"маленький интересный рассказ" (слово встречается с XIII века и постепенно закрепилось в значении "сказка") (Пропп, 1984: 35).
Для русского обозначения сказки В.Я. Пропп предлагает два значения, вложенные в это слово: 1) сказка признается повествовательным жанром ("баять" - сказывать, рассказывать); 2) сказка считается вымыслом. В украинском языке наряду со словом "байка" имеется слово "казка". Оба обозначают не только повествование, но вымысел, недостойный доверия (Пропп, 1984: 35).
"Народная сказка (или казка, байка, побасенка) - эпическое устное художественное произведение, преимущественно прозаическое, волшебное, авантюрного или бытового характера с установкой на вымысел. Последний признак отличает сказку от других жанров устной прозы: сказа, предания и былички, т.е. от рассказов, преподносимых рассказчиком слушателям как повествование о действительно имевших место событиях, как бы маловероятны и фантастически они иногда ни были" (Померанцева, 1963: 32).
Сказка - это специфический способ эмоционально-оценочного отражения мира, это такое порождающее мир вымысла повествование, виртуальная природа которого очевидна. Виртуальная сущность сказочного мира предполагает "многоплановый строй невероятных трансформаций событий и открытые возможности воспринимающего, который может находиться во власти воспринимающего и одновременно вернуться в свое внутреннее или эмпирическое бытие" (Павлютенкова, 2003: 10).
Сказка закономерно является объектом пристального внимания ученых различных школ и направлений. В исследовании сказки используются самые различные методы и приемы и, зачастую, те же, что и при изучении мифов, так как для многих ученых между сказкой и мифом не существует значимых развитий. Важным для нашего направления научного поиска является вывод Е.М. Мелетинского относительно генезиса сказки, отметившего, что "десакрализация, ослабляющая веру в достоверность повествования, - важнейший стимул для превращения мифа в сказку" (Мелетинский, 1995: 264).
Сказка как тип фольклорного сознания, будучи тесно связанной с мифом, предстает как "специфический код культуры, эволюционно апробированный своеобразный механизм перевода хаоса первоначальных инстинктов в упорядоченное целое сказочного универсума" (Павлютенкова, 2003: 12).
Художественные тексты малого объема, к которым принадлежат сказки, обнаруживают универсальную природу своей организации. Сказка как основанный на вымысле тип фольклорного сознания создает миромодели невозможных и невероятных событий.
По своим сюжетам сказки можно разделить на несколько основных групп.
. Сказка о животных - это совокупность разножанровых произведений сказочного фольклора, в которых в качестве главных героев выступают животные, птицы, рыбы, а также предметы, растения и явления природы. В сказках о животных человек либо играет второстепенную роль, либо занимает положение, равноценное животному. В.Я. Пропп выделял такие жанры как: кумулятивная сказка о животных, волшебная сказка о животных, басня (аполог), сатирическая сказка.
Е.А. Костюхин выделял жанры о животных как: комическая (бытовая) сказка о животных, волшебная сказка о животных, кумулятивная сказка о животных, новеллистическая сказка о животных, аполог (басня), анекдот, сатирическая сказка о животных, легенды, предания, бытовые рассказы о животных, небылицы (#"justify">. Волшебные сказки, в основе сюжета которых находится повествование о преодолении потери или недостачи, при помощи чудесных средств, или волшебных помощников. В экспозиции сказки присутствуют стабильно два поколения - старшее и младшее. Также в экспозиции присутствует отлучка старшего поколения или смерть родителей. Завязка сказки состоит в том, что главный герой или героиня обнаруживают потерю или недостачу или же здесь присутствую мотивы запрета, нарушения запрета и последующая беда. Развитие сюжета - это поиск потерянного или недостающего. Как правило, герою предстоит пройти через множество приключений и испытаний. В таких сказках в большом количестве присутствуют описания магических обрядов, колдовства (Пропп, 1998: 23-24).
Кульминация волшебной сказки состоит в том, что главный герой, или героиня сражаются с противоборствующей силой и всегда побеждают её.
Развязка - это преодоление потери, или недостачи. Обычно герой (героиня) в конце "воцаряется" - то есть приобретает более высокий социальный статус, чем у него был в начале.
В.Я. Пропп вскрывает однообразие волшебной сказки на сюжетном уровне в чисто синтагматическом плане, открывает инвариантность набора функций (поступков действующих лиц), линейную последовательность этих функций, а также набор ролей, известным образом распределённых между конкретными персонажами и соотнесённых с функциями. Функции распределяются среди семи персонажей: антагониста (вредителя), дарителя, помощника, царевны или её отца, отправителя, героя, ложного героя (Пропп, 1998: 23-51).
. Бытовые сказки имеют одинаковую с волшебной сказкой композицию, но качественно отличающуюся от неё. Сказка данного жанра прочно связана с реальностью, здесь существует лишь один, земной мир и реалистично передаются особенности быта, а главный персонаж, обычный человек из народной среды, борющийся за справедливость с властями предержащими и добивающийся своего с помощью смекалки, ловкости и хитрости (#"justify">. Авантюрные сказки в основе своего сюжета имеют борьбу героя с каким-нибудь отрицательным персонажем. В этой разновидности сказок на первое место выведены чисто человеческие качества, безо всякого волшебства и колдовства. Герой в ходе своих приключений проявляет силу, ловкость, острый ум, иногда хитрость или находчивость (#"justify">В своем исследовании мы будем опираться на определение сказки, данное Э.В. Померанцевой, так как оно наиболее полно отражает особенности, анализируемых нами бытовых и волшебных сказок.
1.2 Стилистические особенности лексики
"Стилистическая характеристика слова определяется тем, как оно воспринимается говорящими: как закрепленное за определенным функциональным стилем или как уместное в любом стиле, общеупотребительное. Стилевой закрепленности слова способствует его тематическая отнесенность. Мы чувствуем связь слов-терминов с научным языком, относим к публицистическому стилю слова, связанные с политической тематикой, выделяем как официально-деловые слова, употребляемые в делопроизводстве" (Голуб, 1999: 173).
В составе книжной лексики можно выделить слова, свойственные книжной речи в целом, и слова, закрепленные за конкретными функциональными стилями. Функциональная закрепленность лексики наиболее определенно выявляется в речи. Книжные слова не подходят для непринужденной беседы, научные термины нельзя употребить в разговоре с ребенком, разговорные и просторечные слова неуместны в официально-деловом стиле. Возможность использовать слово в любом стиле речи свидетельствует о его общеупотребительности (Голуб, 1999: 173).
Нейтральная лексика - это слова, не прикрепленные к определенному стилю речи, имеющие стилистические синонимы (книжные, разговорные, просторечные), на фоне которых они лишены стилистической окраски (Розенталь, Теленкова, 1976: 194).
Нейтральная лексика (общеупотребительная лексика, межстилевая лексика) - один из основных разрядов литературной лексики, наряду с книжной лексикой и разговорной; состоит из слов, имеющих распространение во всех функционально - стилистических вариантах литературного языка. Нейтральная лексика предназначена для констатирующего, безоценочного, нетерминологического обозначения предметов, понятий повседневной жизни, явлений природы, периодов жизни человека и состояний его жизнедеятельности, отрезков времени и т.п. Она лишена экспрессии, эмоциональных и социальных оценок (Большая Российская энциклопедия, 1997: 261).
Л.С. Бархударов выделяет два основных типа речи: обиходно-разговорную и книжно-письменную. В пределах последней различаются следующие основные жанры: художественная литература, официально-научный жанр и публицистический жанр (Бархударов, 1975: 109)
Учитывая это, можно выделить в словарном составе языка следующие виды стилистической характеристики слов:
) нейтральная - у слов, употребляемых во всех типах и жанрах речи, то есть у слов "стилистически немаркированных". Сюда относится подавляющее большинство слов, входящих в ядро словарного состава любого языка.
) обиходно-разговорная - у слов, употребляемых в устной речи в "неофициальной" ситуации и не употребляемых, как правило, в письменной речи.
) книжная - у слов, употребляемых только в письменной речи (в любых ее жанрах) и не употребляемых в обиходно-разговорной речи, хотя в "официальной" ситуации они могут употребляться и в устной речи.
) поэтическая - у слов, употребляемых преимущественно только в языке поэзии (иногда также - в "торжественной прозе).
) терминологическая - у слов, употребляемых только или преимущественно в официально-научном жанре. Сюда относится вся научная и техническая терминология; сюда же следует относить термины и специальные слова, употребляемые в сфере государства и права (юриспруденции), экономики, финансов и военного дела, в общественно-политической жизни, а также, по-видимому, так называемые "канцеляризмы" (Бархударов, 1975: 109-110).
Многие слова не только называют понятия, но и отражают отношение к ним говорящего. Понятия эмоциональные слова не содержат оценки; в то же время слова, в которых оценка составляет само их лексическое значение (причем оценка не эмоциональная, а интеллектуальная), не относятся к эмоциональной лексике. Особенностью эмоционально-оценочной лексики является то, что эмоциональная окраска "накладывается" на лексическое значение слова, но не сводится к нему, функция чисто номинативная осложняется здесь оценочностью, отношением говорящего к называемому явлению (Голуб, 1999: 175).
Изображение чувства в речи требует особых экспрессивных красок. Экспрессивность (от лат. еxpressio - выражение) - значит выразительность, экспрессивный - содержащий особую экспрессию. На лексическом уровне эта лингвистическая категория получает свое воплощение в "приращении" к номинативному значению слова особых стилистических оттенков, особой экспрессии. Часто одно нейтральное слово имеет несколько экспрессивных синонимов, различающихся по степени эмоционального напряжения. Яркая экспрессия выделяет слова торжественные, риторические, поэтические. Особая экспрессия отличает слова шутливые, иронические, фамильярные. Экспрессивные оттенки разграничивают слова неодобрительные, пренебрежительные, презрительные, уничижительные, вульгарные, бранные (Голуб, 1999: 175-176).
Кроме того, в своих исследованиях Л.С. Бархударов говорит о регистре слова, что представляется важным в свете проводимого исследования. Говоря о "регистре", к которому принадлежит слово (определенные условия или ситуацию общения) обусловливающие выбор тех или иных языковых средств, в том числе лексических единиц. Эта ситуация определяется, в первую очередь, составом участников коммуникативного процесса. "Регистр" речи определяется также условиями, в которых протекает процесс языковой коммуникации. В целом можно наметить существование в языке следующих пяти регистров: фамильярный, непринужденный, нейтральный, формальный, возвышенный. Подавляющее большинство слов относится к нейтральному регистру; они могут употребляться в любом регистре речи, от фамильярного до возвышенного, подобно тому как стилистически нейтральные слова употребляются в любом типе и жанре речи (Бархударов, 1975: 110-111).
Выделенные здесь аспекты классификации слов по их прагматическим значениям не являются строго взаимоисключающими - между стилистической характеристикой, регистром и эмоциональной окраской существует настолько тесная связь, что в ряде случаев возникают затруднения, к какому из этих типов прагматических значений следует отнести ту или иную характеристику слова или словосочетания. Так, слова, принадлежащие к обиходно-разговорному типу речи, одновременно оказываются отнесенными к фамильярному или непринужденному регистру; книжная лексика - к формальному регистру; поэтическая - к возвышенному. Таким же образом существует тесная взаимозависимость между стилистической характеристикой или регистром лексики и ее эмоциональной окрашенностью: слова с отрицательной эмоциональной окраской в подавляющем большинстве относятся к фамильярному регистру, а с положительной - к возвышенному регистру и к поэтической лексике и т.д. (Бархударов, 1975: 112).
С другой стороны, следует иметь в виду, что нередко имеют место случаи, когда одно и то же слово может обладать различной стилистической или регистровой характеристикой и эмоциональной окраской (Бархударов, 1975: 112).
1.3 Реалии как способ лексической организации сказочного текста
Такие выдающиеся лингвисты, как И.С. Алексеева (2004), Л.С. Бархударов (1975), В.С. Виноградов (2001), С. Влахов и С. Флорин (1986), А.В. Федоров (2002) занимались классификацией слов-реалий, как по тематическому принципу, так и по наиболее частотным способам перевода.
Слово "реалия" берет начало от латинского прилагательного "realia" - "вещественный", "действительный". Согласно словарю лингвистических терминов, реалии - это предметы материальной культуры, а также в классической грамматике разнообразные факторы, изучаемые внешней лингвистикой, такие как государственное устройство данной страны, история, культура данного народа, с точки зрения их отражения в данном языке (Ахманова, 2004: 405).
"Реалии - это слова или словосочетания, называющие характерные жизненные объекты (бытовые, культурные объекты социального и исторического развития) одного народа, которые относительно чужды другому народу; как носители национального и/или исторического колорита. Обычно у них нет точных соответствий (эквивалентов) в других языках и, следовательно, они не подлежат переводу "на общих основаниях", а требуют к себе особого подхода при переводе" (Влахов, Флорин 1986: 33-34).
"Реалия - понятие экстралингвистическое и не может "переводиться", как не может "переводиться" с одного языка на другой любая существующая в природе вещь" (Федоров, 2002: 124).
И.С. Алексеева называет реалиями экзотизмы, относя к этой группе лексики "реалии быта и общественной жизни, специфичные для какого-либо народа, страны или местности" (Алексеева, 2004: 181).
И.С. Алексеева разделяет все слова - реалии на три группы:
) географические реалии. Географические реалии часто связаны не со страной и народом, а некоей местностью и особенностями природы и климата, хотя само слово-реалия имеет конкретный языковой источник;
) этнографические реалии: одежда и обувь, строения и предметы быта, национальные виды деятельности и названия деятелей, обычаи, ритуалы, игры, мифология и культы, реалии-меры и реалии-деньги.
) общественно-политические реалии (Алексеева, 2004: 181).
В.С. Виноградов предлагает расширенную классификацию, состоящую из шести групп, включая в нее не только "чистые" реалии, но и все лексические единицы, передающие фоновую информацию:
) бытовые реалии: жилище, имущество, одежда, уборы, виды труда и занятия, денежные знаки, единицы меры, музыкальные инструменты, народные танцы и песни, праздники, игры, исполнители, обращения;
) этнографические и мифологические реалии: этнические и социальные общности и их представители, божества, сказочные существа, легендарные места;
) реалии мира природы: животные, растения, ландшафт, пейзаж;
) реалии государственно-административного устройства и общественной жизни: административные единицы и государственные институты, общественные организации, промышленные и аграрные предприятия, воинские и полицейские подразделения, чины, должности и профессии, титулы и звания;
) ономастические реалии: антропонимы, топонимы, имена литературных героев, названия компаний, музеев, театров, дворцов, и т. п;
) ассоциативные реалии: вегетативные и анималистические символы, цветовая символика, фольклорные, исторические, литературные и языковые аллюзии (Виноградов, 2001: 104-112).
Основных трудностей передачи реалий при переводе сказки две: отсутствие в языке перевода соответствия (эквивалента, аналога) из-за отсутствия у носителей этого языка обозначаемого реалией объекта (референта) и необходимость, наряду с предметным значением (семантикой) реалии, передать и колорит (коннотацию) - ее национальную и историческую окраску. Однако, как пишет Л.К. Латышев, "отсутствие в переводящем языке лексического эквивалента для лексической единицы исходного языка не означает, что ее значение вообще не поддается воспроизведению при переводе" (Латышев, 2001: 147).
А.В. Федоров предлагает четыре основных способа перевода реалий:
) транслитерация либо транскрипция (полная или частичная), непосредственное использование данного слова, обозначающего реалию, либо его корня в написании буквами своего языка или в сочетании с суффиксами своего языка;
) создание нового слова или сложного слова, или словосочетания для обозначения соответствующего предмета на основе элементов и морфологических отношений, уже реально существующих в языке. В своей основе это перевод описательный, перифрастический;
) использование слова, обозначающего нечто близкое (хотя и не тождественное) по функции к иноязычной реалии, - иначе - уподобляющий перевод, уточняемый в условиях контекста, а иногда граничащий с приблизительным обозначением;
) гипонимический или обобщенно-приблизительный перевод, при котором слова ИЯ, обозначающие видовое понятие, передается словом ПЯ, называющим понятие родовое (Федоров, 2002: 124-125).
В.С. Виноградов предлагает пять, на его взгляд, наиболее распространенных способов перевода слов-реалий:
) транскрипция (транслитерация). При первом появлении в тексте транскрибированные слова обычно сопровождаются сносками или умело вводимыми в текст перевода объяснениями;
) гипо-гиперонимический перевод. Для этого способа перевода характерно установление отношения эквивалентности между словом оригинала, передающим видовое понятие-реалию, и словом в языке перевода, называющим соответствующее родовое понятие, или наоборот;
) уподобление. Уподобляемые слова называют понятия, соподчиненные по отношению к родовому понятию;
) перефрастический (описательный, дескриптивный, экспликативный) перевод. В этих случаях соответствия устанавливаются между словом оригинала и словосочетанием перевода, объясняющим его смысл;
) калькирование. Этот прием характерен для воссоздания индивидуально-авторских неологизмов (Виноградов, 2001: 117-118).
Л.К. Латышев выделяет следующие способы перевода безэквивалентной лексики:
) транслитерация. Прием транслитерации уместен только в тех случаях, когда эквивалент действительно отсутствует. Необоснованная транслитерация ведет лишь к засорению языка перевода. Уместная транслитерация, напротив, способна пополнить язык перевода новой лексической единицей;
) калькирование. Суть этого приема заключается в том, что составные части безэквивалентной лексической единицы заменяются их буквальными соответствиями на языке перевода;
) приближенный перевод. Суть этого приема в том, что вместо иностранной реалии переводчик использует реалию переводящего языка, которая обладает собственной национальной спецификой, но в тоже время имеет много общего с реалией исходного языка;
) элиминация национально-культурной специфики. Этот прием заключается в том, что при переводе реалии ее национально-культурная специфика опускается;
) описательный перевод. Этот прием заключается в передаче безэквивалентной лексической единицы с помощью развернутого описания;
) перераспределение значения. Значение безэквивалентной лексической единицы перераспределяется на несколько единиц переводного текста (Латышев, 2001: 147-154).
В своей исследовательской работе мы будем опираться на определение слов-реалий С. Влахова и С. Флорина и классификацию способов перевода реалий по В.С. Виноградова, так как они, на наш взгляд, точнее соответствуют материалу нашей исследовательской работы.
Выводы
Рассмотрев несколько подходов к определению сказочного текста, под сказкой, вслед за Э.В. Померанцевой, мы будем понимать эпическое художественное произведение с установкой на вымысел. Характер сказки преимущественно прозаический, волшебный, авантюрный или бытовой.
Сказка обладает рядом стилистически характеристик, таких как жанровая принадлежность, эмоциональная окраска, прагматические значения слов и словосочетаний. Состав сказочной лексики состоит из нейтральной, обиходно-разговорной и реже книжной лексики.
Особый слой лексики в сказке представляют реалии и слова со стилистической окраской, отражающие национально-культурное своеобразие русского народа, которые требуют особых переводческих решений. А.В. Федоров, В.С Виноградов и Л.К. Латышев предлагают основные способы перевода стилистически окрашенных слов и реалий. В нашем исследовании мы будем опираться на классификацию В.С. Виноградова, в которой он выделяет: транскрипцию и транслитерацию, гипо-гиперонимический и перефрастический перевод, уподобление и калькирование, так как его классификация, на наш взгляд, является наиболее подходящей.
2. Специфика перевода стилистических особенностей и языковых реалий в сказочных текстах
2.1 Сказка как переводческая проблема
Целью данного подпункта является исследование сказки, как переводческой проблемы, а так же рассмотрение сказочного текста, как художественного.
Автор и переводчик - взрослые люди, пишущие для детей, поэтому они иногда могут не принять во внимание возрастные особенности ребенка. Еще хуже, когда к ошибкам автора добавляются ошибки и неточности переводчика. Когда оформляется текст сказки, переводчик должен считаться с тем, что детская литература отражает более ограниченную действительность. При этом ее не нужно ни расширять, ни уменьшать, ни ослаблять фантастические элементы в тексте. Несомненно, перевод должен учитывать специфические для каждой культуры способы интерпретации фактов, явлений и процессов, которые нашли место в сказке. В тексте перевода данные компоненты должны быть адекватно отражены, поскольку в них содержится информация о характерных чертах исходной культуры, то есть культуры народа, которому принадлежит подлинник. И вместе с тем перевод должен учитывать особенности нового реципиента, которому он адресован, что ставит вопрос о культурной адаптации текста перевода сказки. Все это определяет значимость проблем, связанных с сохранением и передачей национально-культурной информации, которая содержится в сказке (#"justify">В.С. Виноградов характеризует художественные тексты следующим образом: "В художественных текстах особое значение приобретает форма изложения. Оттого, как и в какой форме материализуется содержание, зависит эстетическая ценность произведения и уровень эмоционально-экспрессивного воздействия на читателя. В художественных текстах используется единицы и средства всех стилей, но все эти стилевые элементы включаются в особую литературную систему и приобретают новую, эстетическую функцию. Конечно, художественные тексты следует подразделить на виды, например, соответствующие литературным жанрам. У каждого из видов окажется своя художественная, языковая и функциональная специфика" (Виноградов, 2001: 17).
Все вышеуказанное в полной мере относится и к сказкам, поскольку сказочные тексты отличаются своей формой изложением и по средствам содержания и языковых средств передают весь вложенный смысл и мораль, как правило, существующую в каждой сказке.
В нашем исследовании мы рассматриваем русские народные сказки, которые изобилуют реалиями, создающими ряд трудностей для переводчика. С одной стороны, существует опасность не найти необходимый фольклорный эквивалент в переводимой сказке, и текст перевода при этом получит книжно-литературное звучание. С другой стороны, чтобы сохранить национальное своеобразие оригинала, переводчик должен искать выразительные средства в поэтике народного творчества своей страны, которые могут внести элементы чужой национальной атмосферы. При переводе сказки осуществляются сложные трансформационные процессы в целях сохранения специфических черт и посланий подлинника, а также адаптации его к новой иноязычной среде.
Эмоциональная информация в сказочных текстах представлена гораздо более богатой палитрой средств, их использование индивидуализировано и свидетельствует о наличии на фоне эмоциональной информации также и эстетической информации. Фон письменной литературной нормы размыт, хотя она все же служит основой. Но в нее внедряются разнообразные отклонения: от диалектальных слов до воровского жаргона. Поскольку лексическая специфика функционально значима, в каждом случае она передается теми вариантными соответствиями, которые функционально коррелирует со спецификой лексики подлинника: высокая лексика, просторечие, грубо-просторечная лексика, жаргоны и т. п. имеют свои прямые соответствия в переводе, диалектальные особенности компенсируются просторечием (Алексеева, 2004: 310). Из заключения И.С. Алексеевой так же просматривается параллельность со сказкой. В этой главе мы рассмотрим, какое значение имеет передача окрашенной лексики на переводящий язык.
Существенную роль играют индивидуальные средства образности. Это эпитеты, сравнения, метафоры и т.п. (Алексеева, 2004: 311), которые в немецком языке передаются максимально приближенно к оригиналу. Переводчик старается сохранить самобытность культуры, подбирая наиболее подходящие выразительные средства в немецком языке.
Приведем пример из рассматриваемых нами сказок:
) эпитеты:
"У того царя был стрелец-молодец, а у стрельца молодца конь богатырский" ("Жар-птица и Василиса-царевна") - "Der König hatte einen mutigen Jägersmann in Diensten und dieser Jäger besaß ein tapferes Pferd" ("Wasilisa und der Feuervogel"). В данном примере мы можем наблюдать использование эпитета после определяемого слова, что в целом характерно для русских сказок.
"Вот уха будет сладка!" ("По-Щучьему велению") - "Das soll eine köstliche Fischsuppe geben!" ("Jemelja oder auf Hechtes Geheißt"). Здесь слова оригинала в немецком языке заменены на более высокий стиль. Слово "сладка" относится к разговорной лексике, в то время как "köstlich" - изысканный, тонкий на вкус относится к книжной лексике.
"Наконец, старая коза, в великой печали своей, пошла из дому, и младший козленочек побежал за ней следом" ("Волк и семеро козлят") - "Endlich ging sie in ihrem Jammer hinaus, und das jüngste Geißlein lief mit" ("Der Wolf und die sieben jungen Geißlein"). Мы видим, что переводчик не смог найти равнозначный эквивалент языковому приему в переводящем языке, но при переводе сохранил максимально приближенный смысловой оттенок, не утратив при этом эмоциональности выражения.
"Коли поднять да царю поднести, ведь он щедро наградит; а царская милость кому не дорога?" ("Жар-птица и Василиса - царевна") - "Und gab es etwas, das es nicht wert war, dem König zu Diensten zu sein?" ("Wasilisa und der Feuervogel") . В этом случае эпитет исходного текста утерян при переводе, но смысл остался прежним.
"Долго ли, коротко ли - приезжает он на край света, где красное солнышко из синя моря восходит" ("Жар-птица и Василиса - царевна") - "Nach einiger Zeit erreichte er das Ende der Welt, wo die rote Sonne aus dem blauen Meer stieg" ("Wasilisa und der Feuervogel"). Здесь проведена аналогия между русским и немецким выражениями, подобран полный эквивалент.
) сравнение:
"Аленушка ожила и стала краше, чем была" ("Сестрица Аленушка и братец Иванушка") - "Aljonuschka erwachte wieder und war schön wie der junge Morgen" ("Aljonuschka und Iwanuschka") . В данном примере мы видим, что сравнение на немецком языке подобрано настолько точно, что оборот передан ярче и выразительнее, чем в исходном языке.
"Стрелец-молодец крикнул своему богатырскому коню, конь прибежал; тотчас снимает стрелец палатку с золотой маковкою, садится на богатырского коня, берет с собою сонную Василису-царевну и пускается в путь-дорогу, словно стрела из лука" ("Жар-птица и Василиса - царевна") - "Der Jäger rief sein Pferd, faltete das Zelt zusammen und ritt schnell wie der Wind zusammen mit der schlafenden Prinzessin nach Hause" ("Wasilisa und der Feuervogel"). Переводчик выбрал конструкцию равнозначную по своему значению, заменив сравнительный оборот "словно стела из лука" на "быстр как ветер".
"И стали они ласкаться к своей матушке, и приплясывать около нее, словно портной на свадьбе" ("Волк и семеро козлят") - "Da herzten sie ihre liebe Mutter und hüpften wie Schneider bei einer Hochzeit" ("Der Wolf und die sieben jungen Geißlein"). Данное сравнение на переводящем языке передано аналогично исходному языку.
"Наряду с образностью сказку от других произведений книжного слова отличает особое свойство, которое можно назвать его смысловой емкостью. Это свойство проявляется в способности писателя сказать больше, чем говорит прямой смысл слов в их совокупности, заставить работать и мысли, и чувства, и воображение читателя.
Еще одна характерная черта сказочного текста - это ярко выраженная национальная окраска содержания и формы, что вполне естественно для литературы, как для отражения действительности в образах, обусловленных ею же.
Важна далее и печать того времени, когда создано произведение, - тесная связь между исторической обстановкой и отражающими ее образами произведения. По отношению ко всем этим особенностям, и выявляется, - наконец, индивидуальная манера писателя" (Федоров, 2002:276-277).
.2 Стилистические трансформации: нейтрализация
В теоретической главе исследования мы рассмотрели стилистические особенности текстов. На фоне книжно-письменной речи, доминирующей в сказках, подробно остановимся на обиходно-разговорном типе речи и проиллюстрируем примерами из анализируемого материала. Большая часть слов характеризуется, как имеющая нейтральную окраску. На этом фоне выделяются слова, употребляемые в устной речи.
Таким образом, проведем классификацию на основе выделенных Л.С. Бархударовым регистров и опишем способы перевода:
. Фамильярный регистр:
"Неохота" ответил он с печи" ("По-щучьему велению") - ""Hab keine Lust..." antwortete er vom Ofen herunter" ("Jemelja oder auf Hechtes Geheißt).
"Неохота" в словаре русского языка С.И. Ожегова толкуется как "не хочется, нет желания" (Ожегов, 1983: 359) и относится к разговорному стилю. Немецкий эквивалент "Hab keine Lust" по словарю О.И. Москальской трактуется как "нет желания, не хочу" (Москальская, 2008: 45) и относится к нейтральной лексике. В данном случае при переводе использована стилистическая нейтрализация.
"Бабы, отворяйте ворота!" (По щучьему велению) - "He, Weiber, macht das Tor auf!" ("Jemelja oder auf Hechtes Geheißt").
Слово "баба" тоже что и "женщина", С.И. Ожегов относит к просторечной лексике. О.И. Москальская "Weiber" относит к разговорной и устарелой лексике (Москальская, 2008: 531). Здесь мы видим, что при переводе сохранено полное соответствие и окраска.
"А старая коза сказала: "Теперь ступайте, соберите мне побольше булыжников, мы их навалим этому проклятому зверине в утробу, пока он спит" ("Волк и семеро козлят") - "Die Alte aber sagte: jetzt geht und sucht große Steine, damit wollen wir dem bösen Tier den Bauch füllen, solange es noch im Schlafe liegt" ("Der Wolf und die sieben jungen Geißlein").
С.И. Ожегов объясняет слово "проклятый" как "ненавистный, осуждаемый" (Ожегов, 1983: 545) и относит его к разговорно-сниженной лексике, "зверина" тоже что и "зверь" (Ожегов, 1983: 204) к разговорной лексике, "утроба" как "живот, внутренности" (Ожегов, 1983: 750) и относит к просторечной лексике. Немецкий эквивалент "bösen Tier" - "злой, сердитый зверь" (Москальская, 2008: 282) и "den Bauch füllen" как "набить брюхо" (Москальская, 2008: 206) относится к просторечной лексике. На данном примере мы можем видеть, что при переводе произошел переход из одного пласта лексики в другой.
. Непринужденный регистр:
"Остались Аленушка да Иванушка одни-одинешеньки" ("Сестрица Аленушка и братец Иванушка") "Es waren einmal zwei Waisenkinder" ("Aljonuschka und Iwanuschka").
С.И. Ожегов "одни - одинешеньки" относит к разговорной лексике (Ожегов, 1983: 391), при переводе данное выражение заменено на "Waisenkinder" - "сироты" (Москальская, 2008: 567). На этом примере мы видим, что произошла нейтрализация.
"Мельник подумал: "Верно, волк затеял какую-то плутню", - и стал было отговариваться…" ("Волк и семеро козлят") - "Der Müller dachte, der Wolf wolle jemanden betrügen, und weigerte sich" ("Der Wolf und die sieben jungen Geißlein").
"Козляточки перепугались - прятаться пометались" ("Волк и семеро козлят") - "Die Geißlein erschraken und wollten sich verstecken" ("Der Wolf und die sieben jungen Geißlein").
"Алёнушка, сестрица моя!..Выплынь, выплынь на бережок.." ("Сестрица Аленушка и братец Иванушка") "Schwesterchen Aljonuschka, komm aus dem Wasser und sei wieder da" ("Aljonuschka und Iwanuschka").
"Жила-была старая коза, и было у нее семь козляток, и она их любила, как всякая мать своих деток любит" ("Волк и семеро козлят") - "Es war einmal eine alte Geiß, die hatte sieben junge Geißlein. Sie hatte sie so lieb, wie eben eine Mutter ihre Kinder liebhat" ("Der Wolf und die sieben jungen Geißlein").
"Алёнушка, сестрица моя!..Выплынь, выплынь на бережок.." ("Сестрица Аленушка и братец Иванушка") "Schwesterchen Aljonuschka, komm aus dem Wasser und sei wieder da" ("Aljonuschka und Iwanuschka").
"Здравствуй, девица! Зачем на глаза явилась?" ("Гуси-лебеди")"Guten Tag mein Kind, was willst Du hier?" ("Wilde Schwäne")
"Однако же волк всех их разыскал и очень с ними не чинился: одного за другим заглотнул он своею пастью, и только младшего никак не мог найти в часовом футляре" ("Волк и семеро козлят") - "Aber der Wolf fand sie und verschluckte eines nach dem andern. Nur das jüngste in dem Uhrkasten, das fand er nicht" ("Der Wolf und die sieben jungen Geißlein").
"Каждое утро должна была бедняжка садиться у колодца и прясть пряжу. И столько ей нужно было спрясть, что часто даже кровь выступала у нее на пальцах" ("Госпожа Метелица") - "Das arme Mädchen mußte sich täglich auf die große Straße bei einem Brunnen setzen und mußte so viel spinnen, daß ihm das Blut aus den Fingern sprang" ("Frau Holle").
Слово "бедняжка" относится к разговорной ласкательной лексике (Ожегов, 1983: 38), а при переводе происходит нейтрализация и "бедняжка" заменяется на "бедная девочка" (Москальская, 2008: 48).
"Речка, матушка, спрячь меня!" (Гуси-лебеди) - "Bitte lieber Fluss, versteck uns vor den Schwänen!" ("Wilde Schwäne").
"Не плачь, не тужи; это еще не беда, беда впереди!" ("Жар-птица и Василиса-царевна") - "Gräme und ängstige dich nicht. Dies ist noch immer nicht das Unglück, das auf dich wartet" ("Wasilisa und der Feuervogel").
На данном примере мы видим, что произошла нейтрализация, так как "тужить" в значении "горевать" относится к просторечной лексике (Ожегов, 1983: 724), а в переводящем языке "ängstigen" относится к нейтральной лексике, в значение "тревожиться, бояться, страшиться, беспокоиться" (Москальская, 2008: 100)
. Нейтральный регистр:
"Сняли камень с шеи, окунули ее в ключевую воду, одели ее в нарядное платье" ("Сестрица Аленушка и братец Иванушка") - "Darauf wuschen sie sie in reinem Quellwasser und zogen ihr frische und feine Gewänder an" ("Aljonuschka und Iwanuschka").
На данном примере мы видим, что "платье" относится к нейтральной лексике (Ожегов, 1983: 343), а при переводе слово "Gewänder" приобретает значение "одеяние, одежда, платье" (Москальская, 2008: 552) также относящееся к нейтральной лексике и при переводе достигнута полная эквивалентность.
"Вот тебе ленточка, масло, хлебец да мяса кусок. Будет там тебя березка в глаза стегать - ты ее ленточкой перевяжи; будут ворота скрипеть да хлопать, тебя удерживать - ты подлей им под пяточки маслица; будут тебя собаки рвать - ты им хлебца брось; будет тебе кот глаза драть - ты ему мясца дай" ("Баба Яга") - "Sie ging ins Haus und kam mit einem Band, einem Brot, einem Krug Öl und einem Stück Fleisch zurück. Nimm diese Sachen. Dich wird eine Birke mit ihren Ästen schlagen, um Dich beim Gehen zu stören. Mit dem Band binden die Äste zusammen. Ein Tor wird quietschen und Dich nicht durchlassen, öle die Türangel. Hunde werden Dich beißen wollen, gib ihnen vorher das Brot und eine Katze wird Dich kratzen wollen, so gibt ihr vor ihrer Tat das Fleisch" ("Baba Jaga").
"Милая матушка, уж мы поостережемся, и вы можете идти, о нас не тревожась" ("Волк и семеро козлят") - "Liebe Mutter, wir wollen uns schon in acht nehmen, du kannst ohne Sorge fortgehen" ("Der Wolf und die sieben jungen Geißlein").
Слово "поостеречься" С.И. Ожегов толкует как "остерегаться чего-либо" и относит к разговорной лексике (Ожегов, 1983: 479), "тревожиться" в значении "волноваться, опасаться" также причисляется к разговорной лексике (Ожегов, 1983: 704). Словосочетание "in acht nehmen" в значении " заботиться, беречь что-либо" (Москальская, 2008: 69) относится к нейтральной лексике. Мы видим типичный пример нейтрализации в тексте переводе.
"Но он оперся своими черными лапами о подоконник, дети это увидали и закричали…" ("Волк и семеро козлят") - "Aber der Wolf hatte seine schwarze Pfote auf das Fensterbrett gelegt" ("Der Wolf und die sieben jungen Geißlein").
Слово "опираться" имеет нейтральный оттенок в значении "воспользоваться чем-либо в качестве опоры" (Ожегов, 1983: 399). При переводе также сохранена нейтральность словом "liegen" в значении "класть" (Москальская, 2008: 35).
"Велела ведьма разложить костры высокие, греть котлы чугунные, точить ножи булатные" ("Сестрица Аленушка и братец Иванушка") - "Dann befahl sie, dass ein Feuer gemacht und ein Kessel darüber gehängt werden solle und ließ scharfe Messer wetzen" ("Aljonuschka und Iwanuschka").
Слова "греть" и "точить" относятся к нейтральной лексике и при переводе переданы аналогично.
. Формальный регистр:
"Не послушался стрелец своего коня, поднял перо жар-птицы, привез и подносит царю в дар" (Жар-птица и Василиса-царевна") - "So hörte der Jägersmann nicht auf sein Pferd, hob die Feder des Feuervogels auf und brachte sie dem König als Geschenk" ("Wasilisa und der Feuervogel").
"Подносить" в значении "дарить" (Ожегов, 1983: 476) относится к нейтральной лексике, в переводе также сохранен формальный оттенок слова "bringen" в значении "преподносить, предлагать" (Москеальская,1983: 290).
"Коли поднять да царю поднести, ведь он щедро наградит; а царская милость кому не дорога?" ("Жар-птица и Василиса-царевна") - "Wenn er sie aufhob und zu seinem König brachte, würde er sicherlich eine große Belohnung erhalten. Und gab es etwas, das es nicht wert war, dem König zu Diensten zu sein?" ("Wasilisa und der Feuervogel").
Как и в рассмотренном предыдущем примере, здесь используется слово "поднести", и "награждать" также относится к нейтральной лексике (Ожегов, 1983: 332). При переводе используется нейтральное слово "erhalten" в значении "получать что-либо" (Москальская, 2008: 432).
"Не миновать смерти!" ("Жар-птица и Василиса-царевна") - "Werde ich dem Tod nicht entkommen!" ("Wasilisa und der Feuervogel") .
С.И. Ожегов слово "миновать" толкует как "пройти" и относит к устарелой лексике (Ожегов, 1983: 312), при переводе подобран полный нейтральный эквивалент "entkommen"в значении "убежать, избежать" (Москальская, 2008: 420).
Рассмотрев примеры, иллюстрирующие использование лексических единиц, относящихся к разным регистрам, предложеннных Л.С Бархударовым, мы пришли к выводу о том, что в русских народных сказках, первые из перечисленных: фамильярный, непринужденный, нейтральный, формальный, довольно часто употребляются в сказочных текстах, для придания тексту образности, выразительности и особенности восприятия. Использование лексических единиц, относящихся к возвышенному регистру, в целом не характерно для сказок. При переводе отсутствие возвышенного регистра передается посредствам подбора полного или частичного эквивалента заданного стиля и окраски слов в переводящем языке.
2.3 Транслатологические особенности лексики в русских сказках
Помимо стилистической нейтрализации при переводе стилистически окрашенной лексики возможно использование следующих трансформаций:
)гипо-гиперонимический перевод. Использование этого способа перевода обусловлено необходимостью замены в некоторых случаях родовых понятий видовыми (генерализация) или, наоборот, видовых - родовыми (конкретизация). Рассмотрим на примерах из русских сказок, как переводчики пользуются данной трансформацией.
"Богатырский конь увидел, что большущий морской рак по песку ползет, и наступил ему на шейку своим тяжелым копытом" ("Жар-птица и Василиса - Царевна") - "Das Pferd sah eine große Krabbe über den Sand kriechen und trat mit seinem schweren Huf in ihren Nacken" ("Wasilisa und der Feuervogel").
"В ту пору ехал мимо купец: О чем, красная девица, плачешь?" ("Сестрица Аленушка и братец Иванушка") - "Ein Mann kam des Weges, hielt bei dem Mädchen an und fragte sie: "Warum weinst du, hübsches Mädchen?" ("Aljonuschka und Iwanuschka").
На данном примере мы видим, что слово "купец" заменено на более общее "Mann" (мужчина), более того "Ein Mann" (какой-то мужчина), а русское "красная девица" переводчик передал как "hübsches Mädchen" (хорошенькая девушка) потому что для немецкого читателя будет непонятно что значит "rote Mädchen" и он посчитает это абсурдом, в то время как русскому читателю абсолютно понятно, что "красная девица" употребляется в том случае, когда автору необходимо подчеркнуть красоту и свежесть молодой девушки.
"Я тебя наряжу в злато-серебро, и козленочек будет жить с нами" ("Сестрица Аленушка и братец Иванушка") - "Ich werde dich schmücken mit Gold und Geschmeide und dein Zicklein darf für immer bei uns bleiben" ("Aljonuschka und Iwanuschka").
"Накупил набольший вельможа изюму, черносливу, пряников, приехал в ту деревню" ("По щучьему велению") - "Der kluge Würdenträger kaufte Süßigkeiten" ("Jemelja oder auf Hechtes Geheißt").
"Выпила царевна стакан заморского вина, опьянела и крепким сном заснула" ("Жар-птица и Царевна") - "Die Prinzessin trank ein großes Glas von dunklem Wein, wurde betrunken und fiel in Schlaf" ("Wasilisa und der Feuervogel").
В данном примере переводчик применяет такую трансформацию, как генерализацию, в виде отсутствия необходимости уточнить происхождение напитка, важен лишь факт случившегося.
В следующем примере также наблюдается генерализация, так как использование слова "устьице" непосредственно к печи, не совсем уместно, хотя одно из значений в ласкательной форме этого слова "выходное отверстие чего-либо; выход" (Ожегов, 1983: 748), но оно более применимо к какому-либо водоему. При переводе на немецкий язык переводчик использовал слово "die Ofenklappe" - "печная дверца", которое на наш взгляд в данном контексте наиболее уместно.
"Девочка скорее - пирожок в рот, а сама с братцем в печь, села в устьице" ("Гуси-лебеди") - "Das Mädchen steckte ein Stück Brot in ihren Mund, kroch mit dem Bruder durch die Ofenklappe in den Ofen hinein und schlug die Klappe zu" ("Wilde Schwäne").
Разобрав примеры на использование гипо-гиперонимического перевода, мы убедились, что этот способ довольно часто используется при переводе русских народных сказок на немецкий язык.
)уподобление. Часто переводчики прибегают именно к этой трансформации, потому что не всегда при переводе можно сохранить лексическую окраску и эмоциональность.
"Затем она взрезала чудовищу утробу и чуть только взрезала - один козленочек уж высунул оттуда головенку; а как стала резать дальше, то все шестеро козлят выпрыгнули один за другим из волчьей утробы, и все были живехоньки и целехоньки, потому что чудовище в своей алчности глотало их целиком" ("Волк и семеро козлят")"Dann schnitt die alte Geiß dem Bösewicht den Bauch auf. Kaum hatte sie den ersten Schnitt getan, da streckte auch schon ein Geißlein den Kopf heraus. Und als sie weiterschnitt, sprangen nacheinander alle sechs heraus. Sie waren alle heil und gesund, denn der Wolf hatte sie in seiner Gier ganz hinuntergeschluckt" ("Der Wolf und die sieben jungen Geißlein").
"Приносит царю жар-птицу; царь увидал, возрадовался, благодарил стрельца за службу, жаловал его чином и тут же задал ему другую задачу" ("Жар-птица и Василиса Царевна") - "Dienste, erhob ihn in den Adelsstand und gab ihm sofort eine andere Order" ("Wasilisa und der Feuervogel").
"Накушавшись досыта, он преспокойно убрался из дома, растянулся на большом лугу под деревом и начал засыпать" ("Волк и семеро козлят") - "Als der Wolf satt war, trollte er sich fort, legte sich draußen auf der grünen Wiese unter einen Baum und fing an zu schlafen" ("Der Wolf und die sieben jungen Geißlein") .
"Она тотчас добыла оттуда свое дитя и услышала рассказ о том, как приходил волк и сожрал всех остальных козляток" ("Волк и семеро козлят") - "Da holte die Mutter das junge Geißlein aus seinem Versteck heraus, und es erzählte ihr, daß der Wolf gekommen wäre und die anderen alle gefressen hätte" ("Der Wolf und die sieben jungen Geißlein").
"А как стала резать дальше, то все шестеро козлят выпрыгнули один за другим из волчьей утробы, и все были живехоньки и целехоньки, потому что чудовище в своей алчности глотало их целиком" ("Волк и семеро козлят") - "Und als sie weiterschnitt, sprangen nacheinander alle sechs heraus. Sie waren alle heil und gesund, denn der Wolf hatte sie in seiner Gier ganz hinuntergeschluckt" ("Der Wolf und die sieben jungen Geißlein").
"То-то была радость!" ("Волк и семеро козлят") - "Das war eine Freude!" ("Der Wolf und die sieben jungen Geißlein").
"Но чуть только переступил он несколько шагов, камни стали у него в брюхе постукивать друг о друга и позвякивать один о другой" ("Волк и семеро козлят") - "Als er aber anfing zu laufen, stießen die Steine in seinem Bauch aneinander und zappelten" ("Der Wolf und die sieben jungen Geißlein").
"Волк издох! Волк утопился!" ("Волк и семеро козлят")- "Der Wolf ist tot! Der Wolf ist tot!" ("Der Wolf und die sieben jungen Geißlein").
"Погоревал-погоревал мужик да и женился на другой" ("Баба Яга") - "Lange Zeit war der Mann sehr traurig, aber einige Jahre später heiratete er doch eine andere Frau" ("Baba Jaga").
"Невзлюбила злая баба девочку, била ее, ругала, только и думала, как бы совсем извести, погубить" ("Баба Яга") - "Als der Mann länger verreisen musste, machte sie einen Plan, das Mädchen zu Tode kommen zu lassen" ("Baba Jaga").
"Поди к моей сестре, твоей тетке, попроси у нее иголку да нитку - тебе рубашку сшить" ("Баба Яга")