Преторский эдикт как источник римского права. Категории вещей
1. Преторский эдикт как источник римского права
Особенностью правообразования в древнем Риме было правовое регулирование новых общественных отношений в основном не в порядке законодательства, а путём научной работы юристов и деятельности римских магистратов по разрешению споров между частными лицами (jurisdictio). Так постепенно изменялось римское право без ломки его формы.
Источниками римского права были: обычай, законы, эдикты магистратов, сенатусконсульты, конституции императоров, юриспруденция.
При вступлении в должность магистрат издавал эдикт, в котором объявлял программу своей деятельности, обязательную для него на время его службы. Особенно большое значение получили эдикты преторов (содержавшие указания, при каких обстоятельствах будет даваться судебная защита).
Эдикты преторов послужили источником образования особой системы преторского (или гонорарного, от honores, почетные должности) права. В эпоху принципата за преторами сохранялось прежнее право издавать эдикты. По-прежнему эдикт ставится наравне с цивильным правом. Однако независимое положение преторов и самостоятельное осуществление ими своей власти не согласовались больше с новыми формами государственного устройства. Издание преторами своих эдиктов (ius edicendi) формально не прекратилось, но они не могли вступать в конфликт с императорской властью. Подчиненные сенату преторы потеряли всякую инициативу. Сенат обычно предписывал преторам проводить свои постановления (выносившиеся под сильным влиянием императоров), и те послушно предоставляли специальные иски. Вводилось уже мало нового в эдикты предшественников, а новые статьи добавлялись только по предложениям сената или особо влиятельных юристов. Конечно, в начале принципата таково же было влияние и императора, но усиление императорской юрисдикции пока было направлено на содействие преторскому формулярному процессу, который номинально остался неприкосновенным.
Дальнейшее развитие преторской деятельности формально потеряло свое основание, когда при Адриане, в целях закрепления отдельных постановлений преторского права, юристу Сальвию Юлиану было поручено собрать, пересмотреть и привести в порядок накопившиеся к тому времени материалы постоянного эдикта - edictum perpetuum (125-138 гг. н.э.).
Содержание прежних эдиктов в совокупности было окончательно зафиксировано. Другими словами, была произведена кодификация преторского права. Правда, edictum perpetuum не был признан законом, но, по предложению императора, особый сенатусконсульт объявил его неизменяемым; право делать прибавления и дополнения было оставлено лишь за императором. Последний, с момента редактирования эдикта, заменил живой голос цивильного права. Преторы продолжали выставлять эдикт в Риме и в провинциях, но только в окончательной редакции Юлиана. Юлиановская редакция эдикта не сохранилась, однако благодаря вызванным кодификацией эдикта и в основном дошедшим до нас обширным комментариям Гая, Ульпиана и Павла стало возможным восстановить и текст и расположение содержавшихся в эдикте постановлений и формул. Существование комментария Гая также к провинциальному эдикту заставляет предполагать, что Юлиан кодифицировал не только эдикт городских преторов, но и эдикт провинциальных правителей. Эдикт же преторов перегринов остался, по-видимому, вне кодификации. Если источники совершенно определенно говорят об одном эдикте, то это происходит в силу уравнения в 212 г. н.э. юридического положения свободных обитателей Римской империи, для которых другие эдикты потеряли всякое значение. Эдикт распадался на определенное число титулов небольшого объема с заглавиями и охватывал две части. В главной части были опубликованы отдельные моменты и пункты исков, в дополнительной - приведены типовые формуляры исков. В эдикте не соблюдалось особой системы, так как содержание его складывалось исторически, в течение веков, и обусловливалось практическими соображениями и историческими случайностями. Содержание эдикта вытекало при республике из компетенции судебных магистратов и устанавливалось ими по соображениям современной политики правящего класса. Между цивильным и преторским правом имело место живое взаимодействие; некоторые правила ius civile воспроизводились в эдикте, и обратно, достижения преторского права переходили в область ius civile. Императорские конституции и рескрипты, развивая цивильное право, шли иногда путем заимствований из эдикта. Процесс такого взаимодействия захватывал различные институты права. В некоторых областях права на почве преторского эдикта сложились целые новые институты. Две области права - области цивильного и преторского права - в процессе отмеченного выше взаимодействия медленно сближались между собой. После кодификации эдикта Сальвием Юлианом, при Адриане, это сближение стало еще более тесным. Правда, формальное противоположение двух систем в силу римского консерватизма сохранялось до Юстиниана, как историческое переживание. Но еще с эпохи классических юристов началось слияние цивильного и преторского права в один юридический порядок. С особой быстротой оно пошло в IV и V вв. н.э. и оказало огромное влияние на структуру всех институтов и их систематическую разработку. Нормы и институты, которые кажутся часто новыми в кодификации Юстиниана, в сущности представляют результат начавшегося за три столетия слияния этих двух систем права.
. Категории вещей
В римском праве понятие «вещь» не было разработано, хотя категорией этой широко пользовались, тщательно регламентировали статус вещей, их виды. Можно сформулировать общее представление о вещах, из которого римляне исходили фактически.
Вещь - определенная часть природы или результат труда человека, представляющие некую ценность для ее обладателя. Эта часть природы может быть изолирована от нее (дом, раб, животное) и может быть неотделима (земля, вода). Не имеет значения, живая ли это природа или нет. Все, что окружало человека, представляло определенную ценность и могло быть объектом вещного права. Вещами признавалось как то, что создано самой природой, так и то, что создано трудом человека. Но понятие товара и вещи не совпадают по правовому содержанию. Вещью признается только то, что уже наличествует в данный момент, товаром может быть объект, который в момент продажи еще не существует (будущий урожай).
Понимая res в этом обширном смысле, римские юристы разделили все вещи на res corporales и res incorporales. Res corporales суть подлежащие господству лица материальные предметы внешнего мира, к которым, по учению римских юристов, возможно телесное прикосновение. Res corporales sunt, quae tangi possunt, veluti fundus, homo, vestis, argentum et denique aliae res innumerabiles (fr. 1. § 1. D. I. 8; § 1. Inst. II, 2).
В противоположность этому res incorporales суть все имущественные права, за исключением права собственности, которое римляне как бы отождествляли с самым объектом этого права.
Это римское деление вещей на телесные и бестелесные, с исключением из последних права собственности, очень смущало европейских юристов, затруднявшихся объяснить, каким образом можно было отнести право собственности к res corporales, и возводивших на римских юристов обвинение в непоследовательности, смешении понятий, неумении отличить самое право собственности от его объекта. Все эти упреки были бы справедливы, если бы дело шло о логическом подразделении всех вещей (rerum) или предметов нашего суждения, если бы под res римские юристы разумели всякий предмет как подлежащий нашим внешним чувствам, так и постигаемый только умом. В этом обширнейшем смысле предметы, как известно, можно разделить также на телесные (конкретные) и бестелесные (абстрактные). эдикт римское право вещь
Итак, res, в юридическом языке в обширном смысле есть всякий объект права. В более тесном смысле под res римские юристы разумеют материальные объекты внешней природы, говоря иначе, одни res corporales.
Эти res corporales составляют основу имущественных отношений, и о них только мы главным образом и будем говорить в учении об объекте права, так как о вещах бестелесных, т.е. о различных правах речь будет идти в особенной части.
Материальные объекты внешней природы, будучи предназначены служить человеку в качестве средств для удовлетворения его потребностей (natura hominum causa comparata est), могут быть объектами его юридического господства, могут находиться в его имуществе; или же вещи могут, напротив, никому не принадлежать и быть ничьими-res nullius.in commercio и res extra commercium. Из вещей одни могут быть доступны частному обладанию, могут быть предметом оборота, a другие частному обладанию вовсе не доступны. На этом основано деление вещей на находящиеся в обороте -res in commercio и вещи частному обладанию недоступные-res extra commercium.
Новые юристы часто отождествляют это деление вещей с делением их на res in nostro patrimonio и res extrа nostrum patrimonium, хотя у римских юристов это деление имело другой смысл.
Вещи могут быть изъяты из оборота: или по самой их природе, по их естественным свойствам, не дозволяющим им быть объектом частного обладания, или же по законодательным определениям, основанным на религиозных, политических или юридических соображениях.
Все эти res, quarum non est commercium не могут быть объектами частного обладания, не могут быть предметом юридических сделок.
Сделки между лицами по таким вещам будут ничтожны. Ничтожность эта не устранится и в том случае, когда может быть предположено, что такая вещь, составляющая предмет сделки, со временем будет способна к обороту, со временем может стать объектом права.
Со введением христианства посвящение святых вещей Богу совершается епископами, которые, по Юстиниановому законодательству, не нуждаются для этого в разрешении государственной власти, когда им принадлежит право распоряжения вещью. В противоположность вещам божеского права все остальные суть res humani juris, вещи права человеческого. Последние обыкновенно способны к обороту, хотя бы случайно и не были ни в чьем обладании (res nullius).
Между этими вещами человеческого права имеются такие, которые не могут находиться в частном обладании, потому что предназначены для общественного пользования-publico usui destinataе sunt. Сюда относят: flumina perennia, порты, улицы, площади, публичные здания и т.д. Обыкновенно эти вещи принадлежат государству или общинам, но они могут также принадлежать и частным лицам, ибо заставляет исключать их из оборота только общественная потребность, для удовлетворения которой они назначены. Эти вещи называются res publicae. mancipi et neс mancipi. Историческое деление вещей на res mancipi et neс mancipi было уничтожено в юстиниановом законодательстве; уже задолго до этого указа оно являлось переживанием удерживавшимся в римском действующем праве только по свойственному определениям гражданского права консерватизму. Мы знаем, что к вещам mancipi принадлежали недвижимости на итальянской почве, рабы, вьючные животные (быки, лошади, мулы, ослы, но не слоны и верблюды, так как последние римлянам были еще неизвестны, когда сложилось это деление) и так называемые сельские сервитуты на итальянской почве.
Вещи движимые и недвижимые. . Признаком, на котором основано это различие, является способность вещей к перемещению с сохранением их физической сущности - salva rei substantia, т.е. без изменения их формы, их экономического назначения и без вреда или значительного уменьшения их ценности. Вещи, неспособные к такому перемещению, суть недвижимые (res immobiles). Они составляют самое прочное основание людского благосостояния. Во главе их следует указать землю - solum и res soli т.е. solo cohеrentes вещи, связанные прочно с землею или по самой природе (например, деревья) или же искусственно (здания). В источниках римского права встречаются различные названия для обозначения частей земной поверхности и того, что с нею связано. В римском быту и в римском праве имело значение деление недвижимых имений по их экономическому назначению на praedia urbana и praedia rustica, т. е. на городские и сельские недвижимости.
Очень большое значение имело в истории римского права деление недвижимостей на итальянские и провинциальные с подразделением последних на stipendiaria et tributaria (пров. Сената и Цезаря). Отменено это различие лишь Юстинианом.
Все прочие вещи, способные к перемене своего места, суть движимые - res mobiles. Между ними отличаются те, которые передвигаться могут по своей воле и своими силами - res se moventes, каковы животные и рабы и остальные вещи движимые - rеs mobiles в собственном смысле.
Деление вещей на движимые и недвижимые строго говоря должно бы относиться лишь к вещам телесным, но юриспруденция распространяет его на объекты имущественного права вообще, т. е. на права, входящие в состав имущества, причисляя все вещные права на недвижимости к недвижимому, a остальные права к движимому имуществу.unitae и res compositae. Все вещи делят еще по их составу на простые и сложные-res unitae и res compositae. Вещи, составные части которых связаны между собою непосредственно физически или находятся в установленной самою природой органической связи, так что между этими частями нет никаких границ - будут вещи простые - res unitae. Res compositae, напротив, те, части которых находятся в искусственной, механической, a не природной связи. Связь здесь устанавливается деятельностью человека. consumptibiles et non consumptibiles. Все вещи служат удовлетворению наших потребностей, но свойства некоторых из них при этом таковы, что пользование ими состоит в их употреблении, что при выполнении своего назначения они разрушаются и уничтожаются. Римляне называли этого рода вещи описательно: res, quae usu tolluntur, consumuntur aut minuntur. Теперь их называют res consumptibiles - вещами потребляемыми.
Физические свойства других вещей, напротив, таковы, что при употреблении их, при удовлетворении ими тех потребностей, для которых они предназначены, они не уничтожаются и экономическая ценность их не уменьшается. Это будут вещи quae usu non tolluntur или res non consumptibiles - непотребляемые.
Римское право указывает в числе вещей потребляемых: вино, хлеб, масло, всякие съестные припасы; вещества улетучивающиеся и вообще все вещи, потребление которых состоит в их уничтожении; сюда же относятся вещи, которые при употреблении хотя и не уничтожаются, но значительно портятся. К потребляемым же вещам относится монета не потому, что она портится, стирается, a потому что назначена для расхода, и употребление ее невозможно без потери владения ею. Все другие вещи относятся к непотребляемым.fungibiles et non fungibiles. Значение и ценность некоторых вещей в имущественном обороте заключается в их индивидуальных свойствах, в особых качествах, свойственных именно данной вещи, так что в юридических отношениях по этого рода вещам важно, чтобы была такая-то именно определенная вещь, a не другая хотя бы подходящая к ней по достоинству; здесь нужен species, certum corpus. Наоборот, значение иных вещей определяется не по индивидуальным их признакам, a по родовым; в отношении к ним corpus может быть неопределен, быть incertum; определяется только genus - род вещи, a не species, так как отдельные species этого рода так сходны между собою, что в обороте все имеют одинаковое значение, и получить одну из них вместо другой вполне безразлично. В сделках по этим вещам важно определить их род, качество и количество. Эти вещи, определяемые по роду их, т. е. по их качеству и количеству, римляне называли res, quae pondеre numеro et mensura consistunt, т.e. вещи, определяемые весом, счетом и мерою.
Юридическое значение этого деления вещей сказывается еще в том, что предметом известных сделок могут быть только заменимые, a других незаменимые вещи. Так предметом займа могут быть лишь заменимые вещи, a предметам ссуды, наоборот, - незаменимые. principales и accessoriae. Деление вещей на res principales и accessiones предполагает сосуществование нескольких вещей, находящихся в известной связи, в известных отношениях между собою. Одна из них имеет самостоятельное значение, является самостоятельным объектом права, a другие такого значения не имеют; находясь в известной зависимости от первой. Первая вещь будет называться главной, a остальные побочными, придаточными (Nebensachen, accessiones) в обширном смысле. Между этими придаточными вещами следует различать приращения - accessiones в тесном смысле, принадлежности - pertinentia, плоды - fructus и издержки - impensae или ехpensae. Общая всем им зависимость от главной вещи выражается в правиле: accessorium cedit principali - приращение или принадлежность разделяет судьбу главной вещи. Под словом - accessio римляне разумеют все то, что находится в подчиненном, зависимом, стало быть, несамостоятельном положении по отношению к чему-либо другому. В тесном смысле под accessio - приращением - следует разуметь те побочные вещи, подчинение которых главной вещи идет так далеко, что побочная вещь совсем теряет самостоятельное существование, являясь составной частью главной вещи, например, здание, воздвигнутое на участке земли, посев, деревья, и т.д. Такие accessiones в юридическом смысле не представляются уже вещами, a обсуждаются как части вещи.. Если же побочная вещь не является частью главной, остается вещью самой по себе, но по назначению своему предназначена постоянно служить главной вещи, в целях сохранения последней, удобства пользования ею или употребления ее и т.п., то тогда такая побочная вещь называется принадлежностью - pertinentia. . В ряду accessiones - приращений в тесном смысле - особое внимание обращают на себя плоды - fructus.
Первоначально римское право разумело под плодами - fructus - только естественные произведения вещи, выделяющиеся из нее как силою ее самой; без содействия человека (fructus naturales) так и при содействии человека, при его уходе за вещью, труде (fructus industriales).
Список использованной литературы
Дождев, Д.В. Римское частное право. [Текст]/ Под редакцией В.С. Нерсесянца. - М.: ИНФРА М - НОРМА, 2010 - 685с.
Новицкий, И.Б. Основы римского гражданского права. [Текст]/ И.Б. Новицкий - М.: Юрид. лит., 1972. - 391с.
Покровский, И.А. История римского права. [Текст]/ И.А. Покровский - СПб.: Академия, 2010 - 540с.
Римское частное право. [Текст]/ Под редакцией И. Б. Новицкого и И. С. Петерского. - М.: Юрист, 2011. - 544с.
Черниловский, З. М. Лекции по римскому частному праву. [Текст] / З.М. Черниловский - М.: Юрист, 2010. - 411с.