Авторитаризм
Факультет гуманитарно-педагогический
Кафедра правоведения
Реферат
по учебной дисциплине «Правоведение»
на тему
«Авторитаризм»
Москва 2014
Введение
Одним из наиболее распространенных в истории типов политической системы является авторитаризм. По своим характерным чертам он занимает промежуточное положение между тоталитаризмом и демократией. С тоталитаризмом его роднит обычно автократический, не ограниченный законами характер власти, с демократией - наличие автономных, не регулируемых государством общественных сфер, особенно экономики и частной жизни, сохранение элементов гражданского общества. Авторитарный режим - это система правления, при которой власть осуществляется одним конкретным лицом при минимальном участии народа. Это одна из форм политической диктатуры. В роли диктатора выступает индивидуальный политический деятель из элитарной среды или правящая элитарная группа. В ходе данной работы постараюсь рассмотреть основные черты и разновидности авторитаризма и его отличие от тоталитаризма.
Черты авторитаризма
По сравнению с тоталитаризмом и демократией, авторитарные режимы более разнообразны по содержанию, имеют довольно много различий между собой: в каждой стране свои особенности. Тем не менее, исследования многих известных политологов (Х. Линц, В. Пугачев, А. Соловьев, С. Хантингтон и др.) позволили выделить наиболее отличительные черты, присущие авторитаризму.
. Концентрация неограниченной власти в руках одного лидера (монарха, диктатора) или небольшой группы лиц (олигархической структуры, военной хунты и др.), не подотчетность их другим государственным органам.
. Отсутствие или формальное существование демократических механизмов контроля за властью, неограниченность её законом. Хотя правление может осуществляться и на основе законов, но принятых по собственному усмотрению. Принижение значения парламента и других представительных органов в пользу усиления полномочий исполнительно-распорядительной власти, чрезмерный её централизм.
. Власть не формируется и не контролируется народом. Отсутствуют механизмы её преемственности: передача из одних рук в другие осуществляется бюрократическим путем, нередко в результате переворотов. Демократические процедуры в виде выборов, плебисцитов носят формальный характер.
. Опора режима на силовые структуры, стремление использовать их при необходимости по своему усмотрению, вплоть до массовых репрессий при разрешении конфликтных ситуаций. Однако, признание власти народом может обеспечиваться не только силой, но и при помощи традиционного и харизматического способов легитимизации, авторитета и популярности политического лидера.
. Запрет или ограничение деятельности легальной политической оппозиции, монопольное право авторитаризма на власть и политику. При нём допускается существование определённого числа партий, различных организаций и объединений, но при условии их подконтрольности власти.
. Отсутствие всеобщего контроля над обществом, невмешательство или ограниченное вмешательство в неполитические сферы, прежде всего, в экономическую. Наличие рыночной экономики, личной и семейной жизни граждан, культурного, религиозного и, отчасти, идеологического плюрализма, альтернативных средств массовой информации - сохраняют элементы гражданского общества.
Плюсы и минусы авторитаризма
Звучит странно. Все осуждают авторитарность. А тут плюсы...
Ну а если бы их не было, то разве авторитарность процветала бы? Значит, есть какие-то плюсы. Авторитарные приказы действенны и дают быстрые результаты. А в экстремальной ситуации не до демократических тонкостей. На войне и во время катастроф реально действуют именно авторитарные приемы.
Авторитарность, как ни странно, бывает выгодна и тому, кто подчиняется. Ведь тогда я снимаю с себя ответственность. А ее далеко не всегда хочется на себя брать... Ответственность связана не только с тревогой вдруг не справлюсь, а с меня спросят. Ответственность связана еще и с повышенными рабочими нагрузками, а так иногда хочется поспать, забить козла, выпить, заняться сексом... Боязнь ответственности, принятия ее на себя хорошо проанализировал психолог-гуманист Эрих Фромм в своей книге «Бегство от свободы». Люди бегут от свободы и связанной с ней ответственности, в результате наступает фашизм. Да. Он наступает не только потому, что есть авторитарные лидеры, но и потому, что есть жаждущие авторитаризма ведомые. Говорится о том, что надо стать хозяевами предприятий. Берите предприятия и становитесь хозяевами. Нет, пусть за меня кто-то отвечает, а не я за кого-то. Поэтому будет процветать наемный труд с неизбежной эксплуатацией, а не самоуправление на предприятиях.
Часто трудна ответственность и за свою судьбу. Ее так хочется переложить на другого. На Бога, священника, командира. Мне вспоминается давнишний американский кинофильм «Триста спартанцев».
■ Вот войско Ксеркса окружило горстку оставшихся в живых и охраняющих погибшего царя Леонида греческих воинов. Попытка прорваться клином была обречена заранее. Тогда круговая защита. Ксеркс объявляет: отдайте тело Леонида и расходитесь. Если нет - гибель всем. Воины смотрят на командира. Он говорит: «Нет, не отдадим» (значит - гибель). И все гибнут под градом стрел персов.
Ответственность за свою судьбу вручена командиру. Подтекст: я не ответственен за свою гибель. Переложить ответственность на другого (даже за свою судьбу) - это, как мы теперь знаем, психозащита. Но помним все время о необходимости не поверхностной пассивной психологической защиты, а «глубокоэшелонированной» психотехники безопасности.
Чувство поверхностной психологической анестезии возникает и в ситуации выполнения стороннего преступного приказа. В одной из ранних и чарующе глубоких песен Окуджавы есть строки: «А если что не так, не наше дело. Как говорится. Родина велела. Как славно быть ни в чем не виноватым, совсем простым солдатом, солдатом».
Цену такой поверхностной психологической анестезии после августа 91-го и октября 93-го многие из нас почувствовали. Когда эта анестезия отходит, приходится еще долго мучиться душевной болью.
Для подчиняющегося есть еще один важный момент. Этот авторитарный лидер защитит меня от другого авторитарного человека. И вместо того чтобы самому защищать справедливость, я оказываюсь в позиции подчиняющегося, которого надо защищать. При том, что гуманизм оправдывает и такую позицию, она, эта позиция, в целом неоптимальна для людей. Лучше было бы, объединившись со справедливым и сильным демократическим лидером, вместе преодолеть авторитаризм.
Итак, все достаточно непросто. Настолько, что конфликте генным может быть не авторитарный стиль, как можно было бы ожидать, а отсутствие его, отсутствие адекватных приказов. В самом деле, авторитарный и компетентный Жуков был на войне необходим . И отсутствие ожидаемого компетентного приказа - жестокий конфликтоген. Командуйте нами, говорили добровольцы-ополченцы, но ими командовали только в том смысле, что заставляли погибать. Я хочу выполнять те компетентные команды, которые спасут страну и меня.
Авторитарность нужна и при защите от агрессора. С ним надо разговаривать иногда с позиции силы, когда он захватывает власть, совершает несправедливое нарушение закона, хамит.
Учиться, следовательно, нужно не только демократии. Для того чтобы ее же и защитить, как это ни парадоксально, учиться надо и авторитаризму. Если угодно, провести тренинг навыков авторитаризма. Не только лидерам полезно тренировать авторитарные умения, но и любому человеку. Мы займемся этим вопросом в разделе, посвященном реагированию на конфликтогенное поведение.
В плане первичного коммуникативного поведения авторитарные окультуренные навыки тоже полезны - в зоне повышенного риска конфликте генного поведения со стороны окружения.
Нет, мы не хотим расхваливать авторитарный стиль. В его плюсах, как понятно из текста, - его минусы, если говорить об интересах подчиняющегося авторитарному лидеру. Плюс - свобода от ответственности и связанной с ней тревоги. К ней приводит бегство от другой свободы, свободы с ответственностью. Свобода от ответственности столь сладка, что бегство от свободы с ответственностью носит массовый характер. Она часто приводит к власти безответственных авантюристов, смело и безрассудно действующих в условиях отсутствия ответственности с их стороны и доверчивости со стороны ведомых. А это приводит общество к катастрофам.
Авторитарные режимы биологизируют общество, спускают его на низшие ступени, где правит не разум и высокие нравственные и эстетические чувства, а стремление к уничтожению людей, витальный (животный) страх за свое существование, предательство. В таких режимах и устанавливается биогенный pecking order - порядок клевания, при котором «Альфа» клюет всех, а «Омегу» заклевывают все.
Авторитарность чревата минусами и для самого авторитарного лидера, и для партнера, и в целом для общества.
У авторитарного лидера сознание сужено значимостью своей идеи. Он не только не видит альтернатив, но и не хочет их видеть. Блокируется обратная связь. При авторитарном влиянии больше возможностей для принятия ошибочных решений, не видно опасностей, минусов в предлагаемом авторитарным лидером решении, все боятся ему о них сказать. В результате страдает общество, да в конце концов и сам лидер. О нем-то говорят, что он, дурак, не предусмотрел...
Люди задавлены - инициатива наказуема - нет идей. Ни у общества. Ни у самого лидера, который мог бы их получить. Почему продуктивен мозговой штурм? Много народа - много идей. Сняты преграды, не боимся даже абсурдных на первый взгляд предложений - потом критически осмыслим, - и идей становится все больше. Авторитарному лидеру не нравятся мозговые штурмы, он может на них выглядеть не самым-самым...
Партнер лишь исполнитель, инструмент. Он чувствует себя таковым. Но он не хочет им быть. Страдает его человеческое достоинство. Воплощать не свои решения, навязанные извне, не хочется. Человека принуждает воля авторитарного лидера. Он сопротивляется. В итоге необъявленный саботаж. В группе апатия: мы не отвечаем за принятые решения.
Исследованиями крупного психолога Курта Левина выяснено, что при авторитарном стиле руководства падает производительность труда.
В группе плохой микроклимат. Авторитарный стиль эмоционально неприятен, создает напряженность.
У человека, которого принуждают, формируется психологическая защита: я не глупее (вариант: умнее), почему я должен подчиняться? Как результат - сопротивление и конфликт. И таких людей много. Они не только сами восстают, но и поднимают на восстание людей, бегущих от свободы с ответственностью, те поддаются влиянию, и конфликт становится массовым. Общество сотрясает очередная революционная война всех против всех. Лидера убирают. Невыгодно быть авторитарным лидером.
Психолог А. Глянц обратил внимание на то, что при авторитарном стиле руководства не выдвигаются и не воспитываются новые лидеры.
тоталитаризм демократический власть бюрократический
Разновидности авторитаризма
Такое широкое определение авторитаризма оставляет значительный простор для классификации авторитарных режимов. Сюда могут быть отнесены и известные в истории абсолютные монархии, и феодальные аристократии, и режимы бонапартистского типа, и военные диктатуры, и многие иные смешанные формы, с трудом поддающиеся определению. Однако исследователи современных авторитарных режимов чаще всего выделяют следующие три группы: однопартийные системы, военные режимы и режимы личной власти. Главный критерий такого разделения режимов - правящая группировка, ее основные характеристики и способы взаимодействия с обществом. Во всех трех случаях существует, по определению Хантингтона, устойчивое стремление свести к минимуму конкуренцию элит и массовое политическое участие. Единственное в этом ряду исключение - Южно-Африканский режим апартеида, представлявший собой расовую олигархию и исключавший из участия в политике более 70% населения, практикуя одновременно довольно широкую конкуренцию в рамках белого сообщества. К этим трем группам авторитарных режимов может быть добавлена еще одна - бюрократически-олигархические режимы. Власть в этих режимах осуществляется группой лиц, нередко представляющих интересы различных общественных слоев, однако в формулировании и принятии решений главная и безусловная роль принадлежит здесь государственной бюрократии.
) Однопартийные системы. Термин "однопартийность" может использоваться, как отмечал Дж. Сартори, в трех случаях. Во-первых, применительно к ситуации, когда одна партия монополизирует политическую власть, не допуская существования никаких иных партий и политических организаций. Во-вторых, когда одна партия выступает в качестве гегемонистской, а все остальные, существуя, не имеют шансов конкурировать с ней на равной основе. В-третьих, возможна ситуация доминантной партии, когда одна и та же партия постоянно получает подавляющее большинство голосов в парламенте. В этой ситуации партии не только существуют как легитимные, но и, несмотря на свою недостаточную эффективность, имеют в политической борьбе равные стартовые условия. Третий образец выходит за рамки авторитарной политики, ибо в нем присутствует свободная и справедливая конкуренция - главное условие демократических систем. Следовательно, этот образец выходит и за рамки рассмотрения в данном разделе. Отметим лишь, что три приведенных образца однопартийности вполне могут переходить друг в друга: гегемонистская партия имеет шансы эволюционировать в доминантную, а доминантная - вырождаться в гегемонистскую и даже монополистическую.
В большинстве случаев однопартийные системы либо устанавливаются в результате совершения революций, либо навязываются извне. Так было, например, со странами Восточной Европы, в которых однопартийные системы стали послевоенным результатом насаждения опыта СССР. Сюда же, помимо стран с коммунистическим режимом правления, могут быть отнесены Тайвань и Мексика. В таких системах партия монополизирует и концентрирует власть в своих руках, легитимизирует свое правление при помощи соответствующей идеологии, а сам доступ к власти непосредственно связывается с принадлежностью к партийной организации. Такого рода системы нередко достигают весьма высокого уровня институциализации, иногда (СССР, Германия) вплотную подходя к тоталитарной организации политической власти.
Однопартийные системы могут существенно отличаться друг от друга. Это вполне объяснимо, ведь различия могут касаться степени централизации власти, возможностей идеологической мобилизации, взаимоотношений партии-государства и партии-общества и т.д. Несколько упрощая, такие различия можно свести к двум основным группам.
. До какой степени успешно партия преодолевает конкуренцию со стороны других претендентов на политическую власть. Среди этих претендентов следует выделить лидеров, наделенных харизматическими качествами; традиционных акторов (прежде всего, церковь и монархия); бюрократических акторов (чиновничество); парламентских акторов (национальные ассамблеи и парламенты, местные органы власти); военных; отдельные социально-экономические группы (крестьяне, рабочие, управленцы, предприниматели, технократы и интеллектуалы) (39).
. До какой степени партии успешно удается изолировать основные общественные слои от свободного участия в политике и мобилизовать эти слои на поддержку своей собственной власти.
Исходя из этих двух признаков, М. Хагопиан разграничил следующие четыре вида однопартийных режимов: 1) доминантно-мобилизационные; 2) подчиненно-мобилизационные; 3) доминантно-плюралистические; 4) подчиненно-плюралистические. Доминантно-мобилизационные режимы очень близки к тоталитарным режимам и фактически смыкаются с ними. Конкуренция среди элит сведена здесь к минимуму, а мобилизация общества достигает весьма значительных масштабов. Противоположностью этим режимам выступают подчиненно-плюралистические однопартийные системы, которым оказывается не под силу ни существенно ограничить внутриэлитную конкуренцию, ни привлечь к поддержке своего правления основные слои общества. Советское общество в конце 30-х и на рубеже 70-х-80-х годов может служить удачной иллюстрацией эволюции режима из доминантно-мобилизационного в подчиненно-плюралистический. В промежутке между этими полюсами находятся подчиненно-мобилизационный и доминантно-плюралистический режимы. Примером второго может быть брежневский режим в первой стадии его функционирования, когда партии, в основном, удавалось сохранять контроль над другими элитными группировками, однако общество все меньше и меньше могло быть приведено в действие с помощью некогда безотказных идеологических формулировок. Что касается подчиненно-мобилизационных режимов, то большевистский режим на начальных этапах своей стабилизации, по-видимому, может быть рассмотрен как один из примеров такого рода режимов. Существовавшие различия между ленинской и сталинской концепциями партии никак не затрагивали массовые слои российского общества, поддерживающие формирующийся большевистский режим.
) Военные режимы. В отличие от однопартийных, военные режимы чаще всего возникают в результате государственных переворотов против осуществляющих управление гражданских лиц. В политической науке пользуется известностью также наименование этих режимов как "преторианских" - термин, введённый С. Хантингтоном в его книге "Солдат и государство" (1957 г.). В задачи Преторианской Гвардии, существовавшей при императорах в последние дни Римской Империи, входила охрана их безопасности. Однако стратегическое положение преторианцев нередко вело их к действиям, прямо противоположным ожидаемым - убийствам императора и продажи его должности тому, кто предлагал наибольшую цену.
В этой связи в политологии нередко используется и термин "преторианское общество", означающий, что в обществе весьма высока вероятность военных переворотов как средства разрешения накопившихся политических противоречий. Дэвид Раппопорт выделяет четыре основных характеристики "преторианского общества":
) Серьезный недостаток консенсуса в отношении основных функций и методов правления. Иначе говоря, в обществе отсутствуют правила игры среди политических акторов.
) Борьба за власть и богатство принимает особенно острые и грубые формы.
) Сверхбогатые меньшинства сталкиваются с огромными нищающими слоями общества почти так же, как это описано у Маркса при характеристике им завершающей ступени капитализма.
) Существует низкий уровень институциализации политических и административных органов, ибо уровень легитимности власти крайне низок, а уровень нестабильности очень высок. Упадок общественной морали, коррупция и продажность приводят к дискредитации политической жизни и ее последующему прерыванию. У военных возникает сильный соблазн вмешаться, руководствуясь либо стремлением положить конец слабому и коррумпированному гражданскому режиму, либо жаждой получить большую по сравнению с имеющейся долю в управлении обществом и распределении общественного богатства. Формирующийся военный режим чаще всего осуществляет власть на доставшемся ему в наследство институциональном основании, управляя либо коллегиально (как хунта), либо периодически передавая главный правительственный пост по кругу высших генеральских чинов.
Огромное количество практических примеров военного правления в Латинской Америке, Африке, Греции, Турции, Пакистане, Южной Корее и других странах, с одной стороны, уже позволило создать достаточно разработанную теорию взаимоотношений между военными и гражданскими лицами. Важнейшие составляющие этой теории - классификация военных переворотов (реформистские, консолидирующие, консервативные, вето-перевороты) и вызвавших их причин, анализ особенностей ментальности и этических ценностей военных (национализм, коллективизм, негативное отношение к политике, внутренняя дисциплина, пуританский образ жизни и пр.), отношение военных к модернизации и их потенциал в ее осуществлении. С другой стороны, многосторонний исторический опыт постоянно требует развития этой теории и внесения в лее дополнительных корректив. Новый в этом отношении регион потенциально "преторианских обществ" - бывший Советский Союз, где армия стремится ко все более активному участию в политической деятельности. Мы не можем позволить себе останавливаться на этом более подробно, хотя и затронем еще эту тему при обсуждении проблематики перехода от авторитаризма.
) Режимы личной власти. За этой категорией также скрывается достаточно широкое разнообразие образцов осуществления политической власти. Их общей характеристикой является то, что главным источником авторитета выступает индивидуальный лидер и что власть и доступ к власти зависят от доступа к лидеру, близости к нему, зависимости от него. Нередко режимы личной власти вырождаются в то, что М. Вебер определял как султанистские режимы, с характерными для них коррумпированностью, отношениями патронажа и непотизма. Португалия при Салазаре, Испания при Франко, Филиппины при Маркосе, Индия при Индире Ганди, Румыния при Чаушеску являются более или менее убедительными примерами режимов личной власти.
Кроме того, существует целый ряд смешанных режимов, способных эволюционировать в режим личной власти, первоначально располагая иными источниками авторитета и осуществления власти. Переворот в Чили, осуществленный группой военных, впоследствие привел к установлению режима личной власти генерала А. Пиночета как в силу имевшихся у него личных качеств, так и продолжительности его пребывания в должности. Очевидный и напрашивающийся пример - режим Сталина, прошедший самые различные стадии эволюции, опиравшимся первоначально на популистские лозунги, затем на отлаженную партийную машину и, наконец, все в большей и большей степени - на харизму "вождя".
) Бюрократически-олигархические режимы. Эти режимы часто рассматривают вместе с вопросом о военных режимах. Это вполне правомерно, ведь военные, как мы сказали выше, придя к власти, используют унаследованный ими государственный аппарат и политические институты. Тем не менее, в структурах лидерства могут существовать различия относительно того, кто именно - военные или государственные чиновники обладают инициативой и последним словом в принятии жизненноважных политических решений. Эти различия и позволяют выделить бюрократически-олигархические режимы в отдельную группу.
Важнейшая характеристика бюрократически-олигархических режимов корпоратизм, т.е. формирование и относительно успешное функционирование особого типа структур, связывающих общество с государством в обход политических партий и законодательных органов власти. Официально представляя перед государством частные интересы, такие структуры формально подчинены государству и отсекают все легитимные каналы доступа к государству для остальных членов общества и общественных организаций. Отличительными чертами корпоратизма становятся: а) особая роль государства в установлении и поддержании особого социально-экономического порядка, в основном, существенно отличающегося от принципов рыночной экономики; б) различной степени ограничения, накладываемые на функционирование либерально-демократических институтов и их роль в принятии политических решений; в) экономика в основном функционирует в опоре на частную собственность на средства производства и наемный труд; г) организации производителей получают особый промежуточный статус между государством и общественными акторами, выполняя не только функции представительства интересов, но и регулирования от имени государства. В той или иной степени эти характеристики корпоратизма проявляются во всех бюрократически-олигархических режимах.
Один из наиболее характерных и весьма детально исследованных образцов данного вида режимов - бюрократический авторитаризм, описанный на примере Аргентины и ряда других стран Латиноамериканского континента аргентинским политологом Г. О'Доннеллом. Во многом описание О'Доннелла напоминает рассуждения другого известного исследователя Б. Мура, который выделял три принципиальные разновидности исторического движения к индустриальной цивилизации - западный путь (Англия, США), путь социализма (СССР, Китай) и путь фашизма или запоздалого и потому государственного капитализма (Германия, Италия, Япония). Подобно Муру, О'Доннелл рассматривает потребность в ускоренном развитии капитализма как основную в укреплении политической роли государства. Государство в условиях бюрократического авторитаризма отстаивает интересы блока, состоящего из трех основных движущих сил, Это, прежде всего, национальная буржуазия, контролирующая крупнейшие и наиболее динамичные национальные компании. Затем, международный капитал (именно присутствие этого фактора существенно, по мнению О'Доннелла, отличает модель его бюрократического авторитаризма от разработанной Муром модели фашизма), который тесно связан с национальным капиталом и во многом составляет движущее начало экономического развития дайной страны. Такое взаимодействие национального и интернационального капитала привело, в частности, к формированию дополнительного количества дочерних компаний мультинациональных корпораций. Высокая степень нестабильности, острые политические конфликты, "коммунистическая угроза", периодически возникающие экономические кризисы побудили этот блок опереться еще на одну важнейшую силу, способную предотвратить возможную социальную дезинтеграцию - на армию.
Отстаивая интересы этого блока сил, государство оказывается наделенным рядом близких фашистскому характеристик - высокой степенью авторитарности и бюрократизма, а также активным вмешательством в ход экономических процессов. Эта роль государства укрепляется тем явственнее, чем очевиднее становится необходимость защищать интересы национального капитала от возросших притязаний капитала международного. Государство все больше и больше выступает как патрон национальной буржуазии. "Государство, которое мы имеем ввиду, - пишет О'Доннелл, - не является традиционно авторитарным типом, когда оно возвышается над политически инертным населением; оно также не является популистским, взывающим, хотя и под определенным контролем, к оживлению народного сектора. Бюрократический авторитаризм представляет собой систему политического и экономического вытеснения народного сектора... что достигается уничтожением канала политического доступа к государству для народного сектора и его союзников, захватом и контролем организационной базы их деятельности". Такой образец существовал в ряде стран Латинской Америки, пока не развился и обнаружил свои претензии на участие в политической деятельности тот самый народный сектор, рост которого тщательно контролировался государством, пока не диверсифицировались интересы национальной буржуазии, которые более не могли быть разрешены в рамках авторитарного режима.
Другой, гораздо более спорный пример - едва нарождающийся бюрократически-олигархический режим в пост коммунистической России и ряде других государств, возникших на территории бывшего Советского Союза. О формировании в России такого, близкого к авторитаризму режима исследователи писали уже в 1991 -1993 гг., а к 1994-1995 году количество публикаций, указывающих как на стабилизацию постсоветского режима, так и на возникновение в российской политике устойчиво-авторитарных тенденций, значительно возросло. Этот режим еще только формируется и пока что трудно с уверенностью предсказать его дальнейшую эволюцию. Элементы демократического устройства пока причудливо совмещаются здесь с характеристиками только что описанного бюрократического авторитаризма, прежнего однопартийного режима и даже автократии (как например, в октябре-декабре 1993 г., когда вся полнота власти оказалась сосредоточенной в руках Президента). Появляются в нем и элементы корпоратизма. Только время поможет ответить на вопрос о действительной природе этого режима и потенциале его устойчивости.
Черты отличия авторитаризма от тоталитаризма
Авторитарные режимы отличаются от тоталитарных следующими основными чертами:
) авторитаризм не имеет единой и обязательной для всех идеологии, допускает ограниченный плюрализм, если он не наносит вреда системе; гражданин не подвергается репрессиям, если он не является активным противником режима: не обязательно поддерживать режим, достаточно его терпеть (ритуальное подтверждение лояльности и отсутствие прямого вызова); при авторитаризме центральную роль играет не мировоззрение, а сохранение власти;
) допускается неодинаковая степень регламентации различных аспектов общественной жизни: при тоталитаризме контролируются все сферы общественной жизни, для авторитаризма характерна намеренная деполитизация масс, их довольно слабая политическая информированность;
) при авторитаризме высшей ценностью является государство как средоточие властных функций (идея государства как надклассового верховного арбитра);
) авторитарные диктатуры предпочитают сохранять традиционные классовые, сословные или племенные перегородки, чуждые тоталитаризму, который разрывает традиционные социальные связи, превращает «классы в массы»;
) в отличие от тоталитаризма, при котором систематический террор проводится легально и организованно, при авторитаризме используется практика избирательного террора.
Заключение
Подводя итог, хотелось бы отметить то, что за последние годы очень много недемократических (тоталитарных и авторитарных) режимов распалось или трансформировалось в демократические республики или государства на демократической основе.
Общий недостаток недемократических политических систем состоит в том, что они неподконтрольны народу, а значит, характер их взаимоотношений с гражданами зависит прежде всего от воли правителей. В прошлые века возможность произвола со стороны авторитарных правителей существенно сдерживалась традициями правления, относительно высокой образованностью и воспитанностью монархов и аристократии, их самоконтролем на основе религиозно-нравственных кодексов, а также мнением церкви и угрозой народных восстаний. В современную эпоху эти факторы либо вообще исчезли, либо их действие сильно ослабло. Поэтому надежно обуздать власть, гарантировать защиту граждан от государственного произвола может только демократическая форма правления. Тем народам, которые готовы к свободе и ответственности, уважению закона и прав человека, демократия действительно дает наилучшие возможности для индивидуального и общественного развития, реализации гуманистических ценностей: свободы, равноправия, справедливости, социального творчества.