Синтаксис и социальная структура: трук и понапе
СИНТАКСИС И
СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА: ТРУК И ПОНАПЕ
1. Введение
В настоящей
статье рассматриваются некоторые синтаксические различия между двумя
микронезийскими языками: трукским и понапе, социальные и культурные факторы,
благодаря которым произошли известные, заслуживающие внимания синтаксические
преобразования. Языки и культуры трукцев и понапеанцев генетически связаны, но
они обнаруживают различия, которые, по-видимому, возникли в условиях
географической изоляции в течение двух или более тысячелетий. (В обоих языках
совпадает около 40% слов из списка Сводеша в 100 слов. Применяя ранее
установленную норму сохранения в соответствии с этим списком, равную 0,86 на
тысячелетие, получаем 1100 г. до н.э. в качестве даты расхождения этих двух
языков).
Данные по этим
языкам и культурам были собраны во время полевых наблюдений в период 1949-1953
гг., когда я работал по заданию правительства Восточных Каролинских островов,
подопечной территории США. Эти полевые наблюдения были дополнены
опубликованными и неопубликованными работами других исследователей, которыми я
имел возможность пользоваться. Конечно, нельзя предположить, что эти
исследователи обязательно одобрят формулировки, содержащиеся в данной статье. У
меня есть основания думать, что в некоторых случаях они их не одобрят. Что
касается этих языков, то особого упоминания заслуживают Словарь трукского языка
Элберта (1947 г.), неопубликованные грамматические очерки Дайена (по трукскому
языку) (1948 г.) и Гарвина (по понапеанскому) (1949 г.). Что касается
социальной структуры и связанных с нею тем, то особенно полезными оказались
монографии Глэдвина (1953) и Гуденафа (1951) по трукскому и неопубликованные
доклады Бэскома (1946) и Ризенберга (1949) по понапеанскому. Я приобрел умение
изъясняться на обоих языках, транскрибируя бесчисленные тексты и упражняясь в
речи на каждом из них в течение трех-четырех лет.
Термин
"социолингвистика" чаще всего применяется к изучению языкового
варьирования в рамках одного общества и одной культуры, которое зависит от
конкретных речевых ситуаций, отношений между говорящим и слушающим, от
классовых различий и т.д. Исследование различий между двумя языками принято
считать "изучением языка и культуры". Однако настоящую статью можно
было бы отнести как к той, так и к другой категории - как к социолингвистике,
так и к области изучения языка и культуры, - поскольку в ней предполагается,
что различия, возникшие между этими двумя родственными языками, обусловлены
некоторыми давними различиями в основных чертах общественной структуры этих
двух речевых общностей.
Между прочим,
эти различия общественной структуры в свою очередь могут быть соотнесены с
различиями в географических условиях существования этих двух обществ. Здесь мы
не будем касаться возможного влияния географических факторов, а лишь отметим,
что Понапе представляет собой единый цельный массив, общей площадью больший,
чем Трук, и более удаленный от других обитаемых островов, в то время как Трук -
это сложный атолл (ряд небольших высоких островов внутри обширной лагуны),
находящийся на небольшом расстоянии от двух цепей заселенных низких островов.
При наличии неолитической техники, примерно в равной степени эффективной в
обоих этих местах, с точки зрения географических условий более обширное
общество легче могло бы сформироваться на острове Понапе, чем на островах Трук,
и есть свидетельства того, что именно так оно и было на самом деле.
Общества, языки
и культуры трукцев и понапеанцев имеют много общих черт, но они слишком
многочисленны, чтобы описывать их здесь. Напротив, в настоящей статье внимание
сосредоточено на некоторых различиях между этими двумя культурами, во-первых, в
плане синтаксиса, а во-вторых, в плане социальной структуры, которая рассматривается
здесь как фактор, определивший расхождения в синтаксисе. Тем не менее следует
иметь в виду, что в языковой и социальной структуре черты сходства являются
основными и общераспространенными.
Поскольку язык
оказывается особенно консервативной частью культуры, уходя своими корнями в
глубокое прошлое, то при изучении языковой и социальной структуры мы неизбежно
сталкиваемся с проблемой отставания культуры. Если мы изучаем отношение
языковой формы к обществу или культуре, рассматривая каждый раз какую-нибудь
одну бесписьменную культуру, мы все время будем сталкиваться с трудностями при
попытках привязать существующие языковые формы разных возрастов к различным
стадиям развития общества и культуры, на которых они возникли, пока не сделаем
удобного, хотя, возможно, и наивного допущения о том, что приспособление
структуры языка к изменениям в обществе и культуре происходило практически
одновременно. Сравнение двух неродственных культур и языков, например нашей
собственной с какой-нибудь экзотической культурой, внесет не намного больше
ясности, чем исследование в области одной культуры, потому что, даже если
удастся показать, что два общества недавно сблизились в области культуры,
следует ожидать, что языки будут различны, поскольку различны их, так сказать,
отправные пункты. Правильным методологическим решением будет сравнение двух
родственных языков, восходящих к общему предку. Только тогда все обнаруженные
различия будут различиями, возникшими после разделения этих двух языковых
общностей. И если факты влияния общественной структуры на язык действительно
имеют место, они должны проявиться в сфере этих довольно ограниченных
лингвистических различий. Проблема тем самым в значительной степени упрощается
и, по крайней мере в теории, делается разрешимой. Сразу же видно, как
избыточность или недостаточность того или иного участка словаря соотносится с
развитостью той или иной области культуры, а также с внутренней структурой
общества, поскольку в нем имеются отдельные группы, обладающие специфической
лексикой. Однако эта связь между относительной дифференцированностью областей
лексики и социокультурным подъемом каких-то областей деятельности несколько
проигрывает в своей привлекательности именно в силу своей очевидности, хотя
здесь можно было бы сделать много полезного с помощью быстродействующих
вычислительных машин.
Исследования в
области отношения синтаксиса к социальной структуре и культуре не так много, и
они не столь успешны. В некоторых из своих работ Уорф (Кэрролл 1956) выходит за
рамки рассмотрения лексических различий, но и при этом он подчеркивает
значимость грамматически необходимых категорий, сигнализируемых особыми
морфемами - аффиксами или полунезависимыми частицами. Мнимая произвольность
синтаксиса по меньшей мере предполагает, что влияние социальной структуры, если
оно существует, не носит всеобъемлющего характера и сказывается, по-видимому,
довольно медленно. В то же время, если мы собираемся создать теорию эволюции
синтаксиса, будет, вероятно, весьма полезно начать с исследования пар
родственных языков, обнаруживающих сравнительно незначительные и удобные для
анализа различия, и попытаться найти объяснение различиям такого масштаба.
Следующий
раздел содержит описание различий в синтаксисе двух вышеупомянутых языков - в
основном различия в именных сочетаниях. Затем идет описание некоторых основных
различий в общественной структуре, которые, возможно, как-то связаны с
синтаксическими различиями. Наконец, предлагается возможное объяснение языковых
различий с точки зрения влияния социальной структуры на различия в культурной
психологии.
2.
Синтаксические различия: именные сочетания
Грамматические
различия между двумя этими языками немногочисленны. Имеются некоторые различия
в морфологии, самое заметное из которых состоит в том, что язык о. Понапе имеет
более сложную глагольную суффиксацию. В синтаксисе наиболее разительными
являются различия, связанные с образованием именных сочетаний и
существительных, и именно о них пойдет речь в дальнейшем.
В обоих языках
именные сочетания могут быть образованы комбинацией существительных с
существительными или с членами других формальных классов, которые определяют
существительные. К этим другим формальным классам и в трукском языке, и в языке
Понапе относятся прилагательные, указательные местоимения, обычные определения,
вопросительные определения, классификаторы числа и классификаторы
принадлежности.
Существительное
в именном сочетании встречается в двух формах: суффигированной и
несуффигированной. В обоих языках имеется два типа суффиксов существительных:
суффиксы принадлежности (соответствующие личным местоимениям) и конструктивные
(construct) суффиксы, -n или -Vn, которые можно перевести на английский язык
предлогом of без изменения порядка слов (например трукское fönü
"land" ("земля"); fönü-en... "land
of..." ("земля кого-л., чего-л."). Суффиксы принадлежности
присоединяются только к некоторым существительным, главным образом обозначающих
близких родственников, части тела и личное имущество. Признак принадлежности у
других существительных выражается отдельным словом. Конструктивный суффикс
присоединяется к любому существительному, и за получающимся сочетанием всегда
следует слово или словосочетание, управляемое этим суффиксом. В приводимой ниже
таблице именные сочетания, главным членом которых является существительное с
конструктивным суффиксом, не приводятся отдельно, поскольку их можно
рассматривать наравне с несуффигированными существительными, в то время как
существительные с суффиксом принадлежности приходится рассматривать в каждом
случае отдельно.
Положение определения
существительных в именных сочетаниях в обоих языках несколько различно. В
каждом из языков существуют различия в положении некоторых формальных классов
определителей существительного, точно так же, как существует различие между
двумя языками в отношении некоторых формальных классов. Однако позиция после
существительного является наиболее распространенной для именных определителей в
обооих языках. Эта позиция является неизменной для слов и сочетаний,
управляемых конструктивным суффиксом, для прилагательных и относительных
придаточных. Поскольку позиция следования всегда используется для определения
сочетаний любой длины, ее в определенном смысле можно рассматривать как
"нормальную" в обоих языках для определений главного существительного
в сложном именном сочетании. В то же время для других типов определения
существительных, выраженных одним словом, о которых говорилось выше,
существует, по крайней мере в одном из трех языков, возможность, если не
необходимость, употребления определителя в известных условиях перед
существительным. Эти возможности суммируются в табл. 1.
Таблица 1.
Дифференциация
однословных определений имени сушествительного по позиции
Тип слова
Похожие работы на - Синтаксис и социальная структура: трук и понапе
|