изучить литературу, посвященную отголоскам язычества в современности; выявить пословицы и поговорки, сохранившие языческие корни, объяснить их происхождение, смысл и значение.
1. Причины возникновения язычества
На Руси до прихода и утверждения христианства не было какой-то одной единой религии, и верования разных племен и народностей, населявших северо-восточную Русь, были различны во многом, но при этом имели один общий базис происходивший корнями из схожих условий жизни, быта и культурных традиций.
Северо-восточная Русь своим расположением и топографией обусловила и основные способы добычи пропитания населяющих ее племен. Большое количество крупных лесных массивов, обилие рек, озер, заболоченных местностей подразумевало в качестве приоритетных источников к пропитанию охоту, собирательство, и позднее разведение домашнего скота в купе с земледелием.
На этом фоне по мере развития культуры и общественных связей между племенами менялись и обожествляемые народом объекты. Сначала, на заре становления, это были простейшие вещи, от которых при этом зависело выживание человека. Это могли быть камни, орудия, животные и тому подобное. Постепенно они совершенствовались, обретая более очеловеченные формы, например, еще в прошлом веке в Белоруссии было живо поверье, что камни в былые времена были живыми и даже могли размножаться….. животные со временем принимали получеловеческие черты как, к примеру, бог Велес. Так же были почитаемы стихии и природные явления, которые в силу своего постоянства и, не поддающихся объяснению причин существования, стали в пантеоне русских богов времен язычества главными.
2. Пословицы, отразившие языческие верования и обряды
Древнерусское слово «пословица» было многозначным: оно характеризовало и любой словесный договор, и вообще согласие, мир. Одним из значений было и «краткое, выразительное изречение, иносказание, сентенция». Различия между пословицей и поговоркой не делалось, но с течением времени эти термины стали различаться достаточно чётко. Патриарх русской лексикографии В.И. Даль выразил это принятое уже в его время разграничение лапидарно и ярко. Пословица - это «коротенькая притча, суждение, приговор, поучение, высказанное обиняком и пущенное в оборот под чеканом народности», поговорка же - «окольное выражение, переносная речь, простое иносказание, обиняк, способ выражения, но без притчи, без суждения, заключения... Это одна первая половина пословицы».
Изданный в 1861-1862 гг. монументальный труд В.И. Даля «Пословицы русского народа» вобрал в себя свыше 30 тысяч паремий, отражающих крестьянское восприятие жизни в эпоху до отмены крепостного права. В предпосланном к книге напутственнном слове неутомимый собиратель поясняет, что за пословицами и поговорками, этой «ходячей монетой», надо идти туда, где они ходят, - в народ, поскольку в образованном и просвещённом обществе пословицы нет, а попадаются лишь слабые, искалеченные её отголоски. Высшее общество не принимает готовых пословиц, потому что это картины чуждого ему быта и не его язык, а своих не слагает, может быть, из светского приличия, ведь пословица колет не в бровь, а прямо в глаз.
Примеры: "Солнце днем работает, а ночью отдых берет" (анимистичекое воззрение на солнце), "Который бог замочит, тот и высушит" (многобожие), "Моленый баран отлучился, ин гулящий прилучился" (намек на жертвоприношение), "Жил в лесе, молился пням" (почитание лешего), "Храбер, силен, а все с лешим не справишься", "Был бы бес, будет и леший", "В лесу леший, а дома мачеха", "Егорий да Влас всему хозяйству глаз" (почитание Волоса), "Что у волка в зубах, то Егорий дал", "На печи сидел, кирпичам молился" (почитание домового), "Домовой не полюбит (скотину), не что возьмешь", "Не все то русалка, что в воду ныряет", "Старый ворон мимо не каркнет", "Всякому бы ворону на свою голову каркать", "Венчали вокруг ели, а черты пели" (брак без церковного обряда), "Взял боженьку за ноженьку, да и об пол" (низвержение кумиров).
Под влиянием духовенства на языческих богов стали смотреть, как на нечистую силу, на бесов, дьявола, сатану. Это отразилось в следующих пословицах: "Из пуста дупла либо сыч, либо сова, либо сам сатана" (т.е. леший), "Всякому черту вольно в своем болоте бродить" (водяной), "В тихом омуте черти водятся).
Некоторые пословицы выражают веру в судьбу: "Сужена-ряжена не обойдешь и на коне не объедешь", "Бойся не бойся, а року не миновать", "Где нет доли, там и счастье не велико", "Не родись ни хорош, ни пригож, родись счастлив", "Не страшны злыдни за горами", "Деньги идут к богатому, злыдни - к убогому", "От лиха не уйдешь".
3. Мифологические представления и фразеология
мифологический язычество художественный русский
В.И. Даль в своём словаре «Живого великорусского языка» приводит следующие пословицы, свидетельствующие о том, что память о язычестве до сих пор живёт в народной среде:
«Где жить, тем богам и молиться» (отражает многообразие языческих верований у разных народов);
«Не гони бога в лес, коли в избу влез» (свидетельствует о разделении сфер влияния богов, что особенно заметно на примере низших божеств - в данном случае, мы можем предположить, что речь идёт о домовом, которого предполагают прогнать в лес, в котором уже есть свой постоянный хозяин - леший);
«Каков Бог, такова ему и свеча» (показывает разделение богов на добрых и злых, что было характерно для язычества, а также утверждает идею разных способов поклонения тем или иным богам);
Сравнения как идол, как истукан, стоять идолом, сидеть истуканом и обороты сотворить себе кумира, возводить кого-либо в кумиры мы сейчас воспринимаем лишь в переносном смысле. В старославянских же текстах, откуда все эти слова пришли в русский язык, они были наполнены конкретным языческим содержанием и обозначали статуи, изваяния славянских богов и божков. Многие рудименты древнего поклонения языческим идолам до сих пор ещё бережно хранятся нашим языком. Вот слова, которые мы употребляем на каждом шагу - хорошо, хороший. Многие этимологи убеждены, что они связаны с именем славянского бога солнца Хорса. Фонетически изменение «Хорса» в «хороший» соответствует восточнославянской языковой системе: имя первоначально перешло в прилагательное «хорс» - J - ь, сочетание - or - между согласными стало полногласным, а сочетание sj - дало š.
Такие - тоже весьма употребительные у нас - слова, как ладно, ладный, наладить, и выражения вроде пойти на лад, жить в ладу, на свой лад связаны не менее прочной этимологической нитью с именем другого языческого божества - Ладо, которое было покровителем брака, семейного благополучия и веселья, а жена его, Лада, - богиней материнства. Имена этих богов часто употреблялись в песнях, что обусловило их столь долгую жизнь в нашем языке. Жизнь яркую и двойственную издревле, ибо уже в «Слове о полку Игореве» Лада - метафора, а не прямое название божества. И Ярославна, причитая на стене Путивля, именно ладой называет своего Игоря: «О Днепр Словутич! ..Ты лелеял на себе Святославовы челны до полку Кобякова. Прилелей же, господине, мою ладу ко мне, чтобы не слала я к нему слёз на море рано!». Как мы можем судить по пословице, приведённой Далем в своём словаре: «Не то хорошо, что хорошо, а то, что ладно» наши предки лад (как необходимое условие существования семьи и нормальных человеческих отношений) ценили больше, нежели просто «хорошее» (известно, что бог Хорс был богом солнца). Что касается выражений, сохранивших память о славянском язычестве, то одних только прямых фразеологических свидетельств о божествах, подобных Перуну, Ладо или Хорсу, в славянских языках сохранилось множество. В русских - особенно диалектных - словах и выражениях: диво дивное, дивно, связанных с корнем див, чувствуются отзвуки былого мифологизма. Див - языческое божество, которое отвращало людей от опасных дел, появляясь в виде невидали. Увидав его и удивившись, люди забывали о том неправедном деле, которое хотели совершить. Известный припев, использующийся при укачивании ребёнка «Баю - баюшки - баю», слова «бай» и «баиньки», выражения «Ладно баюкаешь, да сон не берёт»; «Забаюкай его» относят нас к древнеславянскому божеству Баю, который любил сидеть у камина и рассказывать небылицы, смешил и забавлял, никого не убеждая в правоте им сказанного. По роду своих действий он напоминает нам няньку, которую, кстати говоря, в начале века в России называли баюкальщица. Имя солнечного ласкового божества Леля (по-латышски означает «ясный») сохранилось в нашем языке в словах: лелеять и лялякать (здесь оно претерпело некоторые изменения). Чур - двуликий, наподобие древнеримского Януса, бог, охранитель границ, обращённый одним ликом на землю хозяина, а вторым - на землю соседа известен нам по выражениям: «Чур меня!»; «Чур молчать»; «Чур пополам»; «Чур моё!» До сих пор мы говорили о прямом вхождении имени того или иного божества в наш язык. Но ещё большее влияние на его фразеологический фонд оказало опосредованное освоение языческих представлений. Всем известны выражения «без роду-племени» или «ни роду, ни племени». Посмотрим на его «историю». Древнейшее употребление оборота род и племя как целостного сочетания зафиксировано в «Уставе Студийском» - памятнике 1193 года: поминати их род племя. Р. Эккерт насчитывает несколько фразеологизмов с ядром род и племя:
·род и племя, и род и племя, род да племя, род-племя в значениях «родственники, родня», «происхождение, родословие»;
·ни роду, ни племени «ни родных, ни родственников», «одинокий»;
·без роду и племени, без роду, без племени, без роду-племени «без родственников», «одинокий», «неизвестного происхождения», «низкого, незнатного происхождения»;
·въ роду и въ племени «среди близких и более отдалённых родственников».
Под родом и племенем теперь понимается лишь близкая родня, семья. В древности же это был род в буквальном смысле слова, то есть основная общественно-экономическая ячейка, на которой держался первобытнообщинный строй. У наших предков, особенно у восточных славян, существовал, как мы знаем из «Слова об идолах», особый культ Рода - «всеобъемлющего божества Вселенной со всеми её мирами: верхним, небесным, откуда идёт дождь и молнии, средним миром природы и рождения и нижним с его «огненным родством». В первой фиксации нашего парного сочетания - поминати их род и племя, по-видимому, сохранился намёк именно на Рода. Это свидетельствует о том высоком почитании рода и родства, которое характеризовало языческую эпоху славянской истории и вылилось в обожествление Рода как творца всего рождаемого на земле и в то же время охранителя всех потомков «своего» племени. Др.-рус.: Ни племя, ни хлебоеди как бы перекидывает мост между духовной культурой, связанной с почитанием рода и Рода, и культурой материальной, воплощённой в одном из самых насущных продуктов питания славян - хлебе.
Ничего удивительного, впрочем, здесь нет, ибо духовное и материальное в древности были сплетены в единый узел. Не случайно возвышенное поклонение Роду и связанным с ним женским мифологическим существам - рожаницам «материализовалось» восточными славянами при совершении особых жертвоприношений в виде пищи - специально сваренной ритуальной каши, сыров и напитков и - обязательно - хлеба. Имя Рода в рассмотренном нами выражении претерпело разительную смысловую перестройку и изменилось до неузнаваемости. В то же время его форма ещё по-прежнему созвучна с обозначением родственных отношений и в наши дни, что помогает мифологической реконструкции. Бывает, однако, и так, что имя языческого божества не даёт уже никакой мифологической «подсказки» для разгадки выражения. Например, сколько бы мы не напрягали память, мы не сможем вспомнить ни одного образного сравнения, ни одного яркого переносного выражения, связанного с именем забытой богини Мокошь.
Самым известным является шутливо-иронический оборот семь пятниц на неделе. О его древности и народном происхождении свидетельствует уже необычное для современного русского языка предложное сочетание «на неделе» вместо привычного для нормативного языка «в неделе». У восточных славян после введения христианства символика Пятницы (Параскевы Пятницы) была своеобразным продолжением ассоциаций, связанных с поклонением Мокоши. Мокошь была богиней воды и дождя, плодородия, покровительства. Естественно, что её также связывали с женским хозяйством. Подобно греческим мойрам иди римским паркам, прядущим нити человеческой судьбы, Мокошь была и божественной пряхой. По народным поверьям, она помогала трудолюбивым женщинам прясть, хотя при этом сама оставалась невидимой, выдавая своё присутствие лишь жужжанием веретена.
Все эти атрибуты Мокоши были автоматически перенесены и на христианскую Параскеву Пятницу, которая получила свой «святой» день, день, когда надлежало поминать умерших и т.п. День её был «оброчным»: в этот день совершали молебствия, ходили по дворам с иконами, не работали. Пятницы, особенно весной и осенью, были одновременно и торговыми днями, а тем самым и сроком исполнения различных торговых и долговых обязательств. Тот, кто не выполнял своего обязательства, давал обещание исполнить его в следующий базарный день - также в пятницу. Человека, для которого такие обещания становились системой, и стали называть тем, у кого «семь пятниц на неделе». Любопытно, что русская пословица «У бабы семь пятниц на неделе» сохраняет отнесённость (возможно, первичную) этого выражения именно к женскому началу. Совмещённость языческой и христианской символики в этом выражении усиливает его шутливо-иронический характер.
Сознавая языческую «греховность» пятницы, церковники именно на этот день налагали посты. Это отражено в афоризмах-заповедях, ныне утративших свою актуальность. Например, «кто в пяток на первой неделе великого поста постится, не умрёт напрасною смертью»; «В пяток курицу на яйца не сажают, цыплята не живут». В народе на такие «постные» заповеди смотрели иронически. Об этом свидетельствует большое количество пословиц и поговорок шутливого характера: «песни пели, на пятницу глядели»; «За тебя только три пятницы молока не есть» и др.
Народные приметы в какой-то степени сохранили и рудименты языческих верований, связанных с пятницей, о которых уже говорилось, прежде всего - запрет на прядение: «По пятницам мужики не пашут, бабы не прядут». Для язычества важна «конкуренция» пятницы со средой. Её следы мы находим в русской пословице: «середа да пятница в чужом дому не указчица». Эта связь дней недели также не случайна, ибо Середа, или Среда, была в какой-то степени мифологической «тёзкой» и в то же время соперницей Пятницы, особенно у русских, что отражено, например, в пословице: «Косится, словно среда на пятницу».
Она также первоначально олицетворяла женское начало, помогала ткать и белить холсты и сурово наказывала тех, кто работал по средам. Запрет на прядение также отражён в русских пословицах: «Что Бог ни даст, а в середу не прясть!» Не суйся середа прежде четверга - не случайно говорили наши предки, ведь четверг считался днём верховного божества киевского пантеона: громовержца Перуна. Основная функция Перуна - метать громы и молнии. Это свойство породило немало выражений, в которых упоминалось имя данного славянского божества. В литературный язык вошёл оборот: «метать перуны», который синонимичен подобному - метать громы и молнии. Всем известное выражение «пустить красного петуха» восходит к древней языческой символике огня и культу Сварога или Перуна и других громовержцев. В литературные языки этот фразеологический символ попадает относительно поздно, хотя в фольклоре и народной речи вообще он был весьма популярен.
Так, русская загадка «Красный кочеток (петушок) по жердочке бежит» «кодирует» таким образом, огонь, а вторая - «Красненький кочеток по жердочке бегает» - горящую лучинку, вставленную в светец - подставку для лучины в виде треножника. При всей своей магической значимости в фольклоре и иносказательности в литературном языке этот символ никогда не терял своей яркой конкретности и выразительности. Образ Перуновой птицы - огня, скачущей по крышам домов во время пожара, оказался во фразеологии многих языков более живым и долговечным, чем суеверные представления, которые его породили. Ещё больше информации о языческой символике Перуна сконденсировано в выражении «после дождичка в четверг». Четвёртый день недели в соответствии с мифологическим календарём многих языческих народов считался днём бога-громовержца. Обычно считается, что данное выражение связано с молебствиями Перуну о дожде и с тем, что он охотнее всего выполнял такие мольбы в «свой» день - четверг. А поскольку христиане относились к этому божеству всё скептичнее и убеждались в бесполезности таких молитв к низверженному богу, то и выразили этой поговоркой своё полное недоверие к нему.
Заключение
Таким образом, основные жанры устного народного творчества связаны именно с языческим прошлым русского народа. Заговоры, заклинания, пословицы и поговорки, загадки, обрядовые песни, сказки - все эти жанры в своей образной системе хранят черты древнего мифологического сознания. Фольклор включает в себя произведения, передающие основные важнейшие представления народа о главных жизненных ценностях: труде, семье, любви, общественном долге, родине. Значит, пословицы, поговорки - это один из самых доступных источников для изучения народной духовной культуры.
Список использованной литературы
1.Менталитет русского народа в пословицах и поговорках.
2.Язычество. Древний мир. - Основы родной веры
.Защита персональных данных пользователей и сотрудников библиотеки Библиофонд.- Славянское язычество и его следы в современной русской культуре
.Бычков А.А. «Энциклопедия языческих богов. Мифы древних славян». М., 2001.
.Даль В.И. «Толковый словарь живого великорусского языка». М., 1995.
.Мокиенко В.М. «Образы русской речи». Л., 1986.
.Толстой Н.И. «О диалектологии славянской мифологии». Ужгород, 1978.