела для о преступлениях, предусмотренных статьями 198 - 199.2 УК РФ);
участники, обязанные принять и зарегистрировать сообщение о преступлении (должностные лица дежурных частей (смен, нарядов) органов дознания, следователь, руководитель следственного органа и пр.);
участники, обязанные проводить проверку поступившего повода для возбуждения уголовного дела (руководитель следственного органа, следователь, дознаватель, орган дознания);
участники, обязанные принять решение по результатам проведенных проверочных мероприятий (капитаны морских или речных судов, находящихся в дальнем плавании, руководители геологоразведочных партий или зимовок, начальники российских антарктических станций или сезонных полевых баз, удаленных от мест расположения органов дознания, главы дипломатических представительств или консульских учреждений Российской Федерации);
участники, содействующие установлению наличия или отсутствия основания для возбуждения уголовного дела (понятые, специалист, привлекаемый к участию в следственных действиях, специалист, привлекаемый к участию в ревизиях и документальных проверках, исследованиях документов, предметов, трупов, переводчик, редакция, главный редактор СМИ, орган дознания, которому в соответствии с ч. 1 ст. 144 УПК РФ адресовано поручение о производстве оперативно-розыскных мероприятий, граждане и юридические лица, предоставившие предметы и документы добровольно или по запросу, опрашиваемые лица);
участники, осуществляющие процессуальные формы контроля и надзора за законностью и обоснованностью проводимых действий (бездействия) и решений (руководитель следственного органа, прокурор,суд);
участники, осуществляющие защиту от возможного уголовного преследования на стадии возбуждения уголовного дела (лицо, в отношении которого ведется проверка, задержанное лицо, их адвокат).
Данная классификация наиболее полно отражает содержание уголовно-процессуальных правоотношений, возникающих на данном этапе, кроме того, в дальнейшем послужит необходимым и важным инструментарием при определении состава и процессуального статуса участников процессуальных действий, проводимых в стадии возбуждения уголовного дела.
Отдельного рассмотрения требуют те участники, возможность участия которых на этапе рассмотрения сообщения о преступлении введена относительно недавно, либо не предусмотрена до настоящего времени, но предполагается в силу системного толкованиям закона, либо закрепление такого участия предлагается различными представителями уголовно-процессуальной науки (подозреваемый, адвокат, потерпевший, переводчик, очевидец, опрашиваемое лицо).
Определение исчерпывающего круга участников процессуальной деятельности на данном этапе неизбежно сопряжено с рассмотрением возможности появления подозреваемого в стадии возбуждения уголовного дела. Исходное положение ст. 46 УПК РФ позволяет говорить всего о двух случаях появления подозреваемого, сопряженных со стадией возбуждения уголовного дела: когда в отношении лица вынесено постановление о возбуждении уголовного дела и когда лицо задержано в соответствии со статьями 91 и 92 УПК РФ.
Первый случай справедливо считать пограничным, вынесение постановления о возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица означает безусловный переход к предварительному расследованию, даже если отношения первоначальной стадии по существу еще не прекращены (подана жалоба в порядке 124, 125 УПК РФ или не истек 24- часовой срок для отмены соответствующего постановления прокурором).
Другой случай требует обстоятельного рассмотрения, в первую очередь, вопроса, с какого именно момента задержания лицо становится подозреваемым: с момента фактического задержания или с момента его процессуального оформления?
В теории уголовного процесса распространена точка зрения, согласно которой подозреваемый появляется в процессе при наличии следующих условий: 1) в отношении лица имеются данные, позволяющие предполагать его причастность к совершению преступления; 2) в отношении этого лица должностным лицом, ведущим производство по уголовному делу, вынесен процессуальный акт, свидетельствующий об уголовном преследовании в отношении этого лица.
А.П. Аверченко расширяет это положение, понимая под процессуальным основанием признания лица подозреваемым официальное объявление ему управомоченным должностным лицом или органом о наличии подозрения, то есть основанного на достаточных доказательствах предположения о причастности данного лица к совершению преступления. Такое объявление, по мнению автора, может быть зафиксировано письменно в постановлении о возбуждении уголовного дела, протоколе допроса подозреваемого, протоколе задержания, ином процессуальном документе или даже произведено устно. В последнем случае объявление о подозрении дублируется в письменной форме не позднее трех часов с момента устного объявления (что, по сути, аналогично конструкции фактического задержания с последующим его процессуальным оформлением в трехчасовой срок с момента доставления задержанного лица). Некоторыми процессуалистами также высказана позиция, согласно которой на стадии возбуждения уголовного дела лицо может приобрести статус подозреваемого в случае, если оно задержано по подозрению в совершении преступления. И.Л.Петрухин утверждает, что формулировка, примененная в ч. 1 ст. 46 УПК РФ («подозреваемым является») обеспечивает правовой статус лицу с момента фактического задержания (захвата) независимо от того, «признано» оно подозреваемым или нет. В.Белоусов предлагает признать подозреваемого участником стадии возбуждения уголовного дела, дополнив ч. 4 ст. 46 УПК РФ правами, обеспечивающими эффективную защиту в случае его задержания до возбуждения уголовного дела.
Полагаем, нормативно нет никаких препятствий для признания возможности появления фигуры подозреваемого с момента фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления, однако стоит констатировать в таком случае усеченный правовой статус задержанного лица до процессуального оформления произведенного задержания. В момент фактического задержания лицо, подозреваемое в совершении преступления, несмотря на формально провозглашенное УПК РФ право такого лица пользоваться помощью защитника, процессуальным статусом подозреваемого фактически не обладает, поскольку законом не предусмотрен механизм реализации этого права и сам порядок фактического задержания законом также не регулируется.
В ряде случаев появлению фигуры подозреваемого предшествует на стадии возбуждения уголовного дела лицо, в отношении которого ведется проверка поступившего сообщения о преступлении. Это имеет место в случаях, когда в сообщении о преступлении указано конкретное лицо, особенно при явке с повинной. По ряду составов при решении вопроса о возбуждении уголовного дела в обязательном порядке проверяется причастность лица к совершению преступления. Так, Верховный Суд РФ в надзорном определении от 28 февраля 2006 г. констатировал, что для возбуждения уголовного дела по признакам преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 285 УК РФ и ч. 2 ст. 286 УК РФ, установление конкретного должностного лица, занимающего государственную должность и допустившего злоупотребление и превышение, является обязательным. Возбуждение уголовного дела по факту злоупотребления неопределенным кругом лиц является незаконным.
В действующем уголовно-процессуальном законодательстве РФ содержатся косвенные упоминания о таком лице. Так, при возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица законом предусмотрена обязанность направления такому лицу копии постановления о возбуждении уголовного дела и предоставлено право его обжалования. В соответствии с ч.1 ст. 148 УПК РФ отказ в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием состава преступления допускается в отношении конкретного лица. Однако данное лицо не вправе знакомиться с материалами проведенной в отношении него проверки, что ущемляет конституционное право защиты чести, достоинства и доброго имени. В этой связи заслуживают одобрения высказанные различными авторами предложения о наделении изобличаемого лица минимальными гарантиями: правом получать копию решений об отказе возбуждении уголовного дела и правом знакомиться с материалами проведенной проверки, а также частью прав, которые могут быть им реализованы после возбуждения уголовного дела (пользоваться услугами адвоката, переводчика, заявлять ходатайства и отводы, представлять доказательства, знать по какому поводу он привлечен для участия в следственных и иных процессуальных действиях и пр.).
Вопросы участия адвокатов в стадии возбуждения уголовного дела законодателем долгое время были оставлены без надлежащего нормативного регулирования.
Если следовать положениям ч.З ст. 49 УПК РФ в ее прежней редакции, можно было определить наиболее раннюю возможность вступления защитника в процесс: с момента фактического задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, если такое задержание было произведено до возбуждения уголовного дела.
В практической деятельности адвокаты пытались защищать права, свободы и законные интересы своих доверителей независимо от их процессуального положения на этапе рассмотрения сообщения о преступлении, апеллируя к соответствующим положениям Конституции РФ о равной возможности граждан защищать свои права и свободы любыми способами, не запрещенными законом (ч. 2 ст. 45), о гарантированном праве на получение квалифицированной юридической помощи (ч. 1 ст. 48), а также к определениям и постановлениям Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ, Федеральному закону «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Так, допустимость участия адвоката в стадии возбуждения уголовного дела подтверждена Постановлением Конституционного Суда РФ от 29 июня 2004 г. № 13-П, в нем подчеркивается, что Конституция РФ, закрепляя право каждого на получение квалифицированной юридической помощи, не связывает предоставление помощи адвоката (защитника) с формальным признанием лица подозреваемым или обвиняемым. Поэтому данное конституционное право возникает у конкретного лица с того момента, когда ограничение его прав становится реальным.
Спустя десятилетие практически без каких-либо изъятий данная позиция Конституционного Суда РФ была воспринята законодателем. С вступлением в силу Федерального закона от 4 марта 2013 г. № 23-ФЗ «О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации», ч. 3 ст. 49 УПК РФ дополнена положением, предусматривающим возможность участия защитника уголовном процессе с момента начала осуществления процессуальных действий, затрагивающих права и свободы лица, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении в порядке, предусмотренном ст. 144 УПК РФ.
Кроме того, ст. 144 УПК РФ, регламентирующая порядок рассмотрения сообщения о преступлении, дополнена частью 1.1, которая закрепляет за лицами, участвующими в производстве процессуальных действий при проверке сообщения о преступлении, в том числе права пользоваться услугами адвоката, при этом предписано также, чтобы эти права обеспечивались возможностью их осуществления в той части, в которой производимые процессуальные действия и принимаемые процессуальные решения затрагивают их интересы.
Нетрудно заметить, закрепленный законодателем перечень лиц, наделенных правом обратиться за квалифицированной юридической помощью на этапе проверки сообщения о преступлении, сформирован по аналогии с возможным участием адвоката (защитника, представителя потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика) в случае возбуждения уголовного дела и наделения каждого участника соответствующим процессуальным статусом (подозреваемый, потерпевший, свидетель и др.).
Данные новшества по праву признаются одними из значимых нововведений упомянутого закона, широко обсуждаемого в литературе и средствах массовой информации с момента внесения соответствующего законопроекта на рассмотрение в Государственную Думу РФ в марте 2012г.
С одной стороны, адвокат, действуя в интересах, например, пострадавшего лица, способствует выявлению и закреплению следов преступления и лиц, совершивших его, в частности, при производстве осмотра места происшествия или освидетельствования. С другой стороны, привлечение адвоката является дополнительной гарантией исключения нарушений законных прав и интересов граждан, чьи права и интересы затрагиваются проводимыми в порядке ст. 144 УПК РФ процессуальными действиями. Своевременное участие защитника оградило бы будущего подозреваемого от вынужденного самооговора, позволило устранить случаи признания вины при ее отсутствии. Не стоит также умалять значение правомочий защитника по собиранию доказательственной и ориентирующей информации, которая может быть получена в стадии возбуждения уголовного дела: получение предметов и документов, проведение опроса, истребование справок и пр. Также в литературе обосновывалась необходимость личного участия адвоката осуществления следственных действий, допустимых к производству в стадии возбуждения уголовного дела, обжалования незаконных действий должностных лиц, осуществляющих проверку сообщения о преступлении, производства ревизий и документальных проверок и пр.
Эти изменения, полагаем, были и неизбежны, ведь ст. 144 УПК РФ в новой редакции дополнена широким набором принудительных процессуальных действий по проверке сообщения (истребование, осмотр предметов и документов, производство судебной экспертизы, получение образцов для сравнительного исследования, получение объяснений), производство которых предполагает реальное и существенное ограничение прав и свобод участников предварительной проверки сообщения о преступлении.
Новые нормативные положения, регламентирующие вопросы участия адвоката в стадии возбуждения уголовного дела, вместе с тем, требуют более детального рассмотрения с точки зрения возможных проблем их практической реализации, полноты и концептуальной целостности.
Формулировка ч. 3 ст. 49 УПК РФ «защитник участвует в уголовном деле с момента...», ч. 1 ст. 53 УПК РФ «с момента допуска к участию в уголовном деле защитник вправе» вовсе исключает адвокатов из числа участников первоначального этапа судопроизводства, поскольку в период доследственной проверки уголовного дела еще нет, поэтому правильнее словосочетание «в уголовном деле» заменить на «в уголовном судопроизводстве». Соответствующей редакции требует и формулировка «защитник» в ч. 1 ст. 49 УПК РФ, которая может быть изложена следующим образом: «Защитник - лицо, осуществляющее в установленном настоящим Кодексом порядке защиту прав и интересов лиц, в отношении которых ведется проверка сообщения о преступлении, подозреваемых и обвиняемых и оказывающее им юридическую помощь в ходе уголовного судопроизводства».
Проблемным моментом является и то, что понятие «лицо, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении» является неконкретным, условным. Косвенное упоминание о таком лице содержится лишь в нескольких статьях седьмого раздела УПК РФ, посвященных вопросам возбуждения уголовного дела или отказа в таковом в отношении конкретного лица. Полагаем, этот участник может появиться в стадии возбуждения уголовного дела в случае явки с повинной, рассмотрения заявления (сообщения) сообщений, в котором прямо указано лицо, его совершившее, а также сообщений о преступлениях, возбуждение уголовного дела по которым невозможно без установления конкретного субъекта преступления (ч. 2 ст. 285 УК РФ, ч. 2 ст. 286 УК РФ).
Но когда проверка проходит по факту происшествия, вероятно имеющего признаки преступления, в допуске защитника к участию в проводимых следственных и процессуальных действиях может быть отказано по формальным причинам: даже если органами предварительного расследования прорабатываются конкретные версии о причастности тех или иных заподозренных лиц в совершении преступления, в процессуальных документах сведений о конкретном лице, в отношении которого ведется доследственная проверка, может и не быть. В лучшем случае данный вопрос будет решаться по собственному усмотрению следователя (дознавателя), в худшем варианте - право нуждающихся лиц на привлечение защитника на данном этапе может остаться нереализованным.
Решение проблемы видится в введении легальной трактовки данного понятия либо в соответствующих разъяснениях высшей судебной инстанции, также на ведомственном уровне с тем, чтобы стало ясно, правило о допуске защитника по смыслу п.6 ч.З ст. 49 УПК РФ применимо лишь для случаев, когда решается вопрос о возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица, либо защитник должен быть допущен по ходатайству любого заинтересованного лица, имеющего основания полагать, что проводимые процессуальные действия направлены на установление его причастности к совершению преступления, т.е. в отношении него ведется уголовное преследование?
Выбор правоприменителем позиции по данному вопросу частично облегчает другая новелла рассматриваемого закона: ведь отныне право на пользование услугами адвоката закреплено за всеми лицами, участвующими в производстве процессуальных действий при проверке сообщения о преступлении, независимо от их процессуального положения. Таким образом, и право лица, в отношении которого ведется проверка, на получение квалифицированной юридической помощи представляется гарантированным. Однако очевидно, что права и обязанности адвоката, представляющего интересы рядового участника проверки и оказывающего ему квалифицированную юридическую помощь, не могут быть полностью идентичны по объему правам и обязанностям защитника, если провести аналогию между ст. 45, ст. 53, ч.З, ст. 86, ч.5 ст. 189 УПК РФ и др., поскольку прямых указаний о распространении полномочий адвоката (защитника), вытекающих из перечисленных статей, на первоначальную стадию в законе нет.
С другой стороны, очевидно, что лицо, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении, предшествует появлению фигуры подозреваемого в процессе. В этой связи отдельными исследователями ставится вопрос, почему нельзя было сразу назвать это лицо «подозреваемым» и почему у этого лица должно быть меньше прав, чем у подозреваемого? Так, М.В. Махмутов предлагает изложить п. 1 ч. 1 ст. 46 УПК в такой редакции, чтобы подозреваемым являлось в числе прочих лицо, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении (в том числе его явки с повинной).
Думается, законодатель сознательно противопоставил данного участника фигуре подозреваемого (лицу, подозреваемому в совершении преступления) по вполне объяснимым причинам. В теории уголовного процесса доминирует точка зрения, согласно которой необходимыми условиями появления подозреваемого в уголовном процессе являются: 1) наличие достаточных данных, позволяющих предполагать его причастность к совершению преступления; 2) в отношении этого лица должностным лицом, ведущим производство по уголовному делу, вынесен процессуальный акт, свидетельствующий об уголовном преследовании в отношении этого лица. Применительно к первоначальной стадии процесса второй пункт данного правила, можно сказать, не применяется, если допускать возможность появления фигуры подозреваемого с момента его фактического задержания, т.е. до составления протокола задержания и до возбуждения уголовного дела соответственно; по общему же правилу процессуальным основанием подозрения согласно УПК РФ на самом раннем этапе выступает постановление о возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица.
Считаем, на первоначальной стадии, когда еще нет даже констатации совершенного преступления и устанавливаются лишь его отдельные признаки и лишь подспудно данные, указывающие на причастность лица к совершению уголовно наказуемого деяния, а подозрение в уголовнопроцессуальном смысле только формируется, предложение отождествлять проведение предварительной проверки сообщения о преступлении в отношении конкретного лица с одномоментным появлением в уголовном процессе фигуры подозреваемого представляется непоследовательным и ошибочным.
Под процессуальными действиями, затрагивающими права и свободы лица, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении, следует понимать действия (решения), реализация которых не позволяет лицу, обладающему правами и свободами, воспользоваться ими всеми либо любой частью таковых без учета того воздействия, которое имеет, будет или же может иметь осуществление данного действия (решения). Иными словами, это могут быть принудительные процессуальные действия, проводимыес участием лица, в отношении которого проводится проверка (получение объяснений, образцов для сравнительного исследования, истребование предметов и документов, освидетельствование, судебная экспертиза и т.п.), действия, проводимые без непосредственного участия данного лица, но тем или иным образом связанные с ограничением его прав и свобод (осмотр места происшествия с изъятием предметов и документов, принадлежащих данному лицу, ревизии, документальные проверки и т.п.), в отдельных случаях - действия, направленные на оформление процессуальных решений и (или) их реализацию. Очевидно также, невозможно сформировать исчерпывающий перечень таких действий, отчасти вывод о том, какое из предпринимаемых органами предварительного расследования действий повлечет реальное ограничение прав граждан, зависит от отношения самого субъекта к возложенной на него обязанности.
Показательно, что законодатель не модернизировал норм, касающихся порядка приглашения лицом, в отношении которого инициирована предварительная проверка, защитника для оказания квалифицированной юридической помощи. Полагаем, такое упущение может парализовать действие рассматриваемой новеллы. Схожая ситуации сложилась в отношении формально провозглашенного права иметь защитника с момента фактического задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, поскольку законом не предусмотрен механизм реализации этого права и сам порядок фактического задержания законом также не регулируется.
Представляется, что полномочия защитника, указанные в ст. 53 УПК РФ, также должны быть скорректированы с учетом его возможного участия в проверке сообщения о преступлении. Например, необходимо закрепить право иметь свидания с лицом, в отношении которого инициирована доследственная проверка, участвовать при даче доверителем объяснений, а также в ходе производства иных процессуальных действий, знакомиться с материалами проверки сообщения, по которому в возбуждении уголовного дела было отказано. Вместе с тем, отметим, что эта проблема суть недостаток законодательной техники и, по нашему мнению, не может служить непреодолимым препятствием к реализации защитником своих прав в практической деятельности, поскольку в данном случае совершенно обоснованно будет применение аналогии закона.
Стоит также отметить, что по смыслу внесенных изменений защитник (адвокат) вступает в процесс на этапе проверки поступившего сообщения, т.е. после поступления и регистрации информационного сигнала о преступлении. За рамками правового регулирования остался вопрос возможного участия адвоката в формировании и подаче повода к возбуждению уголовного дела, между тем личное участие адвоката на этапе приема сообщения о преступлении гарантировало бы соблюдение прав и законных интересов заявителей, а также лиц, явившихся с повинной.
В целом допуск адвоката, адвокатская деятельность на этапе доследственной проверки призваны способствовать принятию законных и обоснованных решений, а, следовательно, достижению задач стадии возбуждения уголовного дела. Стоит надеяться, что принятие Федерального закона от 4 марта 2013 г. № 23-Ф3 выступит главным, но не последним достижением в преобразовании института обеспечения прав лиц, вовлекаемых в проверку сообщения о преступлении. Ведь, как было отмечено, выявленные проблемы реализации новых предписаний, регламентирующих вопросы участия адвоката в стадии возбуждения уголовного дела, обусловлены, главным образом, отсутствием их согласованного действия со смежными нормами УПК РФ.
Потерпевший и его законный представитель как участники процессуальной деятельности стадии возбуждения уголовного дела названы в ч. 3 ст. 147, ч. 3 ст. 20 УПК РФ, когда речь идет о порядке возбуждения дел частно-публичного обвинения. В остальных случаях на стадии возбуждения уголовного дела фигура потерпевшего скрыта в ст. 141 УПК РФ под термином «заявитель». Между тем, в ходе проверки сообщений о совершении преступления орган дознания, дознаватель или следователь зачастую получают данные, позволяющие сделать однозначный вывод о причинении преступлением вреда конкретному лицу.
Р.М.Исаева предлагает для обеспечения законности при реализации прав лиц, пострадавших от противоправных деяний, в стадии возбуждения уголовного дела законодательно закрепить правовой статус пострадавшего, его права и обязанности. Аргументы в пользу закрепления правового статуса пострадавшего лица, установленного уже в ходе проверки, можно свести к следующим:
в ст. 52 Конституции РФ закреплено, что «права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом. Государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба», соответственно правоотношения по поводу возмещения причиненных преступлением материальных убытков, компенсации морального и физического вреда, возникают сразу же после преступления. С другой стороны, данные отношения имеют ту же природу происхождения, что и обязанность преступника нести уголовную ответственность: именно преступление есть юридический факт, который порождает соответствующие права и обязанности.
Верховный Суд РФ в точном соответствии с конституционноправовыми подходами определил фактическое положение лица, пострадавшего от преступления, но еще не наделенного официальным статусом потерпевшего. Как следует из сформулированной высшей судебной инстанции позиции, потерпевший как полноправный субъект материального и процессуального права появляется сразу в момент причинения ему того или иного вреда. С этого же момента он наделен практически всей системой процессуальных прав и обязанностей. Последующее вынесение надлежащего постановления означает лишь процессуальное закрепление установления следователем факта нанесения такого вреда потерпевшему. Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 17 от 29 июня 2010 г. «О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве», хоть и не предусматривает участия потерпевшего на стадии возбуждения уголовного дела, в п.З закрепляет, что правовой статус лица как потерпевшего устанавливается исходя из фактического его положения и лишь процессуально оформляется соответствующим постановлением дознавателя, следователя, руководителя следственного органа или судом, но не формируется им. Таким образом, высшей судебной инстанцией констатируется приоритет статуса пострадавшего лица defacto. Эта позиция воспринимается практическими работниками, так, следователи, составляя протокол осмотра места происшествия, проводимого до возбуждения уголовного дела, характеризуют участвующих в нем лиц как потерпевших, несмотря на то, что такой процессуальный статус им будет присвоен лишь в рамках возбужденного уголовного дела.
чем раньше данный участник процесса появится в уголовном судопроизводстве, тем в большей мере будут защищены его права,
свободы и законные интересы, следовательно, момент вступления пострадавшего в процесс при его наличии или возможности такого наличия должен совпасть с моментом регистрации уполномоченным должностным лицом органа предварительного расследования сообщения пострадавшего лица о готовящемся, совершаемом или совершенном преступлении.
ряд статей УК РФ (158, 167, 182, 255 и др.) предусматривает, что для наступления уголовной ответственности (возбуждения уголовного дела) необходимо наличие значительного ущерба, причиненного преступлением. Представляется, что в этом случае заявитель- пострадавший должен иметь право и возможность принимать участие в процедуре определения размера ущерба, вносить свои замечания, ходатайства, заявлять отводы, обжаловать действия должностных лиц, а также представлять документы, позволяющие делать вывод о значимости для него причиненного ущерба.
Таким образом, в условиях действия ст. 42 УПК РФ, прямо не закрепляющей момент появления потерпевшего в уголовном процессе, нет организационных и процессуальных препятствий для признания лица, по факту причинения вреда которому ведется доследственная проверка, пострадавшим уже с момента поступления повода для возбуждения уголовного дела, а потерпевшим - одновременно с принятием решения о возбуждении уголовного дела. Такое своевременное решение позволило бы пострадавшему лицу активно отстаивать свои права и законные интересы, не дожидаясь момента, когда он будет признан потерпевшим на стадии предварительного расследования.
В свою очередь, пострадавший должен быть наделен соответствующими правами и обязанностями, часть из которых предоставлена потерпевшему и заявителю: правом требовать возбуждения уголовного преследования, правом знакомиться с итоговыми решениями по результатам проводимой проверки, а также с документами, составляемыми по поводу проведения процессуального действия с его участием, отказными материалами в полном объеме, иметь представителя, правом представлять доказательства и заявлять ходатайства о проведенииследственных и иных процессуальных действиях и участии и участии в них, заявлять отводы, обжаловать незаконные и необоснованные действия и бездействие должностных лиц, а также решения, принимаемые в стадии возбуждения уголовного дела, давать объяснения на родном языке или языке, которым он владеет, пользоваться помощью переводчика бесплатно, не давать компрометирующих себя сведений и ряд других.
Характер практической деятельности, осуществляемой в ходе предварительной проверки, позволяет говорить о возможном закреплении процессуального статуса опрашиваемого лица (очевидца), под которым понимается лицо, обладающее информацией об обстоятельствах, подлежащих установлению по проверяемому сообщению о преступлении и от которого отбираются в связи с этим объяснения. Возникновение этого самостоятельного участника имеет под собой фактические и процессуальные основания. Под фактическими основаниями появления опрашиваемого лица надо понимать совокупность фактических данных, свидетельствующих о наличии у опрашиваемого лица информации, имеющей значение для рассмотрения и разрешения сообщения о преступлении. Процессуальное основание - это совокупность процессуальных документов, составляемых уполномоченных лицом при наличии фактических оснований. Так, факт привлечения к участию в проводимой проверке лица в качестве очевидца может быть отражен в бланке объяснения опрашиваемого лица или в повестке, содержащей вызов. Очевидно, появление процессуальной фигуры опрашиваемого лица предопределено закреплением в рамках УПК РФ права уполномоченных лиц на получение объяснений при проведении проверки поступившего сообщения.
В УПК РФ, как и в ранее действовавшем уголовно-процессуальном законе, нормативно не урегулировано участие переводчика до возбуждения уголовного дела и не предусмотрено право на помощь переводчика лицам, не владеющим языком судопроизводства (например, заявителю). Кроме того, уголовно-процессуальный закон не возлагает на органы предварительного следствия и дознания обязанность разъяснять заявителю право обжалования на родном языке постановления об отказе в возбуждении уголовного дела прокурору или в суд. Практическая потребность участия переводчика на стадии возбуждения уголовного дела вынуждает следователей и дознавателей привлекать в качестве специалистов лиц, владеющих языком для перевода, но не наделенных никакими процессуальными полномочиями и не предупреждаемых об уголовной ответственности за заведомо неправильный перевод. Для устранения возникающих на практике проблем в литературе предлагается внести разделяемые нами дополнения в ч. 1 ст. 59 УПК РФ в следующей редакции: «Переводчик - лицо, свободно владеющее языком, знание которого необходимо для перевода, и привлекаемое к участию в уголовном судопроизводстве в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом, с момента поступления сообщения о преступлении». Назначение переводчика при проведении проверки сообщения о преступлении позволит привлекать его как полноценного участника, несущего ответственность за правильность и точность перевода на стадии возбуждения уголовного дела. Переводчик, назначенный в официальном порядке, мог бы участвовать при проведении любых процессуальных и следственных действий, допускаемых законом в первоначальной процессуальной стадии.
Как видим, круг участников стадии возбуждения уголовного дела несоизмеримо шире по сравнению с перечнем, который позволяет сформировать обзор положений УПК РФ. Четкость и полнота правового статуса участника проверки сообщения о преступлении - гарантия защиты его прав, свобод и законных интересов в уголовном процессе. Вместе с тем, как показало проведенное исследование, статус отдельных участников стадии возбуждения уголовного дела в процессуальном смысле не определен, а в отдельных случаях даже не предусмотрен, что нельзя признать нормальной законодательной практикой. Для исправления такой ситуации, в первую очередь, следует закрепить процессуальные возможности участия на стадии возбуждения уголовного дела таких субъектов, как подозреваемый (в случае его фактического задержания до возбуждения уголовного дела), адвокат (защитник), пострадавший, переводчик, опрашиваемое лицо.
3. Доказывание в стадии возбуждения уголовного дела
Несмотря на то что дискуссия о возможности осуществления доказывания в стадии возбуждения уголовного дела возникли довольно давно, в свете последних изменений УПК РФ, регламентирующих порядок рассмотрения сообщения о преступлении, данный вопрос не потерял своей актуальности. И отсутствие единства во взглядах процессуалистов на доказательственную деятельность во многом объясняется тем, что на данном этапе цели, задачи, сведения и способы их собирания не соответствуют тому, что происходит при доказывании уже на последующих стадиях уголовного процесса, хотя данное суждение весьма условно, поскольку, по мнению ряда ученых, на стадии возбуждения уголовного дела осуществляется полноценное уголовно-процессуальное доказывание, не отличающееся от доказыванияв других стадиях уголовного судопроизводства. В довесок ко всему позиция законодателя в этом плане выглядит весьма однозначно: согласно ч. 1.2 ст. 144 УПК в редакции Федерального закона от 04 марта 2013 г. № 23-ФЗ полученные в ходе проверки сообщения о преступлении сведения могут быть использованы в качестве доказательств при условии соблюдения положений статей 75 и 89 УПК РФ.
Стоит констатировать, в настоящее время превалирует точка зрения о существовании доказательственной деятельности в ходе рассмотрения сообщения о преступлении, при этом отдельными учеными данный тезис формулируется с определенными оговорками.
В.Н. Григорьев, А.Б. Диваев, не отрицают возможности доказывания в стадии возбуждения уголовного дела, однако считают, что полностью проявляются не все элементы этого процесса и доказательственная деятельность на этом этапе протекает в ограниченном объеме.
Н.П. Кузнецов и ряд других исследователей придерживаются позиции, согласно которой предварительная проверка является выражением специфической формы доказывания, присущей стадии возбуждения уголовного дела, при этом специфика доказывания на данном этапе обусловлена характером и ограниченным объемом обстоятельств, подлежащих выяснению (предмет и пределы доказывания), а также процессуальной формой средств их установления.
Отдельные исследователи полагают, что ограниченный характер доказывания на этом этапе выражается в том, что существует ограниченный перечень следственных действий, которые разрешено проводить до вынесения постановления о возбуждении уголовного дела.
Заслуживают внимания доводы процессуалистов, ставящих под сомнение доказательственную сущность деятельности на стадии возбуждения уголовного дела в рамках действия нового УПК РФ. Так, Р.В. Костенко считает, что УПК РФ не содержит указаний на возможность собирания доказательств в стадии возбуждения уголовного дела, «средствами познания обстоятельств, влекущих за собой возбуждение дела, являются достаточные данные, указывающие на признаки подготавливаемого или совершенного преступления, а не доказательства». Стоит отметить, и ранее в контексте отрицания доказательственной деятельности на первоначальном этапе судопроизводства отмечалось, что достаточные данные, указывающие на признаки преступления, не отвечают требованию допустимости уголовнопроцессуальных доказательств, они становятся известными из различных источников, полученных вне уголовно-процессуального доказывания.
Несостоятельность данной позиции может быть обнаружена в следующем.
Во-первых, правовой статус информации, полученной в результате проведения проверочных действий в стадии возбуждения уголовного дела, зависит от того, в какой форме и каким субъектом эти сведения были получены. Как известно, доказательственное значение имеют лишь результаты процессуальных действий. 3.3. Зинатулин справедливо отмечает, что «гносеологические предпосылки получения в стадии возбуждения уголовного дела достаточных данных процессуальными средствами есть основание рассматривать их доказательствами». Напротив, сведения, полученные непроцессуальным путем, имеют ориентирующее, направляющее значение для выдвижения всевозможных версий и формирования определенного внутреннего убеждения лица, принимающего решение по поступившему сообщению, в отдельных случаях могут использоваться и в качестве основания для возбуждения уголовного дела.
Во-вторых, УПК РФ не разделяет доказательства в зависимости от того, на какой стадии они получены. Это справедливо, поскольку такое положение способствует преемственности доказательств между стадиями уголовного процесса. С 2013 г. УПК РФ содержит прямое указание на возможность получения доказательств в их уголовно-процессуальном значении, также согласно ст. 86 УПК РФ собирание доказательств как один из элементов уголовно-процессуального доказывания осуществляется путем проведения следственных и иных процессуальных действий в ходе уголовного судопроизводства, в том числе, и в ходе досудебного производства, а значит, с момента получения сообщения о преступлении согласно положений ст. 5 УПК РФ. Кроме того если мы признаем возможность производства следственных действий еще до возбуждения производства по уголовному делу, то на этом этапе допустимо и собирание доказательств. П.З ч.1 и ч. 3 ст. 145 УПК РФ в аспекте рассматриваемой проблемы доказывания в период проверочной деятельности занимают особое место, в них идет речь о том, что в случае принятия решения о передаче сообщения по подследственности следователь, дознаватель и т.п. принимают меры по сохранению следов преступления. Стоит согласиться В.Н. Лепеевым в том, что сохранение следов преступления, фиксация их есть итог познания преступного события и его отдельного фрагмента и является в процессуальном или криминалистическом смысле доказыванием. Следовательно закон не только допускает, имеет в виду, но и обязывает к доказыванию в период проверочных действий на стадии возбуждения уголовного дела.
В-третьих, решение о возбуждении либо об отказе в возбуждении уголовного дела, облаченное в форму постановления, - это, прежде всего, уголовно-процессуальный акт, который должен быть обоснованным, законным и мотивированным, а следовательно, в его основу должны быть положены данные, полученные из уголовно-процессуальных источников, т.е. доказательства, они наиболее надежны по сравнению с иной информацией, получаемой в процессе познания события преступления. Ориентирование именно на эти сведения при установлении оснований для возбуждения уголовного дела позволит значительно снизить количество необоснованных решений на рассматриваемой стадии.
Относительно доказательственной ценности данных, указывающих на признаки преступления, В.И. Зажицкий формулирует возражения иного порядка, он считает, что в первой стадии уголовного процесса нет достаточных гарантий достоверности полученных сведений. Достоверность доказательства действительно не может быть выявлена в момент его получения, так как окончательно она определяется на завершающем этапе доказывания, когда оценивается вся совокупность собранных доказательств. Но это вовсе не означает, что полученные до возбуждения уголовного дела следователем и облеченные в надлежащую форму сведения - это еще не доказательства. Такая позиция, как полагает
С.А. Шейфер, не только необоснованно отдаляет момент появления в деле доказательств, но и игнорирует реальный процесс формирования доказательств, состоящий в выявлении и отображении информации. Логика познавательного процесса такова, что любое полученное управомоченным органом доказательство всегда поначалу проблематично, так как содержащаяся в нем информация может быть как истинной, так и ложной. Именно поэтому каждое полученное доказательство подлежит последующей проверке и оценке, в процессе которых и определяется его достоверность. Но вероятностный характер информации вовсе не ставит под сомнение ее доказательственное значение и возможность оперирования ею. Неслучайно закон (ст. 87 УПК РФ) предусматривает проверку именно доказательств, а не сведений. Иной подход, продиктованный заботой об обоснованности и достоверности решений, принимаемых субъектами доказывания, фактически разоружает их, так как вынуждает осуществлять доказывание и принимать промежуточные решения при отсутствии доказательств, что идет вразрез с основным положением теории доказательств: доказывание как специфическая познавательная деятельность есть в конечном счете оперирование доказательствами
На нынешнем этапе развития теории доказательств, говоря о собирании доказательств, их проверке или оценке, отмечая, что имеются в виду потенциальные доказательства, следует применять термин «доказательство» с момента его получения соответствующим субъектом процессуального познания, до момента пока оно не будет по каким-то признакам забраковано и исключено из совокупности. Уголовный процесс на различных стадиях допускает обоснование выводов не с достоверностью, а с определенной вероятностью. Так, основание для возбуждения уголовного дела сформулировано именно как вероятное логическое доказательство - наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления (ч. 2 ст. 140 УПК РФ).
Отдельными процессуалистами высказывается также мнение, что трансформация достаточных данных, указывающих на признаки преступления, с точки зрения их относимости к уголовно-процессуальным доказательствам возможна лишь в последующем на стадии предварительного расследования, когда полученные сведения (материалы доследственной проверки) могут быть положены в основу решений об установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовным делам, или, как указывает JI.H.Масленникова «в стадии возбуждения уголовного дела следователь делает обоснованное предположение, что признаки преступления существуют, но к доказыванию приступает уже в процессе расследования». По мнению Н.В. Жогина и Ф.Н. Фаткуллина, стадия возбуждения уголовного дела имеет строго ограниченную задачу, которая не включает в себя доказывание, а полученные на этом этапе сведения обретают силу доказательств только после их проверки средствами, допускаемыми на последующих стадиях. В.Д. Арсеньев утверждает, что сведения, которыми обосновывается решение о возбуждении уголовного дела, носят характер зачатков судебных доказательств.
Особого внимания заслуживает проблема доказательственного значения материалов доследственной проверки, проводимой посредством ОРД. возбуждение уголовный дело доказательственный
Во-первых, следует учитывать специфичность правового режима оперативно-розыскной информации на стадии возбуждения уголовного дела: на данном этапе уголовный процесс допускает оперирование данными, облеченными в относительно свободную форму и характеризуемыми вероятностным содержанием, не требуя при этом ни формальной, ни содержательной их трансформации. Парадокс заключается в том, что значение материалов, полученных в процессе проверки сообщения о преступлении, - двойственное. Для принятия решения об отказе в возбуждении уголовного дела материалов проверки, полученных посредством проведения оперативно-розыскных мероприятий и не облеченных в соответствующую процессуальную форму, а то и вовсе с нарушением закона, окажется вполне достаточно. Если же уголовное дело возбуждено, то неизбежно потребует разрешения вопрос о наделении материалов проверки, проводимой посредством ОРД, статусом процессуальных доказательств.
Во-вторых, ценность оперативно-розыскной информации обусловлена тем, что во многих случаях она не только не может быть получена традиционными способами, но и не может быть ничем заменена. Так, оперативно-розыскные мероприятия, в отличие от следственных действий, проводятся, как правило, во время подготовки или совершения преступления, сведения о котором в момент их формирования сразу же отражаются в документах оперативного учета. При этом по содержанию сведения о преступлении, полученные в результате проведения оперативно-розыскных мероприятий до возбуждения уголовного дела, идентичны сведениям о преступлении, полученным в результате следственного действия. В то же время не стоит отождествлять оперативно-розыскные мероприятия со следственными действиями, проводимыми до возбуждения уголовного дела, исходя из задач, которые ставятся перед ними, предусмотренной процедуры их организации и проведения, круга и полномочий участников и пр.
В-третьих, теорией оперативно-розыскной деятельности развит тезис о том, что результаты оперативно-розыскной деятельности представляют собой зафиксированную информацию и могут служить основой для получения всех видов доказательств независимо от того, проведены они до или после возбуждения уголовного дела.
Наконец, по некоторым категориям преступлений установление обстоятельств, подлежащих доказыванию, возможно исключительно при проведении оперативно-розыскной деятельности и использовании ее результатов в уголовно-процессуальном доказывании уже на стадии возбуждения уголовного дела. Так, установить наличие цели сбыта как конструктивного признака составов некоторых преступлений возможно только при проведении оперативно-розыскного мероприятия - проверочной закупки, когда виновное лицо осуществляет сбыт хотя бы части имеющейся у него продукции. Доказать цель сбыта в стадии предварительного расследования путем проведения лишь следственных действий представляется весьма затруднительной задачей. Дальнейшие следственные действия - допросы участников проверочной закупки и присутствовавших при ее проведении представителей общественности, осмотры денежных средств, служивших средством платежа, - направлены, по сути, только на проверку полученных сведений о цели сбыта и установление достоверности проведенного оперативно-розыскного мероприятия.
Таким образом, доказательственное значение оперативно-розыскной информации на стадии возбуждения уголовного дела представляется очевидным. Результаты ОРД могут использоваться не только для выявления фактических данных, свидетельствующих о наличии признаков преступления и необходимых для решения вопроса о возбуждении уголовного дела, но и для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, и получения полноценных процессуальных доказательств. Кроме того, благодаря использованию возможностей ОРД определяется перспектива предстоящего уголовнопроцессуального доказывания, конструируются прогностические предположения о его развитии, оптимизируются модели доказывания.
Дополнительной аргументации требует тезис о придании результатам ОРД значения основания для возбуждения уголовного дела (описательная диспозиция ч.2 ст. 140 УПК РФ).
Безусловно, результаты ОРД могут использоваться в качестве основания для возбуждения уголовного дела в тех случаях, когда орган дознания, наделенный правом осуществления оперативно-розыскной деятельности, в процессе ее проведения обнаруживает признаки преступления, и вправе при наличии достаточных данных о признаках преступления самостоятельно возбудить уголовное дело. В то же время при представлении в установленном порядке результатов ОРД следователю, руководителю следственного органа ответ на вопрос, достаточно ли данных о признаках преступления в рапорте или сообщении о результатах ОРД для возбуждения уголовного дела, нельзя признать столь однозначным.
По справедливому замечанию А.В. Гриненко, критерием определения наиболее «удачного» момента возбуждения дела является основанная на собственном внутреннем убеждении уверенность должностного лица или органа, уполномоченного возбуждать уголовное дело, в том, что в материалах проверки собрано необходимое и достаточное количество исходной информации, свидетельствующей о наличии признаков преступления.
Таким образом, из всего вышесказанного можно сделать вывод о том, что на стадии возбуждения уголовного дела осуществляется уголовно-процессуальное доказывание, и фактически собирание доказательств может проводиться уже в момент поступления сообщения о преступлении.
Процессуальные средства проверки сообщений о преступлениях, направленные на собирание сведений об обстоятельствах, характеризующих признаки преступления, т.е. направленные на установление основания для возбуждения уголовного дела, на наш взгляд, верно считать процессуальными действиями по собиранию доказательств в стадии возбуждения уголовного дела. Сказанное нашло отражение в ведомственном нормотворчестве: так, п. 30 совместного ведомственного приказа «О едином учете преступлений» закрепляет обязанность должностного лица, правомочного проводить проверку или организацию проверки сообщения о преступлении незамедлительно принимать меры по обнаружению признаков преступления, сохранению и фиксации следов преступления, а также доказательств, требующих закрепления, изъятия и исследования.
При этом во избежание терминологических ошибок следует более подробно остановиться на соотношении понятия «установление основания для возбуждения уголовного дела» и «собирание доказательств в стадии возбуждения уголовного дела». Полагаем, данные понятие находятся в логическом соотношении «цель - средство ее достижения». Следует сразу оговориться, что установление достаточности данных, указывающих на признаки преступления, является довольно условным понятием и в процессуальном смысле неопределенным. Под таковым следует подразумевать не только промежуток уголовно-процессуальной деятельности с момента поступления сообщения о преступлении до момента вынесения окончательного постановления о возбуждении уголовного дела, но и иную деятельность непроцессуального характера, например, оперативно-розыскную. Так, в ст. 11 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности прямо закреплено, что результаты оперативно-розыскной деятельности могут служить основанием для возбуждения уголовного дела, соответственно все оперативно-розыскные действия, предусмотренные данным законом, справедливо считать также действиями по установлению основания для возбуждения уголовного дела.
Вместе с тем нельзя отождествлять понятия основание для возбуждения уголовного дела и доказательства. Основанием принятия любого процессуального решения следует считать не доказательства, а доказанность фактических обстоятельств, соответственно, основанием длявозбуждения уголовного дела является достаточная совокупность доказательств и иных данных, указывающих на наличие обстоятельств, характеризующих деяние как преступление.
Литература
Конституция РФ [Электронный ресурс]. - URL: #"justify">Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 01.03.2012) [Электронный ресурс]. - URL: #"justify">Комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации. /Под общ.ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева.- М.: ИНФРА-М, НОРМА, 2011.-876 с.
Комментарий к Уголовному кодексу РФ / Под ред. С.И. Никулина.- М.: Проспект, 2012. - 912 с.
Научная и учебная литература
Иванов Н.Г. Уголовное право России. Общая и Особенная части: Учебник для вузов. / Н.Г. Иванов. - М.: Экзамен, 2009. - 436 с.
Игнатов А.Н. Уголовное право России/А.Н Игнатов. - СПб: Питер, 2009. - 612 с.
Курс Российского уголовного права. Общая часть. /Под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. - М.: Спарк, 2011. - 456 с.
Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть/ А.В. Наумов. М.: Проспект, 2014. - 514 с.
Уголовное право России. Общая часть: Учебник / Под ред. Б.В. Здравомыслова. - М.: Юристъ, 2011. - 678 с.
Уголовное право РФ. Общая часть/ Под общ.ред. М.П. Журавлева, С.И. Никулина.- М.: Норма, 2011. - 570 с.
Уголовное право. Общая часть: учебник / отв. ред. И. Я. Козаченко. - 4-е изд., перераб. и доп. - М.: Норма, 2012. - 720 с.
Уголовное право. Общая часть: Учебник под ред. А.И. Рарога. - М.: Проспект, 2013. - 516 с.