Бытовая этика по литературе эпохи Тан
Курсовая работа
Бытовая этика по литературе эпохи Тан
Введение
Династия Тан существовала в Китае с 618 по 907 гг. Тан - период очередного объединения страны, после очередных потрясений (на севере страны до объединения было время нашествия Кочевых племён великой степи и период «Шестнадцати царств пяти северных династий») эпоха Нань-бэй чао, собственно само объединение произошло через непродолжительное время правления династий Суй. Удержавшимся у власти оставалось только продолжить инициированное. В предшествующий период не стало империй, было сильно ослаблено конфуцианство, правда, последнее приобрело силу социального генотипа, во многом определив эволюцию страны, в том числе и на уровне интересующей нас бытовой этики. Собственно, восстановив страну практически такой, какой она была в культурном поле.
Танский период истории Китая выбран не случайно, он имеет огромное значение в истории страны. Именно тогда были заложены жесткие рамки традиций, в рамках которых уже развивались последующие китайские империй. В империи Тан, благодаря объединению страны стало возможным ввести единую систему экзаменов, кроме того, их установление произошло на новой базе - этой новой базой стала конфуцианская идеология (трансформировавшая и поглотившая часть норм лигизма), которая и законсервировала основные китайские поведенческие нормы на долгое время. Даосский уход от жизни, отшельничество теперь не в почёте.
Но почему именно бытовая этика выбрана предметом исследования - в традиционно-китайской системе мышления господствовала, занимала социальная сумма личностей. Практически это означало, что на первый план выносилось социально значимое поведение людей, то есть социальная этика имела первостепенное значение. Бытовая этика же являлась непосредственным отражением социальной, её базисом, заложившим основы социального поведения наций. Раскрыв этические нормы бытового уровня, сформировавшиеся в эпоху Тан, можно будет понять, по каким принципам и нормам будет строиться дальнейшеё социально-этическое развитие, от чего оно будет отталкиваться. И, что в себя включать.
Историографический обзор - количество литературы, по проблеме, имеющихся в моем распоряжении весьма скудно. Среди них нет прямо посвящённых поставленной цели работы.
Начнем с обзора зарубежной историографии - это монография Э. Шефера Золотые персики Самарканда - «Книга о чужеземных диковинах в империи Тан». Работа специального характера, посвященная изучению предметов китайского импорта того времени, работа имеет косвенное касательство к затронутой в исследовании проблеме. Книга содержит, хороши обзор по изменению ситуации в самом Китае, Танского периода и изобилует цитатами и пояснениями, часто затрагивая и взаимодействия китайской культуры с новыми веяниями.
Перейдем к отечественной историографии. В работе использованы соответствующие главы из обзорных работ по истории Китая. Ознакомившие с внутренней ситуацией в Китае Танского периода и определившие направления работы.
Рассмотрим работы Васильева Л.С. - в его «История религий востока» 18-я глава, интересующая нас в рамках исследования: «Конфуций и конфуцианство», там рассматриваться и этические нормы установленные конфуцианством, указываться их распространение во внутрисемейном общении и ряд других аспектов вошедших в работу, в том числе и система экзаменов непосредственно Танской эпохи.
Васильев Л.В. В своей работе: «Некоторые особенности системы мышления, поведения и психологии в традиционном Китае». Напрямую касаться рассматриваемых тем, но работа не выделяет конкретных периодов в истории Китая. Кроме заданных рамками всей работы. Что снижает её ценность для нас. Но сделанные наблюдения характерны и для эпохи Тан. Но в работе показан конфуцианский характер общества, отсутствие индивидуальной личностности, её место как неотъемлемой части коллектива. Из непосредственно бытовой этики показан неплохо характер семьи замкнутой на старших.
Очень помогли и вступительные статьи к сборникам стихов и новелл. Так же использованы следующие справочные издания: Советская историческая Энциклопедия т. 14. статья Дурманова Л.И. - Тан. М., 1973.; Большая советская энциклопедия т. 46. ст. Тан. М., 1956. История всемирной литературы т. 3.
В работе мы будем опираться, прежде всего, на источники, относящиеся к художественной литературе, эпохи Тан, такую подборку задает сама тема. Эпоха была чрезвычайно плодотворная в литературном смысле. Кроме того, исследователи, а именно Э. Шефер…, обратили внимания на то, что: «Танская поэзия очень конкретна и многие описания в ней полностью совпадают с историческими источниками, а часто и значительно и дополняют». Л.С. Васильев замечает: «Деятельность китайских художников, поэтов, актёров, драматургов романистов была направлена, прежде всего, на точное изображение общества, его реальной жизни, на изображение реально существовавших социальных типов и персонажей во всей сложности их взаимоотношений».
Всего в Танскую эпоху одних поэтов было известно до 2,5 тысяч, не говоря об остальных литераторах и публицистах, а так же многих других. Естественно, в работе будут использованы сочинения далеко не всех наличествовавших литераторов. Источники, взятые в оборот моно разделить на две группы: новеллы и поэтические произведения. Отдельно по каждой из них речь пойдет ниже, пока же рассмотрим общие особенности присущие авторам используемых в работе произведении. Практически все поэты эпохи тан состояли в чиновниках, как в прочем и литераторы, или, во всяком случае, стремились ими стать. Вместе с тем эти обстоятельства сильно расширяли кругозор литераторов и поэтов, естественно тех из них кто благополучно сдал экзамены для поступления на службу. И им в силу постоянной ротации чиновнических кадров приходилось часто перебираться с места на место. Кроме того, в силу специфики вступления в должность они обязаны были знать конфуцианские каноны поведения. Следовательно, опираясь в своих изысканиях, на произведения эпохи Тан нужно, прежде всего, учитывать заложенные в них, как изначальную базу конфуцианские каноны. И то, что они, прежде всего чиновники и о многих повседневных делах простых китайцев знали не понаслышке из первых рук. Правда и из этого правила есть исключение, но их не так много. Они довольно близко знали нужды простого народа, разделяли его надежды. Отсюда известный демократизм идей многих из них и реализм в показе жизни нравов и этических воззрений противоречивой эпохи.
Есть ещё ряд общих особенностей: основным стержнем философии того периода, да и общества в целом были одобренные конфуцианством социально - этические доктрины, конкретность мышления и склонность к строгой, регламентированной символике - только так, а не иначе.
Вся китайская проза располагалась на пространстве между документом, подлинным историческим свидетельством и самой безудержной фантазией. «Но какой бы материал ни побуждал китайского сочинителя к творчеству, главный импульс всегда рождался из удивления».
Теперь перейдем к рассмотрению выделенных групп источников. Первая группа - это новеллы. Новеллы восьмого века уже не так фантастичны, как прежде они, соответственно, ориентировались на действительность. Фантастика в них выступает, как средство показа общественной жизни, часто даже с критических позиций. Примерно со второй половины 9 века развивается жанр героической новеллы, воспевающей волевого, предприимчивого, сильного человека. Сама эпоха давала для этого богатый материал. Но действия самих героев в этих новеллах сугубо реалистичны. Танская новелла была новым жанром, утверждавшим жизненное, реалистическое начало. Танские новеллы в художественной форме отразили подлинную жизнь Танского общества. Некоторые из новелл отмежевались от официальной конфуцианской идеологии. Правда профессиональных новеллистов среди авторов мало, ничего удивительного в этом нет, это новый жанр, произведения написаны разными авторами. Но встречаться и целые сборники новелл произведений одного автора, но в моём распоряжение имелись две, три новеллы одного автора, имеющих русский перевод. Часть авторов, отличившись написанием новелл, являлись одновременно, как талантливыми литераторами, так и политическими деятелями своего времени. Наиболее информативными из произведений данной группы являются, прежде всего: «Повесть о красавице Ли», автор Бо Синцзянь и Гуляка и волшебник автор Ли Фу-янь данные источники явились наиболее информативными из всего массива источников данной группы, первый автор подробно описывая бытовые проблемы современного ему общества старается обратить на них внимание современников, у Ли Фу-яня же фантастичность служит мотивом повествования, движущая сила действия, но основные моменты повествования носят дидактический характер, показывая «правильные» нормы поведения обличая «недостойные». Привлекались также произведения других авторов. Именно, широко известные в своё время новеллы Хань Пейя (768-824), критиковавшего предрассудки буддизма, и пороки современного ему общества. Также произведения таких авторов: Ли Фуянь (9 в), Бо Синцзянь (799 - 862), брат Бо-Цзюй-и, Юань Чжэнь (778 - 881).
Многие новеллисты являлись людьми, не довольными современным им обществом. Намеренно выставляя напоказ, в своём творчестве, многие не устраивавшие их общественные нормы - данный факт следует учитывать при анализе источника. Но они ни в коем случае не искажает существующую реальность, также следует отметить, что присутствующие в новеллах элементы фантастического являются лишь способом высказать свои мысли, бытовая же этика остается слепком с реальности.
Перейдем ко второй группе использованных источников - поэзия. В поэзии тоже происходят значительные изменения, она тоже становиться «живой» изображая не застывшие каноны, а повседневность с её конкретным наполнением - различными суетами и хлопотами, радостями печалями, совсем не похожими на произведения прежних эпох. Взгляды поэтов пристально и пытливо были обращены на современную им жизнь, что вызвало усложнения их мировоззрения и мироощущения, в котором они всё настойчивее пробовали разобраться.
Танская поэзия принадлежит времени, когда литература выполняла также роль философской и даже исторической науки. Развиваясь на протяжении трехсот лет существования Танского государства, она была поэзией новых открытий в познании мира, в художественном его осознании, в понимании возможностей и задач человека в обществе. И она не перестала быт живым организмом, с чересчур застывшими нормами и канонами. Основными источниками в данной группе стали произведения трех наиболее значимых поэтов эпохи. Это великие поэты средневековья: Ли Бо Ду Фу, Бо Цзюй-и.
Бо Цзюй-и (Бо Лэ-тянь) (778 - 846) - две идеи владели им с юных лет - это поэзия и участие в государственном управлении. Улучшить жизнь народа хотел он этой идеи, он посвятил свои стихи и свою государственную деятельность. В то время, для того чтобы стать чиновником, надо было сдавать экзамены. А для этого надо было отлично знать всю предшествующую литературу и уметь самому написать образцовое сочинение. В продолжение своей долгой жизни поэта в его мировоззрении конфуцианство соединилось с буддизмом. Это именно его поэзия с поразительной точностью запечатлела тяжёлый повседневный труд и мелкие радости простых людей, отмечая изъяны современного ему государственного уклада. Стихи поэта очень простые, он стирался сделать их понятными простым людям, в них нет лишних метафор и многого другого присущего традиционной китайской поэзии, что ценно и для современных исследователей.
Вместе с Юань Чжэньом (778 - 881) Бо Цзюй-и выступил против чистого искусства, против формализма, господствовавшего в поэзии предшествовавших веков. Они требовали от писателя наиболее тесного сближения с жизнью. Их стихи отражали различные стороны жизни общества и именно своей актуальностью завоевали бессмертие.
Ду Фу (712 - 770) был проникновенным и тонким лириком, певцом своих одиноких дум, выразителем интимных движений души, если бы не случившееся в 755 году восстания Ань Лушаня, во время которого будущий великий поэт попал в плен к мятежникам. Бежал из плена и долго скитался по стране. Повсюду он видел разоренные поля и деревни, голодных и обездоленных людей. Это время стало переломным для всего творчества поэта, - именно так, как ломаются ветви деревьев под тяжестью снежной лавины, обрушившейся с гор, изменился внутренний строй лирики Ду Фу, ее костяк, как выражались средневековые китайские критики. Поэт теперь как бы почувствовал, что его голосом говорит народ, говорит история, говорит судьба, поэтому голос поэта зазвучал с новой - неожиданной - силой. Именно восстание Ань Лушаня сделало Ду Фу великим поэтом - или даже величайшим, по признанию большинства китайских критиков. В произведениях поэта скрываются искренние гражданские чувства, глубокая любовь к родине и скорбь за ее судьбу, содержание его лирики оказывается шире тех или иных конфуцианских идей. Кроме того, что особенно для нас важно главная особенность лирики Ду Фу - её конкретность, достоверность и автобиографичность.
Ли Бо (699 -762) - современник и друг Ду Фу, человек хорошо знавший даосизм, оценённый ещё во время своей бурной жизни. Судьба его бросала то к дворцу императора, то в руки палача. Ли Бо с истинно отшельническим пафосом говорит о желании «уйти в небесный дым», чтобы избавиться от земных мучений. Между тем в Ли Бо воплощен национальный характер чудака и романтика, всем своим поведением протестующего против догм официальной морали. Ли Бо будучи даосистом человек вдохновения, ищущий необычное в самых обычных пейзажах и чувствах.
В исследовании использованы произведения других поэтов Танского времени. Это были ещё Мэн Хао-жань, Ван Вэй (Мо-цзе, Ван Мо-цзе, Ван) (701 - 761), Вэй Ин-у, Ван Бо (649 - 676), Ло Бинь-ван, Чэнь Цзыан (661 - 702) и другие, но вышеперечисленные явились основой для раскрытия задач поставленных мною.
Проведя критически анализ источников, мы установили, что в целом они объективно описывают современную им действительность (если учитывать характер самих авторов), следовательно, изучая эти источники можно вычленить стереотипы поведения установившиеся или зарождающиеся в тот период.
Целью исследования является реконструкция системы норм в бытовой этике эпохи династии Тан. Для достижения цели были поставлены следующие задачи: во-первых, изучить особенности бытовой этики на уровне семейно-брачных отношений; во-вторых, исследовать повседневную этику чиновничества.
Цель исследования, задачи, поставленные для ее достижения, а также характер источника и литературы определили структуру работы. Она включает в себя введение, основную часть, состоящую из двух глав, заключение, список источников и литературы.
1. Бытовая этика семьи
.1 Старшинство в семье и отношения между родственниками
Описания семейной бытовой этики, мною было решено, начать с отношений построенных между домочадцами, между близкими родственниками, кто имел в семье последнее слово, кто был глава семейства, если таковые имелись и так далеё.
Перед началом описания следует отметить следующеё: за предыдущеё время, господствующеё системой мировоззрения стало конфуцианство, основным противником конфуцианства в ту пору была буддийская идеология. Существовали и другие течения, но более мелкие и менеё заметные или же причудливо смешавшиеся с конфуцианством. После несколько веков, прошедших со дня смерти Конфуция основанная им религия превращаться в Пиетет перед идеализированной древностью, когда правители отличались мудростью и умением, чиновники были бескорыстны и преданы, а народ благоденствовал.
В средневековом Китае постепенно сложились и были канонизированы определеннее нормы и стереотипы поведения каждого человека в зависимости от занимаемого им места в социально-чиновной иерархии. Они нашли своё более наглядное отражение в том, что обычно именуется «китайским церемониями». В принципе правило диктовало всё, даже отношения в семье.
Теперь перейдем непосредственно к теме внутри семейных и родовых отношений.
Судя по источникам главным в семье, считался, глава семейства, отец, иногда впрочем, формально (но такое было большой редкостью - не принято):
«И, как я был в ответе
за моих детей и жену,
Так же ведали мною
государь, и отец, и мать».
Отец или другой старший в семье, например мать. А если родителей уже не было в живых, таковым был, как правило, наиболее старший мужчина. Он же кормил её членов, которые не могли сами прокормить себя, в первую очередь это были женщины, но могли быть и представители сильного пола (например, младшие братья). Был ещё вариант, когда зять заботился о родственниках жены, но как правила в том случае если они не могли сами о себе позаботиться (например, осталась из родственников жены только её престарелая мать): «… - Хотел бы считать себя тем, кто будет кормить вас до конца ваших дней». Впрочем, вполне возможно, что приведенный выше отрывок всего лишь часть брачной формулировки.
Итак, с уверенностью можно утверждать - Глава семьи также нес всю ответственность за содержание остальных своих домочадцев:
«Недовольные ропщут дети,
У племянников скучный вид»,
Данное утверждение может поддержать ещё один отрывок:
«…Сыновья ж мои неслухи знать не хотят
никакого к отцу уваженья -
Все кричат от обиды, что вновь на обед
ничего им сегодня не дали.»
Ниже приведен отрывок, подтверждающий тезис заботы о домочадцах, но тех, кто не мог прокормить себя сам или вследствие несовершеннолетия или по другим причинам:
«Сетью мирской
Опутан в семейном кругу.
День ото дня
Сестра взрослеет моя,
Младший мой брат
До сих пор ещё не женат,
Скудный оклад,
Без всяких достатком семья,
Нет сбережении,
И не было их никогда».
Глава семейства имел полное право приказывать остальным членам семьи: «Тут он велел жене…», «Захотел он узнать, что с ней и велел своему старшему сыну…», «Он приказал своей жене выйти и поклониться гостям; » «Отец не поверил и велел рассказать правду»
«…Но, вопросы эти
Прерывая,
За вином
Ты посылаешь сына.
И велишь
Пырей нарезать свежий,…»
и, видимо, имел неограниченную власть над ними в пределах дома. Но естественно в рамках приличий и пока он сам вёл себя подобающим образом: «С этих пор Ли И стал очень жёстоко обращаться с ней (женой) часто бил её, мучил и терзал так что в конце концов она обратилась в суд и оставила Ли И». Кроме того отец являлся авторитетом для молодого поколения. Васильев писал: «…, фактически безграничный владетель своих многочисленных жен, наложниц, детей, жён сыновей, внуков и иных родственников домочадцев, слуг и т.п.».
Если отец настаивал, его не смели ослушаться. Впрочем, не только его одного, оба родителя в это отношений составляли единое целое, представляя собой, что-то вроде живых объектов поклонения: «Пять лет я ничего не знаю о моих родителях; для такой непочтительной дочери нет места на земле». Немногие решались противиться воли старших: «Чувства отца и сына - от неба».
«Лишь мать печалит
Помыслы мои -
Пять лет она
Лежит в сырой могиле.
При жизни
Я не мог ей помогать:…».
Существовала и традиция в общении довольно близких родственников в первую очередь задавать строго определенные вопросы, независимо от того интересны ли они человеку их задающему: «Брат и сестра осведомились о здоровье друг друга, потом она спросила об отце, о матери, и на этом разговор иссяк». По дальнейшему ходу повествования видно, что девушка прекрасно осведомлена о делах дома и, по всей видимости, данный диалог был часть стандартной процедуры проявления вежливости и заботы.
Видимо как-то влияло на положение в семье и старшинство: «- Зовут её Жэнь, она двадцатая в семье, - ….». Или:
«Младшая дочь
В почтенном семействе Се,».
Видимо это каким-то образом сказывалось на социальном статусе внутри семьи.
Так же для Танского времени характерны ещё сильные внутри родовые связи и Распространены они были отнюдь не только в знатных семьях и ниже приведенные отрывки позволят мне быть не голословным в этом утверждении:
«И в деревне от века
только два этих рода есть.
Совершаются браки
сотни лет между Чжу и Чэнь».
«Через несколько месяцев он взял жену из рода Цуй, что из Цинхэ». Или: «Ду спросил, как её зовут; подруги ответили: она из рода Чжао».
Для болеё привилегированных слоев это было характерно, но уже с болеё богатыми подробностями, особенно это касалось подвигов предков, если таковые имелись, и были достаточно вескими чтобы быть, запомненными и служить в назидание потомкам. Приведём ряд примеров: но, увидев на визитной карточке фамильное имя своих предков и их ранги, …. «Госпожа Цуй происходила из рода Чжэнов; мать Чжана тоже была из этого рода. Сочлись родством, и оказалось, что вдова Цуй приходиться Чжану тёткой по женской линии».
Родственники обязаны были узнавать друг друга, где бы не произошла встреча, не забыв при этом упомянуть и степень своего старшинства в роду: «- Моя фамилия Чжан, - ответил тот.
Я тоже из рода Чжан, значит можно считать, что я прихожусь вам младшей сестрой, - сказала девушка и, поклонившись, спросила, какой он по счету в семье.
Третий ответил тот и, в свою очередь, поинтересовался, какая она по счёту.
Старшая из сестёр.
Чужеземец обрадовался:
Я счастлив, что повстречал сегодня младшую сестру». Или: «- Не вы ли господин Ли И, десятый в роду? Я сам из Шаньдуна и прихожусь вам дальним родственником по женской линии».
Вот отрывок автор, которого рассказывает о повседневной деревенской жизни, где так же есть следующие строчки:
«В жизни ближе иль дальше,
всюду помнят они родство».
Вообще опора на родных, отношения к ним было, как правило, очень теплым:
«…Есть братья у меня -
Они в столице,
И между нами -
Десять тысяч ли.».
Вообще из анализа источников следует вывод о том, что все слои общества были связанны родовой системой, и это было одним из неотъемлемых элементов общественной системы. Более того, это образ жизни, ставший всеобщим стереотипом.
С одной из сторон этой системы в повседневной жизни связана, как помощь родственникам, так и почитание предков в семейных храмах. Скорее всего, родовым хромом заведовал старший в роду, у прочих были семейные храмы.
Молодожены часто могли жить под одной крышей с родителями, как правило, это были родственники жениха, но могли быть и близкие невесты:
«Мой внук ещё мал -
Материнскою кормиться грудью».
Родственники, не жившие под одной крышей, то есть являвшиеся по существу не очень близкими родственниками, так же могли поддерживать друг друга, что, по-видимому, было распространенным явлением. Но человек обязан был трудиться наравне с остальными своими родственниками, проживавшими в доме: «Попытался Цзы-чунь искать приюта у родственников и друзей, но не тут-то было: всякий знал какой он бездельник». «Родственники отвернулись от Цзычуня, потом, что он не хотел работать».
Не была чем-то из ряда вон выходящим и простая помощь родственникам, в том числе от тех родственников, которые не обязаны были этого делать, так как не являлись старшими в роду, в том числе и с приданным, помощь могла оказываться, как младшим родственникам, от старших или богатых в роду. Так и родственниками по линии брака, в том числе и родителями невесты или жениха: «Одежду, пищу и деньги им давал отец.». Или: «Разорившись, он поселился в семье своей жены». Вот примеры помощи родственников внутри рода: «Устроив брачные дела племянников и племянниц,…», «….; Лю имел возможность помогать всем родственникам». «Так прошло несколько лет, и всё это время Лю Чжэнь заботливо поддерживал свою овдовевшую сестру». Помощь могли оказывать и очень дальние родственники, возможно даже не знакомые до сего дня, но принадлежащие к одному роду, что очень важно отметить: «- Ваше жилище бедно, как пустой сосуд. Я хотел бы устроить вашей молодой супруге удобное жильё. Прошу вас не отказывайтесь»! Здесь, в приведенном отрывке речь идет о помощи, человека, познакомившегося всего за несколько дней до того со своей родственницей. Родственник мог так же в случае чего и сам искать помощи родственников даже живших далеко: «Он послал в подарок редкостные драгоценности, а мальчику слуге приказал «…» отвести Ян к её родным далеко на север».
Видимо, также расположение высших сановников государства распространялось, связывалось часто с расположением к родственникам или семье счастливца:
«Многочисленным сёстрам и братьям её
Во владения земли он дал,
И завидного счастья немеркнущий свет
озарил их родительский дом».
Из выше сказанного следует вывод о том, что человек в Танском обществе даже на бытовом уровне ощущал себя, прежде всего частью рода, одним из тех, кто должен был продолжать его славу и приумножить её, и соответственно имея возможность, скорее всего, просто обязан помогать своим обедневшим родственникам: «- Этих денег хватит, чтобы заняться достойным делом, обеспечить всем необходимым бедных родственников и выполнить, таким образом, свой долг». Внося свою лепту в поддержку славы рода. Л.В. Васильев в одной из своих статей, поэтому поводу пишет буквально следующее: «…социальной единицей всегда был не индивидуум, не его «эго», а семья, а то и большой клан из группы родственных семей». В другой работе по этому поводу написано следующее: «Семья считалась сердцевиной общества, интересы семьи намного превосходили интересы отдельно взятой личности, которая рассматривалась лишь в аспекте семьи, сквозь призму её вечных - от далёких предков к отдаленным потомкам - интересов».
И главной целью мужчины была, прежде всего, благочестие и величие рода: «- Твоя жена беременна, но не убивай её сына, он будет служить мудрому императору и возвеличит твой род». «Мужчина должен рождаться, …., вести свой род к процветанию, я семью - к богатству, - вот что я называю жизнью!». «- Теперь, когда я остался сиротой мне нужно жениться, чтобы дать продолжение своему роду». И соответственно человека, не оправдавшего доверие, ждал, мягко говоря, прохладный прием, вплоть до высшей меры - знакомства с предками в не очереди: «- Ты опозорил наш род. Да как ты осмелился показаться мне на глаза»?! «- Я наследовал должность отца и деда, император постоянно осыпал меня милостями, и если я потерплю поражение, то в один день втопчу в грязь честь нашего имени, незапятнанного в течение сотен лет». Но виновный в позоре вполне мог быть прощен по разным причинам, ну например он смог обиться видного положения при дворе или совершить поступок во благо рода и перекрыть этим свои прошлые ошибки. Но не надо думать, что данная система многое предотвращала, ведь поступки, позорящие род отнюдь не совпали с системой уголовного права. Тем более что по нормам конфуцианской морали сын - покрывает отца. Да, право, всевозможные люмпены и маргиналы существовали везде, даже в средневековом Китае.
Непременно, хотя бы вскользь, но необходимо упомянуть о том, что заслуги мужа и детей отражались и на статусе жены: «Тогда вы непременно станете крупным сановником, и моя младшая сестра, …., вместе с вами удостоиться высоких милостей и будет счастлива». Или: «…; на протяжении десяти лет он был правителем нескольких областей. Красавице же был пожалован титул знатной дамы из Цзяньго». Следующий отрывок говорит о сыне: «Позднее у них родился сын, которому дали имя Кунь. Со временем он стал правителем в Иньмэни, и в силу занимаемого им положения его матери был пожалован обычный в таких случаях титул». Что подтверждает зависимость жены от мужа.
К слову о женских свободах Ван Гулик в своей книге пишет, ссылаясь на произведения Танского времени о довольно большой свободе, которой пользовались женщины, иногда им даже разрешалось присутствовать и развлекать гостей на сугубо мужских пирушках, устраиваемых мужем. И вообще, по его мнению, женщина в Танском Китае пользовалась большей свободой, чем при последующих династиях.
В источниках, кроме всего прочего, встречается упоминание о семейных встречах
«…Семьи в богатых домах
Собираются вместе -
Флейты звучат там,
Тепло, и веселье, и свет…».
И о праздниках, которые было принято встречать в кругу родных, видимо, одним из таких праздников являлся новый год:
«Отодвигается в даль
кость от кости, от плоти плоть,
И на месте родных
верный спутник - мальчик слуга».
Этот отрывок из стихотворения «Написал в канун нового года»:
«О родине мне сегодня всю ночь
грустить от дома вдали:…».
В следующем фрагменте тоже есть упоминание о подобном празднике:
«В осенний праздник на память
приходит родня.
Чудиться братья в горах
ломают кизил,…».
Поговорим теперь о количестве человек в семье, сделать это сложно, часто с молодыми под одной крышей жили и их родственники (в первую очередь родители), но, тем не менее, попытаюсь дать об примерное представление. Ряд приведенных отрывков помогут в этом:
«У тебя, гляжу, жена и дети.
И детей -
Не двое и не трое».
Вот еще произведение Ду Фу:
«…у меня есть братья в стороне
далекой.
Кто из них троих…»
Ещё:
«Так вот целой семьёю
в двадцать, может быть человек
сняться с места внезапно,
чтобы к соснам поближе жить!».
Люди о свой социально семейный долг выраженный, прежде всего в росте семьи. Васильев пишет: «…. - по нормам культа предков - считалось «счастье полная горница сыновей и внуков»,…».
Приведенные сведения позволяют при их общении сделать ряд выводов:
Строгая подчинённость младших членов семьи старшим, как вообще строгая иерархия семьи
Бесправие женщин в утверждение важных решений, но в тоже время её защищенность традиционными нормами поведения, отведения значимого места внутри семьи, и довольно широкая свобода действии в повседневной жизни и празднествах
Традиционно большие семьи
Широкая привязанность родственников друг к другу, взаимовыручка и даже возможно не только общесемейные, но и родовые праздники - встречи, пронизывающий даже этот институт церемониал
О семьях можно сказать, что очень и очень часто имелось в них более трёх детей
бытовой тан этика чиновничество
1.2 Этика бракосочетания
В самой мелкой ячейке рода - семье действовали свои, особенные, нормы поведения. Прежде всего, следует отметить то, что непослушание детьми своих родителей, а также совершение чего-либо важного без их дозволения было серьезным проступком. Тем более если речь заходила о женитьбе. Хотя это было далеко не всегда, но в любом случае для свадьбы требовалось одобрение родителей, пусть и формальное: …Однажды Иньнян увидела юношу шлифовальщика зеркал, и сказала: «Этот человек будет моим мужем». Она поведала о своем желании отцу, тот не осмелился возражать,…» Или «- Видно, судьба, - сказал Вэй Шу и тоже дал согласие», «Родители дали согласие на брак, и в положенное время, со всеми обычными церемониями, была отпразднована свадьба».
Но ослушание родителей, особенно в этом вопросе было чем-то из ряда вон. В новелле автора Чэнь Сюань-ю, Душа, которая рассталась с телом, девушка ослушалась родителей и убежала за любимым, о то какой это был позор, косвенно свидетельствует тот факт, что автор раздвоил девушку, и он в тоже время присутствовала дома. Просто болела.
Само собой разумеющееся, что заботливые родители спрашивали своё чадо, согласно ли оно на свадьбу: «Послал Вэй Шу слуг к своей дочери, а та оказывается, согласна». Но было и такое - родители решали (но не только они) судьбы молодых самостоятельно: «Однако позднее отец в жёны сыну одного чиновника». «Я часто слышала от госпожи Бао о вашем желании и готова сегодня же приказать дочери служить вам с плетушкой и метёлкой». В последнем случае вероятнее идет речь о переходе в наложницы к человеку, хотя полной уверенности нет.
Часто молодые сами находили себе спутника жизни, не доверяя в этом деле старшим, и женились, правда, как уже было казано с одобрения родителей: «К тому же у вас в доме есть почтенные родители, но в ваших покоях ёще нет жены, избранной ими для вас» или иных родственников, если таковые имелись: «Жены у него не было, а девушка произвела на него такое впечатление, что он тут же прислал к ней сваху. Девушка с радостью приняла его предложение, и вскоре они стали мужем и женой».
Что же в таком вопросе бывало всякое: «- Отношение между мужчиной и женщиной самое важное, что есть на свете. Если их чувства взаимны, то даже воля родителей не сможет обуздать их». Фраза лишний раз подтверждает, что всё решали родители, но не бывает правила без исключения. Хотя редко, но исключения всё же бывают. Васильев пишет: «Подрастающего сына женили, дочь выдавали замуж по выбору и решению родителей, причём это считалось настолько нормальным и естественным, что проблема любви при этом не вставала вовсе». «Брак - категория долга, реализация интересов семьи, требования культа предков».
Или же если предложений не было до того времени, когда девушка становилась, совершеннолетней её отец, ну или другой родственник звал сваху: «Вэй Шу позвал сваху и велел ей найти хорошего жениха», которая подыскивала подходящих кандидатов им или ему выдвигался ряд условий и, выполнив, их он мог уже всерьез рассчитывать на руку возлюбленной, на счёт сердца не знаю. Существовало и предложение, исходящеё прямо от родителей невесты предполагаемому жениху их дочери: «- Из уважения к вашему почтенному отцу, который не пренебрег нашим маленьким государством, я согласен, чтобы моя младшая дочь Яофан служила вам, сударь,-….». Здесь следует, обратить внимание на слово служила, это не просто, так. Как в тексте уже упоминалось, мужчина был главой семьи, а его жена лишь послушное орудие в его руках:
«Вы понимаете,
Что я служанка мужа,…».
Правда, это действовало далеко не всегда, но в случае чего спорить бы было бесполезно. «- Я простая женщина и недостойна вас и недостойна вас, но я служила вам более десяти лет». Вот ещё отрывок: «Я поскачу верхом на коне домой, а потом пришлю лошадь обратно, а вы приедете с моим господином». Здесь героиня произведения, обращаясь к своей «родственнице» и говорит в предложении о своём «муже». Приведем ещё один отрывок из стихов Ли Бо где жена тоскуя о муже говорит между прочим следующее:
«Жив ли мой господин
Далеко - за Великой стеной?».
В другом его стихотворение есть также похожие строки:
«Когда, господин мой,
Прощались мы в прошлом году -…»
Но, несмотря на главенство мужа в семье жена, могла тоже влиять на мужа, и это было нормальным, в разумных рамках, естественно: «Выхватив меч, он хотел заколоть себя, да жена удержала». Следующий отрывок сложнеё, но вставить его всё же нужно:
«Он оставлял
Без внимания каждый попрёк
И не терял
Достоинства перед женой».
Но в целом вырисовывается картина поразительного бесправия женщины в Танском обществе, она практически всегда зависима от власти мужчины - отца, мужа власти деспотичной и ограниченной только традиционными нормами приличий. Женщина вверяла свою судьбу родителям и мужу.
Стоит отметить существование ранних браков: «Когда ёй исполнилось восемь лет, мать её умерла. Девочку выдали замуж….», когда один или из новобрачных были ещё не совершеннолетними. По этому поводу Бо Син-цзянь пишет буквально следующее: «После того как, мальчики девочка достигают половой зрелости, для них подбирают подходящих партнёров и совершается обмен свадебными подарками.».
Сватовство выглядело, примерно, так со стороны жениха засылались свахи: «Если начать сговор через свах, то обмен брачными подарками, осведомления об именах - всё это займёт месяца три,….». Правда есть намёки на то, что процесс бракосочетания был куда короче (скореё всего короткие церемоний знаменовали процесс перехода в наложницы). Ритуально было очень многое вплоть до хранения специальных поясов с первой брачной ночи.
Часто девушку не выдавали замуж, если боялись, что поведение или иной её недостаток помешают, добросовестно выполнят обязанности, которые должна выполнять замужняя женщина: «Домашние не захотели выдавать девушку замуж, ссылаясь на её немоту, тогда Лу Гуй сказал:
Если она станет хорошеё женой, то зачем ей дар слова? Она будет примером для женщин с длинным и злым языком».
Так же следует добавить, что каждый уважающий себя и, естественно, свой род, молодой человек, должен был жениться и обзавестись детьми. Косвенным подтверждением этого является следующая фраза: «- Я с малых лет остался сиротой, и моею мечтой было по раньше жениться, что бы обзавестись большой семьёй».
При первом браке большое значение играла невинность девушки.
По вышеизложенным фактом мною были сделаны следующие выводы:
Существовало три основные формы выбора жениха и невесты
1.Через институт свахи
2.Прямое обращение к родителям (преимущественно невесты)
.Взаимный или не очень выбор молодых людей
Но, несмотря на всё это разнообразие, весь выбор практически всё было замкнуто на родителях или старших родственниках, опекунах и так далеё, их слово было фактически последним в вопросе бракосочетания, зачастую без учёта мнения самих будущих новобрачных. И такая картина во многом устраивала и самих молодых - все важные вопросы решали старшие. Кроме этого у старших родственников имелась определённая основа для такого решения. Часто во главу угла ставилась, при женитьбе молодых людей, проблема продолжения рода или его престижа. И зачастую подбор пары был подчинен именно этим интересам. Завершающий этап бракосочетания происходил через посредничество свахи. Это говорит о том, насколько большое значение предавалось брачным и некоторым иным манипуляциям, ведь для этого создан специализированный, профессиональный институт.
Кроме законной жены прослеживается наличие ещё одной категорий женщин, которые могли находиться возле женатого мужчины - это наложницы. По всей видимости, это было дорогое удовольствие и наложниц могли позволить себе только состоятельные люди. Эти женщины небыли связаны никакими условностями при выборе своего покровителя, но и они имели свои чёткие нормы поведения, а иные даже становились настоящими «жёнами» своих «господинов».
.3 Инициация
Совершеннолетие было выражено особой причёской, подчеркивающей взрослый статус, приведенные ниже выдержки свидетельствуют об этом:
«С ребячьей причёской сучжоуский мальчик
Ведет за уздечку коня».
И ещё отрывок: когда Сяоэ исполнилось четырнадцать лет и она впервые собиралась сделать прическу взрослой женщины,…. Причем, вероятно, данная система была двух ступенчата, о чём косвенно свидетельствуют следующие выдержки из новелл: «В это время дочь его достигла возраста, когда начинают закалывать шпильки» и «…У него уже был сын в возрасте, когда начинают носить шапку совершеннолетия…».
Вот ещё свидетельство:
«….Не повязан
Повязкой мужскою -
Не успел и обряд
Совершится, - ….».
Нарушение данного правила, китайцы по видимому не могли себе представить, ведь это была часть обряда инициации, вступления во взрослую жизнь и впоследствии стало частью повседневной жизни.
Обряд бракосочетания тоже был частью перехода из одного состояния в другое, женитьба должна состояться до определённого срока: «- Мне теперь восемнадцать лет, вам же исполнилось двадцать два; до тридцати лет вам ещё далеко, восемь лет вы ещё можете не жениться».
С четырнадцати лет жене видно уже разрешалось жить с мужем:
«Он стал моим мужем, - а было мне
Четырнадцать лет тогда, -
И отворачивала лицо,
Пылавшее от стыда.
Я отворачивала лицо,
Пряча его во тьму,
Тысячу раз он звал меня,
Но я не пришла нему».
На основе собранного материала можно сделать вывод о наличии специальных признаков и атрибутов, присутствовавших при переходе к взрослой жизни, но не болеё того, обнаруженный материал крайне скуден и противоречив. Но все же можно сделать о том, что существовали как минимум два поворотных момента - это когда муж с женой могут совместно проживать и как минимум у мужчин, крайний срок их обязательной женитьбы.
.4 Почитание предков
Ещё одним важным поведенческим стереотипом стало отношение к предкам, зародившись ещё в древности, он благополучно дожил и до эпохи Тан. Каждый умерший прямой родственник заносился в таблицу предков и почитался в семейном храме или в специально отведенной части дома….; Вэй ведал храмом предков императора. …. Ян вернула все его подарки, поставила на домашний алтарь поминальную таблицу…. Вы же должны вступить в брак с девушкой из знатной семьи, которая достойна того, чтобы приносить жертвы вашим предкам.
«….И предков наших
Древние таблицы
Среди развалин
Жарким пеплом стали….».
Уделялось внимания и их могилам: «…он перевез на кладбище предков останки родственников, покоившиеся в других местах». Из приведенного отрывка ясно видно, что существовали целые родовые кладбища.
Посвей видимости, своих умерших родственников старались хоронить там, где они родились или рядом с местом жительства родственников: Ван Сянькэ отвёз останки матери на родину в Сяндэн и похоронил её там.
«А когда умирают,
их хоронят не далеко
И деревню могилы
окружили с разных сторон».
Можно говорить об уважении как со стороны потомков, как в отношении почитания почивших родителей, так и более древних предков. Нельзя забывать и о доле иронии, но тем не менее, предки и их почитания было неотъемлемой частью бытовой этики:
«…Вспомни, друг мой, о предках
Их нету на свете давно.».
Существовали обычаи поминания предков по определенным дням:
«В День поминанья предков,
дождь с утра заморосил…»
Перед этим днём были три дня так называемой «холодной пищи», в эти дни было запрещено разжигать огонь, по истечении этого срока огонь вновь торжественно зажигали.
1.5 Похоронный обычай
Недавно умерших родственников тоже полагалось достойно поводить в мир духов: «Потом стали подробно обсуждать, что потребуется для похорон и жертвоприношений». Одним из атрибутов похорон были особые «похоронные» песнопения: «Возвращаясь с похорон, юноша повторял погребальные песни…». Часто были на похоронах и другие атрибуты: «Там были носилки и повозки редкой красоты, но зато с похоронными песнопениями у них не ладилось». По-видимому, существовал обычай отпевания:
«Их отпевают
только плакальщики старцы»
Вообще всей церемоний в целом и песнопениям, в частности предавалось большое значение: «Друзья и клиенты этого хозяина, видя способности юноши, всячески поощряли его и учили новым мелодиям». Можно даже попытаться в общих чертах реконструировать ход погребальной церемонии. Судя по всему, она проходила следующим образом: тело отпевали, далеё несли на кладбище, где свершались последние обряды с телом умершего, далее, по всей видимости, церемония перемешалась в семейный храм, где умеющего заносили в таблицу предков и совершали жертвоприношение. Дома могли поставить поминальную таблицу.
Существовала и особое выражение, означавшее то ли смерть толи загробный мир - «жёлтые ключи»: «С глубокой болью иду я к жёлтым истокам».
Можно на анализе приведенных выше фактов можно сделать вывод о наличии проработанного обряда трупоположения и наличие общепринятого культа почитания предков со своими определёнными ритуалами:
«Мы вас погребли на высокой горе»
Или:
«Вдали, в горах, -
Могила государя,
Где кости мудреца
Давно уж сгнили».
Следующий отрывок из одного из стихотворений Ду Фу тоже говорит в ползу этого:
«….Взгляни, как птицы
До седой зимы
На кладбище
Гнездятся без тревоги,
Где, сторожа
Могильные холмы,
Гранитные
Лежат единороги. …».
Упомянутые также в этом отрывке единороги являлись так же частью культа умерших, в другом варианте перевода единороги названы следующим образом:
«…И два цилиня лежат
в саду, у чьих-то могил…»
Комментарии к стихам даёт следующее определение: «два цилиня - здесь: скульптурные изображения мифических китайских единорогов, охранявших покой усопших и призванных отпугивать всякую нечисть».
Так же существовал обычай поминать усопшего, скорее всего сразу после похорон:
«…Однажды скончалась жена у того старика,
И сотня гостей помянуть её съехалась в дом.
Но вот очень скоро почтенный представился сам,
О нём ни один не заплакал - не всёли равно?!
Во славу его набивавшим желудки гостям
Холодное сердце, наверное, было дано» …
Видимо, умершие после смерти имели, какую, ни какую оболочку - душу, которая могла странствовать, а могла спуститься в загробный мир:
«Ты, старый друг,
Ушёл в загробный мир,….».
Вот еще часть стиха говорящая о подобном:
«Ну а что, если это
Покойного друга душа
Прилетела сюда -
В темноту моего шалаша?.
Прилетела она из болотистых южных равнин,….».
В другом стихотворение того же автора есть следующие строки:
«….Я думаю
О душах их печальных,
Быть может
Здесь витающих безмолвно…».
.6 Отношение к военной службе
«….Бреду одиноко,
Простившись с семьёю,
С копьём на плече,
Подавляя рыданья. ….».
Или:
«Извиняются
За вкус вина -
Некому теперь
Работать в поле,
Всё ещё
Н кончилась война -….».
Еще отрывок:
«Печальные матери,
Плача, детей провожают,
А бедные сироты -
Те побрели одиноко.
В горах ещё слышно,
Как женщины скорбно рыдают,…».
Вот еще выдержка: «Когда в деревне
Жениться солдат.
То радоваться рано,
Говорят».
Новый отрывок:
«Я слышал в поле
Горький плач народа
По тем, кто в битве пал
Во имя долга».
Или ёщё:
«….Чем отличны
Баталии наши
От презренных
Боев петушиных?….».
Еще одна выдержка:
«….Хоть ты и внимать не хочешь
Рвущему сердце звуку
Но если ты знаешь, воин,
Что родина за тобою, -
Помни о грозной клятве,
А не об ином законе, ….».
Вот ещё выдержки:
«….Говорят - и в Китае
Дернуться они за чины,
И поэтому здесь
Непрерывная битва идет.
Но не ради наград,
А во имя родной стороны
Тяжесть ратных трудов
Переносит солдат-патриот….».
«…Теперь не сыщешь
Радости в Китае, -
Так неужели ж
Уклонюсь от долга?
Убогую лачугу
Покидая,
В тоске и горе
Ухожу надолго…»
В принципе отрывки говорят сами за себя, отношение к военной службе было противоречиво. Ну, скажем так, люди понимали её необходимость в определённые периоды для страны, но в рекруты забирали рядовых граждан - ремесленников и крестьян. Они видели в первую очередь изнаночную, малопривлекательную часть воинской службы, отрывающей их от повседневного, привычного для них, труда. Ну а если вдобавок в боевых мероприятиях не было острой необходимости, то в этом случае чиновников рекрутировавших новобранцев выручала лишь привычка повиноваться волеизъявлению своего императора, но тоже до поры до времени. Можно сказать, что армия была, её необходимость признавалась, но должного престижа у армейской службы не было, проффесиональные вояки были огорчены таким положением:
«…Как горько, что тот,
кому покорился скакун,
За смелость снискал
одно серебро седины…»
1.7 Служба другому человеку
Одной из важных особенностей китайской этики того времени была традиция, которая требовала проявить услужливость и почтение, человеку, который помог тебе в трудную минуту, особенно если он это сделал бескорыстно: «…, Цзычунь очень горевало том, что не смог помочь своему благодетелю. Он решил отыскать монаха и попытаться снова служить ему» или приведём другую цитату: «- Твой старший брат Чжан спас тебя. Если бы не он тебя бы похитили мятежники. Как же ты можешь обижать его отказом выйти?!» ещё «Однажды Гу пришел к нему и сказал:
«- Я простой старый солдат, на что я гожусь? Вы делали всё для меня. Я понимаю, что у вас есть ко мне не какое-то дело и, тронутый вашей преданностью, готов растереть себя в порошок ради вас».
Самое главное, что свойственно как семье, так и в целом всем обществу, - ни какое достойное упоминание событие не должно быть забыто: «Канал этот принёс местным жителям благоденствие. Они поставили камень, на котором увековечили добродетели Лу». Вот ещё свидетельство: «- Если исключительные события не будут описаны кистью гениев, то с течением времени они исчезнут из памяти и сказания о них не дойдут до грядущих поколений».
«…Все думы мои
о тех, что были верны.
Как жаль, что в скале
не высек ваших имен!»
2. Этика чиновничества
Чиновники или административный аппарат в империи тан выполнял ряд функций. Административный аппарат обеспечивал, с одной стороны, регулярное действие системы землепользования, а с другой - бесперебойное поступление налогов на содержание императорского двора, армии…, общественных работ…, и, наконец, самого государственного аппарата.
В эпоху тан происходит примечательное событие, вводятся новые экзамены и сдавшие их, как правило, это были молодые люди, получали чиновничьи должности, в зависимости от того, как они проявили себя на экзаменах. На службу отправлялись теперь они, служить им предстояло непременно в чужом краю.
«Жил чиновник в заботе
о разрядах и о родстве».
«Был издан специальный указ, обещавший тому, кто её найдёт, повышение в чине на два ранга и миллион медных монет».
Ду Фу тоже упоминает в стихах о подобном привожу несколько выдержек:
«…К чему чины и званья
вспоминать,…»
«…Те, кто в халатах
С длинными кистями,
Купаться могут здесь
И пировать…»
Кандидат на занятие должности в государственном аппарате должен был раньше сдать экзамены и получить «учёную» степень. На экзаменах требовалось умение писать иероглифы превосходным почерком, писать сочинения на заданную тему по установленной форме, стихи и знать наизусть древние конфуцианские книги. Вот что по этому поводу написано в историографии: «Изучение же священной конфуцианской науки открывало перед любым путь наверх, обеспечивало возможность сделать карьеру, добиться почестей, власти и богатства», «Но путь к карьере, как говорилось, был только один. А, проходя по нему, каждый впитывал в себя конфуцианскую премудрость, проникался ею, узнавал её до тонкостей, и, естественно вооружался ею, воспринимал как единственную истину».
По Васильеву с эпохи Тан система экзаменов состояла из трех степенёй. Претендент, проведший все три ступени, автоматически получал доступ к высшим должностям в системе бюрократической администраций, те, кто имел лишь две степени, являлись кандидатами на второстепенные должности.
Эти утверждения хорошо прослеживаться по источникам:
«В двадцать лет я экзамен
на ученую степень сдал.
В тридцать лет получил я
должность цензора при дворе».
«Он просил отпустить его в столицу для сдачи экзаменов;… Оба их сына сдали экзамены и тали помощниками судей». «Я стремился к знаниям, совершенствовал их в странствиях, мечтал сдать экзамены».
По источникам можно хорошо проследить ступенчатость системы экзаменов в доказательство приведу два отрывка из одной новеллы: «С первого экзамена он получи степень сюцая: слух о нём облетел весь экзаменационный двор». (В приведенном отрывке по всей вероятности речь идет о сдаче экзамена на низшую - третью степень, поскольку после задачи этого экзамена речь о назначении не идет, следовательно, мы установили название самой низшей прослойки чиновников - допущенных для дальнейших экзаменов). … «Через год проводились государственные экзамены на высшую степень, и достойнейшие по высочайшему приказу со всех концов страны». Или вот ещё: «Когда пришло время сдавать экзамены на степень сюцая,…». С героем новеллы успешно сдавшим экзамены на высшую учёную степень произошло следующее: «Он получил должность военного советника в городе Чэнду». «На другой год он сдал экзамены на степень цзиньши, получил должность в секретариате и облачился в одежды чиновника». Но по другому переводу фраза построена так: «На следующий год Лу был выдвинут для сдачи экзаменов на степень цзиньши, и выдержал испытание». Или: «…, потерпев неудачу на экзаменах на степень цзиньши я возвращался в родное селение». От себя добавлю, что, по всей видимости, вторая ученая степень называлась цзиньши. По дальнейшему ходу повествования встречается следующее замечание: «Потом император лично проэкзаменовал его и назначил начальником над стражею в Вейнань,…». Но, скореё всего здесь содержится сознательное преувеличение, видимо император просто присутствовал на экзаменах, не принимал их лично. Да он физически и не смог бы этого сделать: «В годы правления «Дали» некто Ли И из Лунси двадцати лет уже сдал экзамены на степень цзиньши.
На следующий год все выдающиеся и талантливые люди были приглашены Управлением государственных чинов на столичные экзамены».
Как видно утверждения Васильева находит полное подтверждение в источниках. Несмотря на молодой возраст соискатели, получившие третью ученую степень, сразу занимали довольно значительные посты: «Талантливый муж, сдавший экзамены первым, может рассчитывать на место при дворе и на признание во всей поднебесной».
Вот раскрытие термина цзиньши взятое из антологии Ши: «Претенденты на получение степени «цзиньши» - «продвинувшегося [ученого] мужа» (приблизительный аналог нашего доктора наук) - должны были за определенное время сочинить и каллиграфически написать с помощью кисти и туши сочинение историко-художественного плана на тему, тут же предложенную императором, который обычно лично присутствовал на экзамене. Победителю такого конкурса могла быть предложена высокая должность при дворе, остальные чиновники, успешно прошедшие экзамен, также могли рассчитывать на значительное продвижение по службе.»
«Благодаря происхождению и рангу Сяньке Ли Циюнь назначил его начальником Фупина и смотрителем почтовой станции в Чанлэ». Следуя логике, этой фразы в Танском Китае экзамены стали одним из признаков достойного человека, наряду со знатностью. Но, скорее всего - это своеобразный бонус, если у него были равные шансы с соперниками.
Отмечена возможность отбора претендентов на экзамены местными чиновниками: «Уездные власти заметили его талант и послали на экзамены».
Введение экзаменов должно было бы, по идеи, сделать класс чиновников более размытым, но на деле вышло совсем по-другому. Произошло - это по следующим причинам. Само обучение было дорогим: «…она предложила юноше купить книг на сто золотых» и часто не позволяло заниматься, чем-либо другим. А сама система экзаменов готовила людей с очень похожими взглядами (естественно по началу), с одинаковыми знаниями и навыками - это и сделало из чиновников довольно замкнутое общество, со своей не очень понятной остальным, поведенческой структурой.
Одним из факторов делающих этот класс ещё более сплочённый, стала обычная, уже упомянутая, традиция постоянного перемещения не только с должности на должность, но и с место на место. Как известно, китайский чиновник каждые три года должен был отправляться к новому месту службы, а с родными и семьей виделся только во время коротких отпусков. За малейшую провинность его могли отправить в далекую ссылку, а то и казнить. Достоверно доказать, по имеющимся в моем распоряжении источникам, можно факт перемещения, но не его периодичность: «…., его стали назначать на важные посты; на протяжении десяти лет он был правителем нескольких областей». Или: «Мой дед по отцу некогда был правителем области Цзинчжоу, затем его перевели в Податное управление и, наконец, назначили надзирателем водных сухопутных перевозок». Ещё отрывок: «Затем его сделали военачальником в Вэйнани, оттуда неожиданно перевели на должность цензора, а потом он получил более высокое назначение - стал секретарём по составлению важных указов».
Вот ещё:
«Мы оба по службе
скитальцы, в странствиях частых».
Теоретически чиновники должны были назначаться только после успешного преодоления экзаменов, но возможно, бывали и исключения:
«….Я должность бы устроил
Вам в награду,
Но сам я -
Только маленький чиновник.».
Должности обязательно должны были быть вдали от дома. Чиновники могли, уйти в отставку, лишь прослужив определенный срок. Правда, на практике немногие так поступали: «Отслужив положенный срок, Сянькэ поселился в уезде». Но и это встречалось:
«Надо бы тоже
Мне выти в отставку теперь,-…».
Им приходилось часто подолгу уезжать из дома, годами не видеть родителей родственников, кто знает, куда их завтра закинет служба и судьба и на какое время.
«Я за шесть лет
впервые возвращаюсь».
Вот ещё отрывок из стихов того же автора:
«Листья у сливы уже краснеют,
а я ещё не вернулся.
Лучше бы жить деревенской бабой:
она свои сроки знает
И помнит - для мужа её, хлебопашца,
надо осенью выколачивать платье».
Ещё:
«Ни восток мне, ни запад
не давали на час приют.
Я туда и обратно
тучей-странницёй проходил».
По ряду источников прослеживается тенденция такая, если автор хочет показать, что всё у героя сложилось хорошо, то просто упомянет о том, что дети его стали чиновниками. Но некоторые говорят об обратном явлении:
И зачем и куда
«Я стремлюсь, назначенью не рад?
В пограничную глушь,
Польстившись на скудный оклад».
Такая разноголосица очень даже объяснима: многое зависело от личности самого чиновника, по каким мотивом он искал должность, чего хотел и каковы были его планы и запросы, и многое другое. Но, условно говоря, чиновников можно было разделить на несколько групп, по мотивам поступления на службу: карьеристы и выходцы из высшей аристократии. Ещё были служаки хотевшие служить своему императору и народу. Но наряду с ними была ещё частично инертная масса пошедших на службу ради минимального почета и уважения и прочих чиновничьих привилегий, или что-то в этом роде - они как правила не мечтали о большой карьере, да она зачастую им и что называется несветла:
«Давно бы я бросил
Служебные дрязги и ссоры,
Лишь бедность мешает мне
Жить в добровольном изгнанье».
Или:
«Если бы литература
Мне помогла хоть немного:
Освободиться от службы -
Вечной погони за хлебом».
А вот мнение представителя с другим мировоззрением:
«А из тех, кто начинал со мной,
В гору многие пошли…».
Опять о том же:
Думаю,
«…Что ты уже не прост -
Хочешь получить
Высокий пост.
У меня же
Волосы белы -
Что мне
До придворной похвалы?…».
Для иных было настоящим горем и личной трагедией отдаление от двора:
«В Северный зал
больше бумаг не ношу.
К Южной горе
вновь я в лачугу пришёл:
Я не умён,-
мной пренебрёг государь;
Болен всегда,-
и позабыли друзья».
Чиновническое сословие, которое не было впрочем, классом как таковое имело, свои отличительны атрибуты.
«Я ж собой представляю
образец заурядных тех,
Кто при поясе с шапкой
век кочует в мирской пыли».
Приведём ещё отрывок:
«Семь десятков исполнилось только-только,
а чиновничью шапку снял,
Половину жалованья дать не успели,
а в коляску больше не сел:…».
Вот ещё это уже Ли Бо:
«…Еще не смахнул я пыли
С чиновничьего убора…».
А есть ещё и Ду Фу:
«…Затиснутый
В чиновничий халат,…».
Ван Гулик писал про это: «Форма шапки, узор на платье, и украшения на поясе, ровно, как и разнообразные свисающие с него бляхи, являлись обозначениями ранга».
Со всем вышесказанным не очень-то будут вязаться строки выдержка из источников, приведённых ниже, но так или иначе они кое-что проясняют в этике поведения чиновничества, да и только ли его одного:
«- Мы посланы убить тебя,
Вы не должны чувствовать себя виноватыми, - ответил Лю. - Каждый служит своему господину. Чем Сюйчжоу хуже Вэйбо? Хорошо, если бы вы остались здесь.
наше желание - служить тебе, - с благодарностью сказала Иньнян.». И ещё: «…., он вел разгульную жизнь и держал себя не как подобает верноподданному сановнику». Вот отрывок из строк Ду Фу:
«Не смею утверждать
Что ныне нету
Людей, способных
Управлять страной,
Но, как подсолнечник
Стремиться к свету,
Так я стремился
Верным быть слугой».
Ещё отрывок из стихов того же автора:
«Льется кровь ежедневно
На каждой нашей дороге, -
Кто ж во дворце верёвку
Попросит, как в старину?
Можно ль бояться смерти,
Если страна в тревоге?».
Судя по приведённым выдержкам этические нормы поведения, состояли как минимум из двух основополагающих принципов:
Верность своему вышестоящему начальник или возможно прямо императору
Умения управлять и нести ответственность за свои ошибки
Вполне возможна, что эта прививалась сознательно. Возможно во время обучения или вступления в должность:
«…Склоняя голову,
Меня смиренно
Учили старцы
Добрым быть с народом,…».
О подобном пишет и Ван Вэй:
«….Когда китайские женщины
Подать приносят утром,
Когда крестьяне, измучась,
Требуют правды в деревне -
Тогда, подобно Вэнь Вэну,
Ты рассуди их мудро,
Чтобы народная слава
Касалась не только древних.».
Ду Му тоже обращается к подобным мотивам:
«Мудрость у предков хочу перенять,
древних указов красоты понять…
Здесь, в «Кабинете Шелковых Шнуров»,
феникс сегодня оставил перо.»
В другом стихотворение читаем:
«…Умру - поймут,
Что о простом народе
Всегда я думал,
До конца пути….»
Так или иначе, но какие-то каноны поведении и подражания существовали в их среде.
Иногда чиновники отдалялись от двора без благовидного предлога просто по прихоти императора, но скореё это относиться только к придворным чинам, просто остальные ему там не мешали:
«У государя
Молодость нынче в цене.
В зеркало глянул -
Куда уж в придворные мне!»
Есть ещё отрывки:
«Но опальный чиновник
свои слёзы выплакал все,….».
Но отметим и тот факт - глава страны являлся и главным бюрократом и в принципе мог любого чиновника послать на любую должность, какую ему заблагорассудиться, ну естественно с учётом их прежних заслуг, если таковые имелись:
«…Вы, так же как я,
судьбы своей не господин,
И ехать должны,
на жизнь чужбину избрав…»
Бо-Цзюйи пишет в стихотворение:
«…И если прикажут
мне областью править подольше,
Не стану искать я
путей, чтоб вернуться в столицу…»
«Вместе мы оба чиновники в ссылке, - вы ещё дальше,
Чем я».
Вот ещё выдержка:
«А просто
Во дворце я непригоден.
И надо мне
Безропотно уйти».
Есть в источниках и упоминания о наказаниях, провинившихся или просто не угодных, чиновниках. Источник часто не содержит прямого упоминания, о том из чего конкретно состояла опала, но по тем немногим которые всё же конкретно говорят об этом можно сказать о том, что - это в основном это была ссылка, как правило под предлогом перевода в другое место (поближе к границе), но видимо были возможны и другие наказания:
«Я долго был связан
с людьми, носящими шпильки,
Но, к счастью сослан
К южным варварам был».
Вот еще отрывок по данной проблеме:
«В списки некий чин меня вписал -
имя вымарал другой,
Не везло мне - только удалось
к варварам забраться в Цзинь».
Это уже стихи Гао Ши:
«Вы едете в ссылку,
но сердце досада не жжет.
Я тоже когда-то
проехал по Миньской земле…»
Не избежал, видимо, подобной участи и знаменитый Ду Фу:
«…Иль имя мое
не значит уже ничего,
Раз прочь из дворца
отослан я старый, больной?
Плыву в никуда,
угла не найдя своего,…»
Но император мог не только сослать, но и возвысить:
«Хозяину дома
разумней всего молчать:
начальник охраны
В большой при дворе чести».
Да и не только он, человек нашедший себе могучего покровителя мог очень быстро переведен в столицу, лично мне неясен один момент - меняли ли они место, как положено раз в три года, но при этом оставались в столице или на них данные правила вообще не распространялись.
В источниках есть упоминанье о ряде льгот предоставляемых чиновникам:
Всю жизнь
«Я был свободен от налогов.
Меня не слали
В воинский поход».
Другой отрывок дополняет и развивает тему:
«…А все ж получаю
казенные триста даней,
До нового года
зерно у меня в избытке….».
И видимо приветствовались особым образом:
«Начальника,
Как это подобает.
Приветствую,
Чтоб было всё в порядке».
Стоит, пожалуй, немного поговорить и о взаимоотношениях внутри чиновничьего коллектива. У Ван Гулика говориться следующее: «Социальные отношения между чиновниками, «…» в основном складывались вне стен дома: в ресторанах, храмах, борделях или публичных местах развлечений. Подобные сборища не только позволяли приятелям расслабиться, но и являлись неотъемлемой частью официального и делового общения. Всякий чиновник, стремившийся сохранить или повысить своё положение, должен был постоянно развлекать своих ближайших коллег, а часто также непосредственных начальников и подчиненных. «…» Чиновник мог добиться повышения в должности, если он знакомил своего начальника или влиятельного политика с изысканной куртизанкой,…». возможно один из таких многочисленных пиров описывает нам Ду Фу, приведу отрывок из него:
«…Баюкает лотос
на волнах свой нежный цветок.
И юноша знатный
готовит напиток на льду,
Полосками режет
нам лотосовый корешок…».
Возможно, об этом говорить и другой автор 9 века:
«…С друзьями небось пируешь
В эту позднюю пору.
Да так, что от громких песен
Сыплется пыль с потолка?»
После развития темы можно сделать ряд следующих выводов:
- Наличие многоуровневой системы обора, для выборов лучших кандидатов, но с большой долей официальной идеологии
Наличие в среде чиновников, как прочем и в обществе иерархичной системы
Наличие чётко обозначенного высшего начальства, как в личности действующего императора «Поднебесной империи», так и своего непосредственного начальства
С большой вероятностью можно говорить о существовании особого кодекса поведения чиновников, но имел ли он принципиальные отличия от остальных, об этом судить не берусь. Также существовали особые нормы общения с ними других категории населения
О мотивации поступления на службу то они были различны, от карьеры до способа существования значительной части интеллигенции
Наличие традиции времяпрепровождения в кругу коллег по работе.
Заключение
бытовой тан этика чиновничество
Литературные источники эпохи Тан дают обширный материал по исследованию стереотипов повседневного поведения. Нормы бытовой этики были исследованы в двух направлениях: семейно-брачные отношения и бытовая этика чиновничества.
Исследование бытовой этики на уровне семьи обусловлено тем, что семья является элементом любого общества и является институтом, который контролирует выполнение этических норм. Патернализм - глава семьи отец, все мало-мальски важные вопросы решает он исходя из своих соображений, в том числе вопросы брачного союза своего потомства. Отец и мать представляют собой живых богов. Танскому обществу был свойствен культ старости как мудрости, согласно которому предки почитаются, как люди познавшие истину и потому достойные почитания и уважения своими потомками, своеобразными «маячками», указывающими, куда надо двигаться и каким образом себя держать.
Вообще люди в эпоху тан ощущал себя, прежде всего не личностью, а частью своего рода и семьи - растворяясь в ней, чувствуя свою ответственность перед предками за продолжения рода. А наиболее старший в роду мог да, скорее всего и был олицетворениям этих предков, их совестью.
Традиционализм бытовой этики семьи выразился в бесправном положении женщины - она считалась низшим существом, когда нужно было решать сложные вопросы она их просто неспособна решать, мало того она бала полной собственностью мужа. Но тогда же считалось, что муж, выбранный родителями, просто не может быть плохим человеком.
Традиционность бытовой этики проявилась в необходимости существования института профессиональной свахи как посредника в отношениях между родами, и знатока брачных церемоний. Вообще церемониалом будет пронизано всё - встречи, расставания, похороны и вообще все заметные события в жизни.
Изучение этики чиновников связано с их особым статусом в традиционном китайском обществе. Они являлись интеллектуальной элитой, взращённой по конфуцианским канонам. Очень тесно соединенные между собой, не только работой, но также и воспитанием и принятыми в ту пору нормами общения. Чиновники составляли привилегированный и весьма уважаемый слой служили образцом для подражания. И имея в основе своего воспитания конфуцианское воспитание, успешно поддерживали его в стране своим примером. Бытовая этика двух рассмотренных групп во многом перекликается, плавно переходя из одного в другое. Патернализм являлся не только характеристикой китайской семьи, но распространялся на все структуры общества, и государь выступал отцом всего государства, вольным распоряжаться судьбами своих подданных, в том числе чиновников.
Таким образом, бытовая этика Танской эпохи обладает характеристиками, присущими этике традиционного общества. Нормы поведения в быту были жестко регламентированы. Существовали лица, являвшиеся хранителями традиции и следившие за соблюдением этических норм в повседневности.
Список использованных источников и литературы
1.Бо Син-цзянь. Жизнеописание красавицы Ли / пер. И Соколовой // Классическая проза Дальнего Востока, М., 1975.
2.Бо Синцзянь. Повесть о красавице Ли / пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989
.Бо Син-Цзянь. Три сна / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.
.Бо Цзюйи. Вечная печаль / пер. Л. Эйдлин
.Бо Цзюй-и. Возвращаюсь вечером в восточный город // Сухой тростник, С-Пб., 1999.
.Бо Цзюйи. До чего же разумен Лэтянь/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Бо Цзюй-и. Жене / пер. Л. Эйдлин // Стихотворения. М., 1978.
.Бо Цзюй-и. Объяснение к стихам/ пер. Л. Эидлин. // Китайская классическая поэзия, М., 1984.
.Бо Цзюй-и. Сосны во дворе / пер. Л. Эйдлин // Стихотворения. М., 1978.
.Бо Цзюй-и. Чжучэньцунь - деревня «Чжу Чэнь» / пер. Л. Эйдлин // Китайская классическая поэзия, М., 1984.
.Бо Цзюй-и. Чуства мои на шаншаньской дороге / пер. Л. Эйдлин // Стихотворения. М., 1978.
.Ван Бо. Провожаю Ду уезжающего в Шучжоу на должность шаофу - помощника правителя уезда/ пер. Л. Эйдлин // . Китайская классическая поэзия
.Ван Вэй. В девятый день девятой луны/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Ван Вэй. В зимнюю ночь пишу о том, что на душе/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Ван Вэй. Из стихов на случай / пер. Л. Делюсин…. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Ван Вэй. Из стиховна случай / пер. Л. Эйдлин // Сухой тростник, С-Пб., 1999
.Ван Вэй. Ночую в Чжэнчжоу / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Ван Вэй. Осенней ночью в одиночестве обращаюсь к Цуй Синцзуну/ пер. А Гитович // Китайская классическая поэзия, М., 1984.
.Ван Вэй. Оплакивая Инь Яо / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Ван Вэй. Провожаю Чжана пятого, возвращающегося в горы / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Ван Вэй. Провожая Цзычжоуского Ли шицзюня/ пер. А. Гитович
.Ван Вэй. Провоаю Цю Вэя, провалившегося на экзаменах и возвращающегося в Цзяндун/ пер. А Гитовича. Китайская классическая поэзия «Художественная литература» М., 1984.
.Гао Ши. Написал в канун нового года / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Гао Ши. Провожаю стремянного Чжэна, сосланного в земли Минь/ пер. Б Мещеряков 1986-2001 гг. М.
.Ду Гуанти. Чужеземец с курчавой бородой / пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам. М., 1989.
.Ду Фу. «В 759 ГОДУ ПОСЕЛИВШИСЬ В УЕЗДЕ ТУНГУ, СОЧИНИЛ СЕМЬПЕСЕН» /пер. Л. Бежин. // Ли Бо и Ду Фу избранная лирика. М., 1987.
.Ду Фу. В поход за Великую стену / пер. А. Гитович // В поход за Великую стену, С-Пб 2006.
.Ду Фу. В конце года / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Ду Фу. В снегопад // Китайская пейзажная лирика, М., 1984.
.Ду Фу. Вижу во сне Ли Бо/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Ду Фу. ВМЕСТЕ С ЛИ БО НАВЕЩАЕМ ОТШЕЛЬНИКА ФАНЯ/ пер. Л. Бежина // Ли Бо и Ду Фу Избранная лирика. «Детская литература» 1987.
.Ду Фу. Деревня Цянцунь / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Ду Фу. Записал свои мысли во время путешествия ночью / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Ду Фу Сто печалей/пер. Л. Бежин.. // Ли Бо и Ду Фу избранная лирика. М., 1987.
.Ду Фу. На рассвете отправляюсь из Гунъаня/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Ду Фу. Ночью в деревне/ пер. А. Гитович.
.Ду Фу Отправился прохладиться на лодке по озеру Чжанба в компании знатного юноши и двух певичек, и внезапно пошел дождь/ пер. Б Мещереков.
.Ду Фу. Первый день осени/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Ду Фу. Песнь о боевых колесницах / пер. А. Гитович // В поход за Великую стену, «Азбука-классик» С-Пб 2006.
.Ду Фу. Поднимаясь против течения по реке, Сяншуй выражаю свои/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Ду Фу. Поднимаясь против течения по реке Сяншуй, выражаю свои чувства / пер. А. Гитович
.Ду Фу. Посвящаю Вэй Ба, живущему на покое / пер. Л. Эйдлин
.Ду Фу. Прежде… / пер. А. Гитович
.Ду Фу. Прощанье бездомного / пер. Л. Делюсин…. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Ду Фу. Прощанье новобрачной / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Ду Фу. Прощанье старика / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Ду Фу. Ранней осенью страдаю от жары, а ворох дел непрерывно растёт / пер. А. Гитович.
.Ду Фу. Стихи в пятьсот слов о том, что у меня было / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Ду Фу. СТИХИ В ПЯТЬСОТ СЛОВ 0 ТОМ,…/ пер. Л Бежин. // Ли Бо и Ду Фу ….
.Ду Фу. Три стихотворения в которых выражаю свои чувства / пер. А. Гитовича.
.Ду Фу. Чиновник в Синьаниь / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Ду Фу. Чиновник в Шихаоь/ пер. Л. Делюсин… // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Ду Фу. Цзюйцзян / пер. А. Гитович // В поход за Великую стену, С-Пб 2006
.Ли Бо. За вином / пер. А Гитовича // Китаиская классическая поэзия
.Ли Бо. Думы о муже ушедшем воевать далеко за границу/ пер. Л. Бежин.
.Ли Бо. Оплакиваю славного Сюаньчэнского винодела, старика Цзи/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Ли Бо. Путешествие при северном ветре / пер. Л. Эйдлин // Китайская классическая поэзия М., 1984.
.Ли Бо. Чанганьские мотивы / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Ли Гунцзо. История Се Сяоэ / пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989.
.Ли Гунцзо. Правитель Нанькэ / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.
.Ли Фуянь. Предсказанный брак / пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989.
.Ли Фу-янь. Чжан Лао / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.
.Ли Фуянь. Гуляка и волшебник/ пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989.
.Ли Чао-Вэй. Дочь повелителя драконов / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.
.Лю Цзунъюань. Въезжая в Хуанци, слушаю обезьян / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Лю Цзунъюань. У ручья / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Лю Чанцин. Снова провожаю Пэя из штата министра в область Цзичжоу / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Мэн Хаожань. К вечеру года возвращаюсь на гору Наньшань/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Мэн Хаожань. Мои чувства в последнюю ночь года/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Неизвестный автор. Белая обезьяна / пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989.
.Ню Сен-жу. Путешествие в далёкое прошлое / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.
.Пей Син. Женщина с мечом / пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989.
.Пэй Син. Сунь Кэ / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.
.Се Тяо. История Ушуан / пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989.
.Фан Цяньли. История гетеры Ян/ пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989.
.Хань Юй. В пятнадцатый день восьмой луны дарю Чжан Гунцао / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Ханьшань. Когда-то старик жил у северных стен городка…/ пер. Л. Бежин // Хрестоматия по литературе Китая. СПб., «Азбука - классика». 2004.
.Цао Е. Повесть о фаворитке Мэй / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.
.Цзя Фан. История Хо Сяо-юй / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Цзя Фан. История Хо Сяо-юй / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.
.Чжан Цзи. Песня честной женщины/ пер. Л. Эйдлин // Стихотворения. М., 1978.
.Чэнь Цзыань. Дарю колесничему Цяо/ пер. Б. Мещереков.
.Чэнь Сюань-ю. Душа, которая рассталась с телом / пер. О. Фишман // Танские новеллы. I. М., 1960.
.Чэнь Хун. Повесть бесконечной тоске / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.
.Шэнь Цзицзи. Волшебная подушка/ пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989.
.Шэнь Цзи-цзи. Волшебное изголовье / пер. И Соколовой // Классическая проза Дальнего Востока. М., 1974.
.Шэнь Цзи-цзи. Жизнеописание Жэнь / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М.,
.Юань Чжэнь. жизнеописание Ин-ин / пер. И Соколовой // Классическая проза Дальнего Востока. М., 1974.
.Юань Чжэнь. На смерть жены / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.
.Ян Цзюй-юань. История Хун Сянь / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.