выделить главные социально-психологические характеристики русского интеллигента; проанализировать те ментальные особенности, которые определили позицию интеллигенции в ходе революции 1917 года.
1. Экономическое положение и социальный статус интеллигенции
Капиталистическая модернизация России, начавшаяся после проведения "Великих реформ" 1860-1870-х годов, кроме всех прочих последствий, породила совершенно особый по своему общественному статусу социальный слой - разночинную интеллигенцию.
Судя по материалам переписи 1897 года, профессиональная интеллигенция на тот момент включала в себя около 200 тысяч человек. С начала ХХ века её численность быстро возрастала, и к 1917 году оценивалась в 1,5 млн. человек (включая чиновничество и офицеров). Наиболее крупной группой накануне революции 1917 года были учителя (195 тыс.) и студенты (127 тыс.). Врачей было 33 тыс., инженеров, адвокатов, агрономов - по 20-30 тыс. Около трети интеллигенции было сосредоточено в столицах.
Несмотря на то, что большая часть русской интеллигенции активно усваивала западноевропейские идейно-философские положения и политические учения, тем не менее, буржуазной (как на Западе) по своему социальному статусу интеллигенция в России не стала.
От буржуазных ценностей российскую интеллигенцию отделяла не только мировоззренческая пропасть (см. главу 2), но и социальные условия жизни. Так, 40 % интеллигентов в России в апреле 1917 года имели доход до 1,5 тыс. рублей при том, что средняя зарплата рабочего-металлиста была 1,26 тыс. рублей.
Учителя сельских школ зарабатывали меньше, чем чернорабочие, - в среднем 552 руб. в год, да и зарплата к тому же не выплачивалась по нескольку месяцев. При обследовании школ Смоленской губернии в одной из анкет можно было прочесть: "Жизнь каторжная. Материальное положение сельского учителя ниже всякой критики. Приходится голодать в полном смысле слова, быть без обуви и одежды, а своих детей оставлять без образования".
Так что, можно сказать, что сам быт большинства интеллигенции вовсе не побуждал её в социальных конфликтах быть на стороне капитала. Основные слои интеллигенции были трудящимися. П.А. Столыпин в докладе главным источником радикализма на селе, сделав вывод: "Единственный тормоз на пути "третьего элемента" - это администрация".
Интеллигенция, в целом, сочувствовала революции, имея в виду её освободительное, а не буржуазное начало. Молодое поколение интеллигенции - студенты - активно участвовали в выступлениях рабочих и крестьян. Их демонстрации обычно предшествовали выступлениям рабочих и служили их катализатором. Во время крестьянских волнений начала века студенты за свою беззаветную помощь, что само слово "студент" стало пониматься как что-то вроде "защитник народа". Известен случай, когда крестьяне в 1902 году пошли громить полицейский участок, требуя "освободить их студента" - полуграмотного местного крестьянина, зачинщика их выступлений.
Интеллигенция составляла значительную часть того социального образования, которое историки называют "городские средние слои". Это городская мелкая буржуазия, служащие и лица свободных профессий. И в социальном, и в идеологическом плане это образование сильно отличалось от того, что на Западе называют "средним классом". Если на Западе "средний класс" следовал в русле идеологии, задаваемой буржуазией, то в России при слабости буржуазии, разночинная городская интеллигенция, наоборот, поставляла кадры идеологических работников во все партии и ощущала себя "трудовым классом", как бы надклассовой силой. Поэтому той стабилизирующей, консервативной роли, которую играет "средний класс" на Западе, городские средние слои в России не играли. Напротив, они быстро радикализировались в момент революции и разошлись по разные стороны баррикад, не образовав никакого центристского ядра. Особо важную роль сыграли разночинные слои интеллигенции в момент Февральской революции 1917 года. Их представители, находившиеся в армии, имели в ней немалый удельный вес по численности - около 700 тыс. человек, или 7% всех военнослужащих. При этом очень большая часть из них - в качестве офицеров.
. Социально-психологический тип и политические приоритеты русской интеллигенции начала ХХ века
Как уже было отмечено выше, восприняв западные либеральные и демократические идеи, российская интеллигенция, тем не менее, не стала буржуазной. Стихийная социальная философия русской интеллигенции, не сводимая ни к какой конкретной идеологии, представляла собой противоречивое сочетание идеалов свободы гражданского общества с мессианским, в основе своём религиозным идеалом правды и справедливости, свойственным обществу традиционному и именно в русской истории. Н. Бердяев писал, что интеллигенция "была у нас идеологической, а не профессиональной и экономической, группировкой, образовавшейся из разных социальных слоёв".
Приняв идею свободной личности, русская интеллигенция не могла согласиться с принципами западного гражданского общества: взгляд на человека как конкурирующего индивида, вынужденного непрерывно наносить ущерб ближнему в борьбе за существование. Тем, кто был воспитан на Пушкине, Толстом и Достоевском, было невозможно принять в целом рационализм философа западного общества Джона Локка, согласно которому разъединение людей оправданно, ибо "никто не может разбогатеть, не нанося убытка другому".
Если для западного интеллектуала, проникнутого рационализмом Просвещения, идеалом был поиск "правды как истины", то для русского интеллигента этот идеал неразрывно сочетался с поиском "правды как справедливости". Как писал тот же Н.А. Бердяев, "у Достоевского есть потрясающие слова о том, что если бы на одной стороне была истина, а на другой Христос, то лучше отказаться от истины и пойти за Христом, т.е. пожертвовать мёртвой истиной пассивного интеллекта во имя живой истины целостного духа".
Необходимо также отметить, что важным идеологическим и даже духовным условием, повлиявшим на ход развития революции и последующего советского периода, было сильное влияние на культурный слой России марксизма. Это огромное по масштабам социальное, философское и экономическое учение, рождённое общественной мыслью Запада в период завершения первой фазы индустриальной революции. Конкурируя с либерализмом, марксизм отличался своим универсализмом - всечеловечностью.
Дав достаточно совершенную по своим познавательным возможностям методологию для анализа капиталистического хозяйства, марксизм оказал очень большое влияние на всех экономистов. В начале ХХ века С.Н. Булгаков писал: "Практически все экономисты суть марксисты, хотя бы даже ненавидели марксизм". Важно также учесть, что в то время, время быстрого хозяйственного развития России, воздействие экономистов на сознание интеллигенции и всей читающей публики было очень значительным.
Будучи теснее связан с наукой, нежели либерализм, марксизм обладал более широкими познавательными возможностями. Исходя из идеи преодоления того отчуждения между людьми, какое породила частная собственность, марксизм нёс огромный заряд оптимизма - в отличие от пессимизма буржуазной идеологии, выраженного в социал-дарвинизме.
Именно эти качества, созвучные традиционным идеалам русской культуры, объясняли тягу к марксизму в России. Влияние марксизма испытали не только социал-демократы, но и не согласные со многими его постулатами народники и даже анархисты. На деле весь культурный слой России и значительная часть рабочих находились под его влиянием. Г. Флоровский, объясняя, почему марксизм был воспринят в России конца XIX века как мировоззрение, писал, что была важна "не догма марксизма, а его проблематика. Это была первая мировоззренческая система, в которой на современном уровне ставились основные проблемы бытия, свободы и необходимости. Неслучайно, что именно марксизм пробудил в России начала века тягу к религиозной философии. Ибо в марксизме, как пишет Г. Флоровский, были и "крипторелигиозные мотивы… Именно марксизм повлиял на поворот религиозных исканий у нас в сторону православия. Из марксизма вышли Булгаков, Бердяев, Франк, Струве… Всё это были симптомы какого-то сдвига в глубинах". К тому же, марксистами были не только религиозные искатели, но даже и такие лидеры правых кадетов, как П. Струве и А. Изгоев.
После поражения революции 1905-1907 годов и утраты веры в успех столыпинской реформы единственная буржуазно-либеральная партия России (кадеты) стала уповать на буржуазию ("русских Круппов" и "крепкое мещанство"), она предприняла большую пропагандистскую кампанию, направленную на преодоление враждебного отношения интеллигенции к буржуазии. Вели её бывшие марксисты - авторы "Вех". При этом им пришлось неизбежно отвергнуть сам идеал равенства. Так, П.Б. Струве писал, что основанием прогрессивного общества "является всегда личность, отмеченная более высокой степенью годности". Это был сдвиг к "рыночному" представлению о человеке, а значит, к полному разрыву с той антропологией, на которой стояло общинное мировоззрение крестьян (архаический аграрный коммунизм"). Струве пытался даже взывать к патриотическим чувствам интеллигенции, призывая считать поддержку развития капитализма как "национальный идеал и национальное служение", но этот рыночный патриотизм отклика не получил.
Интеллигенция не видела в буржуазности импульса к социальному творчеству, но зато слишком бросалось в глаза отрицание равенства. И, в общем, заметного успеха компания по смычке интеллигенции с буржуазией не имела. Изгоев вынужден был даже росить интеллигенции упрёк в том, что "западноевропейская буржуазия своими знаниями, энергией, честностью, трудоспособностью во много и много раз превосходит русскую, даже социалистическую интеллигенцию". Упрёк интеллигенция проглотила, но в массе свое осваивать ценности западной буржуазии не стала.
Заключение
интеллигенция социальный политический марксизм
Подводя итог работе, необходимо отметить следующее.
В силу ряда объективных социально-исторических и ментально-психологических причин, положение и роль интеллигенции в пореформенном российском обществе очень сильно отличалось от западных реалий. На рубеже XIX-XX веков интеллигенция в России как бы разделилась на две неравные части. Первая - это верхи, главным образом, столичной интеллигенции, которые органично влились в ряды политической и интеллектуальной элиты, стали частью господствующего класса. Вторая - основная масса интеллигенции - пополнила разночинные слои городского населения.
Если представители первой группы были носителями и сторонниками западной, буржуазно-либеральной модели развития России, то основные слои интеллигенции являлись адептами народнических и марксистских взглядов, что и определило их активное участие в революции 1917 года.
Для социально-психологического и портрета русской интеллигенции начала ХХ века характерны следующие черты:
)это слой общества, объединённый, главным образом, на основе приверженности идейно-философским, идеологическим принципам, а не в соответствии с социально-профессиональным статусом;
2)евроцентризм (особенно в высших кругах интеллигенции) - признание западноевропейской модели развития единственно возможной;
)приверженность радикальным способами переустройства общества (средние и низшие слои интеллигенции);
)вера в мессианское призвание русского народа при слабом знании цивилизацонных особенностей страны;
)фанатизм, резкое неприятие других точек зрения.
Отмеченные выше особенности российской интеллигенции определили её трагическую судьбу в начале ХХ века: идейно подготовив русскую революцию, лишив легитимности самодержавно-буржуазный строй, интеллигенция (в массе своей, как социальный слой) стала заложником революционных событий и в старом (дореволюционном) виде сошла с исторической арены. Задачу модернизации страны по некапиталистическому пути (советский строй) взяла на себя новая, советская, интеллигенция.
Библиографический список
1.Бердяев, Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. - М., 1994.
.Знаменский, О.Н. Интеллигенция накануне Великого октября. М., 1988.
.Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. - М., 1994.
.Итенберг, Б.С. Российская интеллигенция и Запад. - М., 1990.
.Флоровский, Г.В. Пути русского богословия. - М., 1988.
.Русская интеллигенция. История и судьба. - М., 2001.
.Кара-Мурза, С.Г. Правильная революция! - М.: Эксмо, 2010.
9.Яковлев, С. Интеллигенция и революция - Родина. - № 8. - С. 34-38.