Историческая периодизация отечественной культуры (от Руси к России)
Славная победа на Куликовом поле нанесла Золотой орде тяжелейший удар. Однако свергнуть ордынское иго в 1380 году не удалось. Новый правитель орды Тохтамыш в 1382 году неожиданно напал на Русь и сжег Москву. Великому князю Дмитрию Донскому пришлось возобновить выплату ордынской «дани». Ордынский хан по-прежнему считался верховным правителем Руси, но власть его над русскими землями значительно ослабла. Куликовская битва окончательно похоронила веру в «непобедимость» завоевателей. Зависимость от Золотой Орды русские люди теперь рассматривали как временную и готовились к окончательному освобождению родной земли от иноземного ига.
Главное заключалось в том, что Куликовская битва ускорила процесс политического объединения Руси. Неизменно вырос авторитет Москвы, поднявшей знамя общерусского национально-освободительного движения. Показательно, что Дмитрий Донской передал великое княжение своему сыну Василию I без ханского ярлыка, как «свою отчину».
Политическое объединение Руси было замедлено феодальной войной, которая вспыхнула при Василии II Васильевиче и продолжалась около 30 лет. Плодами центральной власти в этой войне в полной мере воспользовался Иван III Васильевич, при котором складывание Российского государства пошло ускоренными темпами. Начинался заключительный этап объединения страны, тем самым создавались предпосылки для окончательного освобождения русских земель от власти ордынских ханов.
В результате централизованной политики Ивана III большая часть русских земель оказалась под властью великого князя, неизмеримо расширились мобилизационные возможности страны, было создано общерусское войско, подчиненное единому командованию. Все это создавало условия для успешной борьбы с внешними врагами.
Время складывания единого государства было одновременно временем формирования великорусской народности. Присоединение к Москве других земель и княжеств способствовало объединению языковых диалектов, культурных местных особенностей: русский язык и культура, впитывая эти особенности, все больше обогащались. Росло самопознание русского народа, объединенного великой исторической целью - свергнуть ненавистное ордынское иго и завоевать национальную независимость. Национальный момент в подготовке войны с Ордой играл важную роль. Вторая половина XV века была временем большого национального подъёма, глубокого осознания русскими людьми необходимости единства родной земли. Внешним проявлением этого было утверждение в народном сознании и в письменных источниках понятия «Россия».
Войну с Ахмед-ханом в 1480 году вела уже не Русь удельного периода, представлявшая собой конгломерат самостоятельных феодальных княжеств, а Россия, осознавшая свое единство и свою национальную задачу.
Однако, говоря об успехах объединительной политики великого князя Ивана III накануне свержения ордынского ига, нельзя не отметить, что до завершения централизации было еще далеко. Центральный военно-административный аппарат был еще слабым. Сохранялись привилегии крупных феодалов, а на территории самого Московского княжества оставались даже уделы, принадлежавшие братьям великого князя. Эти уделы достались в наследство Ивану III от отца, который последовательно боролся с другими князьями, но перед самой смертью по старинному обычаю «облагодетельствовал» уделами своих младших сыновей. Существование уделов противоречило самой сути централизаторской политики Ивана III и в любой момент грозило возможностью серьезных внутренних потрясений.
Мятеж удельных князей, все-таки произошедший в начале февраля 1480 года, едва не вылился в феодальную войну. Это событие серьезно усложнило внутриполитическую обстановку в России. Тем большей представляется заслуга великого князя Ивана III, который сумел организовать общенародную национально - освободительную войну против Орды в условиях еще не изжитых удельных порядков.
При характеристике России и русского народа уже в XIX в. быстро стало общим местом указание на их молодость. Молодая Россия и состарившийся, а то и одряхлевший Запад сопрягались и противопоставлялись самыми разными течениями в культуре и общественной мысли. Перечень только громких имен авторов, отдавших должное русской молодости и старости Запада, был бы очень длинен. Ясно что ощущение русским человеком своей принадлежности к молодому народу не случайно. Но точно так же очевидно другое: наш народ своим возрастом существенно не отличается от других западных народов.
Если же отличия есть, то не всегда они в пользу нашей молодости. Мы приблизительно ровесники с французами. В середине IX в. распадается империя, созданная Карлом Великим, и образуется западно-франкское королевство, в котором в скорости обозначаются признаки будущей Франции. Наш князь Олег сел княжить в Киеве в 882 г., и с этой даты можно вести отсчет Киевской Руси. В IX в. не существовало еще ни французов, ни русских, и все-таки их предки уже ощутимо вступили на путь формирования двух народов-ровесников.
А вот англичан к ровесникам русских князей никак не отнести, английский этнос - явление многосоставное. Отдаленная его основа - бритты, чье завоевание начал Юлий Цезарь. К V в. местное население Британии было романизировано. Затем последовало переселение в Британию германских племен - англов, саксов, ютов. Они образовали постепенно англосаксонскую Англию. Однако в 1066 нормандский герцог Вильгельм предпринимает успешное завоевание Англии, в результате которого французы образуют собой рыцарское сословие в королевстве, французские пришельцы растворились в местном населении и привнесли в него элементы своей культуры далеко не сразу.
Английские короли XII - начала XIII в. по культуре были скорее французами, чем англичанами. Так же обстояло дело со значительной частью рыцарства. Английский народ становится однородным этносом, видимо, не ранее середины - конца XIII в. К этому времени у нас на Руси уже завершается первая наша культурно-историческая эпоха - эпоха Киевской Руси. Ощущение русским человеком молодости своего народа нельзя понимать буквально хронологически. За таким ощущением стоит что-то другое помимо возраста этнической общности. Что именно, может объяснить обращение к периодизации русской истории и культуры.
Эта периодизация в своем предельно обобщенном виде вполне очевидна, несмотря на всю свою грубоватую приблизительность. Она состоит в разделении всего культурно-исторического времени на три эпохи: Киевскую, Московскую и Петербургскую. Не касаясь пока границ каждой из них, обратим внимание на то обстоятельство, что подобная периодизация-типологизация носит замкнуто-национальный характер и не имеет никакого отношения к западной истории и культуре, существовали попеременно Античность, Средние Века и Новое Время - эпохи, общие для всех стран Запада, исключая Русь-Россию и еще ряд православных стран. Впрочем, это наше последнее утверждение можно оспорить аргументами двоякого рода. Во-первых, укажем на то, что Античность ушла в прошлое за несколько столетий до возникновения какого-либо из современных западных этносов. Второй аргумент состоит в том, что Русь-Россия, как и западные народы, знала свое средневековье и так же, как они, свою новоевропейскую по типу культуру. Сразу же знаем неотразимую убедительность каждого из приведенных аргументов самих по себе в их обобщенном виде. Сколько же нибудь конкретный их разбор не только отменяет своеобразно русскую периодизацию нашей культуры, а скорее аргументирует ее.
Что касается разрыва между возникновением на Западе национальных культур и концом Античности, то он хотя и имел место, никогда не был абсолютным. Античность непрерывно оставалась в горизонте сознания западного человека. Он изучал античное в значительной степени образование и к тому же на античном языке. Уже шла речь о том, что для Запада Римская империя в течение всего Средневековья оставалась живой реальностью. Ее восстанавливал и франк Великий, и сакс Оттон Великий. Потом к Античности как к своей духовной родине устремилось Возрождение. За подобными фактами стоит одно: у западных народов ощущение принадлежности к античной культуре было не просто очень глубоким для них
Согласившись с тем, что ощущение молодости своего народа у русского человека связано с гораздо меньшей, чем у западных народов, причастностью к Античности, все-таки нельзя не признать, что, по крайней мере, Средневековая Русь-Россия пережила в качестве собственного исторического времени. Правда, началось оно у нас только с крещения Руси, т.е. заметно позднее в сравнении с Западом. А заканчиваются Средние Века на Руси в конце XVII в., когда Запад, переживал переходную эпоху, уже целое столетие пребывал в Новом Времени. С внешней точки зрения дело как будто сводится к тому, что Русь-Россия вечно запаздывала. В Античность вообще войти не успела, Средневековье, начавшись в ней позже, длилось дольше, чем на Западе. Такое запаздывание между тем само по себе ничем не объясняет, да и не о запаздывании здесь нужно вести речь. Положим, в начале своего исторического пути Русь на самом деле припозднилась с вхождением культурный круг западных народов, пребывавших в Средневековье. Иначе, видимо, и быть не могло ввиду ее окраинного географического положения. Тем более, если учесть, что скандинавские народы, несмотря на свое ближайшее родство с другими западными народами, вошли в Средневековье никак не раньше Руси.
Выходила однако, наша страна из Средних Веков совсем иначе, чем остальной Запад. Для Запада переход к Новому Времени был чисто внутренним имманентным процессом, когда в недрах западной культуры зародились Возрождение и Реформация, сделавшие возможным преодоление кризиса позднесредневековой культуры. Все попытки обнаружить нечто подобное Возрождению и Реформации на русской почве до сих пор не привели и не могли привести к чему-либо иному, кроме выстраивания надуманных параллелей и чисто внешних уподоблений западной культуре. Напротив ничего надуманного нет в утверждении о том, что русская культура выходила из Средневековья и входила в Новое Время далеко не только за счет своих внутренних ресурсов. Для нее в самом конце XVIII в. жизненно необходима, стала фундаментальная переориентация культуры в сторону ее сближения с Западом.
На Западе в это время начинало разворачиваться просвещение, и русская культура позднесредневековая по типу, по мере своего сближения с западной культурой начинает приобретать просвещенческие черты. Представить себе нечто подобное на Западе невозможно, так как невозможно вызревание чего-либо подобного Просвещению в недрах Позднего Средневековья. Поэтому между Поздним Средневековьем и Просвещением, поскольку последнее состоялось, обязательно должны были существовать промежуточные течения или эпохи. Эти эпохи и течения в России как раз и не возникли, что лишний раз свидетельствует о внешнем, заемном характере у европейской культуры для нашей страны.
Для России обращение к Западу на рубеже XVII-XVIII было чем-то неравнозначным, разумеется, но отдаленно подобным крещению Руси. Второй уже раз Русь-Россия очутилась в ситуации молодого полуварварского народа-ученика, догоняющего своих родственников и соседей.
Наличие у русской культуры своей собственной периодизации и типологизации, не покрываемой общезападной периодизацией и типологизацией, связано вовсе не с какой-то нашей самобытностью и уникальностью, а изначальной невместимостью Руси в сверхэтнические культурные общности.
. Место русской культуры в типологии культуры Н.Я. Данилевского по книге «Россия и Европа»
Тот факт, что страны, модернизация которых пошла успешно в послевоенный период, сохранили при этом свою национальную культуру, показывает, что было бы неверно рассматривать все традиционные культуры как препятствие научно-техническому прогрессу и экономическому росту.
Русский философ Н.Я. Данилевский (1822-1885), в книге Россия и Европа» (1869) обосновал основополагающую для всех доследующих рассуждений идею о том, что между формами органической жизни и культурой можно провести непосредственную аналогию. Точно так же как живые организмы находятся в непрестанной изматывающей борьбе друг с другом и окружающей средой, так и культуры рождаются, живут, дряхлеют и умирают. От возмужания до гибели просматривается процесс, стадии которого без труда фиксируются. Цветение культуры не вечно, она утрачивает свой жизнеутверждающий пафос. Сами культурно-исторические типы загерметизированы.
Отчего же не Данилевский, а именно Шпенглер вошел в философское сознание как возвеститель названных откровений? Ответ на этот вопрос не прост, однако науковеды подсказывают нам: судьба философских идей складывается прихотливо. Имеет значение вовсе не банальный факт, кто впервые выразил некое воззрение. Мир то и дело обнаруживает странную слепоту и глухоту, когда дело касается пророчеств.
Данилевский выдвинул свою теорию структуры и динамики «культурно-исторических типов» для того, чтобы объяснить гораздо более узкую проблему - почему Европа (Запад) относится к России враждебно. По мнению русского философа, эта враждебность сохраняется, несмотря на большие жертвы и услуги, которые Россия оказывает Европе. Данилевский не видит рациональной основы для враждебности Европы по отношению к России.
По мнению Данилевского, Европа есть поприще романо-германской цивилизации. Это одна из нескольких великих цивилизаций в человеческой истории. Отождествление европейской цивилизации со всемирной основано на ошибочной точке зрения, благодаря которой лишь одна цивилизация рассматривается как прогрессивная и созидательная в противовес остальным, статическим и несозидательным.
Как утверждал Данилевский, Рим, Греция, Индия, Египет и другие культуры имели свой древний, средневековый и современный периоды. Стало быть, существует множество цивилизаций, которые все вместе выражают бесконечно богатый гений человечества. Каждая из них возникает, развивает свои собственные морфологические формы и ценности, а затем погибает вместе с ними. Русский философ разделяет все народы на три основных класса: на позитивных творцов истории, создавших великие цивилизации или культурно-исторические типы; негативных творцов истории, которые подобно гуннам, монголам и туркам не создавали великих цивилизаций, но как «божий кнут» способствовали гибели дряхлых умирающих цивилизаций; и, наконец, народов, творческий дух которых по какой-то причине задерживается на ранней стадии. Вот почему они не могут стать ни созидательной, ни разрушительной силой в истории.
По мнению Данилевского, лишь немногие народы смогли создать великие цивилизации и стать «культурно-историческими типами». Философ насчитывает десять таких цивилизаций: египетская, ассирийско-вавилоно-финикийско-халдейская или древнесемитская, китайская, индийская, иранская, еврейская, греческая, римская, новосемитская или аравийская, германо-романская или европейская. Две цивилизации - мексиканская и перуанская- погибли насильственной смертью на ранней стадии развития.
По Данилевскому, большинство цивилизаций являются созидательными не во всех, а только в одной или нескольких областях деятельности. Так, греческая цивилизация достигла непревзойденных высот в эстетической области, семитская - в религиозной, римская - в области права и политической организации. Прогресс человечества, как считает Данилевский, не в том, чтобы всем идти в одном направлении, а в том, чтобы все поле, составляющее поприще исторической деятельности, исходить в разных направлениях.
Первая глава «России и Европы» носит название «Почему Европа враждебна России?». В ней философ обосновывает свою позицию, согласно которой Европа всегда считала Россию опасной для себя. Европейцы не могли и не могут принять русских и вообще славян в качестве своих друзей, сотрудников. Они отвергают их, стремятся ослабить Россию, не могут смириться с ее самобытностью. Не имея возможности воспользоваться Россией так же как Востоком, Азией - то есть как материалом для осуществления своих политических и иных планов - Европа, по мнению Данилевского, инстинктивно отвергает русских, не имея на то объективных исторических причин.
Таким образом, Данилевский признает, что между Европой и Россией идет постоянная борьба, направленная со стороны России на создание своей собственной цивилизации, а со стороны Европы - на полное уничтожение самобытности российского исторического пути. Европа не может представить, что возможно существования культуры иного типа, какой является Россия, и поэтому не принимает ее, боится ее и стремится ее оттолкнуть, если не навредить ей.
При таком представлении о взаимодействии России и Европы - а тут следует подчеркнуть, что Россия по своим социокультурным характеристикам, безусловно, ближе Европе, чем тот же Китай - Данилевский утверждает, что мнение о вечной борьбе Востока и Запада в корне ошибочно. Согласно его высказываниям, приведенным в главе «Восточный вопрос», борьбы между Европой и Азией, Востоком и Западом никогда не существовало.
Полемизируя с историком Соловьевым, утверждавшим, как и многие его современники, что противоборство Востока и Запада уходит своими корнями в глубину веков, и в этом противоборстве Европа олицетворяет собой благотворное и животворное влияние моря, а Азия - мертвящее влияние степи,
Данилевский провозглашает: «борьбы между Европой и Азией никогда не существовало». Не эта борьба является основным вопросом, решаемым историей в конце XIX в. Основной ее вопрос - возможная смена германо-романского культурно-исторического типа славянским. Стремление же ряда русских философов поставить борьбу Востока и Запада во главу исторического угла Данилевский объясняет желанием смягчить вечные противоречия, которые отдаляют Россию от Запада, от Европы.
Н.Я. Данилевский приводит пять причин того, почему борьба Востока и Запада, Европы и Азии просто не может существовать, и не могла существовать никогда.
. Никогда не было такой войны, говорит Данилевский, в которой бы, даже случайно и бессознательно, все народы Запада ополчились бы против всех народов Востока, или наоборот.
. Третью причину невозможности борьбы между Западом и Востоком Данилевский видит в том, что главные силы, которые могли бы представлять это противоборство - Европа и Азия - есть понятия или географические, или этнические, или культурно-исторические. Как географические понятия,
Восток и Запад в борьбу вступить не могли, тем более что их определение как географических понятий довольно расплывчато. Как понятия этнографические Европа и Азия могли бы быть представлены арийскими племенами с одной стороны и семитическими и др. с другой. Но, не учитывая даже того, что этническое деление не совпадает с делением географическим, при этнографическом делении Восток и Запад пришлось бы видеть в одном и том же племени в контексте исторического развития то Восток, то Запад.
Так, если принять иранские племена за представителей Востока в борьбе против Греции, то пришлось бы видеть в нем представителя Запада при борьбе со скифами - истинными представителями степных народов. Степь же - своеобразный символ Востока в концепциях защитников теории постоянного противодействия Востока и Запада. Как понятия культурно-исторические и
Восток, и Запад не представляют культурно-исторического целого.
Противники опять таки неопределенны, и поэтому борьбы быть не может.
. Продолжая полемику с теми учеными, которые считают борьбу Запада и Востока реальностью, Данилевский подчеркивает, что те войны, которые, по их географическому понятию можно причислить к проявлениям борьбы между Европой (Западом) и Азией (Востоком) , ничем не отличаются от тех войн, которые вели народы Европы и Азии между собой.
. Борьба между Востоком и Западом, по мнению Данилевского, продолжайся она в его время, закончилась бы крайне скоро, так как объединенные силы процветающего в этот момент Запада подавили бы силы даже всех объединенных стран Востока.
Все данные противоречия, разделенные Данилевским на причины невозможности существования постоянной борьбы Запада и Востока, по его мнению, устраняются, если рассматривать исторический процесс с его войнами и захватами не под углом искусственного деления мира на Восток и Запада, а с точки зрения культурно-исторических типов. Тогда, по мнению философа, окажется, что народы, которые принадлежат к одному культурно-историческому типу, имеют естественную наклонность расширять свою деятельность и свое влияние, насколько хватит сил и средств. Это естественное стремление приводит к столкновению народов одного культурно-исторического типа с народами другого, не смотря на то, совпадают ли их границы с Востоком или Западом. Таким образом, Н.Я. Данилевский утверждает, что борьба народов и цивилизаций между собой связана не с противоборством Востока и Запада, а с борьбой за сферы влияния определенных культурно-исторических типов.
Своеобразную роль отводит Н. Данилевский исламу в процессе взаимоотношений между Востоком и Западом. В современном для нас мире, когда все чаще можно услышать о существовании мусульманского терроризма, данная тема особенно актуально для рассмотрения. Данилевский не находит «оправдания магометанства во внутренних, культурных результатах сообщенного им движения». С этой точки зрения оно представляется ему явлением загадочным: с религиозной точки зрения, считает Данилевский, мусульманство - «очевидный шаг назад, необъяснимая историческая аномалия»; ислам не подчиняется влиянию христианства, в отличие от многочисленных восточных религий (этим утверждением философ опровергает мнение ряда его современников о том, что ислам - подготовительная ступень для восприятия христианства); народы, принявшие ислам, будучи до этого распространителями просвещения и науки, теперь ничего не создают, а только сохраняют достижения прошлых времен и то в искаженном виде; ислам враждебно относится к культуре и искусству…
Не находя, таким образом, оправдания такому историческому явлению, каким является мусульманство, в его положительных, самостоятельных результатах, Данилевский ищет его во внешних проявлениях ислама, т.е. в его роли в мировой истории, в его служебных отношениях к целям иных народов и государств. В результате мыслитель приходит к выводу, что «общий, существеннейший результат всей истории магометанства состоит в отпоре, данном им стремлению Германо-романского мира (То есть Запада) на Восток, - стремлению, которое до сих пор живо еще в народах Европы, и которое составляет необходимую принадлежность той экспансивной силы, того естественного честолюбия, которым бывает одарен всякий живучий культурно- исторический тип».
В итоге, Данилевский констатирует, что исторический смысл существования ислама заключается в той невольной и бессознательной услуге, которое он оказал православию и всему славянскому миру, оградив первое от напора латинизма, а второе от поглощения его романо-германским миром - то есть западноевропейской культурой. Мысль о столь оригинальной роли мусульманства в деле взаимодействия Востока и Запада, приведенная выше, была рождена не Данилевским. Из истории Европы второй половины XIX в. видно, что православные священнослужители восточноевропейских славянских стран, находящихся долгое время под гнетом Турции, высказывали эту мысль задолго до него.
Сегодня сложно согласиться с такой трактовкой роли ислама в проблеме «Восток-Запад». Для современного Данилевскому мира она, возможно, и была близкой к объективности. Но и в этом можно усомниться. Дело в том, что Данилевский принадлежал к тому направлению к русской философии, которое носит название «славянофильство». В рамках этого направления «европеизация» России понималась как отход от ее самобытного пути, потеря возможности осуществить особую миссию России в мировой истории. Даже мусульмане - представители нехристианской религии, казались многим славянофилам не столь разрушительной силой, какой виделась им Европа, ее образ жизни, веры, государственного и политического устройства. В исламе в конце XIX в. европейские и русские мыслители не видели той силы, которая может реально противостоять западной цивилизации и русской государственности.
Данилевский считал, что мусульманство «находится в периоде совершенного изнеможения и разложения». Нужно сказать, что это было не единственное ложное убеждение Данилевского, касающееся судеб Востока, Запада и России. Он так же считал, к примеру, что «Запад, создавший последнюю историческую цивилизацию, уже пережил апогей своего цивилизационного величия».[9] Он не смог предвидеть восхождение на мировой олимп Американских Штатов. В конце XIX в., возможно, такой прогноз и не был возможен. Спустя всего лишь четыре десятилетия другой философ - Н. Бердяев - чьи пророчества, касающиеся судеб Европы, России, Востока так же не все сбылись, смог предвидеть новый всплеск западной культуры в лице американского фактора. Первая мировая война сделала такой прогноз возможным.
Не находя территориальных, географических противоположностей между Европой и Азией, Данилевский подчеркивает, что нельзя найти противоположностей и рассматривая население этих частей света: почти вся Европа заселена арийскими племенами; они же заселяют и значительную часть Азии. Так же точно «мнимая» привилегия прогрессивности, по мнению философа, вовсе не составляет какой-либо особенности Запада, европейской культуры. Во всех странах мира, независимо от того, где они расположены - на Западе или на Востоке - есть страны способные, менее способные и вовсе не способные к социальному и культурному развитию. Запад, безусловно, щедро наделен «способными» странами, но не лишена их и Азия. Причем, по мысли Данилевского, Восток имеет абсолютно больше «годных» для развития культуры стран, и только в смысле относительном (ко всему пространству) уступает Западу.
Стереотип косности и неспособности к прогрессивному развитию часто довлеет над теми странами Востока, которые принесли в культурную «копилку» человечества множество достижений и открытий. Только произошло это много веков назад, на пике развития того или иного государства. Примером такого положения вещей Данилевский считает, в частности, Китай. Он подчеркивает, что в его время эту страну упорно противопоставляют прогрессивной Европе. В то же время, по утверждению философа, производительность китайского труда, уровень развития многих областей промышленности (производства красок, фарфора, шелковой материи, лаковых изделий и т.д.), сельского хозяйства, в частности китайского земледелия во много раз превосходит западноевропейский. Кроме этого, Данилевский считает абсурдным и необоснованным называть Китай страной, символизирующей неспособность Востока к прогрессу, хотя бы потому, что именно в этой стране, в лоне ее древней культуры возникла великая литература, своеобразная философия, этика. В то время, как представители Древней Греции - колыбели цивилизации Запада - суеверно страшились комет, в Китае высокообразованные астрономы изучали движение небесных тел как истинные ученые. Данилевский спрашивает у тех, кто считает Восток - полюсом застоя исторического пути человечества, а Запад - единственным источником прогресса: «Не были ли эти успехи, добытые на крайнем востоке Азиатского материка, таким же результатом постепенно накоплявшегося умственного и физического, самостоятельного и своеобразного труда поколений, как и на крайнем его западе - на Европейском полуострове?
3. Словарь понятий и персоналий по теме
русский культура типология периодизация
Данилевский Н.Я. (1822-1885) - русский публицист и культуролог, идеолог панславизма.
Культурное запаздывание - опережение изменений материальной культуры в сравнении с изменениями в нематериальной.
Типология - классификация различных видов и форм.
Цивилизация - определенная часть или степень развития культуры.
Шпенглер О. (1880-1936) - немецкий философ, культуролог, историк, представитель философии жизни, создатель циклической теории.
Этнос - исторически сложившаяся на определенной территории совокупность людей, обладающая общими особенностями культуры и самосознания.
Список использованной литературы
1.История культуры России. / Под ред. В.В. Агеносов. - М.: Знание, 2013. - 222с.
2.Сапронов П.А. Культурология. СПб.: Союз, 2012 - 560с.
.Скворцова Е.М. Теория и история культуры. М.: ЮНИТИ, 2015. - 406с.
.Сушков Б.Ф. Русская культура: новый курс. М.: Наука, 2014. - 335с.
.Шендрик В.Н. Теория культуры. М.: ЮНИТИ, 2012. - 519с.