общества на классы. Классовая дихотомия выступает у него в двух формах.
Во-первых, это сквозное противостояние, характерное для всех «антагонистических» формаций, где на одном полюсе располагаются непроизводительные, господствующие, угнетающие, эксплуатирующие классы, извлекающие прибавочный продукт из эксплуатации другого класса, а на другом, соответственно, классы производительные, подчиненные, угнетаемые, эксплуатируемые.
Во-вторых, в каждой из этих формаций существуют свои специфические пары классов, выражающие определенный способ производства. Каждый класс предполагает в принципе своего антипода, с которым он находится в противоборстве: явно или скрыто; осознанно или неосознанно; реально или потенциально; в прошлом, настоящем или будущем.
Вот примеры таких пар у Маркса: свободные - рабы; патриции - плебеи; помещики - крепостные; мастера - подмастерья; буржуа - пролетарии и т.п.
Борьба между классами, по Марксу, - это, в конечном счете, выражение борьбы между развивающимися производительными силами и отстающими от них производственными отношениями. В определенный исторический период один класс («реакционный») воплощает отжившие производственные отношения, другой («прогрессивный») - нарождающиеся производственные отношения, соответствующие развивающимся производительным силам.
Один и тот же класс на разных фазах развития общественной формации бывает прогрессивным и реакционным. Так, буржуазия, которая на ранней стадии капиталистической формации была прогрессивным классом, на завершающей стадии становится реакционным классом. [2]
Пролетариат и буржуазия, по Марксу, - последние классы-антагонисты. Будущая коммунистическая формация - это бесклассовое общество.
Для того, чтобы его установить, пролетариат, историческая миссия которого состоит в том, чтобы, освободив себя от буржуазной эксплуатации, одновременно освободить все общество (человечество), должен завоевать политическую власть и установить свою революционную диктатуру.
Таким образом, Маркс не только вместе с Сен-Симоном, сен-симонистами и Контом пророчествует о наступлении золотого века, не только открывает в пролетариате нового мессию, но и «научно» обосновывает, что этот мессия должен делать, чтобы выполнить свое всемирно-историческое предназначение.
Маркс, однако, был слишком серьезным ученым, чтобы за своим утопическим мессианством не видеть более сложной реальности классовой структуры. Дихотомическое видение этой структуры дополнялось у него пониманием существования других классов, слоев и групп помимо двух главных.
Более того, вопреки своей упрощенной концепции борьбы двух классов, Маркс дал блестящие образцы анализа сложных взаимоотношений между различными социальными группами, находящимися внутри и вне выделенных им классов-антагонистов. [1]
Подобные образцы мы находим, в частности, в таких известных его работах, как «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.» (1850) и «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» (1852).
В современном буржуазном обществе, помимо пролетариата и буржуазии, Маркс, в частности, рассматривает в качестве классов землевладельцев и мелкую буржуазию (переходный класс, в котором взаимно притупляются интересы двух классов).
Иногда он обозначает как «фракции» более широкого класса такие социальные категории, которые осознают свои классовые интересы.
Маркс использует такие понятия, как «слой», «промежуточный слой», «промежуточное сословие», «промежуточные классы», «средние классы», «либеральный средний класс» и т.п.
Необходимо отметить многозначность марксова термина «класс». Одни и те же категории выступают у него то, как класс, то, как часть класса, то, как сословие.
Класс земельных собственников он рассматривает иногда как часть класса буржуазии, иногда как самостоятельный класс.
И все же дихотомическое классовое деление было у Маркса преобладающим. В этом сказалось влияние и гегелевской диалектики, и его революционного бойцовского темперамента. [6]
Но такое видение классовой структуры было связано и с собственно социологическими представлениями Маркса об этом предмете.
Во-первых, он понимал дихотомическое деление классов не только как реальное, но и как идеально-типическое, о чем свидетельствует его анализ внутриклассовых, внеклассовых и межклассовых социальных категорий.
Во-вторых, дихотомическая картина классов была связана с марксовым пониманием базовой тенденции их развития - тенденции к поляризации.
Хотя Маркс и признает существование в современном капиталистическом обществе других классов и слоев, помимо буржуазии и пролетариата, все они, с его точки зрения, в перспективе должны исчезнуть.
Маркс предсказывает «неизбежный при современной системе процесс гибели средних буржуазных классов и крестьянского сословия…». Предсказания Маркса об исчезновении средних классов, об абсолютном и относительном обнищании пролетариата при капитализме к настоящему времени не осуществились. [15]
Представление о том, что социальное развитие - это непрерывная борьба классов, выступающая в качестве движущей силы этого развития, было, разумеется, односторонним и упрощенным. Оно фиксировало внимание только на классовом конфликте, оставляя без внимания, во-первых, внеклассовые социальные конфликты, во-вторых, сотрудничество между классами, которое подчеркивал Конт. [12]
В работах Маркса для социологического изучения классов имели значение не столько его классовые дихотомии и прогнозы, сколько сам акцент (зачастую чрезмерный) на роли социальных конфликтов, анализ экономических факторов этих конфликтов, исследование положения и взаимодействия различных классов и групп в конкретных обществах и социальных ситуациях.
2. Марксистский классовый подход
маркс социальный идеологический класс
Классовый подход к анализу социальных явлений предполагает, что ничто в обществе не может быть объяснено вне контекста классовых интересов и отношений.
Маркс не рассматривал свое учение об общественно-экономической формации как историко-философскую теорию о всеобщем пути, которому роковым образом обречены, идти народы. Маркс писал, что его теория - это не «универсальная отмычка, объясняющая и предсказывающая все процессы. Он говорил о том, что в различной исторической обстановке поразительно схожие события могут привести к совершенно различным результатам.
Подчеркивая объективность законов истории, Маркс и Энгельс отмечали, что эти законы реализуются не сами по себе, а через действия людей, конкретных субъектов общественных отношений. Движущей силой исторического процесса, творцами истории являются социальные общности, классы, их организации, отдельные индивиды, выдающиеся личности. Поэтому способы и результаты действия социальных законов зависят не только от объективных условий исторического процесса от уровня сознательности, организованности субъектов политики. [7]
Представители домарксистской философии как материалистической, так и идеалистической ориентации считали специфически человеческим в человеке духовное начало. Они низводили практическую жизнь до чего-то враждебного высотам человеческого разума. Маркс отверг такую позицию, истолковав практическую деятельность как одно из важнейших начал, определяющих специфику человеческого. [9]
С точки зрения марксизма, практика есть «материальная деятельность, от которой зависит всякая иная деятельность: умственная, политическая, религиозная и т.д.». Словом, практика во всех своих проявлениях, включая производственную деятельность и преобразование людьми самих себя, была осмыслена в качестве базовой, исходной основы духовного мира, культуры и т.д. Из этого следует капитальной важности вывод: любая деятельность, даже духовная, не может быть осуществлена безотносительно к практике.
Распространение материализма на область социальной жизни позволило марксизму выработать специфически философское понимание практики, имеющее исключительно широкий мировоззренческий контекст. Иными словами, практика, носящая общественный характер, проявляющаяся в сфере связей между людьми, была увидена в ином, чем прежде, измерении: как явление всемирного порядка, как доминанта в сфере человеческой деятельности.
Разработка марксистского учения связана с созданием принципиально новой исторической формы диалектики, коренным образом отличающейся от гегелевской, - материалистической диалектики. Гегелевская идеалистическая диалектика облечена в мистическую форму, безоговорочно признает развитие лишь применительно к прошлому, изменяет свои принципы при рассмотрении природы. Содержащееся в ней «рациональное зерно» (прежде всего, идея развития через противоречия) было воспринято основоположниками марксизма, её идеалистические положения были ими переосмыслены с материалистических позиций.
Решая эту задачу, Маркс создал диалектический метод, который рассматривал как противоположный гегелевскому. Он подчеркивал: «Мой диалектический метод по своей основе не только отличен он гегелевского, но является его прямой противоположностью. Для Гегеля процесс мышления, который он превращает даже под именем идеи в самостоятельный субъект, есть демиург действительного, которое составляет лишь его внешнее проявление. У меня же, наоборот, идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней.
В противовес гегелевской диалектике, в центре внимания которой - самодвижение понятий, основоположники марксизма стали рассматривать объективные процессы развития в природе и обществе, отражаемые развивающимся мышлением. [13]
Понятие развития занимает центральное место в марксистской материалистической диалектике.
С точки зрения последней, развитие есть сторона, момент универсального движения, являющаяся атрибутом, т.е. неотъемлемым, всеобщим свойством материального мира
Открытые Гегелем основные законы диалектики (единства и борьбы противоположностей, взаимного перехода количественных изменений в качественные и отрицания отрицания) стали рассматриваться в марксизме, соответственно, как законы природы, общества и мышления.
Однако речь шла отнюдь не о внесении этих законов, к примеру, в природу, а об обнаружении их там.
Словом, с точки зрения марксизма, материалистическую диалектику отличает то, что она представляет собой результат развития философии и естествознания, итог обобщения объективных законов, действующих в природе, в обществе и в мышлении.
Созданная Марксом и Энгельсом материалистическая диалектика выступила в качестве новой исторической формы диалектики. Осуществление в её рамках синтеза материализма и диалектики способствовало их взаимному обогащению.
С одной стороны, идея развития сыграла важнейшую роль в углублении представлений о сущности материи и материального единства мира.
Наряду с этим разработка учения о развитии на последовательно материалистической основе позволила диалектике опереться на исключительно широкую фактологическую базу и полнее выявить свои эвристические (использующие продуктивное творческое мышление) возможности в качестве метода научного познания. [14]
3. Критические оценки теории классов и классовой борьбы Маркса
В социально-философской литературе, особенно той, которая не выходит в своих суждениях за пределы противоположности между личностью и обществом и основывает на этой противоположности всю свою этику, теория классовой борьбы Маркса, естественно, подвергалась различным нападкам. При этом любопытно, что выдвигаемые против нее аргументы во многих случаях сами уничтожают друг друга. [5]
Так, например, одни - утверждают, что предположение Маркса о том, что развитие приводит, в конце концов, к уничтожению классов, совершенно не основательно, ибо классовые различия покоятся на естественных различиях индивидуальной одаренности и способностей, а потому классовые образования внутри общества должны неизбежно возникать все снова и снова; другие же утверждают, что никаких классов и классовых интересов в подлинном смысле не существует, так как внутри общества царит столь резкое расхождение интересов, что на самом деле каждый член общества имеет свои особые интересы, и едва ли можно найти и дюжину лиц, которые обладали бы совершенно одинаковыми интересами.
С другой стороны, совершенно упускается из виду своеобразие марксова понятия о классе, и класс понимается по-старому, в смысле имущественной группы. Марксу подсовывают мысль, будто он различает только два вида классов - класс имущих и неимущих (богачей и пролетариата), а затем с курьезной обстоятельностью доказывают, что и имущий класс не есть нечто цельное: ведь величина и род собственности также имеют социальное значение, а потому имущий класс в свою очередь распадается на длинный ряд классов большего или меньшего значения. В особенно наивной форме выдвигает это возражение Т. Масарик. Почти каждая страница его книги «Философские и социологические основы марксизма») доказывает, что для автора остались непонятными даже простейшие основные понятия учения об обществе Маркса. Масарик попросту объявляет, что Маркс различает лишь два класса: буржуазию и пролетариат, он говорит: «Буржуазия, бюргерство - отнюдь не единый класс. Внутри ее существует на самом деле целая иерархия интересов, классов и подклассов, притом эти интересы весьма разнообразны, неоднородны и не совпадают между собой. Нельзя сваливать в одну кучу мелкого кустаря, капиталиста, крестьянина и крупного землевладельца. Совершенно непонятно, каким образом Маркс и Энгельс могли забыть о милитаризме и его значении. Само собой разумеется, также, что действительно реалистическая историческая теория примет во внимание социальное и политическое значение монархии, иерархии, ученых и т.д.».
На самом деле Маркс различает три главных класса и каждый из них делит в свою очередь на подклассы; он неоднократно говорит о средних или переходных ступенях в системе классов, по его представлению, помимо классовых интересов существуют еще и другие интересы коллектива, а сверх того, разумеется, существуют и личные интересы. Так, он в 52-й главе III тома своего «Капитала» указывает, что, помимо классового расчленения, в обществе можно еще различить: «Бесконечную раздробленность интересов и положений, создаваемую разделением общественного труда, как среда рабочих, так и среди капиталистов и земельных собственников».
По представлению Маркса, существуют, прежде всего, индивидуальные интересы, определяемые личным положением человека внутри общества. Далее, существуют классовые интересы (интересы классового коллектива), а кроме них, как уже было упомянуто выше, существуют еще всякого рода иные интересы коллективов, каковы интересы государственные, национальные, профессиональные, общинные, племенные, религиозные и т.д. [8]
Все эти интересы, самым разнообразным образом дополняющие, ослабляющие или уничтожающие друг друга и взаимно сталкивающиеся, приобретают большую или меньшую силу в общественной жизни и определяют ее данное историческое своеобразие.
Формы общественной жизни - результат действия не одного единственного рода интересов, но продукт взаимодействия и борьбы разнообразных интересов, из которых некоторые, разумеется, могут получать особое преобладание в определенную» эпоху.
Всего этого Масарик, как это ни маловероятно, вовсе не понял, и потому он утверждает, что Маркс совершенно не признает значения борьбы индивидуальных интересов в современной экономической жизни, так называемой конкуренции, вследствие чего для него осталось, конечно, неясным и отношение этой индивидуальной борьбы к классовой борьбе.
Поэтому Масарик приходит к следующим запутанным рассуждениям: «Если дарвиновская борьба за существование тождественна с экономической конкурентной борьбой, ясно, что широкую, массовую борьбу, конечно, нельзя объединять с личной конкурентной борьбой. Во всяком случае, как мы услышим, Маркс первоначально не хотел признать за конкуренцией никакого влияния на экономическую оценку благ, однако же, впоследствии он отказался от этого взгляда и признал, что стоимость образуется путем конкуренции. Вместе с тем, естественно, видоизменилась и первоначальная теория классовой борьбы. А раз уж мы задумались над классовой борьбой, то возникает сомнение, должны ли мы представлять себе ее как нечто постоянное. В своей книге, направленной против Прудона, Маркс говорит о борьбе как об общей движущей силе истории, позднее же он вместе с Энгельсом останавливается на том взгляде, что классовая борьба началась лишь с появлением цивилизации и опять исчезнет в коммунистическом обществе. Должны ли мы таким образом представлять себе, что классовая борьба есть лишь временное явление, лишь короткий эпизод истории, а напротив, индивидуальная борьба (дарвиновская/ есть общее явление, продолжающееся в течение всей истории?».
По воззрению же Маркса, классовая борьба есть отнюдь не единственный фактор общественной жизни; наоборот, так как интересы раздроблены «до бесконечности», то существуют также «бесконечно» разнообразные противоречия интересов и их борьба. Положение «Коммунистического манифеста»: «история всякого существовавшего доныне общества - есть история классовой борьбы» - вовсе не означает, что до сих пор в обществе не существовало никакой борьбы вокруг церковных, общинных, профессиональных, семейных интересов и т.д.; оно означает лишь, что до сих пор классовая борьба играла важнейшую роль в историческом развитии общества и налагала свой отпечаток на политическую жизнь. [12]
По Марксу, борьба интересов внутри общества вовсе не сводится к классовой борьбе, но Маркс требует, чтобы значение этой борьбы для исторического процесса не оставлялось совершенно без внимания, как это было раньше, и чтобы всякие виды борьбы не соединялись попросту в одно, без точного их различия, под выражением «борьба интересов» или «социальная борьба», как это делает Масарик.
Чтобы понять общественную жизнь в процессе ее исторического созидания, то мы должны отличать друг от друга различные виды борьбы соответственно их происхождению и содержанию, равно как и их мотивам.
Именно в том и заключается значение теории классовой борьбы Маркса, что она отбрасывает старое представление, признававшее лишь наличие антагонизма между индивидуумом и обществом и потому усматривавшее в социальной борьбе только борьбу индивидуума с обществом, возмущение индивидуальной воли против воли общества или так называемой общей воли; напротив, теория Маркса отводила место борьбе классов как важнейшему фактору в развитии общества. Согласно социологическому учению Маркса, общей воли, с которой так прекрасно оперировала старая философия, вовсе не существует, ибо общество не есть нечто цельное с совершенно одинаковыми интересами, но расколото на классы. Разумеется, существуют и общие интересы для всего общества, ибо совместная жизнь и деятельность в обществе невозможна без известного порядка, а потому все члены общества, поскольку они не отрицают вообще всякого общественного строя, заинтересованы в поддержании такого порядка. [9]
Но вследствие своего различного положения внутри общества они создают себе различные идеалы этого порядка, а потому их интересы в отношении отдельных правил этого порядка неодинаковы, и они рассматривают эти идеалы под своим классовым углом и с различных точек зрения.
Иными словами: существуют, конечно, общие интересы для всего общества, но они видоизменяются и получают различное значение для различных классов.
Как все вообще социологическое учение Маркса, так и эта теория, согласно которой хотя и существуют общие интересы для всего общества, однако же, они различным образом понимаются и оцениваются разными классами, нередко оставалась непонятой критиками Маркса.
Так, например, Туган-Барановский в своей книге «Теоретические основы марксизма» обвиняет Маркса в том, что последний отрицает существование солидарности интересов различных классов в капиталистическом обществе.
Туган-Барановский доказывает это следующим образом: «В защите политической самостоятельности государства в равной мере заинтересованы все классы общества, поскольку эта самостоятельность имеет для них идеальную ценность. В чисто хозяйственной области государство есть организация не только классового господства, но и хозяйственной культуры и фактор подъема общей суммы национального богатства, что соответствует интересам всех общественных классов, как целого.
В противовес этим рассуждениям достаточно указать на то, что, во-первых, Маркс совершенно не оспаривает существования некоторой ограниченной солидарности интересов между классами внутри общества, а во-вторых, что проф. Туган-Барановский смешивает интересы общества с интересами государства. То, что он перечисляет, - это государственные интересы, и даже те теоретики марксизма, которые говорят о скором уничтожении классового государства, никогда не оспаривали, что рабочий класс сильнейшим образом заинтересован в государственных учреждениях, в государственной экономической политике и культурном развитии государства. Иначе было бы совершенно непонятно их требование замены нынешних неудовлетворительных государственных учреждений лучшими.
Однако самое странное истолкование было дано теории классовой борьбы Маркса в статье Адлера «Социальный смысл учения Карла Маркса».
Адлер исходит из изложенного в VIII главе I тома этой работы, воззрения Канта на «антагонизм» в обществе, а именно из того предположения, что человеком, как членом общества, руководят антагонистические естественные влечения, - с одной стороны, влечение войти в состав общества, с другой стороны, влечение к уединению. Отсюда возникают свойства общительности и необщительности, борющиеся между собой и побуждающие человека к «честолюбию, властолюбию, корыстолюбию», а тем самым заставляющие его идти вперед по пути развития. В этой «необщительной общительности», а не в разнообразии экономических взаимоотношений и вытекающих отсюда противоречиях интересов, усматривает Адлер корни классовой борьбы, и потому он открывает в кантовской теории влечений как бы гениальное предвосхищение теории классовой борьбы Маркса.
Из этого взгляда Канта Адлер попросту заключает, что обобществление человека уже с самого начала носит противоречивый, антагонистический характер; отсюда он приходит к тому выводу, что обобществление человека существует «следовательно, не иначе как в условиях постоянной и напряженной борьбы между полярными противоположностями объединения и разлада». [6]
«Пользуясь знаменитым изречением Канта, которое сохранило на себе печать гениальности его мышления и в этом случае (когда он выступает с идеей своего рода механики социальной жизни и оказывается достойным изумления предшественником диалектики истории Гегеля и Маркса), - обобществление есть необщительная общительность человека, т.е. влечение
его вступить в состав общества, соединенное, однако же, с всегдашним сопротивлением, непрерывно угрожающим этому обществу распадом».
«Человеческое общество вследствие этого не имеет иной формы существования, кроме формы борьбы различных групп интересов. Но эти противоположные интересы коренятся в последнем счете в форме экономического существования человека, - будь то командование господ над трудом их рабов, или стремление землевладельцев лишить своих свободных сограждан пользования землей, или противоречия между горожанами и крестьянами и т.д. Короче говоря, эти противоположные интересы становятся классовыми противоречиями, а потому и классовая борьба становится формой существования общества».
Итак, классовая борьба весьма удачно сведена не к противоречиям интересов, порождаемым процессом исторического развития хозяйства, но к природным влечениям человека.
Однако же в какой мере справедливо, что общество существует не иначе, как в постоянной и напряженной борьбе между объединением и разладом? Основой общества является общественное производство, или, выражаясь словами Маркса, производство материальной жизни.
Общество существует только в этом непрерывно возобновляющемся жизненном процессе и только благодаря этому процессу, только благодаря работе создавания средств существования. Эта деятельность, а не так называемая «необщительная общительность» есть конститутивный фактор общественной жизни.
Конечно во всяком обществе, даже и наиболее примитивном, существует объединение и разлад, но не потому, что члены общества хотели бы «уединиться» и возмущаются против обобществления, - как раз на низших ступенях развития индивидуум почти всецело поглощается своим коллективом, но потому, что даже и примитивное общество вовсе не представляет собою чего-то совершенно цельного в смысле Канта, но расколото на ряд коллективов (не классов), каковы, например, орды, родовые товарищества, семейные союзы, деревни ц т.д., причем все эти коллективы имеют различные экономические интересы в зависимости от исторически данной формы производственного процесса и от своего положения в этом процессе.
Поэтому если М. Адлер утверждает, что человеческое общество не имеет никакой иной формы существования, чем борьба классов за свои интересы, и что классовая борьба есть форма его существования, то он смешивает разные понятия.
По представлению Маркса, форма существования общества определяется формой его хозяйства, так что определенное общество можно определить как форму организации определенного производства (в таком смысле мы и говорим о первобытном коммунистическом обществе, раннекапиталистическом, феодальном и т.д.), и классовая борьба есть не что иное, как борьба интересов, возникающая внутри таких форм общества на почве совершенно определенных исторических хозяйственных отношений (экономических расхождений).
Эта борьба интересов появляется лишь на определенной ступени развития и не имеет ничего общего с антагонизмом между якобы вечным влечением человека к обобществлению и к уединению.
Поэтому первобытное общество совершенно не знает классовой борьбы, хотя оно в наибольшей степени подвержено воздействию так называемых естественных влечений. Ведь само собой понятно, что там, где нет классов, не может существовать и классовая борьба. [8]
Заключение
Таким образом, класс есть продукт экономического развития, коллектив с общими интересами, имеющий свои корни в данной экономической формации.
Основой деления на классы является, как говорит Энгельс в «Анти-Дюринге», разделение труда, которое имеет своим последствием образование определенных категорий общественной трудовой деятельности; однако это ничуть не мешает тому, чтобы впоследствии разделение на классы нередко осуществлялось и укреплялось посредством насилия и грабежа, хитрости и обмана.
В своей небольшой работе о «Происхождении семьи» Энгельс указывает лишь на то, что разделение на классы произошло уже в эпоху, предшествующую возникновению государства. Древний родовой строй в том виде, как он существовал, например, у северо-американских индейских племен к моменту их открытия, еще вовсе не знал классовых делений. Однако же рост меновой торговли и введение рабства, переход земли в частную собственность, а вследствие этого и возникновение групп многоземельных и малоземельных, вынужденных работать на других за вознаграждение, далее, возникновение, наряду с земледелием, первобытного ремесла привели в ходе истории к образованию господствующих и угнетенных классов.
Итак, современная классовая борьба между буржуазией и рабочим классом имеет уже много предшественников. В известной мере она есть лишь новая фаза в историческом ряде форм классовой борьбы.
Поэтому, как говорит Маркс в «Коммунистическом манифесте», «История всякого существовавшего доныне общества (точнее, всякого общества, организованного в государство) есть история классовой борьбы».
Однако современная борьба рабочего класса, по представлению Маркса, есть нечто новое постольку, поскольку в настоящее время дело идет не об одном только изменении классового деления, как это было раньше, не о новой группировке классов, но об уничтожении самих классов и классовых антагонизмов.
К этому сводится и на самом деле, по представлению Маркса и Энгельса, современная борьба между буржуазией и рабочим классом.
Список литературы
1.Антонова И.К. Марксизм вне политики. Источники, генезис и структура работ Маркса и Энгельса. - М.: Едиториал УРСС, 2004. - 192 с.
.Бем-Баверк О. Критика теории Маркса. - М.: Социум, 2002. - 211 с.
.Бернал Д. Марксизм и наука. - М.: КомКнига, 2010. - 112 с.
4.Дмитриев А.Н. Марксизм без пролетариата. - СПб.: Летний сад, 2004. - 528 с.
.Иглтон Т. Марксизм и литературная критика. - М.: Свободное Марксистское издательство, 2009. - 112 с.
6.Каутский К. К критике теории и практики марксизма. - М.: Юнити, 2003. - 154 с.
.Лафарг П. Экономический детерминизм Карла Маркса. - М.: КомКнига, 2007. - 296 с.
8.Лукач Г. Исследование по марксисткой диалектике. - М.: Логос-Альтера, 2003. - 258 с.
.Марксизм. Альтернативы XXI века. Дебаты постсоветской школы критического марксизма. - М.: Ленанд, 2009. - 264 с.
10.Нартов Н.А., Бельский В.Ю. Социология. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005. - 115 с.
11.Осипов Г.В. Социология. - М.: Наука, 2002. - 527 с.
12.Татидинова Т.Г. Социология. - М.: ЦОКР МВД РФ, 2008. - 205 с.
13.Учение Маркса. XXI век. Марксизм и современность. Мировой финансовый кризис. - СПб.: Красанд, 2010. - 376 с.
.Уин Ф. Карл Маркс. - М.: АСТ, 2003. - 432 с.
15.Социология. Основы общей теории. Отв. ред.: Осипов Г.В.; Москвичёв Л.Н. - М., 2002. - 300 с.