Государственная деятельность и идеология К.П. Победоносцева
СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Глава 1. Государственная деятельность и идеология К.П. Победоносцева
Глава 2. Ученый-правовед
Заключение
Список источников и литературы
ВВЕДЕНИЕ
Константин Петрович Победоносцев - выдающийся деятель ХIX - нач. XX веков, малоизвестный в настоящее время. Его можно назвать пророком своего времени, читая его труды сегодня, создается впечатление, что это писано сегодня, о болезнях нашего времени. Он утверждал вечные ценности - Бог, Отечество, родители - и тем самым хотел укрепить человека.
Данная работа предназначена для более подробного знакомства с символом целой четверти века; для определения отношения к нему современников.
Целью данного реферата является анализирование взглядов, а так же идей Константина Петровича Победоносцева.
Для достижения данной цели требуется решить следующие задачи: выявить место К.П. Победоносцева в государственной деятельности; рассмотреть идеологию; познать Константина Петровича в качестве ученого-идеолога.
ГЛАВА 1. ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И ИДЕОЛОГИЯ К.П. ПОБЕДОНОСЦЕВА
К.П. Победоносцев вышел из духовной семьи московского клира. Дед его был священником Звенигородского уезда, отец - профессором словесности московского университета. С раннего детства его окружала атмосфера церковности, которая глубоко и крепко проникла в его душу, оставив в ней неизгладимый след и направив ее по определенному пути служения тому сословия, из которого вышел.
Родился 21 мая 1827 года. И после получения под руководством отца основательной домашней подготовки, был определен в училище правоведения, которое окончил в 1846 году. По окончании училища он он начал свою службу в 8 департаменте правительственного сената, а с 1853 года вернулся в Москву, где исполнял должность обер-секретаря при общих собраниях московских департаментов.
Граф М.Т.Лорис - Меликов министр внутренних дел предложил программу изменений в государственном устройстве. Против того выступает Победоносцев и журналист М.Н.Катков. Император Александр III поручил Победоносцеву составление исторического манифеста «о незыблемости самодержавия», утверждающего Самодержавие, подписанного им 29 сентября 1881 года. Представляя 26 апреля соответственный проект, Победоносцев писал, что его одобряет граф С.Г.Строганов. Когда манифест был оглашен министром юстиции Д.Н.Набоковым в совещании, происходившем в кабинете Лорис - Меликова в доме Министерства внутренних дел на Фонтанке, А.А.Абаза и его единомышленники открыто возмущались и требовали назвать имя составителя. Победоносцев отвечал, что написал его по приказанию государя. Абаза сильно возмущался, кричал, чтобы Государь взял назад это нарушение контракта, вскоре последовало увольнение либеральных министров, во главе с Лорис - Меликовым.
Преемником Лорис - Меликова на посту министра внутренних дел стал Н.П.Игнатьев. Он пытался увенчать политику «народного самодержавия» созывом всесословного Земского собора, однако, против этого резко выступили Катков и Победоносцев. Отвергая либеральные начала, Победоносцев в то же время критически относился к контрреформам - административно - законодательной ломке институтов 1860 - 1870 годов. Это обусловило разногласия Победоносцева с другими деятелями консервативного лагеря.
В первые годы царствования Император Александр советовался с Победоносцевым касательно перемен в составе правительства. Победоносцев настаивал на ужесточении цензуры, ограничении прав не православных исповеданий. Особое внимание уделял повышению общественной роли Православной церкви, Победоносцев постоянно обращался к царю, откровенно высказывая суждения по отдельным вопросам, когда они касались Церкви.
Читая письма К. П. Победоносцева к российским самодержцам, дневник Николая II, мемуары и дневниковые записи людей, входивших в рассматриваемое время в высшие правительственные сферы России, можно найти множество и других свидетельств несомненного влияния обер - прокурора Святейшего синода на ход государственных дел. Но в чем был секрет этого влияния, почему мнение человека, занимавшего далеко не самые высокие посты в сановной иерархии Российской империи, столь часто принималось их императорскими величествами как команда к действию?
Существовавшая в России система самодержавной власти предполагала, чтобы решения по всем основным вопросам государственного управления принимались единолично императором. Однако совершенно очевидно, что один человек, каким бы выдающимся он ни был, не в состоянии охватить все государственные дела. Это хорошо осознавал Победоносцев. Самодержец не мог иметь «отдельного соображения» о различных аспектах многочисленных государственных дел. Именно поэтому в России во все исторические эпохи существования самодержавной власти мы видим рядом с самодержцем какого-либо государственного деятеля, особо к его величеству приближенного, главного помощника самодержца в государственных делах, который нередко представляется обществу едва ли не вторым царем.
К. П. Победоносцев также был особого рода вспомогательным инструментом, с помощью которого самодержец управлял обширной империей. Однако Константин Петрович не был вторым Аракчеевым. Он являлся инструментом совершенно иного характера - совсем не таким, каким был Аракчеев. Новая историческая эпоха потребовала и нового управленческого инструмента.
Прежде всего, Константин Петрович был человеком незаурядного ума.
В июне 1899 года Розанов писал о Победоносцеве С. А. Рачинскому: «По уму собственно он выше, я думаю, Сперанского; но недоверие его к людям и вообще отсутствие молодой мощи наития отняло у него 1/2 добродетелей. Он все «крепит» и есть крепительная Россия», когда по отношению ко многому ее нужно «прочистить»... Но мне он как-то мил резкостью слова, быстротой жеста, всею страстностью сухой и высокой, и гибкой фигуры... Вы знаете, по циклу идей, мне теперь родных, я совершенно вне цикла его забот и симпатий: но он мне дорог как лицо, как моральный характер».
Незаурядность ума в Победоносцеве признавали даже те, кто относился к нему с неприязнью. Правда, недруги Константина Петровича говорили не о светлом уме, а о «циничном», «опасном», «вредном» и т. п.
Другое качество, которым отличался К. П. Победоносцев среди современных ему российских сановников, была уникальная образованность. С. Ю. Витте.
В биографической литературе, посвященной К. П. Победоносцеву, высказывается мнение о том, что если бы он не отдал себя государственной деятельности, то из него получился бы выдающийся ученый.
Содержание трудов К. П. Победоносцева свидетельствует, однако, что идеолог все же брал в нем верх над ученым. И в лекциях своих, и в статьях, и в книгах он не столько учил, сколько воспитывал. Неудивительным поэтому было то, что в организации народного образования он главный упор делал не на обучение, а на воспитание.
Особенное внимание Победоносцев обратил на образование народа в духе преданности царю и Церкви. Церковно - приходская школа в полном смысле слова обязана своим появлением и развитием Константину Петровичу. По его стараниям в распоряжение духовного ведомства были отпущены большие средства для развития церковно - приходских школ и церковного просвещения народа. Так, к концу царствования Александра II и началу государственной деятельности Победоносцева (1880) в России насчитывалось 273 церковно - приходские школы с 13 035 учащимися, а к концу его деятельности (1905) таких школ уже насчитывалось 43 696 с 1 782 883 учащимися.
Также Победоносцев был озабочен вопросом об улучшении материального быта духовенства. Благодаря ему из государственного казначейства был значительно увеличен отпуск сумм на жалование духовенства, а в 1902 году был издан указ о пенсиях духовенству. Его желанием было, чтобы духовенство, заняло в общественном и государственном строе то место, которое отвечает его действительному значению. Отмечается учреждение новых епархий, приходов. Пересмотрены были уставы и штаты духовно - учебных заведений. Стараниями Победоносцева особенно развилось церковно - книжное издательство.
В своих письмах к различным лицам Победоносцев неоднократно и с глубоким сожалением говорил о том, что в обществе господствует совершенно ложное представление о его роли в государственных делах. «С давних времен люди и европейские, да и русские, не знающие, чем и как движутся наши административные пружины, воображают, что все, что ни исходит в России от правительства, движется волею или прихотью кого-нибудь одного, кто в ту или другую минуту считаются влиятельною силою, так сказать, «первым по фараоне» лицом, - писал Константин Петрович в письме к П. А. Тверскому от 19 февраля 1900 года. - И вот, к несчастью, утвердилось всюду фантастическое представление о том, что я - такое лицо, и сделали меня козлом отпущения за все, чем те или другие недовольны в России, и на что те или другие негодуют. Так, взвалили на меня и жидов, и печать, и Финляндию - и вот еще духоборов - дела, в коих я не принимал никакого участия, - и всякие распоряжения власти, в коих я нисколько неповинен. Такую тяготу так называемого общественного мнения приходится переносить - нельзя и опровергать ее, да никто и не поверит, так укоренилась уже иллюзия неведения, невежества и предрассудка».
Отрицая свое воздействие на движение «административных пружин», Победоносцев не лукавил. Никогда, ни в какой период своей чиновной карьеры не имел он таких властных полномочий, которые бы давали ему возможность оказывать существенное воздействие на ход государственных дел. Занимая должность обер-прокурора Святейшего Синода, соответствовавшую на практике должности министра, Победоносцев присутствовал на заседаниях Комитета министров. Кроме того, он был членом нескольких комитетов и комиссий, создававшихся для решения различных государственных вопросов, разработки тех или иных законопроектов. В любом случае его административные полномочия были весьма ограниченными по своему характеру.
Влияние Победоносцева на политику российской государственной власти было влиянием не властителя, которому повинуются под страхом наказания или добиваясь наград, но идеолога, завораживающего логикой своих суждений. Эта особенность Победоносцева как государственного деятеля не укрылась от взора некоторых проницательных его современников. Публицист М. Ростовцев писал в 1907 году в газете «Пензенские Губернские Ведомости», откликаясь на его смерть: «В русской гражданской истории мы знаем две таких крупных типичных фигуры: Сперанский и Победоносцев, кстати, оба из духовного звания. Не по родству или свойству, без заимствования и унижения пред сильными мира, эти два человека выдвинулись на роль первостепенных государственных деятелей. Говоря о последнем, можно сказать, что его деятельность в течение 25 лет - история России за этот период. По его воле мы неуклонно шли назад, хотя все чувствовали необходимость идти вперед. Победоносцева считали злым гением России, но его логике, точно загипнотизированные, подчинялись все те, которые от него нисколько не зависели».
К приведенному высказыванию необходимо только сделать одно важное уточнение: Победоносцев убеждал не только логикой, но и чувством, которое вкладывал в свои слова.
Победоносцев говорил и писал не только умом, но и сердцем. Он убеждал других в своей правоте во многом потому, что искренне верил в истинность своих суждений. Адвокат и публицист В. В. Беренштам приводит в своих мемуарах любопытное высказывание В. А. Манасеина, лично знавшего Константина Петровича: «Знаете, - говорил мне Вячеслав Авксентьевич, - ведь Победоносцев - искренний человек. Он, несомненно, ханжа, но это глубоко искренний человек. Я видел его в 60-х годах, когда все кругом либеральничали, когда нужно было иметь большое мужество, буквально отвагу, чтобы в профессорской среде не быть либералом. И в это самое время Победоносцев, подходя к монастырю, становился на колени, вставал и, поминутно падал на колени, полз по земле к храму. Вот каков это человек! Вы посмотрите, какой он и убежденный человек! Вы прочтите его «Московский сборник». Ведь это на писал 69-летний старик, а сколько тут полемического задора! И как много ни сделал Победоносцев зла России, это человек никогда не лгал и всегда сам был искренне убежден в пользе того, что делал».
«Московский сборник», о котором упомянул В. А. Манасеин, весьма необычное произведение. Впервые оно было издано в 1896 году, в том же году вышло в свет вторым и третьим изданиями, в 1897 году - четвертым, а в 1901 - пятым изданием. По жанру - это сборник статей, посвященных различным аспектам общественной жизни России. И хотя немало мыслей в содержании «Московского сборника» Победоносцев заимствовал у тех или иных иностранных писателей, данным произведением он ярко выразил свое собственное мировоззрение. Нигде, пожалуй, Победоносцев не раскрывается в своих качествах идеолога в такой степени, как на страницах «Московского сборника».
Через все это сочинение он последовательно проводил мысль о пагубности политических и юридических учреждений, оторванных от исторических устоев общества, не соответствующих быту и сознанию народа. Такими учреждениями Победоносцев считал для России институты западной демократии - парламент, так называемую «свободную» печать, суд присяжных и т.п.
«Если бы потребовалось истинное определение парламента, - писал Победоносцев в статье «Московского сборника» с примечательным названием «Великая ложь нашего времени», - надлежало бы сказать, что парламент есть учреждение, служащее для удовлетворения личного честолюбия и тщеславия и личных интересов представителей. Учреждение это служит не последним доказательством самообольщения ума человеческого. Испытывая в течение веков гнет самовластия в единоличном и олигархическом правлении и не замечая, что пороки единовластия суть пороки самого общества, которое живет под ним, люди разума и науки возложили всю вину бедствия на своих властителей и на форму правления, и представили себе, что с переменою этой формы на форму народовластия или представительного правления общество избавится от своих бедствий и от терпимого насилия. Что же вышло в результате? Вышло то, что все осталось в сущности по-прежнему, и люди, оставаясь при слабостях и пороках своей натуры, перенесли на новую форму все прежние свои привычки и склонности. Как прежде правит ими личная воля и интерес привилегированных лиц; только эта личная воля осуществляется уже не в лице монарха, а в лице предводителя партии, и привилегированное положение принадлежит не родовым аристократам, а господствующему в парламенте и правлении большинству… На фронтоне этого здания красуется надпись: «Все для общественного блага». Но это не что иное, как самая лживая формула; парламентаризм есть торжество эгоизма, высшее его выражение. Все здесь рассчитано на служение своему я».
Не соответствующим общественным условиям России Победоносцев считал и суд присяжных. Данное учреждение, отмечал он, усиливает случайность приговоров даже в тех странах, где существует «крепкое судебное сословие, веками воспитанное, прошедшее строгую школу науки и практической дисциплины». «Можно себе представить, - продолжал он, - во что обращается это народное правосудие там, где в юном государстве нет и этой крепкой руководящей силы, но взамен того есть быстро образовавшаяся толпа адвокатов, которым интерес самолюбия и корысти сам собою помогает достигать вскоре значительного развития в искусстве софистики и логомахии, для того чтобы действовать на массу; где действует пестрое, смешанное стадо присяжных, собираемое или случайно, или искусственным подбором из массы, коей недоступны ни сознание долга судьи, ни способность осилить массу фактов, требующих анализа и логической разборки; наконец, смешанная толпа публики, приходящей на суд как на зрелище посреди праздной и бедной содержанием жизни; и эта публика в сознании идеалистов должна означать народ».
Еще более резкой критике Победоносцев подвергал «так называемую свободу печати». По его мнению, данное явление есть «одно из безобразнейших логических противоречий новейшей культуры, и всего безобразнее является оно именно там, где утвердились начала новейшего либерализма, - именно там, где требуется для каждого учреждения санкция выбора, авторитет всенародной воли… От одного только журналиста, власть коего практически на все простирается, не требуется никакой санкции. Никто не выбирает его и никто не утверждает». Судья, указывает Победоносцев, имея правомочие карать нашу честь, лишать нас имущества и свободы, получает его от государства. Он должен продолжительным трудом и испытанием готовиться к своему званию. Он связан строгим законом, он действует под контролем высшей власти, приговор его может быть изменен и исправлен. «А журналист имеет полнейшую возможность запятнать, опозорить мою честь, затронуть мои имущественные права; может даже стеснить мою свободу, затруднив своими нападками или сделав невозможным для меня пребывание в известном месте. Но эту судейскую власть надо мною сам он себе присвоил: ни от какого высшего авторитета он не при нял этого звания, не доказал никаким испытанием, что он к нему приготовлен, ничем не удостоверил личных качеств благонадежности и беспристрастия, в суде своем не связан никакими формами процесса, и не подлежит никакой апелляции в своем приговоре… Итак, можно ли представить себе деспотизм более насильственный, более безответственный, чем деспотизм печатного слова? И не странно ли, не дико ли и безумно, что о поддержании и охранении именно этого деспотизма хлопочут все более ожесточенные поборники свободы, вопиющие с озлоблением против всякого насилия, против всяких законных ограничений, против всякого стеснительного распоряжения установленной власти? Невольно приходит на мысль вековечное слово об умниках, которые совсем обезумели оттого, что возомнили себя мудрыми».
Таким образом, мотивы «Московского сборника» звучат во всем литературном творчестве К. П. Победоносцева. Последовательный в проведении своих политических взглядов, непоколебимый в своей правде, проницательный мыслитель, наконец - полемист, мастерски владевший пером, - он был самым серьезным противником ненавистников исторической России, скрывавшихся под личиной либералов или революционеров. Бессильные опрокинуть стройные ряды его мыслей, они отказались от прямого, честного сражения с подлинным Победоносцевым. Вместо этого вылепили себе некое чучело, внешне похожее на него, обклеили его разными ярлыками и стали лупить. И лупили с таким неистовством, что, кажется, в конце концов поверили, что лупят не чучело, а настоящего Победоносцева.
ГЛАВА 2. УЧЕНЫЙ ПРАВОВЕД
Над своим самым значительным юридическим произведением Константин Петрович работал по меньшей мере 20 лет. Первая часть «Курса гражданского права» была закончена им в феврале 1868 года. В том же году она вышла в свет под названием «Вотчинные права». Вторую часть «Курса» Победоносцев назвал «Права семейственные, наследственные и завещательные». Он выпустил ее в свет в 1871 году. Третья часть «Курса» - «Договоры и обязательства» - была издана только в 1880 году. До 1897 года - юбилейного для Победоносцева - его фундаментальный труд по гражданскому праву неоднократно переиздавался, и история этих переизданий по-своему любопытна. Вот главные вехи ее: в 1875 году была переиздана вторая часть «Курса», в 1876 году вышла вторым изданием первая его часть, в 1890 году - третья. В 1883 году было выпущено третье издание первой части, а в 1889 году - второй. В 1892 году вышло в свет четвертое издание первой части. Наконец, в 1896 году выходит последнее его издание и впервые одновременно во всех трех частях. Новые издания «Курса» мало чем отличались от первого его издания - автор всего лишь учел некоторые изменения в действующем гражданском законодательстве, да вставил несколько новых рассуждений.
В предисловии к «Курсу» Победоносцев следующим образом характеризовал избранный им способ описания русского гражданского права: «В изложении главною моею целью было способствовать полнейшему по возможности разъяснению понятий о главных предметах гражданского права. С этой целью выбрал я сравнительную методу изложения и старался прежде всего в начале каждой статьи указывать на основную идею учреждения, потом переходил к объяснению учреждения, в отличительных его чертах, по римскому, французскому и германскому праву. Затем уже, приготовив в уме слушателя или читателя по возможности полный и закругленный образ учреждения, приступал я к изложению его по русскому закону, с предварительным очерком его происхождения и исторического развития на нашей почве. Таким образом, по моему расчету, читателю возможно было бы в потребных случаях судить, в чем русский закон учреждения соответствует или не соответствует общему его типу, как он выразился в истории, в экономии и в праве Западной Европы».
«Курс гражданского права» Победоносцева содержал мало теоретических рассуждений о правовых институтах, в нем почти отсутствовали общие определения, система изложения материала в «Курсе» во многом повторяла систему Х тома «Свода законов Российской империи». Победоносцев создал, по существу, не только учебник по гражданскому праву, но и настоящее практическое руководство для юристов, призванных вести дела по гражданскому праву. Не случайно цитаты из его «Курса» в 70-80-х годах XIX века неоднократно приводились в решениях Гражданского кассационного департамента Сената для обоснования той или иной позиции.
Подобного рода произведения обыкновенно мало что говорят о личности их автора, о его мировоззрении и пристрастиях. «Курс гражданского права» Победоносцева стал в этом смысле исключением из правила. Нигде, пожалуй, характер Победоносцева как правоведа не проявился так выпукло, как в этом его произведении. «Этой своей книгой Победоносцев создал науку русского гражданского права; он по справедливости может назваться отцом и родоначальником этой науки, - писала газета «Россия» в 1907 году (№ 399). - Все то, что было в этой области до него - это или сколки с иностранных книг, или изложение законов, или, на лучший конец, приспособление общей теории гражданского права к русскому закону. Впервые Победоносцев с замечательным проникновением в русскую историю и русский правовой дух дает самобытное и вместе с тем высоко научное изложение гражданского права русского народа. Пройдет еще не одно поколение русских юристов, но книга Победоносцева останется исходной точкой для всякой научной работы в этой области». Высоко оценивал «Курс гражданского права» Победоносцева и такой видный российский правовед-цивилист, как Г. Ф. Шершеневич. По его словам, «в лице г. Победоносцева мы видим совершенно особый тип юриста, не подходящий к большинству русских ученых. Не поддаваясь влиянию западной науки, не связанный выводами предшествовавших русских ученых, г. Победоносцев отличается полною самостоятельностью взглядов на исторические и догматические вопросы русского права. Спокойный и тонкий анализ, бесстрастное изложение, упорный консерватизм - таковы отличительные черты г. Победоносцева как ученого… Мы не преувеличим, если сравним г. Победоносцева с римским юристом. Как и последний, г. Победоносцев опасается обобщений, избегает определений, предпочитая описание фактов, но зато поражает логичностью рассуждений, когда дело касается толкования действующего законодательства. Следить за автором в его заключениях и таким путем приобретать способность к самостоятельным юридическим решениям - такова главная польза, которую можно получить при чтении. Если курс Мейера врезывает в памяти читателя систему гражданского права, что имеет несомненное громадное значение для юриста, то курс Победоносцева приучает к цивилистическому мышлению и с этой стороны является лучшею школою для догматиков».
К. П. Победоносцев в полной мере сознавал своеобразие русского права, его укорененность в прошлом. «Наши вотчинные отношения весьма разнообразны и покуда мало еще исследованы наукою: на практике же и в экономии нашего быта из них возникает множество своеобычных вопросов, которые или неизвестны вовсе, или давно утратили свое значение в экономии западноевропейского общества», - писал он в приложении к 1-й части своего «Курса гражданского права». Среди современных ему российских правоведов Константин Петрович славился своим знанием истории русского права. Исторической эволюции различных правовых институтов в русском обществе он посвятил свои первые научные работы в области юриспруденции, публиковавшиеся в течение 50-60-х годов XIX века в различных журналах, главным образом в «Русском вестнике». Изучать историю русского юридического быта Константин Петрович не переставал и в дальнейшем - в те времена, когда был уже обер-прокурором Святейшего синода. Он продолжал работать в архивах, делать выписки из различных документов, а также из «Полного собрания законов Российской империи». «Курс гражданского права» Победоносцева покоился, таким образом, на фундаменте глубокого знания автором исторических реалий русской правовой культуры.
Свой метод познания права, основанный на изучении текстов правовых памятников, архивных актов, судебной практики, Константин Петрович рекомендовал применять всем начинающим юристам. В частности, тем, кто приступает к изучению институтов гражданского права, он советовал сперва «приобресть знакомство с общими началами науки гражданского права, затем возбудить и воспитать в себе логическую последовательность юридического мышления». По его мнению, лучшим средством к этому «для человека еще не испробованного на практической деятельности может служить не просто чтение, но внимательное и сериозное изучение одного из классических творений, которыми может похвалиться германская юридическая литература». В качестве такого творения Победоносцев называл книгу Ф. К. Савиньи «System des heutigen rоmischen Rechts», которую он характеризовал как «несравненную по строгости юридического анализа, по основательности выводов, по простоте приемов мышления и по изяществу юридического слога».
После всего этого Победоносцев советовал всем тем, кто начинает изучать русское право, обратиться к «Полному собранию законов Российской империи». Он рекомендовал всякому «истинно жаждущему знания» приняться за чтение данного собрания, начиная с первого тома. «Многим может показаться странен такой совет, - пояснял Константин Петрович, - но смею уверить всякого, что такое чтение, в начале, правда, требующее некоторых усилий, вскоре окажется интересным, а для иных и увлекательным чтением. С каждым томом читатель станет входить в силу и живее почувствует в себе драгоценнейший плод внимательного труда - здоровое и дельное знание, то самое знание, которое необходимо для русского юриста и которым русские юристы, к сожалению, так часто пренебрегают, питаясь из источников иноземных: незаметно воспринимают они в себя понятия возникшие посреди истории чужого народа, усваивают начала и формы на чужой почве образовавшиеся и связанные с экономией такого быта, который далеко отстоит от нашего: естественно, что отсюда родится ложное понятие о потребностях нашего юридического быта и о средствах к их удовлетворению, пренебрежение или равнодушие к своему, чего не знают, и преувеличенное мнение о пользе и достоинстве многого такого, что хорошо и полезно там, где из своего быта выросло, но криво и лживо оказывается там, где нет соответствующей почвы и соответствующих условий исторических и экономических. Такое знание невозможно признать здоровым и истинным, как отрешенное от жизни, следовательно от истины. Напротив, тем и дорого изучение нашего полного Собрания законов для русского юриста, что здесь каждое явление юридическое, каждое положение представляется в связи со всею обстановкою быта, со всеми данными историческими, и в совокупности с ними объясняется. Сверх того, великую пользу приносит такое чтение еще и потому, что освоивает читателя с чистотою и ясностью слога, которым писаны первые памятники законодательства - уложение и новоуказные статьи: ясность, определительность и чистота русской речи - качество необходимое для юриста, правая рука, без которой обойтись ему невозможно, а этого свойства надобно искать в исторических памятниках, ибо образцы позднейшего законодательного стиля не отличаются ни чистотою, ни ясностью речи, носящей на себе следы иноязычной конструкции, иноязычных форм и понятий. Словом сказать, изучение первого полного Собрания Законов составляет, по моему мнению, необходимость для русского юриста, и лучшей школы для него прибрать невозможно, как это школа мертвых, но красноречиво говорящих памятников, ибо у нас нет еще живой и постоянно действующей школы для образования русского юриста, той школы, которая воспитывает человека совокупным действием предания, живого авторитета и живой практической деятельности».
Такой метод изучения русского права был вполне оправдан в то время, когда Победоносцев создавал свой «Курс гражданского права». Он соответствовал и уровню развития русской теоретической юриспруденции в тот период, и характеру самого русского права. Действовавшее в России гражданское законодательство складывалось из актов, принятых в различные исторические эпохи. Поэтому уяснить суть того или иного правового института можно было только путем последовательного изучения всей тянувшейся из далекого прошлого цепи законов, посредством рассмотрения правовых норм в контексте той исторической обстановки, в которой они возникли и развивались.
Но данный метод изучения гражданского права, проповедовавшийся Победоносцевым, имел наряду с достоинствами и целый ряд недостатков. Все они проявились в содержании «Курса гражданского права». «Обширная начитанность К. П. Победоносцева как в законодательных материалах, так и в исторической литературе, - отмечал А. Э. Нольде, - дала ему возможность остановиться на таких явлениях, которые до него были только в малой степени вовлечены или и вовсе не вовлечены в область цивилистических исследований». Это, например, институт родовых имуществ и различные, унаследованные от старины типы землевладения, учение об основаниях и доказательствах вотчинного права, межевание и т. п. Вместе с тем Нольде констатировал, что в исследовании ряда правовых институтов метод Победоносцева оказался неплодотворным. Это, как правило, институты, относительно которых в X томе «Свода законов Российской империи» имелись значительные пробелы, - институт договоров в пользу третьих лиц, иски из неосновательного обогащения, авторское право и др.
Тем не менее многие российские правоведы, и А. Э. Нольде в их числе, признавали, что по богатству материалов, в нем собранных, «Курс гражданского права» К. П. Победоносцева не имел себе равных.
Помимо гражданского права, Победоносцев профессионально занимался также проблемами гражданского судопроизводства. Он опубликовал по этой отрасли юриспруденции множество своих статей, записок и заметок. В 1872 году вышла в свет его книга под названием «Судебное руководство. Сборник правил, положений и примеров извлеченных из теории и практики гражданского судопроизводства». Литографическим способом была размножена запись лекций Победоносцева по курсу гражданского судопроизводства, читавшихся им на юридическом факультете Московского университета с 15 января по 21 марта 1863 г. В 1865 году в газете «Московские ведомости» (14, 15, 16, 17, 28, 30 апреля и 1 мая) Константин Петрович опубликовал анонимно серию статей-передовиц о судебной реформе.
Главная мысль, которую Победоносцев проводил в своих статьях, записках и заметках относительно судебной реформы, заключалась в том, что преобразования судебной организации и судебного процесса, узаконенные судебными уставами 1864 года, не были обеспечены необходимым числом соответствующих исполнителей - квалифицированных и честных судебных деятелей. «Не учреждения сами по себе, не тот механизм, который проектирован для них в судебных уставах, составляют желанную цель преобразования, - подчеркивал Победоносцев, - учреждения эти, в новой своей организации, суть только средство для достижения цели, а целью служит утверждение в судебной практике основных начал правого и разумного суда». Отсутствие достаточного числа надлежащих исполнителей Константин Петрович считал самым серьезным препятствием к достижению данной цели. Обращаясь осенью 1885 года к императору Александру III, он писал: «В Российском государстве не может быть отдельных властей, независимых от центральной власти государственной. Возведенная в принцип абсолютная несменяемость судебных чинов представляется в России аномалией странной и ничем не оправдываемой, ибо в нашей истории не могло образоваться доныне особливое судебное сословие, крепкое знанием, преданием и опытом и связанное чувством и сознанием корпоративной чести. При недостатке людей твердых и успевших пройти правильную школу опыта, приходится при замещении судейских должностей довольствоваться деятелями юными и мало опытными и представлять им деятельность в среде губернского и уездного быта, которая, как известно, у нас еще неспособна сама воспитывать и направлять общественных деятелей. Очевидно, что прививать к таким должностным лицам сознание внешней независимости от властей и права несменяемости - не дело здоровой политики и служит не столько к нравственному укреплению судебного сословия, сколько к его деморализации, что мы и видим на самом деле».
В данном случае отчетливо проявилась характерная черта мышления Победоносцева-правоведа - его стремление видеть во всех политических и правовых институтах их социальную основу, оценивать данные институты с точки зрения их воздействия на общественную нравственность.
Творческое наследие Победоносцева не исчерпывается вышеприведенными мыслями. Они - всего лишь отдельные крупинки из того кладезя мудрости, который этот человек оставил после себя. Мудрость сия печальна - печальна оттого, что не обветшала со временем, осталась столь же злободневной, каковой была столетие назад. К какой бы сфере современного русского общества мы ни обратились - будь то: представительные учреждения, судебная система, средства массовой информации, идеология и т. д. - везде обнаруживаются те же самые пороки, о которых с горечью писал когда-то Победоносцев.
Оставаясь в течении 25 лет на посту обер-прокурора св. Синода, Победоносцев в 1894 году был назначен статс-секретарем. В день св. коронования 15 мая 1896 года ему пожаловали орден святого Владимира первой степени, а в день открытия памятника Александру II (16 августа 1896 года) - орден святого Андрея Первозванного. И 19 октября 1905 года он удостоился высочайшего рескрипта.
Будучи сотрудником трех императоров в определенной сфере государственного управления, обер-прокурор Синода не ограничивался, однако, отведенной ему области государственных дел. И по званию члена Государственного совета, и как лицо, приближенное к своим державным вождям, и как человек-гражданин со строго определенным мировоззрением, он проявлял интерес и влияние в самых разнообразных отраслях отечественной жизни, подавая по всем важнейшим вопросам управления свой независимый и убежденный голос.
После издания манифеста 17 октября 1905 года вышел в отставку, сохранив за собой звание члена Государственного совета, но и в данном положении до самой своей кончины 10 марта 1907 года, он продолжал служить государю и родине, зорко следя за всеми явлениями внутренней жизни.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Член Государственного совета и знаменитый обер-прокурор Священного синода, Константин Петрович Победоносцев, представлял собой явление необычайного порядка.
К его мнению в течение более чем четверти века приковывалось внимание современников, оно не сходило со страниц печати, одни его ненавидели и проклинали, другие славили, перед ним преклонялись и его благословляли. Одни видели в нем ангела-хранителя России, другие - злого гения. Безразлично к нему никто не относился.
Победоносцев целиком вышел из глуби русской жизни, явил собой в высшей степени своеобразный тип русского ученого, государственного мужа, необычайно сильного своим анализом и скепсисом. Мягкий, добрый, уступчивый в личном обиходе, одновременно показан в исторических событиях государственным деятелем твердого уклада.
Он воплотил в себе известный исторический период, вполне убежденно и сознательно принял на себя ответственность за этот период, отдал себя на суд истории без страха и боязни этого суда.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
. Глинский Б.Б. Исторический вестник. - Санкт-Петербург: Типография А.С.Суворова, 1907. - 1080 стр.
. Победоносцев К.П. Московский сборник. - Санкт - Петербург: Русская Симфония, 2009. - 95 стр.
. Томсинов В.А. Российские правоведы XVIII-XX веков: очерки жизни и творчества. - Москва: Зерцало, 2007. - 850 стр.
. Шилов Д.Н. Государственные деятели Российской империи. - Санкт - Петербург: Феникс, 2002. год - 900 стр.