Прагматический потенциал спортивных сленгизмов (на материале английского языка)

Прагматический потенциал спортивных сленгизмов (на материале английского языка)

Дипломная работа

Прагматический потенциал спортивных сленгизмов (на материале английского языка)

Введение

сленг молодежный спортивный лексика

Сленг - важнейший из пластов субстандартной лексики, то есть лексики, находящейся за пределами литературной нормы (принятого стандарта) и в то же время не относящейся ни к территориальным диалектам, ни к просторечью. По определению В.А. Саляева, «…сленг представляет собой особый лексико-фразеологический слой, который включает слова и выражения, некогда бывшие достоянием ограниченной сферы употребления, но впоследствии перешедшие в общий обиход, где подверглись семантической и экспрессивно-стилистической обработке» [Саляев 2002 : 105]. Данный вид субстандартной лексики живой и крайне непостоянный. Шагая в ногу со временем и реагируя на любые перемены в жизни страны и общества, сленговым словам свойственна языковая игра, а также, не отставая от современных тенденций социума, модная неология.

Особое место в социолектике принадлежит молодежному сленгу, перешагнувшему не только возрастные границы применения, но и питающего как просторечье, так и литературный язык. С каждым годом все обширнее становится спектр сверхлокальных сленгов, носителями которых являются небольшие группы по всему миру: «сленг фанатов котов», «волонтерский сленг», «сленг верящих в НЛО», «сленг пчеловодов» и т.д. В нашей работе речь пойдет о молодежном спортивном сленге, а сленгизмы таких видов спорта, как горные лыжи, сноуборд, хоккей на льду и фигурное катание будут рассмотрены с точки зрения прагматики.

Целью нашей работы является исследование прагматического аспекта значения молодежного спортивного сленга на материале английского языка.

Поставленная цель определяет следующие задачи исследования:

)рассмотреть феномен молодежного спортивного сленга;

)изучить специфику молодежного сленга;

)классификацировать единицы спортивного сленга по тематическим группам;

)проанализировать компоненты значения спортивных сленгизмов с точки зрения прагматики;

Объектом исследования выступает субстандартная лексика, находящаяся за пределами принятого стандарта и включающая в себя внелитературные пласты языка, бытующие как среди молодежи, так и в социально-профессиональных сферах деятельности человека.

Предмет исследования - молодежный спортивный сленг.

Теоретической базой работы послужили труды отечественных (Ю.К. Волошин, Е.С. Елистратов, А.Т. Липатов, М.В. Малащенко, Е.А. Редкозубова, В.А. Саляев, И.П. Сусов, В.В. Химик, В.А. Хомяков) и зарубежных (Ch. Fries, G.N. Leech, J. Lighter, E. Partridge, A. Spears, L. Reid) ученых.

Практическим материалом исследования являются единицы молодежного спортивного сленга, взятые из словарей современного британского и американского сленга, а также в интернет-чатах любителей и профессионалов данных видов спорта.

Основным методом исследования был избран описательный метод. Приемы сплошной выборки и лингвистического наблюдения были использованы при отборе исследуемых единиц молодежного спортивного сленга, приемы компонентного анализа и описательного метода - при выявлении способов классификации данных единиц.

Практическая ценность работы заключается в возможности использования ее результатов в учебном процессе в языковых вузах: в лекционных курсах по лексикологии, теоретической грамматике, стилистике, в спецкурсах и спецсеминарах по проблемам германских языков, по написании магистерских, курсовых и дипломных работ, а также в практике преподавания английского языка.

Работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка и приложения.

Глава 1. Сленг как разновидность субстандартной лексики

сленг молодежный спортивный лексика

В данной главе речь пойдет о понятии сленга, его особенностях и свойствах. Будет рассмотрен молодежный сленг как особый вид субстандартной лексики, а также компоненты значения, характерные для молодежного спортивного сленга.

1.1Понятие сленга

На рубеже ХХ и ХХI веков человечество вступило в эпоху всеобщей интеграции, и в мире заговорили об эпохе глобализации, начало которой положила мощная мировая техническая революция и последовавшая за ней революция технологическая, что круто изменило облик всей планеты; произошли кардинальные изменения в средствах массовой коммуникации: созданы новые электронные системы, многофазное и многофункциональное телевидение, включая космическое, а также Интернет, не знающий ни пространственных, ни территориальных границ. В таких условиях стремительно усиливается обмен между культурами, налаживаются межконфессиональные отношения. Сформировалось всемирное информационное поле. Все это объективно обусловило дальнейший процесс всемирной интеграции и не могло не оказать влияние на межэтнические контакты. Но поскольку этнокультуры также не изолированы и не автономны, то они также становятся взаимопроницаемыми. Интеграционный процесс, безусловно, захватывает и языки, а с ними и их носителей.

Всё это подготовило условия, в которых XXI век стал веком торжества интеллекта, а его символом выступила сильная языковая личность. Что же касается слова, то оно воистину стало властелином времени.

Современное представление о языке нельзя сводить к его литературному варианту (стандарту). Как язык в целом включает в себя большое стилевое и жанровое разнообразие стандартных и субстандартных средств выражения, так и каждый носитель языка владеет разнообразными - стандартными и субстандартными - коммуникативными практиками. Так, В.А. Хомяков отмечает: «любое изучение лексико-семантического строя языка полноценно и адекватно только в том случае, если в это изучение входит и анализ лексического просторечия» [Хомяков 1970: 7].

А.Д. Швейцер утверждал, что общий сленг является одним из компонентов общенародного просторечия, находящегося за пределами литературного языка [Швейцер 1978]. Однако, с другой стороны, разговорная литературная речь, по признанию А.Д. Швейцера, «…не отделена от общего сленга жесткими и однозначно определяемыми границами» [Швейцер 1978: 177]. Таким образом, именно те тексты, в которых использован потенциал так называемой сниженной лексики (или нон-стандарта), являются наиболее богатыми, экспрессивными, особенно ярко передающими мысли и эмоции автора, и, соответственно, наиболее интересующими и волнующими читателя. Хрестоматийным стало высказывание выдающегося отечественного лингвиста о том, что «...литературный язык меньше сам создает, чем берёт созданное жизнью, а языковая жизнь бьётся и кипит главным образом в разговорном языке отдельных человеческих группировок» [Щерба 1957: 126]. Все остальные функциональные разновидности применения языка являются производными, вторичными от элементарной и основной формы - разговорной, на которую, будучи некой «речевой стихией», опирается в своем становлении и развитии язык любого этноса. Прежде чем слову поступить в язык, в его узус, оно проходит «обкатку» в живой речи и испытание на прочность в условиях речевой коммуникации. «Именно разговорная речь является тем пробным камнем, который принимает или отвергает новые лексические единицы для заполнения семантической ниши в языке, для удовлетворения языковых, эстетических, эмоциональных и других потребностей носителей языка» [Волошин 1982: 13]

Сегодня сложилась ситуация, когда современная лингвистика всё больше отстраняется от принципа рассмотрения языка «в самом себе и для себя», как это наблюдалось у Ф. де Соссюра, а «движение внутрь» начинается в обратном направлении: от дискурс-анализа, от лингвистики речи, от изучения щербовской языковой деятельности, языка в «широком смысле» - к другим гуманитарным дисциплинам [Макаров 2003: 25]. Небезосновательным будет предположение, что процессы лингвистического экспансизма будут углубляться, что неизбежно приведет к иным взаимоотношениям между научными дисциплинами. «Вместо традиционно наследуемых и охраняемых границ между ними наступит время исследований по проблемам, а не по установленному условному размежеванию сфер занятий. Можно надеяться, что от принятой сейчас традиционной и весьма консервативной классификации знаний уже скоро останутся одни воспоминания» [Иванов 2004: 156].

Сложно поспорить с тем фактом, что человек и язык неотделимы друг от друга. «Язык - это то, что соединяет людей в единое целое, это основа всех тех отношений, которые в свою очередь лежат в основе общества, и что в этом смысле можно сказать, что язык включает в себя общество… Через язык человек усваивает культуру... Но язык - также феномен человеческий. В человеке он связующее звено жизни психической и жизни общественно-культурной и в то же время орудие их взаимодействия» [Бенвенист 1974: 31-32, 86]. О языке как полноценном орудии интеллектуальных сил человека достаточно подробно говорил в своих трудах и В. Гумбольдт. По его мнению, «человек является человеком только благодаря языку, а для того, чтобы создать язык, он уже должен быть человеком. Чтобы человек мог постичь хотя бы одно слово не как чувственное побуждение, а как членораздельный звук, обозначающий понятие, весь язык полностью и целиком уже должен быть заложен в нём» [Гумбольдт 1984: 314]. Более того, В. Гумбольдт небезосновательно отмечал, что «человек думает, чувствует и живёт только в языке, он должен сначала сформироваться посредством языка, для того чтобы научиться понимать действующее помимо языка искусство». То же самое относится к деятельности человека: «...каждая истинно человеческая деятельность нуждается в языке, ... язык является даже основой всех видов человеческой деятельности» [Гумбольдт 1984: 378, 411].

При этом важно отметить, что лингвистика последних 20-25 лет активно переключилась с изучения письменного языка на исследование и анализ непосредственного живого общения, живой естественной речи, ибо «непосредственное устное языковое общение продолжает оставаться важнейшей сферой функционирования языка», так как «разговорный язык - это в некотором смысле минимальная система национального языка, филогенетически и онтогенетически первичная система, важнейшая по диапазону общественной и индивидуальной значимости» [Скребнев 1985: 8-9].

Речь индивидуума, его идиолект, представляет собой «слоистый» конгломерат слов, включающий в себя литературную и общеупотребительную лексику, профессионализмы, жаргонизмы, просторечия и др. При этом в богатом спектре внелитературной лексики переходы и переливы одного стилистического пласта в другой настолько зыбки и неустойчивы, настолько тонки и трудноуловимы, что без достаточной условности не представляется возможным провести между ними линию разграничения. Это вполне объяснимо: «язык находится в процессе постоянного развития, и слова из одной среды общения неизбежно попадают в другую среду общения и начинают своё существование уже как самостоятельные и полноправные члены» [Гальперин 1956: 89]. В последнее время в идиолекте внимание лингвистов привлекает также и сленг. Но до сих пор актуальным остается вопрос о демаркации понятий арго, жаргона и сленга, очень близких по своей семантике. Из-за функциональной близости арготизмов, жаргонизмов и сленгизмов в идиолектике в условиях речевой коммуникации происходит их постоянное смешение, замена одного другим - и как терминов, и как функционально-речевых единиц. Поэтому зачастую бывает трудно отличить их друг от друга - и не только носителям языка, но и профессиональным лексикографам.

В отечественной лингвистике бытовало представление, что в русском языке сленга как такового не существует, что он - явление скорее англоязычное и распространен в первую очередь в American English. Однако, как утверждает в своих трудах Ю.К. Волошин, термин «сленг» получил права гражданства и используется не только в англо-американской лексикографической практике, но и в русской, французской, немецкой, чешской и др. [Волошин 2000]. Не увенчались успехом отдельные попытки поставить под сомнение само наличие такого явления, как сленг, а исследовательская работа Дж. Лайтера показала, что данное понятие не только самостоятельно, но и непременно должно быть разграничено с другими пластами субстандарта: …overmuch of the immense vocabulary of English has been loosely referred to as slang. This is why, to further avoid confusion, it is important to distinguish slang from any other mode of the English language, particularly standard, nonstandard, substandard, cant, jargon, colloquialism, and dialect (Избыточное число обширного вокабуляра английского языка было небрежно отнесено к категории сленга. Вот почему, дабы избежать дальнейшей путаницы, так важно разграничить сленг со всеми другими лексическими пластами английского языка, а именно стандартом, нестандартом, субстандартом, кантом, жаргоном, коллоквиализмами и диалектом) [пер. наш] [Lighter 1980: 27]. Сам термин сленг пришел к нам из английского языка. Принято считать, что прародителем, предшественником сленга в европейских языках стал воровской язык - правда, с обилием его терминологических дублетов. Так, в Германии старейшим названием воровского языка стал Rotwelsch, известный с XIII века и восходящий к воровским словам Rot («бродяга») и Welsch («иностранный», точнее - итальянский язык). Во Франции воровской язык под названием argot появился в XIV - XV вв. А вот в Англии данное языковое явление свое лексическое оформление получило значительно позднее - лишь в XVI в. - сначала как jesting speh (language), merry greek (giles), poguers language, pedlars french. Затем, уже в XX веке, Г.Фаулер в «Словаре современного использования английского языка» отметит, что понятие jargon применимо к большому числу слов, которые в различных смыслах равнозначны: …jargon is perhaps the most variously applied of a large number of words, that are in different senses interchangeable. …The words are argot, dialect, gibberish, idiom, jargon, lingo, parlance, shop, vernacular [Fowler 1927: 137]. Чуть позднее заявил о себе flash и cant: flash этимологически связан с одноименным прилагательным, означающий «крикливый, голосистый», а происхождение термина cant связывают с плаксивой (распевной) манерой в голосе нищих и попрошаек (ср. с итальянским cantare - «петь», откуда рус. - канючить). Но к началу XIX века в английской лексикографии «отстоялись» два типа социолектизмов - cant и slang; причем под первым понимались преимущественно речевые отбросы социальных низов, а под вторым - нестандартная (арготическая) лексика остальных групп населения. Однако тайный характер приписывается только cantу. И тем не менее, из-за невозможности демаркации кента и сленга оба они в ту пору подавались в словарях вперемежку друг с другом. А это, в конечном счете, привело к тому, что кент, все больше и больше утрачивая свои речевые и лексические позиции, растворился в сленге.

Неизвестно, когда слово slang впервые появилось в Англии в устной речи. В письменном виде оно впервые зафиксировано в Англии в 18 веке. Тогда оно означало «оскорбление». Приблизительно в 1850 году этот термин стал использоваться шире, как обозначение «незаконной» просторечной лексики. В это же время появляются синонимы слова slang - lingo, использовавшийся преимущественно в низших слоях общества, и argot - предпочитавшийся цветным населением [Partridge 1964: 39]. Cленг считается языком простонародья и основой для производства национального словаря. Однако, что такое slang - на этот вопрос до сих пор нет однозначного ответа, поскольку остается неоднозначным понимание истоков сленга как речевого явления и как специфической подсистемы языка.

Толкований у термина slang предостаточно. И основная трудность связана с его многозначностью и различиями в понимании. По данным Большого Окфордского словаря, впервые термин slang со значением «низкий, вульгарный язык» засвидетельствован в 1756 году; в 1802 году этот термин стал употребляться и для обозначения профессиональных жаргонов, а в 1818 году также и для находящейся вне пределов литературного языка разговорной речи, состоящей из неологизмов и слов, употребляемых в специальном значении.

В отечественной лингвистической практике почти вплоть до последней трети XX столетия термин сленг рассматривался исключительно как нечто отрицательное, не заслуживающего какого-либо научного описания, и относились к нему не иначе как к «уродливому наросту на живом теле английского языка» [Амосова 1951: 144], не уделяя этому «наросту» особого внимания. Как говорит об этом Р.В. Нутрихин, «именно в наши дни такие родственные друг другу понятия, как жаргон, арго и сленг, считаются заниженными речевыми стилями, присущими маргинальной части социума или, в лучшем случае, узким специалистам в какой-либо области (так называемый профессиональный жаргон). В прежние же эпохи подобной «речевой спецификой» отличались, как правило, люди особых интеллектуальных устремлений». При этом «посвященные создают тексты на жаргоне, исключительно друг для друга, дабы их литературные и архитектурные творения, исполненные многогранного символизма, были понятны лишь «искренним приверженцам тайного знания», в то время как обывателям подлинный смысл, сама сокровенная суть этих текстов всегда остается недоступной» [Нутрихин, Фокин 2006: 361]. В то время как некоторые авторы рассматривают сленг как вульгарный, воровской язык, которого следует избегать и который обречен на быстрое отмирание, другие, напротив, считают сленг признаком жизни, обновления и поступательного развития языка. С обеими точками зрения соглашается Дж. Лейтер: Slang, at its worst, it is stupidly coarse and provocative. At its best, it makes standard English seem pallid. (Сленг, в худшем случае, глупый, грубый и дерзкий. В лучшем же случае, на его фоне нормативный английский язык выглядит скучным.) [пер. наш] [Lighter 1980: 36]. Американский поэт Уолт Уитмэн написал в 1885 г. хвалебную статью по поводу сленга, будучи, вероятно, первым в США, кто обратил внимание на сленг и выразил своё положительное к нему отношение: Slang <#"justify">Чаще всего приводится определение общего сленга, данное В.А. Хомяковым: «Общий сленг - это относительно устойчивый для определённого периода, широко употребительный, стилистически маркированный (сниженный) лексический пласт (имена существительные, прилагательные и глаголы, обозначающие бытовые явления, предметы, процессы и признаки), компонент экспрессивного просторечия, входящего в литературный язык, весьма неоднородный по своим истокам, степени приближения к литературному стандарту, обладающий пэйортивной экспрессией» [Хомяков 1980: 11].

Из более поздних толкований сленга обратимся к его дефиниции, приводимой В. В. Химиком: «Сленг - это практически открытая подсистема ненормативных лексико-фразеологических единиц разговорно-просторечного языка, его стилистическая разновидность, или особый регистр, предназначены для выражения усиленной экспрессии и особой оценочной окраски» [Химик 2000: 14].

Несмотря на исключительно необъятный спектр мнений современных лингвистов о дифференциации сленга, В.А. Саляев предлагает свое определение данного понятия: «…сленг следует рассматривать как промежуточное звено между жаргонно-арготической сферой и общим просторечием, а точнее, как особый лексико-фразеологический слой, составляющий основу современного просторечия, который включает слова и выражения, некогда бывшие достоянием ограниченной субстандартной сферы употребления, но впоследствии перешедшие в общий обиход, где подверглись семантической и экспрессивно-стилистической обработке» [Саляев 2002: 105]. Предложенная исследователем трактовка термина «сленг» неким образом стирает его понятийную неопределенность, потому мы и будем пользоваться данным определением в качестве рабочего.

Таким образом, можно констатировать, что, при всей своей популярности (а может быть, именно благодаря ей), «сленг» в настоящее время терминологической точностью не обладает. Более того, трудно полностью согласиться с каким-либо определением сленга, признав его наиболее верным, однако возможно выделить основные черты, присущие понятию «сленг» и упомянутые большинством лингвистов, занимающихся проблематикой его дифференциации:

.Сленг, будучи открытой подсистемой языка, является наиболее подвижным слоем разговорной речи, который рассматривается как промежуточное звено между жаргонно-арготической сферой.

.Сленг - своеобразный вариант языковых (преимущественно лексических) норм, бытующих в основном в сфере устной речи и являющихся зачастую связующим звеном между территориальными диалектами и литературным языком.

.2Особенности и свойства сленга

Понятие сленга все больше начинает завоевывать внимание современной филологии. Как показало наше исследование, в настоящее время существует достаточно большое количество определений сленга, нередко противоречащих друг другу. Однако необходимо также отметить, что некоторые ученые относят к сленгу жаргонизмы, таким образом не выделяя их как самостоятельную группу, и сленг определяют как особую лексику, используемую для общения группы людей с общими интересами. Исходя из этого, для понимания свойств сленга как такового нам необходимо на основе сравнительного анализа выявить основные особенности сленгизмов как единиц данной субстандартной лексики.

Если при обсуждении дефиниции «сленга» еще не выработано единое мнение, что это такое, то термин «жаргон» имеет достаточно четкое толкование. Анализируя определения жаргона, встречающиеся в отечественной лингвистике, можно отметить, что все они более или менее идентичны, что избавляет от необходимости их здесь цитировать. Жаргон трактуется как некая разновидность языка, социальный диалект, который отличается от общенационального языка особым лексическим составом, фразеологией и т.п. Существенной особенностью жаргона является то, что он используется определенными социальными, профессиональными или иными группами, объединенными общими интересами.

Некоторые лингвисты, например В.А. Хомяков, выделяют такую функцию жаргона, как «функция конспиративной коммуникации», особенно если речь идет об уголовном жаргоне [Хомяков 1985]. Этой же точки зрения придерживается и А.Д. Швейцер, считающий, что жаргон - это «зашифрованная речь, непонятная для непосвященных» [Швейцер 1963: 158]. Подобная точка зрения оспаривается Л.И. Скворцовым, отмечающим успешное усвоение многих жаргонизмов просторечием и их переход в экспрессивную базу разговорной речи, что едва ли было бы возможным, обладай жаргон тайным характером [Скворцов 1977].

Сленг тоже характеризуется некоторой социальной ограниченностью, но не определенной групповой, а интегрированной: он не имеет четкой социально-профессиональной ориентации, им могут пользоваться представители разного социального и образовательного статуса, разных профессий и т.д. Поэтому можно отметить такую особенность сленга, как общеизвестность и широкую употребительность: ср. «тусовка», «телега», «темнить», «доставать», «наезжать», «баксы» [Береговская 2002: 215 ].

Другое отличительное свойство сленга - его вторичное образование по сравнению с жаргоном, поскольку он черпает свой материал прежде всего из социально-групповых и социально-профессиональных жаргонов. Но помимо жаргонизмов, сленг включает в себя отдельные просторечия, вульгарные слова. Однако при подобном заимствовании происходит метафорическое переосмысление и расширение значения заимствованных единиц.

Лингвисты зачастую говорят об эфемерности, недолговечности, мимолётности сленга. Действительно, стандартные единицы гораздо реже входят и выходят из языка нежели сленговые, намекая тем самым на непостоянство и неустойчивость последних. «Как в письменном литературном, так и в бесписьменном (нестандартном) языке далеко не всё, происходящее в реальном мире, находит своё отражение, а если и находит и если это не имеет существенного значения для носителей языка, то такие лексические единицы могут выйти из языка очень быстро» [Волошин 2000: 40]. Вышесказанное подтверждается исследованиями, отмечающими, что «язык воспринимает далеко не всё из того, что имеет место в жизни: преходящие, случайные, периферийные явления появляются и исчезают без следа в языке» [Верещагин, Костомаров 1990: 79]. Можно с уверенностью говорить о том, что в языке почти ничего не исчезает бесследно, а лишь на время переходит в другие регистры - в сленг, жаргон, коллоквиализмы, социальные диалекты и т.д.

Уместным было бы привести замечание английского лингвиста А. Мелвилла: «Существует много слов и выражений, образных по своему характеру, которые можно назвать константами сленга в отличие от огромной массы легковесных слов, постоянно появляющихся в сленге и быстро выходящих из него» [Melville 1912: 100]. Подтверждением этого положения служит тот факт, что, как уже отмечалось выше, многие слова сленга существуют в языке долгое время, не исчезая и не меняясь, являясь своего рода инвариантами сленговой лексики, лексическими константами. Об этом же говорит В.А. Хомяков: «Мы, вслед за профессором Ливерпульского университета Дж. Грэттаном, утверждаем, что сленгизмы могут быть устойчивыми и существовать в языке столетиями» [Хомяков 1971: 42]. Авторы «Тезауруса сленга» также не согласны с тем, что сленг быстро изменяется, ведь его хватает на целые поколения - сленг, который мы узнаем по мере своего роста, обычно используется в течение всей нашей жизни и лишь пополняется новыми словами. New words are continually coming into the language, to stay as long as they are useful, but some of these words are merely passing through the language and others are taking up permanent residence in the language. (Новые слова постоянно приходят в язык, оставаясь здесь до тех пор, пока ими пользуются, но некоторые из них просто проносятся сквозь язык, а другие остаются в языке на постоянное жительство.) [пер. наш] [Lewin & Lewin 1995: 7]. Сленг, будучи изначально приметой закрытого сообщества, может стать в значительной своей части достоянием общего употребления, превратиться в полностью дешифруемый код. Генеральное направление развития сленга состоит, с одной стороны, в дальнейшей дискретизации в локально-территориальном и профессионально-корпоративном планах, а с другой - в интеграции в рамках общего сленга.

Проницаемость для нелитературных пластов языка, в частности, для сленга, издавна является одной из характерных черт стандартного Американского Английского. Однако данную особенность можно проследить и в других языковых пространствах, где бытует сленг. Распространению сленгизмов, их широкой известности в различных слоях общества и - отсюда - их активному употреблению в разговорной речи способствует современная литература, кино, средства массовой коммуникации: радио, телевидение, газеты, журналы, театр и т.д. Именно этим объясняются размытые границы между литературным английским языком и различными «субстандартными» языковыми образованиями, наличие значительного числа переходных случаев, статус которых вызывает споры среди лексикографов. Отсюда мнение А.Д, Швейцера о том, что между литературной лексикой и сленгом находится промежуточная «серая зона», где однозначная оценка той или иной единицы представляется затруднительной [Швейцер 1983: 98, 177].

О проницаемости сленга рассуждает в своих исследованиях и Е.А. Редкозубова. По ее словам, «…для современных лингвокультур характерно расширение естественной сферы бытования сленга, его экспансия в письменные формы коммуникации. Проницаемость литературного языка для сленгизирования проявляется не только в диахронии и не только в связи с изменением статуса отдельного сленгизма, но и в синхронии, на уровне текста и дискурса. Соответствие сленгизмов в литературном тексте риторической категории уместности обусловлено особенностями сленговых номинаций и, прежде всего, их связью со спецификой социально-институциональных условий жизни, с эмоциогенными областями социального бытия» [Редкозубова 2012: 51] Наблюдения над сленгизмами показывают, что многие из них коррелируют с понятиями языковой моды и престижа, а некоторое способны даже претендовать на роль «ключевых слов эпохи», то есть лексических маркеров, репрезентирующих ключевые концепты, которые находятся в фокусе социального внимания.

Сленг - это живой, подвижный язык, который идет в ногу со временем и реагирует на любые перемены в жизни страны и общества. Сленговым словам свойственна завышенная экспрессия, языковая игра, а также, не отставая от современных тенденций социума, модная неология. В.А. Хомяков отмечает, что экспрессивное просторечие имеет определённый коммуникативный статус и заключает в себе основные признаки «разговорности»: отражение психологии среднего носителя языка и ситуаций повседневной жизни, спонтанный характер выражения, эмоциональность, конкретность, образность, фамильярность. Стоит подчеркнуть, что фамильярная эмоциональная окраска многих слов и выражений сленга отличается большим разнообразием оттенков (шутливая, ироническая, насмешливая, пренебрежительная, презрительная, грубая и даже вульгарная). Ю.К. Волошин в своих трудах рассуждает о том, что «сленгу присуща интимность, близкое знакомство с предметом разговора. В этом можно убедиться, сравнив такие единицы как professional dancer и hoofer, prison и the joint, beer и suds, intellectual и wonk» [Волошин 2000: 37].

Стоит отметить, что сленгизмы в большинстве случаев обеспечивают экономию речевых и мыслительных усилий, динамичную коммуникацию. Но экономия не есть единственный принцип кодирования в языке, принцип экономии может нейтрализоваться влиянием различных конкурирующих тенденций - принципом избыточности (определяющим и с увеличение разнообразия) или иконичностью в языке, что также находит отражение в сленговых номинациях.

Приведенные выше точки зрения позволяют обобщить наиболее существенные свойства сленга.

.Сленг - это не литературная лексика, т.е. слова и сочетания, находящиеся за пределами литературного английского стандарта (Standard English) - с точки зрения требований современной литературной нормы.

.Сленг - это лексика, возникающая и употребляющаяся прежде всего в устной речи, обладающая социальной интегрированной ограниченностью.

.Сленг включает в себя различные слова и словосочетания, с помощью которых люди могут отождествлять себя с определенными социальными и профессиональными группами.

.Сленг - это эмоционально окрашенная лексика, характеризующаяся более или менее ярко выраженной фамильярной окраской подавляющего большинства слов и словосочетаний. Это свойство сленга ограничивает стилистические границы его употребления.

.Многие слова и выражения сленга непонятны или малопонятны для основной массы населения (особенно в период их возникновения и перехода в более широкую сферу употребления), потому что они прежде всего связаны со своеобразной формой выражения - например, при многочисленных случаях переноса значения (фигурального употребления), столь характерного для сленга. Непонятность может также быть результатом того, что эти сленгизмы представляют собой заимствования из диалектов и жаргонов иностранных языков.

.Несмотря на постоянное движение и динамику лексико-семантической языковой системы, стабильность и долгая жизнь некоторых единиц общего сленга, неких сленговых констант, встречается нередко, что говорит гибкости и жизнестойкости языка.

.Сленг - субстандартный пласт языка, для которого характерна проницаемость. Многие сленгизмы не просто ассимилируются на уровне текста и дискурса, а под воздействием корреляции претендуют на роль ключевых лексических маркеров данного социума.

.Сленг - это яркий, экспрессивный слой нелитературной лексики, стиль языка, который занимает место, прямо противоположное крайне заформализованной речи.

.Сленг - подспорье к динамичной коммуникации, способ экономии вербальных и невербальных усилий.

.3 Молодежный сленг как особый вид субстандартной лексики

О сленге спорят, пишут о его основных параметрах, соотнесенности с жаргоном и арго, о его месте в социолектике с ее размытыми семантическими и функциональными границами. Дадим определение понятию «социолектика». Так, социолектика - «совокупность языковых образований, обладающих общим объединяющим их признаком: эти образования обслуживают коммуникативные потребности социально ограниченных групп людей (профессиональных, сословных, возрастных и под.). Под социолектами же понимаются особенности речи в виде слов, словосочетаний, синтаксических конструкций, основа которых - словарная и грамматическая - обычно мало чем отличается от характерной для данного национального языка.» [Боева-Омелечко 2004: 60]. Социолектика обслуживает многочисленные страты (группы и коллективы людей), объединенные специальностью, или общей сферой интересов, или возрастными особенностями: примерами социолектов могут служить особенности речи солдат, школьников, студенческий сленг, профессиональный язык тех, кто работает на компьютерах и т. п. Так формируется своя «субстандартная культура» с ее речевыми и психологическими собенностями; при этом термин «субстандартная культура» покрывает официально не регламентированные с точки зрения социологии, психологии, теории коммуникации сферы человеческой деятельности.

Признание молодежного социолекта в качестве полноправного компонента языкового континуума этноязыка и тем самым объекта исследования приходит не сразу. Амбивалентность социального статуса молодежи - уже не ребенок, но и еще не взрослый - влияет на отношение к речевой деятельности подрастающего поколения. «В детском возрасте речь ребенка воспринимается как процесс развития от трогательно бессмысленного лепетания к осмысленной коммуникации - ребенок осваивает язык, и ошибки или отклонения от нормы здесь вполне допустимы» [Чумичева 2005: 357]. Также терпимо относится общество и к языковому «творчеству» его зрелых представителей: писателей, политических и общественных деятелей, чьи языковые нововведения становятся эталоном и могут входить в активное употребление представителей как отдельных микрогрупп до консоциума национального языка. В промежуточной же стадии попытке "игры" с языком дается зачастую отрицательная оценка: в том, как молодые люди обращаются с языком, взрослые видят скорее «надругательство» над ним, нежели некоторый момент творчества.

Сильная экстралингвистическая обусловленность молодежного социолекта, слитность и нерасчлененность многих противоречивых характеристик, трудность ведения наблюдений и неразработанность их методики создают определенные осложнения для научного описания данного феномена.

Большинство современных исследователей рассматривают молодежный социолект в качестве одной из активных форм языковой реализации современных этноязыков. Они сходятся во мнении, что лингвокреативные способности молодого поколения имеют различия как по сравнению с языковой реализацией других возрастных (или социальных) групп, так и относительно существующего языкового стандарта [Androutsopolos 1998: 1].

Современные исследования констатируют возрастание роли социолекта молодежи. В настоящее время регистрируемый прирост неологизмов литературного стандарта происходит в том числе и за счет слов молодежного социолекта. Ева Нойланд на основании проведенного лексико-семантического исследования словарей современного немецкого языка - изданий 1975-1992 гг. - обнаружила «четкие индикаторы тенденции изменения словаря современного немецкого языка в смысле увеличения лексических и семантических вариаций стандартного языка посредством молодежного словоупотребления». Пометами мол. - «молодежное» - снабжены в этих словарях такие слова или значения слов, как: Torte, Horror, Schnalle, Kornerfresser, anmachen, abfahren, durchhangen, atzend, geil и др. [Neuland 1994: 91].

Нельзя не отметить, что исследование некодифицированных форм языка связано с определенными трудностями, которые сопряжены, в первую очередь, с быстрой текучестью таких форм в хронологическом отношении. Из-за быстрой изменяемости очень трудно дать общие критерии для характеристики молодежного социолекта - его лексический состав очень подвижен, непостоянен, происходит постоянное пополнение синонимических рядов, что затрудняет его "строго синхронное описание" [Скворцов 1964: 50]. Ева Нойланд также отмечает, что особенности и своеобразие лучше всего выявляются через сравнение [Neuland 1994].

Все возрастные группы носителей языка используют сленг в своей повседневной деятельности, молодёжь и студенты - в большей мере, чем старшее поколение, занятое своей карьерой, где стандартный язык является одним из условий общения и продвижения по служебной лестнице. Но что касается общения в быту, здесь отсутствуют ограничения или какие-либо препятствия для употребления сленга. К тому же следует иметь в виду, что наряду с общим сленгом носители языка в своей повседневной деятельности и общении, а именно, узкопрофессиональном, используют единицы специального сленга. Ю.К. Волошин в своих трудах демонстрирует данную тенденцию на примере студенческого сленга.

Особое место в социолектике принадлежит молодежному сленгу, перешагнувшему не только возрастные границы своего применения, но и питающего как просторечье, так и литературный язык, пополняя его эстетическо-изобразительный пласт. Современное общество последних 20 - 30 лет заявило о себе широким разнообразием различных социальных групп. Такие вновь появившиеся субкультуры как эмо, готы, компьютерщики, экстремалы, граффитисты, рэпперы внесли свой вклад в нестандартную форму существования национального языка большим количеством неологизмов и сленговых образований. В результате, благодаря популярности и широкому распространению той или иной субкультуры, лексические единицы нон-стандарта имеют возможность перехода на более высокие регистры языка. Для студенческой среды едва ли применимо понятие престижности в коммуникации - высокий социальный престиж литературного языка не имеет для них той ценности, которая характерна для других социальных групп общества; студенчеству, молодёжи свойственно проявление максимализма, протеста против истеблишмента и в языке тоже, так как язык является одним из средств объединения молодых людей и противопоставления их буржуазному укладу жизни. «Единицы специального сленга ...отражают специальные установки членов социальной группы, присущее им чувство солидарности и порой враждебное, неприязненное, насмешливое отношение к посторонним... По-видимому, речь идёт об определённой негативной ценностной ориентации, общей как для форм внутригруппового общения, так и для социальных ситуаций использования сленга» [Швейцер 1983: 177-178,182].

Необходимо учитывать, что «язык является системой знаков, пригодной для того, чтобы служить средством общения между индивидами. Система языка представляет собой набор элементов и правил. Благодаря им существует возможность отношений между знаками языка, именно правила регулируют способы построения устного или письменного высказывания в речи. Системообразующим фактором выступает в этом случае коммуникативность» [Тер-Минасова 2000: 15]. Молодежный сленг - элемент системы с деформированными связями на уровне более низкой иерархии, где в качестве деформаций выступает игнорирование культурных и литературных норм языка. Молодёжный сленг выступает в качестве особой формы языка и в настоящее время является одной из интереснейших языковых систем. Известно, что как все социолекты, он представляет собой только лексикон, который «питается соками общенационального языка, живет на его фонетической и грамматической основе» [Кузьмина 2000: 23]. Молодёжный сленг подчиняется тем же законам грамматики, фонетики, синтаксиса, что и литературный язык, и, будучи явлением темпорально изменяющимся, его лексический состав непостоянен, на смену одним модным сленговым словам приходят другие.

Молодежная субстандартная лексика особенна: она вечно молода, крайне непостоянна, ведь «…юность небезразлично относится к слову; наоборот, вкус к слову, к его выразительности чрезвычайно повышается в период юности. Особе внимание юность отдаёт качественной стороне речи: ее яркости, эмоциональности, изобретательности, она выражается своеобразно, сильно.» [Малаховский 1927: 41]. Сленг, как упоминалось ранее, предназначен для усиленной экспрессии и особой оценочной окраски, какого бы рода смысловую коннотацию она не несла. Молодежный сленг становится ярким этому подтверждением. Известное дело, «психологическая потребность молодого поколения в экспрессии, силе, напоре, энергетике актуальна всегда и в каждую эпоху находит своё собственное вербальное выражение» [Журавлев 2009: 154]. Что и говорить, молодежным сленгизмам противопоказано качество стертого пятна, постоянное обновление лексики есть суть самой жизни молодежного сленга.

Социолингвистическими параметрами молодежной речи являются: возрастной критерий (школьники, студенты и др.), социальная принадлежность (род деятельности), территориальный признак (город, пригород), гендерные критерий и степень образованности. Важнейшим качеством молодежи, помимо возрастных, также являются: социальные качества (процесс социализации - становление личности и приобщение к материальной и духовной жизни общества), психологические особенности (потребность в друзьях и коллективных формах деятельности, стремление к самоутверждению), культурологические признаки (создание собственного социокультурного пространства, противопоставление своей культуры культуре взрослых). [Кузьмина 2000: 23]

Характерными чертами молодежной коммуникации являются непринужденный, неформальный, шутливый тон общения, высокая степень эмоциональности, стремление в нестандартному самовыражению, присущему этой возрастной группе. «Необходимость постоянно демонстрировать свою принадлежность к данной субкультуре и одновременно непринадлежность к иным субкультурам, что в значительной степени характерно для представителей любых социальных образований, приводит к выработке некоторого набора идентифицирующих признаков, подлежащих демонстрации» [Бойко 2002: 352]. Таковыми являются не только внешние знаки - аксессуары одежды, прическа, татуировка, но и язык данной субкультуры. Демонстрация языковой принадлежности есть предъявление некого «языкового паспорта» [Поливанов 1931: 48]. В молодежной сфере общения на первый план выступает не стремление засекретить язык, а прагматико-идеологическая идея свою мораль, свои идеалы, свой образ мыслей и своё поведение миру взрослых, общепринятым социальным и поведенческим образам. И если в разговорной речи старшего поколения экспрессивная функция является не господствующей, а лишь сопутствующей, то в молодежной речи она доминирует. При этом сленгизмы репрезентируют те участки действительности, которые являются для молодёжи, активно употребляющей сленг, наиболее значимыми. Поэтому молодёжный социолект мы рассматриваем как отражение эмотивно-оценочной картины мира (мировоззрения, менталитета) современной молодёжи. В рамках нашей работы эмотивно-оценочная картина мира молодёжи определяется как фрагмент национальной картины мира, репрезентируемый совокупностью лексико-семантических полей молодёжной субстандартной лексики и её внутренней структуры.

Исходя из вышесказанного, можно выделить ряд причин, по которым молодёжь обособилась не только в культурном плане (путем создания молодёжной субкультуры), но и в языковом плане (путём создания молодёжного сленга):

·аспект протеста по отношению к ценностям и нормам массовой культуры;

·аспект отграничения молодёжных субкультур от культуры взрослых;

·аспект доверительности, предполагающий аутентичность, оригинальность и достоверность молодёжного сленга;

·аспект игры, создание особенного, персонального, нового, присущего только молодому поколению;

·аффективно-эмоциональный аспект, помогающий снять психоэмоциональное напряжение;

·коммуникативно-экономичный аспект, точнее выражающий субъективные настроения молодёжи.

Группы носителей сленга могут быть предельно малы, к примеру, «сленг хиппи», «русский сленг 80-х», но также существует огромное количество сверхлокальных сленгов, носителями которых являются небольшие группы, локализированные по всему миру: «сленг любителей on-line игр», «сленг верящих в НЛО», «сленг пчеловодов», «сленг нудистов», «сленг кукловодов», «сленг фанатов котов». Мы же обратимся к такому пласту сленгизмов, как спортивный сленг, подробно рассмотрим его специфику, уделив особое внимание компонентам значения, для него характерным.

.4Компоненты значения молодежного спортивных сленгизмов

Спорт справедливо называют «феноменом XX века». В силу своего всеобъемлющего, универсального характера он - не только узкопрофессиональная человеческая деятельность, но и часть культурной, политической, экономической жизни определенной страны, неотъемлемая часть традиций и самосознания народа. В пространстве актуальной культуры наблюдается устойчивая тенденция к повышению социальной роли спорта во всем мире. Спорт как деятельностная и информационная сфера с каждым годом приобретает в России все большую значимость. Об этом свидетельствуют, в частности, разработка по инициативе президента России федеральной целевой программы «Развитие физической культуры и спорта в РФ на 2006-2015 гг.», появление федерального телевизионного канала «Спорт» и большого количества спутниковых каналов, специализирующихся на трансляциях соревнований по отдельным видам спорта, а также мода на здоровый образ жизни.

В спортивной среде чрезвычайно важен человеческий фактор, особое внимание к конкретной личности. Спорт - универсальный механизм для самореализации человека, его самовыражения и развития. Индивидуальность всегда ценилась в спортсмене, однако в последнее время она стала активно проявляться не только на спортивной арене. «Закрытый» ранее спортивный мир становится более проницаемым: спортсмены нередко позволяют себе

публичные высказывания, содержащие серьезную критику в адрес других субъектов спортивной среды. Враждебность между участниками спортивной коммуникации (спортсменами, тренерами, судьями, спортивными чиновниками) обостряется на фоне коммуникативной деятельности субъектов, не имеющих прямого отношения к спортивным состязаниям, - например менеджеров, агентов, адвокатов, переключающих спортивное общение в коммерческую и правовую плоскости.

Феномен спорта находится в центре внимания специалистов разных научных направлений, в том числе лингвистов, для которых особый интерес представляет не просто язык спорта, а его живое проявление, формирующееся спонтанно и выражающееся в таком пласте субстандартной лексики, как сленг.

Сленг уже давно используется в сфере спорта, став социальной разновидностью языка; в сущности, спортивный сленг превратился в своеобразный код, необходимый для коммуникации внутри данного общества. Сленгизмы выступают здесь некими вторичным номинантами профессиональных терминов, не случайно исследователи называют их «лексическими значениями экспрессивно-синонимического типа» [Прохорова 1980]. А рождаются они, как правило, в устной профессиональной речи спортивных специалистов, спортсменов, журналистов, а также просто любителей, причем данный процесс происходит крайне стремительно. Как отмечал Л. Ферм, «потребность общества в определенной лексике зависит от развития самого общества: когда становятся актуальными определенные понятия и явления, слова, их называющие, употребляются более активно, а когда отдельные явления и предметы перестают быть в центре жизни общества или вообще исчезают, становится пассивной и лексика, их называющая» [Ферм 1994: 34]. Для многих ученых спортивный сленг неоднократно становился объектом лингвистического изучения (Л. Авакова, Е. Гуреева, А. Елистратов, И. Кожевникова, С. Кудрин, А. Милюк, Т. Никитина, М. Романовская, А. Рылов, А. Савченко, И. Хмелевская, Н. Шафранова и др.). Как отмечают исследователи, данный пласт субстандартной лексики чрезвычайно значителен по своему объему и разнообразен по тематике, так как спорт - не только узкопрофессиональная человеческая деятельность, но и часть культурной, политической, экономической жизни страны. Молодежный спортивный сленг выходит далеко за рамки понятий, относящихся только к данной отрасли научных и прикладных знаний, он всё чаще и чаще встречается в художественной литературе, публицистике, используется в политических статьях и выступлениях, знание его необходимо любому образованному человеку. В одном из интервью лингвист Алексей Елистратов, издатель первого толкового словаря русского спортивного жаргона, так отозвался о месте спортивного сленга на сегодняшний день: «Конечно, сленг начала ХХ века отличается от того, который употребляется сейчас. Хотя бы потому, что в нашу жизнь вошли новые явления, язык постоянно меняется. Наконец, некоторые виды спорта вообще ушли (цирковая борьба), а другие появились (фристайл, пара-ски). Вообще сленг - это своего рода подводная жизнь спорта» (Клуб ценителей русского языка, 5 декабря, 2013).

В речи молодежи спортивный сленг занимает уникальное место. Youth sports slang is more than a specialized vocabulary. It is a way to invite people in or to keep casual onlookers out; a way to show your attitude toward what youre doing while you do it (Молодежный спортивный сленг - это не просто особый вокабуляр. Это - способ вовлечь людей и отгородиться от случайных зевак; способ выразить твое отношение к тому, что ты делаешь, и во время того, когда ты это делаешь» [пер. наш] [Luc Reid 2006: 12] Молодежный спортивный социолект является одной из сфер появления и наиболее активным каналом распространения языковых новообразований: лексических, фразеологических. Новое в лексике фиксирует динамику сегодняшней жизни, реальное состояние языка, которое нельзя не замечать либо обходить стороной лишь потому, что это не норма. Оно проявляется не только в пополнении словарного состава языка, в появлении новых слов и новых значений, но и в изменении семантической структуры слова и его объема.

Носители молодежного спортивного сленга используют для обозначения актуальных для них понятий, в первую очередь, лексические единицы из литературного языка без разрушения формы, но переосмысляя метафорически или метонимически их значения. Характер таких переосмыслений специфичен ввиду своеобразия психологии и мировосприятия носителей молодежного языка. Как отмечала Е. А. Земская, «яркая отличительная черта жаргонного и сленгового словообразования - создание слов не с помощью обычных словообразовательных средств (суффиксов и приставок), но разного рода нетрадиционными способами…» [Земская 1999: 23].

Однако сленговые единицы активно взаимодействуют не только с литературными словами, но и с профессионализмами, арготизмами и территориальными диалектизмами. Одно и то же слово может входить в различные группы, поскольку процесс заимствования в социальных диалектах достаточно активен. При этом со сменой групповой маркированности обычно происходит и изменение в семантике слова, изменение его смыслового объема. А. Елистратов отмечал, что «…в некоторых сленгах можно встретить одинаковые слова. Например, спортсменов и наркоманов. В тренажерном зале из уст тренеров и спортсменов я не раз слышал и про «вмазаться», «ширнуться» (вколоть гормональный препарат), и про «матрас» (в спортивном сленге это не только судья, но еще и упаковка из 10 таблеток). Как вы понимаете, такие же жаргонизмы используют наркоманы» (Клуб ценителей русского языка, 5 декабря, 2013). Сравним значение нескольких лексических единиц, функционирующих в арго и сленге, уже зафиксированных в «Словаре новых слов русского языка 1950-80-х годов» [1995: 372, 501]:

подписаться - «согласиться на совершение преступления» (арг.) - «согласиться на какой-то поступок, действие» (сленг.);

крыша - «связи во властных структурах и правоохранительных органах» (арг.) - «защита, силовое прикрытие, покровительство» (сленг.)

Из этого следует, что семантическая структура арготизмов и жаргонизмы претерпевает трансформации значения. Данные единицы, становясь менее специализированными, переходят в сленгизмы, которые в свою очередь вместе с трансформацией семантики слова приобретают определенные оттенки значения или коннотации, к изучению которых можно обратиться посредством анализа компонентов значения данных единиц языка.

Коннотации лексического значения слова нередко привлекают внимание исследователей в области языка. Так, в работе Ю.Д.Апресяна «Коннотации как часть прагматики слова» коннотациями лексемы называются «несущественные, но устойчивые признаки выражаемого ею понятия, которые воплощают принятую в данном языковом коллективе оценку соответствующего предмета или факта действительности. Они не входят в лексическое значение слова и не являются следствиями или выводами из него» [Апресян 1995, II: 159]. Далее Ю.Д. Апресян, рассматривая прагматику знака, говорит о семантических ассоциациях, или коннотациях, тех элементов прагматики, которые отражают связанные со словом культурные представления /выделено нами. - Н.К./ и традиции, господствующую в данном обществе практику использования соответствующей вещи и многие другие внеязыковые факторы. Они очень капризны, сильно различаются у совпадающих или близких по значению слов разных языков или даже одного и того же языка [Апресян 1995].

Н.Г. Комлев особо подчёркивает, что комплекс компонентов значения иностранного слова, усвоенного на базе отечественных реалий, не соответствует комплексу, известному среднему носителю данного иностранного языка. Связь языковых элементов с культурой существенна не только для культурно исторических, этимологических и теоретико-лингвистических работ [Комлев 1966: 118]. Языки, отдалённые друг от друга расстоянием и отражающие разные культуры, по-разному формируют свои «культурные значения». Автор особо отмечает, человек, изучающий иностранный язык, должен ознакомиться с культурой соответствующего народа, «…ибо главная опасность при усвоении семантической стороны иностранного языка состоит нередко в незнании культурной коннотации лексики этого языка. Это незнание означает неполноценное знание соответствующего языка вообще» [Комлев 1966: 50].

В семантическую структуру коннотации обычно включают эмоциональный, экспрессивный, оценочный и функционально-стилистические компоненты семантики слова [Азнаурова 1974, Алексеев 1982, Арнольд 1986]. Иначе подходят к этой проблеме В.И. Шаховский [1987] и И.А. Стернин [1985], которые семантикой коннотации считают эмотивность. Оценочный и экспрессивный компоненты не являются коннотативными, они - компоненты логико-предметного значения. Коннотация в трактовке В.И. Шаховского - это «…тот компонент семантики языковой единицы, с помощью которого выражается эмоциональное состояние говорящего и обусловленное им отношение к адресату, объекту и предмету речи, ситуации, в которой осуществляется данное речевое общение и которые называются в логико-предметном значении единицы» [Шаховский 1987: 68]. Остановимся более подробно на каждом из представленных компонентов значения.

Одним из наиболее сложных и потому до сих пор не получивших однозначного определения является экспрессивный компонент, представляющий в семантике сленга категорию экспрессивности, которая, по словам В.Н. Телия, есть «…один из наиболее размытых лингвистических концептов» [Телия 1988: 28]. Под экспрессивным компонентом значения понимается выражение словом усиления признаков, входящих в денотативный компонент значения (огромный = большое + усиление).

Понятие «экспрессия» толкуется в лингвистической литературе неоднозначно. Частично экспрессия понимается широко: как выразительность, яркость, необычность речи; иногда - как «художественность» речи, ее «изобразительность». Е.М. Галкина-Федорук под экспрессией понимает «…свойство языковых средств осуществлять изобразительно-выразительную функцию при реализации денотативного значения и степень выразительности» [Галкина-Федорук 1958: 72]. Ряд ученых определяют экспрессию как образность, использование знаков в переносных значениях (например, И. В. Арнольд). Экспрессия, очевидно, может быть компонентом системного значения слова, элементом его коннотации, а может быть и речевой, т.е. возникать под влиянием совокупности различных факторов: синтаксической конструкции, звуковых и морфологических ассоциаций, рифмы, аллитерации, интонации. Промежуточный этап между речевой и системной экспрессивностью занимает образное употребление слова, при котором актуальный смысл слова, реализуясь в нетипичном контексте, создает эффект «новизны», неожиданности, и этим усиливается выражаемый признак, т.е. создается экспрессия. Системный экспрессивный компонент значения находит отражение в словарях, в пометах усил., эмоц.-усилит., уничижит., и другое; часто с эмоциональным компонентом. Экспрессивный компонент значения может быть представлен в толкованиях значений в виде слов очень, сильно, в высшей степени. Иногда под экспрессией подразумевают эмоциональную или оценочную окрашенность речи: «эмоциональное отношение к признаку предмета, о котором сообщает данный знак».

Наибольшую трудность представляет разграничение оценочного и эмоционального компонентов, так как чаще всего они выступают вместе и тесно связаны в пределах значения. Эта трудность заключается в том, что оценка предмета человеком обычно связана с эмоциональными переживаниями, с другой стороны, понятие «оценка» и «эмоция» (чувство) не всегда можно разделить, часто даже говорят «эмоциональная оценка».

В лингвистике под оценкой принято понимать общественно закрепленное отношение носителей языка («хороший - плохой», «хорошо - плохо») к внеязыковому объекту и к фактам языка и речи. Положительную (мелиоративную) и отрицательную (дерогативную, пейоративную) оценку можно рассматривать как полярные, предполагающие некую «среднюю», «нейтральную» или «нулевую» оценку, которая выступает в качестве «точки отсчета» при оценочной квалификации объекта [Катермина 2005: 70]. Эмоциональное же значение выделяется у знаков, которые называют те или иные эмоции или чувства. По словам И. В. Арнольд, данный компонент значения указывает также на необходимость различения эмоционально окрашенной лексики и слов, обозначающих объекты, способные вызывать эмоции. Какое-либо эмоциональное отношение к понятию, которое может быть связано с определенным словом, вызывается ассоциациями, затрагивающими лично говорящего или его близких [Арнольд 1986]. Эмоциональный компонент значения обычно отмечается в словарях следующими пометами: бран., ирон., презр., ласк., пренебр., уничижит., шутл., ирон-шутл. Эмоциональный компонент в контексте может актуализироваться, составляя смысл знака или его существенную масть.

Спортивные сленгизмы по преимуществу представляют собой креативные экспрессемы: в их семантике отражается не столько сам денотат, сколько отношение к нему участников коммуникации. Именно поэтому спортивные сленгизмы так часто выражают эмотивную оценочность, образность. Общеязыковые экспрессивные единицы, участвующие в порождение комических смыслов, нередко снабжаются словарными пометами шутл., ирон., сленгизмы же, если и включаются в общие толковые словари, то помечаются только как субстандартные (жарг., кримин., школьн., студ.). Между тем, многие из единиц сленга выполняют функцию «фондовых экспрессем». Помимо фондовых экспрессем, сленг «поставляет» и такие единицы, которые приобретают особую экспрессивность только в контексте, при этом нередко наблюдается изощренное вплетение иронического смысла. Комический эффект нередко возникает в результате значимого расхождения между типовым (ожидаемым, стандартным, литературным) способом выражения и данным (неожиданным, субстандартным, сленговым).

Многие слова употребляются в переносном значении и c различными коннотациями, будучи включенными в словосочетания со словами различных семантических групп. Можно привести примеры таких слов, как прессиннг, треннинг, рейтинг, аутсайдер, которые из области спорта перешли в область экономики, психологии и др. Бывают случаи, что новое значение слова закрепляется настолько, что заслоняет первоначальное и становится ведущим, основным. В совсем других значениях встречаются также следующие, первоначально спортивные, сленгизмы. Они сочетаются с лексикой иного семантического плана и, как итог, способны создавать фразеологизмы.

Исходя из вышесказанного, можно утверждать, что большинство молодежных спортивных лексем обладают высокой экспрессивностью, оценочностью и эмоциональностью. В дальнейшем исследовании мы проследим, какие компоненты значения преобладают в области спортивного сленга, а обратившись к прагматическому аспекту, мы постараемся выяснить причины данного преобладания.

Выводы к 1 главе

В первой главе было рассмотрено понятие «сленг», изучен ряд его трактовок отечественными и зарубежными лингвистами, сделан вывод, что на данный момент времени этот вид субстандартной лексики не обладает терминологической точностью. Основываясь на представленных в главе определениях, были выделены некоторые отличительные черты понятия «сленг», характерные для большинства его трактовок: будучи в составе разговорной речи самым подвижным и непостоянным слоем, сленг отличается высокой степенью экспрессивности и наличием оценочной окраски, являясь неким промежуточным звеном между литературной нормой и территориальными диалектами.

Далее мы выяснили, какая роль отводится сленгу в устной речевой коммуникации, а в ходе рассмотрения точек зрения разных авторов столкнулись с проблемой выделения сленга в отдельную самостоятельную категорию. Более подробно мы ознакомились с мнением о тождественности слов «сленг» и «жаргон», выявили их дифференциацию, и, исходя из этого, обобщили наиболее существенные особенности и свойства сленга: сленг - это лексика, находящаяся за пределами современной литературной нормы, возникающая и употребляемая преимущественно в устной речевой коммуникации, обладающая яркой эмоциональной окраской, порой выражающий фамильярный характер; данная лексика обладает проницательностью, она живая, остро реагирующая на разного рода изменения в обществе и отдельных его кругах, что делает её малопонятной для «непосвященных» слоев населения и позволяет провести её дифференциацию на сленг общеизвестный и общеупотребительный и сленг малоизвестный и узкоупотребительный.

Также было обозначено понятие «социолект», отмечены его характерные черты, особое внимание было уделено молодежному социолекту, обладающему сильной экстралингвистической обусловленностью. Обратив особое внимание на специфику возрастных, территориальных и социальных признаков молодежной социокультуры, было изучено явление молодежного сленга как некой активной формы языковой реализации современных этноязыков с присущей ей непринужденностью, неформальностью, стремлению к самовыражению. Однако трудность ведения наблюдений, наличие большого числа противоречивых характеристик создают определенные осложнения для научного описания данного феномена, что невольно делает вопрос дальнейшего его изучения более острым.

Последний пункт первой главы был посвящен сленгу спортивной среды, его особенностям и характерным чертам. Было установлено, что данный пласт субстандартной лексики на сегодняшний день крайне объемен и тематичен, выйдя за узкие рамки «закрытой» профессиональной среды и шагнув в мир культуры, политики и экономики. Более того, обратившись к компонентам семантического значения, а именно экспрессивному, оценочному и эмоциональному, и кратко их охарактеризовав, в ходе нашего исследования мы выяснили, что единицы спортивного сленга крайне экспрессивны и в сущности своей являются яркими примерами эмотивной оценочности и экспрессивности.

Глава 2. Прагматический аспект спортивных сленгизмов

В данной главе речь пойдет об особенностях и предметной области прагматики как науки, а также о необходимости изучения спортивного молодежного сленга с учетом рассмотрения прагматического аспекта единиц сленга. Сленгизмы таких видов спорта, как горные лыжи, сноуборд, хоккей на льду и фигурное катание, будут классифицированы в пять различных тематических групп, в каждой из которых подвергнется анализу их прагматический потенциал с учетом наличия оценочного, экспрессивного и эмоционального компонентов коннотации.

.1Прагматический аспект как зона антропоцентрической парадигмы языка

В большинстве трудов сленг характеризовался с точки зрения его языковой закрытости от общества. Об этом свидетельствует, в частности, содержание субстандартной лексикографии: в ней практически нет опоры на письменные тексты, а немногочисленные иллюстрации, примеры сленгового словоупотребления - это записи речи информантов. Примечательно свидетельство В.С. Елистратова о том, что его Толковый словарь русского сленга просто «подслушан» в общественных местах [Елистратов 2007: 12]. Между тем, в современных коммуникативных условиях особый интерес представляет взаимовлияние подсистем общенационального языка и сленга, и данное взаимовлияние как раз и основано на том, что носители языка четко представляют себе нестандартность сленга, разводят нормативное и противоречащее норме, ставя себя, свои убеждения и предпочтения в центр коммуникации. Исходя из этого, важно помнить, что сленгизмы используются не изолированно, а в контексте, напрямую завися от говорящего, его воззрений и преференций, оттого особый интерес представляет изучение и понимание прагматического аспекта данной субстандартной лексики.

Прагматика пришла в языкознание из семиотики в том её варианте, который был создан американским учёным Чарлзом Сандерсом Пирсом (Charles Sanders Peirce, 1839-1914) и развит Чарлзом Уильямом Моррисом (Charles William Morris, 1901-1979). Данное понятие обозначает термин <#"justify">Все более актуальными становятся вопросы о том, как и почему человек использует языковые знаки, то есть вопросы, относящиеся к компетенции прагматики. Ю.С. Степанов к числу обозначенных прагматикой вопросов относит следующие: «выбор языковых средств из наличного репертуара для наилучшего выражения своей мысли или своего чувства, выражения наиболее точного или наиболее красочного, или наиболее соответствующего обстоятельствам, или, наконец, для наиболее удачной лжи; для наилучшего воздействия на слушающего или читающего - с целью убедить его, или взволновать и растрогать, или рассмешить, или ввести в заблуждение и т. д., и т. п.» [Степанов 1981: 325-326].

Прагматика не может не опираться на представление о языке как системе средств и правил, но она делает акцент на коммуникативных процессах и контекстуально зависимых принципах использования этой системы в бесконечном множестве разнообразных актов языкового общения. По словам И.П. Сусова, для неё язык «…не просто устоявшаяся система знаков или совокупность его функциональных вариантов типа литературного языка, просторечия, диалектов и т.п., а гибкий способ знаковой репрезентации опыта и коммуникативного взаимодействия между членами данного социоэтнокультурного сообщества в любой конкретной ситуации» [Сусов 2009: 104]. Прагматика является выражением отношения между адресантом и адресатом и их отношения к конкретной информации, содержащейся в высказывании. Реакция адресата выражается имплицитно, но формируется на основе выводов, умозаключений, исходя из имплицитно используемых языковых и неязыковых средств.

Комплексным подходом к изучению языка в современной лингвистике определяется обращение к понятию прагматического потенциала речевых единиц. Под прагматическим потенциалом в данной работе понимается корреляция между выбором языкового материала отправителем текста и его речевым поведением, а также возможность актуализации нюансов смысла языковых единиц в условиях речевого общения. Данное понятие важно с точки зрения выбора необходимых единиц языка отправителем текста, что играет первостепенную роль в речевом общении, а именно в воздействии на получателя.

Сказанное выше доказывает уместность и, более того, необходимость рассматривать спортивный молодежный сленг с точки зрения прагматики, однако необходимо отметить следующее. Спортивные сленгизмы, будучи лексикой яркой, эмоциональной и изобретательной и являясь при этом носителями экспрессивных или оценочных коннотации, уже априори обладают прагматическим аспектом. Нам же важно понять, как с прагматической точки зрения можно интерпретировать данные сленгизмы в реальных предложениях и высказываниях, демонстрирующих предшествующий живой, связный диалог либо текст. Важно проанализировать не только, что сказали, но и кто сказал, ведь прагматика выдвинула на первый план не абстрактную систему, а живого человека, действующего в конкретных условиях. Поворот к объяснительному принципу деятельности придал новое звучание главной проблеме науки языке - значению. Об этом рассуждал и Л.С. Бархударов: «…понятие прагматики в языкознании (и шире - в семиотике) отнюдь не сводится только к понятию прагматических значений языковых (и вообще знаковых) единиц. Это понятие гораздо более широкое - оно включает в себя все вопросы, связанные с различной степенью понимая участниками коммуникативного процесса тех или иных языковых единиц и речевых произведений и с различной их трактовкой в зависимости от языкового или неязыкового (экстралингвистического) опыта людей, участвующих в коммуникации» [Бархударов 2008: 107]. Невозможно, например, объяснить причину наличия такого большого числа сленгизмов, обозначающих различные состояния снега на горнолыжном склоне, не обратившись при этом к создателям данных единиц лексики, их потребностям, опыту и предпочтениям. Обращаясь к прагматическому аспекту молодежного спортивного сленга, мы ставим перед собой задачу выявить некоторые закономерности в выборе речевых единиц теми или иными коммуникантами.

Анализ порядка 350 единиц молодежного спортивного сленга, относящихся к таким видам спорта, как горные лыжи, сноуборд, хоккей на льду и фигурное катание, позволил выделить пять основных номинантных групп. Самый большой процент (31%) занимает группа «люди и участники действий», за ними следует группы «предметов» и «действий» (по 21%). С совсем небольшим отставанием мы выделяем группу «явления природы (снег)» (18%), за которыми уже следует более малочисленная номинантная группа сленгизмов (9%) - «отвлеченные понятия». В каждой из данных групп в рамках нашего исследования мы рассмотрели степень усиления прагматического потенциала спортивных сленгизмов, отразившуюся в наличии оценочного, экспрессивного и эмоционального компонентов коннотации анализируемых единиц.

.2Тематическая группа «люди и участники действий»

Исследуя одну из самых многочисленных тематических групп «люди и участники действий», мы обращаемся непосредственно к реальным носителям коммуникации, живым творцам языка, каждый раз пребывающим в новом коммуникативно-прагматическом пространстве. Коммуникативно-прагматический подход способствовал повышению интереса лингвистов к языковой личности адресанта и адресата, через коммуникативную деятельность которых осуществляется формирование и восприятие лингвистических структур. Существенность фактора адресата, который наряду с другими экстралингвистическими факторами обусловливает коммуникативную природу любого речевого произведения, признается многими лингвистами (Э.С. Азнаурова, М.М. Бахтин, О.П. Воробьёва, В.А. Кухаренко). В акте речевого сообщения прагматика адресанта и прагматика адресата достаточно различны. Адресант выражает свое отношение к передаваемым событиям, а также к слушающему, используя для этого языковые знаки, обладающие необходимыми прагматическими значениями и стремясь оказать воздействие на адресата. Прагматические отношения адресата не менее сложны. Результат этих отношений - определенная реакция, действия и поступки. Отношение адресата к передаваемой информации определяется рядом факторов: его предыдущими знаниями о предмете коммуникации, его собственными суждениями об этом предмете, отношением адресата к адресанту, интеллектуальными возможностями адресата, уровнем его социального статуса и др.

В сфере спорта сленг, по нашему мнению, - один из способов кратко и очень точно выразить свое отношение к участникам игры или мероприятия, товарищам по команде, спортсменам-соперникам. Сленгизмы использовать удобно и быстро, через единицы сленга коммуникаторы способны выразить исключительно свою личную точку зрения, свое отношение и мнение, что подтверждает наличие антропоцентического компонента речевых единиц в данной тематической группе. Здесь сказывается соревновательный момент - болея за свою команду, спортсмены и болельщики нервничают и зачастую, находясь в атмосфере разгоряченной и свободной, открыто выражают свои эмоции, как результат они иронично или раздражительно подмечают действия и поведение того или иного человека, что прямым образом выражается в прагматической установке адресанта. «Внутреннюю» прагматику данных единиц языка конституируют многочисленные параметры, главные из которых - эмотивно-оценочные компоненты ролевых отношений. Эмотивно-оценочные компоненты передают информацию об эмоциональном и оценочном (одобрение/неодобрение) отношении к обозначаемым предметам и явлениям или к адресату. Они определяют некий фон общения и тональность, в которой может проходить коммуникация. Среди компонентов ролевых отношений наиболее значимыми в данной тематической группе являются следующие статусные компоненты - соперник - товарищ по команде; новичок - опытный спортсмен; спорсмен-грубиян - болельщик-грубиян; спортсмен, активно участвующий в игре - спортсмен, которого не выставляют играть; данные компоненты составляют своего рода «коммуникативно-прагматический паспорт» слова и обнажают его прагматический потенциал.

Отражение постоянно наличествующего соревновательного момента, желание кратко, но резко выразить в паре слов накопившиеся эмоции приводит в тематической группе «люди и участники действия» к большому количеству сленгизмов, имеющих эмоциональный компонент значения с пометой «груб.», «презр.», «ирон.»: mucker - sl. infm, a physical player who lacks finesse but gets the job done by forechecking, working the boards, being afraid to do the dirty work (disapprov.); snow scum - skiers or snowboarders who ignore the Responsibility Code (derog.). Данное обстоятельство объясняет яркое преимущество отрицательного компонента оценки над положительным в данной группе номинантов. Языковой материал демонстрирует, что для выражения такой эмоциональной оценки, как грубость и невежество, зачастую используются зооморфизмы: snake - someone, who takes someone elses turn on an obstacle; vermin - group of snowboarders or skiers blocking access to the lift lines; boobirds - obnoxious fans who boo the home team or a player when they are playing poorly, or they boo an ex-player who returns to the rink. Использование зооморфизмов также нередко подчеркивает наличие ироничного эмоционального компонента значения: donkey kong - when a goaltender is on his stomach and the shot is going over the goaltender's body, the goaltender bends both legs up to try to block the puck in mid air and from going into the net (usually used in the most desperate situations); zebra - a referee, а также шутливое отношение адресанта к адресату: airdog - a snowboarder who spends as much time as possible in the air. Важно отметить, что в среде молодежного спортивного сленга ирония может быть выражена не только относительно соперников или судей, но также и при обращении к своей команде и участникам, разделяющим с тобой процесс катания или отдыха: powder pig - skier prone to wallowing in the deep, white stuff; rink rat - a pond hockey or shinny player that always seems to be around to play in a pick-up game. Also, a father of a youth hockey player who always attends every game, even if it's not his own son's, which is often known well by both the players and parents.

Помимо образности, еще одним способом передачи отрицательного оценочного компонента прагматики является использование суффикса -y: betty - derog., a female snowboarder; сhippy - getting irritated with one another, usually on the brink of fighting; manky - a snowboarder or a skier, who produces the nasty odor of polyester underwear after a strenuous day on the slopes, puck bunny - derog. a girl who dresses up for a hockey game hoping to get a date with the players.

Прагматическая направленность используемого адресантом сленга отражается в подавляющем преимуществе дерогативного компонента оценки значения данных сленгизмов в сравнении с мелиоративным. Более того, изучаемый материал наглядно иллюстрирует наличие большого количества единиц, входящих в тематическое поле интеллектуальной недостаточности с различными оттенками значения: бестолковый человек вследствие отсутствия опыта или необразованности (grom or grommet - derog. a young or inexperienced snowboarder; butt-dragger - beginning snowboarder; duster - a player who sits on the bench and collects dust, only played when a team is up by a lot of goals just so he can get some playing time. Often, the duster is used to separate the offense from the defense when sitting on the bench; hoser - a loser, derives from pre-zamboni games when the losers were in charge of hosing off the ice to refreeze cuts made by the skates; tripod - a player who has to balance himself with his stick), невежда, не желающий думать (enforcer - a player who takes on the role of discouraging the opposing team from harassing his goal scoring teammate by imposing the threat of physical harm; goon - the ice hockey fighter of the team, whose main role is to act aggressively towards the oppositions star player or goalie; pipe-fitter - physical player who lacks finesse but gets the job done by forechecking, working the boards, etc. he is not afraid to do the dirty work ), простофиля, думающий лишь о себе и препятствующий другим (gapers - spectators, whose location on the slope impedes one's downhill progress). Важно отметить, что очень часто понять истинную оценочную коннотацию значения единиц спортивного сленга представляется возможным лишь обратившись к прагматической направленности сленгизмов, к прагматическому содержанию слов. Наглядным примером данного утверждения может послужить слово bender, обозначающее спортсмена-хоккеиста, выходящего играть на лед всегда с перебинтованными лодыжками. Обратившись к дефиниции, мы обнаруживаем, что bender - a player who always seems to have his ankles bent and looks as if this skates aren't tied tight enough because his ankles bend when he stands on them. В действительности же нам удается усвоить истинную оценочную коннотацию данного понятия лишь благодаря обращению к живому диалогу между фанатами хоккея на льду: - Whoss that? - Bender! That bender looks like his ankles are going to snap under his own weight, he needs to get off the ice before I dangle him. Действительно, в данном диалоге четко прослеживается отрицательная оценочная коннотация использованной в речи единицы сленга, понять которую нам удалось лишь при обращении к живому языку со свойственным ему прагматическим потенциалом высказывания.

Несмотря на преобладание отрицательного оценочного компонента значения сленгизмов данной тематической группы, в ходе исследования нам удалось наблюдать немалое количество единиц спортивного сленга, обладающее положительной оценочной коннотацией. Конечно, в большинстве своем для группы «люди и участники действий» характерны единицы сленга, резко обличающие того или иного участника коммуникации из-за его неопытности или непрофессионализма, однако даже в этой среде для адресанта свойственно словом просто подчеркнуть его доброе, возвышенное, уважительное или ироничное отношение к адресату, не осуждая его и не раздражаясь при этом. В качестве примера приведем высказывание, взятое из диалога болельщиков на хоккейном интернет-сайте: On the first day of competition, seventh-seeded South Korea shocked host nation Russia with a 3-2 shoot-out victory in ice sledge hockey. Единица сленга здесь - seeded player, означающая «сеяный игрок», то есть спортсмен, сразу попадающий в финальный тур соревнований и не участвующий в квалификации, другими словами «отсеянный». Мы наблюдаем здесь положительную коннотацию значения, подтверждающуюся дефиницией данного сленгизма: seeded player - one of the outstanding players in a tournament,who plays only in finals.

Примечательно, что данная «добрая» оценка зачастую выражается благодаря использованию гастрономических понятий, создающих при этом метафоричность сленгизмов. Е. Дорджиева отмечает, что «…метафора - одна из самых частотных и мощных средств воздействия на адресата на лексическом уровне, способствующая созданию и усилению прагматического потенциала высказывания» [Дорджиева 2005: 5]. В данной спортивной лексике наличие кулинарных и гастрономических терминов способствует возникновению метафоричности используемых сленгизмов, что одновременно усиливает ироничный эмоциональный компонент прагматики: grocery stick <#"justify">2.3Тематические группы «предметы» и «явления природы»

Обращаясь к двум следующим группам, а именно «предметы» и «явления природы», мы имеем дело с единицами сленга, прагматическая направленность которых четко выражена в наличие как эмоционально-оценочного, так и экспрессивного компонентов значения. Данную тенденцию можно связать с тем, что спортсменам, как и любым другим профессионалам своего дела, непременно важно, при помощи чего и благодаря чему они имеют возможность осуществлять свою профессиональную деятельность. Тесный и постоянный контакт с предметами обихода, оборудованием, снаряжением, а также условиями нахождения на трассе или арене (в данном случае, снег и лед) непременно оставляют свой отпечаток на общей картине спортивной карьеры атлета, относительно них формируется мнение, предрассудки, приметы, причем, как положительные и нейтральные, так и отрицательные. К примеру, игроки Национальной Хоккейной Лиги не бреются до финальной игры, так как побриться во время хода соревнований - плохая приметы. Прагматика данного поведения безусловно отразилась в живом языке спорта, и наличие такой единицы сленга, как playoff beard - прямое тому подтверждение.

Различное отношение спортсменов к тому, чем они пользуются ежедневно, создает прагматический потенциал сленгизмов, данные предметы обозначающих. В ходе исследования было выявлено, что наличие оценочного компонента в тематической группе «предметы» делится четко на три равные категории - хорошо, плохо и нейтрально, так как прагматическая значимость данных единиц языка предполагает как мелиоративное и нейтральное, так и дерогативное отношение к ним. Неслучайным здесь является и большое наличие отпредметного компонента значения: blue square - a level of a slope for intermediate skiers and snowboarders; park - the snowboard terrain area, with hits and half-pipes; stick - a snowboard; pipe - the goalpost, and if you hit a puck "between the pipes" you score a goal; twig - a player's stick; hollow - the groove in the middle of a blade between the inside and outside edges. В сленге постоянных посетителей горных склонов (лыжников и сноубордистов) можно часто встретить отпредметный компонент ski-, причем большая часть данных речевых единиц обладает нейтральной эмоционально-оценочной коннотацией (ski-bus - a special free bus, which takes skiers and snowboarders from a hotel to a slope; ski-pass - a ticket for skiers and snowboarders for an access to a slope for the whole day; ski-stop - a type of boots bindings, which stops a ski from sliding down the slope after being unfastened) или эмоциональной коннотацией с пометой «ирон.» (ski porn - pictures of expert skiing and ski equipment, because of the fact that devoted skiers tend to lust after the slopes and/or the equipment), что усиливает прагматическое содержание слова.

Важно отметить, что для данной группы сленгизмов характерным является наличие экспрессивного компонента прагматики. Е.М. Галкина-Федорук под экспрессией понимает свойство языковых средств осуществлять изобразительно-выразительную функцию при реализации денотативного значения и степень выразительности, при которых актуальный смысл слова создает эффект «новизны», неожиданности, и этим усиливается выражаемый признак, т.е. создается экспрессия [Галкина-Федорук 1958]. Экспрессивный компонент значения может быть представлен различными способами, однако в рамках нашего исследования данный компонент выражен в толкованиях значений в виде слов очень, сильно, в высшей степени, very, extreme. Более того, экспрессивный компонент значения обнаруживается в семантических оппозициях слов, в которых один из членов содержит более сильно выраженный признак, чем другой. Большое количество различных уровней подготовки, уровней сложности, уровней опытности, уровней профессионализма в сфере спорта объясняет различный уровень градации значения единиц сленга, входящих в данную тематическую группу: black diamond - a difficult level of a slope for experienced skiers and snowboarders; double black diamond - an extreme level of a slope for expert skiers and snowboarders; bunny hill - the little beginner's slope; bunny slope - a gentle slope for beginners (next stage after bunny hill). Отметим синонимичный ряд речевых единиц сленга, обозначающих понятие fight - «борьба на льду» во время хоккейного матча. Их количество настолько велико, что, используя данные сленгизмы, можно практически по секундам описать происходящую драку на ледовой арене, при этом единицы сленга отличаются друг от друга в исключительно мельчайших и детальных значениях, что обостряет наличие экспрессивного компонента прагматики: fisticuffs, snarl, tilly, dance, donneybrook, dropping the mitts, chippy, have a go, puttinon foil. Представленные сленгизмы обозначают интенцию к борьбе, показателем чего являются семы on the brink, before (chippy - getting irritated with one another, usually on the brink of fighting; snarl - the step before the fighting), подготовку к борьбе, где маркерами служат to get into, to get ready to (have a go - the way of referring to getting into a fight on the ice; puttin' on the foil - a reference to getting ready to fight, originated from the times, when the Hanson Brothers were getting ready for a game in "Slap Shot," putting foil under their gloves to help them cut their opponents during fights), начало борьбы, что становится ясно из наличия такой семы, как prepare (dropping the mitts - in order to properly prepare for a fight, a player needs to drop the mitts), процесс борьбы, маркированный использованием семы fight (donnybrook - a hockey fight; fisticuffs - a strong fight on the ice; tilly - a word for an intense fight; dance - a dance on the ice is a strong fight).

В тематической группе «предметы» так же, как и в группе «люди и участники действия», прагматический потенциал единиц сленга усиливается благодаря наличию гастрономических понятий. Примечателен тот факт, что в русском спортивном сленге в данной тематической группе можно обнаружить сходство в использовании понятий из сферы кулинарии: пирожок - шайба; уйти в буфет - потерять ворота; biscuit - a puck; cookie jar - top section of the net. Данное сходство доказывает, что прагматическое содержание единиц спортивного сленга в различных языковых культурах ориентировано на понятия, знакомые и близкие всем любителям и профессионалам спорта, оттого коммуникативно-прагматические отношения становятся более тесными и прозрачными для обеих сторон: "Put that biscuit right in the cookie jar!" мы сможем осознанно перевести как «Забрось этот пирожок прямо в девяточку», не вспоминая при этом про плиту и сладости.

Однако в отличие от предыдущей тематической группы, использование некоторых гастрономических понятий отражает в их эмоционально-оценочной коннотации присутствие не только положительного и нейтрального оттенка (sweet spot - the balance point on a ski that produces optimum turning; the bigger sweet spot, the more forgiving the ski and the lower its performance in demanding situations; chicklets - teeth), но и отрицательного компонента коннотации значения (chocolate chips - a cluster of rocks poking out of the snow; noodle - a ski that lacks torsional rigidity, making it unstable at speed).

В ходе исследования мы обратили внимание на тот факт, что спортивные сленгизмы тематической группы «предметы» обладают высоким уровнем метафоричности, что отражается на прагматической направленности данных единиц речи: sin bin (скамья штрафников, «коробка греха») - the place, where a player goes after he is called for a penalty, also simply known as the penalty box; kiss and cry (уголок «объятий и поцелуев») - the place/area where the figure skating competitors and their coaches wait for the scores to be announced and posted; breezers («продуваемые ветром») - hockey pants; disco sticks ( «палки для диско») - short slalom and twin-tip skis, capable of very short radius turns; brain bucket («корзина для мозга») - a helmet. Многие из проанализированных единиц сленга данной группы могут быть отмечены наличием экспрессивного компонента прагматики, выраженного в толковании значений в виде слова very: nosebleed seats - spectators' seats located very high up in an arena; fatty - a very wide ski designed for powder conditions; barn burner - a very intense game where the crowd becomes loud and boisterous; bad jibs - very bad teeth (one will usually see bad jibs on a hockey player who plays junior hockey or professional due to the lack of a face mask).

Переходя к тематической группе «явления природы», важно указать, о чем конкретно пойдет речь. Для многих спортсменов, к примеру, лыжников или сноубордистов, первостепенную роль играет состояние природных трасс, где проходят их тренировки и соревнования. Если у атлетов, выступающих на крытых аренах (фигуристов или хоккеистов), нет необходимости следить за состоянием льда, поскольку данным вопросом занимаются специальные службы, а лед остается неизменным изо дня в день, то погодные условия на горнолыжных склонах крайне изменчивы, и то, какой снег находится под бордами и лыжами спортсменов, напрямую отражается на их прокате и результате. Вопрос состояния снега остается одним из самых обсуждаемых в пространстве данных видов спорта, соответственно и спортивный сленг своевременно реагирует на данное обстоятельство, имея в своем наличии огромное число наименований состояний снега. Подробно об этом в словаре современного американского сленга Talk the Talk рассуждал автор Luc Reid: Subculture slang is illuminating because knowing what kinds of terms a subculture adds to the language tells us something about whats important to that subculture. The classic example is the number of Eskimo words for snow: as Im sure youve heard, there are hundreds. But actually, there arent. Depending on which Eskimo dialects you count, how many forms of the word you allow, and what you consider snow versus not snow (no fair including ice!), youll come up with different totals. …In standard English, again by my count and eliminating straight synonyms, I come up with five: snow, snowflake, slush, sleet, and graupel . …So, five English words for snow. Now lets compare that non-slang vocabulary from a culture that deals with a lot of cold weather (Eskimos) to the total vocabulary of a subculture that deals with a lot of cold weather: skiers, say. Skiers have a wide variety of terms for distinct types of snow; I can count at least seven: powder, sugar snow, crust, dust on crust, breakable crust, mashed potatoes, and crud. And of course were talking about English-speaking skiers who therefore also use those five English words for snow. So, we get a final score of five for Eskimos and 7 + 5 = 12 for American skiers. There are two insights we can take from this. First, Eskimos may think about snow a lot, but its possible that skiers - some of whom spend most of the year in balmy climates - think about snow more even than Eskimos, whose survival depends on understanding winter weather. Second, if you want to become a skier, hang out with skiers, or write about skiers, you have some vocabulary to learn (Сленг субкультуры является разъясняющим, поскольку знание того, какие понятия данная субкультура включает в язык, говорит нам о том, что важно для этой субкультуры. Классическим примером является число слов в языке эскимосов, означающих «снег»: я уверен, вы слышали, их сотни. Но на самом деле это не так. В зависимости о того, в каком диалекте эскимосов вы будете производить подсчет, как много форм слова вы позволите себе включить и что вы посчитаете снегом и не снегом (включать понятие «лед» нечестно!), вы придете к различным подсчетам. …В литературном английском языке, по моим подсчетам, исключающим прямые синонимы, я пришел к числу пять: snow, snowflake ,slush, sleet and graupel. …Таким образом, пять английских слов для понятия «снег». Сейчас давайте сравним данный не принадлежащий к сленгу вокабуляр людей, во многом связанных с холодной погодой (эскимосы), и общий вокабуляр субкультуры, также имеющей дело в холодной стихией: к примеру, сленг лыжников. Лыжники имеют обширный спектр наименований различных типов снега, я насчитал по меньшей мере семь: powder, sugar snow, crust, dust on crust, breakable crust, mashed potatoes and crud. И, безусловно, мы имеем дело с англоговорящими лыжниками, которые используют также и те пять определений снега из литературного английского языка. Таким образом, мы получаем финальный подсчет наименований «снега»: пять для эскимосов и пять + семь = двенадцать для американских лыжников. Из вышесказанного можно сделать два вывода. Во-первых, эскимосы могут много времени думать о снеге, но возможен вариант, что лыжники - некоторые из которых большую часть года проводят в теплом климате - думают о снеге намного больше эскимосов, чье выживание зависит от понимания зимней погоды. И второе. Если вы хотите стать лыжником, тусоваться с лыжниками или писать о лыжниках, вам необходимо выучить их вокабуляр) [пер. наш] [Luc Reid 2006: 324].

В результате нашего исследования нам удалось выяснить, что у лыжников и сноубордистов с учетом синонимов насчитывается около 20 различных названий состояния снега. Так, в данной номинантной группе сленгизмы обладают и мелиоративным (breakable crust - a type of snow characterized by a thin, icy layer over softer snow; chowder - chopped-up powder. white room - deep, dry powder; corn - a type of spring snow that forms into small, light pellets; goods (the goods) - untracked powder, usually in the trees; pow or pow pow - powder, light, dry snow, more generally - any kind of snow on which one can snowboard.), и нейтральным (bumps (moguls) - series of small hills and troughs made by skiers repeatedly turning in the same place; piste - packed snow; snow farm - ski area depending primarily upon man-made snow), и дерогативным оценочным компонентом значения (crud - wet, heavy, clumpy, cut-up, mashed-potato-like snow, in which turning is difficult; dust on crust - a thin layer of snow over an icier crust).

Более того, в данной тематической группе прагматический потенциал сленгизмов усиливается вновь благодаря наличию гастрономических предпочтений, причем в данном случае с дерогативным оттенком значения: chocolate chips - a cluster of rocks poking out of the snow; death cookies - firm or frozen clumps of snow, usually the result of incompetent snow-making; mashed potatoes - heavy, wet snow; boilerplate - hard, dense, unedgeable ice, often created by a midwinter thaw or rain. Некоторые единицы сленга, означающие понятие «снег», обладают ярко выраженным экспрессивным компонентом оценки (champagne powder - very dry snow, which is so light that it can't be made into a snowball; freshies - very fresh, untracked snow), некоторые уже в названии отражают некую антропоцентрическую прагматику значения (ego snow - machine-groomed packed powder, which holds an edge without much skill or effort). Более того, носители спортивного сленга даже придумали единицы языка для наименования углублений в снеге, оставшихся после того, как на нем посидели либо в него приземлились (bomb hole - impression in the snow produced by landing big air; sitzmark - a mark in the snow made by a fallen skier or snowboarder). Все вышеперечисленное подтверждает крайне разнообразное, однако очень ёмкое прагматическое содержание данных единиц спортивного сленга.

Проанализировав тематические группы «предметы» и «явления природы», мы можем прийти к выводу, что данные сленгизмы обладают сильным прагматическим потенциалом, так как прагматическая установка адресата вырабатывается со временем и основывается на неких привычках и приметах. Нам удалось выяснить, что в обеих тематических группах число сленгизмов с мелиоративной, нейтральной и дерогативной оценочной коннотацией примерно равно, однако наличие гастрономических понятий в группе «предметы» отразилось в сторону положительной прагматики речевых единиц, тогда как в группе «явления природы» - в сторону отрицательной. Важно отметить, что прагматический потенциал представленных единиц сленга усиливался наличием экспрессивного компонента коннотации, не характерного для номинантной группы «люди и участники действий». Наличие отпредметного и антропоцентрического компонентов значения у данных спортивных сленгизмов также приводят к метафоричности значения, а тем самым к усилению прагматического содержания единиц сленга.

.4Тематические группы «действия» и «отвлеченные понятия»

Переходя к тематической группе «действия», мы сталкиваемся с обширным лексическим полем речевых единиц сленга, каждая из которых обладает динамичным и ёмким прагматическим потенциалом, поскольку ярко и эмоционально описывает непосредственно фактическое действие спортивной деятельности. Важно отметить, что в данной тематической группе мы рассматриваем не просто единицы языка, а сленгизмы, функционирующие в живой речи и лишь посредством ее существующие в языке, и, благодаря использованию преимущественно в реальной коммуникации, несущие особую эмоционально-оценочную коннотацию значения. Широко известный постулат о том, что в речи осуществляется переход от мысли к слову, дополненный и развитый в тезис, согласно которому «…мысль формируется и формулируется в слове» [Зимняя 2004: 384], сменяется в последнее время осознанием того, что речь - это «…движение от мысли к высказыванию через ступень слова» [Кубрякова 2004: 560]. Такой прагматический подход позволяет акцентировать внимание не только на значении и употреблении слова, но и изучать те многочисленные импликации и прагматические потенциалы, которые оно приобретает, взаимодействуя или сочетаясь с другими элементами контекста. Анализ стабильного значения слова сменяется рассмотрением его прагматического содержания и определяющим становится смысл, который языковая единица приобретает в контексте сообщения.

В ходе анализа тематической группы «действия» было установлено, что немалая часть представленных единиц сленга выражена такой частью речи, как глагол. Если оценивать роль глаголов с точки зрения их способности организовывать коммуникацию, то данные речевые единицы несомненно являются важнейшими средствами фиксации внешних и внутренних условий ее протекания, оттого их преобладание в данной группе неслучайно. Как показало наше исследование, прагматической основой для образования эмоционально-оценочных номинаций действия (причем, положительных, нейтральных и отрицательных) служат метафорические переносно-образные выражения - члены следующих лексико-семантических групп: отпредметные номинации (to roll down the windows - to swing ones arms wildly around when out of control; to light the lamp - to score a goal,behind every ice hockey goal is a lamp that lights up every time a goal is scored; to get sunburned - when the red goal indicator light lights up a lot behind a goalie, he gets sunburned; to be stoned - to make a great save; scissoring - to cross one's ski tips, with edge-to-edge contact; toilet turns - to do sloppy turns made from the pooping position; roofie - to shoot high on a goalie that always drops to his pads, shooting for the "roof" of the net; falling leaf - a way of skiing down the slope, directing the heels and hips forth and back one by one, moving like a leaf ; snow shower - a situation when a skater goes hard at the goalie, stops and sprays him with the ice shavings from the skate. it normally happens when the goalie covers the puck after a shot attempt; traffic - a situation when there are a lot of players gathered in one area, usually in front of the goal net; wheelhouse - a situation when a player turns to fire a slapshot and the puck is perfectly positioned in comparison to the player's stance so he can fire a laser), соматические номинации (face wash - to rub ones gloves in the face of another player; face plant - to crash face-firstly; face shot - to ski fast in deep powder, which causes it to fly up into your face; goofy foot - in reference to snowboard riding, to put the right foot forward instead of the left; headmanning - to pass the puck ahead to a teammate; regular foot - to ride with the left foot in front when snowboarding; backhand - to pass the puck to a teammate using the backside of the blade on a hockey stick), зооморфизмы (to snake - to provoke someone to turn on an obstacle; gorilla turn - using the whole body to force the turn around; butterfly - a style of goaltending wherein the goalie tends to cover the lower half of the net with his or her leg pads).